Двенадцать рождественских убийств

Они вновь собрались в кабинете с тремя дополнительными стульями, чтобы рассесться всем. Джеймс с Роем налили себе виски, Хелена с Йоном вместе допивали на двоих бутылку вина, которую открыли на ужине, а Джуди с Сарой приняли предложение миссис Линден сделать чашечку чая. Дина выудила из глубины кармана помятый пакетик и вручила его экономке с просьбой:

– Горячий шоколад, только с горячим молоком, без воды, пожалуйста.

Рой решил встать возле камина, приняв горделивую позу и положив одну руку на полку – подходящий образ для главного рассказчика. Однако пока все устраивались поудобнее, левое колено начало ныть, и он пожалел, что не может вернуться к комфорту кресла.

– Мне хотелось бы считать себя честным человеком, – наконец приступил к повествованию Рой, смещая вес тела на правую ногу, которую тут же прострелило ноющей болью. – Но прекрасно осознаю, что история, которую я сейчас вам поведаю, э-э… если и не совсем обман, то по меньшей мере изобилует недосказанностями и скрывает часть истины. – Он настороженно посмотрел на аудиторию.

Джеймс наблюдал за ним с сардонической усмешкой. Джуди выразительно изогнула одну из своих изящных бровей. Дина считала петли. А сиамские близнецы, как Рой про себя называл Хелену с Йоном, сидели чересчур близко, что выглядело слишком интимным для подобного собрания.

Он откашлялся и приступил к истории.

– Причина моей сдержанности, скажем так, и нежелания делиться известной только мне информацией по расследованию убийства, ни больше ни меньше, надеюсь, станет ясна. И хотя дело так и не закрыли, оно время от времени всплывало в моих мыслях. – Рой нервно рассмеялся и ослабил узел галстука, который внезапно показался слишком тугим. – Я всей душой верю, что справедливость восторжествовала. Однако иногда… Что ж, позволю вам рассудить, как все было.

Джуди кивнула, и Рой начал:

– Мы с Недом знакомы еще со школы. И старались поддерживать связь – как и вы – вне зависимости от жизненных обстоятельств. А каждый январь без исключения отправлялись на лыжный курорт, поскольку оба любили спорт и горы. Это позволяло нам подзарядиться и отдохнуть от того рая или ада, который царил дома – в совсем ином мире, который мы никогда не обсуждали, предпочитая все две недели говорить об истории, книгах, фильмах, музыке, соревнованиях и прочих интересных нам темах. Как Нед не ждал от меня рассказов о тех, кого я оставил в своей тогда еще холостяцкой квартире в районе Бермондси в период «между женами», так и я никогда не расспрашивал его о личных или рабочих делах. Хотя и не мог не знать о его финансовых успехах и о расширении небольшого отцовского бизнеса до размеров целой империи. – Он переступил с ноги на ногу и оперся на стену, стараясь устроиться поудобнее. – Без сомнений, Нед тоже имел некоторое представление, насколько я жалел о смене карьеры уже спустя пару лет после того, как получил лицензию адвоката, бросив свою работу в финансовой отрасли.

– Но вы остались? – прервала его Дина. – В законодательной сфере?

– Увы, нет. В итоге я счел ее слишком ограничивающей.

– И чем же тогда занялись? – поинтересовалась она.

– Всем понемногу, – с явно привычной уклончивостью ответил Рой. – С переменным успехом брался то за одно, то за другое. Открыл бизнес. Вернее, даже несколько. Не буду утомлять вас деталями и лучше вернусь к повествованию.

Собеседница кивнула, и он продолжил:

– В тот год поездка отличалась от обычной, так как нас было трое. Нед настоял, чтобы взять с собой кого-то из внешнего мира. Я, честно признаюсь, не слишком обрадовался такому изменению. Мы вдвоем уже давно притерлись друг к другу и нашли способ сосуществовать комфортно: оба обладали примерно одинаковой компетентностью по части спуска, оба наслаждались хорошей едой и вином после катания. Но приглашенный коллега мог испортить идиллию. Хотя учитывая, что Нед владел бизнесом, точнее было бы назвать третьего лишнего подчиненным. Молодой технолог пищевой промышленности стоял за оглушительным успехом новой линейки замороженных десертов компании «Лудденхэм и Ко» накануне летом. Сочетание сливок, заварного крема и фруктов на вкус казалось свежим и приготовленным в домашних условиях, даже если до того полгода пролежало в холодильнике. Не исключаю, что приглашение юного дарования в поездку служило некой формой награды. Либо же Нед хотел посмотреть, есть ли в нем потенциал руководителя высшего звена.

