Титул и призвание

Глава 1

Беренайс постучала в дверь соседского дома. Оттуда сразу же донеслось пронзительное тявканье.

«Значит, Мирон выпросил-таки у матери разрешение взять щенка», – подумала девушка, улыбнувшись.

В это же время дверь открылась, на пороге стоял белобрысый парнишка лет пятнадцати.

– Доброе утро, госпожа Беренайс, – поздоровался он. – Если ты к маме, то ее нет. Она пошла на рынок, за продуктами. Нельзя, Бублик!

Паренек наклонился и подхватил на руки хорошенького бело-рыжего щенка, сунувшегося было познакомиться с гостьей.

– Привет, сторож, – проговорила Беренайс, потрепав шерстку песика. – Вообще-то, я к тебе, Мирон, – сообщила она пареньку. – Можно войти?

– А, да, конечно! Проходи, госпожа колдунья.

– Я хотела рассчитаться с тобой за то, что ты за моей Красоткой приглядываешь, – пояснила Беренайс, входя в дом.

Она расстегнула небольшую сумочку, прикрепленную к поясу, и вытащила из нее три золотые монеты.

– Но… но госпожа Беренайс, это столько не стоит!

Мирон залился краской.

– Я считаю, труд нужно оплачивать по достоинству, – сказала Беренайс, проходя в небогато обставленную гостиную, – так что бери, не стесняйся. И еще у меня к тебе одна просьба будет.

Паренек забрал монеты и вопросительно взглянул на колдунью.

– Нет-нет, я только за лошадь пока заплатила. За то отдельно рассчитаюсь.

Беренайс вынула из сумочки запечатанный конверт.

– Письмо нужно срочно доставить, – пояснила она, протягивая конверт парнишке.

Мирон взял его в руки и прочитал имя получателя.

– Ой, нет, госпожа Беренайс, – испуганно проговорил он, – не могу.

– Почему?

– Боязно… Он же колдун.

– А я кто?

– Ну так ты добрая.

– Да и он не злой. Вредный, это верно. Тут спорить не буду. Все мы, колдуны, вредные, – произнесла Беренайс, улыбнувшись пареньку. – И потом, тебя же никто не заставляет письмо лично чародею в руки отдавать. Там, на входе, сторож сидит, ему и вручи. Только скажи, что срочно.

– Ладно, – немного подумав, согласился Мирон. – А вдруг сторож мне не поверит и не отдаст колдуну письмо?

– С чего бы это? Ясно же, что не ты его написал. А посыльный может быть кем угодно, даже пятнадцатилетним парнем. Да, вот еще что, не говори только, кто тебя прислал. Вообще мое имя не упоминай. Чародей сам разберется, кто ему письмо отправил, а остальным знать необязательно… Сейчас сможешь поехать?

– Смогу.

– Вот и отлично!

Беренайс достала из сумочки еще одну золотую монету и положила на небольшой столик…

«Итак, одно дело сделано, – подумала чародейка, закрывая за собой дверь соседского дома, – осталось только хлеба купить».

Девушка облегченно вздохнула. На Мирона можно положиться. Если он сказал, что доставит письмо, значит, так и будет. Беренайс часто поручала пареньку какие-нибудь задания. Она держала в Абере – столице Вейлерои – колдовской салон. Люди постоянно заказывали ей различные зелья и магические амулеты. Кто-то сам приходил за своими заказами, а кому-то чародейка отвозила их лично. А если ей было некогда, или заказов накапливалось слишком много, она обращалась за помощью к Мирону. Мальчишка никогда не отказывался подзаработать. А Беренайс всегда хорошо платила. Ее соседка Аграфена – мать Мирона – была вдовой. Она одна растила сына, а на жизнь зарабатывала продажей шерстяных рукавиц и носков, которые сама же и вязала. Тот еще доход, если учитывать, что шерсть Аграфена покупала у селян. Самой ей овец держать было негде, да и не на что. Вот Беренайс и нанимала частенько шустрого парнишку. И ему хорошо, и ей проще.

Чародейка шла по мостовой и так задумалась, что не сразу обратила внимание на топот лошадиных копыт у себя за спиной и мужской окрик. Было уже поздно, когда она заметила опасность… Было бы поздно, если б на ее месте оказался обычный человек. Беренайс же мгновенно оценила ситуацию и прыгнула в сторону. Немногочисленные утренние прохожие и всадники тревожно глянули на нее. Где это видано, чтобы девица за раз пару саженей перемахнула? Но поняв, кто эта девица, успокоились. Чародейка же. Чего с нее взять?

– Госпожа Беренайс, ты, однако, сегодня не выспалась? – полюбопытствовал один из всадников. – Внимательней же надо, чуть не затоптали тебя!

Они остановились возле таверны «Золотая Подкова» и начали спрыгивать с лошадей. Беренайс окинула всадников взглядом – королевская стража.

– Так не затоптали же, – ворчливо отозвалась чародейка, проходя мимо.

«Выспишься с вами, – подумала она, – всю ночь по улице скачете, как полоумные, о людях совсем не заботитесь».

Беренайс уже давно не удивлялась тому, что прохожие с ней здороваются и окликают по имени. Сама она помнила далеко не всех. Просто горожане прекрасно знали, что эта чародейка, в отличие от большинства ее коллег, всегда готова помочь простым людям. Конечно, она брала деньги за свои услуги. Но они были вполне по карману жителям Аберы. И не только Аберы, к Беренайс приезжали из других городов, деревень, сел. Да и внешность у нее заметная. Чародеев всегда легко отличают от других людей – энергетика слишком мощная. А Беренайс еще и ходит все время, гордо голову вверх задрав. Но люди знают, что она совсем не высокомерна. Просто есть у нее одна особенность – длиннющая толстая коса темно-каштанового цвета. Коса эта достает до самых колен чародейки. Именно она заставляет все время гордо поднимать голову. Иначе носить ее невозможно. Но Беренайс даже не приходила мысль укоротить волосы, потому что она давно к ним привыкла.

Вскоре Беренайс подошла к булочной. Здесь ей пришлось отстоять очередь. Подоспела свежая выпечка. Она каждое утро выпекалась к десяти часам. Жители окрестных домов знали это и всегда приходили за хлебом.

– Слыхали, чего говорят? – прокудахтала стоявшая перед Беренайс тетя Нюта, та еще сплетница. – Мне Мавроня рассказала, что королевич пропал! Со вчерашнего вечера его никто не видел. Зашел, говорит, он, значит, в «Золотую Подкову». Ну в ней же постоянно наша знать собирается. Так вот, они там с друзьями посидели, вина выпили. Потом он ушел. И все.

– А охрана куда смотрела? – поинтересовалась пышнотелая смуглая продавщица Зиля. – Она же всегда за ним хвостом ходит.

– Вот то-то и оно, – согласилась тетя Нюта, – они божатся, что был королевич, а потом раз – и нету! Как в воду канул!

– Бедолаги, – грустно вздохнула Зиля, – за халатность теперь отвечать будут. Наш Леонард, конечно, добрый, но пропажу наследника не спустит.

– Вот я и говорю. Его, поди, таперяча уже и в живых нет, – поддакнула тетя Нюта. При этом вид у нее был на редкость довольный.

«Ну разумеется, будет теперь сплетен на целую неделю, а может, и больше. Это же счастье для таких вот теть Нют. Их хлебом не корми – дай языком потрепать. А как объявится королевич живой и здоровый, она наверняка расстроится».

Беренайс не вмешивалась в разговор, молча ждала своей очереди. Наконец болтливая тетя Нюта сложила в сумку батоны с булками и отправилась по всем соседним лавкам, понесла, точно сорока на хвосте, свежие новости.

– Ну что, Беренайс, как обычно? Булку серого хлеба и батон с семечками? – полюбопытствовала Зиля.

– Да… то есть нет, не совсем. Добавь еще пару ватрушек, пожалуйста.

– Легко! Беренайс, а ты ведь общаешься с королевской семьей иногда. Не знаешь, что там в самом деле с принцем произошло?

– Так я же редко с ними вижусь, ты сама это сейчас сказала. А принц вчера вечером пропал, верно? Когда бы я успела что-то узнать? Тетя Нюта, долгих ей лет жизни, первая, от кого мне довелось услышать об исчезновении Дитриха… Зиля, а во сколько свежие пирожки испекут?

– Эти свежие, – отозвалась Зиля, указывая на витрину с пирожками. – Их сегодня ночью постряпали.

– А мне нужно на завтра. Когда будет следующая партия?

– После трех часов пополудни. Опять, поди, куда-то собираешься?

– Да кто ж меня знает? Сегодня нет, а завтра, может, и соберусь, – расплывчато пояснила Беренайс.

– И чего тебе в своем салоне не сидится? Работа хорошая, клиенты есть. Что еще для счастья надо?

– Разве в клиентах счастье? – поинтересовалась Беренайс. – Мне нравится работать в салоне, но есть ведь в нашем мире и другие интересные занятия.

Она сложила выпечку в хозяйственную сумку, попрощалась с Зилей и отправилась домой.

– По городу ходит слух, что принц Дитрих пропал, – с порога сообщила чародейка черному ворону, безмятежно дремавшему на приоткрытой дверце шкафа.

Ворон тут же проснулся, встряхнул перья и поинтересовался:

– Кар-кар?

Беренайс прекрасно понимала это карканье. На то она и чародейка, чтобы понимать тех, кто говорить неспособен.

– Ничего пока не буду делать, – ответила она, – подожду приглашение от короля. Если через пару часов не пришлет, сама пойду во дворец и предложу свои услуги.

– Кар, – сообщил ворон.

– Что значит, могла бы не предлагать? Считаешь, я по своей собственной инициативе должна заняться поисками нашего бесподобного королевича? Зачем мне такая самодеятельность? Я могу это сделать только для того, чтобы короля с королевой успокоить.

Беренайс вытащила из сумки купленную выпечку. Хлеб и батон она убрала в кухонный шкаф, туда же отправила одну из ватрушек, а второю положила на блюдце, поставила его на край стола, после чего повернулась к ворону и поинтересовалась:

– Или ты намекаешь на то, что мне надо заняться поисками того мага-недотепы, с которым королевич вчера вечером повстречался, и от которого ему потом пришлось ноги уносить? Нет уж! Пусть мне сначала король прикажет, тогда займусь. А я этим займусь, не сомневайся. По крайней мере, колдуна-то точно из-под земли достану. А королевича-то зачем искать? Сам объявится, когда надо будет.

Чародейка налила воду в пиалку и поставила рядом с ватрушкой.

– Это тебе, ешь садись.

Ворон перелетел на спинку задвинутого под стол стула и принялся за еду. Беренайс тем временем достала с полки альбом для рисования и коробочку с цветными карандашами.

– Я на сегодня закрыла салон, – сообщила она. – А может, не только на сегодня.

После чего устроилась за столом и принялась рисовать.

– Кар, – скептически высказался ворон, глянув в альбом.

И неудивительно. Кому понравится мокрый уродливый волосатый мужик с выпученными бесцветными глазами?

– Ну да, с человеческой точки зрения, не красавец, – согласилась Беренайс. – С вороньей, по всей видимости, тоже. Но это водяной, и, как водяной, он очень даже ничего.

В это время раздался стук дверного молотка.

– Пришли-таки по мою душу, – произнесла чародейка, усмехнувшись.

Она встала из-за стола и направилась к двери. Догадка оказалась верной, явился посыльный от короля.

– Госпожа Беренайс, – торжественно проговорил он с порога, – Его Величество Леонард Десятый, король вейлеройский, сорок седьмой правитель из династии Тоэри, Главнокомандующий вейлеройской армией, обладатель ордена богини Эв…

– Давай попроще, – перебила Беренайс, закатив глаза к потолку, – пока все титулы короля перечислишь, вечер настанет. Чего от меня хочет его величество?

Посыльный явно немного обиделся, но постарался вида не показывать.

– Его величество приглашает вас сегодня во дворец, к двум часам пополудни.

– Вот так бы сразу и говорил. Хорошо, я приду.

После того, как посыльный ушел, Беренайс вернулась в гостиную.

– Уф, – выдохнула она. – Ты слышал? Когда только наш король задумается над тем, что жить можно гораздо проще, без всех этих титулов?

