Больные люди

Больные люди

От автора книги

Данные дневниковые записи, моими руками обёрнутые в оболочку книги, долгое время не были достоянием общественности. Изначально дневник из рук автора записей, судьбу которого я пока раскрывать не буду, ходил по рукам в высшей степени маргинальных личностей, пока не попал в руки ко мне. Нет, я не маргинал, и дневник я получил не из рук маргинала (по крайней мере, с тем, от кого я получил книгу, я лично не знаком). По-настоящему дело было так: я сидел на площади и мирно читал книгу, когда заметил, что человек на стоящей рядом скамейке как-то странно озирается по сторонам и, останавливая свои бегающие глаза на мне, подолгу косится на меня. Я, замечая этот взгляд, старался не обращать внимание: мало ли что он сделает, если я буду на него смотреть. Вскоре человек ушёл. Когда он поднимался со скамьи, я заметил, что он оставил на ней какую-то книжку. Я было схватил её и позвал того человека, думая, что он просто забыл её. Но его уже и след простыл. Я взглянул на книгу. Это был обычный бежевый блокнот, немного потёртый, с влепленным в обложку изображением какого-то аниме-персонажа. В уголке обложки были написаны инициалы: «А. Г. 25 лет». Конечно, хорошо было бы сразу отнести в полицию и указать, что тот странный человек потерял эту вещь и что нужно найти его и вернуть ему книжку. Но тогда я спешил домой и решил отнести эту книгу в полицию чуть позже.

Дома я, не сдержав любопытства (которое, как говорят британцы, кошку сгубило), заглянул в книжку. В ней оказался дневник некоего человека. Перед каждой записью был день и время, когда она была сделана. Записи делались иногда каждодневно, иногда – с интервалом в день или два. Почерк был чуть неаккуратный, но вполне разборчивый. Чтобы прочесть это, мне хватило двух вечеров. Я был немало удивлён содержимым: это оказалась, по сути, хроника жизни больного человека, окруженного больными людьми. История была крайне странной, можно даже сказать, сюрреалистичной. Сложно было поверить, что люди, описанные на страницах этого дневника, действительно существовали (или существуют). На последней странице была куча разных подписей, ни одна из которых, судя по почерку, не принадлежала автору. Вот почему я решил, что дневник передавали из рук в руки. А делали это не самые обычные с психологической точки зрения люди, поскольку я с большим трудом могу представить, чтобы нормальные люди передавали такое друг другу.

Я же решил поступить по-другому. Да, я отнесу книгу в правоохранительные органы. Но я решил, на правах того, кто нашёл этот дневник, поведать миру историю, что в тот дневник была заключена. Имена и детали жизни персонажей я, само собой, заменил, поскольку не хочу проблем. Мало ли, что мне могут сделать те, кто является персонажами этой истории…

Дневник Александра Гордона, 25 лет

12 сентября, 19:00

Итак, с чего обычно начинают дневники? Наверное, с представления: кто такой, чем живу и т.п. Что ж, хорошо.

Меня зовут Александр Дмитриевич Гордон. Мне 25 лет. Я живу и работаю в городе …е. Окончил университет в северной столице. Обучался специальности «программист». Вот уже год, как я работаю в одной компании. Она разрабатывает сайты для онлайн-магазинов. Работа не самая лёгкая, а подчас и тяжёлая, но сойдёт. Платят относительно нормально – на жизнь хватает. Я живу где-то в трёх остановках от моей работы, в недорогой двухкомнатной квартире. Квартирка приличная, ремонт делали недавно, мебель в порядке. Одну комнату – считай, гостиную, где стоят диван и шкаф, – занимаю я, а вторую комнату – считай, детскую – занимает моя 14-летняя сестра, Соня. Она ходит в школу недалеко отсюда. Учится она старательно, после школы всё мне рассказывает. Мы живём вдвоём, поскольку наши родители погибли около трёх лет назад. Я взялся опекать сестру до её совершеннолетия, поскольку больше у нас не было родственников здесь, в городе.

Жизнь у меня нелегкая, но относительно спокойная. А для меня это главное.

13 сентября, 21:00

День был просто отвратительный. На работе мой начальник, Николай Степанович – редкий самодур – отчитал меня за опоздание. А я всего на пять минут опоздал. При этом он сам опаздывает чуть ли не каждый день. Обложил меня заданиями, даже теми, что не в моей компетенции, но его это мало волновало. Весь день с ними возился. Так ещё и заказчик оказался с «изюминкой»: ему надо что-то особенное, но вот что именно особенное ему надо, он точно сказать не может, падла. Целый час я из этого дебила информацию вытаскивал, а он просто психанул и сказал, что я агрессивный, и повесил трубку. Николай Степанович и не думал слушать моих оправданий и отчитал меня по полной. В конце дня мой коллега, Серега Михалев, решил попросить меня о помощи, а то он с одной ошибкой разобраться не может. И хотя был уже конец рабочего дня, и я собирался идти домой, но я почему-то согласился. Полчаса хватило для решения проблемы, хотя он сказал, что ковырялся около половины дня. Или он идиот, или он ленивый, или он вообще ленивый идиот, я не знаю. По пути домой зашёл в магазин. Там продавщица не так взвесила мне продукты, и вышло дороже. Я уж было поспорил, а она начала мне хамить и стыдить, что я, мол, «нормальных людей в очереди задерживаю». Я мог бы доспорить до победного, но отступился и заплатил столько, сколько она мне сказала. Дома всё ещё лучше. У меня есть два соседа. Один из них, Георгий Васильевич – алкоголик средних лет, работающий на заводе по производству посуды, живущий в следующей от меня квартире, – опять устроил попойку в своей квартире вместе со своей женой – такой же алкоголичкой, – и своими собутыльниками, судя по всему, по работе. Они громко кричали, включали Шуфутинского и Круга на полную громкость. Я сильно устал после работы и не хотел слышать подобное за стеной и пошёл к нему с намерением попросить хотя бы сделать тише. Когда я постучался к нему, он открыл минуты через четыре и начал материть меня, что я мешаю ему и его друзьям «культурно развлекаться». В этот же момент из соседней квартиры вышел второй сосед – пенсионер Леонид Андреевич. Он вечно требовал от окружающих уважения и считал, что все ему что-то должны, хотя сам он ничего для других не делал. Насколько я помню, он и в годы работы мало чего полезного сделал: рассказывали, что он, работая в бухгалтерии, занимался подделкой важных документов и промышлял коррупцией, покупая других и заставляя делать что-то в пользу ему. И он, видимо, настолько охренел от этой власти, что и в старости от других всё требовал. Ну так вот. Когда он вышел из своей квартиры, он наехал на меня, мол: «Вы ближе к нему, значит, вы должны были вызвать правоохранительные органы». И невдомёк было старику, что эти самые органы алкаша постоянно домой отпускали за отсутствием состава преступлений. И вот эти два соседа стали кричать: сначала на меня одновременно, а потом – друг на друга. Я запаниковал, ибо не знал, что делать, и убежал в свою квартиру.

Почему я так сделал? Наверное, потому что мне ещё с детства не хватало уверенности в себе. Тогда я не давал отпор, не спорил, не стоял на своём, а отступал, поддавался и покорялся. Всяческие хулиганы из моей школы, хоть их и было относительно немного, с радостью пользовались этим. Однако даже они меркнут перед одним человеком, чьё лицо, чей голос и чьи слова я, наверное, запомню на всю жизнь и даже на смертном одре буду их помнить. Этот человек – моя одноклассница Лена Гордеева. Девушка одновременно и милая, и страшная. Дьяволица, в общем. Она по какой-то неведомой причине издевалась надо мной половину средней школы и всю старшую школу, вплоть до самого выпускного. Она меня практически не била, но любила оскорблять, подкалывать меня, при этом смеясь таким звонким смехом, который ещё какое-то время после окончания школы у меня в ушах стоял.

Меня одно радует: сейчас Лена где-то далеко, и мы с ней больше никогда не увидимся. Кроме того, сейчас у меня есть моральная поддержка в виде сестры. Она, пусть и проводит много времени за уроками, но находит время поболтать со мной. Ей Богу, она мне заменяет психолога: она вроде и предлагает решать проблемы просто и наивно, но говорит она так уверенно, что ты уже и сам убеждаешься, что проблему действительно можно решить предложенным ею способом.

Собственно, почему я стал писать этот дневник? Не знаю, если честно. Жизнь-то у меня скучная, практически однообразная. О чём писать в таком случае? А я вот что думаю: если уж моя жизнь скучна и не особо полна великих достижений, которые бы меня прославили и о которых вспоминали бы мои потомки, то пусть меня помнят хотя бы благодаря этому дневнику. Может, моя сестра будет рассказывать своим детям о том, как я вырастил её и вывел в люди… Эх, мечты. Надо до этого ещё дожить.

15 сентября, 14:00

Да, рабочий день ещё не кончился. Но дневник я с собой на всякий случай таскаю. И вот этот случай подвернулся, но он никакой не всякий: Лена снова пришла в мою жизнь! Она, как оказывается, недавно устроилась в ту же компанию, где я работаю. Я увидел её в кафетерии. Я бы её, если честно, и не узнал бы, если б не её серёжка с зелёным топазом. Меня будто молния пронзила! Я поспешил допить свой кофе и побежал на своё рабочее место. Прибежав и сев на место, я постарался отдышаться. Может, я ошибся? Может, это другая девушка? Мало ли девушек ходит с такими же серёжками? Нет, почему-то была уверенность, что это именно Лена и никто больше. Как она здесь оказалась? Она знает, что я здесь? Может быть, ведь я не особо скрывал в социальных сетях, где работаю. «Что плохого может случиться, если я расскажу, где работаю?» – так я думал. Ну, что ж, что-то плохое случилось. Хотя… Может, она изменилась? Люди ведь меняются. Интересно, сработало ли это правило с Леной?..

