Жена для Чудовища, или Тайна рубинового цветка

Глава 1

– Итак, Мелани, как вы уже поняли, за вашим отцом пристально наблюдают, и если вы хотите, чтобы он остался жив и здоров, единственный выход – завтра стать моей женой.

Слышу это и не верю своим ушам. Даже щипаю себя, чтобы точно удостовериться, что я не сплю и все происходящее – не ужасный сон. Больно. А я бы предпочла все же, чтобы этот Темный, холодным пронзительным взглядом пригвоздивший меня к стулу, был лишь частью кошмара. Мужественной, властной, с явно очерчивающимися мышцами под темной шелковой рубашкой… Но частью сна.

К сожалению, все это происходит со мной в жуткой неожиданной реальности.

– Вам стоит подняться в гостевую спальню, она уже подготовлена для вас, – произносит Темный так, что по телу пробегают мурашки. – Не оглядывайтесь. Сбежать не выйдет. Во-первых, от меня просто не сбегают. Во-вторых, напомню про отца…

Прикрываю глаза, делаю глубокий вдох и вместо того, чтобы расслабиться, только сильнее выпрямляю спину и сжимаю кулаки. Проклятье. А ведь все так хорошо начиналось.

Полчаса назад…

Пока я иду от магического портала в портовый городок по промозглым осенним улочкам, меня все время преследует ощущение того, что на меня смотрят. Я даже активирую специальный артефакт, который мне подарил отец, когда я ездила из академии в город. Он помогает отводить глаза и прятаться в толпе.

Только толпы тут нет, и ощущение чьего-то взгляда никак не пропадает. И это беспокоит и сильно портит то приподнятое настроение, которое было у меня последнее время.

Неделю назад я, блестящая выпускница Универсальной Регентской Академии Линдарии, наконец-то, получила распределение и возможность порадовать отца. Он работает профессором в этой академии и со смерти мамы не ездил ни на какие раскопки, но мечтал, что я когда-нибудь смогу продолжить его дело.

И вот когда его старинный приятель подтвердил, что берет меня в свою команду, я отправилась сюда, в этот небольшой портовый городок. Здесь с кузеном мы должны были сесть на дирижабль и полететь за горный хребет к месту работы.

Когда я поднимаюсь на крыльцо по пошарпанным, местами замшелым от влажности ступенькам и заношу руку, чтобы постучать. Но вижу, что дверь приоткрыта.

– Говард! – осторожно открываю дверь, но она все равно скрипит и заставляет вздрогнуть. – Ты здесь?

Меня встречает мрак поздних сумерек, полнейший беспорядок, следы борьбы и… Этот. Вовсе не кузен.

Он ждет меня на кухне, оперевшись бедрами на самый край столешницы и переплетя руки груди так, что в отблеске свечей видно, как натягивается рубашка на широких плечах.

Из-за темноты в кухне и того, что свет падает со спины, я не могу сразу рассмотреть лицо, зато практически физически ощущаю на себе взгляд незнакомца. Холодный, расчетливый, пронизывающий до мурашек. Но не тот, что преследовал меня по пути сюда.

Эта неприятная встреча заставляет сердце подпрыгнуть к самому горлу, а потом заполошно забиться, перекачивая в жилах лед, в который превратилась кровь. Я охаю от глухого стука – мой саквояж выскальзывает из руки и падает на пол.

Я все еще жду, что Говард зайдет, представит меня этому человеку, и все недопонимания решатся. Окажется, что это я себя накрутила, напридумывала, Вселюбящая знает что… Но…

– Предлагаю вам присесть, мисс Браун, – разрывает тишину мягкий, бархатистый и от этого только еще более пугающий голос. – Нам предстоит долгий разговор.

Я сжимаю кулаки и пытаюсь выровнять дыхание, чтобы голос не дрожал.

– Прошу прощения, – тщательно скрывая панику, которая все больше накрывает меня с головой, говорю я. – Но, мне кажется, мой кузен вас не приглашал. Будьте добры покинуть дом, иначе я буду вынуждена позвать стражей.

Незнакомец медленно качает головой, но так и не меняет своего положения.

– Стражи ничего не сделают, мисс Браун. Просто присядьте.

О, Вселюбящая, как я могла вообще так встрять?! Я стараюсь незаметно оглянуться, чтобы оценить возможность сбежать или позвать на помощь.

– Не советую совершать глупости, – незнакомец, наконец, отталкивается от столешницы и разворачивается к очагу, ставя на него чайник. – Дом под наблюдением и в дополнении накрыт куполом безмолвия. Вам все равно придется для начала выслушать меня. А потом уже принять решение.

– Что с моим кузеном? – все еще не собираюсь подчиняться приказам этого чужака. – Куда вы его дели?

– С ним все… в порядке, – уклончиво отвечает мужчина.

– Где он? – сжав зубы, цежу я.

– В надежном месте, – он ведет плечом, выказывая раздражение от моей настойчивости. – Его жизнь будет зависеть только от его поведения. А теперь все же мы перейдем к нашему основному вопросу.

Незнакомец разливает по чашкам дымящийся ароматный чай, и вся кухня наполняется ароматом летнего разнотравья. От этого сразу становится тепло, а промозглый вечер, по которому мне пришлось сюда добираться, делается чуть светлее и уютнее.

– Я не буду с вами разговаривать, – я отгоняю от себя это обманчивое наваждение, заставив вспомнить, что передо мной определенно опасный хищник, который съест добычу, попавшую к нему в лапы, и не задумается.

– Увы, такого варианта вам не предоставлено, мисс Браун, – он ставит одну чашку на стол с моей стороны, придвинув сахарницу с щипцами, как будто точно уверен, знает, что я пью только сладкий чай. – Но вы можете не разговаривать. От вас нужен будет лишь ответ “да”.

Как это было щедро! Он разрешает мне не разговаривать. И в тот же момент появляется дикое желание наговорить ему… Всякого! Высказать все, что я думаю о таких, как он, врывающихся в чужой дом, угрожающих леди и… мнящих себя королями жизни. Но я сдерживаюсь, выпрямив спину, гордо подхожу к столу и сажусь, оставив за собой возможность выплеснуть весь горячий чай из чашки из гидеанского фарфора, привезенного кузеном из путешествия, в лицо незнакомцу.

– Очень рад, мисс Браун, что вы все же решили прислушаться к голосу разума, – едва подняв уголок рта, усмехается чужак. – Впрочем, позвольте, я буду называть вас Мелани. Или Ланни, как вам больше нравится. Тем более что нам предстоит долгое и близкое знакомство, если вы примете верное решение.

“Ланни”? Какого демона этот мерзавец знает, как меня зовут в семье?

– Нет уж, господин… – я не заканчиваю фразу и жду, что он представится, но вместо этого в его глазах вспыхивает интересный огонек, который он, похоже, с усилием тушит. – Мелани и Ланни я только для родных и очень близких знакомых. Будьте добры соблюдать хотя бы в этом приличия.

– Хорошо, мисс Браун, – новая ухмылка прячется за ободком чашки, когда он делает глоток. – Тогда я перейду сразу к делу.

Глава 2

Чувствую, как все мышцы напрягаются в ожидании, что же скажет этот ненормальный. Одеревенелыми пальцами берусь за краешек блюдца и поворачиваю его, исподволь рассматривая своего собеседника.

Рубашка простая, но из дорогого шелка, практически не блестящего в пламени свечи. Нарочито небрежно расстегнутые две верхние пуговицы, литые мышцы в распахнутом вороте и уголок татуировки на груди. Я видела уже такие.

Это не просто незнакомец. Меня угораздило попасться в лапы к Темному! Ох, Вселюбящая Праматерь, по рассказам отмеченные меткой Темного не имеют ни сердца, ни души, ни совести. Что, собственно, и демонстрирует этот негодяй.

Взгляд выхватывает другие детали во внешности: серебряные запонки, пуговицы и уголки на воротнике. Массивное кольцо на мизинце левой руки с каким-то замысловатым узором. Ухоженное мужественное лицо с высокими скулами, волевым подбородком и трехдневной щетиной, которая, впрочем, только идет этому невыносимому чужаку.

И запах. Древесный аромат с нотками амбры и нероли.

Дорого для обычного бандита. Кто же он? Глава местной мафии? Или даже не местной?

По спине пробегает холодок. Что ему от меня может быть нужно и что он мог сделать с моим кузеном? Кошмар.

– Итак, мисс Браун, – незнакомец ставит чашку на стол и откидывается на спинку стула, всем своим видом демонстрируя, кто сейчас хозяин положения. – Сразу скажу, что мне от вас нужно. Самую малость: чтобы вы стали моей женой на все время путешествия через хребет Лаунтри к вашему новому месту работы. Возможно, еще какое-то время после.

Я аж закашливаюсь от неожиданности. Что он хочет?

– Нет, – вырывается у меня.

Бровь Темного скептически ползет вверх.

– Вы не услышали всего предложения, – невозмутимо произносит он. – Суть в том, что за вашим отцом присматривают мои люди. Вот в данный момент времени, – мужчина достает из кармана брюк золотые часы и отщелкивает крышку, – он заканчивает ужин и собирается набить трубку, чтобы посидеть у камина.

Прикидываю, что сейчас около семи часов вечера. И отец, согласно его традиции, именно это и должен делать. Проклятье. Прячу руки под стол, чтобы не было заметно, что пальцы начали немного подрагивать.

– Вам нужно было за ним понаблюдать не больше недели, чтобы узнать об этом, ведь он делает это регулярно, – стараюсь не показывать свое волнение.

– Да, но после этого в паб “У Фреда” он ходит только в третью пятницу месяца, когда они собираются с коллегами на партию покера, – продолжает пугать меня незнакомец. – И месяц назад он пропустил эту встречу, потому что у него разболелось колено – застарелая травма после стычки с дикими племенами на границе, во времена его службы.

Кажется, я пропускаю пару вдохов, понимая, что этот страшный человек точно не шутит.

– Так вот, я вижу, смог вас убедить, поэтому предлагаю вернуться к нашему исходному вопросу, – довольный, как сытый, но все еще дикий и опасный кот, незнакомец снова делает глоток чая. – Мисс Браун, вы напрасно не пьете чай. Он вам сейчас нужен: платье промокло, а тут не настолько тепло, чтобы можно было легко согреться. Да и нервную дрожь травяной сбор поможет успокоить.

Прищуриваюсь, нервно теребя юбку под столом. Он прав, он категорически прав по поводу моего платья. Плащ, который мне бы сейчас пригодился, был опрометчиво упакован в мой дорожный сундук, который доставят сразу на дирижабль, поэтому хлопковое платье с радостью впитало влагу из воздуха. И эта его неочевидная догадка тоже пугает.

– Мисс Браун, я не хочу сделать вам плохо, – медленно, убеждающе говорит Темный. – Вам незачем так сильно меня бояться.

– Да вы шутник, – усмехаюсь я, а по телу пробегает дрожь. – Угрожаете моему отцу, кузену, мне, а говорите, что не хотите делать плохо.

– Не хочу, – повторяет он. – Но буду вынужден, если вы будете упорствовать. И да, к вашему кузену это не имеет ни малейшего отношения.

– А где гарантии, что если я соглашусь, отец действительно будет в безопасности? – поднимаю взгляд на чужака.

– Мое слово?

– Не смешите! – фыркаю я и встаю с места, отходя к темному провалу окна. – Разве можно верить слову такого как вы?

– Такого как я? – в голосе слышится насмешка. – Ни в коем случае, конечно.

– Это прекрасно, что вы можете быть объективны к себе, – говорю я, и мое дыхание белой дымкой оседает на холодном стекле.

– Считайте это моей положительной стороной.

– У вас их нет. Вы чудовище, если можете ставить девушке такое условие, – цежу я, глядя, как пламя свечей отражается золотыми мерцающими пятнами.

– Как пожелаете, – совершенно спокойно отвечает он, и на мои плечи ложится тяжелый камзол, а легкие наполняет насыщенный древесный аромат. – Но вам придется принять правила этой игры.

Его руки чуть дольше, чем позволяют приличия, задерживаются на моих плечах, а потом он отходит. Скидываю с себя камзол, несмотря на то, что мне очень хочется, наоборот, в него укутаться и не снимать.

– И что же меня ждет, если я выйду замуж за чудовище? – резко оборачиваюсь и дерзко смотрю в глаза этому негодяю.

Кажется, его даже забавляет то, как я пытаюсь противостоять ему, и ни капли не возмущает то, что я говорю ему прямолинейно то, что о нем думаю.

– Завтра с самого утра мы отправимся в ближайшую часовню, принесем там клятвы в вечной взаимной любви и уважении, – тут на четко очерченных губах появляется саркастическая ухмылка. – А затем в полдень счастливыми молодоженами поднимаемся на борт дирижабля, чтобы совместить свадебное путешествие и твою поездку к месту работы.

В голове тут же проносятся мысли о том, как я смогу обратиться за помощью к кому-нибудь, хотя бы дать знак, что меня держат в заложниках. Но сначала мне нужно будет удостовериться, что с папой все в порядке.

– А отец?

– Ему вы сможете отправить маг-весточку с самого дирижабля, когда тот будет в воздухе, о том, что успешно отправились в воздушное плавание, – говорит Темный, но я чувствую, что тут есть подвох. – Но содержание письма я, естественно, должен буду знать.

– Вы ужасны, – выплевываю я и делаю два шага вперед оказываясь прямо перед незнакомцем, чуть ли не упираюсь носом в его грудь. – И я уже ненавижу вас.

