Банды: Простивший не знает правды. Книга первая

Друг всем- ничей друг…

Аристотель.

ПРОЛОГ

Июль, 1987 год.

Известный в городе молодой каратист Александр Пахомов быстрым шагом возвращался домой по Никитскому бульвару.

Когда-то давно, ещё до основания города, на протяжении всего бульвара протекала река, которую в итоге из-за сильного загрязнения убрали в бетонные коллекторы. Сейчас же по центру красовались клумбы, засаженные различными цветами, оформленные вокруг белым, выкрашенным известкой, бордюром.

Время было далеко за полночь, тихий шелест листьев от слабых порывов ветра сопровождал эхо его одиноких шагов.

В голове словно волчок крутились тревожные мысли, от которых он не мог избавится. Засунув руки в карманы легких спортивных штанов, он вдруг остановился посередине бульвара и посмотрел на ночное небо: яркие звезды и неприступная луна казались холодными и недвижимыми.

«Нет, это просто какой-то бред. Ничего плохого не может случиться. Все-таки реальная жизнь – это не боевики с Брюсом Ли, где людей рубят направо и налево», – подумал Александр и, еще раз хорошенько осмотревшись вокруг, продолжил свой путь.

Бульвар был длиною почти в три километра. До поворота на улицу, ведущую к его дому, оставалось около семисот метров…

Ветер усилился, а с ним и шорох листьев.

Сильная тревога охватила его: ладони вдруг вспотели, сердце учащенно забилось, стало совсем не по себе. Пахомова не покидало ощущение преследования – словно кто-то крадется за его спиной, и каждый раз, когда он оглядывался, этот кто-то прятался за толстыми стволами многолетних деревьев. Отчего-то ему захотелось попасть домой как можно быстрее, и он, ускорив шаг, перешел на бег.

Наконец-то увидев через дорогу свою пятиэтажку, он свернул с бульвара, чтобы срезать путь.

Подъезды располагались с обратной стороны дома, а значит, предстояло обойти дом полностью справа, что займет минут десять; либо за пару минут протолкнуться по узкой тропе между Венерическим диспансером и самим домом слева.

Бомжей, проживающих в подвале и часто выпивающих по ночам с левой стороны дома, Пахомов не боялся и потому смело двинулся в сторону тропы. В конце концов, драться он умел на «отлично», и не зря считался одним из лучших каратистов в родном городе.

Пробегая, он вдруг обо что-то запнулся, но успел поймать равновесие и не упал.

Перед ним, словно гриб, из-под земли возник высокий человек, одетый в черный спортивный костюм. На руках его были черные перчатки.

– Ты?! – Вздрогнул Пахомов от удивления. – Решили ведь уже все! Что ещё от меня нужно?

Человек не ответил, молча сделав шаг вперёд в его сторону. Пахомов ретировался немного назад и посмотрел за плечо: за его спиной стояли двое.

– Да ладно, вы что серьезно? Давайте завтра встретимся утром и снова поговорим?! – Испытывая приступ внезапного страха, предложил он, на что в ответ получил хлесткий удар нунчаками по лицу от человека, стоящего впереди.

Из носа фонтаном полилась кровь… Александр тут же зажал его пальцами, да только времени на то, чтобы ждать, пока остановится кровотечение, у него не было. Он попытался вырваться из образовавшегося вокруг него кольца из троих мужчин, резко нагнувшись и рванув вперед, но его остановил мощный удар ногой под дых. Задыхаясь, он согнулся пополам. Ещё один удар сверху прилетел в область спины, и он упал на колени.

Холодная цепь нунчак плотно обвила его крепкую шею, и он хаотично задергался, пытаясь выйти из удушающего приема.

– Добивайте! – Приказал человек, голос которого он знал много лет, и на Пахомова посыпались многочисленные удары.

Он пытался закрыться и защитить себя, но цепь сжимала горло все плотнее и плотнее, отчего голова закружилась, в глазах начало темнеть и стало тяжело дышать…

Последнее, что увидел каратист Пахомов, умирая на твёрдой, холодной земле, – это орудие его собственного убийства, которое было оставлено рядом с его истекающим кровью лицом.

Свобода одного человека заканчивается там,

где начинается свобода другого…

М.Бакунин.

НЕМЕЦ.

Ровно в три пятнадцать утра в отделение милиции вошел лысый мужчина крепкого телосложения, в футболке и спортивных штанах, держа в левой руке небольшую чёрную кожаную барсетку.

Дежурный Савельев дремал за стеклом, сидя на жутко неудобном стуле и тихо похрапывая. Маленький вентилятор, стоявший перед ним на рабочем столе, обдувал его вспотевшее лицо тёплым воздухом. Удивляться тут нечему: Июль месяц всегда был самым жарким в городе «N». Раскаленный воздух, дышать которым очень тяжело, а порой практически невозможно. К тому же, как назло, всю неделю было полное отсутствие дождей, и жара не спадала даже ночью.

Мужчина постучал костяшками по стеклу, отчего Савельев подскочил на стуле. Затем потерев пальцами свои уставшие и сонные глаза, он внимательно всмотрелся в лицо посетителя.

– А, это вы, – узнал он в стоящем напротив известного в городе спортсмена и тренера по каратэ Анатолия Калинина. – За «Немцем», что ли, своим приехали?

– За «Немцем»? – Недоумевающе переспросил тот и провел рукой по лысой голове.

– Штерн Евгений Александрович, ваш спортсмен будет?

– Наш, наш. – Мотнул он головой в ответ.

– Ну, я и говорю: за Немцем. Фамилия-то у него немецкая. – Постучал он ручкой по раскрытому дежурному журналу, лежащему на столе.

– Сколько? – Коротко бросил Калинин, не желающий вступать в длительные беседы, и расстегнул замок барсетки.

– Так это… – Замямлил дежурный, обводя ручкой в журнале фамилии задержанных этой ночью людей. – Челюсть он сломал парню. Использовал приёмы каратэ. А каратэ у нас что? Правильно, запрещено Уголовным кодексом СССР.

– На выезде кто был?

– Чуриков с напарником. Доставили его в отделение вместе с наркошей. Оба уже домой уехали. Сказали, завтра утром следователь придет и разберется, кто прав, кто виноват. – Старался не смотреть ему в лицо дежурный.

Внешность Калинина немного устрашала: широкий, когда-то сломанный в уличных боях за деньги нос, пострадавшие от тех же самых боев уши, больше похожие на огромные пельмени. Высокий мужик, обладающий недюжинной силой… Поговаривали, что он может, как в кино – дать в голову с прыжка и сломать челюсть махом ноги или, как называли этот прием, «вертушкой»…

– Столько пойдет? – Протянул Калинин ему двести долларов сквозь небольшое окошко в стекле.

– Не знаю… – Вспотел еще сильнее жирный Савельев. Глаза его при виде денег забегали. – Конечно, наркоман этот виноват. Он первый на него напал. Но каратэ… Понимаете, Анатолий Юрьевич… Чёрный пояс у Немца, этого, вашего…

Калинин усмехнулся, пошарил рукой в барсетке и молча просунул через окно еще пятьдесят долларов.

– А вообще, этот ваш Штерн, парень неплохой. Не буянит, вежливо себя ведет. И вроде, никогда не привлекался. Но понимаете, какое дело… Я то в дежурную книгу фамилию его как задержанного пока не внёс, а вот Чурикову с его напарником я, как исчезновение спортсмена из обезьянника объясню?

Калинин снова залез в барсетку и, демонстративно вытащив очередные пятьдесят долларов, помахал бумажкой в воздухе.

Савельев было потянулся своими толстыми, как сосиски, пальцами через окошечко за купюрой, но Калинин быстро смял ее в свой большой кулак.

– Это ведь была самозащита, не правда ли? – Дежурный достал из кармана рубашки платок и промокнул свой вспотевший лоб. – А куда он там ему ногой в темноте попал в челюсть или в живот…, разве можно смело заявить, что намеренно? Да ещё и используя приемы запрещённого в СССР каратэ… Конечно, нет. Ведь было темно…

– Угу… – Хмыкнул Калинин.

– Думаю, Чуриков и его напарник со мной согласятся… Если я поделюсь! – Оторвал свой тяжёлый зад от стула Савельев, и Калинин кинул ему в окошко смятую купюру, которая приземлились прямо на раскрытый журнал.

– Сейчас приведу. Ждите. – Подхватил он деньги и, довольно улыбнувшись, принялся искать ключи от камеры, на стене позади.

Через десять минут напротив Калинина стоял Штерн, одетый в белую майку, бежевые хлопковые шорты и кроссовки, которые он «прикупил» на днях у местных фарцовщиков.

– Толян, Калина, ты?! Здорово! – Радостно пожал он ему руку и крепко обнял. – Вот кого-кого, а тебя не ожидал здесь увидеть!

– Ты, как всегда, в отличной форме! – Оглядел его Калинин.

Женя в прошлом был одним из его лучших учеников и продолжал осваивать боевые искусства, держа себя в спортивной форме.

– Ты тут пока сидел, тебя «Немцем» прозвали. Это так, для справки! – Усмехнулся Калинин и похлопал его по плечу. – Идем, отвезу тебя домой.

– Так, а как ты здесь оказался? Расскажи? – Женькины глаза радостно блестели.

– В машине. – Кивком Калина указал в сторону выхода.

Во дворе отделения их ждала белая «Лада девятка». Анатолий открыл дверь перед Женькой, затем обошёл машину и сел за руль.

– Видишь, как хорошо иметь своих людей в отделении. – Завёл он мотор.

– Дорого вышло? – Откинулся Женя на спинку сиденья, немного расслабившись.

– Триста баксов.

– Цены -то растут! – Присвистнул он. – На днях отдам.

– Не надо ничего мне возвращать. – Отмахнулся Калинин и медленно выехал из двора отделения милиции на основную дорогу. – Лучше расскажи, что произошло на самом деле?

– Шел по дороге, никого не трогал. Тут сзади налетел на меня кто-то, хотел цепочку с шеи моей сорвать. Я его с себя скинул, развернулся и двинул левой ногой ему по голове. Кто же знал, что он хилый наркоман и сразу на землю повалится? Да и челюсть выбил ему, видать… Как назло, мимо наряд ментовской проезжал. Быстренько упаковали нас обоих и в отделение, чтобы разобраться.

– Цепочка на месте?

– На месте. – Дотронулся Женька до цепочки, лежащей в кармане, которой очень дорожил. Она досталась ему от покойной бабушки, которую он очень любил.

– Давно же не виделись мы с тобой… – Остановился Калинин около подъезда его дома и потушил фары. – Столько лет тебя знаю, но никогда не спрашивал, откуда у тебя эта фамилия немецкая?

– От прадеда моего. – Хмыкнул он. – Прабабка ещё до войны умудрилась влюбиться. Так прадед потом за наших воевал…

– О как! Ну, и как ты поживаешь? Ты, как ушел из нашего клуба, пару лет назад, так с тобой и не пересекались нигде. А город у нас, вроде бы, не такой большой.

– Да я в полном порядке. Женился. Также, как и ты, продолжаю тренировать группы спортсменов. Естественно, в закрытом помещении.

– Вот время! Никогда бы не подумал, что государство нас так обломает.

– Возможно, вскоре все поменяется. Я тут все в аспирантуру хочу поступить. Только стоит это восемь косарей зеленых. – С разочарованием выпалил Женя.

– За что такие бешеные деньги?! – Удивился Калинин. – Все никак не успокоишься со своим физико-математическим. Образованный уже ведь. Неужели недостаточно?

– Есть, к чему стремиться. Преподавать хочу. Нравится мне. – Пожал он плечами.

– Каратэ преподавай. Зачем вообще кому-то знать, что водка не замерзает в морозилке, а при умножении любого числа на ноль всегда в результате получаем ноль?

– Эх, Калина! Наука – двигатель прогресса.

– Жека! Опустись на землю. Сейчас такое время, требуется выжить. Уголовники подминают под себя бизнесы, организовывают устойчивые криминальные группы. Спортсмены должны держаться вместе. У меня к тебе есть предложение.

Анатолий посмотрел в зеркало заднего вида, словно хотел убедиться, что за ними никто не наблюдает.

– Валяй.

– Сколько человек ты сейчас тренируешь в своем закрытом зале?

– Четыре группы по пятьдесят. Плюс еще есть две группы, где мои ученики тренируют маленьких детей. Но малых можно не считать.

– Это хорошо… Не мало… Двести бойцов.

– Готовых из них, как понимаешь, не так много. Сырые еще.

– Натренируем. Жека, давай объединяться? Найдем помещение побольше. Ты помнишь Шашена?

– Леху-то?! А то!

– Он до сих пор со мной. Я так и тренирую его и Сафу.

– О, Сафронов Илья – сильный каратист! Парень с головой!

– Присоединяйся к нам. Не пожалеешь. Твои бойцы непременно пойдут за тобой в новый спортивный комплекс. Обещаю, зал будет ещё больше и лучше. Ремонт там сделаем. А то ты вечно один, словно волк. Пойми, вместе мы сила. По одному тяжело.

– Знаешь, Калина, а почему бы и нет?! – Широко и даже как-то от всей души улыбнулся ему Женька. – Столько лет ведь вместе тренировались до этого, почему бы и нет?

– Завтра вечером приезжай в наш старый комплекс, подвальный. Есть у нас с Шашеном помещение одно на примете, глянем вместе.

– По рукам. – Протянул Немец ему свою большую, горячую ладонь, и Калина крепко пожал ее.

Полина, услышав, как открывается дверной замок в пять утра, вскочила с постели и выбежала в коридор в ночнушке, с мелкими бигуди в волосах.

