Его чужая семья

Глава 1

– Мама, смотри! Папа! – кричит Богдан, дёргая меня за рукав куртки.

Я машинально поворачиваю голову в направлении, которое малыш указывает тонким пальчиком. Дыхание перехватывает, а сердце замирает лишь для того, чтобы забиться с удвоенной силой.

Женя. Он стоит на ступеньке эскалатора и одной рукой держится за поручень, а второй обнимает какую-то незнакомую мне девушку за талию.

Красивая стройная брюнетка с идеально гладкими блестящими волосами длиной до самой поясницы. Высокая шпилька, обтягивающее чёрное платье – она словно сошла с обложки глянцевого журнала.

– Женщина, вы чего застыли? – писклявый голос молоденького паренька сбивает меня с толку.

Вот нахал, мне ведь всего двадцать пять лет. Какая я ему «женщина»?

Вместе с сыном схожу с эскалатора и, раскрыв рот, продолжаю смотреть вслед удаляющимся фигурам. Мужчина улыбается и поглаживает свою спутницу, опуская пальцы немного ниже линии поясницы.

Надо бы пойти за ним следом, чтобы убедиться наверняка, что я обозналась. Но я продолжаю стоять, словно меня приколотили к полу торгового центра.

Мы с Богданом забежали в детский магазин, чтобы купить ему новые кроссовки. И мне даже в голову не могло прийти, что я увижу здесь своего мужа в объятиях посторонней женщины. Вот только это не самое странное в данной ситуации. Страшнее то, что мой любимый погиб три года назад в автокатастрофе, а теперь его точная копия разгуливает, как ни в чём не бывало, по самому крупному торговому центру нашего города.

И от осознания всего происходящего у меня мороз по коже.

– Богдашка, – я присаживаюсь перед сыном на корточки и беру его маленькие ладошки в свои руки. – Тебе показалось, это был не папа.

– Но, мама, я же видел, ты сама показывала мне фотографии, – малыш обиженно надувает губки.

Я встаю в полный рост и прижимаю сына к себе, повыше задираю голову, чтобы он не видел моего лица. Беззвучные слёзы катятся по щекам, обжигая нежную кожу. Понимаю, что мы с Богданом просто обознались и приняли постороннего мужчину за близкого нам человека. Человека, которого больше нет. Но глупое сердце продолжает неистово биться о рёбра, а мозг вопит: «Догони!»

– Мы просто обознались, – говорю еле слышно пересохшими от волнения губами. Повторяю эти слова вновь и вновь, поглаживая сына по светлым волосам. Кого больше пытаюсь убедить – не знаю. Себя, или всё же Богдана?

В голове одна за другой всплывают страшные картины из прошлого.

Ночь. Дождь льёт стеной, а Женя ещё не вернулся со смены. Девять часов, половина десятого. Я смотрю в окно, нервно сжимая в руке мобильный телефон. Позвонить. А что, если он в пути и отвлечётся на звонок? Дорога непростая, видимость ужасная. Я сама водитель, и боюсь себе представить, какая сейчас обстановка на трассе.

Утром мы опять поссорились. Я не успела погладить мужу рубашку, потому что всю ночь просидела возле Богдана, пытаясь сбить высокую температуру. А Женя не любит, когда я что-либо не успеваю.

Отвлекаюсь на мгновение, глядя на мирно посапывающего в своей кроватке двухлетнего сыночка. Губы растягиваются в улыбке, когда мой ангелочек улыбается во сне.

Вибрация телефона обжигает руки. Я жду пару секунд, прежде, чем принять вызов. Экран высвечивает неизвестный номер, но я надеюсь, что это Женя. Мало ли, вдруг телефон разрядился, поэтому звонит с чужого. Неужели его попросили задержаться?

Мой муж – самый лучший хирург нашего города. Днём мы с ним вместе работаем в частной клинике, а по вечерам Евгений берёт подработки в стационаре.

Я обычная медсестра меркну на его фоне. А мужу приходится работать, не покладая рук, чтобы оплачивать ипотеку за нашу новую квартиру.

– Алло, – отвечаю полушёпотом. Тихо выхожу из детской, аккуратно закрывая за собой дверь.

Вместо голоса любимого мужчины я слышу холодный тон незнакомки, которая сообщает мне об автокатастрофе.

Пять дней нескончаемого кошмара, экспертиза ДНК и похороны, после которых я две недели не могла ни с кем общаться, включая своего маленького сына. Богдану пришлось на время переехать к моим родителям, спасибо маме и папе, они поддерживали меня, как могли.

– Пойдём скорее, – тяну сына к выходу из торгового центра.

Прекрасно понимаю, что обозналась, но вместе с тем чувствую непреодолимое желание поскорее покинуть здание. Мне физически неприятно находиться здесь, наваждение какое-то.

Идём с Богданом к парковке. Я торопливо шарю по карманам куртки в поисках ключей.

– Мама, – сын опять дёргает меня. На этот раз тянет за ручку сумки. – Там… папа…

Заметно стухает, уловив мой строгий взгляд. Богдану хоть всего пять лет, но он достаточно смышленый малыш. Любому взрослому даст фору. Понимает меня с полуслова, редко капризничает, чувствует, когда я очень устала. В общем, растёт настоящим мужчиной.

Не хочу опять смотреть на двойника погибшего мужа, но любопытство превозмочь не в силах. Медленно поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом на чёрный тонированный спорткар. Мужчина галантно открывает дверь перед своей спутницей, и она исчезает в салоне авто.

Нажимаю на кнопку блокировки, и мой любимый красненький «Матиз» приветливо моргает фарами. Усаживаю сына на переднее сиденье в специальное автокресло. В голове продолжаю прокручивать увиденное: до чего же похож. И цвет волос, и рост, и телосложение. Копия, самая настоящая.

Только мой Женя ни за что на свете не сел бы в подобную машину, и тем более не стал бы себе её покупать. Он любил свой внедорожник, часто выбирался на нём за город, чтобы отдохнуть от тяжёлой работы и побыть в одиночестве.

Сажусь на водительское место, вставляю ключ в зажигание и завожу свою девочку. Плавно выезжаю с парковки, проезжаю несколько кварталов и сворачиваю на просёлочную дорогу. Мои родители, к которым я перебралась после смерти мужа, живут далековато от центра, но зато место достаточно тихое.

После смерти Жени выяснилось, что у нас был огромный долг по ипотеке, которую муж не платил целый год. Видимо, у него были какие-то проблемы. Поэтому мне пришлось отказаться от квартиры и переехать к родителям.

Аккуратно объезжаю лужицы, которые образовались после прошедшего в обед дождя. При малейшем попадании воды под капот начинает противно свистеть ремень генератора, поэтому я стараюсь быть осторожной.

– Мам! – вздрагиваю от громкого крика.

Перевожу взгляд с дороги на сына и обратно.

– Что такое, мой хороший? – спрашиваю испуганно. Только сейчас осознаю, что ребёнок уже звал меня несколько раз, но я была настолько погружена в свои мысли, что не слышала родного голоса.

– Мам, а вдруг это всё-таки был папа? – спрашивает шёпотом, заставляя мои внутренности сжаться в один большой тугой узел.

Умом понимаю, что такое невозможно, но сердце каждый раз замирает, когда вспоминаю лицо любимого мужа, его руки, глаза. Мы были так счастливы, и впереди была целая жизнь.

Но у судьбы оказались свои планы…

Глава 2

– Ксюха, убери, убери эти цветы от греха подальше! – машет рукой Галина. – Новый босс приедет через двадцать минут, а у нас ещё ничего не готово.

Что по мнению Гали должно быть готово, я не представляю. Танцы? Фуршет? Шоу мыльных пузырей, в конце концов?

Клиника «Доктора Стукина», в которой я работаю регистратором, после смерти бывшего владельца оказалась не нужна наследникам. Дети известного врача и бизнесмена без зазрения совести продали дело всей его жизни.

И новый босс приедет с минуты на минуту…

– Идёт! – пищит кто-то из медсестёр.

Весь персонал выстраивается вдоль стен по стойке смирно. Окидываю коллег непонимающим взглядом. К чему эта суета и подхалимаж? Главное, качественно выполнять свою работу, я считаю.

Скромно пристраиваюсь рядом с Галиной, практически не выбираясь из-за стойки регистрации. Подруга наоборот любит выделяться, стоит, гордо выпятив грудь и нацепив на губы широкую ослепительную улыбку. Как по мне, в этом нет необходимости, Галя и так очень яркая девушка. Натуральная блондинка с кукольными чертами лица, жаль, что одна. Никак не встретит достойного мужчину.

Дверь медленно открывается и в холле появляется он. Высокий рост, широкие плечи, уверенная размашистая походка. Новый босс окидывает коллектив цепким взглядом чёрных глаз. Мне кажется, что на мгновение он концентрирует своё внимание на моём лице, но я прекрасно понимаю, что всё это лишь плод моей больной фантазии.

Мужчина проводит рукой по светлым волосам, высокомерно вскидывает голову и слегка приподнимает уголок губ. Лёгкая щетина на его лице – это единственное, что помогает мне сделать вдох и понять: передо мной не призрак. А вполне реальный человек из плоти и крови – точная копия моего погибшего мужа. Именно эту копию мы вчера с сыном видели в торговом центре.

И из всех бизнесменов, проживающих на территории нашей необъятной родины, именно он купил клинику, в которой я работаю.

Только сердце отказывается верить, что это случайность.

– Егор Михайлович Романовский, – представляется новый босс.

Он что-то говорит о грядущих переменах, запланированных нововведениях, знакомится с персоналом. Но я не слышу ничего, словно мои уши забили ватой. Глаза застилает пелена, только я не сразу понимаю, что это слёзы.

– Ксюх, – толкает в бок Галина, когда взгляд босса останавливается на мне. – Представься, – шипит, продолжая очаровывать мужчину своей улыбкой.

– Ксения Васильевна Одинцова, – голос мой садится.

Романовский протягивает ладонь для рукопожатия. Он всех так приветствовал? Я не заметила, наверное, потому что все силы были брошены на то, чтобы не лишиться чувств.

– Не бойтесь, Ксения Васильевна, я не кусаюсь, – кивает на протянутую руку.

Стараюсь не смотреть в лицо мужчине, чтобы он не заметил моих покрасневших, заполненных влагой глаз.

Медленно поднимаю руку, вкладываю пальцы в широкую тёплую ладонь.

От прикосновения чувствую, что буквально разлетаюсь на части. Мне кажется странным и диким происходящее. Может это всё сон, и я просто никак не могу проснуться?

Романовский! Егор Михайлович! Украдкой смотрю в такое до боли знакомое лицо и не могу примерить ему эти чужеродные имя и фамилию. Не могут люди быть настолько похожими, даже двойники. Я не верю, что это не Женя, это точно он, иначе и быть не может.

Только почему мой муж меня не узнаёт?

Босс скрывается за дверьми своего нового кабинет, коллеги постепенно расходятся по своим рабочим местам. Все торопятся подготовиться к предстоящей планёрке, и только я одна так и продолжаю стоять возле стойки регистратуры, не могу двинуться с места.

Чувствую себя каменной статуей, не способной пошевелить рукой, ногой или хотя бы пальцем. Нет, я точно не смогу пережить планёрку, сойду с ума от неизвестности. Да у него даже голос, как у Жени.

– Ксюха, ты чего, через час водители в очередь выстроятся на медкомиссию. Давай, бери себя в руки, и за работу, – принимается командовать Галина. – Новый босс, конечно, симпотяжка, но это не повод стоять статуей пятнадцать минут подряд, – добавляет с усмешкой.

Пятнадцать минут. Я простояла неподвижно на месте пятнадцать минут!

– Галь, – хватаю подругу за локоть, – это мой Женя.

Я понимаю, что выгляжу сейчас, как сумасшедшая. Красные глаза, заторможенный взгляд и дрожащие руки. Мне надо как-то успокоиться, но как это сделать, когда за стенкой находится тот, кого я не видела три года? И считала погибшим.

– В смысле, Женя? – Галина отшатывается от меня. – Какой Женя?

Девушка поправляет белоснежную форму с синей окантовкой. На мне точно такая же, только сидит свободнее. Мухина – обладательница шикарных форм, не то, что я. Даже после родов осталась тощей, как щепка. Не округлилась ни капельки.

– Подожди! – вскрикивает, тут же прикрывая рот ладонью.

Глаза девушки становятся ещё больше от шока. Она медленно опускается на стул, тянется за стаканом с водой, мгновенно осушает его.

– Вот, смотри, – провожу пальцем по экрану смартфона, перелистывая папки с фотографиями одну за другой.

Наше свадебное фото я спрятала так, чтобы оно не попадалось мне на глаза. Не бередило только начавшие заживать раны. Думала, если постоянно буду видеть лицо мужа перед собой, никогда не приду в норму.

