Мстигой-2. Абанат

Мсти-гой 2

Глава 1

Ватага детворы, числом двадцать семь русых голов, размеренно шагала по глухой лесной дороге, выстроившись в колонну по два и держась за руки тако же…

Дорога неожиданно раздвинулась в лесную поляну и разделилась надвое, как будто споткнувшись о могучий дуб, превращенный в менгир и кумир одновременно… Видимо, в многовековой дуб когда-то ударила перуница, а затем неведомый умелец изваял из комеля древа кумира – путевой столп… Вверху стояла фигура могучего воина, в плаще и опирающегося дланями на двуручный меч перед собой, ниже ствол был обрезан в края, разделяя фронт надвое… там тоже были какие-то фигуры барельефом и надписи рунами… С боков от ног скульптуры были оставлены две могучие ветви, изогнутые арками справа и слева…

Один из двух передних старших отроков повернулся назад к дивчине и сказал ей озадаченно:

– Калинка, ты лучше всех нас грамоту знаешь… Чо тут написано под личинами энтими..? И што значит, по-твоему..?

Девушка вышла вперед и подошла поближе к огромному кумиру, рассмотрела обе половины угла и, пошевелив даже губами от усердия, начала пояснять:

– Слева – «ДЪЛО»… Над ним – круг и «Коловрат» в ём… Получатца – Круг Жизни и Дело с ним связанное…как бы… Влево направлено… стал быть – посолонь ведет… Стоящее и праведное Дело… как бы… Вправе – две… хм… Богини… Доля и Недоля – верно… вишь – нити прядут… как бы… И надпись под ими – «СУТЬГА»… Помнишь, дядя Тигой иногда тако слово баял и пояснял… што у кажного из нас – своя «Суть», ни на чью не схожая ни разу… «ГА» – путь-дорога… известно дело… вот и получаетца – што вправь идти тем, кто свой рок мыкает и избави ищет какой, или прибытку…

Старший отрок подумал некоторое время и пожал плечами:

– Сумлеваюсь я… нам и то и то подходит… што выбрать..? Круг садить надо… Вечем громады решать… не пойму я один щас…

Дети, услышав слова вожака, рассыпались и полукругом сели прямо на дорогу у обочины с травой и листвой… Калинка же обошла вокруг всего кумира… задержалась там недолго и тоже села и заняла своё какое-то определенное место среди остальных. И уже сидя сообщила вожаку:

– Там спозади – тож руны вырезаны. Ликов нет, токо два слова… или три… как читать… ВЪДЫ СОТВАРЪШЪ… А над ними стрела простая наконечником вверх… Не понимаю я… пока… Што-то вертится в голове… но не пойму пока…

Вожак сходил и тоже посмотрел на надпись сзади кумира… Вернувшись, обратился ко всем сразу:

– Каки мнения есть, братья и сестры..? Куда нам сворачивать щас..? Влево аль вправо..?

Все закрутили головами и начали обмениваться своими мыслями… Но тут опять встряла громко Калинка:

– Подождите все… Как нас дядя Тигой учил..? Из двух противоположных решений всегда есть третье… златая средина… Мож, сей кумир – урок для путников..? Кто дело трудит, кто судьбину свою мыкает… а мож, и третий путь есть – кто знает: што он завсегда есть..? А?

Вожак некоторое время таращился на Калинку, а потом вдруг махнул рукой и, сорвавшись с места, стремглав побежал в лес, за кумиром который… И быстро вернулся назад, сверкая глазами от возбуждения:

– Точно!! Права Калинка! «Ладушка наша Премудрая»! Там – тропа тайная – вточь как наша… Дядя Мстигой ладил – как пить-дать… Аль послухи ево тутошние… Идем, братаны, по тайной тропе!?

Все дружно и радостно согласились, вскинув вверх поднятые кулаки…

Зведобор и его гость Сведослав прошли в горницу и сели за большой дубовый стол напротив друг друга. Зведобор повел рукой, предлагая Наставнику угощение на столе, но тот только качнул слегка головой неопределенно. И посмотрел прямо в глаза своего лучшего ученика и бывшего Старшего из Витязей Ордена Золотых Поясов, безмолвно предлагая ему переходить прямо к делу. Делу – столь важному и загадочному, что Ученик попросил Учителя придти издаля в его хоромы, а не сам до него пришел…

– Шушень объявился, Отче… Просит изволенья моего и твоего – опять сюда похаживать к нам…

Глава Отцов Ратных удивился настолько, что задумался надолго… Потом медленно сказал:

– Когда он… хм… «ушел»… то сказал на прощанье… резкие слова… Что заставило его изменить сие..?

– Дети. Снятся ему терь кажный день… и он з ими в тонких телах в Нави возится… не может отринуть и отшугнуть от ся… Мои дети… Те, што я под Черниговым приголубил тода…

– Вона что…

Старец ухмыльнулся в густую бороду и огладил её могучими дланями даже… Потом весело блеснул глазами на ученика и подначил:

– «И на старуху бывает проруха», стал быть… Ишь – кака его «слабина» обнаружилась… А на словах – ну, что ты…! «На кривой кобыле с кривой же оглоблей не подъедешь»…

Они дружно хохотнули и опять задумались… Ученик спрашивал согласия у своего Наставника ни много ни мало – разрешения на то, чтобы опять стать своего рода «одержимым чужим сознанием»… то ли родича из далекого будущего, то ли из другого мира вообще… Сие чудо уже происходило недавно… и причиной тому был заговор какого-то кудесника столичного, который похитил всю семью Витязя, сжег все его хозяйство, чтобы скрыть следы, и привел его за полмира к себе… После похищения и поджога, Зведобор, движимый отчаянием, провел обряд «Ятрогатии», во время которого произошли неожиданные кудеса: он нашел слабый след похитителей его семьи, но и в его сознании поселилось чужое сознание человека из далекого будущего, или из другого параллельного мира… Чужак вел себя вежливо и разумно, соблюдая Честь и Меру, сам не понимая – как тут оказался, зачем и почему… не навредил ничем и только старался помочь Зведобору в его поисках и горе великом его… и удачно… А потом «ушел»… как-то «самоизгнался» из сознания и Времени Жизни Зведобора, не желая участвовать в Игре такой – по чужим правилам и с непонятными целями…

– Не буду скрывать… признаюсь… я жалел… когда он «ушел»… Это он позвал меня сейчас, али ты все же..?

– А – и он и я… Но ево Слово было первым… сразу…

Могучий старец покивал и продолжил медленно:

– Он здесь сейчас..? – и, дождавшись утвердительного кивка ученика, продолжил задумчиво: Получается – что Души твоих послухов тамошних или их сознания… дотянулись через пространство и время до него самого..?

– А в этом он не уверен совсем… Говорит, что в ево время Ночь Сварога закончилась… и на Мидгард стали прилетать молодые Души Витязей с нашей Прародины… отовсюду из Сварги Пречистой… неискушенные совсем в наших премудростях приграничных… Мол, эт верней всево – они ево тревожат и спокою не дают терь… Увидели… спочуяли… и учитца хотят… верному чему-нить… изначально…

– Вон как…

– И тут… мои послухи щас ко мне поспешают… говорит он так… родители ихи благословили – ко мне итить… А следом Вышата едет со своей полусотней… Або для сохранения отроков и отроковиц моих… а можа – и сам чево хочет ишо…

– Вона как… и такое углядел, значит… Прям – дух вездесущий…

Они опять хохотнули, но потом опять задумались надолго…

– Как послухи твои дорогу к тебе нашли..? В корбу не забредут случаем..? Аль вовсе в болото какое..?

Мстигой вздохнул и признался:

– Я им весточку с ушкуйниками посылал… вот и выспросили у них, верно… Шушень грит – мой «межевик Перунов» миновали уже справно и ужо по «краткой тропе» поспешают сюда…

– Чудно… Тутошние не все справно минуют, блукают днями целыми… кто слева, кто по гатям да корбам справа… А иных и парма «принимает в себя»… Баловством считал поначалу… а поди ж ты… Звенигор сказывает: что чары природные в кумире твоем только крепнут теперь с каждым летом… лиходеев простых так вовсе ужасом в чащу гонят и подальше… Чудно дело…

– Какой ответ дадим, Отче? Шушень настаивает – шоб трое было завсегда углядчиков сему. Я з им – один, ты и Звенигор тож…

– Это что за счет такой..? Почему ты с ним – это «один»?

– Потому что сознания наши слиты как бы… и любо решенье – завсегда спочати обоюдное у нас будет… согласное…

– И ты такое… возможным считаешь..?

– Так было ужо… – пожал могучими плечами витязь.

Старец тоже пожал могучими широченными плечами, подал мимолетный знак ученику – сидеть на месте, а сам вышел ненадолго на крыльцо… Вернувшись, сообщил:

– Весточку Звенигору послал… Будет к вечеру, кажись… так что принимай гостей, хозяин… Детей-то своих где разместишь..?

Ватага высыпала из леса и замерла от неожиданности – перед ними были открытые настежь парадные ворота малой крепости, окруженной дубовым частоколом… Примерно такую же они строили дома… Только тут уже готовая стояла. В распахнутых воротах стоял их любимый боярин Мстигой, а рядом с ним – девчушка с деревянным подносом на руках, а на нем – каравай хлеба и солонка…

Мстигой поклонился им в пояс и приветливо поднял обе руки вверх, с раскрытыми ладонями вверх к небесам… Традиционное приветствие дорогим гостям.

Ребятня чинно кланялась в ответ, подходя ближе к хозяину с его дочерью, отщипывала кусочек от каравая, макала в соль, потом отправляла сей кусочек себе в рот и уступала место следующим, отходя в сторону…

Два старца и Мстигой сидели за столом и вечеряли… Когда они закончили и домашние убрали посуду со стола, оставив только кувшины со сбитнем и дубовые чарки, старцы переглянулись и слово сказал Звенигор:

– Не вижу его… Совсем… Сами знаете – сколь одержимых и иных калечных перевидал на своем веку… самых разных… его щас не вижу совсем…

Мстигой кивнул на вопрошающие взгляды старцев:

– Он здеся. Почему так – не понимает… Какие-то мысли вертятца… про родову память… но сие к нам не подходит… он – мой потомок, ежли чо, а не наоборот… стал быть энто я должон у нево в голове быть-то, а не наоборот, как щас…

Звенигор покачал головой задумчиво… потом неуверенно продолжил:

– Я могу… попробовать войти в его сознание… если он сам меня туда притянет.. как бы… но чем сие дело кончится..? Ты сказывал, Зведобор, что поначалу и вам слиться трудно было… а тут… я – совсем ему чужой… как бы беды не случилось какой… с ним…

Они помолчали, а потом старцы взглянули на Мстигоя, и он ответил:

– Он согласен. Твердо. Но не понимает – зачем таки опасны действия совершать именно щас..? Ежли мы не согласимся – он согласен на твое предложение, Старче Звенигор… или просто уйти отсюда и теперь уж точно – навсегда…

Сведослав крякнул и кивнул седой головой так, что грива его волос подпрыгнула на плечах… Оба других собеседника притихли и ожидали слов Главы Ордена… И он сказал:

– Я согласен с Шушенем. Токо хотел бы услышать от него Слова… Почему он изменил своё мнение..? Тож много думал об этом…

Оба старца посмотрели на Мстигоя – тот кивнул и заговорил:

– Здравия, уважаемые Мудрые. Долгих и радостных лет вам Жизни… по возможности. Я объясню, Сведослав… коррекция сия таких масштабов – невозможна… Ошибся я тогда… Просто лепесток от розы миров засохнет и отомрет… другие завязи вместо него расти будут… А вот опыт и Знания не пропадут никуда… все сохранится… Кон Приграничья…

Сведослав взглянул на Звенигора – и тот только кивнул в ответ задумчиво – мол, есть такой…

– Что же будет с нашим Миром и с твоим… если сейчас мы начнем… что-то… и сим ход событий будущих изменим…Ты, ведь, именно это предлагаешь нам..?

