Банды: Криминальный передел. Книга вторая

ПРОЛОГ.

Где-то в Греции под палящим солнцем у бассейна, загорелый Шашен открывал очередную бутылку вина. Жизнь здесь казалась ему сказкой, хотя он все же немного скучал по России.

Его собеседник был тщательно намазан солнцезащитным кремом, белые следы от которого виднелись на его лице.

– Не жалко тебе друга твоего? – Поинтересовался он, протягивая ему свой бокал.

– В каком смысле? – Весело улыбнулся ему Шашен и, наполнив бокалы, снял крышку с глубокой тарелки, в которой лежали холодные фрукты.

– В тюрьму пойдет, будет сидеть ни за что… Ведь доказательств, что он заказал убийство Вары, нет. – Мужчина поправил кепку на своей голове и передвинулся под зонт. – Леша, ты что-то от меня скрываешь?

– Нет, что ты! – Он махнул рукой и надкусил яблоко. – Когда я врал? – Посмотрел он прямо в глаза своему влиятельному другу со связями в ФСБ.

– Я понимаю, что ты платишь деньги, и это ваши личные разборки, но тебе не кажется это жестоким?

– Времена сейчас такие, что либо ты сожрешь, либо тебя! – Он захрустел, пережевывая сочное яблоко. – У меня по возращению есть большие планы!

– Нельзя тебе пока возвращаться, Леша. – Вздохнул его собеседник. – Слух прошел, что тебя следствие разыскивает. Для чего, пока непонятно. Поэтому прижми свой хвост, и сиди здесь, носа своего не показывай.

– И посижу. Не в тюрьме ведь! Чего не посидеть?! – Рассмеялся Шашен с набитым ртом.

– Не в тюрьме… – Согласился его друг и поднял бокал.

Что теперь говорить, когда двери закрыты,

Когда в чёрную даль укатил воронок,

Когда счастье твоё мусорами разбито,

Когда отнят последний твой свободный денёк…

Иван Кучин «Судьба воровская».

НЕМЕЦ.

Начало Января.

1997 г.

– Держать до особого распоряжения, – прочитал Женька вслух очередную бумагу, подписанную прокурором. – Что же это получается? – Вопросительно посмотрел он на Чердымова.

Адвокат был, как всегда, одет с иголочки: безупречный деловой костюм, итальянские туфли, дорогой галстук… На железном столе красовался его новый портмоне из змеиной кожи. Помимо этого, от Чердымова исходил тонкий запах терпкой мужской туалетной воды.

Женька даже немного засмущался и незаметно понюхал себя, для сравнения: ничего не поменялось. Его одежда была пропитана сыростью и мрачностью затхлого воздуха изолятора.

– Получается, Евгений Александрович, что сидишь ты незаконно, без санкции прокурора уже более года. Санкция на твой арест давно закончилась.

– Так сделай что-нибудь, Антон Сергеевич! – Взмолился он. -Неужели совсем нет никакой управы? Ведь доказательств у них нет. Не могут же они меня так долго держать!

– Могут, – заявил адвокат. – Творится беспредел. К счастью, на твои жалобы, из верховного суда пошли запросы. Завтра я встречаюсь с судьей по твоему делу.

– Сколько?

– Что сколько?

– Денег она хочет сколько?

– Нисколько. Принципиальная. Несправедливость и ментовской беспредел, ой, как не любит!

– Значит, в деле разберётся и увидит, что меня держат здесь незаконно?

– Будем надеяться… – Вздохнул Чердымов. – Женька, знаешь ведь, обещать ничего не буду. Сам пока не уверен в том, что происходит. На тебя столько всего навесили: убийство, покушение на убийство, захват заложников….

– Да читал я, – глухо отозвался он, не желая снова окунаться в эту грязь.

– Ты ведь понимаешь, что со всеми этими статьями тебя могут посадить лет на сорок.

– Я понимаю, что доказательств у них нет! – Уперто твердил он. – Теплицкий с прокурором в сговоре.

– Если бы… – Вздохнул адвокат. – Все гораздо сложнее.

– В смысле?!

– Женя, тут без Федеральной Службы Безопасности не обошлось.

– Им то я чем насолил?

– Ничем. Скорее всего, твой «друг» Шашенов, что тебя подставил, пардон мой русский, «зассал», и использовал свои связи. Ведь это его главная задача – посадить тебя надолго. Я уже сколько времени не могу тебе даже свидание выбить, ни с родственниками, ни с друзьями. Друг твой Мот весь извелся. Кучу денег предлагал. А деньгами не поможешь. Радуйся, что конфетки, да сигареты передавать удается через Василька! Шашенов больно сильно постарался.

– Найду, убью! – Раздосадовано хлопнул ладонью по столу Женька.

– Господи! – Поправил очки адвокат. – Дай мне тебя сначала вытащить отсюда. А там уже сам решишь, если захочешь по второму разу на железной шконке спать и всю оставшуюся жизнь тюремной едой питаться.

Возвращение в камеру из следственного кабинета проходило в сопровождении двух конвоиров.

Женька сидел в самом дальнем, «тихом» корпусе. Начальство пару недель назад решило сделать небольшой ремонт, готовясь к проверке, и поэтому на встречу с адвокатом всех заключённых из «тихого» корпуса приводили в следственные комнаты, расположенные на первом этаже «красного» корпуса.

Итак, чтобы вернуться в «тихий», необходимо было пройти через «красный», а потом через «белый» корпуса, где вечно «орали» зеки.

«Красный» корпус был построен ещё при Царе, из красного кирпича, отсюда и получил своё название. В нем, по обычаю, стоял невероятный ор, так как назначенный заключенными «дежурный» зек, передавал информацию: кому-то пришла посылка, кому-то записка- «малява», а кого-то только что задержали и распределили в белом корпусе.

– Гаврилюк к кому заехал? – Крикнул кто-то из камеры.

– Гаврилюк? – Переспросил «дежурный».

– Да. Рома Гаврилюк. – Повторил голос.

– Ща, погоди. Гляну в книгу, – он поплевал на подушечки пальцев и перевернул страницу тетради в клетку, в которую каждый «дежурный» зек вносил имя и фамилию только что прибывшего заключенного, а также корпус и камеру, в которые он был отправлен.

– Не прибыл ещё. Нет в списках. – Проорал он, тщательно проверив. – Зато Петрову есть «малява»! Надо передать.

Женька молча следовал за конвоиром по длинному мрачному коридору с выкрашенными наспех и небрежно стенами болотного цвета, ведущему на выход. Некоторые участки пола, на которые смотрели все заключённые, при перемещении, в отличии от стен, не были таким угрюмыми. Они были отделаны серой с узорами плиткой и словно издевательски кричали: «все не так уж и плохо!».

Конвоир, идущий позади, подтолкнул его в спину и недовольно пробурчал:

– Быстрее давай ногами двигай. Развесил уши тут.

Вскоре они вышли из «красного» корпуса на улицу и пошли по направлению к «белому».

– Откуда только эти черти знают, что Гаврилюк к нам заезжает? – Оглянулся конвоир, что шёл впереди, и сбавил темп.

– Так «малява» его «заморозить» пришла с воли ещё несколько дней назад. – Тихо проинформировал тот, что шёл позади Женьки.

– Что начальник делать собирается? Проверка ведь приезжает. Представь, если убьют, скандала не избежать. – Покачал он головой. – А эти черти везде достанут. За всеми не углядишь.

– В «тихий» корпус, скорее всего, засунут, в середине ночи. -Усмехнулся он. – Не через «красный» же его приводить. В «белом», сам знаешь, тоже не лучше.

– Ага, в «тихий» ещё заслужить надо. – Хмыкнул тот, что шел впереди, и вдруг резко остановился, как вкопанный, и повернулся к Женьке: – Смотри, язык за зубами держи! – Пригрозил он ему.

– Начальник. Да кому я скажу? Сижу в клетке, не борзею. На волю хочу. Разве мне нужны проблемы? – Заверил его Немец.

– Вот и правильно. Молчание – золото. – Кивнул конвоир, и они продолжили путь.

Через несколько дней в камеру с серыми стенами и заплесневелым потолком, где сидел Немец с другими задержанными, конвоиры затолкали новенького парня в спортивном костюме, невысокого роста, бритого налысо.

– Принимайте. – Бросил один из конвоиров, и тяжелая железная дверь тут же закрылась за ним на ключ.

Оглянувшись вокруг, новенький поздоровался, а затем представился по имени, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Архип, являющийся старшим в «хате», сначала расспросил его, кто такой, за что попал.

Парень честно ответил на все вопросы и назвал статью, по который он был задержан.

Архип остался доволен – новенький не пускал пыль в глаза, и это уже хороший знак.

Женька же, услышав его имя «Рома Гаврилюк», немного напрягся, но вида не подал. Он осмотрел парня с ног до головы: ничем не приметный, не жирный, не худой, среднего роста, без татуировок.

«А ведь его хотят убить. О нем кричали зеки из «красного» корпуса, о нем вели разговор конвоиры. Говорит он спокойным голосом, не суетлив, что должно ему помочь здесь, в тюрьме, и сделать пребывание в камере более достойным», – молча думал он, сложив руки на груди.

Старший указал новенькому на двухъярусную кровать слева:

– Займешь верхний ярус, – и продолжил объяснять ему правила: – В хате наркоту не употреблять. Следы от драк, чтобы прятал. Сейчас мобилы с воли толкают. Так вот, забудь. Телефонов быть не должно. Иначе хату раскидают: переселят каждого из нас куда захотят, а этого никто не хочет. Понял?

– Понял, – кивнул Рома.

– Если на контакт с тобой будет выходить опер, говори, что ничего не знаешь, ты человек новый. Говори, чтобы он у старшего все узнавал. Держись в стороне. – Предупредил его Архип, и Рома кивнул в знак согласия.

– Ну, и не бери чужого, без спросу и соблюдай чистоту. Хата у нас братская, светлая. Меня зови Архип, я старший. Это Жека Немец и Диман. – Представил он сокамерников. – Все. Иди, устраивайся, а потом попьём чифирь. – Наконец- то дал Архип добро, и Роме в какой-то степени немного полегчало.

Ведь он попал в камеру к людям постарше и, по всей видимости, некоторые из них были «строгими» (т.е. ранее сидевшими). Хуже всего было попасть к молодым, но ему повезло. Хотя, что считать везением?

Женька, сидя на своей железной кровати, наблюдал за новеньким:

«Что же ты такого сделал, что тебя «заморозить» приказали?».

Спрашивать Рому о чем -либо сейчас было бы неправильным. Человек только попал в «хату», ему нужно немного освоиться, привыкнуть к тому, что на него теперь будут какое-то время недоверчиво смотреть три пары глаз. Женька и сам через это прошёл…

Так, незаметно пролетело две недели.

Вечером в пятницу они устроились за железным столом и пили чай. Диману пришла передачка от родственников, и тот щедро делился с сокамерниками.

Взгляд Архипа скользнул по открытому окну, в камере стояла жара, поэтому окно практически никогда не закрывалось. Даже зимой, в морозы минус тридцать.

– Немец, метнись к окну, «коня» проверь. Кажись, поплавок дернулся. – Попросил Архип.

– Кто-то сообщение прислал. – Засунул конфетку в рот Диман.

– Что такое «Конь»? – Удивленно спросил Рома.

– Нитевая дорога по воздуху между камерами. – Пояснил Диман, изобразив руками.

Женька отставил железную кружку и направился к открытому окну, размером метр на полтора, покрытому железной решеткой в два ряда, которая перекрывала практически все своими прутьями. Сетка на окне прилегала не плотно, поэтому, просунув пальцы, он отцепил маленькую аккуратно свернутую бумажную трубочку от веревки.

– Малява, – вернулся он к столу и передал записку Архипу в руки.

– Интересно, – повертел тот трубочку между пальцев, прежде чем прочитать. – Не ждал ни от кого… – Он аккуратно развернул записку, и глаза его быстро пробежали по сообщению.

Разорвав бумажку на мелкие клочья, Архип посмотрел на Рому с большим сожалением.

Женька тут же смекнул, в чем дело, и отошел на несколько шагов. Ведь, если в сообщении приказано убить новенького, Архип медлить не станет. Задушит его на месте.

Но Архип, на удивление, не торопился принимать решения о незамедлительной ликвидации:

– Рома, ты уже с нами сидишь прилично. Пора бы рассказать, за что ты сюда попал. И почему на «тихий» корпус сразу? А не в «красный» или «белый».

– Так говорил же, статью за убийство шьют.

– И все? Это все подробности? – Побарабанил пальцами по столу Архип. – Я буду честен с тобой, Рома, в пришедшей маляве тебя просят, даже не так, не просят… Тебя приказывают «заморозить». И отказать я не могу. Малява с воли пришла. И поговаривают, что их уже было несколько, ещё до твоего заключения. Понимаешь?

– Не совсем… Что это значит? – Напрягся Рома, стараясь не поддаваться накатившему страху.

– Ты ещё не сел, а тебя убить заказали. – Объяснил Диман, все еще жующий за щекой конфетку. – Че тут не понятного? Кому дорогу перешёл?!

– Помолчи… – Попросил хриплым голосом Архип. – Почему тебя затолкали на тихий корпус, мне-то понятно. Менты и опера знали, что тебя убрать хотят. Побоялись. Проверка у них скоро, им труп не нужен. Но и мне в хате мертвяк ни к чему. Немец, того и гляди, на свободу вырвется. У Димана тоже только появились продвижки в его деле. Я, хоть и самый молодой вор в законе среди тех, кто есть, мне посидеть для приличия и статуса, вроде как положено. – Хохотнул он. – Но и меня на воле ждут, больше, чем суд даст, я сидеть не собираюсь. Так что, мне тут шмон не нужен.

