Преисподняя «Заря-2»

Глава 1. Не сломленный

Я лежал на каком-то раздавленном старом ящике. Вокруг царил полумрак.

Под голову кто-то подложил свернутую в рулон грязную тряпку, от которой ощутимо несло чем-то противным. Боли я почти не чувствовал, лишь в области левой икры что-то тянуло и чесалось.

Несмотря на осознание собственной беспомощности, меня почему-то раздражало ощущение того, что мой рваный и изношенный комбинезон словно набит жидким дерьмом. Он неприятно прилип к телу, тем самым добавив полноты ощущений.

Жутко хотелось пить. Язык с трудом ворочался, то и дело прилипая к зубам. Я хотел окликнуть Костолома, но не смог выдавить из себя ни звука. Голова гудела, а в глазах иногда вспыхивали разноцветные огоньки.

Медленно, через силу я повернул голову вправо и увидел Костолома.

Гигант в разорванном комбинезоне сидел метрах в четырех от меня и обрабатывал рану на ноге. На грязном полу лежали пустые обертки от индивидуальных перевязочных пакетов и бинтов.

Рядом с ним горел небольшой костер, от которого веяло теплом. Отблески света скакали по мрачным ободранным стенам, а в помещении слегка ощущался неприятный запах дыма. Впрочем, почти весь он вытягивался из помещения через вентиляционную решетку, расположенную почти под самым потолком. Я поискал глазами лестницу, которая привиделась мне в бреду, но таковой здесь не оказалось.

Бывший наёмник практически закончил перевязывать свою рану на бедре, хотя это несильно ему помогло – на бинтах сразу же проступили обширные кровавые пятна. Он тяжело вздохнул, после чего, подтащив к себе разорванный грязный рюкзак, бесцеремонно вытряхнул из него небогатое содержимое и коротко выругался.

Попробовав пошевелиться, я сморщился от прострелившей в ноге боли, а тело скрутило сразу несколько острых спазмов. Я не сдержался и громко простонал.

– О! Макс, очнулся? Ну, ты как? – здоровяк устало поднялся с места и, прихрамывая, подошёл ко мне. У него на правом боку, от ребер до таза, отчетливо была видна глубокая рваная царапина. Обработать её было уже нечем – аптечка бывшего наёмника была пуста.

Я устало кивнул.

– Воды? – спросил он и, не дожидаясь ответа, протянул мне алюминиевую фляжку, на которой красовалась небольшая вмятина. Однако сообразив, что сейчас я даже воспользоваться ею не сумею, быстро открутил крышку и приложил горлышко к моему рту. Живительная прохладная вода потекла внутрь, оказывая облегчающее действие. На втором глотке я подавился и закашлялся. Часть воды пролилась мне на грудь.

– Спокойно, не торопись. Воды у нас немного. Сделай ещё пару глотков, остальное позже, ок?

Я, кое-как прокашлявшись, снова кивнул.

Дальше дело пошло немного лучше. Горло всё ещё отзывалось затихающей болью, а язык наконец-то перестал прилипать к зубам и деснам. Я смог выдавить из себя нечто похожее на «спасибо».

Костолом кивнул и убрал флягу на пояс.

– Так, давай-ка я тебя посажу. А то, смотрю, ты совсем обессилел. Хорошо же тебя приложило при крушении.

Он помог мне приподняться и опереться спиной на холодную бетонную стену.

Краем глаза я заметил, что моя рана на ноге тоже была перебинтована. Не иначе как бывший наёмник сначала оказал первую помощь мне, а уже после занялся собой.

– Что случилось? – едва не снова закашлявшись, спросил я.

При этих словах великан помрачнел и устало опустил голову. На лице застыло прискорбное выражение, а в глазах отчетливо читалось практически полное отчаяние. Затем он произнёс:

– Мы попали в засаду. Почти все погибли.

Нечто подобное я и ожидал услышать. Значит, мне не показалось – я действительно видел труп Ската, а немногим позднее мне попалось и тело подполковника.

– А Андрей? – осторожно спросил я.

– Его я не видел.

– Но к-кто устроил засаду? – пробормотал я, подавляя боль в горле и стараясь держать рвущиеся наружу эмоции под контролем.

– Не знаю. Когда мы мчались вперед… я увидел впереди большой деревянный щит, сколоченный из старых досок. На нём висели отрубленные крысиные головы. А на рельсах что-то лежало… Я не разобрал что. Оно-то и сбросило транспорт с рельсов. Затем под дрезиной что-то взорвалось. Думаю, это была кустарная мина.

Костолом на время умолк.

– Что было дальше?

– Когда дрезина взлетела на воздух, я выпрыгнул из неё на насыпь – благо она была песчаная. Остальные не успели. Кажется, дрезина накрыла собой Катю и Андрея. Бедняга Скат угодил на торчавшую из стены арматуру. А подполковник при неудачном падении что-то себе сломал. Сверху на него упал тяжелый оружейный ящик. Проверить его состояние я не успел. Но, по-моему, он был ещё жив и просил о помощи.

– Почему не успел?

– Появились какие-то люди. Странные, страшные люди. Одеты в рваные обноски, вооружены трубами, ржавыми цепями. Лица грязные, уродливые и заросшие бородой. Все в каких-то ранах и ссадинах. Они вытащили Катю из-под завалов. Она пыталась отбиваться.

– Почему ты им не помешал?

– Помешал бы, – угрюмо хмыкнул тот. – Но мой пулемет разбился о рельсы. А пистолета хватило только на троих. Я бросился в рукопашную. Один проткнул меня куском ржавой арматуры в бедро, а другой швырнул камень в голову. Свернув первому попавшемуся шею и размозжив обломком голову другому, я бросился бежать, когда наткнулся на тебя. Какая-то волосатая тварь уже собиралась оторвать тебе ногу, но я не дал ей этого сделать. Получив ножом в бок, она рывком откинула меня в сторону и с воем сбежала. Успела, правда, зацепить бок когтями.

Я ещё раз посмотрел на его длинную рваную рану. Майка под расстегнутым комбинезоном пропиталась кровью.

– Их было много?

– Не знаю. Я насчитал семерых, но теней на стенах было больше. Гораздо больше.

– А тебя никто не преследовал?

– Я попытался отступить, но они ринулись в погоню. Бросил им пару гостинцев. РГД-5 называется. – Костолом рассказывал, а лицо перекосило от злости и бессилия. – Рвануло прилично. Сверху рухнула какая-то огромная ржавая хрень, перегородив туннель. Я схватил тебя и, взвалив на плечи, протащил, сколько смог. Нашёл какой-то отводной туннель, за ним ещё один. Сколько бежал – не помню. Позже нашёл это место.

Он сжал кулаки так, что хрустнули суставы.

Я опустил голову и тяжко вздохнул.

Ситуация в корне изменилась. Хуже уже и быть не могло. И раньше-то мы были на грани отчаяния, а теперь… В такой момент, когда накатывает смертельная усталость и полное нежелание сделать хоть что-то для своего спасения, только и приходит на ум мысль – пустить себе пулю в лоб. Но разве это выход?

Нас осталось всего двое. Два израненных и смертельно уставших, физически и морально выдохшихся человека. Обессиленных, практически отчаявшихся. Без оружия. А вокруг нас всё те же пустые тёмные туннели, пропитанные злом, жестокостью и страхом. И теперь, помимо ужасных мутантов, появились какие-то странные люди, утащившие с собой Катю. Живую Катю. А возможно, и Андрея.

– Что мы можем сделать? – негромко спросил я.

Костолом не ответил. Он сидел на обломке бетона и, обхватив голову грязными ручищами, тупо смотрел в пол.

– Костолом?

– Ничего. Мы ничего не можем. Ты и ходить-то с трудом можешь. Какое там сражаться?! А я либо сдохну от заражения крови в течение суток, либо потеряю её столько, что уже и ползти никуда не нужно будет.

– Мы всё ещё живы! – я попытался сказать это как можно более уверенно, но получилось не ахти как.

Он поднял голову, посмотрел на меня покрасневшими глазами и горько усмехнулся.

– Живы, да. Надолго ли? У нас ни оружия, ни еды. В пистолете всего одна пуля. Даже аптечка и та почти бесполезная. Да даже не это главное! Я потерял всех боевых товарищей, понимаешь?! Сначала Гидрос, потом Док, Мрак. За ними Тишина и Скат. Мы в жопе, слышишь? В самой глубокой жопе, – он повысил голос, даже не побоявшись того, что нас могут услышать. – В подобных ситуациях я еще не бывал. Мы – наёмники, в тяжелых ситуациях либо погибали все, либо делали все, чтобы спасти всех, кого только можно. Но сейчас… Сейчас я не могу ничего, понимаешь?

– Понимаю, – вздохнул я. – Но и лежать тут, пускать сопли, тоже не выход.

Костолом невесело усмехнулся.

– Рад твоему оптимизму. Это похвально – парень без подготовки, а всё ещё держишься! Есть идеи?

– Не то чтобы идея, так… Предложение. Наведаться на место крушения дрезины!

– М-да, хорошо тебя приложило! – бывший наёмник покачал головой. – Если ты помнишь, то я едва ноги оттуда унес.

Я чуть приподнялся и сел поудобнее. Тело болело уже не так, но всё равно – напади на меня сейчас даже мелкая крыса, я вряд ли сумел бы долго сопротивляться.

– С головой у меня всё нормально, – пояснил я. – Там должно было остаться оружие и боеприпасы. Провизия и аптечки. Если те, кто устроили засаду – не мародеры, то рюкзаки должны лежать нетронутыми где-то там.

– Вообще-то, толково, – задумчиво посмотрел на меня Костолом. – Но очень опасно. А если там постоянно кто-то дежурит?

– Сомневаюсь. Зачем вообще устраивать там засаду? По туннелю что, каждый день кто-то катается на дрезинах, что ли? Это же бессмысленно – комплекс пустует много лет!

– Может, на кого-то охотились?

– С самодельной миной? – я посмотрел на него с недоумением. – Это как из пушки по мышам стрелять.

– Не знаю. Да и неважно, что они там делали, – бывший наёмник задумался, оценивая шансы. – Ну, хорошо. Улыбнется удача – найдём оружие, патроны и аптечки. А дальше?

– Попробуем проследить, посмотреть. Куда-то же они Катю унесли? Должно же у них быть место отдыха?

– Надеюсь, что они не людоеды, – вздохнул Костолом, а после поднялся и направился к единственному выходу из помещения.

Он ухватил лежащую на полу ржавую стальную решетку, подтащил её к дверному проёму и поставил так, что если кто-то вздумает наведаться к нам в гости, непременно нашумит, пытаясь проникнуть внутрь.

Закончив с нехитрой установкой «двери», он повернулся ко мне и произнёс:

– Ну а как же вакцина? В «Лямбду-6» таким составом мы точно не дойдём, а стало быть, не сможем забрать то, что нужно для твоей вакцины.

– Хрен с ней! – махнул я рукой и медленно опустился так, чтобы голова вновь оказалась на свернутой тряпке. – Профессор Серов говорил – может быть, пронесёт. А может, и нет.

– Ладно, – гигант почесал затылок. – Тогда предлагаю закинуть что-нибудь в рот и часа два-три отдохнуть. Правда, у меня осталась лишь одна помятая банка тушенки, полфляги воды и витамины.

– А мой рюкзак наверняка остался в дрезине, – нахмурился я, вспомнив, что снял его сразу, как только мы загрузились в транспорт.

– Ножа нет, – Костолом показал банку без этикетки. – Как будем вскрывать?

– Разбей камнем, – посоветовал я.

Здоровяк изощрённо выругался и принялся бродить по помещению, ища что-нибудь тяжёлое.

После пары минут поисков он всё же нашёл то, что искал. В дальнем углу помещения, заваленного рассохшимися остатками деревянных ящиков, обнаружился когда-то срезанный автогеном небольшой фрагмент стального рельса. Помимо него в углу нашлась пустая стеклянная бутылка с напрочь сгнившей этикеткой, мятое ржавое ведро и дюжина рассохшихся от старости мешков, когда-то набитых влажным песком.

Костолом довольно хмыкнул и вернулся обратно.

– Не раздавить бы. Никогда ещё мне не доводилось вскрывать консервы таким варварским способом, – ухмыльнулся он и двинул по банке найденным куском металла.

Не получилось.

Ударил ещё раз.

– Не так, – подсказал я, наблюдая за его действиями. – Поставь на ребро и бей по краю.

Бывший наёмник сделал, как я сказал, и снова ударил по банке. На этот раз получилось – банка лопнула по верхнему шву. Наружу брызнули капли жира и мясного сока. Дразнящий аромат мгновенно проник в нос, а давным-давно опустевший желудок громко заурчал. Костолом перехватил банку и ударив по ней ещё пару раз, добился того чтобы можно было отогнуть крышку пальцами.

Он на мгновение замер, рассматривая содержимое, а затем, услышав урчание моего желудка, улыбнулся и протянул мне банку.

После вскрытия она оказалась ужасно деформированной. Лопнувший край грозил при неосторожном обращении случайным порезом. Но в принципе, если соблюдать осторожность, есть было можно.

Сунув в неё палец, я кое-как выковырял наружу довольно большой кусок тушеного мяса и быстро сунул в рот.

Если бы я мог видеть свое лицо со стороны, то уверен, от наслаждения оно расплылось бы. Все-таки, что ни говори, а после того, как мы уже несколько дней толком не могли нормально поесть, порция вкусного и сочного мяса показалось просто божественной пищей. И почему мы раньше не испытывали такого жесткого чувства голода? Ведь тушенка была у всех. Да и помимо нее, у профессора на складе были определенные запасы других консервов. Но тогда мне просто этого не хотелось. Обстановка не располагала? Ага, а сейчас она была самая что ни на есть располагающая?!

Я ощутил нарастающую тупую боль в желудке. Ну, ещё бы… За прошедшие дни я совершенно не уделял никакого внимания тому, что организму надо чем-то восполнять силы. Лишь по мере необходимости я закидывал в себя таблетки покойного Дока. Думаю, гастрит я себе уж точно заработал. Но разве сейчас это проблема?

Однако организм все-таки не сдержался и напомнил о том, что голод – вещь довольно серьезная. Да и с истощением шутить тоже не стоило. Наверное, сыворотка Германова всё ещё частично работала и организм, подстегиваемый искусственно запущенными процессами регенерации, требовал порцию белков, жиров и углеводов.

Запустив пальцы в банку еще пару раз, я передал её здоровяку.

– Ешь! – отмахнулся тот. – Полбанки будет, отдашь. А я пока витамины достану.

Я кивнул и вытащил ещё кусок мяса. Понюхал, зажмурился от удовольствия, а затем отправил его в рот. Капли жира потекли по подбородку, но я не обратил на это никакого внимания.

Наконец, выудив из банки ещё пару небольших кусочков, я протянул банку Костолому. А тот, в свою очередь отсыпал мне в ладонь несколько белых капсул.

– Витамины?

– Ну! Голод, само собой, не устранят, но зато полезных элементов для организма, особенно в твоем случае, под завязку, – он сморщился, разглядывая капсулы. – Я их не перевариваю, от них у меня всегда дикая изжога начинается. Но сам видишь – нам сейчас выбирать не приходится.

– И сколько их у тебя?

– Ещё на два приема. Для двоих.

– Спасибо. Флягу дашь?

Гигант кивнул и протянул флягу.

Отправив витамины в рот, я запил их небольшим глотком воды. Желудок немедленно аукнулся тупой ноющей болью.

Вернув флягу бывшему наёмнику, я стал свидетелем его нехитрых манипуляций, в результате которых, ополовиненная банка тушёнки оказалась на обломке бетона почти в самом костре.

– Подогреть решил? – хмыкнул я. – Толково. А я не додумался.

– Горячее – вкуснее. Правда, растопленный жир далеко не самый полезный продукт… Ну да, ладно!

Раздалось негромкое чавканье.

– Вкусно! – заметил бывший наёмник. – Но мало!

Минуты через три пустая банка откатилась в сторону. Приятный запах щекотал ноздри, и я уже начал было волноваться, как бы кто-нибудь не учуял его и не явился по наши многострадальные задницы.

Поделившись этой мыслью с Костоломом, я осознал, что его это не особенно-то и встревожило. Но импровизированную дверь он всё-таки дополнительно укрепил парой найденных в углу наиболее уцелевших мешков с песком.

– Думаю, сойдет! – оценил свои старания гигант. – А, чёрт!

– Что?

– Рана тянет и продолжает кровоточить. Хорошо же эта пакость мне бок разодрала. Не иначе, как заражение крови будет.

– Тебе бы антибиотики… – заикнулся я.

– Забыл, что ли? Всё, что было у Ската, ты Кате вколол. А то, что было у меня, наверняка растерялось по дороге. Вон, от рюкзака одно название.

На полу лежали жалкие остатки – именно из них Костолом и вытрусил нехитрое содержимое, что чудом не вывалилось во время бегства.

– Предлагаю отдохнуть, – устало произнёс гигант. – Хотя бы немного сил набраться.

– Отдохнуть? Здесь? – я посмотрел на него с подозрением. – Ты серьёзно?

– А что? Есть другие варианты?

Вариантов, само собой, не было. Но, честно говоря, несмотря на то, что сил не осталось, а тело по-прежнему отзывалось болью, мне самому адски захотелось поспать. Сутки, а лучше двое. Да только разве ж здесь для этого место?

– Ты же понимаешь, что если нас тут найдут…

– Знаю, – он не дал мне закончить. – Но вдруг не найдут?

У бывшего наёмника настроение слегка повысилось. В глазах появилась надежда. Похоже, мое предложение вернуться на место крушения дрезины ему понравилось. Несмотря на то, что опытный наёмник был закален во многих сложных операциях, прекрасно подготовлен физически и умеет обращаться с любым оружием, принимать сложные решения – явно не его стихия.

– Не стану отрицать, я поспал бы. Может, по очереди?

– Добро, – Костолом аккуратно разорвал футболку на месте ранения. – Спи, я подежурю.

Я не стал спорить и просто повернулся на бок, устроился поудобнее и, закрыв глаза, сразу же провалился в сон.

…Жуткая картина. Ободранные стены с отслоившейся штукатуркой, заляпанные бурой кровью стены и пол, остатки разбитой мебели. У стены старый автоклав с треснутой стеклянной крышкой и разбитой панелью. Сбоку торчал вырванный пучок разноцветных проводов, часть которых была оголена. Внутри автоклава скрючилось худощавое тело, с мертвенно-серой блестящей кожей. Тело то ли сидело, то ли просто повисло на задней стенке сложного аппарата обеспечения жизнедеятельности.

Я подошёл поближе и узнал в мертвеце профессора Трубникова, которого совсем недавно застрелил обезумевший командир второй группы наёмников – Бульдог. Судя по виду, тело пролежало здесь больше двух недель – следы разложения были налицо, но я почему-то не чувствовал характерного запаха. Я вообще ничего не чувствовал.

Ещё раз осмотрев темную комнату, я разглядел и другие аппараты, назначение которых оставалось для меня загадкой. Впрочем, почти все они были сломаны. Я медленно двинулся вправо и едва не порезал ноги о разбросанные на полу осколки стекла. Судя по всему, здесь разбилась какая-то банка с химикатами.

И тут меня осенило. Это же осколки от той самой тары, что я зашвырнул в морду Бульдогу, когда он застрелил обоих профессоров. Помнится, я запер его внутри лаборатории. Но почему у меня на ногах нет обуви?

Позади меня раздался шорох. Я резко обернулся и увидел огромного червя. Тот свернулся кольцом и повернул ко мне свою ужасную морду, но почему-то не торопился нападать.

Я, не отрывая глаз от жуткого генетического порождения, начал медленно отступать назад. Случайно мне на глаза попался труп Трубникова. Сейчас он сидел внутри, раскинув худощавые руки по сторонам. Его пустые, чёрные глаза смотрели прямо на меня.

– Беги! – пробормотал он практически беззубым ртом и дико расхохотался.

От этого мерзкого громогласного хохота я и проснулся.

