Альпинист. Покорить СССР. Книга 3
Глава 1. Спуск
После своего знаменитого полета Юрий Гагарин несколько дней отдыхал в Куйбышеве, приходил в себя, набирался сил, восстанавливался. Наш подвиг по восхождению молодежной сборной на одну из самых опасных высот – Пик Победы, тоже во всех газетах сравнивали с подвигом Гагарина.
Только вот самих нас на отдых после этого не повезли, ни в Куйбышев, ни в Ялту, ни еще куда-нибудь, где солнце, тепло, и где можно было отогреть конечности и немного отдышаться.
Едва мы спустились с Победы (а это заняло не один день), как нас тут же посадили на борт самолета, и мы полетели прямиком в Москву.
– Там уже ждут, – загадочно произнес Молодов.
И в самом деле ждали. Встречали нашу группу у самого аэропорта толпы журналистов и газетчиков.
– Теперь, ребята, у вас начинается другая жизнь, – сказал тренер, выглядывая в иллюминатор, где уже подавали трап. – Будете много давать интервью, будете много рассказывать о том, как шли. Поэтому слушайте внимательно, что я вам скажу, потому что…
Молодов глянул на работника КГБ, который был приставлен к нам.
– Потому что у вас не будет права на ошибку, – в лоб произнес тот.
Мы не знали его фамилии, лишь тренер пару раз назвал его Дмитрий.
Молодов тяжело вздохнул. Тут его навыки кончались, он мог научить людей взбираться на самые сложные высоты, но научить давать интервью было не в его силах.
Поэтому за дело взялся сопровождающий. Это, было видно, напротив, только и дело, что инструктировал людей как нужно все правильно рассказывать.
– Говорить о Владимире Михайлове запрещено. Если будут задавать вопросы – уходите от прямых ответов. Скажите, что в процессе подъеме выяснились проблемы со здоровьем, парня пришлось заменить. Про убийство Рудова также запрещено говорить. Отвечайте, что его тоже заменили. Тоже по здоровью. Попытаются вывести на эмоции – держитесь или лучше вообще молчите. Выучите фразу: «Марш комсомольцев на Пик Победы заставил меня понять, что советскому гражданину все под силу». И повторяйте ее каждый раз, когда не знаете, как и что ответить на вопрос.
– А про нас что говорить? – осторожно поинтересовался Генка. – Мы ведь до самого Пика не дошли.
– Говорите, что изначальный план и был таков – подняться на семь тысяч пятьсот, основную группу оставить в лагере, а вдвоем штурмовать высоту. На любой острый вопрос не спешить отвечать. Сначала выстроите ответ в голове. Подумать – будет ли этот ответ правильным с политической точки зрения. Потом только произносить вслух. Если ничего не приходит на ум, то – «Марш комсомольцев на Пик Победы заставил меня понять, что советскому гражданину все под силу». Понятно?
– Ох! – только и смог вымолвить Генка. – Можно я вообще тогда буду молчать?
Я помнил слова тренера о том, что после восхождения все только начнется. И, кажется, его слова сбывались.
Мы спустились по трапу и сразу же направились в отдельную комнату, где нас уже ждала целая толпа репортеров. Нас фотали минут пятнадцать, от вспышек камер я на некоторое время даже ослеп. Потом были вопросы, но вполне себе нормальные, стандартные и мы в какой-то момент даже вошли в раж, отвечая о том, каково это было подниматься на высоту, что видно с Победы и что мы сейчас ощущаем.
Я понял, что эти репортеры «свои». Тогда зачем же нужно было давать такой строгий инструктаж?
Об этом я узнал гораздо позже.
Ответы журналистам и пристальное внимание расслабили ребят. Они впервые были в центре всего и получали от этого удовольствие. Усталость сразу позабылась. Я и сам в какой-то момент ощутил азарт, когда меня начали расспрашивать о штурме. От Дмитрия я получил персональные разъяснения, о чем можно рассказывать и потому со всеми подробностями смаковал момент подъема. Об этом можно было говорить.
Журналисты слушали благодарно, скрипели карандашами, записывая каждое слово. Кто-то был с приемником и микрофоном – Дмитрий подсказал, что это люди с радио, мое интервью потом пойдет по «Маяку».
Наконец, пресс-конференция закончилась. Нас, уставших и вымотанных, но довольных, посадили на автобус и повезли в гостиницу.
По пути все тот же сопровождающий Дмитрий вновь принялся давать новые инструкции. В руках он держал блокнот, плотно исписанный аккуратным подчерком.
– Завтра будет встреча с журналистами газеты «Советский спорт» в десять утра, а в двенадцать – с журналистами журнала «Вокруг света». После обеда едем на запись интервью для передачи «Клуб путешественников». Так что будьте готовы. Сейчас вас отвезут в гостиницу, завтра к девяти машина будет ждать у главного входа. Всем быть как штык. Смотрите, не проспите!
– Машина у главного входа! – прошептал Генка, не веря еще такому счастью.
– Я бы променял машину у главного входа на возможность пару дней поспать, – пробурчал Роман, и мы все его поддержали.
Отдохнуть и вправду хотелось.
– Успеете еще выспаться, улыбнулся Дмитрий.
– Когда?
– Будет время, – загадочно ответил сопровождающий и это мне не понравилось. Я понял, что есть еще какой-то сюрприз, который нас ждет в дальнейшем. – У всех будут отдельные номера, никуда не выходить, ни с кем не общаться. Весь этаж оцеплен, стоит наша охрана. Еду вам принесут, парадную одежду для завтрашнего выхода – тоже. Вот и отдыхайте.
Мы не возражали.
Нас разместили в гостинице, горничные сопроводили каждого до его комнаты. Такого сервиса я давно не видел. Мы все пожелали друг другу спокойной ночи, я чуть дольше остался с Лесей. Обниматься прилюдно она застеснялась, но в щечку мило чмокнула и мы разошлись каждый по своим номерам.
Я принял душ, переоделся в халат и уже начал засыпать в кровати, как в дверь постучали. Почему-то первое, что пришло в голову – это Вектор явился расправиться со мной. Я подскочил, уже готовый вступить в схватку. Но вовремя взял себя в руки. Кажется, что-то начало уже сниться.
– Андрей, это Дмитрий, – раздалось за дверью.
«Кэгэбешник», – понял я, протирая ладонью лицо и сгоняя наваждение.
Открыл дверь.
– Что-то случилось?
– Нужно поговорить.
Дмитрий был не один и это вновь меня напряло. Гостей я не знал, но их серые пальто, казенно одинаковые, и такие же одинаковые серые шляпы подсказали мне, что цель визита будет не самой приятной.
– О чем? – только и успел произнести я – гости уже ввались в номер, и закрыли за собой дверь. – Эй, вообще-то в гости так не ходят! Хотя бы приглашения дождались бы!
Люди в серых пальто проигнорировали мое возмущение, тут же принялись осматривать номер, переворачивая лампу, стулья, заглянули даже под стол.
– Что происходит?! – возмутился я.
– Проверяем на наличие прослушивающих устройств, – пояснил Дмитрий.
– А есть подозрение, что они тут могут быть? – напрягся я.
– Нет, но на всякий случай проверяем. Служба такая, – улыбнулся Дмитрий. – Привычка, выработанная годами.
Только мне было не до смеха.
– Вы же ведь пришли ко мне не для того, чтобы проверить мою комнату? – спросил я.
– Верно, – кивнул Дмитрий. – Андрей, ты присядь. Сегодня у нас будет долгий и напряженный разговор. Извини, не хотели торопить, думали, будет в запасе время, но так уж сложилось. Ситуация поменялась.
– Да о чем вы?!
Дмитрий достал из кармана серебряный портсигар, но не найдя пепельницу, вновь его спрятал. Ответил:
– Нас приглашают на встречу с премьер-министром Великобритании.
Я не сразу понял, о чем он говорит. Почему-то показалось, что гость говорит об очередном интервью, которое нужно дать местной газете назавтра.
– Про успех Советского союза в восхождении на Пик Победы узнал весь мир. Информационные агентства разнесли сообщения во все концы света. Твой голос слышали, кажется, все. Мы к этому готовились. Мы к этому стремились. Это хорошо. Во всех мировых газетах и новостях в заголовках мелькают слова «Советский союз», «партия», «комсомольцы». Это огромная победа. Все поняли, что мы утерли носы западу. Поэтому запад делает ответный шаг. Со стороны Великобритании по линии дипломатических связей пришло приглашение на встречу с премьер-министром Эдвардом Ричардом Джорджем Хитом. Приглашают тебя и твою группу.
Дмитрий пожал плечами.
– Якобы, хотят лично пожать руки отважной советской молодежи, которая смогла покорить Пик Победы.
– Премьер-министр Великобритании? – произнес я.
Только сейчас до меня начал доходить уровень встречи.
– Постойте, разве так скоро это делается? Мы же только что спустились вниз!
– О вашем восхождении все знали еще месяца за два. Соответственно готовились, прорабатывали все варианты развития событий. И теперь, едва вы вернулись с успехом, они и начали действовать.
Я встал, подошел к окну. Ощущение было, словно меня пыльным мешком ударили. Вроде бы и ничего такого в этом нет – что плохого, что с победителями хотят встретиться? – но какая-то непонятная тревога скреблась под сердцем. И эти люди в серых плащах, явившиеся ко мне вечером в номер, только усиливали ее.
– Человек в правительстве он новый, только в июне взял бразды правления, поэтому сложно точно что-то сказать о нем. Наши люди передают, что он хочет начать реформирование британской экономики, чтобы снизить инфляцию. А это, мы думаем, вызовет определенные недовольства среди населения – реформы все-таки не популярные ожидаются. Так что, возможно, таким образом, он хочет показать, что он заодно с простыми людьми, с молодежью. Электорат новый, так сказать, проработать. А может быть, хочет таким образом наладить контакт с Советским союзом. Информация скудная приходит на этот счет.
Дмитрий глянул на меня, улыбнулся, добавил:
– Но скорее всего он хочет опозорить нас.
– Что?!