– Это мелкая неприятность, не имеющая абсолютно никакой роли, – говорит чудовище. – Вы можете чувствовать ко мне что угодно. От вас требуется лишь играть роль счастливой жены.

В венах закипает кровь, злость, растерянность, раздражение выжигают все изнутри. Я подхожу к стулу и сажусь на него, опустив ладони на белоснежную скатерть с золотыми вышитыми вензелями. Я должна что-то предпринять, что-то сделать. Сбежать из этого проклятого кошмара.

– Итак, Мелани, как вы уже поняли, за вашим отцом пристально наблюдают, и если вы хотите, чтобы он остался жив и здоров, единственный выход – завтра стать моей женой. А сейчас вам стоит подняться в гостевую спальню, она уже подготовлена для вас, – все с той же убийственной уверенностью произносит Темный. – Не переживайте, сбежать не выйдет.

Вскакиваю с места так резко, что стол шатается, и чай из моей чашки расплескивается на блюдце, а несколько капель попадают на скатерть.

– Да идите вы!.. – вырывается у меня, и я срываюсь бегом наверх.

Я с детства гостила в этом доме. Еще когда дядюшка по маме был еще жив. Я знаю тут каждый закуток, каждую каморочку, каждый секретный ход. А их тут, учитывая, что дому не одна сотня лет, немало. И это Темное чудовище меня тут не удержит!

Влетаю в свою гостевую комнату. Как он и сказал – кровать приготовлена ко сну, белье свежее и пахнет лавандовым маслом. Но больше пугает то, что лежит поверх нее – аккуратное, скромное, но очень женственное… подвенечное платье!

– Ненавижу! – рычу я и распахиваю дверцы большого дубового шкафа в торце комнаты.

Резким движением сдвигаю все вешалки с каким-то старым, висящим здесь не одно десятилетие тряпьем и делаю уверенный шаг внутрь.

Глава 3

Протискиваюсь через узкий проход, дергаю нужный рычажок, и вот я уже в тайном коридоре, который выведет меня сначала в хранилище овощей, а там еще через один тайный ход я уже выйду в задний двор. Там дверь выходит как раз в заросли кустовой розы, так что я заранее прощаюсь с платьем и готовлюсь залечивать мелкие царапины.

– Мне кажется, вы за этим спустились? – выхожу из темноты прохода во влажное, вечно с примесью запаха плесени овощехранилище и натыкаюсь на… чудовище.

Он стоит и с раздражающей ухмылкой протягивает мне мой саквояж.

– Как вы здесь?…

– Милая Мелани, – он качает головой, чересчур фамильярно приобнимает за плечи и ведет к выходу из хранилища. – Вы прекрасны в своей наивности и предсказуемости.

Скидываю его руку, выдергиваю из его рук саквояж так неудачно и резко, что он раскрывается и часть мелких вещиц, что были сложены сверху, рассыпаются в разные стороны. При скудном освещении от магического шара Темного я с трудом нахожу свой сборник молитв, мешочек с браслетами и маленькую сумочку с бытовыми артефактами.

Последнюю мне подает мерзавец, который после терпеливо ждет, когда я закрою саквояж и выйду из хранилища.

Мы поднимаемся снова к дверям комнаты, где мне предстоит ночевать. Она уже не кажется мне такой манящей, потому что то, что делало ее особенной (возможность побега) стало бессмысленным.

– Доброй ночи, мисс Браун, – этот негодяй ждет, пока я зайду в комнату. – Можете не переживать, ход за камином я тоже на всякий случай перекрыл. И окна под надежным заклинанием. Отдыхайте.

За камином есть ход?

Эта мысль отвлекает меня, а мерзавец успевает выйти, поэтому подушка, которую я хватаю с дивана и швыряю ему вслед, ударяется о закрытую дверь и падает на пол. Проклятье!

Скольжу взглядом по комнате, которая раньше была чуть ли не вторым домом. Осознание того, что тут похозяйничали чужаки, делает ее как будто испорченной. Уже нет прежнего уюта и спокойствия, уверенности, что тут мне хорошо. Даже несмотря на то, что комнату явно протопили для меня.

И это платье, издевательски разложенное на кровати… Первый порыв – бросить его в камин и поджечь. В отместку. Чтобы мерзавец не думал, что все за меня решает.

А потом понимаю, что чудовище все продумал. Кроме того платья, что сейчас на мне, у меня больше ничего нет. Я бы, конечно, могла пойти в часовню в нем. Но… Ох… Может, как этот весь брак фиктивен, таким же спектаклем будет и наше венчание? К чему ему, свободному мужчине, связывать себя узами брака?

Да, пожалуй, так оно и есть. Конечно! Он же и сказал, что мне нужно просто “сыграть роль”! Так. Ладно. Просто пережить это представление и успокоиться.

Принимаю легкий душ, умываюсь и, натянув на себя мягкую шелковую сорочку, так же заботливо приготовленную для меня, забираюсь в прохладную и немного влажноватую постель.

Ворочаюсь я почти до рассвета, прислушиваясь к шорохам за стеной, шуму ветра и частым каплям за окном, завыванию в дымоходе. Поэтому утреннее пробуждение оказывается очень и очень неприятным. От стука в дверь.

– Мисс Браун, вам пора просыпаться и начинать репетировать радость от осознания факта, что вы станете моей женой, – слышится из-за двери раздражающе-бодрый голос незнакомца. – Жду вас через полчаса внизу.

– Не дождетесь! – огрызаюсь я и запускаю еще одну подушку в сторону двери. Эта вообще не долетает.

Ар!

– Полчаса! – со смешком напоминает Темный, и его уверенные шаги удаляются прочь от комнаты.

Это. Все. Только. Спектакль. Тянусь к своему саквояжу, чтобы достать мои четки, которые мне всегда помогали успокоиться перед экзаменом, пытаюсь нащупать их и… понимаю, что четок нет! Демоны! Я посеяла их в овощехранилище!

На глаза наворачиваются слезу. Будь ты проклят, чудовище! Это мамин подарок. То немногое, что было всегда со мной и напоминало мне о ней.

Так. Не время ныть и страдать. Мне еще играть роль жены чудовища. Прямо как в сказке, не иначе!

Стаскиваю себя с кровати и иду делать из себя красавицу. Ну, чтобы под стать этому… Этому!

Мне действительно на все про все требуется не больше двадцати минут. Косметикой я принципиально не пользуюсь, а волосы и так хорошо лежат, их достаточно лишь слегка подхватить с одной стороны невидимками.

Если бы я выбирала платье на свою настоящую свадьбу, то оно непременно было бы именно таким. Белым, скромным, с длинными рукавами, мягким корсетом и легкой шифоновой юбкой без лишней пышности. Но сейчас платье кажется до невозможности раздражающим из-за самого того факта, что чудовище смог угадать мой вкус.

Или он знал?

Три раза начинаю спускаться по лестнице и трижды поднимаюсь обратно.

– Давай считать четыре волшебным числом, – слышу голос снизу. – Просто возьми уже себя в руки и спустись.

– Мы, кажется, не переходили на “ты”! – отвечаю я, все же продолжая свой путь вниз.

– Значит, сейчас самое время, Мелани, – мерзавец оборачивается ко мне.

От неожиданности я спотыкаюсь, но не падаю, а оказываюсь в сильных, но на удивление аккуратных, руках мерзавца.

– Думаю, что вы ошибаетесь, – огрызаюсь я и пытаюсь вырваться из его рук, но сегодня он не позволяет отстраниться.

– Уверен, что я прав, – улыбается он и как бы невзначай поправляет прядь у моего лица, прослеживая глазами за своими пальцами. – Это слишком подозрительно, когда любящие друг друга жених и невеста обращаются друг к другу на “вы” и шарахаются друг от друга.

Глаза… Сейчас, при солнечном свете, его глаза кажутся такими глубокими, синими-синими, как небо осенью. Но при этом такие теплые, как будто внутренним сиянием могут согреть.

– И как же мне называть тебя, – спрашиваю я, продолжая смотреть в его глаза, – мой любимый жених.

– Симус, – спокойно, без тени издевки отвечает он. – Так и называй меня.

– И ты хочешь мне сказать, что это твое настоящее имя?

– А почему нет? – Симус наклоняет голову, и в его взгляде снова мелькает что-то странное. – А знаешь, что еще должны делать жених и невеста?

– Что? – спрашиваю я и понимаю, что ответ мне уже не нужен, потому что взгляд чудовища падает на мои губы.

Глава 4

– Только через мой труп! – цежу я и упираюсь ладонями в широкую грудь мерзавца. – Ищите для этого другую!

Ответом мне служит низкий грудной смех. Симус выпускает меня из рук и сам делает шаг назад. Он одет с иголочки: белая идеально выглаженная рубашка, светлый костюм с приталенным пиджаком и подчеркивающими узкие бедра брюками. В кармане пусто, что не характерно для свадебного костюма жениха.

Но, оказывается, он и это продумал.

– Давай попробуем тогда вжиться в роль жениха и невесты немного иначе, – он достает из кармана маленький красный платок и подает мне. – Твой выход, моя дорогая невеста.

Исподлобья смотрю на него и не двигаюсь. Настроение чудовища меняется практически по щелчку пальцев.

– Не заставляй меня напоминать тебе о твоем отце, пожалуйста, – серьезно произносит он. – Даже если тебе это не нравится, тебе придется это сделать.

Я резко выдергиваю платок из его пальцев и кое-как сворачиваю, запихивая в карман пиджака.

– Сгодится? – цежу я, делая шаг назад.

Симус опускает взгляд, качает головой и усмехается уголком рта.

– Будем считать, что у моей невесты просто дрожали руки, ведь ей характерна исключительная аккуратность в складывании платков, – мерзавец смотрит мне прямо в глаза, следя за моей реакцией. – Ведь она неоднократно говорила отцу, что стала практически мастером в этом деле, а вот он так и не научился.

Меня как молнией прошибает напоминание о том, что эти люди, кем бы они ни были, следили за нами. Долго следили. Возможно, они знают обо мне и моем папе чуть ли не больше нас.

Поджимаю губы и вскидываю подбородок.

– Вы все еще намерены вести меня на казнь? – медленно, стараясь скрыть испуг и раздражение, которые бурлят во мне, произношу я. – Так давайте уже скорее, чего тянуть?

– Не забывай, Мелани, мы влюбленная до кончиков пальцев пара, которая мечтает как можно быстрее обвенчаться, – убедительно, даже скорее предупреждающе, говорит мне Симус. – И очень не советую делать глупости, по пути. Мои люди будут поблизости все время.

Понял, не дурак. И еще один маленький кусочек надежды рассеялся, чтобы демоны побрали это чудовище.

Он берет мои пальцы и кладет себе на локтевой сгиб, сопровождая к выходу.

Город встречает нас ярким и солнечным, как будто специально впику моему настроению, днем. По тротуару мимо крыльца прогуливаются дамы в изящных осенних пиджачках и шляпках, держа в руках красивые разноцветные зонты-трости на случай внезапного дождя.

Словно бы и не осталось ни следа от вчерашней мерзопакостно-промозглой погоды, по которой мне пришлось добираться до дома кузена. В воздухе запах осенней листвы смешивается с солоноватым ароматом моря, доносятся звуки порта и гулкие гудки пароходов, а солнышко мягко ласкает лучами лицо.

Пока мы спускаемся по крыльцу и не торопясь идем к местной часовенке Вселюбящей, я пытаюсь высмотреть кого-то, похожего на тех, кто может быть “человеком Симуса”. Но… Праматерь! На что я вообще надеюсь, если за нами так долго следили, а я ничего не замечала?

– Священник в курсе того, что ты собираешься провернуть, или он останется в счастливом неведении относительно того, соучастником какого безобразия он станет? – спрашиваю я настолько тихо, чтобы мог услышать только чудовище.

Мне хочется хотя бы немного выбить из него это спокойствие и безразличие к тому, на что он собирается меня обречь. Но… Кажется, ему действительно все равно на то, что я чувствую.

– Он ничего не знает, – спокойно отвечает мерзавец. – И лучше ему не знать. Если, конечно, вам не безразлична его судьба.

Чувствую, как мои пальцы непроизвольно сжимаются на его руке. Мне так и хочется устроить сцену прямо здесь, на улице, закричать, что меня, можно сказать, держат в заложниках. Приходится себе напоминать про отца. Я не могу им рисковать, он мой единственный близкий человек. Не имею права.

Пройдя через маленький парк, украшенный кронами всех оттенков от ярко-желтого до бордового, мы оказываемся перед невысокой часовней с позолоченным куполом и арочным входом. Ничего лишнего: только вход и больше никаких проходов наружу. Отличное место, чтобы никто и никуда не сбежал.

– О, вот и нетерпеливые молодожены, – с улыбкой приветствует нас служитель часовни. – Я честно говоря, думал, что вы все же решите подождать.

Симус расплывается в улыбке, по которой я никогда бы в жизни не подумала, что он врет.

– Что вы, – он кладем ладонь на мои пальцы в его локте и ласково поглаживает. – С каждым днем наше желание узаконить отношения перед Вселюбящей только крепнут. К тому же я решил подарить моей обожаемой Мелани незабываемое путешествие на дирижабле.

Скольких же сил мне стоит сдержаться! Он! Подарить! Да я ловила билеты на этот дирижабль около месяца, кузена замучила, мне даже ему пришлось купить билет за то, что он все же поймал начало продаж. А это чудовище смеет заявлять, что он “дарит” мне путешествие?!

