Сейды

Глава 1. Ангелы душного леса

Саломанья подошла к лесу. Она никогда прежде не видела такого странного леса. Он был серый, словно с него смыли краску, редкий листочек сверкал зеленью, другие же были сухими и скрученными. Не было слышно ни пения птиц, ни шелеста листвы. Тишина была не живая, тяжелая, какая бывает в темном подвале многоэтажного дома.

Деревья застыли в угрожающих позах. Вытянув из земли часть мощных корней, они готовы были начать движение, словно ждали сигнал, чтобы, оскалив от радости коричневые, кривые зубы, протянуть длинные толстые ветви и, издав скрипучий хруст, схватить непрошеного гостя.

Но ни странность леса, ни зловещая тишина не насторожили девочку. Она направилась вглубь по заросшей корнями тропе, и вскоре дорожка привела ее к замку – такому же странному, как и лес.

Если смотреть на замок прямо, он был невысоким, но стоило поднять голову, он вытягивался вверх, и нельзя было увидеть шпили на крыше. Дверь в замок тоже менялась, словно плыла в тумане: то прямоугольная, то овальная. Ступеньки на крыльце шевелились, как волны, их было то четыре, то шесть, они были то широкие, то совсем узкие.

Саломанья подошла к замку и шагнула на ступеньку крыльца, и тут же серый цвет ступени перекинулся на ее ногу.

Саломанье стало не по себе, она уже развернулась, чтобы уйти, как услышала голос:

– В нашем душном лесу гости! Здрасьте!

Девочка обернулась, на крыльце стояли три ангела. С прозрачными крыльями, такие же серые и бесцветные, как все вокруг, лишь яркие зеленовато-коричневые глаза пронзали пространство.

– В к-каком лесу? – Саломанья так растерялась, что не ответила на приветствие.

– Ду-ушном, – хором протянули ангелы.

В этот момент девочка ощутила, какой тяжелый здесь был воздух, ей захотелось открыть окно, но в лесу это сделать невозможно. Ей почудился запах сырой плесени, и во рту появился неприятный кисловатый привкус.

– Кто ты? Как ты сюда попала? – ангелы растягивали губы в недоброй улыбке.

– Я – Саломанья. Я гуляла. – Она уже хотела бежать, но тело точно сковало ледяным панцирем, оно не подчинялось ей.

– Саломанья? – теперь говорил один ангел. – Как радостно! Коллега! Не та ли это Саломанья, что собирает сны?

Теперь девочка вспомнила про ангелов душного леса, ангелов страшных снов. Когда Саломанья была совсем маленькая, бабушка рассказывала ей о них. Ангелы душного леса носили на поясе мешочки с жуткой травой, очень любили пыльные и душные комнаты. Еще приглядывали тех людей, кто много ел перед сном или ссорился, а ночью сыпали эту траву на спящего, вызывая у него страшные сны. И сами смотрели эти сны и веселились.

Когда-то они были обычными ангелами, приходящими к тем, кто звал на помощь. А люди, попав в беду, давали обещания делать все, чтобы снова не попадать в опасные ситуации. Но не исполняли свои обещания. И крылатые защитники устали хранить ленивых, эгоистичных и неблагодарных людей. От обиды, что их не ценят, ангелы решили проучить тех, кто не хотел заботиться ни о себе, ни о других. Они нашли колдунью-травницу в зачарованном лесу, и она научила их готовить травы, аромат которых вызывал кошмарные сны. За это она взяла с ангелов клятву, что они поселятся в ее лесу. Заложники своего обещания, они стали заготавливать жуткие травы, аромат которых витал в воздухе, и, вдыхая его, ангелы стали безжалостными и бесчувственными, а после смерти ведьмы совсем остались жить в ее замке.

– Давай-ка мы доложим в твою сумочку страхов и ужасов! – широкие улыбки ангелов были еще более зловещими от холодных суженных глаз.

– Нет! – вскрикнула девочка и быстро начала доставать из сумки свежий морской ветер. Ветер мощной волной отбросил ангелов, а Саломанья торопливо расплела косу, как делала всегда, чтобы вернуться из мира снов.

Оказавшись дома, Саломанья ругала себя за неосторожность и обещала никогда больше не подходить к этому лесу, тем более что хорошо запомнила туда дорогу.

На следующий день она снова отправилась в мир снов. Как люди чувствуют запахи и вкус, Саломанья безошибочно чувствовала время. Это было важно для нее, потому что в мире снов время течет совсем не так, как наяву, а намного медленнее, да еще в разных снах по-разному. В одном сне минута равна половине ночи, в другом полчаса в мире сна – это несколько дней и даже лет на Земле. Но Саломанья безошибочно определяла, сколько прошло времени, и не терялась во снах.

В эту ночь, отправившись в мир снов и желая совсем забыть злых ангелов, она гуляла в апельсиновом саду, каталась на лодке по голубому озеру, разговаривала с разноцветным попугаем, любовалась цветами и чувствовала себя совершенно счастливой. Расплетая косу, чтобы вернуться обратно, она почувствовала, что очень устала.

Оказавшись дома, девочка поняла, что прошла не ночь, а много лет. Дом был тот же самый, но только дети, с которыми она дружила, выросли, и она не решалась появиться перед ними.

Сначала Саломанья не могла понять, что произошло, как такое могло случиться. Она даже плакала, потому что чувствовала себя очень одинокой, но потом поняла, что ангелы душного леса украли у нее чувство времени.

Девочка снова заплела косу. И направилась к душному лесу. Подойдя к серому лесу, она сразу почувствовала запах сырой плесени и сморщилась, но, подумав, что нет у нее другого выхода, направилась к призрачному замку.

Только она подошла к обители злых ангелов, как они тут же появились на крыльце.

– Саломанья! Наконец-то! За снами пришла?

– Нет! Я не чувствую время! Что вы сделали со мной? – голос девочки был очень строгий.

– Мы? Да что ты? – кривляясь, произнес один из ангелов. – Разве мы можем что-нибудь сделать?

– Это нечестно!

– Честно? Что это такое – «честно»? У тебя есть «честно»? Ты видел «честно»? Как выглядит это «честно»? – тот же ангел картинно распахнул глаза, по очереди обращаясь к ангелам рядом с ним.

Юная волшебница почувствовала жар в груди от страха и гнева:

– Послушайте! Я должна чувствовать время! Может, я смогу что-то сделать для вас?

– Конечно! – ангел вдруг стал очень серьезным. – Какая ты молодец! Ты решила с нами договориться? Да ты еще и смелая!

Страх подбирался к Саломанье, сковывая ей руки и ноги.

– Обмен! Нам подойдет обмен! Мы снимем с тебя чары, а ты отдашь нам подушку! Удобная вещица! – ангел зло улыбнулся: – Согласна?

– Нет!

– Почему?

– Вы смешаете страшные и добрые сны.

– Конечно смешаем! Обязательно! Каждый делает свое дело!

И тут ангелы стали спускаться по лестнице. А Саломанья попыталась расплести косу, но руки не слушались, пальцы словно онемели. Ангелы наступали, зловеще улыбаясь.

И тогда девочка, собрав все силы, мотнула головой, схватила себя за косу и дернула что было силы. Клок волос остался в руках, и коса расплелась. Растворился душный лес, исчезли злые ангелы. Но комната, в которой стояла Саломанья, была незнакомой. Она никогда не была здесь прежде.

В отчаянье Саломанья опустилась на колени и заплакала, она поняла, что даже вернуться домой она теперь не может.

Глава 2. Саломанья и Ярофей

Саломанья принадлежала к тому роду волшебниц саломаний, что во все времена детей купали и спать укладывали, сон приносили да сказки рассказывали. Говорят, что далекая прапрабабка Саломаньи самого младенца Иисуса купала. Правда это или нет, кто же теперь скажет. Но саломаньи обладали по-настоящему волшебными способностями, и этот дар продолжал передаваться потомкам.

Саломанья жила между реальным миром и миром снов, переходила из одного в другой так же легко, как люди ходят из комнаты в комнату.

Для того чтобы попасть в мир снов, Саломанья заплетала косу из четырех прядей и приговаривала: «Как сплетаются четыре пряди, так сплетаются день и ночь, утро и вечер и открывают ворота в сны – сны добрые, сны красивые, сны счастливые». Расплетая косу, она возвращалась обратно туда же, откуда отправилась в сны.

В другое время Саломанья носила и распущенные волосы, и обычную косу из трех прядей, засыпала как все люди, и сны не тревожили ее.

Другим даром саломаний была способность проходить сквозь стены и по своему желанию являться людям или оставаться невидимыми. Юная волшебница Саломанья показывалась лишь детям, и они всегда были рады появлению волшебной подруги. Взрослые же пугались, случалось до обмороков, кричали, размахивали руками. Было такое лишь несколько раз, но с тех пор являться перед взрослыми Саломанья не решалась. А чтобы стать заметной, ей достаточно было сильно потереть ладони, чтобы разогреть их. И все же без воли Саломаньи люди могли заметить юную хранительницу снов. Если она сильно волновалась, ладони потели, становились жаркими, а Саломанья – заметной, поэтому всего, что ее могло напугать, маленькая волшебница старательно избегала.

Внешне она была очень похожа на обычную девочку со светлыми волосами, голубыми глазами, в голубом платье. Она всегда ходила в мягких тапочках, а потому передвигалась совершенно беззвучно. И главное, что было у девочки, – это, конечно, ее подушка со снами и легкий, теплый плед. Юная волшебница собирала в подушку самые яркие, чудесные впечатления и превращала их в сны. И тот, кому посчастливилось спать на ее подушке, погружался в мир сказочных, добрых и красивых снов. А укрываясь пледом Саломаньи, спал легко и спокойно.

И подушку, и плед Саломанья убирала в сумочку, в которой также хранила звезды и полумесяц. Если хотелось украсить комнату в ночной темноте, она легким жестом выпускала звезды и месяц из сумки, и они, поднявшись под потолок, тонкими мягкими лучиками освещали комнату.

Однажды она отправила в сумку морской ветер, и он с удовольствием там поселился.

Саломанья очень дорожила своими волшебными вещами и всегда носила с собой.

Так было принято в роду саломаний, что девочка, достигнув десятилетнего возраста, могла уйти жить в другой дом из родной семьи при условии, что знала много сказок и легко обращалась со снами.

Наша Саломанья жила в большом деревенском доме и подружилась с девочкой Катей, которая приехала на лето в деревню к бабушке. Катя уговаривала Саломанью поехать с ней в город, и та согласилась. Так юная волшебница поселилась в высоком многоквартирном доме и познакомилась с другими детьми.

Живя между двумя мирами, днем и вечером она играла с друзьями, читала книжки, гуляла во дворе, а ночью отправлялась в мир снов.

Саломанья обожала мир снов. В нем было все: фруктовые сады и ароматные цветочные поляны, веселые, журчащие реки и соленые моря, безмолвные горы и многоголосые города, говорящие звери и музыкально щебечущие птицы.

Но после встречи с ангелами душного леса уходить в мир снов, не зная, когда и куда она вернется снова, Саломанья опасалась. Она не знала, что с этим делать, и чувствовала себя совершенно несчастной.

Вечером девочка сидела у окна на лестничной площадке и смотрела на дождь, когда раздался тихий голос:

– Привет! Ты кто?

Она обернулась и увидела рыжеволосого мальчика.

Он улыбался и был похож на солнце, выглянувшее из-за туч. Саломанья сразу поняла, что это вовсе не мальчик, а домовой. Он был так похож на ее знакомого домового мальчишку, жившего в деревне по соседству.

– Привет! Я – Саломанья.

– Саломанья? Та Саломанья, что детей в бане купает и песни поет?

– Да! А ты откуда знаешь?

– Кто в деревне Саломанью не знает? «Бабушка Саломанья водицы принесет на рост, на здоровье, на крепкий сон…» – задорно пропел домовой. – Я эту песню песенную сто раз слышал.

Саломанья была поражена. Это и правда был старинный заговор, который шептали детям в бане.

– А ты откуда про деревню, про баню знаешь? Там твой дом?

– Эх, беда бедовая, теперь здесь мой дом. Может, повезет, я снова в деревню вернусь… Знаешь, тут так мало интересного! Даже дружить не с кем! Ни коров, ни коз, даже свиней нет! Одна только черная кошка Барька, хоть есть с кем в футбол погонять. Да носки носочные под кроватями собрать. Носки – от тоски! Красивые порой встречаются, – с улыбкой произнес домовой и погладил полосатые цветные носки, прикрепленные у него за поясом.

Ярофей – так звали домового – болтал, красноречиво размахивая руками, а девочка слушала его, и ей становилось тепло и радостно.

Так Саломанья и Ярофей появились в жизни друг друга.

Если Саломанью могли видеть дети, то о существовании Ярофея можно было только догадываться – особенно когда в очередной раз исчезали носки. Когда заканчивались все логические доводы, куда мог пропасть один носок из пары, вот тогда и появлялись догадки, что к этому имеет отношение кто-то невидимый. Домовой Ярофей действительно увлекался носками: он собирал и коллекционировал их, а некоторые даже носил за поясом как особые украшения. А мысли показываться кому-либо добровольно домовой даже не допускал, хотя это тоже могло случиться, так же как с Саломаньей.

Внешне Ярофей был похож на рыжеволосого мальчишку лет семи в белой рубашке и просторных бордовых штанах. На ногах у него были плетенные из толстых грубых ниток лапти.

Ярофей попал в этот большой многоэтажный городской дом в большой корзине с яблоками, приехав с одной старушкой из деревни. И, не сумев унять своего любопытства, отправился изучать квартиры, перебираясь сначала по воздуховодным трубам, а освоившись с кирпичными стенами, через углы путешествовал из квартиры в квартиру.

Когда же он, наконец, вернулся к корзинке, в которой прибыл сюда, старушка уехала, а где находится его дом, Ярофей понятия не имел.

Испугался домовой не на шутку. Бегал из квартиры в квартиру, даже плакал. Тогда и натолкнулся он на мужчину, который, вытаращив глаза, уставился на домового, потом снял тапок с ноги, чтобы кинуть в него, а Ярофей, сообразив, что дело плохо, понесся через комнаты, пока не вылетел на лестничную площадку, и забился в угол маленькой каморки между этажами.

