Течения бездны

Глава 1: Груз прошлого

Космопорт "Новый Байконур", орбита Земли

За 3 дня до старта

Мемориал Павших завис в вечной пустоте на самом краю орбитальной станции, там, где сквозь армированное прозрачное покрытие смотрела на людей вечная тьма. Юлия Ворон остановилась перед входом в галерею памяти, чувствуя, как привычная тяжесть сдавливает грудь. Пять лет. Прошло уже пять лет, а боль не притупилась. Только научилась прятаться глубже, под слоями профессионализма и железной дисциплины.

Автоматические двери разъехались бесшумно. Внутри было тихо – та особенная тишина, которая бывает только в местах памяти. Стены галереи уходили вверх и в стороны, теряясь в полумраке. Имена. Тысячи имен, выгравированных на черном композите, светящихся тусклым голубым светом. Каждое – жизнь, оборвавшаяся где-то в бездне между звёзд.

Юлия шла медленно, её магнитные ботинки мягко цокали по металлическому полу. В этом секторе станции гравитация была отключена – создатели мемориала считали, что невесомость лучше передаёт суть космоса. Смерть здесь была невесомой. Безмолвной. Вечной.

Она знала дорогу наизусть. Сектор Delta-7, панель 142, строка 23. Максим Ворон. Лейтенант Объединённого Космофлота. 2636-2656. Двадцать лет – вся его жизнь уместилась в две даты и одну строчку текста.

Юлия остановилась перед панелью. Её отражение смотрело на неё из полированной поверхности – худое лицо с резкими чертами, короткие тёмные волосы с проступающей сединой, шрам через левую бровь. Сорок два года, а выглядела на все пятьдесят. Космос не щадил никого.

Она достала из кармана комбинезона небольшой прозрачный контейнер. Внутри, в питательном растворе, плавала одинокая белая роза – настоящая, не синтетическая. Выращенная в гидропонных садах станции. Дорогая. Но Максим заслуживал настоящего.

Юлия аккуратно открыла контейнер и прикрепила розу к магнитному держателю рядом с именем сына. Цветок медленно покачивался в невесомости, лепестки едва заметно дрожали от движения воздуха из вентиляции.

– Привет, Макс, – прошептала она. Голос прозвучал глухо в пустой галерее. – Я снова улетаю. Дальше, чем когда-либо.

Слова застревали в горле. Она не была склонна к сентиментальности, никогда не была. Двадцать лет службы в Космофлоте выжгли из неё всё лишнее. Но здесь, перед именем сына, железная хватка слабела.

– Они назвали это «миссией века». Течения. Мы пойдём по течениям, Макс. Дальше, чем летали Первые. Может быть, даже дальше, чем можно вернуться.

Она замолчала, глядя на своё отражение. Кибернетический имплант правого глаза мерцал тускло-красным – нервная система корабля уже начала интеграцию, готовясь к старту. Технология давала ей прямой доступ к навигационным системам, позволяла видеть траектории, векторы, гравитационные поля. Но не могла показать будущее. Не могла показать, вернётся ли она.

– Не знаю, правильно ли я поступаю, – призналась она имени на стене. – После того, что случилось… после тебя… я поклялась больше никогда не командовать. Но адмирал Чжоу настаивал. Сказал, что я единственная, кто может провести «Странник» через течения. Что опыт, квалификация, всё это… чёрт возьми, Макс. Я просто не смогла отказать.

Воспоминание нахлынуло без предупреждения.

Пять лет назад. Корабль «Искатель». Пояс Койпера.

Красные огни тревоги заливали мостик кровавым светом. Сирены выли, разрывая барабанные перепонки. Юлия стояла у капитанского кресла, вцепившись в поручни так, что побелели костяшки пальцев.

– Пробоина в секторе C! – кричал инженер, перекрикивая вой сирен. – Декомпрессия! Герметичные переборки не отвечают!

– Сколько там людей? – голос Юлии был спокоен. Профессионально спокоен. Внутри же ураган.

– Семнадцать. Инженерная бригада под командованием лейтенанта Ворона.

Максим. Её сын был там. В секторе, который сейчас разгерметизировался, выбрасывая в вакуум воздух, оборудование, людей.

– Аварийная эвакуация, – приказала она. – Всех, кого можно…

– Капитан, переборка между C и D треснула! Если не закроем её сейчас, потеряем половину корабля!

Выбор. Проклятый, невозможный выбор. Семнадцать жизней против восьмидесяти трёх. Её сын против её экипажа.

Юлия знала, что должна сделать. Знала, что сделает. Капитан всегда знает.

– Закрыть переборку D, – сказала она. Голос не дрогнул. Даже не дрогнул, эта сука. – Немедленно.

– Но там люди…

– Я сказала, закрыть!

Переборка захлопнулась с металлическим лязгом, разрезая корабль пополам. В секторе C остался вакуум. И семнадцать тел.

Максим даже не успел крикнуть. Датчики показали, что смерть наступила мгновенно. Малое утешение. Совсем малое.

Юлия выполнила долг. Спасла корабль. Потеряла сына.

Она моргнула, возвращаясь в настоящее. Мемориал. Роза. Имя на стене.

– Я всё ещё не знаю, правильно ли поступила тогда, – прошептала она. – Командование сказало «да». Военный трибунал оправдал. Даже наградили за спасение экипажа. Но ты мёртв, Макс. А я всё ещё дышу.

Юлия провела пальцами по выгравированным буквам имени. Холодный металл. Безжизненный.

