Слияния и поглощения

Глава 1. Обнаружив мёртвого паука, Данте вынужден жить дальше

Был последний вечер жизни Данте в собственном доме. Он лежал на диване перед телевизором, смотрел видео обзор новой серии компьютерной игры «Чувство долга».

Сторож вошёл без стука. Протянул ему рекламную листовку:

– На, игрок, раз ничего в жизни не умеешь, то устраивайся по специальности.

На листовке Данте прочитал:

ТЕСТ ДЛЯ ТЕСТИРОВЩИКА

Требуется тестировщик Программного Обеспечения Реальности Клиента (ПОРК-Системы)

Приходи завтра в торговый центр «Ракета».

Подходи к стенду компании Семург Системс и записывайся на проверку.

По результатам проверки тебя ждёт хорошо оплачиваемая и престижная работа в офисе.

Возможности карьерного роста и прокачки гарантированы!

На обратной стороне листовки эмблема «Семург Системс»: золотая луна с человеческим лицом переплетается с чёрной луной, создавая значок, похожий на Инь-Янь. Только ещё более пугающий.

Данте поблагодарил Сторожа:

– Завтра пойду. Мне теперь всё равно негде жить.

– Опять ноешь! Вот я думаю, если бы у тебя была вторая жизнь, ты её так же провёл бы, в нытье?

Данте меланхолично ответил:

– Давайте предположим, что у людей была бы возможность жить вторую жизнь. Значит, в первой жизни была бы точка перехода в следующую. Это привело бы к тому, что, повторяя предыдущую жизнь, человек повторял бы и переход во вторую.

– Совсем мозги тебе закоротило, – вздохнул Сторож.

– То есть дважды живущий человек вошёл бы в рекурсию, повторяя и повторяя переход из предыдущей жизни в следующую. Не было бы второй жизни, был бы неопределённо длинный ряд повторяющихся переходов. Рекурсия, вот так вот.

– Рекур… чё? Даже не верю, что у таких энергичных родителей сын – размазня.

Данте прервал старика:

– Пожалуйста, можно я побуду один. Это последний день в родном доме.

Сторож ушёл.

Данте принялся подводить итог первой и единственной жизни.

Обшарил углы домика и сложил на столе предметы.

Геймерский ноутбук. Поцарапанный диск с игрой «Город грехов», ещё пятиклассником Данте нарисовал на обложке главного персонажа в гавайской рубашке. Несколько спичек, упаковка солёных арахисовых орешков и старый мобильник, которые не держал заряд более трёх-четырёх часов.

«Вторая жизнь… – вспомнил Данте слова Сторожа. – Блин, мне и в первой ничего не понятно. Если во второй будет то же самое, то какой смысл жить её?»

Завершая обзор вещей, Данте вспомнил, что в левом кармане джинсов давно лежал какой-то неопределённый предмет, но как только он сунул туда руку, предмет проскользнул в дырку, прокатился по ноге и выпал прямиком в щель в полу.

Данте разобрал доски. Сколько ни шарил по земле, загадочный предмет так и не обнаружился.

Умыв руки, Данте обвёл взглядом комнату.

Тускло блестели стёкла старого шкафа. На подоконнике уже который год засыхал неизвестный цветок. В паутине между шкафом и подоконником застыл в медитации паук.

– Беги отсюда, – сказал Данте пауку. – Завтра дом снесут.

Он ткнул насекомое пальцем, чтобы разбудить. От прикосновения паук свалился на подоконник.

Оказалось, что паук давно умер.

Данте принял это за плохой знак. Паук здесь жил все те годы, что и Данте. И вот выяснилось, что вовсе и не жил, а лишь его труп засыхал на паутине.

На рассвете Данте вышел из дома.

Путаясь в траве и морщась от её мокрых прикосновений, зашагал по направлению к автобусной остановке. Миновал дерево на горе. Здесь в детстве он часто сидел, зачитываясь книжками комиксов.

Рядом с деревом стоял рекламный щит с изображением многоэтажного дома отдыха с бассейнами и вертолётной площадкой. Большими буквами слоган:

Через три-четыре года вы будете в раю

Данте расстегнул ширинку и помочился на рекламу. Старался задеть струёй как можно больший кусок изображения чужого рая, который построят на месте его дома.

Глава 2. Новые технологии помогают Данте узнать кое-что из жизни красивых девушек

В торговом центре «Ракета» Данте без труда нашёл стенд «Семург Системс». Окружённый школьными партами, он располагался рядом с фудкортами. На каждой парте – мини-компьютер и очки виртуальной реальности.

У стенда за длинным столом сидели двое: красивая девушка и пухлый парень с настолько пышными бакенбардами, что казалось, будто на каждой щеке пригрелось по котёнку.

Стол окружала толпа школьников и подростков преимущественно мужского пола. Данте даже на секунду устыдился, что ищет работу такую же, как они. Присмотревшись, отметил среди тинейджеров седоголовых дядечек. Просто они были одеты как подростки: на спинах у них висели такие же рюкзаки, что маскировало их биологический возраст. Дяденьки тоже толпились, продирались сквозь толпу к стенду и размахивали листовками.

Девушка улыбалась каждому соискателю. Принимала листовку, а взамен давала анкету. Тинейджеры с трудом отходили от красавицы, садились на стулья и начинали заполнять бумаги. Каждые несколько секунд поднимали головы и мечтательно смотрели на девушку.

Данте получил анкету и сел за парту.

Пунктов оказалось не слишком много:

Имя – Данте Гульфарусов, 22 года.

Образование – какой-то колледж. Что-то связанное то ли с железнодорожными перевозками, то ли со строительством мостов. То ли с перевозками железнодорожных мостов?

Семейное положение… Данте задумался и вспомнил, что Сторож, когда говорил про родителей Данте, всегда добавлял: «Они молодцы! А ты болтаешься, как говно в проруби».

Какое-то неопределённое положение.

Данте скосил взгляд вправо. За соседней партой сидел подросток в больших наушниках. Музыка играла так громко, что слышно даже отсюда. Паренёк мотал головой в такт и топал ногами, при этом быстро-быстро заполнял строчки в анкете.

Данте подсмотрел, что в графе «семейное положение» было написано: «В активном поиске». У другого подростка в той же графе: «Я взрослый!!! С прошлого года».

Немного подумал и записал в свою графу: «Уже не помню».

Далее шли вопросы о любимой игре, фильме, книге и музыке. Их заполнил тем, что первое пришло в голову: «Чувство долга», Достоевский и «разнообразные музыкальные треки всех направлений».

Девушка приняла анкету Данте, взамен протянула маленький кусочек картона:

– Здесь пароль от учётной записи. Садитесь за любой свободный компьютер, настраивайте под себя и ждите начала тестирования. Удачи.

По знаку парня с бакенбардами участники натянули на лица очки виртуальной реальности и взяли в руки геймпады. Перед глазами начался десятисекундный отсчёт, а сквозь наушники слышно, как парень с бакенбардами говорил:

– Вы походу разберётесь в сюжете. Быстро въезжать в тему – часть вашей работы. У всех есть ровно тридцать пять минут на прохождение «Теста Тестировщика». По окончанию вы запишите свои рекомендации по улучшению программной или графической части. Итак, поехали.

Уши Данте наполнились гулом толпы и звуком музыки из динамиков. Он обнаружил, что сидел за длинным столом, а перед ним толпились тинейджеры. Протягиваю ему листовки, они пялились куда-то в область его груди.

Данте опустил глаза и обнаружил, что его Персонаж – это та девушка, которая принимала анкеты. Увидел вырез своего платья и ровные полушария грудей. Чуть ниже, под столом, разглядел стройные ножки.

Один из седоголовых дядечек с рюкзаком на спине оттолкнул тинейджеров, встал перед ним, протягивая листовку:

– Возьмите у меня, девушка.

Данте перестал разглядывать себя и обменял листовку на анкету. Дядечка мерзко улыбнулся и отошёл к партам.

Тинейджеры обступили Персонажа. Со всех сторон потянулись руки с листовками. Под напором их тел стол двинулся и прижал Персонажа спиной к стенду. Каждый соискатель требовал принять анкету именно у него. Всю зону обзора заняли перекошенные рты и горящие глаза. Некоторые руки стали тянуться к груди Персонажа, намереваясь проникнуть в вырез платья.

На экране возникла подсказка: «Нажмите Х, чтобы сказать…»

По нажатию высветились варианты диалога:

1. «Пожалуйста, не толпитесь и соблюдайте очередь».

2. «В очередь, сукины дети!»

3. «А-а-а!»

4. «Убери руки, щегол».

Данте отменил диалог. Вместо этого стал быстро-быстро обменивать листовки на анкеты. Получив анкету, тинейджер отходил к партам и садился заполнять. На его место вставал новый соискатель с листовкой в кулаке.

Данте расправился с анкетами, наступило затишье. На короткое время перед ним оказалось пустое пространство. Его Персонаж весь усыпан листовками: во время обмена он кидал их не глядя куда.

Попробовал отодвинуть стол, чтобы дать больше свободы движениям – началась вторая волна соискателей. На этот раз они тянули заполненные анкеты, и оказались более агрессивными, чем в начале. Наступали на него плотной толпой, выставив руки. У некоторых под глазами проявились синяки, как у зомби, а кожа потемнела. Истлевшая одежда свисала с тел.

Персонаж Данте не успевал прочитывать анкеты и обменивать их на картонки с паролем.

Седой дядечка запрыгнул на стол и протянул руки к шее Персонажа. Данте увидел его искажённое злобой лицо и слюну, капающую с высунутого языка. Изображение погасло, и появилась надпись:

Принято 188 анкет

Конец игры

Глава 3. Добившись успеха, Данте знакомится с успешными людьми

Данте снял очки и огляделся. Остальные соискатели ещё проходили тест. Он встал из-за стола.

Парень с бакенбардами подскочил к нему с листком бумаги и ручкой:

– Какой ты быстрый. Давай, дождёмся последнего тестировщика, а пока ты напишешь рекомендации.

Данте согласился подождать, всё равно идти больше некуда. Достал пакетик с орешками и стал потихоньку грызть.

Один за другим соискатели скидывали очки:

– Эх, мне бы ещё немного времени и продержался бы.

– А я всё раздал, когда этот старик меня душить начал.

– Две анкеты осталось до конца.

– У меня тоже. Но гады столом придавили, и тёлка стала медленнее работать.

– А я зря время потратил на диалог.

– Да-да, там явный баг. Что бы ты ни выбрал произнести – они продолжают лезть.

Наконец очки отложил последний соискатель – седоголовый дядечка с рюкзаком, который он не снимал даже во время игры. Дядечка довольно улыбался и победоносно осматривался. Был уверен, что показал наилучший результат. Поглядел на девушку за столом и попытался пошутить:

– Только опытный человек может делать это долго.

Парень с бакенбардами сказал:

– Убедились, как сложно работать нашей сотруднице? Теперь прошу записать рекомендации о том, как улучшить алгоритм её работы так, чтобы свести к минимуму все препятствия. Что бы вы добавили на этом уровне? Быть может, какие-то инструменты, которые облегчат её взаимодействие с толпами соискателей? Какие-то улучшения в дизайне локаций? Или поможете отловить баги в скриптах неигровых характеров? Быть может, вам не хватает атмосферности или реалистичности? Или геймплей каким-то образом несбалансирован, а вы точно знаете способ это исправить?

Данте дописал свою единственную рекомендацию и стал подглядывать к соседям. Один тинейджер почти заполнил лист. Каждую рекомендацию пронумеровал и сейчас строчил мысль под номером «3.2.»

Седоголовый дядечка не только написал, но и нарисовал экраны со стрелками и подписями, поясняющими механику улучшений.

«Да уж, куда мне до них» – подумал Данте. Встал из-за парты и отдал лист девушке.

Солёные орешки раздразнили аппетит. Данте направился к фудкортам.

Остановился у прилавка сети быстрого питания «Жареный цыплёнок». Заказал стандартное меню. Картошка была пересоленной, крылышко недожаренным, тесто жёстким, а газировка водянистой, с тремя случайно сохранившимися на стенках стакана пузырьками газа.

Данте отошёл к столикам и сел. Он угрюмо давился невкусной едой, наказывая себя за постоянную неудачливость.

Мимо него прошли соискатели с подарочными пакетами. Значит, всё закончилось, и победителя выбрали. Данте горько вздохнул и откусил кусок сырого мяса.

– Вот он.

Подбежала девушка-красавица, что раздавала анкеты. За ней спешно шёл пухлый парень с бакенбардами:

– Уф, думали, что ты ушёл, а своего телефона в контактах не указал. Поздравляем, ты прошёл конкурс.

– В последнее время мне так не везёт, что вижу в этом какой-то подвох.

Девушка погладила Данте по плечу:

– Что-то случилось в жизни?

– Ничего, кроме того, что мой дом разрушили и мне негде жить. А из-за дырки в кармане я потерял что-то, что даже не могу вспомнить.

Парень с бакенбардами сказал:

– Не ной. В коллективе «Семург Системс» нет места грусти. Разве что немного по понедельникам. Давай знакомиться, Данте, меня зовут Ираклий. Кратко – Ира.

– Алия, – девушка протянула руку.

Новые знакомые повели Данте обратно к стенду. По дороге Ира рассказал:

– Мы строим тесты по одинаковой схеме, но с разным сюжетом. Редко кто решает задачу изящным способом. Большинство соискателей не обратили внимания на мою подсказку. Начали давать рекомендации, как улучшить «играбельность уровня». Более половины соискателей посоветовали снабдить персонажа оружием, чтобы отбиваться от атак «зомби». Они так подвержены стереотипу зомби-шутеров, что даже не соизволили выйти за рамки шаблона. Кто-то вообще ушёл от решения и стал расписывать свои собственные устаревшие представления о гейм-дизайне.

Алия добавила:

– Мне понравилась краткость Данте. Мужчина не должен произносить больше четырёх слов в минуту. И ещё, большинство испытуемых пытались одинаково шутить. Рекомендовали одеть протагонистку в обтягивающую одежду или купальник. Один дядечка нарисовал костюм с подробным описанием цветов и текстур. Получилась какая-то космическая стриптизёрка с лазерным топором в руках.

Ира засмеялся:

– Скажи прямо: костюм тебе понравился?

– Очень. Закажу такой в ателье и надену его на ближайшую вечеринку у тебя дома. Но ведь это не решение задачи.

– Не решение.

– Поэтому я предложила дядечке должность художника по костюмам.

У Иры зазвонил телефон.

– Да, босс, – ответил он. – Нового тестировщика нашли, а так же одного художника и одного помощника по развёртке двухмерные чертежи в трёхмерные макеты и далее. Сейчас зачитаю ответ тестировщика.