Итак, этот Пол Акедес произвел на меня впечатление довольно приличного малого. Худощавый, с чуть длинноватыми темными волосами, он, казалось, только радовался возможности остаться в тени. Нед заранее предупредил, что его сотрудник не из общительных. И действительно, тот держался замкнуто во время поездки до курорта.

– Но только попробуй спросить про химическое сочетание синтетических сливок, как его не остановить, – добавил Нед, однако я решил воздержаться от использования упомянутого разговорного гамбита.

Друг забронировал все, как обычно. Я позволял ему заниматься деталями: он умел найти самые лучшие отели и шале, заполучить пропуски на склоны и билеты на поезда по самым приятным ценам. Мне же оставалось упаковать багаж и присоединиться к путешествию из аэропорта.

В тот раз нашим местом назначения была деревушка Андерматт в Швейцарских Альпах. Нед, верный себе, раскопал настоящий бриллиант. Роскошный отель «Обероф» на окраине курорта предлагал гостям изысканные шале. Владелец, американец со Среднего Запада, исполнил свою мечту вернуться к корням и переехал туда, где жили его германские предки. Рассел Штубер оказался ниже, чем я представлял, и говорил очень тихо, что наглядно демонстрировало правдивость идиомы «не суди книгу по обложке». Он лично вышел поприветствовать нас при заселении и сам отвел в домик под названием «Шале Генциана», который располагался под горой со снежным пиком среди скопления вечнозеленых растений.

Соседние два коттеджа находились на приличном расстоянии. Как нам сообщил Рассел, туда уже заселились постояльцы. В качестве гостей отеля мы могли свободно пользоваться всеми услугами, в то же время наслаждаясь уединенностью. Шале оказалось очень уютным. Каждому из нас троих отводилась отдельная спальня, а в просторной общей зоне горел камин, стояли диванчики, задрапированные меховыми одеялами, из окон же открывался великолепный вид на гору позади. Также в нашем распоряжении имелась кухня, чтобы мы могли приготовить собственные блюда, если не хотели приобщиться к кулинарным чудесам пятизвездочного отеля. Либо же стряпней могла заняться за небольшую дополнительную плату обслуживающая шале горничная, Хейди. По словам мистера Штубера, она должна была зайти этим вечером, чтобы представиться и выслушать наши особые пожелания.

– Я бы порекомендовал вам попросить приготовить ее знаменитое пряное печенье по семейному рецепту, – посоветовал владелец. – Такого вы точно не пробовали.

– Ты снова попал в яблочко, Нед. Десять из десяти! – прокомментировал я, наполняя бокалы.

Распаковав вещи, мы втроем расположились в общей гостиной шале с порцией виски. Я купил бутылку в аэропорту по пути туда, поскольку, хотя и ничего не имею против местных шнапсов, лучше всего помогает расслабиться и почувствовать себя как дома только старый добрый шотландский виски.

– Эти места знамениты своим катанием на лыжах по нетронутому снегу, – заметил Нед. – Ты как, не прочь тряхнуть стариной, Рой?

Конечно, он шутил. Хотя я и неплохо держусь на лыжах, но понимаю свои пределы. Мы оба планировали спускаться только по самым простым трассам. Пол же, как выяснилось, был уже не новичком. Конечно, тот не любил хвастаться, но после уговоров Неда признался, что участвовал в соревнованиях по горнолыжному спорту за школу. Я воздержался и не стал спрашивать, какие учебные заведения организовывали подобные чемпионаты, и решил поверить новому компаньону на слово, лишь уточнил, пока наливал второй бокал виски:

– Чем именно занимается технолог пищевой промышленности?

– По большому счету это химия, – ответил Пол. – Только применяемая к ингредиентам продуктов. Нужно исследовать, что можно и нельзя смешивать для получения определенных результатов.

– В том числе таких успешных, как свежезамороженные десерты «Лудденхэм и Ко», – добавил Нед, поднимая свой бокал.

Тост прервал стук в дверь. Вошла Хейди, молодая горничная с молочной кожей и густыми рыжими волосами, заплетенными в длинную косу. Она принесла корзину и поинтересовалась, желают ли «die Herren»[3] легкий ужин. Снаружи падал снег, и, несмотря на заманчивость ресторанных блюд отеля всего в нескольких сотнях метров, мы не зарезервировали столик, поэтому сравнительное удовольствие теплого шале и остатков виски перевесило. В итоге Пол разрешил сомнения, сказав, что предпочел бы насладиться домашней готовкой в первый вечер. Этот ответ понравился Хейди, и она достала из корзинки небольшую картонную коробку.

