Сандаловое лето

Глава первая

Город внизу светился сливочными звёздочками. Половина неба, как ярко-оранжевый кирпич, с лёгкими румяными линиями, будто невидимые огненные змеи соскользнули и оставили свою странную тень, вырывалась из объятий ночи. Рассвет осторожно взял кисть и медленно разбрызгал бледные пятна вокруг. Раннее утро напоминало шафран, растворяющийся в молоке – полезном напитке, который любят жители индийского штата Гуджарат. Соня Джоши закрыла глаза. Ей хотелось лишь одного – забыть это лето. Так советовал разум. Но сердце умоляло сохранить это время в памяти. Девушка открыла глаза и украдкой взглянула на родителей. Папа в наушниках, значит, погрузился в прослушивание мантр. На ближайшие два часа полёта он закрылся от всего мира. А мама пристально смотрела на экран телевизора, расположенный впереди, через ряд кресел. Смешные видеоролики сменялись мультфильмом «Том и Джерри». Соня вспомнила, как перед началом полёта звучала молитва «Аллах Акбар». Три месяца назад ей исполнилось шестнадцать лет. Каждое лето она проводила с родителями в Индии, на родине отца. Они всегда летали арабской авиакомпанией. Поэтому каждый год Соня с любопытством слушала мусульманскую молитву. Радовалась, когда прилетали в страну специй. Ликовала, когда улетали. Но в этот раз, возвращаясь в Россию, на родину матери, Соня испытывала некую возвышенную грусть, смешанную с ароматами счастья. Она поднесла запястье к носу и вдохнула запах сандала. Затем приблизилась к иллюминатору. Правый висок прижался к прохладной рамке. И по щеке промчалась слеза.

***

В комнате богов в центре потолка гудел коричневый вентилятор. Небольшой позолоченный индуистский храм, украшенный разноцветной подсветкой, сиял от солнечных лучей, пробегавших сквозь решётку калитки. Дверь, как обычно, днём была открыта, а калитка заперта на шпингалет. Этот выход в доме на втором этаже вёл на террасу. Можно полюбоваться чудесными видами города и внезапно встретиться с обезьянками, которые иногда любили заходить в гости. Соня сидела, скрестив ноги, как йогиня, на красной подушечке перед домашним алтарём. Она разглядывала многочисленные фигурки Ганеши, Шивы, Кришны и Радхи, картину под стеклом с настоящей змеёй, символизирующей образ Махадева. Незаметно наблюдала за папой, который, закрыв глаза, читал индуистские молитвы. Прекрасные кольца дыма поднимались от палочек с ароматом сандалового дерева. Сложив ладони, девушка мысленно помолилась, и прикоснулась к кулону в форме сердечка. В этом ювелирном украшении на шее хранилась тайна. Перед каждой поездкой в Индию мама с Соней решили прятать крестик, чтобы никто не узнал, что дочка брамина Арджуна Джоши крещена в православной церкви. Когда семья принадлежит к высшей касте, нужно следить за каждым шагом, не совершать ошибок, словом, беречь репутацию не только свою, но и всей огромной индийской семьи. Конечно, папа знал об этом секрете. Но молчал.

– Соня, ты скоро? Поторопи папу, – крикнула Лиза Джоши из кухни на первом этаже. Каждое лето на родине мужа эта русская женщина соблюдала правила индийской жены. Вернее, старалась соблюдать. А там, как получалось. Автоматически. Помешивая маленькой ложкой чай масала с молоком, поднимавшийся пузырьками до краёв ковшика, она улыбнулась свекрови. Мать Арджуна, Рамила, выключила газ и взяла Лизу за руки. Сняла с себя пурпурные браслеты и надела на руки невестки.

– Браслеты подошли. У нас до сих пор с тобой одинаковый размер запястий, – ласково сказала Рамила-бен.

– Да, мамми, – ответила Лиза. – Спасибо!

С момента замужества она привыкла звать свекровь мамой. На языке гуджарати «мамми» означает «мама». В индийской семье мать мужа принято называть мамой. А по имени обращаться ни в коем случае нельзя!

Лиза Джоши покрутила руками и увидела, как замерцали стразы на пурпурных браслетах. Каждый год мать Арджуна дарила ей свои новые браслеты. Этот жест стал традиционным подарком. Индианке нравилось так делать. Она словно постоянно проверяла, что если запястья у матери и невестки одинаковые, то всё в порядке, с сыном будет всё хорошо.

– Мам, можно я поеду в джинсах и футболке? Пожалуйста! Почему папа говорит, что мне надо надеть сари? Я не хочу. Мне неудобно, – громко произнесла Соня, спускаясь по мраморной лестнице.

Упрямо положив руки в боки, девушка стала перед матерью и бабушкой.

– Нееет. Мы едем в храм. А в храм можно только в сари, – заявил отец, хитро улыбаясь жене и матери. Он стоял позади дочери и подмигивал им, чтобы они подыграли ему.

– Соня, я дам тебе самое красивое сари. Зелёного цвета. Как ты любишь, – нежно проговорила бабушка. – И помогу тебе надеть его. Не волнуйся.

– Милая, тебе очень идёт носить сари, – заулыбалась Лиза.

И вдруг Соня поняла, что они специально дразнят её.

– Мам, у тебя какие-то глаза неуверенные, – сказала дочь. И, обернувшись, увидела, как папа еле сдерживается от хохота.

– Ну ладно. Я тебя раскусила, папочка. Я поеду в этих джинсах. Ля-ля-ля, – обиженно напела девушка.

– Пейте чай скорее. И едем, – поторопила бабушка.

Соня взяла чашку и почувствовала аромат восхитительного гуджаратского чая Wagh Bakri с молоком буйволицы. Уже прошла целая неделя её каникул в Индии. А она только сейчас, ощутив вкус специй на языке, поняла, что наконец-то она здесь, где можно расслабиться, забыть о школе и друзьях. Можно быть настоящей. То есть своей второй частью, индийской половинкой души. Красить глаза каджалом, ставить бинди между бровями, носить яркие браслеты… Просто наслаждаться жизнью в свои сладкие шестнадцать лет.

– Возьми ещё одну алу паратху. Пока горячая, – сказала бабушка. Подойдя к кувшину с фильтром, она налила воду в большие металлические бутылки для предстоящей поездки.

– Хорошо. Эта картофельная лепёшка – моя самая любимая, – ответила Соня.

– Как и у твоей мамы, – одновременно произнесли бабушка и отец. Все рассмеялись.

– Ну да. Ну да, – задумчиво отозвалась Лиза.

Арджун сжал руку жены под столом.

– Ты сегодня летаешь в облаках. Что такое? – прошептал муж.

– Всё нормально, – тихо проговорила она.

Возле ворот зарычал мотоцикл. Соня выбежала на улицу.

– Дедушка, я готова. Они ещё сидят, пьют чай.

– Хорошо. Скоро поедем, – сказал дедушка Аджай. Он надел шлем и слегка ущипнул Соню за щёчку.

– А можно я с тобой поеду? На байке, на мотоцикле, – спросила внучка.

– Нет. Ты поедешь на машине, – возразил он.

– Но почему?

– Спроси своего отца.

Соня вернулась в дом, на пороге столкнулась с родителями и бабушкой.

– Пап, я хочу поехать на байке с дедушкой. Можно?

– Нет. Нельзя.

– Почему?

– По кочану и по капусте.

– Почему ты так отвечаешь?

– Обычно так отвечает твоя мама, когда не хочет говорить правду.

Девушка повернулась к матери, повисла на её руке.

– Мам, я хочу на байке…

– Нет, Соня. Папа сказал, что нельзя. Значит, нельзя. Мы едем в машине вместе с бабушкой.

Соня замолчала. Бабушка Рамила обняла внучку.

– Пойдём к машине. Я тебе скажу кое-что, – сказала она. – Когда мы едем в храм помолиться о вас, наших детях и внуках, дедушка не любит разговаривать. Он соблюдает обет молчания. Поэтому ему нравится ездить на мотоцикле в одиночестве, на свежем воздухе. Понимаешь? Иногда человеку необходимо быть наедине с собой. Особенно перед встречей, беседой с Богом.

– Я поняла. Всё в порядке. Мне просто хотелось покататься на байке. Я ещё ни разу не ездила на мотоцикле. Поэтому интересно, как это? – произнесла Соня.

– Однажды наступит день, когда ты совершишь поездку на мотоцикле. И, возможно, запомнишь это время на всю жизнь. А сейчас давай смотреть на исчезающие пейзажи за окном автомобиля.