– Штерн, где ты шлялся опять?! – Накинулась она на мужа, не включая свет.

– Давай завтра поговорим? С ног валюсь. – Устало посмотрел он на нее.

– Никаких завтра! Где ты был? – Взвизгнула она.

– В милиции. С наркоманом на улице подрался. – Рявкнул он в ответ.

– Не ори! – Огрызнулась она. – Вечно тебя дома нет!

– Зоя Игнатьевна, можете выходить и не прятаться за дверью. – Вздохнул Женя, и теща, словно тень, вышла из-за угла и зажгла свет. Затем по-деловому сложила руки в боки и спросила тонким писклявым голосом:

– Где ты был?

Женька громко вздохнул и посмотрел своими красными от усталости глазами в ее маленькие, близко посаженные глазки.

«От ментов отделался и попал к домашним прокурорам, даже не знаю, что хуже», – подумал он.

– Мама, иди спать. Я со своим мужем сама разберусь, – Полина мягко развернула мать за плечи и отправила в зал, закрыв за ней дверь.

Женька, воспользовавшись моментом, быстро прошмыгнул в ванну, во избежание скандала. Он скинул с себя одежду и забрался под горячую воду, чтобы смыть с себя остатки этой ночи.

Полина на этот раз не собиралась сдаваться. Она ждала его в спальне, сидя на стуле у зеркала. На кровати лежали чёрная юбка и белая блузка в горошек, которые она собиралась погладить перед выходом на работу.

– Штерн, сколько можно? – Снимала она с себя бигуди. – У тебя жена, скоро ребенок будет, а ты по ночам шляешься.

– Да не шлялся я. – Буркнул он в ответ, забираясь под легкое летнее одеяло.

Тело тут же обмякло, глаза стали тяжелыми, словно налились свинцом. Горячий душ сделал свое дело.

– Найди себе нормальную работу! Образование у тебя есть. Ваши эти подпольные залы завтра милиция вместе с вами – каратистами закроет, и что ты будешь делать? Ты обо мне подумал? А о будущем ребенке? – Полина стянула последнюю бигуди и кинула ее в пакет. Ее волосы образовали огромную шапку, словно голова у пуделя.

Женьке даже стало смешно, но он сдержался, чтобы не разозлить жену ещё больше.

– Я буду объединяться со своим старым тренером. Мы будем открывать новый зал. Доход будет больше.

– Ну да, рублей на десять. – Закатила она демонстративно глаза и схватилась за расческу. – Чертовы бигуди. Обещали красивые локоны, получились какие-то мелкие недоразумения. А вот если бы у нас были деньги, я бы приобрела импортные. Хорошие. А не эти советские палки.

– Скоро будут деньги, – пообещал муж.

– Ты меня любишь, Женька? – Отбросила она расческу в сторону и посмотрела на него в зеркало.

– Люблю, конечно.

– Я хочу туфли-лодочки. Красные. Фарцовщики такие продают. И платье заграничное от модельеров, а не «колхозница» от русской швейной фабрики. Мне на работу ходить не в чем. В конце концов, я бухгалтер на птицефабрике и не хочу выглядеть, как курицы, которые у нас в хозяйстве. – Она недовольно поморщилась, дотрагиваясь до своих волос.

Она поднялась со стула и подошла к кровати.

– Нет, ну посмотри?! Хорошо время есть… пойду голову мыть опять. – Разочарованно произнесла она, понимая, что по-другому со злосчастными мелкими кудрями не справится.

– Полинка, куплю я тебе и бигуди иностранные, и туфли… Куплю! – Притянул Женька жену к себе и поцеловал.

– Мама хочет ремонт. – Оторвалась она от его губ. – Мы, как въехали в ее квартиру, так уже два три года ей ремонт обещаем. Мебель надо поменять.

– И ремонт вам тоже будет.

– А когда? – Вопрошающе посмотрела она на него и коснулась рукой его волнистых густых волос.

– А тогда… – Улыбнулся он ей и закрыл глаза.

Она подоткнула одеяло и с умилением посмотрела на мужа, который моментально провалился в сон.

Вечером следующего дня он появился ровно в семь, в подвальном помещении расположенного по улице Михайловского.

Калина, Шашен и Сафа сидели в тренерской, одетые в чёрную форму, так как белая была запрещена, и играли в карты.

– Немец, ну наконец-то! – Пожал ему руку Калина. – Мы уже заждались.

Лёха Шашенов на радостях крепко обхватил его за талию и поднял вверх. А Сафа после того, как Женька смог отбиться от Шашена, предложил ему дружеский спарринг.

– Потом поборитесь. – Махнул Калина рукой.

Он всегда был самым серьезным из них, к тому же старше их на десяток лет. Шутливая форма общения была ему чужда.

– Форма у тебя с собой есть? – Спросил Сафа, приподняв свои широкие брови.

– Да, вон в сумке.

– Надеюсь, что чёрная.

– Обижаешь! Не первый день ведь! – Вытащил Женька из сумки рубаху свободного покроя и широкие штаны на резинке, сделанные из плотной ткани.

– Наш человек! – Проговорил Сафа в свои широкие усы.

– Сам знаешь, за белую форму можно залететь на несколько лет. Я пока не собираюсь, – Женька затолкал одежду обратно в сумку.

– Да можно подумать, менты не знают! – Заржал Шашен. – Откаты им такие платим!

– Побороться сегодня не получится. – Отрезал Калина, не желающий терять время – бизнес не ждет. – Переодеваемся и едем смотреть помещение.

Старое заброшенное здание, которое им предстояло снять, находилось в Северном микрорайоне, недалеко от автобусной остановки. Что было идеальным, так как большинство из их учеников передвигалось пешком, либо на общественном транспорте.

– Что-то рухлядь какая-то… – Сделал вывод Сафа, обойдя здание три раза и наконец-то остановившись около железных дверей. – Все стены исписаны краской. Углы обоссаны. Бомжи, небось, ночью пролезают внутрь через окно, вон то, разбитое. – Указал он пальцем.

– Илья, так починим. Не смотри на это. А то, что здание такое сероватое, заброшенное, оно и к лучшему. Нам внимание лишнее привлекать не надо. – Отозвался Шашен.

– Да и правда, какая разница, как снаружи выглядит. Главное, чтобы внутри много места было. А бомжей за минуту выгоним, если они там. – Согласился Женька.

– Идем внутрь. – Калина мотнул головой с понимаем и открыл ключом тяжелый ржавый навесной замок.

– Ни фига себе! – Присвистнул Шашен, после того, как Женька наконец-то разобрался, где включается свет. – Да тут можно целый стадион для Олимпийских игр развернуть. Места вагон. Можно вести несколько групп в одно и тоже время, если стену достроить справа.

Они разбрелись по помещению, осматриваясь вокруг.

– Калина, тут «Тренерскую» можно замутить. Нормальную такую, не со спичечный коробок. – Удовлетворенно сказал Сафа.

– Немец, ну что думаешь? Будем брать? – Калина провел рукой по лысой голове.

– Да что тут думать?! Конечно, надо брать. Давай сначала в аренду, потом может и выкупим. Ремонт постепенно сделаем. Мы же не без рук. Что-то сами, где-то строителей наймем. – Энергично размахивал руками Женька, придя в восторг от размера помещения. Ведь подвал, где он тренировал своих людей был очень маленьким, и каратисты постоянно задевали друг друга во время занятий, но надо отдать должное – не жаловались, терпели.

– Правильно мыслишь. – Согласился Калина. – Очень правильно. Окна все придется заколотить… Ты слышал, что случилось с Пахомовым? – Вдруг сменил он тему.

– Нет. Я с ним не был близок. А что случилось?

– Убили его на днях. Прямо около дома. Забили насмерть.

– Кто? – Женя застыл от удивления на месте.

– Кто, кто… Не свои, это точно. Не спортсмены. Скорее всего, уголовники, криминальные авторитеты. – Сжал челюсти Калина.

– Но за что?

– Хотели, чтобы он к ним присоединился. Пахомов ведь был ходячее оружие… Также, как ты и я. Мы бойцы. А этим мразям, уголовничкам, таких, как мы, очень не хватает.

– Менты никого не нашли? – Все еще не верил услышанному Женька.

– Немец, ну какие менты? – Заговорил Сафа. – Менты их всех и прикрывают.

– А наших стали у-би-ра-ть… – Протянул Шашенов. – Поэтому мы приняли решение объединиться, и тебя подтянуть с нами. Вместе мы сила. По одиночке нас всех так и …

– Типун тебе на язык! – Толкнул его Сафа легонько в плечо.

– Они нам сделали предупреждение. На месте убийства оставили нунчаки, – Калина стоял хмурый, словно туча. – Если хотите выжить, то надо держаться вместе. Слабые законы нашего государства никто не соблюдает, но, как мы знаем, существует и другая власть, которая живет по понятиям. И эти понятия признают все.

– Значит так, скидываемся деньгами на аренду, на ремонт. С тренировок часть денег будет идти в клуб, часть на зарплату. – Предложил Сафа.

– С оплатой аренды можно и подождать. Я думаю, смогу договорится с хозяином здания на пару бесплатных месяцев. Все-таки знаю его давно. Должен помочь. – Пообещал Калинин.

– Тогда по рукам. Ремонт можно начать хоть завтра. – Обрадованно согласился Женька.

ВАРА ВОР.

Август, 1988 г.

Под руководством Калины, Шашена, Сафы и Немца в спортивном клубе «Барс» в Северном районе, тренировалось около пятисот человек. В нем воспитывались дисциплинированные бойцы-спортсмены, которые могли выдерживать большие физические нагрузки, обладали высокой стрессоустойчивостью, волей, вниманием и решительностью.

Аренда помещения окупалась с легкостью, зарплаты тренеров возросли, деньги, которые шли отдельно на развитие клуба, вскоре должны были позволить выкупить помещение полностью.

Естественно, приходилось отстегивать какую-то часть денег местному отделению милиции, чтобы они не создавали проблем. Но и сами спортсмены старались вести себя тихо и о клубе не распространяться.

Закончив последнюю тренировку в десять вечера, Женька поспешно переоделся и засунул форму в сумку.

Калинин выключил свет в основном зале и заглянул в «Тренерскую»:

– Немец, тебя подкинуть до центра? – Поинтересовался он. -Только подождать придется, мне ещё надо кое-что закончить тут.

– Не-а, пешком прогуляюсь немного, воздухом подышу, потом на автобусе доеду. – Отказался Женька и пожал ему руку на прощание.

Выйдя на улицу, он втянул через нос прохладный свежий воздух и задержал его на несколько секунд. Тело немного поднывало от усталости, Штерн был из тех тренеров, которые никогда не сидят и не отдыхают, пока тренируют других. Он честно отрабатывал весь тренировочный комплекс вместе с учениками почти каждый день, за исключением воскресенья. Помимо этого, каждое утро, несмотря ни на что, он бежал кросс до набережной и обратно.

Северный считался заброшенным районом. Здесь практически не было продуктовых магазинов, лишь один маленький киоск на автобусной остановке, где можно было купить газеты, пиво и сигареты.

– Жека, ты, что ли? – Около него притормозила малиновая «Девятка».

– Вара?! – Удивился он и протянул руку в окно машины своему старому знакомому. – Ты чего в этом забытом Богом районе делаешь?

– По делам еду. Смотрю, ты, не ты, бодрым шагом идёшь. Тебя подвести?

– Спасибо, да только я планировал после тренировки прогуляться и воздухом подышать.

– Слушай, а ты торопишься?

– Да не особо. Завтра воскресенье.

– А поехали со мной. – Подкурил Вара сигарету.

– Куда? – На автомате отмахнулся Женька от выдыхаемого им дыма.

Тот подманил его пальцем поближе к окну, и он наклонился к его круглому лицу.

– В видеосалон. Тут недалеко, минут пятнадцать на машине. Платить не надо.

– Почему бы и нет. – Внезапно согласился Женька.

«Совершать пробежку завтра утром в семь утра или в десять – разницы мне никакой нет», – подумал он и сел в машину.

Видеосалон располагался в подвале здания ПТУ и выглядел весьма примитивно: небольшой телевизор, видео-магнитофон, пара десятков стульев и самодельная афиша на двери с написанными от руки названиями фильмов.

– А люди где?

– Сейчас подтянутся на сеанс. Место занимай давай. Сегодня крутим фильм с Ван Даммом. Начало в одиннадцать.

– Шариф Магомедович, вы с гостем сегодня? – Подошел к ним худой парень в спортивном костюме и кепке-шестиуголке.

– А это, Костик, мой друг Евгений Штерн. Ты его запомни. Ему вход в любое время суток бесплатно. – Махнул кистью руки в воздухе Вара, и золотое кольцо блеснуло на пальце.

– Понял, – он кивнул и направился к двери.

Через пятнадцать минут зал был заполнен людьми, купившими на входе у Костика билет за один рубль, и начался показ фильма.

– Ну как, понравилось? – После просмотра поинтересовался Вара.

– Улётный боевик! – Женька расплылся в довольной улыбке. -Ты же знаешь, все, что связано с боевыми искусствами, мне всегда было, есть и будет интересно. Не зря я, Калина, Шашен и Сафа снова объединились. Зал открыли. Ну, ты наслышан, я думаю.

– Знаю, знаю. Молодец ты, настоящий спортсмен. Я вот позабросил тренировки, с тех пор, как с Калиной поругался.

– Почему поругались? – Немного напрягся он, Калина ничего не упоминал о ссоре с Варой.

– Долгая история.

– Так я никуда и не тороплюсь. – Как можно дружелюбнее ответил Женя.

