Дочь Меабитов. Часть I. Альянс на крови

Глава I. Страх.

Маленький серебристый шаттл приземлился на круглой бетонной площадке. Из него вылезла взмокшая, растрепанная, но весьма довольная девица в синем комбинезоне. Откинув со лба влажные светлые пряди волос, девушка повесила на руку шлем и уже собиралась отправиться в сторону лифта, как высокий пожилой мужчина выскочил из рубки, яростно размахивая длинными руками.

– Ваше высочество! Вы слышали меня во время полета? Я приказывал держаться средней высоты! Что вы себе позволяли?

– Тобеас, ну не надо так волноваться. В среднем эшелоне скучно лететь. Сегодня такая хорошая погода, вот я и решила взять ниже…

– Кто вам разрешил что-то решать?! Здесь вы – курсант! И должны подчиняться командам инструктора, – мужчина сердито оборвал примирительную речь странной собеседницы. – Вас мог снять снайпер врага! Вы хоть помните, что идет война?

– Извините, Тобеас. Но, право, вы зря так разволновались.

– Я доложу о случившимся вашему отцу!

– Тобеас, – девушка уткнула руки в боки и посмотрела на инструктора, – Вы наябедничаете на меня королю? Ладно. Отец, конечно, после вашего доклада снова запретит мне летать… Я снова буду каждое утро приходить на площадку, смотреть, как летают другие курсанты, и плакать. Нет, я буду плакать прямо у вас в рубке. Каждый день. Точно, так и будет, Тобеас.

– Курсант, вы свободны! – рявкнул длинный.

Девушка кивнула и быстрым шагом пошла к лифту. Ее губы растянулись в довольной улыбке. Было ясно, что инструктор никуда не пожалуется. А полет был действительно опасным и прекрасным одновременно. На низкой высоте видно и побережье, и лес, и поля, и селения за стеной. Красота.

– Ваше высочество! Ну где же вы ходите?! Его величество послал за вами час назад, – помощница короля, Майя, строгая, всегда затянутая костюмом почти мужского покроя, встретила ее в первом же коридоре.

– Разве отец забыл, что сегодня у меня с утра тренировочные полеты? Ну ладно, я сейчас переоденусь и…

– Нет, его величество просил найти вас и сразу вести к нему в зал совещаний.

«Боги, почему такая срочность?!», – девушка расстегнула кнопки на душном воротнике комбинезона и попыталась собрать в хвост волосы. Те не слушались и выскальзывали из рук тяжелыми светлыми змеями. «Ну ладно, сойдет», – она поймала свое отражение в зеркальной двери. Небрежный пучок очень шел ее раскрасневшемуся лицу.

– Доброе утро, доченька! – король Юст встал из-за темного лакированного стола, за которым могли поместиться человек двадцать.

Правитель королевства Мёбиус был в годах. Вьющиеся седые волосы средней длины, усы и окладистая борода гармонично прятали большую часть его лица, придавая ему суровое выражение. Серые глаза цепко, но одновременно доброжелательно, с радостью смотрели на дочь. Однотонный темный камзол с воротником-стойкой подчеркивал статность фигуры. Он обнял принцессу и жестом пригласил сесть рядом.

– Габриэлла, я совсем забыл, что сегодня среда и у тебя полеты с утра.

Жду тебя почти час.

– Да, мне Майя сказала. У тебя ко мне какое-то срочное дело?

Король улыбнулся, но почему-то отвел взгляд. Он подошел к окну и, не глядя на дочь, спросил:

– Как тренировка? Надеюсь, ты обошлась без самодеятельности?

– Да, я летела строго по инструкциям, – соврала принцесса. Не хватало еще, чтобы отец действительно запретил ей летать. – И, все-таки, зачем ты искал меня в такую рань?

Король вернулся за стол. Тяжело вздохнув, он протянул руку и накрыл ладонь дочери.

– Габриэлла…

– О нет! Неужели опять?

– Габриэлла, не перебивай меня…

–– Даже не хочу, чтобы ты начинал. Ну почему ты не даешь мне спокойно доучиться? – принцесса отдернула ладонь и, скрестив руки, посмотрела на отца. Два почти одинаковых серых требовательных взгляда встретились.

– Габриэлла, на этот раз речь идет не о гипотетических принцах, – казалось Юст тщательно подбирает слова. – Все гораздо серьезнее. Есть реальный претендент.

– И кто же он? – осторожно спросила она.

– Молодой Император каймиаров, Шан.

Принцесса рассмеялась в ответ, но почти сразу осеклась.

– Ты ведь это не всерьез, да? Это не может быть всерьез…

– Я уже дал предварительное согласие на ваш союз.

– Папа! Ты что такое говоришь? – Габриэлла вскочила с места и отошла к окну. Взгляд ее скользнул по заливу, лазурно сияющему вдали, по спускающимся к морю улочкам внутреннего города. Маленькие рыбацкие лодочки уже выходили на промысел. А слева возвращалась небольшая флотилия. Ночные охотники за форелью. Такой привычный с детства вид. «Нет, этого не может быть!». Она снова вернулась за стол.

– Папа! Каймиарцы – наши враги! Семь лет! Война идет семь лет! Они выжгли наши поля, угнали в рабство половину страны, они… Они – враги! Как ты мог дать согласие?! – Габриэлла задохнулась и, тяжело дыша, уставилась на отца.

– Я не забыл, что мы ведем войну! И наши силы истощаются с каждым днем! Мы проигрываем. Мы почти раздавлены. Для всего королевства большая удача, что старый император Натос и его старший наследник, Шер, друг за другом отправились к их Богу всех Богов. Вопреки прогнозам, Шан не желает продолжать эту бессмысленную бойню. Вчера он позвонил мне с предложением альянса на крови. Ваш брак будет началом мира, которого так давно мы все ждем! – король вздохнул и снова хотел взять дочь за руку, но принцесса спрятала ладони под стол.

–– Не      могу      поверить.      Ты      приносишь      меня      в      жертву      интересам королевства? Вся моя жизнь, все мои мечты, надежды, желания оказываются сейчас ничем для тебя?

– Габриэла, королевский дом всегда ставит во главу угла интересы страны. Ты давно должна была это понять.

– Как я могла это понять?! Зачем ты тогда растил меня такой свободной? Учил скакать верхом, летать, позволил поступить в Медицин? Почему с детства не готовил меня всего лишь к жалкой участи жены какого-нибудь свирепого заморского правителя?! Ты хоть помнишь, как выглядят эти каймиарцы?

– Никогда не суди о людях по внешности. Да, каймиарцы очень консервативны, и их общество держится на строгом соблюдении древних традиций. Но, тем не менее, они образованы, экономически развиты и …

– Мужчины, мужчины образованы! – перебила отца Габриэлла. – А женщины там бесправны и унижены. Я ни за что не выйду за него! Слышишь?!

Ни за что!

– Выйдешь! – король ударил кулаком по столу.

Принцесса вздрогнула от неожиданности, часто заморгала своему отражению в полированной поверхности стола, но, собравшись с духом, все-таки ответила шепотом:

– Нет, не выйду…

– Ты, наверное, не очень меня поняла, – с нажимом начал Юст. – Я твоего желания не спрашиваю. Я ставлю тебя перед фактом. Свадьба состоится через месяц. За это время, пожалуйста, отмени все полеты и занятия, смени гардероб на более подобающий будущей королеве Империи и займись изучением каймиарского языка. Можешь идти, – король встал и пересел за свой рабочий стол, давая тем самым понять дочери, что разговор окончен.

Девушка схватила шлем и выскочила из кабинета. Она бежала по коридорам дворца, сдерживая рыдания. Лифт…Вверх, вверх, быстрее. Ее шаттл еще не успели убрать со взлетной площадки. Техник как раз осматривал салон. Тонкая фигурка выскочила из едва начавших разъезжаться дверей, оттолкнула его и прыгнула в кресло пилота, громко хлопнув люком.

Габриэла защелкала датчиками. «Борт номер один вызывает Базу. База, прошу разрешения на взлет». «Не разрешаю! – раздался на всю рубку голос инструктора Тобеаса. – Какого черта вы творите? Шлюз уже закрыт». «Значит откройте его!» – рявкнула в ответ принцесса и подняла шаттл. Развернувшись, она направила машину прямо к взлетному створу. «Если сейчас не откроют я разобьюсь. Нет принцессы – нет противной свадьбы». Но шлюз открылся, и сверкающий серебристый шар вылетел навстречу яркому солнцу королевства Мёбиус.

Опасаясь погони, она набрала практически максимальную скорость. Ее круглый кораблик мчался сначала над внутренним городом, а потом над селениями за стеной. Конечно, совсем скоро ее запеленгуют и отправят пассажирский борт. От злости принцесса выключила все датчики связи с базой: хотя бы тишина в эфире. В иллюминаторе быстро-быстро мелькали облака. Непривычно суровый голос отца все еще звучал в голове.

«Ну вот как же так? Он все решил за меня! Хочет купить мир ценой моей жизни!»

Внезапно шаттл дернулся, загудел и закрутился волчком в воздухе.

Габриэлла попыталась выровнять машину, но безрезультатно. Приборная панель оглушительно пищала. А в иллюминаторе мелькнул белый силуэт… «“Куколка…” Боги, нет, нет! Это “куколка”», – от страшной догадки спина принцессы моментально стала мокрой, перчатки прилипли к ладоням. Шаттл дернуло снова, серия выстрелов ударила по обшивке. Еще и еще. Габриэлла на несколько секунд вжалась в кресло. «Сейчас взорвутся баки! Сейчас взорвутся». Но корпус ее кораблика по непонятной причине до сих пор сдерживал натиск противника. Осмелев, принцесса посмотрела в боковой иллюминатор. Белоснежный робот, похожий больше на игрушечного человечка из настольной игры, чем на смертоносное оружие, парил перед ней. Его темные глазные анализаторы будто с любопытством пытались заглянуть внутрь. А обе ладони выпускали по шаттлу очередь за очередью.

Корабль начал быстро терять высоту, а штурвал ее не слушался. Принцесса защелкала рычагами на приборной панели, пытаясь включить автопилот. И вдруг обстрел прекратился. «Надо же, какой крепкий оказался кораблик… Оказался… Боги! Ну конечно! – ее осенило. – Поэтому я всегда летаю на одной и той же машине. Шаттл покрыт сверхброней! Наверняка по приказу отца…» Она с опаской снова глянула в иллюминаторы, сначала в боковые, потом в центральные. «Куколки» не видно. Но появился риск разбиться о стремительно приближающуюся землю. «Катапультироваться опасно. Белая каймиарская нечисть запросто снимет. Ладно… Выброшу внешний парашют». Габриэлла нажала на большую оранжевую кнопку сбоку от штурвала и покрепче ухватилась за ручки кресла. Шаттл дернуло вверх. Плечи заныли. А потом падение замедлилось… «Слава Богам, раскрылся». Выдохнув, принцесса попыталась разглядеть, куда она приземляется. Похоже внизу было поле… «Еще немного и сяду», – она попыталась подготовиться к жесткому приземлению. Вдруг новые выстрелы забарабанили прямо по крыше шаттла. Габриэла почувствовала, что падает на огромной скорости. Удар. Корабль подбросило несколько раз как мячик, прежде чем он замер среди догорающих клочков парашютной ткани…

«Выбираться…Надо выбираться, пока баки не взорвались…». – подумала Габриэлла и потеряла сознание.

– Быстрее, Хелена, если не хочешь, чтобы те, кто его подбил, добрались и до нас.

– Да улетела «куколка», я видела. Давай-ка, поднажмем.

Принцесса медленно приходила в себя. Голоса снаружи едва пробивались сквозь звон в ушах. Шаттл завалился на бок. Она отстегнула ремни и попыталась встать из кресла. Ребра сразу же сдавило болью, дыхание сбилось, перед глазами поплыли багровые пятна.

Голоса снаружи послышались еще отчетливее.

– Есть живые?

Кто-то пытался открыть верхний запасной люк. Напрасно все. Без специальных инструментов снаружи его не одолеть. А вот изнутри…

Принцесса попыталась разблокировать замки с помощью приборной панели. Та мерцала красным аварийным огнем и отказывалась подчиняться.

Тогда она попыталась открыть защелки вручную. Пальцы заныли от напряжения. Металл впился в ладони, но не сдвинулся с места. «Интересно, шаттл успел послать сигнал бедствия на базу или нет? В любом случае пока меня найдут, я тут или сгорю, или задохнусь. Надо попытаться самой»

Оставалась последняя надежда на механический отстрел люка. Только вот люди снаружи… Голоса то стихали, то становились громче. Габриэлла набрала побольше воздуха в грудь и сквозь боль закричала: «Отойдите, пожалуйста, от шаттла. Я попробую разблокировать дверь. Вы слышите меня? Отойдите от шаттла!»

Ребра будто взяли ее в горящее кольцо. Со стоном принцесса осела в кресле и прислушалась. Скрежет прекратился. Выждав еще немного, она снова закричала:

«Я отстреливаю люк, берегитесь!». Нащупав рычаг под сиденьем, она потянула его на себя. Тугая пружина не поддавалась. «Давай же, даваааай!» От боли и напряжения она плакала, снова и снова пытаясь сдвинуть с места рукоять. Откинувшись в кресле передохнуть, Габриэлла со злостью пнула приборную панель. Под ней с громким дребезжащим звоном открылся отсек с инструментами и аптечкой. Все содержимое вывалилось ей под кресло. «Масло!» Она нащупала пузырек с машинным маслом и вылила его на крепление рычага. Где-то там была нужная ей пружинка. «Ну давай же!». Оглушительный щелчок. Свист. Волна свежего воздуха, такая холодная по сравнению с духотой рубки. Получилось! Люк отлетел. Габриэлла вытянулась вдоль спинки кресла и ухватилась руками за края отверстия люка. От боли в груди тошнило.

«Живой. Живой», – послышался голос, а затем перед ней появилось сморщенное женское лицо. Выцветшие, с едва заметным голубым отблеском, глаза смотрели прямо на нее.

– Хватайся за меня.

Габриэлла не стала долго раздумывать. Сжав протянутую ей сухую, но крепкую ладонь, она выбралась на корпус шаттла, а затем сползла на землю.

Боль в груди стала сильнее. Все еще ноющими от напряжения ладонями она стянула шлем с головы. Мокрые пряди волос прилипли ко лбу и шее.

– Хелена, ты только посмотри! Девка! – рядом с женщиной, которая помогала ей выбраться, стояла еще одна, помоложе и повыше. С мягкими, округлыми чертами лица и карими, почти золотисто-коричневыми глазами.

