Случайное путешествие.

Случайное путешествие.

Глава 1. Светлана.

Как хорошо после рабочего дня, скинув с себя  лягушачью шкурку  социальных ролей, масок, чужих прикосновений, запахов, ничего не значащих разговоров, забот и впечатлений, погрузиться  в теплую, пенную, с легкими ароматами  розы и мандарина воду. Светлана с закрытыми глазами лежала в большой круглой мраморной  ванне, из колонок сверху доносилась негромкая  приятная музыка. Девушка представляла себя Афродитой, еще не родившейся из пены, внутренний диалог постепенно умолк, зрительные образы тоже понемногу развеялись. Остались лишь прикосновения воды и мягкие увлекающие за собой звуки музыки., как легкий ветер на воде порождает рябь, так эти звуки в душе вызывали обрывки воспоминаний, чувств, эмоций, которые были столь слабыми, что чуть коснувшись сознания, тут же гасли, и им на смену приходили  другие.

 Светлане показалось, что она одна в маленькой деревянной лодочке, плывущей по течению, и стоит ей открыть глаза, как она увидит вокруг огромный океан и бескрайнее звездное небо над головою.

Почувствовав, что вот-вот уснет, девушка резко открыла глаза. Из динамиков доносилась «Жизнь в розовом цвете» в исполнении Эдит Пиаф. Света вспомнила волшебные дни в Париже, тогда рядом с ней был  Стас, такой внимательный, элегантный, утонченный, ей хотелось, чтобы эти дни никогда не кончались… Это было так восхитительно, искрометно, феерично, как может быть только ранней осенью  в Париже.

 А сейчас за окнами уже поздняя осень, бесконечные питерские дожди, окутывающие своими тонкими серыми нитями весь город,   и не хочется никуда бежать, а просто свернуться и уснуть в этом сером дождливом городе. Как в коконе и ждать наступления весны.

  Света  с некоторым усилием воли вышла из ванны, накинула пушистый плюшевый халатик и, ощутив себя чуть расслабленной домашней кошечкой, что-то мурлыкая себе под нос,  пошла на кухню.

Чтобы справиться с уже начинающейся простудой, она по совету одной из своих подружек, добавила в горячий чай несколько капель коньяка. Волна тепла легко окатила её с головы до ног.

Светлана уже предвкушала удовольствие от того, как она усядется, подогнув под себя ноги, на диван, разложит несколько книжек и как когда-то в детстве будет их читать, раскрывая наугад,  так бабочка  прикасается к красивым цветам, чтобы напитаться их ароматом и почувствовать их нежные тонкие лепестки. Но тут кто-то позвонил в дверь. Девушка удивилась, кто  бы это мог быть. Решив не открывать , она достала с полки томик стихов Блока.

 Звонили опять, настойчиво, не останавливаясь.

Кто бы это мог быть? Девушка нехотя встала с дивана, прошлёпала босыми ногами в коридор и отперла дверь.

-Вам просили передать посылку. Это из деревни. –

Громко и радостно прокричал паренек лет 13-15 и быстро побежал вниз по лестнице. Около порога стоял деревянный ящик.  Света вспомнила, что в детстве в таких ящичках ее бабуля присылала  им с мамой разные вкусности. Но бабушки уже давно нет, остались лишь какие-то смутные, разрозненные воспоминания.

Ящик оказался достаточно тяжелым. Не без труда с помощью большого кухонного ножа  распечатав посылку, девушка с любопытством стала осматривать ее содержимое.

Сверху вязанные шерстяные носки, Света взяла их в руки, колючие, суровые, бабушка всегда заставляла надевать такие в холодную погоду. Но выбежав из дома, девочка скидывала их, чтобы не кололись, засовывала в карманы, и бодро хлюпала по лужам в резиновых сапожках на босу ногу.

Баночка малинового варенья. Вот бабуля грузная и важная стоит у плиты, помешивая алюминиевой ложкой булькающее, пытающееся убежать, яркое, душистое малиновое варенье.

А Света уже ждет рядом с зажатыми в руке кусочками булки, когда оно будет почти готово, и бабушка, сделав вид, что наконец-то заметила  нетерпеливо переступающую с ноги на ногу внучку, густо намажет булку. Горячее варенье тут же пропитает весь толстый ломоть, и девочка, обжигаясь с наслаждением, примется его уплетать. Никакие вкуснейшие торты и пирожные не сравняться с этим деревенским лакомством. В нем и горячее летнее солнце, и тенистый пугающий лес, и коричневая земля, и быстрый ручей, и заботливые бабушкины руки.

А бабушкины руки все помешивают и помешивают содержимое в большом эмалированном  тазике, варенье уже не булькает, становится медленным, тягучим, как время. Но не это, а то, которое в детстве. И малиновый запах наполняет всю комнату, струится в раскрытое настежь окно, так, что прохожие замедляют свой шаг и, втягивая носом, воздух тоже знают, что сегодня бабушка варит малиновое варенье на зиму.

Что здесь еще в посылке из моего детства? Еще один знакомый запах. Он не такой яркий, солнечный, в нем уже грусть наступающей осени и неизбежного расставания с летом, с деревней. Это яблоки, аккуратно запелёнатые в газетные бумажки, круглые, краснобокие, как набор новогодних шариков.  Светлана взяла одно, откусила, брызнув соком, кисло-сладкий кусок. И подумала: а вдруг оно отравленное, как в сказке о мертвой царевне. И я насовсем усну. Как – то когда она была маленькая, ее спросила одна из маминых подруг:

А кем ты хочешь быть, когда вырастешь?

– Спящей царевной – ответила девочка.

Взрослые долго смеялись, а она не могла понять, что здесь смешного. Это ж так хорошо:  сначала долго-долго спать, раскачиваясь в хрустальном гробу, а потом проснуться и увидеть рядом настоящего принца. Мама и сейчас иногда вспоминает  тот случай. Так хорошо тогда было. И жизнь была полна тайн, казалось, что стоит только подрасти, и ты тоже станешь хранителем этих тайн, приобретёшь взрослую важность и медлительность в движеньях.

Оказалось всё это блеф. Дети хотя бы чувствуют, а взрослые и не знают, и почти перестали чувствовать. Запутавшись в повседневной суете, они давно уже не обращают внимание на то, что когда-то казалось самым важным, их порой раздражает даже напоминание о неизведанном, таинственном ….

Лишь иногда им приходят посылки из детства.

Света, положив  недоеденное яблоко на стол, взяла в руки сложенный вчетверо тетрадный листок. Записка лежала на самом дне странной посылки.  Почти детским почерком фиолетовыми чернилами  с нажимом было написано всего два предложения:

Людочка, забудем обиду.  А за тем, что просила, приезжай.

Подписи нет, даты тоже. Действительно, как посылка из прошлого.

Люда – так зовут мою маму. Видимо посылка от бабушки. Но она ведь умерла. Или нет.

 Мысли, как мыльные пузыри проплывали и лопались, опять, как в детстве повеяло тайной. Легкий холодок пробежал по спине. Сонливость куда-то исчезла, голова прояснела, девушка почувствовала лёгкий драйв, как перед решением сложной математической задачи. В общем, разбуженная спящая царевна.

  Света не могла вспомнить, когда умерла бабушка, на похоронах она не присутствовала. Вот то, что ее резко перестали вывозить на дачу, она помнила. А перед этим мама с бабушкой  из-за чего- то поссорились. Может быть, это в переносном смысле она умерла для мамы? Но что могло тогда произойти. Что так рассорило близких людей? Хотя близких, быть может, только по крови.

Света не помнила, чтобы эти самые родные ей женщины когда-нибудь мягко по-женски доверительно беседовали друг с другом, обнимали друг друга, просто молча, сидели рядом, как это было в других семьях. Нет, у них чувствовалась некая скрытая борьба, соперничество, молчаливое неприятие друг друга. Хотя до открытого выяснения отношений: с криками, воплями, громкими обвинениями, слезами, битьем посуды дело не доходило. А может быть и зря.

Некоторое время девушка молча, сидела перед раскрытой посылкой, находясь как бы над временем, так, наверное,  ангелы бесстрастно наблюдают за нами из каких-то более высоких измерений, откуда и время и пространство  кажутся почти причудливой, немного размытой, разделенной на отдельные фрагменты, картинкой. Так из окна самолета, летящего на большой высоте, не различить ни впадин, ни вершин, ни деталей, ни движения, просто пестрый ковер, вмещающий в себя картинки природы, события, чьи-то судьбы, мысли, желания…

Мелодия мобильника, продолжавшая настойчиво звучать уже минуты 2-3 вернула в здесь и теперь. Звонила Настя. Светлана с радостью  выдохнула в трубку:

Привет

– Привет. Чем занимаешься?

– Да так, после ванны немного расслабилась. А ты? ( Светлане не хотелось почему-то рассказывать подруге о своей странной посылке).

– Приходи ко мне, посидим, поболтаем. Я пирог с яблоками испекла.

Света посмотрела на надкушенное деревенское яблоко и поняла. Что не хочет больше оставаться одна со своими мыслями. – Через 15 минут буду.-

Ответила  и отключила телефон.

Девушка натянула на себя узкие джинсы, надела  под куртку пушистый  вязаный свитер и, спрятав еще не успевшие просохнуть волосы под шапочку, отправилась к подруге. Благо та жила почти  по соседству. Мелкие капли дождя приятно освежали лицо, вселяя бодрость и легкость.

Светлане нравился город в такие дождливые туманные дни, когда все казалось почти размытым, утратившим на время былую плотность и яркость, зыбким, готовым, если надо, поменять свои размеры, очертания и краски. И только свет фонарей выхватывал из темноты отдельные фрагменты мира, вынужденные  притворяться неизменными.

Ветер к вечеру совсем утих, и было почти по летнему тепло. Девушка замедлила шаг, улыбаясь, подставила дождю разрумянившееся лицо.

В голове никаких мыслей и забот. Дождь наводит транс, уводит за собой в пустоту…

Он всё такой же, как в детстве, бессовестно  танцующий на желтых опавших листьях, веселый и настойчивый. Он зовет за собой, заманивает в ловушку памяти, немного утихает, как бы присматриваясь, идет ли она за ним, а потом  с радостью выпрыгивает из тёмных подворотен, обрушивается со всей своей силы, отрезая все пути к отступлению. Осенний бесполезный дождь.

Настя, увидев  блаженно улыбающуюся, до нитки промокшую подругу, засмеялась.

–Ты прямо утопленница… Как так вымокнуть умудрилась, идти-то всего несколько шагов. Заблудилась что ли? Ну ты даешь, как всегда в своем репертуаре! Быстро переодевайся, ждём гостей.

 Света послушно надела на себя  Настино платье цвета шоколада и розовые пушистые тапочки.

Платье было чуть великовато, и от этого девушка казалась ещё  более  хрупкой. Коричневый цвет выгодно оттенял ее светло-зелёные, почти бирюзовые глаза и нежную фарфоровую кожу.

Мокрые джинсы и куртку Света  повесила на батарею и прошла на кухню, где под громкую жизнеутверждающую музыку подруга нарезала салат. Казалось, её руки двигаются в такт мелодии, как партнёры в танце. Света залюбовалась подругой: невысокая, плотная, с  рыжим хвостом, завязанным высоко на макушке, она казалась такой естественной, тёплой, грациозной.

Пусть за окнами всё тот же навязчивый дождь. Но уже не хочется, ни возвращаться назад в прошлое, будто что-то там потеряла, ни забегать мыслями вперед, в неясное многовариантное будущее.

 Так хорошо здесь и теперь. Пахнет пирогом с яблоками, свежими огурцами,  нарезанные кубиками,  они быстро прыгают  из  Настиных рук в миску с салатом, свежезаваренным кофе. Так тепло и уютно. Большой рыжий, как и хозяйка, кот, мурлыча, трется о мягкую тапочку. Настя взяла Фан-Фана себе на колени и погрузила пальцы в   густую шелковистую шерстку. Кот прищурил свои миндалевидные изумрудные глаза и замурлыкал ещё громче.