В этой маленькой, забытой всеми кладовке он и устроил свое жилище. Место это ему нравилось, потому что, по крайней мере, сюда никто не заходил.

А потом Ярофей встретил Саломанью, которая тоже не так давно появилась в этом доме, попав сюда после встречи с ангелами душного леса. Девочка и домовой были очень рады встрече и быстро подружились. А потом Саломанья подружилась с девочкой, которую по совпадению звали Катей, и снова все становилось как прежде.

Но однажды Саломанье очень захотелось в мир снов, хоть плачь. Она ходила по комнате и не могла унять этого желания. «Может, уже все в порядке? Может, я тогда напугалась, поэтому вернулась не туда?» Тоска из самого сердца подбиралась к глазам, чтобы выйти горячими слезами. «Я попробую, я совсем на минутку», – решительно произнесла Саломанья и заплела косу. Совсем чуть-чуть погуляла она в весеннем лесу и послушала соловья, а вернувшись, нашла Ярофея лежащим на чемодане в своей каморке. Но только сейчас домовой был совсем прозрачным, даже призрачным. Он лежал на чемодане, а чемодан был отчетливо виден сквозь его тело. Бордовые штаны стали бледно-розовыми, а рыжие волосы – почти бесцветными. На бледном лице с темноватыми кругами вокруг глаз застыла горечь, натянув губы в тонкую стрелку.

– Ярофей, милый, что с тобой?

Она обняла его и заплакала. Горячие слезы падали на бледные щеки, и цвет постепенно возвращался к лицу домового. Веки дрогнули, он открыл глаза.

– Саломанья! Где ты была так долго? Ты бросила меня? – прошептал домовой.

– Бросила? Ты что? Я лишь немного прогулялась во сне.

– Немного прогулялась? Тебя не было месяц. Разве ты не знаешь, что от тоски тоскливой умереть можно?

– Знаю, конечно, Ярофей, прости меня! Но что с тобой? Ты стал такой прозрачный.

– Как – что со мной? Домовые так умирают. Просто исчезают – и все, – ясные глаза Ярофея были полны блестящих слез. – Ты больше не уйдешь?

– Нет.

– Ну все, не плачь! – Ярофей вытирал слезы со щек девочки. – Улыбнись, пожалуйста. Я же не умер! Ты только больше не уходи так надолго.

– Не уйду, конечно, не уйду, – Саломанья снова обняла домового.

С тех пор она не ходила в мир снов, но желание вернуться туда, не потеряв реальный мир, не стало меньше. Так чувствует себя ребенок, который понял, что никогда больше не сможет выйти на улицу, не сможет гулять, бегать и веселиться под открытым небом, не сможет чувствовать свежий ветер в волосах, щуриться на солнце, не наступит в весеннюю лужу, утопившую в себе целый сугроб, не уткнется носом в весенний цветок, не коснется ладонью молодой зеленой травы. И много чего не случится, что происходит только там, за пределами дома.

Радость, собрав чемодан с вещами, уехала, не оставив адреса. Как ее вернуть, Саломанья не знала. И постепенно страстное желание превратилось в мечту, дорога к которой была закрыта.

Глава 3. Таинственный камешек

Допущенная в мир снов Саломанья спала так же, как спят все люди. Но после встречи с ангелами душного леса что-то изменилось, будто сломалось или нарушилось взаимопонимание между юной волшебницей и миром снов.

Теперь, ложась отдохнуть, девочка не была уверена, что непонятный странный сон не пробьется, лишая ее покоя. Сон, который снова и снова без спросу являлся, был полон загадок. В этом сне ее окружали камни – большие и маленькие, серые и цветные. Камни словно выплывали из неведомого пространства и растворялись в воздухе. А затем появлялся шорох и распахивались призрачные крылья. Саломанья пыталась рассмотреть их, но не могла, они исчезали, как холодная снежинка тает на теплой руке, оставляя лишь прозрачную каплю. И голос тихий, но отчетливый снова обращался к ней: «Иди с ним, Саломанья! Помоги мне!» Почему являлись камни, кому принадлежали крылья, с кем нужно было идти и кто говорил – она не понимала.

Вот и сейчас она лишь прилегла, даже уснуть толком не успела, как камни вновь обнаружили свое присутствие, а потом появились странные тени, серые очертания незнакомцев, и последнее, что она увидела, – это были крылья, слабые и беспомощные, словно сломанные, и издалека долетел чистый голос: «Иди с ним, Саломанья! Я жду тебя!»

Саломанья открыла глаза и увидела обои на стене в мелкий цветочек.

«Опять этот сон, – подумала она, потирая глаза, – куда я должна идти и с кем? Что это за камни? Кто зовет меня? – Девочка крепко зажмурила глаза и слегка тряхнула головой. – Если бы я могла снова прогуляться в мир снов! Но пока не могу, не могу оставить Ярофея, – вздохнула она. – Пойду-ка посмотрю, чем он занимается».

Ярофей сидел на краю старого деревянного чемодана в маленькой кладовке между этажами и не отрываясь смотрел в лодочкой сложенные ладони. Затаив дыхание, он медленно поворачивал их, словно пытался поймать свет, чтобы что-то лучше рассмотреть.

– Что это у тебя? – раздался рядом голос.

От неожиданности Ярофей слегка вздрогнул. Раздался звук удара об пол. Домовой быстро вскочил с чемодана, подобрал упавший предмет и спрятал за спиной.

Саломанья, которая всегда передвигалась совершенно беззвучно, стояла напротив и удивленно на него смотрела.

Целая лавина чувств обрушилась на домового. И досада, что его прервали в такой чудесный момент, и страх, и даже легкое раздражение от того, что опять придется объясняться с Саломаньей: где взял? Но рассказать о своей чудесной находке хотелось еще больше!

– Ничего! – выпалил Ярофей. Он сжал губы, насупил брови и, продолжая держать руки за спиной, опустил глаза в пол.

– Но что-то же ты сейчас прячешь? – Саломанья поняла, что испугала Ярофея, и как могла смягчила голос: – Ну покажи, пожалуйста.

Ярофей исподлобья глянул на девочку и протянул вперед руку с открытой ладонью. На ней лежал гладкий полукруглый камешек, розовый с черными прожилками, словно тонкая раскидистая веточка застыла на нем.

Саломанья шагнула к Ярофею и стала внимательно, не торопясь, рассматривать предмет в его руке.

И хотя вечер был теплый, на короткий миг ей вдруг стало зябко, беспокойство мурашками побежало по спине. Она подняла глаза и с тревогой спросила:

– Камень?

– И не просто камень каменный! Это волшебный камень! Он помогает маленьким стать большими! – торжественно изрек Ярофей.

– Как это?

– Вот так! Это древние знания. Люди об этом тоже раньше знали, но забыли, наверное. А животные помнят! Орлы этот камешек своим маленьким птенцам в гнезда носят, чтобы они росли сильными птицами. Этот камень люди так и называют – орлец! Орлец – молодец!

– Надо же! – Саломанья с интересом рассматривала камешек. – Мне даже кажется, он немножко блестит.

– Конечно блестит! – подхватил Ярофей. Он обрадовался, что его подруга тоже увидела красоту маленького розового талисмана, который он бережно держал в руке.

– Иди сюда, – он быстро запрыгнул на чемодан и встал в тонкую полоску света, падавшего из небольшого окна. – Здесь, на свету, посмотри! Ты увидишь, в нем видны даже маленькие кристаллы, как искорки.

Девочка тоже поднялась на чемодан, и друзья стали вместе разглядывать предмет восхищения домового.

– Дай мне его подержать, пожалуйста, – попросила Саломанья. Ярофей бережно положил камешек ей в ладонь.

В лучах света кристаллы заиграли особенно ярко, как будто в камне появилась глубина.

– Цвет – как у розы… красиво, – протяжно сказала Саломанья, с удивлением рассматривая орлец.

– Может, чаю? С малиновым вареньем! Варенья – для настроенья! – предложил Ярофей.

– С удовольствием! – ответила девочка, все еще глядя на камень.

Ярофей загремел чайником и чашками, а Саломанья присела на небольшой мягкий диван, который домовой соорудил из большой подушки и одеяла, которые кто-то оставил, уезжая.

Кроме этого дивана и старого чемодана в кладовке, которую Ярофей с любовью называл «моя квартирка», было много разных вещей. В углу разместились маленький деревянный стол и пара таких же стульев. На столе стояла посуда, несколько чайных ложек лежали рядом. На яркой картонной коробке примостились книжка и плюшевый клоун.

Однажды Ярофей нашел старый электрический чайник, выброшенный кем-то из-за неприглядного от времени вида. Домовой начистил его до блеска и теперь грел в нем воду и заваривал чай. А чай домовой очень любил.

Ярофей гордился «своей квартиркой». Даже сказал однажды Саломанье, что у него жилище с модным дизайном, «в стиле лофт» называется.

– Кирпичные стены, трубы, высокое узкое окно – все это точь-в-точь как в передаче про ремонт квартир, которую недавно показывали по телевизору! – с восхищением рассказывал он о своем открытии.

Ярофей приготовил чай, достал из коробки маленькую банку с малиновым вареньем, в «квартирке» Ярофея поплыл сладкий аромат. Он положил несколько ложек варенья на блюдца и поставил чашку перед девочкой.

– Спасибо! Ну а теперь все-таки расскажи, где ты его взял? – с легким укором в голосе произнесла Саломанья.

– Я все тебе расскажу. Ты только не волнуйся, я ничего не стащил – как ты всегда говоришь, если я что-то нахожу, – Ярофей выставил вперед ладонь, словно хотел жестом подтвердить свои слова.

– Хорошо, – сказала девочка, слегка наклонив голову и ожидая продолжения.

– Ты знаешь Ивана из 35-й квартиры? Такой высокий парень, все время с рюкзаком ходит.

– Ну да, понимаю, о ком ты.

– Так вот, он – геолог! Он ищет в земле разные ценные камни и вещества, нужные людям. И поэтому то уезжает, то приезжает, работает тут, потом снова уезжает. А еще он все время возит с собой какие-то особенные камни. И дома у него их очень много, они разные, друг на друга не похожие, – Ярофей говорил быстро, словно боялся, что его перебьют. – Когда Иван приезжает, к нему часто заходят друзья. Иван рассказывает всякие истории про камни – минералами их называет, я прямо заслушиваюсь. Знаешь, сяду в углу и слушаю, слушаю… Эх, иногда так спросить хочется, но не могу же я в их разговор встревать.

Домовой смешливо хохотнул и кивком головы указал на орлец:

– А однажды Иван достал из рюкзака этот камень и стал рассказывать, как его находили в гнездах орлов. В былые времена люди орлец детям в кровать клали, чтобы ребенок сильный и здоровый рос. Теперь ты понимаешь, зачем я его взял?

– Понимать-то понимаю, но все равно, Ярофей, нехорошо это – чужое брать. Вот привык ты носки воровать, и теперь только смотри за тобой!

– Опять ты про носки! – махнул рукой домовой. – Ну во-первых, я их не ворую, а забираю. И то если целый день валяются без присмотра. Разве можно такую ценность ценную, как носки, разбрасывать! Носки – от тоски! Мы с тобой миллион раз уже об этом говорили!

Ярофей картинно надул губы и, сделав многозначительную паузу, продолжил:

– А во-вторых, у Ивана камней полно! И орлец-молодец тоже у него еще остался.

Саломанья пристально посмотрела на Ярофея. Тот смутился:

– Ну ладно-ладно, я верну. Пойдешь со мной?

– Куда?! – от слов Ярофея у нее вдруг перехватило дыхание.

– К Ивану. У него так интересно!

«Иди с ним!» – Саломанье показалось, что по кладовке эхом пролетел голос, который она слышала во сне. Девочка открыла рот, чтобы ответить Ярофею, но не смогла вымолвить ни слова: губы не слушались.

– Чего ты? Боишься, что ли? – домовой с изумлением посмотрел на подругу. – Не бойся! У него такой камень есть, ух! Как раньше в сказках говорили – красоты невиданной. Один раз увидишь – никогда не забудешь.

Саломанья не мигая глядела на Ярофея, втайне надеясь, что он скажет какие-то очень важные слова.

– Камень этот прозрачный, а когда на него попадает свет, он начинает переливаться, – с восторгом произнес домовой и неожиданно перешел на шепот: – Я думаю, он волшебный, а может, это вообще дверь в другой мир! Вот ты сны собираешь, а я почти уверен: этот камень из самого магического сна!

– Пойдем! – выпалила девочка. У нее появилась надежда найти ответ на свой сон. – А когда?

– Так давай сейчас и пойдем! – предложил Ярофей. Он напряженно вытянул шею и расправил спину, словно порываясь сразу встать и идти.

– Показывай куда! – с энтузиазмом подхватила Саломанья.

Домовой весело подпрыгнул и вытянул вперед руку:

– Туда!

Потом вдруг остановился и резко повернулся к девочке.

– Давай так, я – разведчик, а ты моя подруга, и мы идем на важное задание, – сказал он с таинственным выражением лица.

– Зачем? – растерялась Саломанья.

– Ну скука скучная – просто так ходить! – домовенок вытянул губы трубочкой и слегка сдвинул брови.

– И не скучно совсем. Мне, например, очень даже интересно на тот камень «красоты невиданной» взглянуть.

Но у Ярофея было такое потешное лицо, что Саломанье не захотелось его огорчать.

– Хорошо, ладно, давай как разведчики, – уступила она.

– Еще! Наша группа называется «Салофей». Нет, «Яроманья». Ладно, потом придумаю.

Ярофей приставил палец к губам, словно хотел сказать: «Тихо!» А потом, высоко поднимая ноги и аккуратно опуская их, сделал несколько шагов.

– Иди за мной, – махнул он рукой девочке.

Саломанье стало смешно и оттого сразу спокойно. Она хотела хихикнуть, но сдержалась. Копируя походку Ярофея, девочка отправилась за ним, и вскоре они оба исчезли в углу кладовки.

Глава 4. Зеленоглазый незнакомец

Итак, несколько шагов – и наши герои оказались в квартире Ивана.

