Убийства на выставке собак. Детективное агентство «Благотворительный магазин»

© Жукова М., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Пролог

Люди считают, что безопаснее в группе. Будто если вы находитесь рядом с другими, то вероятность пострадать меньше, в то время как если вы один, то может случиться что-то по-настоящему ужасное. Мы привыкли в это верить, потому что так подсказывает здравый смысл, и есть довольно избитая фраза: безопасность в количестве. Нисколько не помогают и многочисленные детективы и триллеры, которые только усиливают этот миф: обычно в первой же сцене одинокая фигура бредет, спотыкаясь, по мокрому тротуару посреди ночи. Вы сразу понимаете, что случится нечто страшное. Потому что человек один. Никого рядом нет. Никаких свидетелей, которые могли бы увидеть, как совершается преступление, и, самое главное, нет никого, кто мог бы прийти на помощь. Поэтому вполне разумно считать, что гораздо спокойнее, когда нас собирается много. Мы действуем сообща, как полиция, присматриваем друг за другом, предпочтительнее ясным днем, когда проще за всем проследить. Именно поэтому больше всего шокирует, если что-то плохое случается средь бела дня – и это еще одна избитая фраза, которую любят ввернуть для пущего драматизма: «Преступление было совершено средь бела дня». Мы не ожидаем, что злодеяние свершится часов в одиннадцать утра или когда дети побегут из школы к газетному киоску, потому что мы вполне естественно чувствуем себя в безопасности, когда светит солнце, а люди занимаются своими обыденными делами. Но это только ощущение. Ложное чувство безопасности.

Опасность таится и в большой группе людей. Зло существует и днем.

Начнем с того, что наша бдительность ослаблена, и позвольте мне вам сказать: толпа – это худшее место, где вы можете оказаться. В толпе происходят такие вещи, на которые никто не обращает внимания. Люди – отличная маскировка, и нет лучшего прикрытия для совершения преступления. Спросите у любого карманника. Сколько тел и лиц проносится мимо вас. Мозг не успевает обрабатывать такое количество информации, так что в итоге все превращается в одно большое размытое пятно, а это отвлекает от происходящего.

Сегодня отвлекающих факторов еще больше, потому что в толпе находятся собаки. Много собак. Больших, крошечных, шумных, тихих, пушистых, длинношерстных, робких, возбужденных – и все они принюхиваются, лают и лезут под ноги. Это будет так легко. Один раз «случайно» кого-то задеть – и можно прихватить все ценные вещи, а человек этого даже не заметит.

Но сегодня я не собираюсь красть телефон, часы или бумажник. О нет. Я заберу кое-что гораздо более ценное. Я заберу чью-то жизнь.

Глава 1

В воздухе витал узнаваемый запах. Если быть точными, то несколько. Сильнее всего пахло травой. Ее давили сотни деловито снующих туда-сюда ног, обутых в удобную обувь, и от этого в атмосферу выбрасывался специфический запах. В этом и заключалась проблема проведения мероприятий на траве. Ее поведение всегда непредсказуемо – будет она мокрой и скользкой или сухой и пыльной? Поскольку на дворе стоял март, организаторы благоразумно воздвигли шатер, что помогло избежать неприятной грязи под ногами. Большинство посетителей, включая Фиону, совершенно правильно выбрали на своих полках прочную и хоть сколько-нибудь непромокаемую обувь. Однако многие начали снимать что-то из одежды, чтобы справиться с жарой и влажностью, создаваемыми скоплением тел, в том числе и сотен собак. Их горячее влажное дыхание и недавно вымытая шерстка вносили свой вклад в букет запахов под куполом шатра.

Фиона находилась на ежегодной Крайстчерческой[1] выставке собак. И дело было не только в запахе и влажности, которые угрожали перегрузкой ее органам чувств. Немалую роль в этом играл шум. Из-под провисающего шатра доносилась настоящая какофония сопящих носов, виляющих хвостов, высунутых языков, смешанных с рычанием, тявканьем, поскуливанием, лаем и нескончаемым потоком странных звуков, которые издают собаки. Фиона пока не слышала надрывного воя, но это было только вопросом времени. Добавьте к этому болтливых владельцев – и получится оглушительный гам. Только в хорошем смысле слова. Она не могла сказать то же самое про систему оповещения, которую следовало бы назвать «системой публичного нападения». Что там за технология? Кажется, ее так и не усовершенствовали с 1940-х годов. В последнее время звон в ушах не беспокоил Фиону, но она не сомневалась, что после изрядной дозы звуков из громкоговорителя, пилой рассекающих ей мозг, снова начнет страдать от тиннитуса[2].

Фиона подхватила на руки Саймона Ле Бона[3], своего маленького лохматого терьера, прозванного так из-за отдаленного сходства с певцом «новой романтики». В его красивых карих глазках появилось возмущение, когда его лишили данного богом права обнюхивать всех собак, которые встречались на пути.

Из толпы впереди нее, собравшейся вокруг главной арены, послышались радостные возгласы. Фиона ускорила шаг, пробираясь сквозь людей и стараясь не наступать на лапы и хвосты, хотя большинство хвостиков энергично виляло в воздухе. Она оставила Дэйзи и Неравнодушную Сью присматривать за их прилавком. Обычно они все вместе работали в благотворительном магазинчике «Собачкам нужен уютный дом» на Саутборн-Гроув, но сегодня Крайстчерческий клуб собаководства любезно предоставил прилавки всем местным благотворительным организациям, помогающим собакам. Это была прекрасная возможность для подруг собрать деньги на благие цели. Однако они оказались не в лучшем положении по сравнению с другими благотворительными магазинами, потому что Мэлори Грейнджер, председатель клуба, главный организатор выставки и не самая большая их поклонница, лично проследила за тем, чтобы их прилавок находился рядом со вторым выходом из шатра, где проходило значительно меньше людей. Объяснялось это тем, что этот выход вел к переносным туалетным кабинам, шумным генераторам и паре пластиковых стульев, куда выходили продавцы, чтобы выкурить сигаретку. При каждом дуновении ветерка дамы чувствовали запахи раздражающих химических веществ и никотина. Не лучшее сочетание, если вы пытаетесь продать ремешки, коврики, бутылки для воды и прочие фирменные вещицы, чтобы собрать деньги для бездомных собачек.

На тот случай, если дамы так и не поняли, что Мэлори их недолюбливает, другие благотворительные магазины получили отличные места рядом с ареной, где проходил гораздо бо́льший поток людей, и это не упоминая хороший обзор. Со своего места дамы могли видеть только спины людей и собачьи виляющие хвосты. Это заставило их разработать целую систему, по которой одна из них могла ненадолго увильнуть от обязанностей по сбору денег, чтобы посмотреть конкурс по своему выбору. В это время две оставшиеся дамы стояли за прилавком.

Первой смогла вырваться Фиона. Ей очень хотелось посмотреть конкурс «Лучший ловец печенья», начало которого она пропустила, судя по радостным крикам собравшейся толпы. Фиона воспользовалась возможностью и заняла место среди зрителей, когда они освободили проход для безутешной чихуахуа, которую уводил с арены владелец. Она так расстроилась, что рычала на всех вокруг, демонстрируя свое неудовольствие.

Фиона пристроилась у края огороженной веревками площадки и опустила Саймона Ле Бона у своих ног. Он натягивал поводок, отчаянно желая присоединиться к развлечениям. Хотя, судя по лицам людей и мордам собак, которые принимали участие в конкурсе, им было совсем не весело. На самом деле это оказалось довольно серьезное испытание. Правила были простые: участники должны выстроиться в две параллельные линии – в одной собаки, в другой владельцы, лицами (мордами) друг к другу, между ними оставался проем. От собак требовалось сидеть неподвижно, пока их владельцы по очереди бросали им печенье.

На момент, когда пришла Фиона, расстояние между собаками и владельцами составляло примерно три метра. Если собака не смогла поймать брошенное печенье или сошла со своего места, ее сразу же дисквалифицировали. Все находились в жутком напряжении, а конкурс напоминал боксерский поединок, заканчивающийся нокаутом. Тут имело значение не только послушание питомцев и их мастерство ловли, но и навыки метания печений владельцев. Это подтвердилось, когда один кокер-спаниель с высунутым набок языком, которого разрывало от бурлящей энергии и желания угодить хозяину, бросился в сторону сбившегося с курса печенья. Но, на беду, печенье перехватила сидящая рядом собака.

