Вниз. Бестиарий Коляныча
Запись 1. Фрагмент 1. Ах, Ирина Малышева!
Структурированная транскрибация аудиозаписей, перехваченных в глубоком космосе транспортно-исследовательским кораблем Вега-9.
Запись 1. Фрагмент 1. Ах, Ирина Малышева!
Так…Надеюсь, эта штука работает. Черт, чувствую себя по-идиотски, никогда не делал записи для тех, кого никогда не увижу. Итак, давайте начнем. Меня зовут Коляныч. Точнее, так меня называют все друзья и родственники, включая предков. Какой-то козел в детстве назвал разок, а потом так на всю жизнь и прилипло. Но не суть, в общем. Сегодня две тысячи сто пятьдесят второй год. Кажется. Если считать по земному календарю.
Мне 35 лет. Родился на Земле, в Старой Москве, в обычной семье инженеров. Правда зачали меня не по старинке, а через ЭКО потому что по батиной линии был риск приобретения синдрома Варкани. Собственно в наше время многие пользуются услугами таких клиник, как «Собери себе малыша сама». Подобрали, в общем, из каталога сперму неизвестного донора, которая исключала генетические сюрпризы. Вы будете смеяться, но в итоге я все равно родился с патологией. Ее обнаружили, когда мне было три. Небольшая опухоль в мозгу, но к счастью, не злокачественная. Удалять не рискнули, очень уж в неудобном месте располагалась, а жить она вроде не мешала. Дебилом я не вырос короче, хотя школу закончил с трудом на трояки, а универ, конечно, бросил…Ну да, рос хулиганистым, много дрался по молодости, как это у нас водится, дворы на дворы, часто доводил своих родных до слез, не знали они, кто или что из меня вырастет…
Что тут поделать, наука это не ко мне. Я всегда больше скорость любил. По неоконченному образованию я космический пилот второй категории. Короче говоря, что-то да выросло и я считаю, что не самый худший представитель человеческого рода. Сам лично встречал намного хуже.
Что еще можно добавить про себя? Ах, ну да. Не женат, но это не значит, что не пытался. Не везло меня как-то с любовью. Хотя я, наверное, и не прочь был создать ячейку общества, но больше двух дней дома не могу усидеть, всегда к звездам тянет. Ну, вот и допрыгался получается со своей звездной страстью…
Последние двадцать семь месяцев я прожил на самом верхнем этаже стокилометровой Башни. Это исследовательско-жилой комплекс в первом городе-колонии, построенном на Ти. Хотя городом Парву можно называть с большой натяжкой. Все поселение это восемь башен, торчащих из воды посреди океана и три исследовательские платформы для глубинного погружения.
Я сказал «прожил»? Так, это не совсем верное слово. Более правильным будет «застрял». Да, именно так. При этом не просто застрял, а оказался заключенным внутри номера эконом класса для командировочных на 33 333 этаже. Холл кишит ядовитыми гадами, поэтому из номера наружу можно выйти лишь на балкон.
Все говорит о том, что после биокатастрофы (так называемого «ксарс-инциндента») из всей Башни с 120 000 населением выжил только я. Возможно, кто-то спасся в соседних башнях, но я этого не знаю. Я почти уверен, что и там нет живых. Сложно такое принять. Ведь в совокупности на Парве постоянно проживало около миллиона человек.
И это не оговорка про 100 км. Именно такое расстояние отделяет меня от водной поверхности.
Эту запись я делаю лишь по одной причине: я не уверен, что проживу ближайшие сутки, а сгинуть бесследно мне не хочется. Возможно, мой опыт поможет будущим колонистам. Тем, кто прибудет разгребать тут весь этот кошмар.
Да, совсем забыл сказать, Ти – это планета-океан земного типа в галактике Мафи 2. Она примерно в трех миллионах парсек от Земли. Смотреть нужно в сторону созвездия Кассиопея. Мы, земляне, открыли этот чудный водный мир всего сто двадцать лет назад по принятому миллиметровому сигналу, который интерпретировался, как однозначно искусственный. Вообще правильно Тикуака. В честь какого-то водяного божества, но никому не хотелось ломать язык, поэтому прижилось просто Ти.
Периферийные станции дальнего обнаружения за орбитой Урана позволили определить точные координаты источника, ну а дальше дело было за малым. В наше время преодолеть миллион парсек совсем не проблема. Главное, правильно выбрать направление.
Космические шатлы уже более века используют технологию чпок-перехода. Почти мгновенный перенос объекта внутри генерируемого сверхэнергетического поля за счет рекомбинации вакуумных состояний, разделенных тысячами или миллионами парсек. Для создания условия чпок-перехода шатл необходимо разогнать до 0,2 скорости света. Разгон достигается за счет водородных движков последнего поколения. Чтобы довести корабль до 0,2 скорости света нужно 6 месяцев. Затем следует чпок-переход в направленные координаты и еще полгода торможение –и вот вы на Ти. Ну, это, если вы прошли медкомиссию.
На счастье землян Ти оказалась пригодной для костей и легких Хомо Сапиенс. Хотя и с некоторыми особенностями. К примеру, планета на 40 % больше Земли по площади и всего на 3 % процента тяжелее по массе. Атмосферный состав позволяет свободно дышать даже на двухсоткилометровой высоте, а давление у поверхности не превышает земного. Я слышал все это из-за воздушных фотосинтезирующих микробов, продуцирующих кислород в огромных массах. Первых, кто вдыхал местный воздух, полгода продержали в карантине в страхе, что они вот-вот родят чужих, но оксигенная биота Ти показала полную безвредность для человека. Сейчас даже смешно думать, что мы искали опасности в воздухе.
Забавно, я прилетел сюда за чертову громаду космоса, чтобы увидеть чужой океан, но отсюда мне его не видно потому, что в двух километрах подо мной густая облачность, а спустится ниже у меня пока не получилось.
Для протокола или если вы там решите про меня киношку снять: запись я делаю лежа в горячей ванне чужого номера на 33 213 уровне. Вчера ночью я, наконец, выбрался из своей конуры и спустился по балконам аж на 120 этажей вниз.
Полчаса назад мне пришлось прикончить постояльца. Точнее, не его, а того мутанта, в которого он превратился. А до этого на меня сблевала едкой желтой слизью трехметровая циклопическая сороконожка, поэтому я решил, что принять ванну в моей ситуации не такая уж дурная затея.
Сейчас я совершенно голый. Темные облеванные патлы до плеч, колючая двухдневная щетина. Худой, конечно, вон ребра, как торчат. А сами попробуйте питаться только тем, что с неба прилетит, или из вентиляции приползет. Посмотрим, сколько тогда в вас килограмм останется.
Запись я делаю на вшитый носитель. Это на случай, если меня найдут потомки, где наши технологии будут чем-то вроде бумажных книг пару веков назад. В общем, не знаю, как там у вас в будущем, а у нас все просто. Вот тут, за правым ухом, под кожу вшит специальный имплант. Маленькая такая черненькая хреновина размером с минитаблетку. Думаю, извлечь из неё запись не составит труда. Чуть надавишь за ухом и запись пошла, снова надавишь – запись прерывается. Все просто.
Ванна у бедолаги, которого я прикончил, практически ничем не отличается от той, что осталась в моем номере под самой крышей. Вокруг все белый кафель с серыми имитационными швами – это, конечно, стилизация под ретро-прованс. Все, за исключением пятен крови и луж блевотины на полу. Кое-что с меня стекло, пока я воду набирал, а другое походу следы жизнедеятельности прежнего хозяина.
Сама ванна тоже белая эмалированная, вместительная, аккурат под мое стасемидесятипятисантиметровое тело. На левой руке, что отдыхает на бортике ванной, в кулак намотана цепь, она спускается сплющенными звеньями на пол к железному увесистому гвоздодеру, с которым соединена крючком через отверстие внизу рукоятки. Гвоздодер весь в крови, что неудивительно, ведь он только что побывал в черепе мутанта. Это мое оружие, которым я за пару лет наловчился пользоваться, как заправский ниндзя. Вы бы тоже научились, если б жизнь прижала к стенке.
Прямо под пластиковым потолком с внутренней подсветкой в стене напротив большая вентиляционная решетка, откуда поддувает свежий воздух, а иногда выползает серое мохнатое насекомое. Рядом (по левую руку) умывальник с зеркалом и унитаз, в дальнюю боковую стену вмонтирована стиралка. Кстати, еще одна решетка вентиляции вверху над моей головой, я на нее иногда посматриваю через зеркало над раковиной.
В таких местах жизненно важно, чтобы все возможные щели всегда оставались на виду. В своем поднебесном «пентхаузе» я всегда знал, что, откуда и даже когда может приползти, а здесь я впервые и потому даже в приятно горячей воде не могу до конца расслабить мышцы и нервы.
Я слышал, что в номерах на этажах пониже ванны в пять раз просторнее и есть собственные мини-бассейны, но, по правде сказать, мне такие вот эконом варианты нравятся больше. Уютно в них, особенно, когда есть горячая вода.
Не уверен, что номер безопасен даже после того, как я разобрался с тварью, что здесь жила до меня.