Приподнявшись с ящика, я практически не почувствовал боли. Схватившись за голову, я попытался стряхнуть наваждение и вдруг понял, что вокруг никого. Ни Трубникова. Ни червя. Да и Костолом куда-то подевался.

– Какого черта? Ну и где он? – пробормотал я, осматривая пустое помещение. Небольшой костер практически потух, кое-как освещая пару метров замкнутого пространства. Мне стало не по себе.

Крикнуть я не решился – вдруг на крик явится вовсе не бывший наемник, а кто-нибудь иной?

Если Костолом ушел, значит, на то была причина. Или… он просто меня кинул!

– Зараза. Вот сука, – пробормотал я, вспомнив его предложение подежурить первым.

Я довольно легко поднялся на ноги, с некоторым удивлением заметив, что у меня практически ничего не болит. Лишь рана на ноге ещё отзывалась острой болью при резком движении, но не более того.

На полу ничего не было – ни остатков рюкзака, ни упаковок от использованных медикаментов, ни даже консервной банки. Вообще ничего. Меня посетила тревожная мысль – может, уже с ума сходить начал?

Помещение было завалено лишь старыми остатками стройматериалов, обломками старых деревянных ящиков, и все.

Мне в голову закралась другая предательская мысль – а может, и не было никакого Костолома? Может, я сам того не ведая, пришёл сюда на своих двоих. Перекрыл выход, разжёг костер и завалился спать?

– Дьявол, да что за херня со мной творится? – пробормотал я, отгоняя вязкие как кисель мысли.

Я вдруг ясно нутром ощутил, что за мной кто-то наблюдает. Причем не просто наблюдает, а тщательно изучает.

– Эй, кто здесь? – громко спросил я, быстро осмотрев все углы тёмного мрачного помещения.

Но мне никто не ответил.

И тут у меня по спине поползли ледяные мурашки. Первые признаки паники потянули свои ледяные щупальца прямо в мозг.

Однако ощущение того, что за мной наблюдают – никуда не пропадало.

Я, осмотрев углы, подошёл поближе к выходу и вдруг увидел в коридоре что-то чёрное. Что-то, что было темнее самой темноты.

В ужасе отскочив от решётки и не спуская с неё глаз, я зашарил по полу руками, стараясь найти хоть что-нибудь, чем можно было бы защититься.

Тварь приблизилась к решётке и с некоторым напором толкнула её вперед. Она медленно, с противным скрежетом съехала, приоткрылась и внутрь комнаты проскользнула гибкая чёрная тень.

– Вот черт, вот черт! – в голове, словно подбитая птица, скакала одна и та же фраза. – Что же делать?

Оружия я не нашёл, но зато под руку попался острый огрызок стекла.

Мутант с интересом приблизился ко мне, хотя я всё ещё не мог разобрать его силуэт во тьме.

И вдруг в перемещениях существа я заметил нечто до боли знакомое. А когда оно приблизилось почти вплотную, я узнал в черном существе Васю.

Мутанта Васю, обожающего барбариски…

Глава 2. Семейные узы

Прошло немногим больше часа после того, как Юрген Штрасс встретился с отцом. Все это время Вильгельм рыскал по лаборатории и собирал всю техническую документацию. То, что находилось за герметичной дверью, интересовало его гораздо больше, чем жизнь и здоровье собственного сына.

Михаил, сидевший в камере, отвечать на его вопросы отказался. После того, как Штрасс испортил тело, что Михаил создавал для каких-то собственных нужд, заключенный вообще начал вести себя отрешенно. Глаза помутнели, кожа побледнела, дыхание стало прерывистым. Надетая на лицо маска работала всё хуже, но о том, что ему нужно менять фильтры, Михаил даже не заикнулся.

В итоге закончилось тем, что рассвирепевший Вильгельм не выдержал и ударил его прикладом по голове, после чего пленный потерял сознание, да так и остался лежать на полу своей камеры.

– Ну и что ты намерен с ним делать? – не выдержав, спросил Юрген у отца.

– Да плевать мне на него. Подохнет – невелика потеря, – вспылил Штрасс, продолжая рыться в шкафах. – Их вообще официально не существует.

– Как и те люди, что были эвакуированы из «Астры»?

– Именно. Я просто вернул всех обратно, – Штрасс криво усмехнулся.

– Стало быть, тупо расстрелял, да? – Юрген посмотрел на него с некоторым отвращением.

Отец крайне мало времени проводил с сыном, но даже этого хватило, чтобы ещё много лет назад понять, что Вильгельм Штрасс – редкая сволочь, практически лишённая моральных принципов. А ведь он был таким не всегда. До рождения Юргена у него были какие-то серьезные проблемы. Вполне возможно, что эти проблемы и были связаны с секретным подземным объектом.

– Эта ерунда, за дверью… Ты её не сможешь забрать, – произнёс Юрген, наблюдая за действиями отца. – Если документацию ещё можно поднять наверх, то сам объект – точно нет! Да и что это вообще такое?

– Нет ничего невозможного, – недовольно хмыкнул тот, но после пощупал всё ещё ноющую челюсть и, смягчившись, пояснил: – «Импульс-М» — это своего рода живой источник психотропного воздействия. Человеческий мозг, измененный путем сложного генетического вмешательства. Он, словно антенна, способен масштабно подавлять, изменять и даже разрушать сознание человека. Группы людей. И что интересно – однажды он это уже сделал.

– Что? – Юрген не сразу понял сути этого заявления. – О чем это ты?

– В 1986, когда я спустился сюда изучить последствия массового безумия смены шахтеров-бурильщиков, эта зараза ударила так, что во всей «Астре» началась полная катавасия. А источником её стало как раз влияние этого объекта. Кто-то из командования комплекса запустил его много лет назад. Причем запустил целенаправленно – для того, чтобы зарвавшийся Зимин не смог начать реализацию своего военного переворота. И расчет оказался верным.

Юрген, внимательно глядя на отца, ничего не ответил.

А Штрасс, подбирая слова, продолжил:

– Я долго думал, как так получилось… И наконец-то, спустя столько времени, сложил все части этой головоломки. Подробно изучив всю имеющуюся документацию по аналогичному проекту «Импульс-13», я сопоставил данные и кое-что выяснил. Точно такой же объект ранее изучался в Монголии. Но в результате необъяснимого внутреннего взрыва, тот объект ещё в восемьдесят третьем году был похоронен глубоко под землей.

– Это я уже слышал. – Юрген не услышал ничего принципиально нового. – Ты мне рассказывал. Но что ты с ним намерен делать?

Вильгельм невесело рассмеялся.

– Ты ещё не понял? Когда я заберу его отсюда и доставлю на поверхность… Хм! Например, можно заставить с его помощью повлиять на один из отделов или на все Министерство сразу. Или даже на правительство! Можно ненавязчиво изменить то или иное решение, закон… Назначить меня на любую вышестоящую должность… Будет возможность манипулировать огромными суммами денег. А это масса возможностей. Представляешь, какие горизонты передо мной откроются, а?

Но Юрген посмотрел на него с презрением.

– И только-то? – произнёс он с нескрываемым разочарованием, при этом подходя ближе к лежащей на столе папке с секретной документацией. – Ты говорил, что у тебя глобальная цель. А по факту оказывается, что ты просто ещё один жулик, который по совместительству ещё и вор, да?

– Чего? Что ты несешь? – Штрасс настороженно обернулся и посмотрел на сына с нарастающим недоумением.

– А чем ты лучше того же Зимина, который в восемьдесят шестом устроил ту бойню? – с вызовом ответил Юрген. – Тот ведь тоже хотел манипулировать руководством столицы. Да вовремя сообразил, что у него ничего не получится. Вместо этого он решил нахапать проектов, а затем, под шумок слинять со страны. Но и тут не выгорело.

Вильгельм не нашёлся, что ответить сыну. Юрген, вопреки его ожиданиям, совершенно не оценил идеи отца, сравнив того с мелким преступником. Сейчас Вильгельм понял, что зря он с самого начала не рассказал сыну о своих планах. Тогда по реакции Юргена он сообразил бы, стоит ли вообще вовлекать его во все это или нет. Но тогда Штрасс боялся утечки и сыну практически ничего не объяснил. Юрген же, всю жизнь не любимый отцом, принял это как хороший шанс наладить отношения и согласился ему помочь. Но всё пошло наперекосяк. Амбиции Штрасса перекрыли собой и без того слабые отцовские чувства, а постоянно меняющаяся обстановка и близость к цели тем более вывели его на повышенное эмоциональное состояние, кое-как контролируемое сознанием.

– Может быть, – Вильгельм буравил сына ледяным взглядом. – Тебя это пугает?

– Пугает? Да, чёрт возьми! – вскричал Юрген, смотря на него выпученными глазами. – Ты превратился в чудовище!

Штрасс резко отвернулся, не торопясь прошёл вперед несколько метров и поднял с пола свой рюкзак. Немного подумав, он аккуратно вытащил оттуда заряженный «Токарев».

– Знаешь, сын… – медленно произнёс Штрасс, не оборачиваясь к Юргену. – У нас с тобой с самого начала не всё было гладко. Я знаю, что мало участвовал в твоем воспитании, практически ничему тебя не научил. Изначально я вообще не желал твоего рождения. Так получилось… А все потому, что твоя мать отказалась сделать аборт. Хотя я заставлял ее. Я тебя не любил и, в общем-то, никогда по этому поводу не огорчался. Но это все так, мелочи, на которых я не хочу заострять внимание. А учитывая обстановку – тем более. И знаешь, всё, что было раньше – это уже неважно. Есть вещи гораздо более серьёзные. Для меня!

– Конечно, твои амбиции всегда были превыше всего, – хмыкнул тот, но Вильгельм на это никак не отреагировал.

Повисла напряженная пауза.

Вильгельм шумно выдохнул и покрепче сжал пистолет.

– Сейчас я просто хочу тебя спросить – ты же не думаешь, что сможешь мне мешать? – наконец спросил Штрасс. – Или всё-таки…

Он резко повернулся, намереваясь воспользоваться пистолетом как психологическим оружием, но с удивлением обнаружил, что Юргена уже не было в помещении.

– Ах ты, щенок, – разъяренно прорычал Вильгельм, заметив, что со стола пропала папка с документацией на «Импульс-М». – Чёртова заноза в моей заднице!

Он, яростно разбрасывая попадающиеся по пути вещи, бросился к выходу из лаборатории, с силой толкнул ногой приоткрытую тяжёлую дверь и остолбенел, увидев направленный ему в лоб ствол автомата… Тот, кто держал его на прицеле, был чудовищно изуродован.

Наёмник с ужасом смотрел на свои страшные руки. Вены заметно потемнели и вздулись, кожа приобрела нездоровый желтоватый оттенок. Ужасно чесались покрасневшие глаза, а в ушах стоял какой-то невнятный шум. Буквально несколько минут назад он обнаружил, что у него начали сыпаться волосы с головы. По всему телу разливалась странная необъяснимая боль, которая не особенно-то и мешала наёмнику. И это было очень странно. Организм человека очень странно отреагировал на введение инородной субстанции.

Однако всё это было ерундой. Ерундой, по сравнению с тем, во что превратилась его левая часть лица и шеи.

– Вот гнида, на лоскуты порву! – прорычал Бульдог, рассматривая себя в висящий на стене осколок мутного зеркала. – Всю морду мне сжёг. И даже мясо.

И действительно. Спасающийся бегством Максим бросил в него банку с какой-то кислотой. Причем, бросил её так, что наёмнику не оставалось ничего другого, кроме как выстрелить в неё. И хотя лишь позднее он сообразил – идея-то была не самая лучшая, последствий уже было не изменить.

Пуля расколола банку на несколько кусков, а едкое содержимое по инерции полетело прямо на наёмника. Значительная часть всё-таки попала на лицо. Наёмник, несмотря на ускоренную реакцию, успел лишь слегка наклонить голову – кислота попала на щеку, подбородок и нижнюю губу. Частично задела ухо, шею и грудь. Кожа покраснела, сморщилась. Покрылась беловатыми пузырями, наружу выступили скукожившиеся дымящиеся фрагменты мышц и мяса. Часть зубов оказалась открытой – нижняя губа по большей части растворилась. Картина была просто ужасающей – не человек, а настоящее чудовище. Впрочем, Бульдог и был им.

Опытный наёмник успел многое натворить за свою карьеру наёмника. И все, кто попадался ему на пути во время выполнения задач, либо в скором времени отправлялись на кладбище, либо оставались инвалидами. Бывало, доходило до того, что увлекшийся Бульдог мастерил себе ожерелье из носов и ушей погибших от его руки людей. Его психика была расстроена, но это никак не влияло на качество выполняемых задач.

Однако после очередной подобной выходки его вернули на базу и сразу отправили на медицинское освидетельствование. Штатный психолог поставил на нём крест и отправил в бессрочный отпуск. Но тут непонятно откуда появился Вильгельм Штрасс. Он с ходу изложил ему свои требования, и предложил работу, а списанный по состоянию здоровья наёмник согласился без особых размышлений.

В помощь ему передали несколько бойцов Синдиката, с которыми Бульдог когда-то работал. Цель была проста – спуститься под землю, перебить всех, кто попадется на пути и отыскать группу капитана Антонова. О том, что Антонов – это Юрген, сын Штрасса, он само собой не знал.

После обнаружения «Гаммы-3», было необходимо зачистить первую группу и обеспечить поддержку Антонову до поступления особых распоряжений. Все.

В целом, Бульдог справился, но не совсем так, как на то рассчитывал.

«Гамму-3» они нашли. И даже спустились вниз. Но вот капитана Антонова он так и не встретил. Связаться со Штрассом он тоже не смог. Рация перестала работать, едва они углубились в туннели.

Наёмник остался без четких инструкций и, конечно же, наломал дров. Мало того, что потеряв остатки своей группы, он сам подхватил быстро прогрессирующее заражение крови, так ещё и единственное столкновение с первой группой произошло лишь тогда, когда Костолом и подполковник Шевченко случайно наткнулись на них, осматривая первый уровень комплекса генетических лабораторий. Закончилось все тем, что оба противника сбежали, а сам Бульдог, накачав себя опасными при смешивании стимуляторами, едва не погиб в том же коридоре. Разработанные с применением генетики препараты дали мощный толчок всему организму, заодно и исцелив его от заражения. Ну и куда же без побочных эффектов – ничего просто так не дается. После исцеления у Бульдога сорвало крышу. Окончательно. И так будучи машиной для убийства, наёмник слетел с катушек. По сути, эту машину лишили тормозов.

Бульдог понял, что с организмом происходит нечто необъяснимое. Но ему это понравилось. После ввода стимуляторов энергии было вдоволь. Отдыхать он не собирался, так как совершенно не чувствовал усталости. Да и ни есть, ни пить Бульдогу почему-то совсем не хотелось.

Спустившись вниз по шахте, наёмник принялся бродить по пустым туннелям и коридорам, пока случайно не наткнулся на профессора Серова, сторожившего вход у приоткрытой двери в какую-то лабораторию. Фиолетовый свет, бивший изнутри, говорил о том, что внутри может быть что-то интересное.

Бульдог, выстрелив в профессора, не раздумывая вошёл внутрь и столкнулся с Максимом. А узнав в нем одну из приоритетных целей, принял меры к её устранению.

Тут-то ему и прилетела банка с кислотой.

Дико крича от невероятной боли, он метался по лаборатории, пока, наконец, случайно не перевернул автоклав с находящимся внутри профессором Трубниковым. Стеклянная крышка разбилась, а хлынувший оттуда физраствор смыл кислоту, но толку от этого было уже мало.

Сейчас лицо наёмника было похоже на жуткую маску из какого-то дешёвого фильма ужасов. Позднее, осознав, что его заперли в лаборатории, наёмник принялся искать другой выход. Естественно – не нашёл.

– Ну, а ты ещё кто такой? – Бульдог внимательно осмотрел лежащее на полу тело профессора Трубникова.

Мертвец, разумеется, не ответил. Две пули в животе не очень-то располагают к беседе, особенно тогда, когда твое тело вывалилось из поддерживающего жизнь разбитого автоклава. Тело профессора и без того будучи бледным, сейчас приобрело странный синюшно-серебристый цвет и уже начало источать неприятные флюиды.

Ответа от трупа он не ждал. Наёмник давно привык к тому, что мертвые уже никак не смогут навредить живому. Даже если очень захотят.

Вместе с осознанием того, что с его организмом произошли страшные изменения, Бульдог понял ещё и то, что теперь у него разом пропали причины возвращаться на поверхность. Кому он теперь с такой мордой нужен? Семьи нет, работы тоже. Никто его даже искать не станет, пропади он на пару месяцев. Всё, о чем сейчас думал Бульдог, так как бы поскорее выбраться отсюда и найти Максима. А уж поймав его, он точно покуражится от души. Ничего другого ему и не нужно…

Замок сломать всё-таки удалось – найденный в углу старый гнутый лом оказался для этой цели весьма подходящим. Отодрав замок вместе с креплениями от двери, он мощным ударом распахнул дверь.

Другой профессор, убитый на входе, в лабораторию лежал здесь же. Похоже, Максим бежал отсюда, не посчитав нужным оказать ему помощь. Преследовать Максима сейчас Бульдог не счел нужным. Вместо этого он решил проверить то, что осталось от снаряжения.

– Любопытно, – искаженным голосом пробормотал он, кое-как разобравшись со своими ощущениями. Ему почему-то стало сложнее соображать. Мозг, словно обленился, обрабатывая поступающую информацию. Однако вместе с этим прекрасно сохранились боевые навыки. Он чувствовал, что введенный в кровь стимулятор вошёл в некий симбиоз с организмом, оказывая бог знает какое воздействие. Но раны, нанесенные «потолочником» и крысой, заживали значительно быстрее, чем если бы процесс был естественным. И хотя боль во всем теле и почерневшие, вздувшиеся вены не давали покоя наёмнику, он вскоре перестал обращать на это внимание.

Одев поверх бронежилета мокрую и грязную куртку, он проверил содержимое разгрузки, вытащил огромный нож и пару магазинов к пистолету. Нашлись две гранаты, зажигалка, бесполезная рация и фонарик. К слову сказать… Бульдог вдруг заметил за собой странную особенность – он мог видеть в темноте. Конечно, не так, как с прибором ночного видения, но и этого вполне хватало для того, чтобы не натыкаться на стены. А ещё у него резко усилилось обоняние.

Миновав длинный коридор, соединяющий все помещения этой части комплекса, он вышел туда, где Максим, его друзья и выжившие наёмники собирались в путь.

Бульдог принюхался и уловил слабый запах мертвечины.

Двинувшись на запах, он вскоре добрался до помещения, где произошла схватка между сколопендрой и наёмниками. Обнаружив разодранные останки погибшего снайпера, наёмник сообразил, что остальные ушли из этой части комплекса. Осмотрев сначала подвешенную вдоль низкого потолка вентиляционную магистраль, а затем и сколопендру, наёмник не придумал ничего лучше, как взобраться по телу мутанта на самый верх, открутить ножом болты и, подпрыгнув пару раз, обрушить эту гору металла с застрявшей внутри мертвой тварью…

Любой, видя эту мерзкую картину, не сдержался бы и блеванул, но только не Бульдог. Трупы, уродливые насекомые-мутанты… Всё это волновало наёмника ровно столько, сколько каток волнует только что раздавленная лягушка.

…Через минут двадцать наёмник Бульдог выбрался из другого конца вентиляционной шахты, оказавшись в небольшом тесном помещении. Других ответвлений, по которым мог пролезть человек, в шахте не было.

Помещение не представляло собой ничего особенного – всё те же окрашенные краской непонятного цвета стены, низкие потолки с неработающими люминесцентными лампами, груды пустых деревянных ящиков. И сорванная с петель массивная дверь… Выйдя наружу, он прислушался, но ничего подозрительного не услышал. Минут десять у Бульдога ушло на то, чтобы осмотреть все лаборатории на этом этаже. Все они были пусты, лишь в одной обнаружился паук, пожиравший крупную крысу. Решив, что выяснять отношения с голодным мутантом ему неинтересно, наёмник двинулся дальше.