Мэлори Грейнджер, судившая конкурс и выступавшая в роли ведущей, была одета в свою фирменную стеганую зеленую жилетку и фланелевую рубашку. Она, не теряя времени, самым суровым тоном из возможных отдала хозяину и псу приказ на выход.

– Дисквалифицированы! – крикнула она в гарнитуру с микрофоном, закрепленную вокруг вьющихся рыжих волос.

Бородатый владелец кокер-спаниеля гневно посмотрел в ее сторону, когда его таким унизительным образом исключили из соревнования. Кокер-спаниель, не обращая внимания на промах хозяина, кинулся к нему и принялся лизать руки – то ли демонстрируя свою любовь, то ли пытаясь слизать остатки печенья, Фиона не могла определить точно. Парочка с позором удалилась под недовольное бурчание мужчины.

Мэлори продолжила невозмутимо выкрикивать приказы оставшимся конкурсантам.

– Следующий раунд. Все участники, отойдите назад еще на один метр.

Участвующие в конкурсе хозяева мгновенно выполнили ее приказ, сделав по большому шагу назад, в то время как их партнеры-собаки остались на своих местах. Это оказалось слишком для одного несчастного дрожащего французского бульдога. Он больше не мог сидеть без хозяина и бросился к нему.

Реакция Мэлори оказалась быстрой, а решение безжалостным.

– Дисквалифицированы!

После этого она извлекла большую рулетку и начала проверять расстояние между каждой собакой и ее владельцем. Ей помогал Кеннет, маленький мужчина со сморщенным лицом – он держал другой конец рулетки. Похоже, он придерживался точки зрения Мэлори: хотя это мероприятие и считалось развлекательным шоу, за порядком все равно требовалось строго следить и соблюдать установленные правила, чтобы, боже упаси, все происходящее не превратилось в одно сплошное веселье.

– Натяните рулетку посильнее, – потребовал Кеннет. – Она не должна провисать, иначе результаты измерения будут неточными.

Мэлори терпеть не могла, когда ей указывали, что делать, поэтому выплеснула свое недовольство на нескольких конкурсантов, отодвинув их на положенное место. Когда ее удовлетворило расстояние между владельцами и собаками, соревнование возобновилось.

Было проведено несколько раундов, пока не осталось всего две собаки: боксер Лорд Боб и бордер-колли Фрэнсис. Расстояние теперь составляло умопомрачительные восемь метров – новый рекорд конкурса, как объявила Мэлори. В толпе зрителей нарастало возбуждение, все думали о том, что в самое ближайшее время станут свидетелями исторического события, хотя, надо признать, очень специализированного и узкого, но тем не менее на их глазах творилась история.

Вскоре Мэлори подавила это буйство эмоций.

– Тишина! Требую тишины! Участникам нужно сосредоточиться.

Толпа подчинилась. Первой бросала хозяйка Фрэнсис, которая выбрала технику броска предплечьем. Печенье взмыло в воздух, колли впилась в него умными глазами, следя за траекторией полета. Но печенье летело слишком высоко, и собаке пришлось подпрыгнуть и схватить его в воздухе.

Толпа застонала от разочарования и сочувствия, как и Фиона. Даже Мэлори на этот раз заговорила более снисходительным тоном.

– О, как не повезло. Поймано потрясающе, но, к сожалению, против правил. Давайте поддержим Фрэнсис и ее хозяйку Сюзанну.

Пару проводили бурными аплодисментами, когда они покинули арену, чтобы присоединиться к другим нокаутированным участникам.

Мэлори опять призвала толпу к порядку. Все очень быстро замолчали.

– Лорд Боб и его владелец Эван имеют шанс стать легендой собачьих выставок и установить новый рекорд. Если они добьются успеха, то люди навсегда запомнят, что видели это своими глазами. – Речь Мэлори стала излишне мелодраматичной, как будто этот конкурс станет главной темой вечерних новостей. – Удачи. Мы все болеем за вас.

Эван холодно кивнул и повернулся к своему псу. Лорд Боб едва пошевелил мускулами – таков был уровень его непоколебимого послушания хозяину. И, глядя на Эвана, Фиона совсем не удивилась этому. Аккуратно расчесанные волосы с четким пробором, широкие как мост плечи, идеально выглаженная белая рубашка поло, заправленная в точно так же идеально отглаженные брюки. Совершенно точно бывший военный. Вероятно, Лорда Боба тренировали каждое утро в ловле печенья, как настоящего снайпера.

Эван приготовился. Он собрался с духом и сосредоточился, а его дыхание заметно замедлилось. Он чуть наклонился и поднял правую руку, держа печенье между большим и указательным пальцами. Его рука поднималась и опускалась в едином ритме, словно у игрока в дартс, который оценивает предстоящий бросок. Не было слышно ни звука, кроме сопения Лорда Боба, тело которого было неподвижно, как у статуи, а глаза горели.

Внезапно печенье отправилось в полет практически незаметным броском. Оно взлетело высоко в воздух. Время почти остановилось, и собачья вкусняшка, казалось, бросила вызов силе тяжести, зависнув в высшей точке своей траектории. Фиона перевела взгляд на Лорда Боба. Он оставался неподвижен, сосредоточив взгляд на двигающейся цели, но его мышцы напряглись под гладкой коричневой шерстью, готовясь к прыжку. Прицеливание было идеальным, словно направлено лазером – и печенье нырнуло к отвисшей собачьей морде. Хозяин свою часть выполнил на отлично. Теперь пришел черед Лорда Боба. Через долю секунды открылись челюсти. Мелькнул толстый розовый язык, и печенье приземлилось точно в пасть. Затем челюсти щелкнули и закрылись с безжалостной эффективностью венериной мухоловки.

Толпа взревела. Лорд Боб, который так терпеливо сидел на месте и ждал, бросился вперед к своему хозяину. Эван раскрыл объятия, и пес прыгнул в них. Он облизывал лицо хозяина мокрым языком так, словно это был кусок говядины.

– Новый мировой рекорд! – Мэлори не могла сдержать свой энтузиазм. – Я хотела сказать: новый рекорд нашей выставки! Дамы и господа, поаплодируйте Лорду Бобу и Эвану Фитчу!

Лорд Боб вырвался из объятий Эвана, и они оба совершили круг почета перед ликующей толпой. Когда зрители успокоились, Мэлори подозвала Эвана к себе, чтобы взять коротенькое интервью.

– Должна сказать, что это было на самом деле великолепно. Что вы сейчас чувствуете?

До того, как Эван успел ответить, кто-то в толпе прокричал:

– Обманщик! Гнусный мошенник!

Глава 2

Толпа изумленно ахнула. Гигантский одновременный вдох создал ощущение вакуума, угрожающего обвалить шатер. Сотни голов резко повернулись в сторону обвинителя, отчаянно желая узнать, кто же произнес эти слова.

Бородатый мужчина, которого исключили из соревнований после одного из предыдущих раундов, потому что его печенье сбилось с курса, вышел вперед и показал пальцем на Эвана Фитча.

– Он сжульничал. Он знает, что сжульничал. Спросите у него самого.

Все головы повернулись к Эвану в ожидании его реакции. Он выглядел невозмутимо и не произнес ни слова. Мэлори пришла в себя и направилась к обвинителю.

– Сейчас не время и не место для ложных обвинений.

– А порезанную колбасу бросать можно, или как? Давайте спросите его. У него на поясе прикреплена кожаная сумочка. Когда все смотрели на Фрэнсис и Сюзанну, он заменил печенье на кусочек колбаски. Конкурс называется «Лучший ловец печенья». А не ловец колбасы.

– Кто-то еще это видел? – спросила Мэлори.

В группе конкурсантов поднялась пара рук и еще несколько в толпе.

Мэлори повернулась к Эвану, который теперь стоял рядом с ней и с обвинителем.

– Это правда?

Эван Фитч не демонстрировал никакого раскаяния, только пожал большими плечами.

– Я не думал, что это имеет значение. Это просто кусочек колбаски. Делов-то.

По толпе пробежал ропот. Быстро разгорелись споры, можно ли оправдать замену печенья колбасой, в особенности учитывая условия конкурса.

Бородатый мужчина уже определился со своим мнением.