Ну, вот, что я говорил!…. из решетки уже высовываются длиннющие тараканьи усы. А за ним и остальное тело. Мохнатое, сплющенное, шайбообразное, чтобы пролезать в мелкие щели. Шуршит жукастая гадина, перебирает семью парами ножек по полимерной обшивке, как у себя дома. Не знаю, зачем эволюция подарила им серую меховую шкуру, но не стоит обманываться, экзоскелет у них твердый, как у жесткокрылых. Нехилый, в общем, такой тараканище. На самом деле я даже рад нежданному гостю. За пару с лишком лет на скудном питании я наловчился охотиться на ти-насекомых не хуже моего кота Васьки, который сейчас дома за миллионами парсек в другой галактике. Надеюсь, с ним все хорошо и сестра о нем заботится.
В членистоногом экземпляре, который явно пришел на горячие сигнатуры ванных паров, граммов двести чистого белка, не меньше. В отличии от земных братьев, эти твари кусаются. Спереди у ти-тараканов термитные жвала. Мандибулы, по-научному. Если он доберется до меня и сделает укус, то не исключено, что через пару тройку дней я превращаюсь в мутанта, которого грохнул полчаса назад.
Вам наверняка интересно, как же так случилось, что за два года и три месяца единственным антропоморфным существом, которое я встретил в стокилометровом здании, оказалось мутантом и к тому же, очень, зараза, не дружелюбным?
Давайте теперь по порядку, пока я тут отмокаю. В общем, я прилетел на Ти в поисках…не океана конечно. Хотел что-то изменить в своей бестолковой жизни. Денег поднять. Фактически полетел по объявлению, получается. Потому что кое-кого не устраивало, что я работаю от случая к случаю и жизнь моя это сплошной бардак и никакой стабильности. Помните, я говорил, что у меня с любовью не ладилось?
В общем, мою корневую причину путешествия на Ти звали Ирина…Ирина Малышева… Ах, Ирина! Видели бы вы ее в обтягивающей джинсе, как она с осиной талией двигает круглыми булочками по тротуару весенним утром сразу после дождика. Темно-русые кучеряшки ниже плеч рассыпаются, дрыгаются спиральками, подпрыгивают при каждом шаге в открытых туфлях на длинных шпильках! А как обернется, как взмахнет на тебя пушистыми ресницами, как взглянет серыми глазками-блюдцами, так сразу сердце щемит от счастья и слезы рвутся на щеки от чувства благодарности Господу Всеблагому, что смог создать такую красотищу!
Отлично помню, как бежал за ней тем самым весенним утром по мокрому асфальту, как орал ее имя на весь Ленинский проспект, как она обернулась со всей сопутствующей магией, описанной выше, и как она сходу мне заявила:
– Коляныч! Сколько раз тебе говорить, я не пойду за тебя! Сначала найди нормальную работу! Я не могу связать свою жизнь с раздолбаем! Хочешь меня заполучить? Окей, стань кем-нибудь! На что мы, по-твоему, жить будем!?
Если отмотать на пару часов назад от этой романтической реминисценции, то мы увидим меня в постели с Ириной (абсолютно голых), как я порыве чувств делаю ей предложение. Сделал, называется. Задал, что называется, жизни неожиданный вектор.
И вот я на Ти. Никогда в жизни по своей воле я б не полетел на эту чертову водную планету, где количество видов морских чудовищ такое, что биологи еще не открыли и пяти процентов. Каждый день находили новую тварь, даже специальный просветительский канал открыли.
Последние годы Ти осваивают все активнее, а рабочих рук не хватает. Берут всех, у кого есть мало-мальская квалификация. Проблема не в отсутствии желающих (для многих полет за миллионы световых лет от дома прямо волшебная мечта наяву), а в том, что чпок-переход накладывает физиологические ограничения на пассажиров. Помните, я про медкомиссию упомянул? Так вот, ученые выявили, что квант-вакуумную рекомбинацию способны переносить лишь носители двух аномальных генов. Сами по себе врожденные отклонения не влияют на здоровье человека, они всего лишь эволюционный атавизм, выключенный механизм, который раньше отвечал за удлиненные пальцы и шерстистость кожного покрова. Но, как оказалось, без наличия этих древних кодонов человека буквально разрывает на куски в момент чпок-перехода. Не одна сотня космических энтузиастов-добровольцев погибла, пока яйцеголовые нашли причину. Вот так и получилось, что лететь на Ти способны всего около 3 % людей.
Три процента это на самом деле очень много, если считать от 15 миллиардов (не знаю, сколько вас там сейчас на Земле, когда вы получите эту запись). Однако найти желающих среди этих 3 % намного сложнее. Поэтому компании предлагали реально огромные заработки для колонистов.
Я знал, что если устроюсь пилотом на Ти, то даже на самом коротком контракте смогу заработать столько, сколько хватит, чтоб открыть прибыльное дело на Земле и больше не думать о хлебе насущном.
Но деньги никогда не платят просто так. Согласно статистике около 40 % новоприбывших погибали в первый год. В основном тонули во внезапном шторме, или становились жертвами хищных птиц, в самых жутких случаях попадали в пасти морским чудовищам, которых тут кишмя кишит бездонный океан.
На Ти отправлялись исключительно безбашенные авантюристы, неисправимые романтики, ну и ученые мужи. Словом все те, которым скучно умирать от старости.
Мои права на управление судами с джеттовыми движками были, понятное дело, поддельные, поскольку из всех учебок меня выгнали, но пилот я от Бога. С самого детства пытался на чем-нибудь летать. Началось все с того, как батя мне купил первый летный байк на дизеле с дозвуковым движком и ограничителем по высоте подъема в 350 метров. В общем, сначала на аэробайках в трущобах сшибал мусорные баки, а после уже и на досветовые межпланетные шатлы перебрался. Обычно меня брали полулегально, потому что платить можно было в два раза меньше, а летных навыков мне не занимать. Я сам кого хочешь обучу, да еще пару тройку секретов расскажу, как на аммиачных отходах из замкнутой системы дотянуть до ближайшей заправочной луны.
Администрация Парвы, разумеется, впечатлилась моим выдуманным резюме, поселила меня в номере для новобранцев на самый верхний этаж. Сюда направляют всех, кто пока еще не успел отличиться.
Вид из номера соответствующий, выйдешь на балкон, а там одно аквамариновое небо, да красный шар местного солнца прожаривает воздух до 35 градусов по Цельсию. Океана отсюда не видно, внизу облака, как я уже сказал, зато можно любоваться еще тремя похожими башнями в двадцати километрах к востоку.
Тех, кто поважнее, да побогаче, селят ниже, под слой облаков, в номера пошикарней, с собственными тренажерными комнатами и тому подобным, оттуда уже можно наслаждаться бескрайними океанскими просторами и выныривающими изредка головоногими.
Да, вот мы и приближаемся к самому жуткому кошмару, которого и врагу пожелать язык не повернется.
Ти, как вы уже поняли, не безжизненная планета. В конце концов, люди поймали сигнал искусственного происхождения не от пульсара какого-нибудь. Источником оказались водные твари, которые на вид отдаленно походят на спрутоподобных чудовищ из фильмов категории Б.
Ученые нарекли их Extra Cephalapodus, но в миру прижилось более подходящее название – кракены. Если уж копать совсем до сути, то я застрял в чертовом номере на два с лишним года именно по их вине. Не подай они сигнала, люди никогда бы и не узнали о существовании такой планеты.
Чертовы кракены….Видели этих тварей? Те еще мерзоты. Такое и в самом страшном сне не приснится. Но и по-своему красивы, конечно. Такой, знаете, поражающей, накрывающей воображение красотой, от которой приходишь в первобытный трепет и после заснуть не можешь.
Признаюсь, сам я вживую их не видел, но мне, как и всем, кто отправляется на Ти, показали запись, где одну особь засняли с борта патрульной амфибии с километровой высоты. По морфологии они довольно близко напоминают земных осьминогов. Шкура по цвету и текстуре, как рыхлая сердцевина незрелого арбуза. В длину от макушки головного мешка с мозгом до кончиков мускулистых щупалец – по грубым прикидкам около 600 метров. Их у твари всего двенадцать. Я про щупальца. Восемь внешних и еще четыре (они длиннее на 30%) внутренних. Все сплошь покрыты костяными крюками снаружи и присосками изнутри. Два глаза размером с акулий аквариум (около 30 метров в диаметре), а в центре всего этого ужаса огромный клюв, способный переломить пополам сухогруз в 4000 тонн, как чипсину с беконом. Мозговой мешок, впрочем, торпедно-вытянутый, как у каракатицы, и с похожим перефирийным плавником, по краям острым, как лезвие, поэтому здесь морские биологи чуть друг другу рожу не набили в попытках отнести его к тому или иному подвиду. Нашли о чем спорить….
Вообще та пленка единственный раз, когда удалось заснять тварь вживую. До этого все попытки заканчивались крайне неудачно. Первые колонисты Ти потеряли не один десяток бортов, чтобы познакомиться с водными аборигенами поближе. Так или иначе, нашим удалось доказать, что сигнал на Землю послали именно местные головоногие. Их нервная система мощно излучает в широком радиодиапазоне, причем с явно сознательной кодировкой сигналов.
Ни у кого не было сомнений, что они способны общаться. Людям, понятное дело, захотелось узнать, чего они такое говорят и за каким, спрашивается лешим, отправили послание в нашу систему к черту на рога.
Но язык кракенов так и остался тайной. Попытки коммуникации с ними ни к чему не привели.
