Женаты против воли

Пролог

Я стала женой врага в тринадцать лет.

Наша скромная свадьба проходила в абсолютной тишине.

Не было слышно ни вздохов, ни взволнованных шепотков, ни всхлипов умиления. И это несмотря на то, что в небольшой часовне, расположенной на границе двух враждующих семей, собралось не менее двух сотен гостей.

Они вынуждены были присутствовать на этой церемонии, которая была призвана объединить давних врагов. И теперь стояли с каменными лицами, не сводя с нас глаз.

Тишина.

Как же ужасна она была в этот момент.

Звенящая, пронзительная. Такая стылая, что дрожь колючей иголкой прошлась по позвоночнику, заставляя поежиться от холода, несмотря на знойное летнее утро.

А погода сегодня была, как назло, ясная. Впервые за неделю бесконечных дождей на синем небе появилось яркое солнце, озаряя мир светом. Зеленела трава с капельками влаги на сочных листьях, распускались бутоны разноцветных цветов и радостно пели птицы.

Но это где-то там… за пределами этой часовни, где меня выдавали замуж за монстра.

Они стояли по разные стороны. Могучая, многочисленная семья Монрей – потомки светлых – с левой стороны, и семья Хоторнов – проклятые, рожденные самой тьмой – с правой.

А посредине огромный каменный алтарь, украшенный древними письменами. Рядом с ним, переминаясь с ноги на ногу, стоял молоденький священник в парадном облачении из золотой парчи, с вышивкой винного цвета и белым воротником у тощего горла с выступающим кадыком.

Отец Эммет. Посланник самого императора и его доверенное лицо.

Священник явно волновался, поэтому то и дело запинался и путал слова, отчего краснел и путался еще больше.

Его руки дрожали, когда он связывал длинной алой лентой наши руки. Мою и моего будущего мужа. Да и вино отец Эммет чуть не разлил, подавая поочерёдно тяжелый золотой кубок с драгоценными камнями.

Я впервые пробовала вино. Оно оказалось терпким, немного горьким, с удивительным пряным послевкусием, от которого сердце гулко застучало в груди, а голова внезапно стала легкой.

За спиной священника солнце ярко светило в огромный разноцветный витраж, и эти краски причудливым образом разукрашивали часовню, усиливая гнетущее впечатление. Как и солнечные зайчики, нашедшие свое отражение в позолоченных магических светильниках, которые сейчас были потушены.

– Согласен ли ты, Коннор Хоторн, взять в жены Айрин Монрей, чтобы любить, беречь и защищать её?

Голос отца Эммета был слишком пронзительным и тонким, а усиленный эхом от стен, казался совсем невыносимым.

Наследник Хоторнов и старший сын главы рода лишь презрительно скривил губы и многозначительно взглянул на священнослужителя.

Его мнения, как и моего собственного, не спрашивали, когда отдавали приказ.

Я знала о своем будущем муже ничтожно мало, но и этого хватило, чтобы тревожно застыть.

Ему около двадцати пяти.

Очень высокий, худощавый, с длинными каштановыми волосами, которые свободно лежали на плечах, и темно-карими, почти черными глазами. Казалось, будто сама тьма смотрела на нас. Черты лица резкие, но тем не менее притягательные. Хотелось задержаться на нём, вглядеться и рассмотреть.

Коннор Хоторн уже завоевал себе славу отвагой и силой, отличившись во время Большого прорыва у реки Быстрянки и в бою в Котловине Духов. Ему прочили карьеру, почет и выгодный брак…

…а вышло…

…ему вручили меня…

…светлую, которую он ненавидел всем сердцем.

Приказ, противиться которому не мог никто. Союз, в который никто не верил.

На меня будущий муж даже не смотрел. Лишь раз взглянул в самом начале церемонии и презрительно скривился. Видимо, выбор императора ему совершенно не понравился.

Что ж, я тоже от радости не прыгала, но свой долг готова была выполнить.

Тишина стала просто невыносимой.

– Вы должны ответить, – робко заявил отец Эммет, еще сильнее покраснев, и прокашлялся, отчего кадык заходил туда-сюда. – Таковы правила.

Хоторн нахмурился и коротко сквозь зубы процедил:

– Да.

Священнослужитель кивнул и только потом повернулся ко мне. В глубине его светлых глаз застыла вина.

– A вы, Айрин Монрей, берете ли в мужья Коннора Хоторна, чтобы любить, почитать и уважать его отныне и вовек?

«У него были другие слова. И ничего про почитание и уважение», – внезапно поняла я, но спорить не стала.

Это все не имело значения. Все давно решено за нас.

– Да.

Мой голос прозвучал как-то жалко и испуганно.

Хоторн снова на меня взглянул и тут же отвернулся.

Обидно.

Знаю, что не красавица, но зачем так себя вести?

Я же не виновата, что оказалась единственной незамужней девочкой брачного возраста из ближнего окружения главы рода Монрей.

Финис Монрей был моим дядей по матери. Достаточно близкое родство, чтобы удовлетворить требования самого императора.

От острых, насмешливых взглядов горели щеки и хотелось провалиться сквозь землю. Впервые в жизни я оказалась в центре внимания.

И это совершенно не радовало.

Я была толстой.

Пусть матушка называла это детской припухлостью и обещала, что через год или два фигура сформируется, но я ей не верила.

Я была толстой. А еще маленькой и плоской, как кубышка, и свадебное платье, которое наспех перешили слуги за ночь, некрасивым мешком висело, делая меняя еще более бесформенной.

Отвратительное платье. Кружево кололось, а пояс впивался в талию в жалкой попытке её найти и сделать из меня хоть какое-то подобие невесты.

Лицо тоже было далеко от совершенства.

Округлые щеки с россыпью веснушек, которые украшали лоб, нос, подбородок, отчего лицо казалось рябым, а кожа смуглой.

Слишком большие губы делали меня похожей на лягушку, а нос был узким и упрямо вздёрнутым вверх. Брови и ресницы неожиданно светлые, и казалось, что их вообще нет.

Но самой моей большой бедой были волосы. Их было много! Так много, что шпильки не справлялись и ломались под их тяжестью. Непокорные темно-каштановые кудри торчали в разные стороны, делая меня похожей на ведьму из сказок, которые рассказывала нам ба.

Единственное, чем я гордилась, – это глаза. Огромные, красивого сине-зеленого цвета, который бывает на берегу Соленого моря в ясную погоду.

Я видела это на акварелях, которых было так много в доме дяди.

Но я сомневалась, что в сложившейся ситуации мои глаза что-то изменят.

– Перед ликом трех богов, властью, данной мне волей Императора, объявляю вас мужем и женой, – поспешно закончил отец Эммет и с облегчением захлопнул священную книгу, которая лежала перед ним на алтаре. – Можете… Можете…

Закончить священник так и не смог, наткнувшись на полный злости и ярости взгляд жениха. Ненависть была такой силы, что я невольно отпрянула, наступив на подол платья и зашатавшись.

Лишь чудом мне удалось удержать равновесие и не упасть. Такого позора я бы точно не пережила.

Лента, связывающая наши запястья, натянулась, болезненно впиваясь в кожу и заставляя испугано ахнуть.

Целовать молодую жену наследник Хоторнов точно не собирался. И я была этому только рада.

– …поздравлять молодых, – поспешно закончил священник и покраснел еще сильнее.

Ответом ему была тишина.

– Воля императора выполнена, – отрывисто произнес Коннор, срывая ленту с запястья.

Она вспыхнула и задымилась, практически полностью рассыпавшись в прах. Я с удивлением смотрела на крохотный алый клочок, который остался на моём запястье.

– Можете сообщить, что союз заключен, – заметил дядя, выступая вперед.

Я тут же прильнула к нему в поисках защиты и не сводя настороженного взгляда с монстра, который только что стал моим мужем.

– Я передам, а невеста…

– Останется в своей семье.

– Но… – попытался возразить отец Эммет.

– Айрин всего тринадцать. Свои обязанности жены наследника Хоторнов она сможет исполнить через пять лет, как только достигнет совершеннолетия. Не знаю, как принято у темных, но мы чтим свет и не отдаем детей на брачное ложе. Даже по воле императора.

О каких именно обязанностях говорил дядя, я понимала мало, но на всякий случай кивнула.

Каким бы интересным и притягательным ни был мой муж, оставаться с ним наедине, а тем более делить одну комнату, не хотелось.

– А как же… – начал священник, но мой супруг его тут же перебил.

– Не торопись, Монрей, она мне не нужна, – процедил Коннор, сбегая по ступенькам. – Ни сейчас, ни потом.

Быстрым шагом молодой мужчина направился к выходу, так ни разу и не оглянувшись. Следом за ним потянулся весь род Хоторнов.

– Не надейся, что это конец, Монрей, – бросил Салах Хоторн, прежде чем последним покинуть часовню.

Угрюмый мужчина с темными волосами, чуть тронутыми сединой.

От его злого взгляда мне стало не по себе. В нём тоже полыхала тьма, как у его наследника. Но иная – колючая, едкая и опасная.

Вот кого действительно стоило опасаться.

– Ты тоже, Хоторн, – процедил дядюшка.

Отец Эммет тяжело вздохнул.

И я его прекрасно понимала.

Всем с самого начала было понятно, что эта затея ничем хорошим не закончится. Не сможет брачный союз положить конец вековой вражде двух семейств, как бы сильно император этого ни хотел.

Никогда потомки светлых не примут порождений самой тьмы.

– Да помогут нам боги, – прошептал священник.

«Пять лет…. Дядя сказал, что не отдаст меня ему целых пять лет. Если подумать, то это еще так долго…»

Но наша следующая встреча состоялась чуть раньше, чем мы ожидали, при обстоятельствах, на которые не рассчитывали, и… Хоторн меня не узнал.

А я скрыла правду.

Глава первая

Айрин

Я часто думала о минусах своего замужества.

Их было очень много.

Я – светлая, потомок древних воинов, которые вот уже много веков стояли на страже нашего мира, не позволяя монстрам бездны проникнуть за купол.

Хоторны – выскочки, как всегда называл их дядя. Глупцы и экспериментаторы, которые своими исследованиями едва не уничтожили хрупкий мир и купол.

– Они всегда завидовали нам. Всегда. Род Монрей издревле стоял на страже, пользовался уважением и почётом, был приближен к императору. Это вызывало зависть. Но лишь Хоторны решились на невозможное. Переступили черту, нарушив все правила и законы… Они смогли подчинить тьму, впустив её в своё сердце.

Мы расположились в кабинете дяди, куда он привел меня сразу после того, как мы вернулись из часовни.

Глава рода стоял у окна. Высокий, широкоплечий, с непокорными каштановыми волосами, чуть тронутыми сединой, и светло-карими глазами в окружении мелких морщинок.

Финис Монрей, сильнейший из светлых, стоящий не только во главе нашей многочисленной семьи, но и на страже всего мира.

Я сидела на стуле с резными и обитыми красным бархатом ножками и, уже не стесняясь, пыталась почесать зудящую покрасневшую кожу под жестким кружевом.

Брак с Хоторнами оказался не таким страшным, как я думала. Мне даже позволили остаться дома на целых пять лет.

– Разве это плохо?

Мой взгляд упал на огромную картину, которая висела напротив.

Монстры бездны, существа с эфемерными телами, будто сотканными из черного дыма, и с горящими красными глазами. Они скалили морды, нависая над одинокой фигурой светловолосого мужчины, который поднял вверх светящийся меч, готовый в любой момент отразить атаку.

Opeл Монрей – великий маг и волшебник, основатель нашего рода. Тот, кто ценой своей жизни создал купол, который непроницаемым пологом укрывал наш мир, и остановил первый, самый мощный прорыв тварей из бездны.

– Плохо.

Дядя повернулся, и я заметила некрасивую складку меж его бровей.

– Тьму невозможно обуздать, Айрин, и покорить полностью, она всегда будет искать выход, бороться, пытаться вырваться. Пока Хоторнам удается её сдерживать. И то нам неизвестно, какими способами.

Я перестала чесаться и уставилась на главу.

– Ходят слухи о жертвоприношениях и жутких обрядах, но доказательств мне так и не удалось найти. Но когда-нибудь… когда-нибудь придет момент, и тьма окажется сильнее. Она вырвется на свободу и бросится к куполу, чтобы уничтожить её снаружи, и тогда…

Дядя выдержал паузу, давая мне возможность прочувствовать момент и сделать выводы.

– Что тогда? – испуганно спросила я, забыв о кружеве и неудобном платье.

Он обернулся.

– Тогда наш мир падет. И даже воины света не смогут спасти его.

– Ох!

– Ты должна помнить об этом, Айрин. Раз уж волей императора ты стала женой одного из Хоторнов. Помни, что все они зло. Может, ими и руководят благие побуждения, но тьма у сердца не исчезнет никогда.

– И что же мне делать, дядюшка?

Финис Монрей подошел ближе и опустился передо мной на колени, обхватив их руками.

– Дядя! – ахнула я, порываясь встать.

Где это видано, чтобы глава рода преклонялся перед какой-то девчонкой!

– У всех есть слабые стороны, Айрин, – тихо произнес он, хватая меня за руку. – И если ты не хочешь стать еще одной жертвой темного мира, то должна бороться, понимаешь?

Я испуганно закивала.

– И первой нанести удар.

– Но как? Я не смогу…

– Сможешь, я сам научу тебя, – произнес дядя, поднимаясь. – Подскажу, как обезглавить род Хоторнов.

В этом как раз и заключалась положительная сторона моей новой жизни: меня стали учить пользоваться даром.

Жизнь в роду Монрей была четко расписана и регламентирована. И этот уклад не менялся много столетий.

Мужчины сражаются с монстрами у купола, несут службу на сторожевых башнях, женщины – занимаются домом и рожают детей. Как можно больше детей, и желательно мальчиков, ведь нашему миру нужны сильные воины.

Девочки из рода Монрей навсегда оставались в роду и выходили замуж лишь за своих соотечественников. Так кровь нашего предка не покидала семьи, делая нас еще сильнее. Мужчинам было разрешено и даже приветствовалось брать и приводить в семью женщин из других родов, даже лишенных магии.

Родители нашли мне жениха еще во младенчестве. В восемнадцать лет я должна была выйти замуж за Питера Монрей из южных земель, переехать к нему и радовать род десятком детишек.

Священники вели строгий учет всех детей и следили за тем, чтобы браки не заключались между ближайшими родственниками.

Все мы произошли от Орела Монрей и его трех сыновей, которые встали на защиту после гибели своего великого отца.

Но с тех пор прошло не одно столетие. Род стал намного больше. С Питером мы были родственниками, но очень и очень дальними, именно поэтому он идеально подходил мне в мужья.

Светлый дар великого основателя передавался каждому из его потомков, даже девочкам. После брака он бы никуда не делся, и я могла бы даже им пользоваться, но на самом низком уровне и в пределах дома. Настоящие чудеса по праву силы могли творить лишь мужчины.

Но теперь дядя собирался пойти против правил и позволить мне стать кем-то большим.

И все для того, чтобы, когда придет время, я смогла уничтожить наследника семьи Хоторнов – само воплощение тьмы.

Долой занятия по домоводству, скучные и унылые вечера, когда женщины и девочки собирались в одной комнате и занимались рукоделием.

Шитье мне никогда не давалось. Я могла испортить самую красивую заготовку, стежки получались кривыми и некрасивыми, строчка топорщилась, а пальцы были исколоты в кровь.

– Почему нельзя использовать магию? – посасывая очередную ранку на пальце, возмущалась я. – Зачем все делать руками?

– Вот нетерпеливая, – вздыхала бабушка.

Дед много лет назад привез ее из другого рода. Магическими способностями, даже самыми крохотными, бабуля не обладала и была обычным человеком. Поэтому всегда бранила нас за лень.

– Силу ей подавай. А коль не будет, что тогда? Ложись и помирай? Нельзя так, Аричка, надо уметь все делать самой.

– Но у меня не получается, – с тоской ворчала я, наблюдая, как на рубашке, где надо было зашить дырку, расплывается кровавое пятно.

«Ну вот, еще и стирать заставят».

– Терпение, деточка. Это самая главная добродетель.

Но мое терпение на шитье не распространялось.

Как и на вязание. Попытка связать Питеру шарф обернулась полным провалом. Я потеряла часть петель, потом еще больше запуталась в нитках и в конце концов бросила это занятие.

Так же закончилась попытка вышить его имя на платке.

Поняв, что с рукоделием не складывается, матушка пыталась приобщить меня к рисованию.

– Смотри, какие у Наты великолепные акварели. Уверена, она не откажет тебе в паре уроков.

Младшая дочь дяди Ната действительно отлично рисовала, но даже у неё не получилось научить меня хоть чему-нибудь. Лошадь в моем исполнении была похожа на побитую собаку, собака – на умирающую крысу. Когда же со злости решила нарисовать крысу, все решили, что это сосиска на ножках.

Когда пришло письмо от императора, то именно Нате предстояло стать женой наследника Хоторнов.

– Этого не будет, – твердо заявил дядя, глядя на заплаканную дочь и жену. – Священника сюда. Срочно.

В тот же вечер в нашей семейной часовне было заключено три брачных союза. И незамужней из окружения главы осталась лишь я.

Дядя лично сообщил мне о великой чести, явившись в комнату вместе с двумя служанками.

– Завтра ты станешь женой Хоторна, – сдержанно произнёс он. – Подготовьте все к церемонии.

Я даже испугаться не успела.

Жена Коннора Хоторна.

Никому не признаюсь, но эта мысль заставила меня не сжиматься от ужаса, а вздрагивать от любопытства.

Все мы слышали о наследнике Хоторнов. Как бы матушка и ба ни старалась, но слухи доходили.

Старшие братья считали его героем, хотя при отце и дяде всячески ругали, но я-то знала, что они им восхищались.

И вот теперь я, обычная девчонка, должна была стать его женой!

Невероятно.

Это же самое настоящее приключение!

И жизнь, которая всегда казалась серой и безликой, вдруг заиграла новыми красками.

Я хорошо помнила, как поздней ночью, не в силах заснуть от мыслей, которые не переставая кружились в голове, поднялась с постели и тенью прошмыгнула на первый этаж. Мой путь лежал к кабинету дяди, где он ссорился с мамой.

Моя кроткая и спокойная матушка, выдержке и самообладанию которой завидовали все, сейчас была сама на себя похожа.

– Не лезь не в свое дело, Есения.

– Это мое дело, раз оно касается Айрин.

Я вздрогнула, услышав своё имя, и стала красться еще тише.

– То, что ты моя сестра, не дает тебе право…

– Свою дочь ты спас, и дочерей Ангуса и Марка тоже. Чем моя хуже?

Дверь была приоткрыта, и мне удалось заглянуть в кабинет.

– Так надо.

Дядя стоял у окна, убрав руки за спину. Судя по напряженной спине, он был недоволен. Обычно этого хватало, чтобы замолчать и отступить, признавая его власть, но не сегодня.

– Финис, ей всего тринадцать! Тринадцать! Айрин же совсем ребенок, а ты её в постель к этому монстру! За что ты так со мной?

Мама упала в кресло и громко разрыдалась, пряча лицо в руках. Я с трудом подавила желание броситься к ней, чтобы обнять и утешить.

Дядя медленно повернулся, смерив матушку недовольным взглядом, и спокойно ответил:

– Никто ничего с Айрин не сделает. Ты права: она ребенок. Брак будет номинальным до её совершеннолетия, император не станет настаивать и даст отсрочку.

– А что потом? Что это изменит?

– Все, Есения, это изменит всё. У нас будет время, чтобы все устроить и подготовить твою дочь для главного удара!

Тогда я не поняла, что это означает, но потом все стало на свои места.

Учение азам силы и магии оказалось делом не простым и даже сложным. Через пару дней моя эйфория закончилась и даже захотелось вернуться к ненавистному шитью и вязанию. Но назад дороги уже не было.

Финис Монрей оказался весьма требовательным и въедливым учителем, привыкшим всегда и во всем добиваться совершенства.

Mне приходилось соответствовать его запросам.

Каждое утро – неважно, летом или зимой, в дождь или вьюгу, – я вставала до восхода солнца и спешила на полигон, где наравне с мальчишками, младшими меня лет на пять, ползала, бегала и училась использовать светлую сторону своей магии.

Первые месяцы было особенно тяжело.

Лишний вес и припухлость давали о себе знать, как и неповоротливость. Я выполняла все упражнения медленнее всех, однажды даже застряла в трубе, чуть ли не плача от унижения и издевательских выкриков мальчишек.