– Вижу. Надо торопиться, «куколка» может вернуться. Вставай, девонька. Пойдем.

Габриэлле не хотелось выдавать, кто она на самом деле. «Лучше всего побольше молчать», – решила принцесса и, морщась от боли в ребрах, двинулась за женщинами по полю, кое-где еще догорающему вместе с остатками парашюта. Жужжание, похожее на пчелиное, только многократно усиленное, раздалось над их головами.

– Вернулись, они вернулись… – та, что звалась Хелена, снова схватила Габриэллу за руку и побежала, увлекая ее за собой.

– Быстрее, быстрее, – подгоняла вторая.

За их спинами раздались выстрелы. И почти одновременно с ними Хелена исчезла прямо на глазах у принцессы, точно утянутая под землю невидимой силой. Но поразмыслить о происходящем не получилось. Сзади ее толкнули, а за руку дернули вниз. Она провалилась куда-то в узкий темный лаз. Старуха выпустила ее ладонь. Раздался шепот:

–Ползи за мной. Здесь недолго. Сейчас на свет выйдем…

Позади тоже кто-то полз. Габриэлле невыносимо больно было дышать. Пыль подземного тоннеля царапала горло. Ребра ныли, накатывала тошнота. Резкий свет на мгновение ослепил. Она вывалилась вслед за своей спутницей в какое-то подземелье, освещенное слабым светом продолговатых ламп. Щурясь и откашливаясь, хрипло спросила:

– Где мы?

– В катакомбах, милая…

– Под землей? – вопрос был глупый, но настолько нереальным казалось принцессе происходящие, что она решилась уточнить.

– О да, глубоко под землей. Сюда-то ни одна «куколка» не пробьется. – Хелена усмехнулась и внимательно оглядела свою гостью. – Ты вся в испарине.

Ранена?

– Кажется, сломаны ребра, – призналась Габриэлла. – И тошнит. Возможно сотрясение мозга.

– Ладно, сейчас разберемся. – Росси, давай отведем ее к нашим. Нужна помощь Бьянны.

Через несколько минут потрясенная Габриэлла уже сидела в огромной, хорошо освещенной пещере и озиралась вокруг, стараясь запомнить все, что видит. Пространство подземелья было поделено на зоны. В дальней темной стороне стояли двухъярусные кровати. В некоторых спали люди. Сама Габриэлла сидела явно на кухне. Вокруг были шкафчики и разная утварь. Грубо выделанный обеденный стол, стулья… Дальше шли какие-то мастерские… Двое белоснежных мальчиков здесь же на полу играли в магнитные камни. Поле для игры явно состарилось еще до войны. Камни отскакивали и не желали прикрепляться к нужным секторам. Один из мальчишек поднял почти лазурные глаза и посмотрел на странную девушку-пилота. Его полупрозрачная кожа мерцала, плохо скрывая сеточку тонких розово-фиолетовых капилляров. Острые черты лица и чуть выступающие ушки делали его похожим на маленького эльфа из книги сказок. Габриэлла улыбнулась, а тот подхватил свои камни и отбежал в сторонку. Второй молча умчался следом.

– Вот, Бьянна, принимай нашу гостью. Говорит, ребра сломаны.

Под кухонные лампы вышла высокая, тучная женщина. Совсем не старая. Длинная светлая коса покоилась на дородной груди. Взгляд был цепкий, изучающий, а голос неожиданно мягкий:

– Сейчас посмотрим. Спусти комбинезон, милая, – попросила она. – Да не стесняйся, здесь у нас ни одного мужчины. Мои пострелята не считаются.

И, засмеявшись, она махнула пухлой рукой в сторону жавшихся у противоположной стены мальчишек.

Габриэлла стянула тяжелую куртку. Влажная майка липла к спине. Бьянна подошла к ней сзади и положила ладони на ребра.

– Сделай глубокий вдох и выдох. Так хорошо…

Бьянка осторожно нажала пальцами под правой грудью. Принцесса вскрикнула и часто заморгала, пытаясь скрыть слезы.

– Больно, понимаю. Но перелома нет. Скорее всего просто сильный ушиб или трещинка, – Бьянна с сочувствием погладила ее по руке. – Тебе нужен лед.

Она развернулась и ушла в темноту.

– У вас что, есть здесь электричество и морозильные камеры? – удивилась принцесса.

Женщины рассмеялись.

– Нет. Никаких морозильников. Свет есть благодаря генератору. А лед… Лед берем в одной из пещер на нижнем уровне, – ответила Хелена. Она протянула Габриэлле большую кружку, над которой вился ароматный пар.

– Это травяной отвар. Лучше, конечно, в таких случаях бульон. Да только мясом сейчас не разживешься. Но и травы тебе помогут.

Принцесса сняла пыльные перчатки и с наслаждением обняла ладонями горячие керамические бока.

Вернулась Бьянна с серым тканевым свертком, с одной стороны которого торчал белый кусок льда.

– Вот. Приложи к ушибу, когда допьешь, – она положила сверток перед ней на столе и неожиданно спросила. – Не страшно тебе воевать-то, девонька?

Габриэлла поспешно сделала глоток из кружки, обдумывая, что ответить.

– Я пока еще просто курсант, – наконец решилась она.

– Такими темпами скоро королю Юсту придется отправить в бой последних старух… – ворчливо буркнула Хелена.

– Армия       меабитов крепка,       и еще есть шансы… – начала было Габриэлла, но Хелена презрительно рассмеялась.

– Этому вас обучают, да? Учат верить в вероятность победить каймиарцев? Лгут перед тем, как отправить в бой! Перед тем, как вы все станете мишенью для «куколок»! Нет больше армии меабитов. Да и самих меабитов тоже почти нет. Посмотри на нас. Мы, горстка женщин и несколько детей, полгода живем под землей. У меня три сына. Двое погибли еще в начале войны. А младший … Натан… ушел на фронт незадолго до появления у каймиаров «куколок». Думаешь, я надеюсь увидеть его живым? Вероятно, его, как и многих других наших воинов, эти роботы-убийцы превратили в кровавый компост! Думаешь, я надеюсь? Я надеюсь! Надеюсь! – голос старухи сорвался на крик.

– Хелена, успокойся. Девочка не виновата в том, что происходит, – Бьянна обняла ее за плечи. Женщина отвернулась и сердито стала перебирать содержимое кухонных ящиков.

– Много вас здесь живет? – осторожно спросила принцесса.

– Тридцать женщин и семеро детей… Сейчас все заняты. Кто-то вылазки в ближайший городок делает, кто-то деток учит… Тем, кто за стеной, повезло. Они защищены внутренней армией короля. На побережье тоже легче. Там рыба… А мы, кто чуть дальше … Нам в последние полгода пришлось туго. Деревни все буквально за несколько дней разбили, тех, кто не успел убежать, угнали в рабство. Моя сестра и пятеро детей попали в плен. Если год назад мы еще рассчитывали на хоть какой-то удачный конец, но теперь… Когда над головами то и дело жужжат «куколки», никто больше не мечтает. Каждый новый день за счастье, – до сих пор молчавшая женщина улыбнулась Габриэлле. – Я Мэй.

Принцесса пожала протянутую ей руку.

Хелена неожиданно швырнула ящик с ложками и вилками на пол.

– Немного… Немного у нас дней осталось. Капитуляцией и не пахнет. Юсту плевать на свой народ. Скоро от меабитов не останется даже воспоминаний. Мы исчезаем… Все исчезнет: наши песни, сказки, обычаи, даже наши боги… Потому что некому будет испечь для них пироги в день поклонения, – Хелена опустилась на стул рядом с принцессой. – Мне жаль тебя. Ты сегодня чуть не умерла… Это лишь отсрочка… А тебе бы платье подвенечное выбирать, да мечтать о малышах.

Габриэлле стало не по себе. Она осторожно поставила кружку на стол.

– Мне надо выйти на поверхность, – сказала она. – Меня должны искать.

– Нет, нет, – Хелена замотала головой и накрыла своей сухой ладонью ее ладонь. —Ну зачем тебе эта война? Пережди у нас. Все равно конец уже близок. Мы запасы делаем. Продержимся какое-то время. Оставайся… Оставайся,– хрипло заговорщицким тоном шептала она.

Принцесса посмотрела в бледные влажные глаза женщины и взяла ее руку в свои ладони:

– А вы бы хотели оказаться за стеной?

И тут все женщины дружно засмеялись. Они хохотали и хохотали.

Смотрели друг на друга и снова закатывались от смеха.

– Что смешного? – удивилась Габриэлла.

– Да откуда же ты такая взялась? – взяв себя наконец в руки, Бьянна подбоченилась и уставилась на нее. – За стену уже второй год не прорваться. И не только туда. Все окруженные стенами города давно установили лимиты на въезд. Попасть в число горожан можно только по большому блату или счастливой случайности.

– Но почему?

– Потому что кругом голод! Наши поля сожжены. Фабрики разбиты. Некому это все восстановить. Если все хлынут в крупные города, там за пару дней не останется никакого провианта. А так хоть кто-то выживет, понимаешь?

– пояснила Хелена.

– Кто придумал лимиты на въезд? – тихо спросила принцесса.

– Король Юст, конечно же, – хмыкнула старуха.

Габриэлла поднялась и осторожно надела куртку комбинезона.

– Пожалуйста, помогите мне выйти отсюда.

– Ладно. Мэй, проводи ее. Желаю тебе прожить подольше, – на мгновение задержав взгляд на девушке она вдруг спросила. – Как тебя зовут? Я буду просить Богов защищать тебя.

– Габриэлла…

– Надо же… Прямо как нашу принцессу. Да только где ей до тебя. Лежит небось на шелковых подушках целыми днями и ест деликатесы. Уж ей точно не приходится голодать. А ты… Ты настоящая дочь меабитов!

– Спасибо, – принцесса по-меабитскому обычаю взяла руку старухи в свои ладони и прижалась к ней лбом.

Выходили на поверхность другой дорогой. В метрах ста от того места, где они вылезли, лежал ее шаттл, а рядом уже приземлились несколько военных крейсеров. Еще три курсировали в небе.

– Ничего себе! – удивилась Мэй. – Это за тобой?

Габриэлла кивнула и быстро заговорила:

– Хелена не ответила на мой вопрос. Вы бы хотели оказаться за стеной?

– А что тут отвечать? Конечно бы хотели! Каждая хотела бы. Мы так устали бояться. Это самое трудное…Все время бояться…

Принцесса, пересилив боль в ребрах, обняла женщину и прошептала:

– Скоро все закончится. Совсем скоро.

Мэй скрылась в темноте лаза. Габриэлла развернулась и побрела к шаттлу. Ее заметили в ту же минуту. Сам глава летной школы Тобеас в полной боевой экипировке бежал к ней, на ходу крича в рацию:

«Ваше величество! Мы ее нашли! Она жива!»

***

Король Юст расхаживал вдоль белой длинной ширмы. За ней кто-то возился, временами вскрикивал и тяжело дышал.

– Ты поступила безответственно. И всю свою боль заслужила! Уму непостижимо! Ты хоть понимаешь, что чуть не погибла?! Доктор, ну как дела?

Из-за ширмы вышла высокая светловолосая женщина и радостно улыбнулась королю:

– Для такого случая все прекрасно, ваше величество! У принцессы сильный ушиб грудной клетки и пара ссадин. В остальном она вполне здорова.

– Слава Богам. Я могу ее забрать?

– Если ты собираешься забрать меня и ругать всю оставшуюся жизнь, то нет, я посижу лучше здесь, – Габриэлла тоже вышла из-за ширмы. Ее лицо было бледным. Под глазами залегли тени. – Доктор Аилиш, не бросайте меня.

– Все будет хорошо. Обезболивающее скоро подействует. И вы сможете поспать, – пояснила врач.

Король Юст улыбнулся дочери:

– Ладно, потом тебя поругаю. Когда ты придешь в себя. А пока провожу в твою спальню и уложу в постель. Как в детстве.

Принцесса оперлась на руку отца:

– Вообще-то мне надо с тобой поговорить. Это срочно.

– Ну вот ляжешь в кровать, и поговорим.

В спальне властитель подождал, пока Габриэлла переоденется и заберется в постель. Присев рядом, он вопрошающе посмотрел на нее.

– Папа, я хочу, чтобы ты отправил крейсер и забрал всех людей из катакомб в город за стеной. Пусть у них будет надежный дом и вдоволь еды.

Король Юст чуть помедлив, кивнул:

– Ладно, я займусь этим прямо сейчас. Еще что-то?

– Папа, все настолько плохо? – Габриэлла села в кровати и взяла отца за руку. – Скажи мне? Это правда, что наш народ почти истреблен?

– Да…

– Почему ты так долго скрывал от меня реальное положение дел?

– Я берег тебя… Я твоей маме обещал оберегать тебя столько, сколько смогу.

– Кажется, пришло время мне столкнуться с реальностью?

– Похоже на то…

Принцесса осторожно легла на подушки.

– Ладно, высплюсь перед этим, – слабо улыбнулась она. – Можешь мне сказать, когда те женщины будут уже в городе? Я хочу навестить их.

Вечером того же дня Габриэлла стояла на тихой улочке, вглядываясь в окна небольшого трехэтажного дома. Она уже знала, что всех жителей катакомб расселили здесь. Им дали еду, одежду и право жить в городе за внешней стеной хоть всю оставшуюся жизнь. Возможно, теперь их страх станет чуточку меньше… Так и не осмелившись постучать в дверь, принцесса развернулась и направилась к небольшому воздушному ландо, припаркованному на другой стороне дороги.

– Эй, – кто-то окрикнул ее, оглушительно хлопнув дверью.

Габриэлла обернулась. Хелена смотрела чуть насмешливо, скрестив руки на груди.

– Терпеть не могу шелковые подушки… И деликатесы… – сказала девушка.

– Ну извини… Кто бы мог подумать, что такие принцессы бывают…

Она рассмеялась и подошла к женщине. На той было новое платье в темно-синюю клетку. Белый платок на голове и такой же белый передник делали ее зрительно выше. «И не такая уж она старая», – отметила про себя Габриэлла.

Они встали рядом, вглядываясь в горящие золотисто-оранжевым светом окна.

– Спасибо… Спасибо, что забрала нас всех…

– Не надо, Хелена… Я не сделала ничего сверхъестественного…

– Утром… Когда я увидела подбитый шаттл, я подумала: спасу пилота. Ведь это чей-то сын. Вдруг и моего… моего Натана кто-нибудь спасет.

