Летний лагерь

Часть 1. Партия «Мертвый зомби»

Автобус ехал к заброшенному городу по лесному шоссе. В салоне, оснащенном броней и колючей проволокой на окнах, сидели подростки, держа в руках автоматы. За рулем находился совершеннолетний парень студенческих лет – примерно третьего или четвертого курса.

Вокруг валялись брошенные автомобили, многие из которых были обчищены.

– Вот зараза, дорога заблокирована легковушками, нам не проехать, – сказал Геннадий Мельников, тот самый совершеннолетний. Когда-то он был простым вожатым лагеря, но сейчас, как и все остальные, (кроме одного конкретного), стал членом внутренней партии «Мертвый зомби». Какие-то вожатые, как и Гена, выполняли роль полицейских, а какие-то стали управляющими какого-нибудь предприятия, построенного в самом начале зомби-апокалипсиса.

У партии имелся собственный флаг. Он белый, а в самом низу и самом верху полотнище – тонкие горизонтальные зеленые полосы. Они означали лес, который окружал лагерь. Посередине пролегала такая же зеленая полоса, только толстая, а в самом центре красовался такой же зеленый кружок, на котором черным цветом был нарисован пробитый череп. Череп мертвого зомби.

– Артем! – крикнула девушка-подросток.

Ульяна Калашникова, она на год меня младше, но своим характером фору даст любому пацану.

– Мы вынуждены выйти из автобуса и идти пешком.

– Как пешком? – не понял Артем.

– Вот так, – ответил Гена, – Объехать не получится.

Что ж, раз надо – так надо. Все вышли из белого автобуса, в котором когда-то приехали в лагерь.

Держа автоматы АК-47 наготове, все пошли в сторону супермаркета, чтобы добыть припасов. Честно говоря, таких смельчаков, которые бы рискнули выйти из лагеря в город, было мало. Их называли «наемниками».

Что касается «одного конкретного», который не был полицейским или управляющим, он стал лидером лагеря и главой партии.

Критика власти оказалась под запретом. Нет, она не каралась смертью или изгнанием, но оштрафовать или заставить забесплатно работать на животной ферме несколько дней за неугодное мнение еще как могли. Лидер – Андрей Николаевич. Сын директора лагеря и бывший вожатый читал, что, раз он спас лагерь, то можно из него делать тоталитарное государство с кучей камер, лозунгами и культом труда и без свободы слова.

Неожиданно показались два зомби мужского пола. Наемники решили не стрелять, чтобы не привлекать к себе внимания, а убить их холодным оружием. Покончила с ними Ульяна. Она подбежала к ним и одному отрубила башку, а второго дубасила, пока тот не сдох.

– Ну ты и жесткая, – сказал Артем.

– Либо мы, либо они. Сам знаешь.

Артем ничего не ответил Ульяне, а лишь уважительно улыбнулся.

Команда пошла через заброшенный двор, полностью заросший травой. Создавалось такое ощущение, что природа возвращает себе то, что украл у нее человек.

– Вон, – сказал Гена, – там белый магаз виднеется.

– Вас понял, – ответил Артем.

Троица стала быстро двигаться к магазину, но неожиданно появились зомби, и не один и не два, а целый отряд. Наемники быстро начали обстрел, но зомби наступали со всех сторон, как будто хотели взять их в кольцо.

– Ребят, а их все больше и больше, – сказал Артем, пока перезаряжался.

– Прорвемся, – ободрила его Ульяна.

У нее тоже закончились патроны, однако медлить было нельзя, ведь один уже был в метре от нее. Ульяна могла отбежать или достать свой мачете, но она выбрала другое. Она врезала зомби кулаком прямо в висок, и тот упал замертво.

Гена и Артем тоже не отставали. Они вели обстрел по мертвякам, а когда тех стало меньше, пошли врукопашную.

– Ого, хоть я тебя давно знаю, но ты не перестаешь меня удивлять, – снова восхитился Артем способностями Ульяны.

– Я если, ты забыл, чемпионка области по женскому боксу.

– Да как я мог забыть? Ты единственная дама с пресухой в лагере.

Они продолжали бить зомби, пока те, наконец, не закончились.

– Отлично, – похвалил товарищей Гена.

– До магаза рукой подать, – сказала Ульяна, как только герои обыскали последнего мертвеца.

Они побежали быстрее, но, как только зашли внутрь, резко остановились. В магазине стоял омерзительный запах: все молочные продукты за два месяца прокисли, а мясные изделия сожрали зомби. Конечно, осталось кое-что вполне съедобное, но таких продуктов было весьма мало.

Наши герои надели плотные респираторы, чтобы хоть как-то не чувствовать этот ужасный запах.

Добраться до магазина – это одно, а вот что-нибудь добыть… Это совсем другое.

– Как и всегда, – заметил Гена. – Осталось всего понемногу.

– А ты что хотел? Зомби-апокалипсис начался два месяца назад. Нельзя исключать железобетонно правдивого факта, что в городах тоже есть выжившие, которые хотят есть, – сказал Артем, а потом продолжил. – Я давно заметил, что находить необходимые продукты всё более и более трудно. Зато подсолнечного масла и муки везде много. Видать, выжившие не умеют печь блины.

Ребята стали собирать с полок всё, что осталось в магазине. Немного консервов и хлебцев, очень много соков, муки, дрожжей, подсолнечного масла и…

– Эй! Ты накой в алкогольный отдел залезла? – спросил Гена. – У нас же сухой закон.

– Эту бутылку «Джека» я в «новом мире» смогу обменять на что-нибудь стоящее, – сказала Ульяна, держа бутылку виски.– А ты что, меня выдашь?

– Нет, просто не бери всё себе.

– Хорошо, – с улыбкой под респиратором ответила она. – А тебе, калькулятор наш, чего взять?

– Мне? – переспросил Артем.

– А кто у нас еще продукты считает? Ты второй в лагере по дотошности после нашего Андрея.

– Ну, простите за то, что занимаю высокую должность в партии. А ты всего лишь ночной пограничник, который защищает стены лагеря от зомби.

– М-да, кто бы мог подумать, что матеша хоть кому-то в жизни пригодится, причем после конца света, – засмеялась Ульяна, – Ну, так тебе чего?

– Ликер. Сохраню на черный день.

– Ладно, я тебя поняла.

Артем в партии продуктовым бухгалтером – так назвали его должность – а также управляющим складом. Также именно он выдавал списки продуктов, которые добывать нужно и в которых никто не нуждается. Например, консервированную рыбу особо никто не ел, а лапша быстрого приготовления, напротив, пользовалась популярностью. Помимо этого, он считал норму труда на каждого человека, определяя, кто как работает и кто, сколько сделал за день.

Раньше это был не просто лагерь, а лагерь-актив для особо талантливых детей. Артем Раяновский был силен в математике, часто участвовал в олимпиадах и всегда занимал призовые места. До апокалипсиса он был ничем не примечательным хмурым ребенком. После катастрофы же, когда «великий правитель» стал постепенно превращать лагерь в полицейское государство, он стал очень нужным человеком. Продукты собраны. Мешков вышло много. Наемники погрузили припасы в продуктовые тележки. После этого Артем сразу же взял свой лом и начал вскрывать одну кассу за другой. Гена и Ульяна понимали, зачем он это делает. У Артема была теория, что зомби-апокалипсис – это не конец света. Где-то есть государство выжавших, куда всех эвакуируют. А значит деньги и прочие ценности могут быть очень нужны.