Света где-то читала, а, может, ей показалось, что читала, что коты-это биороботы, специально засланные  на землю, чтобы гармонизировать пространство, такие мохнатые механизмы, вырабатывающие радость.

– Михаил  давно хотел тебя с ним познакомить, да я боялась, что ты не придешь. Ты ведь не сердишься?-

Спросила Настя, ловко перемешивая салат большой деревянной ложкой.

– Ты это о чём или о ком?

– Они учились  вместе. Максим,  как увидел твои фотки  на моей странице в фейсбуке, проходу Мишке не даёт. Познакомь, говорит нас… Да он парень симпатичный, к тому же обеспеченный.  Может, и понравитесь друг другу. Ты только, пожалуйста, не обижайся, что я сразу тебе не сказала, боялась, что не придёшь.

Света посмотрела в виноватые  светло-карие с задорными золотистыми лучиками глаза подруги и рассмеялась:

Да я тебя благодарить должна. Если и не понравится этот  твой Макс, так хоть наемся всякой домашней вкуснятины, ты и сама знаешь, я не любительница готовить.

– Ну и лады.

Настя ловко сервировала стол.

Только всё было красиво расставлено, как раздался звонок домофона. Хозяйка выпорхнула встречать гостей, а Света приглушила музыку и подошла к окну. Удивительно, но дождя уже не было, а на чёрно-фиолетовом небе светила почти полная золотисто-оранжевая луна. Казалось, что один её луч мягко просочившись сквозь стекло, одежду, кожу вошел прямо в сердце. Стало тепло и грустно.

– Златоликая луна, сколько смертных доверяли тебе свои сердечные тайны, ты вобрала в себя их нежность, их любовь, в тебе есть и частичка моей души. И когда меня не будет, та чистая, любящая часть моей души, растворившись с другими в тебе, как в чаше, в священном Граале, будет жить вечно.

Как хочется  опять влюбиться, почувствовать, что сердце бьётся всё быстрее и быстрее, не в такт времени, земле, луне, вот-вот выпрыгнет и разобьётся до нежности, спасительной и окончательной нежности…

Глава 2. Ярослава.

Света обернулась, почувствовав на своей спине настойчивый изучающий взгляд.

–А в жизни ты ещё красивей, чем на фото. Максим – представился вошедший.

Рядом с ней стоял  высокий, стройный парень. От упорного взгляда его серо-голубых глаз  стало немного не по себе. Что он от неё хочет, на что надеется. Опять, как и другие, будет удивляться, почему она одна, такая красивая и умная.

Светлана со злостью посмотрела на подругу, на что та добродушно и как-то по-детски обескураживающе улыбнулась, и пригласила всех к столу.

Ладно, подумала девушка, посижу немного, чтобы не обидеть Настю, а потом потихоньку слиняю.

– За прекрасных дам – произнёс Макс свой тост, всё также восхищённо и настойчиво разглядывая девушку.

Светлана отпила тягучее розовое горьковато-сладкое  вино из своего бокала и улыбнулась в ответ парню.

 И деревенская посылка, и грустные воспоминания, и холодный дождь уже нисколько её не волновали.  Музыка, оживлённая беседа, комплименты. Запахи вина, еды, мужского парфюма  и её лёгких фруктово-цветочных духов. Приглушённый свет, сливающийся с лунным.  Она молода, красива, притягательна. Хочется танцевать, смеяться, шутить.

  Когда Света посмотрела на часы, было уже около 3-х часов ночи. Пора уходить, наверное, Настя и Михаил  хотят спать.

Тебя подвезти?– спросил парень.

–Нет, я тут рядом. Давай, просто прогуляемся.

 Свете очень не хотелось сейчас оставаться одной в этом огромном чёрном городе. Так хорошо, когда рядом кто-то уверенный и сильный, на кого можно полностью положиться.

– Вот мы и пришли. Может, зайдёшь на чашечку кофе.

–Девушка  сама не понимала, как это вырвалось. Обычно, даже чересчур манерная, она запросто пригласила почти незнакомого парня к себе домой. И к своему удивлению, была этому даже рада.

Они сидели на кухне, пили кофе, вспоминали каждый своё детство, учёбу в институте, делились планами на будущее. Как два старых друга, которые давно не виделись,  и вот теперь, случайно встретились, и боятся что-то недосказать, пропустить что-то главное, ведь может, следующая встреча будет нескоро, если будет вообще.

 На следующий день Светлана проснулась на своём огромном диване рядом с незнакомым мужчиной. Захотелось, чтобы он поскорее ушёл.  Что он вскоре и сделал. Молодые люди даже не обменялись телефонами, видимо все темы для бесед были этой ночью исчерпаны. После ухода Максима, девушка почувствовала прилив сил, и включив громкую энергичную музыку, стала делать уборку.

 К вечеру с 2-мя бутылками шампанского заявилась Ярослава, легкомысленная и безбашенная  подруга детства. Она была более яростной, чем обычно, кричала, и слала проклятия очередному кавалеру, который часом ранее выставил её за дверь в самый разгар их романтического ужина, посвященного, как ей казалось, их помолвке.  После первой бутылки шампанского настроение Ярославы резко улучшилось и приобрело игривый оттенок.  Ей захотелось,   не теряя  времени, сегодня же найти замену своему жениху в ближайшем ночном клубе.  Светлана с радостью согласилась развлечься, к тому же ей не терпелось  «выгулять» свое новое коктейльное платье.  Когда подружки  уже собирались выходить из квартиры, позвонила Светина мама.  Она  была ученым-экологом и находилась на очередном конгрессе, который проходил в этот раз в Ливерпуле.  Женщина по-деловому тезисно рассказала дочке о том,  как прошло её сегодняшнее выступление, пожаловалась, что у её нового проекта оказалось не так много сторонников (что Светлану не очень удивило, на этот раз её проектом было изучение миграции диких животных с территории ДНР и ЛНР). Уже распрощавшись, мама как то непривычно растерянно и сбивчиво, упомянула о странном сне, приснившемся ей накануне выступления.  Она увидела свою мать, которая настойчиво просила приехать её за какой- то вещью. На оправдания, что она не может приехать сейчас из-за конференции, та зловеще рассмеялась и сказала, тогда найдется, кому её отдать…

Света, уже была подшофе, и еле удерживалась со смеху, глядя на Ярославу, которая под музыку из наушников нелепо пританцовывала  в прихожей и знаками показывала, что пора уже и в клуб.

Поймав такси девушки, быстро очутились у элитного ночного заведения.  С легкостью, не смотря на легкое опьянение, миновав фейсконтроль,  подруги влились в танцующую массу.

Глава3.  Всё прошло и всё осталось.

На следующий день Светлана проснулась далеко за полдень от чувства лёгкого голода. Настроение было отличное, ей снился какой-то очень светлый и приятный сон, который она не могла вспомнить, осталось лишь чувство нежности и окрылённости. Девушка быстро утолила голод мюслями, запивая их молоком. На улице было солнечно и тихо. На небе ни облачка, какое-то странно голубое осеннее небо, неподвижное, как заставка. Может там над этой  светлой застывшей картинкой, кто-то лихорадочно меняет декорации.…

А может просто само время остановилось, залюбовавшись осенней прощальной  ускользающей красотой.

Свете всегда нравилось в такие прозрачные, наполненные лёгкой грустью и прохладным осенним светом дни,  бродить по любимому городу, ни о чём не  думать, даже не мечтать, а просто сливаться  с медленно кружащимися такими хрупкими и яркими  осенними листьями, этим пронзительно голубым небом, прощальными и оттого особенно нежными лучами солнца, стайками улетающих в тёплые страны птиц. Такие дни всегда тянутся долго-долго как в детстве, оставляя лёгким послевкусием тихую радость или грусть.

Света накрасила яркой ягодной помадой губы, подрисовала стрелочки у глаз, с удовольствием сбрызнула запястья тревожно-сладковато-горькими с цветочно-цитрусовыми нотками духами.

Такая к месту красивая и волнующая французская песня доносилась из мобильного, кто-то звонил с незнакомого номера. Девушка,  улыбаясь, покружилась под красивую  мелодию, не желая ни с кем говорить. Но на том конце осеннего провода не хотели сдаваться и настойчиво звонили ещё и ещё раз.  Любопытство,  кто это так желает её услышать одержало верх,  и она с некоторой досадой выдохнула в трубку: Да, я вас слушаю.

Приятный мужской голос уверенно ответил

– Добрый день. Светлана, я подъеду минут через 15, спускайся.

– Хорошо – послушно ответила девушка.

Боже, я совсем забыла, это же Андрей. Мы познакомились с ним сегодня ночью в клубе, он подвёз меня потом домой и  мы договорились  поехать сегодня в мою деревню. Кажется, до этого я говорила ему о странной посылке. А он что-то о своём бизнесе, что назрел какой-то вопрос и он не знает как поступить. Что в таких случаях он уезжает куда-нибудь  в совсем незнакомое место, расслабляется, переключает внимание на сменяющие друг друга картинки природы, и ответ приходит сам собой. И он  предложил мне эту поездку, а я согласилась.

И сейчас вот опять согласилась. А что тут такого? Он явно не маньяк,  солидный дядька, как мне показалось,  достаточно привлекательной наружности.  Последние тёплые осенние дни, так хочется напитаться этим солнцем  и этой красотой вдосталь, и ещё, самое главное, я так хочу увидеть бабушкин дом. Я так с ним и не простилась, и не только с ним.…

Надев на себя красную курточку с капюшоном, узкие синие джинсы и ботильоны на высоком каблуке,  Светлана взяла  спортивную сумку, зонт и решительно вышла из дома.

Андрей на чёрном джипе уже ждал её у подъезда, он искренне обрадовался, увидев девушку.

Светлана тоже была рада их встрече, она закинула в машину сумку, удобно расположилась рядом  с мужчиной, и они быстро, подхваченные потоком спешащих вырваться из города автомобилей, помчались навстречу приключениям.

  Эти последние тёплые дни несли с собой  ожидание чего-то неизвестного, но радостного.  Вот так бы ехать и ехать по оживлённой трассе, а потом свернуть куда-нибудь в сторону и оказаться у огромного лесного озера или старинного замка, где реальность переплетается с вымыслом, сон с явью. Даже не переплетаются, а вытекают одно из другого, когда чувствуешь прикосновения сразу из двух миров, как-будто стоишь чуть-чуть приоткрыв дверь , готовая в любой момент убежать, вернуться в свой привычный мир, может только обронив что-то на пороге: слово, браслетик, взгляд, улыбку.… Чтобы потом было зачем вернуться.

Сладкая осенняя грусть переполняла девушку, сливаясь с волшебной музыкой Моцарта, доносящейся из динамиков, и продолжаясь за окнами в пронзительно хрупкой красоте увядающих растений, в  медленно  угасающих и оттого особо нежных лучах солнца.

Андрей, уловив настроение девушки, не докучал её вопросами, только уточнил название деревушки, куда они едут,  и внёс его в навигатор.

Спелые кисти дикой рябины за окном,  алея, напоминали  о другой осени….

Они гуляли по городу прозрачному от дождя, прохладного ветра и прощального солнечного света. Время растягивалось и застывало в неподвижности в залитых осенними красками улицах города.  Рябиновые гроздья с каждым днем становились все ярче и тяжелее, готовые упасть от сильных порывов ветра на мокрый асфальт, как сорванные украшения…  Кто-то хотел остановить уходящую осень, но она вырвалась, оставив от себя только красные бусинки. А зима еще не пришла, образовалась щель между мирами. В такие дни хочется или вообще не выходить на улицу, или гулять весь день,  пытаясь снять с ветвей оставшиеся нити бус, собирать разноцветные листья, чтобы потом по кусочкам воссоздать и сохранить образ этой осени. Ведь каждый раз она приходит немного другая.       Иногда за окнами шуршал тихий и легкий дождь, пытаясь заполнить  антракт, как неумелый конферансье. Иногда ветер жонглировал остатками  разноцветной листвы. Парень с девушкой быстро, почти не разговаривая, под руку,  шли по спальным районам города. Ярко светило холодное солнце.  Периодически они останавливались возле кустов рябины,  и девушка, подпрыгивая, срывала гроздья спелых, упругих ягод  и засовывала их в его карманы. Иногда им по пути попадались кусты черноплодки или бузины, чьи ягоды так же пополняли его уже измазанные и оттопыренные  карманы. Он ворчал, нервно закуривал, и торопился домой.

