Принцип Волшебства

Глава первая

От ярмарки захватывало дух. Ещё ни разу в жизни девятилетний Грэм не видел шумную, с весельем ярмарку. А если поточнее, ещё ни разу кузен Рэй не брал его с собой на городское развлечение ночью. Когда вся площадь утопает в лампионах – куда ни взгляни, – и от деревьев и домов под ноги стелются тени…

Лампионы были везде! Зелёные, малиновые, ярко-синие – они светили на деревья и людей, на маленькие домики-прилавки, набитые такими вещами, от которых в груди Грэма томно замирало сердце.

Чего тут только не было: фарфоровые куклы, длинные игрушечные поезда, клетки с канарейками, конфеты…

И каждый из торговцев зазывал к себе, предлагая свой товар – попробовать, пощупать, поиграть. С затаённой детской тоской, сильнее сжав пальцы Рэя, Грэм посмотрел на него.

– Шагай, шагай! Не останавливайся! – только и сказал Рэй. – Кто хотел на ярмарку?

– Я, – робко ответил Грэм.

– Вот мы пришли. Радуйся!

Они прошли мимо круглой платформы с деревянными драконами и лошадьми. И всё удовольствие, которое позволил себе в ту минуту Грэм, свелось к подсчёту фигур. На платформе, в замершем мгновенье жизни, тосковало восемь лошадей и четверо драконов. У одного не было уха.

Потом перед ними вырос шатёр. Рэй обошёл его, и почти сразу они увидели толпу, окружившую одного человека. Не отпуская руки Грэма, Рэй протиснулся с ним во второй ряд и привстал на носки. А Грэм присел, чтобы в узкую щель чьих-то ног тоже следить за происходящим.

Внутри не тесного круга в пиджаке и туфлях ходил мужчина. На вид – иностранец, лет сорока-сорока пяти, с проседью и очень пристальным пытливым взглядом:

– Скупаются книги, старые книги, – говорил он, шагая вдоль толпы. – По девяносто серебряных за штуку. Приноси и богатей. Приноси и богатей.

Махая тростью и щёлкая пальцами, он важно шёл мимо людей, повторяя те же слова. Напротив Рэя он остановился, наклонился и уставился на щель, в которую смотрел Грэм. И неожиданно помахал рукой. Да, именно ему! Словно он и Грэм были знакомы, и мужчина в пиджаке и туфлях знал, что Грэм придёт. Потому и подмигнул.

А когда он махал, Грэм заметил на его запястье необычной формы пятно, напоминавшее воронку. И перстень у мужчины был красивый, со сверкающим камнем. Он украшал его мизинец и будто бы немного спадал.

– Скупаются старые книги, – вновь зазвучал проникновенный гипнотический голос. – Девяносто серебряных за книгу. Приноси и богатей.

Он сделал круг, осматривая всю толпу. Мужчин он называл месье, а женщин – мадмуазель или мадам.

– Девяносто серебряных, – с изумлением повторил Грэм. – Это же воздушный шар!

– Ага. Ещё и на грабли с лопатой останется. – Рэй сильнее вытянул шею.

– Не понимаю, – сказал Грэм, расчёсывая щеку. – Зачем покупать книги дорого?

– Так он не покупает. Он фокусник. Это фокус. Смотри! – Рэй указал пальцем в круг, и Грэм опять уставился в щель.

– Добрый вечер, месье! – поприветствовал мужчина вышедшего к нему юношу. – У вас есть старая книга? Дайте взглянуть. Хм, она действительно старая. Я слышал о ней и, к вашему счастью, давно ищу её. Это ведь ваша книга? Вы согласны продать её мне всего за девяносто серебряных?

Засмеявшись, юноша кивнул.

– Прекрасно, месье! – Мужчина вытащил из пиджака приятно звякнувший кошель: – Хотите посчитать?

Взяв, юноша помял кошель в руке и уверенно мотнул головой. Но затем расслабил всё-таки затяжки и заглянул в кошель. Из любопытства. Довольный тем, что он увидел, юноша вернулся в толпу, заняв свободное место в первом ряду.

Встав, Грэм дёрнул палец Рэя.

– Видишь? Он купил у него! – прошептал он восхищённо. – Мы тоже можем принести книгу. У тёти Айрис дома много книг.

