М-8
Глава 1. Lady D
«За тобой пришли», – пропел голос. Оглушающий абсурд происходящего. Любимый кабинет, адская охрана и Дьяволица. В её руках толстая папка. «Личное дело №701. Алекс Оллфорд». Вернулось всё, от чего убегал.
Я – бесстыжий делец. Цвет волос выдаёт наглость. Вдобавок – отсутствие эмпатии. Эмпатия – пустое и лишнее слово. Она ни к чему. Как и совесть. Всю жизнь я много обманывал. Предавал с широкой улыбкой. Подставлял с холодной расчетливостью. Мой привычный образ жизни. Из панков в князи. Я сроднился с ложью. Остатки доброты оставлял родным. Например, сестре, матери, отчиму. Я был одиноким волчонком.
Пока не появилась она. Леди Ди, Дьяволица. В её тонких пальцах – жизнь. Моя жизнь в бумажном формате. Все слабости и победы. Глупость и остроумие. Страхи и предрассудки. Остатки человечности и чувства. Чувства вне времени и измерений.
Она меня пригласила на Смерть. На Смерть тела ради Жизни. Жизни души. Она разыгрывает спектакль. Да так, что верится.
Мой взгляд холоден и спокоен. Её – по-детски игривый. Она появилась вспышкой. Банально, но правдиво. Я гибнул от скуки. Требовал невозможного – понимания. Малейшего понимания и зрителя. Нет, не зрителя… Шоу. Искры, перца, изюма. Бомбы, в конце концов.
И появилась она. Со своими замашками и привычками. И договором. Я влюбился. По все веснушки. Подписал договор, не глядя. Точнее, глядя только на неё. Пять лет, и я труп. Пять лет на славную, бодрую жизнь на Земле. По истечении срока меня ждёт Ад. Мой двадцать один грамм бездушия теперь её. Она – моя. Не смогу обрести себя на новом месте – превращусь в ветер.
Мы встретились с дьяволицей по истечении указанного срока. Как в песне Боуи. Леди, как прежде, восхитительна. Такая же весёлая. Вечная оптимистка. Даже когда всё рушится. Дьяволица с человеческой душой. Загадка для меня и Ада. Да, в семье не без очеловеченных! В её роду были люди. Она из известного дьявольского клана. Но не об этом.
Она листает документ. Даёт указания охране и инквизитору. Всё это смешно и сюрреалистично. Хм, я скоро умру. Леди что-то говорит, а я не слушаю.
Я смотрю на неё. Эх, дурак ты рыжий! О серьёзном бы подумал. Ты скоро умрёшь. Подумай о маме, о мягкотелом отчиме. О сестре. Сестра наконец работать пойдёт! Радость-то какая. С твоим телом что станется? Утром найдут урну с пеплом. Твоим пеплом. Алекс, станешь грёбаным пеплом? Тебя сожгут. Люди подумают, что тебя заказали! Понимаешь? Не понимаешь ты ничего. Твою прапрапрабабушку так сожгли. Подумала в Дьявола влюбиться! И ты туда же.
Ни к чему монологи. Вердикт зачитан. Спектакль подошёл к концу.
И меня сожгли. Поэтично, не больно и эстетично. Двадцать первый же век на дворе. Обошлись без долгих процедур. Я сгорел. Душа осталась жива. Охрана исчезла. Инквизитор, улыбнувшись, ушёл. Какие нынче милые инквизиторы. Остались я и Леди.
Она взяла меня за руку. Мы летим в личный ад. Что-то в стиле Depeche Mode. Или у них был Иисус? Всё равно. Я понял, что всё пустяки. Я был панком и поэтом. Был бизнесменом и подхалимом. Был девственником и грешником. Был несчастен и окрылён. Сожалел о чём-то… Отныне это всё чушь. Я счастлив. Никаких сожалений. Никакой скорби. Всё пыль. Кроме чувств и драйва.
Глава 2. О вере
Бывает, я вспоминаю себя живым. Точнее сказать, моё бутафорское существование на Земле. Периодически среди огненной ночи (какие ещё ночи бывают в Аду?) я вздрагиваю, не понимая, что происходит. Леди Ди беззвучно спит рядом. Я тихо иду на кухню за водой или бегу в душ, дабы смыть кошмары, которые периодически приходят за мной.
Что-то иррациональное гложет меня. Вроде, всё, о чём и мечтать нельзя, у тебя в руках. Ты наконец-то восстал из всех возможных пеплов, ты, кажется, научился любить (и перестал отрицать наличие каких-то эмоций, кроме недовольства и скуки). Ты счастлив, но кто-то или что-то тебя дёргает, мучает. Говорят, если мёртвым тяжело в том мире, значит, кто-то их не по-доброму вспоминает или испытывает чувство вины. Не могу судить, потому что не верю в подобные суеверия. Лучше расскажу о том, во что и кого я верил, будучи ещё Александром Валерьевичем Оллфордом, ставшим впоследствии хамелеоном с чемоданом масок. Масок было достаточно.
Маска первая:
Послушный конопатый и щекастый пятиклассник Саша. Он любил музыку. Сам попросил маму записать его на гитару. Во время прослушивания спел какую-то песню «Битлов», которую в детстве напевала бабушка, преподавательница английского.
Маленький Саша верил, что добро обязательно победит зло, наука возвысится над глупостью и предрассудками, а музыка может улучшить мир. Этому его научили бабушка и The Beatles.
Учился отлично. Не прогуливал школу, не подтрунивал над одноклассницами. Одну искренне любил, раз в неделю оставлял на ее парте шоколадку, накопленную за несколько дней без школьного обеда. Мальчики из класса периодически его избивали, издевались над ним. И это не разрушило его веру в добро. Эх, где теперь этот Саша?
Маска вторая:
Саше шестнадцать лет. Он научился драться и грубить старшим (по мнению его матери). Немного похудел. Фирменные щёчки остались. Стал привлекать одноклассниц и девочек со двора, которые оказывали ему всяческие знаки внимания. Ему было не до отношений и дам, к тому же, он ничего не смыслил в женской психологии.
Его главной религией оставалась музыка. Его комнатушка (маленькая, но своя) в родительской квартире в Купчино напоминала Hard Rock Cafe: стены в плакатах с любимыми панк- и гранж-группами. В углу две гитары: старая цыганская классика (семиструнка), переделанная дядей в шестиструнную, и его гордость, акустическая «Ямаха». После окончания девятого класса он всё лето проработал, чтобы купить это японское чудо. Какие там девушки? Разве девушка могла дать то, что дарила музыка? Музыка дарила веру в себя, приближенность к чему-то необъяснимому, а девушка что? Непонятно. Музыка и пара близких друзей – настоящая семья. Больше ничего не нужно.
Экзамены, личная жизнь и туманное будущее его не интересовали. «После школы пойду музыкантом на Невский бабло заколачивать», – ехидно повторял он каждый раз, когда мать пыталась наставить его на путь истинный.
Маска третья:
Первый курс «Политеха». Поступил каким-то чудом (вовремя взялся за голову?). Уже не Саша, а Алекс Оллфорд. Алексом его называла первая девушка Бэт (настоящее имя не помню). Их свели универ, общая религия (музыка) и её странности. Его жутко смешила и привлекала её любовь к астрологии. По-моему, она и на картах Таро гадала.
С Бэт они впервые напились. Первый курс, лихая вечеринка у кого-то из общих друзей в жилище на Пушкинской. Отмечали чей-то День рождения, совпавший с посвящением в студенты. Обычное клише жизни. Далее по списку: водка, моментальное опьянение и страстные поцелуи на кухне, беседы о всякой чепухе до утра. Точнее, она что-то говорила, а я слушал или же отпускал дурацкие шутки, пьянея.
Так я открыл для себя способ стать увереннее. Оказывается, алкоголь делает тебя в своих глазах более смелым, более дерзким и свободным.
С середины первого курса стал больше пить в компаниях: дворы, парадные, потерявшие красоту и лоск, став обычными подъездами, квартиры друзей, задрипанные бары (район не имеет значения; это вам не эти ваши «Угрюмочные»). Алкоголь – новая религия. Путь к просветлению, новым знакомствам и новым тактильным ощущениям. Бэт послал (о чём жалел долгие годы). К чему постоянство, когда вокруг такое разнообразие? А чувства? Один чёрт знает, что это такое.
На втором курсе меня ошарашила новость: умер дед, а за ним бабушка. Они прошли вместе через всю жизнь и скончались почти одновременно.
Я был близок с ними. Особенно с бабушкой.
Все эмоции по поводу их смерти я спрятал максимально глубоко. Во время похорон бабушки легко подбадривал ревущих мать и сестру. Похороны деда были полностью на мне. Мама не смогла смириться с потерей. Я так и не признался, что секрет моей стойкости в обоих случаях скрывался в виски. Пьянеть без видимых признаков для окружающих – моя фишка.
Алкоголь дал многое. Он создал мои последние маски. Я научился грамотно манипулировать людьми, получать желаемое по щелчку.
Университет закончил с легкостью. В деканате поражались моим хитрости и блестящей памяти.
Маска четвёртая: Сан Валерьевич.
После смерти бабушки и дедушки их скромная двушка на 10-ой Советской перешла ко мне. Университет окончен. Какое-то время я работал в крупных барах в центре. Вскоре мне это наскучило. Я всё попробовал, всё узнал. Скука внутри и снаружи. Хотел валить из Питера, передумал. Если здесь я скучаю, то что уж говорить о провинции? Перспективы переехать заграницу омрачали незнание английского и подруга-лень.
Остался в городе. Думал о своём бизнесе. Может, о баре. Сид Вишес знает, что было в моей голове.
Как-то я возвращался домой с работы через Советские (они же Рождественские). Взял виски в «Дикси», пошел в сквер Галины Старовойтовой. Включил музыку, общался с кем-то в «ВК». Вдруг ко мне подсела какая-то блондинка. На вид – не больше двадцати пяти. Глаза изумрудные. Высокая. На ней было какое-то платье. На ногах кроссы. Вроде бы. Не помню. Не запоминал детали ее гардероба. Было что-то дьявольское в её взгляде и манере держаться. Это была Леди Ди.
