9 ключей к силе души. От заблуждений – к истине

Свет

Наибольшим авторитетом обладает опыт.

Что-то было не так. Я поняла это в ту же секунду, когда Винс сказал:

– У нас заканчивается бензин.

Как будто кто-то перемотал пленку, и теперь мы раз за разом проигрывали одну и ту же сцену.

Винс был родственником лаосского принца. Мы ехали через северную окраину Парижа – он вез меня домой после свадьбы своего кузена. Был еще ранний вечер, но уже стемнело, и начинал накрапывать дождь. Сначала я не узнала эти улицы, но потом узнавание пришло. Какое-то воспоминание о будущем зашевелилось внутри и сообщило, что я здесь уже была.

– Сверни налево, – сказала я, показывая направление, – там будет заправка.

Винс покачал головой и продолжил ехать прямо. Я почувствовала, как на коже выступает горячий пот. Глазами я поискала другую заправку.

– Вон там! – крикнула я. – Сверни налево.

Винс заколебался.

– Давай же, сворачивай. – Теперь я его просто умоляла. – Винс, пожалуйста!

Он повернулся ко мне. Его лицо было серым, а глаза словно извинялись – как будто на эту долю секунды он лишился способности повернуть руль и не мог спасти меня от судьбы…

Я вскинула взгляд, только для того, чтобы увидеть, как в нас с пассажирской стороны врезается другая машина. В лицо мне полетели осколки. Опустив глаза на свое желтое вечернее платье, я увидела, что оно окрасилось красным.

– О, Боже, – пролепетала я. Кровь лилась из меня ручьем, закружилась голова.

Скоро люди принялись тянуть за ручку двери, хватать меня за руки, укладывать на сырой асфальт.

– Накройте ей голову, – услышала я. Какая-то женщина подошла ближе и закричала.

– Винс, Винс, – сдавленно позвала я. – Что происходит? Я не вижу. Мой глаз… Я не вижу.

– Ради Бога, – протестовал кто-то, – найдите одеяло, укройте ее.

Я помню француза-анестезиолога, у него был мягкий, добрый голос:

– Не волнуйтесь, больно не будет.

Больно не было, но внутри у меня все ныло. Я была одна в большом городе, иностранка без всяких прав. И не могла ничего контролировать.

– Что с моим глазом? – спросила я, пытаясь разобрать его ответ сквозь туман обезболивающих. Врач быстро ввез меня в операционную. Подошел хирург и встал у моей головы. Я попыталась заговорить, но язык онемел.

«Боже, – молил мой разум, – помоги мне!». Хирург держал мою голову, а я была бессильна. Я должна была ему довериться. Я чувствовала, как расслабляюсь, отпускаю себя; я то проваливалась в сон, то снова приходила в себя, и в голове роились обрывки недооформленных мыслей.

Сквозь опущенные веки я смутно различала неясный силуэт хирурга, легко работающего над моим лицом. Постепенно мой разум сфокусировался. Вместо того чтобы сопротивляться хирургу, я стала работать с ним, посылая позитивные импульсы. «Он отлично справится», – убеждала я себя. Словно в ответ на мои мысли, его наполнило теплое чувство удовлетворения. И лишь уловив его мысль: «Все хорошо. Все получилось», – я, наконец, отключилась окончательно.

Не знаю, что было хуже: стоять на следующее утро перед зеркалом и целую вечность разглядывать свою замотанную бинтами голову или все же собрать мужество и приподнять повязки. Я закричала, когда увидела багровое чудовище вместо своего отражения: правый глаз крест-накрест пересекали швы, нос превратился в черное месиво, и все лицо словно изрыли застывшие потоки лавы.

Мои ноги словно приросли к полу. Я не могла пошевелиться. Но и смотреть на себя тоже не могла. Кое-как я забралась обратно в койку, накрылась с головой грубым серым одеялом и рыдала от ужаса, пока не уснула.

Проснулась я в полдень. Сквозь неплотно задернутые занавески лилось солнце. В дверь заглянула медсестра.

– Мой глаз, – крикнула я по-французски. – Я хочу знать, сохранили ли мне глаз.

Она пожала плечами и исчезла. Я встала, выбралась в коридор, нашла телефон и позвонила маме в Лондон.

– Я сейчас же приеду, – сказала она.

– Не надо, со мной ничего серьезного. Скоро увидимся.

В Лондон я вернулась не сразу. Выписавшись из больницы, я наблюдала со своей деревянной кровати, как в Париж приходит весна. Сквозь прикрытое ставнями окно я могла выглядывать в парк вокруг студенческого общежития. Каштаны были великолепны в это время года. Дождь прекратился, и воробей в поисках пакета йогурта, который я обычно ставила охлаждаться на подоконник, клевал стекло.

Винс не пришел меня навестить. Польский студент, живший в соседней комнате, не стучался ко мне, как раньше. Он был занят тем, что устраивал марши солидарности на площади перед Бастилией. Франко-канадцев с верхнего этажа по вечерам тоже не было дома. По крайней мере, так я воображала – потому что они тоже ко мне не заходили. Люди умеют избегать неприятных зрелищ.

Я надолго перестала смотреться в зеркало. Особенно трудно это было по утрам, когда я подходила к умывальнику, чтобы почистить зубы и умыть левую половину лица. Правый глаз остался невредим, но много недель не открывался, а его окружали стены выступающей плоти и уродливые рубцы. Очень скоро я оказалась один на один с реальностью: мне было всего двадцать два, и меня ждала вся жизнь с изуродованным шрамами лицом.