– Ну да. Сейчас время жесткого противостояния Запада и Советского Союза. Очень холодные отношения, даже на уровне дипломатических каналов. И ваш подвиг им как кость в горле. Вот они и пригласили вас, чтобы выставить дураками. Думаю, будет много подлянок, каких-то скрытых уловок, возможно даже провокаций. Может быть, даже будут пытаться гнуть к тому, что никакого восхождения и не было вовсе.
– Как это не было?!
У меня пересохло во рту. Я не переживал так даже тогда, когда мне сообщили, что я иду на Пик Победы.
– Это только наши предположения, – поспешил заверить меня Дмитрий.
– Вот уроды! А мы не может вообще тогда отказаться от этого приема, раз так вопрос стоит?
– Нет, не можем, – сухо ответил гость. – Сочтут за трусость. Будут в одно горло трубить – не приехали, значит и в самом деле мутная история, не были они на Пике Победы. Поэтому обязательно нужно туда ехать. И утереть им носы. Без вариантов.
На несколько минут повисла тягучая пауза. Дмитрий не нарушал ее, понимая, что мне сейчас нужно немного успокоить эмоции и совладать с мыслями.
– Я опозорюсь, – только и смог вымолвить наконец я. – Там же Великобритания, весь этот этикет, протокол, манеры… Я точно опозорюсь! Или не той ложечкой чай размешаю, либо не в ту руку вилку возьму! На ровном месте опозорюсь, тут и особо стараться не нужно будет!
– Андрей, да не переживай ты так. Отработаем всё с учителями. Есть у нас преподаватели в отделе, кто все вам расскажет – как садиться, как сахар в чае мешать. Не переживай. Тут другое важно – что этот самый Эдвард Хит будет спрашивать, какие словесные ловушки устраивать. Но и с этим поработаем. Так что не беда. Главное, это наше появление. Пусть видят, что никого мы не боимся.
– Это верно, – согласился я. И глянул на Дмитрия. – У меня ведь нет другим вариантов, кроме как ехать?
– Верно мыслишь, – кивнул гость.
– Когда вылет?
– Встреча назначена на следующую неделю. У нас есть семь дней, чтобы к этому подготовиться.
Я вдруг увидел в глазах Дмитрия секундное замешательство. Было что-то еще у него за душой, что он сейчас не договаривал.
– Но и не это самое сложное в предстоящей поездке? – спросил я.
Дмитрий растерянно улыбнулся – я попал в самую точку.
– Верно, Андрей, не самое сложное.
– А что тогда?
Дмитрий встал, сомкнул руки за спиной и принялся медленно обходить комнату, иногда останавливаясь то у окна, то у стола с графином.
– Андрей, ты мечтал когда-нибудь стать разведчиком? Как в «Ошибке резидента» или «Щит и меч»?
– Что вы имеете ввиду? Я вас не понимаю.
– То, что я тебе сейчас скажу, должно остаться строго между нами. Ты парень взрослый и должен понимать, что есть государственные дела, важность которых огромна. Вот одно такое дело мы и хотим тебе сейчас поручить.
– И что же за дело такое? – сиплым голосом спросил я.
Опомнился, хотел крикнуть: «Нет, не надо меня посвящать в свои дела!», но было поздно.
– В Великобритании у нас работает завербованный агент. Добывает очень ценную для нас информацию. Все его данные совпадали с фактической ситуацией и поводов сомневаться в нем у нас нет. Однако в какой-то момент агент перестал выходить на связь. Он раздобыл очень важную информацию и должен был нам ее передать. Но не передал. Думаю, за ним приставили слежку, и он просто сейчас не высовывается, чтобы не погореть. Мы хотим, что ты забрал у него эту информацию и привез сюда.
В какой-то момент мне все это стало напоминать черно-белый фильм в жанре «нуар». Какие-то незнакомцы в плащах, гостиничный номер, вечер, хмуро, меня вербуют в шпионы. Не хватает грустного саксофона и дождя за окном.
– Это что, шутка какая-то? – спросил я, оглядывая людей в плащах.
– Нет, Андрей, не шутка.
– Почему вы мне это рассказываете?! Почему этим должен заниматься именно я?!
– Потому что у тебя есть легенда, понимаешь? Прикрытие. Ты – простой гражданин советского союза, спортсмен, который покорил Пик Победы. Прилетаешь не по собственной воле, а по приглашению самого премьер-министра в Великобританию. Встречаешься с людьми. Рассказываешь о своем подвиге. Получаешь овации и улетаешь обратно. Все. Это очень хорошее прикрытие и для тебя, и для агента. Никто ничего не заподозрит. Он передаст тебе микропленку, она размером со спичечный коробок. Сунешь в карман – и забудешь о ней до приземления в Московском аэропорту. Ничего сложного.
– А если меня поймают?
– Все будет хорошо. Мы проинструктируем тебя. Андрей, ты должен понять, что для Советского союза это дело крайне важно. Да, ситуация не простая. Да, есть определенный риск. Но больше нам положиться не на кого. Ты справился с Пиком Победы, сможешь справиться и с этим заданием.
– Вы не боитесь вот так вот открыто все рассказывать простому гражданскому человеку? – улыбнулся я.
И вдруг, глянув на Дмитрия, подавился собственной улыбкой. Меня осенило.
– Я правильно понимаю, что, рассказав все это мне сейчас, вы не оставляете мне шанса отказаться от этого дела? – севшим голосом спросил я.
Дмитрий посмотрел на меня ледяным взглядом, ответил:
– Именно так.
Глава 2. Лондон
– Я не шпион! Не агент! Не супергерой! Почему не попросить об это Марка? Он же ваш человек.
– Марк с вами не полетит.
– Это еще почему?
– У него здесь полно. К тому же могут возникнуть оп нему вопросы, в базе он есть, а потому останется тут. К тому же руководитель группы не он, а ты.
– Я не справлюсь!
Дмитрий улыбнулся, словно говоря своей улыбкой – ну кого ты пытаешься обмануть? Он все-таки не выдержал и закурил, использовав под пепельницу кулек, который свернул из листика. Тонкая струйка сизого дыма лениво поднималась к потолку, и я смотрел на нее как зачарованный.
Остальные гости в комнате тоже закурили, столпившись у открытого окна.
– Андрей, тебе такой человек как Шкваркин Аркадий Олегович знаком? – спросил Дмитрий, затягиваясь.
– Нет.
– А вот он тебя знает. Говорит, что авторитет ты, каких еще он не видел никогда. Чуть ли не всю Москву держишь!
– Чего-о?! – вытянулся я в лице.
Дмитрий улыбнулся еще шире. Потом достал из внутреннего кармана пиджака фотографию, протянул мне. Я сразу узнал человека, изображенного на нем. И невольно улыбнулся. Это был тот самый картежник, которого мы встретили в поезде и которого я отшил.
– Этого Шкваркина на одной из станций местная милиция приняла – тот пытался у бабки стакан семечек украсть. Так он, чтобы прощение у органов получить, решил авторитета сдать. Ну то есть тебя. Думал, что крупную рыбу меняет на свою свободу.
– Да я же просто импровизировал, чтобы ребят вызволить!
– Верю, – кивнул Дмитрий. – И знаю, что ты не бандит, а добропорядочный гражданин. Это я к чему тебе сейчас рассказал про того Шкваркина? К тому, чтобы показать, что парень ты способный, с выдумкой. Не пропадешь. Вот в новом деле тоже просто импровизируй – и у тебя все получится. Дело не такое страшное, как кажется.
– Ладно, – буркнул я. – Помогу. Но только один раз! Рассказывайте подробности.
***
Неделя прошла как в тумане. Мы ездили на интервью, рассказывали – уже в какой раз? – одно и тоже все новым журналистам, газетчикам, радиоведущим. Ребята с группы вошли во вкус и уже на третий день вели себя в кадре раскованно, говорили гладко, даже чуть с нахальством и снисхождением. Особенно отличался Генка. Словно «поймав звезду», он с каждым новым интервью говорил все больше, не давая ребятам слова, за что те сильно на него злились. И даже попытки поговорить после и объяснить, как нужно себя вести ни к чему не привели.
А вот я все не мог выбросить из головы наш вечерний разговор с Дмитрием.
Ребятам тоже сообщили, что они полетят в Великобританию, но про второе дело, которое нам поручено, они не знали. Так, наверное, даже лучше – думал я. Весь о полете за границу произвела фурор среди группы, еще больше расправив ребятам крылья.
Наши гостиничные номера были наполнены газетами и журналами, в которых печаталось про нас. Их приносили нам горничные, а некоторые и вовсе по два номера – один нам, другой для себя, с именной подписью. Надо сказать, что автографы просили редко, порой через стеснительность, но едва получив заветную подпись, лица людей наполнялись безграничным счастьем. Меня это сильно смущало, потому что не привык я еще к той роли, которую нам выпало получить.
Ребята же вовсю входили во вкус.
На пятый день нам начали приходить письма. Писали в основном из Московской области – остальная почта еще не дошла, там нам сказал Дмитрий. Послания от детей и подростков, от коллективов заводов и школ, от альпинистов и секций – мы читали каждое и это немного меня отвлекло.
Было приятно читать о том, что наш подвиг вдохновил людей на многое, пусть разное, порой не всегда значимое, но все-таки вдохновил. Повара третьей столовой имени Ленина придумали в честь нас новый торг «Победа» с белковой помазкой в виде горы; рабочие сталелитейного завода решили увеличить план выдачи готовой продукции до 7440 единиц продукции – высоты Пика Победы; ученики пятого «Б» класса школы № 11 все записались в кружок альпинизма.
Это согревало, наполняя сердце приятным ощущением.
Все семь дней мы жили в гостинице. И каждый вечер ко мне приходил Дмитрий, иногда один, иногда с кем-то из своих сопровождающих. Они подробно меня инструктировали. Уходили глубоко за полночь, и мне было тяжело встретиться с Лесей, хотя очень хотелось. Девушка понимала, что происходит что-то не входящее в официальную программу группы, но с лишними вопросами не лезла, прочитав все в моих глазах.
