Замуж за эльфа, или Всё очень сложно…

Глава 1

На улице темнеет быстро. Накрапывающий дождь сменяется холодным ливнем. Временами доносятся ворчливые раскаты грома.

Паршивая сегодня смена.

Смахиваю дождливую влагу с лица и забираюсь в кабину «Скорой помощи».

– Всё, пациентку передала, – говорю коллегам, водителю и фельдшеру. – Возвращаемся на базу.

Николай, наш водитель, вяло кивает и мы уезжаем с территории больницы.

– Всё-таки аппендицит, – произносит фельдшер Ольга, заканчивая заполнять бумаги о вызове.

К счастью пациентка с подозрением на аппендицит вовремя доставлена в больницу и с ней всё будет хорошо.

Но сколько нервов и времени потрачено, чтобы убедить женщину ехать. А ведь не хотела она, долго упиралась и всё упрашивала, чтобы мы ей поставили какой-нибудь укольчик или капельницу, и у неё бы сразу всё прошло. А там такие явные симптомы были, что любое промедление – это шанс отдать её госпоже Смерти.

Мне удалось убедить пациентку ехать в больницу. Всю дорогу держала её за руку и обещала, что всё будет хорошо. Николай гнал как автогонщик-профессионал. Наверное, сегодня он установил свой новый рекорд.

А я каждый раз удивляюсь, сколько в нас, женщинах, терпения. Мужчины иной раз с лёгкой простудой и температурой тридцать семь и один «скорую» вызывают и со скорбным видом интересуются, сколько жить им осталось? Они абсолютно не знают, что делать и как себе помочь. В такие моменты взрослые становятся похожими на детей – беспомощными и нуждающимися в поддержке кого-то более сильного духом, а ещё в добром и полном уверенности слове, что всё отлично будет, всё переживём.

Эх, люди, мы такие странные люди. И почему в наш прогрессивный и стремительно развивающийся век мы стараемся всё и везде контролировать, но при этом халатно относимся к своему собственному здоровью?

Я скажу вам, что по статистике почти шестьдесят процентов населения страны не знают, как нужно оказывать первую медицинскую помощь. Люди часто теряются в сложных ситуациях, связанных со здоровьем, их накрывает паника и страх.

Мы, «Скорая помощь» – фронт всей медицины. Нас не принято называть героями, наш труд со стороны не особо заметен и часто нас воспринимают и общаются с нами, будто мы прислуга. Да-да, увы, но такова реальность. Люди считают, что работники «Скорой помощи» – второй сорт. Но ежедневно мы стоим на страже жизни и здоровья. На нашей работе невозможно схалтурить, отложить дело в долгий ящик, ведь мы отвечаем за человеческие жизни.

А свои чувства – досаду, обиду, злость, страх, испуг, неуверенность – мы держим в узде.

С опытом приходит мудрость и титаническое терпение. Ситуации в моей работе разные случаются, – пациенты, к которым моя бригада спешит на помощь, иной раз бывают подшофе. Встречаются и психически неустойчивые люди. И ко всем нужно найти подход, да ещё и быстро.

Я научилась быть выше всех своих чувств и эмоций, из-за этого стала слишком «толстокожей», даже непробиваемой, из-за чего мне трудно строить личные отношения.

Потому до сих пор не замужем, а ведь мне уже тридцать пять стукнуло. А всё в девках хожу, – ни котёнка, ни ребёнка. Про мужа вообще промолчу. Мужчинам не нравится, когда женщина работает сутками напролёт, и после работы долго отсыпается и не занимается его «королевской» особой.

Самые долгие отношения длились два года, и когда уже пришло время переходить на новый уровень, мне мужчина предоставил выбор: либо он, либо моя работа.

Я выбрала работу.

Вот так.

Мужчины дам вам совет: никогда не ставьте женщину перед выбором, особенно ту женщину, которая нашла своё призвание и следует зову собственного сердца.

Вы должны либо встать с ней плечом к плечу, либо обеспечить тихую гавань, где она могла бы после трудовых будней отдохнуть, набраться сил, искупавшись в вашем тепле и любви, либо оставить её в покое. Иначе она будет страдать. И не будет никакой радости в семье.

Я за себя всё знаю. И знаю, что без своей работы в «Скорой помощи» жить не смогу. Поймите, чтобы работать на «скорой», ею нужно «болеть». Ну, и ещё обладать железными нервами. Всё это у меня в достатке имеется.

Мы возвращаемся на базу. Новых вызовов пока нет.

– Лера, тебе кофейку или чайку? – спрашивает меня Оля, когда мы прибываем на место.

– Лучше кофейку, да покрепче. И сливок добавь, пожалуйста, – говорю с блаженной улыбкой и уже даже чувствую на языке вкус ароматного напитка, который совсем скоро с огромным удовольствием и наслаждением волью в себя. Люблю… Нет, просто обожаю кофе.

Олечка как никто другой великолепно варит кофе. Уж не знаю, что она творит с нашей кофемашиной, но именно когда над ней колдует фельдшер Ольга Игоревна, напиток получается выше всяких похвал. Когда кофе делает кто-то другой, получается совсем не так. И у меня не выходит такая вкуснота, как у нашей Олечки.

– А мне чаю, – вздыхает Николай. Ему кофе противопоказан.

Пока Оля делает напитки, я сажусь за документы. Увы, но бумажной волокиты никак не избежать. ОМС требует подробных отчётов от «Скорых» и обязательное соблюдение кодов «болезней». Приходится заполнять тысячу и один бланк.

Кофе и чай готовы. На столе у нас всегда стоит ваза с печеньем ассорти. Наслаждаемся недолгими моментами покоя и тишины.

– Какие у вас планы на завтра? – интересуется Оля у меня и у Николая.

– У меня план всегда один – выспаться после смены, – отвечаю с улыбкой.

– А мне дети внучку завтра привезут, послезавтра идём с ней в зоопарк, – произносит мужчина и с теплотой улыбается.

– А я на свидание иду, – вдруг смущённо говорит Оля. – Я вам не рассказывала, но я недавно познакомилась с мужчиной… Он сам врач, гинеколог…

– А где ты с ним познакомилась? – задаю вполне невинный вопрос.

И едва не давлюсь печеньем, когда Оля отвечает:

– У него на приёме.

Девушка тут же густо краснеет. Николай хмыкает и тихонько смеётся.

А я, откашлявшись, сипло, но с улыбкой произношу:

– Похоже, твоя гавань его сильно впечатлила.

Оля, алая, как маков цвет, хихикает и вдруг кивает, и говорит:

– Вообще-то да. Он так и сказал: «Я никогда прекрасней твоей… «гавани» не видел».

Я смеюсь.

– Комплимент необычный. Но замечу, что ведь действенный. Любая женщина обрадуется, когда её «цветок жизни» назовут самым прекрасным, – отмечаю я и чтобы не развить сию мысль, отправляю в рот хрустящее курабье.

Оля кусает нижнюю губу и сияет от счастья. Ба! Да девочка явно влюблена. Ох, не оказался бы её принц-гинеколог козлом обыкновенным. Надеюсь, он нормальный и всё у них получится. Хотя, скажу вам по секрету среди врачей не бывает нормальных. Все мы имеем разную степень придури и неадекватности. Издержки профессии, так сказать.

– Девочки, а давайте не за столом, – не сильно активно призывает нас к порядку Николай Петрович, он алеет от смущения, но глаза сияют любопытством.

– А ты смотри, Петрович и учись у Ольки, как надо знакомиться, – смеюсь я. – Отправляйся на приём к обаятельной женщине урологу или проктологу. Вдруг, дамы, да оценят твои… «гавани».

Петрович фыркает чаем и заливает брызгами наш стол.

Петрович уже много лет как вдовец и всего год как он понял, что ещё очень даже ничего, да и душа просит любви и тёплого тела рядом. Человеку нужен человек…

– Ну, девчонки! – хохочет наш водитель, мужчина в самом расцвете сил.

Ему всего пятьдесят два года. Выглядит Николай как истинный викинг. Вот честное слово. Сильный, высокий, поджарый, руки на месте – и машину водит, точно ас; и по хозяйству он умел, дом сам построил. И готовит вкусно. Не мужчина – мечта. А супруга его семь лет назад за полгода «сгорела» от рака.

Горевал он долго. Уверена, его рана от утраты любимой до сих пор не зажила, но так сильно кровоточить всё же перестала. Болит, но это уже родная и даже необходимая боль. Но жить дальше нужно. Ведь ещё осталось тепло, остались силы на любовь и нежность. Их можно дарить детям и внукам, но и для себя любви тоже хочется. Тем более, когда душа ещё молода.

Мы с Олей переглядываемся и понимающе улыбаемся.

И не успеваем мы чай и кофе допить, как поступает срочный вызов.

Дорожно-транспортные происшествия, особенно массовые – это страшно. И нас врачей, фельдшеров и водителей неотложки спасают от полного одурения вот такие посиделки с разговорами о светлом будущем и лёгким юмором.

Мы мчимся на место аварии, не зная какова ситуация на самом деле. Как правило, всё оказывается намного серьёзнее и сложнее, чем нам передают.

По дороге, пока Николай нас мчит на место аварии, мы с Олей распихиваем по карманам всё самое необходимое, чтобы всё сразу было под рукой – шприцы, обезболивающие, бинты, фонарик и другое.

Мы абсолютно сосредоточены и голова у всех «холодная», свободная от эмоций и чувств. Так нужно, чтобы трезво оценивать ситуацию, оценивать состояние каждого пострадавшего. Только на «холодную» голову можно определить, в какой последовательности оказывать помощь.

Самое страшное это смерть. На моих руках случались такие события, я видела угасание жизни своими глазами. И к таким событиям невозможно привыкнуть. Невозможно с ними смириться. Хотя как медик я понимаю, что это неизбежный процесс. Утешать себя мыслью, что ты сделала всё возможное можно, но как правило, это не помогает. На моём счету три утраченных жизни. Это за тринадцать лет работы в «Скорой».

Вы, наверное, сейчас спросите, а зачем тогда вообще оставаться работать в столь экстремально-сложной и стрессовой профессии как врач скорой помощи?

Даже морально и физически тяжёлые ситуации не заставят меня разлюбить мою профессию. Я её просто люблю и всё тут.

Мы буквально «прилетаем» на место аварии.

Один лихач на легковой выехал на встречку и на полном ходу «встретился» с другой легковушкой. Попутно зацепило ещё две машины. Настоящее месиво из железа.

К сожалению страшное ДТП может случиться даже с самым аккуратным водителем, потому что есть такие вот лихачи.

Приезжает ещё одна бригада неотложки. Здесь уже работают ребята из МЧС и полиции. Начинается и наша работа.

Пострадавших много, но к счастью, все живы. Травмы разной степени тяжести и наша задача – сделать всё возможное и даже больше, чтобы никто «не ушёл».

Когда мы «сдаём» докторам с рук на руки пострадавших в автомобильной аварии, ощущаю, как у меня дрожат руки. Сегодня моё личное кладбище могло пополниться. К счастью этого не произошло.

Смело могу прогнозировать состояние пострадавших – все выживут.

– Всё, – выдыхаю тяжко, – едем на базу.

Оля и Петрович вяло кивают. Все устали.

До конца смены новых вызовов не поступает.

Ранним утром наша смена сдаёт дежурство новой – проверяются «укладки». Это медицинские чемоданчики, в которых находятся лекарства и медицинские инструменты.

И ровно в восемь утра начинается рабочий день новой смены, а точнее сутки.

Но прежде, чем отправиться по домам и на пару дней уйти в спячку, мы с новой сменой по традиции завтракаем. Примета у нас такая позавтракать с предыдущей сменой, чтобы у новой сутки прошли гладко.

Есть не хочется, но и становиться причиной «плохой» смены тем более, поэтому я заставляю себя сжевать и проглотить бутерброд и запить его кофе. Жизнь продолжается. Точнее, продолжится, когда посплю.

Когда поднимаюсь в лифте на свой этаж, получаю смс-ку от подруги.

«Лера, привет! Я помню, что сегодня и завтра у тебя выходные, так что не планируй ничего на завтра. К часу дня мы с тобой идём на выставку антикварного искусства. Я заеду за тобой. И только попробуй возрази мне или придумай причину не пойти! На подобных выставках легко можно завязать новые знакомства и отношения. Мне ОЧЕНЬ надо! Я чувствую, что встречу ТОГО САМОГО! Всё. До завтра. Целую тебя».

Сначала кривлюсь, так как откровенно не горю желанием рассматривать всякого рода старину и вообще я ровно отношусь к антиквариату и прочему искусству. Но потом перед глазами встаёт сегодняшняя авария, слышатся стоны и мольбы пострадавших и понимаю, что мне жизненно необходимо отвлечь свой мозг от кровавой смены.

Пишу ей ответ:

«Привет! Договорились!»