Беренайс вытащила из-под платья золотой кулон с часами, открыла его и задумчиво произнесла:

– Король ждет меня через полтора часа. Значит, пора собираться. Надо ведь еще успеть до дворца дойти.

Ворон тут же встрепенулся.

– Нет, нет, нет! Ты со мной не пойдешь! – строго заявила Беренайс.

– Кар-р-р! – возмущенно отозвалась птица.

– И не полетишь, – немного подумав, добавила чародейка. – Нечего тебе при дворе делать. Хотя… Можешь проводить меня до дворцовой площади. Но дальше даже клюв совать не смей! Будто не знаешь, как королевские садовники ворон любят. Решат, что землянику с грядок съесть хочешь, и камнями закидают. А мне ты дорог, между прочим.

Беренайс распустила волосы и принялась расчесывать их щеткой. Это было достаточно трудоемким занятием. Но чародейка давно к нему привыкла. Расчесавшись, она снова заплела косу. Подумав немного, заглянула в шкатулочку, стоявшую рядом с зеркалом, достала из нее изящный ободок с замысловатыми узорами и надела его на голову. Дальше необходимо было выбрать наряд. Беренайс подошла к шкафу, открыла его и застыла, разглядывая одежду.

– Терпеть не могу ходить на королевские приемы, – проворчала чародейка себе под нос. – Ну и что ты думаешь?

Ворон перелетел на дверцу шкафа и ткнул лапой в блестящее темно-фиолетовое платье, лиф которого был украшен маленькими цветочками.

– Еще предложи мне кудряшки накрутить, как у знатной барышни, – проворчала Беренайс, – я все-таки не на бал собираюсь, а на серьезную встречу.

Она еще раз оглядела наряды и выбрала вполне приличное травянисто-зеленое платье, достаточно простое и в то же время вполне подходящее для встречи с главой государства.

– А ну отвернись, – приказала Беренайс ворону.

Тот перелетел на дверцу шкафа и уселся клювом к стенке.

– Ну и как я должна поступить, по-твоему? – спросила Беренайс у птицы. – Его величество наверняка намерен поручить мне поиски принца Дитриха. Сейчас вся столица будет судачить о его исчезновении. Появится множество глупых сплетен. И у людей начнется паника. Наследник-то единственный. – Беренайс усмехнулась. – Вот представь, что будет, если его не найдут.

– Кар! – сердито отозвался ворон.

– Ладно-ладно, не возмущайся, мне искренне жаль короля и королеву. Так что я постараюсь их успокоить, а там, может, и принц отыщется. Кстати, я уже переоделась.

Ворон одним прыжком развернулся в ее сторону.

– Ну как? Нормально?

– Кар-кар, – одобрительно ответила птица.

Через двадцать минут Беренайс подошла к дворцовой площади. У нее в запасе еще оставалось больше получаса. Чародейка подумала, что являться так рано во дворец не стоит. Позвали ее к двум, вот к двум она и подойдет, а пока лучше погуляет вокруг радужного фонтана и полюбуется диковинными молоденькими елями, посаженными вокруг площади.

Ели и в самом деле были чудные – розовые, сиреневые, белые и бордовые. Ну где еще такие увидишь? Только на дворцовой площади в Абере. Среди них, правда, изредка попадались голубые. Но вот им-то как раз чародейка не удивлялась. Голубые ели лет пятнадцать назад завезли с недавно открытого, совсем еще дикого континента. Беренайс точно знала, что их цвет настоящий, а вот все прочие – выдумка столичных магов, занимающихся благоустройством города. Не было в природе у елок таких оттенков. Просто Абера – древнейший город в стране, ей уже более полутора тысяч лет. За это время в столице Вейлерои появилось множество достопримечательностей. Потому ее давным-давно облюбовали путешественники чуть ли не со всего мира. Вот и приходится теперь аберскому правительству удивлять гостей разноцветными деревьями, радужными фонтанами, а еще золотистыми и серебристыми шарами, летающими ночами по городу и освещающими улицы вместо обычных фонарей. Беренайс из-за этих шаров пришлось обзавестись плотными черными шторами, иначе ночью в ее доме было такое освещение, что никакие светильники не нужны. Оно очень мешало спать. Тем более, что сон у чародейки по-звериному чуткий.

Беренайс задумчиво потрепала розовую еловую ветку и обнюхала ее, потом подошла к голубой ели и обнюхала ее тоже. Запах оказался абсолютно одинаковым.

«Получается, они голубые деревья разукрасили, – подумала чародейка. – Надо было их везти с другого континента для этого? Посадили бы наши, зеленые, да и покрасили, как душе угодно, хоть в крапинку, хоть по диагонали».

Прогуливаясь по дворцовой площади, чародейка оглядывалась по сторонам, любовалась фасадами старинных зданий, на первых этажах которых теснилось множество различных маленьких магазинчиков. Беренайс редко бывала здесь и никогда раньше не обращала внимание на эти магазинчики.

«Так вот, значит, где находится кондитерская Мартины и Лоры. Говорят, тут продают самые вкусные пирожные во всей Абере. Нужно будет купить на обратном пути».

Беренайс принюхалась к восхитительным запахам, витавшим в воздухе. Тут ее взгляд случайно упал на одну из вывесок.

– Книжная лавка, – пробормотала чародейка. – А почему бы и нет? Давно ничего новенького не читала.

Беренайс решительно направилась в сторону магазинчика, над дверью которого висел муляж огромной раскрытой книги. Внутри магазинчик оказался очень уютным. Чародейка подошла к стойке, расположенной на самом виду. Там стопками лежали какие-то небольшие книжонки с обложками, иллюстрированными графическими изображениями. Беренайс наугад взяла в руки одну из них и стала разглядывать обложку. На ней был изображен молодой человек с тошнотворно смазливой физиономией. Он склонился к тонкой шейке барышни, которую держал в объятьях, явно намереваясь эту самую шейку поцеловать.

«Агриппина Чернявская «Поцелуй вечности», – прочитала Беренайс надпись на обложке. – Это он, что ли, вечность? Если бы ко мне такой целоваться полез, быстро бы пожалел о своем поступке. Да и барышня, кажется, не в восторге. Вон чувств лишилась, наверняка от отвращения. Он же выглядит еще хуже, чем напомаженные аберские дворяне… Хотя один из наших князей точно мог бы с ним в смазливости потягаться».

– Замечательный выбор, госпожа колдунья! – воскликнул появившийся из-за полки с книгами продавец. – Такие романы сейчас на пике популярности. Их все дворянки с удовольствием читают.

Чародейка покосилась на стойку с сомнением и удивлением.

«Неужели и правда читают?»

Вслух она, конечно, задавать свой вопрос не стала, а вместо этого произнесла:

– Но я не дворянка, мне бы что-нибудь более практичное.

– Более практичное? – растерянно переспросил продавец.

– Ну да, пособие по вейлеройским природным духам, к примеру, или что-нибудь по стихийной магии.

– Так у меня ничего подобного нет. Все книжки художественные, – расстроенно произнес продавец, – на них сейчас огромный спрос. Но ты возьми эту книгу, прочитай, уверен, тебе понравится.

Беренайс отрицательно покачала головой и проговорила:

– Я пока не настроена на художественную литературу, может, как-нибудь в другой раз.

Положив книжку на место, чародейка вытащила из-под платья кулон с часиками и открыла его. Часики показывали без десяти два, самое время идти во дворец. Беренайс попрощалась с продавцом и покинула его магазин.

Дворцовые стражники без лишних вопросов пропустили чародейку. Наверняка их предупредили о ее визите. С тех пор, как два года назад Беренайс купила домик в столице и начала практиковать здесь колдовство, королевская семья иногда обращалась к ней за помощью. Правда, чаще всего поручения от короля передавал посыльный, а несколько раз вместо посыльного приезжала сама королева, но вот ко двору Беренайс очень редко приглашали. Да и она не любила походы во дворец. Королевская семья была пока что единственной из высшего света, кому чародейка соглашалась помогать. А так, она старалась держаться подальше от столичной знати. Уж больно не нравился Беренайс образ жизни местных дворян, пропитанный мелкими интригами, фальшивой вежливостью и ароматами дорогих благовоний.

На ступенях дворца, рядом со входом, Беренайс встретил дворецкий. Он вежливо поприветствовал гостью, после чего проводил в огромный зал и попросил немного подождать. Беренайс не стала усаживаться в кресло, а подошла к стене, на которой висели портреты всех членов королевской семьи: темноволосый красавец-король Леонард Десятый (сейчас он, конечно, уже не такой красавец, все-таки годы берут свое, а лет тридцать назад был завидным женихом и не только из-за королевского титула); рядом с ним жена – королева Агнесса, тоже очень статная и красивая; принц Дитрих – молодой обаятельный мужчина с рыжеватыми волосами, и принцесса Эвлика. На портрете принцесса изображена девочкой лет тринадцати-четырнадцати. Беренайс внимательно вгляделась в облик Эвлики. Короткие волосы завиты кудряшками, на лице толстый слой белил и пудры, бледно-голубое платье в кружевах и улыбка… Как же Беренайс не любила эти неестественные вымученные улыбки, так часто появлявшиеся на лицах у знатных особ.

Вдруг чародейка насторожилась. Она уловила запах. Беренайс обладала звериным обонянием и сейчас различила множество ароматов, появившихся в воздухе. Чародейка точно унюхала запах кофе, корицы, миндаля… и леший знает, чего еще. Но во всей этой дикой смеси присутствовал еще один – человеческий. Беренайс догадалась, от кого может так пахнуть. И это ее совершенно не обрадовало.

«Только его не хватало, – недовольно подумала чародейка. – Король, наверное, из ума выжил, раз пригласил нас в одно и то же время».

Беренайс все также стояла рядом с портретом принцессы, не оборачиваясь. Запах тем временем продолжал усиливаться. А еще она различала очень тихий звук шагов, для большинства людей неслышимый, даже маги не все способны его уловить.

«Будь на моем месте обычная колдунья, она бы ничего не услышала и не унюхала, – подумала Беренайс, – но ему невдомек, что я оборотень».

Чародейка подождала немного и, когда до человека осталось не больше сажени, резко повернулась к нему. Мужчина не ожидал такого. Он застыл на месте на несколько секунд, но быстро взял себя в руки и высокомерно поинтересовался:

– Любуетесь?

Беренайс из вредности окинула его не менее высокомерным взглядом. Этот зеленоглазый красавчик был как раз одним из тех, с кем Беренайс желала встретиться лицом к лицу меньше всего. Чародейка грустно усмехнулась про себя, оглядев его золотистые локоны, уложенные волосок к волоску и чем только не смазанные для того, чтобы не растрепались; холеное лицо, выбеленное до такой степени, что кожа казалась неестественно гладкой и безжизненной и до безобразия идеальный дорогущий костюм с бриллиантовыми пуговицами.

«Вот и оно, – подумала Беренайс, – живое воплощение местной знати. Князь Эрманарих Аргелев собственной персоной. Не зря я про него в книжной лавке вспомнила. Да, он бы точно смог потягаться в смазливости с тем молодцем из «Поцелуя вечности».

– Чем я, по-вашему, должна тут любоваться? – поинтересовалась чародейка, неприязненно глядя на князя.

– Вас не вдохновляют портреты королевской семьи?

В голосе Эрманариха послышалась явная издевка.

Беренайс равнодушно пожала плечами.

– Портреты, как портреты, такие же, как и все прочие.

– Слышал бы вас сейчас король.

– Думаете, его бы это расстроило?

– Вряд ли, вы не дворянка и наверняка не разбираетесь в искусстве, да и во многих других вещах. Не понимаю, почему король начал обращаться к вам за помощью.

Беренайс вдруг ехидно и немного злорадно улыбнулась.

– Ах вот оно что! – воскликнула она. – Вам не нравится конкуренция в моем лице. Раньше ведь король только к вам за помощью обращался, верно?

– Да какая вы мне конкурентка? Обычная ведьма без роду и племени. Я, в отличие от вас, чародей в двадцать девятом колене, как минимум.

– Представьте себе, мне это известно, – сердито ответила Беренайс, – и чихать я хотела на вашу родословную. Понятно?

– Что вы здесь делаете? – поинтересовался Эрманарих, все также свысока глядя на Беренайс.