Она очаровала меня, скорее, в прямом смысле околдовала. Начала беседу. Говорили обо всём: от моего детства до моей неустроенности. Говорили почти исключительно обо мне. Она представилась, сказала, что не местная. Шутила много. По поводу чего – не помню. Я смотрел на неё и забывал о скуке и бытовухе, в которой погряз. В конце разговора она упомянула что-то про свою необычную работу. Предложила договор во имя нашего спасения: мне – пять лет без нужды и скуки на Земле плюс последующая встреча с ней в Аду, ей – закрытие рабочего плана и здоровые отношения (адские абьюзеры достали). Почему я согласился?
Мне нечего было терять. К тому же, эта чертовка меня привлекла. Почему бы и нет? Я подписал договор и личное дело сразу же. Мы обменялись взглядами, и Леди Ди исчезла.
Через неделю дела пошли в гору. Я продумал концепцию бара. Достал деньги на его открытие. Бар Dark Souls Society стал пристанищем для многих творческих, офисных планктонов и прочего сброда (у меня аллергия на офисных крыс).
Через год меня называли Сан Валерьевичем. Меня зауважали родные, пророчившие свидания с наркологичкой. Я приобрел дачу в Гатчине (на родине бабушки). Леди Ди периодически прилетала из Ада.
Через годы я научился обманывать. Dark Souls Society стал сетевиком.
Родственники продали квартиру в Купчино и переехали в один из новых ЖК на Таврической.
Сказка, а не жизнь? Скука никуда не пропадала. Я всё ещё чего-то искал.
Моя смерть стала спасением. От душных и лишних бесед с коллегами по бизнесу, от любого рода ответственности. От темноты внутри.
Я благодарен Леди Ди за договор и спасение моей душонки.
Порой страшные эпизоды из земного прошлого накрывают меня.
За свою жизнь я сменил множество масок и религий. Я верил в добро, в музыку, в зло и алкоголь. И ни разу не верил в себя. Я убегал от себя без оглядки. Можно сказать, что я эдакий бегун от себя на долгие дистанции.
Я не хочу больше никуда бежать. Я хочу верить: в себя, в сохранность своего счастья и новые эмоции, постепенно прорастающие на, казалось бы, сухой почве.
Огненная ночь в Аду. 2 часа ночи. Мертвый и живой. Восставший и верящий.
Да будет так.
Глава 3. Момент
В мире постапокалиптических пейзажей Ада, да и в бетонной монотонности случается момент, меняющий тебя полностью. Он может обернуться застенчивым утром, пришедшим из ниоткуда. Он может стать вечером, плавно перетекающим в полусладкое вино ночи. Момент меняет тебя. Прежний ты остаёшься за порогом.
С загадкой момента я сталкивался во время просмотра кино в детстве. Меня, как и остальных сверстников, мама часто просила отвернуться или закрыть глаза. Я наивно пытался узнать у неё, какой секрет скрывают те тётенька или дяденька. В ответ – смущённая и наигранная улыбка, попытки отшутиться. Я пожимал плечами. Думал, что когда-нибудь узнаю правду.
В подростковом возрасте я смотрел много качественного кино: от классики (здравствуйте, Кубрик, Линч и Аллен) до современных ситкомов и комедий. Я романтично и тайком всматривался в те или иные проявления момента. Отношений мне не хотелось. Я мечтал воплотить киношную красоту в жизни. Как, с кем – дела второй и третьей важности. Одноклассникам и друзьям в этом признаваться было не по себе, поэтому я с безразличием слушал их рассказы о всяческих любовных похождениях. Они считали меня придурком и вечным девственником.
На первом курсе появилась Бэт. Вместе с ней мечты осуществить желаемое. Я знал, что она испытывает серьезную привязанность ко мне, поэтому развести её на секс оказалось делом нехитрым. Манипулировать эмоциями при внешней холодности и беспристрастности – моё призвание.
Момент настиг на вписке у московских друзей августовской ночью. Я немного выпил, а Бэт была почти трезва. Весь вечер мы отходили на балкон покурить. Она курила и несла чепуху про какую-то из своих подруг, только что расставшуюся с парнем. Приплетала к ситуации карты Таро. Мол, нагадала их расставание месяц назад. Смешная дурёха. Накрасила губы коричневой помадой, нацепила футболку с Joy Division и юбку. Последний раз видел её в юбке на посвяте. Ха, знала, чем меня подкупить. Всегда влекло к людям, умеющими быть разными. Бэт не была такой. Она выбирала один стиль (поведения, одежды) и следовала ему до последнего. Ради меня она притворялась.
Мы покурили. Вечеринка подошла к концу. Друзья легли спать. У нас всё только начиналось. В ту ночь я познакомился с её светлой кожей, тонким тельцем (чего не сказать обо мне), простой красотой и непритязательностью. Ей нравилось всё, что делал я. В свою очередь она хотела радовать меня. Целовала, касалась.
Впоследствии она брала надо мной вверх, потому что любила меня сильнее. Я испытывал что-то вроде комплекса неполноценности. Она была слишком стройна, слишком изящна. На её фоне я чувствовал себя полноватым дылдой. Вскоре мы расстались. Мне надоело мучить её колкостями на пустом месте и понимать, что я не смогу её полюбить по-настоящему.
К слову, я тоже притворялся ради того, чтобы понравиться кому-то. Сидел на диетах (нелегко в этом признаться), фанатично убивал время в качалках. Я полагал, что меня могут полюбить исключительно стройным и подкачанным.
Да, дальнейшие метаморфозы повлияли на мою личную жизнь. Девушки носились за мной. Я выбирал тех, кто не обращал на меня особого внимания. Не всегда уверенных в себе, но более холодных, чем я. Мне хотелось доказать, что я достоин их любви. Добиваясь их, я думал о себе, о том, как избавиться от комплексов и страхов. Чего я боялся? Боялся не соответствовать своим или навязанным стандартам о любви и красоте, не быть достойным Момента и одиночества. Моменты с ними были хороши, но мимолетны.
С годами я понял, что Момент для меня не столько набор выученных движений, сколько беседа. И молчаливый человек испытывает потребность в разговоре. Мне хотелось говорить, чувствовать, прикасаться. Мне надоело вечно зарабатывать горстки теплоты и огня. Надоело казаться кем-то другим, лгать в первую очередь себе.
Пока умирали чьи-то соулмейты, я гибнул. Время куда-то шло. Я истосковался по живительной силе чьих-то пальцев и губ. Лекарство от тоски материализовалось в виде Леди Ди, вернувшейся из Ада за ночь до спектакля «Моя смерть».
Она появилась на пороге главного филиала моего бара в один из выходных дней. Я не знаю, готовятся ли дьяволы к свиданиям, но, будь она человеком, я сказал бы, что не один час был проведён у зеркала.
Аккуратно уложенные прямые волосы, красная помада, светлое платье по фигуре, ботинки на низком каблуке. В руках тёмное пальто. Изумительна! Мы выпили по коктейлю и пошли бродить по давно изученным улицам.
Момент настиг нас вечером, сразу после прогулки. Мне очень хотелось поговорить с Ди, и я не стал себя останавливать. Она тоже нуждалась в беседе. Меня всегда влекло к людям (или существам), умеющим менять режимы: от ненавязчивой романтичности до всепоглощающего огня.
Пламя поглощало меня. Хотелось узнать Леди всю, полностью сгореть в костре её страстности. Забыть о своих страхах и разуме, стать Оловянным Солдатиком, самоотверженно сгоревшем в порыве чувств.
Я сгорал. Нет, мы сгорали. Без сомнений и мыслей о завтрашнем спектакле. Гори оно всё. И всё горело. Прежняя жизнь рушилась и плавилась, как Нотр-Дам. Момент незамедлительно менял меня.
На следующий день поэзия жизни на время сменилась прозой: пришли инквизитор и охрана Ада. Леди еле привела себя в порядок к их приходу. Мне пришлось прикинуться, что я совсем не помню о договоре и не знаком со своей прекрасной карательницей. Далее… Перематываю плёнку событий. Нужно напоминать себе о важности Момента. В Аду ли, в Раю – второстепенно. А он – во главе всего.
Глава 4. Без имени
Шестьдесят шестой день в Аду. Двадцать третье декабря энного года. Бесснежно, жарко и пепельно. В пепелопад лучше сидеть дома, попивая виски со льдом или есть мороженое, любовно приготовленное Леди Ди по каким-то неведомым мне рецептам. До Дня рождения (я намерен отмечать его и здесь) пара дней. Угораздило же нас с Иисусом родиться в один день!
Каждый раз, незадолго до перехода через очередной возрастной Рубикон, на меня накатывает что-то вроде ностальгии. Всплывают эпизоды из детства, люди и события, сильно на меня повлиявшие. Саморефлексия застилает всё туманом, незаметным окружающим.
Сегодня мне захотелось поделиться парами тумана с Леди. Мы с ней не так давно вместе. Она не догадывается, кого приручила. Самое время раскрыть часть своих карт. Мы уютно обосновались на диване в зале, и я начал свой рассказ. Моя жизнь оставалась бы никому не нужной, если бы не некоторые люди. Они толкали меня на разные приключения, вдохновляли, делали сильнее и более собой.
Честно говоря, жизнь до пятнадцати лет можно смело скомкать и выбросить. Я был неуклюжим нечто, бездельником, поклонником бабушкиных блинчиков и британской музыки. Я пописывал какие-то стишки про революцию, анархию и стены (да здравствуют The Clash и Pink Floyd). После школы вечерами пропадал в гитарной студии. Ничего примечательного. Друзей у меня не было от слова совсем.
Как-то летом гуляя по знакомым дворам с плеером (в наушниках заслушанный альбом «Нирваны» – Nevermind), я встретил одну компанию. Пару девушек и парня, куривших в соседнем дворе. Из портативной колонки молодого человека кричала музыка Nirvana. Казалось бы, ничего необычного, кроме шума, который перебивал звуки в моём плеере. Нормальный человек мог бы пройти мимо или же отругать парня за несоблюдение комендантского часа и пойти дальше. Я же увидел в этом поклоннике творчества Курта родную душу! Снял наушники. Самоотверженно (если это слово уместно) попытался влиться в компанию. Начал шутить, хвалить музыкальный вкус ребят. Смеялся настолько громко и очевидно, как мог.
