Вечная Странница. Потерянные звезды

Глава 1

Кажется, я потеряла сознание. И на пол свалилась. Наверное в прихожей, потому что под щекой был песок и мелкие камушки. А еще свет зачем-то включила, иначе почему так бьет по глазам даже сквозь закрытые веки? Тошнота никуда не делась, боль тоже по-прежнему пульсировала, хоть и не так оглушительно как раньше. Открывать глаза и тем более шевелиться не хотелось, но надо было подниматься и ползти к себе, чтобы до смерти не перепугать домашних.

Я поглубже вдохнула, собираясь с силами, оперлась на руку и поняла, что глаза мне все-таки лучше открыть. Потому что внизу был вовсе не неубранный песок, щедро осыпавшийся с уличной обуви каждый вечер.

Я лежала посреди дороги. Обычной такой проселочной грунтовки с глубокими выбоинами и пыльными кустами вдоль обочины. Лунатить начала? В пользу этой версии говорили мои босые ноги и синяя ночная футболка, в которой я была накануне. Против недвусмысленно выступал тот факт, что вокруг было лето, а моя мигрень была вызвана снежным циклоном в середине февраля. Пару климатических зон я точно пешком пересечь не могла.

Снова попыталась подняться, чтобы осмотреться получше, но новая волна тошноты и головокружения заставили уронить голову обратно в пыль. И тогда я почувствовала это. Вибрацию, которая не имела никакого отношения к моей головной боли. Дорога под моим виском мерно и все более отчетливо содрогалась как будто… как будто… Как будто по ней во весь опор неслась лошадь! Прямо на меня!

Подскочила я так резко, что ноги запутались друг о друга, а голову повело настолько сильно, что я едва не рухнула обратно. На пару шагов меня все-таки хватило, но тут обочина накренилась, я больно проехалась ладонями по земле и услышала оглушительное ржание.

Испугаться еще сильнее или приготовиться к смерти я не успела – перед глазами снова потемнело. Но на этот раз меня ждала не пустота. Я ничего не видела и не слышала, но по-прежнему чувствовала собственное тело, ощущение это было настолько странным, что словами описать его едва получалось. Словно тело и я существовали отдельно друг от друга. В одном и том же месте, в одном и том же положении, но как будто так до конца и не связанные между собой. Тело растягивалось, изгибалось, меняло форму, но при этом оставалось неизменным.

Дикость этого ощущения и невозможность его осознать в полной мере словно парализовали. Мне хотелось кричать, хотелось открыть глаза и вырваться из этого кошмара, но, казалось, я не могу даже дышать. Не знаю, как долго это продолжалось, время как будто перестало существовать. Но прекратилось все в одно мгновение, словно кусочки пазла сложились наконец в правильном порядке, и осталась только я. Никогда раньше не обращала внимание на это ощущение, но теперь, чувствовать себя целой, казалось чудом само по себе.

***

В следующий раз приходить в себя было гораздо приятнее. Я лежала на чем-то мягком и была завернута в одеяло, пахло костром и какой-то горячей едой, а совсем рядом был слышен шелест набегающих на берег волн. Как в походе давным давно, когда мы брали байдарку и отправлялись искать очередной крошечный необитаемый островок посреди озера. Хорошее было время, никаких проблем, разве что страдания по очередной неразделенной любви…

Слишком долго пребывать в блаженном потоке воспоминаний у меня не вышло. Мозг удивительно быстро ожил и принялся анализировать произошедшее. Выводы были не слишком утешительными. Хотя бы потому, что для любых дальнейших размышлений нужно было открыть глаза, а делать это не слишком то хотелось. Но проблему выбора в этот раз решили за меня.

– Пришла в себя?

Голос раздался так близко, что я невольно отшатнулась и распахнула глаза. Рядом со мной на стволе поваленного дерева сидел мужчина, широкоплечий, темноволосый, в том, что, наверное, стоило назвать дорожным плащом. Больше ничего разглядеть не удалось – за то время, пока я была без сознания, сгустились сумерки. Отблески костра плясали на одежде, волосах, лице незнакомца, делая картину еще менее реалистичной. Смотреть снизу вверх было не слишком удобно, но я не хотела садиться, опасаясь головокружения. Казалось, стоит сменить положение и реальность снова попытается уплыть от меня.

Итак, мужчина, ночь, лес, где-то у меня за спиной, судя по звукам, переступает копытами лошадь, и больше никого. Так себе расклад, и уж точно не в мою пользу. Мысли эти, судя по всему, отразились на моем лице достаточно отчетливо, потому что незнакомец задумчиво хмыкнул и поспешил меня заверить:

– Можешь не бояться. Если бы хотел надругаться или еще какое непотребство совершить, возможностей была масса. Но меня, уж прости, полумертвые девушки не сильно привлекают.

Логика в этом, безусловно, была – если бы хотел что-то сделать, уже давно сделал бы. Не то чтобы это делало ситуацию полностью безопасной, но лежать и дрожать в любом случае не вариант. Меня подобрали на дороге, устроили с комфортом (насколько это возможно посреди леса), вреда никакого не причинили. Как минимум нужно понять, где я, что произошло и что делать дальше.

– Пить хочешь? – снова заговорил мужчина, не дождавшись ответа.

И я кивнула, потому что в горле действительно пересохло и отказываться было глупо. Мне протянули флягу с водой. Кожаную. Пришлось все-таки приподняться, чтобы нормально отпить, головокружения как ни странно не последовало, и я облегченно вздохнула. Отчасти потому что действительно стало легче, а отчасти потому что вода была вкусной и холодной, как раз такой как нужно, чтобы утолить жажду и прочистить голову.

– Спасибо, – поблагодарила я, возвращая флягу. И наконец поняла, что мне казалось странным каждый раз, когда я слышала его голос, потому что мой звучал так же – как будто дублированный фильм, в котором из-под знакомой речь слышна оригинальная дорожка. Все понятно, но звук все равно как будто двоится.

– Где я? – еще раз подала голос на пробу, но эффект повторился.

– Посреди Нойварского леса, примерно в двух днях пути от Нойвара в одну сторону и в полутора от Эйденверса – в другу, – ответил мой невольный спутник, перебирая содержимое своей объемной сумки. Что именно он ищет в темноте не удавалось разглядеть. Да и ответ его тоже не многое прояснил.

Основных гипотез у меня было две, но ни первую, ни вторую, пока не хотелось не то что озвучивать, даже мысленно формулировать. Потому что который из вариантов более дикий я пока не готова была определиться.

– Долго я была без сознания? – пока я задавала вопросы, оставалась иллюзорная надежда на то, что новая информация добавит недостающий фрагмент к уже имеющейся, и все станет простым и очевидным. А еще я пыталась привыкнуть к странному звучанию наших голосов, но пока они вызывали только противный зуд в моем и без того измученном мозгу.

– С того момента, как мы с Вороном чуть тебя не затоптали – несколько часов. До этого – не знаю, – судя по всему, он нашел то, что искал, и теперь проделывал загадочные манипуляции с котелком, подвешенным над огнем. Сначала туда отправилось содержимое сразу нескольких тряпичных мешочков, извлеченных из большой сумки, а после у меня в руках оказалась большая железная кружка, наполненная обжигающим варевом.

– Что это? – пахло, как ни странно, приятно, но пить неизвестно что я не торопилась. Не то чтобы опасалась быть отравленной, скорее просто из принципа.

– Это небольшая гарантия, что ты проживешь до конца нашего путешествия. Я, конечно, тебя немного подлечил, но для того, чтобы понять, что с тобой на самом деле, нужно чуть больше времени и нормальная обстановка. Меня, кстати, зовут Эйв, и, если у тебя нет других планов, я настоятельно рекомендую отправиться со мной в Цитадель.

Других планов у меня, очевидно, не было. Происходящее, конечно, все еще могло оказаться бредовым сном или скорее галлюциногенным бредом. Но тогда бояться происходящего было и вовсе глупо, поэтому я пригубила содержимое кружки, оказавшееся каким-то травяным отваром. Потом получила свою порцию ужина – довольно специфической, но вполне съедобной похлебки из странной крупы с кусочками жесткого мяса. После еды меня начало клонить в сон, Эйв больше ничего не спрашивал, мой, перегруженный событиями и непонятной информацией мозг, отчаянно буксовал и отказывался выдавать даже просто связные мысли, не говоря уже о вопросах по существу. Поэтому я сидела на своей лежанке, закутавшись в одеяло и смотрела как пляшут язычки огня в костре, как трескаются и переливаются разными цветами раскаленные угли, и чувствовала себя почти как в детстве. Удивительно спокойно и почти уютно, несмотря на незнакомый лес вокруг и незнакомого мужчину, чей задумчивый взгляд совсем не беспокоил.

***

Проснулась я, когда уже совсем рассвело, голова была ясной и легкой, какой не бывала уже очень давно. Костер полностью прогорел, но от углей все еще шло приятное тепло. Утренний воздух был свежим и даже немного прохладным, хотя за ночь я совершенно не замерзла.

Моего спутника видно не было, но со стороны берега доносился характерный плеск.

Я аккуратно поднялась и несказанно обрадовалась, не испытав никаких неприятных ощущений. Даже ладони, которые, я вчера ссадила, упав на дороге, совершенно не болели.

Первым делом, как следует оглядевшись, я посетила густой куст в стороне от нашей стоянки, а потом отправилась искать Эйва. Идти босиком по лесу приходилось аккуратно, но я часто делала так в детстве, поэтому не испытывала особых затруднений.

Плеск воды доносился со стороны берега небольшой речки, спуститься было не сложно, обнаружить моего вчерашнего спасителя и того проще. Он уже набрал воды в котелок и флягу, а теперь, судя по всему, заканчивал умываться.

У меня наконец появилась возможность рассмотреть его, правда пока только со спины – длинные волосы до лопаток, стянутые в хвост, не черные, скорее темно-русые, впечатляющий рост, под свободной белой рубашкой угадывается тренированная спина и плечи. В общем есть на что посмотреть.

В этот момент я почувствовала себя неловко, не столько из-за собственного оценивающего взгляда, сколько из-за моего внешнего вида, хотя весь масштаб бедствия без зеркала представить себе было трудно. На мне все еще была домашняя ночная футболка – хорошо хоть длинная, почти до колена, только теперь она была еще и в пыльных разводах, которые были отчетливо видны на темно-синей, почти черной ткани. С лицом и волосами дело обстояло явно не лучше. Несколько ногтей на руках сломаны, расчесаться или тем более почистить зубы нечем. Невольно вспомнились вчерашние слова Эйва о том, что его такие девушки не привлекают. Привлекательного действительно было мало. Хотя с другой стороны, я прекрасно знала, что для тех, кто действительно хочет «надругаться», как правило, не особо важно, как выглядит жертва и в каком она состоянии…

Тфу… дрянь какая с утра пораньше в голову лезет. Но это, к сожалению, мое нормальное состояние – стоит мозгу зацепиться за что-нибудь, и поезд мысли уже не остановить.