Но священник искренне верит этому мерзавцу с невероятно очаровательной улыбкой, понимающе кивает и показывает место, куда мы должны встать.

– Кольца у вас свои или от часовни? – проходя в дальнюю часть помещения и зажигая там какие-то травки, спрашивает служитель.

– Свои, – отвечает Симус и кладет на каменный стол с книгой обрядов маленькую бархатную коробочку.

И я сомневалась, что это он тоже продумал? Когда я перестану быть такой наивной!

Мы встаем и кладем свои руки на книгу, а священник начинает что-то зачитывать.

Никогда не была на свадьбах. Естественно! В академии это вообще нонсенс, а я оттуда никуда и не выезжала. Нет, вру, выезжала пару раз, но только на практики. Точно не на свадьбы. Понятия не имею, что сейчас будет происходить, и это пугает еще больше.

В какой-то момент чтения, больше похожего периодами на напевы, дым от трав начинает вихрем закручиваться вокруг нас, и я перевожу взгляд на Симуса. Удивительно, но в этот момент он не просто серьезен, кажется, что он даже нервничает. От чего? Это же он сам все затеял! Или все же жаль терять свою свободу? А уж как мне жаль!

Дым кружится, окутывает нас и наши руки, словно касается нежно кожи. Как будто он… живой?

– Итак, Симус, Мелани, сейчас, перед лицом Вселюбящей Праматери вы должны честно и от всего сердца ответить на вопрос: действительно ли ваше желание вступить в брак является искренним?

Глава 5

Вижу, как напрягается лицо Симуса, он очень сосредоточенно смотрит перед собой, а потом кратко отвечает:

– Да.

С его стороны дым вспыхивает ярко-синим цветом, закручивается клубком и зависает над ладонью Симуса. Священник переводит взгляд на меня, ожидая ответа.

Интересно, а если я скажу “нет”? Что будет? Все отменится и гнусные планы этого чудовища расстроятся? Но что тогда будет с моим отцом?

А если я скажу “да”, но не от чистого сердца? Ведь Вселюбящей нужна искренность. Что тогда будет? Нас отправят еще “подумать”?

Секунды идут, а я все не даю ответ. Дым все сильнее закручивается, ускоряется, как будто нервничает не меньше меня.

Так, Мелани. Ты же искренне хочешь спасти отца? Искренне. Значит, и замуж хочешь как? Правильно!

– Да! – возможно, слишком эмоционально, отвечаю я.

Кажется, я слышу в дыму женский смех, похожий на колокольчики, а потом дым так же, как это было у Симуса, превращается в синий клубок над моей ладонью. Момент, вспышка, и вот уже остатки дыма оседают на наших запястьях нарисованными браслетами, которые почти тут же исчезают.

Священник хмурится, кажется, даже теряется, а потом заученным движением открывает коробочку с кольцами и протягивает Симусу.

В глазах мерзавца тоже мелькает непонимание и удивление, но он быстро берет себя в руки, а на его лицо возвращается довольная улыбка. Но даже этого мгновения хватает, чтобы я поняла, что что-то пошло не так. Осталось понять, что.

Симус берет меньшее из колец, с симпатичным, но скромным сапфиром и надевает его мне на палец. Кольцо садится как влитое. Как будто этот негодяй со мной ходил его выбирал. Но не это злит больше всего, а то, что я бы и сама выбрала нечто подобное. Не понимаю, как умудряется это чудовище угадывать то, что понравилось бы мне?!

Дрожащей рукой достаю второе кольцо и надеваю его на палец Симусу. Даже не роняю! А зря. Может, сочли бы это дурной приметой и отменили свадьбу?

– Поздравляю вас, – дрогнувшим голосом произносит священник, все еще бросая взгляды на наши запястья. – Теперь вы можете закрепить ритуал первым супружеским поцелуем.

Нет! О нет! Я на это не подписывалась!

Но раньше, чем я успеваю что-то предпринять, Симус касается моей щеки, запускает пальцы в волосы и, мягко обхватив затылок, притягивает к себе. Когда наши губы соприкасаются, увы, ничего не взрывается, мир не уничтожается и даже в часовне не происходит ничего неожиданного.

Зато по моему телу будто пробегает множество мелких молний, заставляющих дыхание сбиться. Вопреки всем моим ожиданиям губы Симуса оказываются мягкими и чуткими. Он не напирает, не врывается языком, как об этом рассказывали подруги, не пытается принудить меня. Лишь аккуратно и нежно касается, а потом почти сразу отстраняется. И только его взгляд задерживается на губах чуть дольше, заставляя меня смущаться.

– Благодарю вас, – Симус оборачивается к священнику и, достав из кармана несколько золотых монет, кладет их на постамент. – Желаю, чтобы Вселюбящая сохраняла покой часовни.

– Господин Доггерти, – служитель окликает нас уже почти на пороге. – Советую вам посетить храм в ближайшее время.

Они перекидываются взглядами, которые подтверждают мою догадку о том, что произошло что-то странное. Но чудовище только кивает и утягивает меня на улицу.

– Расскажешь, что пошло не по плану? – как бы между прочим, рассматривая кроны деревьев, спрашиваю я.

– О, кажется, мы преодолели один очень важный барьер, и окончательно перешли на “ты”? – усмехается Симус и не дает ответа.

– Не делай вид, что не слышал вопроса. – Меня злит то, как себя ведет этот мерзавец, как он играется и шутит в то время, когда мне совсем не до шуток. – А куда мы?!

В этот момент я замечаю, что вместо того, чтобы направиться к дому Говарда, мы идем в противоположном направлении, к докам.

– Если мы не поторопимся, дорогая Мелани, мы не успеем на дирижабль, – как само собой разумеющееся говорит Симус. – А ведь именно путешествие на дирижабле является моим свадебным подарком тебе, не так ли?

Он ловит проезжающий экипаж и помогает мне туда залезть.

– Не смеши меня, – сажусь на сидение с прямой спиной и возмущенно смотрю на своего новоявленного мужа. – Я сама оплатила это путешествие, хотя оно обошлось мне очень дорого!

Он пожимает плечами и откидывается на спинку, расслабленно вытянув длинные, стройные ноги. Как я понимаю, он даже спорить со мной не собирается на эту тему. Прекрасно!

Хмыкаю и отворачиваюсь. Я тоже не буду спорить.

Экипаж, подпрыгивая на кочках и покачиваясь из стороны в сторону, довозит нас по портовым улочкам к воздушной станции дирижаблей, где мы и выходим.

Описать свой восторг, когда я впервые вижу это невероятное творение, просто не в силах. Махина с огромным корпусом и крохотной на его фоне пассажирской частью просто поражает воображение. А суетящиеся вокруг маги, обслуживающие его, кажутся вообще точками. Неужели… Неужели я все-таки полечу сегодня?

Я отцу уши все прожужжала тем, насколько сильно я мечтаю полетать на дирижабле. Мне кажется, я собрала все статьи из столичных газет, в которых были изображения с этим летательным аппаратом. Я изучила почти досконально, где и что в нем находится. А уж сколько рисунков моих у меня в столе… Наверное, в одной из комнат нашей квартиры все стены можно ими обклеить.

И вот, я почти у того самого момента, когда исполнится моя мечта…

Симус приобнимает меня и тем самым здорово понижает градус моего воодушевления, возвращая в реальность. Пытаюсь вывернуться из объятий чудовища, но он не отпускает.

– Боюсь, что моя молодая жена может потеряться в этой толпе, – на мое молчаливое возмущение отвечает Симус. – Я не могу позволить себе потерять такую драгоценность.

К моему удивлению, мы идем мимо основной очереди на посадку к отдельному входу. Но… у меня был обычный билет!

– Доброго дня, господин Доггерти, госпожа…

– Доггерти, моя жена, – Симус улыбается все той же невероятно открытой и располагающей к себе улыбкой теперь красивой молодой женщине в платье с цветами компании, которая занимается дирижаблями.

– О, поздравляю вас, – улыбка на ее лице ненадолго гаснет, когда она бросает на меня взгляд, но потом профессионализм берет свое. – Добро пожаловать на борт и… хорошего полета.

Кажется, последнее не относилось ко мне. Особенно учитывая, как долго эта женщина смотрела на Симуса. Он не впервые на дирижабле? Хотя почему бы и нет. Они с женщиной знакомы? Она полетит с нами? Чувствую, в этом случае меня ждет веселое путешествие.

Мой новоиспеченный супруг помогает мне подняться по деревянной лестнице в пассажирскую гондолу, а потом по узким, но хорошо освещенным магическими светильниками коридорам, проводит к нашей каюте.

– Вещи уже на месте, – произносит чудовище, с которым я теперь вынуждена сосуществовать. – Но не советую задерживаться, потому как отправление буквально через пятнадцать минут, а это зрелище стоит того, чтобы его увидеть.

Мы останавливаемся у каюты на самой верхней палубе, с полированными резными дверями и высокими потолками. Это помещения для высшего класса, только для высокой аристократии…

– Но это не моя комната, – опешиваю я.

– Все верно, – кивает Симус. – Она наша.

И только в этот момент до меня доходит, что спать с этим чудовищем мне придется в одной каюте!

Глава 6

– Я не буду спать с тобой в одной постели! – шиплю я и тут же оглядываюсь, понимая, что нас могут услышать, а Симус определенно этого не хочет.

Одна из бровей этого мерзавца ползет вверх и издевательски изгибается, как будто он сомневается в том, что я говорю правду.

– Ну… обычно девушки стремятся к обратному, но я уже понял, что ты любишь быть оригинальной во всем, – усмехается он. – Заходи, поговорим внутри.

Он толкает дверь, пропуская меня вперед, дожидается, когда я зайду и только после того, как убеждается, что замок щелкнул, продолжает разговор.

– Считай, что я действительно подарил тебе это путешествие. Уверяю тебя, в этих апартаментах ты получишь гораздо больше удовольствия и впечатлений, – произносит он, а я чуть не давлюсь от двусмысленности его слов.

Но стоит мне осмотреться, я понимаю, о чем он. Мы оказываемся в небольшой гостиной с парой кресел, маленьким диванчиком, баром и кофейным столиком. Место для отдыха и душевных посиделок. Тут есть даже своеобразный иллюминатор вместо окна, поэтому нет ощущения тоскливого искусственного освещения, как в коридоре.

Стены отделаны шелковыми светлыми обоями с едва заметными золотистыми цветами, на потолке большая люстра с парой десятков магических светильников, из которых сейчас горит только половина.

Но самое важное, что сейчас особенно радует – из гостиной ведут две двери. Небольшие, крашенные белой краской и с резным узором, украшенным позолотой. Но две! А это значит только одно: Симус заранее озаботился тем, чтобы нам не пришлось вместе спать.

С одной стороны, это подкупает, а с другой – я очень не хочу допускать мысли, что этот мерзавец может быть хорошим! Если допустить это хоть раз, то можно окончательно попасть в плен его очарования.

А я понимаю, откуда берется его утверждение о том, что девушки обычно наоборот на него вешаются. Высокий, статный, широкоплечий, одет вроде бы по современной аристократической моде, но настолько выдержано и со вкусом, что это не режет глаз. Напротив, цепляет. А что уж говорить про его хитрую улыбку…

– Справа или слева? – вопрос Симуса выводит из раздумий.

Он уже поднял мои немногочисленные вещи, которые, как он и обещал, уже находятся тут, и теперь ждет моего решения, в какой из комнат я буду спать. Дает право выбора? Как галантно! В условиях того, что он угрозами заставил меня выйти за него замуж.

Подмывает сначала фыркнуть и сказать “да все равно”, но потом я демонстративно иду сначала к одной двери, распахиваю и заглядываю внутрь, а потом к другой.

Они, по сути, ничем не отличаются: в обеих широкие двуспальные кровати (наверное, было бы странно для молодоженов, если бы было иначе), пара прикроватных тумбочек с небольшими кристаллическими светильниками на них и огромные витражные подсвечивающиеся панно в изголовье, видимо, имитирующие окна.

Но в одной из комнат есть в углу удобное кресло. Оно мне кажется таким уютным и удобным для чтения книг, что я принимаю решение.

– Эту, – указываю на левую и, сложив на груди руки, жду, когда Симус отнесет туда мои чемоданы.

– Рад, что сделал правильное предположение, – усмехается он. – Кстати, я распорядился приносить каждый вечер приключенческие романы. Ты же ведь их любишь?

Замираю на полушаге. Он снова напоминает мне, насколько хорошо изучил меня. Чувствую себя подопытным кроликом, реакции которого легко предугадать.

– Какая забота, – кидаю через плечо. – Как будто и не в плену вовсе.

– Мелани, – раздается голос прямо за моей спиной, а на плечо ложится горячая тяжелая ладонь. – Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя пленницей. Так нужно сейчас, поэтому прошу тебя, постарайся получить от всего происходящего удовольствие.

В голосе впервые звучит какая-то мягкость, тепло, а не угроза и ирония, как это было до этого. Но нет! Я не поддамся.

– А что я должна думать и чувствовать, когда мной манипулируют? Когда я понятия не имею, что ты и твои люди сделают со мной и моим отцом, когда я уже буду не нужна? И в какие опасные и незаконные схемы я оказываюсь против моей воли включена? Нет уж. Ты не вправе требовать от меня того, чтобы я с радостью подыгрывала и делала вид счастливой женушки.

