Подземелье
Часть 1 "Звезды"Глава 1
Много лет назад Кристина выпросила у звезд подарить ей немного любви.
Она стояла на балконе однушки на окраине Москвы в бледно-розовой маечке с маленькими утятами. Уже стемнело, но она не мерзла. Ночной августовский воздух ложился на плечи, словно шелковая шаль любовницы ее отца, а железные перила с отколовшейся краской грели ладони накопленным за день теплом. Она выходила на балкон каждый вечер, подставляла под ноги табурет и свешивалась за перила, чтобы лучше видеть вход в свой подъезд. Чтобы не пропустить его возвращения.
Под балконом остановился черный автомобиль, но Кристина знала, что отец на таких не ездит. Из машины вышел мужчина и зашел в подъезд.
Кристина продолжала наблюдать, но не прошло и минуты, как ее отвлек звонок в дверь. Она побежала в прихожую и открыла, не раздумывая, потому что никто не учил ее спрашивать: «Кто там?», да и не нужно было, ведь к ней почти никто не приходил.
– Вы не мой папа, – сказала она, глядя на мужчину, приехавшего на черной машине.
–Нет.
– Ошиблись дверью?
– Нет.
– Вы ко мне?
Мужчина кивнул и наклонился к ней.
– Дома есть взрослые?
– А вам зачем?
– Поздороваться.
– Папа не пришел еще.
– А когда придет?
– Не знаю.
– А давно ушел?
– Давно.
Они помолчали. Мужчина оглядел ее пижаму.
– Тебе не холодно?
– Чуть-чуть. В подъезде почему-то холоднее, чем на балконе. А ведь здесь есть стены, а там нет.
– Стены не имеют ничего общего с теплом.
Мужчина присел на корточки, снял свой пиджак и надел на нее. В нем Кристина оказалась укутана до пят, как в пальто. Плотная мягкая ткань напоминала объятие. Ей нравилось, как пахло от пиджака. Смесь одеколона и чего-то еще, чего-то особенного: сильного, но нежного.
– Ты умеешь хранить тайны? – спросил мужчина
– Не знаю.
– Постарайся, ладно? Это очень важно. Я расскажу тебе тайну.
Кристина кивнула.
– В кармане пиджака лежит конверт. Я хочу, чтобы ты его сохранила и никогда никому не показывала. Даже папе. Открой его через одиннадцать лет, когда тебе исполнится восемнадцать. А до этого спрячь и никому не говори где.
Кристина задумалась, пытаясь посчитать, правда ли ей будет восемнадцать через одиннадцать лет.
– А нельзя открыть его раньше?
– Нельзя.
– И совсем никому не показывать?
– Никому. Спрячь в надежном месте, так, чтобы никто не нашел.
– Как сокровище?
– Именно.
Мужчина поправил на ней свой пиджак, сжал губы, как будто у него что-то болело, а потом поднялся и ушел.
Кристина еще немного постояла возле открытой двери, а потом вернулась в квартиру. Первым делом она побежала в комнату и сняла пиджак. Найдя во внутреннем кармане белый конверт, она открыла его и вытряхнула содержимое на пол. Перед ней упал маленький ключ, плотная мелованная визитка и свернутое прямоугольником письмо с надписью «Медисол».
С любопытством рассмотрев ключ и решив, что он не откроет ни один замок в доме, она отложила его в сторону. Визитка вызвала у нее меньше интереса, тем более что прочитать она смогла только слово «банк» и номер телефона, – все остальное было на латинице.
Наконец она развернула письмо. Напечатанный, а не написанный от руки, текст дался ей легко, и она принялась читать по слогам.
«Я знаю, что эти деньги не смогут возместить вашу утрату. Они не вернут детям родителей, а родителям детей. Мне остается лишь верить, что они окажут хоть какую-то поддержку тем, кто потерял своих близких. Рогов Р. К.»
Дочитав письмо, Кристина так и не поняла, почему незнакомец назвал конверт сокровищем. Да, там что-то говорилось о деньгах, но ни нормальной карты, ни указаний для поиска клада внутри не оказалось. Пожав плечами, она убрала все в конверт, а конверт вернула в карман пиджака. Немного подумав, она затолкнула пиджак под кровать и отправилась на кухню.
Она ждала, что отец придет и принесет еды. Йогурт, который ей дала баба Валя, она уже съела. В шкафчике еще оставалось немного сухой лапши, от которой она отломила кусочек и начала грызть.
В замке повернулся ключ. Кристина вскочила от радости и хотела броситься к двери, но услышала за ней женский смех и шепот отца. Она побежала в комнату и нырнула в кровать, старательно делала вид, что спит, но исподтишка приподнимала веки, пытаясь разглядеть наряд женщины, которую он привел.