– Может быть он жив и попал в плен. Отец рассказал мне, как много наших людей попали в плен к каймиарам. Они пленных делают своими рабами.

Вдруг и ваш сын среди них.

– Только Боги знают, как на самом деле. И когда все кончится…

– О нет, тут я могу сказать за них, – Габриэлла повернулась и заглянула в лицо женщины. – Война закончится через месяц. Обещаю.

Хелена провела морщинистой ладонью по ее щеке.

– Ты настоящая дочь меабитов. Не знаю, как ты собираешься остановить врага, но я почему-то тебе верю.

***

Габриэлла вошла в гостиную и села за накрытый к ужину стол. Король Юст хмуро посмотрел на дочь.

– Сказать, что я на тебя зол, это ничего не сказать! Ты вообще отдаешь отчет своим действиям? – король говорил очень спокойно, но легче от этого почему-то не было.

– Я думала, мы сначала хотя бы поедим. Пожалуйста, давай поедим. А потом ты меня поругаешь, а? Я сегодня ничего не ела весь день.

– Ладно, ешь. И слушай. Если бы у меня был хоть малейший, самый ничтожный шанс закончить войну на более-менее приемлемых условиях, я бы никогда не согласился на эту свадьбу. Но сейчас у нас два пути: либо ты выходишь замуж за их молодого Императора, либо они добивают нас с левого фланга и нам приходится капитулировать. У нас, итак, благодаря их «куколкам», почти не осталось армии. Мы перестанем существовать как государство и останемся колонией. Без прав и без будущего.

Габриэлла молча ела, не перебивая и ничего не отвечая отцу.

Когда принесли чай, она осторожно откинулась на спинку кресла.

–Пап, а кто, если свадьба состоится, будет прописывать условия мирного договора с нашей стороны? Я могу принять в этом процессе участие?

– Наши условия буду озвучивать я. По обычаям их стороны, принцессы и королевы права голоса не имеют… Но ты можешь сказать мне свои условия. Чего ты хочешь?

– Допустим, если я стану его женой, он сможет издать указ с повелением отпустить домой всех угнанных в рабство людей? Всех женщин и детей? Пойдет на это?

– Теоретически может, конечно. Но неизвестно, что он попросит взамен.

– А ты что бы мог отдать взамен на такое наше условие?

– Многое, – тихо ответил король, помолчав.

Габриэлла поставила свою чашку на стол и встала.

– Спасибо за ужин, все было очень вкусно. Я пойду, с твоего позволения.

Но уже у двери принцесса обернулась:

– Папа… Я хочу хотя бы встретится с Ним до свадьбы. Это возможно?

– Думаю, да – король подошел к дочери и, взяв ее ладони в свои, поцеловал в лоб. – Я знал, что ты примешь правильное решение.

Габриэлла молча кивнула и поспешила уйти к себе. Ночь была безветренной и душной. Ребра ныли. Принцесса отчаялась найти удобное положение и просто сидела в кровати, вслушиваясь в свой страх. Он пульсировал в ней вместе с сердцем, заставлял ежиться несмотря на жару. Затмевал все, не давая даже оплакать ту прекрасную, свободную, полную планов и надежд жизнь, которая уже никогда не случится.

Глава II. Император Шан.

Вся следующая неделя была чередой сплошных неприятных сюрпризов. Начинались они примерно одинаково. Габриэллу отрывали от привычных занятий просьбой срочно явиться к отцу или, как в то утро, он сам приходил к ней. И по его лицу сразу становилось понятно: опять разговор будет касаться предстоящего замужества и всего, что с ним связано.

Принцесса сидела за письменным столом и пыталась разобраться в своих записях, по которым готовилась к экзаменам.

Король опустился в кресло напротив:

– Отвлекись пожалуйста дочка, у меня к тебе…

– Важное дело, – закончила за отца Габриэлла. —Что на этот раз?

– Сегодня утром прилетела делегация каймиаров. А сам Император прибудет на выходных. Если ваша встреча и наши переговоры пройдут гладко, то скорее всего обратно он уедет уже с тобой. Сама свадьба состоится в их столице – Нейтосе.

Габриэлла отложила конспекты и развернулась к королю:

– Почему такая спешка? Складывается ощущение, что ты скорее хочешь меня продать, пока покупатель не передумал!

– Ты вечно переворачиваешь все с ног на голову…

– Просто пытаюсь быть честной.

– В составе делегации личный врач императорской семьи. Завтра с утра он будет ждать тебя… для осмотра, – король встал и отошел к большому панорамному окну. Мягкий золотистый свет заливал крыши замка и яблоневые сады.

– Для чего, прости?

– Это обязательная процедура, которую проходят все невесты у них в стране. Подтверждение здоровья и, – король несколько замешкался, – и невинности.

– Боги! Какие дикари! Ты на полном серьезе предлагаешь мне, принцессе, пройти через это унижение?!

Габриэлла вскочила и подошла к отцу.

– Я не пойду ни на какой осмотр! НЕ ПОЙДУ!

– Послушай, а что ты так нервничаешь? Или есть причины нервничать?

– При чем тут это! Просто разве ты не считаешь их требования унизительными?

– Я считаю, что нужно уважать традиции народа, чьей королевой ты в скором времени станешь. И если все женщины каймиаров в той или иной степени проходят через это, то и тебе стоит смириться…

– Да не хочу я смиряться! Я ведь не все! Я твоя дочь!

–Я помню, – король протянул руку в тяжелых перстнях и погладил Габриэллу по блестящим густым волосам, в которых золотом рассыпались солнечные лучи. – Ты так похожа на мать, когда сердишься.

– Ее бы хватил удар, если бы она узнала об этой свадьбе, – Габриэлла отвернулась от отца, надеясь, что он не заметил, как дрогнул ее голос при упоминании матери.

– Она бы нашла нужные слова, которые бы успокоили твое сердце. Все эти годы, пока ты росла, я каждый раз думал, что сказала бы она, как бы она поступила, и пытался стать для тебя лучшим отцом. Я хотел создать для тебя идеальное детство. Насколько это возможно. Хотел, чтобы у тебя были друзья, которые с тобой не из-за статуса, а потому что любят именно тебя. Хотел твоей свободы… – король мягко тронул дочь за плечо, и она повернулась к нему. – Но все принцессы вырастают. Королевская династия – это не только власть, но и большая ответственность. Рано или поздно каждому из нас приходится принимать трудные решения. Сегодня я лично говорил с королем каймиаров, Шаном. Он достойная партия, хотя мне трудно это признать, учитывая военные обстоятельства между нашими империями.

Габриэлла обняла отца.

– Мне очень страшно, пап. Понимаешь?

– Да, – на долю секунды лицо короля исказила судорога боли, но он быстро взял себя в руки. – Впрочем есть и приятные моменты.

– Какие? – Габриэлла грустно улыбнулась.

– Тебе привезли полный лайнер подарков от жениха.

Принцесса закатила глаза.

– Если ты не против, их доставят сюда в ближайший час.

– Не против… Как будто у меня есть выбор.

***

Комната принцессы превратилась в лавку чудес. Невообразимые сверкающие наряды из шелка и атласа и каких-то незнакомых красивых тканей, вышитые драгоценными камнями, украшения, совершенно фантастические головные уборы.

«Да весь мой гардероб по сравнению с этим великолепием тянет максимум на наряды дочери мельника», – с насмешкой подумала она.

Вместе с подарками к ней пришла девушка, маленькая и тонкая, почти ребенок.

– Госпожа, меня зовут Лерика. Я буду вашей личной помощницей.

– Кто это решил? Я прекрасно обхожусь сама, – сразу же закипела Габриэлла. Ей очень хотелось выторговать себе побольше пространства во всей этой истории со свадьбой, а тут на голову упала какая-то Лерика.

– Не гневайтесь, госпожа. Я могу быть незаметнее тени, и буду появляться только когда понадоблюсь. Я могу помогать одеваться и рассказывать об обычаях нашей страны и вести беседы, когда госпожа будет учить наш язык.

Габриэлла посмотрела на симпатичное личико. Оливковые щечки чуть порозовели. Темные ресницы то и дело вздрагивали и вспархивали как крошечные птички, иссиня-черные вьющиеся волосы были собраны в пучок на затылке. Девушка была одета в просторную желтую тунику до пят, перехваченную широким серебристым поясом.

– Сколько тебе лет?

– Пятнадцать, госпожа, – Лерика поклонилась.

– Ладно. Оставайся. Только давай без всех этих поклонов и «госпожи».

Меня зовут Габриэлла. Можешь так меня и называть.

– Нет, госпожа, по имени нельзя.

– Ну почему у вас все так сложно?! – она закатила глаза.

Появление Лерики оказалось весьма полезным. Она совершенно точно знала, как правильно надевать каждый подаренный наряд. И на какое-то время ее высочество превратилась в обычную девчонку, устроившую показ мод в своей комнате.

***

Следующим утром Габриэлла вошла в просторный зал, установленный медицинским оборудованием. Вид у нее был весьма недовольный. Заметив за столом пожилого мужчину в белом халате, она широким шагом подошла и села в кресло напротив. Несколько секунд принцесса цепким взглядом смотрела на абсолютно лысого, морщинистого врача, чьи темные глаза не менее заинтересованно смотрели на нее сквозь толстые стекла круглых очков.

– Доброе утро, ваше высочество. Меня зовут доктор Корин. Я главный врач королевской семьи. С вашего позволения я задам вам несколько вопросов и проведу ряд тестов.

Вежливый вид врача обезоружил принцессу, уже готовящуюся грубить и отпускать колкости.

– Я извиняюсь заранее, если мои вопросы покажутся вам слишком личными, но задаю я их исключительно в медицинских целях…

– Не волнуйтесь доктор. Я учусь на втором курсе Медицина. Вряд ли вы можете меня чем-то сильно смутить.

– Да, я слышал, что вы хотели стать врачом…

– Почему хотела? Я и сейчас хочу. И стану.

– Скоро такие решения будет принимать за вас ваш супруг.

– Поживем – увидим. Давайте начнем. Хочется побыстрее от вас избавиться, – Габриэлла улыбнулась, поймав себя на мысли, что доктор ей симпатичен.

– Конечно, простите.

***

Несмотря на всю браваду, Габриэлла вернулась к себе в подавленном состоянии. Целый час ее просвечивали, ощупывали, тыкали иголками и задавали кучу вопросов казалось обо всей ее жизни. Последний осмотр за ширмой стал самым неприятным.

Лерика встречала ее чаем и фруктами. Но принцесса от всего отказалась и отправила свою маленькую помощницу отдыхать.

Забравшись в кровать и укутавшись в пушистое одеяло, принцесса расплакалась. «Меня продают как племенную кобылу на торгах», – обиженно думала она. Ушибленные ребра все еще давали о себе знать. Никогда она еще так не жалела сама себя, как сейчас.

К вечеру королю доложили, что принцесса весь день провела в своей комнате, отказываясь от еды. Он позвонил ей, но Габриэлла не ответила. Она в этот самый момент вышла и как раз направлялась к отцу. Телефон остался лежать на кровати. Габриэлла уже подходила к его кабинету, когда услышала доносящиеся оттуда голоса. Спорили двое. «Отец и первый советник», – узнала девушка и в нерешительности остановилась. Но следующая фраза заставила ее затаиться и вслушиваться в каждое слово.

– Ваше величество, каймиарцы подписали бы мировую и без этой свадьбы.

– Конечно подписали бы. Но на своих условиях!

– Они готовы были оставить за вами право управления Мебиусом.

Просто обложили бы высокими налогами, как свою колонию.

– Я не позволю, чтобы Мёбиус превратился в каймиарскую колонию! – взревел король.– Наш народ семь лет проливал кровь только для того, чтобы в итоге стать колонией?

– Ваше величество, принцесса еще совсем дитя. А вот если бы прошло несколько лет, она могла бы вступить в брак с кем-то из наших союзников. Тогда мы бы получили преимущество…

– Оттен, я удивлен твоей недальновидности. Во-первых, нет такого союзника, альянс с которым помог бы нам в противостоянии с кашмирцами. Тем более после того, как у них появились «куколки». Еще немного, и вся наша армия будет ими истреблена. А мировое соглашение… Где гарантия, что завтра они его не нарушат? Молчишь? Потому как нет гарантий! А если Габриэлла выйдет за Шана, да еще и родит ему ребенка, такие гарантии сразу появятся. Родственные узы не пустой звук для каймиарцев. Они чтут силу королевской крови. Их брак навсегда защитит Мёбиус от вторжений. Мы выигрываем без оружия, понимаешь? Этот молодой император, не желающий бойни ради бойни – просто подарок Богов для всех нас! А то, что он согласен жениться на моей дочери – вдвойне удача!

– Вы не боитесь за ее высочество? Она окажется одна в не очень дружелюбно настроенной среде…

– Габриэлла – дочь Меабитов. Она справится!

В это время принцесса развернулась и бросилась в свою комнату. «Вот значит как! Вот значит как!», – сердито влетев к себе, она закрылась изнутри.

«Это не каймиарцы предложили мой союз с их королем. Нет! Это отец продает меня в обмен на спокойное будущее Он обманул меня. Обманул», – и снова принцесса расплакалась. Ночь опустилась, но не принесла успокоения. Габриэлла не спала до самого утра, а потом как будто приняв какое-то решение, подумала: «Ну уж ладно. Посмотрим еще…»

***

Большой лайнер с императором каймиаров прибыл в субботу. Король Мёбиуса встречал его лично. Покойного властителя и погибшего старшего наследника он знал. А младший сын Натоса, внезапно взошедший на престол, оставался для него темной лошадкой. Король беспокоился и напряженно вглядывался в спускающихся по трапу людей.

Вчерашний принц и сегодняшний король был высок, широкоплеч. Тонкая бородка и усы только подчеркивали волевой подбородок. Взгляд карих глаз был прямым и внимательным. На нем был черный военный костюм и сверху такого же цвета мантия, на манжетах которой рассыпались серебряные узоры. Спускаясь король откинул капюшон. Темные крупные короткие кудри неожиданно выпрыгнули в разные стороны и разметались на ветру.

Он приложил правую руку к груди, слегка поклонился отцу Габриэллы и заговорил на мелодичном каймиарском языке. Стоявший рядом переводчик приблизился к королю и транслировал:

– Я рад приветствовать властителя Мёбиуса. Я пришел с миром и хочу увезти отсюда мир для наших народов.

***

В тот же вечер за празднично убранным столом в королевском зале приемов собрались король Мёбиуса Юст, император Шан и его министр внешних связей Люмей. Гости расположились по левую руку от хозяина замка. Между двумя властителями сидел переводчик. Беседа не очень клеилась и носила нарочито вежливый характер. Все ждали появления принцессы. Габриэлла задерживалась.

