Проклятие с шипами

Mae'r melltigedig gall un fod yn melltithio ei hun.

Проклявший да будет проклят сам.

Он зажмурился, пару раз тряхнул головой и, открыв глаза, обратил к газетной странице более осмысленный взгляд. Где же он прочитал эту странную фразу? Кажется, в статье шла речь об очередной научной разработке, о каком-то совершенном недавно открытии, причем здесь какие-то проклятия?

Он еще раз внимательно пробежал взглядом страницу, пытаясь отыскать загадочную фразу, пытаясь и не находя ее, не находя и все больше мрачнея. Только этого еще не хватало… Он ведь завязал со своим прошлым, заставил себя забыть о существовании всякого рода дьяволов, он ведет жизнь спокойную и размеренную, он, в конце концов, вообще лежит в больнице! С какой бы стати ему мерещились странные слова там, где быть их не должно?

Он потер переносицу и, покосившись на кольца на своей правой руке, легонько дунул на тонкую серебряную полоску на мизинце. Он верил, что таким образом может отогнать от себя всякого рода нечисть.

Кольцо он полагал своим талисманом, даже оба кольца – в конечном итоге, обрел он их некогда, едва покинув тюрьму, где должен был бы просидеть всю жизнь, и с тех пор не расставался с ними. Ему хотелось думать, что они приносят ему удачу.

Он глубоко вздохнул и, потянувшись, сложил газету, откладывая ее на прикроватную тумбочку. Ничего интересного в ней для него не обнаружилось, продолжать чтение не хотелось, тем более, что в скором времени в палату, наверное, должен был бы заглянуть его новый друг – единственный человек во всем мире, кого он мог бы так назвать.

Он усмехнулся и сполз немного ниже, устраиваясь на подушке удобнее. Да, забавными тропами ходит судьба, ничего не скажешь… Давно ли он проклинал собственную рану, мешающую ему свободно передвигаться, давно ли злился на застрявшую в ноге пулю? А теперь даже рад, что получил это ранение – если бы не оно, он бы не познакомился с этим человеком, он бы так никогда и не узнал, что такое настоящая дружба.

Дверь палаты распахнулась от сильного толчка, и на пороге появился тяжело дышащий парень в белом врачебном халате – тот самый друг, о котором секунду назад с улыбкой вспоминал больной.

– Он умирает! – молодой человек всплеснул руками и, судорожным движением проведя по каштановым, немного выгоревшим на солнце волосам, сделал несколько нервных шагов, закрывая за собою дверь и приближаясь к приятелю, – Арчи, я не знаю, что мне делать…

– Для начала успокоиться, – Арчи, вновь сев повыше, сделал приглашающий жест в сторону стоящего рядом с кроватью стула, – Присядь. Кевин, на протяжении той недели, что я нахожусь здесь, ты едва ли не каждый день твердишь, что он умирает. Иногда я задаюсь вопросом – когда же он, наконец, умрет, чтобы ты успокоился?

Кевин, поморщившись, резко опустился на стул и недовольно вздохнул. Слова собеседника ему приятны не были.

– Ты жестокий, – буркнул он, немного насупившись и, не продолжая, пытаясь и в самом деле взять себя в руки, умолк, сверля взглядом пол. Арчи был прав – за последнюю неделю паника в его душе все нарастала и нарастала, как справиться с ней, он не представлял, и поэтому, должно быть, уже изрядно утомил благоприобретенного друга своими взволнованными возгласами. В конечном итоге, приятель его здесь тоже находился на позиции больного, ему требовался покой, а он, врач, его этого покоя постоянно лишал.

С другой стороны, Арчи духом был весьма крепок.

– А то ты не знал! – мужчина негромко хохотнул, скрещивая руки на груди и глядя на друга с доброй насмешкой, – Кевин, я ведь никогда не скрывал от тебя, кто такой Арчибальд Молле и чем он занимался в свое время, я вообще ничего не скрывал от тебя! А вот ты скрыл, – он проницательно прищурился, немного склоняя голову набок, – По больнице ходят слухи, будто ты исцеляешь одним прикосновением… со мной этот фокус не удался?

Кевин удивленно моргнул и, даже немного отвлекаясь от невеселых мыслей, развел руки в стороны.

– У тебя была пуля в ноге, здесь без операции не обойтись в любом случае. Или что, ты думаешь, от моего прикосновения пуля бы выскочила сама или, не знаю, испарилась? Мне казалось, ты доволен результатом операции, я, в конце концов, старался!

– Я доволен, – Молле, сам несколько удивленный словами приятеля, легко кивнул, – Прошла неделя, а я уже вполне способен вставать и ходить по палате; выздоравливаю быстро – прямо как чертов Ник Конте! Может, ты и вправду лечишь прикосновением?

Молодой врач нахмурился, отводя взгляд. Обсуждать эту тему ему сейчас не хотелось.

– Может, и лечу, только это явно не тот случай. Если бы мог, я бы лучше вылечил тебя от этой бессмысленной ненависти к Доминику Конте, Арчи, потому что это ненормально! Твоя злость на него – это психическое расстройство, это болезненное состояние сознания, тебе необходима помощь психотерапевта! Почему ты не хочешь согласиться? Я же говорил – тебе станет легче…

Арчибальд тяжело вздохнул и, запрокинув голову, прижался затылком к подушке, ненадолго прикрывая глаза. Эту тему обсуждать не хотелось уже ему.

– Слушай, Хилхэнд, я ведь уже все объяснил и даже не один раз. Эта ненависть… это моя привычка, дурная, да, плохая, глупая привычка, но я не хочу избавляться от нее! Эта ненависть – часть меня, я привык к ней, я не могу иначе, не могу по-другому относиться к нему! Радуйся уже тому, что больше я не попытаюсь оборвать жизнь этого тирваса.

Кевин нахмурился, замирая. Последние слова собеседника, самое последнее слово, произнесенное им, всколыхнули в памяти доктора воспоминания, смутные, неуверенные воспоминания о рассказах Арчибальда, о его признаниях, связанных с человеком по имени Доминик и с его ненавистью к этому человеку. Воспоминания о существах, называемых тирвасами, о созданиях, которые одной каплей своей крови когда-то были способны излечить от чумы целую империю…

Он поднял руку и, куснув себя за ноготь на большом пальце, медленно вновь обратил взгляд к ожидающему его ответа собеседнику. Тот, видя, что приятель о чем-то размышляет, не торопил его, лишь молча наблюдал, пытаясь понять, предугадать ответ.

– Тирваса… – Кевин опустил руку и, склонив голову набок, внимательнее вгляделся в друга, – Слушай… ты рассказывал мне о нем, я помню… Его кровь и в самом деле работает как антидот к ядам?

– Я проверял на себе, – Арчибальд легко отвел одну руку в сторону, – Я ведь рассказывал, через что мне пришлось пройти, говорил, как пришлось близко познакомиться с одной ядовитой тварью1*… Конте спас меня. Поэтому я теперь не могу позволить себе убить его, и поэтому ненавижу его еще больше.

– Да-да, – врач досадливо махнул рукой, не желая вновь углубляться в дебри ненависти своего пациента к, в общем-то, достаточно хорошему, что явствовало из его же рассказов, человеку, – Я к чему это… Тот человек, о котором я беспокоюсь… Он ведь отравлен, Арчи, – он нахмурился; лицо его посерьезнело, – И мы не можем понять, что это за яд, не можем никак нивелировать его действие! Я подумал – если бы ты мог побеседовать с Домиником, попросить его помочь…

– Я?? – Молле от неожиданности так дернулся на кровати, что не сдержал болезненного шипения: прооперированная нога на такое действие прореагировала весьма нервно, – Ты что, шутишь, что ли, друг? Мне просить Доминика Конте о помощи – да это же… это…

– Но ты же его знаешь! – Хилхэнд, хмурясь, всплеснул руками, – Кому как не тебе…

– Я его не знаю, а ненавижу – это разные вещи, – Арчибальд, морщась, потер противно ноющую ногу, – Нет, этот вариант отпадает однозначно – я не могу просить о помощи его! Кевин, честное слово, не будь ты моим другом…

– Ты бы пристрелил меня прямо сейчас, не задумываясь, – молодой человек бесстрашно отмахнулся и, тяжело вздохнув, немного понурился. В том, с кем беседует, отчет он себе отдавал вполне – в конечном итоге, скрывать свое прошлое мужчина и не пытался, – однако, по какой-то не вполне объяснимой причине питал твердую уверенность, что уж кому-кому, а ему беглый преступник вреда не причинит. Что он убьет кого угодно, но только не его… Хм. Должно быть, именно такую уверенность всегда питал Гилберт по отношению к Шону – все-таки последний был ничуть не менее опасен, чем Молле, но Диксон его никогда не боялся. Впрочем, сейчас речь не об этом.

– Альфа… – он впервые, наверное, за все время знакомства обратился к собеседнику именем, какое тот сам присвоил себе, и каким любил называться, – Я же не прошу тебя просить его о помощи тебе. Попроси, чтобы он помог мне, чтобы он помог этому человеку – ты говорил, что Доминик Конте человек хороший, может быть, он не откажет?

– Да он-то, конечно, не откажет… – Арчибальд недовольно почесал шею. Слышать излюбленное прозвище из уст друга ему было лестно.

– Вообще, знаешь… – он быстро облизал губы, – Дай мне для начала окончательно выздороветь, хорошо? Если твой несчастный умирающий не отдаст концы до этого момента… посмотрим, что я смогу сделать.

***

Ему опять приснился этот сон.

Мужчина глубоко вздохнул и, подняв голову со стола, провел ладонью по лицу, заставляя себя проснуться. Третий раз за неделю он засыпает на работе, и третий раз за неделю видит этот странный сон… Интересно, с чем это связано?

Он окинул взглядом стол, на котором только что так мирно спал, стопку документов, ставших ему неплохой подушкой… Хм. Счета, финансовые договоры, какие-то заявления от сотрудников, расчеты по депозитам – вроде бы ничего особенного, все вполне обыденно и тривиально, никаких намеков на те странности, что ему снились.

Он зевнул и, прикрыв глаза, попытался вспомнить сон с максимальными подробностями. Красивая пещера, звенящие ручьи, голубоватая, светящаяся в полумраке мистическим светом вода… Вроде бы тоже ничего особенного, не считая одной маленькой детальки – капель крови, непрестанно падающих в эту воду откуда-то сверху, не с потолка пещеры, а откуда-то из необозримого небытия. Что это должно значить? Да и вообще, есть ли смысл придавать этому значение?

На селекторе, стоящем на столе, зажегся красный огонек – его вызывала секретарша, вероятно, намереваясь сообщить какую-то чрезвычайно важную новость. Он быстро глянул на часы и, поморщившись, нажал на кнопку приема. Время-то уже не раннее, домой пора, а она мало того, что тут, так еще и его хочет заставить работать…

– Мистер Конте, к вам посетитель, – неожиданное сообщение, сделанное приятным женским голосом, заставило его растерянно заморгать. Посетитель? В такое время?..

– Кто?

На столе рядом с ним завибрировал телефон, и мистер Конте, взяв его в руку, тяжело вздохнул. Звонил его лучший друг, должно быть, беспокоящийся из-за его очередной задержки на работе, а он даже не мог ответить, продолжая разговор с секретаршей.

– Говорит, что он ваш старый друг, и что у него вопрос жизни и смерти, – докладывала собеседница, как обычно, четко и ясно, говорила исключительно по существу, и мужчина совсем пал духом. Ну, вот кого мог принести черт в такое время, какого еще «старого друга», которого он совершенно не ждал? Нет у него таких бесцеремонных друзей, нет и никогда не было!

– Я сейчас… – начал, было он, однако, в этот момент телефон, утихший, было, вновь завибрировал в его руке, и мужчина досадливо вздохнул, – Черт с ним, пускай заходит, – он быстро провел по экрану, принимая вызов, – Да, Дерек?

– Снова спишь на работе? – знакомый молодой голос, зазвеневший в трубке, заставил его улыбнуться. Он кивнул и, откинувшись на спинку кресла, расслабленно вздохнул.

– Уже проснулся. Не волнуйся, скоро поеду домой, сейчас только пообщаюсь с каким-то посетителем, явившимся по мою душу… Надеюсь, ничего не случилось?

– Это была моя реплика, – хмыкнул в трубке парень, – После того, как ты опять попытался устроить дебош в моем ресторане, я по понятным причинам беспокоюсь. Тем более, что ты снова забываешь о существовании выходных. Так нельзя, Ник! Я тебя уже видеть почти перестал – только по телефону и общаемся!

– Завтра возьму выходной, – Ник усмехнулся и, закинув одну руку за голову, элегически вздохнул, – А может быть, даже и еще один отпуск, если только… Ох, черт! – дверь кабинета распахнулась, являя его взору загадочного посетителя, и мужчина не удержался от изумленного восклицания.

Дерек в телефоне ощутимо заволновался – после всего, что им довелось пережить, от подобных возгласов друга ничего хорошего он не ждал.

– Что такое?

– Ничего… – Конте медленно поднялся, не сводя взгляда с явившегося к нему на прием человека и, бросив в трубку, – Я перезвоню, – поспешно скинул вызов, неторопливо кладя аппарат на стол.

Визитер, усмехнувшись, сунул одну руку в карман длинного теплого пальто и легко пожал плечом, немного склоняя голову набок. В темных глазах его, как обычно, притаился вызов.

Секретарша, не зная толком, как вести себя, что предпринять, мялась за его спиной, глядя то на начальника, то на его посетителя и не решаясь уйти.

Ник, заметив это, с некоторым трудом повел головой и выдавил из себя улыбку.

– Все в порядке, Марси. Да, и… предупредите охрану, что они могут мне понадобиться, – он едва заметно сузил глаза, не сводя с человека напротив пристального взгляда. Марси, кожей почувствовав неладное, поспешно кивнула и, попятившись, прикрыла за собой дверь.

Посетитель широко улыбнулся.

– Ты думаешь, я настолько глуп, что попытаюсь убить тебя здесь, или что я настолько неблагодарен, что вообще решу сделать это? – он хладнокровно вытащил из кармана руку и, подняв обе, продемонстрировал их собеседнику, – Я пришел с миром, Доминик. Есть разговор.

– Мир и ты – понятия диаметрально противоположные, – мужчина обошел стол и, скрестив руки на груди, прислонился к нему, немного приподнимая подбородок, – И разве нам есть, о чем говорить?

– А разве нет? – посетитель хмыкнул и, не дожидаясь приглашения, подошел к глубокому удобному креслу, предназначенному специально для важных гостей всемогущего Доминика Конте, усаживаясь в него и легко закидывая ногу на ногу. Мужчина, проследив его действие взглядом, негромко фыркнул.

– Присаживайся, не стесняйся! Может…

– Да я и не думал, – перебил его собеседник и, откинувшись на спинку, сложил перед собой пальцы домиком, – Ник, я серьезно – у меня к тебе есть дело. Скажу сразу – мне оно до безумия неприятно, можно даже сказать, отвратительно, однако…

– Попридержи коней, – Доминик, недовольно поморщившись, снова обошел стол и, опять усевшись в свое кресло, облокотился на стол, хмуро взирая на собеседника, – Альфа… я надеялся не встречаться с тобой немного дольше, чем жалкие несколько месяцев. Вижу, ты уже не хромаешь?

– Мне помогли, – Альфа быстро улыбнулся, отвечая на неприязнь хозяина кабинета ледяным спокойствием, – И, говоря начистоту, об этом сейчас и пойдет речь, если ты не против – о помощи, оказанной мне, и о хорошем человеке, ее оказавшем.

– «Хорошем человеке»… – Конте хмыкнул и, откинувшись на спинку кресла, скрестил руки на груди, – Первый раз слышу, чтобы ты о ком-то так говорил, должно быть, он и в самом деле хороший. Правда, это совершенно не объясняет целей твоего визита. Чего ты хочешь от меня, Арчибальд?

Молле глубоко вздохнул и, безо всякой охоты сознаваясь, немного развел руки в стороны. Беседовать с Домиником ему по-прежнему было неприятно, сознаваться в мотивах, приведших его к нему – тем более, однако, идти на попятную мужчина тоже не хотел. Он, в конце концов, не привык отступать.

– Помощь, – ответ его был короток и однозначен, и вызвал в душе мистера Конте безмерное, нескончаемое изумление.

– Помощь?? – он недоверчиво хохотнул и, покачав головой, попытался выдавить из себя улыбку, – Сейчас, наверное, должно небо обрушиться или океан из берегов выйти, да? Или, по крайней мере, должны вбежать люди с камерами и закричать о том, что это розыгрыш, – это же нонсенс! Меня просит о помощи сам Хищник, да такого быть просто не может! Не ты ли мечтал отправить меня на тот свет всего несколько месяцев назад, не ты ли сидел за это в тюрьме, где сейчас и должен был бы находиться?! – он говорил, и сам распалял себя, сердясь, негодуя все больше и все сильнее сдвигая брови.

Собеседник внимал ему хладнокровно, спокойно, не выказывая никакого удивления или недовольства; он слушал, улыбаясь и, похоже, просто ждал, когда у мужчины кончится запал.