Моего будущего лучшего друга звали Пашей Кожевниковым (в дальнейшем Полом). Он был чуть младше меня. Родился в Петербурге, переехал в Нижний Новгород, когда родители развелись. Приезжал на историческую родину на каникулы. В Нижнем его всё раздражало. Он возвращался в СПб, чтобы привести мысли в порядок и отойти от образа непослушного и порывистого человека. В школе его тоже считали странным. Он отпускал специфические шуточки по поводу всего. Слушал панк и гранж, играл на басу. Белёсый, глаза зелёно-карие. Щуплый и низковатый. По сравнению с ним я тот ещё викинг.
Мы сразу сошлись. Первое время наша похожесть вызывала шок. Оба одиночки, эдакие музыкальные «нёрды», себе на уме. Я обрёл в Поле брата по оружию, понимателя. Он своим примером показал, что быть другим – нормально. Жить нужно так, как ты это видишь, смело положив на мнение как можно большего количества людей. Можно утверждать, что он заложил первый кирпич в фундамент того дерзкого и в какой-то мере беспринципного Алекса, коим я стал.
Встречи с Кожевниковым были подарком на каникулы: сначала на школьные, позже – студенческие. Чего только не было: ночные экспедиции в центр, ворох шуток, мечты о чём-то большем. Из невозможно великолепного – смастерить собственный бас (в случае Пола), научиться солировать, как Брайан Мэй из Queen (в моём). Панк панком, а гитарных магов никто не отменял.
В восемнадцать лет Паша переехал из Нижнего в Москву. Мы оказались по разные стороны культурных баррикад. Так же дружны и близки, несмотря на расстояние и трудности.
Мы поддерживали связь до самого дня моей официальной смерти. Я был слишком труслив, чтобы предупредить его о скором уходе в иные миры. Всё, что я мог делать – поддерживать его до последнего, заботиться о нём, радовать визитами. Мою потерю он перенёс болезненно. Прости меня, Пол.
Многие люди в моём окружении проверены тремя вещами: временем, трудностями и расстоянием. Большинство друзей жили в разных городах: кто-то переезжал в Москву или за границу, кто-то возвращался в родные города. Плюсы в подобном пограничном существовании всё же были: я много путешествовал. К тому же, расстояние даёт возможность посмотреть на окружение по-новому. Ценность людей возрастает. Я заметно помрачнел и замолк, прервав рассказ. Заинтересованность на лице Дьяволицы сменилась обеспокоенностью. Я нервно посмеялся, пошутил, дабы разрядить обстановку. Попросил Леди рассказать о её прошлом.
Я толком ничего не знал о нём. Она мало говорит о себе, оставаясь для меня тайной. Будь она чуть общительнее, ничего не изменилось бы. Сколько дьявола не разгадывай, полностью ответ не узнаешь. Сейчас мне захотелось приоткрыть комод с историями возлюбленной.
Леди родилась в семье, принадлежащей к известному дьявольскому клану Вайолин. Её предки занимались юриспруденцией. Они защищали смертных во время судных дней, эпидемий и инквизиций. В Средневековье отстаивали права и свободы ведьм. Увы, человеческая глупость не имеет границ, и не всех удавалось спасти. Смерть победила.
Отец и мать владели свою юрконторой, которой посвятили всю жизнь. Они занимались делами смертных. Принцип работы был весьма необычен: они отправляли смертных в Ад во спасение. Зачастую людям не слишком славно и спокойно живётся на Земле. Вот и решили Вайолины помогать им, испепеляя клиентов по их собственному желанию. Смерть во благо.
Ди с детства отличалась тонким восприятием людей и дьяволов. Могла оправдать самый мерзопакостный поступок. Остро реагировала на несправедливость. Поэтому после школы поступила на юрфак в каком-то провинциальном городе России (русская юриспруденция беспощаднее любой внеземной). Окончила его с отличием и продолжила семейное дело.
Про подростковые годы и детство Леди рассказала мало. Известно, что в этот период она трижды сменила цвет волос и глаз (природа решила посмеяться над ней), превратившись в альбиноса. В школе она выбирала позицию наблюдателя. Ей нравилось незаметно рассматривать кого-то, отмечать особенности чьего-то поведения. Общение с одноклассниками было пустотой. Что нового они могут рассказать? Ди и так о них всё разведала.
Тайны личной жизни она хранила при себе. Друзья у неё были. Приятельницы для непринужденного общения, походов в кофейни и выездов в мир живых.
Я ненавязчиво спросил о близких друзьях. Она поделилась со мной историей одной подруги, сильно повлиявшей на её жизнь.
Надо сказать, работа занимала большую часть её времени. Леди отличается безропотным трудолюбием и ответственностью. Про работу она может рассказывать часами. Подобным не каждый может похвастать.
История дружбы с ближайшей подругой Ди, Викторией Сид, – очередное задание от конторы.
Шел первый год службы в родительской конторе. На Адскую почту их фирмы поступило личное дело некой Вик Сид. В деле – минимум фактов, способствовавших тому, чтобы начать его рассмотрение. Какая-то музыкантша с большими амбициями гибнет в Северной столице от неразделенных чувств. Боги, что за банальщина? Сколько таких творческих заселяют Питер, одним петербургским ангелам и духам известно. Нельзя браться за сомнительные и слишком простые дела! К делу приложена фотография девушки. Тёмные волосы, северно-ледяной взгляд, уверенный и грустный одновременно. Еле заметная улыбка. Леди почему-то сильно захотелось помочь Вик. Любовь к нелогичному, но верному нас объединила. И Ди взялась за дело.
Леди отправилась на задание в Петербург. С помощью Evilgis отыскала свою подопечную у её дома на «Проспекте Большевиков». Или на «Ладожской». Рыжая ветка метро – самая самобытная.
Пришлось применить чудеса эмпатии и базовых знаний по психологии, чтобы из новой соседки по этажу, потерявшей кодовый ключ (пришлось на время переехать в дом Вики), стать ей близким другом. Надо сказать, что желание дружить и сотрудничать в дальнейшем оказались взаимным. Вик Сид (Виктория Сидорова) раскрыла свою душу. Поведала обо всех перипетиях. О каких именно, я прослушал. Опустим эту деталь.
На подписание договора Сид согласилась добровольно. Лучше находиться в настоящем Аду, чем бороться с иллюзорным внутренним. Музыкальные амбиции оставили в квартире на оранжевой ветке. Любовь – там же. Суд случился в одном из не парадных дворов центра. Кокосовый сидр, купленный в забегаловке напротив, шаверма-конверт. Надо уходить красиво! Инквизитор сжёг Вику под её любимые треки. Кто знал, что песни The Retuses и Хаски станут музыкой инквизиции?
Юрконтора Вайолинов предоставляла программу реабилитации для новосожжённых. Какое-то время Вик провела в центре Одьяволения. По сути, что-то вроде центра психологической помощи. Там она встретила некого Майка, буквально неделю назад обратившегося в прах. Он помог ей пережить расставание с земным. О Майке позже.
После курса восстановления Виктория и Леди стали ещё ближе. Вик воспряла духом. Ди почувствовала свою нужность и полезность. Вик Сид стала одной из немногих, способных побыть рядом и поддержать, когда мир вокруг напоминал руины.
Пепелопад стих. Начался дождь. Здесь вечно что-то не так с погодой.
Тлен пропал. Дело шло к вечеру или к ночи. В декабрьские дни понятие «время суток» становится более размытым. Сонливость постепенно превратилась в сон. Мы легли и заснули под шумы невыносимой погоды за окном.
P.S.
Ты спишь рядом, Леди Ди. Сколько всего спрятано за этими прозрачными ресницами?
Глава 5. О Майке, языковых особенностях и свободе
Мораль и нормы приличия мне всегда казались размытыми и абсолютно непонятными категориями, которыми я совершенно не мыслил. Моё поведение могло выходить за рамки нравственности и этичности. Под словом «мораль» я чаще подразумевал нечто негативное. В старших классах я много чудил, вследствие чего оставался после уроков с учителями, пытающимися убедить меня в том, что я – создание аморальное и должен стыдиться сказанного или сделанного. Ненавижу, когда меня в чём-то пытаются переубедить! Оттого стараюсь держаться подальше от моралистов, навязывающих мне какие-то установки и линию поведения.
То же касается норм приличия. Что значит – вести себя неприлично? Что значит – обидеть другого или сказать лишнего? В душе не понимаю. Я постоянно отпускал шутки, казавшиеся некоторым бестактными и грубыми. Эх, ничего вы не понимаете, людишки! Шутка становится гораздо смешнее, когда шутишь о чём-то запретном и несмешном. В этом смысле «Шоу Фрая и Лори» или «Чёрная гадюка» – эталоны юмора вне рамок так называемых морали, норм приличия и табу на нецензурную лексику. Полная словесная свобода!
Кстати, о мате и о свободе. Уважаю людей, умеющих ясно и ёмко выразить мысль. И уместно выругаться! Я всегда любил броситься красным словцом. В мою бытность панком русский матерный и разговорный языки гармонично растворялись друг в друге. Мог перевести любое литературное произведение на матерный.
Однажды в одиннадцатом классе на спор переделал страницу одной из глав «Войны и мира». За победу я получил тысячу рублей, звание «Шнура всей школы» и вызов к директору. Деньги были успешно прогуляны с Пашей, которые гостил у меня на выходных. Матерный перевод подарен ему же как забавный трофей. Нервы домашних были вытрепаны. Я ликовал, чувствуя необъяснимое превосходство над моралистами и паиньками.
Я большой ценитель русского и англоязычного матов. Русский мат – эмоционально-насыщенный, английский – изысканно-лаконичный. Русский мат будничный, а английский используется в особых случаях. Например, когда я перебарщиваю с виски и включается англоязычный автопилот. Родной язык стирается с моей карты памяти. Слава Джонни Лайдону, Леди Ди ещё не столкнулась с таким Сашей Оллфодом.
Майк (Михаил Селиков) – настоящий русский пацанчик из средней полосы, которого какими-то автобусами занесло в Москву. Внешность весьма неказистая: светло-русые волосы, бесцветные глаза, нос неопределённой формы. Средняя фигура, скрывающаяся за толстовками и олимпийками. Бытует мнение, что в Москву Майка привели какие-то мечты. Какие – известно только ему. По итогу он всё равно оказался в Аду.