– В спарринге он мне уши надрал. Я обиделся. Крепко в его сторону выругался, дверью хлопнул. А ты ведь Калину знаешь, надуется вечно, как мышь на крупу, даже шуток-то не прощает, а тут дверью его спортзала громко хлопнули при его учениках.

– Так ты приходи к нам в зал, может, в спарринг встанете и помиритесь?

– Может, и помиримся. – Безразлично пожал тот плечами. – Но точно не в спарринге. Твой Калина мне сломает весь хребет, больно он на меня зол…

К ним подошел Костик и вручил Шарифу черную кожаную сумку.

– Это за день.

– В ночную ты остаешься? Или смена караула?

– Я, я.

– Смотри, свет выключи во время сеанса и убедись, что окно в конце зала закрыто наглухо.

– Выключу, не ломать же кайф людям. – Заржал Костик и пошел расставлять стулья подальше друг от друга.

– Что ещё не закончились фильмы на сегодня?

– После двенадцати начинается просмотр порнухи. Хочешь остаться и посидеть в одном зале с постанывающими и подергивающими себя извращенцами? – На полном серьезе предложил Вара.

– Не-а, – вдруг захохотал Женька.

– Тогда поехали. До дома докину. Да и разговор у меня к тебе есть.

Где-то на трассе Вара съехал на обочину.

– Смотри… – он достал кожаную сумку с заднего сиденья и расстегнул.

– Ого, денег сколько! Хоть завтра на частном самолете на Багамы улетай. – Не скрыл удивления Женя. – Это выручка за сегодня?

– За день. К утру, за ночную смену, будет две таких сумки. За порнуху билет стоит дороже, – он застегнул замок сумки.

– Отличный бизнес! Поздравляю!

– У тебя бойцов сейчас много?

– Несколько сотен.

– Приходи с ними фильмы смотреть, я тебе скидку сделаю.

– Да не вопрос.

– Я слышал, тебя прозвали «Немец».

– Быстро слухи расползаются по городу! Прилипло прозвище, не отдерешь теперь. – Хмыкнул Женька, проведя рукой по волосам.

– Ты молодой, а уже сделал себе имя. Боятся тебя на улицах. У меня к тебе предложение.

– Валяй.

– Хочешь, давай вместе пару салонов откроем? Видики я достану. Заграничные и по дешевке. У меня есть связи. Телик и стулья на тебе. Помещения, где крутить, найти будет не проблема.

– А фильмы где с кассетами взять?

– Знамо где, – Вара махнул рукой и убрал сумку обратно на заднее сиденье. – У барыг, они привозят лицензионные кассеты из-за границы. Там же работают над переводом и при помощи специальной техники делаем копии.

– А менты?

– А что менты?

– Обыски не устраивают?

– Устраивают иногда, получают откат и сваливают. Кассету главное, вытащи из магнитофона до того, как свет отключат. -Засмеялся Вара. – Ну что? Пойдешь со мной на дело? К бизнесу с твоим именем на улице никто претензий иметь точно не будет.

– Подумать дай до понедельника?

– Думай, думай! На следующей неделе я буду в Северном, заходи в салон, потрещим. – Похлопал Вара его по-дружески по плечу.

Придя домой, Женька тихонечко повернул ключ в двери и на цыпочках зашел в квартиру. Прокравшись на кухню, он вскипятил в чайнике воду и заварил себе черный чай. Кинув в стакан кусочек рафинада, он с интересом наблюдал за его растворением.

«Быстро движущиеся под воздействием высокой температуры молекулы горячей воды быстрее разрушают кристаллическую решетку сахара, чем под воздействием холодной. Химия и физика. Эх, жаль к наукам мне уже не вернуться» – с досадой подумал он и ему слегка взгрустнулось.

Выпив чай, он прошёл в прихожую и окинул взглядом новые туфли своей жены – добытые им у фарцовщиков. Красные импортные лодочки, именно те, которые так сильно хотела Полина…

«Ремонт, – подумал он, крутя за каблук одну из туфель. – Нужны деньги на ремонт. Почему бы и не открыть пару салонов с Варой?».

О Шарифе Магомедовиче Вараеве Женька знал достаточно много. Еще давно он прославился тем, что жестоко устранял конкурентов и всегда одерживал верх в постоянных конфликтах с другими ворами в законе. Его связывали с известными заказными убийствами в разных регионах страны, благодаря которым он очень быстро завоевал себе авторитет в преступном мире. Будучи молодым и впервые оказавшись за решеткой, Вара принципиально отказался от любого сотрудничества со следствием и дачи показаний в суде. Постигнув воровской кодекс и понятия, он вскоре приблизился к получению титула вора в законе и через семь лет был коронован в колонии.

Но преступный мир, к которому принадлежал Вара, мало интересовал Женьку. Сейчас Вара имел роскошную жизнь и мог позволить себе все. А у Женьки в квартире отваливались от старости обои. Но ремонт, как оказалось, был не за горами…

Ровно через три месяца они владели пятью общими видеосалонами. Женя рассчитался с долгами, оставшимися после свадьбы, сделал ремонт в квартире, после которого стал самым лучшим зятем, купил новую мебель и наконец-то обзавёлся своим собственным новым внедорожником «Grand Cherokee» черного цвета.

Дела пошли в гору во всем: теща и жена были чрезмерно довольны; количество прибыли с салонов, как и количество тренируемых бойцов в клубе «Барс», росло словно на дрожжах. Его положение в городе заметно укрепилось. И последующие несколько лет все, что он ни делал, было успешным.

Все было бы и дальше, как по маслу, если бы не одно «Но»…

ВИШНЯ.

Декабрь 1994г.

Вара Вор крышевал известную в городе гостиницу «Фрегат», через дорогу от нее находилось небольшое казино «Фортуна», на первом этаже которого был расположен ресторан. Отношения с владельцем «Фортуны» Артемом Пьянзиным, являющимся не менее известным криминальным элементом, у Вары были немного натянутыми из-за раздела территории: вор ни в какую не хотел объединять гостиничный бизнес с казино, но на посещение им самого казино и ресторана это никак не влияло.

Пьянзин по природе своей был очень жадным и хотел владеть деньгами всего мира. Поэтому, откуда к нему в карман придут рубли, ему было все равно.

… Вот и сегодня известный в народе «Кабак при Фортуне» был заказан на всю ночь не другом, но пока ещё и не врагом, для празднования Дня Рождения…

Женька, в основном, всегда тренировал последнюю группу в «Барсе» и освобождался поздно, так как ему нужно было закрыть спортивный комплекс. Поэтому в этот вечер Немец присоединился к шумной компании в ресторане позже всех.

– Шариф Магомедович. С днем Рождения. Здоровья крепкого и фарта во всем. Прими мой скромный подарок. – Протянул он бутылку дорого коньяка.

– Ох! – Пробежался Вара глазами по бутылке и цокнул языком, потому что знал ее цену. – Уважил, уважил. Спасибо, дорогой. Присаживайся, ешь, пей! – Вор был в отличном настроении.

Женька устроился за столом по левую сторону от него и оглянулся вокруг: много незнакомых лиц. Так и не мудрено – его мир состоял из спортсменов, а не из уголовников.

Раздалась громкая музыка и началось шоу-кабаре «Бурлеск». На сцену высыпались длинноногие танцовщицы в чёрных колготках и тугих корсетах, еле прикрывающих грудь, поверх каждой из них был накинут красный длинный фрак.

– Какие девки! – Воскликнул сидящий рядом с ним один из гостей Вары.

– Девки как девки, – пожал плечами Женька.

Мысли его занимала еда. Он был голоден после тренировки и ждал, когда официант принесет ему горячее.

– Слушай, Немец, сделай мне одолжение? – Обратился к нему именинник.

– Что угодно, Вара! Это ведь твой праздник!

– Помири меня с Калиной? – Дотронулся он до его руки.

– Ну, наконец-то! – Обрадовался Женька. – Приходи к нам в «Барс», потренируешься и перетрёте заодно. Ничто не объединяет людей так, как это делает спорт.

– Да я уж из формы то давно вышел! – Похлопал Вара себя по животу. – Все жру да пью. Ты это, лучше договорись с ним о встрече где-нибудь на нейтральной территории.

– Например?

– Я подумаю где, главное, добейся его согласия встретиться. А время и место я тебе скажу.

– Хорошо, Шариф, для тебя сделаю. Да и лучше так будет всем. Раньше ведь дружили!

– И ещё… – Наклонившись к нему, зашептал вор. – Я сегодня ночевать буду во «Фрегате», через дорогу, с одной из вот этих девиц. – Ткнул он пальцем на сцену в одну из танцовщиц. – Ты не мог бы взять у меня волыну и завтра мне вернуть? Мне скинули ее прямо по дороге в ресторан, за долги. Не успел спрятать. – Протянул он ему под столом небольшой пистолет. – Нажрусь сейчас, ей богу, потеряю где-то, а что еще хуже – палить начну. А ты, Немец, много не пьёшь ведь, рюмашку- две пропустишь, и все. Тебе на пробежку во сколько завтра? В шесть? В семь?

– В восемь. – Немного обалдевший от такой просьбы, Женька взял пистолет и, оглянувшись вокруг, незаметно убрал его во внутренний карман своего нового темно-синего пиджака, который он специально прикупил для сегодняшнего мероприятия.

– Немец, ты настоящий друг! – Похлопал его по плечу Вара. -Ну, за наш совместный бизнес и дружбу! – Наполнил он рюмки водкой и протянул одну ему.

После того, как танцовщицы закончили свой номер, два парня выкатили на сцену чёрный рояль. Затем из-за кулис появился пианист, одетый в классические черные брюки, пиджак и белую рубашку, которую украшала бабочка. Он поклонился перед гостями, сел за пианино и начал играть известную всем мелодию в джазовой аранжировке.

Луч света переместился на середину сцены к микрофонной стойке.

– Happy birthday to you,

Happy birthday to you! – Раздался сладкий низкий голос откуда-то из середины зала.

– С днём Рождения тебя,

С днём Рождения тебя! – Теперь уже на русском языке пропел голос.

Люди расступились на танцполе и образовали коридор, ведущий к главному столу, за которым восседал Вара.

Она шла по направлению к ним грациозной походкой, немного покачивая бедрами, и держа микрофон в руке. Ее длинные чёрные волосы аккуратно спадали по плечам, короткое платье, отделанное специальными нитями золотого цвета и мелкими камнями, блестело словно тысячи бриллиантов при тусклом свете ресторанных ламп и демонстрировало длинные стройные ноги.

– С днём Рождения дорогой… – Она обернулась к толпе за поддержкой, и все дружно подхватили:

– Шариф Магомедович. С днём Рождения те-е-бя!

Певица подошла к нему и чмокнула при всех в губы.

– Здоровья крепкого, долгих лет жизни, и чтобы лавэ никогда не кончалось, дорогой мой Вара! – Сказала она громко в микрофон. – А теперь танцуют все!

На сцене возникла группа музыкантов, которые начали играть заводную музыку. Певица развернулась на высоченных каблуках и запела популярный хит, под который гости пустились в пляс.

– Это кто?! – Словно завороженный, продолжал смотреть на нее Женька.

– Это Вишня! – Разлил водку по рюмкам Вара.

– Вишня?

– Росана Вишнар. Баба со стальными яйцами. Жека, закрой варежку. Забудь. К ней хрен подкатишь. Не спит ни с кем, не работает ни на кого, крыши нет. Как кошка, сама по себе. Как вообще выживает, черт ее знает. За глаза ее синие, что ли, ей все сходит… Давай лучше выпьем?

– Выпьем… – Пробормотал Женька, стараясь больше не пялиться на сцену.

Вара, увидев его растерянное лицо, громко рассмеялся, обнажая свои большие зубы:

– Нет, ну ты бы сейчас себя видел! Первоклассник! Коля, – подозвал он к себе официанта. – Как Росана Витальевна орать со сцены закончит, ты ее к нашему столу проводи. Скажи, Вара попросил уважить, посидеть с гостями.

– Сделаю, – кивнул тот и побежал к сцене, караулить певицу.

Росана присоединилась к столу не сразу. Отпев на сцене ещё пару песен, она ушла в гримерку. Коля проследовал за ней, пытаясь передать то, о чем попросил его вор. Но Росана даже не повернулась в его сторону и захлопнула перед ним дверь гримерки. Коля в этот момент глубоко вздохнул и пробурчал себе под нос что-то о том, как его достала эта работа.

Минут через пять певица вышла из гримерки, одетая в длинную шубу, с сумкой в руке.

– Росаночка, пожалуйста, не подставляй меня! – Взвыл Коля. – Вара с меня потом три шкуры сдерет, что тебя к столу не привел. Сама ведь знаешь.

– Коля! Я устала! Пела в «Русском» шансон весь вечер. Потом к вам в «Фортуну», я домой хочу. У меня ноги отваливаются!

– Нет, нет. Молю, прошу, останься! – Раскинул он руки в стороны, преграждая ей путь. – Хочешь, я донесу тебя до стола на руках?

Вишнар посмотрела на худощавого официанта снизу вверх, и оценив масштаб возможной катастрофы, покачала головой:

– Чеши к бару и принеси пачку «Кэмэл», естественно, за счёт заведения. Хотя нет, включи это в счет Вары. Спросит, сошлись на меня. Я подтвержу.

– Будет сделано! Так посидишь за столом?

– Посижу, посижу… но не долго. – Неохотно согласилась она. Не подставлять же невинного шалопая Кольку.