– Мне кажется, ты должен быть осведомлен, что с некоторых пор мои намерения относительно тебя изменились, – отвечать Арчи начал ровно, уверенно, не позволяя себе проявлять каких бы то ни было эмоций, стараясь показать себя сильным человеком, каковым он, в общем-то, и являлся, – Тюрьма осталась позади, как и многие мои грехи, совершенные в прошлом. Сейчас я пришел к тебе не как враг, Ник Конте, я пришел просить тебя помочь… не мне. Помощь нужна моему другу, и я надеюсь…

– Твоему «другу»? – Доминик так и скривился, насмешливо качая головой, – Уж мне ли не знать, как ты ценишь дружбу, Арчибальд! Человека, которого ты когда-то звал другом, ты едва не застрелил, и если бы не я2*…

– Хватит напоминать мне об этой осечке! – Молле, на мгновение вспылив, резко выдохнул, усилием воли беря себя в руки, – Человек умирает, Ник, нужна твоя помощь, как тирваса! Не мне, я повторяю, а моему другу, человеку, который помог мне, который поставил меня на ноги! Он упросил меня обратиться к тебе, хотя я меньше всего хотел это делать, поэтому сейчас мне бы хотелось слышать не упреки за прошлое, а конкретный ответ – да или нет! Ты поможешь?

Конте медленно перевел дыхание, пытаясь заставить себя мыслить трезво. Беседа с этим человеком, с Арчибальдом Молле, с Альфой, была, конечно, сама по себе довольно опасна – в конечном итоге, говорить приходилось с убийцей, имеющим за плечами немалый опыт в проливании чужой крови, с беглым преступником, с жестоким Хищником, но, с другой стороны… Арчи всегда был довольно честен как в своих словах, так и в действиях, уж по отношению к нему точно. Если он говорил, что ненавидит – он ненавидел, если говорил, что убьет – пытался убить, так можно ли было сейчас поверить, что он изменил свое мнение и, сказав однажды, что больше не попытается причинить вред Доминику, причинять его действительно не будет?..

– Объясни мне все более подробно, – Ник сцепил руки в замок, несколько уподобляясь в этот миг одному своему знакомому, – Расскажи, что произошло с твоим другом, почему моя помощь как…

– Это произошло не с ним, – Арчибальд, не желая дослушивать, махнул рукой, прерывая собеседника, – Мой друг – Кевин Хилхэнд, один из лучших врачей современности, великолепный, знающий специалист, который прооперировал меня, вытащил пулю у меня из ноги, и помог прийти в себя после этого. Он, как я уже сказал, человек очень хороший, за своих пациентов переживает всегда, как за родных людей. Возможно, поэтому мы с ним и подружились – мне не доводилось прежде ощущать такой заботы… Он говорил мне, рассказывал об одном из своих пациентов, Ник, – Молле шевельнулся и, явно машинально коснувшись некогда раненой ноги, вздохнул, – Тот человек умирает и, судя по всему, умирает от яда. Вообще говоря, Кевин – хирург, но, коль скоро парень он довольно умный, разбирается и в других болезнях, его часто просят проконсультировать пациентов, к нему отношения как будто не имеющих. Так и с этим… Врачи всеми силами пытаются поставить его на ноги, ищут антидот, но найти не могут – яд неизвестен современной науке и, без сомнения, медленно убивает человека. Кевин в отчаянии… – Альфа на мгновение примолк, сжимая губы, затем продолжил, – Как я уже говорил, мы с ним хорошие друзья, настолько, что у меня даже нет от него секретов. Он знает, кто я и через что я прошел, знает все обо мне, и знает… о тебе. О моей ненависти к тебе, которую он считает болезнью и уговаривает меня пройти курс психотерапии, о том, кто ты такой и на что способна твоя кровь. Он просил меня обратиться к тебе за помощью, Конте, – мужчина слегка развел руки в стороны, – Надеется, что, если противоядие нельзя найти обычным путем, кровь тирваса могла бы помочь.

Доминик помолчал, собираясь с мыслями. Подобных заявлений от старого врага он, разумеется, не ждал, как реагировать на такие слова представлял слабо, и для того, чтобы придумать достойный ответ, ему требовалось время.

– Что ж, ты… – он подумал еще мгновение и, обреченно выдохнув, очень искренне продолжил, – Не умеешь хранить чужие тайны. Кто просил тебя болтать налево и направо о том, кто я такой и на что способна моя кровь, Альфа? Что это – очередная попытка причинить мне вред, твоя глупая месть черт знает за что, или просто беспросветная глупость? Что я, по-твоему, должен делать – броситься куда-то там к неизвестному человеку, полоснуть себя ножом по руке, как поступил тогда, и влить ему в рот пару капель своей крови? Арчи, я не знаю даже толком, как это работает – переливать мою кровь никому нельзя, ее надо использовать только как… как…

– Антидот, – Арчибальд кивнул с убийственным спокойствием, не сводя с собеседника внимательного взгляда, – Не думаю, что нужны столь резкие меры. Кевин может взять у тебя кровь на анализ, и использовать ее как обычное лекарство – дать выпить больному, вот и все. К слову, бросаться надо во вполне определенное место – это Чикаго, Ник.

– Свет не ближний, – Конте стиснул руки, опуская взгляд на них и рассматривая собственные пальцы. На одном из них, на мизинце левой руки красовалось недавно приобретенное в непонятном порыве кольцо – тонкая серебряная полоска, украшенная незамысловатым орнаментом.

– Вообще-то, я занят на работе, – продолжал он, гипнотизируя кольцо, словно ища у него поддержки, – Мне вот так вот сорваться и отправиться в Чикаго не совсем просто. Тем более, что Дерек, боюсь, как обычно, не пожелает отпускать меня одного. А коль скоро я не стану скрывать, что в деле замешан ты, со мной захотят поехать и Ричард, и Карл, а у всех у них тоже есть свои дела, работа… Мы не свободны, Арчи, – он перевел взгляд на собеседника, – Путешествие по следам «Гиены», когда все мы взяли отпуск (ну, за исключением Карла), и отправились на острова, было, во-первых, случаем исключительным, а во-вторых, состоялось не настолько давно, чтобы мы могли позволить себе повторить этот подвиг.

Молле тонко, понимающе улыбнулся и, скользнув пальцами по подбородку, задумчиво покачал головой. Он по-прежнему был небрит, по-прежнему носил усы и бородку и, в общем-то, практически не изменился за четыре месяца, оставаясь все тем же Альфой, разве что стал несколько более рассудителен. Быть может, и в самом деле дружба с этим врачом, Кевином Хилхэндом, так благотворно повлияла на него?

– Странно, я уверял Кевина, что человек ты хороший, – он легко пожал плечами и, опустив руку, картинно вздохнул, – Ну, что ж, значит, придется разочаровать его. Придется сказать, что пациенту его не помочь, потому что Доминик Конте не столь добр, чтобы жертвовать своим временем ради спасения незнакомой жизни. Жаль, что и меня ты разочаровал, – он поднялся на ноги и, окинув собеседника весьма прохладным взором, прибавил, – Всего доброго, Ник. Тебе и твоей совести.

– Прекрати меня шантажировать! – Конте, моментально рассвирепев, вскочил с кресла, упираясь кулаками в столешницу, – Я не говорил, что отказываюсь помочь, я лишь сказал, что выкроить свободную минутку мне, всем нам, будет затруднительно! Это не значит, что я не согласен, я… – он внезапно остыл и, устало выдохнув, обреченно махнул рукой, – Ну ладно, ладно, я поеду с тобой в Чикаго. Надеюсь, это не очередная твоя ловушка мне, Арчи? Я от них, если честно, безмерно устал.

– Не в моих правилах заманивать жертву в ловушку лично, – Хищник ухмыльнулся, совершенно довольный исходом беседы и, опустив подбородок, прибавил, – До скорой встречи, Доминик. Если ты живешь все там же, я найду тебя.

Конте не стал отвечать. Лишь дернул недовольно плечом, прекрасно сознавая, что собеседник поймет его, догадываясь, что ему уже итак известно – место жительства он не менял. Альфа легко поклонился в его сторону, прощаясь столь незамысловатым образом и уверенно направился к двери. Ник провожал его взглядом, уже прикидывая, как будет сообщать обо всем друзьям.

– Да, кстати, Ник… – Арчибальд остановился как-то очень внезапно и, оглянувшись через плечо, нахмурился, вглядываясь в объект своей извечной, ненормальной ненависти, – С тобой в последнее время не случалось ничего странного?

Мужчина, откровенно растерявшись, как-то почти забывая, с кем беседует, недоуменно моргнул и, опустившись обратно в кресло, нахмурился.

– Да нет, вроде… почему ты спрашиваешь?

– Да так… – Молле на несколько мгновений закусил губу, словно размышляя, – Некоторое время назад, когда я еще лежал в больнице, мне вдруг померещилась странная фраза в газетной статье. Статья была научная, ничего подобного быть там не могло… Я спросил Кевина, не может ли быть это галлюцинацией вследствие лекарств, но он сказал, что это невозможно. Я бы не запомнил… – он вздохнул и, подняв голову, задумчиво воззрился на потолок, – Но в последнее время мне стал сниться какой-то странный, повторяющийся сон, а после моего общения с морским дьяволом и призраком твоего отца к таким вещам я отношусь серьезно.

– Пещера, источник… – Доминик немного повернул голову, взирая на собеседника искоса, – Кровь, капающая в воду?

– Ты тоже его видел? – Арчи повернулся полностью, явственно мрачнея, – Теперь понимаю, что не зря отнесся к этому серьезно. Поспрашивай своих друзей – может, мы не единственные, кому это снится? Кевин, правда, сказал, что ничего подобного не видел.

– Я спрошу, – Конте глубоко вздохнул, размышляя о чем-то и, немного понизив голос, вопросил, – Арчи… что это была за фраза?

Альфа пожал плечами и вновь повернулся к двери. Голос его при ответе прозвучал мрачно.

– Проклявший да будет проклят сам.

***

– С Альфой, – молодой человек медленно опустился на подлокотник дивана и, скрестив руки на груди, саркастически воззрился на стоящего перед ним мужчину, – В Чикаго. Ник, ты уверен, что тебе самому не нужно пройти курс психотерапии?

Доминик тяжело вздохнул и, опустив плечи, покачал головой.

– Дерек, я же все уже объяснил…

– Тогда объясни еще раз и более подробно! – еще один мужчина, смутно похожий на мистера Конте, но определенно младше него, сдвинув брови, шагнул вперед, – Стоит только зайти в гости к родному брату – и узнаешь, что он опять лезет на рожон! Ник, тебе мало было прошлого раза? Мало того, что случилось два с половиной года назад?? Как ты можешь верить ему!

Ник неспешно перевел на него взгляд и, сдерживая недовольство, медленно потянул носом воздух. Голос его при ответе зазвучал проникновенно.

– Ричард… смилуйся надо мной – я не могу воевать на два фронта. Я объяснил все вам обоим, рассказал обо всем, что он сказал мне… Почему, в конце концов, вы не хотите позволить мне спасти жизнь человеку?

Дерек развел руки в стороны, слегка пожимая плечами.

– Потому, что это может быть ловушкой Альфы? Потому, что он заманит тебя к черту на рога, а потом…

– Он обещал, что больше меня не тронет, – Конте-старший недовольно фыркнул и, подойдя к дивану, с размаху упал на него, – Я ему верю. Со мной Арчибальд всегда был честен: говорил, что ненавидит – и ненавидел, хотел убить – и пытался убить! Думаю, что и обещание больше меня не трогать было искренним – в конце концов, я спас ему жизнь.

– В конце концов, Молле – психопат, – Ричард Конте, младший брат Доминика, недовольно сморщившись, присел в кресло напротив дивана и, подавшись вперед, облокотился на собственные колени, – У него свои понятия о чести, достоинстве и благородстве, так же, как и о благодарности! Он может посчитать, что лучший способ тебя отблагодарить – безболезненно убить, может придумать…

– Дик, остановись, – Дерек, мрачнеющий с каждым мигом все больше, глубоко вздохнул, – Ты уже передергиваешь. Арчи, конечно, не совсем нормален, а со слов Ника мы теперь знаем, что так считают и врачи, но все-таки я не думаю, чтобы крыша у него поехала до такой степени. Мне он тоже говорил, что Доминика больше не тронет, что он не имеет права отбирать его жизнь, после того, как тот спас его… Тем более, что помощь он просит не для себя.

Доминик, почувствовав в друге поддержку, оживленно приподнялся, однако, сказать ничего не успел.

– Вот это меня и настораживает, – Дик, уперев руки в бока, окинул собеседников долгим взглядом, – Чтобы Арчибальд Молле хотел кому-нибудь оказать помощь – да это же нонсенс! Он преступник, убийца, все, на что он способен – причинять вред, отнимать чужие жизни, но помощь? Это не его амплуа.

– Ты не слышал, как он говорил! – его брат взмахнул рукой и, недовольный спором, с хлопком опустил ее на собственное колено, – Готов поклясться – он был искренен, он не лгал…

– Вот это как раз не доказательство, – молодой человек, сжав губы, уверенно покачал головой, – Ник, поверь, я очень давно знаю Арчи, и все то время, что он мне бессовестно лгал, я был абсолютно убежден в его непогрешимой честности. Молле хороший актер…

– Молле вообще талантливый человек, – Ричард тяжело вздохнул и, потерев переносицу, ненадолго закрыл глаза, – Честно, обычно я не говорю так о тех, кого отправляю за решетку, но за Арчибальда мне даже обидно – он весьма неординарен, а жизнь свою разменивает черти на что. На ненависть! Или, пообещав не трогать тебя, он перестал и ненавидеть?

Брат его пожал плечами.

– Наоборот, сказал, что ненависть его никуда не делась и о помощи меня просить ему противно. В моих глазах это тоже говорит за его искренность… Да и, в конце концов, чего вы так переживаете? Я ведь не собираюсь тайком собираться и удирать с ним в Чикаго – я честно сообщил вам обо всем, рассказал и я надеюсь, что этот путь вы разделите со мной.

Дик, икнув от неожиданности, недоверчиво нахмурился.

– У меня работа.

– У меня тоже! – поспешил вставить Дерек, – Я не могу опять бросить ресторан на неопределенный срок, это… это просто невозможно! Может, поговорить с Карлом?

Доминик ощутимо скис, опуская и плечи, и голову, и устремляя взгляд на кольцо на своем левом мизинце. С Карлом говорить ему не хотелось.

– Если Еж узнает, что я задумал… – он сжал губы, сдерживая негодование и, тяжело вздохнув, развел руки в стороны, – Он посадит меня под замок. По-моему, Альфе он не доверяет даже больше, чем ты, Дик. Мне вообще кажется, что единственные, кто готов хоть отчасти простить ему грехи – это мы с Дереком. Или я ошибаюсь? – взгляд его обратился к парню. Тот, недовольно поморщившись, чуть дернул плечом, совершенно не испытывая желания отвечать и, одновременно, сознавая необходимость этого. Впрочем, ответить он все же предпочел не по существу.

– В чем вообще суть вопроса? Чего он хочет от тебя? – Дерек хмыкнул, пытаясь представить себе, как должна, по мнению Альфы, выглядеть помощь Ника Конте, – Чтобы ты пришел в палату к какому-то человеку, полоснул себя по руке ножом, как тогда на острове, и капнул кровью ему в рот? А врачи тебя за такое не выгонят?

– Я спрашивал его, – Ник вздохнул и, сцепив руки в замок, попытался точно припомнить слова своего извечного врага, – Он сказал… что его друг, этот Кевин Хилхэнд, может взять кровь у меня как на анализ, а сам даст ее выпить больному. Слушайте! – его внезапно осенило, и мужчина даже немного подался вперед, – Вот вам доказательство! Дик, ты можешь проверить, существует ли на свете Кевин Хилхэнд и лечил ли он нашего общего друга? Если да, то вопросов больше нет – Арчи не лгал.

Ричард, несколько ошарашенный идеей брата, потряс головой. Резкость его мужчину немного смущала.

– Как ты просто об этом судишь, Доминик… Я не настолько всемогущ, чтобы узнать, кого лечил чикагский врач! Здесь в любом случае надо обращаться к Карлу, его связи и возможности превышают мои.

– Значит, обратимся к нему, – Конте-старший, вполне воодушевленный как собственной идеей, так и идеей брата, жизнерадостно кивнул и, легко вскочив с дивана, улыбнулся, – Позвоню ему прямо сейчас!

…Звонок Доминика застал Карла Ежа, одного из самых опасных людей в этом городе, в не самый подходящий момент – мужчина плавал в бассейне, отдыхая после трудного дня и готовясь вскоре лечь спать.

Телефонная мелодия, эхом прогремевшая под высоким потолком, явилась для него полнейшей неожиданностью, настолько, что Карл, человек крепкий и закаленный, имеющий поистине стальные нервы, по случайности глотнул воды и, отплевываясь, поплыл к бортику, возле которого оставил штаны. Бассейн был его частной собственностью, находился на территории принадлежащего ему особняка, поэтому такие вольности мужчина позволить себе мог.

Он кое-как добыл мокрыми пальцами телефон и, увидев имя вызывающего абонента, нахмурился. Время было уже не раннее, и от звонков в этот его период Еж не привык ждать ничего хорошего.

