Волнообразие стихий

Размер шрифта: 13

Волнообразие стихий

Жизнь – творческое соло человека

Жизнь – творческое соло человека
На перекрестках личностных забот.
Поверх непредсказуемости века
Мечтает, верит, действует, растёт.

Дороги, испещрённые следами,
Проходит сам – вновь многое познать.
Стремится чувства выразить словами:
В вопросах и ответах передать.

Картины, музыку, науку и границы
Творит, с души прообразы лепя,
Секунды жизни превратив в страницы.
…Но для чего? Чтоб разгадать себя.

Цветет безвременник

Как живо цветут перед снегом
Сердечки лиловых лампад,
Венчая сентябрьскую негу,
Которую пьет листопад.

Изящные женские ножки
Обнять успевает шалун,
Завлечь по аллейной дорожке
В фокстрот на осеннем балу,

Ворваться в букет поцелуев,
Позволив забыть обо всем,
Так нежно лелеет, балует
В объятии пылком своем.

Кокетливо, томно и лестно
Играют в глазах огоньки,
Сирени весенняя песня
Последние дарит звонки.

В лилово-лелейном романе
Сгорают с листвою мосты,
И так продолжает желанно
Безвременник гордо цвести.

Вечернее

Две зари обнимают друг друга.
Отраженье заката в листве.
За рекою – нескошенность луга
И берёзы в трёхствольном родстве.

Ностальгией пропитаны звуки
В золотой седине сентября,
Словно детство и бабушки руки
Осторожно коснулись тебя.

Мама

«Мама» – какое великое слово!
Божья любовь, красота и душа,
Сила в создании рая земного,
Мудрость, живительный вдох малыша.

Мамина чуткость (иль ангела нежность),
Тёплый рассвет удивительных глаз
Дарят покой, чистоту, безмятежность,
Детства беспечность, улыбки рассказ.

Руки, твои материнские Руки,
Сколько добра претворяют они!
Голоса такт – вдохновенные звуки
Учат решать, понимать и хранить

Мира реального звуки и краски,
Миром души научиться прощать.
Очень спокойно от маминой ласки.
Мамы любовь помогает дышать.

Бриз ракушек спящих

Бриз ракушек спящих,
Шторм сердечных струн,
Истиной манящих,
Музыку лагун,
Прозу городскую,
Позапрошлый снег —
Не перетоскую,
Кажется, вовек.

Кошки – мысли

Тихое мурлыканье,
Лапки на руке.
Это биотиканье
Дарит пульс и мне.

Словно понимаете
Мысли, что скользят.
Что-то точно знаете —
Говорить нельзя.

Может, шепчете вы мне —
Уровень души…
Как понять язык из вне,
Разум стормошить?!

Знаки, символы – глаза,
Зелень темноты.
Что они хотят сказать,
И услышишь ль ты?

Мир Природы, для чего
Счёл мне подарить
Солнце, сказку вечеров…
Как благодарить?!

Сонных мыслей тиканье.
Я тебе пою.
Тихое мурлыканье.
Баюшки баю.

Где-то там ветра в степи лихие

Где-то там ветра в степи лихие.
Где-то там красоты водопадов.
Где-то там подвластные стихиям
Заостряются вершины гор – в награду.

И возможно путник одинокий
Лишь имеет шансы на всхожденье,
А сорвётся – то карьер глубокий.
Но, быть может, будет пробужденье.

Где-то там рассветы утопают
В океанах вод, песков, в оковах,
Где-то там моря не растворяют
Россыпи заката золотого.

Где-то мысль, карабкается в скалах;
В «помощь» дайвинг – и она в глубины.
Только ко мгновенью не устала б:
Встречи с силой, схожею с лавинной.

Солнце плавит атрибуты тира,
Где-то небо расстилает низко,
Создавая гладь – защиту мира
Где-то там… А словно где-то близко.

Река в закат

На берег лунного заката
Любуюсь пару раз в году.
Как восхитительна краса та
Безмолвия в ночном бреду!

Как ярок, чист и зазеркален
Мир неба в сонных облаках.
Он так изменчив, уникален,
Как холст художника в руках.

Столь многократны переливы
Июльских красок в спелый цвет.
Мазки богатые игриво
Наносит ветер-тайновед.

Река осваивает камни —
И все смелей от капель шаг.
Она плывет по центру тайны
Двух берегов. Не нарушать!

Ведь солнце всходит не напрасно.
Закат – венец. Река – поток,
Вернуться вспять, увы, не властна.
…И все же, где же он, исток?

