Тайны истинных Космина. Последняя жертва

Глава 1 Как все начиналось

Лес освещала голубоватая муна, ночное светило, названное в честь богини Мунар, верной спутницы Верховного Сюра. Мужчина бежал не разбирая дороги, пробиваясь сквозь заросли и толстые лианы, цепляющие за ноги и руки, подобно щупальцам морских чудовищ, о которых так любили рассказывать моряки. В легких не хватало воздуха, дыхание давно сбилось, но времени на остановку не было. Где-то там, за широкой полосой деревьев, должна показаться деревня, его надежда на спасение. Может, оказавшись среди людей, преследователи не посмеют воплотить свои планы в жизнь. А ранним утром уходит корабль до далекой Килдерры, в Паринде оставаться дольше опасно. Северная империя Космина славилась отличной армией и полицией.

«Вперед! Вперед!» – Подгонял себя мысленно. – «Может, все же удастся скрыться. Светлый Сюр, почему я?» То ли мысли придали сил, то ли светлый бог Космина внял мольбе спутника, но у беглеца будто открылось второе дыхание и он ускорил шаг. Месяц назад мужчина, вернувшись домой, обнаружил на стене гостинной надпись «Великая мать Рану выбрала тебя». Кем бы ни была эта Рану, ничего хорошего от встречи с ней ждать не придется, особенно если вестники оставляют тебе послание, написанное кровью. Продав все нажитое имущество, он пустился в бега, сменяя один город на другой. С того рокового дня им был позабыт покой и сон. Не счесть сколько раз он вздрагивал от малейшего шороха или тени в окне.

Муна поднималась, освещая путь впереди, звуки леса становились тише, вкрадчивее. Природа будто предупреждала: «Ступай тише, не буди лихо». Магам нередко помогают стихии, главное вовремя прислушаться. Увы, в спешке нет времени заботиться о шуме, а зря, бдительность никогда нельзя терять, особенно сейчас. Из-за треска веток мужчина не заметил, что к звукам его шагов присоединились сторонние, а сразу за ними в просветах деревьев замелькали огни фонарей. «Попался!» – Мелькнула мысль. Его преследователи, как охотники, загоняющие зверя, окружали жертву, замыкая кольцо, лишая его последней надежды.

Не желая сдаваться, маг вскинул руки, активируя боевой шар. Кинул его в толпу преследователей, попасть не попал, зато разозлил. Напали со спины, заломили руки, лишая возможности защищаться. Десяток рук потащил куда-то вглубь, не позволяя разглядеть ничего. Жертву вытолкнули на открытую прогалину, освещаемую холодным серебристым светом. Подошёл главный в белом хитоне с алыми вставками, заглядывая в глаза, будто проникая в душу, читая самые потаенные страхи. На правом запястье блеснул широкий бронзовый браслет. «Айману? Кто же твой хозяин?» – Редкий артефакт отвлек от главного. Айману придумали носители магии тьмы. Браслет подчинял носителя воле того, кому приносился обет, и полностью лишал силы. Только сейчас жертве стоило бы подумать о себе. Время, отведенное ему в этом мире, отсчитывалось минутами. Он догадывался, что ничего хорошего от людей в алом, то и дело выкрикивающим неизвестное имя Рану, ждать не стоит.

– Готов ли ты стать первым, кто отдаст искру жизни Великой Матери, богине Рану?

– Нет! – Вскричал маг, пытаясь вырваться из крепких рук.

– Прими свою участь достойно, маг, – провозгласил главный, – благодаря тебе будет восстановлена справедливость.

До жертвы донесся шепот древнего полузабытого языка. «Парализующее заклинание», – разобрав слова, с ужасом прошептал мужчина. – «Но у того, кто носит айману, блокируется магия. Заклинание не подействует». Тело начало оседать, теряя опору, мышцы переставали слушаться.

– Великая мать, твои служители помогут пробудиться ото сна и вернуться в наш мир. Кто пришел в мир одним, уйдет другим. Этот человек родившийся магом, а с последним вдохом ставший обычным человеком, первым отдает тебе свою жизнь!

С последними словами жрец неизвестной Рану сделал пас, грудь обожгла пронизывающая боль. Потянулась тонкая струйка магии, покидающая тело, с которой утекала и жизнь. Последнее, что услышал, был голос главного жреца: «Великая мать приняла жизнь первой жертвы. Начало положено». Последующий разговор уже не долетел до его ушей. Юный послушник осторожно спросил учителя:

– А что, если кто-то заподозрит нас, когда обнаружит тело? Законники начнут охоту и наш план окажется под угрозой.

– Айману скроет наши ауры, а тело выбросим в лесу. Теневые духи нередко балуются со случайными жертвами, выпивая их магию досуха и лишая жизни. Если и заподозрят магов, то подозрения лягут на последователей темного Хадиуса. У нас же впереди много работы. Чтобы вернуть жизнь великой Рану в манускрипте говорится о тысяче жертв. Иначе богиня не получит искру.

– А как быть с Дайял, учитель? Последняя из них сочеталась браком с Амином, кто имеет репутацию служителя богини, отправившей Рану в вечный сон. Род приближен к императору, так просто не подберешься. И они слишком хорошо оберегают свои тайны.

– Наша задача завершить свою миссию. В свое время богиня соберет всех своих детей, даже потерявшихся или заблудших. Мы связаны кровью, а такие сильные узы не ослабнут даже при смешении. Надо верить.

***

Агюст ди Моррисон сидел за столом из темного мореного дуба с раскрытой перед ним папкой, переданной из полиции. Расследование, проводимое сотрудниками правопорядка, зашло в тупик. Папка из тонкого желтоватого картона, дешевая писчая бумага, спешащие буквы почерка, сообщающие, что жертва, которую нашел экипаж, везущий груз в портовый город, обнаружил на обочине труп молодого мужчины без следов насильственной смерти. Ничто не говорило и в поддержку версии о самоубийстве. Ощущение, что человек неизвестно как появился на тракте и скоропостижно умер. В тот момент постучались, вошел Марк, сразу оценивший ситуацию. Лакированый паркет из соснового бруса тихо скрипнул под твердыми шагами майора. Получив разрешение, мужчина присел на стул, обитый черной кожей с подлокотниками. Агент вопросительно взглянул на главу тайной службы его императорского величества. Агюст молча подвинул папку, развернув досье:

– Что думаешь? Ничего не напоминает? – Начальник в ожидании ответа положил подбородок на сложенные домиком пальцы.

– То есть, мы имеем скоропостижную смерть, перенесенное неизвестно откуда тело мага, полностью лишенное силы. Ни физических следов насилия, ни признаков присутствия посторонней ауры. – Агент пробежался глазами по тексту еще раз, суммируя и просматривая, не упустил ли чего-то. Нервно запустил пальцы в волосы, взлохматив короткие русые пряди. – Шеф, если бы я не был там лично больше трех лет назад, сказал бы, что все указывает на теневых духов. Но они не могли выжить! Хадиус, его последователи, храм и духи были полностью уничтожены в той битве. – С этими словами его рука непроизвольно разгладила темно-серый жилет в районе груди, там, где сосредоточена магия.

– Вот и я о том же, Марк, – устало потер пальцами виски Моррисон. – Битый час пытаюсь найти разумный способ объяснить необъяснимое. А ты чего домой не идешь?

– Дома очередной прием, – процедил агент, нервно дернув уголком рта. Подхватил чернильную ручку в корпусе из темного малахита, вращая ее между пальцамии и слушая, как в резервуаре переливаются чернила. – Скрываюсь за отчетом от очередного набега глупых аристократок, девиц на выданье, что приглянулись родителям. Отец прощает пропуск только из-за неотложной работы. – Он о чем-то подумал и произнес. – Шеф, я хотел попросить занять меня чем-нибудь на пару месяцев, не хочу показываться дома до бала.

Глава 2 Эйле. Трудно отличаться от других

Магия всегда была неотъемлемой частью жизни каждого рожденного в Космине. Не только потому, что дети нередко в раннем возрасте открывали магические способности. Люди, лишенные ее, пользовались лекарствами, приготовленными целителями, кто частью своей силы наделял их целебными свойствами. Магический свет заменил чадящие свечи в наших домах и улицах городов. Говорили, что даже некоторые модели кораблей на тепловых двигателях ходили по морю быстрее, если в команду входил маг огня. Для тех, в ком стихия открывалась, слова про неотъемлемую часть приобретали большее значение. Она становилась частью тебя самого, тем, без чего, как и без воздуха, невозможна жизнь. Насильственное лишение магии карается так же, как убийство, ведь по сути им и является.

В Космине встречались пять видов магии, точнее, на момент моего рождения их было шесть. Четыре основных стихии и столько же видов особой силы, подаренных богами на заре человечества, Сюром и Мунар. Огонь и вода, превращающие мага в отличного бойца. Земля, дарующая способность к исцелению, и непостоянный воздух, позволяющий создавать убедительные иллюзии. «Но это четыре», – возразите вы. – «Что в отношении оставшихся двух?» Тьма, появившаяся вместе с богом Хадиусом, пришедшим, как выяснилось недавно, из другого мира, несла смерть любому, получившего ранение от ее удара. Долгое время боги с помощью людей пытались положить разрушительной стихии конец, и в один прекрасный день пара магов поставили точку существованию тьмы. Помимо официального дополнения современной истории, в народе ходило множество слухов, один необычнее другого. В некоторых я видела разумное зерно, другие воспринимала небылицами, что подошли бы для легенд, а не реалий жизни.

Битва, изменившая устоявшиеся веками представления о магии, произошла всего три года назад. Я видела красивую пару победителей лично, мужчину с орденом Мира, с нежностью смотрящего на свою невесту с такой же наградой. Версия, что победу помогла одержать их любовь, казалась лишь красивой сказкой, но не реальным историческим фактом. В рассказы матери о том, что мужчины способны совершать подвиги ради своей возлюбленной, тоже верить отказывалась, в качестве довода приводя собственную семью. Мой отец совершал подвиги только ради работы, оставляя семью на месяцы, а порой и годы. Слабым оправданием жертвы в пользу бизнеса был неплохой годовой доход, который при отсутствии земель составлял три тысячи ильзуров (для сравнения некоторые семьи виконтов могли похвастаться лишь двумя тысячами годового дохода).

– Эйле, когда-нибудь ты встретишь своего человека, – часто говорила мне мама. – И тогда поймешь, что такое любовь.

– Не начинай, – недовольно морщилась всякий раз, когда она заводила разговор на эту тему. – Что-то не замечала твоей хваленой любви у вас с отцом. Он влюблен только в свой бизнес и очередную партию из Мейдина.

Мейдин был закрытой страной, нехотя открывающий свои сокровища чужакам. Судоходные компании Килдерры бились за возможность наладить поставки редкого шелка и чая. Ходили слухи, что некоторым счастливчикам даже удавалось привозить редчайшие артефакты, несмотря на смертельную опасность. Королевство было закрытым не только из-за жителей, старательно оберегающих свои секреты от внешнего мира, где за раскрытие тайны изготовления грозила смерть и гостю, и болтуну. Сама природа закрывала государство от обитаемого мира. Он располагался на востоке северного материка, где путь по суше перекрывали горы и опасный разлом Рамлоу, что никому не удалось пересечь и остаться живым. Единственным выходом было лишь море, воды которого также таили опасность из-за смены течений и водоворотов. В отдельные месяцы нередки сильные штормы, становящиеся причиной крушения мелких судов.

Редкость способствовала сохранению спроса, и люди, не скупясь, платили огромные деньги. Каждая судоходная компания хранила в секрете маршруты доставки. Партнеры, заключая договор с перевозчиками, подписывали магически скрепленный документ о неразглашении деталей. Чаще всего на заказ и получение нового товара в западной Килдерре требовалось не менее восьми месяцев, в некоторые периоды моряки возвращались через год. Столетия раньше люди полагались на ненадежную силу ветра, современные технологии же ввели комбинированные двигатели, работающие на тепловом котле с добавлением частицы огненной магии. Маги-котельщики пользовались постоянным спросом, применение «боевой» стихии в мирное время стало предметом гордости Килдерры. Кажется, кто-то ухитрялся доставлять товар за полгода, но мне не верилось, что подобное возможно. «Скорее всего, пытаются переманить к себе доверчивых покупателей», – скептически объясняла, вспоминая собственного отца, кто большую часть жизни проводил в море, следя за доставкой очередной партии.

Родители поженились, когда маме исполнилось шестнадцать. Она родом из Паринды, где девушек рано отдавали в новую семью. Традиция брала свое начало еще во времена эры Изоляции, когда девочки считались обузой, которые едят хлеб праздности в доме отца, их старались выдать замуж и отправить в дом мужа совсем юными. Современное общество стало лояльнее, но традиция осталась. «Это наше наследие», – звучало в каждом доме империи, – «наш долг чтить заветы предков». Отец, не скрывающий своей любви к далекой южной стране, родом происходил из Килдерры. Гейдж ле Дадли гордо носил титул барона, подаривший нам приставку "ле-"к фамилии, открывающей доступ в свет. Пожалуй, в его случае сыграли роль два фактора: «чистая» родословная (светло-серые глаза, пшеничный цвет волос, выцветший с возрастом, кровь дэрров – коренных жителей Килдерры) и щедрый дар в императорскую казну его прадеда, который до сих пор жил на юге страны. Отца с детства видела редко. Баронесса ле Дадли тоже не могла позволить себе праздно вести жизнь, считая, что сложа руки дома сидят только неженки и лентяйки. Такую же мысль с детства она прививала и нам с братом, который был старше на два с половиной года.

Я убедилась в своей правоте, стоило начать выходить в свет. Для каждой девушки из семьи с титулом тринадцать лет – время, когда ее представляют обществу. Родители заказали к дебюту нежное шелковое платье персикового цвета, подчеркивающее карие глаза. Наряд был дорогим, и я сразу поняла, какую цель преследовал отец, потратив на обновку почти двести ильзуров. Родители видели во мне выгодное вложение, а красивое платье должно было привлечь жениха из богатой семьи, желательно с титулом виконта или графа. Парни отпускали шуточки моей «неаристократической» внешности, за глаза называли черной кошкой, но танцевать приглашали. Состояние отца пробуждало интерес матерей, подталкивающих своих отпрыском проявить любезность к леди с темными волосами. От пространных бесед о погоде и фальшивых улыбок сводило зубы. До отъезда старшего брата в Фортезу, где Артур женился и открыл гостиницу в центре столицы, выход в свет скрашивал он, развлекая очередной шуточкой в адрес какой-нибудь девицы, вздыхающей от брошенного на нее взгляда. Часто с мстительной улыбкой помогала в организации розыгрыша какого-нибудь нахала, неостроумно пошутившим обо мне. Наша сильная магия давала простор для фантазии.

Когда брат уехал из Килдерры, выход в свет стал моей личной мукой. Во-первых, надо было улыбаться, во-вторых, сдерживаться, чтобы не дать в глаз очередному «сиятельству», в сотый раз за прием спрашивающему, как меня зовут. Ведь леди «непростительно выражать импульсивность». За моими манерами родители следили строго, любое происшествие каралось. «Как ты посмела отказать в танце старшему лорду ви Хоккинсу?» – Отчитывал меня отец после очередной оплошности. «Папа, он был пьян! Леди позволяется защищать свою честь!» – Пыталась объясниться, на что следовало очередное: «А барону Кастеру нагрубила тоже, потому что тот посягал на твою честь? Ты позоришь меня перед их отцами». На приемы получали приглашения семьи примерно одинакового социального статуса, там редко встретишь графа или уж тем более герцога. Элиту Килдерры наша семья могла увидеть лишь раз в год, во время Новогоднего бала. Императорская чета устраивала его каждую весну, ведь в Килдерре, как и в Фортезе, Новый год начинался с весны, как символа перерождения, рассылая приглашения всем семьям аристократов, включая тех, кто, как и мы, носили приставку "ле-". В этот день столицу украшали цветами, на клумбы по всему городу высаживали цветущие крокусы и нарциссы, а дворцовый зал приемов превращался в экзотический цветник леди, щеголяющих новыми туалетами, специально сшитыми к главному празднику страны.

Родители никогда не выясняли отношения или ругались друг с другом на глазах у детей или прислуги, несмотря на жесткость, присущую обоим. Мама казалась мягче, но дела вела твердой рукой. Я же с детства говорила и делала, что думала. Мне позволялось многое, пока была маленькой. Родители даже шутили, что это мне надо было родиться мальчишкой, а не мягкому Арчи. К слову, «мягким» мой старший братец был только в кругу семьи, но стоило оказаться вдали от родительского контроля, любил устраивать порой небезобидные розыгрыши над зазнайками с высокими титулами. Со временем, мы устраивали подобные шалости вместе. Говорят, что взрывной характер, мешающий стать идеальной леди, мне достался от бабули по материнской линии вместе с необычным именем Эйле с ударением на первый слог, которое парни Килдерры склоняли на разные лады, за что нередко становились очередной жертвой «невыносимых Дадли».

– Не бойся быть непохожей на других, – до сих пор в памяти звучал голос бабушки. – Надо быть лучшей версией себя, а не второсортной версией кого-то другого. Имя Эйле означает «действие», не бойся мечтать, девочка, и найдешь свое счастье.

В душе я была полностью согласна и пыталась жить именно так, как учила бабушка. Общество же не могло свыкнуться со свободолюбивыми идеями и пыталось подстроить под себя. Несмотря ни на что продолжала вести собственную битву, в которой не собиралась проигрывать. Первое разочарование наступило, когда исполнилось шесть и вместо огненной магии или, на крайний случай, водной, у меня открылась сильная магия воздуха, как и у брата. Помню, как прорыдала навзрыд целый день и никто не мог меня успокоить. Зачем нужна бесполезная магия иллюзий, когда заветной мечтой было сражаться со злодеями и стать отважным солдатом императорской армии?

– Магия не становится плохой или хорошей лишь от того, какая стихия проявляется в тебе, – успокаивала мама, поглаживая по темным густым растрепавшимся волосам, – А от того, как сама решишь использовать силу.

– Откуда тебе знать?! – Глотая соленые слезы и скидывая ее руку, рассерженно ответила. – У тебя вообще нет никакой магии. Лучше бы она у меня тоже не проявлялась, была бы обычным человеком и делала, что хочу. А теперь все!

– Что значит «все»? – Не выдержала мать, встряхнув меня и заставляя смотреть в глаза. – Ты не умерла, у тебя есть руки и голова на плечах. Умный может и без силы горы свернуть, а высший маг без мозгов никому не нужен, потому что не умеет управлять тем, чем владеет.

С того дня жизнь изменилась. Мир пытался сломить и заставить поверить в свою бесполезность. По привычке вначале искала поддержки у родителей, но те лишь холодно напомнили, что пора взрослеть и думать об обязанностях перед семьей. Пусть в армию меня никто не пустил, хотя я долго уговоривала и даже шантажировала родителей помочь с поступлением в ВВМА, академию, где обучали магов для дальнейшей военной карьеры, мечта сражаться с врагами империи стала ближе, когда исполнилось девятнадцать. Отец, устав выслушивать постоянные жалобы матери на мое «вызывающее поведение», объявил, что если дома не могу научиться элементарным правилам поведения, то пусть дисциплина службы в полиции мне поможет.

Так я попала в сельский полицейский участок, расположенный в землях какой-то графини, где у отца служил знакомый. Я не верила своему счастью, занимая личную каморку, служащую кабинетом стажера. Помню как с любовью провела рукой по потертой поверхности рабочего стола на четырех ножках, опробовала скрипучий стул. На радостях расцеловала папу, на что тот, хмыкнув, сказал, что поговорим через год, если не сбегу обратно домой.

Оказаться в почти полностью мужском обществе было непросто. С какими бы шуточками раньше ни сталкивалась на приемах, служащие полиции превзошли мои ожидания. Открытые насмешки над попытками доказать всем, что женщины – это необязательно слабый пол, унижения и издевки в мой адрес из-за малейшей ошибки. Единственного сухого спасибо удостоилась от начальника, капитана Макклайна, за созданный упорядоченный архив. Раньше его заменяла кладовка с папками старых и новых дел, сваленных в кучу. Так я официально получила должность секретаря. Зато мне были известны все раскрытые и неоконченные дела нашего подразделения.

На любые выпады и колкости реагировала незаметной ухмылкой. Взрослея, поняла, что помимо теоретических дисциплин, что преподавали нанятые родителями педагоги, не менее важно учиться искусству общения с людьми. Очень полезное качество разговорить собеседника и незаметно склонить его на свою сторону. Жаль, что родители не считали важным научить, что светскую беседу можно вести, не заказывая глаза, а просто поддакивая в нужных моментах. Скольких проблем можно было бы избежать. Оказавшись в полиции, старый навык очень пригодился, чтобы выжить в недружелюбной обстановке. Я заваривала чай и пыталась разговорить хмурых полицейских, которые через некоторое время привыкли к присутствию девушки. Позже мы даже могли болтать о приемах рукопашного боя и породах лошадей.