Учебу пришлось отложить. Я никуда не ходила, на это не хватало ни желания, ни сил. Да и все равно – мне было невыносимо думать, что люди будут разглядывать меня. Врач-египтянин Хазем приносил мне продукты и новости из внешнего мира. Часы проходили в молчании. Дни удлинялись, свет становился резче и ярче, но в комнате как будто ничего не менялось.

Я лежала в постели и пыталась вылечить лицо. Я не совсем понимала, как к этому подступиться, но в какой-то книге я читала, что синий – это цвет исцеления. Поэтому я начала с синего – небесного цвета.

Я начала представлять, как синий и белый свет окружает мое лицо. Мысленным взором я наблюдала, как багровые шрамы уходят в здоровые розовые щеки. Я разглядывала лицо во внутреннем зеркале; на коже следов больше не было, но под ней оставались темные уродливые рубцы. В тишине я начала понимать, как негативными мыслями люди притягивают к себе негативные события. Месяцами мне в голову настойчиво приходили мысли об аварии. И авария действительно случилась как по заказу.

Я думала о блестящем художнике Винсенте Ван Гоге. Он отрезал себе ухо и отправил его в письме своей возлюбленной. Я видела его автопортреты на выставке в Амстердаме. Раны, которые ты нанес себе сам, всегда сложнее всего пережить. Они укрываются за личиной внешних обстоятельств, и только честно взглянув на себя, можно признать, что это не судьба обошлась с нами так жестоко, а мы сами создали свои беды собственными руками.

От этого осознания я разрыдалась, горько оплакивая уходящую весну и лицо, на которое больше не посмотрит с восхищением ни один мужчина. Я подумала о своем парне, живущем в Канаде. Буду ли я нужна ему по-прежнему? Смогу ли я снова появиться на людях хоть когда-нибудь?

Как-то вечером, около восьми, я лежала в постели и, как обычно, представляла синий с белым свет вокруг своего лица. Мне было тепло и спокойно. Тело было словно пальто на вешалке скелета. Это тепло и расслабленность успокаивали. Мне было не страшно играть со светом, и он плясал над моей кожей, образуя защитную ауру вокруг всего тела.

Внезапно вся эта целебная энергия сконцентрировалась в одной точке на лбу, и между бровей хлынул прекрасный поток белого света. Мчась прочь, он вырвался за пределы тесной комнатушки и устремился в космос. Чем дальше улетал этот луч, тем ярче становился свет. Меня словно уже не было в комнате, я как будто отделилась от тела, вырываясь из рамок, которые обычно ограничивают наше «Я».

Я видела себя со стороны. Я была одновременно и тем, кто смотрит, и тем, на кого смотрят. Свет омывал мое изуродованное лицо, а сознание мчалось на луче, простирающемся в бесконечность космоса – дальше Солнца, Луны и звезд. И еще дальше, в мир бесконечного света.

Потом луч вдруг без всякого предупреждения остановился. Что-то стояло у него на пути; или, вернее, Кто-то стоял у него на пути. Я оказалась в ином измерении, и рядом находилась невероятная Сущность, сильная и молчаливая, как солнце в ясном терпеливом небе. Она словно знала меня и хотела притянуть меня ближе. Сперва я испугалась, но от Сущности исходили лучи любви. Они растопили мой страх и сопротивление. Неведомая сила притяжения влекла в океан света. И свет не только поддерживал меня, я вдруг поняла, что и сама состою из света. Все мысли о происходящем ушли, существовало лишь это мгновение. Рассудок отошел на второй план, любовь и радость укутывали и нежно баюкали меня.

Целительная любовь наполнила мои мысли, чувства, каждую клеточку тела. Любовь утешала, любовь наполняла меня новыми силами. И дело тут было не в моей собственной энергии. Да, разумеется, свет зажгла я, но то, что волнами заполняло меня сейчас, исходило не от меня.

Любовь! Сила! Свет! Все эти прекрасные, яркие волны энергии устремлялись ко мне из какого-то бесконечного времени и пространства. Но кто заполнял меня? Кто меня исцелял? Ведь не мое же собственное воображение?

Когда волны отступили, и я снова оказалась внутри своего тела, в голову пришла пугающая мысль: «Бог!» Сперва эта мысль причиняла мне боль, потому что я не хотела признавать Его/Ее существования. Наша встреча была неожиданной и нежеланной, я к ней не стремилась.

Но мысль все возвращалась: «Это должен был быть Бог. Это должен был быть Бог».

Путь открывается

Бога познают сердцем.

Жизнь после аварии уже не была прежней. Париж, один из прекраснейших городов мира, утратил свое очарование. Мне уже не хотелось прогуливаться вдоль Сены, пить кофе в переполненных кафе или бродить по выставкам Большого дворца дождливым воскресным днем.

Со своим израненным, покрытым шрамами лицом я не осмеливалась выходить из дома или показываться на людях. Каждый раз, краем глаза замечая свое отражение в зеркале над умывальником, я чувствовала укол страха. Изначальная паника, охватившая меня, когда еще в больнице я впервые приподняла бинты и увидела свое изуродованное, неузнаваемое лицо, никуда не ушла. Она возвращалась снова и снова, как ночной кошмар.

Я знала, что мне нужно уехать из Парижа, подальше от воспоминаний о боли и одиночестве. Меня тянуло в Альберту, к ее жизнерадостным просторам, я скучала по надежности Скалистых гор у себя за спиной. Я поспешила закончить диссертацию по духовной и мистической литературе средневековья, попрощалась со своими профессорами и ближайшим же рейсом вернулась домой, в Канаду.