– Все это зря, – говорили все дяде. – Ты посмотри на неё. Айрин не справится.

Как же я ревела ночами, заглушая вой подушкой, которая вся промокла от слез обиды и унижения.

Обессиленная и уставшая, с телом, сплошь покрытым синяками, я едва могла дышать от боли, но все равно шла на полигон, где подвергалась новым мучениям и унижениям

А потом однажды проснулась злость.

Мне во что бы то ни стало надо было доказать им всем, что я способна на многое.

Стиснув зубы, я снова и снова с упорством горного барана лезла на скользкое бревно. Падала и снова вставала. Ползала по лужам, карабкалась на стены, использовала силу.

Училась призывать непокорную светлую магию и старалась удержать баланс, пока пальцы из-за неправильного применения не покрывались огромными волдырями от ожогов.

Постепенно смешки и издевательские выкрики сошли на нет.

Одежда, которая раньше некрасиво обтягивала рыхлое тело, внезапно стала свободной. Я вытянулась, лишний жирок ушел, уступив место мускулатуре. Пропали ненавистные щеки, неожиданно посветлели веснушки, а лицо покрылось ровным загаром.

Как-то незаметно я стала другой, и однажды это спасло жизнь не только мне, но и сотне других людей.

За полгода до моего совершеннолетия матушка внезапно решила, что нам просто жизненно необходимо отправиться отдыхать, о чем и сообщила дяде во время ужина.

– Отдыхать? – недоуменно переспросил тот. – Сейчас?

– А почему бы и нет? Ты и так замучил девочку. За эти годы она ни разу не присела и не отдохнула. Через полгода ей исполнится восемнадцать, и тогда…

Мама всхлипнула и поднесла платок к глазам, смахивая крохотную слезинку.

Я с трудом проглотила кусок рыбы, который застрял в горле, и потянулась к стакану с водой.

Не очень приятная тема для разговора, которая точно не способствовала нормальному пищеварению.

Осушив стакан наполовину, я облегченно вздохнула и только потом осторожно взглянула на дядю, который сидел во главе стола. Смотрела на него не только я, но и все присутствующие.

В столовой наступила гнетущая тишина.

Мы все ждали ответа так, словно от этого зависело что-то важное. А ведь, по сути, ничего не произойдет, если я поеду или, наоборот, не поеду. Но мы всё равно молчали и ждали.

Дядя перевел на меня задумчивый взгляд и неожиданно кивнул.

– А знаешь, Есения, действительно замечательная идея. Заморск отлично для этого подойдет. И лучше, если вы отправитесь туда уже завтра.

– Правда? – переспросила я, первой нарушив молчание.

– Правда, – кивнул дядя. – Я сейчас же распоряжусь о билетах на возопаре, а вы после ужина можете собирать чемоданы.

Было в этом что-то подозрительное и тревожное.

За эти годы дядя ни разу не позволял мне куда-нибудь уехать. Я даже не могла вернуться домой к своей семье, отцу и старшим братьям. Это они периодически приезжали в дом главы, а матушка вообще проводила рядом более половины года.

К чему такие перемены? Дядя хочет выпроводить меня отсюда? Но зачем? Какая для этого причина?

К сожалению, правды мне так и не удалось добиться. Решившись, поздним вечером я поймала в коридоре кузена и попыталась у него хоть что-то выяснить.

Честно говоря, я ни на что особо не рассчитывала, но не попробовать не могла.

– У тебя слишком богатое воображение, Айрин, – усмехнулся Тиан, слегка дернув меня за локон. – Отец дает тебе возможность отдохнуть от постоянных тренировок, так воспользуйся случаем.

– Все равно здесь что-то не так.

– Глупости. Заморск – чудесное место, тебе понравится. У нашей семьи там есть свой дом. Погуляешь по древним улицам, искупаешься в соленой воде, погреешься на песочке. Купол над морем защищен особенно хорошо. Прорывов там никогда не было.

– Тебе не кажется это подозрительным?

Старший сын дядя и его наследник бросил на меня странный взгляд, который я не успела понять.

У нас вообще были странные отношения.

Тиан, в отличие от остальных, никогда не унижал меня, не издевался, но и теплоты и участия я от него не видела.

Равнодушие. Именно так можно было охарактеризовать наши отношения.

– Наверное, ты прав, – отозвалась я, стараясь загнать непонятное беспокойство как можно дальше.

– Так что не переживай, все будет хорошо.

Тиан неожиданно подмигнул мне, вогнав в ступор, и снова слегка дернул за локон, после чего продолжил путь.

«Нет, что-то действительно не так, если даже Тиан себя так странно ведет!»

Я вернулась к себе в комнату. Надо было проследить за сбором чемоданов.

Через полчаса меня навестил дядя.

– Готова?

Глава рода застыл в проеме, не делая попыток войти.

– Да, дядя.

Я стояла посреди комнаты, убрав руки за спину и почтительно склонив голову. Так же, как стояла и все эти годы, готовая встретить любое замечание или удар.

– Хорошо. Билеты нa возопар куплены. Вы отправляетесь завтра.

– Почему? Зачем вы меня отсылаете?

Я рискнула поднять голову и посмотреть на главу рода.

Дядя усмехнулся, и светло-карие глаза заледенели, словно превратившись колкие кусочки замерзшей воды.

– Не поверила в жест доброй воли?

– Нет.

– Через три дня здесь будет император. Инкогнито, разумеется. Тебя видеть он не должен.

Я будто окаменела, до боли сжав кулаки.

– Он приедет за мной?

Этот вопрос дался с трудом.

Да, я ни на секунду не забывала о своём статусе, но сейчас не смогла бы исполнять свой долг.

– Ты не настолько важная персона, Айрин, чтобы за тобой приезжал сам император, – фыркнул он. – Причина другая. Но увидеть тебя он не должен, как и твой муж.

На этот раз эмоции сдержать не получилось.

Я вздрогнула всем телом, пошатнулась и хрипло прошептала:

– Хоторн будет здесь?

Детская влюблённость и восторженность давно исчезли. Коннор Хоторн был врагом, с которым мне предстояло сразиться и убить.

– Да. А ты уедешь с матерью в Заморск. Или предпочтешь остаться?

– Нет… нет.

Я пока не была готова встречаться со своим мужем. Совсем не готова.

– Тогда мы договорились. И запомни: никому об этом ни слова.

– Да, дядя.

На следующее утро мы сели в экипаж и отправились на станцию. Дядя выкупил нам целый вагон в возопаре, кроме того, приставил личную охрану.

– Это будет чудесная неделя. Только ты и я, – улыбалась матушка.

Впервые за столько лет она была по-настоящему счастлива и довольна. Словно над нами не тяготела воля императора и тень Хоторнов.

Путь до 3аморска занял у нас сутки, которые мы провели с комфортом.

Честно говоря, я боялась, что будет намного хуже. Мы с мамой не всегда понимали друг друга. Даже до моей свадьбы с Хоторном наши отношения сложно было назвать ровными.

Я любила и уважала матушку, но никогда не понимала её стремления сделать из меня кого-то другого, того, кем я стать не могла, как ни старалась.

Эти постоянные уроки, занятия по музыке, вокалу или рисованию. Мама отказывалась понимать, что я другая.

После брака ситуация стала еще хуже. Дядя сразу же забрал меня к себе и полностью взял под контроль мою жизнь, запретив маме вмешиваться.

Конечно, это негативно сказалось на наших и без того непростых отношениях.

Но все было на удивление мирно.

Мы обсуждали наш отдых. Мама все время что-то рассказывала, советовалась, строила планы, а я лишь кивала, со всем соглашаясь.

И лишь однажды непонятная тревога заставила сердце забиться и сжаться от непонятного предчувствия.

Это было на проходной станции. Наш возопар остановился на полчаса, пропуская шедший навстречу, и нам позволили выйти на улицу, размять ноги и немного погулять.

Матушка тут же спряталась под зонтом, пытаясь спасти нежную кожу от палящего солнца, а я давно перестала об этом заботиться.

Игнорируя просьбы мамы, я спустилась по старым, уже разрушающимся от времени ступенькам на поле, которое пестрым ковром лежало у ног, благоухая невероятными цветочными ароматами.

– Айрин! Не уходи далеко!

– Я и не ухожу! – крикнула я, наклоняясь, чтобы сорвать голубой цветок.

Следом еще один. К ним присоединилась веточка с небольшими розовыми цветами и красивый бутон темно-лилового оттенка с желтой сердцевиной.

Вылетевшая из бутона пчела обиженно зажужжала, сделала круг вокруг меня и села на другой цветок в поисках нектара.

Я проводила её улыбкой и взглянула на цветы в моих руках.

Красивый букет получается. Можно будет поставить его в вазу на нашем столике. Будет уютно и по-домашнему.

Раздался пронзительный гудок проезжающего мимо возопара, который громко стучал колесами по рельсам.

Ничего необычного, но меня вдруг будто молнией прошибло.

Вздрогнув, я с силой сжала букет и беспомощно огляделась, пристально вглядываясь в мелькающие мимо окна вагонов.

Кто это?

Кто смотрел на меня так, что внутри все перевернулось от тревоги и непонятного предвкушения?

Но разглядеть что-либо или кого-либо просто невозможно.

Еще мгновение, и возопар пронесся мимо, громко гудя.

– Всё в порядке?

Ко мне подошел один из охранников.

– Да, – рассеянно отозвалась я, не сводя взгляда с удаляющихся вагонов.

Там на одном из них я на мгновение смогла рассмотреть крылатую призрачную тень.

Всего лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы испугаться и отшатнуться.

«Хоторн! Там был один из Хоторнов! И даже… возможно… ОН».

Глава вторая

Коннор Хоторн

– Может, стоит отправить тебя к Монрей на перевоспитание? Месяца на три?

Молодой сероглазый мужчина с кривым шрамом на левой скуле вальяжно откинулся на спинку сиденья и покосился на сидящую рядом брюнетку с короткими волосами.

– Отстань.

Симпатичная девушка старательно пыталась делать вид, что её совершенно не трогают обидные ремарки друга.

В дорогом купе возопара было душно. Солнце нагрело вагон, и даже открытые окна не спасали от изнуряющей жары.

Настроения четырем путешественникам это не добавляло, а вот раздражение готово было в любой момент выплеснуться в небольшой конфликт.

– Сделали бы из тебя порядочную даму. Может, даже готовить научили. Потому что твоей стряпней только тварей тьмы травить, – снова хохотнул Дик и тут же охнул, получив от девушки хорошую затрещину. – Эй! Больно же!

– Зато бесплатно! – огрызнулась она, сверкнув светло-карими глазами сквозь длинную темную челку.

– Так и знал! – Дик почесал затылок. – За правду всегда страдают.

– Смотри, как бы еще не отхватил, страдалец. Еда ему моя не нравится! Xa! Вот и готовь сам!

– Это не мужское дело, – насмешливо произнес он. – А бабье.

– Ну раз бабье, вот сам и займись. Тебе-то до мужика расти и расти!

– Что?!

Сидящий напротив Рейн с трудом держал смешок и выразительно глянул на молчаливого друга: "Останови их, пока не поздно".

Но Коннор ничего не заметил. Мужчина вообще мало что замечал в последнее время, не сводя рассеянного взгляда с проплывающего мимо пейзажа.

– Не выйдет из тебя дамы, Meл, – выдал Дик и тут же спросил, решив ударить по больному: – Кто ж тебя такую замуж возьмет?

– А кто сказал, что я хочу замуж?! – тут же парировала Мелисса, моментально вспыхнув. – Что я там не видела?!

– Сказал бы я тебе, да мала еще.

– Ну конечно, как с вами прорывы блокировать, так взрослая, а как мужское дост…

– Мелисса.

Коннор произнес имя младшей сестры едва слышно, и даже тон был далек от гневного, но этого хватило, чтобы спорщики тут же притихли, забыв о назревающей ссоре.

– Не стоит, – заметил Хоторн, выразительно глянув на Дика. – Мы не дома. И даже не в столице. Не забывайте, что здесь ваши шутки никто не оценит и не поймет. Зато могут расценить, как оскорбление.

– Монрей, – кивнул голубоглазый и рыжеволосый Рейн, поддержав друга. – Светлые. Как думаешь, какую гадость они устроят на этот раз?

– Финис не рискнет, – отозвался Коннор, слегка касаясь темного камня, который болтался на груди. – Только не при императоре.

– Будем изображать счастливых соседей, на пару стоящих на защите целого мира? – хмыкнул Дик и тут же получил от Мелиссы тычок под ребра.

– Будем, – кивнул Коннор, пристально взглянув на друга. – И без глупостей. Нам сейчас очередная стычка с Mонрей не нужна. Хотим мы этого или нет, но они нам нужны. Так что придется договариваться.

– Светлые, – процедила Мелисса и не смогла скрыть гримасу отвращения. – Как же они раздражают этой своей правильностью и показной идеальностью.

– Придется потерпеть, – отозвался старший Хоторн и снова повернулся к окну.

– Ничего. Император не даст нам поругаться, – заметил Рейн не очень уверенно. – По крайней мере, сильно.

– Мел, а Мел, – тут же пристал Дик к девушке. – А ты платье взяла?

– Отстань.

– Ты же хочешь произвести хорошее впечатление на его императорское величество. А тут без платья никак.

– Я уже произвела на него впечатление два месяца назад, когда помогла сдержать прорыв, – отрезала Мел, убирая короткие пряди, которые снова и снова лезли в глаза.

– И что? Совсем без платья? А еще девушка.

– Можем тебя нарядить!

– И не мечтай.

Спор тут же сошел на нет, стоило Коннору подняться со своего места и подойти и двери купе.

– Ты куда? – тут же встрепенулась Мелисса, проводив брата тревожным взглядом.

– Пройдусь немного по вагону, – отозвался Хоторн. – Один.

После его ухода в купе наступила тишина, шутить и балагурить никто больше не собирался.

Дин первым нарушил молчание.

– Чего это он?

– Не знаю, – с досадой отозвалась Мелисса, с силой сжав кулаки. – В последнее время он сам не свой. Спит плохо…

– Эфир? – тут же нахмурился Рейн.

– Под контролем. Ты же знаешь, что Коннор не стал бы рисковать. Слишком многое сейчас поставлено на карту.

Они снова замолчали, тревожно переглядываясь.

– Прорывы все чаще, – заметил рыжеволосый мужчина, потирая щетину на подбородке. – Даже Монрей это понимают.

– Только во всем обвиняют нас, – рeзко произнесла Мелисса. – Снова.

– Придется договариваться. Все всё помнят?

– Ага, – закидывая руки за голову, ответил Дик. – Много улыбаться, ни с кем не спорить, не скандалить, на девушек не засматриваться и, самое главное…

– Даже мысленно не вспоминать жену Коннора, – закончил Рейн.

– Чтоб её тьма поглотила, – пробормотала Мелисса и тут же замолчала, наткнувшись на предупреждающие взгляды друзей.

Коннор вышел из вагона, коротко кивнув ребятам из охраны, которые при виде наследника вытянулись по струнке. После чего прошагал в тамбур и остановился у окна.

«Нечем дышать…»

Мужчина с силой дернул окошко, опуская его вниз. И тут же порыв ветра ударил в лицо, заставив задержать дыхание.

Но именно этого Коннор и хотел.

Воздуха!

Постояв так около минуты с закрытыми глазами и пытаясь восстановить сбившееся дыхание, мужчина тряхнул головой и снова коснулся камня на груди.

Эфир привычно отозвался, заворочался, готовый в любой момент прийти на зов. Надо лишь немного ослабить контроль, позволить твари выбраться, окутать тёмными крыльями…

Древний враг, который как-то незаметно стал самым близким существом во всем мире. Вечный соперник, понимающий с полуслова, с полувздоха.

Монстр тоже чуял изменения, скребясь острыми когтями о стены темницы, в которую его засадили несколько лет назад.

Он засадил.

Коннор снова вздохнул и пристально взглянул на ясное, безоблачное небо и широкие поля с пёстрой луговой травой, пытаясь хоть как-то отвлечься.

Пронзительно загудел возопар, заставив болезненно поморщиться от громкого неприятного звука.

«Скорее всего, подъезжаем к какой-то станции», – рассеянно подумал Коннор, опираясь на стекло.

А дальше…

Изящная девичья фигура в простом светлом платье с широкой юбкой. Толстая темная коса и букет полевых цветов в руке.

Он видел её всего секунду. Возможно, даже меньше. Ничтожно мало, но внутри словно всё неожиданно всколыхнулось, а камень на груди стремительно нагрелся, болезненно обжигая кожу даже через ткань рубашки.

Всего лишь какая-то девушка, селянка… на которую и внимание не стоило обращать.

Коннор сам не заметил, как вновь рванул окно, словно… словно хотел выскользнуть наружу. Но каким-то чудом успел остановиться.

Эфир уже выбирался из своего логова, расправляя тёмные призрачные крылья. Мужчина быстро отправил его назад и застыл, привалившись спиной к металлической стенке и тяжело дыша.

– Тьма! Что это было?

Айрин

Заморск оказался именно таким, каким я видела его на акварелях Наты.

Старинные дома, выложенные из песочного камня с коричневыми крапинками, увитые ярко-зелеными цветами с большими розовыми или белыми бутонами. Ax, как вкусно они пахли! Красивые узкие окошки, небольшие уютные балкончики, на которых можно было позавтракать. Мощенные бешеным булыжником мостовые, широкие центральные улицы и тесные переулки.

И море.

Лазурно-голубое, яркое и неожиданно теплое. Соленый воздух, которым пропиталось все побережье, белый песок и смешные пальмы с волосатыми стволами и зелеными макушками.

Здесь все было немного другим.

Маленький рай на земле, где никто не ждал удара.

Но что-то всё равно не давало мне покоя.

Просыпаясь каждое утро на рассвете, я выходила на балкон и пристально всматривалась в безупречное голубое небо.

Магическое зрение позволяло мне при желании разглядеть сверкающий купол над головой.

Тиан был прав, когда говорил, что здесь защита особо сильная. Но я всё равно не могла избавиться от ощущения тревоги, которое становилось всё сильнее, заставляя ежиться от страха

Это случилось на третий день нашего отдыха.

После позднего завтрака, который стал моим обедом, потому что я, в отличие от мамы, просыпалась на рассвете, мы взяли купальные принадлежности и отправились на женский пляж. Это была отдельная, строго охраняемая бухта, в которой можно было спокойно искупаться вдали от повышенного мужского внимания.

– Никогда нельзя забывать, кто ты, Айрин, – говорила матушка. – Мы Монрей. Великая семья, и нам не место среди обычных отдыхающих на центральных пляжах. Какой ужас – мужчины и женщины купаются вместе. А ты видела их купальные костюмы? Это же позор! Они полностью обтягивают тело и даже открывают колени!

– Ты права, матушка, – покорно согласилась я, втайне мечтая надеть один из таких нарядов.

Он, в отличие от моего купального комплекта, выглядел намного удобнее.

Вчера я слышала, как одна и служанок рассказывала другой о небольшом гроте недалеко от города, где никого не было и можно было искупаться в одной сорочке, не боясь, что тебя увидят.

А может и вообще без всего, голышом.

Об одной только мысли о таком нарушении всех правил, сердце начинало биться быстрее.

Ничего не могла с собой поделать, правила навивали на меня тоску, а запреты, наоборот, заставляли встрепенуться и расправлять крылья.

Я как раз размышляла, как бы мне наведаться в этот грот. Да так, чтобы матушка не узнала.

Возможно, ближе к вечеру, когда мама отправится на послеобеденный сон. Надо только узнать поточнее, где этот грот находится.

Стоило нам выйти на улицу и пройти несколько сотен метров, как вдруг на высокой башне пронзительно зазвонил колокол.

– Что это? – придерживая рукой соломенную шляпку, удивленно спросила мама и повернула голову к башне.

Щурясь от яркого солнца, она старательно вглядывалась.

– Не знаю.

Я, в отличие от неё, смотрела по сторонам и видела, как испуганно выглядывали из окон и дверей жители, как взволнованно перешептывались и прятались в домах.

Захлопали ставни и двери. Завибрировал воздух от активированных магических кристаллов.

Колокол продолжал трезвонить. И с каждым новым ударом внутри все тревожно сжималось от предчувствия беды.

– Мам, я думаю, нам лучше вернуться назад, – произнесла я, беря её за руку и утягивая в сторону.

– Да, наверное, ты права. Все равно в этом шуме отдохнуть невозможно.

«Если бы проблема была только в этом».

