Этот безумный пролог никогда не закончится. Том 2

Copyright © 2022, text by Notego

© ООО «РОСМЭН», 2025

Глава 7

Возвращение, которому никто не рад

Из столицы пришло срочное сообщение.

В центре плотного бледно-розового почтового бланка была аккуратно проштампована красная сургучная печать. А на ней красовался герб императорской семьи. Точно такой же узор, как на туфлях принца. Стоило только вспомнить о нем, как по телу пробежала дрожь.

– Думаю, можем отправляться, как планировали.

Деон, внимательно прочитав документ, снова сложил листок. Хотя это было первое письмо, которое он получил после того, как лишился статуса и оказался на Севере, на его лице не читалось никакого выражения. Он выглядел так безразлично, словно это была листовка, на которую он наступил на улице, а не письмо с родины.

– Это разрешение? – спросил Витер.

– Вроде того.

Витер взял из рук Деона документ.

По мере чтения его улыбающиеся губы кривились все больше. Лицо сморщилось.

– Разве это не письмо о восстановлении статуса?

Неужели въезд в столицу запрещен?

– Все верно, это письмо о восстановлении статуса, – вяло ответил Витер. – И разрешение на въезд в столицу.

Он бессильно плюхнулся на место и тяжело вздохнул, будто что-то его тревожило.

– Витер, я-то думала, что вы больше всех обрадуетесь, когда герцогу вернут статус, но это оказалось не так.

– Потому что обращение неподобающее, – процедил он, с силой упирая на каждое слово. – Хотя написано, что статус будет возвращен, никакой торжественной церемонии не проведут. Нужно тихо приехать в столицу и пройти крещение в храме.

Витер крепко сжал бумагу в руке, сильно смяв ее.

– Таким образом они просто исправят документы, и все.

– А вы хотели, чтобы провели торжественную церемонию?

– Не то чтобы хотел… Такие церемонии обычно проводят напоказ, для народа империи. Нет ничего проще, чем сообщить о восстановлении статуса во время грандиозного праздника. Но кто узнает об этом, если мы просто тихо приедем в столицу? Даже среди ее жителей большинство останется в неведении.

Рассерженно фыркнув, Витер грубо кинул документ на стол:

– Здесь написано, что число ненужных показных мероприятий следует сократить из-за состояния здоровья его величества, но так ли это на самом деле? Прием, который совсем недавно проводился по случаю дня рождения императрицы, был не просто роскошным, а даже чрезмерно роскошным. Какой смысл в том, чтобы называться принцем, если с тобой обращаются, как с наемником?

– Витер, побереги силы, – сказал Деон, бесстрастно рассматривавший документы. – В любом случае нашей целью было разрешение на въезд в столицу. И больше ничего. Как они и написали, слишком много церемоний только утомляет.

– Но разве они не должны обращаться с вами подобающим образом? Мы что, попросили о чем-то лишнем? Это то, что причитается вам по праву. Уверен, шум подняли аристократы со стороны второго принца. Среди них много тех, кто проводит церемонии.

– И все же ответ пришел быстрее, чем я ожидал. Можем действовать согласно первоначальному плану. И нет нужды искать другой дом.

– Собираетесь вернуться в свой прежний замок?

Деон кивнул.

– А вот это хорошо. Думаю, ощущения будут новыми. Возможно, там немного грязно, потому что замок долгое время был заброшен… Но, если хорошенько все подмести и почистить, станет неплохо. Да и везде лучше, чем здесь, не так ли? Тут, сколько ни убирай, на следующий день окна снова сковывает инеем, а все вокруг засыпает снегом… – Витер скрипнул зубами.

Я-то думала, что все довольны, ведь никто не жаловался на холод Севера, но, похоже, это оказалось не так.

Жаль. Мне очень хотелось обосноваться где-нибудь на окраине столицы, неподалеку от той знаменитой кондитерской… По словам служанок, там продают такие потрясающие десерты, что даже аристократам приходится ждать, стоя по два часа, чтобы их отведать. Мне было любопытно, каковы на вкус их самые популярные лакомства.

Ну, так тоже хорошо. Одно то, что мы покидаем Север, уже радует. Из комнаты в канцелярию, из канцелярии в кабинет. Похоже, мне предстоит умереть в более теплом месте. Впрочем, где бы это ни случилось, после удара мечом мое тело все равно быстро остынет.

Мне хотелось не туда, где можно осесть надолго, а поближе к развлечениям, чтобы насладиться жизнью за оставшиеся четыре месяца.

– Было бы здорово жить возле кондитерской… – пробормотала я себе под нос.

– Зато в том доме… оранжерея еще больше, чем здесь, – сказал Деон, услышав меня, а затем добавил: – Но за ней никто не ухаживал, поэтому придется заниматься всем с нуля. Ты сможешь посадить цветы.

Так себе утешение. И зачем он это сказал? Я в любом случае должна оставаться рядом с ним, и для этого не требуется ни объяснений, ни уговоров.

Мне нечего было сказать, поэтому я пристально посмотрела на Деона и произнесла:

– Это… неплохо. Думаю, птице там понравится.

– И тебе тоже, – ответил он.

Я поставила перед могилами свечу и попыталась зажечь ее. Но из-за ветра огонь плохо разгорался.

– Можешь закрыть меня от ветра?

Сурен заслонила меня собой.

Я разложила перед надгробиями фрукты и сладости. После ужина всю хорошую посуду погрузили в повозку повара. Подходящих тарелок у меня не осталось, поэтому пришлось взять старые, которые собирались выбросить.

Люди, которые, навсегда закрыв глаза, были похоронены в этом холодном месте. Мне было жаль тех, кто остался лежать в заледенелой земле, на которой не растет даже трава.

– Я вас, конечно, послушалась, но что мы делаем здесь в такой поздний час? Мы отправляемся рано утром. Если не ляжете спать сейчас, завтра будете чувствовать себя усталой, – проворчала Сурен.

Я вытащила ее на улицу в одной пижаме, она едва успела набросить накидку и, стоя перед могилами, все время зевала.

– А на что это похоже?

– На обряд изгнания злых сил?

Да уж, должно быть, так оно и выглядит.

– Но разве в нем есть необходимость? Неужели они тревожили ваш сон?

– …

– Или вы что-то видите? Леди, неужели… Вас до сих пор беспокоят их призраки?

Сурен засучила рукава. Казалось, стоит мне ответить «да», и она тут же раскопает могилы, вытащит и растерзает тела.

Я хмыкнула. Сурен не понимала, что я делаю. В этом мире не было понятий ни о поминальной службе, ни об обрядах, посвященных памяти предков.

– Наоборот. Хочу их угостить. Чтобы они пришли, поели и ушли.

Лицо Сурен побледнело.

– Хотите… позвать сюда призраков?

Теперь цвет ее лица был почти таким же, как цвет ее волос. Белее снега.

– Нет. Просто утешаю их. На прощание.

– Но почему?

– Потому что теперь некому будет за ними присматривать.

– Присматривать? За этими могилами? – Сурен нахмурилась. – А раньше разве кто-то этим занимался? Тут всегда было безлюдно, и только вы регулярно мотались сюда, чтобы что-то спрятать. Слуги расчищали от снега дорогу лишь потому, что вы здесь ходили, а до вас сюда вообще никто не заглядывал.

Как она и сказала, рядом с могилами было невероятно пусто и одиноко.

– Вот поэтому… я и хочу сделать для них что-нибудь. К тому же я ведь тоже должна была здесь лежать. Это что-то вроде проявления эмпатии, – пожала плечами я.

Сурен замотала головой:

– Не говорите таких ужасов. Разве вы похожи на них? Вы чувствуете пустоту в душе из-за того, что на улице стало холоднее, но точно проживете намного дольше этих людей! Не волнуйтесь. Не поддавайтесь плохим мыслям. Теперь, когда мы покидаем Север, оставьте их здесь вместо вещей, которые больше не нужно закапывать. Оставьте и уезжайте.

И Сурен начала подпрыгивать на месте и потряхивать плечами, как будто боялась появления призраков. Это было так мило.

Я сдержанно улыбнулась:

– Хорошо. Спасибо тебе за добрые слова.

Я коснулась надгробия. Могильный камень был старый, за ним не ухаживали, но, ощупывая бороздки, можно было прочитать имя.

Я провела по выбитому на камне имени кончиками пальцев.

Рей Хьюстон.

Мешок с кровью, который пришел на смену предыдущему, когда война, в которой принимал участие Деон, была в самом разгаре.

Судьба была к нему безжалостна. Возможно, ему повезло даже меньше, чем мне. Во время войны герцогу требовалось еще больше крови, и он взял этого юношу с собой даже на поле боя. Рей погиб на чужбине во время атаки врагов, даже не успев ступить на эти земли.

Перси Дункан.

Брошенный детьми нищий старик, которому пришлось скитаться. Он приехал на Север по предложению герцога и прожил очень, очень мало. Хотя причиной смерти значится старость, вряд ли записям герцога можно верить. Должно быть, из-за перенапряжения кончина наступила раньше отведенного срока. Ведь даже для здорового человека регулярно отдавать столько крови – слишком большая нагрузка.

– Может, пора задуть свечу?

Я кивнула.

Но Сурен не успела вдохнуть, подувший с гор ветер потушил огонек свечи.

– Надеюсь, они съедят это и не превратятся в злых духов. И не будут цепляться к вам, леди. Ну а к герцогу… пусть цепляются, – проворчала Сурен.

Забавно. Неужели ее мнение о герцоге так быстро изменилось?

– Разве он тебе не нравится?

Она ответила, собирая разложенную перед надгробиями еду:

– Теперь нет.

Неожиданно.

– Почему?

– Он предложил вам стать даже не настоящими, а фальшивыми влюбленными! К тому же, судя по сложившейся ситуации, вам придется играть любовь еще более страстную, чем у него! Это задевает гордость. Лучше бы он не просил притворяться, а просто сказал, что любит вас. Тогда можно было бы и поддаться, – недовольно буркнула Сурен.

Так дело только в этом?

– Думаешь, если он так скажет, поверю и поддамся?

– Неужели найдется женщина, которая останется равнодушной, если прекрасный герцог шепнет, что любит ее? Пусть разум кричит, что это ложь, но, стоит посмотреть в его глаза, как способность ясно мыслить тут же исчезнет.

Это верно.

Я уже привыкла, поэтому не удивляюсь, как раньше, но лицо герцога по-прежнему кажется мне фантастически прекрасным. Настолько, что я понимаю, почему Лиони из романа влюбилась с первого взгляда.

Поэтому, возможно, я и сама поверила бы его словам, совсем чуть-чуть.

– Все равно никто не поверит в нашу любовь. Вот и придется сказать, что это я безответно в него влюблена.

– Почему? Леди, вы тоже хороши собой! Если не считать того, что от жизни на Севере, которая совсем вам не подходит, вы похудели, ваша кожа огрубела, а волосы стали ломкими.

Почему-то мне кажется, что именно это определяет красоту человека.

– Как бы там ни было, не забывай держать рот на замке и подыгрывать в нашем спектакле. Ведь слухи, которыми обмениваются служанки в задних комнатах, расходятся намного быстрее, чем разговоры аристократок, которые те ведут за чаем.

– Об этом можете не волноваться, – покорно ответила Сурен.

Она откусила яблоко, которое только что лежало перед надгробием, и захрустела им.

Слуга закинул в повозку багажную сумку. По лестнице, пошатываясь, спустилась Элизабет.

Мы с ней давно не виделись. Ее руки и ноги опухли. Похоже, теперь ей было трудно даже ходить. Она даже перестала выходить в сад, где раньше часто гуляла.

С каждым выдохом из ее рта поднимался белый пар. Ее лицо казалось безмятежным, но по прерывистым белым облачкам было понятно, что ей трудно дышать.

Элизабет была на последних месяцах беременности. Когда-то я с ужасом наблюдала, как ее живот растет день ото дня, но со временем привыкла и теперь смогла даже лучезарно ей улыбнуться.

На Севере не было специальной одежды для беременных, поэтому Элизабет просто выбрала накидку побольше, чтобы укутаться как следует. Поскольку большую меховую одежду шили только на мужчин, ей пришлось взять один из комплектов, которые носили солдаты-подростки. Такая одежда нужна была для военных целей, она защищала от холода, но на ней не было даже самой простой вышивки. Вряд ли знатной даме подобало ходить в таком наряде, тем более что накидка была слишком длинной для нее и волочилась по земле даже после того, как ее обрезали и подшили.

Ну, в этом не было ничего удивительного. Сюда редко попадали женщины, которые могли забеременеть, и здесь не было настоящей хранительницы замка. У маркиза, прошлого хозяина, и его супруги было всего двое детей, к тому же один из них родился в других краях.

Выходит, за последнюю сотню лет в этом замке появился на свет всего один ребенок, хотя планировалось, что должно родиться двое.

Элизабет, закутанная в теплый зимний наряд, выглядела еще толще, чем была на самом деле. Каждый раз, когда Элизабет делала шаг, казалось, что она вот-вот упадет. Медленно, ступенька за ступенькой, женщина спускалась вниз. Лестница была покрыта тонким слоем льда. Когда я подошла к ней и поддержала под руку, Элизабет улыбнулась.

– Спасибо, – тихо прошептала она.

– Солдаты здесь недогадливы, верно? И заботиться они не умеют. Беременная женщина спускается по ступенькам, и никто из них головы не повернул! А что, если вы поскользнетесь?

Дочь графа и первая супруга знатного господина, которая носила под сердцем первого наследника другого графа. Больше нигде она не встретила бы такого обращения. В столице подобное поведение даже вообразить было невозможно.

– Эти солдаты еще не получили официального назначения. Им привычнее на поле битвы, поэтому ничего удивительного, что забота об аристократке им чужда. – Элизабет попыталась оправдать солдат, в ее голосе зазвучало тепло. – Они ведь всегда жили в этом суровом месте. Чем хуже окружающие условия, тем меньше возможности заботиться о других. Может быть, когда они окажутся в теплом месте, их поведение тоже исправится.

– И все же!

– Со мной все в порядке. Я скорее беспокоюсь о том, что в столице вы, Лиони, будете слишком заняты.

– Что? При чем здесь я?

– Именно вы будете учить солдат правильно себя вести с аристократками. Это входит в обязанности дамы герцога. Ах! Он ведь станет принцем после церемонии.

– А…

Разговор оборвался.

Я не хотела, чтобы графиня неправильно меня поняла, но на мне было ожерелье, подаренное Деоном, поэтому я не смогла ничего ответить. Как выглядеть подругой, достаточно близкой, чтобы оставаться рядом с ним, но не мешать при этом будущим брачным предложениям? Изображать беззаботную девушку, способную быстро самоустраниться, оказалось очень сложно.

Снег валил хлопьями.

– Похоже, я вижу этот снег в последний раз.

Слова Элизабет заставили меня посмотреть на небо. Оно было ясным, без единого облачка.

– Я думала, это место станет родиной моего ребенка… и я была полна решимости вырастить его сильным, поэтому даже имя выбрала соответствующее, но вдруг все решилось иначе… По возвращении нужно еще раз обдумать, как его назвать. Чтобы имя сочеталось с весной, а не с зимой.

Слова Элизабет озадачили меня. Похоже, она даже не подозревала об отъезде.

