Дорога без тебя

Глава 1. Смолянов

Ненавидеть легче, чем любить. Каждый раз, когда ты думаешь о нем, сердце сжимается не от боли, а от лютой ярости. От желания крушить, ломать. Сделать что-то, чтобы причинит ему боль.

А может, ярость – это просто прикрытие для боли. Может быть, ненавидеть мы начинаем тогда, когда не можем уже справится с той бездной боли, что на нас обрушилась. Слишком часто, слишком много, чересчур глубоко. И тогда мы начинаем превращать боль в ярость. Потому что ярость – это уже энергия действия. А значит, мы наконец сможем не просто задыхаться от адского пекла чувств внутри, а освободить свою боль. Дать ей место, воплощение. Мы начинаем крушить, ломать, уничтожать все вокруг и нам становится легче. Действительно легче.

– Александра Дэвис?

Я подняла взгляд на девушку, которая сидела за столом и внимательно смотрела на меня.

– Да? – я вопросительно вскинула бровь.

– Проходите. Константин Аркадьевич вас ожидает.

Зайдя в кабинет, я посмотрела на мужчину, сидящего за столом. Его голова была склонена, он что-то усердно писал. Сзади огромные панорамные окна, большой, широкий стол, просторный кабинет. Здесь все указывало на статус и влияние, которыми обладал владелец. Даже стол выглядел слишком дорого и внушительно. Я невольно начала вертеть головой, оглядывая обстановку.

– Нравится? – я вздрогнула, услышав глубокий, низкий голос.

Посмотрела на мужчину, удивляюсь тому, как неожиданно прозвучал его голос. Я никогда не слышала такого тембра.

У него были черные, короткие волосы. Достаточно густые брови, из-за которых казалось, что он немного хмурится. Щетина и слишком пухлые для мужчины губы. Образ дополняла черная рубашка с закатанными рукавами.

Я подошла к столу и села в кресло напротив. Вытерла вспотевшие руки о штаны так, чтобы он не заметил. А Константин разглядывал меня. Внимательно и спокойно. Я молча смотрела на него в ответ, не в силах начать разговор, которого сама же так хотела и добавилась.

– Итааак, – протянул мужчина, пытаясь подтолкнуть меня к началу моей речи. – Зачем Давид тебя прислал?

Я вздрогнула.

– Не он меня прислал, а я его попросила организовать встречу.

– Это не меняет моего вопроса. Зачем?

Я глубоко вздохнула, набираясь смелости.

– Есть один человек… которого я сильно ненавижу. Он кое-что отобрал у меня. Важное. Самое важное. И я хочу ему отомстить.

– Это все, конечно, очень поэтично, но вопрос все тот же, – он поддался немного вперед. – Зачем ты здесь?

– Потому что ты можешь мне помочь.

Он усмехнулся, откинулся на кресло, ожидая продолжения.

– Этот кто-то – Тимур Старцев.

Я замолчала, разглядывая реакцию Смолянова.

– Предположим, – наконец, спокойно ответил он. – Причем тут я?

– Я знаю, что вы конкуренты. Даже враги, наверное. Неужели тебе не хочется ему насолить?

Он усмехнулся.

– Насолить? Милая, это какие-то детские забавы. Я таким не занимаюсь. Нет ни времени, ни желания.

Он вновь вернулся к бумагам, взял ручку и продолжил что-то писать, делая вид, что меня тут больше нет.

Я сжала руки в кулаки, врезаясь ногтями в кожу.

– Я кое-что для него значу. – По крайне мере, надеюсь на это. – Я хочу разрушить его жизнь. Разобрать по кирпичику и уничтожить все, что для него имеет значение.

Смолянов вновь посмотрел на меня.

– И для чего мне это? – с усмешкой спросил он.

– Наверное, потому что в глубине души ты хочешь того же.

Он усмехнулся еще шире.

– Ты глупая, обиженная девчонка. Он разбил тебе сердце, правда? И ты решила, что станешь Всадником Апокалипсиса? У тебя ничего не получится.

– Да, не получится, – согласилась я. – Без тебя ничего не получится.

Он несколько секунд внимательно смотрел на меня, а потом резко махнул рукой в сторону двери.

– Твое время закончилось. А твое предложение меня не заинтересовало.

Я закусила губу, стараясь не показывать своего разочарования. Мне нужен был сильный партнер в моем, обещающим быть нелегком, деле. Не менее влиятельный, чем сам Тимур.

Наконец, я медленно встала и пошла на выход. Я не знала, что еще сказать, чтобы убедить Константина. В конце концов, глупо было изначально надеяться, что из этого что-то получится.

Когда в тот вечер, в клубе, я увидела Тимура с девушкой, желание мести меня ослепило настолько, что я не могла думать ни о чем другом. Но я не знала, с чего начать. И как-то вечером я листала телеканалы и увидела его, Константина Смолянова, и вдруг вспомнила.

“– Выключи, – раздался резкий голос Тимура.

Я обернулась. Он стоял в дверях и смотрел на экран телевизора.

Я никак не отреагировала, и он быстрым шагом подошел, забрал пульт из моих рук и сам нажал кнопку выключения.

– Что случилось?

– Ничего. Но Смолянова я не желаю лишний раз ни видеть, ни слышать, – все также резко отозвался он.

– Смолянова? А кто он?

Тимур посмотрел на меня. Его глаза полыхали не злостью, а настоящей яростью.

– Тот, кто пытается отобрать у меня мой бизнес”.

Больше мы не обсуждали Смолянова. Да и не лезла я никогда в дела Тимура по бизнесу. Ни в какие дела не лезла, если быть честной. Он не хотел, я это чувствовала. Слишком закрытый, не любящий лишних и тем более личных вопросов.

И вот недавно, когда листала каналы и увидела на экране Смолянова, вспомнила. Вспомнила и решила, что этот человек именно тот, кто мне нужен. Ведь других врагов Тимура я и не знаю. А мне нужен кто-то. Сама я мало, что смыслю в бизнесе и мести и навряд ли смогу придумать какой-нибудь извращенный план. Поэтому мне нужен был кто-то, кто ненавидел бы Старцева, не меньше, а лучше больше, чем я. И я попросила Давида, того самого женатого парня Кэт, помочь и организовать встречу. Давид тоже был бизнесменом, и я справедливо предположила, что он знает, как выйти на связь со Смоляновым.

Я вышла из бизнес-центра, глубоко вдыхая холодный воздух. Был октябрь, и легкое пальто, которое я сегодня надела, уже не согревало.

Наверное, это был все-таки слишком глупый план. Действительно, зачем серьезному бизнесмену Константину Смолянову связываться с обиженной девчонкой вроде меня? Я понимала нежелание Смолянова ввязываться в странную, неоднозначную авантюру, но не понимала, что же тогда делать мне…

Глава 2. Начало

Через пару часов я добралась до квартиры Кэт. Ее еще не было дома. Я, продрогнув, решила принять горячую ванну с пеной и обдумать дальнейший план действий.

Вариантов было не то чтобы много. Или даже совсем не было.

Я знала одно – я хочу отомстить Тимуру Старцеву. Уничтожить все, что ему дорого. По крайне мере, все, что я смогу разрушить.

Я была слишком обычной – без связей, нужных навыков и знаний. Поэтому отлично понимала – навряд ли я действительно смогу ему навредить. Но я хотела. Хоть что-то в его жизни поломать. Я нуждалась в том, чтобы причинить ему боль. Ведь мне самой… было так невыносимо больно. И причиной моих страданий был именно Старцев.

Он заслужил. Он должен осознать, понять. Я хотела стоять с триумфом. Чувствовать себя не побитой и раненой, а отомщенной.

Но что я могла сама, одна? Так ничтожно мало.

В моменты, когда моя жажда мести мне казалось слишком безумной и неправильной, я вспоминала нашу последнюю встречу. Как легко Тимур менял девушек. Так было всегда. Постоянно рядом с ним была новая, симпатичная красотка. А я… со мной он играл так же как с остальными. Я ничего не значила. И, наверное, сложнее всего мне было принять свою незначительность. Ведь он для меня значил так много. Всегда. Даже, когда я построила новую жизнь, без него, с Денисом, он все еще значил слишком много. Я захлебывалась, давилась этим чувством собственной ненужности сильнее, чем ревностью.

И что же теперь? Я даже была не способна на месть. Но я должна, обязана.

У меня было несколько вариантов, из которых я могла выбрать.

Первый вариант: поджать хвост и бежать, как я это сделала в прошлый раз. Строить опять жизнь с нуля. Одной. У меня ни работы, ни мужа. Все с нуля. Нет, такой вариант вызывал во мне отрицание, негодование. И где гарантия, что в этот раз получится? Или какова вероятность, что когда получится, Тимур Старцев опять все не разрушит?

Второй вариант: остаться и мстить. За себя, за свою никому не нужную, кроме меня, любовь. За все, что он заставил пережить. И это желание мстить наполняло силой, энергией. Помогало вставать с утра, чего-то хотеть, ради чего-то жить. Иначе… мне кажется, я бы осталась пуста. Хотя нет, во мне был бы океан боли. И я бы в ней просто утонула. Захлебнулась бы.

Рядом пиликнул телефон, и я протянула руку. Наверное, это Кэт, хочет предупредить, что задержится.

Но в следующую секунду я резко села в наполненной ванне, так что вода расплескалась за ее пределы. Я не верила тому, что видела. Буквы плясали перед моими глазами, а я перечитывала их раз за разом, чувствуя, как задыхаюсь.

