Библиотека теней
Rachel Moore
THE LIBRARY OF SHADOWS
Copyright © 2023 by Rachel Moore
© Кира Бугаева, перевод на русский язык
В оформлении макета использованы материалы по лицензиям © shutterstock.com
© ООО «Издательство АСТ», 2025
Кристоферу, который никогда не оставлял меня в тени
1
Соседка Эсте оказалась привидением, и к тому же не самым симпатичным.
Девочка-подросток стояла за дверью из массива кедра в Веспертин-холл, 503, накрывшись простыней с орнаментом из турецких огурцов.
– О боже, Эсте, привет! Ты здесь! – сказала она.
То, чего действительно хотелось Эсте в первый день пребывания в подготовительной школе[1] Рэдклифф, так это внимательно рассмотреть, куда она попала. Увидеть, как пробивается солнечный свет сквозь белые сосны, растущие за окнами. Понять, каково это, ходить по настоящему деревянному полу 1901 года. Осознать, что она здесь.
Вместо этого она явилась на просмотр фильма про привидение Каспера.
Согласно информационным листкам, человек, которому предстояло делить с ней комнату, – Пози Тэтч, сокурсница, «сова» и репортер-любитель. По бумагам (точнее, анкете, которую заполняли все новички, чтобы подобрать им подходящего соседа по комнате), они идеально подходили друг другу.
А на самом деле? Два зеленых глаза моргнули и выжидающе уставились на Эсте из отверстий, вырезанных в мятой простыне.
Эсте толкнула дверь, и та закрылась за ее спиной.
– И ты изображаешь привидение в нашей комнате?
– Распаковка. – Пози сняла свой импровизированный костюм. Она была в толстовке с логотипом школы. Ее ярко-рыжие волосы наэлектризовались и торчали в разные стороны, а на лице сияла широкая ухмылка. – Распаковка прощального подарка от младших братьев. На случай хэллоуинской вечеринки. Мама была недовольна. Ты знаешь, как это бывает.
– Не совсем. – Эсте поправила лямки рюкзака, лишь бы занять чем-нибудь руки.
Последние три года они с мамой провели, разъезжая по автострадам, и ни в одном месте не задерживались настолько, чтобы пожелать осесть окончательно. Скорее всего, мама и сейчас мчится вдоль Зеленых гор Вермонта куда угодно, главное, подальше отсюда. Она даже не проводила Эсте до стойки информации, просто высадила у кованых ворот школы. Конечно, горе ее слишком велико, чтобы нести его на территорию Рэдклиффа. Вы бы сказали обо всем этом соседке по комнате в первый же день? Эсте приняла другое решение.
– Я единственный ребенок.
Пози, кажется, не заметила выражения перепуганного олененка на ее лице, и продолжила:
– Да, круто. Ладно, пойдем, я покажу тебе, как тут и что.
Эсте не стала сообщать Пози, что их апартаменты слишком малы, и она прекрасно видит практически все, стоя у двери. Крошечная кухонька – мини-холодильник, микроволновка, плитка и раковина – не была никак отделена от жилой зоны. Большую часть помещения занимал диван с ножками в виде лап грифона. У стены примостился книжный шкаф, в стороне стоял журнальный столик, заваленный всякими гаджетами, которые определенно не упоминались в перечне рекомендуемых. На дальней стене гостиной – две двери с номерами 503А и 503Б.
Надо признать, это солидный рывок вверх, если сравнивать с Мотелем 6 – последним на данный момент их с мамой пристанищем.
– Я выбрала эту комнату, – заявила Пози и направилась к двери с номером 503Б. – Надеюсь, ты не возражаешь. Знаешь, я сразу почувствовала энергию, она влекла меня сюда. Я еще не сканировала частоты, но, мне кажется, здесь обитают привидения. Как считаешь?
– Э-э-э… – Эсте переступила с одной ноги на другую. – А можешь дать определение привидению?
Прежде всего, комната казалась неимоверно розовой. Пози произвела серьезные дизайнерские изменения, поскольку в школе едва ли допустили бы использование одного цвета в таких количествах. Четыре плаката на каркасе кровати были увиты рождественскими гирляндами, а поверх матраса лежало одеяло в горошек. Рядом с гигантским принтером, произведенным как минимум лет десять назад, стаканчик с кучей гелевых ручек, стопка ароматических свечей. Но и это далеко не все.
На стене Пози развесила целую мозаику памятных фотографий разных лет: вот она обнимает за плечи друзей на футбольном матче и целует чью-то загорелую щеку, а вот в нарядном платье на выпускном, на одной полусогнутой руке лежит букет цветов, на другой висит какой-то парень. Несколько семейных фото, где она рядом с братьями и между ними, у всех на лицах широкая улыбка и россыпь веснушек. Вероятно, Пози впервые уехала из дома, впервые ей предстояло жить самостоятельно и становиться на ноги.
Грудь сдавило. Эсте очень хорошо знала, что такое одиночество. Оно оставило на сердце раны глубокие, будто каньоны, и витиеватые следы русла высохшей реки. Она не представляла, как теперь его наполнить. А может, даже не стоило и пытаться это делать, ведь оно может высохнуть снова.
Пози сделала широкий жест рукой, словно Эсте должна была сразу заметить очевидную паранормальную активность, происходящую прямо перед ее глазами.
– Ну, знаешь, всякие духи, призраки, фантомы, которые застряли и не могут двигаться дальше. Школа Рэдклифф – третья в стране по количеству привидений, так что я совсем не удивлена. Не поверишь, сколько раз я уже видела, как мигают лампы.
– Для этого тебе нужны все те вещи, что лежат в гостиной? Для охоты за привидениями?
Прямо на глазах Пози воспарила духом, оказавшись в своей стихии. В ее глазах вспыхнул свет. Будто она только и ждала этого вопроса.
– Ага. Я потратила все деньги, которые заработала летом, чтобы хорошо подготовиться.
Эсте заставила себя улыбнуться. Нет, у нее не хватит духу сказать, что в привидения она не верит. Больше не верит. Едва ли будет легко прожить вместе целый учебный год, если соседка узнает о ее скептическом отношении. Что же касается друзей, тут приходилось признать, что в сумме у нее их полный ноль.