– Разве вы не обсудили это с герцогом? Я думала, он принял решение вернуться в столичный особняк, поговорив перед этим с вами…

– Со мной? – Глаза Элизабет округлились. – Я узнала обо всем несколько дней назад от главного дворецкого. Мне казалось, это вы, леди, предложили переехать. Ведь нельзя допустить, чтобы случилось нечто, подобное тому, что произошло в тот раз. Здесь белым-бело и трудно ориентироваться, ведь вокруг только снег, поэтому очень легко заблудиться.

Я была ошеломлена. Зачем же Деон едет в столицу, если не ради графини Аринн? Я-то считала, что они посоветовались и он принял решение отправиться туда. Но что же он задумал?

– Наверное, нелегко вам пришлось. Раз планы поменялись так внезапно… Вы ведь и без того испытываете неудобства.

– Это служанкам пришлось попотеть, упаковывая мой багаж. А для меня в итоге все сложилось хорошо. Возможность отпраздновать рождение ребенка в кругу семьи – это будущее, о котором я даже не мечтала, и оно ощущается по-новому. Особенно обрадуется моя младшая сестра.

Голос графини зазвучал немного взволнованно, а щеки залил румянец.

Я оглянулась на Деона, вскочившего на лошадь. Подол его бирюзового плаща изящно развевался на ветру. Я села в карету и протянула руку Элизабет. Та радостно схватилась за нее.

Внутри кареты висела птичья клетка. Я крепко обняла ее, чтобы она не качалась.

Птица, чьи крылья не подрезаны. К счастью, она не билась в клетке и мирно спала в импровизированном гнезде.

– Отправляемся.

Деон пришпорил лошадь, и та понеслась. Прозвучал протяжный звук рожка, и длинная процессия медленно пришла в движение.

Карета задребезжала.

Я отодвинула занавеску. Северный замок постепенно становился все меньше и меньше. С его остроконечной башни сняли герб и флаг; он уже казался заброшенным.

Когда герб убрали, обнажилась скрытая часть замка. По его, казалось бы, прочной стене шла трещина, словно даже он не выдержал холода.

– Та самая птица, – слегка кашлянув, произнесла Элизабет. – Я слышала от служанок, что вы взяли одну с собой. Вы уже дали ей имя?

– Да. Решила назвать ее «Чудо».

Чудо… Элизабет пошевелила губами, словно слово было ей незнакомо.

– Чудо. А что это значит?

Здесь нет такого слова? Все просто живут, повинуясь предопределенной судьбе, не надеясь на чудо?

– Хм… Это слово с моей родины, оно означает что-то похожее на удачу.

Элизабет кивнула:

– Хорошее имя. Хм… Если вы не возражаете, могу ли я одолжить это имя?

– Что? Но для чего?

Элизабет погладила живот:

– Мне показалось, оно прекрасно подойдет моему ребенку.

– А… Госпожа, ведь так много прекрасных имен! Не думаю, что оно подойдет мальчику… К тому же это слово совсем не используется в Империи. Наверное, стоит подумать об имени для ребенка еще немного. К тому же Миланор или Карана тоже весьма неплохи.

Не желаю больше никаких отступлений от сюжета.

Когда мы подбирали для ребенка подходящее обычное имя, Элизабет вдруг прикрыла рот ладошкой, как будто ее вот-вот вырвет, а затем прислонилась к стене кареты и часто задышала.

– Госпожа, как вы? Если вам плохо, может, немного передохнуть?

Ее лицо стало белым как бумага. Похоже, графиню укачало.

– Нет. Все в порядке. Нельзя, чтобы график сдвинулся из-за меня.

Мне осталось всего четыре месяца, и, конечно, было жаль терять драгоценное время в карете, но один день особой роли не сыграл бы.

Открыв окно, я высунула голову.

– Герцог! – Мой голос прозвучал тихо, но следовавший впереди процессии Деон обернулся. – Давайте немного отдохнем.

– Как там госпожа Аринн?

– Спит.

Элизабет теперь спала намного больше. Она все время клевала носом, чуть не ударяясь головой об окно кареты, и от этого просыпалась. Жаловалась на усталость, хотя кошмары ей не снились. В моменты пробуждения вертела головой, пытаясь бороться с подступающей тошнотой. Иногда Элизабет слегка била себя по груди, словно ей было душно. Но ничто не помогало справиться с токсикозом. На Севере не было лекарей, которые специализировались на уходе за беременными, и единственным, что облегчало тошноту графини, были кислые закуски.

Я присела на корточки перед огнем. Его тепло окутало мое лицо. От костра летели искорки. Деон молча подкинул дров.

– До столицы еще далеко?

Наша процессия двигалась быстро. Из-за токсикоза Элизабет приходилось иногда делать остановки, но мы уже почти десять дней провели в дороге. Все это время невозможно было переодеться, поэтому от одежды начал исходить неприятный запах. К счастью, дни были холодные, и она хотя бы не была мокрой от пота.

– Почти на месте. Посмотрите вон туда.

Деон указал куда-то за лес. Там маячили дома, из труб поднимался дым. Первые жилые дома, которые я увидела в этом мире. До сих пор мне приходилось смотреть лишь на остроконечные башни замка.

– Как только мы пройдем через лес, я должна буду полюбить вас, герцог.

– Тебе это не по душе? – обернулся он.

– Как сказать… Все контракты, которые я заключала до сих пор, были несправедливыми. Так что даже не знаю, в каком убытке я останусь на этот раз.

Я протянула ему пустую чашку. Он легким движением наклонил чайник, висевший над огнем, и наполнил ее. От чашки пошел сильный жар.

Хотя Деона лишили статуса, он по-прежнему оставался высокопоставленным аристократом. Но вряд ли забота о других входила в дворцовый этикет. А он заботился обо мне совершенно искренне. Если я дрожала – укрывал меня одеялом, если кашляла – предлагал воды. С какого-то момента такие простые действия перестали требовать от нас слов.

– Если искать во всех контрактах выгоду, окажется, что убытки несет другая сторона. К тому же это касается не только тебя. Я ведь тоже тебя люблю.

Я рассмеялась. Если бы нас услышал незнакомец, он принял бы эти слова за сладкое признание в любви.

– Вы любите меня?

Неожиданный вопрос заставил и его рассмеяться.

– Я же должен, – признался он, выдохнув облачко белого пара.

Любовь.

Слова, которые погибшая Лиони больше всего хотела услышать, сорвались с губ Деона лишь после того, как мы покинули Север. Каким было бы ее лицо, услышь она их?

Я почувствовала, что вокруг стало немного теплее. Возможно, причиной этого была более мягкая погода, поскольку мы двигались на юг.

В столице, до которой мы добрались за несколько дней, было тихо.

Карета остановилась прямо перед императорским дворцом, на самой оживленной улице, но и там было странно безмолвно для столь густонаселенного района. Ни одного случайного прохожего, совершенно пустая улица. Из-за окутавшей ее тишины был слышен звон посуды в повозке.

Мы добрались до места, где останавливались кареты.

– Добро пожаловать, – поклонился конюх, поглаживая лошадь по гриве.

Деон спрыгнул с коня. Яркий солнечный свет, уникальная особенность столицы, делал его прекрасные черные волосы еще роскошнее. Я-то думала, что на Севере, где нет ничего, кроме белого снега, они смотрятся лучше, но, на удивление, и в теплой столице они выглядели восхитительно.

– Я пришел за каретой, которую должны были подготовить для меня заранее.

Его звучный голос был отчетливо слышен даже среди фырканья и топота лошадей. Деон достал из-за пазухи именную табличку и протянул ее конюху.

Я тоже вышла из кареты. От долгого сидения внутри затекло все тело.

– Эту карету для нас подготовили?

– Да. Дальше можете ехать в ней.

Деон, молча оглядев карету, нахмурился.

– Сзади сидят дамы. Они и дальше поедут в карете из моего замка.

Конюх смутился:

– По столице могут ездить только заранее одобренные кареты. Вам придется пересесть в эту.

– Для нас подготовили только одну?

– Да, именно так.

Деон молча взобрался обратно на коня и взял поводья.

– Вы не сядете в карету? – спросил Итан.

Деон ответил:

– Я поеду верхом.

Так эта карета ему не по душе! До сих пор он старался держать лицо, но я-то обо всем догадалась.

Роскошную карету впереди венчала золотая статуя льва.

Внешне она выглядела весьма прилично, но ни на дверях, ни на передней части не было никаких узоров, которые бы показывали, что внутри находится кто-то из императорской семьи или из высокопоставленной знати. На такой карете мог бы ездить новоявленный аристократ или богатый простолюдин.

Кроме того, в упряжке не хватало одной лошади, а те, которых впрягли, не были породистыми скакунами из императорского дворца, узнаваемыми с первого взгляда. Стоящие перед нами лошади оказались даже хуже, чем те, на которых ездили солдаты.

Как и ожидалось, Витер, увидев карету, сморщился.

Торжественной церемонии в честь восстановления статуса не будет. Так зачем императорской семье готовить достойную карету? На Деона уже смотрели с пренебрежением, и будущее выглядело мрачным.

Графиня Аринн была беременна, но я-то – нет. Я подошла к Деону. Солнце над головой слепило глаза. Я медленно зажмурилась, а когда снова открыла глаза, Деон уже смотрел на меня сверху вниз.

– Могу я поехать с вами?

– Зачем? Лучше садись в удобную карету.

– Просто так.

– Ты не устала?

Я отрицательно мотнула головой. Не говоря ни слова, он спрыгнул на землю, взмахнув длинным плащом, подхватил меня и легко усадил на коня. А затем сам уселся сзади. Конь протяжно фыркнул.

Так вот она какая, столица.

Самый богатый город в этом мире. Здания, имеющие длинную историю, внешне казались старыми, но выглядели аккуратно. На каждом окне стояли вазоны с цветами. Яркие цветы и красные крыши так и притягивали взгляд.

Улицы по-прежнему оставались безлюдными. Лишь время от времени встречались старики и дети, которые проходили мимо, поглядывая на нашу длинную процессию.

– Как тут тихо.

Мы точно двигались где-то в центре города, но вокруг было все так же пустынно.

Стояла такая тишина, что слышно было, как плещется вода в фонтане. Все калитки, двери и окна были заперты.

– Наверняка все отправились смотреть парад в соседний район.

– Сегодня?

Почему именно сегодня? Меня охватили дурные предчувствия.

– Как думаете, почему? – фыркнул Витер. – Это означает, что нам не дозволено даже это. Слышал, план вдруг поменялся за три дня до нашего прибытия. Обычно этот праздник проводится в разгар лета… Из-за него горожане не смогут увидеть даже нашу процессию, идущую к храму.

Я украдкой взглянула на Деона. Как я и думала, на его лице не читалось совсем ничего. Он не проявлял ни радости, ни разочарования. А ведь это его родина!

– Прости, что твое первое впечатление о столице не самое удачное, – сказал Деон, должно быть, заметив мой взгляд, блуждавший по сторонам.

– Вам жаль, что образ вашей родины, по которой вы так скучали, запятнан?

Может, Деону не по душе, что портят образ родного города, который он невероятно любит? Ничего удивительного, ведь ему предстоит править здесь.

Деон натянул поводья. Конь пошел медленнее.

– Как сказать… Не то чтобы у меня самого были какие-то хорошие воспоминания об этом месте.

Первоначально он должен был ступить на эту землю уже после того, как со всем разберется и одержит победу. Тогда он вернулся бы на родину с почетом и славой… и горожане встретили бы его процессию радостными криками. Должно быть, он тоже ощущал, что город, куда он вернулся спустя так много времени, встретил его безразлично.

Из-за того, что приготовления велись в спешке, процессия оказалась нестройной и одинокой.

– Вы непременно должны стать императором. Не забывайте о сегодняшнем унижении, – тихо прошептала я и вдруг услышала, как Деон позади меня хмыкнул:

– Впервые вижу, чтобы ты беспокоилась о моем благополучии.

– Не то чтобы я беспокоилась. Вы ведь все равно станете императором.

Он молча направил коня влево.

– Разве вы не хотите быть императором?

– Как знать… Думаю, любой принц мечтает об этом, но моя цель – позаботиться о тех людях, которые мне доверились, поэтому не имеет значения, смогу я сделать это с императорского трона или нет.

Он дал образцовый ответ. Желание защитить своих людей. Это были невероятные таланты, собравшиеся вокруг него, поскольку сразу угадали это намерение. Вот она, движущая сила, которая сделает Деона императором.

– Вам недолго придется об этом мечтать.

– Откуда ты знаешь?

– Иногда я вижу будущее. У меня хорошо развита интуиция.

Он прищурился:

– Вот как? И как далеко вперед ты увидела?

О чем следует сказать в первую очередь? Немного поразмыслив, я заговорила:

– Ребенок графини. Думаю, это сын.

– В их роду очень ждут наследника; уверен, граф обрадуется.

– Мне кажется, этому событию обрадуется не только он, но и вы, герцог!

Он рассмеялся:

– С чего это? Он станет моим преданным вассалом?

– Да. И весьма выдающимся. Готовым пожертвовать собственным телом, чтобы помочь вам.

– То есть придется ждать как минимум лет двадцать. До тех пор, пока он вырастет.

Непохоже, что Деон мне поверил.

Но я не стала ничего добавлять. Пусть мои слова звучат абсурдно, но через несколько месяцев он сам поймет, что они были правдой.

– Вы точно станете императором.

– И когда же?

– Это должно случиться в течение пяти лет… Но думаю, произойдет даже немного быстрее.

– И почему же?

– Потому что я здесь.

Он снова рассмеялся:

– Леди, неужели у тебя такая большая сила?

И он даже не сильно ошибся. Ведь мы с Деоном оказались в столице, хотя должны были оставаться на Севере. Кажется, он понял меня совершенно неправильно.

– Благодаря тебе, я быстро стану императором… Может, мне следует сказать тебе спасибо? – шутливо произнес он.

– Действительно. Я ведь помогла вам приблизиться на шаг к императорскому трону. Что же мне еще сделать? Хотите, надену вам корону?

– Как хочешь, – ответил он, а затем спросил: – А пророчеств о тебе самой не было?

– Обо мне? Я…

«Я умру через четыре месяца. От вашей руки».

Я, не говоря ни слова, крепко сжала край своей одежды. Мне вспомнилось то, о чем я на какое-то время забыла. Моя жизнь ограничена. Волнение, которое я испытала от пейзажа, который увидела впервые, утихло.

Впереди появился красивый замок, полускрытый деревьями. Он был старый, но большой и величественный. Одну стену полностью увили зеленые лозы. Даже в столице это здание выделялось среди других. Мой взгляд привлекла цветущая энотера на ограде.

– Какой прекрасный замок, – искренне произнесла я.

– Он тебе понравился?

И что с того? Собираешься купить его для меня?

Он спрыгнул с коня. А затем протянул мне руку:

– Этого, похоже, ты не предвидела. Спускайся.

– Но где мы?

– Там, где я жил, будучи принцем. Дом, где теперь предстоит жить и тебе.

Я разделась. Погода в столице была солнечной и теплой, словно пыталась уверить нас, что холод Севера – просто ложь. Хотя я специально оделась легко, поскольку мы ехали в карете, по спине текли капельки пота.