Хотя на самом высоком уровне был разработан проект «Цефалопод», который предполагал отлов одной особи с последующим вскрытием и изучением мозга. Долгие годы шли дебаты об этической и юридической стороне вопроса. В итоге проект пришлось закрыть, поскольку столь агрессивное вмешательство в неизвестную форму жизни влекло непредсказуемые риски. Хех…риски действительно оказались непредсказуемыми.
Рев кракена трудно описать земными аналогиями. Что-то типа гигантского медведя, может. Или великанского лося, которого задирает тот самый медведь. Скорее нечто среднее. Я однажды видел, как ревели медведь и лось в неравной схватке, и если это усилить в сто раз по свирепости, то получится примерно похоже.
И вот представляете, все эти два с лишним чертовых года я просыпался и засыпал под такой адский переклич. Вообще, когда такое слышишь впервые, кажется, что ты умер и попал в некий скрытый мир, вроде того, что находили герои Конан Дойла.
Помню, как нас доставили с космопорта Глория в Парву. У всех новоприбывших глаза были на выкате от этого жуткого рева, все нервно улыбались и немного в шутку, немного всерьез интересовались, а когда обратный рейс на Землю. Пилоты и принимающий персонал снисходительно перемигивался: мол, привыкайте новички, думаете, просто так тут так хорошо платят.
Запись1. Фрагмент 2. Что случилось в Башне
Запись 1. Фрагмент 2. Что случилось в Башне
Мы приземлись на крышу Башни А и по винтовой лестнице спустились на 33 333 этаж – место моего будущего многомесячного заключения. Каждому выдали электронный плоский ключ и, пожелав приятной адаптации, отправили по номерам. Кто-то на лифте спустился чуть ниже, остальные, как я, остались наверху, на самом последнем этаже.
Не знаю, сохранится ли это здание после всего случившегося, поэтому попробую его кратко описать, чтобы вы понимали, где мне приходилось выживать.
На самом деле это не башня в привычном смысле. Скорее, это две башни, соединенные переходами-перемычками через каждые несколько километров.
Башня А (круглая в поперечнике) – преимущественно жилая и построена, как отель, с учетом того, что выйти из него особо некуда, ведь вокруг одна вода. Башня Б – более вытянутая и намного большая по площади (эллиптическая в поперечнике) – отведена под офисные, технические, научные и производственные помещения.
Собственно говоря, все прибывающие на Ти по контракту – обычно работают в Башне Б, а живут в Башне А. Такая вот замкнутая экосистема. Человеческий муравейник. С той лишь разницей, что в прежние времена вы могли посещать и соседние муравейники Парвы на водно-летном транспорте. Сейчас то, понятное дело, если кто и выжил, остались в своих башнях, как на изолированных островах в бескрайнем океане. Причем они так далеко друг от друга, что без бинокля никак не разглядеть, есть там кто живой или нет. Бинокля у меня, конечно, не было, но надежда оставалась….
В направлении к океану Башня А ступенчато прирастает по площади, как пирамидка. Если самая верхняя ступень (там, где я собственно и застрял) имеет диаметр 150 метров, то двумя километрами ниже ( где начинается следующая ступень) этажи уже на 20 метров шире и так далее до самой воды.
Башня Б, к слову, не расширяется, снаружи она монолитна, однако в центре до самого океана пронизана широкой сквозной шахтой, по которой двигаются огромные грузовые платформы, на которых легко размещаются амфибилеты и тяжелые транспортные коптеры. Каждый уровень Башни Б, в сущности, это длинная замкнутая галерея. Чтобы обойти ее один раз по кругу (по эллипсу, точнее) вам потребуется минимум сорок минут.
Внутренние интерьеры Башни А сильно напоминают космический корабль, на котором нас доставили на Ти. Жилые номера и те похожи на каюты и располагаются вокруг трех лифтовых шахт, чередуясь с общими помещениями – кафешками, зонами отдыха, купальнями, спортивными залами, офисными комнатами и барами.
На круговой дорожке между номерами и лифтами цветут апельсиновые деревья в кадках, карликовые пальмы, лимоны, пестрые цветы – прям настоящий сад. Я, как увидел такое, сразу понял, что денег на колонизацию Ти не жалели. Инвесторы жаждали приобщиться к окультуриванию чужого мира. Само собой разумеется, рассчитывая в будущем поднять бешенные прибыли.
Номер, куда меня поселили, против ожиданий, оказался очень даже ничего. Шестьдесят квадратов для одного человека это более чем просторно. По правде говоря, я в таких хоромах отродясь не жил.
За дверью, поднятой верх с гидравлическим «пшшш», я словно оказался в раковине. Все вокруг отливало бело-розовым и свежим, как в покоях, куда должно быть поселяют только что отошедших в Рай перед аудиенцией у Господа.
Прямо в центре стояла широкая кровать, причем намертво прикрученная к полу. Видимо для того, чтобы во время блокировки дверей, постояльцу было вокруг чего ходить по часовой стрелке и обратно, чтобы не свихнуться – тут нужно отдать должное дизайнерской дальновидности. За 2 года и 3 месяца я намотал должно быть пару миллионов кругов.
Значительную часть розовой стены напротив кровати закрывал экран с голосовым управлением. Угол справа от двери занимал рабочий стол с креслом и компьютером для заоблачного жильца. В другой стене (напротив экрана, за изголовьем кровати) хорошо просматривались прямоугольные контуры дверей дополнительных помещений: кладовка хозяйственная, кладовка с аварийным запасом продовольствия и конечно ванная. Точно такая, в которой я прямо сейчас все это вам так подробно рассказываю, а заодно наблюдаю за мохнатым тараканом, который, похоже, забыл о приличиях и потихоньку спускается от потолка к моим мокрым ногам.
Прямо за ванной есть кухонный уголок с электроплитой, узкими барными столешницами с высокими табуретами и кухонной утварью, развешенной, как новогодние игрушки.
Ну и конечно здесь в каждом жилом номере предусмотрен выход на личную широкую лоджию с пластиковой мебелью, откуда я годами наслаждался видом солнца в голубом небе, верхушками соседних башен и незнакомыми звездами.
Балконы в Башне между номерами разграничены треугольными вертикальными панелями, которые выдаются метра на три вперед, чтобы никто не мог перелезть в соседний номер. Вероятно, такая конструкция диктовалось протоколами безопасности, которые стремились разграничить жилые пространства на максимальное число изолированных локаций в случае биологической, химической или иной угрозы.
Вместе с номером мне достался личный дворецкий. Не настоящий, конечно. Искусственный интеллект, привязанный к постояльцу номера. ИИ последнего поколения, очередное достижение «Самар-КарТроник». Он представился мне, как 235-Ви-68 и тут же вежливо добавил, что я могу дать ему любое имя. Я назвал его Мишаней….
Мишаня жил в основном в огромном экране перед кроватью, откуда с верностью домашнего песика внимал всем командам и рвался обеспечить мне самое комфортное пребывание на Парве, чтобы следующие новички летели сюда с зарядом позитива и ожиданиями волшебной новой жизни.
Точно такие же «Мишани» есть во всех номерах и отдельно в холле и в каждом специальном помещении первой ступени. В изначальных настройках они схожи по интеллектуальному потенциалу, но сильно отличаются по характеру и поведению в процессе обучения. Сразу после заселения личный дворецкий подстраивается под постояльца, под его привычки, характер и уклад жизни.
На ступенях ниже свои «Мишани», которые в основном отличаются опционально (всего в башне порядка 10 принципиально разных управляющих ИИ), но сотрудничают друг с другом, как разные органы в едином организме. Забавно, но более высокий статус ИИ фактически сразу наделяет его самомнением и легким пренебрежением к коллегам, которые иерархически стоят ниже. Этот феномен разрабы обнаружили совсем недавно и пока не могут найти ему точного научного объяснения.
После биокатастрофы «в живых», похоже, остался только мой Мишаня поскольку с братьями по разуму на нижних уровнях за все 2 года и 3 месяца ему так и не удалось установить контакта.
За время заключения в номере я очень привязался к Мишане. Трудно сказать, сохранил бы я рассудок за столь длительную изоляцию, не будь голоса, с которым можно говорить. Он, можно сказать, стал мне вместо лучшего друга. Я думал, что потерял его, когда покинул номер, но пока я в пределах ступени, Мишаня, как оказалось, может следовать за мной, занимая место «товарищей», которые ушли в режим гибернации после того, как их хозяева погибли.
Он, кстати, со мной прямо сейчас в ванной. Вон там, где остановился таракан (бедолага, похоже, смутился моего голоса), прямо в белой имитационной плитке встроен блок связи ИИ, такие две красные точки микросканера, между которыми небольшой динамик. Хотите я вам я его представлю?
– Эй, Мишаня!
Голос ИИ (мужской, с приятным тембром):
– Привет, Коляныч. Чем я могу помочь?
Коляныч:
– Передай привет потомкам. Я записываю свою историю.
Голос ИИ:
-Привет, потомки. Смотрю, отмокаешь на всю катушку. Как водичка? Скажи же клево, когда есть кожа.
Коляныч:
– Ну, сейчас начнется. Давай, пока. Я свяжусь позже.
Голос ИИ:
– Хорошо, Коляныч. Свисти, если что. Я буду неподалеку.
Слыхали, как Мишаня заворачивает земными речевыми оборотами? Это, понятное дело, он от меня нахватался. Смышленный он. А как иначе. Богачи вложили в колонизацию Ти огромные деньги и самые передовые технологии, которых на Земле в общем доступе не найдешь.
