Вороная. Золотой Мотылек на Серой улице

Часть 1. Жизнь

1.Тот голос…

Вспомни все, Равенна…

Не дай им себя обмануть…

Если ты идешь по своей тропе не одна, то это вовсе не обозначает, что ты защищена… Ты любишь умирать, иначе и быть не могло… Расскажи им свою историю, если хочешь… Вспомни, что происходило с тобой все эти годы…

Тебе ли не помнить, как долго ты бежала по тому прозрачному безлистому лесу? Неужто ты не помнишь тот скрип гладких черных деревьев, который еще долго звучал где-то в твоей дурной голове и еще долго будил тебя по ночам? Не помнишь скрежет ровных острых ветвей и цепи вытянутых темных следов на неестественно белой корочке снега, который устилал пустую несуществующую землю, хоть как-то определяя безликое пространство? Не припоминаешь те красные реки, которые бежали в бесконечно долгое загоризонтье? А тот ветер, который был скорее похож на угрожающий шепот? Помнишь, какой холодок вызывал заунывный вой порывов ледяного воздуха? Ты всегда слышала в этом какую-то загробную песнь неведомого, абсолютно точно уродливого существа и чувствовала необъяснимую тревогу, что быстро переходила в панику?..

Теперь-то ты понимаешь, почему здесь так сильно пахнет кровью? Все слова, какие бы тебе ни говорили – для тебя уютная колыбельная, но помни, что ты продолжаешь спать на острых черных шипах ощетинившейся земли… Как отдаленно-родное, но с тем совершенно незнакомое «вспомни… вспомни все… вспомни все, Равенна…»

Тихий зов плывет медлительным звучанием над этим твоим пространством, постепенно делаясь все громче и громче, пока черное свечение леса, по которому ты так долго бежала, не идет цветной сломанной рябью…

Не дай им себя обмануть, Равенна…

Ты почти наверняка помнишь, как все началось, когда ты оказалась заперта в школьном актовом зале… Ты же так любила втайне приходить сюда и играть для себя на рояле своей учительницы, которая об этом, разумеется, и не догадывалась… Твоя неловкая, но чистая музыка уносила тебя в твой собственный закрытый мир, полный невообразимых чудес и волшебства, которые твои одноклассники сочли бы позорищем, тем самым вынуждая тебя все больше и больше отдаляться от них, замыкаясь в себе все сильнее… А ты просто оставалась озорным фурренком, о котором они все могли лишь мечтать… И твой фурренок так часто просился на волю, чтобы просто восхищаться новому рассвету, просто есть мороженое, просто прыгать через скакалку, просто играть в классики с самим собой, что тебе было неловко находиться со сверстниками. Он щекотался там внутри, ища лазейку, чтобы ты, наконец, улыбнулась и увидела, какие у него красивые и ясные глаза… Ты неловко загоняла его обратно и сидела далеко в стороне, пока другие жили так, как ты бы хотела сама, но вели себя так, как ты ненавидела – истинно уродливо… А ты просто была не такой. Другой, необычной. Тебя смог бы заметить любой, кто лишь украдкой бы глянул на толпу твоих одинаковых скучных одноклассников… Ты была такой чудной для них, но, в то же время, такой милой для всех остальных… Когда б ты не была такой отстраненной и серьезной, ты давно бы была душой всей компании… Но тебе не хотелось быть с ними.

Вопреки всему твоему сопротивлению, ты уставала порой от одиночества, тебе просто нужен был кто-то, кто помог бы тебе разделить тот непосильный для тебя одной груз. И тот, кто бы до конца понимал тебя… Твои родители такого не могут, не могут и теперь… Не обвиняй их, они правда пытались…

Ты всегда хотела найти друзей… Но кто бы ни пытался быть с тобой, был для тебя не тем… Ты опасалась и стыдилась своего фурренка, который час от часу терял свои силы, оставаясь в губительном сером заточении…

Ты все еще помнишь волшебные звуки, которые рождались под твоими лапами, когда ты с нежной осторожностью изучала клавиатуру рояля, сплетая ничто в божественную мелодию… И ты знаешь, что твоей вины не было и в том, что твое чудо ограничивало тебя… Ты знаешь, что не виновата в том, что не могла услышать ничего кроме…

Вспомни, Равенна… Вспомни, как она неслышно подкралась и выступила из мягкой драпировки занавеса… Как она – та, кого ты все время считала такой безвредной и по-очаровательному беззаботной; та, кто всегда сохранял вид жизнерадостной дурочки для других, – подобралась к тебе со спины… Как ты поздно дернулась, когда черно-белая лапа зажала тебе пасть, не позволяя закричать и позвать на помощь… Помнишь, как исказилась ее мордочка, когда она ударила тебя ножом? Тебе ли забывать это!..

Тебе не забыть того, как она с остервенением раз за разом вонзала в тебя острое лезвие, на котором немедля оставались темно-алые разводы… Ты не забудешь, ведь это тебе неподвластно… В твоих силах лишь пытаться это не вспоминать…

Помнишь, как ты приложила к себе лапу, и вся шерсть тут же пропиталась кровью?.. Она просто оставила тебя за кулисами, оттолкнув как можно дальше от света уже тогда, когда ты утратила устойчивость лап, и просто ушла…

Ты просто не можешь забыть, как стыдно тебе было перед своим игривым фурренком, не привыкшем слышать от тебя иного, кроме как доброго, смеха, когда ты сорвалась на долгий-долгий истеричный смех… Что тебя так позабавило тогда?.. Настолько, что она в панике сбежала с места своего неумелого преступления?.. Тебе было лишь больно; ты знала, что ее триумф напрасен, и рана не смертельна, коли вовремя вмешаться… Ты знала, что она не оставит тебя в покое, когда узнает, что ты не стала трупом сегодня… Ты помнишь, какой отвратительный слух она распустила, пока ты была в больнице?.. Помнишь, что тебе пришлось пережить, когда ты все же вернулась?..

Зачем ты так долго заходилась в сумасшедшем визгливом хохоте, который эхом отражался от высокого белого потолка с роскошной люстрой?.. Что помутилось в тебе тогда, в самый первый день?.. Что ты навсегда утеряла еще тогда, в самом начале начал?.. Ты отныне и впредь всегда сможешь вернуться к тем дням…

Чтобы попасть в нашу Судьбу, ты должна не только поведать о себе все, но и решить, как же ты умерла…

Ты должна умереть хоть раз, чтобы оказаться здесь. И тебе решать, как именно… Ты не должна действовать самовнушением. Твой путь – смирение и размышления… Найди в себе нужный росток, чтобы достойно встретить своих оппонентов…

А кто не говорил тебе, что это жестоко? Запомни, Равенна, игры с реальностью зачастую сводят с ума. Они никогда не бывают легкими и невраждебными…

Вспомни, кто ты на самом деле… Ведь ты еще не представляешь, во что ты ввязалась… Ты не знаешь, что ждет тебя дальше… Ты рискуешь потерять себя всю, и этот риск как никогда велик сейчас.

Так как ты умерла?.. Кем ты была, и что ты ищешь сейчас?.. Тот путь, на который ты ступишь – путь невозврата. Но, увы, ты не можешь иначе, как бы ни хотела…

Добро пожаловать в наши ряды, Десятая…

2. Где я оказалась?..

Я шла по улице, когда за мной увязалась целая толпа фуррят. Они бежали за той и что-то кричали… Что-то вроде: «Постойте! Пожалуйста, подождите! Вы настоящая?! Вы правда Равенна Софтер?! Равенна, как Вы умерли?! Это же невозможно!..»

Я быстро стала городской легендой… Так же быстро, как на этом самом месте – бесплодном и пустом земляном панцире без неба, – образовались типичные трущобы. Не то, чтобы я привыкла к такой жизни, но эти узкие чумазые улочки и крохотные земляные домики хоть немного скрашивали личное одиночество каждого. Это хоть как-то возвращало меня в Реальность, и даже как будто бы немного в прошлую жизнь…

И вот я шла по темному переулку, а маленькие фуррята, спотыкаясь и падая, бежали за мной, и в их глазах горело восхищение. Для их жизни, безрадостной и небольшой, я была как настоящий луч несуществующего здесь солнца. Они хотели, чтобы я их заметила. Хотели однажды увидеть меня вживую, постоять рядом и с почтением и смущением пожать мне лапу…

Я не знала, почему шла дальше… Почему я не остановилась тогда?..

У меня было две версии происходящего: или я медленно, но верно сходила с ума, как и многие здесь, или же я действительно начинала понимать, каким принципам подчиняется этот чертов ад.

Первое время мне было очень тяжело здесь. Очень сложно жить в том мире, где ничего нет, кроме каменистой пустой буро-огненной почвы и несуществующего неба. Мы, новобранцы, даже не могли ориентироваться в сутках, пока не поняли разницу между низким металлическим серым безоблачным небосклоном и призрачно-черным провалом без звезд. У нас как будто бы и вовсе не было светил, а рассеянный свет создавался только самой землей… И еще Числами.

Судьба оказалась реально очень жестокой. Пребывая в Истинной Реальности, я никогда бы и не подумала, что буду когда-нибудь идти вперед через силу, стиснув до скрипа зубы, когда каждую секунду рядом со мной кто-то тихо сходил с ума. Тут не было такого легкого выхода, как умереть. Нам были предоставлены только две дороги: в Реальность через адские страдания… или же в Пропасть… туда, куда по своей же воле каждые земные сутки бросались сотни Околдованных… Мне пришлось долго расспрашивать здешних жителей, прежде чем я поняла, что имеется в виду под этим названием…

Я пожалела, что узнала. Те, кто пришел сюда одновременно со мной, тоже получили Числа, и теперь я всех их вспомнила… А ведь эта Система была построена для Предопределения, и все, кто попадал сюда, так или иначе забывали себя до последней битвы… Я же, может быть, даже сама того не замечая, пошла против Программы и оказалась в центре всеобщего внимания: никто прежде не возвращался сюда после того, как Счетчик пересчитывал больше Главных Пяти… За всю недолгую историю этого мира еще никто не пытался вырваться из цепей Контрóллерской Системы… Не было в этом мире ни одного уголка, где бы меня не знали…

А теперь эти фуррята, которые бежали за мной по пятам… Я же видела Свечение… Свет Черных Чисел… Видела эти плывущие за мной Единицы… Не знаю, кто стоял за всем этим, но мы не могли жить так вечно…

Секунда – и один фурренок словно бы упал замертво… Но он не погиб. Нет – сошел с ума… Медленно его тоненький силуэтик растаял в темной подворотне… Теперь он в Пропасти, а значит, над нашей землей загорелась еще одна звезда. Он сегодня не вернется домой, где бы ни был… С Предопределением… он больше никогда не вернется домой…

Четверо оставшихся Единичек бежали за мной умоляюще… Фурряточки, когда б я могла остановиться, я б отдала вам все… Но я не могу останавливаться, иначе мой Провод может оборваться, и вы погибните не завтра, – от голода, – а уже сегодня, в Пропасти…

Мне нужно было как можно скорее уйти отсюда, поэтому я, уже совершенно не раздумывая, как в первый и последний раз побежала к мосту, который был перекинут через Лавовую реку… Настоящее безумство – умирать раз, еще раз, еще много раз… Но я теперь уже Сотая, а значит, ничего не может навредить мне… Я не окажусь в Реальности и не окажусь в Пропасти. Сумасшествие ли! – но для меня это самый быстрый и безопасный – если в этом мире еще есть слово с похожим значением и похожим звучанием, – способ перемещения. Это всего лишь боль, а ее очень много в любом мире, какую тропу вы бы ни выбрали. Я не думаю о том, что делаю, просто выбрасываю вперед лапы и лечу вниз под визг фуррят. Я четко знаю, куда хочу попасть, а потому я оказываюсь там почти сразу… Это что-то вроде магии телепортации в этом мире… Для этой реальности даже магия – это что-то извращенное… Я знаю, что теперь я – Сто-Первая, но что это меняет? Я уже далеко от того места, а мой Провод в сохранности обвязан вокруг шеи и тянется прямо из предплечья, прямо из кожи и плоти… Загадки позволяют мне не сходить с ума раньше, а значит, теперь я буду ходить и гадать, как же те монстры, что отвечают за подсчет, запихнули Провод прямо внутрь меня без каких-либо надрезов… Я все равно уже не я. С одной стороны это хорошо, ведь у земной меня было слишком много мыслей в голове… Но с другой стороны, я еще держу себя в своем сознании, – настоящую себя, – о чем они не догадываются…

Сколько себя помню, во мне всегда был этот стержень. Меня всегда было легко задеть, легко обидеть, легко заставить запаниковать… Но что бы ни происходило, я никогда не теряла себя в своем разуме… Мои нервы оставляли желать лучшего, но я всегда переносила худшие ситуации наяву. Да, с нервным тиком; да, со слезами, но никогда не сдаваясь и не оставляя на середине. Я морально и физически страдала, но всегда оставалась в состоянии собраться и завершить начатое… Сложно охарактеризовать такую странную мою черту и ее противоположности, уживающиеся во мне по соседству. Расшатанная психика с крепкими нервами?.. Ни то и ни другое. Я всегда была какой-то иной…

Я иду дальше, вижу устремленные на меня взгляды жителей этих земляных трущоб. Я все еще легенда в широких кругах, и мне удивляются все. Только в том Поселке, где схематично построен мой земляной домик, по велению Контрóллерской Системы, научились просто провожать меня взглядами без лишнего шума. Считается, что я живу в том поселении, хотя, на самом деле, я нигде не живу. Я всегда в движении. Однако все молчат, и Проводники не знают, что я уже давно нарушаю Программу, не только из-за моего в глазах Чисел статуса, но и из-за того, что я знаю, где хранятся запасы еды, которую раз в неделю сбрасывают с неба в ящике, и рискую изредка забираться в Хранилища и приносить что-нибудь.

Проводники определенно чувствуют, что что-то в их слаженной Системе не так, поэтому они уже начали высылать по ночам патрули в Поселки. Но не нужно бояться за меня, я очень осторожна: едва кто-нибудь из Проводников видит меня и бежит прямо на меня, я или просто спрыгиваю с высокой земляной крыши, или падаю с моста, или же втыкаю нож, который мне удалось похитить прямо из-под их носа, себе в горло, и оказываюсь в совершенно другом месте, где мне ничего не угрожает. Это же самый глупый по принципам мир, где никому не позволено убивать. Поэтому у меня море времени до того, пока Проводники сообразят, что к чему… Но я, конечно, опасаюсь, что в один прекрасный день что-нибудь во мне сломается окончательно… Я очень рискую быстро сойти с ума, если буду слишком часто перемещаться в этом небольшом пространстве. Из-за моих телепортаций пара-тройка жителей уже обгорела в лаве и отправилась в Пропасть… Мое открытие не должно принадлежать другим жителям с недостаточно сильной Аурой. Поэтому большинство свободных часов я просто прогуливаю в чужих Поселках, как бы вспоминая прогулки и жизнь земную…

А помнится…

Я шла по набережной… Уже не помню, то ли возвращалась домой после учебы, то ли после долгой прогулки в одиночестве – не суть… Все небо было освещено золотистым закатным солнцем, и над морем парили со своими мелодичными криками белые чайки. У горизонта стелились свинцово-синие грозовые тучи, и летний легкий ветер пах сиренью и шиповником. Мне тогда подумалось, как же хорошо жить на свете!.. Какие же прекрасные эти простые земные дни! Сколько удивительного могут принести обыкновенные земные сутки! Сколько всего у нас есть для абсолютного счастья! И мир тогда увиделся мне таким цветным и ярким, таким светлым и красивым, что я отбросила подальше тревожные мысли и спустилась прямо по песку к прозрачной воде и вошла в теплую волну, зажмурившись от яркости плавной ряби на зеркальной поверхности. Я помню, как была счастлива тогда, помню, как позабыла все то, что когда-либо печалило меня в серые будни… То был сладкий вкус Истинной Реальности, которому я верила до последнего вздоха, который целиком увлек за собой всю меня…

Наверное, у каждого из нас должны быть вот такие воспоминания из детства…

Были и у меня… Просто я еще не знала, что уже завтра Лайлакк убьет меня за кулисами актового зала…

3. Почему мы здесь?..

Равенна очнулась от пронзительного скрипа, который успешно отогнал последние крупинки сна. Жуткий звук повторился, заставив поморщиться, и волчица, наконец, осознала, что в ее квартире просто нет места такому шуму. Софтер опасливо приоткрыла глаза и увидела деревянный кривой потолок. Помещение, которое она тут же мельком изучила взглядом, было похоже на единственную жилую комнату старого деревенского дома, в котором давно не бывали жильцы. Фурри выпрямилась и прошла к одинокому окну, занавешенному пыльными тюлевыми занавесками, после чего отодвинула их и выглянула на улицу. За растрескавшейся двойной рамой, выкрашенной в скромный белый цвет, и поцарапанным стеклом бушевал настоящий ураган, и ветви ближайшего к дому дерева задевали прозрачную поверхность, издавая скрежет, услышанный волчицей ранее. Если бы тот запущенный и поросший непролазным бурьяном уголок можно было бы назвать садом, то это был самый скудный сад из тех, которые Равенна когда-либо видела: мшистые деревья, зараженные лишайником больше напоминали чудовищ; беспорядочно растопыренные в разные стороны клокастые кустарники скорее специально закрывали обзор из окна, нежели украшали это странное место; все цветы, которые, может быть, существовали здесь когда-то, теперь совсем одичали, став мелкими и блеклыми, едва ли заметными в размытой общей картине. Дождь без устали хлестал по окну и стучал по карнизу, так что скоро все, что окружало этот дом-призрак, окончательно расплылось, словно бы кто-то случайно выплеснул на акварельную миниатюру стакан воды.

Оставив тщетные попытки опознать место, волчица еще раз внимательно оглядела пустое помещение, чтобы в точности запомнить расположение предметов. Грязный пыльный пол, паутина по углам, кривой дощатый потолок, скромное окно… Ничего примечательного, благодаря чему можно было бы вновь найти этот дом, окажись Ра сейчас в другом месте.

«Нельзя сейчас просто так сидеть и ждать какого-то чуда,» – подумала фурри, замечая маленький коридорчик, выходящий из пустого помещения. – «…Нужно выбираться!»

Все еще не до конца понимая, что произошло, – вот она еще дома, а вот – уже незнамо где, – Софтер поднялась и неслышно зашагала вперед. Войдя в странный коридор, она оказалась в кромешной темноте на пару секунд, но потом впереди замаячил тусклый свет, и она ускорила шаг, приближаясь к «выходу».

Второе помещение, куда Равенна вбежала так, словно бы за ней гналось целое стадо подкроватных бабаек, представляло собой что-то вроде кухни: стол перед окном в полстены, на котором уже закипал чайник, три стула и нечто, напоминающее холодильник. Все предметы отбрасывали четкие тени в свете закопченной тусклой лампочки у потолка, но основным источником освещения все-таки служило окно. Ища какую-то неведомую угрозу, Равенна даже не заметила сидящую за столом фигуру, а потому вздрогнула, когда тишину дремлющего дома прорезал спокойный голос:

– Ты с нами?.. Вернее, ты за нас?

Стремительно обернувшись, Софтер увидела бурого лиса с кремовыми и белыми пятнами. Фурри держал двумя лапами чумазую на вид чашку и задумчиво смотрел на негодование природы за стеклом. Волчица недоверчиво прищурила глаза, когда незнакомец устремил на нее такой же спокойный, как и голос, взгляд темно-синих глаз, и промолчала. Лис пожал плечами и вновь устремил глаза в окно, наблюдая за нехарактерной для мая, почти осенней бурей.

