Чтение на лето. 2 класс

Размер шрифта:   13
Чтение на лето. 2 класс

© Зощенко М.М., наследники, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Русские народные сказки

Хаврошечка

Есть на свете люди хорошие, есть и похуже, есть и такие, которые своего брата не стыдятся.

К таким-то и попалась Крошечка-Хаврошечка. Осталась она сиротой, взяли её эти люди, выкормили и над работой заморили: она и ткёт, она и прядёт, она и прибирает, она и за всё отвечает.

А были у её хозяйки три дочери. Старшая звалась Одноглазка, средняя Двуглазка, а меньшая Триглазка.

Дочери только и знали, что у ворот сидеть, на улицу глядеть, а Крошечка-Хаврошечка на них работала: их и обшивала, для них пряла и ткала – и слова доброго никогда не слыхала.

Выйдет, бывало, Крошечка-Хаврошечка в поле, обнимет свою рябую коровку, ляжет к ней на шейку и рассказывает, как ей тяжко жить-поживать:

– Коровушка-матушка! Меня бьют, журят, хлеба не дают, плакать не велят. К завтрашнему дню мне велено пять пудов напрясть, наткать, побелить и в трубы покатать.

А коровушка ей в ответ:

– Красная девица, влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь – всё будет сработано.

Так и сбывалось. Влезет Хаврошечка коровушке в одно ушко, вылезет из другого – всё готово: и наткано, и побелено, и в трубы покатано.

Отнесёт она холсты к хозяйке. Та поглядит, покряхтит, спрячет в сундук, а Крошечке-Хаврошечке ещё больше работы задаст.

Хаврошечка опять придёт к коровушке, обнимет её, погладит, в одно ушко влезет, в другое вылезет и готовенькое возьмёт, принесёт хозяйке.

Вот хозяйка позвала свою дочь Одноглазку и говорит ей:

– Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая, поди догляди, кто сироте помогает: и ткёт, и прядёт, и в трубы катает?

Пошла Одноглазка с Хаврошечкой в лес, пошла с нею в поле, да забыла матушкино приказание, распеклась на солнышке, разлеглась на травушке. А Хаврошечка приговаривает:

– Спи, глазок, спи, глазок!

Глазок у Одноглазки и заснул. Пока Одноглазка спала, коровушка всё наткала, и побелила, и в трубы скатала.

Так ничего хозяйка не дозналась и послала вторую дочь – Двуглазку:

– Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая, поди догляди, кто сироте помогает.

Двуглазка пошла с Хаврошечкой, забыла матушкино приказание, на солнышке распеклась, на травушке разлеглась. А Хаврошечка баюкает:

– Спи, глазок, спи, другой!

Двуглазка глаза и смежила. Коровушка наткала, побелила, в трубы накатала, а Двуглазка всё спала.

Старуха рассердилась и на третий день послала третью дочь – Триглазку, а сироте ещё больше работы задала.

Триглазка попрыгала, попрыгала, на солнышке разморилась и на травушку упала.

Хаврошечка поёт:

– Спи, глазок, спи, другой!

А о третьем глазке и забыла.

Два глаза у Триглазки заснули, а третий глядит и всё видит: как Хаврошечка корове в одно ушко влезла, в другое вылезла и готовые холсты подобрала.

Триглазка вернулась домой и матери всё рассказала.

Старуха обрадовалась, на другой же день пришла к мужу:

– Режь рябую корову!

Старик и так и сяк:

– Что ты, старуха, в уме ли? Корова молодая, хорошая!

– Режь, да и только!

Делать нечего. Стал точить старик ножик. Хаврошечка про это спознала, в поле побежала, обняла рябую коровушку и говорит:

– Коровушка-матушка! Тебя резать хотят.

А коровушка ей отвечает:

– А ты, красная девица, моего мяса не ешь, а косточки мои собери, в платочек завяжи, в саду их схорони и никогда меня не забывай: каждое утро косточки водою поливай.

Старик зарезал коровушку. Хаврошечка всё сделала, что коровушка ей завещала: голодом голодала, мяса её в рот не брала, косточки её зарыла и каждый день в саду поливала.

И выросла из них яблонька, да какая! Яблочки на ней висят наливные, листья шумят золотые, веточки гнутся серебряные. Кто ни едет мимо – останавливается, кто проходит близко – заглядывается.

Много ли времени прошло, мало ли – Одноглазка, Двуглазка и Триглазка гуляли раз по саду. На ту пору ехал мимо сильный человек – богатый, кудреватый, молодой. Увидел в саду наливные яблочки, стал затрагивать девушек:

– Девицы-красавицы, которая из вас мне яблочко поднесёт, та за меня замуж пойдёт.

Три сестры и бросились одна перед другой к яблоне.

А яблочки-то висели низко, под руками были, а тут поднялись высоко, далеко над головами.

Сёстры хотели их сбить – листья глаза засыпают, хотели сорвать – сучки косы расплетают. Как ни бились, ни метались – руки изодрали, а достать не могли.

Подошла Хаврошечка – веточки к ней приклонились, и яблочки к ней опустились. Угостила она того сильного человека, и он на ней женился. И стала она в добре поживать, лиха не знать.

Заяц-хваста

Жил-был заяц в лесу: летом ему было хорошо, а зимой плохо – приходилось к крестьянам на гумно[1] ходить, овёс воровать.

Приходит он однажды к одному крестьянину на гумно, а тут уж стадо зайцев. Вот и начал им хвастать:

– У меня не усы, а уси́щи, не лапы, а ла́пищи, не зубы, а зуби́щи – я никого не боюсь.

Зайцы рассказали тётке вороне про эту хвасту. Тётка ворона пошла хвасту разыскивать и нашла его под коко́риной. Заяц испугался:

– Тётка ворона, я больше не буду хвастать!

– А как ты хвастал?

– А у меня не усы, а усищи, не лапы, а лапищи, не зубы, а зубищи.

Вот она его маленько и потрепала:

– Больше не хвастай!

Раз сидела ворона на заборе, собаки её подхватили и давай мять, а заяц это увидел: «Как бы вороне помочь?»

Выскочил на горочку и сел. Собаки увидели зайца, бросили ворону – да за ним, ворона опять на забор. А заяц от собак ушёл.

Немного погодя ворона опять встретила этого зайца и говорит ему:

– Вот ты молодец, не хваста, а храбрец!

Лиса и тетерев

Тетерев сидел на дереве. Лисица подошла к нему и говорит:

– Здравствуй, тетеревочек, мой дружочек, как услышала твой голосочек, так и пришла тебя проведать.

– Спасибо на добром слове, – сказал тетерев.

Лисица притворилась, что не расслышала, и говорит:

– Что говоришь? Не слышу. Ты бы, тетеревочек, мой дружочек, сошёл на травушку погулять, поговорить со мной, а то я с дерева не расслышу.

Тетерев сказал:

– Боюсь я сходить на траву. Нам, птицам, опасно ходить по земле.

– Или ты меня боишься? – сказала лисица.

