Каждому мужчине нужен нож

«Каждому мужчине нужен нож!» – еще и с восклицательным знаком, глянь ты на них. А какую гориллу прикрутили, чтобы легковерных хиляков разувать. Посмотрит такой офисный очкарик на верзилу в центнер весом, бородатого, преисполненного сибирским здоровьем и древнерусским шармом, и призадумается о том, что жизнь несправедлива, природа глупа, а поэтому требуется срочно брать все свои руки. И возьмет. Два, пожалуйста, один с особо острой заточкой, а другой с вечной, и чтобы на вепря. Не на кабана, а именно так – на вепря. Ведь покупка-то дорогостоящая и статусная, не всякую животинку позволяется таким резать. И не придет в голову легковерному идиоту, что ножик тот, возможно, для вепря и создан, вот только сам покупатель не под это заточен.

Олег Петрович, который прекрасно знал, для чего создан (уж точно не для того, чтобы втридорога покупать ненужное китайское барахло), брезгливо и несколько раздосадовано отключил телефон. Надо бы отписаться от таких новостников, которые пихают свои ножи по десять раз на дню. Ведь не за этим люди подписываются на вас, а затем, чтобы новости читать, чтобы быть в курсе важных событий. Как же хватает совести у этих негодяев впихивать свои побрякушки между кровавым терактом в Брисбене и чудовищной оленьей лихорадкой, вспыхнувшей в Йеллоустоунском заповеднике! Ну, хотя бы в конце новостной ленты, мелким извиняющимся шрифтом, мол это не мы, а заокеанские буржуи требуют рекламировать всякие ЖК «Три мужика» и бесплатные курсы по взращиванию в себе львицы-тигрицы, да на все руки мастерицы. Но ведь сами своими загребущими руками публикуют!

Переполненный праведным гневом обманутого потребителя контента, Олег Петрович глянул на персональное чёрное зеркало – не вспыхнет ли оповещение, не «дзынкнет» ли что новенькое. Но телефон хранил молчание.

Поерзав в постели с минуту, передумав десяток-другой мыслей, начинающихся с «а что же там у…» или «как же там с…», Олег Петрович, с грустью и облегчением осознал, что самостоятельно уснуть не получится. И поэтому – только снотворное. Одна таблетка – и не придется брать себя в кулак, скреплять (или скрипеть – как кому нравится) сердце и выдирать себя из информационных телеграммных зарослей.

Вкуснейшие новости, жаренные факты, ароматная аналитика от лучших SMM-шефповаров и PR-кулинаров! Не волнуйтесь, достаточно всего одной ложки волшебного варева и вы полюбите наш ресторан быстрого информационного питания! Хотя нет, лучше будет «скитания». Современный человек больше напоминал скитальца, чем посетителя ресторана. И кормили этого бедолагу из рук вон плохо: какие-то переперченные сторисы, скудные, но переслащенные твитты, а оттого такие вкусные и вожделенные. Но королем этого гастрономического инфо разврата, несомненно, был Телеграм. Вот где Мишлен не валялся. Здесь можно было найти как жрачку, так и изысканные кушания, приготовленные заботливыми и бескорыстными руками лучших инсайдеров страны. Да что там страны! Весь мир перешерстим, перебурим-парим-парам, всех допросим, все тайны выведаем. Наши инсайды – ваши инсайты. Просветлись, темный человечишка, ибо настал час откровения! Купи нож. Никто не знает день и час, а мы узнали. И вместе пойдём к развязке, крепко взявшись за руки, с открытыми глазами. Перекормленные враньём, но жадные до правды. Купи нож. Не смей голодать, человек, не отрывай взгляда от зеркала, которое несёт правду. К чёрту правду – истину! Истина в еде! Так вкуси же ее, преломи хлеб, и откроется тебе, что каждому мужчине нужен нож.

Олег Петрович не выдержал и шлёпнул пальцем по экрану смартфона. Экран зажегся. Так и есть – целых тринадцать новых сообщений. Всего тринадцать. Жаль, конечно, что так мало, но все к лучшему – завтра ранний подъём, поэтому нужно быть мужественным и пообещать себе закрыть приложение ровно через тринадцать новостей. А вдруг там встретится реклама. Будет ли это считаться законной новостью? Не будет, потирая ручонки, ответил за Олега Петровича его инфо-глист. Такими заражаются все несчастные, взявшие хоть единожды смартфон в руки.

«Ну, ничего, сегодня я тебя победил». – С этой обнадёживающей мыслью, Олег Петрович проследовал на кухню. Там он выпил снотворное, но возвращаться в постель не спешил. Супруга (а называл он ее только так, никак не женой, ведь жена – это что-то совсем легкомысленное) может проснуться, и уж тогда точно придётся прикрывать инфо лавочку. Зинаида (только так, никак не Зина и не пошленькая Зинка) не простит надругательства над своим сном. И тогда королева Зена может выйти из себя. А вот этого не стоило допускать.

Так, что у нас тут? В Северной Корее провели тренировочную эвакуацию… святой Ким Ир Сен!… всей страны. После сигнала тревоги, тридцатимиллионное население спряталось в бомбоубежища. После чего был устроен парад в честь блистательной мудрой матери, лучезарной защитницы чучхе и просто красавицы Ким Ё Чен.

Олег Петрович долго рассматривал фотографию азиатской тиранки (тиранши?), изредка вздыхая и тихо бормоча что-то осуждающее. Такая милая, но уже такая Ким.