– И так. Теперь мы должны доставить всё это до автобуса.

– Ну конечно же, – ответил Гена Ульяне. – Вот только отбиваться от зомби с таким грузом будет более проблематично.

– Гена прав. Но ты бы могла порвать одежду зомби и связать эти тележки, тогда добираться будет легче. А еще лучше, если все эти восемь тележек будет везти один человек, а остальные двое – в случае чего убивать зомби.

Те самые «двое» сразу же посмотрели на Артема.

– Я понял. Именно я буду таскать тележки, но насчет веревок у меня есть другая идея.

Хоть Гена и Ульяна и лучше справлялись в бою, Артем брал умом – подстраховавшись, он взял с собой скотч.

Вынеся все восемь тележек из супермаркета, ребята поняли, что этого будет мало. Пока Артем заклеивал тележки скотчем, он предложил поискать продукты где-нибудь еще.

Гена увидел в бинокль один ларек. Там, подумал он, наверняка можно будет что-нибудь найти.

– Ребят, там можно нажиться.

– Где? – спросила Ульяна.

Гена дал ей бинокль.

– Цель обнаружена, идем к ларьку.

Постепенно наши герои добрались до ларька. Ульяна сказала, что пойдет туда одна, а остальные пускай охраняют добычу.

В ларьке пахло гораздо лучше, чем в магазине.

– Прекрасно. Как раз столько нам и нужно.

Наклонив голову влево, Ульяна неожиданно увидела обглоданный и засушенный сморщенный на вид труп. Настолько, что было даже не понять, какого он пола.

– Мерзость, – глубоко вздохнула она и начала собирать припасы.

Закончив, посмотрела на кассу и вспомнила теорию о «новом мире».

– Ладно, – сказала она. – Эти много места не займут.

Взяв мачете, она разломала кассу в щепки и сразу после этого вынесла продукты.

– А вот и наша воительница.

– Ну что? А вот и я. Ген, помоги мне. Там консервов больше, чем в двух предыдущих магазинах, в которых мы были.

Гена глубоко вздохнул и дотащил пакеты до тележек. Наши герои отправились к автобусу.

– Ребята, прием, – раздался из рации голос. – Уже едете? – Звонили из лагеря.

– Нет, – ответил Гена, – только добираемся.

– С припасами?

– А как же!

– Вас понял, ждем.

2

На дороге, идущей к лесу, виднелась надпись «Лагерь-актив через триста метров».

– Вот, считай, уже дома, – брезгливо сказал Гена.

Никто, даже Гена, не хотел называть это место домом. В лагере все жили, как говорил Артем, как килька в банке. Все хотели вернуться домой, все чувствовали себя взаперти, но никто не мог об этом кому-то – по крайней мере, без риска – сказать, ведь недовольство «стараниями великого правителя» являлось предательством, и за это можно было поплатиться.

Самой высшей мерой наказания в лагере считалась тяжелая работа: либо за бесплатно валить лес за железным забором, дрова были нужны, для большой пекарни – либо без противогаза убирать навоз на ферме. За высказывания против власти также могли оштрафовать, отняв все продуктовые сертификаты или их часть.

Кстати, о сертификатах. Они представляли собой что-то вроде советских талонов, которые впервые дни начала существования партии распечатали на принтере под руководством правителя.

В лагере царил чистый коммунизм. Не было бизнеса, кроме черного рынка, где выжившие покупали у добытчиков, таких как Гена, разные товары, которые в самом лагере не достать.

Все работали на предприятиях, построенных во время переворота власти. К им относились: лесопилка, прачечная, охранные будки (те самые, из которых следят за людьми). Солнечная электростанция из больших солнечных батарей. Библиотека. Склад, где и работал Артем, ферма грибов – они быстро растут. Животноводческая ферма, где были куры и свиньи, которых наемники добыли в деревнях. Пекарня – самое большое предприятие, – кафешка, где люди, сидя под камерами, любили отдохнуть после работы, магазин со всякой всячиной – там уже можно было приобрести вещи для себя любимого: шахматы, кружки, книги, настольные игры, картины и многое другое. Все эти предприятия были построены далеко не профессионально. Кирпичами, которые тоже добыли добровольцы в заброшенных городах, выложили подобие квадратных или прямоугольных стен, а крышей служили длинные деревянные доски, которые сверху облили цементом, чтобы не капало. Все сооружения из-за этого выглядели достаточно уродливо, но для подростков и прочих людей, далеких от профессии инженера или строителя, результат был вполне приемлем.

Некоторые предприятия были построены еще до апокалипсиса, но теперь использовались по другому назначению. Например, столовая. Если раньше туда ходили все без исключения, то сейчас – лишь те, кто хочет. Разумеется, платно, за те самые продуктовые сертификаты. Проще говоря, люди в лагере делились на два типа: кто ест в столовой и кто покупает еду на складе. Артем и Ульяна относились ко второму типу. Также в лагере стояли столбы с громкоговорителями. До апокалипсиса ими пользовались очень редко, чтобы сделать важное объявление, но сейчас с их помощью стали будить весь лагерь, объявлять новости, а также втирать пропаганду. Руководила всем этим делом шестнадцатилетняя девушка, которая, как и Артем, тоже числилась внутренним членом партии. Тоже была «важная шишка». Но о ней позже.

Благодаря солнечной электростанции – если кучу солнечных батарей с будкой можно так назвать – проблем с электричеством не было. А вот с водой приходилось туго. На складе можно было купить воду за продуктовый сертификат, как и всё остальное. Сертификаты, как и в Советском союзе, были разные: На пол-литра газировки, литр газировки, банку консервов – любых, будь то кукуруза, бобы, или еще чего, – коробку чая на столько-то пакетиков, сахар, пакетик латте или капучино и намногое другое. Если ты что-то хочешь, а этого «совкового» талона у тебя нет, но есть другие (например, хочешь чая, а у тебя только на консервы), ты легко можешь поменять их на складе, либо у товарищей, если те не против.

Автобус доехал до входа в лагерь. Его встретили пограничники.

– Открывайте! Еда подъехала! – крикнул Мельников.

Те, разумеется, не стали медлить и живо открыли ворота. Пока автобус заезжал внутрь, пограничники побежали за ним, ведь одна из обязанностей пограничников лагеря была помогать дотаскивать продукты до склада.

Когда в багажном отделении автобуса не осталось ни одного пакета, пограничники, вооруженные огнестрельным оружием до зубов замерли на месте.

– Ребят, вы чего остановились? – спросила Ульяна, но быстро. Поняла, в чем дело. К добытчикам подошел «великий лидер».

– Приветствуем нашего спасителя! – крикнули все пограничники.

– И вам, труженики, привет, – поздоровался он.

Он подошел к припасам, рядом с которыми стояла наша троица.

– Ну что, Ген, чего там повидали?

– Ну, что сказать? Зомби, ничего нового.

– А я видела человеческий труп в ларьке, – сказала Ульяна.

– Да ну, – удивился лидер, – неужели. Не повезло кому-то. Но мы должны помнить, что нам, как и всем в лагере, повезло больше.

– Да, мы помним, – ответил Артем.

Лидер партии подошел к нему.

– Я рад, что и ты не пострадал. Что бы мы делали без нашего продуктового и трудового бухгалтера!

Все взяли по пакету, и пошли к складу, а верховный лидер свернул к главному зданию, которое по его цвету называли Белым домом. Раньше там находились кабинет директора и хранилище бумаг.

