Рика

Глава 1

Алису погубило любопытство

Елена

– Алло?

От знакомого голоса по ту сторону трубки меня обдаёт волной спокойствия.

– Нет, Маша, я не пойду… У меня… У меня смена! – последующий шквал причитаний явно лишний и всё, что мне хочется сделать после тяжёлого рабочего дня – это зажать уши. – Всё-то ты знаешь. Хорошо. Он на работе не упускает возможности меня по заднице шлёпнуть, а ты предлагаешь мне заявиться на вечеринку к этому облупившемуся мажору? Добровольно?! Да плевать, что он нас пригласил! Как пригласил, так и отымеет. А мне не нужны неприятности.

Подозрительно осмотревшись по сторонам, я пихнула кулак в карман и пошла дальше. Маша продолжала умолять, проворно искушая то помощью в баре, то шмотками, до которых мне не было никакого дела. И я бы давно положила трубку, если бы не дурное предчувствие.

Всё как обычно – 23 часа, я возвращаюсь домой с работы. Всё ровно так, как в другие дни, но этот воздух… Он был пропитан страхом.

Выдохнув пар изо рта, я обернулась на возникший из ниоткуда свет. Большой серый внедорожник пронёсся мимо, подняв бурный всплеск воды. Отступив на пару шагов, я наблюдала, как брызги из лужи тютелька в тютельку приземляются вокруг моей обуви. Езда серого монстра уничтожила не только моё спокойствие, она разгневала природу. Поднялся свирепый ветер и ударил моими черными волосами мне прямо в лицо.

– Идиот! – проорала я, что есть силы. – Да всё нормально, Маш. Ездят тут всякие упыри.

Кажется, я заговорилась и зашла невесть куда. Здесь заканчивались жилые дома и начинались заброшенные сараи. Прозябая своими ботинками в весенней грязи, я оторвала телефон от уха и прислушалась.

Что это?

– Маш, – голос мой был натянут, словно струна. – Я перезвоню.

Наконец я поняла, что за звук преследовал меня с самого начала… Это был рёв мотоцикла.

Кружась на месте, я хотела узнать, куда он едет. Но рычащий мотор вдруг заглушил вой сирен. Полиция, скорая или пожарные – никогда не могла определить это на слух. Но кое-что я всё же поняла – звуки доносились в направлении нашего дома.

Я сорвалась бежать, гонимая детским страхом. Мои родители в это время должны быть дома: пить чай, смотреть телевизор, который обычно трещал на весь окраинный микрорайон. Они всегда ждали меня с вечерних смен.

Всё то время, что я бежала, ветер не унимался, он нещадно хлестал меня по щекам. Словно отрезвляя, говоря: “Немедленно остановись, дура с синдром паранойи.” Мои глаза не переставали слезиться. Мне оставалось бежать ещё три дома, когда я заметила его. Тот самый внедорожник стоял на подъездной дорожке нашего соседа.

Я знала всё о нём. Дедушка за 60, живущий по соседству. Сноб с окружающими, со мной он делился многим. Его сын жил и работал за границей. Егожена Люсенька покинула его 5 лет назад, и по сей день он горестно по ней тосковал. В свои годы он продолжал вести небольшой сельскохозяйственный бизнес, у него были связи, пара друзей, но я никогда не видела этого авто за все те годы, что мы здесь живём.

В моем доме горел свет, в его – был выключен. Я снова взглянула на свой дом. Кухня светилась кухня, мама готовила ужин, рядом – из окон гостиной лился синий свет – папа наверняка задремал на диване под свою любимую телепередачу. В моём доме танцевала жизнь, в доме соседа – было подозрительно тихо. Наверное именно поэтому я подняла дрожащую руку и толкнула чужую калитку.

Нажала на ручку двери – та оказалась открытой. Внутри было также тихо, как и по всей окрестности. Нет, здесь никого не было. Дядь Толя не мог уехать так поздно, да и зачем бы тогда к нему пожаловал этот внедорожник? Неужели воры? Не верил в людскую честность и всегда ставил дом на сигнализацию, которая, бывало, будила весь район, когда к нему на территорию заявлялся соседский кот. Строя утешительные догадки, я уже направлялась к себе, когда услышала приглушенные голоса.

