Папина принцесса не может быть грязной девчонкой… Да? Это мне только так повезло? Или… не повезло?
Моя принцесса всем хороша. Красивая, богатая, нежная, страстная. Вот только… Не моя.
Потому что она скоро выходит замуж. Не за меня.
А я – ее грязный секрет…
Шпион должен быть один. Он должен думать о задании, а не о дочери своего генерала. Иначе он рискует быть ПРИСТРОЕННЫМ… И совсем не так, как ему нужно…
– Ты думаешь, я не знаю, что эти козы решили тебе мужика подогнать? И ты это знала. И все же приперлась сюда. Вопрос: зачем? Ответ: за мужиком. Да?
Она отрицательно машет головой, волосы разлетаются, прядка застревает в уголке губ. Я смотрю и глаз оторвать не могу. Злючка проклятая. Все нервы вымотала. За мужиком сюда шла, да? А вот нифига!
Никакого другого мужика у нее уже не будет. Я об этом позабочусь.
Она оглядывается, рвет запястье из моих рук, но бесполезно!
Я резко дергаю ее в уголок, как паук муху. И с теми же намерениями. Сожрать.
Жены моих друзей с чего-то решили, что мне нужна женщина. И начали меня «пристраивать». Но они плохо знают Коляна!
Меня нельзя загнать в ловушку!
Я могу попасть в нее только по своему желанию!
Он смотрел на меня. Молча. В упор.
Взгляд его жестких, черных глаз был очень… Настойчивым.
Лифт шел вниз, медленно, я жалась в угол, не смея отвести глаз от его жесткого непроницаемого лица.
Паша Носорог задумчиво оглаживал мою замершую в испуге фигуру внимательным взглядом, словно решая, что делать со мной дальше.
И, кажется, вариантов у него был вагон с прицепом…
Это была случайность. Я подумал, что она – ветреная бабенка, она подумала, что я – насильник… В какой-то степени мы с ней оба оказались… ПРАВЫ.
Я не могу перестать вспоминать нашу первую встречу, она – тоже. Вот только эмоции у нас разные. Она меня ненавидит, а я ее… ХОЧУ.
И ее ненависть мне нисколько не помешает…
Татка едет за моей спиной, прижимается ко мне тонким телом, обхватывает ногами. А я завожусь. Дико. Непотребно. До красных пятен перед глазами.
И не помогают мантры, которые раньше спасали.
Уже не спасают.
Уже год не спасают.
С того прошлого проклятого лета, когда я поцеловал ее после выпускного.
Я, Серега Бойцов, широко известный в узких кругах как Боец, бывший боксер, вполне успешный бизнесмен, нормальный, спокойный, солидный даже мужик, тридцати пяти лет.
Поцеловал в губы восемнадцатилетнюю девчонку, только закончившую школу. Свою сестру.
Свою сводную сестру.
Которую нельзя трогать.
Они не сводят с меня глаз. Не отпускают. Как тогда, год назад…
Проигранный спор, обернувшийся неожиданно сладкой расплатой.
И теперь они явно хотят… Продолжения. Хотят. Меня.
Мы стоим по разные стороны коридора, нас разделяет толпа студентов. Очень много людей.
Но мы одни сейчас. Я и мои Звери.
Я разрываю зрительный контакт и тут же чувствую, что они приближаются.
Они. Идут. За мной.
– Данил… Вы что-то хотите мне еще сказать? – начала она, строго нахмурив брови, призвав на помощь весь свой преподавательский опыт.
Он – парень, обычный парень, избалованный, привыкший получать все, чего ему захочется. Любой каприз.
Сегодня его капризом была она.
Вот только она не готова выступать в роли игрушки. Какие бы ни были у него мотивы – обломается.
Она умеет разговаривать с такими.
– Хочу.
Незнакомец, на которого так удачно упала Марина, кажется, совсем не намерен ее отпускать. Просто так, по крайней мере.
Бывший муж неожиданно вспоминает о прошлых счастливых деньках.
Друзья мужа, активизировавшиеся после развода, клиенты на новой работе…
Кто еще? Кто захочет заявить свои права на нее, сделать своей?
И чем закончится эта странная охота?
И… После развода жизнь только начинается?
Это уж точно!