Тот же день, 15:30

Нет! Она совсем не изменилась!

Я буквально ненадолго отлучился в мужской туалет. Сделав свои дела, я услышал, как кто-то ещё зашёл в туалет. Я не увидел в этом ничего странного и вышел из кабинки. Я спокойно мыл руки, пока зашедший человек стоял в стороне. «Да, то что он стоит и смотрит, уже немного странно» – подумал я. И тут знакомый сладкий голосок раздался в комнате:

– Не ты ли это, Сашка Гордон?

Голосок был тихий, но для меня это было как гром среди ясного неба. Обернувшись, я увидел ту самую девушку, что я видел до того в кафетерии. Это была Лена, без сомнения! Она стояла в своей любимой позе, сложив руки в замок и опершись плечом о стену. Я окаменел от страха. Лена сильно изменилась: кожа стала ещё более загорелой, волосы были укорочены до ушей и перекрашены в чёрный цвет, её зелёные глаза, скрытые теперь очками с тонкой линзой, стали ярче, фигурка стала ещё лучше… Так, почему-это я её тут описываю, как поэт какой-то!? Она мне не муза, она для меня – смерть!

Лена же филигранно подошла ко мне и, встав прямо передо мной, захихикала.

– Чего это ты боишься меня, Сашка? Не бойся, дружище.

Она протянула ко мне руку, хотя положить её на плечо. Но я отшагнул назад.

– Не подходи… – неуверенно (да почему так неуверенно!?!) сказал я.

– Что такое? Боишься, что снова буду издеваться над тобой? – игриво спросила она.

Меня эта игривость в её голосе напугала. В школе, когда она переходила на такой тон, это всегда было знаком: началось. И сейчас я ждал того же. Но Лена вдруг спокойно сказала:

– Всё хорошо, Саш. Я изменилась, поверь. Я поняла, что плохо поступала с тобой в школе. И, видно, судьба нас свела не зря. И, используя этот случай, я хочу…

Я сглотнул.

– …хочу извиниться. Прости меня, Саш!

Она говорила искренне, в её глазах так и читалось сожаление. Это поразило меня до глубины души: Лена, этот Люцифер в человеческом обличье, умеет извиняться?! Тут я успокоился, встал более уверенно и подошёл к Лене поближе.

– Это я хотел услышать много лет.

– Дождался-таки. – сказал Лена с милой улыбкой.

Завязалось неловкое молчание. Я решил прервать его.

– Как твои дела, Лен?

– Мои дела? Просто прекрасно. Я тут недавно квартиру купила. Вот, на работу сюда устроилась. Нужно же как-то оправдать сданный на 90 баллов экзамен по информатике. В общем, все отлично.

– Рад слышать, что у тебя всё отлично. А я вот недалеко от центра живу. Через три станции метро отсюда, если быть точным. Сестра со мной живёт. В школу ходит неподалёку.

– И легко вам живётся? – спросила Лена, опершись рукой о раковину.

– Более-менее. Только с работы вот поздно прихожу. Приходиться вставать рано и завтрак с обедом готовить, а после работы – ужин.

– О. Тяжело тебе, наверное, быть одним хозяином в доме? – с какой-то жалостью спросила Лена.

– Да не то что бы. Сестра мне помогает, как может. Что-то уже готовить умеет. Посуду моет, уборку помогает делать.

– Ну, хорошо. А как досуг проводишь?

– Ну, в основном читаю. По выходным езжу в библиотеку.

– В центральную? – оживившись, спросила Лена.

– Да, именно туда.

– Так я тоже туда часто хожу!

– О! Какой совпадение. – усмехнулся я.

– Может, будем ходить вместе? – заинтересованно спросила Лена.

Я этому вопросу не смутился. А стоило бы.

Она подошла ближе.

– А почему бы и нет. – ответил я, улыбаясь.

– Может, сошлись бы благодаря общим интересам. Могли бы начать встречаться. Тебе же легче будет, если я тебе буду помогать по дому? А как удачно сложилось, что мы на одну работу ходим…

Тут в её речи появился тот самый игривый тон, которого всегда стоит опасаться. Но даже это меня сперва не смутило. Лишь когда она потянула ко мне руку, я напрягся.

– Погоди… Что? – спросил я растерянно.

Только я это произнёс, как она опустила свою руку и схватила меня за… скажем так, место пониже пояса. Дыхание сразу участилось, на лбу выступил пот, а я попытался вырваться. Но Лена прижала меня к стене, всё ещё держась за то место, за которое она меня схватила.

– А я смотрю, твоя детская наивность никуда не делась! – со смехом сказала она. – Даром, что член вырос! Ты так ребёнком и остался!

Она засмеялась. Это был тот самый звонкий смех, который посещал меня в кошмарах долгие годы и только в университете прекратил напоминать о себе. И вот снова! Клянусь, я думал, что помру от инфаркта прямо на месте, либо же просто свалюсь в обморок. Я попытался было оттолкнуть Лену руками, но она будто приросла к полу и не двигалась с места. Кажется, прошла вечность, прежде чем она отпустила меня и отошла в сторону. Я присел на пол и схватился за грудь, стараясь сделать массаж сердца (хотя я даже не представляю, как его правильно делать). А Лена тем временем отошла к двери и, повернувшись, сказала:

– Думал, что отстану от тебя после школы? Что ж, а я думаю иначе.

Уже вплотную подойдя к двери, она добавила:

– Кстати, не советовала бы тебе жаловаться начальнику. Ты уж очень удачно хватал меня за плечи, так что следы остались. Если расскажешь, то я скажу, что ты меня домогался. Посмотрим, кому поверят: милой и невинной девушке или нелюдимому и неразговорчивому пареньку.

Когда она вышла, я тут же подумал: «Ага, не дождёшься! У нас везде камеры стоят, так что всё записано!». Но тут же я посмотрел на потолок и понял ужасное: «А в туалете камер-то нет!». Их ведь и не должно быть. Получается, что никаких доказательств нет.

Тот же день, 21:00

Когда я пришёл домой, то узнал, что сестра сделала уборку и даже попыталась приготовить мне омлет. Уборка была, на удивление, очень тщательной, а омлет получился очень вкусным. Я похвалил свою сестру и спросил, нужна ли ей помощь с уроками.

– Нет, Саш, я сама. Там всё легко.

– Ну, как знаешь. – ответил я. – Зови, если что.

– Так точно! – сказала она и отсалютовала. Я усмехнулся.

После тяжёлого рабочего дня я хотел просто посидеть и почитать книжку. Взглянув на одну из них, я задумался: «Мне бы нужно пойти да продлить их в библиотеке…». Библиотека… И тут я снова вспомнил сцену с Леной в туалете. Весь оставшийся день я заваливал себя работой, слушал музыку на телефоне и пытался вести разговор ни о чём с коллегами, лишь бы забыть эту сцену. Я думал, что хотя бы усталость поможет мне забыться. Но тут, похоже, нужен крепкий алкоголь, не меньше. А я, к сожалению, не пью от слова совсем.

И вот у меня снова прокручивается в голове та сцена: каждая фраза звонко отдавалась в ушах, каждый миг вставал у меня перед глазами. От напряжения я забился на кровати в комочек, закрыв лицо руками… Да, кто-то скажет, что так поступают только дети, но я готов оправдаться: все мы когда-то были детьми, и многое из того, что было с нами в детстве, остаётся с нами на всю жизнь. Да, в детстве я тоже часто по ночам сворачивался в комочек на кровати, закрывая глаза руками, а иногда и обхватывая колени. И да, как можно догадаться, происходило это от Ленкиных издевательств. Может, она права: я так и остался ребёнком? Тем беззащитным, нелюдимым, неготовым постоять за себя ребёнком, который был идеальным объектом для издевательств и который из-за своей робости никогда не давал отпор… НЕТ! Я УЖЕ ВЗРОСЛЫЙ! Я СТАЛ ДРУГИМ! Я. СТАЛ. ДРУГИМ!

Никогда нельзя думать, что твой враг прав. Если ты так думаешь, значит, ты проиграл.

16 сентября, 12:00

Сегодня выходной. Очень кстати, ибо я совсем не спал вчерашней ночью: в голове проносились все те издевательства, что я перенёс от Лены в школе. Считай, она своим появлением открыла до того недоступную и надёжно запечатанную в недрах мозга видеотеку. И аудиотеку заодно…

Что ж. Конечно, это тяжело вспоминать, но я всё же напишу здесь обстоятельства моего с Леной знакомства и начала наших, так сказать, «взаимоотношений».

Я учился тогда в средней школе. Мне 14 лет, я занимаюсь старательно, но не особо выделяюсь среди одноклассников. Я не участвовал в олимпиадах, не был мастером спорта. Обычный, ничем не примечательный ребёнок. К тому же, я не особо дружил с ровесниками и больше держался один. Я любил брать в школьной библиотеке книги и зачитываться ими на перемене. Вот и весь мой досуг между уроками.

И тут в моей жизни появилась она. Лена. Девочка откуда-то с севера страны, со светлыми прямыми волосами, с румяной кожей, с зелёными глазами и с надменным взглядом. Она была хороша собой и держалась грациозно, как какая-то аристократка. Я уже тогда мысленно предрёк: «Она станет местной знаменитостью». И не прогадал. Она была хороша почти во всех предметах, в том числе и в физкультуре. Она была в секции по баскетболу и выигрывала на многих соревнованиях. С ней дружили многие мои одноклассники. Кроме, конечно, меня.