– Не тебя, так других зверей боюсь, – сказал тетерев. – Всякие звери бывают.

– Нет, тетеревочек, мой дружочек, нынче указ объявлен, чтобы по всей земле мир был. Нынче уж звери друг друга не трогают.

– Вот это хорошо, – сказал тетерев, – а то вот собаки бегут; кабы по-старому, тебе бы уходить надо, а теперь тебе бояться нечего.

Лисица услыхала про собак, навострила уши и хотела бежать.

– Куда ж ты? – сказал тетерев. – Ведь нынче указ, собаки не тронут.

– А кто их знает! – сказала лиса. – Может, они указа не слыхали.

И убежала.

Лиса и журавль

Лиса с журавлём подружились. Вот вздумала лиса угостить журавля, пошла звать его к себе в гости:

– Приходи, куманёк, приходи, дорогой! Уж я тебя угощу!

Пошёл журавль на званый пир. А лиса наварила манной каши и размазала по тарелке. Подала и потчевает:

– Покушай, голубчик куманёк, сама стряпала.

Журавль стук-стук носом по тарелке, стучал, стучал – ничего не попадает!

А лисица лижет себе да лижет кашу, так всё сама и съела.

Кашу съела и говорит:

– Не обессудь, куманёк! Больше потчевать нечем.

Журавль ей отвечает:

– Спасибо, кума, и на этом! Приходи ко мне в гости.

На другой день приходит лиса к журавлю в гости, а он приготовил окрошку, наклал в кувшин с узким горлышком, поставил на стол и говорит:

– Кушай, кумушка! Право, больше нечем потчевать.

Лиса начала вертеться вокруг кувшина. И так зайдёт, и эдак, и лизнёт его, и понюхает-то – никак достать не может: никак не лезет голова в кувшин.

А журавль клюёт себе да клюёт, пока всё не съел.

– Ну, не обессудь, кума! Больше угощать нечем.

Взяла лису досада. Думала, что наестся на целую неделю, а домой пошла – несолоно хлебала. Как аукнулось, так и откликнулось!

С тех пор и дружба у лисы с журавлём врозь.

Рис.0 Чтение на лето. 2 класс

Каша из топора

Пришёл солдат с походу на квартиру и говорит хозяйке: «Здравствуй, божья старушка! Дай-ка мне чего-нибудь поесть». А старуха в ответ: «Вот там на гвоздике повесь». – «Аль ты совсем глуха, что не чуешь?» – «Где хошь, там и заночуешь». – «Ах ты, старая ведьма, я те глухоту-то вылечу!» И полез было с кулаками: «Подавай на стол!» – «Да нечего, родимый!» – «Вари кашицу!» – «Да не из чего, родимый!» – «Давай топор; я из топора сварю». – «Что за диво! – думает баба. – Дай посмотрю, как из топора солдат кашицу сварит». Принесла ему топор; солдат взял, положил его в горшок, налил воды и давай варить. Варил, варил, попробовал и говорит: «Всем бы кашица взяла, только б малую толику круп подсыпать!» Баба принесла ему круп. Опять варил-варил, попробовал и говорит: «Совсем бы готово, только б маслом сдобрить!» Баба принесла ему масла. Солдат сварил кашицу: «Ну, старуха, теперь подавай хлеба да соли, да принимайся за ложку; станем кашицу есть». Похлебали вдвоём кашицу. Старуха спрашивает: «Служивый! Когда же топор будем есть?» – «Да вишь, он ещё не уварился, – отвечал солдат, – где-нибудь на дороге доварю да позавтракаю». Тотчас припрятал топор в ранец, распростился с хозяйкою и пошёл в иную деревню. Вот так-то солдат и кашицы поел, и топор унёс!

Рис.1 Чтение на лето. 2 класс

Мужик и медведь

Мужик поехал в лес репу сеять. Пашет там да работает. Пришёл к нему медведь:

– Мужик, я тебя сломаю.

– Не ломай меня, медведюшка, лучше давай вместе репу сеять. Я себе возьму хоть корешки, тебе отдам вершки.

– Быть так, – сказал медведь. – А коли обманешь, так в лес ко мне хоть не езди.

Сказал и ушёл в дуброву. Репа выросла крупная.

Мужик приехал осенью копать репу. А медведь из дубровы вылезает:

– Мужик, давай репу делить, мою долю подавай.

– Ладно, медведюшка, давай делить: тебе вершки, мне корешки.

Отдал мужик медведю всю ботву. А репу наклал на воз и повёз в город продавать. Навстречу ему медведь:

– Мужик, куда ты едешь?

– Еду, медведюшка, в город корешки продавать.

– Дай-ка попробовать – каков корешок?

Мужик дал ему репу. Медведь как съел:

– А-а! – заревел. – Мужик, обманул ты меня! Твои корешки сладеньки. Теперь не езжай ко мне в лес по дрова, а то заломаю.

На другой год мужик посеял на том месте рожь.

Приехал жать, а уж медведь его дожидается:

– Теперь меня, мужик, не обманешь, давай мою долю.

Мужик говорит:

– Быть так. Бери, медведюшка, корешки, а я себе возьму хоть вершки.

Собрали они рожь. Отдал мужик медведю корешки, а рожь наклал на воз и увёз домой.

Медведь бился, бился, ничего с корешками сделать не мог.

Рассердился он на мужика, и с тех пор у медведя с мужиком вражда пошла.

Гуси-лебеди

Жили мужик да баба. У них была дочка да сынок маленький.

– Доченька, – говорила мать, – мы пойдём на работу, береги братца! Не ходи со двора, будь умницей – мы купим тебе платочек.

Отец с матерью ушли, а дочка позабыла, что ей приказывали: посадила братца на травке под окошко, сама побежала на улицу, заигралась, загулялась.

Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крыльях.

Вернулась девочка, глядь – братца нету. Ахнула, кинулась туда-сюда – нету! Она его кликала, слезами заливалась, причитывала, что худо будет от отца с матерью, – братец не откликнулся.

Выбежала она в чистое поле и только видела: метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за тёмным лесом. Тут она догадалась, что они унесли её братца: про гусей-лебедей давно шла дурная слава – что они пошаливали, детишек уносили.

Бросилась девочка догонять их. Бежала, бежала, увидела – стоит печь.

– Печка, печка, скажи, куда гуси-лебеди полетели?

Печка ей отвечает:

– Съешь моего ржаного пирожка – скажу.

– Стану я ржаной пирог есть! У моего батюшки и пшеничные не едятся…

Печка ей не сказала.

Побежала девочка дальше – стоит яблоня.

– Яблоня, яблоня, скажи, куда гуси-лебеди полетели?

– Поешь моего лесного яблочка – скажу.

– У моего батюшки и садовые не едятся…

Яблоня ей не сказала.

Побежала девочка дальше. Течёт молочная река в кисельных берегах.

– Молочная река, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели?

– Поешь моего простого киселька с молочком – скажу.