Придя в квартиру, он высыпал ягоды на пол, включал ноутбук, и негромко ставил свою любимую медитативную музыку.  В это время она заваривала глинтвейн.  Он  умиротворенный садился на диван, и наблюдал, как она нанизывает спелые ягоды на нити…. Завешивает гирляндами из ягод всю их комнату.

А потом девушка устраивалась рядом с ним на диване, он теребил ее волосы, накручивая их себе на пальцы…. Она делала черных птиц из бумаги…. Журавликов оригами….

Их разуму было не за что цепляться.  Для них существовали  только ощущения-спокойствия, безмятежности, осенней прозрачности, тепла, легкой  радости и грусти.  Больше не было необходимости ни во времени, ни во внешнем  пространстве. Кроме этой  комнаты, залитой осенним багрово-золотистым светом, отражённом в спелых ягодах и опавших листьях, в их мире больше ничего  не существовало.

Они думали, что эти дни никогда не кончатся. Черные журавлики на разноцветных бусинках покрывали всю комнату. Это была их осень.

 Птицы улетали в теплые края, а бумажные журавлики шуршали от порывов ветра из форточки, откликаясь на прощальные крики своих  живых сородичей, но не покидали комнаты….

Та осень давно прошла. А сиротливые журавлики и остатки бус еще некоторое время  оставались в комнате, храня, как старые фотографии ее отпечатки. Со временем и они куда-то задевались, и этот образ полностью стерся. Все прошло…. Но все и осталось….   И когда гроздья рябины набираются соком, в каждой ягодке как в капле – океан, виден смеющийся и  немного печальный образ той осени, а в шелесте листвы слышится шорох крыльев черных журавликов. И если хорошо присмотреться, то можно заметить,  как высоко-высоко в небе они летят,  держа в клювах остатки красных бус….

Глава 4. КотоМуро.

Странно, ещё день назад они были незнакомы, а сейчас Светлане было так спокойно и хорошо рядом с ним. Ей всегда хотелось иметь такого старшего брата, уверенного в себе, немного снисходительного, большого, чтобы чувствовать себя рядом с ним по-настоящему защищённой.

Света задремала от мелькающего однообразного серо – золотого пейзажа за окнами, мягкого покачивания и медленной тихой музыки в салоне. Она проснулась от того, что Андрей бережно теребил её за плечо.

– Где же твоя деревня. Хотелось бы приехать до наступления сумерек, а то уже быстро темнеет. И что-то навигатор барахлит, то показывает что она в нескольких километрах, доезжаем, а он уже новый маршрут прокладывает. Тебе местность то хоть знакома? Может, выйдем, осмотришься?

Он остановился на обочине дороги, у поля,  заросшего зеленым клевером. Девушка неохотно, накинув спортивную куртку,  вылезла из машины. Солнце уже почти село, и облака окрасились странным золотисто-розоватым цветом, с другой стороны неба – оставалась чистая прозрачно голубая полоска, она почти соприкасалась с полем, и складывалось впечатление, что если немного проехать дальше, можно очутиться на берегу бескрайнего океана. Пахло сыростью и смесью полевых трав.  Несмотря на время года, подул теплый ветер, он нежно всколыхнул волосы девушки, траву, листья на деревьях, кое-где  растущих вдоль дороги. Листья с радостью откликнулись и воспользовались случаем, оторвались и пустились  в недолгий полет.

И тут молодые люди  услышали тихое курлыканье, в нем было одновременно и прощание и призыв к полету. Высоко-высоко в небе, маленькие, темные фигурки улетающих птиц образовывали четкие клинья.   Они летели друг за другом, сразу несколькими стаями. Удалялись все дальше и дальше, крики их становились все тише, сливаясь с шумом ветра, а фигурки, превращались в маленькие точки, пока совсем ни  растворялись в закатном небе.

Стало грустно.

– Я давно здесь не была, а поля – такие как везде, но я думаю, что там за пригорком должна быть наша деревня.

Они сели в машину, Андрей повернул ключ зажигания, машина вздрогнула, и заглохла. Дальнейшие  попытки её завести, ни к чему не привели.

Мужчина открыл капот, но не найдя никакой поломки, решил,  что сел аккумулятор, пока они стояли в поле с включенными фарами.  Это  было странно, ведь прошло совсем немного времени. За то время, что Андрей предпринимал неудачные попытки завести машину, резко потемнело, и белый густой туман, выползший из леса, окутал поле с клевером  и подкрался совсем близко к машине. От него веяло холодом, сыростью, и болотной тиной. Свете стало зябко и  неуютно.

– Пошли пешком, тут совсем недалеко должно быть до деревни, я вспомнила.

– Не хочется замерзнуть в поле. Это не входило в мои планы.

Быстрым шагом спутники выбрались из тумана, и, поднявшись на пригорок, разглядели совсем рядом очертания деревенских домиков, освещенных тусклым светом фонарей.

– Я же говорила. Хотя я что-то волнуюсь. Я столько лет тут не была.

Андрей положил руку ей на плечо, и медленно произнес

– Я боюсь пуще твоего, а   вдруг это деревня вурдалаков…  Свете стало от этого еще страшней. Но мужчина громко рассмеялся. От чего у девушки мелькнула бешеная мысль, так он и есть тот вурдалак, специально меня притащил сюда. Но не подав виду, она неестественно улыбнулась, и что-то пробубнила.

Чтобы разрядить тревожную обстановку, Андрей, попытался позвонить своему другу, но связи, почему- то не было.

– У тебя какой оператор? Мой мегафон тут не ловит.

Света достала из кармашка куртки свой телефон,  он был разряжен.

– У меня разрядился, с ужасом произнесла Света.  Зачем мы сюда вообще приперлись?

– Ты же сама хотела. Да и вообще ничего не бывает случайного. Не паникуй раньше времени.

От этого ободрения, холодок пробежал по спине у девушки. И отчего-то захотелось рассмеяться, как в детстве, в ожидании таинственных приключений, когда все непредсказуемо, и паника может обернуться восторгом, ужас – радостным  удивлением, а видимые препятствия – только раззадоривают и придают сил.

Послышалось требовательное и мелодичное мяуканье.  Из сумрака важно, навстречу им вышел огромный, пушистый черно-белый кот, плавно раскачиваясь,  подошел к ногам девушки, и стал тереться об них толстой мордой.

– Котомуро, это ты? – удивленно произнесла девушка. И бросилась к нему в объятия, как к старому другу.

-Ты еще жив. Сколько ж тебе лет. Ты все такой же, толстый, глупый, родной

 Кот тоже выразительно мурлыкал ей в ответ, было ясно, что он многое пытается ей рассказать.

Чтобы не мешать их оживленной беседе, Андрей отошел в сторону, и еще раз попытался набрать друга, но все тщетно.

Закончив обниматься,  девушка и кот, как-будто совсем забыв про мужчину, радостно и бодро зашагали по проселочной дороге вглубь деревни. По обе стороны дороги стояли аккуратные бревенчатые домики, некоторые были обнесены заборами. В палисадниках еще цвели поздние цветы: пестрые астры, яркие георгины, чопорные гладиолусы, опустившие головы к земле подсолнухи. Рядом с некоторыми домами помимо цветов росли деревья и кустарники, осыпавшие на дорогу, шуршащую разноцветную листву. Как по красной ковровой дорожке девушка и кот важно устремились к дому бабушки. Андрей еле поспевал за ними. Миновав где то домов 20, они подошли  к знакомому небольшому старому домику.

Этот дом, находился как в небольшой рощице. Здесь были и молодой,  мощный дуб, и,  наверное, столетняя липа, с обрезанной молнией верхушкой,  выделявшаяся толщиной ствола, покрытого  бугристой, потрескавшейся темно-серой корой, как чешуей динозавра. Прямо около окна росла стройная пышная елочка, украшенная шишками, как на новый год. Недалеко от неё возвышался разлапистый, распахнувший свои объятия темному звездному небу ясень. Его лимонно-желтая листва как будто впитавшая в себя частицы солнечной энергии, как светодиодные фонарики, освещала и дом, и другие деревья. Еще там  были и березка и клен, и кусты сирени и жасмина.

В окнах горел тусклый оранжевый  свет. Как хорошо, подумала Света, бабушка должно быть дома, или кто-то из родственников. Она открыла ярко желтую калитку и вместе с котом и мужчиной вошла во двор. Прямо под окнами был разбит небольшой садик с клумбами повядших роз, отцветших лилий. Между ними еще пыталась цвести фиолетовая махровая астра. А на ярко изумрудной сочной лужайке, паслась одинокая пластмассовая фигурка розового фламинго. Всю эту милую, небрежную деревенскую картинку дополняли маленькие, аккуратно расставленные по периметру садовые фонарики, которые освещали все это призрачным, тускло-голубоватым светом.  Кот недовольно завилял хвостом, и,  фыркнув, побежал на крыльцо. Метров в трех от земли, как раз над этим нелепым садиком, откуда ни возьмись появившаяся летучая мышь, стала наматывать неровные круги.  То, спускаясь почти касаясь верхушек цветов, то резко взмывая вверх. Коту,  возможно,  показалось, что она на кого охотиться, а именно на него. И он недовольный, хриплым голосом позвал Свету к себе на крыльцо.

Как странно, тут ничего не изменилось. Девушка вспомнила, что каждую осень, она наблюдала примерно такую же картину. С кружащейся в определённое время поздним вечером летучей мышью, гнездо которой по видимому находилось где- то на чердаке, с розовым фламинго, тусклыми фонариками, увядшими, мокрыми цветами и необычайно  яркой бодрой  зеленью газонной травы.

Тяжелая дверь со скрипом отворилась,  и компания вошла в темные сени. Пахнуло сыростью, сеном, и ностальгией.  Света по памяти нащупала выключатель,  и слабый свет свисающей с потолка почти до её головы лампы помог им пробраться мимо расставленных ведер с водой, скамеек и различной домашней утвари в жилую часть дома. В комнате было достаточно тепло, и даже светило несколько лампочек в красном шелковом абажуре.

На столе стояла плетеная тарелка с розовыми большими  яблоками. Пахло жареной картошкой, сладкими яблоками, теплом недавно истопленной печки  и уютом детских воспоминаний. Свету опять поразило, что с тех пор как 15 лет назад она отсюда уехала, ничего не изменилось. Часы на стенке показывали без четверти 12. В доме не оказалось ни души. Странно, куда это бабушка или кто теперь тут живет, ушли на ночь глядя. Только сейчас они  поняли, что за весь день ничего кроме сока с шоколадкой не ели. Запах зажаренной картошки у  всех троих вызвал зверский аппетит. Но к их разочарованию, найти источник этого аромата им не удалось. Света с Андреем поужинали яблоками, запивая их остывшим цветочным чаем, а Котомуро, обиделся и, запрыгнув на печку, растянулся на прихватках и сладко захрапел. Постепенно,  от тепла их тоже разморило, и так и не дождавшись хозяев они,  не раздеваясь,  прилегли на старенькую оттоманку, покрытую плюшевым покрывалом,  и уснули. То ли во сне, то ли наяву, сквозь звучный храп своего соседа и  прерывистый кота, монотонное тиканье часов, Свете послышалось, как кто-то открыл дверь, вошел в комнату, погремел кастрюлями, и с грохотом усевшись на стул, стал с аппетитом чавкать…. Наверное, картошка нашлась – пронеслось в голове у Светы. Она попыталась открыть глаза, но не смогла…. Свет как-будто  погас, и девушка провалились в бездну сна.