В отличие от святилища в духе «Ти Джей Макс»[2], созданного Пози из комнаты 503Б, отведенная Эсте 503А в точности повторяла картинку в рекламном буклете. Дизайн для жизни, а не для красоты. Кровать, шкаф и небольшой письменный стол в углу. Грязь на окнах определенно была ровесницей века, потому даже в такой солнечный день света в комнату попадало не много.
Подготовительная школа Рэдклифф была особенным заведением, связующим звеном между школой и колледжем для учеников одиннадцатого и двенадцатого классов. Тех, кто собирался продолжить обучение в одном из университетов Лиги Плюща. И теперь здесь предстояло учиться Эсте.
Сердце переполнял восторг. Это место – единственное, больше всего похожее на дом из виденного ей за последнее время. Эсте упала на кровать и высыпала рядом все небогатое содержимое рюкзака. Пози удалилась в гостиную и вскоре вернулась с каким-то устройством, извлеченном из кучи на журнальном столике. Издалека оно было похоже на приставку «Нинтэндо Свич», видимо, охота за привидениями предстояла серьезная, раз подготовлено такое оборудование.
– Что ты делаешь? – осторожно спросила Эсте. – Разве соседки по комнате тоже должны… участвовать?
Гаджет Пози застрекотал в ответ.
– Это считыватель электромагнитного поля. Я проверяю электромагнитные частоты, – объяснила соседка и сунула сканер под кровать Эсте. – Он точно определяет присутствие сверхъестественного.
– И как? Работает? – Эсте на всякий случай прижала к груди стопку свитеров, создав своего рода защиту, а поразмыслив, развернула складную тройную фоторамку. Теперь с каждой из трех фотографий на нее смотрел папа. Конечно, этого ничтожно мало, если сравнивать с комнатой Пози, но все это ее собственное.
Одна из фотографий была сделана в день, когда ей исполнилось восемь. Она прижимается к папе и держит в руке свой первый библиотечный читательский билет. У нее косички. У папы усы. Для обоих это был не лучший период в жизни.
На следующем снимке папа пожимает руку статуе фонтана во дворе. Эсте проходила мимо этого фонтана, когда шла к общежитию. Она узнала его, и сердце на мгновение остановилось. По фото сразу было видно, как отец и дочь похожи. Она унаследовала его каштановы волосы, карие глаза и красиво очерченные губы. В глубине ее рюкзака лежит свитер с потертыми рукавами – старая форма Рэдклиффа, которую он носил.
На последней фотографии папа – тощий шестнадцатилетний парень, ровесник ее теперешней. Позирует на фоне двери 503А Веспертин-холла. Фотография потускнела от времени, на краях – заломы, внизу – надпись, размазанная тыльной стороной левой руки: «Первый день в Рэдклиффе, сентябрь 1997 года».
Эсте отсканировала фотографию и отправила куратору с просьбой – ну хорошо, с мольбой – поселить ее в ту же комнату. Тогда она получила весьма расплывчатый ответ: «Ваша заявка получена и будет рассмотрена».
И вот она здесь. Стоит в том же месте, где когда-то стоял папа. Заполняет собой то же пространство.
Бормоча что-то себе под нос, Пози встала.
– Здесь определенно присутствует нечто, способное наводить ужас.
Сдерживая улыбку, Эсте пристроила фоторамку на стол и принялась рыться в рюкзаке в поисках книги. Кончиками пальцев ощутила знакомую текстуру зеленого переплета. Томик сказок – папин подарок. Кажется, она знает каждое слово, напечатанное на этих потрепанных страницах, но все же открывает книгу снова и снова, не в силах отказаться от благостного чувства покоя, наступающего в такие минуты.
Она помнила каждую черточку, чернильное пятно, загнутый уголок. Любила водить пальцем по пустым страницам в конце, оставленным специально для того, чтобы написать собственную историю. На форзаце – поблекшие строки, выведенные знакомым папиным почерком: «Из библиотеки Эсте Логано». И подчеркнуто. А ниже: «Есть жизнь, есть смерть, есть любовь – и любовь есть величайшая из них».
Он умер через несколько лет после того, как написал эти строки, и тогда Эсте стало ясно, что он все понял неправильно. Его похоронили на одном из ничем не примечательных кладбищ недалеко от их маленького синего домика в Пасо-Роблес, и он останется там навсегда, сколько бы любви она ни посылала ему из самого сердца.
Некоторое время Эсте отчаянно пыталась поверить в существование призраков, мечтала получить шанс увидеть папино лицо или хотя бы услышать голос. Она вглядывалась в появляющиеся с темнотой тени. Все это напоминало расчесывание заживающих ран. В какой-то момент ей все же пришлось оставить попытки. Привидений не существует, иначе она бы давно их увидела.
Эсте была рада уже тому, что может касаться тех вещей, что и он, и таким способом ощущать его присутствие. Аппаратура Пози издала звук, похожий на крик бездомного кота, увидевшего мышь.
– Хьюстон, у нас привидение!
– Мне так кажется, – осмелилась заметить Эсте, наблюдая, как Пози крутит сканером в поисках источника, – что из мертвых здесь только батарейки.
– Если ты меня слышишь, пошли нам знак. – Пози забралась на кровать Эсте и вытянула руку со сканером к потолку. Так мама искала сеть в пустынной местности. – Тебе не кажется, что в комнате стало прохладнее? Температура явно падает.
Где-то дальше по коридору хлопнула дверь, брови Пози поползли вверх, но Эсте лишь покачала головой. Впрочем, надо отдать Пози должное – она была более чем настойчива.
– Сегодня день заезда, – напомнила Эсте и перелистнула несколько страниц. – Мы не в сериале «Призрак дома на холме»[3].
Пози с шумом спрыгнула на пол, поднесла детектор к двери кладовки, затем к узкому окну с одной створкой и, наконец, к письменному столу. Эсте потянулась, подлезла под руку упрямой соседки и положила книгу рядом с фотографиями.
– Это точно? – Пози склонила голову, чтобы не пропустить знаки гостя из потустороннего мира. – Мне кажется, больше похоже…
В следующую секунду раздался стук в дверь, Пози с визгом отпрянула назад и врезалась спиной в стол. Фоторамка на столешнице подозрительно качнулась и полетела на пол. Все произошло буквально в одно мгновение. И вот уже пол усыпан тысячами осколков.
