Ариведерчи, детка!

Глава 1. Mio mondo, mio talismano[1] – это ты

– Ах-ах.

Я смеюсь из последних сил, жадно затягиваясь сигаретой. – Слав, давай навсегда будем вместе. Ты как мой личный талисман, я пропаду без тебя.

Он приподнимается на локте и смотрит мне прямо в глаза:

– Никогда, слышишь, никогда так не говори! Ты не пропадешь.

Я с тобой, ДЕТКА.

По моей коже волной пробежали мурашки. Он в шутку назвал меня “деткой”, прозвище, которое мне дали в детском доме из-за моей хрупкой комплекции.

Мы лежим на крыше гаража – наше секретное место. В воздухе стоит запах августовского лета: терпкая пьяная полынь и сырая земля. Небо над нами затянуто черно-серыми тучами, готовыми вот-вот взорваться со всей яростью и болью.

Славка берет мою руку и кладет себе на грудь.

– Слышишь? Это сердце будет биться вечно только для тебя.

Резко полил дождь, крупные капли обожгли мои бедра, по коже пробежали мурашки.

– Я люблю тебя, Слав.

– Тш-ш. Не говори ничего, систер. Я с тобой…

Мы не были кровными братом и сестрой. Попав в детский дом в возрасте пяти лет, я долго не могла смириться с нахождением там. Первый год меня постоянно мучил один и тот же кошмар, плавно переходящий в реальность: какие-то люди входят во двор, одетые в оранжевые жилеты дорожных рабочих, некоторые из них ведут овчарок на коротких поводках. Я наблюдаю за ними в окно, мне безумно страшно, я знаю, что они пришли за мной. Пришли, чтобы забрать меня. Страх сжимает мое горло, я начинаю задыхаться, хочу выйти из комнаты, но она заперта. Я кричу: «Ма-а-а-ама-а-а!», захлебываясь слезами. И тогда сон становится реальностью. Меня начинает потряхивать, а кислорода в легких становится все меньше, будто я забываю дышать.

Славка был первым, кто заметил мои приступы. Наверное, если бы не он, я так и задохнулась бы во сне. Во время этих приступов я могла ходить во сне и порой просыпалась в коридоре детского дома. В одно из таких хождений Славка обнаружил меня в общей комнате, смотрящей в одну точку. Он позвал, но я не ответила, тогда Славка просто обнял меня и, повторяя свое «тш-ш-ш», отвел спать.

Между нами сразу возникла та незримая связь, когда двое понимают друг друга с полуслова. Славка старше меня на год, не такая уж и большая разница, но в нем всегда существовала огромная внутренняя сила, неподвластная никому, неподвластная мне. Это потом я узнала, что его младшая сестра задохнулась во время пожара вместе с родителями-алкоголиками, и он, единственный выживший, обречен всегда помнить ее грустные серо-голубые глаза и держать мою руку так, как держал бы ее.

Вина преследует его постоянно: «если бы», «если бы я…» – повторял он, глядя вдаль, вот так, без слез, просто сжимая кулаки, оставляя кровавые следы на ладонях.

Я слушала его, и слезы наворачивались на мои глаза. – Тш-ш, тш-ш.

Небо громыхало, мы хохотали как сумасшедшие, вспоминая самые счастливые дни, если их можно было так назвать. Я вдруг решила повторить свое выступление на конкурсе талантов перед руководством дома и воспитанниками, поменяв танец, и вместо назначенного бального исполнить цыганочку. Славка пустился в пляс вместе со мной, и мы танцевали под дождем какие-то смелые и дикие танцы, размахивая руками и ногами. Весь мир принадлежал только нам.

– Этот мир наш! Наш, слышишь? На-а-аш! – кричу я, задыхаясь от отчаяния. Заколка слетела с головы, и мои черные длинные волосы волнами рассыпались по плечам.

Славка выпускался в этом году. Мне оставался целый год без него в глухих стенах детского дома.

– У тебя губы синие, пойдем!

– Нет, нет, я прошу тебя!

– Идем, уже поздно.

Он тянет меня за руку, я брыкаюсь. Он понимает мое отчаяние и как прежде обнимает, с силой прижимая к своей горячей груди. Слезы смешались с дождем, перед глазами стоит хрустально-прозрачный мир, готовый вот-вот рухнуть, легкое красное платье промокло насквозь.

Я смотрю ему в глаза и касаюсь губами его губ. Он на секунду поддается соблазну и раскрывает рот.

– Юля, нет, Юля, я не могу. Я люблю тебя, но … не так.

Мои руки опускаются, мне хочется убежать. Оттолкнув его, падаю и приземляюсь на груду бревен, стоящих у гаража, бегу, не разбирая дороги.

В ту ночь я так и не вернулась в детский дом, решив, что больше не хочу оставаться там.

Год я скиталась по ночлежкам для бездомных, работала промоутером за пару сотен рублей, не думая о будущем. Я больше не та детка с черными как смоль вьющимися волосами. За это время я стала другой: холодной и смелой.

Этот тяжелый год научил меня выживать и не плакать. Помню, я так и сказала себе: “Ты теперь одна, борись!” Жизнь в детском доме закалила меня. Нам было по тринадцать-четырнадцать, каждые выходные на площадь недалеко от дома приезжал базар. Торговцы раскладывали товар, выстраивая палатки в длинные ряды. Нашим любимым увлечением было воровать мелкие предметы, вроде колец и китайских часов. Славка и я всегда справлялись с этим лучше всех. Нас ни разу не поймали, нам просто везло. Возвращаясь, мы распределяли добычу и продавали её нашим одноклассникам. С вырученных денег в соседней пекарне покупали хлеб и свежие булки с изюмом. Это был праздник для всех. Пока хлеб был еще теплым, мы делили его между собой. Нам казалось, что таким образом мы уравновешиваем несправедливость, восполняя все то, что нам недодали. Мы были беспомощными и слепыми, совершенно незнающими, как правильно жить.

Я так и не встретила Славку, хотя была уверена, что он искал меня. Время от времени я всматривалась в толпу, выглядывая знакомые черты, но тщетно…

В восемнадцать я с горем пополам восстановила документы и получила законную мне питерскую комнату в общаге, но надолго там не задержалась.

Я буду любить эту свободу всегда, оставляя все, что хоть на минуту связывает меня и заставляет остепениться. Внутри меня живет вечный странник, бегущий от себя и других. Остаться на одном месте, обжиться – созвучно смерти. В один из моих побегов от самой себя я познакомилась с компанией байкеров. Они, как единый организм, не знающий страха и спешащий навстречу ветру, завладели моими чувствами. Широко раскинув руки и впуская теплый поток воздуха в волосы, словно птица, прилетевшая на юг, я визжала от восторга, хоть и на пассажирском месте. Я прожила в их тусовке почти два месяца, коллекционируя открытки городов, которые мы посетили.

Потом опять одна я скиталась от Москвы до Красноярска, так нигде и не осев. Учеба всегда давалась легко и вдохновляла меня. Я окончила психологический факультет, успев дважды сменить университет. Надеялась, что это хоть как-то поможет мне понять себя. Мне было страшно стать изгоем общества, как моя мать.

Я выросла, научилась красиво одеваться, перестав быть пацанкой. Особенно мне нравилось смотреть образы в глянцевых журналах и подглядывать за модными брендами. Прежней осталась лишь пустота, постоянно разрывающая меня на части, заставляющая вновь и вновь пускаться в неизвестность и начинать с чистого листа. У меня почти не было близких друзей, больше знакомые, с которыми можно держать безопасную дистанцию и оставаться закрытой.

Возвращаясь в Питер, в поезде я встретила рыжеволосую девочкуподростка, которую папа вез домой к маме. Родители были в разводе, и ребенок гостил у отца. Было видно, как сильно мужчина любит дочь. Я долго наблюдала за ними и поняла: мне смертельно важно найти свои корни. Я приняла решение начать поиски своего отца.

Почему не мать? Ее не нужно было искать, она была в сумасшедшем доме, в том же Питере. Посетив ее пару раз, я поняла, что все плохо и ждать просветления сознания бесполезно. Я злилась и ненавидела ее за шизофрению, зная, что ничего уже не изменить.

Единственное, за что можно было зацепиться в ее бредовых речах – это название итальянского города, где раньше жил мой отец. Варезе, маленький городок в предгорьях Швейцарских Альп.

Было бы рискованно отправиться в другую страну без каких-либо данных. Я проводила психологические консультации, и это позволило мне оплатить работу детектива. И – о, чудо! – у меня в кармане имя и старый адрес отца итальянца. Даже не имея малейшего представления, знает ли он о моем существовании, я отправилась в Италию.

Глава 2. «Varese-Roma» без обратного билета

Прямой самолет из Питера до Мальпенсы летел почти четыре часа. Дорога была терпимой, и весь полет я проспала без задних ног. Я всегда боялась летать: этот факт и нарастающая тревога заставили меня выпить таблетку и подремать. Мне снился отец. Я не помню его лица, лишь запах: от него пахло табаком. Во сне он играл со мной как с маленькой, подарив мне большого плюшевого медведя, а я, уже взрослая, была одета в нелепое детское платьице с рюшами.

Самолёт благополучно приземлился. Город встретил меня теплым, густым воздухом. Восхищение с примесью адреналина заиграло в крови. Стоянка такси была сразу на выходе, но, решив сэкономить, я поехала на поезде. Меня нисколечко не смущало незнание итальянского, хотя пару дежурных фраз я успела выучить перед отлетом.

Комнату я нашла на Букинге: судя по фото, это было вполне приличное место за тридцать евро в сутки. Поезд прибыл на станцию. Сорок семь минут пути вновь породили во мне сомнения, которые спали все это время.

Мне было страшно. “Что ждет меня в этом путешествии?” Волнение овладело мной. По-видимому, в моих глазах читалась растерянность, и, когда улыбчивый парень-таксист обратился ко мне на ломаном русском, я еще больше опешила.

– Привет, хотеть поехать, bella[2]?

– Да.

Сев в машину, я показала ему адрес.

– Турист? – он улыбнулся во все свои тридцать два зуба.

– Да, да, турист.

По радио пел Franco Battiato, и таксист завыл ему в тон: “Senza di te come si sta, bella ragazza lo sai, non mi diverto se non ci sei[3]”.