– Ты очень наивен, Грэм, – мягко упрекнул его Рэй. – Смотри дальше.

Грэм послушался, однако в мыслях стал придумывать план. Посчитал сколько времени уйдёт на дорогу домой и обратно и, увидев себя на месте юноши, радостно потёр ладошки.

Но именно в этот момент вся толпа задорно рассмеялась. Кто-то стал свистеть и аплодировать мужчине в пиджаке и туфлях. И Грэм снова сел, чтобы видеть через щель. Его глазам предстало следующее: поняв, что в кошеле кто-то есть, удивлённый юноша его открыл. В следующий миг оттуда вылетел голубь и взмыл в небо. Полетал над ярмаркой, над собравшимися в круг людьми и опустился юноше на плечо, красиво хлопая крыльями.

– Как вам моё маленькое представление, месье? – с улыбкой спросил мужчина.

– Понравилось! – прокричала толпа.

– Тогда возьмите свою книгу назад. И отныне помните: старые книги – это волшебство. Никому не продавайте их! – Он звонко щёлкнул пальцами и снова пошёл вдоль толпы, демонстрируя ей шёлковый платок: – Кто скажет мне, какого он цвета?

– Ну, что? Теперь ты понял? – спросил у Грэма Рэй.

– Нет. Как голубь оказался в мешочке? Этот мужчина волшебник?

– Да нет же, – улыбнулся Рэй. – Он фокусник.

– А как он сделал это?

– Откуда ж мне знать? Фокусник не я, а он.

Второе представление смотреть не стали. Рэй повел их в шатёр со змеями и пауками, а от него – к прилавку со сладостями. Показав на мармеладного слона, Грэм обернулся. Хотел опять взглянуть на замерших драконов, лошадей. И вдруг увидел на земле перстень со сверкающим камнем. Он лежал у платформы, а вокруг него блестели маленькие искры. Отпустив руку Рэя, Грэм кинулся к перстню. Но когда он подбежал, то увидел просто камешек, каких поблизости лежало с дюжину. От искр тоже не было следа – померкли или спрятались…

Взяв камешек в ладонь, Грэм посмотрел на толпу, смеявшуюся громче, веселее.

– Куда ты убежал, Грэм? Что там?

– Ничего.

– Всё думаешь, что волшебство? – сказал Рэй, подходя к платформе. – Волшебства на свете нет. Там просто фокусник. Честно.

«Нет, – не согласился в сердце Грэм, – не фокусник, раз смог на расстоянии запихнуть в мешочек голубя. Тот мужчина волшебник. Он знает заклинания и может делать чудеса».

«Как здорово!» – мечтательно подумал Грэм и вспомнил тётю Айрис, в чьём доме, в небольшой каморке, он и Рэй жили. Сорокалетняя тётя Айрис, ругая Грэма за бардак, часто задавала вопрос, кем он станет. И сама же на него отвечала:

– Никем. Ты и каморку в чистоте не держишь, Грэм Бетелл.

И Грэм, слыша это раз или два в неделю, стал думать, что ей ответить. Вот только в голову не приходило. О ком бы он ни узнавал, на чью бы работу ни смотрел, всё казалось, это сделает его жизнь скучной, совершенно лишённой радости. А недавно Грэм отчаялся, решив, что не найдет занятие по душе и, значит, станет никем. Как и предвещает противная тётя Айрис.

И лишь сегодня, в этот замечательный волшебный вечер для него всё изменилось. Грэм понял: он будет волшебником, настоящим. Он обязательно станет им!

Глава вторая

Помимо них с Рэем в доме тёти Айрис жил порядок: в семь подъём, на завтрак большенный стакан молока с кружочком ветчины и ломтиком хлеба, дальше – список дел, и до вечера без отдыха и подкрепления. Хотя Рэя это не касалось. После завтрака он уходил, а Грэм оставался с тётей Айрис, которая велела мести двор, лущить арахис и учить французские падежи. И если с падежами и метлой Грэм как-то да дружил, с арахисом дела шли хуже некуда. Он совершенно выводил из себя. Вдобавок от него болели пальцы и был мозоль.

Грэм не помнил время без арахиса – казалось, что он был всегда. С понедельника по воскресение тётя Айрис лущила целый мешок, (точнее, не сама, а с помощью Грэма), чтобы отдать его скупщику от городских кондитерских за неплохую плату. Мешок арахиса оценивался в семь серебряных. Одну монету получал Грэм, другие шесть брала тётя Айрис.