– Начинать разговоры – явно не твой конек. Как ты умерла? – спросил лис, когда воцарившееся минут на пять молчание прервал щелчок закипевшего чайника, и перелил кипяток в кружку.

– Ты что же, издеваешься?! – Софтер оскалила клыки. Спокойствие лиса в нервной ситуации начинало бесить ее, заставляя закипать подобно дымящемуся чайнику на столе. – Ты это мне?!

– Знаю, об этом сложно говорить сейчас. Тебе стоит успокоиться и принять тот факт, что лучше заранее привыкнуть к этому вопросу. Ты теперь тоже в Судьбе, а значит, тебе, как новобранцу, придется отвечать на этот вопрос чаще, чем слышать простое земное «привет», – фурри придвинул к волчице кружку и взглядом указал на свободный стул. – Я не знаю, что еще можно сказать. Просто пойми, мы теперь в одной команде, пока не перейдем дальше.

Как ни странно, голос лиса, который только секунду назад выводил Ра из себя, теперь смог немного успокоить. Все еще с подозрением глядя на незнакомца, Софтер опустилась на краешек стула и сделала глоток из чашки. Живительное тепло обыкновенной горячей воды мигом взбодрило мысли и вернуло разбежавшееся понимание.

– Поразительно, да? Повезло, что здесь еще есть этот чайник. Такое себе у них обеспечение. Пока не согреешься, даже не ощущаешь, насколько здесь холодно, к тому же.

Выдохнув и обнаружив пар, который взметнулся к потолку при выдохе, волчица сделала вывод, что лис оказался прав.

– Где мы? – наконец нарушила свое нервное молчание она. – Что это за место?

– Я не знаю. Я в точно такой же растерянности, как и ты. Еще вчера я был со своей семьей на курорте, а сегодня – вот я уже здесь… Одно могу сказать точно: теперь настало наше время вступить в Судьбу. Все когда-нибудь вступают… – фурри еще немного посмотрел на ливень, нарушаемый шквалистым ветром. – Как тебя зовут?

– Равенна, – нехотя отозвалась волчица, все больше понимая, что этому лису по какой-то причине можно доверять даже и без знакомства.

– «Вороная» значит? Красиво, – фурри вытянул вперед светлую лапу. – Лукас Лин, будем знакомы.

– Что теперь? Как выбраться отсюда? – Ра покосилась на стекло, в которое бились ветви деревьев.

– А ты разве не знаешь ничего о Судьбе?.. Отсюда нельзя выбраться.

«Нельзя выбраться… Нельзя выбраться… Нельзя выбраться…» – страшные слова эхом отозвались в голове Софтер, на мгновение лишая ее возможности дышать.

Как?.. Как такое могло произойти?.. Что случилось с ней?.. Где хоть какое-то логическое объяснение в конце концов?!

– Как ты умерла? – настойчиво повторил лис, глядя в ее огромные от ужаса глаза. – Попытайся вспомнить, от этого зависит очень многое. Это правда важно…

– Я… умерла?.. – почти не слыша его, тихо повторила Равенна, и ее взгляд тут же опустел. – Не может быть… Это… Это просто невозможно!..

Лукас понимающе замолчал и убрал от нее лапы. Не всем так легко давался Переход из Реальности в Реальность, и Равенна была как раз из тех, кому требовалось значительно больше времени, чтобы прийти в себя.

– Неужели ты никогда не слышала о Судьбе?.. – пробормотал лис, больше даже для себя, чем для шокированной волчицы.

Где-то в коридорчике зловеще проскрипела и хлопнула дверь, и старый деревянный пол защелкал в такт медленным шагам того, кто не спеша приближался к освещенной кухоньке из пугающей темноты мертвого дома. Вместе с воем ветра за окном в помещение вошла еще одна фигура, с плаща которой стекала дождевая вода. Одновременно с тем, как силуэт скинул капюшон и отряхнулся, на улице раздался гром, что сотряс оконные рамы, из щелей которых посыпались опилки. Порыв холодного ветра закачал одинокую лампу у потолка и закружил пыль по углам, взметнув занавески.

– Бесполезно! – проговорил силуэт, оказавшийся на свету волком со светло-голубой шерстью и темными полосами на длинном хвосте. – Решительно бесполезно! Там нет никого из Инструкторов или Проводников. Все без толку! Худшее из возможных начал!

– О какой «судьбе» вы все неустанно говорите?! – с неприкрытым отчаянием воззвала Софтер, глядя то на Лина, то на новоприбывшего фурри. – Что все это значит?! Мы умерли?! Мы все умерли?! Чего мы ждем?! Чего мы можем ждать?!..

– Кто это? – пренебрежительно спросил волк после недолгого молчания.

– Так, да… Блюбелл, познакомься: это Равенна. Она с нами. Равенна, это Блюбелл, – терпеливо пояснил ситуацию Лукас, лишь вздохнув. – Итак, нас трое. И наша задача сейчас – все-таки попасть в Систему Предопределения, а не окончательно рассориться, едва успев познакомиться! Давайте сейчас все остынем и попытаемся найти решение вместе, раз уж никто не торопится помогать нам.

– Чего тут думать! – с той же интонацией отозвался Блюбелл, бросая плащ в угол и невозмутимо вытирая лапы о занавеси.

«Ему вообще плевать…» – Равенна с ненавистью глянула на пофигистичное выражение волка. – «Наплевать на то, что он мертв! Как он живет на этом свете?!»

– Брет, заткнись немедленно, – строго велел Лин. – А ежели тебе совершенно нет никакого дела до того, почему мы все застряли на границе миров, лучше уж просто не мельтеши перед глазами!

Что-то пробурчав, Блюбелл удалился в другую комнату, где пришла в себя Равенна около десяти минут назад.

– Прошу простить Блюбеллу его… заносчивость, – с прежним спокойствием Лукас сделал глоток из чашки и продолжил:

– Он проходит в Судьбу во второй раз; так уж вышло, что в первый он не попал в Систему из-за «другой» смерти: в момент Перехода его… сбила машина, если не ошибаюсь, вот и произошел глобальный сбой. Он, по сути, не бывал внутри Программы, просто помнит, что говорил ему Голос Наставника. Поэтому и задается. С какой-то стороны я могу с ним согласиться; на его месте я бы тоже вел себя чересчур… хм… высокомерно? В его-то шестнадцать – и уже стреляный воробей.

Посмотрев на лиса, что передал ей чашку, в которую уже успел налить еще кипятка, Равенна попросила:

– Ты можешь рассказать мне хоть что-то об этой… Судьбе? О чем я не знаю, но знаете вы оба? Я впервые сталкиваюсь с подобным, но у меня складывается такое впечатление, будто бы я должна была знать что-то раньше.

Лис, едва не выронив кружку, которую все еще удерживал в лапах, со звоном отставил посудину на стол и закрыл глаза, словно бы произнесенные слова могли сделать ему больно, и Софтер уже успела пожалеть о том, что решилась что-то сказать… В небе прямо над домом сверкнула ветвистая лиловая молния, и на хиленькое деревянное здание обрушился такой раскат грома, что потрескавшиеся стекла в окнах жалобно задребезжали. Словно бы дополняя угрожающую атмосферу, над крышей еще раз прогремело, и единственная тусклая лампочка, приносившая в комнаты хоть немного света, с хрустом погасла. Помещение обступил сизый грозовой полумрак, рисуя по углам тушью неясных теней.

– Ты уверена, что совсем ничего не знаешь о Системе? – как-то глухо прозвучал из темноты голос Лина, в мгновение став уставшим. – Попытайся вспомнить… Голос Наставника буквально обязан был рассказать тебе хоть что-то…

– Почему ты так спокоен? – прервала его волчица. – Тебе совсем не страшно? Тебя не пугает возможное осознание того, что мы без вести мертвы? Что так далеко остались те, кто нам был дорог? Что мы, может быть, так скоро исчезнем навсегда, что мы сотремся из истории своей же жизни на веки?..

– Поэтому для всех нас и существует Система Предопределения. Когда ты готова бороться за свою жизнь, готова пройти любые жизненные трудности и не отступить – только тогда ты заслуживаешь шансы на жизнь. Поэтому, рано или поздно, мы все попадаем сюда. Это что-то вроде естественного отбора. Нам необязательно проходить всю Программу. Программа эта устроена так, чтобы на любом уровне мы могли заслужить свой Шанс… – фурри открыл глаза и посмотрел на стол перед собой. – Понимаешь? Надо бороться и пытаться. Каждую секунду, каждый миг. Нельзя сдаваться, как бы ни было тяжело…

За оконной рамой сверкнула молния. Равномерный голос Лукаса действовал на меня успокаивающе. На какое-то мгновение мне показалось, что я вновь тот маленький фурренок из восьмого класса, который все еще видит волшебство в привычных повседневных вещах… Мне, знаете, действительно хотелось верить этому лису…

– Откуда ты столько всего знаешь?

– Увлекался в свое время наукой, но изучал в основном как раз то, как функционирует наша Система Предопределения. «Коллеги» любили смеяться над тем, как ловко я объединял сверхъестественность Судьбы и доказательства действия Программы, вот и…

– Лин, ты только больше запутываешь ее. Прибери свои заумные словечки для кого-нибудь другого, – в кухне вновь возник Блюбелл, и мое умиротворение тут же сошло на нет. Волк прошел к столу, оттеснил возмущенного Лукаса и уселся на третий свободный стул, сразу же обращаясь ко мне:

– Вот, что я тебе скажу, как там тебя… Равенна. В этой Судьбе нет ничего мистического. Есть мы, есть жизнь, есть смерть. А есть ворота в две стороны. Все куда проще: проходишь за ворота, остаешься за ними на неделю-другую и ходишь кругами. Когда не мешаешься Проводникам, то тебе везет – добро пожаловать обратно в свою ненаглядную жизнь. Мой тебе совет: не воспринимай все слишком серьезно. Это быстро сведет тебя с ума, а для сумасшедших там одна дорога – в Пропасть без дна. Короче, постарайся быть хорошей девочкой, и тогда тебя отпустят в твою нормальную жизнь. Это Система для всех, она вовсе не сложная и совсем не страшная. Любой дурак способен выжить. Но вот если взяться за ум и задаться целью эту Программу пройти целиком…

– Хватит! Этого еще не хватало! Блюбелл, это безумство! Мы должны выжить и вернуться! Мы здесь не ради красивых званий и пустого геройства! Наши смерти были случайны, а значит, нам одна дорога – назад, в Истинную Реальность!.. – перебил его Лин.

– Как ты умер? – с издевкой перекричал его волк. – Скажи же! Как ты умер, сколько раз?

– И тебе здравствуй, – фыркнул неконфликтный Лукас, контролируя свой тон.

– Сколько? Сколько раз? – продолжал насмехаться Брет.

– Один, – лишь чуть повысив голос, произнес лис. – Один раз.

– И как же?

Я не отрицала, что Брет все еще продолжал бесить меня, но, скажу по секрету, мой дорогой дневник, мне и самой стало интересно, что могло произойти с Лукасом в реальной жизни. Не похоже было, чтобы он мог погибнуть из-за своей же невнимательности, которая отсутствовала даже в его словах, или пренебречь своей безопасностью…

– Это личное, – вполголоса отрезал Лин и вновь принялся смотреть на пасмурное ливневое небо.

Ураган немного утих, превратившись в сильную грозу, и домик, в котором мы пережидали непогоду, рассеивая свои надежды на лучшее с приближением ночи, больше не скрипел и не раскачивался, подобно картонному.

– Ты просто сам не помнишь и не знаешь, – выплюнул Блюбелл так, словно бы эти слова были каким-то оскорблением. – Как же глупо!..

Этого я уже не могла стерпеть.

– Что ты себе позволяешь?! Слушай сюда! Меня пытались уничтожить чертовых три раза, я несколько раз едва не покончила с собой сама. Заткни свою пасть немедленно, если не хочешь детально выяснить, как можно умереть в Истинной Реальности, – вопреки всему, я говорила неторопливо, хотя в моей речи то и дело мелькали откровенно угрожающие нотки, из-за чего Брет все больше отступал назад. Я даже не могла объяснить себе, почему теперь с завидным спокойствием произносила эти слова. Словно бы что-то знакомое неуловимо проскользнуло в моей памяти, когда я упомянула искажение Реальности впервые… – Твое идиотское взросление может дорого тебе обойтись. Это не повод отравлять кому-то…смерть.

Я, наконец, вернулась к своему привычному состоянию, и все благодаря секундному гневу. Теперь мое самоощущение улучшилось, и я вновь смогла управлять своими же мыслями, не впадая в истерику и не крича, будто бы очумелая чайка. Не скажу, что мне к мордочке оставаться такой социофобной, но в то же время агрессивной, но так я хотя бы сносно чувствовала себя в сложившейся стрессовой ситуации.

– То есть, хотите сказать, что мы все… умерли? – раздался вдруг в темном коридоре тоненький голосок, и все мы одновременно дернулись от неожиданности.

– Как ты умерла? – немедленно «поприветствовал» вошедшую в комнату фигуру Блюбелл.

– Привет, – бросив укоризненный взгляд на волка, перебил Лукас. – Ты тоже в нашей команде?

– Ты имеешь в виду… – фурри запнулась. – Нет… Нет! Не говорите мне, что мы оказались в Судьбе! Пожалуйста, нет!

Незнакомка вышла на середину помещения, и слабый свет из окна позволил мне угадать в ней хаски с синевато-серыми короткими волосами, уложенными в аккуратную стрижку. На ней была опрятная белая униформа, которая без ошибки выдала в ней медицинского работника. Откуда я могла запомнить эту форму…?

– Отлично! Просто замечательно! Теперь у нас есть и Киллер, и… и Сумасшедший, и Док. Вот и вся наша бесподобная группа для выживания. Миллион из десяти, бесспорно! – прокомментировал появление незнакомки Брет, за что тут же схлопотал от меня хорошую оплеуху.

– Где наши Инструкторы? – забеспокоилась хаски, прочитав в наших глазах отчаяние и безысходность. – Почему мы все здесь? Где другие команды?

– Мы и сами пока не можем этого понять, – Лин поднялся со своего места и замер у подоконника. – Ты кто будешь?

– Алани Уиллоу. Я знаю, что я последняя.

Пока Лукас представлял новоприбывшей всех нас, я погрузилась в свои размышления… А хотела ли я возвращаться к своей «привычной жизни в настоящей реальности»? Была ли у меня когда-нибудь настоящая жизнь?.. Хорошо, пусть теперь эта Судьба. Нас всего четверо, один из нас – подросток. Как долго мы сможем продержаться здесь одни? Что, если эти таинственные инструкторы все-таки заявятся прямо сюда? Что от нас требуется?.. Что ждет нас где-то там, в каком-то совершенно чужом мире? В какой-то системе…

Ответом мне был лишь стук дождя и скрип деревьев по стеклу…

4. Начало «игры»?

Я уже ничего не знаю о себе. Не знаю, что могу выкинуть в любой момент. Не знаю, на что способна. Не знаю, все ли хорошо со мной. Не знаю, есть ли для меня до сих пор добро и зло… Не знаю, в каком я состоянии буквально сейчас… От всей меня Судьба оставила лишь бесконечный поток воспоминаний, по большей части тревожных. Не думала, что действительно дойду до того, до чего дошла на сей день: я жива по меркам этого мира; я – самое большое Число по меркам этого мира; я – самая главная мордочка в толпе, у всех на слуху. Я не помню за собой ничего подобного. Приведу максимально простой пример. У меня не то, чтобы не было склонности, например, к воровству – я даже и думать о таком боялась. Что теперь, когда приходится выбирать между Пропастью и жизнью?.. Что теперь?

Я все же переговорила с теми фуррятами: они подстерегли меня в одной из подворотен и накинулись со своими вопросами. Я сумела убедить их в том, что не могу останавливаться, поэтому они прошли со мной несколько «кварталов», пока не закончилась Нейтральная Территория. Небеса, как же они гордились тем, что получили свои Провода и превратились из Единичек в Двойки… Теперь таймер обратного отсчета побежит быстрее, а притяжение Пропасти в разы усилится, и для меня в том числе. Тот обломок «земной» коры, на котором стоит этот пустой мир, полетит Вниз быстрее. То есть, всем, кто еще хочет выжить и вернуться в Реальность, придется работать в разы усерднее, торопиться со всеми поручениями и отчаянно сокращать часы «сна»…

Попыталась с помощью наводящих вопросов пояснить им, что с каждой потраченной впустую минуткой тают их шансы выжить в этой Судьбе. Не вполне уверена, что они до конца меня поняли. Все, как всегда, поломали Проводники: увидели меня около черты Агрессивной Границы и с криками: «Ни с места, Киллер!» побежали в нашу сторону. Пришлось прогонять фуррят и в срочном порядке «телепортироваться» с помощью ножа – мой ненавистный способ перемещения, ведь никто никогда не отменял болевые ощущения… Кажется, они мне поверили: после того, как я оказалась в одном из Поселков с Черным Числом «Сто-Двадцать-Девятая» над головой, погоня резко прекратилась. Начиная с моих Ста-Десяти, Проводники просто-напросто открыли на меня самый настоящий сезон охоты. Конечно, они не могли и не могут меня убить по Правилам, но зато они могут задержать меня, и тогда по моему Проводу меня могут вычислить за пару-тройку секунд. Такими темпами я могу сойти с ума в ближайшие несколько дней, причем именно благодаря самой себе и своей телепортации: шутка ли! – за сутки поднять Счетчик со Ста-Десяти до Ста-Двадцати-Двух? Складывается впечатление, что «местные жители» этого временного мира начинают что-то подозревать: в Рейтингах стремительно падает число Реалиев, да и поручений от Проводников поступает все меньше: в последний раз эти чудовища были в нашем Поселке на прошлой неделе, и количество поручений сократилось, как одно задание к трем земным суткам… Уж не знаю, что думать… Фуррята, которых стало у нас значительно больше за несколько дней, решительно не хотят подчиняться Правилам: скачут вместо этого из Поселка в Поселок, разрисовывают углем из шахт стены Хранилищ, к которым уже присматривается и подбирается значительно больше «жителей», и кричат: «Победу Равенне! Победу Киллеру!»… – прототип нашей новой жизни все больше и больше напоминает обыкновенные земные дни, которые можно полюбить настолько, насколько полюбили их мы все, только в отдалении… Полагаю, разрешать аномальное количество проблем, появившихся при первой же возможности сбоя в Порядке, придется тоже мне, так как и сами Проводники начали конкретно борзеть и нарываться: особо смелые из них вдруг решили, что Правилами не запрещено причинять боль тем, кто рушит картину Порядка, ведь «такого пункта, как «запрет насилия», в сводке Правил нет». Как итог такого решения, наши фуррята теперь ходят вечно лохматые и чешутся: ожоги от приспособлений, напоминающих электрошокеры, еще долго болят и не дают покоя… Вместе со мной и моей обратной стороной Киллером, с которой я еще не разобралась до конца, в этот мир впервые пришла Жизнь, что вообще-то противоречило всему, на чем еще держалось это место. Мы обе чувствуем, что участок этой пустой каменистой земли летит Вниз без каких-либо остановок, ломая нам обеим ощущение гравитации. По нормальному и не объяснишь, но это выглядит примерно так, будто бы мы просто продолжаем спокойно передвигаться по этой земле, внутренне ощущая себя при этом, как в невесомости. Как раз это вот странное состояние и начинает навевать мне определенные специфичные для прошлой меня мысли помимо всевозможных образов из прошлого. Я все больше не нравлюсь Проводникам, так как начинаю чаще задумываться о неподходящих для этой Реальности вещах, вроде заведомо тревожащих вопросов в стиле: «почему бы не попытаться пройти эту Программу и не завершить страдания для всех раз и навсегда?»…

Понимаете, о чем я? Я мало того, что словно бы погибла, но продолжаю жить, расходясь множеством отражений на разных осколках Зеркала Реальностей, так еще и провоцирую местных хранителей Порядка, привыкших рыться в чужих мыслях и идеях, путешествуя по закоулкам разумов своих жертв, чтобы вовремя заметить Тайну или Заблуждение и поправить ситуацию, опасную для Порядка. Вот из-за того, что я буквально разорвала свою душу на две – прошлую – себя, и новую – Киллера, – меня почти невозможно проконтролировать. Подозреваю, что Проводники настраиваются на Провода и Волны каждого жителя, а потом перемещаются непосредственно в этой Измененной Реальности, чутьем определяя Аномалии или запрещенный тип. А вот я излучаю два типа Волн, причем оба они аномальные. Поэтому, когда Проводники видят меня или, как говорится, Киллера на улицах какого-нибудь Поселка, они не могут настроиться на нашу чистоту, как бы смотря сквозь нас. Мы словно бы выпали из радиуса Абсолютного Влияния, принадлежащего самой Контрóллерской Системе, поэтому все происки «охранников» для нас безвредны.