Рома тихо вздохнул с облегчением: убивать в хате его не станут.

– Но ведь ты понимаешь, что ни я один получил такую маляву. Исполнить приказ могут в любое время, например, когда тебя мыться поведут. В душе голожопыми, знаешь, сколько погибло?

Рома замотал головой:

– Архип, что делать?

– Для начала расскажи всю правду. И смотри не ври. Немец, за стол вернись. – Приказал он, и Женька в два прыжка оказался у стола.

– Работал я на Пашу Хвана, корейца. Слышали про такого, да? – Начал Рома. – Машинами занимается, и все, что с ними связано: заправки, автомойки, автосервисы – все под ним.

– Я знаю Хвана. Но в группировке у него не только корейцы, есть и русские. Я ведь машинами тоже занимался с Валерой «Башкой», автосервис у него. И Хван даже как-то хотел, чтобы мы с ним работали. Но надобности не было. Я сам себе крыша был. – Пояснил Женька.

– Сестра моя… – Продолжил Рома, – жила она с любовником… Работал он на Славу Князя и был его правой рукой.

– У-у-у, – Махнул Диман рукой, разворачивая ещё одну карамельку. – Князь – король наркоты. «Зажигалка» стриптиз- клуб у него.

– Любовник этот подсадил мою сестру на наркотики. Бил ее постоянно… Она молчала. А тут… Прибежала, слёзы, сопли. Голову ей пробил, получила сотрясение мозга, руку вывихнул, челюсть сломал. Я «Скорую» вызвал, а сам взял ствол и поехал к нему… В общем, убил его, а от ствола не избавился. Менты меня взяли…

– Ну, и почему тебя «заморозить» хотят? – Спросил Диман.

– Потому что думают, что Хван специально послал его, чтобы убрать правую руку Князя. – Хмуро ответил за Рому Архип.

– Ну, ты влип. – Добавил Диман. – Не завидую. Архип, что делать будем?

Старший молчал.

Немец теребил в руках кружку с чаем. Давать советы молодому вору, если он о них не просил, было не по понятиям.

– Отправлю маляву на волю, Хвану твоему. Объясню, что убийство произошло по личному мотиву. А там уже Хван должен за тебя впрячься и переговорить с Князем напрямую. Это все, что я могу сделать… А пока все не утрясется, сиди в хате, и носа своего не показывай. Понял?

– Спасибо, Архип. – Рома протянул ему руку.

– Потом сочтёмся.

– Думаешь, Хван за тебя впряжется? – Спросил Диман.

– Я работал на него много лет. И он мне доверял. Надеюсь, что он поможет.

– Немец, чего молчишь? Мысли есть какие? – Поинтересовался Архип.

– Пока нет. – Ответил Женька. Он не любил принимать поспешных решений и делать быстрых выводов. – Но попробовать передать записку надо.

– Тащи бумагу тогда, буду писать. – Согласно кивнул Архип.

К мнению Немца он прислушивался.

Прошло несколько дней. Ответа на записку, переданную Архипом на волю, не поступило, и Рома все еще находился в опасности.

Зато в четверг Женьку срочно вызвали в суд. Сердце его от такой новости забилось учащенно, и где-то внутри затеплилась надежда.

Он сидел за решеткой в небольшом зале заседания, в котором помимо судьи присутствовали: прокурор, следователь Теплицкий, его адвокат, конвоиры и секретарь.

Судья, проходя по материалам дела и задавая ему и его адвокату вопросы, становилась все более и более раздраженной. Когда прокурор и следствие попытались вставить свою пару слов, она резко высказалась, обозначив их полный непрофессионализм и нарушение прав человека.

У прокурора стал подергиваться правый глаз. Ведь если судья решит пойти дальше и затребовать проведения проверки, то он запросто может потерять и работу, и пенсию.

Теплицкий, сжав губы в тонкую полоску, смотрел в пол, опасаясь того же самого.

Адвокат Чердымов предоставил огромную кипу бумаг и доказательств непричастности подзащитного Штерна к убийству Шарифа Вараева.

Судья приняла все доводы защиты и пришла в полное негодование, увидев постановление прокурора «держать до особого распоряжения». После этого она разоралась не человеческим голосом, сказав, что они в конец обозрели незаконно держать человека в тюрьме больше года. Пообещав вынести решение через сутки, она стукнула деревянным молоточком, поднялась и мгновенно скрылась в судейской комнате.

После чего Женьку, находящегося в полном шоке от такого поворота событий, вернули в изолятор.

Архип, выслушав за столом, как прошёл его день в суде, заулыбался:

– Наконец-то справедливость восторжествовала, Немец! Выйдешь ежели завтра, ты про нас не забывай!

– Архип! Ну, о чем ты? Конечно, нет!

– Сигаретки нам передавай иногда, если сможешь, через Василька. – Жалобно попросил Диман.

– Передам! Я тут что подумал, Архип. Роме могу попробовать помочь. С Князем пойду сам перетру. Объясню ему, что, да как.

– Хорошая мысль! – Покачал головой Архип. – Скажи ему, что я в теме. Я на стороне пацана. Маляву сегодня напишу, ты с собой возьми и самому Князю отдай. Я вот тут подумал, вдруг до Хвана не дошла предыдущая.

– Дошла, – сказал Диман. – Я получил подтверждение по своим каналам. Все -таки базар надо вести лично с Князем.

– Жека, может не надо? Не хочу тебя во все это втягивать. – Робко спросил Рома. – Убьют меня рано или поздно. Не здесь, так после суда, в колонии.

– Ну ты даешь! – Похлопал Немец его по плечу. – Нельзя сдаваться! Чего мне это стоит пойти поговорить с Князем и Хваном? Я их обоих знаю. Они меня выслушают. Я ведь тоже не из последних в городе.

– Рома, Немец тебе огромную услугу делает: «похлопотать за твою жизнь хочет», и ничего взамен не просит. Соглашайся! – Убедительно посмотрел на него Диман.

– Не удобно как-то. – Пробормотал Рома. – Ты только на свободу выйдешь. Тебя там баба ждет, наверное, а ты побежишь по моим делам…

– Не ждет. – Помрачнел Женька, и это было невозможно скрыть. – Так что побегу по твоим делам.

– Должен тебе буду, Немец, и тебе, Архип.

– Потом рассчитаемся. Не переживай. – Махнул рукой Архип. -Маляву главное, сегодня подготовить, есть у меня такое чувство, что рано утром Немца освободят… – Посмотрел он на Женьку, пытаясь понять, в чем причина внезапной смены его настроения, но спрашивать не стал.

Женя не спал всю ночь, лежал на шконке с открытыми глазами. Перед ним пролетела вся его тюремная жизнь от момента задержания и перемещения из камеры в камеру, до сегодняшнего дня в суде.

«Украли у меня больше года жизни, суки», – думал он, подложив руки под голову.

Он не строил никаких планов, ещё не знал, что он сделает первым делом, когда переступит за ворота изолятора уже свободным человеком. Только мечтательно думал о мягкой кровати, горячем душе и вкусной домашней еде…

Архип словно в воду глядел, его выпустили на следующий день, правда не рано утром, а поздним вечером.

Спрятав записку от Архипа, предназначенную для Князя, он попрощался с сокамерниками и вышел за железную дверь в сопровождении конвоиров.

На улице было темно, спокойно и тихо. Крупными хлопьями падал снег. Мороз минус тридцать, а на нем был лишь спортивный костюм и кроссовки. Но он не ощущал холода. Сердце радостно билось. Хотелось упасть на колени и заорать от счастья и ощущения свободы.

Из джипа, стоявшего у ворот, выскочили его друзья: Мот и Колчин и заключили его в крепкие объятия.

Простояв так минут пять, они сели в машину, где Колчин вручил Женьке пуховик:

– Купили тебе на рынке, новая модель, перья там какие-то особенные. Бабка сказала, теплее не найдешь. Главное с размером подгадали. Я так и знал, что ты оттуда худой выйдешь.

– Ну раз бабка сказала! – Расплылся Женька в улыбке и натянул на себя куртку. – Размер и правда мой! Спасибо!

– Сейчас ко мне домой поедем, там Ритка на стол накрывает. Весь день готовит, запахи такие, что пальчики оближешь. Я попытался стянуть кусочек курицы, так она мне по рукам надавала. Сказала, не трогай, это все для Женьки. – Заржал Мот. – Останешься у меня сегодня. В себя придёшь. Потом дальше разберемся, что делать.

– Спасибо, Олег. – Похлопал он его сзади по плечу.

– Не благодари, Жека. Ты бы поступил точно также на моем месте.

– Мы тебя знаешь, как ждали?! А пацаны в «Хакдари», те, как узнали, что тебя освободили, решили в честь тебя турнир провести. – Добавил Колчин, повернувшись к нему.

– О, дают! Приятно! – Улыбнулся Женя своей широкой улыбкой и посмотрел в окно.

Джип Мота мчался по ночным улицам его родного города, который совсем не изменился за это время. Как же он скучал по этому городу…

Риточка, распахнув двери квартиры, заключила Женьку в крепкие объятия и расцеловала в щеки.

– Прекрасно выглядишь! – Оглядел он ее с ног до головы.

Она стала более ухоженной, и сменила прическу.

– Ты тоже ничего! – Рассмеялась она. – Худющий только стал, ужас! Ну ничего, сейчас я тебя накормлю! – Захлопотала она. – Олег, проводи гостей в зал! Там стол уже накрыт! – Побежала она на кухню.

После того, как они сняли мокрую от снега обувь у порога и разделись, повесив куртки в прихожей на крючки, Женя осмотрелся вокруг.

– Хорошая квартира, Мот! Уютно так!

– Это все Риточка. Сам знаешь, как с женской руки преображается все и вся! Идем в зал, – кивнул Мот, приглашая проследовать за ним.

Колчин и Немец устроились на большом кожаном диване.

Мот присел в кресло и закурил сигарету.

– Женька, не могу поверить, что ты здесь и сейчас, живой, сидишь передо мной.

– Самому не верится. – Провел рукой по лбу Женя. – Кажется, что это сон, и если так, то я боюсь проснуться.

– Это не сон! – Ущипнул его Федя за руку. – Все наяву, друг!

Мот помог Рите принести с кухни еду, и они принялись ужинать. Женя то и дело хвалил ее стряпню, на что та заливалась пунцовой краской.

– За твоё возвращение, Женька. И чтобы больше у тебя таких приключений не было! – Разлив водку по рюмкам, сказал тост Колчин.

– Какие планы у тебя, Жека? – Поинтересовался Мот. – Куда завтра поедем? Я полностью в твоем распоряжении.

– К сыну надо первым делом заехать, повидать малого. Потом решить, где жить буду…

– Бабки есть, ты не переживай. Твой сейф в ценности и сохранности, стоит в «Хакдари» недвижим. Квартиру мы твою старую держать не стали – деньги на ветер. Вещи все твои у меня в гараже. Сам лично складывал – ничего не пропало. Есть у меня агент по недвижимости, тетка одна знакомая, завтра утром ей позвоню, она нам покажет подходящие варианты. – Мот наполнил рюмки. – Внедорожник твой продали, как ты и просил… На примете есть один «Крузак» чёрный, Валерка его достал откуда-то, все причитал, мол для Немца тачила, вот бы выпустили его. Завтра тоже можем глянуть, вот он обрадуется!

Женька с благодарностью посмотрел на друга и согласно кивнул:

– Так и сделаем. У вас -то какие новости? Уж повеселее события должны были происходить, чем у меня на зоне? – Усмехнулся он.

– Я теперь заведующий хирургическим отделением! – Сказал Колчин, перекладывая к себе на тарелку куриную ногу в белом соусе.

– А у меня салон красоты. Стрижем, делаем окрашивание и укладки! Вишня от меня не вылазит! – Похвасталась Риточка и тут же прикрыла ладонью свой ярко накрашенный рот, понимая, что ляпнула лишнее.

Мот посмотрел на неё таким взглядом, что она была готова съехать под стол, чтобы скрыться.

В зале воцарилась гробовая тишина.

– Женя, извини, – тихо прошептала она. – Я не хотела…

– Как там Вишня? – С железным лицом спросил он и опрокинул залпом рюмку.

– Да нормально твоя Вишня. Что ей будет? Она кошка дикая, везде выживет. – Затараторил Мот и попытался сменить тему: – Жека, чего грибочки не ешь? Я купил у лесников, Ритка на зиму заморозила…

– Зубы мне не заговаривай. – Перебил он. – Что с Вишней?

– Я пошла, тарелки на кухню грязные отнесу, помою. У меня еще торт в холодильнике… – Поднялась было Риточка из-за стола.

– Села! – Приказал Женька.

– Немец, вот оно тебе надо, а? – Хлопнул себя по лбу Мот.

– Все равно узнаёт. Так лучше от близких друзей, чем от врагов. – Развёл руками Колчин и отодвинул от себя тарелку.

– Поёт пару раз в неделю в «Фортуне», больше ничего не знаю. – Сложил руки на груди Мот и откинулся на спинку стула.

– Рита? – Посмотрел Немец на неё выжидающе.

– Знаешь что, Женечка, ты, конечно, друг и Олегу, и мне. – Забормотала она. – Но Росана мне дороже. Дороже вас обоих. Не тревожь ее. Оставь ее в покое! Ты по ней танком проехал, нож не в спину, а в грудь вставил! И уже ничего не изменить!

– Тебе откуда знать, что можно изменить, а что нельзя?!

– Она замужем! – Выпалила Риточка и подскочила из-за стола.

– Как замужем? – Опешил Немец.