Глава 2

– В этом году месяц май и не май. Не весна, а настоящая осень, – ворчит моя подруга Юля и паркует машину на стоянке.

– Ой, не говори, – вздыхаю я. – Хочется уже тепла и солнышка. На следующие выходные поедешь ко мне на дачу?

– Помидоры твои высаживать? – смеётся подруга.

– Ещё огурцы, перцы, цветы, кабачки и даже арбузы, – перечисляю гордо. – Рассада уже готова перекочевать в теплицу и на грунт.

– Боже, Лера! Арбузы тебе зачем? В нашем регионе они не вырастут, – фыркает Юлька.

– А вот посмотрим, – отвечаю с улыбкой и двигаю бровями.

– Вроде нет у меня никаких дел на следующее воскресенье, так что помогу, – соглашается она. Юлька хоть и красотка, модница и вся из себя деловая леди, но в земле тоже любит повозиться.

Знаете, не пошла бы я в медицину, обязательно стала бы ботаником.

А день сегодня и правда, выдался пасмурный, вот-вот грозит хлынуть дождь.

Мы почти бегом (насколько это возможно на высоких каблуках… Юлька заставила меня обуть именно лодочки, будь они неладны) входим в выставочный центр, где и проходит выставка антикварного искусства. Юля говорит, что будет проводиться и аукцион.

М-да. Не понимаю, зачем тратить баснословные деньги на старину? Чтобы запереть её в собственном доме за сотней замков и любоваться на древности одинокими вечерами?

Не лучше ли старине оставаться в музеях?

Хотя, это всего лишь моё мнение.

В гардероб сдаём плащи и как все истинные женщины останавливаемся у зеркала, что показывает наши отражения в полный рост.

Нужно ведь убедиться, что в образе всё идеально. Макияж никуда «не сдвинулся», причёска на месте, да и наряд в полном порядке.

Юлино отражение демонстрирует брюки цвета нежнейших сливок, изысканный жакет и кремовые туфли на высоченных шпильках. На плече у неё модная дизайнерская сумочка. На запястье часики с бриллиантами. Её длинные блондинистые волосы, распущенные по плечам, слегка вьются на кончиках.

Подруга словно только что сошла с фото глянцевого журнала. Юлька идеально красива. У неё правильные черты лица, синие как море глаза, гладкая и словно сияющая изнутри кожа – результат постоянного ухода за собой.

Такие женщины, как моя Юлечка, неотразимы и с макияжем, и без него.

По её внешности часто судят неправильно. Обычно люди думают, что она жена какого-нибудь богача и катается в роскоши как кот в масле. Всё не так.

Юля, управляющая филиалом одного из крупных банков нашего города. Работала и работает она много. И как руководитель – очень строгая и требовательная. Всё что подруга сейчас имеет в своей жизни – всего она добилась сама. Юлька, как и я – сирота. И меня и её растили бабушка с дедушкой, которых, увы, нет уже на этом свете. Дружим мы с ней с самого детства. Росли в одном дворе и многое повидали. Всегда были друг за дружку стеной.

Такой красавице, как она, мужчины готовы без конца смотреть вслед. Высокая, стройная, энергичная, всегда одета с иголочки и по последней моде, умеет себя подать, и может вскружить голову любому мужчине. Только нет в жизни счастья.

У Юли очень высокие требования к мужчинам и как сказал ей один товарищ, что она своим характером и принципами подавляет мужчин.

Мол, мужчины не любят слишком умных, и тех женщин, что сами всего могут достичь, а потому не встретит она свой идеал. Потому как таких героев просто не существует. Но у Юли своё мнение на сей счёт.

Она никогда не показывает чужим людям своих слёз. Только я знаю, что подруге очень хочется стать, наконец, слабой женщиной и больше не держать на своих хрупких плечах всё небо мира. Знает она, то же самое и обо мне.

Да, сильным женщинам нелегко. Но и слабой как быть? Затопчут, сломают и даже не заметят.

У нас с подругой есть девиз: жить в центре своей жизни, а не на обочине чужой.

Вздыхаю и кошусь на своё отражение. Мне далеко до подруги.

Я не слежу за модой. В салоны красоты хожу редко. Полноватая. Ростом всего метр шестьдесят пять. Лицо симпатичное, но усталое. Во взгляде моих зелёных и чуть раскосых «лисьих» глаз словно застыл вопрос: «Что я вообще здесь делаю? Лучше бы на дачу поехала, и грядки к рассаде подготовила».

Волосы у меня коротко острижены. Должна была быть причёска «боб каре», но вышло чучело лесное. Красиво и элегантно получается только с укладкой, как сегодня.

Мои от природы рыжие волосы выкрашены в цвет «тёмный каштан». Наверное, спросите, зачем крашусь? Ведь рыжий, это так красиво…

Красивый рыжий, – когда цвет насыщенный, плотный и яркий. А мой цвет рыжий больше похож на мочалку, выгоревшую на солнце.

Веснушки у меня тоже имеются. И не только на лице, а по всему телу. В общем, я та ещё «красотка».

Но сегодня вроде ничего.

Одета я в синее трикотажное платье и туфли на каблуке, которые уже мечтаю поскорее снять.

Приглашение на выставку у нас есть (Юля позаботилась), и мы предъявляем их на входе в зал. У нас забирают приглашения, взамен выдают буклеты с подробным описанием выставочных экспонатов.

Входим в зал…

Что ж, организаторы антикварной выставки постарались на славу. Всё выглядит очень… старинно.

Зал полностью передаёт атмосферу старинного особняка. Здесь представлены не только картины, иконы, статуи, статуэтки, мебель, часы, но и ювелирные изделия, предметы гардероба, а ещё и книги.

Ювелирные украшения хорошо освещены и находятся они в стеклянных закрытых витринах.

Мебель и предметы гардероба демонстрируются на специальных вращающихся подиумах и окружены алыми канатами на золотых стойках. Подсветка тоже есть.

У каждого экспоната стоит высокая табличка с подробным описанием, а ещё стоимостью и номером лота.

Юля больше всего рассматривает экспонаты – мужчин без сопровождения.

Мой взгляд падает на столик, на котором стоят высокие и стройные бокалы с шампанским. Почти все гости «путешествуют» по огромному выставочному залу с бокалом в руке.

Юля тоже берёт бокальчик. Но не с вином, а с водой.

Тоже беру воду. У меня от шампанского почти мгновенно начинается головная боль. Жаль, что у них нет вина. Бокал красного с удовольствием бы пригубила.

Мы с подругой долго ходим по залу и рассматриваем то картины, то украшения… Точнее, это я рассматриваю.

Так, кажется, подруга уже нашла себе жертву.

– Лера, я вижу одного прекрасного «юношу». Нужно с ним познакомиться. Пожелай мне удачи. Шестое чувство мне подсказывает, что это «тот самый».

«Юноша» выглядит солидно и на вид ему лет где-то за сорок. Ухоженный, явно обеспеченный. То как себя мужчина держит, сразу даёт понять, что он находится в статусе «хозяин жизни».

Фыркаю и произношу с улыбкой:

– Удачи. Если что, за меня не волнуйся, уеду домой на такси.

– Погоди думать о грустном, может он тут с другом… – уже другим, томным голосом произносит подруга. Это она так настраивается на покорение мужчины, и соблазнительной походкой направляется в сторону «юноши».

Вслед моей роскошной подруги смотрят все без исключения мужчины. Женщины тоже смотрят, но не с восхищением и вожделением, как мужская половина, а с завистью и гневом. Думается мне, будь у экспонатов глаза, они бы тоже глядели на мою подругу.

Я качаю головой и направляюсь к книгам.

Долго рассматриваю старинные экземпляры. В руки их брать не разрешается. Но если сильно заинтересует что-то, то мужчина в белых перчатках протянет одноразовые перчатки и позволит рассмотреть внимательно старинный томик.

Когда только собираюсь отойти от книг и снова полюбоваться ювелиркой, ко мне подходит Юля и нашёптывает на ушко:

– Лера, это точно ОН! И он не женат. Подруги постоянной нет. Богат, умён, красив…

– Бандит? – перебиваю её восторженный шёпот.

– Какой бандит? Лера, их уже давно так никто не называет. Они все в ДУМе сидят. А этот не из них, у него крупный бизнес.

– Ясно, – хмыкаю я и смотрю на подругу. – Но?

Она морщит аккуратный носик и виновато произносит:

– Но холостого друга у него нет. И он здесь один.

Я смеюсь.

– Господи Юля! Да и прекрасно! Не нужно меня пристраивать.

– Но ты не в обиде? – она вглядывается в моё лицо. – Просто я… мы… Роман сказал, что не нашёл здесь ничего для себя интересного… кроме меня… И пригласил прямо сейчас поехать и отобедать с ним в ресторане. Если хочешь, поехали с нами… Помнишь тот ресторан, в который мы с тобой за три месяца записывались?

– Помню, а как же, – киваю я.

– У него там есть свой столик. Всегда свободный. Вот… Поедешь?

– Нет. А ты езжай, если чувствуешь, что это ОН, – говорю твёрдо. – За меня не волнуйся.

Юлька расплывается в счастливой улыбке и вынимает из сумочки ключи от машины.

– На, держи. Поедешь на моей, я потом заберу.

Забираю ключи и убираю в свою сумочку.

– Ты только мне в сообщении напиши, кто он такой, его имя, номер тачки, и тэ дэ, и тэ пэ, хорошо? Мало ли что… – произношу взволнованно. Хоть и не в первый раз моя подруга таким вот образом собирается уехать с совершенно незнакомым мужиком, всё равно волнуюсь.

– Обязательно, – заверяет она меня. Потом её взгляд падает мне за спину, она удивлённо округляет глаза и говорит: – Ой, смотри, какая книга!

– Где? Какая? – спрашиваю и оборачиваюсь. Смотрю на книгу, которую, как ни странно сначала и не заметила.

Действительно, очень странно, почему я её не увидела? Ярко алая обложка, расписанная загадочными золочёными символами, не могла не привлечь моего внимания. Книга толстая, но узкая. И она не выглядит как остальные – словно только-только вышла из печати.

Юлька как зачарованная тянет к этому томику руку, чтобы провести пальцами по обложке, но её вдруг окликает мужской голос, приятный, бархатный, низкий, что даже я вздрагиваю и покрываюсь мурашками. Вот это да.

– Юлия? Вы готовы ехать?

Подруга тут же одёргивает руку и оборачивается к своему тому самому. Ещё раз извиняется передо мной, обнимает, потом подмигивает и уходит с выставки со своим красавцем в надежде, что он тот самый, кого она ждёт.

Я же возвращаюсь к созерцанию необычной книги. В ней действительно имеется нечто загадочное.

И что странно, мужчина в белых перчатках никак на мою персону не реагирует, хотя я уже протянула руку, и ладонь моя зависла в сантиметре над книгой.

– Хм…

Осторожно кончиками пальцев касаюсь обложки. Роспись объёмная, рельефная. Обложка загадочной книги прохладная. Осторожно беру за острый кончик, чтобы открыть книгу, как вдруг указательный палец пронзает резкая боль.

Одёргиваю руку. Смотрю на палец. На нём ранка и сильно кровит.

Уголок книги испачкан моей кровью.

– «Прелестно», ещё и порезалась, – вздыхаю раздражённо и зажимаю палец в кулачке. Не хватало от этой «старины» какой-нибудь грибок подхватить.

Всегда с собой ношу пластырь. Отправляюсь в «заведение», тщательно мою руки с мылом, позволяю крови немного протечь и только потом заклеиваю ранку пластырем.

Когда возвращаюсь обратно в зал, обнаруживаю, что той загадочной и красивой книги нет.

Спрашиваю у сотрудника аукциона об этом томике, но он удивлённо смотрит на меня и говорит, что здесь нет, и не было никакой книги в алой обложке с золотыми символами. Потом мы вместе листаем каталог и действительно, данной книги не находится.

Чувствую себя идиоткой. Но раненый палец «говорит», что книга была.

Потолкавшись на выставке где ещё минут двадцать, я решаю уйти. Дожидаться аукциона не собираюсь. Мне откровенно скучно. Я все старинные предметы роскоши посмотрела, ценами впечатлилась, ту книгу больше не увидела и отправилась на выход.

Домой добираюсь быстро, даже пробок нет. Ставлю Юлькину машину на парковку рядом со своей и иду домой, точнее, ковыляю. Ноги на шпильках требуют срочного отдыха. А ещё раненый палец дёргать начало.

Решаю остаток дня провести в компании какого-нибудь «мыльного» сериала и вкусного ужина, который прямо сейчас закажу через доставку.

Глава 3

Но посмотреть сериал и вкусно поесть мне не удаётся.

Буквально спустя полчаса, как вернулась домой, со мной начинает происходить что-то странное.

Сначала ощущаю лёгкую тошноту, слабость и сонливость.