Ее покрытое блестками платье даже в полумраке отбрасывало блики. Она вошла, чуть покачиваясь и неся в одной руке полупустую бутылку, а во второй туфли на высоких каблуках.
– Опять этот ребенок!
– Ничего, она спит.
Будто надеясь оправдать ожидания отца, Кристина сильнее зажмурилась и вскоре действительно уснула. На рассвете она услышала, как встал ее отец, но должна была спать, пока не уйдет его гостья. Она лишь повернулась на другой бок, чтобы хоть мельком взглянуть на него.
Он выглядел хмурым, как всегда по утрам. Из ванной уже доносилось пение его подруги. У нее был звонкий голос, но пела она всегда грустные песни о расставании двух влюбленных. Отец шумно зевнул и взялся за свои штаны. Из кармана брюк посыпалась мелочь, и несколько монет закатилось под кровать. Отец что-то пробормотал, встал на четвереньки и, кряхтя, принялся их доставать, а за ними вытянул и спрятанный пиджак.
Сначала он растерянно смотрел на него, потом примерил. Пиджак оказался слишком широк в плечах и узок в талии. Он сдернул его и остановился, нащупав конверт. Осмотрев его содержимое и прочитав записку, он изменился в лице.
– Света! – закричал он. – Живее, у нас дела!
Его подруга что-то промычала из ванной и вскоре появилась обнаженная с полотенцем на голове. Она села напротив зеркала и медленно красилась, пока отец, уже полностью одетый, ходил взад и вперед по комнате. Кто-то позвонил в дверь, и он, снова пробормотав что-то невнятное, пошел открывать.
Кристина услышала голос бабы Вали.
– Валера! Где тебя носило?
– Тебе какое дело?
– Не стыдно тебе? На такси разъезжаешь и бабу свою одариваешь, а дочь весь день голодная сидит!
Света невозмутимо пудрила лицо.
– Не бабу, а любимую женщину, – пробормотала она, проводя тушью по ресницам. – Хотя куда тебе понять, старая вобла.
Отец и баба Валя продолжали ругаться, и Кристина накрылась одеялом. Она терпеливо дождалась, когда Света выйдет из комнаты, и только тогда осмелилась приподняться. Она услышала хлопок входной двери, а через мгновение на пороге комнаты появилась баба Валя.
– Ушли, – сказала она. – Вставай, хоть покормлю тебя. Пирожки принесла.
В тот день, когда баба Валя, пробыв с ней до самого вечера, ушла к себе смотреть сериал, Кристина села перед зеркалом и долго вглядывалась в свое отражение. Она казалась себе некрасивой: слишком бледной, слишком обычной. Так хотелось подвести глаза, накрасить губы и стать хоть немного похожей на Свету, но она всегда уносила косметику с собой.
Когда стемнело, Кристина снова вышла на балкон, хоть и знала, что отец так быстро не вернется. Она встала на табуретку, но вместо того, чтобы свеситься за перила, подняла голову и посмотрела ввысь. Ночь выдалась на редкость холодной. Озябнув, Кристина хотела вернуться в комнату, но так и застыла. На необычайно матовом небе серебристой искрой сверкнула падающая звезда. Кристина затаила дыхание. Закрыв глаза, она загадала желание.
«Пожалуйста, пусть меня кто-нибудь полюбит».
***
Артем как-то насчитал у себя тридцать семь шрамов, и это только в тех местах, которые он мог разглядеть без зеркала. Ему не нравилось вспоминать о прошлом: часто он притворялся, что прошлого у него нет. Но раз в год, навещая могилу отца, он вновь погружался в худший день в своей жизни. День, когда его поглотило Подземелье.
Давным-давно он жил в доме с гигантскими окнами, и солнечный свет заливал его спальню. В последнее утро в том доме он проснулся на матрасе в абсолютно пустой, и от этого кажущейся еще более огромной, комнате. За окнами виднелось серое небо. Поднявшись, Артем вышел на бельэтаж и услышал голос отца, который давал распоряжения грузчикам. В их когда-то изысканно обставленном доме почти не осталось мебели – отец продал все, даже вещи мамы, – а грузчики выносили остатки. Артем спустился и выглянул во двор: последние несколько стульев и диван исчезли в кузове грузовика.
Почувствовав за спиной появление отца, Артем мысленно попросил его встать ближе, положить руку ему на плечо. Хотелось, чтобы они просто коснулись друг друга. Чтобы отец обнял его и взъерошил волосы или потрепал за щеку, как делал еще год назад.
– Иди позавтракай, – сказал отец, не отрывая взгляда от сотового. – Скоро уезжаем.