– Моя невеста не спешит познакомиться с будущим мужем, – передал переводчик слова Императора.

– Девушки в ее возрасте придают огромное значение всяким мелочам. Я уверен, она сейчас завершает свой туалет и вскоре поя…

Договорить король не смог, потому что двери зала наконец распахнулись и на пороге появилась Габриэлла, в ядовито-изумрудном платье, до неприличия коротком и узком. Бретели напрочь отсутствовали, а складки ворота, уложенные в огромный причудливый бутон, подчеркивали формы принцессы. Волосы ее были собраны в тугой хвост на затылке. Голые плечи поблескивали глитером.

Полупрозрачный зеленый шлейф струился от пояса, прикрывая дымкой длинные ноги сзади и по бокам и совершенно не прикрывая их спереди.

Девушка замерла на несколько секунд, наслаждаясь произведенным эффектом. В ее комнате осталась беспокоиться Лерика, которая весь день уговаривала принцессу надеть что-то из подаренных женихом нарядов. «В нашей стране женщины не носят подобных платьев, закрывают плечи и ноги. Вы навлечете на себя гнев Бога всех Богов», – причитала девочка. Габриэлла лишь рассмеялась.Мнение чужих богов ее мало интересовало.

Чинно прошагав к столу, она села справа от отца.

– Прошу прощения, господа. Я немного задержалась.

Молодой Император повернулся к отцу принцессы и заговорил на своем родном языке:

– Ваше высочество, я рад, что вы все-таки нашли время почтить вниманием мою скромную персону. Ваш внешний вид настолько поразил меня, что на долю секунды я лишился дара речи, – перевел переводчик.

Принцесса дождалась, когда Шан вновь повернется в ее сторону и, глядя прямо ему в глаза, сказала:

– Я была уверена, что вы оцените мой наряд.

Тот снова повернулся к ее отцу и ответил:

– Он безусловно приковывает внимание. Есть один маленький нюанс, о котором вам следует знать. В моей стране такие платья носят разве что в публичных домах. Не берите его с собой, когда будете собираться в путь, – переводчик слегка покраснел, переводя слова своего Императора.

Отец Габриэллы покраснел не меньше. Сама же девушка ничуть внешне не смутилась. Снова взглянув на гостя, она подняла бровь:

– Как хорошо вы осведомлены о модных тенденциях в публичных домах. Может сложиться впечатление, что вы там завсегдатай.

Старый король кашлянул и громко сказал:

– Господа, давайте приступим к трапезе.

Улыбка тронула уголки губ Императора. И он, не обращая внимания на реплику Юста, продолжил:

–– Завсегдатай – это конечно громко сказано. Но я старше вас, и я мужчина. И у меня, конечно же, есть некоторый опыт в оценке женского туалета, – снова перевел переводчик его слова.

Габриэлла внимательно посмотрела на Шана и заметила:

– Вы наверняка в курсе, что пока вы собирались ослепить нас своим вниманием, ваши доктора уже прилетели и долго обследовали меня. Более того, я уверена, что вам уже дали полный отчет о состоянии моего здоровья и репродуктивном потенциале. Позвольте осведомиться, когда вы собираетесь пройти подобное обследование для меня?

Все без исключения мужчины уставились на принцессу. Первым опомнился Шан и, вновь не глядя на невесту, сказал ее отцу через переводчика:

– Традиция нашего народа предполагает подобную процедуру только для невест.

– Я не принадлежу к вашему народу. И мне эта традиция не по нраву. Между тем, я подчинилась и выполнила ваши требования. А теперь узнаю, что у вас за плечами богатая хм… биография и пикантные познания женского гардероба. Поэтому прошу и мне предоставить гарантии вашего здоровья, – она упрямо продолжала смотреть в лицо гостю.

– Габриэлла, мне кажется, ты слишком строга к своему жениху, – тихо сказал с трудом сохраняющий самообладание король Мебиуса.

– Я лишь ответственно подхожу к вопросу здоровья. Кстати, не только своего, но и будущих наследников.

– Я подумаю над вашей просьбой, – вновь обратился к отцу Габриэллы Император, при этом уголки его губ снова чуть дрогнули в едва уловимой улыбке.

– Ну, во-первых, это не просьба. Это, если хотите, мое требование. А во-вторых, – принцесса посмотрела прямо в глаза жениху, – отчего вы не говорите со мной напрямую?

Тут вступил в беседу министр, который все это время сидел настолько изумленный ходом разговора, что лишь нервно ел салат.

Он тоже обернулся к властителю Мебиуса и сказал на международном наречии:

– Дело в том, что в нашем мире, если женщина оказывается одна в обществе мужчин, те говорят с ней через ближайшего родственника: отца, брата или мужа. Женщина при этом не поднимает глаза на мужчину и не говорит, пока ее не спросят.

– А в моем мире так себя ведут только провинившиеся дети или люди, которым есть что скрывать. Я не отношусь ни к тем и ни к другим. И предпочитаю вести беседу открыто, глядя в глаза собеседнику, а не изучая узоры на скатерти, – резко парировала Габриэлла, продолжая при этом пристально смотреть на Шана.

– Густар, подавай горячее, – хлопнул в ладоши ее отец. И на какое-то время все замолкли, наблюдая как слуги под руководством шеф-повара выносят дымящиеся блюда с едой.

Последующие полчаса очнувшийся министр болтал без умолку. Расхваливая ужин, замок, сад. Габриэлла почти ничего не ела, министра слушала вполуха и внимательно наблюдала за молодым Императором.

«Надо признать, что он очень симпатичный для каймиарца. Хотя я не особо много видела их… И вроде не очень жестокий. Может быть слишком… “правильный”. Как будто доказывает, всем, что не зря занимает свое место», – думала принцесса. В какой-то момент она совсем ушла в свои мысли, поэтому смысл слов ее жениха не сразу до нее дошел.

– Кажется, господа, мы совсем утомили принцессу своими мужскими беседами, – передал переводчик его реплику.

Габриэлла опомнилась и удивленно посмотрела на него:

– С каких это пор обсуждение убранства дворца, вкусной еды и коллекции племенных лошадей моего отца стало сугубо мужской беседой? – насмешливо заметила она.

Вездесущий министр вновь со смехом ответил за Шана:

– Ваше      высочество,      наверняка      леди      вашего      возраста      обсуждают совершенно другие вещи. Наряды и танцы и что-нибудь еще такое же милое. Например, кто за кого выйдет замуж и насколько удачно, – хохотнул он.

– Возможно, – протянула принцесса. – Но если учесть тот факт, что часть ужина мы тут обсуждали уместность моего наряда, то ваш подход к разделению тем на мужские и женские не выдерживает критики. Я бы чисто по-женски могла вам рассказать о лучших скакунах на нашей конюшне, а еще о том, почему ваш корабль так накренило при подлете к шлюзу, как давно в эксплуатации подобные крейсеры и почему этот баг на подлете все терпят и не исправляют. Но боюсь, это будет слишком женская беседа для вас, министр. Если вы позволите, господа, на этом я откланяюсь. Спасибо за приятный вечер.

Принцесса резко встала, ее резной стул сдвинулся, прижав ножкой легкий шлейф. Тогда Габриэлла одним движением руки отстегнула его от платья и вышла, демонстрируя стройные ноги.

Король Мебиуса налил себе полный кубок вина и посмотрел на гостя. Тот проводил взглядом свою будущую жену и в уголках его губ вновь дрогнула и погасла легкая улыбка.

Глава III. Притяжение.

Габриэлла вернулась к себе и первым делом сняла жесткое неудобное платье. С большим удовольствием она сейчас достала бы летный комбинезон, но теперь об этом можно было только мечтать. Приняв душ, принцесса завернулась в пушистый белый халат и с улыбкой посмотрела на Лерику. Та спала, свернувшись клубочком в широком кресле и выглядела совсем ребенком.

В это время в дверь настойчиво постучали. Ее помощница проснулась и испуганно уставилась на госпожу.

«Габриэлла! Я знаю, что ты еще не спишь», – голос отца не внушал ничего хорошего. Принцесса вздохнула и открыла.

Король влетел в комнату. И отодвинув дочь сразу же пошел в ее гардеробную. Молча он выхватывал с вешалок короткие платья и сарафаны, все что могло показаться чрезмерно откровенным нарядом, и сваливал в кучу прямо на полу. Сердито швырнув последним то самое изумрудное платье, повернулся к раскрывшим от удивления рты девушкам:

– Ты! Собери все это и унеси прямо сейчас. Отдай слугам на дворе и вели сжечь!

– Да, ваше величество.

– Папа, ее зовут Лерика, – принцесса рассерженно уставилась на отца.

Девчонка подхватила цветной ворох, из-за которого ее почти не было видно, и поспешно вышла из комнаты.

– Что ты себе позволяешь, Габриэлла?! – король выставил указательный палец в сторону дочери. – Доигралась, что тебя сравнили с публичной девкой!

– Может поговорим о том, что ты себе позволяешь, папа?! Поговорим о том, что ты обманул меня и продолжаешь обманывать.

– О чем ты?!

– Я слышала вчера твой разговор с советником Оттеном. Это ты предложил императору взять меня в жены. Ты!

– Да! И если ты все слышала, то должна была понимать, почему я это сделал!

– Я не хочу этого понимать, – голос принцессы предательски дрогнул. – Ты продал меня.

– Габриэлла, послушай. В этой войне ты – мой единственный оставшийся козырь.

– Как я пропустила момент, когда перестала быть для тебя дочерью, оставшись лишь козырем? – горько заметила принцесса. По ее щекам побежали непрошенные слезы. Она отвернулась от отца, пытаясь не расплакаться окончательно.

– Габриэлла, ты всегда будешь моей дочерью. Всегда. И это решение мне тоже далось очень непросто. Но, возможно, стоит посмотреть на это замужество под другим углом? Ты станешь королевой гигантской империи. Твой сын будет, можно сказать, властителем мира!

– А дочь? Кем будет моя дочь? Товаром, который однажды удачно продадут, как и меня?

– Хватит драматизировать! – король окончательно вышел из себя. – Я выдаю тебя замуж, а не отправляю в пасть чудовища. И знаешь что? Пока ты в таком состоянии, я запрещаю тебе выходить из комнаты без моего разрешения. Достаточно мне балагана, который ты устроила сегодня за ужином. Пока я не подпишу соглашение с каймиарцами, ты под арестом.

– Делайте, как считаете нужным, ваше величество, мне все равно, – голос принцессы вдруг стал совершенно спокойным и бесцветным. – Если вы позволите, я бы легла сейчас спать.

– Ладно. Доброй ночи. Эта служанка… Лерика, может остаться с тобой.

– Как вам будет угодно, ваше величество.

Такое обращение резало слух королю, но он больше не стал спорить с дочерью. Примирительно погладив ее по спине, король сказал:

– Ложись спать, дочка. Тебе надо больше отдыхать.

***

Пока расстроенная после разговора с отцом принцесса плакала на руках у своей маленькой новой подруги, в другом конце замка спорили Шан и министр внешних связей.

Император оставался спокойным, чего нельзя было сказать о чиновнике.

– Ваше величество! Откажитесь от этого союза, пока не поздно. Мы давно прижали меабитов к ногтю по всем фронтам. Зачем вам эта свадьба?!

– Во-первых, я не задаюсь целью сломить меабитов любой ценой. Мне нравится этот народ и их король. Наша империя, итак, могущественнейшая сила в мире. Зачем нам уничтожать эту самобытную страну? А во-вторых, мне нравится принцесса.

– Она избалованная, ни в чем не знавшая отказа девица. У нее отсутствует понятие общественных приличий и субординации…

– Ну-ну. Вы слишком близко к сердцу приняли ее сегодняшний спектакль. Очевидно, это был бунт против замужества. Весьма смелый, кстати. Уверен, что сразу после трапезы, отец нашел ее и устроил знатную отповедь.

– Да эта девочка сроду не знала, что такое отповедь. Это же видно. Ох, она принесет вам множество бед…

– Хватит. Осталось еще причитать и пророчить как базарной торговке. Ну скажи, неужели тебе не надоели робкие волоокие женщины, которые смотрят буквально в рот и на все всегда согласны? Мне надоели смертельно!

Министр неодобрительно покачал головой.

– Я пойду спать. Завтра долгий важный день переговоров. И вам советую лечь, министр.

– Ваш отец даже не посмотрел бы в сторону альянса на крови с меабитами!

Уже собиравшийся уйти, молодой император развернулся и стремительно подошел к чиновнику:

– Я – не мой отец! Запомните это раз и навсегда, министр. Я считаю достаточными семь лет кровопролития и хочу сеять дружбу между народами, а не вражду.

– Народ каймиаров всегда был народом-воителем. Вы станете самым непопулярным императором за всю его историю.

– Скажите это каймиарским женщинам, чьи сыновья и мужья уже не погибнут в боях, благодаря, как вы говорите, альянсу на крови, – вчерашний принц развернулся и пошел прочь из комнаты, оставив министра негодовать в одиночестве.

***

Переговоры заняли почти весь день. Обе стороны дотошно обсуждали вопросы о территориальном определении границ после завершения военных действий, программы разоружения и сотрудничества. В конце концов король Юст предложил:

– Господа, для согласования всех деталей потребуется еще несколько дней. Давайте остановимся на сегодня и отправимся, наконец, ужинать.

Молодой Император коротко кивнул.

– Тогда я приглашаю вас в зал приемов через четверть часа.

В назначенное время король Юст вместе со своим первым советником Оттеном удивленно встретили за столом лишь императора Шана и министра.

Я думал, сегодня будет ужин со всей каймиарской делегацией, – не удержался и заметил король Мебиуса.

– Оставим пышные празднества для дня окончательного подписания документов и объявления о свадьбе.

– Да, наверное, это оправданное решение, – легко согласившись, правитель хлопнул в ладоши. – Тогда приступим к трапезе. Признаюсь честно, я страшно проголодался.

–Разве мы не подождем принцессу? – спросил Шан.

– Боюсь, что сегодня, мы будем лишены ее прекрасного общества. Ее высочество плохо себя чувствует…

–Я надеюсь, ее плохое самочувствие не связано с тем, что на нее обрушился отцовский гнев за вчерашнее ребячество? – Император каймиаров улыбнулся и внимательно посмотрел на старого короля. – Право, если дело в этом, то прошу, давайте позволим принцессе почтить нас своим присутствием.

