Горанос

Глава 1. Мышиная планета и хвосты

Братья Микс и Макс – умные мышата, а вернее шымята. Максу восемнадцать с половиной шымолет, а Миксу девять с половиной. Они не просто серые, а просто абсолютно серые: серые ушки, серое брюшко, серый хвостик. Вот только нос черный, и все время принюхивается. Очень похожи с земными мышами, но на планете Горанос мыши абсолютно свободные и называют себя шымами, так как они ужасно шумные. Земные мыши тоже шумные, иначе коты не смогли бы их ловить на слух, но на Земле мышь считается воришкой, хотя по-другому этому серому малышу не выжить на суровой планете хищников. Мышь – это презрение человека, а шым – это мышь наоборот, то есть свободная и честная. А для тех кто считает, что жи-ши надо писать с буквой «и» сообщаем, что на Гораносе во всём свои правила. Чтобы читателю было понятнее, приведем все формы, образованные от шым:

шым – мыш взрослый самец

шымь – мышь взрослая самка

шымёнок, шымята, шымятки – мышонок, мышата, мышатки

шымыш – малыш

шымишка – мальчишка

шымка, шимочка – мышка, девочка

Как же появилось название планеты – Горанос. Читателю покажется, что надо произносить гора нос, но шымы делают ударение на второй слог. И хоть шыминая планета и похожа на шымь с носом из-за огромной единственной горы , но шымы назвали так свою планету по другой причине. По шыминой легенде, первый на планету прилетел шым Горан. Так как он жил один, а еды было много, то он все время ел и вырос таким огромным, что ему стало тяжело двигаться, и он со временем окаменел. Так появилась огромная гора, из-за которой планета начала вращаться вокруг этой горы. Поэтому шым считает, что обжорство – это очень плохо. Вращается планета Горанос вокруг звезды Пительгейзе. Прошу не путать её с Бетельгейзе! Пительгейзе размером с Солнце, и как положено шыминому солнцу у неё есть нос. Шыминая планета с носом вращается вокруг звезды с носом, вполне себе по-мышиному. К тому же Пительгейзе дальше звезды Бетельгейзе на девяносто с половиной световых лет.

А почему всё с половиной? Да потому, что шымы любят всё делить пополам и считать половинками.

До появления Гораноса на месте планеты была пустота. Одна планета, потом другая, ничего, ничего и потом ещё планета. Планеты, которые вращались вокруг Пительгейзы, решили, что одной планеты не хватает. Ведь в космосе всё на своих местах, и просто так пустых мест не бывает! В них обязательно должно что-то образоваться. Они стали внимательно всматриваться и ждать, что же станет с этой пустотой.

Вначале появился ледяной шарик именно на том месте, где ожидалось. Он стал разрастаться очень быстро. Шар так увеличился, что слишком близко приблизился к звезде и от этого стал нагреваться и таять. На ледяной планете появилась вода, которая собиралась в реки, моря и океаны.

Внутри планета нагрелась очень сильно и появилась раскаленная жидкая мантия. От ее жара часть воды начала испаряться. Образовалась атмосфера и облака. Воды на поверхности планеты стало меньше, и появились острова, а лед остался только на полюсах.

На островах появилась природа. Сначала выросли разные растения. Они были такие вкусные, что появились животные, которые с удовольствием их кушали. Шымы были первыми жителями планеты, потому что они самые шустрые. Шымы любили свою звезду Пительгейзе. Каждое утро они с восторгом и восхищением кричали: «Пи! Пи!» И так как любые длинные названия часто стремятся к сокращению, то длинное название Пительгейзе очень быстро сократилось у шымей до простого короткого Пи. На шымином языке два раза «Пи!Пи!» переводится как «Ура, солнце!» или «Доброе утро». И только астрономы и ученые называют имя шыминой звезды полностью – Пительгейзе. А так как автор этой книги живет на Земле со звездой Солнце, то для него проще называть звезду – Мышиное солнце. Поэтому если вы встретите в книге Пи, Пительгейз, Мышиное солнце – это все одно и тоже.