Бабушка и Соня сели на заднее сиденье. Арджун положил руки на руль. Лиза опустилась на мягкое место впереди, рядом с мужем. Он показал указательным пальцем на свой правый глаз, потом на сердце и незаметно на неё. Она улыбнулась. Жест признания в любви, который знают лишь они.

Глава вторая

Гандинагар утопал в зелени. Неслучайно столицу штата Гуджарат называют зелёным городом. Такого количества разнообразных деревьев, невероятных кустарников и дивных цветов практически не встретишь в других частях Индии. Соня, не отрываясь, смотрела в окошко. Любовалась жёлто-оранжевыми цветами, расположенными на макушках деревьев. Восхищалась любимым необычайным жасмином с неповторимым ароматом.

– Как красиво! – воскликнула Соня Джоши и повернулась к бабушке.

– Да. Город по имени Ганди становится всё красивее, – сказала бабушка Рамила и начала обмахиваться веером из павлиньих перьев.

– Город по имени Ганди? – переспросила девушка.

– Гандинагар. На хинди «нагар» означает «город». Поэтому Гандинагар – это город Ганди. Он получил своё название в честь Махатмы Ганди, политического и духовного лидера страны, который привёл нашу Индию к независимости, – гордо произнесла бабушка Рамила.

– А-а. Понятно, – ответила внучка.

Громкий звук клаксона заставил Соню подпрыгнуть на сиденье.

– Пап, ты бы предупредил, что будешь сигналить. А то я испугалась, – выпалила она.

– Но я не знал, что внезапно на дороге появится корова и в то же время рядом окажется парень на байке. Кстати, он ведёт себя неприлично, – заметил отец.

– Неприлично, что он смотрит на красивую белую девушку? – усмехнулась Лиза Джоши.

– Эта красивая белая девушка – моя дочь. И я никому не позволю просто так пялиться на неё, – возразил Арджун и хлопнул жену по ноге выше колена. – Я помню, как ты впервые приехала сюда. И куда бы мы ни поехали, все только и заглядывали в окно, где ты сидела. Моя прелестная луноликая леди.

– Э бхагван! – вздохнула индийская жена.

Внучка с бабушкой весело переглянулись.

– В сердцах индийцев Махатма Ганди навсегда борец за независимость и справедливость, – продолжила бабушка Рамила. – В Гандинагаре есть даже музей имени Ганди. Он называется «Данди Кутир». Ты ещё там не была. Но надо когда-нибудь туда сходить нам всем вместе. Да, Арджун?

– Ага, мамми. Надо, – ответил мужчина и снова резко нажал на клаксон.

Пробки на дорогах не останавливали байкеров. Те виртуозно лавировали на своих мотоциклах между автомобилями. Они должны быть первыми и более быстрыми. Правила дорожного движения удивляли Соню. После российских дорог, светофоров, «лежачих полицейских», пешеходных переходов, Индия показывала такую свободу в этом направлении, что девушке хотелось закрыть глаза и не смотреть, как женщина с ребёнком переходит улицу там, где практически нереально пройти, но индийцы умудряются и проходить, и проезжать, и даже не врезаться друг в друга. Здорово!

Соня подумала о матери. Как она может на всё это не обращать внимания? Лиза Джоши казалась отстранённой от всего происходящего. Большую часть поездки молчала, думала о чём-то своём. Была на удивление спокойна. Девушка насторожилась.

– Дедушка на мотоцикле уже давно нас обогнал, – вспомнила Соня.

Бабушка Рамила улыбнулась и достала из пакета бутылку воды. Не касаясь горлышка, она сделала несколько глотков.

– А я так пить не умею. Вся вода у меня проливается, если я держу бутылку настолько далеко ото рта, – сказала внучка.

– Соник, если ты хочешь пить, то наши бутылки с водой в зелёном пакете, – произнесла мама. – Пей, как умеешь.

– Хорошо, мамочка.

– Девчонки, мы скоро приедем. Там будем пить и есть, – громко проговорил Арджун.

– Сынок, помедленней за рулём, – попросила сонным голосом Рамила Джоши.

Они выехали за пределы города. Потрясающая река Сабармати, на берегах которой расположен Гандинагар, переливалась сапфировыми волнами под ярким индийским солнцем. Хлопковые поля тянулись бесконечно. От многообразия овощей пестрело в глазах. Фруктовые деревья манили изумительными вкусами. Работа на фермах была уже в разгаре.

Проехав несколько десятков километров, они свернули в сторону деревни Ладол, находящейся в районе Мехсана штата Гуджарат. От старых домов веяло прошлым, спокойствием и покорностью перед жизненными обстоятельствами. Двое мальчишек расплескали воду возле колодца. Голая малышка, вероятно, сестрёнка одного из них, шлёпнулась в эту лужицу. Секунда, и она разревелась. Мать в фиолетовом сари, спустив с головы корзину с ветками, принялась её успокаивать. Поправив шарф на волосах, она встретилась глазами с Соней. Та вздрогнула. Ей стало немного грустно. Она в машине с кондиционером. А эта женщина под диким солнцем становилась с каждой минутой темнее. Но в её взгляде читалась не горечь, а удивительная радость жизни, несмотря ни на что.

Через пару метров, среди высоких деревьев, девушка разглядела бело-серые очертания храма. Раздался звук колокола. Бабушка Рамила проснулась. Они приехали.

Глава третья

Территория храмового комплекса впечатляла. Резные колонны из белого и серого камня, выкрашенные у основания бордовой краской, поражали своей красотой. Мраморные ступени с металлическими перилами в центре вели к главному входу в храм Харшидхи Матаджи, построенный в 11 веке по приказу индийского короля в западных частях страны Джаясимха Сиддхараджи. Здесь внимание привлекал алтарь из настоящего золота, в глубине которого стояла в живописном наряде Харшидхи – одна из форм индуистской богини Дурги. Если посмотреть вверх, то можно увидеть красно-золотистые флаги, развешанные возле куполов шафранного оттенка. Соня резво поднялась по лестнице.

– Давайте побыстрее. Я вижу дедушку там, – сказала девушка и уже собралась зайти в храм, но голос отца остановил её.

– Соня, подожди. Надо снять обувь, – напомнил он.

Дочь нахмурила брови. Взглянула на ближайшие две ступеньки, рядом с которыми стояли десятки пар сандалий, туфель, сланцев, и неохотно сняла свои тёмно-синие замшевые балетки.

– Молодец, – бодро проговорил отец и добавил. – А на голову надень шарфик.

Бабушка Рамила приподняла с плеча конец своего красного с жёлтыми цветами сари и покрыла им голову. Лиза Джоши достала из сумки шифоновый оранжевый дупатта – длинный индийский шарф, обернула его вокруг шеи и накинула на волосы, заплетённые в элегантную французскую косичку. Женщина любила апельсиновые оттенки в одежде, да и во всём, что её окружало. Это поднимало ей настроение. Становилось персональным солнышком, которое согревало, стоило лишь взглянуть на своё отражение в зеркале. И сейчас, надев лёгкий шарфик цвета спелого апельсина, она впустила дольки счастья в сердце.

– Соник, моя любимая, надень это, – произнесла Елизавета Джоши и протянула дочери изумрудный шарф, на котором в изысканном орнаменте слились маленькие символы манго.

– Ладно, мам, – ответила Соня и надела шарф на голову.

– Теперь мы можем войти, – тихо сказал отец.

В индуистском храме было прохладно. Каменное пространство захватывало в свой плен. Удивительная тишина принуждала задержать дыхание. Чтобы не нарушать величественный покой этого многовекового Божьего Царства. Несколько индийцев сидело на полу, скрестив ноги и закрыв глаза. Иногда они покачивали головами в такт молитве. Среди них Соня заметила дедушку.

– Вон дедушка Аджай, – шепнула она папе.

– Тссс. Не будем ему мешать, – еле слышно проговорил Арджун Джоши.

Они подошли к алтарю. К ним вышел брамин с почти обнажённым торсом, который едва прикрывался частью его оранжево-белого одеяния. Бабушка Рамила уверенно обратилась к нему. После короткого разговора родители, бабушка и брамин посмотрели на Соню. Девушка вздрогнула и будто глазами спросила: «Что надо?». Папа вручил ей купюру в сто рупий и несколько монет.

– Дай эти деньги брамину, – объяснила бабушка. – Он отнесёт их к статуе богини Харшидхи, освятит и вернёт тебе. Потом ты положишь их в щель для пожертвований и помолишься.

– Только давай и бери правой рукой, – напомнил отец.