– Наверное, то же, что и вы, пришла по приглашению его королевского величества.

Чародейка хоть и насмехалась над князем, но в душе ей был очень неприятен этот разговор. Эрманарих немного испуганно посмотрел на нее, а потом отошел к креслу и уселся, демонстративно отвернувшись.

«Будет просто замечательно, если мне поручат какое-нибудь дело, которое придется выполнять в паре с этим надутым индюком. Может, отказаться?»

Беренайс вздохнула, она понимала, что не сможет отказать в помощи королю, даже если он попросит ее взять в напарники тупоголового тролля.

Наконец в зале появился все тот же дворецкий и пригласил Беренайс и князя Эрманариха следовать за ним. Они прошли по коридорам дворца в королевскую приемную. Всю дорогу Беренайс старалась делать вид, что не замечает высокомерного князя. Тот, по всей видимости, и сам пытался не обращать на нее внимание.

В приемной, кроме короля, никого не было. Дворецкий тоже поспешил исчезнуть с глаз долой, как только гости оказались перед очами его величества. Король предложил Беренайс и князю Эрманариху усесться в мягкие кресла. После того, как они расположились, монарх серьезно оглядел их, а потом спросил:

– Вы понимаете, зачем я пригласил вас?

Беренайс покосилась на князя, но тот продолжал молча игнорировать ее, тогда она повернулась к королю и ответила:

– По городу ходят слухи, будто принц Дитрих пропал. Наверное, ваше приглашение как-то связано с его исчезновением. Если, конечно, эти слухи правдивы, и наследник престола действительно исчез.

– Да, слухи не врут, к сожалению, – печально согласился король. – Уже почти сутки прошли с момента исчезновения моего сына. И я даже не уверен, что когда-нибудь увижу его вновь.

– Ваше величество, – проговорил князь Эрманарих, – сегодня утром мне пришло письмо от Дитриха. Если верить написанному, вчера возле «Золотой Подковы» он столкнулся с колдуном. Тот попытался оморочить принца, но ничего не вышло. Поняв, что чары не сработали, колдун вознамерился убить Дитриха. Но принц сумел увернуться от чар и сбежать. К сожалению, он не указал в письме место своего нахождения.

«Ну нафантазировал королевич, – недовольно подумала Беренайс. – Кто это его убить пытался? Да и как бы этот самый колдун сразу сообразил, что его магия не подействовала? Колдовской гипноз не оставляет следов. Или я о чем-то не знаю?»

– Князь, вы точно уверены в подлинности письма? – тем временем поинтересовался король.

– Абсолютно! Я прекрасно знаю почерк Дитриха, да и королевскую печатку невозможно подделать.

– Тогда это все очень серьезно, – проговорил король. – Что за чародей объявился, который смеет угрожать моему сыну? А главное, что ему понадобилось от Дитриха?

Леонард встал из кресла и начал нервно расхаживать по залу, сцепив руки за спиной. Князь Эрманарих попытался его успокоить, проговорив:

– Мне кажется, волноваться из-за колдуна не стоит. Скорее всего, он достаточно слабый, раз королевич смог от него сбежать.

– Мой дорогой князь, вы, наверное, не знаете, но нашу семью защищают очень древние и очень мощные чары. На нас не действуют многие элементарные виды боевой магии. Я почти не разбираюсь в колдовстве. Но вряд ли колдун использовал какое-то мощное заклинание. Для того чтобы убить обычного человека, этого не требуется, верно?

– Верно, – согласился князь, – тогда понятно, как Дитрих умудрился сбежать.

– Поэтому, я думаю, сбрасывать колдуна со счетов не стоит, – произнес король. – Надеюсь, Дитрих находится в безопасности сейчас. Хотя считаю глупым его поступок. Зачем было куда-то бежать?

Беренайс опустила голову. Она понимала, почему королевич так поступил. Чародейка исподтишка бросила взгляд на князя. Тот, как ни странно, тоже сидел с опущенной головой.

– Боюсь, этот проклятый колдун сможет-таки добраться до моего сына, – проговорил король, после чего тяжело вздохнул и посмотрел в окно, – вон и черный вестник прилетел, – пожаловался он. – Куда только садовники смотрят? Эти нахальные птицы уже во дворец норовят залезть.

Беренайс обернулась, на раме открытого окна преспокойно сидел ее ворон.

– Э-э-э, ваше величество, это мой ворон. Рикки, а ну кыш отсюда!

Король удивленно посмотрел в ее сторону:

– Поблагородней питомца нельзя было завести? – поинтересовался он.

– Но ведь я ведьма! Мне положено держать ворон, крыс или жаб.

– А еще питаться различными деликатесами из пауков, мышей и лягушек, – произнес король, хмуро сдвинув брови. – Знаем мы все ваши колдовские сказки, наш придворный чародей – мастер их рассказывать… Так вот, на счет Дитриха. Как я понял, мой сын где-то прячется. Хорошо бы еще узнать для чего. Я хочу, чтобы вы отыскали его. И отыскали того мерзавца, который пытался наложить на него чары. Если с моим сыном что-то случится… если он до него доберется…

Беренайс поняла – король теряет власть над собой. Подобное поведение монарха было очень редким явлением. Леонард Десятый прекрасно умел сохранять спокойствие. Но сейчас его нервы сдали.

– … я с его охранников шкуры спущу. Как они могли прозевать черного мага?

– Ваше величество, не горячитесь, пожалуйста, – попросила Беренайс. – Охране, скорее всего, просто отвели глаза, это несложно, и любой, даже самый слабый, чародей справится с такой магией. Когда Дитрих вернется, лучше попросите придворного мага сделать охранникам принца амулеты, защищающие от отвода глаз.

– Если вернется…

Король по-прежнему не мог взять себя в руки.

– Ваше величество, – снова обратилась к нему Беренайс, – мне кажется, вы напрасно так беспокоитесь. Я понимаю ваше желание разобраться с черным магом и готова помочь в этом, но не надо думать о плохом, пожалуйста. Мы ведь уже пришли к выводу, что принц Дитрих исчез по собственной воле. Он ведь не маг и, какие бы там чары его не защищали, не справится с профессиональным колдуном. Я думаю, его не надо искать, принц сам объявится через некоторое время.

– Ваше величество, – вдруг немного раздраженно проговорил князь, – эта ве… госпожа Беренайс слишком самоуверенна, на мой взгляд. Она не имеет права говорить о том, в чем ничего не смыслит. Если бы у Дитриха была возможность, он в первую очередь обратился бы за помощью ко мне. Мы с ним лучшие друзья, вы же знаете.

Беренайс проигнорировала высказывание князя Эрманариха. Она заглянула королю в глаза и тихо, но очень отчетливо произнесла:

– Принц Дитрих вернется, пожалуйста, поверьте мне.

Король некоторое время заворожено смотрел на нее, а потом тряхнул головой.

– Ненужно пытаться успокаивать меня, Беренайс. Со своими чувствами я как-нибудь справлюсь. Я поручаю вам с князем Эрманарихом найти этого мерзавца чародея и разобраться с ним, и, если получится, отыщите, пожалуйста, Дитриха.

– Вы хотите, чтобы мы работали в паре? – поинтересовался князь Эрманарих, с трудом сдерживая свое недовольство.

– Именно так. Я думаю, вы прекрасно сработаетесь… Не сердитесь, князь. Беренайс – очень хороший человек, хоть и любит высказывать в лоб все, что думает.

Король вдруг улыбнулся и повернулся к Беренайс. Она даже и не пыталась скрыть свои чувства. Ее совершенно не радовала перспектива общения с высокомерным князем.

– Беренайс, не нужно расстраиваться. Эрманарих, конечно, ведет себя очень заносчиво, но в душе он романтичный и ранимый.

– Это еще хуже, поверьте мне, пожалуйста, на слово. К тому же никак не влияет на успешное завершение дела, – нахально высказалась Беренайс, зыркнув в сторону князя, который в свою очередь свысока поглядывал на нее из-за королевской спины.

Король вдруг усмехнулся.

– Я надеюсь, вы приступите к расследованию уже сегодня, – проговорил он на прощание.

«Ну спасибо, ваше величество, удружили, – думала Беренайс, проходя по бесконечным дворцовым коридорам вслед за дворецким. – Может, когда-то князь Эрманарих и был ранимым и романтичным, но жизнь его явно испортила. А я теперь должна терпеть его токсичное общество, кошмар. Что у нашего монарха только в голове делается?»

Спустившись по ступеням дворца вместе с князем, Беренайс остановилась. Эрманарих тоже остановился. Некоторое время они молчали, оценивающе разглядывая друг друга.

– Кар-р-р! – вдруг раздалось с ветки дерева. Через секунду на плечо к Беренайс опустился ворон.

– Какого лешего ты здесь делаешь? – сердито поинтересовалась чародейка. – Я же просила тебя не лезть во дворец!

– Это ваш фамильяр? – поинтересовался Эрманарих с деланым равнодушием.

– Это мой ворон, – в тон ему ответила Беренайс.

– Хотим мы с вами того или нет, но нам придется работать вместе. Так приказал король, а его слово – закон, – проговорил князь все тем же неестественно спокойным тоном, – поэтому сегодня, ближе к вечеру, я приду к вам в гости.

В следующую секунду он резко повернулся на каблуках и направился к воротам, подзывая жестом слугу. Тот подвел к князю роскошного танамахийского жеребца вороной масти. Эрманарих принял у слуги поводья, одним прыжком вскочил в седло и выехал за ворота, услужливо распахнутые стражей.

– Вот видишь, это теперь мой напарник, – пожаловалась Беренайс ворону, – ума не приложу, как милый и добрый принц Дитрих может дружить с этим заносчивым нахалом.

– Кар-р-р! – как всегда отозвался ворон. Ну что еще он мог сказать?

– Где эта проклятая птица?! – раздался возмущенный возглас.

Тут же откуда-то выскочил садовник, размахивая длиннющей палкой.

– Добрый день, господин Феликс, – поздоровалась чародейка, – не обижайте, пожалуйста, моего ворона, он не тронет вашу землянику.

– Здравствуйте, Беренайс, э… э… это ваш… ваш ворон?

Чародейка улыбнулась, взглянув на недоуменное лицо садовника. Вороны – кошмар для любого земледельца. Вот они и не понимают, как можно держать этих милых птичек. Беренайс погладила перышки ворона.

– Не беспокойтесь, мы уже уходим, – сообщила она.

После чего направилась к дворцовым воротам, прислушиваясь к недовольному ворчанию садовника у себя за спиной.

Глава 2

На обратном пути Беренайс завернула в пекарню и купила свежих пирожков и булочек. Ей одной их хватило бы на несколько дней. Сомнительное удовольствие, к завтрашнему вечеру они уже точно станут невкусными. Но Беренайс знала кое-что о князе Эрманарихе. Далеко от Аберы он никогда не уезжает, да и не общается почти ни с кем, кроме столичной знати. Поэтому вряд ли стоило надеяться на то, что князь сообразит взять с собой провиант. Вполне возможно, придется поделиться с ним, если, конечно, его благородие не побрезгует брать еду из рук презренной простолюдинки. Беренайс злорадно усмехнулась и подумала:

«А если побрезгует, пусть голодает. Мне-то какая разница?»

Вернувшись домой, чародейка направилась в свой салон, находившийся внутри пристройки. Она не стала его открывать для посетителей, просто нужно было доделать несколько заказов, прежде чем отправляться в путешествие. Покончив с работой, Беренайс снова обратилась к Мирону с просьбой развезти заказы клиентам, самой ей было уже некогда. Начинали сгущаться сумерки. Леший знает, во сколько князь придет. Лучше дома его подождать.

Однако, князь с визитом торопиться не собирался. Зато в домик к Беренайс заявился другой гость, а точнее, гостья. Чародейка пригласила гостью за стол и угостила чаем с пирожными.

– Никак не пойму, что у этого мальчишки в голове делалось, если он мог так поступить, – проговорила гостья, поправляя и без того идеально уложенные волосы. – Надеюсь, вы сможете разобраться с сумасшедшим колдуном, и Дитрих вернется домой. Я ведь сегодня всю ночь не спала.

В это время раздался стук дверного молотка.

– Кто там пришел? – Женщина удивленно повернула голову к двери.