Но все же я стала чаще терять ощущение реальности: иной раз мне нужна уверенная походка и ясность мыслей, а я едва бреду, тупо таращась на расплывчатые цветовые кляксы этого мира, которые ежесекундно меняют свои очертания. То ли голод, обезвоживание и тотальный недосып берут свое, то ли Проводники пробуют различные обходные пути доступа к моему разуму… Я знаю, что у них в распоряжении целый центр обучения, где они тренируются и досконально изучают наши с Киллером Волны, создавая совершенно новый тип Достижения… Превосходство на их стороне, как ни крути: они распоряжаются бесчисленными ресурсами исключительно в своих интересах, плюс я все еще подключена к их Программе, что делает возможным искусственным путем полностью свести меня с ума. Я уж не знаю, сколько протяну. Я чаще обычного просыпаюсь от острой боли в предплечье, куда подключен мой Провод, стоит мне случайно задремать прямо на ходу. Я же теперь Сто-Двадцать-Девятая, Киллер! Для меня уже просто не существует «рядовых» опасностей, какие сильно мешают жить другим фурри и фуррятам: здесь нет того, кто не слышал бы обо мне, а значит, я на особых условиях и никто не смеет встать у меня на пути, и в прямом, и в переносном смысле. Я «погибаю» и появляюсь в другом месте; я иду вперед, и все бросают свои поручения, чего бы это ни стоило, чтобы дать мне пройти… Я копаюсь в самой себе и открываю все больше новых интересных черт, хотя относительно недавно я была просто подростком с некоторыми суицидальными наклонностями. Я кардинально изменилась и открыла в себе совсем другие, скрытые стороны. Да взять хотя б мою внешность: Киллер во мне сделал мой взгляд решительным, поднял мои пронзительные алые глаза, которые раньше изучали лишь землю под лапами, прямо на собеседника, лишая того последней возможности избежать сквозного ранения этим взором… Я больше не боюсь. Это моя новая Реальность. Она жестока, но жизнь продолжается, как бы ни было больно. Раны лечатся и затягиваются временем. А если остаются те, которые слишком глубоки, то нужно продолжать идти вперед. Из последних сил. Через боль. Ее можно пересилить.

Недавно Проводники решили совершить первую пакость в мою сторону. Завидев одного из них издалека, я заранее приготовила нож, по той простой причине, что находилась слишком далеко от земляных зданий и мостов, и морально приготовилась сама. Проводник разбежался и стал приближаться ко мне большими скачками, а я занесла лезвие над собой и замерла, пристально глядя на бегущую ко мне фигуру с ледяным спокойствием. Когда хранитель Порядка был уже на расстоянии вытянутой лапы, я резко придвинула нож к горлу, прикрывая глаза и слушая собственное ровное дыхание… Вместо того, чтобы бессильно остановиться, как и происходило в таких ситуациях всегда, Проводник промчался мимо меня, ощутимо толкнув в сторону. Я не ожидала такого, поэтому едва не потеряла равновесие полностью, с трудом устояв, однако острое лезвие скользнуло по коже, оставляя легкий надрез, и выпало из моей лапы… Не успела наклониться за потерянным оружием, когда хранитель Порядка, успевший круто развернуться и оказаться рядом со мной, схватил меня за волосы, кое-как собранные в хвост. Отобранный когда-то давно нож уверенно рассек воздух… Не сложно представить, насколько острым может быть нож у того, кто приноровился наслаждаться чужими страданиями и чужой болью, не имея возможности задержать жертву на одном месте: все-таки жители никогда не были такими беспросветными дураками, чтобы смирно стаять и ждать, не пытаясь отбиться и убежать, пока Проводник в «целях Смирения» отрежет лапу. Но охранники не оставляли попыток «порезать», а жители, в свою очередь, не оставляли без внимания простой факт того, что хранители Порядка не имеют права держать их на одном месте, поэтому вместо самоличного устранения Порядка Проводники совершенствовали свое оружие, создавая абсолютно новые вещества и материалы… Лезвие рассекло эффектно воздух, и почти половина моей прически осталась на земле, а я осталась посреди Поселка, шокированная такой вседозволенностью. «Охранники» добились своего, раскопав в моей голове единственную гордость, которую я сохранила и в этой реальности: мои волосы. Да, я еще с далекого детства бесконечно гордилась тем, что мои волнистые темные локоны достают почти до кончика хвоста, если я распрямлю и опущу его. Я ненавидела всю себя, но нежно любила свою единственную драгоценность… Поэтому теперь, увидев свои собранные в хвост кудри на земле и проведя лапой по оставшимся кудряшкам, едва доходившим до лопаток, я перешла точку кипения. Проводники нарвались. Я терпела долго. Очень долго. Я давала им шанс за шансом. Жалела тех, кто жил рядом со мной. Больше я терпеть не намерена. Они не понимали, чего добьются своими докапываниями. Что ж, это больше не моя вина.

– Стоять! – прохрипела я и закашлялась: все-таки длительное молчание, порой не прерывающееся неделями, давало о себе знать. Я прокашлялась и подала голос вновь, и теперь он зазвучал чисто и привычно, а главное – громко:

– Стоять!

Проводник, уже успевший отойти прогулочным шагом на пару метров, остановился и неспешно обернулся. Столько власти в этих глазах, которые сейчас в открытую насмехались надо мной… Жаль, что никто не вспомнил, как строго ограничена эта власть и как мала. Властью не назовешь. Хранитель Порядка бросил нож, и лезвие легко прошло сквозь землю, оставив на поверхности лишь рукоять, торчащую рядом с моими мертвыми ныне локонами. Моей утерянной гордостью. Я оскалилась, и «охранник» заинтересованно приблизился еще на два шага. Мгновение – и вокруг уже собрались жители; разношерстная толпа явно содержала в себе обитателей не менее двух Поселков, не считая нескольких шаек фуррят, которые теперь промышляли за спинами старших.

– С меня хватит. – Я шумно выдохнула сквозь стиснутые зубы, буквально сплевывая слова. Если бы я только могла, то немедля набросилась бы на этого Проводника сейчас и применила бы свой «телепортационный» нож по прямому назначению. – Довольно! Мы все так долго ждали этого дня, но вы сами нарушили свой же Порядок, как иронично. Я объявляю себя Нулевым Числом!

После моих слов мой Счетчик тут же обнулился, вызвав короткие вскрики, восклицания и изумленные вздохи в толпе. Я протянула вперед лапу с Проводом и с ненавистью посмотрела прямо в ничего не выражающие глаза Проводника.

– Я добровольно покидаю Нейтральные Поселки и отказываюсь от участи Свободного Реалия. Я добровольно бросаю вызов Судьбе и желаю присоединиться к Прохождению под именем Киллер. Я ответственна за все свои слова в этой Реальности и за ее пределами. – Я не искала слова и не пыталась говорить красиво. Все Торжественное Обязательство пришло в мой разум само, и у меня не было нужды судорожно собирать важные слова. – Я нахожусь в добром здравии и ясном сознании, чтобы выполнить обещание и явиться к Агрессивной Границе. Довольно всех этих глупостей, Контрóллеры! Я принимаю ваш вызов!

Моя речь была встречена весьма неоднозначно, но я слышала, что жители все же охотнее принимали мою сторону в подавляющем большинстве случаев.

– А готова ли ты к тому, что может ждать тебя у Агрессивной Границы? – прошипел Проводник. Я впервые поле долгого времени слышала голос хранителя Порядка; спокойный и размеренный тон мало отличался от земного тона обыкновенного жителя. – Ты знаешь условия. В случае проигрыша тебя ждет смерть вне Пропасти. Если ты проиграешь, то никогда не попадешь ни в Истинную, ни в Новую Реальность.

– Если я выиграю, то вы сами решите как, но вы представите меня Зеркалу Реальностей. – Выдвинула я ответные условия. Я понимала, что мои шансы критически быстро стремятся к нулю, но не собиралась отступать: я больше не намерена жить по чужим правилам, как бы их ни пытались мне навязать.

– Твоя ставка принята. – Ровно отозвался Проводник, и я увидела в его глазах многовековую жажду крови. – У тебя ровно неделя по земным меркам, и за это время ты должна собрать команду из четырех добровольцев, не считая самой тебя. Если по истечении указанного срока вы все вместе не явитесь к Агрессивной Границе, то вы все, о ком бы ты ни подумала сейчас в первую очередь, умрете здесь и сразу.

Я зло посмотрела на «охранника», который уже видел во мне бездыханное тело, которое можно растерзать. Умереть здесь все-таки было бы лучше, чем сгинуть в Пропасти без дна, с какой стороны ни посмотри, поэтому мой ответ не заставил долго себя ждать.

– Принято.

В толпе вновь раздались крики.

– Протяни сюда свою лапу, – потребовал спокойно Проводник. – И я нанесу на Место Присоединения твой Знак.

Я закрыла глаза и подошла еще ближе, позволяя хранителю Порядка дотянуться до моей лапы. Почти сразу я ощутила острые глянцевые когти на своем плече, а потом место Провода обожгло не хуже огня. По беснованию толпы я поняла, что происходит что-то очень зрелищное, хотя и страшное, но у меня не осталось никакого желания открывать глаза и смотреть на это.

Когда мой взгляд упал на продолговатый белый шрам по всей лапе, я пожалела, что решилась посмотреть на бывшее Место Присоединения. Проводник куда-то стремительно исчез, и только преданная толпа еще окружала меня. На моей вытянутой лапе прямо на глазах проявилось что-то вроде чернильного рисунка. Темное пятно делалось все больше и больше, пока не превратилось в нечто, похожее на тату. Это был крупный черный ворон, сидящий на острой части лезвия ножа, подозрительно напоминавшего тот, который был брошен Проводником несколько минут назад. Знак.

И тогда я услышала прямо в своей голове тот голос, что не слышала уже бесчисленное количество дней и недель. Тот зов, который уже успела забыть, но который теперь безошибочно узнала. Этот голос когда-то привел меня сюда. Сначала он напоминал отдаленное эхо, но постепенно делался все громче и отчетливее…

«Добро пожаловать, Киллер… Добро пожаловать, Нулевая…»

5. Все новобранцы

– Нет… Нет… Так не должно быть… – тихо повторяла Алани, пока все остальные были погружены в свои размышления. – Что не так?! Почему мы застряли ровно на границе миров?!.. Здесь не может быть ошибки!.. И если Переход уже состоялся…

– Ты можешь, наконец, заткнуться?! – раздраженно рявкнул Блюбелл, заставляя хаски вздрогнуть. – Чем это может нам помочь?

– Ничем, ровно как и твои бесконечные препирания, Брет, – заметил Лукас. – Может, ты хочешь сам что-нибудь предложить?

Волк неодобрительно покосился на лиса и заложил лапы в карман толстовки, доставая пачку сигарет.

– Не кури в доме! – тут же встрепенулась Уиллоу. – А вообще, в твоем возрасте…

Демонстративно открывая упаковку, Брет прошествовал к двери и был таков.

– Давайте размышлять логически, – приподнявшись над столом, Равенна вытянула вперед лапы, сцепила пальцы в замок и окинула взглядом комнату. – Мы сейчас предположительно на границе миров, так?..

– Так, – подтвердил Лин.

– … И мы не можем просто взять и вернуться в привычный мир, так?..

– Не можем… – с тяжелым вздохом произнесла Алани, нервно сминая лапами белую шапочку медсестры.

– Таким образом, нам нужно или оставаться здесь, или же идти вперед, – Софтер взяла со стола общую чашку и наклонила ее, после чего на стол упала последняя капелька кипяченой воды. Отставив посудину, волчица вернула сосредоточенные глаза на своих собеседников. – Здесь мы остаться тоже не сможем, так как без света и отопления здесь просто невозможно долго жить.

– А еще, помимо холода, здесь очень сыро, и постоянно дуют сквозняки, – быстро забормотала Уиллоу. – В таких условиях мы все рискуем подхватить…

Лукас положил лапу на ее сжатые кисти, и она тут же замолчала.

– … Простите, это нервное…

Ободряюще кивнув встревоженной хаски, Ра заговорила опять:

– Просто так вперед мы не попадем: насколько мне известно, Блюбелл уже пытался провернуть это, но безуспешно. Лукас, ты больше меня знаешь о Системе. Скажи, есть ли какие-то альтернативные пути, по которым мы смогли бы выбраться из этой временной петли?

Лин задумался, привычно глядя в окно. Несколько минут прошли во всеобщем молчании, и когда уже лис ухватил свою мысль за хвост, раскрыв пасть, чтобы сделать какое-то предположение, входная дверь хлопнула, пропуская в помещение Блюбелла, слегка пахнущего сигаретным дымом.

– Я знаю один, – без каких-либо пояснений заявил волк. – Не представляю, поможет ли это хоть чем-то, но хуже точно не будет.

Три озадаченных взгляда уставились на него из разных углов кухни, прожигая насквозь. Однако Равенна заметила, что подросток выглядит как-то иначе: во взгляде голубых глаз появился какой-то интерес к происходящему, а в речи Брета отчетливо проскользнули нотки нетерпения.

«Он что-то знает,» – поняла Софтер. – «Что-то, что может помочь нам…»

– … Не думаю, что это хорошая идея, – настороженно сказала Алани, в сомнении растягивая слова.

– Поверьте, для этого не понадобится ничего сверхъестественного. Я правда знаю, что мы можем делать, – Блюбелл посмотрел на нее с немой просьбой.

– Еще не видел тебя таким воодушевленным, – улыбнулся Лукас, а затем обратился к Уиллоу. – У нас разве есть еще какие-то варианты? Лучше просто сидеть и замерзать? И рисковать подхватить… что там было?

– Давайте попробуем, – поддержала идею Блюбелла Софтер. – Ладно уж, Брет, валяй. Что нужно делать?

Блюбелл прошел на середину комнаты, остановился и закрыл глаза, сосредоточившись на своей идее, будто бы боясь потерять ее.

– Несколько лет назад моя прабабушка ушла в мир иной, – помолчав, неторопливо начал Брет. – Это не было Присоединением к Судьбе. Она уже была очень старая, поэтому не могла бы тоже стать Числом… Но тогда мой отец рассказал мне об одном любопытном поверье, которое передавалось в нашей семье из поколения в поколение… Есть такое мнение, что к вступлению в Программу нужно готовиться заранее. Существует целый список дел, которые нельзя оставлять незавершенными на момент Присоединения, иначе Переход может выйти из-под контроля и впоследствии привести к временным аномалиям, – тут волк открыл глаза и поглядел на своих слушателей. – Я понимаю, что это, конечно, все бабушкины сказки, но все-таки с чем-то подобным мы столкнулись и сейчас, не так ли?

– И что нам теперь делать? – поинтересовалась взволнованно Алани. – Мы же не можем вернуться! Как нам теперь следовать этому твоему поверью? Оставаться на границе миров навсегда?

– Подожди паниковать. Я еще не дорассказал. Так вот, если эти самые дела не завершить, то можно запутаться в дорогах и не дойти до Судьбы. Если такое и случается, то в наших силах попробовать провести что-то вроде кое-какого ритуала…

– И ты думаешь, что это смешно?! – опять вмешалась хаски. – Решил пошутить над нами?! Жизнь и смерть – это не то, с чем допустимо играть! Ты решил развлечься за наш счет?! Надеюсь, тебе очень смешно! Прими мои поздравления!….

– Алани. Давай все-таки дадим ему договорить? – примирительно попросил Лин. – Ну, Брет, и что же дальше?

– Если мы правильно проведем ритуал, то сами сумеем открыть врата Перехода и оказаться в Системе. Если повезет, то мы даже не опоздаем и окажемся вместе со всеми новобранцами вовремя.

– Звучит крайне рискованно и ненадежно, – прищурившись, проговорила Равенна. – Ты уверен, что ничего не перепутал? Что мы можем потерять из-за какой-нибудь глупой оговорки?

– Клянусь, так мой отец и говорил. Слово в слово.

– Да я скорее останусь здесь навсегда, чем буду тратить силы и время на то, что даже в виде идеи – полнейшая ерунда! – Уиллоу трагично замахала на волка лапами, выронив белую шапочку на грязный пол.

Все остальные промолчали. Постояв на своем месте еще полминуты, или около того, Блюбелл вздохнул и развернулся, чтобы уйти обратно на улицу, где, вероятно, встретил более теплый прием, когда решительный голос Софтер остановил его, не дав сделать ни шага.

– Что нужно для этого ритуала? – волчица поднялась из-за стола и вышла в коридор.

***

Дождь кончился, поэтому компания несостоявшихся новобранцев Системы полным составом вышла в сад в приятных сумерках цвета блюбелловской шерсти. Сам волк наравне со всеми шуршал в диких кустах, с которых скатывались дождевые капли, отыскивая подходящие для обряда травы и камни, как казалось, случайным образом выбранные каким-то плохим шутником. Отыскав в запущенном палисаднике цветущую ветвь сирени, последний безжалостно осыпающийся жухлый тюльпан, маленькую одичавшую розу и подорожник, Брет позвал всех обратно в дом. Разместившись на полу неровным кругом и разложив в каком-то хаотичном порядке бурые гладкие камни, которые нашлись на садовой дорожке, Алани, Лукас и Равенна выжидающе уставились на подростка. Тот положил перед собой лист подорожника и знаком велел повторять.

«И как это поможет нам?» – устало подумала Равенна, послушно опуская белую розу на пол. – «Все продолжает крутиться вокруг этой «Судьбы», только вот что представляет собой эта судьба, мне, наверное, не суждено уже понять…»

Громкое «тьфу ты!» со стороны Лукаса известило о том, что несчастный тюльпан, который Блюбелл вручил лису, все-таки рассыпался. В целом, в данной ситуации не было ничего веселого, но как Равенна не пыталась, ей все же не удалось замаскировать свой смех под кашель. Следом за волчицей засмеялся и сам Лин, после долгой борьбы к ним присоединился и Брет, и даже нервная Алани не сумела сдержать улыбки.