– А вот так, – Риточка принялась судорожно собирать грязную посуду и приборы со стола. – После того, как ты ее выгнал, она пила, не просыхая два месяца в кабаках. Из запоя ее еле вытащили. Вон, Колчин не даст соврать! – Сверкнула она глазами. – Она жить не хотела. И ведь писала тебе письма. Ты бы хоть на одно ответил! Уж чего-чего, а времени у тебя там было предостаточно! – Укоризненно посмотрела она на него, и Женька опустил глаза.

В носу предательски защипало, ведь она была права – он обидел Вишню, растоптал ее чувства…

Риточка же беспощадно продолжала тараторить, уж если высказать так все и сейчас:

– Колчин подсуетился, закрыл ее в больничке. Сбежать пыталась. Пришлось держать в палате с железными решетками, пока не пришла в себя. У неё сейчас спокойная жизнь. Может даже чересчур спокойная. – Поморщилась она. – Муж у неё приключений на пятую точку, в отличии от тебя с Олегом, не ищет. У него чистый бизнес. Банкир он. Скучно ей, возможно, но так будет всем лучше. Мужик стабильный, надежный и ночью из кровати по делам не сбежит. – В этот момент она посмотрела на Мота, и тот закатил глаза.

– Да не мог я поступить по-другому. – Взмолился Женька. – На меня столько навесили, что посадить могли лет на сорок. Вон Олега спроси, что такое тюрьма, и как там живётся. Она молодая красивая. Было бы нечестно, заставлять ее столько ждать и за мной по тюрьмам таскаться. Я не хотел для неё такой судьбы.

– И все – таки этот выбор должна была сделать она сама. А не ты за неё. Тьфу ты! – Плюнула вдруг Рита. – Что за мужики вы? Вечно сказал, как отрезал. Никого не слышите кроме себя. А то, что у женщины есть чувства и свое мнение?

– Ее выбор был бы огромной ошибкой, которая отняла бы у неё лучшие годы ее жизни. – Произнес он вслух слова, которые все это время он носил в себе.

На самом деле мысли о Росане глубоко ранили его еще с того момента, как он ушёл от неё из комнаты свиданий. Все время будучи за решеткой, он пытался запретить себе думать о ней, но продолжал терзать себя мыслями о своём поступке. Он хотел увидеть ее снова, коснуться ее нежной, белоснежной кожи, ее пухлых губ. Заглянуть в ее синие глаза и рассказать ей все, что было у него на душе, ведь она бы все поняла, как и раньше… Но им овладел разум, находившийся в стрессовой ситуации, который постоянно все просчитывал и останавливал его от того, чтобы потревожить ее. Какое он имел право быть эгоистом и тянуть ее вслед за собой на дно?

– Дурак ты, Немец. – Махнула Риточка рукой и подняла собранную посуду со стола. – К Вишне не подходи. Второго раза она не выдержит. Она замужем за надежным мужиком, который относится к ней хорошо. Да, и любит ее!

Женька молчал.

Риточка вышла из зала и пошла на кухню, где принялась греметь посудой в раковине.

– Ладно, Немец. – Моргнул Мот и, осушив свою рюмку, потянулся за бутылкой. – Сейчас все равно время не о бабах думать, а о делах. А таких, как Вишня, ещё найдёшь себе до кучи.

– Такую, как она, не найду, Олег. – Женька совсем поник и сидел, округлив спину. – Я виноват перед ней. Очень виноват. Извиниться надо.

– Не надо. – Возразил Колчин. – Только хуже сделаешь и себе, и ей. Между вами были слишком сильные чувства и многое связывало. Только больнее будет. Ни к чему вам встречаться.

– Что же теперь? По городу друг от друга бегать? Все равно, как назло, пересекаться будем. – Огрызнулся Женька.

– Вот когда пересечетесь, кивком друг другу здрасьте скажите и разбежитесь в разные стороны! – Согласился с Колчиным Мот.

– Все, пацаны, вы не обижайтесь, но устал как собака. Спать хочу… – Потер пальцами глаза Женя, разговор о Росане дался ему мучительно тяжело.

– О чем ты?! Какие обиды?! – Поднялся Колчин из-за стола. – Я пойду, Мот, не провожай. На кухню загляну, Рите спасибо скажу, да попрощаюсь с ней. – Вышел он из зала.

– Жека, не бери так близко к сердцу все. – Попытался Олег утешить друга. – Жизнь продолжается. Ты на свободе и это главное. С жильем на днях порешим, тачка потенциальная есть. Сына увидишь завтра. Вернешься в «Хакдари», нагонишь спортивную форму.

– Я хочу открыть охранное агентство. – Переключился Женька. – Бойцы у нас есть, кто работать хочет?

– Клич кинем, найдутся. Идея хорошая. А то у нас пока одно агентство только и работает. Оттуда все деловые люди и нанимают. Говорят, хозяин огромные бабки дерёт за предоставляемую охрану, а самим телохранителям платит мало. Многие от него уйти хотят. Так что тема интересная. Только завтра этим заняться не успеем, тебе придётся до послезавтра подождать. – Рассмеялся он.

– Хочется все и побыстрее. – Улыбнулся Женя.

Они посидели еще немного и поговорили о жизни, затем Олег проводил его в гостевую спальню, где Ритой для него была приготовлена кровать и вручил ему огромное банное полотенце:

– Ты иди в ванной отмокни, не торопись. А на днях в баню съездим.

– Спасибо, друг. – Обнял он его за плечи.

– Я рад, что ты вернулся, Жека! Очень рад! – Искренне улыбнулся ему Мот.

На следующее утро они отправились в центр, в старую квартиру Немца, где жила его бывшая жена Полина с тещей и маленьким сыном Максимом, которому на этот момент исполнилось шесть с половиной лет. По дороге они заехали в магазин игрушек, где Женька купил огромную коробку «конструктор», из которого можно было сделать машину и дом.

«Только бы пацану понравилось», – подумал он, расплачиваясь на кассе.

Он скучал по сыну и немного побаивался его реакции, все -таки они давно не виделись, и бог знает, что Полина наговорила ему за это время, и как объяснила, куда пропал его горячо любимый отец.

Притормозив у подъезда, Мот открыл окно и закурил.

– Ты не торопись, сколько надо, столько там и оставайся. Я весь в твоем распоряжении. Подожду тебя, газетку в киоске куплю, почитаю.

– Думаю, сильно не задержусь. Главное, чтобы Полина на глазах у пацана взашей не вытолкала. Я теперь для неё и ее мамаши уголовник.

– Да какой с тебя уголовник! – Фыркнул Мот, выдыхая колечками дым.

–Это ты ей попробуй разъясни… Она разбираться в деталях и раньше не любила.

– Тогда, чтобы не ругаться, возьми Макса и поедем вместе с ним по нашим делам.

– Так и сделаю! – Прихватив конструктор, он вышел из машины, наступая в тающий снег.

Нажав на дверной звонок два раза, он с замиранием сердца принялся ждать. Он услышал приближающиеся шаги, затем в глазке промелькнул свет, провернулся замок, и дверь распахнулась.

На пороге стояла теща – Зоя Игнатьевна. Ее голову по-прежнему украшала короткая стрижка с химической завивкой.

Первые несколько секунд она внимательно смотрела на него своими близко посаженными глазами, пытаясь найти правильные слова:

– Женя, тебя освободили? Или ты сбежал? – Все, что смогла сказать она на его неожиданное появление.

– Зоя Игнатьевна, ей-богу! Ну, не лестничной площадке обсуждать?! – С серьезным лицом ответил он.

Она молча впустила его в квартиру и закрыла дверь.

– Где мой сын? – Спросил он, оглядываясь по сторонам.

– Спит еще. Проходи на кухню.

– Ничего, проснется! – Отпарировал Женька. – Макс! – Громко позвал он, и мальчик, все еще одетый в пижаму, услышав родной голос, с криками «Папа» рванул к нему из детской комнаты.

Вручив коробку с конструктором теще, Женя подхватил мальчишку на руки и принялся кружить по прихожей.

– Ты ведь больше не уедешь так надолго, пап? – Вцепился он ему ручонками в шею.

– Конечно нет, родной мой. – Поцеловал он его в макушку, вдыхая запах его детских волос, пахнущих мылом.

– Мама уехала, ты уехал. Вы все уехали. Меня забыли! – Глаза его наполнились слезами.

– Внучек мой, но ведь у тебя есть я. Твоя бабушка. Бабушка тебя очень любит, и никуда уезжать не собирается. – Лицо Зои Игнатьевна значительно смягчилось, и она ласково посмотрела на внука. – Ну что же мы папу в дверях держим, пусть он разденется, и мы его напоим чаем. А ты пока посмотри, что папа тебе привез из своей длительной командировки. – Покрутила она перед ним коробкой.

Он опустил Макса на пол, тот взял из рук бабушки коробку и помчался в зал. Там, устроившись на ковре, он принялся вытаскивать конструктор.

Женя разделся, поставил обувь на коврик около двери и прошёл за тещей на кухню. Она поставила чайник на плиту и повернулась к нему:

– Голодный, поди?

– Нет. У друзей остановился, там позавтракал. И, Зоя Игнатьевна, давайте сразу обговорим: Я невиновен. Меня держали незаконно. Меня освободили. Я не сбежал и никого не убивал, – на одном дыхании произнес он.

Она вдруг посмотрела на него с жалостью и приложила ладонь к своей щеке:

– Как скажешь, Женечка. Как скажешь. Тебе выпала нелегкая судьба.

– Вы Максу сказали, что я уехал?

– А что я ещё должна была сказать маленькому ребенку? Что ты попал в тюрьму, и объяснить ему, что такое суд?

– Нет, конечно. Ваше решение было правильным, – замотал он головой.

– Только сын твой умный не по годам. Иногда спрашивал, не увезли ли тебя случайно дяди-милиционеры. Говорит, что где-то слышал, как они держат людей и не выпускают. Где такого нахватался, непонятно! – Она достала с полки упаковку шоколадного печенья и переложила его на блюдце.

– Полина где?

Теща молча разлила кипяток по кружкам и протянула ему пакетик с заваркой. Затем поставила перед ним печенье и пододвинула пиалу с клубничным вареньем, которое она сама готовила на зиму каждое лето.

– Полина сошла с ума, – она дотронулась до своих кудрявых волос, стараясь не смотреть Жене в глаза. – Влюбилась в этого своего танцора Крючко так, что, когда у того возникли поездки на соревнования по Европе, решила поехать вместе с ним… Оставив меня с Максимом на полгода!

– На полгода? – Вытаращил глаза Женька.

– Влюбилась. Стала как невменяемая. Я ее просила остаться, говорю, куда ты, доченька? Не беги ты за мужиком. Не оставляй сына. А она мне: «Мама, ты не понимаешь. Я от ревности с ума сойду, пока он там будет. Если бы ты только видела этих танцовщиц, все длинноногие, молодые и красивые!». В общем, бросила работу, меня, Макса, и поехала вслед за ним. Конечно, я за ее личное счастье, но я бы так никогда не поступила. Не оставила бы ребенка ради мужика.

– Понятно, – подергал пакетик за веревочку Женька, делая чай покрепче. – Теперь у вас есть я.

– Заберёшь Максика от меня? – Запереживала она, и он впервые увидел ее такой уязвимой. – А как же я без него? Я привыкла, и он… Он ведь в школу пошёл, первый класс. Уроки надо делать. Одежду ему постирать, приготовить покушать… – Запричитала она. – Женя, не справишься без меня.

– Справлюсь.

– Не забирай, умоляю. – Взмолилась она и жалостливо посмотрела ему в глаза. – Это будет огромный стресс для ребёнка. Он привык к своей комнате, к этому дому, к своей школе…

– Зоя Игнатьевна… – Положил он свою руку поверх ее морщинистой кисти. – Я знаю, как вам тяжело. Полина уехала, вы не хотите оставаться одна. Но вы и меня поймите… Макс мой сын. Я люблю его больше жизни. И он должен жить с отцом.

– Женя, живи с нами. Оставайся здесь, – тут же предложила она. – Места ведь много.

– Зоя Игнатьевна, а потом Полина вернётся, и что будем дальше делать?

– Так пока вернётся… – Вздохнула она. – Не раньше лета.

Они замолчали.

Радостный Макс ворвался в кухню с конструктором в руках:

– Папа, смотри, я сделал машину!

– Сам? – Удивился Женя.

– Сам! Сам! Там ещё можно дом целый сделать. Но мне нужна твоя помощь! Поможешь?

– Конечно, малыш. Беги в зал, а я сейчас с бабушкой чай допью и приду к тебе.

Довольный ответом Макс помчался обратно, заставляя их обоих тяжело задуматься.

Через несколько минут Женька отодвинул от себя чашку и посмотрел на тещу, готовясь озвучить своё решение:

– Макс пусть остаётся с вами. Расходы я возьму на себя. Все, что нужно для него, пишите список, и сколько денег надо. Видеть я его буду каждый день. На тренировки возить в «Хакдари» буду тоже я. Квартиру на днях сниму, буду забирать его к себе на ночь несколько раз в неделю. Иногда, до того, как вернётся Полина, буду оставаться у вас.

– Я согласна. Сейчас принесу тебе и дам тебе запасные ключи от квартиры. – Тут же согласилась она и поднялась из-за стола. – Женечка, прости меня, если в прошлом я тебя обидела. Я часто была не права, вставая на сторону своей дочери. – Подошла она к нему и обняла.

– Зоя Игнатьевна, да ладно вам. Все в порядке! – Смутился он таким проявлениям чувств.

Ему всегда казалось, что теща была очень холодной женщиной.

