Лучше было бы назвать не «последние», а «последняя», потому что в книжонке всего один рассказ. Но, так как вся серия всё-таки называлась «Притчи», а не «Притча», так что уж и пусть будут «последние», будто там их не одна. Но, кстати, там есть ещё и стишонки.
Притчи, стихи, рассказы — 11. Тут про ангела, тут про бомжа и блогера, тут про девушку в положении и про мужчину, живущего во сновидении. И ещё есть стих про историков.
В этом номере заместо притчи вдруг неожиданно написалась новелла. Хотя жанры эти схожи, но тем не менее разница между ними сравнима с пропастью. Новелла — это, пожалуй, притча, только из которой изъяли середину, изъяли сердце, и которая пишется не ради смысла, а так, ради развлечения… Хотелось бы надеяться, что в приведённой в этом номере новелле всё-таки есть хоть какой-нибудь смысл, но, кажется, надежда тщетна.
Так как первые произведения довольно коротки, что бы к ним писать аннотации, то аннотация ниже на одно большое последнее. Рассказ о подростках определённого типа, который, наверно, всем известен, и который, наверно, многих умиляет. Написан он не то чтобы с юмором, но как-то так само собой получилось местами, что не смеяться невозможно, — такой уж это тип…
Притчи Стихи Рассказы — 14. Тут про страдания одного юноши, тут про социализм, которого нам не хватает в нашем капитализме, тут про эмигранта и «раба» — как называют патриотов эмигранты, тут про… В общем сами увидите, если почитаете, — сложно перечислить все затронутые темы.
«Притчи, стихи и рассказы» в этом шестом номере в основном на религиозную тему, только не на одну церковную, и даже вовсе почти не затронувшие церковь, но не лишены претензии на мысль о Боге, о добре и зле и всё, что с ними связано. Связана разумеется с ними вся наша (то есть людская) жизнь и краешек этой жизни, по возможности достоверно, описан вашим «покорным рабом».
Как обычно, ничего нового, всё те же невесёлые мотивы из нашей действительности. Но унывать читателю придётся недолго, — в книжке три миниатюрных рассказа и штук семь стихов.
Первый рассказ про мусор, про то, что он всюду и избавиться от него нереально. Затем — стих про город и про то, что всякий городской человек может считаться в некоторой степени учёным. Затем — ещё два рассказа, которые, впрочем, более подходят под классификацию «новелла», или того хуже, очерк выдуманных историй, — впрочем для такого жанра названия, кажется, ещё не придумали, — кроме, разве, каких-нибудь уничижительных наименований и очень обидных.
Десятая книжечка притч, стихов и рассказов. Хотелось бы оговориться по поводу описанных героев в ней. У читателя должен возникнуть соблазн приписать многие их реплики мне, то есть самому автору. Не советую это делать, так как героев этих всё же родил я, но герои эти отдельные от меня. Хороший пример можно привести, как родители не вполне ведь виновны в грехах своих чад; так же и читателя прошу простить, если герои мои, на ваш взгляд, в чём-то неправы…
Вы не любите стихи?Почитайте же мои,и тогда поймёте ясно,что поэты не напрасносочиняют всяко-разно.Эта третья книжка — сборник стихов. Прошу не оскорбляться, если где-то написано излишне грубо, — это эмоции и без них ничего бы не сочинилось..
Пятая книжечка из серии книжечек, содержащих притчи, стихи и рассказы. Когда-нибудь, года через два-три, мы соберём все уже написанные книжечки и те, которые будут написаны, и составим из них одну толстую книгу. Так что люди, которые читают с высокой скоростью и которые должны усмехнуться объёму данной «книжечки», пусть подождут, чтобы прочитать не за пять-десять минут, а, может быть, им даже хватит и на день…
Четвёртая книжечка из серии книжечек, содержащих притчи, стихи и рассказы. Когда-нибудь, года через два-три, мы соберём все уже написанные книжечки и те, которые будут написаны, и составим из них одну толстую книгу. Так что люди, которые читают с высокой скоростью и которые должны усмехнуться объёму данной «книжечки», пусть подождут, чтобы прочитать не за пять-десять минут, а, может быть, им даже хватит и на день…
По названию рассказа можно заключить, что автор пишет о себе. Но нет, этот рассказа о писателе-фантасте, - тогда как автор самого этого рассказа всё-таки писатель-реалист. Так вот, у героя повести, у писателя-фантаста в его рутинной писательской жизни случается некоторый, тоже весьма рутинный, поворот. Рассказ можно поделить на две части: первая – это творчество героя рассказа, а вторая часть – это события в его собственной жизни.
Сначала хотел назвать книгу “детские притчи”, а потом подумал: ведь детских притч не бывает; вернее, они бывают и существуют, только называются они – сказки. Из этого следует, что в книге нет никакого того беспредела с чудесами, с нарушением естественных законов жизни и даже с нарушением самой логики жизни. В этих своих коротких притчах я хочу доказать, что сказка - она может быть и ложь, как сказал Пушкин, да только всё-таки и во лжи должен быть закон, ограничивающий её, дабы она служила красоте сказки, а не развращала несмышленое существо своим обманом.(В черновик этом я буду добавлять по три сказки, по мере их написания, до тех пор, пока не накопится количество достойное объёма нормальной книги. Вижу это число в размере тридцати...)
Притчи в этой книге - это почти те же рассказы, но только с той разницей, что имеют смысл неявный. Что касается рассказов, то они, кажется, написаны в классическом варианте, разве что покороче, чем классические. Ну а стихи – они и в Африке стихи, - их здесь довольно большое количество, но темы в них затронуты разнообразные, а не только те, на которые принято писать стихи, то есть о природе или любви, - нет, в этой книжке этих тем, кажется, нет и вовсе. И да, вся эта книга была ранее опубликована по частям, каждый номер по-отдельности: ПСР, потом ПСР-2 и так далее до пятнадцатого номера. Только два номера из всех их впервые увидят свет – это ПСР-8 и 9.
Кто-то, когда прочтёт, скажет: «Да это не ты! И ты всё врёшь! Видно же, что ты и близко с этими темами не знаком, ну или, максимум, ты что-то слышал, но не более того!»А кто-то наоборот, сколько бы я ему (или ей) ни пытался доказывать, что всё в текстах вымышленное, или, как минимум, скомпонованное в художественную, так сказать, картинку из, пускай и реальных, фактов, — он или она всё равно ничуть не усомнится, что я — автор — пишу о себе, потому что мне и писать больше не о чем, как о себе.