Но я сердцем чуяла, что все намного хуже.

Тогда-то мы и услышали страшное слово "прорыв".

Прорыв.

Это было кошмаром для каждого жителя нашего мира. Но лишь для меня и моей семьи это было нечто особенное. Смысл жизни, работа и то, ради чего мы существовали и столько тренировались.

Купол, каким бы мощным он ни был, все равно оставался уязвимым. Ведь монстры бездны не оставляли попыток уничтожить его, пробить защиту и пробраться в наш мир. И в тех местах, где купол истончался от постоянных ударов извне, возникали прорывы – трещины, пока небольшие, но уже пропускающие тьму.

Но это же Заморск! Дивный райский уголок с максимальной защитой. Да здесь даже сторожевых башен не было никогда.

Башен с разными уровнями защиты. И, самое главное, в них были светлые. Наши родичи, обученные сражаться с тьмой и ликвидировать прорывы.

А кто будет делать это здесь?

В этот момент колокол затих и над городом пронесся, усиленный магией, голос мэра.

– Жители и гости Заморска! Просьба немедленно вернуться в свои дома и активировать кристаллы. Повода для паники нет. У нас прорыв. Помощь уже близко.

Я на мгновение прикрыла глаза, чувствуя, будто внутри все обрывается, и только потом взглянула на маму.

«Прорыв! Прорыв! Прорыв!»

Бледная, растерянная, она будто не понимала, что происходит.

– Мам.

Я подалась вперед, обнимая её за плечи и пытаясь привести в чувство.

– Мам, нам надо уходить.

Но она неожиданно заупрямилась.

– Айрин… он сказал прорыв?

Над нашими головами снова раздался голос мэра, повторяющего свое обращение.

– Да, поэтому нам надо вернуться, – настойчиво произнесла я.

– Но это невозможно. В Заморскe не бывает прорывов… Это чья-то шутка. Очень грубая шутка. Я непременно буду жаловаться.

– Хорошо, – покорно согласилась я, продолжая тянуть её назад. – Вот дома и напишем жалобу. Вместе.

– Да, конечно. Ты права.

Мэр в третий раз начал свое обращение.

Удивительно, по паники не было. Люди спешили по домам, прятались, закрывались на замки, активирую кристаллы, но истерики я не заметила. Либо они не понимали, чем грозит прорыв, либо слишком надеялись на скорую помощь.

А ведь до ближайшей сторожевой башни три сотни километров. Успеют ли они прибыть сюда до того, как трещина станет больше? Путь на пегасах займет час-полтора.

Мы продвигались к нашему дому. На улицах внезапно стало слишком многолюдно.

Я ни на секунду не отпускала мамину руку, боясь потерять её в толпе, и шла вперед, утягивая за собой.

Вот и наш дом появился на горизонте. Уютный трехэтажный особняк с небольшим садиком и тяжелыми железными воротами.

Мы быстро вошли во двор и тут же натолкнулись на взволнованного управляющего.

– Слава богам, вы вернулись, – облегченно произнес господин Турк.

– Что слышно? – быстро спросила я, спеша за ним по мощенной плиткой дорожке, мимо высоких кустов роз и небольших кустарников.

– Говорят, прорыв. У нас никогда не было прорывов.

– Я же говорю: злой розыгрыш, – вмешалась мама.

– Боюсь, что все немного серьезнее, леди Есения, – покачал головой управляющий.

– За помощью уже послали? – снова спросила я, на ходу развязывая узел шляпки.

Сердце в груди стучало, а внутри все натянулось стрелой от странного предвкушения.

– Да, но ближайшая башня в пяти часах езды.

– На пегасах успеют за час или два, – заметила я.

– О боги, – ахнула мама, застыв на ступеньках, – так это правда?

– К сожалению, – кивнул Турк.

– Мама, нам срочно нужно в дом.

– Да! Под защиту! Немедленно. Кристаллы спасут нас, а там и помощь подойдет, – уверенно произнесла матушка, первой входя в дом.

Я кивнула, прекрасно понимая, что никакие кристаллы нам не помогут, если трещину не заделать в течение первых двух часов. Дальше прорыв будет не остановить.

Прежде чем зайти в дом, я обернулась, пытаясь хоть что-то рассмотреть над крышами домов. Но небо оставалось все таким же ясным и светло-голубым.

– Не волнуйтесь, леди Айрин, – произнес мужчина, поняв причины моего волнения. – Мне доподлинно известно, что в Заморскe на отдыхе находится светлый.

– Что? – переспросила я, поворачиваясь к нему. – Это точно? Здесь один из Монрей?

– Да, некто Питер Монрей.

– Питер? – переспросила матушка и счастливо вздохнула, захлопав в ладоши. – Здесь Питер? Слава богам, мы спасены. Айрин, все будет хорошо! Я уверена.

– Но нам все равно стоит укрыться под защитой кристаллов, – заметил господин Турк, ведя нас вниз, в подвальные помещения.

Я покорно согласилась и уже собиралась спуститься, как внезапно раздался странный звон, переходящий в скрежет.

– Что это? Что это такое? – ахнула мама, прикрывая уши ладонями. – Айрин?

– Этого не может быть, – пробормотала я, тяжело сглотнув. – Просто не может.

– Айрин! – взвизгнула она, словно прочитав мои мысли. – Не смей!

Наши глаза на мгновение встретились.

– Я должна.

– Ничего ты не должна! Мы просто пойдем вниз и будем ждать. Как все.

Скрежет вновь повторился. На этот раз он был тише предыдущего, но я знала, что это лишь видимость благополучия.

– Леди Айрин?

– Береги её, – прошептала я управляющему, отступая на шаг назад, потом еще на один.

– Айрин!

– Прости, мама…

Вторая трещина.

Судя по звукам, прямо у нас над головами. Такое было крайне редко, и то в самых ослабленных местах. Не здесь.

Значит, все намного сложнее, чем могло показаться.

Именно поэтому я не могла остаться в стороне.

Выбежав на крыльцо, глубоко вздохнула, срывая с груди небольшой медальон с перламутром в центре, и мысленно вызвала Эфри.

Воздух предо мной задрожал, завибрировал, покрываясь едва различимыми волнами.

Первым появился огромный, размером с кулак, сверкающий перламутровый камень, который украшал грудь моего звездного пегаса. Затем стали проявляться очертания: мощная шея, изящное тело, крепкие и сильные ноги и огромные крылья на спине.

Одновременно с этим стали видны глаза, которые вмещали в себе всю красоту звездного неба.

– Эфри, – прошептала я, подаваясь вперед и обнимая верного пегаса за шею, ощущая, как белоснежная густая грива щекочет кожу.

Она ткнулась мордой в мое плечо и тихо фыркнула.

– Нам придется поработать.

Я чуть отстранилась, глядя в её необыкновенные глаза и находя в них неожиданное успокоение.

Пегас не только верный помощник, но и друг, который всегда поймет и никогда не предаст.

Над нашими головами вновь затрещал купол, напоминая об опасности, которая угрожала всем жителям и гостям Заморска.

Эфри вздрогнула и тревожно переступила с ноги на ногу. Для неё все происходящее было так же в новинку, как и для меня.

Мой пегас стал еще одним камнем преткновения между главой и всем родом. Тем, за что дядю ругали и пугали карами божественными.

Женщина не имеет права призывать пегаса и тем более садиться на него верхом. Это право и обязанность мужчин.

Но я снова стала исключением.

– Раз ты обучаешься управлению даром, то имеешь полное право призвать своего собственного пегаса, – заявил дядя на второй год моего обучения.

Я от страха и надежды даже забыла, как дышать. Так и застыла посреди тренировочного поля.

– Что замерла-то? – рассмеялся он, глядя на мое вытянувшееся лицо.

– Вы позволите мне… но это же запрещено.

– Мы и так много чего запрещенного совершили. А своего пегаса ты обязательно получишь. Нельзя давать Xоторну преимущество. Ты ведь слышала по монстра, которого оседлал этот мальчишка?

Дяде было за пятьдесят. И для него все, кто моложе его на десять и более лет, считались мальчишками.

– Эфир, – кивнула я. – Тварь бездны, которую Xоторн поймал и приручил во время большого прорыва близ реки Быстрянки семь лет назад.

Тот прорыв вошел в историю не только из-за размера и количества трещин, которых после насчитали в количестве семи штук, но и из-за Коннора Хоторна. За несколько столетий он стал первым из Хоторнов, кто смог приручить тварь высшего разряда.

– Вот. Помни, что это создание бездны, – довольно кивнул дядя. – Было, есть и будет. И еще неизвестно, смог ли он его приручить до конца. Если Хоторн летает на этой огнедышащей твари, то у тебя будет пегас.

– Прямо сейчас? – с придыханием спросила я, сжав кулаки.

– Рано еще. Ты не готова.

Мне очень хотелось возразить, броситься вперед и доказать дяде, как он не прав, что я готова и многому успела научиться, но я лишь смиренно кивнула.

Первое, что вбил мне в голову глава, взявшись обучать, – это слушаться его всегда и во всем.

– Да, дядя.

– Молодец, – довольно кивнул он и даже чуть улыбнулся. – Для вызова пегаса надо много сил, да и практика не помешает. Начнем тренироваться и через месяц попробуем.

Я до сих пор помню момент, когда смогла впервые вызвать Эфри. В тот день на тренировочной площадке собралась куча народу. Всем не терпелось посмотреть на чудо, которым должны были стать я и мой пегас.

И ведь дождались.

Эфра стала сюрпризом для всех. Единственная девочка-пегас для юной Монрей.

Но тогда я так боялась, что у меня не выйдет, не получится, что ни один пегас не явится на зов какой-то девчонки.

Я стояла посреди полигона, ничего не видя перед собой, с дрожащими руками и заходившимся от тревоги сердцем, с потом, который противно тек по позвоночнику, заставляя тело дрожать. С пересохшим горлом и онемевшим языком.

А еще я страшно боялась подвести дядю. Потому что понимала: он не простит ошибки. Слишком высокой была цена.

Но Эфра меня услышала и пришла.

Кипенно-белая, с темными как ночь глазами, в которых сияли звезды, и длинной гривой, похожей на снежную вьюгу. А какие красивые у неё крылья.

Покрытые мелкими белыми пёрышками и такие мягкие на ощупь.

Моя Эфри. Чудо, в которое никто не верил. Как и в меня.

И вот теперь нам предстояло совершить невозможное.

Забираться на спину Эфри в платье было сложно, почти невозможно, слишком узкой оказалась юбка. Поэтому пришлось ею пожертвовать.

Наклонившись, я схватилась за подол и рванула его в разные стороны. Раздался треск дорогой ткани, и разрез оказался слишком большим, оголив не только колено, но и бедро.

«Матушку хватит инфаркт».

Но это наименьшее из зол, которые ждали впереди.

Забравшись на спину Эфри, я обхватила пегаса за шею. За спиной с тихим шорохом раскрылись крылья.

Через пару секунд мы взлетели над городом и понеслись туда, где группа магов пыталась сдержать трещину до прихода светлых.

Глава третья

Айрин

Разглядеть трещину сложно. В первые несколько часов она практически не видна для обычных людей. Но магически одаренные могут рассмотреть темное пятно на небе.

Словно небольшая грозовая тучка, она довлела бы над ними, притягивая к себе взоры.

Те, кто имел больший потенциал, сосредоточившись, могли бы увидеть отвратительные черные разводы, которые, будто щупальца спрута, расползались от трещины в разные стороны.

Взлетев над городом, мы на мгновение зависли на месте, пытаясь выбрать верное направление. Я быстро осмотрелась и почти сразу увидела её.

– Помоги нам боги, – пробормотала едва слышно.

От ужаса, который, несмотря на изнуряющий зной, ледяной иголкой пробирался под кожу, внутри все застыло.

Не просто трещина, которую легко заделать за десяток минут. О нет. Это был многоуровневый прорыв.

Я читала о таком лишь в старинных книгах, но никогда не могла представить, что смогу не только увидеть, но и поучаствовать в ликвидации.

«Дядя будет в бешенстве!»

Но сейчас даже он не смог бы меня остановить!

Это же настоящее наложение. Когда трещин больше трех, но они расположены так близко, что сливаются в одну, вводя в заблуждение магов.

И это в Заморске! В одном из самых защищенных мест мира. Сильнее берегли только столицу и императорскую резиденцию.

– Быстрее! – приказала я Эфри, сильнее сжимая гриву в руках и упираясь пятками в её бока.

А вот и группа одаренных.

Расположившись на плоской крыше одного из домов, они изо всех сил пытались удержать трещину от роста, не понимая, что своими действиями делают только хуже.

– Здесь же надо действовать совсем по-другому! – в сердцах выдохнула я и направила Эфри к ним.

Я нутром чувствовала тьму, которая клубилась над головой, готовая в любой момент вырваться. И если это случится, то даже кристаллы не спасут жителей Заморска.

Неприятное, жуткое чувство ответственности, которое мешало трезво мыслить.

«А если не успею? Если не смогу? Ведь дядя никогда не допускал меня до работы с прорывами, берег для другого».

Но времени на сомнения не было.

Всего пара мгновений, и мы приземлились.

– Стойте! Стойте! – закричала я, спрыгнув на крышу, и замахала руками, пытаясь привлечь внимание.

Но это было лишним. Наше феерическое появление сложно было не заметить.

Их было пять. Четыре совсем молодых мага. Высокие, стройные, со светлыми волосами и глазами.

Безусые. Именно так называл дядя совсем молоденьких магов, только вчера окончивших обучение. И, судя по страху, который плескался в глубине их глаз, все именно так и было.

А вот пятый, по внешнему виду, явно командир, был намного старше. Седая борода лопатой, кустистые брови, сквозь которые так сложно было рассмотреть холодные, злые глаза. Длинные волосы собраны в низкий хвост. Плотный, сильный и достаточно крепкий. По крайней мере, доспехи из кожи и металлических заклепок на нём были тяжелые.

Именно он первым среагировал на моё появление.

– Не останавливаться! – басом рявкнул старший, приводя застывших магов в чувство, и уставился на меня. – Ты кто такая? Откуда пегаса взяла?

– Я Монрей и пришла…

Но договорить мне не дали, перебив самым бесцеремонным образом.

– Совсем сдурела, девка?! Не знаю, где ты взяла пегаса, но тебе тут делась нечего.

От этого натиска я даже растерялась на мгновение.

На меня никто никогда не повышал голоса. Даже дядя отдавал приказы совершенно спокойным тоном. И чем тише глава говорил, тем страшнее всем было.

Но растерялась я всего на мгновение.

– Я хочу помочь. Я могу…

– Можешь! – продолжал рычать старший, у которого от гнева даже борода колом стала. – Сесть на эту крылатую лошадь и вернуться к матери под крылышко и под защиту кристаллов. Тебе здесь делать нечего.

Но этого было мало, чтобы заставить меня уйти.

– Вы что, не поняли? Я Монрей! Светлая, я могу вам помочь залатать прорыв. То, что вы делаете, неправильно…

– Еще учить меня будешь? – рявкнул он и двинулся на меня. – Я за двадцать лет службы стока этих прорыв видел – не сосчитать. А ты, мелочь, явилась учить. Совсем бабы от рук отбились. Как еще тебе позволили выйти!

«Боги, да здесь еще хуже, чем дома. Там хоть привыкли к тому, что я отличаюсь от остальных женщин рода Монрей. Но здесь для всех, а особенно для этого вояки, я лишь досадное недоразумение, которое только мешает!»

– Я не уйду! – твердо ответила ему и даже с места не сдвинулась. – И вы меня не запугаете.

– А я не стану тебя пугать. Только домой отправлю.

– Это наложение! – выкрикнула я в ответ и вздрогнула от очередного трезвона, раздавшегося над головами.

Зажмурившись на мгновение, задрала голову, изучая темные полосы.

Трещин было пять. И, судя по побелевшим краям, совсем скоро стоит ждать выброса тьмы. Пока мелких тварей, но чем больше трещин, тем они сильнее.

Времени на разговоры просто не было.

Я снова зло уставилась на мужчину.

– Наложение, понимаете? Там не одна трещина, а пять!

Мужчина пожевал губу и скривился:

– Я должен тебе верить? Всем известно, что Монрей не обучают женщин. Может, ты помешанная, которая считает, что обладает достаточной силой, чтобы влезть в самую гущу событий. Самоубиться решила?

– Помочь хочу! – отрезала я. – И не уйду.

– А мне твоя кровь на руках не нужна. Не пущу.

Я сама шагнула к нему, сокращая расстояние между нами.

– И вы готовы рискнуть всем? Пегас мой. Вы же знаете, что я чужого оседлать не могла. А если есть пегас, есть и сила. Ну так что? – с вызовом спросила у него. – Может, дадите мне шанс попробовать?

Мужчина снова пожевал губу и нехотя кивнул.

– Ладно. Пять минут у тебя. Ежели не получится, мы возобновим работу.

– Спасибо, – выдохнула я, бросаясь назад к Эфри.

– Ребятки, действуем по плану А, – раздалось у меня за спиной недовольное бурчание. – Дадим девчонке себя показать.

План А.

Меня этому никогда не учили.

Никто не рассказывал, не показывал и не объяснял, что делать, когда купол трещит над головами и создания бездны готовы в любой момент проникнуть в наш мир. Когда никто в тебя не верит, и даже ты сама не знаешь, на что способна. Лишь надежда толкает вперед, прогоняя животный страх.

Меня не учили… А вот мальчишек, которые были младше, да. Им-то это надо было по роду службы. Это они, достигнув совершеннолетия и освоив азы управления светлым даром, отправятся к сторожeвым башням и будут нести вахту.

Для Айрин Монрей изначально была уготована другая судьба – убить Коннора Хоторна. А для этого тактика и основные правила уничтожения трещин были не нужны.

Но никто не мог помешать мне слушать и смотреть. Наблюдать.

Конечно, я делала это тайком, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.

Дядя бы запретил… и даже наказал.

Нет, он догадывался о том, что я интересуюсь прорывами и пристально наблюдаю за работой других. Не мог не догадываться. Но считал это блажью девчонки. Мол, пройдет время, и Айрин выбросит эти глупости из головы.

Но Финис Монрей слишком плохо меня знал.

Да, дядя несколько лет растил меня по своему усмотрению, лепя идеального и послушного исполнителя. А я старательно изображала покорность.

В конце концов, притворяться другой я умела с рождения, как и добиваться своего.

Как бы ни была благодарна дяде за шанс стать другой и показать себя, слепо следовать его советам и подчиняться не получалось. Даже в мелочах.

Несмотря ни на что я училась работать с прорывами. Даже тренировалась в своей комнате, снизив мощность заклинаний до минимума.

Каким-то чудом мне удалось стащить из дядюшкиной библиотеки старую потертую книгу с потемневшими страницами и бледными чернилами. Ею давно никто не пользовался, знания и навыки считались устаревшими и бесполезными.

Но я думала иначе. Особенно когда на одной из страниц увидела истлевшую печать с инициалами "Эй. Ор. М.".

Эйган Орел Монрей. Старший сын великого Орела Монрея, создавшего купол.

Уж ему-то можно было доверять.

Сама не знаю, зачем я это делала. Может… может, просто мечтала, что потом, когда долг будет выполнен, мне позволят остаться в сторожевых башнях и нести службу наравне с остальными.

Глупая надежда, Хоторны никогда не простят мне смерть наследника и захотят отомстить.

Дядя ведь никогда не говорил, что будет со мной потом. А я боялась спрашивать.

Итак, план А.

У меня было всего пять минут, чтобы добраться до трещин. Именно на пять минут маги останавливались.

Вверх, вверх, под облака, когда дома становятся совсем крошечными, дороги напоминают извилистые линии, а людей вообще не рассмотреть.

Ветер бил в лицо, Эфри тяжело и хрипло дышала, стремясь унести меня как можно дальше.

– Я справлюсь, я смогу, – шептала сама себе, пытаясь хоть как-то приободриться.

А трещины всё ближе.

Уродливые, угловатые, с острыми побелевшими краями и небольшими утолщениями, которые уже начали краснеть.

Небольшие темныe искры сыпались каждые пять-десять секунд, почти сразу растворяясь в воздухе. Я знала, как они были опасны для всех живущих.

– Еще ближе, – прошептала я, наклонившись к Эфри и успокаивающе похлопав её по шее. – Еще на пару метров.

Искры становились все больше, а утолщения прямо на глазах наливались багряным цветом. Еще немного, и тьма начнёт пробираться в наш мир, образуя причудливые и опасные формы.