Вскоре ему попалась небольшая лестница, поднявшись по которой, Бульдог оказался в другом, хорошо освещённом коридоре. Пройдя по нему до конца, он свернул налево и нос к носу столкнулся с взволнованным человеком. Тот выронил толстую папку с бумагами и неловко вскинул ствол пистолета, но наёмник шустро ушёл с линии огня, коротким ударом выбил пистолет из рук, а затем ловким болевым приемом скрутил человека. Тот попытался вырваться и с силой ударил наёмника локтем по носу.

Прорычав что-то невразумительное, наёмник с силой надавил на плечо человека так, что сустав хрустнул. Неизвестный вскрикнул, как-то обмяк и перестал сопротивляться. Ударив его ребром ладони по шее, Бульдог добился того, чтобы тот мешком рухнул на пол.

Кто был перед ним, наёмник рассмотреть не успел. Да ему было и несильно-то интересно. А тут ещё и неожиданно распахнувшаяся тяжелая стальная дверь едва не ударила наёмника по спине. Мгновенно вскинув автомат, он прицелился точно в лоб выскочившего оттуда человека в военной форме.

Бульдог хорошо знал того, кто стоял перед ним.

– Бульдог? – изумлённо произнес тот. – Ну, охренеть!

– Штрасс? – скорее прорычал, чем произнёс наёмник, опуская ствол автомата.

– Что с лицом? – хмуро поинтересовался Вильгельм, глядя на обезображенное лицо наёмника.

Вместо ответа Бульдог вытер кровь из разбитого носа и махнул стволом на лежащего в стороне Юргена.

– Этого знаешь?

– Знаю! – осклабился Штрасс. – И он мне надоел.

Он подошёл к парню, ухватил его за волосы, приподнял голову и дал звонкую пощёчину.

– Очнись, гнида!

Юрген застонал, кое-как открыл глаза и увидел перекошенное от злости лицо отца.

– Хотел украсть мои документы? – поинтересовался Вильгельм у сына. – Не стоило мне мешать. Это бесполезно. И знаешь, я тут подумал… Пусть я не любил тебя, но зла никогда не желал.

– Ну и что дальше? – сквозь зубы процедил Юрген, с ненавистью глядя на отца.

– Ничего, – вздохнул Штрасс. – От тебя пользы никакой, одни проблемы. Мне ты больше не нужен. Признаться, я в тебе разочарован и очень сильно. Пожалуй, я просто оставлю тебя здесь.

Юрген устало закрыл глаза, но ничего не сказал.

Боль в плече беспокоила все сильнее, но он не подавал виду.

Штрасс медленно встал, неспешно подобрал рассыпавшиеся бумаги, а затем с презрением посмотрев на лежащего в неестественной позе сына, едва сдержался, чтобы не плюнуть в него. Махнув рукой наёмнику, он двинулся обратно в лабораторию. Затем остановился, поднял с пола выбитый наёмником пистолет, отстегнул магазин и отбросил в разные стороны.

– В нем семь патронов, – не оборачиваясь, произнёс Вильгельм, обращаясь к сыну. – Сам реши, как ими воспользоваться.

Бульдог, наблюдавший за семейными разборками, криво усмехнулся и двинулся за Штрассом.

Тяжелая дверь захлопнулась, послышался звук закрываемого замка.

Юрген ещё с минуту лежал на полу, затем, морщась от острой боли в плече, поднялся на ноги. Подобрал пистолет с магазином, а затем, шатаясь, медленно зашагал прочь.

Все случившееся за последние несколько суток его вымотало, как морально, так и физически. А накатившему на него разочарованию не было предела. Родной отец поставил свои интересы выше, чем жизнь сына. Как же горько это было осознавать. Как надеялся Юрген, что отношения между ними изменятся… Теперь же всё рухнуло. Окончательно.

Если вдуматься, сколько уже жизней загубили «Гамма», «Лямбда», да и «Астра» вместе взятые? Все, все кто спустился сюда – погибли. Наёмники Гидроса – полегли почти в полном составе. Прометея и его людей постигла та же судьба. Друзья Максима – с ними пока еще не все очевидно… Заключенные-строители, пленные немцы… Гражданский и военный персонал комплекса – все погибли. Зимин, Лаптев, Доронин, Шульгин, Елена Андреевна, Черепанов, Дезертир… Все остались здесь навсегда. Гнить… Это место – самая настоящая преисподняя. Помнится, именно так окрестил это место подполковник Шевченко, когда закрывал вход в технические туннели «Астры». Надпись, оставленная им, поражает: «Добро пожаловать в преисподнюю».

Это место буквально пропитано человеческой кровью и страданиями.

А сколько ещё людей погибнет?

Тех, кто спустился сюда, осталось совсем немного…

Я был весьма рад тому, что вместо очередной чудовищной твари из темного коридора показался уже знакомый мне человекоподобный мутант.

Выглядел он слегка потрепанно. Похоже, сбежав после схватки со сколопендрой, Вася бесцельно лазил где-то в технических туннелях комплекса, попутно выясняя отношения с попадающимися там крысами.

Найдя открытые гермоворота, он по запаху быстро определил, что именно здесь проходили те, кого он уже знал. Неудивительно, что разумный мутант последовал за ними.

Было довольно темно, но я хорошо различал почти все, что видел.

– Фух, Вася? – обратился я к существу, при этом сморщившись от ударившего в нос неприятного запаха.

Воняло от него просто жутко.

Тот невозмутимо посмотрел на меня своими абсолютно чёрными глазами и тихонько заворчал.

– Как тебя сюда занесло?

Вася заворчал ещё сильнее. Интонация была странная, да и демонстрация острых когтей на одной из лап навели на меня на определенные мысли. Что он пытается сказать?

И тут меня осенило. А какого черта вообще мутант заявился сюда? Ведь гермоворота комплекса были открыты все это время. Так что же заставило мутанта покинуть его и отправиться на поиски людей?

– Ты нашёл мертвого профессора, да? – спросил я, глядя ему прямо в глаза.

Мутант не двигался, внимательно осматривая мое лицо.

Затем он издал какой-то гортанный звук, отдаленно похожий на утверждение.

– Мы не убивали его. Понимаешь?

Вася снова тихонько заворчал, словно ожидая продолжения.

– Это сделал наёмник… А, черт! Ты ж не поймешь! – спохватился я, вспомнив, что разумный мутант понимает лишь простые слова. – Плохой человек пришёл в комнату и убил его. Я запер того человека там же.

Мутант ухнул.

– Если я его увижу, я покажу тебе, – сказал я, поднимаясь с пола.

Мутант отвернулся, отпрыгнул в сторону и принялся выковыривать из зубов остатки мяса.

Не нужно быть гением, чтобы догадаться – мутант меня понял.

Я бросил в почти потухший костер несколько деревянных дощечек, несколько раз дунул. Уже через полминуты помещение озарилось светом, а по стенам запрыгали тени.

Подойдя к выходу, я отодвинул решётку и заглянул в темный коридор.

– Вася, ты видел ещё людей? – спросил я, обратившись к мутанту.

Тот не ответил, но выковыривать остатки пищи из зубов прекратил. Он внимательно уставился на меня черными, чуть прищуренными глазами.

И тут я словно увидел у себя в голове неясный образ – уродливые люди, в каких-то лохмотьях. Образ был рваный, мутный. Словно обрывок мысли, вот только чьей?

– Это что, ты сделал? – изумлённо спросил я у Васи.

Тот утвердительно ухнул.

Ну, замечательно. Мутант, оказывается, умеет посылать слабые ментальные сигналы прямо в мозг, тем самым довольно сносно выражая то, о чем он думает. Зачем ему слова, если он может и так?

– Мои друзья где-то там, – я махнул рукой в сторону пустого коридора. – Можешь помочь их найти?

Мутант подумал, что-то ухнул, а затем вскочил и рысью бросился в коридор. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

Глава 3. Мрачная тайна

Я невольно поразился тому, что коридор, по которому меня вёл Вася, такой длинный и темный. Освещения в нем практически не было, да оно и понятно – «Лямбда-6» ведь так и не была достроена. А если взять в расчет тот факт, что мы находились где-то между инженерных проходов и коммуникаций, то и подавно. За какой надобностью проводить здесь освещение, когда ещё ничего толком не достроено?

Пробежав несколько десятков метров, я сообразил, что без света мы далеко не уйдем. И если сам мутант ещё обладал полезной способностью видеть в темноте, у меня такого бонуса не оказалось вовсе. Пришлось окликнуть шустрого спутника, а самому вернуться к костру. Выудить оттуда горящий обломок и обмотать его всё той же вонючей тряпкой, что лежала у меня под головой – не составило труда. Соорудив импровизированный факел, я, слегка прихрамывая, бросился догонять Васю.

Так резко переходить на усиленные физические нагрузки в моем-то довольно печальном состоянии было категорически нежелательно. И неудивительно, что уже после первых тридцати метров ощутимо заныла раненая нога, а из едва схватившейся раны начала сочиться кровь. Пришлось существенно сбавить темп, на что мутант отреагировал явным недовольством. У меня в голове словно появилась чужая мысль, символизирующая нечто похожее на пренебрежение.

– Ну, извини, Вася, но это тебе раны не страшны, – выдохнул я, остановившись прямо посреди коридора. – А я всего лишь человек.

Вася недовольно ухнул, но темп всё-таки сбавил.

А еще через несколько метров пришлось и вовсе остановиться – с раны сползла пропитанная кровью повязка. Идти стало сложнее, появились уже знакомые мне признаки слабости, одышка. Снова начала подкатывать к горлу тошнота. Да и боль постепенно нарастала, что совсем меня не обрадовало. И хотя особого повода торопиться тоже не было – как ни крути, но я не знал, остался ли кто-то в живых, или явившийся мне в бреду Костолом говорил ерунду?! А если бы и стоило поторопиться, что бы я смог сделать в моем теперешнем состоянии? Верно, толку от меня сейчас немного. Возможно, в опасной ситуации мутант и вступится за меня, но вряд ли от этого будет много пользы.

От бессилия я раздражённо стукнул кулаком по стене. Хотел громко выругаться, но благоразумно передумал. Посмотрел на мокрую от крови повязку, ещё раз выругался и принялся оказывать себе помощь.

Пока я поправлял сползшую с раны повязку, а заодно и восстанавливал дыхание, мутант дважды успел пропасть из вида и вернуться обратно. Немного помедлив, он дал мне понять, что ему нужно было проверить коридор.

Я, невольно окинув взглядом стены и потолок, случайно заметил, что вдоль потолка шел толстый прорезиненный кабель. И как раз в десятке метров от меня он свисал до самого пола оголенными медными концами и оборванными лохмотьями. Куда он вёл, я выяснять не собирался – не до того было. Да и учитывая тот факт, что он был оборван, вряд ли стало бы полезным выяснять, есть ли в нем положительно заряженные электроны или нет.

Традиционно сами стены были выполнены целиком из серого монолитного бетона – и как только ресурсы в то время смогли позволить отгрохать всё это? Я уже не раз возвращался к этой мысли, будучи ещё на границе между ракетным комплексом и «Астрой». Но в целом, меня это не особо-то и волновало. Сейчас были вещи куда более важные.

Сам коридор оказался прямым, как стрела, частично заставленный брошенными и так и неиспользованными строительными материалами. Тут были рассохшиеся короба с керамической плиткой, мешки с давно окаменевшим цементом, банки с краской, штабеля кирпичей. Я поначалу поразился – на кой черт здесь нужны кирпичи, но позднее заметил в одном из помещений недостроенную перегородку из кирпича. В самом углу того же помещения обнаружилась небольшая бетономешалка, несколько вёдер с застывшим внутри раствором и целая куча ржавых инструментов. В другом помещении я увидел лежащие на кирпичах крупные гвозди, по какой-то причине так и оставшиеся лежать на своих местах. Но самой любопытной находкой оказалась большая и пыльная, давно прохудившаяся сумка, внутри которой лежал вскрытый когда-то сухой паек. Может, это и называется мародерством, но голод всё-таки пересилил – я полез осматривать её содержимое. Внутри сумки я обнаружил безликую банку консервов, превратившиеся в труху галеты, упаковку слежавшихся папирос, и высохшие останки каких-то давным-давно сгнивших овощей или фруктов. Банку с консервами я сунул в карман – ещё пригодится. Всё остальное в пищу употреблять было нецелесообразно, поэтому я не нашёл ничего лучше, как просто оставить содержимое внутри всё той же сумки.

В голове несвоевременно проскочила мысль – многим ранее здесь наверняка была толпа рабочих, которая вдруг разом куда-то испарилась. Совершенно очевидно, что до окончания строительства было ещё далеко – внутренних работ хватило бы ещё на пару-тройку лет. Но тогда почему здесь пропали все рабочие и строители? Уж не связано ли это с началом военного переворота в «Астре»? Эвакуировать рабочих не смогли бы, иначе если на то и была веская причина, то заодно вывезли бы и персонал расположенной неподалеку «Гаммы-3», а тут… На этот вопрос ответа я пока не нашёл, да и в голову ничего путного не приходило.

– Вася? – окликнул я напарника.

Тот, восседая на куче кирпичей, повернул ко мне свою лысую голову, внимательно посмотрел прямо в глаза.

Но на этот раз никакой картинки в голове не проскочило, однако я все-таки понял, что мутанту не терпится поскорее покинуть пустой коридор.

– Клаустрофобия у тебя, что ли? – недовольно спросил я, но тут же сообразил, что вряд ли тот меня понял. – Ладно! Идем дальше!

Мутант послушно подскочил с места и рванул вперед. Он вообще вел себя как-то взволнованно.

Признаюсь, сотрудничество с таким-то жутковатым напарником, пусть и временное, меня слегка пугало. Да что там слегка? Реально пугало! Ну не приспособлен человеческий мозг положительно реагировать на присутствие рядом с собой человекоподобного существа, выведенного генетическим способом. Особенно учитывая тот факт, что задумывали его для диверсионных целей, важным критерием в которых была способность эффективно убивать ничего не подозревающих противников. Да, пусть оно и не проявляло ко мне агрессии, но факт оставался фактом – это уже давно не человек. И чего от него ожидать – тоже вопрос ещё тот…

Ещё метров пятьдесят в коридоре все было однотипным. Иногда попадались пустые помещения и другие коридоры, большинство которых были забиты строительными материалами. Я ещё раз убедился в том, что ничего из встретившегося мне не было закончено должным образом. Меня преследовало странное чувство, но я никак не мог понять, что же именно не дает мне покоя.

Коридор закончился внезапно. Здесь он расширился, соединился с коротким тамбуром, а затем сразу же влился в основной туннель. Возможно, это и был тот самый туннель, где совсем недавно потерпела крушение наша дрезина. Но железнодорожного полотна я не увидел, что навело меня на мысль… Где же рельсы-то? Как же тогда наша дрезина перемещалась по туннелю? Значит, туннель другой?

Я прислушался – но вокруг царила полная тишина.

Вася вел себя так же, как и ранее – постоянно волнуясь и не находя себе места.

– Ну и куда дальше? – спросил я, посмотрев по сторонам, но мутант не ответил.

– Вася, где мои друзья?

Мутант посмотрел на меня рассеянным взглядом.

Я вздохнул, а затем самыми простыми словами попытался объяснить человекоподобному напарнику суть своего вопроса.

– Вася, где люди, которые были со мной?

Тот повёл носом, словно собака-ищейка, но даже не сдвинулся с места.

Я уже хотел истолковать свой вопрос по-другому, но вдруг мутант взвизгнул и резко сорвался с места. Быстро перемещаясь между сложенными вразнобой стройматериалами, он уже через несколько секунд снова пропал из виду. Я двинул за ним, но очень скоро понял, что идея была не самая лучшая. Черт его знает, что ему в голову взбрело. Не поленился же явиться по мою душу, намереваясь поквитаться за смерть профессора Серова. Так вдруг и сейчас его посетила очередная гениальная мысль?!

Следующие метров шестьдесят я шел сам. Факел постепенно начал прогорать, что натолкнуло меня на мысль – намотать и поджечь что-нибудь ещё. Перспектива в одиночку остаться в полной темноте меня совершенно не обрадовала.

Вещей у меня практически не осталось – лишь рваный комбинезон, пара потертых берцев, да легкий, сильно изношенный бронежилет. Пришлось оторвать правый рукав комбинезона и принести его в жертву источнику света.

Вдруг где-то неподалеку раздался отчётливый металлический звон. Звук поразительно напоминал тот, при котором металлическая труба падает на бетонный пол. И почти сразу же раздался шум, словно по туннелю что-то двигалось. Я резко остановился, с опаской уставился во тьму, но ничего не увидел. А звук приближался. Я не нашёл ничего лучше, как зашвырнуть факел вперед, а самому отскочить обратно и спрятаться за сваленные у стены ржавые металлические трубы.

Не прошло и минуты, как из темноты показалось нечто смазанное, странное. И довольно большое. Оно издавало странные рычаще-хрипящие звуки, при этом перемещаясь вразвалку. Присмотревшись, я увидел человека. Весьма крупного, сильно заросшего волосами, да к тому же ещё и одетого в какую-то несуразную шкуру – но человека. В мощной руке он держал то ли трубу, то ли палку. Цвет кожи существа был бледным, но из-за плохого освещения определить это наверняка было сложно.

Существо медленно брело вперед, иногда останавливаясь и нюхая воздух. Остановившись на границе света, оно с интересом склонилось над догорающим факелом, что-то пробурчало и потыкало в него трубой. Именно трубой, так как звук при касании к бетонному полу был характерным.

Я, лежа за трубами, старался лишний раз даже не дышать. Если то существо, что заинтересовалось моим факелом – человек, то наверняка у него хорошо развиты слух и обоняние. А судя по тому, что оно не разглядело меня ранее, можно был сделать вывод, что оно плохо видит.

А тем временем, человекоподобное существо, закончив изучать факел, что-то прорычало, настороженно подняло голову. Примерно с минуту вертело головой по сторонам, принюхивалось и ворчало. Затем оно резко развернулось и бросилось обратно во тьму.

Я с облегчением выдохнул. Ну, ещё бы! Если бы оно меня нашло, мне бы точно несдобровать. Перспектива получить трубой по черепу меня не радовала… Всё ещё лежа за трубами, я пока ещё не решался выползти из своего укрытия – судя по всему, туннель был прямой и в свете факела разглядеть мой силуэт будет совсем несложно. Но я даже не успел додумать эту мысль, как откуда-то спереди раздался душераздирающий вой, а затем звуки яростного сражения.

Где-то во тьме туннеля кто-то кого-то жрал. Или бил. Из-за нарастающего гулкого эха понять что-либо было практически невозможно, но я всё-таки уловил знакомые завывания, напоминающие вой простуженного ягуара.

Это же Вася! Похоже, мутант нос к носу столкнулся с существом и, особо не раздумывая, полез выяснять отношения. И здесь я серьезно задумался – что делать? Бежать на помощь к напарнику мутанту или оставить всё на самотек? Уже решив, что меня больше устраивает второе, я хотел было дождаться окончания схватки, как вдруг шум, возня и рычание прекратились сами собой.

Судя по количеству прошедшего времени, схватка произошла где-то совсем рядом. Я был уверен, что не прошло и минуты, как из темноты показался шатающийся Вася. Мутант, показавшись на границе света, тихо ворчал и озадаченно вертел головой по сторонам.

Разглядев его, я выбрался из-за укрытия и направился к нему, по пути подобрав частично прогоревший факел. Когти напарника были в крови, а на голове красовалась небольшая рваная рана, судя по всему, вскользь нанесённая трубой странного человеческого существа.

– Смотрю, досталось тебе, да? – поинтересовался я.

Тот издал непонятный звук, после чего, выразительно глядя на меня черными глазами, вновь углубился в туннель.

Метров через двадцать я разглядел лежащее на засыпанном мусором бетонном полу окровавленное тело. Подойдя поближе, я всё-таки узнал в нем человека, одетого в сшитые между собой крысиные шкуры. Когти мутанта распороли одежду на лоскуты, превратив её в окровавленную мешанину, и разобрать, что к чему было проблематично. В любом случае, Вася постарался на славу.