– Вестимо – да… я думаю: новая завязь на Древе Миров появится… и превратится со временем в целый Мир… Звенигор, скажи всем – сколь мертвых Миров уже есть на Мидгарде… А сколь – живых вполне, но отличающихся от вашего и моего… во всем почти… Особливо про тот скажи – в коем Мировые Древа Родов живы вполне…

Никто из собеседников не стал смотреть на старца, но тот все равно кивнул и сказал:

– Про то, всем нам троим – ведомо и сами туда ходили посмотреть и подивиться… за родичей порадоваться… И тоже много обсуждали и гадали – коий Мир первичен и становой, а кои – отростки и вторичны от него… Поведай лучше – почему и на чем основаны твои выводы – что это ты взад вернулся, а не мы после тебя живем..? Витки спирали Развития могут близенько сходиться, вестимо…

– Это – просто… Сколь тыщ лет назад Фатту уронили на землю..?

– 12 с небольшим…

– А у нас – 13 уже… Природа, и древа и животные, погублена больше и невозвратней… Кислорода в воздухе на много меньше… ну, и много еще чего такого… по мелочам…

– Так еще скажи – почему вмешательство в ход событий стало не противно тебе… Ты очень строго настроен был тогда…

– Я вас, Отче, не напрасно позвал… этакая «Защита от дурака» и его дурных помыслов… как известно – «благими помыслами выстелена дорога в Пекло»… вот если мы… не туда и не так сладим что-то – вас-нас и остановят… Леги ли Хранители… Предки ли из Светлой Нави… Родичи-Наблюдатели с Земель Круга Сварога… не суть… А знать – что грядет и «сидеть ровно на задницах»… совсем уж невместно… Не для того наши Души свой Путь Развития именно на Мидгард-погранзаставе выбрали…

Старцы подумали и кивнули просто и молча…

Учебное Ратище дети построили заново, но были и изменения. От центра с кумиром Перуна и тележным колесом наверху теперь расходились три симметричные дуги… А за пределами круга были сделаны малые круги и так же с вписанными в них тремя дугами лучей… Детвора на сходе перераспределилась не на пары, а на тройки – и теперь, когда было можно, занималась именно втроем… И появилось главное основное упражнение для троек побратимов – один, старший побратим, выставлял согнутую в локте кулаком вверх руку, два других – накладывали свои согнутые руки на его локоть сбоку и получался этакий трилист из их тел… А потом они начинали вращаться… Если целью было – накопить общей Силы, то они сцеплялись правыми руками и крутились посолонь, если же следом были упражнения на использование накопленной Силы – то левыми руками и крутились противосолонь…

Договорились так для удобства – Зведобор говорит своим обычным голосом и тоном, Шушеня слова, прямые и неизмененные никак – пониженным, почти басом…

– Я не понимаю, уважаемый, в чем твоя задумка..? Целый день приглядывались с Звенигором и головы ломали… Ну, поделил ты отроков на тройки… ново дело, что ли..? и мы так делаем иногда… и сами вои бывает тако же делятца… Ну, тройками они Силу набирают теперь… Мы и больше хороводы водим… В чем суть твоя..? В чем неизбывное величие сего..?

Мстигой ответил басом:

– Трудное дело… Объяснять вам… не из-за мудрости неземной… а из-за того, что надо разтолковать вам – до каких невообразимых дуростей мы, ваши праправнуки, докатились в жизни своей… Чужими стали все и всем… яко враги натуральные… Начну совсем издаля… а вы наберитесь терпения…

«Как вверху – так и внизу». Жизнью людей и родов правят символы… руны… Возьмем основной символ-руну – четырехлучовую свасти-асту и её отражение – свасти-ку… Ведомо вам что от микромира и до нашей СВАТИ-Галактики сей свастичный вихрь – основа-основ..? Хорошо тогда… А как можно исказить сей вихрь, чтобы он вместо животворящей своей сути, начал портить все вокруг..?

– Немыслимо сие. Вовсе.

– Я тоже так думал… долгое время… Начну опять издаля… Четыре основные Стихии Природные – огонь, воздух, вода и земля. А пятая какая?

– Мы… известно дело…

– Правильно. Вот Силой этой пятой Стихии и разрушается всё… и внутри неё и вокруг… А принцип прост… Враги взяли и остановили вращение свастичного вихря… Религией, чей символ – простой не вращающийся крест… А чтобы добавить разрушающейся сути и сильней на сознания людей давить – в наше время все христиане носят на шеях крестик с трупом на нем… Символическое тело людины, аватары Странника одного… А серьезно если – вы его знаете как Чернобога, Денницу по вашему…Некромантия, одним словом…

– Пресветая Лада-Богородица..! – ахнул Звенигор и даже ладонями по столешнице прихлопнул. И Мстигой и Сведослав посмотрели на него и кивнули, выражая этим и своё такое же отношение к услышанному. Потом Мстигой басом продолжил:

– Вот и я про то, уважаемые… Дальше хуже будет… Крепитесь… Сотни государств ноне на Мидгарде… и все – немцы… по нашему не говорят и мы их не понимаем… даже за Змиевыми Валами изгои – так говорят – что не поймешь… Если их язык специально не изучать… Правит миром одно государство… все отребье из западных изгоев съехалось на северный континент, за Антланью который, там своё государство и образовали… индейцев-краснокожих истребили всех, а наши рода вперед всех… взрывных снарядов с фаш-разрушителем накопилось столько – сто раз все живое на Мидгарде уничтожить на корню можно… люди отринули путь естественного Природного Развития и стали технократами… машины и механизмы – везде… и во всем… Природу на корню губят… и внутрь строения материи лезут уже… новые мутантные виды создают, которые все остальное губят… пчелы вымирают по всему миру… нефть, газ, металлы и каменный уголь из земли добывают везде… и на нем все механизмы и действуют… серый народец растекся по всему миру и завладел всеми деньгами мира… правит с их помощью… а кто сопротивляется – уничтожают войнами… аримцы плодятся так, что вытеснят скоро всех остальных… просто своим количеством… семь миллиардов людей щас на земле уже… Природе скоро места не останется… да еще и губят её всячески… средний срок жизни ноне – лет 50-60 всего и то в болезнях и страданиях всяких… А началось все с вас… Пустили заразу на земли родов наших… Вроде шутейное и безобидное… Как вот вы разсуждаете..? Ну, наскочат какие – соберем рати, волхвов кликнем, жрецов огня, Ордена вот опять же подымутся и возглавят рати… мечи-кладенцы из схронов достанем, если уж совсем прижмет супостат какой… – СПРА-А-ВИМСЯ… А не справились, получается… Никто нас не одолел прямым наскоком… а стравили промеж собой… разделили… воевать в усобицах заставили… и тихой сапой под себя подмяли… Ноне последние земли и богатства недр государства нашего в аренду аримцам и всем любым находникам сдают… Волхвов нету… жрецов – тоже днем с огнем не сыскать… Вед не прочитать даже в самом простом виде… все забрали у народа и все попрятали… Родных Богов не поминают даже люди наши… забыли все… деградировали… Чиновный люд продается весь и на корню… народ в страхе и заботах живет, которые им чинуши и придумывают… Законов стоко – что леший ногу сломит – разобраться что-где, почему и как… И самое плохое… родов больше нет и в помине даже… Все перемешались, перепутались и корни свои забыли напрочь… И перемога эта вражья с вас началась…

С простой остановки руны свастичного вихря четырехлучового. Получился крест, и квадрат… который запирает все энергии внутри себя, а потом и гнить заставляет… Крест сей – могильный на нашей с вами общей могиле… его и ставят там… на кладбищах и погостах возле церквей, где тела умерших людей закапывают, как падаль какую…

Теперь – что делать…

Нет у нас другого выхода – как отступить назад… Искусство брани однако… Не совладать если с супостатом – отступи, соберись, придумай хитрость воинскую, или вообще на время в оборону сойди…

Он сделал паузу… Старцы сидели, как каменные, и кулаки их рук, лежащих на дубовой столешнице, были сжаты до побеления в костяшках… смотрели они на столешницу же перед собой и из глаз только что искры не летели… Потом Сведослав выдавил из себя:

– Почему люди… наши хотя бы… не соберутся на Совед и не решат… хотя бы основные неурядицы эти… хотя бы у нас тут..?

– Сейчас даже внутри семьи к единогласию придти почти невозможно… жена может в суд подать на мужа и уйти от него со всеми детьми впридачу… и половину или большую часть хозяйства отсудить у мужа… Есть такие волны искусственные в воздухе… и теперь любой человек может поговорить с помощью устройства, на ладони помещающемся, с любым другим – даже на оборотной стороне земли… и поговорить и увидеть даже малое изображение, как в ваших кристаллах связи… наука далеко ушла… Но люд везде живет в невежестве и суете… сплетнях и дрязгах любых… думает только о материальных богатствах, к которым стремится всеми силами… Попробуй договориться с немцем каким, если он по нашему не говорит вовсе… да и друг с другом-то – не договориться по всем вопросам… столько клиньев вбили в сознания людей… на всех уровнях бытия земного… До полного маразма уже дошло… Чинуши заставляют уважать права выродков, которые блудят промеж собой, мужи с мужами, жены с женами и даже тех, кто из мужей женами становятся и наоборот… совращение малолеток – нормой стало, хоть с ней для виду и борются… Льды на полюсах таять начали и потепление погоды происходит… дак чтоб это не остановить, а отсрочить хоть как-то – с самолетов сверху всю землю посыпают порошком-ядом, который всю природу губит на корню… зато, лучи солнца якобы отражает до первого дождя, разумеется… Еще вопросы..?