Глава № 5. Муза.

Во сне  она чувствовала необыкновенную легкость. Она была то ли ангелом,  то ли музой. И она парила над знакомым ей во сне городом, пролетала над верхушками зеленых, еще не сбросивших листву деревьев. Заглядывала в окна домов. Пролетая мимо одного окна, она немного задержалась в воздухе, наблюдая за огромным уютным рыжим котом, лениво развалившимся на подоконнике. В какой-то момент она заметила, что кот тоже видит её, но не особо этому удивлен. Может мимо его окон каждый вечер пролетают какие –то  невидимые людям  сущности, и он уже привык к этому. Её глаза встретились  со взглядом его ярко изумрудных глаз. Кот смотрел на нее с симпатией, как бы приглашая поваляться с ним и поболтать о разном. Она улыбнулась, дружелюбно помахала ему рукой и плавно, как будто переняв от кота частицу  его вальяжности  и самодовольства,  полетела дальше.

 Она летела совсем низко над землёй, иногда прямо над головами немногочисленных прохожих, вглядываясь в их лица, будто пытаясь встретить кого-то знакомого. На набережной, оказывается,  этот город был расположен на берегу моря, внимание Светланы привлекла  одна уже не очень молодая, но печально- красивая женщина. Она прижимала к своей груди букет цветов, а по щекам катились крупные слёзы. Наверное, скоро начнётся дождь, – промелькнуло в голове у девушки. Женщина подняла своё лицо к тёмному в мелких звёздочках небу цвета индиго.

Сначала Свете показалось, что та увидела её, но растерянный  взгляд тёмно-серых глаз был устремлён в небо, в то самое место, где совсем недавно была сочная жёлтая половинка луны, а сейчас осталось лишь маленькое мутно-синее пятнышко. Казалось, это ещё более огорчило женщину. Она поднесла к лицу бархатные бутоны тёмно бордовых роз, понюхала и медленно опустила цветы вниз. Женщина резко взмахнула рукой,  будто хотела отбросить их от себя в сторону, но потом опять прижала к груди. Из – под полуопущенных ресниц блеснули слезинки.

Светлана плавно приземлилась рядом с незнакомкой, обняла её за плечи и стала сбивчиво шептать фразы, а женщина печально улыбаясь, почти безмолвно повторяла за ней, шевеля губами:

Цветы потеряли запах,

Луны растаяла льдинка,

И я поняла со страхом-

Ты был моей половинкой,

А может, лишь малой частью,

Иль самой большой любовью…

Так я потеряла счастье…

И стало немного больно.

Женщина улыбнулась и посмотрела на девушку. Из-за тёмной тучи внезапно выглянула янтарно жёлтая луна, и в тоже мгновение лицо женщины осветила полуулыбка, отчего оно стало как-то мягче, нежнее и моложе. В её больших серых  глазах появился блеск вдохновения, плечи расправились, и незнакомка, встряхнув каштановыми кудрями, царственно-гордо кивнула девушке и пошла прочь. В её руках рдели  полностью  распустившиеся бархатистые розы, а в тёмно- сапфировых волнах моря золотилась лунная дорожка, как развивающийся шлейф её платья.

Светлана ещё  некоторое время постояла на набережной, невольно любуясь быстро  удаляющейся фигурой своей мимолётной (в прямом и переносном смысле) знакомой, вздохнула полной грудью, и медленно, наслаждаясь чувством свободного парения, полетела в сторону городских кварталов.

Вот уже сырой, свежий, рыбный и соленый запах моря сменился запахами мокрой листвы, бензина , кофе и сигарет. Она легко ныряла в узенькие улочки, подолгу зависала около красивых манящих холодным неоновым светом и соблазнами витрин магазинов и ресторанов, резко взмывала ввысь, лёгким ветерком всколыхнув листву встречных деревьев.

И вот местность показалась ей определённо знакомой, она была уверена, что уже бывала здесь раньше. Уютный дворик, утопающий в тенистой зелени старых высоких деревьев. Здесь как-то необычно тихо и  спокойно, кажется, что эти старые деревья отделяют этот кусочек города от всего остального мира. Даже время здесь замедляет свой ход или движется по другой запутанной траектории, неоднократно возвращаясь в одну и ту же точку пространства.

Старые, ровесники больших деревьев, кирпичные дома. Светлана летит к одному из них. На самом  чердаке здания – большое не зашторенное арочное окно.

Девушка влетела через стекло, почувствовав некоторую упругость, как при нырянии в воду, и огляделась. Она находилась в огромной полупустой комнате в мансарде. Мебели было совсем немного,  и она была очень изношенная и древняя, на стенках – полуобвалившаяся лепнина, с изображениями амурчиков, гроздей винограда и диковинных птиц. Высоко под потолком висела старинная огромная хрустальная люстра. Но в комнате все равно был полумрак. Как-будто свет от люстры не доходил и до половины комнаты, освещая лишь потолок и лепнину с ангелами.  Прямо под люстрой стоял низенький деревянный стол, покрытый потертой клеенкой в мелкий синий цветочек.  На табуретке за столом сидел пожилой мужчина. В неопрятном шелковом халате c китайскими драконами, некогда благородного фиолетового цвета, и с удовольствием потягивал кофе из расколотого граненого стакана в серебряном подстаканнике.  Он задумчиво смотрел вдаль, и периодически что-то записывал шариковой ручкой в  пожелтевшей от времени тетрадке.  Старая дама находилась в затененном углу комнаты, где прорисовывались очертания то ли плиты, то ли раковины, то ли тумбочки, и делала какую-то привычную монотонную работу по хозяйству. Девушка села рядом с  пожилым джентльменом и ей показалось, что они знакомы уже много лет, она заботливо провела рукой по его плечам, потрепала его седые кудри, наклонилась к уху, и стала шептать.  Дед с  воодушевлением и восторгом в глазах, начал быстро записывать за ней в свою тетрадь. Он еле поспевал, и, неловко дернув рукой, опрокинул стакан, который глухо упал и покатился к ногам старушки. Та вздрогнула, встрепенулась,  как бы вышла из оцепенения, и медленно выплыла из сумрака. На ней было простое свободное платье и ажурная шерстяная шаль, изрядно поеденная молью.  Она увидела музу, и тут же в ее тусклых, бледно-голубых, как будто полинявших от времени глазах, вспыхнули яркие озорные огоньки. Лицо на миг стало молодым и прекрасным.

– Мы тебя так долго ждали, думали уже и не дождемся – со слезами в голосе сказал старик.. Куда ты пропала?

Ответить ей было нечего, она сама не знала, где она была до этого.  Но их она вспомнила, и, кажется,  никогда не забывала. Она помнила их молодыми, жизнерадостными, красивыми, полными планов, энергии, надежд на будущее. Она помнила, как они веселились вместе, танцевали, читали стихи. Приходили еще какие-то люди, тоже молодые, нарядно одетые, они выпивали, пели. Она вспомнила это состояние праздника, карнавала, эйфории, когда все возможно, что ни напишешь все исполниться. Она была их музой. И в то же время от них она тоже получала это ощущение легкости и прозрачности, с помощью которого она могла улетать так высоко, что дух захватывало. Значительно выше города, когда он внизу просто как очертание, план местности. Она могла подниматься над облаками, в потоках воздуха и ей тогда это было очень легко. Сейчас же она могла летать лишь над верхушками деревьев, на уровне 5 этажа, и только во время грозы, подхваченная вихрями она вновь оказывалась над облаками. Пока дед вдохновенно, молодым  раскатистым голосом нараспев читал новые стихи, старушка уже раскупоривала бутылочку припасенного для такого случая шампанского и разливала его в огромные розовые фужеры венецианского стекла.

– Прощайте….

Почему то она знала, что они больше не встретятся.

Она, половила воздушную струю и, раскинув руки, парила над облаками, от этого было грустно, и в тоже время легко. Она с наслаждением взмыла высоко-высоко вверх. Несколько раз  кувыркнулась в воздухе. Так прошло несколько минут, или часов, или лет…  Она почувствовала,  что тяжелеет и плавно спустилась вниз.

 На балконе 9 этажа стоял молодой мужчина и нервно курил. Она упала прямо рядом с ним. Он ее не заметил.  От него попахивало алкоголем и женскими духами. Он резко открыл балконную дверь и вошел внутрь.  В тот же момент она тоже оказалась внутри. Мужчина пил виски прямо из бутылки, матерился и плакал одновременно. Её так и подмывало утешить и вдохновить его, она же была муза. Но как, ни старалась она ему, то шептать на ухо нежные стихи, то таинственным жутким голосом бормотать леденящие кровь истории, то громко скандировать юмористические зарисовки, он не обращал на нее никакого внимания. Когда девушка замолчала и собиралась уже покинуть это жилище, мужчина повернулся к ней и как то мимоходом, между глотками виски, и гневными тирадами, обращенными непонятно к кому, прямо глядя ей в глаза,  спросил

– Ты что в шортах, на улице же холодно, простудишься.

Муза удивилась неожиданной заботе и посмотрела на себя как бы со стороны. На ней действительно были надеты  короткие, свободные вязаные  шорты кофейного цвета и шелковая блузка цвета шампанского, с длинными рукавами. На ногах черные замшевые туфли на шпильках, волосы, высоко поднятые в конский хвост.

– А что ты видишь меня?

– А ты меня?– съязвил мужчина, допивая последние капли. – Слетай за добавкой. Надо встречу отметить.

– Я муза… – растерянно  прошептала она

– А я Артем. Да ладно, я пошутил, сам сбегаю, а ты тут приберись и приготовь что-нибудь. Муза…. Ну и имя. – Мужчина, закуривая, вышел в магазин.

Девушка очень хотела помочь ему, и даже попыталась. Но  она не могла длительно  взаимодействовать с окружающими предметами, как, ни старалась. Если она что то и поднимала, это сразу валилось из рук. Таким образом, она разбила несколько бутылок, фужеров и тарелок. Она хотела помыть скопившуюся посуду, но только и смогла,  что открыть кран с горячей водой. На все эти действия у нее ушло много энергии,  разбив очередную тарелку, она поняла, что совсем выбилась из сил. Захотела закрыть кран, но уже не могла воздействовать на эту реальность.  Хорошо, что дверь на балкон оказалась незапертой, муза выскользнула в щель и увидела,  как Артем довольный с полными пакетами бодро  шагает к подъезду. Вода яростно журчала, девушка представила, что она переливается через края раковины и заполняет всю кухню с осколками разбитой посуды и объедками. Да тут помочь не удалось. Она смутилась и бросилась вниз с балкона.

Чуть было, не ударившись головой об асфальт, муза зависла в нескольких сантиметрах от земли, неровно, медленно поплыла то и дело, задевая верхушки  кустарника и высокие цветы на клумбах.

В парке она села на скамеечку, передохнуть, но силы к ней так и не возвращались. Было малолюдно.  К её счастью собиралась гроза. Тучи становились все темнее, плотнее, тяжелее.  В парке потемнело,  и уже первые освежающие капли дождя коснулись её лица.

– Ты плачешь?

Рядом с ней стоял совсем юный ангел в темном костюме.

– Нет, я жду, когда начнется гроза. Еще чуть-чуть и вихри подхватят меня, каким-то образом я заряжаюсь этим небесным электричеством, и могу летать высоко-высоко. У тебя тоже так?

– Нет, я не умею летать. Научишь?

– Ты умеешь, можем вместе полетать.