– Мое рождественское печенье, Paprika Plätzchen. Пряное, но несладкое. По семейному рецепту моей любимой бабушки, уроженки Италии. Но, – горничная погрозила нам пальцем, – можно есть только после ужина. – Затем широко улыбнулась и исчезла на кухне.

– Мило, – прокомментировал Нед.

Я так и не понял, имел ли он в виду перспективу отведать оригинального печенья или же несомненное обаяние девушки.

На следующее утро мы проснулись и увидели, что погода нам благоприятствует: голубое небо и сверкающий снег обещали перспективу целого дня катания на лыжах без помех. Приготовленный прошлым вечером на ужин шницель был очень вкусным, однако мы от души налегли на сыры и холодное мясо, которые оставила нам Хейди. Четвертое, лишнее рождественское печенье Нед с Полом милостиво позволили съесть мне. Угощение действительно оказалось бесподобным: слегка пряным, со сладковатым привкусом сыра и совсем не твердым. Я решил обязательно заказывать печенье каждый день пребывания здесь и, возможно, захватить несколько коробочек в качестве подарков. Иметь Хейди в служанках на самом деле было вишенкой на торте.

Рой прервался и прищурился. Потом заметил, глядя на Джуди и Дину:

– Надеюсь, мои слова не прозвучали политически некорректно.

По выражению их лиц он подозревал, что как минимум прошел по тонкой грани, но продолжил:

– Пол тоже остался под впечатлением от печенья. Когда мы отправились покататься, он начал увлеченно обсуждать с Недом возможность добавить такое же тесто в линию свежезамороженных десертов.

– Я спрошу у Хейди рецепт, – с жаром говорил технолог. – Сомневаюсь, что его хранят в таком уж секрете. Либо у меня получится подобрать ингредиенты самому. Среди них явно есть паприка и какой-то сыр. И, кажется, хрен? Можно оплатить приготовление печенья прямо в шале, чтобы посмотреть, как получается достичь такой текстуры.

Признаюсь, я сразу начал подозревать, чем именно вызван интерес Пола, и стал гадать, не играют ли определенную роль в желании провести время с юной горничной ее блестящие голубые глаза и обаятельная улыбка.

Но все мысли о печенье и Хейди были забыты, когда перед нами в чудесном утреннем свете предстали склоны гор. Пол немного преуменьшил свое мастерство. Нервный и неуклюжий на твердой земле, он преобразился на снегу в волшебное создание, которое скользило вниз с уверенной грацией. К девяти часам мы проголодались как волки и нуждались в подкреплении сил, а потому спустились в бар, который, несмотря на громоздкий декор в виде охотничьих трофеев, винтовок и рогов для вина, по словам Неда, очень рекомендовали все посетители. По слухам, здесь даже любили бывать младшие члены королевских семей.

Бармен был весь покрыт черными волосами и скорее ворчал, чем разговаривал. Неприглядный образ дополняли мятые джинсы и серая футболка с пятнами под мышками. Когда неприветливый тип брякнул перед нами на стол тарелки с жареным сыром и багеты с ветчиной, у меня создалось впечатление, что его амбиции простирались намного дальше, чем обслуживание посетителей в одном из самых престижных горнолыжных курортов Швейцарии.

– У вас есть черный перец? – поинтересовался я.

Бармен смерил меня презрительным взглядом оскорбленного шеф-повара с мишленовскими звездами, у которого при подаче фуа-гра попросили кетчуп, и выплюнул:

– Nein[4].

Пару напряженных секунд мне казалось, что собеседник и вправду готов плюнуть, но его отвлек окрик других посетителей у бара, поэтому вся сила презрения обрушилась уже на них.

– Немного грубо так обращаться с клиентами, – прокомментировал я, откусывая свой бутерброд.

– Часть очарования этого места, – с коварной усмешкой отозвался Нед. – Только небольшая порция презрения от обслуживающего персонала помогает почувствовать тем, кто считает себя выше по положению, что они попали в особенное заведение.

Именно такие ремарки напоминали мне, что, несмотря на его богатство, происходил он совсем не из привилегированного класса.

В это время Пол, в отличие от нас, взялся за еду без особого энтузиазма.

– Не нравятся бутерброды? – спросил я.

Технолог пожал плечами, а затем, словно желая сменить тему, указал на голову лося, который с укоризной взирал на нас со стены.

– Не хотелось бы встретиться с таким в горах. Хотя я почти уверен, что данная разновидность не водится в этих местах…

– Что за душок? Никак это Душбой?! – внезапно раздался вопль, заставивший замереть не только Пола, но и всех посетителей в баре.