Ира выбрал из пачки лист с предложением Данте:

– «Решение задачи по оптимизации труда девушки, которая раздаёт листовки. Что если печатать анкету и пароль сразу на листовке? Таким образом, вообще не нужна никакая девушка. Соискатели будут сразу подходить к компьютерам и приступать к тесту».

Пряча телефон, Ира пояснил:

– Босс похвалил тебя. Мало кто из соискателей близок к тому уровню понимания, который требуется в нашей работе.

Во время этого разговора Алия и Ира собрали со стола бумаги, разложили по пакетам и пошли к выходу из торгового центра, увлекая Данте за собой.

Глава 4. У Данте открывается возможность прокачать мышечную массу

На улице Алия спросила:

– Ты где живёшь?

– Мой дом разру…

– Это я уже слышала. Не на развалинах же ты спишь?

Данте только развёл руками:

– Я ещё не спал.

Алия кивнула:

– Ладно, есть одна квартирка. Хозяин путешествует, и поручил мне её сдать в аренду хорошему человеку. Ира, сможешь отвезти нас? Мой Тигрёнок ещё на ремонте в тибетском СТО.

Ира с готовностью согласился:

– Куда едем?

– Район парка имени Шлагбаумана.

– Ясно. Но разве парк не переименовали? Его теперь называют «Сад Упавшего Дерева».

Данте и Алия сели на заднее сиденье автомобиля Иры.

Чем дальше углублялись в улицы города, тем сильнее Данте крутил головой. Алия даже спросила:

– Ты в первый раз в городе?

– Пока мои родители не уехали в Америку, я часто с ними сюда приезжал. У нас была тут квартира.

– А где ты жил?

– В посёлке Коричневые Холмы.

Ира засмеялся:

– Мы эту деревню называем кратко – «Какашки».

Алия добавила:

– Мой бойфренд работает в Городском Совете. Он рассказал, что в ближайшие годы город поглотит все близлежащие поселения.

Ира присвистнул:

– То есть Какашки станут частью города? Будто и без этого у нас дерьма мало.

Данте горько вздохнул:

– Вот поэтому на месте моего дома скоро начнут строить санаторий с вертолётной площадкой.

– Санатории тоже нужны. Ты компенсацию получил?

– Этих денег недостаточно, чтобы купить квартиру в городе.

Ира улыбнулся:

– Ничего, если будешь хорошо работать, Семург Системс не обидит. Сможешь ипотеку взять. Я в прошлом году купил дом на Винных Холмах.

Данте вежливо восхитился:

– Там ведь миллионеры живут?

– Там живут не только богатые, но и умные люди. Там столько народа с элитным британским образованием, что недавно начали собирать друг у друга подписи, чтобы переименовать район в Winewood Hills, да только патриоты развонялись.

– Почему?

– Требуют вернуть «Винным Холмам» историческое название – «Каменная Башка». По легенде, две тысячи лет назад воин из народа по имени Благородный Предок, чтобы остановить нашествие каразенгорских завоевателей, обрушил на вражеское войско каменную скалу. Уничтожив войско, сам Благородный Предок, как водится, погиб под обломками. На том месте, где он умер, камни нападали якобы так, что стали напоминать его голову.

– Патриоты верят в сказки, как в исторические данные, – добавила Алия.

– У патриотов вообще странно глаза устроены. В любой куче обломков могут увидеть признаки исторических личностей и персонажей. А если кто-то посмеет устроить пикник возле этой груды камней, то они начинают вопить об унижении исторической памяти. Кстати, вот мы и приехали.

Солнце почти село. Над тёмно-зелёными силуэтами деревьев парка плыл закат. Стёкла окон на верхних этажах жилого комплекса отражали оранжевый свет.

Пахло жареным мясом: на первом этаже здания размещалось кафе с бургерами. На площадке шумели дети: стучали мячом, висели на турниках или суетливо катались на велосипедах вокруг памятника.

При взгляде на памятник Ира поморщился:

– И сюда дотянулась пропаганда. Скоро каждый гражданин этой страны будет держать дома монумент Благородному Предку.

Новые знакомые проводили Данте до двери квартиры на верхних этажах. На пороге распрощались. Ира подробно объяснил, где находился офис Семург Системс и как до него добраться.

Оставшись один в чужой квартире, Данте нарочито медленно возился в прихожей.

Шагнул в первую комнату.

Косые лучи заходящего солнца проникли через окно без занавесок и оранжевым прямоугольником легли на книжную полку с собранием сочинений Ф. Достоевского. Но только Данте сделал шаг к окну, лучи исчезли. Солнце спряталось за деревьями парка, будто испугалось, что в квартире кто-то появился.

Беглый осмотр квартиры показал, что её владелец был фанатом спорта и физических нагрузок. Беговая дорожка, велотренажёр, турник да штанги различных категорий тяжести занимали всё свободное от мебели пространство.

Более того, хозяин собственноручно превратил некоторые бытовые предметы в изощрённые тренажёры. Например, к кухонной табуретке приделал устройство для поднятия тяжестей ногами – можно пить чай и разрабатывать бедренную группу мышц.

Пульт телевизора имел встроенный экспандер, что позволяло развивать мышцы рук и предплечья одновременно. Чтобы поднять крышку унитаза, нужно в то же время вытянуть пятьдесят килограмм. Открывание дверок шкафов требовало усилий, так как к щеколдам и пружинам привешены тяжёлые гантели.

Даже поднимая крышечку сахарницы, человек выжимал до пяти килограмм, упрочняя мышцы сгибатели на пальцах.

За день произошло так много событий, что у Данте не получалось обдумать их все. Он даже подумал, что и вторую ночь проведёт без сна. Благо у хозяина квартиры имелась масса ночных забав: хочешь – открывай и закрывай форточку, укрепляй бицепсы обеих рук, а хочешь – накачивай пальцы, откручивая и закручивая тугие винтили кранов. Вдобавок ко всему, вместо кровати лендлорд-спортсмен использовал снаряд для жима штанги лёжа.

Остаток вечера Данте посвятил обустройству: положил рюкзак в шкаф, а ноутбук поставил на стол перед окном. Окно он не смог открыть – этот снаряд ещё не по силам. Данте погрозил оконному механизму:

– Ничего, и с тобой когда-нибудь справлюсь.

Эта оптимистичная мысль разместилась внутри его головы, как внезапно приехавший в гости незнакомец, нагло утверждавший, что у него есть важное известие, которое, возможно, перевернёт всю вашу жизнь.

Глава 5. Ира раскрывает Данте суть и просит не очковать

В первый рабочий день Ира провёл для Данте экскурсию по этажам здания Семург Системс. Рассказал, что такое Программное Обеспечение Реальности Клиента, сокращённо ПОРК-Системы:

– Повторюсь, нужно твёрдо понять, что наш программный продукт ни в коем случае нельзя называть играми, как бы внешне он на них не походил. Сравнение с играми допустимо только для обывателя, который не разбирается в тонкостях современного ай-ти-бизнеса. Как обыватель не различает в электронной музыке жанры эмбиент-техно и эмбиент-хаус. Для непривычного слуха и то и то звучит, как однообразный топот ногами на дискотеке.

– Это я уяснил, – сказал Данте.

Ира достал металлическую расчёску и пригладил бакенбарды:

– Мы всё равно остаёмся заложниками индустрии игр. Заимствуем из неё и технологию, и терминологию. Я иногда шучу, что вместо «профессиональной деформации», у нас развивается «профессиональная шизофрения». Мы используем тот же набор инструментов, что производители и разработчики игр. Даже рекламные стратегии строим, словно какая-нибудь «Рокстар», выводящая на рынок очередную серию ГТА. При этом мы так же далеки от видеоигр, как электронная музыка от настоящей. Хм, или так же близки. Я ещё не придумал, как шутить об этом.

Они поднялись на последний этаж и встали у большого окна. На горизонте проблёскивали воды Великого Озера. Слева торчали стрелы портовых кранов, будто группа гигантских роботов вздымала руки и молилась на восходящее солнце.

Продолжая поглаживать бакенбарды расчёской, Ира сказал:

– Если откроешь Википедию, то прочтёшь: ПОРК-Система – это виртуально и графически реализуемая система, которая воспроизводит объект исследования и его взаимодействие с другими объектами в рамках заданной модели. Я иногда шучу, добавляя, что кроме этого ПОРК-Система компенсирует вселенский хаос точными инструментами управления, заключёнными в контроллер игровой консоли.

Данте настолько не понял, о чём сказал Ира, что почувствовал необходимость задать вопрос. Но не смог придумать ничего и поэтому повторил:

– Это я уяснил.

– Мы строим обыкновенные компьютерные аналитические модели, – продолжал Ира. – Наши заказчики: военные, биологи, астрофизики, машиностроительный и аграрный сектора экономики. Но Семург Системс чаще всего работает с маркетологами и политиками. Эти области полностью построены на мнимостях, именно они более других нуждаются в виртуализации рабочих алгоритмов.

– Но зомби-тест явно игра.

– Тебе, как новичку, можно изредка называть нашу продукцию «играми», но это лишь на первое время. Когда вникнешь в процесс, сам проведёшь разграничительную черту между понятиями. Да и современные видеоигры называются так по старинке, хотя давно не являются просто играми.

– Можно кратко объяснить разницу? Ведь тест с зомби был неотличим от какого-нибудь игрового уровня.

– В обычных играх всё построено так, чтобы удовлетворить игрока. В наших – удовлетворяется игра, если можно так выразиться. Я иногда шучу, что отличие ПОРК-Систем от игр в том, что в них не играют, а работают. Мы можем предоставить клиентам не просто столбики скучных цифр, диаграммы и графики, а полное трёхмерное прототипирование реальности и недостающих объектов. Обеспечиваем системой управления и настройками баланса игровых… то есть, ПОРК-Системных компонентов. В отличие от традиционного компьютерного прогнозирования, даёт заказчику набор инструментов для гибкого решения любых вопросов. Например, маркетологи, работая в трёхмерной вселенной целого города, должны были пройти уровень, где их продукт сталкивался с конкурентом. Игроку, мы называем его «Оператор Протагониста», нужно было придумывать рекламные кампании, чтобы обойти конкурента, даже саботировать его предприятия. В высоко детализированной модели мира учитывалось всё, вплоть до возможности ввести торговые пошлины на продукцию конкурента, путём подкупа сенаторов или напрямую завалить конкурента с помощью компромата или судебного процесса.

Данте хотел сказать прямо: «Это выглядит как игры, звучит как игры и управляется как игры. Значит – это игры?», но воспользовался шансом промолчать.

Поглаживая бакенбарды расчёской, Ира продолжил:

– ПОРК-Системы – это имитирование существующих в сознании клиента систем и взаимодействий путём графического отображения математической модели. То есть, мы сначала пытаемся разбить явление, которое субъективно реально для клиента, на математические функции. Когда этот взаимозависимый набор цифр приобретёт непротиворечивый образ уравновешенной системы, мы снова пытаемся превратить его в реальность, но уже в виде явной имитации, в качестве виртуального образа. Спросишь, что даёт нам подобный двойной реверс-инжиниринг клиентских тараканов в башке?

Ира замолчал, ожидая реакции.

Данте кивнул:

– Спрошу. Спрашиваю.

– Он позволяет монтировать точки управления моделью системы. Причём мы так упрощаем управление, что оно укладывается в тот инструментарий, каким располагает обычный игровой контроллер от «Плейстейшн» или игровых приставок от других брендов.

Ира кашлянул и, прикрыв рот рукой, скороговоркой пробормотал:

– Я обязан упоминать именно «Плейстейшн», так как «Сони» – наш главный партнёр.

Данте понимающе кивнул.

Убрав руку ото рта, Ира продолжил нормальным голосом:

– Словом, мы делаем так, чтобы с управлением модели мира справился любой дебил. Или стример.

– А зачем?

– Что «зачем»?

– Упрощать для дебилов и, тем более, для стримеров?

– Дело в том, что порог восприятия аудио-видеоинформации гораздо ниже, чем таблиц, цифр или формул. Это в шестидесятые годы двадцатого века люди были достаточно умны, чтобы прочесть математическую модель с листа бумаги, как музыкант слышит музыку с нотной записи. Сейчас люди избалованы. Если им не показать трёхмерный мультик, они ничего не поймут.

Данте застыдился, но признался:

– Вот ту я немного не понял.

– Мы привыкли, что на «Дискавери Чэннел», когда речь заходит, например, об атомах и молекулах, на экране показывают разноцветные шарики, которые крутятся друг вокруг друга. Хотя атомы вовсе не круглые и тем более не вращаются по каким-то там планетарным орбитам. Да и вообще не существует их, атомов этих.

– То есть Семург Системс производит виртуальную реальность?

– Не совсем. Виртуальную реальность кто-то создаёт для кого-то. Обычная ви-ар – это как чужая коробка игрушек, которую тебе предложили в гостях, чтобы ты не отвлекал взрослых. Мы же обеспечиваем программно-аппаратный комплекс, при работе с которым клиент самостоятельно создаёт виртуальную реальность для себя.

– А смысл?

– В том, что никто не сможет обмануть человека так, как способен он сам. Кто всё это заказывает, тот подбирает наиболее точные образы, локации или паттерны поведения, как собственного, так и надуманных сущностей.

Данте подумал, составляя вопрос позаковыристее:

– То есть клиент одновременно является исполнителем собственного заказа?

– Во-во. Как, знаешь, есть рестораны, где посетители сами готовят себе еду. Заведение предоставляет очаг, ингредиенты и атмосферу. А клиент платит хозяину за собственный труд. Только у нас ещё лучше – ингредиенты пользователь тоже приносит свои.

– Боюсь спросить, а что тогда делает Семург Системс?

– Во-первых, программную часть. Во-вторых, аппаратную. Ну и про юридическую сторону не забывай. ПОРК-Системы – это тебе не игрушка. Ни ванну, ни диссоциатив, ни всё остальное не купить в свободном доступе. Технология лицензируется и контролируется государством.

– Всё так серьёзно?

– А то! Видишь ли, клиенту нужна тренировочная реальность, чтобы не ошибиться в настоящей. Мы как бы строим спортивную площадку и устанавливаем тренажёры. Упражнения делает сам клиент.

– Но если клиент – источник своей виртуальной реальности, как посторонние люди могут её протестировать?

Ира с усмешкой ущипнул бакенбарды:

– Да никак. Но по технике безопасности тестировать надо. А то лицензию отберут. Понимаю, твоё недоумение. Это если бы ты был тестировщиком, скажем, турников. Ты бы делал сто подтягиваний и сто вращений. Потом спрыгивал бы и говорил: «Нормальный турник, клиент сможет так же».

– А на деле…

– На деле он даже не допрыгнет до перекладины.

Данте недоверчиво покрутил головой. Ему подумалось, что всё это какая-то подстава. Что Семург Системс попросту отмывает деньги от наркоторговли и производства детской порнографии. Что-то такое он читал в интернете.