Подул сильный ветер, сгибающий верхушки деревьев.  Хлынул дождь, казавшийся теплым. Высоко в небе вспыхнули разноцветным салютом сразу несколько молний, и через некоторое время грянул гром. Муза взяла холодную, с длинными гибкими пальцами руку ангела и они побежали по мокрым дорожкам парка.  Это ему казалось, что они бежали. На самом деле земли они не касались и поднимались все выше и выше. Вот уже верхушки самых высоких деревьев оказались у них под ногами. Молнии прорезали воздух, и электрическими змеями сползали в землю. Вокруг все грохотало.  Дул сильный ветер.  Давно не было такой грозы. Они поднимались все выше и выше. Их лица выражали восторг и упоение полетом. Ангел в темном летел рядом с ней, как маленький паж, сопровождающий свою госпожу. В какой-то момент их руки разъединились. Он с гордым блеском в глазах посмотрел на нее, засмеялся и с огромной скоростью взвился высоко в небо и пропал из виду.

Некоторое время муза летела одна.  В ее голове звучали стихи, сказки, рассказы, любовные романы.  Она шептала их ветру, облакам, дождю, листве. Струи дождя, ветер, сорванные им листья, повторяли за ней, разносили их по частичкам повсюду. Она чувствовала в себе могущество, и в то же время необыкновенную легкость, она распадалась с дождем на частички, пронзала небо и землю вместе с молниями и проникала со свежестью ветра, запахами листвы и травы в раскрытые окна. Проявляясь вдохновением, красочными снами, фантазиями, иллюзиями,  тревожа, увлекая за собой в неизведанное.

Внезапно от грез ее отвлекла черная тень, резко надвигающаяся на нее сверху. Она еле успела увернуться, как ее знакомый ангел спикировал с высоты и попытался схватить её за руку.  Она посмотрела на него, он сильно изменился за это короткое время, стал более взрослым и могущественным, он уже не выглядел как мальчик. Это был молодой мужчина, хорошо сложенный, с правильными чертами лица, в идеально сидящем на нем черном костюме. В его взгляде ей показалось что-то зловещее, но она его не испугалась. Некоторое время они опять летели рядом друг с другом. Но в какой-то момент муза заметила, что от него исходит мрачное холодное сияние. Он раскинул свои руки, стал величественнее, в его темных глазах сверкали молнии, он улыбнулся ей. Вихрь усилился. Ангел  попытался подхватить её,  ей показалось это  даже приятным, но в последний момент она ускользнула, просочившись через белое облачко, похожее на ее кофточку, незаметно с дождем спустилась в деревенский домик….

Света проснулась. Глаза открывать не хотелось. Какой чудесный сон. Я так хотела побыть там подольше. Мне так понравилось быть музой. Такое ощущение, наверное,  испытывает стрекоза, когда у нее оторвали крылья.

Когда я умру, я хочу стать музой, пронеслось в голове у девушки.

Глава 6.

Света открыла глаза, она находилась все в том же деревенском доме. Под красным абажуром горел свет, за окнами сумерки, а часы на стене все так же показывали без четверти 12.

Растормошив спящего рядом мужчину, она встала и подошла к окну. Все было по-прежнему: темно сиреневые сумерки, мерцающие огоньки на клумбе, только летучая мышь больше не кружила над садиком.

– Мы что дремали всего несколько минут, мне показалось, что вся ночь прошла, я так хорошо выспалась…

– Я бы еще поспал, – сказал мужчина, приобняв ее за плечи.

Света отстранилась, недовольно поежилась, и, глянув на печь, обнаружила пропажу кота.

– Наверное, все- таки кто – то заходил, и выпустил кота, а нас не захотел будить.

– Только куда в такое время опять ушел хозяин?

 Спать совсем расхотелось. С новыми силами молодые люди вышли из дома.

Надо было найти кого-нибудь, чтобы зарядить   телефоны (к этому времени уже и телефон Андрея не подавал признаков жизни) и разузнать про бабушку.

Становилось уже не по себе, оттого что при отсутствии связи они  не ориентировались во времени. Неопределенность начинала раздражать, и вынужденное долгое присутствие рядом совершенно постороннего человека тоже напрягало Свету.

Они вышли на деревенскую улочку, вокруг все так же никого. Молодые люди  решили пойти в начало деревни, на пригорок, где обычно собиралась молодежь. В некоторых окнах брезжил слабый свет, и они уже в надежде найти кого-то из её прежних знакомых, или просто зарядить телефон, пытались зайти во двор. Но подходя поближе,  убеждались, что это всего лишь отблески уличных фонарей, а внутри домов совершенный мрак. Видимо хозяева крепко спят.

Даже собаки не лаяли. А вот коты  необыкновенно ласковые и важные то и дело подходили к непрошеным гостям,    что-то мяукали, некоторое время сопровождали, до окончания им одним известной границы, где также внезапно исчезали, а на смену им невесть откуда, будто из тумана появлялся  уже следующий мурлыка. Лимонно-желтая луна, как вкусная конфета, необыкновенно ярко и низко освещала окрестности деревни.

Можно было рассмотреть каждый дворик, с цветами, скамеечками, кое-где оставленными детскими игрушками, велосипедами, разноцветными фонариками. Мужчина искал глазами машины, помня о разряженном аккумуляторе, но к его удивлению им встречались только или прицепы от тракторов, или заржавевшие, древние машины, которые явно уже лет 10 -15 назад  вышли из строя.

А Света молчаливо шла рядом, и в ее голову  то ли приходили, то ли просто вспоминались строки:

Я устала и стала ангелом,

Просто ангелом, а не женщиной.

Может, зеркало было с трещиной,

Слишком много скопилось влаги на

Листьях, ветром под ноги сброшенных,

А другие беззвучно светятся.

Пожелай мне всего хорошего,

Если больше уже не встретиться…

Будут встречи и расставания,

Но когда-то и это кончится.

И останутся лишь касания

Душ озябших от одиночества.

Вот и край деревни, пахнуло корицей и прохладой, опавшей листвой и сыростью.  Они подошли к наваленным бревнам, где обычно тусовалась деревенская молодежь, но никого на этот раз не оказалось. Они прошли вдаль по дороге по полю, ведущей к лесу, и туман вновь окутал их. Вокруг кроме них не было никого. Вновь стало тревожно.  Света вспомнила, как в детстве они с друзьями пугали друг друга.  В таких сумерках, им казалось, что из леса выйдет нечто страшное, и огромное или, наоборот, из тумана покажется фигурка маленького ребенка с мутными глазками и позовёт их за собой.

За спиной послышался хруст веток, то ли ночная птица взлетела из ближайшего кустарника, то ли порыв ветра.

– Пойдем обратно –  сказал Андрей и быстро, почти бегом рванул в сторону деревни.

 Свете стало весело, и она побежала, обогнав высокого солидного мужчину, который выглядел помолодевшим, чем-то похожим теперь на подростка, гостившего в деревне на каникулах. Поравнявшись с Андреем,  она взяла его за руку, и они вновь пошли по дороге освещенной луной и фонарями. Коты все так же внезапно появлялись из темноты, подходили к ним, что-то мяукали, терлись и опять исчезали в высокой траве. В домах все так же тихо, темно. Луна освещала уже убранные огороды, где только на яблонях еще краснели сочные осенне-полосатые  яблоки. Они подошли к своему дому, в окнах все так же горел свет, хотя девушке, показалось, что уходя, она его выключала. Они зашли, но там все также никого не было. Печка по-прежнему была теплой, яблоки все так же лежали на столе, а часы приглушенно  тикая,  показывали все так же около 12.

– Какое-то замедленное здесь время…. Наверное, часы сломались. Да еще мобильники не работают.

И где все-таки хозяева? И кто они? Что они с нами в «кошки-мышки играют»?!

Внезапно возникшее чувство голода сменилось чувством досады и неясной тоски. Они вновь вышли из дома.

 Летучая мышь беззвучно нарезала неровные, резкие круги над садиком против часовой стрелки. Как будто отсутствующая секундная стрелка сломанных часов, вырвалась наружу, и теперь замедляет время на этом кусочке вселенной.

Они быстрым шагом двинулись теперь уже в конец деревни, в которой все так же ничего не происходило.  Темные окна, никого на улице, ни молодежи, ни подвыпивших мужиков, только сытые ласковые коты. В конце деревни на автобусной остановке,  где так же любили собираться подростки, тоже пусто. Андрей предположил, что сейчас уже глубокая ночь, и надо пойти в дом и, дождавшись утра, решить вопросы.  Сейчас можно только впустую потратить время и силы, тем более от долгого нахождения на улице девушка замерзла. Они вернулись в дом. К Светиной радости на крыльце их встретил Котормуро, грязный и почему то мокрый,  он приветливо мурлыкнул и вместе с ними вошел в избу.

Там конечно никого не было. Попытки включить телефон ни к чему не привели. А настенные часы, как будто насмехаясь над ними, показывали уже 5 минут первого.  Все трое улеглись на оттоманку, и как ни странно почти мгновенно уснули.

Глава 7. Туман.

Во сне Андрей вышел за деревню,  шел по  тропинке,  ведущей к лесу, туман сгущался, и вот  он уже полностью в этом тумане, кроме тумана ничего нет. Только цвет его уже не белый, он разложился на весь цветовой спектр, который  прежде вмещал в себя. Вокруг парня  переливающиеся краски, где каждый цвет, проходя через все свои оттенки, плавно перетекает в следующий. Тут было такое множество цветов и их оттенков, которые раньше он точно не мог видеть. Казалось даже, что каждый из них имеет свой запах и звучание, они не заглушали друг друга, а гармонично дополняли и усиливали, создавая необыкновенную  яркую и сочную палитру мира. Андрей заметил, что  поверх переливов цвета, то там, то здесь, стали появляться разбросанные буквы и цифры. Некоторые он знал, некоторые были похожи на иероглифы, они группировались друг с другом,  возможно в слова, предложения, но смысл до него не доходил. Единственное, что осталось от привычного ему мира – это тоненькая деревенская  тропинка, по которой он шел. Это было похоже на прохождение очень сложного квеста.  И ключом могло быть все что угодно. Символы сменяли друг друга, краски то усиливались, то становились мягче и приглушённее.  Все вокруг было  зыбким, изменчивым. Он посмотрел вверх, там не было неба, а были все те же краски и символы, находящиеся в беспрерывном движении.

Так можно было идти бесконечно.  Тропинка становилась все уже, незаметнее, краски  постепенно стекали на нее и вскоре он заметил, что потерял тропинку, оглянулся и понял, что находится в пространстве, состоящем из цвета и символов, где нет ни низа, ни верха, ни впереди, ни сзади, ни будущего не прошлого. Краски постепенно стекали по его рубашке, зашиворот, струились по его щекам.  Он посмотрел на руку, на ней проявились какие-то буквы, слова, символы. Их было много. Это был текст. Последней  надеждой на выход отсюда, было то, что он должен, понять смысл этой записи…. Но когда его, наконец-то, осенило, и он понял смысл всех этих символов, он почувствовал, как сам сливается с красками…. Вместе с ними перетекает из одного цвета в другой, распадается на различные оттенки спектра. И сам становится частью этого послания….

Глава 8. Сергей Иванович.

Свету из сна выдернул громкий телефонный звонок. Она вскочила, это была мелодия старенького мобильника, доносившаяся из другой комнаты. Она вошла в соседнюю комнату и в полумраке увидела на полу светящийся синий экран, она нагнулась, чтобы поднять и тут со стоящей рядом кровати к телефону протянулась костлявая старческая рука и выхватила трубку.

– Бабушка!! – С ужасом прокричала Света и проснулась.

На столе вибрировал её мобильник. Звонила мама. Света услышала испуганный голос

– Что с тобой, почему ты меня не встретила, и где ты находишься. Никак не могу дозвониться.

– Я у бабушки.

– Ты о чем? – Истеричным голосом спросила мать, – что происходит?

– В деревне, как в детстве. Бабуля прислала посылку и просила приехать, она хотела тебе что-то вернуть.

– Немедленно возвращайся – закричала в трубку мать, Там нет никого!