– Давай, сейчас, – приказала я своему пегасу, выпрямляясь в седле.

Отпустив поводья, я позволила себе соскользнуть с тела Эфри и полететь вниз.

Конечно, было страшно. Даже очень. Я всё-таки зажмурилась, едва не оглохнув от ветра, который ударил по ушам, разметав волосы, больно ударившие по лицу.

Свободное падение длилось всего несколько секунд, а потом Эфри нагнала меня, на ходу обратившись и вбиваясь в сердце ярким солнечным клинком.

Я выгнулась, с трудом сдержав рваный вздох, больше похожий на стон, и крепко зажмурилась.

Как же это больно.

Что в первый раз, что в последующие. Ничего не меняется, сколько ни тренируйся, как ни старайся. Острая боль распространилась по телу, парализуя его на мгновение, показавшееся мне вечностью. Невозможно дернуться и даже вздохнуть, любое движение превращается в муку.

Но проходит секунда, вторая, и ты вдруг понимаешь, что живешь. Да и боль ушла, осталось лишь тепло – обжигающее, горячее, но такое родное.

Эфри – сейчас я чувствовала её особенно ярко.

Светлая сила так же эфемерна и многогранна, как и темная. Она не только дает способности, но и может принимать самый разный облик.

Эфри могла быть пегасом, волшебным крылатым конем. А стоит мне пожелать, и она свернулась бы мягким котенком у ног.

Но самое главное – Эфри могла дать мне крылья. В прямом смысле этого слова.

Я чувствовала их за спиной так же ярко, как и огонь у сердца.

Вперед, под облака!

Треск стал громче и протяжнее.

Одна из трещин, которая уже давно сменила цвет на алый, разошлась в разные стороны. Просвет был небольшой, всего десяток сантиметров, но этого хватило, чтобы сгустки тьмы стали пробираться в наш в мир.

На этот раз они приняли облик больших бабочек. Совершенно черные, словно измазанные смолой, с темно-фиолетовой окантовкой и ярко-красными крохотными глазиками. Красивы и ужасны одновременно.

Они закружили вокруг трещин, посыпая темной переливающейся пыльцой все вокруг, но улетать не спешили.

«Рабочие», – поняла я и невольно вздрогнула, когда вокруг неожиданно появился яркий свет.

Это маги перешли ко второй стадии плана А и замкнули нас в защитном контуре. Надолго их не хватит, да и против более крупных созданий им не выстоять, но это тоже была помощь.

А бабочки уже вернулись к трещине и принялись увеличивать её, прогрызая защитный купол.

Но они были слишком слабы. Две-три секунды – и бабочка умирала, осыпаясь горьким пеплом. Но её место тут же занимала новая. И так по кругу, снова и снова.

Коснувшись кулона на груди, я прошептала одно из заклинаний, которое нашла в старинной книге. Жар распространился по телу, ручейками побежал по венам и сосудам на руках, золотистыми искрами вспыхнув на пальцах. Прошло всего мгновение, и в руках потяжелели острые клинки.

– А теперь можно повоевать, – прошептала я, глубоко вздохнув.

И едва не чихнула от горького привкуса пепла от погибших бабочек.

Оставалось надеяться, что первая битва не станет для меня последней.

Коннор Хоторн

Его влекло на юг.

Неудержимо. Непонятно. Постоянно.

С того самого момента, как он заметил ту девушку на поле у небольшой станции.

Конечно, это всего лишь совпадение, но…

Эта тяга не проходила ни днем, ни ночью, превращаясь в настоящее наваждение, противиться которому становилось всё сложнее.

Стоило закрыть глаза, и Хоторн видел лазурную гладь Соленого моря, белоснежный песок и чистое небо над головой с единичными пушистыми облаками.

Иногда Коннор мы поклясться, что чувствовал солоноватый запах воды и слышал шум набегающих на берег волн.

Сумасшествие какое-то, природу которого мужчина понять не мог.

Но инстинкты и внутреннее чутье редко его подводили.

Он вспомнил себя много лет назад. Сопливый юнец, только недавно прошедший инициацию, дурак, бросивший вызов высшей твари. А после, несмотря на приказ отца, не уничтоживший её, а приручивший.

Первый Хоторн за много столетий, совершивший невозможное.

Тогда инстинкты тоже кричали и вопили.

Тогда почему так сложно было поверить им в этот раз? Что так давит на сердце? Почему непокорный Эфир так неожиданно спокоен?

Столько вопросов, ответов на которые он найти не мог.

Да еще эти переговоры зашли в тупик.

Глупая надежда на перемирие и новый виток отношений между двумя враждующими семьями канули в тьму. Тут даже император не смог помочь. Глава светлых его не слушал. Он никого не слушал. У Финиса Монрей было только одно зло в этом мире – Хоторны.

Выйдя на балкон, Коннор оперся ладонями о широкие перила и устремил свой взгляд на юг, вновь и вновь вслушиваясь в тишину, в которую погрузился дом и вся округа.

Сумрак ночи принес долгожданную прохладу, как и свежий ветерок, налетевший из ниоткуда.

Он тоже пах морем.

Коннор нахмурился и еще сильнее сжал перила.

– Вот ты где.

Мел нашла его быстро.

Младшая сестра вообще старалась не упускать его из вида и всегда быть рядом.

Смешно.

Это он должен был беспокоиться и оберегать её. А выходило наоборот.

– А где мне еще быть? – спросил Коннор, продолжая вглядываться в ясное звездное небо.

– Мало ли. Вдруг решил сбежать.

Мел подошла ближе и встала рядом.

Платье ей всё-таки нашли. Из мягкой и легкой ткани какого-то светлого оттенка, который служанка торжественно объявила персиковым. Короткие рукава, украшенный вышивкой в тон платью лиф, широкая юбка. Наряд действительно был красивым и страшно шел сестре, несмотря на кроткие волосы.

Только Мелисса совершенно не умела его носить и даже не пыталась. Коннору казалось, что сестра специально шагает в нем слишком быстро и по-мужски широко, давая всем и каждому понять, что платье и наряды не для неё.

Вот и сейчас. Девушка ловко потянулась и быстро забралась на перила, свесив ноги и болтая ими, как маленькая девочка.

По сути, она ею и была. Девочкой, которая слишком быстро стала взрослой.

Коннор был против её инициации и даже сильно поругался с отцом, но сделать ничего не смог. Мелисса бредила защитой, сторожевыми башнями и отказывалась думать о чем-то другом.

– Я бы тебя не винила за побег, – продолжала девушка.

– Неужели?

– Угу. Здесь же скукота смертная. Монрей еще более нудные, чем я думала. Мужчины властные, женщины запуганные и полные смирения и послушания. Ты знаешь, по-моему, у них своего мнения нет. Я тут попыталась поговорить с одной, так она, едва меня увидела, сразу и сбежала. Как только защитным кристаллом не швырнула.

– Мелисса, – Коннор укоризненно взглянул на сестру, – я же просил не приставать к местным. Особенно к женщинам. Ты же знаешь, что это может осложнить и без того непростую ситуацию.

– Это ты парней просил. Мне-то что.

– И тебя тоже. Не хватало нам новых проблем.

Девушка вздохнула и придвинулась чуть ближе.

– Ты же сам видишь, что переговоры зашли в тупик. Монрей нас не слышит.

– Услышит.

– И император ему верит. Прорывы все чаще и яростнее, а они отказываются это признавать! Разве это нормально?! – не в силах сдержать эмоции, произнесла Мелисса и повысила голос.

– Тише, Мел, не забывай, что мы не дома.

– Забудешь такое, – отозвалась она и чуть повернулась, всматриваясь в темный сад, который раскинулся под ними.

Молчание затянулось.

– Как думаешь, она здесь? – вдруг спросила Мелисса.

Коннор даже не стал уточнять.

Айрин Монрей. Его жена.

Только родная сестра могла набраться смелости и заговорить о ней.

– Я же просил.

– Интересно же.

Девушка пожала плечами.

– Сколько лет прошло со свадьбы? Четыре? Еще немного, и она достигнет совершеннолетия.

– И что?

– А вдруг следующий приказ императора будет касаться вашего потомства?

Коннора слегка передернуло от с трудом сдерживаемого отвращения.

– Нет. Её здесь нет, – резко произнёс мужчина.

– Откуда ты знаешь? Спрашивал?

– Нет.

– Чувствуешь? – выдвинула она новое предположение, совершенно проигнорировав взгляд брата.

– Нет. Но на месте Монрея я бы увез девчонку отсюда. Подальше от императора. И меня.

– Ну да, – кивнула Мел, поменять тему разговора не спешила. – Неужели тебе совсем не интересно?

– Что именно? – устало спросил Коннор.

– Какая она сейчас.

– Нет.

– Но почему?

Девушка чуть склонила голову набок, не сводя с брата темных глаз.

– Просто не интересно.

– А вдруг твоя жена изменилась? Похудела, похорошела?

– Сомневаюсь. Да это и неважно. Изменилась она или нет, это ничего не изменит. Ты же сама сказала, что все женщины рода Монрей одинаковы: послушны, скучны и совершенно предсказуемы. А эта еще и боится меня, – пожал плечами Хоторн.

Мелисса рассеянно кивнула и предложила:

– Стоит попросить императора расторгнуть брак.

– Ничего не выйдет.

– Всем же понятно, что это ошибка.

– Никто не любит признавать свои ошибки. Особенно император, – с кривой усмешкой отозвался Коннор, а затем неожиданно добавил: – Завтра мы отправимся на юг.

Мел от неожиданности чуть с перил не упала. Удержав равновесие, девушка спрыгнула и удивленно уставилась на брата.

– Что? На юг? Но зачем?

– Не знаю.

Она пристально всмотрелась в лицо Коннора.

– Не хочешь мне рассказывать?

– Дело не в этом.

Хоторн просто не знал, что ей сказать. Не мог же он сообщить Мелиссе о странных, навязчивых мыслях и солёном ветре. О предчувствии, которое становилось всё сильнее, и затихшем монстре у сердца, который словно выжидал для главного удара.

– Так надо.

– Хорошо. Скажу парням.

Через два дня они были уже в паре часов езды от морского побережья, когда внезапно ощутили легкую вибрацию, дрожью прокатившуюся по телу. Потом послышался небольшой звон. Такой тихий, что, кроме них четверых, его никто не услышал.

– Чтоб меня тьма поглотила, – вздохнул Дик потрясенно. – Прорыв!

– Здесь? – Мел все еще отказывалась верить, хотя инстинкты не обманывали.

– Здесь, – кивнул Коннор, хваталась за камень на груди. – Я вперед, вы за мной.

Небольшой вагон слегка тряхнуло. Одновременно с этим раздался скрежет тормозов, вызвав испуганные возгласы у других пассажиров.

Бросившись к окнам, они увидели огромную тень, которая поднялась в небо и, расправив широкие крылья, устремилась к морю.

Глава четвертая

Айрин

Клинки в моих руках горели огнём.

Казалось, что стоит их отпустить – и на ладонях останутся багряные шрамы от ожогов.

Если бы только у меня было время передохнуть…

Я не успевала.

Боролась, не останавливаясь рубила черные нити тьмы и понимала, что не успеваю, трещины становились всё больше.

И уже не бабочки выбирались наружу, стремясь как можно быстрее пробраться в наш мир.

Крохотные птички с длинными острыми клювами и огнём в глазах.

Они летали так быстро, что взмах крыльев рассмотреть было невозможно, казалось, что они и не летали, а парили в воздухе.

Красивые, с крохотными черными перышками, которые отливали темно-фиолетовым блеском. И такие же смертельно опасные.

Они не собирались расширять трещины, для этого были созданы бабочки.

О нет, это прекрасные создания готовы были уничтожать всё на своём пути, отравляя своим ядом каждого, кому не посчастливилось оказаться без защиты магических кристаллов в этот час.

Отлетев на метр, я начертила клинками в воздухе древний знак, который на мгновение вспыхнул огнём и тут же погас.

Щит. Небольшой, не забирающий много сил, но относительно надежный. По крайней мере, против птичек выдержит.

А остальному я не позволю пробраться в наш мир.

Никогда не думала, что могу быть настолько кровожадной, но смотреть, как крохотные птички быстро сгорают и осыпаются горьким пеплом, натыкаясь на щит, оказалось довольно приятно.

Щит дрожал передо мной, то и дело сверкал, слепя глаза, но справлялся со своей задачей.

Тем более что вскоре птички поняли, что толку нападать на меня нет никакого, поэтому бросились на разрушение защиты, которую выстроили вокруг трещин маги.

«Твари тьмы», – мысленно прошипела я, вновь бросаясь к трещинам.

Нельзя было разрываться и бросаться на защиту укрепления. Гораздо важнее уничтожить первопричину… и принять эту правду…

Нельзя успеть всё… нельзя спасти всех.

Именно этому учил дядя мальчишек… Принимать горькую правду, что даже светлые не могут сделать всё.

Птички прорвутся. Не сразу, но проделают бреши в укреплении магов и спустятся в город. Сколько их там будет летать по пустынным улицам, пытающихся проникнуть в каждый не защищенный кристаллами дом, находя беззащитных людей и отравляя их своим ядом?

Я видела этих несчастных.

Женщины Монрей, обладающие достаточными силами, иногда допускались к лечению раненых. Многие даже становились великими целительницами.

Так, к маме часто обращались несчастные, которые когда-то попадали под воздействие темной магии… Лишь раз оказавшись на пути этих тварей, полностью излечиться от них было невозможно.

У нас дома жил один такой старик. Добрый, веселый и такой одинокий. Все знали, что от Хилгарда много лет назад сбежала жена с детьми, и жалели, но скрасить его одиночество никто не спешил.

Папа страшно ругался, когда узнал, что я тайком бегала к нему послушать сказки и принести еды из кухни.

– Хилгард отмеченный!

– И что? – не понимала я, упрямо качая головой, что еще больше раздражало отца.

– Вот дура, – хмыкнул Кай и тут же получил от отца звонкую затрещину. – Ой, а меня-то за что?

– Помолчи!

Отец повернулся ко мне и твердо произнёс:

– Айрин, я запрещаю тебе ходить к старику! Ты поняла меня?

– Но почему? – я едва не плакала от бессилия, но сдаваться не собиралась.

– В нём живет тьма.

– Это неправда!

Но я сама вскоре убедилась в этом. Мне тогда было всего десять…

Через неделю я всё-таки ослушалась отца и прокралась к старику, прихватив из дома корзинку с ароматными пирожками с капустой и бутылку сладкого компота из дикой ягоды.

Подходя к дому, я услышала стон, который как-то незаметно перешел в вой.

Будто собака рычала от боли. Но у старика не было животных. Они, как и люди, избегали его, стараясь не вставать на пути.

Застыв на пороге, я нерешительно потопталась, не зная, что делать дальше.

– Дядька Хилгард? Это Айрин.

Ответом мне была тишина, которую внезапно нарушило тяжелое сбивчивое дыхание, от которого у меня мурашки побежали по телу.

Надо было бежать, но я не могла даже пошевелиться.

С тихом скрипом открылась дверь, и на порог… выползло нечто.

Не вышло, а именно выползло. Да и на человека оно мало было похоже. Пусть были руки-ноги, тело, да и голова. Только двигался старый Хилгард странно: руки-ноги вывернуты, голова под непонятным углом, словно ему шею свернули. Да и глаз не было, лишь красное пламя бездны в окружении чернильной тьмы.

Корзинка выпала из ослабевших рук и с грохотом приземлилась под ноги. Лопнул пузырь с компотом и залил ароматные пирожки.

А существо среагировало на звук и бросилось на меня.

Боги, как же я кричала. Аж уши заложило.

А еще я и глаза зажмурила.

Поэтому и пропустила вспышку света, который ударила в грудь старика, отбрасывая его назад к двери, которая, не выдержав напора, слетела с петель.

– Жива? Он тебя не тронул?

Кай, с трудом стоявший на ногах после выброса, принялся лихорадочно меня ощупывать.

– Д-да.

Кто бы мог подумать, что старший брат из вредности отправится за мной, мечтая доложить потом отцу, а вышло… А ведь тогда ему было лишь четырнадцать.

Я повисла на шее Кая и, уже не скрываясь, громко разревелась.

А там и отец подоспел.

Выпорол он меня знатно, да я и не сопротивлялась.

Хилгарда связали цепями и принесли в дом, где над ним всю ночь просидела мама.

Старик потом долго просил у меня прощения. Я простила и поняла. Но это ничего не могло изменить. Всё изменилось безвозвратно. А забыть его кровавые глаза и саму тьму в их глубине у меня так и не получилось.

Лишь Монрей и Хоторны были невосприимчивы к яду тварей тьмы. Да, мы реагировали, могли неделю валяться в горячке, но справлялись и потом жили как раньше.

Сжав кинжалы, я бросилась к трещинам, которые за этот короткий промежуток времени будто стали еще больше.

«Не успеваю. Не получается».

Позорное отчаяние и сомнения в собственных силах сковали все тело, и болезненный спазм перехватил горло, мешая нормально дышать.

Пришлось выделить драгоценные секунды для успокоения.

«Это ничего не значит! Пока я здесь! Пока жива и могу сражаться, ничего не кончено!»

Я с удвоенной скоростью принялась рубить нити. Именно они не давали трещинам сомкнуться.

Уничтожу нити и смогу заделать прорывы.

Треск, грохот, пепел и пот, застилающий глаза, шелест множества крыльев и ветер в ушах вперемешку с грохочущим пульсом. Расслышать что-то еще в этом шуме было практически невозможно.

Но когда птички пробрались за защиту, я отследила.

И дело не только в том, что звуки немного изменились. Сама обстановка стала вдруг другой. Когда падает один из уровней защиты, это сразу чувствуется.

Стиснув зубы, я снова занялась трещинами, стараясь не думать о том, что происходит в городе. Там есть маги. Они помогут.

Но все равно, как бы я ни старалась, сосредоточиться получалось всё сложнее.

Снова раздался оглушительный треск, который увеличил дальние разрывы еще на пару сантиметров. Вроде не так много, но последствия не заставили себя ждать.

Отбиваясь от фиолетовых бабочек и крохотных птичек, которые вновь попытались добраться до меня, разрушая щит, я вглядывалась в разлом, уже зная, что там увижу.

Третья ступень прорыва.

Летающие ящуры. Крохотные, размером с садовую ящерицу, только с перепончатыми крылышками.

Сначала из разломов показались острые коготки, затем уродливые вытянутые морды с раздвоенными языками, а после и сами тела кроваво-красного цвета с фиолетовыми прожилками. А крохотные глазки были черными.

Вот этим не надо было увеличивать трещины или ломать щиты, чтобы отравить всех вокруг ядом. Нет, эти твари были созданы для другого.

Черное пламя.

Жуткие пожары, которые не могла затушить никакая вода. Огонь, который пожирал не только дерево, но также металл и камень.

Вы видели, как горит камень, за час превращаясь в труху, как плавится металл, превращаясь в жалкую лужу? Лишь магия и заклинания могли утихомирить черное пламя.

Один такой дракончик мог уничтожить целую улицу. А что, если этих исчадий тьмы будет несколько десятков?

Заморск всего за пару часов сгорит дотла, и даже кристаллы не помогут.

О трещинах пришлось забыть на время.

Сначала надо было остановить крылатых ящуров.

– Эфри, – едва слышно прошептала я, обращаясь к своей незримой помощнице.

Она услышала и поняла, теплом отозвавшись у сердца.

Резкий взмах руками.

В ту же секунду кинжалы в моих ладонях удлинились, превратившись в своеобразные сверкающиe кнуты с острыми наконечниками. С ними я обращаться умела. Не так хорошо, как хотелось бы, но этого должно было хватить, чтобы избавиться от ящуров.

Стоило наконечнику коснуться красного тела, как оно темнело на глазах и рассыпалось на части.

Конечно, все было совсем непросто и не так радужно, как мне бы хотелось.

Ящуры и остальные создания тьмы не собирались просто висеть в воздухе и ждать, когда я их испепелю. Они бросились на меня, стараясь уничтожить щит. Теперь к птичкам добавилось черное пламя их собратьев.

Щит сверкал и трещал, но держался, пока я с помощью кнутов пыталась остановить созданий тьмы и не дать им выбраться.

Не знаю, сколько времени прошло, оно не остановилось, а просто перестало существовать и иметь хоть какое-то значение.

Я обливалась потом от жара и усталости, задыхалась от гари и пепла, умирала от бессилия, но не сдавалась.

А силы уходили.