Артем поплелся на кухню. С тех пор, как отец купил этот телефон, он больше ни на что не обращал внимания. «Да», – слышал он голос отца, усевшись на пол и откусив от резинового на вкус бутерброда с ветчиной. «Да, вчера был у последней семьи. Девочка потеряла мать».
Артем вспомнил запах лекарств и гудение больничных аппаратов. Вздохнув, он отложил тарелку. В такие моменты отчаянно, до болезненно разраставшегося комка в горле, хотелось, чтобы мама была жива. Если бы она не умерла, все бы сложилось иначе.
Они выехали спустя полчаса. Редкие холодные капли оставляли следы на асфальте. Артем ускорил шаг. Отец открыл дверь грузовика и кивком указал на переднее сиденье. Ехали молча, и Артем отчетливо слышал скрежет дворников, пытавшихся справится с нахлынувшим дождем. В полудреме он разглядывал проезжавшие мимо автомобили. Казалось, они ехали вечность. А потом отец свернул с дороги и заехал в лес.
– Что случилось? – насторожился Артем.
Отец молча смотрел перед собой.
– Пап, почему мы свернули?
Крупные капли срывались с листьев и колотили по крыше грузовика. Артем поежился от холода. Было страшно. Он не мог позволить себе плакать, поэтому стиснул зубы и смотрел в окно.
Впереди замаячил домик: крохотная деревянная избушка, в которой, наверняка, жил какой-нибудь охотник или лесник. Подъехав к нему, отец остановил машину и заглушил мотор.
– Вылезай.
– Мы что… Мы будем жить здесь?
Вместо ответа отец вышел из машины и направился к домику. Артем выскочил за ним.
– Пап!
Из хижины начали выходить люди. Пятнадцать, нет двадцать человек! Все они поздоровались с отцом и посторонились, давая ему войти. Артем знал, что на этот раз ему не удастся сдержать дрожь в голосе, поэтому он вплотную подошел к отцу и тихо спросил:
– Кто все эти люди?
Отец как будто не слышал. Он обратился к пожилому мужчине, стоявшему среди толпы:
– Нужно занести мебель, пока не стемнело.
Люди отошли к машине. Артем испуганно следил за ними.
– Пап! – голос надорвался, из глаз брызнули слезы. – Почему мы здесь? Я хочу домой! Я хочу жить как раньше!
Отец остановился у самой двери. По его полуседым волосам и черному пальто стекали дождевые капли. Артем впервые осознал, как сильно он постарел и сгорбился.
– Как раньше уже не будет.
Он шагнул в домик. Артем видел, как отец провел ладонью по лицу, вытирая капли, но в следующее мгновение за ним со скрипом захлопнулась дверь.
На улице быстро темнело. Толпа незнакомых людей выгружала из грузовика знакомую ему с детства мебель и заносила в избушку. Артем не понимал, как в таком маленьком домике могло столько поместиться, но не пытался заглянуть внутрь. Он сел на мокрую траву, притянув колени к груди, и сидел так, пока все вещи не были перетасканы. А потом он остался один.
Он промок и продрог. Тучи постепенно рассеялись, на небе засверкали редкие звезды. Артем сидел неподвижно и смотрел на них, когда заметил яркую вспышку. «Быстрее загадывай!» – прозвучал в голове голос мамы. Не успел он ни о чем подумать, как с языка уже сорвалось желание:
«Я хочу нормальную семью».
***
Когда Чеко попал в Подземелье, он не мог избавиться от ощущения, что влез в чужую жизнь, украл чужую судьбу. Он привык считать себя лишним и сам себя называл нелепой случайностью, оказавшейся чересчур живучей.
Впервые он столкнулся со смертью, когда сидел на каменном полу дома, в котором вырос, в родном мексиканском штате Герреро и смотрел на распростертые тела своих родителей. Его отец в грязной майке и потертых штанах лежал с застывшим выражением страха на лице, его мама в стареньком испачканном мукой и кремом фартуке лежала вполоборота, одной рукой схватив предплечье отца. У их ног валялась разбитая бутылка пива, коричневая жидкость растеклась неровной лужей и местами соединилась с большой лужей крови, в которой они лежали.
Чеко крепко жмурился и снова распахивал глаза, не понимая, как получилось, что их нет, а он есть. Стойкий запах пива и крови подступал к нему, въедался в сознание, не давая дышать. Хотелось броситься бежать, но он не мог заставить себя пошевелиться. «Я сплю. Наверное, у меня снова сонный паралич. Нужно просто постараться и закричать, тогда мама услышит и разбудит меня». Он открывал рот, но не мог издать и звука. Тело онемело и замерзло от долгого сидения на холодном полу. Он понял, что уснул и проснулся, но ничего не изменилось. Его родители были мертвы.