Музыка

Мелодия, напев и звуки.
Как музыку расшифровать?
Да, ноты, стили из науки,
Но как же чувства описать?

А в музыке печаль и радость,
Смех, слёзы, грусть – напополам.
Наполнить звук – уже не малость —
Всем тем, что чувствуешь ты сам.

Заря

Играет утро. Светится заря,
Сквозь стекла осторожно проникая,
Шепча о том, что видела моря,
Вершины гор, цветы, дельфинов стаи.

А здесь зима. Кругом белым-бело.
Метелей плед укутал землю края.
Дыхание природы замерло
От чувства первозданности и рая.

Забыв о зное дальних берегов,
Оставив в сердце лучик для рассвета,
Заря спешит сюда, в ночной покров —
Улыбкою порадовать планету.

Очень крупные снежинки

Очень крупные снежинки
Посылают небеса,
Словно письма-невидимки
Дарят ангелов глаза.

След за ними пёстрой стаей,
Спохватившись через миг,
Суетливо заметают
Многоточья – тайны ник.

Видимо, секреты эти
Охраняются не век.
Развязать, запутать сети
Может только человек?

Рыжее

Сцеловав налипший иней
С призадумчивых ветвей,
Предрассвет коснулся линий.
Замурлыкал котофей.

Вновь ажуры на оконце
Переткал к утру мороз,
С разных точек чтобы солнце
Щекотало рыжий нос.

В миллиард лучей – шатенов
Рассыпается заря
И спешит, кафтан наденув,
По следам календаря.

Графит зимы

Шлифует тщательно наброски
Зимы графитный карандаш,
Ветвям мелирует прически.
«Идеи лучшие в пейзаж», —

Звучит у автора девиза.
Творить он с замыслами рад,
Судья минутного каприза,
Знаток посланий и шарад.

Мы вновь присутствуем на съёмках
Февральских чёрно-белых лент.
Сюжет и текст в головоломках,
Чтоб не скучал душой студент.

Зима весне экзаменатор,
Строчит заданий изрезцы,
И вскоре лета оператор
Прочтет записки с бересты.

Найти значенья новых знаков
Поможет оптика ручья.
Расцвет мелодий, вкусов, злаков
Определит подбор ключа.

Одиноко. Пусто. Скука

Одиноко. Пусто. Скука.
И у чувств всего ползвука.
Мир молчит в потоке фраз.
Явь, скажи, иль сон сейчас.

Будто заморозки лета
Льдом сковали час рассвета.
Капелька росы в плену:
«Объявили нам войну?»

Вдруг проворный солнца лучик,
Вырвавшись из лапок тучек,
Отряхнувшись, заблестел —
Твой морозец одолел.

Над обрывом

Сосна над обрывом
В тиши без порывов,
Укутавшись в полночь, растёт,

Глядя в поднебесье,
На горы в полесье
Сквозь морось снежинок и ждёт.

Ждёт шороха почек,
Раскрытия точек
И щебета в хвойном саду,

От камешков плеска,
В хрусталиках блеска.
«Но вряд ли к реке подойду», —

И деревце слышит
Слова, что повыше
Тех снов, проходящих внутри.

Назад не вернуться,
Но надо проснуться.
…Обрыв едко шепчет: «пари…»

Но в чём же идея
Весенней затеи:
Зерно посадить и сберечь?

Одна под метелью,
Но греется целью:
Услышать прохожего речь.

В крещенскую ночь

Рассыпав в хоровод
Веснушки под вуалью,
Склонился небосвод
Над чашею Грааля.

Пленили лунный глаз
Кокетливые ветки
И гоголевский сказ
Читают по-соседски.

В крещенский вечерок,
Во сказочность зовущий,
Хозяйничает Бог
И, кажется, поющий.

Морозным молотком
Столярничает гусли,
Сухое молоко
Подмешивая в мюсли.

Усаты провода
Вокалу обучает.
Осмелится вода
Подплыть и повстречает

Того, кто лишь ее,
Единожды целуя,
Невестой назовёт,
Одарит как святую.

Разлейся, образец
Купельного крещения,
На множество сердец
Любви и всепрощенья!

Краски ночи

Упрямо краски смешивает ночь,
Шифрует день промчавшийся штрих-кодом:
Бездействия минуты изгоняя прочь,
Оставив лишь глубокие у входа.

Тускнеет свет реальности дневной.
В дозор вступают фонари замены;
Из чувств, эмоций выделяют сном
Пути к рассвету – сбору размышлений.

Здесь парадокс: лишь вечер возмужал,
И мрак пронзит в ночи лампадный шёпот —
Полифония цвета и скрижаль
Расписывают ночь вопросом: «Кто ты?»