И от этого ее понимания, преданного, молчаливого, мне становилось тошно. Я хотел лежать с ней в одной кровати, а не вот это все. И игры в шпионов мне сейчас были не по душе.
Надо отдать должное Дмитрию, он умел очень тонко уловить мое состояние и всего двумя тремя словами успокоить. В какой-то момент я и сам для себя решил – что меня не убивает, то делает сильней. Что я, не справлюсь с заданием? Конечно справлюсь! А потом спокойно смогу отдохнуть с Лесей.
Наконец, настал день вылета.
– Перелет займет четыре с половиной часа, – сказал Дмитрий.
И оттянув за локоть меня в сторонку, шепнул:
– Я с вами не смогу полететь.
Эта новость огорошила меня. Об этом он меня не предупреждал, и я искренне надеялся, что смогу в случае чего уточнить дальнейшие свои шаги с Дмитрием. Но теперь…
– Почему не летите?
– Ты должен понимать, что это не простая поездка. Очень непростая. Это понимают и там, куда нас пригласили. Я работаю в управлении внешней разведки. Они об этом знают.
– Знают?!
– Они много чего знают. Кроме одного – им нас не победить.
Дмитрий достал из кармана пачку сигарет, закурил. Желваки на его шее начали перекатываться. Мужчина был зол.
– Так что думаю это не самая лучшая идея лететь мне с вами туда – возникнет очень много вопросов. И самый главный – почему это простая команда альпинистов вдруг прихватила с собой агента внешней разведки? Тогда наш план быстро раскроют и все поймут. Так что тебе, Андрей, придется все делать самому. Но ты не переживай. Я инструктировал тебя очень тщательно. Ты все усвоил. Я уверен – у тебя все получиться.
– Только вот я в этом мне уверен!
– Переводчик – свой человек, – подмигнул мне Дмитрий. – Он из наших. Не из разведки, но тоже из органов. Так что в случае чего можешь на него положиться. Но лучше, конечно, действуй один, никого из ребят не привлекая.
– Понял, – кивнул я. – Мы что же, совсем одни полетим?
– Нет, с вами представители посольства еще будут, люди с Министерства иностранных дел и прочие официальные люди.
Дмитрий наклонился ко мне ближе, шепнул:
– Но они не в курсе наших дел. Еще будет охрана. Это обязательно. К каждому из вас будет приставлен телохранитель. Твой – Михаил, – тоже из нашего ведомства. Он коротко проинструктирован насчет того, чтобы выполнять твои поручения. Так что в случае чего, если что-то вдруг понадобиться – можешь просить его.
Ничего себе, личный телохранитель!
– Удачи тебе, Андрей! Как прилетишь, обязательно тебя встречу. Лично!
Дмитрий пожал мне руку, и мы распрощались.
К десяти часам нас привезли в аэропорт, там уже нас ждал самолет, приготовленный только для нас. И вновь журналисты. Пресс-конференция получались короткой – нужно было спешить, чтобы успеть в «окно» хорошей погоды.
Вылетели.
Я был молчалив, а вот ребята напротив, говорили без умолку. Их можно было понять, никто из них дальше Ялты еще не летал. А тут целая Великобритания! Летим в Лондон. Впрочем, в Лондоне мне тоже не доводилось быть, но особо и не хотелось – в мой век высоких технологий можно было посмотреть быт и достопримечательности любого города или страны, просто зайдя в интернет.
Ну и телохранители, конечно, добавляли ощущение неправдоподобности всего происходящего. Марина тут же начала строить глазки своему, Генка – рассказывать про то, как он пробирался сквозь ледяную стужу, ведя группу вперед, к Пику, а Клим – мериться силой рук.
Мы же наконец с Лесей побыть вдвоем.
– Ты переживаешь? – спросила девушка, видя мое состояние.
– Немного.
– Немного?! – улыбнулась Леся. – Да ты места себе не находишь! Круги вон под глазами, ночами, наверное, не спишь. Еще ходят к тебе эти странные люди в серых плащах. Я понимаю, что там скорее всего серьёзные дела вы обсуждаете, но мне тебя жалко, я беспокоюсь за тебя.
Я едва справился с желанием рассказать ей обо всем. Нельзя!
– Просто перелетов боюсь, – ответил я. – А насчет посетителей… извини, не могу рассказывать. Пока не могу.
Едва ли в это поверила Леся, но вопросов она больше не задавала. В глазах ее вместо успокоения появились огоньки тревоги. Она переживает – понял я. Только никак я ее сейчас успокоить не могу, и сам едва держусь.
Потом – пообещал я себе. Потом я расскажу ей обо всем, когда будет можно, когда приземлился опять у себя и когда передам пленку Дмитрию.
Бортовой обед был царский. Нам принесли красную икру, белый хлеб, масло, мясную нарезку, чай. Мы с большим аппетитом поели и на некоторое время задремали. Когда же открыли глаза, то самолет уже совершал посадку.
– Лондон! – только и смог выдохнуть Генка, глядя в иллюминатор.
Нас встретил вполне себе обычный аэропорт, ничем не лучше того, откуда мы садились. Правда, народу было больше. Все те же журналист и официальная встречающая делегация. Мы быстро отметили, что газетчики тут гораздо наглей и беспардонней. Вспышки фотокамер ослепили, а Генке и вовсе чуть не заехали объективом по лбу.
Официальная часть была скромной. Нас встретили люди в строгих костюмах, пожали руки и сообщили, что в каком-то холле нас уже ждут. Но прежде, чем пройти в машину, мы решили поговорить с журналистами. Это не сильно понравилось встречающим, но мы были непреклонны.
– С какой целью вы прибыли в Лондон? – выкрикнул один из журналистов вопрос на английском языке, переводчик нам его перевел.
– Мы приняли ваше приглашение и прибыли сюда с дружественным визитом, – нейтрально ответил я.
– Как вам погода? – спросил другой журналист, и я тут же зацепился за эту фразу.
– У вас сегодня туманно и достаточно прохладно. А вот у нас солнечно на улице Гагарина, где я жил, и на всех других улицах. Вся Москва купается в тепле.
Группа недоуменно посмотрела на меня, но другой вопрос от журналиста отвлек всех.
– Когда состоится встреча с премьер-министром? О чем вы планируете поговорить? Будет ли обсуждаться совместный подъем? – десятки вопросов посыпались на нас, и мы некоторое время отвечали на них, подмерзая на пронизывающем ветре.
Потом нас настойчиво пригласили в машину.
– Куда мы едем? – спросил я.
Сопровождающий делегат что-то быстро говорил и переводчик, внимательно выслушав его, только и смог сказать:
– Говорит – к какому-то очень важному человеку.
– Других тут, кажется, и не бывает, – проворчал Роман.
Пока ехали, смотрели на город. Он был красив. Каменные мостовые, старые здания, какая-то невероятная строгость линий всех строений, словно они все незримо были одеты в пиджаки и фраки.
– Вот уж действительно – Лондон из зе кэпитал сити оф Грейт Британ! – только и смог вымолвить пораженный увиденным Генка. – Глянь, какие машины! А это что? Автобус?! Двухэтажный автобус?!
Мы некоторое время таращились на красный автобус, совсем позабыв инструкции людей из органов не выдавать сильное удивление и вести себя так, будто нам тут ничего не интересно. Интересно, еще как интересно!
– Клим, глянь какие джинсы у парня! Фирма! – продолжал восхищаться Генка. – Вот бы нам такие. А что, ребята, может, заскочим в магазинчик, если время останется? Я бы прикупил пару штук.
– Денег не хватит, – пробурчала Маринка, но на одежду девушек смотрящая с таким же вожделением, что и Генка на джинсы.
– Ребята, взяли себя в руки, – сказал я, приметив вдруг взгляды сопровождающих делегатов.
Уверен, что они очень детально расскажут о нашей реакции на город.
Группа, надо отдать им должное, быстро сообразила, что вести себя так сейчас не стоит и замолчала, сдержанно поглядывая в окна машины.
Мы приехали к какому-то серому зданию, ничем не примечательному, кроме того, что возле его дверей стояли два караульных с ружьями. На улице нас уже встречал невысокий человек, улыбчивый, с добрыми глазами. По скромной одежде сложно было сказать кто он такой, но когда переводчик представил нам его, то мы раскрыли рты:
– Достопочтенный лорд Десмонд Пламмер, глава Совета Большого Лондона.
– По-нашему – градоначальник города, – шепнул мне на ухо Генка со знанием дела.
– Добрый день! Рад приветствовать вас в нашем городе! – воскликнул звонким голосом Пламмер на английском языке и переводчик тут же перевел слова хозяина.
Мы поздоровались с ним.
– Как добрались? Надеюсь, все было хорошо? Я очень рад, что молодежь советского союза приняла наше приглашение и прибыла к нам с дружественным визитом. Мы очень счастливы видеть вас сегодня здесь!
– Мы тоже очень рады, – любезно ответил я.
– Разрешите в знак дружбы и гостеприимства подарить вам небольшой презент.
Пламмер протянул нам настенные часы, но необычные, а вырезанные из дерева.
– В районе Тоттеридж, на севере Лондона, стоит Церковь Святого Андрея. Возле этой церкви растет тис. Но он не обычный. Возраст его по разным оценкам оценивается в тысячу – тысячу пятьсот лет. Это одно из старейших деревьев Лондона. Эти часы изготовлены из точно такой же породы тиса. Примите их в знак почтения.
Он протянул часы мне. Насчет подарков никакой инструкции мне давали, поэтому я некоторое время сомневался – брать или не брать? Хотя работа была выполнена просто великолепно, тончайшая резьба в форме листьев и переплетенных веточек, ограняющих сам циферблат.
– Часы сделали потомственные мастера Лондона – часовщики и резчики. Они очень старались. Специально для вас.
Пламмер улыбнулся, но в его улыбке вдруг проскользнуло что-то едва уловимое, то ли усмешка, то ли напряженность, словно подарок был ему этот в тягость, и он хотел поскорей его нам всучить.
И меня вдруг осенило.
«Вот оно!»
Неужели так быстро?