Талантами Майка были следующия умения: расположить к себе и бойко бросаться в собеседника нецензурщиной. Все его матерные наслаивания звучали, как стихи классиков. Мат прибавлял вес его обещаниям и комплиментам. Да-да, как-то он закадрил девушку с помощью обсценной лексики.
Очарование Селикова состояло в ловкой подаче сказанного интонационно или эмоционально. В нем умирали актёр и поэт. Певец русской действительности! За словом в карман он тоже не лез. Актер барного театра. Будучи незаметным внешне, внутри он хрупок и ажурен, как крыло бабочки. Его восхищали самые простые для обыкновенного глаза вещи. Влюблялся каждый раз, как в первый. С подростковым ожиданием чуда и верой в долговечность чувств.
Я так и не узнал мотивы, побудившие его подписать контракт с Дьяволом. Вероятно, сердце поэта не выдержало очередного разочарования на любовном фронте. К тому же, романтикам вроде Майка нечего было делать в холодной и прагматичной Москве. Не столько в Москве, сколько в мире. Мишины взгляды на жизнь никак не пересекались с современной действительностью. Его простота и воздушность шли вразрез с требованиями современности.
С Мишей (англоязычное прозвище ему подарил я во время какой-то попойки) я познакомился внезапно во время его заточения в центре Одьяволения. Сердобольная Леди Ди собиралась проведать Вик Сид, лежавшую там же. И зачем-то потащила меня. Нетривиальный способ познакомиться с лучшей подругой девушки!
Центр Одьяволения находился в старинном двухэтажном доме, некогда принадлежавшем графу Демонсье. Граф обанкротился и спился, а вилла осталась. Какой-то богач приобрёл её за смешные деньги и превратил её в больницу. С которой впоследствии стала сотрудничать юрконтора Вайолинов.
Палаты представляли собой уютные комнаты, чем-то похожие на коммуналки старого фонда Питера. Просторные, с одной стороны, напоминавшие люстрами и лепниной о былом великолепии, с другой – обшарпанные и неухоженные. Разделения палат по половой принадлежности не существовало, поэтому мужчины и женщины жили вместе.
На первом этаже находилось отделение легких и смешанных случаев. Там обитали души с суицидальными наклонностями, меланхоличные затворники с неустойчивой психикой. Также там покоились души, ещё не принявшие свою новую жизнь. В Аду уважают всех умерших, потому-то и стараются им помочь.
На втором этаже находились более тяжелые пациенты с серьезными психическими заболеваниями. Я в этом плохо разбираюсь. Да спасёт их Ад.
Майк и Вик обитали в одной палате на первом этаже. Окна выходили на что-то приятное. Да, я бог деталей.
Когда мы с Леди пришли, Майк что-то увлеченно рассказывал Вике, приправляя салат повествования руганью. Ди, услышав этот поток мыслей, смущённо покраснела, а я диву давался! Парень не промах! Виктория, за время лечения привыкшая к его стилю общения, раскатисто смеялась и шутила в ответ.
Человек проверяется не только временем, но и шутками и языковыми особенностями. В этих планах нужно обязательно совпасть. Вика и Миша, несомненно, совпали.
Итак, знакомство живого Миши с оживающей Викой состоялось. Леди за ту встречу узнала немало новых выражений. Поначалу удивлялась тёмной стороне русского (и не только) языка, а к концу втянулась.
Главное – обрести своих понимателей и успокоиться. Нормы морали и выдуманной правильности подождут!
Глава 6. О Рае, Аде и Межмирье
Найти себя и своё место в жизни – цели, навязанные с детства. В школьных сочинениях, дома и на работе нам задавали весьма риторический вопрос: «Кем вы хотите стать?» Разве на него можно ответить конкретно и подробно? Ты только родился, неважно, годик тебе или сорок (родиться можно в любом возрасте). Над тобой уже висит вопрос, плохо сформулированный и заданный кем-то не слишком умным.
Как я могу на него ответить? Я уходил от ответа разными способами. Язвил в школе, повторяя, что хочу быть никем (ага, нонконформист и нигилист нашёлся). Пропускал пары в универе, показывая, что учусь для галочки. Истинная суть вопроса – быть свободным человеком, яркой личностью, ну точно не студентом (максимализм такой максимализм).
С работой выходило невесть что. Классическая ситуация: пахать на дядю не хотелось, а обеспечивать себя и семью нужно. Менял места работы, как перчатки, пока не открыл свой бар. Вопросы «кто я?» и «где моё место?» оставались открытыми.
В плане самоопределения я немного завидую Леди Ди.
Экзистенциальные и философские вопросы её никогда не волновали.
Над вечно ищущими страдальцами она посмеивалась. «Лучше бы пил и курил», – иронично цитировала «Сплинов» Леди, по долгу службы сталкиваясь с архичувствительными коллегами и клиентами.
Работы Сартра и Камю у неё не вызывали никаких эмоций, кроме неприятного осадка.
Сферой её интересов были любимое дело и существование без деструктивных мыслей. Она чётко знала, чего хочет и постепенно достигала желаемого.
Свое место ей не пришлось искать. Ад был её Родиной. Она была предана ему и связана с ним родственными и дружескими связями.
Ад – идеальное место для жизни и самореализации Ди. Психологи и юристы – самые востребованные профессии во всех мирах. Леди оттачивала свои таланты трудолюбием и терпением.
Я не относил себя к ищущим романтикам. Я не искал, я просто жил. Сумбурно и одним днём. Напоминал себе то цунами, то муссон (в редких случаях). Я мечтал быть счастливым. Стать счастливым означало обрести непоколебимое спокойствие внутри. Никаких противоречий и тревог.
Из-за повышенной тревожности я мог бы попасть в Межмирье. Благо, у меня было своё доверенное лицо, и до этого бы не дошло.
Ох, Иной Мир – целая система! Подожди, сейчас расскажу или нарисую схему:
Рай:
Все мы читали разные священные писания. Можно подумать, что Рай придуман исключительно для святых и крайне добрых людей (но многие ли из нас являются таковыми?). По факту, существует несколько отделов-мегаполисов Рая:
Первый отдел. В нём расположена ложа управленцев. Открыта для всех религиозных святых с текущими разветвлениями на ту или иную конфессию (пастафарианство тоже считается).
Забегая вперёд: всякого рода священники попадают во второй или третий отдел в зависимости от потребностей и заслуг.
Второй отдел для тех, кто совершал героические поступки, спасал людей, творил добро, прожил трудную честную жизнь. Процент таких людей мал. Их ждет то, чего им не хватало в тот или иной период времени. Например, заботы со стороны родных или крепкого здоровья.
Те, кто мечтал о серьезных материальных благах, попадают в третий отдел.
Третий отдел для среднячков. В целом, ничего плохого не сделали, ничем особым не отличились. Не грабили, не обижали никого. Мирные обыватели без страха и упрека. Им заготовлен рай с желаемыми благами цивилизации. Всё, о чём можно мечтать: дача, вилла, телефоны. Вся эта ерунда. Не хотел бы я оказаться в этом отделе. Материальные блага никогда не играли главенствующую роль в моей жизни. Я бы сдох со скуки, окружая себе навороченными телефонами или слишком дорогими вещами.
Я слишком далек от этого.
Межмирье:
Межмирье – несколько провинциальных городов для неопределившихся.
Под эту категорию попадали те, кто после подписания договора с коллегами Ди передумывал спускаться в Ад.
«Ой, я не хочу мерзнуть за свои грехи!» – восклицали интеллектуалы или потерянные филологини, читавшие Данте.
«Знаете, я не хочу в тюрьму из костей, плоти и страха!» – причитали поклонники «Сверхъестественного» и прочих киношных баек про Ад. Некоторые просили обойтись без инквизиции. Одна клиентка Ди опасалась, что в следующей жизни будет бояться огня, если в конце этой её сожгут. На что только не идут смертные, чтобы не нести ответственность за свои поступки и решения.
В Межмирье скатывались души не знающих, чего они хотят. Тип людей, которые то хотят полкоролевства и принцессу в придачу, то посыпают голову пеплом, сетуя на житие свое. Вечно ненашедшие, над которыми глумилась Ди.
Я всегда боялся стать таким ввиду внутренних эмоциональных качелей. Благо, мне повезло.
Ад:
Ад торжественно заселяют следующие группы душ и дьяволов:
1) Грешники, преступники, маньяки и прочие злодеи по меркам человека.
2) Коренные дьяволы:
– Представители старинных кланов (чаще всего). Те самые дьяволы, у которых предки салемских ведьм сжигали (взгляд на собеседника многозначительный, с осознанием собственного превосходства).
Мы с Ди никогда не понимали этих снобов.
– Дети смешанных браков (душа человека и демон). Большая часть населения Ада. Самая разношерстная категория.
– Главы Адского правительства и мистер Демон (местное название короля).
3) Души, спасенные реабилитационными центрами и юр. конторами.
Ад нельзя назвать ни провинцией, ни мегаполисом. Он живёт совершенно обособленной от других систем Иного Мира жизнью. По инфраструктуре – мегаполис, по характеру – провинция с амбициями столицы. Жителя Рая хихикают над адчанами и всячески соревнуются с ним по своим причинам. Так исторически сложилось.
Ад делится на районы: Департамент, Дьявольский, Белый Остров, Душный, Ведьмин Угол и Красный.
Департамент является центральной частью Ада. Крупные корпорации, администрация и достопримечательности для новоприбывших душ.
Помпезность и атмосферность восхищают глаз новоприбывших. Где ещё можно снять жильё в реплике дома графа Дракулы или в Доме на Пяти Костях?
С годами различные питейные заведения, модные магазины слегка задушили историческую застройку. Всё, как у людей. И Главный (в простонародье – Людской) вокзал для выходов в их мир. Ад постоянно с ним на связи.
Дьявольский район считался одним из самых элитных. С своё время его облюбовали представители Министерства и местная элита. Особняки, старинные сады, виноградники (в Аду растения научились выживать во время пепелопадов и огненных дождей) привлекают много душ гастарбайтеров и служанок. Кто-то же должен продолжать творить шедевры и содержать их в должном виде?