– У моего батюшки и сливочки не едятся…

Долго она бегала по полям, по лесам. День клонится к вечеру, делать нечего – надо идти домой.

Вдруг видит – стоит избушка на курьей ножке, об одном окошке, кругом себя поворачивается…

В избушке старая Баба-яга прядёт кудель. А на лавочке сидит братец, играет серебряными яблочками.

Девочка вошла в избушку:

– Здравствуй, бабушка!

– Здравствуй, де́вица! Зачем на глаза явилась?

– Я по мхам, по болотам ходила, платье измочила, пришла погреться.

– Садись покуда кудель прясть.

Баба-яга дала ей веретено, а сама ушла. Девочка прядёт – вдруг из-под печки выбегает мышка и говорит ей:

– Девица, девица, дай мне кашки, я тебе добренькое скажу.

Девочка дала ей кашки, мышка ей сказала:

– Баба-яга пошла баню топить. Она тебя вымоет-выпарит, в печь посадит, зажарит и съест, сама на твоих костях покатается.

Девочка сидит ни жива ни мертва, плачет, а мышка ей опять:

– Не дожидайся, бери братца, беги, а я за тебя кудель попряду.

Девочка взяла братца и побежала. А Баба-яга подойдёт к окошку и спрашивает:

– Девица, прядёшь ли?

Мышка ей отвечает:

– Пряду, бабушка…

Баба-яга баню вытопила и пошла за девочкой.

А в избушке нет никого. Баба-яга закричала:

– Гуси-лебеди! Летите в погоню! Сестра братца унесла!..

Сестра с братцем добежала до молочной реки. Видит – летят гуси-лебеди.

– Речка-матушка, спрячь меня!

– Поешь моего простого киселька.

Девочка поела и спасибо сказала. Река укрыла её под кисельным бережком. Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо. Девочка с братцем опять побежала. А гуси-лебеди воротились, летят навстречу, вот-вот увидят. Что делать? Беда! Стоит яблоня…

– Яблоня-матушка, спрячь меня!

– Поешь моего лесного яблочка.

Девочка поскорее съела и спасибо сказала. Яблоня её заслонила ветвями, прикрыла листами. Гуси-лебеди не увидали, пролетели мимо. Девочка опять побежала. Бежит, бежит, уж недалеко осталось. Тут гуси-лебеди увидели её, загоготали – налетают, крыльями бьют, того гляди, братца из рук вырвут.

Добежала девочка до печки:

– Печка-матушка, спрячь меня!

– Поешь моего ржаного пирожка.

Девочка скорее пирожок в рот, а сама с братцем – в печь, села в устьице.

Гуси-лебеди полетали-полетали, покричали-покричали и ни с чем улетели к Бабе-яге.

Девочка сказала печи спасибо и вместе с братцем прибежала домой. А тут и отец с матерью пришли.

Мена

Купался богатый купец в реке, попал на глубокое место и стал тонуть. Шёл мимо старик мужик-серячок, услыхал крик, кинулся – и купца из воды вытащил. Купец не знает, как старика благодарить: позвал к себе в город, угостил хорошенько и подарил ему кусок золота величиною с конскую голову.

Взял золото мужичок и идёт домой, а навстречу ему барышник – целый табун лошадей гонит:

– Здравствуй, старик! Откуда бог несёт?

– Из города, от богатого купца.

– Что же тебе купец дал?

– Кусок золота с конскую голову.

– Отдай мне золото, возьми лучшего коня.

Взял старик лучшего коня, поблагодарил и пошёл дальше.

Идёт старик, а навстречу ему пастух волов гонит:

– Здравствуй, старик! Откуда бог несёт?

– Из города, от купца.

– Что же тебе купец дал?

– Золота с конскую голову.

– А где же оно?

– Променял на коня.

– Променяй мне коня на любого вола.

Старик выбрал вола, поблагодарил и пошёл. Идёт старичок, а навстречу овчар – гонит овечье стадо:

– Здравствуй, старичок! Откуда бог несёт?

– От богатого купца, из города.

– Что же тебе купец дал?

– Золота с конскую голову.

– Где же оно?

– Променял на коня.

– А конь где?

– Променял на вола.

– Променяй мне вола на любого барана.

Взял старик лучшего барана, поблагодарил и пошёл дальше. Идёт старик, а навстречу свинопас – поросят гонит:

– Здравствуй, старик! Где был?

– В городе, у богатого купца.

– Что же тебе купец дал?

– Кусок золота с конскую голову.

– Где же оно?

– Променял на коня.

– А конь где?

– Променял на вола.

– А вол где?

– Променял на барана.

– Давай мне барана, бери себе лучшего поросёнка.

Выбрал старик поросёнка, поблагодарил пастуха и пошёл.

Идёт старик, а навстречу ему коробейник с коробом за спиной:

– Здравствуй, старик! Откуда идёшь?

– От купца, из города.

– А что тебе купец дал?

– Золота с конскую голову.

– Где же оно?

– Променял на коня.

– А конь где?

– Променял на вола.

– А вол где?

– Променял на барана.

– А баран где?

– Променял на порося.

– Променяй мне поросёнка на любую иглу.

Выбрал старик славную иголку, поблагодарил и пошёл домой. Пришёл старик домой, стал через плетень перелезать и иглу потерял. Выбежала старику навстречу старушка:

– Ах, голубчик мой, я без тебя здесь совсем пропала! Ну, рассказывай: был ты у купца?

– Был.

– Что тебе купец дал?

– Кусок золота с конскую голову.

– Где же оно?

– Променял на коня.

– А конь где?

– Променял на вола.

– А вол где?

– Променял на барана.

– А баран где?

– Променял на поросёнка.

– А поросёнок где?

– Променял на иглу: хотел тебе, старая, подарочек принести, стал через плетень перелезать и потерял.

– Ну хорошо, голубчик, что ты хоть сам вернулся! Пойдём в избу ужинать.

И теперь живёт старичок со старушкой, счастливы и без золота.

Рис.2 Чтение на лето. 2 класс

Иван Андреевич Крылов

Кукушка и петух

  • «Как, милый Петушок, поёшь ты громко,
  •                                            важно!» —
  •     «А ты, Кукушечка, мой свет,
  •     Как тянешь плавно и протяжно:
  • Во всем лесу у нас такой певицы нет!» —
  • «Тебя, мой куманёк, век слушать я
  •                                          готова». —
  •     «А ты, красавица, божусь,
  • Лишь только замолчишь, то жду я, не
  •                                              дождусь,
  •             Чтоб начала ты снова…
  •      Отколь такой берётся голосок?
  •             И чист, и нежен, и высок!..
  • Да вы уж родом так: собою невелички,
  •             А песни, что твой соловей!» —
  •     «Спасибо, кум; зато, по совести моей,
  •     Поёшь ты лучше райской птички,
  •     На всех ссылаюсь в этом я».
  • Тут Воробей, случась, примолвил им:
  •                                              «Друзья!
  •     Хоть вы охрипните, хваля друг
  •                                          дружку, —
  •             Всё ваша музыка плоха!..»
  •             За что же, не боясь греха,
  •                     Кукушка хвалит Петуха?
  •     За то, что хвалит он Кукушку.