Но вот однажды, когда я остался один в классе после уроков и вынужден был расставлять по местам стулья, Лена внезапно вернулась в кабинет. «Может, она что-то забыла?» – подумал я. Произошедшую сцену я до сих пор помню в мельчайших подробностях: я помню, что одет я был в синюю с белой клеткой рубашку, тёмно-зелёные джинсы, тёмные и начищенные до блеска туфли. У меня были бритые виски и затылок, а на макушке головы у меня были причёсанные тёмные волосы. В принципе, почти ничего не изменилось, кроме висков и затылка: я их больше не брею. Она же была одета в серую спортивную футболку, в синюю олимпийку, в синие же спортивные шорты и в красно-чёрные кроссовки. Её волосы были зачёсаны назад и собраны в косичку. А в ушах, само собой, те самые злосчастные зелёные серёжки, по которым я и заприметил Лену в настоящее время.

Лена собирала рюкзак, а я продолжал, особо не обращая на неё внимание, переворачивать стулья. И тут она обратилась ко мне:

– Слушай, парень. А как тебя звать-то? Я просто не запомнила.

Я даже оторопел от такого неожиданного вопроса, но быстро пришёл в себя и ответил:

– Меня зовут Александр Дмитриевич Гордон.

Она в ответ засмеялась. «И чего смешного? Обычное имя, обычная фамилия, отчество нормальное» – подумал я.

– Прости, просто ты так официально представился, будто я тебя допрашиваю. Что ж. – Она встала ровно и официозным тоном сказала:

– Моё имя – Елена Игоревна Гордеева.

Она снова засмеялась, на это раз с себя самой. «Как же мало ей надо для смеха» – подумал я. Но она быстро успокоилась, утёрла вызванные смехом слёзы и продолжила:

– Что ж, Александр. Я была очень удивлена твоим сегодняшним выступлением на истории.

В тот день я выступила на уроке истории с сообщением о Крымской войне. Я очень сильно корпел над текстом и оформлением. Правда, рассказывал немного сбивчиво, но людям понравилось. Мне даже похлопали!.. Эх, хорошие были времена…

– Не думала, что ты так хорошо умеешь выступать. Даже мне. Хотя я и не сильно люблю историю, было очень интересно. У тебя талант!

Тогда я невероятно смутился от такой похвалы. Конечно, меня и раньше хвалили, но не так сильно. Да и в тот момент меня хвалила, наверное, самая популярная девочка в классе! Как же тут не смутиться? Тогда я почесал свой бритый затылок и смог выдавить из себя лишь:

– Ну… Спасибо…

Лена же чуть нагнулась вперёд, взявшись за колени, и сказала:

– О… Как мило ты сейчас смутился, ты бы знал.

От такого я смутился ещё больше. Лена, увидев это, подошла ко мне ещё ближе. Я даже отшатнулся. Но она лишь протянула руку и погладила меня по голове.

– Ничего. Спокойно, Сашка. Ты, наверное, не привык к славе, да?

– Да какая там слава?.. – усмехнулся я.

– Ну, к славе блестящего оратора. Я уверена, что у тебя будут большие успехи на этом поприще.

Казалось бы – а чего такого страшного? Меня же вроде хвалит, причём такая известная в классе персона. Тут радоваться надо. Ну, сейчас всё будет…

Продолжая гладить мои волосы, Лена говорила:

– Да, ты определённо будешь прекрасным оратором. Ведь, друг мой, вряд ли ты способен стать, например, спортсменом…

И тут я удивился. Конечно, я не то что бы часто слышал похвалу, но я знал, что вряд ли люди ТАК хвалят.

– Что, прости? – успел вымолвить я.

И тут её рука, до того гладившая мои волосы, резко схватила их. Это было ОЧЕНЬ больно. Я схватился за волосы, стараясь каким-то образом убрать её руку. Но её хват был мощный, и вырваться не получалось.

– Ты ещё спрашиваешь? – спросила она со злобной улыбкой. – Ты же сопляк, весь из себя хилый, как червяк! Ты даже подтягиваться не умеешь нормально! С твоими силёнками только болтать и можно!

Закончив, она дёрнула рукой, державшей мои волосы, с такой силой, что я пошатнулся и упал на пол, а сзади, чуть не задев мою голову, с парты упал поставленный мною до того стул. Лена стояла надо мной и надменно, продолжая злобно улыбаться, смотрела на меня сверху вниз.

– Встань же! Не будешь же ты вечно валяться здесь? – сказала она.

Я встал. Но она тут же толкнула меня, и я снова упал, ударившись спиной и лежавший на полу стул.

– А ведь я даже усилий не прикладывала, чтобы тебя с ног сбить! – сказала она, смеясь звонким смехом. – Видишь теперь!? Ты слабак! Жалкий, хлипкий слабак! – И она продолжила смеяться.

Вызванная её насмешками паника и боль от удара о стул не дали мне сдержаться – я заплакал.

– Что, ты плачешь? – спросила Лена, склонившись надо мной. – Поплачь, червячок, поплачь! Может, ты будешь плакать до тех пор, пока не сдохнешь от недостатка воды в организме!

Всё действительно шло к моей смерти, только не от силы плача – а плакал я сильно, – а от того, что моё сердце в тот момент билось с невероятной силой, а дыхание было сильно учащено. Казалось, я или задохнусь, или моё сердце остановится в этот самый момент. Но все эти исходы опередила Лена: она резким рывком подняла меня на ноги и отвесила мне, шатающемуся, нехилую такую пощёчину.

– Ты серьёзно собрался тут плакать без конца? – прикрикнула она. – А ну соберись! Я просто не верю, что ты можешь быть до такой степени тряпкой!

То ли от шока, то ли её слова каким-то непонятным образом подействовали на меня, но я прекратил плакать. От плача остались только красные глаза да постукивание в висках. Она же посмотрела на меня с, на удивление, беззлобной улыбкой.

– Ну вот. Что-то в тебе всё же есть. Ладно, привыкай к таким вот шоковым процедурам. Ещё немного, и станешь сильнее.

С этими словами она отошла, взяла за лямки свой рюкзак и удалилась из кабинета.

Я стоял так ещё минут двадцать, приходя в себя.

Слово она сдержала: меня ждали годы таких вот «шоковых» процедур.

Годы истязаний и издевательств. Я был как будто подопытная крыса для её экспериментов по увеличению моей силы… ДА КАК ТАКИМИ МЕТОДАМИ ВООБЩЕ МОЖНО УВЕЛИЧИТЬ СИЛУ!? Нет, она просто мучала меня и получала от этого, видимо, такое удовольствие, что ей и не приходило в голову оставить меня в покое…

Даже сейчас я помню некоторые моменты, будто они происходили секунд десять назад, хотя с тех пор прошло десять лет.

Зачем я писал это? Наверное, чтобы выговориться. Читал где-то, что человеку становиться легче, если он расскажет о том, что держит в себе и что мучает его душу. Что ж. Если мне и стало легче, то ненамного. Наверное, надо разговаривать с человеком. С психологом, например. Я думал об этом, но всё никак время не находил. Слишком уж устаю после работы.

18 сентября, 12:00

Очередной рабочий день. Делать мне, правда, нечего. Все задачи выполнены, и я лишь жду, пока мне не выдадут другие. Я листаю ленту социальной сети, смотрю что-то в компьютерном браузере. Лена, поскольку она новенькая здесь, должна ещё с помощью старших коллег разбираться со своими обязанностями. Так что, надеюсь, у неё сегодня будет меньше шансов надо мной поиздеваться.

Тот же день, 13:00

На что я надеялся?

Лена всё же нашла момент. Сидел я за рабочим местом, никого не трогал, и пришло мне в голову сходить и взять воды в кулере. А Лена тут как тут: стоит и выжидает меня у того самого кулера. Я же в голове решил: «Так, я уже взрослый человек. Мне не пристало пугаться людей. Я могу дать отпор, если что». То, что я не смог дать его в пятницу, я забыл. Я вальяжно подошёл и буднично поздоровался с ней, будто она – просто моя коллега.

– Привет, Лена. Смотрю, жажда тебя замучила.

– Привет, Саш. – поздоровалась она. На удивление, тоже буднично. – Да, есть такое. Сегодня утром бегала. Стараюсь держать форму.

– Оно и видно. – попытался я ответить, не пораздумав, правда, прозвучит ли это цивильно и недвусмысленно. Хотя для Лены любой мой ответ в школы был неловким и отталкивающим. Я спокойно набрал воду в одноразовый стаканчик и начал пить.

– Это как это видно? – поинтересовалась Лена. – Ты что, сквозь рубашку видишь?..

Тут я даже поперхнулся. Лена засмеялась.

– О Боже, да ты не изменился! Как ты вообще с людьми общаешься?

Я оглянулся по сторонам, дабы убедиться, что никто не смотрит на нас косо. Но, на удивление, на нас никто не обращал внимание. Все занимались своими делами.

– А ты пей, пей. – сказала Лена, хлопая меня по плечу. – Небось, много проплакал после того случая в туалете. И организму срочно надо восстановить водяной запас.

– Тихо, ты чего городишь? – прошипел я в сторону Лены. Она лишь отошла немного и саркастично сказала:

– Ой, какой грозный. И что же ты мне сделаешь? Накажешь меня в уборной? – и в конце усмехнулась.