Сердце же продолжало мечтать о настоящем задании. Несмотря на попытки сослуживцев доказать обратное, я была уверена, такое возможно и в Килдерре. В газетах постоянно писали о свободе женщин. Пусть в провинции главы семей до сих пор не считали важным отправить дочь в академию, поддержать желание обрести профессию военного или следователя. Даже целителей женщин было не так много. Но, в конце-концов, мой собственный отец дал добро на службу. Главное, идти к своей цели, и все рано или поздно получится.

Уверенность в этом укрепилась, когда присутствовала на балу в восемнадцать. В тот вечер я в очередной раз боролась со скукой и под пристальным взглядом отца поддерживала беседу с каким-то лордом Зейдоном, принадлежащим к графскому роду. И вдруг музыканты стихли. Все присутствующие стоя начали аплодировать вошедшей в зал группе людей. Хоть те и были одеты в светские костюмы, походка выдавала в каждом военного. Мое же внимание было полностью приковано к замыкающей молодой девушке с необычными для Килдерры огненными рыжими волосами. На лифе алого платья красовался лучистый восьмиконечный сюр из белого золота, инкрустированный мелкими изумрудами. Незнакомку представили как графиню Эллину гер Сандерсон, впоследствии вышедшую замуж за герцога ди Наймана. С того памятного бала девушка стала моим личным кумиром, живым доказательством, что и женщина при желании может достичь любых высот. Ведь она всего на год меня старше. Как же хотелось быть похожей на нее!

Глава 3 Эйле. Дар, открывающий двери

Служба в полиции оказалась трудной, но не только из-за отношения сослуживцев. Однажды наше болото посетил проверяющий. Скептически осмотрев, заявил, что для продления разрешения оставаться в списке Министерства обороны всем, независимо от должности и звания нужно пройти тест на физическую подготовку. Если мужчинам потребовалась пара дней, чтобы вспомнить навыки ведения боя, мне же пришлось впервые взять в руки меч. Единственное, что я умела на тот момент, уверенно держаться в седле. Оказавшись на вытоптанной площадке, заменившей полигон, раздался громкий хохот:

– Посмотрите, а девчонка знает, с какой стороны брать меч, только держит его как кухонный нож. Зачем бедняжке тестирование? Она же тяжелее папок ничего носить не будет. Эйле, езжай-ка ты домой к мамочке и романам, не дело молодой леди потеть на полигоне.

– Стажер Дадли, – окликнул меня майор из отдела проверки. – На этот раз войду в ваше положение, потому что те, – многозначительно посмотрев в сторону внезапно притивших сослуживцев, добавил, – чьей прямой обязанностью было помочь новому сотруднику в начале карьеры поднять уровень физической подготовки, по какой-то неведомой мне причине проигнорировали пункт Устава. Даю вам полгода, затем приеду на повторную аттестацию. Не вешайте нос, а еще лучше утрите его шутникам.

– Есть! – Ответила мужчине, широко улыбаясь.

С этого дня я отправилась в родное поместье, чтобы перевезти в свой домик при участке книги по теории рукопашного боя, владению оружием и схватке с применением магии. Свободное время проводила на тренировочной площадке, где некоторые сочувствующие помогли установить деревянные манекены и мишени для отработки ударов. Помимо этого, своеобразными тренажерами стали деревья в лесу неподалеку, где я бегала, прыгала и подтягивалась на толстых ветках. У меня даже появился напарник в спаррингах, Нил Бенсон.

– Не надоело тренироваться с манекеном, который и ответить толком не может? – Насмешливо произнес Нил, пришедший на службу чуть раньше меня, но уже носящий погоны сержанта. – Как насчет спарринга с живым человеком? Не струсишь?

– Главное, чтобы ты не сбежал, – ответила тому, усмехнувшись.

К сожалению, тренировки пришлось полностью перенести в лес, после того, как повторная проверка прошла более чем успешна. Все удостоились благодарности с занесением в личные дела. Проверяющий из столицы уехал к следующим в списке, и в участок вернулась привычная рутина. Тихие унылые дни, редко когда разбавляемые посетителями с обращениями. Про меня и вовсе забыли, оставив в кабинете наедине с книгами.

Через год магия внезапно дополнилась новой способностью. Помимо знакомой и понятной с детства стихии воздуха, позволяющей менять внешность и создавать материальные иллюзии пятой степени сложности (известной высшей степенью считалась седьмая), начала замечать первые признаки проявления эмпатии. Эмпатия считалась редким даром. Кто-то называл ее проявлением пятой стихии – света, кто-то выделял особняком и магией не считал. Когда я заикнулась о даре начальству, меня выставили за дверь со словами: «Девчонка совсем разумом тронулась от скуки. Эмпатия у нее, видите ли, открылась». Впрочем, что еще можно было ожидать? Думаю, скажи я отцу, и он отреагировал бы также.

Эмпатия пробуждалась, набирая силу. Как ее взять под контроль? Вспоминала уроки педагога по магии и пробовала изученные техники применять к новому дару. Мы с детства учились контролировать силу, не позволяя той непроизвольные выплески. Только так, стихия обретала связь с носителем и развивалась. Знакомые методы помогали слабо. Я могла нечетко видеть ауры и даже научилась отличать их так же, как обычных людей. В одном трактате прочитала, что это называлось чтением абриса. Теперь было известно, кто приближается к двери моего кабинета. Стали открыты эмоции людей, порой обжигая или обдавая холодом так, что горела кожа. Можно ли от этого как-то защищаться или это своего рода проклятье? А еще начали сниться сны… Для магов это всегда считалось вестью богов, предупреждением или призывом к действию. Я не знала, что мне хотят сообщить. Однажды перед тренировкой сидела, вращая тренировочный меч. Рядом подсел Нил.

– Ты чего такая невеселая? Опять кто-то неостроумно пошутил? Я думал, ты уже привыкла к мужскому юмору.

– Если бы, – ответила, с силой воткнув меч в землю. – Меня замучили сны.

– Ты хочешь сказать сон, – поправил меня приятель.

– Нет, Нил! Мне снятся сны. Не один и тот же, а каждый раз новые. Разные эпохи, незнакомые люди. Я вообще не понимаю, каким образом это относится ко мне! Порой кажется, что я схожу с ума.

– Эйле, – парень присел рядом, а я по привычке отсела, увеличивая расстояние. Даже в глубинке этикет леди оставался частью моей жизни. – Ты же понимаешь, как это звучит. Если маг видит два сна за жизнь – это благословение богов, но если их становится больше…

Он замолчал, хотя слова были излишни, и так понятно, кем выглядела в его глазах. Помешавшейся рассудком. Теперь еще и он на всякий случай начнет обходить стороной, и я потеряю единственного друга. Да что со мной не так?! Все же росла уверенность, что проблема не в сумасшествии или больной фантазии. Например, в одном из таких видений, не выходящих из памяти, было убийство в честь богини, имя которой не запомнила. Не могу даже сказать наверняка, происходило ли это в Космине. Все там казалось ненастоящим и в то же время пугающе реальным. Больше я ни с кем подобным не делилась.

Со временем, действуя интуитивно, научилась с помощью дара отыскивать пропавшие вещи. Однажды эмпатия уловила безнадежность от одного посетителя, потерявшего родительскую реликвию. Чувство оказалось настолько сильным, что, не выдержав, пришла к нему домой после службы и предложила помочь. Мое первое раскрытое дело воспевала вся деревня. Пошли разговоры о леди с даром богов, на пороге образовалась очередь. Наградой стало взыскание и штрафные работы за то, что «лезу не в свое дело». Капитан написал еще и отцу о нарушении, за что получила нагоняй и от него, полмесяца проведя дома под замком.

«Сиди и не высовывайся», – вздыхала и уговаривала себя всякий раз, как слышала, что в приемной очередного жителя с пропажей отправляли восвояси, объясняя, что у полиции нет времени на идиотов с плохой памятью. – «Инициатива часто наказуема». Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы в графстве не случилось громкое дело. Неизвестно куда пропала печать владелицы. Надеясь, что ценная вещь не успела покинуть пределов подведомственных земель, Ее сиятельство обратилась к нам.

– Что значит «отправили лучшие кадры на поиски?!» – Не сдерживала возмущения леди гер Крандон. – Отправьте всех. Капитан, вы, похоже, недооцениваете серьезность последствий.

– Ваше сиятельство, – начальник тоже с трудом сохранял самообладание. – Мы же не подразделение столицы или крупного города. Войдите в наше положение.

– Тогда не жалуйтесь, когда в ваше грязное белье сунет нос тайная служба Его Величества! – Пригрозила графиня и вышла, с силой хлопнув дверью.

После ее ухода, отделение пришло в движение. То и дело доносился топот сапогов, хлопанье дверьми с криками капитана, что все бездельники должны наконец взяться за ум, а то полетят не только погоны, но и головы. Мне увеличили объем бумажной работы, так что чернила приходилось прикрывать магией, настолько глубоко они въелись под кожу. Надо было переписать все данные, чтобы проверка из верхов, появления которой теперь точно не избежать, не нашла повода раскритиковать нашу работу. Знали бы они, кто к ним прибудет. На одном из плановых собраний, начальник, улыбаясь, советовал расслабиться, потому что вместо дотошного агента секретной службы к нам выписали «молоденькую дамочку-герцогиню». На мой вопрос, кто эта леди, ответ заставил сердце учащенно забиться в предвкушении. Скоро порог скромной конторы переступит мой кумир, на кого равнялась все эти годы! Сама леди Эллина ди Найман, герцогиня и ветеран двух высших наград. Этого не может быть!

Пока мы наводили лоск, начищая до блеска полы, заваривали чай, полировали лучший сервиз в ожидании появления экипажа с герцогским гербом, в воротах появился всадник в плаще с капюшоном, легким движением соскочивший с коня и передающий уздцы охраннику. Затем, расстегнув плащ и перекинув его небрежно на руку, в направлении учебного корпуса быстрым шагом направилась сама леди ди Найман. На ней было надето не платье, подходящее статусу, а форма боевого мага, удлиненная, наглухо застегнутая на медные начищенные пуговицы, темно-серая куртка с узкими штанами, заправленными в черные кожаные сапоги до колен. Я удивилась странной форме гостьи. Неужели тайная служба так радикально меняет стандарты для женщин? Но ей шло невероятно. Рыжие длинные локоны были убраны в высокий тугой хвост. Легкий макияж, свежий аромат дорогих духов и погоны подполковника на плечах. Решительной походкой она приблизилась к нам, подмигнула и с усмешкой произнесла:

– Приветствую. Окажите услугу, сделайте лица попроще. Вы же не ожидали, что я шлейфом платья буду подметать полы архива? И подберите уже челюсть с пола. За работу! – Когда встречающие пытались подобрать подходящее приветствие, та остановила жестом и добавила. – Мы не на балу, чтобы расшаркиваться, дел полно. Цигель, ай лю-лю.

Я сидела раскладывая по папкам гору документов, прошения отдельно, отчеты отдельно. Дверь с грохотом распахнулась, на пороге стоял Нил с мольбой:

– Эйле, хватит уже копаться в бумажках. Знаю, ты умеешь готовить напиток из абарры. Леди ди Найман не в духе, может, хоть тебе удастся поднять ей настроение.

– Абарра закончилась вчера, кахве не получится, – задумчиво произнесла я, барабаня пальцами по столу. – Могу заварить чай по семейному рецепту.

– Давай, пантера, придумай что-нибудь, – взмолился приятель, – а то эта Найман живьем съест все отделение и станцует на наших костях.

Будто на физическом уровне чувствовала волнение и раздражение наших. А еще хорошо скрытую усталость и азарт гостьи. «Да, леди ди Найман, это вам не столица с прогрессивными взглядами. Наше болото так просто не сдастся даже под натиском вашего завидного энтузиазма». В качестве напитка приготовила крепкий черный чай с кардамоном и корицей, добавила сливки и пол чайной ложки меда. Внутреннее чувство говорило, что девушка не любит сладкого. Подала поднос с чаем и присела рядом, потянувшись к девушке с необычной внешностью эмпатией. Хотелось понять, понравилось ли ей. И вдруг Эллина пристально посмотрела на меня, делая глоток. Секунда, и на ее лице расцветает довольная улыбка: «Интересно», – произнесла она, обратившись к начальнику:

– Могу я позаимствовать вашего…

– Секретаря что ли? – Непонимающе переводил тот взгляд с меня на ди Найман. – Зачем она вам? Мы все документы предоставили, больше ничего дать не можем, подполковник, – звание произносил спокойно, но я видела пренебрежение, которое пытались скрыть за маской подчеркнутой вежливости. Не скрылось это и от гостьи.

– Можете, – понизив голос, холодно произнесла девушка. В ее словах чувствовалась сталь. – Вы избавитесь от моего общества быстрее, предоставив в распоряжение вашего ценного сотрудника. Не бойтесь, капитан. Меня не интересуют ваши тайны. А письменная благодарность в содействии тайной службе, думаю, совсем не помешает провинциальной конторе. Мы поняли друг друга?

Так я не только познакомилась с Эллиной, или как та просила ее называть, Лина, но и обрела друга и наставника. Она сразу поняла, что я тоже эмпат, только не имеющая понятия, как управлять своим даром. Раскрыли дело быстро. Помню, как взяла на себя инициативу обратиться с просьбой к графине показать кабинет, откуда предположительно пропала печать, при этом эмоционально объясняя, что эмпатам нужно физическое присутствие, а не «слова или заявление потерпевшей стороны». Когда, не выдержав, выпалила: «Если будете так же настойчиво препятствовать следствию, не жалуйтесь, если ваша пропажа попадет в руки недоброжелателей», – Лина еле сдержала смех. Печать мы обнаружили у старосты соседней деревни графства. Оказалось, Ее Сиятельство торопилась куда-то и забыла на столе после подписания сметы на ремонт школы. Возвращали пропажу вдвоем. Лина протянула потерянную вещь, завернутую в сукно, графиня, растрогавшись, благодарила и просила остаться на ужин. За столом герцогиня Найман поинтересовалась:

– Простите за нескромный вопрос, как так получилось, что вы в одиночку управляете немалыми землями?

– Обязанность легла чуть больше трех лет назад, – на этой фразе Лина отложила приборы, задержав взгляд на леди гер Крандон, – в тот год супруг не вернулся из Паринды. Он вообще был очень занят, начиная с девяносто третьего, постоянно отлучался в отъезды. Говорил, что дела требуют личного присутствия. А потом и вовсе пропал.

– Из Паринды, значит, не вернулся, – многозначительно произнесла агент тайной службы, а я вздрогнула, услышав упоминание исторической родины моей матери.

С того дня мы начали встречаться чаще. Подруга, именно такой она стала для меня, делилась секретами, как привыкнуть к новой способности, объясняла, как справляться с трудностями, например, в случае, когда аура затерта. Сильные маги способны скрыть следы своей ауры, чаще затирая его особым заклинанием. Слабый эмпат бессилен определить наличие ауры, если та неполная, что нередко приводит поиски в тупик. Эмпат же с сильным даром может различить ее и по прошествии месяца, но если применяли маскирующее заклинание, абрис будет размытым, из-за чего легко спутать с аурой другого. «Но порой используется редкий артефакт», – произнесла Лина, и от нее повеяло легкой грустью, которая тут же исчезла, – «тогда придется потрудиться». На мои вопросы, что за артефакт, мне ответили, что позже обязательно расскажет и об этом.

– Эйле, ты не думала поступить а академию? Там отличная подготовка, недавно открылся специальный курс для эмпатов. Я первый раз встречаю настолько сильный дар. Жаль, что он пропадает в этой дыре.

– Отец не разрешит, – с грустью усмехнулась в ответ, вспоминая его реакцию на многочисленные просьбы. – Он и так пошел на уступки, позволив мне работать здесь. Лина, мы не в столице и мой титул слишком незначителен, чтобы позволить жить, как хотела бы. – Конечно, я мечтала участвовать в интересных заданиях, в полной мере задействовать магию и эмпатию. Но эта жизнь казалась красивой иллюзией, реальность же вдалбливала свои правила, за нарушение которых приходилось платить. – Поверь на слово, я хотела бы гораздо большего. Но надо уметь принимать жизнь такой, какая она есть.

– Можешь убеждать кого угодно, – скептически поджала губы рыжеволосая, – но не высшего эмпата. Я не верю, что ты готова просто смириться и сложить руки. Вижу, что ты просто пытаешься выжить, выбирая клетку попросторнее, где представляешь себя свободной. Ладно, придумаем что-нибудь. Ты же не против иногда выезжать со мной на задания? – Я удивленно вскинула бровь. Зачем ей моя помощь? Лина будто сдаваясь подняла руки вверх, добавив. – Порой, вдвоем действительно быстрее. Да и чаще всего веселее работать, когда с тобой напарник. Ну так как?

– Я в деле, – шутливо толкнула ее в плечо. – Зовите, напарник, если что.

– Так и знала, что в этой тихой девочке скрывается хищник. Затаившийся тигр в ожидании удачного момента для броска.

– Лучше тогда пантера, – расхохоталась в ответ, – черной кошке легче оставаться незамеченной в тени.

Глава 4 Марк. Семья или служба

Рабочий день закончился давно, но домой не хотелось. Я искал любую возможность, чтобы задержаться подольше. Причина проста. Семья устраивала очередной светский прием, и, несмотря на то, что присуствие там, было моей прямой обязанность, я их на дух не переносил. Надеюсь, родители обойдутся сегодня без меня. Во время осеннего сезона, когда знатные семьи по кругу приглашали гостей, мать с отцом приезжали в столичный дом, который я считал своим, так как проводил большую часть года здесь, а не в родном Миствилл. Наше поместье располагалось на юго-западе, далеко от Литрима и крупных южных городов. Тихое место, где прошли детские годы. Семьи с хорошим достатком приобретали дома в столице, на время сезонов перебираясь туда до Новогоднего бала. Наш род исключением не был. Столичный особняк из тесаного светлого камня с уютным садом и кольцевой подъездной дорожкой, плотно усыпанной мелким гравием в цвет стен, находился в западном районе, где по соседству располагались похожие каменные дома родов «с историей».

В восемнадцать лет я отправился в Литрим с другой целью, осуществить мечту всех мальчишек с огненной магией – поступить в ВВМА. Для меня же военная карьера была не просто возможностью похвастаться перед сверстниками. Помню радостное волнение, когда получил пропуск на прохождение вступительных испытаний, включающих теорию (в основном историю и географию) и проверку физической подготовки для кадетов военного факультета. В тот год в качестве стороннего наблюдателя пригласили Агюста ди Моррисона, главу Императорской тайной канцелярии. Письменное задание на знание родной империи закончил одним из первых и получил дополнительный балл. А вот практику наша группа провалила. Тогда и подумать не мог, что неудача на экзамене на самом деле оказалась победой. Лорд ди Моррисон смог разглядеть в мальчишке, которым тогда был, потенциал и пригласил стажером в тайную службу. Подобной чести удостоился и Зак ви Хоккинс, с которым дружил с детства.

Так я вступил в ряды секретной службы Его Величества, где, как выяснилось, Агюст ди Моррисон нередко лично занимался поиском юных и талантливых молодых людей, набирая штат сотрудников. На момент обучения мы оказались самыми молодыми среди стажеров. Но чуть позже, новичок по имени Рой, которого почему-то называли Чемпион, начал приводить молоденькую девчонку, примерно нашу с Заком ровесницу. Кто бы мог подумать, что эта парочка оказалась мужем и женой! Наверное, я совсем не разбираюсь в отношениях, потому что не могу представить, как совершенно разные по характеру люди могут не просто быть вместе, но и счастливы при этом. Порой мне было жалко тихую Эллину, которая, как выяснилось позже, была сильным эмпатом, казалось, не могла сиять, теряясь в свете славы своего мужа. Рой мне никогда не нравился, слишком заносчивый, особенно для простолюдина, пускай и талантливого мага. Он погиб в операции по освобождению племянника маркиза, следом чуть не ушла Лина. Девчонка таяла на глазах, не видя смысла в жизни. Несколько раз, проходя по коридору вечером часто видел свет в ее кабинете. Мы заходили к ней утром за фирменным напитком из абарры. Не люблю без приглашения заглядывать к девушкам, но в тот вечер потянуло какое-то непонятное плохое предчувствие.