Да, здесь и правда было что-то особенное, будто сам дух странствий сделал тут остановку. В прихожей у стены стоял большой высокий рюкзак. Кроссовки, сапоги, котелок со следами черной копоти от огня. Запах леса, костра, ветра притаился тут же. Несколько серых крупных камней, коробка с инструментами, палки с зарубками и флажки – лежали на полу. На стене висела большая карта с отметками, нанесенными цветными карандашами. Через открытую дверь комнаты виднелся стол, на нем высокими стопками лежали книги.

– Иди сюда! – прошептал Ярофей. Домовой подошел к шкафу со стеклянными дверцами, стоявшему тут же, в прихожей. На полках были разложены камни. Ярофей открыл дверцу.

– Смотри! – громким шепотом позвал он Саломанью.

Девочка подошла к нему. Ярофей пальцем показывал на один камень, он был самый крупный, такой большой, что занимал половину полки.

По правде говоря, камнем его вообще сложно было назвать. Творение природы напоминало скорее вход в пещеру. Саломанья с любопытством заглянула внутрь. Со стенок спускались удлиненные кристаллы, чистые и прозрачные. Одни кристаллы были крупные, другие поменьше, и вся «поверхность пещеры» была будто присыпана такой же кристаллической крошкой.

Ярофей чуть-чуть повернул камень на полке, пытаясь поймать тонкий луч яркого вечернего солнца. Ему это удалось, и кристаллы вспыхнули загадочным фиолетовым светом.

– А-а-ах! – выдохнула Саломанья. Она, как завороженная, наблюдала за таинственными кристаллами.

– Ну как? – Ярофей победоносно глянул на девочку. – Правильно я сделал, что позвал тебя сюда?

– Да! – тихонько ответила Саломанья. Она все еще была под впечатлением и не отрываясь смотрела на необыкновенный камень.

Домовой оглядел прихожую и направился к большому рюкзаку.

А девочка осторожно прикоснулась к одному кристаллу в камне, и яркие фиолетовые лучи, вырвавшись из кристалла, словно пронзили руку девочки. Она ничего не почувствовала, но отдернула руку. Лучи исчезли.

Девочка снова с любопытством коснулась кристалла. Никаких лучей не было.

Она огляделась. Ее внимание привлекли две картины, висевшие на стене. На одной были изображены горы в зеленоватой дымке и полоска рыжего заката. По горам вниз направлялись маленькие фигуры людей. Они шли к пещерам. На второй тоже были нарисованы горы и вход в пещеру, через который один за другим шли люди и спускались в подземелье. От обеих картин исходила тревожная грусть, словно автор сначала положил на холст слой печали, а потом уже наносил краски. Картины были подписаны: первая – «Чудь под землю ушла», вторая – «Чудь подземная».

– Ярофей, взгляни, какие странные картины! – сказала девочка.

– Ничего себе сумка сумочная! Вот это да! Сколько карманов! Чего сюда только не положишь, – сказал Ярофей, словно даже не слышал слов подруги, и с одобрением поглаживал кармашки на рюкзаке. – Мне бы такой.

– Ага! Ты бы сюда полдома натащил, носков например, – хихикнула Саломанья и тоже с любопытством взглянула на рюкзак.

– А что там лежит? Интересно, чем это он набит? – сказал Ярофей.

– Нехорошо по чужим вещам лазать! – Саломанья попыталась остановить Ярофея, но он ловко начал развязывать веревки, которыми тот был стянут.

Вдруг домовой замер и стал прислушиваться. Ему показалось, что внутри что-то шевельнулось. Он удивленно повел плечами. Движение повторилось.

Саломанья, не понимая, смотрела то на Ярофея, то на рюкзак. Но вот и она заметила движение. Из отверстия, где Ярофей успел развязать веревки, сначала показалась небольшая рука, а потом вылезла голова.

От неожиданности Саломанья отпрянула, да так и села на пол. Ярофей отскочил с широко округлившимися глазами.

– Ну чего лезешь, куда не просят? – спросила голова. И из рюкзака вылез хозяин этой самой головы.

Девочка и домовой, почти не дыша, уставились на неожиданного гостя. Ростом он был как Саломанья. Яркие умные пронзительно-зеленые глаза недоверчиво смотрели на новых знакомых. На нем были невзрачные серые штаны и такая же ничем не примечательная куртка. Зато в глаза сразу же бросались необычные ботинки с загибающимися вверх носами и чудная шапка. Можно было подумать, что ее сделали из мешочка, пришив к нему завязки.

– Ты кто? Гном? – спросил Ярофей полушепотом. Он любил поговорить и всегда задавал вопросы первый.

– Сам ты гном! – голос незнакомца прозвучал недружелюбно.

– Я не гном! Мы тут живем вообще-то!

– Вы? Что-то я вас раньше не видел, – в словах сквозило холодное безразличие. Незнакомец достал из кармана прозрачный кристалл и стал смотреть через него на девочку и домового.

– Я тебя тоже не видел! – не унимался Ярофей. – Я тут самый домашний домовой, это мое хозяйство! А она, – Ярофей в пылу показал пальцем на Саломанью, – она вообще в этом доме знает, кому что снится! И всех детей тут знает, спать укладывает, песни поет, сказки рассказывает! Это наш дом!

– Да не нужен мне ваш дом! Отстаньте! – ответил зеленоглазый незнакомец и, резко глубоко натянув свою шапку, прокрутился вокруг себя. И исчез. Нет его. Лежит на полу камень, обычный серый булыжник, каких много вдоль дороги валяется.

Домовой и девочка изумленно уставились на камень.

И как раз в это мгновение, наполненное напряженным удивлением, в замке раздался отчетливый звук ключа, открывающего входную дверь.

Глава 5. Чудоль

На следующее утро Ярофей и Саломанья сидели в своем укромном уголке и оживленно обсуждали вчерашний вечер.

– Да-а-а! Давно мы с тобой не удирали с такой скоростью! С перепугу свалились в кладовку этажом ниже. Я прям в чей-то ботинок угодил! – хохотал Ярофей, всплескивая руками.

– Ага! А я в рукаве шубы запуталась! – смеялась Саломанья, приложив руки к щекам.

– Будем надеяться, Иван не заметил. – Домовой вопросительно взглянул на девочку: – А этот? Который в камень каменный обернулся. Кто он?

– Не знаю. Даже предположить не могу.

– Так пойдем к нему – и все узнаем.

– А вдруг хозяин еще дома?

– Мы тихо. Если что не так, уйдем.

– Хорошо. Пойдем.

Друзья поднялись, чтобы идти, но Ярофей вдруг остановился.

– Так! Разведчики идут на задание. Вопрос: кто этот парень – камень из рюкзака?

Саломанья только хотела возразить, но домовой не дал ей сказать:

– Так надо! – и приложил палец к губам. Потом поманил рукой и пошел крадучись, высоко поднимая ноги.

На лице Саломаньи появилась легкая усмешка, но все же она решила снова подыграть другу и, копируя походку Ярофея, отправилась за ним.

В квартире Ивана было тихо: ни звука, ни движения. В углу прихожей все так же лежал рюкзак.

Ярофей подошел к рюкзаку и прислонился к нему ухом.

В этот же момент из рюкзака высунулась голова.

– Опять вы? – зеленоглазый незнакомец выпрыгнул из рюкзака.

– Мы! – твердо ответил Ярофей, по его голосу было понятно, что уходить он не намерен. – Ты кто?

Зеленоглазый незнакомец несколько мгновений рассматривал девочку и домового через кристалл и затем спокойно ответил:

– Так! С вами все ясно! А я – сейд, зовут меня Чудоль. – Он присел на рюкзак, убрал кристалл в карман и продолжал рассматривать местных жителей, представших перед ним.

– Кто? – друзья уставились на Чудоля.

– Кто-кто! Сейд.

Ясности от такого пояснения не добавилось, и тогда Саломанья сказала:

– Меня Саломанья зовут, а домового – Ярофей. А как ты сюда попал? Ты к Ивану в гости приехал?

Чудоль улыбнулся. И сразу в прихожей стало словно светлее.

– Не думаю, что Иван подозревает, что я гощу у него в рюкзаке.

– А откуда ты? Где живешь? – вкрадчивым голосом спросил домовой.

– Живу я в горах.

– В горах? – Саломанья удивленно смотрела на сейда.

Ярофей, услышав про горы, оживился:

– Чудоль, я понял, ты – с гор! И ты точно должен знать про эти камни.

Он подошел к сейду и вытянул вперед раскрытую ладонь, на которой лежал розовый камешек.

– Знаешь этот камень? – строго спросил домовой.

Чудоль посмотрел на руку Ярофея.

– Да как не узнать! Это орлец – замечательный самоцвет.

– Замечательный что? – с недоумением переспросил домовой.

– Цветные камни и кристаллы, что находят в горах, самоцветами зовут, – пояснил Чудоль.

– И что, ты про все камни знаешь? – с недоверчивым удивлением выдал домовой.

– На то я и сейд вообще-то, – ухмыльнулся Чудоль и быстро, но внимательно взглянул на камешек в руке домового. – Так этот орлец Иван нашел. Ты у него взял?

– Я только посмотреть!

– Понятно, – Чудоль хитровато прищурился и усмехнулся. – Ладно, только верни. Камни не любят, когда их воруют.

– Как это не любят? Это же камни! – с усмешкой произнес домовой.

– Зря ты так! Думаешь, они не живые? Камни рождаются, растут и общаются с другими камнями. Самоцветы могут уставать, и в конце концов они тоже умирают. Конечно, их нельзя сравнивать с нами или людьми. Это совсем другая жизнь! – сейд замолчал, разглядывая лица новых знакомых.

Ярофей подошел к шкафу, где лежали камни, и, вздохнув, положил орлец на полку.

А Саломанья, услышав про живые камни, замерла и внимательно посмотрела на сейда.

Она почувствовала какую-то непонятную силу, влекущую ее к этому едва знакомому сейду, и даже не к нему, а к таинственному миру, которому он принадлежал.

Чудоль достал из кармана маленький мешочек и стал в нем шарить рукой. Наконец, извлек из него камешек и протянул Ярофею.

– На, держи. Дарю! Это орлец. Самоцветы нельзя воровать, добра не принесут. Не можешь в горах добыть честно – купи. А еще лучше, если кто от души подарит.

– Здорово! Спасибо большое! А там, на полке камни! Знаешь про них? – домовой показал рукой на шкаф, где они с Саломаньей рассматривали таинственный фиолетовый камень.

– Ну конечно знаю. Мне ли, сейду, про камни не знать! Маленький полосатый камень – это яшма. Яшма – величайший художник!

– Как это художник? – изумился Ярофей.

– А так! Разрежь его – и такие картины увидишь, что и не придумать.

– Разве камень можно разрезать? Это же не яблоко! – недоверчиво произнесла Саломанья.

– Взял ножик и накрошил камешков в салатик на ужин, – развеселился сам своей шутке домовой.

– Конечно, не яблоко, но камни правда разрезать можно и обработать. Достанешь камень в горах, его красоты не увидишь сразу, а когда обработаешь, где-то подрежешь, подчистишь – он всю свою красоту откроет, – спокойно ответил сейд, словно не услышал шутки Ярофея.

– А там еще фиолетовый камень есть. Что это? – девочка глазами показала на шкаф.

– О! Это аметист. Это серьезный камушек, с ним не шути! Маги и колдуны его всегда уважали, силу его использовали. Мы, сейды, это хорошо знаем.

– Но кто? Кто такие сейды? – Саломанья задала вопрос, выделяя голосом каждое слово.

Глава 6. Сейды и легенда о Сейдериуме

– Как тебе объяснить? – начал свой рассказ Чудоль. – Раньше мы жили открыто, рядом с людьми. Народ наш низенький, росточком мы всегда невеликие были, но сила наша не в росте. Люди думали, что мы – волшебники или колдуны. Глаза у всех нас были просто светлые, мы еще и не знали тогда, что цвет наших глаз может меняться. А люди нас прозвали «Белоглазая чудь». А мы и не обижались. Глаза и правда были почти без цвета, а «чудь» – потому что мы казались им чудными, таинственными, что ли. Мы во все времена горам поклонялись, им и служили. А люди в те времена своим богом солнце считали. И все у нас ладно было: и горы, и солнце. Но потом у людей что-то изменилось, и вести они стали себя по-другому и даже обижать нас стали. И принял наш народ решение укрыться от людей в горах так, чтобы они нас не видели. Я слышал, люди решили потом, что мы под землю ушли.

– А как это – под землю ушли? – удивился Ярофей.

– Ну под землю или не под землю, а пришлось нам в горах от людей прятаться. А в память о том, что люди нас «чудью» называли, сейды своим детям имена похожие давали. Вот, например, я – Чудоль, дедушка мой – Чудин, брат – Чазаль.

Саломанья подняла глаза на картины, которые накануне привлекли ее внимание.

– А эти картины… Там тоже слово «чудь» написано.

Теперь все трое смотрели на картины, а горы с полотен глядели на них, как если бы они были собеседниками, которые терпеливо ожидали, когда им дадут слово.

Ярофей подошел ближе и прочел:

– «Н. Рерих. „Чудь под землю ушла“». Что это – «Н. Рерих»? – домовой недоуменно посмотрел на Саломанью.

– Наверное, художник, – предположила девочка. – А чудь? Это про вас?

Чудоль задумчиво рассматривал картину.

– Да, люди хранят эту историю и считают ее уже легендой.

– Значит, на картине чудь – это сейдов путь? – изрек домовой.

– Так, получается, – ответил Чудоль.

– Трудно было вам, наверное, прятаться, – девочка с сочувствием смотрела на сейда.

– Можно было бы пожалеть об этом, но тут и случилось самое важное в жизни нашего народа! – Чудоль оживился и улыбнулся. Его зеленые глаза вспыхнули, словно в них включились лампочки. – Мы нашли изумруды! И сейды верят, что это Сейдериум выбрал наш народ за то, что мы горы не предали и от своей веры не отреклись. А еще сейды верят, что наши души после смерти к Сейдериуму уходят.

– Сейдериум? А кто это? – спросила Саломанья.

– Непросто это объяснить, – Чудоль стал выглядеть очень взрослым. – Каждый камень самоцветный испускает лучи, и они обладают энергией и даже характером. Мы видеть не можем эти лучи, как не видим лучи и волны, передающие звук. А минералов самоцветных много, очень много на земле. И когда лучи от разных минералов вместе встречаются, появляется Сейдериум.