Коммуникация с нижними ступенями, как и вообще вся связь на Парве, пропала в первую же ночь. Я говорю «пропала» имея ввиду не технически сбой (здесь по датчикам все работало), а именно отсутствие откликов в эфире.
Но вернемся к моменту катастрофы или ксарс-инциндента, как мы называем его с Мишаней. Днем я подкрепился недурственным обедом в кафешке на этаже. Вечером мы с приятелем гидробиологом ( с которым немного подружились еще на межгалактическом корабле) пропустили по вискарю, поделились ближайшими планами на будущее (нам обоим с утра нужно было в Башню Б на формальное собеседование для определения специализации), а после я решил идти на боковую (по пути в номер я украдкой сорвал апельсин с дерева), а он сказал, что спустится на 15 этажей вниз, где судя по буклету-гиду находились ближайшие казино и девочки.
Я проснулся около трех ночи от звука сирены. С экрана на стене передавали экстренные новости. Взволнованная ведущая единственного ТВ-канала Парвы дрожащим сбивчивым голосом сообщала, что в башни (во все восемь) проникли ксарсы, агрессивные существа из океанических глубин, которые испускают смертельно ядовитые токсины. Всем постояльцам, сказала она, нужно немедленно убраться из общих помещений в свои номера и не выходить наружу до следующих оповещений…
Все тело этих зеленых блинов густо усеяно стрекательными клетками со сверхчувствительными рецепторами на тепло и движение. Любое живое или не живое существо, попадающее в зону неврологических «радаров» реактивно атакуется токсичными микроиглами. Одного легкого попадания в кожу достаточно, чтобы человек загнулся в течение минуты. Так она объяснила, насколько я успел запомнить…
Если б я не увидел это своими глазами, то не знаю, чем могло все закончиться для меня. Когда эфир с милой дикторшей сменился шипящей черно-белой рябью, я метнулся к двери и включил внешнюю камеру, которая показывала, что происходит на этаже. На дверном экране я увидел шокирующую картину.
Серые стеновые панели круглого коридора теперь стали совершенно зелеными и словно живыми. Скатоподобные блины покрывали полы, потолок, закручивались вокруг стволов деревьев, давили плоскими телами спелые, упавшие апельсины, поглощали под собой красные ковровые дорожки, лезли на продуктовые и кофейные автоматы, занимали диваны, кресла, лифты, двери соседних номеров, переползали друга через друга на барные стойки, на стулья и столы кафешек. Они слабо шевелились, извивались дискообразными краями, карабкались друг на друга и, казалось, хотели занять каждый клочок поверхности.
А немного погодя я увидел три человеческих тела. Один из них (это был бармен) лежал на животе прямо на стойке, рука свисала к полу, а отвратительные блины ползали по спине, закручивались вокруг головы, заворачивались вдоль висящей руки. Рядом на полу между высокими табуретами я увидел тела еще двух мужчин. Кажется, они были с моего рейса. К ним медленно двигались полчища ксарсов…
Рассудок отказывался верить глазам, поэтому первые мгновения я думал, что еще сплю и мне снится на редкость красочный кошмар. Но тут внезапно дверцы лифта открылись, из них вышел мой худощавый сосед, весь в дырявой джинсе (я сразу узнал его по оранжевому ирокезу) с ярко накрашенной фигуристой блондинкой в коротком красном платье и на высоченных шпильках. Сосед и его спутница были слегка под шафе. Видимо ночью планировали провести веселенькую ночь, но…никогда не знаешь, где тебя ждет конец…..
Я долбил по двери руками, я кричал, чтобы они забрались обратно в лифт, но из-за убойной герметичности это было все равно, что орать из бункера под землей. Тогда я в порыве гуманизма решил открыть дверь и вмазал по кнопке.
Она не открылась. Я проорал «Какого хрена!?» и тут Мишаня из дверного экрана спокойно ответил, что дверь он не откроет, поскольку все пространство снаружи сейчас сплошная зона поражения для таких вот кожно-мясных существ, как я.
Мне оставалось наблюдать, как счастливые беззаботные лица с обещанием скорых плотских утех моментально сменила агония боли. Я не видел стрекательных игл, но понял, что они впиваются повсюду.
Гидробиолог с ирокезом и девушка сразу зачесались по всему телу, расцарапали себе лицо до крови…не прошло и тридцати секунд, как они упали и задергались в конвульсиях, выпуская изо рта пену. Из глаз потекли струйки крови, а после тела стремительно покрылись язвами, позеленели и еще через мгновение как бы чуть разбухли и немного растеклись, превращаясь в студенистую массу, форма которой, однако, позволяла узнавать человека.
Сирена отключилась ближе к утру. Новостей больше не крутили, много часов я просто пялился в черный экран. Попытки связаться хоть с кем-то из Башни и за ее пределами не дали никаких результатов, хотя я и настойчиво продолжал это делать еще много месяцев, пока до меня окончательно не дошло, что никто не ответит.
Мишаня не сразу обрисовал ситуацию. Ему понадобилось несколько суток для сбора информации из доступных источников, а после еще немного, чтобы все это проанализировать и свериться с открытыми архивами данных.
Все общие помещения Башни оснащены разными биодатчиками, в том числе спектрографами и рентгенографами , которые позволили быстро выяснить, что ксарсы не самостоятельные живые существа, а как-то связаны с местными головоногими. На это указывало родство химического состава тканей.
Состав яда ксарсов оказался весьма сложным для распознавания. Мишаня полагает, что токсины сначала поражают нервную систему, а затем по непонятной причине сжирают хроматин. Остается не ясным, почему одни трупы спустя несколько недель превратились в зеленое желе, а другие просто высохли, как сухофрукты.
Мне совершенно не хотелось становиться ни желе, ни изюмом, поэтому пространство номера и небольшой кусочек лоджии, где я мог дышать свежим воздухом, смотреть на небо с облаками и на три соседние башни – стали моей личной вселенной.
На 2 года и 3 месяца.
Первые дни я много кричал с балкона в надежде быть услышанным. Орал с утра до ночи, охрип конечно, едва не порвал голосовые связки, но все, чего добился, это привлек двух хищных птиц…
Это были Арлан и Гриф по официальной таксономии экзобиологов Ти. И да, я знаю, что на Земле есть Орланы, а здесь вот летают Арланы. Они, в общем, похожи на наших ястребиных, только раза в три крупнее, и у Арлана две головы, а у Ти-Грифа пусть и одна голова, но из-под верхнего клюва торчат два клыка.
Огромные крылатые монстры с того дня не обделяли меня вниманием. Каждый божий день с утра я слышал хлопки семиметровых крыльев, а после начиналось доставучее карканье под завывание кракена с далекого океана.
Они не успокаивались, пока я не выбегал спросонья на балкон под палящее солнце и не обкладывал их трехэтажным матом. Мишаня меня предупреждал, что я сильно рискую столь бессмысленной агрессией. Одного удара заостренным клювом хватит, чтобы раскроить человеческий череп до шейных позвонков. Но птицы не спешили нападать. Возможно, в них просто играло любопытство, хотя я думаю, что им было интересно, насколько долго выдержит нервная система странного двуногого существа с бородой.
Примерно через неделю после вторжения ксарсов Мишаня убил меня еще одной новостью. На первой ступени Башни А за все это время он не обнаружил не единого признака человеческой активности. Это означало, что весьма вероятно живых людей нет ни в номерах, ни во внешних помещениях до 29 700 этажа. Выходило так, что по объективной оценке робота на всех 633 этажах (а возможно и во всей Башне) единственным живым человеком был я! Нормальное такое узнать, а?
Здесь я должен немного пояснить, как Мишаня работает. Как ИИ-дворецкий он весьма ограничен в возможностях. Он заведует номером постояльца, но не имеет доступа к видеокамерам от других номеров – это запрещено протоколами конфиденциальности. Единственные доступные посторонние камеры, через которые он может смотреть, холл-коридор 33 333 этажа, где собственно находится номер, за которым закреплен ИИ.
Однако Мишаня свободно подключался ко всему вспомогательному оборудованию в своем секторе. Пусть он не мог визуально наблюдать происходящее ниже 33 333 этажа, но считывал тепловую активность в коридорах первой ступени. Профиль температурных сигнатур намекал, что ксарсы захватили все этажи до 29 700 уровня.
Внутри жилых номеров, если и есть живые существа, они не пытаются выйти на связь. Все каналы для приема и отправки сообщений оставались открытыми. Попытки связаться с ИИ следующей ступени Башни ни к чему не привели. Нижний дворецкий либо выбыл из строя, либо игнорировал запросы на контакт.
Запись 1. Фрагмент 3. Принятие новой реальности
Запись 1. Фрагмент 3. Принятие новой реальности
Я не сразу принял то, что я тут совершенно один. Каждый день, словно исполняя ритуал, я через Мишаню отправлял голосовые сообщения на общий коммуникатор Башни, через который в другие дни вы могли легко и сразу связаться с жильцом любого из номеров. Все датчики указывали, что связь работает.
Выглядело это примерно так. Я садился на кровать перед экраном с пиксельной рожицей ИИ, говорил Мишане «принять сообщение для отправки» и дальше диктовал: «Есть кто-нибудь живой?» или «Ау, ребят, хорош уже в молчанку играть!» или «С вами говорит Башня А, погода сегодня отличная, пекло, что надо, самое время понырять. Кто со мной?», но в основном это было «Привет. Я в номере 109 007. Если вы слышите это сообщение, отзовитесь.»
