Перелёт в одном плейлисте

Дисклеймер: все персонажи вымышлены, а совпадения случайны.

Девять квадратных метров небольшого кабинета с постоянно приглушенным светом, стенами в пастельных тонах с парой белых шкафчиков, заставленных книгами, которые никогда не открывались и искусственными цветами, из Икеи, и двумя креслами.

На полках шкафчиков в алфавитном порядке стояли труды великих философов, мыслителей и психологов от Платона до Шопенгауэра, от Фрейда до Кэмпбелла, а где-то между всеми ними затесался Empire V от Пелевина. Кресла в свою очередь привлекали взгляд. Одно плебейское в тёмно-серых тонах, напротив которого восседает на деревянном стуле, отдаленно напоминающий трон тринадцатого века из какой-нибудь деревни, либо же, что более вероятно, куплен за пару грошей у цыган, на барахолке организованной на одной из многочисленных улиц рынков. На стене, рядом с дверью, в свою очередь висела картина Виктора Олива «Пьющий абсент». Однако не до конца было ясно её предназначение. Элемент декора или какой-то абстрактный замысел?

В этом месте постоянно изливают душу люди: одни с суицидальными наклонностями, вторые с желанием порвать других вклочья, третьи с жалкими проблемами самоопределения в этом мире или еще чего похуже, из-за болезненного расставания.

Посреди всего этого убранства на полу, рядом с опрокинутым журнальным столиком с колыбелью Ньютона, скрестив ноги, сидел мужчина со взглядом наполненным болью и непониманием, держал рамку. В небольшой прямоугольнике из темного дерева на фотографии были улыбающиеся парень с девушкой, стоящие позади самолёта с авиабилетами, нарочито выставленными в кадр. Он разглядывал впалые глаза в лунных кратерах, пока темные как крыло ворона локоны были растрепаны ветром. Лицо девушки невозможно было различить из-за того что стекло на рамке потрескалось. Вместо него, пошли трещены и сколы напоминающие взрыв звезды в бескрайне холодном космосе.

Мужчина водил большим пальцем по месту скола, пока редкие капельки слез стекали по его щекам. Очи его переодически то закрывались на несколько минут, то резко открывались.

Кабинет арендовал только что закончивший ординатуру Доктор Ф. Еще в процессе обучения поняв, что обычным врачом не заработать на хорошую машину, дом и квартиру в мире сурового капитализма, он принял решение переквалифицироваться в психолога, не имея ничего, кроме хорошо подвешенного языка и умения слушать. Впрочем, для новомодных психологов этих навыков хватит с головой.

Во время добавления новых деталей в интерьер кабинета вместе со своей женой, в одном из диалогов с он активно радовался, что почти все его клиенты молодые девушки, почти с идентичным набором запросов.

Невысокого роста брюнетка протирала полки шкафчика, перед тем как выставить книги именитых авторов и одних из лучших умов как предыдущих веков, так и современности, в алфавитном порядке. Ф. в свою очередь, доверился вкусу и видению своей жены. Его чувство прекрасного напоминало камеру в психиатрическом диспансере. Изначально он хотел наклеить на стены белые квадратные накладки, но его жена своевременно отговорила от подобного, сославшись на то, что это действительно будет напоминать камеру дурдома, нежели кабинет психолога.

Ф. уткнув свой взгляд в жену, восседая с чашечкой кофе на деревянном стуле напоминающем трон, размышлял о том, что в жизни он может бесконечно долго наблюдать за тремя вещами:

за тем как кто-то работает руками за него, за объектами абстрактного искусства и за тем как безмятежно плывут облака за иллюминатором.

В лабиринтах его сознания не переставала странствовать мысль о том, что все его клиенты размышляют по одному и тому же паттерну, сталкиваются с одними и теми же проблемами. Эта мысль не могла не переставать радовать его. От осознания того что в будущем, чуть увеличив цену и набрав еще под тридцать таких девиц он будет в состоянии приобрести себе машину и квартиру за год плодотворной работы, он чуть ли не светился от счастья. Перспектива не заработанного богатства распирала его. Он решил поделиться своими размышлениями с женой.

– Дорогая, понимаешь, они все не понимают чего хотят от жизни, их донимают родители, либо назойливые бойфренды, либо же они сами назойливые и донимают своих бойфрендов. Это просто золотая жила! – Отхлебнув растворимый кофе он продолжил – одинаковые советы и практически идентичные реакции на них, можно вообще их не слушать. Просто смотреть на них, вернее, сквозь них, размышлять о своём, а когда они затыкают свои рты, отделываться общими фразами, которые они всё равно не понимают.