Повисла тишина. Рядом с нашим столиком возник высокий мужчина в ярко-желтом лыжном костюме, сдвинув дизайнерскую маску на густые светлые волосы. Технолог вскочил на ноги и выглядел готовым вылететь за дверь, однако незнакомец помешал сбежать, обхватив его одной рукой и энергично похлопав по спине другой, после чего снова проревел прямо на ухо Полу, будто тот имел хоть малейший шанс не услышать в первый раз:

– Душбой! Не верю своим глазам! Приятель, давненько мы не виделись.

За спиной нежданного друга Пола стояла такая же светловолосая женщина в похожей дизайнерской маске, но броский лыжный костюм был не желтого, а небесно-голубого цвета с золотыми звездочками на плечах и манжетах.

Взяв Пола за плечи, нарушитель спокойствия отстранился, разглядывая приятеля.

– Где ты прятался все это время? Небось заперся в лаборатории со своими зельями и химикатами? – И, не дожидаясь ответа, протянул мясистую ладонь мне и Неду. На запястье под задравшейся манжетой обнаружились особенно уродливые и потенциально антикварные золотые часы. – Чарли Пекамс, школьный друг Душбоя. А это моя половинка, Шона. – Последовал небрежный взмах в сторону спутницы. – Как всегда, следит за мной. – Мужчина закатил глаза, что, по-видимому, подразумевало шутливое раздражение. Выражение лица блондинки не изменилось. Похоже, она уже не впервые слышала подобные комментарии. – Закажешь нам по паре бутеров в баре, дорогая? Как обычно, с дополнительными корнишонами. И большой стакан белого вина. Да получше, а не один из тех местных ополаскивателей для рта.

Чарли сел за наш стол, не дожидаясь приглашения. Пол рухнул обратно на свое место, но выглядел съежившимся. Вся уверенность в себе, обретенная на склонах гор, теперь испарилась. Мы представились, и Нед принялся задавать новому собеседнику вежливые вопросы про него и его жену. Выяснилось, что тот был «крупным игроком на рынке фьючерсов», а Шона «работала языком» – при этом следовало сальное подмигивание. То есть в области лингвистики. По крайней мере пока «дети не появятся, да смилостивятся над нами небеса».

Когда блондинка вернулась с вином и колой, Чарли взял свой бокал, сделал глоток и скривился:

– Этот чумазый бармен тебя надул, милая. Отнеси эти помои обратно и убедись, чтобы он налил из бутылки.

В течение следующего часа Чарли постоянно называл Пола «Душбоем», не обращая внимания на явный дискомфорт от прозвища у собеседника. Тот сначала пробовал поправлять школьного знакомого, но вскоре ушел в себя и окончательно поник. Чета Пекамс, как оказалось, поселилась в одном из шале нашего отеля.

– Вы уже видели Хейди Бергер? – поинтересовался Чарли. Шона метнула на него испепеляющий взгляд, услышав имя горничной. – Настоящая конфетка, правда? Или, скорее, печенька. Трудно поверить, что это ее муженек. – Он махнул в сторону угрюмого бармена, который протирал стойку. – Что ж, любовь зла, полюбишь и козла. Вряд ли в здешних местах особо богатый выбор. Разве только сбежать с одним из гостей…

Шона отвернулась, проигнорировав подмигивание мужа, а затем попыталась откровенно сменить тему разговора и принялась обсуждать плюсы ресторана в нашем отеле.

– Мы уже забронировали столик на вечер среды, – добавила она. – А вы?

Мы покачали головами и признались в своей неосведомленности, что именно планировалось на упомянутую дату. Собеседница с сожалением отметила:

– Тогда вы уже опоздали. Полагаю, желающих уже больше, чем мест. Сочувствую, потому что мероприятие обещали совершенно особенное. Готовит сам Кай Иден. – Она поняла, что имя ни о чем нам не говорит, и пояснила: – Это шеф-повар с мировой известностью, кажется, даже с мишленовскими звездами, хотя я не слишком хорошо помню, что про него писали в социальных сетях. Он создал меню для комплексного ужина с двенадцатью переменами блюд небольшими порциями для дегустации, включая его фирменный рецепт «Escargot en beurre flambé»[5].

– Кай – настоящий гений, – вмешался в обсуждение Чарли. – Парни, вы просто не можете пропустить это событие. Я замолвлю за вас словечко перед Штубером. Мы с ним старые знакомые с тех пор, как он владел единственным мотелем в Миннесоте и искал инвесторов в Европе. Уверен, у него получится втиснуть вас за наш столик. Чем больше, тем веселее. К тому же Душбой всегда очень мало ел, правда, старина? – Он ткнул Пола локтем в бок. – Будет совсем как обед в школьной столовой. Вот веселуха была тогда, а?