Горел свет, Лина сидела за столом, не отреагировав ни на стук в приоткрытую дверь, ни когда я вошел. Перед девушкой стояла почти пустая бутылка бурбона, из которой она отпивала прямо из горлышка. Только когда встал перед ней и протянул руку, чтобы забрать алкоголь, та приподняла затуманенные сине-серые глаза, спросила, икнув, «будешь?» и встала, слегка покачнувшись, чтобы достать стакан. «Надо что-то делать», – судорожно думал я. – «Иначе Линка сопьется не дожив до двадцати». Незаметно протянув руку и осторожно взяв бутылку из ее рук, я вылил содержимое в горшок со странным цветком. Пусть лучше растение погибнет, чем толковая девчонка продолжит травиться этой гадостью. После этого каждый вечер заходил к ней с травяным чаем, в который знакомый лекарь добавил особые травы, выводящие токсины и что-то для больных унынием. Лина начала прятать алкоголь, но мне удалось обнаружить тайник, который опустошал в ее отсутствие, заменяя бутылки чаем. В то же время я понимал, можно вылечить тело, но не душу, пережившую боль утраты. В той спасательной операции я потерял несколько друзей, она же лишилась самого близкого человека. Нужен был совет опытного товарища. Сомневаясь, будет ли это правильным, решил обратиться к лорду ди Моррисону. Застав того ранним утром, не знал с чего начать. Вдруг мой разговор лишит Лину еще и работы, за которую та держалась, как за последнюю спасительную соломинку.

– Что-то срочное, Марк? – Спросил шеф, снимая горячий чайник с миниатюрной печки, которые были предусмотрены инженерами, отвечающие за строительство здания ведомства, и наливая ароматный черный чай в две белоснежные чашки из качественного мейдинского фарфора.

– И да, и нет, – так и не решаясь напрямую сказать о цели визита, ответил с сомнением. Начальник пристально взглянул на меня. Я сделал глоток. Крепкий. Видимо, не один я работал после окончания рабочего дня.

– Ты оставался вчера допоздна, не так ли? – Фраза одновременно прозвучала как вопрос и утверждение, поэтому я лишь кивнул. Лорд ди Моррисон пристально взглянул на меня и спросил, – Лину видел?

Неужели он в курсе? Хотя, если этому человеку известно положение дел целой империи, про своих людей он точно знает все. Не получается ли, что в таком случае закрывает глаза на происходящее? Моррисон, видимо, прочитал по лицу мой ход мыслей и пояснил:

– Я знаю, что с ней происходит. Одобряю ли? Разумеется, нет. Но допускаю. Пусть лучше она оплакивает мужа в этих стенах, чем где-нибудь в кабаке с неизвестным контингентом. Я пытался ее отвлечь, и не один раз, увы, девочка меня не слышит. Если есть хорошие идеи, готов выслушать.

– Что, если дать ей несложное задание, но представить так, будто она единственная, кто способен справиться? – На ходу придумывал я. – Вроде как, репутация всего ведомства зависит от нее. В конце-концов, решилась же Лина отправиться на ту операцию почти без опыта. К тому же помню, как она в одиночку встала на защиту мужа от теневого духа. Наш эмпат не такая уж и слабая, как кажется.

Так мы сдружились с Линой или Эллиной гер Сандерсон. Хотел ли построить с ней что-то большее? Сложно сказать. Я уважал ее отношение к покойному мужу и как она отзывалась о нем. Пожалуй, даже после встречи с Найманом, Лина была еще долго верна своей первой любви. Но, в отличие от Сандра, меня всегда устраивала роль друга и напарника. Найман же решил пойти на все, чтобы завоевать сердце рыжеволосой упрямицы. Герцога не остановил даже тот факт, что девушка оказалась иномирянкой.

«Какой-то вечер воспоминаний», – недовольно проворчал вслух. – «Интересно, кому поручили расследовать это убийство?» Последний раз мне повысили звание до майора во время ставшей исторической битвы с Хадиусом и орденом Тьмы. Но с тех пор не было ни заданий, ни повышений. Причину я знал. Кроме меня о ней было известно только Агюсту ди Моррисону. Даже близкие друзья не догадывались, что во время битвы меня задело тьмой и жизнь изменилась. Враждебная магия попала в грудь, там, где сосредоточена сила. Тьма, хоть и была уничтожена совместными действиями богов нашего мира и силой любви Эллины и Александра, но успела выжечь большую часть моей магии, практически лишив ее. Со дня плучениятравмы прошло около года, прежде чем я обнаружил отсуствие силы. Сейчас я больше человек, чем маг.

Глава ведомства поднял все известные связи, чтобы найти лучших целителей нашей империи и даже соседней Фортезы. Моррисон по-отечески заботился о каждом агенте, жил их жизнью, наши проблемы были как его собственные. Но лекари лишь разводили руками, не давая никаких обещаний. Я не терял надежды, веря, что найдется способ. Последние два года прошли в тренировках, медитациях, пробах различных зелий. Никакого результата. Остатки магии будто уснули, хотя по-прежнему мог пользоваться ими, но сила сейчас не шла ни в какое сравнение с той, что была раньше. По правилам канцелярии боевая группа формировалась главным образом из сильных магов. Агенты, лишенные дара, могли войти в состав, лишь владея особыми навыками, например, как Себастьян, кто был непревзойденным гением по замкам, способный вскрыть механизм любой сложности, включая магический. Я же похвастаться чем-то подобным не мог. Неужели в свои двадцать пять придется отправиться на покой или в архив, что по сути то же самое?

Ночь провел, заняв пустую комнату в казарме. Там располагалась узкая кровать с тонким матрасом, заправленная хлопковым постельным бельем, шерстяное одеяло, маленькая подушка, пара чистых полотенец, мыло, зубная щетка, бритва, небольшой шкаф, куда поместится пара вешалок с одеждой, крепкий деревянный стол, табурет. Печи или камина предусмотрено не было, для дополнительного отопления редких для Килдерры холодных ночей через центральный котел по специальным трубам под полом подавалась горячая вода, прогревая плиточный пол. Без изысков, но как временное жилье подойдет. На этаже в противоположных сторонах коридора располагались душевые, где горячую воду давали по расписанию. Несмотря на скромную обстановку, в этих стенах было спокойнее, чем дома с родителями. Утром, сонный направлялся в пустующий кабинет Лины сварить кофе. Даже при том, что последнее время она появлялась в нем крайне редко, не забывала регулярно заезжать и пополнять запасы молотой и обжаренной абарры.

До появления Лины никому не приходило в голову, что ингредиент из аптеки, входящий в состав укрепляющего зелья, может стать самостоятельным напитком, типа чая или горячего шоколада. Иномирянка не только нашла способ приготовить привычный ей кофе, но и приучила почти всех знакомых «начинать утро правильно». Оставалось в ее отсутствие научиться его готовить. «Вы безнадежны», – вздыхала леди ди Найман каждый раз, когда скептически рассматривала пережаренный порошок, в который превращались зерна после наших действий. – «Как этот пепел прикажете заваривать?» Усмехнувшись, вспомнил подругу и налил полную чашку кофе. На запах содержимого еще кто-то ранний потянулся в кабинет. Медная ручка провернулась, вошел, подавляя зевок, шеф.

– Кто-то решил залечь на дно, – как всегда сделал правильный вывод начальник. – Слушай меня сюда, Равенро, дай мне слово, что сегодня вечер проведешь в кругу семьи и поговоришь с отцом, – я поджал губы, а шеф продолжал давить на совесть, бередя старые раны. – Сам знаешь, какая у нас работа. Никогда не угадаешь, какой день станет последним в жизни. Пойми, я не нагнетаю, но лучше, чтобы в те минуты каждому из нас было что вспомнить приятное, а не сожалеть о том, что не успел сделать или сказать. Кстати, чуть не забыл, – шеф не церемонясь взял мою чашку и отлил большую половину горячего нетронутого кофе. – Завтра утром отправляешься в Белмур. Подробности расскажу через час или два.

С этими словами Моррисон насвистывая что-то и по ходу отпивая сваренный мной кофе, отправился по коридору в свой кабинет, а я так и стоял с чашкой, в которой осталось пара глотков. Кто объяснит, что только что произошло? Заварив новую порцию кофе, сел в кресло, провел рукой по отполированной годами коричневой коже подлокотников и попытался выстроить разумную версию. Вчера вечером застал шефа с папкой нового дела, которое полиция передала секретной службе. Тело нашли на пути к портовому городу. Их было три: Лэндвол, Бриспорт и Белмур, расположенный на самом юге страны. Сколько же дней прошло, пока полиция признала свою беспомощность и обратилась к нам? От Белмура до столицы не меньше четырех дней пути и это на хорошей лошади и без остановок. Что там шеф надеется найти за такое время? Настенные часы пробили десять, пожалуй, пора узнать план.

– Наконец-то, – еле скрывая нетерпение, начальник позвал в кабинет, попросил прикрыть дверь и протянул вчерашнюю папку. – Специально тебя дожидается. Кто еще сможет разобраться, как жертва лишилась магии и жизни?

– По-моему, это больше по части Лины, – попробовал возразить я. – Она у нас специалист по теневым духам, эмпатия позволяет разглядеть раны, нанесенные этими тварями. Шеф, вы действительно думаете, что кто-то из созданий Хадиуса смог выжить? На месте бывшего храма даже пыли не осталось.

– Сам знаешь, что Лине сейчас не до разбирательств с духами или странными смертями, девочка работает с мошенничеством в экономической сфере, выводит на чистую воду «белые манжеты», которых в нашей империи с развитой сетью внешней торговли развелось за последние годы немало. К тому же у нее маленький ребенок.

Я не стал напоминать про проблемы с магией. Если шеф решил передать дело мне, а не кому-то другому, наверняка все заранее просчитал. Неужели майор Равенро снова в строю? Приятно почувствовать себя нужным. Моррисон одобрительно кивнул на мою довольную улыбку и дал указания:

– Значит решено. Собирай команду, на первое время, думаю, человек пять – десять будет достаточно. Лучше тех, кто, как и ты имеет представление, с чего начать, в каком направлении копать. Ты старший в группе, докладывать лично мне. Вчера выписал эмпата, сегодня после обеда познакомишься. И не забудь, вечером домой. Это приказ. Есть вопросы, майор?

Вопросов не было, привычная процедура. В кабинете внимательно изучил материалы дела. Жертва: мужчина, лет тридцати, личность местная полиция не смогла определить, найден на обочине дороги, следов насилия не обнаружено. Складывалось ощущение, что дело хотели побыстрее закрыть или перевести в нераскрываемые. Кто побудил их передать материалы нам? Возможно, заметили что-то, но не внесли в официальный протокол? Не помешает наблюдательный глаз Эдварда и нестандартный ум Зака. Кстати, если не изменяет память, Эдвард работал над чем-то подобным. Стоит пригласить еще Эллиса, мастера по определению следов воздействий трав, зелий и заклинаний. Артефактор Донован и специалист по замкам и механизмам Себастьян, в дополнение эмпат от шефа, и группа на первое время укомплектована. Собравшись все вместе, мы накидали примерный план и договорились встретиться утром, чтобы отправиться в Белмур.

Гнедой жеребец ровной рысью вел в Грингейт. Подковы громко цокали по камням мостовой главной улицы. На дороге было немало всадников, мужчины нередко предпочитали верного коня экипажу, спешивших на запад и юг (еще один любимый состоятельными жителями район столицы). Между всадниками и экипажами лавировали мальчишки, звонко предлагая купить оставшийся Вечерний вестник, выходящий по средам. По тротуарам, где фонарщики зажигали магические фонари, неспешно прогуливались пары и одинокие дамы, останавливаясь у зазывающих прохожих цветочниц и лоточников с выпечкой. Город жил своей жизнью, окна домов вспыхивали теплым желтым цветом, приближалось время ужина, в воздухе осенняя прохлада смешивалась с запахами домашней еды. Родители сейчас тоже наверняка следуют в столовую, что расположена на первом этаже с витражными окнами на сад и подъездную дорожку, на которую уже ступил конь, войдя шагом в распахнутые прислугой кованые чугунные ворота.

Дома меня дожидался отец, при взгляде на которого захотелось немедленно отправиться осматривать труп. Светлые короткие волосы зачесаны назад, серые глаза недобро прищурены, и без того узкие губы презрительно сжаты в тонкую ниточку. Жертва на рисунке, приложенном к делу, выглядела гораздо дружелюбнее родителя, который был мрачнее тучи. Старший Равенро,жестом указал на кабинет, куда сам тут же и направился. Будто мне не двадцать четыре, а пять лет. Хочет напугать, зря. За свою недолгую жизнь я встретил столько негодяев и мерзавцев, что виконту Натаниэлю и не снилось. Но воспитание не позволяло пускаться в спор в холле.

– Служба важнее семьи, да? – Не размениваясь на приветствия пошел в атаку отец. – Графиня Кросби с дочерью сидели допоздна, чтобы наконец познакомиться воочию с новоиспеченным графом Равенро, а тот соизволил появиться лишь на вторые сутки.

– Если бы графиня хотела встретиться со мной, прислала бы письмо в ведомство. – Равнодушно пожал плечами. – А вообще с Хизер, младшей Кросби, мы давно представлены. Во время последней беседы что-то не заметил особого желания выйти замуж за человека, занятого на государственной службе.

– Марк, – отец сменил тон. – Тебе пора подумать о семье, выбрать невесту. Мать мечтает о внуках, я тоже хотел бы увидеть наследника. Ты считаешь, раз я маг, то у меня в запасе еще есть пара столетий дожидаться, пока сын наконец наиграется в игры разведки и соизволит привести в дом супругу? Может, у тебя на примете есть кто-то? Если надо, я договорюсь. В империи немало семей, кто желал бы породниться с нами.

– Отец, если я и решу жениться, то только по любви. Никаких договорных браков, никаких приемов, где сводничеством пахнет за несколько миль. И если еще раз услышу, что ты или мама пригласили какую-то очередную «жаждущую со мной познакомиться» леди, потому что у нее древний род, высокий титул или еще что-то подобное, ты не только наследников лишишься, но и сына! Забыл, я ношу собственный титул? Перед тобой не младший рода виконта Равенро, а граф Марк гер Равенро!

– Туше, – остановил родитель. – Лорд гер Равенро, может, назовете хоть одну влиятельную семью, где наследник женился по любви, как простолюдин? Под словом «влиятельной», Ваше сиятельство, я имею в виду не выбившегося в люди купца, который кичится приставкой "ле-"к своей фамилии, а древний род Килдерры. Ну же!

– Тебе нужно имя? – С ехидной улыбкой процедил в ответ. – Род Найманов подойдет? Герцог Шон ди Найман женился по любви, его сын Александр последовал примеру отца, выполнив клятву. Помнишь пару, которую три года назад Его Величество объявил национальными героями? Так вот, Лина и Алекс, или более известные высшему свету как Эллина и Александр ди Найман, мои друзья, которые являются живым подтверждением, что любовь возможна даже для человека с титулом.

– Что ж, удачи, – ответил, не ожидавший такого выпада отец, и, не удержавшись, вернул шпильку. – Может, еще и истинную будешь искать?

– Может, и буду, – пожал плечами, вспоминая, как друзья в храме получили особое благословение богов и объявление, что являлись истинной парой, о которых до этого читал лишь в легендах. – Но не сегодня. Если не против, я хотел бы поужинать с семьей без язвительных замечаний. Завтра рано утром уезжаю из города.

Глава 5 Эйле. Дело о пропавшем бриллианте

Я держалась за работу еще по одной причине. Теперь появился повод сослаться на занятость и пропустить какой-нибудь скучный прием. Не все, конечно, обязанности аристократов оставались неизменными, независимо, состоят они на службе или нет. Теперь добавились задания от Лины. В декабре от нее пришло письмо.

«Эйле,

Приношу свои извинения, что пишу в такое время года. Если ты не занята, буду очень признательна за помощь с одним делом. Прошу, не чувствуй себя обязанной присоединяться, если не сможешь составить компанию, справлюсь сама. Но в случае, если захочешь отвлечься от балов и приемов, жду двадцать девятого декабря в городе Верн. С учетом дороги, рассчитывай на неделю-полторы.

Эллина ди Найман

P.S. Ты же не против потренировать свой дар?»

Я была только рада. На работе сослалась на срочные дела и, собрав минимальный набор в дорогу, вскочила на лошадь, что одолжила у Нила. Конечно, можно воспользоваться удобным экипажем, но верхом было гораздо быстрее. С подругой встретились на постоялом дворе, герцогиня выглядела немного озабоченной. Странно, но я крайне редко могла прочувствовать ее эмоции, будто передо мной оловянный солдатик, а не человек.

Лина сидела в столовом зале и медленно пила знакомый по запаху напиток. Я иногда готовила его по рецепту бабушки. Только в кахве эмпата тайной службы присутствовала корица. Девушка, накинув полог тишины, начала вводить в подробности предстоящего задания. С рассветом мы выдвигались в поместье герцога Барлео.

– Эйле, помнишь, я рассказывала про затертые следы ауры? – Эмпат обняла руками чашку с полуостывшим кахве. Я кивнула, внимательно слушая. Мне нравилось, когда она делилась интересными подробностями. – Представь, что ты в комнате, где примерно находился объект поисков. Аура отсутствует, что поможет определить верность или ошибочность предположений? Возможно, она скрыта или заблокирована.

– Довериться предчувствию?

– Предчувствие, увы, в отчет не включишь. Даже эмпату сыскной службы или тайной канцелярии не позволят использовать предчувствие в качестве улики. – Мне показалось, что сейчас она делилась чем-то личным. Но подруга тут же приняла вид серьезного преподавателя, возвращаясь к теме. – Еще варианты?

– Хорошо. Что представляет эта комната? Там наверняка было что-то особенное, раз навело на мысль о разыскиваемом?

– Браво, – зааплодировала Найман. – Мыслишь в правильном направлении. Итак, входим в комнату, где прослеживается очень четкий след ауры одного и того же человека. Это наш объект? – Я мысленно вычеркнула из списка, ответив «вряд ли». – Наконец, перед нами жилая комната, заправленная постель, опрокинутый стул посередине, но ауру невозможно определить, даже на мебели нет затертых следов. Твой вывод? – Я довольно, будто на самом деле продвинулась в поиске, ответила, что скорее всего наша цель. Лина удовлетворенно улыбнулась, продолжив. – Обыскав комнату, находишь нечто, открывающее ауру пропавшего.

– Личная вещь? – Догадалась я.

– Именно. Но не просто какая-то личная вещь, ей должны очень дорожить. Семейная реликвия, подарок отца или матери, письмо дорогого человека. В тот раз это были дневники. Только дневники сохранили ауру, а вот ручка и чернила, которыми пользовались почти ежедневно – нет. Еще один способ найти следы в таких особых случаях – кровь жертвы. Даже если аура скрыта, но найдена кровь, скажем, брызнувшая на пол из разбитого носа, по ней сможешь определить местонахождение.

– Ты сейчас делишься личным опытом? – Осторожно спросила я, не желая переходить личные границы. Лина опустила взгляд, но тут же взяла себя в руки, добавив:

– В учебниках академии не содержится даже половины того, что я рассказываю своим студентам. Только, в отличие от них, тебе доверяю личные секреты. Просто имей в виду и замечай детали, когда приедем к Его светлости. Кстати, если управимся быстро, лорд ди Барлео обещал неплохой гонорар. Мне он ни к чему, а вот тебе пригодится. – Поймав мой скептический взгляд, спросила, – Что? Брось, Эйле. Даже независимым женщинам не помешают дополнительные деньги. Мои студенты, к слову, никогда не отказываются.

Предстоящее дело казалось несложным. Около четырех месяцев назад, может, раньше герцог обнаружил пропажу редкого розового бриллианта, считавшегося самой дорогостоящей фамильной драгоценностью и обратился в полицию. Подозревался кузен потерпевшего, вхожий в дом и известный скромным годовым доходом. К тому же тот пропал, а когда полиция пришла домой, от слуг узнали, что хозяин уехал два месяца назад. Полиция даже разослала его портреты по городам империи, но безрезультатно. Штатных эмпатов в малочисленном Верне, что стоял на границе герцогства Барлео, не было. Но недавно, управляющий Его светлости выехав в город по делам, мельком заметил мужчину, отдаленно напоминающего пропавшего кузена, последовав за которым, потерял в толпе. Нашей задачей было определить по ауре герцога присутствие дорогой ему фамильной драгоценности и поймать похитителя. Мне, как магу иллюзий, надо предстояло кроме прочего определить, действительно ли это был пропавший кузен с измененной внешностью или управляющему просто показалось. Лина делала ставку на эффект неожиданности, вряд ли вор ожидает появления секретной службы в разгар светского сезона. Вечером на постоялом дворе, когда пришла за материалами дела, застала ту беседующей с мужем по странному переговорному артефакту. Даже не подозревала, что подобные существуют. Я хотела уже было выйти, но подруга махнула, показав мне два пальца. «Пару минут», – прочитала я жест и присела в кресло.

– Лис, когда вернешься? – Герцог, видимо, не подозревал, о том, что его могут услышать посторонние. А меня поразила нежность в голосе мужчины, известного как самого несговорчивого владельца бизнес-империи. – Мне надо срочно ответить на приглашение друга, пригласившего на прием нас вдвоем.

– Ал, дело простое, – так же мягко отвечала Лина. – Должны уложиться дней за пять, плюс один на дорогу. – На том конце послышалось недовольное сопение. – Родной, я же говорила, что сама удивлена срочностью. Мы успеем на выставку, куда собирался отвезти и, возможно, на прием. Люблю тебя. Не злись.