– Не очкуй. Ты будешь тестить чужую реальность, ответственность тоже не на тебе. Да и какая там ответственность? Единственное – неразглашение. Никогда не упоминай, даже в беседе с коллегами из других отделов, что ты видел и пережил. Общение о клиентских реальностях веди исключительно с начальством или партнёрами по тесту. А лучше вообще ни с кем.

Данте тряхнул головой:

– Я не очкую. Мне даже интересно.

Глава 6. Данте работает. У него тридцать два процента брака

Ира и Данте спустись на лифте этажом ниже, в Отдел Тестирования.

Это было обширное помещение, увешанное экранами разных размеров. Кое-где с потолка свешивались очки виртуальной реальности, как кислородные маски на терпящем бедствие авиалайнере. На стеллажах с табличкой «расходные материалы» громоздились коробки со всеми марками игровых консолей, очков и наушников. В корзине для мусора копились поломанные игровые контроллеры.

В самых неожиданных местах комнаты сидели люди в шлемах виртуальной реальности. Вертели головами и нажимали кнопки на контроллерах или клавиатурах. Изредка то один, то другой снимал шлем и записывал что-то на планшете.

В центре комнаты – стол, доверху заваленный бумагами и деталями от шлемов и консолей. За ним сидел однорукий мужчина. Ловко жал кнопки специального инвалидного геймпада и смотрел на экран.

– Знакомься, твой непосредственный начальник, Лаймдот Смагулов. От него получишь детальные указания по работе.

Лаймдот дождался ухода Иры, отложил геймпад и протянул руку для пожатия:

– Надеюсь, тебя ввели в курс дела? Я не буду говорить про ПОРК-Системы, если нужно знать больше, иди в Интернет.

– Хорошо.

– Ира тебе уже трындел, что ПОРК-Системы это, мол, не игры, то-сё, да? Так вот, это – херня. То, что выглядит как игры, звучит, как игры и управляется, как игры, и есть игры.

– Признаться, я так же подумал.

– Просто Ира продажник, ему важно придумывать мифологию продукта. Только так можно загнать его по самой высокой цене. Мы же заняты конкретным делом. Мы – последняя инстанция между производственниками и заказчиком. Если на этапе производства ПОРК-Системы будет допущена ошибка, виноваты будут не те, кто её совершили, а те, кто её не заметили. То есть мы, тестировщики.

– Ира говорил, что ответственность будет не на мне.

– Ага, ты маркетологов больше слушай. Ответственность только на тебе. Но и платят соответствующе. Тебя устраивает?

– Да.

– Садись за свободную станцию, надевай шлем. Я объясню суть задачи по ходу.

Пока Данте готовился, Лаймдот читал с планшета:

– Заказчик из Японии. Компания называется Dancing Elephant. Скорее всего, подставная. Нет никаких данных: ни чем занимаются, ни сколько существуют. Быть может, финансовый отдел знает, кому на самом деле выставили счёт на оплату. Впрочем, это не наше дело. Компьютерный анализ – область секретная, исходные данные часто предоставлены из недр спецслужб. Поэтому не удивляйся внешней оболочке программы. Под ней скрывается что-то сильно зашифрованное.

– Ого.

– Да-да, мало того, что нам приходится визуализировать мнимые модели мира, так они ещё бывают замаскированы в свою полную противоположность.

Данте смотрел, как на чёрном фоне внутри его головы бегут строки загрузчика:

Loading entities – 40% done

Creating location A34-Z-Workplace

Starting reality model…

Лаймдот переключился на внутриигровой коммуникатор. Теперь его голос звучал в голове у Данте:

– Наша задача: построить, согласно данным клиента, завод симулирующий производство птиц. Один из Протагонистов работает в цехе оперьёвочного комплекса. Наш герой должен пробиться в корпоративной иерархии. От простого оперьёвщика до управляющего партнёра. По словам клиента, они хотят проверить работу социальных лифтов внутри предприятия. Ну, наше дело поверить в это голословное утверждение и выполнить свою работу.

Данте уже стоял возле конвейерной ленты, по которой двигались замороженные куры.

– Модели птиц ещё не готовы, поэтому сейчас они одной породы. Твоя задача: нужно отработать одну смену и убедиться, что нигде нет глюков. Время течёт в три раза быстрее реального. За остаток нашего рабочего дня ты управишься с рабочим днём в симуляции. Ну, всё, удачи.

В конце конвейерной ленты показалась тушка птицы. Перед глазами Данте мелькали строки с инструкциями, что делать и какие кнопки нажимать.

Дождавшись, когда тушка окажется рядом с ним, Данте подхватил её и сунул в стоящий слева чан с синей жидкостью. Из ящика справа достал горсть чёрного порошка и тщательно обсыпал тушку. Синяя жидкость затвердела, превратившись в кожный покров, а из крупинок порошка быстро выросли перья.

Данте бросил тушку на конвейер и взял следующую. Обрабатывая её, проследил за первой птицей: она обратилась в большого взъерошенного ворона. Перья торчали в разные стороны, как хаотичные штрихи. Вероятно, насыпал слишком много оперьёвочного порошка.

После нескольких неудачных попыток, Данте нашёл оптимальное сочетание порошка и жидкой кожи. Птицы стали получаться более реалистичными.

Он освоился с процессом и действовал механически. В голову полезли первые мысли о реальном предназначении этой программы. Что же может быть зашифровано? Быть может, японские спецслужбы маскируют способ вербовки агентов? Или же это аллегорическая процедура пропагандисткой обработка населения?

В наушниках загромыхал голос Лаймдота:

– Так держать! Судя по логам у тебя тридцать два процента брака, значит нужно искать причину. Ты не унывай, что работа скучная. При правильном отношении, поймёшь, что у нас самая полезная деятельность в эС-эС. Полезная для нас. Если остальные сотрудники тратят жизнь и силы на процветание фирмы, то мы за счёт компании совершенствуем собственную личность.

Данте сноровисто обмакнул очередную тушку в жидкую кожу:

– Это как?

– Когда тестируем программные продукты, наш Протагонист проживает целую жизнь. Через него получаем опыт и мы. Осваиваем самые неожиданные профессии. Ты, например, уже научился работать на птичьем конвейере. И это только начало! А теперь сам посуди, если за одну рабочую смену мы проживаем целую жизнь, то какой степени просветления ты достигнешь к первому полугодию?

– Ну, не знаю. Высокой?

– Запредельной. Поэтому так сложно найти хорошего тестировщика. Большая часть сотрудников на должности «Оператора Протагониста» сливается в первый же квартал.

– Отчего?

– Накапливают усталость от бытия, начинают искать смысл жизни. Кто-то отправляется бродяжничать, кто-то становится отшельником. Кто-то начинает понимать, что проживая чужую жизнь, забывает о своей и срочно женится по объявлению и заводит детей.

– Ну, моя жизнь скучнее ПОРК-Системы, – засмеялся Данте. – Я смогу принять в себя очень много опыта бытия.

– Был один парень, он так же говорил. А потом решил, что вся его жизнь – это компьютерная визуализация. Начал искать выход из неё, пока его не закрыли в психушке. Теперь ищет баги в планировке палаты. Так что, Данте, при первых признаках того, что начинаешь думать о смысле жизни, тут же беги к нашему штатному психологу.

Глава 7. Марлен неуверенно заходит в шкаф

Той ночью, когда Данте впервые спал в тренажёр-квартире, парень по имени Марлен остановился под светящейся вывеской, соображая, где он оказался и как, чёрт возьми, добраться отсюда до дома?

Он недавно вышел из кабака, где остались допивать праздничный вечер товарищи. В голове крутились молекулы алкоголя. Хотелось домой, но в душе осталось чувство незавершённого дела.

Это всё из-за красотки в синем обтягивающем свитере. Она понравилась Марлену, но Синенькая не проявила к ухаживаниям никакого интереса. Она больше слушала выскочку юриста. Тот много и складно говорил. Выставлял напоказ дорогие часы и постоянно упоминал к месту и не к месту, как лихо гонял на своём Порше и подкупал ментов. У Марлена не было шансов переиграть негодяя.

Чувствовал себя никому не нужным, недооценённым.

Поднял голову и прочитал светящиеся буквы:

Стокер. Салон красоты.

С похмельным удивлением Марлен вгляделся в мутное стекло витрины:

– Ночь, а салон работает.

По ту сторону горел неяркий свет, освещая пустые кресла и столики с баночками. Над одним столиком склонилась девушка.

Марлен оправил куртку, повязал покрасивее шарф и толкнул дверь.

Девушка поднялась навстречу входящему. Длинные чёрные волосы рассыпались по плечам. В пальчиках зажала тюбик с кремом, который секунду назад втирала в ладошки. Одета во всё чёрное, шея полностью закрыта кружевным воротником, как у пажей в фильмах про средневековье. Лицо очень бледное, под глазами тёмные круги. Непонятно, это такой готический макияж или что-то болезненное.

Марлену стало страшно смотреть в её тёмные глаза. Перевёл взгляд на её губы, которые тоже или выкрашены тёмной помадой, или физически почернели от какого-то недуга. Несмотря на всё это, она была странно красивая и притягательная.

Девушка улыбнулась, повернула в его сторону кресло, но внезапно отступила назад:

– Вы… ты зачем пришёл?

– Подстричься хочу.

Она отвернула кресло:

– Сейчас ночь.

Марлен показал на дверную табличку:

– Открыто.

– Уже закрываемся.

Марлен размотал шарф и подошёл к креслу:

– Мне нужна новая причёска.

– Предупреждаю, согласившись остаться, ты сильно рискуешь.

– Ты плохо стрижёшь?

– Я очень хорошо стригу.

– Тогда чем я рискую?

– Узнаешь, когда поздно будет бежать.

Марлен оценил её слова как заигрывание. Алкоголь подсказал продолжение:

– Единственный риск я вижу в том, что могу влюбиться без оглядки.

– Смелый, – загадочно сказала девушка, и толкнула Марлена в кресло.

Откинув голову назад, он нежился в струе тёплой воды. По телу шла приятная дрожь, а когда девушка погружала в его волосы пальцы, в груди приятно замирало.

– Меня зовут Марлен.

– Эля.

– Приятно познакомится. А почему ночью работаете? Для салона красоты странно.

– Есть особые клиенты. Для них.

Эля схватила волосы клиента в кулак и подняла с кресла. Грубо, но Марлен понимал, что это часть игры. Хочет наказать назойливого посетителя. Причём не со зла, а флиртуя.

Эля отвела его в другое кресло и усадила перед зеркалом:

– Ну, в каком стиле будем подстригаться?

– Сделай что-то модное, на своё усмотрение. Хочу стать красивым и стильным.

– Стиль к красоте не имеет отношения, – вздохнула девушка и достала ножницы.

В тусклом освещении ножницы напоминали занесённый над его головой кинжал. К радостному чувству прибавился короткий страх.

Эля задумчиво обошла Марлена, где-то пригладила волосы, соображая будущую причёску. Затем решительно вонзила в его густые волосы расчёску и щёлкнула ножницами. На пол полетели первые отрезанные локоны.

Марлен поспешно соображал, чем бы занять парикмахершу? В готичной обстановке странного салона в голову не лезла ни одна стандартная тема.

– А не темновато ли здесь? – спросил он.

– Клиенты не любят яркий свет.

– Да кто же они такие? Мафия?

– Нет.

Тут Марлен догадался. Заулыбался, довольный своей прозорливостью:

– А-а-а, понял. Но тут нечего стыдится и скрывать. У каждого своё дело, все профессии важны.

Она перестала стричь и вопросительно посмотрела в зеркало. «Странная, но красивая», – подумал Марлен, заглядевшись в отражение, и пояснил:

– Полумрак сделан для удобства профессионалов, работающих в ночное время?

– Чево? – спросила Эля так по-простецки, что Марлен застыдился своего порыва разговаривать сложно.

– Я говорю, для проституток салон, да? Нужно же удалить следы предыдущего клиента, прежде чем идти к новому…

Девушка беззвучно затряслась от смеха:

– Я что, шлюхо-стилист, по-твоему?

Марлен тоже довольно расхохотался.

«Это она выглядела готично, – подумал он. – А на деле нормальная девушка, весёлая».

Вдруг Эля прекратила чикать ножницами и замерла прислушиваясь. Отбросив ножницы, стянула с Марлена простыню:

– Скорее, вставай. Кто-то идёт.

Наполовину обстриженный Марлен не хотел подниматься с кресла:

– Пусть приходит, чего бояться?

Эля потянула его за руку:

– Прячься, если хочешь жить.

Страх Эли передался Марлену. Он заметался по комнате, опрокинул стул и мусорное ведро.

Эля распахнула дверцы шкафа и выгребла оттуда швабры и веники:

– Давай, сюда.

Марлен кое-как втиснулся в узкое пространство. Дверцы закрылись, но через секунду открылись снова. Эля держала в руках газовый баллончик, направив на него.

Марлен успел подумать, что сумасшедшая сейчас прыснет газом, он потеряет сознание, а потом над его телом соберутся сатанисты и начнут дьявольские ритуалы. Вырежут на груди пентаграмму, утыкают свечками…

Из баллончика вырвалась струя ароматной пыли. Перечеркнув Марлена несколько раз дезодорантом, Эля приказала молчать и сидеть тихо:

– Это опасный человек. Он реально способен убить.

Дверцы закрылись. Задыхаясь от малинового аромата, Марлен прислушался.

Глава 8. Марлен уверенно выходит из шкафа и настраивается на агрессивный лад

Сначала доносился мерный шорох: Эля подметала обрезки волос. Потом неожиданный мужской голос произнёс:

– Доброй ночи, Эля.

– Ой, здравствуйте, Булат Кажегитович. Никак не привыкну, что вы прямо за спиной появляетесь.

– Хе-хе, – самодовольно просипел Булат. – Есть ещё порох, есть…

Судя по звуку и смешку Эли, посетитель шлёпнул её по заднице. Марлен возмутился. Почему он сидит в шкафу? Может, это он должен был шлёпать Элю по заднице? Он не боялся, что Булат убьёт его.

«Это ещё кто кого убьёт» – пробулькал в голове алкоголь.

Но выходить не стал. Нет ничего хуже, чем выйти из шкафа с наполовину стриженой головой.

Сдерживая возмущённое дыхание, Марлен прислушался к разговору, принявшему странный оборот:

– Вот тут вот, Элечка, где-то на затылке, ком какой-то. Щупаю, щупаю, понять не могу что такое.

– Хм, у вас тут прилипло что-то… Это жвачка. Теперь придётся выстригать.

Булат выругался:

– А то думаю, что с волосами-то? Вот и пошёл к тебе, конечно.

– И правильно.