– Оставайся сегодня у нас? Я что-нибудь вкусное приготовлю на ужин.

– Хорошо. Но по делам мне все же придется отъехать. Постараюсь вернуться часам к восьми или десяти вечера, – он развел руками, предполагая время.

– Когда тебе будет угодно! – Улыбнулась она и пошла в прихожую, чтобы отыскать запасные ключи.

Требовать от него точного времени возвращения она не стала, знала, что он был птицей вольной.

Провозившись вместе с сыном на полу с конструктором какое-то время, Женя с сожалением оторвался от их занятия и посмотрел на часы.

Макс тут же почувствовал неладное и прикусил губу. Его хватило ровно до момента, когда отец натягивал на себя куртку в прихожей.

Сжимая в ручках построенный ими дом, он смотрел на него глазами полными слез:

– Папа, не уходи! – Попросил он и посмотрел на отца таким взглядом, что у него резануло по сердцу.

– Максик, я по делам с дядей Олегом съезжу и вернусь к вечеру. Бабушка обещала приготовить нам вкусный ужин. – Присел он рядом с ним на корточки, что делало их одного роста.

– Возьми меня с собой.

– В другой раз обязательно! А сегодня холодно очень. Мы будем с дядей Олегом на улице много времени проводить.

– Ты уедешь… Ты снова уедешь. – Пролепетал сын, готовый разреветься в любую секунду.

– А ну перестань! Ты мужик или что? – Щелкнул он его по носу и улыбнулся.

Но Макс шутливого тона не оценил и, топнув ножкой, побежал обратно в зал, плотно закрыв за собой двери.

Зоя Игнатьевна погладила Женьку по плечу:

– Не обращай внимание. Он реагирует так, сам понимаешь почему… Главное, к вечеру вернись.

– Вернусь, – пообещал Женя. – Продукты купить какие?

– Ничего не надо, все есть.

– Тогда вот, возьмите, – он достал из куртки несколько крупных купюр.

– Не нужно, Женя. Ты только вышел… Вернулся, – тут же поправилась она. – Тебе нужнее.

– У меня на все, что мне нужно, есть. Это на продукты. – Он положил деньги на комод и, взяв запасные ключи, вышел за дверь.

Забравшись в джип, он глубоко вздохнул. Мот отложил газету и внимательно посмотрел на друга. Он хорошо помнил себя и свое возращение домой после отсидки, только детей у него не было. Он знал, что Немцу сейчас нелегко.

– Поехали квартиру посмотрим? – Предложил он.

– Олег, извини, что так долго. Ты бы видел пацана моего. Так тяжело уходить было.

– Немец, не извиняйся. Я все понимаю. Я же сказал, подожду, сколько надо. – Он похлопал его по плечу. – Я тут забыл, – потянулся он к бардачку. – Мобильник я для тебя достал. – Вытащил он оттуда телефон с зарядкой. – «Нокиа». Новая. Только в отделение сотовой связи заехать надо, симку купить и денег на счет закинуть.

– Ого! – Повертел Женька в руках телефон и приложил к правому уху. – Алло, алло, это булочная? Мне можно две ватрушки?

– У нас ватрушек не осталось, – пропищал Мот. – Только дырочки от бубликов. Сколько брать будете?

И они оба разразились смехом.

Закончив в сотовой компании, они отправились смотреть квартиру, которая располагалась неподалеку от центра.

Агентом по недвижимости оказалась миловидная женщина, лет сорока, одетая в норковую шубу и шапку.

Она встретила их у подъезда и, не теряя времени на любезности, приступила к делу:

– Значит, как вы уже заметили, территория дома окружена железными воротами. Стоянка располагается, как вы тоже уже поняли, прямо здесь. – Ткнула она пальцем туда, где стояло множество машин. – За квартирой, которую вы хотите снять, закреплено два парковочных места. Квартира новая, никто в ней до вас не жил. Дом – новостройка. К данному моменту заселен меньше, чем наполовину. Если решите эту квартиру выкупить, то это тоже возможно. Если она вам не понравится, то можем посмотреть другие варианты, в этом же доме.

Мот было хотел что-то спросить, но агент не дала ему возможности, продолжая говорить:

– У двери есть код. Нужно нажать комбинацию цифр. И теперь заходим, – распахнула она перед ними дверь. – Лифт будет слева.

Они поднялись на седьмой этаж и прошли по небольшому коридору. Агент нашла в связке ключей нужный и впустила их в квартиру.

Свет ударил по глазам из широких окон.

– Сколько здесь комнат? – Поинтересовался Женя.

– Один зал, две спальни. Огромный балкон. Кухня и ванная. – Ответила агент и, стуча каблучками своих сапожек, подошла к дверям на балкон и раскрыла их.

Мот и Немец следовали за ней.

– Вид на город офигенский, представляю, как красиво ночью! – Констатировал Мот. – Ритка узнает, что такое бывает, захочет здесь жить.

– Я буду молчать, – пообещал Немец.

– Идемте посмотрим спальни и ванную, – сказала агент, закрывая балконные двери.

Вскоре они осмотрели всю квартиру и прошли на огромную кухню.

– Мебель то у вас есть? Или вам нужен дизайнер?

– Кто? – Переспросил Немец.

– Человек, который со вкусом обставит для вас квартиру. – Отпарировала агент, вытаскивая из папочки бумаги. – Мы предоставляем такие услуги.

– Нет, пока не нужно. Но если что, то я к вам обязательно обращусь.

– Хорошо. Вот договор аренды, подписать нужно здесь и здесь. – Поставила она крестики в местах для подписи и протянула ему гелевую ручку.

– Сколько стоит-то? – Спросил Мот.

Женщина с улыбкой назвала цену. Немца она устроила, и он поставил подписи везде, где было нужно в договоре аренды. Затем он вытащил из куртки наличку и отсчитал рубли.

– Ваши ключи, – отсоединила она два ключа и затем написала на бумаге код от двери в подъезд. – Ваши парковочные места имеют такой же номер на асфальте, как и номер вашей квартиры.

– Удобно, – кивнул Женька, принимая ключи.

– С новосельем, господин Штерн. – Сухо сказала агент и, пожав им руку, испарилась.

– Во баба даёт! – Смотрел Мот из кухонного окна на набережную. – Сделку закрыла меньше чем за полчаса!

– Это потому, что у клиента была нужда и деньги. – Крякнул Женька. – А так, не знаю я, сколько ей требуется времени, чтобы выудить нужного клиента и втулить хату за такую цену! Поехали, Мот, к Валерке. Грузчиков ещё найти где-то надо, чтобы вещи перевести.

Валера, увидев входящего в его автосервис Немца, бросился к нему навстречу.

– Поверить не могу! – Заключил он его в свои объятия. – Когда?

– Вчера! – Ответил Женька.

– По пятьдесят?

– Валера, с удовольствием, но не сегодня. На следующих выходных соберёмся все вместе и в баню за город поедем. Сегодня дел много, и вечером к сыну возвращаться. Не хочу, чтобы от меня алкоголем пахло. И на пробежку завтра рано утром выйти хочу.

– Кто о чем, а Немец о пробежке! – Закатил глаза Мот. – Башка, тачку покажи, что для Немца берег.

– Ох, «Крузак»! Чёрный! Тебе понравится! Идём! Он на заднем дворе стоит.

Они обошли здание автосервиса. Под огромной крышей стоял накрытый брезентовой тканью джип. Валера стянул накидку.

– Новый, прям. – Провёл Женька рукой по двери.

– По снегу, знаешь, как на нем гонять круто! Нигде не застревает!

– Сколько?

– Женя, по чем купил, по той цене и отдам. Все по-честному. На друзьях не наживаются. – Отмахнулся Валера.

Немец выехал со двора автосервиса и сделал несколько кругов вокруг.

«Крузер» был гораздо мощнее его предыдущего внедорожника.

Он медленно ехал по улице, сердце его учащенно билось: ещё вчера он был за решеткой, среди серых стен и жрал баланду, а сегодня… Сегодня жизнь ему улыбнулась, подарив преданных друзей.

Когда он припарковался около автосервиса, Мот курил, болтая о чем-то с Валерой, который размахивая руками, видимо, объяснял ему что-то о ремонте машин.

– Ну как тачка? Понравилась? – Спросил Валера.

– А то! – Улыбнулся Женька, осторожно передвигаясь по снегу в их сторону.

– Забирай. «Крузак» – твой. У меня связи есть, оформим все на тебя завтра. Деньги потом отдашь, как будут. – Весело похлопал он друга по плечу.

– Рассчитаюсь до конца следующей недели, – пообещал Женя. -Сегодня все деньги ушли на аренду квартиры.

– Не переживай, друг. В любое время. В конце концов, у нас с тобой, если ты не забыл, общий бизнес! – Валера доверял Немцу и прекрасно понимал, через что ему пришлось пройти. К тому же Женька спас ему жизнь: вовремя доставив его к Феде Колчину в операционную, когда его подстрелили в казино.

Попрощавшись с Башкой, Мот и Немец отправились к своим машинам.

– Жека, ещё на сегодня что-нибудь нужно?

– Грузчики нужны, вещи из гаража твоего перевести.

– Я позвоню знакомым пацанам. Не проблема. Дай только знать, во сколько будешь на новой квартире.

– Утром завтра, часиков в десять. Потом в «Хакдари» поеду.

– Хорошо. Попрошу, чтобы утром все перевезли. Мобилой знаешь, как пользоваться?

– Знаю, – хмыкнул Женька.

– Я тебе позвоню вечером, сохрани мой номер.

– Слушай, Мот. Есть ещё одно дело, которое не терпит отлагательств.

– Валяй, – вытащил из пачки очередную сигарету Мот.

– Мне нужно забить стрелку с Пашей Хваном и Славой Князем.

Мот вопросительно посмотрел на него и почесал под шапкой бровь.

– Встречу надо забить на нейтральной территории, «Фортуна» подойдёт. В конце зала, где приватные столики. Только надо сделать так, чтобы они оба не знали о том, что они там встретятся. Иначе не придут.

– Понял. У каждого стрелка с тобой лично. Друг о друге знать не будут. Забить-то я забью… С разницей в минут пятнадцать. Только когда спросят, по какому поводу, что сказать?

– Скажи, что Немец вышел, и есть серьёзный вопрос, который надо порешать. Люди на зоне попросили.

– А люди это кто конкретно?

– Скажи, Архип. Вор в законе. Тогда точно не откажут.

– Понял. Все сделаю. Пятница, часов в восемь? До того, как «Фортуна» превратится в карнавал.

– Отлично! Ты бы Пьянзина ещё предупредил, если сможешь. Пусть помещение ресторана пустым подержит, пока не разрулим. Только официантов пару оставит.

– Не вопрос. Он поймёт. Ты сейчас куда?

– Метнусь на рынок, куплю сигарет и карамелек. Колбасы пару палок да сыра, и поеду к изолятору, через Василька в хату своим передам.

– Блин, я бы на твоём месте объезжал этот район за километр. – Поежился Мот.

– Олег, поверь мне, именно так я бы и поступил. Но у меня там корефаны сидят. Подружились мы. Нельзя хороших людей забывать.

– Согласен. Нельзя.

Пожав друг другу руку, они попрощались.

Купив все необходимое, он поехал туда, где он провел свои самые тяжелые дни и длинные бессонные ночи. На сердце у него было тяжело. Пальцы рук, крепко сжимающие руль, немного дрожали.

Он бросил «Крузер» прямо у входа в пункт передачи, который уже был закрыт, и поднявшись по бетонным серым ступеньками с налетом льда, постучал в деревянную дверь.

– Закрыты уже.

– Мне Василёк нужен, – крикнул в ответ Женька.

Дверь распахнулась, и перед ним возник молодой, высокий, худой парень в костюме «Адидас» темно-синего цвета. На голове его была зимняя кепка-шестиклинка, а на шее был повязан тёплый шерстяной шарф.

– Немец, – представился Женька и протянул ему руку.

– А, ну-ну. Заходи. – Позволил он пройти ему внутрь и закрыл за ним дверь.

Женька огляделся внутри. Он никогда не был в этом помещении.

Пункт передачи был очень маленьким. В нем не поместилось бы и десяти человек. У стены стоял ряд стульев. Окно, через которое принимались передачи для заключенных, было закрыто. Свет в кабинете был выключен. Сотрудники уже давно ушли домой.

– Слышал, выпустили тебя. Поздравляю. Справедливость восторжествовала.

– Спасибо. Слушай, Василёк. Закинь передачку в «Тихий» в мою хату?

– Да без проблем, – тот взял пакет из его рук. – Запрещенное что есть?

– Нет. Нет…Колбаса, сыр, печенье сухое, карамель и сигареты. И три упаковки чая. Деньги вот.

– Не надо. Мне твой друг Мот столько бабла насовал за передачки тебе, что я ему должен, – отказался Василёк.

– Послушай, возьми. Мне очень важно, чтобы продукты дошли.

– Ты что думаешь, я вру, что ли? Сам сожру всю колбасу, чефиром обдолбаюсь и скурю все сигареты? – Заржал Василёк. – Нет, у меня все по понятиям. Говорю тебе, Мот переплатил. Так что я тебе пару раз бесплатно все передам, понял? А потом уже будем договариваться. Все, бывай! Я долго лясы ни с кем не точу. Даже с такими уважаемыми людьми, как ты, Немец! – Василёк открыл для него входную дверь.

Женя ещё раз поблагодарил его и вышел на улицу.

Спустившись по ступенькам, он посмотрел на серое здание. Место, которое поделило его жизнь на до и после, место, в котором он потерял время…

Месяцами он жил, не имея собственного пространства, не имея возможности выбора. Ежедневно подчиняясь жестким правилам и процедурам. Живя в окружении постоянной опасности и подозрений.

