Знак бесконечности

Размер шрифта: 13

* * *

Девам Земляничной поляны посвящается

Любовь, как роза, роза красная,
Цветет в моем саду.
Любовь моя – как песенка,
С которой в путь иду.
Сильнее красоты твоей
Моя любовь одна.
Она с тобой, пока моря
Не высохнут до дна.
Не высохнут моря, мой друг,
Не рушится гранит,
Не остановится песок,
А он, как жизнь, бежит…
Будь счастлива, моя любовь,
Прощай и не грусти.
Вернусь к тебе, хоть целый свет
Пришлось бы мне пройти!
Роберт Бёрнс

Пролог

Он бежал, и расстояние до бассейна казалось бесконечным. Потому что время растянулось. Каждая секунда стала минутой. Пять секунд – пятью минутами. Десять – вечностью.

До бассейна несколько шагов, и это очень много.

А сердце колотилось так, что заглушало крики и шум дня.

Это был не страх, нет. Это был ужас.

И – с разбега в воду, туда, где на глубине два тридцать его сын.

А всего-то отвернулся, чтобы ответить на звонок. И не заметил, как ребенок, не в меру самостоятельный и счастливый, что оказался без надзора и никто ему не скажет «нельзя», бодро перебежал из детского бассейна с ярким голубым слоном, из хобота которого бьет фонтанчик, во взрослый.

Никто не заметил.

Даже спасатель, который был занят флиртом с длинноногой загорелой красоткой.

Элитный курорт! Лакшери-сервис!

А там, на дне, его мальчик.

Он пообещал жене, что глаз не спустит с сына, и еле отправил благоверную на массаж. Она и так как курица-наседка. Поздний долгожданный ребенок. Никаких нянь в поездку. Все сама-сама.

– Ты испортишь мне пацана, – не раз говорил он, наблюдая за ее суперопекой.

Господи!

Вода после жаркого солнца обычно бодрила. Но не в этот раз. В этот раз он ничего не чувствовал, кроме ужаса и желания спасти. Спасти своего сына. Но опоздал.

Вынырнув на поверхность, чтобы набрать в легкие воздуха, он увидел, как к бортику подплывает лысый мужчина с детским телом в руках.

Окружающие звуки исчезли окончательно. Он рванул к бортику, расталкивая людей. Откуда их столько? А лысый, не дожидаясь врача, уже пытался реанимировать ребенка, положив его животом вниз, придерживая голову и надавливая сзади между лопаток. Из носа и рта мальчика потекла вода. После этого лысый положил ребенка на спину, приподнял веко, нашел пульс и сказал:

– Живой.

Тут подоспели спасатель, медработник и еще кто-то из служащих отеля.

А в голове стучало только одно слово: «Живой».

Потом сын медленно открыл глаза и, увидев родное лицо, прошептал:

– Папа.

После закашлялся, долго, на разрыв.

Тогда он понял, что запомнит данную минуту на всю жизнь и никогда не простит себе этого телефонного звонка. Пусть речь и шла о крупной сделке, способной поднять его бизнес на новый уровень.

Жизнь преподнесла урок. И этот урок нужно усвоить.

– Папа…

– Я здесь, сынок. Сейчас тебя посмотрит тетя врач, и мы пойдем искать маму.

Он даже спрашивать не станет, зачем ребенок без разрешения перешел в другой бассейн. В пять лет все дети любопытны и любознательны. А взрослые на то и взрослые, чтобы это понимать и проявлять повышенную ответственность. Не надо свою вину перекладывать на детские плечи.

Ужас все не проходил. Он просто начал медленно отступать. А осознание произошедшего появится позже.

Когда медицинский осмотр был закончен, а любопытная толпа начала расходиться, он, держа одной рукой сына, вторую протянул крепкому лысому мужику, спасшему его ребенка, и сказал:

– Я ваш вечный должник.

пресс-релиз

Как стало известно из наших источников, сделка по продаже одного из крупнейших консервных заводов страны «Вега-продукт» планируется в следующем месяце.

«Вега-продукт» является владельцем марки «Разносолы от бабули», имеющей широкий продуктовый ряд от маринованных огурцов до консервированных шампиньонов и соусов.

• Какова сумма грядущей сделки?

• Кто будущий владелец завода?

• Ждет ли «Вега-продукт» модернизация и ребрендинг?

Скоро мы узнаем ответы на все эти вопросы.

Глава 1

Шотландия занимает север острова Великобритания, Гебридские, Оркнейские, Шетландские острова.
Состоит из 9 районов и 3 островных территорий.
Острова – 790 (из них 130 обитаемых).
И. И. Донскова. Шотландия. Мистическая страна кельтов и друидов

– Коть, ну ты где? – послышался в трубке голос Ланы, и он без труда представил себе ее чуть капризно надутые губы.

– Я занят, – ответил кратко.

– Мы же опоздаем и…

– Не опоздаем, я буду вовремя, – оборвал он ее заготовленную речь и отключил телефон.

А потом мило улыбнулся сотруднице:

– Thank you.

– You are welcome, – так же мило улыбнулась сотрудница в ответ.

«Котя» собрал все рекламные буклеты, милостиво предоставленные компанией, и вышел на улицу. Постоял у двери, бросил взгляд на вывеску Bruce Asset Management и набрал Никиту.

– Ну чё? – раздалось на том конце.

– Пока не знаю. На первый взгляд глухо. Они вроде как с негражданами королевства дела не имеют, но намекнули, что планируют открыть офисы на Кипре и там предоставлять услуги всем желающим иностранцам.

– Когда это будет? – вздохнул Никита.

– В ближайшем будущем. Слушай, а ты не хочешь стать подданным английского королевства? – поинтересовался «котя».

– Очень смешно.

– Ладно, подождем немного. Рано или поздно мы туда войдем.

Bruce Asset Management – компания по управлению инвестициями, которая занималась активами как организаций, так и частных лиц. Она была зарегистрирована на Лондонской фондовой бирже и работала пока только в Соединенном Королевстве, однако имела планы расширить свою деятельность, выходя на рынки Америки и Азии.

– Так, – «котя» глянул на часы. – Мне пора, скоро отгружаюсь. Не знаю, какой там будет интернет, есть подозрение, что никакой, поэтому ты следишь за рынком за двоих.

– Не вопрос. Тут «Вега-продукт» падает, все ждут сделки и не знают, к чему она приведет. Дивиденды в этом году не факт, что будут выплачивать, народ сбрасывает акции.

– А ты прикупи.

– Уверен?

Город шумел, бурлил, спешил. «Котя» шел мимо здания с большими окнами-витринами, чуть повернул голову, чтобы прочитать «Sale 30 %», и заметил в отражении мужика, которого позавчера, кажется, видел в Эдинбурге. Он тогда сидел в баре и потягивал «Гиннесс», пялясь в телефон. «Котя» его бы и не запомнил, внимание привлекли кеды – у Никиты были точно такие же, с виду неброские, зато из какой-то лимитированной коллекции. Никита ими жутко гордился и минут тридцать рассказывал, чем именно они круты. Да ничем! Короче, мужик запомнился исключительно благодаря кедам Никиты. «Котя», повинуясь инстинкту, обернулся, чтобы убедиться точно: позавчерашний это мужик или нет, но лишь столкнулся с шедшей навстречу женщиной. Пришлось извиниться и продолжить свой путь. А мужика не было. Показалось?

– Ты чего молчишь? – послышалось в трубке.

– Извини. Да, покупай. Пищевка сейчас очень актуальна. Думаю, все со сделкой решится, и акции попрут вверх. В общем, на телефонах. Надеюсь, вай-фай там есть.

– А если нет?

– Вспомним каменный век и будем общаться эсэмэсками.

– Окей.

А вот и переход. «Котя» остановился, ожидая, когда загорится зеленым пешеходный светофор. Мимо плотной лентой проезжали машины, черные британские такси, красный двухэтажный туристический автобус. Глазго. Центр. И если верить навигатору, до торговой улицы осталось четыре минуты ходьбы.

Все же жаль, что с инвестиционной компанией пока ничего не получается, хотя он предполагал, что именно так и будет.

Собираясь в Шотландию, он подробно изучил экономику страны. Знал, что основными ее отраслями являются добыча нефти и газа, производство виски и джина, лесная промышленность и туризм. А еще финансовая сфера. И что касается последнего, она здесь очень крутая, некоторые компании составляют хорошую конкуренцию лондонскому Сити. Стоило попробовать посотрудничать с ними. Пока не получилось. Но это всего лишь означает, что вопрос откладывается на будущее. А не закрывается.

Телефон зазвонил, когда он уже перешел дорогу и почти добрался до места встречи.

– Ко-о-оть…

Как он ненавидел это слово! И интонацию, с которой Лана его произносила. Уже тысячу раз просил, сейчас будет тысяча первый.

– Не называй меня так.

– Хорошо, Тони, не буду. Ты скоро?

«Тони» он тоже терпеть не мог, но во всяком случае это получше «коти».

– Буду через минуту. Стой, жди.

– Да стою я, стою.

Он не понимал, почему Лана не могла обойтись нормальными человеческими именами. Вот ее зовут Света – Светлана. Но называть ее следовало исключительно Ланой, на Свету она просто не откликалась.

– Имя – это энергетика, это твое отражение и характер, – как-то объясняла Лана.

Вот интересно, какая в имени «котя» энергетика?

Лана стояла около лавочки, нетерпеливо убирая длинные платиновые волосы с лица. Да, здесь почти всегда ветер и влажность. И сделать прическу локонами не получается, о чем он выслушивал три утра подряд.

– Коть, ты обещал Мальдивы, – она умела красиво надувать губки.

– Соединенное Королевство уже не в топах? – осведомлялся он, не отрывая глаз от телефона.

Новости финансового рынка, графики курсов акций, политические события, которые могут повлиять на рост и падение стоимости паев…

– Ну я не знала, что здесь такой противный климат. Хотя, конечно, круто. Мы же зарулим в Лондон?

– Посмотрим.

Лана была очаровательной. Хрупкая блондинка с длинными волосами и голубыми глазами. Она всегда знала, что в тренде именно сейчас, в какой ресторан полагается сходить, чтобы не отстать от жизни, какой цвет выбран в этом сезоне главным и какие тренинги посещают звезды Сети.

Она стояла на главной торговой улице Глазго. Рядом на скамейке лежали пакеты с логотипами известных брендов. Шопинг удался.

– Где ты так долго? Я уже вся заждалась.

– Ты собираешься все это взять с собой?

– Ну а куда я это дену?

Никуда, точно.

До отплытия остался час. А еще чемодан забирать из камеры хранения.

– Ладно. Пошли.

– Куда?

– Такси заказывать.

Они уверенно прошли по трапу – эта колоритная парочка. Он – в джинсах, футболке и с рюкзаком за плечами, в руке – гламурный чемодан на колесиках. Она – в широких летних брюках, белом топе, модных солнечных очках, а на ногах – что-то замысловато переплетенное, совершенно неподходящее для путешествия. В таком виде только на яхтах фотографироваться. Самое смешное, что, кроме перекинутой через плечо брендовой сумочки (на такие вещи у Васи глаз был наметан), она несла с собой пакеты с узнаваемыми логотипами. С шопинга на борт.

«Москвичи», – подумал Василий с каким-то внутренним пренебрежением. Их сразу видно.

Он жил в Шотландии вот уже семь лет, работал гидом и столько всего перевидал, что пакетами из магазинов его удивить было трудно.

Парочка зашла на катер, поздоровалась, осмотрелась и, увидев свободные места, села. Он сразу вынул телефон и начал что-то сосредоточенно в нем читать. Она полезла за зеркалом. Все с ними ясно. Он зарабатывает, она тратит. О том, что зарабатывает именно он, говорили крутые часы на запястье.

Интересно, зачем им остров, когда можно провести выходные в хорошем ресторане? Захотелось острых ощущений? Василий с трудом мог себе представить, как эта парочка будет шагать по горным тропам.

Но, как говорится, любой каприз за ваши деньги. Василий проверил время. До отплытия осталось минуты две, не больше. Все на месте, кроме еще одного человека.

Всего группа состояла из восьми человек. В настоящий момент отплытия ждали семь. «Москвичи», как окрестил их Вася, потом высокий толстый парень и миниатюрная шатенка с мелкими чертами лица и тонкими губами. Она крепко держала за руку парня, жалась к нему, а сама стреляла глазами по сторонам. Непростая штучка. Вася таких встречал не раз.

Еще пара, где обоим под тридцать, а может, немного и за. Оба в джинсах, футболках и ветровках – правильно, скоро будет ветрено. У нее короткая стрижка и волосы в рыжину. Он – белобрысый и с кожей, которая от солнца моментально становится красной. Смотрятся гармонично, и, даже не обращая внимания на руки с обручальными кольцами, становится ясно – женаты. По некоторым это сразу заметно. Как? Даже и не объяснишь. Но вот смотришь, и мысль: «Муж и жена».

Седьмым был мужик в майке защитного цвета, серой кепке и в темно-зеленых штанах. Зачетный такой мужик, с широким разворотом плеч, накачанными руками. Девки наверняка виснут гроздьями. Мышка около толстяка так и стреляла глазками то в этого мачо, то в Василия. Выбирала. Любопытно, на ком в итоге остановится?

Вася женщинам нравился. Высокий, поджарый, с хорошо подвешенным языком, он мог заболтать кого угодно, а когда улыбался, на щеке его появлялась ямочка. Он называл ее «силой обаяния».

Однако пора отплывать, и капитан катера подал знак Василию. Время убирать трап, а последнего пассажира до сих пор нет.

– Just one minute![1] – прокричал Василий капитану.

Тот в ответ кивнул.

Ладно, считаем до тридцати в обратном порядке. Двадцать девять, двадцать восемь, двадцать семь…

Путь до острова неблизкий, и хотелось бы успеть добраться до него по светлому, а пятничный вечер занять не только размещением в гостинице и ужином, но и прогулкой. Программа на выходные обширная, деньги заплачены хорошие, значит, надо отрабатывать.

На этот остров Василий начал возить желающих недавно. Это был один из многих маленьких шотландских островов со своей обособленной жизнью и почти нетронутой природой. Поездка для тех, кто хотел отойти от протоптанных туристических троп и увидеть настоящую Шотландию.

Желающие находились, Василий хвалил себя за сообразительность – какое путешествие придумал! – и отрабатывал заплаченные деньги. Историю острова он изучил так подробно, насколько это возможно, собрал местные мифы, легенды, обычаи и знал, как заинтересовать публику.

Девятнадцать, восемнадцать, семнадцать.

– Ой, Миш, я очень волнуюсь, – тоненько попискивала мышка, теснее прижимаясь к своему полному спутнику и почти теряясь в нем. – Мы же поплывем по морю, а катер такой маленький.

– Все будет хорошо, малыш, не волнуйся.

Рядом с девушкой Миша явно чувствовал себя сильным и умным. А она, довольно вздохнув, снова начала стрелять глазками.

Мачо задумчиво смотрел на берег, супруги о чем-то тихо беседовали, а москвичи молчали. Он продолжал сидеть в телефоне, она тоже. Только он что-то печатал, а она листала. Скорее всего, ленту в соцсети.

Десять, девять, восемь…

Когда Василий досчитал до пяти и уже почти был готов дать знак капитану поднимать трап, на берегу показалась спешащая женская фигура. Она практически бежала, и распущенные длинные волосы развевались на ветру.

«Экземпляр», – подумал Вася, наблюдая, как девушка торопливо ступила на трап. Темная, почти до пят юбка, кеды, джинсовка, за плечами объемный рюкзак, в распущенных темных волосах одна прядь выкрашена в темно-фиолетовый цвет. Все это великолепие дополняли массивные серебряные серьги и широкий серебряный же браслет, плотно облегающий запястье.

«Творческая натура», – окрестил про себя прибывшую Вася.

С такими надо быть особенно внимательным, они любят и умеют преподносить сюрпризы. Может, зря ждали этого последнего пассажира? Хотя она симпатичная, даже очень.

– Прошу прощения за опоздание, – чуть запыхавшись, проговорила девушка, поравнявшись с Васей.

– Вы почти вовремя, – включил он обаятельного парня и подал знак капитану.

Вскоре показался помощник – невысокий коренастый мужчина, который ловко убрал трап. Через пару минут катер начал отплывать от берега, покидая Глазго.

Вася окинул взглядом свою группу.

Женатые, москвичи, мачо, медведь с мышкой и творческая натура.

Поплыли!

Опаздывать она не любила, но тут был особый случай. И вроде все вчера распланировала заранее. Знала, что до отплытия погуляет по городу, посмотрит Кафедральный собор, пофотографирует, где-нибудь пообедает – шотландцы обед называют ланчем – и двинет в сторону порта.

В итоге Кафедральный собор был осмотрен, сфотографирован и оценен – все эти готические стрельчатые арки, кружево камня, темные, почти черные от времени стены. Но почему-то он казался совсем не шотландским. Скорее, английским. Тонкая, но весьма ощутимая разница, если учесть, сколько веков Шотландия трубит о своем желании стать независимой. Даже на международных футбольных соревнованиях Соединенное Королевство представлено двумя отдельными командами – английской и шотландской.

Так вот, собор. Он совершенно не подходил Глазго – этому современному индустриальному городу. Собор казался выдернутым из какой-то другой земли и перенесенным огромным краном вот сюда. Почему-то подумалось, что стырили его из окрестностей Шервуда, там, где неподалеку бегал Робин Гуд с луком и стрелами, портя кровь и аппетит шерифу Ноттингемскому. Вот там этот собор вписался бы идеально, а здесь…

Да, с фантазией у нее проблем не было никогда. Собственно, именно фантазия и подвела так, что катер чуть не уплыл без пассажира.

Кафедральный собор был изучен тщательно, но быстро, памятник – колонна великому шотландцу Вальтеру Скотту – сфотографирован и даже зарисован с голубем на голове. Бедный Вальтер! Сколько голубей почтили своим вниманием твое изваяние!

Все это было уже сделано, а времени оставалось еще много. Шопинг? Ланч? Прогулка по улицам?