Нет, нет, нет. В глазах Эсте потемнело от ужаса. Рука зависла над разбитой рамкой. У Пози сотни фотографий с родными и друзьями, а у нее только эти три.
Голос Пози доносился откуда-то издалека, хотя она присела на корточки рядом.
– Эсте, прости, я ничего такого не хотела.
Нетерпеливый визитер постучал вновь.
– Иди, – процедила Эсте.
– Может, я помогу все собрать и сделать как было?
На глаза навернулись жгучие слезы. Нет, она не позволит Пози их увидеть.
– Пожалуйста, открой дверь, – произнесла Эсте, изо всех сил стараясь не выдать интонацией душевную боль.
На этот раз Пози кивнула. Дверь распахнулась, и Эсте услышала голос, показавшийся смутно знакомым. Вероятно, доктор Кирк – учитель истории и по совместительству комендант общежития – пришла напомнить об окончании часов посещения. Эсте сдавленно перевела дыхание и оглядела обломки, оценивая ущерб.
Стекло разбито вдребезги, осколки разлетелись по половицам, одна рамка ударилась о плинтус и треснула, задняя стенка отлетела к ножке стола, а сама конструкция сломалась пополам. Эсте взяла в руки одну рамку и прижала палец к тому месту, где откололся уголок и обнажил срез некрашеного дерева. К счастью, фотография не пострадала. Эсте и ее папа все еще улыбались, застыли в том времени возле городской библиотеки Пасо-Роблес. Спокойные и не подозревающие о том, что ждет их в будущем.
Эсте смела осколки в кучку у стены. Подождут. Принялась доставать фотографии из рамок, взялась за одну подложку и удивилась ее тяжести. Через мгновение все стало ясно. С внутренней стороны к ней был приклеен большой латунный ключ с намотанным на него кожаным шнуром.
Сердце Эсте подпрыгнуло к самому горлу. Во-первых, что это за ключ? А во-вторых, как он оказался в рамке с ее фотографиями, а также, что гораздо важнее, зачем он там оказался?
– Все в порядке? – поинтересовалась Пози, вернувшаяся слишком быстро.
Эсте поспешила встать и ударилась головой о столешницу.
– Лучше всех, – ответила она слишком быстро и слишком весело.
Затем положила заднюю стенку рамки на стол, надеясь, что такое поведение не вызывает подозрений. В рамке случайно обнаружился ключ. Черт, можно ли это считать случайностью?
– Вот. Думаю, пригодится. – Пози стояла на пороге с метелкой и совком для мусора. На веснушчатом лице – выражение крайнего смущения, как у вампира из телешоу, надеющегося получить разрешение войти. А это означало, что всего через пятнадцать минут после знакомства Эсте умудрилась испортить отношения с соседкой, что уже не раз случалось с ней раньше.
Пози открыла рот, будто собиралась что-то сказать: опять извиниться, признать ошибку или попытаться убедить, что это пустяк? Потом передумала, промолчала, пожала плечами и сообщила:
– Доктор Кирк проводит экскурсию по общежитию, встречаемся в холле через десять минут.
Эсте ответила своей самой очаровательной фальшивой улыбкой. Этого оказалось достаточно, чтобы убедить Пози исчезнуть. Она бросила на Эсте прощальный взгляд и закрыла за собой дверь. Тогда Эсте оторвала приклеенный ключ и повертела в руках.
Осторожно размотала кожаный шнурок и рассмотрела находку внимательнее. Такие ключи обычно открывают двери, которые не должны быть открыты. Головка ключа представляла собой цветок из металла весьма искусной работы, в одном из лепестков было отверстие, через которое был продет шнур.
Эсте еще раз посмотрела на фотографию, сделанную в библиотеке Пасо-Роблес. Он часто говорил, что она его любимая. Два одинаково улыбающихся лица в месте, дорогом обоим. Теперь она знала почему. Она повесила шнурок на шею, и отцовский латунный ключ прижался к ее сердцу. Как будто это было его место. Как будто он принадлежал ей.
Она все выяснит, чего бы это ни стоило.
В коридоре было тихо, ученики собрались внизу, в холле. Эсте понимала, что должна быть там, что не может позволить себе произвести плохое впечатление и изменить семейную традицию, начатую отцом. К тому же разве можно отказываться от возможности получить образование бесплатно? И носить водолазки, сколько пожелаешь?
Эсте пробежала по коридору Веспертин-холла, устланному ковровым покрытием, затем вниз по лестнице из кедра и, наконец, оказалась в холле. К тому времени почти все уже вышли на улицу. Кирпичные стены особняка были пропитаны теплом полуденного солнца, местами закрыты горизонтальным можжевельником и цветущей жимолостью. Студенты прижимали к груди стопки книг, крепко держали в руках дымящиеся кружки с кофе и перешептывались друг с другом на садовых скамейках. Плывущие по небу облака скрыли, наконец, жаркое солнце, даже подул легкий ветерок, принесший свежесть из зеленой рощицы. Эсте казалось, что она могла бы часами бродить между черно-белых берез и болиголова.
Впереди, за спиной доктора Кирк, раскачивался «конский хвост» цвета жженой охры – это была Пози. Вскоре их группа человек из сорока вошла в двери Мемориальной библиотеки «Лилит» – жемчужины школы Рэдклифф.
Эсте ахнула при виде готического нервюрного свода и гаргулий. Стены были усеяны окнами. Взгляд Эсте привлек парень, сидевший у одного из них, в тени клена. Он закатал рукава своей мятой рубашки, а завитки черных волос падали на лоб и были похожи на чернильные разводы.
Должно быть, он из старшего класса, раз не идет сейчас за доктором Кирк и не слушает ее рассказ о школе. Внезапно парень оторвался от лежащей на коленях тетради, поднял голову и обернулся. Эсте не понимала, почему не может отвести от него взгляд.
– Эсте, – крикнула идущая далеко впереди Пози, – я принесла для тебя считыватель магнитного поля!
Соседка отделилась от остальной группы и направилась в ее сторону. В руке девушка сжимала одну из тех штуковин с журнального столика. Теперь на ней был жилет, вроде тех, что носят рыболовы, со множеством карманов, всевозможных нашивок и эмалевых значков. Сканер потрескивал при каждом ее шаге.