Заключение изменило его почти целиком и полностью, сделало черствее, жестче, молчаливее. Никогда он не сможет забыть, через что он прошел, и не станет прежним.

Засунув замерзшие кисти рук в карманы пуховика, он ещё раз окинул взглядом изолятор и отправился к машине.

Сын радостно повис у него на шее, не давая ему возможности раздеться.

Зоя Игнатьевна нарочито пригрозила ему пальцем, и тот, испугавшись бабушку, расцепил ручонки.

Женька снял куртку и, держа ее в руках, скинул с себя обувь.

– Иди, мой руки. Ужин готов, – теща взяла у него куртку и повесила на вешалку. – Женя, я сегодня была на базаре и купила тебе джинсы со свитером. Белье нижнее, майку, носки. По размеру, надеюсь, подойдёт.

– Зоя Игнатьевна, да не стоило, – Женьке стало неудобно.

– Перестань! Все в спальне. А костюм этот спортивный, что на тебе, ты оставь в ванной, я постираю.

– Выкинуть его надо. С зоны он. Так что, не заморачивайтесь. -Махнул он рукой. – Я в душ на пять минут, переоденусь мигом и к вам на ужин.

– Там трико твоё старое нашла, – добавила теща. – По дому-то в нем удобнее.

– Вы золото! – Поцеловал он ее в морщинистую щеку. – И чего мы раньше не ладили?

– Ой, да ну тебя! – Засмущалась она и пошла на кухню.

После ужина Макс заснул у него на руках, не желая расставаться.

Он поднялся вместе с ним с дивана и прошел в детскую. Уложив его на кровать, он накрыл его одеялом и погладил по растрепавшимся волосам.

– Папа, не уходи. – Пробормотал во сне мальчик, и у Женьки в очередной раз сжалось сердце.

– Не уйду, родной мой. Больше никуда не уйду. – Прошептал Немец и поцеловал сына в макушку.

Посидев ещё минут десять рядом с сыном и убедившись, что тот спит крепким сном, Женька на цыпочках вышел из спальни и отправился в зал, где Зоя Игнатьевна разложила для него диван.

Изначально она предложила ему спать на кровати, в комнате, где раньше он спал со своей бывшей женой. Мол, кровать мягче, шире, удобнее. Но Женя категорически отказался, ибо не хотел никаких лишних воспоминаний. Поэтому в спальню отправилась спать теща, а он, развалившись на диване, наконец-то провалился в глубокий и крепкий сон, которого у него не было на протяжении многих месяцев.

Всю следующую неделю он занимался сыном, спортивным клубом «Хакдари» и планировал, как открыть бизнес. Тренер Кёнг Хан, Колчин и Мот сделали все возможное, чтобы клуб продолжал работать в отсутствие Немца, поэтому влиться в процесс оказалось достаточно легко. Макс снова начал тренироваться в группе для детей. А сам Женька занялся бегом и вечерними тренировками. После занятий тело с непривычки болело и ныло, но он этому радовался, в предвкушении скорого возвращения в былую форму.

Мот выполнил поставленную задачу и организовал встречу с Пашей Хваном и Славой Князем. Теперь Немцу оставалось только правильно все разрулить, и постараться сделать так, чтобы два главаря группировки не перестреляли друг друга…

…И вот настала пятница.

Немец приехал на пятнадцать минут раньше в ресторан «Фортуна» в сопровождении Мота, Колчина и ещё двоих парней.

Артём Пьянзин, владелец казино и ресторана, сам лично вышел ему навстречу и пожал руку, проводив их в помещение.

– Немец, добро пожаловать. Неожиданно, конечно, это все, – тихо пробубнил он.

– Что именно неожиданно мой выход из тюрьмы или сегодняшняя стрелка?

– Стрелка, – холодно отпарировал Пьянзин. – Как и просили, никого здесь нет. Выбирай любой столик. У вас есть два часа на ваши терки. Потом уж извините, начну впускать людей. Иначе останусь без выручки. Вас будут обслуживать два официанта: Коля и Оля, вы их знаете, они работают у меня уже много лет и умеют держать язык за зубами. Ах да, и Мурзик, бармен! Все, я пошёл. У меня много дел! – Помахал ему рукой Пьянзин и отправился в сторону служебного помещения в окружении своей охраны.

Первым подъехал лидер «Хвановской» группировки кореец Паша Хван.

Он зашел в ресторан ровно в восемь вечера, с четырьмя вооруженными до зубов охранниками и подошёл к круглому столу, за которым сидел Немец.

Мот, Колчин и ещё двое бойцов стояли за его спиной.

– Паша, привет, – Немец пожал ему руку. – Пожалуйста, присаживайся. Твои ребята могут расположиться за соседним столом и покушать, выпить что-нибудь, пока мы поговорим.

Хван был невысокого роста, худощав, одет в деловой костюм и дорогие туфли. Лицо его было круглым с широкими черными бровями, узкими глазами темно-карего цвета.

Он сделал знак своей охране рукой, и те отступили.

Присев за стол, Хван заказал себе виски и спросил:

– Когда ты откинулся?

– Неделю назад.

– Адвокат у тебя хороший. Дорогой, поди?

– Все, что взял, все отработал. Не могу жаловаться, – развёл Немец руками. – Хван, ты знаешь, я не люблю ходить вокруг да около…

– Так говори, чего позвал?

– Как у тебя обстоят дела с Князем?

– Честно? Хреново дела. Намечается война. Прольётся много крови. И мне нужны такие люди, как ты, Немец. Именно поэтому я и согласился встретиться, – ответил Хван. – Ты, наверное, уже слышал, один из моих людей убил правую руку Князя. Менты его сгребли сразу, я вообще не понял, что произошло! Князь считает, что я дал приказ это сделать. И это полное безумие! Где я и где наркота? Сроду не занимался этим. Тачки – это моя сфера! К тому же сейчас место рядом с ним занял Слепой. Ты бы видел этого урода – зверье, да и только, – поморщился он.

– Тебе с зоны маляву передали?

– Какую маляву? – Посмотрел он с удивлением на Немца и взял в руки стакан виски, незаметно поставленный на стол официантом.

– Архип тебе передал записку, ситуацию объяснил в ней. – Женя наблюдал за его реакцией, пытаясь понять, врет Хван или нет.

– Не получил ничего. Кто-то перехватил, видимо! – Лицо его выдавало искреннее удивление.

В этот момент в ресторан вошел Князь в окружении своей охраны.

Хван злобно посмотрел на Немца:

– Ты что, подставить меня решил, сука? – Зашипел он.

– На место сядь! – Рявкнул Женька. – Никто никого не подставлял. Базарить будем!

Хван сильно занервничал. Но, несмотря на то, что его охрана тут же встала около него, направив оружие на людей Князя, он остался сидеть за столом.

Немец поднялся из-за стола и быстрым шагом подошёл к Князю.

– Это что? – Недовольно спросил Слава, доставая из кармана своей куртки пистолет.

Его охранники сжимали автоматы в руках и были наготове.

– Князь, волыну спрячь. Ни к чему это. Базар есть. Серьёзный. Охрана твоя может расположиться за любым столом, покушать что-нибудь и выпить. А мы пока перетрем. – Миролюбивым голосом предложил Немец и протянул ему руку для рукопожатия.

– Я что, по-твоему, лох деревенский всю охрану отпустить? Слепой будет рядом со мной. Остальные могут жрать. – Запротестовал Князь, но пистолет все-таки убрал обратно в карман куртки, показывая тем самым, что он доверяет Немцу.

– Хорошо, – согласился Женя, и они подошли к столу, за которым сидел Хван.

За спиной у каждого из авторитетов встал вооруженный человек. Мот было дернулся, чтобы быть рядом с Женькой, но тот показал ему знаками, оставаться на месте. Ему было необходимо показать Хвану и Князю, что позвал он их сюда не для того, чтобы учинить разборки.

– Ну давай, Немец, валяй. Че сдёрнул меня? – Вертел в руках рюмку водки Князь, вальяжно развалившийся на стуле.

– Я сидел в одной камере с Ромой Гаврилюком и хочу сейчас пролить свет на всю ситуацию.

– Так, это уже интересно, – подался Князь вперёд.

– Сестра Ромы жила вместе с твоей правой рукой, как его звали?

– Виталик.

– Ну так вот, Виталик твой подсадил ее на наркоту и беспощадно бил. В тот вечер он сломал ей челюсть, она получила сотрясение мозга и прочие тяжёлые травмы. Прибежала за помощью к брату. Пожаловалась, поплакала. Он вызвал ей «Скорую», сам взял ствол и поехал к Виталику. Застрелил его, а ствол вовремя не скинул. Все! Хван не заказывал убийство твоего человека. Рома убил его из-за сестры. По личному мотиву. Архип передавал записку с зоны, но она не дошла.

– Очень интересно, где «малява» потерялась… – сделал небольшой глоток из стакана Князь. Переваривая услышанное. Ему самому война с Хваном сейчас была некстати, было слишком много проблем на собственной территории.

– Когда я освобождался, Архип написал ещё одну, чтобы я передал ее вам. Вот, читайте, – Немец достал из кармана джинс свернутую в трубочку бумажку и протянул Князю, чтобы тот прочитал послание первым.

После того, как Князь пробежал глазами несколько раз по записке, он передал ее Хвану.

– Видишь, – помахал Хван бумажкой в воздухе. – Не заказывал я никого! Нахрен мне лезть на твою территорию? Сроду наркотой не занимался и на нее не претендую!

– Да понял я, – задумчиво потирал Князь край стакана пальцем.

– Князь, отзови приказ свой «Заморозить» Рому, – обратился к нему Немец. – Ведь к тебе это не имеет отношения. Он за сестру убил. Сам понимаешь – кровь за кровь.

– Хорошо. Отзову. Я человек с понятиями, – на удивление быстро согласился Князь, а ведь мог придраться к оригиналу записки. – Слепой, – подозвал он к себе мужчину со звериной рожей, стоящего позади него.

Тот наклонился к нему, и Князь зашептал ему что-то на ухо. Слепой молча слушал, затем кивнул и куда-то пошел. Его место тут-же занял другой телохранитель.

– Сделано. Рома твой может дышать теперь спокойно. -Пообещал Князь Немцу. – Вот что, нельзя было сразу все объяснить? – Вопросительно уставился он на Хвана.

– Да как объяснить? Его менты так быстро сгребли, что я не успел с ним перетереть!

– Это все в прошлом. Главное, что сейчас разобрались в том, что произошло, и не пролили много крови! – С облегчением сказал Немец. – Теперь мы можем нормально поужинать и выпить! Расслабиться! Это моя первая пятница в ресторане с момента освобождения!

– Ну давай, братан, отдохнём, конечно. – Согласился Хван. – Зови официантов. Пусть столы объединят, чтобы охрана рядом была.

Немец улыбнулся ему широкой улыбкой и махнул рукой официанту.

– Да уж, Хван. Никогда бы не подумал, что так все разрулим. А ведь я был готов убить тебя и покромсать всех твоих людей, чтобы ни одного не осталось. – Признался Князь. – Если бы Немец так вовремя не свёл нас и не побазарили бы.

– Вот видите, а теперь и не придётся никого кромсать и убивать. – Просиял Женя. – Вам воевать незачем. У каждого своя территория. У вас разные направления бизнеса. Делить нечего. Лучше иметь дружеские отношения. И чем они крепче, тем лучше. Ибо залетных авторитетов в нашем городе ещё будет куча. А вместе вы сила.

– Ты то, чем заниматься собрался, Немец? – Поинтересовался Хван, подкуривая сигарету.

– Все тем же: спорт, соревнования. И, возможно, открою охранное агентство.

– Сам Бог велел. Бойцов-то целый клуб, – одобрил идею Князь, снимая с себя пиджак.

– Так с Башкой тусишь? Не хотите под мою крышу, с вашим этим мелким автосервисом? – Поинтересовался хитрый кореец.

– Хван, мы пока сами. И вообще сдался тебе этот автосервис. Там денег -то особо нет.

– Смотри сам, конечно. Башка механик хороший. Я бы помог ему раскрутиться.

– Я ему передам, – пообещал Женька, хотя заранее знал, Валерка ни за что не согласится примкнуть к Хвановским.

Это было слишком опасно: за группировкой числился угон автомобилей с грабежами и убийствами.

Когда официанты передвинули столы, охрана Хвана, Князя и Немца расположилась рядом с ними.

Двери ресторана были снова открыты для гостей, и столики начали постепенно заполняться людьми.

Около десяти началась вечерняя шоу-программа.

Немец смотрел на сцену: ничего за время его отсутствия не изменилось, все те же танцовщицы кабаре. Ну, может одна или две новых…

Князь толкнул Немца в бок:

– Вон любовница моя новая идёт. Зацени! Ноги от ушей… А грудь, – закатил он глаза.

Женька уставился на пробирающуюся между тесными столиками длинноволосую, пышногрудую блондинку в высоких сапогах-ботфортах, одетую в короткую кожаную юбку и норковый полушубок.

Когда она подошла поближе, он обомлел. Перед ним стояла Яна. Та самая Яна Бархат, которая работала на Костыля и спала исключительно с авторитетами.

– Немец, ты из тюрьмы вышел? А говорили, тебя посадят надолго, – сухо поприветствовала она его и, наклонившись к Князю, поцеловала в губы.

– И тебе здорово, – хмыкнул Женька.

– Вы что знакомы? – Спросил Князь, помогая ей снять шубку.

В этот момент Женька словил на себе умоляющий взгляд Мота держать язык за зубами.

