Думай как Илон Маск. И другие простые стратегии для гигантского скачка в работе и жизни. Озан Варол. Кратко

«Суперсила сомнения»

История человечества – это вечный поиск ответа на вопрос: одиноки ли мы во Вселенной? В 1996 году показалось, что ответ найден. После того как ученые обнаружили органические молекулы в марсианском метеорите, многие СМИ поспешили объявить это доказательством существования жизни на Марсе, а президент Клинтон выступил с обращением к нации. Однако научная статья, лежавшая в основе этих сенсационных заголовков, была полна осторожности. В ее названии было слово «Возможные», а в тексте подчеркивалось, что наблюдаемые особенности «могут быть» останками марсианской жизни, но также допускалось и неорганическое происхождение. Этот случай – классический пример распространенной ошибки: стремления представить нечто, как определенное, хотя на самом деле оно таковым не является. Мы отчаянно боремся с неопределенностью, вместо того чтобы принять ее и использовать ее силу. Наша одержимость достоверностью сбивает нас с пути, в то время как весь прогресс происходит именно в условиях неопределенности.

«Фетиш определенности»

Представьте себе центр управления полетами во время посадки марсохода. Десятки инженеров и ученых напряженно следят за данными на своих мониторах. Кажется, что они все контролируют, но на самом деле они лишь пассивные наблюдатели. Сигнал с Марса идет около двенадцати минут, а сама посадка занимает шесть. Что бы ни случилось, они узнают об этом постфактум и ничего не смогут предпринять. В такие критические моменты эти рациональные, серьезные люди, посвятившие жизнь исследованию неизвестного, ищут уверенности в пакетике с арахисом. Эта традиция родилась в 1960-х, когда после шести неудачных запусков лунных аппаратов «Рейнджер» седьмой увенчался успехом – как раз в тот день, когда один из инженеров принес в центр управления арахис. С тех пор орешки стали талисманом.

Мы все запрограммированы на страх перед неизвестностью. Эта черта досталась нам от предков, для которых неопределенность означала смертельную опасность. В современном мире мы ищем определенность там, где ее нет. Мы ищем порядка в хаосе, правильных ответов в двусмысленности и убежденности в сложности. Вместо того чтобы пытаться понять мир, мы тратим силы на попытки его контролировать. Эта жажда определенности заставляет нас искать якобы безопасные решения, оставаясь в зоне комфорта, как пьяница, который ищет ключи не там, где потерял, а под фонарем, потому что там светлее. Мы боимся рисковать, предпочитая знакомое и предсказуемое, и тем самым лишаем себя возможности совершить прорыв. Но только когда мы жертвуем уверенностью в ответах и осмеливаемся отойти от спасительного света фонаря, происходят настоящие открытия.

«Великое Неизвестное»

Математик Эндрю Уайлс, доказавший Великую теорему Ферма, над которой бились лучшие умы более 350 лет, сравнил процесс научного открытия с исследованием темного особняка. Вы входите в первую комнату и месяцами бродите в потемках, натыкаясь на мебель, пока наконец не находите выключатель. Затем вы переходите в следующую темную комнату, и все начинается сначала. Прозрение – это кульминация долгих месяцев блуждания во тьме.

Однако в школе нам создают ложное впечатление, что ученые шли к своим открытиям по прямому и освещенному пути. Учебники представляют готовые «законы» и «принципы», умалчивая о годах поисков, ошибок и сомнений. Нас приучают верить, что на каждый вопрос есть единственно правильный ответ, который уже найден кем-то более умным. Проблема в том, что в современном мире ответы перестали быть дефицитом. Знания никогда не были так дешевы и доступны. Ценность теперь не в том, чтобы знать ответы, а в способности ориентироваться в условиях неопределенности. Прогресс начинается там, где заканчивается определенность.

«Неизвестные известные»

Бывший министр обороны США Дональд Рамсфелд однажды описал реальность через три категории: «известные известные» (то, что мы знаем), «известные неизвестные» (то, о чем мы знаем, что не знаем) и «неизвестные неизвестные» (то, о чем мы даже не подозреваем, что не знаем этого). Однако самую большую опасность таит в себе четвертая категория, которую он упустил, – «неизвестные известные». Это область самообмана, где мы думаем, что знаем, но на самом деле ошибаемся.

Иллюзия знания – главное препятствие на пути к открытиям. Она заставляет нас закрывать уши для новой информации и ослепляет нас, мешая увидеть собственную неправоту. Природа не терпит пустоты, и когда в нашем понимании образуется вакуум, мы спешим заполнить его историями. Истории создают порядок из хаоса, ясность из сложности и причинно-следственные связи из совпадений. Мы предпочитаем стройные повествования грязной реальности неопределенности. Между хорошей историей и набором данных история всегда побеждает.

Проблема современного мира в том, что «глупцы самоуверенны, а умные полны сомнений», как говорил Бертран Рассел. Великий физик Ричард Фейнман, даже получив Нобелевскую премию, считал себя «недоумевающей обезьяной» и подходил ко всему с любопытством, что позволяло ему видеть нюансы, которые другие упускали. «Гораздо интереснее жить, не зная, – говорил он, – чем иметь ответы, которые могут оказаться неверными». Такой подход требует смирения и готовности признать свое невежество. Когда мы произносим три страшных слова – «я не знаю», – наше эго сдувается, а разум открывается. Это не означает намеренное игнорирование фактов, а, наоборот, осознание границ своего знания, необходимое для обучения и роста. В конечном счете, именно «недоумевающие обезьяны» – ценители неопределенности – меняют мир.