– Я поживу в этом замке, пока все процедуры не завершатся, а затем вернусь домой, к графу, – сказала Элизабет.

Она тоже переоделась в легкую одежду. В замке принца Деона, как и ожидалось, нарядов для беременных не оказалось, поэтому она просто выбрала свободную юбку.

– Жаль, что нам придется расстаться, – вздохнула я.

На самом деле мне хотелось, чтобы мы держались друг от друга как можно дальше, на безопасном расстоянии, даже если это значило, что я никогда больше не увижу графиню. Но, к сожалению, ее замок находился на окраине столицы.

И все же я была рада. Хотя бы потому, что больше не буду слышать, как бьется сердце ее ребенка. Его пульс стучал у меня в ушах, даже когда мы с графиней находились на приличном расстоянии друг от друга. А иногда, когда ребенок пинался, я пугалась даже сильнее, чем она.

Элизабет широко улыбнулась:

– Приезжайте в замок графа почаще. Лиони, вам всегда будут рады.

– Так и сделаю.

– Теперь, когда вы наконец в столице, ешьте как можно больше. Здесь продают много того, от чего можно набрать вес.

Элизабет ослабила завязки на моей спине.

– Вы уже переоделись? Нужно отправляться прямо сейчас, – закричал из-за двери солдат.

Поправив одежду, я открыла дверь.

Перед глазами всколыхнулась тонкая белая рубашка, которую я видела впервые. Это оказался Деон.

– Идемте.

Его тело выглядело крепким. Я видела руки Деона, обычно спрятанные под толстым меховым плащом и кожаными одеждами. Они оказались сильнее, чем я думала. При каждом движении сквозь тонкую ткань рубашки проступали подтянутые мышцы спины.

Но разглядывать Деона и дальше я не могла. Пришлось последовать за ним по длинному коридору.

Храм, где проводилась торжественная церемония, обычно был закрыт для посещения. Священник провел нас в комнату, все стены которой оказались оклеены яркими обоями.

В храме полагалось пробыть около недели, чтобы омыться и тщательно подготовиться, но, конечно же, священники ускорили необходимые процедуры. В манифесте, где был расписан порядок проведения церемонии, кто-то нарисовал черные линии. Похоже, храм тоже действовал с оглядкой на обоих принцев.

У всех аристократов так?

Я украдкой взглянула на Витера и по его недовольному лицу ясно поняла, что процедура проходит не так, как полагается. Хорошо, что наблюдающих за нами вокруг немного. Будь их больше, наверняка они стали бы высмеивать происходящее, называя Деона недопринцем.

Священники действовали по правилам. Молодые служители в белых одеяниях с любопытством заглядывали в открытые двери.

На Деоне тоже было белое ритуальное одеяние вместо черных доспехов и кожаного плаща, которые он всегда носил. Это создавало вокруг него совсем иную энергетику. Он был мало похож на человека, прошедшего войну, наоборот, казался таким же прекрасным, как цветок, ни разу не пострадавший от невзгод мира. Как человек, который никогда не брал в руки меч, не говоря уже о том, чтобы ранить кого-то. Кто, увидев Деона таким, посмеет назвать его убийцей?

Мы встали перед статуей богини. Ее руки были сложены, а под глазами сверкали драгоценные камни. Казалось, будто она плакала.

Особой красотой отличался круглый купол храма. Даже фрески на потолке были написаны золотом, что придавало им особую роскошь. Свет полуденного солнца струился сквозь витражи и ложился цветными переливами не только на стулья у окна и статую богини, но и на всех вошедших в храм людей.

На Деоне был украшенный синими драгоценными камнями галстук, который он надевал на прием в честь своего дня рождения. Синие камни на галстуке таинственно сверкали, отражая падающий на них свет. Драгоценность такого же цвета висела сейчас у меня на шее.

Я осторожно коснулась маленького ожерелья. Деон говорил, что выбирал украшение тщательно, и я совсем не чувствовала его поверх одежды. Такое легкое, что, казалось, оно одновременно было на мне и не было.

– Говорите по очереди. Во имя Святого Духа вам будет покровительствовать Богиня, – пропел священник, пока я думала о чем-то своем.

Вслед за Деоном перед статуей по очереди преклонили колени Витер, Итан и Элизабет. Я тоже, следуя их примеру, растерянно опустилась на колени с краю.

– Что нужно делать? – Я легонько дернула Витера за край одежды.

Он стоял, сложив руки у груди и опустив голову, но тут же открыл глаза:

– Можете загадать желание.

Желание?

– А сколько желаний нужно загадать?

– Сколько у вас есть? Обычно загадывают одно или два.

Всего одно или два? Похоже, в Империи все живут счастливо.

Я начала вспоминать свои желания. Хорошо бы такое, которое охватит как можно больше всего. Желание, которым я смогу выразить суть того, что мне хочется, за короткое время.

– Во имя Святого Духа. Даруйте нам ваше покровительство и мир всему народу Империи, – сказал Деон.

Желание совершенно в его стиле.

Священник подошел к Деону и окропил его голову несколькими каплями воды.

– Пусть ваше желание осуществится. Мы будем молиться за это.

– Даруйте мне возможность мечом добиться безопасной и мирной жизни, – сказал стоящий рядом Итан.

– Пусть ваше желание осуществится. Мы будем молиться за это.

Так вот как это происходит. Хорошо, что я оказалась в самом конце очереди.

– Пусть людей Империи защитит великий император, а их заветные желания воплотятся в жизнь.

– Пусть мой ребенок родится здоровым. А в семьях герцога и графа воцарятся мир и покой.

Священник также окропил Витера и Элизабет.

– Да, пусть и ваши желания осуществятся. Мы будем молиться за это.

Все желания были похожи. Они выражали то, что таилось в самой глубине души того, кто надеялся на мир и покой для себя. Слишком стандартно. До крайности однообразно.

Подошла моя очередь. Священник и юноша, который держал сосуд с водой, встали передо мной.

Я сложила руки вместе и закрыла глаза.

– Прошу, накажите тех, кто меня обижает. Если Бог есть… нет, если у Бога есть совесть, он непременно позаботится о бедном ягненке, свалившемся в этот мир, – глубоко вздохнув, я выпалила свое последнее желание. – Пусть у меня… только у меня все будет хорошо. Только у меня…

Стало так тихо, как будто огромный храм был пуст.

Я медленно открыла глаза и увидела перед собой стоящего в замешательстве священника. Рука, которой он собирался меня окропить, замерла в воздухе. Юноша рядом с ним стоял, разинув рот от удивления.

– Д-да… П-пусть ваше желание осуществится, – растерянно проговорил священник.

Он запнулся, словно не мог произнести слова о том, что тоже будет молиться вместе со мной.

Я почувствовала, как люди, которые молились рядом, разом взглянули на меня. Особенно ясно ощущался пристальный взгляд светло-зеленых глаз, но я продолжала смотреть на священника.

На лоб брызнули капли воды. Пусть Бог бросил меня здесь и исчез, но, если он правда существует, ему будет трудно проигнорировать мое желание.

На лбу старого священника выступил пот. И почему-то казалось, что его волосы еще сильнее побелели.

Деон и Итан попросили священника о короткой личной встрече, чтобы получить стигматы.

Я начала спускаться по лестнице. Позади послышался вздох Витера:

– Леди, и по приезде в столицу вы не изменились. Даже молитва у вас эгоистичная.

– А вы все слышали? Но разве можно говорить об этом вне храма? По словам священников, все, что происходит внутри, должно храниться в тайне. Даже если бы я призналась в убийстве, вам следовало бы хранить молчание. Разве вы не слышали, что священник добавил в конце?

Он насупился:

– Что я могу поделать, если все было слышно? Даже слишком отчетливо. Не ко мне ли вы обращались, говоря эти слова? Просили наказать ваших обидчиков!

– Кажется, вас мучает совесть. А если бы вы ничего плохого мне не делали, были бы в полном порядке.

Витер фыркнул:

– Какая вы дерзкая, леди. Тот священник не меньше тридцати лет служит в столице, но, уверен, он впервые слышал такое желание. Он и так в летах, поэтому повезло, что он не упал в обморок от шока.

Если у него такое слабое сердце, не нужно было становиться священником.

Я отрицательно покачала головой. Вот же наивный юноша. Похоже, он очень плохо знает этот мир.

– Витер… Кажется, вы этого не знали, но я уверена: все вокруг думали то же, что и я. Просто побоялись произнести это вслух во время официального ритуала. Вам следовало внимательно понаблюдать за их губами во время молитвы. Уверена: все просили о собственном процветании! Если у них и были какие-то другие желания, то только о благополучии их семей.

– Это не так! Не оскорбляйте верующих, опуская их до своего уровня, леди, – надул губы Витер.

Его постоянно надутые губы были настолько мне противны, что так и хотелось их ущипнуть.

– Но в этом ведь нет ничего плохого. Если каждый будет молиться о своем благополучии, в конечном итоге у всех все будет хорошо! Это ведь не рандомная игра, в которой желания исполняются путем вращения колеса. Если все осуществится, исход будет хорошим для всех, не так ли?

Тц! Он фыркнул:

– Как складно вы излагаете. Никогда не видел ни в столице, ни на Севере кого-то, подобного вам, леди. И почему я сразу не догадался? Когда вы вышли из кареты, я принял вас за слабую, несчастную девушку. Но не зря же говорят, что нельзя судить о человеке по первой встрече. Похоже, мне нужно поработать над собой. Над своим легкомыслием.

– Тогда что мне следовало загадать?

Он ответил, будто только и ждал этого вопроса.

– Разве недостаточно подходящих желаний? Даже юная герцогиня Еврония, которая, будучи единственной дочерью из трех поколений, была плохо воспитана, или императрица соседней страны, которую казнили за порочность и жестокость, в храме наверняка загадали бы мир для народа Империи, – безостановочно ворчал Витер все время, пока мы спускались по лестнице.

– Вы своими глазами видели, как они это говорили?

– Как я мог видеть, если они жили в прошлом веке?

– Тогда откуда вам знать?

– Полагаю, что так все и было. И для этого мне не обязательно их видеть. В сказках для детей для пущего воспитательного эффекта этим двум женщинам приписывают всевозможные злодеяния, которых они не совершали, но подобных молитв среди них не было. Если бы они так повели себя в храме, об этом непременно где-то написали бы.

Я фыркнула.

Мир для народа Империи? Мир во всем мире? Это бесполезно. Ведь я сама вот-вот умру.

Но важнее всего было то, что я не любила это место. Пусть Витер говорил правильные вещи, но я не собиралась желать этому жестокому месту мира.

Витер цокнул языком.

Ссориться перед храмом было неловко, но, поскольку столица пустовала, верующих поблизости не было, только изредка мимо проходили юные священники. Может быть, поэтому Витер говорил так язвительно и громко. Единственной, кому из-за нас было неловко по нашей вине, оказалась Элизабет. Она хотела нас остановить, но затем, понаблюдав, просто отступила на шаг назад.

В этот момент из-за толстой колонны храма вдруг выскочила девушка:

– Сестренка!

А мы-то думали, что здесь никого нет! Неожиданный возглас заставил нас вздрогнуть и замолчать.

Неслышно и легко девушка подлетела к Элизабет и обняла ее. Ее телосложение было почти таким же, как у меня.

– Ты что тут делаешь? Ты же цветок этого праздника! – привычным тоном спросила Элизабет, вырвавшись из ее объятий.

Похоже, они были знакомы.

– Как ты себя чувствуешь? Не поранилась? – Девушка ощупала Элизабет.

– Со мной все в порядке. Говорят, и с ребенком тоже.

– Да разве сейчас о ребенке надо думать? Сестра, как ты? Для меня на первом месте – ты. Мне совершенно все равно, что там с ребенком в твоем животе. Достаточно, чтобы с тобой все было хорошо.

Она еще раз стиснула Элизабет в объятиях. Светло-рыжие волосы красиво взметнулись вверх.

– Но почему ты пришла сюда?

– Мне не нужна эта глупая кукольная игра. Какой смысл наряжаться и махать рукой на параде? Это не может быть важнее семьи.

Она так и подпрыгивала на месте. Ее в меру высокий голос был очень милым.

– Так нельзя. Некоторые леди ждали целый год, желая оказаться на твоем месте. Это невежливо по отношению к ним. Люди, пришедшие на парад, очень ждали твоего появления, – добродушно проворчала Элизабет.

Хотя казалось, что она отчитывает девушку, их разговор был до невозможности теплым.

Вряд ли Элизабет была намного старше сестры, но по их разговору казалось, что у них значительная разница в возрасте.

– Пожалуйста, возвращайся поскорее!! И не к графу Аринну или в замок герцога, а в наш родной дом, – всхлипнула девушка.

– Только как следует попрощавшись. Это же невежливо!

– Да какой толк от вежливости? Я так скучала по тебе, сестренка. – Девушка уткнулась щекой в грудь Элизабет и потерлась о нее.

Каждый раз, когда она поворачивала голову, я видела часть ее лица. Светло-рыжие волосы, гладкие и блестящие, в отличие от моих собственных, выглядели прекрасно, несмотря на то что их растрепал ветер. Когда девушка открывала глаза, я видела, что они черные с примесью темно-фиолетового. Большие глаза, полные слез, красиво сверкали.

Единственная девушка, которая могла бы назвать Элизабет сестренкой. Единственная девушка, которая стала бы уговаривать ее вернуться домой.

Эта девушка…

Она повернула голову.

«Изелла Сноа».

Главная героиня в этом мире.

Мне показалось, будто время остановилось.

– Что случилось?

Я зачарованно разглядывала девушку, но тут раздался голос Деона.

Я словно очнулась от короткого сна и наконец отвела от нее взгляд.

– Изелла, поздоровайся.

Элизабет снова высвободилась из объятий сестры.

– А, так вы – герцог. – Изелла вытерла выступившие слезы. – Рада познакомиться. Меня зовут Изелла Сноа.

– А, значит, леди из семьи Сноа.

Взгляды двух людей переплелись. Конечно, я не могла за ними не наблюдать.

Их первая встреча в романе была напряженной. Изелла обнажила меч и направила его прямо в шею Деону. В отличие от людей, которые не умеют обращаться с мечом, Изелла держала свое оружие ловко и крепко. Как она и хотела, старый меч оставил на шее Деона маленькую царапину.

Тот пришел в замешательство, ведь его впервые ранили, и это случилось даже не на поле боя. В этот миг Изелла произнесла: «Ты смеешь пить кровь моего племянника, но при этом не можешь совладать с такой крошечной ранкой?»

Она воинственно вторглась в замок герцога с верой в то, что спасет племянника от чудовища, и вела себя не как слабая женщина, а как настоящий воин.

Главные герои романа склонили головы друг перед другом в знак приветствия. Но на их лицах были другие эмоции. На лице Изеллы вместо торжественности – высокомерие, а на лице Деона – его обычная расслабленность.

– Я много о вас слышала. Говорят, вы заботились о моей сестре, – звучно проговорила Изелла. – Свяжись вы в первую очередь с семьей Сноа, а не с графом Аринном, мы прибыли бы раньше. Слышала, в семье графа одновременно произошло много событий. Если бы вы отправили нам весточку, не пришлось бы терпеть столько неудобств. Жаль, что так вышло.