Прижимаясь к стене лифта и со страхом глядя на мрачного громилу-соседа, перегородившего ей выход, Кет думала только о том, чтоб невредимой доехать до своего этажа. А вот о чем думал он, неторопливо изучая её жалкую фигурку тёмным разбойным взглядом – неизвестно…
Я оказалась заперта в одном доме с мрачным отшельником. Он грубиян, хам и редкостный придурок.
Одно радует, приставать не будет, потому что женщин не любит…
Или… Любит?
Слишком взгляд у него в последние дни плотоядный…
Трубку накрывает массивная ладонь со сбитыми на костяшках пальцами. Тимур поднимает мой телефон:
– Слушаю.
Голос его настолько холодный, что продирает дрожью.
– Тот, с кем ты будешь теперь говорить по этому номеру. Говори, что хотел.
Еле слышное бормотание.
Тимур кривит губы презрительно.
– Номер счета скидывай. Деньги будут сегодня, – вздрагиваю, пытаюсь что-то сказать, но Тимур прижимает палец к моему рту, – а этот номер забудь.
Тимур отключается, смотрит на меня, пальца от губ моих не отнимает. Пытаюсь увернуться, но он прихватывает за подбородок. Жестко.
Ладонь перетекает на затылок, тянет ближе.
Его пальцы поглаживают основание шеи сзади, глаза становятся довольными, а голос мягким:
– Ну что, Мышка, пошли?
– Уходи. Я разберусь без тебя, – Эвита смотрит своими чистыми, ангельскими глазами, и никогда не скажешь, какой дьяволенок скрывается за этими нежными озерами. Упертый дьяволенок.
– И с этим? – киваю на плоский живот, и Эва машинально прижимает руку к нему. А я сжимаю зубы, вспоминая точно такой же жест… Другой женщины.
– И с этим.
Упрямая зараза.
– Нет. – Стараюсь говорить ровно, размеренно, так, чтоб сразу дошло. – Ты – моя. Он, – киваю на живот, – мой. Решать буду я.
– Да с чего ты взял, что я – твоя? – шипит она, показывая свою истинную натуру. И это мне нравится больше невинной ангельской внешности. Торкает сильнее.
Потому и отвечаю коротко:
– Моя. Я так решил.
В книге присутствует нецензурная брань!
Оказаться в Сочельник в компании отъявленных вурдалаков? В костюме «Хелло Китти»? Нарваться на того, кто опаснее всех местных мерзавцев? Поцеловать его? Сбежать?
Программа максимум выполнена!
И самое главное, не думать, почему этот поцелуй – самое яркое переживание в жизни, почему отключается голова, когда он рядом… Что это такое? Это просто затмение на Рождество. Это пройдет. Ведь пройдет, да?
– Зараза, ходит тут, задом своим целлюлитным трясет… – пробормотал он злобно, и только я собиралась сказать, чтоб отпустил, и нечего меня за этот самый целлюлютный зад лапать, да еще и так жестко, как он, выдохув, резко прижался к моим губам, сразу же проникая языком внутрь и по-хозяйски придерживая меня за затылок, чтоб не смогла вырваться.
Это был мой первый поцелуй. Никто до него не прикасался к моим губам. Никак. Ни невинным сухим жестом, ни более развязно. И уж тем более, никто не делал со мной таких грубых вещей. Не целовал так жестоко, так грязно, так настойчиво.
Я преподаватель, у меня отличное место работы и карьера в перспективе.
Я молода, красива, активна.
Голоса моих любовников удаляются все дальше, и я знаю, куда они идут. На занятия по русской литературе, которые веду у них я.
И как я так попала?
Я, на секунду зависнув, потому что ну вот совсем иначе я представляла себе восемнадцатилетнего парня, опомнилась и брыкнула его ногой. Никуда не попала, но попытка была засчитана, и меня подняли в воздух и насадили на упертое в стену бедро. Мощное такое, крепкое.
Я взвизгнула и опять задергалась, после чего широкая ладонь зажала рот. Тут-то меня и накрыло осознание.
Утро. Пустой подъезд. Я одна с таким дегенератом, что и слов-то приличных не подберешь. Да еще и обездвиженная полностью! Даже крикнуть не могу!
Я испуганно замерла, уставившись в серые злые глаза, оказавшиеся внезапно очень близко от моего лица.