– Росаночка, красавица ты наша! – Держал Вара в своих огромных ладонях ее тонкие пальцы рук. – Какие шикарные у вас меха, не жарко? – Помог он снять с ее плеч шубу и даже уступил ей свое место, устроившись на соседнем стуле.

– Шампанское? – Схватился за бутылку Женька.

– Не люблю я шампанское. – Не смотря на него, ответила женщина.

– А я настаиваю на шампанском. – Кивнул Вара. – Мужчина командует за столом.

– Тогда пусть мужчина скомандует мне приличную порцию виски. – Очаровательно улыбнулась она и взяла пачку «Кэмэла» из рук подбежавшего официанта.

Вара сделал для нее заказ, и достав из кармана пиджака коробок, галантно чиркнул спичкой. Росана подкурила и подмигнула ему глазом в знак благодарности.

Около Шарифа появилась одна из танцовщиц и устроилась у него на коленях, обхватив руками за шею.

– А вы кто будете? – Наконец-то Вишня обратила внимание на Женьку.

– Евгений Штерн. – Представился он, немного зардевшись.

– Немец, стало быть… Я о тебе наслышана. – Изящно держала она в тонких пальцах медленно тлеющую сигарету.

– У тебя друг есть? – Спросил он и выдал этим свой жуткий интерес.

– Не имей сто друзей, а имей сто рублей. Зачем мне друг? – Улыбаясь, она постучала ногтями по столу. – Как видишь, я работаю по ночам, не всякому «другу» это понравится.

– «Друзья» разные бывают… Меня тоже по ночам часто дома нет.

– Город засыпает, и просыпается мафия.

– Все -то ты знаешь. – Засмеялся Женька. – Виски для тебя прибыли.

Он молча наблюдал за ее красивым лицом, пока официант ставил перед ней на стол стакан до верха наполненный темной жидкостью.

– И что? Жена с ума не сходит ночами, от того, что такой красавчик не рядом с ней в тёплой постели? – Перевела она взгляд с его золотого обручального кольца на его лицо.

– Моя жена по ночам спит.

– Ну, спит так спит. – Вишня безразлично пожала плечами, отхлебнула из стакана приличный глоток. Затем она подкурила новую сигарету и внимательно пробежала глазами по ресторану, слегка нахмурившись.

– Хочешь потанцевать? – Робким голосом предложил Женя.

– Не сейчас. – Холодно отрезала она, продолжая всматриваться в подвыпившую толпу.

Он и сам обвел танцпол и сидящих за столами взглядом, пытаясь понять, что такого необычного она там увидела.

– Вара, – она вдруг цепко схватила Шарифа за плечо своими длинными тонкими пальцами. – Смотри, вон там, слева от танцпола, около колонны, двое парней стоят, высоких, видишь?

– Где? – Приподняв темную густую бровь, вор прищурился и посмотрел в сторону.

– Да вон же. – Выдохнула она дым в сторону Женьки, от чего тот громко чихнул. – Будь здоров. – Коротко бросила она ему, не поворачивая головы. – Вара, говорю тебе, не твои это гости. Они здесь явно что-то вынюхивают. Пошли кого-нибудь проверить.

– Вишня, здесь чужих нет. Всех на входе проверяют.

– Ты их знаешь?

– Не могу разглядеть издалека…

– Потом свою бабу за жопу пощипаешь. – Резко сказала она и впилась в него своими синими глазами так, что Вара даже на секунду растерялся. – Говорю тебе, проверь. Мне кажется, это менты в гражданской одежде.

Вара мотнул головой и подозвал к столу Яшу, одного из своих парней, и попросил его проверить незнакомцев.

Тот вернулся через пять минут с плохими новостями:

– Их след простыл.

Росана залпом выпила содержимое стакана, прекрасно понимая, что сейчас произойдет. И словно в воду глядела: в ресторан вошло около десяти милиционеров, одетых в темно-серую форму, с оружием в руках.

Музыка перестала играть. Гости в недоумение застыли.

– Граждане, сохраняем спокойствие. Обычная проверка документов. – Показал удостоверение один из них. По-видимому, самый главный.

– Какие тебе документы, мент позорный?! – Выкрикнул кто-то из-за стола. – Пришел тут, ксивой машешь, праздник людям портишь!

– Добавляем к проверке документов осмотр личных вещей. И в дальнейшем, я бы попросил не пререкаться. А то ещё чего-нибудь проверим. – С издевкой ответил милиционер.

– Черт. Им-то что тут надо?! – Спихнул Вара с себя танцовщицу и повернулся к Яше:

– Кто пропустил? Иди разберись немедленно!

– Да куда я сейчас пойду? Они вход-выход заблокировали! – Тихо пробормотал в ответ тот.

– Ладно, мальчики, мне пора. – Затушила сигарету о белое блюдце Росана и влезла в рукава шубы. Затем она расстегнула сумочку, повернулась к Женьке и прошептала:

– Немец, что сидишь со стеклянным лицом? Пистолет мне в сумку кидай быстрее, увезут ведь менты тебя.

– Откуда ты знаешь, что у меня… – Дотронулся до пиджака Немец.

– Я наблюдательная. У тебя времени несколько секунд. Сдал вас кто-то. Кто-то из своих.

Женька в одно мгновение вытащил пистолет и закинул в ее сумку. Вишня молниеносно застегнула замок…

– Валите отсюда, мусора! – Заорал кто-то из толпы пьяным голосом.

– Мочи их! – Раздалось в поддержку с другой стороны зала.

– А ну, все на пол легли! – Поднял главный из них пистолет и произвел предупредительный выстрел в потолок. – Никому не двигаться.

Гостям ничего не оставалось делать, как подчинится и упасть на пол.

Вишня с железным лицом поднялась из-за стола, накинула сумку на плечо. Медленным шагом, с поднятыми вверх руками, она пошла в сторону выхода.

– Приказано не двигаться! – Сказал один из милиционеров и наставил на нее пистолет.

– Теплицкий, ты опять? – Остановилась она в нескольких метрах от главного, не обращая никакого внимания на то, что она находилась под прицелом. – Ты меня уже сегодня в «Русском» проверял. Больше я тебе себя лапать не дам.

– Росана Витальевна, вы и тут работаете?! Где вы только ещё не успели в нашем городе блеснуть своим талантом.

– В цирке.

– В каком цирке? – Не понял следователь.

– В цирке ВАШЕМ не успела блеснуть талантом. Там клоунов и без меня хватает. – Буркнула она. – Ну так что, я пошла?

– Да, Росана Витальевна, можете идти. К вам вопросов нет. Вас уже сегодня, и правда, досматривали. – Глаза Теплицкого скользили по ее тонким щиколоткам и длинным, стройным ногам, выглядывающим из разреза шубы, словно раздевали. – Только вот…

– Что только вот? – Нетерпеливо уставилась она на него.

– Ещё увидимся, – пообещал он.

Женька облегченно вздохнул, когда Росана скрылась из вида.

– Ты что, не мог договорится по-нормальному? – Повернул он голову в сторону лежащего рядом с ним на холодном полу Вары.

– Так народ выпил, видишь, понесло как… Языки распустили.

– Е-мое, ну что у тебя за охрана. Горе луковое. Теперь торчать здесь до утра будем, пока они не найдут то, что ищут. – Горестно вздохнул Женька.

– Откупимся.

– Это смотря, сколько и чего они найдут у твоих друзей в карманах.

– Кстати, о карманах… Пистолет ещё у тебя? – Еле слышно спросил Вара.

Лицо его, вспотело, покраснело и вообще выглядело более чем обеспокоено.

– Росана Витальевна твоя успела забрать.

– Вот девка. Огонь! – Облегченно выдохнул он.

– Откуда знала, что облава?

– Это ты у неё спроси. – Фыркнул Вара. – Вишня, она сама по себе. Смышлёная, поэтому до сих пор ни под кем не ходит и за крышу никому не платит. Детдомовская она. А у них закалка, знаешь какая?!

– Стальная.

– Верно. Она и в глаз может дать, если что не так, сам видел как-то раз, в одном из ресторанов во время выступления полез к ней какой-то пьяный клиент. Была на ней юбка ниже колен, такая чёрная с желтыми бабочками, ей богу, как сейчас помню! В общем, подбежал он сзади, юбку ей задрал, а она развернулась и как с размаху дала ему кулаком в глаз, а потом с ноги прямо по яйцам. – Вдруг захохотал Вара. – Тот заскулил, словно щенок, и согнувшись, побежал прочь.

– Ну, и что такого смешного я пропустил? – Подошел к ним Теплицкий.

Наклонился над Женькой и похлопывающими движениями рук обыскал его пиджак и брюки.

– Документов при вас, естественно, нет? – Малодушно спросил он, обращаясь к Шарифу.

– Я с собой в кабак паспорт не ношу. Ты, итак, знаешь, кто я. Не томи, лейтенант, пол тут ледяной. Сколько?

– Вставай, Шариф Магомедович, – протянул следователь ему руку и помог подняться с пола. – Ты уж извини, что прямо в твой День Рождение завалились. Но приказ свыше пришел. Обходим все культурные заведения. Ствол ищем один. Застрелили из него кое-кого… Пробежал слушок, что спихнули его одному из местных Воров в законе. Ничего не слышал? – Прищурил он глаза.

– Не слышал, ничего не слышал. – Покачал Вара головой. – Да разве вру? Зачем мне ствол, на котором мокруха? На, вон, проверь сам. – Протянул он ему свой пиджак.

Теплицкий качнул головой и вместо предложенного пиджака взял со стола закрытую бутылку дорого импортного коньяка, подаренного Шарифу Женькой.

– Конфисковываю. Не могу вернуться в отделение к начальству с пустыми руками, – пояснил он.

Вара лишь развел руками, что сказать обнаглевшему менту? Ведь мог попросить денег.

Женька, все еще лежа на полу, прикусил губу от разочарования. А Теплицкий с довольным лицом и спокойной совестью отозвал своих людей и отправился на выход.

Прошло несколько дней.

– Вара, – звонил Женька из телефона-автомата. – Ты слышишь меня, Вара?

– Да слышу, Немец, слышу. – Прохрипел тот в ответ.

– С Калиной мириться собираешься?

– Он что, согласился?

– Я с ним поговорил, сказал, что ты хочешь встретиться. Ждёт от тебя место встречи и время.

– Тогда завтра, в восемь вечера. У бильярдного клуба «Маяк». И сам тоже приезжай. Шары покатаем, пивка попьём. У меня тут знакомые краба привезли несколько килограмм. Так с собой возьму.

– Зачем так далеко за городом? Туда пока доберешься… В центре полно бильярдных! И даже в Северном есть одна или две.

– Хозяин «Маяка» мне должен. Устроит нам спецобслуживание.

– Все у вас продуманно, Шариф Магомедович.

– Еще в тюрьме сюрпризы разлюбил. Все, завтра увидимся. И ты подтягивайся! – Продолжал настаивать он.

– Да нужен я вам там. Вы поссорились с Калиной, вот, и миритесь сами.

– Нужен, нужен. Ты ведь нас обратно, так сказать, в дружеское русло и переведешь.

На следующий день Женька проснулся очень рано и, посмотрев на спящую рядом жену, бережно накрыл ее одеялом.

Натянув на себя теплое спортивное трико, свитер и носки, он на цыпочках покинул спальню. Прихватив в коридоре кроссовки и дутую куртку, он тихо вышел из квартиры.

Одевшись на лестничной площадке, он побежал по ступенькам вниз.

На улице было темно и немного ветрено. Снег блестел в свете фонарей. В окнах домов начал загораться первый свет. Люди нехотя просыпались и собирались на работу.

Запах свежего мороза, ударившего в нос, заставил его поежиться. Постепенно он перешел на быстрый бег, чтобы избавится от беспорядочных мыслей:

«Полина какая-то странная в последнее время. Калина сегодня должен встретится с Варой. Если мне придется туда идти, то кому поручить закрыть зал? В видео-салон надо заскочить и все проверить. Вчера ничего не успел…».

Пробежав пять километров, он вернулся к своему подъезду и остановился, чтобы отдышаться.

«Зачем Вара так далеко встречу назначил? И не в лом ему по этим сугробам тащиться…», – снова подумал он, поднимаясь по ступенькам на свой этаж.

Тренировки весь день шли своим чередом. Одна группа спортсменов сменялась на другой. Женька планировал уехать сегодня из «Барса» немного раньше, чтобы успеть на встречу, и попросил одного из молодых тренеров подменить его. Если он выедет из Северного в шесть тридцать вечера, то приедет в «Маяк» как раз вовремя.

Время близилось к шести, когда в зал вошла она… Вишня в своей роскошной длинной шубе, с небольшой сумкой, перекинутой через плечо.

Она заправила за ухо упавшие на лицо черные, как смоль, пряди волос и грациозно стряхнула тающие снежинки с шубы.

Женька, заметив ее у входа, пропустил удар под колено от своего ученика, с которым он отрабатывал новую связку и упал на мат.

Вишня немного приоткрыла рот от испуга, но тот, быстро вскочив, указал ей на «Тренерскую», где ей пришлось его подождать еще минут пять, до окончания тренировки.

– Росана, – зашёл Женька в «Тренерскую». – Какими судьбами? Как ты меня нашла?

Она молча посмотрела на него, открыла свою сумочку, и вытащив из нее пистолет, положила его на стол. Затем она достала из кармана шубы платок, и тщательно протерла его, стараясь стереть все возможные отпечатки ее пальцев.

– А я то думал, ты влюбилась, поэтому пришла. – Разочарованно вздохнул он и накрыл пистолет бумажной папкой с документами.

Привычка учеников входить без стука в «Тренерскую» была неискоренима.