Изелла высказала свое недовольство тем, что граф Аринн не смог должным образом защитить свою жену, а также тем, что герцог сообщил новости о ней лишь одной части семьи.

Ее глаза тихо закрылись. Как будто в только что произнесенных словах не было яда.

– Спасибо, что заботились о госпоже все это время. А теперь я забираю ее с собой. – Изелла взяла Элизабет под руку.

– Так нельзя. Я ведь несу ответственность до конца, не так ли? – твердо остановил ее Деон. – Слышал, ты тоже была там, когда госпожу Аринн похитили. Как я могу быть уверен, что подобного не повторится, и доверить ее тебе, леди? Граф Аринн – мой верный вассал. Я не могу отпустить его жену с посторонней девушкой.

Вместо мечей в воздухе со звоном столкнулись слова, которые оказались даже острее. Во взглядах читалось напряжение.

– Так и есть. Герцог прав. Изелла, вернись домой. Я тоже скоро буду в особняке графа Аринна.

– Собираешься поехать туда? Но ведь граф еще не вернулся. Ты должна быть там, где о тебе смогут позаботиться.

– Раз там никого нет, я тем более должна отправиться туда. Когда граф отсутствует в замке, его хозяйка – я. Мне следует вернуться, чтобы выполнить свой долг. К тому же попрощаться здесь будет невежливо по отношению к герцогу, который обо мне заботился.

– Но… – Изелла обиженно надулась, но в конце концов сдалась. – Простите мне мою грубость, герцог. Поздравляю вас с возвращением в столицу. Официально познакомимся в другой раз.

Изелла присела в реверансе, слегка приподняв одной рукой подол платья. А затем без всяких сомнений резко повернулась и побежала к карете с нарисованным на ней фамильным узором семьи Сноа.

Витер, наблюдавший за этой сценой, сказал:

– Эта леди… странновато пахнет.

Пахнет? Я принюхалась. На месте, где она стояла, остался только слабый цветочный аромат.

– Она чем-то неуловимо похожа на вас.

– На меня?

Этих слов я никак не ожидала. Как может быть похож на меня прекрасный цветок из высшего света?

– Это из-за рыжих волос?

– И это тоже, но поведение – особенно.

– Я тоже это почувствовал. Похожую энергетику, – поддакнул Итан.

– Конечно, вы похожи не во всем. Она красивее, элегантнее, и у нее лучше родословная, чем у вас, леди.

Сказал бы просто, что она лучше во всем.

Если не закрыть ему рот, он точно продолжит распинаться о достоинствах Изеллы.

– Кстати, о ее происхождении… Среди предков леди Изеллы тоже есть кровь малого народа, не так ли? По материнской линии. Говорят, даже у прямых наследников через несколько поколений кровь сильно разбавляется, но она ухитрилась родиться с рыжими волосами. А это большая редкость в Империи! Похоже, ее кровь сильна.

– Рыжие волосы настолько редки?

– Конечно. Малые народы и аристократы почти не смешиваются. Леди Лиони, в вашем случае к малому народу принадлежала ваша мать, но в семье графа нужно отмотать назад аж три поколения. Думаю, число рыжих в Империи можно пересчитать по пальцам одной руки. Не уверен, что среди благородных леди найдется хотя бы пять рыжих.

Я коснулась своих волос. Кстати говоря, когда мы были на Севере, я не видела рыжих волос ни у кого. Конечно, в том замке я могла встретить разве что нескольких слуг да горничных.

Поскольку там у меня не было возможности увидеть разных людей, я и не подозревала, что цвет моих волос настолько редок. Мне казались уникальными серебряные пряди Сурен. Но мои собственные волосы оказались еще более редкими.

– Рыжие волосы настолько редки, что я подумал, не сможет ли она стать следующей кандидаткой на кровь.

Взгляд Витера стал острым, как у ястреба, готового к охоте. Казалось, он даже облизнул губы.

Жуть какая! Его голова работает только в этом направлении. От такой преданности аж плакать хочется.

– Но еще больше она подошла бы на роль герцогини. Точнее, теперь уже на роль супруги принца.

Девушка, достойная того, чтобы придирчивый Витер увидел в ней супругу своего господина!

Я снова посмотрела на ее удаляющуюся фигурку. Она все так же мило бежала вприпрыжку к карете графа. Наполовину заплетенные волосы были такими пушистыми, что казались созданными из сахарной ваты.

– Но разве я сама ему не подхожу? Мне уже больше двадцати, а значит, возраст вполне подходящий. К тому же такое место лучше всего занять смелому человеку с сильным, боевым характером…

– Ни капли, – твердо отрезал Витер в ответ на мою шутку. – Вы из тех, кто может только разрушить страну. Уверен, вы легко отдадите ее врагу, если увидите в этом выгоду для себя.

Опровергнуть эти слова было трудно. Для меня и правда деньги важнее какого-то там благополучия страны.

Звяк.

Деон положил передо мной мешочек. Он оказался таким увесистым, что звякнули тарелки на столе.

– Необходимые платья и украшения подберем отдельно. В кондитерскую зайдем во время осмотра достопримечательностей столицы. Это тебе на первое время.

Увесистый мешочек был набит деньгами.

– Еще что-нибудь нужно?

Я поставила чашку на стол и небрежно произнесла:

– План внутреннего строения замка.

– Что?

Он вздрогнул. В его взгляде снова появилось что-то зловещее.

Ясно, о чем он подумал.

Я глубоко вздохнула:

– Герцог, это не та причина, о которой вы подумали. Разве стала бы я в открытую просить у вас карту, чтобы составить план побега?

– Тогда зачем?

– Хочу выбрать комнату. Это очень большой замок, но почти пустой, поэтому я не знаю, какая комната мне подойдет.

Это мое воздаяние. Я, медленно потягивая чай, ждала ответа Деона.

– Может, выберешь после того, как мы осмотрим весь замок?

– Тогда просто останусь в этой.

Все равно я недолго там проживу. Времени неторопливо осматривать несколько десятков комнат огромного замка, чтобы выбрать одну, у меня не было.

– Здесь вполне неплохо. Я была всего в четырех комнатах, но эта нравится мне больше всех. Она просторная и ближе остальных к саду и оранжерее.

Обои, постельные принадлежности и даже висящая на потолке люстра были белого и абрикосового цветов. Весьма благородное сочетание.

Если лечь на постель и повернуть голову влево, твоему взору откроются растущие в саду деревья. Хотя сад огорожен невысоким забором, эта комната располагается на первом этаже, поэтому достаточно перелезть через забор, и можно босиком пройтись по траве. К тому же тут была терраса с прозрачным навесом, поэтому я подумала, что в снежный день было бы здорово посидеть на ней с чашечкой кофе. Пусть я и не доживу до первого снега…

Я плюхнулась на постель. Спальня оказалась намного больше, чем та, что была у меня на Севере. Весенние одеяла тонкие, но мягкие. Когда я легла на постель, увидела, что на балдахине, доходящем до потолка, скопилось много пыли.

Я слышала, что эта комната долго стояла пустой, видимо, поэтому там никто не убирал пыль. Именно это помогло мне осознать, как долго Деон пробыл на Севере, отказавшись от статуса принца.

– И постель такая широкая.

Я раскинула руки. Постель была достаточно велика, чтобы на ней уместились три человека.

– Тебе нравится?

– Да.

– Но вот незадача. Это моя спальня.

– Ничего не поделаешь, – спокойно ответила я. – Придется у вас ее отнять.

Он усмехнулся:

– Я не могу уступить эту комнату. Она одна из ближайших к кабинету.

– Тогда, может быть, будем жить в ней вместе?

Я постучала по постели рядом с собой. Точно так же, как когда впервые позвала его.

На мгновение он замер с застывшим лицом, но затем рассмеялся:

– Леди, у тебя совсем нет стыда. А я ведь предупреждал в горах. Если решила провоцировать, правильно выбирай объект для этого…

– Когда это вы такое говорили? Кажется, у меня что-то с памятью… Тогда, во время моей прогулки?

– Да, тогда… – Он собирался что-то сказать, но закрыл рот и большими шагами подошел ко мне.

Его внезапные поступки больше не пугали меня так сильно, как раньше. Он не причиняет мне вреда. По крайней мере, пока я рядом и даю ему кровь.

Я чувствовала усталость. Стоило только лечь в постель, как на меня навалилась сонливость. Я с трудом разлепила так и норовившие закрыться глаза и смотрела, как он приближается. Постель дрогнула.

– Ты и с другими ведешь себя так же? – спросил он.

– Пока не знаю. Я впервые стала для кого-то кровью.

Услышав мой ответ, он тихо рассмеялся.

– Думаю, смогу это узнать, если лягу в кровать к другому мужчине.

Эта постель такая мягкая. Другие тоже такие? Мне не хотелось вставать. Все тело охватили приятные ощущения.

В одно мгновение смех прекратился. Воздух в комнате словно заледенел.

Я подняла голову. Лицо Деона было холодным, без малейшего намека на улыбку, как будто это не он только что смеялся.

– Деон?

Не было даже звуков размеренного дыхания, которое я слышала всего мгновение назад. Я посмотрела вверх. Уголки его рта странно скривились.

– Почему ты продолжаешь меня провоцировать? Ты не прочь делить со мной одну спальню, словно мы женаты уже с десяток лет.

– Потому что мне все равно. Даже если мы будем делить постель.

– Все равно?

– Да. Я ведь хотела занять место вашей супруги, так что такого страшного в том, чтобы спать в одной постели?

– Ах вот как?.. – мрачно рассмеялся он.

Я запоздало прочитала что-то странное в уголках его рта.

Он опустился на постель. А затем одну за другой расстегнул пуговицы, которые были застегнуты до самой шеи. Я даже не успела заметить, как он навис надо мной. Его действия показались мне странными, и я отодвинулась:

– Разве вы не собирались пить кровь?

– Я и буду ее пить.

– Но зачем тогда снимать рубашку? И… Совсем не обязательно делать это так…

Мы замерли в странной позе. В такой могли бы оказаться влюбленные, а не вампир и его мешок с кровью. Если его цель – пить мою кровь, зачем укладывать меня на постель и нависать надо мной?

– Просто любопытно.

Деон усадил меня между своих ног и заключил в объятия. Что-то увесистое и горячее коснулось нижней части моего живота.

– Лиони, знаешь? Говорят, что у дрожащего от страха человека кровь насыщенней и гуще, чем обычно. Именно поэтому рыцари, которые без ума от крови, не могут сдержаться, когда видят на поле истекающего кровью противника, и тут же бросаются на него. Так они становятся демонами войны… Я думал, что это лишь оправдание для убийц, одержимых сражениями, но теперь мне и самому стало любопытно, – сказал Деон, дыша мне в ухо.

Он взял одной рукой мою ногу и положил ее себе на плечо.

– Может, сегодня проверим, правда эти слова или ложь?

Деон впился глубоким поцелуем во внутреннюю часть моего бедра. Его полузакрытые веки дрожали, словно он собирался меня съесть.

Под его странным, непонятным взглядом моя нога сама собой дернулась. Я попыталась с силой вывернуться, чтобы высвободить ее, но он не отпускал мою ногу.

В его взгляде читалась настойчивость. Он вел себя так, словно намеревался съесть всю меня, а не просто пить мою кровь.

– Н-ну нет ведь никаких доказательств. Принц, вы ведь тоже этого не знаете!

– Да. И поэтому сегодня собираюсь проверить.

– Н-но я ведь не подопытная м-мышь. Если в-вам так любопытно, проверьте на ком-нибудь еще, – сказала я, заикаясь.

Воспользовавшись моим замешательством, он вонзил зубы мне в бедро. А затем лениво лизнул место укуса. Казалось, будто зверь пробует на вкус добычу, которую раньше никогда не встречал. Сможет ли он проглотить ее одним разом? Сможет ли так ее пленить, чтобы она не смогла бежать…

Воспользовавшись моментом, когда его руки ослабли, я быстро перевернулась, собираясь освободиться от него. Попыталась броситься вперед, но он тут же схватил меня за талию и притянул обратно в свои объятия.

– О.

Я беспомощно скользнула к нему.

– Куда собралась, Лиони? – спросил он, нажимая мне на талию. – У тебя еще остались силы убегать? А заплатить за содеянное ты не собираешься?

– Ха-ха. Да разве… я могу…

Я попыталась прикрыться смехом, но его глаза сузились. В них читалась откровенная, слепая похоть. Его глаза были необычно мутными и влажными.

Я изогнулась всем телом, чтобы вырваться. Но он сжал меня своими сильными бедрами и не отпускал. Как бы я ни боролась, он одолел меня одной рукой, а другую положил на талию, чтобы потом запустить ее под одежду.

Неудобные платья мне не нравились, поэтому обычно я надевала одежду из двух частей и даже не украшала ее лентами.

Надо было надеть хотя бы корсет, как другие девушки, пусть в нем и трудно дышать. Но моя одежда была свободной, и его рука беспрепятственно проникла внутрь.

Она опускалась все ниже и ниже. Рука, скользнув вниз, остановилась в том самом месте, где я никак не ожидала ее ощутить.

Он начал медленно тереть бугорок пальцем.

Нет!

Мои раздвинутые ноги задрожали.

На глаза навернулись слезы. Подобное ощущение было мне незнакомо.

– Ах…

Я попыталась вырваться, но его рука становилась все быстрее и быстрее.

– П-погоди, Деон!..

Я поспешила схватить его за руку. Казалось, вот-вот из моего рта вырвется странный крик.

Но он, не останавливаясь, лениво лизнул мое ухо.

– Тсс. Снаружи суетятся слуги, готовящие замок к возвращению хозяина. Разве можно так шуметь?

Можно просто убрать руку, и все разрешится! Это же замок принца, и его хозяин должен проявлять достоинство. Разве можно развлекаться с женщиной средь бела дня?! Но его это ничуть не беспокоило.

И он был прав. Ведь если кто и стонал здесь от возбуждения, то это была я.

Мужчина, который вытворял это с моим телом, все еще был опрятно одет и продолжал тереть мой клитор совершенно беззвучно. Поняв это, я закусила губу.

Даже сейчас снаружи сновали незнакомцы, распаковывающие багаж. Мне казалось, шум их движений раздавался прямо у меня над ухом.

Было так странно ощущать его прикосновения в незнакомой комнате, на непривычной постели, когда от других людей нас отделяла лишь кирпичная стена. Каждый раз, когда матрас двигался, с балдахина летела скопившаяся на нем давняя пыль.

Мои ягодицы все время подпрыгивали. По всему моему телу прокатывалась дрожь, но он лишь держал меня крепче и быстро двигал пальцами.

– Ах! Уже… Уже хватит! Прекратите!

Хватит уже! Я чувствовала что-то странное. Казалось, будто что-то вот-вот разольется во мне. Внизу живота пылало и зудело.

– Тсс. Все в порядке, Лиони, – выдохнул он мне в ухо, будто уговаривая. – Не сдерживайся.

Значит, он совсем не собирался останавливаться.

– А-а-ах!..

И только потер еще сильнее. Как только он быстро пошевелил пальцем, мое тело, которое держалось из последних сил, в конце концов сдалось.

Интересно, хорошая ли звукоизоляция в замке у принца? Даже сходя с ума от удовольствия, я не могла перестать думать об этом. Меня продолжали беспокоить люди за дверью.