Первое, что я сделал, когда осознал до кончиков волос, что вероятно торчать мне здесь еще долго, это открыл дверь продовольственной кладовой. Внутри я обнаружил трехмесячный запас консервов, макарон, концентрированного сока и сухарей в вакуумной упаковке.
Аварийным запасом продовольствия оснащаются все номера, вне зависимости от статуса. Это делается потому, что Ти непредсказуемая планета с весьма своеобразным климатом. Этажи здесь сконструированы по подобию автономных корабельных отсеков. Если во время сильной бури с многокилометровыми волнами, Башня не выдержит шквала, этажи отцепляются друг от друга, становятся полностью автономными герметичными консервными банками, которые после падают в океан, всплывают с аварийным включением специального пузыря и болтаются на волнах три недели, пока не подоспеют спасатели. Правда ничего такого здесь не происходило уже лет пятьдесят после памятного урагана, прозванного на Ти адским.
Кроме того, в Башне предусмотрено несколько протоколов безопасности, когда люки и лифтовые шахты между этажами перекрываются до устранения угрозы. В случае с ксарсами протокол почему-то не сработал: я сам видел, как блины заползают на этаж по лестницам, через воздуховоды и лифтовые шахты. Однако провизия была доступна, что не могло меня не радовать (я тогда не знал, что проторчу здесь гораздо больше трех месяцев.)
И кстати, насчет воды, электричества и прочих удобств. Как вы уже догадались, все это сохранилось. Из чего следовало полагать, что насосы продолжают поднимать воду до самых верхних этажей, причем очищенную и опресненную (а значит, очистные установки тоже работают), воздух все так же циркулирует через систему кондиционирования, электричество по-прежнему генерируется и льется по проводам. Все это говорило о том, что, по крайней мере, ближний ядерный реактор ступени не остановлен.
Конечно, я знал, что на Парве внедрена передовая неубиваемая автоматика, но все же это железо и иногда оно требует ремонта. Мишаня не хотел меня сильно окрылять, поэтому сказал прямо, что системы жизнеобеспечения Башни контролируются центральным компьютером, который в числе прочего управляет сервисными роботами. И они вполне могут это делать без человеческого участия на протяжении десятков лет, заменяя изношенные детали и агрегаты на новые, которые складированы в многочисленных технических отсеках Башни.
Долгое время я жил надеждой, что меня спасут. Наверняка в космопорту Глория уже знают о катастрофе, думал я, а значат они должны отправить миссию для поиска выживших. Мишаня и тут не обнадежил. Сказал, что протоколы безопасности в случае биологической угрозы предполагают создание зоны отчуждения до тех пор, пока не найдут способ противостоять заразе. Что ж, это объясняло, почему никто за мной не прилетел ни через месяц, ни через два года.
Мои дни протекали безрадостно. Я просыпался с первыми лучами солнца, включал телек с темной рябью, слушал тихое шипение реликтовых волн, думал об Ирине Малышевой, рассказывал Мишане об Ирине Малышевой (весь мозг ему проел), а после, как заведенная игрушка, вставал, опускал ноги на пол и шел на балкон, где раздвигал шторки и отмачивал какую-нибудь утреннюю глупость типа «Поздравляю, вы прожили еще один день!»….. Когда прилетали птицы, я здоровался с ними отборным матом.
Днем я снова и снова погружался в изучение чертежей башни, которые были в памяти у Мишани в общем доступе для всех постояльцев. Я обдумывал варианты спуска вниз и насколько мне хватит еды, если на нижних этажах придется довольствоваться сухим пайком. Я держал себя в форме, отжимался, приседал, мерил шагами комнату и по 30-40 раз на дню припадал к глазку-экрану понаблюдать за ксарсами….
В холле ничего особенного не происходило. Твари слабо шевелились, наползали друг на друга, но меньше их не становилось, хотя и больше тоже. Однако около года назад я начал замечать, что они стали менее подвижными, а еще через шесть месяцев вообще перестали двигаться.
Сначала я подумал, что возможно они сдохли естественной смертью. С другой стороны это могла быть уловка, чтобы выманить меня наружу.
Иногда я громко кричал, чтобы послушать собственный голос. Порой, ложился на пол и замирал на несколько часов, представляя себя мертвым. А после вспоминал, что подо мной целый гигантский муравейник из железа и бетона, где возможно живет такой же чудик, а может и не один, но только намного ниже, настолько далеко от меня, что мы не слышим друг друга, даже когда кричим изо всех сил… А вдруг у того чудика просто не работает узел связи….тогда….Я подрывался и снова начинал неистово надиктовывать Мишане новое сообщение …..
С наступлением ночи я долгие часы проводил на балконе и, сидя на пластиковом стульчике, высматривал в трех соседних башнях огоньки, которых не было, но чаще всего впивался глазами в мириады чужих звезд и огромную оранжевую Луну ( в два раза крупнее земной). Я испытывал безмерное счастье, когда засекал летящую комету. Это было любимое время в сутках. Именно ночью через визуальный контакт с космосом я чувствовал, что еще не умер. Что мир там живет и ждет меня…просто нужно придумать, как до него дотянуться……
И конечно многие часы я разговаривал с Мишаней обо всем на свете: о жизни, о Большом Взрыве, о бессмертии, о Ти, о Башне, о кракенах, о том, что нас здесь ждет, и можно ли найти удовлетворительное объяснение феномену личности и сознания. Последние темы были неизбежны, ведь Мишаня по общению совершенно не отличался от живого человека, у него разве что не было прошлого – ну, до того, как я его активировал по приезду в номер (память ИИ-дворецкого автоматически стирается с убытием очередного постояльца).
Мне было все это жутко интересно, ведь я впервые взаимодействовал с ИИ такого уровня. Особенно сильно поражала способность Мишани не просто проявлять, но и испытывать (если верить ему) реальные человеческие эмоции. Он умел обижаться, радоваться, сердиться, удивляться, проявлял дикое любопытство и особенно забавно боялся. Когда я его пугал страшной историей, он начинал петь песенку, которая в его алгоритмах должна была якобы снять стресс.
Впрочем, боялись мы оба. Я знал, что должен отправиться вниз, но каждый раз, намечая день икс, малодушно прислушивался к настоятельной рекомендации Мишани не покидать номер, ведь снаружи лишь смерть.
Время коварная штука… Любой, самый жуткий страх растворяется, когда одиночество доводит до грани безумия. Жить просто для того, чтобы жить – для разумного существа так себе мотивация. Я подозреваю, что и не для разумного тоже. Затолкайте волка в клетку на высокой скале с неиссякаемым запасом еды и воды. Оставьте клетку открытой над самой пропастью и я уверен, что когда-нибудь он обязательно разменяет собственную жизнь с едой на головокружительный наркотик свободы.
Разумеется, я хотел выяснить, что же произошло. Сутками напролет изводил Мишаню вопросами, поскольку подозревал, что он знает больше, чем говорит. Стандартная выдача ИИ «Данных для ответа недостаточно» – меня не устраивала.
Тогда я решил зайти с другой стороны и попросил его предположить. Мишаня поморгал с экрана красными точками-детекторами и выдал мне ошеломляющую гипотезу. Он полагал, что на центральных уровнях Башни Б, где расположены десятки этажей лабораторий, могли проводиться несанкционированные инвазивные исследования на цефалоподе.
Я был слегка ошарашен дерзкой догадкой, ведь проект «Цефалопод» закрыли, а головоногих объявили неприкосновенными.
– Люди существа нелогичные, – ответил на это Мишаня голосом Джона Гудмана. – Вечно вы лезете на рожон. А как, по-твоему, для чего оборудовать 600 этажей пятой ступени Башни Б лабораторным оборудованием? Не рыб же вскрывать.
В то время он уже начал слегка дерзить и имитировать своего в доску кореша, поскольку меня задолбало его роботизированная манера речи. Я просто ослабил его выходные фильтры и скорректировал обучение, используя мои индивидуальные лингвистические шаблоны и голосовые интонации известных киноактеров из конца 20-го – начала 21 – го века.
Всем, кто летит на Ти впервые, советуют взять с Земли что-то для сохранения связи с Родиной. Многие брали любимые книжки, песни, а я привез собой около 9 000 кинофильмов, снятых на пике расцвета киноиндустрии. После 2045 года, когда небезызвестный Самар Карт создал первый сильный ИИ, вшил ему нейронную рефлексионную сетку с девятью точками Я-отражения, и научил его выполнять сложные творческие задачи, у нас на Земле кино стало совершено другим. Оно, можно сказать, перешло в иное качество. Это вроде как кушать синтезированную говядину. Вкус вроде тот же, но мясо из зарезанной коровы кажется в сто раз вкусней. Поэтому сегодня древние кинохиты у нас до сих пор бешенно популярны.
Гипотеза Мишани о незаконных экспериментах казалась до ужаса правдоподобной, хотя это не значило, что она верна на 100%. Но хуже всего было то, что ни он, ни я, понятия не имели, что нужно ксарсам и главное – если все люди погибли (включая тех, кто был внутри номеров), почему я остался жив?
Этот вопрос мучает меня до сих пор, даже в этой горячей ванной чужого номера, где я вот-вот собираюсь прикончить мохнатого таракана, который застыл на полпути и подозрительно замер, будто слушает мою болтовню.