Жизнь в Калгари была пресной и бесцветной. Я словно оторвалась от мира. Прежние увлечения – театр, бурные споры с друзьями, походы – стали мне неинтересны. Я как будто прилетела с Марса, а не с Венеры. Мою душу переполняли противоречивые эмоции, и не было никакой возможности выразить их.

В один прекрасный день мой мужчина сказал: «Милая, ты выбрала путь, который я не понимаю и по которому я не могу за тобой пойти». Я утратила дар речи. На какой путь я ступила? Куда он меня ведет? Мой друг явно увидел что-то, чего до сих пор не замечала я сама. Я еще не связывала свое растущее недовольство миром с той странной «встречей» с Богом. Но он увидел связь.

Вскоре после этого любимый отпустил меня. Он распахнул двери нашего гнезда, вытолкнул меня на порог и со слезами на глазах сказал: «Лети!». Было начало весны, едва успел сойти снег. Я села в самолет и отправилась в Лондон, чтобы начать там новую жизнь. Мне было больно, я была растеряна, и меня тревожило будущее. Куда приведут меня все эти пертурбации?

Явно не туда, куда я хотела – но, в конечном счете, именно туда, где было мое место.

Сама того не понимая, я вступила на древний путь инициации, который многие проходят в начале духовного странствия. Пробуждение навстречу духовности часто сопровождается расставанием со знакомыми ситуациями и привычным образом бытия. В моем случае оно заключалось в постепенном разочаровании в жизни, которую я знала, в разрыве любовных отношений и в раскрытии навстречу сферам сознания, о которых я прежде только читала и с которыми только предстояло познакомиться.

Я не собиралась выбирать духовную жизнь. Все признаки указывали на то, что меня ждет карьера тележурналиста. В двадцать четыре года меня взяли работать на лондонский канал «Би-Би-Си». Первой моей работой стала должность редактора-аналитика на программе «Шоу Рассела Харти». Это было популярное вечернее ток-шоу, британский «мужской» аналог «Шоу Опры Уинфри», где обсуждение серьезных тем соседствует с шутками, а интервью со знаменитостями перемежаются историями из человеческой жизни.

Крупнейшим моим достижением стал спутниковый репортаж из Флориды (тогда, в конце восьмидесятых годов, это была передовая технология) о хирургической операции по спасению жизни черепахи. В стычке с акулой бедное животное лишилось плавника, и теперь, благодаря щедрому пожертвованию компании «Данлоп», американский хирург пришивал ему новый, сделанный из резины.

Мой редактор был на седьмом небе. Мы первыми дали свежий материал. Мы увели его у конкурентов буквально из-под носа, и даже наши собственные новостные каналы умоляли дать им видео. Я была в восторге!

Этот успех придал мне смелости взяться за освещение не менее причудливого события по другую сторону Атлантики: у Ширли Маклейн выходила книга «На краю», посвященная реинкарнации. Нашему молодому харизматичному редактору не терпелось поиронизировать над ее содержанием. Мысль о реинкарнации почему-то отказывалась укладываться у него в голове. Я вызвалась собрать необходимую информацию. Но в тайне дала себе зарок, что пусть я и не целиком поддерживаю взгляды Ширли Маклейн на реинкарнацию, но сделаю все от меня зависящее, чтобы подготовить хорошую программу и доказать Тому, что ничего смешного в этой теме нет.

Я изъездила всю Англию в поисках людей, которые могли бы убедительно и достоверно рассказать о своих прошлых жизнях. Я подобрала экспертов – тех, кто мог бы их опровергнуть, и тех, кто мог бы поддержать эту идею. В результате мы выпустили программу из двух частей, предоставив телезрителям возможность позвонить и в прямом эфире высказать свое мнение. Ширли Маклейн обвиняли в поклонении дьяволу и провозглашали святой. После программы к нам мешками приходили письма, которые мы с продюсером читали еще много месяцев.

Но затем мое внимание оказалось занято другим вопросом, тесно связанным с предыдущей темой. Проводя исследование я наткнулась на небольшой пригородный домик в северном Лондоне, где молодые женщины-йоги обучали желающих знаменитой индийской раджа-йоге. Именно этот тип йоги входил в обязательную программу обучения древних правителей Индии.

Я хотела поговорить с этими женщинами о реинкарнации. Они рассказывали о душе, медитации и Боге. В то время я еще не понимала, что между ними есть связь.

Меня пригласили в небольшую комнатку на втором этаже. Она выглядела немного странной, но при этом смутно знакомой. Я сидела в старом коричневом кресле напротив одной из сестер. Ей едва ли исполнилось тридцать. Она сидела, поджав ноги, прикрыв их своим белым сари, и куда больше походила на маленькую девочку, усевшуюся почитать, чем на чрезвычайно опытного йога. Пол застилал белый с коричневыми пятнами ковер, удивительно подходивший к креслам. А на стене висела картина, на которой медитировал йог.

– «Йог в блаженстве», – сказала сестра Джайянти.

Я не могла отвести от картины глаз. В ней не было ничего необычного или особо красивого. Только луч света, протянувшийся ото лба йога к маленькой яркой звезде на огромном красно-золотом небе.

– Мы медитируем, соединив свою душу с Высшей Душой. Так мы открываем себя для Божественной силы и любви.

Никогда прежде никто не говорил со мной о душе и Боге так просто и так тепло. Я была готова попробовать. Без всякого труда, словно по волшебству, я вдруг снова перенеслась в Париж, в темную комнатушку, к лучу света, который подхватил сознание и унес его, сквозь время и пространство, на встречу с Богом. И там, в Лондоне, пока я сидела в уютном коричневом кресле, все вдруг вернулось. Оно повторялось – но неожиданно, по-новому.

