Когда затихнут злые грозы
Атмосферный плейлист для прослушивания
«The Frenchman» Maxence Cyrin
«Retrospectives» Thomas Hewitt Jones
«Parachute» Vide
«Rising» Must Save Jane
«Legion» Blasterjaxx
«Электричество» Lumen
«Lies» Paolo Buonvino
«Tragic» Tommee Profitt, Fleurie
«In The End» Tommee Profitt, Fleurie, Jung Youth
«Can't Help Falling in Love» Elvis Presley
«Who Will Save Us» Tommee Profitt, Fleurie
«Рассвет» нужное подчеркнуть
Приятного прочтения!
Июль
Над корпусом учебного центра охотников мрачнеет вечернее небо. Оно тянется черными облаками к засушенной земле, прижимается к верхушкам деревьев и давит на все живое беспощадно тяжелыми облаками. В воздухе стоит духота, не исчезающая даже с приходом темноты. Порой кажется, что и дышать уже нечем. Грудную клетку сводит от напряжения, от невозможности сделать еще один вдох, а не от интенсивной тренировки и обиды за проваленный тест. Здесь страшно душно, здесь шумно до головокружения, здесь тревожно и тоскливо…
Но дождь, который все бы очистил, облегчил, никак не может пойти. Может, это и к счастью. Если он будет, то с сильной грозой. Если будет гроза, то она будет не совсем обычной. Ее молнии будут злыми, способными воскрешать охваченные яростью неупокоенные души и наделять их силами вселяться в тела живых людей, управлять ими. Эта гроза будет одаренной в разрушениях, трагедиях и несчастьях. Она будет царствовать в хаосе, а вместе с ней и призраки-орэйджи, несущие даже после смерти одни страдания.
Их появление возможно и там, где это абсурднее всего: в учебном центре охотников на грозы. Новички приехали сюда несколько часов, чтобы ненадолго познать древнейшую профессию, увидеть своими глазами скрытое от многих и пройти ежегодные испытания отбора, окончательно решающее судьбу их карьеры.
Поэтому семья Пирс, являющаяся куратором этого места, особенно подготовилась. Перед прибытием она зажгла свечи и ароматические палочки, развесила амулеты со святой водой по всем помещениям. Сейчас ее члены не оставляют ни на минуту тех, кто не сдал первый экзамен – прохождение полосы препятствий и стрельбу по движущимся мишеням разными оружиями.
Ничего сложного нет, обо всех испытаниях известно давным-давно. Но все же большая часть добровольцев отправляется по домам. Несостоявшиеся охотники ежатся от постоянного шума кондиционеров, гоняющих горячий воздух, и пристальных взглядов наставников, так и не ставших их учителями. Спокойствия не добавляет и резкая перемена погоды – внезапно поднявшийся холодный ветер, вызывающий дрожь. Упавшие капли, похожие на ледяные копья, вонзающиеся со всей силой в тело.
Не все прячутся от дождя на крытой террасе, предпочитая мерзнуть рядом с корпусом. Их приглашают зайти во внутрь здания, им предлагают пледы и ветровки, но некоторые отказываются – хочется уехать поскорее, чтобы не мешать, не рисковать стать жертвой оранжевой грозы. Вдруг вещи в спешке забудут отдать? Они ведь нужнее тем, кто остался на дальнейшие теоретические тестирования.
Постепенно машины увозят так и не ставших охотниками молодых людей. Некоторые бросают последний взгляд на небольшую территорию базы, понимая, что навряд ли они вернутся сюда. Конечно, попытки сдать экзамен не ограничены, но перегореть легко. Перестать интересоваться, стремиться к новым знаниям и навыкам, даже если хочется вернуться в тихую низину между холмами, покрытыми смешанными лесами, к зданию, напоминающему дом, а не учебный центр. Чистая белая отделка, несколько этажей, застекленные террасы. Где-то здесь есть библиотека, лаборатории и учебные кабинеты. Мечта любого, кто стремится постичь искусство гроз.