– Это моя последняя миссия. Обещаю. Если вернусь… если, чёрт возьми, вообще вернусь… то всё. Никогда больше. Уйду, найду какую-нибудь тихую колонию, буду… не знаю. Учить курсантов. Или просто сидеть и смотреть на закаты. У них там есть закаты, в отличие от этих стерильных жестяных банок.

Она отстранилась от стены, выпрямилась. Капитан Первого ранга Юлия Ворон. Восемь дальних экспедиций. Ветеран Марсианского конфликта. Одна из лучших командиров флота. И мать, которая отправила сына на смерть.

– Мне пора, – сказала она тихо. – Психологическая комиссия через час. Нужно убедить их, что я в порядке. Что могу командовать. Что не сойду с ума где-нибудь на полпути к аду.

Она развернулась, делая последний шаг от панели, но голос – его голос, такой живой в памяти – остановил её.

«Мам, не вини себя. Я выбрал космос сам. Как и ты.»

Юлия закрыла глаза. Максим никогда этого не говорил – он умер слишком быстро. Но она знала, что он бы сказал именно это. Он был её сыном.

Она вышла из мемориала, не оглядываясь. Оглядываться – плохая привычка для тех, кто идёт вперёд.

Коридоры космопорта «Новый Байконур» были заполнены людьми. Техники в оранжевых комбинезонах таскали ящики с оборудованием. Офицеры спешили на брифинги. Где-то вдалеке ревел двигатель стыковочного шаттла. Жизнь космопорта била ключом – здесь готовили не одну экспедицию, а сразу пять. Человечество осваивало дальний космос с жадностью голодного зверя.

Юлия шла по центральному транспортному коридору, её рабочий комбинезон с нашивками Космофлота привлекал уважительные взгляды. Капитан Первого ранга – высокое звание. Особенно для женщины. Особенно в сорок два.

Её наручный коммуникатор пискнул. Голограмма секретаря адмирала Чжоу возникла над запястьем – молодой лейтенант с идеальной причёской и пластиковой улыбкой.

– Капитан Ворон, адмирал Чжоу просит вас зайти в его кабинет после комиссии. Приоритетное совещание.

– Понял, – коротко ответила Юлия. – Во сколько?

– В 16:00 по станционному времени.

– Буду.

Голограмма погасла. Юлия проверила время – 13:47. Комиссия в 14:00, потом адмирал. Плотный график. Она ускорила шаг.

Психологический отдел располагался в тихом секторе станции, подальше от шума доков и инженерных отсеков. Здесь даже освещение было мягче, стены покрашены в успокаивающие пастельные тона. Попытка создать иллюзию уюта в стальной коробке, висящей в вакууме. Жалкая попытка.

Юлия вошла в приёмную ровно в 14:00. Пунктуальность – одна из добродетелей Космофлота.

– Капитан Ворон? – секретарь, пожилая женщина с седыми волосами, подняла взгляд от планшета. – Доктор Рамирес ждёт вас. Комната три, прямо по коридору.

Юлия кивнула и прошла в указанном направлении. Дверь с номером «3» была приоткрыта. Она постучала для проформы и вошла.

Кабинет психолога оказался неожиданно просторным. Мягкое кресло, диван, низкий столик с графином воды. На стене – картина с земным пейзажем, лес и озеро. Иллюзия была почти убедительной, если не знать, что это всего лишь голографическая проекция.

Доктор Мария Рамирес поднялась из-за стола, протягивая руку для рукопожатия. Женщина лет пятидесяти, с приятным лицом и проницательными карими глазами. Юлия знала её досье – двадцать пять лет в Космофлоте, специализация на посттравматических расстройствах и профилактике психозов в условиях длительных полётов.

– Капитан Ворон, присаживайтесь, пожалуйста, – голос психолога был спокойным, профессионально нейтральным.

Юлия опустилась в кресло. Жёсткое, несмотря на внешний вид. Ей это нравилось – мягкие кресла притупляли бдительность.

– Как себя чувствуете? – начала Рамирес, устраиваясь напротив.

– Хорошо, – автоматически ответила Юлия.

– Правда?

– Настолько хорошо, насколько это возможно за три дня до старта миссии, которая может продлиться годы. Или убить через неделю.

Рамирес едва заметно улыбнулась.

– Ценю честность. Нервничаете?

– Нет.

– Ни капли?

– Волнение – роскошь, которую я не могу себе позволить. Я командир.

– Командиры тоже люди, капитан.

Юлия пожала плечами.

– Возможно. Но не на службе.

Рамирес что-то записала в планшет. Юлия следила за движениями её пальцев, пытаясь прочесть текст вверх ногами, но безуспешно.

– Давайте поговорим о вашей последней миссии, – сказала психолог, не поднимая взгляда. – «Искатель». Пять лет назад.

Внутри что-то сжалось, но лицо Юлии осталось бесстрастным.

– Что именно вас интересует?

– То, что случилось в секторе C. Семнадцать погибших. Включая вашего сына.

Прямо в лоб. Без подготовки, без мягких подходов. Рамирес была профессионалом.

– Это в отчёте, – ровно ответила Юлия. – Авария системы охлаждения привела к взрыву. Пробоина. Выбор между потерей семнадцати человек и потерей всего корабля. Я сделала выбор.

– Правильный выбор, согласно трибуналу.

– Единственно возможный выбор.

– Но вы всё равно чувствуете вину.

– Нет.

Рамирес подняла взгляд, встретившись глазами с Юлией. Молчание затянулось. Психолог ждала. Старый трюк – большинство людей не выдерживают тишины, начинают болтать, раскрывать себя.

Юлия молчала.