Громче и жалобнее трещал щит, который уже с трудом держался под градом ударов, белели на глазах кнуты, утрачивая свою силу, и ящуры уже не так бодро рассыпались на части от моих попаданий.

Мне стоило отступить. Спуститься вниз, взять короткую передышку, глотнуть воды. Это не позорно. Это правильно.

Если бы здесь был единичный прорыв, я бы справилась. Но наложение… его нельзя закрыть в одиночку. Как бы я ни хотела.

Я лишь продлевала агонию и подводила себя к краху.

Снова болезненно звякнул щит, в последний раз принимая удары, и исчез, не выдержав напора.

И это неожиданно привело в ярость.

С громким воплем я бросилась на трещины в глупой попытке закрыть их своими руками… телом, но не смогла.

Ослепительный свет поймал меня в свои сети, словно я была не человек, а муха, попавшая в янтарь и застывшая там навеки.

Скосив глаза, я смогла разглядеть сквозь слезы и пот силуэт, возникший из ниоткуда.

– Ты кто такая?

Сфокусировав взгляд, я с трудом изучила красивого молодого мужчину в сияющей броне светлых. Золотистые локоны, чувственные губы и пронзительно-синие глаза, вмещающие в себя всю синеву неба.

Питер Монрей.

Мой жених, который никогда не станет мужем.

В последний раз мы виделись с ним года четыре с половиной назад.

Традиционное свидание, которое устраивалось в день тринадцатилетия невесты.

Питер приехал к нам домой с родителями, младшими братьями и сестрой Заликой, которая приходилась невестой Каю.

Я помню, как переживала и волновалась. Как выбирала платье, стараясь угодить будущему мужу, как отчаянно втягивала живот и пыталась найти у себя талию под язвительные насмешки братьев.

Они никогда меня не щадили и, глядя в глаза, называли кубышкой или булочкой. И это были самые добрые прозвища. A я в ответ грозилась поколотить их и подсунуть в постель лягушек.

– И чего ты распереживалась? – усмехался Кай, глядя на мое покрасневшее от натуги лицо. – Хоть чучелом нарядись, все равно это ничего не изменит. Питер обязан на тебе жениться. Таков закон. Тебя ему священники навязали.

Я знала это, но всё равно хотела понравиться жениху.

Все знали, как мне повезло, и чуть ли не каждый день сообщали об этом. Молодой, сильный, отважный, да еще и красивый. Словно с картинки сошел.

– Волосы словно пшеница спелая, глаза как небо ясное, – шептались служанки меж собой, думая, что я не слышу.

Знаю, подслушивать нехорошо, но я не могла удержаться.

Девушки кучкой собрались в тени сада, как раз под открытой террасой. Так что подслушать не составило большого труда.

– Силен, как сам Орел Монрей. Истинный продолжатель традиций легендарного предка. Я слышала, что он в одиночку уничтожил целое полчище отродий бездны.

– И закрыл за раз аж три прорыва.

– Да такой хорошенький… а ему Айрин сосватали, – вдруг горестно прошептала Тилли.

На нее тут же зашикали остальные. А я лишь сильнее сжала перила и затаила дыхание, боясь хоть чем-то себя выдать.

– Ты что несешь? Юная госпожа хорошая. То, что пухленькая, так вытянется, похорошеет.

– Может, и похорошеет, – согласилась Тили. – А с характером как быть? Где это видано, чтоб девица Монрей так себя вела? Ох, бедовая она.

– Сама ты бедовая!

Как мне хотелось вцепиться этой девице в волосы и с помощью кулаков доказать, как она не права. Но нет, я решила действовать иначе.

Вот появлюсь красавицей пред женихом и его семьей, и поймут все, как ошибались.

Я три дня ничего не ела, худела, надела самое лучшее платье, волосы выпрямила, стараясь понравиться.

Питер мне улыбался. Мягко и даже нежно. Это придало мне сил и уверенности…

Пока я не увидела разочарование в его глазах, которое он так и не сумел скрыть. Не такой Питер Монрей хотел увидеть свою невесту.

Так уж вышло, что ни жениху, ни мужу законному я оказалась не нужна.

Вот и сейчас Питер смотрел на меня и не узнавал.

Конечно, под таким слоем копоти и грязи меня бы мать родная не узнала.

– Ты кто такая и как здесь оказалась?! – снова спросил он, легко отбиваясь от ящуров.

Нашел время и место беседы вести!

Видимо, он не знал о планах дяди.

– Наложение, – с трудом произнесла я. – Помоги. Одной не справиться.

Питер сильнее нахмурился. Пришлось поторопить.

– Ну же! Я Айрин! Айрин Монрей! – И, не удержавшись, ехидно добавила: – Невеста твоя бывшая.

Уверена, что за эти годы он ни разу обо мне не вспомнил и даже вздохнул с облегчением, когда узнал, что толстую, неповоротливую девчонку отдали в жены другому.

– Айрин?! – Взгляд синих глаз пробежал по мне сверху вниз.

Не верил.

– Ну! Быстрее же! Их все больше!

Питер кивнул, освобождал меня. И еще неожиданно силой поделился. Она приятной щекоткой прошлась по телу, вызвав легкую дрожь.

Радовало, что не отвращение. Во время тренировок на полигоне чужая сила мне никак не подходила. Один раз я даже сознание потеряла от боли, в другой меня рвало так, что дядя сутки запретил вставать с постели.

Но с магией Питера все прошло неожиданно хорошо. Она словно родной показалась.

Что ж, может, и правы были священнослужители, когда хотели поженить нас. Похожи мы с ним. Даже больше, чем думали.

– Спину мне прикроешь! – крикнул Питер, создавая световой вихрь с острыми краями, который в одно мгновение уничтожил полсотни разнообразных тварей.

Пусть и недолговечная штука, зато какая эффективная.

Эх, мне такому еще учиться и учиться.

Да, старинные книги – это хорошо, но они не могут научить меня такому. Тут нужна практика и учитель толковый.

– Хорошо.

Я вновь создала щит вокруг себя и кнуты в руках, благо теперь сил хватало.

– Наложение. Нам бы еще помощь не помешала.

– Будет, – отозвался он и нехотя добавил: – Темные рядом…

Ох, нет. С Хоторнами мне встречаться не стоило! Я и так почти все. Но и уйти сейчас я не могла.

– Я помогу, – вдруг пообещал Питер, бросив на меня странный взгляд через плечо.

И в этот раз отвращения в нем не было. A что-то другое было – такое, отчего в груди вдруг стало теплее и сердце странно защемило.

Мужчина вновь направил на меня часть силы.

– Зачем? – только и успела спросить я и закусила губу, пытаясь сдержать тихий стон.

Снова странный взгляд и неожиданная искра в глубине синих глаз. И это не переставая уничтожать монстров бездны!

– Мне достаточно сил, не стоит их тратить, – пробормотала едва слышно.

– Попроси своего пегаса создать тебе шлем и доспехи побольше. Чтобы фигуру скрыть. Понятно?

– Д-да.

Я не стала спорить. Надо так надо.

Эфри отозвалась сразу, и уже через десять секунд на голове у меня был огромный шлем с забралом и тяжелые доспехи, в которых даже дышать было неловко, такими громоздкими они были.

Питер бросил на меня быстрый взгляд и кивнул:

– Отлично.

Что именно отлично – непонятно, но я на всякий случай порадовалась и в следующую секунду почувствовала такой страх и ужас, что все волоски на теле встали дыбом.

Высшая тварь!

Нет, не так! Наивысшая!

Максимальный порог.

Кровь застыла в жилах, и страшно хотелось бросить все и сбежать. Спрятаться в самом глубоком подвале и закрыть глаза, лишь бы не чувствовать этот леденящий ужас.

Даже от трещин так не фонило, а их было больше пяти.

И эта тьма. Этот кошмар двигался к нам со стороны. В нашем мире!

– Почувствовала? – понимающе хмыкнул Питер, превращая в пепел еще десяток ящуров. – Он уже рядом.

– Кто? – с трудом спросила я.

– Твой муж. И его монстр.

Глава пятая

Мой муж.

Не знаю, чего я испугалась больше, Хоторна или его монстра. Наверное, и того и другого сразу. Так уж вышло, что в моём сознании эти двое шли неразрывно.

– Не бойся. Он не поймет, – произнёс Питер, – не догадается, кто ты.

Мужчина произнёс это тихо, даже еще гул стоял жуткий, но я всё равно его услышала. И на всякий случай кивнула, в очередной раз взмахнув кнутом.

Теперь понятно, для чего этот тяжелый шлем и неудобные, громоздкие доспехи.

В них Хоторн меня не узнает. Мало того, он даже не поймет, что я девушка.

Я позволила себе короткую улыбку.

Ведь девушки из рода Мейсон не обучены сражаться с монстрами и не могут заделывать трещины.

Надо же, никогда не думала, что буду радоваться этой несправедливости, с которой борюсь всю свою жизнь. Но сейчас нормы и правила Монрей были на моей стороне.

Так что бояться было нечего… но я всё равно боялась.

Особенно когда нашла взглядом черную точку в небе, которая с каждой секундой становилась все больше.

Эфир.

Боги, как же красив и ужасен он был. Огромный черный дракон, созданный из пепла, дыма и огоньков пламени. С рваными крыльями, горящими алыми глазами и острыми зубами.

А на его спине сидел Коннор Хоторн.

Один короткий взгляд, чтобы понять, что мой муж за эти годы мало изменился. Разве что стал чуть шире в плечах, сильнее и мужественнее, да и морщинок прибавилось на лице.

Сердце невольно пропустило удар, когда Хоторн встал во весь рост и прыгнул со спины своего монстра. Эфир взревел, да так, что уши на мгновение заложило, и упал за ним следом.

Их слияние было так похоже на наше с Эфри, что даже становилось немного страшно и неловко. Разве так может быть?

И Монрей, и Хоторн впускали в своё сердце силы. Только мы свет, а они тьму.

Дядя прав, добром такие эксперименты точно не закончатся. И теперь, когда я видела это своими глазами, все больше убеждалась в правильности уготованной мне роли… Хотя червячок сомнения никуда не делся.

Тело Хоторна в одно мгновение покрылось сверкающей бронёй, а за спиной выросли огромные черные крылья. Намного больше моих или Питера.

– Монрей, – глухо произнёс муж, оказавшись с нами.

Защиту магов он даже не заметил. Просто прошел сквозь, будто её и не было.

Зато на его появление среагировала твари бездны. Бросили атаковать нас, сгруппировались, зашипели и отступили к трещине, готовые отстаивать её до конца.

– Хоторн, – отозвался Питер. – Долго ты.

– Быстрее, чем другие. Смотрю, тебе тут несладко приходится, – коротко отозвался темный и впервые бросил на меня взгляд. – А это кто?

У меня от волнения язык к нёбу прирос. Все мысли разом исчезли в мгновенно опустевшей голове.

«Надо же что-то ответить! И быстро! Но что?»

– Это Кай, – отозвался Питер, представив меня именем брата. – Первый бой, так что паренёк совсем без сил. Мы тут вообще на отдыхе. Никто не ожидал такого прорыва.

– С боевым крещением, – хмыкнул Хоторн, сжимая и разжимая кулаки. Мгновение, и в его руках появились клинки с черными лезвиями, на которых огнём горели непонятные письмена. – Зато будет что друзьям рассказать.

– Наложение. Пять трещин.

– Надо же… хорошо подготовились. – Мужчина поднял голову и вгляделся в трещины.

Мне показалось или в его глазах вспыхнуло пламя, идентичное тому, что я видела в глазах монстров?

Не знаю, что именно там он увидел, но Хоторн внезапно снова посмотрел на меня. Как-то слишком пристально.

«Понял? Узнал?!»

Как же сложно притворяться безразличной и ничем не выдать себя.

– Ты держал оборону?

Я неловко кивнула.

– Молодец, Кай. Мастерски сработано.

Вот этого я точно не ожидала, поэтому и растерялась.

– Все силы отдал, почти перегорел, хорошо, я успел на подмогу, – вмешался Питер. – Еще один прорыв над морем. Небольшой, скорее всего отвлекающий. Кай, возвращайся домой. Дальше мы сами.

– Но… – с трудом произнесла я, радуясь, что голос от напряжения и пепла звучал грубо и больше походил на скрип камня по стеклу.

– Питер прав, – согласился Хоторн, утратив ко мне интерес. – Еще немного – и перегоришь. Отправляйся домой. С тебя хватит на сегодня приключений.

Было обидно.

Я тут так долго удерживала трещины, боролась с исчадьями тьмы, а меня вот так просто отправляют домой? Даже не дав посмотреть? Я ведь имела лишь общее представление о том, как Хоторны и Монрей взаимодействуют, заделывая трещины. Совсем другое – увидеть это вживую, тем более здесь!

Этот прорыв же войдет в историю!

Но, с другой стороны, я отлично понимала, что сил больше нет.

Сейчас я держалась лишь на упрямстве и на помощи Питера. Но когда-нибудь иссякнут и его силы, а значит, исчезнет и шлем с доспехами. И от моей маскировки не останется и следа.

Этого допустить было нельзя.

– Хорошо, – глухо произнесла в ответ, чуть наклонив голову и пряча глаза.

Я отступила, но взгляда от трещины не отводила.

Все дальше и дальше.

Крыльям было тяжело нести меня, надо было вызвать Эфри, но я всё оттягивала этот момент.

Хоторн не должен её увидеть! Не должен рассмотреть и понять, как она необычна. Возникнут вопросы, на которые я не могла дать ему ответы.

Вперёд и вперёд.

Это оказалось сложнее, чем я думала. Крылья были созданы не для этого и сил забирали много. Тот импульс силы, что дал мне Питер, быстро заканчивался. Делать нечего.

Надо открываться.

«Эфри!»

Я закрыла глаза, стараясь удержать броню хотя бы на пару минут, и полетела вниз.

Там меня уже подхватил пегас.

До дома мы добрались уже без сил.

Эфри тяжело опустилась на землю и упала на колени, тяжело дыша.

– Умница, – шепнула я, глядя её по волосам, и сползла вниз. – Возвращайся назад. Тебе надо набраться сил.

Пегас вернулась в медальон, который тут же потяжелел на груди, а я направилась к дому, медленно шагая, на большее меня не хватило.

Шлем и доспехи исчезли где-то на полпути, и сейчас на мне было грязное, покрытое сажей и пеплом платье. Волосы спутаны и растрепаны, горло першило и болело, и так тяжело было дышать.

Я смогла сделать всего десяток шагов, потом просто надоело.

«Хватит, – решила я, опускаясь на землю. – Какая мягонькая травка, как пух. Вот здесь я и посижу… или полежу».

Я легла под куст и свернулась калачиком, наконец позволяя себе отключиться.

Хватит, навоевалась.

Очнулась я уже гораздо позже.

В своей комнате, в своей кровати. И рядом с мамой, которая сидела рядом в высоком кресле, нe сводя с меня глаз. Судя по нездоровой бледности на лице и усталости во взгляде, сидела матушка не просто так, а приводила неразумную дочь в чувство, использовав значительную часть собственных сил.

Тут же проснулось вина.

– Добрый… – я мельком взглянула на окно и тут же сориентировалась, – вечер.

– Как себя чувствуешь? – спросила матушка обманчиво ласковым тоном, который не предвещал ничего хорошего.

– Спасибо, уже лучше. Можно мне воды?

В горле страшно пересохло, и я никак не могла отделаться от вкуса пепла на губах и горечи во рту, которые вновь и вновь возвращали меня назад к трещине.

Она подала стакан, который я быстро осушила и счастливо вздохнула.

«Так намного лучше!»

Снова покосилась на маму, не зная, с чего начать и с каких извинений. Да и нужны ли они сейчас?

Поэтому я решила немного потянуть время. Осторожно приподнялась и неловко поправила многочисленные подушки, сооружая небольшую горку. На неё-то я и облокотилась, готовясь встретить материнскую истерику. А в том, что она будет, сомнений уже не оставалось.

– Ну что? Довольна?

«Началось!»

– Мама…

– Ты хоть понимаешь, как рисковала, Айрин!

– Понимаю.

– Здесь этот… Хоторн и его свора.

Мама не произнесла, а будто выплюнула имя моего мужа.

– Знаю, я его видела, – тут же сообщила я.

Кажется, от этой информации стало только хуже.

– Видела? – просипела матушка и побледнела еще больше, отчего под глазами отчетливо выступили круги и некрасиво выделились складки у губ, добавляя ей десяток лишних лет. – Ты его видела? А он тебя?

– И он меня, но не переживай, всё хорошо, – попыталась утешить её я.

Но сделала это так неуклюже и неумело, что самой стало неприятно.

– Хорошо? Как это может быть хорошо? Айрин, ты хоть представляешь, что натворила?!

Голос матушки поднялся до таких высот, что я невольно вздрогнула и сморщилась от головной боли.

– Ничего я не натворила. Просто выполняла свой долг.

– Долг каждой девушки из рода Монрей – чтить традиции предков, выполнять наказы старших и не лезть туда, куда не просят! – произнесла она резко.

– Я не могла иначе. Трещина…

– Её ликвидировали бы и без твоего участия, – оборвала меня матушка. – Своей выходкой ты загубила всё.

– Ничего я не загубила, – пробормотала в ответ, потирая ноющие от боли виски. – Хоторн меня не узнал. Я в шлеме и доспехах, кроме того, там был Питер. Он помог. Так что Хоторн не знает, что это была я.

Радоваться матушка не спешила, лишь сильнее поджала губы:

– Ты в этом уверена?

– Да, для него я Кай Монрей.

– Кай? Ты представилась именем брата?

– Не я, Питер представил.

Она на мгновение задумалась.

– Что ж, может, это и к лучшему. Слава богам, мы находимся здесь под чужими именами, но все равно ты не должна была так рисковать, Айрин! И ради чего? Ради чего ты едва не перегорела и не уничтожила труды дяди?

– Я не дала трещинам стать больше, помешала тварям пробраться в наш мир.

По мне, уже это было немало. Если не для прощения, то для смягчения приговора, который читался в глазах матушки.

Я не ждала похвалы и одобрения, но заслужила хоть немного понимания. И не получила даже этого.

– Это не твоя обязанность! – резко заявила матушка.

– Это было наложение. Сразу пять трещин!

Я всё еще не оставляла попыток достучаться до неё, объяснить, рассказать. Но все было бесполезно.

– Справились бы и без тебя.

– Справились, – я не стала отрицать. – Но жертв и разрушений было бы намного больше. Черное пламя уничтожило бы дома и спрятавшихся в них людей.

Но это не произвело на неё должного впечатления.

– Ты забыла наказ предков, Айрин? Нельзя спасти всех.

Я замолчала, раздумывая, что сказать. В голове не укладывалось, что моя любимая, добрая матушка могла так думать.

– Глава уже все знает.

– Уже? – переспросила я.

«Что ж, этого стоило ожидать».

– Он не доволен, – сообщила родительница, поднимаясь.

– Мы возвращаемся домой? – устало спросила у неё.

– Пока нет. Это может привлечь лишнее внимание. В Заморске сейчас слишком много чужаков. Мы не можем так рисковать. Глава велел переждать пару дней.

– Я поняла.

– И без приключений, Айрин. Ты и так натворила слишком много дел. Я распоряжусь, чтобы ужин принесли сюда. А теперь отдыхай.

– Да, матушка, – покорно кивнула я.

Поужинав, я снова легла и почти сразу уснула.

На следующее утро силы практически восстановились. Я встала с постели, умылась и уже собиралась спуститься к завтраку, как в комнату вбежала взволнованная матушка.

– Айрин! Он скоро будет здесь! – вскрикнула она, покраснев от волнения.

– Кто? – испуганно спросила я, чувствуя, как от тревоги и страха подкашиваются колени.

«Неужели Xоторн? Он все узнал и теперь…»

– Питер!

Матушка произнесла имя моего бывшего жениха с таким благоговением, словно он был императорской крови.

– И что?

Я её восторгов не понимала и радоваться не спешила.

– Причешись, надо соорудить что-нибудь приличное из твоих волос. Переоденься и спускайся к нам! – велела она, разворачиваясь к двери.

– Но я уже одета! – только и успела выкрикнуть я, прежде чем матушка убежала.

И тут же была удостоена нового критического взгляда.

– Это платье не подходит.

Я осмотрела свой наряд. Симпатично вышло. Лиловое платье с белыми оборками и низким вырезом. Может, не очень нарядное, зато удобное.

– Это еще почему? Нормальное платье.

– Надень то синее, с бабочками.