Тот выругался на тему высших эмпатов, но быстро вернул спокойный тон и, попрощавшись, пожелал спокойной ночи. Лина вытянулась в глубоком кресле, прикрыв глаза. Заметила, как нервно дернулся уголок ее подведенных полупрозрачной помадой губ, но не могла прочитать ее эмоции. Интересно. Я видела эмоции коллег, даже лорда ди Наймана без его личного присутствия, но чувства эмпата, сидящего в одной комнате на расстоянии вытянутой руки, были закрыты, будто девушка лишена их. Неужели такое возможно? Эллина приоткрыла глаза, взглянула и, улыбнувшись, ответила. То есть ей несложно даже мои мысли прочитать?

– Эйле, не нужно обладать особым талантом, чтобы понять, о чем ты думаешь. У тебя на лице все написано. Есть у меня чувства, я же человек, просто показываю их редко. Привычка ставить на них щит. Выставляя эмоции напоказ, можешь неосознанно открыть противнику возможность использовать их против тебя.

Мы поговорили о том, как ставить щит, а с утра отправились в поместье. Дворецкий проводил в кабинет без лишних вопросов. Его светлость, мужчина средних лет, очень молодо выглядевший, подтянутый, собранный, вежливо поприветствовал Лину, попытавшись галантно поцеловать ее руку, а агент перевела в деловое рукопожатие. Расположившись в кресле, Лина шепнула мне: «Постарайся запомнить его ауру». Лина беседовала, наблюдая реакцию на незначительные детали. «Читает», – поняла ее тактику. Затем мы отправились в сокровищницу, где было несколько закрытых сейфов, встроенные шкафчики со стеклянными витринами. Ярко читалась аура герцога, посторонних аур распознать не могла. А вот Лина оглядывалась по сторонам, будто в поисках чего-то.

– Ничего не чувствуешь? – Поинтересовалась у меня. Я отрицательно мотнула головой. – Ищи смазанные следы полугодовой давности. Помнишь, что может хранить ауру так долго? – Затем повернувшись к герцогу, спросила. – Где вы говорили, хранился бриллиант? Нам нужно осмотреть место, где он лежал.

– Хорошо. Я открою сейф. Только отвернитесь, код не должен знать никто, кроме мужчин нашего рода.

– А ваш кузен имел доступ к коду как один из мужчин рода?

Герцог бросил недовольный взгляд и ответил, что кузен был не в курсе. После щелчка Лина внимательно осмотрела дверь и внутреннюю часть сейфа, затем кинула мимолетный взгляд и кивнула мне, усмехнувшись. «Неужели нашла?» – Восхищенно посмотрела на своего кумира. – «Даже минуты не прошло».

– Леди ле Дадли, что можете сказать о сейфе?

Я начала осматривать, стараясь ничего не касаться. Бросался в глаза яркий след ауры герцога на замке и рядом, осмотрела внутри и заметила слабое пятнышко ауры второго человека, смазанное, почти испарившееся, невозможно с таким работать. Лина кивнула и подсказала: «Осмотри дверь по периметру». Ведя глазом заметила вверху слева яркий след. Теперь аура похитителя была известна. Выпрямившись, начала делиться наблюдениями:

– Дверь вскрыл посторонний, к сейфу прикасался только один человек, который не воспользовался замком. Он и забрал бриллиант.

– Согласна. Если бы не его ошибка, возможно, даже нам пришлось бы сложно. Грабитель изначально не пытался воспользоваться кодом, но профессионалом не был. Открывая дверь сверху, – Лина пальцем указала на вход для штифта, – он порезался, оставив легкий кровавый след здесь и здесь. Эйле, теперь попробуй построить путь, учитывая ауры герцога и похитителя. Надеюсь, бриллиант за это время не покинул пределы Килдерры, учитывая его редкость. Герцог, совет на будущее, проверяйте регулярно ваше имущество на предмет целостности.

Мы верхом отправились в Верн, остановившись в хорошей гостинице, заказали обед в номер, дождавшись который, Лина наложила полог тишины.

– Я могу выстроить путь. Бриллиант, видимо, и в самом деле был дорог герцогу. Только вторая аура идет вместе, как бы прерываясь. Очень слабая. С чем это связано? Срок давности?

– Полагаю, время тут не при чем, – нахмурившись, произнесла Лина, – очень надеюсь, что не дойдет до крайностей. Эйле, возможно, нам придется расследовать не просто пропажу бриллианта. Не хочу пугать, но предупреждаю, велика вероятность столкнуться с мертвым телом. Подозреваю, что исчезновение виконта произошло не просто так. Если готова идти до конца, я буду рада напарнику, если нет, дальше я сама. Боюсь, ты не уложишься в сроки увольнительной.

Я понимала, что на службе в любом случае придется писать рапорт. С другой стороны, когда еще представится возможность поучаствовать в интересном деле. В участке же меня лишь ждет ворчание сослуживцев и пыльные папки. Мы отправились по пути, что указывала аура. На второй день Лина заехала в оружейную лавку. Меня завели внутрь и поставили перед витриной с кинжалами. Подруга посоветовала выбрать что-то удобное и что легко спрятать. Осмотрев ассортимент, остановила выбор на небольшом кинжале. Эллина же одобрительно кивнула оружию, но сама почему-то ничего не выбрала.

Вечером, заглянув в ее комнату, поняла причину. Девушка отстегивала от бедра, скрытого до этого плащом, два кинжала, один очень необычного вида, как оказалось артефакт, в потайном кармане пряталась пара коротких ножей, на запястьях под рукавами прятались ленты, развязав которые, на пол выпали две металлические звезды, которые назвала сюрикенами. Она всегда так собирается на мирное задание? «Лучше быть готовой к худшему. Особенно, когда магию не получится применить».

Спустя два дня ближе к закату мы оказались перед добротным домом, по виду нежилым. Подкатило непонятное чувство тревоги. В этом я была не одинока, девушка недовольно цокнув, произнесла: «Нужно вызывать подмогу из местной полиции. Будем разбираться, какие тайны тут скрываются». Утром с пятью полицейскими мы вошли в холл. Лина почему-то надела перчатки, сделала знак и повела в кабинет, аура указывала, что бриллиант где-то там. Зайдя в комнату и осмотревшись, капитан секретной службы шейным платком прикрыла нос и рот, приказала остальным сделать то же самое и отодвинула ковер.

Полицейские растерянно осматривали комнату. Я терялась в догадках, где в пустой комнате может прятаться бриллиант с голубиное яйцо. Леди ди Найман присела на пол и, постучав по одной из досок, приподняла ту с помощью кинжала, затем еще несколько и резко выругалась: «Твою ж мать!» Я хотела заглянуть ей через плечо, но увидев, что она осторожно поднимает из-под половиц, внутри все похолодело. В руках Лина держала отсеченную голову, которую осторожно опустила на пол и тут же выругалась «Милый, как ты не вовремя», стягивая перчатки и поправляя переговорный артефакт, и которого послышался голос:

– Лина, что у тебя происходит? Почему, скажи на милость, чувствую твое волнение и страх? Я убью этого Джонсона, отправившего на так называемое «простое» дело в одиночку!

– Милый, ничего такого, просто непредвиденные обстоятельства.

– Я, так понимаю, не вовремя. Вечером поговорим, Лис.

Мысли вернулись к бриллианту. Поборов отвращение, внимательно осмотрела голову жертвы. У нас был словесный портрет кузена Барлео, но, по остаткам кожи, сложно сказать что-то определенное. Аура же явно указывала, что он был грабителем. Эллина ди Найман подозвала меня и двух полицейских подойти к столу, на котором покоилась голова убитого, кинжалом разжала челюсть и просунула пальцы внутрь. Ябы не решилась сделать подобное. Полицейские отвернулись, пытаясь побороть тошноту. Рыжеволосый агент с победным возгласом показала розовый бриллиант рода Барлео. После составления протокола отправились в сад. Лина указывала на разные участки, откуда извлекали то руку, то ногу. Бледные полицейские с опаской посматривали на хладнокровную женщину, возмущаясь жестоким убийцей. Дом принадлежал какой-то семье, что давно перебралась в Фортезу. Вечером я хотела зайти уточнить дальнейший план. Через дверь донесся разговор супругов Найман:

– Экономическое преступление расследуешь? Совершенно простое и неопасное по твоим словам. Тогда почему я слышал голоса полицейских про отсеченную голову, отсутствие частей тела и убийцу, которого надо найти, а еще чувствую твой панический страх? Ничего не упустил, леди ди Найман? – Лина молчала, не перебивая. Герцог искренне переживал за супругу. Сделав неимоверное усилие, чтобы взять себя в руки, судя по минутной паузе, продолжил треснувшим голосом. – Ты нарочно хочешь сохранить традицию Найманов, когда отцы, оставшись вдовцами, воспитывали сыновей? Родная моя, я не могу тебя потерять.

– Ал, прости, – мне показалось, что голос Эллины задрожал. – Знала бы с начала, никогда бы не взялась за это дело. Но уже поздно, – словно убеждая, начала перечислять. – У меня все в порядке, я не одна, тут толпа полицейских, дело почти раскрыто. Люблю тебя.

Странно, насколько мне известно, лорд ди Найман не был эмпатом. Как он мог чувствовать эмоции супруги на таком расстоянии? Решив отложить разговор до более удобного случая, вернулась к себе. След вывел на мужчину, похожего на описание кузена, только старше. Задержали того на постоялом дворе недалеко от Белмура. Он был незаконнорожденным братом кузена герцога по отцу. Мужчины вместе придумали план как выкрасть бриллиант. Но когда редкая драгоценность оказалась в руках, братья поссорились. Кузен хотел разбить камень, убийце было жаль портить драгоценность. Лина скептически вскинула бровь и спросила: «Каким же образом вы собирались разбить самый твердый минерал? Это не стекло, его не любое сверло возьмет». Убийца лишь пожал плечами и вздохнул.

– Мы поругались. Пьер с пеной у рта кричал, что бриллиант не покинет пределов Килдерры. Я же, потеряв терпение, засунул камень ему в рот со словами «да подавись ты им». Кто же знал, что в тот момент брат неосторожно вдохнет и бриллиант перекроет дыхание? Он задохнулся. Не зная, что делать, отрубил голову, думая, что через горло достану бриллиант. Потом понял, что, если тело найдут, сразу поймут, кто это. Что теперь со мной будет?

– Что ж, господин Ансти, решать будет суд, – равнодушно произнесла Лина. – Но скорее всего, в живых вы не останетесь. Пройдемте.

Возвращаясь домой, пользуясь тем, что мы были одни на тракте, поинтересовалась, стараясь не касаться личного, каким образом лорд ди Найман не являясь эмпатом, смог на расстоянии уловить чувство страха. Лина посмотрела на меня каким-то особенным взглядом и спросила: «Эйле, тебе что-нибудь известно об истинных парах? Не сюжеты из романов, а легенды или исторические подтверждения». В ответ покачала головой, заявив, что вышла из возраста, когда верят в сказки. Хотя факт, что огненный маг не обладая эмпатией смог мгновенно отреагировать на состояние своей половинки, отрицать тоже нельзя. От мыслей отвлек топот копыт, кто-то пытался нас догнать. Обернувшись увидела, что в нашу сторону приближается группа из семи человек. Красивый парень чуть старше меня, подъехал и поприветствовал:

– Линка? – Заметив меня рядом, тут же исправился. – Эллина? Вот это да! Как оказалась в этих краях? Ты же должна быть в Верне. Но раз лучший эмпат империи здесь, будь другом, помоги. Сил моих нет.

– Марк? Сама не ожидала, что работа на западе занесет на юг. Кстати познакомься, Эйле ле Дадли, талантливый эмпат.

Глава 6 Эйле. Марк гер Равенро

Услышав имя близкого друга Лины, присмотрелась к тому еще раз. «Марк гер Равенро», – представился блондин, и, по-своему истолковав паузу, улыбнулся, шутливо вскинув бровь, добавил, – «согласен, простовато для графа. Претензии не ко мне». Я рассмеялась, отметив как легко он располагает к себе. Протянула руку и произнесла: «Эйле ле Дадли, слишком экзотично для дочери барона. Но претензии не ко мне».

Марк повернулся к Лине, о чем-то расспрашивая, я же не верила своим глазам. Одно дело, увидеть кого-то во сне, другое же встретить его в реальной жизни. Получается, мне удалось подсмотреть настоящее. Это был не просто вымысел. Перед глазами встал незнакомый кабинет, разговор двух мужчин о каком-то расследовании, в одном из которых узнала Равенро. Старший по званию называл собеседника Марком. Вот это поворот!

Пока я размышляла, донесся обрывок разговора подруги с кем-то из группы. Прослужив не один год в полиции, знала, в любой работе есть свой особый язык, но из их слов почти ничего не поняла.

– Эдвард, это, случаем, не твой висяк? Решил спихнуть Марку, а тот не будь дураком, припахал твою светлую голову? Молодец, братишка, так держать.

– Ошибочка вышла, подполковник, – ответил тот, кого назвали Эдвардом. – Он ведет собственное дело. Согласен, в них много общего, но все же не угадала. Мое ушло в отдел нераскрытых. Теряешь хватку, Лина.

– Я эмпат, а не телепат, – отмахнулась та. – Так что за дело? Далеко отсюда? Можно заехать, все равно уже опоздали, где только можно. – Она повернулась ко мне с вопросом. – Эйле, не против показать, как работают специалисты? – Затем уточнила у Марка. – Кстати, а что ты сделал со своим эмпатом? Почему парень глаз от земли поднять не может? Хотя, Марк, понимаю, с его способностями тебе сложно работать.

Я чувствовала исходящее от Равенро раздражение, смешанное с досадой, после упоминания эмпата, хоть внешне и не показывал. В момент, когда читала, тот обернулся в мою сторону, пристально посмотрел и… закрылся, проворчав: «Столько эмпатов на двух квадратных метрах. Глаз да глаз за вами». Тоже умеет ставить щит? Решив переключить внимание со странного парня на что-то полезное, вспомнив уроки Лины, начала эмпатией осматривать окрестности. Следы старых аур, видимо, путников. Вдруг выхватила одну, прерывающуюся. По спине пробежал холодок, страха не было, только осознание, что где-то произошла смерть. Привлекая внимание, спросила: «Скажите, тело случайно не где-то здесь поблизости нашли?» Марк удивленно обернулся и с уважением во взгляде кивнул, приглашая пройти к месту происшествия.

– Вы способны определить его ауру без личного контакта? А не путаете ли с кем-то другим? – В голосе не было насмешки или пренебрежения.

– Такое не перепутаешь, – уверенно ответила ему, сдунув прядь падающую на глаза.– Слишком прерывистый след, будто пролежало больше недели. Я так понимаю, именно столько времени прошло с обнаружения? Хотя надо Лину спросить, – она, к слову, уже стояла рядом, кивком подтвердив версию.

– Эйле, – Равенро без ошибок произнес имя, заставив меня удивленно поднять глаза. – Скажи, ты, точнее, вы, можете по ауре определить, человека здесь..? – Щадит чувства, избегая слова «убили». Но мы не балу, это обычный рабочий термин. Почти обычный. Первое мертвое тело в своей жизни увидела лишь вчера.

– Здесь ли его убили? Вряд ли, вижу обрывочный след его ауры с той стороны, – указала в сторону на северо-запад. – Но до конца отследить не получается, что-то мешает. Кстати, не вижу рядом с нашей целью… Что смеетесь? – Я поджала губы, на что мне пояснил, что узнал язык Лины. – Других аур. Он же не мог мертвый сам переместиться.

Что-то насвистывая под нос, старший группы повел в ледник. За нами последовал Эдвард и двое других. Равенро позвал и насупившегося эмпата, который сначала отказался вылезать из седла, но не смог отказать командиру. Взглянув на тело, глубоко вдохнула, пытаясь справиться с чужой болью. Медленно отошла и оперлась спиной к холодной стене. Первым заметил Марк, подошел с предложением подождать за дверью, но я замотала головой, объясняя:

– Не справилась с его эмоциями. Первый раз сталкиваюсь с подобным, – тяжело дыша, призналась в слабости. – Он испытал столько боли. Что же случилось, если по-прежнему можно ее почувствовать?

– Лишили магии. Это очень больно, леди Эйле. – Убедившись, что я в обморок падать не собираюсь, спросил, – вам не сложно посмотреть, есть ли на убитом особые раны, или лучше Лину пригласить?

Со словами «Все в порядке», выпрямилась и, закрываясь от оставшихся эмоций жертвы, приблизилась и внимательно осмотрела тело. Внешних повреждений не было, а вот зрение эмпата четко показало огромную рваную дыру на груди, обугленную по краям. «Что это?» – Обратилась больше к Лине, но рядом оказался Равенро и, кажется, целитель Краст, внимательно следящие за движением моего пальца.

– Я так понимаю, что леди Эйле указывает на след магической раны, – Марк взглянул на меня с уважением. – Как думаешь, кто или что убило нашего мага? Дух или человек?

– Однозначно, мы имеем дело с магом, – ни секунды не колеблясь, сделала вывод подруга. – Я знаю, как выглядят раны, нанесенные теневыми духами, и как действуют люди. Смотри, – она рукой стала водить по телу, объясняя наглядно. – Духи часто вгрызаются в горло, редко в грудь, только в случае, если маг выставил защиту. Люди же целятся в центр сосредоточения магии. Твой убийца по жестокости превзошел даже жрецов темного бога в прошлом. Ты понимаешь, о чем я, – они многозначительно переглянулись. – Так рвануть магию на себя! Интересно, жертва выставляла щит?

– Нет, – неожиданно подал голос один из стоящих. – Следов магической защиты не обнаружено. В принципе, он даже, если бы хотел выставить щит, не смог бы с таким парализующим заклинанием.

Лина, внимательно выслушав, перевела взгляд на потерпевшего и сочувственно произнесла: «За что же с тобой так», обвела пальцем контур раны размером с крупную мужскую ладонь, перевела глаза на друга, прошептав: «Сочувствую, братишка». Марк, получив ответы, повел нас наружу.

– Представляешь, некоторым даже часа оказалось мало, чтобы понять, есть ли магические раны у жертвы, – громко возмущался тот. – Вот с такими эмпатами теперь приходится работать секретной службе. Как только таких бездарей нанимают на службу?

– Не требуй от парня невозможного, – возразила Лина. – Это под силу только высшим эмпатам, – на этих словах блондин обернулся в мою сторону, но тут же перевел взгляд на Найман, которая продолжила, – со средним уровнем невозможно разглядеть духов и магические раны. Кстати, что у тебя за шрам? Раньше не замечала.

«Вот пристала», – пробурчал блондин, застегивая ворот распахнутой рубашки. – «Будто у тебя шрамов нет. Давай и о них поговорим». Обратно возвращались только на следующее утро. От Белмура до графства, где располагалась моя контора полиции, путь занял бы часа четыре, совсем немного по сравнению с дорогой до Верна. Но для Лины это означало бы сделать лишний круг, поэтому от ее сопровождения я отказалась. Дороги, ведущие к главным портовым городам хорошо охранялись, днем даже без сопровождения на них было абсолютно безопасно. Найман переспросила, уверена ли я, на что убедительно кивнула, и мы пошли к лошадям. Подруга пустила свою в галоп и скрылась, оставляя за собой след дорожной пыли, поднявшейся в воздух столбом. Я уже была в воротах, когда окликнули мужские голоса. Марк с двумя приятелями нагнали со словами: «Подождите немного, мы проводим хотя бы до въезда в город или деревню, только скажите, куда». На мой резонный вопрос, почему никто не предложил сопровождение Лине, Равенро засмеялся:

– Во-первых, она бы не позволила, я ее хорошо знаю. А, во-вторых, беспокоиться надо за безопасность безумца, решившего встать у нее на пути.

– Хочу напомнить, я служу в полиции, – смерила непроницаемым взглядом троицу. – И тоже вооружена. – С этими словами приподняла подол, открывая закрепленный ремнем кинжал. – Справлюсь, не маленькая.

– Леди Эйле, – встрял Эдвард. – У нас и в мыслях не было назвать слабой ту, которая отличилась завидной выдержкой при осмотре тела. Но и вы нас поймите. Как мы можем называться аристократами, если позволим девушке отправиться в одиночку по тракту?

– Это всего лишь сопровождение, – подтвердил слова сослуживца Марк. – Скажете, когда будете подъезжать, и мы освободим вас от нашего присутствия.

Как отказываться после такого предложения? Пожалуй, первый раз в жизни встретила титулованных мужчин, уважающих мои пожелания. Приятное чувство, когда к тебе относятся на равных, хотя мне далеко до любого из них. Жаль, что оно продлилось недолго. Стоило переступить порог отделения полиции, послышалось насмешливое: «Явилась? А мы уже успели поверить, что нашей леди надоело играть в поисковика. Неужели герцогине больше не нужно подавать утренний чай?» Высказать или проигнорировать? В голове сразу же всплыло несколько вариантов ответов наглецу, вслух произнесла лишь: «Знаешь, Марти, даже приготовление утреннего чая бывает приятным занятием. Все зависит от окружения. Капитан у себя?»