Кто же знал, что его лицо появится передо мной воочию.

Галя с опаской смотрит на фотографию, потому что от неоспоримого сходства моего погибшего мужа с нашим новым боссом становится жутко.

– Одно лицо, – кивает, – даже не по себе как-то, зная, что твой муж, ну…

Галя замолкает. Боится произнести вслух то, что думает. Я тоже долго не могла говорить об этом, жила так, словно ждала возвращения Жени.

А теперь, когда вроде бы смирилась, он вернулся.

Ещё раз смотрю на фото, закрываю приложение, убираю смартфон в карман формы. Сердце рвётся в груди, буквально разлетается на куски.

Я не могу собраться с мыслями и взяться за работу, перекладываю с места на место какие-то папки. Открываю и закрываю файлы с номерами телефонов и временем записи пациентов на рабочем компьютере.

– Выговорись, легче будет, – советует Галя. – Мне как-то не по себе, что ты молчишь.

Прислушиваюсь: гнетущая звенящая тишина давит на нервы. Наверное, подруга права, но…

– Что ты, неудобно, – пожимаю плечами.

Не хочу вешать на постороннего человека свои проблемы, хоть мы и дружим с Мухиной. Правда, она не так давно устроилась в клинику, где-то полгода назад. Но мы быстро нашли общий язык.

– Вот ещё, я тогда тоже теперь молчать буду, – надувает губы, стараясь принять грозное выражение лица. Протягивает руку, сжимает мою ладонь, сочувствующе смотрит в глаза. – Не надо держать всё в себе.

От слов подруги меня словно прорывает. Я рассказываю о том, как мы познакомились с Женей. Как я влюбилась без памяти. Как он не замечал сначала простушку Ксюшу. А потом позвал замуж. Мне все одногруппницы завидовали, когда узнали, что меня, обычную ученицу медицинского колледжа берёт в жёны сын известной артистки театра Лидии Одинцовой. Да к тому же, будущий хирург. Женя был на три года старше меня.

Свадьба, правда, не под стать Одинцовым, была довольно скромной. Лидия Григорьевна не понимала выбор сына, но с достоинством королевы приняла его. Тем более, она жила на приличном расстоянии от нашего города, неподалёку от моря. Так что, виделись мы с ней нечасто.

Потом родился Богдашка, Я еле успела сдать выпускные экзамены в колледже, даже диплом не смогла получить вместе со всем. Женя уже тогда подрабатывал в местном стационаре. Я старалась быть хорошей женой, но как мне казалось, недотягивала. Муж сердился, когда я не успевала сделать все домашние дела до его прихода. Или, что ещё хуже, просила помочь мне, хотя бы посидеть с сыном.

А спустя ещё два года…

Новый поток слёз вырывается наружу, словно извержение вулкана. Такой же неудержимый и горячий.

Подруга участливо кивает головой и встаёт, чтобы заварить для меня кофе.

– Выпей, взбодрись, – протягивает чашку с ароматным содержимым.

Я благодарю девушку, но к напитку не притрагиваюсь. Всё равно очень горячий. Отодвигаю кофе в сторону и буквально перед носом у пациента выхожу из-за стойки и скрываюсь в подсобке. За ней – туалет.

Включаю холодную воду, умываю щёки, шею. Не помогает.

Смотрю на себя в зеркало. Глаза опухшие, подтёки от туши, губы дрожат. С виду и не скажешь, что мне всего двадцать пять. Хотя обычно я выгляжу даже моложе своих лет.

Радуюсь, что прихватила с собой сумочку, с помощью влажных салфеток и косметички привожу в порядок лицо. Что-то я совсем расклеилась, так нельзя.

Если мой новый босс – на самом деле Женя, то я должна узнать, что случилось, и где он пропадал всё это время.

Слёзы и отлынивание от работы мне точно не помогут. Тем более, начальник ведёт себя так, словно видит меня впервые. И не удивлюсь, что с лёгкостью уволит за первую же провинность.

Такой близкий и в то же время такой далёкий.

Выхожу из подсобки, проглатываю очередной ком в горле, когда замечаю Женю в холле. Я не могу называть его Егором, язык не поворачивается. Спасибо, он опять исчезает внутри своего кабинета. Когда за боссом закрывается дверь, мне даже дышать становится легче.

Натягиваю на губы приветливую, совершенно искусственную улыбку и присаживаюсь на своё рабочее место.

– Добрый день, – здороваюсь с первым пациентом, начинаю работать.

Огромная очередь на медкомиссию для будущих водителей помогает мне отвлечься от собственных проблем. Но ненадолго. Как только рабочее время подходит к концу, новый босс вызывает всех на планёрку.

С колотящимся сердцем, пропускаю вперёд себя всех коллег и только потом прохожу в кабинет начальства.

Мужчина сидит за своим столом и подписывает какие-то документы.

Стараюсь не смотреть на него, но глаза меня не слушаются. Жадно изучают босса, находя первые незначительные на первый взгляд несоответствия.

Во-первых, волосы. Женя никогда, ни при каких обстоятельствах, не позволял себе стрижку длиннее привычного для него короткого ёжика. У босса волосы небрежно откинуты назад, но их длина оставляет желать лучшего. Неужели не мешают?

Во-вторых, щетина. Мой Женя терпеть не мог эти новомодные тенденции с отращиванием бороды. Он был всегда гладко выбрит и пах привычной мужской парфюмерией.

А у этого подбородок и щёки покрыты равномерной недельной щетиной.

Но всё это такие мелочи, которые с лёгкостью может изменить в себе любой мужчина. Если захочет.

Страшнее другое: что произошло той ночью на дороге на самом деле? И кого я похоронила три года назад?

Глава 3

Тяжело вздыхая, коллеги покидают кабинет босса. От заявлений последнего никто не в восторге, ведь все привыкли, что начальство, оно вроде бы и есть где-то. Но вместе с тем, нос в рабочий процесс не суёт.

Новый босс заявил, что будет появляться в клинике ежедневно.

– Одинцова, эмм… Ксения Васильевна, – щёлкает пальцами Егор-Женя, – задержитесь, будьте любезны.

По спине пробегает холодок, ноги становятся деревянными. В голове столько вопросов, что ни один из них не удаётся вычленить из общего потока.

Неужели это всё была игра? Может быть, Женя от кого-нибудь скрывается, поэтому сделал вид, что не знает меня?

А теперь вот решил поговорить…

– Ксения, насколько вы свободны во второй половине дня…

– Да, – я делаю уверенный шаг навстречу мужчине, – Женя, конечно, я свободна. Разве может быть иначе? Скажи, что случилось, где ты был все эти три года, любимый?

Бурный поток слов льётся из меня с такой скоростью, что я даже не успеваю подумать, к чему может привести моё словесное недержание.

Да и как можно вообще о чём-то думать, когда человек, которого ты похоронила, стоит перед тобой целый и невредимый?

Тут впору тронуться умом, сойти с ума от счастья и непонимания происходящего можно.

– Я хотел спросить, насколько вы загружены в течение дня, мне нужна помощница, что-то вроде секретаря… – произносит растерянно.

Нахмурив густые брови, смотрит на меня с подозрением.

– Женя… – ещё одна жалкая попытка. Не такая уверенная, как предыдущая.

– Егор Михайлович, – поправляет босс, – не Евгений, Егор! – припечатывает, прожигая насквозь чёрными глазами.

Непроизвольно передёргиваю плечами. Делаю ещё один шаг, но мужчина, который ради разговора со мной вышел из-за своего стола, теперь прячется обратно. И всё это было бы забавным, если бы не ситуация, в которой мы находимся.

Мне вот совсем невесело.

– Но как же мы… – протягиваю дрожащие руки. – И наш сын, Женя, у нас же с тобой сын. Ты помнишь?..

Договорить не имею возможности, потому что мужчина жёстко одёргивает меня и выгоняет из кабинета.

– Вы не в себе, кажется, покиньте кабинет. Поговорим позже, – указывает на дверь, – может быть.

Опустошённая и раздавленная плетусь в подсобку, чтобы переодеться в свою одежду. Галина ждёт меня возле стойки регистратуры.

– Ну, что он сказал? – девушка надевает тонкий цветастый плащ и вешает на плечо свою маленькую сумочку.

– Ничего, – развожу руками, с трудом сдерживая слёзы. – Он что-то хотел от меня, но я не расслышала что именно, думала совсем о другом.

– О другом, или о нём? – хмурится. – Давай, быстро переодевайся, по дороге обсудим всё.

Завидую боевому настрою Мухиной и даже радуюсь немного, что смогу поболтать с этой зажигалкой и отвлечься от тяжёлых дум.

– Только подождать немного придётся, я сегодня не сама за рулём, папа приедет. На моём «Матизе» подшипник загудел…

– Ой, не надо, пожалуйста! – Галя поднимает руки в оборонительном жесте. – Я же не смыслю ничего в этих тачках, не грузи.

Она звонко смеётся, заражая своим весельем немного.

Убегаю в подсобку, быстро скидываю с себя медицинскую форму, надеваю джинсы и кофту на пуговицах. Машинально поправляю волосы. А ведь последние годы мне было плевать на то, как я выгляжу.

Нет, разумеется, я пользуюсь косметикой и слежу за собой, потому что должность обязывает. Регистратор – лицо клиники. Но делаю это на автомате, не задумываясь, без удовольствия.

– Значит, давай размышлять логически, – Галя ставит локоть на стойку и подпирает кулачком подбородок. – Он тебя не узнаёт совсем?

Где Галя – и где логика. Даже мне смешно, ну, да ладно. Зато приятно, что подруга совершенно не допускает мысли, что я обозналась или того хуже, тронулась умом.

– Не узнаёт, – выдыхаю обречённо. – И не похоже, что играет, я вижу, что Женя реально не помнит меня.

– Хм, говоришь, была авария? А, ну, ты видела?..

Рвано выдыхаю, слегка прикрывая веки. Не могу, не хочу вспоминать весь тот кошмар, который пережила три года назад.

Спасибо подруге, она понимает меня без слов. Не настаивает на ответе.

– Вывод напрашивается сам собой, – подытоживает. – Твой Женька не погиб в той аварии, а потерял память. И твоя задача – помочь ему вспомнить.

– Подожди, – качаю головой, не готовая принимать то, что пытается на меня обрушить подруга. – А где он тогда был всё это время? Почему экспертиза ДНК подтвердила, что…

Я опять не в состоянии закончить фразу. Ещё немного, и окончательно свихнусь. Столько всего навалилось за один день.

– Мама! – в распахнутую дверь вбегает Богдан и бросается мне на шею.

На пороге застывает отец, сложив руки по карманам брюк.

Крепко прижимаю к себе сына – самое дорогое, что есть у меня на свете. Провожу рукой по светлой макушке, наслаждаясь прикосновением. А когда Богдашка неловко чмокает меня в щёку, и вовсе забываю ненадолго обо всех проблемах.

А ведь буквально в паре метров от нас, за тяжёлой дверью кабинета сидит, возможно, отец моего Богдана.

Так, надо уводить их отсюда. Здравый смысл, который существовал сегодня отдельно от меня, возвращается. Когда дело касается близких, мозг начинает работать по-другому. Ни моему отцу, ни Богдану незачем пока видеть Женю.

Я передаю свой пакет с формой папе, и он идёт к автомобилю. Галя уходит следом за моих отцом. Я обычно подвожу её после работы, поэтому и сегодня мы поедем вместе.

Беру Богдана за руку и тоже иду к выходу, но вовремя понимаю, что забыла на стойке телефон.

Делаю всего пару шагов, но неизбежность накрывает меня с головой. Дверь кабинета босса открывается, и Женя выходит в холл.

Сканирует взглядом Богдана и переключает своё внимание на меня. В его глазах – огромное буйное море, состоящее из одних сплошных вопросов.

Ну же, давай, Женя, я верю, что ты вспомнишь!

Босс так смотрит на ребёнка, словно это не маленький человек, а насекомое. В его тёмных глазах холод и что-то ещё, такое страшное, трудно читаемое…

Богданчик теряется под пристальным взглядом и жмётся к моему боку. Душа в миллионный раз за сегодняшний длинный день разлетается на тысячи осколков. Каждый из них ранит, больно вонзаясь в грудную клетку.

– Папа? – шепчет малыш, заставляя моё сердце сжаться от очередного болевого спазма.

Богдану всегда не хватало мужского внимания. Мой отец старается уделять ребёнку время, но всё же малыш понимает, что это дедушка. Не папа.

Машинально прикасаюсь ладонью к губам сына. Богдан понимает без слов, больше не пытается заговорить.

– П-простите, – бормочу бесцветно. – Мы уже уходим, я понимаю, что ребёнку не место в клинике.