Тут она увидела рекламу музея транспорта и справедливо решила, что музей транспорта – это гораздо лучше ланча и шопинга. Весьма неожиданное решение при условии, что транспорт никогда не вызывал интереса, и старые автобусы, модели кораблей, машины времен Элвиса и «Битлз» – ну совсем не ее. Просто это неплохой вариант убить время, потому что ходить по магазинам до отплытия скучно, а сэндвич на ланч можно купить везде.

В музее тоже было не сказать что весело. До тех пор, пока она не вышла на задний двор. А там – вода. А там – парусник! Настоящий огромный парусник, и на него можно подняться. Она поднялась… и пропала. У парусника было красивое имя – «Гленли». Его построили в конце девятнадцатого века. Старинный корабль, и мачт много. Сразу чувствуется, как он скучает по плаванью.

Это был один большой восторг – спускаться вниз, исследовать каюты, представлять, что когда-то здесь жил капитан – очень умный и очень волевой человек, который точно знал, каким курсом следовать, который не боялся штормов и читал небо по звездам.

А потом подниматься вверх и задирать голову, чтобы увидеть макушки высоченных мачт и синее-синее небо, и жалеть, что мачты голые, паруса спущены и ветер их сейчас не надует, не поможет пуститься в странствие старому кораблю.

А потом подойти к штурвалу и постараться его покрутить. Сначала подождать, потому что у штурвала стоял белобрысый мальчишка и у него ничего не получилось, пока не помог отец, и дождаться своей очереди – попробовать самой. Сделать усилие, и… штурвал сдвинулся с места. Оказывается, он очень тяжелый и тугой. Для того чтобы им управлять, надо иметь сильные руки. Когда-то именно такие руки вели корабль по водной глади.

А потом долго стоять у бушприта[2] и смотреть на воду, на виднеющуюся вдали бескрайность с мелкой рябью и чувствовать охватывающий дух приключений. На берегу – машины, краны, современные здания, город. «Гленли», наверное, чувствует себя не очень счастливо в таких декорациях. Но смиряется. Позволяет бегать по своим палубам детям, крутить штурвал, трогать обивку, рассматривать компас. Вся жизнь парусника теперь – воспоминания. И он достоин того, чтобы ради него – него одного – приехать в Глазго. Потому что, даже работая экспонатом в музее, «Гленли» дарит непередаваемые ощущения.

Кстати, а ты веришь в любовь после любви?
Ну, это когда потонули все корабли
А ты достаешь до дна, сливаешь лишнюю воду
В паруса вливаешь свободу
Ставишь его и заставляешь плыть
Он не может это взять и забыть
Это его единственное предназначение
Плыть – в любую погоду, в любое течение
Если бы мы тоже были с тобой корабли
И единственное, что мы могли
Это плыть, разрезая любую гладь[3]…

Как она догадалась посмотреть на часы? Судьба, не иначе. Еще минут пять у штурвала, и группа уплыла бы без нее.

Но судьба не подвела. Как и такси, и собственные ноги, когда, путаясь в длинной юбке, она бежала к причалу и повторяла про себя, как заклинание: «Не убирайте трап, не убирайте трап, не убирайте трап…»

Не убрали. Успела. И смазливый гид даже сказал что-то приятное, она не запомнила, что именно, просто плюхнулась на первое свободное сиденье, чтобы перевести дух.

Прощай, «Гленли», в это путешествие я отправляюсь без тебя.

А катер уже медленно отплывал, оставляя берег. Город постепенно уменьшался, превращаясь в узкую полоску, и ветер усиливался, пришлось заплести волосы в косу, чтобы они не лезли в лицо.

Сидеть около борта и смотреть на синюю гладь, которая уже окружала со всех сторон, оказалось завораживающим занятием. Искать в воде оттенки синего, зеленого, голубого и даже серого, покачиваться на волнах и ни о чем не думать. Иногда это очень важно – ни о чем не думать. Вот вернется в Москву, тогда и подумает.

Мимо, задев ногой, прошла какая-то длинноногая девица, поддерживаемая парнем. Она их не разглядела – еще будет время. Услышала только жалобное: «Тони, еще долго?»

Они спустились в кают-компанию. Наверное, морская болезнь. Все как в настоящем приключенческом романе – и море, и плаванье к таинственному острову, и морская болезнь у пассажиров.

Словно услышав ее мысли, гид включил микрофон и приступил к своей работе:

– Всем добрый день, меня зовут Василий, и я приветствую вас на борту нашего катера, который направляется к одному из самых уединенных шотландских островов. Нам предстоит увлекательное путешествие. Вы познакомитесь с жизнью, легендами и традициями этого края. Думаю, что примерно часа через полтора мы уже пристанем к берегу. Сегодня у нас в планах размещение в гостинице, небольшая прогулка по центру острова, ужин, вечер знакомства, а завтра уже полноценный насыщенный экскурсионный день. Не буду сейчас рассказывать про все тайны острова, сохраню интригу, но обещаю, что это путешествие вам запомнится надолго. Жизнь на маленьких островах сильно отличается от той, что вы наблюдали до этого в Глазго. Там, куда мы направляемся, она течет гораздо размереннее, там время словно остановилось. Это остров рыбаков, легенд и суеверий. Завтра нам предстоит посетить развалины старого замка Дуглас, второе название которого «Касл Глум», что означает «мрачный». Когда-то в этом замке была высокая башня, ее называли Призрачной. Если верить местным легендам, в этой башне жило привидение. Знаменитая Белая леди из Призрачной башни.

– А куда она делать? Исчезла вместе с башней? – раздался мужской голос.

Вопрос задал крупный полный парень.

– Не исчезла. Говорят, что Белая леди порой бродит и по развалинам, – ответил Василий. – Кто-то из местных ее даже видел лет пятнадцать назад.

– И что с ним случилось?

– Ничего. Насколько я знаю, Белая леди не является предвестницей беды, – сказал Василий, – хотя к женщинам в целом на острове относятся с осторожностью. Здесь есть свои приметы, схожие с нашим пустым ведром. Например, если моряк, собираясь в море, встретил женщину – жди несчастья. Если при этом она заговорит с тобой – совсем плохо.

– Какое-то средневековье и дремучесть, – вступила в разговор спутница полного пассажира.

Василий пожал плечами:

– Вполне милые люди, просто у них свои суеверия. Мы же плюем через левое плечо, чтобы не сглазить, не любим женщин с пустыми ведрами и переходящих дорогу черных кошек. А там, куда мы направляемся, половина острова – рыбаки, так что практически все местные приметы связаны с морем и уловом.

– И женщинами, – засмеялся толстяк.

– Верно, – улыбнулся гид, – и женщинами. Самая опасная из них – местная ведьма. Если моряк утром встретит ее, то просто возвращается домой.

– Там еще и ведьма есть? – послышался новый голос. Он принадлежал рыжеволосой женщине со стрижкой.

– На каждом острове есть своя ведьма, – ответил Василий.

Вот как! Значит, они плывут к разрушенному замку, привидению и ведьме. Ничего себе компания.

Василий еще что-то рассказывал, но она не слушала, подставляла лицо ветру, наслаждалась легкой качкой и фантазировала. Воображение уже рисовало черноволосую ведьму и заклятия на непонятном языке, красавца-моряка, в которого ведьма была безответно влюблена. На моряка не действовали никакие приворотные зелья. Можно, конечно, соблазнить на ночь. Но после ночи всегда наступает утро, и чары рассеиваются. Ведьма страдает, моряк уходит в море и однажды возвращается с юной девушкой. Сердце ведьмы разбито.

Василий все рассказывал… и море казалось темнее и холоднее… качка усиливалась, в кают-компанию уже спустились полный парень со своей миниатюрной девушкой… бедные.

А на горизонте появились очертания острова. С каждой минутой они были все отчетливей и отчетливей, уже вырисовывались горы, и на вершине одной из них виден маяк – белый, с красной полосой.

Это очень красиво, это обязательно надо сфотографировать.

Маяк никак не сочетался с замком, привидением и ведьмой. Он из другой истории. Точно так же, как собор не сочетался с Глазго.

– Нам придется обогнуть остров, – слышался голос гида, – с другой стороны пологий берег и небольшой местный порт. А вам предоставлена отличная возможность рассмотреть остров со всех сторон.

И он был прекрасен. Чем ближе становился берег, тем выше оказывались горы, их вершины терялись в низких рваных облаках.

Если бы она знала, что подвержена морской болезни, ни за что бы не согласилась плыть на остров. Лана закрыла глаза и прислонила лицо к плечу Тони.

Она мечтала о Мальдивах и Лондоне. О Риме! Ну ладно, Эдинбург тоже классно. Но этот остров?!

Тони сказал, что там необыкновенная самобытная природа. Так вот прямо и сказал «самобытная». Он иногда удивлял Лану своим словарным запасом. Она поверила и уже предвкушала романтическое плаванье, а тут… как бы не стошнило на глазах у всех – позора не оберешься.

И катер качает на волнах противно, и Тони молчит. Хорошо, что хоть в телефон не пялится. Иногда Лане казалось, что Тони там живет. Вместе со своим другом Никитой, с которым они вдвоем играют на бирже. То покупают акции, то продают, то говорят о котировках и каких-то банковских ставках и просто не отлипают от экранов с постоянно меняющимися графиками. Лана, наверное, потому и согласилась поплыть на остров, что там нет интернета, и Никите придется отдуваться за двоих. А у них с котей намечается романтика. Он, правда, не любит, когда она его так ласково называет – привносит нежность в отношения. Все-таки романтики и нежности в их отношениях не хватало.

Так-то Тони был щедрый, давал деньги на одежду и новые туфли, иногда она даже у него ночевала – квартира в центре что надо. Лана мечтала в этой квартире жить и получить заветное колечко на пальчик. Она была девушка умная и понимала, что если цена устроенной жизни, в которой есть квартира в центре Москвы, брендовые шмотки, хороший бриллиант и в перспективе машина, – постоянное зависание Тони в телефоне, планшете или компьютере, значит, так тому и быть. Только романтики все равно очень хотелось. Хотя не сказать, что Тони был совсем бесчувственный. Цветы по праздникам дарил, в ресторан по пятницам приглашал, и Лана очень старалась выглядеть на уровне. Просто вот очень.

Сама она была из-под Воронежа, из провинции то есть, очень стеснялась этого, постоянно боялась разоблачения, поэтому всеми силами старалась выглядеть и вести себя как настоящая москвичка.

Она никогда не приглашала к себе Тони. Ее съемная квартира в Чертаново стала бы полным и бесповоротным развенчанием мифа, поэтому Лана врала Тони про постоянно сидящую дома из-за давления маму. Для встреч лучше подходит его квартира, в которой так хочется обосноваться на постоянной основе.

Катер резко качнулся вверх-вниз, и Лана не сдержала стона. Бумажные пакеты с логотипами упали на пол. Прекрасно. Не хватало еще испортить дорогие вещи.

Тони наклонился, поднял их и прислонил к сиденью.

– Долго еще? – прошептала Лана.

– Уже подплываем.

Он больше не смотрел в свой телефон – связь пропала. Это ли не удача? Осталось только как-то добраться до берега. И чтобы Лана еще хоть раз согласилась на морскую прогулку…

Разлепив глаза, она медленно подняла голову. Остров и правда стало видно хорошо. Тони сидел, повернувшись в профиль, над его бровью белел небольшой шрам.

Так-то ее котя красавчик, два раза в неделю спортзал, иногда теннис и бассейн. А еще он любил утренние пробежки. С одеждой, правда, не заморачивался, предпочитая джинсы и футболки, а зря. На нем очень хорошо смотрелось бы что-то более стильное и шикарное. Но за этим Лана потом проследит. Когда переедет в его квартиру. А вот часы – да, зачетные. Но это для тех, кто понимает.

Катер снова качнуло, и она задержала дыхание. Ведь уже доплыли, какого черта не высаживают, а огибают остров?

Тони смотрел на палубу, и было непонятно, то ли остров разглядывает, то ли пассажиров. Лана глянула на горы, надеясь, что отель у них не на вершине одной из них, затем перевела взгляд на народ и заметила опоздавшую пассажирку. Фиолетовая прядь, небрежно заплетенная коса, как это… немодно.

– Ужас какой, – пробормотала она.

– Где? – спросил Тони.

– Да вон та опоздавшая в джинсовке. Терпеть не могу всех этих самовыражающихся.

Тони долго смотрел на девушку, а потом сказал:

– Может, она просто свободна от условностей?

Опоздавшая пассажирка, словно почувствовав взгляд, обернулась. А лицо симпатичное. Если привести ее в порядок… Потом девушка отвернулась, а Тони полез за телефоном.

– Похоже, вся надежда на вай-фай в отеле.

«Вот и хорошо», – подумала Лана.

Против вай-фая в отеле она ничего не имела. Как же жить совсем без интернета? Надо ведь постить фотки с романтического путешествия!

Качка почти прекратилась, и катер наконец пристал к берегу. Тони вручил Лане пакеты с покупками, а сам пошел за чемоданом.

Лана, ожидая его, рассматривала берег. Похоже, все не так плохо. Не Лондон, конечно, но самобытность есть. И это место может стать отличной локацией для какого-нибудь сценария.

Когда с катера был спущен трап, их небольшая группа начала сходить на берег. Прямо перед Ланой с Тони стояла та девица с косой, и когда она сделала первый шаг, то споткнулась и полетела носом вниз. В последний момент ее перехватил шедший впереди крепкий мужчина.

– Спасибо, – пробормотала девушка.

– Не за что, – ответил тот. – Будьте аккуратнее.

Гостиница находилась на площади, как Лёня понял, в центре жизни острова, и называлась «Дуглас». Пока группа выгружалась из небольшого автобуса, он с любопытством оглядывался.

Маленькая площадь, гостиница, церковь, несколько магазинов, кафе. Все очень хрестоматийно и предсказуемо. Маша рядом охала, ахала и, забыв про вещи, фотографировала все подряд на телефон. Была у нее такая особенность. «На память», – говорила она. И еще любила при этом добавлять: «Смотри, какая красота» или «Очень необычно».

Лёня привык и терпеливо ждал, пока она отщелкает кадров двадцать.

«Ведь мы же сюда больше не вернемся!»

Вообще, идея с поездкой на выходные на остров была целиком и полностью ее.

Ради этой поездки они даже ушли сегодня раньше с уроков.

«Ну подумаешь, два раза по сорок минут пропустим, зато побываем на острове! Мы же хотели перезагрузку?»

Да, они хотели перезагрузку. Вся их двухнедельная поездка на курсы по изучению английского языка была предпринята именно с целью перезагрузки. Так бы он поехал один.

Но что-то в их хорошем, прочном браке пошло не так.

Маша, которая всегда все знала, сказала: «Быт заел». Наверное, в этом была доля правды. Работа, дом, ребенок, его вечерние огородные работы, ее постоянные больничные из-за пятилетнего сына, его мама, которая все время лезла в их семью и обожала говорить, что именно Маша делает не так. Причем сначала «открывала глаза» Лёне, а потом с милой улыбкой делала замечание Маше. Маша злилась и высказывала потом все, что думает, тоже Лёне. Рассчитывать на то, чтобы оставить на две недели внука с мамой, не приходилось.

«Ты представляешь, сколько огрехов в воспитании она соберет за эти две недели? И что одежду мы покупаем неправильную, и стиральный порошок используем не тот, и кормим ребенка всякой дрянью, именно поэтому он постоянно и болеет. Нет уж, я договорюсь со своей мамой».

В итоге Сережу отвезли в соседний город к теще, а мама три дня не разговаривала с Лёней.

«Раз вы мне не доверяете внука, нам не о чем говорить».

Да, им реально нужна была перезагрузка.

Именно поэтому Лёня, несмотря на постоянно стесненные денежные обстоятельства, согласился с женой.

А у Маши глаза горели сначала от предстоящей поездки в Шотландию, а позже и на остров. У нее давно так не горели глаза. Маша как увидела объявление в туристическом агентстве Глазго, мимо которого они проходили, сразу встрепенулась и стала вдруг похожа на девушку, за которой Лёня когда-то ухаживал, – задорную, веселую, с ноткой авантюризма в характере. Маша заявила, что все понимает: денег в обрез, поэтому она готова питаться одними хот-догами и йогуртами из супермаркета (так дешевле), лишь бы они купили себе это путешествие на выходные. И Лёня сдался. А теперь стоял перед гостиницей, ожидая, когда жена закончит щелкать виды маленькой площади.

– Обалдеть! Ты видел, какая архитектура? Как в кино попали. А природа?

И природа, и архитектура были «не наши». Но Лёню все это не сильно впечатлило. Горы у нас и свои есть, а дома… ну что дома…

Автобус наконец закрыл двери и тронулся в обратный путь, а смазливый гид по имени Василий повел немногочисленную группу в гостиницу.

В гостинице всех ждал сюрприз. Небольшой холл и прилегающий к нему зал были заняты шотландцами разных возрастов. Кто-то расположился в креслах и на диване, кто-то прямо на полу. Седовласый мужчина сидел за старым пианино и играл, а люди хором пели явно веселую песню. Многие держали в руках бокалы с виски, и было полное ощущение, что только что прибывшие попали в самый разгар какого-то местного праздника, только их никто не ждал.

Даже на ресепшене за стойкой никого не было.

– Я сейчас разберусь, – сказал Василий и открыл боковую дверь, где, должно быть, находилось служебное помещение.

А группа с сумками и чемоданами осталась стоять в холле, наблюдая за происходящим. Двое мужчин-шотландцев на празднике были в клетчатых юбках и высоких гольфах.

– Очень колоритно, – прошептала Маша и снова достала телефон.

– Главное, чтобы нам было где переночевать, – пробормотал в ответ Лёня. – Если вся эта компания расселилась здесь, нам придется провести ночь под открытым небом на площади. Я не уверен, что тут есть еще одна гостиница.

– Ты хотел самобытность? Ты ее получил, – послышался рядом женский голос, и не сказать что довольный. – А я говорила, что на выходные надо ехать в Лондон.

Лёня обернулся. Голос принадлежал красивой блондинке. На нее иронично посмотрела девушка с фиолетовой прядью, а потом отвернулась. Спутник блондинки с телефоном в руках лишь пожал плечами. Крепкий мужик с рюкзаком стоял около входа и с интересом наблюдал за праздником. Толстый парень сел на подобие банкетки, его спутница устроилась рядом и с любопытством оглядывалась по сторонам.