Я знала, что разговор с капитаном Барронсом предстоит не из приятных. Чего ожидать, когда вместо пятнадцати дней отсутствуешь на неделю дольше. Даже высланное письмо о задержке вряд ли поможет. Начальник поднял на меня взгляд и постучал костяшками пальцев по официальному письму перед ним. Кажется, рядом с подписью стояла печать, которую ни с чем нельзя перепутать. Неужели Лина решила вмешаться? Оказалось, если бы не бумага, подписанная самим главой Императорской тайной службы, на моей карьере полицейского можно было бы поставить жирный крест. Так мне и заявили, не скрывая презрения. Вернувшись к себе в скромную съемную комнату, где жила с хозяйкой, милой женщиной, вспоминала слова, звучащие в голове: «Стажер Дадли, остепенитесь уже. Вы грубо нарушили дисциплину, не явились в указанный день и даже не сообщили родным, куда направились. Решили, что если агент тайной службы позвал вас с собой, то теперь к вам будет особое отношение? Если бы не письмо от лорда ди Моррисона, сегодня же выгнал бы взашей домой. Считайте, вам крупно повезло, и наказанием будет лишение месячного пособия. Идите и подумайте о своем поведении».

Ситуация складывалась неприятная, но не безнадежная. У меня по-прежнему оставалась свобода, которой дорожила. Имелись какие-никакие сбережения, ведь я почти не тратила скромное пособие, что получала тут в качестве стажера. Был дом, куда я в любой момент могла вернуться, хотя отец не упустил бы возможности придумать какое-нибудь унизительное наказание для «непутевой дочери», которая позорит его. Страшнее было бы, если бы родители решили пойти на крайние меры и договориться на брак, из которого уже выбраться почти невозможно.

Гневное письмо не заставило себя ждать. Даже не слыша голос буквально, щеки пылали. Отец был вне себя, когда получил уведомление о дисциплинарных мерах, и заявил, раз я так стремлюсь к независимости, то в этом году добираюсь на бал самостоятельно. Девушка без сопровождения в императорском дворце, для репутации хуже не придумаешь. Отец не изменял себе, за любую провинность, даже малую, следовало болезненное наказание. Как любил поговаривать папочка: «Не хочешь смириться добровольно, значит склонишь голову принудительно». Несмотря на это, я с детства старалась получить хоть каплю отцовской любви, но все внимание доставалось лишь Арчи. Конечно, сын – продолжатель рода, главный преемник «империи» барона Дадли, а младшая дочь лишь неприятная помеха, которая рано или поздно покинет семью. Меня, как и многих девочек мелких родов, растили с единственной целью – выгодный брак. Любовь отца мало чем отличалась от любви, скажем, к породистой лошади. Пожалуй, их даже любили больше, потому что последние с ним не спорили. Вздернув подбородок, сложила письмо и проворчала: «Подумаешь, пара минут позора на входе».

За неделю до бала из дома отправили посылку. По размеру я догадывалась, что родители прислали наряд к балу. Появиться в прошлогоднем считалось неуважением к императорской чете, принимающей у себя знатные семьи. Развернув упаковочную бумагу, к горлу подступил ком. Платье из самого дешевого шелка цвета, напоминающего ржавчину, единственным украшением которого была широкая лента пояса, завязывающегося бантом. Если бы не обязанность быть на балу, не раздумывая пропустила бы. Незамужняя девушка в платье такого цвета, станет предметом насмешек каждого из присутствующих. Нам по негласной традиции полагалось выбирать светлый цвет наряда. На глаза навернулись непрошенные слезы, которые упрямо стирала рукой, убеждая, что это мелочи. «Думаешь, сдамся, папочка?» – Поджав губы, произнесла, представляя его нахмуренные брови, – «а вот не дождешься».

Неожиданно в дверь постучали. Интересно, кто решил пришел в гости? Заглянула хозяйка и, осмотрев меня, сообщила, что внизу дожидаются двое молодых людей в форме тайной канцелярии. Наверно, Лина порекомендовала. Понимая, что вряд ли внизу удастся обсудить их вопрос, засунула злополучное платье в шкаф, подошла к зеркалу и наложила легкую иллюзию на лицо, чтобы скрыть красные глаза, после чего спустилась к гостям. К собственному удивлению, в холле на диване обнаружила знакомых. Марк гер Равенро, с которым был еще один, представившийся Донованом ди Ковеллом. Мужчины, заметив мое приближение, встали и поприветствовали галантным поклоном, заставив меня незаметно вздохнуть, вспоминая про платье, в котором даже подобного обращения можно не ждать. Я пригласила их подняться к себе, затем спустилась вниз сделать чай.

– Леди ле Дадли. – На обращение у меня дернулись губы. После сегодняшней посылки, слова казались издевкой. Он заметил перемену настроения и моментально спросил. – Или, может, лучше Эйле?

– Давайте Эйле, – облегченно вздохнув, произнесла в ответ, – так что вас привело, милорды?

– Тогда и нас зовите по именам. Извините за внезапность, мы с небольшой просьбой, если не против.

Конечно, я была не против. Усевшись с ногами на кровать, подобрав их под себя, приготовилась внимательно выслушать. Наверняка, они с Линой были хорошими друзьями, раз она не раздумывая взялась помочь с трудным делом. Марк в первую очередь поблагодарил за прошлый раз, видимо, тот эмпат не справился.

– Кстати, Лина просила вам передать это, – Марк достал из внутреннего кармана увесистый конверт. «Премия за помощь с делом», – поняла я, оценивая передачу, но, заглянув туда, протянула обратно. Как бы ни хотелось принять деньги, сумма, превышающая мое полугодовое жалование, казалась завышенной.

– Я не могу это принять. Верните ей, пожалуйста. – Равенро, спросив разрешения, пересчитал взглядом и удивленно пожал плечом. – Ладно, сама с ней поговорю. – Забрала конверт и положила на стол, поясняя, – стажеры столько не получают. Не важно. Так что за просьба?

Ему в очередной раз понадобилась помощь эмпата. На вопрос, что случилось с предыдущим, тот, скривившись, недовольно произнес «был, да весь вышел». Пожав плечами, предложила перейти к сути. За прошедшие полтора месяца стало известно еще о двух жертвах, которые были найдены гораздо раньше, женщина, обнаруженная за полгода до осматриваемого нами мага, и мужчина с западной части империи. Убийство женщины расследовал коллега из группы, про мужчину сообщил друг целителя, с которым тот учился вместе. Марк не просил выехать на места преступления, что собственно я бы и не смогла сделать из-за угрозы лишиться службы. Парень из кармана вытащил полотняный мешочек и достал из него что-то маленькое и блестящее.

– В корсете жертвы мы обнаружили это, – протянул мне металлическую пуговицу. – Никто не может сказать, как она туда попала. Но, возможно, вы, как эмпат, определите, кому принадлежала эта пуговица. Надоело ходить из одного тупика в другой.

– Почему тогда не попросили Лину помочь? Кажется, она считается одним из сильнейших эмпатов в империи?

– Иначе ее Александр убьет меня, – усмехнулся Марк, запустив пальцы в короткие темно-русые пряди, – за попытку втянуть жену в очередную авантюру. Впрочем, она и сама не станет лишний раз давать повод супругу волноваться. А я не хочу стать причиной их ссоры. Нашли же друг друга… Забудь. В общем, кроме вас вряд ли кто-то способен помочь.

Я осмотрела пуговицу, желтый металл холодил ладонь. Прислушалась, пытаясь понять отголоски ауры владельца, на мгновение прикрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и увидела тонкую нить связи или пути. Мысленно отслеживая, куда та ведет, перед глазами предстал город на берегу, у кромки воды связь обрывалась. Порт? Пересказывая, механически крутила пуговицу на ладони, как вдруг заметила необычный знак. Я безошибочно узнала его. Пристально взглянула на Марка и спросила:

– Что вам известно о той, кто держала эту пуговицу? Есть ли у нее семья? Чем занимаются, и, главное, не выезжал ли кто-то из родных в Паринду?

Глава 7 Марк. Такие разные эмпаты

Дорога в Белмур, как и рассчитывал, заняла четыре с половиной дня. Неприятный разговор с отцом не выходил из головы, хотелось поскорее погрузиться в работу. В команде тоже шло не все гладко, парни присматривались к новенькому, сохраняя дистанцию. Прикрепленный эмпат по имени Люк Майлтон старался влиться в нашу сплоченную компанию, но, видимо, чувствовал возведенный барьер и замыкался. Нас объединяло прошлое, и все кроме Майлтона, понимали друг друга с полуслова. Как старший группы, я помогал влиться в коллектив, но парни по-прежнему держали дистанцию, порой отпуская нелестные комментарии. Как-то оставшись с Заком в конюшне, чистил лошадь после долгого пути по пыльной дороге, попутно слушая его недовольное ворчание:

– Не понимаю, Марк, что ты с ним нянчишься? Хоть и не знаю, какой он в деле, но пока что это жалкое зрелище. Помнишь момент, когда вспоминали битву в храме, как закрывали друг друга от атаки? Парень готов хлопнуться в обморок только слушая рассказ, что же будет, когда ему предстоит осматривать труп? Я понимаю, без эмпата никак, а Лина ушла на покой.

– Во-первых, не ушла, а перешла в другой отдел, – грубо поправил друга, нервно дернув уголком рта. Не люблю, когда задевают близких мне людей. – А во-вторых, Лина работает больше нас с тобой вместе взятых. Мне порой жаль Сандра, хотя он мог бы запретить жене оставаться в секретной службе, особенно после рождения ребенка.

К счастью, Зак не стал развивать неприятную мне тему. Мы молча почистили лошадей и разошлись. Ещё день и должны прибыть в Белмур. Для начала с Эдвардом отправились в местное отделение полиции познакомиться с материалами дела в архиве. Пусть папка со всей информацией передана до приезда, но местные поисковики, скорее всего, вели и собственные записи. Именно их и хотелось получить. Полицейский сопроводил на место обнаружения тела убитого. Вместе с ним отправился и свидетель, сопровождающий груз, тот самый, что обнаружил жертву. Полиция узнала о происшествии почти две недели назад, но сколько на самом деле пролежало тело, сказать затруднялись. Несмотря на то, что Белмур был крупным городом, тем не менее, качество работы местной полиции оставляло желать лучшего. Я лишь вздохнул, представляя, насколько усложнилось и без того запутанное дело.

С Эдвардом и Заком внимательно осмотрели место происшествия, сравнили с имеющейся информацией. Мужчину нашли в нескольких часах езды от границы города. Тело лежало чуть в стороне от дороги, его скрывала густая высокая трава. Свидетель сказал, смущаясь, что отошел по нужде и наткнулся на ногу убитого, закричал и позвал остальных. «Чудесно», – недовольно подытожил его сбивчивый рассказ. – «Вы сделали все, чтобы окончательно затоптать и уничтожить улики. Надеюсь, хоть тело не трогали?»

Оказалось, что да. Затем приехали полицейские и забрали тело в морг. «Теперь придется разбираться, кто прикасался к телу, чтобы вычеркнуть из списка подозреваемых», – еле сдерживаясь от едких замечаний, сделал мысленную пометку в списке задач. На вопрос, как лежал убитый, в показаниях путались. Один утверждал, что лицом вниз, другие, что с отрытыми глазами, уставившись в небо. «Романтики, вам бы книги писать, а не отчеты», – проворчал Эдвард. Трава недалеко от дороги была смята, но кем именно, убийцами, свидетелями или сотрудниками службы правопорядка, уже не установить. На просьбу определить ауру жертвы эмпат пожаловался, что в этом месте присутствует скопление нескольких десятков аур и без похода в морг определить искомую невозможно. Я не стал спорить, откуда мне знать, отличаются ли ауры живых людей от отправившихся в мир духов.

Оказавшись в морге, расследование усложнилось. Во-первых, хранитель временного пристанища мертвых отказывался пропустить парней даже с документом секретной службы, разрешая доступ только командиру, то есть мне. Как ни бился за включение Эдварда в список, местный эскулап стоял насмерть на страже своего царства. На упрямца подействовала только угроза, что подобное поведение будет рассматриваться как препятствие работе тайной канцелярии, за которым последует разбирательство с взысканием. Поджав губы в тонкую ниточку, пропустил меня, эмпата, лекаря и Эдварда. Мы осмотрели погибшего мага на предмет ран. Эд аккуратно перевернул тело и сделал вывод:

– Похоже, не ожидал нападения, смерть наступила быстро. Не вижу следов борьбы или защиты.

– Странно, почему не защищался? Насколько я знаю, любое насильственное лишение магии болезненно. Не видел нападавшего? Получается, жертва духа. – Размышление вслух помогало навести порядок в мыслях посреди творившегося хаоса. – Люк, Эллис, что скажете?

Парни подошли к столу, эмпат медленно, будто опасаясь, что покойник поднимется и схватит того за руку. Парень держался в стороне и, скорее всего, считывал ауру. А вот лекарь, не церемонясь то поднимал конечности, то прикасался к телу, кивая каким-то своим выводам. Люк Майлтон сообщил, что аура сильно ослабла, по следу невозможно определить, где и сколько тело пролежало до момента обнаружения.

– Люк, меня больше интересует характер раны. Где тело пролежало не столь важно. Скажи, это сделал дух или человек?

– Я… я не знаю, – пробормотал тот.

Сдерживаясь, чтобы не высказать в лицо о том, как отношусь к некомпетентности, перевел взгляд на тело, которым продолжал заниматься Эллис. Лекарь попросил отчет, ссылаясь на необходимость получения записей о наличии на теле следов заклинаний. Светлая голова. Если найдены следы, то духов можно будет исключить. Мне протянули тонкую папку. Пролистав весь отчет, который состоял всего из трех страниц, две из которых – сбивчивые показания свидетелей, недовольно сообщил, что отчет лекаря отсутствует.

– Могу я встретиться с вашим штатным лекарем? Мне с коллегой надо поговорить по душам, – спросил у хранителя морга Эллис.

– Не встретитесь, – недовольно со злой ухмылкой ответил комиссар, появившийся в дверях.

– Кажется, вы сами передали дело нам. А теперь решили вставлять палки в колеса следствию? – Холодно поинтересовался у того. Терпение трещало по швам. Впрочем, пора уже поставить на место полицейского, объявившего участок своим царством. Не хотят сотрудничать, им же дороже.

– Не надо во всем искать заговоры, майор, – отрезал комиссар, игнорируя Эллиса. – Нет у нас лекаря уже полторы недели. Хотите встретиться, отправляйтесь прямо сейчас в бар на Пятой улице. Спросите Вертона Краста. Приятной беседы.

– Какой может быть бар в три часа дня? – Непонимающе спросил я.

– Обычный, майор Равенро. Тот, где крепкие напитки подают. Позже рискуете найти Краста пьяным в стельку. Сейчас есть шанс застать в сознании, пока не надрался.

Странно все это, но дела тайной службы редко бывают обычными. Прихватив с собой огромного, как медведь, Эллиса, направили коней в поисках Пятой улицы. Остальным приказал отправляться в гостиницу. Единственное заведение, которое именовали громким словом «бар», представляло собой кабак, построенный на деревянном срубе. В полутемном, плохо проветриваемом помещении насчитали с десяток грубо сколоченных прямоугольных столов с колченогими табуретами и длинную барную стойку, за которой сидела одинокая фигура. Это был парень по виду примерно моих лет, глядевший в пустоту, обхватив стакан обеими руками. Худой, высокий и темноволосый. «Из Фортезы или потомок смешанного брака?» – Подумал глядя на него, вспомнив Александра ди Наймана.

Заметив посетителей, хозяин оживился и пригласил присесть за стойку. От выпивки мы уклончиво отказались, особенно после того, как Эллис, заглянув в наполовину опустошенный стакан, презрительно сморщился, пробормотав: «Ну и пойло, таким только ржавые петли протирать». Сосед по барной стойке заглянул внутрь, усмехнувшись, вставил: «Ржавчину души тоже неплохо лечит. Здесь есть и вполне сносное вино для приверед из столицы». Тут настало мое время удивляться. А он неплох, если даже проведя здесь пару часов, сохраняет способность наблюдать. Глядя на наши удивленные лица, парень усмехнулся и представился:

– Вертон Краст, целитель местной полиции, – в ответ мы назвали свои имена. – Расслабьтесь. Вы забыли форму снять. Серый китель, на груди металлическая эмблема: меч и ключ за короной, вписанные в круг. Агенты тайной канцелярии на задании, штаб которой в столице.

– Были бы все такие, как ты, – усмехнулся я. – Нам бы не пришлось ехать в другую часть страны. Кстати, в этом милом заведении случайно еды нет?

Заказав несколько блюд и взяв по фанту пива, чтобы наш новый знакомый не чувствовал себя неловко со своим подобием виски, отсели за дальний стол познакомиться. Хозяин откуда-то вынес горячие свиные ребрышки и запеченный картофель с рубленной зеленью. Слово за слово, мы разговорились, целитель рассказал, как пришел в полицию пять лет назад совсем молодым, ему только исполнилось девятнадцать, я скептически посмотрел на стакан, тот понял без слов:

– Думаешь, не знал, куда иду? Нет, брат, ещё до прихода сюда сталкивался с прелестями нашей работы. Я не девица, падающая без чувств при виде крови. Но то, что увидел там, было выше моих сил. И главное, меня посчитали сумасшедшим, начитавшимся сказок. Вы видели мой медицинский отчёт? Правильно, потому что его решили не подшивать к делу. Их, видите ли, не устраивала моя версия. Мало кто хочет принять правду, которая не вписывается в привычную картину мира.

– Что же ты такого увидел, что неделями из бара не выходишь? Согласен, убийство необычное, не каждый день кого-то магии лишают. Но тело целое, даже признаков насилия не нашли.

– Плохо искали, – усмехнулся Краст, – Эллис, позволь спросить, как у тебя с поиском следов наложенных заклинаний?

Тот пожал плечами и признался, что заклинания никогда не были его сильной стороной. Лекарь мог заметить следы самых распространённых, и то, если смерть могла предполагать что-то подобное. Вертон со словами «тогда вам надо это увидеть», поднялся с места и попросил счёт. Оплатить мы не дали, оставив деньги хозяину за ужин и выпивку, направились обратно в ледник, где хранились тела. Хранитель, увидев нас в компании Вертона, скривился, но внутрь пропустил. Краст подойдя к телу, обвел контур от ступней до уровня рта и произнес:

– Здесь наложено сильное парализующее заклинание. Жертва не могла двигаться, зато все видела и чувствовала до последней минуты. Даже звери так не поступают, – процедил тот.

Получается, мы имеем дело с человеком или даже несколькими. Затем вернулись на тракт, где отдал приказ по имеющейся ауре отследить, убили его здесь или перевезли из другого места. Наш чудесный эмпат растеряно оглядывался по сторонам в поисках подсказки, но внятного ответа так и не последовало.

– Ты же сказал, что можешь определить, – недовольно напомнил слова Люка.

– Я имел в виду, что могу определить, где было тело перед тем, как его отправили в морг.

– Не подскажешь, как это поможет? Полиция и без эмпатии привела нас к нему, – не сдерживая сарказма, процедил в ответ. – В чем смысл твоей помощи, когда мы и без нее все нашли?

Тот, пожав плечами, заявил, что его привлекли для дополнительной практики, которая закончится по возвращению в столицу. «На премию и рекомендацию можешь не рассчитывать», – отрезал тому, повернувшись к сочувственно поджавшим губы парням. Здесь больше делать нечего. Пригласив с собой Вертона, который, к слову, сразу согласился, отдал приказ доставить тело погибшего в штаб канцелярии, вскочил на коня и объявил, что мы возвращаемся в Литрим. Как вдруг вдалеке заметил двух всадников. Девушка и парень? Нет, присмотревшись, заметил рыжие длинные волосы, собранные в хвост. Лишь одна из моих знакомых подходила под описание. Эллина ди Найман собственной персоной. Девушку рядом с ней я не знал.

Указав вперед, поспешил нагнать подругу. Ее спутницу лет двадцати с небольшим представили как Эйле ле Дадли. Необычная внешность, тёмные густые волосы крупными волнами спадали на плечи из туго завязанного высокого пучка. Кожа с лёгким бронзовым отливом. Красивое лицо с тонкими чертами и большие бездонные светлые, как у дерров, глаза в обрамлении густых длинных ресниц. Девушка явно была метиской, только корни, скорее всего, уходили не в Фортезу. Необычное имя также говорило о родне из другой страны. Спутница Лины, поймав мой взгляд, усмехнулась. Мы разговорились, я пожаловался на напрасно потраченное время в Белмуре и бесполезность некоторых эмпатов.