Лебедь, щука и рак

  •     Когда в товарищах согласья нет,
  •             На лад их дело не пойдёт,
  • И выйдет из него не дело, только мука.
  •             Однажды Лебедь, Рак да Щука
  •             Везти с поклажей воз взялись,
  •     И вместе трое все в него впряглись;
  • Из кожи лезут вон, а возу всё нет ходу!
  • Поклажа бы для них казалась и легка:
  •             Да Лебедь рвётся в облака,
  • Рак пятится назад, а Щука тянет в воду.
  • Кто виноват из них, кто прав, —
  •                                     судить не нам;
  •             Да только воз и ныне там.

Стрекоза и муравей

  • Попрыгунья Стрекоза
  • Лето красное пропела;
  • Оглянуться не успела,
  • Как зима катит в глаза.
  • Помертвело чисто поле;
  • Нет уж дней тех светлых боле,
  • Как под каждым ей листком
  • Был готов и стол, и дом.
  • Всё прошло: с зимой холодной
  • Нужда, голод настаёт;
  • Стрекоза уж не поёт:
  • И кому же в ум пойдёт
  • На желудок петь голодный!
  • Злой тоской удручена,
  • К Муравью ползёт она:
  • «Не оставь меня, кум милой!
  • Дай ты мне собраться с силой
  • И до вешних только дней
  • Прокорми и обогрей!» —
  • «Кумушка, мне странно это:
  • Да работала ль ты в лето?» —
  • Говорит ей Муравей.
  • «До того ль, голубчик, было?
  • В мягких муравах у нас
  • Песни, резвость всякий час,
  • Так, что голову вскружило». —
  • «А, так ты…» – «Я без души
  • Лето целое всё пела». —
  • «Ты всё пела? это дело:
  • Так поди же попляши!»
Рис.3 Чтение на лето. 2 класс

Василий Андреевич Жуковский

Птичка

Посвящённое Павлу Васильевичу и Александре Васильевне Жуковским

  • Птичка летает,
  • Птичка играет,
  • Птичка поёт;
  • Птичка летала,
  • Птичка играла,
  • Птички уж нет!
  • Где же ты, птичка?
  • Где ты, певичка?
  • В дальнем краю
  • Гнёздышко вьёшь ты;
  • Там и поёшь ты
  • Песню свою.

1851

Рис.4 Чтение на лето. 2 класс

Александр Сергеевич Пушкин

* * *
  • Если жизнь тебя обманет,
  • Не печалься, не сердись!
  • В день уныния смирись:
  • День веселья, верь, настанет.
  • Сердце в будущем живёт;
  • Настоящее уныло:
  • Всё мгновенно, всё пройдёт;
  • Что пройдёт, то будет мило.

Из письма к Вяземскому

  • Любезный Вяземский, поэт и камергер…
  • (Василья Львовича узнал ли ты манер?[2]
  • Так некогда письмо он начал к камергеру,
  • Украшенну ключом за верность и за веру.)
  • Так солнце и на нас взглянуло из-за
  •                                                     туч!
  • На заднице твоей сияет тот же ключ[3].
  • Ура! хвала и честь поэту-камергеру.
  • Пожалуй, от меня поздравь княгиню Веру[4].
* * *
  • Её прогулки длятся доле.
  • Теперь то холмик, то ручей
  • Остановляют поневоле
  • Татьяну прелестью своей.
  • Она, как с давними друзьями,
  • С своими рощами, лугами
  • Ещё беседовать спешит.
  • Но лето быстрое летит.
  • Настала осень золотая.
  • Природа трепетна, бледна,
  • Как жертва, пышно убрана…
  • Вот север, тучи нагоняя,
  • Дохнул, завыл – и вот сама
  • Идёт волшебница зима.
* * *
  • Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
  • На дровнях обновляет путь;
  • Его лошадка, снег почуя,
  • Плетётся рысью как-нибудь;
  • Бразды пушистые взрывая,
  • Летит кибитка удалая;
  • Ямщик сидит на облучке
  • В тулупе, в красном кушаке.
  • Вот бегает дворовый мальчик,
  • В салазки жучку посадив,
  • Себя в коня преобразив;
  • Шалун уж заморозил пальчик:
  • Ему и больно и смешно,
  • А мать грозит ему в окно…
* * *
  • Но наше северное лето,
  • Карикатура южных зим,
  • Мелькнёт, и нет: известно это,
  • Хоть мы признаться не хотим.
  • Уж небо осенью дышало,
  • Уж реже солнышко блистало,
  • Короче становился день,
  • Лесов таинственная сень
  • С печальным шумом обнажалась,
  • Ложился на поля туман,
  • Гусей крикливых караван
  • Тянулся к югу: приближалась
  • Довольно скучная пора;
  • Стоял ноябрь уж у двора.
* * *
  • И вот уже трещат морозы
  • И серебрятся средь полей…
  • (Читатель ждёт уж рифмы розы;
  • На, вот возьми её скорей!)
  • Опрятней модного паркета
  • Блистает речка, льдом одета.
  • Мальчишек радостный народ
  • Коньками звучно режет лёд;
  • На красных лапках гусь тяжёлый,
  • Задумав плыть по лону вод,
  • Ступает бережно на лёд,
  • Скользит и падает; весёлый
  • Мелькает, вьётся первый снег,
  • Звёздами падая на брег.
* * *
  • Ещё дуют холодные ветры
  • И наносят утренни морозы,
  • Только что на проталинах весенних
  • Показались ранние цветочки,
  • Как из чудного царства воскового,
  • Из душистой келейки медовой
  • Вылетала первая пчёлка,
  • Полетела по ранним цветочкам
  • О красной весне поразведать,
  • Скоро ль будет гостья дорогая,
  • Скоро ли луга позеленеют,
  • Скоро ль у кудрявой у берёзы
  • Распустятся клейкие листочки,
  • Зацветёт черёмуха душиста.
* * *
  • Гонимы вешними лучами,
  • С окрестных гор уже снега
  • Сбежали мутными ручьями
  • На потопленные луга.
  • Улыбкой ясною природа
  • Сквозь сон встречает утро года;
  • Синея блещут небеса.
  • Ещё прозрачные леса
  • Как будто пухом зеленеют.
  • Пчела за данью полевой
  • Летит из кельи восковой.
  • Долины сохнут и пестреют;
  • Стада шумят, и соловей
  • Уж пел в безмолвии ночей.