Только свет на территории распределен неравномерно, отчего становится не по себе. В доме он горит, но на улице почти ничего нет. На террасе есть пара светильников, и вокруг них танцуют мотыльки. Но причудливые силуэты теней заставляют поежиться.
Подсветка единственной дороги, ведущий сюда, тоже напрягает всех: фонари есть только возле асфальта и нигде больше. Полутьма леса пугает ничуть не меньше, чем окружающий шум. Стоит чуть сосредоточиться, и можно понять – это гул всевозможной музыки, фильмов, колокольчиков и бубенцов.
Неприятный, грубо режущий по ушам.
Громкий, заставляющий беспокоиться по поводу и без.
Как в самых лучших фильмах ужасов.
Но это жизнь. Такая реальность, где есть призраки, боящиеся сладких дурманящих ароматов и пламени свеч. Где существует одержимость и барьеры из соли, святой воды, рун и оберегов. Где есть охотники на грозы – те, кто находят призраков, останавливают молнии и стараются не допустить катастроф. Так было издавна, и будет наверняка столько же лет продолжаться…
– Что ты не сдала? – интересуется один парень у знакомой, с которой пересекался пару раз на учебе. Они стоят у парковки, в отдалении от остальных, но все равно друг друга плохо слышат. Гомон достигает их и здесь, он почти сосредотачивается вокруг них – каждый торопиться уехать подальше отсюда и забыть о своих неудачах.
Те, кто добирался сам, уже давно покинули учебный центр. Те, кого подвезли, ждут, переступая с ноги на ногу от волнения и сильного похолодания. Никто не предупреждал, что здесь может быть так… Неприятно переменчиво.
– Полосу препятствий, представляешь? Я думала, она самая легкая, и завалюсь не на ней, а на теории, но даже до нее не дошла. Узнай об этом мой дедушка, то точно стал бы орэйджем!
– М-да, а еще говорят, что пробежаться по лесу – не так сложно.
– Может, Пирсы просто решили нас завалить?
– Навряд ли. Им нужны охотники, ты сама видела, сколько человек осталось. Скорее просто мы плохо подготовились. Будешь в следующем году пытаться поступить?
– Возможно, но скорее всего нет, – уклончиво отвечает собеседница и тут же замечает: – О, за мной приехали!
– Пока, – прощается с ней обретенный на несколько часов товарищ. – Рад был познакомиться.
– Взаимно!
Старшие дети и наставники будущих охотников – Вивиен и Роберт Пирс – провожают уставшим взглядом только что выехавшую машину. Остается не так много человек, остается не так много времени до прихода ночи.
«Было бы славно закончить побыстрее», – скользит мысль у Роба в потоке подобных размышлений. По вздоху Вивиен ему становится понятно: она думает о том же. Конечно. Они хорошо поработали и заслужили отдых. Но он не светит, пока все может пойти не по плану. Особенно, с теми, кто не прошел даже простое испытание. Лучше удостовериться, что они смогут добраться до дома невредимыми.
– Поторопитесь! – в унисон говорят брат и сестра. – Скоро окончательно стемнеет, дорога станет опасной. И никакие соли или рунические круги не спасут вас от зверей, часто выскакивающих на трассу. Или от крутых поворотов со слабым освещением, или от ям. Так что не забудьте включить дальнее освещение, когда отправитесь в путь.
– Почему дети так поздно закончили? – спрашивает грузный мужчина, который минуту назад помогал грузить кому-то походный рюкзак.
– Во-первых, здесь нет детей. Все присутствующие – молодые люди, которые осознанно решили заниматься мониторингом, аналитикой гроз или ликвидацией опасных призраков. – Вивиен презрительно фыркает.
– Во-вторых, многие участники сами опоздали, – подхватывает ее речь Роберт. – Отсюда и такая многочасовая задержка. Они должны были раньше закончить и уехать домой еще в светлое время суток. Мы приносим извинения за то, что комиссия в лице наших родителей и нескольких охотников из отрядов проверки и ликвидации так долго выносила решение. Не прошедшие первый этап отбора могли бы остаться на ночь, если бы в нашем центре не проживали другие ученики.