Да уж. Это приглашение к исследованию паранормальных явлений очень кстати.
И все же Эсте заставила себя улыбнуться.
– Я не умею этим пользоваться. Лучше пусть останется у тебя.
– Ну как знаешь. – Пози навела прибор на внешнюю стену «Лилит». Раздался пронзительный звон. – Я же говорила тебе, что это место кишит привидениями.
Эсте еще раз посмотрела на оконные ниши и опять увидела темноволосого парня. Он уже закрыл тетрадь и с ухмылкой на лице наблюдал за устроенным Пози спектаклем.
А потом внезапно подмигнул. Ей!
Щеки вспыхнули, и вовсе не из-за того, что облака внезапно обнажили вечернее солнце. Интересно, можно ли умереть от смущения?
Когда Эсте все же осмелилась взглянуть на место у окна, парень уже исчез. Ушел читать Пруста, или размышлять над идеями Ницше, или зачем-то еще, неизвестно ведь, как парни в частной школе проводят время.
Сердце колотилось в груди, пальцы изо всех сил впились в джинсовую ткань, обтягивающую бедра. «Ладно, – подумала Эсте. – Не отвлекайся». Она здесь не для того, чтобы пускать слюни при виде красавцев старшеклассников с высокими скулами. Она приехала сюда, чтобы идти по стопам папы, и каждый шаг его, похоже, вел прямиком в библиотеку.
2
Из карманов Пози, не прекращая, раздавались звуковые сигналы, что было не очень прилично в библиотеке вообще и, уж конечно, совсем не прилично в момент, когда доктор Кирк в довольно поэтичной манере рассказывала о столетней истории библиотеки «Лилит».
Эсте догнала группу учеников, когда доктор Кирк как раз начала свою речь. Это была невысокая чернокожая женщина лет семидесяти, с аккуратной прической, в которой темные пряди чередовались с уже поседевшими. Ее манера говорить, каждое движение и фраза наводили на мысль, что она могла бы провести экскурсию даже во сне.
– Что это? – Пози ткнула пальцем в ключ на шее Эсте.
– Неважно. – Она быстро спрятала ключ под свитер, лишая Пози возможности продолжить разговор на эту тему.
Доктор Кирк провела учеников по всему периметру первого этажа, не обращая ровным счетом никакого внимания на какофонию звуков, издаваемых жилетом.
– «Лилит» была в академическом смысле краеугольным камнем школы Рэдклифф с самого момента основания в 1901 году. Материалам, хранящимся в библиотеке, сотни и даже тысячи лет. Не прошло и двух десятилетий со дня открытия, как в 1917 в школе случился пожар…
Би-бип.
– …угрожавший превратить все это в пепел. Огонь вспыхнул в башне на самом верху. К счастью, она выложена из камня, потому пламя не распространилось. Соблюдение правил пожарной безопасности в наши дни легло на плечи сотрудников библиотеки, а в той самой башне хранятся архивы и семейные реликвии семьи Рэдклифф.
Би-бип.
– А туда можно подняться? – раздался голос из толпы.
– К сожалению, – ответила доктор Кирк, ведя группу по узкому проходу между шкафами, – доступ туда закрыт. Для защиты коллекции, знаете ли. Однако и в самой «Лилит» вы найдете немало…
Би-бип. Би-бип. Би-бииииип.
– Ты не можешь уменьшить громкость… этих своих датчиков? – довольно грубо прошептала Эсте.
– Ни в коем случае. Показатели здесь просто зашкаливают. – Пози достала прибор и несколько раз ударила им по руке, пытаясь остановить растущие на экране цифры. – А тебе известно, что некоторые ученые считают, будто пожар здесь был устроен преднамеренно?
Эсте задумчиво оглядела полку с книгами, провела кончиками пальцев по корешкам. От мысли о потере из-за трагедии даже одного предложения из всего этого богатства ее живот скрутился в тугой узел, как на занятиях йогой.
Было бы существенным преуменьшением сказать, что «Лилит» производила огромное впечатление. Просторный пустой зал, а по периметру – пять ярусов со стеллажами. В сотнях футов над головой – потолок из стекла, благодаря которому библиотека залита солнечным светом. Над восточным крылом башня со шпилем, верхушка которого вплетается в облака. Ночь стремительно надвигалась, но сквозь высокие арочные окна были видны освещенные мягким сентябрьским солнцем первые золотые листья. Вермонт осенью выглядел потрясающе.
Полки доходили до самого потолка. У каждой стены стояла передвижная лестница, позволяющая до них добраться. На полках выстроились старинные фолианты в кожаных переплетах, источающие запах пыли и выцветших чернил. На перилах лестницы, ведущей на второй этаж, висел кривой баннер, гласивший: «Добро пожаловать, ученики!»
Настанет день, когда она будет знать каждый сантиметр в этой библиотеке так же, как и каждую черточку на потертой читательской карточке, но этим незабываемым вечером Эсте сделала первые шаги по священной земле. Она, кажется, миллион раз рисовала себе в воображении библиотеку, но не представляла ничего похожего на то, что увидела воочию, ступив на отполированный до блеска пол.
– Не представляю, зачем кому-то могло понадобиться это разрушить? – произнесла Эсте вслух, покосившись на стоящую рядом Пози, задумчиво глядящую на башню со шпилем, словно рисуя в мыслях картины с пожаром и призраками.
– Не знаю. Разные могут быть мотивы для поджога. Попытка уничтожить улики, неудачный магический ритуал, желание согреться холодной зимой в Зеленых горах до изобретения центрального отопления. – Пози убрала девайс в карман и достала серебряную лазерную указку. – Шестьдесят семь градусов, придется последить за этим.
Фразу она произнесла для себя самой и шепотом, но все же умудрилась привлечь внимание некоторых учеников. Доктор Кирк повела всех по отполированной лестнице на следующий этаж, а к ним подошел парень со светло-коричневой кожей. Кончики его темных кудрей были осветлены. Он ткнул указательным пальцем в своеобразный термометр Пози.
– Эта штука в самом деле ищет призраков?