Добравшись до склада, пограничники положили всю добычу возле стола Артема: Бухгалтер должен сам рассортировать продукты по полкам.

– Спасибо, что доставили. Можете идти охранять границы нашей великой и необъятной.

Пограничники кивнули и разошлись по своим постам.

– И я пойду, – сказала Ульяна. – Я же тоже пограничник, только ночной. Пойду спать. Редко найдешь добровольцев на такие вылазки.

Только Артем начал разбирать пакеты, как неожиданно до его плеча дотронулась рука.

– Мая! – крикнул Артем. – Ты меня напугала!

– Ой, прости, я думала, что ты меня услышал.

Мая, двадцатиоднолетняя девушка со светлыми волосами и в больших очках. Работала управляющей пекарни.

Мая была не просто вожатой – она была вожатой отряда, в котором состоял Артем. Ну просто ангел из всех одиннадцати партийцев! Даже Гене, который тоже руководил отрядом Артема, было до нее далеко.

Ох, думал иногда «калькулятор», не будь она на семь лет старше… Артему, она ему очень нравилась. Ее характер, личико… А фигура? Даже самые суровые партийцы хотели ее.

– Я тут принесла информацию про всех ребят. Про их работу и доход для партии, которые ты сверял всю эту неделю. Тебе только остается…

– …Свериться с данными минимальной нормы по каждой отрасли и вычислить «лодырей партии», как говорит наш лидер.

– Таких никогда не было. Иногда внутренние члены партии даже думают, что я их прикрываю. Но доказательств у них нет.

– Просто все напуганы и хотят всячески помочь своему новому дому.

Вот тут она попала в точку. Такое количество негативных перемен и событий сильно ударило по психике детей – они сами спустя неделю ничем не отличались от зомби. Глаза членов внешней партии, простых работяг, были всегда навыкате. Они мало говорили, и не только из-за суровых законов, но и от шока, который никак не хотел проходить. Многие напоминали рабов, которым было всё равно, что они рабы, и Артем подозревал, что власть лидера на этом страхе и держится. Работягам было всё равно, что там делает лидер, – главное, чтобы народ был в безопасности. Многие боялись даже нос высунуть за ворота лагеря. Как сказала Ульяна, было тяжело найти добровольцев для набегов.

– Да. Всё так и есть, а не то их оштрафуют и заставят работать больше за туже оплату, чтобы вернуть долг.

– Я знаю, – сказал Артем, беря бумаги. – Ладно. Спасибо лишний раз за помощь.

– Я еще ничего не сделала. Кстати, о помощи. Я тебе помогу рассортировать припасы.

– Мая, не стоит.

– Нет, стоит, у тебя вторая по тяжести и долготе работа.

– А первая у нашего лидера?

– Его я и имела ввиду.

Отказываться от помощи Маи было бесполезно, и Артем согласился – к тому же он так раньше освободится.

Минут через десять Мая была уже свободна. Она пошла в пекарню: мало ли, работники будут отлынивать, хотя обычно такого себе не позволяли. Секретаря или, как его еще называли «судью рабочих», боялись больше, чем вожатых-полицейских, но он своим положением никогда не пользовался. Он, как и Ульяна, имел власть, но агрессором для всех быть не хотел. И правильно.

– И так, вот мы и приступаем к еженедельной рутине.

Артем пошел в свой кабинет, чтобы из спортивной одежды переодеться в форму как подобает элите партии. Облачившись в брюки, белую рубашку и черные подтяжки, он пошел делать отчет.

– Чуть не забыл.

Артем прицепил на левую руку белую манжетную ленту, которая служила партийным флагом. Такие ленты носили все члены внутренней партии.

Бухгалтер сел за свой стол. Это был обычный офисный стол, который взяли в Белом доме вместе с черным офисным стулом. На столе стоял стеклянный графин для алкоголя наполненный соком. Рядом лежали большой калькулятор, который Артем добыл в одном из своих первых набегов на город набор раций на специально сделанной подставке из тонкой фанеры. Каждая рация была подписана названием предприятия, куда ведет ее сигнал. Все вместе они представляли собой подобие телефона. Такие «телефоны» были только у Артема и у лидера. Вторая группа наемников, а всего их было четыре – до сих пор не вернулась. Город, в который их послали, находился чуть дальше, чем тот, из которого вернулись наши герои. Да и задерживаться мог каждый.

Пока остальные припасы не доставлены, считать добытое было бесполезно. Артем решил, что лучше проверить людей.

– Так, с кого начнем? С лесопилки или пекарни? А может, сразу с пограничников? Точно, часы мне считать проще всего, поэтому я всегда с них и начинаю. А потом проверим «слуг столовой» – так называли обычных помощников поваров.

Артем достал тетрадку и золотую ручку, которую добыл в ювелирном магазине и начал сверяться предыдущими данными. Он всегда выполнял свою работу ответственно. И даже не из-за того, что в кабинете тоже установлена камера, через которую за ним следили – благо камера была без микрофона, и ничего не было слышно. Просто Артем был человеком совести.

– У пограничников всё как обычно. Все хорошо.

Артем взял рацию с надписью «ферма». Надпись была распечатана на принтере.

– Лена. Прием.

Лена была управляющей фермы.

– Привет, Артем.

– Хочу задать пару вопросов для еженедельного отчета.

– Да, я так и поняла.

– Так. Слушай. Сколько яиц снесли сегодня наши куры за целый день?

– Не поверишь. Восемь.

– Восемь! – удивился Артем. – Я сейчас запишу. То есть за неделю сорок шесть яиц.

– Да. У нас же девять куриц и два петуха.

– Было десять. Пока одна не умерла.

– Да. И мы ее съели.

– Я помню. Это было в страшном секрете.

– Сколько купили яиц за эту неделю?

– Шестнадцать.

– Записал. А всего яиц в холодильнике?

– Девяносто пять.

– То есть почти семь лотков. Спасибо. С яйцами все. Свиноматка там как, родила?

– Нет.

– Жаль. Сколько бревен вы сожгли, когда сжигали навоз?

– Я не взвешиваю бревна. Лишь скажу, что как обычно.

– А дров больше или меньше?

– Тоже самое.

– Ясно.

– Сколько купили рыбы?

– Две.

– То есть сейчас пять, ведь вчера было семь. Я сегодня четверть карпа куплю.

– У нас в холодильнике остался.

– Я обеспокоен, что живой рыбы мало.

– Что поделать. В магазинах больше не продают живых рыб. Наловить пока не можем. Хоть куриц в маленьких домах с заборами добыли.

– Я знаю. Ладно, спасибо большое.

Артем положил рацию на место.

– Так. Теперь поговорим с прачечной.

– Кх–кх, – кашлянула девушка в белой рубашке с лентой, как у Артема, в черной длинной юбке и с черными волосами, забранными в хвост.

– Здравствуй, Артем. Зная, что сегодня у тебя еженедельный отчет, я пришла взять у тебя интервью.

Это была Ирина Русакова, внутренний член партии, Йозеф Геббельс лагеря. Министр информации и пропаганды. Также именно она будила всех своим голосом каждый будний день и издала газету «Лагерь».

– Привет-привет, – Артем даже не посмотрел на нее.

Ирина это заметила и подошла ближе.

– И это всё, что ты мне скажешь?

Артем нахмурился.

– Ты пришла слишком рано. Еще одна группа наемников почему-то задерживается,– он встал со стула.