– Что ж, а теперь по-серьезному, – успокоившись, сказал волк. – Сам обряд заключается в том, чтобы сделать из любой вещи, которая будет тебя олицетворять, оберег. Например, я беру этот лист подорожника, – Блюбелл положил листок на ладонь и вытянул лапу вперед. – Теперь я должен… рассказать своему оберегу, как я умер… Мы все, пусть даже и на время, но расстались с жизнью, чтобы оказаться здесь. Если мы будем верить, то мы обязательно вернемся. Наши обереги станут частью нас и приведут нас к Истинной Реальности.

Поняв взгляд Брета без слов, лис, хаски и волчица прикоснулись к растениям.

– Все закройте глаза. Как только я скажу, сразу начинайте говорить. Все понятно? Начинаем… Вот сейчас!

Пустая комната наполнилась гулом голосов, и Равенна услышала усилившийся вой ветра за окном.

«Неужели сработало?» – Софтер зажмурилась и, решив не подводить остальных, заговорила:

– Я не знаю, как я оказалась здесь… Какой-то голос привел меня сюда… Я умерла еще раньше… Не один раз…

Внезапно в комнату влетел сквозняк, старая оконная рама не справилась с силой ветра, и форточку вытеснило с законного места. Холодный воздух закружился по темной комнате, взметнув пыль, занавески и лепестки цветов… В мгновение в хиленьком деревянном доме стало еще холоднее. Ра не выдержала напряженной атмосферы и непроизвольно открыла глаза. Другие фурри выглядели очень сосредоточенными, продолжая что-то говорить.

– …Утонула, когда провалилась… И сбила машина… Оказался здесь… – порывы ветра доносили обрывки фраз до волчицы, которая просто неподвижно сидела на полу и смотрела на ураган внутри дома… Но вот все стихло.

Почти одновременно с этим замолчали и «новобранцы». На здание опустилась звенящая тишина, которая продлилась не дольше минуты: за окном вновь хлынул дождь.

– Неужели не получилось? – фыркнула Уиллоу.

– Забудь, это было только лично мое предположение. Никто не заставлял тебя в нем участвовать!

– Надеюсь, никто никогда не узнает об этом позоре! Но, знаешь ли, ради вот этого столько лазать по траве, где, может быть, полным-полно клещей!..

– Ребята, не ссорьтесь! Мы можем попробовать вновь. Равенна, что скажешь?.. Равенна?

Лукас аккуратно встряхнул меня за плечи несколько раз, прежде чем я отвлеклась от своей задумчивости и вернулась в заунывную безысходную реальность. Не дождавшись связного ответа, Лин переключил свое внимание на всех остальных.

– … А что еще тут думать? – Блюбелл нащупал форточку в темноте и захлопнул окно, не позволяя дождю забиваться в комнату. – Предлагаю просто лечь спать. Утро вечера мудренее.

– В доме, где щели в стенах такие, что даже я смогу вылезти на улицу, не открывая дверь? – Алани лапой показала на кривые трухлявые доски. – Как ты это себе представляешь? Завершить Переход, но только не туда, а к прабабушке твоей?!

Я почему-то знала, что ритуал не сработает, как бы мы ни старались. По крайней мере, сейчас. Меня бесспорно напрягали и сама ситуация с осознанием того, где мы находимся, и неизвестность, с которой мы столкнулись… Меня пугал этот дом, этот мир, эта атмосфера… Я переживала вместе со всеми… Но именно в тот самый момент я почувствовала такое странное умиротворение, такую приятную сонливость, такую легкость и отстраненность от земных проблем, что сама не успела понять, как можно уснуть так быстро…

Мне снилось, как я стою на пляже, смотря на закат солнца, прямо как в тот прекрасный день, накануне моей первой и далеко не последней психической травмы. Даже во сне я понимала, что сплю, и у меня быстро возникло какое-то странное ощущение вроде полета и падения одновременно. Сквозь дремоту я слышала, как хлопает где-то на кухне окно из-за шаловливого сквозняка, как стучит по крыше дождь… Мне казалось, что все это так близко, пока звуки вдруг не затихли, резко сменившись взволнованными разговорами.

«Ребята опять решают, что делать и спорят, » – сонно подумала я, приоткрывая глаза.

Мое уютное состояние исчезло словно бы в никуда, сменившись смертельной усталостью. Давно я не чувствовала себя настолько разбитой… Вскрик Алани взбодрил меня, и я, наконец, осмыслила, что давно уже не сплю. Никогда прежде я не переходила из сна в реальность столь плавно и незаметно, даже не различая той призрачной грани между двумя состояниями. Уиллоу что-то затараторила, и я, протерев хорошенько глаза, увидела то, что так ее встревожило….

Мы все стояли на ровной тропе буро-черного цвета, которая бежала вперед, пока не терялась в опознанной серой дымке.

– Равенна, ты с нами? – голос Лукаса заставил меня вздрогнуть и оторваться от сосредоточенного вглядывания в пустой, как показалось на первый взгляд, горизонт.

– Лин! Напугал, – я выдохнула. – Что произошло?

– Переход состоялся! – воскликнул вместо лиса Блюбелл. – Мы открыли врата в Программу!

Я увидела в этих лихорадочно блестящих глазах прежнее высокомерие и как будто бы снисходительность к нам троим, поэтому промолчала. Недолго Брет вел себя адекватно… Он бесил меня в таком состоянии; у меня тут же пропало всякое желание разговаривать с кем-либо.

– Добро пожаловать в Судьбу, новобранцы!.. Добро пожаловать в Судьбу… – раздалось откуда-то издалека слегка искаженное эхо безликого голоса, напомнившего тот, что я слышала в самом начале своих «приключений». – Присоединяйтесь к нам!.. Присоединяйтесь…

– Все готовы? – спросил Лукас, беря за лапу меня и Блюбелла, к которому тут же прицепилась явно напуганная Алани. – Если мы пойдем все вместе…

– Это Судьба! – вдруг хищно оскалился Брет, вырывая свою кисть. – В ней каждый сам за себя!

Волк шарахнулся от нас в сторону и широкими скачками понесся впереди, исчезнув в дымке.

– Стойте! Не бросайте меня одну! – пронзительно крикнула Алани, не вполне соображая, что происходит, но очень резво вырываясь. Освободившись, хаски припустила по дороге… Приглушенно донесся до нас ее высокий визг. Лин с сомнением посмотрел на меня и несмело протянул мне лапу.

– Пойдем вместе, – решительно повторила я и протянула свою.

Едва мы сделали шаг, как на фоне горизонта выросла огромная арка. Сначала я подумала, что это мрамор, но когда внимательнее пригляделась… Да, это были кости нереальных размеров. Да, новобранцы просто проходили по тропе прямо сквозь огромный скелет. Настоящий. Ничего необычного.

Кости какого-то колоссального живого существа, испустившего на этой тропе дух, не внушили мне ничего, кроме отвращения и необъяснимой тревоги. Лукас тоже струхнул, сжав мою лапу сильнее, но быстро вернул самоконтроль и больше ничем не подал виду. У меня и в мыслях не было насмехаться над ним. Да и сама я ощущала примерно то же самое. Я ожидала от этого места всего, чего угодно, но только не этого. Мы обменялись потерянными взглядами и одновременно зашагали вперед, все больше ускоряя шаги. Ребра скелета замелькали по бокам белыми размытыми полосами, среди которых вилась неопознанная дымка. В ту же секунду, когда мы с Лукасом уже перешли на бег, перед нами открылась широкая площадка пустыря. В середине определенно происходило что-то: основное скопление фурри толкалось именно там. Я обернулась, бросив еще один беглый взгляд на дорожку, по которой мы все так или иначе добирались сюда, но за моей спиной было пусто. Исполинский скелет просто-напросто растворился в воздухе, словно и не было… Остановившись, я вновь устремила глаза назад, будто бы могла случайно не заметить чудовищно большие кости на открытом месте, но ничего не изменилось: на расстоянии нескольких метров от меня начиналась зона абсолютной пустоты. Внезапно пространство озарила алая вспышка, и я на какой-то миг разглядела призрачные очертания костей, после чего все пропало, а на пустырь вышла еще одна небольшая группа растерянных фурри. Только они прошли вперед, как выброс света повторился одновременно в нескольких местах, и последние на сегодняшний день новобранцы покинули свой привычный для жизни мир, перемещаясь сюда.

Лукас потянул меня за лапу и кивнул в сторону толпы, начиная аккуратно пробираться среди маленьких групп, полушепотом обсуждающих единое событие. Наверное, лис хотел, чтобы мы шли туда? Что он там увидел? Я повертела головой и обнаружила, что импровизированная поляна уже опустела: бесконечно длинная очередь двинулась вперед, словно бы следуя за кем-то.

– Равенна, не спи! – предупредил Лин. – Это не учебная тревога!

Только я хотела уточнить, что он имеет в виду, когда где-то впереди раздался чей-то голос, усиленный многократным эхом, с опозданием долетающим до нас. Ничего больше не объясняя, Лукас потащил меня сквозь толпу буквально напролом. Пребывая в сильном смятении чувств, я не нашла ничего лучше, чем позволить целеустремленно вести себя в неизвестном направлении. Через некоторое время на горизонте замаячило что-то, напоминающее сцену, на которой стояли не поддающиеся определению фигуры. Я насчитала около десяти штук, после чего бросила это нудное занятие, следуя совету Лина, велевшего внимательно слушать.

– Добро пожаловать! Добро пожаловать в Судьбу! – одна из фигур подошла ближе к краю сцены, и я поняла, что никогда прежде не видела ничего подобного.

Силуэт, стоявший ближе всего к толпе новобранцев, оказался настоящим фурри-драконом. Когда мне говорили, что они все-таки существуют, я представляла себе уродливых чешуйчатых ящеров, не имеющих ничего общего с разумными фурри. В действительности те десять фигур, оказавшихся драконами, которые глядели на толпу со сцены, были довольно миленькими во всех отношениях: похожие чуть скругленные мордочки, изящные изогнутые рога, короткий густой мех вместо чешуи, мало отличающийся, скажем, от моего собственного, и суженные удлиненные глаза всех оттенков пламени. Драконы без движения стояли рядом друг с другом, почти касаясь друг друга перистыми крыльями, – вот уж странно, думала, крылья у них так или иначе будут все-таки кожистыми – и лишь один из них вышагивал туда-сюда по краю, вещая что-то всем новобранцам. На каждом из драконов была длинная накидка из легкой темной ткани, расшитая всевозможными белыми номерами и цифрами…

– Послушай хоть теперь! – фыркнул Лукас, и я хлопнулась на землю прямо с облаков, в которых опять витала. Я собралась и сконцентрировалась на голосе дракона.

– … Голос Наставника привел вас сюда, и теперь вы все готовы приступить к своей Судьбе, – продолжал тем временем свою речь фурри-дракон. – Все вы попали сюда по-разному, но для всех вас есть одна величайшая цель: выжить. Сейчас вы пройдете разделение на дальнейшие группы, каждая из которых будет находиться под покровительством своего Инструктора, пока все вы не продемонстрируете достаточный уровень готовности работать в полную силу на основном уровне. Мы хотим пожелать удачи каждому из вас в прохождении собственного испытания. Помните, что Система Предопределения создана специально для вас и спасения вашей жизни, а также рассчитана…

Голос дракона вновь ускользнул из моего внимания, став каким-то туманным и отдаленным. Толпа пришла в движение, и я лишь на секунду потеряла лапу Лукаса, но кто-то умудрился толкнуть меня в сторону. Кто-то другой разложил свой хвост именно так, чтобы мне о него споткнуться… Я окончательно потеряла своего нового знакомого в бардаке, оставшись одна. Впервые за всю мою сознательную жизнь одиночество встревожило меня. Что-то перелопатило мои ощущения, навевая мысль о какой-то тоскливой панике перед неизбежным, которое должно было решить мою Судьбу, примешивая к тому какое-то безразличие перед тем, что будет… Ища пути отступления, я обшарила глазами все, что попадало в поле моего зрения, когда что-то привлекло мое внимание.

Чуть восточнее от меня стояла… очень пожилая волчица с совершенно белыми от седины волосами. Я обернулась к ней и проводила ее взглядом; незнакомка смело отправилась к группе драконов, сопровождавших новобранцев к какой-то пустой раме, напоминавшей металлоискатель пропускного пункта, кутаясь в светлую кружевную шаль, накинутую на плечи. Я, будто бы лишившись всякой силы воли, смиренно наблюдала за тем, как старая волчица подошла к раме, прерывая своим появлением беззаботную болтовню драконов.

– Поднесите лапу к порталу, миледи, – вычурно по меркам нашего времени обратился к ней один фурри, кивая другому, чтобы перекрыть движение для бесконечного потока новобранцев. Когда очередь остановилась, волчица послушно протянула тоненькую дрожащую лапку вперед.

Воздух вокруг старушечьей конечности прошел золотистой живой рябью по всей раме, вдруг став почти осязаемым, и осыпал ее крупицами бриллиантовой пыли, которая мягко скатилась вниз, сделав очертания фурри призрачными и померкнув по мере приближения к земле.

– Вам достался счастливый билет, миледи! – дракон по-доброму улыбнулся, и фурри в накидках, стоящие за его спиной, дружелюбно зашумели, поминая тех, кто еще мог сотворить подобное. – Добро пожаловать в Истинную Реальность!

– Мёрси, – произнесла незнакомка на французский манер и зачем-то обернулась.

Я могу поклясться чем угодно, но она выглядела до боли знакомой. Я уже подумала о том, что успею добежать до нее и хотя бы спросить ее имя, но она вдруг пристально посмотрела прямо на меня и остановила меня одним своим взглядом. Я почувствовала необычайное спокойствие, тепло и уверенность, будто бы то, что должно было решить мою Судьбу, уже осталось позади и сделало выбор в мою пользу, а она подмигнула мне, расплылась в морщинистой улыбке и сделала шаг вперед, исчезая в белом тумане, похожем на отраженный от поверхности зеркала ослепительный свет. Держу пари, я знаю эту старушку… В ней было что-то такое неуловимо-забытое, что-то такое, что расшевелило щекоткой мысли и скрылось, оставив ни с чем…

И тогда я услышала голос другого дракона, распределяющего оставшихся новобранцев по группам.

– Равенна Софтер: тридцатая «Д» группа, северо-восток, – четко продиктовал фурри, не придавая этим словам особого значения. Но я осознала: вот и пришла моя новая жизнь.

Следом за мной продиктовали еще пару имен и фамилий, и, дождавшись того, чтобы еще кого-нибудь распределили в мою группу, я пристроилась на почтительном расстоянии за юркой девушкой-куницей, которая ловко маневрировала в толпе, решительно двигаясь на северо-восток. Наконец, основная смешанная толпа осталась позади, и пошли отдельные уже сформированные группы. Фурри в них было значительно меньше, что существенно облегчало поиски «своих». Спустя семь минут моего неотступного преследования куницы, фурри вывела меня на тот свободный клочок, который предназначался как раз тридцатой «Д» группе, о чем говорил микроскопический флажок, воткнутый в землю. Оглядев пустырь, ничем не разнящийся с тем, на который попадали все новички до единого в самом начале, я заметила лисицу, которая сидела прямо на земле с закрытыми глазами. Незнакомка неустанно покачивала пушистым хвостом из стороны в сторону и что-то беззвучно говорила. Раньше, чем я успела произнести хоть слово, лисица сама подала голос:

– Тридцатая «Д» группа? Добро пожаловать. Устраивайтесь поудобнее.

Другие мои одногруппники остались в не меньшем замешательстве, чем я. Никто не ожидал, что Система, предусматривающая борьбу и выживание может обернуться каким-то уроком йоги.

– Простите… Что нам нужно сделать? – переспросила какая-то пантера солидной внешности.

– Просто сядьте рядом со мной, – все так же бесцветно ответила лисица.

Переглядываясь, новобранцы расселись на земле. Наступила минутная тишина, и только пушистый хвост незнакомки шуршал, изгибаясь плавной дугой.

– Это что за пикничок? – откуда-то сбоку послышался смех, и на пустыре появился не кто иной, как Блюбелл собственной персоной в сопровождении какого-то сфинкса. Увидев меня в этой компании, Брет еще больше оживился.

– Соболезную, сестренка. Тебе попался самый отстойный Инструктор из всех…

– Шестнадцатая «А» группа? – лисица замерла прямо перед волком и открыла глаза, уставившись на него остекленевшими белыми зрачками.

Приглядевшись, я поняла, что она была слепа: ее мордочка в районе глаз была словно бы перечеркнута старыми розовыми шрамами.

– Как Вы умерли? – с откровенно притворой вежливостью осведомился Блюбелл.

– Знаешь, где чаще всего мрут мясные мухи? – Инструкторша резко схватила его за запястье, заставляя занервничать, дернула на себя и, не дождавшись от него ответа, рявкнула, после чего отбросила его лапу от себя:

– В круглосуточном баре!

Брет состроил ну очень оскорбленную рожу и удалился в сопровождении своего нового лысого подпевалы, а лисица так же резко обернулась к нам и продолжила:

– Правило первое: никаких вопросов!

«Психически неуравновешенная, » – подумалось мне, когда Инструкторша заглянула своим слепым оскалом в глаза каждого своего подопечного.

Если бы в этом мире было бы место для магии, то я бы, ни на секунду не задумываясь, согласилась бы полностью с тем, что наша Инструкторша владеет магией телепортации. Она словно бы искривляла пространство в своих интересах, в каждый следующий миг оказываясь в совершенно другом, чем раньше месте.

– Никаких вопросов, касающихся этой Реальности, Судьбы, чьего-либо прошлого… – лисица поумерила свой пыл и заговорила спокойнее, и теперь я смогла угадать ее немолодой возраст.

– Прошу прощения? – перебил Инструкторшу кто-то еще. Из-за последнего ряда сидящих на земле новобранцев выглянул, поднимая лапу для привлечения внимания, какой-то ржаво-коричневый кролик в очках. – Вы, к сожалению, не уточнили: никаких вопросов, касающихся прошлого каждого из нас, или же никаких вопросов, касающихся именно Вашего прошлого?

Я устремила взгляд на Инструкторшу, ожидая очередного выпада с ее стороны, но она осталась, на удивление, спокойна.

– Многие из вас наслышаны обо мне и моем лихом прошлом в Системе. Кто-то считает меня величайшим Инструктором из всех, а кто-то презирает, как, например, твой брат, да, волчица?

Увидев мордочку Инструкторши уже перед собой, я вздрогнула и постаралась ответить как можно скорее:

– Он не мой брат. Просто знакомый, который тоже не сумел попасть сюда через основной вход… Если я, конечно, ничего в этих Переходах не перепутала, – я несмело взглянула в слепые глаза напротив, вдруг приобретшие очень осмысленное выражение, словно бы лисица прозрела на долю секунды.

Какая-то рысь, сидевшая во втором ряду позади меня, тут же распрощалась с сознанием и рухнула на землю с высоты своего роста, стоило ей лишь услышать о резервном входе в Программу. Несколько мгновений лисица-Инструктор таращилась на меня, после чего выпрямилась, расправила плечи и привычно закрыла слепые глаза.