Он наскоро вытер мобильный аккуратно лежащим здесь же полотенцем и, наконец, приняв вызов, поднес аппарат к уху, сам по-прежнему оставаясь в воде.

– Слушаю. Что случилось, Ник?

В трубке послышался не слишком веселый смешок.

– Ты так хорошо меня знаешь, что иногда я этого пугаюсь, – отозвался Конте и, вздохнув, продолжил, – Одно слово – Альфа.

– Опять? – Карл нахмурился и, аккуратно повернувшись в воде, прижался спиной к бортику, свободной рукой за него же и придерживаясь, – Что ж, этого следовало ожидать. Не беспокойся, на сей раз я…

– Он не нападать явился, – перебил его Доминик, – Он просит о помощи. Но не для себя! – предчувствуя удивление собеседника, мужчина поспешил сообщить ему все и сразу, – Он просит, чтобы я помог какому-то его другу, и для этого мне надо отправиться с ним в Чикаго… Дерек и Ричард против.

– Ничего удивительного, я тоже возражаю, – Еж чуть пожал плечом. Говорить, сопровождая речь жестами ему было удобнее.

– Не сомневаюсь, – судя по голосу, Конте явно помрачнел, – Но я подумал – если бы ты смог узнать, существует ли этот его друг на самом деле, лечил ли он его (а он врач, да), это бы доказало, что Арчи не врет. Тогда можно было бы и попробовать помочь… с осторожностью, конечно.

Карл негромко вздохнул. Любовь друга к безрассудным поступкам начинала становиться уже привычной, и его это по-прежнему не слишком радовало. Человеком этот мужчина был весьма сдержанным, очень холодным и строгим, однако, раз впустив кого-то в свое сердце, выгнать его уже не мог, и считал себя обязанным заботиться о нем, защищать его даже ценой собственной жизни. С Домиником же их дружба длилась уже далеко не первый год, и чем дальше, тем крепче, казалось, становилась.

– Хорошо, – он откинул голову назад, прижимаясь затылком к холодному мрамору облицовки, – Назови его имя.

– Кевин Хилхэнд, – торопливо выпалил Ник: он все опасался забыть трудную для запоминания фамилию.

Еж удивленно моргнул.

– Хилхэнд?.. А с ним-то он как ухитрился связаться?

– Говорит, что Кевин лечил его, вытащил пулю у него из ноги… Так погоди, ты его знаешь? – Конте ощутимо оживился. Карл на несколько мгновений сжал губы, давя недовольство. Судя по всему, тот факт, что он был осведомлен о личности мистера Хилхэнда подталкивал Ника к совершению очередного безумства.

– Наслышан, – коротко отозвался он, – Он и вправду живет, и работает в Чикаго, о нем ходят слухи, будто он способен исцелять прикосновением. Хороший врач и хороший человек, многим помог на своем веку, и многие жизни спас, не взирая даже на то, что еще довольно молод. Лично встречать его мне не доводилось, и не знаю, могу ли найти список его пациентов за последнее время… как не знаю и будет ли там имя Арчибальда Молле. Он ведь мог представиться вымышленным.

– В любом случае, – в голосе Доминика явственно зазвучало облегчение, – Твои слова полностью совпадают с тем, что говорил Арчи, спасибо, Карл. Завтра… ты сможешь подъехать ко мне, в главный офис? Нам надо поговорить всем вместе и решить, каким образом лучше добраться до Чикаго, чтобы помочь несчастному умирающему, и при этом не навредить своей карьере.

***

– Мистер Конте, к вам посетитель.

Доминик тяжело вздохнул и, окинув взглядом собравшихся в его кабинете друзей, надавил на кнопку на селекторе. Он догадывался, кто мог пожаловать сейчас.

– Высокий, темноволосый и в пальто?

На несколько секунд воцарилось молчание – секретарша явно не ожидала от босса такой догадливости и была ею несколько ошеломлена.

– Да… – наконец неуверенно отозвалась она, – Но он не представился…

– Ничего, – Конте махнул рукой и, мимолетно поморщившись, велел, – Пусть заходит.

Карл Еж, сидящий в глубоком кресле, том самом, что вчера занимал вновь явившийся сейчас человек, приподнял брови, закидывая ногу на ногу.

– Итак, он пришел, – мужчина сложил пальцы перед собой домиком и позволил себе легкую улыбку, – Хотя мы его не ждали.

– Ему, видимо, не терпится, – буркнул в ответ Ричард и, сжав кулаки, в напряженном ожидании воззрился на дверь кабинета старшего брата. Дерек, сидящий рядом с ним на диване, только вздохнул, предпочитая никак не комментировать появление отлично известного ему человека.

Снаружи послышались шаги, и дверь распахнулась.

Он вошел очень легко и уверенно, ступая твердо и спокойно, и молодой человек, помнящий этого мужчину прихрамывающим, удивленно приподнял подбородок. Говорить он, впрочем, ничего не стал, выжидая подходящий момент.

– Решил, что не стоит нарушать домашний покой и лучше вновь побеседовать в твоем офисе, – визитер слегка развел руки в стороны и, окинув взглядом всех, присутствующих в кабинете, кривовато улыбнулся, – О. Какая удивительно приятная неожиданность. Я рад видеть вас, всех вас и каждого…

– Надеешься убить нас всех сразу? – не удержался Ричард, недовольно скрещивая руки на груди. Мужчина картинно вздохнул, мимолетно касаясь кончиками пальцев собственного лба.

– Ваши шутки устарели, капитан, увы. Или, быть может, Ник не известил вас о моих планах?

– Он сообщил нам достаточно, однако, мы пока не уверены, что можем верить… тебе, – Карл быстро улыбнулся, немного склоняя голову набок и сделал приглашающий жест рукой, – Милости просим, повтори свою ложь, Альфа. Я хочу увидеть, насколько она искренна.

– Полагаешь себя детектором лжи, Хеджхог? – Арчибальд вежливо изогнул бровь и, глубоко вздохнув, окинул кабинет еще одним, долгим и оценивающим взглядом, – Вижу, присесть мне на этот раз некуда. Что ж… Если в вас нет уважения и жалости к недавно покинувшему больницу человеку – хорошо. Моя просьба остается прежней, Доминик, – я прошу о помощи незнакомому мне человеку, лежащему в больнице Чикаго и умирающему от яда. Кевин попросил меня, чтобы я обратился к тебе, и я делаю это исключительно по его просьбе, ибо самому мне даже беседа с тобой невероятно отвратительна, – он вздохнул снова и, потерев переносицу, продолжил, – О Кевине ходят слухи, будто он лечит прикосновением, но, видимо, это не так – спасти этого человека он не в силах и очень переживает из-за этого. Узнав о тирвасе и о том, на что способна его кровь, он вновь обрел надежду и очень хочет испытать это, последнее средство… Итак. Согласен ли ты, Доминик Конте, оказать помощь незнакомцу и спасти его жизнь? Согласны ли вы все на это?

Дерек тяжело вздохнул и, запрокинув голову, устремил взгляд на потолок, слабо усмехаясь.

– Смех и грех… В словах убийцы я слышу упрек нам в неоказании помощи, – он опустил голову и слегка ею покачал, – Как же ты умеешь все передергивать, Арчи! А между тем, мы имеем полное право не доверять тебе и подозревать в неискренности, лишь поэтому сомневаясь в необходимости оказывать помощь. Может быть, там нет никакого человека? Может быть, это всего лишь твоя очередная ловушка?

Молле равнодушно пожал плечом.

– Может быть. Но можно поверить мне на слово и не дать умереть человеку, а можно прожить всю оставшуюся жизнь, сознавая, что не пожелали его спасти…

– В моей жизни это будет не первая жертва, – Еж неопределенно махнул рукой, – Как и в твоей. Ни к чему прикидываться добрым самаритянином, имея пистолет за поясом, Арчи.

Альфа хмыкнул и, откинув полу пальто, хладнокровно продемонстрировал действительно заткнутый за пояс пистолет.

– Как обычно, наблюдателен, Карл. Молодец. Признаться, я пытался надавить не на твою совесть, а на совесть братьев Конте, да и, пожалуй, моего старого приятеля Тедерика Янга… – острый взгляд преступника на несколько мгновений уперся в моментально напрягшегося Дерека, – Впрочем, это не так уж и важно. Если мои попытки оказались напрасны – что ж, вернусь в Чикаго и сообщу Кевину о неудаче, но более унижаться и умолять вас о помощи незнакомцу не стану. Завтра в десять я буду в аэропорту Кеннеди. Рейс до Чикаго в пятнадцать минут первого. Если я не ошибся, называя Ника Конте хорошим человеком – он будет там, если же нет… – мужчина равнодушно пожал плечами и, прикрыв пистолет, закончил, – Значит, я ошибся. Всего доброго, не буду утомлять вас своим присутствием и дальше, – и с этими словами он, и в самом деле, видимо, не желая и дольше утомлять своих собеседников, решительно направился к двери кабинета с тем, чтобы через несколько секунд покинуть его.

Оставшиеся в кабинете люди, немного ошарашенные таким выступлением, включая даже Карла Ежа, медленно переглянулись, толком не зная, что и говорить.

– И… – Тедерик кашлянул, пытаясь понять, стоит ли задавать так и вертящийся на языке вопрос, – И что… мы…

– А что мы можем? – Доминик невесело хмыкнул и, перелистнув страницу своего ежедневника, покачал головой, – Рейс в пятнадцать минут первого. У нас осталось около половины дня на то, чтобы уладить все дела и достать билеты…

…Билеты без особенного желания, но очень оперативно раздобыл обладающий немалым количеством нужных связей Карл Еж. Он же и предоставил друзьям транспорт, дабы добраться до аэропорта: довез их на своей машине и, негромко вздохнув, покинул ту вместе с ними, припарковав ее на платной стоянке. Лететь в Чикаго мужчине не хотелось.

Не хотелось этого, впрочем, и его спутникам, включая и Доминика Конте, больше всех настаивавшего на необходимости очередного в их жизни путешествия, уверявшего, что много времени на сей раз оно не займет, и выражавшего надежду, что обратно они вернутся едва ли не на следующий же день.

Учитывая, что перелет от Нью-Йорка до Чикаго должен был занять далеко не один час, а, как минимум, часов пять, в этой надежде чудилась почти насмешка.

Тем не менее, друзья отважного тирваса, не желая оставлять его наедине с преступником, все-таки решили составить ему компанию.

Арчибальда Молле, одетого в неизменное пальто, ставшее уже неотъемлемой частью его облика, они обнаружили довольно быстро и, переглянувшись, приблизились к нему. Альфа окинул своих будущих спутников безразличным взглядом, и равнодушно кивнул.

– Похоже, что я в тебе все-таки не ошибся, Конте, – он перевел взгляд на большое табло, где уже светилась информация о нужном рейсе и, негромко вздохнув, кивнул на соседние с собой, свободные кресла, – Садитесь. Думаю, регистрация начнется не раньше, чем через полчаса.

– Вполне достаточно времени, чтобы передумать, – пасмурно отозвался Карл и, предпочитая, как обычно, защищать своих друзей, занял место по правую руку от Альфы, совсем рядом с ним, заслоняя устроившегося рядом Доминика. Молле тонко усмехнулся в ответ на это действие, однако, комментировать его никак не стал.

– Путь предстоит неблизкий, – спокойно проговорил он, обращаясь, похоже, в большей степени к табло, нежели к сидящему рядом человеку, – Я постараюсь сдерживать свою неприязнь и просил бы вас о том же.

– Неужели ты так привязан к этому Кевину Хилхэнду, что готов ради выполнения его просьбы даже терпеть Доминика? – Дерек, которому этот вопрос не давал покоя со вчерашнего дня, немного склонил голову набок. Он сидел напротив Карла, наискосок от своего бывшего приятеля, и мог позволить себе не только вести спокойную беседу, но и следить за его реакцией.

Арчибальд ухмыльнулся. Вопрос его, судя по всему, позабавил.

– Неужели я слышу в твоем голосе нотки ревности, Рик? – он чуть сузил глаза, окидывая собеседника насмешливым взглядом, – Твоим другом я лишь притворялся, а вот ему другом и в самом деле стал… как обидно! Однако, мне казалось, что и ты более не испытываешь ко мне дружеских чувств, или я ошибаюсь?

Тедерик, не найдясь, как ответить, пасмурно промолчал, опуская взгляд. Доминик тяжело вздохнул и, предпочтя ограничить свою реакцию этим, покачал головой. Вступать в полемику с Молле ему не хотелось, особенно в свете того, что им предстоял совместный путь, а Арчибальд, если хотел, умел быть очень язвительным.

Впрочем, как вскоре выяснилось, некоторые беспокойства мужчины были начисто лишены оснований – места их в самолете располагались довольно далеко от того, какое занимал Альфа, поэтому ничто не мешало четырем друзьям чувствовать себя уверенно и вести спокойные беседы на совершенно любые темы.

Полет никаких особых впечатлений у них не оставил, ничем не запоминаясь, разве что Ричард несколько раз высказал свое недовольство по поводу вынуждено оставленной работы, но быстро утешился, после того, как Карл подсказал ему расследовать в Чикаго вопрос отравления того человека, которого они летели спасать.

В аэропорту О’Хара их, к вящему изумлению всех четверых, встречали.

Арчибальд, сошедший с самолета в числе первых, но задержавшийся, дабы подождать своих спутников, такого, судя по всему, тоже не ожидал и появлению встречающих был удивлен. Или, во всяком случае, одному из них.

– Это Кевин, – заметил он, приветливо махнув рукой при виде молодого человека с каштановыми, немного выгоревшими на солнце волосами, и тотчас же непонимающе нахмурился, – А вот второго… я не знаю.

Многократно упоминаемый талантливый врач в аэропорту находился не один – рядом с ним стоял высокий молодой человек, со светлыми волосами, льдисто-голубыми глазами, стройный, сильный, спортивный и подтянутый, очень красивый, но почему-то пугающий. Что-то было в нем странное, скрытое, что-то таилось за холодным взглядом голубых глаз, заставляя непроизвольно настораживаться и напрягаться.

Во всяком случае, подобные чувства парень этот вызывал в душах законопослушных путешественников. Карл Еж и Альфа, будучи сами людьми достаточно опасными, угадав шестым чувством в молодом человеке почти коллегу, страха перед ним не испытали.

– Арчи! – Кевин, завидев, наконец, друга, шагающего в компании незнакомых ему людей, в радостном волнении подался вперед, – Значит, они все-таки согласились, да?

– Твоя авантюра их порядком изумила, однако, я сумел их уговорить, – Арчибальд, приблизившись, быстро улыбнулся, приветливо пожимая протянутую руку, – Это господин тирвас со своей свитой… они не пожелали отпустить его одного – все-таки ценность!

Спутник Хилхэнда хмыкнул, окидывая явно недовольных мужчин долгим взглядом, затем покачал головой.

– А твой приятель шутник, Кевин, об этом ты не предупреждал, – он шагнул вперед и сам приветливо протянул руку, – Мое имя Шон, Шон Рэдзеро. Имею честь так же быть другом Кевина.

– Шон Рэдзеро? – Альфа, с видимым интересом приподняв брови, хмыкнул, – Вот так новости… А я и не знал, что Кевин дружен с самим Диктором. Наслышан, – он немного опустил подбородок, сжимая протянутую ему руку.

Холодные голубые глаза чуть блеснули; парень едва заметно кивнул

– Увы, не могу сказать того же. Не знаю, с кем имею честь?

Арчибальд широко улыбнулся. Представляться людям, могущим оценить его так, как он того заслуживал, ему нравилось.

– Альфа, – коротко бросил он, размыкая рукопожатие и склонился в неглубоком поклоне.

На губах блондина сверкнула обжигающе-острая улыбка, – судя по всему, это имя ему кое о чем говорило.

– Ах, вот как… – он хмыкнул и немного склонил голову набок, – Что ж, в таком случае, тоже наслышан. И ничего хорошего.

Карл Еж, в конечном итоге решивший поучаствовать в общей беседе, едва заметно пожал плечами, делая уверенный шаг вперед.

– О Дикторе тоже слышно мало хорошего, замечу вам, молодой человек. Ах… я не представился, – он чуть улыбнулся, – Мое имя Карл. Карл Еж, не думаю, чтобы вы…

– О вас мне тоже доводилось слышать, – Шон спокойно моргнул, переводя взгляд на нового собеседника, – Мы в Чикаго следим за новостями больших городов, а ваше имя порою фигурирует в сводках. Но покончим с формальностями. Я так полагаю, вы и есть господин Доминик Конте? – парень повернулся к молчаливо наблюдающему за ними мужчине, – О вас мы наслышаны не меньше, должен заметить. Наш с Кевином друг, Пол Галейн, как-то даже рассказывал нам о вас… помнишь? – здесь взгляд его обратился к врачу. Тот легко усмехнулся, согласно кивая.

– Да, еще в шутку говорил, что он на Доминика Конте не тянет, – Кевин пожал плечами, – Он, думаю, тоже будет не против с вами познакомиться.

Доминик, которому прозвучавшее имя было знакомо не меньше, чем имя Диктора (вернее, прозвище. Об имени этого человека Ник до сей поры осведомлен не был, о нем знал лишь вездесущий Арчибальд), удивленно моргнул.