– Не беспокойтесь, ваше величество, это всего лишь мой конкурент явился, – отозвалась Беренайс, поднимаясь и направляясь в прихожую, – то есть, я хочу сказать, мой напарник.

– Кар-р-р! – высказался ворон, сидящий на дверке шкафа.

Королева тоскливо глянула на птицу. Беренайс тем временем открыла дверь. На пороге стоял Эрманарих. Внешний вид князя вызвал у чародейки недоумение. Она какое-то время разглядывала его широко открытыми глазами. Оделся он достаточно просто, даже и не скажешь, что по-княжески. В подобном наряде ходили, скорее, мещане. Но волосы Эрманариха по-прежнему были залиты бальзамом для укладки и неестественно блестели в свете свечей, лицо покрывал толстый слой белил, а парфюмом разило так, что хоть нос затыкай. Но окончательно выбила Беренайс из колеи дорожная сумка, набитая вещами.

– Может, впустите? Или так и будем на пороге стоять? – поинтересовался Эрманарих.

Беренайс молча отступила в сторону, пропуская князя в дом, закрыла за ним дверь, повернулась и наконец не выдержала – расхохоталась.

– Куда вы так вырядились? – поинтересовалась она, отсмеявшись.

Эрманарих все это время сердито смотрел на нее.

– Мы собираемся искать королевича, верно? – надменно ответил он вопросом на вопрос.

– Возможно. Вы что, намерены отправиться в путь на ночь глядя?

– А почему нет? Очень удобно, вы не находите? Никто на нас не обратит внимание, и городская стража не узнает.

– Это вас-то не узнает? Да она вас за версту учует! Вы сколько флаконов одеколона на себя вылили?

– Добрый вечер, господин Эрманарих, рада вас видеть.

В прихожей появилась королева.

– Ваше величество! – воскликнул князь. – Что вы здесь делаете?.. Простите, – спохватился вдруг он.

– Ничего страшного, я всего лишь пришла пожелать удачи Беренайс и вам в вашем нелегком задании. Но я уже ухожу, до свиданья.

Королева кивнула на прощание, после чего прошла к двери, открыла ее и вышла из дома. Тут же до ушей Беренайс донесся звон колокольчика. Так ее величество подзывала свою карету. По всей видимости, королева приказала кучеру заехать за дом, дабы не привлекать лишнее внимание. Эрманарих резко повернулся к Беренайс.

– Вы пьете чай с королевой? – спросил он, все-таки не сумев скрыть изумление.

– Я приехала в Аберу по приглашению королевской семьи, – спокойно пояснила Беренайс. – Поэтому нет ничего удивительного в том, что ее величество не брезгует моим обществом. Да вы проходите в гостиную, не стесняйтесь.

Беренайс указала князю направление. Он бросил на нее недовольный взгляд, но тем не менее послушался и зашел в комнату.

– Никак не пойму, что в вас такого особенного, – проворчал Эрманарих. – Мало разве в Вейлерое ведьм, подобных вам? Я никогда не отказывал королю и его семье в помощи. Чего им не хватало?

– Просто я ближе к людям, – пояснила Беренайс, – а вы из своего высшего общества ни разу за свою жизнь носа не высовывали. Да вы присаживайтесь, присаживайтесь.

– А мне это и ненужно, – огрызнулся Эрманарих, садясь на стул.

– Вам ненужно, а королевской семье нужно, поэтому перестаньте предъявлять мне претензии за то, что я вас якобы без работы оставила.

Беренайс уселась на диванчик, сложила ногу на ногу и в упор посмотрела на князя.

– Куда мы, по-вашему, должны отправиться, чтобы выполнить поручение короля?

– Для начала в Березовую Рощицу. Это поселок, он находится в нескольких часах пути от столицы. В нем живет чародей Александр. Мне кажется, он сможет оказать нам кое-какую помощь. По крайней мере, я думаю, от него мы сумеем взять след сумасшедшего колдуна, напавшего на королевича.

– С чего вы это взяли?

– Я вам потом объясню… может быть.

– Ну знаете! – Беренайс демонстративно скрестила руки на груди. – Вы сказали, что нам, хотим мы того или нет, придется работать в паре. А раз так, то какого лешего вы от меня что-то скрываете? Только не говорите, будто вы мне не доверяете. Как бы ваша светлость не относилась к людям не дворянского происхождения, королю она не имеет права не доверять, а он во мне уверен.

– У магов моего уровня есть секреты, которые мы никому не доверяем, даже королю, и это нормально. Но я вам, возможно, скажу, в чем дело… потом. Если вы перестанете меня раздражать своим поведеньем… Ну? Что вы сидите? Собирайтесь.

– Я уже готова.

– Так чего мы ждем? Поехали!

Беренайс встала, подошла к комоду и вытащила оттуда большое чистое полотенце. Подойдя к князю, она бесцеремонно сунула полотенце ему в руки.

– Никуда я с вами не поеду, пока вы не смоете с себя всю эту дрянь! – безапелляционно заявила она.

– Еще чего! – возмутился Эрманарих.

– Вы думаете, что по пути мы никого не встретим? И вас никто не узнает? Да последняя мышь в государстве имеет представление о том, как выглядит знаменитый князь из рода Германарихов! А уж дворяне… Нам лучше путешествовать инкогнито, иначе черного колдуна, напавшего на королевича, мы никогда не найдем! И вот еще что, вам придется на время нашего совместного похода сменить имя!

– Да какого… Вы совсем спятили? – не выдержал князь. – Сами свое смените, на нем язык можно сломать!

– Приятно видеть, что вы начинаете потихоньку вливаться в жизнь простого народа. Уже даже заговорили по-человечески. Ну так вот, мое имя хоть и сложное, но иногда встречается. А вы один носите имя Эрманарих, и все ваши предки по мужской линии до двадцать девятого колена носили это имя… ну или почти это. Так что, как бы вы не переодевались, оно вас выдаст с потрохами. Вас же никто не заставляет менять его насовсем. Но пока возьмите другое. Например, имя Герман вам подойдет, и оно похоже на ваше. Верно?

Чародейка немного помолчала, а потому указала рукой в сторону и произнесла:

– Ванная там.

Пока князь приводил себя в порядок, Беренайс заканчивала сборы. Она изначально понимала, что придется отправиться в путешествие, но не рассчитывала, что это будет сегодня. Думала, Эрманарих придет обсудить их совместный поход, а уже завтра, с утра, они отправятся в путь. Но раз князь намерился ехать сейчас, придется ему уступить. В конце концов, какая разница? Чародеи прекрасно могут обходиться без сна несколько суток, хотя это и нежелательно, все равно организм рано или поздно свое возьмет. Но после одной бессонной ночи ничего страшного не случится.

– Полетишь с нами? – поинтересовалась Беренайс у ворона, засовывая в сумку мешочки с колдовскими порошками, травяными сборами и несколько амулетов.

– Кар-р! – утвердительно ответила птица.

– Вот и хорошо.

К моменту появления в гостиной Эрманариха Беренайс уже успела сменить домашнее платье на брюки и рубашку, а на ноги надеть походные сапоги. Чародейка с любопытством посмотрела на него. Оказалось, локоны князь никогда не завивал, как она считала раньше. Он от природы был кудрявый. Правда, теперь его кудряшки прибывали в полном беспорядке. Без косметики лицо Эрманариха стало выглядеть естественно, даже у глаз появилось какое-то другое выражение – живое. Но что Беренайс порадовало больше всего, так это исчезнувший без следа запах парфюма.

– Ну и? – сварливо поинтересовался князь.

– Нормально, гораздо лучше, чем прежде. Теперь вы стали похожи на живого человека.

– А раньше на кого был похож?

– На красивый ходячий труп.

Беренайс вытащила из ящика стола лист бумаги, взяла перо и чернильницу и написала следующее:

«Чародейский салон временно не работает».

Оторвав взгляд от листка, Беренайс заметила, что князь Эрманарих разглядывает полку с ее колдовскими книгами.

– Откуда у вас все это? – спросил он, указывая на магические фолианты.

– Мне отдала их одна моя учительница, – немного напряженно пояснила чародейка, – ее звали Клара.

– Вы учились у Клары?

В голосе князя послышалось явное удивление и недоверие. Беренайс кивнула.

– Я тогда только начала серьезно изучать магию. Год у нее прожила.

– Почему только год? Она много кого обучала, ученики обычно у нее года по три жили.

Беренайс немного нахмурилась, ей не нравилось вспоминать о Кларе, точнее, о тех событиях, которые были с ней связаны, но она все же пояснила:

– Видите ли, в чем дело, Клара умерла.

Эрманарих вдруг вздрогнул, и даже при неясном свете свечей Беренайс увидела, как побледнело его лицо.

– Давно? – немного хрипловато спросил он.

– Восемь лет назад. Она не успела меня доучить, но отдала свои книги.

– А что стало с остальными ее вещами?

– Не знаю. Кажется, Клара говорила, что завещала все сыну.

Эрманарих молчал какое-то время, а потом спросил:

– Ну что, поехали?

Беренайс было очень любопытно, какие взаимоотношения связывают заносчивого самовлюбленного Эрманариха со старушкой-учительницей, проживавшей в глухой деревне, но она не стала спрашивать. Вряд ли князь ей ответил бы. Чародейка надела дорожный плащ. Погода на улице стояла достаточно теплая, и можно было обойтись без него, но плащ очень хорошо скрывал от посторонних глаз длиннющую косу, по которой Беренайс обычно за версту узнавали. А ей не хотелось, чтобы кто-то заметил, как она выезжает из города. И уж тем более не хотелось, чтобы ее видели в компании Эрманариха.

Рядом со входом в дом князя поджидал каурый жеребец. Беренайс в душе порадовалась, что Эрманарих не стал брать с собой того вороного, которого она видела днем. Уж очень он породистый. Этот хоть и тоже красавец, но такого внимания к себе не привлечет.

Беренайс закрыла на замок дверь домика. Потом подошла к двери в салон и прикрепила к ней объявление. После чего оставила князя дожидаться ее, а сама отправилась на конюшню. Собственной конюшни у Беренайс, разумеется, не было. Но она арендовала стойло для своей лошадки у соседей. Ее буланая Красотка позволила хозяйке закрепить на себе седло, надеть уздечку и даже приторочить к седлу сумки, но вот из стойла выходить наотрез отказалась. Беренайс безуспешно тянула ее за уздечку какое-то время, а потом рассердилась.

– Если сейчас же не прекратишь артачиться, я превращу тебя в ослицу! – возмутилась чародейка. – Тогда твой внешний вид будет соответствовать поведению.

Лошадь презрительно фыркнула на это заявление. Беренайс вздохнула, протянула руку и потрепала жесткую черную гриву.

– Я знаю, что ты отвыкла гулять так поздно, но сегодня у нас нет выбора, поэтому пойдем.

Чародейка заглянула в темные глаза лошади. Та, как зачарованная, стояла неподвижно несколько секунд. Беренайс снова легонько потянула уздечку, и лошадь поддалась.

– Почему так долго? – сварливо поинтересовался князь.

– Скажите спасибо, что вообще вернулась, – огрызнулась чародейка.

Князь ничего говорить, разумеется, не стал. Он вскочил в седло и направился вдоль по улице, не дожидаясь Беренайс. Она недовольно поморщила нос, глядя ему вслед, а потом подпрыгнула и мягко приземлилась на лошадиную спину.

– Вперед, Красотка, – тихо сказала чародейка, – надо догнать этого нахала. Да и наподдавать ему как следует не помешает, чтобы не задирался. Но только не сейчас, а когда представится случай.

До городских ворот путники ехали молча. Ворон какое-то время кружил над ними, но потом ему надоело летать, и он опустился на загривок Красотки. Та даже не обратила на него внимание. Правда, когда они подъехали к воротам, Беренайс бесцеремонно спихнула птицу с лошади.

– Кыш отсюда, – проворчала она. – Сам через стену перелетишь. Нечего стражников посреди ночи пугать.

Ворон издал недовольный клекот, похоже, он успел задремать, да и вообще не привык к такому грубому обращению. Но тем не менее послушался.

Стража же на воротах в эту ночь оказалась на редкость вредная и ворчливая, такую не грех было бы и напугать.