– Да так, пересекались здесь, в «Фортуне» в общей компании. – Быстро нашелся он.

– А, ну понятно. – Князь усадил любовницу около себя и наполнил ее бокал шампанским.

Яна отпила немного игристого и переглянулась за спиной у Князя с Немцем, взглядом, полным благодарности.

Злить Князя, который очень быстро терял темперамент, историями о своих бывших похождениях ей не хотелось.

Женька еле слышно хмыкнул, подумав, что Янка словно мыло – всегда выскользнет из любой острой ситуации.

Около одиннадцати вечера на сцену выкатили рояль и барабанную установку, а затем на сцене появился пианист и барабанщик, которые принялись играть что-то джазовое.

Затем к ним присоединился саксофонист и контрабасист. И наконец-то откуда-то из другого конца зала раздался красивый женский голос.

Все стали оборачиваться, пытаясь отыскать, кому принадлежал этот голос. Она медленно шла к сцене через столики, здороваясь с людьми и сжимая в руке микрофон. На ней было надето блестящее длинное платье цвета изумруда с высоким разрезом спереди, чёрные волосы, длиной чуть ниже плеч, спадали вниз волнистыми локонами.

Немец застыл, смотря на неё. Его словно парализовало на мгновение. Он не слышал никаких других звуков, ни того, что ему пытался сказать Хван, тыкая пальцем в сторону певицы.

– Да что с тобой? – Наконец-то прорвался в его голову голос Хвана, а с ним вернулся и весь окружающий шум. – Красивая, да? Эх, Вишня, замужем теперь! – Разочарованно вздохнул он. – Вот это баба! Жаль, что не моя!

– Тебе не по зубам, – проскрежетал Немец, не отрывая от нее глаз.

– Никому не по зубам. – Хмыкнул Хван. – Я вот слышал, у тебя с ней шуры-муры были. А она тебя не дождалась. Хотя честно, сдался ей этот банкир? Не принадлежит она к миру коммерсов.

– Хван, ты многого не знаешь. В том, что она не со мной, виноват только один человек. Это я!

– Как так? Не понимаю. Что произошло? – Возмутился кореец. – Хочешь, разберёмся с этим банкиром. Делов-то? Пиф-паф, ой -ой-ой, умирает зайчик мой! – Пьяно процитировал он.

– Хван, забудь. Давай ещё выпьем, – Женя подлил ему виски в стакан, и они выпили.

После чего тот, потеряв всякий интерес к любовным делам Немца, переключился на сидящего слева от него Колчина и принялся спрашивать у него что-то про операции после огнестрельных ранений.

Женька продолжал смотреть на сцену, словно заворожённый. Ее длинные ноги, сверкающие в разрезе платья, тонкая талия, декольте. Золотые браслеты мелькали на изящных узких запястьях. Длинные серьги с широким окончанием подчеркивали линии ее нежной шеи.

Он пытался столкнуться с ней глазами. Но она смотрела прямо перед собой на людей, находящихся около сцены. Столы, за которыми расположилась компания Немца, находились немного в стороне.

Женя поднялся из-за стола, собираясь пойти к сцене. Мот попытался окликнуть его, понимая, что сейчас может произойти непоправимое. Он переживал за друга, ведь тот только освободился и еще не совсем пришел в себя… Но Колчин положил свою широкую ладонь ему на плечо и осадил на место:

– Они взрослые люди. Сами разберутся. Женьке нужно с ней поговорить, иначе с ума сойдёт. Сгорит от чувства вины перед ней. Сам подумай, не могут же они всю жизнь друг от друга бегать.

Женя подошёл к сцене и встал прямо перед Росаной, сложив руки на груди.

Их глаза наконец-то встретились, и она запнулась на словах песни. Пианист посмотрел на саксофониста, и тот незамедлительно подхватил партию, которую должна была петь Росана, заиграв вместо слов мелодию.

Она замерла с микрофоном в руке и, отведя от него взгляд, направилась медленным шагом к роялю.

Опершись рукой на рояль, она наклонилась к пианисту и зашептала ему что-то на ухо.

Тот, вытаращив глаза закивал, не переставая бегать пальцами по черно-белым клавишам.

Она улыбнулась куда-то в толпу и скрылась за кулисами, оставив музыкантов на сцене продолжать выступление.

ВИШНЯ.

Рано утром она проснулась от запаха свежезаваренного кофе, который принёс на небольшом подносе в спальню муж.

– Все ещё спишь? Соня, – поцеловал он ее в щеку.

От него исходил запах дорогой туалетной воды, он был одет в темно-серый костюм и белую рубашку.

Росана посмотрела на будильник, стоящий на тумбочке, а затем перевела удивленный взгляд на мужа:

– Почему ты ещё не уехал на работу?

– Встреча отменилась. Решил побыть с тобой, – он нежно провел пальцами по ее черным волосам. – А то вечно бегу куда-то и провожу с тобой совсем мало времени. Это никуда не годится! Как ты только это терпишь?

– Что именно? – Улыбнулась Росана и приподнялась на кровати.

– То, что я постоянно работаю и отсутствую дома, – он заглянул в ее темно-синие глаза.

– Вадим, – она прикоснулась холодными пальцами к его горячей щеке. – Ты переживаешь по пустякам. Я ведь взрослая девочка, и понимаю, что такое работа. Я и сама постоянно работаю, репетирую со своими музыкантами и занята не меньше, чем ты. Так что твое отсутствие не сильно заметно.

Он перехватил ее пальцы и поднес к губам. Поцеловав их, он протянул ей горячую кружку кофе. Затем дотянулся до заколки на ее макушке головы и распустил волосы. Чёрные локоны рассыпались по плечам.

– Какая же ты все-таки красивая утром, – он посмотрел на неё.

– О да! – Саркастично вздохнула она. – Очень смешно! Заспанная, макияжа нет, волосы растрепанные. Скажешь тоже.

– Глупая, – он дотронулся до ее волос и потеребил их между пальцами. – Именно такую я тебя и люблю. Была бы моя воля, посадил бы тебя дома, чтобы больше никто тебя не видел. Но увы, запереть тебя невозможно. Ты же у нас своенравная и дикая кошка. Глаза выцарапаешь и сбежишь…

– Куда мне бежать, Вадим? – Она заглянула ему в лицо. – Я твоя жена. Забыл? – Протянула она к его лицу правую руку, на безымянном пальце которой красовалось золотое кольцо с большим бриллиантом.

Он схватил ее за запястье и поцеловал тонкие пальцы. И она зажмурилась от удовольствия. Вадим всегда заставлял ее чувствовать рядом с собой так, словно кроме нее в его жизни больше ничего и никого не существует.

Сидя на кровати и не отрывая от нее взгляда, он стянул с себя пиджак.

– Жарко?

– Рядом с тобою очень… – Забрался он рукой под одеяло и заскользил по ее ноге.

– Смотри, в банк опоздаешь! – Пригрозила она, подтягивая ноги к животу.

– Сейчас позвоню и отменю все встречи, скажу, что заболел, и опаздывать будет некуда! – Тут же нашёл выход муж.

– Ну раз так, тогда, господин банкир, я вся ваша… – Росана поставила кружку на поднос, стоящий на тумбочке.

Затем посмотрела ему прямо в глаза и скинула со своих красивых стройных плеч бретельки нежно-розовой сатиновой ночнушки, обнажая перед ним грудь.

Недолго думая, Вадим расстегнул рубашку и, скинув на пол брюки, забрался к ней под одеяло. Нежно взяв в ладони ее лицо, он поцеловал ее в губы и принялся медленно опускаться вниз, лаская ее тело.

Росана закрыла глаза и откинулась на подушке, постанывая от его прикосновений. Вадим был очень ласковым, чутким и нежным любовником. Не совсем то, что соответствовало ее горячему темпераменту, но и жаловаться было бы грех.

После они лежали в постели, обнявшись и тяжело дыша:

– Какие у тебя на сегодня планы?

– К Рите заеду в салон на укладку. Вечером выступление. Новая программа. Приедешь посмотреть?

– Сегодня не могу, – он покачал головой. – Партнерам своим в баню обещал пойти. Водка, соленая рыбка и футбол.

– У-у-у, какая скукотища! – Рассмеялась она.

– Обещаю вернуться до того, как вернёшься ты, – он поцеловал ее в нос.

– А как же я могу позвонить и сказать, что заболел, отменить все встречи? – Поддела она его.

– Росана, а что толку их отменять? Ты ведь своё выступление в местном кабаке не отменишь? – Не остался он в долгу.

Росана прикусила губу. Муж был прав.

– Иди сюда, – он притянул ее к себе и накрыл ее рот длительным поцелуем. – Не могу от тебя оторваться, такая ты… Невероятная! – Смотрел он ей прямо в глаза. – Такая же, как тогда, когда я встретил тебя в первый раз… Ты помнишь?

И Росана кивнув ему в ответ, устроилась у него на груди. Слушая биение его сердца, она закрыла глаза и погрузилась в воспоминания…

… Они встретились с Вадимом Вельским совершенно случайно. После того, как Колчин у себя в больнице вывел ее из запоя, она ушла оттуда все еще в полной растерянности, не понимая, что ей делать дальше со своей жизнью. Сердце ее было разбито.

Весь март Росана просидела дома, пересматривая старые фильмы в компании Риточки, которая не выпускала подругу из-под своего контроля ни на день. А в апреле она решила приступить к репетициям и вернуться на сцену. Музыканты, с которыми она работала ранее, были несказанно рады, так как количество заказов из-за отсутствия вокалистки у них поубавилось. Они пытались работать с другими певицами, но такого фурора, как тандем с Вишней, произвести не получалось.

Однажды, где -то в конце апреля, возвращаясь с репетиции, она шла через бульвар к своей машине. В этот раз припарковаться около здания не получилось, и она оставила свою машину во дворе девятиэтажки, находящейся на другой стороне бульвара.

Цокая каблучками, она старательно обходила лужи, жутко сожалея о том, что сегодня, в такую погоду, она надела белые туфли и белый твидовый костюмчик: юбку и пиджак.

Когда Росана подошла к пешеходному переходу, загорелся зелёный, и она медленно начала переходить дорогу. Из-за угла вылетел чёрный «Хаммер» и водитель, не успев вовремя сбавить скорость, сделал резкий разворот прямо перед ее лицом, обрызгав ее с головы до ног грязной водой из огромной лужи.

Росана замерла с открытым ртом, не в силах вымолвить и слова. Испорченный костюмчик стоил бешеных денег. Когда-то она отдала фарцовщикам за него почти всю свою месячную зарплату.

Задняя дверь затормозившего в нескольких метрах «Хаммера» открылась, и из нее выскочил высокий мужчина с тёмными волосами и светло-голубыми, словно небо, глазами.

– Девушка, о Господи! Вы целы? – Подбежал он к ней.

– Я-то цела… А вот костюм придётся выкинуть… -Разочарованно вздохнула она, пытаясь достать из сумочки платок, чтобы хоть как-то исправить это недоразумение.

– Простите меня. Это я подгонял моего водителя. Я опаздываю на очень важную встречу, вот он и гнал, как угорелый.

Она со вздохом посмотрела на него и принялась оттирать темные пятна с пиджака.

Он посмотрел на испачканную одежду – платком ничего не исправить.

– Я перед вами так виноват! Испортил вам такой красивый костюм и, по всей видимости, дорогой… Я готов оплатить вам стоимость причиненного ущерба! Если хотите, пока я на встрече, мой водитель отвезет вас в бутик «Бэлла», мне кажется, там вы сможете найти что-то подходящее…

– «Бэлла»? – Переспросила Росана, продолжая усиленно тереть пиджак.

– По-моему, у них были услуги химчистки…

– Ох… – Остановилась она, убирая платок в сумочку. – Мне кажется, все безнадежно испорчено…

– Не отказывайте мне! – Дотронулся он до ее руки. – Поезжайте! Все за мой счёт. Выбирайте, что хотите. А потом в дополнение, я бы еще хотел угостить вас кофе. Ну как? Согласны?

– Я не… – Она огляделась по сторонам.

Все происходящее казалось ей какой-то постановкой.

– Вот и отлично, – мужчина схватил в конец обескураженную Вишню за руку и потащил в машину.

– Как вас зовут? – Спросил он, устраиваясь рядом на заднем сиденье.

– Росана.

– Какое красивое имя… – Он заглянул в ее синие глаза. – А меня зовут Вадим. Вадим Вельский. Я один из директоров банка «ВРП», куда я, собственно говоря, и опаздываю!

– Странное название у вашего банка «ВРП»… – Она смотрела на него, пытаясь понять, может ли она ему доверять.

– Коммерческий банк. Назван в честь меня и моих партнеров: Вельский, Рознин, Панин, – пояснил он. – А вы чем занимаетесь?

– Я пою.

– И танцуете, наверное, тоже? – Засмеялся он. – Фигура у вас отличная. Не сочтите за бестактность. Так все-таки, где вы работаете?

– Я пою, – более убедительно повторила она. – Не танцую.

– Ах, понял, понял. Вы не пошутили, – улыбнулся он.

– Нет, какие шутки? Я певица. В ресторанах пою, таких как «Русский», «Кабачок», «Фортуна», ну, и прочие.

– То-то я подумал сперва, что я вас где-то видел. Это у вас на сцену рояль всегда выкатывают?

– У нас, – кивнула Росана.

– Ох, ну там на сцене, вы просто божественны! – Восхищенно отозвался Вадим. – Вот, мы и к банку подъехали. Миша, – обратился он к водителю. – Отвези Росаночку в итальянский бутик «Бэлла» на Ленинградской. Все, что она выберет, оплатишь. Понял?

Водитель молча кивнул.