Списываю это состояние на переутомление. Решаю просто завалиться в постель и поспать. Выспаться всласть, так сказать.

Не выходит.

Мой палец, который сегодня глупо ранила, начинает вдруг дёргать и болеть, да так сильно, будто у меня не просто небольшая и безобидная ранка, а загноившийся запущенный панариций.

– Вот же чёрт… – шиплю сквозь стиснутые зубы и мчусь снова обрабатывать рану на указательном.

Выглядит порез… да никак не выглядит. Палец как палец. Ранки и не видно. Но болит, зараза настолько сильно, что уже скоро в голос взвою. И боль ведь нарастает.

Так и знала, что занесла инфекцию. Чёрт знает, в каких местах побывала та книга.

Выпиваю обезболивающее, и не успевает оно подействовать, как прямо на моих глазах моя рука с «больным» пальцем начинает покрываться мелкой красной-красной сыпью. И тут же боль уходит, палец больше не дёргает, не болит, но зато теперь вся рука дико чешется. И всё это «чудо» происходит за считанные секунды.

Я как врач в панику не впадаю. Начинаю думать.

Гляжу на эту ненормальную, аномальную метаморфозу и не могу вспомнить ни одного клинического случая с такими же симптомами.

Да что со мной такое?

Так, лечим пока симптомы.

Нахожу в своей в аптечке тюбик с мазью от зуда, сыпей, покраснений и смазываю кожу на руке. Титаническим усилием воли сдерживаюсь, чтобы не начать чесаться. А зудится просто мрак, как сильно.

Затем выпиваю противовоспалительное и противоаллергическое.

Слабость и сонливость сковывают в своих объятиях. Ощущаю себя очень странно. Ещё никогда моё тело, мой организм так ненормально себя не вёл. Но я оптимистка и верю, что со мной ничего страшного не происходит.

Заваливаюсь в кровать, прячусь под одеяло, и меня буквально вырубает. Проваливаюсь в сон без сновидений.

Не знаю, сколько я проспала, но пробуждение у меня резкое, тревожное. Будто меня просто выключили, а сейчас взяли да включили.

Зато палец не болит, рука не чешется, тошноты нет, да и слабости тоже. Это уже хорошо.

Только отчего-то холодно мне, да и жёстко как-то, словно не в своей кровати я…

Резко распахиваю глаза…

Пока просто лежу, смотрю в потолок… Совершенно незнакомый потолок: высокий, сводчатый, расписной.

У меня начинает нехорошо ныть под ложечкой.

Медленно поворачиваю голову и с тоскою смотрю на шёлковые оконные драпировки. Перевожу взгляд на массивные и тяжёлые стеллажи с книжными томами, и у меня ещё тяжелее сосёт под ложечкой.

Я нахожусь в библиотеке. Лежу на дощатом полу в своей домашней одежде – ситцевом халате в голубой цветочек и носках в бело-красную полоску.

Что происходит?

Я не понимаю, как здесь оказалась. Да и само место мне совершенно незнакомо.

Медленно сажусь и настороженно осматриваюсь. Стараюсь игнорировать бешеный стук сердца, зарождающийся страх и даже панику.

Так, какие варианты?

Похищение? Да кому я нужна?

Галлюцинации? Но мне это всё не кажется. Это точно не сон.

Хотя… Быть может какой-то препарат и дал побочку в виде реалистичной галлюцинации?

Для проверки с силой щипаю себя и шиплю сквозь зубы.

Больно.

Нет, не глюки.

Осматриваю свои руки, потом тот самый палец и с удивлением обнаруживаю, что подушечка пальца испачкана в чём-то чёрном. Словно чёрная метка. Или будто палец измазали в магнитном порошке, чтобы отпечаток с меня снять.

Трогаю и тру, но эта «чёрная метка» не стирается.

Хмурюсь, но решаю пока оставить палец в покое.

Поднимаюсь с пола и собираюсь подойти к окну, чтобы посмотреть и понять, в каком районе я сейчас вообще? А потом бы найти здесь кого-нибудь, да взять телефон и позвонить…

Не успеваю и трёх шагов сделать, как вдруг раздаётся оглушительный БАБА-А-АХ! Будто кто-то с размаху двери вышиб и те слетели с петель.

Следом раздаются быстрые шаги и мужские голоса.

Не проходит и нескольких секунд, как передо мной возникают трое весьма колоритных мужчин.

Я слегка впадаю в ступор. Мой мозг, конечно, всегда довольно оперативно обрабатывает информацию, но вот в данной ситуации он немного зависает и тормозит.

Внимательно смотрю на мужчин.

Все трое одеты в белоснежные рубашки с кружевными жабо и пенистыми манжетами на запястьях. Камзолы и кафтаны, расшиты золотом, да серебром. Ткани такие роскошные, что даже меня, не особую любительницу моды зависть берёт.

На ногах у мужчин узкие брюки, заправленные в высокие блестящие сапоги с пряжками.

И примечательна не только их одежда, но и внешность.

Двое мужчин, несомненно, люди. Оба брюнеты. Волосы у них чуть ниже плеч и собраны в хвост на затылке. А вот третий… Тоже как человек, только уши у него эльфийские.

Так, у этого типа ярко выражен дарвинов бугорок на ушах. Хотя это мягко сказано. Но это признак не только эльфов. Скорее, это признак из животного мира. В биологии называется «остаточный признак» от организмов более простых по генотипу.

И лицо у него такое надменно-одухотворённое и преисполнено высокомерной скорби. Волосы у него красивого пшенично-золотого оттенка и длинные, шикарные просто. Они заплетены в сложную косу, которая перекинута через плечо. Классный парик. Наверное, дорого стоит.

Но это всё дело десятое.

На самом деле мне очень хочется знать, что со мной произошло. Может, препараты дали побочку в виде расстройства парасомнического спектра? Это когда люди совершают какие-либо действия, находясь в состоянии сна и естественно, не помнят своих совершённых действий.

То есть, находясь в состоянии сна, я добралась до этой библиотеки, в которой кто-то решил устроить костюмированное шоу?

Смотрю на свои ноги в носках. Поднимаю одну ступню. Чистая. Осматриваю другую. Тоже чистая.

Та-а-ак.

– Таа ли е? – напевным и просто чарующим голосом произносит тот, что с аномальными ушами и роскошным париком на голове. – Нанджинг ковэ ндудух гамбаре син беда.

(Перевод: Это она? Но вы предоставили портрет иной женщины).

Я с ужасом осознаю, что ни слова не понимаю.

– Простите? – выдыхаю удивлённо. – Вы можете повторить? Или лучше сразу объясните, где я? А ещё лучше дайте, пожалуйста, телефон… Я вызову такси и тотчас уберусь отсюда… Вы, наверное, спросите, кто я и как здесь оказалась…

Пожимаю плечами, издаю нервный смешок и добавляю:

– Не поверите, но… я понятия не имею.

Мужчины переглядываются, и брюнет номер один раскрывает широко глаза и произносит тоном, полным священного ужаса:

– Таа лайне син беда!

(Перевод: Это другая женщина!)

Я успеваю только рот открыть, чтобы сказать, что не понимаю ни слова, как вдруг брюнет номер два щёлкает пальцами и прямо в воздухе возникает… голограмма.

Портрет моей подруги Юли!

– Что за…

– Кюви син дибютухк, – говорит брюнет номер два и кивает на портрет Юли.

(Перевод: Вот та, кто нам нужна).

– Дади, вонг син беда ньджеджиризи ики анна хюбанган «каро». Вон син войджо?

(Перевод: Значит, эта ужасная женщина связана с «избранной». Родственница?)

– Я ни слова не понимаю… – произношу едва слышно.

– Апа син куду так тиндаке сайки?

(Перевод: Что теперь нам делать?)

«Ушастый» делает небрежно-прекрасный пасс рукой и в воздухе материализуется цепочка с кулоном в виде ромбовидного булыжника. Размер камня больше моей ладони. Камень светится ярко-голубым пульсирующим цветом.

«Ушастый» кивает на «украшение» и брюнет номер два берёт его в руки и протягивает мне. Показывает, чтобы я его надела, а потом трогает свой висок и губы. Что-то говорит на своём тарабарском.

Но мне всё ясно. Если я надену эту «висюльку», то стану понимать их речь.

С подозрением смотрю на сияние камня и вспоминаю, что вообще-то некоторые ядерные реакции могут вызвать свечение.

– Знаете, мне совсем не хочется ко всем проблемам лучевую болезнь получить…

И скрещиваю руки, всем своим видом показывая, что надевать неизвестную светящуюся штуковину не намерена.

И тут брюнет номер один что-то произносит и делает сложный пасс руками, ещё и пальцы в сложную фигуру складывает, я вдруг ощущаю, как тело моё цепенеет и я не могу ни рукой, ни ногой, ни головой пошевелить. Говорить тоже не могу. Только глазами двигаю.

Этот светящийся кулон на цепочке сам собой летит ко мне и вопреки моему желанию надевается на меня.

Неужели это плод моего воображения? Да-а-а, вот точно я подхватила какую-то заразу. Подобный бред видеть, как наяву – нужно оказаться в коме. Но на сон точно не тянет. Уж слишком реально всё. Если честно, кома тоже отпадает. Всё настоящее.

– Вы понимаете нас, эрла[1]? – говорит мужчина с вытянутыми ушами.

Двигаться не могу, но вот речь мне «разблокировали».

– Эм… Да. Понимаю. Но я не Эрла. Моё имя Валерия, – говорю озадачено. – А теперь объяснитесь, чёрт возьми, что здесь происходит?

Эльф морщит свой идеальный нос, кривит свои пухлые розовые губы и осматривает меня с таким многозначительным презрением, будто перед ним не человек, не женщина, а как минимум таракан, как максимум – премерзкая сколопендра.

Двое других мужчин не отличаются радушием и тоже глядят на меня с разочарованием, даже не пытаются скрыть его. Да и вообще в их глазах будто застыла фраза «Всё пропало!»

– Позже всё вам объясню. Пока ответьте на главный вопрос: кем вы приходитесь избранной? Вы её сестра или мать? Какое родство между вами?

Дамы и господа, скажу вам по правде, нервная система у меня «железная». Терпения у меня море, точнее целый океан. Но даже такую «толстокожую» и чертовски «непробиваемую» женщину можно вывести из себя. И сейчас происходит этот самый эпичный момент – я начинаю сильно злиться, отчего страх и зарождающаяся паника просто прогибаются под гнётом моего гнева.

– Вас совершенно не касается, кем мне приходится Юлия, – произношу пока ещё вежливо, но голос мой уже звенит закалённой сталью. – Лучше ответьте на мой вопрос: кто вы такие? Как я здесь оказалась? И где я? Только прошу: отвечайте кратко, чётко и по делу.

Мужчины брюнеты поднимают в удивлении брови и переглядываются с «ушастым», который раздувает гневно ноздри, сверкает глазами и произносит своим чарующим голосом, который тоже пронизан нотками металла:

– Артефакт, что вы активировали и который перенёс вас в наш мир Нилий, предназначен был не вам, эрла, а вот этой прекрасной женщине по имени Юлия. Она избранная. Ей выпала честь снять прок… кхм, впрочем, сейчас не об этом. Её место заняли вы – особа совершенно не отвечающая необходимым требованиям!

Я всё ещё не могу шевелиться. Тело вообще не чувствую. И это состояние мне не просто не нравится и не просто меня пугает, я жутко злюсь, что меня лишили контроля. А ещё не верю ни единому слову этого ненормального.

– Какой другой мир? – шиплю я.

– Она не верит, – обречённо вздыхает один из брюнетов.

– Потому что она не избранная, – тихо произносит другой.

Оба косятся на «ушастого».

Изображение моей подруги убирают и эльф, обойдя меня по кругу, останавливается напротив меня и, глядя прямо мне в глаза, вновь задаёт свой вопрос:

– Кем вы приходитесь избранной? Ответите – получите свободу от заклятия, которым вы скованы. Нет, будете так стоять пока не одумаетесь.

Чёрт!

– Юля – моя подруга, – произношу ровным тоном. – По крови мы не родственницы. Но духовно мы близки. Я бы сказала, что мы духовные сёстры. Мы словно скроены из одинаковой энергетической ткани.

В конце фразы умолкаю и чувствую тяжесть – словно неподъёмный груз лёг мне на плечи и теперь давит. Куда я вляпаться умудрилась?

– Хм. Духовная связь бывает крепче кровной, – задумчиво говорит золотоволосый мужчина. – Теперь мне понятно, почему вы смогли увидеть артефакт и прикоснуться к нему. К вашему и нашему несчастью, эрла, вы порушили все наши планы. Теперь миссия, которую мы возлагали на вашу духовную сестру, переходит к вам.

– О чём вы? Что вообще за бред несёте? – рявкаю я.