– Разъездились тут, – бубнил себе под нос толстый страж. – Дня вам мало, что ли? Чего по ночам шастаете?

Беренайс не выдержала подобного хамства и сдернула с головы капюшон плаща.

– Ну ты, мужик, совсем обленился, – грозно прорычала она, – говорят тебе, открывай ворота, значит, открывай. И нечего путников распекать, а то мало ли на кого нарвешься!

Страж вздрогнул:

– Ох, прости, чародейка Беренайс, не признал я тебя!

– Меня тоже не признал? – полюбопытствовал князь Эрманарих. – Я вроде без капюшона.

Стражник какое-то время непонимающе смотрел на него, а потом еще горше запричитал:

– Ой, князюшка, не серчайте на меня, со сна не разглядел я вас!

– Вот дожили! – выругалась Беренайс. – Ты еще и дрыхнешь на рабочем месте! А ну живо открывай ворота! И чтоб ни слова никому не говорил о нашем отъезде, а то я тебя из-под земли достану!

Наконец путники выехали из города. Ворон тут же снова приземлился на загривок Красотки.

– Зачем вы себя раскрыли? – поинтересовалась Беренайс. – Достаточно было и того, что я ему лицо показала.

Эрманарих пожал плечами.

– Я бы запретил ему нас выдавать, если бы вы этого не сделали.

Они какое-то время помолчали.

– У вас очень необычная птица, – сказал вдруг князь.

– Что в ней необычного? Ворон, как ворон.

– Вот в том-то и дело. Это вроде простой ворон, не фамильяр и не какой-то другой демон, но он все понимает.

Эрманарих вдруг наклонился и протянул руку, намереваясь схватить птицу. Та негодующе каркнула, замахала крыльями и взлетела, уворачиваясь от князя.

– Он не любит, когда его так хватают, – пояснила Беренайс. – Вороны – очень умные птицы, они легко поддаются дрессировке. Говорят, даже лучше, чем собаки.

– А как его зовут?

– Рикки.

Князь поджал губы, но больше ничего спрашивать не стал.

Всю ночь Беренайс и Эрманарих скакали по дороге, в сторону Березовой Рощицы. Князь дремал в седле, а Беренайс тихо радовалась. Она обожала путешествовать, если бы не некоторые события, произошедшие с ней чуть больше двух лет назад, ни за что не променяла бы свою свободу на жизнь в столице и работу в салоне. Сейчас чародейку не расстраивало даже присутствие заносчивого князя, главное – она снова на воле, и ветер дует в лицо, и пахнет полевыми цветами и травами, а не городской канализацией. А еще чародейка любила ночь. Ведь Беренайс была ночным зверем. И сейчас ей очень хотелось сменить облик и на четырех лапах пробежаться по пыльной дороге. Но она сдержала в себе это желание. Придет еще время. Пока лучше просто наслаждаться верховой ездой и ночными запахами, да любоваться мерцающими звездами на темном небе.

Березовая рощица не самое близкое к столице поселение. К рассвету Беренайс и Эрманарих успели миновать несколько деревень.

– Наверное, стоит немного передохнуть, – предложил князь, останавливая коня рядом с небольшим дубовым лесочком. – Рано же еще, а до Березовой Рощицы, судя по карте, совсем ничего осталось. Лучше здесь посидеть, чем явиться в поселок ни свет, ни заря, а потом ждать, пока Александр проснется. Не будить же его.

Беренайс принюхалась, из-за деревьев повеяло свежестью. Так пахло от очень чистой воды.

– Здесь есть родник, – сообщила она.

– Откуда вы знаете?

– Я его чую, пойдемте!

Беренайс спрыгнула с лошади, подхватила поводья и направилась в глубь леса. Эрманарих немного помедлил, но потом тоже спустился на землю и двинулся вслед за чародейкой.

– Напоим тогда лошадей, – произнес князь, – и сами попьем.

– И поедим.

– А вот еды я с собой взять не подумал. Ладно, в поселке перекусим, там должен быть трактир.

Беренайс усмехнулась.

– Вот что-то сомневаюсь я на счет трактира. В этих мелких деревушках может быть только какая-нибудь захудалая харчевня или закусочная, в которой подают позавчерашнюю похлебку с черствым хлебом. Вряд ли вам понравится такая еда. Даже я от нее нос поворочу.

– В таком случае придется напроситься на завтрак к Александру.

– Да взяла я с собой провиант, по крайней мере, на сегодня его хватит.

Родник оказался очень заросшим и неухоженным. Хотя раньше за ним кто-то следил и даже желоб специальный сделал. А вот вода была чистейшая и необыкновенно вкусная. Беренайс подозрительно оглядывалась по сторонам какое-то время, но потом махнула рукой и сняла со спины Красотки сумку с едой, после чего позволила лошади напиться. Эрманарих еще раньше напоил своего коня, но заметил странное поведение чародейки и полюбопытствовал:

– Вы увидели что-то необычное?

– Нет, иначе бы не пустила лошадь к воде, – отозвалась Беренайс, вытаскивая из сумки пирожки с ливером и с картошкой и булочки с яблочным повидлом, а еще ломтик хлеба и кусочек сыра для ворона. – Просто это рукотворный родник, он находится в дубовой роще. А в таких рощах обычно сооружают различные святилища, капища, алтари и прочие места поклонения божествам. И в них всегда есть родник. Чистая вода необходима для проведения многих обрядов. Разумеется, было бы очень плохо, если бы тут оказалось действующее святилище. Но, судя по внешнему виду родника, его здесь нет.

– Чем это было бы плохо?

– Тем, что мы его осквернили. Из священных родников нельзя пить воду и поить животных, если того не требует обряд.

– Ерунда! – отмахнулся Эрманарих. – Конечно, если б здесь оказалось действующее святилище, я бы не стал его трогать. Только не из уважения ко всяким там божествам, а просто, чтоб людей не оскорблять, которые тем самым божествам поклоняются. Но это место выглядит абсолютно заброшенным.

Беренайс некоторое время молча смотрела на князя, размышляя. Не первый раз она сталкивалась с подобным мнением. Многие чародеи, а в особенности такие самоуверенные чародеи, как Эрманарих, не верят в силу божеств. Они доверяют только силе своего рода, силе самой магии, как таковой. Но Беренайс точно знала, магия божеств существует, и она очень мощная. Если понимать, как ей пользоваться, можно многого добиться даже без необходимых колдовских способностей. Но чародейка не стала ничего объяснять Эрманариху. Зачем тратить силы понапрасну? Не верит князь в богов, ну и ладно. Ей-то какая разница? Хотя Беренайс это казалось странноватым. Фамилия Эрманариха была Аргелев. Она ясно говорила чародейке о том, что в древности предки князя поклонялись богам, а точнее, одному из богов. Но в то же время Беренайс понимала, почему они перестали его почитать.

Во время завтрака ни князь, ни чародейка не проронили ни слова, хотя Беренайс подмывало задать пару вопросов, но она сдержалась. Подавится еще бедный князь с непривычки. Дворяне никогда не разговаривают во время еды, это считается дурным тоном. Но как только с завтраком было покончено, чародейка тут же спросила:

– Вы хорошо знакомы с магом, к которому мы едем?

– Мой отец был хорошо знаком, но меня он тоже знает. Мы с ним иногда переписываемся.

– А вы так и не выяснили ничего нового про колдуна, напавшего на королевича?

Эрманарих отрицательно помотал головой и ответил:

– Старик Александр знает очень многих чародеев, в том числе и тех, которые занимаются черной магией. Думаю, еще чуть-чуть, и у нас появится нужная информация.

– Что-то меня пугает ваша уверенность.

Беренайс недовольно поморщилась. Похоже, принц Дитрих сообщил своему приятелю какие-то сведенья о черном колдуне. Иначе, на что тогда мог надеяться князь? Но с ней он упорно не хотел ими делиться.

«Ну и ладно, – подумала Беренайс немного обиженно. – Я тогда тоже ему ничего говорить не буду. Пусть ищет королевича, раз такой вредный».

Она закинула сумку с провизией на спину Красотки, подождала, пока ворон разместится на лошадином загривке, подхватила поводья и направилась в сторону дороги не той тропой, по которой они пришли сюда. Просто Беренайс посчитала, что ни к чему возвращаться, когда можно срезать путь и выйти на дорогу немного в другом месте.

– Мы, кажется, не по той тропинке идем, – сообщил Эрманарих, – я не помню, чтобы вон то бревно рядом с дорогой лежало.

– Ну конечно мы идем не по той тропинке, – немного раздраженно ответила Беренайс. Она часто путешествовала и легко ориентировалась в незнакомой местности. Но князь и не понял бы, что дорога другая, если бы эта коряга рядом с ней не валялась.

Беренайс наконец-то поравнялась со странной корягой и ахнула, поняв, что она из себя представляет на самом деле. Чародейка остановилась и больше минуты молча разглядывала лежащего на земле деревянного идола, потемневшего от времени и покрывшегося мхом.

– Вот и божество нашлось, – проворчал Эрманарих. – Интересно, почему его бросили?

– Это не божество, – глухо отозвалась Беренайс, – это Янвиль.

– Кто?

– Янвиль – один из ангелов-воинов, подчиняющихся вашему богу, между прочим. Только вы ему не хотите поклоняться.

– Какому еще нашему богу? – немного озадачено поинтересовался Эрманарих.

– Аргелю или Аргелию, его имя по-разному произносят. Это бог войны… Один из богов войны. И тринадцатый верховный бог.

– Никогда о нем не слышал. Но я в подобных вещах не разбираюсь, помню только, что моя бабушка часто упоминала двенадцать богов. Знаете, есть такое благословение или что-то вроде того: «Да помогут вам двенадцать верховных богов».

Беренайс тоже слышала это выражение, его частенько произносили наставницы чародейки – Клара и Мариам. Она пояснила:

– А Аргель – тринадцатый. Сначала их было тринадцать. А потом он что-то там натворил (не знаю что, об этом в книгах не пишут) и его разжаловали. Я думаю, поэтому ваши предки и не стали больше ему поклоняться, вот только фамилию почему-то сменить не захотели.

– Зачем? – поинтересовался князь. – Они ведь, скорее всего, уже успели зарекомендовать себя, как сильные маги. Подумаешь, легенда появилась о том, что Аргеля разжаловали. Наверняка мои предки понимали на тот момент уже, что его вообще никогда не существовало. Поэтому и не побоялись оставить себе такую фамилию.

Беренайс поморщила нос, но ничего не сказала. Она огляделась по сторонам и заметила, что от их широкой тропинки ответвляется еще одна – узенькая и очень заросшая. Чародейка, недолго думая, двинулась по заросшей тропинке в лесную чащу. Князь поплелся за ней, недовольно посапывая, ему явно не нравилась вся эта история с богами и святилищами, но Беренайс хотела кое в чем разобраться.

Достаточно быстро они вышли на круглую поляну, в центре которой располагался высоченный деревянный идол воинственного Аргеля, а по краю стояли статуи его ангелов-воинов. Все они были в очень плачевном состоянии и выглядели ненамного лучше, чем найденный ранее Янвиль. Полянка тоже порядочно заросла, даже деревья кое где из земли повырастали. Будь святилище действующим, адепты такого безобразия ни за что не допустили бы.

– Двенадцать, – констатировал Эрманарих, пересчитав статуи, – и еще один возле дороги лежит.

– Все правильно, – согласилась чародейка, – верховных богов изначально было тринадцать, и у каждого из них по тринадцать основных подчиненных. Интересно, почему его бросили?

– Послушайте, Беренайс, все эти истории к нашему делу не имеют никакого отношения. Тем более раз Аргелю уже не поклоняются, то не стоит расстраиваться из-за того, что мы воспользовались его родником. Он никому не нужен.

Беренайс пожала плечами и пошла обратно. Она не понимала, откуда могло взяться святилище Аргеля. Его разжаловали из богов очень-очень давно, никто уже и не скажет сейчас, сколько веков прошло с тех пор. И это святилище брошено. Вот только бросили его от силы пару десятков лет назад, по крайней мере, за статуями уже столько не ухаживают. А за родником совсем недавно перестали следить, иначе бы к нему было не подобраться.

«Интересно, кто хотел воскресить давно забытый культ? А может, не такой уж и забытый?»