Сказка о попе и о работнике его Балде

  • Жил-был поп,
  • Толоконный лоб.
  • Пошёл поп по базару
  • Посмотреть кой-какого товару.
  • Навстречу ему Балда
  • Идёт, сам не зная куда.
  • «Что, батька, так рано поднялся?
  • Чего ты взыскался?»
  • Поп ему в ответ: «Нужен мне работник:
  • Повар, конюх и плотник.
  • А где найти мне такого
  • Служителя не слишком дорогого?»
  • Балда говорит: «Буду служить тебе славно,
  • Усердно и очень исправно,
  • В год за три щелка тебе по лбу,
  • Есть же мне давай варёную полбу».
  • Призадумался поп,
  • Стал себе почёсывать лоб.
  • Щёлк щёлку ведь розь.
  • Да понадеялся он на русский авось.
  • Поп говорит Балде: «Ладно.
  • Не будет нам обоим накладно.
  • Поживи-ка на моём подворье,
  • Окажи своё усердие и проворье».
  • Живёт Балда в поповом доме,
  • Спит себе на соломе,
  • Ест за четверых,
  • Работает за семерых;
  • До светла всё у него пляшет,
  • Лошадь запряжёт, полосу вспашет,
  • Печь затопит, всё заготовит, закупит,
  • Яичко испечёт да сам и облупит.
  • Попадья Балдой не нахвалится,
  • Поповна о Балде лишь и печалится,
  • Попенок зовёт его тятей;
  • Кашу заварит, нянчится с дитятей.
  • Только поп один Балду не любит,
  • Никогда его не приголубит,
  • О расплате думает частенько;
  • Время идёт, и срок уж близенько.
  • Поп не ест, не пьёт, ночи не спит:
  • Лоб у него заране трещит.
  • Вот он попадье признаётся:
  • «Так и так: что делать остаётся?»
  • Ум у бабы догадлив,
  • На всякие хитрости повадлив.
  • Попадья говорит: «Знаю средство,
  • Как удалить от нас такое бедство:
  • Закажи Балде службу, чтоб стало ему
  •                                              невмочь;
  • А требуй, чтоб он её исполнил точь-в-точь.
  • Тем ты и лоб от расправы избавишь,
  • И Балду-то без расплаты отправишь».
  • Стало на сердце попа веселее,
  • Начал он глядеть на Балду посмелее.
  • Вот он кричит: «Поди-ка сюда,
  • Верный мой работник Балда.
  • Слушай: платить обязались черти
  • Мне оброк по самой моей смерти;
  • Лучшего б не надобно дохода,
  • Да есть на них недоимки за три года.
  • Как наешься ты своей полбы,
  • Собери-ка с чертей оброк мне полный».
  • Балда, с попом понапрасну не споря,
  • Пошёл, сел у берега моря;
  • Там он стал верёвку крутить
  • Да конец её в море мочить.
  • Вот из моря вылез старый Бес:
  • «Зачем ты, Балда, к нам залез?» —
  • «Да вот верёвкой хочу море морщить
  • Да вас, проклятое племя, корчить».
  • Беса старого взяла тут унылость.
  • «Скажи, за что такая немилость?» —
  • «Как за что? Вы не плотите оброка,
  • Не помните положенного срока;
  • Вот ужо будет нам потеха,
  • Вам, собакам, великая помеха». —
  • «Балдушка, погоди ты морщить море,
  • Оброк сполна ты получишь вскоре.
  • Погоди, вышлю к тебе внука».
  • Балда мыслит: «Этого провести не штука!»
  • Вынырнул подосланный бесёнок,
  • Замяукал он, как голодный котёнок:
  • «Здравствуй, Балда-мужичок;
  • Какой тебе надобен оброк?
  • Об оброке век мы не слыхали,
  • Не было чертям такой печали.
  • Ну, так и быть – возьми, да с уговору,
  • С общего нашего приговору —
  • Чтобы впредь не было никому горя:
  • Кто скорее из нас обежит около моря,
  • Тот и бери себе полный оброк,
  • Между тем там приготовят мешок».
  • Засмеялся Балда лукаво:
  • «Что ты это выдумал, право?
  • Где тебе тягаться со мною,
  • Со мною, с самим Балдою?
  • Экого послали супостата!
  • Подожди-ка моего меньшого брата».
  • Пошёл Балда в ближний лесок,
  • Поймал двух зайков да в мешок.
  • К морю опять он приходит,
  • У моря бесёнка находит.
  • Держит Балда за уши одного зайку:
  • «Попляши-тка ты под нашу балалайку;
  • Ты, бесёнок, ещё молоденек,
  • Со мною тягаться слабенек;
  • Это было б лишь времени трата.
  • Обгони-ка сперва моего брата.
  • Раз, два, три! догоняй-ка».
  • Пустились бесёнок и зайка:
  • Бесёнок по берегу морскому,
  • А зайка в лесок до дому.
  • Вот, море кругом обежавши,
  • Высунув язык, мордку поднявши,
  • Прибежал бесёнок задыхаясь,
  • Весь мокрёшенек, лапкой утираясь,
  • Мысля: дело с Балдою сладит.
  • Глядь – а Балда братца гладит,
  • Приговаривая: «Братец мой любимый,
  • Устал, бедняжка! отдохни, родимый».
  • Бесёнок оторопел,
  • Хвостик поджал, совсем присмирел,
  • На братца поглядывает боком.
  • «Погоди, – говорит, – схожу за
  •                                             оброком».
  • Пошёл к деду, говорит: «Беда!
  • Обогнал меня меньшой Балда!»
  • Старый Бес стал тут думать думу.
  • А Балда наделал такого шуму,
  • Что всё море смутилось
  • И волнами так и расходилось.
  • Вылез бесёнок: «Полно, мужичок,
  • Вышлем тебе весь оброк —
  • Только слушай. Видишь ты палку эту?
  • Выбери себе любимую мету.
  • Кто далее палку бросит,
  • Тот пускай и оброк уносит.
  • Что ж? боишься вывихнуть ручки?
  • Чего ты ждёшь?» – «Да жду вон этой
  •                                                  тучки:
  • Зашвырну туда твою палку,
  • Да и начну с вами, чертями, свалку».
  • Испугался бесёнок да к деду,
  • Рассказывать про Балдову победу,
  • А Балда над морем опять шумит
  • Да чертям верёвкой грозит.
  • Вылез опять бесёнок: «Что ты хлопочешь?
  • Будет тебе оброк, коли захочешь…» —
  • «Нет, – говорит Балда, —
  • Теперь моя череда,
  • Условия сам назначу,
  • Задам тебе, враженок, задачу.
  • Посмотрим, какова у тебе сила.
  • Видишь: там сивая кобыла?
  • Кобылу подыми-тка ты,
  • Да неси её полверсты;
  • Снесёшь кобылу, оброк уж твой;
  • Не снесёшь кобылы, ан будет он мой».
  • Бедненький бес
  • Под кобылу подлез,
  • Понатужился,
  • Понапружился,
  • Приподнял кобылу, два шага шагнул.
  • На третьем упал, ножки протянул.
  • А Балда ему: «Глупый ты бес,
  • Куда ж ты за нами полез?
  • И руками-то снести не смог,
  • А я, смотри, снесу промеж ног».
  • Сел Балда на кобылку верхом
  • Да версту проскакал, так что пыль столбом.
  • Испугался бесёнок и к деду
  • Пошёл рассказывать про такую победу.
  • Черти стали в кружок,
  • Делать нечего – собрали полный оброк
  • Да на Балду взвалили мешок.
  • Идёт Балда, покрякивает,
  • А поп, завидя Балду, вскакивает,
  • За попадью прячется,
  • Со страху корячится.
  • Балда его тут отыскал,
  • Отдал оброк, платы требовать стал.
  • Бедный поп
  • Подставил лоб:
  • С первого щелка
  • Прыгнул поп до потолка;
  • Со второго щелка
  • Лишился поп языка,
  • А с третьего щелка
  • Вышибло ум у старика.
  • А Балда приговаривал с укоризной:
  • «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной».