Нет, не готова я была сейчас вспоминать бабочек и тем более надевать что-то с ними. Уж очень свежими были воспоминания о фиолетово-черных созданиях с алыми глазами.

– Или нежно-голубое, с цветами, – предложила матушка и даже в ладоши захлопала. – Да, точно, голубое будет идеальным. Я немедленно пришлю к тебе служанку. Она поможет сделать прическу.

Я лишь кивнула, решив не спорить.

Если мама что-то решала, то лучше не вставать на её пути.

Уже через час я спускалась по лестнице, когда меня увидела матушка, которая вышла в холл встречать гостя.

– Айрин, чего ты тут делаешь? – громким шепотом спросила она.

Я замерла на середине и непонимающе на неё уставилась.

– Спускаюсь к завтраку.

– Сейчас?

– Но ты же сама сказала спуститься, – растерявшись, спросила я. – Силь сделала мне прическу, я надела это глупое голубое платье и спустилась. Что не так-то?

– Не сейчас! – зашипела она и жестами велела мне подниматься назад. – Питер же еще не пришел!

Естественно, я её проигнорировала.

– Ну и хорошо. Я встречу его вместе с тобой, – кивнула в ответ и спустилась еще на две ступеньке.

– Нет! Не так! – закричала родительница.

Вновь пришлось остановиться.

– Мам, я ничего не понимаю. Почему мне нельзя спуститься? Хорошо, я не буду его встречать, подожду в столовой.

Матушка закатила глаза и тяжело вздохнула, словно я произнесла какую-то страшную глупость.

– Питер придет, и только тогда ты спустишься. У него на глазах!

– Но почему?

– Представь. Мы с Питером стоим здесь в холле. Он поднимает взгляд, а тут ты… такая красивая и милая, спускаешься по лестнице. Это же так эффектно! Ваша первая встреча должна запомниться.

– Мы вчера виделись, – заметила я.

– Да что вы там виделись, – отмахнулась она. – Шум, грохот, гарь. Ты еще вся перепачканная была. Так что не считается. А сегодня он должен увидеть, какой ты стала! Как изменилась!

– Мам, – собирая остатки терпения, произнесла я. – Не понимаю, зачем ты все это затеяла.

– Для тебя же стараюсь, глупая. Вы же были помолвлены.

– Были! Но я замужем за другим, – напомнила ей.

– Это ненадолго. А Питеру так и не нашли невесту. Милая, уверена, это судьба! – воскликнула она, прижимая руку к груди. – Надо лишь заручиться его поддержкой.

– Это безумие какое-то. Зачем?

– Ты же не вечно будешь замужем. Надо же подумать о будущем, – многозначительно произнесла она и бровями поиграла.

– Ты серьёзно?

– Ну конечно. Долго быть вдовой не обязательно…

«Боги!»

– Мам, прости, но принимать в этом участие я не стану. У меня совершенно пропал аппетит. – Я подхватила подол и начала подниматься по лестнице. – Думаю, у тебя отлично получится развлечь высокого гостя и без меня.

– Айрин! Немедленно вернись!

Именно в этот момент в холл вошел управляющий. И не один.

– Питер Монрей.

– Доброе утро. Прошу прощения за столь ранний визит.

Светловолосый мужчина шагнул вперед, кивнул покрасневшей матушке и поднял голову выше.

Наши глаза встретились. Все получилось, как хотела мама.

Бежать было глупо, и теперь я медленно спускалась по лестнице под пристальным взглядом голубых глаз.

– Питер, я так рада, что ты нашел время, чтобы проведать нас. Не так ли, Айрин?

– Разумеется. Доброе утро, Питер.

Я спустилась и сдержанно улыбнулась гостю.

– Здравствуй, Айрин, – тихо произнес мужчина, смотря на меня так…

Пять лет назад за этот взгляд я бы отдала многое.

Но не сейчас… слишком многое изменилось. И прежде всего – я сама.

– Позавтракай с нами, Питер, – произнесла матушка. – Так приятно видеть родное и знакомое лицо в этом городе. Заодно и расскажешь, когда снимут ограничения.

– С удовольствием, – отозвался он, подавая мне руку. – Айрин, я могу проводить тебя к столу.

– Какая чудесная мысль.

И мне осталось только вложить ладонь ему в руку.

Глава шестая

Завтрак проходил… странно.

Другое слово я была не в состоянии подобрать. Очень странно есть и чувствовать при этом на себе взгляд голубых глаз. Причем Питер совершенно не скрывал, что смотрит на меня.

И даже если я поднимала глаза, своих не отводил. Эта игра в гляделки заканчивалась моим полнейшим фиаско.

Я опускала взгляд на тарелку и силилась проглотить ком, стоящий у горла.

Зато как была счастлива мама. Она улыбалась так широко, что были видны все зубы. Её план по нашему сближению удался, и родительница совершенно не собиралась этого скрывать.

Временами мне хотелось встать и уйти, и лишь упрямство и гордость мешали это сделать.

Я никогда не бегала от опасности и не прятала голову от неприятностей. Не уйду и сейчас.

– Надеюсь, ты еще останешься в городе на пару дней, – щебетала матушка в перерывах между поглощением еды.

– Останусь. Тем более что здесь вы. Мы так давно не виделись, – отозвался Питер.

– Да, ты совсем забыл к нам дорогу. Даже с Заликой не приезжал на очередные смотрины, – пожурила его она.

– Работа. Сами понимаете, прорывов все больше. Даже здесь, у моря, где никто не ждал.

– Да-да, ужасное происшествие, просто ужасное. Я так испугалась. Как хорошо, что ты оказался рядом.

– Как хорошо, что Айрин здесь, – вдруг мягко произнёс Питер.

Я слегка дернулась, и нож неприятно скрипнул по тарелке.

– Я? – переспросила у него, не поднимая глаз.

– Конечно.

– Думаю, нам всем повезло, что мы все здесь, – тут же вмешалась матушка.

– Вам удалось воспитать удивительно смелую и храбрую девушку, Есения. Броситься на защиту города, рискнуть всем. Невероятная самоотверженность.

– Ох, ну что вы, – отозвалась матушка, явно гордая собой.

– Поверьте, если бы не Айрин, жертв было бы намного больше.

– Она у нас такая… всегда готова броситься на помощь. Никогда себя не жалеет.

«Ну да, вчера, когда я сообщила ей то же самое, ответ был другим. Она кричала и шумела, а сейчас скромно отводит взгляд и улыбается… Ох, мама».

– Уникальная девушка, – тихо произнёс Питер.

Я всё-таки подняла взгляд и замерла.

Слишком уж пристальным был ответный взгляд мужчины. Слишком обжигающе откровенным.

Я потупилась и протянула руку к стакану с соком.

– Вы можете не переживать, Хоторн ни о чем не узнает.

– Да, Хоторн, – тон матушки упал на пару градусов ниже, став холодным и немного раздраженным. – Надеюсь, он уедет как можно скорее.

– Боюсь, это невозможно. Угроза новых прорывов еще осталась. Он обязан быть здесь. Но обещаю вам, Хоторн вас не потревожит. Все мы знаем, как тяготит этот брак Айрин.

«Я бы так не сказала. Пока он лишь приносит мне удачу и позволяет делать то, что раньше было под запретом!»

– Да, нам так жаль, Питер, – вздохнула матушка и накрыла ладонью его руку. – Вы с Айрин такая прекрасная пара. Если бы не приказ императора, если бы все можно было отменить… ах, сколько «если бы».

Молчание затянулось.

Я уже не могла дождаться, когда этот завтрак закончится и можно будет уйти в свою комнату.

– Айрин, я разговаривал с магами, – вдруг произнёс Питер, обращаясь ко мне. – Они не расскажут о тебе.

– Маги? – переспросила я и закусила губу от досады, поняв, кого именно он имеет в виду. – Точно, те маги на крыше.

Они-то точно знали, что я была девушкой и никакого Кая в помине не существовало. Если бы Хоторн спросил… это был бы кошмар.

«Как я могла забыть о них?!»

– Какие маги? – вмешалась матушка.

– Уже неважно. Они не раскроют секрет Айрин. Я позаботился об этом.

– Питер, ты такой молодец. Мы так благодарны тебе за заботы. Да, дорогая?

Мама весьма выразительно на меня взглянула.

– Да, большое спасибо, – поблагодарила я мужчину, изучая воротник его рубашки. – Я совсем забыла о них. Еще раз спасибо.

– Я рад помочь, Айрин. Мы же не чужие люди друг другу.

– Действительно…

Я вздохнула, отложила приборы и уже собиралась со всеми распрощаться, как Питер меня опередил.

– Мне пора, – произнёс мужчина, вставая. – Спасибо за чудесный прием. Айрин, ты не проводишь меня?

– Конечно, проводит. Дорогая, ну же, проводи дорогого гостя, – поторопила матушка, отрубая пути к возможному отступлению.

– Непременно.

Мы вышли на террасу.

– Не покажешь мне ваш сад? – произнёс Питер.

Я бы садом это назвала с большой натяжкой – так, три куста да пара дорожек. Но отказаться не посмела. Он очень сильно выручил меня, когда поговорил с магами. А оставаться в долгу я не любила.

– Еще раз спасибо за помощь, – произнесла я, когда мы шли по дорожке к небольшой беседке.

– Рад помочь, ты же знаешь.

– Угу.

Ничего я не знала.

В последний раз, когда мы виделись пять лет назад, он был далеко не так приветлив и сад показать не просил.

– Ты очень изменилась, Айрин.

– Стала достойна столь великого героя? – не удержалась я от усмешки, быстро поднимаясь по ступенькам и легко касаясь одной из колонн.

Провела ладонью по дереву, наслаждаясь его гладкостью и обработкой.

От моего насмешливого взгляда Питер смутился. Он явно не ожидал от меня такого выпада. Конечно, обычно все девы при виде него млели, краснели и заикались.

– Я никогда не считал тебя недостойной.

– Родословная не позволяла? – уточнила у него.

Теперь я, не таясь, смотрела ему прямо в глаза и не смущалась. Странно, мне даже нравилась эта игра, разговор и некая власть, которая внезапно оказалась в моих руках.

– Чья? – вдруг спросил, принимая условия игры.

Питер стоял на нижней ступеньке и смотрел на меня снизу вверх, в уголке чувственных губ застыла улыбка.

– Твоя, моя, – отозвалась я, пожав плечами. – Племянница главы очень хороший вариант для жены. А ты был слишком вежлив, чтобы сказать мне в глаза, как я… не подхожу тебе.

– Ты подходила. Не зря же священники обручили нас в детстве. Да и магию мою ты приняла легко, не так ли?

Я отошла от колонны.

– Да, спасибо за помощь.

– Я никогда не считал, что ты мне не подходишь, – заметил Питер, поднимаясь по ступенькам. – Наверное, странно звучит, но я… я просто не знал, как вести себя с тобой. Тогда не знал и сейчас тоже.

Я бросила на него взгляд из-за плеча и фыркнула:

– Никогда не поверю, что ты не умеешь общаться с девушками.

– Ты не такая, как все, Айрин, и все так же ставишь меня в тупик, как и пять лет назад, – неожиданно признался мужчина, подходя еще ближе.

Так близко, что я чувствовала жар и сладкий запах его тела.

– Неужели.

– Дерзкая, непослушная, честная и открытая. Ты всегда смотришь в глаза и говоришь правду, какой бы горькой она ни была. Никаких ужимок, кокетства и флирта.

– О да, – я тихо рассмеялась, отступая на шаг. – Флиртовать я никогда не умела. Да и сейчас не научилась.

– Тебе и не надо… ты и так…

«Стоп! Все зашло слишком далеко!»

Я резко развернулась, натыкаясь на потяжелевший взгляд синих глаз, и четко произнесла:

– Мы больше не помолвлены, Питер. Не знаю, что ты подумал, особенно после этой сцены, устроенной матушкой, но напоминаю. Я – жена другого.

– Всем известно, что этот брак лишь фикция, Айрин.

– Но он есть. Ты же был тогда в часовне, я знаю, что был. Нет, я тебя не видела, я тогда мало что успела разглядеть, но мне точно известно, что был. Брак был заключен священником императора и принят богами. Этого не изменить.

– Он отказался от тебя, Айрин.

– Думаешь, меня это заботит? – улыбнулась я. – Отказался или нет, но союз есть. Я жена Коннора Хоторна.

– Почему же тогда ты вчера ему не открылась? Почему скрыла своё я?

– А почему ты мне помог? – вопросом на вопрос ответила я. – Ты же мог легко меня сдать ему, раскрыть правду, а вместо этого создал мне чужую личину? Почему?

– Потому что хочу помочь.

– Помочь? В чем?

– Кто обучал тебя этому? Глава?

– Сама по книжкам изучала. Дядя никогда бы не позволил мне заниматься прорывами, – отозвалась я, решив не говорить всей правды.

– Но он позволил дару развиться, научил пользоваться пегасом. Интересно, для чего?

Я отвернулась, опираясь ладонями о деревянные перила.

– Если тебе так любопытно, то можешь у него спросить. Я ответов не дам, можешь не стараться.

Питер промолчал, и молчал довольно долго.

– Я хочу помочь.

– И чем же? – устало просила у него.

– Я могу научить тебя работать с прорывами. Не по учебникам, а на практике. Поверь, я знаю многое. Ты же хочешь этого, Айрин, не так ли?

Я медленно повернулась, опираясь бедром о террасу.

– А что взамен?

Питер улыбнулся.

– Почему я должен требовать что-то взамен?

– А почему бы и нет?

– Я просто хочу быть рядом.

Я нахмурилась.

– И что это значит?

– Ничего. Просто хочу быть рядом с тобой. Не знаю, что задумал глава и какая роль тебе отведена, но я буду рядом и готов помогать. А когда… когда все закончится, мы начнем с того, на чем остановились.

– И с чего это?

Питер за пару шагов сократил разделяющее нас расстояние до минимума, заставив меня взяться в перила и затаить дыхание.

– С нас…

Коннор Хоторн

– Вот такая работа мне по душе, – довольно щурясь, усмехнулся Дик.

Сероглазый молодой мужчина закинул руки за голову и с наслаждением вытянулся на узком лежаке, который слегка заскрипел под его весом.

Сидящая на тонком покрывале в тени раскидистого дерева Мелисса картинно закатила глаза.

«Опять за своё», – читалось в её взгляде.

Девушка хмыкнула и с наслаждением впилась зубами в сочный персик с розовым бочком. Сладкий сок брызнул и потек по губам и подбородку, оставляя липкий след.

Погода была отличная. Ясное голубое небо, легкий ветерок, приносящий прохладу с моря и невероятное ощущение покоя, от которого они так отвыкли.

Да, действительно, давно у них не было полноценного отпуска и возможности вот так просто полежать.  Поэтому и настроение было отличное, и портить лишними препирательствами его не хотелось.

– Смотри не обгори, – заметил Рейн.

Рыжеволосый мужчина сел рядом с Мели, оперся спиной о ствол дерева, подав девушке глубокую прозрачную миску, в которой горкой лежали самые разные фрукты.

– А мне? – тут же вскинулся Дик и успел поймать персик, который в него бросила Мелисса. – Эй! Аккуратнее!

– Сам же просил, – отозвалась она, усаживаясь поудобнее.

В этот раз Мел сама надела платье. Правда, приличным его можно было назвать с большой натяжкой. Легкая ткань не скрывала сильного и стройного тела, выгодно обрисовывая его черты. Цвет платья – синий, непозволительно яркий для молодой незамужней женщины. Вырез слишком глубокий, а подол, наоборот, короткий, открывающий изящные щиколотки с узкими ступнями. И туфли она так и не надела, предпочитая ходить по траве босиком.

– Эх, хорошо-то как! В кои-то веки монстры выбрали удачное место для прорыва, – произнёс сероглазый мужчина.

– Удачного места для прорыва не существует, – заметил Коннор.

Он сидел чуть дальше от остальных и слегка раскачивался на ножках стула.

Туда-сюда. И вертел в пальцах медную монетку, задумчиво смотря перед собой.

– Не придирайся. Ты понял, что я имел в виду, – совершенно не смутился Дик, потирая шрам на щеке. – Прорывы всегда будут. Но обычно устранять их приходится в самых неудобных местах. Вот, например, тот прорыв в Черных болотах.

– Ну началось, – стирая сок с губ, отозвалась Мел и отбросила косточку в сторону. – Дались тебе эти болота? Так и будешь каждый раз жаловаться и плакаться?

– Да, это были самые худшие дни в моей жизни. Постоянный дождь, грязь, мошкара эта проклятая. Целая неделя по самые яй… – Дин запнулся, скосил глаза в сторону девушки и тут же поправился: – Уши. По самые уши в противной черной жиже.

– Да, комары тебя особо полюбили, – хихикнула Мел.

– Согласитесь же, кошмарное местечко.

– По мне, так самое худшее место для прорывов – это Бесконечные пески, – вдруг произнес Рейн, вмешавшись в их перепалку. – Солнце так пекло, что без магического полога работать у трещин было просто невозможно.

Для рыжего мужчины с бледной кожей это было особо опасно.

– Солнечные ожоги, – кивнула девушка. – Иногда и полог не помогал.

– Это да. Я ожоги неделю сводил, – согласился Дик. – А еще этот песок. Он был везде! В одежде, в волосах, в еде и напитках.

– Скрипел на зубах, – добавил рыжеволосый. – Витал в воздухе. Вдыхать горячий песок то еще удовольствие.

– Северные стойбища не лучше, – заметила Мел и передернула плечами, словно вновь ощутила ледяную стужу северных земель. – Морозы такие, что дышать больно. Снег, лед и несколько слоев шкур, которые никогда не снимаешь. Неделю не помыться. Просыпаешься оттого, что воротит от собственного запаха.

– Меня от твоего тоже воротило, – не удержался Дик.

– Кто бы говорил. От тебя даже яки шарахались.

– Зато тебя они сразу приняли за свою.

– А ты, Коннор? – спросил Рейн, который все это время внимательно наблюдал за другом. – Какое место больше всего запомнилось?

– Прорывы у Стомиска и на Широком плато, – почти сразу ответил он, перестав раскачиваться на стуле.

Веселое настроение тут же исчезло. Да и препираться больше не захотелось.

Они все помнили эти прорывы. Но не из-за погодных условий или тяжелых испытаний.

Во время них погибли их друзья.

Темные были сильны и хорошо защищены, но жертвы были. И в последнее время всё чаще.

Дик неловко крякнул, бросив быстрый взгляд на друзей, и снова откинулся на лежак.

А вот Мелисса молчать не собиралась.

Девушка взяла гроздь темного винограда и оторвала одну ягодку, которую тут же отправила в рот.

– Что тебя тревожит?

Коннор промолчал, подбрасывая монетку вверх и ловя её.

– Думаешь, новый прорыв? – не успокаивалась она.

– Дело не в прорывах, – наконец соизволил ответить Хоторн.

– А в чем? – насторожился Рейн.

– В Монрей.

– Ты про Пита? – поинтересовался Дин, приоткрыв один глаз. – Чем этот герой тебе не угодил? Один из немногих светлых, которого можно вынести дольше десяти минут.

– Тот новичок. Было в нем что-то неправильное.

– Почему? – удивилась Мел. – Новички всегда от нас шарахаются. А ты еще прилетел верхом на Эфире. Тут кто угодно испугается.

– Дело не только в том, что он вел себя странно, да и техника защиты хромала… О Каe Монрей тут никто не слышал.

– Это как? – удивился Рейн, выпрямляясь.

Остальные тоже подались вперед, внимательно вслушиваясь в слова командира.

– А вот так. Его здесь не было и нет. Пробовал расспросить магов на крыше, но они ничего толком не сказали.

Друзья переглянулись.

– Не понимаю. Зачем Питеру скрывать какого-то мальчишку? – удивился Дик. – Что в нем такого?

– Хороший вопрос. И было бы неплохо получить на него ответ.

Коннор поднялся.

– Ты куда? – встрепенулась Мелисса.

– Пойду прогуляюсь.

– Я с тобой.

– Мел, я уже давно вышел из того возраста, чтобы иметь няньку, – усмехнулся мужчина.

– Но…

Договаривать она не стала, ощутив ладонь у себя на плече. Рейн чуть сжал руку, словно предупреждая.

– Скоро буду, – бросил Коннор, быстро удаляясь из сада в сторону ворот.

Некоторое время было тихо.

– Мне надо было идти с ним, – резко произнесла Мелисса, дернув плечом.

– Не надо, – покачал головой Рейн, отодвигаясь.