Соня кивнула и сделала, как ей сказали. Мама стояла рядом с папой и бабушкой. Они наблюдали за действиями брамина. Арджун Джоши сфотографировал семью на телефон. Потом запечатлел, как дочь кладёт деньги и молится, сложив обе ладони. Они отошли от неё. Девушка задумалась. Стала внимательно рассматривать узоры на алтаре, архитектуру этого места, настенную живопись. Сама история подхватила её под локти и унесла далеко от действительности. Затем вспомнив про семью, она огляделась по сторонам, не увидела родителей и бабушки. Только дедушка продолжал сидеть с пожилыми индийцами на полу. Лёгкая паника охватила её разум. Она поклонилась богине Харшидхи Матаджи. Резко обернувшись, Соня пошла вслед за другими людьми по узкому проходу. «Вероятно, родители с бабушкой тоже отправились туда, чтобы посмотреть на остальных богов», – подумала девушка.

Храм как волшебный музей с множеством необычных и поистине интересных лабиринтов. Красно-коричневые стены располагались так близко друг к другу, что стоять рядом вдвоём было тесно. Индийцы, которые шли впереди Сони, внезапно исчезли. Девушка не успела понять, куда они свернули, влево или вправо. В храме имелось несколько проходов. Прохладный в мелкий кафель пол немного освежал горячие Сонины ступни. От волнения ей стало жарко, душно, мучительно. Вдруг она вспомнила про телефон. Достала из кармана мобильник и тяжело вздохнула. Сеть не ловила в глубинах храмового комплекса. Она уныло прижалась головой к стене.

– Ой! – воскликнула Соня. Стена была неровной, какой-то колючей. Она повернулась. Поправила свои длинные тёмные волосы. И только сейчас поняла, что на её голове нет шарфа. «О боже! Не хватало ещё шарфик любимый потерять здесь», – подумала девушка. Оглянулась. Никого. Впереди тоже пустота. Лишь стены приближаются друг к другу, давят, будто хотят задушить её в своих крепких индийских объятиях. Соня Джоши стремительно рванула назад. Она бежала, не чувствуя кусочков кафеля, который неприятно касался босых ног. И тут она врезалась во что-то мягкое. Перевела дыхание и увидела, что перед ней стоит молодой парень, высокий индиец с большими чёрными глазами. В смуглых руках он держал Сонин шарф.

– Простите, – взволнованно произнесла девушка. – Я налетела на вас случайно. Я не увидела. Я потеряла зелёный шарфик. Поэтому бежала…

Она не договорила. Парень протянул ей шарф. Она взяла.

– Спасибо, – шёпотом ответила она.

Молодой индиец улыбнулся невероятно притягательной белоснежной улыбкой, провёл указательным и большим пальцем по усам. Затем тыльной стороной ладони потёр лёгкую бороду. Сердце Сони играло барабанную дробь. «Интересно, слышит ли он как стучит моё сердце?» – промелькнула мысль в её голове. Она задрожала. Теперь ей стало холодно в этом каменном лабиринте. Она боялась посмотреть в его глаза снова. У неё ещё никогда не было бойфренда, потому что она, как приличная индийская девушка, не может встречаться с парнем просто так, и уж тем более иметь какие-то любовные отношения. Конечно, она не полнокровная индианка, поскольку её мама русская. Но отец – индийский брамин воспитывает её в правильных традициях своей родины.

Соня Джоши обладала изысканной внешностью. Смесь индийской и славянской красоты восхищала почти всех ребят в школе. К ней пытались подкатить старшеклассники. Она быстро пресекала подобные ухаживания. Тем не менее, хорошо дружила с одноклассниками, которые быстро пережив безответную любовь, поняли, что с Соней можно быть только друзьями.

Но сейчас, когда напротив неё стоял этот очаровательный незнакомец, Соня Джоши поняла, что с ней что-то случилось. Всё тело как натянутая струна. Сердце бежало так молниеносно, словно убегало от чего-то или от кого-то. В руках ощущалась непознанная прежде слабость. Она боялась выдать своё волнение. Надо поскорее возвращаться в нормальную реальность. Забыть этот момент. Она потеряла и вернула свой шарф. Всё в порядке. Почти. Просто в эту минуту она потеряла своё сердце и его вряд ли возможно вернуть.

Парень сложил ладони вместе в индийском стиле приветствия и прощания, кивнул, а потом повернул обратно. Его медленная походка, неторопливость движения расслабляла, убаюкивала. Спустя две минуты оцепенения девушка поняла, что за всё это время их короткой встречи молодой человек так и не произнёс ни слова. «А может он немой? Или просто обет молчания в храме, как у моего дедушки?» – подумала Соня Джоши. Она накинула на голову свой изумрудный шарф.

– Подождите, – закричала она и побежала за парнем. Ей не терпелось выяснить его безмолвие. Иначе она не сможет спать спокойно.

Она догнала его и снова повторила: «Подождите». Индиец остановился и взглянул на неё. Его жгучий взор прожёг её.

– Я заблудилась. Подскажите, где выход из храма, – сказала девушка и прищурила глаза.

– Вы иностранка? – бархатным голосом спросил парень.

– А почему вы так думаете? – удивилась она.

– У вас всегда такая привычка – отвечать вопросом на вопрос? – улыбнулся индиец.

– Я не знаю, как ответить на ваш вопрос. И да, и нет, – рассмеялась Соня Джоши.

– Это как? – нахмурился парень.

– Мой папа индиец, а мама русская. Мои родители с бабушкой здесь, в храме. Они пошли вперёд, а я немного отстала от них. Бежала за ними, и даже потеряла свой шарфик. Хорошо, что вы нашли. Спасибо ещё раз! – протараторила девушка.

– Пожалуйста, – медленно произнёс он.

– Покажите мне, пожалуйста, где выход. А то здесь даже телефон не работает, чтобы позвонить.

– Окей. Пошли.

Соня Джоши шла за молодым человеком. Думала. Влюблялась в его голос. Выход из храма довольно скоро обнаружился. Жаль. Жёлто-оранжевые лучи тепло присаживались на золотой алтарь. Возле многочисленной обуви на площадке стояли родители и бабушка Рамила. Девушка помахала им рукой.

– Вон моя семья, – сказала Соня. – Спасибо! Теперь я знаю, куда идти.

– Хорошо, – ответил парень и добавил. – В следующий раз не бегайте в храме. Нельзя.

– Это почему же?

– Вдруг вы снова потеряете свой шарф, а меня не будет в этом храме.

Молодые люди засмеялись.

– Хорошего дня! – ласково пожелала девушка и направилась в сторону, где её ждала семья.

– Как вас зовут? – осторожно крикнул индиец.

– А зачем вам знать моё имя? – спросила Соня.

– Опять вопросом на вопрос.

– Да.

– Скажите имя.

– Я не хочу говорить.

– Но почему?

– Если мы никогда больше не увидимся, то зачем знать имя?

– А я думаю, что мы ещё увидимся. Вы очень красивая.

– Спасибо!

– Пожалуйста.

Они замолчали. Соня Джоши оглянулась. Парень смотрел на неё. Сложив указательный и большой палец, он изобразил знак «окей».

Глава четвёртая

– Где ты была? – накинулась мама. – Мы жутко волновались.

Улыбка продолжала танцевать на губах Сони. Она не слушала.

– Э-э-э. Мадам! – окликнул отец.

Дочь молчала. Арджун и Лиза Джоши переглянулись.

– Может быть, на неё так действует атмосфера храма с нашей богиней, – предположила бабушка Рамила.

– Она как будто под гипнозом, – встревожилась Елизавета и положила руку на плечо мужа. – Что делать?

– Не переживай. Сейчас всё будет хорошо. Она просто под впечатлением. Целый год не была в индуистском храме. Поэтому эмоции и сила святого места увлекают в свой мир. Иногда так бывает, – спокойно проговорил Арджун.

Подул свежий ветер, принося с собой лёгкие ароматы цветов. «Любовь в воздухе», – промелькнула мысль в голове Сони Джоши. «Теперь я знаю, что значит данная фраза. Я чувствую это», – размышляла она. Шарф спустился на плечи. Шёлковое прикосновение вмиг пробудило её от грёз.

– Где вы были? – надув губки, сказала девушка. – Вы ушли, не подождали меня.

– Слава Богу! Она заговорила, – воскликнула Лиза и обняла дочку.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила озабоченно бабушка и приподняла шарф, чтобы прикрыть голову внучке.