1830

Рис.5 Чтение на лето. 2 класс

Евгений Абрамович Баратынский

Весна-весна

  • Весна, весна!
  • Весна, весна! Как воздух чист!
  • Как ясен небосклон!
  • Своей лазурию живой
  • Слепит мне очи он.
  • Весна, весна! как высоко
  • На крыльях ветерка,
  • Ласкаясь к солнечным лучам,
  • Летают облака!
  • Шумят ручьи! блестят ручьи!
  • Взревев, река несёт
  • На торжествующем хребте
  • Поднятый ею лёд!
  • Ещё древа обнажены,
  • Но в роще ветхий лист,
  • Как прежде, под моей ногой
  • И шумен и душист.
  • Под солнце самое взвился
  • И в яркой вышине
  • Незримый жавронок поёт
  • Заздравный гимн весне.
  • Что с нею, что с моей душой?
  • С ручьём она ручей
  • И с птичкой птичка! с ним журчит,
  • Летает в небе с ней!
  • Зачем так радует её
  • И солнце и весна!
  • Ликует ли, как дочь стихий,
  • На пире их она?
  • Что нужды! счастлив, кто на нём
  • Забвенье мысли пьёт,
  • Кого далёко от неё
  • Он, дивный, унесёт!

1832

Рис.6 Чтение на лето. 2 класс

Владимир Иванович Даль

Ворона

Сказка

Жила-была ворона, и жила она не одна, а с няньками, мамками, с малыми детками, с ближними и дальними соседками. Прилетели птицы из заморья, большие и малые, гуси и лебеди, пташки и пичужки, свили гнёзда в горах, в долах, в лесах, в лугах и нанесли яичек.

Подметила это ворона и ну перелётных птиц обижать, у них яички таскать.

Летел сыч и увидал, что ворона больших и малых птиц обижает, яички таскает.

– Постой, – говорит он, – негодная ворона, найдём на тебя суд и расправу!

И полетел он далеко, в каменные горы, к сизому орлу. Прилетел и просит:

– Батюшка сизо́й орёл, дай нам свой праведный суд на обидчицу-ворону! От неё житья нет ни малым, ни большим птицам: наши гнёзда разоряет, детёнышей крадёт, яйца таскает да ими своих воронят питает!

Покачал сизой орёл головой и послал за вороною лёгкого, меньшо́го своего посла – воробья. Воробей вспорхнул и полетел за вороной. Она было ну отговариваться, а на неё поднялась вся птичья сила, все пичуги, и ну щипать, клевать, к орлу на суд гнать. Нечего делать – каркнула и полетела, а все птицы взвились и следом за ней понеслись.

Вот и прилетели они к орлову жилью и обсели его, а ворона стоит посереди да обдёргивается перед орлом, охорашивается.

И стал орёл ворону допрашивать:

– Про тебя, ворона, сказывают, что ты на чужое добро рот разеваешь, у больших и малых птиц детёнышей да яйца таскаешь!

– Напраслина, батюшка сизой орёл, напраслина, я только одни скорлупки подбираю!

– Ещё про тебя жалоба до меня доходит, что как выйдет мужичок пашню засевать, так ты подымаешься со всем своим вороньём и ну семена клевать!

– Напраслина, батюшка сизой орёл, напраслина! Я с подружками, с малыми детками, с чадами, домочадцами только червячков из свежей пашни таскаю!

– А ещё на тебя всюду народ плачется, что как хлеб сожнут да снопы в копны сложат, то ты налетишь со всем своим вороньём и давай озорничать, снопы ворошить да копны разбивать!

– Напраслина, батюшка сизой орёл, напраслина! Мы это ради доброго дела помогаем – копны разбираем, солнышку да ветру доступ даём, чтобы хлебушко не пророс да зерно просохло!

Рассердился орёл на старую врунью-ворону, велел её засадить в острог, в решётчатый теремок, за железные засовы, за булатные замки. Там она сидит и по сей день!

Рис.7 Чтение на лето. 2 класс

Девочка Снегурочка

Сказка

Жили-были старик со старухой, у них не было ни детей, ни внучат. Вот вышли они за ворота в праздник, посмотреть на чужих ребят, как они из снегу комочки катают, в снежки играют. Старик поднял комочек, да и говорит:

– А что, старуха, кабы у нас с тобой была дочка, да такая беленькая, да такая кругленькая!

Старуха на комочек посмотрела, головой покачала, да и говорит:

– Что ж будешь делать – нет, так и взять негде. – Однако старик принёс комочек снегу в избу, положил в горшочек, накрыл ветошкой и поставил на окошко. Взошло солнышко, пригрело горшочек, и снег стал таять. Вот и слышат старики – пищит что-то в горшочке под ветошкой; они к окну – глядь, а в горшочке лежит девочка, беленькая, как снежок, и кругленькая, как комок, и говорит им:

– Я девочка Снегурочка, из вешнего снегу скатана, вешним солнышком пригрета и нарумянена.

Вот старики обрадовались, вынули её, да ну старуха скорее шить да кроить, а старик, завернув Снегурочку в полотенечко, стал её нянчить и пестовать:

  • Спи, наша Снегурочка,
  • Сдобная кокурочка,
  • Из вешнего снегу скатана,
  • Вешним солнышком пригретая!
  • Мы тебя станем поить,
  • Мы тебя станем кормить,
  • В цветно платье рядить,
  • Уму-разуму учить!

Вот и растёт Снегурочка на радость старикам, да такая-то умная, такая-то разумная, что такие только в сказках живут, а взаправду не бывают.

Всё шло у стариков как по маслу: и в избе хорошо, и на дворе неплохо, скотинка зиму перезимовала, птицу выпустили на двор. Вот как перевели птицу из избы в хлев, тут и случилась беда: пришла к стариковой Жучке лиса, прикинулась больной и ну Жучку умаливать, тоненьким голосом упрашивать:

– Жученька, Жучок, беленькие ножки, шёлковый хвостик, пусти в хлевушок погреться!

Жучка, весь день за стариком в лесу пробегавши, не знала, что старуха птицу в хлев загнала, сжалилась над больной лисой и пустила её туда. А лиска двух кур задушила да домой утащила. Как узнал про это старик, так Жучку прибил и со двора согнал.

– Иди, – говорит, – куда хочешь, а мне ты в сторожа не годишься!