– Не нужно бояться. Пути жизни порой слишком спутаны, чтобы по ним можно было пройти напрямик, мисс Шелл. Моника Шелл, если не ошибаюсь? – лисица на ощупь нашла протянутую лапу рыси и помогла девушке подняться. – Я могу лишь поделиться со всеми вами радостной новостью: среди нашего круга нет Слабейшей Ауры. На какое-то время все мы защищены от влияния этого мира. Но нам все же нельзя терять ни минуты. Отныне вы – мои ученики и подопечные, и в моих интересах обучить вас всему тому, что поможет спасти вашу жизнь на главном распутье…

Я ощутила в голове сладкий туман, от которого мои веки отяжелели, упрямо намереваясь утянуть меня в трясину сна. Окружающие меня звуки слились в долгое эхо, которое словно бы чисто отражалось от стен какого-нибудь исполинского небесного храма… Когда сон уже почти сморил меня, что-то отогнало безоблачные грезы всех оттенков сахарной ваты, заставив вернуться в раздражающую реальность и распахнуть воспаленные от вчерашней долгой нервной ночи глаза. Прямо ко мне ковыляла Лайлакк, сверкая занесенным ножом, на котором еще не просохли прежние багровые разводы, и ее милая когда-то мордочка играла жуткой гримасой безумия. К такому я точно не готовилась. Сейчас я так далеко от своего дома и того, что было с ним связано, но упрямое видение, которое мне удалось вызвать еще в самом начале, не желало оставлять меня в покое. Бриз надвигалась на меня с лезвием, а я неспешно отступала, но бежать и не думала. Я не была вооружена вообще ничем, однако глупо было с моей стороны надеяться на честность, которой у Фортуны просто не существовало для меня. Лайлакк на миг убрала нож, но лишь затем, чтобы броситься на меня и толкнуть назад всем своим весом. Я ощутила, что проваливаюсь куда-то, после чего вдруг оказалась в рабочем офисном кабинете, напоминавшем обычный, земной. В таком, кажется, работал когда-то мой отец?

– Я превращаюсь в твоего злейшего врага, – каким-то не своим голос произнесла медленно Лайлакк, закрыв глаза и балансируя на одной лапе. Когда она вновь открыла их, ее мордочку, на которой стыли кровяные брызги, украшало взволнованное выражение. Она заговорила, но уже совершенно по-другому:

– Никто не знает, что ты здесь. Что я с тобой здесь. Это территория Нейтральных Поселков. Новобранцам сюда пока нельзя. Лучше вместо того, чтобы потерять своего Инструктора навсегда, просто выслушай меня и постарайся мне поверить. Я – Амадина Лемонграсс, твой Инструктор. Это один из моих первых уроков для всех вас, с тем же один из самых важных. Наша Инструкторская Правда устроена так, что мы устанавливаем все Волны своих воспитанников и обращаемся для каждого тем, кто сделал больнее всего в реальной жизни. Для тебя я обернулась той, которую ближе всего раскопала в твоем сознании, прости уж, что влезла. Тебе сколько раз делали морально больно? Обижали, били? Ты умирала когда-нибудь? Или находилась на грани смерти?

Я просто не нашлась, что сказать. Разумеется, Инструкторам,, очевидно, полагалось беспрекословно доверять, но мне совершенно не внушали доверия прямые быстрые вопросы Амадины.

– Слушай, все правда очень серьезно. У тебя самая Сильная Аура из всей группы новобранцев. Ты буквально светишься, как прожектор. Я говорю тебе правду сейчас: я проходила через это. И я была такой же. Таких драконы, которые показались тебе сейчас милашками, съедают заживо. Мы все тут не на тех правах, чтобы выделяться из массы каким бы то ни было образом. Я ни в кого не превратилась для тебя сначала, так как ты просто отогнала меня своими Волнами. Ты – не та, в чье сознание получится влезть, чтобы проконтролировать. Но так тебя с большей вероятностью могут засечь на обучении. Как ты думаешь, за что мне пытались выцарапать глаза?

– Вы пытались спасти новобранца? – машинально спросила я, все еще прилагая максимум усилий, чтобы остаться как можно дальше от лисицы в плане мыслей.

Мое чутье молчало, на сей раз, но я не была готова разбрасываться жизнью во все стороны и пренебрегать своей безопасностью лишь потому, что мои предчувствия не сигналили о смертельной опасности.

– Поверь мне, тебе нужен союзник здесь, – продолжала наступать морально Лемонграсс. – Нужен фурри, которому ты сможешь довериться, если вдруг что-то пойдет не так, когда тебя окончательно загрузят в Систему. Клянусь всем, чем угодно, просто позволь мне помочь тебе, и никто из твоих… друзей… Новых друзей, вернее будет сказать, не пострадает. И ты, и они – все вы в целости и сохранности доберетесь домой. Это все, что на данный момент нужно каждому из вас. Мой долг, как Инструктора – обеспечить безопасность, обучить всех своих подопечных необходимому и подсказать, как пройти главное испытание. Оно у каждого свое, но я знаю, что именно попадется тебе. Я подстроила все так, чтобы оказаться рядом в нужный момент и оказать тебе помощь. Ты можешь мне верить, клянусь чем угодно!..

Пламенную речь Амадины прервали шаги, стремительно приближающиеся к той двери, за которой и находились мы обе. Судя по звукам, к месту нашего совета бежало сразу несколько фурри. Лемонграсс распахнула свои мутные глаза и навострила уши, определяя источник угрозы и параллельно обращаясь обратно в себя. Боясь помешать Наставнице, я замерла, затаив дыхание, чтобы не провоцировать лишний шум. Несколько секунд слепая лисица совершенно не шевелилась, больше напоминая искусственную кукольную копию себя, после чего, оценив все-таки ситуацию, резко оттолкнула меня назад, за свою спину, и зарычала. А я впервые ощутила себя не только по-настоящему беспомощным волчонком, но и тем волчонком, на защиту которого встала рассвирепевшая мать-волчица, которой у меня никогда не было… Вернее, которой я никогда не была нужна. Будучи уже зрелой фурри и даже превосходя свою защитницу в росте, – на полголовы как минимум, – а также физических возможностях, я все-таки спряталась за ее спину – спину поистине опытного Инструктора, – и подчинилась ее правилам, доверив ей свою жизнь.

Я не запомнила, что было дальше.

Помню только грохот вышибленной двери, крики драконов…

«Обнаружены нарушители! Доложить в Систему немедленно…» – кажется, что-то вроде того, а потом только собственный бешеный стук сердца…

Я не хотела помнить, как именно происходила эта стычка, но в мою память надежно врезались образы непосредственно самого столкновения. Драконов было двое… может быть, трое, но как бы то ни было, прежним дружелюбием они больше не светились, теперь напоминая как раз-таки тех огнедышащих бестий, которые посещали меня в моих фурряческих ночных кошмарах… Амадина же была просто невероятна… Именно таких героев, спасающих чьи-то жизни, я всегда представляла себе раньше… У моей Наставницы был весьма неоднозначный рейтинг, но я тут же отбросила все прошлые сомнения, проросшие где-то в моем разуме в тот, как теперь кажется, отдаленный момент, когда в первую встречу нашей группы вмешался Брет. Идиот. Теперь я знаю, что ощущаю по поводу того, что обучаться мне предстоит именно у Лемонграсс. Это просто чудо. Просто выданный мне в кои-то веки шанс – и все тут. Помню точный удар Амадины, который все-таки обезвредил на время одного из крылатых дымовых ящеров; помню, как она оттолкнулась, чтобы сделать выпад… Помню вскрик боли и звук падения тела на пол…Помню свой отчаянный вопль, крик о помощи… А дальше не помню вообще ничего…

***

– Можете открывать глаза, – знакомый сипловатый голос заставил меня вздрогнуть.

Я распахнула веки и судорожно огляделась. Мы все были на той же поляне, что и ранее, наша группа сидела вокруг таинственно улыбающейся и скользящей по нам невидящим взглядом Инструкторши. Она просто глядела на толпу пораженных до глубины души новобранцев, безошибочно угадывая их расположение духа своим тонким обостренным слухом, и не предпринимала решительно ничего для того, чтобы хоть как-то успокоить своих подопечных.

– Вы должны научиться не только контролировать свой разум самостоятельно, но и запомнить, что мы можем научиться чему-нибудь и у своих врагов тоже, – воодушевленно продолжила «лекцию» слепая лисица, словно бы ничего не произошло. – Могу поспорить на что угодно, но другие Инструкторы не проходят в своем обучении эту тему, даже не затрагивая ее в адрес своих воспитанников. Поэтому некоторые из них все же сходят с ума и самолично бросаются в Пропасть без дна, – то самое место, которое никогда не перейдет ни в одну из Реальностей. Даже сойдя с ума окончательно, несчастные фурри, оказавшиеся там, будут до бесконечности лететь вниз в темноте. Из этой Пропасти невозможно вернуться…

Новобранцы тут же развели балаган, расспрашивая Инструкторшу обо всем, что она упомянула в своем коротком рассказе и даже о том, что совершенно не планировала освещать в выступлении. Лисица же в свою очередь охотно отвечала всем с доброжелательным спокойствием вместо того, чтобы заткнуть всех криком, как это и произошло в самом начале. Я уже начала проявлять видимые признаки душевной тревоги и сомневаться в том, что вижу, решив, что лишь случайно задремала где-нибудь в уголке. Но прежде чем бить тревогу, я решила проверить саму Наставницу. Может, все это все-таки не сон, и недавняя драка была более чем реальной?.. Мне нужен был какой-то условный знак, который не привлек бы излишнего внимания, но достучался бы до Инструкторши. Ничего лучше, чем просто ударить хвостом по земле, я так и не придумала, поэтому перешла к исполнению единственного грошового плана. Едва я занесла хвост над землей, как Наставница сама подняла на меня невидящие глаза. Пока все остальные спорили о Пропасти, у нас появилась свободная минутка для разговора.

«Ты умеешь читать по губам?» – жестами показала мне Амадина, на что я кивнула, позабыв про отсутствие у нее всякого зрения, и придвинулась поближе, касаясь ее лапы.

«Я сумела немного изменить Реальность, и теперь тебе ничего не угрожает. Никто не узнает о том, что произошло, » – беззвучно произнесла Лемонграсс. – «Я умею стирать определенные кусочки Реальности. Очень маленькие. Я предупредила тебя. Будь очень осторожна и не попадись по глупости…»

– Что я должна сделать? – чуть слышным шепотом отозвалась я.

«Придешь после Осмотра Поселков к Хранилищу Шестьдесят-Сорок-Два-Три. Найдешься, ты поймешь. Я буду там. Ты должна учиться дальше. Иначе нельзя, ты рискуешь погибнуть еще до того, как придет время твоего испытания…»

– Хорошо, – я покосилась на одногруппников, но они радостно переговаривались, вовсе не обращая внимания на наши перешептывания. – … Спасибо тебе, Амадина… ты спасла мне жизнь. Буквально.

«Забудь, какие глупости!»

– Ты пострадала сама. Я видела.

«Всего лишь царапинка. У меня есть статус бывшего местного лекаря. Не беспокойся обо мне, я смогу сама о себе позаботиться…»

Гармонию всей ситуации прервал дракон, приземлившийся на наш пустырь.

– Группа тридцать «Д», вам предоставлен Поселок Восемьсот-Семьдесят-Восемь. Прошу следовать за мной.

6. Я вступаю в Судьбу

… Четырех участников, не считая меня самой! Мало было сказать, что я испугалась; нет – я была в ужасе. «Первые, о ком ты подумала…» – выходит, Лукас, Алани и Блюбелл так или иначе умрут, не зависимо от того, согласятся ли вступить в мою команду? Да даже если и согласятся… Нас всего четверо, включая меня. Где мне взять еще одного добровольца, который не просто будет существовать в хвосте всей команды, но приумножит наши шансы дойти до конца? Кто еще в своем уме согласится участвовать в этой заведомо проигрышной затее, когда существует легчайший способ покинуть Систему живым?..

Я глянула на свой Знак. Несомненно, Ворон – это я… Ворон при всем желании не сможет в реальности сидеть на лезвии ножа, не обрезаясь об острую грань… Этот нож – как раз тот, что я использовала для перемещений, – сделан из какого-то фантастического материала, который придумали сами Проводники… Он легко может одним махом перерезать обе лапы этому ворону… Я в ловушке. И я угодила в нее по собственной глупости… Лукас, Амадина, как же вы оба были правы, когда говорили мне не вмешиваться в Прохождение!.. Но теперь… Теперь слишком поздно о чем-либо сожалеть. Нельзя сдаваться сейчас, когда рубеж уже пройден. Нужно собрать остатки воли и продолжать идти вперед. Сейчас, когда я сама оторвалась от слаженной Системы и с головой выдала себя, как Аномалию, мне нужно сделать все возможное, чтобы защитить своих новых друзей. Я сама напросилась в лидеры со своей рассудительностью и решительностью, от которых ныне не осталось и следа, играя чужими жизнями и манипулируя реальностями, так что в моих интересах барахтаться до последнего. Отныне нет хороших и плохих поступков. Я перешла опасную границу дозволенного, а значит, заявила о том, что готова действовать совершенно любыми способами, чтобы добиться желаемого.

«Положись на свое чутье сейчас,» – проговорил голос Киллера в моей голове, такой похожий на мой собственный, но все-таки отличающийся. – «Доверься своей интуиции. Она никогда не подводила. Не подведет и теперь…»

«Хорошо,» – мысленно согласилась я, ускоренным шагом устремляясь к мосту, под которым рыжим жаром и искрами дышала лава, что сможет переместить меня в рамках этой Реальности.

«Представь себе того, кого будешь искать,» – посоветовала моя обратная сторона. – «Прикинь, где он или она может находиться… Попробуй угадать, что сейчас делает… Ты все сможешь, Равенна. Мы все сможем!»

«Мне определенно не помешает сейчас какой-нибудь мудрый совет Лина,» – решила я и сконцентрировалась на своем интуитивном зрении, прикрыв глаза.

Сначала в коричневато-серой темноте пестрели пятна и полосы всевозможных оттенков, но потом образы прояснились, постепенно обретая привычную форму. И я разглядела пятнистого лиса с синими глазами около Таблицы Рейтингов. Фурри сосредоточенно изучал взглядом светящиеся тем же светом, что и Числа, строки в надежде отыскать там мое имя… Или Алани… Или Блюбелла… По его взгляду, котором уже успела поселиться призрачная тоска, я определила то, что он уже обо всем догадался, сложив два и два и сделав вывод в пользу четырех.

«Хранилище номер Ноль-Пятнадцать-Четыре-Восемь,» – подсказал Киллер, и я уверенно перемахнула через лаву так, словно бы и в Истинной Реальности проворачивала это каждые сутки.

Ко многому можно привыкнуть, в каком бы то ни было существовании… Только я возникла за спиной Лукаса, как он подал голос, даже не поворачивая ко мне головы:

– …Зачем ты подумала обо мне?..

Его голос прозвучал так бесцветно, что, казалось, он уже покинул оба этих мира навсегда… Так, словно бы уже умер, говоря земным языком. Я не нашла, что ответить. Мы оба знали, что я не могла предотвратить этого… В этой ситуации почти не было моей вины ни в каком виде. Он тоже это понимал, поэтому даже не пытался осуждать меня. Лис просто вмиг стал очень уставшим… Что-то в нем погибло буквально только что?..

– Мы умрем… Это конец… Просто умрем, даже не попытавшись! – он обернулся и скользнул по мне потускневшим взглядом. Будто бы посмотрел сквозь меня не в силах увидеть…

– Лин… – я горестно вздохнула и опустила уши, подходя к нему и глядя прямо в мордочку. – Лин, пожалуйста. Я прошу тебя, пожалуйста! Не оставляй меня одну сейчас! Мы не можем просто сдаться! После всего, что мы делали… Не сходи с ума! Ты еще нужен своей Реальности!..

– Мы?.. Мы ничего не делали. Ты… Если эта Реальность… Есть ли она на самом деле… – глухо проговорил Лукас, блуждая по земле полубезумным взглядом. – Ведь ты уже не различаешь и не знаешь, что из этого – правда… Не знаешь, что из этого существует, а что лишь обманывает твой разум правдоподобными иллюзиями. Поразительно… Но в этом нет смысла… Теперь нет… В этом просто нет никакого смысла…

– Прекрати, Лин! Да, такова наша Судьба. Но мы должны идти вперед, ты слышишь? Должны! Мы не можем иначе. Услышь меня! Вся жизнь – по своей природе борьба. Это постоянная борьба, в которой всегда нужно идти до конца. В этом и есть ее вкус. Мы никогда не сдаемся!

Лис вдруг подался вперед и резко схватил меня за запястье, пристально глядя в глаза.

– Зачем ты пришла, Киллер?.. Ты пришла забрать меня?..

Я освободилась от цепкой хватки и несильно толкнула Лукаса, стараясь привести его в чувство.

– Ты должен идти со мной. Нам нужно найти остальных, слышишь? Идем! Идем, пока сюда не пришли Проводники!

– Смерть не страшна тем, кто уже мертв внутри… – прошелестел лис. – Мы должны слушать их для своего же блага… Порядок оберегает наши жизни…

– Что ты говоришь?! Что они сделали с тобой? Лукас, ты слышишь меня?! Идем! Нам нужно идти! Мы должны!..

«Провод!» – вдруг возопил голос Киллера. – «Избавься от Провода! Скорее!»

– Сейчас! – закричала я в ответ не то Киллеру, не то Лукасу.

Судорожно ощупала многочисленные карманы и, обнаружив вовремя захваченный нож, от которого пострадали мои локоны в лапах Проводника, замахнулась и перерубила черную веревку. Лин тут же замолчал, закрыв глаза на пару секунд, а когда вновь поднял веки, я увидела привычные умные глаза цвета океана на большой глубине.

– Провод, значит?.. – с отвращением сплюнул лис, сдирая с шеи черную веревку и отбрасывая смертельно опасную штуку подальше. – … А еще значит, что Проводники уже бегут сюда!

– Бежим! – я взяла его за лапу, и мы понеслись во весь опор как можно дальше от этого места, петляя в хитросплетении улочек.

«Проводники – очень опасные противники,» – заметил Киллер. – «Будь осторожнее, Равенна. Они далеко не так просты, как кажутся…»

– Что они задумали? – спросила я, не обращая внимания на то, что говорю вслух, чем вызвала недоумение Лукаса.

«Осмелюсь предположить, что теперь они выслеживают всех твоих союзников, чтобы искусственным образом свести их с ума до того, как ты успеешь добраться до них…»

– Это сейчас происходило с Лукасом?

«Да. Но еще не поздно все исправить. Торопись!»

– Принято. Спасибо тебе! – я благодарно улыбнулась, ясно представив Киллера в своей голове. Это было странно, но реальный лидер нашей команды выглядел почти точно так же, как и я…

– Ты можешь объяснить, что происходит? – повысил голос Лин, и только после этого я вспомнила о том, что я не одна. – С кем ты говоришь?

Я смущенно улыбнулась, но тут же посерьезнела.

– Это… это очень непросто объяснить. У нас нет на это времени. Расскажу позже. Сейчас мы должны спасти Алани и Блюбелла, пока не случилось беды. Понимаешь, о чем я?

– Так это было не просто так… и Проводники могут с более высокой точностью контролировать разум через Провод?

– В десятку. А теперь полный вперед, пока еще не стало слишком поздно!

– Только предупреждай, если снова будешь говорить сама с собой, ладно?