– Капитан, – наконец сказала Рамирес, – я не ваш враг. Моя задача – убедиться, что вы психологически готовы к миссии «Странника». Что вы не сломаетесь где-нибудь на полпути, когда от вас будут зависеть жизни восьмидесяти пяти человек.

– Я не сломаюсь.

– Откуда такая уверенность?

– Двадцать лет службы. Восемь дальних экспедиций. Я знаю себя.

– Знаете? – Рамирес склонила голову. – Вы посещаете мемориал каждую неделю уже пять лет. Приносите цветы. Разговариваете с именем на стене. Это не похоже на поведение человека, который «справился».

Юлия сжала подлокотники кресла.

– Память о погибших – не слабость. Это долг.

– Согласна. Но когда память становится одержимостью…

– Это не одержимость.

– Тогда что?

Юлия замолчала, подбирая слова. Рамирес ждала, терпеливая, как хищник.

– Напоминание, – наконец сказала Юлия. – Что у каждого решения есть цена. Что капитан отвечает не только за живых, но и за мёртвых.

– И вы готовы заплатить эту цену снова?

– Если потребуется – да.

– Даже если ценой будет ваша жизнь?

– Особенно тогда.

Рамирес нахмурилась, делая новую заметку.

– Суицидальные наклонности?

– Нет, – резко ответила Юлия. – Готовность к самопожертвованию. Это разные вещи.

– Для вас, может быть. Для меня – тонкая грань.

– Доктор Рамирес, – Юлия подалась вперёд, – я не собираюсь умирать. Я собираюсь выполнить миссию, вернуть экипаж домой и уйти в отставку. В таком порядке.

– Почему в отставку? Вам всего сорок два. Ещё как минимум пятнадцать лет активной службы.

– Потому что устала.

Искренность этих слов удивила саму Юлию. Но это была правда. Она устала. От космоса, от ответственности, от похорон. От имён на стенах.

Рамирес смотрела на неё долгим, оценивающим взглядом.

– Хорошо, – наконец сказала она. – Я одобрю вашу психологическую годность. Но с условием.

– Каким?

– Вы будете вести ежедневный журнал на борту «Странника». Записывать мысли, эмоции, всё, что сочтёте важным. И передавать мне раз в неделю.

– Это обязательно?

– Это условие моего одобрения.

Юлия стиснула зубы. Ей не нравилась идея копаться в собственных переживаниях, особенно для постороннего человека. Но выбора не было.

– Хорошо. Согласна.

– Отлично, – Рамирес улыбнулась, впервые за весь разговор искренне. – Тогда удачи вам, капитан. И возвращайтесь целой.

Юлия встала, пожала протянутую руку и вышла из кабинета. Позади осталась ещё одна преграда на пути к старту. Впереди – разговор с адмиралом.

Кабинет адмирала Чжоу располагался в командном секторе станции, там, где сходились все информационные потоки Объединённого Космофлота. Юлия прошла через три контрольно-пропускных пункта, каждый раз предъявляя идентификационный чип. Безопасность здесь была параноидальной – слишком много секретной информации, слишком много заинтересованных сторон.

Секретарь адмирала – тот самый молодой лейтенант с голограммы – встретил её у дверей.

– Капитан Ворон, проходите. Адмирал освободится через минуту.

Юлия кивнула и осталась стоять, разглядывая стены приёмной. Голографические портреты выдающихся командиров флота смотрели на неё с немым укором. Или одобрением. Трудно было понять с мёртвыми лицами.

Дверь кабинета распахнулась. Вышел высокий мужчина в форме капитана – Юлия узнала его, Виктор Хольц, командир корпоративного крейсера «Левиафан». Бывший военный, уволенный за превышение полномочий, теперь работающий на «Терраформа Юнайтед». Их взгляды встретились на долю секунды. Хольц усмехнулся, кивнул с преувеличенной вежливостью и прошёл мимо.

Юлия проводила его взглядом. Что он делал у адмирала? «Левиафан» тоже готовился к экспедиции в течения, корпоративная миссия, параллельная государственной. Конкуренция. Или что-то большее?

– Капитан Ворон, – голос адмирала вывел её из размышлений. – Заходите.

Она вошла в кабинет. Адмирал Лей Чжоу сидел за массивным столом из настоящего дерева – редкость и роскошь в космосе. Мужчина лет шестидесяти, с седыми волосами и лицом, изборождённым морщинами опыта. Ветеран первых межзвёздных экспедиций, один из отцов-основателей Объединённого Космофлота.

– Присаживайтесь, Юлия, – он жестом указал на кресло напротив.

Она опустилась, держа спину прямо. Чжоу изучал её взглядом, в котором читалась усталость.

– Психологическая комиссия одобрила вас, – сказал он без предисловий. – Поздравляю.

– Спасибо, адмирал.

– Хотя доктор Рамирес выразила… определённые опасения.

– Ничего критичного, надеюсь?

– Нет. Просто рекомендация следить за вашим состоянием. – Он помолчал, потом добавил тише: – Я знал вашего сына, Юлия. Хороший офицер был. Я понимаю, каково вам.

– С уважением, адмирал, но вы не понимаете.

Чжоу кивнул, принимая отповедь.

– Возможно. Я не терял детей. Только друзей. – Он открыл планшет на столе, пролистал несколько экранов. – Перейдём к делу. Миссия «Странника». Что вы о ней знаете?

– Официальная версия – исследовательская экспедиция в космические течения. Первый в истории полёт с использованием новой технологии «паруса тёмной энергии». Цель – картографирование течений, сбор данных, возможный контакт с останками древних цивилизаций.