– Он должен быть дисквалифицирован, – заявил он.

– Подождите секундочку, – ответила Мэлори.

Фиона никогда раньше не видела ее взволнованной. Мэлори могла быть грубой, упрямой и вспыльчивой, но она всегда оставалась уверенной в себе. Но только не в эти минуты. Мэлори ходила взад и вперед, похоже, размышляя, что делать, но не зная, как следует поступить. Наконец она остановилась и рявкнула в микрофон:

– Члены комитета Крайстчерческого клуба собаководства, пожалуйста, подойдите на главную арену. Код красный.

Фиона не знала, пугаться или пребывать под впечатлением от того, что они придумали коды для чрезвычайных ситуаций. Что это – сигналы от «хватайте всех» до «вызываю членов комитета»? Или это часть какой-то сложной многоцветной системы, специально разработанной для информирования о характере чрезвычайной ситуации?

Если так, то обычно красный обозначал самый высокий уровень опасности, связанный с крайне щекотливыми ситуациями, и совершенно точно не подходил для споров из-за выбора летящих собачьих вкусняшек. Может, больше подошел бы сиреневый или бирюзовый цвет. Хотя, возможно, она недооценивала серьезность ситуации. У владельцев двух собак возникли разногласия, а Фиона из опыта знала, что такие споры никогда не заканчиваются хорошо.

Мэлори отключила микрофон и отвела Эвана Фитча и бородача в сторону, как раз к тому месту, где стояла Фиона. Кеннет, хмурый тип с рулеткой, появился рядом с Мэлори. Очень быстро подоспела и группа поддержки из других членов комитета – мужчины и женщины. Это было очень кстати, потому что Эван со своим обвинителем уже открыто спорили. Их, словно двух боксеров, развели по разным углам арены вместе с собаками, которые не понимали, из-за чего весь шум-гам.

Члены комитета сцепились в ожесточенном споре. Поскольку Фиона стояла рядом, то она слышала, как они решают, что им делать.

– Он совершенно точно должен быть дисквалифицирован, – рявкнул Кеннет, а затем его лицо смягчилось, что было нелегко для человека, который постоянно хмурился. – А может, нам стоит просто забыть об этом.

– Меня не интересует твоя буддийская ерунда, Кеннет, – отрезала Мэлори.

Прежде чем он успел ответить, мужчина рядом с ним с зачесанными назад волосами, похожими на пшеницу, задал важный вопрос:

– Кусочек колбасы очень сильно отличается от печенья? – Ему удалось заполучить одну из мясных вкусняшек Лорда Боба, которая вызывала у него явное отвращение, и он сравнивал ее вес со стандартным печеньем для конкурсов. – Мне они кажутся совершенно одинаковыми.

– Но не для собаки, Дэвид, – резонно заметила Мэлори. – Колбаса гораздо вкуснее и поэтому является для собаки более сильным стимулом. – Остальные члены комитета согласно закивали. – Подумай об этом. Если бы кто-то предложил тебе на завтрак тарелку печенья или тарелку колбасы, что бы ты выбрал?

– Все верно, но может ли собака их различить на таком расстоянии? – спросил Дэвид.

Мэлори хмыкнула.

– Собаки могут различить по запаху колбасу, печенье и старый носок на расстоянии мили![4]

– Ну, тогда это явное преимущество, – согласился Дэвид.

– А ты что думаешь, Делия? – спросила Мэлори.

Делия, четвертый член комитета, своими коротко стриженными густыми светлыми волосами напомнила Фионе Джилли Купер[5].

– Будь мы прокляты, если сделаем это. И будь мы прокляты, если не сделаем этого, – заявила Делия. – Если мы его дисквалифицируем, люди будут разочарованы. Он ведь только что побил рекорд. Но если мы оставим этот результат в силе, то люди подумают, что мы закрываем глаза на жульничество.

– Почему бы вам снова не провести последний раунд? – выпалила Фиона, размышляя вслух. – Только между Эваном и Сюзанной. Все остальные конкурсанты уже выбыли, дело касается только их двоих.

Собравшиеся члены комитета уставились на Фиону, удивленные, что кто-то их перебил. Они даже не заметили, что кто-то слушает рядом. Но, насколько могла судить Фиона, прислушивались все вокруг, желая узнать, чем все закончится.

– Неплохая мысль, – заметила Делия.

Мэлори посмотрела на других членов комитета, ожидая их реакции. Похоже, лучшее решение никто не мог предложить.

– Итак, что мы делаем? Снова проводим финальный раунд, убедившись, что оба участника используют официально утвержденное для конкурса печенье?

– Это будет справедливо, – сказал Кеннет.

Двое других кивнули. Мэлори жестом пригласила Эвана и Сюзанну присоединиться к ним. Сюзанна подбежала к членам комитета с непроницаемым лицом, явно не понимая, как она-то оказалась втянута в этот спор.

– Чтобы игра была честной, мы собираемся повторно провести ваш раунд, – объявила им Мэлори. – Проверьте, чтобы у вас обоих было печенье. Такой вариант вас устраивает?

До того как Эван успел дать свой ответ, Сюзанна улыбнулась и заявила:

– О боже! Не беспокойтесь. Не нужно этого делать. Победил Лорд Боб. Это же просто развлечение, не правда ли?

Вероятно, ее слова были самыми мудрыми из всего, что слышала Фиона с начала спора, – это просто развлечение. Похоже, все об этом забыли. Или она была слишком наивной? Стоит добавить соревновательный элемент к чему-либо, от бросания игральных карт в стаканчик до игры в угадайку – и это перестает быть просто развлечением и становится чрезвычайно серьезным. По опыту Фионы, соревнования выводили на поверхность все самое худшее в людях.

Мэлори и другие члены комитета были сбиты с толку разумным безразличием Сюзанны.

– Правда? – спросила Мэлори.

Сюзанна усмехнулась.

– Да, конечно. Никаких проблем. Я имею в виду, нет никакой разницы между ловлей печенья и колбасы.

– И я это тоже говорил, – вставил Дэвид.

Мэлори проигнорировала его и еще раз уточнила у Сюзанны:

– Вы согласны с присуждением победы Эвану?

– Конечно, – фыркнула женщина.

– Спасибо, – поблагодарил ее Эван, слегка смутившись и почти точно жалея, что подменил печенье на колбасу.

Мэлори снова включила микрофон и вышла в центр арены.

– Комитет клуба собаководства принял решение. Частично нам в этом помогла занявшая второе место Сюзанна, которая, должна признать, проявила невероятное великодушие и позволила сохранить победу. Победителями этого года объявляются Эван и Лорд Боб.

Спорное решение разделило толпу. Некоторые громко аплодировали, другие же качали головами, и Фиона услышала, как одна женщина сказала:

– Но он же не поймал печенье! Как он может считаться «лучшим ловцом печенья», если его не ловил?

Однако большинство людей эта проблема не волновала: они уже увлеченно изучали свои программки, выясняя, какой будет следующий конкурс. Фиона знала, что это «Самые милые глазки», и гадала, не возникнет ли и там подобного скандала.

– Какой позор!

В дальнем углу арены разозленный бородач подхватил своего скачущего кокер-спаниеля и, пыхтя, направился прочь. Фиона проводила его взглядом. Это было несложно: он оставлял за собой цепочку рассерженных людей, после того как расталкивал их плечами, чтобы проложить себе путь к главному входу. Бородач продолжал ругаться себе под нос, пока не вышел из шатра в сопровождении своего кокер-спаниеля. Фиона надеялась, что он не совершит какую-нибудь глупость.

Глава 3

Фиона не осталась на вручение призов и поспешила к задней части шатра, где людей было меньше, чтобы спокойно опустить Саймона Ле Бона на траву, не переживая, что он попадется кому-то под ноги. Ей требовалось вернуться к прилавку, потому что Дэйзи отчаянно хотела попасть на конкурс «Самые милые глазки», а он должен был вскоре начаться. Подруги в некотором роде передадут друг другу эстафету за прилавком, как делают спортсмены, но только без театральщины и без яркой формы.

Она заметила, как Неравнодушная Сью, третья участница их благотворительного трио, идет по направлению к ней, вышагивая рядом с молодой парой. В одной руке у нее была жестяная банка для пожертвований, а в другой телефон. Причем экран находился в личном пространстве пары. Судя по увиденному и смущенным выражениям их лиц, ее коллега, похоже, выбрала жесткую стратегию для сбора денег, а не мягкий и деликатный подход, как они договаривались перед выставкой.