Все произошло слишком быстро. Он помнил, как встал, чтобы сходить в туалет, пока шла реклама. Мама украшала торт. Отец достал из холодильника бутылку пива и возвращался в свой излюбленный угол. Чеко услышал, как входная дверь резко распахнулась, будто от удара ногой. Он приложился глазом к щели замка и увидел, как к ним ворвались двое вооруженных бандитов. Сразу последовали выстрелы и звон разбитой бутылки. Чеко отпрянул от двери и вжался в стену. Переведя дыхание, он снова, стараясь не издать ни звука, заглянул в щель.
– Привет от Маурисио, – сказал один из бандитов.
Они обошли комнату, но, судя по всему, ничего конкретного не искали. Одного взгляда на их жилище хватало, чтобы понять, что ничего ценного там нет, кроме, пожалуй, старого телевизора, который отец отказывался продавать. Краска на стенах давно облупилась, ковры распустились на нитки, печь покрылась сажей, деревянный стол покривился и треснул. Даже распятие, которое мама повесила над дверью, потемнело от старости. Единственная комната в доме почти пустовала: они даже спали на полу, на тонких матрасах, которые каждое утро сворачивали и складывали у стены.
Сердце билось в такт гулким шагам бандитов. Чеко старался не дышать.
– Про женщину ничего не говорили, – сказал второй.
– Сама под пулю полезла. Что с нее возьмешь теперь? Пошли, у нас еще пять должников.
Они ушли, тихо прикрыв за собой дверь: будто ничего не произошло. Спустя несколько минут абсолютной тишины Чеко решился выйти из уборной. Увидев тела родителей, он рухнул на пол и больше не смог встать.
Должно быть, он просидел так много часов. Осознание произошедшего пришло не сразу. Когда он смог сделать первое движение, то сразу коснулся лица матери. Ее холодная затвердевшая кожа обожгла пальцы, и он одернул руку. С трудом он отвернулся, встал и побежал к раковине на кухне, где его стошнило. Он запрокинул голову, стараясь глубже дышать, потом налил себе воды из глиняного кувшина и сел на табурет. На глаза попался торт, который мама испекла ко дню его рождения. Узоры из крема были недоделаны, и сам торт растаял и подкосился, но надпись «Sergio» и большая цифра «14» все еще отчетливо читались на его поверхности. Мама хотела поздравить его после полуночи, как делала всегда.
«Серхио», – исступлённо повторил он. Собственное имя казалось каким-то незнакомым. Наверное потому, что в жизни никто так его не называл. Разве что мама, но только когда сердилась или, наоборот, в особенно торжественные моменты. В остальное время он был Чеко. Просто Чеко, каким знал его весь район. От мысли, что мама перед смертью выводила его официальное имя, а не ласковое прозвище, в груди становилось тесно.
Чеко бросил долгий взгляд на тело матери, а потом резко встал и пошел к выходу, стараясь больше не смотреть в сторону родителей. Если он еще раз подумает о маме, уже не сможет уйти, но оставаться там он больше не мог.
Надвигался полдень. Солнечные лучи устремились к нему, но не смогли убрать охватившую его дрожь. Он оставил дверь нараспашку, чтобы соседи увидели и вызвали полицию. Сам он ничего уже не мог, да и телефона у них не было.
Он потерял счет дням. Бесцельно скитался по улицам, ночевал под деревьями, ел траву и более-менее пригодные отбросы, которые находил в мусорках. Когда голод стал настолько невыносимым, что вытеснил тоску, он начал воровать из продуктовых магазинов. Почти всегда это замечали, но он умел быстро бегать. А еще через несколько недель он научился незаметно шарить по карманам прохожих: иногда удача улыбалась ему, иногда нет, но в целом он мог о себе позаботиться и привык к улице.
Впервые в жизни он радовался тому, что был единственным ребенком. Он знал, что мама больше не могла родить, но в тайне мечтал о большой семье, как у всех вокруг. Теперь же понимал, что из-за отца, который все пропивал, да еще и колотил их обоих, счастливой семьи и так бы не вышло, а когда родителей не стало, он еле справлялся сам и уж точно не мог заботиться о ком-то еще.
Он бы жил на улице и дальше, если бы не полез в карман не к тому прохожему. Мальчик лет десяти выглядел рассеянным и показался Чеко легкой добычей. Но стоило ему вытащить из кармана его шорт двадцать песо, как мальчик поднял шум и трое ребят, куривших неподалеку, мигом оказались рядом. Вряд ли кому-то из них было больше пятнадцати, но выглядели они устрашающе: с кастетами на пальцах, татуированными шеями и руками, колючими цепями и злыми глазами. Один из них достал нож и помахал им перед лицом Чеко, задавая при этом вопросы: знает ли он, кто они такие, как он посмел обокрасть одного из них, надоели ли ему жить, и кто он вообще и откуда. Чеко молчал. Они обрушились на него, и он дрался яростно в ответ, пока его не избили до полусмерти. Когда его, наконец, отпустили, он упал на землю и сплюнул кровью.