– А неофициальная?

Юлия задумалась.

– Гонка. Мы против корпораций. Кто первым получит контроль над течениями, тот получит контроль над будущим межгалактических путешествий.

– Именно, – кивнул Чжоу. – «Терраформа Юнайтед» вложила триллионы в разработку собственной технологии. Их «Левиафан» стартует через неделю после вас. Хольц – безжалостный прагматик. Он не остановится ни перед чем, чтобы обойти нас.

– Вы думаете, он пойдёт на саботаж?

– Я думаю, что корпорации не связаны моралью. Только прибылью. – Адмирал сложил руки на столе. – Юлия, я назначил вас командиром «Странника» не случайно. Вы лучший тактик в флоте. У вас есть опыт принятия жёстких решений. И, что важнее, вы не продаётесь.

– Спасибо за доверие.

– Не благодарите рано. – Чжоу наклонился вперёд, его лицо стало жёстким. – Эта миссия опасна. Течения непредсказуемы. Мы потеряли три зонда, пытаясь их исследовать. Технология экспериментальная. Шанс, что вы вернётесь… назовём его оптимистичным.

– Я в курсе рисков.

– Тогда знайте вот что. – Он активировал голографический проектор на столе. Возникло трёхмерное изображение «Странника» – длинный, стройный корабль с необычными выступами по бокам (паруса тёмной энергии в сложенном состоянии). – Ваш корабль напичкан самыми передовыми технологиями человечества. Если он попадёт в руки корпораций… или чего похуже… последствия будут катастрофическими.

– Что значит «чего похуже»?

– Мы не знаем, что там, в течениях. Древние цивилизации, судя по находкам, все погибли. Но кто сказал, что погибли все? Может быть, кто-то выжил. И не обязательно дружелюбный.

Юлия кивнула, переваривая информацию.

– У меня есть приказы на случай крайней необходимости? – спросила она.

Чжоу протянул ей небольшой чёрный чип.

– Здесь зашифрованы аварийные протоколы. Код доступа получите после старта. Читать только в критической ситуации.

Она взяла чип, убрала в нагрудный карман комбинезона.

– Ещё вопросы? – спросил адмирал.

– Экипаж. Я ознакомилась с досье, но хотела бы услышать ваше мнение. Особенно о научном офицере, докторе Эль-Садре.

Чжоу поморщился.

– Ибрагим Эль-Садр. Гений. И одержимый фанатик. Он посвятил жизнь изучению тёмной энергии. Для него эта миссия – не работа, а священный долг. Следите за ним. Учёные склонны ставить познание выше безопасности.

– Понял. А старпом, Соколов?

– Дмитрий Соколов. Надёжный, спокойный, семьянин. Жена и дочь на Земле. Он будет рваться домой при первой возможности, имейте это в виду.

– А инженер, Маргарита Ли?

– Рита? – Чжоу усмехнулся. – Лучший механик, которого я знаю. Вспыльчивая, прямолинейная, не терпит дураков. Но если корабль развалится, она соберёт его обратно из скрепок и проволоки.

– Хорошо знать.

Адмирал выключил голограмму, откинулся в кресле.

– Юлия, последнее. Официально ваша миссия – исследование. Но между нами… я хочу, чтобы вы нашли ответы. Почему все эти цивилизации погибли? Что там, в течениях, такого, что убивает даже тех, кто развитее нас на тысячелетия? Если мы собираемся использовать течения, нам нужно знать правду.

– Я найду ответы, – пообещала Юлия.

– Я знаю, – улыбнулся Чжоу. – Поэтому и выбрал вас. Удачи, капитан. И возвращайтесь.

Она встала, отдала честь и вышла из кабинета. В коридоре остановилась, прислонившись к стене. Усталость навалилась внезапно, как гравитация после долгой невесомости.

Через три дня старт. Через три дня она войдёт в неизвестность. И, возможно, никогда не вернётся.

Юлия выпрямилась, отогнала мысли. Капитан не размышляет о поражении. Только о победе.

Пора познакомиться с экипажем.

Док «Странника» находился в отдельной секции станции, изолированной от основных транспортных потоков. Безопасность. Секретность. Паранойя.

Юлия прошла через очередной контрольно-пропускной пункт и остановилась, впервые увидев свой корабль вживую.

«Странник» висел в доке, удерживаемый магнитными зажимами. Четыреста пятьдесят метров стали, композита и передовых технологий. Корпус был тёмно-серым, почти чёрным, с отражающим покрытием от радиации. По бокам – складчатые структуры парусов тёмной энергии, сейчас сжатые, как крылья спящей птицы. В носовой части – сенсорный купол, ощетинившийся антеннами. В кормовой – массивные сопла термоядерных двигателей.

Красивый корабль. Смертоносный. Хрупкий.

– Впечатляет, правда?

Юлия обернулась. Рядом стоял мужчина лет тридцати пяти, в форме лейтенанта. Светлые волосы, спокойное лицо, лёгкая улыбка. Дмитрий Соколов, старпом.

– Капитан Ворон, – он протянул руку. – Рад наконец познакомиться лично.

Она пожала крепкую ладонь.

– Лейтенант. Готовность корабля?

– Девяносто два процента. Остались финальные проверки навигационных систем и загрузка запасов. Будем готовы к старту вовремя.

– Хорошо. Экипаж?

– Собирается в кают-компании. Я передал ваш приказ о совещании.

– Отлично. Пройдёмте.

Они вошли в шлюз, прошли процедуру декоонтаминации (станционная пыль и космическая пыль – несовместимые вещи) и оказались внутри корабля.