Вскоре появился Василий в сопровождении энергичной полной женщины средних лет с коротко стриженными с проседью волосами. Она что-то говорила гиду, а тот согласно кивал головой.

– Hello! – громко поприветствовала женщина прибывшую компанию.

– Hi, – ответила ей вразнобой компания.

– Это Хизер, хозяйка гостиницы, – представил женщину Василий. – У нас возникла небольшая накладка, но не волнуйтесь, все уладим. Немного перепутали даты и ждали нас завтра утром. Вы сейчас оставите здесь свои вещи, и мы посидим в соседнем пабе. За это время нам подготовят номера.

– А еще говорят, что за границей сервис лучше, – проворчал толстяк. – Такой же бардак, как и везде.

– Номеров хватит? – задал вопрос Лёня, красноречиво показывая взглядом на веселую компанию, которая дружно смеялась над рассказом старушки лет восьмидесяти с абсолютно белыми редкими волосами и ярко-красными накрашенными губами.

– Должно, – ответил гид. – Вы не переживайте, половина из этих людей уедет сегодня к себе, а некоторые вообще местные. Должен сказать, что на самом деле вам несказанно повезло. Вы стали редкими свидетелями настоящего кэйли (ceilich).

– Что такое кэйли? – спросила Маша, притоптывая в такт снова зазвучавшей музыке.

– Это чисто шотландская традиция, но о ней я расскажу вам, когда мы все переберемся в паб. Из-за возникшей накладки нас там ждет угощение в виде пива и фиш-энд-чипс за счет гостиницы.

– Кэйли – исключительно шотландская штука, – полчаса спустя рассказывал Василий группе, собравшейся за большим дубовым столом. – Слово старое, гэльское, переводится как «встреча друзей». Чтобы понять, что оно означает, следует знать, что в горной части Шотландии ближайшие соседи могли жить от вас на расстоянии четырех миль, а иные вообще на одном из многочисленных островов. Поэтому единственная возможность поддерживать отношения с друзьями – это устраивать вот такие встречи, где можно общаться, петь песни, рассказывать истории. В основе кэйли лежат вековые традиции кланов, когда предводитель на несколько дней собирал членов клана под своей крышей, устраивал пиры, охоты, развлечения, там же решались важные вопросы по налогам и участию в междоусобных войнах.

– Как интересно, – Маша подперла рукой щеку и даже забыла про телефон и про то, что паб можно сфотографировать.

Василий, который при знакомстве показался ей слишком смазливым и любящим покрасоваться, теперь стал простым и милым.

Ей сейчас все казалось милым. Маша была просто влюблена в Шотландию и в эту поездку. Сбросить на время груз повседневности и забот оказалось очень полезным. Можно не думать о том, что готовить на ужин, и что шторы давно не стираны, а у Сережи снова красное горло и плохой кашель, и на огороде сорняки. Не звонит свекровь со своими любимыми душещипательными беседами о том, что сегодня утром сказали по телевизору о правильном питании ребенка.

«А то, чем вы кормите Сереженьку, чистейший яд. Он у вас поэтому так часто и болеет».

В такие моменты свекровь начисто забывала, что ее собственный сын до шести лет болел не переставая.

«А потом перерос».

В последние дни появилась легкость, давно утерянная, появился задор, и она совсем-совсем не ссорилась с мужем. Потому что ссориться стало не из-за чего. Все их разногласия были чисто бытовые, рожденные проблемами на работе и усталостью. А здесь… здесь просто не из-за чего стало выяснять отношения. И секс наконец стал нормальный, а не торопливый перед сном. И оба уже соскучились по сыну. Мама писала каждый день, присылала фотографии Сережи. Отчитывалась, как они ходили на мультик и в магазин игрушек.

В отношениях между ее мамой и мужем проблем не было. Ее мама никогда ни с кем не вела душещипательных бесед. Возможно, потому, что не жила рядом, и каждый приезд внука и зятя воспринимался как событие. Интересно, если бы мама жила рядом, отношения были бы такими же безоблачными? Или, общаясь с Лёней чаще, она нашла бы в нем кучу недостатков и решила, что он недостоин ее дочери?

– Я предлагаю нам всем познакомиться, – продолжил играть роль ведущего вечера Василий.

Все уже съели свою рыбу с картошкой и с удовольствием потягивали пиво: кто темное, кто светлое.

– Представимся? Меня зовут, как вы все уже знаете, Василий. Последние семь лет я живу в Шотландии и работаю гидом для наших соотечественников.

– Много здесь наших соотечественников? – подал голос полный парень.

– Хватает, – улыбнулся Василий. – Кто-то приезжает в командировки, кто-то на учебу, кто-то просто любит путешествовать.

– Понятно. Меня зовут Михаил, – представился парень, – мы с Ксюшей из Твери.

– И у нас романтическое путешествие, – захлопав глазками, закончила фразу его спутница. – Дело в том, что я смотрела сериал про Шотландию и просто влюбилась в эту страну. А Миша, – она демонстративно-влюбленно посмотрела на парня, – сделал мне подарок. Он вообще такой…

И было непонятно, кто «вообще такой» – Миша или подарок.

Девушка Маше не понравилась. Она была слишком милой, слишком трогательно жалась к своему парню и старательно улыбалась, а глаза стреляли из-под редких ресниц. Хищница. Сейчас ей зачем-то нужен этот Миша, а потом она через него перешагнет и пойдет дальше. Парень же будет страдать. Сейчас рядом с Ксюшей он ощущает себя настоящим мужчиной, сильным защитником, и совершенно не видит игр своей девушки.

– Жить столько лет в другой стране, наверное, трудно, – нежно лепетала Ксюша, – ведь это же к маме в гости не сходить.

– Зато к ней можно слетать, – ответил Василий.

– Меня зовут Маша, – ей не хотелось дальше наблюдать за этим театром, – мы с мужем приехали сюда на языковые курсы.

– Я Лёня, – подхватил ее муж.

– Вы для себя учите английский или как? – задал вопрос мужчина в майке защитного цвета.

– По работе, – признался Лёня. – Меня отправили от предприятия. У нас в городе строится большой агрокомплекс, там все оборудование на английском, а кадров со знанием языка не хватает.

– Ну и мне стоит подтянуть язык, – подхватила Маша. – Я учитель английского в школе, так что попрактиковаться в англоязычной среде не помешает.

– Вы из какого города? – поинтересовалась ухоженная глянцевая блондинка.

– Из Нечаева, – ответила Маша.

– Не слышала о таком.

– Это маленький городок на границе Тульской области, – произнес Лёня. – Маленький, но старый.

– И как там жизнь? – снова вступил в разговор мужчина в футболке защитного цвета.

– Нормально, – ответил муж. – Мы живем в своем доме, у нас собственные огурцы, помидоры, яблоки.

Маша заметила, как непроизвольно скривила красивые губы глянцевая блондинка.

Сразу захотелось сказать, что за МКАДом жизнь тоже существует и течет по своим законам, но Маша смолчала.

– А я Стас, – представился мужчина, – инструктор по фитнесу. Признаться, люблю историю, поэтому сюда меня привела тяга к старине.

Фитнес-тренер и историк-любитель в одном лице. Однако… Хотя выглядит, да… впечатляюще.

– Я тоже очень люблю старину, – пролепетала нежным голоском Ксюша. – Это так завораживает, правда, милый? – она взглянула на Мишу.

Миша растаял и глупо улыбнулся в ответ.

– Я Лана, – улыбкой кинозвезды одарила присутствующих красавица, – и я сценарист.

– Ничего себе, – оживился Василий. – Сценарии чего пишете?

– Фильмов.

– Названия скажете? – теперь в голосе Ксюши не было милоты, зато слышалось искреннее любопытство.

– Пока не скажу, – улыбка кинозвезды сменилась на загадочную улыбку. – Один фильм сейчас находится в разработке, и я не вправе разглашать секрет, а второй сценарий я только пишу.

Маша могла поспорить на что угодно, что сценарии эта девушка, может, и пишет, но пока только в стол. Люди, желающие произвести впечатление на других, обычно не держат в секрете свои достижения, а с радостью демонстрируют их.

– Антон, – ее спутник оторвался наконец от телефона, в котором с кем-то сосредоточенно переписывался. – Живу в Москве, поездка сюда – отличный вариант сменить обстановку.

Судя по тому, что он все время в смартфоне, окружающая обстановка его интересовала мало. Такие люди ее смену не замечают.

– На самом деле Тони высококлассный специалист по ценным бумагам, – произнесла Лана.

Она сказала это так, словно он наследный принц.

Антон-Тони слегка приподнял бровь и прокомментировал:

– Лана приукрашает действительность.

Да уж… кажется, в их плебейской компании наметилась пара с голубой кровью – сценарист и высококлассный столичный игрок на бирже.

– Ну а вы? – обратился Василий к молчаливой девушке с фиолетовой прядью.

Она расплела свою косу, и теперь ее темные волосы свободно рассыпались по плечам.

– А я Фея, – прозвучал ответ.

За столом все замолчали и уставились на девушку. Она шутит или говорит серьезно?

Девушка невозмутимо сделала глоток пива. А потом еще один. Видимо, она сказала все.

– Вас так зовут? – осторожно спросила Маша.

– Да, меня так зовут.

Глава 2

В горах мое сердце, а сам я внизу.
Роберт Бёрнс

– Сегодня на гэльском говорят всего полтора процента населения Шотландии. Шестьсот лет назад на этом языке говорила вся страна. К сожалению, сейчас гэльский – практически мертвый язык, хотя в горных и туристических местах можно встретить надписи на нем. Этот язык связан с культурой давно забытого времени. – Василий вел свою немногочисленную группу к побережью, рассказывая о жизни и традициях шотландцев.

– Неужели ничего не делается для того, чтобы гэльский не ушел в прошлое окончательно? – задала вопрос Маша. Ее как лингвиста очень волновали подобные вещи.

– Почему же, попытки есть. Язык стараются сохранить. Гэльский преподают на острове Скай, его изучают в тамошних школах. И, кстати, надписи на острове Скай на двух языках: английском и гэльском.

– Это хорошо, – ответила Маша. – Языки не должны умирать. Они несут в себе культурный код. Юбки, получается, в Шотландии более живучи, чем гэльский язык, правда? Я вчера на встрече друзей заметила несколько мужчин в юбках. Впечатляет.

Василий улыбнулся.

– Килты? Да, они оказались более живучи, чем язык. Хотя в повседневной жизни шотландца в национальной одежде встретишь очень редко. Однако если вы побываете на свадьбе, или на выпускном вечере в университете, или на матче по регби, то там – да, вы увидите достаточно самых разных мужских юбок. Вчера вам, можно сказать, повезло. Кстати, расцветка килта и вид его клеток говорят о принадлежности к тому или иному клану. Во всяком случае, раньше было так. Сейчас много новых красивых сочетаний создано специально для туристов. А в старину… Лично я думаю, что в старину в родовые цвета одевались и священники, потому что в тринадцатом веке в шотландском церковном уложении был текст о запрете ношения красных, зеленых и других ярких тонов, чтобы не привлекать излишнего внимания к своему внешнему виду, а тем, кто не повиновался указанию, грозило лишение должности и предание церковному суду.

– Ничего себе, – Маша шла с ногу с Василием. – А волынки?

Ей все было интересно. Василию нравились любознательные туристы, не умничающие, не хвалящиеся собственной эрудицией, а по-настоящему увлеченные. Маша была как раз такой. Ее муж шел чуть позади и тоже внимательно слушал рассказ.

По другую сторону от Василия шагала Ксюша. Ее парень сильно отстал, но девушка не оглядывалась. Пару раз она споткнулась на узкой тропе между холмами, Василию пришлось ее поддержать, услышав в ответ тихое:

– Спасибо, я такая неловкая.

Кажется, девушка с ним заигрывала.

Не сказать что Василия это сильно напрягало – и не в такие ситуации попадал. Да что там, если быть до конца откровенным, пару-тройку раз он заводил интрижки со своими туристками. Но! Они всегда были одни, без мужского сопровождения, и это существенно отличало ситуацию от сегодняшней.

Наставлять рога в присутствии жениха Василий не собирался. К тому же девушка была совсем не в его вкусе. А такая бесстыжесть (другого подходящего слова он подобрать не мог) вызывала только легкое раздражение.

– Волынки тоже живы, как и килты, – сказал Василий Маше, расстегивая на ходу ветровку. От ходьбы стало жарко. Он вчера, перед тем как вернуться в гостиницу и разместиться в номере, проинструктировал всех по поводу одежды, сказав, что самое лучшее – надеть джинсы и кроссовки. Ходить придется много, обувь должна быть удобной. И лучше надеть футболку, а сверху джемпер или ветровку, так как погода здесь очень переменчивая. Когда утихает ветер, становится жарко, но если он подует снова, то неподготовленные люди могут простыть. А дождь вообще почти всегда начинается внезапно.

Все понимающе закивали головами. Сегодня утром, собирая группу в холле, Василий увидел, что к его словам отнеслись серьезно. Хотя Лана даже в походной одежде смотрелась так, будто только что вернулась с фотосессии. Все дело в брендовых шмотках. Красотка она, конечно. Вот с такой девушкой Василий с удовольствием закрутил бы роман, но у нее есть парень. И Лана, походу, очень за него держится. Оно и понятно.

Последней появилась Фея. Василий так и не понял вчера – это ее настоящее имя или псевдоним. Когда после слов девушки за столом затянулось молчание, надо было как-то исправлять положение, и он задал вопрос:

– Почему вы решили сюда приехать?

– Я приехала за вдохновением, – послышался ответ.

Все снова уставились на Фею. Вот тогда Василий и решил, что пора сворачивать посиделки, чтобы не испортить установившееся согласие между членами группы. Он провел инструктаж по поводу правильной одежды, а потом отвел всех в гостиницу, где уже были готовы номера, и места нашлись всем.

– Мы в Шотландии уже три дня, а я волынок еще не слышала, – подала голос Ксюша.

– Услышите, – пообещал Василий, – здесь наряду с уличными гитаристами есть уличные волынщики. А вообще, существует такая чисто шотландская штука, как пиброх. Это соло на волынке. У подобной музыки есть строгая форма и структура, проводятся даже специальные чемпионаты по пиброху.

Наконец они достигли побережья. Небольшой местный порт и строения оказались в стороне. Здесь же был дикий берег, здесь цвел чертополох, и серебристо-серая вода уходила за горизонт. А на одном из скалистых выступов стоял замок.

– Вот мы и пришли к замку Дугласов, – сказал Василий. – Тому самому Касл Глум.

Всю дорогу до замка в голове Феи звучали давно заученные в школе строки. Она так и шла за группой, мысленно проговаривая их то на русском, то на английском.

В горах мое сердце… Доныне я там.
По следу оленя лечу по скалам[4].

Гид что-то вдохновенно вещал своей любознательной пастве, а ей бы просто не сбиться с пути, просто дойти, просто… И в голове давно забытый голос Алены Витальевны, учителя по английскому языку, которая четким голосом проговаривала фразы, как на аудиозаписи для начинающих изучать язык:

Му heart’s in the Highlands, my heart is not here;
My heart’s in the Highlands, a-chasing the deer[5].

У Феи произношение постоянно страдало, а у Чехова оно было идеальным. И это всегда умиляло Алену Витальевну, которая из года в год гордилась успехами своего ученика на городских и региональных олимпиадах и искренне недоумевала, почему он не пересаживается от Феи.

– Такая слабенькая девочка, – делилась она как-то с другим учителем в школьном буфете, а Фея все слышала. – Ни произношения, ни усидчивости, хотя, кажется, генетически должны быть гениальные способности.

Но генетика Фею подвела. Зато Чехов был надежен как дуб и половину грамматических заданий делал за нее, пытаясь по ходу что-то еще объяснять. Фея подозревала: то, что сейчас она достаточно свободно изъясняется на английском языке и чувствует себя комфортно в Шотландии, – именно его заслуга. Ну и папы, конечно.

Гоню я оленя, пугаю козу.
В горах мое сердце, а сам я внизу[6].

Василий остановил группу у берега и продолжил активно рассказывать:

– Дуглас-Касл, или Глум-Касл, принадлежал, как легко догадаться, Дугласам. Но только не самому легендарному роду, а одной из его захудалых и не очень знатных ветвей. Тем не менее местные Дугласы на своем гербе все равно изображали льва. Лев в геральдике означает силу и мужество. Род Дугласов славился своей храбростью и с гордостью носил льва. Кстати, в том пабе, где мы вчера были, над входом тоже изображен лев Дугласов.

A-chasing the wild deer, and following the roe,
My heart’s in the Highlands wherever I go[7].

Фея перевела взгляд на замок, и голос Алены Витальевны в голове наконец смолк.

Замок, или, вернее, то, что от него осталось, был великолепен. Высокие, угольно-черные контуры стен и башен четко вырисовывались на фоне серо-голубого неба и говорили о былой мощи. Это сейчас замок был похож на упрямого старика, который все еще стоит и не собирается сдаваться ветрам и векам, а тогда… Тогда, наверное, в нем кипела жизнь, и был он неприступен. С одной стороны – скалы, с другой – море. Море тоже казалось серым, как и небо, только было темнее и отливало серебром. А у дороги, где все они сейчас стояли, рос колючий чертополох с сиренево-розовыми цветами. И от этого сочетания цветов – черно-серо-сиреневого, от этого простора и какой-то природной суровости и неукротимости захватывало дух. Фея подумала, что теперь понятно, почему англичане считали шотландцев дикими.

Потому что здесь такая земля – на ней не могут рождаться покорные люди. Только свободолюбивые. Фее захотелось вынуть из рюкзака блокнот и карандаш, чтобы сделать легкий набросок. Только даже на торопливый рисунок необходимо время, а у них экскурсия, и ждать никто не будет, поэтому она обязательно еще сюда вернется. Она нарисует эти гордые стены у моря, этот водный горизонт и цветущий чертополох с сильным стеблем и резными листьями.

Фея включила телефон и сделала кадр. В кадр попал Тони.