Свет наполнил комнату, и тогда на меня вдруг хлынула любовь. Необъятная неземная энергия подхватила меня, наполняя светом и радостью. Я хотела заплакать, но не могла. Узнавание было слишком глубоким.

Вспомнилась зимняя ночь в Калгари – мне тогда было девятнадцать лет. Я села на автобус в кампусе и вышла на 16-й авеню. Мне было грустно, и я подняла взгляд к звездам, ища у них мужества и надежды. В тот миг я задала себе важный философский вопрос: «Никки, если тебе когда-нибудь откроется истина, хватит ли тебе мужества последовать за ней?»

Вопрос застрял у меня в горле. Я задыхалась, но была жива и почему-то больше не чувствовала себя подавленной. Под холодным звездным небом Канады я дала себе непростое обещание. Я поклялась, что если когда-нибудь мне откроется истина, я найду – тогда и сама не знала, как – мужество, чтобы последовать за ней.

И вот пять лет спустя йог в блаженстве смеется надо мной…

Господь снова привлек меня к Себе, и перед лицом такого величия я оказалась бессильна. Ноги, сердце, голова – все во мне склонилось перед надежностью Его мягкого присутствия.

Если бы я знала то, что знаю сейчас, возможно, не сдалась бы так быстро. Я не имела представления о различных стадиях духовного пути, о «темной ночи души» или о трансформациях и уроках, которые ждали меня впереди. В тот момент я не могла сделать со своей жизнью ничего другого. Я инстинктивно приняла то, что мне предлагали, полностью, до конца, не оглядываясь назад и не заглядывая в будущее.

С каким-то неизмеримым чувством безопасности я ощущала, что Господь предлагает мне Себя, но и я, в той же мере, возвращалась к Нему. Я была блудной дочерью, вернувшейся домой.

Через три дня после начала занятий раджа-йогой я сама, без всяких подсказок, отказалась от мяса и алкоголя. Для журналистки это был невероятный шаг. После недолгого внутреннего самоанализа я просто сказала: «Да! Именно это я должна сделать – и именно этого я хочу».

Мои друзья и родные считали, что я сошла с ума: я вставала еще до рассвета и медитировала, потом брала свой крошечный золотистый «Фольксваген Жук» и ехала в Хаммерсмит-бридж на духовные занятия, которые начинались в шесть, после чего меня ждал еще двенадцатичасовой рабочий день. Им это казалось манией. Подозреваю, что отчасти так оно и было.

Но Господь звал. Колокола молитвы звонили беззвучно и сладко; но казалось, что слышу их только я. Внезапно на меня нахлынуло отчаянное желание познать Господа как Он есть, без примесей теологии и слов. Я хотела познать Его, а не концепции и теории. «Любовь, я жажду Тебя целиком!» – восклицала пять столетий назад великий мистик Екатерина Генуэзская, метко передавая остроту этой жажды.

На второй день занятий медитацией мне было небольшое «видение». Я словно прошла сквозь открытую дверь и ступила в будущее. В одно мгновение я увидела, как все шесть миллиардов душ на планете пробуждаются от гипнотического сна и понимают, что они являются «душами». Словно они сумели увидеть себя душами, сошедшими на землю и обретшими тела, а не телами, у которых есть души. Их осознание своей «души» было настолько глубоким, что преобразило их в свет и сущности – внимательные, безмятежные, изящно замершие перед Божественным Светом, влекущим их к блаженному единению с Ним.

Для выражения этого экстаза у меня не было слов. Свет омывал мир, в который я ступила. Там не было ни страха, ни сомнений, одна лишь спокойная покорность неизбежности Господнего Света. Свет дарил полное преображение. Господь, Алхимик, творил свое молчаливое дело, превращая в золото медь. Божественная Любовь очищала и преображала планету – всех живущих на ней, каждую человеческую душу.

Никакие самые буйные картины воображения не могли бы подготовить к той истине, которая мне открылась. С точки зрения разума в этом не было никакого смысла. Но сердцем я знала, что передо мной открывается духовный путь, который откроется для каждой души. Каждая найдет собственный путь домой.

Учтите, что все это происходило в начале восьмидесятых, в разгар холодной войны. Все молодые люди моего поколения привыкли жить под угрозой ядерного взрыва. Мы знали, что мир в кризисе, но чувствовали себя бессильными что-то изменить. Каждый раз мы читали в газетах о том, как люди в знак протеста приковывали себя к заборам Гринхэм Коммон, базы запуска ядерных крылатых ракет, расположенной на юге Англии. Кое-кто из моих коллег по «Би-Би-Си» шутил на тему их бессмысленных с виду усилий, а я мысленно задавалась вопросом, как они стали бы смеяться надо мной, если бы знали, какое будущее мне открылось.

После этого видения я почувствовала, что с меня как будто сняли вековую ношу. Я наконец перестала чувствовать себя чужой остальному человечеству или отделенной от него. Моя жизнь была частью целого. Я была частью Божественного плана, в котором отведено место каждой душе.

Значительность этого понимания омыла меня потоком, открывая двери моего сердца. Слишком долго оно оставалось вдали от Бога. Теперь мной двигала сила Его любви. Именно эта любовь направила меня на духовный путь, и в тот же миг я ощутила, как изменилось отношение к окружающим. Теперь я видела, что каждое человеческое сердце уникально и священно.

И я умалилась перед его лицом.

Новизна

Пусть новизна наполнит ваш разум, речь, поступки и отношения. Внутреннее обновление автоматически принесет новизну в ваш мир.