– Коннор справится, – неожиданно серьёзно произнёс Дик, поддержав друга. – А твое присутствие рядом лишь разозлит.

– Я его сестра.

– Младшая. И иногда ты как заноза в заднице, – усмехнулся сероглазый мужчина. – Честно говоря, очень даже часто. Крутишься вокруг него всё время, шагу не даешь ступить.

– Тебя не спросила, – огрызнулась девушка и снова повернула голову в сторону калитки.

Коннор уже ушел.

– Всё, что происходит сейчас, неправильно. И вы это тоже чувствуете. Эфир становится сильнее. Еще немного, и он подчинит его себе.

– Тебе стоит больше верить в своего брата, – заметил Рейн. – Если он смог приручить высшую тварь, то сможет и удержать её. Мы все волнуемся, Мел, но перегибать палку тоже не стоит.

– Еще этот Монрей, – с досадой произнесла она, убирая короткие волосы с лица. – Я знала, что они что-то задумали. Уж слишком любезен был глава с нами.

– Угу, – согласился Дик, снова откидываясь на лежанку и убирая руки за голову. – Вопрос только в том, что именно они задумали…

Глава седьмая

Коннор Хоторн

У Коннора не было определенного плана или маршрута для прогулки. Что бы ни думали друзья или младшая сестра, но шел он именно гулять.

Да, желание совершенно не свойственное Темному. Но кто сказал, что они соблюдают правила?

Захотел – пошел.

А Коннор хотел. И дело было совсем не в Эфире, дремавшем у сердца. Тёмное создание после ликвидации прорыва словно уснуло и совершенно не подавало признаков жизни.

Выйдя за ворота, мужчина через пару сотен шагов свернул за угол на узенькую улочку. Здесь царили полумрак и неожиданная прохлада. Песочного цвета стены, украшенные зеленым мхом, тянулись вверх на шесть-семь метров, не давая солнечным лучам попасть сюда. А еще пахло сыростью и свежестью.

Он не был единственным, кто выбрал эту дорогу. Иногда ему встречались прохожие, но их было так мало, что они не стоили его внимания. Как и их реакция на темного.

Увидев фигуру Хоторна, они замирали на мгновение, потом жались как можно ближе к стене и спешили как можно быстрее разминуться с мрачным путником, от которого веяло тьмой.

Коннор привык к такой реакции и уже давно не обращал внимания на других.

Улочка еще раз свернула в сторону и вывела прямо на набережную, которая располагалась на небольшом холме.

Это было популярное и довольно красивое место.

Большие гранитные плиты серого цвета с черными и белыми прожилками под ногами. Десяток деревянных скамеек под раскидистыми деревьями, на которых цвели огромные розовые цветы. Красивые перила из белого камня. На них можно было облокотиться и смотреть на бесконечную бирюзовую гладь моря.

Коннор так и поступил, подошел к краю и провел ладонью по гладким перилам, не сводя взгляда с горизонта.

Дик прав: давно у них не было такого отдыха.

Эта незнакомка не сразу привлекла его внимание.

Коннор даже не понял, в какой момент оторвал взгляд от морской глади и перевёл его вниз, где по границе между песком и тротуаром, неся в руках босоножки, не спеша шла девушка в широкой соломенной шляпе. Лица не разглядеть, поля её головного убора были слишком широкими.

Единственное, за что зацепился взгляд, – это округлая фигура, босые ступни, мелькающие сквозь разрез платья, и толстая темная коса.

Ничего особенного. Просто девушка, куда-то спешащая по своим делам. Таких здесь было много. Если бы не одно но.

Она была светлой.

Коннор сразу это понял, но вот осознал чуть позже.

Подумаешь, светлая. Скольких он встречал на своем пути. Ничего необычного. Тем более что городок был курортным. Разве что…

Хоторн вцепился в перила пальцами, не сводя напряженного взгляда с девичьей фигуры в синем легком платье и соломенной шляпке.

Монрей при возникновении прорыва первым делом увозили прочь женщин и детей. Слишком большую ценность они представляли.

Но эта девушка осталась здесь. Мало того, она гуляла одна, без сопровождения, что являлось нарушением всех правил и норм. Но незнакомка точно была одна. Да еще босиком.

– Кто ты такая? – едва слышно спросил Коннор.

Она не услышала. Не могла услышать.

Но темный готов был поклясться, что девушка замерла на мгновение, неловко повела плечом, словно хотела оглянуться.

Но так этого и не сделала и уже через секунду затерялась в толпе.

Хоторн мог её найти. Это ведь совсем несложно. Призвать силу, растормошить Эфира и пустить его по следу.

Всё это займет от силы пару минут.

Схватить за руку, заставив испуганно охнуть, развернуть к себе и заглянуть в лицо, рассмотреть глаза.

Интересно, какого они цвета?

Коннор мог все это сделать. И даже больше.

Вот только… Зачем ему всё это?

Просто светлая. Немного странная, но ведь это не повод, чтобы устроить скандал. Девчонка может пожаловаться. А это точно не улучшит отношения между двумя семьями.

Тёмный убрал руки с перил и отступил.

Постоял так пару секунд, развернулся и пошел прямо в противоположную сторону.

Так будет лучше.

Айрин

Этот день был замечательным. Нет, просто великолепным.

И дело было не только в прекрасной погоде. Хотя она действительно была прекрасной. Светило яркое солнышко, дул легкий бриз, приносящий солоноватый аромат моря, а в небольшом саду у нашего дома расцвели новые розы, наполняя мир яркими красками.

Еще одним несомненным и самым главным плюсом стала предстоящая встреча с Питером, который согласился стать моим новым наставником и советником.

От мысли о новых знаниях, ранее скрытых от меня, внутри будто бабочки порхали. А улыбка как появилась на губах, так больше не пропадала.

Мама сразу заметила мое состояние во время завтрака и, конечно же, расценила его по-своему.

– Значит, Питер пригласил тебя на прогулку? – осторожно спросила она, размешивая трубочкой кубики льда в бокале со сладким фруктовым напитком.

– Да, – кивнула я. – Ты против?

– Разумеется, нет. Думаю, это отличная идея.

Я нисколько не сомневалась, что она так бы и сказала, но хотела уточнить. Также у меня был к матери еще один очень важный вопрос.

– Ты пойдешь со мной?

Правила требовали, чтобы любую особь женского пола из рода Монрей, достигшую тринадцати лет, во время прогулки обязательно сопровождал один из старших родственников. Именно согласно этим правилам матушка обязана была пойти со мной.

Но это бы точно помешало тщательным матримониальным планам. А этого она допустить никак не могла.

– Ох, милая, – тяжело вздохнула матушка, прижимая ладонь ко лбу и закатывая глаза. – Я бы так хотела, но не могу. У меня страшная мигрень. Так болит голова…

Снова тяжелый вздох.

«Ну конечно, так я и поверила».

– Неужели? Тогда мне лучше остаться с тобой, – тут же заявила я, решив немного поиграть на её нервах.

Матушка кашлянула, захлопала ресницами, смешно вытаращив глаза, и неуверенно произнесла, пытаясь понять, как бы выкрутиться.

– Спасибо, дорогая, но ты не должна страдать из-за меня. Я побуду дома одна, а ты развеешься.

– Ты отпустишь меня одну? – уточнила я.

– А почему бы и нет? До дома Питера всего десять минут быстрым шагом. Уверена, всё будет хорошо.

– Спасибо за доверие, матушка.

Я спрятала улыбку за чашкой с холодным чаем.

«Все идет просто замечательно».

Выйдя на улицу, я решила пойти длинным путем вдоль побережья.

И все было просто прекрасно.

До того самого момента, пока я не почувствовала на себе чей-то пристальный и даже жесткий взгляд.

Это было схоже с ударом в спину. Так же неприятно и неожиданно.

На ногах я удержалась и даже не споткнулась, но на мгновение замерла, раздумывая над тем, стоит ли мне обернуться или нет.

Нет. Не стану! Кто бы это ни был, но оборачиваться не буду! Не хочу!

Расправив плечи, я вскинула подбородок и продолжила путь, быстро затерявшись в толпе.

Прошло всего несколько секунд, и неприятное ощущение пропало. А еще через две минуты я уже забыла обо всем.

Впереди был первый урок с Питером.

– Ты задержалась, – заметил мужчина, когда я появилась на пороге его дома, и смерил меня внимательным взглядом.

От макушки до босых ног. Туфельки, которые я сняла еще на побережье, мечтая пройтись по горячему песку, так и остались у меня в руке.

– Ты же не станешь читать мне лекцию, – заметила я, делая шаг вперед.

Питер тут же посторонился и закрыл за мной калитку.

– А где твоя Есения?

– Осталась дома, – осматриваясь, ответила ему.

Дом у Питера был значительно меньше нашего, всего один этаж, зато садик был больше и гуще. Множество деревьев, кустарников и узкие тропинки, мощенные красивой разноцветной плиткой.

– Ты что, шла сюда одна?

– Да. С дозволения матушки. Уж если она разрешила, то тебе волноваться точно не стоит, – обувая туфельки, сказала я и выпрямилась, смахнув непослушный локон с лица. – А у тебя здесь красиво.

Разговор перевести не удалось.

– Айрин, крайне безответственно было с твоей стороны идти сюда одной, – продолжил нравоучения мужчина. – Ты хоть понимаешь, что было бы, если бы тебя узнали?

– Так и быть, назад можешь меня проводить сам. Уверена, матушка будет в восторге.

Я подошла к ближайшему кусту и коснулась упругого белого бутона, вдыхая сладкий аромат цветка.

– Не понимаю, почему Есения отпустила тебя одну.

– Не хотела нам мешать.

Секундная пауза.

– Она знает о наших уроках?

Я всё-таки обернулась, смерив его насмешливым взглядом.

– Неужели ты думаешь, что я рассказала бы матери об этом? Нет, я, кончено, очень её люблю, но в некоторых случаях ей лучше не знать всей правды. Нет, у матушки свои планы на наш счет.

– Какие планы? – нахмурился Питер.

Или он действительно не знал, либо играл свою роль.

– Матушка решила, что мы с тобой отлично подходим друг другу, – пояснила я, внимательно за ним наблюдая. – И да, то, что я замужем, совершенно её не волнует. В этом вы, кстати, очень похожи.

– Тебя это злит?

Я пожала плечами.

– Нет.

– Со мной ты была более категорична. Не позволяла даже думать о таком, – заметил Питер, делая шаг вперед.

– Сейчас мне это на руку. Пока матушка считает, что нас с тобой связывают романтические отношения, и отпускает сюда, я буду молчать.

– Значит, всё ради занятий.

– Да. И ты сам на это согласился, – напомнила ему. – Итак, если ты закончил обсуждать мою мать, то нам стоит перейти к делу.

– Ты права. Пошли.

Отошли мы недалеко.

Всего на десяток метров.

Там в тени высоких деревьев располагалась небольшая площадка.

– Готова? – спросил Питер и принялся расстегивать пуговицы своей рубашки.

И делал он это так быстро, что я не успела даже глазом моргнуть, как мужчина оказался обнажен по пояс.

– Кхм, – пробормотала, пытаясь прочистить голос.

– Что-то не так? – невинно уточнил Питер, играя мускулатурой.

Но я по глазам видела, что он со мной играет.

Не знаю, что мой бывший жених задумал, но издеваться над собой не позволю.

– Нет. Но надеюсь, ты не думаешь, что я тоже буду раздеваться.

– Оставлю на твое усмотрение. Я просто не люблю, когда что-либо стесняет движения.

И ручками замахал, давая мне возможность насладиться совершенным телом с литыми мускулами, которые красиво ходили под бронзовой кожей.

Я видела полуобнаженных мужчин. Несмотря на все попытки дяди оградить меня от этого, подобные проколы случались. Ведь я была единственной девушкой на полигоне. И подобные вещи меня раньше совершенно не волновали.

Но сейчас Питер заставил смутиться. Да и щеки загорелись. Скорее всего, я была красной как рак.

– Разминка – это хорошо.

Я тут же принялась энергично приседать и размахивать руками.

Пусть думает, что я так раскраснелась от физической нагрузки.

– Достаточно, Айрин. Теперь показывай, что ты умеешь.

– Что именно ты хочешь увидеть? – уточнила у него.

Пусть не думает, что я такая дурочка наивная, которая только два заклинания знает и три движения помнит.

– Глава должен был учить тебя основам, не так ли?

Я промолчала. Лишь выразительно на него глянула, давая понять, что данной темы мы касаться не будем.

– Но, судя по тому, что я видел во время прорыва, работе с трещинами ты не обучалась.

– Я много читала и занималась.

– Одна?

– Одна.

Вот тут я ни капли не солгала. Дядя бы за такое своеволие по головке точно не погладил.

– Тогда начнём. Вставай в позицию три…

Следующий час пролетел незаметно.

Питер мало объяснял и почти ничего не показывал. Сегодняшнее занятие он решил посвятить моим знаниям. Хотел разобраться, что я умею.

Конечно, мне было обидно. Я жаждала новых знаний, развития навыков, разгадку тайн, которые были скрыты столько времени. Но приходилось молчать и выполнять приказы.

Хотя и это далось нелегко.

Всего несколько дней отдыха и отсутствия тренировок – и тело непривычно ныло от нагрузок. Дыхание быстро стало частым и тяжелым. А пот застилал глаза. Даже тень не спасала от жары.

Питер оказался таким же требовательным учителем, как и дядя. Он не давал мне возможности отдохнуть и лишь изредка позволял глотнуть воды. И снова сначала.

– Плохо, – вынес свой вердикт мужчина, когда я не удержала равновесие, стоя на одной ноге, пытаясь нарисовать руками два совершенно разных знака, рухнула на бок и тихо застонала.

Мне хотелось встать, подойти к своему мучителю и стукнуть его.

И дело было не столько в мучениях, сколько в его не самой лестной оценке.

Ничего не плохо!

– Ты слишком придираешься, – мрачно заметила я, продолжая сидеть в центре площадки.

– Ты сама хотела учиться. И чтобы я относился к тебе как к равной и не делал поправку на твой пол, возраст и наше общее прошлое.

– Такое ощущение, что ты специально пытаешься вывести меня из себя, чтобы я сбежала и отказалась от этой затеи.

– После того, что я видел у трещины, сомневаюсь, что ты так сделаешь. Ты очень упряма, Айрин.

– Мне все об этом говорят.

Я осторожно поднялась и попыталась отряхнуть подол платья от пыли.

– Даже не сомневался, – рассмеялся Питер, отчего в уголках глаз появились мелкие морщинки. – Давай немного передохнем. Не хочу потом оправдываться перед твоей матерью за твой растрепанный внешний вид.

– Ей достаточно того, что мы проводим время вместе, – заметила я, подходя к краю площадки, где стоял кувшин с водой.

– Значит, мы с ней союзники в вопросах нашего с тобой будущего.

Я лишь фыркнула и сделала глоток.

– Как ты смотришь на то, чтобы сделать перерыв и сходить куда-нибудь вместе? – приблизившись, спросил Питер, не забыв подхватить по пути рубашку, которую уже накинул на плечи.

Я уже перестала реагировать на его тело, но всё равно была рада, что мужчина прикрылся.

– Куда, например?

– Не знаю. В летнее кафе. Оно совсем недалеко. Там делают невероятно вкусный и освежающий фруктовый лед. Ты пробовала?

– Разумеется. Мы здесь уде почти неделю отдыхаем.

– Мы могли бы посидеть за столиком у моря и попить сладкой воды с пирожным? Поговорить.

Предложение было очень заманчивым.

Вот только… нельзя нам сближаться. Одно дело тренировка, а совсем другое кафе и пирожные. Это же почти свидание, которого я позволить не могла.

– Может быть, в другой раз.

Я поставила стакан на столик и решительно направилась в центр площадки.

– Мы еще здесь не закончили. Как, ты сказал, это делается?

Смахнув пот со лба, я вновь встала на одну ногу, глубоко вздохнула и…

– Что здесь происходит?

Этот голос я бы узнала из тысячи других.

Сколько раз он преследовал меня в кошмарах, заставляя просыпаться с колотящимся от ужаса сердцем.

Вздрогнув, я опустила ногу и медленно повернула голову, все еще надеясь, что у меня галлюцинации от жары и усталости.

Но нет, вот он во плоти.

Рядом с площадкой стоял Коннор Хоторн и внимательно за нами наблюдал.

– Я задал вопрос, Монрей. Что вы здесь делаете?

Я тяжело сглотнула, боясь даже пошевелиться.

Хотя не уверена, что смогла бы. Все тело сковало таким ужасом, что я даже дышала через раз.

Не такой должна была быть наша встреча. Совсем не такой!

– Хоторн? Как ты здесь оказался?

Питер быстро направился ко мне, словно хотел защитить, спрятать.

Но было уже поздно.

Ничего уже не исправить!

Взор черных глаз остановился на мне и стал еще более пронзительным.

А дальше… дальше все стало еще хуже.

– Я тебя узнал, – тихо, но четко произнёс мой муж.

Глава восьмая

Айрин

Наверное, разверзнись сейчас над нашими головами бездна, разорвав защитный купол в хлопья, я бы всё равно сильнее не испугалась.

Слова Хоторна, его взгляд…

Всё это заставило меня окаменеть от ужаса. Я даже дышать не могла, открывая и закрывая рот как рыба, выброшенная на берег.

– Это не то, что ты думаешь!

Питер оказался рядом, закрывая меня собой и крепко беря за руку.

Наверное, я действительно заледенела, потому что его ладонь показалась сейчас обжигающе горячей. Но даже она не могла согреть меня, растопить этот леденящий холод, сковавший всё нутро.

Боги, что же я натворила! Своей глупостью, безответственностью разрушила все! Дядя меня убьет! И не только дядя! И такого никто не простит. Ни мне, ни родителям и братьям. Я уничтожила и их судьбу тоже.

Нет, нельзя здесь оставаться! Нельзя!

Бежать! Бежать как можно дальше. От этого мужчины со взглядом, от которого внутри всё переворачивается. От себя… и этих непонятных чувств, всколыхнувшихся против воли.

Не держи меня Питер, я бы точно сорвалась с места и бросилась бежать прямо сейчас.

– Неужели? – насмешливо поинтересовался Хоторн, и от его хриплых ноток я вздрогнула всем телом и до крови закусила губу. – А мне так не кажется. Не надо этой лжи, Монрей. Я узнал её.

Интересно, как? Я была уверена, что Коннор Хоторн сразу же забыл ту толстую девчонку, которая стояла с ним у алтаря четыре с половиной года назад.

Оказывается, что нет. Он меня помнил. Меня!

Эта мысль оказалась неожиданно приятной. А может, я ему не так безразлична, как казалось.

– Кай Монрей, – продолжил мой муж.

«Кай? При чем тут мой старший брат?»

– Не притворяйся. Я знаю, что это ты. Тот парнишка у трещины, которого ты, Питер, так поспешно отослал прочь. Теперь понятно, что ты так отчаянно пытался скрыть ото всех.

Сердце замерло на мгновение и забилось снова, разгоняя едкое разочарование по венам и сосудам.

А я еще сильнее закусила губу, чувствуя солоноватый привкус во рту. Словно он мог перебить эту горечь.

Узнал.

Но не так, как я себе сейчас нафантазировала.

– Ты перегрелся, Хоторн, – презрительно фыркнул Питер, продолжая сжимать мою руку. – При чем тут Кай?

Но поздно. Играть больше не было смысла.

– Как вы меня узнали?

Я освободилась из захвата Питера и отступила в сторону, встречаясь взглядом с черными глазами.

На мгновение снова стало трудно дышать.

Словно Коннор Хоторн затянул меня в свою тьму, которая была его спутником столько лет.

– Ай… – Бывший жених вовремя запнулся, закашлялся и назвал меня по-другому: – Рин, не смей!

Рин Монрей. Именно под этим именем я жила в Заморске. Рин и Амелия Монрей. Хоть здесь всё сходится.

– Смысла скрывать нет, Питер. Господин Хоторн узнал меня. Не так ли?

– Так. Всё никак не мог понять, что смущало меня в щуплом мальчишке с сильным, но плохо развитым даром. Для этого и пришел сюда, хотел поговорить и наткнулся на вас. Как давно ты её тренируешь?

Вопрос был адресован не мне, но молчать я не собиралась.

Сделав еще один шаг вперед, быстро спросила:

– А вам какое дело? Собираетесь нас сдать?

Невероятная смелость, граничащая с безумством.