– My heart’s in the Highlands, my heart is not here, – проговорила Фея.

Тони поднял голову. Фея опустила телефон. Глянцевая красавица Лана с удивлением уставилась на Фею.

– Это чей-то девиз? – спросила она.

– Это стихи, – ответила за Фею Маша. – Прекрасные стихи.

– Однако, – прокомментировал Василий. – Цитируете Бёрнса?

– Немного, – широко улыбнулась Фея, глядя Василию в глаза. Красивый парень. Жаль, что не в ее вкусе.

– Впечатлен, – признался гид, с интересом посмотрев на Фею.

– Вы обещали рассказать легенду, – нежным голоском проговорила Ксюша, которой, кажется, не понравилось цитирование Бёрнса и переключение внимания на поэзию.

– Да, я помню, – Василий повернулся к замку. – Наверное, самые знаменитые мифические существа Шотландии – мы, конечно, не берем в расчет лох-несское чудовище – это селки, тюленный народ. Согласно легендам, селки в полнолуние способны снимать шкуру и принимать человеческий облик. Существует огромное количество мифов на эту тему, и почти все они рассказывают о чувстве земного мужчины и неземной красоты женщины. Легенда, связанная с замком, не исключение. Когда мы пойдем от побережья в сторону гор, то нам по пути встретится озеро. Довольно красивое. Так вот, согласно местной легенде, это озеро очень понравилось девушке-селки. Каждое полнолуние она, выходя из моря и пряча свою шкуру, приходила к озеру купаться. Там ее однажды и увидел младший брат владельца замка. Увидел и влюбился. Он выследил девушку, спрятал ее шкуру, чтобы красавица не могла больше превратиться в животное, взял в жены и поселил в замке. Тем временем из военного похода вернулся старший Дуглас. Вернулся он гордый, с богатыми трофеями, а в замке его ждала молодая супруга младшего брата. Дуглас ее увидел и… – Василий сделал эффектную паузу, а затем продолжил: – И, естественно, влюбился. Как у всех детей моря, у девушки был прекрасный голос, и по вечерам она пела свои песни, которые завораживали обитателей замка. Старший Дуглас, желая завладеть красавицей, решил убить брата и однажды, когда они остались одни, ударил его кинжалом. В это время стражники увидели приближающийся к замку корабль и протрубили об опасности. Дуглас, думая, что брат мертв, оставил его в покоях, а сам бросился на защиту замка. Младший же брат был сильно ранен, но жив. Истекая кровью, он успел вынуть спрятанную шкуру и вернуть ее своей жене, а после умер у нее на руках. Таким образом он подарил ей свободу. Только молодая вдова не смогла сразу вернуться в море, потому что к тому времени ждала ребенка. Лишь когда она родила девочку – надела шкуру и исчезла, однако каждое полнолуние возвращалась на остров, чтобы увидеть свою дочь. Тайно проникала в замок, смотрела на нее, оставляла на подушке ракушку и на рассвете снова уходила в море. Шло время. Дуглас женился на девушке с богатым приданым, она родила ему сыновей-наследников, но хозяин замка так и не смог полюбить жену. А дочь младшего брата выросла и стала красавицей, похожей на мать. Дуглас влюбился в юную племянницу. Сама же девушка полюбила молодого кузнеца, который выковал ей серебряное колечко с любовным узлом. Влюбленные, понимая, что Дуглас не благословит этот брак, решили бежать на соседний остров. О том узнал хозяин замка и бросился в погоню на своем корабле. Но море хранило влюбленных. Им удалось скрыться. Дуглас же на корабле попал в шторм и утонул. Так селки, которая была одной из дочерей морского короля, отомстила за убийство мужа и спасла дочь. Не зря существует поверье: причинишь зло тюленю – жди беды. В замке появилось привидение – Белая леди. Говорят, это селки до сих пор в полнолуние обретает человеческий облик и гуляет по замку, который прокляла в день смерти мужа. В проклятие можно верить или нет, но все наследники этой ветви Дугласов не доживали до двадцати пяти лет. Так постепенно род пресекся, а замок разрушился и стал похож на руины, получив название «мрачный» – глум.

Василий закончил свой рассказ, и в группе установилось молчание. Был слышен только шум ветра и шепот волн, которые омывали замковые скалы.

Слушатели находились под впечатлением от легенды. Василий оказался замечательным рассказчиком, он смог перенести своих слушателей в мир древних сказаний.

– Вот это сюжет, – протянула Лана. – Это какое же крутое фэнтези можно снять.

Замечание сценариста вернуло всех в действительность, чары исчезли, народ оживился.

– Вы не зря сюда приехали, – обратился Михаил к Стасу, – вам, как любителю истории, наверное, здесь очень интересно.

– Очень, – согласился Стас. – Даже, честно говоря, не ожидал.

– Напишите сценарий, – предложила Маша Лане. – Может получиться необычно и увлекательно.

– Да, – красотка вздохнула. – Боюсь только, на такую историю продюсеры денег не выделят. Неактуальная тема.

Фея открыла рюкзак и вынула солнечные очки. Не сказать что солнце слепило, но ветер был сильный. От него слезились глаза. Очки должны помочь, защитить. И не только от ветра. Темные стекла вообще хорошая защита. За ними можно спрятаться. Никто не увидит твою боль.

– А что такое любовный узел? – подала голос Ксюша.

– Вид кельтской вязи, – ответил Василий. – Один из старейших символов, изображающих вечную любовь. Это переплетенный узор, который не имеет ни начала, ни конца. Узел любви символизирует объединение двух душ.

– Как романтично! – воскликнула Ксюша. – Ведь правда? – она восторженными глазами посмотрела на Михаила.

Фея замерла. В кельтских узорах она была не сильна, зато узор без начала и конца был ей хорошо знаком.

– Математический знак. Концепция бесконечности.

– Эта концепция переносится на любовь?

– Фея, – мужской голос рядом заставил ее вздрогнуть. – Вы уронили.

– Простите? – Она обернулась и увидела рядом Стаса. Он протягивал выпавшие из ее пальцев солнечные очки. – Ну надо же, так заслушалась, что совсем не заметила… Спасибо.

Стас улыбнулся, и эта улыбка преобразила лицо, сделав его более открытым. Фея улыбнулась в ответ, взяла очки и водрузила их на нос. Пальцы у Стаса были теплые и сильные. Интересно, он в своем фитнес-центре кого тренирует: мужчин или женщин? Если женщин, то наверняка имеет отряд воздыхательниц. Симпатичный, спортивный, да еще и историей интересуется. Внимательный, опять же. Может, закрутить с ним роман?

А группа простилась с замком и продолжила свой путь.

– Идем к озеру, – провозгласил Василий.

Стихотворений про озера Фея не знала, только про горы. Голос Алены Витальевны в голове больше не звучал. Зато Василий с упоением рассказывал еще одну местную легенду – как раз про кельтский узел без начала и конца. Фея поправила на руке широкий серебряный браслет. На нем не было никаких плетений. Только две продольные полосы. «Параллельные дороги», – как про себя называла это украшение Фея.

Она шла предпоследней в группе. Замыкал шествие Стас.

– Однажды юная девушка пришла к колдунье, чтобы узнать свою судьбу. И колдунья сказала ей, что лицо своего возлюбленного девушка увидит во сне. Когда же он появится в их краях, то девушке следует вручить ему узел как знак своей любви и оберег от злых чар. Но если она вручит этот узел другому, то будет несчастна. В тот же день девушка стала плести из ниток узел. Пророчество ведьмы сбылось – девушка увидела во сне лицо возлюбленного и стала его ждать. Много молодых парней и богатых стариков сватались к ней, но та, помня слова колдуньи, всем отказывала, пока однажды не пошла гулять к озеру и не увидела на его берегу спящего молодого рыцаря, в котором признала юношу из своего сна. Когда рыцарь проснулся, девушка протянула ему свой узел, а он, плененный ее красотой, взял дар в знак залога ее любви. Как гласит легенда, они поженились, а озеро стало местом встречи влюбленных. В настоящее время здесь даже у молодежи принято обручаться.

Озеро было небольшим, но очень красивым. Сказочно красивым. У самого подножия гор, спрятавшееся между холмами, оно казалось не реальным, а мифическим. Неудивительно, что каждый уголок острова связан с каким-то сказанием или легендой.

– А узел? – спросила Маша гида. – При обручении здесь девушка дарит своему жениху узел?

– Да, конечно, – ответил Василий. – Шотландцы держатся за свои кельтские корни. Правда, современные девушки не умеют вязать из ниток древние узлы, хотя при желании в интернете можно найти инструкции, как это сделать. Сейчас на берегу озера влюбленные дарят друг другу украшения с кельтской вязью. Взамен узла из ниток. К тому же такие украшения в Шотландии продаются почти во всех сувенирных магазинах для туристов или лавках серебра. Некоторые пары специально приезжают на остров, чтобы прогуляться по берегу озера и признаться друг другу в любви.

– Главное, не встретить ведьму, – сказал Михаил, и все засмеялись.

– Кстати, да, – Лана демонстративно прижималась к своему гению по ценным бумагам. – Вы говорили, что здесь может жить ведьма.

– Сбор материала для будущего сценария? – не удержался Василий.

– Почему нет, – пожала плечами красавица. – Так живет здесь ведьма или нет?

– Как сказать… Я за это лето раз семь возил группы на остров, но ведьмы ни разу не встретил. Хотя шотландцы очень суеверный народ и верят, что почти в каждом их селении живет колдунья. Наверное, они знают, как она выглядит. Но нам, чужакам, об этом не говорят.

Маша, которая всегда отличалась здравомыслием и даже скептицизмом, неожиданно поняла, что верит в местную ведьму и в любовный узел. А еще, несмотря на то что она была очень практичной и равнодушной к украшениям, захотела вдруг, чтобы Лёня подарил ей что-нибудь с кельтским узором. Просто так. Потому что легенда красивая, захотелось к ней прикоснуться – почувствовать волшебство древних сказаний, ощутить их чары. Только Лёня, увы, тоже был практичным. Хорошим, верным, заботливым и… практичным. Он предпочитал накормить, купить Маше теплую обувь или даже шерстяные носки с забавными мордами. Носки – очень полезная вещь, особенно если ты не любишь тапочки. А украшение… Не догадается. И от этого стало немного грустно.

– Дальше наш путь лежит в горы, но прежде, чем туда отправиться, давайте еще немного полюбуемся красотой этого места. Даю вам пятнадцать минут для прогулки и фотографий. Думаю, этого будет достаточно.

Присутствующие стали расходиться, фотографировать виды. Большинство – на телефон. А у Стаса оказался настоящий профессиональный фотоаппарат. Он, кроме истории, еще и фотографией увлекается?

– Тебя сфотографировать? – спросил Лёня.

Муж был фотографом уникальным. Он умудрялся испортить все кадры, на которых присутствовала Маша. И стояла она вроде всегда правильно, и смотрела прямо, и место выбирала красивое. Но все равно Лёне удавалось в эти кадры привносить свое авторское видение, а потом искренне недоумевать, почему она стирает фотографии.

– Чем ты недовольна? Хороший кадр.

– Это вот этот хороший кадр?

И дальше нужное подчеркнуть.

– Там, где у меня ноги обрезаны?

– Там, где у меня из головы пальма растет? Не мог сказать, чтобы я в сторону отошла?

– Где я моргаю?

– Где вот эта точка – это я?

– Где у меня от ветра волосы на лицо лезут?

Лёня в таких случаях обычно чесал затылок, вздыхал и отвечал:

– А по-моему, ты здесь очень симпатичная. Мне нравится.

Маша лишь закатывала глаза к небу и издавала тихий стон.

– Так тебя сфотографировать? – повторил свой вопрос муж.

– Давай лучше кого-нибудь попросим, и нас с тобой вдвоем щелкнут, – предложила Маша. – А то совместных фотографий вообще нет. Вон у Стаса в руках что-то профессиональное, он, наверное, сможет все сделать красиво.

Стас не отказал, и Маша с удовольствием позировала, чувствуя на своей талии руку мужа. У них и правда происходила перезагрузка. Как же это здорово! И как полезно для отношений.

Еще бы Лёня догадался подарить что-нибудь менее практичное, чем шарф в клетку, и наступило бы полное, абсолютное счастье.

Стас вернул телефон, Маша тут же проверила кадры – вроде ничего так. Части тела нигде не обрезаны, лица нормальные, озеро за спиной волшебное.

Теперь можно и пейзажи пощелкать. Она выбрала интересный ракурс, но в кадр влезали Ксюша с Мишей. Их, конечно, фотографировал Василий. Маша даже не сомневалась, кто именно попросил его помощи. Бедный Миша. Любовь слепа… а нежные девы порой бывают очень коварны.

– И все же, – заявил Михаил, – легенды часто лишены логики.

Они с Ксюшей вышли из кадра, и теперь Маша могла спокойно фотографировать озеро и прислушиваться к разговору.

– Почему? – задала вопрос Лана.

До этого красотка профессионально позировала около дерева своему молодому человеку.

– Девушка вручила рыцарю любовный узел, и он сразу на ней женился. Так не бывает.

– Может, это любовь с первого взгляда, – заявила Лана. – Вы не верите в любовь с первого взгляда?

– Ну не знаю, – протянул Михаил. – Мне кажется, сначала надо узнать человека, его душевные качества… на это требуется время. И потом, женитьба – очень серьезный шаг. Для брака необходимо созреть.

– А мы поженились в двадцать, – сказал вдруг Лёня, который до этого предпочитал не участвовать в общих разговорах. – У нас был студенческий брак. И знаете, ни разу об этом не пожалели.

Машу от этих слов мужа, как волной, накрыло теплом. Ну и черт с ним, с кельтским узлом. Такое признание стоит ста узлов.

– У вас была любовь с первого взгляда? – спросила Лана.

– С первого танца, – ответила Маша, опустив телефон и посмотрев на Лёню. – Мы учились в разных институтах, а встретились в местном клубе на новогодней студенческой вечеринке. И Лёня пригласил меня на танец. А потом проводил до дома.

Фея была очарована открывшимся видом. Это что-то необыкновенное – такой пейзаж, такие краски. Озеро у подножия гор и три одиноких дерева на берегу. Она сдвинула солнечные очки на лоб, чтобы темные стекла не искажали цвета. Руки сами потянулись к рюкзаку, где был блокнот. Успеет сделать набросок? Нет?

Сначала фотографии, потом набросок. Как хорошо, что озеро является пока лишь местом паломничества влюбленных, а не туристов. Фея живо представила себе, как предприимчивые люди организовывают на берегу открытое кафе, а другие ставят будку для продажи билетов для посещения достопримечательности. Тут же активно строится сувенирный магазин. Подарки в ассортименте: магниты, кружки, любовные узлы из ниток. Все облагородится, и исчезнет первозданность.

Не надо…

Есть такие места на планете, которым совсем не нужно вмешательство людей. Пусть все остается таким, каким это замыслила природа.

Выбрав удачный вид и сделав несколько кадров, Фея решила немного пройтись вдоль берега. С наброском сейчас все равно ничего не выйдет – слетятся любопытные. Лучше она вернется сюда позже, насладится одиночеством и творчеством. В данный момент ничем насладиться все равно не получится. Слишком больно. От места и от людей. Фея неспешно брела вдоль берега, изредка останавливаясь, вглядываясь в серо-голубое небо и в необыкновенную красоту сине-охровых гор. Такого она никогда и нигде не видела. Горы казались огромными пологими холмами. Для того чтобы подниматься по их склону, не надо быть альпинистом, надо просто найти нужную тропу и иметь крепкие ноги.

В горах мое сердце, а сам я внизу…

Когда Фея повернула в обратный путь и присоединилась к группе, то застала спор о любви с первого взгляда. Оказалось, что Маша и Лёня женаты с института. Надо же. У них получилось.

У кого-то получилось.

– Убедили, в институтскую любовь я готов поверить, – поднял руки вверх Михаил, – все-таки уже практически взрослые люди, но в школьную – нет.

– Нет? – удивилась Ксюша. – Неужели ты не влюблялся в школе?

– Ну почему же, влюблялся. – Михаил взял в свою пухлую ладонь тонкие пальчики девушки. – Все мы в школе увлекались. Я говорю о том, что школа заканчивается, одноклассники разъезжаются, наступает новая жизнь, появляются новые друзья, и школьная любовь забывается.

– Наверное, ты прав, – нежно проворковала Ксюша.

Фея спустила со лба очки, нацепила их на нос и отвернулась от группы собеседников – смотрела на горы.

Она знала точно, что школьная любовь не забывается.

* * *

Он ужасно ее раздражал. Как только учительница посадила их за одну парту – сразу поняла, что дружбы не получится. Все-то у него было правильно – учебники аккуратно обернуты, ручки и карандаши сложены в пенал, бутерброды в специальном контейнере. У нее так не получалось. Карандаши и ручки находились на дне рюкзака, учебники лежали вперемежку с тетрадками, отчего уголки тетрадей часто оказывались замятыми. А контейнеры возвращались домой почти полные. Зачем есть всякие творожки, когда в буфете продаются вкусные булочки с джемом? И соки!

А еще буквы… Он исписывал строчки красивыми ровными буквами, а она уставала уже на третьей! Ведь это же мучение – сидеть и вырисовывать всякие «в» и «ч».

Он сразу же получил первое место и картонную медаль за лучший почерк среди первоклашек. Зато она лучше всех сделала осенний букет из кленовых листьев и рябины! Этот букет потом целую неделю украшал класс. И на празднике прощания с букварем она выразительно рассказала свои четыре строчки про букву «р», а он заикался!

И она иногда шепотом его передразнивала. Он, кажется, один раз даже заплакал, но отвернулся к окну, чтобы она точно не заметила. Тогда она решила, что, если будет его дразнить, он попросит его пересадить, и можно будет получить более веселого соседа.

Но он не жаловался и не просил его пересадить. Все так же старательно писал в тетради по русскому языку, решал задачи по математике и готовил доклады по окружающему миру. Его все время ставили в пример. И надеялись, что, сидя с таким замечательным мальчиком, она станет более старательной и усидчивой.

* * *

– Ну что, я думаю, нам пора двигаться в горы, – объявил Василий, возвращая Фею из воспоминаний на остров.