– А что касается тебя, то тебе какое дело? Ты же только и делает, что врешь в своей газете, если ее можно так назвать.

Газета выглядела далеко не так, как мы привыкли видеть. Так назывались четыре-пять жалких листов для принтера скрепленных стиплером в левом верхнем углу.

– Пришла за новостями о продовольствии – продолжая улыбаться, пояснила Ирина. – Министр информации хочет узнать у министра продовольствия о прогрессе.

Артем усмехнулся.

– Опять будешь врать в своих газетах.

Ирина не поняла и обиженного переспросила:

– Ты о чем говоришь? Я хорошо выполняю свою работу.

– Хорошо выполняешь? – озлобился Артем. – Я помню прошлый еженедельный отчет. Ты в своей газете написала целую статью про то, как наемники нашли огромное количество припасов.

– Да. Не спорю. А что тут такого?

– Ты еще спрашиваешь? Ты даже из лагеря нос никогда не высовывала. Ты не знаешь, что выжившие почти всё растаскали, а нам достались лишь остатки. Еды у нас все меньше и меньше, а твои газеты говорят обратное.

Та усмехнулась.

– Вот этого как раз членам внешней партии, простым рабочим лучше не знать. Это может повлиять на уровень патриотизма.

Артем продолжил:

– А что ты скажешь про производственный фронт? Про ферму ты написала, что куры снесли шестьдесят два яйца. Какие нахрен шестьдесят два?! Ты где вообще берешь эти цифры?! А про курицу? Почему ты не написала, что она умерла?

– Ты еще скажи, что мне стоило написать про случай, когда мы эту самую курицу втайне от членов внешний партии зажарили и распродали по частям.

– Хоть ты и написала правду, что мы до сих пор ищем в заброшенных городах родник, чтобы иметь неограниченное количество воды, ключевое слово – ИЩЕМ.

Девушка еще раз улыбнулась.

– Какой же ты зануда, – ласково сказала она, потрепав него по плечу.

– Зануда? – он вспомнил свое прошлое, вспомнил своих одноклассников, которые смотрели на него, как на человека второго сорта, и разъярился еще больше. – Зануда?!

Артем встал со стула, но резко успокоился. Он хорошо знал свой психологический портрет. Понимал, что у него бывают вспышки ярости, которые стоит держать при себе.

Он стал медленно дышать, стараясь себя успокоить.

– Наши граждане даже не знают, сколько уходит воды и электричества.

– Ты и к этому решил прокопаться?

– Судя по твоим данным, у нас четверть населения не моется, а электричеством пользуются только по вечерам. Ты всё перевираешь, как тебе лучше. Я просто хочу, чтобы мои труды никто не искажал, – он сел. – Даже ты.

– Так что там с отчетом?

– Пообещай мне не менять точных данных.

– Только если…

– Они хорошие, – перебил Ирину Артем, зная, о чем та хотела сказать. – Я лично передам тебе все данные, как только закончу. И не смей врать.

Шло время. Вторая группа из четырех так и не появилась. Артем Раяновский. решил узнать, почему ее так долго нет. Но у кого это можно спросить, как не у Маи?

Закрыв склад на ключ, Артем направилась в пекарню. По пути он краем глаза наблюдал за теми самыми видеокамерами, которые не только видят, но и слышат. Так же на глаза ему попадались плакаты, висящие на фасадах разных предприятий: «А что ты сделал для лагеря?», «Нам повезло больше, чем мы думаем!», «Бей зомби не только оружием, но и трудом!», ну и на десерт – «Слава нашему спасителю-лидеру!».

– Осталось только: «Лидер следит за тобой!», как у Оруэлла, – подумал про себя Артем. Скажи он это вслух, у него были бы проблемы.

Появление Артема перепугало работников пекарни до полусмерти.

– Ребят, ну хорош вам на меня смотреть, как на надзирателя концлагеря. Где Мая? Я именно поэтому зашел.

– На складе пекарни, – всё еще дрожа от страха, ответил один из пацанов.

– Понял. Спасибо.

Зайдя на склад, он сразу же нашел ее.

– О, привет, неужели ты так быстро освободился? – встретила его Мая.

– Если бы. Где вторая группа разведки? Я беспокоюсь о них, а мне еще нужно посчитать все запасы на следующую неделю. Сегодня же пятница.

– А, вот в чем дело. Как ты знаешь, они добывают еду в твоем городе.

– Не имеет значения.

– Они нашли выжившего. Может быть, ты ее знаешь?

– Ее?

– Да. Нашли девушку. На год младше тебя. Зовут Карина. Знаешь такую?

– Никого я не знаю с таким именем.

– Блин. А я уже приготовилась созерцать встречу двух старых друзей.

– Я тебя умоляю. У меня и друзей-то никогда не было. На меня смотрели, как на прыщавого ботана с круглыми очками. Ты понимаешь? Спасибо должности, на самооценку мне хорошо повлияла. В лучшую сторону, как видишь.

Мая грустно посмотрела на Артема и крепко обняла его за плечи, и, так как она была выше Артема, его голова оказалась прижата к ее груди.

– Ох. Я помню, что ты рассказывал эту грустную-прегрустную историю. Мне тебя было так жалко, особенно на том моменте, когда ты потерял своего единственного друга и единственного соседа по комнате.

Кто был в лагере, знает, что есть комнаты с тремя кроватями на трех человек, есть с пятью на пятерых, а есть маленькая комната с двумя кроватями. Там со своим другом и жил Артем. Другой его друг и еще одна девочка лет пятнадцати захотели свободы и впервые же дни строительства партии, когда апокалипсис только начался, решили навсегда покинуть лагерь со своими вещами, вот как раз две кровати освободились.

Пропаганда Ирины гласила, что они наверняка давно умерли, хоть та, как уже известно, никогда и не была в городе.

Артему было приятно, но кислород быстро кончился.

– Спасибо, Май, – он глубоко дышал, набирая воздух. – Ты всегда была добра ко мне и ко всем остальным.

– Ну да, я такая.

– И оставайся такой, – улыбнулся он.

Неожиданно раздался странный звук. Это затормозила газель. Да-да, газель. Изначально в лагере было только два автобуса, но по приказу лидера были добыты еще две газели, чтобы можно было быстрее и в больших количествах добывать ресурсы.

Посмотрев в прямоугольную дырку в стене вместо окна оба. Те увидели, что это, наконец, вернулась вторая группа разведки.

– Пошел земляка встретить? – с ехидной улыбкой спросила Мая.

– Вообще-то нужно продукты долгожданные забрать. Мне их еще посчитать надо.

– Ладно, не кричи. Заберешь ты еще, успеется.

3

Все подошли к газели. Пограничники также стали помогать перетаскивать добытое. Неожиданно из машины вышел Гоша, руководитель второй группы добычи, а следом за ним – великий лидер в своих неизменных серых джинсах и черной футболке.

Выжившая девушка так и не появилась, а что касается правителя, то он был очень даже рад выйти с двумя партийцами в качестве телохранителей.

Артем подошел к пограничникам, когда те вытащили все припасы.

– Ну наконец-то вы прибыли, – сказал он Гоше. – Мне еще всё это считать.

– Ты пока что мог считать выполненную норму.

– Я как бы этим и занялся.

Как только Артем сосредоточился на пакетах, со своим багажом тут же появилась та самая девушка.

– Ух, ты, – тихо удивилась она. – Так вот как выглядит ваш лагерь, который перестроили в штаб правительства.