С этими мыслями Беренайс вышла на дорогу, ведущую к Березовой рощице.

Примерно через час они подъехали к поселку.

– А где сама роща-то? – спросила Беренайс, оглядываясь по сторонам.

– Вырубили и выкорчевали, а на ее месте построили деревню, так Александр говорил.

– Свинство!.. А это зачем?

Последний вопрос Беренайс задала, указывая на высокий деревянный забор, опоясывающий поселок.

– Что за новости? Они городом себя возомнили? Еще бы крепостную стену возвели! Вот, значит, куда рощу дели!

– Может, забор нужен, чтобы скот без присмотра из поселка не уходил… или наоборот не заходил, – предположил Эрманарих.

– Ну конечно, – с сарказмом отозвалась Беренайс, – для этого ни к чему такую плотную стенку сооружать. Просто местные жители наверняка без платы никого чужого в поселок не пропускают, а скорее всего, и не выпускают.

Подъехав к воротам, Эрманарих окликнул:

– Эй, стражники, открывайте!

Ему никто не ответил. Беренайс принюхалась, пытаясь учуять запах людей за воротами, но там никого не было.

– И как теперь быть? – поинтересовался Эрманарих. – Кричать несолидно, а колдовство использовать неэтично. Все-таки к местному магу едем, ему может не понравиться, что мы так на его территорию вторглись.

Беренайс на несколько секунд задумалась, а потом легонько оттолкнулась от седла кончиками пальцев, подпрыгнула и мягко опустилась подошвами сапог на спину Красотки. Чародейка не первый раз так поступала, поэтому лошадь прекрасно знала, чего от нее хотят. Она вплотную подошла к забору и встала боком. Беренайс оглядела поселок. Ничего особенного, подобных поселений в Вейлерое сотни. Вот только как-то слишком шумно: люди гомонят, собаки лают, кошки мяукают. В общем, что-то ненормальное творится. Неудивительно, что стражников на посту нет. Беренайс поделилась своими наблюдениями с князем.

– Но ведь это же поселок, селяне обычно рано встают, – отозвался тот.

– Да, вот только они рано встают, чтобы домашним хозяйством заниматься, а не бегать сломя голову по улице с громкими воплями. По-моему, что-то случилось… Эх, была не была!

Беренайс оттолкнулась пальцами на этот раз от забора и легко перемахнула на другую его сторону, отодвинула засов и открыла ворота.

– Все равно нас сейчас никто не услышит, – пояснила она князю.

Проезжая по поселку, чародейка продолжала оглядываться. Наконец она не выдержала и крикнула:

– Эй, бабуля, что тут у вас стряслось?!

Беренайс спрыгнула с лошади прямо перед какой-то ковылявшей по дороге старушкой. Та хоть и не ожидала такого, но все же с готовностью сообщила:

– В чародейский дом ночью молния ударила, всю крышу прожгла.

– Куда молния ударила? – переспросил князь Эрманарих, тоже мгновенно спрыгнув на землю.

– В дом к Александру, колдуну нашему, вон гляньте!

– Только этого не хватало! – воскликнул князь.

Он со всех ног бросился в сторону дома. Беренайс же вздрогнула и на несколько секунд как будто бы даже окаменела, а потом машинально подхватила поводья Красотки и коня Эрманариха и на ватных ногах двинулась вслед за князем.

Когда она подошла к дому, Эрманарих уже расталкивал всех селян, пробираясь к крыльцу.

– Александр, откройте! – крикнул он, стуча в дверь.

– Он не откроет, – сказала Беренайс хриплым голосом. Она тоже уже умудрилась подобраться к крыльцу.

– Дверь надо ломать, – предложил кто-то из стоявших рядом мужиков.

– Это в чародейский-то дом? – рассеянно спросил Эрманарих.

– Ну, помер, поди, чародей-то. Молния все ж. А он в годах ужо.

– Сломать дверь в колдовской дом невозможно, – все также хрипло проговорила Беренайс, – но, если Александр и в самом деле умер, можно попробовать открыть засов с той стороны.

– Чаво? – не понял мужик.

– Отойдите, – потребовал Эрманарих.

Селяне его послушались, еще бы не послушаться. Сразу ведь в нем мага распознали, да и в Беренайс тоже. Эрманарих тем временем уперся ладонями в дверь и закрыл глаза. Через несколько секунд в доме послышался грохот от упавшего на пол засова. Князь обреченно вздохнул, отнял ладони от двери и потянул ее на себя.

Беренайс вошла в дом. Она не хотела туда заходить, боялась того, что увидит там, а что именно она увидит, было ей известно. И все-таки, на время переборов свой страх, Беренайс поплелась вслед за князем.

Дом у чародея оказался небольшой: прихожая, кухня, спальня и библиотека. Вот в спальне они и нашли старого мага. Он лежал на кровати с широко открытыми глазами, а на его одежде было прожжено несколько дыр. И в самом деле, словно молнией ударило.

У Беренайс вдруг резко потемнело в глазах. Она развернулась и наощупь выбралась из дома на улицу. А в следующую секунду почувствовала, как кто-то легонько трясет ее за плечи.

– Беренайс, Беренайс, ну давай же, очнись.

Чародейка открыла глаза и обнаружила себя сидящей на какой-то скамейке. Рядом тревожно скакал ворон, а князь Эрманарих тряс ее за плечи, пытаясь привести в чувства.

– Ну-ка посмотри на меня, чародейка. Все хорошо, ты чувствуешь себя хорошо, ты четко видишь окружающий мир…

– Эрманарих, – не выдержала Беренайс, – это бесполезно, ты не сможешь меня загипнотизировать, дай лучше воды попить.

Князь ушел куда-то, но вскоре вернулся и протянул ей кружку с водой. Беренайс принюхалась к содержимому кружки и усмехнулась. От воды шел ядреный запах валерьяны, сдобренной каким-то простеньким успокаивающим заклинанием.

«Знал бы ты, в какого зверя я превращаюсь, поостерегся бы меня валерьянкой поить», – подумала чародейка, а вслух поинтересовалась:

– Чего ты туда намешал?

– Успокоительное, пей, не бойся. – Князь уселся рядом с ней на скамейку. – Ты что, трупов никогда не видела?

Беренайс сделала несколько глотков, а потом ответила:

– Видела. Точно такой же труп видела… Эрманарих, а королевич не описал тебе того мага, который на него напал?

– Описал, – отозвался князь.

После чего порылся в кармане куртки, вытащил лист бумаги, развернул его и прочитал:

– Он среднего роста, у него длинные прямые черные волосы и черные же блестящие глаза. На вид лет тридцать – тридцать пять.

Беренайс горестно вздохнула и произнесла:

– Кажется, я знаю нашего врага. Мы однажды встречались. Его зовут Корнелий.

Беренайс в то время уже год училась чародейству. Жила она тогда в Тихой Заводи – крохотной деревушке на востоке страны. Беренайс с детства мечтала попасть в ученицы к такой серьезной чародейке, какой была старая Клара. Несмотря на то, что деревушка находилась, можно сказать, на отшибе, вдалеке от прочих поселений, к Кларе постоянно приезжали люди со всей страны. Они принадлежали к абсолютно разным сословиям: от селян до князей. Никто не брезговал помощью чародейки. И она всем помогала.

Однажды, посреди ночи Беренайс проснулась. Ей показалось, будто что-то ударилось о крышу дома, потом снова ударилось, еще раз и еще. Беренайс вскочила и бросилась в комнату Клары. Старая чародейка не спала, она встала с кровати, зажгла свечи и надела халат.

– Явился-таки стервец проклятый, – процедила Клара сквозь зубы. – Слушай, девонька, мой дом хоть и колдовской, но этот мерзавец сюда проберется, вон как старается. Я с ним не справлюсь, стара уже, а ты не смей вмешиваться. Нет у тебя еще опыта, зря только свою жизнь загубишь. Думаю, тебя он не тронет, ему я нужна. Когда уходить будешь, книжки и тетрадки мои с собой забери. Они тебе пригодятся. А дом я сыну оставила. Он знает. Жаль только, не успела повидаться с ним перед смертью, пару дней не дождалась. Да и тебя вот не выучила.

Беренайс поразилась тому, с каким спокойствием говорила Клара. Сама она перепугалась так, что не могла и слова вымолвить.

– Можешь не прятаться. Он тебя все равно учует. Просто не вмешивайся и ничего не бойся.

Тут же о крышу дома в очередной раз что-то стукнулось, а потом яркая вспышка света на мгновенье ослепила Беренайс. Когда зрение вернулось, она увидела, что в комнате Клары появился человек. Человек просто стоял и насмешливо смотрел на колдунью.

– Здравствуй, старая ведьма, – проговорил он, – вот мы и встретились снова.

– Не могу сказать, что рада тебя видеть, Корнелий. Я наслышана о твоих подвигах, – спокойно ответила Клара.

– Да? Тогда ты точно знаешь, зачем я пришел к тебе.

В следующую секунду мужчина взмахнул рукой. Беренайс показалось, что с его ладони слетела молния. Она ударила прямо в грудь Кларе. Чародейка пошатнулась и упала. Мужчина наклонился и снял с ее пальца перстень, а потом повернулся к Беренайс. Та от страха вжалась в стену и только молча наблюдала за происходящим. Мужчина подошел к ней. В свете свечей Беренайс наконец разглядела его узкое смуглое лицо, обрамленное длинными черными волосами. Он протянул к ней руку, взял за подбородок и внимательно посмотрел в глаза.

– Ты ничего не знаешь, – констатировал маг, – и еще очень неопытна, чтобы сражаться со мной. Ладно, живи, колдунья. Но для начала…

Он сфокусировал взгляд на ее глазах:

– Когда я уйду, ты забудешь все, что здесь произошло. Запомни, в ваш дом ударила молния. А теперь прощай, надеюсь, мы больше не увидимся.

Снова полыхнула вспышка света. Когда Беренайс пришла в себя, колдуна уже и след простыл. Она осторожно подошла к Кларе. Та лежала на полу, широко раскинув руки в разные стороны, ее глаза неподвижно смотрели в потолок, а на теле чернели пятна, похожие на следы от молнии.

– На меня не действует гипноз, и никогда не действовал, – пояснила Беренайс, – поэтому я ничего не забыла. Селянам-то, конечно, так и сказала, что молния в дом ударила. Зачем их пугать черными магами? А накануне вечером как раз гроза прошла. Я ждала сына Клары, хотела все ему рассказать. Но он не приехал ни через два дня, ни через неделю. А я не знала, кто он, и как с ним связаться.

Беренайс слишком глубоко ушла в свои воспоминания и забыла о том, что у нее есть слушатель, поэтому вздрогнула, когда он сердито выругался. Чародейка рассеянно повернулась к князю и удивленно подняла брови. У Эрманариха сейчас было очень бледное лицо, даже бледнее, чем тогда, когда он его специальными кремами отбеливал.

– А Клара раньше о нем никогда не упоминала? – поинтересовался князь. Голос у него сейчас был немного хриплым и нервным.

– Она любила рассказывать мне о своих учениках, – ответила Беренайс, – но об этом Корнелие только раз говорила. Говорила, что не взяла бы его в ученики, если бы знала, какой из него негодяй вырастет, так как он потом увлекся черной магией. А Клара на дух черных магов не переносила. Князь, ты себя хорошо чувствуешь? Или тоже успокоительное свое выпьешь? У меня тут еще осталось.

Эрманарих, кажется, не понимал, что делает. Он забрал у Беренайс кружку и залпом выпил ее содержимое, после чего вернулся ненадолго в дом, сказал, что нужно написать письмо какому-то магу, сообщить о смерти Александра. Все это время Беренайс просидела на лавочке в компании ворона. Как только Эрманарих вернулся, Беренайс поднялась, отвязала лошадь от забора и вскочила в седло, ей не терпелось поскорее покинуть Березовую Рощицу.

Рядом с воротами уже сидел насупленный сердитый мужик и грыз семечки.

– Ездют тут всякие, – пробурчал он, – пролезли в деревню без спросу, денег не заплатили.

– Сидел бы ты, дядя, на своем месте, заплатили бы, – буркнула в ответ Беренайс, – но коль здесь никого не было, и никто нам милостиво ворота открыть не пожелал, пришлось самим выкручиваться, через забор перелазить. А теперь выпускай давай.