И тут мужчина щёлкает пальцами, и я буквально падаю к его ногам.

Руки, ноги, голова, да и всё туловище ощущаются тяжёлыми, онемевшими. Будто я отлежала каждый кусочек своего тела. И естественно во всём теле возникает парестезия. Ощущение покалывания и «мурашек» крайне неприятно, скажу я вам.

– Ох… – вздыхаю со стоном.

Растираю руки, потом ноги, тру шею. Неприятные ощущения постепенно проходят. Медленно встаю на ноги (руку, чтобы помочь мне подняться никто из мужчин не предлагает) и под взглядами троицы бреду к окну.

Они мне не препятствуют, стоят и что-то тихо, но с пылом обсуждают, явно спорят.

Смотрю в окно и шокировано выдыхаю:

– Господи! Где это я?

За окном раскинулся пейзаж, совершенно далёкий от земного!

Я вижу город с тяжёлыми глыбами белых домов, а вдали – золотое море!

Золотое!

Будто кто-то расплавил драгоценный металл!

Золото моря убегает в неизмеримую даль, где в мягких полутонах смешиваются в фантастическое марево какие-то дивные, нежные, невиданные ранее краски. Они ласкают взгляд неуловимой красотой своих оттенков…

Я бы восхитилась этой красотой, но сейчас испытываю ужас.

Чтобы точно проверить, не сплю ли я, снова щипаю себя за руку да со всей силы.

Увы и ах.

Я хватаюсь за подоконник, иначе упаду.

Ноги дрожат, руки сильно потеют, сердце начинает биться так сильно и часто, что, кажется, будто вот-вот пробьёт грудную клетку и умчится от меня прочь.

Дышать вдруг становится тяжело. Ещё чуть-чуть и наступит приступ удушья. По спине пробегает премерзкий холодок. Перед глазами на миг всё темнеет и в ушах сильно стучит.

Я ощущаю приступ тяжёлой тревоги и жуткого страха. Мне кажется, что сейчас должно произойти нечто ужасное.

Меня накрывает паническая атака. Впервые в жизни я лично испытываю это состояние.

Я беру себя в руки, как и всегда. Это я контролирую свой организм, а не он меня.

На подгибающихся ногах дохожу до кресла, которое стоит рядом с одним из книжных стеллажей, и просто падаю в него. Закрываю глаза и начинаю брать своё состояние под контроль.

Так, всё в порядке.

Всему есть логическое объяснение.

Если всё правда и я в другом мире… Господи! Как же бредово звучит! …то раз меня смогли «выдернуть» из моего мира, то значит, могут вернуть. Да! Именно так!

Состояние паники постепенно сходит на нет.

Глава 4

Подходит ко мне эта колоритная троица, и мужчины смотрят на меня оценивающими взглядами.

Судя по их надменным мордахам, им совершенно не нравится то, что они видят.

– Эл, ОН решит, что над ним насмехаются, – произносит брюнет номер один. – Как бы беды не случилось.

Я хмурюсь, у меня миллион вопросов и одна огромная просьба, точнее требование – вернуть меня домой, но пока молчу.

– Она совершенно не подходит! – с тягостным стоном произносит второй брюнет и трагически закатывает глаза.

Я фыркаю про себя. Актёр из него так себе.

Эльф, выслушав своих товарищей, невозмутимым тоном заявляет, обращаясь уже ко мне:

– Вы не избранная, эрла, но вы увидели артефакт и смогли его активировать. Более того, вы здесь.

– Представляете, а я заметила, что я здесь, а не у себя дома, – замечаю с ехидной ухмылкой. – Обстановка, знаете ли, сильно отличается.

– Ваш сарказм не уместен, – небрежно бросает мне эльф. – Кхм. Но вот что меня в вас… скажем так, «цепляет» – ваше спокойствие и ваши «зубки». Быть может, это даже хорошо для дела.

Эльф смотрит на своих коллег и говорит:

– Вспомните, уважаемые арданы, все двенадцать предыдущих невест были девами нежными, трепетными и пугливыми. Одна как изначально мы считали, имела характер, но всё оказалось мишурой, истинное состояние её – избалованность и неприспособленность к суровой действительности. Быть может, сама судьба направила нам эту… кхм, своеобразную женщину?

– Но эл! Она кошмарна! – чуть ли не кричит и тут же кривится брюнет номер два. – Только посмотрите на неё: с каким оправданием мы представим элу Вальгару сию отвратительную особу?

Мои брови удивлённо поднимаются, и я не могу не сделать замечания:

– Очень «интересная» характеристика моей особы. Что-то ещё скажете?

Конечно, я не красавица и до подруги мне как до Юпитера, но всё же не уродина.

Эльф вздыхает и говорит:

– Извините, что мы столь грубы, но истина такова, что вы излишне полны. Внешность у вас… усталая. А ваши волосы…

Он неопределённо взмахивает изящными руками и выдыхает, скривив губы:

– …острижены, будто вы преступница или дева-воительница. Ни на ту, ни на другую вы не тянете. Одеты хуже самых нищих особ. Мне продолжать?

– Не стоит, в любом случае громкость ваших фраз меня не впечатляет, – хмыкаю я. – Тем более, мне неинтересно, для чего или кого меня «призвал» ваш артефакт. Я отказываюсь принимать участие в ваших сомнительных аферах. Я прошу вас вернуть меня домой.

Мужчины переглядываются.

Брюнет номер два берёт слово и довольно жёстко произносит:

– Вернуться не выйдет. Предвосхищая все ваши вопросы и требования, сразу скажу, не существует способа и возможностей вернуться в немагический мир. Прийти оттуда можно, вернуться – нет. Это первое. И второе, активировав артефакт, вы тем самым подписали магический контракт. Вы оставили на нём своё согласие в виде отпечатка крови. Теперь вы обязаны выполнить все условия контракта. Пальчик у вас чёрный?

Поджимаю губы и раскрываю ладонь. Все видят подушечку моего указательного пальца. Чернее не бывает.

Теперь у меня волосы на всём теле начинают шевелиться.

Я медленно и со всем достоинством, на которое способна поднимаюсь с кресла. Награждаю каждого мужчину тяжёлым взглядом и произношу твёрдым тоном, каким всегда заявляю пациентам, отказывающимся ехать в больницу:

– Господа, думаю, будет лучше, если мы все сделаем вид, будто никогда не встречались и ничего этого не происходило. Вы просто возьмёте и вернёте меня домой. Готова вам даже свой «чёрный палец» простить. И ваши возражения не принимаются. Спасибо за понимание.

Эльф качает головой.

Брюнеты раздражённо вздыхают.

– Согласно контракту у вас есть ровно сутки, чтобы приступить к своим обязательствам, иначе вы просто умрёте, – с довольно гадкой улыбкой говорит один из брюнетов. – Для нас это был бы даже наилучший вариант, но есть нюанс – проклятие хоть и не получит свободу, но окрепнет. Последствия нам неизвестны. И нам этого не нужно.

Я обратно сажусь в кресло и сжимаю пальцами виски. Встряхиваю головой и переспрашиваю:

– Проклятие? Умру? Вы рехнулись?

– Нет, – отвечает эльф. И вдруг спрашивает меня: – Сколько вам лет?

Вздыхаю и устало произношу:

– Вам не кажется, что ваш вопрос бестактен? А сколько вам лет?

Я не жду, что эльф ответит, но он вдруг отвечает:

– Мне девяносто три. Я не хотел вас обидеть, эрла.

У меня глаза округляются. Сколько?! Но я вовремя прикусываю язык и произношу:

– Мне тридцать пять. И если вам интересно, то зовут меня Славская Валерия Александровна.

– Немагические миры истощают всё живое, – задумчиво произносит эльф.

– Меня всё устаивало, – заявляю твёрдо и добавляю: – А теперь подробно и по делу объясните, что там за проклятие и почему у меня только сутки? И что за контракт? Я его в глаза не видела и желаю ознакомиться с содержимым.

Может, есть возможность его расторгнуть и вернуться домой? Пока я ни на йоту не верю этим типам.

Мужчины не в первый раз удивлённо переглядываются, и брюнеты в один голос говорят:

– Эл, а быть может, вы правы…

– Хватка есть, – произносит эльф и говорит: – Предлагаю перейти в другое помещение, выпить чаю и мы всё вам расскажем, эрла.

– Меня не Эрла зовут, а Ва…

– Эрла – это вежливое обращение к незамужней женщине, не имеющей титула, – обрывает меня брюнет таким тоном, будто уже он сто тысяч пятьсот раз объясняет мне одну и ту же истину.

– Кхм… Благодарю за пояснение, – говорю угрюмо. – Кстати, неплохо бы узнать ваши имена.

А ещё предъявите паспорт и полис ОМС! А ещё лучше верните меня домой!

– Извините ещё раз, – произносит эльф, – мы были озадачены вашим появлением и позабыли все правила приличия. Позвольте представиться и представить моих коллег. Моё имя Лорендорф Колльбрейн. Я отношусь к расе эльфов. Мои коллеги – люди, но они не совсем как вы, эрла. Они, маги. Арданы Ялмар и Ронан Орвароны, братья.

– Угу, извините, конечно, но я не скажу, что мне приятно с вами познакомиться, – отвечаю честно. Хочется добавить, что их имена с первого раза тоже не запомнила, но думается мне, будет лучше промолчать.

– Вам не стоит настолько отчаиваться, эрла, – усмехается один из братьев. – Судя по вашим внешним данным, ваша жизнь была ужасной…

Я внутренне ощетиниваюсь и с ядовитой улыбкой произношу:

– Извольте, но моя жизнь была прекрасна, пока я не встретила вас.

– Ронан, – одёргивает брюнета эльф. – Следуйте за мной, эрла.

Мы покидаем библиотеку и проходим по короткому и узкому коридору и передо мной даже открывают двери в другое помещение.

Вхожу и осматриваюсь. Это что-то вроде чайной. Тут можно действительно выпить кофе, чай и обсудить дела.

Прохожу к ближайшему креслу и опускаюсь в него.

Напротив меня стоит невысокий круглый столик и три кресла. Они расставлены вокруг стола.

На столике серебряный поднос. На нём красивый сервиз: чайник, сахарница, полоскательная чаша для рук и ваза с воздушным десертом белого цвета. Безе? Зефир?

Мужчины занимают кресла.

Смотрю глазами ребёнка, как чайник сам поднимается с подноса, зависает в воздухе, наклоняется и дымящаяся тёмно-янтарная жидкость наполняет чашки, а затем чайник возвращается на поднос.

– Угощайтесь, – произносит эльф и подаёт пример, берёт чашечку и делает маленький глоток.

А я не пью сомнительные напитки, о которых ничего не знаю. Откуда мне знать, что их местный чай не приправлен какими-то веществами, от которых я стану безвольной и покорной? Тем более, магия… О ней я в принципе ничего не знаю. Так что, увольте.

– Благодарю, но пока не хочется, – отказываюсь с вежливой и холодной улыбкой. – Лучше сразу к делу. Так что у вас случилось?

Поправляю на шее цепочку с «булыжником-переводчиком», демонстративно складываю руки на груди и делаю покерфейс.

Эльф хмыкает, но рассказывает:

– Мы трое – маги, хранители и смотрители города Эйхаргард. Наш город расположен на острове. Собственно весь остров и является городом. Прикоснувшись к книге, вы подписали магический контракт сроком на один год. Контракт гласит, что вы, эрла Валерия отныне невеста градоправителя, тело которого проклято, находится и хранится в его имении, древнем особняке вот уже сто тридцать один год. По условиям контракта до окончания года, который начнёт отсчитываться с завтрашнего дня, вы должны получить от эльфа предложение руки и сердца. Тогда проклятие падёт, градоправитель пробудится от проклятого сна, быть может, и не пробудится, а по-настоящему умрёт. В любом случае вы станете свободной гражданкой нашей прекрасной страны Рейналы. Возможно, вдобавок будете ещё и богатой вдовой.

Сто тридцать один год находится в состоянии сна? Серьёзно?

– Та-а-ак… То есть, кто-то умер и теперь портит жизнь всему населению города? Он что, привидение? И каким это способом я должна получить у покойника предложение руки и сердца?

Я стараюсь говорить максимально спокойно и не смеяться над бредом.