Эля защёлкала ножницами:

– Сзади мы должны коротко выстричь слипшиеся волосы, и спереди подровняем коротко. И как вам жвачка попала в волосы?

– Хотел бы я знать. Может кто-то в мой ящик подкинул? Теперь не разберёшь. А я, значит, два дня, как дурак, ходил с жвачкой в волосах.

– Ничего, – успокоила Эля. – Я позабочусь.

«Что же такое? – Думал Марлен. – Этот Булат слепой что ли?»

Удивило не то, что некто слепой пришёл поздно ночью в специальную парикмахерскую, где его явно давно знали и ждали, а то, что Эля так неподдельно пугала Марлена появлением слепца.

«Как он меня убивать собрался, на ощупь что ли?»

Эля закончила работу. Слышно, как грузное тело клиента со скрипом поднялось из кресла:

– Ну, спасибо, Элечка. Как обычно? Или за трудности со жвачкой нужно доплатить?

Послышался щелчок кнопки раскрываемого портмоне и шорох купюр. Значит он не слепой, раз деньги считал? Марлен вспомнил, что на деньгах специально делали выпуклости, чтобы слепые могли пользоваться.

Он попытался подглядеть за посетителем сквозь щёлку, но, к сожалению, кресло стояло за колонной. Теперь, когда они вышли на середину, увидел.

Булат – крупный мужчина, явно бывший спортсмен – стоял спиной к шкафу. На мощном затылке светлело пятно состриженных волос. Производил впечатление человека серьёзного и даже опасного, но одетого неряшливо. Мятый пиджак и грязные ботинки уменьшали эффект крутизны.

Эля проводила Булата до двери и выпустила из шкафа Марлена. Усадила его в кресло, обмотала свежей простынёй. Их взгляды встретились в отражении.

– Теперь рассказывай всё, – потребовал Марлен у отражения девушки.

– Ты не поверишь, конечно, но может это и к лучшему, – сказала Эля. – Дело в том, что Булат – вампир.

– А?

– Ну, знаешь же, вампиры? Кровь сосут, спят в гробах. Понимаешь, они не отражаются в зеркалах. От этого у них проблема с уходом за собой. Даже подстричься нормально не получается, всё равно не видишь, что там тебе на голове сделали. А про вампирок и говорить смешно: вынуждены стричь друг дружку.

Марлену стало страшно смотреть в её тёмные глаза:

– Ты… это… давай, достриги меня. А то поздно уже, домой пора.

Эля грустно кивнула. Быстро и молча завершила работу. Взяв деньги, сказала:

– Спасибо, тебе Марлен, что зашёл. Приходи завтра? Только ближе к утру, чтобы не натолкнуться на вампиров. Сегодня ты был на краю смерти. Повезло, что дезодорант заглушил запах человека. Я тут каждую ночь. Скучно. И эти мерзкие вампиры…

Она с отвращением поёжилась. Избегая её взгляда, Марлен путано пообещал обязательно прийти.

Поспешно выскочил на улицу и пошёл прочь от странного места. Обернулся лишь на повороте улицы. Ожидал увидеть вывеску и фигуру за стеклом. Но ни вывеска, ни окно не светились. Даже невозможно разобрать, где вход в салон красоты.

Наутро Марлен проснулся со светлой головой и чувством уверенности. Воспоминания о посещении ночной парикмахерской заострились, стали чётче, как после специального фильтра на фотографии.

Девушка отлично подшутила. Надо бы навестить её, доказать, что он вовсе не наивный трус. Даже попробовал вслух посмеяться: как он вчера улепётывал! Ведь по пьяни поверил в вампиров.

«Хм, тут какая-то тайна всё же есть. Недаром она спрятала меня в шкаф, чтобы другой клиент не увидел».

Решил отложить размышления на потом, а теперь:

– Пора действовать! – громко сказал он, поступая согласно наставлениям бизнес-тренера Марка Хорсбургера.

В бизнес-бестселлере «Говорите громче, вас слышно!» Марк советовал вести внутренний монолог вслух: «Так вы аудиолизируете свою уверенность. Ведь вы не просто подумали о задаче. Вы уже о ней сказали. Вселенная – услышала. Обратного пути нет».

Марлен давно настраивал себя на агрессивный лад. Вчерашние события конвертировали намерения в действия. Пора показать миру, что он не слабак, над которым можно пошутить, как это сделала симпатичная парикмахерша Эля. И его нельзя отмахнуть в сторону, как сделал этот богатенький выскочка-юрист.

– Они все не знают на что я способен, – заявил Марлен своему отражению в мониторе ноутбука. – Однажды я переступлю через трупы тех, кто смеялся надо мной. Выскочка-юрист будет искать встречи, заискивать и льстить. Синенькая… это сучка пожалеет, что в тот вечер предпочла юриста.

Что сделать с Элей и как она будет расплачиваться за свою вампирскую шутку? Купить салон, где она работала и эффектно уволить дурочку? Впрочем, нет. Она милая. Надо будет влюбить её в себя и уже потом вдоволь поизмываться.

– Да будет так! – сообщил Марлен во Вселенную.

И действовать Марлен стал прямо сейчас. Открыл сайт «Хеад Хантер». Не колеблясь вписал в поисковый запрос в графу «желаемая заработная плата» – от 250 000 долларов/месяц. Завоёвывать мир нужно с высокой ставкой.

Отобразилось две должности:

1. Повар холодного цеха и наклейщик этикеток в ТОО «Пенни Пакер».

2. Генеральный директор в «Биг Бёрд Холдинг». Возраст и образования значения не имеют. Задача – вести самые важные переговоры.

Первое объявление отмёл. Судя по всему, работа на производстве, требующая навыков и ответственности. Второе было, что надо. Он нажал кнопку «Откликнуться на вакансию».

Ответ пришёл тут же.

Глава 9. Марлен становится директором и меняет имя

Марлен сидел в небольшом кабинете за квадратным столом.

На краю стола гудел проектор, на экране высвечивалась сумма, которую Марлену заплатят. Количество знаков раздражало периферийное зрение. Хотелось повернуться и ещё раз прямо посмотреть на цифры, чтобы ощутить сладостное удивление от того, что их именно столько, а не меньше.

Менеджер кадровой службы Биг Бёрд воодушевлённо вещал:

– Понимаете, наш предыдущий директор… он пропал.

– Как это?

– Звучит странно и даже угрожающе, но вы не пугайтесь.

– Куда пропал?

– Причина пропажи нам неизвестна, но, уверяю, никак не связана с профессиональной деятельностью. – Конец фразы менеджер скомкал и бодро продолжил: – Вы должны в прямом смысле слова заменить директора. Будете как бы заместителем директора, но при этом полноправным директором. Ведь замещать вам, хе-хе, некого. Ваш профессиональный опыт (менеджер кивнул на резюме) свидетельствует, что вы легко справитесь с обязанностями.

Марлен заторопился что-то объяснить, прервал речь собеседника. Тут же вспомнил, что, согласно всем советам по прохождению собеседований, ни в коем случае нельзя прерывать говорящего. Запнулся, но продолжил:

– Опыт обширный… не совсем директор, но опыт управления, менеджмента и… и…

– Ведения переговоров, – подсказал менеджер, сверившись с резюме.

– Оно самое, – кивнул Марлен, и ему показалось, что покраснел. Ибо большая часть резюме, как это случалось у двадцати трёхлетних «профессионалов», являлось наглой ложью от первого до последнего буллита.

Менеджер показал несколько слайдов презентации, где раскрывалась организационная схема должностных отношений корпорации Биг Бёрд.

В большом прямоугольнике в заглавии висело слово «Директор», от него исходили стрелы, втыкающиеся в прямоугольники поменьше, днище каждого из которых прорывалось ворохом ещё большего количество стрелочек.

Низ слайда состоял из неразборчивой пестроты мелких прямоугольничков опутанных ворсом крохотных стрелок, они переплетались друг с другом и тянулись к близлежащим прямоугольничкам.

Завершался показ слайдом с длинной цифрой на пустом белом пространстве. Это ежемесячная зарплата на должности заместителя директора.

Марлен замер, будто боялся спугнуть ряд чисел.

Кадровик постукивал мобильным телефоном по обложке папки с бумагами:

– Вас устраивает?

– Деньги? Да.

– Тогда осталось уточнить последнюю деталь. Должность включает не просто замещение предыдущего директора на предприятии, но и замещение в жизни вообще.

– Это как?

– Вы перестанете быть Марленом. К вашему имени необходимо будет прибавить имя предыдущего директора. Его звали Рубен. Вы станете Марлен-Рубеном. Постарайтесь привыкнуть.

– Это всё как-то…

– Понимаю, у вас сейчас разные мысли в голове. О криминале подумали. Думаете, небось, что Биг Бёрд занимается наркотиками и детской порнографией?

– Ну, не так специфично, но…

– Законопослушание – хорошее деловое качество. Не забудьте вписать его в новую версию резюме, в раздел личных характеристик. Но в нашем предложении нет криминала, никто не собирается подставлять вас. Поверьте, наркотиками и детской порнографией занимаются намного более квалифицированные специалисты, чем мы с вами.

– Тогда зачем мне притворяться?

– Всё дело в комиссии от инвесторов. Дела идут отлично, показатели растут, ревенью шэринг показывают сплошные плюсы для всех сторон, а директора нет. Ведь так невозможно же, чтобы корпорация была без директора? Кто будет вести самые важные переговоры? Вот скажите мне, Марлен, как тут быть?

– Э-э-э…

– Верно, я так и знал, что вы поймёте, Марлен. Или уже можно называть Марлен-Рубеном? Кстати, о ревенью шэринге – он ведь у нас взаимный. Вы выручаете компанию, а она вас.

– Ну, это да.

– Где вы ещё, Марлен-Рубен, получите возможность управлять корпорацией с более чем тремя тысячами сотрудников в вашем, простите, возрасте? Давайте признаемся, это невиданная карьерная возможность, просто прыжок в мир большого бизнеса и корпоративного управления. У вас будет всё, что было до вас у Рубена. Офис, личный автотранспорт, визитки.

– Я не уверен, что смогу притвориться другим человеком.

– А не надо другим! Вы продолжайте собой притворяться. Просто с другим именем и новыми задачами.

– Как-то это…

– Не беспокойтесь, все сотрудники предупреждены о замене. Никто и виду не подаст. Биг Бёрд Холдинг славится высокими стандартами в области управления персоналом. Сплочённость команды позволяет грамотному руководителю ответить на любые вызовы рынка. Со своей стороны и вы не распространяйтесь, что вы – это будто бы не вы. Ведь это не так?

– Наверное…

– Будьте Марлен-Рубеном, директором Биг Бёрд. От начала до конца срока действия договора.

– Как же я буду…

– Вам не обязательно всё время ходить в чужой неудобной шкуре. Вам нужно стать заместителем директора, а не оставаться каким-то там безответственным Рубеном. Первые дни пообвыкнетесь. А потом потихоньку берите всё в своё полное управление. Быть может, именно вы приведёте компанию к ещё большему успеху.

– Это само собой, но…

– Вот именно! Вы сами всё прекрасно понимаете, недаром выбор пал на ваше резюме, очень профессионально, кстати, составлено. Образцово. Марлен-Рубен, вы что-то хотите сказать? Я слушаю внимательно.

– Покажите, пожалуйста, ещё раз тот слайд, с цифрами.

– Быть может, вам лучше посмотреть прямо сюда? На слайде не указаны бонусы.

Кадровик придвинул раскрытую папку с договором о найме:

– У нас мало времени, нужно начинать сегодня же. После подписания бумаг. Ага, ага, вот здесь роспись, да. Дату тоже, чуть ниже. Мне нравится ваш профессиональный подход к делу. Итак, Марлен-Рубен, поздравляю со вступлением в должность. С этого моменты вы мой босс. Вот, в этой папке, ваши копии документов. Позвольте пожать руку и проводить до лифта. Поднимайтесь на последний этаж, там ваш кабинет. Сотрудники введут в курс дела. Спасибо. Приятного рабочего дня!

Лифт понёс Марлен-Рубена ввысь, к невероятной карьере.

Дух захватило от возможностей. Блеснула нескромная, как взгляд из-под паранджи, фантазия:

Он даёт интервью Форбс, причём для Американ или Ворлд Эдишн, а не для регионального отделения этой страны.

Журналист в белой рубашке и, почему-то, в подтяжках, почтительно спрашивает Марлена:

– В вашей новой книге, вы упомянули компанию Big Bird Holding. Вы утверждаете, что хоть и стали её руководителем практически случайно, лишь благодаря грамотно составленному резюме, но доказали, на деле, что случай был счастливым именно для компании. Правда, что вы увеличили доходы холдинга в четыре раза?

Внутри своей фантазии Марлен-Рубен сидит в кресле у камина, в элегантном костюме и лакированных туфлях:

– Да, но это за первый год работы. Потом я открыл своё дело и… впрочем, читайте книгу, там всё есть. Это пособие по успешному предпринимательству.

Экран затемняется, появляется обложка новой книги известного бизнесмена и удачливого венчурного инвестора, под названием… Марлен-Рубен немного подумал. Под названием:

МУСКУЛАТУРА УСПЕХА

или почему организм бизнеса нуждается в тренере

(и анаболиках)

На обложке… впрочем, пока что не совсем понятно, что на обложке. Ясно видно только улыбающееся лицо Марлен-Рубена.

Как бы продолжая нести в руке будущую книгу, Марлен-Рубен вышел в открывшиеся двери лифта.

Глава 10. Марлен–Рубен отказывается от кофе с водкой

Небольшая приёмная с кожаными диванами вдоль стен, низенький столик с кофейными чашечками и баночками газировки. Слева от лифта большой секретарский стол, с примкнувшим с одной стороны принтером, с другой – экраном на передвижной подставке. С экрана вещал рекламный голос:

– Вот уже четверть века наша корпорация помогает создавать новое. Помогаем ведущим отраслям промышленности. Способствуем росту предпринимательства и качеству жизни граждан. Высокие корпоративные стандарты…

На диване, подогнув длинные ноги почти к подбородку, сидел парень в спортивной одежде и белых кроссовках. Он хлебал газировку и смотрел на экран.

Из-за монитора секретарского стола выглянула девушка с короткой причёской и невпопад ярко-красными губами:

– Доброе утро, Марлен-Рубен!

Она выпорхнула из-за стола и неосязаемо быстро, мгновенно, надела очки в чёрной толстой оправе. Ярко-красная помада вдруг уравновесилась завершением образа.

Скоростью перемещений девушка напомнила персонажа видеоигры, Соника. И некоторые прядки коротких тёмных волос топорщились как иголки.

«Точно, буду называть её Соником», – решил Марлен-Рубен.

Соник кивнула в сторону парня. Тот поставил пустую баночку и поднялся. Метра три рост. Из-за дивана парень выволок большую картонную коробку, перемотанную скотчем крест-накрест.