– Только если солнце встанет на западе и сядет на востоке. -Фыркнула она.

– Теперь я твой должник, – Женька улыбнулся ей, облокотившись на стол.

– Долг платежом красен. – Она сняла шубу, оставшись в черном кожаном сарафане до колен, надетом поверх белого тонкого свитера.

– А-а, понял, – Немец развернулся к ней спиной, ввел комбинацию и открыл большой железный сейф, стоящий в углу у стены. – Держи. – Протянул он ей толстую пачку денег.

Росана деньги не взяла и достала из своей сумочки упаковку финского «Кэмэла»:

– Не нужны мне твои деньги.

– Ой, да ладно заливать! Кому сейчас деньги не нужны? Тебе, чтобы это заработать… – Постучал он пачкой по столу. – Надо как минимум год в кабаках петь без выходных.

– Я сказала, мне твои бабки не нужны. – Вишня серьезно посмотрела на него.

– Так, и что ты хочешь? Туфли, может, новые или платье? Колготки импортные? У меня фарцовщик есть один знакомый, могу что-нибудь эксклюзивное достать. Девки в «Фортуне» обзавидуются.

– Шмотьё я куплю себе сама. А до зависти со стороны проституток, работающих в «Фортуне», мне дела никакого нет.

– Сдаюсь. Что тогда? – Женька сложил руки на груди, все же оставив пачку денег перед ней на столе.

– Если у меня с кем-нибудь проблемы будут, поможешь решить?

– Будут или есть уже?

– Есть. – Она нервно прокручивала тонкими пальцами пачку сигарет, не решаясь закурить в спортклубе.

– С кем?

– С владельцем казино и ресторана «Фортуна», Пьянзиным. -Голос ее немного дрогнул.

Женька на минуту замолчал. Пьянзина близко он не знал. Вара имел с ним неприязненные отношения, но до открытой войны не доходило. Пьянзин Вару боялся, так как тот был очень жестким, а пролитые реки крови ему были ни к чему.

Женьку с вором связывал бизнес, и он знал, что против него и Пьянзин идти не станет.

– Ладно, не вопрос. В любое время. – Согласился он.

– Сегодня, в семь пятнадцать, на набережной у памятника Поэтам. – Выпалила она и крепко сжала пачку сигарет.

– В смысле? – Опешил Женя и уставился на нее с искренним удивлением.

– Стрелка у меня сегодня. Ты же сказал, в любое время. Вот сегодня как раз и надо.

– Сегодня так сегодня. – Не смог отказать он. Все – таки уже дал слово. – В чем причина конфликта?

– Не платит. Считает, что я должна в «Фортуне» петь шансон бесплатно, за еду и вино. А я не ем котлеты и вино терпеть не могу. Итого, они мне торчат… две тысячи долларов. Я попросила по-человечески рассчитаться, на что мне сказали, могут выдать ящиком вина и пельменями, если котлеты не нравятся. Пьянзин сказал, если буду так дальше с гонором просить деньги, то буду еще и должна. Пригрозил поговорить с владельцами других кабаков «Хуторок» и «Русский», чтобы они мне там работу не давали. И сволочь, ведь действительно поговорил. Эта неделя вся прогорела. Без работы была. Я к ним кинулась, а они прости, Вишня, но с Пьянзиным связываться не хотим, у нас чистый бизнес, нам не нужны разбитые окна и поколоченные стулья. Если так дальше пойдет, то за квартиру в конце месяца платить будет нечем. – Росана замолчала и достала из пачки сигарету. – Можно? – Расстроенно спросила она.

– Не вредно для голоса? – Поинтересовался Немец, заглядывая в ее синие глаза.

– Вредно «Космос» за семьдесят копеек потягивать. А импортные – это люкс.

– Табак есть табак. Засрешь себе все лёгкие. Как бегать будешь?

– Немец, если я останусь без работы, то бегать мне будет некуда…

– Да решу я твой вопрос. Иди пока покури на улице. Все-таки здесь профессиональные бойцы тренируются. Мне нужно пару минут, чтобы переодеться.

Она взяла шубу в руки, и было двинулась к дверям, но он остановил ее, схватив за руку:

– С ума сошла! Мороз на улице, – он помог ей надеть меха.

Выйдя в зал, он подозвал к себе своих самых лучших спортсменов и близких друзей: Федю Колчина, Юру Клиша и Игоря Черникова. Все трое отличались дисциплиной, решительностью и невероятными физическими способностями. Колчин работал хирургом в Третьей краевой больнице, Черников в Травмпункте, а Клиш был юристом в области гражданского права.

– Ребят, тут такое дело. Надо на стрелку съездить.

– Жека, да не вопрос. – Согласился Колчин. – Когда?

– Сейчас. Пятнадцать минут на то, чтобы переодеться, вам хватит?

– Хватит, хватит. – Качнул головой Клиш. – На твоей тачке все поедем или каждый на своей?

– Лучше на разных.

– А что случилось? – Поинтересовался Черника.

– Девушке знакомой деньги не отдают.

– А мы обязательно должны вступиться? – Все ещё раздумывал Черника.

– Долг у меня перед ней. – Развел Женька руками в стороны. – Менты бы меня упаковали, если бы не она, и непонятно, когда бы вы меня увидели.

– Пошли переодеваться. – Позвал их Колчин за собой.

Росана стояла на улице и смотрела, как падают снежинки с неба. Она вспомнила себя совсем маленькой девочкой, когда она выбегала на улицу и мечтательно подставляла свое лицо под идущий снег. В детдоме она была всегда сама по себе и не примыкала к какой-либо группе. Как-то на улице шел сильный снег, и несколько подростков из старшей группы решили засунуть ее в сугроб. Маленькая Росана отбивалась до последнего, но справиться ей с ними было тяжело. Утопив ее лицом в сугроб, они посмеялись над ней и разбежались в стороны. Росана, выбравшись из сугроба, не заплакала, молча отряхнулась и пошла в здание… Тихо подкравшись на цыпочках к дремлющей завхозу, она взяла в руки железное ведро и вышла обратно на улицу.

К моменту, когда она вошла в столовую, на часах было время обеда. Найдя за общим столом главного зачинщика ее утреннего полета в сугроб, она подошла к нему и надела ему ведро со снегом на голову. Все вокруг разразились хохотом.

– Ещё кто-нибудь хочет? – На полном серьезе спросила она и постучала по ведру сверху. – То-то же. Держитесь от меня подальше. – Пригрозила она.

После этого случая ее оставили в покое и даже зауважали. Многие дети захотели дружить с ней. Но она предпочитала быть одна…

– В машину запрыгивай, Снегурочка! – Притормозил рядом с ней Женька на своем внедорожнике. – А то на стрелку опоздаем!

Росана выкинула сигарету и забралась к нему в машину.

– Все будет хорошо. – Заверил он, и на сердце у нее будто отлегло. – Не переживай. Пристегнись только…

Артём Пьянзин словами не раскидывался, он, и правда, появился в сопровождении нескольких человек в чёрных кожаных куртках ровно в семь пятнадцать у памятника Поэтам.

– Немец, ты? Вара тоже приедет? – Пожал он ему руку. Глаза его нервно забегали.

– Нет, у Вары дела. Слушай, ты чего к певице пристал? -Посмотрел Женя в сторону джипа, в котором, по его просьбе, осталась сидеть Росана, наблюдая за происходящим через окно.

– Так она птица свободная, а сейчас такие времена, что у всех есть крыша. Крыше надо платить, – Пьянзин развел руками.

– Я ее крыша. Просто она скромная и об этом никому не говорит. – Громко и отчетливо сказал Женя.

Колчин, Клиш и Черника стояли на два шага позади него с железобетонными лицами, готовые молниеносно отреагировать.

– Я не знал. – Спокойно ответил Пьянзин.

– Теперь знаешь.

– И чем это она тебе интересно платит? – Ухмыльнулся он.

– Должна была деньгами, но так как ты ей должен две штуки баксов, с этим возникла проблема. Ты должен ей, а считай, теперь мне. Когда отдашь?

– Очень интересно… – Пьянзин был совсем не рад такому повороту событий.

– Артём, у меня нет времени. У меня ещё одна стрелка в восемь, за городом. Меня вообще здесь быть не должно. Бабки отдашь ей завтра вечером, после того, как она отпоёт в «Фортуне». Корешам в «Русский» и «Хуторок» позвонишь или заедешь, скажешь, чтобы дали ей обратно ее дни рабочие.

Пьянзин посмотрел в сторону джипа и сплюнул на землю.

– Вишня – ведьма. Все-таки выскользнула. – Констатировал он. – Верну бабки завтра.

– И?

– Заеду в кабаки. Все скажу. Будет работать, как и раньше. -Неохотно уступил он.

Вступать в войну с Немцем и его бойцами ему было не на руку. К тому же, где Немец, там и Вара. Что могло быть хуже?

Когда они разошлись, Женя вернулся в машину:

– Вопрос решен. Бабки он тебе завтра отдаст. В кабаки свои вернешься, будешь петь. Я сказал, что я твоя крыша. Так что, если кто-то спросит, так и говори: «Немец – моя крыша, все вопросы решайте с ним».

– Спасибо. Только не нужна мне крыша. – Возмутилась она. – Не буду я никому платить. Я сама по себе.

– Я что, просил у тебя процент? – Горестно вздохнул Женя.

– Сейчас не попросил. Была услуга за услугу. А потом, кто знает…

– Перестань, а? Ну, какой с тебя процент брать? Зарабатываешь всего лишь на хлеб с маслом. – Захохотал вдруг Женька.

Вишня злобно сверкнула на него глазами, и в мгновение открыла дверь джипа и выскочила на улицу.

– Ты куда? – Рванул он за ней, оставив ключи в машине.

– Домой. – Не обернулась она.

– Пешком по льду и сугробам на таких каблуках? – Крикнул он.

– Лучше, чем слушать твои издевки! – Огрызнулась она.

Женька в два прыжка догнал ее и остановил ее, крепко ухватив под локоть.

– Ты что, обиделась?

– Я может, и зарабатываю на хлеб с маслом, но это МОЙ хлеб с маслом. Понимаешь? – Вишня вперилась в него своими синими глазами, что в темноте, при свете фар, казались черными.

– Понимаю. – Вздохнул он. – Не надо мне ничего от тебя, Вишня. Сейчас такое время, что ты целее будешь, если назовешь мое имя. Мало ли…

– И ты прямо прибежишь по моему зову, защитник? – Недоверчиво фыркнула она.

– Прибегу. – На полном серьезе заверил он. – В машину обратно пойдем, довезу тебя.

– Я сама доберусь. – Ответила она решительным отказом и выдернула свои длинные пальцы из его больших горячих ладоней.

– Да что же ты за баба такая упрямая? – Негодовал Женька. – Ночь на дворе, время маньяков, куда ты по этой набережной одна попрешься?

Он молниеносно наклонился, ловко схватил ее за ноги и закинул к себе на плечо:

– Сказал домой тебя отвезу – значит, так и будет!

Когда Немец, Клиш, Черника и Колчин добрались в бильярдную «Маяк», расположенную за городом, часы показывали двенадцать ночи.

На стоянке перед бильярдной они увидели три машины: одна принадлежала Калине, две другие Сафе и Шашену.

«Странно, машины Вары и его пацанов нигде нет», – подумал Женя, выходя из джипа.

– Тихо так, что не по себе. – Натягивая на себя вязаную черную шапочку, сказал Колчин.

– Да и баб нет… – Подметил Клиш.

– Один момент! – Черника метнулся к своей машине и вернулся с битой в руке. – Так-то лучше!

– Игорь, где ты взял биту? – Удивленно спросил Клиш.

– Где, где… В травмопункте у нас. Чего только люди не оставляют…

Немец на это вытащил из кармана своей куртки пистолет, который он прихватил с собой перед отъездом из «Барса», чтобы вернуть Варе-вору.

– Докатились. – Хлопнул себя по лбу Колчин. – Вы что мужики? Ногами работать разучились?

– Против лома нет приема. – Крякнул Клиш. – В наше время нужно иметь с собой любой вид оружия и вытащил из кармана небольшой нож. – Я пойду загляну в окно, посмотрю, что там происходит.

– Давай. – Кивнул ему Женька.

Клиш осторожно подобрался к зданию и, прокравшись вдоль стены, остановился у одного из окон, в котором горел свет. Приподнявшись на цыпочки, он заглянул внутрь.

– Пусто. – Тихим голосом сказал он, ничего не обнаружив.

– Точно, что-то не так. – Постукивал битой в руках Черника.

– Заходим внутрь. Только тихо. – Принял решение Женька.

Дверь была не заперта. На входе Колчин нащупал выключатель и включил свет. Бар был пуст, бильярдные столы были закрыты темными тяжелыми накидками.

– Ну, и где все? – Черника зашел за барную стойку и повертел в руке бутылку водки.

– В уборной никого. – Отозвался Клиш.

– Я осмотрю второй этаж. – Колчин медленно поднимался по деревянной лестнице.

Немец подошел к двери, которая вела на задний двор. Плавно нажав на ручку, он отворил дверь и вышел на улицу.

– Есть тут кто живой? – Крикнул он в темноту, крепко сжимая в руке пистолет.

В ответ, откуда-то из-за сугробов, раздался тихий стон.

– Кто здесь? – Немец сделал два шага вперед.

– Шашен. – Прохрипел голос.

Немец спрыгнул прямо в снег в кроссовках и, пройдя между ржавыми железными бочками и сложенными в кучу стройматериалами, он увидел лежащего на земле Шашена. А в нескольких метрах от него Калину с кляпом во рту и связанными руками и ногами. Лицо его было залито кровью, сочащейся из раны на голове. У него в ногах, на залитом кровью снегу, лежал Сафа.