– Галейн? Пол Галейн?.. Я о нем тоже наслышан. Это же он некоторое время назад предпринял какое-то рискованное путешествие, а в результате каким-то чудом избавился от неизлечимой болезни3*? Газеты писали, я читал… был поражен.

– Пол будет очень польщен тем, что вы о нем слышали, – Кевин, широко улыбнувшись, легко кивнул и, оглянувшись по сторонам, чуть вздохнул, – Толпа уже не такая густая, думаю, нам тоже пора бы покинуть аэропорт… Вы предпочтете отправиться сначала в отель или сразу в больницу?.. – он на миг растерялся, хмуря брови, – Ну… я думаю, Арчибальд ввел вас в курс дела?

– Более чем, – Ричард Конте, по сию пору никому не представленный, быстро улыбнулся, приподнимая подбородок, – Капитан Ричард Конте, к вашим услугам. Признаюсь, не ожидал, попав в Чикаго, вновь оказаться в обществе преступников…

Хилхэнд хмыкнул и, быстро глянув на своего спутника, виновато пожал плечами.

– Я не преступник, мистер Конте. Идемте, машина Шона возле аэропорта… и все-таки, мы отправимся сначала в больницу или в отель?..

…Отправиться решили прямо в больницу – благо, места в ожидающей их машине было довольно, чтобы вместить шестерых человек и водителя, а Диктор не был против подбросить их до места. Он, собственно, для того и прибыл в аэропорт вместе с приятелем, да и, похоже, беспокойство его за незнакомого человека сполна разделял.

Арчибальд, оказавшийся сидящим между Дереком с одной стороны и Кевином с другой, хмыкнул и не преминул это отметить.

– Забавно сидеть между вами, ребята. Один считал меня другом когда-то, а другой другом мне стал…

– Не считай тебя другом Дерек и сейчас, он бы сюда не приехал, – Кевин негромко вздохнул и, видя, что собеседник собирается что-то сказать, нахмурился, – Арчи, пожалуйста, не пытайся затеять ссору. Если все удастся, твои спутники, думаю, не станут задерживаться здесь… если, конечно, не захотят.

Арчибальд хмыкнул и, дернув плечом, несколько демонстративно поправил воротник пальто.

– Я промолчу, пожалуй. Они не хотели сюда ехать – вряд ли захотят и задержаться.

– Тогда не будем терять времени, – Шон Рэдзеро, сидящий за рулем, быстро улыбнулся в зеркальце заднего вида, сворачивая на нужную улицу, – Как и оттягивать то, ради чего, собственно, мы были вынуждены позвать вас. Увы, человек, которому требуется помощь… не совсем чужой для меня. Он старый знакомый моей бабушки, помочь ему просила меня она, и я надеюсь, что кровь тирваса и в самом деле…

– Чудесно! – Доминик, не выдержав, перебил парня, негодующе всплескивая руками, – Слушайте, скажите сразу, сколько человек знает о том, кто я такой и на что может быть способна моя кровь? Черт возьми… – он гневно выдохнул и, не дожидаясь ответа, раздраженно мотнул головой, – Клянусь, Альфа, знай я, что ты растреплешь всем кругом обо мне, не стал бы спасать тебя и твой длинный язык!

– Полегче на поворотах, Ник, – Арчибальд, совершенно не предрасположенный к ведению хоть сколько-нибудь мирного разговора с Конте-старшим, немного приподнял подбородок, – Убить тебя я не могу, но и сносить оскорблений не намерен. Тем более, что твои обвинения беспочвенны – единственным человеком, которому я рассказал о тебе, был Кевин. Он уж…

– Но мы умеем хранить тайны! – Хилхэнд, мигом встрепенувшись, немного нахмурился, – И, честное слово, мистер Конте, мы никому не собираемся рассказывать о вас… ваша тайна, как говорят, умрет с нами.

Мужчина тяжело вздохнул и, откинув голову на спинку кресла, быстро улыбнулся, устало закрывая глаза.

– Зовите меня Доминик. Иначе, боюсь, вы будете часто путать нас с братом… Ладно, выбора у меня все равно нет – я могу лишь надеяться на вашу искренность. Далеко нам еще?..

Ехать оставалось недолго. Шон Рэдзеро, человек, привыкший к скорости и порою даже несколько увлекающийся ею, твердой рукой вел машину вперед, приближая ее к нужной больнице, приближаясь к их общей цели.

Доминик тихо тосковал рядом с братом, сумрачно размышляя о непростой судьбе тирваса, обязанного спасать человеческие жизни повсеместно, и прикидывал, с кем бы можно было обсудить этот вопрос более подробно. По всему выходило, что знакомых, могущих что-то подсказать и посоветовать ему, у мужчины не имелось, поскольку Конрад Трейсман, врач, который некогда с подачи Карла и открыл его как тирваса4*, был сейчас далеко, а иных вариантов не наблюдалось.

Ричард, да и Карл, совершенно недовольные как путешествием, так и компанией, – капитану полиции в принципе было неприятно общество преступников, а Еж подспудно ощущал в Дикторе конкурента, – молча ждали окончания пути, глядя каждый в свое окно, и беседы предпочитали избегать.

Дерек, сидящий рядом с примолкшим Арчибальдом, иногда со вздохом косился на него, но говорить ничего не желал. Кевин, погруженный в свои мысли, вообще сидел с отсутствующим видом, Шон хладнокровно вел автомобиль – на некоторое время в машине воцарилось глубокое молчание, нарушено которое было лишь уже по приезде.

– Итак, мы прибыли, – Доминик, выбравшись из машины, окинул долгим взглядом двор больницы и, дернув уголком губ, развел руки в стороны, – Ведите, мистер Хилхэнд. Где находится ваш больной?

– В реанимации, – Кевин на мгновение сжал губы: как провести в отделение интенсивной терапии такую толпу людей, он представлял слабо, – Идемте… наверное. Шон, как ты думаешь…

– Я думаю, что Гилберт не обрадуется нашему визиту, но в конечном итоге смирится, – блондин усмехнулся и, убедившись, что все заинтересованные лица автомобиль покинули, щелкнул брелоком сигнализации, – Идемте. С Диксом я сумею договориться.

– С Диксом? – Карл Еж, этим именем чрезвычайно заинтригованный, прищурился и, нагнав уже направившегося в нужном направлении Шона, воззрился на него с недоверчивым интересом, – Хочешь сказать, что Диктор близко знаком с самим Диксом?

– Вы и о нем наслышаны, как я понимаю, – голос Рэдзеро поражал холодом, причин которого его новые знакомые не понимали. Знал их лишь Кевин, от которого никогда не было секретом, сколь щепетилен этот парень в отношении своего старого друга.

Карл кивнул, однако, не дождавшись дополнительных пояснений от собеседника, предпочел вновь отстать, шагая рядом с Домиником и Ричардом. Хилхэнд, нагнав своего друга, о чем-то негромко заговорил с ним; Дерек, шагающий позади, рядом с Молле, тяжело вздохнул и предпочел прибавить шаг. Арчи, поморщившись, мимолетно коснулся все еще изредка напоминающей о себе ноги, и предпочел идти в прежнем ритме.

…До палаты, к общему удивлению, добраться труда не составило – Кевина в больнице знали, и пропускали без вопросов, доверяя и его спутникам. Зато возле палаты, к еще большему удивлению, но на сей раз уже самого Хилхэнда и его друга Рэдзеро неожиданно обнаружился еще один желающий проникнуть в нее.

– Пол?.. – Кевин, остановившись на полушаге, изумленно развел руки в стороны, – А ты здесь почему?

Высокий смуглолицый и темноволосый мужчина, смахивающий на цыгана, с серьгой в виде католического креста в левом ухе, переминающийся с ноги на ногу возле палаты, удивленно оглянулся на голос друга.

– Как это – почему? Мистера Э́рея я знаю с детства, он мой двоюродный дядя. Признаться, я удивлен, что узнал о его состоянии лишь сейчас…

– Дядя? – Шон, судя по всему, тоже впервые услышавший об этом родстве, изумленно приподнял брови, мимолетно переглядываясь с Кевином, – Однако, мир и в самом деле тесен.

Похоже, судьба не зря свела нас с тобою, Пол, коль скоро даже бабушка моя знакома с твоим двоюродным дядей. Извините, – он быстро оглянулся на спутников и, улыбнувшись уголком губ, попытался представить, – Это…

– Пол Галейн, – Доминик, помнящий нового собеседника по фото в газете и моментально узнавший его, широко улыбнулся и, шагнув вперед, приветливо протянул руку для пожатия, – Я читал о вашем путешествии. Доминик Конте, – он чуть склонил голову, представляясь, – Рад знакомству, жаль, что оно происходит при таких обстоятельствах.

– Взаимно, – Пол, явственно удивленный как встречей, так и тем, где она происходит, крепко пожал протянутую руку, – Я много о вас слышал, мистер Конте и, если честно, всегда изумлялся вашей удачливости… Но что вы тут делаете? Какое отношение имеете к моему дяде?

Арчибальд, стоящий позади всех, ухмыльнулся и, сунув руки в карманы пальто, поднял взгляд к потолку, качая головой.

– На сложный вопрос может быть только сложный ответ… Единственное отношение, какое имеет Доминик к этому больному, заключается в том, что он может помочь ему. А может и не помочь – шансы равны. Что ж… быть может, мы пройдем в палату?

– Не все, – Кевин сдвинул брови и, шагнув вперед, заслонил нужную дверь собой, – Пусть войдет Доминик, ну и… может быть, ты, Арчи? Я боюсь, что, если ты останешься здесь, в компании наших новых друзей, может что-нибудь произойти.

– Обязательно произойдет, – сквозь зубы процедил по-прежнему очень недовольный Ричард, – Но с Домиником он зайдет только, если вы клятвенно пообещаете мне не подпускать их друг к другу. И, если что, Ник… кричи.

***

Палата оказалась одноместной. Доминик, которому в свое время доводилось, будучи раненым стараниями Альфы и его помощника, лежать в приблизительно такой же палате5*, мимолетно удивился отсутствию большого количества проводов вокруг больного и, подойдя к нему, замер.

Перед ним, на кровати, лежал не совсем старый, но уже и не юный мужчина, довольно крепкий на вид, но явственно обессилевший. Лицо его было бледно, запекшиеся губы приоткрылись, пропуская неровное, частое дыхание; веки были сомкнуты, не позволяя увидеть глаза.

– Вы сами видите, – говорить Кевин старался тихо, переводя взгляд с явственно помрачневшего Конте на абсолютно равнодушного Арчи, прислонившегося спиной к стене палаты, – Мы делаем все, что в наших силах, мы пытаемся понять, чем же он был отравлен, но силы его уходят… а вместе с ними и жизнь. У нас осталась одна надежда, – он робко глянул на пристального созерцающего несчастного больного мужчину, – Я не знаю… вы решились, сэр?

– Несколько капель крови ради спасения жизни человека? – Ник оглянулся через плечо на собеседника и чуть приподнял уголок губ, – Я согласен, мистер Хилхэнд, – он решительно закатал рукав рубашки, – Делайте, что должны. Нужна кровь из вены?..

– Я не знаю, – отвечал парень довольно отрывисто, уже беря находящуюся здесь ампулу с иглой, предназначенную, вероятно, чтобы брать кровь у больного, – Думаю… это не очень принципиально – вряд ли состав вашей крови в венах и артериях различен. Готовы?

Мужчина кивнул и, подставив руку, старательно отвернулся, глядя в другую сторону. Наблюдать за процессом взятия у него крови он не любил. Врач аккуратно и ловко перетянул ему руку жгутом и, велев работать кулаком, принялся изучать вены.

– Зажмите… – он взял ампулу. Секунда, неприятный миг – и кровь тирваса мягко потекла в присоединенную колбу, наполняя ее.

Альфа, равнодушно созерцающий этот процесс, ухмыльнулся. Ему видеть, как Ник Конте проливает почем зря кровь было почти приятно.

– Проливать кровь тоже следует разумно, – говорил он негромко, однако же, старался делать это так, чтобы присутствующие слышали, – В бессмысленном кровопролитии… чести нет.

– В таком случае, ты, в основном, поступал бесчестно, – Доминик мельком оглянулся на него через плечо, – Моя цель сейчас благородна. И я надеюсь, что это поможет, – он вновь обратил взгляд к Кевину и, согнув руку в локте, прижал ее к себе. Кровь, так необходимая несчастному больному, была взята.

Хилхэнд глубоко вздохнул и, быстро оглядев своих соратников, неловко пожал плечами.

– Время тянуть нет смысла, да? – он быстро улыбнулся и, затаив дыхание, очень осторожно, с предельной аккуратностью наклонил колбу, освобожденную от иглы, над губами больного.

Несколько красных капель упали ему в рот, оставили след на губах.

Мужчина сглотнул, хрипло вздохнул и, закашлявшись, внезапно открыл глаза, окидывая собравшихся в его палате людей долгим, вполне осмысленным взглядом. Затем внезапно слабо улыбнулся и, подняв руку, коснулся ею своих губ.

– Кровь тирваса… – голос его звучал слабо, но слова, им произносимые, заставили опешить всех присутствующих, – Лишь отсрочит неминуемый конец. Кто из вас?

– Я… – Доминик, каким-то шестым чувством угадавший, о чем, собственно, незнакомец пытается спросить, неуверенно поднял руку, – Но как вы…

– Спасибо, что не пожалел ее для меня, сынок, – мужчина с трудом кивнул и обессиленно закрыл глаза, – Кровь тирваса на вкус всегда возможно отличить… всегда. Особенно, если находишься на пороге… – он вновь хрипло втянул воздух и махнул рукой, – Мне она не поможет. Яд, мучающий меня, не может быть преодолен так просто, нет… противоядие следует искать. Но нашедший противоядие обнаружит проклятие, которое давать нельзя, – он мотнул головой, словно пытаясь упорядочить мысли, – Не бросайтесь за ним, дети, не надо. Яд нашел свою жертву, я не знаю… не помню, как оказался здесь.

– Вы упали на улице, вас привезли сюда… – Кевин, явственно обескураженный словами умирающего, беспомощно развел руки в стороны, – Мы даже не знаем, есть ли у вас родные… ну, кроме двоюродного племянника. Мы пытаемся помочь вам, мистер Эрей, мы обязательно поможем!

– Мне не помочь, – мистер Эрей отрицательно мотнул головой, – Мой племянник… почему он не здесь сейчас, я не знаю… не знаю… Чтобы найти розу нужна карта. Чтобы найти карту – найди кольцо… – он замолчал, затем вдруг очень внимательно взглянул на Доминика и, приподняв руку, погрозил мужчине пальцем, – Но не забудь – лишь двое как один! И только так возможно спасение…

– Он бредит, – Молле поморщился и, слегка пожав плечами, качнул головой, – Похоже, с кровью мы промахнулись. Если желать и вправду помочь ему, надо искать противоядие в другом месте – роза, карта, кольцо… Не думаю, что есть смысл в этом безумии, но чем черт не шутит?

– Карта здесь! – больной, не давая никому ответить, вдруг сделал страшные глаза и, вытянув руку, указал поочередно на Доминика и на Арчибальда, – Руки… руки… Две руки как одна… карта на руке! – он умолк и закрыл глаза, явственно не в силах продолжать дальше. Кевин молчал, полностью сбитый с толку словами этого странного больного, не представляющий, как реагировать на них.

Мистер Эрей вдруг вновь открыл глаза. Взгляд его казался уже несколько более осмысленным.

– Где же мой племянник? – даже голос его зазвучал иначе, – Где Пол? Вы нашли его?

– Скорее, он нашел вас, – Арчибальд, как единственный из присутствующих, кто еще сохранил способность здраво рассуждать, легко пожал плечами, – Сейчас ждет за дверью – слишком много человек в палату не пускают. Нам позвать его?

– Да, пожалуйста, – мужчина с видимым трудом кивнул и попытался лечь повыше, – Я буду рад встретиться с ним хотя бы сейчас.

Доминик и Кевин быстро переглянулись и, не слишком представляя, что нужно говорить, наперебой закивали, отходя подальше. В мыслях их все еще крутились странные, бредовые слова больного.

***

Его голос они услышали, едва покинув палату. Кевин, которому голос этот был знаком, виновато вздохнул и, опустив голову, покачал ею, на мгновение сжимая губы. Доминик и Арчибальд, на несколько секунд даже забыв о своей извечной вражде, недоуменно переглянулись.

– Карл Еж, я полагаю?

Мужчина, к которому и обращался еще один, столь неожиданно появившийся здесь, человек, усмехнулся, расправляя плечи.

– Не думал, что обо мне знает сам Дикс.

Хилхэнд, остановившись от неожиданности, нахмурился – того, что новые знакомые уже настолько осведомлены, с кем ведут разговор, он не ожидал. Тем временем, молодой человек, названный Диксом, словами собеседника, по-видимому, абсолютно не смутился и, хмыкнув, сунул руки в карманы, созерцая его почти насмешливо.

– Вас нетрудно узнать по извечным перчаткам на руках, – взгляд светлых глаза упал на кисти мужчины, – Да и общий облик вполне соответствует тем описаниям, что мне доводилось слышать. Одного я не могу понять – откуда вы знаете, кто я такой и что, собственно, делаете здесь?