Пока я размышляла о прекрасном и не очень, Эйв закончил плескаться и повернулся ко мне. В этот момент я благополучно забыла, насколько непрезентабельно выгляжу, хотя, казалось бы, все должно было произойти с точностью до наоборот.

Я не могу сказать, что он был красив… хотя нет, наверное, все-таки могу, потому что красота это гораздо более широкое понятие, чем те узкие рамки, в которые нас все время пытаются запихать. Никогда не умела описывать внешность, все эти высокие скулы и правильные носы всегда были для меня не более чем набором слов. В Эйве меня поразили глаза, темно-серые, пронзительные, живые, когда мы встретились взглядами, я почувствовала именно это – он видит меня, а я вижу его. А значит, этот момент вполне может стать началом новой истории, каким бы неподходящим не казалось время и место.

Я всегда умела чувствовать такие вещи – ту самую искру, которая вспыхивает между двумя людьми. Иногда они кажутся абсолютно не подходящими друг для друга, часто так оно в действительности и есть. Но искра это не судьба или предназначение, это даже не шанс на будущее. Это всего лишь взаимное притяжение, когда два взгляда столкнулись и вспыхнули. Как сейчас.

– Доброе утро? – наконец выдала я наиболее подходящую случаю мысль.

– Утро было пару часов назад, но я подумал, что не стоит тебя будить. Умывайся и будем выдвигаться, перекусим в дороге, не стоит терять время.

Эйв подобрал вещи и направился к лагерю, а я осталась стоять на берегу. Ощущала я себя странно, вроде бы меня и не упрекнули ни в чем, но неприятный осадок все равно остался. Но на рефлексии времени действительно не было, поэтому я зашла в воду по щиколотки и наклонилась, чтобы зачерпнуть воды. Это оказалось не так холодно, как я опасалась, дно покрывал мягкий песок, а река была удивительно прозрачной, так что мелкие камушки легко просматривались даже на глубине. Если бы не обстоятельства, я бы даже решилась искупаться.

Но время поджимало, заставлять себя ждать не хотелось, поэтому пришлось наскоро умыться, прополоскать рот, попытаться оттереть мокрой рукой пыльные пятна с футболки и, потерпев поражение, признать гигиенические процедуры законченными.

По дороге назад я попыталась расчесать волосы пятерней, но большого успеха тоже не достигла – без нормальной расчески разобрать колтуны не удалось.

Эйв был уже полностью одет и заканчивал собирать дорожные сумки, Ворон был оседлан, и я только сейчас поняла, что дальнейший путь придется проделать верхом. Мой опыт общения с лошадьми был весьма скромен, но даже его хватало, чтобы понять – даже несколько часов в седле превратятся для меня в пытку, о том, что будет на следующий день даже думать не хотелось. Да и наряд мой не слишком располагал.

Альтернатива была столь же безрадостной. В нормальном состоянии я могла бы пройти 10-15 километров, может быть даже больше, если делать регулярные привалы. Но мое состояние было далеко от нормального, к тому же едва ли у моего спасителя найдется запасная пара обуви 37 размера.

В общем, с какой стороны ни посмотри, это был провал.

Эйв внимательно осмотрел меня с ног до головы и, кажется, пришел к похожим выводам. Несколько мгновений его лицо оставалось задумчивым, а потом он присел на корточки и начал перебирать вещи в одной из сумок. На свет были извлечены белая длинная рубаха и широкие штаны невнятного цвета. Эйв еще раз задумчиво оглядел меня, но вариантов особо не было, поэтому странный комплект перекочевал ко мне в руки.

Переодеваться в кусты я отправилась без слов. Мне понравилось то, как мы поняли друг друга, и еще больше понравилось то, что между нами не возникло неловкости.

Рубашка была явно мужской, что не удивительно, и доходила мне почти до колена. Рукава пришлось закатать на несколько подворотов, чтобы не походить на Пьеро. Со штанами дела обстояли чуть лучше – ситуацию спасал пояс и тот факт, что своему владельцу, они, судя по всему, должны были быть чуть ниже колена.

В любом случае, это было лучше, чем пыльная ночная футболка, но и ее я решила на всякий случай сохранить, свернула как можно компактнее и вручила Эйву. Моя единственная собственность перекочевала в одну из дорожных сумок и на этом процесс сборов был завершен.

Я прикидывала ситуацию и так, и этак, но ни одного варианта, при котором я к концу дня не превратилась бы в еще большую обузу, все равно не видела.

– Я не умею ездить верхом и вряд ли смогу далеко уйти босиком.

– Ну, допустим, уметь тебе ничего не нужно, Ворон вполне в состоянии нести двоих. Мышцы, конечно, с непривычки болеть все равно будут, но после дневного перехода я постараюсь тебя подлечить. А ты постарайся продержаться 3 дня, – Эйв закрепил последнюю сумку и обернулся, чтобы внимательно посмотреть на меня. Я в очередной раз поразилась яркости его взгляда. Не уверена, что мне хоть раз до этого попадались настолько невероятные глаза.

В ответ я просто кивнула. Продержусь. Выбора у меня все равно нет.

Солнце было уже высоко и прорезало лес косыми лучами. Я осторожно подошла к Ворону, конь был высоким, гораздо больше, чем те лошадки на которых мне доводилось кататься, косился на меня большим лиловым глазом, но недовольства не проявлял. Даже позволил потрогать гладкую шелковистую переносицу и провести рукой по мощной шее.

– Тебе помочь? – поинтересовался Эйв, кивая в сторону седла, когда наше знакомство с Вороном можно было считать состоявшимся. Я тяжело сглотнула. Откуда-то из прошлого всплыл старый страх показаться неловкой и нелепой, как в тот самый первый раз. Хотя тогда я взлетела в седло так ловко, будто училась этому пол жизни, даже инструкторша удивилась. Но тогда я не боялась, что мое собственное тело предаст меня в самый неподходящий момент, и могла на него положиться. Сейчас – нет.

Глупая бравада все равно одержала верх, я не хотела быть девушкой в беде больше, чем того требовала ситуация. Схватилась за луку, поставила левую ногу в стремя, глубоко вдохнула… и в следующий момент уже действительно сидела в седле. Как будто тело вспомнило давно забытое умение, хотя ни о какой мышечной памяти речи быть не могло.

Эйв удовлетворенно хмыкнул, взял Ворона под уздцы и повел в направлении дороги. Пока все казалось не таким страшным, как я успела себе навоображать, но в то же время я знала, что растянутые и перетруженные мышцы дадут о себе знать по-настоящему только завтра утром, когда я не смогу даже пошевелиться не скривившись от боли.

Дорога была такой же, какой я ее помнила – серо-желтой, извилистой, с пыльными придорожными кустами. Обычный, ничем не примечательный проселок, я видела таких немало. Разница заключалась только в том, что на этот раз я была явно не в своем мире. Ведь все действительно сводилось только к двум вариантам – либо это другая реальность, либо я сейчас в палате с мягкими стенами и под очень сильнодействующими препаратами. Учитывая, что сделать ни в том, ни в другом случае ничего нельзя, по крайней мере пока, я предпочитала исходить из первого варианта.

Вообще, было удивительно, насколько спокойно мой мозг воспринял эту перспективу, никакой паники, никакой истерики, даже гнева или отрицания и то не было. То ли шок все еще не прошел, то ли мой истощенный организм просто не способен был уже на такие яркие эмоции. А может быть я просто оказалась готова к чему-то подобному – все эти книги, фильмы, бесконечное количество реальностей и историй, в итоге идея, что наш мир – единственно возможный, кажется не логичной, а угнетающей.

Мысли текли размеренно, подстраиваясь под ритмичный шаг Ворона, я думала о произошедшем, о встрече с Эйвом, о том, что меня ждет дальше, о том, какой он, этот новый мир, и будет ли в нем для меня место. Очень о многом надо было расспросить, но я не могла заставить себя открыть рот и нарушить молчание.

Эйва тишина, судя по всему, тоже устраивала. Один раз он снял с пояса флягу и протянул мне, отпил сам только после того, как я сделала несколько глотков. А потом через какое-то время присоединился ко мне в седле, позволив откинуться спиной себе на грудь и немного расслабиться. Я чувствовала усталость, хотя прошло совсем немного времени, и все больше сомневалась, что продержусь хотя бы до обеда.

Тело было тяжелым и непослушным, мне казалось, что еще немного и пальцы на луке просто разожмутся. Но теплое тело за спиной успокаивало. Близость другого человека была приятной, я уже почти забыла это чувство. И, чтобы не думать о деревенеющих мышцах, я думала о том, как здорово было бы свернуться калачиком по теплым боком и наслаждаться этим ощущением комфорта и безопасности. Даже удивительно, что Эйв – вчерашний незнакомец, мог вызывать у меня все эти эмоции.

Как соскользнула в сон, я даже не заметила.

***

Новое пробуждение было похоже на прежнее. Я снова лежала на поляне у разведенного костра, правда на этот раз было еще светло, плечи укрывал дорожный плащ. Он был тяжелым, теплым и резко пах кожей, лошадью и чем-то еще, наверное, Эйвом.

– Сказал бы «доброе утро», но пока еще даже не вечер, – мой спутник сидел на корточках возле костра и колдовал над котелком, из которого уже начинало вкусно пахнуть съестным, – Кстати, мое имя ты знаешь, а свое так и не назвала. Раскроешь тайну?

– Я… – скрывать, как меня зовут я не собиралась, но вчера, да и сегодня утром об этом просто не заходила ресь. Что может быть естественнее, чем представиться? Только вот, когда я попыталась закончить фразу, поняла, что в моей памяти зияет дыра. Маленькая, аккуратная, как раз на месте самого первого, что знает о себе каждый человек. Я не знала как меня зовут. Я знала, кто я, ощущала себя как обычно, и до этого момента не видела ни единого пробела, мои мысли текли свободно, ни разу не споткнулись ни о какое несоответствие.