– Видите ли, эрла, проклятие может коснуться всего острова, а он стратегически важен для всей Рейналы. Чтобы проклятие не расползалось, необходимо женить эла Вальгара, это условие проклятия. Тогда он пробудится ото сна и проклятие спадёт. Он будет жить вместе со своей новоявленной женой. И да, вы совершенно правы, эл – призрак и жениться не желает. Уже двенадцать невест разных рас пробовали и жили в его имении, но так и не смогли понравиться элу, не смогли получить от него предложение вступить с ним в брак, соответственно, не смогли снять проклятие. Спустя ровно год все они отправились к праотцам. Умерли в страшных муках. Но их смерти стали благом для всей Рейналы. Каждая девушка спустя год обеспечивает город на десять лет спокойной жизнью. Проклятие словно консервируется, «засыпает» на это время. Если позволить проклятию жить своей жизнью, то оно уничтожит весь остров и всех тех, кто живёт здесь и всех тех, кто ступит на проклятую землю. Но как уже говорил, наш город-остров важен для страны. Так вот, когда срок в десять лет истекает, требуется новая кандидатка в невесты. Выбор в этот раз пал на женщину без магии, на обычного человека из немагического мира. Книга-контракт выбрала вашу духовную сестру, но вы сбили все настройки и теперь вы, Валерия, обязаны либо снять проклятие, либо прожить год в особняке бывшего градоправителя и своей смертью послужить благой цели. Третьего варианта нет.

Глава 5

У меня внутри поднимается волна гнева и ярости.

– Какое «заманчивое» предложение, – произношу едко. Мои слова так и сочатся ядом. – Вы хоть осознаёте, что вместе со своим проклятым призраком загубили ни в чём неповинные души?

Братья демонстративно закатывают глаза (я уже поняла, что это их любимая привычка). Эльф разводит руками и произносит:

– Спокойной жизни и мира без жертв не бывает, эрла.

Я качаю головой. Всё моё существо противиться этой ситуации. Я закрываю лицо ладонями и тру его, будто пытаюсь проснуться, но реальность никуда не уходит.

Вздыхаю и говорю:

– Меня не устраивает тот факт, что я не могу вернуться. На Земле у меня осталась подруга Юля, мои друзья, коллеги, любимая работа… Меня потеряют… Я же…

Братья-маги широко улыбаются, и Ялмар с удовольствием просвещает меня:

– За этот факт, эрла можете не переживать. О вас никто не вспомнит. Точнее, с того момента, как вы перенеслись а наш мир, вы в своём никогда и не существовали.

– Что? – выдыхаю сокрушённо и вся напрягаюсь. С силой сжимаю подлокотники кресла и чувствую, как ногти вот-вот порвут обивочную ткань. – В смысле меня никогда не… существовало?

В конце фразы мой голос еда не надламывается.

– Ялмар, ты жесток, – вздыхает эльф. – Валерия, это краткая версия, но в целом всё так. Дело в том, что любой мир – это живое существо, и он не отдаёт, не отпускает тех, кто для него важен. Отпускает тех, кто либо уже выполнил своё предназначение, либо тех, кто совершенно нейтрален и никакой особой нагрузки на совершенствование мира не несёт. Выбирайте любой из вариантов, к которому вы относитесь.

В горле образуется слезливый ком. Свирепая обида на свой собственный мир заполняет сердце. Я сижу и молчу, опускаю взгляд и ощущаю, как в душе образуется пустота.

Кладу руку на горло и чуть сжимаю, проглатываю ком в горле, часто моргаю, чтобы слёзы не показались. Не сейчас и не здесь. Пролью слёзы, когда одна буду. О своей боли и «жизненной стуже» поплачу тайком и тихо-тихо, чтоб никто не услышал.

Как же так? Неужели это правда, и мой собственный мир, моя любимая Земля от меня отказалась? Вышвырнула из своей реальности в другую как будто я – хлам. Избавилась от меня, как от ненужной вещи или даже мусора.

Неужели я была совершенно незначимым человеком для матушки Земли? Неужели не приносила ей и людям пользу, не совершенствовала свой мир?

– Вы расстроены, – мягко произносит эльф, возвращая меня из горьких мыслей в не менее горькую реальность.

Вскидываю на него полный боли и непонимания взгляд и едва слышно говорю:

– Я просто не понимаю…

– У вас осталась семья? Дети? – спрашивает он.

Качаю головой.

– Нет. Работа, коллеги и подруга Юля… – выдыхаю едва слышно.

– Кем вы работали? – интересуется Ронан.

– Я врач скорой помощи.

– Врач, – пробует эльф незнакомое слово. – То есть, лекарь?

Пожимаю плечами.

– Можно и так сказать.

– Хм. Есть ещё один вариант, что вы намного больше нужны нашему миру и Нилий, как мир магический оказался сильнее вашего и вопреки желаниями вашего мира, «вытянул» вас сюда, – рассуждает эльф, рассматривая свою чайную чашку. – Вопрос: когда вы коснулись книги, потом у вас были какие-то… неприятные симптомы? Или вы просто заснули и пробудились здесь?

– Это важно? – спрашиваю с горькой усмешкой.

– Да, Валерия, это важно, – с серьёзным видом произносит эльф.

Маги тоже смотрят на меня со всей серьёзностью.

– Когда прикоснулась к книге, ощутила боль в пальце, словно одновременно и укололась, и порезалась. Была сильная слабость, головокружение и тошнота. Потом палец жутко разболелся. После боль ушла, но вся рука покрылась сыпью и чесалась так, будто я подхватила чесоточного клеща. Я смазала руку специальной мазью и легла спать. Меня буквально вырубило. И проснулась уже здесь.

Мужчины переглядываются. Все предельно серьёзны.

– Ваш мир не желал вас отпускать, эрла, – произносит эльф. – Но наш мир, как оказывается, в вас нуждается. Значит, либо никакой ошибки не было, либо когда вы оказались возле книги вместе со своей духовной сестрой, артефакт почувствовал, что вы… как бы правильнее сказать… «подходящее».

Я смотрю на мужчин настороженным и напряжённым взглядом и осторожно спрашиваю:

– Это значит, что когда я выполню задание по снятию проклятия, смогу… вернуться?

В груди сердце начинает биться быстро-быстро, как пойманная в ладони бабочка.

– Увы, но нет, – обрывает мне всю надежду Лорендорф. – Чем скорее смиритесь с этой мыслью, тем лучше для вас самой, Валерия.

Да, правы те, кто утверждает, что надежда – отрава для души и сердца. Есть только действия, поступки и вера. И лишь эти три составляющие и являются истинной надеждой.

– Вы нас извините за грубые слова и замечания, эрла, – не совсем искренне, точнее, совсем неискренне и весьма сухо извиняется Ялмар.

– Всё в порядке, – небрежно пожимаю плечиком. Мой тон равнодушный и сухой.

– Всё же мы не можем оставить вас в том виде, в каком вы находитесь сейчас, – произносит Ронан и окидывает меня многозначительным взглядом, кривит губы.

И я прямо кожей чувствую, с каким непосильным трудом он остаётся вежлив со мной. Ему явно хочется сказать много «приятного» по поводу моей внешности и моей одежды. Извините, но я в халате и носках была, когда спать завалилась и на светское мероприятие с эльфом и двумя магами не собиралась от слова совсем, а то бы заранее принарядилась.

Эх, не нравлюсь я братьям-магам и всё тут. Но я и не шоколадка, чтобы всем нравиться. Да и не просила я, чтобы меня в этот мир перемещали. Сами виноваты, вот пусть и возятся теперь со мной.

– Уж простите, но меня не предупреждали о внезапной смене жительства. Так бы чемоданы с одеждой и вещами захватила! – произношу холодным просто арктически ледяным тоном.

– Эрла Валерия, но ведь ясно видно, что жизнь вас изрядно потрепала и поизносила, – никак не могут успокоиться маги и щедро поливают меня дурно пахнущими «комплиментами».

– У нас лекари в основном мужчины, потому что дело это чрезвычайно сложное и выматывающее…

А я тут же закрываю рот, а сначала хотела ответить в их манере, но вместо этого издаю протяжный стон отчаяния.

Роняю лицо в ладони. Я готова разреветься.

Какие к чёрту оскорбления и мнение незнакомых мне мужчин? Лекарства! Медицинские приборы! Вот что важно! Как же в этом мире жить без нормальной медицины?!

– Арданы, хватит! – одёргивает магов эльф. – Вы до слёз довели нашу избранную! Не можете нормально объяснять, так лучше молчите!

Отрываю ладони от лица и нервно смеюсь, качаю головой и говорю:

– Да мне плевать, что вы обо мне думаете. Я расстроена из-за другого… Лекарское дело в вашем мире насколько развито?

Эльф и маги удивлённо смотрят на меня. Отвечает Лорендорф:

– Чтобы заниматься лекарским делом, нужно родиться с этим даром, Валерия. Магия исцеления доступна всем эльфам и магам, родившимся с этим даром. Чем сильнее дар, тем лучше и быстрее маг справляется с различными недугами, но и стоимость услуг у лекарей высока. Эльфы не занимаются исцелением людей. Мы не растрачиваем свою силу на борьбу с болезнями. У нас другие задачи. Правда, бывают исключения.

Просто «шикарно»!

– Есть ещё третья категория лекарей. Точнее, они зовутся травниками и травницами. Люди, которые не имеют магической силы, но всё знают о травах и умеют лечить ими. У травников обычно много клиентов. Сборы от разных недугов всё же дешевле стоят, чем услуги даже самого слабого своим даром лекаря. Но вам незачем беспокоиться о своём здоровье, эрла. В наших интересах, чтобы весь год вы были в трезвом уме и хорошем здравии. Если вам удастся справиться с проклятием, то и после этого дела вы можете не волноваться о будущем, вы будете обеспеченной жительницей Рейналы. Обещаю вам.

Выдавливаю кривую улыбку и киваю. А в душе всё сильнее разрастается пустота.

Как объяснить этим магам и одному эльфу, что когда есть призвание, без него просто жить не можешь. Это как если оторвать человеку обе руки и сказать: «Эй, друг! Да ничего страшного, мы тебе дадим помощников, которые будут кормить тебя, одевать тебя, и всё остальное, что хочешь, делать будут». «Впечатляет», правда?

Вот я сейчас ощущаю себя именно так, будто вот-вот лишусь обеих рук.

Но тут же даю себе мысленную затрещину и приказываю себе не раскисать и не впадать в уныние. Что ещё за упаднические мысли?

Признание проблемы – главный и самый важный шаг на пути к её решению.

Проблема есть? Есть. Значит, буду её решать. И буду решать поступательно, а не нахрапом.

Эльф, словно слышит мои мысли, так как вдруг мягким и успокаивающим голосом произносит:

– Валерия, я понимаю, что сейчас вам кажется, что всё очень плохо, но посмотрите на ситуацию с другой стороны. Быть может, перемещение в другой мир – это лучшее, что когда-либо могло с вами случиться?

– Лучшее – это выбивать из призрака предложение руки и сердца, а когда пройдёт год и предложение он не сделал – сдохнуть, корчась в страшных муках? – спрашиваю наигранно весёлым тоном.

Маги делают вид, что вообще их тут нет, а эльф разводит руками, мол, что поделать, такова жизнь.

Делаю глубокий вдох, затем длинный выдох и командным тоном произношу:

– Что ж, господа, я вас услышала. Насчёт моей одежды. Раз вас не устраивает мой внешний вид, быть может, выделите иномирной особе что-то приличное, чтобы больше не шокировать вас, да вашего призрака тоже? А то вдруг проклятый дух испугается моей «красоты», да по-настоящему помрёт?

– Это было бы весьма прискорбно, – с улыбкой говорит эльф. – Но мы выделим вам не только одежду и обувь, мы сводим вас к мастерам красоты.

– Они сделают всё возможное, – без уверенности в голосе добавляет Ялмар, – я надеюсь.

Ронан хмыкает, а Лорендорф смотрит на коллег с осуждением.

Я изображаю пофигизм.

Все трое мужчин отводят меня к двери, за которой находится… сплошная стена из уже потрескавшегося выбеленного кирпича.

– Это портальный проход, – комментирует эльф, наблюдая за моим удивлением. – Из ратуши можно выйти не только через парадный или чёрный ход, но и порталом. В любое общественное заведение.

– Так мы в ратуше находимся? – удивляюсь сильнее.

Эльф с улыбкой кивает и произносит:

– Простите, эрла, я не сказал, где мы. Позабыл из-за вас же. Это ратуша. И мы не только маги, хранители и смотрители города. Я, временно исполняющий обязанности градоправителя Эйхаргарда. Арданы Орвароны мои помощники.

Ну и дела-а-а.

– Вы ещё забыли мне контракт показать, – напоминаю эльфу.

Маги хмыкают.

– Всё будет, – обещает мне и.о. градоправителя. – Но сначала красота, Валерия. А времени у нас не очень много. Контракт вам выдам сразу после преображения. Обещаю.

– Ловлю на слове… эл.

Ронан проводит рукой по кирпичной стене и называет, по-видимому, адрес:

– Второй солнечный тупик. Центр красоты. Тайный вход.

Стена на моих глазах меняется: белый кирпич просто-напросто исчезает и вместо него появляется самый обыкновенный обильный сизый дым. Но дым клубится лишь в дверном проёме, он не расползается за его границы.