«Да ни за что на свете», – подумала Эсте. Она ускорила шаг, чтобы услышать, как доктор рассказывает о «тайных коридорах, закрытых, в теории, для учеников, но бесценных, когда нужно попасть в класс никем не замеченным», о том, что «найти их просто, если знать, где искать», и «нет, я вам их не покажу, но помните, на пятом уровне есть одна картина, которая может показаться подозрительно любопытной».
– Привидений? Конечно! – ответила Пози кудрявому парню. Было видно, что экскурсия доктора Кирк ей больше неинтересна. – Тени, призраки, привидения, полтергейст, лярвы, эктоплазма, фантомы – все это холодные пятна. Сам поймешь, когда увидишь.
– Неужели здесь правда так много привидений? – К ним подошел светловолосый парень, вдвое крупнее Эсте. Светлая кожа чуть загорела, на щеках – выраженный румянец, одет он был в безрукавую майку, на плече висела клюшка для лакросса, будто парень прибежал сюда прямо с тренировки.
– Я Артур Уилхайт, – сказал первый парень. – Это мой сосед по комнате Шепард Хили. Он ничего не знает.
Пози взяла на себя смелость представить их обеих.
– Я Пози, а это Эсте, как Метод Эсте.
– Как что? – переспросила Эсте.
Новая подруга пренебрежительно махнула рукой и повернулась к Шепарду.
– Конечно, в этой школе обитают привидения, я думала, все, кто выбрал учебу в Рэдклиффе, это знают.
Она повернулась к Эсте, надеясь на поддержку.
– Ну… – протянула та, – не все.
– И ты? – Первоначальный шок сменился улыбкой, как у ведущей новостей в телевизоре.
– О боже. Ладно, смотрите, за время существования школы восемь учеников пропали без вести. Восемь. Не так уж мало.
– И что с ними случилось? – спросил Шепард.
Эсте заметила, что он сильнее сжал рукоять клюшки, даже костяшки пальцев побелели.
– Никто точно не знает, – отчеканила Пози. – Последнее исчезновение случилось давно, в восьмидесятые, но энергиям можно верить. Некоторые ученые заявляют, что Рэдклифф построен на лей-линии[4] и что потери будут гораздо серьезнее. Говорят о чем-то очень-очень древнем, злом и жаждущем крови.
В данном случае, вероятно, слово «ученые» было понятием расплывчатым. Эсте могла назвать сотни причин более реальных, чем паранормальные явления. Например, стоимость обучения, семейные ситуации. Некоторые ученики могли не выдержать учебной нагрузки, ведь в течение дня занятия шли одно за другим лишь с двадцатиминутным перерывом на обед.
– Вы все серьезно верите в эту ерунду? – спросила она.
– Я – нет, – прошептал Шепард, втянув шею, больше похожую на бычью. Но то, как он принялся рыскать глазами по сторонам, останавливаясь на каждой тени, говорило об обратном.
– Точно? – Артур протянул за его спиной руку к другому плечу и похлопал. Храбрый игрок в лакросс чуть не выпрыгнул из штанов. Выражение лица было таким, словно он был готов уничтожить Артура одним ударом по лбу.
Эсте закатила глаза. Считыватель начнет сигналить от одного взгляда на него. Может, парни и повелись на театральные уловки Пози, но лично ей нужны более весомые доказательства, прежде чем Эсте начнет рассыпать соль у двери.
Ей было тринадцать, они с мамой стояли и смотрели на кладбищенскую траву – потому что смотреть, как на крышку гроба отца летели первые комья земли, было невозможно. Конечно, она изучила множество вариантов появления гостей из иного мира: призраки проходят сквозь стены, доски пола начинают поскрипывать, а лампочки мигать. Она потратила невероятное количество времени, пытаясь понять, шепчет ли ей что-то ветер папиным голосом.
Привидений она и тогда не видела, не увидит и сейчас.
Ее размышления прервали цок-цок-цок шпилек по старинному паркету. К доктору Кирк подошла женщина с бледным лицом. Гладкие, словно шелк, локоны черных волос лежали на плечах идеально выглаженного брючного костюма. Держалась она с достоинством человека Лиги Плюща, которое Эсте очень надеялась обрести.
– Я не отниму у вас много времени, доктор Кирк проводит отличные экскурсии, но хочу представиться в преддверии 2027 учебного года. – На лице женщины появилась отработанная идеальная улыбка. – Я директор библиотеки, Астер Айвз.
Артур вытаращил глаза и пробормотал:
– Я уж подумал, она здесь учится.
Как будто старшеклассники в Вермонте часто надевают костюмы и туфли на шпильке.
Айвз разразилась добродушным смехом. Неужели сверхъестественный слух был обязательным условием для того, чтобы стать библиотекарем?
– Работа помогает мне оставаться молодой.
– Жаль, что на меня это не действует, – вставила доктор Кирк, махнув морщинистой рукой.
Считыватель Пози выбрал именно этот момент и пронзительно заверещал, в точности как папаша из сериала, когда повредил палец на ноге. Сама она даже не сочла нужным придать лицу выражение полного раскаяния, вместо этого принявшись оглядывать стеллажи. Эсте стояла молча, в очередной раз сокрушаясь, что судьба не дала ей нормальную соседку по комнате, любительницу собирать пазлы, например, или коллекционировать фигурки Фанко Поп.
Айвз прищурилась, глаза стрельнули лучом таким ярким, как сапфир на ее безымянном пальце.
– Для меня большая честь – поддерживать традиционное для Рэдклиффа стремление к совершенству и быть хранительницей собрания книг библиотеки «Лилит». Если в течение года вам понадобится моя помощь, обращайтесь без колебаний. И в следующий раз не забудьте отключить звук телефонов.
Это заставило Пози моментально нажать на кнопку выключения.
Айвз осталась с группой, и экскурсия продолжилась на втором этаже, где были представлены диковинные артефакты, настоящие реликвии. Они стояли вдоль рядов книг: греко-римские мраморные бюсты, военно-морские приборы, помогающие ходить по суровым северным морям, образцы старинных шелковых тканей. Доктор Кирк уточнила, что все самое ценное хранится в башне со шпилем, здесь же представлены вещи попроще, то, что можно предоставить ученикам для изучения.
Честно говоря, Эсте была уверена, что ученики больше заняты изучением друг друга и совершенно не обращают внимания на древности.