– Мы будем взбираться на вершину? – поинтересовалась Ксюша.

– Там есть остановки? – спросил Михаил.

– Остановок там нет, – ответил Василий. – И конечно, до самых вершин мы добираться не будем, но на одном из склонов есть небольшая площадка, оттуда открывается прекрасный вид на остров. К тому же побывать в Шотландии и не походить по горам – это нонсенс. Фея, вы недавно цитировали великого шотландца Бёрнса. Что он говорил по этому поводу?

– В горах мое сердце… Доныне я там.

Восхождение оказалось не таким простым, каким виделось в начале. Да, склон был пологим, с протоптанной тропинкой. Но все-таки в гору.

Через некоторое время возникло желание сделать перерыв и присесть. Но неутомимый Василий двигался вперед, за ним скакала тоненькая Ксюша, время от времени останавливаясь и поджидая своего крупногабаритного ухажера. Ухажеру приходилось туго, но, кажется, над ним взяли шефство немного странная девушка с фиолетовой прядью и фитнес-тренер. Они его ждали, подбадривали, и, в конце концов решив, что Михаилу помощь не нужна, Ксюша устремилась вперед – слушать рассказы гида-соловья.

Столичная красотка-сценарист оказалась девушкой подготовленной. Видимо, посещение спортивных залов дало о себе знать. Она довольно бодро шла по тропинке в компании своего парня, который на этот раз если и пользовался телефоном, то исключительно как фотоаппаратом.

А вот Маше приходилось трудновато. Она, хоть и была закалена бытом и огородом, все же начала уставать. Лёня это видел и предложил сбавить скорость, а ее маленький рюкзачок забрал себе. В конце концов, можно присоединиться к Михаилу. Но Маша лишь покачала головой и упрямо шла вперед.

«Характер», – подумал Лёня.

Вообще, жена у него была легкая и неконфликтная, но в некоторых ситуациях проявляла такую твердость, что поневоле задумаешься о том, что она гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд. А с другой стороны, что в этом удивительного? Маша же учительница, она каждый день справляется с классами шалопаев. Это он с одним ребенком, когда они остаются вдвоем, не всегда может сладить. Сережа часто умудряется найти слабые места в отцовском характере. С Машей такие номера не проходят. В итоге все заканчивается воспитанием одновременно и сына, и мужа.

– Речь как у директора школы, – говорит в таких случаях Лёня.

– Да ну тебя, – отмахивается Маша.

Даже вот эти языковые курсы – Лёня не был уверен, что поехал бы на них, если бы не Маша. Он нашел бы тысячи весомых причин и отговорок, но у нее глаза зажглись: «Давай, это шанс! Предприятие же оплачивает! Потом всю жизнь будем вспоминать!»

И оказалась права. Насчет своего английского Лёня иллюзий не питал. Да, вроде что-то стал понимать, да, вроде даже начал разговаривать – использовать пассивный еще с института словарный запас, но кардинально это ситуацию не улучшит. Все равно все сведется к тому, что Маша станет его личным внештатным переводчиком.

Зато смена обстановки сказалась на их отношениях в лучшую сторону. Он и сам чувствовал, как в последнее время они оба сильно загнались. Что-то как-то одни дела, одни проблемы, мама еще постоянно на мозг капает. Нет, умом-то он понимал, что мама – одинокая женщина и ей надо чем-то жить. А чем жить? Конечно, семьей сына и внуком. Он все это понимал, но периодически желал, чтобы она жила их семьей чуть-чуть поменьше. Чтобы записалась в какой-нибудь кружок, что ли. У них в городе есть Дом культуры, еще со старых советских времен. Почему бы там не организовать что-нибудь интересное для пенсионеров, что-нибудь более привлекательное, чем пятничные песни под баян?

И Маша, как эта… женщина-тюлень сбросила с себя шкуру забот и стала красавицей. Прямо вот в аэропорту сбросила, сразу.

И Лёня не удержался. Увидев в киоске аэропорта игру «Уно», купил.

– А это зачем? – подозрительно спросила Маша, поглядывая на запечатанную пачку.

– Ну как же? Помнишь, раньше мы всегда играли в «Уно» на желание? Думаю, пора возродить традицию.

– Знаю я твои желания, – проворчала жена и покраснела.

Но сопротивляться не стала. А чего сопротивляться? У него нормальные желания и здоровые инстинкты. И мама не позвонит в неподходящий момент, и ребенок не вовремя не проснется. Так что не теряй время даром! А Машка у него – огонь. Вот позавчера выиграла и заставила его читать ей стихотворение про любовь. А он помнит только «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты…». Вот только эти две строчки. Пришлось искать в Сети и зачитывать с экрана телефона. Девочка, что с нее взять.

– Царевна-лягушка, – сказал он вслух.

– Что? – обернулась она.

– Я тут подумал, что у них девушки-тюлени, а у нас царевны-лягушки. Тоже шкуры сбрасывают и становятся красавицами.

– Кстати, да, – откликнулась Лана. – Интересное сравнение. У них моря, у нас болота.

– У них рыцари, у нас Иваны-дураки, – добавил Тони и обернулся назад.

Лёня тоже обернулся. Замыкающая троица отстала капитально. Из соображений солидарности решено было ее подождать.

Последний участок пути преодолевали большой группой, а когда оказались на площадке-выступе, к Михаилу тут же подбежала Ксюша:

– Ты как? Одышки нет? Пульс?

Михаил покраснел. Ему было неудобно перед всеми говорить о своих проблемах, поэтому он отмахнулся:

– У меня все хорошо, не переживай.

– Вот стерва, – едва слышно произнесла Маша, но Лёня услышал.

А потом огляделся по сторонам и забыл и про Мишу, и про Ксюшу. Перед глазами открылась такая панорама, которая стоила этого восхождения. Если не весь остров, то часть его – как на ладони. Городок с каменными домами и площадью, горы-холмы, вересковые пустоши, замок и море. Отсюда отлично был виден берег. И озеро с тремя одинокими деревьями. Да, ради этого стоило так высоко забираться.

– Просто дух захватывает, – сказала стоявшая рядом жена.

Она даже забыла про свой телефон-фотоаппарат.

И Лёня, повинуясь порыву, прижал ее к себе и звонко поцеловал в щеку.

«Красиво, конечно, – думал Стас. – Но как здесь живут люди? Это же замкнутое пространство. Есть что-то типа городка, несколько ферм и все. Сколько здесь всего жителей?»

Он, как человек большого города, размышлял о том, что не смог бы тут жить постоянно. Приехать на день-другой – да. Но не более чем на три. Простора не хватает, событий, звуков и людей. А так – зачетно. И мифы красивые.

Стас вынул из футляра свою оптику и стал смотреть через объектив на окрестности. Маленькие домики-коттеджи. Какие-то образуют целые улицы, какие-то стоят вдали и даже теряются среди холмов. Можно ли на таком острове спрятаться? Среди местных – нельзя. Здесь все друг друга знают. А вот если от всего остального мира, то да – идеальное место для уединения от любопытных глаз.

Стас щелкнул пару кадров и опустил фотоаппарат.

– Интересно, у них тут один паб на весь остров? – спросил Михаил, который, кажется, немного отошел от долгого восхождения.

– Гораздо больше, – ответил Василий. – Точное число не скажу, но я был в трех. И пиво везде хорошее.

– А виски? – поинтересовался Стас.

– А виски еще лучше, – произнес гид, и все рассмеялись.

– Тогда, может, отведаем шотландский виски в местном пабе? – предложил Стас.

– Можно, – ответил Тони. – Но только вечером. У нас тут девушки, их надо сопроводить с этой горы и накормить.

Лана тут же лучезарно улыбнулась своему парню и победно посмотрела на окружающих. Все видели, какой у нее заботливый мегакрутой пацан?

«Да все, все», – захотелось ответить Стасу, но он промолчал.

Зато идея с пабом нашла горячую поддержку среди мужской половины группы, на что женская ответила, что свой поход в паб они могут совместить с ужином, потому что девушки собираются устроить девичник.

– Я никогда не была на девичниках, – призналась Ксюша.

– Вот и побываешь, – заявила Лана.

Стоило признать, что Тони умел выбирать себе девчонок. Надолго ли с этой – неясно, но вкус у него хороший. Стас и сам был бы не против попутешествовать с такой. Хотя темненькая тоже хороша, если приглядеться. Приодеть, смыть эту цветную прядь – засверкает и даже, пожалуй, сможет затмить блондиночку. Короче, хорошего мужика этой Фее надо, а не болтаться одинокой по островам. Стас в таких вещах разбирался. Он сразу по разным мельчайшим и на первый взгляд незаметным признакам определял: одинока женщина или нет. Фея была одинока.

– На этом, собственно, наша сегодняшняя экскурсия подошла к концу, – возвестил Василий. – Она была долгой, насыщенной и, надеюсь, интересной для вас. Завтра с утра у нас еще посещение старого аббатства, после чего в обед мы садимся на катер и возвращаемся в Глазго.

Глава 3

А я научу шотландцев
Готовить старинный мед!
Роберт Льюис Стивенсон. Вересковый мед

Зачем она приехала сюда? Вчера ответила, что за вдохновением. И в этом была правда. Но не вся. Конечно, ей нужно было вдохновение, без вдохновения ничего не получалось. Работа встала, и создавать новое оказалось проблематично. Фея была мастером-керамистом. Она изготавливала блюда и кружки, вазы и пиалы, цветочные горшки, декоративные панно и даже украшения. Она чувствовала глину, любила сидеть за гончарным кругом, ощущать под пальцами густую маслянистую массу, придавать ей форму, менять, делать изделие гладким или рельефным.

Это была одновременно и медитация, и творчество, и работа. Работа, дающая неплохой доход. Сначала было очень непросто, и на начальном этапе помогали родители, но потом ее изделия взяли два магазина, получилось продать первую партию кружек и брошей. Владельцы магазинов сделали повторный заказ, и снова все было продано. Потом магазинов стало четыре, потом шесть… Сейчас Фея поставляла результаты своего труда в пятнадцать, а ведь существовали еще и интернет-заказы.

Она с самого детства любила рисовать. Рисовала на обоях, на дверях, на любом свободном месте на бумаге. Порой на каких-то важных папиных документах. Только вот в книгах Фея не рисовала ни разу. Она как-то сразу поняла, что в книгах нельзя. Видя такую тягу ребенка к творчеству, родители рано отдали дочь в художественную школу, и Фея исправно ее посещала, рисовала с удовольствием, выполняла все домашние задания, учителя говорили ее родителям что-то умное про чувство цвета и врожденное видение композиции.

Тем не менее великого художника из Феи не вышло. Наверное, чтобы стать великим художником, нужно иметь что-то большее, чем чувство цвета и композиции. К счастью, Фея, глядя на работы некоторых сокурсников в вузе, довольно быстро это поняла. У них в группе была пара ребят, поцелованных Богом, иначе не скажешь. По сравнению с их работами все остальные казались обычными, ничем не примечательными. И ее в том числе. Осознание данного факта было болезненным, а решение перейти на факультет прикладного искусства – непростым. Зато, как впоследствии показала жизнь, – правильным. Глина Фее покорилась не сразу. Этому предшествовал долгий период притирания, поисков и даже ссор, но в конце концов они друг друга поняли – мастер и материал. Вот тут как раз очень пригодилось то самое чувство цвета. Фея с вдохновением расписывала свои изделия, делая их то нарочито декоративно-яркими, то ища нежные полупрозрачные тона.

Василий закончил свою экскурсию, и народ начал расходиться. Фея проводила взглядом удаляющиеся спины и выдохнула. Наконец есть возможность побыть наедине с самой собой. Ей сейчас этого очень хотелось.

То, что все, кроме Стаса, приехали сюда парами, в душе отозвалось болезненно. Особенно если учесть, что сама Фея приехала сюда почти сразу после разрыва отношений со своим молодым человеком.

А тут… парочки. Да еще такие…

Прийти в себя после разрыва – было причиной номер два, почему она здесь. Вернее, даже один.

Хотя ничего неожиданного в самом разрыве не было. Все давно к тому шло. И винить Влада в произошедшем нельзя. Он долго ее ждал, долго с ней был, надеясь, что она… что? Станет полностью его? Фея тоже на это надеялась. Старалась. Очень старалась, но… не сумела. Она всегда была с ним и не с ним. Словами с ним, а мыслями с другим. И Влад устал. Три года назад Фея так надеялась на эти отношения, видела в них свой шанс, свое будущее… Влад был чудесным: добрым, внимательным, во всем ее поддерживал, все понимал. И это раздражало. Но Фея боролась со своим раздражением, уговаривала себя, что все хорошо, все очень хорошо. Только вот сердце не обманешь. Влад был бы прекрасным, великолепным другом. Но чем-то большим… чем-то большим ему стать не удалось. Секс был хорошим, качественным, только почему-то все больше и больше он казался Фее обязанностью. Постоянно приходилось себе напоминать, что она строит отношения с потрясающим человеком и не собирается его разочаровывать. Эти отношения ей очень, очень нужны. Ну а то, что секс с Владом не такой, как с тем, кто был до него. Так ведь это нормально, правда? Разные люди, разный секс.

Фея уговаривала себя, убеждала в правильности происходящего, и в итоге начавшиеся с оптимизмом отношения все больше и больше напоминали вранье. От этого вранья устали оба, и в какой-то момент стало понятно: это все.

Сакраментальные слова: «Мы провели вместе чудесное время, но, наверное, сейчас нам лучше расстаться» сказаны. Влад ушел в свою новую жизнь. А Фея осталась в старой. С одной стороны, она испытала облегчение, с другой – невыносимую боль. У нее не получилось. Попытка построить новую жизнь с другим человеком с треском провалилась. И жизнь снова напомнила глиняные черепки от разбившегося горшка.

Все валилось из рук. Работать Фея не могла. Получались не те вазы и не те блюда, не те орнаменты и не те цвета, все не то, не то, не то. Она сидела в своей мастерской и ничего не делала. Просто слушала в наушниках музыку, листала новостную ленту в телефоне, пару раз посмотрела интервью с известными психологами, которые, впрочем, ничем не помогли. Волосы одного психолога были выкрашены в жизнерадостный желтый цвет. Мол, живи ярко и так, как ты хочешь. В итоге Фея ради эксперимента окрасила прядь своих волос в фиолетовый и стала ждать результата: что-нибудь изменится или нет?

Ничего не изменилось. И тогда она поехала в магазин, где полностью сменила свой гардероб. Фея не могла себе объяснить, почему ее потянуло на вот такие длинные юбки, странные топы с цветочно-геометрическими орнаментами, бисерные чокеры и прочее. Она по складу характера была далека от стиля хиппи, а тут…

Мама, когда Фея заявилась в гости к родителям в новом виде, чуть в обморок не упала. Хорошо, что рядом оказался папа и со свойственным ему юмором произнес:

– Я всегда знал, что ты ребенок-цветок, но до этого почему-то предполагал, что кактус.

– Кактусы, бывает, тоже цветут, – беспечно ответила Фея.

И вот там, в родительской квартире, за вкусным домашним ужином родилась идея уехать на время, отдохнуть. Фея не помнила, кто именно ее озвучил. Позже ей почему-то казалось, что родители, все видящие и понимающие, но боящиеся лишний раз влезть туда, куда их не просят, давно обсудили это между собой, а потом просто подвели дочь к нужному решению.

Что Фея знала точно, так это то, что с мамой и папой ей очень повезло. И пусть в жизни мамы довольно часто случались разъезды, и в такие периоды Фея оставалась с папой вдвоем, у них была настоящая дружная семья.

А когда маму вызывали в школу по поводу плохого поведения дочери и она возвращалась домой боевая и готовая наказать своего упрямого, непослушного ребенка, папа лишь смеялся:

– Да она вся в тебя.

Мама после этих слов недовольно фырчала, но почему-то добрела, хотя всегда оставляла последнее слово за собой:

– Конечно, ты-то у нас образец воспитания. Мог бы привить дочери правила хорошего тона.

Идея сменить обстановку Фее понравилась, и она стала выбирать место. Перебирала разные варианты: от Дальнего Востока до Латинской Америки, а потом вдруг увидела в Сети фото Шотландии и пропала. Горы, озера, вересковые пустоши, средневековые замки. Если где и можно забыться, отдохнуть, напитаться новыми впечатлениями, то определенно здесь.

И ошиблась. Снова ошиблась. Это стало ясно сразу, как только Фея оказалась на катере, везущем их небольшую группу на остров.

А новый стиль, который, как она думала, подарит новые ощущения, стал вдруг до невозможности нелепым. И сама себя она чувствовала нелепой. Да что же это такое! Почему ей так не везет!

Фея смотрела на удаляющиеся фигуры, ставшие уже маленькими темными точками. Прочь, прочь, прочь… Как эти пары друг другу не подходят! Совсем так же, как собор не подходит Глазго. Правда-правда! Только Маша с Лёней смотрятся по-настоящему. А Ксюша с Мишей – вообще не вместе. А Лана с Тони. И что это за имя такое – Тони? Как кличка у маленькой комнатной собачки. Самому не противно? Рука непроизвольно потянулась к браслету и поправила его на запястье. После этого Фея заставила себя отвернуться от группы и направиться в сторону замка. Она же хотела его нарисовать.

Здесь было удивительно мало людей. Сам остров небольшой, и, кажется, его жизнь сосредоточилась в городке или поселке (Фея не знала, как правильно назвать населенный пункт) с его крошечной площадью, церковью, баром, мощеными улицами и уютными магазинами. Василий говорил, что здесь много ферм, но они расположены на приличном расстоянии друг от друга. Наверное, люди тут привыкли к уединенной жизни, к отсутствию лишнего шума и неважных новостей. Зато какое единение с окружающим миром! Фея шла мимо холмов, покрытых зеленью, любовалась на небо и горы, видела характерные сиренево-розовые полосы уже цветущего вереска. Реальность превзошла ожидания. Здесь оказалось все так, как на фото в Сети, и даже лучше. И, гуляя по этим дорогам, вбирая в себя царящую вокруг немного туманную красоту, нетрудно было поверить во все эти сказания про колдуний и тюленей-оборотней. Где же им всем жить, если не здесь?