– Клиш! Черника! – Заорал он так, что его мог услышать весь посёлок. – Колчин, срочно сюда, нужен медик!

Первым делом он подошел к Шашену, тот глубоко дышал, держась за плечо.

– Держись, друг.

Затем он кинулся к Сафе, и проверил его пульс – он, к счастью, все еще был жив. Перевернув его на спину, он увидел, что у него была отрублена кисть. Он посмотрел на Калину, который что-то промычал, и оставив Сафу, помог ему освободится от веревок и кляпа.

Парни выбежали на улицу и все вместе транспортировали раненных внутрь бильярдной. Колчин сбегал в машину и принес свой докторский чемоданчик, в котором у него всегда имелись необходимые для хирурга инструменты. Уложив Шашена на один из бильярдных столов, он стащил с него куртку и разрезал на нем рубашку.

– Пуля прошла на вылет. – Констатировал он, – нужно обработать и зашить.

Затем он подошел к Сафе, которого они уложили на соседний бильярдный стол.

– Тут не знаю, смогу ли помочь. Без наркоза рубанули, отсекли кость, сосуды не перевязаны, нервные окончания попали в рубцовые спайки. Главное, чтобы не началась гангрена от обморожения, иначе придётся ампутировать всю руку…

– Я там с фонарем походил, кровища везде. Не смог его кисть найти… – Черника подошел к столу, на котором находился Сафа. – Твою ж мать… – С ужасом посмотрел он на его руку.

– Они увезли кисть его руки с собой. – Раздался измученный голос Калины, держащего руку в области сломанных ребер. -Специально, чтобы не было возможности пришить обратно.

– Кто это сделал? – В один голос спросили Немец, Колчин и Клиш.

– Твой дружок Вара. – Злобно посмотрел на Женьку Калина одним глазом. – Подставил ты меня. Всех нас ты подставил, а сам не приехал!

– Не понял. – Искренне удивился Женька.

– Так всё, все выяснялки потом. Сейчас надо госпитализировать раненых, как можно быстрее, и начать бороться за их жизнь. – Отрезал Колчин с грозным видом. – Клиш, Черника, Сафу сначала нужно перенести в машину, а потом Шашена. Калина, ты поедешь со мной, на ключи, и медленным шагом, смотри, не спеши, иди в мою машину, поедешь с нами в больницу. Тебе срочно рентген нужен.

НЕМЕЦ.

Ими было принято совместное решение ехать в город, в Третью краевую больницу, вместо того, чтобы искать больницу в посёлке. Колчин настоял, объясняя это тем, что там есть все необходимое оборудование и хорошая операционная. Да и с заведующим отделения, старичком, готовящимся выйти на пенсию, договориться будет проще о том, чтобы о поступивших пациентах никто не знал, в том числе, и милиция.

Калину после рентгена и томографии мозга поместили отдыхать в платную палату с диагнозом: сломанные ребра, сотрясение мозга первой степени, многочисленные ушибы мягких тканей тяжелой степени. Шашену понадобилось срочное переливание крови, а над отрубленной кистью Сафы Колчин и его команда работали до самого утра.

Чернику Женька отправил домой к Калине:

– Игорь, ты только постарайся новость как-то помягче сообщить. Мать его уже в возрасте. У Шашена есть сестра, лучше через нее семье сообщить. У Сафы брат на оптовой базе, что за рынком на Чуевской, работает, он, возможно, уже там. Оптовые базы рано открываются.

– Ты тут останешься?

– До конца операции…

Черника кивнул, застегнул свою меховую куртку и быстрым шагом пошел по коридору больницы на выход.

Клиш заснул, сидя на стуле около операционной, уложив голову на подоконник. Немец не находил себе места и ходил туда -сюда без остановки.

Из дверей операционной наконец-то вышел изможденный Колчин.

– Фёдор Андреевич, – выбежала за ним медсестра. – Их в одну палату или в разные?

– В одну, – коротко бросил он ей и подошел к другу.

– Юрка смог отрубиться. Счастливец.

– Как там они? – Нервно покусывая губу, спросил Женька.

– Если коротко, то Сафе мы обработали кость специальным методом спила, чтобы предотвратить осложнения, сформировали из мягких тканей культю, которую закрыли кожаными лоскутами. Ему предстоит достаточно длительное восстановление. Лехе повезло больше, потому что пуля прошла на вылет, да и группа крови у него распространённая, так что родился в рубашке, можно и так сказать. Калина, как ты уже знаешь, – рёбра, гематомы… Голова разбита- сотрясение. Врезали ему хорошо, конечно. Женя, он мне рассказал по дороге, что Вара заявился с его головорезами, вооруженный до зубов. С топорами, железными прутами и огнестрельным оружием. Требовал отдать ему то ли какой-то старый бизнес, то ли деньги за этот бизнес… Я так и не понял. Сказал, что ты должен был тоже быть в «Маяке» в восемь, что ты предатель, так как ты эту встречу организовал. Ну, как-то так… – Закончил Федя и выжидательно посмотрел на хмурое, осунувшееся лицо Женьки.

– Колчин я не знал, – Немец стал мрачнее тучи.

– Этого ответа будет недостаточно, чтобы объясниться…

– Вара сказал, что он хочет с Калиной помириться. Поругались они когда-то давно.

– Из-за чего?

– Да я что спрашивал? Он сказал, помириться хочет, я и обрадовался. Я поэтому и думал, что, если позже подъеду, даже лучше будет. Они как раз поговорят, все их вопросы перетрут… Тут ещё Вишня со своей стрелкой нарисовалась…

– Жека, – Колчин положил руку на плечо друга. – Мой тебе совет, поезжай домой и хорошенько выспись. Жена твоя, наверное, очень волнуется, к тому же у тебя маленький ребенок дома.

– С тех пор как родился Макс, ей не до меня. Уже четыре года как не до меня.

– Не преувеличивай, Полина тебя любит.

– Ой, Колчин, вот все-то ты знаешь в амурных делах! – усмехнулся он. – Надо Клиша разбудить!

– Не переживай за Юрку. Я о нем позабочусь.

– Я тогда поехал? – Посмотрел он на друга, словно ему важно было услышать его разрешение.

– Ты ничем помочь не сможешь. Уезжай. – Кивнул головой в сторону выхода.

Дома Женька под ненавистный взгляд тещи, которая при виде него застыла с банкой советского лака в руке перед зеркалом, собираясь сказать что-то острое, проскочил в ванную. Сняв с себя запачканный кровью костюм, он забрался под горячий душ и попытался в своей голове разобраться в том, что произошло этой ночью в «Маяке».

Когда он вышел из ванной, Полина, сложив руки в боки, с видом командирши стояла напротив, готовая атаковать.

– Где Макс? – Спросил Женя, проведя рукой по мокрым волосам.

– Надо же! О сыне вспомнил! – Всплеснула она руками. – Макс, ТВОЙ СЫН, в садике, его туда повела ТВОЯ ТЕЩА. Потому что ТВОЯ ЖЕНА полночи не спала и звонила в больницы и морги.

– Прости. Тут такая ситуация произошла…

– У тебя вечно что-то происходит. Даже слушать не хочу твои эти оправдания. Надоело уже!

– Да пацаны попали наши по-серьёзному… – Попытался объясниться Женя.

– Плевать я хотела на твоих пацанов. Там, где ваше каратэ – всегда будут проблемы. Твои пацаны ничего не умеют, кроме того, как влипать в неприятности и драться. – Прикрикнула она. – А ты! Ты хуже всех, потому что ты их этому учишь!

– Ты мне дашь объясниться? – Терпеливо выжидал он, пока она спустит пар.

– Я уже сто раз слышала твои объяснения. Они все примерно одинаковые: один дал в глаз другому, и надо было разобраться. Только сыну твоему я этого не могу объяснить. Он ещё маленький. Я ему на вопрос: «где папа?» должна, по-твоему, про мужиков рассказывать, у которых возникли проблемы?

– И что ты ему говоришь?

– Что ты работаешь! Что я ему ещё скажу?

– Я зайду на днях в магазин игрушек и куплю ему что-нибудь, – Женя почувствовал приступ стыда.

– Ребёнку внимание нужно!

– Я возьму его с собой в «Барс».

– Забудь про свой чертов «Барс»! – Зашипела жена. – Не надо из него растить уличного бойца.

– А кого из него растить? Кухарку? – Рявкнул вдруг он, потеряв терпение.

– Я сына в каратэ не отдам! – Закричала она в ответ. – Только через мой труп.

– Значит будет, труп. – Он хлопнул дверью в спальню так, что с потолка посыпалась штукатурка.

Полина на этом останавливаться не собиралась. Она пнула дверь ногой и вошла следом за мужем:

– Денег дай. Мне надо за садик заплатить.

– Возьми в шкафу. Сама знаешь, где лежат. Ты ведь оттуда уже ни раз таскала. – Женя буркнул, накрывшись с головой одеялом.

– Тебе совсем не интересно, где я и чем я занимаюсь после работы?

– Чем ты можешь заниматься кроме ребенка?

– Я на танцы записалась.

– Какие танцы? – Высунулся он из-под одеяла.

– Бальные. И деньги мне нужны на то, чтобы оплатить уроки в танцевальной школе.

– Хорошо, бери, сколько надо. – Он посмотрел на копошащуюся в шкафу жену, она вдруг показалась ему совершенно чужой.

Полина отсчитала рубли, подошла к нему и поцеловала в губы:

– Надеюсь, сегодня ночью я обнаружу тебя в нашей постели?

– Ну, а где ещё. – Устало вздохнул он.

Она вышла из спальни и закрыла за собой дверь, а Женька, засыпая, думал о ее холодном поцелуе… Странном и пресном.

Он проснулся около девяти вечера от того, что маленький Макс, сидя рядом с ним на кровати, трогал его за руку:

– Пап, пап!

– Я проснулся. – Улыбнулся ему Женька и притянул его к своей груди. – Ты в садике был сегодня?

– Был.

– Кашу всю съел? – Принялся он щекотать сына.

– Всю-ю-ю! – Визжал мальчишка, корчась от смеха.

– Что за крик? – Ворвалась в спальню Полина. – Максим, тебе пора готовится ко сну.

– Но папа… – Глазами полными надежды смотрел на отца ребенок.

– Я подготовлю его ко сну. – Щелкнул он сына легонько по носу Женя.

– Ванну принять, пижаму переодеть и уложить в кровать. – Проинструктировала Полина.

– Ну что, малой?! Будем все делать, как мать сказала?

– Да! – Радостно выкрикнул он и, упав на Женькину широкую грудь, будто намертво прилип к ней.

Позанимавшись ребёнком и уложив его спать, Женя пошел на кухню, поставил джезву на плиту и принялся варить крепкий кофе.

– Десятый час, не поздновато ли? Спать всю ночь не будешь.

– Буду, буду. – Заверил он Полину.

– Как скажешь. Я пошла в кровать.

Он проводил ее взглядом, дождался, пока закипит кофе, и перелив его в большую кружку, присел на стул около окна и задумался:

«Время шло, поговорить с Варой было жуть, как необходимо, и чем быстрее, тем лучше».

Поставив кружку на подоконник, Женька прошел в прихожую, наспех надел джинсы, висящие на крючке, и спортивную ветровку. За носками нужно было идти в спальню. В спальне была Полина. Объясняться и орать на всю квартиру в вечернее время не хотелось. Поэтому он просто надел зимние ботинки на босые ноги, схватил кожаную куртку, шарф, ключи от внедорожника и тихо выскользнул из квартиры.

Вару он нашёл в ресторане «Гавань», сидящим за самым дальним столом в компании сомнительных личностей.

– Какие люди! Ну, здравствуйте! – Наигранно похлопал в ладоши Шариф.

– Вара, нам бы поговорить с глазу на глаз. – Попросил его Женя.

– Господа, – обратился Вара к присутствующим. – Не сочтите за грубость, но попрошу вас оставить нас наедине.

Присутствующие молча поднялись и пересели за соседний стол.

Женя сел за стол напротив вора:

– Так что за кошка между тобой и Калиной пробежала?

– А ты, я посмотрю, сразу к делу.

– Вара, не томи. – Железным голосом отчеканил Женя, стараясь держать себя в руках.

– Несколько лет назад я, Калина и Шашен начали крышевать наперсточников в аэропортах, на железнодорожных вокзалах. Несколько видео-салонов открыли. Ну, и занимались немного покупкой-продажей машин. Как видишь, даже одинаковыми моделями «Девятки» обзавелись. Цвета только разные…

– Ну, так и что случилось? – Заерзал в нетерпении Женька на стуле. – Все ведь хорошо было.

– Деньги потекли рекой. Так как я сидевший, криминальный мир быстро прознал, чем я занимаюсь, и уголовнички начали требовать свой кусок. Началась война. Про перестрелку на Кутузовском рынке слышал?

– Про неё только глухой не слышал! Калину тогда арестовали. А Виталика убили.

– Ну вот, тогда-то мы и разбежались. Калина никак не хотел признавать понятий, по которым живет воровской мир. А по-другому бы и не получилось. Ему и Шашену пришлось уступить… Выйти, если хочешь, назови это так.

– То есть остаться совсем без ничего?

– Да нет, Калина твой никак не хотел делиться… В этом и есть проблема. Вообще, все проблемы от жадности. – Вара поморщился и отпил немного коньяка из стакана.

– И поэтому, используя меня, ты решил ему так отомстить?

– Я лишь хотел забрать своё и сделал прошлой ночью то, что посчитал нужным. А вот, где ты был? Почему тебя не было на стрелке в восемь вечера? Зассал, что ли?