Её дом стоял в спокойном неприметном месте, от которого до конки в город было сто шагов. Вид у дома был опрятный, завершённый: крыша, стены, окна, крытая веранда, где они втроём по вечерам сидели, молча созерцая падающее за пригорок солнце. Тётя Айрис обожала тишину, и причём настолько, что старалась ежедневно подчинить ей и их с Рэем.

Наработавшийся за день Рэй не возражал. Грэму же вечернее молчанье стоило мучения, самого тяжёлого за день.

Перед сном им подавали сэндвич, чай и две прямоугольные ириски. Грэм обожал этот миг! Ощущая, как во рту истаивает карамель, он понимал, ради чего он прожил день.

Это были нежные и сладкие ириски! Тётя Айрис ездила за ними в город сама, а иногда брала с собой и Грэма, прежде выбив из него обещание, что он будет молчать. Болтовня Грэма раздражала, но, к счастью, только её. Всем другим она нравилась. Его вообще считали славным и очаровательным, и часто в шутку называли малышом. За маленький рост. В девять с половиной лет Грэм был всего три фута и не полный дюйм.

Пригород, в котором они жили, звался пригородом фермеров. Скучный, малолюдный, мало обустроенный – из всего, что полагалось иметь, в пригороде были школа, деревянная часовня, рынок, старая пекарня старого мистера Томаса, пристань рыбаков и таверна. И больше ничего. Зато была работа. У Рэя. За небольшой, но стабильный оклад он помогал семье Коплендов, во владении у которых было поле и хозяйство с лошадьми и свиньями.

Работа лёгкой не считалась. Иногда, придя домой, Рэй падал от усталости с ног и засыпал.

Правда среди ночи поднимался и шёл смыть с себя грязь. А заодно заглядывал на кухню, за арахисом.

В свои шестнадцать он смотрелся хорошо, когда зачёсывал набок волосы и надевал жилет. Да и без этого Рэй был не плох: длинные с загаром руки, рост, фигура и красивые глаза. А ещё он умел рассуждать и делал это так, что думалось, что он прочитал сотню книг и не заслуживал фермерской участи.

Однако сам Рэй думал иначе. Его устраивало всё: и фермерская жизнь, и ворчащая тётя Айрис… Рэй спокойным был, и Грэм его любил, но жить, как он, не хотел. Если Рэю хорошо, что ж – пусть, а Грэм тут не останется. Он, став волшебником, уедет и будет путешествовать по свету. Учиться к устрашающей, спартанской мисс Смит по осени он не пойдёт, как бы тётя Айрис ни хотела этого. Он лучше перестанет есть ириски.

«А лучше – если я отправлюсь в школу для волшебников», – подумал следом Грэм. – «Знать бы только, где она…

В газетах не писали, тётушка читает их и, если бы там было о волшебной школе, она бы обязательно обмолвилась о ней.

Наверно, о волшебной школе знают давно живущие на свете люди. Такие, как старый мистер Томас».

– Его спрошу. Пока Рэй и тётя Айрис будут спать, – отважился на выходку Грэм.

И лишь на улице запахло утром, он тихо вылез в окно и отправился в пекарню к пожилому мистеру Оби Томасу.

Глава третья

К приходу Грэма в пекарне Оби Томаса вовсю пеклись булочки и шёл жар. От глиняной печи. Сам мистер Томас, красный от жара как свёкла, раскатывал кружочки теста и заворачивал в них изюм. Стоя к двери спиной, он напевал и поэтому не слышал, как Грэм вошёл.

Возле бочки с мукой Грэм следил за Оби Томасом и думал, как начать их разговор. Ведь вряд ли мистер Томас сам заговорит о школе для волшебников. Здесь нужен незатейливый намёк.

Грэм начал копошиться в голове, придумывая, как бы намекнуть. Но не успел. Вытерев свой красный лоб, Оби Томас обернулся на мучную бочку и ахнул:

– Малыш! Ты здесь? В такую рань?

– Я просто гулял, мистер Томас. Я тут часто по утрам гуляю.

– Не замечал. А ну-ка, держи! Только-только с пылу с жару, – протянул он Грэму сладкий румяный рогалик.