Не перенесу, если босс начнёт возмущаться или того хуже наговорит грубостей при Богдане. Поэтому беру инициативу в свои руки. Слегка подталкиваю сына в сторону двери, но он упирается маленькими ножками. Не двигается с места.

С опаской поглядываю на мужчину. Сейчас я не могу воспринимать его, как вернувшегося с того света мужа. Он такой опасный, такой чужой, такой таинственный. О чём думает босс, даже представить сложно. Будто сплошь покрыт металлической бронёй.

Мой Женя был более открытым, я с лёгкостью считывала его эмоции. Особенно злость, которая всегда была на поверхности. А этот…

Он же злится, ведь так?

Перевожу взгляд с босса на сына и обратно. Надо уходить, но я теперь, подобно Богдану, не могу сдвинуться с места. Стою, пригвождённая властным взглядом мужчины.

Босс надвигается в нашу сторону, делает пару размашистых неспешных шагов и останавливается в полуметре от Богдана. Присаживается перед ребёнком на корточки и протягивает ему свою широкую большую ладонь для рукопожатия.

От шока и удивления из груди вырывается рваный вздох. Я ожидала чего угодно, но только не этого.

– Привет, я Егор, а тебя как зовут? – так просто, легко.

Мужчина улыбается. Незнакомой мне улыбкой: расслабленной, светящейся, доброй. Она слишком чужеродно смотрится на этом лице, каждую чёрточку которого я знаю наизусть. Так мне кажется.

Хотя говорить в настоящем времени всё же неправильно. Знала.

Нет, Женя тоже умел улыбаться. Но не так. И мне больно и горько от того, что я провожу очередную параллель, сравниваю. Словно предавая память о муже, бессовестно разглядываю мужчину. Его или всё-таки другого.

Я запуталась.

Я не понимаю.

Я не знаю, как дальше быть.

– Богдан, – сыночек с опаской протягивает маленькую ладошку и вкладывает её в огромную лапу мужчины. Другой характеристики у меня нет, на фоне босса мой сын кажется крошечным.

С возрастом, возможно, гены отца возьмут своё, но сейчас видно, что комплекцией он пошёл в меня.

– Ты за мамой приехал? – мужчина выпрямляется, и теперь Богданчику нужно сильно задрать голову, чтобы продолжать смотреть на моего босса.

– Ага, – отвечает сынок на удивление немногословно.

Я вижу, что он растерян и удивлен встречей с копией своего отца, но виду старается не подавать. Настоящий маленький мужчина. Мамина гордость.

Глотаю подступивший к горлу ком, не давая слезам вырваться наружу. Не слезинки больше не пророню из-за босса, будь он хоть Женей, хоть Егором.

Жалею, что в своё время вообще показывала ребёнку фото погибшего отца. Хотела как лучше, чтобы малыш знал о папе. Но кто же мог предположить, что мы встретим его живого и невредимого.

Наслаждающегося жизнью, в которой больше нет нас. Меня и Богдана.

Галя права, я просто обязана во всём разобраться. И я приложу все силы, чтобы сделать это, но слабости своей больше не покажу боссу.

Вскидываю голову и встречаюсь взглядом с мужчиной. Почву выбивает из-под ног, мышцы ослабевают, я опять теряю контроль над собственным телом.

Да я так с ума сойду, каждый день видеть этого мужчину. Не увольняться же мне в конце концов? Нам с сыном нужно на что-то жить.

Это глупо, но я вместо того, чтобы отвернуться и перестать подвергать пыткам своё сердце, продолжаю смотреть на Романовского. Да, именно так. Мне нужно думать о нём, как о новом боссе Егоре Михайловиче Романовском.

Если я не перестану в своей голове называть его Женей, точно свихнусь.

Разглядываю лицо мужчины, словно вижу его впервые. Стараюсь найти отличия, прямо как в детской игре.

Помимо щетины и непослушных отросших прядей на голове, замечаю, что оттенок глаз гораздо темнее того, который был у Жени. Цепляюсь за это отличие, старательно ищу новые.

Малюсенький едва заметный шрам над левой бровью, у моего мужа такого точно не было. Мне даже интересно, откуда он у мужчины, но спрашивать я, разумеется, не собираюсь.

Егор Михайлович не сопротивляется «процедуре осмотра», если это так можно назвать. Стоит неподвижно, позволяя мне изучать его лицо.

И только когда уголочек пухлых губ дёргается вверх, я прихожу в себя. Отворачиваюсь.

– Егор Михайлович, – нажимаю на голос, напоминая себе имя босса, – я хотела попросить прощения за тот инцидент в вашем кабинете.

На месте Романовского я бы сочла себя сумасшедшей. И мне на самом деле стыдно за своё неадекватное поведение.

– Ммм, да? И часто с вами такие инциденты случаются? – произносит с усмешкой.

Всё-таки посчитал сумасшедшей. Главное, чтобы теперь не уволил.

Глава 4

Егор

Только я мог купить клинику, совершенно не смысля при этом что-либо в медицине. Я отличный управленец, а вот лечение людей – нет, не моё.

Но наследство, которое осталось мне после смерти деда, требовало немедленных вложений. Да и работать на «дядю» мне надоело, пришло время заниматься своим делом.

А тут весьма кстати подвернулась частная клиника. Ну, как сказать, подвернулась, мой друг и бывший работодатель в одном лице, Руслан Селиванов вертится во всей этой сфере бизнеса. Он и сообщил мне, что продаётся готовый бизнес, да ещё и по привлекательной цене.

Только дурак мог отказаться от такой возможности.

Однако переступив порог своих новых владений, я понял, что вместе с бизнесом приобрёл нехилый такой геморрой. Теперь придётся вникать в суть работы чуждой для меня сферы, хотя бы поверхностно.

Весь день провозился с отчётами, который притащили доктора. Пригласил коллектив на планёрку, рассказал о планах.

Из двух регистраторов, которые работают на ресепшене, присмотрел одну себе в помощницы. У прошлого владельца не было секретаря, он и сам, со слов родственников, редко в клинике появлялся.

Но я не хочу пускать бизнес на самотёк, тем более, других дел у меня на данный момент нет. А плевать в поток, пока на счета само капает бабло, я не привык. Как там сейчас модно? Пассивный источник дохода. Так вот, это не про меня, я привык к тому, что деньги нужно зарабатывать, прикладывая к этому процессу усилия.

И на новом месте мне нужна помощница. Или секретарша. В принципе без разницы, как эта должность будет называться, главное, чтобы подчинённая выполняя возложенные на неё функции.

Кандидатуру вечно улыбающейся блондинки с кукольными глазами я даже не рассматриваю. В мои планы входит только работа. А с такой яркой внешностью девушка может захотеть всякие разные плюшки в обмен на дополнительные обязанности.

А вот вторая девушка вполне на эту роль сгодится. Сразу видно, что скромная, и думает только о работе.

После планёрки оставляю Одинцову для разговора.

Я вообще редко ошибаюсь в людях, но эта девушка ломает все мои представления о том, как должны выглядеть адекватные люди. Несёт какую-то околесицу, ещё и чужим именем называет.

– Но как же мы… – протягиваю дрожащие руки. – И наш сын, Женя, у нас же с тобой сын. Ты помнишь?..

Она пытается двигаться в мою сторону, и мне не по себе, если честно, от взгляда карих глаз. Выпроваживаю Одинцову из кабинета, мысленно ставя себе задачу, проверить личное дело подчинённой. На лицо проблемы с головой.

Собираю некоторые документы, чтобы продолжить работать дома. У меня неплохая квартира в центре, я купил её несколько лет назад, когда перебрался в этот город. До этого жил вместе с отцом в пригороде, но отсутствие нормальной инфраструктуры и вариантов карьерного роста заставили меня принимать решение.

Отцу проще, ему и в сельской местности неплохо живётся. У Романовского старшего своё крестьянское фермерское хозяйство. Тоже бизнес, но другого формата.

А меня земля никогда не привлекала. Поэтому я после школы поступил в университет, получил сразу два образования, в том числе закончил факультет управления бизнесом, и устроился на работу.

Хотел купить квартиру в ипотеку, но отец, как только узнал о моих планах, устроил разнос. Запретил даже думать о таком, помог с приобретением собственной жилплощади. Правда, мне удалось отстоять свои условия: деньги, которые отец дал на квартиру я решил постепенно возвращать ему.

Тем более, мой работодатель платил мне неприлично огромную зарплату. У мужика в жизни были серьёзные проблемы, и он полностью доверил мне управление своей туристической фирмой. Так что долг родителю я очень быстро вернул. Спасибо, отец понял, что для меня это дело принципа, и противиться не стал.

Выключаю в кабинете свет, выхожу в холл. Застаю любопытную картину.

Возле стойки регистратуры стоит эта ненормальная, как там её, Ксения. А рядом с ней, вцепившись в ногу девушки, какой-то малец. Замечает меня, и не хуже девушки глазища тёмные округляет.

Шепчет что-то, но Одинцова прикрывает рот ребёнка ладошкой. Да ладно, я ж не кусаюсь. И детей люблю, они такие забавные бывают. Не то, что мы, взрослые.

Перевожу взгляд на Ксению – трясётся, словно листок на ветру. Думал всегда, что отлично понимаю женщин, но конкретно эта представительница прекрасного пола ставит меня в тупик.

И то шоу, которое она устроила в моём кабинете… Если это был такой подкат, то он вышел слишком неординарным.

– П-простите, – заикается девушка, и ещё крепче прижимает к себе ребёнка.

Да ты ж его сейчас задушишь, ненормальная.

– Привет, я Егор, а тебя как зовут? – присаживаюсь перед пацаном на корточки, протягиваю ладонь для рукопожатия.

Рассматриваю черты ангельского личика, пытаясь понять, кого он мне напоминает. Странно так…

Впрочем, многие дети похожи, в этом нет ничего удивительного. А для такого закоренелого холостяка, как я, симпатичные детские мордашки и вовсе на одно лицо.

Сам я пока не планирую заводить детей, не в ближайшие годы.

– Богдан, – парень жмёт мою руку в ответ.

Хорошее имя, красивое.

Перевожу взгляд на Одинцову. Мать или сестра? В личное дело не успел заглянуть, а на вид девчонке не дашь больше двадцати. Хотя… Женская внешность бывает такой обманчивой.

– Ты за мамой приехал? – другого варианта выяснить, какие родственные связи объединяют этих двоих, я не вижу.

Зачем мне это? Просто так, я, в конце концов, имею право знать о своих подчинённых всё.

Поднимаюсь и теперь смотрю на ребёнка сверху вниз. Пацанёнок кивает, продолжая всем своим видом излучать серьёзность. Такой маленький, а выражение лица, как у большого босса.

Нет, ну он мне напоминает кого-то. Вопрос – кого.

***

На следующее утро спешу на работу.

Какой же кайф работать на себя. И нет, не потому, что лучший в мире начальник – это я. Просто когда ты засыпаешь и просыпаешься с мыслью о собственном деле, когда мечта сбывается, чувствуешь себя окрылённым.

Правда крылья мои тут же обламываются, стоит подъехать к клинике.

На парковке стоит знакомый красный «Жук».

Неохотно выбираюсь из своего верного спортивного кара, иду в клинику. Мой бывший работодатель и нынешний друг в одном лице вечно смеётся над моей тачкой. Говорит, что на таких только мажористые пацаны ездят.

А я вроде и не пацан уже, но машинку свою очень люблю.

– Егор, – на моём пути ожидаемо возникает Инна.

Она грациозно выбирается из своей тачки, отточенным движением поправляет короткое платье. Грудь, выглядывающая из распахнутого весеннего пальто, покачивается в такт плавным движениям.

Красивая.

Но такая навязчивая, что все остальные достоинства меркнут на фоне несносного характера. Видимо, когда девушке двадцать пять, и она очень хочет замуж, в ход идут любые средства.

Инна вот, например, прикупила себе кольцо, и перед подружками хвастается, что я сделал ей предложение.

Да, мы встречались раньше, но потом решили остаться друзьями. На днях вот даже по-дружески в кино ходили. Но это ровным счётом ничего не значит, по крайней мере, для меня.

Однако её отец…

– Привет, Романовский, – подмигивает. – Приехала тебя поздравить.

Длинные тонкие руки обвиваются вокруг моей шеи, Крылова целует меня в щёку. Нет, она, разумеется, метила в губы, но я сумел увернуться.

– Привет, Инна, – цежу, с трудом выдавливая из себя кривую ухмылку.

Сладкий аромат её дорогого парфюма тут же проникает в лёгкие, вызывая лёгкий приступ тошноты. Даже духи навязчивые.

Возможно, не будь она такой настойчивой, я бы относился к Кругловой иначе. Но бесконечные разговоры про свадьбу, намёки, подкаты. Они только отталкивают.