– Я же говорил, что всё будет хорошо. Надо думать позитивно. Всегда, – заметил Арджун и начал щекотать Соню. Дочь завизжала. Все развеселились. Подошёл дедушка Аджай.

– Что вы тут шумите? – громко произнёс он.

Все повернулись к нему.

– Мы уже помолились. Ждали только тебя. Можем ехать в другой храм. Он как раз нам по пути. Там и пообедаем заодно, – ответила бабушка.

Все согласились с ней и направились к машине.

Арджун с отцом беседовал о религии. Рамила Джоши медленно делала небольшие глотки воды. Жара изнуряла, лишала сил. Парило нестерпимо. Солнце начинало прятать свою лимонную красоту за слегка хмурые облака, словно присыпанные щепоткой специи чаат масала, цвет которой так похож на серебро. Сезон дождей готов был ринуться в бой.

Лиза с дочерью шла позади всех. Она сняла свой шарф апельсинового оттенка и положила в сумку.

– Давай твой шарф тоже положу. Наденешь потом, когда приедем в следующий храм, – сказала женщина.

– Нееет, – упрямо ответила Соня, вспомнив свой шарф в смуглых руках милого индийца. Она хотела навсегда сохранить в шёлковых изумрудных складках его прикосновение.

– Почему? – удивилась мать.

– Мне немного прохладно. Чувствую, скоро будет дождь, – нетвёрдо произнесла девушка и укутала шарфом плечи. Ей казалось, что часть этого парня осталась в ткани, и теперь обнимает её.

– Как хочешь, – проговорила Елизавета Джоши и задумалась. – Но сейчас у тебя какие-то глаза неуверенные.

– Мама! – весело рассмеялась Соня.

– Соник, а кто был рядом с тобой, когда мы ждали тебя у входа храма?

– Никто.

– Не обманывай. Я видела одного парня. И ты что-то говорила ему. В тот момент папа разговаривал с бабушкой. Они ничего не заметили.

– Я немного заблудилась в храме, искала вас. И решила спросить, где найти выход. А тот индиец показал мне дорогу.

– Хорошо. Но почему ты не позвонила нам?

– Сеть недоступна в этом храме. Но почему вы ушли и не подождали меня?

– Мы думали, что ты пошла за нами. Я и не подозревала, что сегодня ты будешь так горячо молиться.

– Ладно. Мне даже нравится, что так получилось. Мам, не волнуйся. Я догадываюсь, о чём ты думаешь.

– Моя любимая доченька, о чём же я думаю? А-а-а?

– Ты знаешь. Я не хочу обсуждать эту тему. Просто скажу, что я не потеряю голову из-за какого-то индийца.

– Я надеюсь.

Они сели в машину.

– О чём вы шептались? – тихо спросил Арджун.

– Ни о чём, – возразила жена.

– Я видел и чуть-чуть слышал, – игриво произнёс муж.

– Ну если ты слышал, тогда зачем повторять? – протяжно проговорила Лиза.

– Один раз сказала, значит, для тебя второй раз уже невозможно повторить? – начал Арджун Джоши.

– Ты опять начинаешь сражаться? – возмутилась индийская жена и дерзко показала мужу язык.

– Мы только отъехали от одного храма и едем в другой храм, а ты показываешь мужу язык. Это русское уважение к мужу! Ты забыла, что в Индии муж, как Бог! – вспыхнул он.

Лиза Джоши отвернулась к окну. Она понимала, что лучше промолчать. Поведение мужа ей отлично знакомо. Иногда он любил поиздеваться над её чувствительным сердцем. Просто так. Просто такая игра. За столько лет она выучила правила этого индийского спектакля и острого, как чили, характера. И пыталась исполнять свою роль правдоподобно.

Мать Арджуна осторожно тронула плечо Лизы. Женщина слегка повернула голову и посмотрела на свекровь, сидевшую позади неё. Рамила Джоши показала пальцем на правое ухо и махнула рукой от левого уха, давая тем самым понять, что уши даны нам для того, чтобы через одно из них информация входила, а из другого уходила, не оставляя едкого послевкусия. Она прекрасно знала своего сына. Следила за его речью, как умела. Останавливала вовремя, если была рядом. Или усмиряла грусть в глазах невестки. Как сейчас. Доброе и дикое сердце Арджуна порою обожало подшутить над теми, кого сильно любило. Срывавшиеся случайно в такие минуты холодные, как лепестки ночных цветов, слова из его уст могли обидеть русскую женщину. И даже обижали жестоко. Несмотря на многолетние усилия, Елизавета по-прежнему болезненно реагировала на насмешливые выходки индийского мужа. Но свою ранимость искренне старалась скрывать глубоко в душе.

– Мамми, ты слышала, о чём они говорили? – продолжал докапываться до истины Арджун.

– Э бхагван! Арджун, прекрати, – вздохнула мать и слегка взъерошила ему волосы на затылке.

– Каждый раз только и слышу «О боже!» на гуджарати, – сказал Арджун.

– Бабушка, папа вечно влезает туда, куда его не просят. Он слишком любопытный от природы, – заявила Соня, рассматривая фотографии на телефоне.

– Вы что, сговорились все? Три леди против одного джентльмена, – проворчал мужчина.

– Да. Дедушка тоже на нашей стороне. Вот если ты догонишь его мотоцикл, то мы можем спросить его мнение, – захихикала Соня.

Арджун Джоши прибавил скорость, и машина понеслась.

– Немедленно сделай скорость поменьше, – крикнула Рамила-бен.

Но сын не обратил внимания и продолжал ехать быстрее.

– Арджун! Ты слышишь? Ты можешь ехать медленно? – мать сжала его плечо.

– Могу. Но ты же сама сказала «немедленно сделай». Вот я и увеличил скорость, – хитро проговорил Арджун.

– Не придирайся к словам. Всё ты хорошо понял. Ты так сделал специально. Я знаю моего сына лучше всех, – сказала Рамила Джоши. – Ты должен быть снисходительным. Если тебе не хотят давать ответ, то не надо давить на человека. Придёт время, всё узнаешь. У матери с дочерью могут быть свои девичьи секреты. И это нормально.

– Вот именно, – шепнула Соня.

Они подъехали к храму Гаятри Матаджи. Быстро помолившись, получили свой прасад – освящённую пищу, в качестве которой сегодня была пенда, – популярная индийская сладость.

– Боже, какая вкусная пенда! – воскликнула Лиза Джоши, обращаясь к дочери. Но та её не услышала, потому что поспешила с бабушкой и дедушкой получить бесплатные порции обеда.

– Ты тоже невероятно вкусная, моя любовь! – с неистовой страстью произнёс Арджун и взял жену за руку.

Лиза хотела выдернуть руку. Но муж прочно переплёл их пальцы.

Она с удивлением взглянула на него.

– Я люблю тебя. Ты знаешь. Ты только моя, – сказал Арджун Джоши.

– Хорошо, – ответила Лиза.

– Просто хорошо?

– Хорошо. Непросто. Доволен?

– Нет. Любишь меня?

– Ты знаешь ответ.

– Скажи.

– Угадай.

– Лиз, скажи. Лизочка!

– Арджун, я тоже тебя люблю. Но твоё поведение…

– Что моё поведение?

– Хватит. Ты знаешь всё.

– Скажи про моё поведение.

– Я устала.

– Здорово. Устала от мужа.

– Просто устала. От поездки. Понимаешь?

– Я понимаю всё.

– Пошли обедать. Мамми и папа с Соней уже за столом сидят. Ждут нас.

– Окей, бэби. Пошли.

Супруги взяли две тхали – металлические индийские блюда наподобие подносов, на каждом из которых лежала большая горка красивого белого длиннозёрного риса басмати, микс овощей, приготовленных в скороварке, ещё стояла маленькая стальная пиала с горячим пряным далом из чечевицы, а также несколько пури – жареных в масле лепёшек. Традиционный индийский обед в храме. Его могут получить все прихожане: и местные, и туристы.

Просторная открытая столовая, в которой имелась лишь крыша, располагалась в саду на территории храмового комплекса. Над каждым столиком в потолке работал вентилятор. Но ни он, ни ветер, гуляющий по саду, не спасали от духоты в этот сезон дождей.