Вот и пошла Жучка, плача, со старикова двора, а пожалели о Жучке только старушка да девочка Снегурочка.

Пришло лето, стали ягоды поспевать, вот и зовут подружки Снегурочку в лес по ягодки. Старики и слышать не хотят, не пускают. Стали девочки обещать, что Снегурочку они из рук не выпустят, да и Снегурочка сама просится ягодок побрать да на лес посмотреть. Отпустили её старики, дали кузовок да пирожка кусок.

Вот и побежали девчонки со Снегурочкой под ручки, а как в лес пришли да увидали ягоды, так все про всё позабыли, разбежались по сторонам, ягодки берут да аукаются, в лесу друг дружке голос подают.

Ягод понабрали, а Снегурочку в лесу потеряли.

Стала Снегурочка голос подавать – никто ей не откликается. Заплакала бедняжка, пошла дорогу искать, хуже того заплуталась; вот и влезла на дерево и кричит: «Ау! ау!»

Идёт медведь, хворост трещит, кусты гнутся:

– О чём плачешь, девица, о чём плачешь, красная?

– Ау-ау! Я девочка Снегурочка, из вешнего снегу скатана, вешним солнцем подрумянена, выпросили меня подружки у дедушки, у бабушки, в лес завели и покинули!

– Слезай, – сказал медведь, – я тебя домой доведу!

– Нет, медведь, – отвечала девочка Снегурочка, – я не пойду с тобой, я боюсь тебя – ты съешь меня!

Медведь ушёл.

Бежит серый волк:

– Что, девица, плачешь, что, красная, рыдаешь?

– Ау-ау! Я девочка Снегурочка, из вешнего снегу скатана, вешним солнышком подрумянена, выпросили меня подружки у дедушки, у бабушки в лес по ягоды, а в лес завели, да и покинули!

– Слезай, – сказал волк, – я доведу тебя до дому!

– Нет, волк, я не пойду с тобой, я боюсь тебя – ты съешь меня!

Волк ушёл. Идёт Лиса Патрикеевна:

– Что, девица, плачешь, что, красная, рыдаешь?

– Ау-ау! Я девочка Снегурочка, из вешнего снегу скатана, вешним солнышком подрумянена, выпросили меня подружки у дедушки, у бабушки в лес по ягоды, а в лес завели, да и покинули!

– Ах, красавица! Ах, умница! Ах, горемычная моя! Слезай скорёхонько, я тебя до дому доведу!

– Нет, лиса, льстивы слова, я боюся тебя – ты меня к волку заведёшь, ты медведю отдашь… Не пойду я с тобой!

Стала лиса вокруг дерева обхаживать, на девочку Снегурочку поглядывать, с дерева её сманивать, а девочка не идёт.

– Гам, гам, гам! – залаяла собака в лесу.

А девочка Снегурочка закричала:

– Ау-ау, Жученька! Ау-ау, милая! Я здесь – девочка Снегурочка, из вешнего снегу скатана, вешним солнышком подрумянена, выпросили меня подруженьки у дедушки, у бабушки в лес по ягодки, в лес завели, да и покинули. Хотел меня медведь унести, я не пошла с ним; хотел волк увести, я отказала ему; хотела лиса сманить, я в обман не далась; а с тобой, Жучка, пойду!

Вот как услыхала лиса собачий лай, так махнула пушняком своим и была такова!

Снегурочка с дерева слезла, Жучка подбежала, её лобызала, всё личико облизала и повела домой.

Стоит медведь за пнём, волк на прогалине, лиса по кустам шныряет.

Жучка лает, заливается, все её боятся, никто не приступается.

Пришли они домой; старики с радости заплакали. Снегурочку напоили, накормили, спать уложили, одеяльцем накрыли:

  • Спи, наша Снегурочка,
  • Сдобная кокурочка,
  • Из вешнего снегу скатана,
  • Вешним солнышком пригретая!
  • Мы тебя станем поить,
  • Мы тебя станем кормить,
  • В цветно платье рядить,
  • Уму-разуму учить!

Жучку простили, молоком напоили, приняли в милость, на старое место приставили, стеречь двор заставили.

Владимир ФЁдорович Одоевский

Городок в табакерке

(Отрывок)

Папенька поставил на стол табакерку. «Поди-ка сюда, Миша, посмотри-ка», – сказал он. Миша был послушный мальчик; тотчас оставил игрушки и подошёл к папеньке. Да уж и было чего посмотреть! Какая прекрасная табакерка! пёстренькая, из черепахи. А что на крышке-то! Ворота, башенки, домик, другой, третий, четвёртый, – и счесть нельзя, и все мал мала меньше, и все золотые; а деревья-то также золотые, а листики на них серебряные; а за деревьями встаёт солнышко, и от него розовые лучи расходятся по всему небу.

– Что это за городок? – спросил Миша.

– Это городок Динь-Динь, – отвечал папенька и тронул пружинку…

И что же? Вдруг, невидимо где, заиграла музыка. Откуда слышна эта музыка, Миша не мог понять: он ходил и к дверям – не из другой ли комнаты? и к часам – не в часах ли? и к бюро, и к горке; прислушивался то в том, то в другом месте; смотрел и под стол… Наконец, Миша уверился, что музыка точно играла в табакерке. Он подошёл к ней, смотрит, а из-за деревьев солнышко выходит, крадётся тихонько по небу, а небо и городок всё светлее и светлее; окошки горят ярким огнём, и от башенок будто сияние. Вот солнышко перешло через небо на другую сторону, всё ниже да ниже, и наконец за пригорком совсем скрылось; и городок потемнел, ставни закрылись, и башенки померкли, только ненадолго. Вот затеплилась звёздочка, вот другая, вот и месяц рогатый выглянул из-за деревьев, и в городке стало опять светлее, окошки засеребрились, и от башенок протянулись синеватые лучи.

– Папенька! папенька! нельзя ли войти в этот городок? Как бы мне хотелось!

– Мудрено, мой друг: этот городок тебе не по росту.

– Ничего, папенька, я такой маленький; только пустите меня туда; мне так бы хотелось узнать, что там делается…

– Право, мой друг, там и без тебя тесно.

– Да кто же там живёт?

– Кто там живёт? Там живут колокольчики.

С этими словами папенька поднял крышку на табакерке, и что же увидел Миша? И колокольчики, и молоточки, и валик, и колёса… Миша удивился. «Зачем эти колокольчики? зачем молоточки? зачем валик с крючками?» – спрашивал Миша у папеньки.

А папенька отвечал: «Не скажу тебе, Миша; сам посмотри попристальнее да подумай: авось-либо отгадаешь. Только вот эту пружинку не трогай, а иначе всё изломается».

Папенька вышел, а Миша остался над табакеркой. Вот он сидел-сидел над нею, смотрел-смотрел, думал-думал: отчего звенят колокольчики?

Между тем музыка играет да играет; вот всё тише да тише, как будто что-то цепляется за каждую нотку, как будто что-то отталкивает один звук от другого. Вот Миша смотрит: внизу табакерки отворяется дверца, и из дверцы выбегает мальчик с золотою головкою и в стальной юбочке, останавливается на пороге и манит к себе Мишу.

