Кант. К столетию со смерти Канта

Размер шрифта: 13

Переводчик Валерий Алексеевич Антонов

ISBN 978-5-0064-2120-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Столетие со дня смерти Канта

Иммануил Кант, в честь и в знак благодарности за заслуги перед философией которого мы собрались в этот двенадцатый день февраля 1904 года, в столетнюю годовщину его смерти, – Иммануил Кант родился в городе Кенигсберге, столице Восточной Пруссии, 22 апреля 1724 года. Его отец, шотландец по происхождению, был резчиком кожаных ремней и работал на себя в этом городе. Иммануил был одним из членов большой семьи. Он был во многом обязан заботливому воспитанию и религиозному обучению своей матери, которую, однако, он потерял рано, в возрасте тринадцати лет, и регулярным домашним привычкам. Его школьные годы прошли в кенигсбергской Коллегии Фридерицианум под руководством Франца Альберта Шульца, от которого он, возможно, позднее познакомился с современной философией Лейбница-Вольфа, которой суждено было вытеснить его собственную; Шульц был также профессором университета и убежденным излагателем той продуманной схоластической формы, в какую Христиан Вольф облек или с которой он соединил новейшие философские идеи Лейбница. В возрасте шестнадцати с половиной лет Кант поступил студентом в Кенигсбергский университет, выбрав математику и философию в широком смысле слова в качестве специальных факультетов, на которых он посещал лекции профессора Й. Г. Теске и пользовался наставлениями и дружбой профессора Мартина Кнутцена, который предоставил ему в распоряжение свою собственную библиотеку и познакомил его с работами английского Ньютона. Эти занятия принесли плоды в виде первой публикации Канта «Мысли об истинном способе оценки живых сил {vis viva)» в 1747 году. Он также посещал лекции Шульца по теологии.

По окончании студенческого курса Кант выбрал профессию учителя и в течение девяти лет зарабатывал на жизнь репетиторством в частных семьях. Смерть отца в 1746 году оставила его в полной зависимости от собственных усилий. В 1755 году он получил степень доктора и стал приват-доцентом университета. Его первая диссертация называлась «De Igne», а вскоре за ней последовала «Principiorum Primorum Cognitionis Metaphysical Nova Dilucidatio». Он стабильно работал в этом качестве в течение пятнадцати лет, до 1770 года, когда он был назначен на кафедру логики и метафизики, обязанности которой он продолжал выполнять, пока не был вынужден отказаться от них, незадолго до своей смерти на восьмидесятом году, из-за прогрессирующих возрастных недугов.

Таким образом, жизнь Канта была чисто академической жизнью студента и преподавателя. Кажется, что он редко покидал Кенигсберг и никогда не выезжал за пределы провинции Восточная Пруссия. Невысокого роста, худощавый, далеко не крепкого телосложения, но в то же время наделенный глубокой и искренней любовью к знаниям ради них самих, а также строгим чувством нравственности, студент вел жизнь, к исполнению которой он был прекрасно приспособлен и украшал ее. Если взглянуть на список его работ с датами, приведенный в сборнике Розенкранца и Шуберта, то можно увидеть широкий спектр предметов, над которыми он работал. Физика, астрономия, антропология и теология, похоже, были его фаворитами. Его работа под названием «Всеобщая естественная история небес на ньютоновских принципах», написанная в 1755 году и посвященная королю Фридриху Великому, которую сравнивают с появившейся много позже теорией Лапласа на ту же тему, в свое время была лишена эффективной публикации из-за неудачи одного книготорговца на Лейпцигской ярмарке. (Я взял этот факт, а также другие, касающиеся жизни Канта, из книги покойного профессора У. Уоллеса «Кант» в серии «Философская классика» д-ра В. Найта, изданной господами Блэквудами, которая, опять же, основана на «Жизни Канта» Шуберта, содержащейся в вышеупомянутом сборнике). Кант никогда не был удовлетворен, пока не проработал до конца и не получил полного обоснования любого предмета, который ставил проблемы или предлагал вопросы, требующие ответа, и не пришел к конечным данным, связанным с ним, и к закону их сочетания. Честность и тщательность, с которой он работал над этой задачей, какими бы предметами она ни занималась, – вот что делает его труды столь ценными и поучительными. Fas est et ab hoste doceri; – так, во всяком случае, можно сказать о том, кто принадлежит в философии к противоположной школе мысли, школе тех, чья цель – прийти к истинному анализу опыта и кого можно назвать эксперименталистами, в противоположность тем, кто исходит из рассуждений о его источниках и его достоверности и кого правильно называть априористами. И если бы сегодня с нами был сам Кант, я бы обратился к нему, чтобы оправдать свою смелость в этом обращении, и сказал: «Потерпите, чтобы вас похвалили – Sit fas et ab hoste laudari- Там, где истина является общим объектом, все враги – друзья».