Спустя два часа семья Джоши подъезжала к Гандинагару. И когда их машина проехала под надписью «Гандинагар – зелёный город Гуджарата», Соня заметила на стекле капли воды. Она приоткрыла окно и вдохнула запах мокрой пыли. Безумный ветер с дождём ворвался в салон автомобиля. Девушка поспешно закрыла окошко. Всегда яркая центральная дорога Махатма Мандир с оригинальными цветочными композициями на кольце вмиг превратилась в какую-то тоскливую, измученную жизнью даму. Соня Джоши не любила дождь в отличие от её отца. Тот становился счастливым ребёнком, стоило хлынуть ливневому потоку. Дождь немного сбавлял температурные градусы. Некоторые индийцы намеренно выходили на улицу без зонтиков. Чтобы просто порадоваться прохладной погоде и даже потанцевать под дождём. Как в индийском кино. В жизни всё также. Практически.

Машина, проехав переезд, свернула влево, там, где темнел маленький лес. Показались ворота коттеджного посёлка. Несколько переулков. И Соня увидела голубой двухэтажный дом с изящными белыми орнаментами по краям окон и крыши.

Глава пятая

Переодевшись в сиреневые легинсы и красную тунику с чёрными вышитыми розами, Соня Джоши прыгнула на кровать. Она легла на живот и расставила руки в стороны. Затем приподняла голову и посмотрела на стул, на котором висел её изумрудный шарфик с маленькими символами манго. Девушка мило улыбнулась, вспомнив, как смотрел на неё тот молодой индиец. Соня приподнялась на кровати и села в позу лотоса. «Он сказал: «Я думаю, мы ещё увидимся. Вы очень красивая». Интересно, как его зовут? Я даже не спросила. А он хотел узнать моё имя, но я не ответила ему. Почему я не сказала? Почему? Может быть, он нашёл бы меня. Только что толку от этого? У нас нет будущего. Да и рано думать о будущем. По крайней мере, у меня сейчас другие планы. Мне надо сосредоточиться на учёбе, чтобы окончить школу хорошо и в следующем году поступить в университет. Я не должна отвлекаться на какие-то любовные переживания. И мама так говорит. Папа согласен с мамой. Однако я знаю папины мечты соединить меня лет через десять с хорошим индийцем и обязательно брамином, потому что наша семья принадлежит к высшей касте. Но я против брака по договорённости. Я хочу встретить настоящую любовь. И на всю жизнь. Как у моих родителей. Даже несмотря на разную национальность. Хотя я прекрасно понимаю, что их брак – исключение в Индии. Но всё-таки я хочу быть с тем, кто любит меня и кого я буду любить. Это важно. Остальное неинтересно. Но мне нельзя об этом говорить в Индии, особенно с нашими родственниками. И папа, и мама предупреждали меня. Я постараюсь вести себя примерно. Хотя непросто прятать свою эмоциональную натуру в стране, где чувства никогда не выставляются напоказ. И всё-таки тот индиец невероятно красив. Я не должна о нём думать. Не хочу. То есть хочу думать о нём. Но не могу. Потому что нереально встретиться ещё раз. А значит, нужно замазать канцелярским штрихом-корректором это столкновение сердец. В блокноте будет снова белое, а главное – чистое место. И на нём можно написать другую встречу и с другим человеком. Я обещала маме, что не потеряю голову из-за индийца. Я постараюсь сдержать своё обещание. Даже если будет трудно», – почти неслышно разговаривала сама с собой Соня Джоши.

– Соник! Иди сюда. Посмотри, как бабушка будет готовить чай, – крикнула мама из кухни на первом этаже.

Пять часов вечера. Традиционное чаепитие. Чай масала с молоком. Любимый напиток каждого индийца. Соня улыбнулась бабушке Рамиле.

– А рецепт настоящего чая масала прост: две маленькие чашки воды и две маленькие чашки молока. В основном мы используем не коровье молоко, а молоко буйволицы, поскольку оно более жирное и придаёт чаю волшебный вкус. Видишь, молоко уже подогрелось. Теперь кладу четыре чайных ложки сахара, – сказала Рамила-бен.

Соня внимательно следила за бабушкиными движениями. Девушка отнесла банку с сахаром на место. Но прежде чем поставить, снова открыла и пристально вгляделась в сахарные песчинки. Они очень крупные. Индийский сахар отличается от русского. И не только по внешнему виду. Вкус тоже имеет значение. Здесь он более сладкий, более насыщенный.

– А теперь добавляю две чайные ложки чёрного гранулированного чая. Wagh Bakri – самый лучший гуджаратский чай. И щепотка особой специи – масала. Вместо неё можно использовать имбирь. Но прежде его нужно хорошенько потоптать пестиком в ступке. А сейчас ты бери ложечку и периодически помешивай. Как только чай закипит два-три раза, можно наливать в чашку или в блюдце, как любит твой отец, – продолжала бабушка Рамила.

Внучка наклонилась и уловила славный пряный аромат индийского чая. Через пару минут она объявила, что чай готов и разлила его по фарфоровым чашкам. Дедушка взял свою чашку и сел на диван. Он не любил пить за столом. Ему нравилось сидеть, закинув ногу на ногу. Так удобно. Пил он довольно быстро и всегда только половину чашки, поэтому вся семья знала, сколько ему надо наливать чая.

Внезапно раздался звонок в дверь. Арджун допил чай из блюдца и пошёл открывать. Через минуту он вернулся с большим красивым конвертом в руке.

– Кто приходил? – спросила Лиза и встала из-за стола. Она взяла все грязные чашки с блюдцами и поставила их в мойку.

– Почтальон, – ответил муж.

Бабушка села рядом с дедушкой Аджаем. Арджун вскрыл конверт и передал красно-золотистую открытку своей матери. Рамила-бен надела очки и прочитала.

– О-о-о, – почти пропела она.

– Что там такое? – подбежала Соня и с любопытством уставилась на открытку.

– Картик Праджапати женится. Через неделю. Нас приглашают на свадьбу, – радостно сказала бабушка.

– Это старший внук моего троюродного брата Нитина. Картик учился в Америке. После учёбы работает там в крупной ИТ-компании. А теперь вернулся в Индию, чтобы жениться, – пояснил дедушка Аджай.

– А-а-а. Понятно, – сказала Соня.

– Мы все должны пойти на эту свадьбу, – строго заявила Рамила-бен.

– Да. Обязательно, – подтвердил Аджай-кумар.

– Я видел Картика, когда он ещё был ребёнком. А сколько ему сейчас лет? – произнёс Арджун Джоши.

– Ему где-то 25 лет, – ответил отец.

– Дайте мне посмотреть открытку, – попросила Лиза Джоши.

Мать Арджуна протянула приглашение. Размером с альбомный лист красная бархатная открытка с золотым тиснением по уголкам выглядела просто чудесно. В центре на бледно-оранжевом фоне вишнёвым цветом пестрело изображение бога Ганеши. На языке гуджарати были написаны имена жениха и невесты: Картик Праджапати и Прия Шукла. Ниже было указано, что на свадьбу приглашается Аджай Джоши и его семья.

– Красивая открытка, – сказала Соня, стоя рядом с мамой.

– А она ещё и пахнет бесподобно, – заметила Елизавета и поднесла открытку к носу дочери.

– Вау! Правда! Пахнет обалденно, – проговорила девушка. – Что это за аромат?

Рамила-бен понюхала открытку.

– Это сандал, – ответила она.

– Открытка, пропитанная запахом сандалового дерева, – сказал Арджун и хлопнул себя по лбу. – Дорогое удовольствие – делать более трёх тысяч таких приглашений. Но это богатая семья, а потому всё должно быть оригинально. Чтобы об этой свадьбе ещё целый год говорили.

– Да. Но нам необходимо пойти на эту свадьбу и поздравить, – напомнил дедушка Аджай. – Все семьи должны увидеть нашу юную красавицу.

– Лиза, нам надо подготовить красивые наряды для свадьбы, – взволнованно произнесла Рамила-бен, обращаясь к невестке. – Ты и я наденем сари. А Соня…

– Просто джинсы, – договорил весело Арджун.

– Ну папа. Я же должна быть суперкрасивой. Поэтому в джинсах на свадьбу никак нельзя. Ты понимаешь, – сказала Соня.

– Арджун, завтра утром поедем в торговый центр, – предупредила Рамила-бен.

– А где будет свадьба? В Гандинагаре? – спросила Лиза.

– Нет. В Ахмадабаде, – ответил Арджун.

Рамила-бен позвала невестку и внучку в спальню, чтобы поискать сари и украшения. Дедушка Аджай взял открытку и вдохнул древесный аромат. Арджун сел возле отца. Они начали вспоминать дальних родственников, представлять, кого смогут увидеть на этой церемонии и решать, сколько денег нужно положить в конверт в качестве свадебного подарка.