– А кто его видел? – в глазах домового были любопытство и некоторый страх одновременно.

– Кому-то из сейдов довелось увидеть его. Говорят, появляется он, когда в одном месте встречаются правильные камни и планеты на небе в определенном порядке встают.

– А какие это камни, ты знаешь? – пытливый взгляд девочки искал ответ в глазах сейда.

– Это большая тайна. Об этом только колдуны знают. Когда что-то важное для Земли сделать нужно, Сейдериум через колдунов сообщает об этом. А мы уж тут стараемся его не подвести. Хотя мы не все можем, что-то только люди могут сделать. Поэтому среди людей сейды выбирают тех, кого в наш мир пустить можно, самых надежных. А Сейдериум о Земле заботится, как о своем доме, и за остальными жителями тоже наблюдает, он следит, чтобы на Земле чего плохого не происходило.

Друзья молча смотрели на нового знакомого. Домовой слегка подвинулся к девочке и недоверчиво оглянулся вокруг. Чудоль улыбнулся и продолжил:

– Не пугайся, Ярофей, ты думаешь, он возьмет и появится тут?

– А вдруг, – пробормотал домовой.

– Нет, этого не будет. Встречу с Сейдериумом заслужить нужно, это как награда. И тот факт, что кому-то из сейдов удалось встретиться с ним, мы считаем очень важным событием в жизни сейдов, – сказал Чудоль, и домовой с пониманием кивнул в ответ.

– Вот зеленоглазые сейды уверены, что Сейдериум открыл им изумруды и способности дал, каких не было прежде. И с тех пор вся наша жизнь им была посвящена. Оттого и глаза у нас стали зеленого, изумрудного цвета.

– А много вас? – спросил Ярофей.

– Большая у нас семья, но были серьезные ссоры между сейдами, до войн доходило, и стало нас совсем мало. Мы хотим с ними помириться, с нашими северными братьями, чтобы объединиться и сильнее стать, но они не хотят, несмотря на то, что слабые они. Вот и прячемся мы все друг от друга и от людей. Хоть редко такое случается, но люди нас замечают иногда и думают, что мы – духи каменные.

– А почему они так думают? – Ярофей не отрываясь смотрел в глаза Чудолю.

– Потому что видели, что мы в камнях скрываемся и силой каменной умеем пользоваться.

– А как это – силой каменной пользоваться? Что вы умеете делать? – спросила девочка.

– Ой, да много чего! И лечить, и преграду поставить, и согреть, и остудить, и общаемся мы через камни, и людей через камни понимаем. Да и от людей спрятаться, камнем обернувшись, для нас – обычное дело. Вся жизнь наша с камнями связана и смерть тоже. Умирая, тело сейда в камень превращается. – Чудоль серьезно взглянул на своих собеседников и вдруг лукаво улыбнулся: – Вот и вас я через кристалл посмотрел. Вижу, не злые вы, просто очень любопытные. – Сейд хитро подмигнул и добавил: – А дедушка мой во сне с горами общаться может, многое он умеет.

Саломанья опять почувствовала, как тело ее застыло от напряжения, словно на мгновение его сковал холод. Но она все же спросила:

– Что значит «во сне с горами общается»? С камнями, что ли? Они говорить умеют?

– Он – колдун? – Ярофей округлил глаза.

– Нет, конечно, не колдун, и камни не разговаривают, – замотал головой Чудоль. – Хотя колдуны у нас есть, еще какие колдуны! Вот они вообще все могут.

– А если кто-то что-то потерял, могут найти? – вкрадчивым голосом спросила девочка.

– Ну это проще простого.

– Представляю, какая у вас прекрасная жизнь! – восхищенно выдал домовой.

– Не все так просто, – Чудоль задумался на мгновение. – Приезжайте к нам – и сами все увидите!

Девочка замерла, ей вдруг показалось, что стены раздвинулись, а пространство наполнилось каким-то пронизывающим звуком. А следом, как поток ветра, прилетел голос: «Иди с ним, Саломанья! Помоги мне!»

Глава 7. Кристалл Чудоля

Чудоль внимательно смотрел на девочку, ожидая ее ответа, а Ярофей радостно оживился:

– А куда это – к вам?

– Так я на Урале живу, – ответил сейд, не отводя глаз от Саломаньи. – Наши горы – самые древние на планете. Сколько чудес и богатств в них! Я знаю наши горы, как человек знает свой дом: где что хранится и для чего. Много интересного вам покажу! А дедушка мой все про золото знает. И с братом моим Чазалем вас познакомлю.

Ярофей на секунду замер и вдруг резко выпрыгнул вперед, вытянулся во весь рост и, подняв руки вверх, начал прыгать, поворачиваясь вокруг себя.

– Да! Да! Едем, едем в гости к Чудолю! Смотреть горы и самоцветы! Да! Да!

Реакция домового вернула Саломанью в чувство, и она тихо произнесла:

– Ярофей, это, конечно, отличная идея, но не все так просто.

– Ну и что! – резко остановился Ярофей. – Ты сама говорила, надо сильно захотеть и следовать мечте!

– Да, говорила. Ну вот даже если ты хочешь, надо продумать, как это осуществить. Как ты себе это представляешь? Как это возможно?

– Самое главное – дать команде название! «Ярчус»! Отличное название! – выдал Ярофей.

– Почему «Ярчус»? – недоуменно спросила девочка.

– Ярофей, Чудоль и Саломанья! – довольно заключил домовой.

– А почему ты первый в названии команды? – хитро прищурилась девочка.

– Потому что я придумал! – в голосе Ярофея выскочила нотка возмущения.

– Это на самом деле очень даже возможно, – вновь вступил в разговор Чудоль. – Я бы задержался тут еще немного, но получил сообщение от дедушки. Он просит меня возвращаться скорее. Так что завтра я обратно домой.

– Уже завтра? – Ярофей не отрываясь смотрел на сейда. – Когда? Утром?

– Пока точно не знаю. Как орлан прилетит.

– Кто-о-о? – глаза Ярофея опять округлились.

– Орлан! Большая и очень сильная птица. Он доставит меня обратно, и вы бы могли со мной полететь.

При слове «птица» сердце Саломаньи сжалось, призрачные крылья словно взмахнули совсем рядом.

– А как он узнает, что за тобой прилететь должен? – спросил Ярофей.

– Очень просто! Орлец ведь не случайно в гнездах орлов находят. Это наша связь. У меня орлец всегда с собой.

– Да? – домовой растерянно уставился на сейда. – А Иван говорил, что орлец в гнезда носят, чтобы птенцы здоровыми росли! Я потому и взял орлец, чтоб поскорее большим стать!

– И это верно. Знаешь, почему орлец розовый? Вот Саломанья, наверно, видела, как самых маленьких деток купают. Видела, Саломанья?

Девочка кивнула в ответ.

– В воду кристаллики насыпают, и она розовая становится, – продолжил сейд, – эти кристаллики розовые всякую заразу убивают. А орлец потому и розовый, что в нем тоже эти кристаллики есть. Так что маленьким он точно полезен.

– Вот это да! – снова выдохнул Ярофей. Его растерянность сменилась восхищением, он зачарованно смотрел на Чудоля и хоть сейчас готов был отправляться в горы.

Саломанья была задумчивой, а оттого казалась совсем взрослой.

– Что скажешь, Саломанья? – Чудоль испытующе смотрел на девочку.

– Конечно, Чудоль, мы с удовольствием, – неуверенно произнесла она. Яркая радость Ярофея подбадривала ее. – Но завтра? Это так скоро. И как мы узнаем, что пора в путь?

– Это просто!

Сейд расстегнул верхнюю пуговицу куртки и потянул за ремешок на шее, на котором висел кристалл. Кристалл был прозрачный, бесцветный, с четкими блестящими гранями. Чудоль положил его на ладонь и показал друзьям.

– Это мой кристалл. Через него можно связаться со мной.

– Как это? – спросил Ярофей, не отрываясь глядя на кристалл.

Сейд стал что-то искать в карманах.

– Так, есть! – он достал такой же кристалл, только поменьше размером. – Тебе, Ярофей, я уже подарил орлец, поэтому кристалл отдаю Саломанье. Держи! – он протянул девочке камень, и она приняла его в ладошки.

– И как через него с тобой связаться? – девочка удивленно разглядывала таинственный предмет.

– Как только соберетесь, возьми кристалл в руки и подумай обо мне. И я сразу пойму, что ты хочешь мне сказать.

– А как ты это поймешь? – тихо поинтересовалась девочка.

– Ну на то я и сейд, – улыбнулся Чудоль. – Давай попробуем! Вот, кристалл у тебя в руках. Теперь согрей его в ладонях и подумай о чем-нибудь.

Саломанья крепко сжала камень, прижала руки к груди и прикрыла глаза. Чудоль перевел взгляд на свой кристалл, который он держал в руке. Ярофей втянул голову в плечи и округлившимися глазами наблюдал за сейдом, словно ожидал грома и молний.

Вдруг от кристалла в руках Чудоля пошел мягкий сиреневый свет. Сейд улыбнулся и подмигнул девочке:

– Все понятно. Принял, Саломанья! Обязательно покажу тебе дивные аметисты в горах, когда приедешь.

Саломанья изумленно глянула на Чудоля.

– А! – тихо выдохнула она. – А как ты понял, о чем я подумала?

– Я ведь сказал: на то я и сейд, – хитро улыбнулся Чудоль. – У меня с самоцветами особые отношения.

– А можно мне? Я тоже хочу! – нетерпеливо встрял в беседу Ярофей.

Он протянул руки к Саломанье, и та вложила ему в ладошки кристалл.

Сейд внимательно прислушался к своему камню.

– Зачем это тебе золото? – его голос прозвучал строго и иронично одновременно.

– Как зачем? – встрепенулся Ярофей. – Да у меня целый сундук с сокровищами припрятан! Только золота золотого там нет!

– Сундук с сокровищами? Я чего-то не знаю, Ярофей? – Саломанья изумленно уставилась на домового.

– Чего не знаешь? Сокровища – носовища, какая разница? – отмахнулся он в ответ.

Но Ярофей словно не услышал вопрос девочки и обратился к Чудолю:

– Ты ведь сам сказал, что твой дедушка все про золото знает!

– Знать-то знает. – Сейд внимательно и серьезно посмотрел на домового и добавил: – Вот что! Чтобы нам втроем на орлане удобно было, придется вам еще кое-чему научиться. Так! Саломанья, зажми мой кристалл в руке, зажмурься и скажи: «Кругом повернись, маленьким обернись!» И повернись кругом. Давай, сделай!

Девочка, с удивлением глядя на сейда, крепко сжала кристалл и, повторив слова Чудоля, повернулась вокруг. И в этот же миг, как быстро сдувается шар, она вдруг уменьшилась и стала похожа на большую куклу. Открыв глаза, она с ужасом смотрела на Чудоля и Ярофея.

– А теперь так же сделай, только скажи: «Кругом повернись – прежним обернись!» Давай!

И Саломанья выполнила, что сказал сейд.

– Вот это да! – воскликнул Ярофей.

Саломанья, теперь увеличившись в размере, чувствовала легкое головокружение и присела.

– А мне так можно? – спросил Ярофей.

– Нужно! Сделай то же самое. Запомнил, что Саломанья делала?

– Чего там не запомнить! Легче легкого. Повернись – обернись! Давай мне кристалл, – домовой взял у девочки камень и, проговорив заклинание, быстро повернулся.

И тут же Ярофей стал маленьким, но не испугался, а радостно запрыгал.

Затем он прошептал заветные слова, повернулся снова и обрел прежний вид.

– Вот это да! – восхищению мальчишки-домового не было предела.

Чудоль достал из кармана маленький округлый полупрозрачный камешек и протянул домовому.

– Держи! Связываться со мной через него ты не сможешь, а уменьшаться – запросто. И вообще любой камень, к которому истинный сейд прикасался, поможет тебе в размере уменьшиться. И слова тебе не обязательно вслух произносить, можешь про себя. Главное – в этот момент все свои мысли и энергию отправить к этому камню.

– Да? Но я сейчас этого не делал, – задумчиво сказал Ярофей.

– Истинный сейд? Что это значит? – в глазах девочки появилось напряжение, какое бывает от встречи с волнующей тайной.

Но Чудоль сделал вид, что не услышал слов Саломаньи, и ответил домовому:

– Конечно! Сейчас у тебя в руках мой кристалл, он посильнее твоих мыслей будет. Перед дорогой примите маленький вид, это важно, – добавил сейд. – Темнеет! Думаю, нам нужно отдохнуть. Ждите моего сигнала.

Попрощавшись, Ярофей спросил:

– А зачем ты прилетал сюда, Чудоль?

– За делом.

– Каким делом?

Чудоль улыбнулся:

– Придет время – узнаете.

Ярофей отправился в свою «квартирку», а Саломанья – в старый большой шкаф. Там никто ее не тревожил, и обычно, укрывшись пледом, она засыпала легко и спокойно.

Но в эту ночь ей совсем не спалось.

Глава 8. Зачем дразнить ворону?

У Саломаньи появилась слабая надежда, что, может быть, там, в горах, сейды с их волшебством или таинственные камни помогут вернуть ей способность чувствовать время и всегда возвращаться домой.

Поднявшись, она направилась к Ярофею.

То, что девочка увидела, встревожило ее не на шутку. Домовенок лежал на диване, обхватив колени руками, и дрожал, как брошенный пес под холодным дождем. Но главное – в его теле опять появилась прозрачность, которую она уже видела, когда задержалась во сне и домовой сильно затосковал. Девочка прикоснулась ко лбу своего друга, он был горячий.

Саломанья укрыла домового пледом.

– Ярофей, что произошло? Где ты успел так простудиться?

– Я не знаю.

– Как не знаешь? Ведь вчера все было в порядке. – Саломанья принялась готовить для Ярофея чай с малиной.

– Это все ворона!

– Какая ворона?

– Она никак не унималась.

– Где ты с ней разговаривал?

– Где? На форточке! Я просто хотел рассказать про наше путешествие.