Белый Остров и Душный район связаны несколькими переправами и тоннелем (метро в городе не прижилось).
Душный район своего рода деловая сердцевина города. Когда-то дьявольские графья строили там дачи. В современности в некогда дачных апартаментах души и дьяволы проводят планерки, заключают договора и лечат людей. Строятся центры Одьяволения и университеты.
Белый Остров в простонародье прозвали Белкой. Белка – место неформалов. Музыканты, прозаики и поэты находят здесь компанию и публику.
На Белке обитают ведьмы, экстрасенсы и прочие причастные к магии на Земле. На центральной улице сверкает неоновыми огня Храм Святого Мерлина, построенный какими-то фанатиками. На Белке когда-то начинали проповедовать основатели пастафарианства. Несчастных погнали в Рай. Говорят, что их последователи до сих пор тайно проводят службы.
Белка – пестрое полотно города. Полагаю, следствие или причина этому наличие двух вокзалов на территории острова: Межмирного (для свиданий с межмирянами) и Райского (для скучающих по религии).
Ведьмин Угол выбирали бесстрашные. Без сомнения, это был самый криминальный район города. Грабежи, беззаконие и гангстеры в лучших традициях кино 90-х стали его визитной карточкой. Этот район выбирали самые смелые и отчаянные. Вроде Майка.
Красный район считался окраиной города. Мирный и отдающий нотками простой провинциальности. Многие дьяволы могут приобрести в Красном недорогое жилье, а Адский вокзал обеспечивает жителям района беспроблемное передвижение по городу и области рядом.
Леди родилась в Дьявольском районе, чем ни капли не гордилась. Возможно, причина крылась в том, что она слишком хорошо знала своё место обитания. Чем дольше живешь где-то, тем лучше свыкаешься с окружающими красотой и безобразием.
По окончанию программы Одьяволения мы переехали на Белый Остров. Ди захотелось экзотики. Я поддержал ее. Поиски своего места продолжились.
Глава 7. Федерико де Мон
Нет ни единого исторического справочника, ни одного учебника без искажений фактов или же авторской оценки того или иного события. По сути, ты читаешь не учебник истории, а фанфик или фэнтези. История в адских школах и вузах считается дополнительной дисциплиной. Курс исторических сплетен и легенд.
Адчане свыклись с мечтой составить правдивый справочник или летопись времён. Почему? Потому что революционные перевороты – обыденность в Аду. Многие неуклюжие и талантливые революционеры, политики и воеводы, произведшие резонанс на Земле, спускаются к нам. Фредерико де Мон.
– I used to rule the world… – задумчиво пел вокалист одной британской группы. Наушники и старый плеер с избранными плейлистами – единственное, что оставил в память о прошлой жизни. Будь я более ловким, нашел бы способы добычи новой музыки. Ведь поезда в мир людей ходят по расписанию.
Человечество живёт по нему же, веря в незыблемость запланированного. Верит, что человеческая история – статичная спираль с некоторыми резкими извилинами. Ладно, предположим, я поверил. История Ада же хаотична и безумна.
Например, серийного убийцу не пустили. Сожгли его тело и душу. Скажем так, казнили (да, так тоже можно было). Обошлись без традиционных бассейна или заточения в Комнате Страха. Средний представитель рода дьявольского не умеет плавать и жутко боится хлорированной воды. Исключение – дети смешанных браков (человека и дьявола). Ха, кажется, я был рождён дьяволом.
В детстве и подростковом возрасте несколько раз чуть не утонул (в бассейне, озере и речке). Пытался научиться позже. Ничего не вышло. Жизненный опыт навис надо мной, как поётся в одной песне.
Проплыть стометровку в бассейне считалось одним из самых жестоких наказаний для предателей, никудышных мистеров Демонов (президентов, королей и т.д.).
Перед казнью преступника проверяют через Прожектор Правды. Определяют, умеет он плавать или нет, какие страхи, комплексы и чувства гложут его. Выявляют подходящее наказание в зависимости от тяжести преступления и силы тех или иных страхов.
Случается так, что самых матерых преступников просят на глазах толпы проплыть стометровку. Толпа смеется над боязливостью и волнением некогда убийцы, наводящему ужас на весь Ведьмин Угол. Неужели он, безжалостный и могучий верзила с тату по всему телу, побоится нырнуть? Чудеса!
Бывший храбрец ныряет и растворяется в голубой воде.
Демонов, умеющих плавать, отправляют в Комнату Страха. Нет, это не то, о чём вы подумали. Никаких кривых зеркал, фонограмм с голосами вурдалаков и мороженого от папы за прохождение квеста.
Над Комнатой Страха работали лучшие психоаналитики города. С виду она напоминает ничем не примечательный кабинет психолога: грамоты, рисунки детей на стенах, рабочий стол, заваленный бумагами, несколько кресел и диван, шкаф с книгами по психоанализу (дядюшка Фрейд доволен).
Провинившийся заходит в кабинет, присаживается в кресло или на диван (в зависимости от напряжения). Психолог предлагает ему чай, объясняет, что сеансы будут проходить несколько раз в неделю. По ходу беседы выявляет больные места клиента.
Сеансы абсолютно не связаны с терапией. Они направлены на усугубление имеющихся внутренних проблем. Задача психолога – довести пациента до ручки. По окончанию программы «клиент» публично признаётся во всех слабостях.
Горожане повидали немало психоказней. Воры плакали из-за отношений с матерями-алкоголичками, казнокрады вспоминали бедное детство, атлетичные убийцы ревели из-за своего уродства. Сколько душ, столько и тёмных сторон.
Наиболее яркой была казнь Фредерико де Мона. Статный темноволосый красавец с шикарными локонами превратился в несчастного плачущего подростка. Он всю свою сознательную жизнь страдал по некой Франсуазе, посвящал ей подвиги и злодеяния. Перед смертью он сожалел о невзаимности.
Город повидал немало правителей. Фредерико де Мон (ласково – Фредди) запомнился больше всего. До сих пор ходят легенды о его личности и настоящем имени. Поговаривали, что на самом деле его звали каким-то незвучным русским именем. Федором или Василием.
Фредди родился в семье дьявола из старинного дворянского рода и ведьмы. От отца он унаследовал неугомонность и волевой напор, а от матери – красоту и умение колдовать.
С детства Фредерико проявлял лидерские качества: собрать людей во имя какой-либо цели не составляло и труда. Также его интересовали политика и философия. Текущая власть (мистер Демон Тупящий) отталкивала и вызывала порывы агрессии. Фредди желал перемен.
В подростковом возрасте в гимназии Де Мон создал первый революционный кружок «Демоны красно-белого правосудия». Он собрал своих друзей с Белки и Красного района. Кружок базировался на даче Фредди в Красном районе. Заседания сочетались с пьянками и свиданиями с противоположным полом. Пока отец не прознал о похождениях своего сына-революционера.
Заседания кружка продолжились на квартире другого участника, Сэма Фамилье.
Состав «Демонов красно-белого правосудия» был следующим:
Сэм Фамилье. Гимназист, чистокровный дьявол. Шумный, веселый, слегка инфантильный блондин. Записался в кружок по дружбе с Фредерико.
Антонио Самарканд. Гимназист. Веснушчатый русый дьявол. Ботан с гениальными идеями. Интеллектуальная мощь и правая рука кружка.
Франсуаза Де Ша. Гимназистка. Обворожительная сероглазая брюнетка, идеальная (как думал Де Мон) для него партия: отважная, эмоциональная, безбашенная идеалистка. Настоящая ведьма. Любительница эпатировать.
И, наконец, маэстро Фредерико. Взрывной и могучий.
Эта адская четвёрка была непобедима. Как и чувства Фредди к ведьме.
Гимназия была окончена. Кружок продумывал планы нападения на членов свиты правителя и успешно их воплощал. Фредерико штурмовал сердце Франсуазы. Мог пристрелить любого обидчика любимой. Пытался писать стихи. Посвящал манифесты и революционные трактаты.
Франсуаза оставалась неприступной. Напор Фредди, его поступки не могли пробудить в ней чувства к Де Мону. Она тайком встречалась с Антонио. Де Ша очаровывал его интеллект и некоторая несмелость. Антонио был восхищен силой ведьмы и с умилением игнорировал проявления ее нелогичности.
Фредерико был третьим лишним. Он потерпел любовное фиаско, но одержал политическую победу. Правительство мистера Демона Тупящего было свергнуто. Фредерико взошел на трон.
Во время коронации он был неотразим. Восхитительные волосы, красный брючный костюм, золотая корона с рубинами. В тот день большая половина женского населения города сошла с ума от красоты и величественности Фредерико. Он оставался мрачным и безразличным к чьим-то восхищённым воплям.
Усилия и грамотная внутренняя политика Фредди подняли уровень экономики Ада. Воры поутихли, малый бизнес процветал. Уровень безработицы стал ниже.
Фредерико ввел универсальную валюту – deva (дива, devilish money). Дива конвертировалась в любые человеческие деньги. Курс удобен для любого слоя населения. Поездки в Межмирье и в людской мир стали более доступными.
Фредерико отреставрировал (за свои деньги) большую часть исторической застройки города. Больше Ад никогда не был настолько ухоженным.
Казалось, новый правитель был воплощением образа идеального мистера. Народ обожал Фредерико. Он страдал из-за чувств. И предателей.
Новые люди в правительстве, бывшие гимназисты и близкие друзья или родственники членов кружка, обзавелись дорогим имуществом и лицемерием.
Они разбрасывались пустыми комплиментами в адрес Де Мона, закатывали пиры в его честь и строили планы его свержения. Франсуаза и Антонио поженились. Молодожены ушли из политики.
Фредерико будто вырвали сердце и лишили руки. Он чувствовал себя оскорбленным.
Среди фальшивых друзей и соратников, жаждущих надбавки к жалованию, пыл и жажда жизни Де Мона стихли. Он готов был капитулировать.
Одной декабрьской ночью его схватила группа дьяволов: Сэм Фамилье (о, друг!) с братом Кайлом, Кейт и Франк Сабье (министры психологии и юриспруденции). Ближайшее окружение!