И тут меня захлестнула запоздалая паника. Меня уже предавало мое собственное тело, если предаст еще и разум, что останется? То единственное, на что я могла полагаться всегда, в любой ситуации. Кто я, если я не помню собственного имени? Что еще я потеряла? И как много у меня осталось от меня самой? И где гарантия, что я – это все еще я…

Воздух царапал горло, а я все никак не могла нормально вдохнуть, задыхалась, пытаясь протолкнуть его дальше в легкие, до боли в груди. Но не чувствовала облегчения. Только все нарастающий животный ужас от невозможности получить хотя бы глоток воздуха.

А потом я увидела его глаза, такие яркие, что они смогли пробиться сквозь пелену паники, мне даже казалось, что они светятся. Эйв что-то говорил, я слышала его голос, но смысл слов до меня никак не доходил. В следующий момент его ладонь прижалась к моей груди там, где сходятся ребра, и я испытала странное ощущение, как будто внутри что-то лопнуло. А затем воздух снова хлынул в легкие и все это стало не важным, потому что нет ничего лучше возможности просто дышать. Боги, как же это потрясающе.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем мой мозг насытился наконец кислородом и начал снова воспринимать окружающую реальность. Эйв продолжал поддерживать меня за плечи и говорить какую-то успокаивающую ерунду, вроде как это все не важно и я могу не называть своего имени, если не хочу, мол, он все понимает и у каждого есть право на свое личное-приватное. Мило, конечно, но моя паническая атака… или чем там был это приступ, не была вызвана никакой страшной семейной трагедией, за мной не охотится братство убийц, я не являюсь наследницей какого-нибудь королевского дома, или что там еще успел себе навоображать мой спаситель. И этот вопрос стоило прояснить, чтобы не вводить в заблуждение человека, который и так проявлял ко мне чудеса доброты и участия.

– Спасибо, – наконец, смогла выдавить из себя я, голос был все еще хриплым, так что протянутая фляга пришлась как нельзя кстати, – Я бы сказала, как меня зовут. Это не тайна. Но я только сейчас поняла, что я не помню своего имени…

Страх от этой мысли вновь прокатился ледяными мурашками по телу и осел комом где-то под диафрагмой. Сколько еще дикости должно со мной произойти, чтобы я перестала удивляться и реагировать так остро? Или это и будет значить окончательную потерю себя?

Эйв нахмурился, потом довольно бесцеремонно ощупал пальцами мою голову, видимо проверяя, не ударилась ли я во время какого-нибудь из своих падений. А я снова вспомнила, что моим волосам сильно бы не помешала расческа. И ванна. И шампунь. И бальзамчик. И вообще, нормальная одежда, нормальная кровать и те блага цивилизации, о которых тут, судя по антуражу, даже не слышали. Вообще удивительно, что за два дня я ни разу не вспомнила про свой смартфон. Объяснить это могу разве что тем, что большую часть времени я спала или находилась без сознания.

Тем временем, Эйв, не найдя на моем черепе ни зияющей раны, ни даже завалящейся шишки, решил подойти к решению проблемы с другого конца:

– А что вообще последнее ты помнишь? Откуда ты родом? Где твоя семья? Как оказалась посреди богами забытого тракта? Только спокойно, давай постараемся обойтись без приступов больше, хорошо?

– Хорошо то хорошо, но сомневаюсь, что это от меня зависит. Чем больше я думаю, тем больше понимаю, что не помню практически ничего. Я помню, что у меня есть семья – папа и мама, но не помню их имен. Я помню, что жила в большом городе, но не помню, как он назывался. Я помню, как пыталась заснуть в своей кровати, мучаясь от чудовищной головной боли, а потом открыла глаза лежа на дороге. Но самое дикое не это…

Тут я замялась, потому что не слишком представляла себе, как можно рассказать о том, что я, кажется, пришла из другого мира, и не очутиться в итоге в местном приюте для умалишенных или и вовсе на костре. Эйв был добр ко мне, это факт, хоть и достаточно странный сам по себе. Но я ровным счетом ничего не знала о нем и о мире, в котором я оказалась. До этого у меня просто не было сил чтобы расспрашивать и вникать в детали, а потом я была слишком поражена осознанием того, что со мной произошло. Возможно, сейчас самое время узнать больше. И уже потом можно будет подумать о том, как все это лучше преподнести. А пока у меня просто очень странная амнезия. И, так как я толком ничего не помню, то не помню и что привело к такому печальному итогу.

Эйв терпеливо ждал, пока я размышляла, как закончить свое предложение. Я в итоге выбрала самый безопасный на мой взгляд вариант:

– Самое дикое то, что мне кажется, я оказалась очень далеко от дома, и еще, в моем последнем воспоминании кажется была зима…

Надеюсь, тут вообще есть зима. Хотя по логике хоть где-то да должна быть. Не бывает же миров где всегда и везде тепло… хотя что я знаю о других мирах?

– Травмы головы у тебя нет, по крайней мере относительно свежей. Это, конечно, ни о чем не говорит, но все равно проверить стоило. Тут другое, я еще когда осматривал тебя в первый раз заметил, что все энергопотоки просто чудовищно перекручены. Удивился даже, что дышишь еще. Не похоже на результат болезни, скорее яда или проклятья. Я, конечно, сделал что мог, стабилизировал немного состояние, но по-настоящему помочь смогу только в Цитадели. В крайнем случае напишу отцу, он как целитель меня превосходит… хотя, по идее, нас с сестрой должно хватить.

Слишком много информации. Энергопотоки – значит либо магия, либо альтернативная медицина. Проклятья – магия, но может и просто суеверия, тем более что вместе с ними упоминался еще и яд. Смог стабилизировать – мне действительно было легче после того, как я пришла себя вечером в лесу, голова с тех пор больше не болела точно, а потом был еще какой-то лекарственный отвар, после которого я заснула и проспала всю ночь. И, главное, Эйв уверен, что он сможет меня вылечить, сам или с помощью родных – не важно. В любом случае это надежда на чудо, в которую очень страшно поверить.

– Что такое Цитадель? – этот вопрос показался мне наиболее безопасным, пока мой мозг переваривал новые данные и те вероятности, которые из них проистекали.

– Ты и этого не помнишь? Видимо действительно память пострадала сильно, сомневаюсь, что есть места, где не слышали про Цитадель Мастеров. У нас обучают лучших воинов, целителей и магов, это знают на всех трех континентах. Наши выпускники становятся придворными чародаями, целителями, телохранителями, уходят преподавать в другие школы или остаются в Цитадели, чтобы совершенствовать свое искусство.

– Отличная агитационная речь. Была бы абитуриентом, обязательно бы к вам записалась, – сарказм вырвался сам по себе и был не слишком уместным, но в каком-то смысле это не могло не радовать. Значит от меня осталось больше, чем я боялась, – А если серьезно, я до сих пор так и не поняла, с какой стати ты решил со мной возиться?

– Случай интересный, – не задумываясь ответил Эйв, – Хочется разобраться, что с тобой все-таки произошло и как это можно исправить. Своего рода вызов. А мимо хорошего вызова грех пройти. А еще у меня возникло странное предчувствие, когда я только тебя увидел, да и до сих пор не отпускает. Как будто помощь тебе откроет новый путь и для меня. А не прислушиваться к таким предчувствиям по меньшей мере глупо.

Я задумалась о том, почему эти странные причины кажутся мне такими логичными. А от костра запахло нашим сгоревшим ужином, или скорее все-таки обедом, учитывая, что солнце только начинало клониться к горизонту. Эйв забавно подскочил и засуетился вокруг котелка. Я же решила не мешать и немного пройтись, ноги размять, мысли в голове утрясти, кустики ближайшие посетить.

Мышцы ныли, но все же не так сильно, как я ожидала. То ли в седле я провела совсем немного времени, то ли самые яркие ощущения ожидали меня завтра, но пока я передвигалась без особого труда. Уже плюс. К тому же, чтобы ни сделал со мной Эйв, это продолжало работать – не было привычной слабости в мышцах и голова не кружилась. Хотелось сделать какую-нибудь глупость, просто чтобы доказать, что я могу. Залезть на дерево, например. Но разумная часть меня настаивала, что перенапрягаться пока не стоит. Не когда впереди еще несколько дней пути.

Реки в этот раз поблизости не было, правда в стороне обнаружился крошечный ручеек, холодный и достаточно чистый. Пить из него я на всякий случай не рискнула, но как следует вымыла руки и ополоснула лицо. После чего решила, что пора возвращаться.

Либо Эйву удалось спасти нашу трапезу, либо сообразим что-нибудь еще. В любом случае аппетит у меня уже проснулся, а практика показывала, что голодной мне лучше не быть – окружающие страдают. Такие факты о себе я почему-то легко вспоминала, в отличие от имен или мест.

Когда я вернулась к костру, то обнаружила своего спутника в компании фляги, сухих лепешек и чего-то странного, больше всего похожего на полоски вяленого мяса. Безнадежно испорченный котелок лежал рядом и укоризненно смотрел своим изрядно пригоревшим содержимым. В общем, обед будет скромным, как и ужин, судя по всему.

– Держи, – Эйв протянул мне широкую полотняную салфетку с моей половиной пайка, и я, поблагодарив, присела рядом.

– Неудачное я выбрала время для расспросов…

– Сам виноват, что так отвлекся, – мы почти синхронно откусили от своих лепешек и уныло захрустели, время от времени передавая друг другу флягу.

У меня было еще масса вопросов, но все они крутились в голове как будто одновременно, и я понятия не имела с чего начать разматывать этот клубок. Удивительным было все, начиная с того, что я попала в другой мир, и заканчивая тем, как легко я этот факт приняла. Как будто я до конца не верила в реальность происходящего, или как будто вся предыдущая жизнь готовила меня к тому, что произошло вчера. То, что это было только вчера, поражало отдельно.

Весело трещал костерок, лепешки были хоть и пресными, но не безвкусными, и даже мясо хоть и с трудом, но жевалось. А еще было странно, как рядом с человеком, которого я совсем не знаю, рядом со вчерашним незнакомцем, могло быть так спокойно. Но я как будто оказалась на своем месте. Чуть ли не впервые в жизни. Наверное, это как запечатление у птенцов – кого первого увидел, тот и мама.

На этой мысли я не удержалась и хмыкнула вслух, чем заслужила заинтересованный взгляд Эйва. Но свою со всех точек зрения абсурдную идею решила не озвучивать. Вместо этого продолжила расспросы:

– Ты думаешь, что сможешь мне помочь? Я точно не помню, но кажется, что дома врачи даже не смогли понять, что со мной, только руками разводили и говорили, что все в порядке.