Для духовного пробуждения не существует правил.

Потребность в счастье и реализации заставляет многих отправляться на поиски цели и смысла жизни. Они читают книги, посещают семинары и живут в ритритах, начинают окружать себя теми, кто, как и они, нацелен на духовную жизнь. Поиск открывает для них новый образ мышления, меняет стиль жизни и помогает ступить на путь, ведущий к новому духовному дому и практике.

Пробуждение каждого человека определяется изнутри, особыми обстоятельствами жизни. Некоторые пробуждаются в молодости, к другим пробуждение приходит лишь в зрелости. Некоторые проводят в поисках годы, экспериментируя с различными духовными методами и учениями. Они ставят под вопрос свои старые убеждения касательно Бога и приближаются к нему по-новому. Другие сразу же находят свой путь. Есть люди, от которых я слышала, что их подтолкнули к духовным поискам книги; другие пробудились благодаря телевизионной передаче. К одним пробуждение приходит после медитаций, молитв и песнопений; другим, подобно Алекс, приходится пережить кризис, переворачивающий всю жизнь, чтобы выйти из него с обновленным чувством цели и предназначения. Каждого человека ведут судьбы и его собственный выбор.

Несколько месяцев назад у Алекс случился тяжелый сердечный приступ. В то время ей хотелось умереть, потому что жизнь казалась совершенно бессмысленной. Она решила принять участие в семинаре по африканской духовной медицине, проходившем в Калифорнии неподалеку от Сан-Франциско. Во время семинара провели духовный ритуал, в котором она забирала назад свою жизнь и молилась, чтобы жизнь снова стала священной. Прошло еще два месяца – и ее отношения с мужем полностью преобразились, здоровье улучшилось, она нашла новую работу, дающую радость и удовлетворение.

Бывает, что поиски связаны с приключениями духа. Люди отправляются в экзотические страны, чтобы изучить туземную культуру или духовные традиции древности. А иногда для того, чтобы найти истину, нужно остаться дома. Зейнеп, которой уже за пятьдесят, рассказывала, что у нее было все, и все равно она не чувствовала себя довольной. «Если посмотреть на меня, то на первый взгляд у меня все было отлично. Я была образована, здорова, у меня была семья и друзья, меня любили, и я не знала никаких материальных затруднений. Но однажды я собрала вещи. Я покидала дом, семью – все. Я думала, что, убежав, смогу заполнить пустоту внутри. Я чувствовала себя жертвой и должна была как-то это изменить.

Собрав сумки, я подготовилась к театральному уходу. За миг до него что-то заставило меня остановиться и представить себе, как я окажусь во всех тех местах, которые себе воображала. Внезапно я поняла, что останусь тем же самым человеком, только в других обстоятельствах. Я осознала, что куда бы не поехала, всегда буду брать с собой себя. Дело было не в месте, а во мне. Какой-то голос сказал: „Отмени все и оставайся“. Я так и сделала. Ко мне стали стекаться книги, и я три года читала. Другие люди проходили через то же, что и я. Я была не одна. Господь хранил меня. Когда я оказалась готова, Господь взял меня за руку и осыпал истинами, воплощенными в других людях, опытах и пониманиях. Я больше не чувствовала пустоты. Я обрела Бога, свою душу и чудо собственной жизни».

Читая эти слова, дайте себе время, чтобы оценить собственное духовное пробуждение и удостовериться в нем. Очень важно не сравнивать свой опыт с чужим, а безоговорочно доверять ходу собственного духовного процесса. Опыт других людей уникален и принадлежит им, как ваш опыт уникален и принадлежит вам. Когда я рассказываю о том, что испытала в Париже, некоторые спрашивают: «Почему же Господь не пробудил меня, не позвал к себе так же?» На них производит впечатление необычность того, что произошло, восхищает, что Господь позвал меня к Себе, хотя я не прилагала к этому никаких очевидных усилий. Я отвечаю им: «Вам было назначено пробудиться по-другому. Вы должны были прийти к духовной жизни своим собственным путем». И это справедливо для каждого.

Духовная жизнь – это путь, процесс, который проходит различные стадии развития. Пытаясь собрать воедино мозаику собственной истории и найти в ней скрытые принципы и истины, помогающие направлять духовный рост, я начала перечитывать жития мистиков старины – мужчин и женщин, принадлежавших ко всем возможным духовным традициям, которые искали просветления. С изумлением я обнаружила, что нахожу в их жизни закономерности, которые близки мне, закономерности, которые придают смысл моему собственному пути. Их опыт не устарел, а их труды не превратились в груды старого пергамента, затянутые паутиной. Многие из этих древних мистиков вели очень яркую и красочную жизнь. Они принадлежали к разным культурам и традициям веры, но и препятствия, и озарения у них были общие.

Прежде всего, я думаю сейчас о неизвестном авторе «Пути паломника», рассказывающем о своем духовном путешествии через всю Россию и Сибирь в XIX веке. Его рассказ полон самосознания, честности и сострадания. Попытавшись выполнить первое духовное упражнение, назначенное ему учителем, он писал: «Сперва все шло как будто хорошо, потом я утомился. Меня одолели лень и скука, неодолимо стало клонить ко сну, и мысли обо всем, о чем угодно, тучей окутали меня».

Чем больше я читала труды мистиков во время своего исследования, тем больше очаровывал меня юмор, с которым они относились к себе и к духовному процессу. Они в буквальном смысле сходили со страниц своих жизнеописаний и становились моими духовными друзьями. С ними я не чувствовала себя одинокой.