– Пожалуюсь на тебя начальнику.

– О, Боже ж ты мой! Ладно, я готова понести заслуженное наказание… Тогда я ему расскажу…

Я уже знал, что она мне скажет. Скажет, что нажалуется на сексуальные домогательства с моей стороны. Она так же грозила нажаловаться на выдуманные обстоятельства в школе, чтобы я никому не рассказал об издевательствах с её стороны. Но я решил: «Я уже не ребёнок! Я не поддамся! Я смогу доказать издевательства с её стороны!». Но тут подошёл наш начальник.

– Всё в порядке, Александр? Всё хорошо, Елена? – сказал он грозно и возвышенно, будто он был королём каким-то, хотя по факту он был всего года на три меня старше и ниже сантиметров на десять.

Я хотел было ответить, что всё в порядке, но вперёд меня собралась говорить Лена. Сейчас начнётся, подумал я…

– Всё в порядке, Николай Степанович! Просто тут выяснилось, что мы с Александром, моим коллегой, учились в одном классе. Какое удивительное совпадение!

– Что ж. – сказал Николай Степанович сдержанным тоном. – Рад за вас. Только, по возможности, болтайте, пожалуйста, в кафетерии или встретесь после работы.

– А это отличная идея! – сказала Лена и повернулась ко мне. – Саш, давай сегодня после работы зайдём куда-нибудь.

Да уж. От Лены можно было ожидать чего угодно, но это было странно даже для неё. Чего ты хочешь? Зачем это тебе? Неужели, ты хочешь меня замучить до смерти сегодня вечером и окончательно морально убить где-нибудь в подворотне? Однако мне стало интересно: что же она сделает? Поэтому я решил рискнуть.

– Хорошая идея. – сказал я. – Сходим.

Я протянул ей руку, и мы пожали друг другу руки. Начальник ушёл, и она со смешком шепнула мне:

– Да разве девочкам руки пожимают, дурачок?

– Ты мне не девочка, а в первую очередь – враг. – храбро ответил я. Если не на деле, то хоть на словах дам ей отпор. Всё же она была права: болтать я умею.

– Ничего ты загнул, конечно. – ответила она мне. – Враг я тебе? А я думала, что у тебя остались хорошие воспоминания обо мне.

– Ну, знаешь, если бы я прошёл войну, то на фоне воспоминаний об этом воспоминания о тебе действительно были бы приятными.

Лена рассмеялась. Интересно, в данном случае это хорошо или плохо?

– О Боже, Сашка! Какой же ты смешной иногда.

Потом она всё же допила свою воду и сказала:

– Ладно, Сашка. Я пошла работать. До вечера!

С этими словами она помахала мне и ушла. Я тоже ушёл.

Конечно, страшно немного идти на прогулку с ней, но, думаю, ничего страшного не случиться. Я же уже взрослый мужчина, а потому могу, если что, постоять за себя.

Удивительно. Я уже столько раз в своей жизни не мог постоять за себя, но нахожу в себе силы каждый раз говорить, что я сильный. Я либо упёртый, либо тупой. Лена без всяких сомнений выбрала бы второй вариант.

Наверное, я пожалею о том, что будет, но, как говорится: «Кто не рискует, тот не пьёт шампанское».

19 сентября, 6:30

/написано другим почерком и красной пастой/

Это только начало, милый.

19 сентября, 19:00

Работа прошла, я сейчас дома. А потому у меня есть время, чтобы записать в дневник события вчерашнего вечера. События эти настолько ужасающи для меня, что я их помню с до мельчайших деталей. А учитывая, что я вчера не выпил, никакое похмелье мне не помогло забыть случившееся.

На часах было 18:00. Значит, мой рабочий день был официально окончен. Как и рабочий день Лены, само собой. А потому мы собирались, как и планировали, сходить немного прогуляться. Я сразу предупредил сестру, и она меня, скажем так, благословила. Что ж, как покажет будущее, благословение не помогло.

Но как раз в тот момент, когда я, одетый в тёмно-бурое пальто, стоял в коридоре и ждал свою «ненаглядную», ко мне снова подбежал Серега Михалев. Я без всяких слов понял: сейчас будет клянчить помощь.

– Привет, Саш. Слушай, у меня тут проблема возникла. Твоя помощь нужна, прямо-таки очень нужна!

Говорил он так, будто он сейчас сломал компьютер начисто, и никто, кроме меня, не может его починить. Хотя, как показывает практика, его проблемы решаются за полчаса. Просто он ленивая скотина, откладывающая решение своих проблем на самый крайний срок. И тут я встал перед выбором. С одной стороны, этот идиот всё равно сам не справится, так что лучше помочь. С другой стороны, у меня же назначена прогулка с Леной. Чёрт, чуть не написал «свидание», ха-ха. И вот я уже собирался отказать ему и готовился к нытью, как вдруг из-за его спины появилась Лена и, схватив Серегу за плечо, повернула к себе и угрожающе сказала:

– Друг, ты бы отстал от него? Не видишь, что ли? Он уже уходит. Так что не надо его доставать.

– Лен, не надо. Я сам с ним разберусь… – вставил было я, но Лена махнула на меня рукой: отстань, мол.

– Извиняюсь, девушка, но мне очень нужна его помощь. Без него реально никак. – попытался оправдаться Серега.

Но Лена, не слушая Серегу, взяла его за ворот рубашки обеими руками и пригрозила мрачным тоном:

– Если ты ещё раз к нему сунешься со своими глупыми просьбами, я тебя прирежу.

У Сереги пошёл натуральный пот со лба, он оторвался и быстрыми шагами ушёл, судя по всему, на своё рабочее место.

– Ну что? Пошли? – спросила Лена милым тоном, очень контрастирующим с ей предыдущим настроем.

– Да. Пошли. – сказал я суховато и уже собирался было выйти, как Лена меня остановила и сказала:

– А, погоди! Мне ещё кое-что надо сделать. По работе, то есть. А ты меня на улице подожди.

– Что ж, ладно. – сказал я и пошёл на улицу.

Я стоял у входа в здание и смотрел по сторонам. Я не курю, а потому скоротать время за сигареткой я не мог. Пришлось довольствоваться созерцанием уставших, но довольных людей, идущих домой, а также случайных прохожих, мирно идущих по своим делам. Прошло где-то минут пятнадцать, когда Лена, наконец, соизволила выйти.

– А ты быстро. – сказал я ей, когда она спускалась с крыльца.

– А ты думал, что я тебя обмануть решила, а сама ушла через чёрный вход? – спросила она, энергично прыгая со ступеньки на ступеньку.

– Ну, это вряд ли. – ответил я. – Наш охранник через чёрный вход так просто не пропустит.

– Что ж, возьму на заметку. – ответила Лена, спрыгнув с последней ступеньки. – Ну что? Куда путь держим?

– А что, мы должны куда-то конкретно идти? – спросил я с озадаченным видом.

Лена прыснула, прикрыла рот рукой и сказала:

– Ну ты чудак. Неужели ты не запланировал, куда идти сегодня?

– Ну, честно говоря, у меня полдня ушло, чтобы осознать произошедшее у кулера, а остальную половину дня я работал. Так что нет, не запланировал.

– Хм. – сказала Лена, успокоившись и задумавшись. – А я ведь тоже не придумала подходящих вариантов. Куда же нам пойти?..

И тут я вспомнил одно кафе, которое было совсем недалеко от моей работы – нужно было проехать всего одну остановку на трамвае, и мы на месте. Когда-то мы там отмечали день рождения моего однокурсника. Это было давно, но я помнил, что это отличное место. Также я точно знал, что оно открыто, ведь я всегда видел его в окно трамвая.

– Есть одно местечко. – сказал я уверенно. – Кафе «У Барановича». Недалеко отсюда. Там очень уютная атмосфера.

Лена будто просветлела.

– Точно! – сказал она. – Как я могла забыть? Я же сама там часто была. Действительно, место хорошее.

– Я удивлён, что тебе эта идея пришлась по вкусу. – искренне сказал я.

– Да я сама в шоке. – сказала она и постучала мне по голове. – Иногда у тебя котелок-таки варит.

– Так, перестань. – сказал я и попытался выхватить её руку, но она быстро выхватила её и засмеялась.

– Ладно, Сашка, пойдём, а то на трамвай опоздаем.

Мы пошли к остановке. Трамвай не заставил себя долго ждать: уже через пять минут к остановке подъехал обшарпанный красный трамвай, который, кажется, был старше меня и Лены вместе взятых. Мы сели в него. Всю дорогу Лена смотрела на меня с какой-то подозрительной улыбкой и огоньком в зелёных глазах, а я всю дорогу старался не смотреть на неё и пялился куда-то в окно. Кто знает, что бы она учудила, если бы я-таки уставился на неё.

Мы вышли как раз рядом с кафе «У Барановича». Лена тут же ткнула меня в бок.

– Ну чего? – спросил я.

– А чего это ты на меня не смотрел? – поинтересовалась она.

– А что, я должен был?

– Да нет, просто ты так старательно отводил взгляд, будто избегал меня.

– Ничего подобного. – сказал я, но получилось неискренне. – Кстати, у меня встречный вопрос: а ты чего на меня прямо-таки пялилась?

– Я? – спросила Лена и, внезапно, покраснела. – И ничего я не пялилась. Просто подловить тебя хотела.

Это звучало вполне в её духе, но вот её румянец сеял сомнения. И где это видано, чтоб Лена краснела?

