Первое дело «Шустрого», или Расследованию помогла любовь

Пролог.

Ой, страшно! Непонятно.

Как будто бы стекло передо мной.

Туман в глазах. И шум в ушах.

И лес кругом, и тут болото.

И как идти то мне домой.

И тело не слушает меня. Во все.

Я всем кричу. Спасите!

Вы меня. И помогите!

Но только лишь глухое.

Ххххххххххх!

Слышат люди. От меня.

Алиса бродила по улицам в поисках помощи третий день. Глаза покрыты будто белой пеленой. Шум непонятный в ушах и чей то голос разговаривает с ней в её голове. О боже, кажется я сошла с ума! Что со мной Я не понимаю?

Ноги болят, но боли она не чувствовала. Она лишь хотела домой, спать. Но не могла себе помочь ничем. Разум её был в отключке. Она "лунтик" который шёл по дороге в поисках непонятно чего. Прохожие её сторонились, шарахались. А ей нужна была помощь. Она так в ней нуждалась. Ей нужно было вызвать врача или увезти в больницу. Прохожие думали, что она БОМЖ, которая перебрала с алкоголем.

Ну что же это

Как мне быть.

Кричу я. Помогите!

Но только лишь глухое.

Хххххххххх!

Все слышат. Кто в округе.

Глава 1.

Алексей Фомин высокого роста, худощавого телосложения. Младший лейтенант полиции. Он молодой следователь, получил первое дело. Когда распределяли дела после летучке, то Алексею вручили дело No121.

И при этом сказали: Это наркоманка или алкашка. Опроси медсестру и врача в больнице No2. Неизвестная мадама лежит там второй день. И мой тебе совет, как от криминального эксперта: " работай по старинке" и нелезь в дебри человеческого разума. Чужая душа потёмки. Внешне сложно понять, что там твориться у человека и каким образом отразились на нём те или иные действия третьего лица. Этот своеобразный ящик Пандоры в России стремятся не открывать. Ведь если углубиться в вопросы психиатрии, ряд уголовных дел вовсе должны пересмотреть. Спиши всё на наркоту, – говорил криминалист Афонин Алексею.

Фомин был очень рад делу и ему, конечно, как молодому сотруднику хотелось действовать. Он рос в простой семье, семье рабочих.

Однажды, когда Алексей учился в школе, с его друзьями произошло происшествие. Которое потрясло весь город Камыши. Пропали его трое друзей, с которыми он хотел сбежать из дома на днях. Но он заболел и лечился дома. Трое Камышинских подростков-12 летний Александр Лавреньтьев, 11 летний Максим Тауманов и Сафар Алиев-10 лет пропали. Все они жили в Ленинском районе города, росли вполне благополучных семьях и занимались спортом.

Все трое были учениками школы No3, а после уроков и занятий они с прогулок возвращались вовремя. С наступлением темноты друзья обычно расходились по домам. По этому ближе к вечеру 16 апреля, когда ни один из школьников не пришёл к ужину, их родители забили тревогу. Выслушав родителей пропавших мальчиков, следователи решили, что мальчишки попросту сбежали из дома. Позже появилась и версия о похищении: нашлись юные свидетели, которые заявили, что видели, как друзья гуляли во дворе дома на улице Глинки, где их затолкали в тонированный без номеров чёрный автомобиль и увезли в неизвестном направлении.

Шли дни, а на след исчезнувших подростков выйти так и не удавалось. Затем уголовное дело было переквалифицировано на статью 105 Убийство УК РФ. За достоверную информацию о местонахождении школьников администрация пообещала выплатить неплохое денежное вознаграждение.

К поискам исчезнувших, которых объявили федеральный розыск, сначала было подключено 20 спец. групп, состоящих из двухсот оперативников. Все милицейские службы, за исключением следствия и дознания.

Позже, когда к операции подключили сотрудников краевого ГУВД, в поисках участвовали уже пять тысяч человек.

Специально для розыска с воздуха выделили вертолёт. Сотрудники правоохранительных органов вместе с коммунальщиками, добровольцами и родителями школьников день за днём прочесывали стройки, подвалы, чердаки и заброшенные здания.

Восьмого мая. К милиционерам обратились горожане, которые промышляли сбором металлолома.

Они рассказали, что в поисках "добычи" проходили через пустырь и наткнулись на Коллектор был прикрыт деревянным поддонном для кирпичей и автомобильной шиной. Спустившись в низ, мужчины сделали страшную находку: на дне лежали обгоревшие фрагменты детских тел.

Передо мной была целая гора праха и костей. Я зачерпнул, и в руках оказалась часть детского черепа с верхней челюстью. Рассмотрел я три скелета, но ворошить дальше уже не стал. рассказывал один из мужчин, обнаруживших останки пропавших детей.

Позже в отношении милиционеров, которые ранее проверяли пустырь. Начали служебную проверку. Сотрудники МВД признались, что не спускались в сам коллектор, а лишь сверху посветили на его дно фонариком.

Вскоре на место страшной находки были стянуты все экстренные службы города: Из коллектора, помимо фрагментов тел трёх подростков, извлекли остатки одежды и кожаный ботинок.

Фомин тоже помогал в розыске своих пропавших друзей. Он до последнего верил, что они живы. Что они просто сбежали из дома и уже просто страшно им идти домой. Он ходил по городу в свободное от учёбы время, помогал в поисках. И вот тогда именно он решил, что пойдёт работать в милицию.