– По три медяка с каждого, – отозвался мужик.

Эрманарих вынул из кармана три монетки и протянул стражу. Беренайс тоже заплатила, но при этом не упустила возможности высказаться:

– Нашел бы ты себе нормальную работу, а не семечки под воротами лузгал. Где это видано, чтобы здоровый мужик штаны вот так без дела протирал?

– Чай у вас в городе стража на воротах не стоит?

– Ну так в город постоянно кто-нибудь въезжает и выезжает, а в вашу Березовую Рощицу наверняка не каждый день гости захаживают.

Когда выехали из деревни, Беренайс поинтересовалась:

– Куда теперь, князь?

Князь на некоторое время задумался, а потом ответил:

– В Озерный город, к Мариам.

Беренайс нервно передернула плечами. Мариам – еще одна чародейка, обучавшая ее когда-то. Беренайс пришла к ней примерно через месяц после гибели Клары. Вдруг проклятый колдун добрался и до нее. Эрманарих, видимо, понял примерное направление мыслей Беренайс.

– Вряд ли Корнелий и на нее покусился. Кажется, я начинаю понимать, что нужно этому мерзавцу. И если я прав, то Мариам в безопасности. Можешь о ней не беспокоиться.

– Хорошо, если так. Почему это мы вдруг на «ты» перешли?

– А я заметил, что селяне так между собой разговаривают, и ко мне они тоже на «ты» обращались, хотя наверняка понимали, что я не из простолюдинов. И еще, мне надоело грызться с тобой, как кошка с собакой, все-таки мы сейчас напарники.

– Значит, для тебя еще не все потеряно, Эрманарих? А я-то думала, с тобой уже ничего поделать нельзя.

Князь немного поморщился, но не стал возмущаться.

– Мы же вроде договаривались, что меня пока зовут Герман, – вдруг напомнил он.

– Мне показалось, ты был не в восторге от этой идеи. Я думала, и отзываться не станешь.

– Вообще-то, Герман – мое сокращенное имя. Меня всю жизнь так отец звал, и Дитрих, и… Да и некоторые слуги в моем замке до сих пор зовут меня господином Германом, а не Эрманарихом. Поэтому на него я буду отзываться.

Беренайс тяжело вздохнула и нахмурилась. Похоже, их задание оказалось не таким простым, как она думала раньше. Маг, напавший на Дитриха, совсем не слабый и не глупый. Корнелий очень хорошо образован, а еще осторожен и скрытен. Ведь он оборотень. А оборотни все скрытные. Им иначе нельзя. Люди обычно не видят разницы между проклятым оборотнем, который действительно опасен, и магом, способным по собственной воле принимать звериное обличье и сохранять при этом человеческий разум. Поэтому приходится скрываться. Беренайс по себе знала все это. Она некоторое время хмурилась, а потом наконец-то решилась, повернулась к Эрманариху и произнесла:

– Корнелий владеет магией оборотничества.

– Я уже понял, – отозвался князь, усмехнувшись.

– Как?

– Ты сказала, что он чует. Так только про оборотней говорят. А еще некоторые оборотни сами про себя так говорят иногда.

Эрманарих глянул на Беренайс, лукаво сощурив глаза.

Чародейка еще сильнее нахмурилась. Значит, князь понял и то, что она тоже оборотень.

– Не знаешь случайно, в какую зверушку он превращается? – поинтересовался тем временем Эрманарих.

– Понятия не имею. Я и сама догадалась о его способностях только по словам Клары.

– А твой зверь как выглядит?

Беренайс поморщилась. Не любила она без необходимости никому показываться в зверином обличье и говорить о нем не хотела, уж слишком оно было пугающим.

– Я не боюсь Корнелиева зверя. Тебя ведь это интересует? Но я не умею проламывать защиту чародейских домов и убивать молниями. Вообще убивать не умею и не хочу. А Корнелий умеет, и не просто умеет, он убивает без зазрения совести.

На обед остановились рядом с небольшим ручейком. У Беренайс, кроме пирожков, еще была в запасе рисовая крупа, но варить ее не хотелось, да и пирожки нужно съесть, пока не испортились. Хотя ей они уже порядком надоели. Чародейка бы с радостью променяла их на зеленый супчик с вареным яйцом. Но чего нет, того нет. Пришлось обедать пирожками. Эрманарих же наоборот с удовольствием слопал три штуки.

«Ну и хорошо, – подумала Беренайс, – быстрее закончатся».

Перед тем, как собраться в дальнейший путь, Эрманарих вытащил карту. Нужно было уточнить дорогу до Озерного города. Беренайс хорошо ее знала, частенько туда раньше ездила, но не стала говорить об этом князю. Решила свалить на него руководство их походом. В конце концов, идея отправиться в Озерный город принадлежит Эрманариху. Вот пусть он и разберется, как туда доехать. К тому же Беренайс даже не понимает, какой толк от их поездки, и чем им поможет Мариам.

Чародейка заметила, что князь, доставая карту, случайно выронил из сумки какую-то вещицу и не обратил на нее внимания. Беренайс наклонилась и подняла упавший предмет. В ее руке оказалась крохотная тряпичная куколка. Она была одета в пышное сиреневое платье, а на ее головке завивались короткие черные кудряшки. Таких кукол обычно делали девочки-подростки. В Вейлерое считалось неприличным, чтобы девочки первыми признавались в любви мальчикам. Им разрешалось только сделать для своего избранника такую вот куколку и подарить ему. Правда, знатные барышни куколок делали редко, во-первых, потому что считали себя выше подобной ерунды, а во-вторых – и это самое главное – потому что шить не умели. Вот только куколку, которую держала сейчас в руках чародейка, сшила девочка из знатной семьи, в ней до сих пор ощущалась энергетика создательницы. Беренайс нахмурилась, она почувствовала какую-то магию, исходящую от куклы, и магия эта не имела к той девочке никакого отношения. Куколка была сшита много лет назад, а вот магический след от нее исходил очень свежий.

– Князь Герман, – окликнула Беренайс Эрманариха, – ты тут уронил.

Она протянула князю куклу. Он испуганно глянул на Беренайс и вдруг покраснел.

«Ну еще бы, – с сарказмом подумала чародейка, – понял ведь, что я уловила колдовскую энергию. А может, просто стесняется того, что таскает с собой эту вещицу».

Эрманарих забрал у нее куколку и спрятал в сумку.

– Что ты с ней сделал? – строго спросила Беренайс.

– Тебя это не касается, – буркнул в ответ князь.

– Ну вот еще! – сердито отозвалась Беренайс. – Тебе дарят куколку, созданную своими руками, а ты бессовестно накладываешь на нее чары! Это свинство.

Эрманарих некоторое время хмуро смотрел на нее. А потом все же решил объяснить. Наверное, для того чтобы Беренайс его в темной приворотной магии не обвиняла. Сходу ведь невозможно понять, чего он там наколдовал.

– Я не накладывал на куклу никаких вредных чар, – произнес князь. – Просто хотел увидеть ее создательницу. Мы уже много лет не встречались. И мне интересно узнать, какой она стала. Я надеялся – она тогда приедет родителей навестить.

– И ты называешь свое колдовство безвредными чарами? По-твоему, заставить человека сделать что-то против его воли неопасно?

Беренайс гневно сверлила Эрманариха взглядом.

– Они, наверное, не подействовали, – беззаботно отозвался князь.

– С чего вдруг? Ты же потомственный чародей в каком-то там колене. Как твои чары могли не подействовать?

– Не твое дело, – огрызнулся Эрманарих.

Он вскочил на коня и поскакал к дороге, не дожидаясь Беренайс. Она быстро догнала его.

– Если у меня когда-нибудь родится дочка, я запрещу ей делать такие подарки мальчикам, – задумчиво произнесла чародейка. – А то стараешься для вас, стараешься, а вы какую-нибудь гадость в итоге делаете.

– Но не все же мальчики – колдуны, – отозвался Эрманарих.

До Озерного города было почти три дня пути. Чародейка и князь поостереглись останавливаться на ночлег в поселках. Они нашли опушку в небольшом сосновом бору и зачаровали ее, чтобы никто посторонний сюда случайно не забрел. Поужинав, Беренайс уселась под деревом, наколдовала вокруг себя световой шар, достала из сумки несколько графитовых карандашей и альбом. Тяжело вздохнув, чародейка открыла его и принялась рисовать. Восемь лет она пыталась забыть это лицо, навсегда стереть из своей памяти черные глаза, похожие на маленькие угольки, ястребиный нос, тонкие губы и острый подбородок. Но ничего не получалось, оно до сих пор являлось ей иногда в ночных кошмарах. И сейчас не составило никакого труда перенести его на бумагу. Закончив с рисованием, чародейка выдернула листок из альбома. Нужен он тут больно!

Беренайс посмотрела на князя. Тот сидел под другим деревом в точно таком же световом шаре и вертел в руках какой-то предмет. Беренайс встала и подошла поближе. Теперь она разглядела, что в руках у Эрманариха ножик, в рукоятке которого мерцал красным светом большой рубин. Князь заметил чародейку, но нож прятать не стал. Когда Беренайс уселась на землю, он спросил:

– Ты знаешь, что это?

Беренайс отрицательно помотала головой.

– Древний артефакт. Он попадет в цель без промаха, если я его брошу. Но дело в другом. Таких предметов несколько, я точно не знаю сколько. Но они как-то связаны между собой, а принадлежат потомственным магам. По крайней мере, Клара, Александр и я – все мы потомственные чародеи. В каждом из артефактов есть камень. В моем ноже – рубин, у Клары был изумруд, у Александра – малахит. Корнелий пытается собрать их… артефакты. Вот только мне непонятно зачем. Хотел бы я знать всех владельцев этих камешков, и кто из них жив, а кто нет.

– Живы наверняка уже далеко не все. Клара ведь говорила, что знает, зачем к ней пришел Корнелий. Значит, он к тому времени уже кого-то убил. Да и со времени смерти Клары прошло восемь лет.

Эрманарих вдруг вздрогнул и снова побледнел.

– Отец тоже знал, поэтому и передал ножик мне. Обычно так не делают. Я должен был забрать его только после смерти отца. А он погиб через несколько дней. Я тогда не понимал, что случилось, но теперь, думаю, понимаю. Его убил Корнелий.

Беренайс немного помолчала, а потом осторожно проговорила:

– На телах Клары и Александра остались одинаковые следы, а у твоего отца тоже были такие?

– Я не знаю. Когда нашел его, уже не смог ничего разобрать.

Некоторое время князь собирался с силами. Ему явно было тяжело вспоминать о смерти отца. Наверняка намного тяжелее, чем Беренайс вспоминать о гибели Клары. Наконец Эрманарих все-таки справился с эмоциями и произнес:

– Мой отец – это и есть тот самый сын Клары, с которым она хотела увидеться. Он на пару недель уехал, чтобы навестить ее, и не вернулся. Я пытался найти его с помощью поискового заклинания, но оно не сработало. А так бывает только тогда, когда человека уже нет. Живых оно всегда находит. Тогда я сам отправился в Тихую Заводь и на полдороге, в глухом лесу, обнаружил и его, и сопровождавших его людей. Вся опушка и деревья вокруг были обожжены, а трупы к тому времени уже порядочно разложились, да и дикие звери постарались. Я отца только по одежде узнал.

Беренайс пришла в ужас от рассказа Эрманариха. Получается, Корнелий убил его отца сразу после того, как разделался с Кларой… или до того.

– Я, в отличие от отца, с бабушкой не общался. Не понимал, как урожденная княгиня могла отказаться от титула и уйти жить в глухую деревню. Она так сделала, когда мне десять лет было, тогда как раз дедушка умер. И мне не хотелось ехать вместо отца в Тихую Заводь и сообщать о его смерти, но я отправил туда письмо. Думал, бабушка злится на меня, поэтому и не отвечает. Не знал, что и отвечать уже некому.

– Она ни разу не рассказывала ни о тебе, ни о твоем отце. Нет, она как-то упоминала, что у нее есть сын и внук, но ничего больше не говорила.

– Бабушка не хотела, чтобы ее связывали с дворянами. Я никогда не понимал почему. И сейчас не понимаю.