Фея добралась до замка и снова застыла перед его старыми гордыми стенами, а потом подошла к воде. Море манило. Захотелось его запечатлеть. Не на фото, а от руки. Фея села на лавочку, которая стояла чуть в стороне. Вынула из рюкзака свой походный блокнот и набор карандашей. Рука работала быстро и точно. Линия горизонта, небольшой холм слева, чайка, парящая в небе, очертания замка. Она всегда, когда рисовала, забывала обо всем – ловила линии, цвета, настроение. Да, здесь был настоящий клад идей. Уже позже, когда пейзаж-зарисовка был готов, Фея подумала о том, что по возвращении в Москву можно создать полноценную шотландскую коллекцию. Допустим, сет из кружки и пирожковой тарелки или вазы и цветочных горшков. Серо-голубой цвет моря, переходящий в серебро, старая кельтская вязь, резные листья чертополоха… можно сделать красивые броши и кулоны и керамические подставки под горячие кастрюли и сковороды. В клетку!

Вчера, когда их группа шла к пабу, Фея увидела в витрине одного из магазинов керамику. Хорошо бы успеть сегодня до закрытия заглянуть туда, рассмотреть местные изделия.

Быстро сложив свои принадлежности в рюкзак, Фея направилась в поселок. К озеру она вернется ближе к вечеру. Все равно идея девичника не вдохновляла. Появиться, конечно, придется. Нельзя совсем проигнорировать это собрание. Как-нибудь посидит, потерпит… эту Лану. Надо признать, что Лана красотка. Как бы Фее ни хотелось обратного. Что ж. Пару часов Фея выдержит.

* * *

Более старательной и усидчивой она не стала, но к концу первого класса кое-что изменилось.

Среди третьеклассников был мальчик, которого боялись все. Из школы его исключить не могли – слишком влиятельный папа. Мальчик, которого ребята между собой звали Биг босс, чувствовал собственную безнаказанность и, собрав вокруг себя группу ребят, выбирал жертву, над которой с удовольствием издевался до тех пор, пока это ему не надоедало и не появлялся новый объект травли. Биг босс держал в страхе всех ребят начальной школы.

И вот очередь дошла до нее. Это случилось на перемене. Их было трое. Двое по бокам, а в центре сам Биг босс. Она до сих пор помнила его светлые, почти соломенные волосы и голубые глаза. И довольную улыбку. Мальчишки медленно наступали, перекрывая дорогу, и ей оставалось только пятиться. От страха даже голос пропал.

Девочки в классе рассказывали всякие ужасы. Кому-то отстригли кончики волос, кому-то разрисовали фломастерами руки и написали на пальцах всякие гадости, с кого-то снимали колготки и рассматривали трусики. Чего хотят от нее?

Не отрываясь она смотрела в голубые глаза Биг босса, ничего от страха не соображала и только пятилась, пятилась, пятилась, пока не почувствовала спиной холодную стену. Отступать дальше было некуда. И мальчишки довольно рассмеялись. А она от этого смеха словно проснулась. Исчезло гипнотическое состояние, руки вдруг сами сжались в кулаки. Уж что-что, а царапаться и кусаться она умела. И вот когда пришло решение броситься вперед, кто-то налетел на Биг босса со спины и ударил его по голове рюкзаком. Это было настолько неожиданно, что хулиганы на несколько секунд растерялись. Никто никогда даже не пытался с ними драться. Всем было понятно, что они самые сильные и крутые пацаны во всей начальной школе.

Секундного замешательства в рядах врага оказалось достаточно, чтобы отлепиться от стены и убежать. Она всегда хорошо бегала, с шести лет занималась теннисом, там нужна быстрая реакция, а вот ее спаситель бегал не так хорошо, к тому же ему еще мешал рюкзак.

– Т-т-туда! – бегать не умеет, а командует!

«Туда» – это в класс. Они бы совершенно точно не успели, Биг босс с командой в буквальном смысле наступали на пятки, но положение спасло появление учителей. При учителях драться не будешь. Бег перешел в шаг. И вот таким бодрым шагом они достигли дверей класса.

Естественно, Биг босс удара рюкзаком не простил и после уроков ожидал непокорного мальчишку во дворе школы. И естественно, он умел драться, а сосед по парте не умел. Каждый день после уроков он ездил на хор.

– Лечусь от за-за-заикания, – ответил он как-то на ее вопрос, нравится ли ему петь в хоре.

Ее вот на хор никто не записывал, хватало тенниса и художественной школы.

Мама, глядя на домашние задания из художки, не переставала удивляться.

– Не понимаю, ты можешь весь лист исчертить штрихами и терпения хватает, а написать ряд ровных букв терпения нет! Как это может быть?

Как-как? Очень просто! Буквы – это скучно. Штрихи – это тоже скучно, но без них не получится красивый рисунок. Красивый рисунок важнее красивых букв. Это же любому понятно! А мама совсем несообразительная. И, глядя в школьные тетради, она часто расстраивалась. Тогда папа однажды сказал, что буквы – это тоже узор.

– Можно же сделать красивый узор из слов? – спросил он.

– Можно, – без глубокого вздоха согласиться не получилось.

Пришлось садиться и делать красивый узор из букв, чтобы порадовать маму.

Наверное, и соседу по парте приходилось ходить на хор, чтобы порадовать маму. Потому что он не сказал, что ему нравится, и потому что заикания не проходили, а когда он волновался – только усиливались.

Вот когда увидел поджидавших его возле школы ребят, вообще не смог ничего сказать, только:

– Т-т-т-тут с-с-с…

Но она поняла. «Тут стой». Как поняла и то, что он сейчас выйдет, и, пока хулиганы станут с ним разбираться, она сможет быстро перебежать двор и добраться до ожидавшей машины.

Но, во-первых, в их семье было несколько девизов, один из которых «своих не бросаем», а во-вторых, она терпеть не могла, когда ею командуют. А тут нашелся один – очкарик с заиканием!

Она почти вслед за ним выбежала из школы с криком:

– Я сейчас маму позову! У меня мама чемпионка по боксу!

Приврала, конечно, немного. Про бокс точно.

Размахнулась мешком для сменки и влепила по спине одному из мальчишек. Он развернулся и со всей силы ударил в ответ кулаком в плечо. Ее никто никогда не бил. От боли даже не сразу удалось понять, что громкий на весь двор крик – это ее крик.

На этот крик стали сбегаться взрослые, и когда дерущихся разняли, все участники потасовки были уже порядком потрепанные.

Зато после произошедшего Биг босс больше к ним не подходил.

– Та-та-такие люди питаются страхом, – умничал позже ее спаситель. – Да-да-дашь сдачи, и они те-те-теряют интерес.

А у самого под глазом фингал, который с каждым днем менял свой цвет, и очки новые. Старые разбились. А у нее синяк был на плече. Он тоже менял цвет и очень болел.

Вскоре Биг босс исчез из школы. Говорили, что родители перевели его в другую, более крутую. А еще говорили, что, увидев сына побитым, мама очкарика подняла такой скандал, пообещав устроить школе славу на всю страну, что директриса ее долго успокаивала. А еще говорили, что папа очкарика был круче папы Биг босса. И в этом все дело.

Как бы то ни было, вскоре после драки и последовавшего за ней скандала Биг босса перевели в другую школу, а мальчишки-драчуны из его команды стали просто мальчишками.

* * *

Магазинчик оказался очаровательным. Он был наполнен теми милыми мелочами, которые в любом помещении создадут уют. Здесь были забавные кружки, подставки под них, нарядные кухонные полотенца, чехлы на стулья и табуреты, керамические фигурки животных, подсвечники.

Фея купила себе маленький керамический подсвечник с эмблемой чертополоха.

После этого она бродила по узким улочкам, заглянула в церковь и застряла там, рассматривая большой витраж. Церковь была гораздо моложе замка. Она больше подходила для экранизаций романов сестер Бронте. Снова несостыковка. Здесь должен быть древний храм, подходящий сказаниям о Дугласах и селки.

Около церковной стены цвели розы. Настоящий маленький садик. Фею вообще умиляли эти цветники почти у каждого жилища, яркие, аккуратные и очень ухоженные.

Она перекусила кофе с булочкой в кафе на три столика недалеко от церкви, а потом отправилась к озеру. Его тоже надо было зарисовать. Рисунок не всегда содержит в себе фотографическую точность, но зачастую кажется более «живым», чем кадр.

Фея шла к озеру и вспоминала легенду про любовный узел. Красиво… Жаль, что в жизни нельзя вот так – подарить узел и знать, что это на всю жизнь.

* * *

После случая с Биг боссом у них началась если не дружба, то перемирие. После летних каникул он принес в школу и подарил ей альбом для скетчей. Сказал, что летом они ездили на море, и это подарок оттуда. А еще он подарил ей браслет из ракушек и бусинок. Она тоже в то лето с родителями была на море, но ничего не привезла с собой в подарок. От этого стало немного стыдно. А вот от подарка приятно. С тех пор она никогда не забывала привозить для него что-нибудь в подарок. Шоколадку из Питера или магнитик из Сочи. Или даже брелок с осликом с Кипра.

К концу третьего класса он почти перестал заикаться, но продолжал ходить на хор, который ненавидел. Зато начал бегать. После случая с Биг боссом он очень хотел научиться драться и даже просил родителей записать его в секцию бокса, но из-за плохого зрения в бокс не попал. Зато врач разрешил заниматься легкой атлетикой.

А она продолжала ходить на теннис и учиться в художественной школе.

Он всегда все помнил и ни о чем не забывал. Она забывала постоянно. В ее жизни были эмоции и краски, в его – четкое расписание и дисциплина. И разумеется, когда объявили сбор макулатуры под громким названием «Поможем лесу», он принес большую коробку всяких бумажных упаковок, старых журналов и рекламных буклетов, а она – ничего. Так и стояла в нерешительности у дверей класса. Нет, она никогда не была трусихой, но знала, что классная руководительница обязательно назовет ее имя, скажет, что надо относиться ответственнее к важным вещам, таким как окружающая природа, и приведет в пример его – настоящего отличника и сознательного человека. Это было не страшно, но это было неприятно.

Она стояла у дверей и хмуро наблюдала, как он со своей коробкой медленно приближается к классу. Коробка наверняка была очень тяжелой, но попросить помощи старших – значит показать свою слабость. Мама говорила, что если поднять что-то очень тяжелое, то может развязаться пупок. Вот у него скорее пупок развяжется, чем он признается, что уже сил нет тащить эту коробку.

– Ты чего тут стоишь? – запыхавшись, спросил он, все же опустив коробку на пол.

– Так просто, – угрюмо ответила она, а потом с вызовом добавила: – А что, нельзя?

– А где т-твоя макулатура?

Вот так всегда! Сам слепой, а все в своих очках видит.

– Где надо… дома… наверное… – сказала и закусила губу. – И вообще, неси свою коробку. Там весы стоят в классе. Будешь чемпионом по макулатуре. Ты пока больше всех притащил.

Он некоторое время стоял, смотрел, а потом снова поднял свою коробку и сказал:

– П-пойдем, не бойся.

– А я и не боюсь! – заявила она и, высоко подняв подбородок, направилась в класс.

В классе бурлила жизнь. Марина Игоревна стояла у весов и принимала у всех связки, коробки, пакеты, которые должны были спасти лес. После взвешивания учительница напротив фамилии ученика записывала показатель его вклада в общее дело.

– Какой ты молодец! Больше всех собрал в нашем классе, – расплылась она в улыбке, увидев коробку в руках своего любимчика.

– Это не я, – послышалось из-за коробки. – Я только помог донести. Я… я забыл про макулатуру.

Стас проводил взглядом поднимавшихся в номер Лану со своим кавалером. Красивая она баба. Стас красивых любил, но понимал, что такие, как Лана, и не посмотрят в сторону мужика, если у него нет денег. Деньги у Стаса водились. Может, не столько, сколько у этого финансиста, но на вполне устроенную жизнь хватало. И при желании можно было бы попробовать отбить эту красотулю, только зачем?..

И вообще, не о бабах надо думать, а о деле.

Услышав звук открывшейся и почти сразу же захлопнувшейся этажом выше двери, Стас снова спустился в фойе. Развлекайтесь, голубки, а мы займемся фотографиями.

Он прошел в смежный с фойе зал, туда, где вчера веселились шотландцы, и собрался было сесть в одно из старых и слегка потертых кресел, как увидел у противоположной стены барную стойку, а за ней – бармена. Из фойе бар было не разглядеть, а между тем это именно то, что надо.

Стас подошел к стойке, устроился на высоком табурете и поприветствовал высокого рыжеволосого с проседью бармена. У него были светлые глаза и красноватое обветренное лицо. Он был скорее похож на моряка, чем на бармена.

– Hi, – поприветствовал Стас.

Бармен в ответ слегка кивнул и замер в ожидании заказа.

– One coffee, please, – сделал заказ Стас, а потом уточнил: – Americano[8].

Бармен снова кивнул и направился к кофемашине.

Неразговорчивый попался парень. Жаль. Пока готовился кофе, Стас выудил из рюкзака фотоаппарат. Оптика была что надо, иногда она служила неплохим биноклем. Стас включил камеру. Кадры получились шикарные, особенно панорамные, сделанные со склона горы. Много всего видно, в том числе и разбросанные в отдалении по холмам фермы. При увеличении снимков можно даже в деталях рассмотреть похожие на игрушечные домики. Такие часто рисуют в детских книжках. А здесь в таких живут. И ведь в каком-то из них… но в каком? Или он где-то ближе, в этом подобии городка? Или все-таки ошибка и вовсе не здесь? Хотя для уединения отличное место. Или все это вообще только домыслы? Стас склонялся к последнему.

Бармен поставил перед Стасом чашку с кофе. Если честно, Стас хлопнул бы сейчас местного виски, но еще рано и впереди типа вечер в пабе. Еще успеет.

– Thank you, – поблагодарил Стас и предпринял еще одну попытку разговора: – It is windy[9].

– Oh, yes[10], – наконец расщедрился на ответ рыжий.

Стас, вдохновившись, собрался было уже задать вопрос для закрепления результата, но у бармена зазвонил телефон, и, невольно слушая разговор, он понял, что ничего не понял. Ни слова. Кроме того же «yes». У Стаса был неплохой английский, за границей с языком проблем не наблюдалось, но этот местный говор… он в Эдинбурге-то порой с трудом понимал, что ему говорили, а здесь вообще какое-то свое наречие. Может, тот самый гэльский?

– Не против, если присоединюсь? – на соседний табурет приземлился Василий.

– Не против, присоединяйся.

Бармен, заметив нового посетителя, закончил разговор. Василий тоже заказал американо.

– Слушай, а на каком он языке сейчас говорил? Я ни слова не понял.

Василий засмеялся.

– Это у них такой английский, более резкий, с непривычки не сразу сообразишь. Я в первый год еле понимал, что они говорят, а потом привык.

– На этом острове только местные?

– И туристы.

– А иностранцы могут купить здесь дом и жить?

– Могут, но они вряд ли это сделают.

– Почему?

– Это замкнутое пространство, здесь жизнь как… как в большой деревне, все друг друга знают, и любой приезжий автоматом становится чужаком. Он сюда просто не впишется. Они и нас, туристов, не особо любят, мы вторгаемся в их жизнь. Но мы привозим деньги.

– И нас терпят, – закончил Стас.

– Что-то типа этого, – согласился Василий, – но не совсем. На самом деле шотландцы довольно гостеприимная нация. И они действительно отличаются от англичан, которые более чопорны и предпочитают держать дистанцию. Шотландцы в этом плане гораздо радушнее и всегда готовы предложить свою помощь.

– Ты поэтому выбрал Шотландию, а не Англию?

– Мне здесь нравится, – ответил Василий.

Перед ним тоже появилась чашка с кофе.

Стас допивал свой американо и думал, что, если бы в городке жил русский, Василий с его общительностью наверняка бы об этом знал. Он сумел разговорить даже молчаливого бармена. Расспрашивал что-то про последний футбольный матч, и рыжий молчун оживился.

Неужели все-таки просто домыслы?

Лана была разочарована. После экскурсии она устала и проголодалась, но все равно надеялась на романтику. В конце концов, разве это не романтическое путешествие? Хоть и не туда, куда хотелось. Во всяком случае красивых фоток, чтобы похвастаться в соцсетях, Лана наделала достаточно. Да и нужные тексты она писать умела: все-таки сценарист. Правда, пока только передач про разводы и измены на малоизвестном телевизионном канале, но это же ведь начало. Однажды она обязательно напишет шикарный киносценарий, и по нему снимут крутое кино. У нее уже есть три мелодрамы, вполне себе, но пристроить их пока никуда не получилось. Может, Тони однажды познакомится с кем-нибудь из мира кино и поможет?

Лана вздохнула. Ей хотелось ресторана, а вместо этого было невразумительное кафе на одной из соседних с гостиницей улочек.

– По-моему, неплохо, – заявил Тони, уминая сэндвич с копченым лососем и запивая его горячим чаем.

– А по-моему, это вредный фастфуд, коть, – обиженно выпятила губу Лана. – Здесь что, нет нормальных ресторанов?

– Нормальные рестораны остались в Глазго и Эдинбурге. Когда вернемся, обязательно сходим.

– Скорее бы вернулись, – пробормотала Лана и приступила к своему сэндвичу.

Надо признать, он действительно оказался очень неплох.

– Тебе разве здесь не нравится? – спросил Тони. – Тут же просто офигенно.

– Ну так-то да… необычно, но, честно говоря, хочется уже обратно.

– В Москву?

– Ты обещал Лондон.

– А, ну да. Лондон.

– Понимаешь, здесь очень красиво, конечно, но это… захолустье.

Тони молчал. Лана почувствовала, что сказала что-то не то. Во всяком случае, ему не понравилось. Тони всегда молчал, когда ему что-то не нравилось. Но молчал при этом так, что сразу становилось понятно – он недоволен.

– Я неправильно выразилась, – торопливо добавила она. – Здесь круто снимать кино, декорации шикарные, но здесь нет той бурлящей жизни, которая есть в больших городах. Я обожаю мегаполисы.

– Иногда от них неплохо отдохнуть.