Шымам хорошо жилось на Гораносе – на планете не было хищников. Никто за ними не охотился, как на Земле, на которой, уж простите, люди развели столько котов, что совершенно невозможно жить спокойно обыкновенной шымке.

Из космоса шыминая планета казалась серой, потому что даже трава на ней серая. По весне она была еще серо-зеленая, а потом совсем серела. Деревья росли разные, но чаще встречались серые березы с черно-серыми стволами и серыми серебристыми листьями. Когда листья опадали, они чернели. Шымы засаживали поля любимыми зернами. Созревая, колосья становились серебристо-золотые, и, когда дул ветер, было непонятно, поле то ли серебрится, то ли золотится.

На Гораносе, как мы уже говорили, одна гора, но такая огромная, что из космоса она казалась шыминым носом. Называлась гора Питая, что на нашей планете означало бы Крутая.

Однажды Микс на мотоцикле с супербольшими колесами заехал на вершину горы и зацепил колесом острую её макушку, а так как он несся на огромной скорости, то колесо осталось на вершине. Не стоит носиться по острой макушке горы! Там так редко что-то происходит, что авария – важное событие в её истории. Возможно, гора сама помогла колесу оторваться. У каждой известной горы должна быть своя легенда.

На оставшемся колесе с криками: «АААААА!!!!» – Микс скатился вниз. С тех пор колесо застряло на вершине, и его видно даже из космоса, как кончик носа. Микс больше ни за что не захотел повторять такой заезд. Но это происшествие произойдет намного позже той истории, про которую мы пишем в этой книге. Не будем забегать вперед.

Вокруг Горанаса вращалась обыкновенная шарообразная Луна. Иногда автор для удобства называет её мышиная Луна или шыминая Луна.

Опишем для вас всю планетарную систему звезды Пительгейза.

Первая – планета Лепешек, 3 000 000 шымокилометров (кратко шык.) от Пительгейзы. Она плоская, как лепешка. Какое еще название ей бы подошло? Тем более на ней живут круглые существа, которые все время пекут лепешки и едят их и на завтрак, и на обед, и на ужин.

Вторая – планета Шариков, 18 000 000 шымокилометров от Пительгейзы. Она состоит из двух шариков: один крутится внутри другого. Это газообразная планета. Она необитаема, так как даже летающие существа не любят всегда летать, иногда им хочется сесть отдохнуть, а на газообразных планетах не на чем сидеть.

Третья планета – шыминая планета Горанос, 35 600 000 шымокилометров от Пительгейзы, про которую вы и читаете эту историю.

И самая удаленная планета – Гидрогеля, 90 000 000 шымокилометров от

Пительгейзы. Она состоит из множества шариков гидрогеля, которые постоянно крутятся. Шарики эти разного размера и цвета. На ней жить очень сложно, так как устоять на шариках невозможно, приходится перепрыгивать или перекатываться с одного на другой. Туристы с разных уголков космоса прилетают повеселиться на ней. Шымы тоже мечтают туда слетать. Но пока Макс ещё не изобрел ракету и скафандр.

Вы спросите, что такое шымокилометр?

Если шым вышел из дома и шёл обыкновенно, когда Пительгейза высунула только свой нос, то один шымокилометр он пройдет к тому моменту, когда солнце полностью вылезет из-за горизонта. А время это равно одному шымочасу. Шымы строят города и сёла через четыре шимочаса или четыре шымокилометра друг от друга, чтоб можно было выйти с утра и успеть дойти к обеду.

Потом для удобства поделили на 1000 маленьких отрезков и получили шымометр.

Очень удобно.