Интерьер «Странника» был функциональным до аскетизма. Узкие коридоры, серые стены, мягкое освещение. Искусственная гравитация чувствовалась странно после невесомости станции – лёгкое давление на подошвы, напоминание, что теперь её дом – этот корабль.

Соколов вёл её через лабиринт коридоров, попутно комментируя:

– Жилой сектор на уровнях два и три. Каюты рассчитаны на двоих, кроме капитанской – вы будете одна. Кают-компания, медблок и рекреационная зона на уровне два. Мостик на уровне один, инженерный сектор на уровнях четыре и пять.

– Вооружение?

– Четыре рельсотрона, двенадцать ракетных установок, лазерная ПРО. Боекомплект на три серьёзных боя. Больше не влезло – приоритет отдали научному оборудованию.

– Защита?

– Электромагнитный щит от микрометеоритов, нанокомпозитная броня толщиной пятьдесят сантиметров. Выдержит попадание кинетического снаряда среднего калибра. Ядерный заряд – вопрос везения.

– Надеюсь, везение на нашей стороне.

– Всегда надеюсь, капитан.

Они дошли до кают-компании. Дверь раздвинулась, впуская их в просторное помещение. Длинный стол, за которым уже сидело человек пятнадцать. Разговоры стихли, все взгляды обратились к Юлии.

Она окинула присутствующих быстрым взглядом, узнавая лица по досье.

Доктор Ибрагим Эль-Садр – худой мужчина лет пятидесяти пяти, с аскетичным лицом и горящими глазами фанатика. Главный научный офицер.

Инженер-капитан Маргарита Ли – молодая женщина лет двадцати девяти, с короткой стрижкой и кибернетическими руками (блестящий хром вместо плоти). Вспыльчивая, судя по досье.

Доктор Амара Нкози – женщина лет тридцати восьми, с тёмной кожей и добрым лицом. Медик и биолог.

Майор Сергей Ковалёв – мужчина лет сорока четырёх, коротко стриженный, с лицом, на котором была написана паранойя. Начальник безопасности.

Навигатор Кейко Танака – молодая девушка лет двадцати шести, с азиатскими чертами и ярко окрашенными в синий волосами (нарушение устава, но Юлия пропустила это мимо внимания). Синестетик.

Ксеноархеолог Томас Вейр – мужчина лет пятидесяти одного, в очках (анахронизм – лазерная коррекция была доступна всем), с робким видом.

И ещё десяток офицеров поменьше рангом.

Юлия встала во главе стола, положив ладони на поверхность.

– Я капитан Юлия Ворон, – сказала она. Голос прозвучал твёрдо, властно. – С этого момента и до завершения миссии я ваш командир. Мои приказы – закон. Сомневаться можете, обсуждать можете, но выполнять обязаны. Вопросы?

Молчание. Хороший знак.

– Отлично. Тогда давайте сразу определимся. Эта миссия опасна. Вероятность гибели – высокая. Мы летим в неизвестность, используя технологию, которую толком не понимаем. Если кто-то хочет уйти – сейчас последний шанс. Ни стыда, ни позора. Просто встаньте и выйдите.

Она выждала тридцать секунд. Никто не двинулся.

– Хорошо. Значит, мы команда. – Юлия оглядела лица. – Я не буду врать вам. Я не буду обещать, что все вернёмся. Но обещаю одно: я сделаю всё возможное, чтобы выполнить миссию и довести вас до дома. Всё возможное и невозможное. Это моя клятва.

Эль-Садр поднял руку.

– Капитан, каковы наши научные приоритеты?

– Картографирование течений, сбор данных о тёмной энергии, исследование останков древних цивилизаций. В таком порядке.

– А если мы обнаружим что-то… экстраординарное? Что потребует времени на изучение?

– Решение будет приниматься по ситуации. Но помните, доктор: наука важна, но жизнь экипажа важнее.

Эль-Садр нахмурился, но кивнул.

Рита Ли подняла кибернетическую руку (пальцы тихо щёлкали сервоприводами):

– Капитан, если корабль повредят в течениях, насколько автономны мы в ремонте?

– У нас на борту есть две малых литейных установки, запасы материалов на шесть месяцев работы и ваш гений, инженер. Думаю, справимся.

Рита ухмыльнулась.

– Проклятье, мне нравится эта женщина.

Смешок пробежал по столу. Напряжение ослабло.

Танака вскинула руку, не дожидаясь очереди:

– А мы правда полетим быстрее света? По-настоящему?

– Если технология сработает – да. Вы, навигатор, в этом главный ключ. Ваша синестезия должна помочь «видеть» течения.

Девушка расплылась в улыбке.

– Я не подведу!

Юлия разглядела в её глазах азарт. Опасное качество. Но полезное.

Майор Ковалёв откашлялся:

– Капитан, вопрос безопасности. Я слышал, что корпорации заинтересованы в нашей миссии. Есть ли угроза саботажа?

– Угроза есть всегда, майор. Поэтому я рассчитываю на вас. Проверьте каждого члена экипажа. Дважды. И следите за странностями.

– Есть, капитан.

Соколов, стоявший рядом с Юлией, добавил:

– Завтра начинаем финальные тренировочные учения. Аварийные процедуры, симуляция боя, эвакуационные протоколы. Хочу, чтобы каждый знал свои обязанности наизусть.

Кивки одобрения.

Юлия выпрямилась.

– Всё. Расходимся. Подготовка продолжается. Старт через три дня, ровно в 08:00. До встречи на мостике.