Я кралась вдоль стены деревянного гаража, больше похожего на сарай. Он был сквозным и это сыграло мне на руку. Я зашла с заднего выхода, чтобы не привлекать к себе внимание. Ворота были открыты. Сквозь них пробивалась узкая полоска света. Прикусив губу, я аккуратно поддела дверь и токнула. Звуки борьбы стали отчетливыми, моё сердце сжималось каждый раз от звонкого хлопка и чьего-то сдавленного стона. Нельзя было медлить, нужно было скорее вызывать полицию, но крохотный шанс, что я смогу остановить заварушку, теплился в моей груди по рукам скована страхом. Я сильнее толкнула дверь.

Нашего соседа дядю Толя нещадно избивали. Он лежал на холодном полу рядом со стареньким пикапом и крепко сжимал руками запястья противника, что пытался его душить. Приложившись головой к камню, я юркнула в полоску света. Спрятавшись по другую сторону от пикапа, я осмотрелась в поиске подходящего оружия. Глаза выцепили гаечный ключ. Он ощущался тяжёлой ношей в моих руках, я до смерти боялась навредить другому человеку. Сердце моё стучало так громко, что я боялась, как бы его не услышали. Вдохнув и выдохнула я уже было поднялась на ноги, когда в очередной раз услышала рёв мотоцикла. Но теперь он был слишком близко, настолько, что в пыльных окошках, я разглядела , его яркие фары. Звуки борьбы прекратились, а в следующую секунду воров гаража громко лязгцнли о стены. На полной скорости в гараж ворвался черный зверь. Железные ворота звонко лязгнули о стены. Удар набатом оглушил и привлек внимание мужчин. Приклеившись к окну пикапа, я наблюдала за тем как медленно руки возрастного мужчичка, соперника дядь Толи, расслабились, а сам сосед закряхтел от поступившего воздуха.

Мотоциклист на этом представлении был третьим лишним, но прежде, чем кто-либо успел задать ему вопрос он ловко приземлился на землю и, не позволяя всем выдохнуть, достал из кобуры два пистолета.

– Эй, мужик, – озадаченно тявкнул дядь Толя.

– Давай по-хорошему. – поднял руки его соперник.

Шлем наклонился в сторону, а затем прозвучало два безоговорочных выстрела. По одному на каждый пистолет. По одному на каждого человека.

Последнее, что мне запомнилось это чёткий силуэт мотоциклиста, а затем красные брызги перекрыли обзор. Не сдержав, эмоций я закричала. Мне хватило пяти секунд, чтобы осознать какую ошибку я совершила, и чего она будет мне стоить. Крепко-накрепко залепив ладонями рот, я попятилась назад, споткнулась о железяку и упала на задницу. Ползком я продвигалась к выходу, не желая слышать приближающихся шагов.

Я успею. Я успею.

Прозвучал щелчок. С таким звуком снимают оружие с предохранителя и, чёрт знает, откуда мне это известно. Замерев, я повернула голову. Он не торопился наводить на меня прицел, пистолеты были продолжением его рук, и до сих пор они оставались вытянутыми вдоль тела. Я чувствовала его пронзительный испепеляющий взгляд сквозь тонированное стекло шлема.

– Пожалуйста.

Сирены становились громче с каждым ударом моего пока живого сердца подняв обе руки, я снова прошептала “Пожалуйста” шлем дернулась вправо, мотоциклист резко выставил руку с пистолетом. Я не успела среагировать.

Про себя я прощалась со всеми близкими. Про себя я зарылась в могилу и посылала любовь родным.

Мотоциклист дёрнул оружием.

Я закрыла глаза.

Уши заложило от выстрела.

***

Сидя в карете скорой помощи, замотанная в тёплый плед и напрочь зареванная, я тряслась не то от холода, не то от страха.

– Так вы говорите, что их убил мотоциклист с двумя пистолетами?

– Вы мне не верите?

– Почему же? Верим. Забор в задней части огорода повален и повсюду следы его шин. Впервые вижу такого профессионала. Заложить с одного выстрела.

Судорожно сглотнув, я отпила тёплый чай, который дела мне соседка тёть Зина. Родители были неподалеку, помогали полиции в осмотре дома.

– Он заметил Вас?

– Да. Он прострелил шину пикапа близ моей головы. Может промахнулся?

– Сомневаюсь, – заключил майор, – Профи не промахиваются. Скорее он хотел напугать Вас, чтобы лишнего не сболтнули.