И  связь так же внезапно оборвалась, экран телефона погас, как будто и не включался вовсе.

В доме стало немного прохладнее. Девушка решила затопить печку и разбудила Андрея.

Мужчина неохотно открыл глаза, потянулся и спросил – Ну как утро уже наступило?

И только теперь Света обнаружила, что на улице все так же темно, ничего не изменилось.

– Прошло лишь несколько минут, или мы проспали весь день, и снова наступила ночь?

Свете захотелось плакать.

Она подошла к низенькому оконцу, посмотрела вглубь малахитового уютного дворика, всё та же картинка. Мы здесь как 2 забытые кем-то куклы в обитой зелёным бархатом коробке, здесь ничего не происходит, и нам никогда уже отсюда не выбраться – промелькнуло в голове у девушки. Она резко провела длинными ухоженными ногтями по мутному стеклу, стараясь неприятным звуком разрушить это ощущение. Она ожидала услышать высокий звук, как скрип мела по школьной доске или железа по стеклу, напоминающий писк дельфинов, но её ногти, окрашенные в  сапфирово синий цвет, мягко скользнули по гладкой стеклянной поверхности.

Вот так русалки зимой проводят своими бледными длинными руками по льду, ища зазоры и пытаясь выбраться наружу…

– Мне кажется, мама звонила, или мне это только  приснилось.

– Мне тоже странный сон снился, я растворился в вашем тумане, и стал каким-то посланием…. В общем, бред ….

Молодые люди затопили печь и,  немного согревшись и попив горячего чаю с яблоками,  опять вышли на улицу. Не сговариваясь, они повернули направо,  и пошли по направлению к своей машине, к полю. Вот уже и конец деревни, все тот же туман. Но теперь из тумана стала прорисовываться неясная фигура. Света опять вспомнила детские страхи, она представила, как от белого тумана отделяется фигурка ребенка в белом одеянии, как он плавно походит к ней и смотрит на нее своими мутными невидящими глазками. От страха она почти оцепенела и не удивилась, что из тумана показалась фигура в белом…. Светлана крепко схватила Андрея за локоть. А он вырвался, и радостный заспешил навстречу незнакомцу,  первому попавшему им человеку за эту нескончаемую ночь. Им оказался высокий, сутулый, худощавый дед. На нем была белая просторная рубаха и серые тренировочные штаны, в руках у старичка была палочка. Он тоже обрадовался  молодым людям, разулыбался и пошел к ним навстречу.

– А вы ко мне приехали? Я давно скучаю без компании. Раньше так весело было, а теперь я один в деревне остался, больше тут никто не живет. Пойдемте ко мне. Чайку попьем и не только, – сказал, подмигнув Андрею доброжелательный старичок.

– Кстати меня Сергей Иванович зовут, можно, просто, дядя Сережа.

Света облегченно вздохнула и смутно вспомнила, что тут в конце деревни, жил странноватый старичок, который иногда захаживал к её бабушке. Света удивилась немного, что деревня совсем опустела, а дед Сергей почти не изменился, и все так же молодится.

Сергей Иванович внезапно остановился, повернулся к молодым людям спиной и стал вглядываться в темноту леса.  В той стороне, куда смотрел дед, небо над деревьями было не такое чернильно-фиолетовое как везде, а чуть светлее, с примесью голубого. И было ощущение, что там происходит какой-то процесс. Слои воздуха медленно вращаются, и вот уже к голубому примешиваются розовый, далее красноватый, воронка с цветовыми явлениями  расширяется, как будто кто-то перемешивает краски, и вот уже над лесом  – яркое оранжевое свечение.

– Что это? – спросил Андрей, завороженно вглядываясь в небо над лесом.

Свете стало страшно, – я пошла, –  и девушка быстрым шагом направилась в сторону деревни.  Дед с Андреем еще, какое-то время постояли, любуясь необычным явлением, и тоже пошли. Света поджидала их у дома Сергея Ивановича.  Дед уселся на скамейку стоящую под большим раскидистым тополем, отдышался и сказал

– Давно уже такого не было, последний раз лет 30 назад, как я помню. Тогда еще и ярче, хотя может еще и разгорится…А что это, – дед посмотрел на Андрея,  – я и сам не знаю. Мы тогда поспорили, – он перевел взгляд на Свету, –  с твоей бабкой об этом.  Я и тогда и сейчас думаю, что это НЛО. Серафима считала это каким то редким атмосферным явлением, она ж ученая была, физику и астрономию в школе преподавала. А дружок ее, не помню имя, очкарик, литератор, он говорил, что это душа леса отходит. Лес тогда тоже сильно вырубали. Мы втроем и отправились туда….

Дед закурил, задумался о чем то, и минут через 5 продолжил.

– После этого наша дружба с Серафимой постепенно угасла, а очкарик вообще, куда-то задевался, поговаривали, что в монастырь,  ушел.  Может с того времени и я ослеп, – сказал он и посмотрел на Свету.

Да, девушка точно вспомнила, что в деревне всегда говорили, что дед Сергей с причудами, любит сочинять всякие небылицы.

Дед хитро подмигнул и пригласил молодых людей в дом. Они зашли, миновали темную прихожую, еще какие-то комнаты. В доме было холодно, пахло затхлостью и еще чем то. Складывалось впечатление, что это нежилые помещения. Наконец-то они вошли в теплую и светлую гостиную. Молодые люди осмотрелись, комната была просторной, но при свете  оказалось, что здесь еще более грязно, чем в остальной части дома. У стенки стоял неприбранный, со скомканным желтым бельем диван, у окна – старенький включенный, но без звука черно-белый телевизор, рядом – работающий обогреватель, посередине – низенький стол, на котором валялись остатки стариковского ужина – недоеденная килька в томатном соусе, засохшие куски хлеба, недопитый чай в жестяной кружке и початая бутылка портвейна.  В хрустальной пепельнице догорали окурки. А рядом со столом – два уютных, обитых мягкой шерстяной красной тканью кресла, повернутые к столу.  На одном из них, мирно дремала большая серая коза. Она и была источником этого едкого запаха, которым пропитался  весь дом.

– Роза, пойди погуляй. –  Старик согнал козу. И предложил молодым людям усесться в кресла, а сам устроился на диване. Коза неохотно соскочила, что то проблеяла в ответ, угрожающе выпятила рога в сторону непрошенных гостей, но вовремя спохватилась и важно вышла в открытую дверь.

– Вот так мы и живем с Розой, а она с характером, лучше собаки дом охраняет. А собака у меня была – Лада, послушная, добрая, так ее коза гоняла. И Лада уехала, на электричке, с одной из моих подруг. Раньше ведь ко мне часто гости заезжали…. А сейчас почему-то нет…. Может, думают, что я помер.

– А хотите все-таки узнать, что тогда в лесу случилось – хитро прищурился дед.

– Да, конечно – из приличия ответила Света. Слушать бредни старика, уже порядком надоело, но все-таки еще теплилась надежда, что дед хоть что-то сможет прояснить. Тем более другого собеседника в этой деревне не было.

Дед, довольный возможностью оказаться в центре внимания, гордо закурил и продолжил начатый еще на улице рассказ.

– И вот однажды вечером  мы втроем, я, Серафима и этот ее литератор отправились проверить, что за странное свечение появилось в  нашей местности. Как я вам и говорил, мнения на счет происхождение этого явления у нас сильно отличались. Я на самом деле особого желания идти туда, да еще и на ночь глядя не изъявлял, да Серафиму одну отпускать не хотел с этим полоумным. В лесах он совсем не ориентировался, только книжки читал, да стихи рассказывал, без меня бы точно заблудились. А ночью пошли,  потому что днем все спокойно было, и только к вечеру, часов с 20 все и начиналось.  Постепенно сначала как зарево, а к полночи уже над всем лесом оранжевое свечение, как гриб какой-то вырастал. Мы тогда еще думали, может учения, какие секретные военные проводят, оружие испытывают, как раз наша деревня в стороне, никто и не узнает из шпионов иностранных.

 Вот мы только зашли в лес и сразу  ужаснулись, он  весь был в огне, вначале решили что пожар. Литератор бежать вздумал,  да прямо  вглубь леса и рванул, я ж говорю, не ориентируется, а в панике, так вообще ошалел.  Серафима за ним пошла, я  следом. Только на пожар это и не походило вовсе. Свечение да было, но  огня не было.   И тишина стояла, ни хруста веток, ни звука горящего пламени, да и запаха тоже не было. Хотя конечно потом мы уловили запах, но это позднее,  совсем не горелых деревьев, а какой-то непонятный, вроде не сильно приятный, но и не противный точно. А вот цвет становился все светлее, почти белый, явно не пожар. И в какой-то момент, я вам признаюсь, стало жутко страшно. Я разных вещей в жизни насмотрелся, и на войне был, но это не тот страх, это что-то другое, неуправляемое …. На войне все боялись за жизнь, а тут я боялся увидеть в родных местах что-то такое,  что видеть не следует, как изнанку этого мира. Что если это увидишь, то смысл всего распадется, и этой жизни, и даже того что после. Я точно знал, что надо бежать оттуда, это нельзя видеть. Но этот придурок летел к эпицентру.  Серафима за ним еле поспевала. В какой то момент она рванула и хватила его за руку. И они исчезли из виду.  А я стоял как вкопанный. Все казалось полупрозрачным в этом свете, я  как будто горел, но удивительно: это пламя не обжигало. Да двигаться я не мог, страха уже не было, мыслей тоже, но  в то же время я испытывал необычайные ощущения. Казалось вот – вот, и я так же совсем растворюсь в этом свечении и превращусь в чистую энергию, безграничную. Никогда я не испытывал такого. Одно мгновение, проведенное там, стоит почти всей жизни. Этого не передашь словами. Сколько так стоял не знаю, времени уже не существовало. Потом  что-то произошло и я начал  чувствовать жжение на лице и в глазах, вначале слабое, но оно становилось все сильнее и сильнее. И я побежал, обратно прочь из леса.  Как я оттуда выбрался, не помню. Помню как мы уже втроем,  молча, идем обратно. Литератор странно улыбается. Серафима бледная, но спокойная, идет, как, ни в чем не бывало.  Об  увиденном  мы так никому и не говорили, и между собой тоже как то не получилось. Учитель уехал на следующий же день. А с Серафимой произошло, то,  что вы и сами знаете.  Свечения больше не было. А я постепенно зрение потерял, но может, оно мне и не к чему было больше. Как сейчас перед глазами то зрелище.  А сейчас опять светит?? Я слышу? Вижу…. А вы не хотите это поближе посмотреть? – усмехнулся дед. -А если нет, то можете у меня поспать, завтра приедет автолавка.  Не  знаю, как у других в деревне, а у меня утро точно наступит. – Уверил молодых людей дед Сергей.

На Андрея рассказ старика ни произвел должного впечатления, скорее разозлил, все это время мужчина принюхивался к креслу, в котором он сидел, и думал о том, что теперь придется выбрасывать  свои вещи, которые напрочь пропахли козой и далее  сидеть в козьем кресле ему совсем не хотелось. От этой встречи ничего не прояснилось, скорее более запуталось, было ясно, что зарядить аккумулятор у деда нечем, и на удивление часов у него в комнате не было. Андрей устало спросил, нет ли у деда телефона, чтобы связаться со своими друзьями. Сергей Иванович  радостно встрепенулся

– Есть конечно! Я что совсем отсталый по- твоему? Только Роза его как раз утром погрызла. Злилась чего-то, я ж говорил, она с характером. Как раз после того как Серафима ушла, она закрутку у меня брала, говорила посылку дочке собирает.

Старик  опять закурил.

Света только сейчас вышла из некоторого оцепенения, после его рассказа, и  удивленно спросила

– Так в деревне ж никого нет.

– Я не знаю, может кто и есть, недовольно буркнул дед, думаете я совсем спятил? … Чай будете?