– Не успел. В городе застрял. – Женя промолчал про Вишню.

– А жаль. Посмотрел бы, как Калину твоего опустили передо всем криминальным миром. Когда Сафу и Шашена положили, я предложил ему драться на смерть. Кто выиграл, забрал бы все.

– Ты бы проиграл. – Холодно констатировал Женя. – Калина машина. Чёрный пояс. Жесткий боец.

– Твой Калина отказался драться.

– Правильно сделал, потому что он бы тебя убил.

– Отказался и опустился перед авторитетом. – Фыркнул он.

– Вара, спортсмены не признают никаких авторитетов, кроме спортивных. Это в твоем уголовном мире так дела решаются. Но не у нас. Выходи на ринг и бейся по правилам. А не кидайся на безоружных людей с топором.

– Хватит ныть словно баба, – зашипел вор.

– Я выхожу из бизнеса с тобой. Посчитай все по-честному и выплати мою долю.

– С ума сошел? – Вытаращил на него глаза Шариф.

– Ты искалечил моих друзей. Ты поступил подло, Вара. Ты заманил их в ловушку, используя меня и их доверие ко мне.

– Это твое окончательное решение? – Процедил он сквозь зубы.

– Да, Вара. Разойдемся по-хорошему.

– Глупый сопливый юнец. Почему тебе не встать на мою сторону? Все, что я отобрал у Калины, я планировал отдать тебе. Ты хоть представляешь, о каких деньгах идёт речь?

– Я больше никогда не смогу тебе доверять, Вара. А бизнес строится на доверии. Не обессудь.

– Твой выбор, Немец. Приезжай через пару дней за своей долей. Как раз обдумаешь все хорошо еще раз. Ну, так что? Водки выпьешь?

– Мне на пробежку рано утром. – Отказался Женя и поднялся из-за стола.

Выйдя из «Гавани», Женя поехал в больницу, чтобы узнать о состоянии Калины, Сафы и Шашена.

Федя Колчин встретил его в белом халате около регистратуры:

– Отоспался? – Спросил он Женю и протянул ему такой же медицинский халат. – Надень, чтобы вопросов меньше было. Ночь на дворе. Часы приема окончены.

– Немного. С Варой виделся, переговорил. – Натянул он на себя халат и пошёл следом за Колчиным в его кабинет, расположенный на третьем этаже больницы.

– И что это было?

– Калина и Вара ОПГ организовали сто лет назад. Потом со стороны Вары уголовники подтянулись, делиться надо было. Ну, и как понимаешь, Калина отношения к ворам иметь не хотел и делиться тоже. А Вара хотел все себе забрать. Меня использовал, чтобы с ним поквитаться.

– Не вини себя, – пропустил Колчин его в свой кабинет. – Ты же не знал. Калина сейчас пар спустит и поговорите. Все наладится. Коньяк будешь? Армянский?

– Давай пятьдесят грамм, что ли. А то стресс сплошной. – Присел он на стул. – Ты дома-то был или так сутки уже и торчишь на смене.

– Ещё не был. – Протянул Федя ему стакан. – Жена моя звонила на рабочий телефон, орала, как резаная, так, что пол отделения слышало. Пришлось сказать, что Шашену пулю всадили, Сафе руку отрезали, а Калине башку проломили. Так она сразу притихла.

– Моя и слушать не стала. – Махнул Женька рукой и залпом выпил коньяк.

– Давай ещё налью. – Открутил он крышечку у бутылки. – Моя, знаешь, как-то прониклась, спрашивала, как у всех дела, причитала, мол, бедный Шашен, пуля – это ведь так страшно.

–Угу.

– Жека, ты себя не грузи. С Варой разобрался ведь. Он тебе дает выйти. – Приободрил он друга.

– Это ещё бабка надвое сказала.

– С Калиной позже решишь.

– Или он со мной решит… – Вздохнул Женя и словно в воду глядел…

Вернувшись поздно ночью, он тихо повернул ключ в замке. Вошел в квартиру и снял с себя кожаную куртку. Осталось лишь пробраться в спальню и юркнуть под одеяло. Авось, Полина и не заметит его отсутствия.

Но, как назло, зазвонил домашний телефон, испортив его план.

– Алло. – Схватился он за телефонную трубку и с внимательным видом слушал, что ему говорят на другом конце провода, при этом наблюдая за меняющимся лицом жены.

Полина, проснувшаяся от шума, готова была взорваться, увидев мужа в уличной одежде и обуви, вместо домашнего трико.

Женька положил трубку обратно на рычаг и посмотрел на жену:

– Мне надо ехать, срочно, там…

– Уезжай и обратно не приезжай. – Подошла она к нему, сняла его куртку с крючка и толкнула ее ему в грудь. – Я не хочу тебя больше видеть. Живи там, где ты все время проводишь время. – С этими словами она вытолкала его на площадку и захлопнула за ним дверь.

– Полина, прости, я не специально. – Сказал он, надеясь, что она все еще стоит за дверью.

Но Полины там не было, и страдать в прихожей, дожидаясь его возвращения, она не собиралась. Вместо этого она отправилась обратно в уютную кровать, предвкушая предстоящий урок бальных танцев, на котором она должна была танцевать в паре с молодым, высоким и талантливым, чемпионом Европы тренером Данилом Крючко, нещадно разбивавшем женские сердца.

ВИШНЯ.

Сидя в небольшой гримерке, Росана, уставившись в зеркало, красила губы ярко-красной помадой. В дверь постучали.

– Войдите! – Крикнула она.

– Росаночка, тебе тут передали. – Официант Коля вошел внутрь с огромным букетом алых роз, который еле умещался у него в руках.

– Кто передал? – Напряглась она, не разделяя его восторга.

– Что с твоим лицом? Ишь, губы скривила! Радоваться надо, человек столько денег потратил! Там записка есть.

Росана подошла к Коле и вытянула из букета цепкими пальцами небольшую карточку и прочитала вслух:

– Красота твоя не знает границ. Жду в гостинице «Фрегат», Санёк Костыль.

– Костыль-опостыль! – Разразилась она смехом. – Коля, выкини эти розы к чертовой матери.

– Ты что, сдурела? – Прижал он букет к себе.

– Дай сюда! – Вырвала она из его рук розы и выскочила из гримерки.

Проходя на выход через ресторанный зал, она услышала, как женский голос окликнул ее по имени:

– Росана!

Она обернулась и увидела перед собой рыжеволосую кудрявую Риточку, одетую в золотистую блестящую короткую куртку, из-под которой немного выглядывал ее голый живот. Рядом с ней стояла незнакомая блондинка с огромной грудью и тонко выщипанными бровями. Рита была одной из проституток, работающих при гостинице «Фрегат», и отличалась она своим скандальным характером, что помогало ей удерживаться в топе самых востребованных на рынке «ночных бабочек», но Вишню она всегда побаивалась из-за ее известной непредсказуемости, да и чего там скрывать, Вишня была вхожа в криминальные круги.

– Чего тебе? – Росана остановилась около них. – Я тороплюсь.

– Кто это тебе такой букет подарил? – Поинтересовалась Риточка, поглядывая на цветы.

– Сутенер твой. Обнаглел в конец!

– Что, подкатить решил? Может, подумаешь? К нам присоединишься. Правда, такие букеты Костыль потом дарить уже не будет… – Дотронулась она пальцами в кольцах до роз.

– На, возьми. – Протянула она ей букет. – Бери, бери. Лучше пусть у тебя будут, чем я надаю ему этими розами по роже.

– Возьму, чего не взять -то. – Приняла она букет.

Росана развернулась на каблуках и пошла по направлению к двери, ведущей в служебное помещение.

– Ненавижу ее. Вечно все мужики на нее весь вечер пялятся, так можно и без работы остаться. – Донеслись до нее слова блондинки.

Конечно, она могла вернуться и поинтересоваться у той, какие претензии она имеет, но, по большому счету, ей было все равно. Важным сейчас было забрать свои честно заработанные деньги у владельца «Фортуны» Пьянзина, который ожидал ее в своём кабинете.

Около двери ее остановили два огромных бугая в кожаных куртках и обыскали.

– Я что, по-вашему, в трусах «Макаров» ношу? – Съязвила она, одергивая немного своё тонкое облегающего красное платье, для выступления.

Прикосновения охраны Пьянзина были ей неприятны, но увы, никак иначе попасть в его кабинет было нельзя.

Охранник улыбнулся и открыл перед ней дверь.

– Росана Витальевна. – Не стесняясь, облизнулся Пьянзин. – Как вы птица наша певчая?

– Артём Ренатович, давайте сразу к делу. Деньги где? – Деловито присела она за его письменный стол, напротив него.

– Здесь. – Пьянзин положил перед ней пачку денег, завернутую в газету.

Росана тут же принялась разворачивать свёрток.

– Вишня, столько лет вместе работаем, неужели пересчитывать будешь? – Ухмыльнулся он, наблюдая за ее серьезным красивым лицом.

– Буду, – кивнула она и начала считать вслух.

– Совсем не доверяешь? – Где-то посередине поинтересовался Пьянзин.

– Доверяй, но проверяй. – Натянуто улыбнулась она, не сбиваясь со счета.

– Тысяча девяносто… Две. Все ровно. – Вишня завернула доллары обратно в газету.

– За сегодняшнее выступление получишь как обычно в конце смены.

– Сразу бы так. – Хмыкнула она и поднялась из-за стола.

– Вишня…

Она уставилась ему в лицо.

– Зачем с Немцем связалась? Ведь могла со мной работать. Ты девка умная, с башкой. Мне такие позарез нужны.

– Нет, спасибо. С тобой работая, можно остаться без этой самой башки.

– Не для тебя он, Немец… Он непонятно, на чьей стороне. Со спортсменами или ворами.

– Он сам по себе, Пьянзин. От того ты его и боишься.

– Послушай, – проигнорировал он ее выпад. – Ты знаешь наше казино, знаешь всех клиентов из местных кабаков, кто спускает деньги. Депутаты местные и их сынки по тебе слюни пускают. Ты могла бы добыть мне столько полезной информации… Не хочешь быть под моей крышей, так давай работай просто как независимый информатор. За все оплачу. Поднимешь бабла, купишь себе «Бэху» или «Мерседес». Квартиру тебе подгоним.

– Квартиру? – Сложила она руки на груди.

– Не веришь? Да, хоть завтра. У меня есть знакомые чёрные риэлторы, часто здесь в «Фортуне» играют. Очередного алкоголика напоят и в канаву скинут. Морозец вон какой по ночам ударяет, что машину завести утром невозможно, замерзнет нахрен, и хата в центре твоя. На тебя оформленная, все по-настоящему.

–Угу. – Сжала она губы в тонкую полоску.

– Вишня-я, что тебе ещё предложить… Ну, хочешь, кокаин тебе достану или герыч. Хотя ты ведь не употребляешь, и это ещё один повод работать с тобой…– Нахально смотрел он ей в лицо, пытаясь найти хоть что-то, чем бы он смог переманить ее к себе.

Она обошла стол, подошла к нему и приблизилась к его лицу:

– Я тебе за кокаин и глаза твои красивые таскать информацию не буду. Хата мне твоя тоже не нужна. Ещё раз предложишь на тебя работать, расскажу все Немцу. Ему это сильно не понравится.

– Все, все… – Поднял он ладони вверх. – Хотя я бы на твоем месте так решительно не отказывался. Власть на улице меняется быстро. Кто знает, где будет завтра твой Немец.

Ничего не ответив, она засунула свёрток с долларами под мышку и без оглядки покинула его кабинет.

Предложения работать на тех или иных людей ей поступали часто, и она всегда и всем отказывала. Порой ей даже становилось страшно, она боялась, что в один момент кто-то сможет принудить ее силой, через физические угрозы. Но пока ее эта участь обходила стороной, к тому же она всегда была осторожна.

Когда программа выступления почти подошла к концу, Вишня выпила рюмку водки за столиком алмазника Кушнарева, по прозвищу «Куш», и вернулась на сцену. Куш был ее давним поклонником и чувств своих не скрывал. Всегда заказывал столик поближе к сцене и знал, где и в каком ресторане она выступает.

Между столиками проходила старушка с ведром, в котором были розы, и предлагала гостям купить одну для прекрасной дамы.

Подвыпивший Куш дал бабке сто долларов и забрал у нее все ведро цветов. Та, взяв купюру, поправила платок на своей голове и взмолилась:

– Сынок, дай рубли, молю тебя. Посадить могут ведь. А у меня дед больной.

– На, бабка, – достал Куш ещё одну сто долларовую купюру и засунул ей в руку. – И вали давай отсюда.

Перекрестившись, она посмотрела в потолок, беззвучно двигая губами – моля у Бога прощения, и быстро скрылась из вида.

Куш подошел к сцене и высыпал к ногам Вишни розы из ведра. Она рассмеялась, а затем наклонилась к нему и чмокнула в щеку, поймав на себе неприязненный взгляд блондинки, сидящей за столиком с какими-то мужчинами.

«Злая она какая-то, и что с ней Риточка делает? Совсем они разные», – подумала Росана и отправилась в гримерку.

Официант Коля принес ей небольшой белый конверт с деньгами, на котором было написано «Вишня» – оплата за сегодняшний вечер.

Она подкурила сигарету и пересчитала рубли, после чего забралась рукой за тяжелое зеркало в резной деревянной оправе, стоящее перед ней, и вытащила оттуда сверток с долларами, спрятанный ею несколько часов назад.

Убрав деньги в сумку, она скинула рабочие туфли, переобулась в сапоги и надела шубу поверх платья.