Дмитрий не сказал, как именно будет агент передавать информацию, но поручил мне, чтобы я подал ему знак. И я это сделал. Знаком служила специальная фраза, которую я и произнес, когда мы только прилетели (ту самую, про солнечную погоду на улице Гагарина). Она должна была попасть в эфир, и агент наверняка ее услышал. Это был знак того, что именно я, а не кто-то другой должен принять информацию.
Я глянул на подарок.
Значит услышал. И передал. Видимо внутри и запрятано все необходимое. Неужели, через самого градоначальника? А может, он и не в курсе? Сам же сказал, что часы сделали мастера, а не он сам. Видимо, агент успел подсуетиться и организовал все как надо, выйдя каким-то образом на мастеров и подговорив их запрятать пленку в часы. Заранее готовился. Хитро придумал!
На душе стало спокойней.
Я принял подарок и поблагодарил Десмонда Пламмера за часы. Потом мы перешли в дом, который оказался его рабочим кабинетом, где еще некоторое время говорили, все больше о всяких пустяках, обмениваясь любезностями. Основная приветственная встреча должна была состояться вечером, за званым ужином, а встреча с премьер-министром только через два дня.
– Почему так не скоро? – резонно спросил я.
– Господин премьер-министр попросил показать вам все достопримечательности города, и чтобы все успеть назначил встречу на такое время. Я надеюсь, это не затруднительно для вас?
Для всех, кроме меня, это было только в радость – провести пару дней в Лондоне никто был не прочь. А вот мне хотелось вернуться обратно и закончить наконец это дело с пленкой и играми в шпионов.
– Ну вот и отлично! – обрадовался Пламмер. – Тогда пока располагайтесь в гостинице, наши люди вас отвезу. А вечером мы вновь встретимся за ужином.
Мы распрощались с ним и двинули в гостиницу. Заселились в нее довольно быстро и разбрелись по номерам, где нас уже ждали разносы с едой.
Я зашел в свой номер, поставил часы на стол. Принялся их разглядывать.
Красивые. Ручная работа. Тонкая, до изумления.
Их отдам прямиком Дмитрию. Пусть сам разбирается, это уже не мое дело. Я свое выполнил. Не думал даже, что так все легко будет. Впрочем, чего я ожидал? Шпионских погонь и перестрелок? Это только в фильмах. В реальности все гораздо тише и спокойней. Знак подал – получи информацию.
Я повертел часы. Дмитрий вроде говорил, что пленки нужно положить в карман и так привезти. Значит нужно достать их? Или это он просто так сказал, в общем? А если часы будут в аэропорту просвечивать? Наверняка будут! И увидят, что внутри есть пленки! Я же так и себя и агента с потрохами сдам. Нет, нужно достать оттуда пленку. И в самом деле, спрятать нужно в карман куртки – оттуда и скинуть легче будет в случае чего. Об этом тоже говорил Дмитрий.
Я огляделся. Нашел на разносе с едой столовый нож. Вполне подойдет.
Часы были собраны ладно, и пришлось повозиться, чтобы вскрыть их. В крови даже забурлил адреналин, я невольно почувствовал себя героем какого-нибудь шпионского фильма. Агент, пленка, секретность, все дела. Кто бы мог подумать, что вон куда меня новая жизнь заведет?
Пришлось повозиться. Мастера знали свое дело и механизм отпирания сделали на совесть. Крышка часов открылась с едва уловимым щелчком, оголяя механизм. Только не он меня интересовал, а небольшая полость чуть ниже. Удобная, глубокая, куда можно вполне себе спрятать пленку.
Только вот пленки там никакой не было.
А вот кое-что другое имелось.
С ужасом взирая на черный механизм, смотрящий на меня словно хищное насекомое кругляшом микрофона и усиком передаточной антенны, я одними губами неслышно прошептал:
– Прослушивающее устройство!
Глава 3. Пламмер
Какова вероятность того, что подарок, преподнесенный не кем-то, а самим градоначальником Лондона, будут разбирать? Никакой. Зачем его вообще разбирать? Повесь где-нибудь в кабинете и любуйся красотой, привезенной из-за границы.
Так думали те, кто усовершенствовал часы и добавил туда «сюрприз». Так бы и я сам сделал – вбил бы гвоздь в стену, повесил подарок и смотрел время, даже не догадываясь об их втором предназначении. И этот план был бы идеален, ребята все идеально просчитали.
Если бы в дело не вмешался случай.
Я искал в часах кое-что другое. А нашел прослушку…
«Молчать! Ничего не говорить, чтобы не услышали!» – это была первая адекватная мысль после того, как схлынули первые эмоции.
Я молча вылупился на черное устройство. Маленькое, все черное, без всяких лампочек, проводков и батареек, простое до смеха – микрофон и передатчик.
«А как же она работает без питания?» – возникла мысль.
И сразу сообразил, что устройство подключено к заводному механизму самих часов. Заводишь часы – заводишь и прослушку. Хитро.
«Нужно немедленно уничтожить это!» – была вторая мысль.
И я уже потянулся к черному устройству, чтобы сорвать его и растоптать, но в последний момент остановился. Чутье подсказало – нельзя.
Я сделал глубокий вдох, успокоился. Начал размышлять.
Понял – и в самом деле нельзя. Если уничтожу, то они сразу это поймут – передача прекратиться. А значит, выдам себя таким образом. Возникнут неудобные вопросы – как простой советский парнишка догадался о прослушке? Зачем полез в механизм? Значит, что-то искал там. А что именно искал? Какую-то информацию, которая предназначалась ему? Значит не такой простой этот советский парнишка? А кто тогда он?
Черт, да если так ковырять, то можно размотать весь клубок! Нет, ни в коем случае нельзя уничтожать механизм. Пусть думают, что я ничего не понял. Пусть слушают, а я буду старательно делать вид, что я все же обычный гражданин своей страны. Нужно только при этих часах ничего такого не говорить, что потом можно будет интерпретировать против меня.
Я осторожно закрыл заднюю крышку. Потом отнес часы ближе к телевизору – пусть звук от ящика перебивает все другие сигналы. Отошел в сторону, глядя на подарок. Теперь он казался не таким приятным.
Вот так градоначальник! Вот так сюрприз сделал, мерзавец! Решил прослушивать нас. Только мы тоже не пальцем деланы.
Я сел за стол, все так же молча взял лист, карандаш и нарисовал женщину с указательным пальцем, закрывающим рот, как на известном плакате. Внизу подписал: «НЕ БОЛТАЙ!». И поставил картинку перед часами. Это будет напоминанием мне самому, что в комнате я, даже если и один, то нифига не один. Меня слушают.
Некоторое время я смотрел то на рисунок, то на часы. Куда я ввязался? Что дальше? Черные машины у окон гостиницы? Люди в плащах, читающие день и ночь один и тот же журнал, напротив на лавочке? Видеокамеры в розетках?
Легкий укол паранойи заставил занервничать.
Надо быть начеку. Не факт, что такой «сюрприз» есть только в часах. А гостиничные номера кто-нибудь проверял? Телохранители, конечно, смотрели, но так ли внимательно? Ребятам Дмитрий инструктаж провел, предупредил о том, чтобы не лишнего не болтали, но восприняли ли они это всерьез? Вряд ли. Поэтому нужно предупредить их.
Я вышел в коридор. Ребята были уже там – рассматривали картины и фотографии, висящие на стенах, и обсуждали предстоящие планы.
– А еще нужно Кока-Колу попробовать! – сказал Генка. – И жевательную резинку. И…
– Ребята, – прервал я парня. – Есть один разговор.
Все обернулись на меня.
– Вспомните пожалуйста, о чем нам говорили перед выездом.
– Нам говорили… – начал Генка, но я его перебил.
– Просто вспомните, в слух не нужно ничего говорить.
Все напряглись еще больше. Говорили многое, хоть и туманно, но достаточно понятно – не на отдых едем, а в логово врага, возможны провокации и прочие малоприятные вещи.
– Вспомнили? Вот и хорошо. Прошу выданных инструкций и придерживаться.
Я развернулся и вновь двинул к себе. За спиной Генка отчетливо шепнул:
– Что это с ним?
Ему никто не ответил.
Почти у самого порога меня догнала Леся, но едва увидев мое хмурое лицо, произнесла:
– Поняла, не сейчас.
И ушла.
Мне стало противно. Вместо того, чтобы спокойно сейчас обниматься с любимой девушкой, я должен быть на чеку и думать об одном – в моей комнате стоит прослушка, не сболтнуть лишнего. Возможно, что и в других комнатах тоже есть «уши». А еще предстоял вечер, на который запланирован ужин с тем самым человеком, кто эти часы нам и подарил.
Но деваться некуда. Уж коли ввязался в это, то нужно доводить до конца.
Ближе к вечеру пришла горничная и с помощью жестов объяснила, что может погладить мне мою одежду к предстоящему ужину. Я отказался (мало ли что они мне в карманы рассуют?) и попросил принести утюг – сам справлюсь. Горничная пожала плечами и убежала. Вернулась довольно скоро с нашим переводчиком. Я попросил его перевести свои пожелания, которые остались неизменными и вскоре у меня в номере уже была гладильная доска и утюг.
К семи я был готов. Ребята тоже приоделись и мы вышли в коридор в ожидании, когда подадут машину. Леся одела вечернее черное платье, скромное, но красивое, подчеркивающее ее спортивную фигуру. Я невольно засмотрелся.
– Господин Десмонд Пламмер уже ожидает вас внизу, – сказал метрдотель.
– Он поедет с нами?! – удивился я.
– Нет, ужин будет проходить в ресторане гостиницы. Уже все готово. Нужно спуститься только вниз.
Я понятия не имел, что буду говорить этому Пламмеру. Решил действовать по обстоятельствам, как учил Дмитрий.
– Господин Герасимов! – воскликнул Пламмер на ломаном русском. – Добрий вэчер!
Я поздоровался с ним, заглянув прямо в глаза. Интересно, он в курсе, что именно передал мне? Или службы разведки его просто использовали как подставную куклу, даже не удосужившись ввести в курс дела? Судя по кристально чистому почти детскому взгляду скорее всего второе.