– Я наблюдателен и очень внимателен, – Еж тонко улыбнулся, – А вот ваш друг, Диктор, мог бы быть и более сдержан. Конечно, я польщен таким его доверием нам, но…

– Ну что? – Пол Галейн, первым заметивший наконец вернувшихся друзей, взволнованно подался вперед, – Как он?

Доминик глубоко вздохнул. Сообщать племяннику, что дяде его уже ничем не помочь, что у него, судя по всему, не осталось никаких шансов, было, мягко говоря, очень неприятно. К тому же, новый человек в их компании несколько смущал, вызывая, как минимум, желание познакомиться.

– Ну… – мужчина покусал губу, пытаясь понять, как сообщить обо всем наиболее мягко и обтекаемо, – Вы понимаете, то противоядие, антидот, который мы…

– Он зовет вас, – Молле, решительно вмешавшись в неуверенную речь извечного неприятеля, сдвинул брови, – Очень беспокоится, очень хочет вас видеть и, думаю, обо всем расскажет вам сам.

Пол торопливо кивнул и, шагнув к палате, стиснул ручку ее двери, тотчас же неуверенно переводя взгляд на Кевина.

– Мне можно к нему?

– Даже нужно, – Хилхэнд, сверля взглядом вновь подошедшего, глубоко вздохнул и, не глядя на заходящего в палату друга, слегка развел руки в стороны, – Гилберт, это…

Дикс, едва заметно приподняв уголок губ, вскинул руку в останавливающем жесте.

– Мне рассказали. Итак, коль скоро Цыган ушел и его взволновать вы уже не сможете… – молодой человек окинул внимательным взглядом понурого Доминика, затем вновь устремил его на друга, – Полагаю, причина печали мистера Конте в том, что кровь тирваса в этой ситуации оказалась бессильна?

– А вы много знаете, – Арчибальд, хмыкнув, сунул руки в карманы, прислоняясь спиной к стене позади, – И, как я вижу, чрезвычайно догадливы. Что ж, от Дикса иного ждать и не приходится… Да, Гилберт, увы, наш с вами друг ошибся – кровь Доминика не в силах помочь этому человеку. Он бредит…

– И утверждает, что чтобы его спасти, нужно найти то ли розу, то ли карту, то ли что-то еще, – мрачновато подхватил Ник, – Ребята, серьезно, я не знаю, что еще могу сделать. Я, конечно, и не сделал толком ничего: пара капель крови – это пустяк, но он благодарил меня… Сказал, что моя кровь лишь отсрочит его конец. И бредил.

– Иногда бред больного может выдать правду, которую в здравом уме и трезвой памяти он бы не сообщил… – Дерек, который доселе предпочитал играть роль молчаливого слушателя, как и младший брат Доминика, чуть дернул уголком губ, – Вообще говоря… после всего, что нам довелось пережить, разве можем мы воспринимать бред исключительно как бред? То, что с нами было несколько месяцев назад тоже вполне может считаться не более, чем горячечным бредом.

Арчибальд, которому этот самый бред едва не оборвал жизнь, негромко, но очень выразительно хмыкнул и, вытащив руки из карманов, скрестил их на груди.

– Однако, тому было несколько свидетелей, которые могли подтвердить истинность происходящего, а у слов больного подтверждения нет, – он слегка пожал плечами, – Вся эта чушь о карте на руке, о том, что две руки как одна… Как по мне, так по нему психиатр плачет, а не реанимация.

– Кто бы говорил, – Доминик недовольно покосился на совершенно бесчувственного человека за своей спиной и, вздохнув, качнул головой, – Конечно, не знаю, было довольно странно, что он сумел на вкус отличить мою кровь от крови обычного человека… А что так беспокоит вашего друга? – взгляд мужчины скользнул за спины собеседников и остановился на разговаривающем по телефону блондине, хмуром и серьезном, больше слушающем, чем говорящем.

Гилберт, с видимым любопытством внимающий всему происходящему, легко махнул рукой.

– Ему позвонила бабушка, а ради нее Шон всегда готов прервать даже самый серьезный разговор. Искренне надеюсь, что с ней ничего не произошло и думаю, в любом случае, он обо всем нам расскажет. Что вас удивляет, мистер Конте? Кровь тирваса по вкусу действительно отличается от крови обычного человека, я весьма наслышан об этом… как и о том, кто вы есть. Откровенно говоря, ваша поразительная удачливость уже давно бросалась мне в глаза, я давно подозревал, что вы, скорее всего, не обычный человек и сейчас даже рад, что не ошибся. Другой вопрос – кем должен быть человек, чтобы вот так запросто отличить вкус крови? Если он пробовал ее прежде…

Ричард Конте, наконец, не выдержавший, непонимающе замотал головой. Слова нового собеседника заставляли его, мягко говоря, недоумевать.

– Но Ник – единственный тирвас в наше время, о других я не слышал!

– А о других никто не слышал, – Альфа, не могущий удержаться от комментариев, снисходительно улыбнулся, немного опуская подбородок, – Но это не значит, что их не существует. По правде говоря… – он вдруг вздохнул, отстраняясь от стены, – Жаль, что нельзя пытать умирающих. Так можно было бы добиться значительно большего.

– Арчи, ради всего святого! – Кевин, рывком обернувшись, сдвинул брови, – Я, конечно, понимаю – все здесь осведомлены о твоих… о некоторых особенностях твоего характера, но ты мог бы сдерживаться хотя бы из чувства… даже не знаю…

– Уважения к этому месту, – знакомый насмешливый голос с ледяными нотками в нем, неожиданно раздавшийся из-за спины, пришел ему на помощь.

Все обернулись, взирая на вернувшегося молодого человека, взирая насторожено и обеспокоено – его волнение во время разговора по телефону не осталось ни для кого секретом, и причины этого интересовали всех. Впрочем, сейчас голубые глаза Рэдзеро были абсолютно непроницаемы.

– Я слышал ваш совет мне быть несколько сдержаннее, – он тонко улыбнулся, устремляя взгляд на Карла, – Приму его во внимание, тем более, что вы – человек более старший, а значит, считаете себя вправе учить меня. Однако, должен заметить, мистер Еж, что, если бы я не только принял, но и внял вашему совету, в данной ситуации это бы сыграло против вас. То, что я хочу сообщить, может оказаться важным, – Диктор окинул всех присутствующих внимательным взглядом и чуть нахмурился, – Как верно сказал Дикс, мне звонила бабушка. И друзья мои знают, что беседа с ней – это, как правило, не досужая болтовня… Так вышло и на сей раз. Она, как я уже упоминал, хорошо знает мистера Эрея и очень беспокоится за него. Услышав от меня о возможности спасти его жизнь, она обрадовалась, однако, уточнила, что сделать это не так уж и просто. И очень просила, если наш способ себя не оправдает, попытаться все-таки что-то сделать для него. Она сказала… – он ненадолго примолк, а затем, глубоко вздохнув, процитировал, – «Такой человек должен жить». Однако, объяснить слов своих не пожелала.

…Пол зашел в палату и остановился, напряженно глядя на явственно нездорового человека на кровати. Тот, скорее угадав, нежели услышав чье-то присутствие, с видимым трудом приоткрыл глаза и, обнаружив неподалеку племянника, слабо улыбнулся.

– Мальчик мой…

– Дядя Энди! – мужчина, внезапно снова ощутив себя ребенком, быстро мотнул головой и поспешил приблизиться, – Прости, я не знал прежде, что ты здесь, иначе бы пришел раньше… Что с тобой произошло?

Эрей с видимым трудом махнул рукой. Слишком расстраивать племянника ему не хотелось.

– Шальная пуля. Я очень рад видеть тебя, Пол, очень… вижу, ты все так же любишь казаться экстравагантным? – он красноречиво указал взглядом на серьгу в левом ухе собеседника. Тот недовольно дернул себя за нее.

– Это было суровой необходимостью, дядя Энди, как-нибудь расскажу… Когда ты поправишься и выйдешь отсюда, – он чуть нахмурился, внимательно глядя на собеседника, – У тебя есть стимул выздороветь!

Больной заставил себя улыбнуться шире и на несколько секунд закрыл глаза. Потом глубоко вздохнул и, протянув руку, сжал ею пальцы племянника.

– Послушай, что я скажу тебе, мой мальчик, послушай и запомни, прошу тебя. Твои друзья посчитали мои речи бредом, да так сочтешь и ты, я уверен, но все-таки прошу тебя хорошенько меня выслушать. Помочь мне… Я очень ценю, что они пошли даже на то, чтобы отыскать тирваса и влить мне в рот пару капель его крови, но это не спасет меня. Яд, которым я отравлен… Его так просто не побороть, он куда старше, чем все современные противоядия… Нет, не так. Сам яд, возможно, и не намного старше, но способ, способ, каким он был сотворен, пришел из древних времен, и это черное колдовство не одолеть даже с помощью крови любимца судьбы! Помочь мне может лишь вода… – он с хрипом втянул воздух, – Вода из источника, что свободно струится меж скал, лаская священные сапфиры… Не считай меня безумцем, Пол! – заметив, какое впечатление произвели на племянника его слова, мужчина нахмурился, – Просто слушай, слушай и внимай мне, мальчик, запоминай мои слова. Я расскажу тебе все, расскажу, как можно было бы помочь мне, но я не хочу, чтобы ты спешил оказать мне помощь! Это излишне опасно, ты не должен рисковать, но кто-то должен знать, я не могу уйти, не передав своих знаний… Вода в источнике священна. Она чиста, она свежа и прекрасна, и одной капли ее довольно, чтобы исцелить человека от всех болезней, чтобы сделать его тело и дух кристально чистыми и совершенно здоровыми. Но, увы… таковой может быть лишь вода в самом источнике. Набранная в емкость, унесенная от него, она становится страшнейшим, опаснейшим ядом, убивающим медленно, но неотвратимо-мучительно, и спастись от него уже нет возможности. Единственный шанс – выпить воды из самого источника… Мне этого уже не совершить. Я далек от него, я не способен добраться до него, а королевство захвачено… Источник захвачен! – Эрей мотнул головой; в глазах его отразилось отчаяние, – Когда Восточную долину одолевают захватчики, двери, ведущие к источнику, закрываются сами, и ключ, замыкающий их, отыскать будет мудрено. Тому, кто решится на это, нужно будет сначала отыскать железную розу, прочитав путь к ней на кольце… Позднее роза укажет дорогу. Я… – он вдруг тяжело вздохнул и закрыл глаза, – Я подзабыл эту легенду, мне не доводилось искать ключ. Я знаю, что два человека, особенных человека, избранники судьбы, они должны раздобыть его, они должны пройти чрез испытания… Я заметил на пальце у тирваса кольцо, на нем часть карты. Но, боюсь, оно попало к нему по ошибке. И я, признаться, рад этому – он не пожалел мне своей крови, я бы не хотел посылать его на смерть. Вода из источника могла бы спасти меня, ибо отравлен я был водою испорченной… Но прежде его надо открыть и, заклинаю, Пол – не вздумай этого делать! Мне известно о том безумном путешествии, что привело тебя к исцелению, но не рискуй понапрасну, мальчик мой, не делай этого! Мне уже не помочь – смирись с этим, как смирился и я. Я рассказал тебе легенду лишь затем, чтобы она не умерла со мной… но не считай ее руководством к действию.

Пол Галейн молчаливо склонил подбородок. Он не был готов поверить в странную легенду сразу и однозначно, но и не мог, не привык подвергать слова дяди Энди сомнению; соглашался не пытаться спасти его и прекрасно знал, что пойдет на все, лишь бы он остался в живых. А еще он знал, что друзья его – как старые, так и новые, – наверняка последуют за ним, и ради спасения жизни его дяди сделают все. Зная Доминика Конте и его спутников всего несколько минут, в их благородстве он уже не сомневался. Ну, а Арчибальд, будучи дружен с Кевином, безусловно, последовал бы за ним.

***

– И ты в это веришь? – Доминик, недоверчиво хмурясь, опустил взгляд на кольцо, украшающее его левый мизинец, – Карта на кольце, случайно попавшая ко мне в руки… Пол, при всем моем уважении лично к тебе и к твоему дяде, это все равно кажется абсурдом.

Они сидели в большой, просторной гостиной особняка Пола Галейна и мирно обсуждали странную легенду, сообщенную хозяину дома дядей Энди, и пересказанную остальным. Провести «военный совет», как характеризовал это Карл, здесь, предложил сам Пол, совершенно уверенный в новых знакомых и, по-видимому, очень доверяющий Доминику Конте. Он же помог всем добраться сюда, усадив Ника, его брата и Тедерика к себе в машину. По пути все окончательно перезнакомились, успели коротко рассказать друг другу о некоторых важных событиях из жизни, и единодушно признали друг друга друзьями, стихийно переходя на более фамильярную форму общения. Доминик и Пол по пути успели еще и поговорить о бизнесе, обсудив некоторые финансовые операции и возможности решения проблем и, в результате, к особняку Галейна прибыли совершенно довольные друг другом.

По прибытии, дождавшись и прочих их союзников, Пол еще раз пересказал легенду, сообщенную ему дядей, особенно сделав акцент на карте, частью которой, по словам того, обладал Конте-старший.

– Ник, у моего дяди осталось не так много времени, – Галейн слегка развел руки в стороны, – Единственное, что мне остается – верить ему и надеяться, что легенда правдива. Что шанс спасти его все-таки есть… Хотя, конечно, он в весьма категоричной форме запретил нам заниматься поисками этого шанса. Этого «источника»…

– Странно, что он не назвал его как-то иначе – источник и источник, – Дерек пожал плечами, окидывая союзников взглядом, – Даже если найти карту, как найти правильный источник? Наверняка, на пути к нужному встретится уйма неправильных.

Арчибальд Молле, устроившийся в глубоком кресле несколько поодаль от людей, вместе с которыми прибыл, но зато неподалеку от Кевина, хмыкнул и закинул ногу на ногу.

– А ты, оказывается, шутник, Тедерик, – он саркастически улыбнулся, слегка сжимая подлокотники, – Хочешь бросить мой ресторан, взятый тобою под крыло, бросить свою подружку, бросить вообще все – и сломя голову отправиться на поиски «источника», в надежде, что какой-то там обрывок карты указывает верный путь? Интересно, а друзья твои думают так же? Они готовы на такое безумное путешествие ради весьма невнятной цели?

– Что невнятного в спасении жизни моего дяди? – Пол нахмурился, окидывая преступника неприязненным взглядом. О дружбе его с Кевином Хилхэндом, с которым Галейн сам был очень дружен, он знал, но причины ее понимать решительно отказывался. В конце концов, молодой врач был хорошим человеком, готовым всегда и во всем помогать людям, ну, а Арчибальд… просто был Альфой. Бездушным Хищником, ни во что не ставящим человеческую жизнь. И, чем больше мужчина его узнавал, тем меньше понимал, по какой причине Кевин упрямо называет этого человека своим другом. Ничего приятного в Молле определенно не было.

– Спасение жизни – цель благородная, не спорю, – Арчи, видя, какое он производит впечатление, предпочел несколько смягчить его, – Но поиск источника, о котором известно лишь, что он источник, при помощи карты на кольце, украшающем левую руку Ника Конте… – он выразительно фыркнул и, разведя руки в стороны, покачал головой, – Доминик, ты позволишь взглянуть на твое украшение? Может, там и карты-то никакой нет.

Доминик, погруженный как раз в скрупулезное изучение тонкой серебряной полоски, украшающей его палец, вздрогнув от неожиданности, неспешно перевел взгляд на обращающегося к нему человека. Затем покосился на брата и тяжело поднялся на ноги.

– Снимать не стану, – предупредил он, чуть сдвигая брови и решительно шагая к собеседнику. Альфа красноречиво закатил глаза. С его точки зрения, поведение Конте можно было полагать глупым.

– Мое амплуа – не воровство у всех на глазах, Ник, уж это-то ты должен был бы знать. Находясь в обществе преступника, всегда полезно точно сознавать, в чем именно он грешен… – мужчина быстро улыбнулся и, схватив приблизившегося бизнесмена за запястье, внимательно вгляделся в его кольцо, немного сдвигая брови.

Потянулись секунды. Арчибальд смотрел, все больше мрачнея, изучал простенькое украшение с таким видом, будто наблюдает в нем, как минимум, следы какой-то кровавой драмы, и при этом абсолютно не получает от нее удовольствия.

Наконец, по-прежнему молча, никому не объясняя своих мыслей и действий, он медленно поднял правую руку и приставил ее к руке Доминика, так, чтобы мизинцы их, украшенные кольцами, оказались рядом. Затем неспешно перевел взгляд на явственно опешившего мужчину и приподнял бровь.

– Ничего не замечаешь?

Конте, и в самом деле увидевший что-то, то самое, что интриговало и Молле, немного склонился, вглядываясь пристальнее. Затем поднял голову и ошарашенно покачал ею.

– Но как… – он нахмурился; во взгляде его появилось подозрение, – Где ты его взял?

– В ювелирном, – отвечал Альфа очень спокойно, почти безмятежно; на губах его цвела расслабленная улыбка, – А ты?