Ладонь Симуса скользит от моего плеча выше, отводя волосы и чуть задерживаясь у основания шеи, заставляя толпу мурашек пробегать по телу. Вздрагиваю, и он тут же убирает руку.

– Советую тебе сменить платье, поскольку при взлете может быть прохладно и выйти на палубу, – говорит мерзавец, как будто думает, что я действительно смогу получить удовольствие от путешествия. – Я встречу тебя там.

Слышу несколько шагов, пара из которых глушатся ковром, расстеленном посреди гостиной, затем щелчок двери, и на меня опускается тишина.

Глава 7

Хватаю подушечку с кресла и запускаю вслед Симусу. Ненавижу. Путешествие, которое должно было стать самым увлекательным и интересным приключением за всю мою жизнь, испорчено.

Да, эта каюта намного лучше и богаче, чем та, на которую я смогла накопить, но… Но для чего это все, когда я сейчас сама себе не принадлежу?

Открываю чемодан со своими платьями и перебираю их. Все они кажутся совершенно неуместными в этой обстановке: вот я, простая выпускница, дочь профессора, и вот вся эта позолота и дороговизна.

Не бьется. Мой отец хоть и считается практически незаменимым в академии, его содержание не идет ни в какое сравнение с ценностью его научных трудов. Если бы не мои скромные заработки, когда я подрабатывала в семьях богатых промышленников нашего городка, вряд ли бы я когда-то накопила на это путешествие.

И опять мои мысли, сделав круг, возвращаются к той же точке.

Так, Мелани, возьми себя в руки. Тебе нужно просто надеть одно из своих платьев, а что уж подумает этот Симус и как будет объяснять, что у него, такого щеголя, невеста одета в скромное серое платье – его проблемы.

Хоть во мне и кипит протест, но совету моего недомужа я решаю последовать и надеваю шерстяное платье с длинным рукавом и высоким воротником. Я бы с удовольствием накинула еще что-то сверху, но у меня из такого только плащ, а это уже слишком.

Перед выходом смотрюсь в зеркало и заправляю в прическу пару выбившихся золотистых прядей, покрепче прихватывая их невидимками, а потом надеваю шляпку. Уже в последний момент решаю захватить с собой свои четки, но понимаю, что их нет. Я их так и оставила в доме Говарда!

Настроение портится еще больше, а горло сжимает от обиды, а к глазам подкатывают слезы. Ну, нет! Я так просто не позволю заставить меня плакать.

Путь до палубы не занимает много времени, хотя будь на моем месте другая, она наверняка заблудилась бы: слишком много поворотов и разветвлений коридоров. Но моя врожденная зрительная память не раз выручала меня. От учебы, когда на то, чтобы подготовиться к экзамену, мне приходилось тратить в несколько раз меньше времени, до банального ориентирования в городе, когда я с легкостью находила дорогу, по которой хоть раз прошла.

Здесь, у бортиков уже толпится народ. На нашей, верхней, палубе – все пестрит от ярких платьев и вычурных шляпок. Моя скромная одежда была бы более уместна ниже, где у бортиков скопились более простой люд: мещане среднего достатка, возможно, какие-то мечтатели, долго копившие на путешествие, как я, и, видимо, слуги тех, кто стоит рядом со мной.

Ловлю на себе несколько удивленных, даже несколько брезгливых взглядов, но старательно игнорирую их. Мне многих этих дам даже жалко: они строят из себя знатных особ, а на самом деле почти всегда просто приложение к титулу и деньгам своего мужа, не более. Ни толком образования, ни каких-то навыков. Ничего. И слова поперек мужа сказать не могут.

Всегда боялась быть как они: мои родители, как я их помню, всегда были на равных, у них были общие цели, общие стремления. Идеальная семья. Которой не стало из-за того, что я нарушила правила. Одна ошибка, и… Болезненные воспоминания сжимают грудь, мешая вдохнуть. С тех пор у меня остается только отец. И я никак не могу позволить, чтобы с ним что-то случилось из-за меня…

На плечи ложится теплый камзол, пахнущий кожей и разогретой на солнце древесиной.

– Так будет значительно теплее, – раздается мягкий знакомый баритон над ухом. – Напомни мне на следующей стоянке приобрести тебе теплую накидку.

Веду плечами в надежде скинуть с себя камзол, но не выходит. Он приятной тяжестью обнимает меня, согревает и защищает от сквозняков, которые гуляют по палубе.

– Когда мы поднимемся, гондолу обнесут тепловым плетением, будет не так холодно прогуливаться. Сама увидишь, – Симус приобнимает меня, а я вся от этого внутренне напрягаюсь. – А сейчас будет самый захватывающий момент.

Где-то наверху, в дальнем конце дирижабля, раздается утробный скрежет, хруст, а потом по всему шару прокатывается гул. Толпа шумно охает и, кажется, затаивает дыхание.

Внизу, на земле, пара десятков человек отматывает веревки, которые удерживают дирижабль на земле. Как только освобождается последняя, воздушное судно вздрагивает, отрывается от земли, отчего палубу качает, и я едва не падаю. Меня удерживает только рука Симуса, что лежит на моей талии.

– При подъеме в воздух лучше держаться за поручень, – тихо произносит он мне почти на ухо.

– Спасибо большое, – сквозь зубы произношу я. – Впредь так и буду делать, а сейчас будь так добр, убери свою руку.

– Увы, моя дорогая супруга, именно сейчас она лежит там, где должна, – с улыбкой произносит он и машет кому-то в левой части палубы. – Профессор Уолшеп!

Уолшеп? Я резко оглядываюсь. Не может быть!

У противоположного бортика стоит постаревший, но тем не менее прекрасно узнаваемый старинный друг моего отца. Как раз тот самый, к которому я и направляюсь сейчас. Но… Как так может быть? Я понятия не имела, что мы будем лететь на одном дирижабле. И откуда его знает Симус?

Этот мерзавец имеет какие-то виды на результаты исследований гениального ученого? Как они могли быть вообще связаны?

Симус слегка подталкивает меня и со своей фирменной улыбкой подходит к профессору Уолшепу.

– Мы знакомы, молодой человек? – хрипловатым, но при этом глубоким басом спрашивает профессор.

Совершенно седые волосы и глубокие морщины в уголках близко посаженных глаз выдают его возраст, в то время как все еще прямая спина и широкие расправленные плечи подчеркивают, что жизненных сил этому человеку не занимать.

– Симус Доггерти, – склонив голову, представляется чудовище. – Я писал вам по поводу одного из ваших последних исследований.

– А, точно! Тот самый проницательный, восторженный юноша, – широко улыбается Уолшеп. – Приятно познакомиться лично. А это…

Он внимательно всматривается в меня, хмурится, а потом его глаза широко распахиваются:

– Малышка Ланни? – он удивленно поднимает брови, а потом, видимо, чтобы удостовериться, что ему не показалось, надевает пенсне. – Мелани Браун?

Я только открываю рот, чтобы ответить, но Симус меня перебивает.

– Увы, уже не Браун, а Доггерти. Мы только обвенчались и вот… Отправились в свадебное путешествие, которое совмещаем с переездом к месту работы моей жены. А вы знакомы?

Как же первоклассно играет и врет! Я от возмущения все слова вылетают из моей головы.

– Смотря, что считать знакомством, – посмеивается профессор Уолшеп. – Ланни я помню, когда она еще пешком под стол ходила. И… я удивлен, что она вам не рассказала. Мелани будет членом одной из моих исследовательских групп.

Симус очень достоверно удивляется, а потом делает вид, что просто счастлив. В этот момент мелькает предательская мысль кинуться к профессору, рассказать ему обо всем. Столько, сколько успею. Может, пока мы еще не совсем поднялись в воздух, его смогут поймать?

Но потом я понимаю, что наверняка, если я что-то подобное сделаю, один сигнал его людям – и все. Нет. Пока что правила игры против меня. Но я найду выход. Непременно!

– Сюрприз, – натягиваю улыбку и смотрю на чудовище. – Я знала, насколько тебе хочется познакомиться с профессором, и решила порадовать.

Симус напряжен, но явно доволен тем, как я себя повела. Профессор Уолшеп искренне смеется, похлопывает моего недомужа по плечу:

– Думаю, что полностью получить удовольствие от вида с палубы мы сможем все равно только через пару часов, когда наберем высоту, поэтому предлагаю сейчас пройти в ресторан. И там, за поздним завтраком и ароматным кофе вы мне поведаете, как так вышло, что мы оказались на одном дирижабле и… развлечете меня-старика рассказом о своем знакомстве!

А правда… Как мы познакомились-то?

Глава 8

Мы спускаемся на добрых два уровня ниже и оказываемся в огромном, похоже, занимающем едва ли не треть гондолы зале. Сейчас по всей площади помещения расставлены столики, которые, я уверена, на случай бала сдвигаются на края.

– Идемте, господа, за мной тут на постоянной основе забронирован столик, вам понравится, – Уолшеп проводит нас к столику у иллюминатора, похожего на тот, что в нашей каюте, делает небольшой пасс рукой, и стенка почти растворяется, открывая нам вид на удаляющийся порт. – Уже не первый раз так путешествую, но каждый раз восхищен.

Дух от увиденного захватывает, сердце пропускает удар, а я от неожиданности вцепляюсь пальцами в рукав Симуса. Его шершавая ладонь ложится поверх моих сведенных от страха рук и успокаивающе поглаживает.

– Дыши, – раздается его шепот над ухом. – Стенка на месте, с нами ничего не случится. Я в любом случае не могу позволить, чтобы с тобой что-то произошло.

Кажется, это работает. Я прихожу в себя: ну, конечно, он не может позволить! Ведь я же ему нужна!

Тут же разжимаю пальцы, но отстраниться мне не дает ладонь мерзавца на талии. Он отодвигает стул для меня и, чуть подтолкнув, вынуждает сесть. Галантность на высоте просто!

Симус садится рядом, а Уолшеп – напротив. Он провожает взглядом город, улочки которого становятся больше похожи на извилистые линии и даже крупные корабли на море превращаются в точки, в которых едва ли можно угадать величественные суда.

Рассматриваю этого солидного мужчину, во взгляде которого читается практически юношеский восторг, и узнаю своего отца. Когда его увлекает какая-то идея, он точно так же загорается и становится похож на увлеченного мальчишку. Наверное, поэтому они раньше вместе работали. До тех пор, пока мама была жива…

– Итак, молодые люди, как же вы познакомились? И почему ни ты, Мелани, ни Джеральд не упомянули, что ко мне едет аж пара увлеченных сердец?

– Ох… – я закусываю губу, понимая, что не могу с ходу придумать объяснение и снова испытываю искушение рассказать правду.

– Это было случайно и немного сумасбродно, – Симус сжимает мою руку на столе, вроде как делая вид, что мы нежно поддерживаем друг друга, но при этом четко давая понять, что я должна ему подыграть. – Вы же знаете, что выпускной работой Мелани была легенда о Рубиновом цветке?

– О да, – Уолшеп откидывается на спинку и мечтательно поднимает взгляд на люстру, сияющую огромным количеством магических светильников. – Это была наша последняя с Джеральдом совместная экспедиция. И нам даже казалось, что мы уже почти у цели…

“И если бы не я, то, наверное, добились бы результата”, – мысленно продолжаю за него я.

– Вот-вот, – кивает Симус. – А в моей скромной коллекции древних манускриптов хранится один из оригинальных эпосов о происхождении этого артефакта. Как раз тот, в котором воспевается о священном даре любви от Праматери. И благодаря ему мы познакомились. Сначала просто общались в письмах, а потом я и не заметил, как безумно увлекся этой невероятной девушкой.

Он переводит на меня взгляд, наполненный теплотой, будто все сказанное – правда.

– Д-да, – киваю я, прищурившись глядя на Симуса в ответ. – Волшебная любовь. Настолько нереальная, что при первой же встрече мы решили сходить в Храм и соединить себя узами брака.

И ведь не соврала о нереальности. Потому что правды во всем этом ни грамма!

– Профессор Уолшеп, но почему же вы не сообщили, что на нашей стороне хребта? Если бы я знала, что вы где-то в это время полетите на место экспедиции, непременно бы встретилась с вами еще в городе!

И не попала бы в руки этого беспринципного чудовища, которому ничего не стоит разрушить мою жизнь и лишить меня самого родного человека.

– Я отправлял письмо, – хмурится профессор. – Но, видно, оно не дошло. Но мы же все-таки встретились! А теперь предлагаю не медлить, а уже выбрать что-то из меню. Здесь потрясающая кухня!

Пока Симус и Уолшеп погружаются в изучение меню, я в шоке смотрю на мерзавца. Это из-за него. Это же он или его люди перехватили письмо! Стопроцентно! Здесь же все подстроено.

– Вы что-то уже выбрали, леди? – рядом возникает высокая стройная женщина в фирменной форме, та самая, что встречала нас на входе в дирижабль.

Она осматривает меня оценивающе, останавливая взгляд на камзоле Симуса на моих плечах.

– Мы, пожалуй, будем запеченные омлеты и тосты с вашим фирменным соусом, – вместо меня отвечает мерзавец и мило улыбается мне.

Знает, гад, что именно это я предпочитаю на бранч. Почему именно я? Как так вышло, что именно я оказалась пешкой в их глобальной игре?

Девушка с трудом отрывает от меня взгляд. Нет, даже не от меня, а от того, что Симус так и не выпустил мои пальцы. Я только сейчас это замечаю и тут же высвобождаю руку, отчего получаю недовольный взгляд Симуса.