Пара ненадолго остановилась, женщина что-то сложила (по виду пятифунтовую купюру) и засунула ее в банку. Когда пожертвование было сделано, пара ускорила шаг, словно им не терпелось сбежать.

Заметив Фиону, Неравнодушная Сью широко улыбнулась, но ее хрупкой фигуры было недостаточно, чтобы вместить всю ее энергию и задор.

– Я неравнодушна к этой забаве по сбору средств. – Она получила свое прозвище, потому что вставляла «неравнодушна» перед всем, что ей нравилось. – Думаю, я уже немного наловчилась.

Фиона нахмурилась.

– Надеюсь, ты не давила на этих людей, чтобы они расстались со своими деньгами?

– Боже, нет. Не давила. – Улыбка сошла с ее лица. – Ну, может, совсем немножко. Всего лишь капелька чувства вины. Но это позитивное чувство вины.

Фиона не понимала, как такое вообще может быть.

Неравнодушная Сью объяснила.

– Я показала им фотографии из приюта «Собачкам нужен уютный дом» в Ферндауне[6]. Всех старых собак, у которых почти нет шансов обрести дом. – Она развернула экран телефона к подруге и показала ей самую грустную, самую несчастную собаку из всех, которых когда-либо видела Фиона. Это был крупный бигль-кросс с серой мордой по кличке Боврил, которому так долго отказывали в любви и ласке, что в его глазах не осталось никакой надежды. Грустный и озадаченный тем, что его никто не хотел брать, пес смотрел в камеру из холодного бетонного загона, где компанию ему составляла только помятая миска с водой. – Эта милая пара подумывала взять щенка, пока я не показала им эту фотографию. Они передумали и захотели взять Боврила. Как раз сейчас они туда едут, чтобы с ним познакомиться.

На протяжении всего рассказа Фиона с трудом сдерживала слезы от боли в сердце из-за грустного вида Боврила, но теперь она испытала настоящую радость за этого малыша. Он еще не знал, но если все пройдет хорошо, то вскоре отправится в новый дом, где его будут любить, тискать, ужасно баловать и, конечно же, с ним будут гулять. Это напомнило Фионе, почему ей нравится работать волонтером в этой благотворительной организации.

– Ох, Сью, это великолепная новость!

Неравнодушная Сью выглядела довольной собой.

– Собираю деньги и пристраиваю собак в новые дома. Неплохая система.

– Это чертовски блестящая система.

Они присоединились к Дэйзи, которая сейчас управляла сбором средств за их прилавком. Хотя слово «управляла» не подходило к тому, чем занималась Дэйзи. Точнее было бы сказать, занималась санитарной обработкой.

Дэйзи обладала миловидным круглым лицом, игривыми кудряшками, которые выбивались из любой укладки, и мягким характером, что не мешало ей сурово относиться к микробам. Она могла стать идеальным героем для рекламного ролика какого-нибудь органического чистящего средства.

За то короткое время, пока Фиона отсутствовала, все товары, предназначенные для продажи, хотя и были только сегодня утром извлечены из коробок и разложены аккуратными рядами, уже несколько раз (судя по кучке использованных влажных салфеток) подверглись тщательной обработке, в которой не было необходимости. В эту минуту Дэйзи протирала бутылку для воды, причем терла так сильно, что логотип «Собачкам нужен уютный дом» оказался под угрозой исчезновения. Либо же она просто пыталась извлечь джинна из-под крышки.

– Дэйзи, тебе не нужно ее протирать. Она совершенно новая, – заметила Фиона.

– Я знаю, – ответила Дэйзи. – Но мне несложно. Меня это успокаивает.

Сью убрала телефон обратно в карман.

– Ты можешь прийти ко мне домой. У меня много мест, где можно успокоиться и расслабиться. В кухне, гостиной, прихожей, на чердаке и в особенности в кладовке под лестницей. Там настоящий бардак. – Сью не любила ничего выбрасывать, и ее дом представлял собой восхитительное нагромождение разных вещей: книг, пыльного тряпья и даже конских сбруй. Это создавало атмосферу смеси сельского паба, библиотеки и лавки старьевщика. Многие считали ее эксцентричной, но Фиона знала, что это было защитным механизмом. После потери близкого человека Сью боялась лишиться еще чего-то в своей жизни.

Дэйзи еще разок заглянула в большие сумки из джутового полотна. Фиона поморщилась, когда Дэйзи провела дезинфицирующей салфеткой по ворсистому материалу. Звук был похож на тот, как если бы провели пальцами по школьной доске.

– Я продала целую тонну всего, – улыбнулась Дэйзи. – Переносную собачью миску, флисовую кофту, три ремешка, три ручки и два автомобильных освежителя воздуха.

С своей точки обзора Фиона видела сумку Дэйзи, стоявшую за прилавком. Среди торчащих из нее чистящих средств Фиона заметила только что перечисленные предметы.

– Надеюсь, ты не тратила собственные деньги, Дэйзи.

Дэйзи прекратила санитарную обработку.

– Нет. Ну то есть да. Торговля шла плохо, поэтому я решила немного поучаствовать.

– Но это твои собственные деньги, – заметила Неравнодушная Сью.

– Мне не жалко. Это же на благую цель.

Сью сменила тему.

– Эй, что произошло во время конкурса «Лучший ловец печенья»? Мы слышали, как кто-то кричал «Обманщик!», а затем Мэлори объявляла о повторном проведении раунда.

– Ох, да. Такие драматические события. Я вам обо всем расскажу. Ой, подождите. – Фиона бросила взгляд на часы. – Половина одиннадцатого. Дэйзи, ты пропустишь начало «Самых милых глазок».

На лице Дэйзи появился ужас.

– Боже! Я совсем забыла.

Сью, никогда не отказывавшаяся от легкого драматизма, и на этот раз кивнула в направлении главной арены.

– Тебе нужно идти. Ты только посмотри на эту толпу. Там скоро будет вообще не протолкнуться.

Обычно Сью предпочитала все преувеличить для пущего пессимистического эффекта, но тут Фиона вынуждена была согласиться. Одна часть шатра просто кишела людьми, с каждой секундой толпа увеличивалась, но собирались они не вокруг главной арены. Толпа окружала кого-то или что-то. Любопытство, как сила тяжести, притягивало все больше и больше людей из всех мест, которые хотели узнать, из-за чего весь сыр-бор.

– Это не может быть из-за «Самых милых глазок», – заметила Сью. – Эй, а может, там та знаменитая собака?

Перед выставкой прошел слух, что на ней может появиться победитель «Крафтс»[7] прошлых лет. Фиона отмахнулась от этой новости, посчитав ее просто сплетней или безосновательным пиаром, чтобы привлечь побольше людей, но, увидев огромную толпу, она поняла, что это могло быть правдой.

Дэйзи убрала влажные салфетки.

– Мне нужно туда, или я вообще ничего не увижу.

Она обошла прилавок и направилась к потоку любопытных тел, двигающихся в направлении все увеличивающейся толпы. Парень со стаффордширским бультерьером и татуировкой в виде паутины на шее спешил навстречу потоку. Он не смотрел, куда идет, и врезался в Дэйзи. От удара она отлетала назад и оказалась на пути маленькой женщины со стаканчиком кофе в руке. Женщина завизжала, когда крышка слетела с ее стаканчика, а кофе разлился по ее одежде.

Не сбавляя темпа, парень обеспокоенно пробормотал:

– Простите. Мне очень жаль. – После этого он скрылся, юркнув в просвет между телами.

Фиона и Сью бросились к Дэйзи.

– Дэйзи, с тобой все в порядке?

Их подруга казалась слегка ошеломленной.

– Да, думаю, да.

– Боже! – тявкнула маленькая блондинка, очень напоминающая мальтийскую болонку у ее ног. – Почему вы не смотрите, куда идете?

По ее серому вязаному платью расползалось пятно от кофе, очертаниями напоминая Африку, но, похоже, джинсовая курточка, надетая сверху, никак не пострадала.

– Простите, мне ужасно жаль, – извинилась Дэйзи.

Фиона испытала раздражение из-за того, что Дэйзи извиняется за то, что не делала. В случившемся вообще не было ее вины!