В то же время я искала людей, которых считала современными мистиками, и беседовала с ними, людей, похожих на моих учителей, Дади Пракашмани и Дади Джанки, с которыми познакомилась в Индии и в Лондоне соответственно. Будучи живыми воплощениями духовности, эти мудрые женщины-йоги учили меня не столько словами, сколько самим своим присутствием в моей жизни. Ступив на духовный путь в тридцатые годы, они больше шестидесяти пяти лет учили и создавали духовные практики.

Лишь немногие счастливчики входят в духовную жизнь, полностью пробудившись. Они слышат зов и сознательно ищут свой мистический путь. Их пробуждение проходит быстро и легко, потому что они к нему готовы. Например, склонность Юлианы из Нориджа, английского мистика XIV века, к духовной жизни проявлялась еще с детства. Она пришла к созерцательной жизни так же, как река впадает в ждущий ее океан – уверенно и инстинктивно.

Другие не готовы принять перемены. Поэтому они обычно пробуждаются постепенно. Иногда для того, чтобы пробудить их к духовности, судьбе приходится нанести им несколько ударов. Так было с Анджелой из Фолиньо, итальянским мистиком XIII века. Пробуждение Анджелы было мучительным – ее раздирало противоречие между любовью к мирской жизни и любовью к молитве. С этим противоречием сталкиваются многие из тех, кто выбирает духовную жизнь, оставаясь при этом в миру. Анджела родилась в состоятельной семье, удачно вышла замуж, у нее были дети. Ей приходилось преодолевать силу своей сложной личности, которую привлекала роскошь и высокое социальное положение. Пришлось перенести и другие невзгоды, например болезни, прежде чем она смогла принять духовную жизнь с радостью и убежденностью.

Для разрешения всех своих внутренних конфликтов Анджеле потребовалось двадцать лет и восемнадцать ступеней пути. В своем трактате «Обращение и покаяние» она откровенно рисует всю глубину своего нежелания меняться. Она признает, что событие, открывшее ей глаза на собственную бездуховность, было болезненной, но необходимой частью ее духовного роста.

Почему некоторые из нас противятся переменам? Почему мы поднимаем крик и начинаем отбиваться всякий раз, когда происходит что-то, что нам не нравится или не соответствует предвзятым представлениям о том, как должна развиваться наша жизнь? Я считаю, что мы сопротивляемся переменам, потому что плохо умеем принимать новое. Новое пугает, и мы предпочитаем уют привычного, как бы сильно оно нас ни ограничивало.

Слову «перемены» я предпочитаю «обновление». Обновление – это принцип самой жизни. Он лежит в основе механизмов как физического, так и духовного мира. Энергия любой системы рано или поздно израсходуется, и тогда ее нужно обновить – пополнить. Клетки тела, к примеру, полностью обновляются каждые семь лет. Потребность в обновлении, таким образом, это неотъемлемое свойство и сила, движущая переменами.

Наша физическая жизнь – это переход из детства к отрочеству, а от него – к зрелости. Точно так же и в духовной жизни мы проходим различные этапы роста, которые понуждают отказаться от старого и принять новое. Змея сбрасывает старую кожу, чтобы освободить место для новой, и точно так же, оставляя позади прежние убеждения, привычки и увлечения, мы делаем шаг вперед в своем духовном росте, отказываясь от того, что больше не может принести пользы. Ибо только тогда дух обретает свободу.

Это история Ребекки, двери дома которой на протяжении многих лет были открыты для проблемных подростков. Ребекка рассказывала… «К 1985 году я дошла в жизни до того момента, когда от уверенности в себе и самооценки уже едва что-то оставалось. Я, наконец, бросила мужа, который меня бил, и около шести недель провела в приюте для женщин, подвергавшихся домашнему насилию. Мой четырехлетний сын, разозленный и напуганный, загнал меня в шкаф и начал на меня кричать, ругаясь ужасными словами. Это был момент истины. Я вдруг поняла: я дошла уже до того, что даже мой крошечный сынишка может загнать меня в угол. Именно тогда я осознала, что должна изменить свою жизнь и исцелиться. С этой секунды мной словно овладел духовный голод, и я читала, искала и делала все, чтобы утолить его. То, в чем я нуждалась, просто ложилось мне в руки, а учителя сами встречались на пути. И теперь я чувствую, что Господь меня благословил, и живу в подлинной радости».

Дойдя до предела, Ребекка была вынуждена взглянуть на себя и измениться. Духовное пробуждение обычно сопровождается обновлением энергии, которым знаменуется освобождение от старого и пробуждение навстречу новому. Пробуждение может проявляться внутренне и требовать изменения вашего собственного отношения или убеждений, а может – внешне, и это значит, что вы чувствуете необходимость расстаться с привычной обстановкой, деятельностью и людьми. Часто ему предшествует какой-то кризис или событие, требующее напряжения всех сил. Люди переживают потерю любимой работы, разрывы отношений, даже тяжелые болезни. Им кажется, что они попали в ад, хотя на самом деле они на пути к выходу из него.

Алан Хобсон, канадский альпинист, добрался до вершины Эвереста в 1997 году, с третьей попытки. Но цена оказалась высока. Он был так сосредоточен на достижении успеха, что его невеста разорвала их помолвку, причем это произошло по пути в базовый лагерь. Когда Хобсон с напарником спустились с вершины, напарник тоже решил, что им пришло время расстаться. «Это было самое сложное, самое эмоциональное восхождение в моей жизни, – рассказывал мне Алан. – Ты спускаешься с самой высокой вершины в мире, и все считают, что ты должен быть на седьмом небе от счастья, но я ничего подобного не чувствовал. Я потерял будущую жену, друга и мечту. Потому что, достигнув своей мечты, ты одновременно ее теряешь». Все эти потери привели Алана к эмоциональному кризису. Как и многие, в процессе духовного пробуждения он оказался вынужден пересмотреть свою жизнь, обратить взгляд внутрь в поисках ответов и стать более внимательным в духовном отношении.