– Все, поняла. Ты опять сидел на форточке. Ну зачем дразнить ворону? – вздохнула Саломанья. – Даже догадываюсь, что ты ей наговорил. Ведь я предупреждала тебя не однажды, что на форточке сквозняк, тебя продует. Ну что теперь сделаешь? Давай лечиться, – Саломанья подала Ярофею чай с малиной. – Пей, а потом постарайся уснуть.

Девочка сидела рядом с домовым, когда он забылся сном. Лоб его уже был не таким горячим, и он скинул плед с ног. Прозрачность в теле домового исчезла.

На полу лежала пара носков. Саломанья хотела надеть их Ярофею, но вспомнила, что сам он носки не надевает.

Еще она вспомнила, как, попав из деревни в чужой огромный дом, он бегал из квартиры в квартиру и говорил: «Ничего интересного, одни носки везде под кроватью валяются! Даже собрать нечего!» А позже восхищался, какие красивые носки он нашел, и стал подбирать их, закрепляя себе за пояс.

«Зачем ему столько, если он их не носит?» – подумала девочка. Взгляд ее задержался на старом деревянном чемодане. Чемодан был обтянут тканью, но на углах от времени ткань протерлась, обнажая фанерные стенки. Ярофей нарисовал на ткани в разных местах две римские буквы L и V и рассказывал девочке, что это инициалы того, кто первым придумал чемодан.

«Тот человек заменил полукруглую крышку на деревянном сундуке на плоскую, обернул ее тканью и написал свои инициалы на ней, и получился чемодан. А раз чемодан произошел от сундука, то значит, чемодан – тоже сундук! Я в телевизоре видел», – так домовой рассказывал подруге.

«Так вот про какой сундук с сокровищами-носовищами он говорил! – Саломанья чуть не всплеснула руками от этой мысли. – Это чемодан с носками! Представляю, как удивился бы тот, кто нашел бы его. Сколько носков у людей пропадает! А они все здесь, аккуратно сложенные».

Саломанья перевела взгляд на друга. Красные от болезненного жара, щеки Ярофея напоминали спелые яблоки.

Саломанья блуждала в мыслях и не сразу заметила, как от кристалла Чудоля пошел яркий свет.

Она взяла кристалл в ладошки и сразу услышала голос сейда:

– Саломанья, как вы? Орлан скоро будет здесь, можем собираться.

– Чудоль! Ярофей заболел, я не могу оставить его.

– Я тебя понял, Саломанья! Дедушка просит вернуться срочно. Вы приезжайте, как Ярофей поправится.

– Но как мы доберемся туда без тебя?

– Иван поедет в горы, с ним можно. Главное, держи всегда в руках мой кристалл, как приедете, чтобы я смог вас найти. До свидания, Саломанья! Я буду ждать вас!

– До свидания, Чудоль!

Саломанья в задумчивости сидела около больного. Лоб его стал прохладным, домовой уже не дрожал, согрелся и совсем откинул с себя плед.

Когда Ярофей проснулся, девочка все ему рассказала. Услышав, что Чудоль улетел, домовой расстроился, хотел что-то сказать, но, глубоко вдохнув, закашлялся и не мог остановиться.

Когда кашель прошел, он хрипло выдавил:

– Саломанья! Иди к Ивану, у него еще орлец есть, принеси мне, чтобы я быстрей быстрого поправился!

– Зачем? Не выдумывай, Ярофей! И у тебя самого орлец есть. Зачем тебе еще? Чудоль сказал: нельзя камни красть! Ты забыл?

– Иди, Саломанья! Принеси! Мы не будем красть! Мы вернем! Мне еще орлец нужен!

– А что это, если не кража? Ты понимаешь, что заставляешь меня воровать? – девочка возмущенно смотрела на друга.

– Мы вернем! Обязательно вернем!

– Нет! – коротко отрезала Саломанья.

Тогда Ярофей откинулся на спину и закатил глаза. Скрипящий звук в голосе выдавал желание домового подчеркнуть свое болезненное состояние:

– Прости меня, подруга!

Саломанья молчала, недоверчиво глянув на хитрого друга.

– Когда меня не станет, не выкидывай мои носки, они мне нравились.

– Почему тебя не станет?

– Умру я! – проговорил он на выдохе и с жалобным стоном добавил: – Видишь, болезнь болезненная у меня, только орлец может помочь, – домовой сложил руки на груди.

Саломанья возмутилась таким поведением друга, но, понимая, что он действительно болеет, девочка обреченно произнесла:

– Хорошо. Я схожу, я постараюсь принести тебе орлец.

– Когда пойдешь? – прошептал домовой, продолжая лежать в той же скорбной позе.

– Ну что же, сейчас и пойду, – ответила Саломанья и заметила, как губы домового дрогнули в улыбке.

Подхватив одной рукой сумку, волшебница направилась к стене и растворилась в ней.

Глава 9. Камень с крестом

Оказавшись в квартире геолога, Саломанья обнаружила, что хозяин дома.

И хотя незваная гостья понимала, что видеть ее он не может, все равно спряталась за рюкзаком, наблюдая за Иваном, который сидел за столом и держал в руке большую лупу.

Геолог внимательно разглядывал камень через лупу, натирал его тканью, снова смотрел. Потом брал небольшую мохнатую щеточку, быстрыми движениями чистил и снова смотрел.

Вдруг Иван встал и пошел к карте, которая висела в прихожей на стене. В одной руке он держал камень, в другой карандаш. Он встал очень близко к рюкзаку, за которым пряталась Саломанья. Девочка стояла, почти не дыша, боясь даже шевельнуться. Геолог что-то отметил на карте, потом сделал шаг назад, внимательно посмотрел на нее.

– Да, здесь! – сказал сам себе Иван и снова взглянул на камень, держа его кончиками пальцев и слегка поворачивая.

Геолог стоял так близко, что Саломанья без труда разглядела предмет в его руке.

Это был светло-серый камень. На нем отчетливо выделялись расположившиеся крестом два коричневых кристалла с четкими гранями. Можно было подумать, что кто-то поместил крест на камень. Темные кристаллы словно были усыпаны мелкими песчинками и отдавали стеклянным блеском. Камень был такой необычный, что Саломанья даже забылась и не отрываясь смотрела на это невероятное творение природы.

И вдруг от кристаллов, сложенных крестом, пошли лучи яркого света. Оторвавшись от камня, они рассеялись в пространстве комнаты, словно раздвинув его. И в этот момент Саломанья отчетливо вспомнила, что именно этот камень она видела в загадочном сне. Но на этот раз она не испугалась, напротив, ей стало даже радостно. У девочки закружилась голова, и она крепко зажмурила глаза.

Когда она открыла их, видение исчезло. Иван уже сидел за столом, теперь он что-то записывал. Девочка хотела еще раз взглянуть на камень с крестом, но подходить близко к столу не решалась.

«Пожалуй, мне нужно идти, – подумала Саломанья и вспомнила о просьбе домового, – но как же я возьму орлец? Меня Иван не увидит, но точно увидит, что открывается дверь шкафа».

Девочку остановил телефонный звонок.

Иван ответил. Беседуя с кем-то, он сказал:

– Я уезжаю через неделю, мне нужно вернуться на Урал, в Ильменский заповедник.

Саломанья обрадовалась: «Отлично! Теперь мы знаем, когда он уезжает. Думаю, эта мысль поможет Ярофею поправиться. И не стану я брать орлец у геолога, ни к чему это!»

Облегченно вздохнув, она отправилась обратно.

– Принесла орлец? – спросил Ярофей, когда девочка вернулась и присела на стул напротив диванчика, где лежал домовой.

– Нет.

– Почему?

– Потому!

– Что за «потому»? – Ярофей с нескрываемым возмущением приподнял голову.

– Потому! Во-первых, я не хочу брать чужое. Во-вторых, Иван дома, я даже шкаф открыть бы не смогла. В-третьих, я услышала, как Иван сказал, что выезжает через неделю на Урал.

Расчет Саломаньи был верный. При этих словах Ярофей сел и радостно вскрикнул:

– Ура! Значит, едем через неделю!

– Но ты еще болеешь, Ярофей!

– Ну и что? У нас есть неделя! А у меня есть волшебное лекарство из травяного царства! Самое лекарственное лекарство! Открывай мой сундук! – скомандовал домовой, а сам снова лег на диван.

– Зачем?

– Открыва-а-ай, – протянул Ярофей загадочной интонацией.

Саломанья подошла и с усилием приподняла крышку чемодана.

– Тяжеловатая, знаешь! – с легким упреком девочка взглянула на друга.

Ярофей медленно поднялся, подошел и, крепко захватив двумя руками, откинул крышку.

Как Саломанья и думала, чемодан был полон носков. Они были аккуратно уложены по какой-то одному домовому понятной логике.

Он поднял несколько носков с краю и вытащил один, чем-то набитый.

– Это сбор! Я сам собирал, и сушил сам. Ромашка и шалфей, и даже мята. Надо заварить и пить, и быстро поправлюсь. Нет лучшего средства от простуды простудной, чем чай из трав.

– Ты этот сбор в носке хранишь? – девочка сморщила нос, словно ожидала почувствовать неприятный запах. – Надеюсь, он чистый, этот носок?

– Ты что? Конечно чистый! Этот прямо из стиральной машины!

– Как – из машины? Ты мне говорил, что берешь только те носки, которые никому не нужны!

– Конечно не нужны! Если он в корзине для белья две недели валяется, нужен он или нет? К тому же второй носок давно выстирали, а этот валяется! Я его сам в машину положил, чтоб постирали, а потом и забрал! – почти с обидой за носок пробормотал домовой.

В каморке повисло напряженное молчание.

Ярофей устало шагнул к дивану и лег, натянув на себя плед.

– Хорошо, заварю тебе чай. Отдыхай, – Саломанья пожалела, что пожурила Ярофея.

«Не нужно было сейчас. Все-таки он болеет», – подумала девочка.

Следующие три дня Саломанья поила Ярофея чаем из трав и рассказывала сказки. Подкладывая ему под голову свою подушку, спрашивала:

– Какой сон хочешь посмотреть?

– Хочу про горы! Про самые гористые горы! – с готовностью отвечал домовой.

– Хорошо, будет тебе про горы сон, – улыбалась волшебница, проводила рукой по подушке и потом ласково касалась волос домового. – Спи.

После встречи с ангелами душного леса дарить сны Саломанье становилось все сложнее. Грусть словно надела на нее тяжелую шубу, мешавшую двигаться. И теперь, вызывая сны из подушки, девочка чувствовала тяжесть в теле и на сердце.

Саломанья мысленно возвращалась к камню с удивительными кристаллами, сложенными крестом. Она вспоминала свет, вырвавшийся от него, ей казалось, что этот свет был направлен к ней, словно хотел помочь. Надежда снова вернуть свои способности маленькой радостной бабочкой села на плечо.

Домовой и правда быстро поправлялся. Ему нравилось, что подруга уделяла ему много времени, и он с удовольствием пил чай с вареньем, слушал сказки Саломаньи и даже придумывал продолжение волшебным приключениям.

Глава 10. В путь

Через три дня Ярофей совсем поправился и теперь проводил время в квартире геолога, пытаясь понять, когда точно выезжает Иван.

И вот однажды он услышал, как Иван в разговоре с другом сказал, что завтра отправляется в горы.

Ярофей сразу побежал к Саломанье. Юная волшебница сидела на краю кровати своей подружки Кати и тихим, мягким голосом почти мурлыкала колыбельную.

– Саломанья! Бегом иди сюда! – Ярофей зашипел, как самая громкая в мире змея.

– Что случилось? – девочка подбежала к домовенку. – И тише ты, а то разбудишь!

– Все! Завтра выезжаем! – твердо изрек Ярофей.

– Да? – Саломанья заволновалась. – И как?

– Ну как? Обыкновенно! Как Чудоль. В рюкзаке, – у Ярофея был такой решительный вид, что сразу было понятно: он все продумал.

– Хорошо. Тогда как поступаем?

– Как совсем стемнеет, идем к Ивану, чтобы место у него в рюкзаке занять. И не забудь: «Кругом повернись, маленьким обернись!» – домовой повторил слова Чудоля. – Маленькими мы с тобой в любой рюкзак заберемся!

– Ладно. Договорились.

И хотя Ярофей излучал полную уверенность, Саломанья не была так спокойна. Ей было боязно оторваться от теплого комфорта городской квартиры, но свет, исходивший от камня с крестообразными кристаллами, словно напитал ее силой, а надежда снова вернуться в мир снов радостным цветком распускалась в ее сердце.

И вот они уже сидели в рюкзаке за плечами у Ивана. А потом ехали на машине. Долгой была их дорога или нет, друзья бы не сказали. Саломанье казалось, что они ехали долго, а Ярофею так понравилось выглядывать из рюкзака и смотреть, что делается вокруг, что он готов был путешествовать сколько угодно.

Наконец, Иван вышел из машины и поставил на землю рюкзак. Домовой слегка сжал ладонь Саломаньи.

– Пора! Выходим! – И они оба выскочили из рюкзака. Ярофей схватил девочку за руку и потянул в сторону, подальше от места прибытия. Друзья пробежали через кустарник, затем между деревьями по мягкой траве и почти кубарем скатились на небольшую поляну.

– Так! Есть! Мы на месте! Вызывай Чудоля! – выпалил Ярофей.

Саломанья аккуратно достала кристалл, который всю дорогу держала в шелковом мешочке, и крепко сжала его в руке.

«Чудоль, мы приехали! Мы тут, в горах».

Ярофей напряженно смотрел на средство связи в руках Саломаньи. Потом домовой глубоко вдохнул и стал прислушиваться. Сладкий аромат цветущих трав щекотал нос. Легкий ветер шелестел листвой. Мимо пролетел пушистый шмель, жужжа крыльями, как вертолет. Вспорхнула с куста маленькая птичка, вызвав возмущение веток. Бабочки почти беззвучно порхали над поляной. И все. Больше никаких звуков. Ярофей подождал еще немного. Подошел к Саломанье. Наклонился и крикнул прямо в ладошку:

– Чудоль! Мы здесь! Мы тебя ждем!

От неожиданности девочка отпрянула и с легким испугом уставилась на домового.

Тревога повисла в воздухе.