– Гнать поганой метлой надо таких… врачей, любой нормальный целитель тебе сразу бы сказал, что от порядка там уже давно ничего не осталось. Я не могу дать тебе никаких гарантий, пока не пойму точно, почему твое тело отказывается работать как нужно. Но одно я могу пообещать – если это будет в моих силах и в силах других мастеров Цитадели, мы тебя исцелим. У меня уже сейчас есть несколько идей, но я предпочту все проверить, прежде чем… ставить диагноз. В нашем распоряжении будет не меньше дюжины профессиональных целителей, библиотека Цитадели и пара десятков юных дарований, которым скоро писать дипломную работу… последних я к тебе подпущу только в самом крайнем случае, так что можешь не волноваться.

Энтузиазм Эйва был даже в чем-то заразителен. И совершенно неожиданно мысль о том, что я буду для него увлекательным исследовательским проектом, меня ни капли не напрягала. Пусть хоть трактат напишет, если сможет при этом вернуть мне мою жизнь, я ни секунды возражать не буду… даже против юных дарований.

– Знаешь, я уже давно не верю в совпадения, или по крайней мере не верю в то, что они случайны. Мирозданию зачем-то нужно было, чтобы мы столкнулись на пыльной дороге посреди нигде. Есть в этой мысли что-то дающее надежду… – я сама поморщилась от переизбытка пафоса в своей речи, и решила быстренько свернуть на более насущную тему, – Кстати, мы сегодня останемся здесь или продолжим путь? Солнце вроде еще высоко.

Эйв посмотрел на небо, затем на меня, видимо оценивая, сколько продержусь в этот раз, и, наконец, зачем-то на Ворона, который спокойно пасся на окраине нашей полянки. Как быстро тут темнеет мне пока было сложно сориентироваться, но даже по самым пессимистичным моим прикидкам до темноты было еще не меньше трех часов. Терять это время было глупо, особенно с учетом того, что завтра я в любом случае буду загибаться от боли после сегодняшней поездки. Пока мое тело еще не начало саботировать дальнейшее передвижение, этим надо было пользоваться.

Сам Эйв видимо пришел к похожим выводам, буркнул под нос «попробуем», и начал спешно собирать вещи. Задумчиво остановился только рядом с убитым котелком, но в конечном итоге запаковал и его, видимо ради заботы о природе, потому что готовить в этом точно было уже нельзя.

Когда все было готово, и дорожные сумки были надежно закреплены, он снова подошел ко мне и как-то неуверенно спросил:

– Можно?

Что именно «можно» понять было сложно, но я все равно почему-то кивнула, а Эйв присел на корточки и прикоснулся к моей ноге чуть выше колена. Прикосновение было осторожным, но без какого-либо подтекста, хотя я отчетливо ощущала жар его ладони через плотную ткань штанов. Потом к первой руке присоединилась вторая, окольцевали мою ногу и поползли вверх.

Я уже почти успела в полной мере прочувствовать всю неловкость ситуации, когда окаменевшие мышцы бедра начали расслабляться. Там где только что прошли пальцы Эйва оставалось лишь тепло и легкая усталость. Это был магия. Упругая не вполне осязаемая волна, которая проникала внутрь, распутывала узлы, забирала боль. Когда со второй ногой повторилась та же самая манипуляция, я поверила, что смогу провести в седле не только остаток сегодняшнего дня и весь завтрашний.

Судя по всему, магию ко мне применяли уже далеко не в первый раз, но до этого я была либо без сознания, либо на грани. И только сейчас я в полной мере поняла, что могу смело отбросить все, что я до этого знала о реальности. Меня ждал новый мир полный невероятных вещей и явлений. И этот мир готов был подарить мне главное, ради чего стоило жить – надежду на будущее.

Глава 2

В город мы прибыли в середине следующего дня. Хотя, вернее было сказать, что город мы проехали насквозь, чтобы ближе к вечеру остановиться в небольшой гостинице, которую так и подмывало назвать постоялым двором или еще каким словечком из репертуара исторических романов.

Впрочем, вопреки моим опасениям, в гостинице было чисто и даже уютно, особенно после ночевок в лесу. Это было достаточно большое здание, с первым этажом из то ли хорошо обтесанного камня, то ли из странного темно-серого кирпича, поросшего у фундамента мхом, второй же этаж представлял собой бревенчатых сруб. Двускатная крыша была покрыта черепицей. Почему-то зеленой.

Вроде по отдельности все понятно и знакомо, а на выходе цельный образ царапал мозг своей непривычностью или даже неправильностью. Мое сознание подмечало и фиксировало бесчисленное количество таких мелких деталей, пока мы ехали по городу – одежда людей, роспись на оконных ставнях, уличные вывески без надписей, с одними лишь картинками. Да и сам городок – маленький, по моим меркам, скорее большая деревня, красивый, аккуратный, словно ненастоящий. Я привыкла к совсем другим городам.

И гостиница на отшибе, с ее небольшими опрятными комнатками и стенами, обшитыми гладкими пахнущими смолой досками, отлично вписывалась в этот образ. А мне казалось, что я отвыкла от цивилизации, даже такой незначительной. Пока длилось наше путешествие через лес с ночевками у костра и бесконечными дневными переходами, все происходящее казалось не таким уж реальным. Деревья, дорога, вода из речки и сухой валежник для растопки казались простыми и понятными. Даже лошадь, хоть и вызывала по-началу небольшую оторопь, в конце концов была всего-лишь лошадью, точно такой же, каких я видела десятки раз. И можно было избегать столкновения с реальностью, прикрываясь этой привычностью.

Когда я осталась одна в своей комнате, прятаться было больше невозможно. Сознание снова словно двоилось – одна его часть принимала произошедшее и считала это свершившимся фактом, а вторая порывалась начать бегать кругами с воплями «Так не бывает!! Так просто не может быть!!!». При чем ужаса и восторга в этих воплях должно было быть примерно поровну.

От полного раздрая меня уберег уверенный, какой-то даже деловитый стук в дверь. После моего «войдите» на пороге появилась женщина в светло-синем платье с белоснежным передником. Светловолосая, сильно старше меня, с приятным тронутым загаром лицом, служанкой ее назвать у меня язык не поворачивался, но она явно здесь работала.

– Здравствуйте госпожа, меня зовут Аника, – женщина присела в неком подобие книксена, – Господин просил проводить вас в купальню.

От мысли, что наконец-то удастся нормально вымыться, тело немилосердно зачесалось. Мне было даже все равно, что делать это скорее всего придется в тазике, главное, чтобы была горячая вода и мыло… или чем они тут пользуются.

Заручившись моим согласием, Аника повела меня к небольшой лестнице в дальнем конце коридора, и мы снова спустились на первый этаж. Купальня соединялась с основным зданием крытым переходом и я шла за своей проводницей, радуясь, что не пришлось выходить на улицу, и ловила время от времени ее взгляды, в которых жалость мешалась с недоумением.

Я не хотела думать, как я сейчас выгляжу – в чужой, явно мужской одежде, не слишком чистой к тому же, с немытыми и толком нечесаными волосами, хорошо хоть синяки и ссадины, спасибо Эйву, уже сошли.

Купальня оказалось достаточно просторным помещением с жаркой печкой и несколькими большими кадками с водой. Вкусно пахло травами и тело тут же окутало влажное тепло. Аника предложила помочь и я отчего-то согласилась, хотя в последний раз мне помогали мыться лет в 5. Но усталость брала свое, думать и что-то решать совершенно не хотелось, хотелось плыть по течению, а еще почувствовать себя, наконец, чистой и еще, наверное, поесть.

Поэтому я безропотно сняла свою безразмерную рубаху, стянула штаны и залезла в первую кадку с теплой водой, позволила тереть себя мягкой тряпочкой с ароматным, похожим на крем мылом, мыть и споласкивать волосы. Затем перебралась во вторую кадку, погрузилась несколько раз с головой в чистую, пахнущую каким-то душистым отваром, воду и поняла, что начинаю снова чувствовать себя живой, как будто с тела и разума спало онемение, ставшее таким привычным, что до этого момента я его просто не замечала.

Вылезла из кадки и вытерлась я уже сама, привычно замотав голову одним из полотенец. После чего мне презентовали длинную белую ночнушку, больше всего напоминающую реквизит к фильму о викторианской Англии – подол в пол, длинные рукава с завязочками, сверху воланчик и шнурок, стягивающий ворот. Ткань была плотной, но мягкой, это в общем-то и примирило меня с этим нелепым нарядом – спать в нем будет удобно.

Когда я облачилась, Аника выдала мне еще и халат не менее винтажного вида, а потом проводила обратно в комнату и предложила расчесать волосы. Я почему-то снова согласилась, хотя терпеть не могла, когда кто-то пытался подходить ко мне с расческой. Волосы у меня вились и сильно путались, поэтому нормально расчесать их, не пытаясь снять скальп, могла только я сама.

Но Аника достала маленький гребешок и начала аккуратно разбирать еще мокрые пряди, вполголоса напевая. Я снова поймала это ощущение, как при первой встрече с Эйвом – голос как будто двоился, по-началу мне даже показалось, что она поет на каком-то другом языке. Но, чем больше я вслушивалась, тем слабее становилось эхо, и тем отчетливее становился смысл. Сначала я выхватывала отдельные слова и фразы, пока, наконец, не услышала всю песню, которая оказалась простым, даже немного примитивным заговором – чтобы волосы не путались. Не знаю уж, была ли это настоящая волшба, или я настолько ушла в себя, но боли и неприятных ощущений я действительно не чувствовала. А может быть просто руки у Аники были золотыми, спросить я не решилась.

Я вообще чувствовала себя довольно неловко, но так часто со мной бывало, когда я оказывалась одна в незнакомом месте. А сейчас не только место, но и целый мир за стенами небольшой придорожной гостиницы был мне незнаком. Необъятность этого незнания угнетали. Попытки думать о своем нынешнем положении в привычных категориях вызывали панику. Я была одна, посреди чужой страны, которая отставала от привычного мне уровня цивилизации как минимум на пару веков. Без денег, без документов, даже без одежды. С единственным проводником – мужчиной, которого я знаю всего пару дней, и который оказался на моем пути по воле странного случая. Хотя формально, конечно, это я оказалась на его пути. В общем все плохо, если оценивать ситуацию с позиции моего прошлого.

И в то же время все эти привычные мерки на новые обстоятельства налезали с большим трудом, а если и налезали, то долго не держались. Я в лучших фэнтезийных традициях оказалась в другом мире. Более того, в мире, где существовала магия, реальность которой я уже успела почувствовать не себе. Да, здесь отличалось очень многое, но это и не удивительно, зачем им техногенный путь развития.