“Сегодня в восемь вечера будь готова. Дресс-код: сносшибательно-деловой. Я дам тебе шанс доказать, что эта игра стоит свеч”.

Номер неизвестный. Но я и так понимала, кто это. Константин Смолянов. Моя единственная надежда на месть.

Смотрю на часы. Сейчас пять часов вечера. У меня есть три часа на сборы. С одной стороны – катастрофически мало, с другой – более, чем достаточно.

Я удивлена, что он написал. Во время нашей встречи он не проявил ни грамма заинтересованности. И я была уверена, что он забыл обо мне, как только я вышла за дверь. И еще больше я была удивлена, что он хотел встретиться именно сегодня. Или куда-то сходить? Никакой конкретики и объяснений он не дал. Но я не собиралась жаловаться или переживать. Это был шанс, и я планировала им воспользоваться.

Я была готова точно ко времени. На мне удивительно короткое платье. Обычно я предпочитала облегающие силуэты в пол, но не сейчас. Сегодня хотелось дерзко, нагло, немного пошло, вызывающе. Черное, слегка блестящее платье дополняли высокие шпильки в цвет. Мои светлые волосы создавали интересный контраст с нарядом.

Когда я спустилась, меня уже ждала машина – желтая Ferrari. Не знаю, как называлась такой тип автомобилей. Может, быть спортивный или гоночный. Хищная, яркая, дерзкая машина, и Константин Смолянов стоит, расслабленно облокотившись на капот, внимательно меня разглядывая. Он все также весь в черном, в той же одежде, что и днем – рубашка с закатанными рукавами, брюки. Я не застегивала пальто, поэтому он хорошо видит мой наряд. На улице уже темно, но фонари достаточно неплохо освещают пространство, позволяя и ему, и мне изучить каждую деталь.

– Дерзко, – говорю, кивая на машину, когда подхожу.

– Могу сказать то же самое, – его губы едва уловимо дергаются, он выразительно оглядывает меня.

– Такое настроение, – пожимаю плечами в ответ.

– Многообещающее начало, – и он отходит, открывая мне дверь.

Машина непривычно низкая. Приходится приноровиться, чтобы в нее сесть. Но оказавшись внутри, я ошеломленно замираю оглядываясь. Ferrari даже пахнет как-то по-особенному – дорогой кожей, лоском и скоростью. Я, затаив дыхание, наблюдаю, как рядом садиться Смолянов. Он в этой машине выглядит очень органично, как будто она создана под него.

Его телосложение не грузное, а скорее наоборот. Он кажется очень гибким и одновременно по-мужски крепким. Почему-то, когда смотрю на него, единственное сравнение, которое приходит на ум – хищник. Именно так я его ощущаю и вижу.

– Нравится? – он бросает на меня мимолетный взгляд, видимо, намекая, что я слишком долго и упорно его разглядываю.

– Пока не знаю, – спокойно отвечаю.

И я правда не знаю. Таких мужчин я еще не встречала. Тимур был другим – холодным, закрытым, властным, сильным. А Смолянов, возможно, и был похож в чем-то на Старцева, но одновременно – он абсолютно другой. Я не могла объяснить, что именно в них отличалось, но я это чувствовала.

– Итак… – он разорвал тишину, заставляя меня отвлечься от собственных мыслей. – Мы едем на деловой ужин. Со Старцевым, – он опять бросил на меня быстрый взгляд, оценивая мою реакцию. А я даже не дрогнула и никак не показала, что удивлена услышанным. Наверное, и не была удивлена. Следовало ожидать чего-то подобного, иначе как бы я смогла ему доказать, что “игра стоит свеч”, если не вывести меня на поле боя. – Веди себя хорошо. И слушайся меня. И конечно, подыгрывай мне в любых моих начинаниях, – он нахально подмигнул и сосредоточил свое внимание на дороге.

Я последовала его примеру и только тут заметила, что мы не просто едем, мы несемся. Смолянов нагло обгонял другие машины, подрезая, дерзко ускоряясь и перестраиваясь. Я посмотрела на спидометр и ахнула, увидев сто восемьдесят километров. И это в центре Москвы! Вечером. Самое интересное, что машина ехала так плавно и легко, что скорость абсолютно не ощущалась.

– Ты сумасшедший? – тихо спросила я, замерев и неподвижно глядя на то, как Смолянов обгоняет еще одну машину.

– Не больше, чем ты, – раздался спокойный голос.

Я решила благоразумно помолчать и не отвлекать его от дороги. Когда мы вписывались в повороты, Смолянов не снижал скорость, и я чувствовала, как мое сердце уходит в пятки. Почему-то даже езда на мотоцикле мне казалась сейчас безопаснее.

Мы резко затормозили около крупного здания с яркой вывеской “Гастория”.

Смолянов вышел, я следом. Он бросил ключи парковщику и широким шагом пошел к дверям, не дожидаясь меня. Я шла позади, стараясь не отставать.

– Константин Аркадьевич, рады вас видеть, – услужливо склонил голову в приветственном жесте рабочий, распахивая дверь.

Смолянов, наконец, обратил на меня внимание. Дернул ближе к себе и положил руку на мою талию.

– Расслабься, – тихо сказал мне в самое ухо, прижимаясь слишком близко.

Мы зашли внутрь в большое, просторное помещение. Это был роскошный ресторан, в котором было полно людей.

– А вот и наша цель, – заговорщически прошептал Смолянов.

Я посмотрела в ту же сторону и увидела макушку Старцева. Сердце сжалось, сделав предательский кульбит.

Он сидел ко мне спиной. За столом с ним рядом еще несколько человек. Я с неудовольствием узнала жену Старцева по правую руку от него. Ее было плохо видно с того места, где мы сейчас были, но это не помешало мне ее узнать по пышной копне темных волос.

Мы подошли и встали напротив Тимура с женой. Я распрямила спину, стараясь не показывать своего волнения. За столом сидело еще несколько незнакомых мне мужчин.

– Всем добрый вечер, – привлек к нам внимание Смолянов.

Я вздрогнула, когда ощутила тяжелый, темный взгляд Тимура на себе. Он был удивлен. Я была в этом уверена, хоть он и не подал виду. Почувствовала внутри ликование.

Я умела читать его, даже когда он казался абсолютно холодным и равнодушным. Слишком много времени провела с ним рядом в попытках понять и угадать его эмоции.

– Знакомьтесь, Саша, сегодня она моя спутница, – он подмигнул мне. – А это Тимур, его жена Элиона. Это Роберт и Георгий.

Смолянов отодвинул для меня стул, а потом сел рядом.

За столом висело какое-то явное напряжение. Я не знала, вызвано ли оно моим появлением или так всегда проходят их встречи. Костя протянул мне меню и, склонившись слишком близко, горячо зашептал:

– Бифштекс тут просто улет. Попробуй, – он как-то по-мальчишески мне улыбнулся, а я, не удержавшись, в ответ.

Вечер шел медленно. Так мне, по крайне мере, казалось. Я была как на иголках, постоянно чувствуя обжигающий взгляд Тимура на себе. Я преимущественно молчала, как и Элиона, мужчины обсуждали какие-то деловые вопросы.

– Сычев выкатил требование на еще плюс двадцать процентов к стоимости за хлопоты.

– Да он охренел, – язвительно отозвался Смолянов.

Я вздрогнула. Денис никогда при мне не матерился, а Тимур редко позволял себе так явно выражать негодование. Оружие Старцева – арктический лед и непрошибаемое хладнокровие.

– Предлагаю его сместить, – продолжил Костя. – Тихо и быстро убрать, – как-то зловеще произнес он, а я почувствовала дрожь во всем теле от его тона.

Он ведь имеет в виду не то, о чем я подумала? Они тут не обсуждают убийство какого-то Сычева за ужином? “Наверняка нет”, – успокоила мысленно сама себя.

Посмотрела на Смолянова, вдруг подумав, что я ведь его совсем не знаю. Почему-то он казался мне намного опаснее, чем Тимур. Но может, это и к лучшему. Ведь, чтобы победить Старцева, нужен как минимум кто-то не хуже, а то и круче.

– Зачем ты привел ее? – вдруг раздался голос Тимура.

Кажется, впервые за вечер. Он кивнул на меня головой, почему-то даже не назвав по имени. За столом повисла секундная тишина, но мне она показалась слишком продолжительной и оглушительной.

Смолянов вдруг вальяжно откинулся на стул, крутя в руках вилку.

– Привыкай, ты будешь часто ее теперь видеть. Со мной, – и последние слова он явно отделил, отчеканил.

– Что она делает… – Тимур бросил на меня темный взгляд, а потом опять посмотрел на Смолянова, – с тобой?

– А вы знакомы? – Смолянов поддался вперед, показывая напускную заинтересованность.

– Что она делает с тобой? – спокойно повторил вопрос Тимур.

Костя откинулся опять на спинку стула, сверля Старцева глазами. Наслаждаясь. Тимур явно показал свой интерес. Он ждал ответа.

– Работает на меня, – прозвучал голос Кости, и я чуть не подавилась воздухом от неожиданности.

– И кем же? – с усмешкой отчеканил Тимур.

– Какая заинтересованность, Старцев. Неожиданно. Побойся, рядом твоя жена, как бы не приревновала, – нагло прозвучал в ответ голос Смолянова.

А потом он щелкнул пальцами, подзывая официанта, и тем самым показывая, что разговор окончен.