– Я не сама с собой разговариваю! Обещаю, я объясню позже. Сначала разберемся со всем мракобесием и спасем остальных.

– У тебя есть план? Проводники от нас никогда не отстанут, пока мы еще будем сопротивляться. Всю эту долгую неделю… Что, если мы…

– Мы не умрем! Даю тебе слово.

***

Когда мы с Лукасом добрались до моста, следуя советам Киллера, ставшего, фактически, моим голосом разума, я не поверила тому, что увидела…

Алани, окруженная Проводниками, точно учуявшими Аномалию, но пока не перешедшими в нападение, сидела на коленях перед кем-то, кто лежал на мосту в луже своей же крови. Хаски постоянно стирала накатывающиеся слезы, а ее мордочка была искажена горем. Рядом с ней не было никого из жителей, что делало земляной Поселок похожим на покинутую безжизненную пустыню. Хотя, я могла понять их: будь и я обычным жителем, находящимся здесь только ради возвращения, я бы приняла точно такое же решение спрятаться и убежать как можно дальше от места скопления Проводников. Решительно никому не пришлись по вкусу эти наглые фурри с душами монстров.

– Посмотри туда! – Лукас привлек мое внимание и указал лапой на распростертое на земле тело.

Быстрым шагом я приблизилась к драконам, которые с ехидным фырчаньем расступились, то и дело толкая меня, и подошла к Уиллоу, опускаясь рядом. Сначала я не узнала той фурри, что лежала в тени перил и зажимала лапой огромную рану, из которой сочилась кровь, пропитывая одежду и шерсть, но потом все вмиг изменилось, и мне самой стоило огромных усилий сохранить внешнее спокойствие на мордочке, хотя мой внутренний мир и разлетелся осколками, превращаясь в мертвые руины. На земле перед нами лежала Амадина… И она, разумеется, была ранена именно Проводником…

– … Дина… – прошептала я, как-то случайно сократив имя Наставницы до простого и понятного, чувствуя подступающий к горлу ком.

Пожилая лисица сумела избавиться от ножа… Но сохранить жизнь ей теперь не смогло бы ничто: слишком большая потеря крови и полное отсутствие медикаментов в любом их проявлении уже приняли решение за нас. Перед нами сейчас погибал самый великий Инструктор за все время существования Системы, который не щадил ни секунды собственного времени, защищая своих подопечных, подобно собственным фуррятам, отказываясь от всего для того, чтобы это было у нас… Если бы не Амадина, я бы никогда не стала даже пытаться изменить свою Судьбу. Только благодаря ей я научилась до последнего бороться и пытаться вновь и вновь, не сдаваясь ни при каких условиях… Я узнала, что могу сама влиять на свое существование, не веря в создаваемые Системой Предопределения иллюзии… Я шла и шла, не останавливаясь… Я жива только потому, что она вселила в меня обратно отказавшее мне при рождении желание жить и помогла найти его в себе… Я, как и каждый из нас, была обязана ей жизнью… А теперь она умирала, теряя свою с каждой секундой, и никто из нас не мог как-то на это повлиять…

– … Иди дальше, Равенна… – тяжело дыша, прохрипела Лемонграсс, когда ее затуманенный, помутившийся от раны взгляд коснулся меня. – … Не сдавайся… Продолжай борьбу!.. Я знаю, ты сможешь… дойти… до конца…

Слабея с каждым сказанным словом, ее голос быстро превратился в шепот, но и я, и Киллер, и Алани с Лукасом прекрасно ее расслышали. Я подобралась ближе и взяла ее за лапу. Улыбнувшись через силу, лисица посмотрела на меня в последний раз и закрыла глаза. Душа покинула ее тело, и я ощутила где-то внутри себя холод и пустоту, которые прежде заполняла живая вера Лемонграсс в меня. Какая-то часть моего мира невосполнимо умерла прямо сейчас вместе с этой Инструкторшей на глазах у всех Проводников… Оставшись одна, я остро ощутила всю тяжесть ответственности, от которой оберегала меня Амадина, и осознала то, что теперь я сама отвечаю не только за свою жизнь, но и за жизни своей команды.

– Уходите. – Спокойно приказал нам всем один из Проводников, стоявший поближе, довольно улыбаясь.

Я вскинула голову и зло посмотрела на бездушного фурри. Проводник таращился на меня сверху вниз с неприкрытым превосходством, улыбаясь моим душевным страданиям… Амадина была мне как мать, которой у меня не стало еще в то время, когда я была фурренком, ведь я перестала быть ей нужна. Родительница, конечно, оставалась рядом со мной и была в добром здравии всегда, но она словно бы не замечала меня и игнорировала факт моего существования… С Лемонграсс все было иначе: она с живым интересом прислушивалась ко мне и заботилась обо мне… О каждом из нас. Она никогда не возилась с нами как с маленькими фуррятами… Это было что-то другое. Я всегда могла положиться на нее и была готова сделать для нее все, что она попросит. Теперь же, когда бездушные монстры Программы чудовищно лишили меня того, что я только недавно обрела, забрав единственные лучи света, ко мне пришли лишь губительное опустошение и боль… Я не готова была принять… Хотя зачем я распинаюсь? Они прекрасно знают все подробности до мельчайших деталей; их Соединение со мной давно налажено, и они не упустили ни минутки Контроля, усилив его с тех пор, как Дина побывала в моем разуме на первой тренировке. Они просто знали все и даже больше. Я оскалилась и выплюнула единственное слово, глядя прямо в жестокие холодные глаза Проводника:

– Никогда.

– Равенна! Идем, пожалуйста, – тихо окликнул меня Лин.

Я резко обернулась, не меняя своего выражения. Лис поддерживал хаски за плечи, приобняв ее одной лапой, и выжидательно смотрел на меня.

– Как ты можешь так поступить?!.. – процедила я ледяным тоном, понимая, что Лукас только что упал в моих глазах, став все равно, что предателем для меня. – Как ты смеешь просто подняться и уйти?!..

– Поверь мне, все будет только хуже, если мы не уйдем, – предостерегающе прошипел лис, косясь на стремительно подбирающихся ближе Проводников. – Мы нашли Алани, увидели то, чего не должны были видеть… Хватит с нас! По крайней мере, на сегодня.

– Можете уходить. Но я не уйду, пока не буду убеждена в том, что Дина сумела попасть в Новую Реальность или же просто совершить Обратный Переход! – я зарычала и прижала уши, всем своим видом демонстрируя готовность сопротивляться, если потребуется.

– А ты разве не знаешь? – раздался за моей спиной насмешливый шипящий голос хранителя Порядка, от звучания которого по спине забегали мурашки. – Инструкторы, которые не остаются здесь навсегда, умирают по-настоящему. Они никогда не попадут в Истинную Реальность, как бы ни обернулась Судьба.

Едва я осознала в полной мере смысл его слов, до меня тут же дошло, о чем пытался предупредить меня Лин. От чего пытался уберечь… Произнесенное резануло по сердцу хуже острого ножа, подло воткнутого в спину. Я вздыбила загривок и ощерила клыки; мои зрачки сузились до предела, а глаза ярче запылали алым пламенем. Клянусь чем угодно, я бы бросилась на этого безликого фурри-Проводника и избила и искусала бы до смерти, позабыв про запрет кровопролития, если бы Лин в последнюю секунду не поймал бы мои лапы за запястья, заведя за спину. Удерживая меня в таком положении, лис зажмурился, когда я замолотила кистями и пару раз зацепила и поранила его острыми когтями. Я бесновалась в его хватке, мой разум просто отключился, оставив меня на попечение жажды мести и крови. Убить всех этих хранителей. Искромсать их в кровавые клочки. Содрать с них эти усмешки и заставить медленно умирать в муках. Не знаю, какой бес овладел мной…

Мою никчемную шкуру спас Лукас, оказавшийся сильнее меня, ведь нападение на охранника стоило бы мне смерти в Пропасти без дна. Оставив меня с моими яростью и бешенством, Проводники один за другим удалились с места происшествия, утащив за собой тело Амадины. Даже вопреки тому, что победа осталась за ними, они уже не выглядели настолько радостными, что малость потешило мое чувство чести. Постепенно я пришла в себя и выдохнула, вернув прежнее «спокойствие», в котором обычно проходили мои здешние будни, и Лукас рискнул меня отпустить.

– Прости, – немного помолчав, проговорила я. – Теперь я понимаю…

Лис, у которого до сих пор сердце было не на месте, лишь кивнув, одарив меня внимательным взглядом.

– Что мы будем делать теперь? – спросил Лукас, спеша сменить тему.

Уиллоу, до этого момента стоявшая чуть в стороне, приблизилась к нам; вид у бедняжки был совсем зашуганный. Я трижды обругала себя за свою дурацкую выходку, окончательно рассеявшую тонкие нити связей, что значительно ослабли, едва зародившись, с момента нашего вступления в Судьбу. Будь я сама на месте кого-нибудь из своих спутников, я бы мгновенно засомневалась бы в таком поехавшем товарище, занявшем место лидера по умолчанию. Голос Киллера тут же подсказал мне, что я точно уловила состояние своих знакомых, пребывающих в полной растерянности. Я и сама теперь не знала, как лучше было сейчас поступить.

«Для начала срежь Провод с Алани,» – предложил Киллер. – «После этого бери всех; отправляйтесь к любому свободному дому и отдыхайте…»

Кивнув, я покосилась на лежащий на земле нож, запачканный кровью Лемонграсс. Моя совесть тут же взбеленилась, решительно протестуя мыслям. Я просто не могла заставить себя поднять это оружие, что только что было применено для убийства, и не кого-то, а дорогой мне фурри, и использовать его в своих целях.

«Чем дольше ты ждешь, тем больше шанс того, что Проводники вернутся за Алани,» – заметила моя обратная сторона. – «Она до сих пор подключена в отличие от вас…»

Я обернулась и посмотрела на своих новых друзей. Лин вновь поддерживал Уиллоу, не позволяя ей упасть. Сама хаски едва стояла на лапах, с трудом удерживая себя в сознании. Ей становилось все хуже с каждой бесполезно потраченной на колебания секундой, хотя все и так было очевидно. Вздохнув, я стиснула зубы и потянулась за ножом, скривившись от осознания того, что даже драконам не был нужен тот нож, который видел кровь и смерть. Шаткой неуверенной походкой я приблизилась к Алани; поудобнее перехватив рукоятку, я приготовилась уже перерезать Провод… Взялась за черную веревку, чтобы лезвие максимально ровно и четко перерубило ее, когда вдруг что-то обожгло мою лапу чистой болью, словно бы я тронула раскаленную головешку из камина. Отдернув обожженную конечность, я быстро посмотрела на Уиллоу. Бедная хаски мучилась от такой боли все это время?.. В зажмуренных глазах и плотно сжатых губах я нашла подтверждение своей ужасной догадки. Не желая дольше тянуть, я занесла нож и рассекла лезвием воздух. Одно быстрое ловкое движение, и Провод отпустил из своего капкана фурри. Та всхлипнула, положила лапу на предплечье, ощущая блаженную свободу, а потом стряхнула с плеча черную веревку.

– Мы как будто бы дома, – тихо сказала хаски, открывая глаза и с благодарностью кивая мне.

– Пойдемте, – я опустила взгляд и развернулась, указывая на север. – Отсюда до моего «дома» ближе всего… Нам нужно отдохнуть. Особенно сейчас.

Без лишних вопросов лис и хаски последовали за мной, за что мне оставалось просто быть благодарной. Разговаривать о чем-либо сейчас хотелось меньше всего.

Итак, за сутки я сумела найти двух из четырех… Мы сумели найти. Если считать Блюбелла, которого мы просто обязаны найти за оставшиеся шесть дней, то получается трое. Но кто четвертый?.. Этот вопрос терзал меня всю дорогу до дома. Зайдя в единственную комнату, не считая малюсенькой кухни и ванной, мы все без сил опустились на обшарпанный диван. Внезапная гибель Амадины выбила из колеи. Уиллоу переместилась на кухню и, раскопав мой скромный запас еды на черный день, взялась за готовку ужина, который должен был дать нам хоть немного сил. Я не была против: если «черный» день и существовал в какой-нибудь из этих Реальностей, то сегодня как раз он и обрушился на наше общее существование… Даже сидя за кривоватым столом и глядя на жующих сокомандников, я едва ли смогла насильно запихнуть в себя всего пару ложек. Все-таки Дина не была настолько близка моим друзьям как мне. Она не была их официальным Инструктором в отличие от меня, хотя и снизошла в их жизнь как ангел, которого не существовало и даже не могло существовать в этом чертовом месте. Чего скрывать, я больше не готова была доверять кому-либо точно так же, как доверяла ей… Возненавидела все, что только произошло со мной в жизни и поддалась первой же идее, которая велела мне забыть о других. Я так надеялась, верила, что мы обе сможем вернуться в Истинную Реальность живыми, и так надеялась, что сумеем отыскать друг друга в настоящей жизни… Мы были бы, наверное, очень духовно близки… Я просто знаю, мое чутье не подвело бы меня… Я потеряла ближайшего друга; такой едва ли еще найдется в дальнейшей жизни… Теперь же мой голос разума со скорбью прошелестел о том, что Инструкторша давно летит в бесконечность Пропасти… Я так надеялась, что смогу рассчитывать на мудрый совет лисицы, когда мы все начнем Прохождение… Она бы не отказала мне, я знаю. Все ее подопечные уже встали на лапы, они смогли бы обойтись на своем уровне сложности сами. Амадина была бы бесценным Числом в любом отношении. Теперь, помимо всех моих терзаний о жизнях моей команды, о смерти моего Инструктора, о существовании в осколках Реальностей и о многом другом, ко всем моим тревогам и переживаниям добавилось еще одно. Мы обязаны были собрать полноценную команду и выжить. Просто обязаны!.. Но что, если я больше не верю в то, что жизнь возможна? Что, если я больше не хочу стремиться к жизни?.. Я могу собрать команду и позволить ей идти дальше, но… Но кто, в конце концов, тогда будет еще одним последним Числом?.. Кто сможет стать еще одним звеном выживания?.. Кому я могу доверять настолько, чтобы подпустить к последнему неоспоримо ценному – жизни?.. Кто наш четвертый, не считая меня?.. Я отставила подальше от себя стакан с питьевой водой и сильнее сжала под столом рукоять ножа, который не выпускала из лап с момента освобождения Алани.

«Иди дальше, Равенна. Не сдавайся. Продолжай борьбу…» – прозвучал в моей голове мягкий тембр Амадины.

И я твердо решила для себя, что отомщу за свою наставницу. А этот нож пронесу с собой через всю Судьбу, через все ее коварство и все сюжетные повороты. Для начала отмою от невинной крови, а потом превращу в настоящее смертоносное оружие из игрушки Проводников. Им никогда не сойдет с лап то, как они измывались и глумились надо мной. Я не дамся так просто. Они узнают, на что я способна.

«В первом испытании уже будет кровь,» – сказал мне Киллер, и его голос подчеркнул схожую серьезность в его настрое. – «Мы все должны пройти без потерь, иначе все без толку…»

Я привязала нож к поясу и сжала лапы в кулаки, понимая, что должна провести свою команду через это испытание. Должна обязательно… Поняв с тем же, что все члены команды должны в равной мне степени быть готовыми дать отпор всему, что бы ни ждало нас за чертой Агрессивной Границы… Я сняла с себя прежний нож, который встретил со мной Присоединение, оставаясь при этом лишь опасной игрушкой в общих масштабах, и положила его на стол перед Лукасом.

– Возьми это, – мой голос прозвучал убито в тишине комнаты. – Мы присоединяемся к Прохождению. Беззаботные игры кончились. И мы должны быть готовы ко всему.

Перестав есть, лис и хаски посмотрели на меня со схожей мрачной решимостью. Я повернулась к Уиллоу и продолжила:

– Я достану еще один для тебя. А позже еще один для Блюбелла.

Воцарилось молчание, в котором каждый думал о своем, хотя и в рамках одной темы. С этого момента наша команда вышла за рамки Правил Порядка для жителей.

Теперь мы больше не мирные жители, которые засыпают ночью. Мы – самая настоящая мафия, которая просыпается в самый темный час перед рассветом.

7. Обучение новичков и переход на следующий уровень

Сосредоточенно выслушав слова Проводника, Амадина поднялась со своего места и хлопком привлекла к себе внимание.

– Настало время нам переместиться в новую локацию! – с натянутой жизнерадостностью сообщила Инструкторша, но пристально следившая за ней Равенна без труда увидела ее волнение.

Только что Софтер попала к ней в ученики, а она уже была готова пожертвовать собой в страшной ситуации, чтобы защитить, считай, совершенно незнакомую фурри.

«Она просто доверилась мне, даже не задумываясь о том, кто я есть. Я же могла быть кем угодно, но она все равно спасла меня,» – подумала волчица, принимая, наконец, важное для себя решение. – «… Да, я могу целиком и полностью доверять ей после всего, что она мне сказала… Она знает что-то еще. Что-то, о чем не хочет говорить. Но я чувствую: она прекрасно понимает меня и не просто читает, как свою жертву, как жертву своего умелого обмана, а понимает, что со мной…»

«Она не врет,» – тут же присоединился к обсуждению привычный голос разума, который часто звучал в голове Ра, когда она, например, колебалась между несколькими вариантами, подсказывая ей решение. – «Это все правда. Это не уловка…»

– Равенна Софтер, верно? – голос лисицы вывел Равенну из задумчивости.

– Да, это я, – быстро кивнула фурри, восхищаясь невозмутимостью Лемонграсс.       Один из драконов, стоявший рядом и заполняющий какие-то бумаги, при всем желании не заподозрил бы, что Наставница и ученица провели более долгую беседу, чем было предусмотрено.

– Добро пожаловать в наши ряды… – Инструкторша улыбнулась, взмахнула хвостом и добавила с едва уловимыми тревожными нотками в голосе:

– … Пятая. Не теряйся в толпе и следуй за нами, когда мы пойдем на Осмотр Поселков, хорошо?

Тут же припоминая данное ранее обещание, волчица с готовностью кивнула, и Амадина, не теряя больше времени понапрасну, перешла к следующему новобранцу…

– Итак, сейчас вы все получили свои Примерные Числа. В последствие они составят показатель вашего Счетчика и превратятся в ваши Черные Числа. – Спустя двадцать минут наставница вернулась в центр и продолжила обучение. – Счетчик – это показатель количества раз, когда вам довелось погибнуть. В самом начале ваши Числа – это то, сколько раз вы умерли за то время, что жили в своем привычном мире. Иными словами – в Истинной Реальности. Чаще всего новичкам присуждается стандартная Единица, так как большинство новобранцев попадают сюда по чистой случайности. Однако бывает и так, что в жизни кого-то из новобранцев случаются какие-то происшествия, например, аварии, автокатастрофы, кораблекрушения, стихийные бедствия и так далее по списку. Можно привести очень много разных примеров. Главный смысл в том, что если фурри находится на грани гибели, но выживает в ходе несчастного случая, то к Единице добавляется еще одна…

Равенна почувствовала, как на нее устремляются чужие взгляды: увидев появившееся над ее головой Черное Число, обозначающее количество «смертей за жизнь», многие с любопытством посмотрели на волчицу, явно гадая, что приключилось с ней когда-то.