– Сколько это сможет продолжаться? Ведь рано или поздно они вырастут, и поймут, что все твои советы – это бесконечный поток воды, который не имеет ничего общего с реальностью, а вместе с ними вырастут и их проблемы, где общими фразами не отделаешься, хватит ли у тебя навыков? – с ехидной улыбкой поинтересовалась его жена.

– Ими легко манипулировать и внушать, и это отнюдь не связано с их возрастом, я ориентируюсь на недальновидных, простодушных девчушек. Их проблемы просто изменят формулировку с “Родители/парень меня не понимают” на “Муж/ребенок/подруги меня не понимают”, “меня не воспринимают всерьез, подставляй нужных персон” ну или крайний случай это просто зависть очередной пафосной суке, встретившей богатого парня или купившую новую дизайнерскую сумочку в китайском квартале, выдающей её за оригинальную, которая ничем не отличается, кроме цены. – Ф. немного нахмурился, но с присущей ему уверенностью продолжил – А навыков моих хватит даже для тяжелого случая, просто мне такие пока не попадались, но для них и цена будет повыше.

Она призадумалась ненадолго, перебирая в памяти всех своих друзей, знакомых, людей с которыми сталкивалась по работе, с психологическими проблемами и стараясь выбрать наиболее подходящего. За последние несколько лет в её карьере специалиста по продвижению в социальных сетях встречались самые разные персонажи. От тех по кому плакала психотерапия, до одних из самых спокойных и тихих мышок. И решила вспомнить своих самых недавних клиентов, поведение и истории которых явно взывали к помощи.

Выбор был между мужчиной средних лет с трудным детством и уличным художником.

Середовичу изменила жена с молодым мужчиной, у которого на спине была татуировка с мордашкой стереотипного инопланетянина. Он отрезал ухо и пальцы ее любовнику и скормил своей возлюбленной, перед тем как пустить ей пулю в лоб. Благодаря связям ему удалось откупиться и дело замяли с оговоркой на переезд в другой штат. В результате этого он стал оголтелым политическим фанатиком слепо верящим в то, что правительство скрывает правду об инопланетянах. Его главная цель была сплотить в своих социальных сетях большое количество людей с таким же видением мира, обзавестись последователями и объявить священную войну, поведя свою паству в последний крестовый поход.

Неудавшийся художник был сам по себе очень замкнутым и неуверенным в вопросах женщин, но очень ранимым и жестоким во всём, что касалось его творчества. Как-то до тотальной цифровизации всплыла новость, что он сливал по капли крови своих немногочисленных бывших девушек, чтобы создать натуральные красные краски. Подготовив диспергирующую смесь, полуфабрикаты и немалый запас крови он начинал творить. Он считал, что из крови человека получается самый яркий, стойки красный цвет. Одна из его пассий устроила ему скандал, назвав еще более бездарным художником, чем один австриец. Не выдержав подобной критики, он ударил её. Соседи узнав от его девушки о подобных увлечениях пожаловалась в полицию. Художника отправили на полгода электрошоковой терапии. Это дало неожиданный результат, его излечило, лишив напрочь всех творческих позывов, и непонятным образом полностью уничтожило уверенность в отношениях с женщинами. Однако, он всё равно хотел продвигать и продавать свои до электрошоковые картины. Оно то и понятно, терапия не спасёт от повесившийся в холодильнике мышки.

Она склонялась в сторону второго кандидата, так как первый обладал взрывным характером и мог покалечить её дорого мужа. Художник, в свою очередь, был сам не свой. Он то обсуждал с ней как лучше подписывать фотографии картин, у кого из медийных лиц покупать рекламу, то отходил от раскрутки его личного бренда и неуверенным голосом что-то мямлил про бесконечные перелёт. Как бы она не пыталась его разговорить, он всё шел на попятную.