Как по заказу, полил сильный дождь, остужающий жаркий воздух. Я улыбнулась, вдруг вспомнив про Славку, про ту ночь, что мы всетаки провели вместе, еще будучи в детском доме. Он считал это ошибкой и пару недель избегал меня, чем причинял невероятную боль. Я любила его всего: коротко стриженные под ежик волосы, успевшие поседеть от стресса, поврежденные руки – попытка покончить с собой, ожоги, раненую душу, насквозь пропитанную болью вины за то, что не спас сестру, но выжил сам, очерченный торс и серые, почти прозрачные глаза, пронизывающие собеседника насквозь. Почему он был таким принципиальным, сложно было понять.

“Где ты, Славка? Ты был бы мне нужен сейчас”. Погруженная в свои воспоминания, я не заметила, как мы подъехали к двухэтажному дому на холме. Ворота были закрыты, перед ними стояла скульптура ангела, манящая и пугающая одновременно.

Расплатившись с таксистом, я нажала кнопку звонка. Через некоторое время мне навстречу вышел худой старичок в очках, идеально отглаженной рубашке и с зонтиком в руках.

– Buongiorno[4]. Вы, наверное, Юля? – сказал он с акцентом, открывая дверь. – Пойдем.

– Здравствуйте, да.

– Я помогу, – он взял мой маленький чемодан, и мы пошли в дом. На секунду обернувшись на ангела, я увидела в его глазах страх.

– Мой ангелок, просыпайся-ка, мой ангелок, – мама напевает, ласково будя меня. – Юляш, маме нужно встретиться кое с кем сегодня вечером. Побудешь с Верой?

– А ты куда?

– Я иду на свидание, – мама загадочно улыбается.

Я хмурю брови, но понимающе киваю головой. Мама собирается, укладывая рыжие волосы в длинную крепкую косу.

– Мой ангелок, мой ангелок, просыпайся-ка.

Я открыла глаза и глупо таращилась на белый потолок, пытаясь понять, где нахожусь. Мне часто снились сны из прошлого. Оказалось, я проспала долгих десять часов. Погода была солнечная, сквозь стекло на меня удивленно смотрел серый ангел.

В тот день мать так и не ушла на свидание. Помню, как через пару часов увидела ее во дворе дома в льняном праздничном платье, выдергивающей сорняки на грядке с клубникой.

– Мам, мам, ты уже сходила на свидание?

– Какое свидание?

Ответ прозвучал каким-то чужим низким голосом.

По-видимому, это были первые признаки наступающего тумана болезни: воображаемые встречи, ухажеры. После было еще много чего, однако об этом позже.

В доме старика царила тишина. Ванна располагалась прямо посреди моей комнаты, придавая особый шик интерьеру. Набрав горячей воды почти до краев, я погрузилась в размышления: “Что стоит ждать от этой встречи с отцом?”

С головой опустившись под воду, я попыталась представить, какой он. Я совсем не знала его. В воспоминаниях матери он кареглазый брюнет с широкой улыбкой. Сейчас ему должно быть около шестидесяти.

Их роман был коротким, неделя прекрасных ночей в Риме. Мать вернулась на родину после отпуска, а через пару месяцев поняла, что беременна мной. Вот и конец любовной истории или, по крайней мере, то, что я знаю.

Я взглянула в зеркало. Волосы ниспадали кудрявыми черными прядями по плечам. Я ненавидела эти кудри. “Резануть их под корень?” – подумала я, собирая чуть влажные волосы в пучок на затылке.

Кто-то постучал в дверь.

– Да, – ответила я по привычке. – Si, – тут же поправила.

Дверь открылась, и сквозь небольшую щель я увидела старуху с чашкой в руках.

– Кафе?

Я улыбнулась, кивая головой.

– Есть покушать. Я готовить брешь.

– Да, grazie[5].

Выйдя в гостиную с панорамными окнами, залитую ярким светом, я заметила, как уютно в этом доме. Белые занавески чуть вздымались от приоткрытого окна, за которым царила полнейшая тишина, что явно не свойственно итальянцам. На столе остывал эспрессо, брешь – итальянские круассаны – были заботливо сложены на металлическом подносе. Вспомнив, что осталась вчера без ужина, я за пару минут проглотила завтрак.

Дурацкая привычка есть быстро. В период обострения болезни мать часто забывала готовить, она слонялась из комнаты в комнату с задумчивым взглядом, без конца убиралась и перекладывала вещи.

– Поиграй, поиграй с игрушками, ангелок.

Дома было холодно, деревянный паркет местами прогнил то ли от старости, то ли от влажности, и сквозь щели пробивался ледяной воздух.

– Ангелок, принеси пару бревен из прихожей.

Я боялась этого темного предбанника. Лампочка давно перегорела, и свет падал только из маленького окна между первым и вторым этажом. Лестница, словно огромная глотка голодного рта, приглашала подняться наверх. Мне было четыре, когда мамин старший брат, неловко поскользнувшись на замерзших ступеньках, ударился головой об эти самые бревна, лежавшие в углу возле входной двери. На его похоронах соседка тетя Вера крепко держала меня за руку, шепча себе под нос, что алкоголь никого не доведет до добра. Он злоупотреблял после развода, так и не справившись с разрывом.

У матери остался только младший брат. Они росли в том самом доме, где прошло мое короткое детство. Он служил на море и был нечастым гостем у нас. Раз в год, навещая мать, он привозил гостинцы и играл со мной в домино. Мамин брат был молчалив, почти никогда ничего не рассказывал о себе. В последний раз я видела его в тот самый визит, когда он понял, что с матерью совсем дело плохо. Она не справлялась после смерти старшего брата, украдкой опустошая его винные запасы, а ночью носилась голая, завывая нечеловеческим голосом. Пробыв с нами неделю, за пару дней до своего отъезда он вызвал санитаров. На секунду мне показалось, что врачи заберут меня вместе с ней. Я пряталась на лестнице в том самом предбаннике, надеясь, что про меня здесь забудут.

Не знаю, как это работает, но все произошло довольно быстро. Какие-то люди разговаривали со мной, с дядей, а потом только пустота. И вот я уже в детском доме.

– Еще кафе? – старуха оказалась женой хозяина дома.

Они немного говорили по-русски, так как его родители эмигрировали, когда он был еще ребенком.

– Нет, спасибо.

Поблагодарив хозяйку за завтрак, я собрала сумку и вышла, плотно закрыв дверь. Старуха объяснила, как добраться до нужного адреса. На выходе я подмигнула одинокому ангелу, мысленно пожелав ему хорошего дня. Съемное жилье находилось у подножья Святых гор – Sacri monti. Решив, что ничего не изменится, если начать поиски через пару часов, я отправилась вверх по горе. Здесь располагались известные часовни с натуралистическими скульптурами, изображающими рождение Христа и другие библейские события. Как завороженная, я разглядывала статуи сквозь пыльное стекло.

– Обувь у вас неподходящая.

Я обернулась. На меня смотрел слащавый блондин с предательски ровным загаром: идеально правильные черты лица, словно выточенные искусным скульптором, и глаза цвета кофе.

– Коля, – улыбаясь, он протянул мне руку.

– Юля, – ответила я, воздерживаясь от рукопожатия и по привычке нахмурившись.

– Вы не похожи на туристку, – он поправил прядь моих волос, спадающую на лоб.

Опешив от такой наглости, я сделала несколько шагов назад. От его прикосновений электрический ток пробежал по коже. Как там говорят – любовь с первого взгляда? “Черт, Юля, держи себя в руках”.

Придя в себя после легкого помутнения, я улыбнулась новому знакомому.

– Неожиданно встретить здесь соотечественника. Коля продолжал нагло пялиться.

– Хорошего дня!

Посмотрев на часы, я отметила, что пролетело почти два часа с того момента, как я вышла и зашагала вниз по склону.

– Постой, Юля, ты не можешь вот так уйти.

– Как вот так? – парень начинал меня забавлять.

Заметив мой ироничный взгляд, блондин скрестил руки на груди.

Белая льняная рубашка обтягивала накаченные руки.

– Сеньорита, позвольте пригласить вас на ужин.

Пожалуй, я никогда не относилась серьезно к противоположному полу, не робела перед мужчинами и не плакала ночами в подушку, страдая от неразделенной любви, как мои ровесницы. Наверное, и не любила никого после Славки.

– Ну так как?

Я выжидающе молчала.

– Подожди, не отвечай, держи, – он протянул мне визитку. – Я работаю здесь, приходи в восемь.

– Я подумаю, – взяв карточку из его рук, я продолжила идти.

– Ариведерчи, детка! – он подмигнул.

Мне послышалось или он назвал меня “деткой”? Это напомнило мне о прошлом, а по руке пробежали мурашки.

Вспомнив, зачем приехала сюда, я ускорила шаг. На пути заметив стоянку такси, протянула водителю бумажку с адресом, решив, что прогулок на сегодня достаточно.

Подъехав к нужному зданию, я вышла из машины. С минуту смотрела на белый трехэтажный дом с золотыми кнопками звонков рядом с именами жителей дома. Железные черные ворота закрывали от обзора входную дверь, сквозь них проглядывал аккуратно подстриженный двор. Откуда-то доносился легкий запах жасмина. Я стояла как вкопанная, ноги вросли в асфальт: “А если он меня прогонит? Что если не поверит мне?” Казалось, сердце разорвется на тысячу мелких частей. Я забывала дышать, от отчаяния хотелось выть. Черт бы меня побрал отправиться в такую даль. Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох: “Эх, была не была!”

Руки затряслись от волнения, из последних сил я нашла нужную фамилию напротив звонка и с силой нажала.

– Пронто, – отозвался женский голос на том конце.

– Франческо Лацци, – мой голос вдруг задрожал.

– Senior Francesco a Roma, madam[6].

Ничего не понимая, я вдруг сообразила, что попала впросак.

– Мне нужен Франческо Лацци, – перешла я на английский в надежде, что она поймет меня.

– Arrivo, madam, arrivo[7].

В недоумении я стояла у железных ворот, откуда через пару минут мне навстречу вышла пожилая женщина.

– Buongiorno, madam, Francesco è a Roma.

– How can I find him[8]?

– Madam, non ho capito, mi dispiace[9], – теперь она меня не понимала.

– When will he come back?[10]

– Mi scusi, non capisco. Senior Lazzi arriverà tra 2 mesi, ma meglio chiamarlo[11].