– В нее врезался молодой парень с татуировкой на шее и стаффордширским бультерьером, – заявила Фиона. – Дэйзи ничего не могла поделать.

Дэйзи извлекла из внутреннего кармана пальто маленькую влажную салфетку, которую держала там на случай чрезвычайных ситуаций.

– Я могу частично стереть пятно.

Она уже собиралась приступить к выполнению этого бесполезного занятия, как женщина резко оттолкнула ее руку.

– Это не поможет. Лучше заплатите мне за испорченную вещь. Это «Зара».

Неравнодушная Сью всегда была настороже, когда речь шла об экономии денег, и терпеть подобное не собиралась.

– Не дурите. Это пятно от кофе. Оно отстирается.

– Это чистая шерсть, – запротестовала блондинка.

Дэйзи, обладавшая обширными энциклопедическими познаниями в том, что касалось чистки, предложила решение возникшей проблемы:

– Разведите половину чайной ложки пищевой соды в стакане теплой воды, смочите в этой воде чистую тряпочку и аккуратно потрите пятно, затем простирните при температуре тридцать градусов. И все будет в порядке.

Блондинка продолжала спорить, требуя оплатить ей платье, и отказывалась от всех разумных альтернативных вариантов. Совершенно точно она решила воспользоваться ситуацией, чтобы заполучить новое платье бесплатно. Фиона с любопытством заметила, что женщина, казалось, съеживается прямо у них на глазах, подобно Злой ведьме Запада[8]. Фиона опустила глаза вниз, на ноги блондинки, и увидела, что высоченные шпильки добавляют по крайней мере шесть дюймов[9] к ее маленькому росту. И эти каблуки прямо сейчас медленно погружались в мягкую траву.

Они пришли к соглашению. Дамы заплатят за услуги химчистки, куда женщина отдаст свое платье, но ничего больше. Они собирались обговорить детали, но тут из центра огромный толпы раздался крик, а затем шокированные ахи и возгласы неверия.

Мэлори обратилась ко всем по микрофону, призвав сохранять спокойствие, но ее слова возымели как раз противоположный эффект, подобно тому как объявление политика о том, что недостатка в бензине нет, гарантирует огромные очереди на заправке.

Люди толпились вокруг места, где что-то происходило, хотя некоторые бежали прочь из шатра с ужасом на лицах и дрожащими руками прижимая к ушам телефоны. Дамы уловили обрывок разговора модно одетого мужчины в шляпе в стиле Гэтсби, который проходил мимо них и быстро говорил кому-то в трубку:

– Мне кажется, кто-то только что умер на собачьей выставке.

Дамы бросили заляпанную кофе женщину и направились к эпицентру событий. Теперь еще больше явно расстроенных людей пробирались к выходу. Дамы протиснулись сквозь толпу и оказались в самой гуще происходящего. Перед ними развернулось удручающее зрелище: Джули Ширс, дежурящий на выставке ветеринар в зеленой форме, стояла на коленях перед женщиной шестидесяти с чем-то лет, которая без сознания лежала на спине. Рядом сидел послушный стандартный пудель. Джули снова и снова надавливала переплетенными руками на грудь женщины, делая искусственное дыхание. Каждое движение сопровождалось отрывистым и хриплым счетом «один, два, три, четыре…».

Цикл повторялся снова и снова, Джули давила чаще по мере того, как ситуация становилась все более отчаянной. Наконец наступил момент, когда стало понятно – это не помогает. Сквозь толпу пробралась Мэлори, на ее лице читалось настоящее беспокойство.

– «Скорая» уже едет.

Джули подняла глаза и печально посмотрела на Мэлори, а затем медленно покачала головой. Женщина умерла.

Глава 4

По понедельникам в благотворительном магазине «Собачкам нужен уютный дом» всегда было много разговоров. Справедливости ради стоит сказать, что там не бывало дней, когда разговоры не велись. Но понедельники всегда занимали первое место по количеству произнесенных слов в сравнении с другими днями.

В начале каждой недели, хотя дамы расставались всего на один день, они приезжали в магазинчик и обменивались шутками, отчаянно желая узнать, чем занимались подруги в прошедшее воскресенье. Да, было и ворчание из-за оставленных перед входом пожертвований, несмотря на предупреждающую и весьма недвусмысленную табличку на витрине.

Но после того как рвущиеся пакеты и разваливающиеся коробки заносились в магазин, чай разливался по чашкам, а торты и кексы нарезались большими кусками, дамы обычно усаживались за стол и долго и с удовольствием болтали.

Но только не сегодня.

Слов было мало, потому что им не хотелось говорить. Подруги понимали, что разговор неизбежно вернется к трагическим событиям вчерашнего дня.

В магазине воцарилось мрачное настроение. Только большие настенные часы на панелях из темного дерева, оставшиеся с тех пор, как это помещение занимал ювелирный магазин, нарушали тишину низким ровным тиканьем. Дамы переговаривались приглушенными голосами и очень тихо выполняли ту работу, которая обычно могла подождать. Дэйзи занялась уборкой, а Неравнодушная Сью разбирала принесенные за выходные пожертвования, сортируя их в кладовке.

Ситуация не располагала к торту или кексу, поэтому ни одна из подруг не потрудилась его принести. Утренний ритуал, когда они собирались за столом, чтобы выпить горячие напитки и перекусить чем-нибудь сладеньким, был отложен.

Будучи сыщицами-любительницами, три дамы привыкли иметь дело со смертью, но прежде сталкивались с ней как со случившимся фактом. Ужасное событие происходило задолго до того, как они включались в расследование. Нет, им не нравилось, когда кто-то лишался жизни, и именно поэтому они и ловили убийц. Но обычно они испытывали меньше эмоционального напряжения, и это было сродни интеллектуальной головоломке, когда ты противостоишь преступнику. Игре в шахматы с неизвестным противником, который уже опережает тебя на несколько ходов.

Этот случай был другим. Они не привыкли видеть смерть так близко. Не привыкли становиться свидетельницами того, как ее безжалостная рука лишает человека жизни прямо у них на глазах. И хотя они не знали женщину лично и она умерла от естественных причин, это тревожило. Дамы не могли избавиться от липкого осадка, густого и тяжелого, который напоминал им о том, как тонка грань между жизнью и смертью.

Подруги узнали имя несчастной женщины только после того, как она скончалась. Ее имя звучало по всей выставке и было на устах у каждого посетителя, кто стал свидетелем ее кончины: Сильвия Стедман, хозяйка пса Чарли, победителя «Крафтс». Значит, слухи оказались правдивы: знаменитый пес и его хозяйка появились на выставке. Судя по тому, что знали дамы, как только Сильвия вошла в шатер, несколько владельцев собак узнали Чарли. Они тут же окружили Сильвию, попросив разрешения сделать селфи с ее знаменитым псом, и та радостно согласилась. Другим посетителям стало интересно, почему эта собака привлекает столько внимания. Подошло еще больше людей, и это создало большую толпу, которую дамы наблюдали рядом с ареной.

Было много версий того, что случилось дальше. По наиболее распространенной, Сильвия начала кашлять. Кашель усилился, стал более глубоким, хриплым и отрывистым. Хотя несколько человек заявили, что звучал он так, будто она задыхалась. У нее точно возникли проблемы с дыханием в какой-то момент. Сильвия рухнула на землю, хватая ртом воздух, а затем потеряла сознание. Предположительно у нее остановилось сердце, и в этот момент появилась ветеринар Джули Ширс, которая отважно попыталась ее спасти. По неофициальному вердикту Джули, которая не была человеческим доктором, у Сильвии сердечный приступ. Весьма вероятно, что так и было, судя по признакам.

Мэлори и другие организаторы совершенно справедливо остановили выставку и из уважения к усопшей отправили всех по домам.