Девушка оказалась метр шестьдесят ростом и с черными волосами – почти такими, как у министра информации, только короче. Люди Гоши из второй группы разведки помогли девушке с сумками.

Как только багаж погрузили на землю, к ней подошел лидер.

– Мне доложили, что нашли выжившую.

– Это вождь партии, – тихо шепнул ей Гоша.

– Здравствуйте, – боязливо сказала она.

– Добро пожаловать в наш лагерь, который станет твоим новым домом. Мы всячески поможем тебе адаптироваться на новом месте.

– Спасибо, Андрей Николаевич. Мне рассказывали про вас и вашу партию. Надеюсь, я буду полезна.

– Я тоже на это надеюсь, – улыбнулся лидер партии.

Улыбка его не на шутку напугала Карину.

– Что ж, – сказал Андрей, – Мая, покажи новенькой свободную комнату, куда она может заселиться.

Мая повела Карину к жилым домам. Неожиданно ее взгляд уперся в «калькулятора».

– Артем. Ты ничего не забыл?

– Я? – удивился Артем.

– Тебе так и не заплатили.

А ведь и правда. Он так хотел закончить еженедельный отчет, что даже забыл про то, что ему не заплатили за набег.

– Я просто, наверное…

– Возьми. Обычно о таких вещах никто не забывает.

– Я особенный, а еще я поскорей хочу закончить отчет. Да и эти сильно задержались.

– Я тебя понимаю. Но, как видишь, у них есть на то причина. Кстати. Я слышала выжившая из твоего города.

– Да, но я ее не знаю. И не надо на меня так смотреть, пожалуйста, а то Мая меня с ней мысленно поженить готова.

Артем засмеялся.

– Что ж, удачи тебе с соседкой.

Артем пропустил эту фразу мимо ушей и с оставшимися пакетами отправился к складу.

– Вот, последние пакеты, – сказал Артем.

– Ага, – тихо ответил Гоша.

– Ты чего тут?

– А то ты не знаешь.

Партиец достал дорожную сумку, которая звенела стеклянными бутылками.

– Вот. Здесь, значит…

– Бухло, – перебил Артем.

– Тихо! – оглянулся Гоша.

– Ты знаешь, что со мной сделают, если узнают? Так вот. У меня здесь всё в маленьких бутылках. Вот тебе две за молчание и хранение, а сумку я спрячу в проверенном месте.

Артем спрятал бутылку водки и коньяка, которые могли пригодиться «новом мире».

– Напомни, зачем ты хранишь запрещенку у меня?

– Ну, ты соображай. Если я потащу сумку с алкашкой куда-нибудь еще, то это будет выглядеть очень подозрительно, а если раскроют, так это вообще капец будет. Меня свои же сдадут. А если мне и удастся ее спрятать, то заначку могут найти. Что касается тебя, я лучше тебе заплачу и буду спать спокойно, чем каждый раз так рисковать. Тем более у тебя, кроме кассы, нигде никто не ходит – слепая зона.

– Ясно.

– Гена, как ты знаешь, часть моей мафии. Я на дух не переношу то, что подают в столовых, так что выкручиваемся, а покупателей в лагере, которые хранят тайну, много.

– Слушай, Аль Капоне. Если тебя раскроют, я тебя прикрывать не буду. Я своей должностью и сертификатами дорожу. Я скажу, что ты всё прятал, а я не видел, хоть и выполнял свои обязанности.

– Здесь нет таких мест.

– А мне больше поверят.

– Ладно, друг мой. Удачи тебе с отчетом.

Артем понял, что брякнул лишнего.

– Послушай. Прости, я не хотел тебя обидеть.

– Я рад, что ты извинился. Но я не злюсь, правда.

– Спасибо. Пока я здесь, купишь чего-нибудь?

– Давай колы, пока толпы нет. С виски смешаю.

– Тебе как всегда, полторашку?

– Сразу два литра давай.

Да, Артем был еще и кассиром. Он продавал еду из склада за заработанные сертификаты.

К нему пришел Валера из второй группы разведки. Он был баскетболистом и тем еще флегматиком.

– Освободился? – спросил он у Артема.

– Да, вот уже почти. А ты чего пришел купить?

Тот кивнул и указал на банки.

– Кончал бы ты с энергетиками.

Артем выдал ему две банки. Тот взял их и, к удивлению Артема, завел разговор.

– Как тебе новенькая? – спросил Валера.

– Ты тоже в курсе, что мы с ней земляки?

– Ага, – сделал он глоток. – Советую подружиться с ней, ведь теперь она твоя соседка по комнате.

Артем чуть не уронил ручку.

– Она теперь на месте Ромы спит.

Артем нахмурился. Валера заметил это и спросил:

– Что с тобой? Она хорошая.

Артем вздохнул. Он начал вспоминать время до апокалипсиса.

– Я просто, так сказать, остерегаюсь представителей женского пола. Ну, кроме Маи – она другое дело.

– Я знаю.

Артем подумал, что, возможно, действительно делает поспешные выводы.

– Может, ты и прав. Ладно. Я, как закончу, постараюсь с ней познакомиться.

Валера ушел, а Артем остался доделывать свою работу. Закончив, взял ключи и закрыл склад. Заходя в корпус, он увидел, как пацаны в соседней комнате играют в карты.

– Действительно, зачем меня приглашать, – сказал он, хотя понимал, что и сам отказался бы.

Зайдя в свою комнату. Артем тут де увидел девушку. Она возилась с багажом.

– Ты, наверное, Карина? – спросил он с порога.

Та испугалась. Она сидела спиной к нему и не видела его.

– Да. Это я.

– А я Артем Раяновский. Бухгалтер партии.

– Мне управляющая рассказывала о тебе. Я Карина Зуева.

– Скажи, раз ты устроилась в пекарню, значит, ты умеешь готовить? – спросил он, сев на кровать.

– Да. Я с мамой… ну, до зомби… пекла сосиски в тесте. Она говорила, что у меня хорошо получается.

– И что с ней случилось?

– Она стала первым зомби, которого я убила.

– Твоя мама стала одной из ходячих и пыталась тебя сожрать?

– Да. А еще у нее не было…

– …зрачков, – перебил Артем.

Карина продолжала заниматься распаковкой багажа.

– А я тебя видела. Ты встречал меня.

– Я, если честно, встречал вторую группу разведки, потому что занимаю важную должность на складе.

Карина удивилась.

– Так это ты «судья рабочих» и «продуктовый бухгалтер»?

Артем неуверенно кивнул.

– Прикольно. Занимаешь важную должность. Я сразу поняла, что ты важная шишка. Ну, по твоей одежде. Тебя, наверное, боятся.

– Боятся. Но я не пользуюсь этим.

– Молодец. А раньше боялись? Ну, до этого конца света.

Артем отвернул взгляд.

– А сама как думаешь? – он встал.

– Я занял эту должность не просто так. Это лагерь-актив, и здесь я был кем-то типа особо умного технаря. Тогда мы еще не знали, что голливудские страшилки могут сбыться. Среди других я выделялся только… Я даже не знаю, как сказать.

– Как на ботана на тебя смотрели.

– Да, – слегка стыдясь, сказал Артем.

Карина с улыбкой подошла к нему.

– Видать, судьба сыграла с ними злую шутку. Ты был ботаном, а сейчас превратился в продовольственного министра. – «Вот и новая кличка», – подумал Артём.

– Хочешь узнать больше про наш лагерь?

Та кивнула.