– … Все те разы, когда кто-либо находился на краю жизни, но выживал, складываются с этой Единицей, а результат суммируется. Не стоит пугаться относительно больших чисел, особенно больших, чем у вас, показателей. В этом нет решительно ничего страшного, ведь разные судьбы всегда складываются по-разному, а в Системе вы все в такой образной безопасности. Счетчик никак не влияет на вашу Судьбу и не имеет практического значения, так что все находятся сейчас в равных условиях. Даже притом, что в нашу Систему Предопределения не заложено такое понятие, как «смерть», и в Программе не предусмотрена биологическая гибель, вам по-прежнему придется соблюдать осторожность во всех своих действиях и поступках. При «земной смерти» внутри Системы, если с вами все-таки произойдут крайности, вы будете испытывать ровно такие же ощущения, какие испытывали бы, будь это в вашем привычном измерении. То есть, если вам оторвет, грубо говоря, лапу, и вы будете умирать от кровопотери, то ничто не помешает этому, но у вас не будет такой роскоши, как отлежаться где-то в больнице и получить помощь. Нет, вас заставят восстать в том самочувствии, какое есть, и продолжить после регенерации свой путь в Программе. В ваших интересах следовать своему инстинкту самосохранения. Всякий раз, когда вы будете погибать здесь, если такое все-таки произойдет, ваш Счетчик будет пересчитывать ваши результаты и обновлять Черные Числа. Ваша главная цель в данном вопросе – делать все, чтобы Счетчики не считали ничего лишнего, и показатели не увеличивались. Чем больше ваше Число, тем сложнее будет ваш Обратный Переход в обычную жизнь, когда вы добьетесь тех результатов, каких от вас будет требовать Система. К тому же Программа больше всего уважает тех, у кого самое низкое Число, а в сторону тех, у кого Число растет, как на дрожжах, применяет некоторые мешающие ограничения, какие сильно усложнят и затормозят ваше личное прохождение испытаний. Все понятно пока что?

Воцарилось недолгое молчание, но ни одного вопроса так и не последовало со стороны новобранцев. Софтер уже хотела было поднять лапу, чтобы узнать о том, что будет в случае несоблюдения общих правил, но поймала на себе предостерегающий слепой взгляд Лемонграсс и промолчала, даже не желая тратить силы и задаваться вопросом о том, как лисица узнала о ее намерениях, чтобы потом не искать бесконечно долго разгадку, выстраивая неправдоподобные, но пугающие вымыслы для самой себя. Инструкторша тем временем указала слепыми глазами на дракона, как бы напоминая о постоянной слежке, поэтому волчица вновь отвернулась.

– Что касается тех, кто решит, что правила не для него написаны. – Осторожно продолжила Амадина спустя минуту или около того. – Обычно порядочный житель нашего мира старается следовать самой Судьбе. Технически, средний фурри может перенести, как правило, около пяти побочных смертей в этой Реальности без существенного вреда для себя. Однако, как и в любых условных подсчетах, здесь существует свое «но». Программа поддерживает вашу жизнь таким образом, чтобы вы могли спокойно продолжать существование. На тот случай, если ваше состояние опускается до такого уровня, что вы перестаете контролировать свою психику, в Системе есть функция, «позволяющая» сойти с ума. Те фурри, которые впадают в подобное состояние, схожее со своим земным эквивалентом, становятся Околдованными, а значит, делаются угрозой для других жителей этого мира, которые просто делают то, что от них требуется. Поэтому если Околдованный не бросается в Пропасть без дна сам, то хранители Порядка «вручную» отправляют его туда. Пропасть без дна, как понятно по названию, – это бездонный омут, который не позволяет сумасшедшим достигнуть ровной поверхности и вернуться обратно каким бы то ни было способом, нейтрализуя опасность для мирных жителей. Однако я не советую вам доходить до такого состояния, так как Околдованные умирают по меркам привычного вам мира, а вот по меркам этого измерения остаются живыми, но вынуждены вечно падать в темноту. В Системе нам нужно выжить, а не найти себе непоправимые неприятности, поэтому в каждом из Поселков, куда вас всех распределят уже очень скоро и где уже живут новобранцы тех групп, какие завершили обучение на данный момент, присутствуют лекари. К ним вы всегда сможете обратиться в случае малейшего сомнения, а также, помимо них, с каждой из групп отправляется и Инструктор, который обитает в том же Поселке первую неделю. У вас всегда будет возможность получить подсказку, если на первых порах что-то останется непонятным. Есть еще вопросы? Если есть, то задайте их сейчас, пока мы не отправились на Осмотр.

– Что именно представляет собой Система? – перебрав много вариантов этого вопроса и сочтя одну из версий наиболее уместной формулировкой, не вызывающей никаких вопросов со стороны наблюдателей, спросила Равенна, подняв лапу. – Среди новобранцев есть и те, кто слышит о ней впервые в жизни. Что это такое? Никто не может объяснить толком.

К несчастью, толпа вокруг сразу же загудела и зашепталась, сторонясь странной фурри, задающей слишком странные в их понимании и очевидные вопросы.

– Что ж, довольно интересный, хотя и сложный вопрос, – слегка растягивая слова, откликнулась Амадина. – По своей сути Судьба – это сложная многоуровневая Система, расположенная на нескольких точках, в которых пересекаются мир живых и мир мертвых. Она названа Системой Предопределения потому, что фактически является «ситом» для всех поступающих фурри: каждый попадающий сюда должен проявить себя так, чтобы те, кто судит каждого кандидата, могли сделать однозначный вывод, поняв, достоин ли он – или она, – жить дальше и бороться с жизненными трудностями даже после своего переломного момента, когда очень легко сломаться, как личность. Считается, что только тот, кто пройдет все испытания в своей Судьбе, сможет потом найти себя в Истинной Реальности, а значит, и в жизни…

– Кто судит эту Программу? – проследовал еще один вопрос, но уже от черной пантеры с короткими волнистыми волосами цвета соломы.

– Вполне закономерное замечание… – Лемонграсс запнулась, пытаясь вспомнить сложное имя фурри, но та сама пришла на помощь.

– Язмин Честерон-Чейл, – скороговоркой подсказала фурри и замолчала, ожидая ответа Инструкторши.

– Так вот, Язмин. Вполне закономерное замечание. У самой Судьбы нет судей, ведь так мы не могли бы быть уверенными совершенно точно, что всех судят честно, не отдавая предпочтения кому-либо и не принижая ничьих достоинств. Поэтому в Системе фиксируются только нарушения правил и отдельные числа тех показателей, которые отвечают за количество достижений. Порядок и Безопасность каждого Числа внутри Системы контролируют представители особой должности с помощью специальных средств, но об этом я расскажу чуть позже. Вопросы?

Больше ни один фурри из новобранцев не нарушил тишину, поэтому, дав пару минут на отдых от бесконечного потока новой информации, Амадина приосанилась и заявила:

– А теперь перейдем к Осмотру Нейтральных Поселков, где вам все же предстоит провести определенное время, не превышающее по всем показателям и земным меркам двенадцати месяцев, как только вы перейдете на нужный для этого уровень.

Едва ли соображая, что к чему, Равенна наугад прошла следом за всеми. Голова волчицы кружилась от переизбытка новых сведений, а мозг уже кипел, силясь проанализировать и переработать все данные, не упустив ни одной детали, что в сложившейся ситуации было проблематично и практически невозможно.

– В самом начале, – продолжала вещать Инструкторша, бодрым шагом уводя свою группу с пустыря, где оказывались все фурри сразу после Перехода, на юг. – От вас требуется выполнить три простых задания. Каждый из вас справится с ними. Эти задания – ваши ключи к основному уровню, на котором вам и предопределено провести следующие триста шестьдесят пять дней, если вы, разумеется, не справитесь ранее. По всем известной традиции вам дается не более пятнадцати минут на выполнение всех трех заданий, то есть, в среднем по пять минут на каждый пункт. На каждом из них я буду сопровождать вас, сначала выдавая вам инструкцию и само задание, а потом оценивая ваш ответ или ваше выполнение. После того, как вся группа пройдет Первичный Тест, мы продолжим знакомство с этим миром, – Амадина остановилась перед прозрачной преградой, которая постоянно двигалась, мягко перетекая переливами, позволяющими увидеть загадочные Поселки только в виде размытых цветовых пятен, даже не имеющих очертаний, и указала на плавную стену лапой с видом экскурсовода, указывающего заинтересованным слушателям на какой-то особенно любопытный экспонат исторического музея под открытым небом. Лисица отошла от преграды на пару шагов и уселась на землю, чему уже никто не удивился, начиная двигать пушистым хвостом.

– Чего вы ждете? – поинтересовалась Инструкторша, не улавливая чуткими ушами должного шума. – Рассаживайтесь поудобнее, начнем наш тест до того, как сюда доберутся другие группы с другими Инструкторами.

Все еще испытывая некоторые сомнения, ученики один за другим расселись вокруг Наставницы и уже без руководства к действию закрыли глаза следом за ней. Умоляя о том, чтобы все прошло нормально, и дракон не заподозрил неладного, Равенна позволила похожему на предыдущий дыму проникнуть в разум, утаскивая сознание в теплую уютную темноту. Очень скоро темнота начала редеть, все больше и больше освещаясь холодным искусственным светом. Открыв глаза, волчица обнаружила, что стоит в пустой комнате с бесцветными стенами, украшенными вычурными абстрактными постерами и плакатами, по яркости цветов соперничающими с самим солнцем…

Прямо передо мной возник красновато-коричневый стол и офисное кресло. Кресло тут же развернулось, и я увидела сидящую на нем Амадину.

«Он не видит нас, зато прекрасно слышит, » – беззвучно произнесла Лемонграсс губами. – «Никаких провокационных вопросов. Или тебя учуют как Аномалию. Я – просто твоя Наставница, а ты – просто средненькая ученица и обыкновенное Число, ясно? Я должна делать свою работу…»

Я кивнула, позабыв про слепоту Инструкторши, но она, обладая фантастически острым слухом, уловила шорох моего воротника и поняла мои действия.

– Итак, Равенна Софтер. Первичный Тест. Приступим к первому заданию. В этом задании ты должна, не задумываясь, сказать, где ты сейчас находишься. Твой ответ повлияет на все последующие вопросы и перенесет нас в то место, которое ты назовешь. На ответ у тебя будет три секунды. Место, в котором ты окажешься, поможет наиболее точно понять твое состояние на данный момент. Готова? Итак?..

– Поле ромашек на берегу моря! – выпалила я то, что показалось мне тогда случайным набором слов.

Пустая комната тут же обернулась бескрайним ромашковым полем, ограниченным лишь чистой лазурной водой моря. Сквозь мелкие волны был виден белый песок с разноцветными ракушками, камешками и наростами океанических кораллов, едва заметно меняющих цвет, стоило только новой волне расшевелить толщу воды, придавая форму неподвижной по своей природе среде. Оглядев новый мир восторженным взглядом по кругу, я в конце концов наткнулась на добрую улыбку Амадины.

– Очень хорошо, – кивнула лисица. – Думаю, мы можем переходить ко второму заданию.

«И только?» – дерзко подумалось мне. – «Подозрительно легко все это…»

– Что ж, второе задание предусматривает быстрые ответы на поставленные вопросы. В каждом вопросе будет отображаться какая-то повседневная информация, которая потребует точно такого же ответа без раздумий. Благодаря этому заданию будет определен твой тип мышления.

– Я готова.

Лемонграсс открыла ящик стола и достала из него маленькие картонные карточки. Я ожидала, что вопросы будут в стиле: «где-то обижают маленького фурренка уличные хулиганы, а ты можешь помочь. Твои действия?», но вместо этого Амадина прочитала на первой попавшейся карточке тот вопрос, который я меньше всего была готова услышать:

– Магия или наука?

Довольно-таки простой, казалось бы, вопрос ввел меня в непонятный ступор. Сначала я подумала, что ослышалась по случайности; но нет, именно таков и был первый вопрос сего странного теста.

– Это шутка? Или я просто не знаю и не понимаю чего-то? – я озадаченно поглядела на Наставницу, но та все еще излучала серьезное спокойствие.

– Просто выбери, не раздумывая долго: наука или магия?

Мне вновь вспомнилось то счастливое время, когда я училась в восьмом классе и все еще продолжала верить в чудеса, чего стыдилась, но от чего не могла отказаться.

– Магия, – произнесла я почти сразу и без колебаний, быстро возвращаясь в Реальность, если так уместно будет выразиться, не позволяя воспоминаниям одержать надо мной верх.

Амадина кивнула и отложила карточку в сторону, открывая следующую. Я уже успела понадеяться, что дальше будет легче и что я разгадала секрет этих самых вопросиков, когда Инструкторша изрекла, метко поражая меня вновь:

– Что бы ты сделала в первую очередь, если бы захватила весь мир?

Ожидая снова вопроса в формате «или – или», я уставилась на Лемонграсс вытаращенными глазами, каждый из которых был размером с блюдце. Уловив мои чувства и воспользовавшись свои воображением, лисица без всякого труда представила себе эту уморительную картину. Представляю, каких усилий ей стоило не засмеяться и сохранить в своем существе серьезность. Такие вопросы были решительно не по мне. Возможность взвесить все варианты, просчитать возможные последствия, проанализировать ситуацию с разных сторон для поиска наиболее оптимального решения и только после всех этих манипуляций дать четкий разборчивый ответ – да, вот это было моей стихией. Уверена, Амадина тоже понимала и знала это. Быстрые разноплановые вопросы полностью сбивали меня с толку, не давая сконцентрироваться на чем-то одном, поэтому я не могла разобраться в собственных спутанных мыслях и просто сказать хоть что-нибудь. В голове царил полный бардак: долгий сегодняшний день, точнее, свежие впечатления от него, смешались с образами из прошлого, как бы я ни старалась разнести их в разные стороны, и моими возникающими случайным образом, как по чьему-то стороннему указанию, идеями. Это странно. Обычно мне всегда удавалось держать их в узде, а голову – в холоде, чтобы здраво рассуждать даже в экстренных для меня ситуациях. С фуррячества мне были присущи рассудительность и хладнокровие, сочетающиеся с вечной ясностью мыслей. А сейчас я просто таращилась на Наставницу, судорожно пытаясь сообразить, что делать, если весь мир лежит у моих лап, захваченный мною.

– Так не пойдет, – покачала головой Лемонграсс. – Равенна, чтобы пройти Тест, ты должна отвечать на все вопросы сразу же. Время на раздумья не предусматривается и не отводится.

Лисица сложила все карточки в стопку, тщательно их перед этим перемешав, и произнесла:

– Сейчас заново. Отвечай в ту же секунду, в какую я жду ответа, закончив произносить вопрос. Все понятно?

Пытка вопросами, становившимися все более и более философскими с каждой новой карточкой, продолжилась, и не было видно ее конца и края. А ведь мне предстояло пройти еще и третье задание, которое тоже обещает состоять из нескольких далеко не простых частей… Я тут же взяла обратно свои дерзкие слова, о которых я подумала в начале. Это было ни разу не легко и совершенно точно не мало для одного задания…

***

Согласиться на встречу после Осмотра было, пожалуй, самым опрометчивым для меня решением за весь день. Я и думать-то забыла о какой-то там встрече, когда даже сама Инструкторша прикладывала все усилия для того, чтобы полностью занимать мой разум размышлениями на все возможные темы… Кроме, разумеется, той, что была по-настоящему важна. Я старалась не замечать на себе косые взгляды сопровождающих, что неотступно преследовали именно меня, внушая себе типичную навязчивую и выисканную идею о том, что местные просто оценивают каждого новобранца и его шансы выжить в Судьбе. Мой разум наотрез отказывался соглашаться с этим, без устали напоминая мне о том, что только я из всей толпы была удостоена такого количества взглядов. С любой стороны моя «теория» выглядела слабой и притянутой за уши, как бы я ни старалась убедиться в обратном. Амадина тоже чувствовала, что все идет не совсем по плану, поэтому трещала без умолку, мучая свои голосовые связки, но ее болтовня только на тридцать – в том случае, если не меньше, – процентов помогала ситуации. Я не могла винить во всем лисицу. Скорее, в точности до наоборот: я была благодарна Наставнице за то, что она бросала все силы на то, чтобы принять удар на себя, и продолжала делать это при такой сложной ситуации, когда нельзя было совершить ни одного неверного движения, которое могло бы повлечь за собой неминуемый провал и грандиозное обрушение всей иллюзии обещанной новобранцам безопасности. Вот тогда мне точно не сносить головы… Но пока, вопреки всей этой нервотрепке, Осмотр шел относительно гладко, и у непосвященного едва ли могли возникнуть определенные по своей логике теории и гипотезы, не говоря уж и о подозрениях. Я шкурой чувствовала предельное напряжение Лемонграсс, и больше всего мне хотелось забить на все, подойти к ней, не опасаясь и не скрываясь ни от кого, и просто поговорить, просто поблагодарить ее… Однако я не могла ее подвести, поэтому мне приходилось оставаться в этом тягостном молчании и натянуто улыбаться, когда была такая необходимость, делая вид, что внимательно слушаю и искренне удивляюсь, реально черпая новые знания об этой действительности. Хорошо, что никто из собравшихся не умел читать мысли: мой голос разума вовсю протестовал и орал, что было силы, посылая эту самую Реальность по всем известному направлению.

Я всерьез задалась вопросом, а все ли со мной в порядке, когда вдруг осознала, что больше не могу подчинить этот голос, живущий отныне своей собственной жизнью, почти не связанной с моей, себе. Мысленные приказы, мольбы, ругань с самой собой – решительно ничего не помогало, и голос продолжал истошно вопить. Должно быть, что-то из того, что я ощущала, отразилось на моей мордочке, так как Амадина гораздо резче дернула хвостом в мою сторону, после чего старательно пошарила пальцами в шерсти, разыгрывая безобидную невозмутимую сценку о том, что ее цапнуло какое-то насекомое. Технически никакими насекомыми тут и не пахло, ведь в этом мире просто не существовало совершенно ни одной живой души, которая родилась и жила бы здесь по своей воле, но сопровождающие нас драконы, которых становилось все больше на каждом повороте, оказались натуральными лошарами, поэтому никто и не подумал искать какой-то подвох. Не представляю, как Лемонграсс определяла, что со мной что-то не так, но факт оставался фактом, и я поспешила состроить мордочку попроще, прикусывая язык.

«Поговорим позже. Потерпи еще немного,» – не хуже слов сказали слепые глаза Наставницы, слегка приободряя меня и вселяя в меня некую надежду.

Уже не пытаясь вникнуть в суть рассказа терпеливой Инструкторши, я с интересом изучала толпу и про себя считала минуты, подобно неусидчивому фурренку на скучном школьном уроке. Я знала, что Амадина не станет устраивать скандалов и спокойно перескажет для меня все ключевые моменты потом. Никогда не скажу, что меня устраивал такой расклад, но голос продолжал кричать, путая мысли, и мне приходилось напрягаться даже для того, чтобы элементарно выглядеть хоть немного спокойнее и не выделяться из толпы других новичков. Сил на то, чтобы размышлять о том, что я по воле судьбы просто пользуюсь добротой Лемонграсс, которой, в теории, могло бы вообще не существовать в моей жизни, по той же схеме, по какой пользовались моей наивностью в прошлом другие, совсем не осталось. Я старалась держаться ровно и уверенно, не раскачиваясь от разбушевавшейся шизофрении из стороны в сторону…

«Если это – не одно из моих испытаний, то что это, черт возьми?!..»

Воображаемые стрелки часов медленно, но верно двигались вперед…

8. Что нужно делать?..