Как лунный блик, таинственно сходя
С небес, сквозь тучи, множество событий,
Дарует свет в ночи среди дождя
Тем путникам, вновь жаждущим открытий.

Быть может, тишь в анализе ночном
Найдет в цепи случайностей потери.
С частицей света, оживленной сном,
Даст шанс побыть чуть-чуть мудрее.

Краски ночи II

Упрямо краски смешивает ночь.
Стихию дня кодирует опрятно
Душевно-доверительным «Отточь»
И оттиском по действию «Возвратно».

Когда сольются ночь и красота
В лампадный шёпот правд и заблуждений —
Становятся насыщенней цвета
И искреннее звуки откровений.

Цвет мира

Мир прекрасен без сомнений.
Звуки. Краски. Космос. Речь.
Вплоть до смерти – свет рождений.
Ночь для утра. Силу – в меч.

Мир – печаль в волне сомнений
Правит в сердце иногда,
Грусть – ведь норма изменений,
Мост в счастливые года.

Мир – возможность откровений.
Есть глаза – не одинок,
Свет шкатулки, поколений
Озарит и твой листок.

В мире тайны, дно течений.
Разум призван наблюдать
За игрой двух столкновений,
Целое из них собрать.

Мир такой как наши чувства.
То далёкий, то родной,
Разный как творец искусства.
Мир всеобщий, цвет лишь твой.

Осень или весна?

Человек – планета мая.
Человек – планета сна.
Что он ищет – сам не знает,
Что он чувствует – весна.

По заснеженным тропинкам
Он куда-то всё идёт,
Но не сносятся ботинки
В стужу, слякоть, гололёд.

Нет его на вечеринках,
В ВУЗах, в небе, под луной…
Жизнь живая лишь в картинках.
Оставайся сам собой!

Чаша жизни не испита,
Потому она полна.
Ангелом душа забыта
Быть не может никогда!

Не исчезнет лета радость,
Зимний сон разбудит май.
Осень не проявит жалость,
А весна поймет всё – знай.

Май похож на осень

Май похож на осень,
На предвестье спячки.
Выполняет просинь
Роль небесной прачки.

Капают минуты
В проседи тумана —
Время неуюта,
Слякоти, обмана.

Скомканность бутона,
Влажность у предела,
Ломка Вавилона —
Осень так хотела.

Иль земля тоскует,
Проводив до донца…
Но печаль ликует
До восхода солнца.

Сон

В седое оконце влетаю
И вижу Иисуса Христа.
Ресницы любовь излучают,
Покой воскрешенья – уста.

Пленёны Его добротою
Материя, воздух и свет,
Но тайной окутан святою
Сего проявления след.

Распятия алые длани
И шрамы, одежд лоскуты
Кричат о балансе на грани
Жестокости с внутренним Ты.

С израненных рук на колени
Сочится по-прежнему кровь,
Повязкам прошу позволенья.
А Он, понимая без слов:

«Душа человека – лекарство,
В бинтах же потребности нет.
За чувство слезы благодарствуй!
Подай мне без хлеба обед».

Испробовав белое блюдо,
Слова обращает ко мне:
«Дай фото – тебя не забуду,
Дай ручку и помни о сне».

Найти чтоб, к окну подползаю,
И вскоре подходит Иисус,
Он просьбу свою повторяет…
Не знала, что просто проснусь.

Объятия светлого чувства.
На стрелках без четверти шесть.
Поведать скорее хочу, встав,
О сне из откуда невесть.

И вот пересказ завершаю,
Реакцию вижу отца,
В слезах он. Я вновь просыпаюсь.
Рассвет. Выраженье лица.

Тоска глубокая по маю

Тоска глубокая по маю
Во вздохах осени – насквозь.
Острее недопонимаю,
Мы для чего с тобою врозь…

Земля пропитана загаром,
Мерцает лиственная медь.
Красе завещано Икаром
Взметнуться ввысь и догореть.

Огня холодного повадки
С порывом выплеснулись в речь:
Мы порознь от перезарядки
Смогли друг друга уберечь.

Причастные к любви

Прости мне свое одиночество,
Привычку к разлуке прости.
Взнеслось несовместное творчество,
И повод для встреч не найти.

С эпитетом Недосягаемость
Тебя разлучить не смогла.
Все явственней судеб распаянность,
От вспыхнувших спичек зола.

Но ты поднимайся до истины,
Вне нас испытай, проживи!
А мы же с тобою, Единственный,
Ведь только причастны к любви.