– Хорошо. Тогда пойдем за мной. И прошу тебя, молчи. Все мысли в себе. Ясно?

Она снова кивнула.

– Идем.

Карина еще не видела остальной лагерь. Она лишь смотрела на предприятие и слушала наставления Маи о том, как работать и что производить.

Пока они шли, новенькая заметила, что на деревьях и зданиях висят камеры. Помимо этого, за ней пристально смотрел вожатый-полицейский. Карине стало от этого жутковато. Она немного по-другому представляла свой новый дом.

Потом возле прачечной она увидела плакаты, которые напомнили ей советские. Они больше не вдохновляли, а пугали ее. Но больше всего ее пугали люди.

– Сюда.

Они вошли внутрь.

– Это склад. А сейчас, – Артем взял ящик, – пойдем ко мне в кабинет.

Артем положил ящик на пол и предложил Карине сесть.

– Теперь можно говорить?

Он кивнул.

– Эти камеры.

Они с микрофоном.

Карина занервничала. У нее затряслись руки. Девушка посмотрела наверх.

– А это?

Артем бросил взгляд на камеру в кабинете.

– Это камера не слышит. Только видит. Единственные места, где нет камер,– это баня и жилые дома. Но там тебя смогут сдать свои же. Поэтому мы здесь. И будем говорить тихо.

Она кивнула.

– Перед тем как начать говорить, – Артем встал и посмотрел, нет ли кого рядом – пообещай мне, что ты никому не скажешь. Ведь здесь это преступление. Я не хочу тебе угрожать, но и сдавать меня тебе не советую. Я добрый, но очень злопамятный. А еще я, как ты выразилась – «министр продовольствия». Без преувеличений, я второй человек в этом лагере.

– Ну что ты. Я даже и не думала об этом. Ты мой новый друг. Я не могу так с тобой поступить, – искренне сказала она.

Он на время замолчал. Слово «друг» его зацепило.

– Хорошо. Если кто что спросит, говори: ты здесь, чтобы я тебе провел экскурсию, а ушли мы для того, чтобы нас никто не беспокоил.

– Я поняла.

Он достал два стакана для виски и налил в них сок из графина.

– Многие думают, что из-за своей должности я ярый сторонник партии. Но нет, Карина. Это не так. Возьми.

Она послушно взяла стакан.

– Иногда мне не нравится, как мы живем. Сначала ты не заметишь этого, но потом будешь чувствовать себя, как в ловушке.

– В ловушке? – не поняла она, – Это как?

Артема это слегка разозлило.

– Как это? А я тебе объясню, – он встал и наклонился, смотря на нее в упор. – Нас никто не заберет отсюда, потому что, все наши родители либо стали зомби, либо мертвы, либо им не до нас. Мы отсюда никогда не выберемся. Нам остается лишь надеяться на то, что нас найдут военные и отправят в другое место, которое больше похоже на цивилизованный мир. Смена должна была продлиться три недели, а тянется уже два месяца. Все люди, в том числе и я медленно сходят с ума. Именно поэтому я прикрываю алкогольную мафию. Именно поэтому я так «бомблю», несмотря на свою значимость в партии. Именно поэтому я уважаю сбежавших отсюда.

– Вау, – больше ей было нечего добавить.

– Да, просто «вау», – успокоился он. – Кто знает, сколько месяцев, лет, десятков лет мы здесь еще пробудем. И еще. Все что я тебе сказал, пусть остается в этой комнате. За ее пределами свободы слова нет. Расстреливать не будут, но отнять честно заработанные продуктовые сертификаты могут. Так что осторожней. Тут «глаза» и «уши» почти повсюду.

– Только штрафом отделаться можно?

– Смотря, что ты сказала, ведь говорить такое – это неуважение к стараниям правителя. На такого человека смотрят, как на «зажравшегося».

– Ясно.

– Просто пойми. Ты хорошая девочка. И я не хочу, чтобы ты попала в неприятности. Я решил рассказать тебе правду о лагере, а заодно и выговориться.

– Что с людьми? Я, хоть я здесь около часа, но видела, что у них пустой взгляд. Они сами как зомби.

Артем грустно усмехнулся.

– Не пройдет и недели, как ты станешь такой же.

– Такой же? – снова занервничала она.

– Я повторюсь. Ты отрезана от мира. Одно осознание этого сводит с ума, – Артем посмотрел на камеру в кабинете, а также того, что глаза и уши нашего лидера – везде.

Бухгалтер снова посмотрел на нее.

– Прости меня, пожалуйста. Я не хотел тебя пугать.

– Ничего. Я все понимаю.

Артем глотнул сока, но Карине было не до питья.

– Кстати, о страхе. У меня есть своя теория, за которую меня точно вышвырнут с должности. Дело в том, что эти плакаты с зомби специально везде развешаны для того, чтобы оставлять человека в страхе. Членам внешний партии, то есть простым рабочим, все равно, что происходит вокруг, и что творят члены внутренний партии лидер, я, управляющие предприятиями. Главное, чтобы первые под руководством вторых оставались в безопасности. А камеры, полиция, запрет на свободу слова – это уже прихоти правителя. Я помню время, когда лидер мне еще нравился. Он был хорошим человеком. В первый день апокалипсиса он не отдал лагерь на растерзание зомби, а потом его как будто подменили.

– Вот как. А как он вообще…

– Он сын директора, – перебил Артем.

Артем достал из-под стола контейнер, завернутый в фольгу.

– Ты любишь рыбу и яичницу?

– Обожаю.

– Она еще не остыла. Здесь такая еда, как раньше осетр с красной икрой. Так что наслаждайся, пока дают.

– Спасибо большое. А то я все эти два месяца, считай, одними консервами и сухарями питалась.

Они начали есть.

– В лагере есть ларек со всякой всячиной. А еще есть черный рынок. Он у нас появился из-за дефицита многих товаров.

– И что там продают?

– Примерно все что угодно.

– Я уже в этом сомневаюсь.

Он усмехнулся.

– Они добывают разные вещи и меняют их на еду или другие нужные товары для тех, кто боится покидать стены лагеря из-за зомби, а у нас таких большинство. Хочет, например, работяга футболку, да не простую, а с «Симпсонами», добытчик в заброшенном городе по чистой случайности находит эту футболку и берет с собой. А вернувшись в лагерь, втихаря меняет ее на колу, например.

– И это незаконно?

– У нас тут вроде коммунизм. Это называется спекуляция. И противоречит идеологии партии.

– Знаешь, то, что ты мне рассказал, напомнило мне челноков из 90-х. Они тоже ездили в другие страны и продавали товар, который на родине был дефицитом.

– Мне нравится твой ход мыслей.

– Но, раз у вас коммунизм, кого-нибудь поймали?

– Нет. Потому что на это закрывают глаза. Потому что, повторюсь, из-за дефицита товаров многие нуждаются в разных вещах. Да, у нас есть полицейские. Но есть и второй черный рынок. И у него, в отличие от первого, есть начальник. Это рынок табака и спиртного. В лагере сухой закон. Но многие пьют. Хоть я и осуждаю пьянство, но их можно понять. В таких условиях люди очень хотят каких-нибудь антидепрессантов. Самый легальный – это энергетики. Но, скажу по секрету, как министр продовольствия, еды из заброшенных городов привозят всё меньше и меньше, ведь выжившие тоже не дремлют. По моим подсчетам, через две недели будет совсем труба – если, конечно, мы не найдем нетронутые города. Но это вряд ли.