Когда подруга предложила взглянуть на тело, засомневался, стоит ли вести незнакомую девушку в морг. Одно дело Лина, видевшая за свою жизнь немало смертей. Но Эйле, наверно, стажер из академии, вряд ли она до этого видела трупы. Я знал, что Найман читала там лекции. Подруга моментально прочитала мои сомнения, и, толкнув девушку в бок, указав на меня сказала: «Представляешь, некоторые переживают, что ты ранимая натура. И это после нашей головы с бриллиантом». Девушки звонко рассмеялись, на что пожал плечами и предложил проследовать в ледник. Найман поздоровалась с парнями в своей привычной манере, на минуту остановилась рядом с Люком, осмотрела того и так презрительно хмыкнула, что парень покрылся пунцовыми пятнами.

Мы еще разговаривали, когда оказались рядом с местом, где нашли тело. Так увлеклись перебранкой, к которой подключились Зак, Эдвард, Донован и Себастьян, в то время как лекарь о чем-то оживленно спорил с Вертоном, что я вздрогнул от неожиданно прозвучавшего звонкого голоса. Девушка безошибочно указала на место нахождения тела и без страха ответила на мои вопросы. Я с удивлением рассматривал чудо, подаренное небесами. Какой у нее сильный дар! Оказавшись в леднике, Эйле без страха приблизилась к телу и указала на след раны. Даже несмотря на усилия оставаться непредвзятым, то и дело сравнивал ее с Люком. Не удержавшись, пожаловался подруге на бесполезность последнего. Ее ответ лишил дара речи. Рыжеволосая заявила, что видеть магические раны способны только высшие эмпаты. Получается, Эйле ле Дадли тоже высший эмпат? Уникальный дар и необычная смелость заставили по-другому взглянуть на девушку с удивительной внешностью. Она казалась такой живой в этом царстве мертвых. Нет. Назвать Лину мертвой язык не повернется, но у Эйле наряду с бойкостью чувствовались манеры, про которые моя подруга порой забывала на работе. «Какие странные мысли!» – Тут же оборвал себя, решив, что это последствия тяжелого дня.

Вернувшись в столицу, предложил Эдварду поднять его дело и сравнить. С чем темный не шутит, вдруг найдется что-то общее. Жертвы были похожи лишь способом смерти, обе оказались в местах, где быть не должны, сопротивления не было. Единственное, у убитой женщины, чье дело вел Эд, была найдена улика, металлическая пуговица. Может, она сможет приблизить к таинственному убийце? Недолго думая, отправился к Лине домой. До бала оставалось совсем недолго, с одной стороны, отрывать леди от подготовки некрасиво, с другой, след ауры со временем исчезнет, дорога каждая минута.

– Если хочешь привлечь меня к своему трупу, до свидания. Я же по глазам вижу, Марк, что ты не просто в гости зашел.

– Я помню о твоей сфере работы, – заверил подругу. – Подскажи, где могу найти Эйле ле Дадли. У тебя есть адрес ее столичного дома? Нужен взгляд сильного эмпата.

– Эйле? – Переспросила подруга, едва заметно улыбнувшись. – Она не в столице. Ой, – эмпат, видимо, определяла местонахождение, – что она до сих пор делает в своей дыре? Неужели опять? Марк, – мне протянули лист с адресом и плотный конверт-кошелек, в котором обнаружил четыреста ильзуров, – передай ей гонорар. Она знает.

Вернувшись домой, послал записку Доновану с просьбой составить компанию в земли графства Аригелл. Не отправляться же к леди одному. Собираясь, положил в конверт еще двести. Это была половина суммы, которая полагалась Люку за выполненное дело. Кто помог следствию, тому и платят. К тому же у меня была уверенность, что Дадли не подведет и в этот раз. К нашему удивлению, по указанному адресу располагалось не семейное поместье, а скромный домик, в котором девушка снимала единственную комнату. Пытается обрести самостоятельность, не боясь жить скромно? Эйле симпатизировала мне все больше.

Девушка разительно отличалась от сверстниц с низким титулом, которые боролись за любую возможность улучшить благосостояние, порой прибегая к крайним мерам. Так закончился мой первый и последний опыт развития отношений. Баронесса Лиара, которой увлекся в восемнадцать, отдалась в надежде, что станет обладательницей дохода бизнеса Равенро. Но узнав, что имущество по-прежнему принадлежит моему отцу, а я хочу сделать карьеру в тайной службе, разорвала отношения, сообщив буквально через месяц, что выходит замуж за богатого пожилого вдовца. С тех пор я обходил стороной девиц, открыто флиртующих сразу после того, как мы оказывались представленными друг другу. Хватит с меня.

Оказавшись в комнате и дожидаясь, пока гостеприимная леди лично заваривала чай, осматривали комнату, заменяющую спальню и кабинет. Между неплотно закрытыми дверцами шкафа виднелся кусок подола платья из дешевого шелка. Видимо, то предназначалось на выход, хотя цвет не подходил ни для бала, ни для привычных Эйле нарядов. В прошлый раз на ней было темно-зеленое, сегодня кремовое. Коричневый – странный выбор, хотя девушки отличаются непредсказуемыми решениями. Эмпат вернулась с подносом, и мы, беседуя, приступили к делу. Пуговица вела в Паринду. Об этой стране я знал немного.

– Что думаешь? – Спросил Донован на обратном пути.

– Странно, – произнес в ответ. В мыслях почему-то до сих пор оставался образ Эйле. – Девушка перед балом одна, без родителей. Коричневое шелковое платье в шкафу.

– Интересное наблюдение. Я вообще-то надеялся услышать твои мысли о пуговице из Паринды. – Артефактор странно взглянул на меня, а я шумно выдохнул, представив, что тот подумал. – Продолжая тему эмпата, с которым, подозреваю, мы продолжим сотрудничество. Ты же в курсе особенностей моей магии? – Я кивнул. Донован обладал пятым или шестым уровнем воздушной стихии. – Так вот, командир. Наша эмпат прятала лицо за очень качественной иллюзией. У девушки какие-то неприятности. Думаю, ее кто-то сильно обидел.

Дома же меня ожидал отец и его обычное брюзжание. Напоминания, что я не чту традиции, забываю про семью и тому подобное. Угрозы, что пойдет к начальству и потребует увольнительную на несколько лет, чтобы «наследник наконец занялся делом рода». Уже вернувшись в свою комнату, записывая все то, что удалось узнать от Эйле, меня внезапно осенило. Если родители не могут смириться с желанием сына заниматься любимым делом, что говорить о том, если о подобном заикнется дочь. На следующее утро я поспешил к Найманам.

– Сандер и Лина, мне нужна ваша помощь. Точнее, не мне, а одному хорошему человеку, ставшему заложником обстоятельств.

Глава 8 Эйле. Бал

Второпях собрав дорожный сундук, в который положила пару платьев и бальных туфель, а также предметы первой необходимости, сидела в ожидании заказанного экипажа. Откладывать день поездки более не было смысла, иначе, с учетом дороги можно опоздать на бал. Я сидела за столом и задумчиво пересчитывала сбережения, складывая монеты: извозчику, на гостиницу, еду и остаток. Надеюсь, что получится найти приличную комнату на выделенную сумму. Помимо меня в это время года немало семей баронов, не имеющих столичного жилья, съезжались со всех частей страны на городские гуляния и ярмарку. С сомнением посмотрела на кошелек, который передала Лина. Тех денег хватило бы даже на гостиницу в Грингейте, откуда ехать во дворец гораздо ближе. «Ладно», – уговорила свою неспокойную совесть, – «потрачу в самом крайнем случае, если не будет других вариантов».

Внезапно в комнате образовалось яркое сияние, похожее на огненную магию. Первый раз вижу что-то подобное. Пламя продолжило меняться, формируя правильный семиугольник и образуя портал. Вот это да! Кто этот высший огненный маг, решивший заглянуть в гости? Представьте мое удивление, когда в комнату первой вошла Лина, а за ней ее муж, осматривая комнату. Не знала, что герцог ди Найман обладает седьмым уровнем. Пока я удивленно рассматривала гостей, меня окликнула подруга, возвращая в реальность.

– Эйле, отлично, что ты собралась. У нас мало времени!

– Я сама донесу, – отвлеклась на герцога, пытаясь выхватить сундук из рук мужчины, который тот уже нес к порталу.

– Леди Эйле, – усмехнулся лорд ди Найман, – учитесь принимать помощь, – затем проворчал под нос. – Еще одна независимая. Не думал, что в Космине встречу кого-то подобного Лису.

Это он мою подругу имел в виду? Какие необычные отношения у этих двоих. Мужчина галантно подал локоть супруге, та, кокетливо улыбнувшись, подхватила его. «Будто молодожены», – подумала, засмотревшись на идиллию их отношений, но меня окликнули, попросив войти в портал первой. Я старалась не касаться огненной рамки, но, к моему удивлению, она совершенно не обжигала. «Это портал, а не костер», – засмеялся лорд ди Найман, наблюдая за моими попытками приподнять подол платья так, чтобы тот не касался огня.

Мы оказались в столичном особняке, где меня дожидалась огромная комната.

– Ты голодная? – Поинтересовалась Лина, заглянув ко мне, когда я раскрыла сундук, чтобы развесить три сложенных платья. Дождавшись отрицательный ответ, рыжеволосая герцогиня продолжила, – тогда пошли. Через час у нас запланирована встреча у портного. Не задавай вопросов. Все потом.

– Откуда ты знаешь? – Удивленно спросила девушку. И тут меня осенило. Только двое могли заметить наряд от отца. И почему-то мне казалось, что сообщил об этом не Донован ди Ковелл. – Равенро сдал? Какое его дело?! – Возмутилась я.

– Решил помочь той, кто пришел на выручку в Белмуре, – спокойно ответила Лина. – Я на его месте поступила бы так же. Особенно, когда заметишь это. – Найман вытащила злополучное платье. – Хочешь переплюнуть Мариссу гер Лерьер? Даже будь она в Килдерре, то тебе, а не ей досталась бы медаль в номинации «самое ужасное платье года». Пошли уже, иначе опоздаем.

Попрощавшись с Александром, вышедшим проводить нас, мы спустились к экипажу. Портной едва завидев клиентку, поспешил поприветствовать лично. Лина очень тепло поздоровалась и произнесла: «Как мы договаривались». Портной подал знак, и помощницы засуетились, выкладывая на широкий стол рулоны шелка. Ткани из Паринды, даже Мейдина, розовые, персиковые, лимонные, нежно-зеленые. У меня глаза разбежались от такого разнообразия. «Ты можешь выбрать любой», – шепнула подруга, – «какой тебе приглянется». Я медленно проходила вдоль стола, касаясь пальцем нежной материи. Среди рулонов заметила один, необычный, мятного цвета, уходящего в зеленую бирюзу. «Парчовый шелк из Мейдина», – завороженно произнесла, любуясь редким материалом, – «какая редкость». По нему шла вышивка золотыми нитями, образуя неповторимый узор цветов и тонких веточек. «Лина, а можно этот?» – Спросила не в силах оторвать взгляд. «Разумеется», – ответила та. Мне показалось, на долю секунды у герцогини промелькнула странная улыбка, но эмпат моментально вернула деловое выражение лица и мы приступили к выбору фасона.

Я чувствовала себя героиней сказки, рассматривая в зеркало восхитительное платье насыщенного мятного цвета с настоящим шлейфом и спущенными рукавами-фонариками, которые фиксировались лентами на предплечьях. То и дело поправляла перчатки и широкий жемчужный браслет. Неужели это и вправду я? Никогда в жизни не примеряла такую красоту. «Ты затмишь всех сегодня вечером», – произнесла Лина, заглянувшая ко мне. Пора было отправляться во дворец. Придерживая подол, спустилась по лестнице, где уже дожидался герцог. «Леди», – поприветствовал нас, взял под руку супругу, что-то шепнув той на ухо, отчего герцогиня заливисто засмеялась, кивнув ему, и повел к экипажу с гербом Найманов.

За несколько дней, проведенных в этом доме, всякий раз удивлялась, с какой нежностью они относятся друг к другу. А ведь у них есть ребенок, оба заняты на службе. Как возможно в нашем мире сохранять искру любви в семье аристократов? Они совершенно не стеснялись проявлять чувства напоказ. И я знала, в этом нет ни грамма фальши. Неужели это то, что даруется истинным парам? Побывав здесь, почувствовала, что готова принять мысль существования подобных на самом деле, а не только на страницах легенд. Такое красивое чувство! Однажды увидела их любовь зрением эмпата. Никаких слов не хватит, чтобы описать, как она выглядит. Подъезжая к дворцу, становилось тревожнее от неизбежной встречи с отцом. Лина тут же ободрительно сжала мою руку, а Александр, подмигнув, предложил в случае проблемы с родителями, сразу направлять тех с претензиями к нему лично. Боги, у этих двоих даже мимика похожа! Как они смогли найти друг друга?

Гости с высокими титулами позволяли прибыть на бал с небольшим опозданием, чтобы избежать толкотни с мелкими аристократами. Мое имя с титулом объявили почти неслышно по сравнению с герцогами ди Найманами, супруги же покровительственно бросили уничижительный взгляд на камердинера и провели в зал, распорядившись насчет плаща. Встреча с родителями оправдала мои опасения в полной мере. Отец, осмотрев мое платье, грубо процедил:

– Кому же мне придется выплачивать баснословную сумму за хотелку на один вечер? Моя дочь уже опустилась до того, что продалась за платье. Что дальше, Эйле?

– У твоей дочери появились друзья, – с достоинством глядя в глаза, ответила ему. – Думаю, стоит не брюзжать, а благодарить тех, кто избавил тебя от пятна на репутации, что у дочери барона ле Дадли было неподобающее платье.

Отец, понимая, что допустил промах и его поступок отразился не на мне, а на нем, хоть и продолжал отчитывать, но делал это уже спокойнее. Еще раз напомнил, что умею только тратить деньги родителей и новообретенных друзей. Он не изменится, пора менять отношение к тому, что слышу от него. Я постаралась взять эмоции под контроль, и уже собиралась воспользоваться советом герцога ди Наймана, как вдруг услышала ультиматум:

– Я пообещал три твоих танца графу Кайлу гер Кросби, включая первый вальс. Возражения не принимаются, попробуешь что-то выкинуть, запру дома. И ты покинешь его только под руку с мужем. Поняла меня?

Это был удар под дых, Кайл или Кайл гер Кросби, кузен графини Хизер гер Кросби на протяжении долгих лет постоянно насмехался над моей скромной персоной. Он был одним из первых, на ком я опробовала магию, кажется, в шестнадцать, подарив ему лягушку. Граф до сих пор оставался моим личным ночным кошмаром. Родители же игнорировали мои жалобы на оскорбления, объясняя это извечным «сама виновата». И именно с ним мне придется провести целых три танца, включая вальс. Почему этот идиот никак не женится? О нет! От осознания возможной причины меня бросило в холод. Три танца! Это число говорило только об одном. Прощай моя свободная жизнь.

Стоя в указанном отцом месте, предпринимая слабые попытки успокоиться, за спиной послышалось: «Эйле?! Неужели это ты? Глазам не верю». Это была Бетти, моя подруга, с которой часто встречались на приемах. Девушка была в платье нежно-розового цвета с обложки каталога и во все глаза рассматривала мой наряд, осыпая комплиментами и спрашивая, сколько же стоит это чудо. Шутливо пихнула локтем, хихикнув: «Все парни сегодня будут твои». «Не смешно», – ответила той и повернулась к столику с напитками. Хотелось стать невидимкой, чтобы ненавистный Кросби забыл о моем существовании. Это в мире четы Найманов царила любовь, в моем же существовал только холодный расчет родителей, в чьих руках была лишь разменной монетой. Тем временем мой личный приговор в виде надменного графа приближался быстрее, чем хотелось бы.

– Леди ле Дадли, – поприветствовал меня в своей манере Кайл, подчеркнуто холодной и вежливой. Я молча кивнув, про себя повторяла: «Эйле, ты сможешь. Это временно». – Разрешите пригласить вас.

Его взгляд уперся, нет, к счастью, не на декольте, а на само платье, и граф замер. На его лице читалось недоумение, причина явно крылась в наряде, который разительно отличался от предыдущих, в которых появлялась до этого на приемах. Во время танца же случилось невероятное, граф Кросби сделал комплимент сначала моим движениям, затем внешности. Может, он пьян? Хотя, алкоголь не чувствовался. И тут в ряду танцующих заметила Марка гер Равенро, ведущего партнершу. Почему-то захотелось прислушаться к его эмоциям. Там читалась скука и неплохо скрытое волнение. «А вы хороший актер, лорд гер Равенро», – отметила про себя, улыбаясь, – «партнерша ни за что не догадается, что ваша улыбка лишь напускная вежливость». Неожиданное открытие помогло переключиться, и теперь я знала, что среди танцующих девушки в большинстве таили надежду, парни испытывали азарт, где-то пару раз проскользнули ревность и страх. Попытавшись осторожно прочитать королевскую чету, натолкнулась на сильный ментальный щит, по уровню не уступающий тому, что ставила Лина. А вот считав навязанного папашей партнера с неудовольствием обнаружила азарт и еще, о боги, скрытое желание. Только этого не хватало!

Дождавшись окончания танца, сбежала, оправдываясь важным женским разговором с подругами. Долго поговорить мне не дали, Кайл, взяв крепко за локоть, намеревался подвести к окну.

– Только попробуй прикоснуться ко мне! – Так громко объявила наглецу, что в нашу сторону обернулись сразу несколько мужчин и девушек, прикрывающих лица веерами. – Держите дистанцию, лорд гер Кросби. Или вам стоит напомнить правила этикета?

Одного танца тебе будет более, чем достаточно. Развернувшись на каблуках, зашагала прочь, но меня в очередной раз схватили за руку. Какая наглость! Я бросила взгляд сначала на графа, затем на свой локоть и процедила: «Убрал руку, иначе лишишься ее». Угроза подействовала, но не надолго. Кайл, подарив сальную улыбку, произнес, сократив расстояние до непростительно близкого: «У нас еще два танца, Эйле. Не глупи». Не отдавая отчета своим действиям, залепила придурку пощечину со всего маха так, что тот взвыл от боли.

– Леди ле Дадли, – за спиной послышался голос Марка, в котором сначала прозвучала мягкость, адресованная мне, а затем сталь в отношении оппонента, – у вас все хорошо?

– У нас все хорошо, лорд гер Равенро, – процедил Кайл, – нет причин для беспокойства. Леди немного не в настроении.

– Я заметил, – холодно ответил агент тайной службы. – Лорд гер Кросби, кажется, вас искала матушка минуту назад. И мне показалось, что леди тоже немного не в настроении.

Кросби переменился в лице, а я отыскала в толпе графиню. На лице женщины читалось недовольство. Кайл, извинившись, исчез, а я с облегчением выдохнула. Неважно, что предпримет отец после сегодняшнего вечера, но я и шага не сделаю в сторону наглеца. Равенро остановил официанта, разносящего напитки, протянул мне бокал с водой.

– Вы опять вмешиваетесь в мою жизнь, – с легким укором обратилась к графу, делая глоток.

– Виноват, – пожал плечами тот, запустив пальцы в волосы, взлохматив их. – Врожденное чувство справедливости, будь оно неладно. Ничего не могу с этим поделать, но кто из нас идеален? Кажется, кто-то еще будет рад вас видеть.

С этими словами подвел к Эдварду, стоящему с женой. Нас представили. Почти сразу подошли Найманы. Во время беседы, напряжение после ситуации с Кросби постепенно спадало. Кажется, я смогла улыбнуться какой-то шутке. Музыканты начали настраивать инструменты перед тем, как начать играть вальс. Марк, услышав первые аккорды, галантно поклонившись, спросил: «Не откажет ли леди в танце?»

Я подала руку, и мы прошли в центр зала, где пары замерли в ожидании музыки. Его тактичность не шла ни в какое сравнение с поведением Кайла, я даже расслабилась, просто отдавшись музыке. Когда наши руки соприкоснулись, почувствовала, как аккуратно мужчина касается моих пальцев, будто боится, что причинит боль, если сильнее сожмет их. Первый раз за многие годы, пройдя невероятное количество приемов и балов, кто-то обращался со мной не как с игрушкой или очередной целью мальчишеских игр, а словно с драгоценностью. После танца меня отвели к диванчику и поблагодарили за подаренное время.

Я заметила, как Марка отвлек человек с посланием. Серые глаза графа сузились, в них проскользнул нехороший блеск. Равенро моментально превратился из галантного кавалера в собранного воина, готового к битве. Я понимала, самая приятная встреча за целый вечер подошла к концу. Передавал послание и, по-видимому, давал инструкции никто иной, как сам начальник секретной службы. Даже на балу они в первую очередь думают о долге.

Мысли вернулись к обязательствам перед отцом и перспективе по имени Кайл гер Кросби. Еще раз взглянула на сотрудников тайной канцелярии. А, может, это мой шанс, выпадающий раз в жизни? Откажут, так откажут. Но, если не спрошу, никогда не узнаю. Поднявшись с дивана, приблизилась в сторону беседующих.