«А вдруг он не придет? Что мы тогда будем делать?» – прочел домовой в глазах своей подруги.

– Нет! Не может такого быть! Он обязательно за нами придет! – уверенно изрек Ярофей. – Наверное, он далеко отсюда. Ему добраться нужно.

Домовой мужественно пытался сохранить спокойствие.

А Саломанья все крепче сжимала кристалл в ладонях.

– Где ты, Чудоль? Ну где ты?

Она раскрыла ладони и с тревогой смотрела на подарок сейда. Кристалл ловил солнечные лучи и отражал их всеми цветами радуги.

Ярофей огляделся. Недалеко от них стоял высокий белый камень. Хотя нет, он был не белый, а скорее прозрачный, но словно замутненный изнутри белым густым паром. Камень поблескивал на солнце мелкими цветными искрами. Ярофей прикоснулся к нему ладонями, ощутив солнечное тепло, которое впитал удивительный камень, ловко забрался на него и так же весело спрыгнул на землю.

– Эх, красивый камушек! Жаль, не взять с собой, уж больно большой.

Друзья присели на мягкую траву рядом с необыкновенным камнем. Ярофей откинулся на спину, потянулся и, щурясь, глядел в небесную высь.

– Саломанья, посмотри, какое синее небо! Красота красотющая!

Девочка посмотрела вверх и тоже прилегла на траву.

Бескрайняя небесная лазурь кружила голову. Бабочки порхали над благоухающими травами, ни на кого не обращая внимания. Стремительная стрекоза на мгновение застыла в воздухе, отсвечивая длинным фиолетовым брюшком, и умчалась вдаль, не найдя для себя ничего интересного. Легкий сон укрыл друзей невидимым покрывалом. Засыпая, Саломанья продолжала крепко сжимать в руке кристалл Чудоля.

Глава 11. Уральские горы

– Ну вы даете! Только босиком вас и нашел! Я же сказал: в руке кристалл держать нужно!

Ярофей и Саломанья открыли глаза. Голова Чудоля, склонившаяся над ними, заслоняла полнеба. Саломанья посмотрела на свою руку и поняла, что пока спала, кристалл выскользнул. Друзья вскочили на ноги.

– Чудоль! Ты нас нашел! Ура! – Ярофей стал обнимать сейда.

Втроем они взялись за руки и от радости, что наконец встретились, стали прыгать и смеяться:

– Ура! Ура!

Чудоль присел на траву, чтобы надеть ботинки.

– А почему ты босиком? – спросила Саломанья.

– Так не мог тебя найти через кристалл. Только через землю его и отыскал. Мы, сейды, камни через стопы чувствуем, – ответил Чудоль.

– Извини, я сама не почувствовала, как он из рук выскользнул.

– Главное – встретились, – Ярофей прыгал от радости.

– Да, похоже, вы хорошо отдохнули, раз так распрыгались, пока мы вас разыскивали по всему лесу, – раздался в стороне чей-то мягкий протяжный голос.

Саломанья и Ярофей оглянулись. Голос принадлежал крупной кошке, которая сидела на краю поляны. Она была бледно-рыжая с черными пятнышками по всему телу. Желтые глаза смотрели внимательно и зорко. Мордочка у кошки была очень симпатичная, черные полоски на щеках делали ее очень милой. Уши кошки, настороженно торчавшие вверх, украшали мохнатые кисточки.

– Это моя подруга Рыся. Она рысь. В прошлом году Рыся упала в ущелье и повредила лапу. Дедушка лечил ее, и теперь мы с Рысей лучшие друзья. – Чудоль подошел к кошке и ласково погладил ее. Рысь склонила голову к Чудолю и довольно замурлыкала.

Удивление на лице Саломаньи сменилось теплотой и радостью.

– А можно мне тоже ее погладить? – осторожно спросила девочка.

Чудоль вопросительно поглядел на Рысю.

– Можно, – покровительственно ответила кошка и прилегла на траву, вытянув вперед лапы.

Друзья подошли к кошке и аккуратно прикоснулись к шелковой шерстке.

– О, какая мягонькая! – Ярофей ласково погладил рысь по спине и вдруг заметил у нее на шее плетеную веревочку, на которой был закреплен маленький розовый камешек.

– Ага, узнаю вашу с Чудолем рацию-болтацию! – радостно воскликнул домовой и игриво подмигнул.

– Можно и поболтать при желании, – улыбнулся сейд. – А теперь поедем к моему дедушке Чудину, он нас уже ждет.

– Как это поедем? На чем? – удивился Ярофей.

– Рыся нас подвезет! – Чудоль подмигнул кошке. – Мы с ней частенько по горам вместе гуляем.

– Здорово! А как это? – домовенку явно понравилась эта затея.

– Давайте усаживайтесь, – кошка легла на землю, чтобы друзья смогли забраться к ней на спину.

– И вот что, путешественники, – тихо добавила Рыся, – держитесь крепко, не болтайте и ворон ртом не ловите, а то слетите с горы, ищи вас потом.

Ярофей, вытаращив от удивления глаза, повернулся к Саломанье:

– Как это – ворон ртом ловить?

Саломанья тихо засмеялась:

– Да это выражение такое! Так говорят, когда кто-то отвлекается, смотрит по сторонам и про что-то важное забывает.

– А-а-а, понятно. – Ярофей крепко схватил Рысю за шерстку, словно демонстрируя друзьям, что уж он-то ворон ловить не собирается.

Рыся двигалась плавно и аккуратно.

Справа от горы, по которой ехали друзья, виднелась другая такая же, а между ними, бросив быстрый взгляд вниз, Саломанья успела рассмотреть лес и поляну с озерцами маленьких голубых цветов.

Рыся сделала бросок вперед – и взору друзей вдруг открылись высокие скалы, покрытые мелким кустарником. Из расщелины на вершине скалы срывалась звонкая горная река. Она играла и смеялась, прыгая в маленькое прозрачное озерцо, и, приветствуя его веселыми брызгами, воркуя, устремлялась дальше с горы.

И вот Рыся сбавила скорость и радостно сообщила:

– Почти приехали!

Она остановилась на аккуратной, почти круглой поляне у подножия крутой скалы. Вытянув передние лапы, Рыся присела. Сейд и домовой спрыгнули на землю, Чудоль помог спуститься Саломанье.

Девочка огляделась. Уютная поляна была совсем небольшой, и, сделав несколько шагов, Саломанья подошла к самому краю обрыва. Осторожно наклонившись, девочка увидела, что такая же огромная скала уходит далеко вниз.

– Словно лестница из скал, – задумчиво обронила Саломанья. – А поляна примостилась на одной из ступенек.

Бескрайний небесно-голубой простор расстилался над горами, покрытыми лесом. Зелень леса была похожа на волны. С одной стороны гор она была темно-зеленая, с другой – светлая.

Облака откидывали на лес изображения причудливых фигур, словно рассказывали сказки в театре теней. Вольный горный ветер со свистом подгонял облака, толкая их пушистые бока, и создавал новые фигуры, играющие свои роли в небесном спектакле. С шумным вздохом он менял облака местами, а потом подлетал к поляне, обдав ее прохладной свежестью, и затихал, как будто усаживался на ступени, как режиссер, молча оценивающий игру актеров.

– Красиво у нас, правда? – спросил Чудоль.

– Да-а-а! – выдохнул Ярофей.

– Очень, – прошептала девочка.

Глаза друзей становились влажными то ли от прохладного ветерка, то ли от чувства восхищения, которое рождалось где-то в сердце, застывало мягким комком в горле и щекотало глаза.

– Ладно, пойдемте! Дедушка Чудин, наверное, заждался нас, – сказал Чудоль.

По узкой тропинке друзья прошли между скалами и оказались на другой поляне. Она была со всех сторон окружена высокими горами, а сверху над ней раскинули густые ветви высокие сосны.

«Какая большая уютная комната!» – подумала Саломанья.

– Приветствую вас в нашем горном доме! – раздалось вдруг рядом.

Голос был мягкий и низкий. Друзья оглянулись. У скалы стоял старый сейд. Седые волосы выглядывали из-под шапки, расшитой разноцветными камешками. Светлая аккуратная борода не скрывала открытую добрую улыбку. Рядом с ним стоял голубоглазый молодой сейд, очень похожий на Чудоля. Его шапка, как у деда, была расшита камешками.

– Здравствуйте! – почти одновременно ответили гости.

– Здравствуй, дедушка! Это Саломанья и Ярофей! – отрапортовал Чудоль, обращаясь к старому сейду, затем повернулся к гостям. – Друзья, мой брат Чазаль, обладатель редчайших для сейдов голубых глаз.

– Привет, ребята! Молодцы, что приехали! – улыбнулся Чазаль.

– Ожидали вас, городские жители! Ну что ж, как говорится, прошу к столу, а уж потом и побеседуем, – дедушка жестом пригласил друзей к невысокому широкому пню, где уже было накрыто угощение.

Глава 12. Камешки на шапке

После долгого пути ужин был особенно желанным. Друзья с огромным удовольствием пили чай с ароматным горным медом и кушали мягкие лепешки с вареньем.

Красноватое солнце, примостившись у горизонта, испускало тонкие лучи медового цвета. Эти лучи, как пальчики, скользили по соснам, по скалам, словно нежно поглаживали их перед сном. Тени от скал падали на поляну, рисуя причудливые фигуры на земле. И вот, спрятав лучи в сонную дымку, небесное светило уступило место ночи.

– Ну-ка, внучок, подсвети нам, – обратился дедушка к Чудолю.

Тот достал несколько больших кристаллов и положил на стол. Дедушка-сейд провел над кристаллами рукой, и они засветились, словно в них включились лампочки. Тут же парочка мотыльков заплясала над источником света.

– Ух ты! Вот это да! – выдохнул Ярофей.

Саломанья восхищенно сложила ладошки и широко открытыми глазами смотрела на волшебные светильники.

– А как, как вы это сделали? – Ярофею очень хотелось узнать секрет таинственных камней.

Дедушка Чудин улыбнулся:

– Как говорит мой внук, на то я и сейд, – и весело подмигнул друзьям.

Теплый таинственный свет изменил все вокруг. Горы стали совсем черными. Глаза Рыси, сидевшей рядом с друзьями, загорелись, отражая сияние, словно два ярких уголька. Она громко замурлыкала, укладываясь удобно на траву. Стрекотание кузнечиков стало отчетливым, птицы, напротив, – притихли.

Чудин поправил шапку на голове, и цветные камешки на ней мистически блеснули.

– Какие симпатичные у вас украшения на шапке! – любуясь, заметила Саломанья.

– А-а-а, – протянул дедушка. – Это агаты, прекрасные самоцветы! Таким разнообразием цветов редкий камень похвастаться может. Люди особенно черный агат любят, из него прелестные украшения получаются. Но лично я предпочитаю цветные агаты. Глянешь на них – и сразу настроение хорошее, такие они веселые! Агаты ведь бывают и белые, и серые, и красные, и желтые, и зеленые. А какие бусы, браслеты из многоцветных агатов – загляденье! И в руках их держать уж очень приятно. Но самое важное, что мне, старику, они сил дают. Грусть здоровье только забирает, а у радости, наоборот, полные карманы энергии, – старый сейд задорно подмигнул.

– Значит, агат – сейду брат! – заключил Ярофей, многозначительно подняв голову. – А у тебя на шапочке тоже агаты? – обратился любопытный домовой к Чазалю.

– Нет, у меня не агаты. – Чазаль стянул с головы шапку, сложил ее так, чтобы свет, исходивший от каменной лампы, лучше освещал самоцветы на шапке.

Камешки были круглые и овальные, желтоватые и потемнее, почти коричневые, но у каждого из них была тонкая яркая полоска, которая двигалась вокруг камня, когда Чазаль их поворачивал.

– Вот это да-а-а! Как живые бегают, – Ярофею явно понравилось это движение света.

– Как вы думаете, на что это похоже? – обратился Чазаль к девочке и домовому.

Друзья посмотрели на камни, потом на Чазаля, снова на камни. И в недоумении уставились на сейда.

– Ну? На что похоже? – Чазаль настойчиво поворачивал шапку, ускоряя движение полоски на камне, которая бегала то в одну, то в другую сторону.

Домовой исподлобья глядел на сейда, ничего не понимая. Саломанья тоже выглядела растерянной. Никакие сравнения не приходили им в голову.

– Хорошо, давай так, – сейд расправил шапку, потом сложил ее так, чтобы видны были только два камешка рядом. Полосочки на камешках замерли ровно посередине.

– А теперь? Ну, теперь на что похоже?

– На что?! У моей знакомой кошки Бари глаза такие бывают, – неуверенно выдал Ярофей.

– Молодец! Умница, домовой! Такие камни и называются «кошачий глаз», – Чазаль обрадовался, ласково потрепал Ярофея по плечу, потом открепил один камешек от шапки и протянул домовому. – Держи! Это тебе за сообразительность! Покажи своей кошке!

– О! Спасибо! Обязательно покажу! Такой красивый! – разглядывая подарок, сказал Ярофей.

– Красивый, это точно! Но главное – оберег сильный! Я не просто так «кошачий глаз» прикрепил себе на шапку. Привязалась ко мне одна сосновая фея, пристала, как смола! Проходу не давала: «Давай дружить! Ты мне так нравишься!» – Чазаль притворно вытянул лицо, тонким голосом изображая речь феи.

Саломанья нахмурилась и отвела глаза в сторону.

Чазаль заметил это.

– Нет, я бы ее не дразнил, конечно. Я ведь пытался объяснять ей спокойно, что не надо ко мне приставать, я не дружу с феями. Бесполезно! Все равно всюду за мной по соснам носилась. И я тогда вспомнил, что сосновые феи «кошачий глаз» не любят. Я как прицепил его, так она и перестала за мной ходить.

– Какой полезный камень! – домовой деловито взглянул на сосну, словно его повсюду одолевали сосновые феи.

– Да, мне тоже он очень нравится, классный кварц!

– Кто классный? – Ярофей прищурился.

– Понимаете, эта лампа, дедушкины агаты, «кошачий глаз» на моей шапке и кристалл Чудоля – горный хрусталь – это все кварцы. В общем, члены одной семьи с фамилией Кварц. И семья эта просто огромная! Кварца так много на Земле, что он есть почти везде.