Я растерянно хлопала глазами, решив, что мне однозначно нужен переводчик.

– Mi scusi, madame, ma devo andare. Buona giornata[12].

– Buona giornata.

Вот это разочарование. Было бы глупо проделать весь этот путь впустую. Единственное, что я поняла, это то, что, похоже, он был в Риме. А вот где его искать дальше, остается загадкой. Я вдруг разозлилась сразу на весь свет, на свою наивность и на это нелепое желание найти отца, на мать. Комок боли подступил к горлу, а на глазах навернулись слезы. “Дура, дура, какая же я дура!” – мысли крутились одна за одной, и тут я вспомнила про Колю.

Признаться честно, впервые за долгое время мне кто-то понравился. “Пойду с ним сегодня на встречу и попрошу помощи, он-то уж точно говорит на итальянском. Почему бы не совместить приятное с полезным?”

Решив, что не стоит опаздывать на первую встречу, ровно в восемь я была в назначенном месте. Успев заскочить в местный магазинчик одежды, я выглядела на восемь из десяти. Легкое шелковое платье, прикрывающее лодыжки, облегало тело, классический черный пиджак и туфли Мэри Джейн. Черные кудри рассыпались по плечам, для завершения образа мне не хватало только украшений.

Это был небольшой уютный ресторан. Хрустальные люстры отражались на мраморном полу, столы были украшены свежими белыми цветами, на стенах красовались реплики Довело Бреро. В будние дни здесь явно наблюдался дефицит посетителей, однако, изучив цены в меню, становилась понятна причина малочисленности клиентов. За соседним столиком расположилась немолодая пара, должно быть, отмечавшие значимое событие, уж слишком изысканными были их наряды. “Что удивляться, мы же в считаных километрах от мировой столицы мод”.

Мой новый знакомый не заставил себя ждать. Он был одет в легкий костюм серого цвета и рубашку навыпуск, выгодно подчеркивающую его спортивный торс.

– Выглядишь великолепно, – он сделал мне комплимент, а я невольно покраснела.

– Спасибо.

С минуту мы молчали, изучая друг друга.

– Расскажи мне о себе. Что ты забыла в этом городе?

– Я путешествую, – подумав, я не стала вот так сразу посвящать его в свои планы.

– Нетипичный выбор, однако. Почему Варезе? – улыбнулся он. – Откуда ты?

– Я из Питера. А ты?

– Я из Кишинева. Уехал в Италию еще лет пятнадцать назад, да так и остался здесь, как видишь.

– Работаешь здесь?

– Да, с другом открыли этот ресторан.

Мы увлеклись разговором, позабыв про время. Коля оказался приятным собеседником. Мы пили местное вино Monte Tabor, наслаждались морской кухней и отлично проводили время. Вечер близился к завершению. Не вдаваясь в детали, я рассказала Коле о том, что ищу одного человека, и попросила о помощи. Он охотно согласился составить мне компанию в ближайшие дни. Распрощавшись, мы разъехались.

Вернувшись в дом со статуей, я почувствовала невероятную тоску. Комната была заботливо убрана хозяйкой. Предупредив ее, что, скорее всего, я останусь еще на пару дней, и оплатив комнату, я решила покопаться в интернете. Как мне раньше не пришла в голову эта идея?

Забив имя отца в поисковике, я тут же увидела несколько свежих ссылок и даже фото. Сердце забилось чуть чаще. На меня смотрел немолодой мужчина с широкой лучезарной улыбкой: карие, почти черные глаза блестели от счастья, кудрявые волосы были аккуратно зачесаны назад. Мы были чем-то похожи. Изучив пару статей, я увидела афишу с его именем. “Должно быть, он певец или артист – вот тебе и поворот. Хотя, кто знает, сколько еще людей может быть с таким же именем?”

Воодушевленная своими успехами, я сладко заснула. В ту ночь мне почему-то снился Славка, мы танцевали танго под открытым небом прямо на Дворцовой площади. Он был невероятно красив, с его острыми чуть грубоватыми чертами лица. Музыка остановилась, разгоряченные после танца, мы лежали на асфальте, любуясь ночными звездами.

– Видишь, я совсем одна в этом мире.

– Я искал тебя столько лет.

Он покрывал поцелуями мое лицо, усеянное слезами. Все слишком реально: тепло его губ, нежность, витающая в воздухе.

– Я тебя не оставлю, больше никогда не оставлю, Детка. Проснувшись от собственных всхлипываний, я выглянула в окно.

Ангел безмолвно смотрел на меня.

На следующий день Коля заехал за мной, и мы вместе отправились к дому отца. Женщина, с которой я говорила на днях, оказалась горничной. Она с неохотой дала его адрес в Риме, помогло очарование Коли. После разговора с ней он с минуту изучал меня пристальным взглядом.

– Так ты фанатка этого певца? На что он тебе?

Я не знала, что ответить. Моя история вдруг показалась мне безумно глупой, да и посвящать первого встречного в подробности личной жизни я не горела желанием.

– Я ищу отца, – со вздохом ответила я.

– Вот как. А отец у нас значит Франческо Лацци? – его брови вопросительно поднялись.

Я лишь кивнула в ответ.

– Когда едем в Рим?

Глава 3. Mio papà[13]

На следующий день, распрощавшись со стариками из дома с ангелом, я была готова отправиться в путь. Естественно, я не стала сопротивляться предложению Коли, и в Рим мы отправились вместе. Доехав до Милана на машине, дальше последовали поездом. В окне мелькали невероятной красоты пейзажи, и я пожирала глазами все увиденное.

Надо сказать, что мой спутник вел себя как настоящий джентльмен. Впервые за долгое время мне захотелось расслабиться и быть собой. Мы хохотали как сумасшедшие, заставляя оборачиваться других пассажиров, и были похожи на красивую пару, отправившуюся в свадебное путешествие. То и дело Коля невзначай дотрагивался до меня. За четыре часа мы вдруг стали настолько близки, что я заснула у него на плече.

Наконец, прибыв на место и выпив по чашечке эспрессо в кафе, мы заселились в гостиницу.

– У тебя все еще есть шанс поселиться со мной в одном номере, – Коля заговорщически подмигнул и отправился к себе.

Моя комната была довольно-таки просторной. Интерьер в стиле ар-деко, казалось бы, противоречил классическим представлениям об Италии, но стоило выглянуть в окно с видом на Испанскую площадь, как все становилось на свои места. Мне нравилось все, что меня окружало.

Рухнув на огромную белую кровать с мягкими простынями, я блаженно закрыла глаза. Кто бы мог подумать, что я окажусь в таком прекрасном месте на пути к своей цели. Кажется, фортуна на моей стороне.

Телефонная трубка привела меня в чувство.

– Наслаждаешься? – я была уверена, что Коля улыбается.

– Да, номер выглядит невероятно, спасибо тебе.

– Будешь должна! Пообедаем?

– С удовольствием.

Мы спустились по ступенькам площади в поисках ресторанчика. В какой-то момент он взял меня за руку. Казалось, мы знали друг друга вечность. Он развернул меня к себе, не скрывая своих эмоций:

– Не знаю, что ты со мной сделала, но мне чертовски сложно устоять от поцелуя с тобой.

Конечно, я поддалась. Нежность заполнила мою грудь, на секунду мне померещилось счастье. Хотелось раствориться в этом моменте, раствориться в его руках. Между нами летали искры желания.

Вокруг кружили туристы, торговцы безделушками, город жил своей жизнью. Мой мир вдруг сузился до линии его карих глаз.

Почти животная страсть исходила от него. Коля отстранился, набрав воздух полной грудью.

– Боюсь показаться романтиком, но готов прямо сейчас предложить тебе руку и сердце.

Поспешив сменить тему от смущения, я уставилась на карту в поисках ресторана. Парень выглядел искренним, но что-то внутри не давало мне покоя. Интуиция никогда меня не подводила, я просто иногда ее игнорировала.

За ужином мы обсуждали план действий. Пришлось посвятить Колю в историю своего детства, умолчав только о болезни матери. Под конец дня мы были настолько измотаны дорогой, что поспешили разойтись по номерам, хотя тянулись к друг другу как два магнита. Мгновенно отдавшись в объятия Морфея, я забылась.

Мне снился ангел, сидящий у моей постели. Я была тяжело больна, он прикладывал мокрое полотенце к моему лбу и не переставая причитал:

– Родная, я говорил тебе, будь осторожна.

Во рту всё пересохло, я не смогла вымолвить ни слова, лишь хрипела в ответ.

– Я тебя понимаю, ничего не говори.

Утро наступило слишком рано. Увидев сообщение от Коли на экране телефона, я подскочила словно ошпаренная. Он уже ждал меня на завтраке. Через десять минут я зашла в обеденный зал, поспешив присоединиться. Впервые я видела такое изобилие съестного: свежая выпечка, фрукты и овощи, всевозможные закуски. Не стесняясь я набрала полную тарелку вкусностей. Мой спутник нисколько не уступал мне.

– Люблю женщин, которые не сидят на диетах, – промычал он с полным ртом.

– Лишний вес мне точно не грозит.

– В Риме есть прекрасный японский ресторан, приглашаю тебя сегодня вечером.

Мы болтали о жизни, о его детстве. Мать воспитывала Колю одна, пахала на трех работах. У отца была другая семья, и жизнью сына он не особо интересовался. Отчим то пропадал, то появлялся в их жизни. Коля окончил школу бокса и зарабатывал на боях. Получив травму колена, он покончил со спортом. С восторгом я слушала о нем, его успех вызывал уважение.

– Ты готова?

– К чему?

– К встрече с отцом?

– Думаю, что да, хотя на деле, знаешь, боюсь разочароваться.

– Можешь рассчитывать на мою поддержку.

– Уже, – теплота разливалась в моей груди.

“Неужели так бывает?” Я посмотрела на него: в его глазах не было и тени сомнения.

– Ты напоминаешь мне кого-то, не могу вспомнить кого.

– Заинтриговал.

– Вспомню, расскажу. Я и впрямь чувствую к тебе что-то большее, чем влечение.

Я вдруг засмущалась. Мы знаем друг друга всего ничего, а он готов тратить свое время и деньги, дабы исполнить мою мечту.

– Ты невероятно красивая, ты знала об этом?