Остаток вечера проходил теперь еще более напряженно. Я начала чувствовать заинтересованный и недовольный взгляд Элионы на себе. Ее внимания я точно не хотела. Кажется, она меня не узнала изначально – так и не поняла, что я жена Дениса Самойлова, с которой она как-то уже встречалась.

В какой-то момент, не выдержав напряжения, я решила пройтись в дамскую комнату. Завернула за угол, но не успела дойти до двери, как меня резко развернули и прижали спиной к стене.

– Издеваешься? – то ли прошипел, то ли прорычал Тимур в лицо.

– С чего бы? – холодно парировала я.

– Что тебя связывает со Смоляновым? – сжимая мое горло, хрипло спросил он.

– Это. Тебя. Не. Касается, – отчеканила в ответ.

– Где ты была? Все эти гребаные два месяца? – вдруг резко сменил он тему разговора, а я вздрогнула от неожиданности.

Вздрогнула, потому что расслышала в его голосе то, что не должна была слышать – тоску.

Два месяца? Он искал меня? Считал? Ведь ровно столько прошло с нашей последней встречи.

– И это тебя тоже не касается, – сухо ответила.

Он стоял близко, почти прижимаясь к моему телу. Сверлил взглядом, и я чувствовала, что с каждой секундой он злится все больше и больше. Заводится все сильнее и сильнее.

– Какого хрена ты творишь? – прорычал, шатнувшись ко мне и практически прижавшись к моим губам.

– Не твое дело, – резко сказала, пытаясь его оттолкнуть.

– Сээээмммм… – прохрипел он вдруг, прижимаясь своим лбом к моему. И столько в том, как он проговорил мое имя, было одновременно бессилия и желания.

Я прикрыла глаза, уговаривая себя не поддаваться.

“Это Тимур Старцев. Ты для него неособенная. Он выйдет сейчас и пойдет найдет опять какую-нибудь девушку на ночь, даже не вспомнив о тебе. Нельзя поддаваться. Больше никогда”.

Рядом послышались громкие голоса, и Старцев все-таки меня отпустил. А я, не теряя времени, резко дернулась, обошла его и скрылась в дамской комнате. Я сбегала. Жаль, что от себя и своих чувств сбежать нельзя.

Глава 3. Контракт на месть

Обратно мы ехали уже не на Ferrari, а в черном Mersedes c водителем. За ужином Смолянов выпил несколько бокалов виски, видимо, этим и были обусловлены изменения.

– Я все слышал, – неожиданно прервал мирную тишину.

Я вздрогнула и взглянула на него. Он внимательно смотрел на меня.

– Что все? – уточнила.

– Ваш разговор со Старцевым, – усмехнулся в ответ. – Удивительно.

Сжала незаметно руки в кулаки.

С одной стороны – наверное, это было хорошо. Ведь моя задача была показать, что я небезразлична Тимуру, чтобы Смолянов понял – я могу быть действительно полезна в будущей войне.

С другой стороны – это было слишком личным. Меня до сих пор трясло от рычащего, хриплого голоса в моей голове, который раз за разом повторял слова, сказанные Старцевым: “Какого хрена ты творишь?”

– Что тебя удивляет?

– Я был уверен, что Старцев – глыба. Бесчувственная и равнодушная. Но кажется, это не так, – он вновь внимательно осмотрел меня, пытаясь очевидно сделать какие-то выводы.

– Да, он не бесчувственная глыба, но его волнуют только собственные желания и мысли, – тихо ответила.

Я услышала смешок Смолянова, но он ничего не сказал на мой выпад.

– Что дальше? – все-таки не выдержала неизвестности.

– Ты же хотела отомстить? – сверкнул он глазами. – Я в игре.

И я облегченно выдохнула, впервые поверив, что все получится. С таким игроком как Смолянов не может не получится.

– И какой план? – спросила.

– Скоро ты все узнаешь.

Остаток дороги мы молчали. Я не настаивала на разговоре. Меня все еще немного трясло после встречи с Тимуром. Мое глупое сердце видело в каждом его действии и слове выгодный ему подтекст.

– Приехали.

Я удивленно огляделась, увидев, что мы доехали до офиса Смолянова. Вопросительно посмотрела на него.

– Нам нужно обсудить детали нашего договора. Не люблю откладывать на завтра дела.

Я послушно кивнула и вышла из машины.

В офисе Смолянов попросил секретаршу сделать нам кофе. Я удивленно посмотрела на девушку, которая в такое позднее время бессменно сидела на рабочем месте и выглядела все также бодро как днем.

– Конечно, сейчас, Константин Аркадьевич, – сразу же подскочила, услышав просьбу.

Время уже перевалило за одиннадцать, но, кажется, Смолянов этого не замечал. Видимо, он привык работать до поздней ночи.

– Садись, – указал он на кресло. Потом нажал какие-то кнопки на стационарном телефоне на своем столе и спокойно сказал: – Элла, принеси бумаги.

– Сейчас буду, – раздался бодрый голос в ответ.

Я удивленно вскинула брови.

– Ты вообще когда-нибудь отдыхаешь?

Смолянов неопределенно пожал плечами. Через минуту в кабинет, громко цокая каблуками, пришла Элла.

– Вот, Константин Аркадьевич, все как вы просили.

– Спасибо, Элла, пока свободна.

Смолянов подвинул ко мне бумаги, которые перед ним только что положила секретарь.

– Чтобы мы могли вместе работать, тебе надо это прочитать и подписать.

Я сглотнула. Вдруг под ложечкой засосало от беспокойства.

– Что это?

– Контракт. На месть, – с усмешкой отозвался он.

И я начала читать. Внимательно. Потому что Смолянов явно был серьезно настроен. И если уж вел дела, то делал это обстоятельно.

– Это договор о неразглашении? – я вскинула голову, наконец, дочитав.

Двадцать страниц сложных, витиеватых формулировок. Я старалась вчитываться и осмысливать прочитанное, но из-за внутреннего напряжения не могла нормально сосредоточиться.

– Да. Потому что я не хочу оказаться дураком в этой странной игре, которую мы с тобой затеем.

Договор был на первый взгляд с вполне стандартными юридическими терминами. Нельзя разглашать третьим лицам и далее длинный список, что именно я никому и ни при каких обстоятельствам не могу говорить. Если коротко: ничего. Все, что я услышу в обществе Смолянова, конфиденциально. Но смутил меня больше всего последний пункт:

“При разглашении Тимуру Старцеву информации о планах Константина Смолянова прямым или косвенным способом, необходимо будем выплатить штраф в размере ста миллионов рублей”.

– Ты шутишь? – я резко вскинула голову. – У меня нет таких денег!

– Конечно, нет. И не будет. Поэтому ты никогда ничего не расскажешь Старцеву. – Я шокировано на него смотрела. – Я должен быть уверен, что это не просто порыв отвергнутой любви. Должен быть уверен, что ты не захочешь отмотать, передумать, переиграть. Никогда.

Я застыла, будто окаменев. “Никогда” набатом звучало в моей голове. Вдруг вспомнились горячие губы Тимура, его сильное, каменное тело, обжигающие поцелуи, тихий, хриплый шепот.

Я встряхнула головой, отбрасывая надоедливые образы. И заставила себя вспомнить и другие события. Моего поверженного, несчастного мужа, который стал банкротом. Как в нашу последнюю встречу в клубе Тимур сжал ягодицу той девушки, прижимая ее к себе. Сколько боли или слез он мне подарил.

Распахнула глаза. И поставила размашистую подпись. Не думая, не анализируя. Поспешно, резко, чтобы не сбежать, сверкая пятками.

Смолянов удовлетворенно хмыкает.

– А теперь можно и отметить, – довольно провозглашает он.

Встает, подходит к небольшому шкафу в углу и возвращается с двумя бокалами с янтарной жидкостью.

– За нас. И за уничтожение Старцева.

Он чокается со мной и залпом выпивает виски, я следую его примеру. Кашляю от обжигающей волны в горле.

– Старцев знает, где ты живешь?

– Нет, – я отрицательно машу головой.

Я никогда не рассказывала ему о Кэт. И уж тем более не показывала, где она живет.

– У него есть твой номер телефона?

– Нет, – уверенно отвечаю я.

Я выкинула сим-карту, когда он написал мне то глупое и ненужное смс: “Думаешь, я так просто тебя отпущу? Даже не надейся”.

– Но я же нашел твой номер телефона, – с вызовом говорит он.

– Потому что я сама дала его на охране, когда брала пропуск, – вскинув бровь, парирую я. – Мой номер зарегистрирован на подругу, не на меня.

– Что ж, – протягивает он, – ты не глупа, а это уже не плохо.

Из его уст это звучит почти как комплимент, поэтому я усмехаюсь.

– Перечитай еще раз сто наш договор. Запомни. Чтобы ты могла его цитировать. Никаких встреч со Старцевым без моего ведома.

– Я ведь не маленькая девочка, – усмехаюсь в ответ я.

– Сто миллионов… – ехидно чеканит он.

Я смотрю в его глаза и понимаю, что он не потерпит, если что-то пойдет не так. Ни по его плану, ни как ему угодно. Во что я вляпалась? Мне страшно. И одновременно я чувствую эйфорию, понимая, что я смогу теперь не просто сидеть и страдать по Старцеву, а действительно ударить в ответ.