– Я не спорю.

– Где-нибудь на Мальдивах.

– Почему нет?

И тут она поняла, что он ее дразнит. Только не поняла: это доброе поддразнивание или не очень, и решила сменить тему.

– Зато номер у нас неплохой. Правда, маленький и не пять звезд, но зато уютный.

– Вот видишь, главное – уметь находить плюсы.

Сэндвичи оказались настолько вкусными, что они повторили заказ и сытые отправились в гостиницу. Лана предвкушала душ и романтику. Тони при всей своей занятости умел выкраивать время на девушку и умел доставлять удовольствие. Даже имитировать ничего не приходилось. Это было приятным и немаловажным бонусом ко всему остальному. Квартира в центре, денежная работа, нежадность, привлекательная внешность и хороший секс. Разве можно не любить Тони? Разве можно его упустить?

Однако, выйдя из душа, Лана увидела, что Тони сменил одежду на более теплую и готов покинуть номер.

– Ты уходишь?

– Да, мне надо поработать. Здесь плохой интернет. Я заметил, что на улице связь ловит лучше. Во всяком случае, там, где мы обедали, она была гораздо быстрее.

– Это прямо так срочно? – разочарование в голосе скрыть не удалось.

Лана скинула на кровать полотенце, в которое была завернута после душа, и предстала перед Тони во всей красе. Но он смотрел в экран телефона.

Он вообще как-то… словно отстранился от нее. Вчера понятно – было прибытие на остров, потом ожидание номера и все такое, но сегодня. Или ей это просто кажется?

– Очень срочно, – ответил Тони, продолжая смотреть в экран.

– Там начался дождь. – Лана накинула на плечи тоненький пеньюар, который взяла с собой, предвкушая незабываемый уик-энд на уединенном острове.

– Я возьму куртку. – Он наконец отключил экран и посмотрел на нее. – Ты пока отдохнешь.

– Я вообще-то планировала отдохнуть с тобой. – Лана подошла почти вплотную и провела пальцем по еле заметному шраму над правой бровью.

Однажды она его спросила, откуда шрам, но он лишь отмахнулся: «Подрался». Представить себе дерущегося Тони было сложно. Скорее он мог уничтожить словом, одержать верх интеллектуально. Но Тони и драка… это звучало интригующе.

– Со мной отдохнуть не получится.

Он убрал в задний карман джинсов телефон, отступил на шаг, взял куртку с капюшоном и, бросив на ходу: «Не скучай», покинул номер.

И даже не поцеловал ее на прощанье. Если честно, он почти никогда не целовал ее на прощанье. Но сегодня это почему-то особенно задело.

Лана села на кровать и уставилась в окно, по которому стекали дождевые капли. Нет, если он так проникся этим островом, она потерпит, так и быть. Может, местная дикая красота и правда подскажет ей идею для сценария. Как Тони сказал? Главное – уметь находить плюсы? Окей. Если появилось время, его нужно грамотно использовать. Связь здесь действительно ужасная, зато можно внимательно проинспектировать сегодняшние фотографии и самые удачные обработать с помощью фильтров. И сделать себе маску. На девичнике Лана должна выглядеть сногсшибательно, сразу показать всем, кто есть кто.

Она – успешный столичный сценарист с устроенной личной жизнью.

Завидуйте! И желательно молча.

До озера Фея добралась быстро. Уже по пути начал крапать редкий дождик, в результате и без того сказочный пейзаж стал размытым и еще более сказочным. Начинало вечереть. Пока Фея решала, как под дождем делать зарисовку, капать вдруг перестало, но сесть все равно было некуда – все вокруг мокрое. Если рисовать, то стоя. Хорошо, что походный альбом был с твердой обложкой, почти как планшет. Фея не мешкая достала из рюкзака все свои принадлежности, а рюкзак бросила на мокрую траву. Ему не страшно. Зажав между пальцами три разных карандаша, Фея приступила к работе, она была настолько сосредоточена на озере, одиноких деревьях около него и линии гор, что не сразу заметила быстро идущую мужскую фигуру. Человек ее, скрытую за кустарником, не видел, Фея его бы тоже, наверное, не увидела. Просто он, если можно так выразиться, влез в кадр. Не осознавая, что делает, Фея начала его рисовать. Озеро, деревья и одинокий путник у подножия гор.

Почти рыцарь из легенды.

* * *

После окончания начальной школы все уже рассаживались по партам более свободно. Сидели кто с кем хочет. Единственное правило было – не болтать во время уроков. Самых злостных болтунов разъединяли, но это были единичные случаи.

А они почему-то не расселись. Может, потому, что в классе так и не заимели настоящих друзей, с кем хотелось бы постоянно общаться? А может, дело было совсем в другом. Может, они как раз и стали теми самыми настоящими друзьями. У него было совсем плохо с рисованием, и она часто дома рисовала сразу два рисунка – за себя и за него. Учительница по рисованию закрывала на это глаза и ставила обоим по пятерке. В конце концов, зачем круглому отличнику портить дневник оценкой по рисованию?

Он же на самостоятельных по математике часто решал по два варианта. Свой в тетради, ее в блокноте. И с этого блокнота она списывала. Учительница по математике что-то подозревала, даже хотела их рассадить, но так и не рассадила.

А потом блокнот стал помогать общаться на уроках. Можно было писать друг другу сообщения и по телефону, но телефоны у всех в начале урока забирали. А темы для разговоров почему-то все время появлялись именно во время уроков, а не на перемене.

В итоге математические решения перемежались записями. Ровными и понятными – его, неразборчивыми и кривыми – ее.

«Ты смотрела последнюю часть “Защитников”?»

«Нет и не буду».

«Почему?»

«Скукотища».

«Там в конце красивая графика».

«Может, гляну».

Потом формулы, формулы, уравнение, пять слов на английском и…

«Ты остаешься на факультатив по английскому?»

«Нет. У меня тренировка. Скоро соревнования».

«Когда?»

«В субботу».

«Волнуешься?»

«Нет».

Но, конечно, она волновалась. Она должна была показать результат. Тренер ждал если не победы, то вхождения в призовую тройку точно.

Он говорил:

– Ты готова. Только соберись, и у тебя все получится.

Но у нее не получилось. Это было не первое соревнование, и опыт имелся, и призовые места до этого завоевывались. Тренер ценил ее умение бороться.

– Ты молодец, – часто говорил он, даже когда случался проигрыш. – Ты боролась за победу до последнего. А это тоже дорогого стоит.

Но именно в те соревнования все рассыпалось с самого начала. Она старалась, правда старалась, только ничего не получалось. Подачи были слабыми, мячи пропускались с завидным постоянством. А все потому, что на трибуне она вдруг увидела его. Занервничала сильнее обычного, хотела показать себя с лучшей стороны и, как всегда бывает в таких случаях, – показала с худшей. Это был самый неудачный матч за все время ее занятий теннисом.

От злости, обиды и бессилия она потом долго рыдала в раздевалке.

Он прислал сообщение со словами поддержки.

«Ты все равно очень хорошо играла».

Она не ответила, зато в понедельник, столкнувшись с ним на школьном дворе, сказала, чтобы он больше никогда не приходил на ее соревнования, что он все испортил, что она должна была выиграть, что она все время чувствовала, как он на нее смотрит, что он ее сглазил. И что она вообще с ним разговаривать не хочет.

А он молчал, лишь кивал головой.

Она серьезно занималась теннисом до самого окончания школы. И он больше никогда не ходил на ее соревнования.

Зато она, начиная с девятого класса, ходила на его забеги постоянно.

Идея устроить вечер в пабе только для мужской части группы была необычной. Во всяком случае, у Василия в практике такое случилось впервые. Тем интереснее. Они договорились встретиться в том же пабе, где накануне ожидали готовность гостиничных номеров. Очень удобно – и пива можно выпить, и перекусить. Первым на встречу пожаловал Михаил. Когда Василий пришел, он уже сидел за столом. И это был не тот человек, с которым душа желала пообщаться. Против самого Михаила Василий ничего не имел, просто как-то неудобно говорить о погоде с человеком, официальная девушка которого строила всю экскурсию глазки экскурсоводу, а не своему парню. Василий отлично понимал, что с ним заигрывают. Наверняка это понимали и другие, возможно, и сам Михаил.

– Ты первый? – спросил Василий, присаживаясь напротив.

– Выходит, что так. Никак не могу решить, какое пиво взять: темное или светлое.

– А какое предпочитаешь вообще?

– Светлое.

– Значит, бери его, – посоветовал Василий.

В Михаиле не чувствовалось напряжения. Значит, он не заметил очевидного. Вот уж действительно правы те, кто говорят, что обманутый муж обо всем узнает последним. Не то чтобы Михаил уже муж, и не то чтобы Василий собирался наставить ему рога, но кто-то другой мог вполне.

– Я думал, что опоздал, а оказывается, еще не все в сборе, – к ним присоединился Стас.

– Мы пока пытаемся определиться с пивом, – сказал Михаил. – Вы какое любите?

– «Гиннесс».

– Попробуй шотландский эль, – посоветовал Василий, – здесь очень достойный, будет о чем вспомнить в России.

– Тогда я тоже, пожалуй, закажу эль, – решил Михаил.

В паб зашел Лёня и, увидев за столом знакомые лица, присоединился к компании, тоже согласившись на эль.

Тони появился последним, когда все уже приступили к дегустации шотландского напитка.

– Однако, – прокомментировал Михаил, понюхав эль и сделав несколько глотков.

Было заметно, что вкус ему показался необычным, и эль, наверное, крепковат.

– Я не опоздал? – спросил Тони, присаживаясь на свободный стул.

– Практически нет, – ответил Стас. – Куда-то ходил?

– Заглянул в одну местную лавку, купил верескового меда. – Тони вынул из кармана куртки небольшую ребристую баночку и продемонстрировал ее окружающим.

На баночке было написано: «Scottish heather honey»[11].

– Далеко отсюда этот магазин? – поинтересовался Стас.

– Да нет, близко, буквально за углом.

Стас подумал, что надо было не торопиться, подождать, пока Тони выйдет из своего номера, и последовать в паб за ним. Хотя… представить себе встречу в лавке с медом было сложно. Ну завернул парень по дороге в магазин, соблазнившись вывеской. С кем не бывает? Стас достаточно внимательно сек ситуацию. Или все-таки что-то упустил?

А Тони глядел на него совершенно искренне, как ни в чем не бывало. Не врал. Стас почти всегда легко мог определить: врет человек или нет.

– Вересковый мед – это интересно, – вступил в разговор Лёня. – У нас за городом есть пасека, там такой мед – за ним люди из Москвы приезжают. А вот вересковый я никогда не пробовал.

– Ты вчера говорил, что у вас и новое предприятие строится, – ответил Тони. – Город развивается?

– Можно сказать и так, – согласился Лёня.

– А что за завод?

– Это не совсем завод.

И Лёня начал рассказывать про большой агрокомплекс, который планируется воздвигнуть на окраине Нечаева. Современные парники, зарубежные технологии выращивания овощей.

– Будем зимой иметь собственные огурцы, помидоры и зелень.

– Это же огромные вложения, – заметил Тони.

– Не то слово. Там одни теплицы чего стоят. А еще намечается выращивание клубники и в планах – развитие молочной продукции. Владелец хочет каких-то необычных коров завести, построить им суперкоровники с доильными аппаратами. Думаю, в перспективе начнет создавать новый молочный бренд, если, конечно, раньше времени не разорится.

Михаилу было откровенно скучно. Он совершенно точно не ожидал, что на мальчишнике речь пойдет о коровниках в каком-то никому не известном Нечаеве.

А Василий удивился искреннему интересу столичного парня к строящемуся предприятию. Тони больше ассоциировался с модными клубами и тусовками. Разрыв шаблона, однако.

Стас разговор слушал внимательно, но пока не понимал, как ему это может пригодиться.

Впрочем, с сельским хозяйством вскоре закончили и перешли к рыбалке. Тони не стал отбиваться от компании и тоже заказал себе эль. Потом все решили попробовать острые колбаски и копченого лосося.

– Кстати, если здесь так много местной рыбы, почему бы не устраивать и рыболовные туры? – спросил Тони.

У парня бизнес был явно в крови.

– Идея хорошая, – согласился Василий, – но рыбная ловля в Шотландии регламентируется. Это не такой простой вопрос.

– Не то что у нас, – вступил в разговор Михаил, – сел на берегу речки с удочкой и ловишь себе потихоньку.

– Ты рыбак? – спросил Лёня.

После первой порции эля все окончательно перешли на «ты».

– Не совсем рыбак, но под настроение люблю.

И разговор потек дальше. После рыбалки перешли на машины, а это тема вечная.

– Мне кажется, в любом языке можно найти красоту, – сказала Маша. – В Шотландии озеро называется Лох. Лох-Несс, например. Озеро Несс, если дословно перевести. И получается, что лох-несское чудовище – это чудовище из озера Несс.

Сразу чувствовалось, что Маша – учитель. Лана вежливо улыбнулась. В этот момент она думала, как же с ней живет Лёня? Это же сплошное занудство.

– А у нас лох – это лох, – произнесла она вслух.

За столом их было трое: сама Лана, Ксюша и Маша. Странная Фея не пришла. Может, это и к лучшему. Лана не любила людей со странностями, от них одни неприятности. Она еще когда училась на сценарном, уяснила: чем сложнее человек со своим авторским видением мира, тем предпочтительнее обходить его стороной. Был у них в группе очень талантливый парень – Макс Потемкин, такие фантастические сценарии писал – весь курс завидовал, ему прочили большое будущее. А Макс не выдержал, все искал новые оттенки чувств и эмоций. Закончил плохо – наглотался какой-то дряни, откачать не успели. Была еще пара случаев, когда подающие большие надежды ребята не устояли, сломались.

С тех пор Лана четко поняла: с особо одаренными ей не по пути. Лучше с понятными.

– Ой, как здорово, – почти пропела своим нежным голоском Ксюша, – а я и не подумала, что у нас в языке есть свой лох. Лоханулась, короче.

И засмеялась, словно серебряный колокольчик.

Девичник решено было устроить прямо в гостинице, в небольшом зале, примыкающем к ресепшену. Там, где вчера веселились шотландцы. Очень удобно. И ходить никуда не надо, и столы с мягкими креслами имеются, и бармен под боком. Так как на острове туристический бизнес находился в зачаточном состоянии и с ресторанами, похоже, было негусто, гостиничный бар обеспечивал постояльцев сэндвичами, шоколадными батончиками и прочим подножным кормом. В итоге участницы девичника купили много вредного, включая соленые орешки и чипсы. Из более-менее нормального были только сэндвичи с ветчиной и чай. Почему-то никто не заказал ни пива, ни газировки.

Лана откровенно мучилась из-за такого скудного ассортимента. Сухомятка до добра не доведет. Скорей бы уже убраться с этого острова и сходить в нормальный ресторан в Глазго. А лучше в Лондоне.

– Кухня здесь ужасная, – сказала она.

– Я думаю, со временем тут откроют что-нибудь интересное и вполне достойное для туристов, – вступилась за остров Маша и с удовольствием захрустела чипсами. – У нас в школе языковых курсов в Глазго, например, на обед можно купить салаты, йогурт, фрукты или кусок горячей пиццы. Просто здесь мы почти первопроходцы. И потом, в запретном есть своя прелесть. Можно есть вредное на вполне законном основании, потому что альтернативы попросту нет.

– Во вчерашнем пабе есть настоящая еда, – возразила Ксюша.

– Я бы вчерашнюю картошку фри не стала называть настоящей едой. – Лана сделала аккуратный глоток из чашки.

Она усердно поддерживала образ успешной столичной девушки. Лана научилась мастерски скрывать свое провинциальное прошлое, стыдясь его, стараясь ни в коем случае не выдать, что сама, по сути, родом примерно из такого же Нечаева, что и Маша.

А Маша своего местожительства не стыдилась и спокойно рассказывала про школу, в которой работала, и дом с огородом. И у нее это так естественно получалось, что Лана не чувствовала себя главной в их небольшой компании, хотя очень хотела.

– Мы с Тони в Глазго были в одном необычном ресторане… – начала она свой рассказ, чтобы все-таки дать понять присутствующим, кто есть кто. – Столик бронировали заранее, потому что просто так туда не попасть. Все блюда от шеф-повара, я даже растерялась, читая меню.

Рассказ Ланы прервало шумное появление девицы с фиолетовой прядью.

– Прошу прощения, опоздала, – оповестила она присутствующих, садясь и ставя свой рюкзак на пол около кресла.

Лана немного демонстративно поморщилась. Она терпеть не могла, когда ее прерывают.

Девушка сняла с себя мокрую куртку и, сложив, кинула ее на рюкзак.

Ну и манеры.

– Снова пошел дождь? – спросила Маша.

– И довольно сильный. Я даже немного подмерзла.

– Горячего чаю? – предложила Ксюша.

– Или чего-нибудь покрепче.

Фея подошла к бару и заказала себе двойной виски. По правде говоря, она вовсе не собиралась заказывать спиртное. Пока бежала под дождем, мечтала именно о горячем чае, но, увидев недовольство и даже некоторую брезгливость в лице Ланы, не удержалась, захотела сделать что-нибудь вызывающее в пику этой отлакированной девице, которая одним своим существованием выводила ее из равновесия.

«Спокойно, – мысленно проговаривала Фея. – Не будь дурой, держи себя в руках».

Она настраивалась на этот девичник всю дорогу до гостиницы, почти настроилась, почти успокоилась, и первый же пойманный взгляд блондинки перечеркнул все.

Пьешь чай?

А я буду виски.

Фея вернулась к столику со стаканом, в котором плескалась янтарная жидкость, и с удовольствием сделала глоток.

Лана не сумела сохранить спокойное выражение лица. На нем снова отобразилась брезгливость.

Мы раздражаем друг друга, не правда ли?

Зато Маша посмотрела на Фею вполне дружелюбно и спросила:

– Ну как? Настоящий шотландский виски?

– Да, – вполне искренне ответила Фея. – Рекомендую попробовать.

– Мы купим в дьюти-фри, так будет дешевле, – ответила Маша.