Он говорил что-то еще, а я слушала вполуха, погрузилась в собственные воспоминания.

В одно из моих посещений я спрашивала мать о своем рождении, о детстве, пытаясь понять, что же произошло. Она смотрела на меня с отвращением, с каким-то странным огнем в глазах и кривой улыбкой:

– Ты родилась маловесной, килограмм восемьсот грамм. Тебя положили в кювез, и я пришла посмотреть на тебя, – она вдруг сделала паузу и еще больше скривилась, сглотнув. – Ты лежала там, маленькая, худенькая, я смотрела на тебя и думала, какая же ты страшная. У тебя на лице были бородавки, на подбородке и вот тут, возле уха, – она коснулась рукой моего лица, пристально вглядываясь, будто бы эти бородавки так и остались на моем лице.

– Все в порядке? – Коля вернул меня в реальность. – Ты побледнела.

– Мне что-то нехорошо, – ответила я, почувствовав, как тошнота медленно подкрадывается к горлу, невидимой рукой сжимая желудок. Я подскочила с места в поисках туалета. Меня выворачивало наизнанку. Закончив, я добралась до раковины. Холодная вода отрезвила меня, посмотрев в зеркало и поправив мокрые волосы, я на секунду увидела в отражении собственную мать с ее ехидной безумной улыбкой. “Черт, что со мной?” Я провела рукой по запотевшему зеркалу.

– Все в порядке? Тебе нужна помощь? – Коля робко постучал в дверь.

– Да, да, уже выхожу.

Заколов волосы на затылке, я вышла.

– Ты уверена, что все хорошо? Выглядишь неважно. Голова и впрямь кружилась.

– Это всего лишь волнение, сейчас пройдет. Идем?

– Хорошо, как скажешь.

В такси мы ехали молча. Коля держал меня за руку, а я смотрела в одну точку, боясь пошевелиться. То и дело на глаза набегали слезы. Поняв, что окончательно расклеилась от собственных переживаний, я вжалась в кресло.

Машина остановилась около двухэтажного особняка белого цвета, я повернулась к Коле. У меня вдруг появилась идея сбежать, кажется, я была не готова к этой встрече, хоть и ждала ее вечность.

– Я с тобой, – он подмигнул мне, нажимая на единственный дверной звонок.

– Спасибо, – едва слышно сказала я.

Казалось, сердце выпрыгнет из груди. Обычно я не страдала паническими атаками, наверное, это оно. Ворота открылись, сделав глубокий вдох, я прошла за Колей.

Время как будто остановилось. Каждый шаг стал тяжелым, расстояние в три метра превратилось в долгий путь. На мгновение мне показалось, что все движется в рапиде.

Нас встретила приятная молодая девушка, должно быть, филиппинка. Она улыбнулась, словно мы были старыми знакомыми. Откуда-то послышался лай.

– Эмми, присмотри за собакой, – донеслось на английском.

– Un momento[14], – сказала нам Эмми и удалилась.

Мы стояли в просторном холле первого этажа: черный мраморный пол идеально блестел, напротив двери красовался белый камин, над которым висела картина с изображением красного сердца, пронзенного стрелой, достающая почти до потолка, в самом центре гостиной стоял рояль. Надо сказать, что с первого впечатления становилось понятно – хозяин уделяет внимание деталям и в какой-то степени педант.

Перед нами предстал мужчина, похожий на фото из интернета, с чуть усталым взглядом и широкой улыбкой на миллион. В жизни он выглядел еще более привлекательным.

– Buongiorno, – голос был удивительно мягким.

Коля начал говорить с ним, а я застыла как сомнамбула. Пришла в себя на диване с чашкой эспрессо в руках.

По ходу разговора лицо отца становилось все серьезнее.

– Ты дочь Марины? – заговорил он наконец, спрашивая на идеальном английском.

– Да, – прохрипела я.

Отец прожигал меня взглядом, всматриваясь и будто бы копаясь в собственной памяти:

– Я помню Марину, – он улыбнулся, – она божественно красива, такая тонкая натура. Она тоже приехала?

– Нет, она больна, – я покраснела.

– Что-то серьезное? Как я могу помочь?

– Не думаю, нужно время, – уклончиво ответила я.

– Марина сказала тебе, что я твой отец?

Я лишь кивнула. Что-то мелькнуло в его глазах, он поднялся с дивана, сделал два шага к окну и взял сигареты с журнального столика.

– Иногда я курю, – он затянулся. – Я не понимаю, почему она не сказала мне.

Повисла неловкая тишина, комната заполнилась дымом, и отец открыл дверь на террасу.

Глава 1. Рассказ отца о знакомстве с матерью

– Знаешь, она пришла на мой концерт такая воодушевленная. Я сразу ее заметил. У нее был чистый, не испорченный взгляд. Эудженио – мой русский друг, представил мне ее после концерта, сказал, что она приехала в отпуск. Я пригласил их на ужин. А после… – он улыбнулся. – А после мы не смогли расстаться. Это был красивый роман. У меня была неделя или около того перед новыми гастролями, и мы провели это время вместе. У нее был обратный билет в Россию, Марина уехала, и каждый зажил своей жизнью. Я так много работал, сейчас тоже, но значительно меньше.

Он потушил сигарету. То, что он помнил мать, успокоило меня. Коля вышел на террасу, по-видимому, решив оставить нас наедине.

– Я немного в шоке. Знаешь, до сегодняшнего дня у меня не было детей, ну по крайней мере, я об этом не знал. Пятнадцать лет назад у меня обнаружили рак, пришлось сделать операцию, с тех пор я не могу иметь детей. Расскажи мне о себе. Где ты живешь?

Огромный ком застрял у меня в горле. Я вдруг почувствовала себя «не ко двору»: богатый дом, прислуга, вся эта роскошь. Самое страшное, что я ощущала дикую ярость к отцу. Он просто не знал о моем существовании, хорошо, что вспомнил мать. А сколько еще у него было таких? Это был «красивый роман». Внезапно я стала маленькой, злой девочкой. Он даже не представляет, как я жила. Что я здесь делаю?

– Я… я неважно себя чувствую сегодня, – это было почти правдой, учитывая, что меня полоскало все утро. – Думаю, что хотела бы уйти.

– Я понимаю. Ты надолго здесь? Я хочу встретиться с тобой еще раз.

– Я пока не знаю, еще не решила.

– У тебя есть где остановиться? Ты можешь расположиться у меня в доме.

– Нет, нет, спасибо, мы заселились в гостинице.

– Какой гостинице? Это твой парень?

– Hotel Hassler. Это мой друг.

– Хорошо. Оставь мне свой номер и возьми мой, – он протянул мне визитку. – Ты можешь звонить мне в любое время.

Распрощавшись с отцом, мы молча вышли из дома и сели в такси. Я потеряла чувство реальности. Коля поглядывал на меня, подозревая, что я готова вот-вот разрыдаться.

– Хочешь выпить чего-нибудь?

Мы почти приблизились к отелю, он держал мою руку, не желая отпускать.

– Нет, спасибо, я бы предпочла побыть одна.

– Как скажешь. У меня встреча по работе, я наберу тебе позже, договорились?

– Ок.

Я поднялась в номер, едва донеся себя до двери. Зашла в номер и сползла по стенке, голова нещадно болела. Я ждала, что, встретив отца, вдруг почувствую себя полноценной, такой же, как все. Я ждала, что он обнимет меня, примет меня как есть, со всей слабостью и болью. Моему разочарованию не было предела. Пустота, живущая у меня в груди, казалось, обнажилась еще сильнее.

Я подошла к бару, достала мини-версию рома и, смешав с колой, залпом выпила содержимое. Тепло разлилось по телу, в ход пошел другой алкоголь. Изрядно набравшись, я успокоилась. Не заметив, как пролетело время, я решила принять душ.

В дверь постучали. С волос еще капала вода, наспех надев махровый халат, я открыла. В дверях стоял Коля.

– Я забеспокоился, ты не отвечаешь на смс и звонки. Все хорошо?

– Да, – выдавила я, пропуская его в комнату.

– Решила отметить встречу с отцом? – он заметил пустые бутылки от алкоголя.

– Чувствую себя неважно.

– Закажем что-нибудь перекусить?

– Пожалуй.

Он позвонил в ресторан. Я сидела на постели с мокрыми волосами и красными от слез глазами. Ситуация казалась абсолютно нелепой: двое малознакомых людей собираются пообедать в гостиничном номере.

Через пятнадцать минут нам принесли салаты, различные закуски, бутылку рома и фрукты. Есть особо не хотелось, я налегала на фрукты и алкоголь, вглядываясь в собеседника.

Коля рассказывал истории из своей жизни о первых боях и победах, явно пытаясь отвлечь меня от переживаний. Надо сказать, это ему отлично удавалось, спустя час я окончательно расслабилась. Все выглядело слишком романтично и предсказуемо. Не стесняясь он разглядывал мои оголенные ноги, тысячи бесов плясали в его глазах. Мне хотелось принадлежать ему, сложно было отказаться от искушения утонуть в его объятиях, и я поддалась. Коля оказался превосходным любовником, мы лежали абсолютно нагие, окрыленные и уставшие.

– Выходи за меня?

Мне вдруг стало смешно, я не верила, что он говорит всерьез. Коля перевернулся на живот, вглядывался в мое лицо, пытаясь прочитать мои мысли, и как будто ждал ответа.

– Можешь не отвечать сразу. У тебя есть время подумать.

– Ты ничего не знаешь обо мне.

– Зато я уже знаком с твоим отцом.

Меня забавляло, с какой легкостью он предлагает мне выйти замуж. Я никогда не представляла себя в этой роли.

– Нам нужно развеяться, собирайся, – сказал он. – У тебя есть полчаса.

– Не-е-е-ет, – протянула я.

Меня сморило после выпитого алкоголя.

– Ничего не хочу слышать. Зайду за тобой через тридцать минут.

Коля отправился к себе в комнату. Пока он одевался, я обратила внимание на его спину: вдоль правой лопатки прямо вниз тянулся широкий шрам, сантиметров пятнадцать в длину. Видимо, и у таких красавчиков есть изъяны. Мурашки пробежали от мыслей, рисующих яркими красками то, что могло произойти с ним. Я засобиралась, выбрав легкий брючный костюм бежевого цвета, уложила волосы и, оставшись без косметики, вышла из номера. Коля переоделся и выглядел так, будто сошел с обложки мужского журнала.