Пока Пози шепотом рассказывала Шепарду о некоем хиппи по имени Аойф, пропавшем в 1960-е («при свидетелях!»), Эсте поймала себя на том, что ищет глазами среди посетителей того парня, которого видела внизу в нише у окна. Учитывая, что в школе учится менее двухсот человек, не было похоже, что они больше не встретятся.
На третьем этаже было значительно тише, а потолки ниже, но все полки вдоль стен все так же были заставлены пыльными томами. Они шли дальше вдоль стеллажей, света сюда проникало уже очень мало, проходы становились уже. Эсте представляла, как по ним ходил папа, прижав к груди стопку книг и удерживая их подбородком. Возможно, она будет листать те же книги, что и он, не подозревая об этом.
Папа часто говорил: «Все, что тебе необходимо знать, ты сможешь найти в библиотеке». Эсте лелеяла мечту найти еще частичку его самого.
– Здесь находится книгохранилище, – объявила доктор Кирк, остановившись у внушительной двухстворчатой двери. – В помещении нет окон, так что все документы защищены от воздействия солнечного света. Для посещения вам понадобится разрешение, поскольку тексты невероятно деликатны. Лучшие ученики удостаиваются чести стать помощниками в библиотеке, дополнять существующие и создавать новые записи. Некоторые источники требуют круглосуточного ухода. Хотя едва ли кому-то захочется работать всю ночь в самом мрачном и кишащем привидениями месте школы.
– Третьей по количеству привидений, – тихо, чтобы никто не услышал, поправила ее Пози.
– Только не прогоните всех моих добровольцев своими историями про привидений, – игриво добавила Айвз, вызвав ропот в толпе.
Эсте рассматривала двери, украшенные резным цветочным орнаментом, и ее пульс участился. Эти цветы показались ей очень знакомыми. Она прикоснулась кончиками пальцев к ключу на шее, теперь он, кажется, стал тяжелее.
Улучив момент, когда доктор Кирк увлеченно рассказывала о методах составления каталогов, а Пози отвлеклась на свою новую свиту охотников за привидениями, Эсте проскользнула за ближайший стеллаж. Она вытащила ключ из-под свитера и сжала так крепко, что бороздки отпечатались на ладони. Папа работал в хранилище? Она представила, как он держит этот ключ, и сделала шаг вперед. Не помешает взглянуть, хотя бы мельком. Одним глазком.
Эсте попыталась дрожащими руками вставить ключ в замочную скважину, но он сразу застрял.
Очень странно. На вид он подходит идеально, и рисунок соответствовал рисункам на двери. Судя по всему, проблем не должно было возникнуть. Однако, попытавшись еще раз, Эсте вновь потерпела неудачу.
– Ты ведь знаешь, что Айвз сурово накажет за попытку взлома? Я сам видел, как она отчитывала ребят только за то, что они посмели засмотреться на запрещенные отделы библиотеки.
Эсте испуганно отпрыгнула в сторону. На фоне книжных полок она увидела знакомую фигуру, расстегнутые пуговицы ворота открывали шею. Она подняла взгляд еще выше – вот оно, гладкое лицо парня из ниши. Глаза у него были такие синие, что она на мгновение, кажется, поддалась их магическому воздействию.
Разумеется.
Самая привлекательная особь по эту сторону Берлингтона[5] ловит ее при попытке проникнуть на запретную территорию.
Эсте зажала ключ в кулаке, а щеки запылали виноватым румянцем.
– То есть ты хочешь сказать, что это не выход? – спросила она, надеясь его обмануть.
В его улыбке искрилось сдерживаемое пламя.
– Похоже, у нас не было возможности быть представленными официально. – Парень подошел ближе.
Его вкрадчивый бархатный голос вызвал внутреннюю дрожь.
– Я Матео.
– А я уже ухожу. – Эсте надела ключ на шею и решила попробовать еще раз, когда в коридоре не будет блюстителя порядка, хоть и симпатичного.
– По-моему, ужасное имя.
Она не удостоила парня взглядом, вытянула шею и прислушалась к удалявшемуся голосу доктора Кирк. Группа шла дальше вдоль полок с фолиантами. Матео, казалось, поглощен процессом созерцания, однако стоило ей свернуть за угол, как она опять увидела перед собой его.
Густые ресницы, блеск в глазах, самодовольная ухмылка.
– Этот ключ может отпереть лишь одну дверь, – произнес он.
– Где же она? – не удержалась Эсте.
Матео усмехнулся так, что перехватило дыхание.
– Расскажу, если назовешь свое имя.
Она вздохнула. Мальчики из Новой Англии настойчивы.
– Эсте.
Прищурившись, он скользнул взглядом от ее ног до самой макушки, и щеки опять запылали, а по телу побежали мурашки. Унять ни то, ни другое у нее не получилось.
– Дверь, которую ты ищешь, ведет в сокровищницу Рэдклиффов.
– В башне со шпилем? – Во рту неожиданно пересохло. – Но туда запрещено подниматься.
Брови парня приподнялись, а взгляд упал на ключ в ее руке.
– С этим нам можно все.
– Нет, – сказала Эсте, отступая. – Я пойду одна. Мы не будем ничего делать вместе. Кстати, откуда тебе вообще это известно?
Парень насмешливо посмотрел на нее.
– Если бы не я, ты бы еще год пыталась взломать чулан с метлами. – Матео пошел за ней следом по проходу между стеллажами. – Мы можем стать первыми, кто поднимется в башню за последние тридцать лет. Разве тебе не интересно, что там?
Проблема в том, что ей интересно. По какой-то причине ключ от башни был спрятан в рамке с папиной фотографией, и она хотела знать почему. И при этом не оказаться изгнанной из школы еще до начала учебы.
– Почему я должна тебе верить? – спросила Эсте, поворачиваясь к нему лицом.
– А моей яркой внешности и обаяния недостаточно? – Улыбка мелькнула на лице с тонким прямым носом, ямочкой на подбородке, но Матео тут же стал абсолютно серьезным. – Тогда потому, что я сообщу Айвз, что ты взяла ключ. А судя по слухам, она давненько его ищет.
– Но я не…
Эсте возмущенно выдохнула.
– Возможно, но ведь он у тебя. – Матео пожал плечами. – Как думаешь, кому она поверит? Так что я твой единственный шанс.