Мы-таки пришли в кафе. Оно действительно оказалось открытым и, к моему удивлению, вообще не изменившимся с тех пор, как я был здесь последний раз. Те же бежевые обои, тот же гладкий линолеум, те же лакированные столы, тот же зеркальный потолок. Из небольших динамиков тихо и мирно играет музыка, официанты тихо, словно призраки, стоят где-то в углу, поджидая, когда кто-то из посетителей сядет, чтобы подойти и спросить заказ. Так и получилось: когда мы с Леной сели за столик у окна, к нам подошёл официант – молодой бородач с короткой стрижкой лет тридцати по виду, – и спросил:

– Что будете заказывать?

– Хм, так, а что у вас тут обычно заказывают? – по-деловому спросил я.

Лена снова прыснула. Да что ж всё не нравится-то?!

– Ты такие вопросы задаешь, будто ни разу в кафе не был. – сказал мне Лена полушёпотом, видимо, чтобы официант не слышал, хотя тот прекрасно всё слышал. Лена напомнила мне мать, которая ругает ребёнка, нашкодившего в общественном месте.

– Ну, я редко в кафе бываю. А в этом был лет пять назад от силы. Так что я не знаю даже, что заказать.

Немного призадумавшись, я спросил:

– А яичницу у вас тут дают, нет?

Я боялся, что официант меня обсмеёт, но тот вполне спокойно сказал:

– Да, дают. Будете её заказывать?

– Хм, что ж. Почему бы и нет, если дают. – сказал я.

– А вы что будете заказывать, юная леди? – спросил официант у Лены.

– Что ж. Мне, пожалуй, стаканчик вина и небольшой яблочный штрудель. Не хочу перегружать желудок перед сном.

Официант записал наш заказ и ушёл.

– Я так понимаю, что ты, дабы не готовить дома, решил поесть здесь? – спросила Лена, придвинувшись ко мне.

– Ну, возможно. Хотя дома у меня есть ужин. Ещё со вчера остался. – ответил я спокойно.

– Практично.

– Это просто экономия продуктов. А ты на каждый день еду готовишь, что ли?

– Нет, просто подметила. – сказала Лена и вздохнула. – Ты иногда такой скучный, ей Богу.

– Ну, возможно… – сказал я задумчиво. – А как думаешь, можно ли как-то стать интересней для людей?

– А зачем? – спросила Лена, постукивая пальцами по столу. – Есть ли смысл менять свой характер ради других? Особенно, если не факт, что вы долго будете общаться. Лучше уж найти того, кому ты будешь по душе и без всяких намеренных изменений характера.

– Что ж, у меня из таких людей только сестра. Соней звать. Ей четырнадцать. Но она уже готовить что-то умеет, по дому убирается. Помогает мне, в общем.

– Ну, рада за тебя.

– В смысле?

– Что у тебя бесплатная служанка есть. – Она засмеялась.

– Ничего подобного. Всё равно основная готовка на мне, и я тоже убираю квартиру. Так что у нас разделение обязанностей.

– Да я же пошутила, чего ты так всё воспринимаешь?

– Ой, опять… Ну прости, ничего не могу с собой поделать.

– Да не извиняйся ты. – спокойно сказала Лена и похлопала меня по плечу. – Не волнуйся. Даже у тебя, хоть ты и слабоват, может появиться девушка.

– Что значит «слабоват»? Что значит «девушка»?

– Что значит «что значит»? – передразнила меня Лена и засмеялась.

– Эх, Лена, Лена… Ты неисправима.

Пока мы разговаривали, нам принесли наши заказы: мне – тарелку с аппетитно выглядящей яичницей, Лене – тарелку со штруделем и бокал красного вина. Штрудель – это такой рулет из пресного теста с яблочной начинкой – тоже выглядел аппетитно. А вот вино меня совсем не привлекло, ибо я не пью.

– Ну, за встречу? – спросила Лена и подняла бокал.

– За встречу. – равнодушно ответил я и чокнулся с ней своим стаканом с водой.

– А ты чего не пьёшь?

– Завтра на работу. К тому же, я не могу прийти домой пьяным. Я Соне в глаза смотреть не смогу, если бухой домой завалюсь.

– Ты так за неё переживаешь?

– Само собой. Я хочу вырастить её достойным человеком. Лучшим человеком, чем я.

– А ты себя считаешь плохим человеком?

– Ну, скажем так, во мне есть недостатки. Ну, в общем-то да: до звания «хорошего человека» мне далеко.

– Но кто тебе сказал, что ты прямо плохой человек?

– Как кто? Ты, конечно.

Лена чуть вином не поперхнулась.

– Да не могла я тебе такого сказать.

– Ты каждый день в школе мне говорила, что я жалкий слабак. Поздравляю, Лена: ты меня убедила!

Разозлившись, я принялся агрессивно уплетать яичницу. Насколько я помню, она была неплохой. Но мы с сестрой лучше готовим.

– Слушай… – сказала Лена с вполне серьёзным видом.

– Чего? – спросил я с набитым ртом.

Лена, конечно, немного усмехнулась, но сразу же вернула себе серьёзный вид и продолжила:

– Я знаю, что причиняла тебе много боли своими издевательствами. Сейчас я понимаю, что перебарщивала. Тогда я смеялась, видя тебя, готового заплакать. Но сейчас я, вспоминая тебя в эти моменты, хочу пожалеть тебя, обнять, что ли.

Помня случай в пятницу в туалете, я был готов ко всему. Но, к моему удивлению, Лена на этот раз казалась вполне искренней. Она говорила, смотря то вниз, то на меня. Глаза её были полны прямо-таки вселенской грусти.

– Собственно, я и вернулась для того, чтобы извиниться.

– А зачем ты устроила тот содом в туалете в пятницу?

– Не знаю. Решила, наверное, поиграться напоследок.

– Как интересно. – сказал я, доедая яичницу. – Ладно. Это, конечно, тяжело, но я тебя прощаю. Вряд ли скоро я смогу отпустить все воспоминания, но мне уж точно будет легче с осознанием того, что ты признаёшь вину.

– Но это ещё не всё.

– Что значит «не всё»?

– Извинений мало будет. Я хотела бы…

– Принести денежную компенсацию?

– Да нет же, дурачок! Официант, дайте бутылку вина! – выпалила Лена, сразу же успокоилась и продолжила. – Хотя это смешно было. Но нет. Я хотела бы… ну, не знаю, подружиться с тобой. Помогать всячески. И своей помощью искупить вину.

– Это, конечно, звучит интересно, но я всё же откажусь. Ты уже извинилась, а для меня этого достаточно. Просто я с большим трудом могу представить тебя своей подругой. Извини.

– А тут и представлять не надо. – сказал Лена, а затем, когда официант поднёс ей бутылку вина, налила себе ещё и быстро выпила. – Я так и так буду с тобой общаться на работе. И тут ты сам и не заметишь, как мы подружимся.

Она звучала довольно уверенно.

– Всё это, конечно, мило… в какой-то степени. – сказал я. – Но тебе не кажется, что это уже домогательство какое-то?

– Ой, да не будь ты таким скучным, Саня… – сказала Лена более расслабленно – видно, уже слегка опьянела.

– Неужели ты хочешь осушить всю бутылку? Не многовато будет? Тебе вредно столько пить.

– Откуда тебе знать, что мне вредно, а что нет? – сказала Лена, наливая себе ещё стакан.

Всю бутылку она не осушила. Всего лишь две трети. Но этого хватило, чтобы она порядочно опьянела. Она могла стоять на ногах, но постоянно покачивалась. Говорила внятно, но иногда заговаривалась. Мы оплатили заказы и собрались идти. А тут, как назло, на улице пошёл дождь. У меня был зонт, и мы, поместившись под ним, пошли до остановки. Но как только мы подошли, трамвая уехал. На остановке не было прочной крыши, под которую можно было бы встать, дабы укрыться от дождя, а потому мы побежали искать укрытие и забежали в подворотню, где была возможность укрыться. Забавно, ведь вчера я писал, что есть подозрение на то, что Лена меня морально убьёт в подворотне. Что ж, она-то уже не могла этого сделать, так что с этим прекрасно справлялся ливень.

Мы стояли, отдыхая от бега под дождём. Я изрядно промок, а вот Лене повезло чуть больше – у неё максимум плечо промокло да сапоги. А ещё она смеялась. Конечно, она могла смеяться из-за опьянения, но мне показалось, что смеется она вполне себе по-обычному. Да, что-то много чего мне кажется. Значит, креститься надо. Правда, поможет мне это мало, ибо в Бога я не верю.

Лена прижалась ко мне. Я, конечно, мог это проигнорировать, но она тёрлась об меня, словно кошка.

– Чего это ты трёшься? – спросил я наконец. – Я же мокрый. Об меня нельзя согреться.

– А кто сказал, что я греюсь об тебя? – спросила Лена тихо. – Может, я тебя наоборот согреть пытаюсь. Ты так промок…

– Тут мне поможет только тёплый душ. Тебе он, кстати, тоже не помешает.

– Ой, а ты прав… – Она начала шарить в карманах пальто. – Надо такси вызвать.

– Сейчас такси дорогое. Дождь же. Пешком дойдём.

– Но… Я же живу в другой стороне.

– А где?

– На улице Ленина.

– А, так это далеко. Ко мне ближе.

– Ты… приглашаешь меня к себе?..

– Только на одну ночь. У меня кресло раскладывается, ты на нем спать будешь.

– А разве сестра твоя не расстроится, что какая-то пьяная тётенька придет к вам домой?

– А я покажу на тебя и скажу, что такой быть не надо. Живой пример, так сказать.