– И что дальше? – спросил мальчик.
– Пусть Питон решает. Тащите его.
Его подхватили и куда-то повели. Чеко почти не боялся: ему хотелось, чтобы смерть наступила быстрее, если она все же должна наступить. Его привели в какой-то задымленный, изрисованный граффити гараж. Шум разговоров и музыки постепенно затих, и Чеко поднял взгляд. Перед ним на кресле, напоминавшем трон, сидел бритый налысо парень лет двадцати. Казалось, все его тело покрывали татуировки: бесконечные кольца чешуйчатой кожи. На шее череп, из обеих глазниц которого выползали хищно оскалившиеся змеи, а на лбу и голове огромная змеиная морда.
– Что это? – спросил парень. – Вы его и так уделали. Сюда зачем притащили?
– Чтобы ты решил, как с ним быть. Вдруг он из другой банды.
Питон усмехнулся.
– Как же, из другой банды. Просто посмотрите на него.
Кто-то схватил Чеко за лицо и заставил смотреть на Питона. Чеко с раздражением оттолкнул державшего. Питон усмехнулся.
– Как тебя зовут?
– Чеко.
– Чеко значит… Ну, слушай, Чеко. Это мой район, и работать без моего разрешения здесь нельзя. Сегодня я в хорошем настроении и дам тебе шанс. Если пройдешь испытание, можешь остаться с нами. Если не пройдешь, обещаю тебе быструю и безболезненную смерть.
– Благодари, – прошипели ему на ухо.
Чеко стоял с плотно сжатыми губами, пока кто-то не толкнул его в спину. Он с трудом разомкнул слипшиеся от засохшей крови губы и процедил:
– Спасибо.
Через неделю Чеко сидел на ступеньках бара и вертел в руках сигарету. Он вышел посмотреть на закат, но так и остался сидеть, пока небо, словно дырявое одеяло, не покрылось звездами. Он заметил серебряную вспышку и проследил за падающей звездой. Чеко сделал глубокую затяжку. Он медленно выдохнул дым, не отрывая глаз от того места, где исчезла вспышка. Он не был настолько наивен, чтобы верить в чудеса: в жизни таких, как он, если что-то и менялось, то всегда к худшему. Усмехнувшись, он швырнул сигарету в небо.
«Попробуй и вытащи меня из этого дерьма».
Часть 1 "Звезды". Глава 2
За последние пятнадцать лет Артем настолько привык, что его мнения и желания никого не интересуют, что, когда все начали требовать от него решений, он был готов зарыться глубоко под землю, лишь бы от него отстали. Он бы так и поступил, если бы уже не находился глубоко под землей и если бы не знал наверняка, что его достанут и там.
Он честно пытался стать достойным лидером, пытался оправдать ожидания отца, но каждый день чувствовал себя никчемнее некуда. Он знал, что успей отец отдать распоряжения перед смертью, его преемником стал бы Чеко, а не он. Все это знали, но продолжали смотреть на него в ожидании указаний. Дурацкий спектакль.
Он понял, что снова уснул за работой, когда почувствовал ее появление у себя за спиной. Она снилась ему каждый день с тех пор, как он попал в Подземелье. Тогда они оба были детьми, и оба взрослели с годами. Артем уже не мог сказать, когда вместо той девчонки с серьезным взглядом ему начала сниться она – девушка, которая подчинила себе его сознание. Он понимал, что ее придумало его воображение, но все равно привязался к ней. Ей он говорил вещи, которые не мог открыть даже Чеко. Она слушала – или ему это казалось? – но никогда не отвечала. Стояла и манила его, но стоило подойти, стоило протянуть руки, чтобы коснуться ее, и она исчезала. Он старался не допускать этого, старался, чтобы завораживающее видение длилось как можно дольше.
Он оглянулся и удивился ее близости. Впервые за годы их встреч она подошла к нему. Девушка стояла всего в полуметре, и он боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть ее, не проснуться в самый неподходящий момент. Он вздохнул.
– С тех пор, как отец умер, я живу в каком-то тумане. Меня считают главным, когда на самом деле всем управляет Чеко. Он работает и не жалуется, не ноет постоянно, как я. А я больше не могу. Неужели это проклятье никогда не закончится? Я так устал. Если бы ты знала, как сильно я устал…
Она приблизилась еще на шаг, и он застыл, боясь даже дышать.
– Скажи хоть что-нибудь, – попросил Артем.
Она улыбнулась какой-то хитрой, даже немного зловещей, улыбкой и взяла его за руку, пуская дрожь по всему телу.