Мир без тебя – пустыни знойный холод

Мир без тебя – пустыни знойный холод,
Застывший луч, обугленный в песках.
Не мешкая, вонзает глубже молот
Осколки льда – разрывами в висках.

Сухой беспочвенный безмолвный ветер,
Лишь здесь нашедший временный причал,
Ведёт в искрящем от накала свете
Борьбу со злом, что на земле встречал.

Прилёт в пески, в суровое молчанье,
В беззвучье стен, где голос пустоты,
Способен ветра выполнить желанье:
Сменить свищи на чувство теплоты.

Безжизненность огромна в очертаньях,
Казалось бы. А чем награждена?
Песчинками – открыть предначертанья,
Увидеть свет пустыня рождена.

Он мчался по вечерней магистрали

Он мчался по вечерней магистрали,
А кто-то шёл по встречной полосе.

Бытийности ступенчатое ралли,
Запутанное в уровнях шоссе —
Препятствие необходимым встречам,
А, впрочем, узловатый оберег.
Друг друга совершенствуем, калечим
И собственный отбеливаем век.

На то, быть может, созданы дороги,
Чтоб дать пути возможность выбирать,
А встречи, перекрестки и пороги —
Бесценная, по сути, благодать.
Но скорости пока что не совпали,
И стыки уровней то в небе, то в росе.

Ты мчишься по вечерней магистрали,
А он идёт по встречной полосе.

Федорцово

Жизнь моя – Федорцово.
Дом с замком у реки,
Запах цвета густого,
Журавлиной тоски.

Не сольются в Купели
Язьвы два рукава.
Деревца поредели
(Листвинничник – глава).

Зарастают тропинки
И оконца с резьбой.
Что же будет с глубинкой,
Что же будет с тобой?

Федорцовская ностальгия

Деревенька моя родословная,
Ты холщовая, но хлебосольная,
Хоть строга по укладу, но вольная,
Благодатью и смыслом наполнена,
Сердцу милый простой уголок.

Деревенька моя, ты красавица,
Как на въезде простор раскрывается,
Где журавлик в зарнице купается!
И заёкает грудь, вспоминается
Всё, что тайно хранил и сберёг.

Ты приветствуешь солнцем и пашнями,
И крестьянством, веками отлаженным,
Деревянными одноэтажными,
Жизнью разного возраста граждан, и
Поколения памятью чтишь.

Здесь в реке умывается зоренька,
Дышит спелостью налитых зёренок,
Свежим сеном под сенью берёзоньки
И парным молоком из подόенки,
Пирогами из русской печи.

У реки с берегами пологими,
Что нас помнят ещё босоногими,
Плеск весла тихой песней растрогает.
Приласкает, обнимет нас волнами
Та же звёздная сладкая ночь.

Вспомнишь жизнь и на рейде Усть-Язьвинском,
Было сплав-предприятие базисным,
Недосып, трудодни, так и праздники.
Мы на запани, в меру проказники,
Место игрищ устроить не прочь.

Дикой болью на сердце колотится
Суетливая власть мегаполиса.
О, деревня, спаси ты невольницу,
Силой жизненной влейся, заполни всю,
Вновь позволь мне тебя привечать.

Федорцовской душою проникнешься,
Окунувшись в покой лиственничника,
Что напитан хвоей и мальчишеством,
Магнетизмом, таёжным величием
Охраняет начало начал.

Кружевные тропинки приметные
Уведут вновь на думы заветные,
Там деньки разнотравные, летние
И вся в сборе семья многодетная:
Мать, отец, братья, сестры, любовь.

Как и прежде, ты сеешь и трудишься,
Также односельчане в содружестве,
И, как мать, понимаешь, волнуешься.
Федорцовская родина, будишь нас
День за днём, сон за сном, вновь и вновь.

Перед бурей

Зависло затишье над нивой
Прогнувших полнеба морей.
Секунда… И чиркнет в огниво
Кудрявящий кроны борей.

Погонит ершисто теченья,
Стрелой озарит полумрак.
И методом за исключенья
Продует из пары пустяк.

Мгновенье до жизни пророчеств.
А будто на вечность проник
В черты созерцал и высочеств
Умиротворения лик.

Прикосновение

Ароматами белого вальса,
Чуть соленой грильяжной судьбой
И румянцем во взгляде «Ну, сжалься»
Излучается ваша любовь.
Оперенная негой томленья,
Вдохновившая к смелости слух,
Будь щедра на века изумленья
И хранима взаимностью двух!