Мы проходим в здание клиники, Инна осматривает помещение.

– Это всё твоё? – с восхищением.

Ой, да ладно. Она ни разу не была здесь, до того, как я стал владельцем? Насколько я знаю, клиника «Доктора Стукина» одна из самых известных в городе.

– Моё, – цежу, выискивая глазами регистраторов.

Не сразу отдаю себе отчёт, что вообще делаю. Я же решил, что Одинцову на должность помощницы брать не стану. Но вместе с тем, ищу её взглядом.

И второй тоже нет, как её, Жукова? Комарова?

А, вспомнил, Мухина!

И где они обе запропастились?

– Милочка, принеси в кабинет Егора Михайловича два кофе! – бросает кому-то Инна, взмахнув при этом изящно рукой.

Не совсем понимаю, к кому девушка обращается. Мне кажется, что мы одни в холле.

Поворачиваю голову в направлении, которое указывает Круглова, и вижу торчащую из-за стойки… задницу? Это такой новый способ отлынивания от работы?

Тощая. Значит, Одинцова. Блин, я второй день эту девушку знаю, а уже угадываю её по заднице. Нет, у меня конечно глаз на женские прелести намётан, но это всё равно перебор.

– Д-доброе утро, – маленький курносый нос вместе со своей обладательницей выныривает из-за стойки регистратуры. Карие глаза растерянно смотрят куда-то в сторону.

Видимо, поняла, что спрятаться не получится.

– Доброе, Ксения, – отвечаю спокойно.

Никак не пойму, почему она на меня так странно реагирует. То избегает прямого взгляда, то наоборот, готова дыру у меня во лбу прожечь.

Нет, мне не жалко, пусть смотрит. Но обычно женщины используют другие приёмы для флирта.

– Пойдём, – Инна льнёт ко мне, кладёт руку на плечо, гладит ткань белоснежной рубашки.

В здании жарко, поэтому я снял пиджак, и теперь держу его в руках.

Взгляд Ксении плавно перемещается с моего лица на руку Инны.

Застывает.

Но я чётко улавливаю негодование, которое плещется на дне карих глаз.

Не понял. Это она меня уже ревнует?

Шустрая какая. Блин, не люблю таких. Увольнять придётся, а жалко, у неё ребёнок всё-таки.

Руку Инны скинуть тоже не мешало бы, но это будет невежливо по отношению к бывшей подруге. Всё же нам удалось остаться друзьями, несмотря на все заскоки Инны. И я иногда терплю её прикосновения, да и себе могу позволить лишнее. Разумеется, в разумных пределах.

– Ну, пойдём, – бросаю равнодушно Кругловой, не сводя глаз с подчинённой.

Одинцова продолжает смотреть, но теперь с осуждением. Словно приговаривает меня к расстрелу или пожизненной мере заключения. Без возможности помилования или апелляции.

Медленно разворачиваюсь, придерживая Инну за талию, и иду в свой кабинет. Надо уводить отсюда Круглову, пока она не заметила повышенное внимание к моей персоне со стороны девушки-регистратора.

Обычно я не парюсь из-за таких вещей, но сейчас ощущаю горячий взгляд на спине и чувствую себя преступником.

Отстраняюсь от Кругловой, убираю руки в карманы.

Да, так определённо лучше.

– Девушка! Кофе! – бросает, не оборачиваясь, Инна. Потом поворачивается ко мне и добавляет достаточно громко: – Какой нерасторопный персонал тебе достался, не думал подобрать новых? Эти ни к чему не годятся.

Значит, всё-таки заметила наши с Одинцовой гляделки.

Глава 5

Продолжаю смотреть вслед уходящему боссу, даже когда дверь в его кабинет закрывается.

Больно.

Очень.

Эта девушка с ним, наверное, невеста.

Такая красивая.

А я…

Обычная.

– Ты куда уставилась? – тихий вкрадчивый голос рядом заставляет меня буквально подпрыгнуть на месте.

Галина.

Стоит и пытается проследить за моим взглядом. А мне вдруг становится стыдно за своё поведение. Нельзя быть такой навязчивой.

– У Жени… кхм, – рвано выдыхаю, – у Егора Михайловича, кажется, есть невеста.

Прикрываю глаза, чувствую, как дрожат ресницы. Только не плакать…

Делаю над собой усилие и сдерживаю очередной поток слёз.

Сколько я их выплакала? Всю ночь в подушку проревела, пытаясь понять и принять происходящее. Даже сына разбудила.

Богдан поднялся, подошёл к моей кровати и принялся гладить меня по мокрым щекам маленькими тёплыми ладошками.

– Ты из-за папы плачешь? – спросил сочувственно.

Очередная горячая волна стыда опалила внутренности, словно кипятком.

Я не имею права показывать сыну свою слабость.

Я должна быть сильной ради него.

Ради его будущего…

– Невеста? – вопрос Мухиной выдёргивает из воспоминаний о минувшей ночи. – С чего ты взяла?

Делаю глубокий вдох, восстанавливая сбившееся дыхание.

Размазня…

– Я видела их сейчас вместе, – стреляю глазами в сторону кабинета босса.

– Оу, – Галя надувает губы и опускает взгляд.

Подруга ещё даже не переоделась, видимо, только вошла в здание.

– Ой, Галь, – прикрываю рот ладонью, – они же кофе попросили принести, а я забыла совсем.

Буквально заталкиваю девушку в подсобку, чтобы поскорее надела форму и сменила меня на посту.

– Ты серьёзно собралась для них кофе делать? – спрашивает Мухина, выходя из дверей подсобки.

На ходу застёгивает пуговицы на блузке. Вот у кого нет никаких комплексов.

– А у меня есть выбор? Эта её, как там, не знаю. Невеста, – с сарказмом выделяю последнее слово, – намекнула Романовскому, что ему персонал поменять надо, представляешь? Если он меня уволит, я же тогда не узнаю ничего.

– Коза. Она мне уже не нравится, – показывает язык, глядя на дверь кабинета начальства, словно там стоит кто-то и может увидеть её протест.

– Думаешь, мне нравится? Я вообще, как увидела их, под стойку спряталась, но меня эта дамочка заметила.

– Под стойку? Ты? – прыскает со смеху Галя. – Жаль, я пропустила это представление.

– Очень смешно, – журю подругу беззлобно. – Знаешь, как она на него смотрела? Как на божество.

Я мечтательно закатываю глаза, опять улетая мыслями в воспоминания.

– Так, мать, – Мухина трясёт меня за плечо, – бери-ка себя в руки.

Она смотрит на меня строго, без жалости, с которой сочувствовала вчера моему горю.

– Если ты и дальше будешь раскисать, лучше от этого никому не будет. Особенно мне, – добавляет с ехидной улыбкой, – я не готова за двоих работать.

Дверь в помещение открывается, и в холле появляется молодая беременная девушка с огромным животом. У неё запись сегодня к гинекологу, я эту пациентку запомнила ещё с самого начала её беременности.

Непростая.

Хотя, в нашей клинике простые и не наблюдаются. Дорого.

– Мне назначено на девять, и если врач придёт хоть на одну минуту позже, вы знаете, что будет! – стреляет в нас с Галей глазами и присаживается на светло-бежевый кожаный диван.

Поглаживает живот так интенсивно, что мне даже становится жалко её ребёнка.

Мухина тихо шипит. Она не любит весь этот выпендрёж, которым страдают богатенькие клиенты.

А мне всё равно, я спокойно нахожу общий язык с каждым. Для меня это что-то вроде квеста: сумей договориться со сложным пациентом и получи внутреннее удовлетворение.

Заодно и переключиться можно, пока мозг окончательно не закипел.

– Я сама, – жестом руки призываю Галину успокоиться. – А ты сделай кофе для босса.

– Соскочить хочешь, да? – прищуривается.

– Тебя спасти хочу, – киваю на беременную пациентку.

Мухина бросает очередной взгляд в сторону дивана.

Морщится.

Девушка фотографирует обстановку в холле. Этот фокус мы тоже уже проходили, когда она пыталась угрожать прокурорской комиссией. Ей жалюзи на окнах не понравились.

На меня не действуют такого рода угрозы.

А вот у Гали уже зубы сводит, судя по скрипу.

– Ты хочешь подкинуть Сан Санычу работу? – киваю на кабинет стоматолога.

– Ладно, – уносится в подсобку, задевая папки, лежащие на столе, под стойкой регистрации.

Те с грохотом падают, но Мухина не оборачивается.

Зато наша беременная дёргается, как от выстрела.

– Ой! – прикладывает руку к животу.

По глазам вижу, что её милая голова генерирует план по разрушению клиники.

Быстро срываюсь с места и подхожу к девушке.

– А что же вы сидите, вам давно пора на приём, доктор уже на месте. Только вас ждёт, – натянуто улыбаюсь.

Позволяю пациентке повиснуть на моём локте и веду в кабинет гинеколога.

Доктор Олейникова – лучший гинеколог в городе. Она знает себе цену и ни с кем не церемонится. Если считает нужным вместо начала приёма пациентов пить кофе – значит, будет пить кофе.

А я эту идиллию планирую разрушить…

На меня могут наорать, могут посмотреть строго, но не более. Обычно мне всё сходит с рук. Я маленькая, незаметная и всегда всем улыбаюсь.

Стараюсь улыбаться, как бы погано не было на душе.

А ещё могу прикрыть от начальства или пациентов, поэтому со мной все предпочитают дружить.

***

Со вздохом облегчения выхожу из кабинета Олейниковой.

Чувствую себя нужной и значимой, когда очередной конфликт удаётся погасить.

Из кабинета босса выходит Мухина.

Глаза злые. Желваки на лице дёргаются.

– Змея! – выплёвывает ядовито.

– Кто?

– Кто-кто, невеста эта Романовского, – взмахивает руками. В одной из них девушка держит поднос, а так как мы стоим рядом, то прямоугольная штуковина пролетает буквально в сантиметре от моего носа.

Делаю шаг назад.

– Извини, – Галя понимает, что переборщила с эмоциями. – Просто эта стерва, она настоящий завод по производству яда.

– Да что она тебе сказала?

– Много всего, я в жизни столько колкостей не слышала, сколько эта за минуту выдала. Успела и мой внешний вид обсудить, и интеллектуальные способности, и вообще…

Металлический поднос с грохотом ударяется о стойку, а Мухина плюхается на тот самый диван для посетителей, на котором только что сидела беременная девушка.

– Галь, ты мне что в таких ситуациях говоришь? – присаживаюсь рядом с подругой.

– Забей? – бурчит, глядя в одну точку.

– Да, именно. Вот и забей!

– Точно! – вскакивает с места.

– Галь? – мне не нравится воинственный вид, с которым девушка хватает металлический поднос и несётся обратно к кабинету босса.

– Ты же сама сказала забить? – Мухина всё ещё на взводе.

– На ситуацию забить, Галь, на ситуацию, – укоризненно качаю головой.

Поднимаюсь с дивана и буквально выдираю из цепких рук поднос, пока он не стал орудием преступления.

Мы заходим за стойку регистрации и усаживаемся на крутящиеся кресла.

Сегодня, к счастью, только текучка, никаких медосмотров и прочих массовых прелестей.

Поэтому можно немного расслабиться.

– Что делать собираешься? – спрашивает Мухина.

Про девушку Романовского она уже, кажется, забыла, и теперь старательно обводит контур губ карандашом. Достаёт из косметички помаду и блеск.

– Работать, – пожимаю плечами.

Необходимый минимум косметики я нанесла дома.

– Да я не об этом, – крутит в пальцах помаду и кивает на дверь кабинета Егора Михайловича.

– А… – тяну задумчиво, – с этим… ничего.

На самом деле, я не знаю, что делать.

Да, первой реакцией, когда я увидела точную копию своего мужа, было скорее выяснить всё. Я хотела достучаться до него, понять, что случилось, но сейчас…

На холодную голову вся ситуация видится иначе. Романовский очень похож на Женю, практически одно лицо, если не считать некоторых нюансов.

Но на внешности сходство заканчивается.

Повадки, жесты, мимика, характер – ничего общего, если присмотреться.

И даже если каким-то чудом Женя остался жив в той автокатастрофе, потерял память и теперь вернулся, то за эти три года он очень изменился.

– А как же… он? – подруга в очередной раз направляет указательный палец в сторону кабинета босса.

Мне кажется, в этом несчастном дверном полотне скоро дыра образуется, столько мы в него тычем.

– А что он? Он меня не помнит, или вообще не знает…

– В смысле не знает?

– Галь, я не исключаю вероятность того, что это не Женя. Я наоборот всё больше в этом убеждаюсь. Он…

Замолкаю, потому что входная дверь открывается. Здороваясь наперебой и что-то шумно обсуждая в помещение входят лаборанты.