И Эйв, хотелось верить, столкнулся со мной далеко не случайно. Я и раньше не верила в такие совпадения. Но даже если все было не так просто, как выглядело на первый взгляд и как он говорил, я готова была рискнуть. Лучших вариантов пока все равно не было, хотя подозрительная часть меня все равно продолжала твердить, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но остальной, менее мнительной части меня слишком хотелось верить в чудо. Глупо, наивно и отчаянно.

Аника закончила с волосами, заплетать не стала, да там было особо и нечего – волосы у меня были лишь немного ниже плеч, вышла и совсем скоро вернулась с ужином, поставила поднос на небольшой столик у окна и удалилась. Я снова осталась одна.

На тарелке лежали два, надеюсь что куриных, окорочка, аппетитно пахнущие, зажаренные до золотистой корочки, и россыпь разноцветных овощей, рядом стоял небольшой кувшин с ягодным морсом, стакан, полотняная салфетка и пара ломтей свежего белого хлеба.

Еды было много и она была по-настоящему вкусной. Не то чтобы последние пару дней выдались голодными, но я не привыкла есть то, что надо, вместо того, что нравится, так что походный рацион давался мне нелегко, хотя я старалась не подавать вида. Тарелка почти полностью опустела, а ведь в начале я сомневалась, что в меня влезет хотя бы половина, обычно стресс напрочь отбивал у меня аппетит. Хлеб тоже был вкусным, мягким, еще теплым, с хрустящей корочкой, и я сыто и задумчиво жевала его, жалея, что нельзя отломить кусочек от целой буханки – так ведь вкуснее.

После еды силы как-то резко закончились и заклонило в сон. С Эйвом мы ни о чем не договаривались, он лишь сказал, что у него есть дела в городе, и что в путь мы отправимся завтра утром, если повезет, то к вечеру уже окажемся в Цитадели, если нет, то предстоит еще одна ночевка под открытым небом. Не страшно, я уже привыкла. Собирался ли он заходить ко мне сегодня, я не знала, но, подумав немного, решила, что в крайнем случае разбудит, переживу. Глаза слипались все сильнее и я устроилась в кровати под тонким но достаточно теплым одеялом. От наволочки сладко пахло какими-то цветами, запах был не слишком сильным и даже успокаивающим, так могло пахнуть только очень хорошее, правильное место…

Додумала эту мысль я, кажется, уже во сне.

***

Проснулась я резко, словно вынырнула из пустоты, в первый момент даже подумала, что и не спала вовсе. Но за окном уже было светло, а в дверь негромко стучали. Этот стук меня и разбудил, судя по всему.

– Да? – откликнулась я, пытаясь встать и чувствуя привычную муть и головокружение.

– Доброе утро, госпожа, могу я войти? – раздался из-за двери приглушенный голос вчерашней служанки.

– Заходи, конечно, – сказала я, и только тогда поняла, что даже не подумала запереть дверь на ночь. Ночуя в одиночку в придорожной гостинице, где можно наткнуться буквально на кого угодно. Глупость неимовернейшая. Благо, хоть Аника не стала комментировать мою безалаберность, просто приоткрыла дверь и, придерживая ее бедром, проскользнула внутрь.

Руки у служанки были заняты – в одной объемный кувшин с водой для умывания, слава всем богам, теплой, а в другой стопка с одеждой, по виду, абсолютно новой, хотя я то уже приготовилась влезать обратно в одолженные у Эйва вещи.

– Господин просил отдать вам, – кивнула она на стопку, которую венчали новенькие кожаные ботинки, – и помочь, если понадобится. Давайте я вам полью. Умоетесь, сразу легче станет.

Видимо, мой бледно-зеленый вид говорил сам за себя. Я умылась над небольшим тазиком, стоявшим здесь же в углу стола, и прополоскала рот. Ужасно хотелось почистить зубы, но ничего, чем можно было это сделать, мне не предлагалось, а сама спросить я не решилась. После водных процедур муть действительно немного отступила и дышать стало легче. Я допила остававшийся со вчерашнего дня морс и приступила к изучению своего нового гардероба. Это было не платье – уже маленькая радость. Эйву хватило практичности, чтобы понять – даже оставшийся небольшой отрезок пути будет проще проделать не путаясь в юбках. Костюм был явно мужской, хоть и примерно моего размера, а вот нижнее белье, которое тоже было в наличии, явно женским.

Обошлось без корсетов и прочих средневековых пыточных дизайнерских изысков, только свободные шортики до середины бедра, стягивающиеся на талии шнурком, и странная конструкция, вызвавшая у меня поначалу массу сомнений. Отдаленно она действительно напоминала корсет – это был топ из плотной ткани с широкими лямками и шнуровкой спереди. Я даже усомнилась, смогу ли в этом дышать, ведь о том, что ткань может быть тянущейся тут явно еще не слышали и едва ли услышать в ближайшие пару веков.

Но допотопная замена лифчика меня приятно удивила. Каким то чудом ткань не сдавливала ребра, а вот грудь фиксировала достаточно надежно, чтобы та не мешала при беге или, например, быстрой скачке. Я даже заподозрила, что без магии тут не обошлось, потому что никакого другого объяснения, как это могло работать у меня не было.

Когда с бельем было покончено, я надела широкую белую рубашку, коричневые брюки и носки, хотя скорее их можно было назвать гольфами. Ширинка на пуговицах позабавила. В ремне в общем-то не было необходимости, но я на всякий случай подпоясалась. Дальше была темно-коричневая куртка из плотной ткани с зеленым подкладом и те самые ботинки – высокие кожаные на шнуровке, как ни странно, тоже пришедшиеся по размеру. На этом моменте подозрение о причастности магии окрепло и утвердилось – найти обувь, подходящую мне по ноге всегда было тем еще испытанием.

Аника умильно любовалась мной. Кажется, женщина в мужской одежде не вызывала у нее ни вопросов, ни отторжения, и это, определенно, было хорошо – оказаться в мире где до конца жизни придется страдать от корсетов, кринолинов и десятков нижних юбок, было бы настоящей пыткой. Но, судя по реакции служанки, ношение штанов тут никак не порицалось.

На этот раз я расчесалась сама одолженной у Аники расческой, благо, волосы не успели сильно спутаться за ночь, а потом завязала низкий хвост найденной среди вещей лентой.

– Желаете позавтракать внизу? – спросила служанка, продолжая улыбаться так, словно только что готовила к свадьбе собственную дитятку. И я кивнула, решив, почему бы и нет. Организм потихоньку просыпался и я чувствовала себя уже почти готовой столкнуться лицом к лицу с этим дивным новым миром.

Просторное помещение на первом этаже было заставлено массивными деревянными столами и такими же скамейками. Было светло, тихо и пустынно. Единственным посетителем был Эйв, который расположился у окна и задумчиво пил что-то из большой глиняной кружки.

– Доброе утро, – поприветствовала я своего спасителя и села напротив.

– Хорошо спала? – так же добродушно откликнулся Эйв, ставя свою кружку на стол.

– Хорошо. Все-таки у крыши над головой есть свои преимущества.

Не сказать, что мне плохо спалось в лесу под открытым небом, благо погода стояла достаточно теплая. Но меня не оставляло ощущение, что по большей части в этом была заслуга волшебных травок, которые заваривал Эйв, и лечебных сеансов, которым я подвергалась после того, как слезала с лошади.

– К сожалению, – сожаления в его голосе особо не слышалось, – нам предстоит как минимум еще одна ночевка без особых удобств. До ночи мы в цитадель в любом случае уже не успеем, поэтому не торопись, поешь как следует и будем выдвигаться.

Я кивнула и дождалась, когда Аника принесет мне большую тарелку с завтраком – яичницей из пары яиц, кусочками поджаренного мяса и ломтиками свежих овощей непривычного оранжевого цвета. Ко всему этому прилагалась такая же большая как у Эйва кружка с горячим травяным чаем, достаточно приятным, хоть и абсолютно незнакомым на вкус.

Судя по всему, я банально проспала, но не испытывала по этому поводу ни малейших угрызений совести. Моему организму отдых был жизненно необходим, как и мозгу, который похоже так и не дошел до стадии принятия. Мне даже спрашивать у Эйва ничего не хотелось, я плыла по течению и даже той информации, которую я впитывала пассивно, казалось, было слишком много. О том, что будет, когда мы достигнем Цитадели, я и вовсе не думала. Пока мы были в пути и у нас была конкретная цель, мне было спокойно, но стоило представить что путешествие закончится, и на меня снова обрушится бесконечно море новых знаний и необходимость принимать какие-то решения, как паника тут же хватала за горло и оседала холодной тяжестью в груди. Поэтому я старалась не думать и не добавлять к своим реальным проблемам еще и воображаемые.

Мой спутник молча допивал чай, тоже явно погруженный в свои мысли. Он вообще был не слишком разговорчив, судя по всему, а может думал, что мне нужно время и не хотел беспокоить попытками завязать непринужденную беседу. Наше молчание не было неловким, как бывает между малознакомыми людьми, которые не знают, как начать беседу. Но и комфортным в полной мере его нельзя было назвать. Рядом с Эйвом мне было спокойно и мне хотелось верить своей интуиции, которая утверждала, что как минимум здесь и сейчас я могу на него положиться.

После еды ожидаемо начало клонить в сон, глаза отчаянно закрывались, несмотря на то, что накануне я проспала не меньше 10 часов. Чай не помогал взбодриться, и предстоящая поездка верхом виделась во все менее радужном свете.

Эйв какое-то время наблюдал за моими попытками не зевать совсем уж откровенно, а затем не выдержал:

– Пересаживайся сюда ко мне спиной, – сказал он, хлопая ладонью по скамейке рядом собой, – Буду тебя оживлять.

То, что слова с делом у моего спасителя не расходятся, я уже знала, поэтому без колебаний села, куда было сказано. И мои глаза все-таки закрылись, когда уверенные пальцы Эйва коснулись кожи головы под волосами. Мурашки пробежали вниз по позвоночнику и я почувствовала, как кровь начала быстрее бежать по венам.

В голове стремительно прояснялось, отступала сонная одурь и даже дышать становилось как будто легче. Эйв встряхнул руками отстраняясь, а потом не касаясь положил одну из них напротив сердца, замер, повел вниз и снова вверх, остановившись напротив лба. Ощущение было странным, за его ладонью как будто следовала теплая волна, проникая вглубь моего тела и оставляя внутри легкое немного щекотное ощущение.