Человек был довольно крупным, заросшим волосами и бородой. По возрасту я мог бы дать ему лет шестьдесят, но не более. Но откуда он здесь взялся? Это что, какие-то подземные жители? Люди-дикари?

Я даже рассмеялся – настолько смешной и нелепой показалась мне эта мысль. Но затем я задумался и связал между собой два факта – лежащее передо мной тело и странное исчезновение рабочих строящейся «Лямбды». А что, если это они и есть? Точнее, не они, а их потомки?

Эта мысль уже не казалась мне такой абсурдной. Чем черт не шутит, многое здесь не укладывается в обычные рамки восприятия, но ведь существует же?

Но если этот человек здесь, то наверняка найдутся и другие. И кто знает, быть может, это они организовали засаду на нашу дрезину?

В памяти неожиданно всплыли слова Костолома – странные люди, одеты в какие-то лохмотья. Вооружены ржавыми трубами и цепями.

Вася нетерпеливо нарезал круги вокруг меня, при этом продолжая издавать странные звуки. В голове промелькнула странная картинка – много людей, одетых в подобные шкуры.

– Здесь что, таких много? – спросил я. – Где они?

Тот не ответил, но вдруг остановился, вытянулся на задних лапах, а затем протяжно завыл, направив морду в сторону нашего следования. Затем он шустро рванул куда-то вперёд. То и дело спотыкаясь, я бросился за ним.

Пройдя вперед ещё метров тридцать, я увидел огромные открытые гермоворота. Они были поменьше тех, что пытался защитить от нас полковник Зимин, но тоже были довольно внушительными.

Здесь было что-то вроде перекрестка из трёх разных направлений, соединяющихся почти у самых ворот. Туннель, по которому шёл я, упирался прямо в них. Потолок значительно поднялся вверх, стены расширились. У самих же ворот я разглядел что-то вроде большой строительной площадки.

Справа, прямо перед воротами, ответвлялся другой туннель, но уже в десяти метрах он был наглухо перегорожен. В слабом свете я разглядел в нём какую-то странную, многоуровневую конструкцию, поставленную на большие механические гусеницы. Подойдя ещё ближе, я сразу узнал в этой конструкции проходческий щит. Их я уже видел, когда бродил с друзьями по «Астре-1». Только эта махина была не в пример больше.

Отблески света скакали по потолку и стенам, по гермоворотам, по конструкции проходческого щита, добавляя мрачности этому и без того мрачному и пустому месту. Освещения, разумеется, не хватало, но и того, что я смог разглядеть, оказалось достаточно для того, чтобы меня поразить.

А на дальней бетонной стене, слева от гермоворот, огромными белыми буквами была сделана надпись, прочитав которую я на мгновение натурально завис.

«Лямбда-6» Объект Министерства обороны СССР.

Режимная территория.

– Ну, ни хрена себе! – восхитился я. – Да уж, тут есть на что посмотреть! Вот значит, как оно обстоит на самом деле?

Я решил, что передо мной размещается главный вход в недостроенный комплекс. Возможно, так оно и было – масштаб строительной площадки и всего узла просто поражал.

Проходческий щит стоял так, словно его загнали в тупик да там и оставили. Вокруг него было много оставленных строительных материалов, крупногабаритных инструментов. Слева стояли вагонетки набитые мешками с цементом, кучами песка и камней. Имелся даже небольшой состав, частично заваленный мусором. Дальше, почти у самых гермоворот я увидел бульдозер какой-то очень старой модели. И как его сюда спустили? Хотя, что за глупый вопрос? Танки и другая тяжелая техника, что стояла на консервации на складах в «Астре», тоже была сюда доставлена с поверхности. Но там – понятно. Был основной туннель, который отделялся центральными гермоворотами от основного Метро-2. По нему-то и доставлялась техника, которую впоследствии модернизировали и доводили до совершенства. А здесь что? Объяснение наверняка имелось, просто я до него ещё не дошёл.

Масштаб строительства поражал. При первом же впечатлении на ум пришла мысль – все, все кто рассказывал мне про «Лямбду», говорили одно и то же – она небольшая и не представляет собой ничего особенного. Но увидев это, я решительно поменял взгляд на то, что уже слышал раньше. Она большая, но судя по тому, как выглядел вход, в ней вряд ли что-то могло работать. И ни одного мутанта вокруг…

Зато железнодорожное полотно было проложено не везде – вся правая секция, откуда я и пришёл, ни шпал, ни рельс не имела вовсе.

Другой туннель был широким и имел сразу два пути. Правда, одно из них было занято целым составом из груженых вагонеток. Сверху висел огромный указатель, на котором можно было различить надпись «Гамма-3».

– Ага! Вот значит как, – хмыкнул я. – Значит, где-то там и лежит наша дрезина, да? Вася, нам туда! Вася?

Я обернулся по сторонам, но своего спутника не обнаружил. Разумный мутант словно испарился.

– Замечательно, – пробурчал я. – Ну, и где тебя искать?

Звать мутанта я не рискнул – эхо тут наверняка разнесет мои вопли на сотни метров вокруг. Но что же делать?

Решив придерживаться плана, я неторопливо зашагал в сторону туннеля, ведущего к «Гамме-3». Факел грел нормально, довольно сносно освещая своды отводного туннеля. Все-таки потерпевшая крушение дрезина была где-то там, и там же могли быть мои друзья, вещи и оружие. Метров сорок я прошёл по рассыпанной щебёнке, а дальше пошла насыпь из крупного речного песка.

Проходя мимо своеобразного контрольно-пропускного пункта оборудованного шлагбаумом, я не без интереса заглянул внутрь небольшой деревянной постройки и очень удивился – внутри, прямо на полу, обнаружился старый высохший до костей человеческий скелет. Одет он был в изорванные обноски, густо покрытые пылью и паутиной.

Факел слабо позволял проводить осмотр, но мне всё же удалось разглядеть довольно многое. На голове, в районе виска отчётливо красовалось отверстие, похожее на пулевое. Рядом лежал пыльный рюкзак, набитый хламом. Но не рюкзак привлек меня в первую очередь. На груди у скелета, прямо к лохмотьям был прицеплен небольшой картонный бэйджик с практически выцветшей фотографией. На нем отчетливо читалось:

КАРТАВИН В.Б.

Министерство обороны СССР. Доступ первого уровня.

– Оп-па! Товарищ Картавин! Вот так находка! – удивленно присвистнул я, опознав, что передо мной последний из членов группы, много лет назад задумавших военный переворот в «Астре-1». – Ну и как ты сюда попал?

Внешний вид скелета говорил о том, что он явно к чему-то готовился или куда-то собирался – при нем было все необходимое: провизия, оружие, аптечка. Неужели бежал? Неудивительно! После того, что произошло наверху, я тоже постарался бы свалить как можно дальше, чтобы потом принять позицию невиновного. Но куда же он шёл? В «Лямбду» или же в «Гамму»? Как бы там ни было, он дошёл… Кто-то помог или сам вынес себе мозги, не справившись с психологической нагрузкой?

Приглядевшись, я заметил, что в районе бедра, прямо поверх рваных штанов был наложен резиновый медицинский жгут. На полу лежали грязные огрызки бинтов, покрытые бурыми пятнами. Да и на самом полу, прямо под скелетом, было большое бурое пятно. Видимо, Картавин перед смертью потерял много крови. Поддев разорванную ткань, я разглядел, что высохшая плоть чуть ниже места наложения была сильно повреждена. Да и кость оказалась сломанной…

Либо он откуда-то упал, либо его ударило что-то тяжелое. Уж не под дрезину ли он попал? И чтобы не мучиться, пустил себе пулю в лоб? Вполне рабочая версия. А впрочем, какая разница? С тех пор прошло много лет.

Однако пистолета я не нашёл. Кто-то подобрал? Или это было вовсе не самоубийство?

Поднявшись на ноги, я закрепил факел на стене, а затем быстро осмотрелся. Единственное окно в строении было выбито, а на деревянной раме ещё остались следы довольно длинных ржавых гвоздей. Дверь тоже имелась, но была намертво зафиксирована в положении «активное проветривание».

Слева от останков человека размещался деревянный стеллаж, на котором лежали какие-то ржавые металлические детали, подшипники и шестеренки. На стене справа обнаружился подвесной шкафчик, с открытой дверцей. На ней ещё можно было различить красный крест. Без сомнений, это место для аптечки, но заглянув туда, я не нашел ничего стоящего. Внутри были лишь пустые бутылки разных форм и размеров, надорванная упаковка бинтов и ржавые ножницы.

В дальнем углу была даже пружинная кровать, с лежащими на ней давно прохудившимися останками ватного матраса и какого-то мешка, заменявшего подушку.

Я уже хотел было подобрать рюкзак Картавина и выбраться наружу – соседство с его скелетом меня почему-то нервировало, как вдруг где-то совсем рядом раздался звук осторожных шагов. Тот, кто бродил рядом с деревянным строением, как-то медленно и грузно передвигал ноги. Я едва успел тихонько отойти к окну, как прямо там, нос к носу столкнулся с существом, поразительно похожим на то, что совсем недавно уложил на лопатки мутант Вася.

Существо удивленно взвыло и замахнулось на меня куском ржавой арматуры…

Лишь чудом увернувшись, я не удержал равновесия и завалился на спину. Арматура угодила в деревянную раму, сломав одну из перегородок. Довольно большое окно, несмотря на почти полное отсутствие стекла, сослужило ещё одну службу. Существо злобно взревело, решительно отбросило неудобную арматуру и сделало попытку влезть прямо через окно, но у него ничего не получилось. Оно тоже было одето в кое-как скрепленные между собой грязные крысиные шкуры и именно ими и зацепилось за торчащие из рамы гвозди. Это преимущество мне и помогло – взревев от боли, оно с силой дернулось и угодило затылком на выступающий из верхней части рамы осколок стекла.

Быстро поднявшись на ноги, я ухватил с деревянного стеллажа большую ржавую шестеренку и с силой метнул её прямо в голову не в меру агрессивному дикарю.

Раздался глухой стук. Брызнула кровь. Дикарь взвыл и попытался дотянуться грязными волосатыми руками до своего затылка, но запутался в шкурах.

Я выскочил из строения, но случайно зацепился развязанными шнурками за какой-то гвоздь и неудачно споткнулся о низкий парапет. Едва не плашмя растянувшись на полу, я попытался быстро подняться на ноги, но не успел – сразу у входа обнаружилось второе существо. Судя по всему, они пришли вместе. Оно тащило за собой гнутый металлический лом, коим и собиралось размозжить мне голову. И, наверное, так бы и случилось – места тут немного, увернуться сложно. Проклятый шнурок никак не отцеплялся от злополучного гвоздя. Да ещё и моя раненая нога…

Но тут снова вмешался Вася. С рычанием простуженного ягуара, он набросился на обладателя гнутого лома и двумя размашистыми движениями снес ему с плеч голову. Тело грузно упало на колени, а затем завалилось прямо на меня. Лом грохнулся рядом, едва не раздавив мне запястье.

Да, боец из меня сейчас был никакой. То есть вообще.

Второй дикарь, истекая кровью, всё-таки высвободился из злополучного окна и, шатаясь, вышел из-за угла. Вася, двигаясь, словно дикая кошка, поднырнул к нему под ноги, и быстрым движением рассек ему живот и пах. То, что посыпалось из рваной раны, описывать нет смысла, но выглядело всё это весьма мерзко даже при плохом освещении.

Издав утробный звук, оно попыталось подобрать то, что высыпалось из разодранного живота, но толку от этого было мало. Да и Вася не собирался наслаждаться муками дикаря – просто рубанул сверху вниз острыми когтями, и почти срубленная голова повисла на клочках кожи. Ударили струи горячей, буро-красной крови.

А затем все закончилось.

Признаюсь, случившееся повергло меня в ступор. И хотя я успел побывать уже не в одной схватке, на этот раз всё произошло по-другому… Я практически ничего не сделал, чтобы себя защитить. Мог, несмотря на раны и слабость. Мог, но ничего не сделал. И не подоспей вовремя на помощь Вася, всё тут бы и закончилось.

Я сидел на грязном полу, засыпанным крупным песком, широко открытыми глазами пялился на результат атаки своего напарника-мутанта и тяжело дышал. Сердце бешено колотилось…

– Ну, спасибо, Вася. Если б не ты…

Вася подскочил поближе, внимательно посмотрел на меня и что-то тихонько прорычал. В голове промелькнул смутный, но узнаваемый образ гиганта Костолома.

– Ты нашёл наёмника? – ошарашенно спросил я, стараясь взять себя в руки. – Где?

Мутант отскочил в сторону, обернулся и посмотрел так, словно хотел, чтобы я следовал за ним…

Глава 4. Место крушения

Идти пришлось довольно долго.

Крупный речной песок, который служил насыпью для уложенного сверху железнодорожного полотна, постепенно начал меня раздражать. Ноги то и дело вязли, идти становилось все сложнее. Мутант же не обращал на него никакого внимания, спокойно передвигаясь там, где ему вздумается.

Рана на ноге опять начала кровоточить, особенно после моего неудачного падения во время стычки с дикарями. И без того грязная повязка практически полностью пропиталась кровью. Усталость снова начала одолевать меня, но я не позволял себе думать об этом. Дам слабину – точно останусь в этом туннеле навсегда.

Я все никак не мог прийти в себя. Существа, напавшие на меня у КПП, были людьми. Одичавшими людьми, одетыми в грубые крысиные шкуры и вооруженные чем попало. Откуда они здесь? Сколько их тут? И какого чёрта они вообще на меня напали? Ни на один из этих вопросов я ответить пока не мог.

Туннель был практически прямой. Лишь метров через четыреста он начал плавно изгибаться куда-то вправо. Иногда нам попадались ответвления, ведущие куда-то в технические или недостроенные помещения. И, честно говоря, соваться в них мне совсем не хотелось. Да и Вася на них не отвлекался, упорно продолжая двигаться вперед.

Я уже хотел было сбросить найденный на контрольно-пропускном пункте рюкзак товарища Картавина и осмотреть содержимое, но вдруг где-то впереди раздался сухой выстрел. Затем ещё один.

Сначала я остановился как вкопанный. Кто мог там стрелять? Ну явно не те дикари, что любят дефилировать в грязных шкурах. Так, может, кто-то из наших уцелел?

Я уже хотел было ускориться, потому что Вася ускакал довольно далеко и свет моего факела с трудом выхватывал из темноты его спину, но снова остановился в нерешительности.

А если это Бульдог? Или Штрасс?

Встреча с ними для меня точно окажется фатальной. Боец из меня сейчас никудышный. Но сомнения сомнениями, а ноги сами понесли меня вперед. Даже усталость слегка отступила.

Снова раздался одиночный выстрел, но уже значительно ближе. Судя по всему, стрельба велась из пистолета. Иногда были слышны какие-то визги, вой. Металлический грохот.

Я пожалел, что не взял у КПП выброшенную мертвым дикарем арматуру – как оружие самозащиты оно бы сейчас могло пригодиться.

Из темноты показалась огромная несуразная металлическая конструкция, судя по всему, рухнувшая откуда-то сверху. Там, под сводами туннеля, ещё можно было разглядеть что-то похожее на остатки креплений. Конструкция явно деформировалась при падении – её разбросанные части почти полностью перегородили проход. Из-за неё-то и раздавался грохот и вой. Я с некоторым трудом разглядел впереди слабый источник света.

Вася уже запрыгнул сверху на гору металлолома, оценивая сложившуюся обстановку. Громко зарычав, он быстро пропал из вида, лихо соскочив вниз.

Мне же пришлось искать более сложный путь через всю эту кучу металлического хлама. Кое-как миновав ужасный завал из гнутых стальных прутов, бетона и стальных листов, я всё-таки получил возможность увидеть то, что было с другой стороны.

Особенно в слабом свете, картина была удручающей… Наша искорёженная грузовая дрезина лежала на боку, метрах в десяти от завала. Под ней лежали какие-то ящики, детали и инструменты. Шасси было наполовину оторвано от рамы – вероятно, это последствия того самого взрыва. А сразу за дрезиной, метрах в двух железнодорожное полотно оказалось существенно поврежденным – даже при плохом освещении были отчетливо видны огромная воронка в песке и пара сломанных деревянных шпал. Значит, там точно что-то взорвалось.

В центре, у огромного сломанного ящика лежал старый армейский фонарь. Именно такой мы взяли у покойного профессора Серова, когда покинули его лабораторию и отправились искать «Лямбду». Фонарь был близок к тому, чтобы погаснуть – батарея была почти разряженной. Света от него было мало, но всё-таки хватало для того, чтобы хоть немного осветить этот участок туннеля.

Справа и слева от перевернутой дрезины вразнобой лежали небольшие бетонные блоки, какие-то мешки, деревянные ящики. Складывалось впечатление, что здесь кто-то намеренно устроил естественное препятствие. Да и прямо перед завалом лежала ещё одна дрезина, практически полностью лишенная рамы. То, что от неё осталось, вообще мало походило на железнодорожный транспорт.

И между её покорёженных бортов лежал подполковник Шевченко.

Он был ещё живой, а вот состояние его здоровья можно было оценить как тяжелое. Судя по тому, как лежала на песке его левая нога, можно было сделать вывод, что она сломана, причем сразу в двух местах. Правая сторона головы, включая шею, была залита темно-красной кровью. Кожа на виске была содрана, часть уха отсутствовала. На животе одежда густо пропиталась кровью – видимо, ткнул арматурой один из дикарей. И в довершение ко всему, одной рукой Олег Анатольевич прикрывал рваную рану на плече, а другой кончиками пальцев пытался дотянуться до пистолета.

Почти у самых его ног лежали два трупа – оба принадлежали дикарям в крысиных шкурах. Рядом валялись заточенные куски ржавой арматуры. Еще один дикарь сидел метрах в трех от него, упершись спиной о стену, и зажимал грязной волосатой лапой кровоточащую рану на животе. Он что-то хрипел, но попыток подняться больше не предпринимал.

Шевченко зацепился за ствол пальцами, но так и не смог взять его в руку. Да и пистолет оказался полностью разряженным. Это было видно по отведенной назад затворной раме. Совершенно очевидно, что Олег Анатольевич, столкнувшись с дикарями, защищался как мог. Защищался до тех пор, пока не кончились патроны. Их и было-то всего семь.

То ли выронив ствол, то ли ещё по какой-то причине, но сейчас советский офицер оказался полностью беззащитным. Хотя и успел натворить дел, покрошив нескольких дикарей.

Послышался негромкий шум с другой стороны туннеля. Кто-то взвыл и тут же заткнулся. Но вопреки ожиданиям, из темноты выскочил всего лишь Вася. Подбежав ближе, он принялся вытирать окровавленные когти о песок. Похоже, мутант тоже успел поучаствовать в схватке, проделав пару рваных отверстий в обитателях здешних туннелей.

Пробравшись через бетонные блоки, я осторожно подошёл к подполковнику. Он заметил меня, но, похоже, не узнал. Вскинув разряженный пистолет, он быстро нажал на курок, но затвор сухо клацнул. Шевченко присмотрелся, облегченно выдохнул и почти бессильно опустил руку с зажатым в ней бесполезным пистолетом.

– А! Максим, это ты? – пробормотал он, после чего попытался сплюнуть на песок, но получилось неудачно.

Я, быстро осмотрев его раны, тяжело вздохнул. Подполковник – нежилец.

– Угу. Как себя чувствуете?

– Как дерьмо. Хотя, я себя таким уже много лет ощущаю.

Я не ответил, лишь шумно вздохнул.

– Как я выгляжу? – поинтересовался подполковник. – Небось совсем паршиво?

Ответ не требовался. Советский офицер всё и так знал.

Олег Анатольевич болезненно усмехнулся. По лицу уже разливалась смертельная бледность.