Фиона подумала о том, как Сильвия проснулась тем злосчастным утром, не подозревая, что ее ждет. Она совершенно точно не представляла, что ее поджидает смерть, тень которой уже медленно надвигалась на нее. Для нее это был просто еще один день, как и любой другой, который начался с утреннего света за окном и теплого приветствия ее собаки – такого приветствия, какое бывает только у собак: шевелящаяся шерстяная масса, полная радостного энтузиазма, с сопящим мокрым носом лижет тебе пальцы, при этом маниакально виляя хвостом. Вероятно, Сильвия спокойно занималась своими обычными утренними делами: оделась, заварила чай, села за стол и позавтракала, за чем, скорее всего, последовала быстрая прогулка с Чарли. Возможно, она разговаривала с ним и одновременно мысленно прокручивала какие-то незначительные дела, которые нужно сделать в предстоящий день, напоминала себе о самом важном, о том, где ей нужно быть, и эти места, конечно же, включали выставку собак. Во сколько ей лучше приехать? Где поставить машину? Поехать до обеда или после? И эти рассуждения, как на сто процентов была уверена Фиона, не включали сердечный приступ на мокрой траве в шатре, воздвигнутом рядом с Крайстчерческой набережной, в окружении пораженной толпы. А затем Сильвия умерла.

Фиона сидела за кассой, ноутбук стоял перед ней. Ее переполняло любопытство, пусть и с оттенком грусти. Ей хотелось узнать больше о Сильвии Стедман. Вчера вечером у нее не хватило духу начать искать информацию. Это показалось ей нездоровым и неуважительным. Честно говоря, Фионе казалось так до сих пор, но она чувствовала, что просто обязана выяснить побольше про Сильвию.

Она запустила поиск картинок в Гугл, и экран тут же заполнился фотографиями Чарли на «Крафтс». Сильвия позировала рядом с весьма внушительным трофеем, напоминающим Кубок Англии по футболу. Она была одета в твидовый брючный костюм, а ее волосы мышиного цвета были модно подстрижены под «пажа». Чарли сидел рядом с ней, его кудряшки выглядели густыми и блестящими. На других фотографиях Сильвия шла вместе с Чарли по искусственному изумрудно-зеленому газону вокруг заполненной людьми арены. Фиона не знала, было ли это снято до или после победы, но Сильвия смотрела на Чарли с обожанием и легким превосходством на лице. А почему бы и нет? Совершенно оправданно, если они только что завоевали главный приз на самой престижной выставке собак в мире.

Дэйзи и Сью молча направились к кассе, любопытствуя, чем же занимается Фиона. Или они поняли, что ее пытливый ум взял над ней верх и заставил выяснить побольше про умершую женщину.

– Когда она выиграла «Крафтс»? – спросила Неравнодушная Сью.

– Судя по написанному здесь, четыре года назад, – ответила Фиона.

– Рекламой она занялась после победы, – заметила Дэйзи. – Гламурные ролики, которые крутили по телевизору.

Фиона с Неравнодушной Сью уставились на нее. Они совершенно не помнили ничего подобного.

Дэйзи спародировала голос из рекламы:

– «Только самое лучшее вашему лучшему другу».

– Что она рекламировала? – поинтересовалась Сью.

– Собачий корм. Вы должны помнить эти ролики. Они с Чарли все время снимались в каких-то экзотических местах и на элитных курортах. Каждый ролик заканчивался появлением шикарного мужчины, который произносил: «Только самое лучшее вашему лучшему другу». Но я не помню, какой именно корм она рекламировала. – Дэйзи подчеркнула самую главную проблему такой креативной рекламы: запоминается сам ролик, а вот бренд забывается.

– О, я вспомнила, но как же он назывался? – Лицо Неравнодушной Сью напряглось, когда она попыталась вспомнить название корма. Фиона не могла больше на это смотреть и запустила поиск на «Ютубе», введя словосочетания «собачий корм» и «победитель «Крафтс». В правой части экрана появилась целая колонка маленьких изображений различных рекламных роликов, посвященных разным видам собачьего корма, как старым, так и новым. Фиона прокрутила их вниз.

– Вот он! – вытянула палец Дэйзи.

На застывшей на экране картинке Сильвия в халате полулежала на шезлонге, а на соседнем вытянулся Чарли. Рядом шла надпись: «Пляжная реклама собачьего корма «Отличный компаньон».

– «Отличный компаньон», – воскликнула троица одновременно, удивившись, что они забыли это название. Оно ведь такое очевидное!

Фиона кликнула по изображению и запустила воспроизведение. Ролик начинался на берегу Карибского моря, чистейшая голубая вода набегала на мелкий белый песок. Оператор перевел камеру на Сильвию и Чарли, которые устроились на лежаках. Сильвия потягивала какой-то экзотический коктейль из трубочки, а затем обратилась к камере:

– Когда ваша собака выиграла «Крафтс», как мой Чарли, то хотите или нет, но вы требуете для него только самого лучшего.

Сценарий был довольно заезженным, но Сильвия оказалась неплохой актрисой, ее надменная манера идеально подходила для товара премиум-класса. Она села и щелкнула пальцами. Словно по мановению ока появился официант с блестящей мисочкой и поставил ее рядом с Чарли.

– Для меня подойдет только «Отличный компаньон».

Официант быстро снял крышку, и взору открылась тарелка, доверху наполненная пропитанными соусом мясными кусочками, и банка, из которой их достали.

– Сбалансированное питание с витаминами и минералами. Это не собачий корм, а собачья высокая кухня – вам это скажет любой искушенный пес с утонченным вкусом, как мой Чарли.

Чарли совершенно не соответствовал описанию, только что данному ему Сильвией, – он радостно подпрыгнул и энергично стал поглощать корм.

Пес умял все за несколько секунд, а затем принялся вылизывать тарелку длинным влажным языком.

– Ну-ну, Чарли, ты забыл о хороших манерах? Вылизывать тарелку – это грубо.

В конце ролика появилась реклама – руки в белых перчатках держали банку собачьего корма, зазвучал закадровый голос:

– «Отличный компаньон». Только самое лучшее вашему лучшему другу.

Затем в кадре опять появлялись Сильвия с Чарли на лежаках. Она подняла стакан с коктейлем и произнесла в камеру:

– До скорого!

На этом ролик закончился. Изображение Сильвии застыло на экране.

В правой стороне экрана появились другие рекламные ролики, посвященные «Отличному компаньону», в которых снимались Сильвия и Чарли. Дамы посмотрели еще несколько. Везде была одна и та же легко улавливаемая концепция: Сильвия и Чарли живут роскошной жизнью в местах, подходящих для Джеймса Бонда – шале, отелях и пентхаусах. В конце каждого ролика Чарли жадно пожирал корм, и это сильно контрастировало с дорогой обстановкой и продуктом.

– Хорошая работа, если удается ее заполучить, – заметила Неравнодушная Сью. Похоже, у Сильвии ее было много, судя по количеству рекламных роликов, в которых появлялись они с Чарли.

– Думаю, у меня неплохо получилось бы придумывать рекламные слоганы, – заявила Дэйзи. – Запоминающиеся типа этого.

– Правда? – Фиону это сильно удивило, учитывая, что Дэйзи часто забывала день недели.

– О да. Я на днях придумала слоган для туристического бюро Девона.

– Продолжай. Мы хотим послушать, – сказала Сью.

Дэйзи заговорила более низким голосом, как радиоведущая:

– Девон. Он как Корнуолл, только ближе.

– Ну это определенно так, – заметила Фиона. – И его точно запомнят.

– И в нем делается упор на возможность сберечь деньги и время, это плюс, – добавила Неравнодушная Сью.

Дэйзи улыбнулась, радуясь, что ее креативный слоган так хорошо приняли.

Дамы замолчали, их взгляды были прикованы к замершему на экране лицу Сильвии, которая поднимала тост из прошлого. Женщина, которая понятия не имела, какой ужасный конец приготовило ей будущее.

– Что случилось с ее псом Чарли? – спросила Сью.

– Он у Керри Притчард, она берет собак на передержку и потом пристраивает их. Бедняжка, – вздохнула Фиона. – Ждет новый дом.

Звякнул колокольчик над дверью. Появилась голова Корзинщика, который торговал подержанной старомодной плетеной мебелью в соседнем магазине.

– Приветствую вас в это прекрасное утро. Вы трое выглядите так, будто вас нужно как-то развеселить. А я как раз могу это сделать.

Глава 5

Фионе пришлось признать, что им не помешает, если их кто-то развеселит.

– Что вы имели в виду?

Корзинщик зашел в магазин и закрыл за собой дверь, на его розовощеком лице играла озорная улыбка.

– Я планирую окунуться в тонкое искусство стендапа.

Сью скорчила гримасу. Это была скорее гримаса замешательства, нежели отвращения.