Если не ошибаюсь, технолог находился на грани того, чтобы разрыдаться.

Оставив чету Пекамс в баре, пока Чарли беззастенчиво заигрывал с молодой официанткой, мы направились обратно к подъемникам. По пути Пол казался еще более молчаливым, чем обычно, а в какой-то момент, проходя мимо киоска с рекламой уроков сноуборда, внезапно с такой яростью пнул пластикового пингвина в солнечных очках, что они улетели в снег. После чего выругался себе под нос, вытащил их, вернул на место и похлопал гладкую черную голову в качестве извинения.

– Проклятый Чарльз Пекамс, – пробормотал технолог, засовывая руки в карманы, и ссутулился, пока мы шагали по направлению к своему шале. – Из всех идиотов именно он объявился тут и все испортил.

– Довольно… громкоголосый молодой человек, – осторожно заметил я.

– Громкоголосый? – Пол резко затормозил. Его обычно спокойные карие глаза горели мрачным огнем. – Проблема не только в этом. Он превратил мою школьную жизнь в ад. И хотя унижал не только меня, именно я чаще всего становился предметом насмешек. Прозвище «Душбой» приклеилось ко мне с первого же года обучения. Пекамс утверждал, что от меня исходит запах химикатов, и вскоре так меня называли уже все, даже преподаватели, которые обожали золотого мальчика Чарли. Когда к завершению школы начали готовить тот идиотский выпускной альбом, то его фотографию в форме команды по регби и с полосой окровавленной грязи на щеке подписали «Победитель по жизни». Мою же, сделанную в двенадцать лет, взяли из базы данных библиотеки и поместили под заглавием «Душбой: его изобретение взорвет мир». Пекамс схватил мой экземпляр и вычеркнул часть букв, так что осталось «его рвет», считая это забавным. – Пол снова пнул, но на этот раз просто сугроб. – А теперь переписывает историю, объявляя нас друзьями. И даже приглашает за свой стол и вместе прокатиться на лыжах. Видимо, не может допустить мысли, что кто-то способен его превзойти. Так вот, не бывать этому. Завтра с самого рассвета я поеду спускаться по непроторенным трассам. Пускай попробует меня найти.

На следующее утро тоже стояла великолепная погода для катания на лыжах. Верный своему слову Пол покинул шале еще до того, как мы с Недом проснулись и сами отправились на склон, решив в этот раз попробовать тот, что посложнее. Но не дойдя до подъемников, я понял, что забыл перчатки и поспешил за ними, потому что Нед обещал меня подождать. На крыльце нашего домика возилась Хейди. Она никак не могла отпереть дверь и, заметив меня, с облегчением улыбнулась. Горничная была по-настоящему красивой девушкой и в то утро повязала на шею платок почти такого же ярко-голубого оттенка, что и ее глаза. Хм, кажется, я отклонился от темы.

– Не тот ключ! – воскликнула Хейди. – И ситуация повторяется уже не впервые. Наша управляющая отелем eine Dummkopf[6]! Перепутала связки и дала мне ту, что открывает туалет, а не от кладовки. И вот теперь то же самое с вашим шале! – Она покачала на пальце небольшой ключ с синей биркой. – Каждый номер отмечен своим цветом, но распорядительница вечно их меняет. Как все упомнить? – Горничная пожала плечами. – Но теперь, когда вы здесь, мистер Кек, все хорошо.

Я с трудом удержался, чтобы не поправить ее: в конце концов, из-за произношения фамилия прозвучала почти как нужно.

Рой сделал паузу, внимательно наблюдая за слушателями. Ему показалось или вязальщица действительно ухмыльнулась? Как бы там ни было, сейчас она выглядела абсолютно серьезной, поэтому он продолжил:

– Я впустил горничную и ожидал, что она сразу же пройдет на кухню или займется уборкой, но вместо этого Хейди упала на один из стульев за обеденным столом и закрыла лицо ладонями.

– Да ладно, не все так плохо. Мы не возражаем, если ты просто быстренько наведешь чистоту, чтобы компенсировать потерянное время.

Она посмотрела на меня заплаканными глазами, щеки раскраснелись. Затем склонила голову набок и вздохнула.

– Дело не только в ключе. Вам когда-нибудь казалось, что жизнь слишком сложная, мистер Кек?

Я замялся. Потому что никогда так не считал, если говорить по правде. Несмотря на недавний развод и сомнения в смене карьеры, мне всегда везло. А даже если и имелись какие-то жалобы, то озвучивать их было бы довольно лицемерно, если принять во внимание, что я мог позволить себе роскошный горнолыжный курорт. Поэтому я просто спросил, связаны ли проблемы мисс Бергер с отелем. Она покачала головой.