Лена засмеялась.

– Ты такой смешной иногда…

– Да тебе всё смешно, что я ни сделаю…

– Неправда… Есть в тебе что-то, что мне нравится…

Тут я заинтересовался.

– И что же?

– Ты милый.

Я слегка опешил, но виду не подал.

– А ещё симпатичный с виду, хотя тебе не помешало бы побриться. – продолжала Лена. – И ты так о сестре переживаешь. И домой меня приглашаешь дождь переждать, хотя я тебе столько плохого сделала. Душа у тебя добрая.

Я опешил ещё больше, и на этот раз скрыть это не удалось. Я, заикаясь, ответил:

– Ничего себе. Прямо-таки комплиментами рассыпалась. С чего это вдруг?

Лена немного помолчала, а потом вполне внятно ответила:

– Я люблю тебя, Сашенька.

Тут я уже не опешил, а знатно так охренел. Лена меня любит? Она так просто мне призналась? Конечно, разум говорил, что она пьяна, а потому может сказать что угодно, но сердце бешено билось и не могло остановиться. Наконец, я успокоился и сказал:

– Спасибо…

Почему «спасибо»? Сам не знаю.

– Ладно, пойдём домой, а то ещё больше намокнем. – сказал я, и мы поплелись под зонтом в сторону моего дома.

Пока мы шли, она молчала, подчас засыпала, а я поддерживал её. И всё это время я думал о её словах. Она меня любит? Ещё и обратилась как ласково: «Сашенька». Я думал и пытался понять: стоит ли ей рассказывать об этом утром, когда она протрезвеет? А потом мои мысли переключились на то, как дать ей опохмелиться утром. Я же сам не пил, отец тоже, поэтому я не знаю ни одного способа для опохмела – просто не было нужды узнавать. Потом решил, что в интернете на месте узнаю, а сейчас надо домой доковылять.

Пришли мы домой. Лена уже, считай, дрыхла у меня на плече. Я насилу её разбудил.

– Проснись, Лен. Пришли. – сказал я спокойно.

– А? Уже? – спросила она сонно.

Когда мы зашли в квартиру, в коридоре нас уже ждала Соня. Девочка высокая – почти с меня ростом -, с чуть бледноватой кожей, с тонким носиком, с округлым худеньким личиком, с зелёными, цвета свежей летней травы, глазами, с уложенными русыми волосами, одетая в клетчатую рубашку не по размеру и в джинсы с дырками на коленях.

– Ну, как прогулка?.. – спросила Соня и немного удивилась, увидев Лену. – А кто это?

Я уже мысленно подготовился к тому, как буду оправдываться перед сестрой, а потому я совершенно спокойно ответил:

– Это моя коллега. Мы пошли гулять вместе, и она изрядно выпила. А потом дождь пошёл. Она живёт далеко, поэтому я решил привести её к себе переночевать. Но я не пил! И тебе, Соня, не советую, а то будет тебе плохо, как ей вот. – Я указал на Лену, которая опять заснула у меня на плече.

– Ясно. – кратко ответила сестра. – Я помыла пол к твоему приходу и пыль протёрла. Скоро с уроками закончу.

Тут я немного удивился: мы же буквально недавно делали уборку вместе, и всё было идеально чисто.

– Так мы же недавно делали уборку. Пол и так чистый.

– Не совсем. Кажется, мы не совсем тщательно его вымыли, поэтому я сделала это ещё раз. К тому же, твоя коллега пришла, и пусть она видит, что у тебя порядок.

– Ага, если она на заблюёт тут ничего. – скептически сказал я. Лена в этот момент проснулась и встала на ноги. Заметив Соню, она с ней поздоровалась.

– Привет. Ты, видно, сестра Саши? Приятно познакомиться. Саш, – обратилась она ко мне, – тебе же нужно душ принять, а то простудишься.

– Ты тоже можешь заболеть, к тому же, ты пьяная. Ты первая иди в душ. Я тебе покажу, как воду включать горячую.

Я снял пальто и помог снять пальто Лене. Затем я повёл ей в душ, кратко объяснил, как включать и выключать воду, и собирался подождать её в ванной, дабы исключить разного рода несчастные случаи, как вдруг в ванную зашла Соня.

– Я её покараулю. – сказала она. – А то вдруг чего случится, а тебе, понятное дело, здесь быть нельзя.

– А ты справишься? – спросил я.

– Думаю, что да.

– Нет уж. Я уж лучше ее покараулю. Ты ещё ребёнок. Если она вдруг будет буянить, то ты вряд ли с ней справишься.

И тут Лена выглянула из-за шторы, и они с сестрой хором крикнули:

– Саша, уйди!

Я побежал из ванной, пока мне в спину прилетела тряпка.

Чтобы хоть как-то согреться, а намочил свою голову горячей водой из-под крана на кухне, попытался там же намочить ноги, но сдался. Я снял мокрую одежду, положил её сушиться на батарею вместе с одеждой Лены и бросился под плед, дабы хоть как-то согреться. Лена мылась где-то полчаса. Уверен, они там с Соней что-то обсудить успели, потому что иногда я слышал глухие смешки. И чего они там обсуждали? Не меня, случаем? Или просто какие-то женские секреты? Хотя какие тут могут быть секреты, если они толком не знакомы? Впрочем, ладно. Через полчаса Лена вышла, укутанная в большое белое полотенце. Я не смотрел на неё и сразу же, схватив на лету своё полотенце для душа, побежал мыться. Тёплая вода была как раз кстати: было приятно обливать себя кипятком. Уверен, если бы я остался там подольше, заварился бы до уровня «аль-денте». Через пятнадцать минут я вышел из душа, почистил зубы. Пока я их чистил, из головы не выходило внезапно вспомнившееся признание Лены. Я всё думал: стоит ли ей говорить об этом, когда она протрезвеет? Как она это воспримет? Обсмеёт меня? Скорее всего. Хотя я уже знаю, что было дальше и сам удивляюсь себе, ну да ладно.

Я вышел, обернувшись в полотенце. В шкафу с вещами, стоявшем в гостиной, я отыскал чистые трусы, в которых собирался спать, и слегка помятый, но служащий мне верой и правдой долгие годы оранжевый персидский халат. Порывшись ещё немного, я нашёл и постельное бельё – как раз для Лены. Сама Лена тем временем, всё ещё одетая лишь в полотенце, спала на моей застеленной кровати. И тут я понял: мне же нечего ей предложить надеть на ночь! Она что, голая спать будет? Нет, не в моём доме! Я решился отдать ей халат – тем более, что во сне он мне не нужен. И тут Лена слабо меня окликнула:

– Саш… Подойди поближе… Сказать кое-что надо…

Чего это ей надо мне сказать? Повторить любовные признания? Нет уж, спасибо, я сыт. Но всё же было интересно, что она там скажет. Я подошёл к кровати и наклонился над ней. Тогда Лена резко открыла глаза и вполне чётко сказала:

– Попался.

И тут она схватила меня за полы халата и повалила на кровать рядом с собой. Затем она быстренько слезла с кровати, закрыла дверь в гостиную и выключила свет.

– Ты чего творишь? – спросил я.

Я сначала действительно не понимал, что она делает и зачем. Но всё прояснилось, когда она, стоя в другом конце комнаты во тьме, лёгким и элегантным движением сбросила с себя полотенце.

Я всё понял без лишних слов.

– Так, стоп! Никакого разврата в моём доме! У меня тут сестра – мы ей спать не дадим! Тем более, она всё неправильно поймёт!

– Ты за неё так сильно беспокоишься? – спросила Лена игриво. – Только за неё? А если бы она, скажем, у подруги ночевала, ты был бы не против?

– Даже тогда я бы отказался! – сказал я со злостью в голосе. – Даже тогда…

Я бы мог и дальше распыляться про то, что меня таким дешёвым трюком не возьмёшь, но тут Лена повернулась. И да: она была без какой-либо одежды. Даже без трусов. К слову: это был первый раз, когда я видел девушку голышом вживую. То есть до этого я, конечно, смотрел порно, но оно было по ту сторону экрана. А тут всё по-другому: передо мной голая девушка. Причём не просто какая-то девушка, а та, что мучила меня морально долгие годы! Да ещё и… очень сексуальная! Чёрт, мне стыдно такое признавать, но да! Лена была… ничего так! Стройная, в меру спортивная, с гладкой загорелой кожей, с большой и высокой грудью, с широкими бёдрами и с идеально круглыми ягодицами. Она не смущалась, как можно было бы ожидать от девушки, а смотрела вперёд уверенно, зная свою цель и намереваясь достичь её. И, к моему сожалению, этой целью был я!

– Так, Лена… – дрожащим голосом начал я. – Давай не будем торопиться и во всём разберёмся…

Но Лену уже было не остановить. Она с улыбкой подошла и толкнула меня обеими руками так сильно, что я мигом оказался на кровати. Затем Лена подошла к кровати. Я, видимо, запамятовал, что можно было бежать в сторону, и просто двигался назад от изножья и оказался у изголовья кровати. Когда я упёрся в подушки, я понял: мне конец.

Лена залезла на кровать и, схватившись за ворот моего халата, сбросила его. За исключением трусов, я оказался голым. Было стыдно. Ибо в моём теле не было ничего примечательного: ни худой, не толстый, пресса никакого, мускул никаких. Даже волос на груди было немного, хотя было бы странно гордится волосами на груди. Я что, армянин что ли?

Но, несмотря на всю неприглядность моего тела, Лена чмокнула губами и сказала:

– Красавец…

– Лена, пожалуйста, не надо… – сказал я жалостливо.