– Стендап? Вы хотите заняться стендапом? Но вы же совсем не…

Она запнулась до того, как успела закончить предложение. Фиона подозревала, что дальше должно было прозвучать «умеете шутить» или что-то в этом роде.

У Корзинщика изменилось выражение лица.

– Что я не?

Корзинщик всегда носил галстук и имел склонность к употреблению устаревших выражений, а также любил играть словами. Он определенно был интересным человеком, эдаким эксцентричным Терри Томасом[10], родившимся не в свое время. Но к юмору он имел мало отношения.

Сью колебалась, подыскивая какое-нибудь безобидное окончание фразы, которая вылетела у нее изо рта.

– Э-э, я хотела сказать, что у вас нет опыта.

Корзинщик пересек магазин, буквально излучая энтузиазм.

– Вот-тут то вы ошибаетесь. Видите ли, у меня довольно приличный опыт на театральных подмостках. Я участвую во многих любительских постановках. Я прекрасно умею выдерживать паузы, и мне говорили, что мой король Лир великолепен – на зависть другим актерам.

Неравнодушная Сью очень тихо фыркнула.

Корзинщик не обратил на нее внимания и продолжил:

– Единственная разница в том, что тогда слова были написаны пером другого барда. Но на этот раз слова будут мои. Так сказать, взращенные в собственном огороде. В Регентском центре в Крайстчерче будет проходить шоу талантов. Я вписал свое имя в список прославленных исполнителей.

– В каком стиле будет стендап? – поинтересовалась Фиона.

У Корзинщика загорелись глаза.

– Я рад, что вы спросили. Я планирую сделать острую комедию наблюдений. Я подумал, что мне стоит назвать себя Корзинщиком и выступать, сидя на плетеном стуле, как Дэйв Аллен[11], только без виски, да и пальцы у меня все на месте.

Дэйзи широко улыбалась.

– Я думаю, что это прекрасная мысль, и мы все придем поддержать вас. Я люблю посмеяться. Я люблю смотреть видеоролики, где люди поскальзываются на льду и падают в кусты. Такой юмор мне нравится.

– Спасибо, Дэйзи. Но это не будет грубый фарс. Это будут повседневные мелочи, которые мы замечаем каждый день, но в веселой манере.

– Давайте послушаем отрывки, – предложила Сью.

Корзинщик замер на месте.

– Что?

– Давайте послушаем ваш материал. Я слышала, что стендап-комики вначале обкатывают свой материал на маленькой аудитории. Смотрят, как люди реагируют.

– А мы как раз и есть маленькая аудитория, – заметила Дэйзи.

Корзинщик нервно улыбнулся.

– О, вы уверены? Разве вы не заняты?

– Нет, – ответила Фиона. – Как вы и сказали, нам не помешает немного развлечься. Вы же хотели нас развеселить?

Его уверенность улетучилась, а в глазах потухли веселые огоньки.

– Я еще не отшлифовал материал, он не готов к представлению зрителям.

– Это не имеет значения, – ответила Неравнодушная Сью. – Разве не лучше проверить как раз сырой материал, чтобы знать, как его довести до совершенства?

Никакой логической причины, объясняющей, почему ему не следует этого делать, не было.

– Э-э, да. Это разумно. Но я еще не размялся.

– Не торопитесь, – сказала Фиона.

Корзинщику потребовалась минута, чтобы собраться с мыслями, он отошел от дам и повернулся к ним спиной. Мужчина откашлялся и принялся трясти руками и ногами, повторяя какую-то абракадабру, чтобы разогреть голосовые связки.

– Зоо, зоо, зоо, зоо. Я хочу в зоопарк, зуу, зуу, зуу. А вы? Ыы, ыы, ыы. Я хочу. Ми, ми, ми. Да, да, да, да. Я люблю зоопарк, зуу, зуу, зуу. Пинг-понг, пинг-понг, пинг-понг.

Фиона гадала, во что они ввязались. Без предупреждения Корзинщик повернулся к ним лицом. Он улыбался, сияя глазами, и чуть пританцовывал, не в силах устоять на месте.

– Вы когда-нибудь замечали, что когда вы приходите в ресторан и просите меню с десертами, после всех этих восхитительных сладостей по типу яблочного крамбла, вязкого карамельного пудинга, лимонного сорбета и шоколадного мусса в самом низу указан сыр? Кто-нибудь еще находит это странным? Сыр. Не один вид сыра, а много. Множество видов. Я спрашиваю: кто все эти люди, которые едят сыр после сытного обеда? Наверное, они думают: «Знаете, я не наелся, и сейчас будет очень кстати большая тарелка сыра». И почему сыр? Почему не хлеб, горошек или кусочки картофеля? Кто решил, что это будет сыр? О чем вообще речь?

Он сделал паузу, предположительно оставляя возможность зрителям показать, как им весело. Никто из дам никак не отреагировал.

– Иногда мне хочется съесть кусочек сыра после еды, – заметила Дэйзи.

– И мне тоже, – добавила Сью. – В особенности если основное блюдо было довольно сладким, например, паста с вялеными томатами. А некоторые люди просто не любят сладкое, и сыр дает им возможность выбора. Иначе они просто сидели бы за столом, пока остальные уплетали пудинг.

Корзинщик разволновался.

– Нет, нет, нет. Вы упускаете главное. Вы не должны воспринимать это буквально. Это просто наблюдение. Я указываю на то, что это странно: в меню с десертами значится сыр. – Он снова принял позу стендап-комика, вытянул вперед руки словно в мольбе. – О чем тут вообще речь? – Можно подумать, что эта фраза в конце каким-то образом добавляла юмора.

Фиона сочувственно улыбнулась. Она хотела, чтобы это было смешно, но смешно не было. Если шутку нужно объяснять, то она не работает. Фиона попыталась спасти ситуацию.

– Возможно, это нам, зрителям, нужно вначале разогреться. Разве у комиков нет скетча для разминки? Давайте послушаем еще что-нибудь.

Корзинщик уставился на свои ноги и что-то пробормотал себе под нос.

– Простите? – переспросила Фиона.

Он поднял глаза и робко посмотрел на дам.

– У меня больше ничего нет.

Фиона почувствовала, как на них одновременно накатила волна стыда. Может, им следовало заставить себя засмеяться и избавить Корзинщика от позора. Но, конечно же, лучше, чтобы он увидел, как воспринимается публикой его выступление здесь, в безопасной обстановке. Корзинщик должен понять, что его сценка не вызовет не то что смеха, даже легкого хихиканья. Уж лучше он узнает это здесь, чем в забитом до отказа региональном театре перед людьми, которые заплатили за билеты.

Словно для того, чтобы спасти Корзинщика от дальнейшего унижения, звякнул дверной колокольчик, и вошли знакомые дамам детектив-инспектор Финчер и сержант Томас. Корзинщик не чувствовал себя комфортно рядом с представителями закона и быстро ретировался.

Инспектор Финчер как всегда выглядела безупречно в облегающем черном шерстяном пальто в стиле Кромби[12], а сержант Томас, невосприимчивый к холоду, натянул на себя весьма поношенный худи, завязки от которого были потеряны, и протертые спортивные штаны. В такой одежде люди обычно работают в огороде. Он занял свое обычное место у двери, словно охраняя ее, сложил крупные руки на груди и молча замер.

– Здравствуйте, дамы. – Тон инспектора Финчер был дружелюбным, но официальным. Они с сержантом пришли определенно не со светским визитом. – Не возражаете, если мы с вами побеседуем?

– Вовсе нет. Не желаете ли присесть? – Неравнодушная Сью была фанаткой полиции и в присутствии двух сотрудников полиции всегда вела себя так, как будто встретила настоящих звезд. Она проводила инспектора Финчер к небольшому круглому столику, где сидели Дэйзи и Фиона. Сержант Томас остался на своем посту. – Могу я предложить вам чай или кофе? Боюсь, что ни торта, ни кекса у нас нет, но я готова сбегать в магазин и купить что-нибудь.

Оба детектива вежливо отклонили предложение.

– Я предпочту сразу же перейти к делу, – четко произнесла инспектор Финчер. – Насколько мне известно, вы занимались сбором средств на вчерашней Крайстчерческой выставке собак?

– Верно, – подтвердила Фиона. – Вы пришли из-за Сильвии Стедман, той женщины, у которой случился сердечный приступ?