–Король…
Артем резко распахнул глаза и чуть не упал со стула. Его окружал привычный полумрак Подземелья. За пятнадцать лет он смирился с такой жизнью и не любил без надобности подниматься наружу – не хотел соблазнять себя свободой, которой у него никогда не будет. После смерти отца он почти все время проводил в его бывшем кабинете. Теперь уже в его, Артема, кабинете.
– Король, вы снова уснули сидя?
Чеко с невозмутимым видом заглядывал ему в лицо. Только легкая улыбка выдавала его эмоции.
– Вам снилось что-то хорошее, Король?
– Прекрати мне выкать. И не называй королем… Хотя бы, когда мы одни.
Чеко хмыкнул и сел напротив.
– Ну и как мне прикажешь тебя называть?
– Как раньше.
– Как раньше уже не будет.
Прозвучало до боли знакомо, и Артем ненавидел то, насколько Чеко был прав. В воздухе повисла угрюмая тишина. Чеко положил ногу на ногу и покрутил в руках папку, которую принес.
– У тебя новости? – спросил Артем.
Чеко протянул ему папку.
– Вот все, что мы собрали на Ларионова.
Артем бегло просмотрел документы.
– Мошенник?
– Со стажем. Несуществующие интернет-магазины, фальшивые звонки якобы из банка, ну и все такое. Ничем не брезгует. Даже экстрасенсорикой занимался.
Артем вскинул бровь.
– Зачем?
– Водил наивных людей на спиритические сеансы. У него еще напарница была, она изображала из себя ведьму-гадалку. Сейчас вроде бросил это дело, а напарница в прошлом году умерла от рака мозга.
– Это все? И на кой черт он сдался Шейху?
Чеко пожал плечами.
– Они своей экстрасенсорной чушью отжали квартиру у его матери. Она, кстати, тоже уже умерла, так что, получается, кинули на деньги его самого. Может и еще что-то есть, я не знаю. В любом случае он не остановится, пока не найдет этого Ларионова.
– И что ты предлагаешь? Найти его и использовать как приманку?
– Да, но мы понятия не имеем, где он. Разве что…
– Что?
– У него есть дочь. Единственная.
– И?
– Шейх наверняка попробует добраться до отца через дочь.
Артем нахмурился. Он знал, что Чеко давно решил, как поступить, но давал ему шанс играть роль лидера. Он сел поглубже и задумчиво сложил руки перед собой, невольно копируя жест отца. Чеко подался вперед.
– Послушай, кто первым доберется до дочери, тот и найдет отца, это же очевидно. Старый добрый шантаж никто не отменял.
– То есть попросить его «по-хорошему» ты даже не рассматриваешь?
– Опираясь на опыт, могу сказать, что из «по-хорошему» ничего хорошего не выходит.
– Что тогда? Предлагаешь ее похитить?
– Если будем бездействовать, они в любом случае доберутся до нее. Пусть лучше попадет к нам, чем к ним, не находишь? Ну посидит здесь денек-другой, позвонит отцу, он прибежит освобождать доченьку, выведет нас на Шейха, и мы их отпустим. Они сами будут рады, что так легко отделались.
– Ты уже все продумал.
– Решение за тобой.
Артем хотел рассмеяться, но лишь махнул рукой.
– Ты прав, если за ней охотится Шейх, для нее нет места безопаснее Подземелья. Так что именем Короля приказываю тебе выполнять. И как можно скорее.
– Слушаюсь, ваше величество.
Чеко встал и сделал глубокий поклон. Артем кисло улыбнулся и швырнул в него папкой, но промахнулся. Чеко вышел из кабинета, а Артем откинулся на спинку стула. Он прикрыл глаза. Из-за резкого пробуждения ощущение ее присутствия еще не совсем покинуло его. Он попытался воскресить в памяти увиденный сон. Одной рукой он открыл ящик стола и, вытащив оттуда альбом и карандаши, принялся рисовать.
***
Кристина быстро стучала по клавиатуре, набирая текст курсовой для подруги. Та сидела напротив с таким же ноутбуком, но вместо работы, подперев щеку ладонью, глядела перед собой.
– Как ты умудряешься все успевать? – спросила Оля.
Кристина не отрывала взгляда от экрана ноутбука.
– Ты смеешься? Я вообще ничего не успеваю.
– Угу…
Кристина не ответила и сосредоточилась на тексте. Она знала, что Оля бессовестно пользуется ею, но все равно хотела помочь. Других друзей у нее не было, а Олю она знала еще со школы. И хотя Кристина удивилась, увидев ее в списке зачисленных в лингвистический университет, да еще и на ту же кафедру испанистики, куда она поступила сама, все же обрадовалась этому. Отношения с другими сверстниками у нее как-то не клеились, а Оля ко всем находила подход.