– Сколько раз я должен был сдохнуть… Да сыворотка не давала. Все стимуляторы, да стимуляторы. А знаешь, я не говорил, но… После окончания бойни я вновь встретился с Германовым. Это произошло в том же восемьдесят шестом, только ближе к зиме. Он тогда как раз заканчивал первую модификацию голубой сыворотки, и часть её ушла на создание новых стимуляторов. Они были весьма дерьмовые, с кучей побочных эффектов. Но Германов настоял на том, чтобы я использовал их и дальше. Я взял все необходимое сырье и навсегда ушел из обитаемой части «Астры-1». Долго потом лазил по туннелям и шахтам. Много чего сделал. Но все это уже неважно.

– Олег Анатольевич, вы…

– Не перебивай, засранец. – устало прохрипел тот. – Дай выговориться старику. – Стимуляторов больше нет. Сыворотка во мне практически бесполезна. О том, что она вот такая, не знали ни Серов, ни Трубников. Это выяснилось спустя несколько лет.

Он некоторое время помолчал, блуждая постепенно мутнеющими глазами по стенам. Затем его взгляд задержался на сидящем сверху бетонного блока мутанте Васе.

– И этот здесь… Мутанты, – он с трудом набрал воздуха в легкие. – Максим! Мне осталось немного, но я ещё смогу тебе кое в чем помочь. Будет лучше, если ты просто задашь мне вопросы.

– Да, – кивнул я. – Но прежде хочу, чтобы вы знали. Я нашёл Картавина!

– О как. И где этот подлый мошенник скрывается?

– Давно уже лежит в КПП, в полукилометре отсюда. Пустил себе пулю в лоб.

– Туда ему и дорога.

– Олег Анатольевич… Что всё-таки произошло?

– Засада, – устало ответил тот, едва заметно морщась от боли. – Дрезину взорвали.

– Это я уже знаю. Но почему вы один? Где остальные?

– Не знаю, – ему было тяжело говорить, но он старался не подавать виду. – Я никого не видел. Просто явились эти… твари.

– Кто эти существа в шкурах?

– Люди. Строители и персонал строящегося комплекса. Это не ученые.

– Но прошло столько лет! Как они выжили за все это время?

– А хрен его знает, – нахмурился порядком побледневший офицер. – Многим тогда было около двадцати… Не знаю, но это точно они.

– Есть ещё кое-что… Я видел вход в «Лямбду». И она совсем не то, про что все говорили. Почему?

Он попытался рассмеяться, но вдруг закашлялся. Наружу полетели кровавые сопли.

– Потому, что никто и не знал толком, что она собой представляет.

– Я не понимаю… Она же не достроена! Что она такое?

– Верно. До окончания строительства дело не дошло. Но чем должны были там заниматься – никто не знал. Слухи были разные. Я сообщил вам лишь то, что было известно официально.

– Почему же никого не эвакуировали?

– Этого не знаю. Но думаю, что едва Вильгельм Штрасс в восемьдесят шестом году получил сообщение из «Астры», об этом узнали кураторы других объектов. Посчитали, что в непосредственную близость с объектом вошла иностранная диверсионная группа. Решили не рисковать, а просто потравить всех газом, – его голос становился все тише. – И своих, и предполагаемых противников.

– Зачем так радикально?

– Значит, была причина, – силы подполковника таяли на глазах.

– Но если персонал потравили, тогда откуда эти дикари?

– Я думаю, если проникнуть туда, ты и сам быстро найдёшь ответ, – ещё тише ответил советский офицер.

– Мне незачем туда идти, – решительно заявил я, с некоторым трудом поднялся на ноги, а затем принялся демонстративно осматривать участок туннеля.

– Мой пистолет разряжен, но я дорого продал свою жизнь… – он хотел сказать что-то ещё, но не успел.

Олег Анатольевич обмяк, устало закрыл глаза, тихо выдохнул. Подбородок упал на грудь.

– Эй, подполковник? Черт! – я посмотрел на него с подозрением. – Шевченко! Отставить умирать.

Но Олег Анатольевич не ответил. Он уже даже не дышал.

– Мля! – произнёс я, осознав, что теперь я снова остался один. Вопросов меньше не стало, зато выяснились новые подробности, от которых мне не легче.

Тем не менее, вновь склонившись над подполковником, я сунул ему в руку разряженный пистолет. Не знаю, зачем я это сделал, но думаю, что он был бы рад умереть с оружием в руке. Это считалось честью во все времена, особенно, если ты был настоящим воином. А подполковник им был, с этим точно никто не поспорит.

– Покойся с миром! – тихо произнёс я.

Даже сидящий неподалеку Вася как-то жалобно заскулил. Видимо, даже его, когда-то детские мозги сейчас сообразили – умер человек, причем сильный во всех смыслах. А мутант явно ценил силу…

Отойдя от тела подполковника, я подошёл к лежащему фонарю, быстро осмотрел его и выключил. Моего факела должно было хватить ещё минут на двадцать, после чего фонарь вполне мог бы пригодиться. Конечно, батарея была ни к черту, но хоть что-то.

На душе было вдвойне паршиво. За последние несколько дней количество трупов, что попалось мне на глаза, значительно превысило количество тех, что я успел повидать за всю свою жизнь. Все те, кто погибли здесь, были так или иначе связаны между собой. Кто-то пришел сюда раньше, кто-то позже. А кто-то и вовсе так и не смог выйти отсюда ещё с советских времен. Осознавать все это было очень тяжело. Это чувство буквально отравляло меня изнутри, сильно нервируя и не давая покоя.

Вновь и вновь я возвращался к мысли о том, что именно мое вмешательство во внутренние дела всего этого комплекса и привели к тому, что происходило в данный момент. Меня и моих друзей. Проклятый профессор со своим чертовым дневником… Если бы не попался он нам тогда в фойе университета, всего этого не случилось бы. Но могли быть другие. Все могло пойти иным путем. Быть хуже, а может, и лучше. Может быть, никто не погиб бы.

– К черту все это! – вслух произнес я, отмахиваясь от тяжелых, гнетущих мыслей.

Любой из лежащих здесь бетонных блоков был не столь тяжелым, как эти проклятые мысли в голове. В переносном смысле, разумеется.

Бросив последний взгляд на подполковника, я поджал губы, отвернулся и двинулся к перевернутой дрезине. Где-то под ней или рядом с ней должны были остаться наши вещи. Оружие, рюкзаки. Но, вопреки ожиданиям, я ничего не обнаружил.

– Вот суки! – процедил я. – Наверняка хреновы дикари с собой утащили.

Человеческих тел тоже не оказалось. Ни живых, ни мертвых. По крайней мере, я никого не нашёл. Хотя на дальней стене, у торчащих из бетона арматур, было хорошо заметно огромное, кровавое пятно. Думаю, именно на это место упал Скат. Наверное, дикари сняли его тело и также унесли с собой. Зачем? Да хотя бы для того, чтобы сожрать. Может быть, это же собирались сделать и с подполковником, да только тот неожиданно оказался живым и не дал себя разделать на окорочка.

Мой взгляд упал на дикаря, который был тяжело ранен подполковником. Возможно, стоило попытаться поговорить с ним, быть может, выяснить хоть что-то… Но оказалось, что тот уже благополучно отъехал в мир иной.

Недовольно махнув в его сторону рукой и выругавшись, я посмотрел на напарника-мутанта.

– Вася, ты же говорил, что знаешь, где Костолом, – негромко спросил я у мутанта. – А привел совсем к другому человеку…

Тот посмотрел на меня с недоумением.

– Костолом! Это тот, большой. Которого вы спасли от червя, помнишь? – пояснил я, вспомнив тот случай, когда мутант, работая вместе со Скатом и Тишиной, спас от смерти гиганта и едва не ставшего кормом для червя подполковника.

Тот задумчиво посмотрел на меня. В голове проскользнула картинка – образ большого, порядком потрепанного человека в черном комбинезоне. Несмотря на грубость, он вполне соответствовал реальному образу Костолома.

– Да, да. Правильно, – согласно закивал я, уловив ментальную суть вопроса Васи. Тот как бы уточнял у меня детали.

Он потянул носом, осмотрелся, прислушался.

– Знаешь, где он? Его тоже унесли дикари? – спросил я.

Тот не ответил, громко взвизгнул, соскочил с бетонного блока и бросился обратно, туда, где лежала рухнувшая металлическая конструкция. Я хотел уже последовать за ним, но вдруг разглядел во взрыхленном песке что-то смутно знакомое. Подойдя ближе, я ботинком раскидал песок по сторонам и довольно хмыкнул, увидев находку. Это был карабин КС-23, тот самый, что нашёл Скат в схроне знакомого «коллекционера» покойного подполковника.

– Вот это находка! – выдохнул я, беря в руки ручную гаубицу.

Быстро разобравшись как проверить трубчатый магазин, я с удовлетворением отметил, что внутри аж три патрона, заряженных крупной картечью.

– Ну, Скат, ну молодец! – похвалил я наёмника за его безупречное обращение с оружием. – Всегда заряжено, всегда готово к бою. Спасибо тебе, мужик.

Конечно, три патрона – это очень мало, но в сложившейся ситуации и это было прекрасно. Уж если я наткнусь на дикарей, мне будет, чем им ответить. Пару-тройку я смогу забрать с собой. А там, глядишь, остальные разбегутся от страха. Надежды на это мало, но вдруг ожидания не обманут?!

За то время, пока я осматривал неожиданный трофей, мутант куда-то ушуршал. Искать его было делом непростым, но нужным. Закинув карабин за спину, я подобрал факел и двинулся к рухнувшей горе металлолома. Не без труда перебравшись через нее, я прислушался, осмотрелся и двинулся дальше.

Мутант обнаружился довольно скоро – обнюхивал лежащую у входа в один из отводных проходов дохлую крысу. Судя по характеру травмы, крысе просто расплющили голову чем-то тяжелым. Также на песке обнаружились огромные следы от ботинок, с отчетливым рисунком протектора. Взглянув на свои следы, я отметил, что мой протектор абсолютно идентичен, а вот размер существенно меньше.

– Костолом? – спросил я у мутанта.

Я и так понял, что он либо где-то здесь, либо проходил через это место совсем недавно. Я всё ещё был в тех самых ботинках, что получил на базе у наёмников. И точно такие же ботинки были у Костолома. Все сходится – великан жив, а судя по несвоевременно решившей отдохнуть крысе, то ещё и вполне боеспособен. Но тогда почему он не пришёл на помощь к подполковнику? Ведь звуки стрельбы были хорошо слышны на сотни метров вокруг. Но никто не явился… Ни наёмник, ни дикари. Причина на то должна быть…

Мутант утвердительно ухнул и осторожно вошёл в темный проход. Этот коридор оказался очень похожим на тот, что вел к помещению, где я пришёл в себя. Это было довольно далеко и, честно говоря, я даже поразился тому, что самостоятельно смог добраться туда. Правда, оставался открытым вопрос – реально ли я видел живого Костолома или всё это был галлюциногенный бред.

Учитывая всё, что творилось с моим организмом, а также слова профессора Серова, меня вполне могли одолевать самые что ни на есть дикие галлюцинации. И снова я вспомнил о сыворотке Германова. Что, если галлюцинации – это последствия необратимых изменений моего поражённого мозга? А что же будет дальше? Покусаю Васю? Отгрызу себе ногу? Начну дергаться в истерическом припадке и биться головой о стену?

Я не хотел об этом думать. Но иначе не получалось. Вспомнив, что вход в «Лямбду» не выглядел законченным, я поставил под сомнения слова профессора о том, что нужные составляющие для моей вакцины находятся где-то там. Там, это где? Среди голых бетонных стен? Просто лежат где-то в коридорах? А может быть, и нет никакого архива? Никакого хранилища для ранних образцов, проводимых в «Гамме» секретных экспериментов, никогда и не было… Все не сходится, все не так. Много недосказанного, а додумать самому – ну его на хрен. Так и чокнуться можно, и так до этого недалеко уже.

Я последовал за мутантом. Тот шел неторопливо, изредка останавливаясь.

Метров через двадцать попалась ещё одна крыса. Эта была разрублена надвое. Похоже, Костолом воспользовался чем-то острым. Судя по всему, огнестрельного оружия у него не было. Ну да, если бред окажется не бредом, то помнится, гигант упоминал, что он разбил свой пулемет при крушении дрезины, а в его пистолете закончились патроны.

В боевых навыках Костолом явно преуспел – не просто использовать в качестве оружия все, что подвернется под руку, а применять его с максимальной пользой. Не удивлюсь, если тот заточил какой-нибудь подвернувшийся кусок металла, превратив его в топор или во что-нибудь ещё более оригинальное.

Коридор неожиданно уткнулся в тупик, но до того, как это произошло, Вася обратил внимание на какой-то пролом слева. Выглядело так, словно здесь не хватило бетона. Сунувшись туда, Вася едва не схлопотал по своей лысой черепушке – сверху на него рухнул крупный осколок бетонного блока. С рычанием отскочив в сторону, Вася прислушался и вдруг шустрой рысью бросился вглубь. Я ещё не успел последовать за ним в пролом, поэтому не увидел абсолютно ничего, но зато отчетливо услышал громкий, но хриплый голос. Оттуда прилетело:

– С-сука! Нашли меня, да? Ага, щас! – и практически сразу глухой удар по бетонному полу.

Вася зарычал, словно простуженный ягуар.

И вдруг удивленный голос:

– Вася?! Вот черт!

Мутант, услышав свое имя, тоже перестал рычать и удивленно затоптался на месте, таращась на обладателя голоса.

Я быстро сунул факел в пролом и остолбенел – там, среди каких-то деревянных ящиков стоял Костолом, облаченный в крысиную шкуру, явно отобранную у какого-то слишком самоуверенного дикаря. В руках у гиганта был даже не топор, а какая-то уродливая и ржавая секира с искривленной рукоятью.

– Костолом! Вот ты где, маньяк-переросток! – радостно заорал я, неловко влезая в пролом.

Наёмник уже и сам сообразил, что вместо дикарей появились те, кого он уже не ожидал увидеть.

– Макс! Живой? – обрадовался тот. – Ну, слава богу. Мой факел погас, пришлось срочно искать хоть какое-то убежище. Увидел тусклый свет, думал, сюда кто-то из этих уродов в шкурах лезет. А этот товарищ здесь откуда?

Он косо посмотрел на уже успокоившегося мутанта.

– Если бы не Вася, меня эти долбанные дикари уже на костре изжарили бы. Вася не раз мою шкуру спасал.

– Эти дикари не едят жареное мясо. Жрут сырым, – покачал головой бывший наёмник. – Я видел. Да ты проходи, падай на любой из ящиков. Думаю, нам нужно обсудить пару моментов. В коридоре может быть небезопасно.

Я кивнул и, подойдя к одному из самых крупных ящиков, тяжело уселся на него сверху и быстро осмотрел помещение.

Оно было аналогичным тому, в котором я пришел в себя. Тот же потолок, стены. Содержимое, правда, другое. А на полу лежал погасший факел Костолома.

– Здесь недалеко есть что-то вроде стоянки. Живут там около десятка диких. Это они нашу дрезину остановили, – он отложил ржавую секиру в сторону. – Я сунулся туда, думал, найду кого-то из наших. Но там никого.

– А я Шевченко встретил, – негромко произнёс я.

– Жив? – спросил бывший наёмник.

Я отрицательно покачал головой.

– От ранений скончался. Отстреливался, сколько мог.

– Так вот кто стрелял… Я слышал стрельбу, но не пошёл, – понуро пробормотал великан. – Херово. Хороший мужик был, правда, с дрянным характером. Ну, пусть лежится ему спокойно. Он не первый, кто останется здесь навсегда.

Повисла короткая пауза.

– Из какой матери ты её слепил? – ухмыльнулся я, увидев лежащее на ящике оружие Костолома.

– Да хер его знает! – парировал бывший наёмник. – Это не мое.

– Военный трофей?

– Угу, типа того.

Я обратил внимание на наброшенную на плечи огромную рваную шкуру.

– Что ты на себя нацепил? На хрена этот прикид?

– Пригодилось. Подошёл к одному обожравшемуся дикому, и пока тот не сообразил кто я, башку ему свернул.

– Кто они вообще такие?

– Люди, просто люди. Одичавшие в край. Здесь нет ничего феноменального.

– Это что же должно было произойти, чтобы вот так все… – я сообразил, что мое высказывание чушь.

– А здесь что, мало чего случилось? – нахмурившись, спросил Костолом. – Те, кто выжили, умом тронулись. Сначала от отчаяния, потом от голода и безумия начали жрать всё подряд. Они все старые, заросшие густыми волосами. Но это люди. Когда-то ими были.

– Говорят?

– Отчасти. Я мало что понял. В основном мычат да воют.

– Значит, наших ты никого не видел? – спросил я. – Ни живых, ни мертвых?

– Никого. Словно испарились.

Некоторое время мы оба молчали.

– Костолом… – спросил я, решившись наконец выяснить, все ли у меня с головой в порядке.

– Ну?

– Ты меня вынес с места крушения? Ты притащил меня в то помещение и наложил повязку?

Наёмник посмотрел на меня с недоумением.

– Ты что, ни черта не помнишь?

– Нет, – ответил я и почему-то занервничал. – Просто скажи, мы с тобой тушенку ели?

– Какая тушенка, Макс? Я после крушения дрезины вообще никого не видел. Прошло часов пять, может, шесть. Все это время я был здесь, искал хоть кого-то из наших.

Тут мне стало по-настоящему страшно. У меня реально начала ехать крыша. Насколько же реальным было то, что происходило в той комнате… И с такими подробностями. А в итоге, все это оказалось игрой моего пораженного сывороткой мозга?! Вот бля! Выходит, я, будучи на грани отключки, как-то добрался до того помещения, сам с собой говорил, накладывал повязку… А думал, что нахожусь в компании наёмника? Вот это галлюцинация…

Я больше минуты размышлял над услышанным и хорошо, что Костолом не вмешивался.

– А к дрезине не ходил? – спросил я, попытавшись хоть немного отвлечься.

– Нет, не рискнул. Там диких много было.

– А я дошёл, – я нащупал в кармане колбу, полученную от Серова. – Нет там никого больше. И ни оружия, ни вещей наших. Думаю, все эти сволочи поганые с собой куда-то утащили.

– Уроды, – прорычал Костолом.

Я уже хотел было предложить бывшему наёмнику свалить отсюда, но вдруг из коридора послышался шум и топот…

Глава 5. Одним больше – одним меньше

Костолом практически бесшумно рванул в сторону, правда, успев каким-то чудесным образом подхватить свою импровизированную секиру. Вася, словно лысая черная молния, бросился в противоположную сторону, по-кошачьи стелясь по засыпанному мусором полу. Ну а я не придумал ничего лучше, как снять со спины карабин КС-23 и нырнуть за тот же ящик, на котором сидел.

Тот, кто бродил в темном коридоре, о своей безопасности явно не заботился – он словно расшвыривал ногами попадающийся по пути мусор. Шум, издаваемый им, был слышен на многие десятки метров.

Я крепче сжал приклад карабина. И хотя какой-то задней частью мозга я понимал, что кто бы ни был в туннеле, мне хватит всего одного выстрела. Заряд крупной картечи с большой вероятностью проделает дыру размером с грейпфрут даже в теле бегемота. И все равно я дико нервничал.

Я невольно посмотрел на горящий факел. Тот лежал между груды ящиков, еще довольно сносно освещая пространство, но вместе с этим полностью выдавал наше местоположение. Только слепой не увидит выбивающийся из пролома в стене свет.

Не прошло и десяти секунд, как из пролома показалось человекоподобное существо. Дикарь. Он, как и ему подобные соплеменники, был одет в грязную рваную шкуру, сшитую из нескольких частей. В руках была лишь ржавая гнутая арматура, у самой рукояти перемотанная тонкой веревкой. Голова дикаря сильно заросла седыми волосами, но я всё-таки разглядел – в районе глаз было что-то вроде повязки. Сам он был очень худой и низкорослый, но зато густо поросший седыми волосами.

Дикарь ловко сунул голову в пролом, с силой втянул воздух в легкие, нервно дернул головой и вдруг громко выругался.

– Блях! Кто здесь?