И Фея поняла, что с деньгами у семейной пары не очень хорошо. Она бы угостила Машу, но почему-то постеснялась предложить. Боялась обидеть, дать понять, что догадалась о ее трудностях. А Маша Фее нравилась.

– В дьюти-фри намного дешевле, к тому же выбора больше, – согласилась она и села в кресло. – На улице такая непогода, что я не представляю, как мы завтра пойдем на экскурсию, если до утра все не стихнет.

– Дождь, я думаю, пройдет, – сказала Ксюша.

– Дождь – это полбеды, там еще и ветер поднялся.

– В Шотландии вечно то дождь, то ветер, – заметила Лана, поджав губы. – Нормальную прическу сделать просто невозможно. От постоянной влажности локоны совсем не держатся.

– Можно заплетать косы, – посоветовала Фея.

Лана так выразительно посмотрела на нее, что та поняла – сказала глупость несусветную.

– У нас в Москве не принято носить косы, – произнесла Лана чуть свысока.

Фея удивленно выгнула бровь:

– Вот как? А у нас в Москве – сплошь и рядом.

– Ты живешь в Москве? – спросила Лана, и в голосе ее просквозило удивление.

– Я и родилась в Москве, – ответила Фея, потягивая виски.

Оказывается, ей доставляло удовольствие задирать эту красотку. Внутреннего спокойствия не получалось, тормоза отказывали. Фея знала, что все это плохо кончится. Но ничего не могла с собой поделать.

Маша, чувствуя, как начинает накаляться обстановка, решила сменить тему разговора.

– Как вам сегодняшняя экскурсия? – обратилась она к собравшимся.

– Потрясающая, – тут же отозвалась Фея. – Правда, половину рассказа я прослушала, но природа и виды… Мне кажется, что все это настолько самобытно, что не похоже ни на одну из стран.

– А мне очень понравилось, как рассказывает Василий. Думаю, он настоящий профессионал, столько красивых легенд знает, – подала голос Ксюша.

Ее чай благополучно остывал, Ксюша налегала на соленые орешки.

– Да и сам он, прямо скажем, красавчик, – сказала Лана, лукаво поглядывая на девушку.

Похоже, тут все заметили интерес Ксюши к Василию. Девушка скромно потупила глазки и взяла очередной орешек.

– Но вообще, – ответила она, – душа в человеке не менее важна. Вот мой Миша, например, может, и не такой подтянутый, зато очень добрый.

– Доброта – это очень ценное качество в мужчине, – отозвалась Лана, и было непонятно, она действительно так думает или иронизирует, потому что сама бы на Мишу ни за что не позарилась, да и не смогла скрыть насмешливость во взгляде.

Фея допивала свой виски и поглядывала поверх бокала на присутствующих.

– Доброта – необходимое качество для совместного проживания, – произнесла Маша, в который раз выправляя ситуацию.

– Ты сказала это как учительница, – заметила Лана.

– А я и есть учительница, – ответила Маша.

– Он добрый, но не сообразительный, – продолжила свою мысль Ксюша. – Ему надо все подсказывать, а сам он никак не сообразит, чего, например, мне хочется. Я порой намекаю, намекаю, а он никак.

– Это потому, что им надо говорить в лоб, – вздохнула Маша. – По себе знаю, намекай, не намекай, пока прямо не скажешь – не поймет. Фантазия на подарки не работает совершенно. Тебе хочется цветы, а он принесет шерстяные носки. Вроде забота, но обидно и разочаровываешься.

– А в книжках про любовь написано все совсем по-другому, – вздохнула Ксюша.

– А книжки про любовь пишутся женщинами для женщин, там собраны все их мечты. С точки зрения мужчин, эта писанина – настоящая муть. – Маша сделала глоток остывшего чая и отодвинула от себя чашку. – Интересно, здесь можно попросить кипяток?

– Ну не знаю, – протянула Лана, – мой мужчина все прекрасно понимает и без намеков.

При словах «мой мужчина» Фею передернуло, с таким это было сказано превосходством.

– Как собака? – спросила она.

– Что? – Лана посмотрела на Фею.

– Все понимает, как собака? И лапу подает?

Лана посмотрела на Фею с нескрываемым презрением.

– Дорогая, если бы такой мужчина, как Тони, обратил на тебя внимание, ты бы поняла, что именно я имею в виду. Но, видимо, тебе пока не повезло.

Да куда уж ей понять про такого мужчину, как Тони.

– Тогда объясни, чем отличается Тони… от среднестатистического мужика. У него нет грязных носков? Он не ругается матом? А может, даже не храпит? – Фея поймала языком последнюю каплю и с легким стуком поставила пустой стакан на стол. – Тогда тебе действительно повезло.

– Представь себе, Тони не храпит. Он образованный, воспитанный, много работающий человек. Мы ходим вместе в рестораны и на важные статусные мероприятия, он делает красивые подарки и поддерживает все мои идеи.

– Какой идеальный Тони, – протянула Фея. – Наверное, и любовник хоть куда.

– Меня все устраивает, – поджала губы Лана. – И вообще, обсуждать личную жизнь – это пошлость и плохой тон.

– Прости.

– А если уж говорить до конца, то Тони еще и очень надежный человек.

Тут Фея поняла, что без второй порции виски ей не обойтись. Внутри все полыхало и горело, а Лана не скрывала победной улыбки.

– Я согласна, надежность в мужчине – очень важное качество. Без него невозможно построить отношения, – Маша снова аккуратно повернула разговор в более безопасную плоскость, скрепляя их разношерстную компанию.

Фея встала и направилась к бару, желая повторить заказ. Невыносимо. Сидеть здесь оказалось невыносимо.

Надо было сразу подняться в свой номер. И сделать это пока еще не поздно.

Бармен поставил перед Феей новый стакан. Она сделала щедрый глоток и почувствовала, как обожгло горло. Вот сейчас допьет этот божественный шотландский напиток и сразу же отправится к себе.

– …я просто могу на него положиться. Во всем, – вещала за спиной Лана. – Мне кажется, что надежность – это вообще может быть даже важнее любви.

– Миша у меня тоже очень надежный, – нежным голоском подхватила Ксюша.

Какое редкое единение! Тут всем просто невероятно повезло, кроме Феи. У всех очень надежные спутники. Как в фильмах про супергероев. Хоть соблазняй их роковыми красотками, хоть пытай, они – кремень!

Как там сказано в одном известном стихотворении?

Гвозди б делать из этих людей:
Крепче б не было в мире гвоздей[12].

– А хотите, я вам расскажу историю про очень надежного человека? – Она это выговорила быстрее, чем сообразила, что творит.

И через пару секунд уже стояла со своим новым стаканом перед прелестной женской компанией. Фея понимала, что опьянела и говорит лишнее. И лучше сейчас просто взять и уйти. И если бы ей ответила Маша, то, наверное, Фея так бы и поступила, пробормотав что-то типа: «Это неважно, и вообще, мне пора». Но ответила Лана, по-королевски неторопливо пригубив свой холодный чай.

– Любопытно послушать.

И все. Тормоза отказали полностью. Фея так же неторопливо, но совсем не по-королевски пригубила стакан с виски.

– Любопытно? Ладно. – Она продолжала стоять, сверля глазами Лану. – Хорошо. Он был очень надежный. Такой вот, которому веришь безгранично. Они учились в одной школе и сидели за одной партой с первого класса. Он решал ей математику, не позволял выглядеть дурой перед классом и называл Феей. Это была история первой любви, которая длилась много лет и казалась вечной. После школы он поступил в очень крутой вуз, а она решила стать художником. Когда обоим исполнилось по двадцать, они стали жить вместе, и все было прекрасно. До тех пор, пока он не решил, что уже пора подрабатывать, причем не у папы. Папа у парня мегасостоятельный человек, а сыну хотелось начать самому, доказать что-то себе, а может, и папе… Ну, знаете, этот максимализм юности. И он устроился, да. – Фея замолчала и сделала еще один глоток. Виски теперь не обжигал горло, просто согревал и давал способность говорить дальше. Только зачем она все это говорит? Кому это нужно? Но остановиться было уже невозможно. – Он устроился в одну контору стажером. Что-то связанное с инновациями или инвестициями, я в этом плохо разбираюсь. И так получилось, что туда взяли еще одного многообещающего стажера, когда-то он даже учился в их школе, но был немного старше и держал в страхе всю началку. Хулиган, ребята звали его Биг боссом. Однажды Биг босс решил обидеть Фею, но ничего не получилось. У Феи же имелся персональный рыцарь, так что все закончилось дракой во дворе, после которой Босса перевели в другую школу. Но жизнь свела их снова. Казалось, можно вспомнить прошлое, вместе посмеяться над тем школьным приключением и все забыть… но не каждый способен забыть обиду. К тому же парень Феи делал неплохие успехи и мог со временем перейти в штат. Как раз на то место, на которое метил Биг босс. Кстати, по жизни его звали Борисом. Тут еще Фея как-то после учебы подошла к офису, чтобы вместе со своим рыцарем пойти в кино. И Борис увидел их вдвоем.

А дальше все просто. Он нанял одного очень красивого парня по имени Артур. Этот Артур стал ухаживать за Феей. Можно сказать, просто осаждать ее. Доставка цветов, встречи у института, все это ужасно раздражало, злило Фею. И злило ее надежного парня. Дело даже дошло почти до драки между пацанами. Влюбленные же, естественно, начали ссориться. А потом был день рождения у одногруппницы Феи. Его отмечали в клубе. И так получилось, что именно в этот день рыцарь-стажер был допоздна занят в офисе – работал над важным заданием, так что Фея осталась без своего сопровождения, а в клубе появился Артур. Какую дрянь он подмешал Фее в коктейль, неясно, только тот вечер она помнила смутно, зато вернувшийся в полночь домой надежный парень обнаружил в кровати свою девушку и Артура. Девушка спала, а Артур великолепно сыграл роль из разряда «прости, пацан, я думал, вы расстались». Наутро у Феи болела голова, она ничего не могла вспомнить. Как в их квартире оказался Артур – не понимала. Она и дорогу до дома не помнила. Но это уже не имело никакого значения. Все было разрушено – великая любовь, доверие, надежные отношения. Глаза ведь не врут, правда? Вот по ним Фея и поняла, что он не смог ее простить. Она же не сумела и слова сказать в свое оправдание.

И конечно, никто из этих двоих не сумел связать Артура и Бориса. Фея узнала о том, что красавчику просто заплатили, когда случайно встретила его через год на какой-то выставке. Он сопровождал взрослую даму. У Феи, знаете, характер, не очень. Она решила там устроить небольшой спектакль, изобразить бывшую Артура и подкатить к нему. Маленькая месть, да. Вот тогда, испугавшись, он отвел Фею в сторону и раскололся, сказал, что ему заплатил Борис. Сказал, что Фея отключилась уже в клубе и он вызвал такси, а дверь открыл ключами, которые нашел в дамской сумочке. И кстати, Борис получил место в компании, потому что его соперник не сдал в срок свои предложения по проекту – помешали неприятности в личной жизни. Вот такая история. – Фея обвела взглядом присутствующих и улыбнулась.

– Как в кино, правда?.. Тогда я поняла, какая это страшная вещь – человеческая зависть. Это очень мощный рычаг, который может и разрушить великую любовь, и заставить отвернуться от тебя очень надежного парня.

– А… он, тот парень, он узнал о подставе? – тихо спросила Маша.

– Нет. Было слишком поздно. Я, конечно, захотела ему сказать, обелить себя и даже поехала к нему. Был такой порыв. Потом долго стояла во дворе, не решаясь приблизиться к двери подъезда и нажать на кнопку домофона… А потом дверь открылась, и на улицу вышел он, собственной персоной. С красивой и о чем-то весело болтающей девушкой. Я стояла и смотрела, как он открывает перед ней дверь автомобиля, что-то отвечает, и она касается его руки и влюбленно смотрит. Они уехали, а я поняла, что мои слова уже ничего не изменят. Слишком поздно.

– И вы больше никогда не виделись?

– Мы очень долго не виделись, а когда случайно встретились – сделали вид, что незнакомы. Так что, – Фея повернулась к Лане, – я не стала бы делать ставку на надежных парней. – Залпом допила виски. – Все. Вечерняя сказка закончена.

В фойе послышались голоса и русская речь. Кажется, встреча мальчиков тоже подошла к завершению.

Стас заглянул в зал с баром первый и увидел вполне себе милую картину. Чайные чашки, девушки за столом. Только одна из них обернулась через плечо, та, которая стояла. И взгляд ее вдруг обжег.

Ох, какой взгляд! Достает до печенок. Ох, какая страсть. Такая при желании оставит позади красотку Лану.

И такую девушку вряд ли купишь.

– У вас все только в разгаре? – спросил за спиной Стаса Лёня.

– Да нет, мы уже закончили, – ответила вместо его жены Фея и двинулась навстречу мужской компании. – Спокойной ночи, мальчики, – сказала она чуть хрипло, подойдя вплотную к Стасу и глядя ему прямо в глаза.

Стасу показалось, еще чуть-чуть, и девушка его поцелует. Он даже слегка наклонился вперед, готовый познать, какие у нее на вкус губы. И Фея правильно поняла его мысли, задержала свой яркий, слегка затуманенный взгляд на его лице, а затем, коснувшись губами уже колючей к вечеру щеки, прошептала:

– Сладких снов.

От нее пахло виски. Стас понял, что Фея, в отличие других, пила не чай. Пока он соображал, пойти вслед за девушкой или остаться здесь, она шагнула вперед, нарушая плотную компанию за его спиной. Парни расступились, открывая Фее дорогу, и проводили ее долгим взглядом, наблюдая, как медленно поднимается девчонка по лестнице. Стас заметил, что спину она держала прямо, хотя была не очень трезва и давалось ей это явно нелегко.

Ксюша закусила губу. Она могла понять, когда мужчины оборачивались вслед Лане, но чтобы вот этой странной девице? Даже Василий смотрел. А уж ему-то точно другие девушки нравятся.

– Не обращайте внимания, – сказала она нежным голосочком. – Просто Фея немного перебрала. Пьяные женщины – это, конечно, некрасиво, но что поделать.

После этого она легко встала из-за стола и подлетела к Мише.

– Уже поздно, а завтра ранняя экскурсия. Завтра же нам рано вставать?

Вопрос адресовался Василию. Милая доброжелательная улыбка тоже ему.

– Начало экскурсии планировалось в девять, – ответил красавчик-гид. – У нас в обед катер, но, честно говоря, на улице такая погода… Можете, отказаться.

– Нет, что вы, мы обязательно пойдем, – заверила его Ксюша. – Вы такой замечательный рассказчик, что нам и дождь не помеха, правда, милый?

– Да, – подтвердил Михаил, который явно не очень хотел куда-то тащиться в дождь.

Сегодняшнего восхождения в гору ему вполне хватило. Но Ксюша так счастливо улыбалась и заглядывала ему в глаза, что Михаил не стал отказываться.

– Всем до завтра, – простился он с присутствующими и, взяв Ксюшу за руку, стал подниматься по лестнице.

Девушка же не могла забыть взгляда, которым мужчины проводили Фею.

– Вы все так на нее уставились, – недовольно сказала она, закрыв дверь номера.

– На кого?

– На эту Фею, а она просто пьяница, между прочим. Как по мне, это просто отвратительно.

– Да не смотрел я на нее, – немного смутился Михаил. – И вообще, я устал, а на улице ветер, и я хотел скорее вернуться в номер и лечь в кровать.

– Правда? – надула губки Ксюша.

Может, она и не отличалась яркой внешностью, но всякие женские штучки с удовольствием пробовала на Мише. И ей это нравилось и удавалось! От успеха у Ксюши периодически кружилась голова. Она еще только познавала школу управления мужчинами. Миша был милый и удобный. А Василий… да и Стас… ммм. Но Ксюша трезво оценивала свои способности. Ей казалось, что Стас видит ее насквозь. В то время как Василий держал оборону, но все же пару раз попадался на ее беспомощность.

Ксюша была честолюбива. Она хотела взять от жизни по максимуму, и еще совсем недавно Миша казался ей отличным вариантом. За него нетрудно будет выйти замуж, он доверчив и слеп, им легко управлять, к тому же Миша неплохо зарабатывает, так что ежегодное заграничное море будет обеспечено. До поездки в Шотландию Ксюша четко представляла себе свою будущую благополучную жизнь. А здесь она вдруг познакомилась с более успешными и обеспеченными людьми и подумала, что Миша может быть только этапом. Василий – это что-то типа пробы сил. А вдруг удастся? И если удастся, то можно будет двигаться дальше. И тогда однажды она оденется так же дорого, как Лана, и начнет ходить в такие же шикарные рестораны, и станет своей в Москве.

– Да не смотрел я ни на кого, – пропыхтел Миша, разуваясь.

– Так и быть, поверю, – смилостивилась Ксюша, расстегивая кофточку. – А то я уже начала ревновать.

– К кому? К этой девушке со странным именем?

– Ой, да она вообще вся странная. Такое сегодня несла, просто ужас. Якобы у нее была большая любовь, и ее несправедливо бросили, что-то подсыпав в коктейль. Короче, сказки. Как по мне, не пей – и все будет хорошо, правда?

Маша поднялась в номер задумчивая. Рассказ Феи взволновал ее. В размышлениях девушки по поводу эфемерности надежности была своя правда. Вот, например, Маша. Все эти годы она верила в надежность Лёни, она его даже по-настоящему никогда не ревновала, знала, что, несмотря на всякие домашние неурядицы и сложности в отношениях со свекровью, – они семья. А неурядицы и сложности по большому счету – мелочи. Это быт, с которым сталкиваются все. Зато у них именно надежные отношения. А что, если это только так кажется?

1 Одна минута! (англ.)

2 Горизонтальное либо наклонное дерево, выступающее вперед с носа парусника.

3 Яна Мкр.

4 Роберт Бёрнс.

5 Роберт Бёрнс.

6 Гоню я оленя, пугаю козу.

7 В горах мое сердце, а сам я внизу (англ.).

8 Один кофе, пожалуйста. Американо (англ.).

9 Спасибо. Ветрено (англ.).

10 О, да (англ.).

11 Шотландский вересковый мед (англ.).

12 Николай Тихонов.

Продолжить чтение