Кристина взглянула на время и сохранила файл.
–Почти готово, тебе нужно совсем немного дописать, – сказала она. – Я бы помогла, но у меня смена через сорок минут, а потом сразу домой, на случай если папа вернется.
Оля как будто хотела что-то сказать, но вовремя осеклась и кивнула.
–Что? —нахмурилась Кристина.
– Ничего, просто… Крис, ты же знаешь, он не вернется.
– Он может приехать в любой момент. Просто у него непредсказуемая работа…
– Ага, и чем конкретно он занимается?
Кристина промолчала. Оля смотрела на нее с жалостью, отчего внутри нарастало раздражение.
–Перестань.
– Что перестать?
– Не смотри на меня так, будто я какая-то… несчастная….
Оля вздохнула и скрестила руки на груди.
– На правду не обижаются, Крис. А кто тебе еще правду скажет, если не я? Ты просто не хочешь признавать, что ему на тебя…
–Оля!
– … наплевать!
Кристина встала, сердито протянула ей флэшку с курсовой, запихнула ноутбук в рюкзак и, бросив резкое «увидимся завтра», вышла из аудитории.
Оля что-то крикнула ей вслед, но Кристина была уже далеко.
«Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети».
Равнодушный голос, в сотый раз твердивший одно и то же, довел Кристину до отчаяния. Уставшая после ночной смены, она должна бы наплевать на все и постараться хоть немного поспать, но слова Оли ее сильно задели. Кристина злилась и не хотела признавать, насколько подруга была права, но понимала, что ничего не знала об отце: не знала пользуется ли он еще этим номером, в каком городе находится, когда вернется и вернется ли.
Так было всегда. С раннего детства Кристина переходила от одной соседки к другой, месяцами ожидая его возвращения. Когда она немного подросла, он просто оставлял ее одну в квартире и исчезал, не сообщая, когда вернется. Чем старше она становилась, тем реже они виделись, и Кристина свыклась с одиночеством.
Мама умерла во время родов. Кристина никогда ее не видела, но порой ей казалось, что она помнит материнские объятия и поцелуи. Она понимала, что придумала эти воспоминания и ругала себя за них. Единственным родным человеком, человеком, чьей любви и похвалы ей так не хватало, был отец. Всем хочется родительского тепла, не важно в четыре года, двадцать четыре или пятьдесят. Особенно, если родитель только один. Особенно, если его толком нет.
Она заснула на диване, так и не сняв жарко облепившие ноги колготки и неудобный пиджак. Ее смена в гостинице заканчивалась под утро, оставляя только пару часов на сон. Кристина еще сжимала в руке мобильный, так и застыв с пальцем на экране. Когда спустя час комнату залил солнечный свет, и телефон вдруг зазвонил у нее в руке, Кристина подпрыгнула от волнительного предчувствия.
– Папа, папа, – кричала она в трубку.– Папа, это ты?
Она еще некоторое время прижимала к уху не перестававший звенеть телефон, пока наконец ее лицо не помрачнело от разочарования и осознания собственной глупости.
Отключив будильник, она с досадой швырнула телефон на диван и направилась в душ. В голове звучали слова Оли: «Ему на тебя наплевать». Горячие капли стекали по ее волосам и, остывая, ударялись об эмаль ванны. Да, ему на нее наплевать. Что бы она ни делала, как бы ни старалась, она ему не нужна. Единственная дочь, но нелюбимая.
Кристина всегда чувствовала, что отец не любит ее. Не могла не чувствовать, хоть и старательно делала вид, что все хорошо. И в те короткие моменты, когда они виделись, ей никогда не хватало смелости спросить почему.
Но как же ей хотелось, чтобы он ее любил. Ради этого она стала идеальной дочерью: отличницей примерного поведения со стопкой похвальных грамот. Она никогда не попадала в передряги, даже в том возрасте, когда ее сверстники сводили родителей с ума. Она была послушной и удобной. Единственная одевалась в университет согласно дресс-коду, невзирая на погоду и дискомфорт. И все ради крошечной улыбки или одного секундного, долесекундного теплого взгляда.
Выйдя из душа, Кристина посмотрела на помятый костюм, который бросила прямо на полу в ванной. В шкафу висел почти такой же, в котором она и собиралась выйти из дома, но злость на отца и больше всего на саму себя заставили ее выдвинуть ящики комода и впервые за много лет осмелиться нарушить правила.