… Вот уже несколько дней оставалось до того дня, когда решится моя дальнейшая судьба, а я чувствовала такую пустоту и такое безразличие с отстраненностью, что вся остальная команда тоже постепенно заразилась от меня опасным отчаянием и медленно погрузилась в него с головой. Я знала, что так не должно быть; знала, что сейчас моим друзьям, как никогда, был нужен сильный лидер… Но я пребывала как раз в том состоянии, когда смертельная тоска уже перемешалась с противоестественным, казалось бы, для данной ситуации умиротворением, с ласковым насилием опуская лапы… Я не смогла оправиться от травмы, что нанесли мне веревочные изверги, убив мою учительницу, мою героиню, фактически прямо у меня на глазах… Я была такой бесполезной в эти дни… Ничто не возвращало меня в эту искаженную Реальность, и я жила в своем же прошлом, по замкнутому кругу просматривая потертую киноленту, изображающую последние секунды жизни Амадины… если бы не я и не моя глупость, овладевшая мной в секундном порыве, то ничего этого не было бы. Я была виновата во всем, что произошло. Виновата в смерти невинных фурри, и эту вину нельзя искупить. Я брала нож, который так и не взялась отмыть, и часто-часто чиркала им по всей лапе: может, хоть физическая боль вернет меня в тот мир, где я должна быть? может, осознание потенциальной опасности этих взаимодействий? Мои капельки крови мешались с запекшейся корочкой алой субстанции на лезвии… Я отбрасывала нож, кидала вещи, приводя свое временное жилище в полное разрушение, позволяла себе слезы… Киллер молчал. Команда пыталась делать хоть что-то, чтобы не пребывать в бездействии, и бессмысленно разрозненно шаталась по всему этому нереальному миру Системы, час от часу все больше теряя последнюю надежду найти Блюбелла и предложить подходящего Четвертого… Я сдавалась. Этот мир умудрился почти полностью сломить меня как живое существо. Я чувствовала тягу Пропасти; она с каждым мгновением все громче звала меня и манила в заветную пустоту, сулящую долгожданный эгоистичный покой и отстраненность от чужих ничтожных, в общем-то, бед… Я сходила с ума… Алани увядала… Лукас тоже метался в какой-то агонии… Мы все умирали… Просто по-разному… Но я же обещала… Обещала всем им… всем нам жизнь… Я не хочу уже ничего… Когда-то же я обходилась лишь тем, что не хотела становиться убийцей для той команды, которая выбрала меня главарем, а сейчас… Я ничего не чувствую, кроме собственной бесполезности; ни о чем не думаю, кроме смутного понимания того, что сделала со мной Судьба, которая так убедительно обещалась на пороге проникновения в мою жизнь; я даже не борюсь с ощущением, что хожу кругами по единственному уцелевшему клочку рваной мертвой земли, в то время как весь остальной мир уже обвалился в Пропасть без дна и прогорел, оставив для меня лишь этот пятачок, что не проживет долго. Все это чересчур тянется, давно пора бы с этим покончить и забыть.

Впервые за долгое время я начала нормально есть. Мои друзья все уже знали обо мне, поэтому ужасно переполошились, разведав о новообретенной моей живой потребности, от которой я раньше имела обыкновение быть отстраненной, как и от своей собственной жизни. И теперь, когда я возвращалась домой, они бегали за мной, как за маленьким фурренком, и с тревогой смотрели, как я поглощаю еду, от которой ранее была готова отказываться более чем на сутки. Мои сокомандники тоже чувствовали, что моя сила воли летит под откос… Вряд ли кто еще видел, и увидит, как я делаю то, что делают все нормальные фурри, которым бывает знакомо чувство голода. Друзья знали, что во мне была эта стальная решимость, которая позволяла мне забыть лечь спать или забыть хоть раз в сутки поесть, но никогда не позволяла остановиться. Благодаря ней я шла напролом через всю боль… до этого момента. А теперь, когда ко мне вернулось что-то живое… После этого я начала спать. Из тех пяти дней, что оставались у нас на тот момент, как эти странные изменения нашли себя в моей жизни, во второй я уже вернулась к тому, что всем нужно хотя бы восемь часов сна. В первый раз я проспала все восемнадцать без пробуждения, пока меня в панике не растолкала Алани.

Весь мир Судьбы уже погрузился в черноту прототипа ночи, и я бы продолжила отсыпать заслуженные неделями бессонницы ночные часы, когда поручения переставали поступать заместо тех, что были выполнены, если бы Уиллоу не вмешалась в мои планы.

– Равенна?! Равенна, ты меня слышишь?! – бледная хаски поймала мой заспанный взгляд, и ее серьезные глаза цвета «медовой обманки» тут же отогнали мою сонливость. – Ответь мне, если слышишь!

Я приняла вертикальное положение и взглядом обежала помещение на предмет аномалий этого измерения, ничего, однако, не обнаружив, кроме такого же встревоженного, как и Уиллоу, Лукаса.

– Что случилось?

– Нам нужно поговорить. – Слегка отодвинувшись от меня, Алани не отвела глаз, а только сконцентрировала все свое внимание на мне. – Расскажи нам. Что происходит?

– В каком смысле? – я попыталась понять, что имеет в виду хаски, но спросонья даже не определила примерное направление ее мыслей.

– Ты можешь поделиться с нами всем, что тебя тревожит. Мы твои друзья, в конце концов. Ты правда можешь нам верить, если у тебя еще остались какие-то сомнения спустя столько времени, – заметил Лин, подключаясь к нашему… не вполне состоявшемуся диалогу.

– О чем вы, я не понимаю? Что-то случилось? Объясните толком.

Лис и хаски переглянулись, и мне на миг показалось, что они очень похожи между собой. Недосып влияет на меня абсолютно непредсказуемо…

– Я о том, что ты вызываешь у меня некоторые подозрения, – осторожно начала Уиллоу. – Не подумай, я доверю тебе и свою жизнь, не в этом смысле! Просто… Мы все остро чувствуем резкие перемены в твоем состоянии… Тебе внезапно потребовался земной отдых? Я, конечно, всеми лапами за сбалансированный распорядок дня, просто…

– Она о том, что ты ешь и спишь, хотя раньше тебе это не было нужно от слова совсем, – прямо сказал Лукас, перебивая ее до того, как с ее стороны начнется очередная лекция о пользе сна и свежего воздуха. – Но она боится обидеть тебя прямым вопросом. Что случилось с тобой?

Что случилось? По правде говоря, я даже себе не могла этого объяснить и не отдавала отчет тому, что со мной творится. Как я могла объяснить, что заставляло меня мучиться каждый час, что я не была при деле?

– Я сама не знаю. Что-то разве поменялось?

Слова теряют смысл еще до того, как я произношу их вслух, надеясь на жалкую вероятность оправдаться и хоть на время отвести от себя затратные тревоги, каких я не стою своим существом. По мере того, как я произношу все эти слова… что-то поднимается в моей груди, подобно огромной волне, которая с такой силой обрушивается на мое «я», что хочется выть, биться на полу, бессмысленно лишь слезы в этой серой Реальности, из которой вытянули все цвета и оттенки, ровно так же лишив ее для меня всякого смысла. И я как-то не нахожу в себе такой необходимый сейчас вой, не могу заставить себя упасть, не могу выдавить ни слезинки… Могу только сорваться с места и побежать, оттолкнув Алани, увернувшись от Лукаса, будто бы я – обиженный на весь мир непонятый фурренок… Тоска и так душит меня не хуже истерики, не дает дышать, путает мысли, опять и опять мешает идеи с эмоциями и чувствами, переходя в замкнутый круг, переворачивая всю Судьбу вот уже в который раз… Сколько это будет продолжаться? Как мне справиться с собой, если во мне еще бьется в своих жалких, как последние произнесенные слова, попытках встать из тины души тот фурренок, какой жил со мной до того, как Лайлакк попыталась покончить с ним раз и навсегда?

Я не знаю себя. Не знаю, что хочу. Не знаю, на что способна. Знаю, что эта тьма никогда не кончится. Я не могу выбраться из этой трясины, которая тянет меня на дно, что едино с Пропастью. Глупо. Очень глупо с моей стороны. И хотя, отдалившись достаточно, я и перехожу на более спокойный шаг, все-таки не нахожу этого маленького фрагмента, который потерялся в моей буре из общего рисунка. И этот самый элемент… Это ведь я сама… в общей картине Зеркала Реальностей. Оно к лучшему, я никому не могу быть нужна по-настоящему. Поздравляю с избавлением…

«Мне нужно успокоиться,» – я останавливаюсь у перил моста и гляжу вниз, быстро принимая решение. – «Я должна найти Блюбелла. Пусть даже и без Киллера и без друзей. Пусть хоть они будут жить, если я слишком слаба и не могу. С меня хватит. Как это на меня не похоже…»

Вопреки всем ожиданиям, я очень быстро вновь обретаю спокойствие, даже будучи преследуемой навязчивыми мыслями, уводящими меня в другую сторону от истинного направления. Наверное, дело всегда в том, что такие навязчивые мысли, доведя меня до действий в действительности, и в прошлом всегда дарили какое-то необъяснимое умиротворение… И когда я уже падаю вниз, придумывая, куда хочу переместиться, в голове внезапно просыпается почти позабытый голос… Но другой, неродной мне. Это не голос моего разума, который я обычно представляю, как свой собственный. Он изменился… будто бы кто-то вдруг взял меня под свое крыло и решил спонтанно помочь…

«Такое уже было. Помнишь?» – со сдержанным дружелюбием интересуется не кто иной, как Киллер вышеупомянутый… много раз.

«В мире много фурри с куда более выраженными отклонениями, чем у меня. Но нравится ли мне всякий раз вновь и вновь убеждаться, что я нормальнее, чем кажусь самой себе и окружающим?..» – думаю я совершенно не по теме, но – неужели! – получаю вполне оправданный разумный ответ.

«Как бы мне ни хотелось признавать это, но… Черт возьми, ты абсолютно права! Держись!»

Я продолжаю лететь вниз, но уже у самой поверхности лавы, что привычно пышет жаром в мордочку, какая-то неведомая сила вдруг резко швыряет меня влево, и вот я вновь продолжаю полет вниз.

«Что это такое было?» – не то с тревогой, не то с притворным «дружеским» раздражением думаю я.

«Ты узнаешь,» – даже по интонации понятно, что Киллер должен бы улыбаться. – «А пока расслабься и смотри…»

Что-то вновь заставляет меня повернуться и переворачивает в полете, после небольшой паузы возобновляя то состояние, которое я уже не могу охарактеризовать ни как падение, ни как полет. Сначала я как будто бы тону в непроглядной темноте, но потом из мрака начинают вырастать завораживающие цветовые облака с легкими летящими очертаниями, наполненными маленькими белыми звездами. На серый мир словно бы выливают несколько банок яркой краски, ведь все свободное пространство вокруг меня внезапно наполняется не только туманностями и галактиками, которые излучают нежный свет всех существующих оттенков, окуная меня в живой ритм существования, но и полярным сиянием, которое переливающейся лентой ложится на Млечный Путь и подсвечивает существующие вокруг меня созвездия изумрудными и бирюзовыми цветами. Кто-то будто бы просто передвинул выключатель и убрал из другого измерения черно-белый фильтр, возвращая всему живое великолепие. И я лечу в бесконечности сих величественных видов, а они живут для одной, разве что, меня. Жаль, что я не могу разделить этот миг с теми, кто уже стал мне ближе обычных знакомых. А как я хотела бы, чтобы пришибленные Числа видели бы над собой именно эту версию небосклона, а не ту, что загружена в Систему.

«Так выглядит мир вокруг тебя,» – подсказывает голос Киллера. – «Не забывай, что ты ведь вместе со всеми находишься на пересечении измерений. Подумай, нужны ли были бы такие точки пересечений, если бы они ни были прекрасны для земного глаза?»

И отчего-то согласна с этим мнением. Жалко, что другие даже не подозревают, что скрывается сразу за металлически серым небом Судьбы… Как бы это знание облегчило и изменило бы прохождение на том основном уровне, если бы все видели над собой эти звезды… Я пролетаю мимо живых огненных светил, мимо небесных тел, скоплений света и энергии и всего, что только ни водится за пределами атмосферы нашей планеты… А вокруг все длятся и длятся прекрасные волны света и цветов, которые окружают меня какими-то вдохновением и свободой, окончательно отстраняя от моего предыдущего унылого состояния, в котором я пребывала все отведенное на личную свободу время… Я была глупа и неосмотрительна, но… Может быть, никогда не поздно исправиться? Может, в этом какой-то знак, что искра пролетела рядом со мною именно тогда, когда я действительно нуждалась в помощи? А может, это все мои неосознанные сновидения и фантазии… Но мне действительно лучше, и я готова вернуться и продолжить с новыми силами. Я – та, кто нужен этой команде. Мы обязательно справимся и выберемся из этой Программы, и тогда все смогут увидеть то, что вижу ныне я…

«Я вижу, тебе помогло это,» – да, Киллер, оказывается, все же умеет улыбаться по-доброму. – «Помнишь, ты всегда верила тому, что видишь, когда сама была фурренком вместе с тем, кто жил в тебе? Теперь это я. Но и теперь же не поздно верить в магию, верно?.. Прислушайся, Равенна. Я все это время с тобой…»

Цвета и оттенки вокруг меня начинают сначала бледнеть, а потом белеть и освещать собой открытое пространство до ослепительного света. Я перестаю куда-либо двигаться и просто зависаю, начиная парить, как в невесомости. Белое пространство не имеет ни одной грани, просто окружая меня сплошным светом, не поддающимся описанию формы. Но мне больше не страшно. Я верю теперь тому голосу, что вел меня в Судьбе. Доверяю Киллеру, который оказался тем, кого я так долго знала и кому всегда верила… Пустота вокруг расширяется, и откуда-то издалека выплывает фигура. Она приближается ко мне до тех пор, пока между нами не остается пара-тройка метров, а потом останавливается. Сколько я ни пытаюсь разглядеть ее, напрягая свое зрение, она не становится четче.

– Ты увидишь меня. Обещаю тебе. Но сейчас… Пока ты еще не готова к тому, – спокойный голос, размеренный темп речи – все это вводит меня в умиротворение, но не то, что я испытывала, будучи ослепленной горем и утратой, а то, какое я испытывала в тот солнечный день, когда пришла на побережье моря, еще не зная угрозы завтрашнего дня, маленькой свободной для самой себя девочкой со своим «душевным» фурренком.

Я понимаю, что так, наверное, должно выглядеть состояние счастья, когда жизнь не посылает на твою долю испытаний, и ты можешь просто любить день, которым живешь, без страха и опаски идя в новый. Я счастлива сейчас. Да, это правда. Киллер протягивает вперед лапу, и я вижу, как белая пустота сворачивается по осколкам, отливающим золотом. Где я уже видела этот блеск?.. Я не по своей воле закрываю глаза, и в этот момент продолжаю падать вниз в темноте, а белые фрагменты светлой пустоты меркнут и исчезают, ускоряя то, что зовется в привычном мне мире падением…

9. Правда и ложь

– Все в порядке? – встревожено спросила Амадина, когда дракон все-таки довел всех новобранцев до жилой части Поселка и удалился, пока другие были заняты тем, что с интересом осматривались, предоставленные сами себе. – Равенна? Все хорошо?

Волчица туманно посмотрела куда-то сквозь нее и не ответила, не вполне осознавая происходящее. Голос в голове? Стихнуть-то он стих, но надолго ли? Зазвучит ли снова? Был ли реален?.. Она склонна к такому?..

«Почему Лемонграсс пытается заботиться только обо мне? Что будет с другими новичками, когда что-то случится, и она кинется защищать в первую очередь меня?..» – была первая мысль, возникшая в голове Софтер, когда фурри хоть немного пришла в себя. – «Она поклялась, что будет помогать всем… Каждому из нас… Что происходит?..»

Немного проморгавшись, Ра подняла голову, подошла чуть ближе к остальным и задумчиво посмотрела на Инструкторшу. Та повела ушами, явно услышав приближение подопечной, но сделала вид, что не обратила внимания на ее приход, и продолжила все так же увлеченно рассказывать об устройстве Системы, указывая на что-то лапой тем новобранцам, которые уже обступили ее кольцом, желая продолжить «обучение».

– То, что вы видите сейчас – Таблицы Рейтингов, так называемая «доска почета», – донеслись до слуха Равенны слова Амадины. – Только теперь не «почета», а «подСчета». На этих экранах, установленных рядом с Хранилищами, отображаются бегущей строкой те, кто покинул Систему и вернулся в Истинную Реальность. Ниже, тоже бегущей строкой, – те, кто покинул Судьбу, как Околдованный. Сразу после этого перечисляются те, кто прямо сейчас находится в Поселках и «выживает». Напротив каждого имени находится число выполненных поручений, а также Черное Число. Когда вы будете выполнять какое-либо задание, обыкновенная цифра будет увеличиваться. Как показывает практика, обычно обратно в Истинную Реальность отпускают с пятьюдесятью выполненными поручениями, а нахождение внутри Системы занимает около трех-четырех недель. Задания будут простыми: например, пройти безопасным путем до соседнего Поселка или зажечь огонь на входе в свое селение, убрать улицу от мусора… – есть много разных вариаций, но важно одно: показать не стремление выполнить все поручения, как поручения, не признать Проводников, как тех, кто стоит выше вас самих и делает все, что взбредет в голову, со своими подчиненными. Нет. Вы должны по-настоящему продемонстрировать свое желание жить. Показать настойчивость, упорство и упрямство… Словом, убедить всех, что вы не просто плывете по течению, а правда управляете своей жизнью. Что вы стоите того, чтобы для вас Истинная Реальность продолжалась. Что для вас есть колоссальная разница в том, живы ли вы на самом деле, имеет ли смысл для вас возвращаться. И помните, что для Системы не существуют мелочное притворство, земная хитрость и бесполезное самоубеждение. Вы никаким образом не сможете провести Систему Судьбы, заставить ее думать о вас иначе, чем вы есть на самом деле. Не пытайтесь… Сейчас вас всех занесут в Контроллерскую Программу и выдадут каждому из вас Провод, который станет вашим Ключом Присоединения. Провод будет вашим… единым целым с вами, и вы будете обязаны следить за его сохранностью. Система будет отслеживать, где вы находитесь, а также передавать в Рейтинги данные о том, сколько поручений выполнили. Вы фактически будете видны насквозь для Проводников, наших хранителей Порядка, так что я сама настоятельно рекомендую вам отогнать дальние мысли…

«Проводники?.. Провода?..» – рассеяно подумала Софтер. – «Зачем я здесь?..»

Странная растерянность полностью завладела всем существом волчицы еще тогда, когда в ее голове возник тот голос. Она понимала, что она физически здесь, что управляет собой сама, что в зависимости от нее какие-то разговоры, действия и последствия могут пойти по другому сценарию. Но в это самое время чувствовала себя такой беспомощной… Будто бы должна была не вмешиваться, ждать, пока что-то произойдет; будто бы мир просто поставили на паузу. Она? Не она? Как, интересно, выглядит Переход? Если строить мысль логично, то, наверное, тот дом, оставшийся, казалось теперь, далеко позади – тоже лишь отражение этой… Истинной Реальности, Амадина говорила? То есть, этот странный деревянный дом тоже находится в искаженном пространстве, значит, оттуда Лин, Уиллоу, Брет и сама волчица, вероятнее всего, исчезли, переместившись сюда целиком. Но что насчет Истинной Реальности