Руки вспотели, а под ложечкой сосет от тревоги и паники, которую я пытаюсь скрыть. Но поздно. Я не могу передумать. Больше такой возможности нет. И может быть, это даже к лучшему. Да и не хочу я, ведь вариантов лучше Смолянова – нет. Наверное, я достигла какой-то точки невозврата. Меня так оглушило болью и яростью, желанием мстить, ломать и крушить, что, кажется, во мне отключились тормоза. Иначе как можно объяснить, что я подписала этот безумный договор о неразглашении?

– Мой водитель отвезет тебя домой. Поговорим завтра, – прощается этот непредсказуемый мужчина.

Я согласно киваю, чувствуя навалившуюся усталость. Слишком много событий и эмоций для одного дня.

Когда захожу в квартиру, Кэт уже спит, поэтому дома тихо и темно. Я быстро принимаю душ, смываю макияж. Делаю себе горячий, травяной чай и, кутаясь в плед, смотрю в окно на вечерний город.

Не знаю, что ждет меня впереди. Не понимаю, все ли я делаю правильно. Но чувствую – мои решения сейчас дают мне силы идти дальше и это пока самое главное.

Я достаю телефон, захожу в галерею. Там есть отдельная папка, где всего лишь пять фотографий.

Вот Тимур спит. Лицо расслабленное, спокойное.

Следующий кадр: мы вдвоем, на Мальдивах. Сделали селфи, первое совместное фото и последнее. Тимур зарылся носом в мои волосы и крепко сжимает, а я широко улыбаюсь.

Еще фотография: он стоит на кухне, спиной в кадр, в одном белом полотенце на бедрах. Готовит нам завтрак.

Вот наши руки, сцепленные в замок. Он посмеялся тогда над моим желанием сфотографировать именно такой ракурс. А мне показалось, что нет ничего романтичнее, чем моя рука в его твердой и горячей руке.

Последний файл: Тимур на мотоцикле. Самая старая фотография. Тогда между нами еще только все начиналось, и я запечатлела его со стороны.

Все эти года я хранила жалкие, глупые кадры. Я поверила, что у нас ничего и никогда не получится, но всегда продолжала помнить и любить. Даже сейчас. Я ненавидела и любила. Такая странная, пугающая смесь чувств. Эти эмоции – абсолютно полярные, но каким-то неведомым образом уживались рядом. И я бы позволила себе любить сильнее, больше, открыто, если бы ему были нужны мои чувства.

Я выплеснула недопитый чай в раковину. Со злостью поставила кружку и пошла спать.

Я буду мстить. Потому что надо. Потому что хочу. Потому что по другому не могу.

И теперь уже потому что, чтобы отказаться, мне надо заплатить сто миллионов.

“Хороший стимул придумал Смолянов, ничего не скажешь”, – с усмешкой сказала про себя.

Да, он все продумал. Штраф будет, если я кому-то что-то расскажу, если откажусь, если сделаю что-то не так. Но мне было плевать. Главное, чтобы все получилось. Я воспринимала действия Смолянова как простую перестраховку, ведь в конце концов он серьезный бизнесмен, который не хочет рисковать своим авторитетом и именем. У него нет никаких оснований доверять мне. А у меня нет поводов верить ему. Нам нужно просто правильно отыграть свои роли.

Глава 4. Увлекательное путешествие

Когда проснулась на следующее утро, первая и единственная мысль в голове про все произошедшее вчера.

Не сглупила ли я? Все ли правильно сделала? Не заключила ли я сделку с дьяволом?

Ведь мы так и не обсудили, как именно будем мстить, что мне конкретно нужно делать. Есть ли у Смолянова хоть какой-то план? И если есть, то в чем он заключается? Какая роль в его плане отведена мне?

Почему-то на мгновение стало страшно. Я так поспешно заключила договор, не расспросив Смолянова ни о чем. По крайней мере, теперь, с утра, мой поступок казался практически безумным и чересчур спонтанным. О чем я думала, соглашаясь на астрономический штраф? А что если что-то пойдет не так? Я не имею права даже отказаться и выйти из этой чертовой гонки в стену. Суммы в сто миллионов у меня, конечно же, не было и, наверное, никогда не будет.

Я зашла на кухню и начала искать сигареты. Видела, как Кэт их куда-то убирала подальше от глаз. Она сама не курила, они остались от Давида.

Найдя упаковку, я судорожно достала сигарету, открыла окно и трясущимися руками щелкнула зажигалкой, которая тоже лежала в пачке. Сделав глубокий затяг, закашлялась. Посмотрела на часы. Время шесть утра. Я проснулась ни свет ни заря без будильника, спала тревожно. Из-за внутреннего напряжения не могла расслабиться и в итоге встала невероятно рано.

Сейчас, с утра, я с ужасом осознавала, что натворила вчера. И не находила себе места.

Почему я такая? Вроде уже взрослая, повидала что-то в этой жизни, у меня есть какой-никакой опыт, а веду себя иной раз так взбалмошно, непредсказуемо и по-детски глупо?

Даже мои навязчивые мысли о мести ранним утром казались какими-то нереальными. Ведь моя жизнь – не фильм, будем честны. Я действительно решила, что смогу отомстить? Я реально посчитала, что это нужно мне, и сделала месть основной целью своего ближайшего будущего?

И самое главное… верю ли я, что смогу? Смогу причинить какой-то реальный вред человеку, которого люблю?

Любовь моя сейчас какая-то уже лютая, обозленная, раненая. Я сама себя чувствую зверем, который хочет укусить в ответ. Желает одновременно сбежать, чтобы никогда не делали больно, скрыться, больше не видеть того, кто ранил. А с другой – бросается на обидчика, желая через нападение защититься, наказать. Мечтая сделать также больно, а лучше даже во сто крат больнее, просто потому, что адски невыносимо самому.

Я заставляю себя вспомнить жену Тимура. Красивую, лощеную. Ее он предпочел мне. К ней он каждый вечер возвращается домой. С ней занимается сексом. Раз за разом. И заставляю себя вспомнить опять ту девушку из клуба. Напоминаю сама себе, что я не особенная. Ничего не значащая для него игрушка, которой он поломал всю жизнь. Просто потому что захотел.

Ведь он даже никогда не предлагал мне бросить Дениса. Хотя я была уверена, что Тимур – ревнивый собственник. Но при этом его не сильно беспокоило наличие у меня мужа. И это невозможно ранило, пронзало, опустошало. Подтверждая, что несмотря на все его попытки убедить меня в обратном – не настолько я важна и нужна.

Эта мысль о том, что я – прихоть, развлечение, уничтожала до основания, пробуждала ядерную ярость внутри. Там, где для него все так просто и легко, для меня – разрушенная жизнь и разбитое сердце.

Конечно, я сама во всем виновата. Я поддалась искушению. Я не смогла отстоять границ, остановить его. Глупая я, глупое сердце, что так оглушительно бьется только для него, заглушая голос разума. Так ведь не бывает в жизни, чтобы лишь он один как наваждение, одержимость, безумие. Чтобы с ним я словно податливый пластилин – лепи, что хочется, создавай что угодно фантазии. И я бы хотела быть пластилином в его руках, остаться им навсегда, если бы он умел это ценить и этим распоряжаться.

Десятки девушек до меня, видимо, параллельно со мной и после меня. Может, стоит принять и признать наконец, что у него сердце из камня? Не жалеть его, не оправдывать, не идеализировать, не романтизировать. Я знала точно, что я для него что-то значу. Значу больше, чем многие, но этого недостаточно. Это все еще не любовь и не причина быть вместе и попробовать, попытаться. По крайне мере, для него.

Почему мы девушки такие – до последнего надеемся, верим, мечтаем? Даже когда нам всеми возможными способами доказали, что мы – никто и ничто. Когда через нас и наши чувства перешагнули. Когда нас самих растоптали, уничтожили, оставив побитых, раненых, плачущих с дырой в груди валяться в одиночестве. Увидев нас поверженных, человек, которому мы готовы были отдать все, просто отвернулся. Сделал вид, что не заметил, что все это не имеет значение, ушел. А мы все еще ищем оправдание, пытаясь найти достойные отговорки, чтобы потом сказать: “Да, он не мог иначе, у него были причины”.

– Нет никаких достаточных причин, – прошептала сама себе под нос.

Тимур наплевал на то, что я замужем. Втянул моего мужа в заведомо ненужное ему партнерство. Подставил Дениса. Да и секс наш был нет, не по принуждению, но он использовал силу, подавлял. Не спрашивал, а брал. Даже, когда я протестовала, делала попытки остановить, не слушал. Он не пытался построить, понять, создать. Наоборот – прогибал и ломал.

Ядовито. Вот так с ним было. И любовь как яд, а я – безумная и отравленная им. И ненависть как яд, еще более сумасшедшая и лютая, чем любовь. Все на острие – эмоции и события. Не ровно, просто, легко, а вот так – болезненно глубоко и сложно.

Я представила Тимура, поверженного, уничтоженного, как я сейчас. Я бы хотела также разбить ему сердце, как он мне. Мечтала, чтобы он потерял бизнес, деньги, как мой муж, который этого не заслуживал. И может быть тогда с лица Тимура пропадет это холодное, равнодушное, заносчивое выражение…

– Сэм, – раздался тихий голос. Я резко обернулась, смотря на кутающуюся в халат Кэт. – Все хорошо? – обеспокоенно взглянула на сигарету в моих руках.

Я кивнула. С удивлением обнаружила в пепельнице пять бычков. Даже не заметила, как я столько выкурила.