Громкие вздохи, которые так и норовили сорваться у меня с губ, было трудно сдерживать, и это сводило меня с ума. Когда я откинула голову назад и застонала, он высунул язык и неторопливо лизнул мое ухо.

– Ах… А-ах…

Тут я достигла кульминации. Мои пальцы, крепко стискивавшие простыни, разжались.

Чувствуя, как на меня накатывает мощная волна, я уткнулась лицом в подушку и часто задышала. Мое тело размякло, словно его покинули все силы.

– Если будешь делить со мной постель, каждый раз придется проходить через нечто подобное. Ты согласна?

Сил отвечать не было. Он развернул мое размякшее тело и уложил на спину. Затем, словно требуя дать ответ, поднял меня и усадил так, чтобы я оперлась на его плечо.

Я, все еще ощущая расслабленность, откинулась на его грудь, позволив своему телу вытянуться.

Убирая мои мокрые от пота волосы, он прошептал:

– Кажется, придется тебе жить в этой комнате. Ты так слаба, что, похоже, не сможешь пошевелиться, даже если захочешь пойти разложить свои вещи, – проворчал он, словно проявляя ко мне заботу. – Лиони.

– …

– Может, еще разок?

Эти слова тут же привели меня в чувство. С трудом подняв свое размякшее тело, я отстранилась назад:

– Только попробуйте ко мне прикоснуться.

Когда я настороженно отодвинулась к изголовью постели, Деон засмеялся:

– Но я ведь еще даже не начал. Не пил кровь.

– Вот я и спрашиваю, зачем было!..

– Что?

Он был спокоен. Его лицо сохраняло совершенно невинное выражение, как будто он правда ни при чем.

Мне стало обидно.

Поправляя задравшуюся одежду, я отодвинулась еще дальше. Большая тень снова приблизилась, накрыв меня. Я медленно отодвигалась, стараясь оказаться все дальше.

Тук.

Моя спина коснулась изголовья. Бежать было некуда.

Его взгляд снова скользнул по моим запястьям, волосам и шее. Он нежно откинул мои волосы. Затем медленно наклонился и обнял меня. Его горячее дыхание приблизилось. Его лицо опускалось все ниже и ниже. Наконец его губы коснулись моей шеи.

Вот так, прижимая губы к моей шее, он неторопливо перевел дыхание, а затем без предупреждения прокусил нежную кожу.

Я ощутила покалывающую боль, но она длилась недолго. Мое утомленное тело не могло даже чувствовать как следует.

Сегодня я слишком много волновалась. Приехав в столицу, я вышла из кареты, села на коня, и мы отправились в замок, побывали в храме, а еще я встретилась с главной героиней… А еще то, что только что случилось в постели…

Мое лицо снова вспыхнуло. Вспоминая все, что произошло сегодня, я глубоко вздохнула.

Деон поднял голову:

– О чем это ты думаешь?

– Ни о чем особенном. Я просто устала.

Он провел языком по отметинам на шее. Это был безмолвный знак, говорящий о том, что он выпил достаточно крови. Все-таки власти у меня немало. Даже вот постель у герцога отняла.

В этот момент двери распахнулись, и по комнате разнесся громкий крик:

– О-о-ой! Простите. Я думала, что внутри никого, и собиралась сделать уборку. – Служанка, одетая в форму горничной, подскочила на месте, а затем тут же захлопнула дверь.

Снаружи послышался грохот, словно она упала.

Вот так беда. Мою сонливость как рукой сняло.

– Похоже, теперь вы хлопот не оберетесь.

– Почему?

Потому что поза у нас красноречивая. Я лежу на постели, а он нависает надо мной. Любой, кто не знает о наших отношениях, вполне может неправильно это истолковать.

Даже задавая вопрос, он не отрывал головы от моей шеи. Вряд ли он не понимал ситуации, но задал вопрос совершенно невинным тоном.

Более того, глазам служанки предстала сцена, когда Деон впивался мне в шею. Оттуда это наверняка выглядело как глубокий поцелуй.

Кроме того, эта служанка была не из замка герцога. Посторонние не знали, что я даю Деону кровь. Поэтому стоит ей рассказать кому-то о том, что он прикасался губами к моей шее… Я ощутила надвигающиеся проблемы.

– Я собиралась вести себя как обычная, ничем не примечательная гостья. Но, кажется, мой план провалился.

Из-за устроенного мной скандала в столовой, на Севере ходили слухи, что я ненормальная. Даже среди служанок, которых не было там в тот день, многие сторонились меня. Поэтому здесь мне хотелось быть просто незаметной гостьей. Но с первого дня все пошло наперекосяк.

– Вот как, – спокойно, как будто ничего особенного не произошло, ответил Деон.

Подготовка к поездке в императорский дворец закончилась рано утром.

Лично у меня не было ни одного повода ехать туда, но меня выгнали из замка под предлогом генеральной уборки. А я ведь могла бы просто попить чаю в отдельном крыле или в ближайшем кафе. Деон старался не отпускать меня от себя, словно мы были связаны невидимой нитью. Но я же обещала больше не убегать… Сколько бы я ни повторяла эти слова, они оставались бесполезными криками.

Расстояние между замком принца и императорским дворцом было небольшим. Верхом на лошади его можно преодолеть примерно за десять минут. Но, в отличие от замка принца, во дворце царила мрачная и зловещая атмосфера.

Я почувствовала, что императорские стражники, завидев Деона, тут же сильно занервничали. Даже часовые и конюхи, которые изо всех сил старались не обращать на нас внимания, все же были полностью сосредоточены на Деоне.

– Вы прибыли? – Стоявший у зала для аудиенций рыцарь отдал честь Деону, как только увидел его.

Приветствие было сдержанным.

– Сообщи о нас.

– Да! Принц… нет, герцог Деон, а… ну… ваше высочество с аудиенцией…

Рыцарь колебался, не зная, как назвать гостя. Хотя наш визит нельзя было назвать неожиданным, слугам еще не дали указаний о том, как следует обращаться к Деону. Всегда бесстрастное лицо Деона выражало гнев.

Кажется, здешние обитатели не только запретили проводить прием и мешали нам попасть в столицу, но и приказали своим подчиненным игнорировать нас. От такого глупого поведения брови хмурились сами собой.

Понимал ли мерзавец Ажанти, унижая принца, что ему придется вынести в будущем? В списке жертв, которым предстоит пасть от рук Деона, его имя наверняка начертано даже более крупными буквами, чем мое.

– Что ж. Я сам сообщу. Открой двери.

– Прошу прощения.

– Охраняй леди. Я зайду внутрь один. А ты жди возле зала для аудиенций.

– Да, слушаюсь.

Двери открылись. Деон уверенным шагом направился к стоявшему вдали императору.

– Стой! – разнесся по огромному залу голос императора.

Деон, сделав всего пять шагов, резко остановился.

– Вот оттуда лучше и поздоровайся. Разве нам нужны утомительные формальности? Я как раз собираюсь выйти. Не закрывай двери. – Император остановил рыцаря, который собирался закрыть двери.

Это было унизительно. Я не могла видеть лица Деона, но догадывалась, что он едва сдерживает гнев.

– Кхе-кхе. Кхе. Кха-ах.

Я слышала, что император уже стоит одной ногой в могиле, и это оказалось действительно так. С первого взгляда было ясно, что он стар и слаб, а его прикрытое пышными одеждами тело наверняка было худым и дряхлым.

Он продолжал кашлять. И его тело сотрясалось от кашля.

Пожилая женщина, стоявшая рядом с ним, протянула платок. Император не смог взять даже кусочек ткани, который был прямо у его лица, поэтому женщине пришлось самой вытереть ему рот. Когда кашель утих, император несколько раз тяжело вздохнул через нос.

Женщина с платком – императрица. Нынешняя императрица, которая сделала все необходимое, чтобы свергнуть мать Деона и занять ее место.

Ее каштановые волосы были собраны в элегантный пучок, даже морщины на лице были тонкими и изящными, и она совсем не выглядела как мать Ажанти.

Не следует судить человека по внешности.

Императрица мягким движением вытерла платком пот со лба императора. Казалось, ее движения были полны искренности.

– Приветствую ваше величество императора.

– Вижу незнакомые лица. Ты что, обзавелся семьей? И это на Севере, куда тебя отправили размышлять о своем поведении?.. – спросил император, едва перестав кашлять.

Приветствие Деона он проигнорировал.

– Эта женщина… – Император указал на дверь.

Кончик его пальца был направлен на меня.

– Лиони Сиэн. – Я поспешила склонить голову.

– Сиэн?

Император нахмурился. Я так и слышала его вопрос: «Это не та ли разорившаяся семья из провинции?»

Или он просто был недоволен самим фактом того, что девушка с неизвестной фамилией Сиэн пришла в императорский дворец и сейчас стоит прямо перед ним?

– Деон сейчас в самом расцвете сил, ему тоже пора найти свою половинку, – сказала императрица, аккуратно сложив платок.

– Кхм-кхм… С учетом того, что твоя мать выкинула при императорском дворе, даже твое появление в столице мне не слишком по душе… Тем не менее, памятуя о твоих прошлых достижениях и том, что ты все-таки мой сын, думаю, можно устроить для тебя прием. Не знаю, правда, есть ли сейчас достойные варианты…

Императрица тут же ответила, словно только и ждала этих слов:

– Слышала, скоро состоится благотворительный базар, который организуют аристократы. Думаю, мы сможем представить Деона там. И рассказать о подвигах… герцога.

– Этот базар проводится ежегодно. Может, все же не следует уравнивать его с приемом…

– Но разве это не делает его особо значимым? Думаю, можно считать это прекрасной возможностью, поскольку цели у базара благородные и в нем принимает участие вся столичная знать. – Императрица лучезарно улыбнулась.

– Тогда так и поступим, – кивнул император.

– Благодарю вас за радушие, ваше величество.

– Хорошо. Деон де ла…

– Ваше величество… – Императрица крепко сжала руку императора, а затем что-то прошептала и покачала головой.

Это было настолько тихо, что мне не удалось разглядеть даже движения ее губ, но я знала, в чем дело.

Деон сжал кулаки. Костяшки его пальцев побелели, а на тыльной стороне ладоней напряглись сухожилия.

В конце концов, император так и не назвал его по фамилии.

Мне стало трудно продолжать наблюдать за аудиенцией сзади. От напряжения перехватывало дыхание.

Я осторожно вышла в коридор. Там был расстелен красный ковер, от которого у меня закружилась голова. Повернув за угол, я увидела в конце коридора длинную тень. Она становилась все ближе и ближе.

Это Витер? Или Итан? Нет, второй был простолюдином и не имел права входить в императорский дворец.

Лицо приблизилось. Блондин. Знакомые черты.

Это оказался принц Ажанти.

Он скрестил руки на груди, окинул меня ленивым взглядом и приподнял уголок рта.

– Не думал, что Деон спасет тебя так быстро. Кажется, он привязан к тебе сильнее, чем я полагал?

Он продал аристократку работорговцам, но смотрел на меня как ни в чем не бывало. Так, словно в этом мире некому его наказать. Его высокомерие вздымалось до небес.

– Давно не виделись, – улыбнулась я в ответ.

– Похоже, тебе пришлось нелегко. Ты так исхудала… Сможешь ли и дальше оставаться рядом с Деоном? Чтобы выжить, нужно ухаживать за собой и вести себя как лиса.

Он пальцем поднял мой подбородок. Я нервно сбросила его руку. Он действовал как обычный злодей из романа – просто по шаблону.

– Вы меня продали, но без стеснения смотрите мне в глаза. У вас нет ни капли стыда.

– Я пытался только напугать тебя. Если бы я хотел убить тебя, разве стояла бы ты сейчас передо мной?

Светлые волосы, поблескивающие на подбородке, – они очень ему шли. Так вот какой у них природный цвет. Каштановые волосы, которые ему также очень шли, внезапно получили свой естественный светлый оттенок.

– Ты последовала за ним аж в императорский дворец. Похоже, действительно хочешь серьезных отношений с Деоном? Но даже в таком случае долго тебе не прожить. – Он, не собираясь молчать, продолжал сыпать саркастическими замечаниями. – Но тебе совсем не обидно? Ты хоть знаешь, как часто Деон меняет людей? Два года – его максимум. Полгода уже прошло, значит, твой оставшийся срок годности – не больше полутора лет, леди.

Ошибочка. У меня всего четыре месяца.

Одно предположение Ажанти уже оказалось ошибочным. Вскоре и второе ждет та же учесть. Предположение, что он станет императором.

– Встретились жалкая и брошенный. Если у вас родится ребенок, каким же ничтожеством он будет… Под стать вам.

Он процедил ровно те слова, которых я ожидала.

«Гордость сильнее ранят слова о том, что мы хорошо друг другу подходим, чем о том, что мы не пара».

Я вспомнила, что сказала, перед тем как покинуть Север, и сама не заметила, как с губ сорвалась насмешка.

– Разве я пошутил? – прищурился принц.

Его брови криво поползли вверх. Он тоже был красив, но не имел никакого сходства с Деоном.

Я перестала смеяться.

– Вы не боитесь меня, принц?

– Я? Тебя? – переспросил он так, словно мои слова звучали абсурдно. – Вы с Деоном вместе тронулись умом? С чего мне тебя бояться?

– Потому что я жива и здорова, а герцог приехал в столицу. Вы разозлили его и, кажется, дали хорошую возможность контратаковать вас. Но вам совсем не страшно?

– Что?..

– Вы не сможете остановить его, просто сорвав церемонию возвращения статуса. Принц, вам следовало действовать осторожнее. Вы должны были безжалостно убить меня тогда или не дать герцогу оказаться в столице.

На его лице появилась растерянность. А затем он, словно осознав, что пропустил удар, фыркнул:

– Не волнуйся, леди. Скоро я похороню и тебя, и герцога. Лучше выбери место для вашей могилы.

Я умру прежде, чем ты успеешь меня убить. К сожалению для тебя. И могила для меня уже выбрана.

Каким бы жестоким ты ни стал, все равно ты остаешься аристократом, который ни разу не марал руки в крови. Ты должен был увидеть кончину врага своими глазами или вообще зарубить его собственными руками. Но ты всегда поручал это кому-то другому. Это и есть причина твоих неудач.

Деон – человек, руки которого каждый день запятнаны кровью. Будь то чужая кровь или же моя.

Я не стала убеждать принца, что он не сможет стать победителем. Ведь он был не более чем эпизодическим персонажем, как и я.

Серьги я выбрала изумрудные с темно-бирюзовым отливом. Они прекрасно подходили к моим волосам. Возьми я украшения того же цвета, что и волосы, и их бы не было видно.

Выбрав кольцо и серьги, я перевела взгляд на ожерелья, обвивающие шеи безликих манекенов. Бриллианты и гранаты, сапфиры и жемчуг – целая радуга. Ювелир надел перчатки и показал мне несколько драгоценностей.

Деон, который наблюдал за нами, стоя сзади, сказал:

– Зачем тебе ожерелье? Я ведь уже подарил одно.

– Не могу же я носить только одно. Хочу купить несколько. Неужели вам жаль денег?

Он фыркнул:

– С чего бы? Тебя вдруг стали беспокоить мои финансы? Если хочешь что-то купить, выбери несколько сережек и колец. А раз тебе нужны разные драгоценные камни, можешь выбрать и их – сделаем тебе тиару.