– Скажите, дорогая Ланни, как там Джер? Все так же уверен, что всех студентов можно заинтересовать историей и артефакторикой? – сделав заказ спрашивает Уолшеп. – Или уже махнул на все рукой?

– Он все еще мечтает, что когда-то сможет найти настолько же заинтересованную компанию, какой была ваша, – улыбаюсь я и словно наяву вижу папу, который время от времени с воодушевлением рассказывает про свои дополнительные занятия. – Три добрых приятеля, три горящих сердца.

– О, вот тут вы не правы, Мелани, – профессор качает головой. – Нас было не трое. Нас было четверо. И самым важным звеном была именно твоя мама. Она умудрялась нас мирить и направлять. Ты очень на нее похожа, кстати. Увы, когда ее так трагически не стало…

Дирижабль легонько встряхивает, где-то в дальнем углу со звоном разбивается какая-то посуда, и это отвлекает Уолшепа от дальнейших рассуждений, что меня очень и очень радует. Не готова я сейчас вспоминать об этом.

– Папа! Я так и знала, что найду тебя здесь! – к нашему столику подплывает (а иначе я никак это описать не могу) хрупкая миниатюрная брюнетка с вздернутым носиком и пухлыми розовыми губами. – Смотри, кого я тут встретила.

Рядом с ней – высокий широкоплечий мужчина лет сорока в военном черном камзоле с золотыми пуговицами. Его цепкий взгляд черных глаз мгновенно оценивает каждого из нас, а потом останавливается на мне.

И я, конечно, его узнаю: это тот самый третий приятель, с которым мои родители и Уолшеп были на последних раскопках.

– Неужели малышка Ланни? – удивляется он.

– Гаррет! Какими судьбами? – восклицает Уолшеп.

Значит, я не ошиблась. И да, я бы тоже на его месте была удивлена: оба папиных коллеги в одном месте в одно время, хотя они все старательно избегали встреч после той злосчастной ночи.

Случайно ли?

Глава 9

– Присоединишься? – спрашивает Уолшеп, указывая на свободное место за столом.

Но после этого легкая и непринужденная атмосфера за столом рассеивается, сменяясь чем-то тяжелым, мрачноватым и насыщенным, как густой туман.

– Почему нет? – низким грудным голосом отвечает Гаррет и присаживается рядом с Уолшепом. – Как годы нас изменили, да?

Возможно, мне это кажется, но Симус напрягается. Да, по его расслабленному лицу сложно что-то прочитать, на нем все та же маска очаровывающего легкомыслия, которую он носит со всем окружающими, кроме меня. Но синие глаза будто покрываются коркой льда.

Мерзавец снова кладет свою руку на мою и, не отрываясь, смотрит на военного, как будто тот может чем-то помешать его плану. Отмечаю этот факт для себя: если Симуса он нервирует, значит, Гаррет может быть полезен мне. Возможно, именно он может стать моим союзником и помочь избавиться от моего надзирателя.

Брюнетка легко, словно бабочка, перепархивает с места на место и присаживается с другой стороны от Уолшепа. Она бросает пару заинтересованных взглядов на Симуса и, кокетливо закусив губу, потупляет взгляд. Почему-то эта ее реакция на моего недомужа раздражает, я напрягаюсь и выпрямляю спину, поднимая подбородок.

– Увы, годы неумолимы, – разводит руками профессор. – На меня они подействовали сильнее. Ты всегда был самым юным среди нас. А форма… Она всегда молодит.

– А, это, – хмыкает Гаррет, ведя плечом. – Да… Вы с Джером смогли остаться в науке, а меня тот случай подкосил.

Вот теперь воздух сгущается настолько, что еще немного, и его можно будет, как масло, ножом резать. Я знаю, про что Гаррет говорит, и понимаю, что эту тему и так слишком много раз упоминали за этим столом. И я не хочу ее продолжать, потому что непременно все закончится тем, что вспомнят, кто в этом виноват. Не хочу сочувствующих, но при этом обвиняющих взглядов.

– Оказывается, генерала Дангера отправили проверить состояние гарнизона как раз недалеко от твоего лагеря! – отвлекает внимание на себя брюнетка.

– И ты, конечно, ничего не знала о том, что твой непосредственный начальник полетит тем же дирижаблем, что и мы? – хмыкает Уолшеп.

Брюнетка хитро улыбается и невинно хлопает ресницами, густо обрамляющие ее темно-вишневые глаза.

– Я хотела сделать тебе сюрприз, – она пожимает плечами. – Ты последнее время с такой ностальгией вспоминаешь ваши совместные экспедиции, что я подумала, что встреча старых друзей должна поднять тебе настроение.

Уолшеп похлопывает своей загорелой рукой, выдающей возраст даже больше веера морщинок около глаз, по руке брюнетки и слегка натянуто улыбается.

– Да, конечно, спасибо милая.

Я бы не была так уверена, что профессору было чрезвычайно приятно видеть Гаррета, но расстраивать девушку он явно не хотел.

– Кстати, па, ты нас забыл познакомить! – брюнетка словно не замечает, что Уолшеп не в восторге, и как ни в чем не бывало продолжает весело болтать.

– Ох, прости старика, – рад отвлечься профессор. – Знакомься, это Мелани, дочь профессора Брауна.

Она, по-моему, впервые задерживает на мне взгляд дольше, чем на секунду. Кажется, за это время она успевает заметить и мое неброское платье, и дорогой модный камзол Симуса на моих плечах, и то, как он держит меня за руку, и… кольца. И по-моему, именно это заставляет ее нахмуриться. Впрочем, только на мгновение.

– Того самого? – она вскидывает тонкие, идеальные по своей форме брови. – Та самая твоя новая артефакторша? И ты молчишь? Ох, Мелани, я так рада с вами познакомиться лично. Папа все уши прожужжал о том, что у него скоро в команде будет поистине гениальный сотрудник, и тогда уж они точно найдут…

– Да-да, моя дорогая, – поспешно перебивает ее Уолшеп. – А это ее муж, Симус Доггерти. О нем я тебе, кстати, тоже рассказывал. Помнишь, увлеченный молодой человек, который интересовался сапфирами в амулете, который мы нашли в прошлом году?

– Точно! Помню! – восторженно отзывается брюнетка и посылает еще один кокетливый взгляд Симусу.

Чувствую, как ногти свободной руки впиваются в ладонь, и только тогда понимаю, что вилку, которую я сжимаю, очень хочется воткнуть в эту милую барышню. Впрочем… Может, если Симус решит за ней приударить (а я уверена, что он еще тот ходок!), у меня будет время, и я смогу незаметно отправить папе весточку.

– Это моя дочь, – Уолшеп поворачивается к брюнетке. – Эйлин Уолшеп. К сожалению, она в отличие от тебя, Мелани, не разделила увлечение своего отца и выбрала военную карьеру. Не смотрите на то, что она кажется беззащитной. В этой девушке сил, особенно магических, больше чем в некоторых магах Его Величества.

– Папа, ты опять забываешь, что я и есть маг на службе у Его Величества, – смеется брюнетка.

Они еще о чем-то болтают, а я осознаю, что уже ничего не слышу и не понимаю. С того самого момента, как услышала, как зовут брюнетку. Эйлин. Как мою маму.

Кровь стучит в висках, а к горлу подкатывает тошнота. Пытаюсь вдохнуть, но ворот, кажется, слишком сильно стягивает горло. Или я туго зашнуровала платье?

Я растерянно скольжу взглядом по лицам собеседников, но не могу различить слов. Симус замечает мое состояние практически сразу же, он что-то говорит остальным, помогает подняться и уводит. А у меня в ушах звенит только голос матери: “Ланни! Ланни! Милая, ты где?”

Глава 10

Бреду как в бреду, как бы странно это ни звучало. Если бы не Симус, я бы, наверное, заблудилась. Но он уверенно держит меня под руку, что-то говорит, только вот я не могу разобрать, что.

Когда мы оказываемся в нашей каюте, он усаживает меня на кресло и, присев передо мной на корточки, вкладывает мне в ладонь… четки! Те самые.

– Мелани, это все в прошлом, я рядом, – он касается шершавой ладонью, совершенно нехарактерной для аристократов, моей щеки и аккуратно, практически нежно гладит, заглядывая в глаза.

В его взгляде серьезность и беспокойство. Он как будто знает, что со мной творится, как будто понимает меня и был все это время готов.

Немного небрежная щетина заставляет выглядеть его визуально лет на тридцать пять, хотя если бы ее не было, то Симус выглядел бы лет на пять, а то и семь, моложе. В правой брови едва заметный шрам. Такие бывают, если в детстве получаешь рассечение. А еще шрам на нижней губе. Удивительно, этот мужчина только кажется вылощенным, на самом деле он намного интереснее.

Ар! Почему я сейчас замечаю все эти мелочи? К чему они мне?

Но несмотря на это все, я понимаю, что мне лучше. В ушах перестает шуметь, дыхание становится спокойнее, а в голове проясняется.

– Вот и умница, – Симус аккуратно заводит прядь волос мне за ухо и чуть задерживает там руку. – Тебе стоит отдохнуть. Вечером нас ждет праздничный ужин. Не забывай, мы все же молодожены. Первая свадьба бывает раз в жизни.

Благодарность за найденные четки и то, что он смог меня успокоить, как волной смывает.

– Ну да, – хмыкаю я, возвращаясь в реальность. – Это ты по опыту?

Мерзавец встает и берет со столика стаканы, а потом идет с ними к небольшой двери в углу: оказывается, именно там индивидуальная туалетная комната нашей каюты. С кресла прекрасно просматривается то, что происходит там. Симус поворачивает кристалл, и из раковины маленьким фонтанчиком начинает бить вода.

Взгляд выхватывает ловкое движение пальцев, скользящее, не пропускающее ни миллиметра ни на внешней, ни на внутренней поверхности стаканов. Отточенное, кажется, годами.

После этого Симус возвращается, ставит один из стаканов вверх ногами, а другой наполняет из фляжки, которую приносит из своей комнаты, и протягивает мне.

– Выпей, тебе нужно, – он смотрит на меня своими пронзительными синими глазами.

Неужели мой недомуж серьезно думает, что я возьму что-то от него? Симус ухмыляется, качает головой и ставит стакан на столик.

– Я не собираюсь делать тебе плохо, я не заинтересован в этом, – он снимает запонки и складывает их на столик рядом со стаканом. – А насчет опыта… Если для тебя это так важно, то для меня это тоже первый брак. И единственный.

– Считай, что я тебе поверила, – поджимаю губы я и отворачиваюсь, нервно перебирая в пальцах гладкие бусины четок.

– Твое право, – пожимает он плечами, бросает на меня неопределенный взгляд. – Пожалуй, сегодня тебе стоит воздержаться от прогулок по палубе. Но ты можешь написать письмо отцу, я его отправлю. Будь готова к восьми часам.

С этими словами он уходит в свою комнату и запирает дверь.

Четки. Симус их нашел, хотя я точно помню, что когда он выводил меня из подвала, он не брал их с собой. Значит, он возвращался за моими четками, по всей видимости, зная, что они важны для меня. Как же он должен был изучить меня, раз так хорошо знает меня? И… заботится?

На глаза попадается стакан, который мне налил Симус. Нет уж. Его забота больше похожа на заботу о теленке, которого откармливают, чтобы продать на мясо.

Это сравнение неимоверно бесит, я вскакиваю с места и иду в свою комнату, где достаю бумагу, перьевую ручку и книгу, которую можно было бы использовать как опору.

“Папочка!

Спешу с тобой поделиться своими впечатлениями…”

Я застываю, потому что… А что я напишу? Ой, папа, ты знаешь, я тут замуж вышла. Видела до свадьбы его всего один вечер, но это же неважно, правда?

Снова беру в руки четки.

Стишок, которому меня научила мама, когда мне было страшно. Или когда я не знала, что делать…

Сажусь и пишу именно то, что думала. Рассказываю про Симуса и опасность для отца. Про то, чтобы папа шел к инквизиторам и просил защиты…

А потом складываю листок, прячу его в рукаве и выскальзываю из комнаты. Как я и думала, чудовище все еще в своей закрытой комнате. Спит? Не важно! Пусть спит подольше. Возможно, тогда я успею отправить письмо, и…

Когда я уже поворачиваю ручку каюты, чтобы выйти в коридор, замок в комнату Симуса щелкает.

– Не глупи, Мелани.

Глава 11

Проклятье! Да как же так?

– О чем ты, милый? – резко оборачиваюсь и смотрю в его ледяные глаза. – Я здесь пленница? Мне уже и прогуляться нельзя?

– Мы оба знаем, что я не об этом, – стальной блеск в его глазах должен пугать, но он только злит.

– А о чем? – с ухмылкой спрашиваю я.

– Для твоего отца безопасней ничего не знать, Мелани, – холодно произносит он. – Отдай письмо и напиши ему что-то более жизнерадостное. Пожалей старое сердце отца, и так оно последнее время шалит.

Чудовище! Он еще смеет использовать болезнь моего отца против меня! Где его совесть, демоны его раздери!

Раздраженно вытаскиваю письмо, из рукава и демонстративно рву в мелкие клочки.

– Теперь доволен? – рычу я, словно разъяренный зверь. – Ненавижу тебя!

– Я знаю, – без доли присущей ему иронии говорит Симус и ждет, пока я снова уйду в свою комнату. – Я не желаю тебе зла, Мелани. Но сейчас мы играем по моим правилам. И ты должна делать то, что я тебе говорю.