Глава шестая

Уже в восемь утра солнце покрывало своим тёплым шафрановым одеялом весь город. Жара утомляла, делала людей медлительными. Пробки на дорогах казались бесконечными. Каждые пять минут приходилось останавливаться. Автомобили терпеливо ждали. А байкеры пытались, как всегда, проявить ловкость своего удобного транспортного средства и совершали немыслимые манёвры, чтобы продвинуться вперёд хотя бы на пару метров.

– Зачем нам так рано ехать в торговый центр? – спросила Соня Джоши и зевнула.

– Потому что утром немного прохладнее. Позже просто невыносимо находиться на улице. В Индии солнце очень опасное, особенно после полудня, – объяснил Арджун.

– А Прия будет ждать нас у Пушпы-маси? – поинтересовалась Елизавета.

– Да. Прия со своей дочерью Пуджей уже у Пушпы. Она звонила мне, – ответила Рамила-бен.

– Что-то я не поняла. А куда мы едем? В торговый центр? Или как? – удивлённо посмотрела Соня на отца в зеркало автомобиля.

– Всё ей надо знать, – заулыбался Арджун. – Мы едем в Ахмадабад. Сначала побудем в гостях у бабушкиной сестры, которую зовут Пушпа. Я и твоя мама называем её Пушпа-маси, потому что для нас она – «маси», то есть «тётя» по материнской линии. Там нас ждёт моя сестра Прия со своей дочкой Пуджей, которая приходится тебе кузиной.

– Пап, ну конечно, я помню всех членов нашей семьи. Прия-каки – моя тётя. На гуджарати «каки» означает «тётя». Это если тётя со стороны отца, – сказала Соня.

– Молодец! Быстро всё запомнила. А твоя мама долго пыталась понять, к имени какой тёти надо добавлять «каки», а к какой – «маси», – весело проговорил Арджун.

Лиза подмигнула мужу, но промолчала.

– Мы едем в Ахмадабад? Но почему? – снова пристала с вопросами дочь.

– Сначала в гости к тёте. Я уже сказал. А потом можем поехать в торговые центры в Ахмадабаде. Это большой город в Гуджарате. Здесь и выбор нарядов больше, – пояснил отец.

– Но почему вы не сказали мне вчера, что мы поедем в Ахмадабад? – обиженно надула губки девушка.

– Соня, это Индия. Здесь всегда планы мгновенно строятся. Надо быть постоянно готовой ко всему: куда-нибудь ехать или что-то быстро сделать, – ответила бабушка Рамила.

Девушка кивнула. Она немного сползла на заднем сиденье, чтобы можно было поспать. От Гандинагара до Ахмадабада расстояние составляло около 30 километров. Учитывая столь многочисленные пробки, поездка могла занять 40-50 минут. Значит, есть возможность вернуться в свои ночные мечты, а может быть, и увидеть настоящий сон. Она закрыла глаза. Но через минуту открыла, услышав близко дикий рёв мотора. Соня посмотрела в окно. На мотоцикле парень в чёрном шлеме. Тотчас она выпрямилась на сиденье. «Да это же он! Тот индиец из храма. Его руки. Я узнала», – подумала девушка и вздрогнула, когда парень повернул голову в её сторону. Его большие чёрные глаза блестели на солнце. Крупные губы, слегка напоминающие форму сердечка, приподнялись в притягательной улыбке, демонстрируя идеальные белоснежные зубы. Соня вспыхнула от его горячего взгляда. Украдкой посмотрела на бабушку Рамилу. Та дремала. Родители тихо разговаривали. Девушка снова выглянула в окно. Почти рядом, немного впереди, на мотоцикле сидел тот индиец, поглядывая на неё в зеркальце заднего вида. Пробки продолжались.

«Что он здесь делает? Как оказался так близко от меня? Преследует на байке или просто совпадение? Случайная встреча или нет?» – размышляла Соня Джоши. В этот момент машина завелась. Они поехали. Мотоцикл справа от неё бешено заревел и помчался вперёд. Она приоткрыла окно и высунула голову. Парень оглянулся и показал при помощи указательного и большого пальца знак «окей». Улыбка засияла на её лице.

– Пушпа, твой чай с молоком и имбирём просто восхитительный. Очень вкусный, – сказала Рамила своей сестре.

– Да, вкус замечательный, – отметила Лиза Джоши.

Пушпа-бен скромно опустила глаза. Она смущалась, когда её хвалили.

– Мне очень понравился чай, – честно проговорила Соня.

Все собрались в одной комнате, и неторопливо пили чай. Арджун с Лизой расположились на маленьком диванчике. Их мамми с сестрой Пушпой отдыхала с чашкой чая прямо на полу, на тонких подушках. Соня вместе с двоюродной сестрой Пуджей и тётей Прией сидела на кровати.

– У тебя очень красивые ногти, – сказала Пуджа, трогая своими пальчиками Сонины ногти.

– Спасибо! – ответила Соня Джоши. – Это моя мама делала маникюр.

– Мам, посмотри, какие ногти у Сони. Два ногтя ярко-красного цвета, а три ногтя фиолетовые с блёстками, – восхищённо объяснила Пуджа.

– Да, действительно прекрасный маникюр. Соня – королева красоты, как и её мама, – сказала с улыбкой Прия.

– Мам, а можно и мне сделать такие ногти? – попросила Пуджа.

– Тебе не нужен маникюр. Ты ещё маленькая, – возразила Прия.

– Мне уже 11 лет. Я хочу иметь красивые ногти, как у Сони и тёти Лизы, – настойчиво продолжала Пуджа.

– Тётя Прия, я могу попросить маму, и она сделает Пудже хорошие ногти, – вмешалась Соня.

– Милая Соня, я знаю, что твоя мама – профессиональный мастер маникюра. Но здесь, в Индии девушки обычно не делают такие ногти. Они выполняют большую домашнюю работу, поэтому им просто не нужен идеальный маникюр. Посмотри на мои руки, – сказала тётя Прия.

Соня взглянула на её руки. Немного удивилась, что раньше она не обращала на это внимания. Правая рука тёти Прии была с короткими, ненакрашенными ногтями. На левой руке – длинные ногти с облупившимся лаком.

– Но почему? – прошептала девушка.

– Потому что это неважно. Правой рукой я готовлю, и на ней мне не надо иметь превосходный маникюр. А на левой руке ногти я не подстригаю, иногда крашу обычным лаком, чтобы если где-то фотографироваться, я могла показать красоту своих длинных ногтей, – рассказала тётя Прия.

– Но две руки с разными ногтями – это некрасиво, неправильно, – упрямо заявила Соня. – Можно готовить, делать уборку и другие дела по дому даже с красивым маникюром. Просто надо надевать перчатки, чтобы не испортить гель-лак.

– У вас там, в России, в Европе можно так. В индийской культуре это не принято. Здесь люди не обращают внимания на твои ногти или на небритые ноги. Даже макияж не имеет значения. На праздник надо хорошо накраситься, выглядеть соответствующе. Но в обычные дни никому до этого нет дела, – проговорила Прия. – Поэтому Пудже и мне не нужен маникюр. Нам и так нравится.

– Но я хотела бы… – начала Пуджа, но замолчала под взглядом матери.

Соня Джоши прикусила нижнюю губу.

– А где Рахул? – внезапно спросила Рамила-бен.

– Сын поехал в Сурат. Его пригласили составлять гороскоп одного парня и девушки. Он приедет ближе к вечеру, – ответила Пушпа.

– А нас пригласили на свадьбу Картика Праджапати, внука троюродного брата моего мужа. Свадьба будет через неделю здесь, в Ахмадабаде, – сообщила Рамила.

– Это хорошо, – сказала Пушпа-бен.

Соне стало скучно. Просто беседовать, сидеть и ничего не делать. Дни в большинстве индийских домов проходят в таком неспешном ритме. Иногда приезжают родственники, тогда начинается некая суета – готовить на всю большую семью, стирать и как-то заполнять досуг: общаться, танцевать, например, гуджаратский танец гарба, от которого здесь все без ума, петь песни или мантры, путешествовать по храмам или историческим местам. Про книги почти никто никогда не говорил. Разве что про святые произведения. Девушка обожала читать. А ещё больше любила писать. Она вела дневник, записывала мудрые мысли, чарующие фразы, наслаждалась красотой слога, часто повторяла шёпотом, а если была одна, то и во весь голос все эти предложения из книг, просто услышанные от других людей или рождённые в её голове. Она мечтала стать писателем.

– Девчонки, вы можете подняться на второй этаж, посмотреть комнаты, весь дом, – предложил Арджун. Он заметил, что его дочка парила где-то далеко над землёй.