– Теперь можно и домой, – буркнула она себе под нос и погасила в гримерке свет.

Выйдя из ресторана, она свернула направо к перекрестку, перешла дорогу и оказалась на территории гостиницы «Фрегат», где у входа стоял сутенер Саня Костыль, отчитывающий за что-то Риточку. Около них стояла пара девчонок в коротких юбках, переминавшихся с ноги на ногу от холода, и пытаясь остановить машины.

– Вишня! – Воскликнул он, заметив ее.

– Привет, Костыль.

– Букет ты Ритке отдала или эта лярва выпросила? – Уставился он на неё одним глазом, на другой он был ослепший.

– Конечно, я. У меня любовник ревнивый, не домой же тащить! А в гримерке без дневного света сдохнут. Жалко. – Росана осмотрелась вокруг, пытаясь заприметить такси.

– Работала бы на меня, я бы тебе всю квартиру такими завалил. – Потрогал он золотую цепь на своей шее. – Зуб даю!

– Смотри, раздашь все зубы – жевать будет нечем.

– Я бы о тебе заботился. Ты была бы эксклюзив. Только для самых дорогих иностранных клиентов. Французы, англичане. – Распинался он.

Вишня захохотала. Костыль подкатывал к ней с подобным предложением почти каждую пятницу, не сдавался.

По ее глазам ударил резкий свет фар приближающегося автомобиля.

– Менты, – заорал Костыль. – Сваливаем. – И в два прыжка скрылся в темноте в неизвестном направлении.

Около гостиницы затормозил серый «УАЗик», из которого выскочило два милиционера, одетых по форме.

– Стоять, не двигаться! – Громко приказал один из них, и девочки Костыля, визжа, разбежались в разные стороны.

Только Риточка осталась стоять рядом с Росаной, хлопая ресницами.

– Гражданочки, что делаем поздней ночью на улице?

– В ресторане гуляли. – Сказала Вишня. – Это что запрещено? Или только мужики могут себе позволить развлекаться до утра?

– Нам придется досмотреть ваши сумки.

– Не имеете права! – Отказала Риточка, крепко держась за свою сумочку дрожащими пальцами, понимая, что с тремястами баксами, которые ей дал пару часов назад ее постоянный клиент, придётся расстаться.

Но милиционеры церемонится не собирались. Не прошло и пяти минут, как у них обоих была обнаружена и изъята валюта. А их самих затолкали в «УАЗик».

По прибытию в отделение их поместили в камеру временного содержания, в которой находилось несколько проституток, орущий бомж и пара наркоманов.

«Вот тебе и Вишня, умная баба, с башкой, – думала Росана, сидя на полу около решетки. – Почему не взяла рублями? Виною чертов обвальный курс! А осталась теперь без ничего. Жадность фраера сгубила».

– Вот это шуба. И откуда такая краля будет? – Подошла к ней массивная пропитая тетка, лет сорока пяти на вид.

– Отойди. Думать мешаешь. – Тихим голосом попросила Росана.

– Шубу снимай давай, – сказала она приказным тоном и протянула руку вперед. – Теперь ее буду носить я.

Риточка замотала головой, давая понять Росане, что шубу лучше отдать, так они смогут дожить до утра. Но та не обратила на нее никакого внимания.

– А ты подойди и возьми. – Вишня поднялась с пола.

– Да кто ты такая?! – Кинулась на нее тетка с кулаками.

Росана ловко увернулась и, схватив ее сзади за волосы, двинула головой о решетку. От чего она, взвизгнув, упала без сознания.

– Ещё кого-то моя шуба интересует? – Громко спросила Росана.

Присутствующие отрицательно замотали головами.

– Подвинься. – Бросила она одной из женщин, и та встала, уступая ей и Риточке место.

– Блин, ну, ты даёшь. Я, как эту бабищу увидела, думала, до утра не доживем! Мне надо Костылю позвонить, чтобы приехал. – Риточка крепко держалась за ее локоть.

– Что ему звонить? Он, итак, знает, что тебя и меня упаковали. – Раздраженно буркнула Вишня. – Лягушка прыгучая, свалил за две секунды.

– Вот, и я думаю, придётся самой как-то выкручиваться на этот раз. – Помрачнела она.

– Почему?

– У него теперь новая фаворитка Янка.

– Блондинка грудастая?

– Да-да, – закрыла глаза Риточка. – Акула ещё та. Палец в рот не клади, по локоть откусит.

– Яна, Яна-без изъяна… Кто она? Я раньше ее не видела.

– Новенькая. Не местная. Приехала из деревни какой-то и, поверь мне, сделает всё, чтобы в городе зацепиться. Сидит вторую неделю в «Фортуне», пытается алмазника Куша соблазнить. Но тот, как не придет, так с тебя глаз не спускает, словно заколдованный. Она к нему и так и сяк, а он говорит: «Девушка, вы мне не интересны, извините».

– Понятно теперь, почему она на меня так злобно глазами сверкала.

– Не обращай внимания. Костыль наиграется, и встанет она со всеми в один ряд.

– Замёрзла? – Вишня дотронулась до ее холодных пальцев.

– Есть немного.

– Иди сюда. – Она вытащила руку из правого рукава, и Риточка прильнула к ней, накрывшись шубой.

Через пару часов к камере вместе с дежурным подошел следователь Теплицкий.

– Вишнар, за мной в кабинет. – Улыбаясь, сказал он.

Дежурный открыл железную решетчатую дверь, и Росана успела шепнуть Ритке: «Не скучай», – перед тем, как выйти.

– Росана Витальевна, чай будете? – Предложил следователь.

– Не буду. Сигареты, будь другом, верни. Курить хочу.

– Я могу вернуть вам всю сумку, дорогая моя… Если…

Она провела рукой по растрепавшимся длинным волосам и вопросительно уставилась на него.

Он подошел к ней, придвинул как можно ближе стоящий рядом стул и уселся на него, закинув ногу на ногу.

– Гражданка Вишнар… – Поморщился он. – Или можно просто, как вас кличут в криминальном мире Вишня?

– Теплицкий, как хочешь!

– Вишня, у тебя в сумке было обнаружено две штуки баксов. Откуда такие деньги?

– Без адвоката ничего не скажу. – Росана не опускала глаз.

– Адвокат, не адвокат… Ты ведь понимаешь, что ты под статью попадаешь?

– Восемьдесят восьмую статью отменили в июле, так что не попадаю.

– А статью за скупку наркотиков – нет!

– Каких наркотиков? – Похолодело у нее внутри.

– Кокаин, героин, травка. Выбирай. Я могу обнаружить у тебя все, что угодно.

– Адвокат. – Сохраняя спокойствие, ответила она.

– Вишня, даже с адвокатом, ты можешь сесть, а можешь выйти отсюда. Все зависит от меня.

– Что ты хочешь?

Теплицкий посмотрел на неё жадным взглядом и хотел было дотронуться до ее ноги, но девушка отодвинулась в сторону.

– Трахнуться – это цена вопроса? – Удивленно посмотрела на него Росана. – Ей богу, была о тебе лучшего мнения. Ты же знаешь, я этим не промышляю.

– Да нет, у меня другое предложение. Ты с определенным контингентом за одним столом сидишь почти каждый день, слышишь много чего полезного для следственных органов.

Она усмехнулась, поняв, о чем идет речь:

– Неужели ты думаешь, воры в законе и прочие подобные личности – такие идиоты, что за рюмкой водки в ресторане сливают певице свои планы? Я не сплю с ними, Теплицкий. Тряси проституток при гостиницах. Тебе они нужны.

– Значит, не хочешь сотрудничать.

– Не хочу. – Не показывая страха, отказалась она.

– Посиди здесь, подумай, пока я за бланками для допроса схожу. – Он поднялся и вышел из кабинета.

Росана вскочила со стула и принялась обыскивать рабочий стол следователя. Ничего особенного: ручки, карандаши, стирательная резинка, линейка, папки с делами, телефон… Безнадежно подергав за ручки закрытые шкафчики, она кинулась к железному серому комоду, стоящему в углу.

Скинув пачку недельных газет на пол, она все-таки нашла то, что искала – толстенный телефонный справочник.

Открыв его на букве «Ш», она спустилась к фамилии Штерн. В списке их оказалось всего пять… и один единственный Евгений Александрович.

Повторив номер три раза, она быстро захлопнула справочник, подняла газеты и вернулась на прежнее место. Затем рванула к телефону, стоящему на столе, и дрожащими пальцами принялась набирать номер…

Когда Теплицкий вернулся обратно в кабинет с бланками в руках, Росана стояла к нему спиной и смотрела в окно.

– Ну что, давай оформляться.

– Без адвоката слова не скажу. – Повернулась она к нему.

– Ишь ты, как заговорила.

Она провела пальцами по губам, изображая застегивающийся замок.

– Хочешь еще поторчать в камере с бомжами и проституками? Заметь к утру их станет еще больше. А к тому моменту, когда тебе предоставят бесплатного адвоката, думаю, пройдет двое суток, не меньше…

– В камеру меня веди обратно. Больше слова не скажу. – Сказала Росана с железным лицом.

– Прошу. – Открыл он перед ней дверь, посмеиваясь. – Может, посидишь подольше и мозги включатся. Дойдёт до тебя, наконец, что следствию помогать надо, исполнять свой гражданский долг.

Немец приехал в отделение не один, а с адвокатом Чердымовым, к которому он сначала долго не мог дозвониться, и в итоге заявился к нему домой и чуть ли не выломал входную дверь.

– Что с твоим телефоном? – Влетел Женька в его квартиру.

– Да выключил на ночь. Звонят из дежурки, вызывают по бесплатным делам. Выспаться решил. – Стоял Антон Сергеевич перед ним в тёплой пижаме и шерстяных носках.

–Адвокат, на сборы у тебя пять минут. Едем, знакомую одну вытащить надо.

– Она что, кого-то убила по ошибке? Что за срочность?!

– Типун тебе на язык. Кажется, на валюте взяли.

– Сколько раз говорил тебе, не водись с валютными проститутками. – Пробурчал адвокат.

– Да не проститутка она. Певица местная. Вишнар Росана, может, слышал. Пьянзин из «Фортуны» рассчитался за выступления валютой.

– Тьфу ты, дура! – Вздохнул Чердымов и пошёл переодеваться.

Росана, увидев входящего в отделение Штерна, подбежала к решетке:

– Женя! Ты приехал!

– С адвокатом. – Кивнул ей он. – Лучшего не найти.

Чердымов переговорил с дежурным, и затем, махнув Женьке рукой, чтобы тот присоединился, отправился в кабинет Теплицкого.

Через минут пятнадцать Теплицкий собственноручно открыл камеру и выпустил из неё Росану.

– Надеюсь, гражданка Вишнар, произошедшее послужит вам уроком. Вещи свои у дежурного заберете. – Криво улыбнулся он ей.

На улице Росана достала из своей сумки сигарету и закурила.

– Как твоему адвокату удалось так быстро договориться? – Поинтересовалась она, проведя носком сапога по снегу.

– Теплицкий твой жадный. За бабки что угодно сделает. Хотя и удерживать тебя официально ведь тоже не мог…

– Вы ему заплатили?

– Дал ему пятьсот долларов. Радуйся, что твои не забрал!

– Я отдам! – Полезла она в сумочку за деньгами.

– Росана, – Женя остановил ее. – Мне ничего от тебя не нужно.

– Не возьмешь? – Вишня опустила руки.

– Нет. – Покачал он головой.

– Вот черт, Ритка же там осталась. – Стукнула она себя рукой по лбу. Женя, скажи адвокату, пусть он ее вытащит оттуда? Я заплачу.

– Эта рыжая, что ли?

– Да-да. Рыжая, кудрявая, в курточке короткой золотистой…

– Подожди тут пока, я посмотрю, что можно сделать.

Женька подошел к своему внедорожнику, в котором сидел Чердымов, и открыв дверь быстро объяснил ему ситуацию.

Чердымов со словами: «О чем вы раньше думали?», – вышел из машины и пошёл обратно в отделение.

– Замёрзла? – Заботливо поинтересовался он.

– Нет. Шуба греет. – Улыбнулась она. – Я так рада, что ты приехал и помог. За меня и за Ритку спасибо…

– Да не за что. – Зарделся Женя.

Слова Росаны ему были более чем приятны, а еще он поймал себя на том, что ему нравилось находиться рядом с ней.

Через двадцать минут Чердымов вышел под руку с Риточкой из отделения.

– Твой Теплицкий обогатился ещё на двести долларов. – Обратился он к Женьке. – Он, понимаешь ли, дом за городом себе строит.

– Двести, так двести. Рассчитаемся. – Согласно кивнул он адвокату.

– Я все верну. – Пискнула Ритка.

– Не надо ничего возвращать. Вон Росану благодари. Она за тебя попросила. – Отмахнулся он.

– Вишня, я тебя обожаю. – Повалила она ее в сугроб.

– Слезь с меня, ненормальная, – рассмеялась Росана. – Еще заболеть не хватало.

Ритка кое-как поднялась и подала ей руку.

– Господи, что несколько часов, проведённых в обезьяннике, делают с людьми. – Буркнул Чердымов, садясь в машину.

– Ну вы, девки, даёте! – Усмехнулся Женька. – В тачку прыгайте, по домам вас развезу.

В это время Теплицкий стоял у окна в своем кабинете с горячей кружкой свежезаваренного чая в руках, и наблюдал за тем, как Ритка помогает Росане выбраться из снега. Затем он увидел, как Немец отряхнул ее шубу и раскрыл перед ней дверь внедорожника.