Офицеры начали расходиться. Юлия осталась стоять, наблюдая за ними. Её экипаж. Её ответственность.

Нкози задержалась, подошла ближе:

– Капитан, могу я минутку?

– Конечно, доктор.

– Я хотела сказать… я читала о «Искателе». О том, что случилось. – Глаза Нкози были полны сочувствия. – Мне жаль.

Юлия напряглась.

– Это было пять лет назад.

– Боль не имеет срока годности, – мягко ответила Нкози. – Если вам понадобится поговорить…

– Не понадобится. Но спасибо.

Медик кивнула и вышла, оставив Юлию наедине с Соколовым.

– Она права, знаете, – сказал старпом. – Говорить иногда полезно.

– Не люблю говорить.

– Заметил. – Он помолчал, потом добавил: – У меня дочь. Пять лет. Не представляю, каково это… потерять ребёнка.

– Лучше и не представляйте.

– Поэтому я обещаю вам, капитан: сделаю всё, чтобы мы вернулись. Я хочу увидеть её снова.

Юлия посмотрела на него. Искренность читалась в каждом слове.

– Я тоже этого хочу, лейтенант.

Они вышли из кают-компании вместе. Коридоры «Странника» были полупусты – большая часть экипажа ещё на станции, завершает личные дела перед отлётом.

– Покажете мне мостик? – попросила Юлия.

– Конечно.

Они поднялись на лифте на уровень один. Двери мостика были массивными, бронированными. Соколов приложил ладонь к сканеру, Юлия сделала то же. Двойная авторизация – стандартная процедура.

Двери разъехались.

Мостик «Странника» оказался просторнее, чем ожидала Юлия. Центральное капитанское кресло, окружённое консолями управления. Вокруг – станции навигации, оружия, связи, инженерного контроля. Большой обзорный экран на передней стенке, сейчас показывающий док станции.

Юлия опустилась в капитанское кресло. Оно обняло её спину, адаптируясь под форму тела. Подлокотники светились индикаторами управления. Перед глазами возникла голографическая проекция – схема корабля, статус систем, курсовые данные.

Домой. Это было похоже на возвращение домой.

– Система интеграции с вашим имплантом активна, – пояснил Соколов. – Можете протестировать?

Юлия моргнула, активируя связь. Кибернетический глаз вспыхнул, подключаясь к корабельным сенсорам. Внезапно она видела «Странник» изнутри – каждый отсек, каждая система, каждый член экипажа. Поток информации был огромен, но обучение капитанов включало адаптацию к такому объёму данных.

– Работает отлично, – сказала она, разрывая связь. Информационное похмелье накрыло на секунду, но она справилась. – Хорошая работа.

– Спасибо, капитан.

Юлия встала, обошла мостик, изучая каждую консоль. Всё было на месте, всё работало. Корабль готов.

Готова ли она?

– Соколов, – позвала она. – Как вы думаете, мы справимся?

Старпом задумался, прежде чем ответить.

– Честно? Не знаю. Но если кто и может провести нас через течения, так это вы.

– Откуда такая уверенность?

– Потому что вы пережили худшее. Смерть сына, вину, суд. И всё ещё стоите. Значит, выдержите и это.

Юлия усмехнулась.

– Логично. Мрачно, но логично.

– Я реалист, капитан.

– И это хорошо. Мне не нужны оптимисты. Нужны профессионалы.

Она направилась к выходу, но Соколов остановил её:

– Капитан, ещё кое-что. Сегодня днём я видел Хольца на станции.

Юлия обернулась.

– Я тоже. Он был у адмирала.

– Знаете, зачем?

– Нет. Но ничего хорошего.

– Я проверю корабль на предмет жучков и закладок. Дважды.

– Хорошо. И следите за персоналом станции, который работает с нашими системами. Корпорации любят подсаживать своих людей.

– Есть.

Юлия вышла с мостика, направляясь к своей каюте. День был долгим, эмоционально выматывающим. Нужен был отдых.

Капитанская каюта оказалась спартанской. Кровать, стол, шкаф, маленький санузел. Никаких излишеств. Юлию это устраивало.

Она легла на кровать, не раздеваясь. Потолок был серым, безликим. Усталость навалилась, но сон не шёл.

Мысли кружились. Максим. Миссия. Течения. Хольц. Экипаж. Ответственность.

Коммуникатор на запястье пискнул. Входящее сообщение. Зашифрованное.

Юлия нахмурилась, активировала дешифратор. Несколько секунд – и текст появился на голографическом экране.

«Юля. Это Виктор Резников. Помнишь меня? Надеюсь. Если получила это – значит, моя последняя попытка предупредить тебя. Корпорация не отступит. Хольц получил карт-бланш. Саботаж, шпионаж, устранение. Всё на столе. Берегись. Особенно берегись своего экипажа. Не все те, за кого себя выдают. Старый друг».

Юлия перечитала сообщение три раза. Виктор Резников – её однокурсник по академии, сейчас работает в военной разведке. Надёжный источник.

Значит, угроза реальна. На борту «Странника» может быть шпион.

Она сохранила сообщение в защищённом разделе, удалила оригинал. Потом активировала внутренний канал связи:

– Майор Ковалёв, это капитан.

– Слушаю, капитан.

– Завтра утром хочу полный досье-анализ экипажа. Каждого. Включая вас.

– Понял. Могу спросить, что случилось?

– Превентивная мера. Выполняйте.

– Есть.

Юлия отключила связь, откинулась на подушку. Паранойя – профессиональная черта капитана. Особенно когда паранойя оправдана.