Роба грубо перебивают, но в бессмысленное недовольное бормотание он не вслушивается:
– Говорил я ему, что время зря тратит!..
За несколько последних минут все оставшиеся недо-охотники покидают базу. Вивиен облегченно выдыхает, переглядывается с Робертом и просит его:
– Передай Адаму, что он может перевести всю базу в режим энергосбережения.
Через моногарнитуру1 Роб сообщает брату слова Вивиен – световая дорожка тут же медленно затухает. Фонарей в сгущающейся тьме почти не видно, и лишь лампочки едва-едва напоминают блуждающие огоньки – столь прекрасные, помогающие найти дорогу и столь же опасные, ведь они ведут сюда. В пропитанные святой водой стены, окруженные рунами двери и окна, за которыми растет густой темный лес. И ночь в нем подобна сказке, и красотой ее можно было бы наслаждаться, пока она не сменится робким утром, пока единое полотно темно-синих красок не станет рябью розовых облаков… Если бы не дела.
Кураторы идут в библиотеку, где собираются оставшиеся участники испытаний. Уставшие, все еще запыхавшиеся, они ежатся от не стихающего гула в комнате, от тусклого, обманчиво теплого света и темноты, которая клубится там, куда не проникает свет.
Они оглядываются на педагогов и наставников в обычной одежде, на представителей отряда мониторинга с их синей униформой, на охотников ликвидации и проверки в неизменных черных нарядах, которые почти сливаются с тенями. Они отворачиваются, когда на них смотрят нечитаемые лица с серьезными взглядами. Будущие ученики тут же начинают обозревать книги, окна, друг на друга – куда угодно, лишь бы не находить взором на пугающе хмурых и словно неживых охотников.
В воздухе витает незаданный никем вопрос.
Неужели они станут такими же? Теми, кто не расстается с гарнитурой даже ночью или живет моментом? Теми, кто постоянно готов последовать в эпицентр бури и остановить ее?..
В воздухе витает запах озона.
Гроза слишком рядом.
На трибуне, тем временем, идет подготовка к речи и опросам. Адам, еще один старший сын Пирс, проверяет исправность микрофонов и слышимость колонок. Рядом с ним Вивиен и Роберт, контролирующие обстановку в читальном зале и на территории учебного корпуса. Поблизости с ними родители, занимающиеся подготовкой для физических испытаний, но сейчас лишь присматривающие за состоянием оставшихся претендентов. Почти вся семья в сборе.
– Почему здесь так шумно? – задает вопрос кто-то из толпы.
– Достаточно странный вопрос для будущего охотника. Призраки, особенно орэйджи, не выносят постороннего шума.
Тот, кто спрашивал, оборачивается на голос и видит возле входа высокую блондинистую девушку со старым, потрепанным фотоаппаратом на шее. В ней ощущается грациозная сила, несущая эфемерную несмертельную угрозу, которая подтверждается формой охотника ликвидации или проверки. За ее спиной идет более крепко сложенного парень со светлыми кончиками и темными корнями волос. Весь его видит кричит о гнетущей, самой настоящей опасности.
Они вместе поднимаются на трибуну, но только она дерзко забирает микрофон у Адама и говорит:
– Поэтому и на базах, и в учебных центрах всегда работают телевизоры, радио, развешены колокольчики и музыки ветра. Нельзя полагаться на электричество – его могут отключить из-за погодных условий. Несколько лет назад именно так отключили электроэнергию в Северном учебном центре, позволив призракам-орэйджи напасть и перебить всех новичков.
– Но разве их не должны были защищать?..