Эсте прикусила губу и почувствовала вкус ванильного бальзама, размышляя. Под неотрывным взглядом Матео она смущалась еще больше. От этой искрящейся синевы никуда не деться. И от разумных доводов – тоже. Похоже, папа хотел того же – попасть в башню.
– Ладно, идем, – кивнула Эсте. Она надеялась, что не пожалеет об этом.
3
– Если ты привел меня сюда, чтобы убить, – Эсте уперлась обеими руками в липкие от влаги стены, – обещай, что передашь мое тело на органы.
Вход в башню представлял собой арочную дверь на пятом этаже, прямо напротив кабинета Айвз. Войти оказалось на удивление просто: она даже не запиралась. Матео сказал, что есть еще одна – настоящая – наверху, надо подняться по винтовой лестнице, темной и узкой. Ноги Эсте постоянно соскальзывали со ступенек, держаться удавалось, лишь упираясь руками в стены. Странно, что Рэдклиффы не подумали о перилах.
Идущий впереди Матео фыркнул:
– Я ни о чем таком не думал. – Он продолжал уверенно и быстро подниматься, не теряя времени и не оборачиваясь.
Влажный воздух и тишина окутали их, стоило ступить на площадку пятого этажа. Сюда не долетали звуки из библиотеки: ни стук закрывающихся ящиков каталога, ни разговоры, ни шепот. Пожалуй, Эсте поступила не совсем разумно, отправившись с незнакомым парнем в заброшенную башню, но ладонь согревал папин ключ, и она знала, что должна выяснить, куда он приведет.
Жаль, но одной ей не справиться.
– Здесь в самом деле нет лифта? – заныла Эсте.
– О, лифт есть. – Эсте не нужно было видеть лицо Матео, чтобы представить, как его губы искривились в улыбке. Это было прекрасно слышно по его интонации. – Только он находится в кабинете Айвз и для двоих тесноват.
– Может, хотя бы включишь фонарик на телефоне? Я свой оставила в комнате. Ох, чувствую, шею себе сломаю.
– Я не пользуюсь телефоном.
Разве сейчас есть такие люди? Эсте подняла голову и внимательно оглядела Матео. Что это еще за хипстер вне доступа?
– Даже старой «раскладушкой»?
– Неа.
Наконец, в стенах появились похожие на бойницы окна, пропускавшие серо-голубой свет. Серп растущего месяца серебристыми лучами освещал ступени впереди, будто призывая подниматься выше, выше и выше. Сумерки лишили четкости пейзаж за окном, но стекло позволяло разглядеть вдалеке верхушки сосен в клубах вечернего тумана, расползающегося по холмистой округе. Эсте потеряла счет ступеням, но решила, что этой кардиотренировки достаточно на весь семестр.
– А почему? – Она все же хотела выяснить.
– Все, кого я знаю, живут неподалеку. – Матео развернулся и спустился на ступеньку вниз, так что Эсте ничего не оставалось, как смотреть на него. Она валилась с ног, а он даже не вспотел. – Я родился и вырос здесь, в Шеридан-Оукс.
Шеридан-Оукс, штат Вермонт, был не больше точки на карте. Эсте с мамой проехали много миль по сельской местности, прежде чем уперлись в кованые ворота и кирпичный забор, отделявший Рэдклифф от внешнего мира. И в таком городке такая библиотека? Богатая коллекция старинных фолиантов, невероятной красоты интерьер – все здесь было стабильным и постоянным, не похожим ни на что другое в жизни Эсте. Представить невозможно, что кто-то все годы живет рядом с таким местом.
– Ты не думал о том, чтобы уехать? Например, в колледж?
Матео резко мотнул головой.
– Я всю жизнь провел здесь, не представляю, как это, переехать в другое место.
Подобные утверждения – для кого-то константа – Эсте не слышала очень давно. Их попросту не было в ее лексиконе. После смерти папы мама выкорчевала с корнем прошлое: продала дом, сложила вещи в «Субару», пристегнула Эсте ремнем безопасности на заднем сиденье и отправилась в трехлетнее путешествие. Они ели мороженое на завтрак, а на ужин пили лимонад, надеясь так вылечить вызванную ими же боль в желудке.
Прошлым летом Эсте получила права, и теперь они с мамой сменяли друг друга за рулем. Та, что была свободна, изучала карту и выбирала пункт назначения. Девушка научилась прощаться снова и снова. Так легче жить, нежели привыкать, а потом ломать. Теперь Эсте знала, на что способно разбитое сердце, видела, как мама сгибалась под тяжестью горя, скитаясь по стране, пытаясь обрести то, чего не найдет никогда.
И вот она цепляется пальцами за израненные временем камни в отчаянной попытке найти хоть мало-мальскую связь с папой, но лучше пока не становится. Лестничное пространство стало шире, и, наконец, они вышли к украшенной резьбой двери из оникса, увитой ветками плюща с нежными цветками, оживающими с лучами солнца и склоняющими головы в полумраке.
– Предоставляю эту честь тебе, – сказал Матео, отступая к краю лестничной площадки.
Эсте прислонилась к стене. Голова внезапно закружилась то ли от приторного аромата цветов, то ли от важности предстоящего шага, а, может, из-за близости Матео. Она не могла определить, что из этого волновало ее сейчас больше.
Ручку из меди обвивали ветки плюща, корни тянулись из самой замочной скважины. В ее воображении коллекция Рэдклиффов хранилась в тайном и недоступном большинству людей месте, некоем огромном зале с бархатными кушетками и непременно с позолотой – ничего общего с заросшим чердаком.
Неожиданно грудь сжало, к горлу подкатила тошнота. Эсте поднесла кончик пальца к лепестку цветка, и он резко закрылся. Если она откроет эту дверь, пути назад не будет.
– Уверен, что нам стоит это делать? – Она перевела взгляд на Матео и наморщила переносицу.
– Только не говори мне, что уже струсила. Мы ведь даже не знаем, что внутри, – проворчал Матео. Он говорил тихо, но одновременно отрывисто. Может, именно от его голоса по телу побежали мурашки. Или все же от холода?
Она сняла ключ с шеи и протянула парню.
– Открывай ты. Прийти сюда – твоя идея.
– Сначала дамы, – улыбнулся он. – Я настаиваю.