Фредерико обвинили в казнокрадстве, педофилии и употреблении наркотиков. Его, честного человека, преданного государству и Франсуазе. Проверки на Прожекторе Правды не было. Плавать он умел, так что казнить в бассейне не стали. В Комнате Страха бывший мистер держался до последнего. Пришлось увеличивать время сеансов, чтобы «расколоть» де Мона. Под конец он сдался.
Казнь прошла с ощущением заката великой эпохи. Тринадцать лет процветания и радости подходили к концу. Фредерико находился на грани. Он знал, что с признанием своей слабости он растворится. От него и прежнего Ада ничего не останется.
Фредди признался в чувствах Де Ша и исчез. Навсегда.
Последующие правители отличались разной степенью паршивости. Франк Сабье опустошал граждан, вводя новые налоги. Сэм Фамилье создал полицейское государство. О текущем мистере принято не распространяться. Повторить подвигов Фредерико не смог никто.
– But that was when I ruled the world… – допел вокалист. Глава книги «Новая Ада» (Ди дала почитать), написанная каким-то Анатолем Брандо, подошла к концу.
Глава 8. Телесное и духовное
Тело – непостоянный и вечно подводящий организм. Постоянно дает сбои: от убийственной работоспособности без меры до бессилия и праздной лености; от отключения любых телесных ощущений до чрезмерной чувствительности. Вечный боец с собой и усталостью.
Она накатывала внезапно для её владельца. Ты резко падаешь в кровать асфальта. Позади километры большого города. Кто-то пройдёт мимо, приняв тебя за алкоголика. Кто-то боязливо посочувствует тебе.
Никто не поможет.
Тело Майка постоянно давало сбои. В глазах темнело, ноги подкашивались. Он продолжал путь. В будние дни до вокзала в надежде, что полиция отправит его в какой-нибудь вытрезвитель или в теплый стакан (размечтался).
Вокзал – воплощение мечты Миши о маломальском благополучии и возвращении домой. Он чертовски хотел попасть Домой: туда, где тебя любят, ждут и принимают. Город, дом, квартира и прочее – лишние детали. Дом мог быть где угодно.
В выходные выбирался в парки и сады. С невыносимыми завистью и злостью наблюдал простой ход вещей: дети радостно ели сладости и смеялись, влюбленные пары наслаждались компанией друг друга, старики сидели на лавочке и думали о чём-то своём. Люди были счастливы. Их счастье было ежеминутно, буднично и временно. Оно было! Никто не могло отнять у них счастье! Как Майку хотелось быть счастливым! Увы…
Когда он успел обрасти завистью и злостью? Когда лишился дома? Когда льдинки зла успели попасть в его душу?
Миша родился в самой заурядной полной семье провинции средней полосы.
Закончил самую обыкновенную школу. Аттестат неплохой, только в столичные вузы не поступить. Остался в родном городе, закончил филфак и понял, что в его жизни чего-то не хватает.
Он считал, что талантам нужно находить применение. Предположим, ты открыл в себе актёрский дар. Развивай его и играй!
К сожалению, Миша заподозрил в себе актёра. Он решил переехать в Москву. Там же полно театральных! Майк полагал, что его сразу возьмут в любой вуз! Увидят, как он сильно горит игрой, и возьмут!
Квартирный вопрос его не волновал: он снимал комнату в квартире пятидесятилетней недопоэтессы Лидии. Она занимала скромную должность в банке. В юности писала стихи. Возвращалась к поэзии время от времени, считая, что может дать нечто новое миру литературы. Показывала свои опусы друзьям и новому квартиранту, покорившему вежливостью, тактичностью и простодушием.
Договор о съеме жилья подписали сразу же. Так они и стали жить: Лидия, Миша и их разговоры об искусстве.
Первые два месяца они жили душа в душу. Миша работал копирайтером в мелком издательстве. Зарабатывал немного. Зарплаты как раз хватало на оплату жилья и еду. Лидия дорабатывала в банке. Работа ей не приносила никакого удовольствия, и она хотела сменить род деятельности. Новый вектор движения ещё не был выбран.
По итогу, Лидия стала безработной, живущей на деньги квартиранта и редкие подачки со стороны сына. Срывалась на квартиранта. Мишин оптимизм угасал под давлением внезапных истерик хозяйки и осознания, что он мало зарабатывает и совсем не занимается театром. Мечты сдувались под натиском реальности.
Спустя несколько месяцев, за пару дней до его лета, Майка вышвырнули за дверь. Бесцеремонно и резко. Ещё одна вспышка Лидии, и он – бомж. Обращаться к домашним за помощью стыдно. В нем еще теплилась иллюзия, что всё будет хорошо. Друзей в столице не было. Денег на билет домой – тоже. В кармане – какие-то сбережения до следующей зарплаты.
Поначалу он тайком жил в офисе. Обедал в кафешке напротив. Чемодан с вещами оставлял в камере хранения на вокзале. Предметы первой необходимости прятал в списанном сейфе.
Пользовался рукомойником вместо душа. Стирал вещи там же. Сушил их под сушилкой для рук по ночам. Уборщицы и охранники знали, что он постоянно остается по ночам в редакции. Он убеждал их в том, что ему нужно успеть закончить статьи по срокам. Прикидывался дружелюбным трудоголиком. Поначалу ему верили.
Вскоре он лишился и оставшихся радостей жизни. Начальство узнало о его кочевых наклонностях и попросило за дверь. И зарплату срезало. Штраф за несоблюдение правил редакции. Леннон пойми этих начальников.
Миша остался один в неблизком по духу городе без денег, связей и жилья. С чемоданом барахла, которое он продавал или отдавал за еду. Нереализованные таланты оказались бесполезными.
Рано или поздно деньги заканчиваются. Официальную бедность он встретил зимой в какой-то котельной с такими же бродягами, как и он. О наличии ночлежек он ничего не знал. Бедный книжный мальчик.
В какие-то дни ему отчаянно хотелось верить, что всё происходящее – чья-то книга или плохое кино, кошмар. Он вот-вот проснётся! Проснётся и окружающая жуть пропадёт. Ах, если бы…
Прошёл год борьбы с телом, погодой и голодом. Москва, размалеванная девка с неестественным смехом, скалилась на него белоснежными зубами. Голова кружилась то ли от усталости, то ли от невыносимой и вычурной красоты вокруг. Огни, Триумфальная площадь, величественный памятник Маяковскому.
На этом месте в двадцать он с гордостью декламировал свои стихи девушке, к которой вырвался на свидание. В эту секунду ты еле держишься на ногах. Как бы не упасть! Стыд и срам, Михаил Сергеевич! Ты падаешь.
Тебя подобрали дьяволы из Скорой Дьявольской Помощи. Производя мониторинг душ по российским столицам, Ди наткнулась на дело Майка. Кто из коллег его подкинул, неизвестно. Ознакомившись с документом, Леди сразу отправила подмогу в Москву.
Упал, очнулся, Ад.
Разъяснительная беседа с какой-то светловолосой девушкой. Подписание бумаг о согласии на обработку персональных данных и тела. Телесное проиграло и в Ином мире.
Миша мгновенно подписал все нужные бумаги, согласился на дальнейшие манипуляции с собой. Терять было нечего.
Процесс Одьяволения прошёл успешно.
К Майку вернулись равновесие и истинный он (харизматичный шутник). Плюс ко всему, с интересной девушкой познакомился.
Что же будет дальше? Он не знал. И не хотел знать.
Глава 9. SteamPunk Bar
В парализующие февральские дни чувствуешь себя марионеткой, которая без всякого желания выполняет все указания хозяина. Любые попытки сопротивляться приводят к большему самокопанию.
Ты борешься с Хозяином, когда нужно на время залечь на дно, отключить внутренний голос, который что-то надиктовывает. Я принадлежу себе или обстоятельствам?
Что, если мои личность и судьба – плод чьего-то воображения? Хм… Ерунда какая-то… О чём это я…
Окончательное Одьяволение произошло в конце января. Я получил новые свидетельства о смерти и рождении, паспорт, временную прописку и ключи от потрясающей квартиры на Белом Острове с видом на Храм Святого Мерлина. Сто лет назад в ней жил какой-то известный ведьмак. Занятно! Истории и историчность – символ этого города-государства.
С работой дела обстояли интереснее. Биржа труда для новоиспеченных дьяволов предлагала совершенно не выдающийся список профессий. Идти в садовники, строители или учителя не входило в мои планы. Герой рабочего класса из меня никакой, учитель – тем более. Из меня вышел бы мучитель или надзиратель, только не преподаватель. Слишком негибкий для этой профессии.
Сайты по трудоустройству переполняли вакансии для психологов и юристов. Совсем не мои профили. В устройство чужих душ стараюсь не лезть.
Адчане активно пользуются Интернетом, т.е. Devilnet'ом. Известные соцсети: ВКотле (самая известная платформа для общения; название высмеивает главный стереотип про Ад), Firegram (чтобы делиться фото и видео с друзьями и врагами), DevilWork (DW, главный сайт для поиска работы).
Аналогов Twitter'у и ЖЖ я не нашёл. Адчане не любят сорить словами и считают растекание по древу лишней тратой времени, своих сил и собеседника.
Devilnet предоставляет доступ ко всей мировой информации. Кто-то из адчан устанавливает человеческие приложения. Зачем им это? Кто-то скучает по прежней жизни (новоприбывшие), кто-то подсаживается на нездешние сериалы или ток-шоу. Наш общительный сосед по этажу и тонким стенам, чистокровный дьявол Эд, по ночам засматривается «Игрой престолов». Что он находит в этом сериале?
Я снова отвлекся. Итак, работа. Я мечтал устроиться в бар. Опыт взаимодействия с алкоголем у меня внушительный. Привлекать и развлекать клиентов я умею. Наняться барменом в любой людской бар было проще простого.
Питейно-развлекательный бизнес в Аду – мечта мазохиста с фантазией. Недостаточно разбираться в алкогольном ассортименте и грамотно вести дела. Ты должен постоянно что-то выдумывать. Необязательно что-то здоровое.