Она закрыла глаза, заставляя себя расслабиться. Через три дня старт. Через три дня начнётся путешествие, которое изменит всё.

Или убьёт её. Как убило Максима.

Но она не могла отступить. Не сейчас. Не когда впереди – звёзды, течения, бездна.

И ответы. Те самые ответы, ради которых стоило рискнуть всем.

Юлия Ворон погрузилась в беспокойный сон, где мёртвые корабли дрейфовали в потоках тёмной энергии, а голос сына звал её вперёд, в бесконечную пустоту.

Космопорт "Новый Байконур"

За 2 дня до старта

Юлия проснулась от звука будильника ровно в 06:00. Сон был коротким, рваным, полным кошмаров. Она поднялась, чувствуя тяжесть в мышцах. Старость подкрадывалась незаметно, даже в условиях передовой медицины.

Душ, завтрак (синтетический белковый батончик и кофе – настоящий, последний раз перед долгим полётом), облачение в рабочий комбинезон. Рутина. Спасительная, успокаивающая рутина.

На планшете ждал отчёт Ковалёва. Юлия пролистала его за завтраком, делая мысленные заметки.

Экипаж «Странника» – 85 человек. 42 военных, 43 гражданских специалиста. Все прошли проверку лояльности, психологический скрининг, медицинский осмотр. На первый взгляд – чисто.

Но Юлия знала, что шпионы корпораций умеют обходить проверки. Нужен был другой подход.

Она активировала коммуникатор:

– Ковалёв, доброе утро.

– Доброе, капитан. Отчёт получили?

– Да. Хорошая работа. Теперь следующий этап: скрытое наблюдение. Установите камеры в общественных зонах корабля, мониторинг переговоров. Незаметно.

– Это нарушение приватности экипажа, – заметил майор.

– Это обеспечение безопасности миссии. Выполняйте.

– Есть, капитан.

Юлия допила кофе, вышла из каюты. Коридоры корабля были уже заполнены людьми – техники проверяли системы, грузчики таскали ящики с припасами, офицеры торопились на брифинги.

«Странник» оживал.

Она направилась в инженерный отсек, где Рита Ли руководила финальной настройкой парусов тёмной энергии.

Инженерная палуба была хаосом. Кабели, инструменты, раскрытые панели, запах озона и машинного масла. Техники кричали друг другу команды, сварочные аппараты шипели, где-то грохотал молот.

Рита стояла в центре всего этого, руки (кибернетические, блестящие) глубоко в недрах какого-то агрегата, матерясь вполголоса. Когда она подняла голову и увидела Юлию, лицо разгладилось в улыбку.

– Капитан! Идеальное время. Хотите посмотреть на чудо инженерии?

Юлия подошла ближе, разглядывая конструкцию. Огромная рама из экзотического металла, внутри которой мерцало что-то вроде ткани – но ткани, которая переливалась цветами, не существующими в обычном спектре.

– Парус? – спросила она.

– Парус тёмной энергии, – с гордостью ответила Рита. – Материал создан из частиц, взаимодействующих с тёмной материей. Когда мы раскроем паруса в течении, они захватят поток и разгонят нас до… чёрт знает до каких скоростей. Теоретически – быстрее света.

– Теоретически?

– Ну, мы никогда не тестировали на реальном корабле. Зонды показали обнадёживающие результаты, но…

– Но мы можем развалиться на части?

Рита пожала плечами.

– Есть такая вероятность. Но я укрепила структурную целостность корпуса. Если что-то и отвалится, то, скорее всего, не сразу.

Юлия усмехнулась. Чёрный юмор инженеров.

– Когда будете готовы к тесту?

– Через шесть часов. Хотите присутствовать?

– Обязательно.

Рита кивнула, вернулась к работе. Юлия осталась стоять, наблюдая за суетой. Эти люди доверяли ей свои жизни. Она должна оправдать доверие.

Коммуникатор пискнул. Сообщение от Соколова: «Капитан, прошу на мостик. Срочно».

Юлия поспешила наверх. На мостике её встретил старпом с мрачным лицом.

– Что случилось?

– Перехватили зашифрованную передачу с борта. Кто-то связывался с внешним источником.

– Откуда?

– Сектор жилых кают, уровень три. Сигнал был коротким, но я успел засечь направление.

– К кому шёл сигнал?

– К кораблю на орбите. Опознан как транспортник корпорации «Терраформа Юнайтед».

Проклятье. Шпион.

– Ковалёв в курсе?

– Уже в пути, чтобы вычислить источник.

– Хорошо. Я иду туда.

Юлия и Соколов спустились на уровень три. Ковалёв уже был там, окружённый тремя охранниками. Он держал в руке портативный сканер.

– Капитан, – кивнул он. – Источник сигнала – каюта 3-17.

– Кто там размещён?

Ковалёв проверил планшет.

– Техник второго класса Майкл Рош.

Юлия вспомнила досье. Рош, 33 года, специалист по системам связи. Ничего подозрительного в биографии.

– Арестовать?

– Пока нет, – решила Юлия. – Установите скрытое наблюдение. Хочу знать, что он делает, с кем говорит. Поймаем с поличным.

– Рискованно, – заметил Соколов.

– Но информативно. Один шпион может вести к другим.

Ковалёв кивнул, отдал приказы охране. Юлия вернулась на мостик, чувствуя, как напряжение нарастает. Корпорации играли жёстко. Нужно было быть готовой к любым неожиданностям.

Следующие часы прошли в подготовке к тесту парусов. Экипаж собрался на своих постах, системы корабля перешли в режим повышенной готовности.