Соник звонко сказала Марлен-Рубену:

– Ваш кабинет за этой дверью. Я принесу утюг.

Она скрылась за дверцей подсобки и зашуршала, сигнализируя о стадиях поиска: «Та-а-а-к, в прошлый раз мы ставили утюг на вторую полку рядом с запасным кофейником. Нету. Может в этом чемодане?»

Сначала Марлен-Рубен растерялся, что секретарша так запросто признала в нём замену бывшего начальника.

«Отличное воспитание корпоративной культурой. Соник ни чем не выдаёт себя» – подумал он.

Обернулся к парню и строго осведомился:

– Что в коробках?

– Одёжа илитных брендов.

– Каких именно?

Парень сверился по микроскопической бумажке, зажатой в пальцах:

– Ну, этот… «Доля Чегабана», потом этот… «Арман», и ещё этот… «Рояль Флорен». Потом этот… «Канат Али». И этот есть ещё – «Из Зайя».

Марлен-Рубен ничего не понял и, как настоящий босс, стал ещё строже:

– Отнеси в кабинет.

Соник выпорхнула из подсобки:

– Я старые костюмы не выбросила. Если будете искать, куда делись золотые пиджаки, то они здесь.

Марлен-Рубен сухо ответил:

– Золотые пиджаки мне не нужны.

Трёхметровый парень взвалил коробку на плечи. Секретарша, извиваясь худеньким телом, протиснулась мимо него. Она одновременно успела выкинуть пустые баночки в урну, отворить дверь в кабинет и шепнуть начальнику:

– Этот дылда всю газировку выпил. От сахара он выше становится. Когда пришёл, меньше меня был ростом.

Роскошь собственного кабинета поразила Марлен-Рубена. Он постарался не подать виду, решил рассмотреть позже, когда останется один. Отошёл в сторону и наблюдал, как Соник разложила гладильную доску. Молниеносно исполнительная секретарша извлекла её незаметно, чуть ли не из выреза своей кофточки.

Трёхметровый парень достал складной нож, разрезал коробку и выложил на диван упаковки с костюмами, хрустящие пакеты рубашек, носки, носовые платки. Принёс второй ящик. Там была обувь, десяток коробок с неизвестными Марлен-Рубену брендами. Он стыдливо посмотрел на свои недорогие ботинки и встал за кресло, скрывая их.

Секретарша энергично помогла парню. Разложила одежду на диване, столе и креслах. Извлекала из рубашек булавки. Одновременно успела ответить на телефонный звонок, дать задание какому-то взъерошенному менеджеру, который бесцеремонно вбежал в приоткрытую дверь кабинета.

Увидев начальника, менеджер испугался, потом заулыбался и протянул руку:

– Давайте, босс, ещё раз с вами поздороваемся. Заодно напоминаю, что я – ваш лучший друг в этом здании.

Марлен-Рубен почувствовал в его тоне излишнюю лёгкость.

«Это их так приучили общаться с начальством? Какая же тут субординация?»

Марлен-Рубен строго осведомился:

– Из какого вы отдела?

– Форин Бранч Офис.

– Как там дела с… с…

– С французскими договорами?

– Да.

– Или о встрече с итальянской делегацией?

– И это тоже.

– Или, может быть, вы спрашивали о договорах с албанцами?

Марлен-Рубен почувствовал подвох:

– А у нас с ними есть договора?

– Нет. Только письмо о намерениях. Форма пятнадцать и форма шестнадцать. По восьмому пункту первого приложения была дискуссия.

– Потом предоставишь отчёт.

Марлен-Рубен наконец соизволил пожать протянутую руку.

Взъерошенный обнял ладонь босса:

– Меня зовут Дог.

– В смысле, собака, что ли?

– Нет, босс, собака это собака. А я – Дог. Дог Итдогов.

– Ладно, Дог, выполняй приказы.

– Бегу, бегу. Кстати, вот в этой коробке отличные ботинки. Советую, босс. Получше, чем те, что на вас.

«Дог – наглец! Начал бой за лидерство в стае. Но и его я сокрушу на своём пути к господству в корпоративной иерархии» – подумал Марлен-Рубен.

Отодвинул в сторону рекомендованную Догом коробку:

– Это не надо.

Коробка исчезла, будто растворилась в воздухе. Только лёгкий вихрь коснулся лица шефа – настолько расторопно Соник выполнила указание.

Трёхметровый парень ушёл, унося остатки упаковки и коробку ненужных ботинок.

Марлен-Рубен прошёл взад-вперёд вдоль разложенных костюмов. Он растерялся: как правильно собрать воедино разрозненные предметы гардероба?

Ботинки хоть и разных брендов, но походили друг на друга, как упаковки жвачек.

Все шесть пиджаков примерно одинаково тёмные. Один отдавал синевой, другой серебрился, третий коричневел. Остальные тоже неуловимо отсвечивали какими-то цветами, не имевшими слов для описания. Разве что – «иридисцентный», но Марлен-Рубен такого слова не знал.

Подлость в том, что предметы гардероба нельзя просто так сочетать друг с другом. Марлен-Рубен чувствовал это. Есть только одна верная комбинация. И от того, как скоро он её подберёт, зависит успех первого рабочего дня.

Соник неподвижно стояла у столика с утюгом наизготовку. Ждала выбор. За полуприкрытой дверью толпились сотрудники и тоже ждали первый выход нового начальника. Хотя и были предупреждены, что никакого нового директора нет, что Марлен-Рубен – тот же самый, что и прошлый.

Пауза затянулась.

Марлен-Рубен потрогал рукав одного пиджака. Прочитал этикетку на вороте рубашки – Ralph Lauren Black Label. Заглянул внутрь лакированного чёрного ботинка. Прочитал: Martin Dingman. Поскрёб пряжку ремня в брюках Gucci. Перешёл к галстукам.

Стало совсем не по себе. Если однотипные брюки и рубашки можно методом тыка склеить в единый ансамбль, то подобрать правильную полоску ткани на шею казалось непосильной задачей. Хорошо, что узлы уже сплетены. Чувствовалась проворная рука Соника.

– Вам помочь? – тут же откликнулась она.

– Я разберусь, а ты иди.

– Кофе сделать?

– Да, да, сделай кофе.

– Как всегда, с водкой?

– То есть, что значит, как всегда?

– Вы перестали пить кофе с водкой?

– Да. То есть – нет. Я не начинал.

Лёгкий ветерок – Соник исчезла. Марлен-Рубен прошёлся вдоль гардероба.

«Что если, вот этот синий пиджак? Ну, условно синий, потому что он не то что бы синий, а чёрный, и только на свету слегка отдавал синевой. Да и то, скорее всего, отблески от занавесок. Кстати, какая пошлость: в современном офисе вешать ткань на окна. Нужно будет…»

Марлен-Рубен осадил себя. Рано загадывать на будущее, сейчас главная цель – подобрать верную комбинацию одежды, открывающую путь к настоящему правлению.

– Или, быть может, вот эти ботинки «Эдвард Грин», и вот эту рубашку фирмы «Хрен Прочтёшь», и вот этот галстук…

На галстуке наступил ступор. Снова всё не то.

Глава 11. Марлен-Рубенович порождает шлейф лидерства

Из транса отчаяния его вывел голос Соника по громкой связи:

– Марлен-Рубен, Дог из Форин Бранч Офиса, соединить?

– Я занят.

Через полминуты вызов повторился:

– Извините, что настаиваю, но, Дог очень просит. Говорит, что важно.

– Я сказал – нет!

Вложил в этот окрик всё своё отчаяние.

Голос Соника мгновенно затух. Марлен-Рубен присел на краешек дивана и развязал шнурки своих ботинок. Решил обуть коричневые. Понравилось, как прошита кожа толстыми нитками.

Свои носки стыдливо скомкал и спрятал в урну на самое дно. Сверху придавил старыми ботинками. По крайней мере, он помнил правило, что носки должны быть в тон ботинкам. Стоп. Или темнее? Марлен-Рубен, как сапёр, сомневался в каждом своём шаге.

Снова голос по громкой связи:

– Марлен-Рубенович, знаете, Дог Итдогов говорит, что это важно, но не по делам компании, а личное.

– Одеться не дают спокойно, – отозвался Марлен-Рубен, но при этом подумал, что неплохо бы оттянуть время. – Соединяй.

Голос Дог Итдогова звучал приглушённо, будто тот боялся, что услышат посторонние. На фоне звучала иностранная речь, похожая на итальянский язык, и шум двигателя.

– Слушай, Марлен-Рубен, не стоит со мной ссориться. Я твой друг. Единственный твой друг во всём офисном здании. Поэтому не перебивай, а делай, как я скажу.

– Слышь, ты, друг! Ты как с начальником разговариваешь? Это нарушение корпоративной этики.

– Сначала выслушай, потом решай, ругать меня или нет. Будь внимателен, не ошибись. Сначала костюм. Ни в коем случае не подбирай одинаковый цвет, это первая ошибка. В данном случае нам нужно сочетать бренд и линию, поэтому выбирай пиджак и брюки «Барбери Ландон». Далее… не перебивай! Рубашка «Ральф Лорен Блэк Лейбл». Там их несколько, тебе нужна белая, в очень тонкую синюю полоску. Важно не перепутать с такой же, но просто светло-синей.

– Так, нашёл. Но здесь нет полос…

– Они такие тонкие, что только опытный стилист увидит.

Марлен-Рубен взял рубашку и положил отдельно к найденным ранее пиджаку и брюкам.

– Галстук, – продолжил Дог Итдогов. – Тут легче всего. Можно брать любой, в котором ромбовидный узор и четыре цвета, коричневый и синий доминирующие, а белый и тёмно-коричневый дополнительные. Нашёл?

– Даже два.

– Два не надо, возьми один.

– Бренд «Гитман Винтаж».

– Пусть так, главное, чтобы цвета, как я сказал. Дальше, обувь, ну, тут ясно, я раньше показал ботинки…

– Их нет.

– А где они?

– Унесли.

Дог вскрикнул:

– Кто, зачем? Как глупо. Ищи! Нужно вернуть. Ботинки неотъемлемая часть гардероба. Без них ты пропал, без носового платка можно, а вот без ботинок ты никто.

Марлен-Рубен подчинился неожиданному другу. Как был, без штанов, выглянул за дверь. Соник сидела за компьютером и печатала так быстро, что кисти её рук размазывались как лопасти вентилятора.

– Где этот, который вещи приносил?

– Ушёл, вы же отпустили его.

– Беги за ним.

Клавиша ещё не успела клацнуть, как Соник исчезла за дверью. Было слышно, как она в пронзительной панике опрашивала встречных:

– Здесь дылда не проходил? В кроссовках?

Пока Соник искала дылду, Марлен-Рубен сидел на диване и в отчаянии кусал ногти. Только бы она успела догнать. Ничего, Соник быстрая, успеет. Вдобавок ко всем переживаниям вспомнилась фраза одного голландского бизнес-тренера.

Ваутерс Де Смет говорил:

«Если принятие твоих решений ложится на посторонних, значит ты на краю обрыва».

Марлен-Рубен решил, что как только войдёт в силу, то первым делом уволит Соника и Дога. Они слишком хорошо ему помогли. Ждут благодарности. Как учил Ваутерс Де Смет, пусть ждут благодарность на бирже труда.

Но с другой стороны, коуч Майлс О’Брайн утверждал, что любой уволенный сотрудник, потенциальный конкурент. Кому же верить? Надо сравнить их годовой заработок. Который из коучей богаче, тот и прав.

Мягкий ветерок коснулся его щеки. Марлен-Рубен вздрогнул. Соник стояла рядом, протягивая коробку с обувью:

– Нам повезло, что дылда наткнулся в фойе на аппарат с бесплатной колой. Упился так, что вырос, ударился о потолок и потерял сознание. Я вызвала скорую помощь.

Марлен-Рубен обулся, расправил шнурки специальной машинкой, что шла в наборе с обувью. Подошёл к зеркалу. Ему понравился этот отражённый, уверенный в себе молодой человек. Дорогая одежда отражается красивее обычной. Соник восхищённо глянула на него. Марлен-Рубен не сомневался, что секретарша бесповоротно в него влюбилась.

Пора собираться домой, рабочий день закончился.

Марлен-Рубен уверенно вышел из кабинета. Прошёл по этажу до лифта. Он не видел сотрудников, но знал, что из-за каждой перегородки за ним наблюдает или восторженная, или завистливая пара глаз.

Шагал по офису и чувствовал, как за спиной раздулся шлейф лидерства и высокой эффективности. На выходе из офиса его поджидал Дог Итдогов. На лице менеджера ни следа былой фамильярности. Уважение и страх.

Марлен-Рубен прошёл по улице как можно дальше, ведь сотрудники продолжали наблюдать из окон. Свернул на несколько боковых улиц и огляделся: никого нет. Тогда Марлен-Рубен проскользнул в дверь станции метро.

«Ничего, – утешил он себя, – Феррари или Порш куплю с первой зарплаты».

И тут же поправил:

«У руководителей моего ранга нет зарплат, а лишь миллионные бонусы!»

Глава 12. Данте наращивает мышечную массу

По утрам Данте привычно просыпался в квартире-тренажёре и начинал утренние тренировки.

Первый подход – уборка постельных принадлежностей. В волокна тканей вплетены мощные магнитные ленты – не так-то просто оторвать магнитную простыню от матраса.

Потом следовала пауэрлифтинговая попытка открыть дверь в туалет. Выключатель там так хитро сделан, что срабатывал лишь после того, как желающий справить нужду делал десять отжиманий на кулаках. Дверь на кухню открывалась ровно после того, как Данте подтягивался пять на встроенном в притолоку турнике.

Взаимодействие с бытовыми тренажёрами так утомляло, что приходилось повторно принимать душ.

Прожив в тренажёр-квартире некоторое время, Данте отметил у себя увеличение мышечной массы. Ради эксперимента попробовал открыть окно, с которым не справился в первый день.

Жим, рывок, толчок двумя руками и – приоткрыл форточку! Затхлый воздух помещения рассеялся. Чтобы распахнуть на полную, нужно продолжать тренировки.

По дороге в офис, пока ехал в метро от станции имени «Второго Президента» до станции «Новая Площадь», Данте читал что-нибудь связанное с Программным Обеспечением Реальности Клиента. Он дал себе слово дочитать до конца хотя бы одну книгу.

Ира был прав, когда утверждал, что Данте быстро освоится в коллективе Семург Системс. Уже в первую неделю он привык сокращать название компании до стремительного и слегка неполиткорректного «Эс-Эс». Во вторую неделю охранник начал приветливо кивать ему. На третью неделю Данте научился не пропускать нужный этаж. На четвёртую неделю закончился испытательный срок и Данте стал полноправным сотрудником.