– Я тоже, – Доминик тяжело вздохнул и, подняв собственную руку, пристально вгляделся в кольцо, – Но в таком случае, вряд ли оно попало ко мне по случайности, как полагает мистер Эрей… Ребята, – он оглянулся на ничего не понимающих друзей и приглашающе махнул им рукой, – Идите сюда, взгляните.

Поднялись все практически синхронно, спеша взглянуть на то, что так заинтересовало обоих их союзников.

Доминик опять опустил руку, приставляя свой мизинец к мизинцу Арчибальда.

Повисло молчание. Все, не в силах подобрать и слова, смотрели на две мужские руки, расположенные рядом, на два мизинца, украшенных необыкновенно похожими кольцами.

Наконец, Дерек кашлянул, решаясь выразить свое мнение.

– Мне кажется, у Арчи кольцо все-таки немного отличается…

Кевин, хмурясь, кивнул.

– Да, у него узор тот же, но словно бы… перевернут или отражен зеркально – трудно понять однозначно. И какой следует вывод? – врач поднял голову, окидывая друзей взглядом, – Что, это и в самом деле карта, поделенная на два?

– Дядя Энди сказал, что у тирваса на пальце кольцо с частью карты, – Галейн задумчиво потер подбородок, – Учитывая, что мистер Молле к нему не приближался, кольца на его руке он заметить просто не мог. У вас они появились одновременно?

Арчибальд уверенно покачал головой. Уж в чем-чем, а в этом он был уверен абсолютно.

– Свое кольцо я ношу уже несколько месяцев, практически с того дня, как сбежал из тюрьмы. Доминика не видел уже месяца четыре, и в прошлый раз кольца на его пальце не заметил. Когда ты его купил, Ник?

Конте неловко пожал плечами.

– Пару недель назад. Сам не знаю, что толкнуло на это – просто вдруг захотелось себе кольцо на мизинец. Подумал – Дерек носит, почему бы и мне… – он смущенно улыбнулся, – Глупо, знаю.

– Не так уж и глупо, – его брат тяжело вздохнул и, упав на диван, запрокинул голову, прижимаясь затылком к его спинке, – После той истории с «Гиеной», я думаю, мы все уже должны были понять, что в нашей жизни, а особенно в твоей, Ник, случайности действительно не случайны. Если тебе захотелось купить кольцо, если ты его купил… – капитан Ричард сморщился, будто проглотил лимон, – Это значит, что тебе на роду написано отправиться в это путешествие за невнятным источником. Надеюсь, что на роду написано и вернуться…

– Чтобы удачно вернуться, надо не менее удачно уйти, – Карл, присев рядом с ним, сцепил руки в замок, пытливо глядя на Доминика и Арчибальда, – Если карта расположена на двух кольцах, и кольца эти на ваших руках… Чего же вы ждете? Полагаю, их следует соединить, перенести карту на бумагу и вернуть кольца их законным владельцам. Дерзайте.

Пол настороженно приподнял подбородок. Для него вопрос получения карты был не менее, быть может, даже и более важным, чем для других и мига этого он ждал с нетерпением.

Арчи глубоко вздохнул и с видимой неохотой стянул кольцо с пальца, покачивая его на ладони. Взгляд его, полный напряженного ожидания, был устремлен к Конте.

Доминик, проследив действия извечного врага, на несколько секунд сжал губы и, потянув носом воздух, все-таки последовал его примеру. Свое кольцо он тоже положил на ладонь, слегка покачивая.

Соединять их никто из мужчин не собирался.

Несколько секунд, грозящих растянуться в минуты, все безмолвно ждали, когда же хоть кто-то из счастливых обладателей удивительных украшений решится сделать то, что от них требовалось. Затем Пол не выдержал.

Ему, человеку, переживающему за больного родственника, ему, относящемуся к получению карты с особым пиететом, бесконечное ожидание претило, вызывая вполне закономерное раздражение, поэтому он решил действовать сам.

Молле только моргнул, когда Галейн уверенно схватил кольцо с его ладони, одновременно беря его и с ладони Доминика и, не мудрствуя лукаво, прижал их друг к другу, стараясь совместить рисунок.

На лице его медленно прорисовывалось нескончаемое разочарование.

– Никаких ориентиров, – Пол тяжело вздохнул и, сжав губы, покачал головой, – Просто линии, трудно назвать это в полной мере картой. Наверное, надо и в самом деле перенести на бумагу и попытаться прикинуть, на что она может указывать. На кольцах понять практически невозможно.

– Что ж, тогда предлагаю вам, как хозяину дома, принести нам бумагу и карандаш, мистер Галейн, – Карл тонко улыбнулся и, приняв из рук мужчины оба кольца, принялся сам изучать их.

Доминик и Арчибальд, наблюдающие за этими изучениями с некоторым беспокойством, мимолетно переглянулись и абсолютно синхронно поморщились.

…Шон Рэдзеро, не принимающий участия ни в собрании, ни в обсуждении вновь открывшейся информации, стоял возле окна на кухне особняка Пола и, мрачновато глядя в него, беседовал по телефону со своим старым другом.

– Я не понимаю, Гилберт, – он глубоко вздохнул и прижался лбом к холодному стеклу, – Бабушка сказала: «Такой человек должен жить». Значит, человек он действительно важный. Сам мистер Эрей упоминал какое-то захваченное королевство и Восточную долину, но… Но это же бред, чушь! «Восточная долина» – это банк, у меня самого в нем есть счет! Причем здесь он?..

– Быть может, это не такая уж и чушь… – Дикс на том конце ненадолго задумался, просчитывая в уме разнообразные варианты, – Восточная долина, королевство… источник… Я точно уверен, что когда-то слышал нечто подобное, но не могу точно сказать, где и что. Король Восточной долины… – он вновь примолк, затем решительно, даже резко бросил, – Ладно! Я узнаю, что смогу, а вы пока попытайтесь разобраться с остальными загадками этого «важного» человека. И, Шон, если узнаете что-то важное – сразу же сообщи мне. Хотя бы для того, чтобы я после не повторял тебе это еще раз.

***

Арчибальд Молле, стоящий возле окна, прислонившись к подоконнику и скрестив руки на груди, молча следил за тем, как его неожиданные союзники пытаются найти на большой карте ландшафт, хоть отдаленно напоминающий карту на кольцах. На душе у него было смутно. Он не привык к сотрудничеству, не привык к дружбе, он всегда был одиночкой, всегда предпочитал идти вперед самостоятельно, без оглядки на других, а сейчас вдруг вынужден был думать о них. Ждать их действий. Ждать их решений. Он не привык к этому, он хотел решать сам, хотел действовать сам и совершенно не желал отдавать в чужие руки свое кольцо, хотел вернуть его как можно скорее!

А они все изучали, сравнивали, пытались что-то сопоставить… Чертовы глупцы, надо было все делать лично!

– Я могу забрать кольцо? – прошло уже больше часа с тех пор, как он его снял, и терпение его, наконец, закончилось. Практически все взгляды – взгляды откровенно изумленные, недоумевающие, – обратились к нему. Доминик растерянно моргнул, переглядываясь с братом; Карл нахмурился; Тедерик удивленно отшатнулся. Кевин непонимающе качнул головой и пожал плечами. Ричард тяжело вздохнул и махнул рукой, всем своим видом говоря, что иного от преступника он и не ждал. Пол не прореагировал, предпочитая не отвлекаться от дела.

– Бери, конечно… – наконец, явно неуверенно, отозвался Конте-старший и, сдвинув брови, сам перевел взгляд на кольца в руке Галейна, – Хотя, если честно, я не знаю, как мы теперь различим их. Они же одинаковые, абсолютно…

– На моем внутри гравировка, – Альфа пожал плечами, все так же не изменяя позы, – На неизвестном мне языке, я не знаю, что она значит. Или у тебя тоже есть, Ник?

Мужчина уверенно помотал головой – в том, что его кольцо гравировки не имеет, он был убежден.

– Значит, они все-таки отличаются, – он вздохнул и, окинув взглядом плоды трудов Пола Галейна, убедившись, что карта, изображенная, выгравированная на кольцах, полностью перенесена на бумагу, аккуратно протянул руку, беря оба украшения и разглядывая их. Обнаружив гравировку, он немного склонил голову набок, силясь прочитать слова, однако, довольно быстро потерпел фиаско.

– Да, я тоже не понимаю, что здесь написано, – он пожал плечами, протягивая кольцо Арчибальду, – Бери. Хотя, если честно, я думаю, что надпись следовало бы перевести.

– Да, тем более в свете всего, что мы теперь знаем, – Дерек закусил губу, изучая взглядом карту и пытаясь найти на ней хоть какую-нибудь подсказку, – Может, то, что мы пытаемся понять, зашифровано именно в этой гравировке?..

Молле, приняв кольцо, сам оглядел его, чуть хмуря брови. Полагать загадочную, не поддающуюся пока что расшифровке, надпись подсказкой, ему было затруднительно.

– Может быть, конечно, и так… – он на миг задумался, а затем, резковатым движением надев кольцо, легко развел руки в стороны, – Позовем дешифровщика? Не похоже, чтобы этот язык был хоть сколько-нибудь английским, хорошо, что хоть буквы латинские.

– И, между прочим, это дает нам шанс, – Карл, уже несколько утомившийся искать на карте место, соответствующее их смутным указаниям, пожал плечами, – Не стоит забывать, что мы с вами, ребята, живем в двадцать первом веке, когда любую информацию можно запросить в интернете. Если удастся воспроизвести надпись максимально точно – есть шанс что-нибудь да найти.

Пол Галейн, уставший значительно больше, ввиду того, что прилагал максимальное количество усилий, хмурясь, поднял голову, взирая на одного из новых знакомых едва ли не с вызовом.

– Значит, карту вы уже полагаете бесполезной?

– Нет, – ответить вместо Ежа предпочел Тедерик, человек, неплохо разбирающийся в компьютерах и некогда обнаруживший в интернете даже след затонувшего пять сотен лет назад корабля, – Но пока что карта не дала результатов и, если появилась еще одна подсказка…

Галейн недовольно зевнул, прикрывая рот и махнул рукой. Он понимал, что друзья стремятся помочь ему, видел, что они готовы сделать все, дабы найти неизвестное, быть может, даже не существующее место, однако, побороть недовольство все никак не мог. Впрочем, быть может, дело было в том, что он просто устал и очень хотел спать.

– Извините, – он зевнул еще раз, – В последнее время не всегда удавалось высыпаться…

Доминик понимающе улыбнулся – ему подобное состояние было более, чем знакомо.

– Ничего страшного, я за последнюю неделю раза три засыпал на работе, – он махнул, было, рукой, пытаясь подтвердить небольшую значимость собственных слов, и внезапно замер, осененный неожиданным воспоминанием. На лице его отобразилась растерянность, постепенно сменяющаяся пониманием и, вместе с тем, – недоумением, поражением настолько явным, что собравшиеся в комнате люди откровенно напряглись, настораживаясь.

– Три раза я засыпал на работе… – медленно продолжил Конте, сверля невидящим взглядом собственное кольцо, по-прежнему лежащее на столе, – И три раза… я видел странный сон. Сон, который, как оказалось, знаком и Альфе… – он нахмурился, устремляя взгляд на снова отошедшего к окну мужчину.

Тот равнодушно пожал плечами – загадочным снам он по-прежнему доверял меньше, чем собственным галлюцинациям и странным словам, им прочитанным.

Доминик не сводил с него взгляда, словно надеясь на поддержку извечного врага.

– Пещера… источник… – говорил он нарочито медленно, – Очень красивая, голубоватая, как будто светящаяся вода, звенящие ручьи… Идиллическая картина. И кровь, капающая откуда-то из небытия прямо в эту воду.

– Вода ей не окрашивалась, – Арчибальд, без особенного желания сознаваясь в том, что видел точно такой же сон, тихонько вздохнул, – Вода ее поглощала. Сон действительно был странным и, если задуматься… теперь… – он нахмурился, устремляя взгляд на собственное кольцо и немного склоняя голову набок, – Источник… Может быть, он привиделся нам не зря?

Галейн, даже немного проснувшийся от таких новостей, ошарашенно покрутил головой, переводя взгляд с добропорядочного бизнесмена на опасного преступника и пытаясь сообразить, какая между ними может существовать связь.

– Может быть… Но может ли это значить, что источник существует на самом деле? – он нахмурился, оглядываясь через плечо на Кевина, – Можно ли сказать, что это доказывает… и все равно – как его искать? Я не уверен, что что-нибудь выйдет с картой – подходит слишком большое количество мест и трудно однозначно понять…

Шон Рэдзеро, молча стоящий возле входа в гостиную, предпочитающий слушать, размышлять и делать какие-то выводы, неожиданно весело хмыкнул, слегка разводя руки в стороны.

– Источник! – он слегка покачал головой, – Источник, способный излечить, но способный и умертвить… Благословенны воды Ганга – больше и сказать нечего! – он внезапно посерьезнел и, не пожелав объяснить новым знакомым своих слов (старые-то уже давно были в курсе привычки блондина столь странным образом благословлять всю встречную воду), продолжил уже по существу вопроса, – В таком случае, остается надежда на надпись. Надеюсь, господин Альфа согласится продемонстрировать кольцо вновь? – в последнем вопросе его смутно прозвучали издевательские нотки, и Молле чуть сузил глаза. Насмешек над собой он не выносил, и сносить их не желал даже от того, кто был, возможно, не менее опасен, чем он сам.

– Если господина Альфу попросят как следует, он подумает, – мужчина быстро улыбнулся и, спокойно выдержав холодный взгляд голубых глаз (Диктору он определенно не нравился), повернулся к Доминику, – Впрочем, говорить об этом я буду не с юнцом… а с человеком более разумным.

Рэдзеро быстро, остро улыбнулся, однако, предпочел не раздувать ссору. Сам он был и в самом деле лет на пять моложе этого закоренелого преступника, поэтому, в некотором смысле, юнцом, как выразился Арчи, назван быть мог. С другой стороны, насмешек в свой адрес Диктор тоже не выносил.

Конте-старший, вполне польщенный таким отзывом о его интеллектуальном уровне, полученном не от кого-нибудь, а от того, кто всегда относился к нему довольно неприязненно, чуть опустил подбородок и, полагая вопрос решенным, протянул руку вперед.

– Значит, ты позволишь снова взглянуть на кольцо?

– У меня нет выбора, – последовал короткий ответ.

… Mae'r melltigedig gall un fod yn melltithio ei hun.

Дерек, хмурясь, по одной букве набирал сложную, довольно длинную фразу, выгравированную тонким, витиеватым шрифтом внутри кольца, напряженно соображая, где ставить пробелы. Несколько предыдущих попыток оказались неудачными – слова, вне всякого сомнения, были переданы неверно и приходилось набирать их заново, стараясь не допустить ошибок.

– Опять ничего, – парень устало опустил плечи, потирая переносицу, – Я уже не знаю, как набирать!

– Перестань нервничать, – Кевин, привыкший в своей жизни разбирать неудобочитаемый почерк медицинских работников, немного повернул кольцо к свету, вглядываясь пристальнее, – Тут, по-моему, апостроф после «e». Вот это, в начале – «mae’r»… Здесь, – он уверенно ткнул пальцем в экран. Дерек, недоверчиво нахмурившись, всмотрелся в напечатанную им фразу, благополучно забракованную интернетом и, вздохнув, пожал плечами. Ему уже было все равно – на успех он почти не рассчитывал. Дело казалось проигранным уже сейчас, больной виделся обреченным, и надежда таяла, как масло на сковородке, не оставляя по себе даже запаха…

Он добавил требуемый символ и, поморщившись, вновь отправил запрос.

– О… – на экране замелькали обнаруженные варианты, схожие с тем, что интересовало молодого человека; появилась ссылка на перевод странной фразы. Дерек нахмурился, подаваясь вперед и с жадностью читая столь неожиданно открывшуюся информацию.

Глаза его скользили по строчкам; говорить он пока ничего не спешил, друзьям приблизиться и посмотреть тоже толком не позволял, поэтому последние, изнывая в ожидании, мялись за его спиной, непрестанно переглядываясь. Во всеобщем волнении участия не принимал лишь Арчибальд – он вновь стоял возле окна, на сей раз сунув руки в карманы не снятого в помещении пальто и безмолвно смотрел на улицу. Ему претило это дружеское сборище. Будучи по натуре индивидуалистом, предпочитая всегда вести одинокое существование, он сам, не сознавая этого, противопоставлял себя обществу, всеми силами старался отстраниться, отгородиться от друзей и, как полагал Кевин, это тоже нельзя было считать в достаточной степени нормальным. Как ни крути, а человек – существо социальное и слишком сильно отстраняться от общества не следует.

– «Проклявший да будет проклят сам», – прозвучал задумчивый голос Тедерика, и Молле вздрогнул, резко оборачиваясь.

– Что?..

Парень удивленно оглянулся на него через плечо. Такой реакции он, судя по всему, не ждал.

– Перевод фразы. Это валлийский, нет ничего удивительного, что из нас никто ее не понял. Что-то не так?

Арчибальд медленно провел ладонью по лицу, силясь сбросить наваждение.