– С работой все хорошо. Пусть наша управляющая и идиотка. Здесь я по крайней мере могу проводить время с вежливыми и благодарными англичанами… Ага! – Хейди пошарила в сумке и вытащила знакомую картонную коробочку, добавив: – Которые ценят мое печенье.

Как я подозревал, дома дела обстояли иначе, если вспомнить злобный характер бармена, которого Чарли назвал мужем Хейди.

Словно прочитав мои мысли, она сказала:

– Mein Mann, er ist…[7]С ним часто… – и запнулась, подыскивая слово, – сложно. Да, именно. Но я сейчас здесь по работе и сделаю ваше шале чистым и красивым. Увидимся позднее, за Abendessen.

– За ужином? – переспросил я, не испытывая уверенности насчет наших планов на вечер, потому что оставил все детали на усмотрение Неда, как обычно.

– Мистер Пекамс в шале «Эдельвейс» пригласил вас всех к себе, nein? Я приготовлю специальный пир по-альпийски и с большим удовольствием. Господин Чарльз очень добрый и обаятельный. Да?

Пол проявил непреклонную решимость отказаться от ужина у Пекамса.

– Ни сегодня, ни когда-либо еще.

Весь день технолог успешно избегал встречи с Чарли на горных склонах и пришел в ужас, когда Нед подтвердил, что мы трое приглашены на ужин в шале «Эдельвейс».

– Я сделаю себе сэндвич или доем круассаны, которые остались с утра, – отрезал Пол. – Обойдусь как-нибудь.

– Хейди будет готовить и накрывать на стол, – заметил я.

Он отвел взгляд.

– И обещала особый ужин по-швейцарски…

– Нет, – твердо стоял на своем Пол. – Помните, как Пекамс с теплом отозвался об обедах в школе?

– Вчера Чарли действительно говорил, что очень весело проводил тогда время.

Технолог покачал головой и открыл рот, но не сумел выдавить ни слова. Затем все же взял себя в руки и произнес:

– С тех пор у меня проблемы с употреблением пищи. – Он опустил глаза на свои ноги в полосатых носках. – Особенно на публике. Частично поэтому я выбрал нынешнюю профессию. – На его губах появилась грустная улыбка. – Из-за попыток рационализировать процесс приема пищи. Со временем ситуация улучшилась, но все равно… Нет, я не могу снова пережить те пытки.

Тем вечером, сидя за столом в шале Пекамсов, я понял, что Пол принял мудрое решение не приходить. В его отсутствие Чарли осыпал нас историями о своих розыгрышах над одноклассниками в школе и позднее над однокурсниками в университете – такими же тихонями, как Пол, в качестве жертв. Большинство шуток включало жеваную бумагу, наполненные водой презервативы и брошенных за воротник слизней. Мы с Недом тоже сначала хотели отклонить приглашение, но наш компаньон уговорил нас пойти, чтобы усилия Хейди не оказались потраченными впустую.

Должен признать, что я, как и мои товарищи, не сумел устоять перед ее обаянием, несмотря на более чем пятнадцатилетнюю разницу в возрасте, хотя и не тешил себя иллюзиями, что она сочтет меня привлекательным в мои-то годы. Однако по сравнению с ее мужем… И должен добавить, что дело происходило в начале девяностых, когда мои волосы еще оставались при мне.

Вот только вскоре стало очевидно, что, хотя Хейди приветливо общалась со всеми, особо теплые отношения завязались между ней и хозяином шале Чарли. Причем он не флиртовал открыто, как в случае с официанткой из бара. Нет, это смотрелось как нечто более серьезное, отражавшееся больше в недосказанном и несделанном. Горничная не бросала на него томных взглядов из-под ресниц и не улыбалась ему, демонстрируя очаровательные ямочки на щеках, а он не поддразнивал ее и не отпускал двусмысленные фразочки, которые она вряд ли бы поняла. Вместо этого воздух звенел от разлитого между ними напряжения, когда они на мгновение встречались глазами или обменивались репликами приглушенными голосами.

Позднее тем вечером я вышел из ванной в коридор и стал свидетелем, как Чарли гладит по спине Хейди, пока та жмурилась, ясно пребывая в экстазе.

Тут Рой откашлялся и заметил:

– Хм, кажется, моя история постепенно сменила жанр. Увы, в нем я совсем не компетентен, а потому не беру на себя смелость продолжать рассказ.

Джуди хихикнула, а Дина прокомментировала:

– Да вы настоящий искуситель! Не держите в секрете самые сочные подробности.