Отказ от старого очень важен для того преображения, которое совершается с нами. Духовный путь – это мощный процесс созидания, распада и обновления. Новый опыт, в конечном счете, утрачивает свою силу. Вот почему нужно научиться идти дальше, пользуясь извлеченной из него мудростью как удобрением для дальнейшего роста. Обновление – это веха, которая позволяет отличать друг от друга различные этапы роста и различные уровни сознания. Поняв, как важно отпускать прошлое, мы можем постепенно пробудиться навстречу пониманию того, что идем вперед.

Тридцатичетырехлетняя Дженни, бывший биржевой брокер в Ванкувере, в одну неделю лишилась работы, квартиры и партнера. Это стало сигналом к пробуждению. Она позвонила матери, и та сказала: «Возвращайся домой. Возвращайся в горы». Следующие шесть месяцев Дженни провела в Фермонте, в Британской Колумбии, читая все духовные книги, которые могла достать. Теперь она считает: то, что с ней случилось, было к лучшему. «Нужно верить, что Вселенная тебя поддержит», – сказала она мне.

Поэтому не надо отчаиваться, если вы вдруг оказались на мели или чувствуете, что отношения с близким человеком подходят к концу. Вы не одиноки и не сходите с ума. Возможно, вы столкнулись с тем, что писатель и медик-интуит Кэролайн Мисс называет «духовным безумием». Оно чаще всего наступает во времена неуверенности и хаоса. Неважно, переходим ли мы из одной стадии духовного роста в другую или уже почти достигли божественной осознанности, рано или поздно мы неизбежно столкнемся на своем пути с препятствиями и дестабилизирующими силами. Пустота, которая образуется в нашем сознании, когда оно отказывается от старого, чтобы принять новое, сбивает с толку. И следующий за этим хаос нельзя предотвратить или игнорировать, его просто нужно пережить.

И важно сохранять веру – настоящую веру – в то, что все потрясения происходят с нами не без причины и нужны затем, чтобы сделать нас сильнее. Каждый кризис – это просто замаскированный шанс. Он заставляет увидеть, что наша энергия исчерпалась, и пришло время ее обновить.

Готовность некоторых людей принимать перемены позволяет им выбирать для себя необычные стили жизни. Их духовное призвание тесно связано с острой потребностью помогать человечеству. Возьмем, например, Тома – он был зубным врачом в Новом Орлеане, гонял на спортивных автомобилях и выполнял воздушные трюки. Его история показывает, какую силу и власть обретаешь, приняв перемены и перенаправив свою энергию в позитивное русло. Когда Тома настиг кризис среднего возраста, он оставил практику и вернулся в университет, чтобы получить докторскую степень. Что-то заставило его обновить свою энергию, чтобы привнести новизну в жизнь. Сегодня Том управляет одной из самых успешных реабилитационных служб для бывших заключенных в США. За духовное пробуждение он заплатил крушением брака, потерей многих друзей и приличного заработка, а также успеха в глазах общества. Но взамен обрел душевный покой и возможность послужить обществу, делая новое и полное смысла дело.

Новое начало всегда рядом, на расстоянии мысли. Альфред Теннисон написал однажды: «Чтобы птица могла взлететь, сначала нужно расколоть скорлупу». Мы в любую минуту можем проснуться с новым отношением или подходом к жизни, оставив позади темные вчерашние часы.

Если вы хотите глубже изучить ход собственного пробуждения, воспользуйтесь приведенными ниже вопросами, упражнениями и короткой медитацией. Запишите свои ответы и наблюдения или начните вести собственный дневник. Размышления и записи помогут множеству духовных озарений. Каждую стадию сопровождает набор вопросов, упражнений и медитаций, которые облегчат ваше духовное развитие.

Размышления о пробуждении

1. Какие драматические перемены произошли недавно в вашей жизни или происходят сейчас?

2. Есть ли видимая система в переменах, которые вы заметили?

3. Как вы думаете, что вам хотят рассказать изменившиеся обстоятельства?

4. Какие новые взгляды, ценности и убеждения появляются сейчас в вашей жизни? Или – к чему новому вы хотели бы прийти?

1. Проводите пять-десять минут в день в тихом размышлении. Наблюдайте процесс своего пробуждения – мысли, чувства, надежды и мечты.

2. Когда в вашей жизни случаются неожиданные перемены, не бойтесь и не волнуйтесь. Перемены – это часть жизни. Принимайте их с радостью. Скажите себе: «Я открыт навстречу каждой перемене. Я понимаю важность и ценность каждого события в моей жизни».

3. Чувство отчуждения или оторванности от других – это часть процесса пробуждения. Подумайте о том, как они помогают вам подготовиться к духовной жизни.

4. Доверьтесь ходу процесса. Что бы ни случилось – оно случается к лучшему. Все, что вам нужно узнать, откроется вам.

5. Обдумайте как можно глубже, каким образом «духовное безумие» отмечает переход от мирского к сакральному.