– Пуджа, покажи Соне второй этаж. В комнатах можно посмотреть сари. Они лежат в шкафу. Может быть, вы подберёте себе что-нибудь для нарядов на свадьбу, – проговорила Прия.

– Да. Хорошо, что ты напомнила мне, Прия. Сегодня дочка звонила, сказала, что вы можете выбрать любые ткани или готовые сари в её комнате, – произнесла Пушпа-бен и, немного охая, поднялась с пола.

– Как поживает Кавита? – поинтересовалась Рамила-бен и взяла несколько чашек отнести на кухню.

– У дочки всё отлично. Сын учится в первом классе. Муж работает там же, на свадьбах, в храмах, на различных мероприятиях. Он, как священнослужитель-брамин, участвует во многих обрядах. За это ему в знак благодарности дарят огромное количество прекрасных материалов, из которых можно сшить сари или курту. Иногда Кавита приносит их мне, и я складываю всё в её спальне. Рамила, пусть твои внучки выберут себе, что захотят, какие-нибудь ткани или украшения, – ответила Пушпа-бен.

– Соня, Пуджа, поднимитесь наверх, примерьте наряды. А мы пока приготовим обед, – сказала Рамила.

– Но бабушка, – возразила Соня Джоши. – Мы же собирались в торговый центр.

– Я помню. Мы поедем туда позже. После обеда. Сейчас очень жарко, – проговорила бабушка Рамила.

Лиза подмигнула дочери и пошла вместе с мамми, тётей Пушпой и Прией в кухню. У Арджуна зазвонил телефон. Он вышел на улицу. Соня посмотрела на Пуджу. Та продолжала украдкой разглядывать Сонины ногти и о чём-то своём мечтать.

– Пошли, – тихо сказала Соня Джоши.

– Ага, – ответила девочка.

На улице было душно. Возле калитки стоял Арджун и время от времени размахивал рукой, что-то объясняя в телефонную трубку. Соня следила за отцом.

– Пуджа, ты поднимайся на второй этаж. Я догоню тебя, – проговорила она.

Одиннадцатилетняя кузина стала прыгать по голубым каменным ступенькам. Архитектура этих индийских домов прошлого века немного удивляла своим устройством. Чтобы подняться в комнаты, расположенные на втором этаже, нужно выйти на улицу. Создавалось ощущение, что это как два отдельных дома. Но их объединяла лестница, встроенная в стену. Соня задумалась.

– Пап, – тихо позвала она.

Арджун показал пальцем возле губ.

– Тссс. Я разговариваю с твоим дедушкой.

– Я хочу домой.

– Почему?

– По кочану и по капусте. Пап, ты знаешь.

– Подожди. А не, не. Это я не тебе, пап. Это Соня ко мне подошла, спрашивает кое о чём. Скажи ему, что нам ещё рано думать на эту тему. Хорошо. Потом обсудим, когда мы вернёмся. Махадев.

– Что случилось? Зачем звонил дедушка? – спросила Соня.

– К нему заходил друг и спрашивал о тебе, – улыбнулся отец.

– А зачем этому старику спрашивать обо мне? – хмыкнула дочь.

– Потому что у него есть внук. И он интересовался, не планируем ли мы устроить смотрины, – лукаво рассказал Арджун.

– Папа! – воскликнула Соня.

– Не переживай, – ответил отец и приобнял дочку за плечи. – Я помню, что тебе только недавно исполнилось шестнадцать лет. И тебе надо окончить школу, поступить в университет, получить хорошую профессию. А потом… Потом мы найдём тебе хорошего мужа-индийца.

– Папа! – снова повторила дочь. – Ты шутишь.

– Конечно, – сказал Арджун Джоши и рассмеялся. – Ещё рано обсуждать такие вопросы. Просто все прослышали, что мы приехали на лето. Поэтому и желают встретиться, поговорить, а может и договориться о будущем. Твой дедушка звонил и спрашивал, что ему сказать. Я предупредил его, чтобы ни с кем не договаривался раньше времени.

– Спасибо, пап. Ты знаешь, что я не хочу так, по договорённости. Ты ведь сам не делал этого. И не допустишь, чтобы со мной это произошло. У меня другие планы по жизни, – с капризными нотками в голосе ответила Соня.

– Ого. Планы по жизни. Это интересно, – усмехнулся отец.

– Соня! Ты идёшь? – крикнула Пуджа со второго этажа и помахала рукой.

– Беги. Пуджа заждалась тебя, – сказал Арджун.

– Ладно, – произнесла девушка.

Когда Соня встала на третью ступеньку, она оглянулась. Хотела спросить папу, вернее, попросить. Но отца возле калитки уже не было.

Ароматы специй порхали в воздухе. Все сидели в кругу на полу, подстелив маленькие подушечки. Каждый склонился перед своей тхали – большой металлической тарелкой с радужными и невероятно вкусными блюдами. Кхичди, сабджи, пури, ладду, кхаман с острым соусом…

– Соня, на обратном пути, после торгового центра, заедешь и покажешь свои покупки, – попросила Пушпа-бен.

– Хорошо, – улыбнулась девушка.

– Возьми, – сказала Пушпа-бен и протянула ей 500 рупий.

– Не надо, – возразила Соня.

– Это надо, – ответила бабушкина сестра и обняла девушку.

Соня зажала купюру в правой руке.

– Какое прекрасное сари! – всплеснула руками бабушка Рамила, разглядывая шестиметровую зелёную ткань с розовым орнаментом.

– И красное сари тоже очень красивое, – заметила Елизавета Джоши.

На кровати лежали сари, браслеты, десятки упаковок с разноцветными бинди.

– Соня, бери. Это тебе, – сказала Пушпа-бен.

– Спасибо! – поблагодарила девушка.

– Давайте всё складывать. Нужно поторопиться. А то уже второй час. Едем в торговый центр, – произнесла бабушка Рамила.

Через пять минут шесть человек чудесным образом разместились в автомобиле. Арджун с Лизой впереди. На заднем сиденье плотно прижались друг к другу бабушка Рамила, Соня и тётя Прия, на коленях которой сидела Пуджа.

Глава седьмая

В торговом центре Ahmedabad One дышалось легко. Прохлада кондиционера освежала, дарила новую порцию энергии. Замелькали многочисленные модные бутики, магазинчики с сувенирами, кафе. Соня Джоши с родителями, бабушкой Рамилой, тётей Прией и Пуджей поднималась на второй этаж в просторном стеклянном лифте.

– Улыбаемся! – воскликнула Прия и сделала общее селфи. – А теперь шопинг начинается!

Они покинули лифт. Впереди шла бабушка Рамила. Она разглядывала каждый магазин и решала, стоит заходить в него или нет. Наконец, она остановилась возле одного бутика, за стеклом которого на манекенах красовались сочные индийские платья, а на прилавках лежали горы всевозможных цветов сари. Она обернулась. Её невестка и сын стояли рядом. Лиза указывала Арджуну на оранжевую блестящую курту с бирюзовыми краями, которая висела на манекене на самой верхней полке в этом магазине.

– Хочу это платье, – прошептала Елизавета. – Это мой цвет.

– Опять оранжевый. У тебя одни апельсины на уме, – ответил муж.

– Лиз, это прекрасный наряд. В такой курте тебе будет удобнее, чем в сари. Наденешь её на свадьбу, – заметила Рамила-бен.

– Ох, мамми! И ты туда же. Зачем покупать курту или сари, если Пушпа-маси уже дала вам и сари, и ткани? – слишком наигранно возмущался Арджун.

– То пригодится. На какой-нибудь праздник надеть. К тому же те сари надо ещё прострочить на машинке, обметать края правильно. Пока отдадим портному, пока он сделает, особенно не торопясь, что свойственно практически каждому индийцу. И вдруг за неделю не успеет. Лучше сейчас мы купим готовые наряды. Свадьба Праджапати явно будет роскошной, богатой. Надо хорошо выглядеть. Все будут на нас смотреть и обсуждать, – сказала Рамила-бен.

Соня сидела с Пуджей на скамейке. Прия фотографировала их. Она не могла налюбоваться на дочь и племянницу. Такие они милые. В этот момент Соня Джоши обратила внимание на витрину магазина напротив. Невероятно сказочные сувениры пленяли мгновенно. Великолепные слоны разных размеров, шикарные птички, дивные статуэтки, женские фигурки в индийском стиле, резные шкатулки, вазы с чудесным орнаментом… Девушка замерла от изумительной красоты. Она обожала сувениры. Вся её комната в России заставлена подобными красивыми штучками. И сейчас она словно заколдовалась при виде любимых предметов интерьера. Не говоря ни слова, она подошла к бутику. Через стекло засмотрелась на маленький Тадж-Махал, точную мини-копию величественного дворца, чуда света на все времена.