Маги смотрят на меня в ожидании, явно желая увидеть на моём лице неописуемый восторг, или священный ужас, но я смотрю на дымок в дверном проёме с лёгким удивлением. Всё-таки я дитя технического мира, где технологии впереди планеты всей. И фильмов я видела с такими потрясающими экшенами, что реально впечатлить и поразить меня довольно сложно.

На языке крутится вопрос, а с той стороны случайно нет пожара?

Не дождавшись от меня ахов и охов, в задымленную неизвестность смело ступает сначала один маг, затем другой. Я топчусь на месте. Эльф приглашающим жестом предлагает мне войти в дымку.

– Не бойтесь, – подбадривает меня эльф.

– Пф! Я и не боюсь, – отвечаю мужчине и делаю шаг, затем второй.

К счастью ничего ужасного не происходит. Дым, кстати, ничем не пахнет, что радует. Я выхожу из дымной завесы и оказываюсь в просторном холле настоящего иномирного салона красоты и роскоши.

Ронан и Ялмар уже общаются с красивой женщиной и едва ли не в лицах расписывают, какое чудовище нужно за считанные часы превратить в красавицу.

– Я благодарю вас за выбор моего салона, арданы, эл, – низким и приятным голосом произносит хозяйка салона.

Потом она замечает меня и в её глазах проявляется не просто удивление, а лёгкая паника. Но стоит появиться в руках эльфа тяжёлому мешочку, наверное, с золотом, как хозяйка меняется в лице и мило мне улыбается.

Мне хочется в лучших традициях братьев-магов демонстративно закатить глаза. Привычки заразны.

– Что ж, работы много, но поверьте, все женщины прекрасны, просто некоторым иногда нужно добавить лоску. Кому-то больше, кому-то меньше, – блюзовым голосом говорит женщина, ещё раз внимательно рассматривая меня. – Моё имя ардая Эва Кёльни. Как я могу к вам обращаться?

– Валерия Александровна, – представляюсь я. – Можно просто Валерия. И я… хм, эрла.

– Валерия – избранная, – добавляет с самодовольной улыбкой Ронан. И Эва Кёльни в миг меняется в лице. Она смотрит на меня одновременно и с ужасом, и надеждой, и сочувствием. Да уж.

– Ох… – выдыхает она шокировано.

– Вы понимаете, что одного лоску будет недостаточно? – произносит Ялмар. – Вы должны сделать из эрлы само совершенство.

– Только не загубите её, – предостерегает эльф.

Меня его слова настораживают.

– В смысле?

– Будет больно, девочка, – отвечает за мужчин Эва. – Сделать нужно много, а времени так мало, так мало. Необходимо сбросить лишний вес, удлинить волосы, удалить лишние волосы, привести кожу в порядок и избавить вас от этих сомнительных пятен.

– Это не пятна, а веснушки, – поправляю её деревянным голосом. Так, волосы нарастить можно, кожа – это всевозможные процедуры, массажи, эпиляция, отбеливание… А вес? – А как вы собираетесь сбросить с меня лишний вес за несколько часов?

– Девочка, а магия нам на что дана? – улыбается хозяйка салона и кокетливо поправляет белокурый локон, заправляет его за ушко.

Я начинаю сомневаться, что это хорошая идея, пусть я останусь такой, какая есть.

– Мне комфортно в своём весе, – заявляю категорично.

– Поверьте, вам станет ещё комфортнее, – уверенно говорит Эва и берёт меня под локоток, вроде бы и мягко, но при этом хватко держит и добавляет: – Красота для женщины – это основное оружие в покорении мужчины.

Я фыркаю. Юля тоже так считает и считает, что мозги нам только мешают. Ладно, так и быть, позволяю себя увести вглубь центра красоты.

– Одежда и обувь будут вас ждать после преображения, эрла, – говорит она и буквально сдаёт меня с рук на руки двум молодым прехорошеньким девушкам. – Аурика, Хельга, займитесь нашей гостьей! Весь курс процедур, начиная с купальни.

Девушки тут же увлекают меня за собой в небольшое помещение, где они меня мигом раздевают, а я не успеваю и возразить. Надевают на меня шёлковый халат, дают обувь – мягкие сабо и ведут в купальню.

Вот против этого я ничего не имею.

Купальня здесь – небольшой бассейн в помещении с мягким и приглушённым светом. Вода в бассейне бурлит, от неё поднимается горячий пар. А над бассейном круглый купол, как внутри цирка. И откуда-то из темноты купола прямо в воду падают, весело кружась светящиеся пылинки. Словно кто-то сверху высыпал блестящую пудру. Много пудры. Это так завораживающе красиво и волшебно, что замираю в восхищении с приоткрытым ртом.

– Это отрицательно заряженные частички магии, которую мы получаем прямо из атмосферы. Они положительно влияют на иммунную систему и психическое благополучие, – поясняет Аурика. – Они – основной ингредиент данной процедуры.

Чудеса.

Снимаю халат и отдаю одной из девушек. Скидываю сабо.

Мне помогают спуститься и здесь есть удобное ложе для тела. Устраиваюсь и блаженно жмурюсь.

От воды приятно пахнет сочной мякотью спелых фруктов и чем-то нежным, едва уловимым – будто мёдом с молоком. Несколько раз девушки высыпают в купальню что-то белое – словно крупную соль. Но это точно не соль. Кристаллы шипуче растворяются в воде и как пузырки шампанского приятно щекочут мне кожу.

Девушка, наблюдая за мной, комментирует:

– Ваша кожа станет чистой и белой. Ни одного пятнышка, ни одного шрама не останется. Поэтому погрузитесь под воду с головой.

Что ж, не скажу, что буду скучать по веснушкам. Всё лицо и тело в них, может так даже и лучше. А шрамов у меня особо нет. Набираю в рот воздуха и погружаюсь в горячую воду, сижу, сколько могу, затем выныриваю и наслаждаюсь водичкой.

Я даже чуть-чуть дремать начинаю, но вскоре девушки меня тормошат и просят пройти за ними.

Меня укладывают на кушетку и начинают в четыре руки массажировать.

Сначала мне приятно, я даже чуть мурчать не начинаю, а потом массаж становится болезненным, глубоким и я начинаю постанывать и ёрзать, намереваясь сбежать с кушетки, но куда там, меня возвращают на место и продолжают экзекуцию.

– Потерпите, эрла, – говорят они.

А после массаж разбавляется скребками; вонючими, просто гадкими и горячими маслами; кремами; скрабами. Затем меня оборачивают в прохладные и чем-то пропитанные ткани. Подносят к губам чашу с ароматным напитком.

– Пейте, эрла. До дна. Это магический эликсир с ускорителем для похудения. Пейте и начнём.

– А сейчас мы не начинали? – поднимаю в удивлении брови.

Девушка улыбается и говорит:

– Это была подготовка.

Я длинно вздыхаю, и делать нечего, пью. Напиток похож на лимонад: приятный, прохладный, даже вкусный.

А потом начинается АД!

Глава 6

До сегодняшнего дня я считала, что мой опыт в профессии врача скорой помощи подготовил меня к любым ситуациям. К любым… только не к процедурам в салоне красоты другого мира!

Тот массаж, что был «до» можно назвать «нежным», потому как сейчас это был не массаж, а настоящее издевательство!

Но что самое премерзкое, напиток «сковал» моё тело! Я не могла ни ногой, ни рукой, ни головой, да вообще ни чем не могла пошевелить! Даже язык еле ворочается. Но этого хватает, чтобы высказать много «приятного» в адрес магов, эльфа, эльфов, всего мира Нилий и моего будущего мужа, из-за которого я вынуждена так страшно страдать.

И тут меня посещает мысль. А ведь вскрытие – самая точная область медицины. Если чёртов эльф не согласится стать моим мужем и не сделает мне предложение, то я со всей ответственностью подойду к вскрытию его «спящего» тела.

Интересно, предыдущие двенадцать несчастных прибегали к шантажу? Наверное, нет. Думаю, среди них просто не было медиков.

Что ж, приберегу данный вариант на крайний случай. Сначала буду договариваться по-хорошему. Но на тело его всё равно посмотрю, а вдруг там что-то простейшее? Нужно лишь грамотно диагностировать причину его крепкого сна, там уже проще, когда знаешь, что нужно лечить. Может, ему просто клизму поставить надо и на этом всё, проклятие разрушится и никакой свадьбы не понадобится. Да, запор – дело серьёзное.

Тем временем моё несчастное тело продолжают, будто скалкой раскатывать, блин пытаются из меня сделать. А ещё отбивную.

На какой-то момент понимаю, что даже сознание меня покидает, настолько больно.

– Немного осталось, эрла, – говорит мне Аурика. – Мы почти закончили…

– А вы очень красивая будете, – с улыбкой произносит Хельга.

– Главное, чтобы живой осталась, – ворчу в ответ, еле шевеля языком.

Но всё когда-нибудь заканчивается. И мой личный Ад подходит к завершению. По ощущениям, под сильными руками мастериц я пробыла несколько вечностей.

Девушки лёгкими движениями рук наносят на моё измученное тело, приятно пахнущее масло и Хельга с триумфом в голосе говорит:

– Вот и всё!

Бинго! Моё тело снова мне подчиняется.

Кожа моя горит огнём, будто её содрали особо жестоким образом.

Каждая мышца, каждая косточка, да каждая клетка моего организма стонет от боли. Будто я бежала марафон в сотню километров на запредельной скорости, а потом сдуру решила ещё отжаться, подтянуться, поприседать и вишенкой завершить это безумство – с прыжка сесть на поперечный шпагат.

Со страхом трогаю свою кожу и удивлённо моргаю. Вытягиваю перед собой руки и издаю восторженно-изумлённый вздох:

– О-о-о… Ого-о-о…

Такой мягкой, нежной, шелковистой моя кожа никогда в жизни не была!

Изучаю свои пальцы на руках и ногах. Смотрю на свои ноги и издаю нечленораздельные звуки, так как слов у меня просто нет.

Ребята, да это невозможно! Нереально!

Мои ноги – стройные, идеальные, что даже Юлька бы обзавидовалась.

А кожа просто кашемир! И никаких веснушек! А ещё она будто изнутри светится. И цвет такой потрясающий… перламутр и сливки.

И на теле ни единого волоска не осталось. Столь безупречной эпиляции в нашем мире я точно не наблюдала.

Трогаю себя по бёдрам – крепкие, ладные. Кладу руки на живот, ой, нет, животика больше нету.

Тело у меня отныне не просто роскошное, оно изумительное.

– Вам нравится? – настороженно интересуются девушки, явно не понимая моих звуков.

– Нравится? – переспрашиваю хрипло. – Да я просто в шоке! В хорошем смысле. Моё тело никогда таким чудесным не было. Я хочу увидеть себя в зеркало.

– Простите, эрла, но ардая не позволила. Мы дадим вам увидеть себя в зеркало, когда пройдёте все процедуры. Простите…

– Да ничего, – говорю им довольно вяло.

Девушки облегчённо выдыхают, а потом вдруг срочно протягивают мне мой кулон, тот самый, который «переводчик». И я тут же спохватываюсь, я ведь всё это время в купальне и на кушетке без амулета была, и всё понимала.

На моё недоумение отвечает Аурика:

– Амулет на некоторое время оставляет магию на вашей ауре, но потом она рассеивается. Скоро вы снова не сможете понимать нас, а мы вас, эрла. Ага, девочек уже просветили, что я неместная, точнее, иномирная.

Надеваю «переводчик» и осторожно спускаюсь с кушетки.

Тело «ноет» и «стонет», но думаю, всё пройдёт. Ощущение, будто я в спортзале перезанималась и на второй день получила жестокую мстю от своих перетруженных мышц.

Стеная, охая и ахая при помощи девушек, надеваю халат и обуваю сабо. Меня ведут на маникюр и педикюр. Во время этих процедур я самым бесстыдным образом вырубаюсь. Даже не снится ничего.

Потом меня будят и ведут в другое помещение. На ходу рассматриваю свои ногти. Маникюр безупречный.

Приводят меня к парикмахеру. Мужчина долго изучает мои волосы. Хмурится, кривится, что-то неразборчивое бубнит себе под нос, снова трогает мои волосы и под эти манипуляции я вновь уплываю в царство сновидений и мне уже по барабану, что там на голове у меня сделают. Хоть лысой пусть буду или двухцветной. Всё равно. Лишь бы поспать дали.

Ага, конечно.

– Эрла, вам не стоит сейчас спать. Это всё магия. Мастера не только свои ресурсы в вас вкладывают, но и для закрепления эффекта и ваши жизненные силы вплетаются, потому вам плохо, больно и спать хочется, – объясняет стилист.

Моргаю, всеми силами пытаясь держать глаза открытыми и вникнуть в смысл его слов. Получается плохо.

– Не могу с этим бороться… – произношу в ответ и широко зеваю, едва челюсть себе не сворачиваю.