Спустя несколько минут раздумий, она подошла к Ф. и предложила заключить пари

– У меня к тебе деловое предложение, спор, оно же пари, называй как хочешь. На примете есть один паренёк с весьма необычными наклонностями и слегка поломанной психикой, только не спрашивай откуда я его знаю. Местами он напоминает тебя лет десять назад. Огромная неуверенность в себе, стеснительность, кричащая одежда по уши с пятнами краски и непреодолимое желание творить. – Положив руку на его плечо, она начала, перебирая пальцами подбираться к его шее, чтобы нежно её охватить и прошептать – Если ты сможешь направить его на путь исправления, то я, наконец-таки (неразборчивый шёпот). – Ф. растёкся в блаженной улыбке, чуть не спустив под себя и недолго думая согласился.

– Только пусть записывается на следующую неделю, я под него расписание специально поменяю, думаю, что с ним нам будет необходимо пару часов терапии еженедельно, вместо стандартных сорока пяти минут.

– Конечно, я его сама запишу. А теперь, позволь мне внести последний штрих в интерьер твоего кабинета, чтобы твоя основная клиентура не забывала о том, что ты женат – произнесла она с ухмылкой и вальяжным, но не лишенным грации шагом пошла к своей сумочке, чтобы достать из неё рамку с фотографией и игрушечный пассажирский самолёт. Они заняли единственное свободное место – на верху книжного шкафчика. – Всё таки, не зря я настояла на своем видении интерьера, я понимаю девушек, понимаю их вкусы, понимаю в каких условиях будет комфортнее. А если бы пошли твоим путём, то кабинет бы напоминал наблюдательную комнату психушки с твоими безусловно прекрасными, но весьма неоднозначными картинами.

Ф. на секунду нахмурился и в его взгляде отчетливо была видна звериная свирепость, однако, за годы брака он научился прятать своё недовольство критикой его творчества. Натянув улыбку, он лишь молча покачал головой.

– Ладно, дорогой, нам уже пора домой, я устала. И так было сделано немало для улучшения интерьера. Надо еще успеть насладиться остатком выходного дня.

– Да, да. Ты права. Впереди тяжелая рабочая неделя, да и надо хоть немного подготовиться к твоему клиенту. Может по пути домой расскажешь что тебе вообще известно о нём, какие привычки, что нравится, что интересует – в конце он вычурно подмигнул.

– Я подумаю и посмотрю на твоё поведение.

Смугловатый паренёк с черными, как смолы, волосами, впалыми глазами и в непропорционально широких, дырявых джинсах неуверенно топтался под дверью кабинета номер восемь, ожидая своего приёма. От части, он хотел подслушать о чём болтает психолог со своим клиентом, не из интереса, а скорее из болезненной привычки выработанной после посещения терапии с применением электрошока. С другой стороны, он не хотел садиться на протёртые до дыр кресла в коридоре. К его сожалению, он не мог вычленить ни одного слова. Шумоизоляция всего здания доказывала, что одни из лучших домов в этой стране строили в семидесятых и восьмидесятых.

Спустя несколько минут бессмысленного топтания и попыток подслушать разговор, довольная клиентка лет двадцати, почти ровесница, вышла из кабинета, презрительно посмотрев на молодого художника, в порванном пиджаке, выглядящего словно оборванец, шарившийся по помойкам в поисках своей лучшей жизни.

Неуверенно заглянув в приоткрытую дверь он увидел мужчину лет тридцати, во фланелевом пиджаке с накладными карманами, купленным на одной из распродаж в секонд хенде. Доктор всячески стремился показаться свой статус через свою одежду, но стоило лишь приглядеться и перед ним сидел мужчина, с уже пробивающейся сединой, явным комплексом неполноценности из-за своего всё еще нестабильного финансового положения. Стоило лишь приглядеться, и на его туфлях были заметны следы износа, которые говорили о том, что их носили каждый день, не меняя и так во всём его стиле. Он хотел выглядеть статно и богато, но при детальном анализе было видно, что его одежда, арендованный кабинет за гроши и умение слушать это весь его капитал.

«Ну, все с чего-то начинали, люди и с меньшим покоряли весь мир, надо дать ему шанс» – подумал про себя Эл

Если Доктор старался продать себя пусть даже через порядком изношенные вещи, то клиент был его полной противоположностью. Стараясь выразить себя через необычную подход к одежде, он производил впечатление очередного бродяги на пособии, готового за небольшую дозу сканка сделать в переулке всё что от него потребуют.

Ф. неспешно приподнялся с кресла и размеренной походкой направился к двери в кабинет и протянул ему свою морщинистую руку. – Ах да, вы наверное из тех, кто не жмет руку через порог, как и не передаёт никаких вещей, понимаю. Заходите, не стесняйтесь.