Рой снова поправил узел галстука, стараясь подавить дискомфорт, который с таким мастерством вызывала эта раздражающая женщина. Но все же продолжил:

– Миссис Пекамс тоже замечала, что происходит. Она бросала ледяные взгляды на Хейди каждый раз, как та протискивалась мимо стола с полными тарелками, и таким же холодным тоном поблагодарила горничную в конце ужина:

– Danke[8]. Все было очень вкусно. Теперь можешь идти. Я сама подам аперитив и кофе. Уверена, герр Бергер уже ждет твоего возвращения.

На следующий день Пол согласился покататься со мной и Недом. Погода немного испортилась, поэтому мы неторопливо позавтракали и успели сыграть в шахматы, прежде чем отправляться к подъемникам около одиннадцати. По пути я сжато поведал о событиях прошлого вечера, и технолог сказал, что совсем не удивлен.

– Пекамс всегда был «игроком». Даже в школе. Вечно разбивал сердца и кто знает что еще. Какое-то время ходили слухи про него с одной из преподавательниц по физкультуре. Конечно, доказательств не обнаружилось. Бедная Шона! Горбатого только могила исправит.

Когда мы миновали шале «Эдельвейс», то стали свидетелями необычной суматохи. Чарли с женой стояли на крыльце в компании владельца отеля, Рассела Штубера. Причем, судя по оживленной жестикуляции и крикам Шоны, что-то пошло не так. Ее муж, сунув руки в карманы, с несчастным выражением лица уставился себе под ноги. Американец явно пытался успокоить разъяренную гостью, но та не прекращала что-то выговаривать на повышенных тонах, хотя и не могла заглушить рыдания Хейди Бергер, которая опиралась на перила, спрятав лицо в ладонях, и громко всхлипывала.

Хотя дело нас не касалось, Нед свернул в ту сторону, видимо, решив, что кто-то должен взять ситуацию под контроль, и справедливо сочтя себя экспертом в данной области. Когда он приблизился, Шона прекратила кричать, а Хейди подняла голову, бросилась к нему, обвила руками за талию и принялась умолять спасти ее.

«От чего именно?» – задумался я, вовлеченный в драматические события помимо воли.

– В чем проблема? – уточнил Нед, высвобождаясь от объятий Хейди.

Он обращался к мистеру Штуберу, но первой ответила Шона:

– Кто-то украл часы Чарли. Они принадлежали его дедушке и были дороги как память – не говоря уже о стоимости в денежном выражении. Муж не сумел найти их утром. Мы собирались в спа-центр отеля и, поскольку торопились воспользоваться джакузи без посторонних, решили возобновить поиски позднее. После возвращения Чарли обшарил все возможные места: прикроватную тумбочку, полки в ванной. Я помогала, и вместе мы практически перевернули шале вверх дном. Однако так ничего и не обнаружили. – Миссис Пекамс смерила Хейди взглядом, который посрамил бы даже Медузу Горгону. – Эта женщина убиралась здесь, когда мы уходили. Опять притащила свое печенье. Ни у кого больше не было доступа в шале. Никто больше не мог украсть часы.

– Ничего не понимаю, – растерянно пробормотал Чарли. – Обычно я очень аккуратно с ними обращаюсь. Но вчера вечером… – он уныло улыбнулся, – сильно набрался. Мы прикончили только початую бутылку вина после того, как вы, ребята, вернулись к себе. Поэтому не исключаю, что засунул их куда-то в такое место, где трезвому в голову не придет искать. Или уронил за диван, например. Либо что-то в этом роде.

– Я посмотрела за диваном, – ледяным тоном процедила Шона сквозь зубы. – И проверила все карманы, включая те вещи, что мы не надевали вчера.

Мистер Штубер предложил еще раз тщательно осмотреть шале всем вместе, прежде чем предпринимать дальнейшие действия.

– Я больше и близко не подпущу эту женщину, – сверкнула глазами Шона. – Мы считаем, вы должны серьезно взвесить ее ценность для своего заведения. И если уж так настаиваете на обыске, то почему бы не начать именно с комнаты, которую она делит со своим мужем-грубияном. Интересно взглянуть, что там обнаружится.

– Давайте спокойно перечислим факты, – произнес Нед. – Часы пропали. Могу я предложить свою помощь, чтобы еще раз осмотреть шале? Еще одна пара глаз не повредит. А Чарли пусть пока постарается вспомнить, куда мог положить их. Например, на хранение в какое-то безопасное место?