Я ухожу в свою комнату, громко хлопаю дверью, бросаюсь на кровать и выпускаю всю злость и отчаяние, которые еще со вчерашнего вечера копились во мне. Сама не замечаю как, засыпаю и просыпаюсь от аккуратного, даже робкого стука в дверь.

– Госпожа Доггерти, – слышится оттуда женский голос, – вы в порядке?

Поднимаюсь, понимая, что голова звенит от того, что перед сном рыдала. Морщусь не от головной боли, а от того, что ощущаю себя слабачкой. Ну подумаешь, не дал отправить письмо! Это же не конец света. Жива? Жива. А, значит, все еще решимо.

– Госпожа Доггерти, – настойчиво снова зовут меня.

У меня хоть и развита зрительная память лучше, голоса я тоже неплохо запоминаю. Это та самая девушка, что встречала нас у входа на дирижабль, а потом принимала заказ в столовой.

Подхожу к двери и открываю. Она очередной раз оценивающе осматривает меня.

– Ваш муж попросил меня помочь вам собраться к ужину, потому что вы уже опаздываете, – произносит она, а в интонации сквозит “сами вы прилично не оденетесь”.

– Благодарю, но я вполне могу справиться сама, – отвечаю и собираюсь закрыть дверь.

– Увы, – она ловко подставляет ногу. – Но я уверена, что смогу помочь молодой леди выглядеть достойно, чтобы она непременно получила удовольствие от торжественного вечера в честь отправления дирижабля. Тем более, в день свадьбы.

Мы стоим, пронзая друг друга взглядами, и ни одна из нас не готова сдаться.

– Еще ваш супруг просил передать вам это, – она протягивает мне небольшую записку.

В ней убористым ровным почерком написаны всего несколько строк:

“Милая Мелани,

Рассчитываю на твою сознательность и логическое мышление, коим ты не обделена, как я имел счастье около года наблюдать. Если ты отпустишь ситуацию, то тебя непременно ждет отличное путешествие и удивительный вечер сегодня.

Твой супруг, Симус”.

Чудовище. Он так к этому относится, будто в игрушки играет. Вместо того, чтобы по-настоящему получать удовольствие от своего первого путешествия на дирижабле, я вынуждена думать о том, что меня взяли в заложники и, по сути, испортили мне всю дальнейшую жизнь…

– И в чем же вы должны мне помочь? – с ухмылкой спрашиваю я.

– Во всем, – отвечает женщина и достаточно нагло проходит внутрь.

Следующие полчаса меня расчесывают, красят, одевают, крутят во все стороны. В качестве “бонуса” мне полагается еще одно платье. Не буду даже спорить с тем, что оно шикарное: изумрудно-зеленое, подчеркивающее цвет моих глаз, достаточно открытое, но совершенно не вульгарное, сшитое по последней моде, но не излишне вычурное, и оттого идеально подходящее для торжественного вечера.

Этот негодяй явно имеет отменный вкус. Ну и наверняка охоч до женского внимания.

– Я вас провожу, – закончив издеваться надо мной, говорит женщина. – Кстати, меня зовут Элис. Если вам понадобится помощь, вы всегда можете спросить меня.

Отлично. Вот и познакомились.

Элис очередной раз задерживает взгляд на моем кольце и на рисунке, опоясывающем мое запястье, поэтому я решаю надеть перчатки. Отчего-то внимание к “браслету” кажется очень неприятным.

Последний взгляд в зеркало… Я понимаю, что почти не узнаю себя. Высокая прическа из золотых локонов с отдельными украшениями-шпильками открывает длинную шею. Платье подчеркивает высокую грудь и тонкую талию. Я, как будто бабочка, вылетевшая из своего кокона и впервые заметившая, что я могу выглядеть эффектно.

Только для кого все это?

Мы спускаемся в ресторан, который теперь, как я и предполагала, превратили в бальный зал с танцевальной площадкой и столиками по периметру. Только сейчас я заметила, что, кроме основного зала, в стенах есть еще маленькие ниши, вероятно, для тех, кто предпочитает тишину и уединения.

Элис всю дорогу то и дело оглядывается на меня, неотрывно следя, чтобы я не сбежала. И даже когда мы входим, она не отходит от меня ни на шаг. Конвоир. Кто она? Тоже из людей Симуса? Но тогда меня озадачивает вопрос: почему она была так недовольна, когда узнала, что я этому мерзавцу жена?

При виде разноцветной, разнаряженной толпы, от обилия ароматов и блеска драгоценностей я начинаю нервничать. Пальцы нащупывают четки, которые я предусмотрительно засунула в карман.

А потом по телу пробегают мурашки, запястье приятно холодит рисунок, я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Симусом.

Глава 12

Кажется, что Симус не видит больше ничего, кроме меня. В его глазах мелькает восхищение и восторг. Мерзавец скользит взглядом по моему телу, ловя каждую деталь наряда, а потом возвращается к лицу. На лице появляется легкая улыбка, но не та, которой он всех одаривает, а искренняя, немного мальчишеская.

А я… словно мгновенно успокаиваюсь, даже четки становятся не нужны. Смотрю, как Симус, высокий, стройный, поднимается по лестнице ко мне своей хищной, грациозной походкой.

Его дорогой, явно сшитый на заказ костюм, только подчеркивает тягучесть и опасность этих движений. Почему-то приходит в голову, что под всей одеждой прячется на редкость тренированное тело. Я почти даже уверена, что тренировочными упражнениями.

Кто же он? Проклятье, о чем я вообще думаю?

– Ты прекрасна, – говорит Симус, подавая мне руку и не сводя с меня глаз.

Кажется, я слышу, как рядом недовольно хмыкает Элис, но когда я поворачиваюсь, чтобы сказать спасибо, она уже скрывается в толпе прибывающих пассажиров. Что-то мне не очень нравится ее реакция.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашивает мерзавец, увлекая меня мимо танцевальной площадки в сторону столиков.

– Это имеет значение? – усмехаюсь я.

Этот вопрос вызывает у него минутное промедление, Симус морщится, а потом со своей дежурной улыбкой отвечает:

– Конечно, – он кивает кому-то в толпе. – Что скажут, если увидят, что молодая супруга в первый же день после свадьбы заливает подушку слезами?

А, ну да! Конечно! Нам же нужна идеальная картинка.

– Так, может, просто не стоит доводить ее до такого? – цежу сквозь зубы я. – Чтобы не переживать лишний раз.

Он останавливается и разворачивает меня к себе лицом.

– Мелани, – он кладет горячие ладони на мои обнаженные плечи и аккуратно, лишь едва касаясь, проводит вниз, к локтям и запястьям. – Я не знаю, сколько раз мне еще нужно сказать, что тебе стоит просто расслабиться и немного подыграть мне. И все будет хорошо. Всем будет хорошо.

Он накрывает мои кисти своими и подносит к губам кончики пальцев. Это достаточно невинное действие сейчас, в его исполнении, выглядит слишком интимно. Как будто настоящее, как будто это обещание чего-то большего.

– Согласишься подарить мне свой танец? – понизив голос, спрашивает Симус.

– Я не танцую, – привычно отвечаю я.

Я действительно никогда не танцевала на балах в академии. Более того, я старательно их избегала, проводя это время в лаборатории отца, а он брюзжал, что молодежь должна развлекаться с молодежью, а не с такими стариками, как он.

Но сам он не ходил по другой причине: каждый раз эти мероприятия напоминали ему о студенческом времени, когда они познакомились с мамой, влюбились и больше ни разу не расставались до того самого позднего вечера…

– Я так не думаю, – заявляет Симус и тащит меня к самому центру танцевальной площадки как раз в тот момент, когда музыканты начинают играть популярный в столице танец.

Откуда я знаю, что это именно он? Одногруппницы мне все уши прожужжали, что в нем есть очень интересный момент, когда… додумать я не успеваю, потому что Симус уверенно ведет в первое па танца.

Отточенные движения, чуткое ведение, умение предугадать, когда я не понимаю, что делать… Все это создает обманчивое впечатление, что основным занятием моего недомужа являются балы и танцы. Но я-то знаю, что он чудовище, лишенное чувств. И я не должна поддаваться ему…

Но все мои бунтарские мысли вышибает из головы то самое движение: Симус резко закручивает меня, потом подхватывает за талию и резко опускает, заставляя прогнуться назад. При этом дыхание мерзавца касается ставшей внезапно слишком чувствительной кожи декольте.

Вот уж когда я особенно обрадовалась тому, что Симус выбрал именно такое платье, в меру открытое, иначе…

Я чувствую, что краснею от нашего положения, в котором мерзавец намеренно дольше задерживается, да еще и позволяет себе скользнуть легким касанием губ вверх, к яремной ямке и основанию шеи.

Танец заканчивается еще одним головокружительным вращением, после которого Симус склоняется к моему уху и, переводя дух от танца, шепчет:

– А говорила, не танцуешь, – в его словах скользит улыбка. – Просто партнеры все были не те.

Эти слова будто задевают за живое, заставляя меня, все еще не отошедшую от волнительного танца, снова выпустить иголки:

– А ты, значит, “тот”? – фыркаю я, высвобождаясь из рук Симуса. – Сам же говоришь: все игра, все временно! И ты прекрасно знаешь, что я это делаю только из-за отца. Будь у меня возможность, я бы к тебе и на километр не подошла бы! Это всего лишь дурацкая сделка!

Восклицаю я слишком громко и только после этого замечаю, что Гаррет стоит слишком близко к нам. Проклятье! Как много он слышал?

Глава 13

Военный пристально на нас смотрит, а потом расплывается в улыбке:

– Первая супружеская ссора? – усмехается он. – Это всегда выглядит настолько же мило, насколько безобидно. Хотя вам сейчас может казаться, что это трагедия.

Симус, до того с хитрым, даже довольным выражением лица выслушивавший мои возмущения, становится серьезен.

– Не думаю, что вы хорошо понимаете нас, господин Дангер, – возражает мерзавец. – Насколько я помню, вы все еще остаетесь одним из самых известных завидных холостяков столицы. Особенно после того, как Главный Инквизитор женился. Отбор еще устраивать не планируете?

В глазах Гаррета мелькает что-то очень темное, но он быстро берет себя в руки и вполне в духе мерзавца отвечает:

– Пока не найду кого-то столь же прелестного, как Мелани, ни в коем случае.

Хм… Мне показалось, что между ним и дочкой Уолшепа что-то есть. Неужели я ошиблась?

– Мелани, не согласишься подарить мне танец? – спрашивает Гаррет, протягивая руку.

Чувствую, как мне на талию ложится ладонь Симуса, и он собственническим жестом притягивает к себе.

– Профессор Уолшеп уже ждет нас, – отрезает мерзавец. – Пожалуй, не будем заставлять его скучать.

И все-таки Гаррет чем-то нервирует моего мужа. Хотелось бы знать, чем? Может как-то его раскрыть?

Получается, что Симус знает Дангера, хотя не сказать, что слава о нем так уж далеко летит. Но, будем честными, наша академия все же достаточно закрытая, а уж мы с отцом так вообще особо из нее не выбираемся. Потому можем очень многого не знать.

Мы заходим в одну из ниш, раздвинув тяжелые бархатные портьеры. Внутри около стены стоит изящный диванчик, обитый розовым атласом. На нем аккуратно разложены несколько круглых подушечек.

Но большую часть пространства ниши занимает круглый стол, сервированный на пять человек. К сервировке очень внимательно подошли к деталям: от тяжелых серебряных приборов, блестящих в свете магических свечей, до хрустальных бокалов, сверкающих своими гранями.

Ароматные букеты свежих цветов придают столам праздничное настроение, подчеркивая элегантность и торжественность. Пышные гирлянды из свежей зелени и цветов обрамляют стены, освежая темные стены.

Тяжелые бархатные портьеры закрываются за нами, надежно скрывая нас от большого зала.

Уолшеп, сидевший на диванчике, тут же вскакивает:

– Как же я рад вас видеть! – восклицает он. – А я уже начал переживать, что вы так увлечетесь друг другом, что позабудете о скучном обществе старика.

– Ну что вы, – улыбаюсь я, скидывая с себя руку Симуса. – Какой же вы старик! Вот и папа тоже все заладил. Да у вас еще все впереди! Все открытия! Вы еще рубиновый цветок не нашли.

После последней фразы профессор растерянно отводит глаза и приглаживает волосы.

– Ну да, ну да, – он суетливо и немного неловко идет к столу. – Давайте уже приступать к ужину. Эйлин скоро к нам присоединится.

Мы успеваем сесть за стол и под непринужденную беседу приняться за закуски, когда в дверях из-за портьеры появляется Гаррет вместе с дочкой Уолшепа.

– Папа, представляешь, генералу Дангеру дали пару внеочередных выходных, и я пригласила его к нам, – Эйлин сияет от радости, будто это она каким-то хитрым планом провернула дело с выходными.

Не сказать, что профессора очень порадовал этот факт. Он сдержанно улыбается и кивает.

– Прекрасно, – он встает, чтобы пододвинуть дочери стул справа от Симуса. – При первой же возможности отправлю письмо в особняк, чтобы подготовили две гостевые комнаты.

– Две? – переспрашивает Эйлин.

– Я смею надеяться, что эта милая супружеская пара не откажется погостить у нас, – в вопросе не то чтобы приглашение, скорее даже просьба.

– Конечно, профессор Уолшеп, – вежливо и, кажется, очень довольно отвечает Симус. – Мы с радостью примем это приглашение. Думаю, что Мелани тоже не откажется сначала осмотреть окрестности и только потом приступать к работе, не так ли?