С весом шымы тоже все гораздо проще придумали. Один шымокиллограм – это вес новорожденного шымонка. Каждая шыма в своей жизни хоть раз держала новорожденного шымонка на руках. А килограмм? Каждый ли человек носил емкость, равную кубу объёма чистой воды. Где такие емкости можно достать?

Вернемся к нашим шымам Миксу и Максу. Ведь рассказ наш не про планету, а про то, как Микс и Макс живут на ней, вечно что-то изобретают и попадают в разные истории. Самая интересная история, это та, в которой что-нибудь происходит, а с Миксом и Максом ну просто всегда что-то да происходит. И всё потому что они везде суют не только свои носы, но и хвосты.

Шым не всегда может управлять своим хвостом, а вот хвосты шымом запросто. Вы думаете так не бывает? Еще как бывает! Человек, например, не всегда может управлять своим языком, а язык человеком очень даже может. Если язык согласится быть послушным, то он выполнит команду, но не надолго. Попробуйте дать команду своему языку – не трогать зубы. Он замрет на немного, а потом потихонечку потрогает, как будто хочет найти ответ на вопрос: «А почему нельзя?» Или твердо скомандуйте: «Не проболтаться!» А он по секрету все расскажет. Да, да, наш язык ведет себя как непослушный ребенок.

Вот и у шымей, вроде и хвост – это часть тела, а вроде он и сам по себе.

Хвосты у шымей – это индикатор настроения и отражение мысли.

Мысль сначала идет к хвосту. Тот принимает мысленно правильную форму. И по позе хвоста можно сразу понять, что твориться в голове у хозяина хвоста.

Интерес.

Хвост сразу вытягивается вдоль тела как струна. На нем даже можно играть, как на гитаре. И он никак не успокоится, пока не удовлетворит свой интерес или занятие интересное. У мышей забияк тоже хвост торчит, но он оттопыривается.

Переднее любопытство.

Хвост подглядывает из-за плеча, высматривая, что же там происходит под носом. Неудобно быть сзади, когда самое интересное не видно.

Возможно благодаря любопытству, длина шыминого хвоста выше плеча, но не достает до кончика носа.

Заднее любопытство.

От любого любопытства хвост загибается в сторону интересного. Когда самое интересное сзади, то хвост изгибается и становится похож на змею. При этом хвост чуть трогает голову шыма. Хозяин хвоста чувствует, что надо посмотреть назад, и редко когда не послушается хвоста и не обернется.

Страх.

Хвост замер и вытянулся стрункой под углом сорок пять градусов.

Строгость.

Хвост стоит стрункой вверх. Если отчитывает, то стукает по земле.

Стыд.

Хвост прячется между ног.

У спокойного шыма хвост волной.

Веселье.

Хвост принимает множество извилистых форм и не может остановиться.

Виляние хвостом означает дружелюбность или сейчас будем кушать что-нибудь вкусненькое.

Недовольство.

Очень редкое чувство для шымей, хвост ели заметно подергивается. Шымы никогда не виляют хвостом, как например коты, просто они всегда всем довольны и не умеют показывать недовольство, тем более хвостом.

Хитрость.

Хвост выглядывает с левой стороны шыма, он вроде и прячется, а вроде и чувствует смелость и уверенность, что все получится.

Задумчивость.

Хвост чешет затылок.

Хвосты могут общаться между собой с помощью движений. И хозяин даже не знает, что хвосты передали привет друг другу:

– Ну как твой? – качнулся слегка один хвост.

– Да грустный чего-то, – ответил другой хвост.

Грустный или усталый хвост волочится по земле и заставляет шыма наклонить голову.

Наша история начинается именно с хвоста.

Глава 2. Ум и солома

Шымы любят рыть себе норки. Такое жилище строить просто и быстро. Летом в норке приятная прохлада, а с наступлением холодов, в ней становится зябко. Особенно неприятны первые заморозки, когда мороз еще слаб, чтобы заморозить реку, но от скуки пытается морозить лужи и пробирается в шыминые норы. Снега ещё нет, нора становится холодным местечком.