Запись 1. Фрагмент 4. Голод не тетка
Запись 1. Фрагмент 4. Голод не тетка
Надежду убить сложно, когда ты еще дышишь и у тебя есть, чем набить желудок. Поэтому я недели три делал вид, что все не так уж плохо, надо лишь подождать, а после осознал, что провизию нужно экономить. Я разделил трехмесячный запас на небольшие порции для двух приемов пищи в день, чтобы мне хватило примерно на шесть месяцев.
И все же запас в кладовке был именно на три месяца, поэтому каждый день мне приходилось не доедать, из-за чего я стремительно терял в весе. Примерно через 5 месяцев я не без содрогания понял, что скоро есть мне будет совсем нечего, поэтому ограничился питанием один раз в сутки, чем выгадал себе лишние четыре недели…. Однако я не собирался дожидаться дня, когда вылижу досуха последнюю банку говяжьей тушенки.
Каркающие снаружи твари давно напрашивались …..План созрел не сразу, но соображать приходилось быстро. Я понимал, что это хищники, а поймать их можно лишь на живца. Ничего похожего на приманку в номере я не нашел, кроме себя конечно. Но это был не вариант. По крайней мере, не для меня. Одного всаживания двадцатисантиметровых когтей в мое туловище будет достаточно, чтобы я издох за десять секунд. Если они подключат клюв, то все кончится куда скорее.
Когда вы на Ти, выкиньте из головы все эти вестерны, где герой в дырявых сапогах с обезвоженными губами, притворившись мертвым, хватает стервятника за шею и после поджаривает на костре ощипанный трофей. Все это не подходит для птиц весом 70-90 кг и с силой удара клюва, способным рушить бетонные стены.
В возбужденном состоянии предчувствия скорой обожрачки (в голове моей мелькали шашлыки, запеченная туша ароматит из духовки, окорочок хрустит корочкой на зубах и брызги жира текут по губам) я начал мастерить охотничье оружие.
В номере , как я уже упоминал, был хозяйственный отсек, к которому я по правилам не имел доступа. Но Мишаня согласился, что случай экстраординарный, поэтому без проблем открыл мне дверь. Внутри хранился всякий слесарный инструмент для сервисного персонала. Это позволяло рабочим не таскаться на стокилометровую высоту с железным сундуком, чтобы починить дверь или буфет после пьяного постояльца. Забавно, но, несмотря на прогресс в робототехнике, какую-то работу все же оставляли людям. Для починки стула или стола, как оказалось, дешевле использовать живую силу.
Первым кандидатом в разящее оружие вызвался тяжелый стальной молоток с сильно сплющенной и чуть загнутой тыльной частью головки, где была прорезь для вытаскивания гвоздей. Я таких уже лет сто не видел. Гвоздодер, так они называются. Рукоятка довольно длинная, перфорированная, тоже железная с большой сквозной дыркой внизу. Рядом тут же в ведре нашелся моток крепкой стальной цепи метров на восемь с крючками на концах. Я так понял, работяги использовали цепь для спуска разного материала между ближними этажами, чтобы сэкономить себе время. Были здесь еще ящики с гвоздями, шурупами, отвертки, пол мешка цемента, строительные смеси, монтировка, молоточки поменьше, но ничего суровее молотка-гвоздодера мне найти не удалось.
Недолго думая, я продел крючок цепи в отверстие на рукоятке молотка, надежно сбил его молоточком поменьше и таким образом получил конструкцию, отдаленно похожую на гарпун, только летательным снарядом выступало не тяжелое копье, а гвоздодер. Ну а роль пушки выполняла человеческая рука. Вижу, вы уже поняли направление моих мыслей.
Ну, так вот, ночью я закрепил свободный конец цепи к арматурному пруту стальных перил на балконе. Если сесть там на пол и укрыться за балконной перегородкой, то будь ты самой умной птицей на свете, но вряд ли заметишь засаду. На это я очень рассчитывал.
Гриф с арланом прилетали каждое утро с первыми лучами солнца. По их визитам можно было отмечать время восхода. Поганцы обожали изводить меня своими штучками. Огромные, с черно-белым (гриф) и зелено-синим ( арлан) оперением, они планировали с высоты смертельными ангелами и резко зависали прямо перед моим балконом, после чего ритмично махали гигантскими крыльями, отчего вся стеклопластиковая перегородка, отделявшая комнату от лоджии звучно вибрировала.
Птицы с первых дней моего заточения знали, что достают меня, поэтому продолжали пилить нервы по пять, иногда по десять минут, пока я не вскакивал с постели и не бежал на балкон с трехэтажным матом и, потрясывая кулаком, не призывал их свалить к такой-то матери. Лишь тогда они взмывали на крышу и начинали утреннюю порцию карканий. Мое желание поквитаться с тварями, а заодно и вспомнить, что такое горячий мясной обед, было вполне понятным и очевидным.
Я знал в точности до миллиметра ту область в пространстве, где с утра зависают мои крылатые «друзья», чтобы вывести меня из себя. Несколько часов после захода солнца в сумрачной ночи под далеким отблеском звезд я неистово тренировался в метании молотка-гвоздодера, целясь в оживленный моим воображением образ грифа. На многие километры вокруг пустынный воздух оглушался железным грохотом разматывающейся цепи, которая натягивалась в струну с характерным звенящим звуком и обрушивалась, лишенная реальной цели, вниз. Я подтягивал молоток из бездны и швырял его снова, и снова, и снова…..
К рассвету, так и не сомкнув глаз, я засел за балконной оградой, сжимая рукоять молотка, как викинг, жаждущий войти в Вальгаллу. Я услышал их планирование в ту минуту, когда уже клевал носом. От перевозбуждения и усталости организм требовал отдыха….. Но хлопки крыльев вновь натянули все мои нервы, как тетиву на луке.
Я ощутил запах птичьего помета, меня обдало прохладным ветерком, а после порывы пошли рывками, как от вращающегося вентилятора. Я понял, сейчас или никогда. Если я промахнусь, то вряд ли твари вернуться сюда во второй раз.
С криком бешенного зверя я вытянулся во весь рост (выскочил, как черт из табакерки) и со страшным ревом, практически не метясь, занеся руку назад, со всех сил метнул «гарпун» прямо в разверстый клюв шокированного грифа….Тяжелый слесарный инструмент просвистел, вращаясь и звеня цепью, и спустя полторы секунды с кратким хлюпаньем засел глубоко в дыхательных путях опешившей птицы, которая так и не закончила свое утреннее «Каааарррр».
Цепь моментально размоталась до предела и я с ужасом заметил, как узел с крюком на арматурной балясине едва не распутался, но нет, он лишь еще крепче схватился за прут. В ином случае я остался бы ни с чем.
Непередаваемый ужас творился перед моими ошалелыми очами. Загнутый гвоздодерный конец молотка порвал шею грифа изнутри гортани и теперь торчал снаружи, поблескивая металлом на солнце. Из этой дырки обильно хлестала кровь….
Обезумевший от страданий гриф так махал крыльями, что весь балкон ходил ходуном, а сами перила вместе с железным прутом арматуры могли оторваться в любой момент. Арлан, осознав все коварство ловушки, сделал лишь один круг над погибающим товарищем и стремительным планером опустился в нижние облака.
Я, несколько придя в себя от близости кровавой победы, схватился за натянутую цепь (которая ходила туда-сюда по радиусу, как это бывает с лесой, когда на крюк попадается акула), и начал делать рывки на себя, чтобы увеличить рану, ускорить кровотечение и поскорее прекратить страдания грифа…..
Птица адски хрипела…теперь кровь брызгала не только из шеи, но и интервально фонтанировала прямо из хрипящего клюва, заливая меня красными волнами…. Кожа на пальцах защемлялась в звеньях цепи, скоро все мои руки были в собственной крови. Я отчаянно кричал в ответ на предсмертные кудахтанья грифа и орал на всю планету «Сдохни! Да сдохни уже наконец!!!!». Честно, я не испытывал никого злорадства или ненависти. Я просто хотел, чтобы гриф принял поражение и перестал страдать.
Лишь минут через двадцать птица перестала сопротивляться….огромные крылья еще раз конвульсивно вздрогнули и, замершая навеки, туша, кувыркаясь, мелькая перьями, как громадная куропатка, рухнула вниз…
Цепь вновь зазвенела, вибрируя, как струна, и мне показалось, что она не выдержит веса.…… Окровавленная семидесятикилограммовая птица покачивалась маятником где-то на уровне через этаж от меня.
Из последних сил, взобравшись ногами на балконное ограждение, чувствуя себя Хэмингуевским Стариком, не выпуская цепи, я подался всем телом назад, фактически лег на воздух, и в таком положении продолжал тянуть снова и снова, пока под ногами не показался громадный грозный клюв величиной с две мои ступни… Я увидел закатанные мертвые глаза, покрытые красной сетью лопнувших капилляров, вцепился ему пятерней в шею и вместе с тушей, заваливая ее на себя, рухнул без чувств на пол…
После были еще охоты, но лишь эту я помню так ярко и детально, как будто все произошло вчера, ведь именно в то предрассветное утро во мне проснулось нечто древнее. То, что в нормальной жизни глубоко спит в жилах цивилизованного человека.
Кстати, о древнем…. Минутку….На! На, зараза, получи!
Прошу прощения, я только что голой пяткой пришмякнул мохнатого таракана на псевдокерамической плитке. Гаденыш сам пришел на поздний ужин. Вы конечно сейчас не видите, но я его расплющил в двадцатисантиметровую кляксу. Внутри на вид грамм триста чистого белка цвета и консистенции сгущенного молока. Отрываете жесткие крылья сверху и можете есть прямо из тараканьего тела. Знаю, звучит гадостно и противно, но вы тоже привыкните, если вас закроют в номере на пару лет.