– Я… еще когда лежал в больнице, Кевин, помнишь? Я спрашивал, не могут ли лекарства, что мне кололи и давали принимать вызвать галлюцинации. Был момент… я читал газету, какую-то научную статью, и вдруг прочитал фразу… «Проклявший да будет проклят сам» – она не имела никакого отношения к теме статьи, я не знаю, откуда выхватил ее! Фраза была странной и броской, я запомнил, пересказал Доминику, когда пришел к нему, но… Я и представить не мог, что она выгравирована на моем кольце! Дьявол… мне перестает это нравится, – он нахмурился, устремляя внимательный взгляд на юношу, – Что там еще? Есть хоть что-нибудь?

– Есть, – Тедерик Янг медленно опустил подбородок, опять обращая внимание к монитору ноутбука, за которым искал необходимую информацию, – Это надпись с одного из склепов на старом кладбище Кардиффа. Кладбище почти заброшено, ничего особо примечательного на нем нет, кроме этого самого склепа. Он стоит там с незапамятных времен, и кто похоронен в нем, неизвестно – имена давно стерлись. Говорят, что никто не знает фамилий этих родов… – он вздохнул и, качнув головой, продолжил, – Фраза выбита над входом в склеп. Но входил ли кто-нибудь в него когда или же нет – неизвестно.

– Над входом в склеп… – Арчи безрадостно усмехнулся и, покачав головой, мрачновато процитировал, – «Оставь надежду, всяк сюда входящий»6*. Что ж, похоже у нас появилась зацепка – конкретное место! Осталось только сравнить карту этого района с картой на кольцах – и, пожалуй, можно отправляться в путь. В Уэльс. В Кардифф…

***

Шон с размаху упал в глубокое кресло и, закрыв глаза, устало откинул голову на его спинку. Пожилая женщина, с улыбкой глядящая на него, тихонько вздохнула и, покачав головой, присела на стул, стоящий неподалеку.

– Что же тебя опять так утомило, мой мальчик?

Рэдзеро лениво махнул рукой и вновь уронил ее на подлокотник.

– Я улетаю, бабушка. В Уэльс. В Кардифф! Завтра.

Бабушка молодого человека удивленно приподняла брови.

– Завтра? Шон, даже тебе не достать билеты так скоро, как же…

– Я ведь лечу не один, – парень поморщился, открывая глаза и взирая на собеседницу, – Мы летим большой компанией – я, Пол, Кевин, его новые друзья… Один из них, Карл Еж, сказал, что билеты сможет достать в любой момент и, если говорить откровенно, я склонен ему верить. Слишком много слышал о нем.

Женщина немного склонила голову набок. В интонациях внука она разбиралась хорошо, поэтому сейчас легко могла угадать то, что пряталось за его словами.

– Судя по всему, слышал не самое хорошее?

– Он преступник, бабушка! – Диктор усмехнулся, разводя руки в стороны, – Я, конечно, не претендую на звание самого законопослушного человека города, но все-таки, боюсь, мне до него далеко… – он внезапно помрачнел, – А ему далеко до Альфы. Знаешь… – он тяжело вздохнул и, немного подавшись вперед, облокотился на собственные колени, созерцая пол под ногами, – Меня всегда называли одним из самых опасных людей Чикаго. Меня и Треса… нас ставили на одну планку. Люди боялись меня, продолжают бояться, считают меня безжалостным и жестоким… А мне неожиданно довелось столкнуться с людьми, которые определенно опаснее меня и, должен заметить, приятного в этом мало. Ты знаешь мое кредо – я никогда не убиваю невиновных. Сапфир… – молодой человек глянул на свою правую руку, украшенную массивным перстнем с пронзительно-синим камнем на нем, – По-прежнему подсказывает мне, кто достоин кары. Но и Еж, и Альфа убивают людей, не задумываясь о том, виновны ли они в чем-нибудь! – он поднял взгляд, глядя на бабушку почти растерянно, – И, если Карл, по крайней мере, интеллигентен и холоден, он, как я слышал, не слишком любит марать руки сам, оставляет все это на совести подчиненных, то вот Альфа… грязной работы не чурается. Я ведь слышал о нем, – парень нахмурился, – Он должен был бы сидеть сейчас, ему дали пожизненное после того, как он убил неимоверное количество людей, пытаясь добраться до Доминика Конте. Но он сбежал, перебив при этом половину тюремной охраны, сбежал и убил еще нескольких человек… Его схватили, а он бежал снова и теперь, мне кажется, его даже не пытаются искать. Не знаю уж, как он этого добился… Он как дикий зверь, как хищник, и я искренне недоумеваю, как Кевин мог связаться с таким человеком! А теперь нам предстоит лететь вместе с ним в Великобританию и, по-моему, неприязнь он внушает только мне.

Повисло молчание. Бабушка молодого человека раздумывала, пытаясь понять, как реагировать на столь внезапные откровения, прекрасно понимая сомнения внука и не представляя, как разрешить их. Шон ждал, сверля взглядом пол. Бабушке он доверял абсолютно и беззаветно, рассказывал ей всегда и обо всем и, как правило, всегда мог рассчитывать на мудрый совет, которому обычно и следовал. Но сейчас, видимо, случай был излишне исключительным.

– Знаешь, Шон… – она, наконец, подала голос, задумчиво изучая собеседника взглядом, – Любая бабушка на моем месте прореагировала бы однозначно, запретив тебе отправляться в это опасное путешествие с такими опасными людьми рядом. Любая, но не я… Скажи, зачем вы летите?

Блондин хмыкнул и, откинувшись вновь на спинку кресла, скрестил руки на груди.

– А вот об этом я хотел бы спросить как раз тебя. Что это за история с Эреем, причем здесь Восточная долина? Почему ты сказала, что «такой человек должен жить», когда речь шла о человеке, лежащем в больнице под опекой Хилхэнда? Кто он?

Женщина вздохнула и, мрачнея, отвернулась, очень явственно решаясь – рассказать или нет. Принять более или менее однозначное решение было весьма затруднительно – выдавать чужую тайну не хотелось, однако, видя и зная, что внук отправляется спасать того, кому эта тайна принадлежала, приходилось, видимо, пренебречь этикой.

– Мистер Эрей… – она сжала губы, все еще колеблясь, – Его я знаю уже очень давно. Он был, наверное, единственным, кто, кроме тебя и меня, знал о нашей тайне, а впоследствии даже начал иметь к ней отношение… Хорошо, – она внезапно решилась и, выпрямившись, сдвинула брови, серьезно взирая на внука, – Я расскажу тебе, что знаю, и объясню, почему его болезнь так взволновала меня. Я не стану сейчас углубляться в теории создания мира, судить об их правильности или неправильности – нам сейчас это неважно и не интересно. Я скажу лишь о том, что знаю… – она тяжело вздохнула, – Я знаю, что мир, наш мир, зародился на востоке. Там, где восходит солнце, там, где начинается день, когда-то, очень-очень давно, из почвы вдруг начал бить источник, давший начало водам Земли, давший начало жизни на ней. Вокруг него зазеленела трава, вокруг него проросли деревья, образовался самый настоящий оазис, райское место, прекрасное и вечно юное. Неизвестно, кто и по какой причине окрестил этот оазис долиной, расположенной на Востоке, однако, название закрепилось. Долина оказалась отгорожена от большого мира, она стала недоступна людям с дурными помыслами, она стала местом мира и покоя, окружающего источник. Однако, существовать без влияния человека она, увы, не могла – кто-то должен был ухаживать за растениями, кто-то должен был следить за населяющими ее животными, и кто-то должен был охранять источник. Так Восточная долина стала королевством, так появился король, в чьи обязанности входило, главным образом, заботиться об источнике, охраняя его от посягательств. Короля долина избирает сама – она просто притягивает к себе нужного человека, источник влечет его к себе, направляя его жизненный путь в нужную сторону. Тебе это ничего не напоминает?

Шон безмолвно поднял руку, демонстрируя перстень. Сапфир на нем ярко сверкнул, поймав свет лампы и отразив его. Слова бабушки и в самом деле напомнили кое-что молодому человеку, напомнили о кольце, о камне, ведущем и направляющем его по жизни, однако, каким образом все это могло быть связано, он пока не понимал.

Бабушка его тонко улыбнулась.

– Самой мне видеть источник не доводилось, я лишь слышала о нем от жителя Восточной долины – мистера Эрея, как ты можешь догадаться. Он рассказывал, что источник расположен в пещере, где звенят ручьи, и что вода в нем голубоватого цвета, потому как дно его устлано сапфирами… Он же полагал, что камни, украшающие шкатулку Соломона, были взяты из источника, ибо лишь священные сапфиры могли надежно защитить ее. Да, Шон, жителям королевства дозволено покидать иногда Восточную долину, с тем, чтобы они всегда возвращался к источнику и защищали его до последней капли крови. Все они, в определенном смысле, избранные… Сам король обязан каждый день пить немного воды из источника, дабы до последнего дня хранить здоровье и силу. Вода источника дарует здоровье, силу и молодость, а поданная руками хранителя священных сапфиров, способна даже исцелять от болезней! Вот только долину часто пытаются захватить, – она вновь помрачнела, – И волшебная вода не дарует бессмертия… Эндрю был отравлен, был предан кем-то из своих, ибо даже в таком месте порою рождаются негодяи. Произошло это, впрочем, по счастью, не в долине, а в большом мире, Эндрю попытался увести преследователей дальше от нее, но свалился на улице… и был доставлен в больницу. Теперь жизнь его висит на волоске и, хотя вы и говорили, что есть способ помочь ему, я сомневалась в этом. Спасти его может лишь вода из источника, к которому нужно доставить его самого, и как это сделать, увы, неизвестно. Но сделать это необходимо, Шон! – женщина нахмурилась, сжимая кулаки, – Источник, долина – это не просто слова, не просто мифы, они существуют на самом деле и именно от них зависит вся жизнь в этом мире! Без источника высохнут реки, воды не останется, а если его воды будут отравлены – яд проникнет и в большой мир… Власть над источником – власть над миром, кто захватит его, сумеет подчинить себе всех! Если сейчас Восточная долина захвачена, а Эндрю отравлен, источник остался без защиты и лишь вопрос времени, когда он будет подчинен чьей-то злой воле. Мистера Эрея необходимо вернуть туда, Шон, любой ценой… но не ценой чьей-то жизни.

– Похоже на сказку, – блондин глубоко вздохнул, откидываясь на спинку кресла и прижимаясь к ней затылком, – Спасти источник, найти короля, спасти королевство… Думаю, для нас куда как больше значима в этой ситуации жизнь двоюродного дяди Пола Галейна, этого мистера Эрея, и ради него мы и отправляемся в это сумасбродное путешествие.

Его собеседница вздрогнула.

– Мистер Эрей – двоюродный дядя Пола?.. Это новость. Теперь я начинаю понимать, почему именно он оказался достоин Перчатки7*… Шон, что вы собираетесь предпринять в Кардиффе?

Парень пожал плечами. О том, что будут делать, прибыв на место, они почти не разговаривали.

– Мы не знаем, – ответил он, – Нам необходимо найти склеп на старом кладбище со странной надписью у входа. А дальше… придется действовать по ситуации.

***

Проблемы с билетами, к удивлению самого Карла Ежа, все-таки возникли – летели они большим числом, мест на всех не хватало, и пришлось немало постараться, чтобы все-таки устроиться в одном самолете всем вместе. Время рейса, правда, оказалось довольно неудобным – вылетать из Чикаго предстояло в семь часов вечера, а вот приземление в Кардиффе должно было состояться по чикагскому времени в шесть утра, а по местному – в час ночи.

Места их, вопреки опять же связям Ежа, были не слишком удобными и оказались разбросаны по всему самолету. Большинству путешественников такой расклад был не слишком приятен и, пожалуй, доволен оставался лишь индивидуалист Альфа, который в любой ситуации старался держаться подальше от спутников. Единственным минусом для него стало неожиданное соседство – рядом с ним устроился Шон Рэдзеро, хотя сам Молле очень надеялся сидеть рядом с Кевином. Последний же предпочел компанию Пола Галейна, которому очень сочувствовал и которого старался по мере сил поддержать.

– Лететь предстоит долго, а поспать получится вряд ли, – Диктор, чуть сдвинув брови, покосился на своего соседа и, обнаружив в том совершенное безразличие, предпочел не настаивать на беседе. Сидеть рядом с Альфой ему и самому было не слишком приятно и, если бы мог выбирать из отправляющихся в путь преступников, он бы выбрал скорее Карла Ежа, полагая его человеком менее диким и более воспитанным. Увы, Еж предпочел занять место рядом с Дереком, поэтому надежды Шона так же оказались попраны.

С другой стороны, совсем уж молчать он тоже не намеревался – все не мог забыть презрительного высказывания Арчибальда в свой адрес, да и себя полагать слабаком отнюдь не привык.

– Ты должен бы сидеть в тюрьме, а не в кресле самолета, – он спокойно откинул голову назад, немного приподнимая подбородок и созерцая потолок. Молле, живо обернувшись, с интересом приподнял бровь, окидывая эту позу долгим взглядом.

– Не боишься, что я перережу тебе горло?

– Это мое амплуа, – последовал холодный ответ. Держать марку Рэдзеро умел, и в компании опасных всегда казался не менее опасным.

– Патент взял? – Арчи кривовато ухмыльнулся – парировать выпады сидящего рядом парня ему было занимательно, – Я в своей жизни перепробовал много способов, знаешь ли… И перерезал глотки, и душил, и даже как-то вырвал кадык… одному охраннику в тюрьме. Тебе до меня еще расти и расти, мальчик.

Тонкие губы Диктора раздвинула острая, опасная улыбка. Противостояние с Альфой начинало, вне всякого сомнения, набирать обороты.

– И не дорасти, – хладнокровно отозвался он, – Я не убиваю невиновных.

– А я убивал, – Молле спокойно пожал плечами, в упор взирая на собеседника, – Как и Карл. Ты, я смотрю, и вправду молокосос, Диктор, слухи лгут о твоей опасности.

Голубые глаза его собеседника полыхнули опасным пламенем; Шон ядовито улыбнулся, окидывая оппонента презрительным взглядом.

– Я бы не рекомендовал тебе проверять это на себе, Альфа. Сколько тебе лет?

Мужчина хмыкнул и, поправив воротник пальто, равнодушно улыбнулся.

– Тридцать один. Тебе?

– Двадцать пять, – блондин негромко вздохнул. По сравнению со своим собеседником он и вправду мог бы считаться мальчишкой.

Вновь воцарилось молчание. Арчибальд ничего не говорил, полагая битву выигранной; Рэдзеро размышлял, как бы продолжить разговор. Слишком откровенно конфликтовать с таким человеком Диктору, говоря начистоту, тоже не очень хотелось – жизнью своей парень дорожил и провоцировать дикого Хищника совершенно не стремился.

– Говорят, в тюрьме тебя прозвали Хищником… – он быстро облизал губы, бросая на соседа внимательный взгляд искоса. Тот досадливо вздохнул – сам он продлевать беседу отнюдь не стремился.

– Я часто устраивал драки, отправил нескольких придурков на больничную койку. Пахан боялся меня, называл психом, – он легко пожал плечами и, зевнув, с демонстративным терпением на лице воззрился на парня, – Что еще ты хочешь узнать обо мне, мальчик? Может, еще и мою биографию составишь?

– Почему бы и нет? – Шон хмыкнул, – Ты любопытный человек, Альфа, и мне многое в тебе непонятно. Ты ненавидишь Доминика Конте, но отправляешься в путь вместе с ним и его друзьями, ты ухитрился завоевать доверие моего друга, Кевина, ты бежал из тюрьмы и тебя, похоже, даже не пытаются преследовать! В конце концов, ты фактически находишься среди врагов сейчас, но не только не испытываешь страха, но даже как будто специально вызываешь огонь на себя. Я ведь тоже не слишком терпелив и, хоть и моложе тебя, могу оказаться ничуть не слабее.

Арчибальд широко улыбнулся. Такой явный интерес к его персоне льстил мужчине, хотя и был по-прежнему не слишком понятен.

– После того, как Конте спас мне жизнь, убить его я не имею права, – он вздохнул, опуская взгляд на собственные руки, – В путь отправляюсь только по просьбе Кевина. Если я завоевал его доверие, то он мое тоже, я считаю его другом. Что же насчет тюрьмы… – он поднял взгляд и негромко хмыкнул, – Должен сказать, Диктор, что у тебя неверные сведения. Арчибальд Молле сидит, пожизненно, как ему и полагается, это отражено во всех возможных документах. Если потребуется – найдется даже он сам… Но это буду не я, – он усмехнулся и, пожав плечами, прибавил, – Ну, а врагов я не боюсь, Шон – я всю жизнь провел среди них. Если хочешь и ты завоевать мое доверие – оставь беседы о моем прошлом. Ты собирался узнать что-то о Восточной долине и источнике, ты узнал?

Блондин ощутимо помрачнел. Узнать-то он узнал, однако, не совсем то, на что рассчитывал, да и пересказывать друзьям историю бабушки пока не спешил, желая потянуть время. Сейчас же, похоже, выбора ему не оставляли – откровенной лжи парень не любил.