– Куда мы идем?

– Это сюрприз, просто доверься мне.

– В загадках ты мастак.

Мы сели в такси. Город кипел, повсюду сновали туристы.

– Мы находимся на самой популярной улице Рима, – он наигранно распростер руки. – И мы идем радовать самую красивую девушку на свете.

Я ухмыльнулась. Кажется, он собирался отправиться со мной по магазинам. Мне нравилось, что он заботится обо мне. Мы провели больше трех часов на via del Corso. Чувствуя себя маленьким ребенком, впервые попробовавшим шоколад, я без стыда согласилась на это безумие. Никто никогда не тратил на меня столько денег. Его щедрость не имела границ.

В одном из магазинов я увидела бежевое кашемировое пальто, оно было таким мягким и в то же время строгим. Я застыла, вспомнив, как мы однажды гуляли с матерью, она вдруг остановилась, увидев у края здания попрошайку, стянула с себя светло-бежевое пальто и отдала бездомному. Потом достала из сумки всю зарплату, полученную на днях, и вручила ему. Я лишь смотрела на все, не понимая, для чего она это делает. Помню, подумала тогда, что это ее знакомый. Целый месяц после того случая мы ели одну картошку.

– Хочешь купить? – Коля отвлек меня от раздумий. Я отрицательно покачала головой.

– Идем, – он потянул меня за руку. – Идем, идем.

Мы плутали по улицам явно в поисках чего-то конкретного, наконец зашли в ювелирный. Коля заговорщицки подмигнул мне и чтото сказал на итальянском продавцу, который от его речей засиял, как хрустальная ваза. Продавец взглянул на мою руку, ушел и вернулся спустя пару минут с небольшим подносом. Коля долго вглядывался в каждое из колец, наконец выбрав одно, он демонстративно встал на одно колено:

– Дорогая Юлия, выходи за меня.

Все происходящее было невероятно соблазнительно. Я улыбалась, видимо, алкоголь еще здорово действовал на меня.

– Да, – ответила я. – Я согласна.

Следующие три дня мы провели вместе, наслаждаясь друг другом и всем происходящим. Коля был понимающим и не задавал лишних вопросов о моем детстве и отце. Выражение “здесь и сейчас” отлично подходило под наше настроение. В конце концов, счастье – это всего лишь выбор. Все эти цепляния за семейные корни стали бессмысленными перед будущим, замаячившим на горизонте. Все печали отошли на второй план, какая-то неведомая ранее легкость появилась во всем, что мы делали. Безусловно, Коля не был так прост, как казалось. Дамский любимец, спортсмен, он мог уболтать любого, я же чувствовала что-то опасное в нем, но понимала, что это всего лишь привычка искать подвох. Время перестало существовать, я полностью растворилась в моменте рядом с ним. Когда на четвертый день мне позвонил отец и пригласил на ужин, я немного опешила. Было сложно отказаться хотя бы потому, что я сама так долго шла к этому. Мы заехали на аперитив перед ужином, и к дому отца я подходила уже изрядно навеселе.

Рассчитывая на скромную встречу, я явно ошибалась. У дома были припаркованы около пяти машин, блеск и формы которых выдавали их стоимость. Даже не будучи экспертом, можно было понять, что гости собрались не из простых.

Коля поддерживал меня за руку. Ходить на каблуках оказалось довольно сложно, а после всего выпитого – подавно. Из дома доносилась живая музыка и слышались голоса.

Отец встретил нас с сияющей улыбкой.

– Дорогая, хочу познакомить тебя кое с кем, – начал он с порога.

Я слушала вполуха, меня оглушили бесконечные разговоры на итальянском и английском. Молча улыбаясь, я погрузилась в немое кино, изредка успевая менять бокалы. Пожалуй, если бы не Коля, я бы сошла с ума среди этой толпы.

– Ты очень красивая, – Коля обнял меня.

Я неловко потупила взор. Никогда не считала себя привлекательной.

– Расскажем твоему отцу о свадьбе?

– Ты торопишь события. Это произошло так быстро, мне пока сложно поверить, что это все всерьез.

– Что тебя смущает? – в его голосе послышались нотки раздражения.

– Все. Мы мало знакомы, и я почти ничего о тебе не знаю.

– Ты преувеличиваешь. Когда людей тянет друг к другу, они должны быть вместе.

– Что если завтра нас перестанет тянуть друг к другу?

– Принцесса, завтра будет завтра. Почему ты думаешь о плохом?

– Потому что до сегодняшнего дня я не планировала отношений.

– Видишь, ты сама себе ответила.

– Ты не понимаешь, мне сложно вот так доверять.

– А я и не прошу сразу мне доверять. Я тоже не влюбляюсь каждый день.

– Давай оставим этот разговор, – он начинал меня злить.

– Что с тобой? Почему ты злишься?

– Просто оставь меня! – перешла я на крик.

Некоторые гости обернулись на нас. Гнев заполнил мои мысли, я почувствовала, как кровь приливает к щекам. Он не понимает меня и вряд ли поймет. Отсутствие семьи сказалось на моем характере – мне нелегко было доверять кому-либо и вообще долго быть с кем-то, строить отношения. Порой я думала, что быть одной намного проще: просить кого-то, идти на уступки стоило мне невероятных усилий.

– На нас смотрят, – заметил он.

– Мне плевать, я просто хочу побыть одна, – я развернулась и пошла внутрь здания в поисках места, где можно было укрыться.

Я поднялась на второй этаж, там никого не было, и уселась на черный кожаный диван. На столе лежали журналы. Взяв один, я попыталась успокоиться. Наверное, это просто усталость – слишком много событий за последние дни. Я никогда не отличалась спокойствием, однако привыкла скрывать свой гнев. Порой мыслей становилось слишком много, и тревога одолевала меня. Привычка все держать в себе явно не шла мне на пользу, бессилие и собственная ничтожность накрывали меня с головой в самые неподходящие моменты. В които веки я стала кому-то интересна и вот отталкиваю этого человека. Невозможность быть с кем-то по-настоящему искренней и близкой сделала меня одиночкой. За столько лет я научилась держать безопасную дистанцию, осознавая, что идти дальше просто не готова. Кто-то считал меня слишком холодной или надменной, кто-то – слишком застенчивой. Настало время это менять, а у меня просто не хватает сил переступить через свой страх. Думать о ком-то, кроме себя, означало нечто большее, чем быть психологом на час в неделю, что уж говорить о семейных отношениях. К чему весь этот цирк? Я достигла своей цели, нашла отца. Зачем ввязываться во что-то еще, можно просто, как обычно, убежать. Я не хотела взрослеть.

– Ты здесь одна? Все хорошо? – в своих мыслях я не заметила, как папа зашел в комнату.

– Да, просто немного устала.

– Я понимаю. Тебя что-то тревожит? Я знаю, мы не настолько близки, но я бы хотел помочь, если могу.

– Я немного потерялась, жизнь оказалась не такой легкой, как хотелось бы.

– Знаю, для этого мы здесь, чтобы сделать ее ярче. Где сейчас Марина?

– Она… она… – я не смогла продолжить, слезы брызнули из глаз.

– Дорогая, можешь рассказать мне, – отец обнял меня, поглаживая по голове.

С минуту мы молчали; я всхлипывала носом, оставляя следы слез на его рубашке.

– Что с ней? Она серьезно больна?

– Да. Она в сумасшедшем доме.

Тут настала его очередь испытать шок. Отец явно не был готов к услышанному.

– Я не понимаю, она выглядела такой уравновешенной. Этого не может быть!

– Так бывает. Доктора говорят, что дебют заболевания мог произойти когда угодно. Ей просто не повезло.

– Но ведь можно что-то сделать? Может, стоит перевести ее в другую клинику? Когда это случилось?

– Мне было пять, началось еще раньше, но мне сложно сказать когда. Знаю, все выглядит слишком печально.

Впервые я делилась собственной болью с кем-то, кроме своего психотерапевта. Отец слушал меня не перебивая. Я больше не чувствовала себя одинокой, запертой в маленькой коробке страха. Я понимала, что этот мужчина никогда не станет мне настоящим отцом, но что-то новое уже зародилось между нами.

Он рассказал мне о матери, какая она была в молодости, что ей нравилось и какой он успел ее узнать. Ощущение, что он говорит о комто, кого я никогда не знала и, вероятно, вряд ли узнаю, не покидало меня. По его словам, она была веселой, рисковой, душой компании. Я поделилась историей своего детства, тем, что пережила в детском доме и как мне важно было узнать его.

Вечер подходил к концу, я совершенно забыла о своем возлюбленном, и когда, очнувшись, попыталась его найти, то не смогла нигде обнаружить. Видимо, он успел уйти, пока мы разговаривали с отцом. Может, это и к лучшему – не стоит зацикливаться на нем. Отец предложил остаться переночевать у него. Мне выделили просторную комнату с гардеробом на втором этаже. От переизбытка эмоций я уснула почти мгновенно. Меня разбудила прислуга отца, я стояла около окна в гостиной, босиком и в одном белье.

– Мадам, все хорошо?

Видимо, она спрашивала это не в первый раз. Ничего не понимая, я просто заплакала от страха. Медленно, начиная осознавать, что вновь ходила во сне, я почувствовала непонимание и стыд. Такое случалось после сильного волнения. Отправившись в свою комнату, я так и не смогла уснуть до утра. С рассветом, услышав, что обитатели дома уже на ногах, я вышла в зал.

– Доброе утро, мадам, завтрак готов, – сказала Эмма на ломанном английском, жестом приглашая к столу.

Я спустилась на первый этаж. Отец уже был там. Его белая, отглаженная рубашка ослепляла своей идеальностью.

– Милая, как ты себя чувствуешь?

– Все в порядке, спасибо.

– Как спалось?

– Все хорошо, – я не стала вдаваться в подробности своих ночных блужданий.

– Твой друг покинул вечеринку так спешно, у него все хорошо?

– Понятия не имею, мой телефон разрядился.

– Ясно. Я бы хотел сделать тебе небольшой подарок.

Он поднялся из-за стола и скрылся в глубине дома. Через какое-то время он вернулся с небольшой коробкой в руках.

– Открывай.