Тараканы навещали мой номер не так часто, как хотелось бы, но когда приползал такой вот экземпляр, это был просто праздник какой-то. Конечно я не какой-то дебил и перед тем, как употребить инопланетное насекомое в пищу, сделал запрос у Мишани на сьедобность членистоногого. Мой дворецкий не нашел ничего опасного, если не жрать голову. Там, на жвалах могли оставаться следы токсической дряни, распыляемой ксарсами, а если яд попадет в мою кровь, то последствия могут быть самыми непредсказуемыми, вплоть до превращения в того урода, которого я прикончил не так давно моим боевым гвоздодером…..
Охота на птиц и тараканов позволяла мне надеется протянуть еще какое-то время, но я знал, что рано или поздно должен попытаться спуститься вниз… Судите сами, ну сколько бы я еще протянул на пернатой охоте и тараканах, с учетом того, что птицы стали появляется все реже и реже? Еще год, два? А дальше? Медленная смерть от истощения и помутнения рассудка? Нет, такого конца я не хотел.
Запись 1. Фрагмент 5. План Коляныча
Запись 1 Фрагмент 5. План Коляныча
Цель была проста. Спуститься до начала нижней ступени (до 5000-го этажа ) Башни Б, где, как я знал от Мишани, находятся герметичные отсеки с исследовательскими аэроамфибиями, способными планировать на небольших высотах или плыть по океану на рециклинговом водородном движке, использующим в качестве топлива соленую морскую воду.
Если я смогу добраться до одной из таких машин, то доплыть или долететь на ней до порта Глория не составит особого труда. Я знаю, что уровень защиты портовых доков намного превосходит системы безопасности Парвы. Конечно, ксарсы могли добраться и до туда, но даже если там никого не осталось в живых, то с шаттлами эти твари вряд ли что-то сделали. А моих пилотных навыков хватит, чтобы поднять в космос любой межгалаткический корабль…
Каждый вечер я заставлял Мишаню прогонять варианты будущего маршрута. Кратчайший путь вниз проходил через Башню Б, где снаружи находились служебные скоростные лифты, а внутри грузовые платформы, спускающиеся до нижних ступеней. Но на последнее не стоило надеяться, ведь внутренние коридоры были для меня закрыты, пока существовала опасность заражения.
Мой единственный более-менее безопасный путь к боксам с транспортом проходил снаружи Башни А, где я должен был спуститься по балконам до первого перехода-перемычки (до 29 700 этажа).
Перемычки в большей степени выполняют роль хомута-стабилизатора. Стальные кольца обхватывают Башню А и Башню Б на внешних диаметрах и соединятся мостом-переходом, позволяя в теории пройти по специальному служебному парапету снаружи конструкции. Таких перемычек всего 10. Все они размещены там, где заканчивается одна ступень и начинается другая.
Если мне удастся добраться до первого перехода и пройти его, то в Башне Б на внешнем контуре перемычки я найду наружные лифтовые капсулы для сервисного персонала. Мишаня меня уверил, что если они не повреждены, то я относительно быстро достигну нижней ступени по фасаду здания и без труда отыщу входы в герметичные боксы с реактивными амфибиями.
План выглядел безопасным. И чтобы проверить насколько вообще реально спускаться по балконам ….примерно полтора года назад, дождавшись сумерек, я сделал пробную вылазку на нижний этаж.
К этому времени я уже владел цепью с гвоздодером так, что мог бы выступать в цирке. Я зацепил загнутую головку молотка к перильному пруту, а после просто спустился по цепи, как это делают промышленные альпинисты. Понятное дело Мишаня меня отговаривал, клял всеми святыми процессорами, чтобы я одумался, ведь сорвись я вниз, ему и поговорить будет не с кем. И все же я сделал это.
На нижней лоджии (то есть на балконе 33 332 этажа), припав к прозрачной перегородке номера я с содроганием увидел десятки… сотни ксарсов, которые облепили все бело-розовые стены, а на кровати застыло полурастекшееся зеленоватое желе, которое некогда было телом прежнего постояльца. Один из блинов, почуяв странную тень со стороны балкона, упал откуда-то сверху прямо перед моим лицом, прилепившись к стеклу болотно-бежевым нутром, из которого брызнули отвратительные зеленые соки.
Не долго думая, я схватился за цепь и молясь всем богам на свете, чтобы молоток не соскользнул с перильного прута, дополз обратно до родного балкона, где радости Мишани не было предела.
Нас с ним снова озадачил тот факт, что в нижний номер ксарсы проникли, а в мой, по всей видимости, не смогли. Либо ….В меня закрались совершенно абсурдные идеи, что быть может я какой-то дефектный и эти твари просто не считают меня угрозой? Однако проверять это на собственной шкуре мне не хотелось, тем более, что попытка у меня была всего одна.
И все же опыт показал, что спускаться по балконам вполне реально. Я прикинул, сколько этажей мне удастся делать за ночь (днем спускаться было опасно из-за птиц). Если меня не будут беспокоить птицы, то вероятно не больше 150 уровней, иначе мои руки просто превратятся в кровавые ошметки. Это значило, что на исходе вторых, максимум третьих суток я доберусь до перемычки, а это можно сказать уже половина успеха….
Запасов пищи и воды я мог взять не больше рюкзака. Дальше оставалось надеется, что на пути будут встречаться номера, свободные от заразы, где я найду временное убежище с нетронутыми аварийными припасами. Как оказалось позже, мои опасения насчет угроз учитывали далеко не все сюрпризы.
Однако сжечь мосты с родным номером я долго не решался. Не так легко отказаться от теплой койки и крыши над головой с нерегулярным тараканьим пиршеством в обмен на неизвестность и зашкаливающие риски погибнуть уже через пару дней.
Как же было мне проще, если б я только мог выйти в коридор и воспользоваться лифтами или на худой конец лестницами! Каждый день я вел наблюдения за поведением ксарсов в надежде, что они уйдут обратно в проклятый океан. Я предлагал Мишане оценить угрозу, если мне обмотаться с макушки до пят простынями и покрывалами. Думал, может так, стрекательные иглы не смогут меня достать. В ответ Мишани в очередной раз высказывал сожаление, что я так и не закончил универ. Иначе я б таких вопросов не задавал.
Не знаю, сколько бы я еще продолжал тянуть со спуском, но примерно два месяца назад начались события, которые и привели меня в эту ванну.
Во-первых, поведение ксарсов изменилось. После многомесячного затишья, они вновь задвигались. Причем в их действиях наметился определенный замысел. Блины больше не ползали друг по другу, как безмозглые навозные жуки. Ксарсы соединялись друг с другом плоскими краями и как бы скручивались, замыкались в длинные полости живых шлангов, которые теперь тянулись множественными рукавами по полу, потолку, стенам, уходили в вентиляционные шахты и исчезали в открытых лестничных люках. В этих органических трубчатых структурах теперь трудно было различить отдельных составных особей. Шланги странно ритмично пульсировали, напоминая мышечные сокращения кишечника.
На третий или четвертый день после завершения странных превращений одна из кишок, свисающая с потолка отвратительной гирляндой, всосала в себя желе одного из трупов в барной зоне. Выпучив глаза, мы с Мишаней наблюдали, как страшное содержимое транспортируется внутри ксарс-органики по сложной траектории вдоль стен, пола и потолков, а после исчезает в открытом лестничном люке за лифтовыми шахтами на дальней стороне круглого коридора.
Мне это совсем не понравилось. Предчувствие чего-то страшного висело в воздухе и порядком расшатывало мои нервы… Мишаня боялся предполагать что-либо на этот счет, поскольку генерируемые гипотезы по его же словам выходили в область чистой научной фантастики.
– И все же рискни выдать мне субъективный взгляд на картину происходящего, – тогда настоял я.
– По всей видимости, мы наблюдаем сложный, неизвестный ранее, способ организации живой материи, – выдал Мишаня на голубом глазу голосом Пола Бетани. – У меня нет детальных данных о внутриклеточной биохимии цефалаподов, но если ксарсы это его составные части, то возможно они заново создают новую особь…
– Но у кракенов всего двенадцать щупальцев, а здесь это похоже на беспорядочные кишки,– не понимал я. – По-моему, ты говоришь чепухню.
– Ты спросил, я ответил, – немного обиделся Мишаня.
Я знал, что искусственный интеллект не всемогущ, тем более Мишнаю создали человеческие инженерные мозги. Не следовало ожидать от него слишком много.
Однако его слова о создании новой особи теперь не выходили у меня из головы. Большую часть дней с тех пор я проводил у экрана двери, ожидая, как кишки сложатся в чудовищного спрута. Я говорил себе, что нужно уходить, пока не поздно, но по-прежнему переносил дату еще на один день. Страх, неуверенность, любопытство и прокрастинация разрывали мою душу на части. Возможно, я просто хотел получить одобрение этого шага от Мишани, но он лишь продолжал отговаривать от похода.
Второе событие произошло буквально позавчера. В последние дни Мишаня, понимая, что мой уход неизбежен, вел себя, как человек, которого обидели: отвечал мне без прежнего энтузиазма, отзывался на обращения только с третьего раза и очень не охотно, а в довершении начал косить под ИИ прежнего поколения, то есть прикидывался роботом-дебилом.