– Это заблуждение. У педагогов ряда дисциплин не имеется должной физической подготовки. Только представьте: тот, кто умеет быстро и точно создавать руны, должен еще и знать, как точно и быстро можно обезвредить нескольких разъяренных призраков. Если обычных специалистов сложно найти, то гениев – нереально, – вступает в диалог партнер незнакомки. – Более опытные охотники могут быть на миссии. Вывод: полагаться на кого-то не стоит.
В библиотеке воцаряется тишина, в которой отчетливо слышатся первые далекие-далекие раскаты грома. Тут же начинает идти дождь, яростно ударяя по окнам, вторя немилосердному ветру. Вторя невидимым касаниям по ту сторону стекла…
– Кто вы? – спрашивает осипшим голосом все тот же новичок.
– Отряд проверки. Меня зовут Санни Пирс. Я и мой жених Эверетт Нейтон будем проверять ваши знания базовой борьбы с оранжевыми призраками. Сегодняшний опрос, проводимый в устном формате, станет первой частью теоретического тестирования. Вторая пройдет завтра, поскольку ее вопросы и сложность будут скорректированы под ваши результаты экзаменов, которые вы благополучно уже сдали.
Она поворачивается к семье со словами:
– Простите, что так поздно.
– Ничего, – родители кивают. – У нас тоже были задержки.
– Как только закончим, то вам принесут спальники. – Вновь Адам перенимает внимание на себя. – Чай, травяные согревающие отвары, хлебобулочные изделия – все, что захочется вам. Но сейчас займемся делом.
– У вас уже спрашивали все это, однако мы обязаны задать некоторые вопросы вновь. – Санни кивает будущим охотникам. – Кто вживую видел молнии, призывающие призраков-орэйджи? Поднимите руки, пожалуйста.
Около двадцати человек поднимают руки робко, несмело. Конечно. Стать свидетелем такого все равно что обрести незаживающие шрамы в памяти на всю жизнь. Злые грозы – последствия социальной напряженности, которой до сих пор никто не находит объяснений. Реакция, бунт, месть природы? Эксперимент, вышедший из-под контроля? Проклятие прошлого, которое не истекает и через десятки столетий?
Ответа не было нигде и никогда – даже в священных писаниях, древних сюжетах искусства. Есть только свидетельства тех, кто видел злые грозы, кто боролся с ее устрашающими порождениями и подмечал основные моменты противостояний.
Громоотводы и молниеотводы не помогают – от оранжевых молний нет спасения. Они неминуемо появляются на планете, пусть и в прошлом такие грозы случались редко, не везде. Однако даже так люди смогли придумать, как обезопасить себя от орэйджи.
Сейчас же оранжевые грозы случаются почти ежедневно на каждом уголке планеты. Старинная защита от орэйджи помогает, но лучше придумать никак не могут. Не могут создать то, что уничтожит яростные души, и ждать, пока затихнут злые грозы… Невозможно.
– Кто своими глазами видел оранжевых призраков?
Остается лишь три поднятые руки. Эверетт осматривает этих людей – молодые. Совсем молодые, но уже успевшие столкнуться с такой серьезной проблемой их мира.
– Неплохо. Нам остается надеяться, что именно вы пойдете в проверку, так как будете чувствовать появление орэйджи на подсознательном уровне, – комментирует он. – Также мы будем верить: все, кто не поднял руки, осознают, с чем им придется столкнуться. Связь с семьей будет, как и доступ в Интернет. Мы не запрещаем гаджеты, однако просим использовать их вне тренировок и миссий. Что касается расписания: в него включены тренировки, трехразовое питание. Также учебный центр предоставит вам полный гардероб и оборудование. Машины. Гарнитуры. Компьютеры и современные автомобильные навигационные системы. Но до этого нужно еще дорасти.
– Наверняка у вас вызвало подозрение время провождения теста. Все в порядке. Усталость после тренировки только играет нам на руку, чтобы проверить насколько глубоко закрепились основополагающие знания. Мы тоже часто охотимся уставшими. В этом нет ничего такого. Так что сейчас будет отвечать тот, кто быстрее всех поднимет руку. – Санни кивает залу. – Назовите отличия призраков-орэйджи от обычных потусторонних сущностей? Кроме, конечно же, цвета.