– Что ты делаешь? – вопрос сорвался сам, хотя изначально я не хотела его отвлекать.

– Смотрю как твои дела. Судя по всему, привал нам понадобится даже раньше, чем я думал. Ощущаешь сейчас что-нибудь? Где-то болит?

Я честно прислушалась к себе. Болела голова, но после массажа стало гораздо легче, кроме того была обычная слабость и немного мутило. В общем ничего, с чем я бы не привыкла справляться еще там… в своей прошлой жизни. Но Эйв ждал ответа, так что я пожала плечами и сказала, как есть. Я привыкла, что мои «жалобы» не воспринимают всерьез, то ли потому что достойной причины для моего вечно плохого самочувствия не было, то ли потому что на самом деле это не было интересно даже врачам. Поэтому вдвойне удивило меня поведение Эйва, который сначала, выслушав, серьезно кивнул, а потом почти положил руки на мои виски, но так и не коснулся.

– Да уж, болит. И будет болеть еще сильнее к вечеру, – он раздосадованно вздохнул, и я поняла, что день предстоит очень долгий, – Прости, странница, я ничего с этим не смогу сделать, пока мы не окажемся в Цитадели.

В его голосе я услышала настоящее сожаление и досаду за собственное бессилие, и этого было достаточно, чтобы пообещать себе продержаться. Осталось еще совсем немного. В конце концов, бывало и хуже.

– Все в порядке, я потерплю.

– Ты и так терпишь уже слишком долго, – непонятно откликнулся Эйв и поднялся со скамьи, – Пора выдвигаться.

Пока мой спутник крепил дорожные сумки к седлу Ворона, я стояла на крыльце и сосредоточенно вдыхала воздух. Не то чтобы он был очень свежим, из кухни пахло жаренным, от конюшен – навозом и не слишком свежим сеном, но время от времени налетал порыв прохладного ветерка и сразу становилось легче. По небу плыли облачка, время от времени закрывая солнце, день обещал быть теплым, но не жарким – то что нужно для долгой дороги. Ворон выглядел сытым и отдохнувшим, рвался в путь, нетерпеливо переступая копытами. Явно жаждал сорваться в галоп, но это не сегодня и точно без меня. Я подошла ближе и погладила коня по носу, тот в ответ фыркнул. Все-таки он был очень красивым и каким-то нереальным. Я не могла объяснить это ощущение, может быть я просто слишком редко общалась с лошадьми близко, вот они и казались мне скорее частью исторических или фэнтезийных сюжетов, чем не живыми существами из плоти и крови.

Эйв кинул мне небольшое яблоко с красным бочком, я поймала рефлекторно, не успев задуматься. Мой спутник довольно хмыкнул и кивнул на Ворона. Я посмотрела на коня, потом на пойманное яблоко, обозвала себя идиоткой и протянула угощение на раскрытой ладони. По руке скользнули теплые конские губы и яблоко исчезло, о том, что оно вообще было, свидетельствовал лишь довольный хруст.

Я умильно погладила зверюгу по шее, запустила пальцы в гриву, которая оказалась совсем не «шелковистой», а очень даже жесткой, и, чувствуя легкое сожаление, полезла в седло. Это было так же легко, как и в предыдущие разы, хотя Ворон был гораздо выше тех лошадок, которые встречались мне раньше.

Я освободила стремя, но Эйву оно оказалось не нужно, я завистливо присвистнула, когда он оказался у меня за спиной. Это было за гранью моего представления о возможном.

Придорожная гостиница осталась за спиной, а впереди была дорога, бескрайние поля по сторонам, лес вдалеке, а еще дальше – горы. Я сидела в кольце рук Эйва, держалась за луку, старалась не откидываться назад слишком сильно. Наверное, удобнее было бы устроиться у него за спиной. Но, учитывая, мою прискорбную привычку терять сознание в самый неподходящий для этого момент, мы оба предпочитали не рисковать.

Ехали молча и через какое-то время я почувствовала, что плавный шаг Ворона начинает меня убаюкивать. Боролась с этим, сколько могла, но в конце концов попросила:

– Давай поговорим о чем-нибудь? О чем угодно, иначе я точно засну и свалюсь под копыта.

– Ну, положим, свалиться под копыта я тебе не дам, – усмехнулся Эйв, но моей просьбе внял, – О чем тебе рассказать, странница?

– Почему странница? – поинтересовалась я. Он звал так меня уже не в первый раз, но в прошлый раз я не обратила внимания – были более насущные вопросы.

– А почему нет? Имени твоего мы все равно не знаем. Рано или поздно, конечно, придется придумать тебе новое, но мне почему-то кажется, что сейчас не самое лучшее время для этого. Подожди пока мы не приведем тебя в норму. Все справедливо: новая жизнь – новое имя.

– Это значит, что себя прежнюю я так и не вспомню? И ты так уверен, что сможешь меня вылечить? – в голове теснились еще какие-то вопросы, но пока удалось четко сформулировать только эти два.

– Вспомнишь ли все и вспомнишь ли вообще, я не знаю, и никто, наверное, не знает. Но жить без имени в любом случае затея так себе. А вылечить тебя я очень постараюсь, и знаю тех, кто мне в этом поможет. У нас действительно очень хорошие целители, не переживай. Завтра проведем диагностику и решим, что делать дальше. В чистом поле легко рану залечить или кости сломанные срастить, но с тобой все совсем не так просто, поэтому подожди до Цитадели.

Я посмотрела в сторону. Вокруг нас действительно было поле, травы колыхались на сколько хватало глаз, и только у самого горизонта виднелась темная полоска леса. Надеяться было страшно, что настоящее, что будущее казались одинаково нереальными, а мирный пейзаж – нарисованным. Мне нужно было уже привыкнуть наконец, начать воспринимать себя в этой новой реальности. Но когда даже самые правильные мысли помогали перестроить мозг на новые рельсы, тем более в настолько сжатые сроки?

Вокруг был целый мир о котором я не знала абсолютно ничего. В нем было что-то знакомое – лошадь в почти привычной сбруе, мягкая постель в гостинице, пыльная проселочная дорога. А еще в нем был Эйв – мой странный спутник, ставший знакомым и почти родным за какие-то пару дней. Я понимала, что это не логично и, скорее всего, неправильно, но рядом с ним я чувствовала себя на своем месте, мне было спокойно настолько, что это само по себе пугало. Доверить свою жизнь случайному незнакомцу уже было глупостью, но какой у меня был выбор? Мое состояние могло быть результатом стресса от перехода – перегруженный событиями мозг просто отсекал все лишнее, чтобы хоть как то справляться со свалившимися переменами. Или это было частью воздействия Эйва – он ведь пробовал меня лечить. Если бы я бегала в панике или билась в истерике, путешествовать со мной было бы не в пример труднее. А может быть что-то в этом месте действительно отзывалось у меня в душе, было смутно знакомым, как воспоминание из далекого детства. Только когда спустя годы возвращаешься в такие места, обычно не испытываешь ничего кроме недоумения. А сейчас все было совсем иначе. Пейзаж был мне незнаком. Но я как будто была дома.

– Не спи, а то вдруг все-таки не успею тебя поймать, – хмыкнул Эйв мне в затылок, когда молчание затянулось, – Могу рассказать про столицу или про соседние страны или про королевский двор. Подробный экскурс в географию лучше отложить на потом, когда хорошую карту в библиотеке откопаем. А если коротко, то мы сейчас в Лартаге, довольно обширном государстве со столицей в Катрионе, на юге у нас Итафия, на востоке Хаотар, на северо-западе Ндебр и Кеосвинд. Плюс еще с дюжину различных мелких владений, княжеств и прочих гордых и независимых городов-государств…

– Названия я все равно на слух не запомню, да и без карты не особо представляю, где тут север, где восток, и где мы по отношению ко всему вышеперечисленному. Так что пока единственное, что я поняла – это то, что есть куча государств и мы в центре. А еще, что у вас монархия и есть королевский двор, видимо в том самом Катрионе, который я все таки запомнила. Обо все остальное проще язык сломать. И у вас есть магия, которой учат в Цитадели, не только в ней, но там лучше всего учат, правильно?

– Да, все верно, магия есть, но не у всех, конечно же. Это дар, с ним рождаются, у кого-то он сильнее, у кого-то слабее. Чаще всего способности передаются по наследству. У пары с сильным даром скорее всего родятся сильные дети. Но бывают и исключения. То где-нибудь обнаруживается самородок, у которого в последних пяти поколениях ни искры магии, а он сам при этом чуть ли не сильнее наследных. То наоборот в семье потомственных магов рождается неодаренный ребенок, или ребенок с таким слабым даром, что и на бытовую магию едва хватает. В общем тут нет правил, скорее закономерности, – Эйв замолчал ненадолго, достал флягу, отпил, протянул мне. День был теплым, но вода оставалась прохладной, может быть это тоже была магия, раньше я не обращала на такие мелочи внимания.

– И какая она, магия? – вполне закономерный вопрос, для человека, выросшего в мире без магии, но мне почему-то было неловко его задавать. К тому же Эйв был все еще не в курсе моего перемещения между мирами.

Возможно, я действительно спросила что-то не то, потому что мгновения таяли, а ответа так и не было. Я попыталась обернуться, чтобы разглядеть выражение его лица, но это было не так просто. А потом у меня перед глазами появилась рука, Эйв щелкнул пальцами и на них заплясал маленький язычок пламени, как у свечи или зажигалки. А ведь я так ни разу и не видела, как он разводил костер. Что еще ускользало от меня такого простого, но на самом деле важного?

Маленький огонек продолжал облизывать его пальцы, но не причинял вреда, я не удержалась и все-таки потянулась к нему рукой. Он был настоящим, обжигающе-горячим и как будто живым. Дотронуться хотелось неимоверно, но когда я попыталась прикоснуться, Эйв развел пальцы и огонек исчез, словно его и не было. Я вздохнула, не сдержав разочарования. Это был всего лишь маленький фокус. Но в тоже время это была настоящая магия.

– Магию нельзя понять просто увидев, ее нужно ощутить, познать, пропустить сквозь себя, и только тогда удастся немного приблизиться к пониманию, что же такое магия на самом деле.