Я взяла коробку из старого синего бархата, осторожно приоткрыла и достала широкий золотой браслет с рисунком выпуклых массивных цветов, усыпанными фиолетовыми и розовыми камнями.

– Это наше фамильное украшение, принадлежавшее еще моей прабабушке. Оно было изготовлено специально для нее, мой прадед подарил ей перед свадьбой. Я хочу, чтобы оно было у тебя.

– Выглядит впечатляюще, мне очень приятно.

– Давай я помогу надеть.

– Спасибо.

Браслет закрывался каким-то хитрым способом. Я любовалась переливами камней на запястье.

– Это кольцо на руке? Ты помолвлена?

– Я… я не знаю.

– Может, расскажешь? – он улыбнулся.

– Я не уверена, что готова на столь серьезный шаг. Да и к тому же кто сейчас женится?

– В чем твои сомнения?

– Мы мало знаем друг друга, и я привыкла быть одна.

– Да, я тебя понимаю. Как видишь, это мне хорошо знакомо, – легкая грусть пробежала по его лицу.

Теперь настала моя очередь улыбаться, словно извиняясь.

– Жизнь коротка, просто наслаждайся ею здесь и сейчас.

– Ты жалеешь, что не обзавелся семьей?

– Иногда да. Иногда я думаю, что по-другому просто не смог бы. Я постоянно в разъездах, гастроли, ни одна женщина не смирится с таким графиком.

– Это точно.

– Кто он?

– Кто?

– Тот, кто сделал тебе предложение?

– Ты его видел. Мой знакомый – Николай.

– Ах, Николя! – в шутку он назвал его на французский манер.

– Да.

Он задумался.

– Чем он занимается?

– У него небольшой ресторан. Пожалуй, это все, что я знаю.

– Он выглядит неплохой партией.

– Безусловно.

– Какие планы на сегодня?

– Пока никаких. Думаю, что начну смотреть билеты обратно, но для начала заберу свои вещи из отеля.

Мы еще немного провели время вместе. Отец сказал, что я могу гостить у него столько, сколько захочу. Через пару дней у него был концерт в Милане, а потом где-то еще, и он собирался отправиться в путь вечерним рейсом. Мы распрощались, договорившись, что будем на связи и вскоре вновь встретимся. Я же, впервые за долгое время, заскучала, вспомнив о Коле. Отправляться в гостиницу, где был он, совсем не хотелось, но в то же время меня тянуло к нему. Я была не готова к откровенным разговорам. Возможно, стоило вернуть кольцо, раз уж я решила дать заднюю. Счастливая история о семье с кучей детишек явно не обо мне. Как я могла повестись на это?

Глава 2. Vero incidente

Приехав в гостиницу, я зависла у двери его номера, собираясь постучать. Однако дверь открылась, и оттуда вышла горничная. Я успела увидеть, что вещей Коли уже не было в номере. Сказать, что я удивилась, ничего не сказать. Меня разрывало между желанием набрать ему и радостью, что мне не придется объясняться о своем решении. Зайдя в комнату, я вновь почувствовала жгучую пустоту в груди – он уехал. Огромная дыра разрасталась, заполняя всю комнату, обесточивая меня и превращая в ватное тело. Я рухнула на кровать. Не знаю, сколько времени мне понадобилось, чтобы заставить себя собрать свои пожитки. В комнате стало трудно дышать, я открыла окно в надежде, что мне станет легче. Голоса прохожих врывались в пространство. Пора домой! Хотя где он мой дом? Купив билет, я глубоко вдохнула. Рейс до Питера ждал меня сегодняшней ночью.

На ресепшене мне сказали, что Николай все оплатил, и это, безусловно, порадовало. В противном случае мне пришлось бы думать, где взять такое количество денег.

По дороге в аэропорт я поняла, что получила то, что хотела, а поездка не оказалась таким уж глупым поступком. Конечно, мне однозначно повезло: мы могли просто разминуться с отцом или я могла не встретить Колю, который помог мне. Я решила, что держу удачу за хвост, и даже стала подумывать о том, чтобы взять ипотеку и обосноваться на одном месте. До моего рейса оставались еще приличные семь часов. Сидя в зале ожидания, я бессмысленно разглядывала пассажиров. Вглядывалась в лица людей, не понимая, куда они все бегут и отчего я никуда не бегу. “Почему моя жизнь не кажется мне такой важной и наполненной, как им их?” Как психолог, я понимала причины и боялась признаться себе в своих догадках: “Где эти чертовы опоры, о которых все говорят?”

Вдруг завибрировал телефон, на экране высветился незнакомый номер.

– Джулия? – услышала я на том конце трубки. Девушка говорила на английском.

– Да.

– Ваш папа попал в аварию, он попросил нас связаться с вами.

– Что?

– Ваш папа попал в аварию, он дал ваш контакт. Франческо Лацци – ваш отец, верно?

– Да, – я растерялась от услышанного.

С трудом разобрав адрес, я записала его в заметках телефона. Я даже не знала, что нужно делать. Девушка из больницы сказала, что папа хочет видеть меня. Кровь прилила к лицу, пожалуй, я давно не чувствовала себя такой потерянной, как сейчас. Я попыталась набрать номер, который отец мне оставил, но он не отвечал. Взяв такси, я отправилась в больницу. Волнение с примесью ужаса сковало меня, я вновь стала той маленькой девочкой, которую бросили одну в беде. Вспомнив о Коле, я отправила ему смс: «Отец попал в аварию, если можешь, приезжай в больницу по адресу …».

Я не знала, в Риме он еще и сможет ли приехать. Мой телефон завибрировал через пару минут.

– Где ты?

– Я по дороге в больницу, думаю, минут через сорок буду на месте.

– Я буду там раньше, держись. Я с тобой.

– Спасибо, Коля.

“И вот он опять идет мне на помощь, даже после нашего взбалмошного разговора”, – эта мысль зародила надежду, что я ошибаюсь. “Возможно, семья и близкие не так уж и плохо, может, Коля тот самый, кто мне нужен? Главное, чтобы с отцом не было ничего серьезного”.

Дорога в больницу длилась целую вечность. Это была частная клиника, Коля уже ждал меня около стойки администратора.

– Я поговорил с персоналом. Они не вдавались в детали, но, кажется, все было не очень хорошо. Главное, не волнуйся, – Коля сделал паузу. – Его ввели в искусственную кому.

Я растерянно хлопала глазами. Кажется, совсем недавно я обрела отца и вот рискую его потерять прямо сейчас. К нам вышла женщина в белом халате. Коля выслушал ее речь и перевел мне:

– Он будет какое-то время в искусственной коме. Они не знают, возможно, потребуется операция, но пока внутреннее кровотечение остановилось.

– Что произошло?

– Кто-то подрезал его машину на дороге. Его водитель отделался легким ушибом, а твой отец потерял много крови. Мне очень жаль.

Коля обнял меня. Я ждала его поддержки, но все же чувствовала, что мне сложно дышать. Врач предупредила: пока посещение отца невозможно, нас будут держать в курсе.

Я и представить себе не могла, что смогу улететь. Кажется, рейс нужно отложить.

– Как ты? Хочешь воды?

– Пожалуй.

– Я сейчас.

Он отправился по коридору. Я смотрела ему вслед, белые стены больницы словно раскачивались и давили на меня. Лучше выйти на улицу.

– Я тебя потерял, – Коля вышел спустя пару минут, держа в руках пластиковый стаканчик с водой.

– Спасибо.

Допив воду, я сжала стаканчик и со злостью бросила его в мусорный бак.

– Выглядишь усталой.

– Стоило ожидать.

– Что я могу сделать для тебя? Хочешь, останусь с тобой эти пару дней, пока все не станет ясно?

– Да, – надежда промелькнула в моих глазах. – Да, я была бы рада.

– Предлагаю поехать к моим знакомым. У них есть пустая квартира.

– Хорошо.

Ситуация с отцом, а именно ее неизвестность, изрядно угнетала меня. Комок боли застыл в горле, мне хотелось разрыдаться, но мое естество словно сковала тяжелая рука.

– Тебе нужно прилечь. Я арендовал тачку, так что можем поехать на ней.

– Ок.

Мы отправились в квартиру Колиных друзей. Всю дорогу ехали молча. Коля поглядывал на меня, явно переживая.

– Не знаю, что говорят в таких ситуациях.

– Я тоже.

– Ты только нашла отца и…

– Что и?

– И он попадает в аварию. Я не представляю, что ты чувствуешь.

Вдруг если … – он завис на полуслове.

– Никаких вдруг, слышишь, даже не говори так.

– Хорошо, хорошо, успокойся. Прости.

От его слов я разрыдалась. Я не могу потерять еще одного близкого человека, именно этого я всегда боялась. Боялась, что не выдержу еще одной утраты и просто сойду с ума.

Квартира оказалась совсем крохотной, но вполне уютной однушкой. Я легла на застеленную покрывалом кровать, не особо беспокоясь о том, что кто-то уже лежал здесь.

– Хочешь чего-нибудь?

– Нет, просто побудь рядом.

– Хорошо.

Он прилег рядом, обнимая меня и поглаживая по голове. Я лежала в позе эмбриона, тихонечко всхлипывая. Мне было жаль себя.

– Ты не говорила мне, что твоя мать …

– Что? – я поняла, о чем он говорит.

– Я подслушал нечаянно ваш разговор с отцом, не следовало.

– Да что ты знаешь обо мне! Я подскочила от злости.

– Ты отвратительный, ты просто мерзкий! Не говори, никогда ничего не говори о моей матери!

Я зашлась в крике и истерике. Стыд овладел мною. Я скрывала случившееся с матерью от всех, не хотелось, чтобы на мне ставили клеймо ненормальной. Как он мог подслушивать наш разговор?

– Послушай, я сожалею. Я не осуждаю тебя, в этом нет твоей вины.

– Замолчи, просто замолчи! Ты ничего не понимаешь.

– Ты права, это было мерзко с моей стороны.

От бессилия и гнева я осела на пол. Коля подошел ко мне, пытаясь меня поднять.

– Не трогай меня, не лезь в мою жизнь!

Я попыталась оттолкнуть его, задыхаясь от собственных слез. Мне никогда не удавалось подружиться с собственным демоном. Злость накрывала меня, хотелось разгромить все вокруг.

Коля уложил меня на кровать, как маленького ребенка.