Но мне еще предстоит упомянуть о той части интеллектуальной деятельности Канта, которая является его самым прочным титулом на славу, – о критической или трансцендентальной философии. Если бы деятельность Канта прекратилась до того, как он выпустил первое издание «Критики чистого разума» в 1781 году, на пятьдесят седьмом году своей жизни, его влияние на мысль цивилизованного человека было бы сравнительно небольшим, и мы не собрались бы здесь сегодня, чтобы почтить его память. Именно потому, что она затрагивала субъективный аспект опыта, наше знание или предположение о вселенной, жителями которой мы себя считаем, в отличие от объективного аспекта этого опыта, вселенной людей и вещей, какой она представляется сама по себе, независимо от опыта, новая теория Канта о составе опыта имела столь далеко идущие и будоражащие дух последствия. Это была теория порождающих принципов или факторов этого опыта как такового. Этот мир и материальную вселенную, частью которой он является, говорил Кант, мы знаем – только посредством или как часть нашего опыта; тогда как же возник сам опыт, как он был составлен, какова его ценность? Он не мог возникнуть как непосредственное впечатление или картина из мира или материальной вселенной, какими они представлялись независимо от нас, потому что, какими они представлялись, они были результатом нашего переживания, – они могли содержать или быть видимостью некоторых факторов этого переживания, но мы сами, какими мы себе казались, должны были содержать другие, которые не представлялись, но которые были не менее существенны.

Ответ Канта на этот вопрос, теория, которую он разработал для ответа на него, говоря в общих чертах, таков: «Наши способности, способности нашего апперцептивного „Я“ (» Никогда не проявляющегося как таковое“), работают в режимах, обеспечивающих определенные формы, посредством которых материя (как он ее называл) чувства или ощущения вступает в контакт с нашими способностями и в силу которых она проявляется как упорядоченный опыт нашего эмпирического „Я“, с одной стороны, и материального мира и вселенной, с другой. „Разум, – говорит Кант во Введении к первому изданию «Критики рационального познания», – это способность, которая снабжает нас принципами априорного знания. Следовательно, чистый разум – это то, что содержит принципы познания чего-либо абсолютно априорно? Поэтому его формы, согласно Канту, проистекают из того, что в противном случае было бы полностью трансцендентным и непознаваемым, и связывают нас с этим трансцендентным; поскольку они связывают нас с трансцендентным, они трансцендентны. Я называю трансцендентальным всякое знание, – говорит он, – которое занимается не только

объектами, но и нашими априорными представлениями об объектах вообще». Система таких понятий называется трансцендентальной философией» (издание Собрания сочинений Розенкранца и Шуберта, в двенадцати томах, 8vo, Леопольд Фосс, Лейпциг, 1838—42, т. II, стр. 24 и 25). Таким образом, под Разумом (Vernunft) в этом большом смысле подразумевается множество факультетов.

Наш факультет интуиции (Anschauung) превращает чувственную материю в свои собственные априорные формы пространства и времени. Наш факультет понимания (Verstand) работает в формах, названных Кантом категориями, которые являются средством нашего рационального мышления, или сведения к рациональности, любых отношений между ощущениями или формами, реальными или воображаемыми, чтобы сформировать понятия о предметах. Категорий двенадцать, по три под каждой из четырех глав: «Количество», «Качество», «Отношение» и «Модальность». Для применения категорий к объектам в пространстве и времени наша способность суждения (Urtheilskraft) работает в специальных формах, называемых схемами. Это схема субстанции, схема причины и причинности, схема взаимного или ответного действия, схема возможности, схема реальности (Wirklichkeit) и схема необходимости. «Схемы, – говорит Кант, – есть, таким образом, не что иное, как временные определения a priori, согласно правилам, которые, следуя порядку категорий, применяются к временному ряду, временному содержанию, временному порядку, временному пониманию в отношении всех возможных объектов» (Kritik der reinen Vernunft, издание Розенкранца и Шуберта, т. II. с. 128. Этот отрывок появляется без изменений и во втором издании «Критики»). Итак, «схемы, – пишет Уоллес в уже цитированной работе, с. 173, – являются истинными научными категориями. Они, по словам Канта, «являются истинными и единственными условиями, обеспечивающими категориям отношение к объектам, придающими им, короче говоря, значение и смысл».

Продолжить чтение