– Я буду мстить. Должна. Обязана. За все, что он сделал. И не остановлюсь. Ни за что. Никогда, – упрямо проговорила я вслух.

Усмехнулась. У меня словно состоялся очередной разговор с самой собой. Сначала я была полна злости и решимости мстить, но после подписания контракта вчера, я поняла, что все это по-настоящему, серьезно. И начало казаться, что это глупо, неправильно. Но нет, все как надо. Я не могла бы сделать ничего более верного в жизни на данный момент. И может… Нет, не может, а точно – эта месть поможет мне снять наваждение под названием «Тимур Старцев». Раз и навсегда. Не знаю пока до конца как, но уверена, что так и будет.

Я больше не смогла уснуть. Слишком взбудораженная и напряженная. Ждала звонка Смолянова. Постоянно проверяла телефон, который, как назло, молчал. Он так и не позвонил, даже не написал в этот день. А потом и на следующий. И через день.

Я прокрутила в голове миллион мыслей.

Может быть, Смолянов и не собирался мстить? Все рассказал Старцеву? И теперь они с Тимуром сидят и смеются над глупой, влюбленной девчонкой – надо мной?

А может быть, Смолянов передумал? Так же как и я на следующее утро взвесил все “за” и “против” и понял, что не нужны ему эти детские войны. В конце концов, он серьезный бизнесмен. Но он ведь мог в таком случае написать, предупредить? А мой телефон упрямо молчал.

Я не звонила первой, потому что… Не могла даже этого до конца объяснить, но Смолянов точно не был тем человеком, которому надо звонить первой. Он сделает все сам, когда посчитает нужным. А если не звонит, значит, не стоит и навязываться. Он не оценит мою излишнюю навязчивость.

На третий день телефон все-таки зазвонил. Я смотрела на номер, который я успела уже выучить наизусть. Так долго я гипнотизировала его взглядом в ожидании звонка. Смотрела и не могла себя заставить поднять трубку. Я была на него по-детски обижена из-за его молчания.

Телефон умолк, и я вздрогнула. Такого человека как Смолянов нельзя игнорировать, я знала это, но ничего не могла с собой поделать.

Звонок раздался еще раз. Я потянула руку к телефону, а потом отдернула. Ведь от нескольких часов игнорирования ничего не будет? Пускай не думает, что я только сижу и жду его звонка.

Больше Смолянов не звонил. Я как на иголках смотрела на время, решив, что ровно через два часа наберу ему, спокойным голосом спросив: «Ты звонил?».

Но все пошло не по плану.

Через час раздался звонок в дверь. Посмотрев в глазок, я увидела Смолянова и шокировано застыла.

– Открывай, – услышала грозный, резкий голос.

И я открыла. А какие еще были варианты?

Смолянов, не спрашивая разрешения, потеснил меня и вошел в квартиру. Оглядел. На мне был короткие шорты и простая майка. Волосы собраны в пучок. Я не ждала гостей.

– Игнорируешь? – с усмешкой спросил он, а потом, не церемонясь, безошибочно последовал на кухню.

Я уже не удивлялась тому, что Смолянов непонятно откуда знает, где конкретно я живу – на каком этаже и в какой квартире, но меня это все равно пугало. Это напоминало, что Смолянов не так прост, у него слишком много власти. Он опасен. Опаснее Тимура, я была в этом уверена.

Хотя по поведению Смолянов был менее закрытым человеком. Мимика достаточно подвижная, он часто усмехался, голос более эмоциональный. То есть, казалось бы, именно Старцев своей закрытостью и холодностью должен пугать меня больше, но нет. За всей этой показной открытостью Смолянова чувствовался бешеный, не знающий жалости зверь. Способный на слишком многое и не чтящий никаких правил и норм. Он лишь с виду более безобидный, но по натуре – намного опаснее.

Я пошла следом за Смоляновым. Он по-хозяйски включил чайник, открыл несколько ящиков, нашел чай. Я удивлено наблюдала за ним, пока он с уверенным видом доставал пакетик. Разве такие, как он, пьют такой дешевый черный чай?

Повернулся ко мне лицом с кружкой в руках, сделал глоток и посмотрел внимательно.

– Игнорируешь? – повторил свой вопрос.

– А ты? – вопросом на вопрос ответила я.

Господи, почему я так по-детски глупо себя веду? Переводить стрелки – разве мудрый поступок?

Смолянов вскинул бровь и усмехнулся. Поставил чашку и подошел ко мне вплотную. Схватил за локоть так сильно, что я поморщилась.

– Запомни, ты играешь по моим правилам. Не я по твоим, а ты по моим. Будь добра быть покладистой и исполнительной, не зли меня, – его голос звучал спокойно, но почему-то вызвал у меня ужас и дрожь во всем теле. – Ты поняла? – я испуганно смотрела в глаза Смолянова не в силах вымолвить ни слова. – Ты поняла? – дернув меня за руку, которую сжимал, громче повторил он, и я кивнула.

Нет, я абсолютно ничего не понимала. Он показывал, кто хозяин в наших с ним странных отношениях? Расставлял границы и рамки? Специально делал это так резко и пугающе?

Смолянов отпустил мою руку, которая теперь ныла от его жесткой хватки.

– Умница. Собирайся.

– Куда?

– В увлекательное путешествие, – сверкнув белозубой, широкой улыбкой, обрадовал он меня.

Глава 5. Семейный ужин

Удивительный все-таки человек – Константин Смолянов. С ним не соскучишься, это уж точно.

Несмотря на улыбку, глаза остались серьезными. И я поняла – не потерпит споров.

Хочется о многом спросить. Что за увлекательное путешествие? Как мы будем в итоге мстить Старцеву? Почему он не звонил? Но интуитивно ощущаю – вопросы сейчас лишние.

Старцев и Смолянов точно были одной породы – обоим невероятно сложно говорить напрямую, без обиняков. Обязательно надо витиевато, до конца не объясняя.

– Дресс-код? – ехидно вскинув бровь, спросила у него.

– Семейный обед. Сексуально, – внимательно оглядев меня с ног до головы, констатировал он.

Я удивленно посмотрела на Смолянова, так как событие и ожидаемый внешний вид явно слегка конфликтовали, но ничего уточнять не стала и пошла переодеваться. Спрашивать смысла нет – он не ответит. Да и не любит, кажется, он вопросы. В этом они со Старцевым тоже очень похожи.

Открыла шкаф и недоуменно смотрела на вещи.

“Семейный ужин? Зачем я там нужна? И почему я должна выглядеть сексуально?”

В итоге я надела прозрачную блузку телесного цвета, сквозь которую просвечивался черный лифчик, и вишневую обтягивающую юбку до середины бедра.

Смолянов оглядел образ и одобрительно кивнул. Это мне почему-то сильно напомнило мужа, который тоже постоянно контролировал мой внешний вид и также довольно кивал в знак согласия.

На ногах любимые высокие, черные шпильки. Смолянов уже в нетерпении стоит около входной двери, крутит в руках ключи от машины. Я, закатив глаза, взяла сумку, и мы вышли из квартиры.

Увидев синюю Mazerati, я в очередной раз удивленно посмотрела на Смолянова.

“Выпендрежник он, вот кто”, – мелькнула мысль.

Зачем ему столько машин? И каждая его машина была неприлично дорогая, яркая и дерзкая.

В этот раз я воспринимала немного спокойнее его стиль вождения, хотя постоянно поглядывала на спидометр. И когда скорость превысила сто пятьдесят километров невольно сжалась, вжимаясь в сидение.

Бесстрашный, безумный Смолянов меня пугал. Я вглядывалась в его профиль, не боясь быть пойманной. Пускай знает, что я его разглядываю. В отличие от Старцева, на Смолянова я могла спокойно смотреть вот так – в упор. А вот с Тимуром… я ощущала себя иначе.

На Старцева я боялась лишний раз смотреть слишком пристально, ведь тогда он может что-то подумать, понять, догадаться. С ним рядом все внутри сжималось и дрожало. Со Смоляновым же было по-другому – мне было все равно, что он подумает.

Лицо Смолянова какое-то угловатое, резкое, но не лишенное мужской красоты. Небольшая щетина и слишком пухлые губы для таких строгих черт.

– Что? Все-таки нравлюсь? – он посмотрел на меня и подмигнул.

Теперь его настроение переменилось и стало игривым. Я решила промолчать и все-таки отвернулась, разглядывая проносящийся мимо город.

Нет, он мне не нравился. По крайне мере, я не испытывала к нему никакого интереса как к мужчине. Хотя он, несомненно, был очень привлекательным. Рядом с ним я ощущала себя как в логове хищника. Он выглядел безобидно и даже дружелюбно, но я ни на секунду не сомневалась – это самый сложный и опасный человек из всех, кого я знаю.

Через час мы остановились около большого, помпезного особняка. Я вопросительно посмотрела на Смолянова, но он все еще не собирался мне ничего объяснять. Вздохнув, я вышла из машины и решила просто плыть по течению. Хуже уже быть не может.

Но я ошибалась. И убедилась в этом через пару минут, когда входную дверь нам открыла Элиона. Стоило ей увидеть меня, и улыбка медленно сползла с лица жены Старцева. Не знаю, доставило ли мне это удовлетворение. Наверное, нет, потому что я и сама не была готова к нашей встрече.

– Эль, впустишь? – нарушил тишину голос Смолянова.

Она встряхнула головой, будто избавляясь от наваждения и отошла, пропуская нас.