– Принцесса, я с тобой. Я здесь для тебя и сделаю все, что смогу, чтобы уберечь тебя. Просто доверься мне.

Он продолжал шептать, убаюкивая. Дикое, страстное желание принадлежать ему прямо сейчас накрыло меня, и мы отключились от всего в мире на ближайший час.

Я проснулась от звука посуды.

– Прости, я не хотел тебя разбудить.

– Ничего. Долго я спала?

– Часа два. Кофе?

– Пожалуй.

– Холодильник пуст. Хозяева сдают эту квартиру на Airbnb, здесь есть только кофе и сахар. Ты голодна?

– Нет. Вряд ли я захочу есть сегодня.

– Так нельзя. Ты должна думать о себе.

– Кажется, теперь ты будешь думать обо мне, – я улыбнулась. Он принес кофе на подносе, поставив его на кровать.

– Если ты мне позволишь, – он был серьезен как никогда.

– А взамен?

– А взамен ты продашь мне свою душу.

– Ты ненормальный …

– Детка, ты не представляешь, насколько сильно я влюблен в тебя.

– Не называй меня так.

Его «детка» обожгло не на шутку, накрывая прошлыми воспоминаниями.

– Как скажешь, но в остальном я вполне осознаю всю ответственность и предлагаю тебе прекратить вести себя как глупая маленькая девчонка.

– И что? Ты не боишься, что в один день я сойду с ума?

– Что за чушь?

– Это наследственное, все возможно в этой жизни.

– Сейчас все по-другому. Ты же психолог, из любой ситуации есть выход.

– Так уж из любой.

– Однозначно. Просто расслабься и наслаждайся.

Его сильные руки блуждали по моему телу, а губы покрывали поцелуями каждую раненую часть меня, заставляя забываться вновь и вновь.

– Я люблю тебя, итальянка.

Это было его первое признание в любви. Я не часто слышала такое, хотелось танцевать от счастья и верить, что любовь существует.

Так начиналась наша красивая история. Папа пришел в себя через неделю, а мы с Николя стали еще ближе. У меня было все, о чем я могла мечтать.

После больницы папа вызвал меня на разговор, это было нечто большее, чем я могла ожидать. Отец признался, что авария заставила его переоценить всю жизнь и он не готов меня потерять. Мне было важно знать, что теперь я не одна и могу положиться на него. Его адвокат пообещал помочь сделать мне вид на жительство в Италии. Мы с Колей переехали к отцу, строя планы на будущее.

Глава 3. Любовь Николая

То притяжение, которое возникло между нами с Колей, росло с каждым днем. Мы были похожи на однояйцовых близнецов, не расставаясь ни на минуту. Жаркие ночи сменялись желанным утром. Папа подарил мне машину – старенький коллекционный Porsche 928 ярко-красного цвета. В выходные мы гоняли на автомобиле, посещая небольшие итальянские города.

Новая жизнь нравилась мне все больше. Я учила итальянский, брала частные онлайн-уроки у русской девушки из Тосканы. Отец после аварии практически не выступал, что огорчало его. Мне постоянно хотелось поднять ему настроение. Я понимала, как изменилась его жизнь, и чувствовала свою вину из-за этого. Коля собирался уехать по работе на неделю. Мне не хотелось оставлять отца, и я отказалась ехать с ним, тем более что времени на меня у него явно не будет. Мне было грустно, но я понимала – неделя ничего не изменит, поэтому с легким сердцем готова была отпустить его ненадолго, хоть и приросла к нему всеми частями души.

С отцом мы планировали посетить несколько выставок или даже поехать в Неаполь, а оттуда махнуть на острова. От итальянской кухни я набрала пару килограмм, что пошло мне на пользу. На лице появился легкий, едва заметный румянец. Я думала о предстоящей свадьбе, которую мы планировали отметить на вилле на озере Комо. Казалось, я попала в сказку. Это и была сказка! Каждый раз просыпаясь, я боялась, что это всего лишь прекрасный сон, который вот-вот закончится. В тревоге я искала Николя, а как только находила крепко спящим на соседней подушке, подолгу вглядывалась в его правильные черты, рисуя в воздухе каждую линию. Он был идеальный партнер.

В тот день, когда он уехал, я почувствовала себя неважно. Сославшись на съеденную накануне пасту с морепродуктами, я почти не выходила из комнаты, страдая от тошноты. Папина филиппинка поглядывала на меня, хмуря брови, а под вечер, когда я отказалась ужинать, ляпнула:

– Мадам ждет малыша?

Я только вскинула брови, опешив от ее вопроса. Это интуиция? Долго не раздумывая, я купила и сделала тест, который оказался положительным. Я была не готова к ребенку, вернее, не готова стать чьим-то миром. Мне было страшно, и я всю ночь не могла сомкнуть глаз. К утру я вдруг возненавидела свое тело, хотелось убежать от самой себя. “Как я могла оказаться такой глупой. Что я смогу дать крохотному созданию?” Сомнения были написаны на моем лице, и когда отец зашел в комнату, то понял, что со мной что-то не так.

– Дорогая, все в порядке?

– Да, то есть нет. Я не уверена.

– Можешь рассказать мне.

– Ты первый, кто об этом узнает. Но не осуждай меня. Прошу.

– Хорошо. Я слушаю.

– Я беременна.

– Это прекрасная новость! Почему я должен осуждать тебя? – его лицо озарила улыбка.

– Я не готова стать матерью.

– Знаешь, я тоже был не готов стать отцом в своем возрасте и при таких обстоятельствах.

– Я знаю, это другое.

– Понимаю. Дай я тебя обниму.

Я зарыдала, вновь почувствовав себя маленькой девочкой. Отец плакал от счастья, моментами переходя на итальянский, и благодарил всевышнего. Его радость передалась мне, не прошло и двух минут, как мы хохотали на весь дом, чем привели в замешательство Эмми.

Через пару дней папин лабрадор Аттила перебрался ко мне в комнату. Эмми говорила, что он меня охраняет.

Коля не был в курсе моей беременности, а мне не хотелось сообщать ему по телефону. Свадьба планировалась через четыре месяца, но идея отца о том, что стоит ускориться, не покидала меня.

Спустя неделю будущий муж вернулся. Он выглядел озадаченным и усталым.

– Все в порядке? Выглядишь неважно…

– Проблемы в бизнесе, ничего более.

– Ясно. Но ты что-то придумаешь?

– Думаю, да, принцесса.

Некоторое время назад меня посетила идея о переезде, но в связи с моей беременностью и сложностями в бизнесе у Коли пришлось повременить. Свои консультации я по-прежнему вела, оставив исключительно «старых» клиентов. Моего свободного времени было достаточно, чтобы планировать.

Ужинали мы все вместе за большим обеденным столом на веранде. Отец сказал, что еда объединяет и важно как можно чаще обедать в семейном кругу. Эмми приготовила легкие закуски, салат, а главным блюдом стал ее фирменный стейк с кровью.

– За новую жизнь, друзья! – папа поднял свой бокал.

Он был расслаблен. Казалось, что отец прибавил с десяток лет после аварии, и его потянуло на домашний уют.

– За тебя, Джулия!

– Согласен, за Джулию! – Коля поддержал его.

– И за малыша! – отец не понял, что я не успела поделиться хорошей новостью, чем застал врасплох жениха.

– Я что-то не знаю?

– Да, не успела сказать тебе. Я беременна! – я вдруг покраснела, почувствовав себя смертельно больной или какой-то особенной.

Коля пребывал в легком шоке от услышанного и не сразу начал говорить.

– Я говорил ей, что ты будешь счастлив! – с восторгом сказал отец.

– Я рад, правда, Юля. Просто не был готов так сразу, – сказал он на русском.

Его лицо перекосилось, как будто внезапный приступ гастрита заставил Колю скорчиться.

– Что-то не так? – отец был серьезен.

А я едва сдерживала себя, чтобы не брызнуть слезами и ядом прямо за столом. Уперлась в тарелку, со злостью разрывая мясо на кусочки. Его неготовность и откровенность в этом вопросе доставляли невероятную боль, хотя слова звучали достаточно мягко. Захотелось кричать что есть силы, а еще лучше спрятаться под одеяло, пролежав там весь день. Я почувствовала себя виноватой, словно сделала чтото не то, даже если это было не так. Коля принялся объяснять отцу, что у него вдруг возникли серьезные проблемы на работе и ему чертовски сложно думать о чем-либо другом.

Комок обиды грозил выплеснуться наружу. Не выдержав напряжения, я вскочила из-за стола и выбежала из дома. Отец что-то кричал мне вслед, но меня было не остановить. Нащупав ключи от машины, я села за руль, надавила на газ со всей злостью и двинулась в сторону выезда из города. Я ненавидела весь мир и себя, в том числе за свою слабость, за несправедливость и безразличие. Я не любила детей, никогда не хотела стать матерью, так как считала, что не смогу воспитать хорошего человека. Такие, как я, не должны иметь детей. Вдруг в эту секунду я почувствовала жалость к еще нерожденному малышу. Он был лишний на этом празднике жизни, как и я когда-то. Я гнала, не замечая скорости. Я ошиблась, опять! Мысли крутились словно волчок: “Что если просто остановить этот поток и в печататься в ближайший поворот, что тогда? Скорее закончить эту гонку от самой себя и раствориться в небытие”.

Кто-то слева настойчиво посигналил, я не сразу заметила полицейскую машину. Поняв, что меня просят остановиться, я сбавила скорость и притормозила у обочины. Все как в тумане. Я вышла из машины, документы и права остались дома. Я поехала в полицейский участок в сопровождении красивых итальянских стражей порядка. Контроль на алкоголь, наркотики, моя просьба позвонить отцу. Спустя час он приехал на место вместе с Николаем.

Мне было не стыдно, абсолютно не стыдно, хотя должно. Я молчала, отец говорил что-то, я словно не слышала его. Он отвел меня в свою машину. Коля, усевшись рядом на заднем сиденье, вдруг стал слишком заботливым, пытаясь взять мою руку в свою. Шептал мне что-то на ухо, уговаривая поговорить с ним. Слезы катились по моим щекам, меня тошнило, и хотелось спать.

На ватных ногах я зашла в дом. Весь мир словно замер вокруг, и время остановилось. Мое тело здесь, но душа осталась где-то далеко, разбилась там, на повороте.