Как-то утром Макс стал замерзать. Хвост так дрожал, что разбудил его. Макс очень любил поспать, и ему не хотелось, чтобы хвостик его будил. Тогда он засунул свой хвостик под Микса. Но хвост продолжал дрожать и щекотать Микса. Представьте себе, спишь спокойно, а тут под ребрами ерзает дрожащий хвост брата. Вот вы бы возмутились?! А если спросонья еще и не разберешь, что там тебя щекочет. Полусонный Микс схватил зубами щекочущий его хвост. А острые зубы, знаете ли, которые вонзаются тебе в хвост, будят посильнее холода. Макс подскочил, завизжал и, конечно, полностью проснулся.

– Ты чего кусаешься! – спросил Макс, хотя мог без разбора устроить драку-шымяку.

– Я думал, это блохи бегают и щекотят меня, – оправдывался Микс, который так проснулся от визга брата, что это можно назвать его окончательно проснувшимся.

– Я совсем замерз, хотел погреть хвостик, – жалобно дрожащим голосом прозвенел Макс.

– Да, что-то стало совсем холодно в норе, – потер Микс свой замерзший носик.

– Надо бороться с холодом, – решительно сказал Макс.

– А как с ним бороться? Я его никогда не встречал. Вот попадись он мне! Я ему показал бы, как без спросу ходить по норам и заставлять дрожать шыминые хвосты!

– Холод не ходит, и его не встретишь. – Макс любил такие моменты, когда он, как старший брат, мог объяснять и поучать. Он сразу становился очень важным. Нос почему-то задирался, грудь выпирала, левая нога важно выдвигалась вперед, усы разворачивались в струны. Но самым противным становился хвост, он как бы отстукивал поучительный ритм по полу, и было ощущение, что кто-то стучал тебе указкой по голове между ушей. – Это просто дни стали короткими, солнце греет меньше и температура вокруг стала низкой.

– Так и говори тогда, что надо бороться с температурой, а не с холодом, – возмутился Микс, ведь только возмущение останавливает поучение.

– И с температурой не поборешься. Она непоборима, как и холод. Это просто явление. – Макс с надменно смотрел на брата.

– Явилось это явление! Что нам теперь с ним делать?

Микс был возмущен. Он готов был вступить в сражение и победить обязательно, но побеждать было нечего. Обидно.

– Теперь ждать тепла, – спокойным тоном сказал Макс.

– А когда оно придет? – не успокаивался Микс.

– Не знаю, это тоже явление! Когда ему хочется, тогда и является, – ворчливо огрызнулся Макс, ему надоел этот разговор.

Мало того что не выспался, и абсолютно понятно, что выспаться теперь не удастся. Так еще и голод стал напоминать, раз проснулся – не забудь про меня. Согласитесь, что голод, холод, недосып и умные беседы совершенно несовместимы. Каждый бы на месте Макса заворчал, тем более под урчание живота и дрожь хвоста. Но Микс не собирался угомоняться.

– А может, мы тепло позовем? Оно ведь не знает, что надо прийти.

– Тепло не позовешь, его можно только нагреть или удержать!

И тут Макс остановился, лицо его стало думающим. Это лучше, чем серьезное лицо, потому что на нем еще виден интерес. А интерес шибко заразителен, так что Микс сразу заволновался оттого, что что-то придумывается в голове у Макса.

Но вот что? Микс как-то сразу понял, что свое любопытство лучше не выражать словами, а то спугнешь мысли, и ничего интересного не выйдет. Если словечко вылетит, тогда ему влетит от брата. Но это еще ладно. А вот если у Макса придумать не получится от этого неосторожного словечка, то тогда не произойдет чего-то важного, в чем Микс мог бы поучаствовать. Ведь без него Макс никак не будет ничего делать. Самому интересному делу всегда нужен помощник.