Девушка, одна из тех, кто видел этих существ своими глазами, поднимает руку. Санни кивает ей:
– Орэйджи возвращаются в этот мир, чтобы все вокруг разрушать. Обычные призраки же безвредны – эти не имеющие покой души не могут вселяться в живых, не могут даже касаться материальных вещей. Они являются потусторонними наблюдателями, не больше.
– Еще раз. – Ее голос режет сильнее стали. – Мне требуется более полный ответ.
– Обычные призраки не могут превратиться в орэйджи, как и те не могут стать обычными. Экзорцисты способны изгнать только первых, вторыми занимаются охотники на грозы. Стандартные призраки появляются после смерти тех, у кого были незавершенные дела, или тех, кто умер от рук своих же. Орэйджи появляются исключительно из душ, охваченных яростью, жаждой крови. И их пробуждают только грозы.
Девушка отвечает на одном дыхании. В ее глазах сверкает уверенность – она все знает. Она готовилась, учила все про грозы. Она горит этим также, как многие профессиональные охотники. Как Санни Пирс и Эверетт Нейтон.
– Также оранжевых призраков называют так из-за того, что их пробуждают оранжевые молнии. Отличительная черта всех злых гроз. Еще одна особенность призраков-орэйджи – пока они только появляются и еще не окрепли, их могут увидеть те, кого ударяла молния или у кого в роду есть те, кого она коснулась, или те, кто сталкивался с орэйджи в молодом возрасте. Такие наделены… Чуйкой на яростные души.
– Абсолютно верно. – Санни одобрительно улыбается, подмечая необычный лавандовый цвет волос отвечающей. – К примеру, Эверетта в детстве ударила молния, и с тех пор он отлично видит каждого орэйджи. В моих руках фотоаппарат, созданный для того, чтобы через камеру замечать их оранжевые силуэты.
Позади нее раздается резкий вздох. Санни оборачивается и тут же замечает недовольный взгляд матери, так и спрашивающий: «Зачем ты это сказала?»
– Я поддерживаю их – даже если они не способны через свои глаза видеть их, то мы найдем технику, и они все равно будут важны и нужны нам, – шепчет одними губами Санни, зная, что мама ее слова точно поймет. Но примет ли и перестанет так злобно смотреть? Уже другое дело. – Назовите универсальные средства борьбы с оранжевыми призраками!
– Соль, руны, обереги, святая вода и шум. – На этот раз всех опережает тот, кто еще ни разу не поднимал сегодня руку. «Похвально», – думает Санни, принимая его ответ. – Можно задать вам вопрос?
– Конечно.
– Вы будете проверять навыки владения оберегами, рунами?
– Не сегодня, но обязательно. Вернемся к опросу. Что нужно делать, если увидите призрака-орэйджа? – Ни одного желающего ответить. – Что делать, если он начал вселяться? – Вновь ни одного ответа. Отец качает головой, мол, пропускай. Не все новички имели возможность настолько погрузиться в их дело. – Хорошо. Что будет, когда затихнут злые грозы?
– Они не затихнут никогда, так что нельзя предположить о происходящем будет в такой ситуации.
– Все верно! Подождите несколько минут, база звонит, – просит Санни зал, когда чувствует вибрацию от моногарнитуры. – Я слушаю.
С каждой секундой охотница сильнее хмурится, кусает губы от волнения, сжимает в ладонях фотоаппарат. Загорелая кожа бледнеет от напряжения, уголок рта несколько раз дергается… Вспышка молнии озаряет полутемное пространство электрическим синим свет. Свечение тут же пропадает, на миг задержавшись в глазах Эверетта и объективе камеры Санни.
– Эвер, есть дело. – Охотница поворачивается к своему жениху. – Нас просят проверить подозрительную активность гроз поблизости. Все по стандартному протоколу. Будем только мы, поэтому нужно действовать быстро.