Скажем, в одном из известнейших баров в Департаменте, «Чистом», клиента поливают грязью (в буквальном и переносном смысле). Зачем? Чтобы предложить хит сезона – коктейль «Тайд» (состав: водка с молоком) и посещение сауны по акции.
В Душном районе пользуется серьёзной популярностью «Театр». Посетителей обслуживает труппа какого-то творческого объединения. Они привлекают клиентов наигранными сценами ревности, злобными криками и различными признаками плохой актерской игры.
Хиты заведения – коктейли «Мыльная опера» (молочный коктейль, коньяк и банан) и «Вопиющее безобразие» (пиво, водка, шампанское). Во время подачи последнего актёр или актриса изображает из себя пьяницу, вопя тираду про неудавшиеся отношения или нелепость судьбы. Зачем? Какой посыл? У дьяволов весьма специфические представления о барных посиделках.
Февраль пробежал мимо меня, наступил март. Даже в Аду наступает весна. Проспекты и улицы очистились от пепла и огненной воды. Воздух стал чище и прозрачнее. Я продолжал изучать город и его барно-развлекательную сторону.
Прогуливаясь по оживающим улицам Белки, на углу Первой Кошачьей Жизни и Совиной я наткнулся на вывеску в бронзовых механизмах. SteamPunk Bar. «Как-то слишком по-человечески для здешних мест», – подумал я и мигом вошел внутрь.
Помещение в каком-то роде напоминало Тардис: скромное и маленькое снаружи, просторное внутри. Питейное место представляло собой просторный зал.
Место показалось чем-то до боли знакомым, забытым воспоминанием о жизни, которую хотел прожить.
Стены простые, будто неумело оштукатуренные, где-то виднелся старый кирпич. Украшены какими-то грамотами и портретами. Освещение – люстры со свечами. На полу потертый паркет. Я такой паркет в последний раз в квартире на 10-ой Советской видел! Бар – огромный деревянный часовой механизм, собранный каким-то умельцем. Мебель (стулья, диванчики и столы) простые, будто домашние. Цветовая гамма – кремово-шоколадная. Алкоголь нездешний, добротный и качественный. Музыка исключительно пластиночная. Никаких намёков на Ад или двадцать первый век. Погружающее безвременье.
Зал был полон посетителей. Они вели себя вежливо и культурно. Спокойно попивали свои напитки, беседовали друг с другом. Создавалось впечатление, будто ты находился в литературном кафе, а не в баре.
За барной стойкой работала девушка, внешне сильно напоминающая меня. Рыжая, высокая, зеленоглазая, с щечками и ямочками. Волосы распущены, зелёное платье, не стесняющее движений. Она наливала коктейль какому-то темноволосому молодому человеку и светилась от радости (есть мнение, что я похоже свечусь, когда Ди что-то рассказывает).
Вскоре молодой человек ушёл, тепло обняв девушку на прощание. Я подошел к рыжей, чтобы сделать заказ и ненавязчиво узнать, не нужен ли им какой-нибудь гениальный бармен (с – скромность).
Девушка улыбнулась, представилась Леди Феникс. Она оказалась владелицей этого заведения, и, по случайному стечению обстоятельств, как раз искала нового бармена. Предыдущий был слишком не творческим и ленивым. Феникс отталкивали чрезмерно приземлённые бездельники. Она искала новатора без склонности к глупым выходкам. Псевдоэпатажные заманивания не приветствовала.
Леди Феникс призналась, что давно меня знает и, признаться, верила, что я её отыщу. Улыбнувшись по-лисьи, объяснила, что в каком-то смысле является моей создательницей и старшей сестрой. Погодите. Моя сестра осталась на Земле. Да и то младшая. Пазл повествования не складывается!
Феникс хохотнула, увидев мою реакцию на свои слова, и начала рассказ.
Она – потомственная ведьма из Ада, обладающая редкими дарами Сновидения и Творения. С самого детства она видит сны, которые может с легкостью воплотить в реальности. Это работа Сновидения и Творения. Может видеть вещие сны, приходить к кому угодно. Это дар Сновидения. Может помогать кому-то, творить чьи-то судьбы и заниматься творчеством. Это дар Творения.
Она пояснила, что нашла меня через случайные сны в подростковом возрасте, страдая от одиночества. Ни единая душа, ни единый дьяволёнок не желал водиться с ней. По каким-то причинам в школе о ней ходили слухи. Ведьма искала причины нелюбви во всём, что делало её собой: эмоциональности, некоторой несдержанности и способностях.
Представители мужского пола какое-то время обходили её стороной. Оставалось любоваться кем-то, мечтая, что однажды…
Действительно, кто сможет выдержать темперамент и взгляд Феникс?
Феникс находила успокоение в Творении и Сновидении. После школы и музыкального колледжа она стала помогать душам и дьяволам улучшить их жизнь.
Сначала помогала из дома. Лечила снами и творила нужные события в жизни клиентов. Некоторые из них становились её друзьями и знакомыми.
Неопознанные недосказанность и одиночество продолжали грызть. Она спасалась поэзией и музыкой. Выступала на улицах и в барах города. На одним из выступлений встретила дьявола, чью личность не спешила раскрывать. Из рассказа я понял, что он вдохновил на ее на открытие заведения. Он и соорудил те восхитительные механические конструкции бара. Феникс снова по-лисьи улыбнулась. И вернулась к теме сновидений.
Благодаря дару Сновидения она отыскала меня. Придумала, что я её потерянный брат. Разузнала обо мне всё. Наделяла меня силой, используя дары Творения и Сновидения. Наблюдала за моей жизнью через ведьмовские хрустальные шары (я не силён в ведьмологии).
Мои успехи радовали её. Она понимала меня, как никто другой.
Все близкие друзья в моей жизни появлялись с помощью талантов леди Феникс. Именно она подкинула леди Ди моё личное дело. Именно она знала, что я приду к ней.
Феникс замолчала. Мы сидели друг против друга, похожие, как две капли воды. Мимика, внешность, общие словодефицит и странность. Разные и одинаковые одновременно.
– Алекс, мы должны держаться вместе. Наше предназначение – нести свет и вносить новое в привычное. Не спорь. В своей правоте я не сомневаюсь. Я возьму тебя барменом при нескольких условиях. Во-первых, обо всех деталях этого разговора никто не должен знать. Ага, и твоя обожаемая леди Ди. Во-вторых, я продолжу помогать тебе, потому что твое присутствие в моей жизни неоднократно меня спасало. Третье – мы с тобой брат и сестра. Это и передай Ди. Можешь наплести, что, мол, я сестра по дьявольской ветке твоей семьи. У тебя же одна из прапрапрабабушек вышла замуж за дьявола, верно? Также ты должен уважать всех клиентов и работников бара. И, наконец, любить то, чем занимаешься.
Я был принят на работу. Чертовски интересную и уже любимую. О беседе Ди не узнала. «Познакомлю Ди с Фениксом позже», – подумал я и улыбнулся своему плану.
Разговор был закончен. Мы с Феникс попрощались. Первая смена начиналась в пятницу, тринадцатого числа. Я сиял и пытался собрать воедино сказанное Леди. Марионетки ли мы? Риторический вопрос. Отвечу на него позже. Зато «своё место» было найдено!
Глава 10. Soulmates
На рассвете весенний город сопит несмелыми машинами, каретами и телегами (в Аду разрешен любой вид транспорта). Небо сумасшедших розово-огненных оттенков. Вдалеке башенки каких-то исторических построек. Их названия вечно вылетают из головы. К чёрту имена и названия. Красота не имеет имени и принадлежности к какой-либо территории. Она свободна, и каждый желающий присваивает ей своё имя.
Я вышел из бара, честно отработав первую ночную смену. Сон кажется хорошей идеей, хотя… Я застыл, любуясь пробуждением города, постепенно приобретающего статус любимого.
Наслаждаюсь едва звучащей красотой. В голову карабкаются сонные и уставшие мысли.
Красота… Она вдохновляет и наводит на мысли. О чём угодно… Я вспомнил о Ди. Она сейчас отходит от усиленных трудовых будней и командировки в мир людей. Спи, хорошая… Я задумался своём окружении. Что за зверь такой – «свой» человек?
Что превращает незнакомцев в твоих людей?
В шестнадцать лет придумал теорию о трёх соулмейтах (родственных душах).
Первый соулмейт – член твоей семьи. Второй – ближайший друг. Третий – парень/ девушка. Эта троица дарит следующие радости:
– спокойствие и уверенность в себе и происходящем;
– взаимопонимание (простое, человеческое, бесценное) и уважение;
– взаимное восхищение;
– тепло (эмоциональное);
– магию.
(Последний пункт добавил не я. Феникс вмешалась, простите. Леди, вмешивайтесь в мои сны! Мысли оставьте мне!)
Соулмейты не равно двойники. Соулмейт – кто-то близкий по духу, по взглядам, по интересам и эмоциональности. Соулмейты – редкие жемчужины. На Земле я обрёл соулмейтов в лицах Паши и бабушки.
Общение с соулмейтами не поддаётся привычным критериям. Это нечто вырывающееся из цепей стереотипов и предрассудков. Нечто особенное (суфлирует Феникс).
Окей, с соулмейтами разобрались. Как насчёт близких друзей? Близкие друзья – что-то вроде второй семьи.
Во-первых, это те, чьё мировоззрение максимально совпадает с моим.
Интересы, ценности, хобби. Те, с кем беседы долгие и разнообразные.
Во-вторых, они понимают и принимают мою эмоциональность.
Меня часто обвиняли и в чрезмерной холодности, и в темпераментности.
Обвинения в корне неверны. С каждым я разный. Постоянно меняю режимы взаимодействия с кем-то.
Одному другу откроется более пылкая сторона натуры. Я без устали буду хохотать над его шутками и бросаться в него своими, повышать уровень непристойности юмора. Этот друг меня поймёт.
С другим я буду более сдержан. Эмоциональные верхи и шутки на грани он не выдерживает. И в этом нет ничего постыдного.
Друг настроен на твою эмоциональную волну. Я настроюсь на его.
Наконец, друг – это солдат, товарищ по роте, способный прийти на выручку, когда война со всех сторон. Запасные патроны или разговор для прекращения внутренней войны – не играет роли. Спасибо, товарищ.