– И мою комнату обыскивайте тогда! – выкрикнула Хейди, которая стояла, широко расставив ноги и вызывающе вскинув подбородок. – Да и меня саму тоже, как охранники в кино делают, если пожелаете, мистер Штубер.

– Нет необходимости, – успокаивающе заверил Нед, чем явно расстроил Шону. Казалось, той хотелось бы лично провести персональный досмотр горничной. – Но обыск комнаты помог бы снять с вас все подозрения и разрядить обстановку. Рой, мистер Штубер, можно попросить вас отправиться вместе с Хейди в ее номер и оглядеться там?

Часов в шале «Эдельвейс» не обнаружилось. Как и в комнате Бергеров или среди личных и рабочих вещей горничной. Чарли продолжал настаивать, что просто переложил куда-то в другое место дедушкино наследие, хотя по мере того, как оно не появлялось, волновался все больше и больше. Темное облако подозрений нависло над Хейди, и в итоге Штубер неохотно согласился отстранить ее от обязанностей по уборке шале, пока пропажа не найдется.

Тем вечером планировалась знаменательная дегустация блюд индивидуального меню Кая Идена. Чарли сдержал слово и организовал, чтобы нас «втиснули». Правда, не за их столик, а к пожилой немецкой паре. Пол согласился пойти на ужин только потому, что мы должны были сидеть не с Пекамсами, и, вероятно, потому, что хотел продемонстрировать мужество перед лицом школьного врага. Однако несколько раз порывался передумать перед самым отправлением, и потребовалось немало усилий, чтобы уговорить технолога все же присоединиться к нам.

– Это всего лишь дегустационное меню, – заверил его Нед, когда мы наконец покинули шале. – Просто попробуй что сможешь. Блюда будут крошечными.

Он, как всегда, оказался абсолютно прав. Еды во всех семи переменах едва ли набралось бы на целую тарелку, пусть все было и очень вкусно. Среди угощений особенно выделялись фирменные улитки, мусс из лосося, который я бы с удовольствием съел и большую миску, по паре мидий на каждого с соусом «Эмменталь» и десерт – таявший во рту шоколадный рулет.

Пол заметно расслабился в компании герра и фрау Тубибояд, которые рассказали нам множество историй о своих пеших приключениях в горах. Кажется, технолог даже с наслаждением смаковал мидии, которые, на мой вкус, были довольно посредственными.

Ужин продвинулся приблизительно на две трети, когда за столиком Пекамсов возникла суматоха. Резкие фразы громким голосом Чарли периодически сменялись торопливыми тирадами на французском от шарообразной фигуры в белой форме шеф-повара. Пол сперва выглядел встревоженным, но потом, видимо, заинтересовался ситуацией. Он подозвал официанта и спросил, в чем заключалась проблема. Оказалось, что один из гостей заявил, будто улиток готовили не свежими, а привезли замороженными из супермаркета. Шеф-повар, сам Кай Иден, вылетел из кухни, чтобы опровергнуть обвинение.

– Разве клиент не всегда прав? – с довольной полуулыбкой осведомился Пол. – И вообще, чем плохи замороженные продукты?

Официант покачал головой:

– Только не вздумайте высказать эту еретическую идею Каю Идену. Иначе навлечете на себя всю мощь его праведного гнева.

Шеф-повар бросил последнее и очень французское оскорбление в адрес Чарли, затем вернулся на кухню. Оппонент же снова сел на место, и остаток вечера прошел спокойно. По просьбе Пола мы покинули ресторан сразу же по завершении ужина, хотя Пекамсы с жаром уговаривали нас присоединиться к ним в баре. Однако мы удалились, чтобы насладиться тишиной и покоем нашего шале.

На следующий день ближе к обеду, после активно проведенного утра и успешно завершенного слалома, мы с Недом отправились на обед в бар, где узнали шокирующие новости. Там находилась Шона, облаченная в «штатское» вместо лыжного костюма. Она выглядела не слишком здоровой и читала журнал. Когда Нед справился о ее самочувствии, миссис Пекамс нахмурилась и пробормотала что-то про «данайцев, дары приносящих». А когда он начал уточнять детали, то объяснила, что прошлым вечером Хейди оставила у них на крыльце в качестве «знака перемирия» коробку с печеньем. Голодные после скудного ужина в отеле, чета Пекамс проглотила все разом.

А этим утром Шона проснулась чуть ли не до рассвета, чтобы извергнуть «цунамиподобные волны рвоты», как она красочно описала происшествие, обвинив в своем недомогании рождественское печенье. Когда же Нед предположил, что подозреваемыми скорее следовало назначить морепродукты за ужином накануне, поскольку Пол тоже страдал от несварения, собеседница только отмахнулась и повернулась к нам спиной.