– Рад сегодня видеть вас вновь, – перешел на родной язык градоначальник. – Как разместились?
– Все хорошо, – кивнул я.
– Это отличная гостиница, самая лучшая. А какая тут кухня – пальчики оближешь! Давайте пройдем, чего мы ждем?
Мы прошли внутрь. Ресторан и в самом деле оказался роскошным. На сцене разместился белый рояль, и музыкант играл приятную спокойную мелодию. Большой стол накрыли в самом центре зала. Слепяще белая скатерть, цветы, блеск серебра. И вокруг – целый рой официантов, кружат, словно пчелы, что-то носят в руках.
Размахом удивили. Даже я, видавший за свою жизнь всякого, невольно засмотрелся. А ребята и подавно. Пламмер, увидев нашу первую реакцию, улыбнулся. Но улыбка была словно усмешка гадюки.
– Надеюсь, вам нравится? – спросил градоначальник.
– Слишком пафосно. Мы – люди скромные, привыкли довольствоваться малым. В этом наша сила, – ответил я, чем заставил впасть в ступор не только Пламмера, но и его сопровождающих.
– Мы старались, – после паузы сдавленно ответил градоначальник. – Прошу!
– Журналисты и тут будут? – спросил я, увидев в дальнем конце зала молчаливых людей с фотоаппаратами в руках.
Люди стояли неподвижно и напоминали манекены, но едва кто-то из нас менял позу или отходил чуть в сторону, они тут же это изменение фотографировали, причем без вспышек. Сквозь тягучую грустную мелодию рояля раздавался этот противный сухой треск затворов аппаратов. Словно крысы в амбаре шуршат.
– Это государственные СМИ, – пояснил Пламмер. – Они нам не помешают. Все-таки у нас есть определенный протокол, и нам нужно его придерживаться.
– Мне кажется, это будет не совсем удобно, если каждый наш шаг будут протоколировать, – возразил я.
– Не переживайте, в газеты попадут только лучшие кадры! – не отступал Пламмер.
– И все же я хотел быть, чтобы…
– Я прошу вас, господин Герасимов, давайте отужинаем! – перебил меня градоначальник. – Ваши ребята уже наверняка голодные. Давайте их накормим!
«Вот ведь жук! Мало того, что наблюдение выставил из целой армии фотографов, так еще и голодающими обозвал! Ну ничего, у меня тоже есть чем ответить».
Едва мы подошли ближе к столу, как нам тут же отодвинули стулья и предложили сесть. Я хотел приютиться куда-нибудь подальше от Пламмера, но переводчик сказал, что мое место рядом с градоначальником. Да и тот тоже ухмылялся, кивая на стул рядом с собой.
– Не скромничайте!
Пришлось сесть рядом с Пламмером.
На первое подавали какой-то овощной суп. Ребята растерялись, пытаясь вспомнить уроки по этикету. Я тоже морщил мозг. В конечном итоге все просто украдкой глянули на Пламмера, чтобы узнать какую ложку он схватит? И повторили за ним.
Суп оказался так себе, очень странный, недосоленный. Вареные крупные куски лука в блюде аппетита тоже не прибавляли. Я из уважения съел половину, ребята тоже терпели, виду не подавали, но брови их, мечущиеся от переносицы ко лбу, были красноречивее всяких слов.
На второе подали ростбиф. Вот тут мы оживились. Пламмер тоже заерзал на стуле, взирая на цельный кусок говядины, запеченный в печи.
– Я, от лица Лондона, хотел бы поблагодарить вас за встречу! – сказал Пламмер, поднимая фужер с шампанским. – В столь непростые времена вы смогли прилететь сюда и передать привет всем жителям Великобритании. Впереди у вас еще встреча с премьер-министром и для меня большая гордость, что я смог вас сегодня здесь увидеть.
– Мы тоже передаем вам большой привет от молодежи Советского союза. – сухо ответил я.
– Скажите, а не страшно было подниматься наверх? – чуть наклонившись ко мне, спросил Пламмер.
– Не бояться только дураки и безумцы, – ответил я. – Но не многие могут обуздать свой страх и идти вперед.
– Это вы верно сказали! – закивал головой Пламмер. – Абсолютно верно. Вы совершили немыслимое. Я сам не такой заядлый спортсмен, но мои знакомые люди, кто чуть больше во всем этом понимает, делились своими впечатлениями. Сказали, что это практически невозможно совершить такой подъем, тем более в таком молодом возрасте.
Пламмер глянул на меня с прищуром, пытаясь понять мою реакцию. Я был словно камень, но в глубине души уже понимал, к чему ведет собеседник.
– Представляете? Так и сказали – практически невозможно. И они весьма удивлены.
– Нет ничего невозможного, – ответил я. – Передайте своим друзьям, пусть не сомневаются. Молодежная сборная Советского союза первой побывала на Пике Победы и установила там флаг СССР. Мы можем выслать вам фотоматериалы.
– О, я их видел! – закивал Пламмер. – В журнале печатали. Очень впечатляет. Вы там стоите так гордо вместе со своей спутницей, на вершине мира. Жаль, фон немного размыт. Видимо из-за тумана?
Пламмер вновь по лисьи глянул на меня.
«Вот ведь тина болотная! Вон куда уводит».
– Что-то вы путаете, – ответил я. – Фотографии все прекрасного качества, размытого там ничего нет. Погода стояла хорошая.
– Правда? Значит что-то со цветокоррекцией. Знаете, как бывает в этих типографиях? Перепечатка с нескольких носителей съедает качество.
– Это уже вопрос к вашему издательству журналов.
– Согласен. Только народ у нас такой, ему только дай повод, он тут же зацепиться за это. Представляете, что сейчас болтают? – Пламмер посмотрел на меня, делая театральную паузу и готовясь сказать новость. Сипло смеясь, произнес: – Будто не было никакой высадки на Луну!
Он схватился за живот и начал чуть с присвистом хохотать. Потом, утерев навернувшуюся слезу, сказал:
– Только представьте! Говорят, что американский «Аполлон-11» не садился в июле 69-го на лунную поверхность!
– Как это? – не сдержался Генка.
Да, для ребят это было новостью. Я же про это уже знал, была возможность почитать много интересного материала и посмотреть не одну передачу на Рен-ТВ в дни одиночества.
– Некоторые индивиды с пеной у рта утверждают, что никакой экспедиции не было, – продолжил Пламмер. – Вместо этого правительство США и НАСА обвели всех вокруг пальца. Что все фотографии, киносъёмки, записи телеметрии, передаваемые радиосигналы и привезённые образцы лунных пород – не более, чем подделка.
– Но зачем? Зачем все это подделывать? – не унимался Генка.
– Время сейчас не простые, – сменив тон с веселого, на более строгий, ответил Пламмер. Взаимоотношения между странами не всегда те, которые хотелось бы иметь. Вот США якобы и решились на этот шаг, чтобы поднять свой престиж перед лицом СССР. Все-таки космических достижений у Советского союза много, надо это признать. Ну и от Въетнама отвлечь, – последнюю фразу Пламмер произнес совсем тихо.
На некоторое время за столом повисло молчание, все обдумывали сказанное. Наблюдая, как официант нарезает тоненькими кусочками ростбиф, Пламмер произнес:
– Но в каждой шутке бывает только доля шутки, не правда ли?
– На что вы намекаете? – спросил я.
– Господин Герасимов, ни на что! Просто делюсь своими соображениями. Ведь если распространяют такие слухи – которые, между прочим, могут оказаться вполне себе и не слухами, – по поводу высадки на Луну, то могут сказать и про вас такое.
– Что… – начал я, но Пламмер вновь меня перебил.
– Я не пытаюсь вас как-то задеть. Я лишь хочу сказать, что людей много, каждый может на придумывать разного! Такой вздор порой людям в голову приходит! Что с них взять, сумасшедшие!
Градоначальник вновь рассмеялся.
Только вот мне было не до смеха. Ребята тоже молчали, сжав кулаки. Обстановка явно накалялась, а Пламмер этого и добивался. И журналисты, стоящие у стены с фотоаппаратами, словно солдат с оружием, уже готовы были фотографировать как мы клюем на провокацию. Нет, не дождетесь!
– Насчет того, что некоторым сумасшедшим людям вздор порой в голову приходит – это вы верно подметили. И ваша страна – это страна больших возможностей, здесь даже таким вот чудикам открываются большие возможности. Они могут самые важные должности занимать. Вот в чем отличие вас от нас. У нас таких людей обычно лечат.
Пламмер подавился смехом, весь сразу посерел. А ребята напротив, расцвели.
Подали мясо. Вместе с зеленым горошком и густой овощной подливкой оно было просто великолепно, и мы с аппетитом поели. А вот Пламмер свою порцию жевал с явной неохотой.
К завершению ужина принесли пастуший пирог, на вид который был больше похож не на пирог, а на запеканку. Внутри оказался вкусный фарш, овощи, бобы. Вместе с пирогом принесли пудинг и чай.
Остаток вечера для нас был прекрасным, а вот для Десмонда Пламмера явно скомканным. Он еще что-то пытался говорить, но все по пустякам и явно чтобы занять оставшееся время. Наконец, пришла пора прощаться.
Мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Журналисты, ожидавшие большего, ушли разочарованные. А мы смогли наконец облегченно выдохнуть.
– Ну, Андрюха! Уделал важную шишку! – сказал Клим, похлопав меня по плечу.
– Думаю, это только начало. Дальше будет круче. Давайте отдыхать, Я чертовски устал.
Мы двинули по номерам.
***
– Добрый день! – представился незнакомец, подняв нас в самую рань.
Нас собрали в холле гостиницы метрдотель, сообщившись, что все уже заждались. На вопрос «кто все?» он ничего не ответил и лишь посоветовал поторопиться.
Как оказалось ждал нас молодой мужчина, гладко выбритый и идеально причесанный, одет тоже не броско, но аккуратно. Лицо – как с рекламы зубной пасты, с идеальной улыбкой. И только небольшой шрам у виска придавал гостю индивидуальность, а то казалось, что это какой-то манекен.