Я сжимаю вилку, борясь с желанием ткнуть ею своего муженька в бок. У меня складывается стойкое впечатление, что все происходит по прописанной кем-то заранее схеме. Даже не так: не кем-то, а самим Симусом. Да кто же он?!

– Потрясающие новости, – с восторгом принимает это решение Гаррет. – Столь прекрасная компания будет замечательным дополнением для выходных.

Генерал намеренно смотрит на меня, когда делает акцент на слове “прекрасная”. Это что, комплимент? Он… флиртует со мной?

Дочь Уолшепа, словно ничего не замечая, начинает рассказывать о том, куда можно будет сходить, что посмотреть и в каких ресторанах отужинать. При этом она то, словно случайно, все чаще привлекает внимание Симуса, то непринужденно касается его, то излишне эмоционально реагирует на его шуточки.

Они с Гарретом словно сговорились. Только если я на внимание генерала реагирую достаточно холодно, то Симус словно бы даже поощряет Эйлин, даже время от времени делая ей комплименты.

Злит. Это так это чудовище сохраняет видимость нашего счастливого брака? Хотя что я от него хочу? Он же определенно был (и уверена, остается) тем еще ходоком.

Хотя, честно говоря, похоже, меня злит кое-что совсем иное. На мне, как и на Эйлин, дорогое, изящное платье. Только вот я в нем чувствую себя очень непривычно и неловко, потому что привыкла к совсем иному: строгая удобна одежда, минимум украшений, скромность и незаметность во всем.

А Эйлин сияет. И рядом с идеально выглядящим Симусом смотрится намного более гармонично, чем я. Мое место не тут. Мое место – на раскопках, в палатке, в пещере… В лаборатории, в конце концов.

– Мелани, – выводит меня из задумчивости Гаррет. – Раз теперь вы уже никуда не торопитесь, могу ли пригласить тебя на танец?

Сначала, как обычно, хочу ответить: “Не танцую”. Но ненавязчивое движение Эйлин, которая снимает какую-то пылинку с плеча Симуса, подталкивает меня к другому решению:

– Да, конечно, – выпаливаю я раньше, чем Симус успевает ответить вместо меня. – С удовольствием, генерал Дангер.

Глава 14

Поворачиваюсь к Симусу и улыбаюсь. Его глаза на миг сужаются, мне даже кажется, что в них мелькает недовольство. Но потом на лице появляется его “коронная” улыбка.

– Эйлин, не откажете в танце? – предлагает он дочери Уолшепа.

Ах, он… Конечно, она соглашается!

Но мне же все равно, да?

Гаррет подает мне руку, и я вкладываю пальцы в горячую сухую ладонь, покрытую мозолями. Мне тут же становится некомфортно. Уже к тому моменту, когда мы выходим на танцевальную площадку, я начинаю жалеть, что пошла на этот странный шаг.

Особенно когда бросаю взгляд на Симуса, который кладет руку на талию Эйлин и умело ведет в па.

– Ты настолько влюблены в своего мужа? – произносит Гаррет ровно так, чтобы услышала только я, и мы тоже включаемся в танец.

– А разве может быть по-другому у только что поженившихся людей? – спрашиваю я.

Возможно, я делаю это излишне напряженно, потому что Дангер тут же отмечает:

– И, конечно, ты переживаешь… Из-за его, я бы сказал, неоднозначной славы?

Я перевожу взгляд на него и хмурюсь. Он знает Симуса? Поэтому чудовище так испугался?

– Столица будет гудеть, когда узнает, что главный разгильдяй и повеса внезапно женился. – С каждым его словом в груди что-то сильнее сжимается. – Удивительно, как тебе удалось его охомутать?

– У нас… Оказались общие интересы, – отвечаю я дрогнувшим голосом. – Можно сказать, он покорил мое сердце на расстоянии.

Я повторяю историю, которую рассказал Симус Уолшепу, и только теперь понимаю, что совсем ничего не знаю ни о нем, ни о его семье, ни о его увлечениях… Ни о чем. И если сейчас Гаррет о чем-то спросит таком, что он знает, а я нет – это будет провал. Хотя…

Ловлю на себе внимательный взгляд моего муженька. Он продолжает с улыбкой что-то говорить Эйлин, но смотрит на меня жестким взглядом, словно предупреждающим о чем-то, словно то, что он видит, ему совсем не нравится. Следит.

– Это звучит очень вероятно, – усмехается Даггер. – Потому что последние слухи о его помолвке облетели всю знать и вызвали волну обмороков у молодых дам, которые, так или иначе, были в него влюблены.

Так Симус был… уже помолвлен? Надо же. Он не упоминал. Но, по крайней мере, про то, что он не был женат, он не соврал.

– Главное, чтобы его свадьба не стала причиной волны сердечных приступов, – пытаюсь отшутиться я.

– А мне кажется, главное – чтобы твое сердце не пострадало, – говорит он. – Как отреагировал Джер?

Натягиваю улыбку и напрягаюсь еще больше. Никак отец не отреагировал. Он просто даже не представляет, во что вляпалась его принципиальная дочь. Та, что могла в лицо сказать, все что она думает, самому куратору исследовательского центра, не может противопоставить ничего одному пройдохе.

А, может, рассказать Гаррету все? Если он знает Симуса, то сможет от него защитить?

Тут я замечаю, что Симус и Эйлин уже закончили круг, стоят у сейчас темных иллюминаторов и мило беседуют. Мысль убегает, а по спине пробегает холодок.

Так значит, я правильно о нем все подумала. Ходок.

Мы заканчиваем танец с Гарретом, и я плавно ухожу от ответа на вопрос о своем отце. И так же плавно, пока чудовище не замечает, выхожу из ресторана.

Верхняя палуба пустынна: все пассажиры высшего класса в ресторане, танцуют и наслаждаются вечером. Мне даже хочется сходить вниз. Туда, где должна была путешествовать я. Может, там я буду себя чувствовать в своей тарелке, а не залетной птицей, которую посадили в золотую клетку. Пока нужна.

Подхожу ближе к иллюминаторам и молча смотрю в темноту. Там, на горизонте, в свете звезд едва заметны очертания гор, а перед ними – поблескивание какой-то речушки. Завтра уже будем над предгорьями, там, должно быть, будут красивые виды.

– Джоззи! Джоззи! – пожилая дама, обеспокоенно оглядываясь, идет по палубе. – Где же ты, девочка моя!

Она кутается в шелковый шарф, придерживая его дрожащими руками.

– У вас что-то случилось, – спрашиваю я.

Она будто не сразу замечает меня.

– Вы не видели тут моего фамильяра? – женщина снова растерянно оглядывается и бросает взгляд на иллюминатор. – Это небольшая летающая ящерка. Синяя.

Я качаю головой. Такое чудо я бы точно заметила.

– Она очень пуглива и любит тепло… – рассказывает она. – Если бы вы знали, как я боюсь, что Джоззи могла выпасть с дирижабля…

Кладу руку на плечо женщине и успокаивающе поглаживаю. Да, это несколько фамильярно, но сейчас ей точно это нужно.

– Она обязательно найдется, не переживайте. А давайте… – решаю, что это отличный способ отвлечься. – Давайте вы продолжите искать тут, а я спущусь вниз.

– О! Это будет так любезно с вашей стороны! – в свете магических светильников заметно, как подрагивают ее губы.

Я нащупываю в кармане мамины четки и начинаю зачитывать стишок. Он помогает сосредоточиться и думать. Всего лишь спустившись на пару лестничных пролетов, я оказываюсь в, кажется, совершенно другом месте.

Тут нет широких, свободных проходов. Вдоль узкой тускло освещенной палубы тянется ряд дверей, а в середине этого ряда – разветвляющийся проход. В каждом ответвлении – тоже двери. Похоже, тут каюты настолько крохотные, что там только и есть что пара кроватей.

Перебирая бусины на четках и периодически подзывая Джоззи, я прохожу все коридоры. За большинством дверей тишина, но за некоторыми слышны шумные разговоры. Такие двери я предпочитаю пробегать, опасаясь, что кто-то может выйти.

Я могу сколько угодно ругаться на Симуса. Но… Те условия и та компания, в которых я путешествую сейчас – небо и земля по сравнению с тем, как я должна была лететь.

Проходя мимо каюты с номером, указанным в моем личном билете, купленном на мои честно скопленные деньги, я даже останавливаюсь. Но сразу после этого слышу раскатистый храп. Значит, на моем месте летит кто-то другой? Билет продали?

То есть… Симус и это каким-то образом смог спланировать, причем заранее!

Снова возвращаюсь к вопросу, кто же он… Чтобы сделать столько всего и при этом иметь славу повесы… Что-то тут не сходится. И все больше мне кажется, что Симус связан с преступным миром.

– Джоззи! – зову я. – Ну где же ты?

“В момент, когда ответа нет…” – уже раз в двадцатый заканчиваю стишок я.

Коридоры заканчиваются, и я оказываюсь в глубине гондолы. В той ее части, которая ближе всего к моторной части, поэтому тут чуть шумнее и намного теплее, чем снаружи.

Стоп! Джоззи же любит, где потеплее!

Поддавшись своей идее, я нахожу дверь с запасным выходом и оказываюсь на лестнице, ведущей в служебные помещения.

– Джоззи! – кричу я, и тут я уже иду не вниз, а, наоборот, поднимаюсь.

Те же два лестничных пролета, только по гораздо более опасной лестнице, и я уже на этаже высшего класса. Тут сделан металлический балкончик, на который выходит две двери. Одна из них слегка приоткрыта.

Оглядываюсь, поднимаю голову и, как и предполагала, на одном из магических светильников нахожу синюю дрожащую ящерку.

– Вот ты где, малышка, – с облегчением вздыхаю и протягиваю руку, чтобы снять ее. – Ну же, не бойся, иди ко мне!

Она, наоборот, подбирается и пятится от меня, чуть не соскальзывая со светильника. Тянусь, чтобы ухватить ее хотя бы за хвост и стянуть, но эта хулиганка замечает мой маневр и подтягивает хвост и лапки, окончательно оказываясь вне зоны досягаемости для меня.

Тут ее подхватывает легкий поток воздуха и… уносит от меня!

Глава 15

– Эй! – оборачиваюсь я, видя, как поток воздуха опускает Джоззи прямо в руки мерзавца! – Что ты делаешь?!

Так у него еще и стихийная магия? Хотя, если он из известной, богатой семьи, это не удивительно. Обычно эти способности держатся в секрете и не демонстрируются никому, кроме самых близких, а используются только в самых опасных ситуациях.

Но мне Симус открыл. Не боится, что растреплю всем?

– Малышку спасаю, – пожимает плечами он. – Ну и тебя заодно. Ты в курсе, что с этих лестниц легко можно слететь и что-то себе сломать?

– Этими лестницами, как ты говоришь, ежедневно пользуются десятки людей. Но я не вижу на дирижабле забитого до предела лазарета, – фыркаю я.

– Десятки людей, Мелани, не ты, – как будто бы снисходительно улыбается он. – Они не могут, увлекшись, свалиться в фонтан.

– Но как?! – я аж слова потеряла от неожиданности.

Об этом случае знал только отец, который видел, как я вся мокрая пришла домой, да наша экономка, потому что она открыла мне. Тогда в академии, особенно в нашей части, вообще никого больше не было – все разъехались на праздники.

– Конечно же, я видел, – он прищуривается.

– Ты… Но как?

Кажется, я начинаю повторяться.

– Джоззи! – слышится снова голос той женщины где-то недалеко за дверью.

– Как думаешь, нам, наверное, стоит вернуть малышку хозяйке? – он указывает своим насмешливым взглядом на ящерку. – И принять благодарность за то, что мы ее нашли.

– Это я ее нашла! – настаиваю я.

– Хорошо, – подозрительно быстро соглашается Симус. – А я нашел вас.

Не давая мне времени на возражения, он распахивает дверь и вместе с пригревшейся и почти переставшей дрожать Джоззи в руках заходит в коридор высшего класса.

– О! Моя малышка! – женщина тут же замечает ящерку и практически бегом бежит к нам. – Спасибо вам большое! Вы… вы спасли меня!

Она смотрит на Симуса, а потом замечает за его плечом меня.

– Теперь я вас узнала! Это вы та шикарная пара, которая покорила всех танцем в начале бала! – она восхищенно смотрит на нас. – Вы, наверное, молодожены? По вам так заметно! Такие искры, такая магия любви!

Симус улыбается, глядя вслед даме с ящеркой. Но на его лице не натянутая улыбка, которую чаще всего он носит вне того времени, когда мы наедине. Эта улыбка теплая, немного сочувствующая и даже… благодарная?

– Ну что, моя милая жена, нам, пожалуй, пора уединиться, – с усмешкой поворачивается ко мне мерзавец. – Нас же ждет первая брачная ночь!

– Не дождется, – фыркаю я, но понимаю, что уже даже противиться Симусу нет сил.

Поэтому обхожу его и иду к нашей каюте. Он только хмыкает и следует за мной.

– Я первая, – стягиваю на ходу перчатки, а потом захлопываю за собой дверь туалетной комнаты.

И только теперь немного выдыхаю. Надеюсь, это была шутка насчет первой брачной ночи? Он же не думает, что я…

Щеки начинают гореть. Одного взгляда в зеркало хватает, чтобы увидеть, какая я красная. Вот всегда так: стоит смутиться, поволноваться – и все, румянец мне обеспечен.