– Надо же, – задумчиво произнесла Саломанья.

– Вот это да! А что еще эти камешки каменные делать могут? – домовой восхищенно смотрел на голубоглазого сейда.

– Ха! – Чазаль встряхнул головой. – Они много что могут, если знать, как с ними обращаться!

– А как это знать? – Саломанья озадаченно смотрела на сейда.

– Ну как? Вот смотри, у тебя есть мизинец на руке?

– Конечно, есть, – улыбнулась девочка.

– А двигать им можешь?

– Могу.

– Покажи.

Саломанья показала ладонь и пошевелила маленьким пальчиком.

– Вот! Ведь обычно ты им не шевелишь. Только когда думаешь о нем. Так и камешки свойства свои проявляют, когда к ним обращаются, думают о них. А если учесть, что от кварца к кварцу может идти сигнал, то, умея, можно по кварцу сигналы хоть на другую сторону Земли посылать.

– А кто это может делать?

– Для нас кварц – вообще родной камень, мы через него с самой Землей связаны. У каждого сейда свой кварц есть! – Чазаль говорил с нескрываемым удовольствием.

Но дедушка вдруг вступил в разговор, явно желая его прервать:

– Насколько я знаю, вы хотели завтра аметисты смотреть с Чудолем? Так вот аметист – это тоже кварц, красоты необыкновенной, полюбуетесь. А сейчас давайте-ка спать укладываться.

Братья сейды и Ярофей легли под густым навесом из сосновых веток, прикрываясь теплым пледом из заячьего пуха. А Саломанье дедушка устроил на краю поляны под сосной высокую постель из мягкого ягеля и такого же мягкого пухового покрывала.

– Сегодня будет теплая ясная ночь, в такую ночь ох как хорошо спится, – сказал Чудин.

Саломанье очень хотелось поговорить с дедушкой, попросить у него помощи, но она не знала, с чего начать.

– Дедушка Чудин, а камни могут разговаривать?

На мгновение старый сейд замер, словно услышал что-то неожиданное, потом внимательно посмотрел на девочку.

– Нет, Саломанья, не могут. Почему ты спрашиваешь?

– Понимаете, мне снится странный сон, снятся камни. Разные, очень большие и маленькие, серые и разноцветные. А еще крылья такие странные. И один и тот же голос зовет на помощь. Поэтому я приехала сюда, когда Чудоль позвал. Но я не знаю, с кем я должна идти и куда. Я сама умею создавать сны. Но это что-то другое, какое-то колдовство. А если зов о помощи – это ловушка? Поэтому мне страшно.

Дедушка внимательно посмотрел в глаза Саломанье.

– Не бойся. Тебе ничего не угрожает. Доверься этому голосу, поверь ему. Если тебе снились цветные камни и ты послушала их, приехала сюда, значит, все правильно. Завтра сходите к аметистам, и все будет понятно.

– Что понятно? – удивилась девочка.

– Какие камешки красивые бывают, – дедушка ласково улыбнулся, и теплые зеленоватые лучи ярко вспыхнули в его глазах. – Давай ложись отдыхать. Новый день – новые силы, сон их подарит, – в словах дедушки появилась такая доброта, что Саломанье вдруг стало спокойно и очень захотелось спать.

Устроившись на высокой мягкой перинке, приготовленной Чудином, она укрылась теплым пледом, опустила голову на свою подушку и устремила взгляд вверх. На фоне яркого, высокого темно-синего неба звезды были такие огромные, ясные, каких Саломанье никогда не доводилось видеть в городе. Небесный купол, который здесь не скрывался освещением города, распахнулся великолепным сказочным шатром.

Девочка смотрела на звезды, и ей казалось, что она слышит их разговор. Словно тихий звон, чудился ей голос звезд. Саломанья подняла вверх руку и поводила ладошкой по воздуху, словно поглаживала небесные блестки. Потом слегка сжала ладонь, вобрав в нее всю красоту звездного неба, и, разжав пальцы, опустила на подушку. Теперь среди прекрасных снов в подушке было и сказочное ночное небо Урала.

Веки Саломаньи тяжелели, и она делала усилие, чтобы не уснуть, так ей хотелось подольше разглядывать удивительные, мягко мерцающие звезды. О чем они разговаривают? Что-то напевают? Но может, они знают, куда камни звали ее во сне?

Постепенно сонная усталость наполняла юную волшебницу, делая тело тяжелым и невесомым одновременно. Ей уже чудилось, что небесные собеседницы обратились к ней, но что они хотели сказать, она не услышала.

Глава 13. Аметистовая пещера

Саломанья проснулась оттого, что солнечный луч играл на ее щеке, пытаясь заглянуть под ресницы. Она открыла глаза и зажмурилась, прикрыв лицо рукой. Торжественно-голубое небо с вытянутой полоской почти прозрачных облаков царило над миром. Девочка потянулась и встала.

Невысокий куст с наслаждением предоставил свои широкие листья для капелек росы. Роса – удивительный дар природы! Она несет в мир энергию пробуждения. Роса, словно дорогой живительный эликсир, может исцелить от усталости, хандры и печали. Саломанья знала это. Она набрала прохладные капли в ладони, умылась и глубоко вдохнула упоительный горный воздух. «Ах как хорошо!» – подумала девочка и подставила лицо ласковому утреннему солнцу.

– Доброе утро, Саломанья! – по тропинке бежал Ярофей.

– Чудесного горного утра вам, гости мои! Как спалось? – улыбнулся старый сейд.

– Просто отлично! Я как лег, так и уснул в один миг! – ответил Ярофей.

– Доброе утро! А я все любовалась звездами. Никогда не видела такого яркого ночного неба! – сказала Саломанья.

– Да я и сам люблю смотреть на звезды. В городе мне бывать не приходилось, какое небо ночью там, не знаю, но здесь оно разговорчивое. И мне все время хочется понять, о чем же звезды говорят.

Саломанья замерла.

– Правда? Вам тоже кажется, что они разговаривают?

– Конечно, разговаривают. Не я один это замечаю. Более того, если здесь, в горах, два человека выберут себе одну звезду, то где бы они потом ни оказались, они всегда смогут общаться друг с другом, обращаясь к этой звезде.

– Правда? – у Ярофея округлились глаза от изумления.

– Конечно правда! Можешь и ты проверить, – дедушка Чудин подмигнул Саломанье. – А теперь – пить чай. Ох хороший чаек получился!

Ровный круглый пень служил для сейдов столом. На деревянной тарелке лежали теплые лепешки, и друзья с удовольствием позавтракали под радостное щебетание птиц, вдыхая утреннюю горную свежесть, разбавленную терпким ароматом сосновой хвои.

– Доброе утро всем! – раздался голос Чудоля, вышедшего на поляну с корзинкой трав. – Я обещал Саломанье аметисты показать. Предлагаю отправиться в дорогу прямо сейчас! – Чудоль протянул руку девочке.

Она радостно улыбнулась и поднялась навстречу сейду.

– Отлично! За аметистами! – Ярофей бодро подскочил к Рысе. – Ты нас подвезешь, хозяйка горных дорог?

– Ох, да ты поэт, Ярофей! – лукаво улыбнулся Чудоль.

– А ты только заметил! – вполне серьезно ответил домовой.

– Куда ты хочешь отвезти друзей? – спросил Чудин у внука.

– К высокому ручью. Там в старой расщелине очень хорошие аметисты. Да и добраться туда легко.

– Думаю, да, правильно решил. Только будьте осторожны!

– Конечно, не беспокойся! Все будет отлично!

Друзья удобно устроились у Рыси на спине и тронулись в путь.

Как и вчера, Рыся двигалась очень осторожно. Друзья сидели, крепко держась за ее мягкую шерстку, в то время как лесная кошка двигалась вверх по горе. Вдруг прямо над собой они услышали шум и затем увидели, как большая сильная птица взлетела, широко раскинув крылья. Это был орлан. Он кружил в воздухе, то опускаясь, то взмывая вверх.

Конечно, Ярофей тут же стал говорить, как бы он хотел полетать верхом на этой птичке. Друзья развеселились, подшучивая, что Ярофей зажмурится от страха и ничего не увидит.

Рыся начала спускаться с горы мягко и уверенно, лишь однажды она предложила своим всадникам держаться покрепче и, сильно оттолкнувшись, перепрыгнула через глубокую расщелину в горе. Затем она остановилась около ручья, который, звонко журча, прыгал со скалы и весело бежал вниз.

– А дальше вы сами, – сказала Рыся и легла на траву, чтобы друзья спустились на землю.

Саломанья огляделась. Горный склон, небольшая поляна, тонкие сосны и кустарник. Мелкие веселые цветочки то здесь, то там выглядывали из травы. Лягушка, громко квакнув, отскочила в сторону и притаилась на камне. Стрекозы делово трещали над кустом.

Чудоль подошел к густому кустарнику у самого подножия скалы и раздвинул его. Друзья увидели расщелину. Это был вход в пещеру. Чудоль жестом подозвал Ярофея и Саломанью. Домовой сразу подскочил и заглянул внутрь.

– Ух ты, как темно!

Девочка стояла, крепко прижав к себе руки и боясь сделать шаг. Тогда Чудоль достал свой камень, потер его в руках, и от него пошел теплый мягкий свет, как от фонарика.

– Не бойся! В пещере безопасно, я уже бывал здесь не однажды, – сказал Чудоль и протянул девочке руку.

Саломанья никак не решалась войти, но Ярофей стал ворчать, что она трусиха, задерживает их, и тогда девочка, осмелившись, взяла Чудоля за руку и шагнула в темноту.

Друзья шли медленно и осторожно. Несмотря на свет, исходивший от камня в руке сейда, с каждым шагом становилось все темнее. Все слабее были слышны журчание ручья и щебет птиц, доносившиеся снаружи. Черные скальные камни нависали над ними, темнота сгущалась, становилось прохладно и страшно.

В голосе Ярофея появилась тревожная хриплость:

– Далеко еще? – спросил он.

– Нет, осталось совсем чуть-чуть, – ответил сейд.

Друзья прошли еще немного. Наконец, Чудоль остановился.

– Ну вот, Саломанья, это специально для тебя! – Он с усилием потер кристалл, и тот вспыхнул, как яркая лампочка. Сейд поднял его высоко над головой и осветил пещеру.

Словно люстры в волшебном праздничном зале, со стен и потолка свисали фиолетовые кристаллы. Они были разного размера: некоторые коротенькие, другие подлиннее. Стены были усыпаны множеством мелких кристаллов, которые отражали свет, блестели и переливались, как в сказочном сне.

Друзья замерли. Чудоль блаженно улыбался. Саломанья, широко раскрыв глаза, разглядывала аметисты. У нее даже побежали мурашки по коже от неожиданности. Ярофей стоял как вкопанный и, раскрыв рот, с восторгом созерцал неведомый ему мир.

Вдруг, словно опомнившись, он подскочил к стене пещеры и попытался оторвать фиолетовый кристалл. Но не тут-то было! Ярофей снова и снова дергал камень, но, отчаявшись, бросил эту затею и присел.

Саломанья тоже подошла к стене и, взяв в руку кристалл, потянула его.

Кристалл был прохладный, с ровными, гладкими гранями. Девочка аккуратно погладила его пальцами, и ей вдруг показалось, что кристалл стал теплым. В тот же миг легкий свежий ветер коснулся ее щек, словно чье-то неуловимое дыхание было совсем рядом.

«Здра-а-а-авствуй! Я жду тебя!» – тихий, протяжный, завораживающий женский голос прозвучал совсем рядом. Саломанья крепко зажмурилась и отдернула руку от кристалла. И в этот же миг совсем рядом она услышала шорох крыльев. Открыв глаза, девочка оглянулась на друзей – слышали они это или нет. «Они ничего не слышали. Показалось мне…» – смутилась юная волшебница.

Саломанья снова прикоснулась к фиолетовому кристаллу и сразу отчетливо услышала уже знакомый голос: «Иди, Саломанья! Освободи лебедя!»

Девочка испуганно отпрянула и отдернула руку. «Не показалось!» – подумала она и хотела сказать об этом Чудолю, но губы словно онемели, она не могла вымолвить ни слова.

– Их так просто не достать, специальные инструменты нужны, – улыбнулся сейд, увидев реакцию Саломаньи.

«„Освободи лебедя!“ Я слышала это?» – Саломанья смотрела на улыбающегося Чудоля, а его лицо вдруг изменилось, стало внимательным и напряженным. Он испытующе взглянул на Саломанью, зеленые глаза сузились, пытаясь что-то рассмотреть.

– Не грусти, Саломанья, есть у меня для тебя аметист!

– Девчонкам всегда везет! – обиженно пробурчал Ярофей.

– Ты же золото хотел найти! Зачем тебе аметист? – поддразнил домового Чудоль.

– А что, одно другому мешает? – так же недовольно продолжил Ярофей.

– Ох, будь осторожен, жадность и зависть – ужасные чувства, злые и опасные, – понизив голос, ответил сейд.

– При чем тут жадность! – отмахнулся домовой.

А Чудоль подошел вплотную к кристаллам и стал подсвечивать то один, то другой аметист.

Друзья не могли оторвать глаз от сверкающего волшебства.

– Да, здесь очень красиво! Но остаться здесь навсегда мы не можем, – сказал Чудоль. – Пойдем обратно!

Друзья еще раз на прощанье окинули взглядом мерцающие кристаллы и повернулись к выходу, откуда пробивался солнечный свет.

Выйдя на поляну, Ярофей и Саломанья расположились на траве. Девочка хмурилась, пытаясь понять, что она услышала. «Теперь какой-то лебедь, да еще и освободить нужно», – вздохнула она.

Сейд поправил кусты, прикрывавшие вход в пещеру, и присоединился к друзьям. И снова все было как прежде: горы и небо, ручей и деревья. Мир был наполнен звуками ветра, воды, пением птиц, шелестом листвы, тихим шорохом насекомых. И трудно было поверить, что здесь, совсем рядом в тишине есть невероятное фиолетовое чудо – так оно было не похоже на все вокруг, и так оно было прекрасно.

Друзья сидели молча, и каждый думал о чем-то своем. Ярофей встал и опустил руки в ручей. Его ладошки что-то нащупали на дне. Домовенок поднял находку и начал рассматривать.