– Часа полтора вам хватит?

– Хватит, – кивнула Росана.

– И пожалуйста, не стесняйтесь. Выберите себе любой наряд, какой пожелаете. Потом возвращайтесь, и мы выпьем кофе в каком-нибудь приличном заведении. Например, «Веранда», вы там когда-нибудь были?

– Нет, – покачала она головой.

– Кофе там отменный. Такого в городе нигде нет. Это я вам гарантирую! Все, я побежал. До встречи! – Вадим открыл дверь и вышел из автомобиля.

Водитель действительно повёз ее в бутик «Бэлла» на Ленинградской. Росана никогда в нем не была, но ни раз слышала, что в нем одевается жена мэра, жена губернатора, любовницы депутатов и вообще все те, кто был связан с политикой и имел большие деньги, тратили их в этом итальянском бутике.

Запарковал «Хаммер» на стоянке, принадлежащей бутику, водитель открыл для нее дверь, и она аккуратно вышла из автомобиля.

– Идемте, – он протянул ей руку, чтобы помочь обойти лужу.

– Простите, вас, кажется, зовут Михаил? – Спросила Росана.

– Да, можно просто Миша. – Кивнул он и замолчал.

Внутри бутика их встретила девушка-продавец модельной внешности и поинтересовалась, чем она может помочь.

Росана указала на свой костюм и объяснила, что ее обрызгала машина. Девушка, с сожалением посмотрев на испорченные вещи, предложила ей несколько вариантов: красный брючный костюм, фиолетовую юбку, идущую в комплекте с серой блузкой, и элегантное светло-голубое приталенное платье с тонким белым поясом и расшитыми вставками на плечах в виде «погон».

– Платье, – решительно сказала Росана и пошла в примерочную.

– Знаете, мы нашим клиентам предлагаем услуги химчистки. Если хотите, я могла бы показать ваш костюм мастерам, может, стоить попробовать очистить эти пятна… Жаль, такой качественный пошив… – Рассматривала девушка ее белый пиджак.

– Почему нет? – Согласилась Росана и мило ей улыбнулась. – Но для начала давайте меня переоденем?

Продавец протянула ей платье и через пару минут спросила:

– Как размер? Подошёл?

– Идеально! У вас глаз-алмаз, – Росана распахнула шторки и вышла из примерочной, покрутившись у зеркала.

– И с туфельками вашими смотрится отлично!

– Беру, – Росана посмотрела на Мишу.

Тот, молча кивнув, пошёл на кассу.

– Химчистку попробуем на ваш костюмчик? – Считала девушка на калькуляторе.

Росана снова посмотрела на Мишу, и тот снова молча кивнул.

– Да, – ответила Росана.

– Итого… – Девушка назвала сумму, превышающую три месячных зарплаты Росаны, и она было схватила водителя, открывающего барсетку, чтобы достать деньги, за руку. Но он с железным лицом и, поджав губы, отрицательно покачал головой.

Ей ничего не оставалось поделать, как отступить. Не ставить же его в неловкое положение, к тому же его хозяин здесь, скорее всего, тоже одевается… Да и, в конце концов, если бы банкир не хотел тратиться, стал бы он отправлять ее в самый дорогой бутик города?!

Они вышли из магазина и подошли к машине:

– Спасибо, Миша. – Поблагодарила Вишня, а он вытаращил на неё глаза:

– Мне-то за что? Я вам весь костюм испортил. Хозяин вон сколько бабла отвалил за платье новое…

– Миша, спасибо, что отвезли в магазин.

– А, да пожалуйста, – он открыл перед ней дверь. – Росана, вы это… Извините, что так вышло. Я, кстати, вас в ресторане с пацанами часто видел тоже. Шансон вы там пели. Круто. Душевно.

– Извинения приняты, Миша. И спасибо за комплименты. Вы такой галантный, – улыбнулась она ему.

Водитель внезапно покраснел и закрыл за ней дверцу «Хаммера».

Когда они подъехали к банку, Вельский уже ждал у входа и разговаривал с кем-то по телефону. Около него стоял охранник, одетый в форму.

Увидев «Хаммер», Вадим быстро попрощался, засунул мобильник в карман пиджака и направился к ним.

– Миша, гони в «Веранду». Время пять вечера… Для кофе поздновато, а вот для бокала вина, самое то! Как провели время в бутике? Платье выбрали красивое! – Оценил он.

– Спасибо. Костюм, они сказали, попробуют очистить. Как вы и говорили, прямо в бутике есть химчистка для клиентов.

– Отлично!

– Как прошла ваша встреча?

– Скучная. Жутко скучная. Цифры и бумажки, кругом голова. – Улыбнулся он, заглядывая ей в лицо.

Вскоре они подъехали к «Веранде». Вадим вышел из машины первым и открыл дверцу для Росаны, протянув ей руку.

– Божественна! – Сказал он, разглядывая ее длинные стройные ноги. – И цвет вам к лицу. Перейдём на ты?

– Перейдём. Почему нет? – Немного отчужденно сказала она, не совсем понимая, как ей следует себя вести. Ведь с момента болезненного расставания с Немцем это был ее первый выход в свет с мужчиной.

Вадим же, наоборот, чувствовал себя уверенно. Он знал с первых минут, как встретил Росану, чего он хочет. Он взял ее крепко за руку, всем видом показывая, что она теперь с ним, и они направились к дверям кафе.

Оказавшись внутри, администратор взяла меню и повела их по длинному коридору первого этажа, на улицу, где под стеклянной крышей повсюду стояли светлые плетеные столики и стулья, за которыми уже сидели люди. Вокруг в белых горшках были расставлены большие зелёные растения в виде пальм. Все заведение было окутано мелкими лампочками с белым светом. На улице начинало смеркаться, и это делало атмосферу кафе романтичной.

Росана с интересом разглядывала посетителей «Веранды». Она не увидела ни одного знакомого лица. Публика, посещавшая данное заведение, сильно отличалась от той, что приходила в рестораны, в которых выступала она.

«Так вот, куда ходит высшее светское общество, – подумала она про себя. – Надо будет привести сюда Ритку. Чего только будет стоить, посмотреть на ее лицо», – усмехнулась она про себя.

Они присели за свободный столик. Администратор положила рядом меню и подозвала официанта. Тот наполнил стаканы водой и пообещал вернуться через несколько минут, чтобы принять у них заказ.

– Поужинаем?

– Я не голодна.

– А я бы съел чего-нибудь мясного. Может, рыбу? Они запекают отличную белую рыбу! – С волнением предложил Вадим.

Ему так хотелось, чтобы она согласилась. Ведь ужин предоставит им возможность пообщаться подольше.

– Я мало ем и много пью, – призналась Росана. – К тому же, курю. Сплошные вредные привычки.

– Куришь? А на голос не влияет?

– На мой не влияет. Для Шансона – самое оно!

– Тогда, нам лучше пересесть в зону для курящих. Я бы хотел, чтобы ты наслаждалась этим вечером…

Вадим подозвал официанта и попросил пересадить их за столик в зоне для курящих. Официант подхватил стаканы с водой, меню и повёл их за собой.

Столики для курящих были расположены во второй половине кафе, на свежем воздухе.

«Умно придумали», – подумала Росана и с удовольствием подкурила сигарету.

Вадим сделал заказ. Закуски, вино и текила для Росаны.

– Ты женат? – Спросила она его в лоб.

Что-то дикое внутри нее прорывалось наружу. Ей вдруг стало все равно на принципы и мораль…

– Нет, с чего ты так решила? – Рассмеялся он, удивленный ее прямотой и довольный тем, что она перешла на ты.

– Странно просто. Банкир, отлично выглядишь… И не женат.

– Скоро буду.

– Ох, есть невеста. Поняла, – немного разочарованно прищурилась она и стряхнула сигарету в фарфоровую пепельницу.

– Нет невесты.

– Ты окончательно меня запутал.

– На тебе женюсь, – подмигнул он ей глазом.

– Очень смешно. Родители против не будут?

– Не будут. Мои родители очень давно живут в Лондоне и ежедневно мечтают о том, чтобы у меня появилась русская жена. Как насчет твоих? Они против такого зятя не будут?

– Я детдомовская. Некому быть против, – отчеканила она.

– Прости… – Он положил свою ладонь поверх ее руки, сжимающей в пальцах зажигалку. – Я не знал. Мне следовало подумать, прежде чем…

– Вадим, не парься. Я взрослая девочка и сопли по этому поводу никогда не распускала.

Подошедший официант поставил на стол закуски из мяса, текилу и, откупорив бутылку красного вина, наполнил бокал.

– Точно не хочешь попробовать вино? Коллекционное, дорогое…

– Нет. Я люблю напитки покрепче.

– За знакомство, – не стал настаивать Вадим и коснулся легонько бокалом ее стакана.

После ужина он отвез Росану к ее машине, которая была оставлена в центре во дворе девятиэтажки.

– Спортивные авто любишь? – Спросил он, помогая ей пересесть в «Целику».

– Нравятся, не могу отрицать, – улыбнулась она, погладив руками руль. – Хочешь прокачу? Пусть водитель за нами едет, если успеет, – хитро улыбнулась она.

Вельского, по которому было видно, что он не хочет расставаться с ней, не нужно было спрашивать дважды.

Росана мчала по пустой ночной дороге на полной скорости, выдавливая из машины все, на что она была способна. Вадим с ужасом вцепился в кресло и в какой-то момент просто закрыл глаза.

Сделав полицейский разворот у своего подъезда, она наконец-то заглушила мотор.

– Приехали. В штаны-то не наделал, банкир? – Громко расхохоталась она.

На что он притянул ее к себе и накрыл ее рот жадным поцелуем. Текила сделала свое дело, Росана была полностью расслаблена и ответила ему взаимностью. Его руки скользили по ее плечам, по ее вздымающейся груди, и по ее телу прошла словно электрическая волна.

– Хочешь подняться ко мне? – Прошептала она, понимая, что, возможно, сейчас совершает большую ошибку.

Нельзя так с мужчинами, в первый вечер, особенно с теми, которые нравятся… Но ей было плевать. Она слишком долго была одна, зализывала свои раны в одиночестве.

– Только если ты этого хочешь, – он поправил прядь выбившихся волос ей за ухо.

– Хватит любезничать, товарищ банкир. Мы ведь взрослые люди. Что ходить вокруг да около? – Открыла она дверь машины и мельком посмотрела на звездное небо.

Сейчас этот абсолютно незнакомый мужчина войдет в ее квартиру, он будет целовать ее…

– Не передумала? – Прервал он ее мысли, коснувшись ее губ.

И она покачала головой.

Оказавшись внутри ее квартиры, Вадим прижал ее к стене, поднимая ее платье.

– Притормози, – попросила она и потянула его за руку. – Идем в спальню.

Он не стал брать ее нахрапом и грубо, нет, он долго и нежно целовал ее шею, грудь, живот, спускаясь ниже и ниже. Долго ласкал ее руками, пока она сама не села на него сверху, чтобы перейти к действию.

Она закрыла глаза и попыталась забыться, но у неё не получалось. К горлу предательски подкатывали слёзы. Тело ее совсем не отвечало на его ласки, так как оно это делало раньше. Волны возбуждения не были достаточно сильными… Даже когда он забылся внутри неё в полном экстазе, она не почувствовала ничего… Ничего кроме пустоты в душе, от которой сердце ее сжалось в маленький комок.

После он нежно гладил ее по спине, целуя ее руки, а она, уткнувшись в подушку, глотала слёзы, стараясь не вздрогнуть и не выдать себя.

– Вадим, я хочу спать, ты можешь уйти и просто захлопнуть за собой дверь, – проговорила она, не отрываясь от подушки.

– Ты хочешь, чтобы я ушёл? – Ошеломленно посмотрел он на нее.

– Да, так будет лучше, – бездушно пробормотала она.

– Что я сделал не так? Скажи! – Он развернул ее к себе и увидел ее красные глаза. – Ты плачешь? Росана…

– Вадим, ты все сделал так. Просто мне будет трудно тебе объяснить, что у меня происходит на душе. Поэтому будет лучше, если ты уйдёшь.

– Я поторопил события?

– Нет.

– Я любил тебя недостаточно нежно? – Смущенно дотронулся он до ее щеки, вытирая слезу.

– О, нет. Ты был прекрасен, – улыбнулась она. – Дело во мне. Я была не готова. Я просто очень сильно любила одного человека. И после болезненного разрыва с ним ты первый, с кем я вступила в связь… Я просто ничего не почувствовала. Я не понимаю, что со мной происходит. Вот и все… Это правда.

– Расставание всегда накладывает отпечаток. Он разбил тебе сердце? – Встревоженно смотрел Вадим в ее глаза, больше всего на свете ему сейчас не хотелось покидать ее. Оставлять ее одну в постели, после того, что испытал он.

– Разбил, – пролепетала она. – И мне так тяжело его вылечить.

– Ты почувствуешь меня со временем. Обязательно почувствуешь. Я обещаю тебе, – он прижал ее к себе и принялся целовать ее соленое лицо.

– Не уходи… Останься. – Вдруг еле слышно попросила она, согреваясь в его горячих руках.

– Конечно, останусь. Я и не собирался уходить, – заверил он.

Она закрыла глаза, лёжа на его груди, и он гладил ее словно маленькую по голове до тех пор, пока она не уснула.

Утром, когда Росана открыла глаза, Вадим все еще лежал рядом и, затаив дыхание, разглядывал ее лицо.

– Ты не ушёл?

– Нет. Ведь я же обещал! – Поцеловал он ее в нос.

– Кофе будешь? – Сонным голосом спросила она и приподнялась на кровати.

– С тобой я буду все, – с удовольствием ответил он.