– Надо-надо… – сказала Лена.

Потом она прикоснулась к моей груди, слегка её погладила, отчего у меня мурашки пошли по коже, и остановилась в районе моего сердца. Не могу не признать: сердце моё билось сильно. Лена, видимо, тоже это поняла и… начала проводить у меня по груди ногтями. Было больно, ибо ногти у неё были острые. Я не закричал, на стал жадно хватать носом воздух. Лена на это лишь легонько усмехнулась.

Ну а дальше… Дальше Содом и Гоморра, конечно же. Лена наклонилась к моей груди и принялась целовать её, спускаясь всё ниже. Попутно она зачем-то впивалась в меня своими ногтями. Было больно, но терпимо. А дальше… Чёрт, неудобно описывать. Так, сестре давать этот дневник не надо. Лучше уж сжечь. Ну да ладно. Опишу уж, куда деваться. Надо отрефлексировать произошедшее.

Лена стянула с меня трусы и сразу принялась ублажать меня орально. Её язык был довольно горячим, а губы мягкими. Стоит сказать, что делала она это довольно нежно, хотя я ожидал, что она кусаться будет. Я и сам не заметил, как расслабился и мысленно будто лежал в горячей ванне с приятной мыльной пенкой. Да, это ощущалось так, будто что-то тёплое обволакивало моё тело. Не знаю уж, чем это объяснить. Но, когда Лена закончила, я вновь пришёл в себя. Ко мне вернулся разум, который упорно твердил: «Это, конечно, прекрасно, но дальше это зайти не должно!». Однако было уже поздно: Лена взобралась на меня. Я оказался снизу, практически бездвижен. Нет, я мог бы пошевелить руками, но те почему-то меня не слушались и не хотели хоть как-то двигаться. А Лена тем временем заговорила:

– Знаешь, голубчик, почему я сверху?

Хороший вопрос. Сам я, правда, не понял, в чём прикол.

– П-почему? – спросил я.

– Да потому что я знаю, что ты настолько слаб, что вряд ли смог бы меня завалить сам. Так что я тебя опередила.

А с чего она взяла, что я её куда-то валить собирался, интересно?

– Раз уж ты не можешь меня удовлетворить самостоятельно, я возьму всё в свои руки.

Ну и она, деликатно выражаясь, взяла мой половой орган и вставила внутрь себя. Я в это время обрывисто дышал и ничего не мог сделать. Разум говорил: «Сражайся!». А как сражаться, коли меня руки не слушают? А Лена времени зря не теряла: когда я вошёл в неё (если так вообще можно говорить в данной ситуации), она издала сдавленный стон наслаждения. «Видимо, опыта ей не занимать» – подумал я (никогда себя не прощу за такие мысли). Лена начала активно шевелить бёдрами, то подпрыгивая, то опускаясь. Тяжело дыша, громко стоная, она, на моё удивление, умудрялась без конца повторять: «Жалок. О да, ты жалок. Такой слабый, такой невинный. Как раз для меня». Я, конечно, слышал, что она говорила, но в тот момент я много не размышлял над её словами. Я горел. Если процесс орального секса был похож на купание в тёплой ванне, то процесс секса обыкновенного, да ещё и в пассивной позе, был похож на то, если б меня в чан с кипятком окунули. Было жарко. Очень жарко. И так продолжалось минут десять. Потом, когда мой мозг начал улавливать то, что говорила Лена, я почему-то начал успокаиваться и (стыдно признать) получать какое-то удовольствие от процесса. В какой-то момент из моего рта выходили фразы типа «О да, ещё, ещё!», хотя вряд ли даже задумывался над тем, что говорю. В конце концов я снова почувствовал приятное тепло по всему телу. Наконец, по моим подсчётам, через сорок минут, мы с Леной были удовлетворены.

Ночь. Тьма повсюду. Только слабый свет фонарного столба проникал через закрытые жалюзи в комнату. На кровати, на которой помялись простынь и расправились подушки, лежали мы с Леной под большим и тёплым пледом. Лена мирно и чуть слышно посапывала, повернувшись набок ко мне лицом. Я же смотрел в потолок, стараясь хоть как-то осмыслить произошедшее. Как всё так вышло? Почему я не сопротивлялся? Что такое замыслила Лена? О сестре я тоже волновался. Стоит ли мне выйти? Не будет ли это неловко? Может, лучше завтра объясниться? Будет ли это менее неловко? В общем, мысли в голове роились, словно пчёлы в улье, и это не позволяло нормально уснуть. Пока я пытался привести мысли в порядок, дабы сделать правильные и объективные выводы, Лена (которая, как я думал, спала) взяла меня обеими руками и прижала к себе. Да так, что голова моя оказалась в районе её груди. Я посмотрел на её лицо. Она улыбалась, но глаза были закрыты. Получается, она просто дремала.

В её объятиях оказалось довольно тепло. Конечно, её тело было чуть мокрым и липким от пота, но даже он тогда ощущался как-то приятно. А ещё у Лены была довольно-таки мягкая грудь. Мягкая, как хорошо набитая подушка. Я немного оперся на неё головой и постепенно провалился в сон.

На часах 6:35. Я проснулся. На улице ещё еле-еле светло – осень, как-никак. Я еле открыл слипшиеся ото сна глаза, потянулся. На кровати рядом со мной никого не было. Я попытался вспомнить прошлую ночь, но из-за сонного состояния получалось с трудом. И тут в мою не выспавшуюся башку пришла идея: «А может, это был сон?». Аргументов у подобной идеи, конечно, не было, но я почему-то на долю секунды в это поверил.

Я одел халат и отправился в ванную, захватив с собой трусы да треники. Проходя в ванную, я заметил, что кто-то готовит на кухне. «Сестра, может быть?» – подумал я. Я залез в душ и старательно вымылся. После этого я не менее старательно вымыл лицо и глаза, так что взгляд мой немного прояснился. Выйдя из ванной, я собирался пойти в гостиную сушиться, но потом подумал: «А чего это моя сестра так рано встала?». Чтобы узнать ответ, я, продолжая вытирать мокрую голову, пошёл на кухню.

Каково же было моё удивление, когда на кухне вместо моей сестры стояла… Лена! Одетая в мою старую рубашку и в мои запасные треники, она стояла у плиты и жарила омлет, параллельно насвистывая какую-то песенку под нос. Увидев её, я сильно испугался и закричал. Реакция Лены не заставила себя долго ждать.

– Чего испугался, дурачок? Будто призрака увидел. – засмеялась она.

– Так это был не сон?.. – спросил я.

– Ну, как знать. Если ты про моё пребывание здесь, то это реальность. А если говорить про наш секс, то это действительно было, как во сне… – сказала она мечтательно.

После её слов все воспоминания мигом вернулись в мою голову. Да, это был не сон, а самая что ни на есть реальность.

Лена ещё подметила, что идея принять душ с утра хорошая и что она тоже «старательно вымыла с себя весь ночной пот», но я её не почти не слышал. Я стоял в ступоре, осознавая факты: Лена воспользовалась моей добротой, пришла ко мне домой, использовала душ мой, занималась сексом со мной, а теперь стоит и омлет готовит у моей плиты. Мои размышления прервал приход Сони.

– Доброго всем утра. – сказала она сонно, успев зевнуть в процессе.

– И тебе доброго утра, Сонечка. – ответила Лена.

– Доброе… – сказал я и понял, что нужно как-то объяснить произошедшее, устранить недопонимания, очиститься в глазах родной сестры. Я повернулся к вошедшей Соне.

– Слушай, тут такое дело… – начал было я, но заметил у Сони круги под глазами, которых ещё вчера не было. Я понял: мы точно не дали ей нормально поспать. Это моя вина, и только моя. Я вздрогнул и, еле сдерживая слёзы, бросился обнимать сестру.

– Сонечка, прости меня! Умоляю, прости! Я виноват… Это ведь из-за меня с ней, с моей коллегой, ты не смогла нормально поспать. Прости, я не хотел… Я пытался сопротивляться, но ничего не смог сделать… Умоляю, извини меня. Такого больше никогда не повторится! Я тебе обещаю, что не буду заниматься дома таким развратом!

В конце концов я даже искренне заплакал. Я так сильно чувствовал себя виноватым, что не сдержался. Но каково же было моё удивление, когда я поднял голову и огляделся вокруг себя. Соня в шоке, Лена тоже. По их лицам видно, что они очень сильно озадачены.

– За что ты извиняешься? – спросила меня Соня недоумённо.

– К-как за что? Ну, это ведь из-за того, что я привёл сюда её, ты не выспалась. И теперь ты весь день будешь плохо себя чувствовать. – сказал я дрожащим голосом.

– Брат, встань и успокойся. – сказала Соня так строго, что я не нашел, что ответить, и поднялся. – Я не спала вовсе не из-за вас, а из-за домашней работы. Я долго её делала, где-то до двух часов. И ни ты, ни твоя коллега не помешали мне. Более того, я даже рада, что она пришла.

– В смысле?..

– Ну, вчера она в душе мне сказала, что будет нам помогать в быту и станет чем-то вроде твоей девушки. Это же хорошо. И мы с тобой будем меньше утруждаться, и будет у тебя девушка. Разве не хорошо?

– Ну, как сказать…

– А судя по звуку из гостиной вчера вечером, у вас всё хорошо прошло.

Тут я слюной поперхнулся. Соня и Лена в унисон засмеялись. Клянусь: звучали они почти одинаково. Я быстро пришёл в себя и налил себе бокал воды. А Лена, которая тем временем накладывала на тарелки омлет, сказала:

– А ты довольно сентиментальный человек, Сашенька. Я даже не ожидала. Клянусь, проплачь ты так ещё подольше, я бы тоже заплакала.