Смолянов взял меня за руку, переплел наши пальцы и потянул за собой. Я молча и послушно шла, решив про себя, что позже я не оставлю его в покое. Он должен объяснить, что же все-таки задумал.

В огромной, роскошной столовой стоял большой стол, за которым уже сидел статный мужчина с молодой девушкой по правую руку. Весь дом выглядел настолько роскошно, что это граничило с некой помпезностью. Огромные люстры, много картин, очень светло.

– Сын, – мужчина встал из-за стола, направляясь в нашу сторону, – ты сегодня не один.

– Это Саша, – Смолянов положил руку на мою талию, притягивая меня к себе.

– Интересно, что она здесь делает, – раздался резкий голос сзади, от которого я вздрогнула. – Аркадий, – Тимур появился перед нами, пожимая руку мужчине, а потом повернулся, посмотрев на нас горящим, внимательным взглядом.

– Не твое дело, – спокойно ответил Смолянов.

– Почему же не мое? Это семейный ужин. А ты привел на него… – он перевел на меня злой взгляд, – постороннюю.

Я невольно напряглась и выпрямила спину. Не ожидала от Тимура такого явного проявления непринятия моего общества.

– На сегодня Саша – моя пара.

– Только на сегодня? – с усмешкой спросил Старцев.

– Может быть, и навсегда, – прижимая меня к себе еще крепче, парировал Смолянов.

Усмешка сползла с лица Старцева и меня обожгло его нечитаемым взглядом.

– Дети, а давайте-ка сядем за стол, – вмешался мужчина, которого Тимур до этого назвал Аркадием.

И мы, наконец, прекратили словесную и визуальную перепалку и расселись.

“Старцев и Смолянов братья? Почему Аркадий сказал “дети”? Что здесь вообще происходит?”

Смолянов сидел справа от меня, напротив Аркадий со своей спутницей. По другую сторону от Аркадия разместилась Элиона, а рядом с ней ее муж, Тимур.

Я незаметно опустила руку под стол, положила на колено Смолянова и сильно сжала. Он посмотрел на меня с улыбкой полностью довольного жизнью человека и подмигнул. Я чуть не зашипела от злости и наглости, но сдержалась. Кажется, Смолянов наслаждался тем, какую игру затеял, и мое неведение его только веселило.

В столовую вошло несколько девушек в униформе, принося подносы с едой. Я чуть не закатила глаза от этой помпезности, но сдержалась.

Денис не был беден, и мы жили очень даже хорошо. В целом, я всегда относилась к деньгам спокойно, потому что никогда не ощущала в них особой нужды. Родители обеспечивали всем необходимым. Когда стала старше у меня всегда были какие-то накопления на счетах, а потом обо мне заботился муж. Я никогда не была жадной – мне не нужны были шелка, именитые бренды, пустые траты. Но все же раньше я не сталкивалась с таким явным богатством даже у других людей.

Этот нарочито подчеркнутый достаток в виде излишне вычурного интерьера и домашних официантов меня просто раздражал. Я как будто попала в другой мир. Хотя, возможно, я и правда оказалась в совершенно иной реальности. Ведь в действительности я так мало знала, о том какой жизнью жил Старцев, с кем общался, сколько зарабатывал, какие у него были предпочтения. И вот мне открылась удивительная возможность – наконец, стать частью его мира, который, как оказалось, сильно отличается от моего даже просто на первый взгляд.

– Итак, сын, – я резко подняла голову, пытаясь понять, к кому обращается Аркадий. Он смотрел на Смолянова. – Ты действительно редко приводишь гостей на семейный ужин.

– А если точнее, никогда, – прозвучал холодный голос Тимура.

Я посмотрела на Старцева, он напряженно сверлил взглядом нас со Смоляновым.

– Саша со мной. И этого достаточно, – просто ответил Смолянов.

Аркадий несколько секунд задумчиво смотрел на сына, а потом кивнул.

– Пусть будет так. Что ж, Саша, – он обратил свое внимание на меня, – за знакомство, – отсалютовал бокалом и сделал глоток.

Я молча повторила его жест и мысленно помолилась, чтобы больше никто не уделял моей персоне пристального внимания. Слишком уж некомфортно было под обстрелом недовольных и придирчивых взглядов. Хотя, видимо, именно на это и рассчитывал сам Смолянов.

Дальше мы кушали в напряженной тишине. Потом мужчины начали о чем-то спокойно переговариваться. Что-то про поставки, таможню, проблемы с наймом персонала. Я сидела и молча жевала еду, вкуса которой абсолютно не ощущала, хотя она была несказанно помпезной и, наверное, вкусной. Да, даже еду эти богатеи ели непростую, а какие-то сложные блюда высокой кухни.

– Крем-суп из кабачков с грецкими орехами и укропом, – громко проговаривали официанты, расставляя тарелки. – Фуагра, угорь и яблоко. Свекла с черной икрой.

И конечно же, все было продумано – первое, несколько вторых блюд и десерт. Я словно побывала на каком-то роскошном приеме, а не пришла на семейный ужин.

Тайком разглядывала собравшихся.

Аркадию Смолянову на вид было уже около пятидесяти лет, волосы посеребрила седина, но выглядел он все еще достаточно привлекательно. Рядом с ним то ли жена, то ли любовница – они сидели чересчур тесно, постоянно ненароком друг друга касаясь. Слишком молодая, чтобы быть с таким мужчиной, но, видимо, деньги решали многое.

Элиона и Тимур, несмотря на то, что сидели рядом, держали какую-то отстраненную дистанцию. Я бы не обратила на это внимание, если бы не слишком явные попытки быть ближе соседней пары. На их фоне Старцевы не выглядели как супруги, а скорее как просто знакомые.

В какой-то момент я разлила несколько капель вина на юбку. Элиона резко подскочила, словно только и ждала, когда что-то произойдёт.

– Я покажу, где ванная.

Я кивнула и направилась за ней.

Она шла не спеша, цокая высокими каблуками и искусно виляя бедрами. Смотря на жену Старцева, я не понимала, зачем он таскался по другим бабам или трахался со мной. Его жена была красива. Идеальна. И на мой вкус, намного сексуальней, чем я. У меня светлые волосы, кожа, тонкие запястья, руки, ноги. Она – жгучая, яркая, горячая. Совсем другая, полная моя противоположность внешне.

– Здесь, – сказала она, указывая на дверь с золотыми вензелями.

Я взялась за золотистую ручку, и в этот момент Элиона втолкнула меня внутрь, так что я чуть не растянулась на полу, еле удержав равновесие.

– Тыыы… – зашипела она.

Я резко повернулась, чтобы видеть ее. Элиона стояла тяжело дыша, грудь лихорадочно поднималась в такт шумному дыханию. Глаза горели. Руки сжаты в кулаки.

– Тебе мало было моего мужа? Ты взялась за моего брата? – продолжала шипеть на меня она.

“Брата? Жена Старцева и Смолянов – брат и сестра?”

– Ты не нужна никому! Когда ты уже это поймешь! Ни Тимуру, ни Косте. – Она вдруг сделала резкий наступательный шаг, я в свою очередь отступила. – Отстань от них! Исчезни, – грозно продолжила Элиона.

Я молчала, удивленная тем, что эта женщина вообще впервые решила со мной сама заговорить. Пораженная тем, что она знает что-то про меня и Тимура. То есть она все это время отлично понимала, кто я, но делала вид, что не узнает? И, в конце концов, находящаяся в шоке от родства Элионы со Смоляновым. Получается, они брат и сестра, а Аркадий их отец?

– Если ты не оставишь меня и моих мужчин в покое, я не буду больше разговаривать с тобой по-хорошему. С тобой будут говорить другие люди, – со злой угрозой процедила она.

Я распахнула глаза, смотря на скривленное яростью лицо Элионы.

“Она мне угрожает? Действительно угрожает?”

Не дожидаясь моего ответа, она пошла прочь и, уже уходя, бросила едкое “шлюха”, громко хлопнув дверью. А я еще несколько минут смотрела вслед, не веря в то, что сейчас произошло.

Глава 6. Полиграф

– Твоя сестра мне угрожала, – оповестила я зачем-то Смолянова, когда он вез меня обратно домой.

– Правда? – он бросил мимолетный взгляд. – Что ж, тебе стоит быть осторожней. Ее мать мексиканка, она лишь с виду такая спокойная, на самом деле, характер у нее взрывной и дьявольский, – с усмешкой проговорил он. – А еще очень ревнивый, – добавил он, подмигнув.

– И как же она терпит бесконечных шлюх Старцева? – вопрос вырвался раньше, чем я успела осмыслить, что именно хочу спросить.

На несколько минут воцарилась тишина. Я уже думала, что он не ответит на мой вопрос.

– Любит его, – как-то просто и серьезно сказал Смолянов.

А я вздрогнула. Потому что вдруг осознала, что между мной и Элионой намного больше общего, чем могло показаться с первого взгляда. Ведь мы обе любим одного и того же мужчину, который, в свою очередь, ни любит ни одну из нас.

– Почему ты не говорил, что жена Старцева – твоя сестра?

Этот вопрос мне не давал покоя с того момента, как я услышала об этом от Элионы. В первые минуты меня обуял настоящий ужас. Я вдруг поняла, что совершенно не понимаю масштаб игры, которую затеял Смолянов и абсолютно ничем не управляю в сложившейся ситуации.

Он бросил на меня удивленный взгляд.

– А ты не знала?

– А должна была?