– Конечно. Ведь любимая леди герцога не может остаться без таких подарков, не так ли? Но почему нельзя ожерелье?

– Как прискорбно. Мой подарок тебе уже наскучил? Собираешься избавиться от него? – сказал он с наигранной грустью в голосе.

Похоже, он хочет сыграть юношу, ворчащего на свою возлюбленную, но у него так много денег, что это больше напоминает плохую шутку.

– Там же драгоценный камень, я не могу так поступить. Наоборот, положу ожерелье в шкатулку для драгоценностей, чтобы оно передавалось из поколения в поколение. А Сурен прикажу чистить его каждое утро.

– Думаю, оно лучше смотрится на твоей шее, а не в покрытой позолотой шкатулке. Вот она, превосходная подставка.

Его пальцы коснулись моей шеи.

Я вздрогнула и сделала шаг назад. Каждый раз, когда меня касалась его рука, в голове всплывали постыдные воспоминания.

– Если ожерелье тебе не нравится, я выберу другое…

– Ладно. Не буду снимать его до самой смерти.

Я отложила ожерелье, которое собиралась купить, а затем взглянула на свое отражение в зеркале напротив. Сегодня я надела платье с глубоким вырезом, в котором ясно был виден камень ожерелья.

Подарок Деона был бесподобен – это была драгоценность, созданная специально для меня. Ожерелье прекрасно и таинственно сочеталось с моими волосами. Интересно, что это за камни? Мы зашли в ювелирный магазин с самым богатым выбором украшений в столице, но здесь не было камней, похожих на те, что сверкали в ожерелье, которое подарил мне Деон.

Что ж, в таком случае выберу еще одно кольцо. Ювелир, должно быть, угадав мои мысли, извлек необработанный драгоценный камень.

– Такие сейчас лучше всего продаются в столице. Их добывают в шахтах на Юге, и они очень популярны, поскольку драгоценные камни фиолетового цвета встречаются весьма редко. Пускай они весьма недешевы… Но раз уж герцог покупает, воспользуйтесь этой возможностью и приобретите один. Если сейчас пройдете мимо, он так и будет стоять у вас перед глазами, – заговорщически прошептал он, явно намекая на возможность нашего с Деоном расставания.

Я не стала делать ему замечание. Он, будучи проницательным торговцем, точно подмечал тенденции. Как он и сказал, скоро меня выгонят.

Возможно, после моей смерти украшения будут стоить целое состояние, как кулон Марии-Антуанетты, который достиг самой высокой цены на аукционе, хотя был украшен всего лишь жемчужинами. Хорошо, что я выбрала не рубины. Так их хотя бы не назовут камнями, которые обрели свой яркий цвет из-за крови.

Стоило мне подумать о том, что ожерелье продадут на аукционе за двойную цену, чтобы в конце концов оно сверкало на шее другой женщины, как мое желание что-то купить исчезло. Я положила обратно камень, который держала в руке, и ощутила во рту горечь.

– Больше ничего не купишь?

– Думаю, этого достаточно.

Вот умру, вся обвешанная украшениями, и люди станут показывать на меня пальцами, называя женщиной, обожавшей роскошь. Ведь всем известно, какой конец ждет человека, чье тщеславие неподобающе велико. Как сказал Витер, моя история вполне может стать поучительной сказкой в детской книжке для будущих поколений. Вместе с эгоистичным желанием, которое я загадала в храме, неверно истолкованным и искаженным.

В какой-то момент я начала спокойно планировать собственную смерть.

– Но ты же не выбрала браслет.

Он взял стоявшую рядом шкатулку с драгоценностями. Его движение показалось мне грубым и небрежным. Похоже, опыта выбора драгоценностей у него совсем не было.

– Как тебе эти?

Должно быть, он приложил немало усилий, чтобы их выбрать, но в шкатулке оказались только устаревшие, уже вышедшие из моды. Даже если бы он просто пару раз бросил взгляд на запястья аристократок на улице, он ни за что не выбрал бы украшения в таком стиле. Совершенно очевидно, какие драгоценности ждут Изеллу в будущем.

– Браслет мне не нужен. Буду носить тот, что есть.

Я взяла зонтик. В отличие от Севера, в столице солнце светило очень ярко.

– А у тебя есть браслет? – наклонил голову Деон.

– Тот, который я вам показывала раньше. Помните?

– Что за браслет? – Похоже, он действительно не помнил.

– Браслет, на котором камни с родовыми узорами наших семей обращены друг к другу. Я вам показывала, сказав, что сама его сделала.

Когда я упомянула о жемчужине и изумрудах, он выдохнул, издав звук «А».

– Но можно ли… носить подобное?

Он думает, что такое украшение недостойно любимой женщины герцога? Я мысленно представила браслет еще раз, и он показался мне несколько грубоватым.

Как бы там ни было, не хотелось тратить еще больше времени на выбор украшений или что-то подобное. Кто вообще будет внимательно разглядывать мои браслеты?

– Тогда не буду украшать запястья. У меня же есть ожерелье и серьги. Разве так необычно ходить без браслета?

– Не думаю, что это хорошая идея.

Такое упрямство на него не похоже.

– Если понадобится, я потом схожу за ним с Сурен.

Драгоценностей и платьев у меня достаточно. Даже слишком много для той, кому предстоит притворяться возлюбленной герцога всего четыре месяца.

Мы сели в карету. Наконец-то мне представилась возможность попробовать десерты из той знаменитой кондитерской.

Я взяла в руки бумажный пакет со сделанным заранее заказом. На нем был выбит уникальный логотип кондитерской. Они даже о таких вещах заботятся! Похоже, очень гордятся собой.

Я откусила кусочек. Внешне десерт выглядел как обычный макарон. Но начинка была необычной. Стоило его надкусить, как он с хрустом раскрошился, и мне показалось, что внутрь добавлен мед.

Это же… точно. Традиционная корейская сладость. С медом и рисовой мукой.

В этот миг в моих глазах кондитерская, где продавали десерты, вдруг превратилась в старую лавку со столетней историей.

– Тебе не нравится вкус?

Я покачала головой. Дело было не в этом.

– Это вкус, по которому я скучала.

Приближался день моего появления в высшем обществе столицы. Это будет простой бал, на котором соберется лишь небольшое число здешних аристократов.

Мое тело охватило платье, усыпанное аметистами. На холодном Севере я всегда надевала женскую накидку поверх наряда, но в теплой столице в этом не было необходимости, поэтому я ощущала на плечах непривычную пустоту.

Без толстой шали моя худоба была заметнее. Я сразу поняла, почему в популярных местах столицы располагаются магазины с салатами и почему до сих пор продают платья со старомодными корсетами. Поскольку фигуру нечем было прикрыть, приходилось изрядно заботиться о ней. Мое тело исхудало еще сильнее, так что теперь не нужно было даже поднимать руки, чтобы все могли увидеть мои ребра, и при каждом прикосновении пальцы ощущали кости.

Рукава были изготовлены из прозрачного материала, сквозь который прекрасно были видны вены на моих руках.

– Вы так красивы. А если немного поправитесь, станете еще прекраснее.

Главная служанка в замке принца работала здесь с тех пор, когда Деон был еще ребенком, поэтому в таких делах была настоящим экспертом. Опуская рукава моего платья, она внезапно остановилась.

– Это… все? Неужели у вас нет браслета получше? – спросила пожилая служанка, поправляя мою одежду.

Ее взгляд был направлен на мое правое запястье. Точнее, на браслет с бусинами, на которых виднелись родовые узоры герцога и барона.

– Да, это все.

Женщина нахмурилась. Похоже, ситуация казалась ей весьма затруднительной.

– Как же быть? Мы ведь даже не успеем позвать сюда торговца. Может, отправить в магазин слугу?

– Сегодня день приема. Наверняка все украшения уже распроданы.

– Может быть, обойти хотя бы уличные ларьки? Возможно, у кого-то из чужеземных странствующих торговцев что-то осталось.

– Я уже узнавала. Вчера истек срок действия всех имперских пропусков, поэтому все они уехали.

Служанки вокруг меня суетились.

– Тогда, может, просто снять его? Надевать браслет совсем не обязательно… – сказала я.

Она категорически отвергла мои слова:

– Это тем более невозможно. Там же соберутся все леди столицы… Они посчитают это вашим недостатком. Особенно… – Она собиралась что-то сказать, но промолчала. – В любом случае у нас проблема. У вас есть и платья, и кольца, и тиара, но почему же нет браслетов?

У меня всего лишь недоставало какого-то браслета, но они вели себя так, будто произошла вселенская трагедия.

– Как странно. Разве принц не выбрал для вас браслеты, когда вы вместе ходили в ювелирный магазин? – спросила молодая служанка.

Вдруг стало холодно. В затихшей комнате было слышно, как щелкают булавки.

– Если хочешь работать в замке принца, первым делом должна научиться держать язык за зубами, – тихо отчитала ее стоявшая рядом пожилая служанка.

Мне показалось странным, что воздух внезапно похолодел. Я хотела спросить, в чем дело, но вокруг воцарилась столь жуткая атмосфера, что я просто не смогла этого сделать.

– Я собиралась нарядить вас в платье с коротким рукавом, но, думаю, придется его поменять. Рукава должны быть длиннее. Поторопитесь и принесите другое платье.

После ее слов служанки, стоявшие снаружи, внесли манекен с платьем. Остальные же принесли новую шкатулку, которая лежала на постели.

Наверное, еще одна попытка подобрать подходящие украшения к платью займет немало времени. Из груди вырвался вздох.

– Ни за что не показывайте свои запястья другим леди. Хорошо?

Она настойчиво указала на мои запястья, как будто это была моя ахиллесова пята. В ответ на ее категоричные слова я смогла только кивнуть.

В зеркале в полный рост, стоявшем на другой стороне комнаты, появилось мое отражение в новом платье. Оно было роскошным, но от этого моя худоба только сильнее бросалась в глаза. Чем прекраснее было платье, чем больше оно подчеркивало мою внешность, чем ярче сверкали украшения, тем заметнее становилась моя худоба.

Мой первый прием в столице проходил в особняке пожилого маркиза. Он давно овдовел, а детей у него не было, поэтому он часто скрашивал одиночество, организуя приемы и приглашая на них молодых аристократов и аристократок.

Вся собравшаяся знать то и дело поглядывала на меня и Деона.

Никто не мог просто взять и подойти к нам. И не потому, что они боялись Деона или презирали. Они бы хотели приблизиться, но приходилось действовать с оглядкой.

Внезапное возвращение и неясное обращение. Они тщательно все взвешивали, наблюдая за реакцией императорской семьи.

По лестнице спустилась девушка. Это оказалась Изелла.

Как только она появилась в зале, все замолчали, и мелодия, которую играли скрипки, зазвучала еще громче и красивее. Как и ожидалось, Изелла главенствовала в высшем свете.

Но казалось, она не осознавала, какое волнение вызвала своим появлением. Или для нее это было так же естественно, как течение воды, поскольку она всегда ощущала нечто подобное.

Она сосредоточилась на Деоне, к которому никто так и не решился приблизиться, и уверенными шагами направилась к нему.

– Здравствуйте, герцог… нет, принц. Мы ведь с вами уже виделись, не так ли?

– Да, леди Изелла Сноа.

Она лучезарно улыбнулась. Такой же улыбкой, как у Элизабет.

Изелла больше не питала враждебности к Деону. Нет, пока для этого не было никаких причин. Ведь я все еще жива. Ведь ее племянник еще не родился, и его не забрали в герцогский замок как заложника. Нет ни одной причины предать семью и направить меч на Деона.

Изелла с интересом разглядывала крепкого мужчину. В это раз холодные глаза Деона стали теплее.

Они и правда выглядели идеальной парой. Если она встанет рядом с Деоном в подаренном им ожерелье, никто не посчитает это излишней любовью к роскоши. Скорее, все похвалят украшение, уверяя, что оно попало к истинной хозяйке.

Я, сама того не осознавая, коснулась ожерелья.

Изелла была одета в синее платье, напоминавшее наряд, который я примеряла первым.

Цвет отличался, но детали в целом казались похожими. Рукава были прозрачными, и через них просвечивал кружевной узор, а само платье сидело идеально, как будто было сшито специально для нее. Его отлично подогнали по фигуре. Хозяйка магазина одежды была бы впечатлена, увидев Изеллу сейчас. Девушка напоминала русалку. Каждый раз, когда она делала шаг, подол ее платья развевался, обнажая одну ногу.

– Хорошо вам, – высказала я свои мысли.

Деону достанется такая красавица.

– Что? – не понял он.

Я ничего не ответила и лишь плотно сжала губы.

Возможно, это произошло потому, что Изелла сделала первый шаг навстречу, но после этого приветствия так и посыпались на Деона, словно все только этого и ждали. Я сказала ему, что отойду ненадолго, и ушла.

Осмотрев десерты, я выбрала закуску, которая мне больше всех понравилась. В тот момент, когда я взяла соблазнительно выглядевшее печенье, рядом послышался незнакомый женский голос:

– Здравствуйте. Впервые вас вижу. К какому роду вы принадлежите?

Я повернула голову. Ко мне обратилась девушка, которой на вид едва исполнилось двадцать лет.

– Лиони Сиэн, – ответила я, опустив тарелку на стол.

– Сиэн… – повторила она мою фамилию, словно пробуя ее на вкус, а затем повернулась к девушке рядом с ней. – Сиэн… Откуда она? Вы не знаете?

– Не знаю. Впервые слышу.

– Я тоже не знаю.

Я догадывалась.

Она знает меня. Не может не знать. Это просто уловка, чтобы дать по носу невежественной провинциалке, которая живет в замке принца без надлежащего титула.

Уверена, все присутствующие здесь уже провели тщательное расследование и выяснили, где находятся владения Сиэн, кто мои родственники и по какой причине такая заурядная девушка оказалась в замке герцога. Возможно, они знали о Лиони даже больше, чем я сама. Вот только ни за какие деньги им не удалось бы узнать точную причину, по которой я оказалась в замке Деона.

Я тихо рассмеялась.

Глупая знатная леди. Я слышала о своем месте больше, чем любой здесь присутствующий. В герцогстве было много людей, которым нравилось это обсуждать.

Но есть кое-что, чего ты не знаешь. Смерть уже маячит у меня за спиной, поэтому я не настолько свободна, чтобы играть в любовь рядом с человеком, которому только что вернули статус принца. Раз уж я не могу соблюдать дресс-код, приходится носить одежду, подобающую злодейке.

Когда я, сбежав, лежала в снежном поле, меня посетило много мыслей. И в конце концов я решила наслаждаться оставшейся мне жизнью. Я не знала, что значит радоваться жизни, но подумала, что притвориться злодейкой будет неплохо.

Хм. Как же лучше поступить? О столичных слухах я имею некоторое представление, ведь их мне рассказывает Сурен. И они делятся на два основных типа.

Золушка, которая случайно отправилась в замок герцога работать, понравилась ему и стала его возлюбленной.

Поскольку я была единственной девушкой во всем герцогстве, украсть его сердце было легче легкого. Теперь, когда мы оказались в столице, он вот-вот должен меня выгнать.

Или же я щит, который нужен, чтобы закрыть будущую герцогиню. Деон спонсировал барона, потому что у них существовал секретный план.