– Где наблюдается эта активность? – с очевидной тревогой Адам требует ответа. И она, как никто другой, понимает ее – волнение за семью, опасения за беспечных подопечных. Ответственность слишком большая, чтобы появлялись призраки-орэйджи.
– В противоположной стороне от дороги, ведущей в город, если что. Не должно задеть машины с завалившими экзамен. Но будет неплохо связаться со всеми. Так, на всякий случай. Мы сейчас уедем, а вы продолжите тестирование?
Роберт и Вивиен кивают ей, принимая задачу.
– Я свяжусь с навигаторами. – Эвер спускается со сцены и подает руку своей невесте. Она принимает помощь, сообщая:
– Договорились. Я схожу за нашими вещами и возьму побольше соли. Может, прихвачу обереги со святой водой. Встретимся возле машины через десять минут.
– Удачи вам, дорогие! – Желают им родители, на что Санни и Эверетт сдержанно кивают. Везение не поможет, если ситуация принимает критический оборот с самого начала… С ними часто такое бывает, особенно когда дело касается злых гроз, злых призраков и не менее злых людей.
Пока проходят обещанные минуты на сборы, Эверетт обсуждает с навигаторами их маршрут до подозрительной грозы. После – идет на кухню за продуктами, берет с запасом непромокаемые плащи и оптимизирует пространство в их пикапе. Убирает все лишнее из салона, заливает омывающие средства, поправляет зеркала и мельком смотрит на себя. Отросшие волосы цвета соли с перцем торчат во все стороны. Приглаживает их, замечая, как насыщенные карие глаза кажутся еще темнее и их пронзают маленькие светлые нити. Отражения молний, навсегда засевших в теле Эвера.
Он стряхивает с плеч пыль библиотеки и хвойные иголки, насыпавшиеся из-за сильного ветра, и накрывает брезентом принесенные запасы для борьбы с орэйджи. Как только Эвер собирается набрать и поторопить Санни, то он слышит гром.
Страшный, пугающий, рассекающий воздух со всей силой и яростью.
Сотрясающий всю землю и заставляющий дрожать стекла на базе.
Вскоре на парковку выходит переодевшаяся Санни. Она садится в машину и ненароком хлопает дверью. Эверетт неодобрительно хмыкает.
– Это не я. – Она пожимает плечами, как бы оправдывая силу удара внезапно поднявшимся ветром. Но он продолжает смотреть, вынуждая хоть что-то обнадеживающее, хоть что-то хорошее сказать. Но ничего этого не звучит. – Заводи машину, пожалуйста. Нам нужно ехать – сам слышал гром. Тучи еще сильнее сгущаются. Потоки ветра постоянно их движут в сторону поселений. Нужно поторопиться.
Она закалывает короткие волосы на затылке, вздохнув. Санни и Эверетт переглядываются, в молчаливом напряжении замирая. Никаких шуток не осталось. Никаких учебных попыток. Только очередная миссия, требующая совершенной собранности и полной отдачи делу.
– Готов?
– Как всегда.
– Телефоны зарядил?
– И взял пару накопителей энергии. Доедем до эпицентра минут за двадцать по жуткой трясучке. Держись крепче. На поворотах будет несладко.
– Поняла.
– Я люблю тебя, мой милый солнечный свет. Чтобы не случилось, помни об этом.
– И я тебя, моя половинка души. – Санни расплывается в нежной улыбке. – Ты тоже знай о том, что наши чувства для меня важны и нужнее всякой погони за штормами. Даже если они дарят неподдельные ощущения настоящего.
Они трогаются с места, постепенно развивая скорость. Мчатся по асфальтированной дороге, опережая падение капель на землю, и постоянно прислушиваются к небу – там шумит только дождь, никакого грома, злого шелеста и потрескивания разрядов электричества.