– Все правильно. Только мы полагаем, что ее убили.

После последних слов детектива по спине у Фионы пробежала дрожь, словно ей за шиворот бросили острую льдинку.

Глава 6

– Убили? – одновременно переспросили шокированные дамы.

Инспектор Финчер почти незаметно кивнула, выражение ее лица не изменилось, оставаясь бесстрастным.

Фиона снова почувствовала холодную руку смерти, скользящую по каждому ее позвонку.

– А откуда вы знаете, что это убийство?

Она помнила, как Сильвия лежала на земле, пока ей спешно делали искусственное дыхание, как в случае сердечного приступа. Смерть от естественных причин тоже была достаточно неприятной, а теперь это еще и убийство! И если это правда, то как убийце удалось все подстроить так, чтобы все выглядело как сердечный приступ?

– У вас есть подозреваемые? – поинтересовалась Сью.

– Зачем кому-то убивать Сильвию Стедман? – подключилась Дэйзи.

– И зачем это делать на выставке собак из всех возможных мест? – добавила Сью.

Вопросы посыпались на инспектора один за другим, как настоящая словесная бомбардировка. Детектив терпеливо выслушала каждую из дам по очереди. В конце концов она подняла обе руки, призывая к тишине.

– Вы знаете правила.

Они правда знали, как ведутся расследования. Как-то раз инспектор Финчер уже рассказала им слишком много о деле и не собиралась повторять эту ошибку.

– Я не могу раскрывать детали расследования, которое сейчас ведется. Но кое-что вам скажу. Даже на этом раннем этапе расследования выставка собак стала для нас настоящей головной болью. Никаких камер видеонаблюдения ни снаружи, ни внутри, вообще нигде поблизости, и, если не считать организаторов, участников и тех, кто стоял за прилавками, как вы, мы понятия не имеем, кто там был. Входной билет стоил два фунта, продавали только за наличные сразу перед входом. К тому времени, когда мы поняли, что это убийство, а не сердечный приступ, все уже собрали вещи и разъехались по домам. Сотни подозреваемых и свидетелей ускользнули от нас.

– Мы попросим свидетелей прийти к нам и получим данные о людях, которые платили за товары кредитными картами, но это будет только малая доля тех, кто посетил выставку, – подал голос сержант Томас.

Фиона повторила свой изначальный вопрос:

– Откуда вы знаете, что это убийство? Я не судмедэксперт, но все выглядело как сердечный приступ. Я видела, как Джули Ширс делала искусственное дыхание. Так почему вы считаете, что это было умышленное убийство?

Инспектор Финчер заметно колебалась, ее лицо стало сосредоточенным. Она не ответила прямо, но все же бросила несколько крошек.

– Сейчас я не могу вам сказать, откуда именно мы это знаем и как она умерла, и прежде чем вы успеете спросить – нет, я не могу дать вам прочитать заключение патологоанатома, но скажу вот что. Мы работаем над версией, что это сделал кто-то находившийся в шатре, потому что там было больше всего людей. Толпа – опасное место. Убийце легко подобраться к жертве, а затем смешаться с толпой.

– Свидетели рассказали нам, что много людей фотографировали ее собаку Чарли, – добавил сержант Томас. – Мы надеемся их найти.

– Убийца едва ли станет болтаться рядом, чтобы сделать селфи с собакой-чемпионом, – цинично заметила Неравнодушная Сью.

Сержант Томас даже бровью не повел:

– Нет. Но это может помочь с опознанием других людей в толпе.

– Кстати, о людях, которые не болтались рядом, – вставила Фиона. – Мы видели молодого человека с татуировкой на шее и стаффордширским бультерьером.

Дэйзи с готовностью закивала.

– О да, да. Он очень спешил к выходу. Врезался в меня, я отлетела в сторону и задела женщину. Она вся облилась кофе.

Лицо инспектора Финчер просветлело.

– Когда это было? – Быстро поняв, что она позволила своей обычной невозмутимости на мгновение исчезнуть, инспектор Финчер тут же взяла себя в руки и стала по обыкновению спокойной.

– Я тогда вернулась с конкурса «Лучший ловец печенья», – ответила Фиона. – Где-то в одиннадцать двадцать пять.

– Я хотела бы записать показания вас троих, если можно.

– Мы с радостью их дадим. – Судя по лицу Неравнодушной Сью, она была страшно рада оказаться в центре расследования. Она оказалась важным винтиком в сложном полицейском механизме. Сью вскочила на ноги, рванула в кладовку и закричала оттуда: – Вам потребуется место, где можно уединиться. Здесь немного тесновато, но должно подойти. – Следующие пару минут из маленькой комнатушки доносились звуки, свидетельствующие о том, что там что-то активно двигают и перетаскивают. Сью убирала с пути картонные коробки, которые все еще были набиты не проданными на выставке товарами. Она высунулась из кладовки с раскрасневшимся лицом. – Можно я пойду первой, раз я уже здесь?

– Почему бы и нет? – Инспектор Финчер направилась в импровизированную комнату для допросов, за ней последовал сержант Томас.

– Мне сделать и повесить табличку? – спросила Сью. – Что-то типа: «Не входить. Идет допрос».

– В этом нет необходимости, – заверила ее инспектор Финчер.

После того как подруги дали показания и подписали их (у Сью это заняло больше всего времени – больше, чем у Фионы и Дэйзи, вместе взятых, вероятно, потому, что Сью получала такое удовольствие от всего процесса, что решила растянуть его, завалив детективов мельчайшими подробностями), инспектор пообещала оставаться с ними на связи. Полицейские вручили им свои визитки с номерами, хотя дамы уже давным-давно сохранили их в своих телефонах. Уходя, инспектор Финчер напомнила им, чтобы они без колебаний звонили ей, если вдруг вспомнят что-то еще.

– Вы можете на нас рассчитывать, – Сью чуть ли не отдала им честь, когда детективы выходили из магазина.

Фиона рухнула на стул у стола.

– Вы можете в это поверить? Эту несчастную женщину убили прямо на наших глазах. Ну не прямо на наших. Но вы понимаете, о чем я.

Дэйзи опустила голову.

– Ужасно, просто ужасно. Кто мог такое сделать?

Неравнодушная Сью направилась назад в кладовку.

– Нам всем не помешает выпить по чашечке чая. Эй, вы не думаете, что инспектор Финчер считает, будто это мы сделали?

Пораженная Фиона резко вскинула голову.

– Почему ты так говоришь?

Неравнодушная Сью наполнила чайник, включила его, затем снова вышла из кладовки.

– Джули Ширс объявила о смерти Сильвии Стедман в одиннадцать тридцать семь. «Скорая помощь» приехала только через полчаса, затем еще полчаса ушло на то, чтобы доставить тело в морг. Это, конечно, только предположения, я на самом деле понятия не имею, что там происходило, но давайте предположим, что кому-то пришлось заполнить все бумаги. Значит, возможно, еще час, и у нас получается половина второго. Коронер, вероятно, только вернулся с обеда, и ему нужно настроиться на работу. Руки до бумаг у него дошли только в половине третьего, а до тела – около трех. Предположительная причина смерти – сердечный приступ, ничего особенного, но коронер заметил что-то странное, мы с вами пока не знаем, что именно. Коронер сообщает о своих подозрениях полиции в половине четвертого. Они приезжают где-то через полчаса, еще по крайней мере час слушают заключение коронера, и у них появляется подозрение, что это убийство. К этому времени уже как минимум пробило пять. Инспектор Финчер сообщила нам, что они поехали на выставку собак и обнаружили, что там никого нет. Пусто. Допустим, это уже шесть часов. Место проведения выставки – это место преступления. Им нужно все оцепить и дождаться, пока криминалисты сделают свою работу. Площадка большая. Пройдет несколько часов, прежде чем эксперты приедут и толком все осмотрят. Вероятно, они мало что нашли, кроме травы, пустого шатра и какого-нибудь брошенного складного столика. Уже поздний вечер. Вначале полицейским нужно сообщить ужасную новость ее ближайшим родственникам, затем организаторам – поставить тех в известность, что во время выставки произошло убийство. Все это растянулось по крайней мере до полуночи. Тогда они решают закруглиться и начать опрашивать людей прямо с утра. И, похоже, мы оказались первыми в списке.