Второй день я лежала в комнате, смотря в одну точку. Апатия прописалась в моей жизни, спасая от нервоза. Коля скакал вокруг меня, пытаясь развеселить. Отец заполнил всю комнату цветами. Я продолжала молчать, понимая, что мой протест нарастает и превращается в детский каприз. Эмма научилась готовить русские блины и уговаривала меня попробовать их. Я чувствовала, что все происходящее напоминает дурной сон. Постепенно возвращаясь в реальность, я понимала, что хочу отменить свадьбу. Собравшись с духом, начала разговор с Колей.

– Коля.

– Малыш, ну наконец-то.

– Свадьбы не будет, – выдавила я.

– О чем ты?

– Я не хочу.

– Дорогая, так нельзя. Ты на эмоциях.

– Нет.

– Да. Ты устала, тебе нужно набраться сил и успокоиться.

– Нет. Я не хочу.

– Я прошу тебя.

– Нет.

– Что “нет”?

– Я больше ничего не хочу. Уходи.

– Родная, мы должны быть сильными. Я понимаю, что сейчас тяжело. Столько всего произошло, но мы должны быть вместе, – Коля взял мою руку в свою и попытался обнять.

– Не трогай меня, не прикасайся ко мне.

– Послушай, – он хотел что-то сказать.

– Иди к черту. Проваливай! Ненавижу тебя! Не хочу тебя видеть!

Я не могу, не могу больше видеть тебя!

Я швырнула одну из ваз с цветами в стену, вдруг осознав, как мне страшно. Страшно стать одинокой матерью с ребенком на руках. Я упала на пол, заливаясь слезами. Коля подхватил меня на руки и укачивал как маленькую.

– Девочка моя, моя малышка, – он поцеловал меня нежно в шею, успокаивая своими сильными руками. Желание обладать им захватило меня и взяло свое. Я поддалась на его ласки, забывшись в нежности, нарастающей в моей груди.

– Ты лучшее, что было в моей жизни, – Коля поправил мои раскиданные пряди, мокрые от пота. – И я счастлив, что нас будет трое.

– Правда? – я все еще не верила его сладким речам, хотелось съязвить, но сил совершенно не было. – Не бросай меня.

– Глупая, я с тобой. Твой отец дал мне небольшой займ, так что в ближайшие полгода можем не беспокоиться насчет финансов и бизнеса.

– Спасибо, что успокоил.

– На этой неделе нужно обсудить план свадьбы. Франческо подобрал рестораны, у него есть знакомый ведущий. Мы почти что в шоколаде, принцесса, – его красивая улыбка засияла на загоревшем от солнца лице. Мне захотелось поцеловать его.

– А ты хитрец, стоило только отвернуться, и ты взял в оборот моего отца. Ты нравишься ему.

– Лучше скажи, кому я не нравлюсь? – расхохотался Коля.

– Ты прав, ты прав.

Мои мысли улетели далеко в прошлое, я зажмурилась от солнца, палящего прямо в глаза. Мне вновь захотелось жить.

– О чем задумалась?

– Расскажешь мне о своих шрамах?

– Отчим…

Его глаза вдруг потемнели. Поняв, что задела запретную тему, я поспешила сменить разговор.

– Кстати, о каких гостях речь? С моей стороны только отец.

– И еще пару сотен людей со стороны твоего отца.

Тут мы дружно рассмеялись. Двухдневная голодовка дала о себе знать, в животе заурчало.

– Может, перекусим чего-нибудь? Очень хочется вкусненького.

– Наконец-то, наконец-то! – ликовал Коля. – Узнаю свою невесту.

Мы спустились на кухню. Отец отсутствовал весь день, и ужинать мы собрались тета-тет.

– Джулия, я приготовить все на стол, ты отдыхать, – Эмми смешила меня своим забавным произношением русского, который она старательно учила в свободное время.

– Как скажешь, Эмми.

Впервые я почувствовала такую близость, так просто, глядя в окно, рядом с будущим мужем и ребенком под сердцем. Только бы это не заканчивалось. “Неужели я стану мамой, неужели у меня будет семья?!”

Глава 1. Мама

Дни летели слишком быстро. Я никогда не чувствовала себя настолько счастливой. Dolce fa niente – как говорят в Италии. Мы готовились к свадьбе – одному из многообещающих событий в жизни женщины, о котором я даже не мечтала. Не могла мечтать. Папа был вне себя от счастья и помогал всем, чем мог. Одним из подарков были акции в его компании, от которой я стала получать дивиденды. Богатство, буквально упавшее на мою голову, подарило мне возможность баловать себя. Я впервые могла позволить себе не думать о деньгах и просто наслаждаться. Я, как ребенок, скупала не глядя ненужные мне вещи, чем веселила отца и Колю. Больше всего меня умиляли детские вещи. На восьмой неделе по анализу крови мы узнали, что у нас будет мальчик. Я представляла его таким же светловолосым ангелом, как мой будущий муж. Ничего не предвещало беды, когда в один из дней мне поступил звонок из диспансера, где находилась мать. Она чувствовала себя неважно, и врачи намекали на то, что сердце может не выдержать. Галоперидол уже долгое время плохо влиял на здоровье матери, но я не думала, что это произойдет так скоро. Сообщив отцу и Коле о ситуации, я решила лететь первым ближайшим рейсом. Ни один из них не мог поехать со мной, слишком долго ждать. Сколько бы я старалась не нервничать, ничего не помогало. Мое новое положение сделало меня еще более чувствительной. Я вспоминала о тех редких моментах, когда она была нормальной, и боль пронизывала мое сердце. Сложно было представить, что тот, кого ты любишь, может уйти в один момент. Как психолог, я часто работала с утратой, но быть самой по другую сторону лодки оказалось не так легко. Мама, которая навсегда останется в памяти той молодой рыжеволосой женщиной, улыбчивой и сильной, не должна была уходить в одиночестве. Сейчас мне вспоминалось только хорошее о ней.

Перелет в бизнес-классе скрасил мою грусть, но никак не отвлек от воспоминаний. Я вспомнила первую куклу, полученную от нее в подарок. Я проснулась в свой день рождения, яркие лучи солнца освещали комнату. На табуретке рядом с кроватью лежала большая розовая коробка, под прозрачной пластиковой упаковкой проглядывал пупс. Я назвала куклу Кристина. Она была в величину натурального младенца, с крохотными реалистичными пальчиками на руках и ногах. Я держала этого малыша и испытывала настоящее счастье – это был лучший подарок, о котором я могла мечтать.

Удивительно, как работает человеческая память. Я помнила до мельчайших подробностей мамины ромовые бабы. Я возилась в огороде, строя замки. Мама выглянула в окно, держа в руках свежеиспеченные сладости, пышущие ароматом еще не застывшей глазури. Мы ели и смеялись от того, как я в два счета успела перепачкаться. Жаль, что она уже не помнит этих моментов. После перелета я заглянула в свою питерскую комнату, где все успело покрыться белой пылью. Надо было бы убраться. Старая, скромная мебель навевала грусть. Я успела позабыть одинокие ночи, проведенные в четырех стенах. Пустота, живущая со мной с детских лет, словно ждала меня здесь. За окном смеркалось, планы переночевать в отеле пришлось отменить. Дикая слабость обрушилась, как рыболовная сеть, из которой я пыталась выбраться всю жизнь. Мне вдруг захотелось почувствовать простое человеческое тепло. Я набрала Колю, длинные гудки не оставили надежды. Захотелось закурить. Я отдернула себя, понимая, что курение не решит проблему, к тому же это вредно будущему ребенку. Холодильник был пуст. Заказав доставку, я томилась в ожидании, листая каналы по телевизору. Пошел дождь, как будто приветствуя мой приезд легким стуком по стеклу. Наконец, получив свою пиццу и отметив, что она ничуть не уступает итальянской, я проглотила все до последней крошки. Кажется, теперь появилось оправдание моей любви к еде: беременные могут есть за двоих.

Я на удивление быстро заснула. Мне снилось, что я заблудилась в лесу, плачу во сне и отчаянно пытаюсь найти выход. Я проснулась от собственного хрипа и взглянула на часы. Почти два часа ночи, сон как рукой сняло. Пара пропущенных от отца красным светились на экране. Его забота – это что-то новое в моей жизни. Отец словно обезоруживает меня своей любовью. Вспомнив о нем, я успокоилась. Нашла ромашковый чай в аптечке, выпила его и, укутавшись пушистым пледом, смогла наконец заснуть.

Я забыла поставить телефон на зарядку, и утром аппарат окончательно разрядился. Приняв душ и собравшись, я решила ехать прямо в диспансер. Заряжая телефон в такси, я думала о том, что хорошо бы успеть до врачебного обхода.

Прибыла на место и поспешила к регистратуре: пластиковое стекло отделяло посетителей от вахтера, бледно-желтые стены с облупленной краской, металлические лавки, выкрашенные в белый цвет, расписание дня и визитов на пластиковом стенде. Меня попросили подождать внизу. Минут через десять навстречу мне вышла замглавврача, женщина с каменным лицом и без возраста.

– Вы родственница Павловой Марины Геннадьевны?

– Да, я ее дочь.

– К сожалению, ваша мама скончалась сегодня, около двух часов ночи. Внезапная остановка сердца. Тело находится в районном морге, все необходимые документы вы можете получить в регистратуре. У вас есть какие-либо вопросы?

Я превратилась в живую статую, в ушах появился странный гул, перед глазами все плыло, как будто кто-то ударил под дых. Ее слова крутились в голове: “Умерла. Умерла, умерла. Мама. Моя мама”. Все медленно падало вниз. Все безуспешно. Все безнадежно.

– Вы в порядке, девушка? Воды надо?

– Нет, – я не смогла посмотреть ей в глаза.

Ненависть на весь мир, а больше всего на ее безразличную мину заставила меня сжать скулы. Я не успела.

– До свидания, – она зашагала прочь, цокая каблуками.

– Я не успела, – вслух сказала я.

Не знаю, сколько времени я сидела, уставившись в одну точку. Мой мир окончательно рухнул, а то, что осталось, превратилось в бумажный фантик. Ее не вернуть. Я плохая дочь. Смерть делает нас безоружными. На ватных ногах я вышла из здания. Мне стало очень холодно. Вызвав такси, я отправилась домой. Всю дорогу меня лихорадило.