Взяв, Грэм поднёс его ко рту и начал дуть, чувствуя, как пальцам горячо. Их обжигало, и он начал перекладывать рогалик из одной руки в другую, и дуть на него, дуть. Именно в эту минуту в голову ему пришла отличная мысль.

– Выдохнуть бы ураган, чтобы остыло вмиг!

– Ох, так лишь волшебники могут, – удачно подхватил Оби Томас.

Грэм закивал:

– Могут. Вы уже встречали их?

– Кого? – удивился пекарь.

– Волшебников.

Мистер Томас опешил: непредсказуемость беседы застигла его «сдобные» мысли врасплох. Он рассмеялся:

– Наверно, да. Но… давно.

– А почему не стали?

– Кем?

– Волшебником.

– Ну, у тебя и вопросы сегодня, малыш. Погоди, я только соды подкину, – ответил Оби Томас и потянулся к глиняному блюдцу. – Волшебник из меня б не вышел, Грэм. Я ведь тесто люблю. Знаешь, как это здорово! Когда сунешь в него руки по самые локти и месишь, сперва по часовой стрелке, затем обратно. А когда их вытащишь наверх, снимаешь с пальцев мягкие прилипшие кусочки. А они ванилью пахнут и корицей. Нет, малыш, волшебство не по мне, – заключил Оби Томас. – А тебе, похоже, в самый раз. Ты ведь поэтому меня расспрашиваешь?

– Да, мистер Томас, я хочу быть волшебником, – честно ответил Грэм. – Мне только бы узнать, где находится волшебная школа. Вы знаете, где она?

– Конечно, нет. Откуда? Хотя, – добавил Оби Томас, заметив, как потух взгляд Грэма, – дай-ка мне повспоминать. Школа для волшебников… – он стал водить мучной рукой по бороде, и вдруг задумался по-настоящему. Грэм уловил этот момент и поневоле затаил дыхание, словно в ту минуту решалась вся его судьба. Словно от того, что он узнает где, за спиной у него вырастут крылья. И он как голубь на ярмарке вырвется из тесного мешка, чтобы лететь к мечте.

– Наверное, она…

– Где? – нетерпеливо воскликнул Грэм.

– В книгах, – ответил мистер Томас, наклонившись.

– В книгах?

Грэм был разочарован. Такой ответ сбивал с толку и совершенно не вязался с тем, на что он рассчитывал.

– Которые скупали? – уточнил на всякий случай Грэм.

– Когда?

– Вчера, на ярмарке. Их скупал волшебник.

Теперь пришёл черёд дивиться пекарю. Вскинув брови, он провёл рукой по бороде:

– Какой волшебник?

– В пиджаке и туфлях. И с тростью. Рэй сказал, он просто фокусник. Но я с самого начала понял, что это волшебник. Он на расстоянии запихнул в мешочек голубя, в котором были монеты. Только монет там уже не было.

– Точно не было? – с улыбкой спросил смекнувший Оби Томас.

– Два моих зуба на вылет.

– Ну если та-ак, – он ласково похлопал Грэма по плечу, – то он и вправду волшебник. И всё в твоих руках, малыш. Но знаешь, учиться у волшебника, пожалуй, интереснее, чем в волшебной школе. Он воды не льёт, рассказывает всё по делу. И показывает. Сразу же.

– Правда?

– Два моих зуба на вылет, – пошутил Оби Томас. – Волшебники на ярмарки приходят, да, и важные там ходят с тростями, в пиджаках. Прищёлкивают пальцами, скупают книги, – продолжал он, не подозревая, что испытывал в тот изумительный миг Грэм.

А Грэм чувствовал радость. От которой, как листочек клёна на ветру, трепетала детская душа. И внутри трепещущей от радости души проклёвывались семена надежды. Пленённый предвкушением со вкусом карамели, Грэм впитывал каждое слово, обретая с ним веру в свои силы и в мечту. Этого было не видно, впрочем, если бы мистер Томас в ту минуту пристально взглянул ему в глаза, он бы увидел в них тёплое сияние.

И ещё Грэм испытывал лёгкость. Будто каменные цепи, сжимавшие его запястья, дали трещину и пали, наконец, к ногам.