Но расслабляться не стоит – все может измениться в любой момент. Холодный свет фар разрезает сумерки перед собой, прокладывая дорогу вперед, в эпицентр гроз. Через минуту Санни и Эверетт преодолевают бездорожье почти на полной скорости, возможной у их автомобиля. Лишь бы успеть до появления орэйджи…
Вокруг них замыкается кольцо плотного черного леса. В нем много коварных оврагов, поваленных деревьев, которые приходится объезжать. В нем не спят зверьки, потревоженные надвигающейся бурей. Потревоженные грозой и недоброй энергией, испуганные машиной. Некоторые бросаются врассыпную, не раз Эверетту приходится резко тормозить. Их пикап действительно трясет, но даже ямы не мешают Санни уверенно заправлять фотоаппарат карточками2, поглаживает царапины на камере.
Сколько таких выездов у них было? Сколько раз она мечтала, чтобы затихли злые грозы раз и навсегда? Сколько лет у нее эта камера? С самого детства? Или с тех пор, как она была подростком и нашла его на чердаке старого маминого дома?
Санни не успевает подумать обо всем на свете – над их головой звучит гром. Она смотрит наверх, проверяет зоны по бокам. Нигде нет молний – даже самых обычных. Вдали тоже отсутствуют. Над ними раскидывается только черное бесконечное небо. И только звук, который трудно с чем-либо спутать, повторяется.
Еще.
И еще.
Пробуждение злого духа может начаться в любой момент.
– Сколько еще ехать? – спрашивает Эверетт, доверив будущей жене свериться с дорожными и синоптическими картами.
– Две-три минуты. Следи за обстановкой. Видишь что-то оранжевое?
– Нет. На камере также?
Санни наводит камеру на дорогу перед собой. Прищуривается, делает снимок. Достает карточку и ждет пару секунд, пока проявится пейзаж. Она всматривается: в темноте виднеется ярко-оранжевый след, ведущий в два направления. Охотница громко чертыхается, но тут же берет себя в руки:
– Призрак не замечен, однако наблюдаю следы от молнии. Один ведет вниз, второй прямо. Так что езжай туда. Не меняй курс.
– Напомни, как нам сказали действовать?
– По стандарту. Если нужно – обезвреживаем, если нет – возвращаемся. Но, мне кажется, тебе придется поработать силой самую малость.
Еще один клубок змей-молний появляется вдали. Проходит секунда, торопится на ее место другая, но оранжевые разряды никак не исчезают с идеального ночного небосклона. Они устремляются вниз, зависают над лесной тропой, и все же не пропадают. Эверетт с Санни напрягается. Теперь точно призрак появится – застывшие молнии проявляют почти никому не видное тело, лишенное материи, и наполняют эфемерное создание силой разрушения.
Но, прежде чем оно станет настоящей угрозой, есть пару мгновений, когда орэйджи дезориентировано. Пару мгновений, зовущееся временем охоты на грозы и злых призраков. Пару мгновений, за которые решается судьба.
– Я вижу его, – всматриваясь в участок леса перед собой, говорит Эверетт. – Он только проявляется, так что у нас есть две минуты, чтобы напасть.
Для него, как для человека, в которого попала молния, впереди мельтешит оранжевый силуэт. Яркий, заметный, как и молнии, породившие-пробудившие его. Санни убеждается в присутствии яростного духа, щелкнув фотоаппаратом. Картинка проявляется за несколько мгновений – действительно орэйджи впереди.
Одновременно человеческий и нечеловеческий силуэт парит в нескольких футах над землей. На него словно накинут рваный плащ, но, если приглядеться, можно заметить страшное. Это не ткань. Это рваная кожа, отделенная от тела кусками. Конечно, за всю карьеру она видела и более безобразные смерти, которые остаются не исчезающим следом на призраках, но даже этот орэйджи вызывает немало мурашек и неприятных покалываний в сердце.
Температура в салоне падает на несколько градусов, отчего лишь сильнее ощущается присутствие злого духа.
– Я тоже его вижу, так что поняла задачу. Остановись, пожалуйста. Схожу за оружием.