От того, как он об этом говорил, у меня мурашки бежали по коже. Вот так, наверное, и выглядит настоящая страсть – жажда познать что-то настолько безграничное и немыслимое, что разум просто не способен объять. Эта страсть была завораживающей, пугающей и при этом заразительно-притягательной. Мне тоже хотелось бы гореть чем-то так же сильно. Но у меня не хватало на это сил. Никогда не хватало. Я часто вспыхивала, ярко, как падающая звезда. И так же стремительно прогорала. Наверное, отдавала все, что было, а дальше просто нечему было гореть. Поэтому все это казалось не настоящим, но вот то, о чем говорил Эйв, чувствовалось даже более реальным, чем дорога впереди или поля вокруг. И от этого перехватывало дыхание, и сердце начинало биться часто-часто, отзываясь на всплеск чужих эмоций.

В первое мгновение я почувствовала легкость, как будто еще немного и смогу взлететь, а потом волна воодушевления схлынула, и сердце начало стучать все тяжелее. И перестало хватать воздуха. Я дышала, воздух свободно проходил в легкие, но мое тело как будто этого не чувствовало, оно задыхалось.

Эйв понял, что дело неладно, еще до того, как я начала заваливаться вбок, крепче обнял меня одной рукой поперек груди и натянул поводья, останавливая Ворона.

В голове уже мутилось, и, как он спускал меня и укладывал на свой плащ, я запомнила только вскользь, просто одно слитное движение. Что Эйв делал, я не видела, но удушье ослабло, а потом осталась только слабость, руки и ноги были как будто ватными, тело казалось чужим. Я лежала в высокой траве у дороги на расстеленном кожаном плаще и смотрела в небо. Оно было высокое, насыщенно-голубое с легкими белыми облачками, ясное летнее небо.

Когда-то давно… в прошлой жизни, кто-то однажды сказал мне, что только счастливый человек может легко смотреть на небо. Кто бы ни был автором этой философской мысли, похоже, он был прав – я смотреть не могла. По щекам от усталости и бессилия катились слезы. И я закрыла глаза, чтобы больше не видеть этой безграничной синевы, которая заставляла меня чувствовать себя еще более ничтожной. Хотя куда уж более. Я так устала. Смертельно устала. И ни сон, ни отдых были не в состоянии уже мне помочь. А Эйв мог… Ведь мог же?

Одна ладонь скользнула на шею и легла на основание головы, другая – на лоб. Я почувствовала легкое давление, не только на коже, оно как будто проникало вглубь. Тело по прежнему ощущалось чужим, но в нем появилась странная легкость, словно что-то тянуло меня вверх.

– Бесполезно, – зло выдохнул Эйв, и его ладони разжались, – Сколько в тебя ни вливаю сил, ничего не усваивается, вытекает как из треснувшего кувшина. Ни закрепить, ни стабилизировать не выходит. И пути, как назло осталось всего ничего – Ворона в галоп и к вечеру были бы на месте. Но куда тебя в галоп… и портал ты не выдержишь, с таким энергооттоком он тебя просто высосет.

Его досада передалась и мне. Сдохнуть в полудне пути от цели – достойное завершение достойного пути, ничего не скажешь. От меня же не так много и требуется – продолжать дышать, а выпасть из седла Эйв мне не даст. В конце концов бывало и хуже. Ведь бывало же? Я снова закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании. Вдох. Выдох. Не так уж и сложно.

– Не надо галопом, – слова давались с трудом, словно тело никак не могло вспомнить, как говорить, – Рысью, шаг у Ворона достаточно плавный, будешь держать меня покрепче. Потеряю сознание – не обращай внимания. Если добраться единственный вариант, значит надо добраться.

Вдох, выдох и попытаться пошевелить все еще непослушной рукой. Опереться, приподняться. По одной задаче за раз. Встать мне помог Эйв или, вернее, поставил на ноги. Я переждала приступ тошноты и головокружения, подышала ртом, попросила воды. Стало легче. Иногда от таких приступов слабости мне помогало сладкое, но это похоже был уже не тот случай. Я прислушалась к организму, но есть он определенно не хотел, это было к лучшему – не нужно тратить время.

С одной стороны меня аккуратно придерживал за плечи Эйв, с другой я прислонилась к теплому боку Ворона, косившегося на нас непонимающе, но открытого недовольства пока не демонстрировавшего. Нужно было выждать, поймать тот самый момент, когда получится собраться с силами и сделать следующий шаг. Вдох, выдох, я поставила ногу в стремя и шепнула: «Давай». Эйв меня не только услышал, но и понял абсолютно правильно – аккуратно подсадил наверх, крепко держа за талию. Перед глазами все плыло, я вцепилась в луку, но все равно раскачивалась в седле с опасной амплитудой. Впрочем, это продолжалось всего мгновение. Потом я почувствовала руку Эйва, повинуясь ее движению, откинулась ему на грудь, и облегченно закрыла глаза.

Ворон перешел с шага на рысь, наверняка очень плавную, но не с моими навыками наездницы было ее оценить. Какое-то время мне еще удавалось держаться за луку седла и за свое сознание, но потом перед глазами окончательно потемнело. Я успела испытать мгновение паники и провалилась в пустоту.

Глава 3

Возвращаться было тяжело, тело хоть и болело ощутимо, все равно оставалось чужим, сознание было неповоротливым как после короткого сна с внезапным пробуждением. Даже открыть глаза не получалось – веки не слушались. Я чувствовала руку Эйва, крепко прижимающую меня к его телу. Еще через пару вдохов пришло понимание, что скачка закончилась, Ворон спокойно шагал как в самом начале пути, но я не знала, что это значит, и значит ли что-то вообще. Болело все, даже кончики пальцев, но дышать я по-прежнему могла, и даже вроде бы это стало делать чуть легче. Тиски, сжимавшие мою грудь, сколько я себя помнила немного разжались. И это было чудесное ощущение, даже несмотря на монотонную боль.

– Почти добрались, – тихо сказал мне на ухо Эйв, каким-то непостижимым образом почувствовав, что я пришла в себя, – Еще немного потерпи, я знаю, что больно.

Знает… откуда? Я вдохнула чуть глубже и, наконец, смогла заставить веки приподняться. Было уже темно, но ночь еще только начиналась. Небо оставалось ясным и света хватало, чтобы не сбиться с дороги. И это было важно, потому что прямо сейчас мы поднимались по горному серпантину. Не на столько узкому, чтобы вызвать мгновенную вспышку паники, но сбоку все равно был обрыв и темнота внизу сильно нервировала. Одна надежда – Эйв знает дорогу к своей Цитадели достаточно хорошо, чтобы провести нас даже ночью.

– Постарайся успокоиться, чем чаще бьется твое сердце, тем сложнее мне не дать тебе сорваться в очередной приступ.

– Высоко, – прошептала или, скорее, прохрипела я, в горле совсем пересохло, – И темно.

– Не бойся, я вижу достаточно, а Ворон хорошо знает дорогу. Все будет в порядке. Лучше попей, – и в мои губы легонько ткнулась поднесенная фляга. Воды в ней оставалось совсем не много, но на несколько больших глотков хватило.

Легче не стало, да и, наверное, не могло стать. Я чувствовала, как снова начинаю проваливаться. И стало по-настоящему страшно, потому что в моем, словно забитом ватой, мозгу возникла одна единственная удивительно четкая мысль – в этот раз я могу уже не проснуться.

Эйв почувствовал мою панику, сжал сильнее, и я ощутила, как от него волнами исходит сила, пронизывает теплом тело, колет иголочками затылок и почему-то кончики пальцев, собирается горячим узлом под солнечным сплетением. Он держал меня, не только не давая телу свалиться с лошади, но и сознанию снова провалиться в пустоту. И я цеплялась за него в ответ, хотя сил уже не было, да и понимала, что делаю, я слабо.

Но впереди уже была видна высокая каменная стена с массивными воротами. Значит все-таки добрались. Не иначе как чудом.

– Я тебя держу, слышишь? – Эйв не шептал, но его голос почему-то казался мне тихим и приглушенным, – И буду держать столько, сколько потребуется. Ничего не бойся и не сдавайся. Это самое главное. Пока ты хочешь жить, мы сможем тебе помочь.

Ворота открылись плавно и удивительно беззвучно для такой массивной конструкции. Я хотела ответить Эйву, но так и не смогла произнести ни слова, губы не шевелились, а зрение странно плыло – я не понимала, далеко еще до ворот или совсем близко, пока мы не оказались в просторном дворе. И было слишком светло, а голова кружилась после того, как мы спустились на землю. Поставить на ноги Эйв меня даже не пытался, мы оба понимали, что это было бы бесполезно. Поэтому я так и оставалась у него на руках, пока вокруг суетились какие-то люди.

А потом появилась Она. Я не могла ее рассмотреть – глаза снова закрывались. Но я как будто все равно ее видела. И чувствовала. И голос у нее был красивый, сильный, хоть и недовольный:

– Кого ты притащил опять, Эйв? Мало тебе что ли девиц из окрестных деревенек? Или их всех ты уже перепортил, а по второму кругу не интересно?

– Тея, милая, заткнись, пожалуйста. Нужна хотя бы тройка тех, кто сможет ее удержать, и живо за мной в малый лекарский зал, – как холодом повеяло. Эйв не был со мной ни слишком открытым, ни добродушно веселым, но сейчас он словно в еще один слой защиты облачился, и от этой брони даже мне стало не по себе.

Меня несли сначала по двору, потом по коридорам и лестницам, пока наконец не положили на что-то мягкое. Эйв отстранился, но прикасаться не перестал – руки его сначала переместились на плечи, так что пальцы одной из них находились прямо над сердцем, а затем скользнули к вискам.

– Сканируй, – приказал он, но обращался явно не ко мне.

Я почувствовала как прохладная, кристально чистая сила пронизывает меня насквозь, а потом меня словно потянули в сторону за правое плечо, но прикосновения я не чувствовала, тянули как будто не плечо, а всю меня, настойчиво, но недостаточно сильно, чтобы сдвинуть с места. Почти сразу потянули еще и влево, а потом как будто за ноги, и я поняла, что не смогла бы пошевелиться, даже если бы мое тело было бы все еще на это способно. Натяжение чуть усилилось и одновременно с этим я почувствовала, как с трех сторон в меня словно вливаются потоки энергии, смешиваясь где-то в глубине тела под диафрагмой и растекаясь дальше во все стороны. Удивляться уже не было сил, единственное, чего хотелось – открыть глаза и увидеть хоть какое-то подтверждение тому, что все это происходит на самом деле. Поэтому я сделала над собой усилие и заставила таки веки приподняться.

Эйв был сзади и я не могла его видеть, а прямо передо мной голубым светился отчетливый контур – словно отражение моего тела, с пронизывающими его бледно-желтыми нитями сосудов… или тех самых энергетических каналов? И странным облаком-ореолом вокруг всего силуэта.