– Я ничего не видела. Ни его лица, ни номеров мотоцикла, да их будто бы вообще не было. Единственное… он был полностью чёрным, но сзади было какое-то яркое пятно красного цвета, как надпись или печать…

Ручка, которой писал майор замерла, он глянул на меня мельком. И в этом взгляде я уловила жуткий страх. Строить догадки у меня не было сил. Мои нервные клетки умерли сегодня ночью. Радовало лишь то, что гости с похоронным приветом приехали к соседу, а не к нам.

Однако у меня оставалось много вопросов. Кому перешел дорогу этот милый старичок? Что за мужчина приехал к нему на ночь глядя? И кто этот загадочный мотоциклист?

Отведя взгляд от носилок, обмотанных черной тканью, я подавила рвоту.

– Как вы думаете, кто это мог сделать?

Майор спешно убрал блокнот в карман куртки. На мой вопрос отвечать он не торопился, зато шанса блеснуть дедукцией не упустил сержант с козлиной бородкой.

– Пахнет бизнес расправой. К Ситникову приехал его конкурент Мелихов. Территорию они не поделили, и оп! Однако этот мотоциклист, – парень задумчиво почесал затылок. – Как-то выбивается.

– Да висяк это, – кинул майор.

– Висяк? – я поднялась на ноги от шока. – Но я же сказала вам про это пятно? Разве у нас в городе много таких мотоциклов?

– Да может краска это какая? – вспылил полицейский. – Замарался где, увидит и вытрет, не будем же мы все грязные мотоциклы разыскивать?!

– Это была не краска!

Майор схватил меня за плечи и с силой усадил обратно в скорую. Его дальнейшие слова ни на шутку меня испугали:

– Тебе показалось, девочка. Тебе показалось.

Моё сердце норовило вылететь из груди. Я активно дышала, глядя в чёрные обезумевшие глаза. Умолкший вдруг сержант, спецгруппа, умывающая руки – всё происходящее было неправильным, а его пугающий тон – предупреждением. Безмолвно, сжимая до боли мои плечи, он будто бы говорил мне: “Если не хочешь неприятностей, закрой рот”. Что я и сделала. Прикрыв глаза, я прислонилась к скорой. Как только родители закончат, они придут за мной и этот день наконец закончится.

Кто бы знал, что тогда всё только начиналось, а последующих событий могло и не быть вовсе.

Глава 2

Боже, благослови фикус!

Я стояла за стойкой и завороженно натирала стаканы. Прошла неделя с последних событий, и я убедилась в одной вещи: "Время лечит, но не стирает память". Я закрывала глаза и передо мной стояло окровавленное лицо дядь Толи. Как забыть жидкую кровь, брызнувшую на стекла? Хладнокровность стрелка, оставившего меня в живых?

– Лена!

Закатив глаза, я даже не попыталась натянуть улыбку:

– Чего тебе?

– Сегодня в 7.

Макс не отличался сообразительностью. Он был сыном богатого папочки, по совместительству владельца этого заведения. И видимо поэтому Максим думал, что все здесь находящиеся, априори, должны кланяться ему в ножки.

Жаль его.

– Что сегодня в 7? Ты наконец обрадуешь мою жизнь своим отсутствием?

Щетина на его мажорском лице расправляется. Его мои отказы не огорчают, скорее подзадоривают.

– Мы же оба знаем, что ты хочешь меня.

– Пристрелить.

Ставлю стакан на место, а полотенце вжимаю в стойку. Мой черный юмор не смывает ухмылку и самого парня с моих глаз. А хотелось бы.

Завидев посетителя, я в последний раз язвительно улыбнулась и принялась за работу.

– Чего желаете?

Фирменная улыбка, открытый взгляд – бармены способны растеребить ваши души. И душа этого парня определённо была мрачной. Он не улыбнулся в ответ, грузно опустил локти на стойку и вперился в меня внимательным взглядом.

Он был мощным, обладал тёмным отливом кожи и чёрными волосами. Он турок? Итальянец? Чужая кровь взыграла в его венах, и превратила в настоящий плод женских желаний.

– Дайкири.

Кивнув, я отвернулась, а спустя несколько минут уже протягивала ему стакан с напитком и без улыбки – всё как он заказывал вслух и про себя. Некоторые просто не нуждаются в хорошем обращении.

Загадочный итальянец поглядывал на меня из под нахмуренной брови. Пока я колола лёд, натирала до блеска стойку, резала фрукты. Чего ему надо? Не то чтобы тот случай сделал меня параноиком. Хотя нет. Сделал. И этот парень не внушал мне доверия. Что-то его выделяло на фоне других посетителей. Что именно выявить я не успела, Талия – наша лучезарная балийка наконец вернулась с обеда. Сдёрнув с себя фартук, я направилась на кухню, чтобы положенный час жевать там подгоревший картофель фри и травить с поварами плохие шутки.