Мужчина качает головой и куда-то спешно убегает.

Возвращается с Хельгой. Она протягивает мне бокал с чем-то зелёным. Нюхаю и тут же отстраняюсь от напитка, он имеет весьма резкий и характерный аромат чего-то крайне крепкого.

– Та-а-ак, – протягиваю с подозрением. – Очередное зелье, от которого я обездвиженной стану?

Девушка немного розовеет и отрицательно мотает головой со словами:

– Нет, что вы. Это укрепляющее и восстанавливающее средство, оно очень бодрит. Мы не рассчитали, и сильно влезли в ваши жизненные силы. А вот это восстановит вас. Никаких побочных действий, точно-точно.

Сонно тру глаза. Спать хочется, хоть умирай. Лишь поэтому беру из её рук холодный и запотевший бокал с зелёной мутью, делаю резкий выдох и одним глотком опустошаю бокал.

У меня дух захватывает, глаза слезятся от этой крепости. За неимением закуски, беру и шумно занюхиваю рукавом халата. Выдыхаю сипло:

– Напиток просто огонь.

– Впервые вижу, чтобы эту настойку одним глотком выпивали, – крайне удивлённо, но с уважением произносит парикмахер.

Я пожимаю плечами и смущённо улыбаюсь.

Девушка уходит, а стилист начинает заниматься моей шевелюрой.

– Ардая велела вырастить ваши волосы до поясницы и восстановить их истинный цвет и структуру, – с тяжёлым вздохом говорит мужчины. – Это надо влить так много магии… Я бы за двадцать посещений так и сделал, а тут за одно нужно!

Он качает головой и осматривает снова и снова мои волосы, будто они могут дать ему ответ, как сделать всё быстро и без магии. Волосы «молчат». Я тоже не помощник.

Жаль, меня посадили не перед зеркалом, а то охота увидеть, какая я сейчас. Но точно килограмм десять с меня сбросили. Не худышка я и сейчас, но уже и не полная дама средних лет. Я так думаю.

Кстати, спать мне уже не хочется, слабость тоже исчезает как по волшебству. А вот тело пока ещё ноет и болит.

– После процедуры будете страдать мигренальной болью, – «радует» меня стилист. – Увы, но этого никак не избежать.

– Тогда я согласна оставить всё как есть, – говорю уверенно и намереваюсь встать с кресла, чтобы уйти. Но мастер кладёт руки мне на плечи и заставляет сидеть.

– Нет, эрла, вашим волосам необходимо вернуть жизнь и цвет. ТОТ, с кем вы будете жить в одном доме, всегда любил женщин с длинными волосами.

Так-так-так, стилист может больше и конкретней расскажет о проклятом градоправители? А то эти хранители могут агитировать за любовь и правое дело в виде моей жертвы городу, а на самом деле там всё очень и очень плохо. Нужно будет прочитать все мелкие шрифты в чёртовом контракте.

Я устраиваюсь в кресле поудобнее и интересуюсь ненавязчиво:

– А что ещё ОН любил? Может быть, он являлся фанатом музыки и поэзии?..

– Всё может быть… Но сейчас это неважно, ведь предпочтения могли давно смениться другими, – задумчиво произносит мужчина, потом умолкает и долго жуёт нижнюю губу, глядя на мою короткую стрижку, затем говорит: – Мой вам совет, эрла, будьте с НИМ тихой, милой и скромной. В общем, незаметной и когда через год придёт ваше время, вы без особых страданий и мучений покинете этот мир. Чем больше будете сражаться за возможность снять проклятие, тем сильнее будете страдать в часы и минуты своей смерти.

Как «мило».

То есть, в этом городе, а может быть и во всей стране (или мире), никто не верит, что можно это дурацкое проклятие снять?

– Не хороните меня раньше времени, – произношу довольно холодным тоном. – Я не собираюсь отправляться на тот свет раньше времени. Как говорят у меня на родине: не дождётесь.

Мастер ничего не говорит, но приступает, наконец, к делу.

Он моет мне голову, затем смазывает волосы кремовым средством и кладёт руки мне на виски. Не поверите, но я тут же ощущаю тепло, исходящее от его пальцев.

Сначала мне тепло, но постепенно градус повышается, становится даже горячо, будто мне голову красным перцем обработали.

– Горячевато, – говорю сквозь стиснутые зубы и тут же шиплю, потому что становится совсем нестерпимо.

– Так и должно быть, – говорит он невозмутимо. – Терпите, эрла.

Вскоре к жжению присоединяется и головная боль. Сначала незначительная, даже незаметная, но она быстро нарастает и вот уже сковывает мою голову раскалённым обручем, я цепляюсь за пальцы стилиста, намереваясь убрать их от своей несчастной головы. Но кого там! Он приклеился ко мне намертво!

Из глаз невольно текут слёзы. Больно, аж жуть. Я даже в теле боль не ощущаю, так как голова буквально разрывается изнутри и эта боль перебивает другую буль. Кажется, что мой мозг кипит и вскоре пойдёт пар из ушей, а следом и мозг начнёт вытекать.

Ну вот, мне даже года этого проклятого не надо, они меня прямо сейчас в своём центре красоты угробят и на тот свет отправят!

Зато красивой помру, ха-ха!

– Хватит! – сквозь стон требую я и дёргаю головой, но сволочь эта крепко держит.

– Немного осталось… – устало и как-то болезненно отвечает стилист. – Я удлиняю ваши волосы своей магией, своими жизненными силами… Мне тоже больно, так что не нойте… Просто стисните зубы и крепитесь, эрла. Боль – плата за красоту.

Что ж, придётся терпеть.

Не знаю, сколько длится эта пытка, по моим ощущениям бесконечность. Я уже не стесняюсь и в голос стону и скулю от боли, плачу, но терплю.

На миг боль отходит на второй план, когда вижу, как по моим плечам рассыпаются огненно-рыжие локоны.

Когда мужчина резко отрывает от моей бедненькой головушки свои кровожадные пальцы, боль постепенно стихает. Совсем не уходит, нет, но уже болит не так сильно.

Да, зато следом мигрень расцветает по всей голове и во всей красе. Даже не половина головы страдает, а вся она. Мягкий свет в помещении теперь мне кажется излишне ярким.

О, мои любимые обезболивающие, я уже по вам страшно скучаю.

Мужчина поворачивает меня к себе и внимательно рассматривает. В его глазах вижу гордость и восторг. А я уже не радуюсь. Я мечтаю о револьвере.

Сам парикмахер выглядит неважно. Как-то весь посерел, глаза красные, руки чуть подрагивают, на лбу испарина. Да-а-а, ему тоже несладко.

– Отлично получилось, – говорит он усталым голосом. – Я превзошёл сам себя. Не думал, что смогу удлинить волосы за полтора часа. Но однозначно повторять данный опыт не буду… Это слишком энергозатратно.

– Охотно верю… – тоже отвечаю вяло и морщусь. Даже собственный голос мне кажется излишне громким.

Прикрываю глаза и пытаюсь отрешиться от мигрени. Получается плохо.

– У вас мятное масло есть? – спрашиваю мастера.

– Да.

– Дайте, пожалуйста, – прошу мужчину и протягиваю руку, глаза не открываю. – И холодный компресс бы ещё.

Спасибо стилисту, он вопросов не задаёт. В мою ладонь опускается тяжёлая бутылочка. Разлепляю глаза и откручиваю крышку. В нос ударяет резкий запах мяты.

Наливаю немного на ладони и втираю масло в виски, затем на лоб и затылок.

– Вот холодная ткань, – протягивает он небольшой отрез.

Прикладываю ещё и компресс и блаженствую, так как мята и холод меня спасают.

– Ещё бы чай с мятой, – прошу тихо, почти шёпотом.

– Сейчас принесут.

Выпив мятного чаю и немного придя в себя, знакомые уже мне девушки уводят меня в другое помещение.

– Мы закончили, вам осталось лишь одеться и обуться, – говорит Хельга.

– И вы увидите себя в зеркале! – чуть ли не хлопая в ладоши, произносит Аурика. – Вы такая красивая, эрла. Ваша красота нездешняя, это сразу видно. У нас почти нет эльфов и людей с пламенными волосами.

Удивляться я уже устала, потому лишь равнодушно пожимаю плечами.

Девушки помогают мне одеться в местный наряд: бельё тут хоть приличное, а не панталоны и корсеты, как я сначала думала. Платье длинное, но простого кроя и ярко-алое. Платье без рукавов, зато с кружевом золотого оттенка по корсажу. Поверх платья надевается укороченная курточка того же цвета, расшитая золотой нитью.

Уверена, я сейчас похожа на пожарную машину.

На ноги – удобные туфли на невысоком каблуке. Догадаетесь какого цвета туфельки?

Правильно! Красные!

Девушки волосы мне расчёсывают и оставляют распущенными, продолжают говорить комплименты.

А я думаю, не будет ли у меня теперь всегда болеть голова? Всё-таки такая длина волос для меня непривычна. А ещё они густющие и тяжёлые, что я просто удивляюсь, как моя голова ещё не оторвалась от шеи?

А потом меня выводят в холл, где собственно меня ожидают эльф Лорендорф и маги Орвароны.

В холле имеется зеркало. Я напрямик иду к нему и не сразу замечаю, что разговоры-то стихли, и мужчины смотрят на меня с раскрытыми ртами.

Когда вижу своё отражение, тихо произношу:

– Это не я…

На меня из зеркала смотрит настоящая красавица. Глаза большие, зелёные, красивой формы и такие яркие, что можно сравнить их с чистейшими изумрудами, прошедшими огранку.

Губы полные, чувственные и будто зацелованные.

Лицо молодое. Да я вообще помолодела!

С ума сойти! Мне, тётке с жизненным стажем в тридцать пять лет сейчас не дать больше двадцати!

Тело у меня теперь стройное, но не худощавое. Мои пышные формы на месте. Я похожа на настоящую русскую красавицу: статная, сильная, гибкая молодая женщина. Кровь с молоком.

Волосы – это что-то. Такой роскоши точно в природе не существует. И я знаю свой природный цвет – будто выгоревшая на солнце мочалка. А сейчас это огонь, дикое волнистое пламя. А блестят-то как… Брови и ресницы такие же красно-рыжие.

Касаюсь своего лица и выдыхаю сокрушённо:

– Вы меня превратили в мечту озабоченного додика.

– Валерия… – слышу за спиной голос эльфа. – Вы… поразительно прекрасны. Я даже не мог вообразить, что истинная, вы вот такая… Богиня.

– Мы тоже сокрушены вашей красотой, – произносят обескуражено в один голос Ялмар и Ронан.

– Я сейчас люто завидую элу Вальгару, – говорит Ронан. Мужчина буквально пожирает меня своим взглядом.

Ялмар тоже смотрит на меня так, будто сейчас слюни пустит и вот-вот не получит сердечный приступ от резкой влюблённости (похоти).

Резко оборачиваюсь и, превозмогая головную боль и ноющую боль в теле, говорю, обращаясь непосредственно к хозяйке салона, которая ещё не проронила ни слова:

– Благодарю вас, ардая за это волшебство.

– Не стоит, – улыбается она. – Мы просто отшлифовали драгоценный камень. Убрали шелуху, что прятала красоту и только.

Она мне подмигивает и шире улыбается.

На моих губах тоже появляется улыбка. Думаю, я могла бы с ней подружиться.

Потом смотрю на мужчин, которые так и не могут отлепить от меня своих жадных взглядов. Они уже расстёгивают верхние пуговицы своих рубашек и камзолов, так как градус в их теле поднялся.

– Что ж, жду свой контракт, – напоминаю я.

Эльф щёлкает пальцами и в его руках появляется жёлто-серый свиток, обёрнутый грубой нитью и запечатанный сургучом.

– Ваш экземпляр, – хрипло говорит он и протягивает документ.

Беру свиток, но эльф задерживает его в своей руке и с грустью произносит:

– Мне так жаль, Валерия, что вы «избранная»…

Меня уже начинает бесить это упадническое настроение.

– Идёмте знакомить меня с моим будущим супругом, – говорю немного резче, чем хотела и эльф выпускает из своей руки свиток.

Мужчины открывают проход и мы снова в ратуше.

– Сейчас принесу вещи предыдущих девушек. В коробке собраны не их личные вещи, а инструменты, которые вам могут понадобиться, – отчего-то смущаясь, и с какой-то неловкостью в голосе произносит Ронан.

Я качаю головой.

А ведь Юлька была права, мужчины падки на внешность. Они любят глазами. Закон природы – плодиться и размножаться, а внешность, в таком случае, немаловажна. Надеюсь, этот фактор сработает и с призраком.

– Хорошо, – соглашаюсь я. – Давайте сюда вашу коробку.

– А я принесу чемодан с вещами, что мы собрали, пока вы были в центре красоты, – тоже смущаясь, говорит Ялмар и уходит вслед за братом.