Я отмахнулся от неё рукой. Допив, я обратился к сестре:

– Слушай, Соня. Это, конечно, очень мило, что ты приняла мою коллегу. Я бы её ещё принял, конечно… Ну так вот, это, конечно, всё хорошо, но нельзя тебе так поздно спать ложиться. Мне можно, ибо я по-другому ложиться уже не умею. Но я хочу, чтоб у тебя был нормальный режим сна. А иначе организм тебе спасибо не скажет.

– Саша, всё хорошо. Я не часто так засиживаюсь. Можешь не беспокоиться. – сказала Соня и налила себе кофе.

Я обратился к Лене.

– Так, Лена, к тебе у меня вопрос: как ты вчера со мной такое сделала, будучи пьяной?

Лена улыбнулась (а она умеет не улыбаться, интересно?).

– А кто сказал, что я была пьяной?

– В смысле? Ты же почти всю бутылку вина выдула.

– А я не пьянею. Такая вот особенность у моего организма.

– Хм, странно… – сказал я. И тут я вспомнил кое-что, и меня пробрала дрожь. – То есть… когда ты мне призналась под дождём…

– Да, это было чистосердечное признание. – сказала Лена и с милой улыбкой на меня посмотрела. Я, находясь в крепком шоке, сел рядом с сестрой за обеденный стол и сказал:

– Поздравь меня, сестрёнка: мне призналась в любви и затащила в постель девушка, которая все школьные годы называла меня отбросом.

Лена, посмеявшись с моего вывода, поставила передо мной тарелку омлета. Он был светленький, чуть прожаренный, приятно пах к тому же. А когда я его попробовал, я просто обомлел: это было если не лучше того, как готовим мы с сестрой, то точно не хуже. Я с аппетитом умял его.

– Спасибо за завтрак, Лена. Было очень вкусно. – сказал я, немного смутившись.

– На здоровье, мой котёнок. – ответила Лена.

– Так, не надо меня так называть.

– А почему? – поинтересовалась Лена, наклонив голову набок.

– Потому что. Неловко как-то…

– Ну ничего, привыкнешь…

– Так, ладно, твоя одежда высушилась, как и моя. Нам бы на работу надо. И, желательно, сейчас, поскольку трамвай скоро приедет.

– Вместе поедем? – поинтересовалась Лена.

– Конечно же. Куда ж ты денешься.

– Интересно, что в офисе говорить будут?..

– А мне не интересно. Пускай говорят, что хотят. Мне плевать.

– А вот это правильный настрой. – похвалила меня Лена.

Одежда, как оказалось, была уже Леной поглажена. Мы быстро оделись. Я попрощался с сестрой, поцеловав её в лоб, и мы с Леной отправились на остановку. Однако судьба злодейка распорядилась со мной жестоко: трамвай уехал ровно в тот момент, когда я и Лена подошли к остановке. Следующего трамвая пришлось ждать минут двадцать. Я был крайне раздражён, а Лена была довольная. Видимо, ей нравилось, что я злой. Трамвай-то приехал, но ему предстояло ехать ещё минут двадцать, а с остановки на работу нужно было идти минут пятнадцать. Учитывая, что из дома мы вышли в 6:56 утра, мы должны были прибыть к месту работы в 7:56, что не так страшно, но проблема была в том, что Николай Степанович поставил начало рабочего дня не на 8:00, а на 7:45. Ему, мол, так удобней. А вот его работникам, вынужденным добираться с разных концов города, было не очень удобно.

Ну да ладно. Что-то долго я расписываю тут пустые мелочи. А ведь секс с Леной – ещё не самое ужасное происшествие, произошедшее со мной за недавние 48 часов. Сейчас мы приближаемся ещё к одному.

Когда мы-таки дошли до работы, мы увидели странную картину: у входа в здание стояли милицейские машины, стояли сотрудники в штатском и о чём-то говорили между собой. Сзади милицейских машин стояла гражданская машина. Ну, как гражданская. Она была очень дорогой. Феррари или что-то типа того, я не знаю марки машин. Но зато я знал, кому принадлежит данная машина. И не только потому, что этот кто-то стоял рядом с ней и что-то увлечённо печатал в своём телефоне. Это был Николай Степанович – сама пунктуальность, который всех карает за приход не вовремя, зато сам опаздывает. Я подошёл к нему и поздоровался:

– Здравствуйте, Николай Степанович.

– А? Привет, Александр. А чего ты так поздно?

– Я хотел бы узнать у вас то же самое.

– Я-то не поздно. Начальники не приходят поздно или рано, они приходят вовремя.

– Ясно… – ответил я (я бы мог ему сказать, что он крайне странный человек, раз думает, что может оправдаться цитатой из «Властелина колец», но мне уверенности не хватило). – А почему здесь милиция?

– Сам не знаю. Пытаюсь разобраться. В здание не впускают, и из здания тоже не выпускают. Никто толком не может объяснить, что происходит.

Я не сильно был удовлетворен таким ответом. Я подошёл к двум стоявшим рядом и что-то обсуждающим милиционерам и спросил:

– Извините, товарищи служители закона, а можно как-то попасть в это здание?

– А вам зачем? – спросил один милиционер с пропитым лицом и большим носом.

– Я там работаю. Да и не только я. – тут я увидел, что Николай Степанович и Лена подошли чуть ближе и беспокойно смотрят на меня. – Вот мужчина стоит – он начальник мой. Вот девушка стоит – моя младшая коллега. Мы должны пройти.

– Извиняюсь, товарищ гражданский, – начал второй милиционер, худощавый и высокий паренёк с небритыми усами, – но мы не можем вас пропустить. Нам поступил приказ гражданских на место преступления не пропускать.

– Место преступления? – удивилась Лена. – А что случилось-то?

– Это вам знать не положено. – ответил первый милиционер. – Поступил приказ…

– Сейчас вам третий приказ поступит! – разозлился Николай Степанович. – Я начальник компании, что расположена в этом здании. Эти двое – мои работники. Мы имеем право пройти туда.

– А я вам говорю, что не имеете. – ответил второй милиционер.

– Да как вы смеете? Вы хоть знаете, кто я? Я не последний человек в этом городе!

– Я вас умоляю, товарищ. – ответил ему первый милиционер. – Я столько лет работаю в милиции и столько раз разговаривал с «не последними людьми» в этом городе, что меня это уже порядком достало.

Тут по лестнице спустился некий человек в сером плаще и подошёл к нам.

– Слава, нет у тебя сигареток, случаем? – обратился он к первому милиционеру.

– Никак нет. Владислав Егорович. Кончились.

– Эх, ты. А что насчёт тебя, Дима? – обратился подошедший ко второму милиционеру.

– Я не курю, Владислав Егорович.

– Ясно всё с тобой. – разочарованно сказал Владислав Егорович. Он был довольно бледен, с чёрными не расчёсанными волосами, с небритыми бакенбардами и с безразличным взглядом. Сразу же после облома с обоими милиционерами Владислав Егорович обратился к нам:

– Товарищи граждане, нет ли у вас сигарет?

– У меня есть. – внезапно ответила Лена и вынула из-под плаща пачку «Уинстона». Она казалась нетронутой: там максимум отсутствовала одна сигарета.

– Ты куришь? – спросил я.

– Нет, я на всякий случай ношу. Вдруг кто спросит.

Что ж. Это было не самое странное, что Лена проявляла в последнее время.

Владислав Егорович быстрым движением вытащил зажигалку (судя по эмблеме на ней – трофейную с какой-то войны) и зажёг сигарету. Закурив, он спросил у милиционеров:

– А чего это вы не пускаете их?

– Так приказано же было никого не впускать. – ответил милиционер Слава.

– Гражданских не впускать. А это работники. Их допросить надо.

– Вас понял, Владислав Егорович. Ну, ребята, – обратился Слава уже к нам, – проходите.

Мы прошли в здание. В коридорах было довольно оживлённо: сотрудники стояли толпами и оживлённо обсуждали что-то, пока на них грозно смотрели милиционеры. Я задумался: чего это за сыр бор? Убили, что ль, кого? Когда я увидел нашего уборщика, который сидел на стуле в почти что бессознательном состоянии и испуганными глазами смотрел куда-то в потолок, пока его пытались привести в чувство медики, я понял: случилось что-то серьёзное.

Через минуту раздался крик: «Разойдись!» – и толпа, как Красное море по воле Моисея, разошлась по разные стороны. И я увидел, как милиционеры проносят через коридор на носилках кого-то под покрывалом. Все, включая меня, Лену и Николая Степановича, смотрели на это молча и не осознавали толком, что только что видели. Когда милиционеры прошли, разговоры возобновились. Я обратился к своему коллеге Мише Баркову:

– Миш, а что случилось-то? Кого убили?

– Не знаю.

Я обратился к другому коллеге. А потом к третьему, и к четвёртому, и к пятому… Никто не знал, что произошло и кого вынесли только-что. И тут Николай Степанович крикнул:

– Замолкните все!

Воцарилась мёртвая тишина. Такая мёртвая, что даже писк мыши был бы слышен.

– А теперь ответьте, чьё тело сейчас вынесли отсюда на носилках? Кто отсутствует?

– Михалёв, Сергей Александрович. 26 лет. Уроженец Калининградской области. – донеслось сзади. Мы повернулись и увидели, как к нам подошёл тот самый Владислав Егорович.