Звенигор покачал головой и сказал:

– Не укладывается у меня… как можно… так все забыть..? Не понимать…

– Я тебе больше скажу, старче… Большая часть людей считает теперь – что мы, люди … от обезьян произошли в процессе эволюции… сами собой как бы… «из грязи – в князи»… По веткам скакали, потом спустились на землю, палку в руки взяли и начали трудиться… а потом и хвост отвалился… в процессе так сказать… за ветки же им цепляться больше не надо стало…

Трое могучих мужей разом набычились и начали краснеть… а потом грохнули одновременно хохотом, от которого задрожали стекла в окнах…

Мужи испили сурицы из кружек, переглянулись и первым слово сказал Сведослав:

– Неделя всего прошла, а слухами уж земли наши полнятся… В родах прознали – что мы отроков южных родов в приймаки взяли и чудному чему-то учим… Послы приходить начали со всех сторон… интересуются… Я всех послов гостевать оставил… пока… однако они Слова ждут от меня… от нас… супостаты иноземные тоже суетятся… их виманы так и снуют вокруг… я им ложные следы ставлю… пока не нашли сие место… но это – вопрос недолгий все же… Что послам говорить? По байкам в родах – мы какой-то новый Триглав вперед ставим…

Звенигор покивал и сказал своё Слово:

– Наверху тоже неспокойно стало… тоже послы отовсюду… и темные, в личинах и насельниками на глупых верхом, прибывают и разведывают всё… Стражи Света пока справляются… но тоже… пока… По всему выходит – нет у нас больше времени тайну сию хранить доле…

Оба старца посмотрели на Мстигоя, тот кивнул и заговорил басом:

– Жаль. Очень жаль… Мы надеялись на месяц… хотя бы… Однако… «люди предполагают, жизнь – располагает», известное дело… Триглав, говоришь..? А почему нет? Пусть Триглав и будет. Всем станет просто и понятно… в большей степени…

– Кого именовать в Триглаве будем?

– Перуна, Велеса и Крышеня… Мол, прилетал последний… да не всю скверну демоническую вычистил тут у нас… И на южные рода кивайте прямо… И так там крови пролилось море целое… а будет еще хуже и вас всех коснется и уже скоро… И на столичное войско надежды нету… там тоже все – не слава Богам… Тем же, кто возражать начнет – ответ один – езжайте на юг и сами посмотрите, только опосля этого будете иметь моральное право – Слова произносить и Голос свой склонять в любую сторону присуда…

Через неделю Сведослав опять совед собрал:

– Уже несколько человек приходили ко мне… Твердят одно – кто-то к нам пришел и доглядывает везде… Або ищут чего-то… Да не в своих человечьих телах, а в марьих… в тенях прячутся… Витязи по моему наказу искали соглядатаев сих, но не удалось… ускользают или глубже в Маре, чем мы способны… Что скажешь, Звенигор..? Мож, тебе и твоим удалось что..?

Старец отрицательно покачал головой:

– То же, что и у вас… пока… Ускользают сразу… А искал ли ты ватаги находников? Не издаля, ведь, приходят-то…

– Послал всех своих и в рода все весть-наказ передал… Пока – никаких новых пришлых не обнаружили… мож, на днях новости будут…

– Купцы пришлые, посланцы нарочитые..?

– Все офени-ушкуйники – давно известные… немцев и иных нет никого… нарочитых нет никого… один клан варягов едва спустился по реке – сразу остановили и проверили… и развернули вспять… но там витязей не было, только берсерки да оборотники… и тех с птичий клюв…

– Чей клан-то был..?

– Ярла Гунвара… не уразумел урок прошлый… взяли двоих в залог… один – сын евонный… будет впредь наука…

Еще через неделю они опять собрались… Вести были настолько тревожные – что дальше некуда. Первым говорил Сведослав:

– Все кланы северных поднялись по слову их Конунга Хьора. Ни один ярл не поднял свой голос против… Неслыхано дело. Все плывут на нас… А впереди всех – ярл Гунвар, как будто смерти сыну своему ищет, что в залоге у нас… Поморцы в набат бьют повсеместно… В родах наших какое-то поветрие ярое… все, как с ума посходили… оружаются… но не только против варягов, что идут на нас, а и супротив друг друга… единой причины нет… но будто все старые распри и обиды ожили и правят умами вождей и воевод… Да что вои..!? Старцы в соведах и те – как дети малые ярятся бездумно и промеж собой собачатся… едины токо когда речь о походе военном заходит – тут все «за» враз становятся… С ума будто все посходили разом…

Звенигор кивнул:

– Так и есть. Неделю назад по всем краям и весям мальцы и взрослый люд начали находить свирельки и свистульки разные… резные да из неведомого древа слаженные… звонкий и чистый звук издают… слушать и слушать их хочется… хорошие чувства в душе и сознании подымает звук сей… но и последствие есть… одно всего… Час-два гусляры да бояны наигрывают, веселя людей… а потом у всех все обиды старые в голову туром бьют… ярость такая – что до кровавых точек в глазах сразу… уже и до убийств дело доходит часто… Само же странное – никаких паутинок чар на них нету и в помине…

– Какие тати подбрасывают сии свистульки подлые..?

– По всему выходит иномиряне-бесы… Говорю же – из какой древесины слажены – ни один мастер наш не ведает… пока… Вот свирелька из тех, о которых баю…

Звенигор положил на столешницу красивую тонкую палочку с дырками на боку… на ней были простые колечки в виде украшений и больше ничего особенного на вид… Сведослав взял в могучие пальцы тонкую свирельку и покрутил перед глазами, осматривая со всех сторон… потом приложил к губам и просвистел простую мелодию, видимо из своего детства известную…

– Действительно – чистый и приятный звук… – признал он: И… да… воспоминания детства будит сразу… По росной траве будто в детстве бегаю с братьями да сестрами, друзьями да родичами… Дальше играть..? На себе и проверим чудо сие…

– Подожди, уважаемый Отче… – басом от лица Шушеня вдруг попросил Мстигой: Давай другое проверим сначала… Макни свирель в сбитень и просто подержи во рту… Не насвистывая никаких мелодий вовсе… просто, чтоб слюна свирель намочила и внутрь тебя попала…

Старец пожал могучими плечами и выполнил просьбу. Держа свирель в углу губ, продолжил рассказывать новости… Одна другой хуже… Усобицы с битвами между родами еще не начались, но все шло настолько плохо – что ожидались чуть ли не в любой день… Орденъ объявил наказ всем родам – кто первый любую усобицу начнет – станет родом-изгоем… отныне и впредь – таков новый Покон родов северных…

Через короткое время старец кивнул:

– Ага… всплыло из памяти давно забытое… Был у меня дружок-соперник Борята… все завидовал и превзойти меня во всем пытался… Погиб однажды, прыгнув с обрыва в речку, где я один чудил всегда… там мелко было… по пояс всего… и войдя в воду руками, надо было сразу загибать их вперед, а потом и тело все… чтоб удар о дно речки всей плоскостью приходился… больно всегда мне было… озоровал так… а у него не получилось… один прыгнул… там мы его и нашли потом…

– И что..? Ужель обиду на него вспомнил..? Как это к нонешнему относится-то..? Где ярость и прочее..?

– А ты не торопись, уважаемый Шушень… У Боряты был старший брат… на пять лет нас старше… имя ему на «посвещении-имянаречении» дали Торнволд… северное… сам такое схотел отчасти… а потом ему запретили «витязем» стать… гнилая и мелкая душонка проявлялась слишком часто из него… Борята много шкод супротив меня делал… да не сам… безхитростный он был и прямой в речах и помыслах своих… это Торн его подзуживал всегда супротив меня… мол, Сведослав во всем тебя хуже и ниже… просто свезло ему… и в Орденъ вот «послухом» взяли нечаянно… из-за наглости да речей хитрых… а так – хуже я его во всем и всегда… И месяца не минуло после моего «имянаречения» и гибели его брата, как он меня на поединок тайного «божьего суда» вызвал… и я вышел… отказаться совсем невместно было… совсем… он старше был и сильней… обучался воинскому тайно… потому… не ранил я его даже сталью, токо оружие я у него выбил из рук… но так неудачно… калекой он стал… правая рука в локте сломалась и как ни лечили… кто ни лечил… так и остался с тех пор «сухоручкой»… И до сих пор он жив и клевещет на меня везде и всегда… и во всем… Наговоры и кривды такие наглые от его исходят – что люди токо руками разводят и под ноги ему плюют… а не трогает никто все же… «сухоручка» Недолей казанный… что взять… Бобылем живет… ни жены ни детей… кто за такого пойдет? Недавно новую недоумь врать принялся… Мол, это я сговор тайный учинил супротив Зведобора и виновен в нападении тайном на семью его… Ибо стал Зведобор мне не равный, а во всем превзошел меня и, чтоб он заместо меня Старшим Отцом Ратным в Ордене не стал – я и учинил такое зверство лиходейское… Потому и концов не найти к нападавшим… Зведобор Мстигоем стал и не соперник мне теперь… да и верит мне на Слово… а дело вон как было на самом-то деле… Малый Круг Отцов Ратных давит на меня – мол, навет такой тень на весь Орденъ бросает… и такое спускать с рук уже невместно совсем… Присуд – смерть позорная…

Мстигой сидел, склонив голову, и смотрел на столешницу… пальцем выписывал какие-то узоры на каплях разлитого по столешнице сбитня… Потом заговорил басом:

– Не моего ума дело сие… вам лучше и понятней… Однако мне понятны твои чувства, Отче… Всю жизнь ты терпел кривду эту… от гниды исходящую… А теперь и курс у нас такой… гниль вычищать и не прощать такой откровенной кривды ни от кого… хоть – сто раз свой кровный родич будет… Вот у Мстигоя Слово есть…

И Мстигой заговорил обычным голосом:

– Я его на «Божий Суд» вызываю… часть его лихих слов ко мне относится… Пусть я – не Витязь Ордена уже, однако и Право своё имею… как просто Витязь… А чтоб по справедливости все было – буду против него не оружный совсем и со связанными сзади руками… Ну, и Звенигора прошу быть «Судией кровным»… Што не будет магии и кудес от меня… только воинское умение…

Звенигор только согласно голову опустил и задумался о чем-то тяжко… Сведослав тоже вздохнул тяжело, но тоже только согласно кивнул и тоже голову опустил…

Глава 2

Трое отроков, двое высокие уже, а третий на голову их ниже, бежали по дремучей тайге, ловко огибая могучие стволы и кусты между ними… Они старательно сопели, выдерживая правильный ритм дыхания и смотрели под ноги… Тропинки никакой не было и приходилось намечать путь бега прямо на ходу… Выбежали на лесную полянку с холмом посредине и наверху кургана старший остановился и начал переводить дыхание на спокойный ритм. Двое остальных – вслед за ним занялись дыхательными упражнениями…

– Ладное место… Как вам, други-побратимы..? И недалёко и место хорошее и для капища… и для ратища…

Данила и их новый младший побратим, еще не прошедший «имянаречения» и имеющий детское прозвище Абанат, а порой – Абатур, согласились со Званко – что место им подходит, как нельзя лучше… Младший был двоюродным братом Званко, как и Данила, но со стороны матери, а не отца… Когда Мстигой разтолковывал своим послухам – что теперь они должны составить между собой «побратимства на троих», Званко и Данила могли выбрать себе в побратимы кого угодно из своих друзей-родичей, ибо Званко был безусловным лидером среди детворы, атаманом по сути… ему – и первое право выбора… И тем не менее именно он выбрал, предложил своему побратиму Данило – этого их родича, едва ли не самого мелкого из всех… самого шального и упрямого… Детское прозвище такое – Абанат – было дано ему неспроста… Абанатом его именовали все – когда он шалил не в меру совсем и никого не слушался… а когда настаивал на чем-то своем – то в сердцах Абатуром обзывали – мол, упрямый как тур… упрется рогами в землю – с места не сдвинешь…

– Младшой, вода тут есть где-нить..?