Светлана посмотрела на грязные с трещинами, черным налетом стаканы и ей захотелось быстрее выйти на свежий воздух. Они поднялись, поблагодарили гостеприимного хозяина, и направились к выходу

– Куда же вы, на ночь-то, глядя? – обеспокоенным голосом спросил дед, –  я вам кровать бы постелил, тут в соседней комнате, у меня места много.

– Да нет, уж мы пойдем. Может бабушка вернулась….

Дед вздохнул – передавайте привет, пусть не серчает, заходит.

Они вышли из дома. Сергей Иванович проводил их до забора. Было все так же темно. Уже выходя за калитку, Света обернулась и спросила – « А что же все-таки случилось с бабушкой Серафимой. Она мне ничего не рассказывала про то…». Дед ухмыльнулся, хотел что-то сказать, но обессилено  махнул рукой  и снова закурил. Оранжевое свечение ярко горело над лесом, затмевая собой лунный диск.

– Мне кажется, что эта ночь не закончится никогда – обреченно сказал Андрей.

– Не знаю как у вас, но у меня ночь завтра  точно закончится,  утром должна автолавка  приехать, так всегда бывает. – Повторился дед.  – И добавил – Заходите, если что, гостям я всегда рад.

Он, сутулясь, немного шаркая, направился к дому, зашел в него, и через несколько мгновений в окнах погас свет. И дом стал таким же безжизненным, как все остальные в этой деревне.

Глава 9.

-Что здесь, все с ума посходили, или я один только, а все, включая тебя это моя галлюцинация ? – злобно сказал Андрей.

Потом молча, они дошли до знакомого дома. В окнах все так же свет. Внутри – никого. Печка еще чуть теплая. Спать совсем не хотелось. Но очень хотелось  есть, такое ощущение, что они не ели несколько дней.

– Давай хоть поужинаем, – предложила Света.

Она осторожно, с опаской вошла в соседнюю  комнату (вспоминая бабушкину холодную руку из своего сновидения). На кровати  кроме Котомуры, который, непонятно  как там очутился, никого не было. Он то и дело громко всхрапывал и благодушно мурчал. Коту с хрипотцой подпевал старенький громоздкий холодильник, марки Зил.  Да, он всегда здесь стоял. Света открыла его и кроме бутылки вина и полбуханки хлеба к своему разочарованию ничего не обнаружила. А приглядевшись, в самом дальнем углу нашла завернутый в полиэтилен маленький черствый кусочек    сыра.

Я  одна то не наемся, – подумала Света, с желанием прямо у холодильника и утолить свой зверский голод, но тут в комнату вошел Андрей.

И очень обрадовался бутылке вина. Может хоть  сейчас в голове проясниться.

Света нарезала сыр тоненькими кусочками и положила их на маленькое фарфоровое блюдечко с нежно-голубыми розочками. На другое такое же блюдечко она разложила куски сухого батона.  Достала чашечки из этого же сервиза, сияющие чистотой  и новизной, припасенные бабкой для особых случаев. Андрей разлил красное полусладкое грузинское вино. И  они чокнулись – За завтрашнее утро, чтоб оно побыстрее наступило – сказала Света.

Вино оказалось очень ароматным и вкусным и очень быстро ударило в голову. Все происшедшее с ними стало казаться забавным приключением. Они мило болтали ни о чем, дурачились, разбудили Котомуру, который недовольно кричал на них и требовал налить и ему, как показалось Свете. Совсем успокоившись, мужчина решил взять ситуацию в свои руки и уверенно сказал девушке –ты отдыхай, а я разберусь с машиной,  уверен там ничего страшного, надо сразу было посмотреть, а не зависать в этой странной деревне.

Он выше на улицу. А Света от нечего делать, уже совсем освоившись в доме своего детства, стала открывать дверки шкафов, и рассматривать  их содержимое, как любила делать это в детстве, когда бабушка отлучалась по своим  делам. На одной полке девушка нашла сидящую фарфоровую  куклу, она бережно достала ее. Кукла ей  обрадовано улыбнулась, Света бережно поправила ситцевое платьишко василькового цвета, сшитое когда-то бабушкой из старых занавесок, заплела ей косу, поцеловала и положила на кровать.

Кукла хлопнула длинными ресницами и уснула, с легкой улыбкой на пухлых губах.  Теперь ей, наверное, снились цветные волшебные сны. Все как прежде, Света ощущала себя маленькой девочкой, приехавшей на каникулы. Вот сейчас за окошком раздастся свист, и она выскочит к своему другу Артему.  А что если  можно вернуться в то время. Где то она читала про петли времени. Вот и летучая мышь все делает свои воздушные петли над их маленьким садиком …

Она поняла, что до этого Артем как-будто вообще выпал из ее памяти, не существовал больше, а тогда, в детстве,  когда им было лет по 13-15, они так стремились друг к другу. И долгие зимние вечера казались ей бесконечными  в ожидании весны и скорой встречи с другом. Он был единственным человеком на свете, который так её понимал, вдвоем им всегда было очень интересно, и она готова была провести с ним хоть вечность. И каждый день, проведенный с Артёмом, длился необыкновенно долго, был наполнен яркими эмоциями, захватывающими событиями. Они постоянно что-то придумывали и     не представляли, что когда-то это все  может закончится.

– Как я могла это забыть?

Света выбежала из дома, как в детстве выбегала на его свист.  Ей даже показалось, что от ясеня навстречу её отделилась тёмная фигура. Сердце бешено заколотилось. Это просто очередной сон, промелькнула мысль, а во сне всё возможно…Девушка поняла, как сильно она соскучилась по своему другу детства. Она радостно выбежала за желтую калитку.

 Артема не было. Нет, сегодня обязательно  должно произойти  что-то важное, может быть откроется какая-то тайна,  ведь не зря же она сорвалась из города и приехала в эту глухомань. Светлана вышла на дорогу, по обе стороны которой, как и прежде, расположились старые приземистые домики, в окнах темно. Только бледно-голубой  свет луны и стоящих вдоль дороги фонарей заливает видимое пространство. Вокруг никого. Даже ласковые деревенские коты куда-то запропастились. Совершенно опустевшая деревня. Чувство леденящего душу космического одиночества охватило её. Ещё и Андрей куда-то ушёл. Даже летучая мышь, будто сделав своё дело, сгинула прочь. Ни ветерка, ни шелеста листьев. Звук отключили, осталась только картинка, а что за ней?  Никуда идти не хотелось, ни домой, ни в один из концов деревни, вот так бы прислониться к ясеню и остаться размытой блёклой фигуркой на объёмной картинке с изображением осеннего пейзажа. Свете показалось, что если она ещё немного помедлит, то так и останется здесь навсегда, как этот полусумасшедший дед с котами. Надо собраться с мыслями и постараться всё-таки найти выход.

  И тут девушка  вспомнила, что у них с Артёмом было своё тайное место, где они  встречались, когда взрослые наказывали их за их проступки и не разрешали видеться. Как она сразу о нём не вспомнила.

  Света быстро, почти вприпрыжку, вернулась к себе во двор, обогнула домик, теперь остаётся пройти через огород на поле.  Но  здесь совсем темно. Какие – то хозяйственные постройки, теплицы, чернеют только их мрачные очертания, пахнет  забродившими яблоками,  мокрой землей, травой и мятой. Ей стало страшно, и она вспомнила, что в детстве, когда вечерами она бегала в их с Артемом тайное место, ей тоже было жутко пробираться сквозь темноту. Между яблонями она заметила мягкое мерцание. Там должен быть гамак, а рядом маленький светодиодный фонарик в форме тюльпана. Девушка вынула его из рыхлой земли. Освещая путь слабеньким  сиреневым лучиком, она уверенно шла, обходя теплицы, убранные грядки, кусты черной смородины и крыжовника, и по  тропинке, петляющей вдоль огорода, вышла к калитке. Вот еще перейти поле, и там за канавой – маленькое озеро. Осталось совсем немного.

 Света медленно с вытянутой вперёд рукой с еле освещающим блёклую осеннюю траву фонариком пробиралась по полю. Вспомнилось, что так в одной из её любимых детских  сказок

 Василиса возвращалась от Бабы Яги, освещая себе дорогу черепом с горящими глазами. Садовый фонарик в её руках, бледно мерцающий сиреневым огоньком, был похож на череп какого-то мелкого зверька, возможно кошки. Это немного испугало, но больше рассмешило девушку.

Желтая луна снова вышла из-за туч, и тоже слегка освещала её путь. Светлана со трахом посмотрела в сторону леса, где ранее было оранжевое сияние, но там уже осталось только голубоватое пятнышко.

Значит, я все правильно делаю,– почему то подумала Света.

Вот уже и озеро с темной водной гладью, вбирающее своей зеркальной поверхностью бесконечное множество звезд отраженного неба. И прямо посередине озера маленький островок. Их тридевятое царство. Света только сейчас заметила, что её ботильоны полны водой, и она  сама стоит в жиже. Кругом заросли осоки и камыша. А как туда добраться?  Плыть ей точно не хотелось, вода почти ледяная, да и страшно, что сейчас оттуда выплывет. Она вспомнила, как Артем, пугая ее, в такие темные осенние ночи, говорил, что русалки нападают сзади.

Она обошла озеро вокруг, и неподалеку, в кустах обнаружила деревянный плот.

Глава 10. Динар.

Андрей быстро прошёл до конца деревни. От выпитого вина стало немного веселее, к нему вернулась его обычная уверенность и решимость. Удивительно, оказаться ночью вдвоём  с молодой привлекательной девушкой, и…. И конечно Света ему понравилась, с того самого момента, когда он увидел её в ночном клубе. Эффектная, яркая, весёлая, с ней не соскучишься, а это он особенно ценил в девушках. В ее компании у  него просыпался подростковый азарт. С ней неожиданно привычный мир повернулся новой таинственной стороной, стал непредсказуем  и многовариантен, и  ему хотелось быть не просто созерцателем, а активным участником,  хотелось совершать необдуманные поступки, не тревожится по пустякам, не оглядываться назад, и не задумываться о последствиях. Может быть, вернуться к Свете и остаться на недельку в этой дикой опустевшей деревне, пройти до конца этот запутанный квест.

Проходя мимо деревенского проулка мужчина заметил вдалеке вспышки света, и ему показалось, что там стоит какая то машина на «аварийке». Андрей свернул с дороги в  проулок. И направился на свет фар вдалеке. Кое- где горели желтые фонари и освещали очертания спящих деревенских построек. Проходя мимо дома окрашенного в фиолетовый цвет, он обратил внимание на раскачивающуюся самодельную качельку,  приделанную к двум стоящим недалеко друг от друга березам.  Ветра не было, наверное, на ней только что кто-то качался. Андрей оглянулся, но в окнах было темно, а на улице все так же пустынно. Он сел на качель и стал раскачиваться, все сильнее и сильнее, это ощущение было когда-то таким знакомым, он откинул голову, посмотрел на звездное небо. Андрей качался,  и небо тоже качалось, от этого приятно кружилась голова, стало совсем спокойно и хотелось, чтобы этот полет не кончался как можно дольше. На душе стало удивительно легко, усталость улетучилась, и казалось, что с каждым взлетом он становился все моложе и моложе. Андрей резко спрыгнул с качели, пошатнулся и чтобы удержаться, прислонился  к старой березе, и качель вернувшись, больно ударила его по заднице. Слезы выступили на глазах от неожиданности, парень выругался и  стукнул кулаком по дереву. Ствол березы был нежный, как будто обтянутый белым атласом.  После удара, Андрей  как бы извиняясь, погладил кору, и на гладкой поверхности на ощупь обнаружил почти полностью стёртый рисунок. Он знал что это…. Когда то в детстве он перочинным ножиком вырезал на старой березе у соседского дома фигурку песика, своего лучшего друга. Да,  сейчас темно, но Андрей точно знал, что это его рисунок. Как он сразу не узнал это место, вот через дорогу и полуразрушенная часовенка, в которую они заглядывали с друзьями в поисках таинственных вещей. С обрушенных стен на них смотрели строгие, потемневшие лики святых. На одной из икон –  молодая прекрасная женщина с младенцем на руках, ее глаза полны любовью и добротой. Это Богородица. Такой красивой иконы он не видел больше нигде, он часто приходил сюда и любовался этим ликом, разговаривал с ней, просил помощи в своих детских  заботах и делах, и она всегда помогала ему, утешала своим взглядом.  Иногда ее глаза были печальны,  иногда искрились радостью. Тут он чувствовал, что они не одиноки в этом мире, ощущал защиту и  воодушевление. Тогда Андрей еще не умел молиться, а шептал все, что приходило ему на ум, и он знал, что она его слышит.  Временами, а особенно в такие звездные и ясные ночи, ему казалось, что он тоже слышит в ответ то ли тихое пение, то ли шелест крыльев, то ли красивую музыку..  Тогда он уходил домой  радостный и быстро засыпал, а во сне поднимался высоко-высоко и летал в небе. Над ним – крупные яркие звезды, а внизу  – его родные места: речка, бревенчатые домики, заливные луга и белая часовенка с голубым куполом, новенькая, радостная, и стремящаяся ввысь.