Король-отец смутился. Проницательность и открытость Шана в общем-то ему нравились, но в данном случае они были совершенно не кстати. Неизвестно что еще может выкинуть дочь в отместку за его обман. Но помедлив, он все-таки сказал:

– Хорошо, я сейчас попрошу кого-нибудь из слуг осведомиться об ее самочувствии.

– Ваше величество, если вы не против, я мог бы сам сходить к принцессе, – многозначительно посмотрев на своего короля, предложил советник Оттон.

Король кивнул.

– Предлагаю немного отложить начало трапезы и дождаться мою невесту, – неспешно сказал молодой император.

Король Юст не без сожаления окинув ломящийся от еды стол, согласно откинулся на спинку своего кресла.

Оттон вернулся совсем скоро, ведя под руку Габриэллу. В этой подчеркнуто скромной девушке трудно было узнать вчерашнюю кокетку. На ней было наглухо застегнутое серое платье в пол, с воротником стойкой и длинным рукавом. Никаких украшений и макияжа. Волосы были распущены и золотистым каскадом падали за спину.

«Боги! Дайте мне терпения! У какой кухарки она одолжила этот наряд?!

– про себя подумал король Юст. – Но хотя бы все прикрыто».

– Добрый вечер, господа. Простите, что опять заставила ждать вас.

Наверное, вы уже приступили к десерту.

– Нет, мы еще даже не начинали ужинать, ждем тебя, – ответил ей отец.

Принцесса села за стол:

–Ну что же, я пришла. Можно есть.

Император Шан с любопытством разглядывал Габриэллу, молча налегавшую на чудесную запеченную на углях морскою форель. Щеки девушки тронул легкий румянец. А строгое платье будоражило и манило даже больше, чем легкомысленный наряд.

– Вы сегодня прекрасно выглядите. И настолько иначе одеты, что вновь лишили меня на некоторое время дара речи, – перевел переводчик слова своего господина, который, говоря на удивительно мелодичном языке, по-прежнему все реплики адресовал отцу принцессы.

Но Габриэлла оставалась верна себе и ответила Шану напрямую:

– Вы не поверите, но со мной произошла удивительная история. Куда-то разом исчезли все мои потрясающие воображение наряды. Ходят слухи, что их похитили и сожгли злоумышленники. Или злоумышленник, – на этих словах принцесса многозначительно посмотрела на отца.

Шан улыбнулся.

– Позволю заметить, вам пошло бы платье даже из мешковины, поэтому не стоит расстраиваться. Скоро у вас будут лучшие наряды, какие только можно себе представить, – вновь переводчик транслировал Юсту слова своего господина.

– Вы знаете, этот ваш церемониал, когда вы говорите вроде бы со мной, но при этом не смотрите мне в глаза и все реплики адресуете моему отцу, ужасно нервирует. С вашего позволения я продолжу молча доедать мою рыбу.

–– У вас отменный аппетит. Но, мы надеемся, что принцесса следит за правильным рационом, употребляя только полезные продукты. Ведь это залог здоровья будущих наследников, – встрял министр.

– Кто «мы»? – резко среагировала Габриэлла. – Вы сказали «Мы». Кого имели в виду?

Министр заерзал на стуле и, чуть замешкавшись, ответил:

– Я имел в виду императорский дом и приближенный круг власти.

– Очень интересно. Приближенный круг власти считает возможным указывать мне, своей будущей королеве, и возможно будущей матери наследника Империи, что я должна есть? —Габриэлла впилась взглядом в министра. – Я жду ответа.

И тут император Шан резко повернулся к своему чиновнику и сказал что-то на каймиарском языке. Переводчик было открыл рот, но, поймав предостерегающий взгляд своего господина, тут же его закрыл.

Лицо министра медленно раскрасили багровые пятна. Явно сделав над собой усилие, он повернулся к королю Юсту и произнес:

– Я прошу прощения у принцессы, что в желании разрядить обстановку и задать легкость нашей беседе, зашел слишком далеко. Не моего скромного ума дело такие личные вопросы.

– Хорошо,      ваши      извинения      принимаются, – поспешно      сказала

Габриэлла.

«Император видно сделал ему замечание. Это хороший знак», – подумала она и решила больше в этот вечер не ерничать и молчать, пока не спросят. В конце концов за Шаном было просто интересно наблюдать. «Все-таки он необычайно красив», – в очередной раз про себя отметила принцесса.

***

Габриэлла прокралась на самую высокую обзорную башню. Взошла луна, и все пространство затопило мягкое серебристое свечение. Принцессе хотелось смотреть и смотреть на привычные, но от этого не менее прекрасные виды. Слева залив, сразу за стеной, а справа город. А если подняться над городом, нырнуть за стену, где-то за рощей поля, поля…

Сев прямо на пол, принцесса даже не пыталась бороться с бесконечными слезами, от которых ночной пейзаж расплывался, превращаясь в одну мерцающую абстракцию. Наследница Мебиуса была сначала звонкой, веселой девочкой, а затем увлеченной порывистой девушкой. И никогда еще, даже в начале войны, она не плакала столько, сколько за прошедшую неделю.

Неожиданные шаги за спиной заставили Габриэллу вскочить на ноги и напряженно вглядываться в узкий проем, ведущий к винтовой лестнице. Император Шан выступил из тени.

Габриэлла отвернулась и в спешке стала вытирать ладошками мокрое лицо. «Не хватало еще, чтобы он заметил, что я тут рыдаю. Как вообще его сюда занесло?!» – сердито подумала она.

– Ваше высочество, простите, что напугал вас. Я не думал найти здесь кого-то в столь поздний час. Могу ли я помочь?

Принцесса повернулась и во все свои покрасневшие глаза уставилась на правителя каймиаров. Каков наглец! Он улыбался и протягивал ей белоснежный платок.

– Вы говорите на международном наречии? – наконец не сдержала своего удивления Габриэлла.

– Да, конечно, говорю, – спокойно ответил император. – Платок?

– Спасибо, – она взяла предложенный узкий прямоугольник мягкой ткани, расшитый по краю золотым узором.

– Если я помешал вашему уединению, то могу сейчас же уйти, – Шан отступил в сторону лестницы

– Нет, нет. Останьтесь. Отсюда открывается потрясающе красивый вид на залив. Тем более сейчас, когда луна взошла, – Габриэлла сама не знала, почему пригласила его остаться.

– Да, действительно. У вас очень красивая страна.

– Была… Сейчас стараниями вашей армии она вся в руинах. Почему вы не говорили без переводчика на ужинах, если владеете языком?

–– Потому что есть определенный церемониал, и его нужно соблюдать. Император должен чтить традиции, показывая тем самым пример своему народу. Только так можно их сохранить и передать потомкам.

Все-таки каймиарцы ужасно консервативны! Габриэлла вздохнула и, вспомнив о платке, наконец, стерла мокрые дорожки слез.

– Я вижу, ваше высочество, что вы не в восторге от перспективы стать моей женой. Неужели я настолько неприятен вам? – молодой император впервые посмотрел прямо в глаза своей невесте. Она не отвела взгляд.

– Дело не в вас, – Габриэлла обняла себя за плечи, как будто в ознобе. – Понимаете, я никогда не думала, что моя жизнь обернется таким образом. Я мечтала окончить Медицин, мечтала помогать людям. Я даже представить не могла себе будущего жены императора враждебной страны. А теперь все привычное рухнуло… Ваш мир так не похож на мой… Семилетняя война принесла столько боли и ненависти нашим народам.

Ее голос дрогнул, и она поспешила замолчать.

– Я понимаю, Габриэлла. Но мы с вами похожи больше, чем вы думаете, – его мягкий тембр голоса и необычное растягивание гласных нравились принцессе. Она поймала себя на мысли, что ей хочется выслушать его. – Я тоже не мечтал стать императором. И уж точно не думал, что мне придется улаживать последствия этой бессмысленной войны на высшем уровне.

– А почему же вы стали властителем?

– У меня не было выбора. Мой отец умер. А старший брат, который должен был взойти на трон вместо него, погиб нелепой неожиданной смертью…

– Отец говорил мне, но не вдавался в подробности. Мне жаль…

Шан не стал продолжать историю гибели своих близких и в башне ненадолго повисла тишина. Мужчина и женщина смотрели, как вдали волны набегают на берег, покрывая его легкой белоснежной пеной.

– Я знаю, это мой отец предложил вам альянс на крови. Почему вы согласились? Вы же уже, можно сказать, победили нас. И могли бы заключать мир на своих условиях, – наконец прервала молчание принцесса.

– Потому что вы мне нравитесь, – тихо ответил Шан.

– Как такое может быть? Вы же даже не видели меня до недавнего времени, – недоверчиво усмехнулась Габриэлла.

Молодой император повернулся к ней:

– Я видел вас полгода назад на переговорах во время трехдневного перемирия.

– О, правда? – Габриэлла искренне удивилась. – Отец взял меня туда, чтобы я училась дипломатическим тонкостям. Я должна была просто присутствовать и молчать.

– Насколько я помню, вам это не удалось, – с усмешкой заметил Шан. Габриэлла грустно улыбнулась. Сейчас ее тогдашнее спонтанное выступление о равенстве мужчин и женщин казалось совершенно детской выходкой.

– А я вас не помню за столом переговоров, – призналась она.

– Тогда еще был жив мой брат. Я скромно сидел в зале. И думал, что вы самая необычная девушка из всех, кого я встречал.

Габриэлла внимательно смотрела в эти почти черные блестящие глаза.

– Простите меня, Ваше Величество, уже поздно. Мне пора идти, – ей стало вдруг очень неловко и захотелось убежать от этого проницательного взгляда.

– О, конечно. Вы позволите проводить Вас?

Габриэлла кивнула и первой шагнула в проем к лестнице.

***

На следующий день, сразу после завтрака, ее вновь пригласили к доктору Корину.

– Лерика, что опять от меня нужно вашему лысому светилу? – возмущалась она, пытаясь собрать копну своих волос в какой-то более-менее приличный пучок.

– Не знаю, может что-то забыл спросить, – девушка пожала плечами и отобрав у принцессы расческу, сама собрала ей волосы в красивый хвост.

– Ладно, придется идти, – сердито вздохнула Габриэлла и решительно направилась к двери.

В большом просторном кабинете доктор Корин пригласил принцессу сесть за стол и протянул ей папку:

– Вы хотели получить информацию о здоровье вашего будущего мужа. Она здесь, в этой папке. Я не мог прислать ее вам, могу только показать в моем присутствии.

Габриэлла недоверчиво посмотрела на пожилого врача.

– Насколько свежие эти данные?

– Император был у меня вчера. Но вы также должны принять во внимание, что здоровье властителя всегда находится на контроле целой команды медиков под моим руководством. У вас нет причин волноваться.

Принцесса просмотрела предложенные ей заключения:

– Спасибо. Теперь я буду спокойна.

Она шла по коридору и не могла сдержать улыбки. Тот факт, что Шан согласился на ее требования, означал одно: она ему в самом деле очень нравится. Эта мысль была неожиданно приятной.

Весь день она провела в компании Лерики, расспрашивая ее о традициях каймиарцев и укладе жизни в королевском дворце. Язык будущих подданных ей пока совсем не давался. Мелодичный со стороны, он оказался очень сложным при изучении. Оставалась одна надежда на то, что, когда вокруг все будут говорить только на каймиарском, выбора не будет и она тоже заговорит.

К вечеру принцессу охватила необъяснимая тревога. Сославшись на головную боль, она не вышла на ужин. Сон не шел. Отослав Лерику, Габриэлла совсем недолго боролась сама с собой: накинув плащ, почти бесшумно выбралась в коридор своего дворцового крыла.

Перед самым входом в башню она остановилась, чтобы немного унять совсем уж сбившийся пульс. Сделав глубокий вдох, шагнула в проем. Темный высокий силуэт у окна… Сердце бешено стукнулось о ребра.

– Надо же как вас впечатлили виды нашей столицы, что вы вторую ночь не спите? – стараясь не выдать своего волнения, насмешливо сказала принцесса вместо приветствия.

Шан обернулся.

– Доброй ночи, ваше высочество. Действительно, вся эта красота не дает мне покоя, – он обвел рукой пейзаж за окном как бы невзначай захватив в него и саму принцессу.

– Я знала, что найду вас здесь, – честно сказала она.

– Как все мужчины, чье сердце похищено прекрасной леди, я ужасно предсказуем в своих поступках, – Шан откинул полу мантии, вынув из-под нее огромный синий шар гортензии, и протянул Габриэлле.

– Спасибо, – она взяла цветок и улыбнулась. – Кажется и я очень предсказуема. Вы как будто знали, что я приду?

– Не знал… Но очень надеялся вас вновь увидеть. Вы не вышли к ужину… Я подумал, не обиделись ли вы вчера на мой слишком фривольный тон.

Габриэлла ничего не ответила. Вдали мерцал маяк. Ночь не была такой ясной, как предыдущая. Путеводный свет моряков рассеивался, сглаживая очертания дворцовых стен и переулков.

– Как отнесутся ваши поданные к тому, что их королевой станет принцесса враждебной страны? – она наконец задала самый мучительный для нее вопрос.

– Вероятнее всего настороженно. Но, узнав вас ближе, я уверен, они будут рады такому подарку судьбы. И потом… Народ каймиаров испокон веков равняется на своего властелина. Я научу их смотреть на вас моими глазами… Габриэлла удивленно взглянула на Шана.

– Как это? – тихо спросила она.

Он сделал шаг вперед. Протянув руку, опустил капюшон плаща с головы принцессы. Его смуглые, усыпанные тяжелыми гербовыми перстнями пальцы, пробежали по почти мерцающим в тусклом свете волосам.

Сердце принцессы забилось так, словно она только что пару раз туда и обратно пробежалась по винтовой лестнице. Темные ресницы Шана отбрасывали красивые тени. Король поймал ее взгляд, и наклонившись, прижался губами к ее губам. Это был странный поцелуй, в котором мужчина и женщина не прикасаются друг другу, даже не держатся за руки. Они как будто пробуют друг друга на вкус, медленно, почти не дыша, боясь, что может произойти в следующую минуту. Габриэла почувствовала, как его зубы прикусывают ее верхнюю губу и чуть оттягивают на себя. Волна новых, ни с чем не сравнимых ощущений захлестнула ее. По спине побежали мурашки.

Ей одновременно захотелось убежать и остаться. Тело стало тяжелым, стебель цветка выскользнул из пальцев и с легким шелестом упал на каменный пол.

Рука Шана легла на ее поясницу, привлекая тонкую фигурку к себе. Его движения стали более настойчивыми. Габриэлла точно со стороны наблюдала, как ее тело охотно откликается на эту игру. Как смелеют ее собственные губы, как ее язык находит его, какой странной ноющей негой гудит низ живота.