Он произнес это неестественно отрывисто, словно с некоторым трудом.

Я машинально опустил ствол карабина, потому как совсем не ожидал от дикаря пусть и невнятной, но вполне членораздельной речи. Все встретившиеся мне на пути подобные дикари говорить не умели, лишь выли и ревели что-то совсем невразумительное. А этот мало того, что ни черта не видит, так ещё и ругается.

Стоящий слева от пролома Костолом, услышав грубую речь, неуверенно опустил секиру и вопросительно уставился на меня.

Вася сидел за ящиком в угрожающей позе, но в атаку лезть пока не собирался.

– Ты кто? – негромко спросил я у дикаря.

– Я человек, – ответил тот, затем опустился на корточки и повернул свое волосатое лицо прямо ко мне. – Ты плохо пахнешь. Я чую кровь.

Я ничего не ответил, продолжая рассматривать дикаря.

А тот, не дождавшись ответа, начал втискивать свое тело в пролом, притом бормоча что-то непонятное.

Голос у него был хриплый, надтреснутый. И довольно противный.

– Я буду тебя есть! – вдруг произнёс он и неестественно шустро рванул вперед.

От неожиданности я дернулся влево, едва не выжав курок карабина. Но, несмотря на подвижность, дикарь не успел сделать и трех шагов – здоровяк ловко ухватил его за шею, приподнял и решительно двинул кулаком в ухо, а затем грубо выдернул из костлявой руки гнутую арматуру.

– Жрать хочешь? – прорычал ему в затылок бывший наёмник, а затем с силой отшвырнул его в противоположный угол. Дикарь, путаясь в лохмотьях собственной шкуры и завывая, словно раненый гиппопотам, бесформенной массой приземлился прямо в кучу лежащей у стены керамической плитки.

Раздавшийся грохот, вместе с воем неудачливого охотника был настолько контрастным, что я не сразу поверил случившемуся.

Неловко выбравшись, тот в ужасе взвыл и поспешил спрятаться за обломками большого деревянного ящика.

– Еще добавки желаешь? – поинтересовался гигант у дикаря.

– Ы-ы-ы, нет… – застонал дикарь. – Гарк больше не хотеть жра-а-ть!

– Другой разговор! – Костолом разом подобрел. Секира отправилась на свое место, а сам бывший наёмник на всякий случай выглянул в коридор, убедился, что там больше никого нет, и вернулся ко мне.

– Гарк? – громко спросил я, предположив, что это имя дикаря.

– Я Гарк, я да, – жалобно промычала запутавшаяся шкура с волосатым человеком внутри.

– Давай договоримся – ты никого не пытаешься есть, а мой друг тебя не трогает. Хорошо?

– Коро-шо.

– Гарк, ты что, слепой? – спросил Костолом, внимательно глядя на попавшего впросак охотника.

– Да. Гарк почти не видеть, – сильно искажая слова, охотно произнёс наш гость. – Но хорошо нюхать.

Дикарь, наконец высвободившись из-под запутанной шкуры, выбрался из-за ящика и сел на какой-то предмет. Затем, повернув голову на голос, ещё раз принюхался и практически полностью замер.

– Откуда ты?

– Из туда, – ответил тот, указав рукой куда-то в сторону.

– Что это значит? Ты из «Лямбды-6»?

– А! Ляубуда шись, да, – тут он неожиданно вздрогнул, а затем расплакался, словно ребенок.

Около минуты тот выл, не переставая, затем постепенно успокоился.

– Ты здесь живешь? – задал я очередной вопрос.

– Туда. Там живу, – помедлив, ответил Гарк и снова неопределенно махнул рукой.

– Много вас?

– Многа. Вот сколько, – он поднял ладони с растопыренными грязными пальцами, и я заметил, что у него их не хватает на обоих руках.

– Наверно, десять? – спросил я.

– Да. Десят. И ищо десят. И ищо, – судя по его произношению, когда-то он был то ли армянином, то ли грузином. Акцент был очень слабым, но все-таки имелся.

– Ну ты, абориген, блин! Слова не уродуй, а то хрен поймешь, что ты там мычишь! Аж слух режет, жесть! – резко повысил голос Костолом. – Можешь же лучше, да?

Дикарь испуганно всхлипнул и утвердительно кивнул.

– Ты не похож на охотника, – заметил я. – Весь худой и тощий. И старый.

– Я не охотника. Нет. Я собиратель.

– Кого собиратель? – не понял наёмник.

– Все собирать. Пол… Прлезны… – Гарк старательно пытался произносить слова правильно. – Полезные вещи. Еда. Оружие.

Судя по всему, за много лет он частично разучился правильно говорить, а многие слова просто позабыл.

– Гарк, помолчи-ка! Я расскажу тебе кое-что, а ты просто слушай. Только слушай, хорошо?

– Корошо.

– Здесь совсем недалеко расположен недостроенный военный комплекс «Лямбда-6». Но много лет назад тут что-то случилось. Пропали все люди. Ты что-нибудь знаешь об этом?

– Да. Гарк знать. То есть, я знать, – заторопился тот. – Мы его строить. Я быть матером.

– Может, мастером?

– Да, мастером.

– И что там произошло? Куда все подевались?

– О! – тот наигранно задумался, правда, лишь на мгновение. – Пришел Котарин. Сказал строить больше не надо.

– Кто такой этот Котарин?

– Человек. Он много говорить. Гарк уже не помнить. Был бут… Бунт. Строить нет. А потом появился зеленый дым. И все.

– Я что-то ни хрена не пойму. Он какую-то бредовую бормотень несет, – пробормотал Костолом, морща лоб. – Он хочет сказать, что пришел какой-то Котарин, приказал остановить строительство? А потом много говорил. Устроил бунт и пустил зеленый дым?

– Да. Всё так. Зеленый дым был. Много умерло. А что живы остались – убежали.

– Но ведь прошло много лет. Ты что, все это время жил здесь? – спросил я, пока не зная, что ответить Костолому.

– Да. Многа. Тхи-дать ле. Не, не так. Тридцать лет.

– И вы не пытались вернуться в комплекс?

– Пытались. Там эти… – Гарк задумался над тем, чему не мог вспомнить названия.

– Мутанты?

– Мутанты да, – согласно закивал головой тот. – Очень много. Из клетак.

– Из каких ещё клеток? Что ты несешь? – возмутился Костолом.

– Я ничего не несу. Мутанты в клетаках.

– Знаешь что… – обратился я к Костолому. – Думаю, что этот Котарин, кем бы он ни был, и вправду остановил строительство. Затем разогнал рабочих, предварительно потравив их газом. Те, кто выжили, разбежались. Хм, клетки? Ну… А после, попытавшись вернуться, они наткнулись на орды мутантов. Тех самых, что доставили из «Гаммы-3». Только одного не пойму – как этот Котарин мог настолько запудрить мозги людям? Думаю, что здесь тоже не обошлось без генератора психотропного излучения.

– Это более-менее логично, – согласился тот.

– Гарк, а этот Котарин сейчас жив? – осторожно поинтересовался я.

– Я не знать. Давно никто не ходить туда, – тот понуро покачал головой. – Там плохо. И мутанты много.

Я некоторое время переваривал полученную информацию. Конечно, это могли быть и фантазии дикаря, но мне почему-то так не казалось.

– Ты сказал, тебя зовут Гарк? – поинтересовался Костолом, слегка усмехнувшись. – А может, Гарик?

– Да, да точно. Гарик меня звать, – неожиданно обрадовался наш гость, шустро подскочив с места.

Вася предостерегающе зашипел и бросился на Гарика, мгновенно сбив его с ног.

Тот снова взвыл от страха и неожиданно споткнувшись, забился куда-то между ящиков.

– Гарик, давай-ка без резких движений? Мы тебе не настолько доверяем, тем более что ты хотел меня съесть!

– Хорошо, – раздался голос из-за ящиков. – Гарик слепой. Гарик не будет жрать.

Я краем рта улыбнулся, а Костолом с некоторым презрением ухмыльнулся.

Гарик же, некоторое время поскулив, все-таки выбрался наружу и неловко подполз поближе.

И только сейчас я разглядел, что он действительно был очень старый. На вид ему можно было дать лет семьдесят. Правая нога Гарика была покрыта глубокими шрамами, а почти все пальцы на той же ноге отсутствовали. На руках и теле также присутствовали шрамы и недавно зажившие раны.

Гарик, словно почувствовал мой взгляд, тяжко вздохнул.

– Это мутанты ели. Мы их, а они нас.

– Вы сражались с крысами?

– Не только с крысами. Охотились. Тут нечего было жра-ать.

– Хм, ну логично. Если где-то здесь и были продовольственные склады, их давно опустошили. Чем-то же им нужно было питаться… Да и шкуры, смотрю, весьма пригодились, – задумавшись, произнёс Костолом. – Но как вы без света не ослепли?

– Гарик почти ослеп, – снова вздохнул тот. – Уже давно ничего не вижу.

– А другие?

– Они нет. Им повезло. А свет был только у Котарина.

– С ними можно как-то поговорить?

Гарик сделал вид, что думает, но практически сразу отрицательно замахал головой.

– Нет. Говорить не станут. Жрать – да.

– Ну, понятно. А за последнее время ещё людей вы видели? – спросил я, надеясь хоть что-то узнать о судьбе своих друзей.

– Да. Недавно. Их есть.

– Что? Вы их сожрали, что ли? – вскричал я, едва услышав признание дикаря.

– Сожрать, да. Вкусно.

Мне жутко захотелось двинуть ему прямо в челюсть, да так, чтобы непременно вылетели зубы.

– Что ты сказал? А ну-ка, повтори? Сожрали людей? Моих друзей? – я вскочил с места и, ухватив за грубый ворот шкуры, подтащил Гарика к себе. – Точно?

Гарик испуганно всхлипнул и закивал головой.

– Твари! – я все-таки не сдержался и от души двинул кулаком в нос жалкого старого дикаря.

Раздался хруст. Брызнула кровь. Гарик в ужасе вскрикнул, замахал костлявыми руками и, кое-как вырвавшись, лихо рванул в противоположную выходу сторону.

Будучи слепым и не видя дороги, он, угодив прямо в стену, рухнул, словно мешок с картошкой. Заголосил еще сильнее, снова вскочил и, прихрамывая, рванул в другом направлении. Но не пробежал и трех метров – вовремя вмешался бдительный Вася. Запрыгнув на него сверху, он своей массой повалил обезумевшего от страха дикаря на пол.

Гарик нелепо взмахнул руками, бешено задергался и вдруг с размаху треснулся виском об торчавший из стены острый обломок бетона. Раздался противный, хотя и едва слышный хруст. Дикарь мгновенно заткнулся, как-то обмяк, перестал двигаться, да так и остался лежать на грязном полу, не подавая признаков жизни.

– Сам жалкий и подох так же, – спустя несколько секунд выдал свое заключение нахмурившийся Костолом. – Ну да ладно… Лучше уж так, чем от голода. Что с него взять? Наверное, и прогнали его за то, что толку никакого не было от старика.

– Может, ещё жив? – не узнав собственного голоса, пробормотал я, стараясь взять себя в руки. Увиденное меня несколько обескуражило. Да и то, что тот успел ляпнуть перед кончиной – тоже не давало покоя.

– Может, но проверять не хочу, – бывший наёмник бесцеремонно сплюнул на пол.

Некоторое время я молчал, а Костолом, словно бы ничего не произошло, решил соорудить ещё один факел.

– Это что же получается… – пробормотал я, спустя пару минут. – Катю и Андрея сожрали, словно баранов?

– Не знаю, Макс. Не знаю, – гигант покачал головой. – Но ты его слышал. Люди здесь в последнее время не появлялись, кроме нас. Если они их нашли на месте крушения дрезины, то совершенно очевидно, что утащили с собой для того, чтобы тупо съесть. Они тут голодают и потому не гнушаются употреблять человечину.

– Суки! Долбанные сраные людоеды, – выругался я, с размаху пнув ногой стоящий рядом деревянный ящик. – Твари! Как можно жрать людей? Как?

– Так же, как и свинину. Хотя не знаю, не пробовал.

Я пропустил слова напарника мимо ушей.

Усевшись на ящик и обхватив голову руками, я принялся качаться туда-сюда, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями. На душе было так паршиво, так хреново, что я даже слова нужного подобрать не могу. Я никак не мог поверить тому, что моих друзей больше нет. Просто нет. Были и нелепо погибли, ползая по этим гнилым, насквозь провонявшим смертью туннелям и коридорам. Сначала Дмитрий – ужасная, полная мучений смерть. Потом Андрей и Катя – всего лишь пища для обезумевших дикарей, когда-то бывших людьми. А Шевченко? А Скат? А все те, кто погиб раньше? Сколько же ещё жизней заберет это проклятое богом место?

– Я не верю. Я просто не верю. Что происходит, а? Костолом! Костолом, что, блять, происходит? Скажи, все это неправда, так? Это все нереально, да?

Бывший наёмник повернул ко мне свое невозмутимое, покрытое густой щетиной лицо и тяжело вздохнул.

– Макс, я тебя понимаю. Но не имею права тебя обманывать. Все это правда. Люди погибают. Как видишь, я остался один. А теперь и ты.

– А-а-а! – не сдержавшись, дико заорал я и с силой начал молотить кулаком по ящику. – Нет! Не-е-ет! Заберите меня отсюда, заберите! А-а!

Он не стал меня останавливать. Мне нужно было как-то вылить все то дерьмо, что накопилось в голове за все эти бесконечные дни. А его было очень много. И как я только терпел, как не сломался раньше? Много раз было так, что ещё чуть-чуть, и все… Но это чуть-чуть все никак не наступало – разум поразительным образом справлялся с дикой психологической перегрузкой снова и снова. Но всему есть предел.

Не знаю, сколько прошло времени. Я даже не помню, чем закончились мои попытки выплеснуть гнев и эмоции… Помню только, что в какой-то момент сильная рука ухватила меня за плечо и ощутимо сжав, развернула на пол-оборота.

– Макс? – нахмурившийся Костолом заглянул мне в глаза.

Я промолчал, глядя ему в глаза, но при этом не различая перед собой абсолютно ничего.

– Макс? Слышишь меня?

– Да, – тихо ответил я.

– Хорошо. Значит, справился. Молодец, – Костолом сделал осторожную попытку поддержать меня. – А сейчас нужно уносить отсюда ноги. Твои крики и вопли этого дикаря Гарика наверняка кто-то да услышал. Идем?

– Идем.

Я чисто на рефлексах поднялся с того же ящика, на котором сидел, хотел подобрать карабин, но не нашёл его. А спустя несколько секунд заметил, что мой трофейный КС-23 был за спиной у бывшего наёмника.

– Костолом… Карабин…

– Макс, не обессудь, но ты сейчас не в том состоянии, чтобы доверять тебе единственный ствол, да еще и с тремя оставшимися патронами. Пусть побудет у меня, ок?

Я молча кивнул, повернулся и зашагал к пролому в стене.

– Да и стреляю я, не в пример лучше, – добавил великан.

Я ничего не ответил. Он был прав. А может, и нет. Мне не хотелось выяснять, что и как делать в этой ситуации… Разум словно опустел. Это ощущение можно сравнить с пластиковой бутылкой, из которой вдруг вылили всю воду, и она стала очень легкой.

Вот только мне было нелегко. Мне было – никак.

Если бы сейчас, откуда ни возьмись, появился психолог, он бы за голову схватился, оценив мое состояние.

– Макс, куда ты? – спросил Костолом, увидев, что я уже выбрался через пролом и решительно двинулся налево, к выходу в главный туннель.

– Не знаю. Подальше отсюда, – бросил я, даже не став оборачиваться.

Ну сожрет меня какая-нибудь тварь, да и по хрен. Не нужно будет говорить родителям моих погибших друзей, что их дети погибли хрен пойми где, ползая по туннелям забытого военного объекта времен Советского Союза.

– Стой! – крикнул он. – Стой, кому говорю!

Я все-таки остановился и нехотя обернулся.

– Чего?

– Так нельзя. Понимаешь? – он подошёл ближе.

– Нет. Не хочу ничего понимать.

– Я вижу. Для тебя сейчас и своя-то жизнь ничего не стоит. Но подумай вот о чем! Твои друзья здесь… И тела или их останки тоже здесь.

– И что?

– А то… Выбравшись отсюда, можно будет сообщить куда нужно. Сюда спустятся нужные люди, спасатели. Их останки поднимут на поверхность.

– Ну и?

– Их можно будет похоронить. Хотя бы похоронить. Но по-человечески! – Костолом подошёл почти вплотную, пристально посмотрел мне в глаза и добавил: – И сделать это сможешь только ты!

Сказанное наёмником разом отрезвило меня и собрало мозги в кучу. Как бы ни было мне хреново, но он прав. Если я сейчас сдамся, перестану бороться за свою жизнь и просто дам себя растерзать на части, кто узнает о том, что четверо молодых экстремалов через заброшенный ракетный комплекс Министерства обороны СССР спустились в туннели Метро-2, да там и погибли. Все до последнего. Правильно, никто.

– Ага! Вижу, подействовало, – облегченно заметил Костолом. – Значит, еще повоюем! Без тебя даже мне одному не справиться.

Я глубоко вздохнул, выдохнул.

– Что будем делать?

– Ты решай! Нужно ли нам вообще идти в эту «Лямбду» и выяснять, кто такой этот Котарин?

Я на мгновение задумался. Нащупал пальцами в кармане ту самую ампулу, выданную мне профессором Серовым. Осмотрел её, вытащил резиновую заглушку. А затем решительно вылил содержимое себе в рот.

– Что это?

– Вакцина. Недоделанная вакцина. Серов говорил, что она не закончена. Но, может, ещё поможет?

– Значит, мы не идем в «Лямбду-6»?

– На хрен! Нечего там делать. Кто бы ни был этот Котарин, пусть подыхает в своем недостроенном комплексе. Вместе со своими мутантами.

– Решительное заявление, – хмыкнул гигант.

– Ищем выход на поверхность! Он наверняка должен быть где-то недалеко.

– Если эти строители не воспользовались им, значит, на то были причины. Как думаешь, почему?

– Ну, не знаю. Он как-то перекрыт или кем-то охраняется!

– Не исключено.

Я на мгновение задумался.

– Знаешь что, когда я проходил мимо строительной площадки, у входа в комплекс я видел отводной туннель. Там как раз стоял железнодорожный состав, груженный строительными материалами. Откуда-то их привезли, так?

– Ну да. Предлагаешь наведаться в тот туннель и выяснить, откуда он идет?

– Ничего лучше я пока не придумал.

– Годиться и такой вариант! – слегка улыбнулся бывший наёмник. – Ладно, двинули. А кстати, Вася… Пойдешь с нами?

Мутант не шелохнулся, сидя в проломе и едва заметно принюхиваясь.

Костолом посмотрел на меня с недоумением.

– Макс, ты ведь пришёл с ним. Как у тебя получилось найти с ним общий язык? Завалялись в кармане барбариски?

– Нет, – ответил я, внимательно глядя на Васю. – Просто мы установили ментальный контакт.

– Да ладно! – не поверил наёмник.

– Смотри! – я подошёл к мутанту, осторожно сел рядом и посмотрел ему в глаза. – Вася, мы ищем выход. Ты поможешь нам?

Тот что-то прорычал, но не тронулся с места.

– Вася, помоги нам. Если все получится, ты получишь много барбарисок.

А вот это, казалось бы, глупое и наивное предложение возымело неожиданный эффект.

Вася довольно ухнул, заглянул мне в глаза и послал размытый мыслеобраз.

Я увидел темный туннель, какой-то закуток. Длинный бетонный коридор с проломленным потолком.

Я быстро сообразил, что мутант знает нужную дорогу. Но откуда?

Он еще раз ухнул, резко сорвался с места и рысью поскакал вперёд по коридору.

– Охренеть, не встать! – изумленно пробормотал Костолом. – Я всякое видел, но чтобы такое…

Я же, подхватив арматуру, ранее принадлежавшую Гарику, бросился следом за мутантом. Гигант еще с пару секунд подавлял свое удивление, а затем рванул следом за нами.