Наш переводчик перекинулся с ним несколькими фразами, потом сообщил нам:
– Это представитель встречающей стороны, господин Теодор Барнс. Он будет сопровождать нас все наше пребывание здесь. Он – от правительства Великобритании.
«Шишка по важней будет, – подумал я. – Если Пламмер – это конь, выражаясь шахматным языком, то этот по всей видимости слон, а может быть даже и ладья. С ним ухо востро нужно держать».
– Я рад приветствовать вас! – произнес вдруг Теодор на сносном русском языке, чем сильно всех нас удивил.
– Откуда вы знаете наш язык? – спросила Марина.
– Учил некоторое время курс по русской литературе девятнадцатого века, – ответил Теодор, сверкая улыбкой. – И стало интересно почитать Чехова в оригинале. Гениальный писатель.
– Согласна с вами, – кивнула Марина, с интересом приглядываясь к парню. Глаза девушки заблести.
– Я постараюсь говорить с вами на русском языке, но если что-то не смогу сказать, то у вас есть переводчик.
– Мы верим в вас, вы справитесь! – улыбнулась Марина. – Но если хотите, то я тоже могу вам помочь с языком.
Такой поворот явно смутил Теодора, но он оказался крепким орешком и виду не подал.
– Сегодня у нас ожидается насыщенный день! – сообщил Теодор. – Сначала мы посетим музей Виктории и Альберта.
«Вполне неплохое место, чтобы встретиться с агентом и получить наконец пленки», – раздраженно подумал я.
– Потом вас будет ждать небольшой сюрприз!
– Обожаю сюрпризы! – воскликнула Марина.
И вновь меня охватило это гадкое параноидальное чувство. Сюрприз? Он на что-то намекает? Неужели Теодор агент?
Пора было срочно разбираться с этим и перестать видеть в каждом госте агента. Так и до нервного срыва не далеко. Нужно отпустить ситуацию, расслабиться.
Но отпустить ситуацию и расслабиться мне не удалось.
Едва мы выехали на улицу, как дорогу нашей машине перегородили двое – парень и девушка. Лица их были скрыты шарфами. Одеты в простое – футболку, джинсы, кеды.
«Удобная одежда, чтобы убегать», – невольно отметил я про себя, глядя на незнакомцев.
У одного в руках был зажигалка и он все время ее поджигал и тушил. А у второй – канистра. И явно не с пивом.
Глава 4. Интервью
Не успел я даже раскрыть рта, чтобы предупредить всех об опасности, как наша машина резко вильнула в сторону. Водитель был начеку.
Мы выскочили на встречную полосу, ушли от идущего впереди автомобиля, затормозили. Вперед вырвалась другая машина, черная, и едва не сбила этих двоих поджигателей. Те в последний момент успели броситься в разные стороны.
– Вы что?! – только и смогла выдохнуть Марина, еще толком не понимая, что происходит.
– Оставайтесь на местах! – крикнул Теодор, сам вцепившись в ремень безопасности.
Охрана кортежа действовала слажено. Из второй машины выскочили крепкие ребята, схватили горе-поджигателей, выкрутили им руки так, что даже мы услышали хруст суставов. Что произошло дальше, узнать нам не удалось – наш автомобиль с визгом рванул вперед.
Мы свернули в какой-то проулок, с трудом протискиваясь между мусорных контейнеров, выехали на другую улицу.
– Это что сейчас было? – спросила Марина, когда автомобиль вновь снизил скорость.
– Нас чуть не подожгли, – ответил ей Костарев.
– Эти что ли?! – кивнула Марина куда-то в сторону.
– Они самые, – буднично ответил Роман.
– Это покушение было?! На нас покушение?! – девушку начало трясти.
– Успокойся, все позади, – попыталась утихомирить ее Олеся.
– Нет, ну ты видела?! Они с канистрой! Прямо на нас!
– Не думаю, что вы были их основной целью, – возразил Теодор.
– А кто же тогда?
– Просто увидели правительственный кортеж и решили попытать счастья. Посещение музея придется, к сожалению, отменить.
Это вызвало вздохи сожаления.
– Я прошу еще раз прощения за такой инцидент, – произнес Теодор. – Но ваша безопасность важней.
– Мы все понимаем, – ответила за всех Марина, игриво. Кажется, она пришла в себя, и обворожительная улыбка Теодора сыграла в этом ключевую роль. – Не можем попасть в музей, тогда возвратимся в гостиницу, в номера!
– А кто это вообще такие были? – задал главный вопрос Клим.
– Ирландские националисты, – сморщившись, ответил Теодор. – У нас тут небольшие проблемы с ними.
– Небольшие?! – усмехнулся Костарев. – Парень, у вас тут целая гражданская война!
– Ну, я бы не стал так категорично говорить…
– А как тогда говорить? – продолжал Костарев.
– Роман, что ты так грубо? – возмутилась Марина.
– А разве я не прав? – повернулся к девушке парень.
– Грубиян! – насупила та носик.
– Еще пять минут назад ты возмущалась, что тебя чуть не сожгли, – напомнил Костарев.
– Но не сожгли же!
– Марина, – сказал Теодор. – Роман прав. Вся эта ситуация долго тлеет. Ирландская военизированная группировка имеет политические амбиции. Пытается добиться полной самостоятельности Северной Ирландии от Соединенного Королевства. Вот и устраивают время от времени такие акции. Но, конечно, сегодня – это что-то из ряда вон выходящее. Так далеко они еще не заходили. Мы передадим всю информацию о случившемся куда следует. Разберемся досконально в ситуации. Этими террористами будет заниматься полиция и суд.
– Я же говорю, – кивнул Костарев. – Бардак!
Теодор вновь принялся рассыпаться в извинениях, но я его уже не слышал. Голова моя была занята другим. Я вдруг понял, что посещение музея отменяется. А что, если там и должна была произойти встреча с агентом? Что, если он уже ждет меня там, чтобы передать пленку, а я не попаду туда? Весь план под угрозой!
Осознание этого неприятно заскреблось под сердцем. Что делать? Настоять на том, чтобы мы вернулись в музей? Вряд ли это поможет, только вызовет подозрение и лишние вопросы.
– И что же, нам теперь оставшиеся дни в гостинице сидеть? – угрюмо спросил я.
– Почему же? – сказал Теодор. – Остальная программа остается без изменений.
– А какая у нас программа? – тут же спросил Генка.
– Сегодня вечером мы поедем на ипподром.
– На ипподром? На лошадей смотреть? – заинтересовано спросил Генка.
– Лошади – это любимое хобби королевы Елизаветы II. Мы вам покажем несколько жеребцов из ее конюшен, очень достойные скакуны.
– А покататься можно будет? – спросил Генка.
– Думаю, можно.
– Вот это отлично!
– Что мы, лошадей, что ли не видели? – тихо пробубнил Роман.
– Ой, а я люблю лошадок! – обрадовала Марина.
– Это хорошо, – улыбнулся Теодор. И глянул на девушку как-то иначе, чем смотрел ранее, без дежурной маски на лице, с теплотой. – Я тоже люблю лошадей.
– А потом? – кисло спросил Роман. – Кроме лошадей?
– Еще будет встреча с журналистом Гарри Кингом.
– Это еще что за перец?
– Это американский телеведущий, очень известный человек, у него свое шоу. Его смотрят все!
– Я не смотрю, – все с той же кислой интонацией произнес Костарев.
– Роман, перестань нудеть! – отмахнулась Марина.
– Если он американский журналист, что он делает тут? – спросил я. – Мы же не в Америке.
– Он очень сильно хотел встретиться с вами, – ответил Теодор. – К тому же его телешоу показывают и у нас. Оно пользуется огромной популярностью.
– Хочет – встретимся! – улыбнулась Маринка, стреляя глазками в сторону Теодора.
– Кстати, интервью будет сегодня, – Теодор глянул на наручные часы. – Через два час. Мы как раз едем туда. Рановато, конечно, прибудем, из-за того, что музей отменился. Но лучше уж так. С гостиницу нет смысла возвращаться. Или нужно?
Теодор вопросительно глянул на меня.
– Нет, не нужно, – ответил я, вспоминая часы с прослушкой у себя в номере.
Ребята обрадовались.
А я вновь задумался. Знает ли тайный агент о наших планах? Вряд ли. Тогда как там окажется? Значит, на ипподроме можно не ждать встречи. О телестудии и речи быть не может, там, под прицелом видеокамер, он точно не появиться.
Я невольно сжал кулаки. Все идет не по плану.
К телестудии мы приехали минут через двадцать. Это было высокое здание, прямоугольное, словно сделанное из блоков конструктора. Никаких вывесок и антенн, ничего не указывало на то, что это именно то, что нам нужно. Но нас уже встречали двое, один из них охранник, второй – помощник редактора, мужчина средних лет с кучерявыми пышными волосами и щеткой усов под носом. Помощник долго рассыпался в благодарностях и комплиментах, потом пригласил войти.
Нас привели в одну из студий. Это был огромный зал, темный, весь опутанный проводами. Под ногами проходили какие-то рельсы, а в дальнем углу стояла огромная видеокамера, похожая на робота. В помещении пахло резиной, сигаретами и чем-то химическим. А еще тут суетились люди, десятка два. Кто-то что-то прикручивает, кто-то тащит провода, кто-то выстраивает свет. Работа кипела.
– Мать честная! – присвистнул Генка, задирая голову вверх. – Никогда не был в таких местах.
Меня было сложней удивить, я повидал всякого, но даже я невольно озирался по сторонам, рассматривая всяческие штуки. Все это походило на космический корабль, в котором мы внезапно оказались.
Сопровождающий провел нас в центр зала, где размещался стол, диван и огромная ширма с английской надписью: The show «Tonight with Harry King»!
Где-то над головой время от времени хрипел динамик – режиссер раздавал указания работникам по монтажу ширмы.
Пока мы осматривались, Теодор успел подняться в рубку, встретиться с режиссером и коротко объяснить ситуацию о том, из-за чего мы приехал раньше запланированного времени.
– Все в порядке! – вернулся Теодор. – Журналист Гарри Кинг уже тоже здесь, чтобы проконтролировать установку реквизита, сцена готова, так что мы можем начать раньше. А вот, кстати, и сам господин Кинг!