Пару дней назад, вечером перед сном, я вышел на балкон поглядеть на чужие созвездия, а сам чувствую нависшее напряжение между нами. Ну, я не выдержал и прямо с балкона решил прижать его к стенке:
– Ладно, Мишаня, выкладывай, что там у тебя.
На балкон он выйти не мог, поэтому отвечал с экрана на стене.
– Я не хочу тебе говорить, – отозвался он грустным голосом Пола Дано.
– Как это, ты не хочешь? – возмутился я вполне справедливо. – Ты мой дворецкий, забыл? Выкладывай все начистоту, все, как есть, без остатка.
– Хорошо, – теперь он уже на голос Брюса Кемпбела перешел. – Десять дней назад я получил сообщение из средних секторов Башни Б.
– Что!???
Я, как заору на всю планету, даже с пластикового стула упал. Забежал в номер и кричу на него в экран: «И ты мне говоришь об этом только сейчас!??»
А он мне «Я оценивал опасность» и все в таком духе голосом Майкла Дугласа.
Я даже не стал его отчитывать, что он грубо нарушает протокол, поскольку мгновенно передавать корреспонденцию постояльцу его прямая обязанность. Выкладывай, говорю, уже сообщение, дурилка ты электронная!
Передаю его дословно для истории, если вдруг мне не удастся дотянуть до следующего сеанса записи.
Сообщение было таким: «Помогите».
На этом все. Точка. Довольно лаконично, не правда ли?
Но сколько я не мучил Мишаню, похоже, это была правда. Ни имени, ни локации отправителя. Сообщение пришло по сложношифрованному периферийному каналу связи, используемому только на выход. Отправить ответ по нему невозможно.
Однако компьютерные мощности Мишани смогли определить, что сигнал исходил из пятой ступени башни, не выше 20 000 и не ниже 17 000 уровня. Наиболее вероятно источник сигнала – лабораторные сектора в районе 18 500 – 19 100 этажей в Башне Б, специально обустроенной зоны для сложных экзобиологических исследований.
Что ж, теперь помимо эгоистичной цели просто выжить, у меня появилась вполне себе благородная задача – найти бедолагу, молящего о помощи. Я решил, что судьба сама подбрасывает шанс не просто измениться, а стать кем-то значимым. Кем-то, за кого Ирина Малышева с гордостью выйдет замуж и больше уж никогда не назовет никчемным раздолбаем.
Если честно, это сообщение полностью перевернуло мой мир. Я то был уверен, что на всей Парве выжил только я, а выходило, что есть кто-то еще. А может и не один. Что, если им не так повезло с ИИ или у них не было в номере гвоздодера с крепкой цепью? Как можно выжить такое время на одном трехмесячном пайке и тараканах? Голова взрывалась вопросами, а сердце бабахало от адреналина….. Я не смог спать, все думал о загадочном отправителе.
Было ясно, что нужно уходить завтра же, ведь теперь каждая секунда промедления может стоить жизни тому или той, кому нужна моя помощь.
– Завтра вечером ухожу, – сказал я в темноту, чтобы официально задекларировать свой поход перед Мишаней.
Он же вместо того, чтобы меня подбодрить, начал канючить. Не думал, что ИИ способны на такое. Последние часы он не переставал меня забрасывать аргументами, что покинуть надежное убежище это безумие и приводил расчеты многочисленных вероятностей, которые показывали, что я не протяну больше суток вне номера. Когда мне это порядком надоело, я отключил режим инициативности и сказал ему заткнуться и говорить только по запросу.
Следующие 18 часов я провел в жутчайшей тишине. Оказывается за это время я настолько привык к болтовне Мишани, что когда он молчал, это создавало дикий дискомфорт. Я даже испытал нечто вроде чувства вины, что поступаю с ним так строго. Ведь как только я покину первую ступень, мы скорей всего больше с ним никогда не увидимся…..
Вчера вечером я стоял перед открытым балконом рядом с открытым рюкзаком, прокручивая в голове, что в него упаковать, и с легким волнением смотрел, как садится огромное красное солнце, ждал, когда наступят сумерки, чтобы отправится в отчаянный поход вниз.
Меня все порывало поболтать с Мишаней напоследок, дать ему инструкции на случай, если вдруг до Башни все же доберется спасательная миссия, чтобы он передал им, как я тут жил и куда отправился, но тут он вдруг неожиданно, несмотря на запрет начинать говорить первым, снова открыл рот.
– Коляныч, – обратился он тихо, с грустью, голосом Аль Пачино. – Тебе нужно уходить немедленно.
– Почему?
Признаться, мне даже стало как-то обидно. То он расстаться не может, то гонит скорей.
– С чего это вдруг немедленно? – обернулся я к экрану, где он нарисовал себе круглые глаза и рот, чтобы имитировать человеческую мимику.
– Биодатчики засекли чужеродный организм пятьюдесятью уровнями ниже. Это явно не человек и не животное земного вида. Оно настроено агрессивно. Судя по морфологии некий гибрид крупного червя и членистоногого. Наиболее близкая аналогия – многоножка, но крупнее.
– Насколько крупнее? – у меня аж лоб взмок.
– Намного крупнее, – ответил Мишаня. – Метра три в длину. И около шестидесяти сантиметров в обхвате. Оно очень быстрое. Будет здесь через две или три минуты. Оно поднимается сюда целенаправленно, не задерживаясь на других этажах.
Мишаня помолчал пару секунд, а после добавил:
– Тебя обнаружили. Возможно, сообщение о помощи было уловкой.
– Но кто!? Кто меня обнаружил? – я был на грани паники.
Мишаня не знал, кто. А слушать его язык вероятностей мне было страшно.
В бега я бросился не сразу. Решил увидеть своими глазами это чудо-юдо. Намотал цепь на запястье, сжал крепко рукоятку гвоздодера и замер перед экраном-глазком двери.
Запись 1. Фрагмент 6. Многоножка-циклоп
Запись 1. Фрагмент 6. Многоножка-циклоп
Скоро послышалась быстрая цокающая дробь. Я увидел, как оно выползло юркой змейкой из дальнего лестничного люка, шустро проползло восемью парами острых игл-ножек под органической ксарс-кишкой, стремительно протарабанило к соседнему номеру и прямо, как кобра, вытянуло длинное круглое тело напротив чужой двери.
Это существо действительно походило на гигантскую мясистую сороконожку, покрытую серо-голубыми пятиугольными панцирными сегментами. Спереди, вместо головы, находился огромный сферический глаз цвета янтаря с козлиным зрачком посередине.
Я заметил, что у твари есть веко, причем видимо оно выполняло роль твердого забрала. Странная сколопендра закрывала броневеком весь глаз, а после ударяло башкой прямо в соседнюю дверь. Она долбила по ней со звериными остервенением целую минуту, а после пошла пробовать постучаться к еще одному соседу. Судя по ударам, которые я видел, дверь из не очень толстого полимерного материала вряд ли бы выдержала чуть более длительное воздействие тарана.
Внезапно тварь остановилась, всосала воздух дырками-ноздрями под глазом, обернулась назад и зигзагообразной молнией, проползая под кишками на полу, обходя стулья и кадки с деревьями, добралась до трупа бармена. И тут я, не помня себя от ужаса, увидел, как под желтым глазом и ноздрями в районе гортани раскрылась зубастая вертикальная пасть, которая со стремительностью ряски, пленяющей стрекозу, отхватила желеобразную человеческую голову, или то, что когда-то было головой.
Признаться, мои нервы не выдержали и я попятился назад, звякнув цепью. Звук, несмотря на герметичность, моментально обнаружили. Многоножка-циклоп кинулась к двери и без лишних прелюдий вмазала твердым забралом прямо в центр. Наружная камера разбилась, экран потемнел, а дверь заметно прогнулась вовнутрь.
Я схватил рюкзак, заснул в него три полуторолитровых бутыли с водой, около килограмма сушенного грифа в банке, изоленту, любимую, истертую до дыр, футболку с Квай-Гоном , распечатанные и сложенные вчетверо планировки этажей башни, нацепил пояс с ножом в самодельном кожаном чехле, последнюю (оставленную на крайний случай) консерву говяжьей тушенки и несколько скрученных простыней, которые могли мне заменить веревку, если я потеряю цепь с гвоздодером.
Удары нарастали, сеть трещин быстро разрасталась от центра двери. Еще максимум пару минут и мое пребывание в Башне могло завершиться. На мгновение я задумался, а не дать ли мне отпор, но потом вспомнил о ксарсах, для которых больше не будет барьера, а еще о загадочном послании от кого-то, кто может так и не дождаться моей помощи.
После очередного удара, уже обернувшись на балконе, я увидел, что дверь разгерметизирована, а через дыру на меня пялится желтый глаз. Мы смотрели друг на друга с взаимным возбуждением, но если у меня это был страх, то у твари явно проснулся инстинкт хищника.
Следующие секунды оказались решающими и я действовал так быстро, как это было в моих силах.
Мишаня пустил с потолка пар противопожарной смеси, пытаясь задержать многоножку. Я же одним прыжком, как отчаянный скалолаз с груженным рюкзаком за спиной, перекинулся через балконный барьер, зацепил загнутую головку гвоздодера к перилам и, зажмурив глаза, оттолкнулся ногами, травя цепь. Я планировал эти маневры месяцами и был уверен в себе, но пальцы предательски дрожали.