– То, что я узнал, слишком расплывчато и не дает никаких подсказок, – он ненадолго сжал губы, прикидывая, что можно рассказать, – Пока что известно лишь, что Восточная долина образовалась вокруг источника. Что источник этот есть исток всего сущего, всех вод на земле, всей жизни, поэтому представляет для человечества немалую опасность. Если его захватят – будут править миром, если его отравят – отрава попадет во все воды… Бабушка считает, что долина была захвачена. Но почему на дядю Пола было совершено покушение.. Должно быть, он и в самом деле важный человек там, этот Эндрю Эрей. Хорошо было бы его спасти.

– Смахивает на детскую сказку, – Арчибальд скрестил руки на груди, немного вытягивая ноги, – Выходит, что мы, взрослые люди, отправляемся в сказочное королевство, свергать какого-то невнятного захватчика! – он усмехнулся и качнул головой, – Я, конечно, повидал немало и поверить готов во многое, но только не в это… ты уверен, что бабушка твоя не лжет?

Шон нахмурился. Если издевки в свой адрес он еще, с большим трудом, сжав зубы, мог вынести, то сомнений в адрес бабушки терпеть намерен не был.

– Моя бабушка никогда не лжет, Альфа. Если она сказала – значит, так и есть, значит, мы должны спасти…

– Опасный Диктор рассуждает о спасении, – нараспев проговорил, перебив его, собеседник, – И смех, и грех. Почему ты так привязан к ней, мальчик? Считаешь себя взрослым, а все держишься за юбку…

Рэдзеро сжал кулаки. Устраивать драку в самолете, конечно, не следовало бы, однако, чертов Молле ежесекундно провоцировал его на это.

– У тебя разве нет родителей, семьи? Или что, ты вырос в приюте и поэтому озлобился на весь мир? – он силился задеть беспардонного мужчину, однако, чувствовал, что это не удается.

Арчи холодно улыбнулся.

– Моя мать не желает знать меня, после того, как узнала, кем я стал. Отца я видел несколько месяцев назад, во Фрипорте. Жив он еще или нет – мне неизвестно. Не пытайся уколоть меня, Шон, – два года в тюрьме слишком хорошая школа, чтобы я мог позволить себе реагировать на глупые вопросы. А тебе я бы советовал быть сдержаннее, Диктор, – ты теряешь хватку. Прежде тебя боялись сильнее.

Рэдзеро промолчал. Человеком он был сильным, как физически, так и морально, всегда полагал себя несгибаемым, всегда гордился своей способностью хранить холод и спокойствие в любой ситуации, но сейчас, столкнувшись с кем-то, превосходящим его по степени опасности, и в самом деле начинал ощущать себя ребенком, мальчишкой, юнцом, нуждающимся в подсказках и уроках старшего товарища. Товарищ же этот на подобные уроки не скупился, чем изрядно раздражал молодого человека.

– Долина – это какое-то очень фантастическое место, – негромко вымолвил он наконец, выдержав несколько долгих минут молчания, – По словам бабушки, она притягивает к себе короля сама, ведет его к себе, чтобы он защитил источник. Где король – неизвестно, королевство, возможно, обезглавлено. Может быть, это действительно сказка, Арчи, я и сам сказал так, – он устало вздохнул, – Но я терплю тебя не ради спасения какого-то там королевства. Я хочу спасти жизнь двоюродного дяди моего друга, и лишь это желание меня сдерживает. И все-таки, тебе я бы рекомендовал быть аккуратнее. Я слышал, что ты не дорожишь своей жизнью, но, кажется… ты хотел начать ее заново?

На сей раз удар достиг цели. Арчибальд быстро глянул на дерзкого блондина и, едва заметно приподняв уголок губ, отвернулся к иллюминатору.

– И все-таки разговоры о делах я предпочитаю вести со взрослыми людьми, – задумчиво вымолвил он, обращаясь словно бы к самому себе, – До посадки будь добр молчать, мальчишка.

***

Кардифф встретил их проливным дождем. Путешественники, разумеется, не озаботившиеся взятием средств защиты от непогоды, вымокли, едва ступив на взлетную полосу и, конечно, довольны этим не были. Преступники, сопровождающие их, к дождю отнеслись с бо́льшим пренебрежением.

Арчибальд поднял воротник теплого пальто и немного запахнул его. Карл предпочел сделать вид, что ливня не замечает. Шон, всем видом показывая, что дождь ему приятен, слегка приподнял голову, подставляя лицо тугим струям.

– Шон успел рассказать вам о предстоящем нам приключении? – Альфа, догнав немного ушедших вперед Доминика, Ричарда, Карла и Пола, усмехнулся, засовывая руки в карманы, – Сообщил о необходимости посетить сказочный уголок, дабы восстановить историческую справедливость?

Галейн вопросительно изогнул бровь. Приязни к этому человеку он, в отличие от Кевина, не питал, но, тем не менее, согласен был терпеть его, как и все остальные. Тем более, что Молле, судя по всему, в грозящем им «приключении», как выразился он сам, роль была отведена немалая – все-таки это на его руке красовалось кольцо с загадочной фразой, указавшей им путь.

– Пока не успел, – ответ последовал, к насмешливому удивлению Арчи, не только не от Пола, но даже и не от одного из его спутников. Ответить предпочел нагнавший их Рэдзеро, ловко ускользающий из-под любых, направленных в его адрес, обвинений – как прямых, так и косвенных.

– Тогда расскажи, пока будем добираться, мальчик, – Молле вздохнул и, окинув долгим взглядом полупустой по ночному времени зал ожидания аэропорта, уверенно зашагал к стойке с рекламными буклетами. Мнением своих спутников он интересовался мало, решения привык принимать сам и сомневаться в их верности не намеревался – прибыв в час ночи в аэропорт, следовало, прежде, чем бросаться на поиски кладбища, заселиться в какой-нибудь отель. Выбор его Арчи тоже добровольно взял на себя, что, впрочем, не слишком обрадовало Карла.

Пол, проводив его взглядом, повернулся к мрачноватому блондину и легко улыбнулся.

– Вы всю дорогу с ним так… мило общались?

– Часть ее, – Рэдзеро скрестил руки на груди и тяжело вздохнул, – Он на два года младше тебя, Цыган, но ведет себя так, будто я по сравнению с ним – пацан. Это раздражает. Да, так о сказке…

Рассказать он успел только начало истории, переданной ему бабушкой – Альфа, остановивший свой выбор на каком-то отеле, уже возвращался назад, с ухмылкой помахивая листовкой.

Дерек, немного сонный и очень утомленный перелетом, глядя на него, негромко хмыкнул.

– Он совсем не хромает, – парень покачал головой и покосившись на стоящего рядом врача, поинтересовался, кивая на подходящего человека, – Твоя работа?

– Вытащить пулю из ноги не так уж и сложно, когда умеешь это делать, – Кевин, явно польщенный столь искренней оценкой его работы, улыбнулся, слегка склоняя голову в подобии поклона, – Дальше остается лишь вылечить рану, и это уже зависит от пациента. Впрочем, Арчибальд сильный человек, сдаваться он явно не привык, – парень вздохнул и виновато пожав плечами, отвел одну руку в сторону, – Наверное, этим он мне и понравился, когда я его встретил впервые.

– Описываешь во всех подробностях историю нашей дружбы? – Молле, приблизившийся как раз вовремя, чтобы услышать последние слова, коротко ухмыльнулся и резковатым жестом сунул в руки второму из собеседников рекламный буклет, – Читай, Дерек. Отель «Индиго»… вызывает воспоминания, а? – он хмыкнул и, вновь сунув руки в карманы пальто, легко повел плечом, – «Индиго Рим», «Индиго Кардифф»… Нас почти преследует это название.

– Почему ты считаешь, что мы согласимся поселиться туда, куда предлагаешь ты? – приблизившийся Карл, чуть склонив голову набок, едва заметно сузил глаза, – Я все еще не уверен в твоей искренности, Альфа, до сих пор готов подозревать ловушку.

– Я не использую для ловушек сказки, Еж, – мужчина вздохнул и, глянув на внимательно слушающих тихий рассказ Диктора Доминика, Ричарда и Пола, махнул им рукой, – Идемте! Возьмем пару такси и отправимся в отель. Хорошо бы успеть выспаться до завтрашнего вечера – искать склеп на кладбище ночью будет… боюсь, не слишком приятно.

Он повернулся и, действуя с самой непогрешимой уверенностью, зашагал куда-то вперед, к выходу из здания аэропорта, туда, вероятно, где находилась стоянка такси.

Спутники его переглянулись между собой. Тедерик тяжело вздохнул и, передав рекламный буклет Карлу, покачал головой, неуверенно делая шаг следом за удалившимся преступником.

– Он свято убежден, что является основоположником экспедиции и должен возглавлять ее, – негромко проговорил он и, окинув взглядом спину бывшего друга, улыбнулся, – Арчи-Арчи… Все-таки что-то никогда не меняется. Пошли.

…Кладбище искать пришлось если не ночью, то, во всяком случае, далеко не ранним вечером. Времени на то, чтобы добраться до отеля, а после разместиться в нем, ушло предостаточно, спать легли уже глубоким утром, поэтому и проснулись отнюдь не рано. Пока же совершили разнообразные ежедневные обряды, пока перекусили, чтобы не отправляться в путь голодными, уже и вовсе успели сгуститься сумерки.

– Итак, – Шон, покинувший отель вместе с друзьями, окинул взглядом устланный сиреневато-серой дымкой двор и развел руки в стороны, – До кладбища мы, судя по всему, доберемся лишь ночью. По-моему, не помешает взять фонари.

– Меня не прельщает мысль лазить по кладбищу с фонарями, – сумрачно отозвался капитан полиции и, вздохнув, несколько насупился. Человеком он был не робкого десятка, но перед местами захоронения усопших испытывал все-таки некоторый трепет. Тем более, если усопших этих при жизни не знал.

Доминик, которому эта особенность характера брата была хорошо известна, вздохнул и легонько хлопнул его по плечу.

– Если хочешь, можешь остаться, – говорил мужчина негромко, так, чтобы слышал только Ричард, – Полагаю, мы справимся сами, найдем…

– Еще чего! – Дик недовольно передернул плечами, сдвигая брови, – Я не отправлю тебя туда одного в обществе таких людей, как… этот, – он красноречиво кивнул в сторону абсолютно не прореагировавшего на этот выпад Арчибальда, – К тому же, неизвестно, что вас там ждет, я бы хотел быть рядом. Просто на всякий случай.

– Если увидим мумию – сбежим, – хладнокровно отозвался на это Карл и, послав собеседнику быструю улыбку, перевел взгляд на внимательно изучающего карту на телефоне Дерека, – Тедерик?

– Да-да, – парень невнимательно кивнул, не отрывая взгляда от карты и скользя по ней пальцем, – По-моему, это тут недалеко… Было бы неплохо снова поймать такси.

Пол Галейн, известный так же как Цыган, глубоко вздохнул и, потерев переносицу, неожиданно весело ухмыльнулся.

– А мы с вами представляем запоминающуюся компанию, ребята. Такую толпу местные таксисты, должно быть, возят не каждый день… А впрочем, можно прикинуться туристами.

– Не думаю, чтобы кого-то вообще заинтересовали восемь идиотов, решивших навестить местное кладбище, – мрачновато отозвался Арчибальд и, взмахнув рукой, подозвал такси: медлить и тянуть время мужчина не любил, предпочитая делать все сразу и без проволочек, – Впрочем, если кто-то трусит… – здесь взгляд его красноречиво уперся в откровенно сморщившегося Ричарда Конте. Тот фыркнул и, скрестив руки на груди, уверенно направился к подъехавшему автомобилю.

…На кладбище их доставили быстро – оно и в самом деле, как сказал Тедерик, находилось не слишком далеко от отеля, что, с одной стороны, казалось странным, а с другой было абсолютно понятно – как собственно кладбище оно уже давно не функционировало, выполняя роль скорее мемориального памятника, достопримечательности, действительно нередко посещаемой туристами.

– Итак, мы здесь, – Доминик шагнул вперед и, как-то сразу серьезнея, мимолетно коснулся кольца на своем мизинце, переводя затем взгляд на остановившегося неподалеку от него Молле, – Не знаю, что нас ждет, но…

– Но что-то ждет определенно, – Арчибальд мимолетно кивнул и, приподняв подбородок, окинул долгим взглядом ровные ряды могил, тонущие в сгущающемся сумраке, – Склепа пока не видно. А фонарей, как я понимаю, все-таки не взяли? – он оглянулся, в упор взирая на Шона. Тот ответил спокойной улыбкой.

– Я внес предложение и полагал, что ему последуешь ты. Меня могилы не пугают – хоть при свете дня, хоть во тьме.

– Вот ты и пойдешь вперед, – Кевин, тоже ощущающий себя на редкость некомфортно, поежился: страха как такового он не испытывал, но и бесстрашия не питал. Впрочем, его чувства, как и его предложения значения особенного уже не имели – Арчи, как человек, страха лишенный начисто, уже уверенно направился по узкому проходу между двумя рядами могил, устремляясь куда-то вглубь старинного кладбища и внимательно осматриваясь по сторонам.

Остальные потянулись за ним.

Вокруг постепенно темнело. Где-то в невидимых ветвях плохо различимых средь сумрака деревьев запели неожиданные в черте города соловьи, застрекотали еще какие-то птицы, наполняя воздух приятными слуху звуками близящейся ночи.

Дорожка под ногами вилась ровно и спокойно, однако изредка то один, то другой из путников наступал на какую-нибудь случайную ветку, и тогда от треска ее вздрагивали все. Несколько раз дернулся даже Альфа, у которого это, безусловно, вызвало недовольство.

– Как странно… – первым голос решил подать капитан Ричард, изо всех сил храбрящийся, но все-таки ощутимо нервничающий и радующийся лишь тому, что на кладбище он ночью не один, – Отошли совсем недалеко, а города не слышно. Ни машин, ни людей… Дикое место.

– Не нагнетай, – Кевин, тоже, в общем-то, испытывающий определенный дискомфорт от пребывания в таком месте, поежился, как-то непроизвольно сильнее закутываясь в куртку, – Скорее бы найти этот склеп, посмотреть на него и вернуться в отель.

– А я-то думал, мы надеемся найти в нем что-нибудь для помощи моему дяде, – Пол, тоже решивший подать голос, недовольно передернул плечами, – Я помню, что в него давно никто не входил, но, может быть…

– Вы замолчите сегодня? – Арчибальд, шедший впереди, внезапно остановился, рывком оборачиваясь. Негодование, охватившее его, было различимо даже во мраке, бросалось в глаза, ощущалось физически, и спутники его, в целом сознавая справедливость слов преступника, предпочли действительно примолкнуть. Досужие разговоры, должно быть, и в самом деле отвлекали, создавая помехи в столь важном деле, как поиск нужного места.

– Склеп должен быть заметен даже в темноте, – Дерек, рискуя вызвать на себя еще больший гнев Молле, неуверенно подал голос, – Он, должно быть, большой… может быть, еще и из светлого камня.

Арчибальд, хмыкнув, отвернулся и немного прибавил шаг.

– Я не просил совета, Тедерик, – негромко, но весьма категорично отозвался он.

Воцарилось молчание. Альфа шагал впереди, неизменно решительный, уверенный в себе и своих силах, абсолютно бесстрашный и исключительно хладнокровный. Следующие за ним спутники, не совсем довольные самопровозглашенным предводителем, тем не менее, спорить с ним не пытались и, храня молчание, осторожно шагали следом, стараясь случайно не задеть какую-нибудь могилу или памятник.

Шон, в целом, не менее бесстрашный, чем Арчи, замыкал отряд, следя за безопасностью предпринятого ими вояжа и, отдавая бразды правления одному из новых знакомых, мысленно обещал себе однажды взять реванш. В конечном итоге, к сапфирам на дне источника он отношение определенно имел, и не исключал, что его помощь может оказаться весьма ценной.

Альфа неожиданно остановился и, не обращая внимания на немного врезавшегося в него Дерека, вытянул руку вперед, указывая на что-то. Спутники его, замерев, всмотрелись, пытаясь различить среди сгустившейся тьмы то, на что он показывал.

Оно не было сложено из светлого камня. Напротив – силуэт высокого строения казался сгустком тьмы, намного более густым, чем та, что окружала их. Оно находилось не слишком далеко, но, чтобы добраться до него, следовало миновать несколько ровных рядов древних могил, каким-то образом пробравшись мимо них.

Доминик, человек довольно щепетильный в таких вопросах, сообразив, что им предстоит, негромко вздохнул и, покачав головой, аккуратно обошел Дерека и Карла, приближаясь к Арчибальду.

– Другого пути нет, – он не спрашивал: констатировал факт, стараясь убедить в большей степени самого себя, – Не хотелось бы тревожить древние могилы…

– Ради всего святого, Ник! – Арчи обернулся к собеседнику вполоборота, – Там давно не осталось даже следов тел, это просто земля, по которой спокойно можно пройти! Взрослый человек, а все играешь в детские игры… Удивляюсь, что мне не удалось убить тебя, тирвас, – он вздохнул и, ловко огибая старинные памятники, не наступая ни на одну могилу, решительно направился к склепу. Пренебрегать достижением цели их путешествия из-за каких-то предрассудков Арчибальд не собирался.