Теодор оглянулся в сторону входа, откуда появился гость.
Это был пожилой уже мужчина, чуть сутулый на правую сторону, словно когда-то получивший травму ноги, да так ее и не залечивший, привыкший беречь конечность, сильно не опираясь, а сместив походку, прихрамывая.
Лицо журналиста было вытянутым, бледным. Лысый затылок огранял ежик редких седых волос. Острый подбородок закачивался такой же острой маленькой бородкой. Журналист походил на доброго старичка из сказок, если бы не его глаза. Доброты там не было ни капли. Колкий, пронизывающий взгляд сразу же вызывал неприятное чувство, казалось, что гость видит тебя насквозь, через одежду.
Он подошел к нам, улыбнулся, обнажая ряд крепких желтых зубов. От гостя пахло дорогим парфюмом и сигаретами, а лацканы пиджака были вышарканы до дыр.
«Очень специфичный человек», – подумал я.
– Добрый вечер! – приветствовал меня журналист на русском языке, почти без акцента.
– О, вы тоже знаете русский? – удивилась Марина.
– Знаю, – кивнул гость. – Язык врага нужно знать!
И рассмеялся своей шутке.
Только вот нам было не смешно.
– Это – Гарри Кинг, – представил Теодор гостя.
– Очень рад вас видеть! – ответил тот, протягивая руку для приветствия.
– Андрей Герасимов, – назвался я.
И пожал на удивление крепкую ладонь гостя. Остальные тоже представились.
– Прошу вас – садитесь! – сказал Кинг, указывая на удобный диванчик, стоящий прямо посередине съемочного зала.
– Господин Кинг приехал к нам из Вашингтона. Он опытный журналист, ведет свою собственную передачу и очень сильно хотел встретиться с вами, поэтому попросил возможность прибыть к нам, чтобы снять один из своих выпусков вечернего шоу здесь.
– Теодор все верно сказал, – кивнул Кинг. – Уверен, это будет интересный выпуск!
Мы прошли на диван, расселись. Режиссер начал раздавать команды операторам и те принялись перемещать камеры.
– Уже снимаем? – спросил Теодор.
– Нет, начнем минут через десять. Сейчас пока картинку отстроим.
Мы немного расслабились.
– И все же, где вы выучили язык? – спросил я.
– Нигде. Русский язык я выучил сам. Вообще люблю изучать языки. Знаю пять: английский, русский, французский, испанский и немного немецкий.
– Да вы настоящий полиглот! – удивился Теодор.
– Ну что вы! Просто любитель. Языки – это мое хобби.
– У вас достаточно хорошее произношение, – заметил я.
– Мой близкий друг, писатель Джон Стейнбек, однажды был у вас в СССР, и привез оттуда хорошую коллекцию ваших фильмов. По ним я и учил произношение.
– Вы дружите с Джоном Стейнбеком? – не смог сдержать удивления я.
– Дружил, – поправил меня Кинг. – Он год назад умер. А вам он тоже знаком?
– Знаком.
– Я думал он у вас в СССР сейчас не в почете. Его взгляды на Вьетнамскую войну не сошлись с вашими.
– Его книги от этого хуже не стали, – ответил я.
Кинг удовлетворенно кивнул.
– Стейнбек очень хорошо отзывался о СССР. Поэтому мне так интересны вы, простые ребята, которые смогли покорить такую невероятную высоту. Это удивительно!
Кинг пристально посмотрел на меня, и мне стало неприятно от этого взгляда – словно болотной жабой по лицу провели.
– Гарри! – прохрипел динамик над нашими головами. – У нас все готово, мы можем начинать запись.
Журналист глянул на нас.
– Начнем?
– Давайте, – кивнул я.
– Камеры готовый? Свет? Начинаем!
Вспыхнули софиты, ослепляя, задвигались камеры, взирая на нас. Гарри Кинг улыбнулся во все тридцать два зуба, начал вступительную речь на английском. Говорил он быстро и наш переводчик, сидящий рядом с нами, едва справлялся. Впрочем, ничего нового он нам не сообщил. Гарри Кинг долго рассказывал на камеру кто мы такие, откуда приехали и что именно осуществили. Речь была хоть и длинной, но особо восторга нашим подвигом я в ней не услышал, все весьма сдержанно, хоть и по факту.
Потом, когда вступление закончилось, Гарри повернулся к нам.
– С вашего позволения с вами я буду говорить на русском языке, там будет удобней всем. А потом, при подготовке передачи, мы наложим перевод. Вы не против?
Мы были не против.
– Итак, мой первый вопрос касается непосредственно Пика Победы.
Кинг пристально посмотрел на меня, спросил:
– Может, все же расскажете мне и нашим телезрителям, что там произошло наверху?
– Что вы имеете ввиду? – насторожился я.
Гарри Кинг снисходительно улыбнулся.
– Хорошо, если вы хотите, то я объясню. Но думаю, что вы всё прекрасно понимаете и без меня.
И вновь эта ядовитая улыбка.
Гарри Кинг глянул на бумагу.
– Из официального сообщения следует, что вы достигли вершины Пика Победы вдвоем – вы и ваша спутница, Олеся Яцкевич.
– Верно, – кивнул я.
– А вот ваши товарищи, Орлов, Костин, Костарев и Самойлова остались на семи тысячах. Почему? Почему они там остались? Почему вы все вместе не взошли на Пик?
– Таков был изначальный план, – сухо ответил я.
– Мне кажется, вы лукавите, господин Герасимов. Я понимаю, что вы вряд ли ответите всю правду. Но я надеюсь, что я ее все же услышу.
– Мы достигли Победы вдвоем, разве этого мало?
– Пусть это решают наши телезрители, – Кинг улыбнулся на камеру.
А мне вновь стало противно.
– А я напомню, что в нашей студии группа молодых альпинистов из Советского союза, которая достигла Пика Победы – горной вершины высотой более семи тысяч метров, считающейся среди спортсменов одной из самых сложных вершин для восхождения. Возвращаясь к нашим гостям, хочу спросить. Вас ведь инструктировали?
– Простите, что?
– Вас инструктировали советские службы, прежде чем вы ехали сюда?
– Нас предупреждали, что мы будем встречаться с разными людьми. И не все нам могут понравиться, – ответил я, пытаясь задеть журналиста.
Но тот был матерым и лишь вновь снисходительно улыбнулся.
– Это были люди из КГБ? – последнее слово он произнес с американским акцентом, словно намерено, издеваясь над нами. – Всем известно, насколько тяжело и неохотно советские власти отпускают людей за границу. Видимо у них есть какие-то опасения касаемо того, что их граждане могут тут остаться. Вы хотите тут остаться?
А вот это уже был прямой выпад. Провокация.
– В гостях хорошо, но дома лучше, – ответил я.
Кинг рассмеялся.
– Едва ли я услышу другой ответ!
– Вам это кажется смешным? – спросил я.
– Мне это кажется забавным.
– Забавным? Тогда поясните и нам, мы тоже посмеемся.
Кинг хищно зыркнул на меня, понял, что выпад не удался, начал отступать.
– Возможно, я не так хорошо владею русским языком, как хотелось бы. Я имел ввиду, что ваш ответ про дом очень трогательный. Вот правильное слово. Вы верно сказали. В гостях хорошо, а дома лучше. Но вернемся к вопросу. Вы сказали, что вас инструктировали агенты КГБ…
– Я этого не говорил.
– Хорошо, некие люди, назовем их так. Люди в штатском.
– Неужели это так важно сейчас? Мы ведь пришли сюда поговорить о Пике Победы.
– Что они вам сказали? – продолжал давить Кинг.
– Были ли это люди из КГБ или откуда-то еще мне не ведомо. Инструктаж определенный был, но мы сами просили провести его нам – чтобы правильно соблюсти весь этикет при встрече с премьер-министром. Вот и все, что я могу вам сказать. Поэтому давайте будем говорить про восхождение, а не пытаться высосать из пальца дешевую сенсацию. И если у вас нет больше вопросов по теме, то тогда…
– Хорошо, – перебил меня журналист. – По Пику Победы у меня тоже имеется ряд вопросов. На которые я хотел бы получить ответы. Итак…
Журналист достал из поднял со стола бумажку, подслеповато начал его читать.
– Скажите. Вы задумывались о том, что восхождение на Пик Победы даже для опытного взрослого альпиниста – очень опасное мероприятие?
– Пик Победы и в самом деле сложная вершина.
– А не задумывались ли вы о том, что вас отправляют на верную смерть? Вы ведь молодые, опыта восхождения у вас мало. Как ваше правительство могло допустить такое? Ведь они подвергали жизни детей опасности!
– Мы – не дети, – ответил я, только сейчас понимая, к кому нас привезли.
Это был матерый хищник, не в сравнение с теми, кому мы давали интервью до этого. Нужно было понять это раньше, едва я увидел его взгляд. Этот Кинг не одного конкурента за свою жизнь задавил и сожрал. Сразу видно, что из него настоящее оружие выковали, для таких вот случаев.
И ведь специально так сделали хозяева: водили по музеям и ипподромам, организовывали встречи с беззубыми журналистами, которые убаюкивали нашу бдительность. А теперь на блюдо людоеда привели. Но ничего. Просто так я ему не дамся. Подавишься еще мной.
– Мы – не дети, – повторил я. – И никто нас на верную смерть не отправлял. Прежде, чем совершить восхождение, мы прошли специальные тренировки. К тому же все не со стороны пришли, уже имеем опыт восхождения на другие вершины. Был строгий отбор.
– Подождите, – прервал меня Кинг. – Вы говорите, что у вас уже был опыт восхождения? А какой именно?
В корень зрит, – подумал я, сжимая кулаки. Конечно, про Каменку и прочие смешные горы говорить не стоит. Что они по сравнению с Победой? Смех один. Этот зверюга тут же зацепиться за это и так раскрутит, что лучше вообще молчать.
Но молчать я не собирался.
– Множество вершин, всех и не упомнить.
– На Эльбрус ходили, – помог Генка.