Эти воспоминания возникли неожиданно и были настолько яркими, как будто все это происходило только вчера. Андрей даже не удивился, как он  очутился в родных местах. Он шел по знакомой деревенской улице к своему дому. У дома напротив качельки –  старые ржавые Жигули, со снятыми колесами, луна отразилась в фарах и они как – будто зажглись, и на мгновение жизнь вернулась в старую машину. Да, он вспомнил, это автомобиль дяди Васи, только тогда он был новенький, блестящий,  ярко зеленый. Вася постоянно ухаживал за ним, натирал до блеска и называл своим конем. Дядя Вася был оседлым цыганом, женившимся на русской дородной, властной женщине – тете Марусе. А страсть к быстрой езде, и перемене мест, у него осталась. Он порой брал с собой детвору,  и они объездили все соседние деревни. Иногда они отправлялись на рыбалку, или за ягодами. Неслись через поле, вокруг зеленела густая трава, они открывали в машине все окна, ветер врывался в салон, трепал их волосы и чёрные с проседью кудри дяди Васи, и от удовольствия тот запевал протяжную цыганскую песню. Он рассказывал, что в молодости выступал в цыганском ансамбле на юге России, и был знаменит. Дети охотно верили, потому, что голос Василия действительно был необыкновенно сильным и красивым,  и пел он страстно, его душа то радовалась, то плакала, то возносилась ввысь, то растекалась по бескрайним полям. Ребятишки заворожено слушали его пение.

Вид  заброшенного, сломанного автомобиля удручающе подействовал на Андрея, он подумал, что Василий с семьей уже здесь не живет, может быть, судьба забросила их в другие места, а может Василий с Марусей уже умерли, ведь им должно быть уже за 70.  Стало грустно.

Андрей уже захотел развернуться, чтобы не омрачать свою душу видом развалившегося родительского дома, но не мог удержаться и отправился в конец проулка, где на краю поля стоял их с мамой дом.  Над лесом опять сияло неяркое оранжевое свечение, но его это уже не смущало.

В растрепанных чувствах мужчина быстро дошел до зеленого деревянного забора. Калитка мягко поддалась, распахнулась. И на удивление за ней  он обнаружил не полуразвалившееся строение, которое он видел в последний свой приезд, а все такой же, как в детстве, не новый, но хорошо сохранившийся, небольшой, уютный бревенчатый дом, обитый вагонкой, приятного розоватого цвета. Летом, когда он последний год жил вместе с мамой, до своего поступления в институт, они вдвоем  покрасили его. Мама сама выбрала этот цвет, чтобы ей было не грустно оставаться одной. Остатками краски, Андрей покрасил и собачью будку, которую он выстроил для своего любимца. Будка была необыкновенно высокая, просторная, Андрей вспомнил, как он серьезно подошел к ее строительству. Сначала выполнил чертежи, затем аккуратно выпилил доски определенного размера, утеплил будку изнутри поролоном, а на пол  положил  шерстяной коврик с восточным узором из своей комнаты. Ковер мама потом долго искала, а обнаружив в будке Динара, немного поворчала, а потом рассмеялась.

Андрей  подошел к новенькой, совсем не изменившейся за это время будке, и по привычке засунул руку в отверстие. Его рука коснулась теплой, вздрогнувшей собачьей морды. Тут же он ощутил, что его ладонь облизывает  мягкий мокрый язык. От неожиданности Андрей отпрянул, и тут на него с радостным лаем выпрыгнул тёмно-серый с белым воротничком, огромный лохматый пес. Андрей не удержался и упал навзничь,  а Динар с радостью накинулся на него сверху, стал прыгать, лизать его щеки, поскуливая от счастья.

– Такого не может быть…. Тебя ведь нет….– Шептал мужчина, увёртываясь от собачьих ласк.

 Когда мамы не стало, Андрей не взял Динара с собой в город, а отдал в соседний дом, где жила мамина подруга. Но, года через два та позвонила и сообщила о гибели пса.

 Андрей трепал собаку по жестковатой шерстке, чесал за ушком, прижимался к нему щекой – Динар, Динарушка, как я соскучился по тебе….

Слезы  текли по  заросшим щекам взрослого солидного мужчины, а пес слизывал их, опираясь грязными лапами на дорогую замшевую куртку.

– Возможно ли такое? А может быть и мама.?.

Андрей  вскочил с мокрой травы, и, не отряхиваясь, рванул в дом, одним махом перескочив ступеньки крыльца. Замка на двери не было, еще с улицы он заметил, слабый огонек внутри комнаты, мама на ночь часто зажигала лампадку.  Мужчина со страхом и надеждой открыл дверь в комнату.

 ГЛАВА  10. Тайное место.

Света ступила на мягкую зыбкую траву острова. Тропинок не было. Только пожелтевшая сухая осока, камыши, мелкий кустарник.  А посередине старое, ветвистое дерево. С дерева свисала веревка, по которой они забирались в свой домик на ветках. Света, не обращая внимания на сырость, направилась к старому тополю. Интересно,  а кто-то узнал про этот шалаш, может, теперешние подростки тоже устраивают там свои тайные встречи, а может какие-нибудь алкаши и бомжи, или вообще беглые преступники? Или охотники высматривают уток на озере? Или маньяк поджидает свою жертву? От разыгравшейся фантазии ей стало горячо, появился азарт, хотелось побыстрее проверить, что же там на самом деле.  Света подошла к тополю, половила скользкий и шершавый конец веревки и запрокинула голову. Студеный лунный свет, как луч прожектора осветил потемневший, сделанный ими много лет назад из досок и прутьев небольшой домик, расположенный между мощных ветвей тополя.  Надо же он сохранился, а сколько лет прошло. Интересно Артем приезжал еще сюда после нашей последней встречи, мы же тогда и не прощались вовсе, думали, что встретимся следующим летом. Она представила  как  тем летом, когда она не приехала в деревню на каникулы, Артем каждый вечер приходил сюда, вспоминал о их приключениях, разговорах, мечтах и напрасно ждал ее.. А может потом, через несколько лет, он приходил сюда с новой подружкой, и у них тоже были свои секреты, мечты.

Нет! Это только их с Артемом место. И Света, раздосадованная этими мыслями, решительно дернула веревку, проверяя на прочность, скинула вымокшие и уже не нужные ботильоны на высоком каблуке и ловко взобралась на верх.

Дверью в шалаш служила старая клеенка,  девушка откинула ее на ветки и ступила на хлипкий  скользкий пол, с огромными зазорами между досок, так что если зазеваться, то можно было легко провалиться вниз. Она осмотрелась и еще раз удивилась, как это хрупкое сооружение могло сохраниться  за столько лет.  Казалось, что даже некоторые доски были абсолютно новыми, кто-то заботливо залатал ими дыры в стенках их шалаша.  Может на самом деле, сюда кто-то захаживает. Ей стало не по себе. Но она все равно осталась.   В углу старый плюшевый медвежонок, Света примостилась на шатких жердочках, которые служили скамейкой, и взяла мягкую игрушку, она аккуратно сняла паутину с мокрой рыжей шерстки, протерла янтарно-ореховые пуговки- глаза, покачала его, и он как прежде приветственно прорычал ей в ответ.

– Милый Мишка, ну и ужасов ты,  наверное, натерпелся, столько лет сидеть тут одному в этой темноте. Теперь я возьму тебя с собой. Медведь довольно заурчал, и она отложила его на ветки. Потому что ее насторожил другой звук, как ей показалось доносившийся из озера. Она боязливо выглянула через щель между веток. Вокруг все так же. Звук повторился. Это был плеск воды у берега, может нутрии или ондатры, они с Артемом часто их здесь видели. Юркие, с гладкой, черной лоснящейся шкуркой зверьки, то ныряли вглубь, то быстро подплывали к прибрежной полоске. Сколько их  поколений здесь сменилось. Только плеск был сильным, как будто более крупный зверь или человек плавал в болотистой, коричневой воде возле самого берега. Света вглядывалась.  Никого не было видно. Всплеск повторился с другой стороны, еще более сильный. Она перешла, чуть не оступившись, к другой стенке шалаша и всмотрелась в озерную рябь. Ничего особенного.  Только прибрежная трава чуть примята, как будто кто-то на ней резвился.  Значит, все-таки кто-то сюда приходит. А может и сейчас он тут.  Света почувствовала на своей спине леденящий, пристальный взгляд, словно кто-то смотрит на нее совсем рядом, из темного отверстия, служившего входом в их шалаш.  Как будто кто-то притаился на соседних ветках дерева, и смотрит на не прошеную гостью.  Может это теперь гнездо какой-то страшной большой ночной птицы. Или насекомое. Она вспомнила фильм про гигантского человека-мотылька. Вот он совсем рядом висит, сливаясь с листвой и коричневой корой дерева. Лишь только взгляд его жёлтых, любопытных, хищных глаз пронизывает ее. Наверное, он решает, жертва она или  опасность.  А может она уже в ловушке, и он просто ждет, когда она обессилеет и уснет.

Снаружи снова раздался всплеск. Света этому даже обрадовалась.  Что за глупости лезут в голову, так всегда когда темно и страшно, бессознательное, как назло, начинает выкидывать на поверхность самые жуткие картинки, глубокие страхи. Нет, чтобы на ум пришли кадры из какой-нибудь комедии или смешной эпизод из жизни.   Света вспомнила  притчу про дерево желаний. А ведь это и было для них с Артемом деревом желаний. И многое из задуманного ими тут сбывалось. Как бы она хотела сейчас увидеть друга детства, услышать его голос, поделиться с ним, ей так много нужно рассказать, посоветоваться, услышать его истории. И, откинув наконец-то детскую робость, спросить его – А ты меня любишь?

Ведь тогда они  друг с другом говорили обо всем кроме этой темы, а ведь им было уже 14 лет. Она помнит, как горячая волна проходила по ее телу от его  случайных прикосновений и красила в пунцовый цвет ее щеки. А когда они прощались, в их последнее лето, он робко, по детски,  поцеловал ее в губы, а потом сильно обнял, прижав к себе,   сел на велосипед и уехал, не сказав не слова. А зимой, думая о их встречах, она часто представляла как они обнимаются, целуются и ей было так хорошо от этого, это была  ее первая чистая детская любовь.  Где он сейчас? Как сложилась его судьба? Может сейчас тоже думает обо мне… Незаконченная история всегда больше связывает и притягивает, чем то, что понятно и завершено…. Где то, на других ветвях возможного развития событий она продолжается. И частица души всегда, возможно даже за пределами этой жизни, в других мирах, в следующих воплощениях будет тянуться туда, где есть недосказанность, тайна, незавершенность.  Возможно,  это и есть развитие.