Я горжусь своими друзьями. Вспоминаю Пашины подвиги и шутки. Восхищаюсь Майком и его необычностью. Радуюсь Одьяволению Вик Сид. Вы великолепны!
Признаюсь, дружить гораздо проще, чем любить. В дружбе взаимность чувств и симпатий достигается сразу и проще. Не нужно ходить с другом на свидания, чтобы понять, что он из представляет. Дружеские контакты налаживаются быстрее.
Тема отношений достаточно скользкая. Слова подбираются крайне неуклюже и тягуче долго. В этом плане я был средневековым ученым, проводящим эксперименты на себе. В голове я держал заветную формулу чувств. Каких-то ингредиентов не хватало, а какие-то пребывали в избытке. Я хотел изобрести свой философский камень.
Провёл множество экспериментов. Леди Феникс, где ты была? Остановила бы хоть от двух-трех экспериментов – они меня чуть не прикончили!
Внешность человека не играла главенствующую роль. Опустим барные похождения во время потерянности. Я искал душу. Звучит сентиментально. Я нуждался в понимателе, в том, с кем не придётся ломать комедию, перегибать палку с подстройкой, казаться вечным весельчаком или пасмурным критиком.
В голову врезались строчки песни Lumen: «Я – приверженец простого, не хочу в любовь играть». Не хотелось играть, хотелось чувствовать. Взаимно и чисто. Ощущения спокойствия и уверенности в себе и в ней чертовски не хватало.
Девушки попадались самые разные.
Бэт с собачьей преданностью была верна моему образу. Она до последнего была убеждена, что глубина переживаний – непереводимое для меня слово. Видела во мне развесёлого клоуна для тусовок. Я казался кем-то другим, а не являлся собой.
Некая Катя, дикая поклонница ПП и изматывания себя в спортзалах из-за кусочка чизкейка, ожидала от меня полного слияния с ней, полнейшего повиновения. Она пыталась держать меня на привязи. Пыталась копаться в моём телефоне. Предлагала перейти на пресную ПП-жизнь. Обвиняла в том, что я выгляжу не так, несу чушь. Зачем я предложил ей встречаться? Что нашёл в ней? Не помню. Она была совершенно земной, архиприземленной и крайне неразумной. Дозы несовпадений убивали меня.
Свидания с ней и последующими девушками напоминали цирк иллюзий. Попадались одни и те же типажи. Я постоянно обманывался, мгновенно доверяя чьему-то образу. Сходил с ума, зацикливаясь на очередной ошибке в формуле. Что-то шло не так. Я что-то делал не так.
Бокалы обиды превращались в моря. Злость на себя росла. Вера в свою учёность пропадала. Фиг тебе, а не формула, химик недоделанный. Борьба за любовь выжимала все соки. Эксперименты подходили к концу. Я, как старый солдат, хотел спокойствия и щепотку сил.
Встреча с Ди вернула душевное равновесие. Необходимость в составлении поисков формул и заветных составляющих «счастья» и «своего» отпала.
Я плыву на волне радио новых эмоций. Ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Есть секунда. Ценная и неповторимая.
Мысли довели меня до дома. Я живу в десяти минутах ходьбы до SteamPunk Bar. Шикарно!
Красота домов звала пройтись ещё. Сон победил. Приполз домой, принял душ и ушёл в сон.
Глава 11. Апрель
Апрель выдался призрачным, тягучим и с нотками испепеления.
Казалось бы, полно хороших новостей! Вик Сид прошла курс Одьяволения, устроилась в Hellbucks и сняла квартиру в Душном районе. Миша почти одьяволился (на его восстановление понадобилось больше времени, чем предполагали врачи). Ди открыла новый филиал своей юрконторы. Я с удовольствием летел на работу социализироваться и радовать гостей авторскими коктейлями под патронажем Феникс.
Но Алекс не был бы Алексом без скрываемых эмоций и воспоминаний, верно?
Маленький ножичек переживаний царапал мои нервы. Объективно говоря, жизнь наконец-таки налаживалась. Череда болезненных потерь позади. Я обрастал новыми знакомыми и верными друзьями. Я растил и нежно оберегал цветы чувств.
Зачем я достал ножичек из потаенного шкафа сознания? Ох… Сердце встревоженно застучало. Что если всё, что мне дорого, в одно мгновение пропадёт?
Я вновь проснусь в прошлой весне в гетто. Один. Проведу будничный ритуал сбора на работу. Без особых эмоций отработаю смену. Вернусь домой. Бесконечный день сурка с полным отсутствием искры и смысла.
Квартира – тюрьма со всеми благами цивилизации. Ты же так долго на них пахал. Что-то японское панно начала двадцатого века не особо радует. Гитары не радуют. Закрыт на материальный карантин. Страшно.
В городе бесчисленное множество знакомых. На что они мне? Массовка для самообмана. Город сердца – красивая старофондная коробка. Ненужная и захламленная.
Ладно, тихо, Санёк. Из существования, превращающегося в исписанную бумагу, ты благополучно сбежал. Осталось отучить мысли от возвращений в эту темноту.
Что еще тревожит? До сих пор жалею, что не рассказал Паше о своей смерти.
Честно, как есть. Струсил и сморозил что-то про преследование. За мной скоро придут. Паша посчитал, что у меня мания преследования и посоветовал сходить к психологу.
Узнай он настоящую причину смерти, поверил бы? Неизвестно. Паша рациональнее меня. Он никогда не верил в существование потустороннего. С удовольствием читал детективы, смотрел ужастики. Призраки, дьяволы и иные миры – допущение создателя. Искусство всего лишь искусство. О, друг…
Боязнь не успеть – основополагающий страх моей психики.
Полгода до Одьяволения мне постоянно снился один и тот же сон про дорогу в Новое. Путь предполагал три пересадки.
Во время первой я сталкивался с семейным несчастьем. В зале ожидания семейные пары разыгрывали сцены ревности и нелюбви.
Вторая пересадка дарила работу, убивающую потенциал. Я наблюдал нудный процесс работы какой-нибудь букмекерской конторы.
На третьей пересадке оживали детские страхи и школьные издевательства.
Я боялся не успеть на поезд к Новому. Меня заставляли досматривать бытовые ужастики, и на последних минутах влетел в вагон. В конце сна я уезжал в медно-красный закат, чувствуя, что меня ждут. Выдох. Облегчение. Подъём.
Сон – наглядное проявление страха не успеть прожить свою жизнь. Свою, не чью-то другую, невыдуманную. Жить без переживаний за конечность ценных душ и радостей, без оглядки в никуда. С уверенностью внутри.
Возможно, сейчас я близок к Новому из сна. Мне бы щепотку спокойствия и веры. Ты можешь, Саша. Раньше мог, и сможешь сейчас.
Я отложил нож мыслей и проснулся. Очередной сон во сне. Приснится же такое. Надеюсь, Феникс не причастна к увиденному. Ай, плевать.
Апрель хитро улыбался и пепелопадил.
Глава 12. Несвятой день
Апрель – наглый хитрец, богатый на разные праздники и происшествия. Двадцать второго апреля отмечается один из безумных праздников в Аду, Несвятой день.
Он родился после изгнания из Ада некоторых служителей церкви, попавших к нам из-за проступков, недопустимых нигде… Это надо было постараться!.. Адчане относятся к бывшим святошам с презрением. Нечего им у нас делать!
Мистер Демон Чёрный издал указ о скорейшем изгнании (простите, передаче) попов в Межмирье. Случилось это двадцать второго апреля тысяча пятьсот двадцать второго города.
С этого дня Несвятой день – день полнейшей несвятости! Манифест от двадцать второго апреля тысяча пятьсот двадцать второго года гласил:
«1. Изгнать практически всех представителей официальных конфессий к чертям собачьим. Пастафарианцев оставить.
2. Новоприбывшим душам позволено на день подняться в мир людей в любом воплощении.
3. Души, проходящие курс Одьяволения, имеют право на день сбежать из лечебниц (см. пункт 2). Пропавшие души разыщет Адская полиция (если проснётся утром после праздника).
4. Работают все питейные заведения!
5. Разрешена смена пола на день у всех слоёв населения.
6. Разрешены безумия любого рода.
7. Разрешено всё! Ву-ха-ха!
8. Никаких парадов и чествований! Веселитесь, дорогуши!
Обнимаю и целую,
Ваш мистер Демон Чёрный».
Документ бережно хранится в Дьявольском Дворце, ставшем с недавнего времени Музеем искусств и истории Ада. Толпы душ выстраиваются в очереди, чтобы хоть глазком взглянуть на культурное достояние города-государства. На Венеру Адскую или работы Глеба Дьяволописца.
Манифест – один из предметов гордости адчан. Любовь к минимализму, абсурду и раскованной свободе у них в крови. Манифест Несвятого дня – наглядное воплощение этих ценностей.
К Несвятому дню горожане тщательно готовятся. Выбирают наряды, закупаются порошками для смены пола, ездят в мир людей за едой и напитками или выискивают что-нибудь такое на Родине, продумывают план безумств. Розыгрыши (местами злые) – часть дьявольской культуры. Смертью их не запугаешь. Они предпочитают тонкий психологизм. Бр-р. Не дай Бог столкнуться с такими шутниками!
Семья Вайолинов, настоящие аристократы, относились к празднику слегка с иронией. Сколько этих Несвятых дней они повидали. Ничем не удивишь. Что там отмечать.
Ди поддерживала общее настроение семьи. Вдобавок, шумных компаний она избегала. Еле уговорил прийти в SteamPunk Bar. Причина – познакомиться с Феникс и увидеться с Вик Сид.
Утром двадцать второго апреля город превратился в развесёлый и сумасшедший муравейник. Адчане высыпали на улицы в экстравагантных нарядах. Громкое, смеющееся племя сметало еду и алкоголь, чудило, окончательно забыв об условных нормах приличия.
Оргии, превращения, пьянство, игры разума! Казалось, присутствуешь на съёмках подвыпивших Гая Ричи и Тарантино. Или в голове режиссёров «Сверхъестественного». Можно было ожидать чего угодно.
Моя смена в баре напоминала что-то невероятное. Утром веселились бывшие убийцы и преступники. Спорили, кто совершил больше убийств. После обеда подтянулись ведьмы со всего Белого острова.