– Лорд ди Моррисон, – поприветствовала старшего. Мужчина с интересом обернулся в мою сторону, я сделала книксен. – Извините, что так бестактно вторгаюсь в вашу беседу. Я с необычной просьбой.

– Позвольте представить леди Эйле ле Дадли, – произнес Равенро. – Помните, в отчете я упоминал эмпата, который помог нам в Белмуре? Это была она.

– Приятно познакомиться с юным дарованием, – поприветствовал глава тайной канцелярии, сделав легкий поклон. – Значит, вас не напугать видом мертвого тела.Я прав? – Я кивнула. – Вы служите в полиции, леди?

– Так точно, – ответила коротко.

Агюст ди Моррисон оценивающе осмотрел меня и уточнил, не обо мне ли высоко отзывалась Эллина ди Найман. Я пожала плечами. Лина никогда не упоминала, говорила ли обо мне что-либо в канцелярии. Лорд ди Моррисон спросил у Марка, как обстоят дела с поиском эмпата, на что граф лишь поджал губы.

– Леди Эйле, – обратился глава, заложив руки за спину. – У нас в ведомстве сложилась непростая ситуация. Идет расследование одного, не буду скрывать, сложного дела. Группе нужен сильный эмпат, обладающий достаточной выдержкой, которых в империи не так много. Если вы согласитесь помочь, то окажете огромную услугу нашей стране и нам с лордом гер Равенро лично. Ответ за вами, но не затягивайте. Группа отправляется на место через час-полтора. Если согласны, я улажу формальности с вашим начальством на все время следствия. Вам также будет назначено пособие.

– Да, – не веря услышанному выпалила я, вызвав улыбку обоих. – Я готова отправиться прямо сейчас. Только мне бы переодеться. – Про то, как на мое исчезновение отреагирует отец, предпочитала не думать.

– Добро пожаловать в команду! – Произнес Марк, протянув руку, как приветствовали военные вступающих в их ряды. – Нам пора отправляться, путь предстоит неблизкий. Осталось сообщить парням, что праздник отменяется.

Глава 9 Эйле. Метка

Чтобы не привлекать внимание, мы договорились собраться у ворот дворца подальше от любопытных взглядов. Марк оглядывался по сторонам в поисках команды. Немало сыновей аристократов служили в рядах тайной императорской службы. И не удивительно, ведь наследники и главы родов достаточно часто отдавали честь родной империи в различных ведомствах. Чем древнее род, тем выше вероятность, что мужчина выберет службу, хотя бы на несколько лет. Времени оставалось много, поэтому я успела успела ответить на приглашение какого-то лорда танцевать, а затем неспеша направилась к выходу. Кайла, к моему великому облегчению, не было в поле видимости. Но на пути меня перехватил за руку недовольный отец.

– Куда это ты собралась? И где лорд гер Кросби? Опять твои выходки? Я по-хорошему предупреждал.

– Понятия не имею, куда он исчез, – спокойно ответила на выпад. Откуда мне знать, куда делся тот, кто «горел желанием танцевать»? – Он грубиян, папа. Ты видел, как он прикасался ко мне, грубо нарушая этикет? И вообще я спешу.

– Спешишь перед началом второго вальса? Не важно куда, я запрещаю идти без моего разрешения. Было ясно сказано три танца, а не один. Вот, кстати, и граф, – мне указали на ненавистную фигуру, при виде которой хотелось взвыть.

– Я уезжаю, – резко дернула руку. Мне опротивели идеи отца подсовывать кавалеров, от которых воротило как от испорченной еды. – Сопровождаю группу поисковиков. Подробностей не скажу. По всем вопросам к лорду ди Моррисону. Хорошего вечера, отец!

Услышав фамилию, которую если не боялся, то справедливо опасался каждый житель Килдерры, мое запястье выпустили. Отец наградил злым взглядом, от чего похолодело внутри, но, не подавая виду, продолжила путь к месту встречи. Меня уже ждали. Не считая знакомых Марка и Эдварда было еще четверо, которых тут же представили. Зак ви Ковелл, Эллис ви Гринделл, Себастьян гер Денсфорд и, отдающий какие-то распоряжения лакею, Донован ди Ковелл. Кажется, он приезжал с Равенро ко мне домой.

– Леди ле Дадли, – послышался голос Кросби, сказанный таким тоном, будто застал меня занимающейся какими-то непристойными делами, – не ожидал увидеть вас в обществе стольких мужчин. О, и лорд гер Равенро по-прежнему с вами, – Марк обернулся на упоминание своего имени и одарил Кайла таким взглядом, что у любителя иронии нервно дернулся кадык.

– А вы по-прежнему настойчиво ищете повод задеть леди? – Процедил Равенро, а парни молчаливо сделали шаг к командиру. – Советую не вмешиваться в то, что вас не касается.

Не сговариваясь, меня заключили в полукруг, полностью отрезая от озадаченного Кросби, и пригласили пройти к одному из двух подготовленных экипажей. Я села с огромным Эллисом, который, судя по всему, был женат, как и Эдвард, остальные же заняли второй. В ведомстве нас встретили еще двое: худощавый целитель Вернон Краст, кажется, я видела его тогда в морге, и специалист по языкам Клив Каннет. Почти все, за исключением Вернона, выглядели типичными жителями Килдерры, светлая аристократическая кожа и такие же светлые волосы. Марк, пожалуй, был самым темным из них, его темно-русые короткие волосы выделялись на фоне пшеничных голов. Мои неместные черты внешности хоть как-то сглаживал брюнет Краст.

Парни разошлись сменить парадные костюмы на более удобную одежду, меня же отвели в какой-то пустой кабинет, указали, где при желании могу найти воду и чай, и оставили в одиночестве. Мне бы тоже не мешало переодеться.

– Марк, – обратилась я к главному в группе, – может, у вас в ведомстве найдется что-нибудь на смену? В бальном платье вряд ли будет удобно.

– Как раз собирался подыскать вам что-то, – соглашаясь отозвался тот. Я напомнила, что мы договаривались обращаться друг к другу на ты. Выкать на задании нелепо. Равенро кивнул, улыбнувшись, и мгновенно перешел на менее официальную речь. – Думаю, сменная форма Лины тебе подойдет. Только, ты, наверно, помнишь, она юбки не любит.

Что ж, штаны, так штаны. Если это никого не смутит, то меня тем более. К тому же так удобнее. Достаточно вспомнить с какой легкостью подруга забиралась в седло. Успев заварить чашку вкусного черного чая, услышала стук. Через дверь мне вручили форму и попросили быть готовой через десять минут. Неужели придется выдвигаться ночью? Значит, дело и в самом деле срочное. Форма Лины подошла, только рукава и штаны оказались коротковаты, Найман была чуть ниже меня, хотя мы и носили один размер. А вот обувь оказалась впору, сапоги сели как влитые.

Путь лежал на запад. Парни говорили, что дорога займет не меньше трех дней в один конец. Было решено остановиться на постоялом дворе. Поспать удалось от силы часа четыре. Я услышала, как парни спускаются в столовую, переговариваясь в коридоре. Поняв, что пора вставать, собралась и направилась следом.

Увидев меня, Эдвард подвинул еще один стул к общему столу и указал на плотный завтрак. Поблагодарив, съела несколько ложек каши. Аппетита не было. Все выглядели сонными. Кто-то вспомнил Лину и ее напиток, похожий на тот, что когда-то готовила по утрам бабушка. Помню, как бабуля в детстве часто говорила: «Чтобы день был добрее, начни его с чашки хорошего кахве». Изредка, чтобы взбодриться, готовила густой ароматный кахве в специальном медном ковшике с узким горлом. Для него использовалась редкая абарра, которая благодаря семейному бизнесу всегда была в достатке. Отец поставлял ее многим аптекарям по всей империи. Бабушка говорила, что кахве готовят в песке, но в Килдерре мы делали это на очень медленном огне или на углях. Не сказав ни слова, отправилась к хозяину попросить немного зерен и десять минут на кухне. В момент, когда появилась с огромным подносом, на котором дымился кахве, разнося аромат специй, у парней вытянулись лица. До конца не веря, те наблюдали, как тягучая черная жидкость наполняет чашки. Кто-то, попробовав, спросил, почему он сладкий. Я объяснила, что бабуля любила говорить «чтобы скрасить тьму, нужно немного сладости». Кахве не был приторным, из расчета на две чашечки добавлялось всего пол-ложки сахара, который помогал лучше раскрыться насыщенному вкусу.

– Все эмпаты проходят какое-то специальное обучение по приготовлению бодрящих напитков? – Спросил Зак, делая большой глоток. Я недовольно поджала губы, крепкий кахве нельзя пить быстро.

– Если ты о Лине, то это случайность, – пожала плечами в ответ. – Моя родня из Паринды, родины специй и особых растений. Это рецепт бабушки Дилары, напиток называется «кахве».

– Клив, ты же знаешь традиционный язык Паринды. Что означает это слово? – Переспросил Марк, медленно смакуя напиток. В голосе послышалось сомнение.

– Не припомню навскидку, возможно, составное, – предположил специалист по языкам. – Скорее всего игра слов про тьму и сладость, упомянутая Эйле. Кайле – черный или темный, хве – производное от «хайве» – добрый, хороший, иногда означает сладкий. – Так ты бы у девушки спросил. Или проверяешь, хорош ли я в деле? – Усмехнувшись, толкнул командира в бок.

Находясь в их обществе, заметила, как тщательно подбирают слова, шепотом напоминая друг другу о манерах. Это приятно, но опыт службы в полиции во многом меня изменил. К слову, не так давно и на балах с братом вела себя совсем не как «милая» леди. Вечером за ужином услышала их тихие разговоры про планы отправиться в местный паб, хотя, судя по столикам, на постоялом дворе тоже можно найти неплохой ассортимент. Несмотря на строгое воспитание, благодаря «школе жизни» Арчи попробовала первый эль когда мне было шестнадцать. Подозвав подавальщицу, заказала «для начала» по паре фантов эля на каждого, вызвав общее недоумение. На стол выставили восемь огромных кружек, одну из которых сразу же придвинула к себе. Команда замерла в ожидании, с сомнением глядя на эль. Тогда я поднялась с места, выкрикнула тост и сделала глоток, в ответ послышался дружный вздох облегчения, и стол загудел. Мы шутили, смеялись, даже некоторые байки, которые рассказывали парни, были частично знакомы.

Мы приближались к месту преступления. Маги полиции наложили редкое заклинание роквано самайе, которое останавливало ход времени на замкнутом участке до момента, пока не будет снята печать. Подобным пользовались крайне редко, ведь даже локальное нарушение могло привести к сбоям в природе. Группа надеялась, что сможет найти ускользающую до этого зацепку и выйти на след таинственных убийц. Все чаще кто-то из парней, обычно Марк или Эдвард, отправлялись в гостиницы, пытаясь разговорить хозяев, не происходило ли в последнее время что-то необычное.

– Как же в лесу могли одновременно оказаться пять магов? – Рассуждал Равенро, устало разминая переносицу, – не за грибами же они отправились в конце зимы.

– Может, убийцы двигались разрозненно и встретились на месте преступления? – Предположил Зак.

– Это почти на западной границе, – провел пальцем, представляя границы империи на поверхности столешницы, Эдвард, – за ней топи Вакирой. Думаешь, рискнули пройти через земли фроллов? Согласен, соседи почти не появляются рядом с границей, поэтому патрулей немного. Может, они неместные, но тогда откуда пришли в Килдерру?

Вдруг до меня донеслись отголоски страха. Оглянувшись в поисках источника, увидела подавальщицу примерно моего возраста. Подошла к ней с просьбой принести ужин в комнату. Девушка молча кивнула, а зрение эмпата различило, как страх сменился ужасом. Предупредив парней, чтобы к ужину меня не ждали, ушла на конюшню почистить и накормить Чейна, гнедого двухгодовалого жеребца. Мысли возвращались к подавальщице. Как бы ее разговорить, чтобы не напугать еще больше?

Задумавшись, присела на порожки заднего двора. Ужин обещали принести в восемь, до которого оставалась еще пара часов. День клонился к вечеру. Я подняла глаза к небу с последними всполохами заката. Сюр отбрасывал оранжевые блики на облака, тени удлинялись, птицы начинали петь тише. Легкий ветерок приятно обдувал лицо и я откинула голову назад. Вздрогнула, когда почувствовала приближение, но прислушавшись к ауре, расслабилась. Это был Марк.

– Не против, если я присоединюсь? – Спросил тот, замерев в нерешительности. Видимо, тоже пришел в поисках уединения, но не решался подсесть рядом без позволения.

– Тоже любишь тишину? – Задала встречный вопрос, указывая на свободное место.

– Очень. – Добавил блондин. – И вечера. Лучше думается, особенно когда заходишь в тупик. В комнате Зак, который постоянно спорит с Эллисом, а на парадном дворе слишком много посетителей.

Так мы и сидели, думая каждый о своем. Эмоции Равенро были закрыты плотным щитом, но напряженный взгляд и поджатые в тонкую ниточку губы говорили, что мужчина переживает. Боится напрасно потраченного времени? Не могу судить наверняка, но казалось, что ему досталось запутанное дело, а попытки приблизиться к разгадке то и дело заводили в тупик. Мне очень хотелось помочь, а еще, чтобы складка на красивом лбе разгладилась и поджатые губы улыбнулись. Поймав себя на несвойственной мысли, резко поднялась. Кажется, пришло время идти.

В дверь постучали. Девушка, которая представилась Сандрой, поставила на стол плотный ужин. Я, изобразив ужас при виде огромного количества еды, упрашивала разделить со мной огромную порцию. Та смущенно бормотала, что им не положено, я же пообещала чаевые за компанию. Наконец Сандра кивнула и присела рядом за столик. Мы разговорились про работу. Не вдаваясь в подробности, сказала, что в нашей группе являюсь помощником лекаря, но, как часто бывает, с мужчинами работать совсем непросто. «Притворяются благовоспитанными, но заставь наедине и узнаешь истинное лицо человека». Сандра закивала, рассказывая полушепотом, как некоторые «образцовые» главы семей из ближайших деревень приводят в номер приглашенных девиц. «Приличное заведение?!» – Усмехнулась, вспомнив жаркие заверения хозяина гостиницы, который даже в мыслях убедил себя, что подобное поведение в его стенах – норма, главное, чтобы не было скандалов.

«Недавно, останавливались странные гости», – также полушепотом со страхом оглядываясь будто кто-то нас услышит, добавила девушка. – «Приехали в нашу глушь в экипаже вдвоем. Заказали одну большую комнату со смежными спальнями, ужин попросили принести в номер. Только заказанной едой вполне можно накормить минимум пятерых».

– А как они выглядели? Если как наш Эллис, то мой ужин надо умножить надвое, а то и больше, чтобы наелся.

– Он, хоть и мужчина с хорошим аппетитом, но все же не превзошел тех двоих. Один был похожего телосложения с господином Эллисом, второй средний. Эти двое съели четыре порции вашего любителя поесть. Ужин забрали через полуоткрытую дверь и попросили не беспокоить до утра. Уходя, из комнаты услышала обрывки несвязной речи, причем уверена, что там больше двух голосов. Попросила хозяина пойти проверить, но тот ничего не заметил. Можешь считать, что я сошла с ума, но я Сюром клянусь, в комнате кто-то был еще!» – Горячо произнесла Сандра. – «Подносы оказались пустыми. Еда была уже съедена».

Не терпелось проверить. Мы занимали три комнаты, две из которых были смежными. Вдруг что-то удастся определить. Что если подозрительные гости это наши убийцы? Может, удастся считать их ауру. Дождавшись, когда Сандра уйдет, постучалась в комнату, где остановились Марк, Зак и Эллис. Парни, узнав о причине визита, тут же уступили место, предложив проверить. Сосредоточившись, сначала исключила следы давних посетителей, внимательно осмотрела первую спальню. Пять нечетких следов. Абрисы как от долгого сидения на одном месте нашлись в смежной, куда и указала. Неужели тут прошли последние часы жизни наших жертв? Нельзя сказать наверняка, надо сравнить с теми, что на месте убийства. Нашелся обрывок смазанной ауры, настолько размытый, словно ее чем-то скрывали и больше ничего.

– Пять с половиной вместо двух? – Уточняюще переспросил Донован, которого пригласили сразу же после моей находки. – Если воспользовались айману, то ничего бы не нашли. Что же блокировало видимость в его случае?

– Если применяли заклинания, то неизвестные мне, особых следов не вижу, – высказался Краст.

– Будем искать на месте, – сделал вывод Равенро, запустив пальцы в волосы. – Мы почти уверены, что жертвы были тут. Надо отследить их предпоследнее местоположение. А сейчас всем отдыхать. Завтра предстоит много работы. Эйле, спасибо. – Искренне поблагодарил меня, затем участливо добавил, – постарайся хорошо отдохнуть. Предстоит непростой день для всех нас, а для эмпата особенно.

Встретившись утром с местной полицией, отправились с пополнением на место, куда прибыли лишь после полудня. Подключив эмпатию, подтвердила догадку, что ауры обнаруженных магов были теми же, что и на постоялом дворе. Подпускать меня к месту, где все еще лежали убитые, наотрез отказались, ссылаясь на приказ командира, осматривающего каждый дюйм. Я в принципе и не настаивала, гнетущая атмосфера давила болью и страхом. Порой становилось трудно дышать. Старалась держаться, стиснув зубы, всматриваясь в следы ауры и сообщая все, что могло бы помочь. Через полчаса ко мне присоединился, по-видимому, приятель Марка, представившийся Заком. Осмотрев меня, хмыкнул и язвительно пошутил, что девушкам непросто приходится в поисковой работе, «Слишком много грязи для ваших нежных ручек».

– Думаешь, ты первый, кто мне об этом говорит? – Скептически вскинув бровь, спросила Хоккинса. – Расстрою тебя, я слышу об этом уже на протяжении нескольких лет.

– Кому и что ты хочешь доказать, Эйле? Тебе мало быть просто эмпатом в группе, теперь еще лезешь в расследование? Успокойся и не лезь не в свое дело. – На этих словах я удивленно взглянула на виконта. О чем он? Но договорить не дал появившийся Марк, который был очень недоволен.

Со словами, «пошли, поговорим наедине», за руку оттащил Зака в сторону и скрылся за толстым деревом. От неприятного разговора, напоминающим манеру общения сослуживцев в полиции, отвлек Эллис, просивший осмотреть бурые пятна на камнях на наличие аур. Кровь? Присела на корточки, поборов отвращение, вдруг услышала обрывок разговора Равенро с Заком.

– Думаешь, если твой дурной характер терпели Лина и Сандер, то буду терпеть и я? Ошибаешься. Выкину из группы, глазом не моргну.

– Выкинешь друга, оставив выскочку с приятной мордашкой? – Сопел в ответ оппонент. «Что? Да что я ему сделала?!» – Возмутилась, рассматривая бурое пятно, слушая недовольного Хоккинса, продолжающего оправдываться. – Марк, я тебя не узнаю. Что с тобой не так?

– Выкину огненного мага с четвертым уровнем, который никак не научится вести себя по-человечески, – процедил Равенро. – Подумай, сколько эмпатов я могу привлечь к делу? А сколько огненных магов на твое место можно найти в ведомстве, не говоря об академии. Как думаешь, кого постараюсь удержать в группе? Последнее предупреждение, Зак. Ты знаешь меня.

Вернувшись к осмотру, эмпатия уловила еще одну ауру. Указав в сторону странной насыпи камней, один из которых выделялся по высоте, сглотнув, произнесла достаточно громко: «Там еще один». Мне загородили вид. Услышала только, как выругался Равенро: «Твою мать, какая тварь это сделала?!» Я обернулась в его сторону и прикрыла губы ладонью, чтобы сдержать подступающий крик при виде обнаженного женского тела с обезображенным лицом. «Тело женщины, погибла так же, как пятеро, найденных здесь, и… предыдущие. В прошлом маг, резерв полностью опустошен. Только в этот раз убийца оставил послание», – доложил Эдвард, – «но Клив теряется в прочтении. Говорит, похоже на бихарду, но не принятая классика».

Услышав упоминание знакомого языка, спросила, что он имеет в виду. Клив и Эдвард указали на бордовый знак на груди погибшей, который прочитала и поняла без труда. Еще один заметила на лбу, скрывающийся под русой спутанной прядью. Только вот, как объяснить, откуда я знаю значение первого слова? Чувствуя, как на щеках выступает румянец, произнесла: «Здесь написано «вешва». Это древний бихарду, который использовали жрецы в эпоху Изоляции. Означает «продажная женщина», а на лбу число «один». Парни как один отвели глаза, избегая взгляда, только Эллис произнес странное: «А это многое объясняет». Развернувшись, поспешила покинуть ужасное место.