К сердцу

Просто забыть постарайся о нем,
Новой весне не препятствуй.
Искры дотлели студеным огнем,
Эхом скудеющих «Здравствуй!»

Да! Птицу Феникс не рвись возвратить,
Лик воскрешает и душу.
Мы – непривязанность, чтоб отпустить
И неповерхностность – сдюжить.

Обострение

Казалось, улеглось, сознаньем объяснилось,
Судьбой пересмотрелось. Только что ж
Снежинок тонкий срез на нежности июня
Напоминает март, где ты ко мне идешь.

Вкрапленья в голоса, во взгляды, в очертанья,
В сосредоточенье дум со старых метких книг
Возносятся к тебе на силе орбитальной
И с прежней остротой выводят каждый миг.

И неба глубина, могучая живая,
Хранящая восторг в конверте сентября,
Пылание листвы прозрачно отражает.
О, как же всё вокруг похоже на тебя!

Реставрация души

Спокойным сном и розовым румянцем
Богиня-ночь стремится напоить
И свет пролить на сущее за глянцем.
А мне так хочется лишь с Вами говорить!

О всплеске чувств догадлива зарница,
Безмолвным эхом трогает пейзаж.
Созвучность тоньше. А душа томится
Желанием услышать голос Ваш.

А заполночи слушатель и певчий
Хрустальностью чарует млечный путь…
И словно там незримый кто-то шепчет:
Обветрило, почудилось, забудь.

Прекрасен мир! Наполнен. Своевремен.
И искренен душой, и добр, и чист, и свят,
Под стать твоей весне, мой чудотворный демон,
Сиянию очей, следов, подков и пят.

Вас двое: неродных, далеких, странно милых,
Не ведавших зачем, не знавших почему…
Сейчас о вас мечты поверхностны, бескрылы.
Вселенная летит безудержно к Нему.

Коснись струны

Коснись струны и вдохновенных пауз,
Настрой гитару на мотив души.
Позволь гармонии распутать хаос,
Отдайся музыке, она решит!

Играй! Лети! Бунтарствуй! Обновляйся!
Художник, демон, ангел и Атлант.
Аккорды подчиняя, приручайся,
Как никогда, сейчас ты Музыкант!

Гитары речь – и замолкают губы,
Живой струне подвластен мир вещей.
Скажи, какую музыку ты любишь,
И я отвечу, кто ты есть в душе.

Под стройность мелодичную кружений
Рождаешь свет, спокоен и силён.
Нет в мире человека совершенней,
Кто в музыку поистине влюблён.

У них сердца как пушечные ядра

У них сердца как пушечные ядра,
Достаточно и щепкой чиркануть.
Наперевес взрывоопасных марта,
Встречающих, но разную весну,
Пожаром растекаются по венам
Иных влюбленных женщин и мужчин.
А им отрада в пытках откровений,
Сладчайших самых для родной души.

Под куполом

Просечь, прочесть, учесть и птицей,
Перекрестясь, за потолок,
Отдать, вобрать и насладиться!
И так найти свой уголок
Просторный, красочный, уютный,
Родной душе благодаря.
Спускался купол парашютный
И купол неба примерял.

Бабочки

Их время – ромашка гадания
Из тысяч цветущих полей,
В затмении лунном свидание
Небесных светил на Земле.

Их время – в полмира две радуги,
И шёпот: то их, то воды.
Мгновения сладостней патоки,
А в мире всё: я или ты.

Их время – порхание бабочки,
Не взяв во вниманье сачок.
Когда эпитога остаточки
Подхватывает смычок.

Часы монотонно плацкартные
Их вновь разлучат, разорвут
На год, на рефрены, окраины,
Где разные семьи их ждут.

Ломка

Отдам любовь в хорошие руки,
Лучшей женщине на земле,
Рандеву – не в синоним разлуки,
А в феерию сладостных лет.

В клетке – сердца удвоенный ритм,
В небе – бабочки, рай и твой голос.
Я смогу это всё подарить
Вам, его крышесносная повесть!

Только станьте Вы всем для него:
Ураганом и кроткой овечкой,
Каждой книги любимой главой,
Половинкой его сердечка,

Той, что солнце подарит ему,
Вдохновенье, свободу, певучесть!
Поцелую, прильну, и пойму…
Жаль, что в облике некой белуччи.

Обещай

Обещай, что не станешь искать
Допинг в узеньком горлышке рюмки.
Не проклюнет росточка лузга,
Даже если двудоли не схрумкать.

Обещай мне, что будешь искать
В этом мире бескрайнем себя ты,
В миг, когда озаряет раскат,

Продолжить чтение