Матушка бы давно в обморок грохнулась, кузины разрыдались. А я осмелилась не только стоять, но еще и бросать вызов сильнейшему из тёмных, упрямо глядя в глаза.

Дурочка. Он же все равно узнает правду. Узнает, что я его жена. И тогда… Боже даже страшно подумать, что будет потом.

Беглая улыбка на губах, которая не затронула холод бездонных темных глаз, но сердце все равно пропустило удар.

– Надо же… Не думал, что когда-нибудь встречу девушку Монрей, которая умеет разговаривать, а не пищать от страха и ужаса при виде темного. Кто ты такая?

– Рин, тебе лучше вернуться в дом.

Питер схватил меня за руку и слегка потянул в сторону.

Но я понимала, что не могу сейчас уйти.

– Я останусь здесь, – упрямо произнесла в ответ.

– Рин.

– У тебя же нет сестры, Питер, – продолжил рассуждать вслух Хоторн, чуть склонив голову набок.

– Есть. У меня есть сестра.

– Но это не она. Вы не похожи.

– И что?

– И относишься ты к ней не так как к сестре. Поверь, я знаю. У меня есть младшая сестра.

Питер промолчал.

– Тогда кто эта Рин? Соседка? Нет. Она слишком дорога тебе. Это видно. Это не просто дружба. Может?..

– Невеста, – резко оборвал его Питер, а я едва не застонала от ужаса. – Рин моя невеста!

Такого я точно не ожидала.

«Боги, что мы творим? Всё больше погружаемся во вранье, из которого нет выхода! Ладно я, но Питер! О чем думает он? Зачем говорит такое?»

– Ты прав, Хоторн. Рин не просто соседка или знакомая. Она девушка, которая обещана мне богами и одобрена священниками. Моя невеста! Невеста, которую я, вопреки всем законам, тренирую, позволяя дару развиться. Теперь ты доволен?

– Невеста, значит, – глухо повторил мой муж.

Тьма в его глазах словно стала гуще и темнее…

Я отшатнулась, готовясь к худшему.

Секунда, вторая, третья.

И ничего не происходило.

Что бы ни вызывало такую резкую реакцию у Хоторна, он сумел совладать с собой, не давая монстру вырваться.

Тьма постепенно рассеялась, а черты лица мужчины расслабились. Он даже позволил себе легкую, немного издевательскую улыбку.

– Глава знает?

– Нет. Хочешь ему рассказать? – спокойно спросил Питер, глядя ему прямо в глаза.

Несколько секунд они так и простояли. Не двигаясь и смотря друг другу в глаза. Словно вели незримый бой, сути которого я понять не могла, поэтому просто молчала.

– Как же вам удалось так долго скрывать ваши… уроки? – вдруг спросил Хоторн. – Это ведь продолжается давно. Хотя её знания не полные, но заметно, как долго ты над ней работал.

– Несколько лет. Да, обучение дается тяжело, я часто бываю в разъездах. Но мы стараемся.

Темный кивнул, снова перевел на меня взгляд и неожиданно заявил:

– Ты знаешь, а я даже рад, что ты на это решился, Монрей.

– Почему? – спросил Питер, и напряжение из его голоса исчезло.

А я позволила себе немного расслабиться.

– Финису давно пора принять перемены и заворошить то болото, в котором погрязла ваша семья.

– Вы ничего не знаете о нашей семье, – выдохнула я, делая крохотный шаг вперед, и снова застыла, пронзенная его взглядом.

– Я знаю достаточно, чтобы понять это. И вы тоже понимаете. Пусть и боитесь в этом признаться.

Хоторн перестал меня мучить и взглянул на Питера.

– То, что ты начал тренировать девчонку, говорит о переменах.

– Ты расскажешь ему?

Снова мимолётная улыбка на губах, которая появилась и сразу же исчезла.

– Не думаю, что Финис станет меня слушать. А даже если бы и стал… Нет. Рассказывать ему я не буду. Пока не вижу смысла.

– Но? Что ты хочешь получить за молчание?

– Я хочу присутствовать на ваших занятиях.

– Зачем? – снова не удержалась я.

Тёмный лишь повел плечами.

– Считайте это моей прихотью.

– Хорошо, – произнёс Питер. – Но не сегодня. Рин очень устала, к тому же ей уже пора возвращаться. Приходи завтра. В это же время.

– Приду, – кивнул Хоторн.

После ухода темного мы еще около минуты просто стояли и молчали.

Гнетущую тишину разрушил мой едва слышный стон.

– Боги, что мы натворили, – выдохнула я, опускаясь на землю.

– Айрин…

Питер опустился рядом и попытался обнять меня за плечи.

– Не надо!

Я отстранилась и подняла голову вверх, пытаясь собраться с мыслями.

– Айрин…

– Дядя меня убьет. Нас убьет.

– Мы все решим.

– Решим? – Я громко расхохоталась. – Серьёзно? Питер, мы ничего не решим и не исправим! То, что мы натворили…

– Другого выхода не было.

– Был! Выход был! И ты это прекрасно знаешь!

– И что ты предлагаешь? Надо было сказать ему, что ты его жена? И глава несколько лет тренирует тебя втайне от всех, лепя идеального убийцу? Его убийцу. Знакомься, Хоторн, это твоя жена, которая хочет тебя убить! Так, что ли?

– Можно было хотя бы не говорить, что я твоя невеста.

– Ты моя невеста! – упрямо повторил Питер, глядя на меня со странной злостью, от которой внутри всё перевернулось.

Гнев ушел так же быстро, как и появился.

– Бывшая, – тихо ответила я. – Я твоя бывшая невеста.

– Из-за него. Из-за Хоторна. И приказа императора. Если бы не они…

Ох, как же мне это надоело!

– Если бы не они, я бы осталась той толстой, неповоротливой девчонкой, которая бесила всех своим присутствием и отказом подчиняться правилам! Если бы не они, то ты так и не обратил бы на меня внимание.

– Неправда!

– Правда! Да, ты бы подчинился воле родителей и женился на мне… но это не то. Скажи честно, не изменись я сейчас, останься той прежней Айрин, ты бы относился ко мне так же?

– Да, – уверенно произнёс мужчина.

Но я покачала головой.

– Это не так.

– Айрин!

– Это всё бессмысленно, все эти разговоры…Это конец. Понимаешь, Питер? Конец всему. Столько лет сил и труда.

– Успокойся! Мы что-нибудь придумаем.

– Что мы придумаем? Что?

Я пристально вглядывалась в его лицо, словно хотела найти ответ. И не могла.

– Когда через полгода я предстану перед Хоторном, то кого темный увидит? Свою жену или чужую невесту? Как я объясню ему тренировки и этот разговор?

От всего этого страшно заболела голова и заломило виски.

– Всё будет хорошо, Айрин. Я всё исправлю, – продолжал уверять меня Питер.

– Не получится.

Тяжело поднявшись с земли, я медленно двинулась в сторону выхода.

– Куда ты?

Питер подскочил следом.

– Домой. Надо все обдумать.

– Я провожу тебя.

– Не стоит. Спасибо за предложение, но сейчас мне лучше побыть одной, – покачала я головой.

– Айрин!

Он быстро оказался рядом и взял за руки.

– Я с тобой. Слышишь? В любом случае в этом есть и моя вина. Я должен был обеспечить безопасность, выбрать для тренировок другое место. Поставить охрану.

Голова разболелась еще сильнее. Плюс во рту появился неприятный привкус, от которого слегка замутило.

– Пожалуйста, Питер. – Я покачала головой. – Не надо винить себя. Это я… Если бы я просидела в подвале. Если бы не ринулась к трещине… Мама же просила. Это я выдала себя. Мне и отвечать.

– Не смей так говорить. Ты спасла столько жизней. Если бы не ты, еще неизвестно, чем бы закончился прорыв. Я горжусь тобой, Айрин.

– Спасибо, – слабо улыбнулась я в ответ и отстранилась. – Я пойду…

– Хорошо. Только пообещай, что о произошедшем никому не скажешь.

– Ладно.

Бегом домой, быстрее. Не останавливаться, не отдыхать.

Мне надо было спрятаться под крышей дома, ощутить себя в безопасности, поверить хотя бы на секунду, что опасности нет.

Жаль только, что это невозможно.

– Айрин, дорогая, ты уже вернулась?

Матушка встречала меня на крыльце.

Румяная, счастливая, со сверкающими глазами. Она совершенно забыла про мигрень и плохое самочувствие.

– Вернулась, – отозвалась я, стараясь при этом выглядеть безмятежной и счастливой.

Получалось не очень хорошо.

Организм начал отходить от шока, связанного с появлением Хоторна. И меня слегка потряхивало.

Пришлось убрать руки за спину, чтобы они не выдали моего волнения.

Не вышло.

– Что-то случилось?

Улыбка сползла с лица матушки, и она нахмурилась.

– Нет, всё хорошо. – Я улыбнулась еще шире, всем своим видом стараясь показать, что всё отлично. – Как твое самочувствие?

– Мое? – переспросила родительница.

– Да, ты же жаловалась, – напомнила ей, мысленно радуясь, что удалось перевести тему и слегка сбить с мысли родительницу. – Тебе стало хуже? И почему ты не отдыхаешь?

– Я отдохнула. Всё хорошо. Но вот твое настроение мне не нравится. И внешний вид тоже.

Матушка осмотрела меня придирчивым взглядом, подмечая некрасивые складки ткани и пыль, которую я забыла стряхнуть.

– Айрин? Чем вы занимались?!

Судя по побледневшему лицу, она подумала о чем-то не совсем приличном.

Нет, тренировку сложно назвать приличным занятием для девушки, но, кажется, было что-то еще хуже.

– Гуляли, – поспешно заявила я. – Питер показывал мне город.

– Гуляли? Где? Вдвоем?

– Мам, ты чего так шумишь? Да, мы гуляли. Ты же сама меня отпустила.

Я поднялась по ступенькам и подошла ближе.

– Но я думала, что вы проведете время дома: посидите, поговорите, вспомните прошлое, обсудите будущее. Или сходите в кафе – полакомиться фруктовым льдом.

– Мы разговаривали, бродили по пляжу, смотрели на волны. Обсуждали будущее и ели лёд. Всё, как ты планировала…

– Я ничего не планировала! – тут же перебила меня матушка и принялась обмахиваться веером.

Хорошо хоть, цвет лица вернулся к нормальному.

– Давай не будем спорить. Я не маленькая и знаю, чего ты добиваешься.

– Я лишь забочусь о твоём будущем.

– Ну конечно. Как же всех стало волновать моё будущее.

– Что? Питер что-то тебе сказал? Обидел?

– Нет, мама, Питер меня не обидел и не сказал ничего неприятного. Всё было отлично. Мы гуляли по набережной, а ты же знаешь, как там пыльно, отсюда грязь. А юбка измялась, потому что мы сидели на камнях у берега и кормили чаек.

– Чаек?

Наверное, надо было выбрать птичек поромантичнее. Чайки со своими жуткими воплями мало подходили на эту роль.

– Да.

– Как мило. – Она всплеснула руками и прижала их к груди. – Я так рада, что вы с Питером нашли общий язык.

– Мы его и не теряли, – буркнула я, направляясь в дом.

Навстречу тут же выскочила молоденькая служанка.

– Подготовь мне ванну и чистую одежду, – велела я.

Девушка кивнула и тут же удалилась.

– Айрин, подожди. – Матушка быстро вошла следом. – Но тебя не было всего пару часов. Когда вы всё успели?

– Как-то успели, – отмахнулась я, подходя к графину с водой и наливая её в стакан. – Поэтому я страшно устала, хочу принять ванну и отдохнуть. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Ты что-то от меня скрываешь, Айрин.

Родительница встала у меня за спиной, прожигая взглядом меж лопаток.

Совсем как дядя. М-да, они больше похожи, чем я думала.

– Прорывов больше не было, если ты об этом, – промочив горло, отозвалась я и сделала еще глоток.

– Питер точно тебя не обидел? Он, конечно, хороший молодой человек, и я знаю, что он не способен, но всё-таки…

– Мам. – Я повернулась к ней. – Всё хорошо. Я просто устала. И всё. Так что перестань переживать и накручивать себя. А то вновь заболит голова.

Подойдя к матушке, я чмокнула её в щеку и обняла, шепнув:

– Понимаю, ты волнуешься. Но совершенно зря.

– Ты же мне скажешь, если что-то случится? – отстранившись, произнесла матушка, заглядывая мне в глаза.

– Обязательно, – легко солгала я.

Лгать и хитрить я всегда умела. Но сейчас эта ложь была во благо. Не стоит ей знать про Хоторна. Не сейчас.

Я долго нежилась в ванне, периодически добавляя горячей воды. Мышцы приятно ныли после тренировки, но расслабиться всё не получалось.

Стоило закрыть глаза, как я видела его.

Моего мужа.

Худощавое лицо. Резкие черты лица. Глаза – словно сама ночь. Жесткий взгляд, от которого внутри до сих пор всё переворачивалось, а сердце подкатывало к горлу.

Я уже и забыла, что он такой… грозный, недосягаемый…

Чужой!

Плеснув воду в лицо, я попыталась успокоиться.

Нет, не такой планировалась наша новая встреча.

А я к ней готовилась. С первого дня после свадьбы. Всё тщательно продумала. Каждый взгляд, каждый жест.

И платье подобрала. Красивое. Из голубого шелка, украшенного красивой вышивкой и тончайшим кружевом. Такое, чтобы подчеркнуло каждый изгиб изменившегося тела, лишенного лишнего жира.

Волосы красиво уложила бы на голове короной, а часть прядей легла бы на обнаженное плечо.

Я бы ждала его у окна. Именно у окна, чтобы свет заходящего солнца красиво обрисовал мою фигуру, давая Хоторну возможность всё хорошенько рассмотреть.

Он стремительно вошел бы и застыл на пороге. А я… а я бы медленно повернулась, глянув на него с превосходством. Чтобы пожалел о тех словах, что сказал после венчания.

А что вышло?

Я нырнула с головой в остывшую воду и тут же вынырнула, тяжело дыша.

А вышло, что я была грязная, потная, лохматая. Представилась фальшивым именем и объявила себя чужой невестой. Мало того, занималась запрещенным колдовством.

М-да, но кое-чего добиться удалось. Хоторн явно был удивлен.

– Дядя меня убьет, – прошептала я уже в сотый раз.

От всех этих потрясений к вечеру разболелась голова. И я нашла отличный повод не спускаться к ужину, несмотря на уговоры, просьбу и даже шантаж матушки.

– Айрин, но здесь Питер! Ты не можешь так поступить! – заявила матушка, ворвавшись в мою комнату.

– Ох, слишком громко!

– Что с тобой?

У матушки хватило совести поинтересоваться моим самочувствием.

– Я плохо себя чувствую, – совершенно искренне простонала я, прижимая пальцы к ноющим вискам.

– Это некрасиво. Ты обязана…

– Не обязана. Я Питера не приглашала.

– Но он ждет.

«Уф, опять она голос повысила. А у меня в голове будто колокола затрезвонили. Все разом».

– Скажите ему правду. Уверена, Питер поймет.

«Тем более что прекрасно знает причину плохого самочувствия! Зачем он вообще явился? Я же просила оставить меня одну и дать собраться с мыслями!»

– Нет, ты что-то от меня скрываешь!

Матушка села на кровать и схватила меня за руку.

– Питер сделал что-то… неприличное?

– Мам, ну сколько раз повторять? Всё хорошо. Я просто устала. Да и после прорыва еще не пришла в себя. И только.

– Точно?

– Точно-точно, – отозвалась я, стараясь лишний раз не двигаться, чтобы не вызвать новый приступ боли.

– Хорошо. Я извинюсь перед Питером за тебя.

Матушка так выразительно на меня глянула, будто я совершила страшное преступление, за которое ей теперь придётся расплачиваться.

– Спасибо.

– Приказать принести тебе ужин сюда?

– О нет, – скривилась я. – Не хочется пока. Попроси слуг принести лекарство.

– Хорошо, отдыхай, дорогая.

Она ушла, осторожно прикрыв за собой дверь.

Выпив целебную настойку, я укуталась в одеяло и вскоре уснула.

Глава девятая

Айрин

Благодаря тому, что легла рано, я проснулась на рассвете. Настойка действительно помогла: от боли не осталось и следа.

Сладко потянувшись, я умылась, переоделась и выскользнула из дома.

Тишина.

Можно спокойно уйти из дома, и никто не заметит. Матушка раньше обеда точно не встанет и не хватится. Значит, можно сделать то, о чем давно мечтала.

Я вернулась в спальню, схватила сумку и быстро сложила туда купальные принадлежности, взяла из ванной комнаты большой махровое полотенце.

Затем спустилась вниз и тут же наткнулась на повариху.

– Доброго утречка, госпожа, – произнесла она, сжимая в руке поварёшку, словно грозное оружие.

Может, так оно и было. После того, как произошел прорыв, приходиться всё время быть настороже.

– Доброе. Можно мне яблок и пирожки вчерашние?

– Ох, – спохватилась кухарка, вспомнив о своих обязанностях, – вы же не ужинали вчера. Давайте я вам завтрак приготовлю. Яичек пожарю, кашки сварю с маслицем топленым.

– Некогда. Я спешу на пляж.

Я сама схватила с большой тарелки пару яблок, тут же бросила их в сумку и потянулась к пирожкам, которые лежали на тарелке, укрытые тонкой салфеткой.

– В такую рань?

– Зато вода тёплая и нет никого.

– Я конюха кликну, пусть проводит. Нельзя вам, госпожа, одной по городу ходить. Солнце только встает, мало ли какие разбойники по пути попадутся.

– Они уже спят давно, – рассмеялась я. – Ничего, я могу за себя постоять.

Повариха еще долго сопротивлялась, пытаясь меня переубедить, но потом сдалась.

К яблокам и пирожкам она добавила еще бутерброды с запечёнными на гриле овощами и ароматной бужениной да небольшую бутыль с прохладным лимонадом.

– Спасибо.

Я бежала по узким улочкам, наслаждаясь прохладой раннего утра. И путь мой был не совсем на пляж.

Нет, я хотела найти тот самый грот, о котором совсем недавно шептались служанки. Грот с каменистым дном и теплой водой, скрытый от всех любопытных.

Я вышла на окраину городка уже через полчаса. Свернула к скалам, которые нависали над морем, и двинулась дальше по узенькой тропинке, которая вела всё дальше и дальше. Мимо небольших домиков с обширными дворами к морю.

Мычание коров, кудахтанье куриц – всё это было так знакомо с детства, когда мы жили всей дружной семьей. До того, как меня отдали замуж.

Я хорошо помнила вкус парного молока, которым меня поили слуги, когда я прибегала к ним на рассвете. Теплоту свежих куриных яиц, которые мы вместе с дворовыми детьми собирали в большую плетеную корзину, пока мама с отцом не видели.

Да, у меня было по-настоящему беззаботное и счастливое детство. Даже не думала, что так скучала по нему все эти годы.

Выйдя на край обрыва, я застыла на мгновение, любуясь открывшимся видом и подставляя лицо соленому ветру.

Ох, хорошо-то как.

Тропинка вела вниз.

Спуск был опасным и тяжелым.

Я продвигалась медленно, то и дело цепляясь за жесткие кусты, которые каким-то чудом выросли на песчанике, и большие камни, выступающие то тут, то там.

Оказавшись у берега, я придирчиво осмотрела огромную отвесную белую скалу, уходящую прямо в море. Волны с шумом разбивались о неё, разлетаясь сотней тысяч крохотных брызг.

Красиво как.

Я снова глубоко вздохнула, перехватывая сумку поудобнее. Где-то здесь должен быть вход в грот. Проблема в том, что пока его видно не было.

Подходя ближе, я пристально всматривалась в скалу.

– Ну же. Он должен быть где-то здесь, этот вход. Я не могла ошибиться. Служанки говорили именно про это место.

Ходить по камням было совсем неудобно. Подошва то и дело соскальзывала, и я была вынуждена притормозить.

А потом я увидела тень, которая странно падала и несколько отличалась от остальных. Это придало мне сил.

Подойдя ближе, я смогла рассмотреть узкую черную щель, которая и оказалась входом в грот.

Идти по проходу было сложно. Узкий и темный. Сверху, по бокам – везде был камень. Это ощущение каменной ловушки сильно давило, усиливая панику.

Страшно захотелось вернуться домой. Подумаешь, грот. Он не стоит таких усилий.

Прогнав трусливые мысли, я ускорилась и продолжала протискиваться вперед. Постепенно глаза привыкли к сумраку, и двигаться стало немного легче.