Казалось прошло полночи, прежде чем они перестали целоваться. Габриэлла тяжело дыша посмотрела в темные странно блестящие глаза молодого короля.

– Что вы себе позволяете? – прошептала она, даже не пытаясь высвободиться из его рук.

– О, небывалую для императора роскошь. Кажется, ее называют «любовь», – и он зарылся лицом в ее волосы, покрывая шею и подбородок колючими, обжигающими поцелуями.

Принцесса вздрагивала от каждого прикосновения.

–Так нельзя. Нам надо остановиться, – сделав над собой усилие, прошептала она.

И Шан тотчас выпустил ее из объятий.

– Простите меня, ваше высочество, за дерзость, – император склонил голову, но вид у него был совсем не сожалеющий.

Габриэлла засмеялась.

– Вы прощены. Это было…очень … захватывающе, – еле подобрала она нужное слово.

Шан уперся ладонью в каменный откос окна.

– Я уже завидую и ненавижу каждого, кому когда-то посчастливилось прикасаться к вашим нежным губам, – он чуть нависал над ней. Чтобы заглянуть ему в глаза, она отодвинулась и наткнулась спиной на стену. Ойкнув, подалась вперёд и вновь оказалась близко-близко к Шану. Тогда встав на цыпочки, принцесса прошептала ему на ухо:

– Пока на свете нашелся только один нахал…

Шан взял ее за плечи и вгляделся в такие непохожие на каймиарских женщин черты лица.

– Никогда еще я так не радовался оскорблениям, – сказал он.

– Оскорблениям? Да вас наверняка боятся и всячески льстят, – парировала принцесса.

Император усмехнулся. Пальцы вновь коснулись ее волос, а широкая ладонь легла на раскрасневшуюся щеку.

– Простите, Габриэлла. Вы как огромная планета, захватили мой маленький корабль. Я неминуемо гибну, разбиваясь под силой притяжения. И он снова накрыл ее губы своими. Ее руки осторожно скользнули к нему на плечи… «Кажется, это я гибну…» – мелькнула мысль и тут же растворилась в волне ощущений.

Принцесса вернулась в свои покои под утро. Удивленно она посмотрела в зеркало на свои распухшие губы, а потом довольно улыбнулась своему отражению.

Глава IV. Наследники и бастарды.

Все королевство Мебиус замерло в тревожном ожидании. Скрыть затянувшийся визит императора каймиаров естественно не удалось. Жители даже самых отдаленных поселений и с той, и с другой стороны жадно следили за новостями. Зачем он прибыл? Какие условия выставил королю Юсту? Сколько еще будет гореть это марево войны? Самые разные догадки обсуждались в прессе и даже в кулуарах ближнего круга.

Поэтому, когда властитель Меабитов вместе с Шаном выступили с заявлением о перемирии между двумя странами и предстоящей свадьбе императора с принцессой Габриэллой, мир зашелся в противоречивых эмоциях. Общество раскололось на тех, кто принял эту весть, как спасительную, и тех, кто посчитал это слабостью нового императора. Ведь он запросто мог поработить королевство, а вместо этого берет в жены иноземку. А подданные Юста слишком хорошо помнили, как вероломно семь лет назад страшные полчища каймиарских солдат, подавив сопротивлении пограничной гвардии, шли по их земле, выжигали дотла их дома, присваивали жен и дочерей, угоняли их к себе, насильно, делая бесправными жителями своей империи. Поэтому не доверяли происходящему и жалели свою принцессу.

***

– Шан, я очень боюсь ехать к тебе в страну, – призналась в очередной вечер на башне Габриэлла. Она стояла, прижавшись спиной к его груди. Послезавтра они должны были улететь из Мебиуса в столицу Империи, где вовсю шли приготовления к свадьбе императора. Церемония должна была состояться через неделю.

–Почему? – Шан покрепче обнял ее и положил голову на плечо, обтянутое мягкой тканью темного в пол платья.

–Мы, меабиты, с детства пропитаны ужасом перед видом каймиарских войск. Даже когда я смотрю на твой мундир, мне иногда делается не по себе… Сколько понадобится времени, чтоб исцелиться от ненависти между нашими народами? – не оборачиваясь, едва слышно спросила она.

– Наше поколение вряд ли сможет избавиться от нее до конца… Но мы можем сделать все, чтобы следующее смогло. Каймиарцы тоже устали от войны, поверь. Тебя примут хорошо у меня на Родине. А во дворце нас встретит моя старшая сестра, добрый и очень чуткий человек. Она сейчас занимается организацией свадьбы. Уверен, вы подружитесь. В ее компании ты быстрее освоишься.

Габриэлла удивленно развернулась к императору лицом:

–У тебя есть сестра? Я думала, у покойного Натоса было только два сына.

– Шаяна, так ее зовут, бастард. Моя мать долго не могла зачать. А мой отец был очень несдержан в плане взаимоотношений с женщинами. Поэтому она старше меня на 12 лет, первенец моего отца, хоть и незаконнорожденный.

Сколько я себя помню, она всегда была рядом со мной. Моя мать ведь умерла в родах… И сестра во многом заменила мне ее…

– Моя мама тоже умерла, сразу после того, как я появилась на свет …– с грустью сказала принцесса.

– Странно, что твой отец не женился вновь…

– А твой почему не женился?

– Мой отец был одержим войной, во-первых. А во-вторых, когда вокруг столько женщин, на все готовых ради связи с властителем, зачем еще обременять себя узами брака? Тем более, что законный наследник уже появился на свет. А вот король Юст производит впечатление семьянина… Впрочем, вряд ли у него совсем не было женщин. У тебя точно нет братьев или сестер?

– Нет, я одна… Ты знаешь, я никогда не задумывалась… В целом, это ведь его личное дело, – немного растерянно от неожиданных мыслей сказала Габриэлла.

– Ну не совсем, – Шан взял ее ладони в свои. – Сын на стороне может стать претендентом на престол, в случае какой-нибудь смуты. И вообще риском для мирного наследования власти. С сестрами проще, они на престол претендовать не могут. По крайней мере, у меня в Империи так.

– Само положение бастарда несколько унизительно…

– Возможно. Это зависит от императора. Мой отец очень любил Шаяну, но почему-то так и не признал ее своим полноценным ребенком официально. Уже когда я стал правителем, своей волей сделал это за него. Потому что для меня она всегда была родным человеком, гораздо ближе кровного со всех сторон брата. Кстати, я все забываю рассказать тебе, Лерика, с которой ты так подружилась, на самом деле моя племянница, единственная дочь Шаяны.

– Что??? Особо императорского дома ходит у меня в помощницах? Как ты это позволил? – принцесса возмущенно выдернула ладони из его рук.

– А что такого? Это была идея моей сестры, и мне она показалась стоящей. Лерика чудесная девочка. Ласковый, добрый котенок. Я очень рад, что вы успели за короткое время подружиться. Тебе будет уже не так страшно оказаться в чужом мире.

– Ну надо было меня хотя бы предупредить…

–Да брось, Лерика сказала, ты с первого дня вела себя с ней совершенно на равных…—Шан притянул ее к себе и прервал их беседу долгим поцелуем.

– Не совсем конечно, но теперь точно буду, – сказала Габриэлла, когда они наконец остановились, чтобы отдышаться. – Знаешь, тут она мне как раз рассказала ваш занятный предсвадебный обычай. Вроде невеста может попросить один подарок у своего жениха на свое усмотрение. Вне положенных церемониалом.

– Есть такой, да, – Шан улыбался. – Ты хочешь меня о чем-то попросить?

– Да, очень хочу. Но никак не могу решиться…– Габриэлла высвободилась из его объятий и отступила на шаг.

– Ты заставляешь меня переживать. Какое у тебя желание? Я ведь император, могу подарить тебе практически все что угодно.

– Подари мне указ, который бы совершенно точно обязал всех твоих подданных вернуть пленных мирных жителей всех до единого на мою землю… – наконец отважилась она.

Шан удивленно всматривался в ее нежные черты лица. Принцесса почти перестала дышать от напряжения. Император решил ее не мучить и ответил:

– Габриэлла, эти люди стали подданными моей Империи. Пусть без права покидать границу, но с документами моих граждан. Сейчас будет трудно переиграть все назад.

Принцесса опустила глаза, а когда Шан взял ее за подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом, две дорожки слез уже побежали по ее щекам.

– Ну что ты? Не надо, – он, расстроенный ее неожиданно эмоциональной реакцией, попытался обнять свою невесту, но она уперлась рукой ему в грудь, останавливая.

– Можно называть это как угодно, но мы оба понимаем, что люди стали просто рабами. Я хочу дать им возможность вернуться в свои дома, к своим близким. Чтобы каждая каймиарская семья, которую обслуживает бесправный меабит, вернула его, – прошептала она. Подбородок ее дрожал, она начала всхлипывать и прикусила нижнюю губу, пытаясь подавить прорывающиеся рыдания.

Император тяжело вздохнул.

– Ну вот, а я надеялся, что ты попросишь много драгоценных украшений, на худой конец крейсер или что ты там хотела, разрешение на учебу…

– Не смешно…– принцесса сердито отвернулась.

–Я не смеюсь, – он все-таки заключил ее в объятия. – Я пока не могу обещать, что ты получишь желаемое. Но я обещаю над этим вопросом всерьез подумать.

Габриэлла кивнула и уже сама всем телом прижалась к нему, погрузив пальцы в жесткие крупные кудри и закрывая глаза от колючих прикосновений губ Шана к ее шее и ключицам. А невысохшие слезы блестели, будто рассыпавшийся на ее лице отблески звезд, еще проступающих на розовеющем рассветном небе.

***

Атмосфера за вечерними трапезами заметно потеплела. Принцесса больше не пыталась задеть своего жениха или его чиновников. И наряды теперь были вполне пристойными, но в тоже время так хорошо подчеркивающими юность и красоту.

Переменился и Шан. После второго свидания на башне он пришел к столу без переводчика и извинившись сказал, что тот себя плохо чувствует, поэтому вынужденно придется немного пересмотреть их каймиарский обычай и общаться на международном языке. К большому облегчению всех присутствующих.

По негласной договоренности о политике и войне за столом не говорили. Габриэлла задавала много вопросов о традициях каймиаров, а Шан охотно отвечал.

А когда о их помолвке официально было объявлено, даже король Юст стал отличатся веселым настроением.

После одного из таких совместных ужинов, он попросил Габриэллу зайти к нему в кабинет. Принцесса вошла к отцу и, пока он заканчивал разговор с кем-то по телефону, рассматривала книги в его шкафу. Разговор с Шаном о внебрачных детях до сих пор не давал ей покоя. В голове роились вопросы, которые задать отцу было очень неловко.

– Габриэлла, мне кажется или тебе начинает нравиться твой будущий муж? – прямо спросил король Юст, который оказывается уже давно наблюдал за ней, отложив телефон.

Она обернулась и смущенно кивнула.

– Да, пап, Шан действительно нравится мне. Вот только…Куда мне девать страх перед его подданными? Я боюсь туда лететь… Мне кажется такая долгая страшная война, внушение, что каждый из нас враг, которого надо уничтожить, не может прекратиться, не оставив следа. Его народ будет меня ненавидеть.

– Не думаю. Представляешь, сколько жизней вы спасаете, вступая в брак? Простые люди устали воевать. Враги у тебя могут появиться только среди правящих элит, которым была выгодна война с нами. Когда ты прилетишь, первым делом начни серьезно заниматься изучением языка, но свои познания никому кроме мужа до поры до времени не демонстрируй. Слушай, наблюдай. Пусть все думают, что ты не понимаешь их слов. В первое время это тебе поможет сориентироваться, кто есть кто.

У тебя будет одно право подписи, как у королевы: ты можешь подписать бумаги в случае длительного отсутствия мужа в экстренных ситуациях, когда надо что-то профинансировать из казны. Поэтому будь внимательна к тем документам, что тебе будут приносить на резолюцию. Наверняка найдутся пройдохи, которые захотят обвести тебя вокруг пальца.

– Ты пугаешь меня. Я и так в последние дни места себе не нахожу… Король подошел к растерянной дочери, поцеловал в лоб и обнял.

– Дитя, все у тебя будет хорошо. Ведь ты – дочь Меабитов! Помни об этом всегда. Ну и, наконец, твой будущий муж оказался очень достойным человеком. Иначе бы мое сердце разорвалось на куски.

– Папа, а ты бы отдал меня замуж за его брата? Говорят, он был жестоким безумцем…

– Не задавай мне таких вопросов. Милостивые Боги избавили меня от подобного страшного выбора, и я не хочу гневить их фантазиями…

– Извини… Папа, можно я тебя еще кое о чем спрошу? Это личное и ты если не хочешь не отвечай, ладно? —Габриэлла подняла свои огромные серые глаза и внимательно, как в зеркало, посмотрела в отцовские, такие же как у нее, но окруженные сеткой морщин.

– Ну задавай, – король засмеялся. – Ты уже достаточно взрослая для подобных вопросов.

– Ну пап, я серьезно же. Скажи, у тебя есть внебрачные дети? – выпалила она.

Было видно, что король Юст несколько растерялся от неожиданности. Но чуть помедлив, ответил.

– Да, был один …

– Что??? И ты никогда не говорил мне?! А почему был? Что с ним? Это мальчик?

– Ну, ну, ну. Я не знаю на какой вопрос отвечать первым. Я не говорил, потому что пока он был жив, ты была еще ребенком, и это была лишняя информация для тебя. А когда его не стало, то смысла не было говорить.

– Не стало? А что с ним случилось?

– С ней. Это была девочка. Она умерла от детской чумы. В тот год Боги забрали огромное количество малышей…

Габриэлла потрясенно отошла и села в ближайшее кресло. Она помнила эту страшную эпидемию. Болезнь поражала только маленьких детей, в основном до десяти лет. Принцессе было семь, и она сама чуть не умерла, месяц проведя в бреду.

– Сколько ей было лет, когда… когда ее не стало?

– Два года.

Король, прошедший за свой письменный стол, показался дочери вдруг резко уставшим, с темными кругами под глазами, которые она раньше совсем не замечала.

– Папа, а кем была ее мать?

– Габриэлла, давай не будем ворошить мои сердечные дела. Это все давно в прошлом. Ты моя единственная, любимая девочка. Остановимся на этом, хорошо?

Принцесса поднялась, подойдя к отцу и с поклоном взяв его руку в свои ладони, прижалась к ней лбом. Выразив тем самым высшее почтение так, как принято у меабитов.