До выхода из коридора добрались довольно быстро. По пути никого не попалось, что не могло не радовать. Встреч с новыми дикарями, да и ни с какой другой живностью, никто из нас не желал.

Вася быстро проскочил выход из туннеля, запрыгнул на бетонный блок и замер. Одного взгляда хватило – разумный мутант прислушивается, оценивая окружающую обстановку.

У входа новых следов не обнаружилось – значит, покойный Гарик пришел иным путем, а здесь никто, кроме нас, не проходил. Это тоже было хорошо. Заявление погибшего дикаря о том, что ему подобных в этих туннелях много, меня совсем не обрадовало.

– Ну, Вася! Куда дальше? – тяжело дыша, спросил я.

Тот ухнул и быстро засеменил в сторону контрольно-пропускного пункта, туда, где ещё лежали трупы дикарей и высохшие останки товарища Картавина.

Минут через десять мы миновали КПП – здесь все осталось по-прежнему. Только крысы уже успели обглодать одно из тел.

– Макс, где мы сейчас? – поинтересовался Костолом, пытаясь осветить окружающее пространство.

– Где-то недалеко от «Лямбды». Кажется, вход там! А туннель с составом должен быть там… – я указал рукой.

– Вася?

Но мутант вдруг целеустремленно бросился в противоположную сторону, туда, где штабелями стояли строительные материалы.

– Вася, куда ты, мутантский сын! – выругался ему вдогонку порядком запыхавшийся наёмник. – Да стой же ты, зараза лысая!

Но упомянутая зараза, как и мутантский сын, его даже слушать не стали. Вася упорно скакал вперед, старательно оббегая лежащие тут и там штабеля строительных материалов, плитки и запакованных инструментов.

Один проход, другой, третий.

Я уже со счета сбился, стараясь поспевать за шустрым разумным мутантом. И кое-как мне это удавалось. Великан тоже поспевал, но лишь потому, что избавился от своей трофейной секиры – она хоть и была не особо тяжелой, но тащить её с собой во время такого скоростного марш-броска было нелегко даже для него.

В конце концов, Вася все же остановился. Мы оказались в длинном, довольно широком коридоре, но с очень низким потолком – бывшему наёмнику даже пришлось присесть.

Ничего особенного в коридоре не оказалось. Лишь в нескольких метрах впереди я кое-как разглядел рухнувший потолок и что-то странное, похожее на грубые, сильно деформированные металлические детали.

Неторопливо подойдя ближе, я более тщательно осмотрел увиденное. Детали были похожи на сломанную раму дрезины. А выше, в проломе, я увидел застрявшее шасси.

– Что это, Макс? – спросил Костолом.

– Похоже на дрезину. Кажется, она откуда-то упала, проломив потолок. Хм, странно.

Я, аккуратно цепляясь за обломки, с трудом пролез через разлом и увидел, что повсюду лежали целые горы ржавого стального хлама. Достав найденный ранее фонарь, я быстро включил его и принялся осматривать окружающее пространство.

Вдруг, мне на глаза попалось что-то знакомое.

– Кажется, что-то вижу! – прокряхтел я, стараясь дотянуться до находки.

– Что именно?

– Сейчас!

Сдвинув в стороны пару небольших обломков металла, я аккуратно подтащил к себе то, что вызвало у меня вздох облегчения.

– Рюкзак? – удивился Костолом, увидев трофей. – Интересно, чей?

– Сейчас посмотрим. Не знаю почему, но он мне что-то очень сильно напоминает, – сказал я, аккуратно расстегивая молнию.

То, что первым попалось под руку – буквально ошеломило меня. Это был вэйп. Вэйп моего друга.

– Это наш рюкзак, наш! – обрадованно заявил я. – Точнее, Андрея.

– И откуда он здесь? – ничего не понимая, спросил великан.

Около четверти минуты я соображал – как так получилось, а затем улыбнулся.

– Из дрезины. Из упавшей сверху дрезины, – облегченно произнёс я, мысленно благодаря всех известных мне богов. – Это та самая дрезина, которая сорвалась с метромоста вместе с его рюкзаком еще в самом начале нашего путешествия по «Астре-1».

– Метромост? Тот, что рухнул на наших глазах, едва мы спустились? – переспросил Костолом. – Вот так совпадение!

– Ага… И мне почему-то кажется, что где-то здесь есть выход. Думаю, что прямо отсюда мы сможем подняться в «Астру», а оттуда и в ракетный комплекс, – заявил я, уверенный в том, что именно так все и обстоит.

Глава 6. Вертикальный предел

– Кажется, твой фонарь скоро сдохнет! – заметил Костолом, обратив внимание на тускнеющий луч света.

– Неважно! – отмахнулся я, доставая вещи из рюкзака Андрея. – Здесь есть и фонарь, и комплект батарей к нему. Тут и провизия, и даже аптечка.

– А вода есть?

– Кажется, нет. Но зато есть виски.

– Виски? Зачем Андрей брал его?

– Тогда мы не думали, что окажемся в такой жопе, – я неопределенно пожал плечами, не придумав более толкового ответа.

– А что там ещё есть?

Но разузнать, что ещё полезное есть в найденном рюкзаке, ему не удалось. Вася неожиданно забеспокоился, принялся тревожно озираться и предостерегающе рычать. Это рычание простуженного ягуара было даже забавным, но то, что оно предвещало – забавным совсем не назовешь.

Разумный мутант тревожился нечасто, но каждый раз для этого был ощутимый повод. Вот и сейчас, едва заметив изменения в поведении Васи, я вмиг прекратил свое мародерское занятие и принялся прислушиваться и озираться по сторонам.

Источник волнения показался довольно быстро. С той стороны, откуда мы пришли, послышался шум и какое-то бормотание. Раздались звуки множественных шагов.

– Макс! Отходим! – пробормотал Костолом, снимая со спины карабин.

Я и сам понял, что бы к нам ни приближалось, вряд ли от него стоит ждать что-то хорошее. И верно.

В этих туннелях ничего хорошего быть уже не могло.

Целая толпа дикарей, облаченных в уже знакомые нам грубо сшитые между собой крысиные шкуры, приближалась из темноты со стороны главного туннеля.

Вася агрессивно зарычал и принял позу существа, готового напасть.

– Куда отходить? – нервно прошептал я, торопливо накидывая рюкзак на спину.

– В пролом! Лезь туда, я прикрою. Ну!

Дикарей было много, около двадцати пяти. Все они были вооружены, чем попало, а некоторые тащили с собой что-то вроде длинных копий. Грязные, заросшие густыми волосами лица при слабом освещении выражали только едва сдерживаемую агрессию и какую-то глупость. Даже с КС-23, будь у него не три, а десять патронов, заряженных крупной картечью, вряд ли удастся остановить всю эту толпу одичавших людей, если они кинутся разом.

Я уже собирался было последовать предложению бывшего наёмника, когда произошло неожиданное.

Толпа вдруг остановилась метрах в десяти, а затем неуклюже расступилась в стороны. Откуда-то из-за спин вышел человек, одетый в очень старый латаный-перелатанный военный комбинезон. На нем даже имелся легкий бронежилет. В руках у него был пистолет, но модели я не разобрал.

Человек густо оброс седой бородой и усами, но на дикаря не походил совершенно. Во взгляде читалась ясность, решительность и холодная сталь. А на губах застыла презрительная полуулыбка.

– Какого хрена вы делаете в моем доме? – хриплым голосом поинтересовался он, продемонстрировав наличие огнестрельного оружия.

Его голос был странным, слегка искаженным, но разительно отличался от речи того же Гарика.

Мы с Костоломом быстро обменялись взглядами, после чего я ответил:

– Мы бы с удовольствием его покинули!

Человек усмехнулся, а дикари негромко завыли.

– Боюсь, не выйдет.

– Это ещё почему? – сухо поинтересовался Костолом.

– Причин много.

– Кто ты такой? – громко спросил я, осматривая седого незнакомца.

Он собирался ответить, но дикари его опередили. Причем хором.

– Котарин! Котарин!

– Котарин, значит? – наёмник сделал шаг вперед, демонстративно приподнял ствол своего карабина. – Местный маньяк?

– Маньяк? – натурально возмутился тот. – Это вряд ли. Даже не стану спрашивать, откуда вы обо мне знаете…

– И все-таки… Котарин – это что, имя?

– Вообще-то моя фамилия Картавин. Но им почему-то нравится называть меня именно так.

Услышанное меня аж передернуло.

– Картавин? Этого не может быть – я нашёл его труп на КПП, в полукилометре отсюда.

Неожиданно Котарин хрипло расхохотался и сверкнул глазами. Даже в плохом освещении это было заметно.

– Надо же, сработало! Бэйджик с фамилией, повешенный на одного из рабочих, творит чудеса. Вот уж не думал, что от этого будет какой-то толк.

Картавин, совершенно не опасаясь, сделал пару шагов вперед.

Бывший наёмник немедленно вскинул ствол, всем своим видом демонстрируя полную готовность применить свою ручную гаубицу.

– Стой!

Но тот продолжал медленно приближаться к нам.

– Вы глупые…

– Ты что, слепой? – перебил его Костолом. – Посмотри, что у меня в руках.

– И что?

– Одного выстрела хватит для того, чтобы нашинковать свинцом дюжину твоих аборигенов.

– Я не боюсь ни боли, ни смерти. А они тем более, – он ткнул пальцем за спину. – Зато голод – страшная вещь.

И они разом бросились в атаку.

Сам Картавин, словно растворился прямо в толпе.

Прогремел оглушительный выстрел. Практически сразу послышался яростный и полный боли вой, причем сразу из нескольких глоток.

– Быстро в пролом! – заорал Костолом, подталкивая меня к завалу.

Прогремел ещё один выстрел.

Снова вопли, рычание, яростный вой.

Где-то рядом, словно черная молния, метался Вася, рыча, будто обезумевший кот-переросток.

Я хватался свободной рукой за многочисленные металлические детали, забираясь все выше. Почти погасший старый фонарь ещё кое-как позволял видеть перед собой метра полтора заваленного хламом пространства.

С некоторым трудом протиснувшись между двух крупных частей сломанной пополам рамы дрезины и постоянно цепляясь одеждой за острые края, я прополз через ряд нагромождений из ржавого металла.

Неожиданно мне в нос ударил сильный запах тухлятины. Определенно, где-то рядом был мертвец, а может, и не один. И уже в следующую секунду я наткнулся на окровавленное тело, висящее на гнутых ржавых деталях. Прямо напротив меня оказалось уже почерневшее изуродованное лицо мертвеца с единственным оставшимся глазом. С омерзением отвернувшись, я двинулся в другую сторону. Практически сразу я вспомнил тот момент, когда мы наблюдали за крушением метромоста и падением вниз ещё одной дрезины с людьми на борту. Судя по всему, передо мной один из тех разбившихся бедолаг, спасающихся на дрезине от преследующих ее крыс-мутантов.

Все это заняло от силы секунд сорок. За это время Костолом успел выстрелить последний раз, а затем принялся вручную отмахиваться бесполезным карабином и факелом от израненных дикарей. Затем, резко развернувшись, он бросился следом за мной. И у него даже получилось втиснуться между обломков рамы, когда сзади раздался яростный рев. В то же мгновение гигант с силой толкнул ногой лежащий на боку тяжелый бетонный блок, который с грохотом обвалился и практически перекрыл собой пролом. Сверху на него рухнула пара деревянных шпал с прикрученным к ним ржавым рельсом.

Вдруг откуда-то снизу раздался сухой выстрел.

Костолом вскрикнул, но лезть за мной не прекратил – наоборот, усилил натиск. Зацепившись плечом за острый выступ, он содрал кожу. Затем ударился виском о другой выступ, сорвал вместе с тканью налокотник, расцарапал колено.

Оказавшись за пределами завала, я протянул руку и помог гиганту выбраться наружу. Он тяжело дышал, прикрывая огнестрельную рану на бедре – судя по всему, туда и угодила пуля, выпущенная из пистолета Картавина.

Едва Костолом выполз из-под развалин, откуда-то снизу раздался яростный хриплый вой и почти сразу же отчаянный вопль:

– Вам повезло, сволочи. Но вашу бабу ожидают дикие страдания.

– Пошел на хер, мудак! – злобно бросил ему Костолом, скривившись от острой боли.

– Дикари будут драть ее днем и ночью! Уж я позабочусь!

– Нет, нет. Стой! Бабу? Он сказал бабу? – я посмотрел на наёмника растерянным взглядом. – Катя жива?

Я уже собирался броситься обратно, но вдруг бывший наёмник крепко ухватил меня за уцелевший рукав комбинезона.

– Нет! Не вздумай!

– Но она жива!

– Ты этого не знаешь наверняка.

– Вот и узнаю!

– Нет. Не надо. Если пойдёшь, там и останешься, – эти слова Костолом буквально прорычал, едва не вырубившись от болевого шока.

– Что ты предлагаешь? – едва не закашлявшись, произнес я дрожащим голосом.

– Подняться наверх. Найти помощь и идти спасать вооруженной группой.

Я шумно выдохнул, посмотрел на темный пролом среди развалин, затем на Костолома, а после грязно выругался.

…Несколькими минутами позже, шум и вой снизу практически стихли. Картавин больше не угрожал – он вообще куда-то пропал. Да и покоцанные свинцом обезумевшие дикари, похоже, куда-то разбрелись.

– Ты как? – спросил я у гиганта, когда наконец перестал думать об услышанном от Картавина. – Куда прилетело?

– В бедро. Левое, чуть выше колена. Боль просто адская, – Костолом уже перетянул ногу чуть повыше раны. – Ты вроде говорил, в рюкзаке есть аптечка?

– Да, но это совсем не такая аптечка, к которым ты привык. Так, ерунда. Бинты, лейкопластыри, ну и, может, обезболивающие.

– Пойдет! – сквозь зубы процедил гигант.

Я бросил ему извлеченную из рюкзака самую обычную походную аптечку.

Костолом, быстро выпотрошив её, извлек шприц и ампулу обезболивающего. Быстро вогнав тонкую иглу под кожу, тот облегченно прикрыл глаза.

– Вот сука! – пробормотал он, спустя несколько секунд. – Похоже, попал прямо в кость. Этот Картавин… Он кто вообще?

– Хрен его знает. Сподвижник Зимина. Думал, он давно подох, а оно вон как оказывается. Местный божок, оставшийся у дикарей. Ты ходить сможешь?

– Вряд ли. Но с костылем – да.

– Тогда, если ты не против, давай-ка потихоньку выбираться отсюда?

– А где мы, кстати?

– Ну… Это уже не «Лямбда». Это «Астра-1», – я окинул взглядом слабо освещенную кучу ржавого металлолома. – До того места, где стоял метромост, предположительно метров двести. Думаю, раз здесь что-то строили, значит, как-то доставлялись строительные материалы.

– Ага, кончай трещать, – устало оборвал меня Костолом. – Вон там, за выступом видна лестница.

– Да ладно? – я неуверенно двинулся в указанном направлении.

Подойдя к стене, я удивленно ухмыльнулся. Лестница здесь действительно имелась – почти насквозь проржавевшая. Она была секционной – отдельные фрагменты были вмонтированы прямо в горную породу, а уже к ним были приварены изъеденные ржавчиной ступени. Где-то это были болты, где-то скобы. Конструкция не выглядела надежной, но выбирать не приходилось.

– Ну что? Цела? – окликнул меня гигант.

– Типа того, – задумчиво ответил я, пробуя на прочность одну из ступеней.

Ржавчина частично осыпалась, а сама ступень слегка прогнулась под моим весом. О надежности точно говорить не стоило – её практически не было. Но если аккуратно, соблюдая осторожность ставить ноги по краям ступени, а не в центр… В принципе, можно было бы подняться. Но выдержит ли лестница вес гиганта?

Я поднял голову вверх и увидел, что на высоте метров десяти лестница оканчивалась ржавой платформой, вмонтированной прямо в стену. От нее вверх тянулась другая лестница, но из-за ограниченной зоны видимости я толком не смог ее разглядеть.

Закончив осмотр, я вернулся к раненому напарнику.

Быстро окинув взглядом заваленное ржавым металлоломом окружающее пространство, я вдруг вспомнил о Васе.

– Костолом, а где наш мутант?

– Ох, черт. Походу, он там остался, – бывший наёмник покрутил головой, а затем махнул рукой в сторону заблокированного пролома. – Когда я полез в пролом, Вася кромсал когтями здоровенного дикаря.

– Дерьмово, – пробормотал я, но тут же расслабился. – Ну да ладно. Этот за себя постоит. Может, ещё когда-нибудь и увидимся.

Прошло пару минут.

– Рану я обработал, забинтовал, – произнес Костолом. – Но, кажется, пуля застряла в кости. Не знаю, на сколько хватит обезболивающего, но думаю, лучше нам поторопиться.

– Сам встать сможешь? – спросил я.

– А если нет, на себе попрешь?

Я усмехнулся – такого гиганта как Костолом, весом в сто двадцать кэгэ я вряд ли подниму. Да ещё и с моими ранами.

Бывший наёмник фыркнул, кое-как поднялся на ноги и, хромая, зашагал к лестнице.

Я, проследив за ним взглядом, окликнул:

– Может быть, сначала перекусим? Здесь есть тушенка, – я как раз достал одну из рюкзака. – Хм, снова тушенка! Прямо дежавю какое-то.

– Это ещё почему?

– Ну, мы уже одну банку с тобой приговорили, – ответил я, не особо задумываясь над смыслом произнесенного.

– Чего? Когда это?

Я ярко представил в своей голове ту картину, когда я жевал витамины, а Костолом разогревал мясные консервы в деформированной алюминиевой банке. Да только вот проблема – это все плод моей больной фантазии. Невероятно реалистичные глюки, навеянные сывороткой Германова, которая постепенно превращает мой мозг в кашу. Нет, конечно, незаконченную вакцину я принял, да будет ли от нее хоть какой-то толк?

– Ай, забудь! – отмахнулся я, бросая банку обратно в рюкзак.

Жрать хотелось очень даже ощутимо, но после упоминания про обширную галлюцинацию, меня как-то резко отпустило. Желудок скрутил голодный спазм, но аппетит так и не появился.

Костолом сначала хотел лезть первым, но после того, как первая же перекладина с хрустом отломилась и со звоном упала на каменный пол, он благоразумно пропустил меня вперед.

– Иди первым. Ты раза в полтора легче меня.

Я хмыкнул, но не отказался от предложения.

От постоянной сырости, а также некачественного металла, из которого была сварена лестница, вся конструкция основательно проржавела. И все же, первый десяток ступеней я миновал нормально. Костолом осторожно полез следом, но все-таки умудрился сломать одну и согнуть ещё две ступени.

– Охренеть! Как пластилин! – пробурчал гигант. – Так и шею свернуть можно.

– Не думай об этом, просто лезь.

– Знаешь что, давай-ка по одному. Нашего общего веса она точно не выдержит.

– Принял!

Довольно быстро забравшись наверх, я разместил там факел и принялся ждать напарника.

Ржавые направляющие натужно скрипели, опасно вибрировали, но держались. Из отверстий вкрученных креплений то и дело сыпались мелкая каменная крошка и пыль.

До первой площадки он добрался почти без проблем. Лишь на предпоследней ступеньке случился казус – она оторвалась настолько неожиданно, что Костолом едва не слетел вниз. Из-за резко увеличившейся массы, ступень под левой ногой согнулась, что казалось, еще немного и лопнет, словно макаронина.

– Руку! – произнес я, поспешно ухватив Костолома за запястье. Конечно, толку от моей помощи было немного – попробуй-ка, удержи одной рукой центнер с лишним живого мяса, но все-таки. Бывший наёмник попытку оценил.

– Спасибо, – пробурчал он, влезая на площадку. – Что дальше?

– А дальше еще метров пятнадцать… И кажется, там вторая площадка. Но она какая-то крохотная.

– Лезь, чем скорее поднимемся, тем лучше. Меня не жди.