– Отлично получилось. Смотри, Соня, – позвала Прия.

Голос тёти вернул девушку в действительность.

– Я сфотографировала тебя сейчас. Возле этих сувениров, – сказала тётя Прия и подошла к Соне.

– Эй! Идите сюда, – позвал Арджун.

Прия с племянницей и дочерью подошла к брату.

– Скорее в магазин. Сонь, бабушка выбрала тебе наряд, – проговорил Арджун Джоши.

Соня взяла маму под локоть. Лиза вздрогнула.

– А-а-а. Это ты, Соник. Напугала меня, – сказала мама.

– Что вы выбрали? – спросила девушка.

– Как тебе это? – спросила Елизавета и показала дочери оранжевую тунику с бирюзовыми краями и широкую длинную юбку такого же бирюзового оттенка.

Дочка пощупала ткань.

– Очень красиво. Но материал такой плотный, двойной. В этом наряде будет очень жарко. Да, ещё воротничок высокий, – произнесла Соня.

– Я знаю. Но это единственное, что мне понравилось. Я возьму для себя. На эту свадьбу. Понимаешь. Надо одеться в традиционном гуджаратском стиле, – объяснила Лиза.

– Ага, – согласилась дочь.

К ним подошла Рамила-бен. В её руках салатовая блузка и длинная юбка с запахом.

– Соня, примерь это, – сказала бабушка.

Внучка взяла вещи и отправилась в примерочную. В Индии примерочные выглядят немного иначе, чем в России. Здесь возле примерочной кабинки стоит охранник, чтобы лично впускать и проверять, сколько одежды с собой берёт покупатель. Находясь внутри, нужно закрыть дверь на шпингалет. Как только оказываешься в примерочной кабинке, автоматически включается вентилятор. Здесь нельзя открыть дверь и показать родственнику или другу, как ты выглядишь в наряде, посоветоваться. Только померил одежду и сам решил, брать или нет.

Соня натянула на себя блузку салатового цвета из стретча и обмотала вокруг талии несколько раз длинную зелёную юбку с жёлтыми слонами, завязала на пару узлов пояс. Посмотрела в зеркало. «А у бабушки Рамилы бесподобный вкус! Она так здорово подобрала цвета, которые я люблю. Оттенки зелёного и жёлтого. И блузка удобная, ткань растягивается», – подумала Соня Джоши и сладко улыбнулась своему отражению. Затем сфотографировала себя в зеркало и переоделась.

Выйдя из примерочной, она нашла всех возле ряда, где висели шарфы. Бабушка Рамила беседовала с одним пожилым мужчиной. Родители стояли поблизости. Чуть подальше тётя Прия с Пуджей рассматривала мятую дупатту.

– Тётя Прия, я уже померила. А с кем бабушка разговаривает? – спросила Соня.

– Старый знакомый. Его жена выступает иногда с мамми, то есть с твоей бабушкой на различных культурных программах. Они вместе поют мантры, танцуют, – ответила тётя Прия. – Понравился наряд? Удобно?

– Да. Прям идеально, мой размер, – произнесла Соня.

– О да! Бабушка может всего один раз взглянуть на человека и подобрать одежду правильного размера, – засмеялась Прия. – Все это знают.

– Но только… – начала Соня и замолчала.

– Что? – обеспокоенно спросила Прия.

– Блузка очень короткая. Живот виден. Как можно быть на свадьбе практически голой? – наконец-то осмелилась сказать девушка.

– Вот в чём дело! – воскликнула тётя. – А как же ты в России носишь короткие шорты, платья без легинсов, демонстрируешь свои ноги?

– Это совсем другое. В России все так носят платья. И я каждый раз удивляюсь, как здесь не понимают, что нельзя с платьями носить легинсы или брючки. Можно только колготки, и то лучше капроновые, – выпалила Соня. – Но там никто не выходит на улицу с голым животом. А здесь почти все блузки укороченные. Как можно так обнажаться? Да ещё на свадьбе. При всех.

– Сонечка, успокойся. Я понимаю, что для тебя это впервые – пойти на индийскую свадьбу. Но не переживай. Такие блузки с открытым животом и спиной вполне нормально. В традиционном индийском стиле. И не надо этого стесняться. Вот если хочешь, можно повязать через плечо и талию эту шёлковую дупатту или другой длинный шарфик. И тогда твой живот будет прикрыт. Всё будет хорошо. Главное – держись уверенно, и не забывай говорить всем «Джей Махадев» и «Джей Шри Кришна», – объяснила тётя Прия.

– Хорошо, – согласилась Соня, глядя, как Пуджа подсказывает, что лучше покориться, чем бунтовать.

Подошли родители. Бабушка Рамила обняла Соню и сказала:

– Это моя внучка Соня.

– Настоящая красавица, – проговорил пожилой мужчина, знакомый Рамилы-бен.

– Джей Шри Кришна. Джей Махадев, – осторожно произнесла Соня Джоши и сложила ладони вместе.

– Она ещё и умница. Правильная индуистка. Очень хорошо, – заметил пожилой мужчина. – Так что, Рамила-бен, я поговорю с сыном и невесткой на эту тему. Если что, позвоню. Или, может быть, они сами заедут к вам в гости. Когда-нибудь.

– Мы будем только рады. Передавайте «привет» вашей супруге и моей подруге Мине-бен, – сказала бабушка Рамила.

– Непременно. Хорошего вам дня! – произнёс пожилой мужчина и вышел из магазина.

Все загадочно посмотрели на Соню.

– Что такое? – девушка приподняла левую бровь.

– Кажется, мы нашли тебе жениха, – радостно проговорила бабушка.

– Но… Папа, – прошептала Соня и сердито взглянула на отца.

– Я тут ни причём, – развёл руками Арджун и добавил. – Это всё бабушка.

– Соник, не волнуйся! Они просто шутят. Ничего серьёзного, – успокоила Лиза свою дочь.

– Я и сама не ожидала встретить его здесь. А тут у кассы вижу Радж-кумар. Он и начал болтать, что у его внука вчера был день рождения, 19 лет. Так хорошо отметили, с большим тортом. Ну а я похвалилась, что ко мне из России сын с женой и дочкой приехали. Мол, у них сейчас каникулы, отпуск. Радж-кумар заинтересовался, что можно его внука с моей внучкой познакомить. О будущем поразмышлять. Я напрямую не согласилась. Но и не отказалась, потому что это мои друзья. Надо с уважением относиться. Поэтому если вдруг они приедут в гости, то просто аккуратно побеседовать, ничего не обещать, – рассказала бабушка Рамила.

– Угу, – еле слышно произнесла Соня.

– Э бхагван! Вы выбрали наряды или как? Я уже не могу тут находиться. Хочу домой. Хочу чая, – сказал Арджун.

– Ох, уж эти шопоголики! – добавила Пуджа. И все рассмеялись.

Соня показала фотографию, сделанную в примерочной. Семья одобрила наряд. Оплатив покупки, они наконец-то оказались на улице. Стрелки на наручных часах Лизы Джоши приближались к шести. Апельсиновый закат манил необыкновенной небесной картиной.

Глава восьмая

Соня сидела на качелях, поставленных посреди веранды, на которую можно попасть, выйдя через дверь из кухни. Иногда она зажмуривала глаза и задирала голову, подставляя своё бледное лицо безумным лучам послеполуденного солнца. Затем начинала сильно раскачиваться на качелях, испытывая дикий восторг, когда жаркие полоски света скользили по её улыбке. Птицы радостно пели, спрятавшись в тёмно-зелёной листве банановых и кокосовых деревьев, росших в соседском дворе. В это время суток наступало некое подобие тишины. Многие индийцы предпочитали послеобеденный сон. Всё равно в такую жару невозможно ничего делать. А ближе к пяти вечера просыпались, и наступало время семейного чаепития. Поэтому сейчас девушка наслаждалась в полном одиночестве. Соседние дома, построенные невероятно близко друг к другу, спали и постепенно выгорали. Родители наверху отдыхали. Дедушка Аджай читал газету Sandesh, свежий выпуск которой каждое утро засовывал в решётку ворот специальный разносчик индийской прессы. А бабушка Рамила подшивала подол сари. Соня вдохнула через нос, пытаясь наполниться этим чарующим летним днём. Запастись на целый год блаженством индийских каникул.