Терпеливо ждём с Мухиной, когда коллеги разойдутся по своим кабинетам, и потом продолжаем разговор.

Не хочется, чтобы кто-то услышал, о чём мы говорим.

Я сама в последние дни сомневаюсь в собственной адекватности, не хватало, чтобы и окружающие тоже засомневались.

– Не знаю, мне кажется, надо что-то делать, не сидеть же просто так, в конце концов? – эмоционально взмахивает руками.

– Например? – спрашиваю больше из вежливости, нежели из интереса.

Какой бы совет не дала подруга, следовать ему я не собираюсь. Хочу отпустить ситуацию хотя бы на время, пока не смогу здраво оценивать свои поступки.

– Тебе надо соблазнить босса! – воодушевлённо произносит Мухина. – И он сразу всё вспомнит.

Искренне надеюсь, что ослышалась.

– Галь, – смотрю строго на девушку, – ты о чём вообще? Как я это сделаю, если он даже слушать меня не хочет? Я его пыталась именем мужа назвать, он меня из кабинета выставил. Спасибо, хоть не из клиники. Да и зачем вообще это всё?

– Не надо ничего ему доказывать, просто соблазнить, а потом…

– То есть ты предлагаешь мне быть с ним, как с Романовским? Галь, ты себя слышишь вообще?

Даже мне стыдно становится от её слов, а Галина улыбается, как ни в чём не бывало.

Мухина немного легкомысленная особа, но я не думала, что до такой степени.

Обиженно надуваю губы и отворачиваюсь. Я не играю, я на самом деле расстроена словами подруги.

Боковым зрением замечаю какое-то движение справа.

Всё время нашего разговора мы сидели спиной к стойке регистратуры, будучи полностью уверены, что в холле никого нет.

А теперь я вижу, что это не так…

Девушка стоит, уперев одну руку в бок, а второй картинно откидывает за спину свои ухоженные волосы.

Набирает полную грудь воздуха и походкой от бедра начинает двигаться в мою сторону.

Её выражение лица не сулит ничего доброго. Кажется, что тот воздух, который она вдохнула, сейчас превратится в огонь, и красотка извергнет его на меня.

– Ты! – выставляет указательный палец в мою сторону, словно заряженный пистолет. – Ты сегодня же будешь уволена, ясно?

До последней секунды не оставляла надежду на то, что невеста босса не слышала нашего разговора.

Но теперь понимаю, что зря надеялась…

Глава 6

Она всё слышала.

Она. Всё. Слышала.

– Чем могу быть полезной? – натягиваю дежурную улыбку.

Вряд ли это сработает, но я должна хотя бы попытаться. Сделать вид, что не понимаю причину недовольства этой девушки.

– Не прикидывайся дурой! – выплёвывает сердито.

Фу, как некрасиво. Такая утончённая, а стоило раскрыть рот…

Мухина встаёт в позу, готовая к обороне в любой момент. Вздёргивает подбородок, с вызовом глядя на грубиянку.

Но это же не выход, тут надо по-другому.

– Я слышала, о чём вы обе разговаривали, – она делает вращательное движение указательным пальцем и морщится брезгливо. – Ты что, всерьёз решила, что такой мужчина, как Егор обратит внимание на клушу вроде тебя?

Миловидное лицо красавицы искажается злобой, и я готова поспорить, что при всех её внешних преимуществах, сейчас я выгляжу лучше.

Злость никого не красит.

– И в мыслях не было… – отвечаю севшим голосом.

Мой твёрдый настрой постепенно сходит на «нет». Меньше всего хочу обсуждать с этой девушкой свои проблемы. Я с ней не знакома толком, даже имени не знаю.

– Да хватит притворяться, я что, похожа на дуру? – кривляется брюнетка.

Хочется ответить твёрдое «да», но я засовываю своё мнение куда подальше и продолжаю терпеливо выслушивать выпады этой девушки.

– Да как тебе, курице, могло в голову прийти такое? Соблазнить босса! – она повышает голос. – Можешь искать новое место работы, только я сомневаюсь, что тебя возьмут после такого хоть в одно приличное место.

Умом понимаю, что эта девушка здесь никто. И уж точно не сможет уволить меня в одночасье. Но если их с боссом связывают близкие отношения, то она вполне может повлиять на мужчину.

– Егор – мужчина с хорошим вкусом, поэтому тебе, серой мыши, ничего не светит! Заруби себе на носу! – тянет свои длинные когти и касается ими кончика моего носа.

А вот это уже перебор.

– Держите себя в руках! – огрызаюсь, отбросив в сторону вежливость.

Девушка продолжает изливать свой гнев, даже не замечая, как Романовский выходит из кабинета.

С другой стороны, его невесте уж точно не о чем переживать.

А вот мне…

– Инна, – властным тоном мужчина одёргивает девушку, вынуждая её запнуться на полуслове.

Окидывает всех нас вдумчивым взглядом, ненадолго задерживается на мне.

А может, я опять себе это придумываю.

Зато теперь знаю имя его девушки. Впрочем, без этой ценной информации я бы обошлась.

– А что здесь происходит? – мужчина вырастает за спиной этой утончённой брюнетки.

Мне становится не по себе. Романовский сейчас выглядит так, словно собирается защищать свою благоверную. Или кто она там ему.

А я опять вижу в нём своего мужа и чувствую в груди острый укол ревности.

Очнись уже, Одинцова, твой Женя никогда бы…

– Оу, – Инна плавно разворачивается на своих высоченных каблуках, – дорогой, ты даже не представляешь, что я только что услышала.

Мне кажется, я резко уменьшаюсь в росте, так сильно вжимаю голову. Словно пытаюсь скрыться от летящего снаряда.

Неизбежность давит, словно бетонная плита.

Хочется повернуть время вспять и удалить из глубин недалёкого прошлого наш с Галей разговор.

Да я вообще готова больше не обсуждать босса ни с кем, только бы не сгорать сейчас от стыда. Если Егор Михайлович продолжит испепелять меня своими чёрными глазами, я упаду без чувств.

– И что же? – спрашивает у девушки, но смотрит всё ещё на меня.

Есть в его тоне что-то такое… Неужели он слышал то, что говорила Инна?

Ну, конечно, он слышал. Она не стеснялась в выражениях, не шептала, зная, что правда полностью на её стороне.

– Она, – Инна выставляет указательный палец вперёд и тычет им в мою сторону. – Ты бы слышал, что она только что обсуждала со своей подружкой.

Какая проницательная стерва, сразу поняла, что мы с Галей подруги.

– Меня не интересуют сплетни, – пытается отмахнуться Романовский.

Он разворачивается и делает шаг в сторону, но эта Инна мёртвой хваткой виснет на руке мужчины.

Словно змея, извивается вокруг него и шипит.

– Вернёмся в кабинет, я всё тебе подробно расскажу.

Беспомощно смотрю в глаза Романовскому. Инстинктивно ищу у него защиты, хоть и понимаю, что он в данной ситуации не спаситель, а как раз наоборот. Он судья.

Но почему-то по-прежнему делает вид, что не понимает, о чём речь. Может ему доставляет удовольствие заставлять меня нервничать от неизвестности? Наказывает таким образом?

Уж лучше бы он наорал на меня, как Инна, и выставил уже вон.

Так больше определённости.

Но Егор Михайлович продолжает изображать удивление на мужественном лице.

И от этого мне становится ещё хуже.

– Инна, – строго произносит мужчина, – кажется, ты уже собиралась уходить, не так ли?

Он так смотрит на неё, что даже мне не по себе становится. Я бы сквозь землю провалилась от такого взгляда.

– Д-да… – отвечает Инна неуверенно.

Флёр дерзкой красотки тает во мгновение ока.

Она старается держаться, когда неловко целует Романовского в щёку, а потом уходит из клиники.

– Ну? – мужчина поворачивается к нам с Галей. – Чего уставились? Работаем, девочки, работаем, – бросает на ходу, двигаясь к своему кабинету.

Мы чересчур комично начинаем перебирать папки под стойкой, изображая бурную трудовую деятельность.

– И, да, – поворачивается. Теперь обращается исключительно ко мне: – с вами, Ксения, мы поговорим там, – указывает на дверь своего кабинета, подмигивая при этом.

Ну всё, мне конец.

Под сочувственный взгляд Галины, с трудом переставляя одеревеневшие ноги, иду на аудиенцию к боссу.

Нет, это точно не мой муж.

Романовский так ведёт себя…

Да невооружённым глазом видно, что он самый настоящий бабник. Едва выставил невесту за дверь, принялся другой девушке глазки строить.

Мне, то есть.

Мы проходим в кабинет, Егор закрывает за нами дверь.

– Присаживайтесь, Ксения, присаживайтесь, – одной рукой указывает на свободный стул, а второй поглаживает небритый подбородок.

Никогда не считала лишнюю растительность на лице мужчины украшением. А сейчас не могу отвести взгляд. Мне кажется, что Романовскому безумно идёт такой стиль, он придаёт мужественности его образу.

Трясу головой, прогоняя наваждение. Не о том думаю.

Меня сейчас, возможно, уволить собираются, а я сижу и представляю, как коснулась бы пальцами отросшей, немного колючей щетины…

– Ксения! – повышает голос.

Стоп. Он меня уже звал, кажется.

– Прошу прощения, – стыдливо опускаю голову.

Стараюсь не смотреть на босса, но глаза меня не слушаются.

Вижу, как мужчина закатывает рукава рубашки, подчёркивая тем самым мускулистые руки. Залипаю на украшающие предплечья извилистые дорожки из вен.

Я сумасшедшая. Мало того, что ищу постоянно различия между боссом и мужем, так ещё и пялюсь на копию Жени с восхищением.

Странно, но чем больше смотрю на этого мужчину, чем чаще ловлю его жесты, мимику, тем меньше воспринимаю его как копию.

И это радует и пугает одновременно.

– Итак, Ксения, – Егор присаживается в своё кресло, вальяжно откидывается на спинку. – У меня есть к вам деловое предложение.

Деловое предложение? Я не ослышалась?

– Мне нужна помощница, поэтому я планирую дать вам дополнительную нагрузку. За отдельную плату, разумеется, – кивает головой. – И временно, пока не найду подходящего человека на эту должность. Вы согласны?

Пустым взглядом смотрю на мужчину. Пытаюсь переварить его предложение.

Подработка? Это, конечно, хорошо. Но я не настолько остро нуждаюсь в средствах, чтобы соглашаться, не раздумывая. У меня и без того приличная зарплата, нам с Богданом хватает с лихвой.

Одним словом, финансовых трудностей на данный момент я не испытываю.

С другой стороны мне нравится моя работа, и менять её прямо сейчас я не собираюсь. А если откажу боссу, неизвестно как он отреагирует. Может ведь разозлиться и уволить.

И всё-таки странно, что он предлагает мне подработку после того, что было в холле.

– Так что, Ксения Васильевна? – смотрит пытливым взглядом.

Всю душу наизнанку выворачивает.

– Мне надо подумать, – отвечаю ровным тоном, не позволяю себе на этот раз демонстрировать какие-либо эмоции.

Хватит. Сто раз обещала себя быть сильной. Пора от обещаний переходить к действиям.

– Серьёзно? – мужчина смотрит на меня так удивлённо и в то же время насмешливо.

Выходит, он рассчитывал, что я с радостью приму предложение? С чего вдруг?

Интересно, что он вообще думает обо мне? Смею предположить, что у босса за короткое время нашего знакомства могло сложиться весьма своеобразное мнение касательно моей личности.

– Вы бы, Егор Михайлович, сразу уточняли, что отказов не принимаете, – выпаливаю смело.

– Не принимаю, – лукаво улыбается.

Разглядывает меня. Смотрит в лицо, спускается ниже.

Непроизвольно передёргиваю плечами. Чувствовать, как по тебе проходятся рентгеном, так себе удовольствие.

Хмурюсь ещё сильнее. Мне не нравится то, что сейчас происходит. Хочется поскорее покинуть кабинет Романовского, и приступить уже к своим непосредственным обязанностям.

Искренне надеюсь, что возле регистратуры выстроилась огромная очередь, и мне, наконец, будет, чем занять голову.

– В таком случае, о чём говорить, – поднимаюсь, резким движением поправляю блузку и иду в сторону двери. – Когда я должна приступить к обязанностям?

Не присаживаясь больше, выслушиваю краткую инструкцию и выхожу за дверь.

Тут даже дышится легче, не давит тяжёлая энергетика мужчины.

На мгновение прислоняюсь к стене, прикрываю глаза.

Словно роботу, даю себе установку быть сильной, и иду к рабочему месту.

Очереди здесь по-прежнему нет.

Зато есть Мухина, которая нервно елозит на стуле в ожидании горячих новостей.