Он привычно входил в охристо-жёлтое здание Семург Системс. Булат Кажегитович, охранник, кивал ему и кусал свой неизменный бутерброд с сосиской и корейской морковкой. Булат – профессионал. За семь лет службы он кусал свой бутерброд тысячи раз, но не проронил ни капельки майонеза на мундир, не уронил ни одного морковного червячка на журнал учёта посетителей.

По дороге Данте встречался с кем-либо из сотрудников. Алия всегда приветствовала его поцелуем в щёку. Участливо расспрашивала, как провёл ночь. Рассказывала, как провела она. Что одела на свидание, в какой ресторан ездила с парнем и какие блюда они там заказали.

Алия так явно искала встречи с Данте, что ему становилось совестно. Дело в том, что Данте стыдился своего прошлого. Чем больше жил в городе, занимался делом, общался с людьми, тем страннее выглядело воспоминание о самом себе. Данте почти с омерзением вглядывался в себя-из-прошлого:

Вот Данте прошлого то встанет с дивана, чтобы посмотреть в окно дома, который ещё не снесли. То сварит какой-то нехитрой еды, похожей отчего-то на рубленый поролон. То начнёт листать планшет, в надежде найти невероятно интересную книгу, которая объяснит ему что-то… Но ни одной книги Данте не дочитал до конца. Всё время с озабоченным видом отвлекался на компьютерные игры, сериалы, видеообзоры игр и летсплеи.

Данте хотелось разбить стекло воспоминания, схватить того вялого себя из прошлого и прокричать ему в лицо:

«Очнись, дурак. Паук на подоконнике давно сдох, а в Городском Совете чертят план расширения города на твой дом. Действуй, борись, живи!»

Но Данте из прошлого лишь медленно водил башкой по сторонам. Встречался взглядом с собой из будущего и усмехался:

«Ещё неизвестно, кто из нас должен очнуться».

Данте принимал его правоту. То, что он чуть больше месяца жил новой жизнью, ещё не значило, что эта новизна навсегда.

Алия пыталась выспросить у Данте больше деталей о прошлом, об увлечениях и привычках. Данте или отмалчивался или переводил тему, отчего любопытство девушки разгоралось ещё сильнее.

Она уверилась, что в Данте скрывается некая тайна. Возможно, трагедия, связанная с ослепительной любовной историей! А то, что Данте был невероятно красив и постоянно грустен, придавало тайне осязаемую материальность. У такого в потёмках души точно что-то скрывается.

Чем дальше Данте вытягивал руку, чтобы держать решительную девушку подальше от себя, тем сильнее становилось её желание обнять его посильнее. А Данте представлял, что лопнет в её объятьях, истечёт поганенькой зеленоватой жижей, которой, как ему казалось, наполнен его внутренний мир. Боялся обнаружить перед этой властной красавицей свою убогость и ничтожество. Показать цвет плескавшейся в его душе мутной водички, по поверхности которой носились какие-то насекомые с выпученными глазками и нелепо вывернутыми коленчатыми ножками.

Из-за этих насекомых с выпученными глазками у Данте и Алии сложился невиданный доселе тип отношений между красивой молодой девушкой и красивым молодым парнем – дружеский. Они научились беседовать не только об отношениях и психологических травмах прошлого, но и о самых разнообразных вещах: погоде, истории Республики, спортивных тренажёрах, пауках, траве, парикмахерском деле и многом другом. (см. «Приложение к этой главе»).

Даже о работе могли говорить, так как Алия неплохо, но не более чем положено молодой красивой девушке, разбиралась в технологиях генерации мнимых миров ПОРК-Систем, а Данте живо интересовался инновациями в профессии секретаря.

Дружба дошла до той черты, после которой уже не свернуть – они научились молчать вместе. А так же научились прерывать это молчание неожиданными вопросами, вне контекста предыдущей беседы.

В обеденный перерыв Алия и Данте нередко сидели вдвоём за столиком в кафе офисного здания Семург Системс. Оно располагалось на последнем этаже. Из окон открывался вид на Великое Озеро.

В один из таких перерывов Данте напряжённо ел кекс и вглядывался в воду Великого Озера.

– Тебя что-то тревожит? – спросила Алия.

– Не тревожит, а скорее гнетёт.

– И что тебя гнетёт?

– Всякий раз разное.

– Что на этот раз?

– Почему у всех стран в мире есть названия? Великобритания там, Америка с Сиэтлом, Япония тоже называется по-своему. А у нас страна почему-то называется просто «Страна»?

– Если ты не знал, но названия некоторых стран на родных языках называются именно «страной».

– Странно это. И почему наш город называется «Город»? У других, Лондон, или Париж, Сиэтл тот же. Киев, в конце-то концов. А а нас будто не настоящая география, а локации в ПОРК-Системе.

Алия покачала головой:

– Почему же? Патриоты называют наш город Сингапуростан. В Википедии даже написано так.

– Серьёзно?

– Ну, я бы не стала применять слово «серьёзно» к «Википедии», но всё же откуда-то такое слово взяли?

– Боюсь оскорбить чувства патриотов, но дурацкое какое-то название. Будто соединили что-то несоединяемое.

– Вот поэтому мы, нормальные люди, и говорим просто «Страна», нередко с большой буквы. Волонтёры Бритиш Консил ещё говорят «эта страна», всегда с маленькой буквы. Радикальные оппозиционеры, живущие обычно в Чехии, называют «странняшка», в любом регистре. Депутаты и полицейские употребляют термин «Республика», но это только на официальных мероприятиях, где стыдно говорить «эта страна».

– А народ?

– Что – народ?

– Как называет страну?

– Вот ты тоже народ, и как ты называешь?

– Страна… Иногда, каюсь, произношу «эта страна», но только при разговорах с волонтёрами Бритиш Консил, а то они обижаются и подозревают во мне шпиона, и пишут об этом в соцсетях.

– Вот и весь народ так. Избегает подозрений. Теперь ещё и соцсетей.

Данте замолчал, а Алия улыбнулась:

– Джульбарс, мой парень и Городского Совета, упоминал, что у нашего северного соседа вообще два названия – Россия и Российская Федерация. Нахапали, говорит, наименований, настоящий диктаторшип и аутокраси.

Данте махнул рукой:

– Не понимаю я таких шуток.

– А он не шутит. В политике нельзя, там всё серьёзно. Даже когда тупость придумывают из двух несоединимых слов.

Глава 13. Приложение к этой главе или реестр тематических бесед Данте и Алия

Алия рассказала, что такое Лексус-Дзен и как его познают. Данте ничего не понял, но обещал поискать информацию на эту тему.

Затем они довольно живо обсуждали строение листьев акации. Даже забыли о работе, пока в кафе не прибежал Лаймдот Смагулов и не погнал Данте в Отдел Тестирования.

Во время кофе-брейка Данте и Алия обменивались слухами о личной жизни сотрудников, а так же озвучивали насмешки и подколки.

Они строили планы на выходные. У Алии все выходные заняты бойфрендом, а выходные Данте – самые тоскливые дни.

Однажды Данте удивил Алию беседой и тонкостях подачи в бадминтоне. «Сам не знал, что так люблю эту игру» – удивился он.

– Надо как-нибудь сыграть, – согласилась Алия. Но они так ни разу и не сыграли.

Алия удивила Данте целой лекцией о теории роли солнечного света в романах Ф. Достоевского. Данте согласился со всеми положениями теории, так как сам видел, как кванты косых лучей заходящего солнца струились по корешкам собрания сочинений.

Потом несколько обеденных перерывов подряд Алия пересказывала Данте сериал, который смотрела со своим бойфрендом, который, как это известно, работает в Городском Совете.

В ответ Данте попробовал пересказать прохождение одной из серий игры «Долг зова», да бросил, так как после тестирования ПОРК-Систем не хотелось даже думать о мнимых реальностях.

Иногда кофе-брейк Данте и Алии состоял из обмена многозначительными взглядами и комфортного молчания. Восприятие текущего момента и наслаждение тишиной – этому Дате научила Алия, хотя сама не умела, но много раз слышала о таком методе медитации от своего духовного наставника.

Данте настолько чётко научился воспринимать текущий момент, что Алие приходилось тормошить его, бить и поливать водой, чтобы он перешёл в следующий момент бытия.

– Ну, ты даёшь, парень! – воскликнула она, в очередной раз выводя Данте из транса. – Даже мой духовный наставник так не может!

После нескольких случаев ментального застревания Данте в текущем моменте, Алия попросила прекратить заниматься этим.

– По крайней мере, не делай этого при мне. А то страшно становится.

Случился у них и обмен воспоминаниями о детстве, кто где рос, во что играл и каких кустов боялся.

За этим блоком тематических бесед, последовал обмен воспоминаниями о школьных и студенческих года. В этой части Данте обычно врал, приукрашивая свои подвиги и приключения во время учёбы в колледже. Алия делала вид, что верила, хотя понимала, что ничего этого не было. Данте тоже понимал, он не мог не врать. В конце концов, он же мужчина! Алия в свою очередь тоже врала о своих годах в колледже, так как там много такого, о чём лучше врать, чем рассказывать правду. Ведь всё-таки она женщина.

Данте врал о том, чего у него не было, а Алия врала о том, что у неё было в неприличном избытке.

Однажды дружеская близость Данте и Алии дошла до того, что они заговорили о природе. Впрочем, Данте о природе знал мало, как и Алия, но она часто принимала участие в экологических инициативах, устраиваемых Городским Советом, в котором работал её бойфренд. Жители города плевали на любые инициативы Городского Совета, поэтому всем сотрудникам Городского Совета приходилось водить на мероприятия друзей и родственников, или нанимали безработных для массовки и создания отчётности для Бритиш Консил. Эта организация очень любила, когда люди в других странах занимались экологическими инициативами по их методичкам.

– Знаешь, Данте, я узнала кое-что совершенно невероятное. Оказывается, шумиха вокруг глобального потепления – это верхушка айсберга! На самом деле, крупные западные корпорации и их правительства намеренно нагревают планету. Они используют секретные спутники и высокотехнологичные устройства, чтобы управлять погодой. Это всё часть глобального заговора.

– Да?

– Да. Сначала я тоже думала, что это всего лишь слухи, но потом узнала – растения участвуют в этом заговоре!

– Трудно поверить. Но я поверю.

– Представь себе, оказывается, некоторые виды деревьев, особенно те, которые высаживают в городах, специально выведены так, чтобы поглощать больше вредных выбросов, чем они должны. Эти деревья на самом деле – биологические шпионы, которые собирают данные о загрязнении воздуха и отправляют их обратно корпорациям. И это ещё не всё!

– Не всё?

– Экологи, которых присылает к нам Бритиш Консил, – это вовсе не настоящие люди, а андроиды, созданные для того, чтобы продвигать ложную повестку о спасении планеты. Они ходят среди нас, делают вид, что заботятся об окружающей среде, но на самом деле они собирают информацию и манипулируют нашим сознанием. Бойфренд рассказывал мне, что Городской Совет в сговоре с Бритиш Консил. Но не по своей воле в сговоре, а вынужденно. Иначе волонтёры Бритиш Консил организуют революцию и сожгут к херам Совет. И Город вместе с ним. Но только тс-с-с, нельзя об этом говорить слишком долго, чтобы не привлечь внимания агентов… то есть, волонтёров, Бритиш Консил.

– Ого, – изумился Данте. – Теперь мне всё ясно. Пожалуй, не будем больше говорить о природе. По крайней мере, не делай этого при мне. А то страшно.

О природе они больше не говорили. Но общались на более чем сотню других тем.

Глава 14. Данте встречается с психологом, поэтом и начальником Семург Системс

Побывал Данте и в кабинете генерального директора. Эдит Сёдергран лично знакомился с каждым новым сотрудником.

Это был высокий статный мужчина пятидесяти лет. Далее, сколько бы Данте не встречал его, тот всегда носил неизменный свитер и пиджак. Расцветки менялись, но фасон оставался прежним. Ира иногда шутил, что стиль Эдита напоминает демократию в США – лица президентов разные, а решения одни и те же.

Эдит Сёдергран – бывший преподаватель математики в Политехническом. В начале двухтысячных годов удачно открыл первый в Республике центр ПОРК-Систем. После того как его бизнес перешёл на почти полную самоуправляемость, у Эдита осталось в жизни две страсти – любовь к поэзии и страсть к психоанализу.

Эдит любил ходить по улицам города и заговаривать с незнакомыми людьми. В зависимости от настроения, он или начинал читать им стихи поэта, которым в данный момент увлекался, или, после недолгой беседы, вываливал на слушателя своё мнение о его психическом состоянии.

В первую встречу Данте напоролся на «психологический» период. Эдит предложил Данте лечь на низкую кожаную кушетку. Приспустил занавески на окнах. Закурил трубку и стал расспрашивать.

В отличие от Алии, директора Семург Системс нельзя держать на расстоянии руки, поэтому Данте отвечал смиренно и честно.

Рассказал, что его родители родились и выросли здесь в Республике. Когда кровавое правительство коммунистов было свергнуто, они успешно начали собственный бизнес. Отец содержал ферму и конезавод, а мать выращивала в теплицах овощи, которые продавала в магазины города.

Эдит слушал, кивал головой и затягивался трубкой:

– Почему же они уехали в Америку?

Данте пожал плечами:

– Краем уха я слышал, как отец жаловался, что сельские «беты» начали угонять лошадей, а полицейские бездействовала, так как были родственниками угонщиков. Потом ему стали угрожать, чтобы продал свой конезавод за бесценок. Попытались поджечь одну из маминых теплиц. Я тогда был слишком молод и не понимал причин.

– Точнее, ты не хотел понимать. Ты начал бояться перемен. А напуганные люди иногда совершают смелые поступки.

– Родители продали всё имущество, кроме дома, и уехали. А я отказался. Сказал, что мне нечего делать в Америке, что хочу жить тут.

– Точнее, ты хотел не жить, а продолжать непотревоженное существование.

Данте сокрушённо кивнул.

Эдит вытряхнул из трубки пепел и выдал диагноз:

– Именно это и мешает тебе. Ты хотел побороть себя и поменяться, но ты всё время опасался, что перемены – это обман. Что в любой момент ты вернёшься к прошлому.

– Что мне делать, босс? То есть, доктор?

Эдиту понравилось, что его назвали «доктором». Неспешно набил трубку новой порцией табака. Сделал вид, что пишет что-то в блокноте. На самом деле, он вдруг ощутил, что его выкидывает из психологического периода в поэтический. Он подавил в себе желание процитировать поэта Эмела Эла, которым сейчас увлекался. Собрался с мыслями и ответил:

– Что делать? Искать себя, хер ли тут думать. Старайся жить внимательнее. Согни вытянутую руку, которой ты держишь всех на расстоянии. Помни, что любое новое знакомство – это ссылка к собственному отражению в многограннике бытия. Если тебя приглашают на скучное мероприятие – соглашайся. Если тебе хотят продать таблетки для радости – покупай и тут же принимай. Если тебя пытается поцеловать полицейский, тоже подумай, быть может, тут ты найдёшь частичку себя. Словом, тебе нужно собрать себя из чужих характерных деталей. Только так мы становимся членами социума. Поменьше индивидуализма, у тебя его на семерых хватит.