Эверетт не спорит, тормозя машину. Санни выпрыгивает из и подбегает к кузову, чтобы берет из-под брезента винтовку с солевыми пулями и со святой водой. Она тут же возвращается на место, передавая жениху оружие. Он принимает его и смотрит вперед, наблюдая за обстановкой. Выключает двигатель, гасит фары и показывает жестами – важно сохранять тишину.
– Орэйджи появился на расстоянии пяти метров от нас. Не двигайся, Санни. Я разберусь.
Эверетт, накинув на себя непромокаемый черный плащ, выходит из машины и осторожно прячется за деревьями, подбираясь все ближе призраку со спины. Скоро становится слышно злой шепот орэйджи, вторящий далеким ударам грома. Обещающий месть за несправедливую смерть, обещающий уничтожить все города мира до основания. Его голос сопровождается стуком тысяч камней, скрежетом тысяч ножей. Но это ничуть не пугает охотника, который тут же стреляет в привидение.
– Попал!
Орэйджи растворяется в немой пустоте леса. Не остается никаких следов его пребывания. Никаких оранжевых гроз. Ничего. Дышать тут же становится легче – нет угнетающей напряженности, холода от дождя, давящего неба. Все исчезает, как только на одно зло в мире становится меньше. Охотники выполнили свою работу.
Эверетт возвращается к машине, положив на место винтовку и поправив брезент. После – забирается на задние сидения, снимает дождевик, меняет обувь, испачканную в лесной грязи. Только потом он садится на место водителя, смотрит на возлюбленную и наконец-то выдыхает. Призрак обезврежен, все под контролем. Никто не пострадал. Никто не узнал, какого это – ощущать в себе от десятков миллионов до миллиарда вольт.
Легко. В этот раз они легко отделываются, даже слишком.
– Я позвонила базе, – отчитывается Санни. – Это была единственная оранжевая гроза в округе, остались обычные синие и фиолетовые. Так что можем расслабиться. Утром вернемся на базу, но сначала заедем в ближайший город с почтой.
Эверетту не нужны никакие слова, чтобы понять, о чем говорит его невеста. Их ритуал состоится в любом случае, это не вопрос лишних километров, бензина в баке или часов, проведенных за рулем ночью после дождя. Есть мелочи, которые остаются по прошествии лет даже в самые тяжелые моменты жизни, когда она разваливается по частям…
– На базе сказали, кто это был? – Эвер откидывается на спинку сидения.
– Дровосек, загрызенный медведем пару лет назад. Удивительно, если честно. Обычно душам требуется десятки, а то и сотни лет, прежде чем вернуться на землю оранжевым облаком разрушений?
Санни и Эверетт доезжают до города в спокойном темпе под тихую классическую музыку, никуда не торопясь, обговаривая планы на ближайшие часы. Позвонить родителям, сказать, что все о’кей. Посмотреть график работы почты. Поесть в круглосуточном фаст-фуде. Немного отдохнуть, может, подремать…
– Я рассчитывал вернуться в учебный центр прежде, чем поедем на базу. – Эверетт ставит апельсиновый сок в подстаканник, пока Санни открывает коробки с их ночным перекусом: двумя сочными бургерами, картошкой и наггетсами. – Жаль, что не успели.
– Уже соскучился по моей семье? – она беззлобно усмехается, беря картофельную палочку и с удовольствием обмакивая ее в кисло-сладкий соус.
– Конечно. Они и мои родственники же, – ворчит ее жених таким тоном, что невольно верится – он говорит правду. – К тому же, еда у них гораздо вкуснее.
– С этим сложно не согласиться. А так, не хочу гадать, да и бессмысленно это —вернемся мы вовремя или нет. Главное, чтобы в принципе вернулись. Это же зависит от сложности того, что ждет нас завтра.
– Кстати, о завтра. Ты выбрала, какой фильм мы будем смотреть сейчас, пока ждем открытия почты?