Он вдруг громко рассмеялся.

– Господи, какая же ты все-таки дура, – как-то беззлобно сказал Смолянов. – А погуглить не пробовала? Перед тем, как идти ко мне?

Я нахмурилась. На самом деле, я искала информацию. Может, не так усердно и настойчиво как следовало бы.

Я лихорадочно пыталась вспомнить фамилию Элионы. Прокручивала в голове статьи, которые читала о самом Смолянове. Но там толком не было информации о его семье или личной жизни, в основном, все о бизнесе. А отдельно я не пыталась узнать, кто его отец, сестра, брат и есть ли у него жена.

– Я гуглила, – с обидой возразила я. – Вы ведь даже не похожи.

И это действительно было так. Единственное сходство между ними – оба темноволосые. Но внешность Элионы в отличие от Смолянова немного даже экзотическая, чувствуется примесь чего-то латиноамериканского.

– Конечно. Моя мать – русская, а мать Эли – мексиканка. У нас общий только отец. Аркадий Смолянов.

Я вдруг сдулась как лопнувший шарик. Одна мысль не давала мне покоя.

– Почему ты хочешь уничтожить мужа своей сестры? – тихо спросила я.

И это действительно не укладывалось в моей голове. Ведь Старцев не просто конкурент Смолянова, он – родственник. И судя по семейным ужинам, очень близкий. И он сам сказал, что его сестра любит мужа. Тогда как он может хотеть какой-то мести для Тимура?

– Это давняя, незаконченная история.

Остаток пути мы ехали молча. Я с ужасом пыталась осознать патовость и запутанность ситуации. Почему-то мне казалось, что наша сделка со Смоляновым – это большая ошибка. Я больше не верила в то, что он действительно готов мстить Тимуру и ненавидит его.

Мы подъехали к моему дому, но я не спешила выходить. Мне нужны были ответы.

– Какой у тебя план? – я внимательно разглядывала Смолянова.

Он выглядел расслабленно, медленно постукивал по рулю.

– А что, если я скажу, что не знаю? – он посмотрел на меня, голос звучал тихо и серьезно.

– Не знаешь?

– Нет.

Я сглотнула в каком-то ужасе. Во что я ввязалась?

– И что нам… делать? – неуверенно спросила я.

– Плыть по течению, Саш. Плыть по течению, – вдруг широко улыбнувшись, весело сказал он.

Воцарилась тишина в салоне авто. Я переваривала то, что услышала.

– Такой сценарий мне не очень подходит, – вдруг резко и решительно сказала я.

Смолянов вскинул бровь, ожидая продолжения.

– Мы договаривались на месть. Ты заставил подписать меня этот чертов договор. А теперь говоришь, что у тебя нет плана? Я должна ждать непонятно чего и неизвестно когда? Нет, так не пойдет.

Он вдруг хрипло рассмеялся, прервав мой гневный монолог.

– А ты действительно готова разорить Тимура? Оставить его ни с чем?

– Да, – твердо и решительно, смотря в глаза Смолянова.

– Как сильно он разбил твое сердце, – задумчиво протянул он в ответ.

– Тебя это не касается. Не должно волновать, – отрывисто, упрямо.

Он внимательно меня разглядывает, будто бы взвешивая, обдумывая.

– Ладно, поехали, – резко стартует с места.

– Куда? – удивленно спрашиваю, смотря как он выезжает со двора.

– Ты же хотела по-серьезному. Едем переходить на новый, взрослый уровень нашей мести, – с усмешкой произнес Смолянов.

Я больше ничего не спрашивала. Почему-то знала, что он не ответит. Надо подождать, и я все узнаю сама.

По дороге он набрал кому-то.

– Подготовь аппарат. Да. Буду через тридцать минут. Нет, сейчас, – отдавал он отрывистые приказы в трубку.

Через полчаса мы заехали в какую-то промзону. Здесь было темно, отсутствовали фонари. Огромные здания слева и справа, больше похожие на заброшенные строения.

Смолянов вышел из машины, и я нехотя последовала за ним.

– Где мы? – спросила, идя следом за Смоляновым.

Он не ответил, продолжая просто идти в сторону темного, заброшенного здания.

Внимательно смотрела под ноги, чтобы не споткнуться. Где-то недалеко раздался лай сначала одной собаки, потом второй. Звуки приближались, и я вздрогнула, обнимая себя за плечи. Было некомфортно.

Но Смолянов шел уверенно. Как будто много раз здесь бывал. Мы подошли к массивным дверям. Смолянов стукнул три раза, и дверь приоткрылась, пропуская яркую полоску света изнутри. Открывший, видимо, распознал моего провожатого и, кивнув, распахнул дверь шире.

Я старалась не отставать ни наш от Смолянова, поэтому юркнула внутрь за ним, пытаясь не поддаваться панике. Место было каким-то пугающим, я совершенно не понимала, что мы здесь делали.

Внутри атмосфера была получше. Лампы горели, освещая здание. Оно не выглядело таким заброшенным, как снаружи, но явно было старым. Кирпичные стены, деревянная мебель. Много пыли, которую видно невооруженным взглядом.

Смолянов уверенно пошел по лестнице на второй этаж, а я за ним.

Мы пришли в комнату, где сидел, скрючившись за столом, седой мужчина. На вид ему было лет шестьдесят, если не больше. Когда мы вошли, он вскинул голову, но даже не поздоровался, лишь кивнул, указывая на стул перед собой. Смолянов, наконец, обратил на меня внимание.

– Садись, – указал он на стул перед этим странным мужчиной.

Я послушно села, разглядывая морщинистое, сосредоточенное лицо.

– К чему такая спешка… – бубнил он себе под нос.

Я лишь с интересом осмотрела аппарат, стоящий между нами. Какие-то провода, нарукавники или как они называются. Напоминало все это прибор, измеряющий давление. Перед мужчиной стоял ноутбук, в который он внимательно смотрел, что-то активно печатая. Потом встал, подойдя ко мне вплотную и начал надевать мне на пальцы какие-то штуки. Я молча наблюдала за происходящим, сама поражаясь своему спокойствию. Мы в какой-то промзоне, заброшенном здании, привез меня сюда человек, которому я ни на йоту не доверяю – в целом, у меня есть более чем адекватные причины, чтобы хотя бы немного обеспокоиться.

– Что это? – все-таки поинтересовалась, посмотрев на Смолянова.

– Полиграф.

Я удивленно вскинула бровь.

– Шутишь?

– Нет. Я должен быть уверен, что могу тебе доверять.

– А договора и штрафа в сто миллионов недостаточно?

– Нет, – твердо, безапелляционно.

Я вздохнула, но ничего больше не сказала.

– Итак, – мужчина уселся обратно на стул. На мне было надето куча каких-то датчиков. – Начнем с простого. Как вас зовут?

– Александра.

Я решила не вредничать и не спорить. Смолянов явно был настроен серьезно, и если я начну сопротивляться, это лишь увеличит его подозрения.

На самом деле, я могла понять поступок Смолянова. Все между нами было слишком запутано, чтобы говорить хоть о каком-то доверии. Он – брат жены Старцева, я – явно небезразлична к Тимуру. Он боится, что я передумаю, предам, а я вообще не понимаю мотивов Смолянова.

– А теперь попробуем проверить полиграф. Отвечайте только да или нет. Без запинок и долгих раздумий, – мужчина больше не смотрел на меня, лишь на экран. – Вас зовут Александра?

– Да, – уверенно и спокойно ответила.

Ноутбук издал короткий звук.

– Правда, – удовлетворенно согласился мужчина. – Константин Аркадьевич? – он вопросительно посмотрел на Смолянова.

Тот взял стул, стоящий в углу, и сел напротив меня. Так близко, что я невольно напряглась. Внимательно осмотрел, будто раздумывая, с чего начать.

– Ты любишь Старцева?

Я удивленно открыла рот, не ожидавшая такого прямолинейного и личного удара самым первым. На который к тому же отвечать совершенно не хотелось.

Вдох, выдох…

Передо мной упрямый, жесткий взгляд Смолянова, а за грудиной надрывно тарахтит сумасшедшее сердце. Я не хочу отвечать… Но разве у меня есть выбор?

Глава 7. Сделка с дьяволом

– А пропустить вопрос можно? – хмуро уточнила в ответ.

Люблю ли я Старцева? Это слишком сложный вопрос… и одновременно такой простой.

– Нет, – с довольной улыбкой ответил Смолянов.

Ему, видимо, нравилось, что своим выпадом он попал сразу не в бровь, а в глаз.

– Да, – спокойно и равнодушно отчеканила, не отрывая взгляда от Смолянова.

Ноутбук опять коротко пиликнул.

– Ты действительно хочешь ему отомстить? – продолжил допрос Смолянов.

– Да.

– Ты планируешь меня предать?

– Нет.

– Ты готова идти до конца в своей мести?

– Да.

Я не колебалась с ответами, говорила быстро и уверенно, и кажется, Смолянову это нравилось.

– Хорошооо, – довольно протянул он.

– Теперь ты, – неожиданно даже для самой себя сказала я.

– Я? – с удивлением переспросил Смолянов.

– Да, ты. Я ведь тоже хочу быть уверенной, что тебе можно верить.

– А есть сомнения? – прищурился он в ответ.

– Твоя сестра его жена. Конечно, есть.

– Справедливо, – с усмешкой согласился он.