Вадим наблюдал за тем, как она встала с кровати и скрылась в ванной. Упав лицом на ее подушку, он вдохнул ее запах и закрыл глаза. Вадим знал, что он наконец-то нашел ту, единственную, которую он искал всю жизнь.

Правду говорил его отец: «Когда появится женщина, предназначенная для тебя, ты поймешь это сразу. У тебя не будет сомнений. Это химия любви, происходящая в наших телах, она свыше нашего разума…».

Надев на себя домашний халатик, Росана посмотрелась в зеркало: отекшее лицо, припухшие красные глаза, растрепавшиеся волосы… Нужно срочно привести себя в порядок.

Она умылась, заколола волосы шпильками и оправилась на кухню, чтобы приготовить кофе.

Вадим неслышно проследовал за ней, словно тень, и обнял сзади:

– Выходи за меня замуж? – Отчетливо и глубокомысленно предложил он.

– Все шутишь, банкир Вельский?! – Фыркнула она.

– Какие тут шутки? – Развернул он ее к себе лицом. – Я сделаю тебя очень счастливой. А ты меня.

– И как это я тебя сделаю счастливым?

– А так. Просто будешь со мной рядом, и я буду счастлив! – Подмигнул он ей. – Росана, когда я тебя увидел, я сразу понял, что ты станешь моей женой.

– Банкир, тебе точно чего-то подсыпали вчера в вино в этом буржуазном «Кафе»! – Она смотрела на него как на сумасшедшего, пытаясь понять, шутит ли он или говорит это все на полном серьезе.

– У тебя будет все: водитель, прислуга, охрана. Жить будем в моем коттедже в посёлке, тридцать минут от города. Тебе там понравится. Природа… Все зелено… Хочешь продолжать работать- работай. Не хочешь, не работай. Денег у меня, чтобы тебя содержать, достаточно.

– Ладно, Вадим. Твое предложение звучит крайне заманчиво и невероятно, – хохотнула она, потрепав его по щеке. – Пошутили и хватит. Кофе сейчас выкипит.

Росана ловко вывернулась из его крепких рук и схватилась за джезву. Разлив кофе по кружкам, она поставила их на стол и устроилась на стуле, подтянув колени к груди.

– Росана, я не пошутил. Я сделаю тебя счастливой. Ты будешь за мной, как за каменной стеной, – он подошел к ней и поцеловал в макушку.

– А что, если я никогда не смогу полюбить тебя? – Заглянула она в его светлые глаза, он казался ей чудным.

– Главное, чтобы ты позволила мне любить тебя, – с легкостью отпарировал он, ведь его это действительно не волновало.

– Зачем обрекаешь себя на такие страдания? – Не понимала она, ведь это было так странно.

– Для меня важно, чтобы я любил. Если я тебе буду нравится, то и этого достаточно.

– Вадим, ты сумасшедший, – она покрутила пальцем у виска.

– Нет. Я просто знаю, чего хочу. Выходи за меня?

– Когда? – Еле слышно спросила она, наконец-то осознав, что он не шутит.

– Да хоть сегодня!

– Сегодня не получится. Суббота. ЗАГС закрыт.

– Тогда в понедельник, – решительно сказал он.

И она согласилась… Потому что устала быть одна и плакать по ночам о своей больной неразделенной и преданной любви. Она вдруг захотела, чтобы ее полюбили и сделали счастливой… Возможно, тогда ей удастся склеить свое израненное Женькой сердце.

В понедельник их расписали, а во вторник все ее вещи перекочевали в коттедж Вадима. Риточка, без всяких «но» согласившаяся стать свидетельницей на регистрации брака, была очень удивлена, но, помня, что пережила подруга, была за неё очень рада. Она и на своем опыте знала, что отношения могут завязаться по-разному. Вадим Риточке понравился. Было видно, как он старается угодить во всем Росане, он влюбился в неё с первого взгляда… Только вот взаимных чувств у Росаны пока не возникло, но Риточка не стала ее осуждать, ведь любовь могла прийти со временем. Она понимала, что подруге лучше иметь рядом крепкое плечо и любящего ее мужчину. И такое странное стечение обстоятельств было сейчас на руку…

Друзья и знакомые Вельского его брак восприняли неоднозначно. Для всех оставалось загадкой, как такой богатый и успешный человек женился на простой кабацкой певичке, да ещё и с не очень хорошей репутацией.

Знакомство с ворами и прочими криминальными личностями для Росаны все только усложняло. Каждый раз, когда она выходила с мужем на общественные мероприятия, где их банк являлся спонсором, светские дамы в глаза ей улыбались, а за спиной шептались. Она, как и Вельский, не придавала этому значения и не обращала никакого внимания. Детдомовская закалка научила всегда держать спину прямо и не обращать внимания на лай мелких собак.

Муж понимал, что она себя чувствует не в своей тарелке, да и актриса из неё была никудышная. Не могла она притворяться, как это делали жены его знакомых.

Поэтому он старался всегда быть рядом на таких мероприятиях. Он держал ее за руку, прижимал к себе на виду у всех. Целовал ее, казалось бы, незаметно в шею, чем вызывал жуткую ревность и зависть у собравшейся публики, потому что действовал открыто, а это было непринято в его кругу.

Знакомство с его партнерами по банку было мимолетным на одном из дней рождений какого-то магната, где собралась самая богатая часть города, чтобы выпендриться друг перед другом своими баснословно дорогими нарядами.

– Зачем ты меня сюда притащил? – Шепотом вопросила Росана. – Я, между прочим, выступление отменила… И даже не знаю, кто именинник. Вадим, стыдно, ей богу.

– Перестань, я тебя со всеми познакомлю. И да, я тебе сегодня уже говорил или ещё нет? Ты шикарно выглядишь! – Умиленно подметил он и заглянул ей в глубокое декольте вечернего платья.

– Не говорил, – смутилась она и проследовала за ним в огромный зал, где посередине располагался стол, состоящий из нескольких уровней, на котором стояли разные закуски.

В зале звучала негромкая приятная классическая музыка. Дамы были одеты в пафосные бальные платья, мужчины в смокинги. Официанты разносили на подносах бокалы с шампанским.

– Мне следует взять один для тебя… – Хотел подозвать официанта муж.

– Мне бы что покрепче. Коньяк, например.

– Хорошо, стой здесь, я пойду поищу для тебя коньяк. – Он коснулся кончиками пальцев ее губ, накрашенных красной помадой.

Для нее Вельский был готов отправиться хоть на край света, если потребуется.

– Не уходи, – она обескураженно смотрела на него.

Меньше всего ей хотелось остаться одной посередине этого огромного зала среди этих незнакомых богемных людей, которые кидали в ее сторону острые взгляды.

– Пять минут. Я обещаю, – сообщил Вадим и скрылся в толпе.

Она стояла и задумчиво разглядывала стоящую рядом колонну с золотистым покрытием и вылепленными ангелами у основания. Один из ангелов держал в руках небольшой щит, украшенный фигурой в виде солнца.

Она дотронулась до груди, на которой висел золотой медальон, подаренный когда-то Немцем…

– Такая красивая девушка и одна? – Вырвал ее из размышлений подошедший к ней незаметно высокий мужчина, одетый в темно- синий смокинг. Лицо его украшала аккуратно выбритая бородка и усики.

– Не совсем одна. Мой муж отправился за коньяком. – Улыбнулась она ему, скорее всего, из вежливости, чем от радости. У нее не было никакого желания вступать в светские разговоры.

– Ох, любите что покрепче, – усмехнулся он. – Заинтересовались колонной?

– Очень интересный стиль, – кивнула Росана, боясь ошибиться в названии. В живописи и архитектуре она мало что понимала. – И так красиво золотистой краской обработано. Будто настоящее золото.

– Это и есть настоящее золото.

– Хозяин, наверное, вложил в это искусство огромные деньги…

– Я скажу вам даже больше, хозяин сидит на золотой жиле. И всё в его мини-дворце покрыто настоящим золотом. Видите эти разносы, с которыми бегают официанты?

– Да…

– Золотые, – цокнул он. – А вот эти фарфоровые тарелки, на которых лежат закуски.

– Тоже покрыты золотом?

– Представьте себе! Вы ещё не видели туалетную комнату! – Вальяжно заявил он.

– Нет, ещё не видела. Но уже представляю, – округлила глаза Росана, подавляя рвущийся наружу смех.

Ей было тяжело понять такую одержимость золотом.

– Андрей, – представился гость, взял ее за кисть и поцеловал холодные пальцы.

– Росана.

– Росана, а вы случайно не жена Вадима Вельского?

– Случайно, да.

– А я его партнер Андрей Рознин. Наконец-то мы с вами познакомились, а то Вадим вас прятал все время, мы уже начали думать, что, может, вы страшненькая. А вы очень красивая…

– Мы?

– Третий партнер – Панин и я.

– Ах да, банк «ВРП». Что вы, Андрей. Он меня не прятал. Мы с вами ходим на разные мероприятия, поэтому, видимо, не пересекались, – продолжала мило улыбаться она, мельком посматривая ему за спину в ожидании возвращения мужа.

– Это правда. Зачастую туда, куда иду я, не идёт Вельский и Панин. Куда идёт Панин, не хожу я и Вадим. А вот и он! – Кивнул он куда-то в сторону.

Вадим подошел со стаканом с коньяком и протянул Росане.

– Познакомились? – Приобнял он жену за талию.

– Да. Что же ты раньше скрывал от нас такую красоту?

– Не скрывал. Не было удачного момента, чтобы всех представить. Там за столики начали всех рассаживать, сейчас начнется вечерняя программа.

– Так идемте, – Росана взяла мужа под руку.

Ей было некомфортно находиться в компании Рознина. Он смотрел на нее оценивающим взглядом, в котором, как ей показалось, присутствовала насмешка.

В этот вечер она познакомилась и с Паниным, еще одним партнером ее мужа. Он, в отличии от Рознина, оказался человеком неразговорчивым. То ли от того, что рядом с ним сидела не совсем довольная жена, или просто любовница (Росана у Вадима этой детали не уточнила), то ли он был просто уставшим после рабочего дня.

Через пару часов гости изрядно подвыпили и стали подсаживаться друг к другу за столики, шушукаясь и обмениваясь лживыми комплиментами.

Вот и к ним подсела одна дама в красном пышном платье, обвешанная огромными бриллиантами.

Она расцеловала Вадима в щеки, проигнорировав Росану, и спросила, как дела в банке. Муж завязал с ней светскую беседу и вдруг до неё донеслось:

– Вадим, кто эта женщина? Ходят слухи, что ее видели в ресторанах, где собирается неприличная публика.

– Это моя жена, Росана Вишнар.

Во взгляде дамы читалась неприязнь.

– Я не знала, что ты женат. Когда ты успел, Вадим? И на ком? Она не из нашего круга. Я слышала, что ты связался с какой-то непонятной девкой…

– Уважаемая, – уставилась на нее Росана таким взглядом, что та невольно поежилась. – От мужа моего отвалила, пока я тебе в глаз не дала! – Громко выдала она.

Терпение ее лопнуло. Да, она не принадлежала к этому кругу богатых и знаменитых личностей города «N», но это не было поводом относиться к ней неуважительно, словно она какая-то зверушка.

– Росана! – Ахнул Вадим. – Господи, немедленно извинись.

– Ещё чего! – Фыркнула жена. – Она пусть извиняется. Говорить о ком-то в его присутствии в третьем лице – невежливо.

Лицо дамы побагровело. Рознин от удивления перестал жевать и потрогал свои усики. Панин с интересом посмотрел на Росану, в глубине души радуясь, что хоть кто-то осадил наглую и зажравшуюся жену владельца «Леспрома» и поставил ее на место.

– Да кто ты такая?! – Поднялась она из-за стола. Щеки ее были красными, ноздри гневно раздувались в стороны. – Бандитка с большой дороги!

– Я жена банкира, у которого ваш муж в банке хранит на счету украденные у простых людей деньги. – Выдала Росана на-гора и попала в точку.

Дама стала от злости и негодования странно разевать рот, пытаясь найти нужные слова.

Вадим смотрел в ужасе на жену, ему было стыдно за ее поведение.

– Она не это имела в виду. Милейшая… – Взял он даму за руку.

– Нет, дорогой. Я сказала все, как думаю! – Вишня не стала отказываться от своих слов и вышла из-за стола.

Внутри нее все кипело и бурлило, она могла бы сказать этой тетке еще и похлеще, и, если бы не муж, точно двинула бы ей по роже.

Как же сложно избавиться от старых замашек! Все, что ей сейчас было нужно, это скинуть возникшее напряжение.

Пройдя мимо столиков к центру ресторана, она подошла вплотную к ведущему вечера и шепнула ему что-то на ухо.

Тот, довольно улыбнувшись кивнул.

Вадим, зорко наблюдавший все это время за женой, сильно напрягся: черт, с женой директора «Леспрома». Ведь ему больше и, правда, будет негде хранить ворованные деньги. Банков в городе не так много, а таких, которые предлагают шикарные условия, как это делал «ВРП», так и подавно. А вот испортить дружбу с магнатом, чьё день рождение праздновалось сегодня в ресторане, ему не хотелось.

Он взволновано прикусил губу, ожидая очередной выходки взбалмошной жены. Конечно, он мог выскочить из-за стола и остановить ее, увести из зала, прочитать ей лекцию о том, как нужно вести себя в обществе… Но что-то останавливало его, и это что-то была сама Росана, ведь больше всего на свете он боялся потерять ее…

– А сейчас, для именинника и его гостей прозвучит песня! – Сказал ведущий и поставил микрофон рядом с роялем, стоящем у танцпола.