– Спасибо, я обязательно выполню что-то из этого.

– Мои предложения носят рекомендательный характер. Ты вполне можешь продолжать засыхать на подоконнике вслед за пауком.

– Всё равно – большое спасибо. Вы мне помогли.

– Кстати, об окнах. Знаешь поэта Эмела Эла?

– Нет.

– Послушай тогда гениальное:

Декламацию прервала без стука вошедшая в кабинет Алия. Она услышала, что у Эдита начался поэтический приступ и поспешила вывести Данте из-под обстрела:

– Я принесла отчёт по албанскому заказу.

Но Эдит сердито завершил:

– Мне нравится, – вежливо сказал Данте и пощупал кончик носа – не вырос ли?

Тут Эдит вспомнил, что он – генеральный директор, а не гениальный поэт или гештальтный психолог. Принял у Алии папку с бумагами и погрузился в чтение.

Беседа с Эдитом запала в душу Данте. Он несколько дней ходил и пытливо вглядывался в лица коллег. Вдруг, кто-то из них его частица? Или небо эпизода? Даже посетил клуб Strawberry Alarm Clock и съел таблетку для радости. Много, но всё же несколько угрюмо танцевал. Но всё-таки с опаской обходил полицейских. Мало ли что…

Данте понял, что когда-то загнал сам себя в стеклянный шар и попросил родителей закупорить вход. Теперь же, когда осознал, как много в мире всего нужного, он не мог подойти и взять это нужное – бился лбом о стекло.

Глава 15. Познакомившись с тибетским Лексусом, Данте становится жертвой удушения и ест грязь

Однажды, в конце рабочего дня, Данте вышел из офиса.

Косые лучи заходящего солнца ударили по усталым глазам. Прикрылся рукой и вгляделся. У тротуара стояла золотая машина. От неё и отражались лучи. Это был золотой тибетский Лексус-Дзен Алии, про который часто говорили в офисе.

Такие Лексусы в единичных экземплярах производились в одном из тибетских монастырей, где жили монахи-механизаторы. Они постигали релятивизм посмертного психоментального бытия через ручную сборку самых дорогих в мире машин – Лексус-Дзен.

На стадии сборки тачка проходила глубокие духовные практики. Над ней читали мантры и рассуждали о том, как дисциплинировать ум. Это приводило к тому, что автомобиль начинал видеть истинную природу мира. Мог поведать свои мысли доступным для него языком: миганием фар, шумом двигателя или вибрацией корпуса.

Алия дала своему тибетскому золотому Лексусу имя – Тигрёнок.

Сейчас Алия стояла рядом, прислонившись бедром к капоту сияющей машины. Когда Данте подошёл, Тигрёнок рыкнул мотором и расправил зеркала. Щёлкнули дверные замки, наглухо закрывая доступ в салон. Тигрёнок вобрал когти и приготовился к прыжку.

– Ну, ну, тихо, это свои, – Алия погладила раму Лексуса. – Он недавно вернулся из дзен-ремонта. Отвык от суеты городской жизни.

– А что сломалось?

– Из-за всепроникающего страдания, которым пропитан наш город, окислились контакты батареи. Так мне сказали в тибетском СТО. Сама я в этом не разбираюсь.

Тигрёнок отказался принять Данте. Он рычал и скалил воображаемые зубы. Алия погладила капот и почесала обратную сторону его зеркал:

– Ревнивый. Не любит, когда мужчины садятся. Девок с удовольствием катает.

Наконец норовистую тачку укротили. Тигрёнок рассерженно захлопнул дверь за Данте, чуть не прищемив ногу. Мотор устрашающе загрохотал, чтобы показать, кто в салоне хозяин, и машина рванула с места.

За полсекунды Тигрёнок домчался до поворота на главную улицу, где, окончательно укрощённый правилами дорожного движения, влился в поток автомобилей.

Сила инерции, образовавшаяся после рывка, продолжала вдавливать Данте в кресло даже на светофоре. Алия пообещала, что это пройдёт, когда Тигрёнок наиграется:

– Чем больше ты показываешь страха, тем дольше Лексус-Дзен будет тебя донимать. Сделай вид, что не боишься.

Нервно подрагивая, Данте изо всех сил принял незапуганный вид.

– Своенравный зверь.

– Подарок от бывшего. Хороший человек. Самый богатый человек в Республике. В сотне богатейших людей по списку Форбс.

– Это, конечно, характеризует его с лучшей стороны.

– Вот уж не думала, что ты из тех лицемеров, которые считают, что если девушка пользуется богатством любовника, то она шлюха.

Тигрёнок почувствовал обиду хозяйки и принялся душить Данте ремнём безопасности. Данте прохрипел:

– Вовсе не думаю. Я случайно. Я…

– Любовь – это балет. Видел балет Большого Театра? Всё это золото, богатство и пышность? Вот и любовь такая. Чем богаче обстановка, тем красивее любовь. А я люблю любовь яркую, праздничную, золотую. А от любви простой, когда счастье в шалаше, у меня болит голова.

Тигрёнок ослабил ремень и резко наклонил сиденье вперёд. Данте ударился лбом о приборную панель. Сохранять непуганый вид стало намного сложнее.

Алия продолжила:

– Зря ты игнорил меня всё это время. Думал, что я влюбилась в тебя? Не буду отрицать, ты интересный. Подключить бы твою красоту к кошельку богача, был бы идеальный мужчина.

Данте хотел сказать, что Алия его не так поняла, что он не имел в виду ничего оскорбительного, но Тигрёнок опустил окно и поставил стекло под таким углом, что тугая струя воздуха стала дуть Данте прямо в рот, отчего щёки раздулись, будто высунул голову из окна реактивного истребителя.

– За тобой постоянно скрывается какая-то тайна, – продолжала Алия. – Для девушки тайна почти заменитель бриллиантов. Твою тайну стремишься узнать. Извлечь её из маленькой бархатной коробочки. Посмотреть, как она сверкает на солнце, а потом нанизать на палец. В конце концов, похвастаться твоей тайной перед подругами.

– Интересное сравнение, – прошамкал Данте раздутыми губами.

– Но в отличие от бриллиантов ценность тайны падает до ноля, если её разгадать. А бриллианты – вечны.

– Да, бриллианты – это хорошо.

Тигрёнок продолжил экзекуцию. Когда проезжали по лужам, он отвернул колесо, направляя поток грязных капель прямо в рот Данте, раздутый от ветра.

– Кроме того, Данте, у женщин поле зрения шире мужского. Вы не можете увидеть того, что выходит за девяносто градусов оси взгляда. Поэтому из девушек получаются плохие тестеры ПОРК-Систем. Они видят слишком много. Думаешь, если я сижу в профиль, то не замечаю, что ты корчишь рожи? Вот уж не думала, что ты настолько негодяй… А я так хотела тебе помочь.

Сплёвывая комочки грязи, Данте еле смог просипеть:

– Я не виноват.

Алия наконец сообразила, что Тигрёнок слишком далёко зашёл в своей жестокой игре. Достала из-под сиденья свёрнутый в рулон журнал Форбс и отшлёпала Тигрёнка по приборной панели, приговаривая:

– Вот тебе, вот тебе.

Тигрёнок мгновенно снял с Данте удушающий ремень и поджал зеркала. Мотор перестал оглушительно грохотать, а тихо заурчал. Инерция исчезла, и Данте ровно сел в кресле, которое перестало шататься, угрожая приложить пассажира лбом о панель.

Алия извинилась:

– Слишком увлеклась своими переживаниями, а про твои забыла, хотя они и цель поездки.

– Кстати, а куда мы?

– Хочу познакомить тебя с моим духовным наставником.

– Для чего?

– Анри очень мудрый. После разговора с ним, для тебя прояснится многое.

– Почему ты мне помогаешь?

– Ты одинокий, слабый, как травинка, проросшая сквозь асфальт. Ну и, может, ты мне немного нравишься?

Данте поник головой. Только её жалости не хватало. Хотя ему импонировало, что Алия им увлечена. Когда кто-то от тебя чего-то ждёт, это придаёт уверенности.

Глава 16. Защищаясь от плохой музыки, Алия и Данте вызывают цунами

Тигрёнок остановился в конце длинного затора на светофоре.

Справа медленно подкатила диковинная машина с корпусом из алмазного стекла. На крыше приделаны орлиные крылья с вращающимися лазерными прожекторами. Вероятно, ночью лазеры выглядели феерично. Диски колёс выполнены из хрустальных спиц, напоминая колёса сказочной кареты Золушки. Окна затонированы до чернильной пустоты, вдобавок украшены бархатными занавесками, на которых жемчугом и серебряными нитями вышиты рисунки голых женщин и фантастических птиц.

Водитель, бородатый мужчина с густыми кустистыми бровями, жал газ – алмазная колесница оглушительно выстреливала облаками изумрудной пыли.

Водитель посмотрел на Алию. Чтобы привлечь её внимание, сделал громче восточную мелодию, которая звучала из яхонтовых динамиков, и постучал кулаком по сигналу, добавляя в восточную мелодию пронзительные трубные ноты.

Рядом с водителем сидел коротко стриженый мужик в тельняшке и пил из бутылки безалкогольный виски Rainbow Label. Он тоже смотрел на Алию и причмокивал.

Водитель колесницы газанул как следует. Когда изумрудный дым рассеялся, Данте обнаружил, что бородатый на полкорпуса вылез из окна:

– Эй, красавица, меня зовут Бородай. Поехали с нами в ресторан.

Его товарищ хлебнул безалкогольный виски и добавил:

– А меня зовут Тельняшка. Поехали, я тебе перстень подарю.

Алия смотрела прямо на дорогу, но Данте уже знал, что у женщин угол обзора шире. Она всё видела.

Данте избегал конфликтов и не любил ушибы да синяки. Вежливо сказал:

– Девушке не нужен перстень.

Бородай лишь моргнул, будто мошка перед лицом пролетела, и продолжил:

– Поехали с нами, с нормальными мужиками. Я покажу тебе любовь.

– И я покажу тоже, – добавил Тельняшка. – Можем сразу вдвоём показать. Лучше видно будет.

Данте добавил решительности в голос:

– Отстаньте от неё.

– А? – Бородай обратил внимание на Данте. – Ты, мля, откуда взялся с грязной рожей?

– Ты чё, грязь ел? – спросил Тельняшка.

– Ел, – признался Данте.

Не поворачивая головы, Алия отчеканила:

– Чё, не понял, обезьяна, чё тебе сказали?

– Кто сказал? Этот твой парень-травинка? Да я его одним пальцем сковырну. Поехали, с нами, красавица, будем, как дикие животные трахаться. Как гориллы на канале Дискавери, если хочешь.

– И я, и я, как животное буду, – дополнил Тельняшка, открывая новую бутылку безалкогольного виски. На этот раз элитный трёх-четырёх солодовый Snake Spaniels.

– Ладно, – пообещала Алия, – сами напросились.

Она нажала кнопочку на ободе руля. Из бокового зеркала Лексуса выдвинулся маленький динамик. Несколько секунд он вращался, сканируя местность. Нацелился на источник восточных звуков.

Алия пояснила:

– Диджей по имени Катафот разработал звуковое оружие. Называется «Кросс-аккустический элиминатор-антисептик». Предназначен для удаления из окружающего пространства надоедливой музыки любых жанров. В данном случае, наша цель – идиотские восточные напевы.

Бородай и Тельняшка с ухмылкой посмотрели на динамик.

Тельняшка принял вызов. Выкрутил ручку громкости яхонтовой магнитолы до отказа. Восточная мелодия заполнила весь перекрёсток.

У водителя стоявшего рядом автобуса потекла кровь из ушей. Он потерял сознание и упал на руль. Пассажиры разволновались и стали выдавливать стёкла, чтобы убежать подальше от источника звука. Но пронзительные напевы хватали их за ноги и втаскивали обратно.

Водители остальных автомобилей побросали свои машины и побежали прочь. Из-за мощных звуков яхонтовой магнитолы на спокойных водах Великого Озера поднялось большие волны.

Алия спокойно продолжила настраивать изобретение диджея Катафота:

– После того, как локатор определит цель, он автоматически выберет способ уничтожения. Можно задать жанр и исполнителя элиминации вручную, но для этого нужно хорошо разбираться музыке. Поэтому мы доверимся автонастройке и подождём…

На экране магнитолы быстро замелькали буквы. Сначала названия нельзя было различить, но постепенно мелькание замедлялось: Linkin Park… System of a Down… Deftones… Cypress Hill… Высоцкий… Несколько секунд компьютер переключался между Metallica и AC/DC, иногда стыдливо перескакивая на Лепса и Газманова. Наконец, замер на выбранном треке. Высветилась зелёная кнопка Play.

Раздались начальные поскрёбывания по струнам в композиции Back in black группы AC/DC.

– Не работает твоя штучка! – взревел Бородай, и в тот же миг поперхнулся гитарным аккордом.

Другим аккордом его отнесло к противоположной двери и вдавило в угол между пепельницей и замком. Магнитола алмазной колесницы притихла и тревожно прислушалась. С приходом следующей волны Back in black восточные мелодии запаниковали и врассыпную полезли из щелей магнитолы. AC/DC настигали их и втаптывали в асфальт. Пощадили только бубен, как самый рокерский инструмент. С машины снесло золотые крылья и парчовые занавески. Крылья взлетели в небо и исчезли. Последними лопнули хрустальные зеркала.

Тигрёнок рванул вперёд, оставляя на перекрёстке осколки алмазного автомобиля. Среди дохлых восточных мелодий трепыхался Тельняшка, отыскивая бутылку безалкогольного виски.

И только волны на Великом Озере не успокаивались, предвещая какую-то беду…

Тигрёнок, распушив иллюзорный хвост, мчался по дороге, отбрасывая длинную тень. Косые лучи заходящего солнца красиво подсветили слегка растрепавшиеся волосы Алии. Было так хорошо, что Данте положил руку ей на колено. Она лишь улыбнулась, не повернув головы в его сторону. Всё-таки удобно иметь угол обзора больший, чем жалкие девяносто градусов.

Данте спросил:

– А что если бы у нас в машине играл, ну, скажем, AC/DC, а Бородай и Тельняшка включили бы «Кросс-аккустический элиминатор-антисептик» у себя?

– Тогда восточные мелодии раскатали бы нас как каток.