Она надела юбку и футболку, почти с блаженством ощущая, как невесомый сквозняк обдувает ее ноги, в кои-то веки не заключенные в капроновые тиски. Она вышла из дома и шла, не торопясь, свободно оглядываясь по сторонам и с удивлением замечая, как с приходом лета расцвел ее район. Ветер скользил по ее лицу, обдавая ноздри ароматом цветущей сирени. Кристина достала из сумки наушники, которыми почти не пользовалась с тех пор, как Оля подарила их ей на день рождения. Она включила музыку на телефоне, но один из наушников не работал – должно быть, разрядился. Кристина остановилась и несколько раз положила и достала наушник из кейса. Она заметила, что на доселе пустынной улице появился еще один человек. Поняв по длинной широкой тени, что за ней следует мужчина, Кристина, не оглядываясь, пошла вперед. Незнакомым мужчинам она не доверяла и предпочитала держаться подальше.
Она вынула наушники из ушей, чтобы прислушаться к шагам незнакомца. Чем быстрее шла Кристина, тем сильнее ускорялся и мужчина. Только невероятное самообладание останавливало ее от того, чтобы броситься бежать.
«Он всего лишь идет в ту же сторону. В конце концов, там остановка», – думала она.
До остановки оставалось несколько метров, но, к отчаянию Кристины, она пустовала. Это показалось ей странным, ведь обычно остановка полнилась людьми, торопившимися по делам в час пик. Она огляделась и увидела на другой стороне улицы полицейский автомобиль. Это немного успокоило ее. Кристина дошла до остановки и присела на скамейку. Она бросила быстрый взгляд на экран телефона – восемь двадцать пять. Автобус приедет через пять минут.
Незнакомец подошел и сел рядом.
– Напугал тебя? – спросил он.
Кристина вздрогнула.
– Нет…
Боковым зрением она попыталась разглядеть собеседника. Лысый, с грубой щетиной на щеках и огромной бородавкой над левой бровью. Он смотрел на нее в упор с каким-то мерзким блеском в глазах и не просто пугал ее, а приводил в ужас.
У остановки затормозил автомобиль с тонированными окнами. По спине побежал холодок. Кристина встала, но незнакомец схватил ее за руку.
Кристина оцепенела от неожиданности и страха. Ее взгляд упал на покрытую широкими синими жилами руку, крепко вцепившеюся в ее запястье.
– Ч-что вам нужно?
– Прокатись-ка с нами.
Из машины вышел еще один мужчина. Кристина начала вырваться, но ее держали слишком крепко. Вдвоем они попытались усадить ее на заднее сиденье.
– Не надо, – страх сковал Кристине язык, и каждое слово давалось с трудом. – Пожалуйста… не надо…
Они почти затолкнули ее внутрь, когда послышался выстрел. Хватка лысого ослабла, а сам он, держась за плечо, повалился к ногам Кристины.
Второй незнакомец выругался матом и толкнул Кристину, заставляя сесть. Она уперлась о крышу автомобиля, сопротивляясь изо всех сил.
Снова раздался выстрел. Кристина увидела, как в дверце появилась дыра. Незнакомец все еще толкал ее, но кто-то нанес ему удар по голове, и он всем весом придавил Кристину. Она закричала, оттолкнула его и отскочила от машины.
Перед ней возник третий мужчина с пистолетом в руках. Он был гораздо моложе и выглядел иначе. В его взгляде промелькнуло беспокойство.
– Ты в порядке? – спросил он с легким иностранным акцентом.
Кристина сделала шаг назад. Вспомнив о полицейской машине, она резко повернула голову, но той и след простыл. Лысый зашевелился и приподнялся. Незнакомец с пистолетом тут же прицелился в него. Лысый зашипел, с трудом погрузил сообщника на пассажирское сидение, сел в машину и резко уехал. Кристина осталась наедине со своим спасителем.
Он опустил пистолет и с довольной улыбкой посмотрел на нее. Кристина на всякий случай снова шагнула назад. Она была благодарна ему за помощь, но понимала, что в такой ситуации никому нельзя доверять. Тем более вооруженному иностранцу, который стрелял так, будто часто этим занимается.
– Спасибо… Я, пожалуй, пойду.
Парень улыбнулся.
– Тебя только что чуть не похитили! Давай провожу.
– Н-не стоит…
– Я настаиваю.
Кристина всеми силами пыталась не броситься бежать, но нервы были на пределе. Она собиралась медленно отойти, но первый же шаг перешел в бег.
Она бежала без оглядки, бежала так быстро, что не успела вовремя притормозить, когда ей навстречу выпрыгнул еще один незнакомец – на этот раз совсем молодой белобрысый парень. Он закрутил ей руки и вколол что-то в плечо. Кристина почувствовала, как слабеют ноги и путается сознание. Она услышала звук подъезжающего автомобиля и голос, приказавший посадить ее в машину. По иностранному акценту она сразу узнала в нем парня с пистолетом, а потом провалилась в сон.
Часть 1 "Звезды"Глава 3