– Артем. Расскажи про тех самых людей, которые сбежали.

– Хорошо. Всё началось на третий день смены.

4

Когда зомби-апокалипсис еще не начался, всё было гораздо спокойней. Но, что касается Артема, он ни с кем не мог найти общий язык. Большинство подростков в этом лагере были либо спортсмены, либо творческие люди.

Из-за этого ему ничего не оставалось делать, кроме как читать книгу или играть в телефон.

– Ну и что ты один сидишь?

Это, как несложно догадаться, была Мая – она в то время беспокоились о том, почему «наш математик какой-то замкнутый».

– Да им со мной неинтересно. Что привязываться-то.

Мая села к Артему на кровать.

– А Рома, твой сосед?

– Он ушел гулять.

– А с ним не хочешь пойти?

– А зачем?

Мая не знала, что говорить дальше, и предложила просто прогуляться. Может, хоть так он найдет, с кем поговорить.

Артем почему-то согласился.

Идя по дороге, он обратил внимание, что кто-то спрятался в кустах среди деревьев, куда обычно никто не ходит. Подойдя еще ближе, он учуял запах – этот запах он запомнил благодаря школьному туалету – запах табака.

– А! – крикнула девочка Варя, – это ты. Я уж думала, это вожатые.

– Ты что, здесь куришь?

– Нет, блин. Цветочки нюхаю. Угостить? – предложила она сигарету.

– Не надо.

На Варе была черная футболка и джинсовая юбка. В темно-бурых прямых волосах краснел ободок. Она тоже очень любила свободу.

– Ты мне скажи, почему ты начала курить?

Она медленно перевела взгляд на Артема.

– Это расслабляет. К тому же, ты сейчас будешь заливать про вред табака и прочее, но я лично не такая оптимистка. Я нервный человек и ненавижу то, чем занимаюсь.

Артем не понял.

– Ну, ты же знаешь, что я пианистка.

– Ну.

– А я ненавижу играть. Гаммы, ноты… Сидишь в четырех стенах, как пленник. Как будто я в школе мало штаны протираю!

Артем усмехнулся.

– А курение – это типа месть родителям?

Та улыбнулась.

– Догадливый. Я, как съеду, сразу «раскрою все карты». Они к тому времени постареют. Тем более у меня мама курит.

Артем не знал, как дальше с ней разговаривать. Но он знал: несмотря на то, что Варя курит, она хороший человек.

Докурив сигарету и закопав ее в земле ногой. Варя достала духи и мятную жвачку.

– Будешь? – предложила она Артему.

– Ну, давай одну.

Он взял одну, а Варя целых три.

– А кем бы ты хотела быть вместо пианистки?

Варя грустно посмотрела в сторону.

– Я? – немного помолчав, она ответила. – Ты единственный, кто об этом спросил. Я бисер люблю.

– Бисер? – переспросил он.

– Ну да, цветочки плету со зверьками. Правда, давно хочу научиться делать картины.

– А таких клубов нет?

– Родаки говорят, что это фигня. Только бабушке моей цветочки и нравятся.

– А ты об этом с ними разговаривала?

– Нет. Когда подросток разговаривает с родителями, это похоже на общение двух инопланетных цивилизаций. Особенно если твои родители – «совки».

Артему нечего было добавить, Тут подошел Рома.

– Я смотрю, «калькулятор» начал к девочкам клеиться.

– Рома, – попыталась защитить его Варя, – мы просто разговариваем. К тому же я не виновата, что ты с ними больше времени проводишь.

В ответ Рома обнял ее.

– Ну, прости меня. Я не хотел, чтобы ты скучала. Давай в домик пойдем.

– Я не против.

Все втроем они вышли из кустов. Рома, имея быстрый шаг, шел впереди.

– Это что у тебя сейчас с Ромой было?

– Скажем так, я его знаю еще до лагеря. Мы давно дружим.

– А не он тебя научил…

– Что? Нет. Курить – подруга, с которой я тоже тусуюсь. И она его тоже знает.

– Так, значит, тебя называли калькулятором еще до апокалипсиса? – спросила Карина.

– Да. Это моя кличка, которую мне дали еще в школе. Так кто бы мог подумать, что обидное прозвище превратится в позывное важного человека.

– Ты, наверное, должен быть счастлив?

– Было время. Ладно, не будем отвлекаться. Чтобы не тянуть, я не буду рассказывать поминутно, как всё было. В восемь часов вечера начались «первые шаги» апокалипсиса, а подробности мне уже рассказал лидер. Так что не удивляйся, если я буду говорить о том, где я не был.

– В общем, в лагерь пробрался зомби, а я оказался одним из первых, кто его увидел.

Артем гулял по улице. На сцене актового зала играла громкая музыка, а в глаза бил яркий свет – вполне возможно, это мертвеца и привлекло. Зомби был в деловом костюме, белой рубашке, черных брюках и черном галстуке-бабочке. Однако вид он имел растрепанный: рубашка в крови, а лицо с правой стороны обглодано до черепа. Скорее всего, ему досталось от других зомби еще до превращения в зомби.

Директор лагеря был на танцполе, а потом ушел в свой кабинет. Зомби, судя по всему, решил действовать более скрытно и пойти за самой вкусной добычей: директор был очень спокойным человеком, добрым, а еще упитанным.

– Пускай детишки веселятся, лето всё же, – сказал директор лагеря, закрывая за собой дверь. Он достал папку с какими-то бумажками, а потом решил сделать себе чаю.

Неожиданно кто-то стал очень громко стучать в дверь.

– Входите, открыто.

Но незнакомец не хотел (или, скорее, не умел) открывать двери. Тогда директор решил сам открыть ему, пока тот ничего не сломал. Это он сделал зря. Директор увидел на пороге человека в крови с разодранным лицом.

– Господи! Вам нужна помощь?!

Директор не знал, кто такие зомби, и подумал, что это раненый вожатый, который нуждается в помощи.

– Что с вами?!

Наконец, директор понял, что гость не хочет, чтобы ему помогали, – по крайней мере, утолить голод тот отказался.

Вдруг раненый бросился на директора. Зомби прокусил ему шею до мяса, из раны рекой пошла кровь. Директор, заорав от боли, воткнул в тело напавшего наточенный карандаш, но тот, кто смотрел фильмы про зомби, понимает, что это мертвеца не остановит.

Наконец, директор вырвался из лап обидчика, но от потерянной крови чувствовал себя не очень: кружилась голова и мутнело в глазах. На крик прибежал Андрей, его сын.

– Папа! Что тут у тебя?!

Перед будущим правителем лагеря предстала ужасная картина: в луже крови сидит его отец, а рядом валяется человек с прокушенным лицом.

– Вы что наделали?! Вы как сюда попали?!

Зомби встал и двинулся на сына директора, однако тот сразу все понял. Андрей взял нож, которым отрезали хлеб, и проткнул зомби висок.

– Это тебе за моего отца!

Зомби умер. Потрясенный Андрей подбежал к отцу.

– Отец!

Директор закашлял кровью.

– Беги за медсестрой, – прохрипел он.

Андрей привел медсестру и выражению ее лица понял, что директор уже мертв.

– Что здесь произошло? – спросила она.

– Если кратко, то вот это чудовище напало на моего отца.

Медсестра повернула на себя голову зомби.

– Ты ему лицо разрезал?

– Поверьте мне на слово, оно таким и было.

Медсестра взяла кровь «безликого», чтобы проверить ее на болезни: может, найдут бешенство.