– На Эльбрус? – переспросил Кинг. – Ну, хорошо. Я все понимаю, что у вас был особые инструктаж по этому поводу. И что вы не хотите отвечать на вопросы как-то иначе, чем вам приказали делать. Но я хочу задать все вопросы, которые приготовил. Возможно, по ним тоже будет понятно, хотя бы частично, каково же было восхождение на самом деле. Итак…
Он сделал паузу. А потом словно обухом по голове спросил:
– Что произошло с Владимиром Михайловым?
Вот ведь черт! Мне стоило огромных усилий, чтобы не выдать своих эмоций. Знает куда бить.
Володька продался за мечту. Этим же людоедам и продался. А теперь они спрашивают, что с ним произошло, словно издеваются над нами.
– Он ведь был с вами? У меня написано, – он показал на листик на своем столе, – что Владимир Михайлов был в вашей группе по восхождению. Но на Пик Победы он так и не взошел.
– По причинам здоровья он не смог взойти на вершину, – осторожно ответил я.
Кинг улыбнулся шире. В его хищном взгляде я все прочитал – он прекрасно понимал, что там произошло, и что Володьку раскрыли. Знал это и я. И теперь Кинг хотел как-то вытащить из меня это, но так, чтобы и я не зацепил журналиста и тех, кто за ним стоит и не потянул вниз, за собой. А ведь я мог раскрыть их, сказать, что были попытки подкупа. Это подпортит репутацию им.
– Вы же сами говорили, что прошли тщательный отбор. А теперь оказывается, что у Михайлова что-то со здоровьем случилось, – осторожно напомнил Кинг.
– Такое бывает, – холодно ответил я. – Вроде знаешь человека на все сто процентов, уверен в нем, а он оказывается с изъяном, проблемами по здоровью. Но высоту не обманешь. Она всё расставит по местам и определит, кто на что способен.
– И какой же изъян был у Михайлова?
– Он был слишком доверчив. Слушал не тех людей.
– Что вы имеете ввиду?
Я пристально посмотрел на Кинга, улыбнулся. Ответил:
– Я имею ввиду, что не все указания наших докторов Владимир выполнял. Поэтому и получилась такая ситуация.
– Очень интересно, – впервые за все время Кинг замешкался.
Я понял, что он сейчас размышляет и взвешивает: раскручивать дальше эту тему и нарваться на скандал, или перейти к другой? Журналист выбрал второй вариант.
Но судя по глазам, следующий вопрос тоже был не таким простым, как хотелось бы.
Я ожидал новой словесной атаки Кинга. Она не заставила себя долго ждать.
Глава 5. Скачки
– Восхождение на Пик Победы было на самом деле?
Кинг посмотрел на меня так, словно ожидал, что Кинг посмотрел на меня так, словно ожидал, что я в панике убегу из студии. Он действительно ожидал этой реакции, потому что даже мельком глянул в сторону камеры – мол, ты все снимаешь? Сейчас будет настоящее шоу.
Но шоу не случилось. Я не убежал. А рассмеялся.
Журналиста такая моя реакция явно смутила. Он непонимающе глянул на меня, потом на моих ребят. Спросил:
– Что здесь смешного?
– Вы что, сейчас серьезно это спрашиваете? – утирая навернувшуюся слезу, спросил я.
– Конечно!
– Вы и в самом деле считаете, что мы могли подделать результаты? Создать в павильоне киностудии реквизит – Вы и в самом деле считаете, что мы могли подделать результаты? Создать в павильоне киностудии реквизит и снять нужные кадры?
– Я просто спросил.
– Спросите тогда и у Нила Армстронга, был ли он на Луне!
– Причем здесь он?!
– Потому что ответ на ваш вопрос, который даст Армстронг, можете – Потому что ответ на ваш вопрос, который даст Армстронг, можете смело взять и использовать вместо моего ответа! Думаю, он не будет стесняться в выражениях, как я, так как он ваш земляк, а мое воспитание не позволяет грубить в гостях.
Улыбка с лица Кинга сползла, он весь аж посерел. А меня наоборот развеселил наш разговор.
– Я не думаю, что ситуации с полетом на Луну и восхождением на Пик Победы можно сравнивать, – хмуро произнес Кинг.
– А я думаю, что можно. В обоих этих случаях проделана колоссальная работа. И не только наша и Армстронга с Олдрином. А прежде всего команды. Не сомневаюсь, что у американских астронавтов была замечательная команда. У нас тоже имелась команда специалистов, которые день и ночь помогали нам, работали с нами и все ради одной цели. За что им большое спасибо! Поэтому я не допущу, чтобы вся их невероятная и сложная работа была обесценена одним журналистом.
Ребята из группы поддержали меня одобрительными возгласами.
Это еще больше задело Кинга. Щеки его заалели, но начал вошкаться на месте.
– Я не хотел вас каким-то образом задеть или обидеть…
– Вы не обидели. Мы просто отвечаем на ваши вопросы.
– Верно, – кивнул Кинг, вдруг став предельно сосредоточенным. – Просто отвечаете на мои вопросы. Я хотел вас спросить еще вот о чем. В эту поездку в Лондон вас пригласил премьер-министр Великобритании господин Эдвард Хит. Он совсем недавно занял эту должность, но уже сделал такой смелый шаг и явно выступает за сближение Советского союза с Великобританией. Скажите, передало ли через вас правительство союза в лице товарища Брежнева какое-нибудь послание? – Верно, – кивнул Кинг, вдруг став предельно сосредоточенным. – Просто отвечаете на мои вопросы. Я хотел вас спросить еще вот о чем. В эту поездку в Лондон вас пригласил премьер-министр Великобритании господин Эдвард Хит. Он совсем недавно занял эту должность, но уже сделал такой смелый шаг и явно выступает за сближение Советского союза с Великобританией. Скажите, передало ли через вас правительство союза в лице товарища Брежнева какое-нибудь послание? Может быть, какое-то предложение? Договоренность?
– Если я скажу, что не передало, вы ведь опять не поверите? – ответил я.
Кинг улыбнулся.
– А вы достаточно проницательный молодой человек!
– Так как инициатором этой поездки стала ваша сторона, точнее Великобритания, то это мы с радостью передадим от вас приветы, когда вернемся на родину.
На одно короткое мгновение Кинг вдруг изменился в лице. Слишком быстро, чтобы отметить это, но достаточно, чтобы уловить.
– Мы обязательно передадим теплые приветы советским гражданам и всем, кто нас видит! – вновь вернулся к своей дежурной улыбке журналист. – И надеемся, что вы выполните нашу просьбу.
– Выполним, – кивнул я.
– Ну что же, друзья! – журналист повернулся в сторону камеры. – Мой собеседник – Андрей Герасимов, руководитель группы советских молодых альпинистов! Под его руководством команда совершила подъем на сложную высоту – Пик Победы. Это просто невероятно! А наше время подходит, к сожалению, к концу. Наша беседа была очень интересной, – он повернулся к нам. – Я хотел бы пожелать вам удачи и покорения новых вершин. До новых встреч!
Кинг замер. И только когда режиссер крикнул «Стоп! Снято!» вновь зашевелился.
– Мы закончили? – спросил Генка, оглядываясь.
– Закончили, – ответил Кинг. – Время передачи ограничено, хотя у меня было еще множество вопросов.
Журналист посмотрел на меня. Но злобы в его взгляде я не увидел. Кинг был заинтересован и смотрел на меня так, словно видел впервые, с интересом.
– Вам палец в рот не клади! – произнес он, усмехнувшись.
– Андрюха у нас такой! – вклинился в разговор Генка.
Из рубки режиссёра вернулся Теодор. Сообщил:
– Съемка завершена. Нам нужно ехать дальше. Вперед еще посещение ипподрома.
– На лошадей решили посмотреть? – спросил Кинг, глянув на меня. Эта новость его явно заинтересовала. – Что же, это отличная идея!
И повернулся ко мне. Тон его вдруг изменился, из надменного, ядовитого, вдруг стал вкрадчивым и повернулся ко мне. Тон его вдруг изменился, из надменного, ядовитого, вдруг стал вкрадчивым, едва слышным, словно журналист не хотел, чтобы нас еще кто-то услышал.
Изменения эти сильно меня удивили. Кинг, словно не желая привлекать внимания остальных, взял меня за локоть и отвел в сторону.
– Очень – Очень жаль, что мы побеседовали так мало, поэтому я надеюсь, что мы встретимся вновь, и вы расскажете более подробно о вашем восхождении и ответите на все мои вопросы.
– Тоже на это надеюсь, – ответил я— Тоже на это надеюсь, – ответил я, растерявшись.
– То есть вы не против?
– В принципе, нет, – пожал я плечами, думая, что он проявляет интерес просто в качестве любезности.
– Ну вот и хорошо! – вдруг обрадовался Кинг. – Тогда назначим еще одну встречу.
– Что?! Еще одна передача?
– Нет, передач хватит! – улыбнулся он. – Я сомневаюсь, что даже эту передачу пустят в эфир. Но шоу предполагает некую остроту, в том числе политическую. Поэтому вышел такой разговор. Однако я ведь не только ведущий, но еще и редактор журнала. Было бы неплохо написать именно про вас статью. Описать весь маршрут, с вашим комментариями, интересными фактами. Без политики и прочего всего такого. Читателям было бы очень интересно. Как вы на это смотрите?
– На самом деле у нас не так много времени, все расписано по минутам.
– Да вы не переживайте. Всю группу не обязательно привлекать. Достаточно вас. Вы же руководитель подъема, думаю, вы все сможете объяснить и рассказать.
– Знаете, я не уверен, что у меня получиться, – вновь быть на словесной казни с этим человеком мне не хотелось.
После этого интервью осталось гадкое ощущение, будто искупался в помоях. Еще раз этого не было никакого желания.
– Вы сомневаетесь? – удивился Кинг. – Когда взбирались на такую опасную высоту, не сомневались, а тут вдруг! Давайте сделаем так. Мы встретимся с вами в гостинице «Рубенс пэлас». Ведь именно там будет встреча с премьер-министром? Скажем, за полчаса до основной встречи?