– Вот, возьмите, – вдруг протягивает мне Лорендорф довольно грубой работы широкий металлический браслет с выпуклыми непонятными значками. – Надевайте его на ночь, когда спать ложитесь. Это сильнейший артефакт по изучению нашего языка. Ваш мозг быстро перенастроиться на нашу речь и письмо. Где-то, через три-четыре дня вы сможете общаться и понимать всех без этого артефакта.

Он кивает на кулон «переводчик» и добавляет с хитринкой в голосе:

– И читать.

ЧТО?! То есть я сейчас ничего прочитать не смогу?

– А этот амулет не позволит мне читать и понимать письмо на вашем языке? – спрашиваю нарочито ласково. Мои глаза от гнева сужаются.

Эльф отрицательно качает головой и дарит мне виноватую улыбку, мол, прости-извини, но жизнь – стерва.

Хлопаю себя по коленке проклятым контрактом. Потом фыркаю и забираю из его рук браслет.

Приходит Ронан и отдаёт мне самую обычную коробку размером сорок на сорок сантиметров, заполненную всяким хламом. Правда, среди хлама вижу молоток, пилу, верёвку, мыло.

Очаровательно.

Затем появляется и Ялмар. В его руке скромного вида даже не чемодан, а саквояжик.

– Скромно, – не могу скрыть своего раздражения.

– Он с пространственной ёмкостью, – поясняет Ялмар. – Вместительность приличная. И веса почти никакого.

Маг протягивает мне «чемодан». Я закидываю в коробку контракт, браслет, прижимаю её одной рукой к груди. В другую руку беру чемоданчик.

– Что ж, идёмте, – вздыхаю я тяжело и поворачиваюсь к кирпичной кладке. – Кстати, а как зовут моего «женишка»?

– Эл Михалкорх Вальгар, – с лёгким страхом в голосе произносит эльф. – Эл – полуэльф, получеловек. И он… своеобразный…

Пожимаю плечами и кривлюсь, потому как головная боль снова нарастает. Хочется прилечь и переспать это состояние. Потом уже разберусь с недоэльфом, недочеловеком по имени Миха… кто? Ладно, пусть будет Михаил.

Эльф активирует портал и называет адрес, точнее, место, куда мне нужно:

– Имение Вальгар.

Арка снова «задымляется».

– Идёмте, господа хорошие. Скорее начнём, скорее закончим этот цирк, – заявляю я. – Надеюсь, вы представите меня элу по всей проформе…

Прохожу через портал и оказываюсь у ржавых покосившихся ворот. Ворота от древности или проклятия состарились и держались на одном честном слове.

Ветер, что порывом налетает, качает ворота, и они скрипят на ржавых петлях и вдруг, открываются, приглашая меня ступить на проклятую совершенно безжизненную землю, где под ногами не земля, а пепел.

Оборачиваюсь, чтобы спросить своих спутников, куда они меня притащили, и ошеломлённо понимаю, что совершенно одна.

Эти типы меня самым наглым образом кинули!

– Вот же сволочи! – говорю со всем отчаянием и злостью в голосе.

Осматриваю местность. За моей спиной раскинулось поле – зелёное, полное сил и здоровья. Трава красивая, изумрудная, соседствует с полевыми цветами: васильками и вереском. Вижу дорогу. Она заброшена и вполне очевидно, что ей давно-давно не пользовались.

Вокруг ни души, только ветер, да скрип ворот. Ещё слышно стрекот кузнечиков, жужжанье пчёлок и далёкое пение птиц.

– Ка-а-ар-р-р-р! – раздаётся вдруг оглушительное.

Я невольно вздрагиваю.

Затем слышу хлопанье крыльев. Снова смотрю на ворота и вижу, как на той стороне, где всё чёрное, мрачное на голых ветвях скрюченного дерева сидит чёрный, упитанный и просто лоснящийся от своей упитанности и важности огромный ворон. Он косит на меня чёрным глазом и снова издаёт мерзкое «КА-А-АР-Р-Р!»

– Крестец, – выдаю я, находясь в полном шоке.

Но делать нечего. Раз эльф и маги меня кинули, придётся брать судьбу в свои руки.

Делаю осторожный шаг, затем другой, третий и уже переступаю границу, где жизнь заканчивается и начинается проклятье.

Ступаю по потрескавшейся брусчатке. Иду без спешки, рассматривая по пути аллею, которая когда-то была роскошной. Вдоль дороги растут высокие деревья, кроны которых, кажется, мечтали пронзить небеса. Земля серая, мёртвая. Много сухостоя.

Вот знаете, не удивлюсь, если вдруг в этой мертвечине спокойно клещи живут. Эти твари где угодно приспособятся. А может эльфа клещ цапнул?

На той стороне светило солнце, небо было светлым, радостным, пели птицы, а здесь свинцовые тучи сгрудились и хмурятся, грозят пролиться ливнем или градом. Может, кровью?

Ветер здесь не тёплый, а холодный, колючий.

И вот добредаю я до особняка и застываю памятником самой себе…

Когда-то роскошный дом теперь похож на декорацию к фильмам ужасов. Он весь оплетён тёмно-зелёными, почти чёрными толстыми и шипастыми жгутами какого-то недружелюбного растения. Листья у растения мелкие и будто ощерившиеся. Весь дом пронизан уродливыми и глубокими трещинами. Крыша обрушена. Стёкла в окнах выбиты.

Эта заброшенка достойна одного решения – снести её к чёртовой матери!

Как я буду жить в этом аварийном доме?!

– Боже… – выдыхаю я, находясь в настоящем шоке от увиденного. – Так… Всё будет хорошо…

Поднимаю взгляд к небу и произношу:

– Я знаю, что там кто-то есть. Кто-то мудрый, умный, понимающий… Дай мне знак, что у меня всё получится и всё будет хорошо… Пожалуйста…

Ответом мне служит новый порыв ветра и стон скрюченных деревьев за спиной.

Делаю глубокий вдох и выдох.

Может, мне кажется, что всё плохо? Может, наоборот? Меня ждёт настоящее приключение. Да и подругу я спасла от этой участи…

Встряхиваю своей рыжеволосой головой и иду к парадной лестнице.

Я успеваю сделать ровно четыре шага, прежде чем дно коробки проваливается и мне на ногу приземляется чёртов молоток.

Это точно знак.

Моя новая жизнь – дерьмо.

Глава 7

– Грёбаный стыд! – шиплю сквозь зубы и пережидаю, когда первая острая боль пройдёт. И нет, я не прыгаю на одной ноге.

Нога теперь болит, ноет. Это добавка к уже имеющейся боли во всём теле и мигрени.

Скажу по правде, туфелька каким-то чудом спасла меня от переломов пальцев и сильного ушиба. Неприятно, больно, но к счастью, несмертельно.

До свадьбы заживёт. Или до смерти.

Содержимое коробки я оставляю пока как есть. Пусть пока тут всё полежит. Единственное, забираю свой контракт и браслет, убираю их в свой саквояж. И злая, как тысяча растревоженных ос, прихрамывая, поднимаюсь по ступеням на крыльцо.

Замечаю, что ступени тоже все потрескавшиеся, а из огромных щелей растёт не только этот «вьюн», но и огромные поганки.

Прелесть.

Если захочу отойти в мир иной раньше времени, нажрусь милых поганок.

На миг замираю перед массивной двустворчатой дверью, у которой ручка в виде головы жуткой горгульи.

Прикоснусь – откусит полруки?

Просто беру и толкаю двери. И о, чудо! Тяжёлые двери распахиваются.

Вхожу в тёмный мрак.

Первым делом начинаю шарить по стене в поисках выключателя.

Потом чертыхаюсь, так как на минутку я забыла, что в другом мире.

Как же плохо ничего не знать о местных порядках! Сволочи эти маги и один эльф, швырнули меня в неизвестность, как щенка в болото.

Барахтайся, милочка, теперь сама. Выплывешь – честь и хвала тебе.

Нет? Ну, извини. Такая у тебя судьба, значит.

– Ладно, надеюсь, тут есть свечи. И спички, – произношу с сильным сомнением, что найду хоть что-то из этого. А разводить костёр древним способом я не умею.

Собираюсь с духом и, осторожно ступая, прохожу вглубь дома.

Морщу нос, потом зажимаю его рукой.

– Ну и запах… – произношу шёпотом.

Старый дом, без какой-либо вентиляции. И сама атмосфера, конечно, пугающая до дрожи.

Вскоре глаза привыкают к полумраку и я оглядываюсь.

– Вы, эл ведь уже знаете, что я здесь, – проговариваю с опаской.

Как-то до этого момента я чувствовала уверенность в себе, а сейчас что-то поджилки трясутся.

Побродив по огромному вестибюлю, который когда-то точно был роскошным и блистательным, двигаюсь к коридору. Коридор узкий и не очень длинный, к счастью. Зато очень тёмный. Пару раз я спотыкаюсь о какой-то хлам.

Покрепче сжимаю в руке свой «чемодан» на случай если придётся отбиваться. Не, не от призрака, вдруг тут нашли приют какие-нибудь бродяги, или алкаши… Маловероятно, но всё же надо быть начеку.

Коридор заканчивается двустворчатой дверью. Толкаю одну створку. Оказываюсь на кухне.

Кухня огромная, и всё в ней поражает своими размерами: гигантская дровяная печь; высокие шкафы – напольные и настенные; огромная двойная раковина; по центру кухни размещается длинный, массивный стол.

Ещё больше очевидно, что когда-то в этом доме устраивались большие и пышные приёмы.

Окна от пола и до потолка выбиты и тусклый свет, что проникает сюда, демонстрирует упадок последней стадии. Мебель рассохлась, слой пыли тут даже не в два пальца, а во всю ладонь. Паутина свисает тут и там настоящими полотнами. Много разномастного мусора разбросано и по мебели и на полу.

Пол в одном месте вообще провалился.

Перешагиваю через мусор и дыру в полу, выдвигаю ящики, открываю шкафы – очень осторожно.

В одном из шкафов нахожу целую бутылку, покрытую толстым слоем пыли и копоти.

– Хм… Вино? – удивляюсь вслух. – Или крысиный яд?

Брать в руки столь запыленную бутылку не спешу, но я запоминаю, в каком шкафу нашла сей раритет.

А в одном из ящиков нахожу пожелтевший, порванный пергамент, исписанный непонятными мне чёрточками и закорючками.

Вздыхаю разочаровано, так как вспоминаю слова Лорендорфа, что читать пока я не могу, надо браслет на ночь надевать, чтобы язык выучить.

А после, вау! Бинго! Я нахожу коробку со свечами! И даже спички есть, что вообще прекрасно. Всё такое же старое, залежавшееся, но главное, целое и работает.

Тихо взвизгиваю от радости.

Кто бы мне сказал совсем недавно, что я буду счастлива от того, что нашла свечи со спичками, обозвала бы шутника ласково «дурачок» или шутницу – «дурочка».

На кухне откапываю огрызок когда-то красивого бокала и использую его как подсвечник.

Возвращаюсь в вестибюль. От колеблющегося при движении света моя тень мечется на стенах и потолке.

У меня мороз по коже. Не нравится мне это место, не нравится дом. Мне вообще вся эта дурацкая ситуация не нравится!

– Как я буду тут жить? – задаю риторический вопрос неизвестно кому.

Тут реально надо всё сносить.

Бреду по другому коридору и выхожу в большой зал.

Вся мебель здесь древняя, несчастная и мечтающая о покое. Есть тут и мраморные статуи. В дальнем углу большого зала стоит большая арфа с порванными струнами.

В центре зала – круглый стол диаметром более трёх метров и вокруг него полуразрушенные стулья с высокими спинками. У нескольких стульев надломлены ножки; над столом когда-то висела большая и роскошная люстра. Теперь эта люстра украшает сам стол, как заплесневевший, забытый всеми очень странный торт.

С тоской осмотрев это помещение, возвращаюсь к лестнице и очень медленно поднимаюсь на второй этаж. Ступаю осторожно, потому как некоторые ступени вызывают опасения. А вдруг они обрушатся? Лестница, кстати, деревянная, точнее трухлявая и жутко скрипит подо мной.

Поднимаюсь по лестнице, пытаюсь ещё по пути рассмотреть портреты, но они завешаны паутиной, а под ней слой пыли.

И вот иду себе тихонечко, никого не трогаю, даже не возмущаюсь по поводу своего нынешнего положения, когда вдруг ощущаю ледяное дуновение, отчего язык пламени сначала дрожит на свече, а затем и вовсе гаснет.

Я останавливаюсь как вкопанная и напрягаю все свои органы чувств – слушаю, смотрю, нюхаю.

Нервно сглатываю, ставлю саквояж у ног, в кармане курточки нашариваю спички, наклоняю свечу и зажигаю её.

Медленно оборачиваюсь – никого и ничего.