– Ты в туалет хочешь? – строю сочувственную мину. – Можешь идти пока я на месте.

– Туалет? Какой туалет, мать? Я тут с ума схожу, извелась вся, а ты мне про какой-то туалет! Рассказывай, что там было!

Девушка машет руками и так же, как и полчаса назад, забывает контролировать громкость своего голоса.

Ничему Мухину жизнь не учит.

– Ничего особенного, – качаю головой.

Я всё ещё злюсь на Галину за подставу перед Инной и Романовским.

Она могла бы извиниться, но вместо этого ждёт горячих новостей.

– Нет, ну ты издеваешься? – встряхивает белокурой шевелюрой. – Как ничего? Как ничего?

– Галь, – одёргиваю девушку, – давай работать, – нажимаю на голос.

Мухина широко открывает рот, чтобы снова возмутиться, но в этот момент дверь в помещение распахивается, и на пороге появляется мужчина.

Галине ничего не остаётся, как только вслед за мной натянуть на губы приветливую улыбку и приступить к выполнению своих рабочих обязанностей.

Глава 7

Егор

– Присаживайся, – бросаю Кругловой, указывая на мягкий удобный стул, стоящий напротив моего стола.

Сам падаю в кресло.

Инна что-то воодушевлённо рассказывает, но я её не слушаю.

Все мои мысли заняты совершенно другой девушкой. И это точно не Круглова.

Ксения. Что с ней не так?

Её странное поведение бросается в глаза, но я никак не могу понять причину.

Единственное логичное объяснение, которое приходит в голову – Одинцова положила на меня глаз. И теперь весьма своеобразно пытается привлечь моё внимание к своей неприметной персоне.

Девушка буквально убивала взглядом Круглову, пока та висла на моём плече.

И по уму нужно избавиться от столь неадекватной подчинённой, но…

Мне жаль её. Глупо и слишком сентиментально. Но я испытываю жалость и сочувствие к этой несчастной.

Тем более у неё ребёнок, и скорее всего, она его воспитывает в одиночку. У меня рука не поднимется уволить её.

– Ну, Егор, – гнусавит Инна.

Оу, кажется, я всё прослушал.

– Да, дорогая, – улыбаюсь, надеясь, что девушка не оскорбится моей отстранённостью.

Не то, чтобы меня сильно волнует её мнение. Просто женские истерики ненавижу.

А Инна настоящий профи в этом деле.

– Папа пригласил нас сегодня на ужин, – дует губы.

Папа. Папа у нас не простой. В мэрии сидит и имеет очень длинные руки, образно говоря.

Создать проблемы неугодному бизнесмену для Владислава Круглова – раз плюнуть.

А мне проблемы не нужны.

Но и превращаться в ручную собачку его драгоценной и единственной дочурки Инночки я не собираюсь.

– Сегодня? Сегодня… – барабаню пальцами по деревянному крепкому столу, выдумывая отговорку. – Сегодня я не смогу, извини.

Круглова меняет позу, перекидывает одну ногу через другую, слегка наклоняется, демонстрируя зону декольте.

– Романовский, – тянет противным скрипучим голосом. Словно она не девушка из приличной интеллигентной семьи, а простая рыночная торговка.

Ну всё, начинается.

– Ин, давай не будем, – пытаюсь предотвратить надвигающийся торнадо, но это бесполезно.

Круглова если завелась, то её разве что бульдозером остановить можно будет. И то, не факт, что сработает.

– Егор, как не будем! – театрально взмахивает руками. – Как не будем! Папа ждёт, когда мы назначим дату свадьбы…

– Инна! – рычу, вскакивая с места.

Измеряю шагами кабинет.

Бестолковый разговор.

Глупый и бессмысленный.

Чувство, будто меня пытаются заставить играть в какую-то детскую игру. При этом я не знаю правил.

– О какой свадьбе речь? Ты лучше меня знаешь, что это всё фарс! Твой надуманный бред, я же никогда не предлагал тебе…

– Но Егор, – тоже поднимается на ноги, приближается. – А как же наши отношения, которые были в прошлом?

Пытается коснуться ладонью моей груди, но я отстраняюсь.

Уворачиваюсь и иду обратно к креслу.

– В прошлом, Инна, ты сама правильно заметила. В прошлом, – ко мне постепенно возвращается самообладание.

Круглова тоже усаживается на свой стул.

Раскрывает рот, чтобы ещё что-то сказать, но в этот момент раздаётся стук в дверь.

Отвечая: «Да-да», жду увидеть на пороге Одинцову с кофе, но вместо Ксении в кабинет входит Мухина.

Понимаю, что испытываю дичайшее разочарование.

Почему? Да хрен его знает!

С Одинцовой весело, не знаешь, что она выкинет в следующий момент.

С одной стороны девушка кажется странной и местами неадекватной, а с другой… Наверное, всё же стоит предложить ей должность помощницы. Пусть лучше у меня под присмотром будет. Заодно выясню, почему так ведёт себя.

– Почему кофе такой холодный? – фыркает Инна, с грохотом опуская чашку обратно на поднос.

Подношу чашку с напитком к губам и понимаю, что едва ли не обжигаю кожу.

Вот же стерва.

– Замените! – бросает Мухиной.

Лицо Галины перекашивается от негодования, но девушка молчит.

– Егор, да зачем терпеть такое хамство?! – переключается на меня. – Есть специальные фирмы, которые занимаются подбором персонала, обратись к ним, в конце концов. Там тебе посоветуют опытных специалистов.

Специалистов по варке кофе? Ну-ну.

Ещё и опытных! Инна себя вообще слышит?

Нет, я понимаю, что она спит и видит, чтобы вокруг меня не крутилось ни одной молодой девушки.

Будь её воля, окружила бы меня престарелыми дамами в длинных балахонах и очках.

Только Круглова никак не поймёт, что моего отношения к ней это не изменит.

Инна продолжает возмущаться, что-то там высказывает Мухиной, но я не слышу. Отвлекаюсь на звонок друга.

Руслан Селиванов – мой бывший начальник и очень близкий друг. Обещает заехать вместе с дочкой, осмотреть мои новые владения.

Когда кладу трубку, Мухиной уже в кабинете нет.

Зато по-прежнему есть Круглова.

Взвинченная чересчур.

– Так что мне передать папе по поводу вечера? – лукаво подмигивает.

Понимает, что если ей я могу с лёгкостью отказать, то её отцу – вряд ли.

И угораздило меня с Кругловой в своё время связаться. Как будто других женщин не было.

– Передай Владиславу Олеговичу, что я постараюсь, – киваю степенно.

Инна поднимается со стула, поправляет платье и, послав воздушный поцелуй, покидает кабинет.

Из холла доносится шум: то ли пациенты, то ли кто-то из персонала пожаловал.

А спустя несколько минут, когда всё затихает, я отчётливо слышу возмущённый крик Инны.

Кричит она, судя по всему, на Одинцову.

Понимаю, что просто не могу не вмешаться.

Подхожу к двери, слегка приоткрываю её, чтобы оценить обстановку прежде, чем меня заметят.

Как интересно…

Опять девочки меня обсуждают?

Нет, я в курсе, как ко мне относится Круглова.

Я вижу странное поведение Одинцовой.

Но чтобы откровенно делить мою постель, это уже дичайшая наглость.

– Егор – мужчина с хорошим вкусом, поэтому тебе, серой мыши, ничего не светит! Заруби себе на носу! – чеканит Инна.

Моему терпению приходит конец, и я выхожу в холл.

– Инна, – одёргиваю девушку.

Окидываю всех троих пристальным взглядом.

Совсем страх потеряли, работницы хреновы.

Что Одинцова, что Мухина, стоят с видом невинных овечек. Думают, всё им с рук сойдёт.

Как бы не так.

– А что здесь происходит? – напоминаю присутствующим дамам о том, кто здесь с недавних пор хозяин.

Особенно, подчинённым. На Круглову моя власть, разумеется, не распространяется.

Хотя Инна как раз не против оказаться в моей власти.

Одинцова опять не сводит с меня ревнивого взгляда.

Забавная.

С виду скромница, но эти её взгляды такие откровенные.

– Оу, – Инна поворачивается ко мне, – дорогой, ты даже не представляешь, что я только что услышала.

Ещё как представляю.

Но ни за что не признаюсь, что слышал их бестолковый разговор.

Зато теперь наступает моя очередь буравить взглядом Ксению.

Неужели не попытается защитить себя?

Жду, когда девушка начнёт оправдываться, но этого не происходит.

Надо же…

С трудом, но мне удаётся выставить Инну из клиники.

Ей действительно уже пора.

А у меня есть куда более интересные дела.

– Ну? Чего уставились? Работаем, девочки, работаем, – бросаю на ходу регистраторам.

Они начинают изображать бурную деятельность.

Такие серьёзные.

Хоть бы не заржать, глядя на этих кукол.

– И, да, – оборачиваюсь возле двери в свой кабинет, – с вами, Ксения, мы поговорим там.

Одинцова уныло плетётся следом.

С таким лицом, словно я её на эшафот приглашаю.

Застывает ненадолго в дверях. О чём думает? Непонятно.

Кивает сама себе и делает уверенный шаг вперёд.

Ну, точно, не от мира сего.

Но меня больше не странность подчинённой смущает, а моё к этому всему отношение. Вместо того, чтобы поставить девушку на место, я с интересом наблюдаю за ней и жду, что будет дальше.

– Присаживайтесь, Ксения, присаживайтесь, – провожу рукой по подбородку.

Опять смотрит. Откровенно изучает моё лицо.

Нет, я далеко не нарцисс, но цену себе знаю. И о том, какой эффект произвожу на женщин, прекрасно осведомлён. Однако так откровенно пялиться на меня может себе позволить только Круглова.

Короче, вывод напрашивается сам собой: не такая эта Одинцова скромница, какой хочет казаться.

– Ксения, у меня есть к вам предложение, – обращаюсь к девушке.

Не слышит. Смотрит на меня, но мыслями витает где-то далеко.

– Ксения! – повышаю голос.

Вздрагивает всем своим хрупким телом от неожиданности, извиняется, заикаясь.

Не жду, когда эта блаженная будет готова к продуктивному разговору, выкладываю своё предложение.

Теперь моя очередь пришла разглядывать девушку.

В принципе, обычная. Невысокая, худенькая, волосы светлые, глаза тёмные.

Таких на улицах города сотни, возможно тысячи.

Но что-то в ней есть такое… Какая-то загадка, как бы глупо и пафосно это не звучало. Недаром же она так странно ведёт себя.

За время, пока вёл бизнес друга, научился разбираться в людях. И в данном случае интуиция подсказывает, что проблемы у Ксении не такие, как может показаться на первый взгляд.

Современные женщины чего хотят? Замуж и денег.

И Одинцова скорее всего ничем не отличается от остальных, но если присмотреться…

А мне почему-то очень хочется присмотреться к ней.

– Так что, Ксения Васильевна? – подталкиваю её к решению скорее.

Буквально прожигаю взглядом нежную светлую кожу. И что самое главное, Одинцова чувствует и понимает, как я на неё смотрю.

– Мне надо подумать, – изрекает сухо.

Пытается казаться холодной и чёрствой, но я-то вижу, как непросто ей это даётся.

– Серьёзно? – не могу сдержать усмешку.

Я уже говорил, что она забавная?

Думать собралась, как бы не так!

– Вы бы, Егор Михайлович, сразу уточняли, что отказов не принимаете, – бросает дерзко.

– Не принимаю, – улыбаюсь, довольный тем, что девушка, наконец, начинает понимать правила игры.

В очередной раз скольжу взглядом по её невинному лицу, хрупким плечам.

Нет, я не озабоченный, но сейчас меня раздражает эта медицинская форма. Девушка в неё, словно в скафандр, запечатана. Ничего не разглядеть.

Мысленно даю себе оплеуху. Чего ты там разглядывать собрался, Романовский?

«Надо работать, надо с головой уйти в работу», – как мантру повторяет мой мозг. Настолько увлечённо, что я даже не реагирую на очередную дерзкую фразу Ксении.

Вкратце рассказываю о новых обязанностях и отпускаю на все четыре стороны.

Открываю в компьютере очередной договор, пытаюсь вникнуть в суть.

И мне ох как не нравится, что вместо букв и цифр перед глазами то и дело возникает образ этой странной девушки.

Глава 8

– Здравствуйте, – вежливо приветствую пациента.

Мужчина неторопливо подходит к стойке регистратуры. Здоровается в ответ, но, ни на меня, ни на Галину не смотрит.

– Здравствуйте, – тянет, растерянно оглядываясь по сторонам.

Подбирается, пытается казаться невозмутимым и спокойным, однако я сразу подмечаю, как бегает его взгляд.

– У вас запись? – пытаюсь вывести мужчину на диалог.