– Какой камешек интересный! Красивый, зелененький.

К Ярофею подошел Чудоль.

– Можно взглянуть?

– Пожалуйста.

– А, это змеевик! – сразу определил сейд.

Домовой испуганно уронил камень и вскочил на ноги, прижимая к себе руки.

– Что? Какие змеи? Я боюсь змей!

– Да что ты всполошился?! Змеевик – так самоцвет называют.

Чудоль наклонился и поднял камень, упавший с ладони Ярофея.

– Симпатичный, чистый, гладенький! Вон как водичка его отполировала.

– Но ведь это я его нашел, – домовой косо глянул на Чудоля.

– Да, конечно, он твой, – и Чудоль протянул Ярофею камень.

– А почему его так называют – «змеевик»?

– Легенда есть такая у людей про уральские горы и гигантского змея-полоза. Полз этот змей по земле и хотел ее опоясать, но не смог и превратился в гору. А его чешуя стала самоцветными камнями. А теперь хорошенько посмотри на камень. Видишь мелкие тоненькие прожилки? И этот зеленоватый цвет! Уж очень на чешую похоже. В память о той легенде так камень и прозвали – змеевик.

– Ну вот! А ты говоришь, что это не змеиный змеевик… – пробурчал домовой.

Саломанья поднялась и подошла к Ярофею.

– Дай мне тоже посмотреть, пожалуйста.

Домовой протянул девочке свою находку. Саломанья покрутила в руках гладкий, прохладный змеевик, внимательно рассматривая его.

– Мне кажется, я из такого камня шкатулку видела, – сказала девочка, возвращая камень Ярофею.

– Могла и видеть, много красивых изделий из змеевика делают, нарядный камень! – одобрительно кивнул сейд.

Ярофей тут же достал носок, опустил в него каменное приобретение и, аккуратно свернув, убрал носок в карман.

– А вот, Саломанья, то, что я тебе обещал, – Чудоль двумя пальцами держал веревочку, искусно сплетенную тонкой сеточкой, удерживающей фиолетовый камешек. Девочка ахнула. Камешек был точно такой же, как кристаллы в пещере: чистый, прозрачный, с множеством граней, которые сверкали, отражая солнечные лучи.

– Это тебе! – сказал Чудоль и, взяв Саломанью за руку, положил веревочку с камешком ей на ладонь. Сердце девочки радостно забилось, когда маленький прохладный кристалл коснулся ее кожи, ей показалось, что ничего красивее она никогда не видела.

Аметист так притягивал взгляд, что все трое не отрываясь смотрели на маленькое фиолетовое чудо.

Ярофей сказал:

– Я понял: это браслетик.

– Точно, – улыбнулся Чудоль. – Придержи, Саломанья, я его завяжу.

Сейд осторожно закрепил браслет на руке девочки.

– Очень красиво! Спасибо большое, Чудоль, за такой красивый подарок! – Саломанья благодарно взглянула на сейда и снова перевела восхищенный взгляд на свое запястье, где ловил солнечные лучи и мерцал таинственным светом маленький аметист. Ей казалось, что ничего красивее и притягательнее она не видела, в один момент для нее все поблекло рядом с этим фиолетовым камнем.

Чудоль вздрогнул, словно что-то почувствовал, потянул шнурок на шее и, вытащив из-под рубашки кристалл, зажал его в руке. На короткий миг тревога скользнула по лицу сейда, резко сдвинув брови и насторожив его яркие зеленые глаза.

– Что-то случилось? – Саломанья заметила перемену в лице своего друга.

– Все хорошо, но, думаю, нам пора возвращаться, – ответил Чудоль и попытался улыбнуться, но напряжение, появившееся в глазах, скрыть не смог. Он подошел к рыси, которая все это время нежилась на солнышке, и погладил ее.

– Ты готова, Рыся?

И друзья отправились в обратный путь.

Глава 14. О цвете глаз

– Как дела, путешественники? Устали, небось? Жду вас, каши наварил, – поприветствовал ребят Чудин, как только Рыся со своими всадниками показалась на поляне.

– Каши? Это здорово! Эх, я проголодался! – Ярофей спрыгнул на землю и побежал к дедушке-сейду.

– Дела наши прекрасны! Такое великолепие видели, никогда в жизни не забыть! – Саломанья присела на один из пней, которые старый сейд приспособил под стулья, и внимательно взглянула на Чудоля.

Чудоль же близко подошел к дедушке и пристально посмотрел ему в лицо.

– Видимо, нам все-таки не избежать схватки с черноглазыми, они приготовили копья и палки и собираются сюда. Птицы принесли эту новость. Давай перекусим и решим, что делать. Только не испугай Саломанью! Черноглазые далеко, быстро они здесь не появятся. Давай попытаемся Саломанье рассказать хоть что-то о нас, прежде чем бежать отсюда, – прошептал Чудин и уже громко продолжил: – Отлично! Я не сомневался, что аметистовая пещера не оставит вас равнодушными. А теперь прошу всех к столу!

Сдвинув брови, Чудоль смотрел на дедушку, но все же справился со своими чувствами, тряхнул головой и попытался улыбнуться.

Дедушка поставил на стол мисочки с кашей и разлил чай из горных трав по чашкам.

– О, какая вкуснятина! Никогда такой каши кашинской не ел! – зажмурившись от удовольствия, причмокнул Ярофей.

– Нравится? – поддержал домового Чудоль. – Я обожаю дедушкину кашу!

– Из чего она? – спросила Саломанья.

– Да много в ней всякого: зерна разные, орехи, ягоды, мед и чистый цветочный нектар, – ответил дедушка-сейд, – кушайте на здоровье.

Все пили чай, а Саломанья все рассматривала аметист на руке.

– Дедушка Чудин, посмотрите, какой браслет с аметистом мне Чудоль подарил. Похож на волшебный! – Саломанья покрутила рукой, глядя, как свет играет в кристалле.

– Да, цвет аметиста загадочный, недаром маги и колдуны его во все времена любили, таинственные обряды с ним совершали, верили в его волшебную силу.

Ярофей перевел глаза на братьев-сейдов и вдруг задумчиво спросил:

– Какие у тебя глаза, Чазаль! А вот интересно, почему у тебя глаза голубые, а у дедушки Чудина и у Чудоля – зеленые?

Братья сейды переглянулись.

– Любознательный ты, Ярофей, – подмигнул домовому Чудоль.

– А то, работа такая! – хитро скосил глаза домовенок.

– Цвет глаз у сейдов – это особая история, – сказал Чудоль и словно задумался о чем-то.

– Расскажи, Чудоль! – Саломанья ощутила присутствие тайны.

– Хорошо, – улыбнулся Чудоль, слегка кивнув головой. – Когда мы только встретились с вами, я говорил: день, когда сейды нашли изумруды, был самым важным в нашей жизни. Их мы охраняли, ими восхищались. В Уральских горах изумруды редчайшей красоты. От этой изумрудной любви и глаза у нас стали зеленые, – сейд широко открыл глаза, игриво стал поворачивать головой, чтобы лучше было видно цвет его ярких изумрудных глаз.

Видя, что Чудоль дурачится, Ярофей тут же передразнил его:

– А у меня и без изумрудов глаза зеленые.

– Зеленые, но не изумрудные.

Ярофей согласно кивнул, а Чудоль продолжил:

– Так уж повелось в те времена, что не признавали сейды другие самоцветы. Но был среди них тот, который открыл для себя красоту другого камня. Заметили сейды, что изменился его характер: стал необычно веселым, даже легкомысленным. Ведь зеленоглазые сейды в основном – строгие и сдержанные, а этот молодой сейд стал другим. Вернулся он как-то вечером, и увидели сейды в его глазах голубой цвет. Они догадались, что вовсе не изумруды теперь владеют его сердцем. Пришлось ему во всем признаться. Чистый голубой топаз пленил душу юного хранителя изумрудов и окрасил его глаза в голубой цвет.

– Надо же! А почему так? – спросила девочка.

– Понимаешь, мы, сейды, знаем, что любить – значит уметь смотреть на мир глазами того, кого любишь, чувствовать его боль и радость, как свою. И топаз отвечал ему взаимностью.

– Что значит взаимностью? Влюбился в него, что ли? – хмыкнул домовой.

– А почему нет? Говорю же: камни живые!

В это время дедушка Чудин закашлялся, расплескал чай из кружки и строго взглянул на Чудоля.

– Дедушка, тебе помочь? – с тревогой спросил Чудоль.

– Ничего, все в порядке, – ответил старый сейд, но глаза его по-прежнему строго смотрели на внука.

– А что дальше было? – тихо спросил домовой, видя, что дедушка уже не кашляет.

Чудоль слегка вздохнул:

– Дальше? Времена тогда были другие. Не все сейды приняли увлечение своего голубоглазого брата. Ведь тогда они признавали только изумруды. Собрались они все вместе и изгнали его на остров посреди большого озера, где вовсе нет ни топазов, ни изумрудов. Но и тогда были зеленоглазые сейды, которые сочувствовали сейду, влюбленному в топаз, потому что видели, сколько других удивительных самоцветов, кроме изумрудов, скрыто в Уральских горах.

Чудоль сделал паузу, и друзьям показалось, что в его зеленых глазах промелькнули тонкие разноцветные лучики.

– С тех пор прошло много времени. Сейчас сейды заботятся обо всех самоцветах, которые есть в горах. А когда рождается голубоглазый сейд, в память о нашем брате, что первым признал великолепие голубого топаза, у горного семейства праздник. И тогда сейды делают какой-нибудь подарок миру. Например, когда родился Чазаль, сейды указали людям дорогу к огромному, чарующей красоты голубому топазу. Люди сразу взяли его и увезли в большой город. Там он хранится в музее как редчайшая драгоценность. И все, кто приходит в этот музей, могут любоваться им.

– Значит, можно сказать, что у тебя изумрудные глаза, а у Чазаля топазовые? – домовенок смотрел на сейдов с радостью того, кто только что совершил открытие.

– Изумруды действительно только зеленые. А про голубые глаза можно сказать, что это цвет голубого топаза, потому что топазы бывают желтые, розовые и коричневатые, даже зеленоватые встречаются. И конечно, есть бесцветные. Но голубые топазы особенно притягательны.

– И что? Если голубые глаза, значит, влюбленный, что ли? – засмеялся Ярофей и подмигнул Саломанье. Девочка же, сделав строгое лицо, уставилась на домовенка.

– Если бы все было так просто! Есть такие голубоглазые, что о любви и не слышали и понятия о ней не имеют, подлость одна в глазах, – Чудоль сжал губы, словно запнулся, и глаза его вдруг стали недобрыми.

– Я думаю, дорогие мои, сейчас самое время сказать и о других наших братьях, это очень важно, – вступил в разговор дедушка Чудин. – Ведь когда-то это была большая, дружная семья, но несметные богатства гор все-таки разделили нас. Ведь кроме зеленоглазых и голубоглазых сейдов, которые охраняют самоцветные богатства, есть и черноглазые сейды. Это тоже наши братья. Но, к огромному сожалению, нет мира между нашими племенами. И, похоже, сейчас они собираются с нами воевать.

Глава 15. Черноглазые сейды

– Дедушка Чудин, что это значит? Как это – собираются воевать? – Саломанья встревоженно посмотрела на дедушку.

– Птицы принесли, что черноглазые сейды готовят копья и факелы с нефтью. Это недобрый знак, – голос старого сейда был глух и тревожен.

– Но почему? Почему они это делают? – в голосе девочки появились ноты страха.

– Почему? Непросто объяснить, почему брат на брата идет войной, но я постараюсь, – дедушка вздохнул и поправил шапку.

– С давних времен, – начал свой рассказ старый сейд, – жили сейды одной большой, дружной семьей. Но в нашем племени был один сейд, который не захотел быть равным со всеми. Он мечтал о власти, хотел быть главным, чтобы другие сейды ему подчинялись. И нужно признать, что у него были достоинства: он был силен и умен. И в ловкости, и хитрости мог обойти любого.

И у этого горделивого сейда были друзья из наших братьев, они восхищались его силой и умом. И он предложил своим друзьям уйти из племени на север Уральских гор искать самоцветы. И они ушли. Так раскололась наша зеленоглазая семья.

Дедушка взглянул на своих внуков, в их яркие лучистые глаза и продолжил:

– С тех пор, как говорится, много воды утекло. Сейчас черноглазые сейды живут совсем не как мы, у них есть король, его зовут Чарон. Все сейды их племени ему подчиняются. Он властвует и всем распоряжается. И казалось, все у него было, что пожелает. Но его постигло несчастье. Его любимая жена погибла. И совсем злым стал Чарон.

Лишь одно существо смягчало его сердце. Его прекрасная дочь. Когда она родилась, у нее была нежная белая кожа, темные глаза и волосы цвета спелой пшеницы.

А глаза ее были не черные, а темно-синие. Давно не рождалось таких детей у сейдов. Назвали ее Чудессой. А как подросла принцесса, поняли сейды, что она умная и очень добрая. И конечно, король Чарон души не чаял в своей дочери. А когда он смотрел в ее темно-синие глаза, то вспоминал о сапфирах, что есть на юге Уральских гор. А сапфиры в наших горах разные есть, и роскошные темно-синие тоже найти можно.

– Сапфиры? – едва шевеля губами, прошептала Саломанья. И вдруг ей показалось, что глаза дедушки Чудина стали синими, как небо поздним вечером. Она даже зажмурилась, а когда снова открыла глаза, зеленоглазый старый сейд как ни в чем не бывало продолжал свой рассказ:

– И вот приближался день рождения Чудессы. После смерти матери Чудесса всегда была грустной, и отец хотел порадовать ее и сделать какой-то особенный подарок. Отправил Чарон посланника к сейдам на юг и потребовал, чтобы мы прислали ему самых красивых сапфиров, что сможем найти в горах. А коль не доставим в срок, пойдет на нас войной. Очень расстроил он нас таким посланием. Не жалко нам было сапфиров для его дочери. Даже птицы и звери, которые добирались до нас с севера, рассказывали о доброте Чудессы. Но угрозы Чарона не понравились сейдам, и они оставили посланника черноглазых братьев без ответа.