Любители романтики выступали за первую версию, а люди, которые увлекались политикой, настаивали на второй. Какой же вариант предпочесть мне? Или же… создать новые слухи?

Как только решение было принято, я расслабилась и у меня на лице совершенно неосознанно заиграла улыбка.

Пока в моей голове проносилось множество мыслей, девушка продолжала смотреть на меня все с тем же высокомерием. Красиво заплетенные волосы, а в них ярко-желтая перламутровая заколка, сделанная столичным мастером, к которому, как говорят, всегда выстраиваются очереди. Каждый раз, когда она высокомерно поворачивала голову, ее серьги-колокольчики покачивались.

Юная леди, выросшая в тепличных условиях, где ничего не угрожало ее жизни, а самые тяжелые переживания она испытывала, упустив заказанное платье или простудившись. Она мне не ровня.

Я широко улыбнулась. Решив, что моя молчаливая улыбка значит, что мне нечего сказать ей в ответ, она только выше задрала нос. Чтобы взять десерт, я немного закатала рукава, и она, увидев мои запястья, усмехнулась, а затем продолжила:

– Ваш браслет. Он весьма, хм… – Девушка в ярко-красном платье прищурилась, а один уголок ее рта изогнулся. – Винтажный. Где вы его купили? В лавке простолюдина? Или в магазине на вашей родине? А может быть, во время отпуска вы посетили ночной базар?

При этих словах леди вокруг нас подавили смешки.

Поверить не могу, что они упомянули мою родину. Так и знала, что они в курсе, в какой глуши находятся владения барона Сиэна. Даже стоявшие рядом люди, которых наш разговор совсем не интересовал, начали поглядывать на мой браслет.

– Похоже, браслет он вам не купил. А все потому, что в Империи влюбленные обмениваются ими, когда дают друг другу обещание пожениться. Конечно, сейчас эта традиция почти утратила силу, но для принца из императорской семьи, где сильны старинные обычаи, она важна. Конечно-конечно, – усмехнулась девушка.

Я знала ее. Вторая дочь семьи Мерди. Одной из тех, кто раньше всех отправил Деону брачное предложение.

Так вот какое значение имеют браслеты! Теперь я наконец понимаю, почему все на них помешались.

Я перевела взгляд на браслет. Возможно, из-за яркого освещения в приемном зале он казался еще более изношенным. Я с трудом добыла эти драгоценные камни. Мне даже пришлось разобрать ожерелье, которое всегда носила. Возможно, это были единственные драгоценные камни, которые у меня были. Потому что барон Сиэн очень беден.

Чтобы прожить в комфорте оставшиеся четыре месяца, мне нужно было стать более высокомерной. Лучше было стать порочной злодейкой, чем порядочной женщиной, достойной Деона. Раз уж мне все равно суждено пасть от его меча.

– Ну… так оно немного и есть. Выглядит, словно браслет смастерил ребенок, не так ли?

К разговору присоединилась стоявшая рядом девушка:

– Вы получили его в подарок от племянницы?

Я не понимала, чем она руководствовалась: пыталась оправдать мой дешевый и нелепый браслет или же собиралась посмеяться надо мной. Трудно было прочитать выражение ее лица, скрытое веером.

– Нет. Мой брат еще не женат, – улыбнулась я.

– Ах вот как. Возраст уже подходящий для брака, но он все еще не женился… Неужели вы правда купили браслет на ночном базаре, как и сказала леди Мерди?

– Да почему же? – Я снова улыбнулась и добавила: – Мне подарил его Деон. Он сам его смастерил. Своими руками.

– Ого!

Со всех сторон послышались возгласы. Казалось, на мне сосредоточилось даже больше взглядов, чем когда девушки обсуждали мой старый браслет.

– То-то он показался мне каким-то неаккуратным. Словно человек, который его смастерил, впервые попробовал изготовить браслет. Так это оттого, что принц сделал его своими руками.

– Но почему… он использовал такие низкокачественные камни? Они даже недостаточно прозрачны.

– Мечники обычно плохо в этом разбираются. Может, кто-то из торговцев обманом заставил его купить эти камни? Мужчины в нашей семье тоже такие. Всегда попадаются на уловки торговцев, когда покупают ткани и украшения. Даже готовы заплатить втрое дороже, чем их реальная стоимость…

– Может быть, он просто начал с дешевых камней, чтобы попрактиковаться в плетении? А затем, достаточно натренировавшись, сделает достойный браслет!

Девушки болтали сами по себе, добавляя новые подробности и все время кивая головами.

– Как романтично.

– Могу я взглянуть поближе?

Я протянула руку с браслетом.

Присутствующие тут же собрались вокруг меня. Даже те, которые вели себя так, будто происходящее их совсем не интересовало, вытянули шеи.

– Вот узор герцога. А это… должно быть, узор барона Сиэна, верно?

– Да, так и есть.

– Я чуть не сказала грубость. Как можно было назвать браслет, созданный руками его высочества, поделкой простолюдина?

– А есть и те, кто уже успел нагрубить, – прошептала девушка, украдкой оглянувшись назад.

Щеки леди Мерди запылали.

Я коснулась браслета. А затем вздохнула, как будто от нахлынувших воспоминаний мне стало тяжело.

– Было так печально смотреть, как он его мастерит. Его же никогда не ранили даже мечом на поле боя, а тут он несколько раз укололся иголкой.

– Правда? А я и не знала, что у него есть и такая сторона.

– Ради меня ему пришлось не спать всю ночь. Чтобы выслушать мою просьбу.

– Он не спал всю ночь? – Девушка обмахнулась веером.

– Да, именно.

Ведь Деон правда однажды не спал из-за меня всю ночь. В памяти возник его образ, когда он не спал всю ночь, читая любовный роман.

– Вот ты где.

Деон подошел в самом конце разговора.

– Не так ли?.. – задала я ему вопрос, когда он приблизился.

Деон недоуменно вытаращил глаза. Мне было приятно видеть, что глаза, которые всегда казались суровыми, вдруг стали невинными.

«Что?» – прошептали его губы, но я лишь молча ткнула его в бок.

– Дамы ждут ответа. Это невежливо. – Я прикрыла рот и засмеялась, а на его лице возникло замешательство. – Вы же сказали, что защитите меня вне зависимости от того, что я натворю в столице. Вам следует подтвердить все, что я сказала, – тихо прошептала я.

Деон неохотно произнес:

– Да, все так.

Его приятный голос разнесся по залу.

Я уже немало времени провела рядом с Деоном, поэтому чувствовала, что ответ был дан без восторга, но этого было достаточно для того, чтобы показаться вежливым и тактичным.

– Ого!

– Ох!

Снова послышались восхищенные возгласы.

– Что ж, желаю вам хорошо провести время.

Деон обнял меня за плечи, и мы направились на террасу. Там он закрыл дверь и задернул шторы, а затем спросил:

– Что ты им сказала?

– Ничего особенного. Просто…

Похоже, он и правда ничего не слышал. Мне вдруг захотелось его подразнить.

– Сказала, что вы страстно влюблены в меня и я оказалась в вашем замке после искренних просьб остаться рядом с вами, ведь вы были готовы даже выплатить все долги моей семьи. Я придумала прекрасную историю нашей любви. – Я лукаво ухмыльнулась. – Чтобы игра показалась убедительной, нужно хорошенько вжиться в своего персонажа, только тогда можно всех обмануть, не так ли? Вряд ли я могла бы притвориться роковой женщиной, способной соблазнить ваше высочество. Но нельзя же было сказать правду, что я всего лишь мешок с кровью. Я отлично справилась, верно? И звучит убедительно!

Он вздохнул:

– Надеюсь, впредь ты будешь заранее сообщать мне о том, что собираешься рассказать, чтобы у нас не возникло никаких проблем.

– Но вы же подвергнете мои слова цензуре. Перепишете их на свой лад.

Он нахмурился. Я знала, что он на такое способен.

– Я просто хочу, чтобы наши слова совпадали. Тебе же тоже будет неловко, если я где-то что-то о тебе наговорю.

– Совсем нет. Все нормально. Говорите что хотите.

Он тут же спросил, словно мои слова показались ему абсурдными:

– Вот как? Точно нормально?

– Говорю же, что да.

Он зловеще улыбнулся:

– Точно? Если кто-то будет интересоваться, почему я долго не выходил из спальни, когда вчера пил кровь… Думаю, я могу сказать лишь одно.

– Что вы хотите сказать?

Он наклонил голову и тихо прошептал мне на ухо:

– Есть ведь только одно, что могут делать влюбленные мужчина и женщина в одной постели. В это точно поверят больше, чем в то, что я пью кровь.

Мои щеки вспыхнули.

Я быстро отстранилась и огляделась по сторонам. Меня пугало, что кто-то мог подслушать эти бесстыдные слова.

– Как можно такое говорить? Пусть даже в шутку!

– Просто говорю, что такое возможно, – расслабленно улыбнулся он.

По его тону я поняла, что Деон дразнил меня. Только теперь я осознала его истинные намерения.

Я попалась на его обман!

Он явно был не из тех, кто смог бы сказать нечто подобное, даже если бы это было правдой.

– Так что говори мне обо всем заранее. Чтобы я мог принять меры.

В кабинете лежала гора писем. Я осторожно поднялась на цыпочки и добралась до дивана. Упавшие со стола письма валялись даже на полу.

Каждые два часа главный дворецкий приносил по новой охапке. Почтальону приходилось даже привозить их на тележке. Письма продолжали накапливаться, прежде чем их успевали прочитать, поэтому весь кабинет был завален еще не распечатанными конвертами.

Поздравления от аристократов с прибытием в столицу, приглашения на скромные приемы и рекламные листовки от известных магазинов и торговцев. Было много разных новостей, но не меньше половины из них содержали брачные предложения.

Не нужно было даже распечатывать письма, чтобы это понять. По внешнему виду посланий, украшенных цветами и надписанных каллиграфическим почерком красными чернилами, было ясно, что это не просто приветственные письма. Даже бумага отличалась от простой бумаги для писем. Конверты были настолько мягкие, что материал, из которого они сделаны, можно было принять за ткань. Наверняка все это дорого стоило и было слишком роскошно для простых любовных писем.

– Разве они не слышали обо мне?

Нужно было добавить побольше подробностей? Я подумала о леди, с которыми вчера повздорила.

– А не значит ли это, что им все равно? Даже если это место им не достанется, остается ведь еще два.

«Хотя, конечно, вряд ли они захотят его упустить», – добавил Витер равнодушным тоном.

– Им все равно, что у потенциального жениха есть возлюбленная? Разве это не задевает гордость?

– Для их гордости гораздо хуже иметь отношения с аристократом более низкого ранга. Рассылка брачных писем и ожидание занимают всего несколько месяцев, но жить вместе в браке придется не меньше пятидесяти лет, – ответил Витер, не отрывая взгляда от писем. – Аристократы, которые раньше лишь наблюдали за ситуацией, теперь тоже подключились всерьез. Даже семьи, которые не хотели отправлять своих дочерей в суровые северные края, теперь могут с легкостью присылать нам брачные предложения. Знать начала выбирать сторону. Может быть, для господина это хорошая возможность.

Витер быстро рассортировал письма:

– Слышал, что младшая принцесса, дочь нынешней императрицы, тоже ищет жениха. Если сравнить с ней, будет легче понять ситуацию. Список брачных предложений, которые получила младшая принцесса, явно отличается от предложений, отправленных нам. В зависимости от того, кому пришло брачное предложение, можно понять, кто на чьей стороне. Может, поручить кому-то это выяснить?

Деон кивнул.

– А если кто-то послал предложение и им, и нам? – спросила я.

Витер отреагировал спокойно:

– Это либо те, кто занимает нейтральную позицию, либо оппортунисты, которые наблюдают за обеими сторонами и ждут повода примкнуть к кому-то одному. Их совсем не обязательно привлекать на свою сторону. Они и так естественным образом примкнут к тому, кто получит власть.

Витер взял несколько писем и направился в угол, отгороженный высокой перегородкой. Я, до этого читавшая письмо, скрестив руки на груди, последовала за ним.

Перегородка была звуконепроницаемой, поэтому пространство за ней хоть и находилось в одной комнате с рабочим столом Деона, но можно было считать полностью отдельным помещением. Это место он предпочитал для работы, поскольку тут было еще две комнаты и можно было проводить важные встречи.

Я взяла письмо. В центре светло-зеленого конверта была помещена желтая фрезия. Внизу было написано имя отправителя.

Джулия Окком.

– И от семьи Окком тоже пришло предложение, – сказал Итан, посмотрев на письмо в моей руке.

Не проронив ни слова, Витер забрал письмо и положил его в верхнюю корзину. В нее он складывал письма от семей высокого ранга. Коричневая корзина значилась в списке Витера как та, в которой были «объекты, заслуживающие внимания». Это ничем не отличалось от предварительного отбора по его высоким стандартам.

– Что это за семья Окком?

Витер уставился на меня:

– Вас не интересует никто, кроме вас самой. Вы правда не знаете?

– Правда.

Он покачал головой:

– Меня зовут Витер Окком.

Ах вот оно что.

– Вы не хотите посмотреть письмо?

– В этом нет необходимости. Должно быть, это моя младшая сестра.

– У вас есть младшая сестра?

Я разорвала конверт.

Каштановые волосы и зеленые глаза. Поистине мини-версия Витера. Совсем юная. Волосы девушки были заплетены в две аккуратные косички. Должно быть, она хотела сделать серьезное лицо, но все равно проступало озорное выражение. Похоже, она старательно сдерживала улыбку для этого портрета. А ниже был указан ее возраст. Шестнадцать. Господи!

– Не слишком ли велика разница в возрасте? Она же такая юная!

– В любом случае от помолвки до свадьбы пройдет не меньше трех лет. О чем тут беспокоиться?

– А ваша сестра согласилась?

Она слишком юна, чтобы выходить замуж и запирать себя в замке принца. В ее возрасте больше хочется бегать и играть, чем распивать чаи на скучных чаепитиях.

– Часто девушки вообще не знают об этих предложениях. Но моя сестра сама меня умоляла, поэтому она в курсе. Возможно, даже сама выбрала этот цветок. Такие растут на клумбе около ее комнаты.

У меня сжалось сердце, когда я подумала о чувствах юной девушки, когда она, сдерживая волнение, срывала цветок нежными руками.

К сожалению, она не знала предпочтений Деона. Человек, за которого она собирается замуж, совсем не романтик. Он скорее предпочтет кровь, чем цветы. Будь то свежая кровь избранного, кровавая баня на поле боя или что-то еще.

– Дело в том, что моя младшая сестра любит его высочество принца больше, чем меня. Она его горячая фанатка. В прошлый день рождения принца мне едва удалось удержать сестру от приезда в замок. Я также был против того, чтобы она отправила это брачное предложение. – Витер глубоко вздохнул. – На самом деле… Мне бы не хотелось, чтобы одно из трех мест занимала девушка из нашей семьи. Пусть даже и моя младшая сестра.

Я-то думала, Витера обуяла алчность. Ведь если его сестра станет женой Деона, их связь станет еще крепче!

– Почему?

Может, дело в том, что в случае, если Деону не удастся захватить трон, в эту передрягу будет втянута вся семья Витера? Поэтому он хочет заранее оградить их от проблем?