Присев на поваленное дерево, устало прикрыла глаза и обняла себя за плечи. Поднявшаяся дрожь не утихала. Почему этим людям пришлось так распрощаться с жизнью? Какая жестокость! Кто ставит метки на древнем бихарду? Рядом появился Марк, предложивший флягу с водой. «Прости, что тебе пришлось смотреть на это», – произнес он, присев на противоположный край и расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. – «Ты отлично держишься. Мы заканчиваем, проводим тебя до того же тракта, что и в прошлый раз. Спасибо, Эйле». Почетный караул провел со мной пять дней в пути, пока вдалеке не появились первые домики деревни. Вернувшись, обнаружила в своей съемной комнате разгневанного отца.

– Нагулялась? Надеюсь, ты помнишь, что все имеет последствия? – Не дожидаясь ответа, приказал, – в экипаж, живо! Это была последняя капля, Эйле.

Глава 10 Марк. Странная встреча

Я чувствовал, что была какая-то причина нежелания возвращаться домой, но спрашивать девушку не посмел. Мы проводили Эйле до деревни графства Аригелл, пообещав, что будем обращаться к ней за помощью при необходимости. Видимо, эмпатам тяжело присутствовать на месте убийства. Девушка стойко держалась, не подавая виду, но я замечал по напряженным плечам, сжатым губам, будто она физически ощущает боль жертв. Неужели и Лина испытывает подобное? По железной леди Найман сложно понять, ощущает ли подруга какие-то эмоции, научилась ли подавлять их или защищаться от воздействия.

Через три дня вернулся на работу. Моррисон сказал, что положенные выходные после бала начнутся сразу же по возвращении из поездки. Дни провел дома, в кругу семьи, на удивление спокойно. Даже привычной критики отца не было слышно. Первое утро на службе оказалось необычно тихим. Не спеша еще раз перечитал подготовленный отчет, сделал несколько рабочих пометок. Воздал славу богам за то, что нашли толкового эмпата, которая еще и лингвиста превзошла по знаниям. Анализ метода убийства женщины указывал, что в этот раз мы имеем дело не со случайной жертвой. Скорее всего, убийца знал ее или, по крайней мере, наблюдал в течение длительного времени. А значит окружение может вывести на след. К тому же на постоялом дворе Эйле обнаружила смазанный след ауры, который можно сравнить с аурами подозреваемых. Настроение поднялось, приятно, когда понимаешь, в каком направлении двигаться дальше. Насвистывая песню, направился в кабинет Лины сварить кофе, дожидаясь появления шефа. В коридоре меня перехватил Эдвард, бросил странный взгляд и передал, что Агюст ждет у себя. Что ж, сейчас выпью кофе и сообщу хорошие новости.

– Кофе подождет, Марк, – серьезным тоном произнес дознаватель. – Советую поторопиться. Шеф не в духе, потребовал направить в его кабинет, как только увижу тебя. Ты что успел натворить?

– Я?! О чем ты вообще? – Озадаченно посмотрел на приятеля.

На ум не приходило ничего, что могло бы испортить настроение лорду ди Моррисону. Несколько раз по пути прокручивал детали поездки и не находил причину для недовольства. С местной полицией проблем не возникло. На месте преступления нашли в разы больше улик, чем во все предыдущие вместе взятые. Управились быстро без задержки, даже выделенный бюджет не потратили полностью. Все указывало на поощрение, но никак не на выговор. Может, Эдвард пошутил, он мастер подобных розыгрышей.

Переступив порог, понял, что Эд не ошибся. Моррисон был не просто в плохом расположении духа, а пребывал в сильной ярости. Стоило потянуться за стулом, шеф, поджав губы, процедил: «Постоишь». Вытянувшись перед начальником, замер в ожидании, еще раз перебирая в памяти все произошедшие события последних дней до мелочей.

– Как прошла поездка, Равенро? Я хотел бы услышать подробности, не вошедшие в отчет, – шеф потряс папкой, которую передал перед тем, как отправиться домой на выходные. – Как эмпат? Больше понравилось работать с девочкой, чем с Люком?

– Леди ле Дадли отлично себя проявила, благодаря ее помощи наконец появилось направление, в котором поведем расследование, – глядя на скептически поджатые губы и сведенные к переносице брови, понял, что вопрос был не об этом. Но о чем? – Лорд ди Моррисон, не понимаю, к чему вы ведете. Что случилось?

– Это я хочу знать, что случилось в поездке! – Рявкнул начальник, приподнимаясь с места и стукнув по столу так, что подскочили все папки, что лежали уложенными в ровные стопки. – Почему в первый рабочий день я нахожу у себя на столе это? – Шеф потряс передо мной листом бумаги. – Решил вспомнить юные годы?

Попросив разрешения, взял злополучный лист и пробежался по строчкам. Внутри все похолодело. Что в моем поведении могло дать хотя бы намек на то, о чем писалось в заявлении о просьбе снять ее с дела? «Дополнительно к отчету прикладываю заявление, что ни при каких условиях не буду работать в одной группе с Марком гер Равенро. Майор на протяжении всей поездки неоднократно допускал проявление неуставных отношений, грубо нарушал принятые в обществе нормы морали. Я не чувствую себя в безопасности, находясь рядом с командиром, который ведет себя, нарушая элементарные правила приличия и этикета». Подпись «Эйле ле Дадли».

– Она не могла сама это написать! – Вырвалось у меня. – Если так рассуждать, то у леди Эйле был больший повод написать жалобу на Зака, но не на меня. У нас не произошло ни одного разногласия, не говоря уже о конфликтах. Лорд ди Моррисон, вы же понимаете, что моя ошибка прошлого там и осталась. Я никогда бы не позволил сделать что-то подобное, тем более во время задания. Вы уверены, что это писала эмпат, а не кто-то другой?

– Защищаешь девушку, из-за действий которой сейчас твоя карьера на волоске? – Улыбнувшись глазами, усмехнулся Агюст ди Моррисон. Я хотел было опровергнуть, намек в голосе начальника совсем не понравился, но передумал. – Присядь, надо подумать, что с вами теперь делать. Писала точно Дадли. И чернила, и почерк полностью совпадают с текстом отчета, который эмпат передала во время выходных. Я уехал к себе, поэтому и не смог отследить, чтобы заявление не попало в регистр. С секретарем еще предстоит разговор. Надо разобраться, почему он, заметив заявление на служащего с репутацией, не дождался моих указаний, а сразу внес в табель по получении. Если не решить проблему быстро, придется провести внутреннее расследование, а это грозит появлением посторонних на моей территории.

– Может, стоит встретиться с Эйле и спросить лично о причине? – Предложил, обдумывая варианты. В данный момент беспокоило совсем не взыскание, которое оставит пятно на карьере, а страх, что необдуманные действия могут навредить юной баронессе.

Моррисон, подумав, согласился, сказав, что если получится уговорить Эйле лично отозвать заявление или составить новое, где она сообщает об отсутствии претензий ко мне, то можно замять проблему. В этот раз придется ехать одному, глава тайной службы запретил сообщать кому-либо о случившемся, даже друзьям в группе. В противном случае, мне будут назначены штрафные работы, но следствие проводить не будут. Начальник выдал адрес поместья Дадли и выделил неделю. Как и предполагал, учитывая сферу деятельности отца Эйле, их поместье располагалось поблизости от Бриспорта, откуда удобно уходить в море. Не давала покоя мысль, что, возможно, кому-то не понравилось мое появление в жизни Эйле ле Дадли.

Уже вечером в гостинице, неподалеку от места назначения задумался. Что, если не получится договориться? Вдруг у девушки на самом деле были причины недовольства моим поведением? В любом случае, начну разговор с извинений, лучше перестраховаться, но сохранить мир. Дождавшись следующего утра, надел добротный костюм и отправился в поместье Дадли. По дороге заехал в цветочную лавку, где внимание привлекли розы, белые, с кремовым у основания бутона. Этот теплолюбивый сорт привозили из Паринды, в садах Килдерры встречался крайне редко. У нас росли похожие, но бутоны были мельче. Горничная провела меня в гостиную, сама же отправилась позвать юную ле Дадли. Девушка вошла под руку с отцом и молча кивнула на кресло. Неужели я и в самом деле чем-то обидел леди? С поклоном протянув цветы, произнес:

– Леди ле Дадли, позвольте принести искренние извинения. Я, признаться, в растерянности и надеюсь получить объяснение, что в моих действиях было воспринято Вами как недопустимое поведение, чтобы подобное впредь не повторилось.

Девушка подняла на меня большие глаза в обрамлении густых ресниц и молча стиснула зубы. Барон презрительно смерил меня взглядом, но также не произнес ни слова. Почему она молчит? Никогда не замечал до этого, чтобы она была такой немногословной, как сейчас. На лице не было гнева или отвращения, лишь промелькнула легкая, еле заметная грусть, порой она незаметно от отца опускала глаза, будто чувствовала себя виноватой. Какой-то неразборчивый шепот донес странные слова: «Когда оказываешься в глубоких водах, только от тебя зависит, решишь ты плыть или тонуть». Может, все же я прав, и дело не в Эйле? Набравшись смелости высказал просьбу: «Барон ле Дадли, я понимаю, как странно прозвучит моя просьба, я хотел бы побеседовать с вашей дочерью наедине. Оставьте с леди компаньонку или кого-то, кому доверяете. Это конфиденциальный разговор между мной и леди».

– А вы наглец, лорд гер Равенро, – подал голос старший Дадли. – Появились в моем доме и смеете просить мою дочь о приватной беседе, когда чуть не разрушили ее репутацию? Кстати, крайне удивлен увидев вас здесь, думал, секретная служба ответственно относится к моральному облику своих сотрудников. Потому что таким как вы не место на свободе. Я думал, вы уже отбываете законное наказание.

– Лорд ле Дадли, – подчеркнуто сдержанным тоном ответил тому, кто, уверен, настоял на написании заявления, – для подобных обвинений нужны доказательства. В чем же, по-вашему, я проявил неуважение к леди Эйле?

– Вот оно, молодое поколение аристократов, – пренебрежительно махнул в мою сторону барон, обращаясь к дочери. Эйле посмотрела на него, поджав губы. – Сначала я вижу, как он танцует с моей дочерью первый вальс, не спросив разрешения, даже не представившись, затем заставляет заниматься каким-то секретным расследованием в обществе мужчин, половина из которых холостяки. Не удивлюсь, что за это время вы с дружками не упустили возможности остаться с девушкой наедине.

Я возмутился. Этот человек смеет обвинять меня в том, что нарушил традицию, которой следовали наши прадеды? Насколько мне известно, правило первого вальса ушло в прошлое лет сто назад. А граф Кросби, который прилюдно распускал руки, считается подходящей пары для твоей дочери? Уже собираясь высказать претензии, не опускаясь до рвущихся с языка оскорблений, услышал тихое:

– Успокойся, папа, – произнесла Эйле. – Я не буду с ним беседовать. Граф уже уходит. – Она поднялась с места и подошла ко мне со словами, – да, и цветы заберите. Не люблю розы.

С этими словами Эйле протянула букет, случайно проведя пальцами по моей руке, я отказался принять цветы обратно. Девушка пожала плечами и разжала пальцы со словами: «Как пожелаете». Белые бутоны устремились на пол, роняя бархатные лепестки. Эйле, повернувшись спиной бросила через плечо: «Доброго дня, лорд гер Равенро» и направилась с отцом к выходу. Она обернулась на мгновение, и тут же выпрямившись, сделала безразличное выражение, будто надела маску. В том, что произошло только что, все казалось неправильным, спектаклем, где мне отвели роль зрителя. Безразличная девушка, которая до этого отличалась живой мимикой и смелостью в разговоре, отец, который высказывал неприязнь к человеку выше его по титулу.

Главы семейств низких дворянских сословий обычно искали любую возможность обратить внимание мужчин с титулом на своих дочерей. А если у жениха еще имелось неплохое состояние и древняя фамилия, то и подавно. Даже не учитывая бизнес отца, на сегодняшний день в моем управлении находилось пара торговых компаний, единственный в стране пассажирский флот и даже рубиновые прииски. Годовой доход на сегодняшний день был выше, чем у большей половины графских родов, чей титул передавался по наследству. Дадли же не видел во мне перспективную партию, за что я, в принципе, был ему благодарен. Вряд ли смог бы впоследствии обращаться даже по рабочим вопросам к той, которой прививают мысль видеть потенциального супруга в моем лице.

Ночью на постоялом мне приснился странный сон. Я будто наяву увидел Эйле в окружении диванных подушек на широком подоконнике. Девушка сидела, обнимая колени, откинув голову немного назад и прикрыв глаза. Темные густые локоны стекали на плечи. Губы еле слышно прошептали: «Что же делать?» Перед ней лежала роза, из того самого букета, подаренного мной утром. Бутон был раздавлен. Рядом на полу заметил вазу, где были расставлены розы, белые с кремовым основанием, те самые, от которых она отказалась. Ее лицо и подоконник освещал небольшой мерцающий магический светильник. Я будто приблизился, но она не замечала моего присутствия. Тонкие пальцы бережно подхватили бутон, наполняя тот магией и оживляя лепестки. И вдруг заметил, как по щеке девушки скатилась слеза, а затем еще одна, которые та упрямо стерла рукавом. «Не сдавайся», – произнес вслух. Эйле обернулась, а я тут же проснулся.

С самого утра уже сидя в седле думал, почему боги показали мне эту сцену? Хотели указать, что моя догадка верна, и девушке нужна помощь? Но какое у меня право вмешиваться в их внутренние семейные дела? От мыслей отвлек странный свист. Краем глаза заметил движение за деревьями. Разбойники? Редкое явление в нашей империи, такое встречалось разве что в приграничных землях. К тому же Эйле неоднократно повторяла, что этот тракт безопасный и охраняемый. Из оружия при себе был лишь охотничий нож и пара метательных. Собираясь в гости к леди, специально не брал меч. Приходить вооруженным в дом девушки считалось признаком дурного тона. Достаточно, что меня и за меньшее обвинили в дурном воспитании. Пришпорив коня, ускорился в надежде оторваться от охотников за легкой наживой. Легкой ли?

Группа не оставляла попыток нагнать. Расстояние сокращалось. Оглянувшись, пересчитал преследователей. Пятеро на одного? Думаете, возьмете численным превосходством? Ошибаетесь, я не сдамся без боя. Выхватив из ножен на бедре метательный клинок, прицелился и кинул в ближайшего. Тот захрипел и осел на круп остановившейся лошади. Оставшихся смерть не остановила, послышался лязг металла. Достали мечи? Странный выбор оружия для обычных грабителей. Еще раз оценивающе присмотрелся к противникам. Одеты слишком хорошо, скорее всего наемники. Заставив коня гарцующе двигаться кругом, нанес удар еще одному. Брызнувшая кровь попала на одежду. Тот грязно выругался, не выпуская меч, зажал плечо правой руки, окрасившееся алым. «Кто тебя послал?» – Процедил, схватив раненого за ворот рубашки. «Не твое дело», – прошипел тот. По его взгляду заметил, что кто-то готовится нанести удар сзади, быстро уклонился в сторону, отделавшись глубокой царапиной. Схватка оказалась долгой. Пришлось очень быстро вспоминать тренировки ближнего боя.

Трудно сражаться с тремя будучи почти безоружным. Если бы не опыт службы, шансы выйти живым были бы нулевые. Конь недовольно ржал, предупреждая, с какой стороны приближался противник, а я по наитию успевал отбиваться ножом, ставшим продолжением кисти руки. Все удары отбить не получилось. Результатом стали несколько резаных ран и одна глубокая колотая, чуть не стоившая жизни. Жаль, что магию не применить. Заметив проход, пустил лошадь в галоп, прорываясь вперед. Только бы добраться до гостиницы. Оставшиеся из банды потеряли слишком много сил и крови, чтобы преследовать.

До столицы хорошим темпом оставался еще день, но раны требовали отдыха. Пришлось свернуть в ближайшее селение и обработать порезы. Без магии восстановление шло слишком медленно. Вернувшись в ведомство, рассказал обо всем Моррисону, добавив:

– После визита к Дадли, уверен, что решение составить жалобу принимала не Эйле. Могу ошибаться, но мне показалось, что ей нужна помощь. И что делать с заявлением?

– Регламент не оставляет мне выбора, – недовольно вздохнул начальник, – еще это странное нападение. Марк, отсидись-ка пока в ведомстве. Не высовывайся. Надо тебя спрятать на всякий случай от лишних глаз, хотя бы до появления Эйле, вдруг информация куда-то утечет из этих стен. Поэтому отправляйся в архив на пару недель. Дело передавать не будем, дождется тебя и, думаю, нашего эмпата.

Да уж, если попадаешь в архив, то пропадаешь навсегда. Это было местом проштрафившихся сотрудников не просто из-за скучной работы в пыльном плохо освещаемом помещении. Здесь хранились все дела разной степени секретности, поэтому охранялось оно не меньше, чем лаборатории. Освещение поддерживали слабым, чтобы защитить от губительного воздействия хрупкую бумагу. На время работы тебе выдавался особый пропуск, где прописывалось время пребывания. Случайные визитеры получали допуск на короткую встречу только при получении разрешения от главы секретной службы, что значило наличие крайне веской причины. Приходить мне следовало ранним утром, а покидать поздно вечером, когда начальник архива проверит целостность хранящихся материалов. Если ты попадал в архив, то тебя не видели месяцами, даже на обед не разрешалось покидать помещение. Перед входом тебя обыскивали. Когда подходило время конца смены, процедуру повторяли, чтобы избежать возможности утечки информации. Я понимал и был согласен с шефом, который никогда не принимал решения без продумывания плана на несколько шагов вперед. К тому же, это уникальная возможность воспользоваться доступом к старым материалам. Кто знает, вдруг обнаружу здесь то, что позволит найти зацепки по нашему делу.

Начальнику архива было совершенно неважно, по какой причине попадали к нему служащие ведомства. Если ты здесь, будь готов засучить рукава, потому что объем работы был таким, что надо постараться успеть выполнить его до окончания дня. За невыполнение заданий назначался штраф. Порядок и трудолюбие – два основных правила этого места, а еще требование сохранять тишину. И, конечно, вездесущая пыль, от которой не спрятаться. Незаметно прошли две недели. Однажды, пока отыскивал очередную папку, меня отвлекли громким: «Равенро, к тебе посетитель. Перерыв пять минут». Воспользовавшись неожиданной передышкой, поспешил к тяжелой кованной двери, отделяющей от внешнего мира. Открыв магический замок, замер. Привыкнув к яркому свету по сравнению с полумраком архива, не мог поверить, что вижу на самом деле. На пороге стояла Эйле в форме и с полным кофейником. Опустив платок, закрывающий рот и нос от пыли, удивленно спросил:

– Эйле, как ты сюда попала? – Тут же за дверью показалась недовольная голова, напомнившая о тишине. Шепотом добавил, усаживаясь на пол. – Когда приехала в Литрим?

– Марк, извини, что так вышло, – прошептала Эйле опустившись на пол, оставляя небольшое расстояние между нами, куда поставила кофейник и налила ароматный напиток в чашки. Кажется, я даже забыл этот запах за дни, проведенные здесь. Девушка, заметив мое нетерпение поскорее сделать глоток, улыбнулась, тут же вернув серьезный вид. – Я все расскажу. Дай отдышаться, это не архив, а лабиринт минотавра какой-то. Держи, лорд ди Моррисон просил тебе передать.

– Спасибо, – поблагодарил девушку, не глядя убирая бумагу в карман. Подозреваю, что это сообщение начальнику архива. – Это кофе? А чьим лабиринтом ты назвала архив? – Странная фраза вслед за напитком, который ассоциировался с подругой из другого мира, заставила пристально посмотреть на девушку. Она тут же смутилась.

– Так говорила моя бабушка. – Виновато потупившись в пол, ответила Дадли, наливая себе чашку кофе. – Странно, правда? Но мне с детства нравилось это выражение. Еще раз прости, что оказался здесь. Мне не оставили выбора. – И тут же перевела тему. – Я забыла, ты вроде кахве предпочитаешь без сахара, потому не добавляла.

Я смотрел в ее огромные глаза и вспоминал странный сон. Не меньше интересовало то, каким образом она смогла пройти в самую охраняемую часть ведомства. Что нереальнее, странный сон или видеть ее наяву в архиве? Мы успели переброситься лишь парой ничего не значащих фраз, как вдруг начальник громко объявил, что перерыв окончен. Пора возвращаться к папкам, хранящим свои тайны. Закрыв дверь, замок которой автоматически захлопнулся, прислушивался к шагам за дверью, сразу ли она ушла. Какое-то странное чувство просыпалось внутри. Почему я так реагирую на нее? Мы даже толком не знакомы. Прислонившись лбом к прохладному металлу обивки двери, прошептал одними губами «Что со мной такое?» Вдруг за дверью послышался легкий шорох и случилось чудо. Толстая деревянная дверь стала прозрачной, я видел, как с той стороны ее касались тонкие пальцы, отчетливо видел ее ладонь, которую зачем-то тут же накрыл своей. В тот момент я был готов поклясться, что чувствовал тепло ее пальцев. «Прости», – послышался ее тихий, почти не различимый шепот.

Глава