Следующая новость была совсем не новостью, а мемасиком. Да, на сорок третьем году жизни уже стоило бы готовиться к тик-токовой старости. Вот Олег Петрович и подписался на парочку юмористических топчиков. Хотя ничего смешного в членовредительстве и оскорблениях, чем в основном радовали подписчиков подобные группы, он не находил. Но все же рассмотрел предложенный контент и постановил, что пока не дорос до того, чтобы радоваться обдолбанной тетке, которая на камеру стаскивает с себя футболку, потрясая, в прямом и переносном смысле, своими белесыми, в отличии от остального загорелого тела, некогда массивными, но сейчас грустно шлепающими грудями. Она кричала что-то дурным визгливым голосом, подпрыгивала и махала руками, отчего бледные обвисшие титьки взлетали и с пошлым чмяком ударялись о раздутый живот.

Олег Петрович остановил ролик. Он не хотел верить своим глазам, но сомнений не оставалось – женщина была беременна.

Олег Петрович отключил телефон, и стараясь не думать об увиденном, поплелся в кровать. Но инфо-глист не давал покоя: «Ну, чего ты, Олежка. Надо дать соответствующую оценку этому ролику. Не хочешь лайкать, тогда захейти как бог черепаху. Прокомментируй, поможет. Дай отпор выродкам, которые оставляют подленькие смайлики под такими мерзкими роликами».

– Нет, – сказал вслух Олег Петрович, отчего Зинаида воинственно рыкнула и перевернулась на другой бок.

«Но если ты не осудишь такое святотатство, то все подумают, что ты это одобряешь», – не унимался инфо-глист.

«Пускай эти твои все, – уже про себя ответил Олег Петрович, – идут лесом. Я не досмотрел ролик. А это несчитово».

«Э, нет, Олежа, твой просмотр плюсанулся, а это значит, что ты в ответе, за тот контент, который потребил».

Тут и не поспоришь. Кому ты теперь докажешь, что отключил видос, как только понял, что происходит? Всем наплевать. Все подумают, что тебе понравилось, но сказать это вслух ты не решился, а просто смалодушничал, не поставив честного лайка.

Олег Петрович включил телефон, с презрением глянул на безответственную будущую мать и влепил заслуженный дизлайк. Но тут же вспомнил, что никто, кроме владельца канала его не увидит – ах, вы мелкие, злобные, жадные лицемеры! Всё-то вам мир во всем мире подавай, что б все радужными единорожками по сети скакали, и не смели расстраивать друг друга. Но почему же вы, все такие правильные, сладенькие до диабета, святее Папы Римского и Пугачевой вместе взятых, не снесете к чертям всю эту похабную дичь? Да потому что вы сотканы из дичи, от дичи произошли, и только дичь можете выродить!

Олег Петрович взял себя в руки, опять выключил телефон, сжал посильнее, будто стараясь причинить ему боль, но больно было только самому Олегу Петровичу. Смотреть на умирающий мир, на затерявшегося в поисках своего предназначения человека, на самого себя, не могущего дать отпор легионам сетевой нечисти. Никуда не деться крысе из канализации, как бы она не воображала себя культурной амбарной мышкой.

Олег Петрович неожиданно улыбнулся, вспомнив недавно виденную картинку, сгенерированную нейросетью, на которой была изображена трогательная мышка в платье, держащая в лапках корзину с цветами. Всё-таки еще «нужон» этот ваш интернет – милые милости глянуть перед сном всегда приятно и полезно для здоровья. Но тут же в памяти всплыло трагическое выражение лица Ирины Терентьевны, учителя истории, когда та начинала рассказывать про ужасы средневекового быта. В такие моменты она отрывалась от поливания своих садов Семирамиды, которые буйными джунглями разрослись в кабинете истории, и, воздев руки к запыленным люминесцентным лампам, жутко смахивающим на обглоданные рыбьи скелеты, страшным голосом провозглашала: «Две трети!». Дальше шла напряжённая пауза, глаза исторички, подведённые на древнеегипетский манер, сначала распахивались, словно перед ними представала картина полного упадка цивилизации темных веков, а потом превращались в воинственные щелочки, обрамленные слипшимися нагуталиненными ресницами.

«Чума выкосила их всех, – нагнетала Ирина Тереньевна, потом доставала припасенную резиновую мышь, брала за хвост и демонстрировала офигевшему классу виновницу всего этого средневекового бардака. – Мыши убили больше людей, чем все войны вместе взятые, – подытоживала она свою короткую, но эффектную лекцию о влиянии грызунов на исторический процесс и сжимала игрушку в кулаке, так что та издавала протяжный предсмертный писк, что невероятно веселило учеников».

Спроси Олега Петровича, что ему больше всего запомнилось из школы, он, нисколько не сомневаясь, ответил бы – историчка, которая давила мышей.

От этой мысли стало немного веселей, вот только милая мышка в платьице уже не вызывала таких приятных чувств. Вот что пиар животворящий делает. Но во что смерть не наряди, смертью она и останется.

Зинаида упорно не пробуждалась, тем самым намекая, что наказание все-таки разбудившему будет весьма болезненным и ожидаемо изощрённым. Но как бы не старался несчастный муж не пересекать красные линии, все было предрешено – линии эти жена нарисовала давненько, и с каждым годом они приближались все ближе и ближе, так что почти обвивали Олега Петровича, бескомпромиссно очерчивая местоположение будущего покойника.

«Ну, Зинаида! – Даже ругая жену про себя, Олег Петрович обращался к ней исключительно официально, будто опасался, что проснется в той телепатический талант, и тогда красные линии пройдут по нему самому. – Уже открывай глаза, и покончим с этим».