Но его ответ еще сильнее шокировал меня.

– Мне бы хотелось, чтобы на троне сидел кто-то более полезный, чем члены моей семьи. Кто-то, у кого есть глубокие связи и родственники, занимающие высокие должности. Например, принцесса из соседнего королевства. Или кто-то вроде дочери семьи Сноа. Поэтому…

И что поделать с этой глупой преданностью?

Он поднял глаза:

– Актерская игра, конечно, дело хорошее, но я надеюсь, вы не станете переходить черту и преграждать принцу путь в светлое будущее, леди.

Воздух в кабинете стал неприятным, возможно, из-за летающей пыли от засохших цветов. Мои глаза заболели. Я, осторожно нажав на них, ответила:

– Не нужно повторять, я и сама знаю.

Витер прекрасно знал, что мы связаны контрактом, но не упускал возможности напомнить об этом. Как будто боялся, что мы действительно влюбимся друг в друга.

Похоже, брачные предложения и правда отправлялись без ведома девушек. Среди горы писем было одно от семьи Сноа.

Поскольку там всего две дочери – Элизабет и Изелла, скорее всего, это письмо от второй. В этой жизни вместо меча она предложила брак.

Темно-красный конверт был мягким, словно сотканным из ее волос. Если бы Изелла знала об этом предложении, она, вероятно, рассказала бы о нем Элизабет, а графиня Элизабет Аринн наверняка передала бы это мне и бесконечно извинялась, держа меня за руку и плача.

Придется сделать вид, что я этого не видела. Мне больше не хотелось слушать ее извинения. Достаточно было чувства вины оттого, что я думала, как бы причинить вред ее ребенку.

– Вам нужна помощь? – Витер протянул корзину, как будто чего-то ждал. – Тут рассортировано по семьям. Слева находятся бароны и виконты, а справа – графы и те, кто выше их по рангу. О приоритетах можно подумать позже, так что пока просто разделите письма, как я сказал.

У тех, что слева, нет ни единого шанса. Мне было жаль конверты, которые окажутся в печи, хотя их даже никто не открывал.

Письма от виконтов приходили не на обычных почтовых бланках. Они были подписаны от руки на бумаге высокого качества. Мне было жаль мягкой бумаги для писем.

Когда я не спеша сортировала письма, перегородка вдруг отъехала. Из-за нее просунулась голова Деона.

– Что ты делаешь?

– Хм… Разделяю письма невест для принца.

Деон нахмурился. А затем взял стопку брачных предложений, которую я держала в руках.

– Ты разве что-то в этом понимаешь?

– Вы же сами в прошлый раз видели, что у меня глаз наметан. Во время приема в честь дня рождения на Севере.

Мои слова пришлись ему не по душе? Его глаза прищурились еще сильнее.

– Если скажете мне свой идеальный типаж, я тщательно выберу тех, кто под него подходит.

– Леди… – Он с громким стуком захлопнул книгу, которую держал в руках. – Лучше тебе пойти потратить немного денег. Через несколько дней открывается благотворительный аукцион, так что выбери что-нибудь, что можно там выставить. Мы ничего не привезли из прошлых владений, так что следует что-нибудь купить.

– Вы пойдете со мной?

– Отправлю с тобой Итана.

Итан, сложив руки за спиной, сделал шаг вперед.

– Я пойду одна. Отправьте со мной только Сурен и еще одного сопровождающего. Нельзя же, чтобы солдат оставил свой пост.

– Не волнуйся. С этого момента Итан будет всегда следовать за тобой. Я назначил его твоим личным сопровождающим.

Итан был рыцарем-защитником Деона и его ближайшим доверенным. Разве можно приставлять его ко мне?

Лицо Деона, как всегда, ничего не выражало, поэтому я не могла прочесть его мысли.

– Лиони… Я слышала новости. Не волнуйтесь слишком сильно.

– О чем вы?

– Говорят… принц выбирает новую невесту.

Слухи в столице распространялись на удивление быстро.

Элизабет была на последних сроках беременности, поэтому часто отказывалась от участия в приемах, делая исключения лишь для больших мероприятий. Если новости успели дойти и до ее ушей, значит, они уже сделали по столице несколько кругов. Кажется, я начинала понимать, как слухи, которые я узнала от госпожи в герцогстве, распространились по столице еще до начала приема.

– Уверена, он что-то замышляет. Разве может он и вправду жениться на ком-то другом? Он ведь так вас любит.

Эм, госпожа. У нас не такие уж и горячие отношения. Тем более Деон точно меня не любит.

Не услышав моего ответа, она сложила руки на столе, как будто истолковала это как-то иначе.

– Я же свидетельница. И видела, что он так сильно любит вас, что бросился спасать посреди ночи. Я всегда рассказываю об этом, когда посещаю чаепития для дам. Он не такой человек. Поэтому не позволяйте бесполезным слухам вас беспокоить.

На глаза Элизабет навернулись слезы. Вряд ли мы с Деоном выглядели такими уж близкими в то короткое время, что она провела на Севере. Было удивительно слышать от нее, что она стала свидетельницей любви века.

В последнее время я довольно часто ездила в дом графа Аринна, где он и Элизабет встречали меня, стоя бок о бок. Отношения между супругами оказались не такими плохими, как я думала.

Просто ощущалась странная неловкость. Даже держались за руки они как-то неестественно. Между ними существовало уважение, но вот любви не было. Пусть их брак был заключен по расчету, но они ведь уже ждали ребенка… и все равно чувствовали себя неловко вместе. Почему-то мне даже казалось, что они любят Деона больше, чем друг друга.

Может быть, поэтому они так легко отдали малолетнего ребенка в герцогство? Будь их отношения более глубокими, возможно, они испытывали бы чуть большую привязанность к своему ребенку. А может, даже родись он в любви, скрыли бы тот факт, что ребенок должен стать кровью для герцога.

– Слышала, скоро пройдет благотворительный аукцион. Вы уже решили, что выставите?

Сегодня я пришла к графине не потому, что желала дешевого сочувствия или утешения. Я понятия не имела, какие вещи выставляют на благотворительные аукционы, которые проводятся в этом мире.

– Пока думаю. А вы, Лиони?

– У меня почти ничего нет… Не выставить ли подходящие драгоценные камни?

Сколько я ни размышляла, у меня не было ничего ценного, кроме камней. От барона я привезла только рваное платье. А единственное, что сделала своими руками, – это браслет с родовыми гербами из низкосортных самоцветов. Кто купит украшение с узорами барона и герцога?

– Это не обязательно должно быть что-то дорогое. Некоторые леди выставляют изделия, которые смастерили своими руками. Платки с вышивкой или что-то подобное.

Но я же не творец века, чтобы выставить там соломенное пугало? Даже у перформанса есть некоторые ограничения, чтобы он мог считаться достойным.

– У меня тоже нет ничего дорогого… Подумываю выставить ткань, которую купила на платье. После рождения ребенка мне потребуется какое-то время, чтобы вернуться в прежнюю форму, и эта ткань успеет выйти из моды. Ее купили за границей по немалой цене, поэтому было бы расточительством просто положить ее в кладовку.

Она поправила на себе новый наряд для беременных. В сшитом на заказ платье Элизабет было намного комфортней, чем в одежде, которую она носила, когда жила с нами на Севере.

– Может, есть еще что-нибудь? Вы можете выставить вещи, которые изначально принадлежали вашим родителям. Например, что-то старое, что можно было бы назвать антиквариатом.

Со священной реликвией Изеллы обращались как с антиквариатом. До того как меч попал в руки Деона, он был старой, никчемной железякой.

– Антиквариат? Ничего подобного у графа нет… – Она не договорила.

Давай, подумай хорошенько. Есть меч.

– Может, есть сокровище? Какая-нибудь старинная вещь, которая могла передаваться в семье из поколения в поколение?

После моих настойчивых намеков Элизабет наконец ответила. Кажется, даже лицо немного прояснилось.

– Сокровище графской семьи? Ну… хм… Изначально это была моя младшая сестра. Но теперь будет мой ребенок, не так ли?

Она погладила свой живот, который стал совершенно круглым.

Да нет, не что-то абстрактное!

Мне всегда нравилась ее чувствительность, но сегодня от этого не было никакого толку. Мне отчаянно хотелось прямо сейчас поговорить о священной реликвии и заглянуть в каждый уголок ее дома, но я сдержалась.

Следовало сохранять хотя бы минимальный уровень достоинства. Ведь сейчас я незамужняя, в какой-то степени благородная леди и невеста Деона.

– Леди, а вам имеет смысл заглянуть в антикварный магазин. В центре есть одно хорошее местечко. Хотите, расскажу, где оно? – доброжелательно сказала Элизабет, даже не подозревая о моей досаде.

Она затем вразвалку подошла к ящику и достала из него карту, на которой была изображена столица.

Я со вздохом ответила:

– Да, хорошо.

Вместе с Итаном мы направились в магазин, о котором рассказала Элизабет.

Старый антикварный магазин.

Возможно, мне удастся выбрать подходящий предмет и как-то его обыграть.

Нет ничего лучше, чем старинная вещь с историей, чтобы задрать цену. Достаточно просто прикрыть ее старость значимостью древности. К тому же мне может повезти, и я найду что-то и вправду стоящее.

Дзынь. По магазину разнесся ясный звон колокольчика.

Пока Итан занимался каретой, я начала осматривать антиквариат.

Вещи на полках выглядели довольно старыми. Сложив руки на груди, я неторопливо рассматривала их, отмечая для себя стоящие.

Вдруг мое внимание привлекла одна вещица. Это была статуэтка кролика, стоявшая на второй полке. В левой лапе он держал морковку, а в правой меч и чем-то напоминал богиню правосудия. Его торчащие ушки показались мне милыми. Маленькая статуэтка могла бы украсить мою спальню, и необязательно выставлять ее на аукционе.

– Извините, – окликнула я сотрудницу.

Она протирала вещи сухим полотенцем в комнате, куда могли войти только служащие этого магазина. Но женщина не ответила.

– Извините! – повторила я немного громче, и она оглянулась.

Ее лицо показалось мне знакомым. Где же мы виделись?

– Эта вещь продается?

Она пристально смотрела на меня, не отвечая. Ее взгляд был странным. Он казался размытым, но совершенно точно был направлен на меня.

У меня вдруг испортилось настроение.

Женщина казалась странно знакомой. Я посмотрела ей в глаза. Она тоже смотрела прямо на меня, не избегая взгляда. Наши взгляды встретились, и тут я вспомнила.

Ее длинные волнистые волосы были аккуратно подстрижены и уложены в каре, поэтому ее было трудно узнать с первого взгляда. Но как я могла забыть это лицо?

Это была она, старшая служанка из группы ответственных за кровь, которая заключила меня в темницу.

Я удивленно уставилась на нее, и она открыла рот. Языка не было. Казалось, его вырезали начисто.

Воспоминания всплывали одно за другим.

Клятва, о которой говорил Итан в карете.

«Служанки точно ничего не могли рассказать, поскольку в тот же миг активировалась бы клятва».

Выходит, она попыталась рассказать то, о чем не следовало говорить. Не знаю, какие запретные слова активировали клятву, но итог казался мне предсказуемым.

Она рассказала. О наших с Деоном отношениях. Возможно, даже о существовании крови.

Может, конечно, она лишилась языка в результате несчастного случая, или какой-нибудь эксцентричный аристократ приказал отрезать ей язык, или еще что-то, но у меня было стойкое ощущение, что мое предположение верно. До того как она села в карету, с ней точно все было в порядке. Не думаю, что за такое короткое время могло что-то произойти.

Помнит ли она меня?

Она смотрела на меня, но не выглядела ни сердитой, ни испуганной. Просто беспомощной.

Женщина открыла рот, пару раз произнесла звук «а» и закрыла рот. Это было все, что она теперь могла.

– Я… Я просто хотела спросить, сколько стоит эта статуэтка… Прошу прощения.

Я плотно надвинула шляпу. Хорошо, что сегодня я выбрала ту, у которой были широкие поля.

Она упорно продолжала открывать рот, словно пытаясь что-то сказать.

Я попыталась читать по губам, но изображение продолжало дрожать.

Похоже, служанка сама еще не приспособилась к обстоятельствам, в которых оказалась. Она нахмурилась оттого, что язык не двигался должным образом, ведь она лишилась его совсем недавно.

Она с досадой взяла лежавший на стойке блокнот и, пролистав несколько исписанных страниц, начала выводить крупные буквы.

Чирк, чирк. Каждый раз, когда она писала букву, слышался шорох. Мне уже начало казаться, будто она вырезала буквы у меня на языке. Или на шее?

Я могла бы развернуться и уйти. Но мое тело застыло и не двигалось. Я чувствовала, что мне нужно увидеть, что она написала.

Перевернув блокнот, служанка протянула его мне.

[Вы все еще не смогли сбежать].

Пока я растерянно смотрела, служанка снова открыла рот. Наверное, я уже знала, что она напишет.

[Ну что? Вам нравится герцогская еда?]

Она широко улыбнулась.

У меня по коже побежали мурашки. Я попятилась, словно криво выведенная надпись оттолкнула меня. Мне стало трудно дышать.

Нащупав дверную ручку у себя за спиной, я быстро развернулась и вышла из магазина. Зазвенел колокольчик. Его чистый звук теперь походил на сигнал тревоги, предупреждающий об опасности.

– Вы уже закончили? Я-то думал, вы будете долго осматриваться, – торопливо подбежал ко мне стоявший на противоположной стороне Итан. Края его черной формы развевались. – Я только что поставил карету в каретный сарай, так что придется немного подождать кучера. Побудьте пока в магазине. Я немедленно подгоню карету.

Я ничего не слышала. Слова Итана пролетели мимо моих ушей.

– Вы очень бледны. Что-то случилось?..

– Итан, – перебила я.

Мне было все равно, белое у меня лицо или желтое. Беспокоиться о цвете не было времени.

– Да, слушаю.

– Можете объяснить мне, как действует клятва? Та, которую давали служанки в герцогском замке на Севере, – сказала я запинаясь.

– Но зачем вам вдруг… Что случилось?

– Что случится, если ее нарушить?

Итан осмотрелся по сторонам. Вокруг было пусто, но он прошептал:

– Не думаю, что следует говорить об этом посреди улицы.

– Неужели язык будет отрезан?

Мои слова заставили его вздрогнуть.

– Что вы увидели?

Значит, язык. Я была права. Я молча закусила губу.

Я выпустила птицу в оранжерее. В моих руках ей не удавалось расправить крылья, но сейчас она взмыла под потолок.

– Я рада, что все в порядке. А то несколько дней у тебя не было сил.

Птица, ослабевшая за долгую дорогу, вернулась к жизни, стоило выпустить ее из клетки. Имя Чудо ей прекрасно подходило.

Фью-у-уть.

Облетев теплицу, птица уселась на кончики моих пальцев и нежно чирикнула.

– Ты вроде говорила, что она не поет, так что же это?

– Наверное, ей хорошо.

– Может, ты неправильно определила ее вид?

– Правильно. И они иногда поют. Просто это бывает крайне редко, вот люди так и говорят.

Мне тоже хотелось прожить дольше четырех месяцев. Но эта птица жила всего один сезон, и мне тоже осталось совсем недолго.