– Прости, пожалуйста, – сказала она, выпрямившись, – Я не должна была о таком спрашивать. Просто Шан рассказал мне о своей сестре-бастарде. А я никогда об этом не задумывалась, а потом у меня стали возникать в голове разные мысли… Ведь ты такой видный… И был еще совсем молод, когда умерла мама… В общем, прости, я, наверное, пойду к себе.

–Шан рассказал про сестру? Когда? Я не помню такого разговора, – король, сдвинув брови, сурово посмотрел на дочь.

У Габриэллы внутри все ухнуло в холодную воронку страха. Проболталась! Как же неловко! Она не осмеливалась поднять глаза на отца, ей казалось, что губы в тот же миг распухли, покраснели от одних только воспоминаний о жадных, нетерпеливых поцелуях… Она сжимала и разжимала правой ладонью пальцы левой руки, не зная, как выкрутиться. Но король вдруг расхохотался, встал и обнял дочь.

–Дитя, не бойся моего гнева. Думаешь я не знаю, что вы последнюю неделю каждую ночь встречаетесь на башне? В нашем дворце ни один цветок не растет без моего ведома, а ты надеялась бегать тайком на свидания? – отстранившись, он внимательно посмотрел на пунцовую от смущения дочь. – Главное, чтобы вы оба были благоразумны. Ведь были?

Принцесса кивнула и непривычно смущенная, пожелав королю доброй ночи, поспешила уйти. А он, усмехнувшись, сел в свое кресло, но затем, будто сжавшись под грузом воспоминаний, закрыл ладонью глаза.

***

День отбытия был пугающим и печальным. Рано утром отец пришел к ней в спальню и сообщил, что, посовещавшись с императором Шаном, он решил не ехать вместе с ними на свадьбу. А все необходимые разрешения подписать здесь, в Мёбиусе.

– Почему? Почему так??? – Габриэлла даже не пыталась скрыть слезы. – Пожалуйста, мне так важна будет твоя поддержка…

– С тобой летит наша дипломатическая делегация в лучшем составе… Рядом будет Шан. Да ты и не вспомнишь обо мне. У каймиарцев очень красивая, но довольно утомительная, долгая свадебная церемония. Ты все на свете позабудешь, – старался как мог успокоить дочь Юст.

– Почему вы решаете, даже не спросив меня?! Ведь ты же мой отец! А знаешь что? Я сейчас вот тоже решу не лететь никуда без тебя. Что будешь делать? Силой заведешь на корабль?

– Если потребуется, то да. Взвалю на плечо и занесу. Еще и отшлепаю как маленькую шалунью на глазах у всех, – дочь не оценила шутку, плечи ее вздрагивали от расходящихся рыданий. – Габриэлла, перестань! Я не могу поехать! Почему, тоже сказать не могу. Просто поверь, так гораздо лучше для всех нас.

Он примирительно раскинул руки и обнял, прижавшуюся к нему принцессу.

– Папа, я буду так по тебе скучать, – прошептала она. На что отец только гладил ее по голове, давая время успокоиться у него на плече.

Накануне у дворца короля Юста приземлился гигантский крейсер императора Шана. Он не мог войти в створ центральных ворот и его посадили неподалеку на огромном пустом поле. Такая махина должна была вместить помимо жениха, невесты и их приближенных, еще и огромную дипломатическую делегацию во главе с министром Отто, а также дары меабитов, положенные к свадьбе по традициям народа.

Из-за габаритов корабль летел в столицу Империи другим путем, включающим две дозаправки. Поэтому время в воздухе растягивалось вместо трех часов на легком судне, до почти восьми часов в брюхе этого исполина.

Взойдя на борт, принцесса поразилась, какой просторный и богато убранный корабль изнутри. В нем была своя система коридоров и комнат. Несколько уровней, благодаря которым, жилые помещения отделялись от управляющего отсека и машинного сектора. В назначенное время двигатель взревел, стальной корпус задрожал и неожиданно плавно начал подниматься, унося Габриэллу в тревожащее неизвестностью будущее. Принцесса долго махала отцу в огромный иллюминатор, пока его фигура не перестала различаться с набранной высоты. Тогда она отвернулась от окна и, обняв стоявшую рядом Лерику, заплакала, в который уже раз за это грустное утро.

Глава V. Нападение.

Принцессе и племяннице императора на корабле отвели смежные просторные покои, с большими круглыми иллюминаторами в каждой из двух комнат. Шан проводил Габриэллу и Лерику до двери и поспешил уйти. Вид у него был при этом настолько встревоженный, что напряжение чувствовалось в каждом движении.

– Ваше величество, что-то случилось? – невеста попыталась расспросить его. Но император улыбнулся и легко провел кончиками пальцев по ее щеке.

– Не волнуйтесь, все в порядке, идите к себе…

Габриэлла хорошо знала по собственному отцу, когда правитель с таким обеспокоенным лицом уверяет, что все в порядке, дело обстоит далеко не так. Еще она хорошо знала: пытаться добиться сейчас более вразумительного ответа бесполезно. Поэтому послушно взяла Лерику под руку и вошла в каюту.

Совсем      скоро      пейзаж      за      окном составили одни сплошные облака.

Принцессе стало скучно.

– Лерика, пойдем пройдемся по кораблю? – предложила она.

Девчонка,      расчесывавшая      перед      зеркалом      свои      темные      тяжелые      волосы, обернулась:

– Его величество не говорил, можно нам выходить из комнат или нет. Поэтому лучше этого не делать.

– Да ладно тебе. Мы пройдем немного вперед по коридору, посмотрим на убранство ресторана. Вроде здесь рядом ресторан. Никто нас за это не поругает.

Лерика обеспокоено сдвинула брови, сделавшись похожа на сердитую малышку.

– Ну же, вставай, – засмеялась Габриэлла. —Ты будешь со мной. Значит можно!

И любопытная Лерика, которая будь ее воля, давно уже вдоль и поперек обежала весь корабль, сдалась наконец. Взявшись за руки, девушки вышли в коридор. Даже здесь было на что посмотреть: стены, задрапированные бордовыми тканями, украшали необычные рельефные картины, с вылепленными из непонятного материала горными пейзажами. Габриэлла с интересом погладила фактуры снежных вершин.

– Какая необычная техника. Не скульптура и не картина. Завораживает…

Они двинулись дальше, ориентируясь на умопомрачительный запах каких-то диковинных блюд, доносящийся из ресторана.

–Лерика, а пойдем и велим нас накормить! – заявила принцесса. – Я сегодня даже не завтракала…

Ее подруга согласно кивнула, они уже видели впереди нужные двери с ажурными витражами, как слева под серой металлической лестницей раздались стоны. Габриэлла резко остановилась.

– Ты слышала?

И не дожидаясь ответа двинулась на шум. Спустившись на один лестничный пролет, она увидела нечто похожее на дверь в кладовку. Перед ней стоял часовой. А из-за нее доносились непрерывные, явно человеческие мольбы. Лерика испуганно сжала ее ладонь:

– Ваше высочество, давайте уйдем, – зашептала она ей в ухо. Но та уже шагнула прямо к молодому солдатику, скучающему на своем посту.

– Доброго дня! Кого вы, уважаемый, охраняете, позвольте спросить? – обратилась она к нему.

Узнав кто перед ним, юнец вытянулся в струнку и отчеканил:

– Не могу сказать, Ваше высочество. Приказа не было.

Габриэлла улыбнулась самой приветливой улыбкой, на которую была в тот момент способна.

– Ну я и сама многое знаю. Например, там очевидно люди. Как минимум двое, судя по голосам. И они страдают, судя по стонам… Возможно вы все-таки расскажете мне, что здесь происходит?

Покраснев под ее взглядом так, словно час гулял по морозу, солдатик прошептал:

– Это диверсанты. Двое. Их вчера поймали, уже после взлета. Возвращаться не стали. По приказу императора держим тут, до прибытия в столицу… – чуть подавшись вперед прошептал он.

– А почему они стонут? – в тон зашептала Габриэлла.

– Ну, они связаны… Им не велено давать воды и еды…

– Тааак, – протянула принцесса. – Только пыточную не хватало устроить у меня под носом.

Она ласково поблагодарила солдата и поманила Лерику за собой. Решительно войдя в ресторан и позвав шеф-повара, она велела собрать корзину еды и налить воду в кувшин.

Через 15 минут принцесса вновь стояла под лестницей и требовала открыть дверь. Пунцовый часовой отказывался, ссылался на приказы и озирался по сторонам.

Габриэлла снова ласково посмотрела на него:

– Неужели вы откажете мне, принцессе, проявить милосердие к врагу? В конце концов, если они умрут, никто так и не узнает, кто их подослал… А разве это будет хорошо? У вас такое благородное лицо…

– Ваше высочество, так мне же голову с плеч снимут вместе с лицом. Император лично грозил расправой любому, кто приблизится к двери. Так что вы тоже рискуете навлечь на себя его гнев…

Габриэлла умоляюще смотрела на парня.

– Корзинка такая тяжелая, у меня уже руки устали. Давайте быстро их накормим и напоим. И как будто ничего не было, а?

Солдатик смущенно посмотрел в серые глаза и не выдержал. Открыл дверь магнитным ключом и зажег свет. В небольшом помещении, в котором в пору только инвентарь для уборки хранить, на полу сгорбились двое мужчин.

Руки и ноги у обоих стягивали кандалы. В каморке стояла невыносимая духота. Взмокшие пленники тяжело дышали, жадно хватая губами ворвавшийся свежий воздух

Габриэлла смело зашла внутрь, прикрыв за собой дверь. Она поднесла стакан воды сначала ко рту одного, а потом другого мужчины.

– Я сейчас вас покормлю, хорошо? Только вы перестаньте так громко стонать, а то нас всех засекут. Лерика, давай корзинку.

Перепуганная девчонка поставила корзину со снедью рядом с ней и зашептала:

– Габриэлла, Шан убьет нас, он просто оторвет нам обеим голову…

– Вы принцесса Мёбиуса? – вдруг страшным хрипло-трескучим голосом спросил один из них. Но ответить она не успела. За дверью послышались голоса и почти сразу на пороге показался Император. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего, полные губы были плотно сжаты, глаза чуть прищурены.

– Вы обе, на выход! – скомандовал он. Лерике повторять было не нужно, она моментально шмыгнула за его спиной и встала рядом с бело-синем от страха часовым.

– Я еще не закончила, – упрямо сказала принцесса. – Эти люди провели почти сутки в замкнутом пространстве, без еды и воды. Это бесчеловечно, Ваше величество.

С этими словами она вновь опустилась на пол и поднесла кружку с горячим бульоном одному из пленников.

Тогда император тоже вошел в каморку. С его ростом ему пришлось пригнуться. Забрав кружку и отставив в сторону, он крепко взял ее за запястье и поднял на ноги.

– Я приказал тебе выйти, – тихо сказал он и потянул ее к двери. Подумав, что упираться будет глупо, она пошла за ним. Кроме Лерики и часового, на маленьком пятачке под лестницей стояли несколько министров. Видимо, они вышли из кабинета вместе с Императором и спустились на шум.

– Назовись, – Шан ткнул пальцем в солдата, не выпуская при этому руку Габриэллы.

– Сержант Кантур, ваше величество – пролепетал тот.

– Рядовой Кантур, вы отправляетесь под арест до конца рейса. И зачисляетесь в батальон освобождения на передовую. За нарушение устава и прямого приказа Императора. Вызывайте конвой сами для себя! – жестко бросил он парню.

Тот, не смея поднять глаза, схватил рацию и что-то забубнил в нее, едва дыша.

– Ваше величество, это несправедливо! – голос Габриэллы прозвучал неожиданно громко и все присутствующие уставились на нее. – Это я заставила его открыть дверь. Я уговорила его, просила, угрожала… Сержант просто… И вообще! Почему пленников содержат в таких жестоких условиях?! Животных перевозят и то более бережно.

– Во-первых, животные не готовят диверсий за спиной у своего правителя. А во-вторых, сержант Кантур кто? Солдат или девка красная на ярмарке? Чтобы его тут завлекли и уговорили?!

На этих словах часовой стал багровым и, опустив голову, прикусил губу, под которой пытался предательски дрожать почти еще юношеский подбородок.

Принцесса попыталась выдернуть руку, но Шан не собирался ослаблять хватку.

– Ваше величество, мне больно, – сказала она.

– О нет, пока еще не очень. Разберитесь с этим… И поставьте новую охрану, еду и воду заберите, – дал поручение он одному из чиновников, увлекая при этому свою невесту вверх по лестнице. Напуганная Лерика побежала следом, но даже не удостоив ее взглядом, Шан закрыл дверь кабинета за секунду до того, как она приблизилась к ним.

Повернув ключ в замке, он наконец выпустил руку Габриэллы и, развернувшись к ней, тихо спросил:

– Ты зачем это сделала, глупая девчонка?

– Потому что твои приказы бесчеловечны! Они сидят там без пищи и воды. Ты думаешь таким образом развязать им язык? Да они просто не долетят до столицы…

Шан поднял ладонь, призывая ее замолчать.

– Ты позволила поставить под сомнения приказы Императора! Ты заигрывала с парнем, хорошо понимая, что у него нет силы духа тебе противостоять. Ты вошла к двум головорезам и поила их из своих рук, как детей! Кем ты себя возомнила?! – Шан сорвался на крик.

– Я – дочь Меабитов. Мне совершенно не нужно ничего мнить. Моего происхождения достаточно, чтобы проявлять милосердие. Даже к врагам. Тем более, что это твои враги, а не мои, – принцесса заносчиво посмотрела на своего разозленного жениха и добавила. – Ведь я еще не твоя жена.

– Ты моя невеста! Ты должна являть пример послушания и смирения. А ты своим поведением плюешь мне в лицо. Делаешь из меня шута, слова которого ничего не значат!

Габриэлла не отводя взгляда смотрела на Шана. Внутри у нее все трепетало от страха. Она знала, что в камийарском обществе поднять руку на женщину не было чем-то из ряда вон выходящим, как у меабитов. А Император был в такой ярости, что в какой-то момент она замерла, боясь физической расправы. Но потом свободолюбивый характер снова понес ее вперед, как течение утлое суденышко.

– Мой отец всегда говорит, что плох тот правитель, в сердце которого нет жалости к побежденному врагу… Ты поймал их, ты везешь их на суд. Впереди их наверняка ждут боль и смерть. Неужели тебе жалко для них глотка воды?