Юлия сидела в капитанском кресле, наблюдая за показателями на голографических экранах. Рита была в инженерном отсеке, её голос звучал по связи:

– Капитан, готовы к развёртыванию парусов. Даю команду?

– Давайте.

– Развёртывание через три… два… один… пуск!

На внешних камерах Юлия видела, как из корпуса «Странника» выдвигаются рамы парусов. Медленно, аккуратно, каждое движение контролируется дюжиной сервоприводов. Ткань парусов начала разворачиваться, растягиваясь в пространстве.

И тут же – вспышка. Один из парусов дёрнулся, ткань порвалась.

– Чёрт! – выругалась Рита. – Отказ паруса номер три! Сворачиваю!

Сирена завыла. Красные индикаторы зажглись по всему мостику.

– Что произошло? – потребовала ответа Юлия.

– Неизвестно! Парус просто… разорвался. Проверяю причину.

Минуты тянулись мучительно медленно. Наконец, голос Риты снова зазвучал в динамиках:

– Нашла. Саботаж. Кто-то ослабил крепёжные болты на раме. Парус не выдержал нагрузки.

Саботаж. Значит, шпион уже действует.

– Ремонтопригодно? – спросила Юлия, сохраняя спокойствие.

– Да, но нужно шесть часов. И замена болтов по всем парусам – не хочу рисковать повторением.

– Делайте. Соколов, усилить охрану инженерного отсека. Никто не подходит без сопровождения.

– Есть, капитан.

Юлия выпрямилась в кресле. Игра началась. Корпорации нанесли первый удар. Пора ответить.

Она активировала личный канал связи с Ковалёвым:

– Майор, берите Роша. Сейчас. Тихо, без лишнего шума.

– Понял, капитан.

Через двадцать минут Майкл Рош сидел в изоляторе на уровне пять, бледный, испуганный. Юлия вошла в камеру, Ковалёв остался снаружи.

– Мистер Рош, – начала она спокойно. – У вас есть одна возможность выйти из этого с минимальными последствиями. Говорите правду.

– Я… я не понимаю, о чём вы…

– Не тратьте моё время. Мы знаем о передачах. Знаем о саботаже. Вопрос только один: вы работаете один или есть ещё?

Рош молчал, глядя в пол. Юлия подождала десять секунд, потом развернулась к двери:

– Ковалёв, подготовьте протокол военного трибунала. Шпионаж в военное время карается…

– Стоп! – выкрикнул Рош. – Стоп, пожалуйста. Я… я скажу.

Юлия обернулась.

– Слушаю.

– Меня… меня завербовала корпорация. Год назад. Предложили деньги. Много денег. Я должен был просто передавать информацию о вашей миссии. Ничего серьёзного.

– А саботаж?

– Это не я! Клянусь, я только передавал данные. Может быть, кто-то ещё…

– Кто?

– Не знаю! Я работал один. Мой контакт – офицер корпорации на станции, имя не знаю.

Юлия изучала его лицо. Страх был настоящим. Возможно, он говорил правду.

– Значит, есть ещё один, – пробормотала она. – Хорошо. Рош, вы останетесь в изоляторе до завершения расследования. Сотрудничайте – и, может быть, обойдётесь тюрьмой вместо казни.

Она вышла, оставив его наедине с ужасом.

Ковалёв ждал снаружи.

– Верите ему?

– Частично. Он мелкая рыбёшка. Настоящий саботажник всё ещё на свободе.

– Будем искать.

– И быстро. До старта осталось меньше двух дней.

Юлия вернулась на мостик, погружённая в мысли. Враг на борту. Невидимый, неизвестный. Но она найдёт его. Обязательно найдёт.

Потому что капитан защищает свой корабль. Любой ценой.

День перетёк в ночь, а затем – в утро. Последний день перед стартом. Последние приготовления. Последние прощания.

Юлия стояла на смотровой палубе, глядя на Землю сквозь иллюминатор. Голубой шар в бездне, колыбель человечества. Скоро она улетит так далеко, что Земля превратится в точку. Потом – исчезнет совсем.

Вернётся ли она?

Ответа не было. Только звёзды молчали, холодные и равнодушные.

– Капитан?

Она обернулась. Танака стояла в дверях, неуверенная.

– Да, навигатор?

– Я… хотела спросить. Вы боитесь?

Юлия задумалась.

– Боюсь, – призналась она. – Но страх – это нормально. Главное – не дать ему управлять тобой.

– А если я подведу? Если не смогу направить корабль в течении?

– Тогда мы все умрём, – честно ответила Юлия. – Но я верю, что вы справитесь.

– Откуда такая уверенность?

– Потому что вы лучшая. Иначе вас бы здесь не было.

Танака улыбнулась слабо.

– Спасибо, капитан.

Она ушла, оставив Юлию одну. Ночь перед битвой. Ночь перед прыжком в неизвестность.

Юлия вернулась в свою каюту, легла на кровать. Сон не шёл. Она лежала, уставившись в потолок, перебирая в голове всё, что могло пойти не так.

Коммуникатор пискнул. Входящее сообщение. Личное.

Она открыла его. Текст был коротким:

«Юлия. Прости, что пишу так поздно. Хотел сказать… удачи. Ты лучший капитан, которого я знал. Вернись. Человечеству нужны такие, как ты. Адмирал Чжоу».

Юлия усмехнулась. Старик был сентиментален под маской строгости.

Она отправила короткий ответ: «Вернусь. Обещаю».

Затем легла, закрыла глаза и заставила себя заснуть. Завтра – старт. Завтра – начало путешествия.

Завтра – течения бездны.