Глава 17. С помощью техно и мудрого слова Анри де Рене вселяет в Данте уверенность

Тигрёнок припарковался во дворе старого пятиэтажного дома, покрытого серым отделочным материалом, похожим на песочное тесто. Во дворе всё старое. Деревья – античные, будто после раскопок. Без листьев, с потрескавшимися окаменелыми стволами.

Бледный мальчик в поношенной одежде пытался кататься на поломанном скейтборде. В яме от упавшего много лет назад метеорита собралась зелёная гнилая вода. Второй бледный мальчик сидел на краю ямы и кидал туда игрушечных солдатиков. Когда весь взвод утонул, он разрыдался и, прихрамывая, пошёл домой.

Из раскрытых окон первого этажа доносилась танцевальная техно-музыка девяностых.

Алия и Данте вошли в подъезд. Темно. В углу, под иконой с изображением Будды, горела маленькая лампочка, примотанная изолентой к батарейке. Откуда-то сверху доносились рыдания хромого мальчика – он не мог найти в темноте свою квартиру.

Дверь в одну квартиру приоткрыта. Алия уверенно толкнула её ногой и вошла.

Во всех трёх комнатах нет мебели. Голые чистые стены кое-где украшены фотографиями Индии, Киева и джунглей с храмами. На одной из них Данте увидел тибетский гараж с деталями будущих Лексус-Дзенов. Монахи в специальных накидках-комбинезонах прикручивали колесо. Другие монахи стояли над ними, сложив руки в молитве.

Пол всех комнат застелен бамбуковыми циновками. Они хрустели под ногами, будто Данте шагал по саду, усыпанному сухими ветками. Кое-где стояли потухшие алтари.

Сам Анри, тощий немолодой мужчина, одетый в белое кимоно, лежал на деревянном помосте в центре одной из комнат. Закрыв глаза, слушал техно-музыку и подрагивал в такт босыми ногами. Кимоно раскрылось, обнажая красную грудь заросшую седыми волосами.

Он резво вскочил на ноги, обнял Алию и поцеловал в губы. Протянул Данте твёрдую как скейтборд ладонь:

– Ты ведь Данте?

– Да, Гульфарусов.

– Алия упоминала о твоих проблемах. Я работаю строго по записи, но для неё сделаю исключение. Для неё, а не для тебя.

Данте хотел оскорбиться, мол, он не просил об одолжении. Но из глаз и распахнутого кимоно Анри сквозила вековая мудрость, Данте сразу перестал злиться.

– Садитесь на пол, – предложил Анри и позвонил в колокольчик.

В комнату вошла красивая женщина. Она плавно двигалась, всегда смотрела в пол, опустив густые чёрные ресницы. Одежда скромная, мусульманская, закрывающая всё тело. Но всё равно оставалось ощущение, что она похожа на постаревшую, но ещё работающую ради искусства порноактрису.

Анри попросил:

– Карина, белого чая гостям и экземпляр книги.

Данте заметил взгляд полный ревности, направленный на Алию. Карина вышла, послышался шум открываемой входной двери.

– У меня вторая квартира на этой площадке, – пояснил Анри, – Там держу кухню и спальню для Карины. А данное пространство свободно для медитации. Алия, милая моя, как твоя жизнь? Как Тигрёнок?

– Всё хорошо, его починили.

Анри подошёл к окну и помахал рукой. В ответ раздалось рыкание двигателя. Анри вернулся к гостям:

– Слишком много страдания в нашем городе. Тебе нужно чаще водить Тигрёнка ко мне на профилактический техосмотр. Сильный ум живёт в механическом теле.

– Это и плохо, – посетовала Алия. – Боюсь, достигнет он просветления, на чём мне ездить?

Карина принесла поднос с чашками и книгу под названием «Сто ответов на один вопрос или сто один случай ненужной болтовни», автор Анри де Рене.

Анри протянул книгу Данте:

– Нужно купить. Цена, какая тебе угодно. Автограф ставить?

Данте кивнул и достал деньги. Анри написал на французском и перевёл вслух:

– «В единственном из возможных миров старайся уточнить, не сгусток ли ты постороннего сознания».

Карина забрала деньги и беззвучно удалилась.

Анри повернулся к Данте:

– Итак, разберёмся с тобой, молодой человек. Что сегодня снилось?

– А… Э… Я не помню… Жёлтые птицы, вроде…

– Ты не помнишь свои сны?

– Недолго.

– Сны – это единственное, ради чего мы наполняем день жизни событиями. Ты ходил на разговор к вашему директору?

– Да.

– И что сказал тебе этот неуравновешенный шарлатан, воображающий себя бездарным поэтом и доморощенным психологом?

– Он объяснил мне, что…

– Ага. Как все шарлатаны, он объяснил очевидное, просто сделал это в соответствующем интерьере.

– Не совсем. Он стих прочитал.

– О небе эпизода и шведских девочках?

– Это плохо?

– Для него – да. Девочки – дело подсудное.

– Но мне действительно стало хорошо от беседы с ним.

– Я не буду больше спрашивать тебя ни о чём. С тобой всё ясно.

Анри вздохнул и бросил на Алию многозначительный взгляд:

– Один из общих людских страхов – это боязнь потерять себя. Поэтому люди каждую секунду оглядываются, чтобы убедиться, что они на месте. Метками их местонахождения являются мысли, вера, работа и прочая суета жизни. Даже обсуждение сериала за чашкой кофе – это нащупывание собственного местонахождения. Люди в компании других людей, как слепые поводыри друг другу. Даже если не видят себя, то слепой товарищ подтверждает: «Да, ты на месте. Я тебя ощущаю». У тебя же, Данте, всё ещё хуже. Ты ясно видишь, что потерялся. И тебя это не волновало ровно до тех пор, пока тебе об этом не сказали. Теперь слепцы-поводыри обступили тебя со всех сторон и тянут в разные стороны, убеждая, что вот он – ты. Вот – твоя жизнь, и вот – твои интересы. Ты же настолько не уверен в собственной зрячести, что начинаешь верить им, хотя в глубине мыслей понимаешь – как только слепцы отойдут, ты снова начнёшь шарить в кармане в поисках важного утерянного предмета.

– Откуда вы знаете про потерянный предмет?

– Несложно догадаться. Иначе, зачем ты всё время спрашиваешь других, как тебе жить? Только тот, кто отчаялся найти нечто потерянное, начинает спрашивать окружающих, вдруг, они видели, куда пропало это нечто? Всё ясно?

– Словами не смогу выразить, что именно мне ясно, но чувствую, что произошло что-то важное в душе, – искренне сказал Данте.

– Ну и молодец.

Анри перевёл взгляд на Алию:

– Ира не отменил свою вечеринку? Ты идёшь?

– Конечно, иду, – ответила Алия. – У меня будет костюм космической стриптизёрши. Его придумал наш новый дизайнер по костюмам. А вы идёте с Кариной?

– Когда Карина узнала, что там будет концерт группы The Endless Practice, то отказалась.

– Не любит музыку?

– Ненавидит. Кроме того, у неё есть неприятные воспоминания о событиях, связанных с их гитаристом, Алексом.

Алия тихо захлопала в ладоши:

– Ой, чую тайну, ценою в четыре бриллиантовых кольца!

Карина, которая стояла поодаль с чайником наготове, сказала:

– У этого Алекса не меньше неприятных воспоминаний связанных со мной. А вы, Данте, идёте на вечеринку?

Данте пожал плечами:

– Ира живёт на Винных Холмах. Я даже не знаю, как туда добраться без машины.

– Я за тобой заеду, – сказала Алия. – Тигрёнок почти привык к твоей заднице в его кресле.

Анри проводил гостей до двери:

– А вы не слышали «брейкин ньюс»? Пару часов назад странный природный катаклизм произошёл на Великом Озере. Откуда ни возьмись – поднялась гигантская волна.

Карина уронила чайник, устроив потоп на циновках:

– Какой ужас.

– Да. Более сотни яхт и катеров выбросило на берег. Волонтёры Бритиш Консил пытаются им помочь. Но рук не хватает. Ужасное правительство этой страны даже не выразило соболезнований владельцам плавсредств.

Анри проследил, как Карина нагнулась, чтобы вытереть лужу, и сказал:

– Самая плохая новость в том, что путешественник Фёдор Конюхов, который вызвался в одиночку переплыть Великое Озеро на надувном дельфине, пропал без вести. Это подлинная трагедия. Я лично знаю Фёдора. Непотопляемый человек. Проплыл все океаны и мира и потерялся в жалкой луже где-то в этой стране.

На прощание Анри дал неожиданное напутствие Данте:

– В одном был прав твой поэтический директор-психолог – не оставляй попыток найти часть себя в других людях. И помни, просто так они эту часть тебе не вернут. Предстоит битва с врагом, который даже и не знает, что ты с ним дерёшься.

Покинув квартиру, Алия и Данте сели в Тигрёнка.

– Как тебе Анри? – спросила Алия.

– Я наполнился духовностью.

– Я тоже.

– Анри помог вспомнить, что за вещь я потерял.

Алия хлопнула в ладоши:

– Ой, ещё тайна на сто бриллиантов! И эта вещь…

– Ключи от городской квартиры родителей. Совсем про неё забыл.

– Хочешь туда переехать?

Данте положил руку на колено Алии и сжал посильнее:

– Смотри, как я накачался, пока жил среди спортивных предметов быта. Нужно продолжить тренировки. Не буду менять квартиру.

Алия улыбнулась и сбросила его ладонь:

– Ты мне очень нравишься, но у меня есть бойфренд. Он богатый. И хороший. Работает в Городском Совете и любит меня.

Когда Данте вернулся в квартиру-тренажёр, косые лучи заходящего солнца уже не прятались от него, как раньше. Расположившись на корешках сборника сочинений Ф. Достоевского, лучи ласково помахали Данте своими пылинками.

Данте подошёл к окну и лёгким движением раскрыл.

Свежий вечерний воздух ворвался в комнату. Данте чувствовал в себе силу и уверенность. Впервые в жизни он не жалел себя, а думал что он, в сущности, не плохой парень. Что нужно продолжать жить так же бесстрашно, как сейчас, и постепенно наращивать нагрузки.

Глава 18. Пыль на ботинках Марлен-Рубена

Марлен-Рубен потерял счёт дням.

Сколько он работал в «Биг Бёрд»? Этот вопрос он задавал Сонику каждое утро, когда подходил к двери своего кабинета. И каждый раз она называла разные цифры:

– Ровно сорок дней, Марлен-Рубенович.

– Меньше недели, босс.

– Секундочку, проверю календарь… Хм, кажется не отметила дату выхода.

– Примерно месяц, Марлен-Рубенович. Или три дня. Я уточню.

– Три-четыре дня. Но я не уверена точно. Надо отправить запрос в отдел кадров.

– Ровно двадцать четыре дня, тридцать минут и восемнадцать секунд.

Однажды утром Соник сказала:

– Марлен-Рубенович, всё хочу спросить, но стесняюсь начать.

– Начинай, – сурово разрешил Марлен-Рубен. – Но продолжай с осторожностью.

– Ваша обувь…

Марлен-Рубен посмотрел на свои ботинки. После инцидента с одеждой он считал, что продвинулся в умении сочетать бренды.

– Что не так с моей обувью?

– Простите… не то, что бы я пыль заметила. Дело в том, что водитель спрашивает, почему вы не ездите на машине? Или вы сами предпочитаете водить? Но я заметила пыль на ботинках и подумала, что вы на такси любите ездить больше? Или…

– Что «или»? – свирепо спросил Марлен-Рубен.

Соник вжалась в кресло, будто хотела отъехать назад, проникнуть сквозь стену и исчезнуть вдали.

– Или на общественном… тран… спорте…

Марлен-Рубен важно пояснил:

– А может я иногда езжу с народом, чтобы понимать его настроения? Ведь простые люди из метро – это наш конченый потребитель.

– Очень мудро, – поспешно согласилась Соник.

– Я уже закончил период общения с народом и можно подавать машину, когда поеду домой.

Соник сделала пометку в органайзере:

– Далее. Албанская делегация. Я подготовила все документы. Где будем вести переговоры?

– А где обычно их ведут?

– В «красном» митинг-руме.

– Вот там и будем переговариваться.

Соник исчезла раньше, чем открылась дверь.

Оставшись один в кабинете, Марлен-Рубен шёпотом выругался. Надо же так облажаться. Именно в тот момент, когда был уверен в том, что освоился в своём бизнес-успехе, какая-то секретарша по пыли на ботинках выяснила, что альфа-босс компании ездит на такси. Даже предположила, что на общественном транспорте.

«И почему я не подумал, что у руководителя такого уровня есть собственный транспорт? Нужно быть осмотрительнее. Всё-таки прошлое иногда настигает из глубины, будто выкидывает щупальца. Ещё несколько таких оплошностей и судьба нанесёт мне «фаталити».

Марлен-Рубен вспоминал своё недавнее прошлое. Это помогало ему видеть тот длинный путь на вершину, который он проделал в короткий срок. Он подходил к зеркалу и восхищался:

«Такой молодой, а уже достиг успеха. Не всякий выпускник Harvard Business School и к сорока годам добивается такого».

Он уже оповестил всех своих сверстников и одноклассников о своём триумфе. Даже выскочка-юрист, который отбил у него девушку в синем свитере, поздравил. Предложил пообедать вместе и обсудить возможное сотрудничество. Согревал тон сообщения выскочки-юриста: уважительный, с нотками подобострастия.

Марлен-Рубен переигрывал в голове ситуацию с девушкой в синем свитере. Всякий раз она оказывалась на его стороне стола. Именно с ней Марлен-Рубен ехал в свои новые апартаменты, а наутро пытался избавиться от её присутствия, как подобает молодому богачу, который знает, что ему открыты все влагалища мира. Стоит ли зацикливаться на одном?

Но в прошлом есть два тревожных воспоминания, испортившие лакировку как пыль на ботинках.

Один из его старых друзей никак не хотел признать величие Марлен-Рубена. При встрече открыто смеялся над новой одеждой Марлен-Рубена и пытался напиться за его счёт.

Из биографий миллионеров и бизнес-инвесторов Марлен-Рубен знал, что они были расчётливыми, когда дело касалось трат на ненужные вещи. Раньше Марлен без колебаний одалживал этому другу деньги. Получив приставку «Рубен», осознал, что нельзя допускать, чтобы какие-то неудачники использовали его в своих интересах. Пусть сначала поднимутся с колен, прежде чем потянутся к вершине, на которой прочно восседал он.

Друг детства может утянуть на дно прошлой нищебродской жизни.

Инвестор и коуч Майлс О’Брайн, в книге «Миллиард долларов, потраченный на сантименты», рекомендовал начать путь к обогащению с прополки круга общения:

«Собираешься вырастить из себя миллиардера.

С чего начать?

С полива и удобрений?

Со вспахивания поля?