– К сожалению, нет, – он кладёт на стол папку с какими-то документами. Подозреваю, что это результаты анализов. – Но мне очень надо попасть на приём именно сегодня, иначе анализы пересдавать придётся.

Окидываю пациента сканирующим взглядом. Одет слишком просто. Джинсы дешёвые, джемпер в катышках. Вряд ли он потянет наблюдение в нашей клинике, а если ещё и обследование…

– Вы где анализы сдавали? – беру тёмно-синюю непрозрачную папку со стола.

– В «Здоровье», – следует спокойный ровный ответ.

Замечательно, просто замечательно.

Интересно, если я скажу, что у нас ему в любом случае придётся пересдавать анализы, он сразу уйдёт? Или будет долго и нудно качать свои права?

– Фамилия, имя, отчество? – задаю стандартные вопросы, вбивая результаты в базу данных.

– Иванов Иван Иванович, – произносит будничным тоном.

Настороженно смотрю на мужчину. Серьёзно?

Возникает стойкое ощущение, будто меня пытаются разыграть.

Только кому это может быть нужно?

Да ну, нет, бред.

По правилам, у нас не положено принимать пациентов без записи.

Но я на всякий случай проверяю наличие свободного времени у терапевта.

На свой страх и риск принимаю оплату и провожаю пациента в кабинет на приём к врачу.

Зачем действую не по инструкции – не знаю. Но сейчас чувствую, что лучше прислушаться к интуиции и выполнить пожелания этого странного мужчины.

– Это что сейчас было? – спрашивает Мухина, когда мы вновь остаёмся в холле одни. – Он что за приём мелочью рассчитывался?

Вот же глазастая какая, можно подумать, это её дело.

– Да, Галь, мелочью. Если человек серьёзно болеет, у него может быть сложная финансовая ситуация, и не нам его осуждать, – произношу укоризненно.

– Ну и шёл бы в поликлинику со своей сложной финансовой, нет же, прётся в частную клинику. Ещё и нас под монастырь подводит, – бурчит, словно уставшая от жизни старуха.

– Галь, под какой монастырь, а? – чувствую, что моё терпение заканчивается.

– Под обычный. Выговор получить хочешь? – широко округляет глаза, стараясь выглядеть убедительнее. – Дунаева сейчас накапает Романовскому о том, что ты к ней пациента без записи провела. Ещё и добавит, что по знакомству, ты же знаешь про её стервозный характер. Без работы не боишься остаться?

Понятно. Мухина недовольна, что я ей не рассказала о том, что было в кабинете босса. И теперь злится по поводу и без.

Нет, отчасти она права. Терапевт у нас действительно женщина непростая. Она в возрасте, и за плечами сорокалетний опыт работы в поликлинике. На этом фоне её иногда заносит, но в целом, с Дунаевой, как и с любым другим человеком, можно найти общий язык.

– Не волнуйся за меня, Галь, я не боюсь Романовского, – произношу, а сама мысленно анализирую так ли это на самом деле?

Какие эмоции вызывает у меня босс?

Я старательно убеждаю себя в том, что он – не Женя. Так мне проще.

Но вместе с тем, кем бы ни был Романовский, он мой босс. С непростым, я бы даже сказала, сложным характером.

Непредсказуемый, загадочный… Если бы вместе с внешним сходством у него был характер моего мужа, я знала бы, чего ожидать от этого мужчины.

А так…

Остаётся только полагаться на интуицию и верить в лучшее.

– Ну, смотри сама, только потом не жалуйся! – фыркает Мухина.

Точно обиделась. Гениально, нечего сказать.

Отгоняю лишние мысли и переключаюсь на работу. Закрываю лишние папки на рабочем столе, отвечаю на пару звонков.

Вздрагиваю от резкого хлопка.

Дверь в кабинет босса резко открывается и с грохотом ударяется о стену.

– Кофе. Два. В мой кабинет живо! – бросает грозно.

Взбудораженный какой-то. И с кем пить кофе собрался, интересно?

Так, Ксения, тебя это не касается.

– И в ресторан позвоните приличный, закажите доставку! – добавляет, стоя возле кабинета терапевта. – В кабинете накройте!

Покончив с командами, Романовский скрывается в кабинете Дунаевой.

Позвоночник обдаёт ледяной волной. Причём, я сама не понимаю, с чего вдруг так реагирую. Вроде бы никто меня не увольняет, не отчитывает.

А я стою и трясусь, как последняя невротичка.

– Ну всё! Точно, что-то будет! – вздыхает Мухина.

Под причитания Галины выполняю поручения босса.

Встречаю доставку, варю кофе, накрываю стол.

Мне жуть как любопытно, в чём причина возникшего переполоха, но я борюсь с этим пагубным чувством.

И даже когда Егор Михайлович входит в свой кабинет вместе с тем самым Ивановым Иваном Ивановичем, я только улыбаюсь дружелюбно и выхожу за дверь.

Спустя час мужчины любезно прощаются. Пациент покидает клинику, а Романовский, с довольным видом потирая руки, возвращается к себе.

– Ксения, зайдите! – бросает мне, играя бровями.

Он не просто вежливо улыбается. Флюиды его прекрасного настроения искрами разлетаются во все стороны.

Да что случилось, мне объяснит кто-нибудь?

Испытываю странное чувство дежавю.

В который по счёту раз за пару дней босс вызывает меня на «ковёр»?

Захожу в кабинет и усаживаюсь напротив рабочего стола начальника. Уборщица как раз забирает оставшийся мусор и оставляет нас наедине, плотно закрыв за собой дверь.

Романовский сидит на своём стуле, закинув ногу на ногу. Постукивает шариковой ручкой по поверхности стола, покачивает правой ступнёй.

– Ксения Васильевна, скажите, как вам это удалось? – мужчина резко разворачивается на крутящемся стуле, упирается локтями в стол и концентрирует всё своё внимание на мне.

– Что… удалось? – непонимающе кручу головой.

Да, я выбрала самый лучший ресторан, красиво накрыла стол. Но вряд ли мужчина об этом говорит.

– Раскусить этого «пациента», – рисует пальцами кавычки в воздухе. – Вы же просто спасли меня.

В его радостном взгляде мелькает тень восхищения. Босс действительно восторгается моими профессиональными навыками, или мне это только кажется?

– А что не так с тем пациентом? – аккуратно уточняю. – Он показался мне странным…

– Это, Ксения Васильевна, – мужчина поднимается и плавной походкой идёт в мою сторону. Становится сзади, наклоняется и шепчет практически в ухо: – была проверка из министерства. И если бы вы отказали ему в приёме, у нас, да и у клиники в целом, могли возникнуть немалые проблемы.

Немного отстраняюсь, когда терпеть горячий шёпот рядом со своим лицом становится совершенно невыносимо.

– Из министерства? – непонятно зачем уточняю.

Я чего угодно ожидала, но только не такого. Этот Иванов показался мне обычным человеком, пусть и со странностями. Я просто хотела помочь.

Помогла. Только не пациенту, а себе в первую очередь. И всей клинике тоже.

– Да, так иногда делают, – говорит босс.

Он опять близко.

По коже бегают мурашки. Взад-вперёд они проносятся огромными стайками. И мне стыдно за то, что я чувствую.

Так быть не должно.

Нужно скорее сбежать из этого кабинета, потому что находиться в одном помещении с Романовским невыносимо, когда он так близко.

И мне страшно, потому что я не понимаю, откуда такая реакция.

Да кого я обманываю. Я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что происходит. Егор – копия моего мужа, вот моё тело и сходит с ума рядом с ним.

Но всё равно страшно. Так быть не должно. Ведь я понимаю, что Егор – не Женя. Я убедила себя в этом, и даже думать не хочу об обратном.

Только бы не сойти с ума от происходящего.

– Ксения, вы опять не со мной? – улыбается, откровенно изучая моё лицо, которое не выражает сейчас ничего, кроме растерянности.

Не с ним? В смысле?

– Что, простите? – шумно сглатываю, тщетно пытаясь промочить пересохшее горло.

– Я вам премию выписал, вы не рады? – выпрямляется и складывает руки в карманы брюк.

Улыбка сходит с мужественного лица. Романовский хмурится.

Я опять всё прослушала, выказав тем самым неуважение к начальству.

В который по счёту раз…

– Простите, – резко вскакиваю с места. – Если разговор окончен, то я готова вернуться к работе.

Надеюсь, босс не станет препятствовать и отпустит меня.

Если бы мужчина только знал, какая пытка находиться с ним настолько близко.

Впрочем, дело ведь не в нём.

– Знаете, Ксения, – нарочно выделяет моё имя голосом. Делает небольшой шаг и становится настолько близко, что я даже слышу размеренный стук его сердца. – Можно просто быть внимательнее, и тогда просить прощения по каждому поводу не придётся.

Он не говорит ничего такого, что могло бы меня задеть. Просто даёт совет совершенно ровным спокойным тоном.

А вот руки на мои плечи он зря опускает.

Я едва ли не вздрагиваю, как от удара током. Каким чудом удерживаю себя в руках – загадка.

Вырываюсь из стального захвата крепких рук, увеличивая расстояние между нашими телами.

Плечи горят от прикосновений постороннего мужчины.

Он посторонний, я в этом уверена.

А ещё очень сильный. Рубашка буквально расходится по швам, когда он напрягает руки, демонстрируя выразительные мышцы.

Женя тоже был в хорошей физической форме, но…

Мысленно одёргиваю себя. Да сколько можно? До каких пор я буду их сравнивать?

Весьма кстати в боковом кармане формы начинает вибрировать телефон.

– Ладно, иди, – бросает без намёка на вежливость Егор Михайлович.

Стараюсь не зацикливаться на внезапной перемене его настроения, выбегаю из кабинета.

Мухина демонстративно пялится в экран рабочего компьютера.

Даже не спрашивает ничего, понимая, что я, скорее всего, опять оставлю её без «горячих» новостей.

Вообще мне не нравится напряжение, которое витает между нами с Галей из-за всего происходящего. И я понимаю, что надо как-то решать эту проблему. Мы работаем бок о бок, так нельзя.

Меня отвлекает очередная вибрация, и я вспоминаю, что так и не проверила телефон.

Мессенджер буквально завален сообщениями, которые я читаю не чаще, чем раз в три дня.

Чат клиники, родительский чат в детском саду, чат с бывшими одноклассниками. У меня просто нет времени пролистывать эти тонны флуда.

Но личные сообщения я стараюсь не пропускать, и сейчас именно этот случай.

Открываю переписку с незнакомым номером.

«Привет, Ксю, это Жанна, ты помнишь меня?»

Следом идут подмигивающие смайлики и поцелуйчики.

Жанна… Жанна… Жанна Вострова.

Точно, моя одногруппница и дружка на свадьбе, как я могла забыть.

Возвращаюсь к переписке, увеличиваю аватарку бывшей подруги.

Она, конечно, она.

Быстро набираю ответное сообщение, интересуюсь, как дела у девушки.

Она уехала их города спустя год после нашей с Женей свадьбы. Мы общались по телефону какое-то время, а потом постепенно общение сошло на «нет». У меня родился Богдан, а Жанна, насколько знаю, тоже вышла замуж.

«Смотри, какую классную фотку в архиве у себя нашла, у вас есть такая?» – прилетает очередное сообщение.

Увеличиваю фотографию и буквально перестаю дышать.

Наша свадьба.

Мы с Женей крупным планом.

Такие счастливые.

Вместе…

Глава 9

Егор

Рабочий день неумолимо приближается к концу.

В окно попадают последние лучи догорающего солнца, и я жалею, что выбрал кабинет на первом этаже.

Со второго вид был бы гораздо лучше. Надо подумать о смене места.

И где Селиванова носит? Так и не приехал, а ведь ещё утром звонил и обещал заскочить.

Набираю его номер, чтобы понимать, стоит ли ждать друга.

– Селиванов, я не понял, – делаю вид, что возмущён.

– Романовский, – шипит друг, – не отвлекай от дороги. Мы уже подъезжаем. Подарок тебе выбирали. Мия выбирала.

– Ну, если Мия, тогда ладно, – опускаю трубку.

Через пятнадцать минут мне звонит Одинцова и сообщает о посетителях.

Выхожу из кабинета, чтобы встретить друга.

В холле слишком оживлённая и весёлая атмосфера. Возле стойки стоит Мия – дочка моего друга, и мило беседует с регистраторами.

Девочке почти три, и она невероятно самостоятельная. Видимо, на её характере сказывается вечная занятость отца – единственного родителя малышки.

– Мия! – подхватываю принцессу на руки и кружу в воздухе.

С ней мы не виделись целый месяц.

– Егол! – выкрикивает, обхватывая ручками мою шею.

Крепко прижимается ко мне, и я таю.

В такие моменты начинаю думать, что зря не хочу пока заводить детей.