– Богиня милосердная, – растеряно прошептала та самая женщина откуда-то справа. Из-за свечения рассмотреть ее мне не удавалось, – Ты что на собственном резерве ее всю дорогу тащил?

– Только последний переход, до этого вливал несколько раз, сколько могла принять. На какое-то время хватало. Но после Эйденверса стало совсем плохо.

– Тут же все перекорежено. Но как… я не вижу повреждений. Как будто каналы изначально так прорастали в теле, а им постоянно что-то мешало. Проклятье? Но как она тогда жива до сих пор? – ответы ей как будто не требовались, она говорила скорее сама с собой, пытаясь нащупать разгадку в мешанине свалившихся фактов.

– Мы сможем это исправить? – как-то даже слишком спокойно спросил Эйв, но его пальцы на моих висках дрогнули… наверное, от напряжения.

– Выжжем наш с тобой резерв и еще нескольких ассистентов выпьем, но думаю да, можно попробовать. Только понять бы все-таки, как это произошло, потому что тут ведь надо все удалять и растить заново. Выдержишь, девочка? – внезапно она обратилась ко мне, но я лишь смогла шире раскрыть глаза, вглядываясь в голубовато-желтую проекцию перед собой, – Восстанавливаться придется долго и сложно. А пока каналы прорастать будут, еще и больно будет.

– Но без этого ты умрешь, – снова спокойно и даже как-то буднично добавил Эйв, – А тебе никак нельзя умирать.

– Почему? – спросила вместо меня невидимая женщина, я по-прежнему не могла заставить свои губы пошевелиться.

– Ты разве не видишь, она же Странница.

Женщина растерянно выдохнула, а я почувствовала новую волну прохладной силы, прокатившейся по телу.

– Ты уверен? Их же уже несколько поколений не было… Мы ни одного в живых не застали… Но тогда понятно, откуда повреждения. Это или после перехода или воздействие ее родного мира.

– Это ее родной мир. Иначе бы она здесь не оказалась. А теперь спи, маленькая странница. И ничего не бойся, мы о тебе позаботимся.

Ладони исчезли с висков, и я легко соскользнула в пустоту, все еще пытаясь понять смысл сказанных слов.

***

Пустота озарилась светом сотен или даже тысяч искрящихся точек – звезд – соткавшихся в плотную сферу, окружившую меня со всех сторон. Я как будто парила в невесомости и с удивлением рассматривала свои руки, казавшиеся очень светлыми, почти прозрачными в холодном белом свете. Мое тело никогда не было таким… но, кажется, это и не было моим телом.

Звезды смыкались не плотно, но за пределами сияющей сферы можно было разглядеть только темноту. От чего ограждала меня эта тонкая скорлупа?

Стоило мне об этом подумать, как границы сферы рванулись в стороны, распадаясь на отдельные святящиеся точки. И в следующее мгновение вокруг меня было звездное небо, бесконечное необъятное космическое пространство, единственный взгляд на которое затопил мое сознание волной паники. Слепой животный ужас перед безграничностью окружавшей меня пустоты, заставил рвануться в глупой попытке сжать, стянуть пространство обратно до размеров маленького защищенного мирка.

И звезды подчинились. Это было невероятно и невероятно тяжело, но они действительно тянулись обратно, складываясь в уже привычную сферу, пусть и гораздо больших размеров. Но стоило лишь на секунду потерять концентрацию, как звезды, удерживаемые на месте только лишь моей силой воли начинали стремительно отдаляться.

Так сложно было не думать ни о чем лишнем и не отвлекаться, и так страшно было потерять контроль и снова оказаться в пустоте, чувствуя себя лишь еще одной из миллиарда песчинок, отделенных друг от друга бесконечными пространствами.

Я чувствовала, как дрожит что-то внутри от напряжения и понимала, что не смогу держать их вечно. Сфера дрогнула, расширяясь, а затем стянулась немного обратно, повинуясь моему отчаянному рывку. Но это была не более чем агония – не человеку тягаться со вселенной.

Звезды вдруг стали из белых бледно-голубыми, ярко вспыхнули, и лопнули невидимые нити, которыми я притягивала их к себе. Но вместо того, чтобы разлететься в стороны, как стремились еще совсем недавно, они рванули ко мне, ослепляя светом настолько ярким, что уже не оставалось места темноте.

***

Больно! Так больно, что эта боль кажется нереальной. Я хватала ртом воздух, пытаясь закричать или хотя бы захрипеть, но горло перехватывало, а по венам жидким огнем струилась агония. Мне никогда не было так больно, хотя я думала, что привыкла к боли. Но моя боль была совершенно другой, она мирно жила со мной, свернувшись клубочком где-нибудь в голове или в груди и только изредка выпускала когти. А это… это было адом с озером раскаленной алой магмы, которая была вокруг меня, которая была мной…

– Пей, – губ коснулся холодный – ледяной – край, я рефлекторно сделала глоток и даже не ощутила вкуса.

Боль странно притупилась, словно на нее накинули плотное одеяло, она не ушла и в голове не стало яснее. Я как будто медленно падала вниз и никак не могла упасть. Под веками было не темно, а тускло-красно. Я почувствовала чужую холодную ладонь на лбу, от прикосновения боль немного усилилась, но все еще была слишком глухой, чтобы причинить реальный дискомфорт.

– Спи, – еще один приказ знакомым голосом. И мой разум подчинился так же легко, как и в прошлый раз.

***

Все было красным, но не ярким, тускло-красный сумеречный свет с красноватого облачного неба едва освещал мутно-красную воду, похожую на кисель. А по ней плыла такая же красная лодка, вроде бы деревянная, но она была странно мягкой. И твердой одновременно. Словно металл или камень обернули в несколько слоев толстой фланели.

И я сама тоже была мягкой, и твердой, и тускло-красной… но при этом, кажется, светилась. Под кирпичной кожей змеились белые полосы вен, сначала едва различимые, они становились все ярче, ветвились, прорастая все дальше. Пока, наконец, не засияли даже кончики пальцев.

Я медленно покрутила руками перед глазами, светящиеся узоры как будто действительно повторяли рисунок вен, такой же был на плечах, на груди и везде, где можно было рассмотреть. Борт лодки тоже засветился, когда я коснулась его рукой. А потом я опустила пальцы в густую плотную воду, и она стала словно наполняться светом изнутри, пока красная муть не растворилась окончательно в ровном белом сиянии.

***

Было светло. Даже светлее чем во сне, хотя это скорее был все-таки бред. Но глаза открывать в любом случае не хотелось, как и снова сталкиваться с реальностью. Боль отступила, но я чувствовала сильную слабость. Ощущения отличались от моих привычных, но суть сохранялась – шевелиться не хотелось, даже дышать, казалось, не было сил. Но я дышала. И сердце билось легче и сильнее, чем раньше. Не было больше этого болезненного трепыхания в груди – только стабильный ровный ритм. Так странно…

– Я знаю, что ты уже не спишь, – голос мягкий, немного насмешливый, знакомый.

– Эйв?.. – а вот у меня голос был хриплым, едва различимым. Сколько же я провалялас

– Четыре дня.

Я же не спрашивала в слух… Или спросила? Глаза все-таки открылись, да и прятаться от реальности было уже бессмысленно. Зрение немного плыло, танцевало светлыми и темными пятнами. Губ снова коснулся край стакана, на этот раз просто холодный, а не обжигающе-ледяной. Это была простая вода, но мне ничего больше и не нужно было. Я сделала несколько больших глотков, но Эйв – а это был именно он – почти сразу забрал стакан назад:

– Подожди немного, позже еще попьешь, а через пару часов и поесть сможешь. Дай своему телу немного прийти в себя.

Зрение медленно, но верно прояснялось и я уже могла разглядеть своего спасителя почти отчетливо. Это звучало пафосно и в духе дамских романов в мягкой обложке. Но это было именно то, кем был Эйв – он раз за разом спасал меня, сначала не бросил там, на дороге при нашей первой встрече, потом снимая приступы в пути, и, наконец, довез меня до Цитадели и сделал то, что они сделали. Чем бы это ни было. Поэтому да, этот человек был моим спасителем, и я не знала, смогу ли я когда-нибудь расплатиться с ним за эту помощь.

– Ты слишком много думаешь. Дай себе время восстановиться и не переживай ни о чем. Теперь действительно все будет хорошо, – он легко сжал мою руку, а я, наконец, смогла нормально сфокусировать взгляд.

Эйв выглядел… плохо. Лицо осунулось, под глазами круги, несколько крупных прядей неаккуратно выбились из хвоста, даже серебряные искры из глаз пропали. Смотрел он мягко, спокойно, хоть и немного устало.

– Это из-за меня, да? – более внятно свою мысль я сформулировать не смогла. Но кажется он меня и так понял, усмехнулся, провел рукой по волосам, зачесывая их пальцами назад.

– Все не так плохо. Я быстро восстановлюсь, особенно теперь, когда с тобой точно все в порядке. Пару прогулок к источнику и резерв будет как новенький, а может даже больше, чем раньше.

Кажется, он понял, что я его до конца не понимаю, и замолчал, задумавшись. Снова попытался убрать выбившиеся пряди, но они упорно лезли обратно. Вторая его ладонь все еще лежала поверх моей. И это хорошо. Эйв был моей связью с этой реальностью, связью достаточно крепкой, чтобы даже сейчас, будучи слабой и беспомощной как котенок, я чувствовала себя в безопасности. Наверное, с этим можно было только смириться.

– Что будет дальше? – еще один непонятный вопрос, но я правда не знала, как задать его конкретнее, потому что на самом деле это было очень много вопросов.

– Ты будешь поправляться, к вечеру уже сможешь встать. Я уже сейчас вижу, что твое тело хорошо усваивает энергию. Но все равно нужно время, чтобы оно привыкло работать по-новому. Потом будешь потихоньку тренироваться, чтобы окончательно восстановиться. А дальше, сможешь начать обучение в Цитадели. Магический потенциал у тебя для этого есть, размер резерва покажет только время. Новеньких будут набирать через 3 месяца. Не так много времени, конечно, но мы тебе поможем, если захочешь. Ну а если не захочешь, придумаем что-нибудь еще. Мир большой, в нем много достойных и интересных занятий.

– Спасибо, – и опять я сказала так мало, хотя хотела сказать так много. Спасибо, что спас. Спасибо, что не бросил. Спасибо, что выложился до предела, чтобы не дать мне умереть. Спасибо, что делаешь все это и собираешься продолжать делать. Спасибо.