Далее всё как в тумане. Толи следствие что-то скрывало, или просто следствие было в тупике. Результаты дальнейших экспертиз, которые, по словам защиты потерпевших, следователи пытались скрыть, оказались весьма неожиданными. Как выяснили эксперты позже, два детских тела были полностью обескровлены. А в останках Лаврентьева гемоглобин присутствовали только в крови, но не в мышечной ткани, что указывало на частичную кровопотерю.

Останки Лаврентьева отличала ещё одна деталь: они единственные были поражены грибком-сапрофитом. Это могло объяснить тем, что останки до какого-то момента хранились отдельно от других тел, причем в таких местах, где мог развиться грибок. К примеру, на скотобойне.

По одной из версий, преступники могли убить Лаврентьева отдельно от его друзей. В прочем, предположения о том, что могло произойти со школьниками, вообще появились одно за одним. Так, прокурор следственного комитета заявил, что один из подростков мог сгореть заживо.

А выводы экспертов о том, что тела погибших были обескровлены, породили еще одну версию: согласно ей, школьники могли стать жертвами некоего ритуального убийства.

Жители Камышина строили свои версии. Что гибели школьников причастны педофилы, представители криминала, имеющие отношение к порноиндустрии, а так же торговцы органами. Отец одного из погибших Евгений Тауманов предполагал, что тела подростков были намеренно сожжены кем-то, что бы замести следы и не дать экспертам установить настоящую причину смерти школьников. На этом фоне местные власти, ка могли, пытались разрядить обстановку. Ставшее резонансным для Камышинска уголовное дело в итоге было приостановлено, отсутствием лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

Следователи опросили около тысячи свидетелей и провели порядка сорока экспертиз. Однако раскрыть преступление так не удалось.

Алексей всё время думал об этом деле ему не терпелось побыстрее заглянуть в архив где оно пылилось много лет. А вдруг я раскрою это дело. Дело об убийстве моих друзей.

Фомин ехал на троллейбусе и думал о новом деле и о том, что сделает всё возможное от него и поможет этой неизвестной. Но он ещё не знал, что он полюбит потерпевшую.

Город Камыши небольшой по масштабам. ( размер 43, 8 кв. км. Приблизительно и населением не более 140 тыс. чел. ).Но этот милый город, где всё всем хватало. Это заводы, школы, сады, училища, ну и больницы. Всё было в городе: парки, церкви, стадионы.Больницу только начали приводить в порядок, делать ремонт. Причём одна половина была На ремонте, а вторая часть работала. Это не единственная больница в городе. Но следователю Алексею нужно было в это здание.

Старая железная дверь, ведущая в Приёмный покой, напоминала больше дверь в военный бункер. Войдя в здание, Фомин дёрнулся от громкого хлопка железной двери, которая с грохотом закрылась за ним. На улице стоял жаркий Август, а в больничном коридоре было очень прохладно.

– Фу х, хорошо! Вытирая пот со лба, сказал он. В больничном коридоре было пусто. Никого нет. Неожиданно из одного из кабинетов вышла медсестра.

С недовольным лицом медсестра спросила его: Зачем пожаловали, молодой человек?Фомин угрюмо показал удостоверение полиции, представился. И сразу начал расспрашивать об неизвестной мадам, которая поступила приблизительно два дня назад в больницу. Медсестра Ирина, так её звали Фомин прочел на бейджике. Открыла журнал, где они записывали поступающих больных и начала искать.

– А. Вот 02. 08. 2013 год. в 14часов неизвестная. В реанимации под наблюдением врача Ковалёва. У меня был выходной. Сейчас посмотрю, какие вещи были при ней. Она вышла в коридор и позвала из гардероба женщину.

– Валя ты работала 02. 08.?

– Да. Выпучив глаза, сказала гардеробщица. Баба Валя, полная женщина в возрасте с ярко рыжими волосами. Очень приметная женщина, да и очень сообразительная.

Увидев полицию, она сказала: А ты про эту наркоманку? У неё ничего не было, и одета она была в мужское трико и мужскую футболку. Мы её переодели в больничную сорочку. А это бомжатское бельё выкинули.

– Всё ясно! Сказал Алексей. А как мне найти доктора Ковалёва? Который лечит неизвестную?Он, наверное, у себя в ординаторской на втором этаже.

– Сейчас я ему позвоню, – сказала медсестра Ирина. И приступила крутить диск старого больничного телефона.

Техника на грани фантастики, – улыбнулся Фомин.

– Ало, это приёмка к Вам из полиции следователь. Хорошо. Сказала Ирина. И, положив трубку, показала Алексею на холодный коридор. Вам прямо по коридору и налево наверх, на второй этаж. А там 21 кабинет. Увидите. Объяснила медсестра следователю.

Фомин, наслаждаясь холодком, молча побрёл по больничному коридору. Он не торопясь шёл по лестничному пролёту, просто наслаждаясь прохладой. Ему было очень балдёжно от прохлады, несмотря на ужасающий вид лестничной площадки, который давно требовал ремонта. Алексей даже не заметил, как дошёл до 21 кабинета. Разрешите?, – постучав, открыл дверь Алексей. Дверь была старой, деревянной, со стеклом посередине. И стекло загорожено занавесочкой. Кабинет был заставлен шкафами с документами, тетрадками, папками. В левом углу висела на стене старая раковина, а рядом стоял белый железный шкаф, закрытый на ключ, а ключ висел в замочном отверстии. Посередине в кабинете стоял стол, за которым сидел седой доктор в очках и что-то писал.