Мне помогли освободиться от проводов и датчиков, и я уступила место Смолянову. Он сел, внимательно смотря на меня. Кажется, его забавляло все происходящее.

Смолянов вообще был удивительный. Одновременно опасный, хищный, пугающий. И вместе с тем постоянно вел себя как мальчишка, которого просто забавляет все вокруг. Он был полной противоположностью и моему мужу, который был всегда спокоен, консервативен, выдержан, и Старцеву, который был закрытым, мрачным и холодным.

– Итаааак… – протянул Смолянов, вскинув бровь, когда все датчики были на месте.

Я сидела напротив. Там, где только, что был он. Смотрела на подтянутое, мужское тело. На Смолянове была белая рубашка, пуговицы расстегнуты наполовину, рукава закатаны. Штаны подвернуты, на ногах белые кроссовки. Вроде и деловой стиль, а с другой стороны – хулиганский.

– Ты действительно хочешь отомстить Старцеву? – прищурившись, наконец, спросила я.

Смолянов усмехнулся, но ответил твердое «да». Ноутбук издал согласный звук.

– Ты хочешь лишить его бизнеса?

Он задумался.

– Я бы хотел, но не уверен, что это возможно.

– Только да или нет, – раздался скрипучий голос нашего полиграфиста.

– Да, – твердо ответил Смолянов.

– Ты действительно его ненавидишь?

– Да.

Я растерянно замолчала, не зная, что ещё спросить. Я узнала главное: Смолянов не врал про месть, несмотря на родственные связи с Тимуром.

Мне хотелось узнать, какие у него планы. В глубине души я боялась того, какая роль меня ждет.

Я понимала, что он не будет беспокоиться о моих чувствах. Несмотря на то, что выглядел Смолянов веселым и «своим» парнем, я знала, была уверена, что он безжалостен и жесток. Понятие не имею, откуда появилось это знание, но эта была некая внутренняя непоколебимая уверенность.

– Ты сделаешь так, чтобы я вышла сухой из воды? – неожиданно пришла в голову удачная формулировка.

И Смолянов усмехнулся, наклонился в мою сторону.

– А ты не так проста и глупа, как может показаться на первый взгляд. – Потом помолчал несколько секунд, будто решая, стоит ли мне говорить правду. – Я не планировал заботиться о том, что будет с тобой в этой игре.

– Только да или нет, – раздался в очередной раз скрипучий голос.

– Нет, – упрямо смотря мне в глаза, сказал он.

А я вздрогнула. От этой прямоты и наглости.

– Но мне нужно… чтобы ты позаботился обо мне, – нахмурившись, проговорила я.

– Мы так не договаривались. Каждый это делает для себя. И естественно каждый сам за себя.

– Ты хочешь меня подставить?

– Нет, – без промедления ответил он, и полиграф издал согласный звук.

– Хочешь мне навредить?

– Нет, – и опять правда.

– Ты знаешь, какая роль меня ждет.

– Почти, – ответил, но потом сразу добавил. – Да.

Я кивнула. И Смолянов, поняв меня с полу взгляда, начал снимать датчики.

По итогу я поняла кое-что еще – у него уже был план. Просто он не хотел мне о нем говорить. И кажется, план был сформирован задолго до того, как я ворвалась в кабинет Смолянова со своей идеей фикс “отомстить”.

К машине мы шли молча. Я была слишком погружена в свои мысли, перестав обращать внимание на мир вокруг.

– Почему такое странное место? – все-таки спросила я, когда мы сели в машину.

Смолянов задумчиво посмотрел на меня. Потом просто пожал плечами, так ничего и не сказав.

Почему мне доставались такие сложные мужчины? Старцев, Смолянов. Не хватит и шести томов, чтобы описать и понять их сущность.

Смолянов вновь довез меня до дома.

– Расскажи, – упрямо заявила я, не собираясь уходить, пока он не посвятит в детали своего плана.

Он тяжело вздохнул.

– Нетерпеливая, – с усмешкой. – Все просто: тебе надо будет увезти Тимура куда-нибудь на несколько дней и оставить его без связи.

– Увезти? Как ты себе это представляешь? – непонимающе спросила.

Он выразительно оглядел мое тело.

– Ну я думаю, вас с ним связывает не разгадывание сканвордов.

Он предлагал мне… я даже не могла сформулировать, что именно пытался сказать Смолянов.

– Но зачем? Для чего?

– Мы не сможем сделать его банкротом. Или причинить реальный вред. Но сможем устроить проблемы – внеплановые проверки, увольнения, падение стоимости акций.

Я задумчиво смотрел на профиль Смолянова. Разве этого я хотела? Буду ли моя жажда мести удовлетворена таким исходом?

– Недостаточно, – вдруг упрямо заявила даже не я, а ядовитая обида внутри.

Смолянов с интересом посмотрел на меня. Молчал обдумывая.

– Хорошо… Если ты готова оказаться в центре скандала, то мы можем сделать публичной его измену. И тогда мой отец… разозлится. А без его поддержки Старцев никто, – как-то зловеще закончил он.

– Никто? – недоуменно переспросила я.

– Да. Это мой отец два года назад вытащил Старцева из задницы. Этот избалованный подонок практически просрал свой бизнес, и только мой папаша помог ему не стать банкротом.

Я удивленно взирала на Смолянова. Кажется, сегодня волей-неволей я узнала о Тимуре больше, чем за все время нашего знакомства.

– И что будет, если твой отец разозлиться? – тихо уточнила я.

– Может быть, в этот раз он будет не спасать Старцева от банкротства, а поможет завершить этот процесс? – с усмешкой заявил он.

– Твой отец очень влиятельный человек?

– Ты даже не представляешь насколько.

И я действительно не представляла. От меня был вообще безумно далек их мир. Мир бизнеса, интриг, богатства. В моей жизни все просто – картины и глупая, безумная, неразделенная любовь. По крайне мере, это все, что осталось сейчас.

– Тимур же… постоянно изменял твоей сестре. Думаешь, твой отец об этом не знает?

– Главное, что Тимур не допускал публичности. Публичности мой отец не потерпит. Но я помогу тебе… иначе ничего не пропустят даже в печать.

Готова ли к такому? Публичному скандалу? А как же моя семья? Мой брат и сестры? Что они обо мне подумают? И я понимала, что этот публичный скандал Смолянов устроит и без меня, даже если я откажусь. И здесь вопрос лишь в том – хочу ли я быть в эпицентре?

Я посмотрела на Смолянова, вдруг понимая, что у меня нет выбора. Я уже ввязалась в эту игру. Уже на нее согласилась. Поздно отступать. Слишком поздно.

Как минимум, потому что при отказе меня ждет штраф в сто миллионов. Да, я могла бы согласиться на меньшее. Доставить мелкие неприятности бизнесу Старцева – не так уж и плохо, правда? Но я ведь хотела сыграть по-крупному, именно поэтому пришла к единственному, известному мне врагу Тимура. Я хотела поставить все на зеро. Иначе никак. По-другому я не могла. Слишком было больно. И мне нужно было отомстить за эту боль. Важно было именно это – почувствовать себя отомщенной.

– Хорошо, – медленно проговорила я. – Публичный скандал, так публичный скандал.

Смолянов довольно усмехнулся. А я в очередной раз подумала, что это сделка с дьяволом, не иначе. И последствия у неё могут быть слишком непредсказуемые.

Мой телефон резко начинает звонить, разрывая тишину и наше молчание. Я достаю его и сбрасываю вызов. Звонит Эмма. Перезвоню ей позже, когда останусь одна. Разговаривать при Смолянове точно не лучшая идея. Но телефон вновь начинает надсадно напевать. Хмурюсь. Эмма редко звонит, мы практически не общаемся. Может быть, что-то случилось?

– Возьми, – раздается спокойное рядом.

И я согласно киваю.

– Да?

– Сэм, – голос Эммы звучит взволнованно, – ты в Москве?

– Хм… да, а что такое?

На несколько секунд в трубке воцаряется тишина.

– Удивительно, что я узнаю это не от тебя, а от какого-то непонятного человека, – с обидой отзывается сестра.

– В смысле? – непонимающе спрашиваю я.

– Тут приехал… один. Ищет тебя.

Мое сердце взволнованно сжимается. Почему-то я сразу решаю, что это Тимур. Но потом сама себя одергиваю. Может быть, это мой муж?

– Кто? – хрипло уточняю.

– Эй, как тебя зовут? – раздается громкий крик сестры.

– А что, у нее много кандидатов? – слышится резкий, грубый ответ.

И я вздрагиваю, холодею, судорожно сжимая телефон. Не веря.

Он там? Ищет меня? Ждет меня?

Я ведь сменила номер телефона, и новый номер зарегистрирован на Кэт. Поэтому он не может мне ни позвонить, ни написать.

Но… зачем он меня ищет? Что хочет?

– Эй, Сэм, ты тут? – слышу я голос сестры, который выдирает меня из прострации. – Он говорит, что не уйдет, пока не увидит тебя.

Я молчу. Растерянно. Он сошел с ума? Свихнулся? Чокнулся?

– Я не приеду, – хриплю, облизывая почему-то пересохшие губы. – Передай ему, что я не хочу его видеть.

– Сэм… – обеспокоенно говорит Эмма, – у тебя все хорошо?

Навряд ли. Ой, как навряд ли. И сомнительно, что в ближайшее время со мной что-то будет в порядке. Я свихнулась на мести, потому что Старцев меня растоптал, уничтожил, поломал. Не умеет он по-другому, иначе.