– На ярмарках волшебники бывают, – повторился Оби Томас. – Но чтобы сделаться его учеником, тебе придётся попыхтеть. Ты должен доказать, на что способен, не зная ни одного заклинания. Понимаешь? Ну, я имею в виду фокус или маленькое волшебство. Сделай нечто пустяковое, но чтобы он удивился. Теперь понимаешь?

Грэм закивал и, представив, как он удивит волшебника, сердечно произнёс:

– Спасибо, мистер Томас! И за рогалик – тоже.

И побежал домой, едва ли ощущая под ногами землю. Грэм уже не сомневался: волшебник в городе из-за него, их встреча была не случайной.

Глава четвертая

Подбегая к дому, Грэм усиленно думал над тем, как понравиться волшебнику, какое сделать маленькое волшебство? Через окно он влез в их с Рэем каморку, так же бесшумно, как и вылез. Добрёл, крадучись, до кровати и нырнул под покрывало с головой.

Затем прокукарекал соседский петух, и начался обычный день. Завтрак, список дел… К восьми Рэй ушёл, а Грэм самостоятельно взял метлу. В то утро вычищение двора не показалось ему тошным. Грэм мёл с настроением, махая метлой, как палочкой. И всё думал, чем бы удивить волшебника.

Он думал над этим, шелуша арахис, заучивая длинные французские слова, затем за ужином и перед сном, и с приходом нового утра. Но лишь к концу второго дня он додумался до интересной мысли.

Грэм решил перелистнуть страницы книги, не касаясь их. И пока Рэй и тётя Айрис молчали, глядя на закат, он взял из гостиной книгу и пошёл с ней к яблоне сзади дома. Положив книгу на землю, Грэм раскрыл её и начал, не мигая, на неё смотреть.

– Перелистнитесь! Сейчас же перелистнитесь! – приказывал он страницам, щёлкая пальцами. Как волшебник. Грэм с сожалением подумал, что у него нет трости, хотя…

– Ты будешь тростью! – Он взял с земли тонкий прут и снова стал приказывать: – Перелистнитесь вправо!

Грэм щёлкал несколько минут подряд, пока не понял, что в пальцах жжёт. Но и тогда не перестал, а лишь сильнее уставился на страницы.

– Перелистнитесь вправо! – в который раз сказал он и вдруг…

Это сработало. Страницы перелистнулись.

Сами по себе. Сперва вправо, затем – влево.

От радости Грэм вскрикнул и заскакал счастливый возле яблони. На его удачу, ни Рэй, ни тётя Айрис этого не слышали, они думали, что Грэм уснул.

Приятное волнение объяло Грэма, и он решил закрепить. Снова раскрыл книгу в том же месте и повторил всё точь-в-точь.

На этот раз вышло быстрее. Шурша, страницы перекинулись вперёд, осчастливив Грэма во второй раз. Он ощутил, как его подкинуло изнутри – от радости – и довольный потёр ладошки.

– Что бы сделать такого ещё?

Посмотрел по сторонам, наверх. И понял. Он вызовет дождь. Маленький, короткий, но тот, что начнётся исключительно по его воле.

– Завтра я заставлю упасть с неба капли, – пообещал себе Грэм, посчитав это сущим пустяком.

На следующий день в небе плыли облака: белёсые, пушистые. Грэм не мог не увязать их появление с желанием вызвать дождь, хотя от Рэя знал, что дождь идёт из туч. И тем не менее настроился на волшебство. Ведь всё в тот день благоволило его наступлению. Особенно это касалось тёти Айрис, которая вдруг ушла в свою комнату, решив вздремнуть. Рэя, как обычно, не было, людей за изгородью – тоже. Будто сговорившись, они решили не мешать, что очень воодушевляло.

Грэм сосредоточился на одном красивом облаке. Снова начал щёлкать и приказывать:

– Начинается дождь! С неба на меня летят капли!

Спустя пару минут дождь и в самом деле пошёл. Грэм ощутил его на лице, только не вскрикнул как вчера от счастья. Просто вытянул руки, наблюдая, как пыль на них становится кружками, размытыми водой.

Но даже этого ему показалось мало. И по вечеру Грэм задался целью потушить на расстоянии свечу.

Когда на следующий день тётя Айрис отлучилась к лекарю, Грэм нашел в её комнате сплавившийся столбик воска, отыскал в кухне спички и принёс всё в каморку. Он поместил свечу на подоконник, зажёг её и отошёл на пять шагов.