– Куда только сторож смотрел?

– Я смотрел куда надо, – раздался сзади голос.

Вбежал сторож. Увидев два трупа, он понял, что всё серьезно.

– Я наблюдал за территорией, но его я не видел.

– А как он мог пробраться в лагерь? – спросил Андрей.

Медсестра предположила, что зомби мог проникнуть внутрь через черный вход. Обычно он был закрыт, но если сильно постараться, то можно – взломать замок или погнуть прутья. Медсестра заметила на руках зомби шрамы: их он мог получить, пока протискивался через щель в заборе.

Взяв у мертвеца кровь на анализ, все трое пошли в медпункт. Рассмотрев кровь убийцы через микроскоп, медсестра очень удивилась.

– Вот это да, – протянула она.

– Что такое? – спросили сторож и Андрей.

– В крови убийцы я нашла вирус бешенства, так что тебя, Андрей, тоже нужно осмотреть.

Тот кивнул, и она продолжила.

– Однако вирус этот выглядит не совсем привычным образом. Как будто его кто-то прокачал или изменил – в общем, это вирус бешенства нового вида, о котором наука еще не знает.

Андрей удивился, однако вспомнил, что убитый не извергал изо рта пену и ходил как-то медленно. На бешенство это было не похоже. Но, если вирус бешенства по-другому, значит…

– О Боже, – сказал Андрей. – Надеюсь, это всего лишь глупая догадка.

– Ты о чем? – спросил сторож.

– А что, если кто-то прокачал вирус бешенства и превратил его в зомби-вирус?

– Зомби? – переспросила медсестра, – как в тех фильмах?

Тот кивнул.

– Я хочу, чтобы мы это проверили. Если моя догадка верна, то лагерь в большой беде. Мы отправимся на вертолете в любой город на разведку, а медсестра проследит, чтобы пока никто ничего не узнал.

Именно тогда сын директора начал проявлять себя как лидер. Кстати, в этом лагере есть вертолет.

Вертолет взлетел. Андрей со сторожем отправились в самый близкий к лагерю город. Лететь старались выше, чтобы зомби их не услышали.

– Подлетаем.

– Отлично. Хорошо, что у меня на телефоне отличная камера ночного видения. Подставив к глазку камеры бинокль, на экране можно увидеть весь город как на ладони.

И что, как вы думаете, они там увидели? Толпы зараженных вирусом людей. Они рычали и крушили всё вокруг, медленно передвигаясь по улицам. Некоторые витрины были разбиты, а одна машина даже врезалась в столб. Да, увиденное, означало конец света.

– Ты это видишь?

– Да, тяжело признавать, что твоя тупая теория была верна.

Вожатый через рацию связался с медсестрой.

– Земля? Я воздух, летим обратно.

– Ну, что там в лагере?

– Всё хорошо. А у вас?

– Лучше не спрашивай.

– Не шути так. Я в жизни не поверю, что начался зомби-апокалипсис.

– Моего отца десять минут назад убили. Я, блин, прикалываться что ли, по-твоему, вздумал?

– И что же нам делать?

– Сказать об этом всем ребятам, но только тогда, когда мы прилетим.

– Ты там от горя рехнулся? Лагерь будет в панике.

– Они подростки. Они всё поймут, тем более у меня есть доказательства – видео и два трупа в кабинете. Подростки, пусть не сразу, но поверят нам. Пойми. Они должны знать, что не смогут вернуться домой, так как все их родители либо мертвы, либо заражены, а в городах начался хаос. Я готов взять ответственность на себя.

– Хорошо. Я буду лишь подтверждать твои слова.

– Спасибо.

Андрей сбросил звонок.

– И что ты собираешься делать? – спросил сторож.

– Превратить лагерь в базу. В маленькую державу выживших.

Когда Андрей и сторож прилетели, подростки окружили вертолет, что было очень кстати: ещё с самого начала они заметили его и с нетерпением ждали возвращения. Андрей взял громкоговоритель и обратился к толпе.

– Люди лагеря. Попрошу вас встать возле сцены и опустить экран. Я скоро подойду и всё объясню.

Подростки понимали, что дело добром не пахнет. Андрей подошел к сцене и подсоединил телефон к компьютеру.

– Мои друзья. Я хочу вам сообщить, что случилось то, что мы считали невозможным. Как вы поняли, не в хорошем смысле.

После этих слов Андрей начал возиться с компьютером, и через пару минут подростки увидели на экране то, что тот заснял на камеру – многие заткнули уши от душераздирающих криков и поморщились при виде зомби, а некоторые даже с ужасом узнали свой город. Толпа быстро поняла, что это всё по-настоящему.

– Начался самый настоящий апокалипсис, зомби-апокалипсис, если быть точнее. Если кто не верит, я пойму, но это чистая правда. Безликий зомби убил моего отца, директора лагеря, прямо в его кабинете. Я не шучу, и на такие темы никто не шутит. В общем, там два трупа можете посмотреть и убедиться в этом сами.

Толпа стала перешептываться.

– Я хочу вам об этом сказать, чтобы вы поняли: мы не сможем вернуться домой, так как в городе опасно и все жители либо мертвы, либо тоже стали зомби. Рябят. Поднимите руки те, кто не верит, что начался апокалипсис.

Из трехсот человек руки подняли два десятка. Артема, Вари и Ромы среди них не было.

– Те, кто поднял руки, могут пойти за медсестрой. А еще лучше сделайте снимки трупов, чтобы показать остальным.

– Что-то правитель не похож на злодея. – подумала Карина

– Я вроде бы говорил, что раньше он был хорошим. Всё изменилось спустя несколько дней, – напомнил Артем.

– Охренеть, – сказала Варя. – Ну, зато не нужно ходить на пианино.

– Ты в это поверила? – спросил Артем.

– Ну, как бы нам показали видео с вертолета, и Андрей не стал бы шутить про смерть отца. Он слишком серьезный для этого.

Рома сказал, что после увиденного ощущения у него смешанные.

Пока они разговаривали, к троице подбежал Валера с лицом, полным ужаса. Он был среди тех, кто не поверил.

Валера дернул Рому за рукав и показал снимки двух трупов. Фото были настоящие, так как директор наврядли стал бы так позировать.

– Теперь я уверен на все сто процентов, – сказал Рома.

Тут будущий лидер снова обратился к толпе:

– Как вы поняли, если в лагерь пробрался один зомби, которого вы уже увидели на снимках бывших неверующих, то к нам может пробраться и еще один, а то и толпа. Сегодня мы должны добыть огнестрельное оружие. Первое: мне нужны добровольцы в город. Второе: кто знает, в чьих городах есть хорошие пушки и где их можно найти?

Среди толпы добровольцы не нашлись, а вот у Ромы созрел план.

– Варя, – отвел он ее в сторонку, – я хочу с тобой поговорить.

– Я в ночь туда не полезу.

– Глупая, это наш шанс.

– Шанс? – не поняла Варя.

– Мы можем сначала помочь им добыть оружие, а потом возьмем часть себе и оправимся на свободу. И окажемся не здесь, а у себя дома.

Андрей еще раз спросил, кто знает, где хранятся пушки.

– Я знаю! – крикнул Рома. – Просто только сейчас вспомнил!

Тот обратил на него внимание и попросил подойти ближе и назвать свое имя.

– Я Рома, а это Варя.

– Меня ты уже знаешь, – сказал Артем, подошедший следом за ними.