– Нет, я настаиваю. – Она протянула ключ на шнурке, как приманку.
Матео посмотрел многозначительно и, понизив голос, произнес:
– Эсте, я не могу.
Она рассмеялась в ответ.
– Что значит «не могу»?
Он поджал губы и склонил голову.
– Я не смогу прикоснуться к плющу, Эсте. Я аллергик.
– Ты придурок, вот ты кто. – Она даже не пыталась быть вежливой. – Ты притащил меня сюда, а теперь выдаешь какие-то дурацкие оправдания.
Она обхватила себя руками и принялась спускаться по лестнице. Пусть сегодня она не увидит, что за этой дверью, но больше ни минуты не останется с этим придурком, который стал ее раздражать.
Эсте уже была у первого витка лестничной спирали, когда Матео произнес слова, заставившие ее замереть.
– Похоже, я ошибся, не стоило ждать многого от Логано.
Кровь отхлынула от лица. Брови сошлись у переносицы, превратившись в одну линию. Откуда он знает ее фамилию?
– Что ты сказал? – выпалила Эсте, оборачиваясь.
Матео оперся о каменную стену, рука скользнула вниз, в карман брюк, с грациозной легкостью гроссмейстера, ставящего мат.
– Дин Логано имеет к тебе какое-то отношение?
– Что тебе известно о папе? – Эсте быстро поднялась и встала у двери, сжав пальцы в кулаки. Луна спряталась, лишив цветков света, и они поспешили закрыться, будто стесняясь подсматривать.
– О нем известно всей школе. Он был последним, кто заходил в башню со шпилем.
Эсте открыла рот и закрыла, так ничего и не сказав. Матео склонился ближе, от него исходил аромат прогретого солнцем дерева, так пахнут страницы книг и рощи белого кедра Вермонта.
– Теперь последней можешь стать ты.
Никаких вопросительных интонаций, вполне уверенное утверждение, основанное на собственном преимуществе.
– Легенда гласит, что когда Дин Логано работал над исследованием, он взял для работы ключ у директора библиотеки и пробрался в башню. Кто-то говорит, украл, кто-то уверен, что получил разрешение взять, – тебе выбирать, чему верить. Никто не знает, что он там нашел. Дверь осталась закрытой, как и была, а он перевелся в другую школу.
– И что? – фыркнула Эсте. Матео ведь не слышит, как бешено бьется сердце?
– Сюда никто не поднимался уже тридцать лет, и теперь ключ у тебя. – Едва слышным шепотом он добавил: – Я видел твою заявку на стипендию, Эсте Логано. Ты решила продолжить семейное дело.
В душе Эсте вспыхнула яростная ненависть к Матео. Она ненавидела его за то, что он заманил ее сюда, вел себя нагло и высокомерно, а больше всего за то, что все сказанное – правда. Буря эмоций немного улеглась, и на фоне выравнивающегося ритма сердца Эсте ощутила острую тягу, буквально магическое притяжение к этому месту, ему невозможно сопротивляться. Отец был последним, кто видел реликвии, на покрытом пылью десятилетий полу есть и его следы.
Эсте сняла ключ, Матео усмехнулся. Если бы не любопытство, она бы точно оставила его ни с чем. А вместо этого содрала ростки плюща отполированным ногтем и вставила ключ. Ветки сдвинулись, открывая ей доступ, петли протяжно застонали на одной ноте.
Решительно выдохнув, Эсте переступила порог.
Бог мой. Прийти в себя она сможет не раньше, чем через семь-десять рабочих дней.
По периметру круглой комнаты одно за другим шли окна, сквозь которые пробивался туманный лунный свет. С потолка свисали серебристые паутины. В центре стояли книжные шкафы, заключенные в железные клетки, которые защищали уникальные тексты. Забытые шекспировские монологи, итальянские сонеты, пропитанные безответной любовью, пьесы и философские трактаты, древние притчи на пергаментах. В стеклянных витринах – переливающиеся бриллианты и перьевые ручки, кинжал с рукояткой, украшенной рубинами, портреты и скульптуры, драгоценности и нефрит.
И все это увито плющом. Его плети свисали с подоконников, шкафов и кедровых стропил. Они ползли по стенам и заползали в щели каменной кладки пола. Его крошечные пурпурные цветки открывались и закрывались, будто глаза бдительного стража.
Эсте с трудом сдерживала дрожь волнения от того, что разглядывает те же сокровища, что некогда видел папа. Осознать и свыкнуться с мыслью быстро не получалось.
Матео явно не испытывал того пиетета и трепета. Он спешно прошел мимо нее прямо к шкафам. Эсте опешила, но все же последовала за ним. Парень неожиданно развернулся на ходу и сунул ей в руку обрывок тетрадного листка.
– Я помог тебе, теперь ты помоги мне найти эту книгу.
Почерк был четким, утонченная, как и он сам, манера.
– И как ее искать? – бросила Эсте ему в спину, стараясь не отставать. – Здесь написано: «БЛ293».
Матео сдавленно хихикнул.
– Ты не разбираешься в каталогизации?
– В чем? Нет. – Его тон, словно плеть, оставляющая след на коже. – Постой, конечно, я знаю десятичную классификацию Дьюи.
– Все академические библиотеки используют классификацию Библиотеки конгресса. – Он понесся дальше, мимо полок с артефактами и драгоценностями.
При этом ни разу не повернул голову, чтобы поглазеть, как это делала Эсте, привлеченная невероятной красотой экспонатов. Книги стояли плотными рядами за стеклянными дверцами с ромбовидным узором. Проходя мимо, Эсте на пару секунд коснулась металла. Матео даже на мгновение не взглянул в ту сторону.
Наконец он остановился перед одним из шкафов, а она – рядом, так близко, что плечи их почти соприкасались. На них смотрели их же отражения, искаженные в стекле. Эсте видела собственный округлый подбородок, четко очерченные губы, трио родинок на скуле, и все это – в обрамлении каштановых волос. Напряженное выражение лица Матео смягчал свет глаз. На полке перед ними лежал единственный том, окруженный спутанными клубами плюща.
На золотой пластине ниже было выбито: «БЛ293».
Эсте от неожиданности зажала рот ладонью.
– Это книга, которую ты ищешь?