Абанат прикрыл глаза, сосредоточился и начал принюхиваться, медленно крутясь вокруг себя… Потом уверенно показал рукой вниз с холма в сторону леса:

– Там… Ручей течет… Чистый и звонкий…

Званко кивнул головой и они дружно побежали в ту сторону… Пробежать пришлось всего три сотни шагов примерно…

Ручей тек в балке и оказался даже малым обережным, так как сразу три родника вливали в него свои воды в малом распадке. Один родник бил даже из-под корней старого могучего дуба в пять обхватов.

– Славное место. Тут – Перунова кумира поставим… Тут – купель сладим…

Они вернулись на холм с туеском родниковой воды. И приступили к строительству «послухова ратища»… Перво-наперво нашли упавший дуб и отрезали себе заготовки из его ветвей… затем ножами вырезали себе и выстрогали малые пешни – малые лопаты с короткими в локоть длиной рукоятями… Затем вернулись на холм, скинули с ног чуни, сделали разметку круга и принялись надрезать и сносить вниз с холма дерн вместе с травами и корнями… Вскоре наверху холма образовалась свободная от травы круглая площадка…

– С завтрева будем носить сюда в мешочках песок с речки. Шоб в две ладони толщиной под ногами было… не меньше… Ну, и расширять будем постепенно… до двух с половиной дюженей сажень шоб в поперечнике было…

Абанат огляделся, прикинул на глаз и тихо сказал:

– Под уклон тода края будут… Маловат холмец-то…

Данила пожал плечами:

– Шо за беда..? Пусть так…

– Песок дождями смывать будет к краям…

Данила весело прищурился и добавил:

– А мы к тому времени лобное место мелкой щебенкой выстелем, а она ногами нашими в землю вобьется… Быстрехо вобьется… Бока свои жалеешь, младшой..?

Абанат смутился и даже шмыгнул носом… но потом улыбнулся и кивнул только в ответ…

Данило и Званко переглянулись, улыбнулись и кивнули друг другу. Их младший побратим после обряда стал куда серьезней, собранней и не так шаловлив и остер на язык, чем раньше…

Затем они соорудили солнечные часы чуть в стороне от учебного ристалища – расчистив круг, воткнув мерную палку в середину и расчертив на части…

Званко посмотрел на небо и кивнул:

– В полдень поправим разметку, конешно… но лучше прибежим сюда ночью и по Таре стороны света в точности разметим… А щас режем и привязываем палки для Третьего Урока…

Они сбегали и нарезали еще палок, привязав их к предплечьям веревочками… Вернулись на ристалище и сложили два небольших костра из сухих веток…

– Кресение.

Костры были особым образом составлены из веток уложенных : левый на западе – квадратом, правый на востоке – восьмиугольником. Они гуськом заходили между двух потрескивающих костров с юга, левым боком огибали левый костер, потом – правым правый и выходили между ними на север. В левый костер происходил сброс низких вибраций их тел, от правого они впитывали чистую энергию Огня. Кресение.

– Третий Урок. В голову не бьем. Только в тулово и по ногам. Отбиваем пока предплечьями.

Они сняли с себя рубахи и остались босиком в одних портах…

Званко встал первым. Опустил на глаза начельник, постоял сосредотачиваясь… и кивнул своим побратимам. Данила и Абанат принялись по очереди хлестать его ивовыми прутами, нанося удары по туловищу или по ногам… Сами при этом они кружили вокруг него то послонь, то противосолонь… Удары по туловищу он блокировал своими защищенными привязанными палками предплечьями, а от ударов по ногам подпрыгивал вверх, или отпрыгивал в сторону…

Затем на его место встал Данила… и потом Абанат…

В полдень они устроили перерыв и сбегали опять в распадок к истоку ручья… облились там студеной водой родниковой, отдохнули в тени…

К вечеру ближе Званко остановил тренировку Третьего Урока и подвел итоги, подсчитав на телах своих побратимов количество синяков и ссадин…

– Пагано пока, братья… Сколь отметин – столь раз нас и убили, считай… Кажный дён теперь будем Третий Урок справлять… Вечером апасля всево сюда прибегать будем… На нас все остальные смотрят – не забывайте…

На них смотрели не только кровные родичи из Остожска… Волчица Рика, догнавшая их отряд перед самым домом Мстигоя, упрямо следовала везде за Данилой, сколько он ни пытался отослать её назад на родину… Она держалась в сотне шагов от него всегда и упрямо наклоняла голову, когда он ей в очередной раз выговаривал что-нибудь по этому поводу… Впрочем, больше никто её такой опеке и верности другу ни в чем не препятствовал… ни Мстигой, ни домашние его… наоборот, даже подкармливать пытались, когда Данила не видит… иногда, не успев поохотиться ночью, она принимала их подношения, но подпускала к себе только Мстигоя, как вожака людей и детей… да еще на старца Звенигора смотрела зачарованным каким-то взглядом, когда он приходил в гости к Мстигою… Тот же, лишь сначала проверив её на одержимость и управляемость извне и убедившись в их отсутствии, не обращал на неё никакого внимания…

Тройка братьев, проникнув за зачарованный Звенигором частокол, сначала занялась своими обычными делами и занятиями… и только ввечеру дружно явилась в горницу к Мстигою. Там их ожидали все трое – Сведослав, Звенигор и Мстигой.

Званко пожал плечами и за себя и Данилу отчитался – что они никого, кроме обычных зверьков и птиц с насекомыми на их личном новом ристалище учебном не заметили за весь почти день, проведенный там. А потом все присутствующие дружно уставились на Абаната. Тот посопел, подбирая слова и начал перечислять и рассказывать:

– Оне почти сразу появились… в тенях деревьев… потом пристали к нам, когда мы на родник сразу побежали… шагах в двадцати держались всегда… Но осмелели быстро и ховаться стали даже в тени кустов, трав всяких и лопухов… Как будто прислушивались и шоб ни слова нашего не пропустить ненароком… Когда мы вернулись на холм, они еще ближе подобрались, но не совсем… бо мы там весь дерн с травой убрали совсем… дык оне почитай под каждым лопухом вокруг и разместились тода… а апосля ерзали, когда солнечные лучи их обжигать начинали… больно им от них, кажись… Ну, вот… Отстали совсем токо возле частокола нашего тут… А… чуть не забыл совсем… Рика их тож видит… или чует… я заметил… они отползать начнут от лучей ярилиных, так она сразу глазом туда ведет и принюхивается… тож сразу… Видит она их…

Больше ребятня ничего не добавила и Мстигой поблагодарил их всех троих чуть торжественно и отпустил из горницы…

– Какие будут мнения, братья мудрые..? – басом от лица Шушеня спросил Мстигой.

Сведослав посмотрел на друида:

– Мож, это прознатчики лиходея-мага, что семейных Зведослава умыкнул тогда..? Ты сумел понять хоть что-то на месте появления Истиславы возле моего дома..?

Друид пожал мощными плечами, но отрицательно покачал головой:

– Почти ничего, друже. Её кто-то протолкнул через односторонний портал, созданный личной силой чародея… Портал одноразовый и самосхлопывающийся сразу… потому следов и не осталось никаких… Ну, примерно – как невозможно судить о катапульте, из которой ядро прилетело… так и тут… И в сознании у неё ничего нет, потому что оно выключено было сразу и сковано чарами амулета… потом просто расковано и чары сняты… та же история, как с ядром от катапульты… следов не осталось никаких… Могу по опыту древних только сказать – что амулет был кристалл какой-то… и суть поэтому такая… все следы и память там в кристалле и остались… а не тут у нас и вокруг неё… Понимаешь? Вот засунули тебя в кромешную тьму и продержали там, без звука и иного любого движенья… а потом наружу вытолкнули на свет…

– Что же делать, Отче..? Пора тебе самому в засидку туда отправляться..? – опять басом спросил Мстигой.

– Пора. – кивнул друид: Они каждый третий день туда бегать будут… вот ночью послезавтра и отправлюсь… Авось… Обложусь со всех сторон чарами отвода глаз и прочими…

Сведослав похмыкал и покрутил головой… Ему не нравилась идея одиночного похода друга на тайный пост… Риск по его мнению был слишком велик… Друид откликнулся почти сразу:

– Перестань, друже… Или мне напомнить тебе о делах давних..? Как я в бою с супостатами-чародеями переведывался на ваших сечах, но в стороне..? Или думаешь – стар и одряхлел совсем? На ручках потягаемся..? Или кто быстрей счисления квазифункций свободных и многомерных проведет..? Не хмурься тогда… Любая поддержка меня только отвлекать будет…

Отец Ратный только вздохнул еще тяжелее и поднял открытые ладони вверх, как будто сдаваясь… Их пантомиму неожиданно прервал басом Шушень:

– Отче Звенигор, а Истислава сама не была заключена в тот кристалл магический..? Её все же отправляли туда на юг, или она тут где-то так и оставалась в заключении..?

Друид подумал и потом покачал головой отрицательно:

– Здесь её не было. Факт. Я сам тут всё вдоль и поперек исходил, ища отражения везде и наверху к тому же… Такой силы камень нашел бы наверняка… или почувствовал бы его сначала… Заключение внутрь кристалла вызвало бы такие возмущения, что тоже оставило бы следы и наверху и тут внизу… Нет. Её зачаровали им и отправили отсюда вероятно коротким путем или порталом сразу на юг. А вот детей вели короткими путями, но с появлениями на тракте, чтоб следы все же оставались для Зведослава и нас… А к чему ты это и об этом сейчас..?

– Да ты сам меня своими образами про кромешную темноту подземелья на одну странную мысль натолкнул. Вот и хочу с тобой обсудить… Не уверен только – дельная ли..? Сможешь ли такое спроворить…

– Ну, не тяни тогда… – вырвалось у Сведослава.

Шушень хохотнул добродушно и продолжил:

– Ты сказал – без света совсем и движенья любого. Это верно. Но она же дышала все это время… пусть и намного реже, допустим, чем обычно, но дышала… А значит: какие-то запахи в неё проникали иногда… А я вот знаю: что собаки… и особенно волки – видят мир куда больше и лучше, чем своим зрением… своим нюхом… Слух, видимо, тоже был заблокирован магом-супостатом… но вот запахи…

Звенигор хлопнул в явном восторге ладонями по столешнице так, что вся посуда на столе подпрыгнула и, пока Сведослав и Мстигой стремительно подхватывали кубки и крыницы со сбитнем, чтобы они не перевернулись и не разлили свое содержимое на стол – рванул из-за стола на улицу, только дверь за ним хлопнула…

– Шушень, – строго сказал Сведослав: Ты что со старцем престарелым сдеял такое..? Как сорванец себя ведет, право слово. Пояснишь до конца свою мысль мне..?

– Я хотел предложить ему как-то слиться с сознанием нашей волчицы Рики и потом посмотреть еще раз сознание Истиславы уже с этой полузвериной способности сознания, объединенного втрое… Мстигой уже понял и согласен…Теперь только саму Истиславу спросить остается… Ну, и Рику, соответственно… Думаю: он понял меня на полуслове и сейчас первой Рику уговаривает на это…

Сведослав покачал согласно головой, попил из кубка сбитня и произнес одно только слово:

– Уважаю.

Они опять сидели втроем вскоре…

– Я увидел всё… насколько возможно понять несовместимое восприятие меня и Рики… Еще несколько дней и тренировок в этом совмещении восприятий – и будут еще подробности… какие-то… Но уже и сейчас, если я окажусь даже в сотне шагов от чародея этого – я его узнаю сразу и неопровержимо для меня… Он таки приходил однажды лично посмотреть на заключенную… Остальные – подмастерья и никчемушные какие-то… бездари по сути… Видимо: так ему нужно было зачем-то… чтоб следов не оставили случайными выплесками Силы, например… Но самое главное иное… Всё это лиходейство он придумал и осуществил сам и своими силами… Но и он – не свободен оказался… Над ним довлеет чья-то иная могучая воля и он ей подчиняется… подчиняется безоговорочно… И тот, чьей воле он подчиняется, находится на юге… Далеко на юге… где совсем жарко… где пустыни даже есть поблизости…

– «Интересно девки пляшут…» – задумчиво произнес Шушень и тут же извинился: Ой, простите. А скажи, Отче… не было ли запахов затхлости… любых дурных запахов, связанных с подземельями любыми… в таком духе… с обрядами некромантии в общем..?

– Нет. Ничего такого… Странные запахи от него были… неземные, я сказал бы навскидку… Думаешь..?

– Ну, да. Конечно. Перебираю варианты… и получается… один рабочий остается… и самый паршивый к тому же… Раз нижние демоны из кругов ада, пекла по-вашему – не при делах… значит – посланцы Чернобога… Юг, пески, неземные запахи – экспедиция на помню с какой земли, где Чернобога почитают Создателем. Аравийский полуостров в моем времени называется… там их база старая была… они же поддерживают и распространяют сию изуверскую религию, что и до вас-нас уже доползла…

Сведослав покрутил головой недоуменно:

– Не пойму… не вразумлюсь никак – как и что происходит такое… Ничего особо отвратного в сей религии не звучит… только про богочеловека какого-то толкуют всё… Ну, был там такой… так где их не было-то..? Вон Звенигор если схочет – так куда круче чудес сотворит всем на погляд и удивленье… Горы и леса маршировать начнут строем походным и токо что не с песнями… Нам-то всем – что с того..? Плюнуть – да растереть…

– Отче, вспомни наш разговор давешний… Хотя – да… не все я тогда сказал вам… Эти… посланцы чернобоговы… они по-другому развиваются… не так, как мы… у них в ходу – техномагия…

– Сие нам ведомо… уже переведывались с ними, давно правда… наши виманы куда быстрей ихних и валят ихние по чем зря и на раз… – возразил Сведослав.

– И много ли сейчас у вас виман есть..?

– Ни одной. Высший Совед Жрецов еще несколько тыщ лет назад присудил – их все спрятать в хранилища. Пока Ночь Сварога не кончится… Мол, перед рассветом Тьма еще темней и как бы чего не вышло…

Все помолчали над очевидным…

– Значит, нам… кому-то из нас… надо идти сначала к Таре… а потом, видимо – и дальше на юг. – прервал тягостное молчание Шушень.

– Зведослава узнают сразу, и чародей смоется… на юг подальше… а хотелось бы его взять… и хм… потолковать предметно и не торопясь… А без подготовки там на месте… без догляда упреждного – даже портал не поможет в таком случае. Так, друже Звенигор, баю..?

– В точности так. – устало вздохнул друид: У него, видать, порталы – одно из базовых умений… Только тающий след портала и увидит Зведослав в лучшем случае. А в марьем теле к нему и вовсе не стоит подступать… еще скорей увидит-почует, да и подарочек отвесить незванному гостюшке может такой, что потом и я безсилен окажусь помочь… Витязям, даже одаренным, на своем поле битвы надо сражаться, а не на чужом и высшем по отношению к ним… Азы… Ну… в любом случае… надо мне самому посмотреть – кто там в тенях прячется и куда потом идет… а потом уж и решать что-то будем опять…

Глава 3

Молодой воин, судя по покрою одежды и ножнам за спиной, бодро и споро шагал по прямоезжему тракту на юго-запад. Начало осени в этом году выдалось теплым и сухим. Его обгоняли караваны ушкуйников и еще какого-то люда ездового… Некоторые, опытные по жизни, оценив его выправку и движения – приглашали присоединиться к ним в качестве наемного стража. Но он вежливо и твердо отказывался всякий раз, не объясняя причин… Когда свечерело он свернул к опушке леса и, устроившись на ночлег под древним дубом, распалил небольшой костерок, поужинал и, завернувшись в свой толстый плащ, быстро уснул… Снились ему два гиганта… Они с суровыми лицами и по очереди давали ему всякие наставления и напутствия… Только перед самым рассветом оставили его в покое и дали ему отдохнуть и выспаться…

Утром он сделал сначала простую, а потом и сложную разминку… потом достал со своей груди какой-то амулет и очень аккуратными движениями пальцев снял с него кожаный кожушок. Это был какой-то драгоценный камень ярко-изумрудной расцветки в сложно-рунической окантовке из серебра. Едва он аккуратно пристроил его на своей обнаженной груди – как его будто молния ударила туда… Он упал на спину и принялся кататься по земле от нестерпимой боли в груди и в голове. Его руки почти что сами собой пытались подтянуться к груди, чтобы сорвать оттуда амулет, но всякий раз он, то мыча, то шипя от боли, все же отдергивал их и даже прятал за спину подальше от амулета…

Потом боль все-таки отступила… Он встал, пошатываясь от усилий, и огляделся вокруг себя, как будто в первый раз созерцая все окружающее… А потом достал свой меч из ножен и приступил к каким-то сложным упражнениям с ним… Сначала медленным и плавным, как будто он приноравливался к мечу, потом они стали ускоряться… Вскоре вокруг него крутился почти неразличимый на взгляд вихрь остро-отточенной стали. Сам он при этом передвигался по земле какими-то стелющимися шагами, то плавными, как в танце, то стремительными, как бросок змеи…

Наконец его занятия закончились… Он убрал меч в ножны, повертелся вокруг себя, явно принюхиваясь… Но никакой текущей воды поблизости не было. Все еще кривя губы от боли, он аккуратно надел на амулет кожушок и стал собираться в дорогу…

В этот день он принял приглашение новгородских ушкуйников, которые обгоняли его двумя десятками конных и пятью фургонами, и пол дня просидел на облучке фургона. Но к вечеру расплатился с ними за подвоз парой медяков и опять ушел ночевать поближе к лесу и подальше от тракта. Все повторилось: короткий ужин, безпокойная ночь и утреннее истязательство себя амулетом, причиняющим ему почти нестерпимую боль, и долгими упражнениями с мечом…

После таинственного исчезновения боярина Василю пришлось несладко. Все управление строительством боярских хором и крепости вокруг свалилось на его плечи. Старшие наемных артелей рубщиков и плотников бегали к нему за советами и указаниями по любым пустякам, которые и сами могли бы решить по его мнению. А еще каждый день приходили подводы и возы со стройматериалами и глиной для заливки стен. А еще отец со старостой повадились каждый день приезжать из станицы и тоже лезли к нему, требуя его вмешательства в стройку во всех мелочах… И от них отмахнуться рукой не удавалось – возрастом пока не вышел в настоящие мужики потому что… На кузню и обучение сему любимому им мастерству и времени не оставалось почти… А потом еще и ученики боярина – все младшие братья и сестры ушли на север, искать боярина в его семейном гнезде и там продолжать своё обучение у него… Совсем тяжко стало. Впрочем, вскоре староста начал присылать к нему на подмогу его друзей, таких же по возрасту парней и девчат уже почти на выданье… Сначала стало чуть легче, но потом опять тяжелей, потому что они так пристали к нему гуртом однажды, что он не смог отказаться и теперь по полдня занимался с ними «ратными уроками», даром – что сам едва толикой умения сего овладел…

Вот и сейчас, едва он мехами нагнал жару в топке и заготовки стали нужного цвета – как прибежал один из побратимов и сообщил ему: что у ворот мнется какой-то молодой, примерно их возраста, оружный находник-воин, по виду из северных, но ни родовых орнаментов, положенных на одежде и указывающих: из какого он рода и откуда – на нем нет. Сказал только имя – Мстигой.

Василь напрягся и сразу, забыв даже о передерживаемых заготовках на колосниках в печи, поспешил к воротам…

Парень-воин был высок ростом, но не так крепок в кости и широк в плечах, как сам Василь, например. На нем был какой-то странный слишком толстый и тяжелый плащ зеленоватой с разводами расцветки, рубаха, порты, кожаные онучи и полутораручный тонковатый на вид меч в заспинных ножнах… Русые волосы, по плечи и по-воински стянутые сзади кожаным ремешком в конский хвост, короткая борода, едва закрывающая гортань. В общем, ничего выдающегося и примечательного. Если бы не глаза… Они были серо-зеленые и в их глубине угадывалась какая-то неизбывная боль и страдания… нет, даже как будто мучения какие-то… как будто бы он был болен какой-то неизлечимой болезнью и страдал каждый миг своей жизни…

Василь вышел к нему через приворотную малую дверь, осмотрел с ног до головы и парень, дождавшись конца осмотра, слегка поклонился ему:

– Здравия и блага – сему дому и его хозяевам. Ты, верно – Василь. Не пустишь ли отдохнуть у тебя на несколько дней. Я из поморов, Мстигоем кличут. Изгой я.

Василь так же слегка поклонился ему в ответ и вежливо, но твердо произнес:

– Здравия и тебе, странник. Нашего боярина тоже Мстигоем звать. Ты не сродственник ему случаем..? Он – тоже из поморов сюда пришел…

Мстигой помедлил доли секунды с ответом:

– Я – не сродственник вашему Мстигою-боярину… И я знаю его. Он со мной весть вам прислал малую…

– Проходи тода, гостем будь. Живи у нас, сколь схочется… – сразу зачастил Василь и перешел на простой говор: А что – изгой, как и наш боярин – то нам без разницы. Мы по-своему тут живем и ваши обычаи нам не ведомы – что там у вас, за что и как… Главное – шоб человек справный был. Мы вот за нашего боярина – хоть шо… хоть на сечу смертную в любой дён…

Собравшиеся к тому времени вокруг побратимы согласно загудели… Мстигой окинул их поверхностным, но, казалось, все замечающим взглядом и еще раз поклонился, на сей раз уже всем разом:

– Благодарю на добром слове, хозяева. Пусть и не заслужил я ничем пока вашей милости.

– Ты – вестник долгожданный. Уже тем заслужил. – возразил Василь и добавил: Наш любимый боярин абы с кем весть передавать не стал бы… Значь – и ты – человек Чести и Воли.

Парень усмехнулся и согласно кивнул:

– Просто и убедительно. Пусть так.

Василь, блюдя покон гостеприимства, поручил двум младшим побратимам обиходить гостя с дороги и разместить на постой, а сам занялся строительными делами и освободился от них уже когда свечерело…

Вечером Мстигой пришел в горницу к Василю и тот усадил его за стол и предложил сбитня. Парень сел, достал из мешка длинную колбаску кожаного кошеля и без долгих разговоров высыпал на стол кучу золотых монет новгородской чеканки. Василь смотрел пристально и подмечал все детали. От него поэтому не укрылся поразительный факт – парень отсыпал золотых на стол явно на глаз – примерно половину. И он вдруг понял ясно и четко, сам не понимая как – попроси он сейчас у этого парня – и тот молча и без разговоров и от своей оставшейся половины еще половину отсыплет…

– Это – казна вам на продолжение стройки… и на все остальное, как захотите. А на словах боярин ваш передал – чтобы продолжали стройку и были тут полными хозяевами. Он наверно еще не скоро в гости к вам сюда приедет. Дела у него там важные… Дети ваши, его послухи которые, хорошо живут, все живы и здоровы, чего и вам всем желают…

– А ты их видел сам? Можно мне пораспрашивать тя ишо..?

– Видел. Хоть и недолго. Спрашивай. Никаких секретов от тебя нет.

Василь закидал его вопросами: про боярина, его хозяйство тамошнее, про братьев и сестер своих младших… Мстигой рассказывал спокойно и четко, такими емкими образами рисуя своё повествование, что Василь как будто наяву увидел всё и всех там…

Наконец Василь пресытился… Они попили сбитня из сорокового сбора. А потом Василь неуверенно начал:

– Ты сказал вот вначале… что секретов от меня нет никаких… А можно мне тода… про тебя спросить…?

Парень кивнул:

– От тебя только и про боярина Мстигоя и про ваших братьев и сестер – нет секретов. Про себя я рассказывать не хочу… Не обезсудь, Василь.

– Ага… Што ж… ладно тода… Но хоть што-то можно..? Ты – тож орденский..? Долго гостевать у нас бушь..?

– Был орденский. – сухо проронил Мстигой: Несколько дней побуду. Посмотрю – как вы ратному делу учитесь и покажу еще какие упражнения с мечом уже… Боярин ваш попросил поделиться наукой сей с вами… Сам он не успел, говорит. Только самые начала кулачного боя дал вам…

Василь так обрадовался сему, что заерзал на лавке даже…

Через неделю Мстигой ушел. Отказался от коня и справы конской. Пешком, как и пришел. Провожать его вышли все без исключения, даже мужики-строители… Немногословный и замкнутый даже, он как-то умудрился всем прийтись по нраву за такой короткий срок…

– Эх… – тяжело вздохнул Василь вслух: Кабы подольше он тут с нами… Великий Витязь… а ведь почти моих лет… Мы и сотой доли тово, чему научил нас, не усвоили толком никто…

Стоящий рядом с Василем дядька Микула-староста тоже вздохнул и сказал негромко:

– Доля ево така. Великий… Как и отец евоный… Не нашево полета соколы…

– Какой отец евоный? Ты откель и што знашь про нево..? Он сказывал те..? Расскажи, дядька Микула..!

– Глупый ты еще, Василь… Ужель сам не догадался и не присмотрелся? Боярина нашего Мстигоя это сын был… Старший, видать… Эх, судьбина…

Василь растерянно произнес:

– А я же сразу ево спросил – не сродич ли он боярину нашему… Он сказал – нет.

Староста усмехнулся:

– А ты-то сам как бы ответил на такой вопрос? Не сродич ли ты свому отцу Степану? Ты – сын евоный, кровь от крови, плоть от плоти… Грю же – дурной ты пока и вопросы задавать не умеешь толком… Вот и весь сказ. А ты вот лучше мне вот што скажи… Ты почему решил контрофорс у малой башенки на пять шагов вынести за стену, а не на десять, как я сказывал и советовал тебе..?

Василь мигом воспрял духом и они заспорили на строительные темы, размахивая руками и жестами подкрепляя свои слова и образы рисуемого…

Глава 4

Мстигой взобрался по крутому склону балки и удовлетворенно вздохнул – его ожидания оправдались и в двух верстах от себя он увидел хаты какой-то станицы. Он сделал машинально несколько шагов в том направлении и застыл, как вкопанный. От станицы шагах в ста от него и прямо на него мчалась погоня. Впереди неправдоподобно длинными, но стремительными прыжками мчалась какая-то совсем голая девица, вся перемазанная красной глиной и какой-то сажей, в охапку держащая перед собой две сабли в ножнах и какую-то одежду, видимо, свою собственную… А за ней бежала погоня, верно состоящая из всех станичников-мужиков, вооруженных чем попало: кто – саблей наголо, кто – вилами и косами, а кто – и просто какими-то оглоблями… А от станицы самой уже катился вслед вал конницы, вооруженной тоже чем попало… порядка трех дюжин конных…

Он прикинул сразу весь расклад, и понял: что девица успеет доскакать до балки, и если её не отрежут потом конные, которые спешатся и нырнут в балку же, ей навстречу, то она уйдет от погони… если… если повернет не направо, как ожидается, а налево – в сторону станицы же… Там она может опять выбраться из балки и нырнуть в нескошенные справа поля каких-то зерновых и кукурузы… Без натасканных псов – ищи-свищи её там… Но убегающая от такой разъяренной толпы девушка, с белым от напряжения лицом, а вовсе не красным, как полагалось бы после такого забега – явно в ужасе и вряд ли способна так быстро и четко соображать сейчас… Придется вмешаться…

Он двинулся прямо навстречу погоне, ступая широко и вольно… Девушка обнаружила его перед собой, как препятствие и по неширокой дуге обогнула его на бегу, скатившись вниз балки. Он поморщился, представляя – каково ей сейчас. Весь склон балки, который он и сам только что преодолел, порос яжевикой и репейниками… Каково ей там голой-то..?

Он остановился перед набегающей на него толпой и вытянул вперед раскрытые ладони. Толпа все же затормозила и остановилась от него в пяти шагах, выгнувшись все же и взяв его фактически в полукольцо.

– С дороги, чужак!!! Если ты не с ней заодно..! Уйди, а то прибьем вместе с ней!

Мстигой сразу выделил среди толпы главаря и обращался после этого уже к нему одному:

– Что совершила сия девица, что вы, как оглашенные, всем людством за ней гонитесь..?

– А ты кто такой!? Уйди с дороги! Щас и тебя порешим вместе с ней!

Множественные выкрики со всех сторон, угрожающие ему расправой, не подействовали на него, но, когда толпа качнулась, приближаясь к нему на уже опасное расстояние, он слегка присел, выкинул правую руку вперед и крутанулся вокруг себя, как будто очерчивая какой-то невидимый круг. Толпа рассмотрела его меч в потертых ножнах за спиной, осознала враз – что он пока только предупреждает их всех таким странным манером, но меч еще не выхватил… И толпа начала трезветь от кровожадности… Да еще какой-то ветерок неожиданно пахнул им всем в лица, как будто сопровождая кружение вокруг себя воина… В толпе прозвучало слово – «вой-чаровник»…

– Не вынуждайте меня. – тихо произнес он, твердо глядя в глаза вожаку толпы.

Тот оказался то ли бывшим воином, то ли и сам был таким… Он понял что-то куда больше остальных и поднял вверх правую раскрытую ладонь, а потом негромко рыкнул на всех:

– А ну, геть! Тихо все!

Мстигой кивнул ему уважительно – ибо толпа заткнулась в один миг и присмирела. В него даже перестали целиться вилы, мечи и прочий сельхоз-инструмент…

– Если девица та повинна в чем – она от меня не уйдет. – спокойно сказал Мстигой: Я задал тебе вопрос, хозяин – в чем она повинна..?

– Она покалечила нашего атамана станишного. И мы будем её судить сами.

– Серьезное действо. Почему она голая и грязная от вас бежит?

Вожак неожиданно замялся и даже взгляд на момент отвел в сторону от испытующих глаз Мстигоя. Потом пробурчал:

– От бани она побежала. Тряпье своё схватила и побежала…

– Интересная картина. А где же и как она атамана вашего покалечить успела тогда? По дороге этой скакая голышом..?

Но тут разговор их прервался, ибо до них доскакали наконец конники погони. Мстигой быстро сказал вожаку:

– Останови их, если сможешь… Не хочу безвинных лошадей убивать ваших. А придется…

Да и вас не хочу, но…

Вожак в два огромных прыжка с места выскочил вправо и замахал руками на галопом скачущих мужиков. Те начали тормозить, и повинуясь его крикам и командам, заворачивать лошадей сзади толпы и спешиваться… Но один мужик не послушался и пролетел дальше, даже не думая сдерживать своего коня, а устремляясь к балке и вдоль неё…

Мстигой не мешкал. Крутанувшись волчком, он оказался возле одного мужика с дубиной, дубина тут же поменяла своего владельца, оказавшись в руках Мстигоя, он отскочил подальше от толпы, еще раз крутанулся вокруг себя, и вращающаяся в воздухе дубина полетела стремительно вслед всаднику и с хрустом переломила какие-то ноги коню… Всадник и конь под истошное ржание коня кубарем покатились по земле…

Мстигой стоял опять на том же месте посредине перед толпой и спокойно заметил:

– Я предупреждал.

Вожак, как будто следуя какому-то ритуалу, тоже вернулся на свое место перед Мстигоем и спросил глухо:

– Помочь ему можно… и коня добить, шоб не мучался..?

Мстигой кивнул молча. Вожак только взглянул на двух мужиков справа от себя и те сорвались с места, обогнув Мстигоя подальше на всякий случай… Потом они там тихо прирезали коня и утащили безпамятного всадника за толпу, обогнув Мстигоя уже слева…

– Хорош крутить, мужик. Сказывай – как все дело было…

– Ну… атаман зачем-то пришел к бане, где эта мылась с дороги… Находница… у бобылихи нашей одной на постой попросилась… А атаман пришел узнать – кто така… а потом она ему это… и отхватила почти под корень… Скалечила на всю жисть, стал быть… Вот мы и ловим её за лиходейство энто…

Мстигой просто молча смотрел в глаза вожаку. Тот не выдержал его взгляда и все же заспорил с ним, как будто тот что-то говорил ему и продолжал задавать прямые вопросы:

– Ну, а что..!? Любая, стал быть, может приходить к нам и калечить наших мужиков..!? Не говоря уж об атамане..? А мы – просто смотри на это всё..!? Пусть мировой судья или княжеский такое разбирает… А наше дело – споймать лиходейку и на суд привести…

Мстигой продолжал молчать и смотреть прямо в глаза вожаку. И тот сломался, опустил взгляд на землю и больше не подымал его на Мстигоя. Тот подождал еще немного, но над толпой витала гробовая тишина – все ждали его ответных слов. И он заговорил негромко, но слышали его почему-то все, даже те, что с лошадями позади толпы были:

– Вы нарушили древний Покон гостеприимства. Атаман ваш напал на деву-воительницу прямо в бане и хотел надругаться над ней похотью. Потому она даже глину и смыть с себя не успела. Вы опозорились на всю округу и вас теперь презирать будут, плевать и смеяться вам вслед. Деву я, штурм-вой северного рода, под свою опеку беру. Вам же советую переизбрать атамана на Кругу вечевом и скрыть сие преступление внутри вашего рода и станицы. Таков мой приговор-присуд. Уходите.

– Ты это тута не очень… – раздался все же чей-то голос из толпы, но закончить не успел. Ему явно кто-то дал под дых из соседей, да и рот, видать, зажали чем-то…

Мстигой же кивнул всем разом и добавил:

– А если все же кто-то из вас вслед пойдет мстить – я вернусь. И порублю вас всех. Вы все вместе для меня – что солома, перед вашими косами. Слово моё.

Он развернулся и пошел к балке, где пряталась голая преступница. Она никуда не побежала почему-то, а шуршала там, видимо, одеваясь наспех и готовясь к последней своей схватке одна – против всех… Он же слышал даже её дыхание сейчас… Хорошее такое дыхание, сладное уже и наводящее на мысли о боевом раже, в котором он и сам сейчас находился…

Сзади толпа мужиков уже улепетывала неспешной рысью в сторону станицы, на ходу негромко переругиваясь между собой…

Он короткими прыжками преодолел особые заросли жутко цеплючих ягод яжевики на склоне и остановился боком к большой каменюге, за которой пряталась незадачливая воительница.

– Я – Мстигой из северного рода. Выходи, дева. Ущерба никакого тебе от меня не будет. Мужиков я застращал и осудил. Отправил, в общем, восвояси. Гнаться за тобой они больше не будут.

Девушка почти не раздумывала и выскочила из-за вросшего боком в склон камня почти сразу, как он замолчал. Выскочила одетая только в полусапожки и кожаные штаны и с двумя обнаженными саблями наголо.

Мстигой продолжил стоять боком к ней и смотреть на текущую перед ним воду в ручейке… Они помолчали. Она переступила наконец своими ногами на месте, и он сказал:

– Пойдем туда, вниз по балке. Там заводь есть шагах в трехстах отсюда. Ты сможешь искупаться и смыть с себя всё… А потом и поговорим… если захочешь… Или разойдемся в разные стороны… Не знаю – есть ли у тебя дело, но у меня есть, и задерживаться долго на месте – мне не с руки совсем… Хотел провизии купить в станице этой, да не судьба, оказалось…

Девушка подумала совсем немного, скрылась за валуном и вскоре, убрав свои сабли и накинув на плечи свою рубаху и кожушок какой-то, вышла к воину. Он пошел вперед, она следом…

Когда они подошли к заводи, о которой говорил Мстигой, он разделся первый, залез в воду и повыкидывал оттуда все ветки и мусор, собирая их с воды и с илистого дна. Потом сполоснулся, вылез из воды, быстро оделся, за всё это время, даже не покосившись на сидящую в сторонке деву, и полез по склону балки, в этом месте уже поросшему густым кустарником.

Услышав через какое-то время снизу негромкий крик «эй», он еще раз на всякий случай посмотрел в сторону уже не видной отсюда станицы и спустился вниз.

Дева-воительница была настоящей красавицей. Густые волосы цвета спелой пшеницы спадали из-под серебром витого начельника вокруг её правильного овала лица. Большие зеленые глаза под росчерком соболиных бровей, прямой нос и полноватые губы, волевой подбородок, длинная шея, крепкие плечи и бугры мускулов на руках и длинных ногах. Цепкий твердый взгляд слегка раскосых глаз был, казалось, способен удержать взгляд любого мужика любого возраста и опыта жизненного… Единственное что портило её красоту – это некая непримиримость во взгляде и легкая изможденность, которую не смогло смыть и купание в родниковой воде… Было ощущение – что она все последнее время провела в очень длительном пешем марше, почти без еды и питья… или без сна…

Мстигой несколько церемонно поклонился ей головой и плечами и представился:

– Я – Мстигой из северного рода. Изгой. Иду по делам в Тмутаракань сейчас. Статус бывший – штурм-вой.

– Я Росинка. Воительница из южного рода. Иду на север. Хочу учиться в вашем Ордене северном. Золотых поясов. Я слышала все, что ты сказал этим там и благодарю тебя, штурм-вой. Для меня – честь познакомиться с тобой. Хоть повод и стыдный такой…

– Изгою такое говорить – как птицу перещебетать пытаться, Росинка. Оставим это. Пустое. По нонешним временам… Если ты согласишься пройти еще пару верст вниз вдоль балки – там лесок будет хороший. Встанем на ночевку там. Отдохнешь, поешь и может я тебя отговорю идти в Орденъ наш…

Девушка молча кивнула, и они пошли выбираться из балки…

Уже вечером возле уютно потрескивающего сухими лесинами костерка и после скромного ужина (у девушки вообще никакой еды не оказалось, да и у Мстигоя она заканчивалась), Мстигой подал ей деревянную чашу со сбитнем из сорокового сбора. Она отпила, сначала едва пригубив, а потом даже зажмурилась от удовольствия… А потом начала расспрашивать его… Пришлось ему долго перечислять все ягоды и травы и прочие ингредиенты, которые дают такой вкус напитку…

– Почему ты хочешь отговорить меня от похода в ваши края, воин..?

– Потому что Орденъ Золотых Поясов не принимает послухов-дев. Вообще. Это – мужской орденъ. И весь сказ.

– Неужели никогда исключений никаких не делают ваши Отцы Ратные? Никогда-никогда? И раньше такого не было никогда?

– Никогда.

– Точно знаешь..?

– Я сам был там послухом, Росинка. И не из последних… В следующем месяце экзамен был бы у меня на полного Витязя Ордена нашего…

Девушка посопела, явно сдерживаясь… Какие-то понятия о воинской Чести у неё были… И раз воин сам не говорит о чем-то своем – то расспрашивать насильно и нагло – все равно что – вызов на поединок ему бросить… Она молча подала ему свою опустошенную уже чашу, и он налил ей из походного медного котелка ей еще напитка… Она отпила, обжигаясь, и опять прижмурила свои кошачьи глаза от удовольствия…

Мстигой же встал и занялся какими-то странными приготовлениями ко сну. Он развернул свой тяжелый плащ, развязал внутри какие-то тесемочки и плащ его стал разворачиваться у него во все стороны… Поставил пару заранее приготовленных стоек, вбил колышки в землю, привязал к ним концы и получился невысокий шатер, слегка вытянутой формы… Потом он принес лапника и постелил внутри. А затем вернулся к костру.

– Там отдохни, когда захочешь, а я тут – возле костра…

– Справно как все у тебя, воин. – тихо проговорила дева: Благодарю душевно. За всё. Я – в долгу перед тобой…

– Ништо.

Утром Росинка проснулась от странных звуков снаружи шатра. Давно она так не высыпалась за ночь… Тело приятно томилось от чистоты после вчерашнего купания, сытного ужина, уюта и тепла, которые создал для неё этой неразговорчивый и печальный какой-то воин… Но услышав эти странные звуки недалеко от неё, она вскинулась и выметнулась из шатра уже с обеими своими саблями наголо. Сон с неё как рукой сняло…

И замерла на месте, где оказалась, прямо возле шатра. Шагах в тридцати от неё на опушке леса крутился в учебном бою с тенью Мстигой со своим странным узким и каким-то слишком легковесным на вид мечом… Такого она в жизни своей никогда не видела… Его тело вертелось волчком, перемещаясь как будто по-над травой и как будто даже не приминая её ногами вовсе, а вокруг него пел свою смертельную песнь его странный меч, неразличимым на взгляд вихрем мерцаний в лучах восходящего солнца… Росинка, как зачарованная, не могла отвести взгляд от воина и его упражнений… А потом началось вообще что-то невообразимое… Изнутри вихря послышались какие-то слова мантры… А потом она даже перестала различать не только меч, но и само тело воина… Оно стало как будто расплываться в утреннем воздухе… А потом от превратившегося в натуральный вихрь воина стало распространяться какое-то гудение… Его волны накатывали на Росинку и на даже на сам лес… ветви деревьев начали сначала качаться, а потом и пригибаться к земле… Росинка почувствовала какую-то предательскую слабость в ногах… потом в руках… а потом и во всем теле… сколько это продолжалось она не поняла. Но неожиданно изнутри вихря раздался резкий выкрик с выдохом «Ха!!», какая-то волна прокатилась через её тело, едва не уронив на землю, а на том месте, где был вихрь – оказался присевший на обе ноги Мстигой, с расставленными в разные стороны руками и раскрытыми ладонями, отогнутыми вовне. Меч же его оказался прижат к правой ладони одним большим пальцем за рукоять и смотрел точно вверх, в небеса…

Потом он распрямился, и спокойно пошел к костру и девушке. Присел возле своих вещей и спрятал в кожушок какой-то амулет на своей груди четкими и какими-то очень осторожными движениями. Убрал меч в ножны. Встряхнулся всем телом, почти как собака, и только после этого посмотрел на замершую возле шатра девушку:

– Прости, Росинка. Я, видать, разбудил тебя… Но у меня – Урок такой: каждое утро это упражнение делать…

– А-а-а… это… да… нет… это… – только и сумела выдавить из себя и через просто жутко пересохшее горло она. А потом, к полному стыду своему, обнаружила – что обе её сабли валяются у её ног и она даже не помнит – когда и как их выронила…

Еды совсем не осталось с ужина, и они только попили вчерашнего сбитня с пригоршней сухариков…

Мстигой собрал шатер-плащ, упаковал все свои вещи… Потом посмотрел куда-то мимо головы Росинки и сухим каким-то невыразительным голосом заговорил с ней:

– Для меня было честью познакомиться с тобой, дева-воительница Росинка. Ты мне ничего не должна. Я сделал бы то, что сделал, для любого. И не только воина, как ты. Если я не отговорил тебя – тебе путь на север лежит, мне же строго наоборот – на юг.

Она не сразу ответила ему, молча разглядывая сбитень в своей чаше… Потом осторожно спросила:

– Скажи, штурм-вой Мстигой… все ваши Витязи умеют такое, что я видела тут..?

– Витязи – все. – просто и коротко ответил он.

Она кивнула и вдруг зачастила:

– Я верю тебе, воин. И уже поняла – что идти мне к вам туда безполезно. Но скажи мне – ты в ваших северных чащобах слышал хоть раз о родах поляниц..?

Он подумал совсем недолго и пожал плечами:

– Только воинские байки странников… Что есть где-то на юге такие… Мужиков на дух не переносят совсем… а как живут – как детей рожают, чтоб не сгинуть совсем – никто не знает ничего… Еще бают, что они себе левую грудь отрезают, чтоб стрелы ловчей метать и в этом – великие искусницы… в стрельбе, значит… Больше ничего не вспоминается.

– Я – поляница, воин. Нас всего три рода осталось. А теперь – два. Я – из погибшего рода. Называть его не буду потому… Я – тоже изгойка поневоле стала. Кровная месть – на мне за мой погибший род. Потому и хотела… обучиться у вас там… чтоб отомстить ворогам лютым за погибель моего рода… Конечно, я не дура, все понимаю и все равно погибну – но хоть урон врагам нанести последний и лютый хочу… Сутьга такая.

Мстигой молчал, глядя на землю под её ногами. Тогда она сама продолжила:

– Пусть ты не признаешь долг мой перед тобой, но я признаю. И еще хочу в долг великий попасть пред тобой больше. Поучи меня вашему мастерству воинскому, штурм-вой. Я наложницей твоей стану, даже рабой на время… что хочешь делать для тебя буду… Поучи, если обеты и уставы ваши вам такого не запрещают…

Мстигой думал совсем недолго, пожал плечами и просто сказал:

– Хорошо. До Тмутаракани можешь идти со мной. Поучу. Про наложницу и рабу – забудь. Пустое это совсем и невместное для меня. Не ученица, а просто послух будешь. Без особых скидок на то, что ты – дева. И вот еще что… Я с тобой на целый месяц вперед слов наговорил… теперь больше жестами разговаривать будем.

К концу дня совершенно вымотавшаяся Росинка окрепла в неком странном убеждении – что её неожиданный наставник – не человек вовсе…

Какая-то часть её сознания твердила – что он – ну, такой вот… осторожно минуя и даже огибая вовсе саму мысль о неком идеале Мужчины-воина, о котором она нет-нет да рассуждала про себя и для себя с тех пор, как стала вообще о таком раздумывать… Большая же часть её сознания упорно тыкала её носом в конкретные факты просто немыслимого для живого человека совершенства, которое проявлял северный воин походя и на каждом шагу, хоть реально выражаясь, хоть фигурально и метафорически. Она весь день наблюдала за каждым его движением… В самом начале их дневного пешего перехода он жестами обозначил для неё границу – находиться от него не менее, чем в пяти шагах от него, не важно – впереди, сзади или с любого бока. И сам строго выдерживал сию дистанцию, даже когда не смотрел в её сторону. Она очень даже скоро попыталась, невзначай как бы, нарушить её и оказаться поближе к нему, но всякий раз он просто и, казалось бы, неспешно отступал от неё в любую сторону… и каждый раз ровно настолько, чтобы было пять шагов между ними…

Второе немыслимое, даже для специально развивающего с детства сии способности воина, заключалось в том, что все человеческие чувства: слуха, зрения, обоняния и осязания были развиты у него на уровне животных, являющихся для нас примером, или даже лучше… И тому подтверждением были десятки случаев даже за один этот день. Как спрашивается он мог почуять ядовитую змею на кладке, когда в это время мимо него по проселку ехала какая-то встречная телега с пятью мужиками и они с ним разговор короткий затеяли какой-то..? И он, не прерывая разговор, все же вытянул в сторону девушки левую руку и изобразил движения змеи. И та через несколько шагов действительно обнаружила на своем пути в густой траве по пояс змею, спокойно лежащую на кладке своих яиц… А как на него реагировали животные и насекомые даже..? Уму непостижимо. Бродячие собаки, которых развелось просто немыслимое количество, и они даже в стаи, как волки, теперь собираются – едва завидев его и потянув воздух – уходили спешно подальше с его пути. Зато всякие лесные зверушки – как будто внимания на него не обращали вовсе. То прямо под ноги ему выбирались на лесную дорогу, то вдоль дороги едва не под ногами, бежали и скакали, птички дак вообще на плечи садились и ехали на нем некоторое время, чистя свои перышки, как на ветке дерева какой… Насекомые тоже на него садились, кроме кровососущих паразитов: эти даже близко к нему не подлетали – ни комары, ни оводы, ни мухи, ни мошкара…

А как он шел на марше..? Росинка к концу дня совершенно вымоталась… Он шел неспешно, но получалось по самым простым прикидкам – покрывал такое же расстояние, как если бы бежал трусцой все это время… Поэтому к вечеру у Росинки ноги гудели, как будто она бежала целый день вслед за ним… И поэтому же к концу дня она уже и не думала сворачивать с проселка и шла уже только сзади него…

Он вывел её к какому-то лесному озеру, нашел на его берегу полянку, и они остановились там на ночевку. Он распаковал свои припасы, которые купил у проезжавших мимо них торговцев каких-то еще днем, и они вместе приготовили ужин. На стоянке «правило пяти шагов» не действовало, и Росинка, к своему полному изумлению, поймала себя вскоре на мысли-ощущении – что почти наслаждается этим обстоятельством. Она даже возмущенно фыркнула сама на себя, и поймала мимолетную тень улыбки, скользнувшую по его губам, как будто бы он прекрасно понял – и о чем она думает и чему фыркает… За ужином она невольно обратила внимание – что он съел раза в два меньше, чем она, и самые аппетитные фрукты и овощи – тоже ей достались. Это уж вообще ни в какие рамки не лезло, и она осторожно сказала:

– Наставник, я – уже взрослая вполне дева и могу неделями не есть на марше и в походе, а ты… прости, конечно… как ребенка меня потчуешь. И вчера, и сегодня… Я… мне… можно вообще такое говорить… и спрашивать..?

Он помолчал, тщательно прожевывая единственное яблоко из всех фруктов купленных, что взял себе на десерт… потом кивнул согласно:

– Наставник обязан отвечать даже на самые глупые на первый взгляд вопросы послуха. Ибо таковых не бывает в природе. Если послух спрашивает – значит: ему надо это знать. А если наставник не ответит, посчитав вопрос глупым – то послух может потом попасть в беду настоящую. А виноват всегда тот, кто умнее. Ты – дева развита, это несомненно. Но молода еще и тело твое растет. Мышцы из красных в белые не перешли еще. Ты вымотана и измождена и до встречи со мной, и сегодняшний марш тебе с трудом пока дался, хотя я и сбросил темп похода почти вдвое…

С завтра нагрузки для тебя возрастут в несколько раз и враз, потому что с завтра утром и вечером ты будешь выполнять Уроки для послуха начинающего… Потому кушай и радуйся жизни сегодня… в последний раз… пока в послухах у меня…

Девушка молчала долго, переваривая услышанное откровение для неё и заодно смакуя какие-то ягоды, названия которых она даже не знала… Потом спохватилась – что умяла весь туесок одна и смутилась даже… Потом упрямо взглянула на воина:

– Благодарю за науку, наставник. А что еще ты вызнал про меня..?

Он тяжело вздохнул, хотел видимо поморщиться, но удержался и начал почти монотонно перечислять такое, от чего Росинка просто в ступор впала и слушала его с приоткрытыми губами даже:

– Ты – обладаешь талантом к воинскому делу. Это – несомненно. Но ты никогда ни у кого не училась ему. Мне ведомы почти все Пути воинов и их Уроки. Ты – не знаешь в большей своей части ни одного из них. Видишь ли, любой Путь Воина – это собранное веками и тысячелетиями Знание, отличное от любого другого. И это накладывает особый отпечаток на всё, что делает воин, избравший себе тот или иной Путь Развития. Отпечаток этот очевиден всем, кто идет даже другим Путем. Он проявляется во всем у воина: как он двигается, как дышит, как смотрит и как мыслит даже… Мельчайшие любые движения тела воина открывают постороннему знающему взгляду саму Суть его Пути… Ты же – самоучка. Ты выглядывала у всех, кто встречался тебе на твоем жизненном пути, то одно, то другое, пятое-десятое… и приспосабливала к себе… талант несомненен, но это и всё… Путь воина любой тебе не известен пока. Про все остальное, что стало мне ведомо, я сказывать ноне не хочу. У нас с тобой уговор – учиться воинскому. На том и остановимся.

Когда остолбенение девушки прошло, она бухнула:

– Наставник, а ты – человек..?

Он кивнул:

– Вполне, молодой и глупый к тому же. В сравнении, конечно… должном… а у меня есть с кем себя сравнивать, если ты понимаешь – о чем я…

Ей очень захотелось фыркнуть, но она сдержалась и поймала себя опять на том, что это далось ей с легкостью. Пример наставника оказался заразительным. И она задумалась ненадолго – в чем же её наставник еще сдерживается в её присутствии..? Кроме естественных эмоций и их проявлений..? И главное самое – зачем он это делает!? В голове началась какая-то странная круговерть мыслеобразов, ощущений, осознаний, накопленных за все это время… Ей казалось: она вот-вот нащупает что-то самое главное в нем, что накладывает такой сильный и странный отпечаток абсолютно на все, что он делает… Но ощущение это скользнуло в сторону и ушло куда-то… И виной тому был мимолетный взгляд на его лицо, когда он повернул голову и посмотрел в сторону озера, услышав или почуяв что-то, понятное ему одному и находящееся совсем за пределами её способностей…

Она вздохнула про себя и попросила:

– Наставник, можно мне уже сегодня услышать какие-то наставления от тебя…

Он легко кивнул и сказал:

– Хорошо. Усердие должно быть поощрено. Всегда. Снимай штаны и сапожки свои и помой ноги. Покажу первый Урок.

– А целиком выкупаться можно?

– Нет пока. Тут Леший или Водяной живет, может на дно утянуть. Позже.

Дева сдержала свои изумленные вздохи и выполнила наказ. Замешкалась только, когда голая снизу вернулась к костру… Нательного нижнего белья на ней не было и она засомневалась – что ей делать и куда сесть после омовения.

Мстигой же просто показал ей место на бугорке перед собой и положил поверх его мешочек из-под снеди. Она села и вытянула ноги к нему, повинуясь его жесту.

– Смотри и запоминай сразу. Вечером после марша, будешь разминать так свои ступни и голени.

Он поводил своими ладонями ей по икрам от колен, оглаживая сверху донизу. Она почувствовала сразу, как вслед за его ладонями вниз стекает вся усталость и напряжение из ног… Потом он начал разминать пальцы её ног, каждый по отдельности, как будто крутя в своих пальцах маленькое веретено. Потом промял все остальные части стоп и сухожилий… Потом повкручивал свои кулаки ей в своды стоп… Потом надавил пальцами с внутренней стороны ног в том месте, где кончались мышцы икр и начиналась голень, прямо вдоль костей. При надавливании на эти точки она сначала почувствовала боль, но потом та отхлынула… Зато внизу живота начало теплеть? и она ощутила желание… интимного удовольствия… Он просто кивнул и сообщил ей, что эти точки как раз и связаны в ногах с её детородной функцией, но они же открывают все остальные каналы в ногах и способствуют их правильной работе в области Сил и Энергий…

Девушка сидела в состоянии, которое она сама для себя охарактеризовала – как «полное обалдение»… Все, чего ей сейчас хотелось – так это новых ощущений его чутких и уверенных ладоней, но уже, о ужас, по всему её телу… совсем по всему… и без исключений…