Тихо сядьте в кресло. Сфокусируйте взгляд на какой-нибудь точке в комнате и задержите его там. Сложите руки на коленях. Почувствуйте собственное дыхание. Медленно, глубоко вдохните – не грудью, а животом. Вдыхая, представьте, что свет наполняет ваш живот, вливается в легкие, пронизывает каждую клеточку вашего тела. Выдохните и почувствуйте, как из вашего тела уходит всякое напряжение. Снова глубоко вдохните. Почувствуйте, как вас наполняет новизна, радость и свет. Выдыхая, позволяйте каждому вздоху массировать все ваше существо. Гоните прочь беспокойство, сомнения и растерянность. Вдыхайте свет. Выдыхайте то, что не дает вам двигаться вперед, расти духовно.

Связь с душой

Душу невозможно увидеть. Ее можно только осознать.

В сентябре 1992 года я отправилась в Румынию, чтобы принять участие в конференции ООН, посвященной развитию человека. Это был мой первый визит в коммунистическую страну. Когда конференция закончилась, я осталась там еще на неделю, чтобы встретиться с людьми, которые хотели бы научиться медитации. Первой меня пригласила к себе домой Катерина, очаровательная образованная женщина чуть за тридцать.

– У нас, румын, очень сильное чувство вины, – сказала мне Катерина, пока мы пили кофе на кухне ее квартиры в Бухаресте. – Некоторые из нас совершали поступки, которыми трудно гордиться, и мы не можем рассказать о них даже самым близким друзьям или родным.

Три года прошло после революции, когда народ Румынии восстал против своего ненавистного диктатора Николае Чаушеску, расстреляв и его, и его жену. Но страх, воспитанный прежним режимом, все еще витал над страной.

– Если у меня остается лишняя еда, я обязательно делюсь ею. Но если бы у меня оставался последний кусок хлеба… не знаю, смогла бы я его отдать. – Катерина внимательно и серьезно смотрела на меня. – А вы бы смогли?

Меня потрясла глубина ее честности. Я покачала головой. Я привыкла к благополучной жизни, и мне не доводилось сталкиваться с такими вопросами.

Друзья Катерины, с которыми мы провели начало вечера, принадлежали к новому поколению мыслителей и активистов. Днем раньше я видела их политические транспаранты на Университетской площади, «Piata Universitatii». До первых выборов в стране оставалось три недели, и они были решительно настроены окончательно свергнуть прежние коммунистические порядки и избавиться от призраков прошлого. Катерина была другой, не такой, как они, но сама не знала почему.

– Жизнь не становится лучше, только хуже, – говорила она. – Что-то должно измениться. Я должна измениться. Я не могу и дальше жить под сенью прошлого. Вы научите меня медитировать?

На следующее утро муж Катерины увел детей гулять, чтобы мы могли побыть одни. Катерина заняла место на белом диване. Я села в твердое темное кресло напротив нее.

Я начала с объяснения базовых представлений: что медитация – это не просто умение расслабиться или контролировать свой разум. Это образ жизни, способ глубинного познания самих себя. Поняв, как работает наше сознание, мы обретаем духовную силу.

– Душа – это наша духовная сущность. Это то, кто мы есть, – медленно говорила я. – Ты можешь думать, что ты – Катерина, но это просто имя твоей физической оболочки. Как душа – ты больше, чем сумма всех физических характеристик. Душа так тонка, что ее невозможно увидеть глазами. Ее можно только осознать.

Катерина пристально всматривалась в меня. Она хорошо понимала и говорила по-английски. Но поскольку она родилась и выросла в уважаемой коммунистической семье, я не была уверена, есть ли в ее словаре слово «душа». Я продолжала.

– Душа – это разумная сущность, жизненная сила, которая движет телом. Это крошечный сгусток энергии, как мерцающая звезда, но меньше самой крохотной точки. Форма души – точка. Как душа, ты находишься внутри этого тела и смотришь на мир сквозь эти глаза. Глаза – это окна души. – Я указала на точку в центре собственного лба. – Вот здесь находится душа…

Но мои объяснения прервались. Катерина уронила голову на руки и теперь медленно раскачивалась туда-сюда на диване. По ее щекам струились слезы.

– Душа правда существует? – воскликнула она. – Хочешь сказать, что она правда есть? – У нее был вид маленькой девочки, и она прижала к глазам носовой платок своего мужа. – Не могу поверить, – рыдала она. Потом повисла долгая, напряженная пауза, и, наконец, она сказала: – Я знала. Я так и знала. Мне просто было нужно, чтобы кто-нибудь это подтвердил.

Снова стало тихо. А потом она прошептала, уже без всяких слез:

– Какое же это счастье… знать.

Я помню, как впервые услышала про душу и начала медитировать. Все, что мне требовалось для этого сделать, – это отвлечь свое внимание от всего внешнего и обратить его на внутренний свет, душу. Миг – и я уже соединилась с источником моей духовной энергии и силы.

Для этого потребовалось просто изменить свое самосознание. Вместо того чтобы идентифицировать себя с физическим телом, которое функционирует в соответствии со сложной системой химических импульсов, я осознала себя как душу, совершенно отдельную от моего тела. Я превратилась в волшебную световую точку – разумное, мыслящее, чувствующее существо. Тело было моим кораблем, а я – душа – капитаном, стоящим у руля (в данном случае – сидящим в мозгу) и управляющим своими поступками через тело.

Было так прекрасно, наконец, почувствовать связь со своим истинным «Я». Я чувствовала, что вся моя энергия исходит из этой крошечной, мощной точки – души. Я больше не разбрасывалась, я обрела центр и стержень. Я буквально чувствовала, как тончайшая духовная энергия расходится мягкими пульсирующими волнами из точки за моим лбом. Сосредоточившись, я могла направлять поток этой энергии, просто нужно было сохранять внутренний фокус.