– А вот я понимаю, – вдруг неожиданно для себя выпалила Беренайс, – так проще. У дворян слишком много правил, которые, по-хорошему, нужно бы отменить за ненадобностью, но об этом никто не задумывается. Вот и продолжают они мучиться, каждый вечер накручивая волосы на бигуди, нанося по утрам на лицо косметику и пользуясь фальшивыми фразами, которые всем известны и никому неинтересны. А твоя бабушка была настоящей!

Князь ошарашено посмотрел на Беренайс. Она и сама поняла, что погорячилась. Ни к чему было вываливать на Эрманариха свою неприязнь к образу жизни вейлеройской знати.

– Извини, – проговорила чародейка. – Вот, я его нарисовала, чтобы тебе показать. Может, вы когда-нибудь встречались?

Беренайс протянула Эрманариху портрет ненавистного Корнелия. Князь взял листок и какое-то время разглядывал его, удивленно приподняв брови.

– Теперь я понимаю, почему тебе не нравятся портреты, которые висят на стенах в королевском дворце. Где ты так рисовать научилась?

– Я всю жизнь рисую, поэтому у меня развилась неплохая зрительная память. Мне достаточно несколько минут смотреть на лицо человека, чтобы запомнить его навсегда. В случае с Корнелием у меня, конечно, не было нескольких минут, но я слишком сильно напугалась тогда. Поэтому, наверно, и смогла его так быстро запомнить.

– Значит, ты можешь работать портретистом.

– Еще чего не хватало. Чародейкой работать гораздо интереснее. А портреты… я их терпеть не могу, они всегда получаются неестественные. Этот мне, хвала Небесам, не позировал, вот у него на лице и написана вся его мерзопакостная сущность, а портреты, которые пишутся на заказ, такие же фальшивые, как…

Беренайс запнулась.

– Наше дворянское общество, – закончил за нее князь.

Он, прищурив глаза, какое-то время смотрел на ее лицо, а потом проговорил:

– Ты очень странная, Беренайс, ты говоришь так, как будто…

– Как будто что?

– Как будто сама вышла из этого общества.

– Нет, я никогда не была дворянкой, – задумчиво произнесла чародейка. – Вовсе не обязательно ей быть, чтобы разбираться в жизни высшего света… Ну так что, ты видел раньше этого мага?

Эрманарих отрицательно помотал головой.

– Но может быть, я просто не помню.

Вскоре князь улегся спать и довольно-таки быстро уснул. Беренайс же пока даже не думала укладываться. Ночь – время ее зверя, пора выпустить его на свободу хотя бы на часок, а то по столице на четырех лапах не побегаешь. Беренайс поднялась на ноги и направилась в лесную чащу.

В зверином облике чародейка видела и слышала во много раз лучше, чем в человеческом. А еще она ощущала невероятное количество запахов, недоступных людям. Здесь повсюду пахло перепелками.

«Поймать одну, что ли? – промелькнула мысль в голове Беренайс. – Нет, неохота возиться потом с ней, разделывать. К тому же еще пирожки недоедены, будь они неладны. Несколько месяцев потом никаких пирожков и булочек в рот не возьму».

Вдруг Беренайс насторожилась, навострив темные уши с белыми пятнами, она различила еле слышимый звук где-то высоко в небе – звук от взмаха пары гигантских крыльев.

– А этим-то что тут понадобилось? – удивленно произнесла чародейка – Пойду-ка я лучше спать, успею еще побегать.

Глава 3

История гибели отца Эрманариха заставила Беренайс кое о чем задуматься.

– Знаешь, Герман, наверное, будет лучше останавливаться на ночлег на постоялых дворах, – сказала она за завтраком. – Лесные полянки не самый безопасный вариант, раз этот мерзавец приходит к своим жертвам по ночам. Ему ведь наверняка хочется завладеть твоим ножиком.

– Еще как хочется. Только вот меня он боится. На стариков нападать проще простого, а я могу и сдачи дать. Да и ты мне поможешь, правда?

– Придется. Только вот твой отец-то с ним не справился, хоть и знал о нем.

– Но мне ведь точно неизвестно, что он знал. Может, недооценил силы Корнелия или на охрану понадеялся. Она его попыталась защитить и поплатилась жизнями. Ты вот не вмешивалась, и тебя этот негодяй не тронул.

Беренайс и Эрманарих собрали вещи, вскочили на лошадей и отправились в дальнейший путь. Погода стояла ясная, лето только начиналось, и трава еще не успела выгореть. В ветвях деревьев щебетали птицы, а в воздухе пахло луговыми травами и цветами. В общем, сейчас была самая неподходящая атмосфера для того, чтобы думать о чем-то неприятном. И все же Беренайс не давала покоя одна мысль.

– Князь Герман, а я вот никак не могу понять, что этому проклятому Корнелию понадобилось от принца Дитриха? Он ведь не колдун, и никаких артефактов у него точно нет.

– Так у меня есть.

Беренайс непонимающе покосилась в сторону князя. Тот около минуты хмурился каким-то своим мыслям, а потом пояснил:

– Корнелий знает о нашей дружбе. Он попытался с помощью колдовства заставить Дитриха убить меня и забрать нож. На Дитриха почему-то не подействовали чары, или он от них увернулся. Я точно не понял. По крайней мере, принц попытался предупредить меня об опасности, вместо того чтобы убить. А потом исчез.

– Так чего же ты удивляешься, что королевич не обратился к тебе за помощью? Откуда ему знать, подействовали на него чары или нет? Вдруг бы он все-таки попытался тебя убить при встрече.

– Не знаю. Но королевич жив, я уверен. После того, как мы встретились с его величеством, я провел обряд поиска.

– И что он показал?

– Что Дитрих жив. Вот только место его нахождения определить не смог. Это странно. Возможно, чары Корнелия все же сработали и перебили мое заклятье. Или…

Эрманарих замолчал, недоговорив.

– Или что? – настойчиво полюбопытствовала Беренайс.

– Или его кто-то все же защитил… Что это твой ворон делает?

Беренайс посмотрела на птицу, которая снова сидела на загривке у Красотки. Когтистые лапки ворона впились в гриву лошади и, похоже, царапали ей кожу. Лошадь была недовольна. Хоть она и не понимала, в чем дело, но все же несколько раз мотнула головой.

– Эй, Рикки, а ну кыш отсюда! – возмутилась Беренайс. – Давай-ка лети своим ходом, голубчик. Не раздражай Красотку.

Чародейка легонько ткнула ворона кулаком. Тот недовольно каркнул, но все же расправил крылья и взлетел. Беренайс повернулась к князю, Эрманарих смотрел на нее, подозрительно прищурив глаза.

– Что-то не так? – поинтересовалась чародейка.

– А ты, случайно, не знаешь, куда на самом деле исчез Дитрих?

Беренайс помедлила, обдумывая ответ. Все-таки князь ей честно рассказал, чего хочет Корнелий. Но это нужно было для дела, а вот где находится королевич, сейчас значения не имеет. Главное, что с ним все в порядке.

– Скажем так, я видела Дитриха перед его исчезновением. И можешь мне поверить, он скрылся по собственной воле. О нем не беспокойся. Разберемся с Корнелием, принц об этом узнает и вернется.

– И ты скрыла это от короля?

– Нет конечно. Я же ему прямо сказала, что с Дитрихом все хорошо. Он понял. Ты как считаешь, зачем потом ко мне королева явилась? Она и хотела узнать, куда на самом деле ее сын подевался.

Эрманарих не стал задавать больше вопросов. Похоже, обиделся. Беренайс усмехнулась, ей было интересно, на кого именно. На нее за то, что сразу все ему не рассказала, или на лучшего друга, который предпочел обратиться за помощью к другому магу.

Через несколько часов путники въехали в лес.

– Смотри, Заринка! – воскликнула Беренайс, увидев деревянный указатель рядом с дорогой. – До нее всего четверть версты. Она за этим лесочком. Заедем?

– С какой целью?

– А ты обедать чем собираешься? Пирожки у меня наконец-то закончились.

Беренайс направила Красотку в сторону деревни.

– Ты же говорила, в таких поселениях не бывает хороших харчевен.

– Зачем нам харчевня? У людей что-нибудь купим.

Вскоре из-за деревьев показалась Заринка – крохотная деревушка всего в пару улочек. Беренайс частенько бывала здесь раньше. Поэтому она уверенно поскакала к добротному дому, огороженному голубым забором. Привязав лошадь к столбу, чародейка прошла по двору и постучала в дверь. Не успела та открыться, как из-за дома выбежала девушка лет шестнадцати и бросилась к Беренайс обниматься.

– Ой, какая ты взрослая стала, Манька, – проговорила чародейка, разглядывая девушку. – Скоро к тебе женихи начнут свататься.

Девушка смутилась и покраснела, из чего Беренайс сделала вывод, что уже начали. Несколько лет назад чародейка проезжала мимо Заринки и умудрилась по дороге спасти жизнь Марие и ее брату-близнецу. С тех пор девушка всегда радовалась приезду Беренайс.

– А что, дома никого нет? – поинтересовалась чародейка.

– Мама только да я, – пояснила девушка, – остальные в поле работают, даже Таинку сегодня взяли. А мы генеральную уборку делаем, я как раз за водой на колодец пошла, да вот тебя увидела и прибежала поздороваться. А мама не слышит, наверно, как ты стучишь. Она на чердак полезла старый хлам отнести.

Мария распахнула дверь и крикнула:

– Мама, ты еще не спустилась?

– Да иду я, иду, – отозвался женский голос откуда-то сверху, потом послышались шаги спускавшегося по лестнице человека, и наконец из-за неприметной дверцы появилась женщина.

– У нас гости, – произнесла Мария.

– Привет, Феоктиста, – поздоровалась Беренайс. Она краем глаза оглядела веранду и видневшуюся в открытую дверь кухню и поняла, что на обед проситься не стоит. Уборка действительно была генеральной, ни к чему людям жизнь усложнять.

– Ох, здравствуй, чародейка. Какими судьбами снова в наших краях? – проговорила Феоктиста.

– Да просто мимо проезжаем, а сюда завернули еды на обед купить. Найдется у тебя что-нибудь?

Феоктиста с любопытством оглядела подошедшего вслед за Беренайс Эрманариха, но ничего спрашивать не стала.

– Думаю, найдется, – проговорила она. – Куриные яйца вас устроят?

– Устроят. Хлеб, сыр и масло нам бы тоже не помешали, если у тебя есть.

– Есть. Хорошо, что сюда зашли, а не к Аксинье.

– А что случилось?

– У них волк корову задрал. Пантелеймон теперь не в духе. А когда он не в духе, такого наговорить может… У них же эта буренка единственная была.

– Вот горе-то, – поддержала Феоктисту Беренайс.

– И не говори. И ладно бы, сожрал ее. Так ведь нет же, просто глотку перервал животине и удрал.

– Спугнули? – удивилась чародейка.

– Да какой там! Его даже не видел никто. Пошел Пантелеймон сегодня утром корову икать, а она на полянке прямо за деревней лежит в луже крови. И никого рядом нет. Уж он всех опросил, да никто ничегошеньки не видел.

Беренайс нахмурилась. С каких пор волки ради удовольствия начали скотине глотку перегрызать? Может, обидел Пантелеймон кого-нибудь? Для него это легче легкого. А тот и решил отомстить, додумался как-нибудь раны от волчьих когтей и клыков подделать или собак натравил.

– А где коровку-то задрали? – поинтересовалась Беренайс.

– Да тут, неподалеку, как из деревни выедете, направо сверните, немного в глубь леса проедете, там полянка будет.

Беренайс рассчиталась с Феоктистой за продукты. Кроме денег, она протянула женщине мешочек с травяным сбором. Чародейка знала, что младшая дочь Феоктисты Таинка часто простывает даже в теплое время года.

Около ворот Беренайс уже поджидали несколько селян. В Заринке не было даже собственной травницы, а о магах и говорить нечего. Поэтому местные жители, заметив появление знакомой чародейки, поспешили к ней. Беренайс, периодически навещавшая деревню, знала их всех. Она деловито стала расспрашивать, кому что нужно, а потом вытаскивать из сумки сборы трав, колдовские порошки и амулеты. Постепенно толпа селян вокруг нее увеличивалась. Эрманарих протолкался к чародейке и поинтересовался: