Бегущий по строкам

Глава 1. Обратный отсчет

Все помещение было наполнено тишиной и цепенящим напряжением; никто и ничто не двигалось, только цифры шли в обратном порядке на экране «10, 9, 8…». В воздухе висели пылинки, капли пота замерли на лице и шее, даже без умолку говорящие люди на мониторе как будто притихли и также нервно наблюдали. «7, 6, 5, 4…» Секунды, возомнившие себя вечностью, самые долгие из двадцати четырех часов. «3, 2, 1…» Звуковой сигнал вывел молодого человека из задумчивого транса, он несколько раз быстро моргнул и вскрикнул:

– Готово! Ах ты ж моя умница!

Щелчок – и дверца микроволновки открылась, а комнату наполнили запахи сыра и соленого попкорна. Рука судорожно дернулась и вцепилась в горячую миску, но не отдернулась, несмотря на жар.

– Вот сколько уже десятков лет прошло, а ты все так же готовишь его всего за полторы минуты. Просто недостижимая мощь, венец технологического прогресса! Да!

Возбужденные вопли не могли сдержать стены старого дома, и их было слышно даже на улице. Причиной такой радости было полное отсутствие планов, два новых эпизода сериала и непосредственно сам попкорн, разогретый за полторы минуты. Не успела пройти реклама после нажатия кнопки «плей», как в правом верхнем углу вылезло уведомление и отказывалось пропадать. Курсор, вместо того чтобы нажать на крестик, угодил на миллиметр левее и открыл его. Голосовое моментально воспроизвелось: «Крис, привет! Ты же помнишь, что через полчаса мы все собираемся в баре провожать Пола? Зная тебя, решил напомнить».

– Просто какой-то приговор… – выдохнул Крис и, не выпуская миски с попкорном из рук, начал бродить по гостиной в поисках того, в чем можно было бы выйти из дома так, чтобы первые встреченные полицейские не задержали или сомнительного вида люди не просили продать им что-нибудь запрещенное.

Местом встречи был старый бар «Пряная креветка твоей матери», который располагался на первом этаже шестидесятивосьмиэтажного жилого дома. Своей деревянной облицовкой, ставнями на окнах и скамейками это заведение напоминало больше ресторанчик с рыбного причала Сан-Франциско, а не добротную пивнушку, которая очень сильно выбивалась из картины бетонного муравейника с огромным количеством неоновых вывесок.

– Ты, как всегда, опоздал, – вместо приветствия с каменным лицом произнес Томас.

– Здарова, Том! Ребята, привет! – Крис поприветствовал небольшую компанию из четырех человек: Том, добродушный полноватый бородач и по совместительству – лучший друг Криса, который оставил сообщение; Майкл, как всегда, в хорошем офисном костюме; Пол, который выглядел как вечный студент-стажер; и Кэти, создававшая впечатление, что на улице перевернулся автобус с симпатичными девушками, ее выкинуло через окно, и она абсолютно случайно оказалась в этой компании.

– На сорок минут… – продолжал Том.

– Дружище, не ворчи, пробки же! – отмахнулся Крис.

– Ты ходишь пешком и живешь в десяти минутах отсюда.

Это был скорее ритуал причитания и оправдания, так как оба прекрасно знали, когда выходят новые эпизоды их любимого сериала, и что Крис опоздал, потому что остался посмотреть серию.

– Пол, так что именно это за стажировка? – Майк продолжил беседу, прерванную появлением Криса.

– Ну, смотри… Помнишь, мой отец постоянно жаловался на нашу газонокосилку, что она очень много энергии потребляет, и он не успевает покосить всю лужайку? Так я пересобрал старенький электрореактивный двигатель, прошил новое ПО, и расход уменьшился в четыре с половиной раза.

– Гений, черт возьми! – иронично воскликнула Кэт.

– Ну, это громко сказано, – смущенно ответил Пол, по привычке поправил очки и продолжил, не обратив внимания на иронию: – И я подумал: что, если по этому принципу переработать и отцовскую машину? Конечно, технической возможности у меня такой нет, и я решил написать об этом в офис автоконцерна «Астра Корм». Через три дня мне ответили с приглашением приехать к ним, все лично показать, рассказать и поучаствовать в исследованиях и разработках по оптимизации расхода двигателей.

Кроме Майкла, никто особо Пола не слушал, так как слышали эту историю еще неделю назад, да и мало кто был удивлен, так как знали, что у друга светлая голова, и рано или поздно он должен был оказаться в числе сотрудников одного из промышленных гигантов.

Через полчаса Майк убежал обратно в офис, так как обеденный перерыв у него закончился. В неполном составе компания выпила еще по пиву, поговорила о планах Пола на ближайшее будущее и еще через полчаса простилась с ним. Кейт вызвалась проводить новоиспеченного стажера до аэропорта, и на такси они уехали вдвоем.

– Крис, а у тебя какие планы?

– Ой, Том, не начинай… – Крис сделал страдальческое лицо настолько, насколько позволяли ему его актерские способности.

– Что не начинать? Ты все так же продолжаешь прокрастинировать, но не как в статьях по психологии, когда надо оставить себя в покое и дать себе время замедлиться, отдохнуть. Ты не замедлился, ты, блин, замер! Смотрел видео, как коз пугают и они, парализованные, падают? Такой ты последние несколько лет.

– Так классно! Что в этом плохого? Не всем же быть выдающимися деятелями чего бы то ни было. Сериалы сами себя не посмотрят, манга не прочитает. Я уже купил упаковку пива. Поздно, мой друг.

– Крис, я серьезно. Я не прошу тебя становиться ученым или звездой кино. Я же говорю о цели в жизни, о предназначении. У меня магазин комиксов и манги. Это не то, чтобы большой доход, но зато честный труд. Я выбираю только лучшие серии, достаю редкие экземпляры, делаю кучу людей немножечко счастливее. Возможно, это и есть мое предназначение, цель, которую я достиг, и делаю жизнь лучше с каждым днем. А ты? Ты хотя бы ищешь, пробуешь?

– Я могу выгуливать собаку соседа, он будет счастлив. Пойдет?

– Боже, кого я пытаюсь убедить! – Том воздел руки к потолку.

– Именно, я президент клуба прокрастинации, дружок.

– У меня есть идея. Тебе же нравится мой магазин?

– Ну да, он классный. Если бы ты еще пару кранов пива поставил, цены бы ему не было.

– Вот сам и поставишь, если выиграешь его. Я предлагаю тебе вызов, челлендж, пари —называй как хочешь. Ты должен начать вести жизнь, как главный герой романа, комиксов или фильма – необычную, выдающуюся жизнь, ничего заурядного.

– Том, завязывай с пивом. А если серьезно, какие конкретные условия? Как я пойму, что выиграл и стал счастливым обладателем магазина комиксов, который в таком случае станет пивным клубом любителей манги?

– Хм… с этим сложнее. – Том помолчал и не без сомнения на лице продолжил: – Я буду писать про тебя книгу, ты будешь как раз главным действующим лицом. Тем более я давно хотел написать роман.

– А дальше что?

– Пишу, редактирую, заказываю печать ста экземпляров и выставляю на полках своего магазина за символическую цену или вообще бесплатно. Главное же будет не это. Пусть она хоть кому-то понравится – вернее, не сама книга и то, как она написана, потому что я человек бесспорно талантливый, но не Чехов или Брэдбери – а герой, как он живет, его история, взгляды на этот мир. Да что угодно! Лишь бы читателю этот персонаж понравился, и он сказал: «Вот бы батя у меня таким был!»

– Ха-ха, ну ты загнул! – Крис едва сдерживал слезы от смеха.

– Я утрирую, конечно, но суть ты уловил. Бумагу мне! Сейчас будем составлять серьезный документ.

Том попросил у бармена бумагу и чем писать, и в итоге получил две салфетки и сломанную ручку. По мере того, как Крис под диктовку Тома составлял импровизированный договор, его лицо становилось все более серьезным и сконцентрированным. На секунду Крис осекся, поднял голову и обратился к другу:

– Стой, а что получишь ты, если книга будет неудачной, и я, то есть главный герой, никому вообще не понравится?

– Я получу старенький, но прекрасный дом твоей бабушки, – без промедления ответил Том, как будто коварно замышлял это с самого начала.

Крис стал еще мрачнее, долго думал и наконец сказал:

– Идет! – и поставил свою подпись на обеих салфетках.

– Начинаем с завтрашнего дня! Я буду пристально следить за тобой, мой друг. – Том зловеще улыбнулся, затем рассмеялся, заказал еще по пиву и сменил тему разговора.

Когда Крис вышел из бара и направился в сторону дома, уже стемнело, и солнечный свет сменился светом фонарей, бесчисленных неоновых вывесок и фар постоянно пролетающих мимо электромобилей. Огромные дома, в среднем по сто этажей, обрамляли снизу аккуратно высаженные деревья. На фоне плотно застроенного мегаполиса, маленький деревянный дом Криса выделялся особенно сильно, как единственный одуванчик, проросший сквозь бетонный тротуар. Достался он Крису от бабушки, а той – от ее родителей, им – от их родителей и так далее. Объединяли всех этих людей невероятное упрямство, любовь к дому и бесконечная война с мэрией города и циничными застройщиками. Он был деревянный, одноэтажный, с небольшим крыльцом спереди и террасой на маленьком заднем дворе. От напирающих вокруг бетонных джунглей участок с запущенным газоном и парой деревьев отгораживал низенький забор, тоже деревянный, вернее сделанный из органичного углеродного пластика с отделкой под дерево.

Все время, что Крис шел, он без устали думал, каково это – быть героем книги, романа. Конечно, практическое понимание, что протагонисты делают и как себя ведут, у него было, но одно дело там, на страницах или в кадре, и совсем другое – в реальной жизни. Эти размышления не покидали его голову, пока Крис не уперся во входную дверь дома. Покопавшись в карманах и выудив ключи, он открыл ее и зашел внутрь. Пока Крис снимал куртку и ботинки, он встретился с растерянным взглядом отражения в зеркале. «Ну и что ты теперь будешь делать?» – безмолвно спросило его зеркальное Я. Ответа не было.

Еще по пути домой, Крис перебрал все, чем когда-либо занимался. В детстве его отдали в музыкальную школу учиться играть на пианино. Спустя, как казалось ребенку, бесконечное количество дней, слез и вымученных занятий, уроки фортепиано сменились фехтованием. Юному Крису это было куда больше по душе, но, перейдя в средние классы, пришлось и его забросить, так как ездить было далеко, а учебной нагрузки было больше. Школьная секция баскетбола, скейт, классы программирования и, в конце концов, клуб конструкторов воздушных змеев, сменившийся скайдайвингом, – все раньше или позже было брошено. В студенческие годы начинаний было меньше и навыков приобретено, соответственно, тоже.

Когда отражение и Крис перестали смотреть друг на друга, второй заметил открытку, приклеенную в углу зеркала среди множества визиток, листовок и фотографий. Прислал ее три года назад Лиам, давний друг и одногруппник-студент из Нидерландов. Пять лет назад он приехал по обмену, тогда ребята познакомились и стали хорошими друзьями. «Сдавай в следующем году диплом и обязательно приезжай!» – было написано на открытке. Но на следующий год Крис не приехал и через год – тоже.

Вот оно! Надо ехать, именно так спонтанно и поступил бы главный герой, не раздумывая, с головой погрузившись в авантюру. «Завтра же напишу Лиаму, узнаю, где он сейчас, и обязательно к нему прилечу!» – с ликованием подумал Крис и ушел досматривать вторую серию, которую он не успел посмотреть перед выходом в бар.

Глава 2. Не спрашивать себя: «Что дальше?»

Проснулся Крис ближе к полудню, абсолютно разбитым и в подавленном состоянии. «Надо пить меньше пива и раньше ложиться», – промелькнула мысль. На тумбочке у кровати лежал телефон, и над ним светилась голограмма «Четыре сообщения». Крис махнул рукой, и они поочередно воспроизвелись, из маленького динамика доносился веселый голос Тома:

«Восемь часов тридцать семь минут. Привет, чемпион! Зубы уже почистил? Что планируешь сегодня делать? Учредишь благотворительный фонд? Запишешься волонтером спасать косаток-альбиносов? Ха-ха, ладно, я шучу».

«Девять часов пять минут. Крис, ну, куда ты пропал? Какие планы? Ты уже решил, что будешь делать, чтобы завоевать сердца читателей?»

«Одиннадцать часов шестнадцать минут. Если ты не помогаешь тушить пожар на девяносто третьем этаже или не предотвращаешь ограбление банка, то тебе просто нет оправдания. Если же ты занимаешься реслингом с подушкой и прямо сейчас проводишь ее удержание – то просто не отвечай на это сообщение».

«Одиннадцать часов двадцать две минуты. Так я и думал. Надеюсь, ты приберешься в доме, прежде чем съезжать».

Вчера в расслабленном и добродушном после пива настроении вся эта затея казалась куда более привлекательной, чем сейчас. Крис обреченно вздохнул, встал и пошел умываться.

За завтраком надо было просмотреть все контакты и найти аккаунт Лиама, чтобы связаться с ним. Спустя одну миску хлопьев, две чашки черного кофе и сорок минут Крису удалось найти страничку старого друга в одной из социальных сетей. Последняя фотография там была опубликована три месяца назад, а значит, голландский приятель не слишком часто туда заходит или же относится к разряду ничего не выкладывающих, но все видящих социальных невидимок. «Хэй, Лиам, привет! Сколько мы с тобой не общались? Как твои дела, где ты сейчас находишься и чем занимаешься?» – напечатал сообщение Крис, ужаснулся своей посредственности и нажал на кнопку отправить. С другой стороны, за тысячи лет ничего лучше простого «Как дела?» в общении придумано не было.

С чувством выполненного долга, что начало великого пути не менее великого героя будущей книги положено, Крис уселся бороздить просторы интернета. Как всегда, в программу входили привычные любимые сайты, пара комментариев с очень важным мнением по поводу игры или сериала, пачка смешных видео, но был еще какой-то внутренний зуд.

Крис бросил смотреть очередное видео и прислушался к себе, с ним это нечасто происходило. Ему не давала покоя мысль, что просто написать и ждать у моря погоды совсем не вариант. Что, если его старый друг – редкий гость в соцсетях? Так он может просидеть три месяца в ожидании ответа и в итоге точно проиграть спор. Крис решил проверить наличие билетов в Амстердам. Рейсов было много и мест тоже. Ближайший был через три с половиной часа. Неизвестно, что происходило в этот день, какие магнитные бури обрушивались на планеты и какая сейсмическая активность, но как гром среди ясного неба, одному молодому человеку в стареньком деревянном доме среди огромных многоэтажек повезло, и уже через минуту он получил электронный билет на телефон и позвонил своему другу.

– Том, привет!

– Потушил?

– Что? – с недоумением спросил Крис.

– Пожар или что там у тебя было? Если ты просто спал, то запомни: главные действующие лица любой истории так долго не спят, только если они не в коме.

– Друг, мне сейчас не до этого. У тебя еще остался тот рюкзак, с которым ты ездил на прошлогодний Комик-Кон1?

– Ну да, а куда бы ему деться? Тем более на нем будут все известные миру нашивки из аниме, – с гордостью и торжеством резюмировал Том.

– Я забегу через минут пятнадцать, одолжу?

– Без проблем, но в залог оставь паспорт. Шучу, давай, жду.

Крис положил трубку, натянул на себя, что попалось под руку, и выбежал из дома.

– Ну, и в чем дело? – спросил Том тяжело дышащего Криса.

– Некогда объяснять, давай сюда рюкзак.

– Ух, вот это мне уже нравится. Загадка, мистика, попахивает авантюризмом, но я не смогу написать о тебе книгу, если ты не будешь мне периодически рассказывать, что происходит. – Том покопался за прилавком, выудил оттуда рюкзак и протянул его товарищу.

– Я лечу в Нидерланды. Помнишь Лиама? Вот решил, что самое время ответить на приглашение трехлетней давности и навестить его.

– Ого! А я, кстати, тоже начал про тебя писать. Правда, я пока только фантазирую, но мой герой тоже собирается в путешествие. В общем, очень даже неплохо для начала. Но у меня к тебе сразу два вопроса. Во-первых, с чего ты взял, что он все еще в Нидерландах, а именно – в Амстердаме? Это же может быть любая другая страна или город. Во-вторых, приехать к старому другу, пускай и на другой конец света, и провести с ним пару дней – это как-то не по-геройски. Что дальше?

– Найду его, в этом как минимум уже есть интерес и эффект неожиданности для твоей книги. Да и откуда ты знаешь: может, мы с ним синдикат решили организовать? Или, еще чего хуже, клуб любителей Гарри Поттера, например. – Крис ухмыльнулся, произнося эти слова и глядя на недоумевающего Тома, пожал ему руку и выбежал из магазина.

Вернувшись домой, Крис принялся за поиски чистой и целой одежды для путешествия. После тщательного сканирования дома рюкзак наполнился парой футболок, толстовкой, поношенными джинсами, нижним бельем, зарядным устройством и зубной щеткой. В процессе сборов Крис наткнулся на свой старенький «поляроид» с пачкой бумаги для съемки. В студенческие годы он много фотографировал без какого-либо определенного стиля, все что нравилось. Так у него и образовалась целая коллекция фотографий на зеркале в прихожей, где улыбающиеся лица сокурсников и друзей были вперемешку с фрагментами случайных зданий, велосипедов, видами океана и испражняющимися собаками. Пришло время возродить старую добрую традицию! Тем более Крис не путешествовал по другим странам с детства, когда они с родителями ездили по старым городам Европы и катались на лыжах в заснеженных горах.

Через полчаса прилетело такси, и Крис вместе с тем, что посчитал нужным, и просто тем, что сумел найти, отправился в аэропорт, а странная и несвойственная ему импульсивность осталась дома, и он все больше задумывался над тем, о чем его спросил Том: «Приедешь ты. А что дальше?» Дальше для Криса был открыт весь Старый Свет, возможность искать смысл каждого следующего шага у себя под ногами, заранее не зная направления, новые в буквальном смысле цели, без высокопарности и лишних размышлений о смысле бытия.

Такой ход мыслей и неподдельная свобода должны были вдохновлять, если бы не были полны сомнений и этого извечного вопроса: «А что дальше?» Мы так привыкли быть нацеленными на результат и смысл любого действия или занятия, что зачастую те обречены быть брошенными на полпути, а то и вовсе не начаты. Наверное, это и двигало сейчас Крисом, именно поэтому его как молнией поразило, и он в секунду, не задумываясь, купил билет на самолет в эконом-класс до Амстердама, одолжил рюкзак у друга и сейчас летел в аэропорт. Крис слишком часто оставался в статичном состоянии и больше напоминал второстепенного героя или, скорее, одного из участников массовки, на которого обычно в экшн-сценах падает что-то большое и тяжелое, и он умирает одним из первых. «Начать ради того, чтобы начать» – других вариантов и ответов на вопрос «Что мне делать с этой жизнью?» у Криса не было.

Через двадцать пять минут такси остановилось перед входом в терминал международных перелетов. Крис зашел внутрь и через десять шагов замер. Он так давно не был здесь, что у него перехватило дух, и его перенесло в детство, когда он первый раз куда-то отправлялся с родителями. Возник ворох эмоций: предвкушение, беспокойство, возбуждение, грусть и радость. Вокруг было огромное количество людей с сумками, чемоданами и рюкзаками. Одни спешили к одной из стоек регистрации; другие растерянно смотрели на табло и не понимали, куда им идти дальше; третьи обнимались со своими близкими и желали хорошего полета. Так как у Криса с собой был только один рюкзак, и ему не надо было сдавать багаж, он заранее зарегистрировался на рейс и быстро прошел паспортный контроль и досмотр. Оказавшись в рядах магазинов беспошлинной торговли, он вспомнил, как ребенком у него разбегались глаза, и каждую минуту, упираясь в очередную стойку, он просил у родителей очередную сладость или какую-то цветастую бутылку, содержимое которой ему, очевидно, было еще слишком рано пробовать. Забавно, что теперь, когда он мог позволить себе купить все что угодно, интерес к этому пропал, и он едва мог в моменте нащупать, чего же он на самом деле хотел: выпить кофе или перекусить. Внутренних посылов не было, и Крис, не оглядываясь по сторонам, проследовал в зону ожидания.

Через час объявили о посадке, в билете было указано место «144 С» на первом этаже. При входе, проверяя билеты, стюардесса попросила Криса задержаться.

– Молодой человек, у нас было одно не выкупленное место в бизнес-классе, а согласно политике нашей авиакомпании, в таких случаях мы случайным образом выбираем один из билетов и предлагаем пассажиру это место. Сегодня повезло именно вам, и если вы не против, проследуйте, пожалуйста, за моей коллегой.

Крис не успел удивиться, как его тут же повели на второй этаж, где располагался бизнес-класс. «Вот уж точно, сильнейшим благоволит удача… или как там говорится», – подумал он. Для человека, который с самого первого дня в своей жизни не выиграл и щеточки для пупка, это было что-то из ряда вон выходящее, как и спонтанная выходка с покупкой билета.

Несмотря на то, что за последние семьдесят лет, учитывая ускорение исторического и технологического прогресса, все машины перешли на электрореактивные двигатели и фактически начали летать, а окружающее пространство было сплошь напичкано полной или дополненной виртуальной реальностью, в плане авиаперелетов мало что поменялось, не считая продолжительности рейсов. Вот и в этом самолете все было почти, как и много лет назад, бизнес-класс отличался размером и удобством кресел, свободным пространством, расширенным меню и безлимитными напитками. Крису было приятно, но чувствовал он себя не в своей тарелке, как будто среднестатистический турист зашел в лобби нью-йоркского отеля «Плаза», и не потому, что вокруг все были в дорогих костюмах или известных брендах и была какая-то ощутимая разница между этими людьми и Крисом: просто его не покидало чувство неуместности.

Наконец Криса провели к его месту. Встряхнувшись, в попытке избавиться от подобных мыслей и странного ощущения, он уселся в кресло. Через минуту на соседнее приземлилась женщина лет пятидесяти с огненно-рыжими волосами и рассеянным взглядом, в абсолютно ни к месту, вечернем платье, да еще и на каблуках. Крису это показалось в высшей степени странным, но виду он, конечно же, не подал. Женщина некоторое время смотрела перед собой, пытаясь что-то вспомнить, затем, видимо, отказалась от этой идеи, несколько раз быстро моргнула, резко повернулась к Крису и одарила его улыбкой:

– Здравствуйте, меня зовут Амелия. Куда летите?

– Здравствуйте, я Кристиан. Эм… В Амстердам, полагаю, как и вы. – Крис смутился еще больше такому странному вопросу.

– Точно. По работе, отдыхать? – продолжила странная соседка.

– Университетского друга навестить. А вы?

– Честно говоря, я не помню. Вроде бы у меня должна была быть церемония награждения сегодня вечером, но в лобби отеля мне сказали, что вчера я настойчиво просила напомнить мне о сегодняшнем рейсе, в обед вручили билет, который я оставила на ресепшене, посадили в такси и отправили в аэропорт – и вот я здесь. Как видите, планы поменялись, ковровая дорожка сменилась трапом самолета, ха-ха! – очень быстро протараторила Амелия и беззаботно рассмеялась.

– То есть церемония пройдет без вас?

– Видимо, но я уж точно не гвоздь программы, так что переживут. Осталось только вспомнить, зачем мне в Амстердам, я вроде в Гааге живу. Надо свериться с записной книжкой. – Амелия достала из сумочки ежедневник и начала с интересом его изучать.

Лететь было примерно три часа, поэтому Крис надел очки виртуальной реальности в поисках фильма и сериала, с которым можно было бы скоротать это время.

Через некоторое время от просмотра фильма Криса начал отвлекать все громче нарастающий беспокойный ропот вокруг. Он снял очки, покрутил головой, но так и не мог понять, в чем дело. Мимо несколько раз пробежали встревоженные стюардессы, на обращения пассажиров они никак не реагировали. Амелия, в свою очередь, сидела рядом как ни в чем не бывало, улыбалась и кивала в такт музыки, доносившейся из наушников.

Прозвучал сигнал объявления:

– Уважаемые пассажиры, наш самолет находится в зоне повышенной турбулентности, просьба сохранять спокойствие и оставаться на своих местах. Также, если среди вас есть пассажиры действующие пилоты или имеющие лицензию пилота, просьба пройти в головной отсек самолета и обратиться к старшему бортпроводнику. – Щелчок, и сообщение резко оборвалось, оставив всех пассажиров в полном смятении.

Амелия наконец отвлеклась от прослушивания музыки, стянула наушники и обратилась к Крису:

– Что стряслось?

– Да какое-то очень странное объявление, что мы в зоне турбулентности, и еще спросили, нет ли среди пассажиров пилотов, – растерянно ответил Крис.

– Хм… действительно странно, пойду, узнаю. – Рыжеволосая соседка резко вскочила с места и с невероятной скоростью для каблуков удалилась в головную часть самолета.

Прошло пять минут, затем – десять. Тревожных объявлений больше не было, как и Амелии. Бортпроводница объявила о начале снижения и прибытии в Амстердам через двадцать минут. Самолет штатно зашел на посадку и приземлился без каких-либо проблем, а вот что штатным не было, так это то, что он не направился к терминалу, а остановился, немного отъехав от взлётно-посадочной полосы, и тут же был окружен машинами «скорой помощи» и пожарными. Люди начали взволнованно смотреть в иллюминаторы, не понимая, что же происходит. Тем временем вернулась Амелия, как и при знакомстве, лучезарно улыбаясь.

– Где вы были? – в полном недоумении спросил Крис.

– Я сажала самолет, ха-ха!

– Что-о-о? В смысле? – Глаза у Криса полезли на лоб.

– Ну да, видите ли, мой новоиспеченный друг, несмотря на то, что правилами авиакомпаний пилотам за день до вылета запрещается есть в одних и тех же местах, дабы избежать отравлений и возможной недееспособности обоих, в нашем случае этим правилом пренебрегли.

– Как? – только и выдавил он из себя.

– Ну, как-как! Совместным походом в сомнительную китайскую забегаловку, – не переставая улыбаться, ответила Амелия и продолжила: – Командир самолета едва пребывал в сознании, а у второго пилота случился анафилактический шок, и, судя по всему, медики прямо сейчас забирают его из кабины в машину «скорой помощи». Кристиан, пойдемте же, я по пути все расскажу, пока не забыла!

Они встали, забрали рюкзак и сумку, толкаясь, вышли из битком набитого самолета и проследовали в не менее забитый автобус, который следовал до терминала.

– Но разве вас сейчас не должны опрашивать службы безопасности или что вообще положено делать в таких случаях? – спросил Крис.

– Кто знает? Я сказала старшему бортпроводнику, когда мы сели, что заберу свои вещи и вернусь, но как видите, я не уточнила, куда и когда, поэтому мы едем с вами в терминал, – лукаво подмигнула Амелия.

– Так вот, – продолжила она, – капитан самолета был в ненамного лучшем состоянии, но инструктировать мог между приступами адской боли, судя по его лицу. И благодаря его инструкциям, так сказать, под чутким руководством, вот эти прекрасные руки, – она протянула свои руки с пальцами в кольцах прямо к лицу Криса, – посадили вон тот вон огромный летательный аппарат.

– Но как вы смогли, вы разве умеете? – воскликнул Крис. – Не поймите меня неправильно, но вы последний человек, на которого я бы подумал, что он умеет управлять самолетом.

– Я научилась пилотировать еще в годы юности благодаря судьбе. Судьбу на тот момент звали Питер, и он был пилотом из Дании, я влюбилась по уши, и чтобы лучше его понимать, иметь больше других, я и пошла в летную школу.

Дойдя до выхода из аэропорта, Амелия обняла Криса, как старого друга, и пригласила его обязательно заглянуть к ней на выступление, если он будет проездом в Гааге. Они обменялись контактами и распрощались. Крис продолжил еще некоторое время ошеломленно стоять у выхода из терминала, а к рыжеволосой женщине подошел водитель в костюме, представился и сопроводил к автомобилю.

Глава 3. Агент КГБ и босеболы

Крис остался в недоумении и с приятным послевкусием от знакомства, как после ирландского кофе. «Интересно, о каком выступлении она сказала? Хотя не удивлюсь, если она умеет играть вообще на всем на свете».

Выйдя из ступора, он окинул взглядом окружение и, нашарив глазами знак общественного транспорта до города, двинулся в его сторону. Проекция в воздухе над остановкой многообещающе высвечивала «шесть минут» с пометкой «в центр».

«Именно столько, сколько надо, чтобы сварить крупное яйцо в мешочек», – подумал Крис и подивился неожиданным кулинарным познаниям. Ожидая автобус, он выудил телефон из кармана, открыл социальные сети, но ответа все не было, да и под именем владельца страницы серыми маленькими буквами значилось «был давно», то есть больше недели назад точно. Крис обреченно вздохнул, открыл последнюю фотографию своего друга и стал пристально разглядывать в поисках подсказок, где бы это место могло быть, но, как назло, ни вывесок, ни номеров домов не было. Даже идентификатор изображений искусственного интеллекта не мог дать хоть какую-нибудь информацию.

Приехал автобус, Крис зашел через переднюю дверь, все так же не отрывая взгляда от фотографии, нащупал плечом перила и притулился. Через минуту салон был заполнен, двери с характерным скрипом, присущим электроавтобусам 2120-х годов, отделили пассажиров от горячего летнего воздуха внешнего мира и захлопнулись. Автобус стартовал резко, и от неожиданного рывка Крис завалился на соседа.

– Извините, пожалуйста, я не специально…

– Ничего страшного, я бы тоже отвлекся, если бы так пристально рассматривал фотографию, тем более с таким отличным местом! – подмигнул и заулыбался пострадавший сосед.

Это был пожилой мужчина, с закрученными и устремленными вверх усами, в круглых очках в толстой черной оправе, сером в тонкую белую полоску костюме и легком бежевом тренче. Весь его вид намекал на то, что он сбежал из документального фильма о середине двадцатого века, тем не менее казался он очень открытым и располагающим к себе. «Хотя шпионы КГБ в Восточной Германии тоже такими казались», – промелькнуло в голове у молодого человека.

– Простите, что? – Теперь уже Крис извинился больше из-за недоумения, которое все больше становилось его привычным состоянием вот уже как два дня.

– Ну, место, где стоит ваш друг или парень, кхм… уж не знаю… – Старик немного смутился, но продолжил: – Было нашим любимым с женой для завтраков. Я ненароком подсмотрел в ваш экран, вы уж не обижайтесь.

– Но как вы узнали? Ведь ни вывесок, ничего. И почему было? С ним что-то стало?

– Как много вопросов! Давайте по порядку. Узнал я его по вон тем розовым ставням на здании и скатертям такого же цвета на столиках за правым плечом молодого человека. – «Точно бывший советский разведчик», – подумал Крис. – Это пекарня Рон Вербум, и все с ней в порядке, а «было», потому что жена моя умерла, и я больше туда не хожу.

– Ох, извините…

– Да что ж вы все извиняетесь? Все нормально, вспоминать те дни всегда приятно, тем более так неожиданно.

– Видимо, хобби у меня такое новое, а еще искать не знаю что, все время удивляться и пребывать в недоумении… – без какого-либо выражения, глядя в космическую пустоту перед собой, произнес Крис.

– А вы интересный молодой человек.

– Не то что очень. В любом случае мне очень повезло, что вы это место знаете, я разыскиваю своего университетского друга, на связь он не выходит, а мне бы хоть какую-то зацепку, где его найти.

– Информация секретной не является, поэтому сейчас скину. – Старик достал из кармана пальто телефон, после нескольких движений пальцами, смахнул в стороны своего собеседника, и у Криса на экране высветился адрес.

– Спасибо вам огромное, даже не знаю, что бы я без вас делал.

– Точно не извинялись бы в таком количестве. Как доберетесь до Вербума, обязательно попробуйте босеболы2, они там восхитительны.

Когда электроавтобус подкатил к очередной остановке, телефон Криса просигнализировал, что сейчас самое время выходить, пройти пешком тринадцать минут и оказаться у той самой пекарни. Недолго думая, Крис еще раз поблагодарил пожилого мужчину, по его же версии, возможного шпиона, и выпрыгнул навстречу солнечным лучам старого города.

Вареное яйцо в мешочек вместе с агентом КГБ скрылись за поворотом, и на минуту город показался опустевшим: ни тебе птиц, ни людей, и даже машины обозначали свое присутствие только рычанием моторов где-то там и отрывистыми звонкими гудками.

«Как странно, как будто никого нет дома», – подумал Крис, но уже в следующее мгновение тараканами из трещин стен и асфальта повылезали велосипедисты, как будто они только и ждали отмашки невидимого судьи: «На старт, внимание, марш!» Было очень странно видеть так много обычных велосипедов в двадцать втором веке, да и, наверное, ни в одном городе мира их столько не было, сколько здесь, на одной улице. Три школьницы друг за дружкой проехали в одну сторону, в другую – молодая женщина с двумя детьми в кабинке, установленной между двумя передними колесами, следом за ней – парень неопределенного возраста, не держась за руль, так как в одной руке у него была дымящаяся самокрутка, а в другой он держал телефон, по которому весело разговаривал и смеялся. Несмотря на такой нестандартный набор велосипедистов, Крису они показались очень органично вписывающимися в облик города.

Пройти надо было всего пару кварталов, сделав несколько поворотов, и уже через одиннадцать, а не тринадцать обещанных навигатором минут, он оказался перед розовыми ставнями того самого здания, перед которым некогда улыбчиво позировал его друг. Не считая цвета ставень и вторящих им скатертям на паре столиков, ничем другим это место абсолютно не выделялось. Над входной дверью была маленькая старая вывеска, а по бокам пекарню подпирали мрачные трехэтажные старые дома.

Крис потянул на себя увесистую дверь и зашел. Первыми его встретили приятная ненавязчивая музыка и плотный запах горячего сдобного теста с корицей и свежесваренного кофе. Слева сразу после входа начиналась витрина, которая тянулась на добрых восемь метров в глубь зала и заканчивалась массивным кофейным аппаратом и маленькой кассой. Под стеклом рядами, напирая друг на друга, лежали кондитерские изделия, которые только могла и не могла вообразить себе фантазия заходящих сюда людей. Свет от точечных светильников отражался на глазури эклеров и верхних блестящих слоях теста, так, что смотреть на них, не прищурившись, было почти невозможно. Из духовок за витриной доставали все новые и новые подносы, заполняя поредевшие ряды новой, раскаленной выпечкой. Казалось, что между звуками музыки и разговорами посетителей можно было услышать хруст все еще расширяющегося от жара теста.

Отрезвляющее «здравствуйте!» донеслось из-за прилавка. На Криса выжидательно смотрела улыбчивая темнокожая бариста.

– Уже выбрали что-нибудь?

– Здравствуйте. Если честно, нет, глаза разбегаются… – Крис рассматривал все это сдобное многообразие, как обычно смотрят в абстракцию моря или космоса, без какой-то явной цели, но в поисках ответа.

– Может, я вам что-то посоветую? – Бариста, видимо, понимала, что нового посетителя засасывает эта дрожжевая и бездрожжевая восьмиметровая бесконечность.

– Ой, а мне уже посоветовали. Есть у вас эти, как их там… – Крис нахмурился, вспоминая странное слово. – Баскетболы? Бейсболы?

– Наверное, все же босеболы, и да, они у нас в принципе есть, но последние забрали десять минут назад, а новые пока не успели приготовиться.

– Жаль, расскажете хотя бы, что это?

– Хм… ну если уж совсем просто, то это круглые эклеры такие с шоколадной шапкой и кремом внутри, очень вкусные, но и очень сытные; обычно их много не съешь. Очень хороший выбор. Наверняка кто-то из наших постоянных клиентов посоветовал?

– Да, агент КГБ.

– Не припомню таких, – нахмурилась девушка.

– Да, они редко раскрывают род своей деятельности… Могу еще кое-что у вас спросить? Вы случайно не видели этого молодого человека? – Крис протянул телефон с фотографией.

Бариста смотрела буквально три секунды и вернула телефон:

– Конечно, знаю, это Лиам, каждое утро классический раф и пофферчесы.

– Поффер… что?

– Пофферчесы, это как оладьи, только намного меньше. Очень вкусные, впрочем, как и все, что вы тут видите. – Девушка гордо развела руками над витриной. – А вот друга вашего я не видела уже очень давно, я даже забеспокоилась и как-то пыталась к нему заглянуть. Он жил в соседнем доме, но сейчас там как раз та парочка, что забрала ваши босеболы.

– Может, он уехал куда?

– Даже не знаю… Почему бы вам не спросить у ребят? Как выйдете, первая дверь справа, позвоните на третий этаж.

Крис поблагодарил разговорчивую баристу и вышел. Пройдя всего несколько метров направо, Крис уперся в дверь как раз одного из мрачных домов – соседей пекарни. Рядом на стене висел металлический домофон с пластиковыми кнопками. Кнопка третьего этажа, судя по всему, стала жертвой вандалов и была сожжена зажигалкой. Крис нажал на нее, но она намертво приплавилась к краям и наотрез отказывалась выполнять свою функцию; вторая и третья попытки так же не дали никакого результата, как и стук. Крис отошел от двери, посмотрел наверх и почесал голову. «Что же делать? Ну, они точно дома и еще никуда не успели уйти, если верить баристе». Тут ему пришла в голову единственная странная, а от того и дурацкая идея.

– Босеболы! – Крис закричал на всю улицу, ничего умнее он не придумал. – Верните босеболы! – На этот раз хлебобулочный клич возымел эффект.

– Вы чего это орете? – недовольно донеслось с третьего этажа, открылось окно, высунулась темноволосая голова девушки и вопросительно уставилась на возмутителя спокойствия.

– Извините, пожалуйста, кнопка не работает, а мне известно, что вы питаете слабость к местной выпечке.

– Откуда?

– Связи с агентами КГБ и местными бариста. У меня есть несколько вопросов о хозяине квартиры. Не могли бы вы спуститься, пожалуйста?

Девушка еще секунд десять пристально смотрела на стоявшего внизу Криса, затем исчезла в окне, закрыв его за собой. Еще через минуту послышались спускающиеся по ступенькам шаги, дверь открылась, и перед Крисом предстала девушка с парнем. Молодой человек был очень худощавый, под два метра ростом, а его напарница как антипод – полтора метра от пола и плотного телосложения; оба были одеты в черное, с черными волосами и угрюмыми неэмоциональными взглядами.

– Здравствуйте, меня зовут Крис. Скажите, пожалуйста, вы знаете этого человека, он вам сдал квартиру? – Крис протянул телефон с фотографией.

– Да, знаем, он.

– Ну да, знаем, – повторил эхом откуда-то сверху парень.

– Вы знаете, где он сейчас находится? – продолжил расспрос Крис.

– Нет, не знаем.

– Не знаем.

– А что вам известно? Когда он сдал вам квартиру, при каких обстоятельствах?

– Два месяца и четыре дня назад, во вторник, – отчеканила девушка.

– Он был очень взволнован, торопился, бегал, – отметил молодой человек и продолжил: – А я вам так скажу, когда люди бегают, если это к спорту не относится, это всегда не к добру. Бегают, когда что-то случилось, какое-то несчастье, опаздывает человек, или за ним кто-то гонится…

– Даже не кто-то, а вполне конкретные громилы, по виду из Сербии или Албании. Они к нам приходили, спрашивали про друга твоего, вон даже кнопку домофона сожгли зачем-то! – Девушка недовольно ткнула в неработающую кнопку.

Крис нахмурился, это было совсем не похоже на прилежного и аккуратного во всем студента по обмену из Нидерландов, которого он помнил.

– И где он сейчас, вы не знаете, и идей у вас никаких нет?

– Сказала же, не знаем! – отрезала девушка.

– Знания относительны, тем более, где конкретно сейчас он, кроме него самого, не знает никто… – задумчиво произнес ее долговязый напарник.

«Блин, какие же они странные, странное поведение Лиама, странные бандиты», – подумал Крис и распрощался с парочкой.

Время было ближе к вечеру, делать было нечего, а идти некуда. Крис шагал вперед, без каких-либо мыслей, словно кто-то затеял в его голове генеральную уборку и оставил после себя стерильный порядок. Помощник в телефоне на базе искусственного интеллекта выдал несколько вариантов гостиниц, традиционные отели в центре или ближе к старому городу, как полагается, были с лобби, ресепшеном и прочей атрибутикой прошлого века, и новые, полностью автоматизированные капсулы или отдельные небольшие комнаты. Крис, не останавливаясь, пролистал несколько предложений и остановился на симпатичном с виду здании, территориально балансирующим между центром и новыми районами города.

Через двадцать пять минут неторопливой ходьбы Крис оказался в здании отеля, ввел в терминале свои данные, подтвердил биометрию, произвел оплату и отправился на тринадцатый этаж в свой номер. Это была небольшая комната, все пространство которой занимала полутораметровая кровать, упиравшаяся в стеклянную стену с видом на город.

Крис бросил рюкзак у двери, принял душ в крошечной кабине, затем в футболке, трусах и одноразовых тапочках вышел в коридор к вендинговому автомату, купил две банки светлого пива и чипсы, вернулся в номер и завалился на кровать. Смотреть категорически ничего не хотелось, в новостях ничего нового не узнаешь, а любимые сериалы и новые эпизоды как будто остались в его стареньком деревянном домике. Подумав, он синхронизировал телефон с мультимедийной системой номера и включил музыку. Где-то под потолком из невидимых колонок тихо заиграли “Alt-J”. Крис питал слабость к музыке начала двадцать первого века, да и именно сейчас она пришлась как нельзя кстати. Сумерки стремительно сгущались, словно по щелчку комнатного тумблера включились разом уличные фонари, и огни города потихоньку стали вытеснять пешеходов и велосипедистов.

«Так странно, – подумал Крис, – в сухом остатке, если так подумать, это худшее приключение из всех, которые только можно было вообразить для книги, если бы только не парочка странных людей. Что же определяет уникальность приключения главного героя? Его решения и поступки, стечение обстоятельств, люди, которых он встречает на своем пути? Скорее, судьба вершит геройский путь, а человеку, чтобы стать этим самым героем, надо только его стоически выдержать. Не зря же в фильмах, в главного героя не попадает ни одна шальная пуля». В обнимку с этими мыслями и парой смятых алюминиевых банок он и уснул.

Глава 4. Любовница Ван Гога и английский капитан

Лучи утреннего солнца подобрались к ногам и начали все сильнее и сильнее их нагревать: режим «блэкаут» на стеклянной стене был отключен. Вместе с пылинками в воздухе повисла решительность еще не проснувшегося Криса – во что бы то ни стало найти Лиама. Вот только ответов на вопросы, что делать и куда идти, у него не было. Умывшись, Крис натянул свежие джинсы и футболку, видавшие виды кеды и вышел в соседнюю от здания отеля кофейню. Только после того, как перед ним на столе оказался черный кофе, он сделал пару глотков и позвонил Тому по видеосвязи.

– Здарова, дружище! – Пиксельное лицо Тома еще не успело проявиться, но уже максимально нагрузило технические возможности динамиков мобильного устройства у Криса в руке.

– Привет, Том! – заулыбался Крис. – Ты так рад, как будто меня нет ни один день, а как минимум пару недель.

– Это все расстояние: чем оно больше, тем сильнее братская любовь! Ну, рассказывай, как там Амстердам, Лиам? Встретились вчера?

– Нет, не встретились: он не выходит на связь и, как оказалось, даже не живет в своей квартире.

– В смысле? А кто же там живет?

– Какая-то странная парочка готов, еще и любители босеболов… Последние забрали, я так и не попробовал.

– Босе… что? Ничего не понял, но ты уже говоришь по-геройски, раз ничего не понятно.

– В том-то и дело, что мне тоже, и даже плана действий нет… – Крис обреченно выдохнул и отпил кофе.

– Ну, так забей, отдохни хотя бы, по городу погуляй, – беспечно резюмировал Том.

– Не могу! Герои же так не поступают, не бросают начатое на полпути.

– Верно подмечено.

– Тем более эти готы сказали мне, что Лиам вляпался в какую-то историю, и его теперь разыскивают какие-то балканские бандиты. Так что, возможно, ему нужна моя помощь.

– Так, подожди. – Том нахмурился, поднял указательный палец, призывая сделать паузу, и через пару секунд продолжил: – Ты сейчас говоришь про «нашего Лиама»?

– Да, самому с трудом верится.

– Значит, наш голландский друг во что-то вляпался, у него теперь терки с сербской мафией, или кто они там, а ты успел стать мастером боевых искусств и хочешь ему помочь. Я ничего не упустил?

– Том, хватит иронизировать. Да, я и Кэти не факт, что поборол бы, а если дать ей нож, шансов у меня вообще не будет.

– Это точно! – захохотал Том.

– Но, будь я в такой ситуации, ты же не бросил бы меня?

– Нет, конечно! Тем более кто знает: может, это меня спровоцировало бы и во мне пробудилась бы Сила… – загадочным тоном произнес Том, как всегда, ссылаясь на «Звездные войны».

– Заканчивай, мне не до шуток. Если так подумать, дело-то серьезное. Но что хуже всего, я не имею ни малейшего представления, где он может быть.

– А родня?

– Не знаю я никого.

– Друзья на страничке? Пробовал им писать?

– Я хотел, но список скрыт.

– Ну, у меня идеи закончились, – развел руками Том.

– У меня они даже не появлялись, не считая этой гениальной: приехать к другу, который даже не выходит на связь.

– Не грусти, попробуй отвлечься! Есть такая теория, что если тебе что-то надо, постарайся нарочито не обращать внимания и не тратить на это свое время, то есть ты как бы дразнишь его, и оно само к тебе полезет, подскажет, подтолкнет в нужном направлении.

– Нет такой теории, ты это сейчас выдумал, – скептически произнес Крис.

– Возможно, но это работает! Вот я винтажную статуэтку Мандалорца сколько искал? А стоило мне отвлечься, как какой-то мужик бомжеватого вида приходит через неделю ко мне и говорит, не знаю ли я случайно кого-нибудь, кому нужны старые игрушки, так сказать, хлам? А в пакете у него три статуэтки, в том числе нужная мне. Он хламом это назвал.

Крис не ответил, только задумчиво почесал подбородок. Мыслей, как быть дальше, у него все равно не было, поэтому делать все что угодно, кроме как заниматься поисками, звучало уже не так бредово.

– Сходи в музей старины или Ван Гога, например. Мои родители просто обожают его, весь дом репродукциями увешан.

– Ну, хорошо, хорошо, если сейчас ничего не придумаю, загляну и даже сделаю пару снимков. Покажешь своим родителям, задокументируем, так сказать, для твоей заведомо провальной книги.

– Выше нос, все будет круто! – воскликнул на прощание Том и отключился.

Здание музея Ван Гога находилось на Площади музеев, где время как будто застыло и практически ничего не изменило, только дальние края городского ландшафта улыбались неровными зубами новых зданий от восьмидесяти до трехсот этажей. Но как водится, если не поднимать глаза, можно ничего и не заметить, а привычное «под ногами» будет все так же придавать фундаментальной стабильности жизни и окружающему миру. Еще два дня назад Криса это устраивало; не смотреть, а еще лучше – не думать лишний раз о том, что не вписывалось в рамки привычного распорядка дня, пожалуй, было одним из главных его талантов, которым он совсем не гордился. «Лучше бы умел горящие кинжалы метать: мог бы девчонок клеить», – подумал Крис, но сокрушаться было не время. Уже перед пунктом назначения он выудил из кармана телефон и зашел в кассу. Еще с 2055 года диапазон входа посетителей сократили с получаса до пятнадцати минут, после того как музей вошел в десятку самых популярных по посещаемости в мире.

Крис миновал вход, прошел мимо гардероба, так как с собой у него ничего, кроме карточек, телефона и китайских солнцезащитных очков, не было, и оказался в первом выставочном зале. Удивительно, что спустя столько времени, событий, технологий, актуальность работ голландского гения никуда не делась. Несмотря на номинальный ажиотаж снаружи, внутри людей было совсем немного, присутствующие тихо переговаривались, поочередно указывая на разные работы художника и медленно перетекая от картины к картине. Освещение в залах напоминало коня в яблоках: общий окрас состоял из приглушенного света с яркими, вырывающими из мрака картины пятнами точечных светильников. Царила интимная, почти мистическая атмосфера.

Крису впервые в жизни не хотелось никуда спешить, его оставил привычный зуд, когда хотелось скорее закончить с одним делом и приниматься за другое, забывая находиться здесь и сейчас, получать не столько удовольствие от процесса, сколько вообще хоть что-то. Возникло странное ощущение, что жизни больше, чем «здесь и сейчас», нет. Он не заметил, как провел перед картиной с подсолнухами почти двадцать минут. Пожилую даму в пыльно-розовом старомодном платье со шляпкой в цвет наряду и маленькой белой сумочкой через плечо он тоже не заметил, хотя она стояла рядам все эти двадцать минут.

– Красивая, правда? – едва слышно произнесла она, что Крис даже на мгновение подумал, не показалось ли ему, и ничего не ответил. Молчание ее ничуть не смутило, и она так же тихо продолжила: – Это последние подсолнухи Винсента, что он мне написал.

«О’кей, дамочка, все с вами ясно…» – подумал Крис. Стоило ли после всего удивляться встрече с городской сумасшедшей, хоть и такой приличной, да и в таком культурном месте. Правда, действительно его удивило то, с какой нежностью она произнесла имя художника. Даже если старушка пребывала в нереальном мире, чувства к Ван Гогу были более чем реальны.

Снова воцарилась тишина. Крис уже посмотрел, увидел и понял в этой картине все, на что был способен, но отчего-то не уходил. Они простояли так еще минуты две, после чего женщина в пыльно-розовом платье добровольно проиграла в игру «Море волнуется», подошла к картине вплотную, быстрым движением сунула руку за картину, выудила оттуда конверт, не выпуская его из рук, вернулась и как ни в чем не бывало встала рядом с опешившим Крисом.

– Вы свидетель или соучастник? – спросила она и пристально посмотрела ему в глаза.

«Нет, она точно не та, за кого я ее принял».

– Н-не понял.

– По логике, все, что тут находится, ошибочно принято считать имуществом музея. И вы бы могли пожаловаться сотруднику, что я забрала вот это. – Она поднесла к лицу Криса желтый конверт, которому навскидку было не меньше пары веков. – Но это адресовано мне, и как следствие, принадлежит мне.

Она вскрыла конверт, достала оттуда сложенное втрое письмо, развернула и прочитала. Легкая мечтательная улыбка несколько раз посетила ее старое, но красивое лицо и уступила место тоске. Влажные глаза женщины посмотрели куда-то в сторону, в надежде найти хоть что-то, за что можно было бы зацепиться, чтобы удержать нестерпимую тяжесть, несколько раз моргнули и снова пристально посмотрели на Криса.

– Вы умеете хранить секреты, молодой человек?

– Я в этом мастер!

«Особенно, когда ничего не понимаю», – подумал он.

– Мы с Винсентом любовники. Да, знаю, в вашей голове сейчас проносится: «С тем самым?», «А как это возможно?», «Вы что, сумасшедшая?» Отвечу сразу: с тем самым, для любви нет ничего не возможного, а сумасшедшие – те, кто считает иначе.

Крис молча выслушал, сделал глубокий вдох, и по мере наполнения легких воздухом, брови ползли все выше, в надежде помочь их обладателю понять и переварить полученную информацию.

– Допустим. Но в чем заключаются ваши отношения, как вы поддерживаете связь? Тем более господин Ван Гог уже давно как мертв. – Он попробовал быть непредвзятым и рассудительным, насколько это возможно.

– Как это в чем? В любви. А связь поддерживаем вот этим всем, – сначала она подняла вверх конверт с письмом, а затем развела руками, как бы указывая на весь зал с работами художника. – А Винсент… он не мертв. Вы знакомы с теорией относительности? Довольно сложно будет вам объяснить, если нет. Представьте, что прошлое, как и будущее, не предопределено, и то, что было пять минут назад, – это такой же набор миллионов возможностей, как и то, что будет через пять минут в будущем. И мой любимый жив так же, как и я: нам просто не повезло оказаться в разное время и в разных местах.

Она сдавленно произнесла последнюю фразу и машинально прижала письмо к груди.

– Вы мне не верите, да? И думаете, что бабушка того, совсем свихнулась?

– Нет, что вы, я так не думаю, хотя, признаться, сначала мне именно так и показалось. Просто в моей голове все это не укладывается, я не понимаю, как это все может быть возможным.

– Когда-нибудь обязательно докажут, как и то, что сейчас кажется невозможным, уже завтра станет обыденностью. А пока возьмите это, прочитайте как-нибудь. Только прошу: никому не отдавайте, а сохраните. – Она протянула Крису конверт с письмом.

– Что это?

– Это письмо от Винсента. Под своими работами, за холстами, он иногда прикрепляет письма для меня, а я их нахожу, пишу ответы и так же прячу. Не знаю как, но он их получает.

Крис взял письмо и некоторое время просто задумчиво на него смотрел.

– Знаете, то, что со мной происходит последние два дня, все с большим трудом укладывается в голове… – пробормотал он в итоге и спрятал конверт в задний карман джинсов.

– Не переживайте! Вы, видимо, долго спали. А это похоже на прыжок, и теперь все, что с вами происходит, – лишь атрибуты интересного и захватывающего полета. Все будет хорошо.

– Вы же сейчас не про мой сегодняшний сон в отеле?

– Конечно, нет! – заулыбалась она и сжала руку Криса на прощание. – Развейтесь, сегодня обязательно покатайтесь по каналам. Вот, возьмите еще.

Она достала из сумочки еще одну старинную вещь, бумажную визитку, отдала Крису, еще раз попрощалась и удалилась из зала в неизвестном направлении.

За изучением картин Ван Гога можно было провести вечность и еще немного. Прогрессия и эволюция художника с годами читалась в каждой новой работе, то, как он наносил краску и как он взаимодействовал с цветом. К тому же теперь Крис в каждом новом полотне пытался угадать отношение художника к загадочной пожилой даме. Помимо работ голландца, в экспозицию входили работы его товарищей, современников и личные записи художника. Так незаметно прошло четыре с половиной часа, пока Крис не покинул здание музея и вынужденно не заулыбался, щурясь послеобеденному солнцу Амстердама.

Крис вытащил из кармана визитку и принялся ее изучать. Она была истертая, так что уголки были закругленными, а местами текст едва читался; на карточке значилось имя «Джеймс МакИрвин, продажа поддержанных автомобилей», адрес – Соединенное Королевство, город Торки, а улицу и номер дома было не разобрать. Ручкой на обратной стороне было написано название одного из каналов города, улица и слово «Ракета», судя по всему, имя катера. ИИ-ассистент проложил маршрут, который предполагал полчаса неспешной ходьбы.

По пути Крис взял в ларьке банку «Хайнекена» и смореброд, местный исторический стритфуд, представляющий из себя кусок хлеба с выложенной сверху сельдью, соусом, тонкими ломтиками редиса, зеленым рубленым луком и красной икрой. Он методично уплетал мобильный обед по пути к точке на карте, встречая одобрительные взгляды местных жителей. Допив пиво, Крис смял банку и выкинул в урну, машинально проверил карманы, на месте ли карточки и телефон и, вспомнив о письме, которое дала ему его новая знакомая, на всякий случай вытер руки о джинсы, полез в задний карман, достал его из конверта и развернул. Бумага была (по крайней мере, так казалась) очень старой, а почерк – аккуратный, не характерный тому, как сейчас быстро и небрежно пишут, и действительно был похож на тот, который был в записках, выставленных в музее.

«Дорогая моя,

Мне все сложнее представлять твой образ, и это потихоньку сводит меня с ума. Я знаю, ты видишь все мои картины, и они могут сказать намного больше, чем я. Эти руки были созданы для кисти, а не пера. Сегодня видел бескрайнее, как мое чувство к тебе, поле подсолнухов и решил написать еще одну картину. Знаю, что таких уже две, но ты их так любишь. Я отрезал себе ухо, в надежде, что оно появится там же, где и ты, но ничего не произошло, и, кроме боли, я ничего не почувствовал. Эта боль ничто по сравнению с той, что я испытываю от невозможности тебя увидеть…

С любовью и тоской, без надежды тебя встретить, твой Винсент».

На душе стало пасмурно, и не важно, было ли это выдумкой пожилой женщины, или невероятной и трагичной историей любви. Крису не доводилось испытывать ничего подобного, но одно он знал наверняка: он точно не хотел бы оказаться в такой ситуации.

Когда до конца маршрута оставалось меньше двух минут, Крис гадал, где же именно он будет искать англичанина с его судном. Но делать этого не пришлось: среди множества экскурсионных катеров, похожих между собой, как дальние и не очень дальние родственники, легко покачиваясь на волнах, расположилась красная, как губная помада, лодка с красивой белой надписью на боку «Ракета». Рядом на пирсе стоял мужчина, одетый явно не по погоде в старый вязаный свитер, спортивные штаны “Adidas Original”, кроксы, увешанные брелочками из всякой всячины, в том числе полноразмерной пивной открывашкой. В его левой руке дымилась сигарета, а в правой – бумажный стаканчик с чем-то горячим. Было сложно определить, сколько ему лет, но явно за пятьдесят; глаза закрывали видавшие виды классические рэйбэны; у него была легкая темная щетина, разбавленная редкой сединой, и такого же окраса хаотично разбросанные кудри на голове.

– Здравствуйте, вы Джеймс? – обратился к нему Крис.

– Он самый, – ответил мужчина и заулыбался в неестественно белые тридцать два зуба. – Что вас интересует, молодой человек?

– Прогулки по каналам. – Крис вытянул из кармана визитку, посмотрел на нее, удостовериться, точно ли там написано то, что он прочитал в первый раз, и протянул ее Джеймсу. – Мне дала ее одна женщина, правда, судя по этой визитке, у вас скорее можно купить бэушную машину в Англии, а не покататься на лодке в Нидерландах.

– Ха-ха, все так и есть! – рассмеялся англичанин. – Когда-то давно действительно можно было, но я погнался за мечтой, или она меня потащила за собой, черт его знает! Сегодня я катаю людей по каналам Амстердама, а завтра буду нюхать запах свежевыпеченных круассанов в Париже на Сене. – Он затянулся сигаретой и с силой выдохнул вверх, как будто хотел все сказанное визуализировать и облачить в дым.

– Хм… Так это… покататься-то можно?

«Какие все романтики вокруг», – подумал Крис.

– Конечно можно, ковбой. Сорок евро – и часа два будем бороздить водяные просторы местных каналов, слушать занимательные истории про город и неограниченно пить прохладительные напитки. Если переберешь с «Хайнекеном», у меня на борту даже имеется спасательный круг, ха-ха! Но ты же не планируешь купаться?

– Не планирую… – немного смутился Крис.

– Вот и славно! Можешь тут побродить минут пять, а можешь забираться в мою «ракетушку». Подождем, пока народ соберется, а то я вернулся только пять минут как. Тем более мне нужно допить мой, скажем так, кофе, – произнес он, приподнял руку со стаканчиком, мол, «ваше здоровье» и отхлебнул.

– Ну уж нет, хватит с меня, находился я уже за два дня! – С этими словами Крис забрался в «Ракету».

Лодка была без навеса, чтобы, в случае чего, укрыться, сиденья располагались кругом, а внутри круга находился небольшой, но, как выяснилось позже, очень вместительный холодильник, до отказа забитый пивом, красным и белым вином и обычной водой. Интерьер был давно не новым, но аккуратным, было видно, что хозяин относился с вниманием и любовью к своему катеру.

Меньше чем за несколько минут лодка была полностью забита: здесь собрались две пожилые парочки откуда-то из Европы, компания из трех молодых шумных англичанок, при виде которых капитан судна закатил глаза и состроил страдальческую мину, что-то типа «жди беды», огромных размеров молчаливый угрюмый мужик в спортивном костюме и сам Крис.

Не успел красный катер отплыть от берега, как англичанки полезли в холодильник, одна из них выудила и ловко откупорила бутылку белого вина появившимся откуда-то из сумочки штопором, вторая достала и подготовила пластиковые бокалы, а третья громко руководила всем процессом. «Невероятно слаженная командная работа», – подумал Крис. Следом за ними одна пожилая пара так же налила себе вина, а их друзья, здоровяк и Крис взяли по запотевшей банке «Хайнекена».

Капитан, судя по всему, был привычен и имел иммунитет к поведению своих соотечественников, как и любых других туристов-выпивох в целом, и поэтому, не отвлекаясь на «бурную деятельность», начал свой рассказ с того, что Амстердам – город, который по факту появился на болоте, а само название города объясняло историю его происхождения: «Амстел» – река, на которой он возник, «дам» – дамбы, благодаря которым это стало возможно. Большое количество зданий, в том числе Королевский дворец, держались на еще большем количестве двадцатиметровых свай. По числу каналов город мог бы посоперничать с Венецией, которая уже давно погребена под водами Средиземного моря, а мостов в голландской столице было даже больше. В какой-то момент капитану пришлось прервать свой рассказ, потому что часть компании устроила маленький импровизированный бунт, так как одна порядочно захмелевшая девушка из шумной троицы пыталась записать голосовое сообщение своему бывшему, вторая настойчиво просила этого не делать и пыталась выхватить телефон у подруги, а третья со словами: «Да, пускай скотина знает, кого он потерял…» – подливала себе еще вина. Через три минуты, когда девушки пришли к тому, что нужно просто сдержанно отправить ему пару фотографий в стиле «роскошная, веселая жизнь», сердечный конфликт был улажен, и Джеймс продолжил свой рассказ.

Не зря Крис был поражен тогда количеством велосипедов на улице: Амстердам считался мировой велосипедной столицей, и практически каждый из полутора миллионов жителей этого города имел один, а то и два.

– Но самое забавное-то что? – спросил белозубый капитан и сразу же сам себе ответил: – Правильно! Что большинство пройдох, чтобы не платить налоги за утилизацию своих отслуживших службу байков, просто-напросто выкидывают их в каналы. Но мне эта традиция, если честно, нравится: уж очень это по-амстердамски! Поэтому, если вы спросите меня, какая глубина местных каналов, я вам отвечу: метр ила, метр велосипедов и метр воды.

– Ничего себе! – в один голос удивились англичанки.

– Если повезет, – продолжил Джеймс, – на одном из каналов увидим шхуну с манипулятором, которая удит на эти самые байки. Ежегодно улов составляет более тридцати семи тысяч велосипедов.

– Же-е-есть, это ж сколько… – выдохнула раскрасневшаяся от алкоголя девушка.

Из одного канала они завернули на другой, более широкий и в то же время тихий, по краям которого были припаркованы разномастные плавучие дома.

– Это так называемые хаусботы или «плавучие дома», – сменил тему капитан. – В свое время город не справлялся с темпами заселения, и жилья катастрофически не хватало. Тогда самые находчивые жители стали жить прямо на каналах: кто в лодках, кто обустраивал целые мобильные жилища. Конечно, они мало похожи на своих прародителей, сейчас это уже полноценные дома с канализацией, электричеством и прочими благами. Им даже присвоены адреса, а содержать их – удовольствие не из дешевых. Но, конечно же, всегда есть исключения из правил, и есть абсолютно безымянные сооружения в плачевном состоянии. Если вы посмотрите вон туда, – Джеймс указал пальцем куда-то за плечо Криса, – то увидите как раз одного из представителей «одичавших» хаусботов.

Все обернулись и взглянули на абсолютно непотребного вида домик, пришвартованный у берега. Он был ветхий, с облупленной краской; одно из двух окон наполовину закрыто картонной коробкой, а на крошечной террасе не хватало нескольких досок. На этом маленьком пятачке, судя по всему, стоял хозяин жилища, который по виду не сильно отставал от домика. Мужчина был босиком, в одном халате, со светло-русыми, растрепанными волосами и бородой, в солнцезащитных очках, в одной руке – пиво, в другой – наполовину выкуренная сигарета. При этом он был практически неподвижен, как статуя, и только с редкой периодичностью то одна, то другая рука подносились ко рту. Хоть это было практически невозможно, но Крису показалось, что где-то в параллельной вселенной этот человек мог напоминать Лиама, но чем черт не шутит, он решил его окрикнуть:

– Лиам! Лиа-а-ам!

Капитан запнулся, а все присутствующие обернулись на Криса, и тот бы успокоился, если бы стоящий человек никак не отреагировал, но тот поперхнулся пивом, так что оно полилось через ноздри прямо на торчащий из-под халата живот, резко выкинул сигарету прямо в воду и быстро, но чтобы ноги не проваливались в места, где должны быть доски, и от того нелепо, скрылся внутри.

– Извините, Джеймс, вы не могли бы причалить вон к тому дому? – взволнованно обратился к капитану Крис.

– Извини, сынок, не положено! – отрезал тот.

– Мне кажется, я видел своего давно пропавшего брата! – соврал, не моргнув и глазом, Крис.

– Все равно не положено, на следующем месте, где можно пришвартовываться, смогу сделать остановку.

– Ну, хотя бы подплывите поближе, а я попробую разглядеть его или позвать.

Капитан все же поддался на уговоры и выкрутил штурвал в сторону гадкого утенка, среди хаусботов. Когда «Ракета» почти поравнялась с домом, Крис, вместо того чтобы еще раз позвать предполагаемого друга, резко вскочил и без разбега сиганул в сторону террасы. Как это часто бывает, на воде очень сложно оценивать расстояния, и, не долетев полных два метра, он упал в воду. Захмелевшие англичанки истошно завопили: «Человек за бортом!», а пожилая компания обеспокоенно переглянулась. Только смявший в руке банку пива и потянувшийся за очередной, молчаливый амбал и капитан судна, убедившись, что Крис умеет плавать и не идет ко дну, никак не отреагировали. Джеймс, со словами: «Вот поэтому я всегда и беру предоплату» спокойно развернул катер обратно на прежний курс и как ни в чем не бывало продолжил свою экскурсию, видимо, у него был далеко не первый подобный случай.

Глава 5. Дом престарелых и случай на рейве

В прилипшей одежде плавать некомфортно и порой даже тяжело – это Крис уяснил еще в детстве, когда они с друзьями решили прыгнуть в воду с моста, и сил едва хватило доплыть обратно до берега (благо, сейчас нужно было сделать всего пару гребков). Зацепившись за край деревянной террасы, он подтянулся, и давно не тренированные мышцы неохотно, но выполнили свою функцию и с трудом вытащили тело из воды. Отдышавшись, Крис встал на ноги, проверил, на месте ли карточки и телефон. Конверт тоже сохранился. Главное, его теперь не трогать, и тогда, быть может, он сам высохнет и не развалится. Крис еще раз безрезультатно окликнул Лиама и направился в сторону дома.

Дверь в спешке заперта не была, и вообще не факт, что она закрывалась, судя по ее состоянию. Крис осторожно потянул ее на себя и снова позвал друга по имени. Внутри царили полумрак и упорядоченный бардак, когда вроде и все не на своих местах, одежда по всему помещению, упаковки из-под разной еды и банки пива, но непременно сложено и рассортировано в ведомом лишь одному хозяину порядке. Крис огляделся в поисках признаков жизни, и, если бы он не видел, что только что сюда кто-то забежал, можно было подумать, что тут уже давно никого нет. Он сделал еще пару шагов в глубь комнаты, но уже на следующем осекся: из комнаты в узком коридоре с воплями выскочил тот самый бородатый мужичок, но при более близком рассмотрении было видно, что ему не больше двадцати пяти, и у него негустая борода, в глазах – отчаяние, а в руках – металлический ершик и маленький кухонный нож для овощей.

– П-п-п-порублю, падлы! К-к-кон-нец вам, б-б-балканцы ч-ч-чё-чёртовы!

Это точно был Лиам, теперь у Криса не осталось никаких сомнений. Его голландский приятель заикался, и чем сильнее он волновался или боялся, тем сильнее это проявлялось. Однажды они всей компанией наблюдали с трибун университетского стадиона, как Лиам пытался пригласить девчонку-легкоатлетку на свидание:

– Не будешь ли ты п-п-против пойти с… с… со мной на с-с-сы-сы-ы-ы… – Слово ему никак не поддавалось, а милая блондиночка в спортивной форме при этом терпеливо ждала.

– С-сы-сыеанс психотерапии! Обозначить красные и зеленые флаги! – выкрикнула Кэти с трибун, и все четверо залились смехом. Благо, Лиам обладал отменной самоиронией и не обижался. Через пару дней в баре он уже смеялся вместе с друзьями:

– Угадайте, чем мы потом з-занимались, н-н-начинается на «С», и это н-не сеанс психотерапии!

Сейчас, конечно, было не до смеха, потому что пускай Лиам, возможно, и был самым напуганным человеком в Амстердаме, но в руках у него было импровизированное оружие. Пока Крис не мог выбрать, чего ему бояться больше – увесистого ершика или перочинного ножа – к его другу потихоньку начало приходить осознание, что человек перед ним больше похож не на сербского головореза, а его безобидного одногруппника.

– К-К-Крис?..

– Лиам, это все-таки ты! Привет, дружище! – Крис развел руки для объятий, но резких движений не делал и обниматься не спешил.

– Н-но как ты т-тут оказался?

– История не очень долгая, но полная событий! Давай ты уберешь нож, и я тебе все расскажу.

Спустя полчаса подробного рассказа, пару кружек горячего чаю и комплекта сухой одежды, выданной Крису, Лиам был в курсе всего, что привело к неслучайной встрече с другом.

– Прямо п-посадила самолет?

– Я и сам не знаю, – Крис пожал плечами, – свечку не держал. Но говорила она об этом очень непринужденно и от того убедительно.

– А та вторая женщина, п-правда, что ли, с самим Ван Гогом, того?

– Тоже не знаю наверняка, мистика какая-то. Но, с другой стороны, зачем ей врать и все это выдумывать? Разве что она все-таки сумасшедшая, хоть таковой и не казалась, да и письмо еще это… – Крис кивнул на конверт, который он до этого аккуратно достал из промокших джинсов и положил на журнальный столик перед диваном.

– Да-а-а… – протянул Лиам, полностью успокоившись и перестав заикаться. – Вот это тебя занесло, конечно!

– Меня занесло? Ты на себя посмотри, Ли, как же тебя так угораздило? Выглядишь, как викинг-ботан, потерпевший крушение корабля! Домик этот еще странный разваливающийся.

– Это дядин, он очень старый, как видишь, и без адреса. Дядька еще всегда шутит, что это вокруг его хаусбота Амстердам построили.

– Твоя очередь рассказывать, как ты докатился до такой жизни.

– Всего пару месяцев как. – Лиам достал из старенького холодильника две банки пива, протянул одну Крису, уселся напротив в небольшое кресло и начал рассказ.

Была середина апреля, довольно приятное время: светало уже рано, и на работу вставать было легче. В календаре, что висел на холодильнике в маленькой, но уютной квартирке Лиама на третьем этаже, была обведена вторая пятница месяца, которая приходилась на сегодня. Это значило, что именно сегодня Лиаму после работы, вместо встречи с приятелями на какой-нибудь вечеринке или в баре, предстояло навестить любимую бабулю Августину. Относился он к ней с трепетом и нежной любовью, с самого детства каждый год он на все лето уезжал к ней в Гаагу, гулял и купался в море целыми днями, ел самую вкусную еду в мире, в чем он глубоко убежден и по сей день, и мог часами слушать, как она пересказывала корейские сериалы или критиковала власть. Словом, она играла особую роль в его жизни. Но время неумолимо, оно ломает деревья, разрушает здания, любимые игровые площадки и делает людей старыми и беспомощными.

Бабулю эта участь не миновала, и ей одной было все тяжелее справляться с делами по дому, поэтому несколько лет назад семейным советом было принято решение перевести ее в пансионат Ван Рейсдала, один из домов престарелых в Амстердаме. После работы Лиам запрыгнул на свой зеленый старенький шоссейник и закрутил педали. Настроение было приподнятым, воздух по-вечернему освежающим, а дорога до пункта назначения – всего двадцать минут.

Это был старый, один из самых респектабельных домов престарелых во всей стране, располагался в огромном каменном особняке с большой территорией для прогулок, огороженной массивным забором из таких же каменных столбов и железных прутьев. Лиам по привычке припарковал, не пристегивая, свой велосипед рядом с главным входом, взбежал по ступенькам, поздоровался с консьержем, полутораметровым загорелым азиатом лет шестидесяти, который по совместительству был еще и охранником, расписался в книге посещений и прошел по хорошо знакомому маршруту к бабушке в комнату.

– Бабуль, привет! – Лиам с порога, не снимая куртки, кинулся обниматься с пожилой женщиной, которую застал за чтением на маленьком диванчике.

– Лиам, любимый мой внучок! – Августина заулыбалась и сразу же пустила слезу. Она была до ужаса сентиментальной, выплакивая месячную норму слез только за одним эпизодом очередного корейского сериала, а если главный герой еще и попадал под дождь – то двухмесячную.

– Как ты тут? Как твои дела? Рассказывай!

– Ой, да как… как пойдет, – последовал классический ответ.

– Давай я спрошу по-другому: во-первых, удалось ли тому красавчику спасти возлюбленную от его злого брата-близнеца? Во-вторых, получилось ли тебе наконец-таки обыграть Мишель в шахматы?

– Так бы сразу и спросил, а то «как дела, как дела». А то ты не знаешь, как тут у меня могут быть дела! Да, в отличие от меня, Ли Донг надрал задницу своему брату, а вот мне Мишель – не получилось.