Осматриваюсь. Комнатка небольшая, но все для купания расположено с умом: ванна узкая, но удобная, и лавка для вещей и полотенец. Поворачиваю кристалл, чтобы наполнить водой ванну, стаскиваю с себя платье, в которое меня так долго упаковывала Элис, и с наслаждением вытаскиваю из волос все шпильки.

Прохладная вода немного приводит в чувство. Надо подумать, как выбраться из этой ситуации без потерь. Дирижабль по плану должен быть в пути еще около пяти дней без посадки, поэтому у меня чисто физически не получится сбежать. А вот весточку отцу… Может, через Гаррета? Его же почту Симус проверять не будет?

Или через профессора… Намекну отцу, что меня держат в плену и за ним наблюдают. Чтобы он сообщил инквизиторам, где можно поймать Симуса.

– У тебя все в порядке? – стук отрывает меня от продумывания идеального плана.

– Д-да! – отвечаю я, понимая, что уже зубами от холода стучу в ледяной воде. – Сейчас… иду…

Последние два слова произношу с осознанием, что выйти-то я могу, но для этого мне нужно что-то надеть. А из одежды у меня только платье, которое я на влажное тело не натяну.

– Дай угадаю, – смеется за дверью чудовище. – Ты не захватила халат.

Он еще и издевается!

– Я сейчас зайду, положу халат на лавку и выйду, – предлагает Симус.

Первое желание – сказать “нет”! Но потом… У меня не сказать, что много вариантов.

– С закрытыми глазами! – ставлю условие.

– Договорились, – отвечает мерзавец, и замок на двери отщелкивается, словно я и не закрывала его изнутри.

Еще одна грань его магии? Это вызывает вопросы: что он еще может? И откуда у него такие навыки?

Симус, как и договаривались, с закрытыми глазами входит в ванную, кладет на лавку белый шелковый халат и выходит, прикрывая за собой дверь.

Я, устав дрожать, как лист на ветру, вылезаю из ванны и сразу тянусь за полотенцем. Но, похоже, влажный пол и моя неловкость все же делают свое дело. Нога скользит, и я начинаю падать. В последней надежде пытаюсь поймать равновесие, вскрикиваю, взмахиваю руками, словно в несколько раз медленней, вижу, как взмывает вверх полотенце, а я лечу на пол.

Только вот приземляюсь в… уверенные, горячие руки Симуса.

Глава 16

Воздух исчезает из моих легких, а сердце трепещет, как у загнанного зайца. Только вовсе не от страха и испуга. Из груди вырывается растерянный “ох”, а лицо заливает краской.

Время будто бы останавливается, остается только этот момент, и больше ничего. Хотя нет, вру. Еще Симус, его крепкие руки, тепло, даже жар тела и словно покалывания по всему телу, сбегающиеся к солнечному сплетению, где формируется горящий шар.

Неловкость и в то же время облегчение, какая-то запретная радость оказаться в руках Симуса даже в столь пикантной ситуации.

Все это с трудом умещается в моей голове и делает мгновение напряженным и волшебным. Но… волшебство прекрасно разбивает смешок моего… мужа.

– Кажется, по поводу твоей ловкости я был прав, – Симус лукаво смотрит мне в глаза. – Но… Я не против такого поворота событий.

И хорошо, что в глаза! Иначе бы я сгорела со стыда тут же! Но так происходит всего пару секунд, а потом он начинает медленно опускать голову.

Все, что я успеваю сделать – это поймать обеими руками его лицо и удержать.

– Даже не думай, – шиплю я.

– И это благодарность за спасение? – усмехается мерзавец.

– Я об этом не просила и какого демона ты вообще сюда зашел?

– Чтобы не потерять свою молодую жену в первую же ночь? – издевается Симус.

– Да что бы со мной было? Пара синяков, а так… – я пытаюсь глазами отыскать полотенце и при этом не упустить из поля зрения то, куда смотрит мой дражайший супруг. – Так я рискую скончаться от стыда!

Чудовище искренне смеется, протягивает одну руку, и в нее аккуратно опускается халат, прямо как совсем недавно Джоззи. Симус аккуратно, не разрывая зрительного контакта, заворачивает меня в халат и даже завязывает пояс.

– Теперь, полагаю, моя очередь, – он ставит меня на ноги и поддевает подбородок указательным пальцем.

Я все еще не могу собраться и, к сожалению, понятия не имею, как реагировать на все его действия.

– Может, мне тоже забыть сменную одежду? – с провокационной улыбкой спрашивает он. – Обещаю! Я не буду заставлять тебя закрывать глаза!

– Знаешь, что!.. – отталкиваю его и пулей выскакиваю из узкой туалетной комнаты, чтобы поскорее оказаться подальше от Симуса.

Даже платье не забираю с собой. Пусть сам с ним разбирается. А мне просто жизненно необходимо сейчас побыть одной.

Практически забегаю в комнату и прислоняюсь спиной к двери.

Что за реакция, Мелани? Ты забыла, что он сделал? Как ты можешь вообще даже допускать мысли о себе и… этом мерзавце?! Тем более после всех этих рассказов про его репутацию!

Это был очень длинный день. Слишком длинный. Начиная со свадьбы и моего первого поцелуя, заканчивая тем моментом, что я оказалась голышом в руках того, кто угрожает мне и моему отцу!

Вот истинная причина того трепета, который я внезапно испытала. Разве может быть такое, что первый поцелуй не вызовет хоть малейшего трепета? Конечно, вызовет. Да и быть так близко к мужчине… Это же для меня впервые.

Точно. Все дело в этом и ни в чем ином.

Беру себя в руки, переодеваюсь в ночную рубашку и забираюсь в кресло, чтобы некоторое время порисовать. Это меня очень хорошо успокаивает и помогает отвлечься.

Когда я открываю глаза, я даже не сразу понимаю, где я. Мой дорожный планшет с листами для рисования лежит на полу, а ноги и спина ноют от неудобной позы.

Похоже, я так и уснула за рисованием.

С листа на меня немного насмешливо смотрит Симус. Судя по следу карандаша, я как раз детализировала его глаза… Наверное, слишком много видела их за последние сутки.

Поднимаюсь и потягиваюсь. Во рту пересохло, а в голове немного шумит. Еще бы, столько нервничать-то…

Накидваю халат, выхожу в общую комнату и, перевернув стакан, который Симус поставил снова вверх дном, наливаю в него воду.

– Если тебе не сложно, то старайся пить только из моей фляжки, – слышу голос и вздрагиваю.

Я не заметила сразу: Симус сидит в кресле спиной ко мне и лицом к иллюминаторам, за которыми едва начинающее светлеть небо.

– Ладно бы ты боялся, что я тебя отравлю, ты же меня в заложницах держишь. Но чтобы меня…

– Сейчас каждый человек может сыграть как за, так и против, – мрачно-загадочно говорит он. – Ты сейчас ферзь. И уверенной ты можешь быть только во мне, Мелани. Прошу тебя, возьми флягу. Это уникальный артефакт, который делает воду безопасной.

Вопреки тому, что он сказал, хочется из упрямства сделать наоборот. Но что-то в его усталом голосе заставляет послушаться и налить все же воду из фляги.

– Спасибо, – по-прежнему не оборачиваясь, говорит он. – А теперь иди и выспись. Завтра будет новый день, красивые виды, и мне будет очень обидно, если ты пропустишь эту красоту.

– Тебе не кажется, Симус, что нам стоит узнать друг друга поближе? – вот тут упрямство берет верх.

Я почти не замечаю этого плавного, слитного движения, которым он оказывается рядом. Практически так же, как там, в ванной.

– Поближе? – усмехается он. – Насколько ближе?

Он нависает надо мной и кладет ладонь мне на щеку. Его глаза смотрят точно так же насмешливо, как на моем рисунке. Легкие наполняет его запах.

– Я… не о том… – сглатываю и облизываю внезапно пересохшие губы.

Взгляд Симуса цепляется за них, и он уже практически склоняется для поцелуя, но потом останавливает себя, отстраняется и отходит к иллюминатору.

– Что ты хочешь знать обо мне, Мелани?

Глава 17

– Наверное, самый правильный ответ будет “все”, – усмехаюсь я, – но, полагаю, на это времени нам потребуется слишком много.

Симус неопределенно ведет плечом и поворачивается. В его взгляде мелькает усталость. Непривычная насмешка, не хмурая уверенность… Просто человеческая усталость, словно то, что он сейчас делает, тяготит его самого.

– Ну, тогда давай присядем, – он показывает на диванчик, а сам разворачивает кресло, на котором сидел. – Ты хочешь, чтобы я начал с чего-то конкретного?

Я присаживаюсь на самый краешек обитого светлым бархатом диванчика и складываю руки на колени, выдавая то, как сильно я напряжена.

Естественно, на языке вертится один вопрос, но как же мне задать его, глядя в глаза? Хотя… Ему можно делать всякие неприличные намеки, а мне нельзя спросить?

– Твоя репутация бежит впереди тебя. Я не знаю ни того, чем ты занимаешься, ни какая у тебя семья… Ни даже сколько тебе на самом деле лет, – начинаю я. – Но зато я уже знаю, что ты бабник и был до этого помолвлен.

– О, это была интересная история, – посмеивается он и очень по-доброму улыбается. – Если тебе интересно, то Мелина стала женой Главного инквизитора.

– Тебе кто-то смог дать от ворот поворот? – усмехаюсь я. – И даже твоя улыбка не помогла?

– А тебе, значит, нравится моя улыбка? – мерзавец, конечно, делает свои выводы.

– Не надейся даже! – возмущенно огрызаюсь я. – Значит, про твою славу ходока тоже правда?

– Мелани, я не буду скрывать то, что обо мне говорят в свете, – Симус откидывается на спинку кресла и обхватывает пальцами массивный перстень на мизинце левой руки, чуть проворачивая в одну и другую сторону. – Моя семья не последняя по влиятельности в столице. Можно сказать, что отец – один из ближайших соратников короля. Меня в детстве часто баловали, многое спускали с рук, вот я и вырос… Любителем женщин и развлечений.

– Не жалко тебе было все тех девушек, сердца которых ты разбил? – сквозь зубы спрашиваю я.

Как так можно? Он этим еще и кичится! Мне было бы очень неприятно оказаться на месте одной из девушек!

– Во-первых, я ни одной из них не обещал ничего более того, что я мог им дать, – с кривой грустной улыбкой говорит Симус. – Во-вторых, я не брал ни у одной больше того, что они были готовы предложить.

– То есть это повод гордиться?

– Нет, Мелани, – мерзавец качает головой. – Я лишь подчеркиваю, что я всегда был честен. Ну… Почти.

Почти? Значит, все же кто-то пострадал. Потрясающе! И это чудовище после этого может спать спокойно! Да что я удивляюсь? Ему же ничего не стоило меня принудить к браку.

– Обрати внимание, Мелани, я не навязываюсь и не пристаю к тебе, – он опирается локтями на колени. – Никогда и ничего не будет без твоего на то желания.

Он пристально смотрит мне в глаза и… проклятье! Я ему верю. Только от этого проще не становится, потому что его фраза подразумевает, что он допускает, что будет это желание. Да, конечно!

– Что касается остального. Мне в этом году тридцать лет. Отец сажает государственных преступников, мама занимается домом, спит и видит, чтобы меня женить…

– И ты, конечно, осчастливил ее новостью? – я поднимаю бровь.

Симус хмурится, снова откидывается на спинку кресла и крутит перстень.

– А ты хотела бы с ней познакомиться? – внезапно спрашивает он.

– Я?..

Вопрос обескураживает, а та серьезность, с которой он меня об этом спросил – озадачивает.

– Ну ты же моя жена.

– Это временно, – отрезаю я. – Ты сам мне сказал, что, как только мы прибудем на место, и ты достигнешь своей цели, брак будет расторгнут.

Пару секунд Симус пристально смотрит на меня, потом усмехается и надевает свою дежурную улыбку. Такое странное ощущение, как будто на краткое время мне приоткрыли дверцу в настоящего Симуса, а теперь дверь снова захлопнулась.

– Я шучу, Мелани, – он поднимается с кресла и подает мне руку. – И все же тебе лучше выспаться. Я оставлю тебе список основных сведений о себе завтра утром. Не пугайся, меня не будет: нужно будет отлучиться.

Я вкладываю заледеневшие пальцы в его горячую ладонь, и Симус помогает мне подняться.

– Я должна буду дожидаться тебя в каюте? Запрешь меня? – спрашиваю, стараясь не смотреть в глаза мерзавцу, потому что кажется, что меня это смутит и собьет все мысленное упрямство.

– Нет, – он сопровождает меня до двери в мою комнату. – Это было бы преступлением. Но мне очень хочется надеяться, моя дорогая жена, что ты понимаешь, что не стоит делать глупости. Слишком многое стоит на кону.

Последнюю фразу он произносит чересчур серьезно, а потом склоняется и целует меня в лоб. Но это действие в совокупности с тем, как аккуратно он сжимает мою руку и нежно проводит большим пальцем по тыльной стороне ладони, кажется очень интимным. Вызывающим еще больший трепет, чем если бы Симус меня поцеловал в губы.

Ох, Праматерь! Я с ума сошла, если допускаю даже мысли об этом!

– Спокойной ночи, – я делаю шаг назад и закрываю дверь.

На кресле, где я сидела, так и лежит недорисованный портрет Симуса. Я громко захлопываю планшет и, погасив светильники, ложусь спать.