С другой стороны, не плохо бы для начала найти достойную кандидатуру на роль их матери.

Руслану в этом плане не повезло.

– Добро пожаловать! – протягиваю другу руку для рукопожатия.

Второй я придерживаю малышку.

– А у нас с папой для тебя подалок! – радостно сообщает принцесса.

– Да? – изумлённо приподнимаю одну бровь. – Я срочно хочу видеть свой подарок.

Подкидываю девочку в воздух, отчего помещение наполняется весёлым детским смехом.

Вместе с Русланом и Мией обходим клинику, поднимаемся на второй этаж.

Большинство врачей уже закончили приём, поэтому здание практически пустое.

Покончив с обходом, идём в мой кабинет.

– Достойно, – кивает Селиванов, – отличное вложение, разумное.

Перекидываемся парой слов, касающихся бизнеса, но полностью погрузится в обсуждение этой темы при ребёнке практически невозможно.

– Папа, подалок! – девочка морщит маленький носик и дёргает отца за рукав пиджака. – Егол плакать будет без подалка!

Она так настаивает, что мне даже становится интересно, что там для меня приготовили.

– Ладно, – выдыхает Руслан, – я честно пытался не делать этого.

Его предупреждающий взгляд заставляет меня напрячься.

Друг протягивает мне подарочный пакет.

С опаской заглядываю внутрь.

– Мхм, – с трудом сдерживаю эмоции. – Неожиданно.

– Я не причём! – Рус поднимает руки вверх. – Просто сувенирчик какой-нибудь хотели, вот. Мия выбрала этот, – оправдывается друг.

Снимаю красный бант, открываю полупрозрачную коробку.

– Понимаю, что ты не коллекционируешь подобное, но…

– Да ладно тебе, Рус, это же отличный повод начать коллекционировать, – вынимаю из коробки мини-копию автомобиля.

Верчу в руках, рассматривая детали. Настолько реалистично, что даже не верится.

Боюсь себе представить, сколько стоит этот кусочек металла.

– Тебе не нлавится? – хмурится дочка моего друга.

Она вскакивает с дивана, на котором сидела рядом со своим отцом, и подходит ко мне. Уголки губ малышки опускаются, девочка грустнеет на глазах.

– Ну, что ты, принцесса, я в восторге от твоего выбора, – целую её пухленькую ладошку.

Жалею о том, что не смог проконтролировать свои эмоции, пока рассматривал сувенир.

Просто всё дело в том, что модель этой машины – точная копия моей первой тачки. На которую я сам заработал, своим упорным трудом.

И которую сам же разбил. Причём без возможности восстановления.

Это было несколько лет назад, я тогда только начал зарабатывать. И был на седьмом небе от счастья, когда купил свою «Тойоту».

Да, она была подержанной, но всё равно моей.

А потом нелепая случайность – и моя сбывшаяся мечта вмиг превратилась в груду металла.

Сам я пострадал несильно. К удивлению всех, кто видел, во что превратилась тачка.

Конечно, приложился немного головой, сломал пару рёбер. Заработал какую-то ретроградную амнезию, если выражаться медицинскими терминами.

Но память быстро восстановилась, а кости срослись в нужных местах.

– Я хочу пить! – звонкий детский голос вырывает меня из пучины воспоминаний.

Руслан, как самый образцовый отец, достаёт из сумки бутылку с водой. У него всегда всё необходимое с собой. Я даже не представляю, как этот мужик успевает и бизнесом заниматься, и в одиночку воспитывать дочь.

Рус даёт малышке попить.

– Ну, что, в ресторан? – поднимаюсь, сверяя время на настенных часах с теми, что на моём запястье.

– У нас няня заболела, – опускает плечи друг.

Эх, отметили, называется, мою покупку.

– Папа, я устала, – хнычет Мия.

Рус начинает торопливо собираться, складывает в специальную сумку игрушки, которые успела разложить его дочка.

– В другой раз отметим, лады? – бросает, застёгивая на пуговицы лёгкую детскую курточку.

– Лады, – выдыхаю обречённо.

Можно подумать, в данном случае у меня есть выбор.

Мия взбирается на шею к отцу, пропускаю их вперёд.

Гашу свет и выхожу из кабинета.

Рус вместе с дочкой идёт к выходу.

– Давайте я вам дверь придержу, – перед ними выбегает Мухина.

Так, а вторая где?

Окидываю взглядом помещение.

Стоит.

Немного в стороне от стойки регистратуры, как раз между подсобным помещением и выпирающей частью стены.

В плаще приятного фисташкового цвета, длиной до колена. Золотистые локоны лежат на плечах, создавая немного сказочный образ.

Ксения держит в руках телефон, гладит пальцем экран. Буквально не сводит с него глаз.

Тяжело вздыхает, набирая полную грудь воздуха, рвано выпускает его наружу.

– Ксения Васильевна, – зову, сам не понимаю зачем.

Наверное, чтобы сказать «до свидания».

Не реагирует.

Я уже начинаю привыкать к бесконечному игнору и подвисаниям этой странной девушки.

– Ксения, – повторяю попытку.

Безрезультатно.

Да что там у неё такое интересное?

– Кхм, Ксения Васильевна, – начинаю раздражаться.

Она медленно отрывает взгляд от экрана телефона и переводит его на меня.

Но реакции во взгляде – целый ноль.

– Одинцова-а! – повышаю голос.

Вздрагивает. Буквально подпрыгивает на месте и выпускает из рук свой простенький телефон.

Он летит на пол, падает экраном вниз.

Удар, и карие глаза увеличиваются от ужаса.

Наверное, переживает, что разбила гаджет, даже не торопится поднимать его с пола.

Наклоняюсь, чтобы взять телефон и вернуть его владелице.

Поворачиваю к себе экраном. Нет, у меня даже в мыслях нет смотреть, что там разглядывала девушка.

Просто хочу оценить степень повреждения.

И теперь замираю я.

Всего пара трещинок в углу. Надо же, повезло, телефон почти не пострадал.

Поэтому я могу без проблем разглядеть фото, которое высвечивает экран.

На меня смотрит моя точная копия. В чёрном классическом костюме и белой рубашке.

А рядом Одинцова в качестве невесты…

Глава 10

«Смотри, какую классную фотку в архиве у себя нашла, у вас есть такая?» – прилетает сообщение от бывшей одногруппницы.

Увеличиваю фотографию и буквально перестаю дышать.

Наша свадьба.

Мы с Женей крупным планом.

Такие счастливые.

Вместе…

Словно загипнотизированная рассматриваю фото из прошлого.

Жанна не в курсе, что моего Жени больше нет, и не знает, как больно сделала мне, прислав эту фотографию.

Я стою посреди холла и не могу отвести взгляд от экрана.

Внешне я не сильно изменилась за эти пять лет, но мой взгляд…

Он перестал быть таким жизнерадостным и светлым.

«Подожди, у меня ещё есть парочка», – прилетает следом от Востровой.

Зажмуриваюсь, чтобы не разреветься.

Надо как-то сообщить девушке о том, что не нужно ничего мне присылать.

Это же самая настоящая пытка.

Я не выдержу…

Нервно измеряю небольшими шагами помещение, пытаясь сформулировать мысль и облечь её в слова.

Набираю сообщение, отправляю.

Жанна опережает меня, и экран высвечивает очередное фото.

Нет, это уже слишком.

Без лишних колебаний блокирую экран и убираю телефон подальше. Сначала прячу за монитор рабочего компьютера. Потом, когда он начинает моргать, оповещая о новых входящих сообщениях, закидываю его в ящик стола.

И забываю до вечера.

Ближе к концу рабочего дня, когда большинство коллег уже расходятся по домам, мы с Мухиной ставим чайник.

– У меня конфеты такие есть, ммм, – Галина убегает в подсобку и возвращается оттуда с небольшой коробочкой шоколадных конфет. – И вообще, Ксюх, давай мириться. А то мы весь день какие-то надутые.

– Давай, – выдыхаю с улыбкой.

Электрический чайник, стоящий в подсобке, издаёт характерный щелчок. Мухина уходит заваривать чай, а я остаюсь на рабочем месте, потому что дверь клиники вновь открывается.

Словно лёгкий сквозняк, в помещение залетает маленькая девочка. На вид малышке года три-четыре. На голове покачивающийся в такт движениям шикарный хвост из кудрявых волос.

Девочка кружится, демонстрируя пышную зелёную юбочку в мелкий цветочек, а потом замирает возле меня.

– Пливет, – здоровается с таким серьёзным, почти взрослым выражением на милом личике.

– Привет, а ты… – хочу поинтересоваться у малышки, где её родители, но не успеваю.

– Фух! – в холл заходит какой-то мужчина.

В глаза бросается нереально чёрный цвет его волос. Он беглым взглядом окидывает помещение, а потом концентрирует всё внимание на девочке.

– Мия, загоняла отца! – шутливо отчитывает девочку.

Понятно, отец малышки.

– Добрый вечер, – здоровается мужчина и сообщает о том, что Романовский ждёт его.

Звоню боссу и сообщаю о посетителях.

Буквально через минуту Егор Михайлович выходит из кабинета.

– Мия! – он подхватывает девочку на руки и кружит её в воздухе.

Невольно залипаю на эту картину. А когда малышка обнимает мужчину в ответ, и вовсе таю от огромного количества нежности, которой моментально наполняется помещение вокруг нас.

Потом Романовский здоровается с гостем, и втроём они поднимаются на второй этаж. А через время скрываются в кабинете босса.

Мы с Галей выдыхаем и, наконец, садимся пить чай, когда до конца рабочего времени остаётся буквально двадцать минут.

Убираем со стола после чаепития. Переодеваемся в свою одежду.

Накидываю свой любимый весенний плащ фисташкового цвета, затягиваю пояс.

– Ой, – неожиданно дёргаюсь, – я же папе не позвонила.

– Ещё не починили твою тачку? – интересуется Мухина.

– Завтра утром заберу, – отвечаю, открывая ящик стола, в который несколько часов назад спрятала свой телефон.

Снимаю блокировку экрана, совсем позабыв о сообщениях от Востровой.

Медленно иду к выходу.

Замираю возле ниши в стене.

Внутри всё опускается, когда встречаюсь со счастливым и улыбающимся взглядом мужа.

Фото, которое прислала бывшая подруга.

Здесь мы вчетвером. Жанна, я, Женя и какой-то его друг, имя которого я едва ли смогу вспомнить.

Машинально увеличиваю изображение и, словно мазохистка, жадно изучаю детали.

Не слышу и не чувствую ничего, что происходит вокруг.

Листаю фотографии одну за другой, одну за другой…

– Кхм, Ксения Васильевна, – раздаётся, словно гром среди ясного неба.

Медленно отрываю взгляд от экрана телефона и смотрю на возникшего из ниоткуда мужчину.

Когда он успел появиться передо мной?

Неужели я настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила Романовского?

И как долго он смотрит на меня, застывшую посреди холла, словно каменную статую?

– Одинцова-а! – тянет, повышая голос.

Вздрагиваю от неожиданности и выпускаю телефон из рук.

Словно в замедленной съёмке вижу, как мой мобильный летит на пол и падает экраном вниз.

Раздаётся характерный звук удара, моё сердце замирает.

Но не из-за испорченного гаджета.

Оно перестаёт биться на мгновение, когда Романовский наклоняется, чтобы поднять телефон, и прилипает взглядом к экрану.

Боже, пусть мой телефон окажется разбитым.

Глупо, но я искренне этого желаю.

Потому что не хочу, чтобы Романовский увидел наши с Женей свадебные фотографии.

Это ничего не даст. Егор – не Женя. Я уверена в этом. Моё сердце чувствует, что это не мой муж.

И хоть тело по-прежнему неадекватно реагирует на мужчину, я своего мнения не поменяю.

Поэтому не хочу, чтобы босс увидел эти снимки.

Мало ли, что он себе нафантазирует.

– Можно? – протягиваю подрагивающую в воздухе руку, чтобы забрать телефон у Романовского, но он меня будто не слышит.

Буквально пожирает взглядом экран, который едва ли получил несколько незначительных царапин.

Ну как так-то?

Что за закон подлости такой?

– Отдайте, пожалуйста, – предпринимаю очередную безрезультатную попытку достучаться до босса.

Мужчина поднимает на меня пустой взгляд.

Ещё раз смотрит на фото.

О чём он думает?

Даже представить сложно.

Думаю, у Романовского сейчас в голове настоящий шквал вопросов.

И я не уверена, что на все смогу ответить.

– А это что? – спрашивает, наконец, и разворачивает телефон экраном ко мне.

– Егор Михайлович, – начинаю дипломатично. – Я вам всё объясню.

Нет, я не собираюсь оправдываться, ведь не виновата ни в чём.