«Да отчего же, – подумал Миша, – папенька сказал, что в этом городке и без меня тесно? Нет, видно, в нём живут добрые люди, видите, зовут меня в гости».

– Извольте, с величайшею радостью!

С сими словами Миша побежал к дверце и с удивлением заметил, что дверца ему пришлась точь-в-точь по росту. Как хорошо воспитанный мальчик, он почёл долгом прежде всего обратиться к своему провожатому.

– Позвольте узнать, – сказал Миша, – с кем я имею честь говорить?

– Динь-динь-динь, – отвечал незнакомец, – я мальчик-колокольчик, житель этого городка. Мы слышали, что вам очень хочется побывать у нас в гостях, и потому решились просить вас сделать нам честь к нам пожаловать. Динь-динь-динь, динь-динь-динь.

Миша учтиво поклонился; мальчик-колокольчик взял его за руку, и они пошли. Тут Миша заметил, что над ними был свод, сделанный из пёстрой тиснёной бумажки с золотыми краями. Перед ними был другой свод, только поменьше; потом третий, ещё меньше; четвёртый, ещё меньше, и так все другие своды – чем дальше, тем меньше, так что в последний, казалось, едва могла пройти головка его провожатого.

– Я вам очень благодарен за ваше приглашение, – сказал ему Миша, – но не знаю, можно ли будет мне им воспользоваться. Правда, здесь я свободно прохожу, но там, дальше, посмотрите, какие у вас низенькие своды, – там я, позвольте сказать откровенно, там я и ползком не пройду. Я удивляюсь, как и вы под ними проходите.

– Динь-динь-динь! – отвечал мальчик. – Пройдём, не беспокойтесь, ступайте только за мной.

Миша послушался. В самом деле, с каждым их шагом, казалось, своды подымались, и наши мальчики всюду свободно проходили; когда же они дошли до последнего свода, тогда мальчик-колокольчик попросил Мишу оглянуться назад. Миша оглянулся, и что же он увидел? Теперь тот первый свод, под который он подошёл, входя в дверцы, показался ему маленьким, как будто, пока они шли, свод опустился. Миша был очень удивлён.

– Отчего это? – спросил он своего проводника.

– Динь-динь-динь! – отвечал проводник смеясь. – Издали всегда так кажется. Видно, вы ни на что вдаль со вниманием не смотрели; вдали всё кажется маленьким, а подойдёшь – большое.

– Да, это правда, – отвечал Миша, – я до сих пор не думал об этом, и оттого вот что со мною случилось: третьего дня я хотел нарисовать, как маменька возле меня играет на фортепьяно, а папенька на другом конце комнаты читает книжку. Только этого мне никак не удавалось сделать: тружусь, тружусь, рисую как можно вернее, а всё на бумаге у меня выходит, что папенька возле маменьки сидит и кресло его возле фортепьяно стоит, а между тем я очень хорошо вижу, что фортепьяно стоит возле меня, у окошка, а папенька сидит на другом конце, у камина. Маменька мне говорила, что папеньку надобно нарисовать маленьким, но я думал, что маменька шутит, потому что папенька гораздо больше её ростом; но теперь вижу, что она правду говорила: папеньку надобно было нарисовать маленьким, потому что он сидел вдалеке. Очень вам благодарен за объяснение, очень благодарен.

Мальчик-колокольчик смеялся изо всех сил: «Динь-динь-динь, как смешно! Не уметь нарисовать папеньку с маменькой! Динь-динь-динь, динь-динь-динь!»

Мише показалось досадно, что мальчик-колокольчик над ним так немилосердно насмехается, и он очень вежливо сказал ему:

– Позвольте мне спросить у вас: зачем вы к каждому слову всё говорите «динь-динь-динь»?

– Уж у нас поговорка такая, – отвечал мальчик-колокольчик.

– Поговорка? – заметил Миша. – А вот папенька говорит, что очень нехорошо привыкать к поговоркам.

Мальчик-колокольчик закусил губы и не сказал более ни слова.

Вот перед ними ещё дверцы; они отворились, и Миша очутился на улице. Что за улица! Что за городок! Мостовая вымощена перламутром; небо пёстренькое, черепаховое; по небу ходит золотое солнышко; поманишь его, оно с неба сойдёт, вкруг руки обойдёт и опять поднимается. А домики-то стальные, полированные, крытые разноцветными раковинками, и под каждою крышкою сидит мальчик-колокольчик с золотою головкою, в серебряной юбочке, и много их, много и все мал мала меньше.

– Нет, теперь уж меня не обманут, – сказал Миша. – Это так только мне кажется издали, а колокольчики-то все одинаковые.

– Ан вот и неправда, – отвечал провожатый, – колокольчики не одинаковые. Если бы все были одинаковые, то и звенели бы мы все в один голос, один как другой; а ты слышишь, какие мы песни выводим. Это оттого, что кто из нас побольше, у того и голос потолще. Неужели ты и этого не знаешь? Вот видишь ли, Миша, это тебе урок: вперёд не смейся над теми, у которых поговорка дурная; иной и с поговоркою, а больше другого знает, и можно от него кое-чему научиться.

Миша, в свою очередь, закусил язычок.

Между тем их окружили мальчики-колокольчики, теребили Мишу за платье, звенели, прыгали, бегали.

– Весело вы живёте, – сказал им Миша, – век бы с вами остался. Целый день вы ничего не делаете, у вас ни уроков, ни учителей, да ещё и музыка целый день.

– Динь-динь-динь! – закричали колокольчики. – Уж нашёл у нас веселье! Нет, Миша, плохое нам житьё. Правда, уроков у нас нет, да что же в том толку? Мы бы уроков не побоялися. Вся наша беда именно в том, что у нас, бедных, никакого нет дела; нет у нас ни книжек, ни картинок; нет ни папеньки, ни маменьки; нечем заняться; целый день играй да играй, а ведь это, Миша, очень, очень скучно. Поверишь ли? Хорошо наше черепаховое небо, хорошо и золотое солнышко и золотые деревья; но мы, бедные, мы насмотрелись на них вдоволь, и всё это очень нам надоело; из городка мы – ни пяди, а ты можешь себе вообразить, каково целый век, ничего не делая, просидеть в табакерке, и даже в табакерке с музыкою.

– Да, – отвечал Миша, – вы говорите правду. Это и со мной случается: когда после ученья примешься за игрушки, то так весело; а когда в праздник целый день всё играешь да играешь, то к вечеру и сделается скучно; и за ту и за другую игрушку примешься – всё не мило. Я долго не понимал, отчего это, а теперь понимаю.

1 Гумно – сарай для сжатого хлеба.
2 Послание В. Л. Пушкина Приклонскому начиналось: «Любезный родственник, поэт и камергер…»
3 Почётный знак камергерского звания носили ниже пояса, около заднего кармана.
4 Жена П. А. Вяземского.
Продолжить чтение