Мне оставалось пройти каких-то три метра, когда кто-то схватил меня за руку.

– Ты чего делаешь?

Макс решительно толкнул меня в подсобку. Споткнувшись о швабры и вёдра, я наблюдала, как он закрывает дверь, отрезая нас от безопасного мира.

– Забираю своё.

Наглый идиот распускает руки, зажимая меня в углу. Стеллаж больно впивается в позвоночник, когда я пытаюсь отодвинуться от напора обезумевшего парня.

– Макс, давай без глупостей.

Он опускает свою лапу на мою ягодицу, сжимает её, дёргая на себя. Мои выставленные вперёд руки не мешают ему забраться под футболку.

– Ты отработаешь все чаевые, что я оставлял тебе.

Моё дыхание сбивается. Я хочу закричать, но он зажимает ладонью мой рот.

– Заткнись.

Щёлкает пряжка ремня. Моё сознание отказывается воспринимать происходящее. Отбиваясь, я наношу ему удары один за другим, но он лишь смеётся, продолжая своё изыскание. Макс добирается до моей ширинки, когда вдруг раздается писк.

– Чёрт, сигналка сработала. Блин, как не вовремя. – отпустив меня, он застёгивает свои штаны. – Мы ещё не закончили.

Он уходит, а я ухватившись за полки, наконец делаю полный вдох. И посылаю благодарность машине. Собрались и пошла дальше.

Жуя бутерброд на кухне, я наблюдала, как сжав свою пустую голову, Макс стоял на коленях перед своим желтым шевроле в лобовом стекле которого зрела большая дыра.

– Обалдеть, – вдыхали столпившиеся у окна повара. – И кто его так?

– Высшие силы, – выдохнула я.

Разгневанный Макс требовал записи с видеонаблюдения. Для чего я понять не могла. Сделать гифку как снова и снова разбивается окно его машины? Он желал кровожадной расплаты за то, что кто-то нечаянно скинул горшок с фикусом с балкона.

***

– Лена, ты не понимаешь, насколько всё серьёзно.

Сок от бургера стекал по моим рукам, его я совершенно некрасиво слизала и продолжала своё пиршество под комфортную болтовню подруги.

– Охраняемая территория. Только для своих. – перечисляла она.

Бар в понедельник вечером тух от отсутствия посетителей, а для меня, человека задолбавшегося работать, это было праздником. Маша заправляет тёмную прядь за ухо и продолжает:

– Этот район по всей границе огорожен высоким забором с колючей проволокой, а по ночам там выпускают собак. Их кормят человечиной, и поэтому они не оставляют в живых никого чужого.

Подавившись, я громко закашлялась:

– Что? Подожди, ты обещала соблазнить меня привлекательной поездкой, но пока что я слышу лишь криминальные новости.

Маша нагнулась над столом, взгляд её был серьёзен и нешуточен, в отличие от моего.

– В этом районе, Лена, обитают самые горячие парни.

Всё ясно. Однако то, что интересовало Машу, меня скорее отталкивало.

– А в нашем нету?

– В нашем не та концентрация.

Промокнув рот салфеткой, я равнодушно спросила:

– А ты откуда знаешь про район Поно-Арто?

– Одна клиентка рассказала вчера на маникюре. Ей удалось побывать на одной очень секретной вечеринке.

– И как она осталась жива с таким длинным языком?

Маша от моего замечания лишь отмахнулась.

– Это особый круг людей, Лена. Дома кому попало там не сдают. У них все свои, все друг друга знают, а чужих выявляют на раз-два.

– Собачки оставляют останки? – хмыкнула развязно. – Удивительно! А ты туда пробраться как решила? Кто-то предложил две путёвки за “границу”? Или у тебя черный пояс по бегу от собак-человекоедов?

Маша почесала голову. Очевидно, об этом она не успела подумать. Разум затмили горячие накаченные парни.

– Понятно.

– Ну как ты не понимаешь! Это моя мечта!

– После Парижа?

– После Парижа. Да этот район даже называют маленькой Италией! Там между прочим много коренных итальянцев.

Я глянула в окно неосознанно, взгляд мой зацепили осколки разбитого горшка:

– Они что, мафия?

Подруга замолчала, хлебнув вишнёвого лимонада.

– Очень может быть.

Глава