Я не стал ждать повторного указания и довольно быстро пополз вверх. Здесь лестница была в чуть лучшем состоянии, но о надежности по-прежнему не было и речи.

Забравшись туда, я с трудом сунул древко факела в щель, снял рюкзак и, усевшись, свесил ноги вниз.

– Давай, – крикнул я.

Костолом полез вверх, но уже на восьмой ступеньке левая направляющая, ненадежно приваренная к платформе, на которой я сидел, с душераздирающим скрежетом отломилась и угрожающе согнувшись, застыла в очень опасном положении.

– Оп-па! – крикнул я. – Так, спокойно. Не шевелись!

– Бля! – громко выругался Костолом. – Что там?

– Ничего хорошего. Отломилось основание. Не шатай и не делай резких движений.

Бывший наёмник сделал осторожную попытку подняться повыше, но ржавый металл снова натужно заскрипел, и вся конструкция накренилась ещё больше.

– Тихо, тихо! – закричал я. – Так, а ну, попробуй смести центр тяжести вправо. Держись только за правую сторону. И ноги ставь на крепления. На те, что под ступеньками.

Костолом выслушал, попробовал исполнить, но ничего не получилось – правая сторона вибрировала так, что половина креплений держались уже на честном слове. Если гигант продолжит перемещаться вверх, лестница точно не выдержит и сложится, словно игрушечная.

Великан все понял. Здесь ему уже не подняться.

Он как-то обреченно посмотрел вверх, натянуто улыбнулся. Но исполнение подвело, вместо довольно дружелюбного парня, на меня смотрел заросший густой щетиной грязный, осклабившийся людоед.

– Костолом… Попробуй цепляться за скалу. Толкайся ногами. Может, хоть так получится? – посоветовал я, понимая, что данный совет бесполезен.

– Нет, Макс! Не выйдет, – вздохнул он. – Дальше сам.

– Я не могу.

– Можешь! Всё ты можешь. Выбирайся наверх, приведи помощь.

– А ты? – не узнавая собственного голоса, произнес я.

– Я тебя здесь подожду.

Повисла напряженная пауза.

– Все, давай, – Костолом махнул рукой, на что державшаяся на честном слове ржавая конструкция отозвалась коварным скрипом.

Он попробовал спуститься вниз, но из скалы вылетела пара креплений, тем самым сделав лестницу еще более неустойчивой.

Великан хохотнул, а затем, ухватившись за направляющие, ловко соскользнул вниз. Я только и услышал, как его тяжелые ботинки с лязгом приземлились на нижнюю платформу. При приземлении бывший наёмник не выдержал внезапной боли в раненой ноге и все-таки вскрикнул. Снизу прилетело какое-то сложное, изощренное ругательство, но из-за эха не разобрал какое именно.

– Удачи, Макс! – крикнул он снизу, справившись с болью.

Это я услышал.

– Я вернусь! Обязательно вернусь. Постарайся продержаться, – крикнул я в ответ, бросив взгляд на рюкзак.

Выудив оттуда фонарь, я взял одну запасную батарею, а остальное упаковал обратно. Если все получится, даже в лучшем случае Костолому придется просидеть здесь неделю, а значит, ему нужна еда и вода. В рюкзаке имелось и то и другое, хотя и в очень малом количестве. Но это лучше, чем ничего.

– Лови рюкзак, пригодится, – крикнул я.

Сняв рюкзак, я аккуратно сбросил его вниз.

Постояв с минуту на узкой платформе, я сунул фонарь с батареей в большой набедренный карман, быстро выудил факел и полез вверх.

Здесь конструкция была в значительно лучшем состоянии. Металл стал существенно толще, да и тип крепления был другой.

На несколько секунд остановившись, я глянул вниз. Там, среди нагромождений металлического хлама, был хорошо различим яркий огонек карманного фонаря. Успокаивая себя тем, что опытный наёмник сможет о себе позаботиться, я снова полез вверх.

Руки ощутимо устали, мышцы стали, словно резиновые. Пальцы с трудом сжимали тонкие ступени. Да и голова начала кружиться. По моим подсчетам, я забрался уже на высоту около девяноста метров.

Третья платформа оказалась очень длинной, но по-прежнему узкой. Забравшись на неё, я кое-как перевёл дух. Принявшись разминать пальцы, я почувствовал сильное головокружение. Наконец-то сказалось постоянное недосыпание, потеря крови, дикая усталость и отсутствие энергии. Я не смог вспомнить ни одного полноценного приема пищи за последние несколько дней. Откуда же у меня будут силы?

Кое-как уняв головокружение, я пошлепал себя по щекам грязными ладонями. Несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул. Поднялся на ноги, ухватился руками за ржавые ступени и снова полез вверх, правда, уже значительно медленнее.

Одна ступень, вторая, третья. Пятьдесят восьмая, пятьдесят девятая. В голове просто возникали бесполезные цифры, которые я неосознанно дублировал шепотом. Вверху по-прежнему ничего не было видно – да и света от факела было совсем немного. Он практически прогорел. Старый фонарь, ввиду его бесполезности, я оставил внизу.

Не знаю, сколько прошло времени, я перестал считать, тратя все свое внимание и усердие на сжимание и разжимание пальцев. Постепенно меня начала одолевать паника – я почему-то ужасно боялся, что в один самый неблагоприятный момент мои пальцы подведут меня и я, просто не успев схватиться за ступень, тупо упаду вниз, чтобы по окончании падения растянуться на ржавых металлических остатках рухнувшего метромоста. И это чувство все нарастало и нарастало.

Попытавшись успокоиться и взять себя в руки, я остановился, прижался лбом к холодной ступени, постоял так с треть минуты, а затем снова полез вверх.

Мне казалось, что прошла уже целая вечность. Четвертой платформы я так и не увидел – факел неожиданно погас. Оказавшись в полной темноте, я запаниковал, задергался. Длинная лестница угрожающе заскрипела. С невероятным трудом сохраняя самоконтроль, я медленно, полагаясь только на тактильные ощущения, расстегнул карман и аккуратно извлек оттуда фонарь. Сразу же нацепив страхующий ремешок на запястье, я торопливо включил его.

Яркий луч света разрезал густую темноту.

Я поводил устройством по сторонам, затем направил наверх. И о чудо – всего в нескольких метрах я увидел ржавые остатки несущих балок, на которых еще совсем недавно висел рухнувший метромост. То, что осталось от моста, выглядело жалко, особенно снизу. Но как же я был рад тому, что этот бесконечный, изнуряющий во всех смыслах подъем, практически закончился.

Через минуту я миновал последние ступени и, выбравшись на ровную каменистую поверхность, свалился на неё практически обессиленным.

Полежав так несколько минут, я приподнялся, аккуратно склонился над пропастью и с большим трудом разглядел далеко внизу крохотный, едва заметный огонек. Похоже, Костолом решил обосноваться там основательно. Хотя, что ему еще оставалось? Лезть обратно в пролом, где его наверняка ждут обезумевшие дикари?

– Так! – негромко произнес я, поднявшись на ноги. – Первый этап пройден. Теперь бы не заблудиться и найти паровую машину.

Если читатель помнит, чем закончилось наше проникновение из естественной пещеры, где располагалась паровая машина, в туннель военного научно-технического комплекса «Астра-1», то появится вполне закономерное заключение – она же взорвалась и наверняка похоронила под собой переходной коридор, где стояла примитивная гермодверь.

Но я так не думал.

Все-таки паровая машина – это просто большой котел, наполненный перегретым паром. И при взрыве, хотя и высвобождается огромное количество энергии, но его вряд ли будет достаточно для того, чтобы завалить массивную конструкцию из камня и цельного советского бетона.

Я искренне надеялся на то, что вход уцелел. И хотя ранее я считал иначе, сейчас моя уверенность строилась целиком на самой убежденности.

Чуть ли не бегом бросившись вперед от нетерпения, я довольно быстро почувствовал предательскую слабость и быстро перешел на обычный шаг. Вновь начала болеть израненная нога.

Проверив повязку на ней, я с удовлетворением отметил, что крови больше не было. Значит, рана схватилась. Безусловно, обработка требовалась обязательно, а возможно, и помощь квалифицированного хирурга – ведь я так и не понял, кто или что нанесло мне обширную рану на бедре. Но до того, как я смогу получить медицинскую помощь, нужно было миновать еще довольно длинный путь.

Минут через двадцать я добрался до входа в пещеру. Многочисленные ящики, стоявшие у входа, я намеренно обошел по большой дуге. В них была та самая руда, что шахтеры откопали в скважине. О ее происхождении я ничего толком так и не узнал, но зато хорошо помнил о психотропном эффекте, оказываемом на мой организм.

Вход оказался частично заваленным, но вполне себе проходимым.

Да, паровая машина тогда действительно рванула. Мне на глаза попался большой бак, в котором накапливался производимый пар. Бак сильно походил на распущенную розу – во все стороны торчали рваные металлические стенки. Всю конструкцию машины разнесло в стороны, разломав на несколько крупных частей. Металлические обломки, вперемешку с камнями самых разных размеров были повсюду. Сама гермодверь слетела с креплений, с корнями оторвав механизм подъема.

Не став акцентировать на них свое внимание, я бросился дальше.

Решетка, что изначально заставила нас искать обходной путь, к моему полному удивлению была поднята. Впрочем, я быстро сообразил, кто и каким образом ее поднял. Сравнительно недавно здесь проходила группа наемников во главе с Прометеем. Именно они и умудрились тонким стальным тросом связать вместе оборванные части массивной цепи, а затем вручную подняли ее вверх. Так как механизм блокировки был неисправен, решетку попросту подперли сложенными друг на друга ящиками. Помнится, пару таких ящиков мы использовали для растопки паровой машины.

Проскочив под решеткой, я продвинулся вперед метров на двадцать, а затем остановился и обернулся. Огромная пустая пещера, со следами деятельности человека выглядела совсем неприветливо. От нее веяло какой-то сырой мрачностью, страхом. И даже страданиями…

Сплюнув под ноги, я развернулся и бросился искать вход в ракетный комплекс Министерства обороны СССР.

Задумавшись о том, как бы мне выбраться из комплекса, я сам не заметил, как ускорил шаг, и это едва не стоило мне жизни…

Глава 7. Живительный дневной свет

Весь пол так же, как и раньше, был засыпан различным мусором – кирпичи, куски цемента, ошметки от каких-то картонных упаковок, обрывки шлангов, рассохшийся целлофан… Света от фонаря было немного, а у меня и в мыслях не возникло необходимости светить себе под ноги. Именно из-за недостатка освещения и разбросанного на полу мусора я и не заметил той самой вентиляционной шахты, в которую ранее провалился Андрей…

Нога ушла вниз так резко, что я от неожиданности охнул, раскинул руки в стороны и, не удержав равновесия, рухнул вниз. Тело по инерции потащило следом за ногой. Фонарь вылетел из рук и грохнулся на пол, откатившись от края на неизвестное расстояние.

Больно ударившись левым плечом о край стального короба и зацепившись коленом об угол, я попытался удержаться другой рукой, но ничего не вышло. Неестественно завалившись внутрь, я лишь успел ухватиться одной рукой за какой-то внутренний выступ и таким образом замедлить свое падение.

Пальцы другой руки заскользили по бетону, но удержаться таким образом в почти отвесной шахте было сложно. Но я все-таки смог. Упершись локтями и коленями в стороны, я добился того, чтобы мое падение остановилось. Пришлось напрячь все тело, набрать в легкие побольше воздуха. Содрав кожу с ладоней, я провисел так несколько секунд, а затем медленно и осторожно сменил позу. Заглянув вверх, я понял, что до верхнего края было около полутора метров.

Последовательно передвигая руки и ноги, кое-как, медленно, сантиметр за сантиметром, я начал медленно карабкаться вверх, словно огромный слизняк с четырьмя конечностями.

– Ага, хрен тебе! – мысленно подумал я, а вслух произнес: – Думала остановить меня, да? Врешь, не возьмешь, сволочь!

Я имел в виду саму «Астру», словно бы она огромное живое существо, пыталась всеми силами остановить мое продвижение на свободу. Не помню, сколько раз я возвращался к этой мысли и когда я вообще стал представлять себе комплекс в женском образе… Но запоздалая мысль, промелькнувшая в моей голове, все расставила по своим местам. То ли я сходил с ума, то ли просто подбадривал себя таким вот странным способом…

В любом случае, как бы там ни было, но до верха я добрался, снова и снова обзывая виновницу разными нецензурными словами. Выбравшись наружу, я обессиленно повалился на засыпанный мусором пол и громко закричал. Просто закричал. А затем истерически расхохотался.

Через несколько минут я успокоился и поднялся с холодного бетонного пола. Ладони горели огнем. Содранная кожа – вещь весьма болезненная. А учитывая, что руки мои были загажены всем, чем только можно представить… Как бы еще и заражение крови не подцепить. Оторвав от второго рукава тонкую полоску материи, я обмотал ее вокруг наиболее пострадавшей ладони и утвердительно хмыкнул.

– Лучше, чем ничего.

Расчистив ногами мусор у шахты, я дал себе слово впредь смотреть под ноги. Если бы я реально провалился вниз, в лучшем случае повторил бы приключения Андрея, правда, уже без дрезины. Ну а в худшем… Свернул бы шею или сломал ноги.

Подобрав фонарь, я с сожалением отметил, что при падении он пострадал – треснуло стекло и вырубились пять из девяти светодиодов. Похоже, внутри что-то отошло или отвалилось. Постучав по корпусу ладонью, я добился лишь того, что устройство заморгало и едва не вырубилось полностью. Решив не испытывать судьбу, я оставил попытки отремонтировать свой карманный источник света и вновь двинулся в направлении ракетного комплекса.

Менее чем через пять минут я добрался до кирпичной стены, за которой и должен был находиться советский военный объект. Нырнув в темный узкий проход, я шустро пополз вперед. Не обошлось без травм – пару раз приложился головой о торчавшие тут и там острые углы креплений проводов и шланг.

Пришлось повозиться, схема постройки этих туннелей мне была неизвестна, а наше прошлое путешествие вывело нас в пещеру с паровой машиной совершенно случайно… Вот и сейчас, пару раз уткнувшись в тупик, я все-таки нашел способ вернуться обратно в шахту пуска ракет. И способ оказался очень простым.

Густая пыль на полу местами была вытерта теми, кто проходил тут многим ранее. Чем не нить Ариадны?

Несколько минут, и я кое-как смог разогнуть закоченевшую спину. Прямо передо мной был муляж крана-платформы, которая в действительности должна была направлять запускаемую ракету. Вот только этот ни на что не годный, частично поржавевший муляж был предназначен для совсем других целей. А именно, создавать обманное впечатление. Как и все остальное вокруг. Суть я уловил, но для чего это было сделано, так и не понял.

Обойдя кран и пусковую платформу по широкой дуге, я бросился к массивной двери, которая перекрывала шахту пуска ракет от винтового коридора. Дверь оказалась прикрытой. С силой толкнув ее ногой, я с удивлением отметил, что та практически не сдвинулась с места.

– Да ладно? Серьезно? – не поверил я и вновь толкнул ее ногой.

И снова эффект минимальный. Повозившись с минуту, я смог приоткрыть ее лишь на десяток сантиметров. В конце концов, я вновь спустился в шахту, отыскал металлическую трубу и, используя ее как примитивный рычаг, смог сдвинуть дверь так, чтобы протиснуть туда свое тело. А едва мне это удалось, я сразу нашел и причину нарушения работы механизма.

В паре метров от двери лежало мертвое, уже начавшее попахивать тело. Судя по обмундированию, это был наёмник. Точно такая же форма была и на Прометее.

Стены здесь были покрыты мелкими выбоинами, которых раньше здесь не было. Похоже, его человек погиб здесь неслучайно. Здесь что-то взорвалось, возможно, даже граната. А выбоины на стенах и потолке – следы от разлетевшихся осколков. Но откуда здесь граната?

На полу я нашел тонкий стальной тросик и остатки разорванной в клочья консервной банки. Похоже, кто-то целенаправленно организовал здесь растяжку, чтобы никто не вздумал сюда влезть. Или вылезти.

Кто-то? На ум приходило только одно – покойный Кирилл Штрасс. Спустился следом за нами и поставил ловушку, чтоб уж наверняка свести вероятность нашего возвращения на минимум. Ну, или возможен другой вариант – наемники сами подорвались на своей же ловушке… Предположение глупое и бессмысленное, но вдруг?

По винтовому коридору подниматься оказалось непросто. Ноющая нога, одышка и слабость брали свое. Уже на третьем круге я был вынужден остановиться и, тяжело дыша, попытаться восстановить дыхание.

Ощутимо накатила слабость, снова закружилась голова, а в глазах заплясали редкие разноцветные звездочки. Я подумал было о том, что все вот это ну совсем не к месту, но мои мысли мастерски заглушил желудок, издав крайне необычный завывающий звук. Учитывая, что со времени последнего употребления тушенки прошло уже часов десять… И то, если не брать в расчет тот факт, что тот прием пищи в компании бывшего наёмника мне не привиделся в галлюциногенном бреду.

Всю найденную в рюкзаке провизию я оставил Костолому, поэтому сейчас помочь своей верхней части системы ЖКТ было нечем. Да и аппетита почему-то тоже не было.

Так бывает, хотя и редко – организм требует, а тебе ну не хочется и всё тут.

– Потерпи, слышь! – пробормотал я. – Выберемся, придумаю что-нибудь.

Наверное, со стороны это выглядело бы дико – заросший густой щетиной, грязный и вонючий, в изорванной одежде мужик, склонившись в странной позе, разговаривает со своим животом. Но со стороны на меня никто не смотрел, а самому мне было абсолютно фиолетово как я выгляжу.

Немного отдышавшись, я вновь побрел вперед. Винтовой коридор по кругу огибал шахту пуска ракет, постепенно поднимаясь все выше и выше. Помнится, что высота шахты была около восьмидесяти метров… Однако теперь мне показалось, что здесь все восемьсот.

Ничего нового мне не встретилось, все тот же разбросанный старый мусор, пыль и паутина. К слову сказать, за все время моего пребывания под землей, я неоднократно встречал паутину, но так и не увидел ни одного паука. Ну, кроме тех, что были созданы здесь же, с помощью хрен знает какой генной инженерии.

Добравшись до самого верха, я довольно быстро миновал длинный коридор с инженерными мастерскими. Попутно заглядывая в каждую из них, я повторно пришел к выводу, что внутри них абсолютно ничего нет. И на что я надеялся?

Вскоре впереди показалась широкая площадка, частично заваленная кусками бетона, ржавыми остатками рухнувших когда-то лестниц и сильно деформированными упавшими вниз лифтовыми кабинами. Та самая площадка, которая, по сути, и стала своеобразной «точкой невозврата» нашей группы. Еще тогда, впятером, мы стояли здесь же, оценивая свои шансы и еще не понимая во что мы вляпались. И это появление безумца Кирилла Штрасса… Старик жестоко лишивший нас почти единственной возможности выбраться на поверхность, посмеялся в лицо и бросил умирать.

Я посветил фонарем на рамы крепления лифтовых двигателей, искренне надеясь увидеть там трос или веревку… Но ничего подобного здесь не оказалось. Но как же тогда спустилась группа Прометея? Не по воздуху же? Я торопливо обошел всю площадку, в надежде увидеть что-нибудь полезное – но тщетно. Если наёмники и спускались здесь, то явно унесли средства подъема с собой, или же надежно спрятали где-то здесь.

Конечно, можно было бы попробовать поискать, но слишком уж большая была территория площадки, да и завалов на ней хватало. А самого тайника могло попросту не быть – вдруг они забрали все с собой?

Я быстро смерил взглядом расстояние до верхней точки до завалов и с явным разочарованием отметил, что здесь даже с самой высокой точки метров восемь, а то и больше.

Двинувшись по направлению к ближайшей лифтовой кабине, я наткнулся на лежащий среди обломков уже знакомый мне скелет с простреленной головой.

– Ну что, Антон Лаптев? – невесело обратился я к нему. – Не выгорела ваша афера, да? И на что вы, бестолочи, только рассчитывали?