«Бог всех Богов! Дай мне терпения», – воскликнул Шан и прикрыл на несколько секунд глаза ладонью, а потом отняв руку посмотрел в серые глаза своей невесты.

– Иди к себе, Габриэлла. И до самого прилета не выходи из комнаты. Я запрещаю тебе. И Лерике тоже.

– Не наказывай сержанта… Я провела его…

– Он солдат императорского легиона, в штате команды борта номер один. И он не оправдал возложенного на него доверия.

– Ну пожалуйста! У него не было шансов передо мной, ты же сам

сказал…

– Габриэлла, ты пока еще мне не жена. Но когда ею станешь… Если ты еще раз позволишь себе заигрывать с кем-то таким образом… Я…

– Что? Что тогда будет? – принцесса с вызовом посмотрела на него.

– Тогда так просто ты не отделаешься! А теперь – к себе! – Шан открыл дверь и пропустил ее вперед. Выпрямив спину, она широким шагом пошла по коридору. Император двинулся следом, довел ее до каюты и вошел. Заплаканная Лерика вскочила с дивана.

Он повернулся к ней и сказал что-то на каймиарском. Резкое, строгое, отчего девочка закрыла лицо ладошками и зарыдала.

– Да что это такое?! – возмутилась Габриэлла, обнимая ее за плечи. – Ее-то зачем ты ругаешь? Она совсем еще ребенок!

– Ребенок императорской семьи. А не придорожная девица, которая кочует по солдатам. Она должна помогать тебе освоиться в наших обычаях, а не бегать следом, выполняя безответственные поручения, – чеканя каждое слово, объяснил Шан. – В следующий раз, когда захочешь проявить человеколюбие, Габриэлла, подумай сначала, за чей счет ты выставляешь себя добренькой.

От его слов на душе у принцессы стало совсем темно.

Император вышел, а через минуту за их дверью встали два конвойных.

– Лерика, милая,      хорошая.      Успокойся.      Что      сказал      тебе      этот бессердечный мужлан? – вконец      расстроенная      и      сердитая      Габриэлла потормошила ее.

Девчонка зарыдала еще сильнее.

– Ну-ка, быстро переведи мне. Это такие обидные слова?

– Он сказал, что расскажет моей матери, какое низкое воспитание она дала мне… – еле выдохнула та.

– Да что вы говорите?! —Габриэлла всплеснула руками, а потом снова прижала подругу к себе. – Ты чудесная. Я пойду сама к твоей маме и скажу, какое ты сокровище. Самое чистое, самое доброе сердечко. Не плачь, а то я сама сейчас заплачу…

***

Девушки стояли у окна. Небо темнело, и недавно наполнявшее его золотое сияние заката сначала стало ослепляющим глаза розово-алым, а потом поблекло, оставив лишь обрывки причудливых цветных облаков. До столицы оставалось 1,5 часа лету. Габриэлла, расстроенная ссорой с Шаном, думала о том, какая жизнь ее ждет в качестве королевы каймиаров, насколько бесправной и одинокой будет она во дворце.

Вдруг с почти осязаемым, несмотря на броню крейсера, жужжанием за окном возник гигантский белый робот, похожий на человека, нарядившегося в древний космический костюм. Он завис напротив иллюминатора, сверкающий шлем с темным забралом смотрел прямо на Габриэллу.

– Боги, это…Это… – со смесью удивления и ужаса начала было она, но ее подруга шустро выпалила:

– Ой, это же «куколка»! Смотрите, вон еще и еще летят. Должно быть будут сопровождать нас в целях… – договорить она не успела, потому что принцесса с силой потянула ее к полу. В ту же секунду бронированное стекло загудело от очереди выстрелов.

– Так не должно быть, – бескровными от страха губами зашептала Лерика. – «Куколки» есть только у армии Империи. Их делают в военных лабораториях моего отца… Почему они стреляют в нас?

– Кто твой отец, Лерика? – Габриэлла вдруг поняла, что ни разу не поинтересовалась у подруги о ее семье, довольствуясь лишь знаниями о ее матери.

– Адмирал Чендлер…

Принцесса на несколько секунд забыла об обстреле. Адмирала Чендлера в Мёбиусе знали даже дети. Именно после того, как он возглавил командование императорским военным легионом, меабиты стали терпеть поражение за поражением. А полгода назад каймиарская армия пополнилась новыми бойцами: бездушными «куколками» – роботами-убийцами с бронированным телом из какого-то неизвестного никому сверхпрочного сплава. Способные обмануть любой радар, они как призраки возникали внезапно на поле боя и уничтожали всех, на ком была форма врага… Весь ужас и отчаяние меабитского народа воплотилось в образе этих «куколок»… И теперь оказалось, что Лерика, единственный ее друг, дочь того самого человека, чьи решения отправила к Богам почти всю армию ее страны…

Но долго размышлять об этом ей не пришлось. Стрельба прекратилась, корабль затрясло, послышались звонкие скрежещущие удары о корпус, тот кренился то в одну, то в другую сторону.

– Что происходит? – испуганно шептала Лерика, все еще лежа на полу.

– Похоже на принудительную посадку. Несколько крейсеров берут в кольцо корабль. Накидывают секту или тросы и насильно сажают… Лерика, ты чего?? – принцесса испуганно посмотрела в расширенные от ужаса глаза подруги.

– Сепаратисты! Бог всех Богов! Это Сепаратисты! Они так нападают на корабли, я слышала однажды разговор Шана и моего отца.

Стремительно теряющий высоту крейсер жестко встретился с землей. Девушек подбросило и больно ударило ребрами об пол, вышибая воздух из легких. На доли секунд наступила тишина, а потом послышались крики, выстрелы и топот грохочущих по железному полу коридоров армейских ботинок.

«Сепаратисты! Кто это ещё такие?». Но на расспросы времени не было. Габриэлла, закусив губу от боли в ушибленной груди, вскочила и кинулась к единственному чемодану, который она специально не отправила в грузовой отсек. Достав из него небольшой серебристый кейс, щелкнула замком и вынула тонкий блестящий шприц-пистолет.

– Это парализатор, – объяснила она Лерике, подошедшей к ней. – Если ввести человеку, три часа отключки гарантированы. С этими словами она вынула оттуда же небольшой черный баллончик. – Это тебе, слезоточивый газ. Если придется использовать, меться прямо в глаза.

Прямо за их стеной в коридоре раздались крики и шум борьбы. А потом кто-то обрушил на дверь тяжёлые удары.

– Лерика, скорее! Сюда, – Габриэлла прижала девочку к стене и, загородив собой, встала так, чтобы они оказались спрятаны за дверью, когда та откроется. Это произошло почти в ту же минуту: кто-то выстрелил по замку. Щепки и куски металла полетели в разные стороны. В их комнату медленно, держа перед собой черный короткоствольный патронный пистолет, вошел высокий мужчина в грязно-сером балахоне до пят. Не дожидаясь пока он начнет оборачиваться, Габриэлла шагнула вперед и быстрым движением выстрелила инъекцией в длинную темную шею. Тот попытался обернуться, но рухнул на пол, не завершив маневра. Руки его дернулись, глаза закатились.

Лерика зажала рот ладонями и съехала по стене.

– Вставай, некогда,– коротко сказала ей принцесса, захлопывая дверь. Краем глаза она видела мертвых часовых и слышала приближающиеся тяжелые шаги. – Помоги мне.

Рывками Габриэлла пыталась сдвинуть тяжелое трюмо, стоявшее справа от входа. Лерика бросилась к ней на подмогу. Вместе они смогли дотолкать его до двери и забаррикадировать ее. «Хорошо хоть открывается внутрь. Иначе нас бы не было в живых». Перестрелка снаружи продолжалась. Принцесса подняла пистолет их страшного гостя. Его лысая, сплошь покрытая диковинными татуировками голова неподвижно покоилась на пушистом ковре. Стреляла Габриэлла всегда плохо, как ни старался научить ее тренер, глазомер все время подводил. Но если надо будет попасть в кого-то с маленького расстояния, она, конечно, справится.

– Помоги мне его перевернуть. Посмотрим, что у него еще есть.

Девушки перевернули мужчину лицом вверх и обыскали. Но кроме запасного магазина с патронами и узкого длинного ножа, ничего не нашли.

– Ты стрелять умеешь? – спросила принцесса подругу. Та испуганно замотала головой. – Ладно, тогда держи нож и залезай под кровать. Сейчас сюда обязательно полезут еще гости. Наша баррикада долго не продержится. Может я успею убить парочку мерзавцев и нас как раз к тому времени спасут, а может не успею. Стрелок из меня не лучший… Ты же ни при каких обстоятельствах из-под кровати не высовывайся, лежи тихо, держи нож и баллончик с газом наготове.

Она быстро поцеловала девочку в лоб и затолкала насильно в импровизированное убежище. Сама же встала чуть правее двери, надеясь, что это в данной ситуации лучшая позиция для выстрела в того, кто попытается прорваться к ним.

И наступили страшные минуты ожидания. Ей казалось, она превратилась в один сплошной слух, который улавливал только стрельбу и крики, крики и стрельбу. Она держалась за эти ощущения, стараясь не думать о том, что с Шаном… Спустя вечность все звуки отдалились, а потом вдруг раздался громкий хлопок. Гулкой волной Габриэллу сбило с ног, и она упала рядом с так и лежащим без сознания посреди комнаты сепаратистом. А последующий взрыв снова подбросил ее как пушинку и затем больно приземлил лицом об пол.

***

Когда император понял, что происходит, он бросился к сейфу и вынул оттуда два боевых лазерных пистолета, шокер-дубинку, узкий клинок в гладких черных ножнах и легкий, но при этом сверхпрочный бронежилет. Сняв мешающую мантию, он быстрыми движениями экипировался, готовясь к бою, но мысленно молясь, чтобы все это ему не пригодилось. На столе затрещала рация.

– Ваше величество! Сепаратисты прорвались на борт! Не меньше ста человек.

– Проклятье! Какой прогноз?

– Плохой. Они вооружены до зубов, уже перебито много наших, бегут по коридорам, убивают всех, кого встретят. Дайте добро на маневр «Ящерица». Шан закусил костяшки пальцев. С ним говорил друг детства, начальник его личной охраны, Миарус. Сказать «да» означало отправить его на смерть.

– Давайте попробуем справиться с ними! Я хочу прорваться в рубку, чтобы владеть ситуацией.

– Нет, Шан, оставайся у себя. Я выйду на связь через десять минут, – Миарус отключился. Император напряженно вслушивался в стрельбу и крики. Он был готов вступить в сражение, но здравый смысл не давал этого сделать. Кому будет лучше, если его так нелепо убьют обнаглевшие повстанцы? Рация затрещала снова.

– Ваше величество, я вижу по камерам, один из них вошел в комнату ее высочества… – задыхаясь кричал Миарус.

Император тут же взял рацию в руки.

– Даю добро на «Ящерицу». Миарус, ты мне нужен живым. Ты слышишь меня?

– Да прибудет с тобой Бог всех Богов…

Гигантский корабль таил в себе страшный секрет. Его сконструировали таким образом, что хвостовой отсек можно было при случае отстрелить от основной части корпуса. Отделившись от корабля, тот отлетал на безопасное расстояние и подрывался. Хитрость разработчики придумали еще в пору расцвета правления императора Натоса, но никогда не использовали в реальных условиях.

Сейчас же это стало единственной надеждой экипажа борта номер один. Охрана выманивала сепаратистов на себя и отходила к хвосту, пытаясь ценной собственной жизни спасти императора. У двери в его покои стояли шесть бойцов, когда трое сепаратистов как горох высыпали на них из вентиляционного люка. Завязалась борьба, в которой даже один нападающий на двоих солдат был сложным противником.

За дверью Шан вскинул бластер, ожидая гостей. Через несколько бесконечных минут к нему ворвались двое бойцов из экипажа корабля. В коридоре лежали тела нападавших:

– Ваше величество, основной бой оттеснен к хвосту.

– Сможем сейчас дойти до пульта?

– Вроде да…

Император молча шагнул в коридор. Комната с мониторами, на которые транслировалось изображения со всех камер крейсера, и в которой находился тайник с рычагом спуска хвостовой части, была рядом. Они шли, переступая через тела убитых своих и чужих бойцов. Добравшись до пульта, Шан увидел, что Миарус вместе с уцелевшим маленьким отрядом своих людей выманил всех сепаратистов в узкий длинный треугольный хвост.

В двух коридорах жилого уровня оставалось двое непрошенных гостей. Ладно, с ними разберемся. Рация у него на поясе зашипела вновь:

– Шан! Давай! – и почти сразу голос командующего захлебнулся в оглушительном скрежете очереди. Император видел, как вокруг его людей сомкнулось кольцо врага. Сорвав со стены портрет своего отца, он набрал код на спрятанной за ним дверце маленького сейфа. Та с тонким щелчком открылась, демонстрируя вдавленный в нишу небольшой рубильник, Шан дернул его вниз. Раздался хлопок. Корабль приподняло от земли и снова бросило вниз. С оглушительным треском хвост отделился и отлетев на точно рассчитанное расстояние, взорвался. Всех, кто был в комнате, волной сбило с ног. Падая, Шан ударился головой о железный край стола, а когда поднялся, удивленно обнаружил кровь, сочившуюся из рассеченной брови. Не обращая на это обстоятельство никакого внимания, он бросился к мониторам. Маневр удался, большинство сепаратистов погибло. Двое оставшихся судя по всему были убиты или без сознания. Камеры транслировали, как они лежат на полу, не подавая признаков жизни. Один из них как раз рядом со спальней Габриэллы. До сих пор запрещая себе думать о том, что могло за это время случится с его невестой и племянницей, сейчас Шан почти бегом бросился от рубки направо по коридору, бойцы побежали за ним.

– Проверьте оставшихся нападавших. Если есть кто-то живой, не добивайте. Оставьте для допросов, – командовал он на ходу. Они уже почти дошли до нужной двери, как в спину им откуда-то с полу разрядилась неожиданная очередь. Одна из пуль вспорола рукав императора, обжигая плечо. Развернувшись, Шан выбил ногой оружие у раненого сепаратиста, из последних сил пытавшегося убить Императора. Кивнув одному из солдат, чтобы занялся пленным, он двинулся дальше.

Когда они оказались у покоев принцессы, паника захлестнула Шана. В том месте, где когда-то был замок, зияла развороченная дыра. Он толкнул дверь, но что-то помешало ей открыться. Тогда он забарабанил в нее кулаками и закричал, не замечая от волнения, как перешел на каймиарский:

– Габриэлла! Вы живы? Ты можешь открыть дверь? Габриэлла!!!

– Шан, это ты? – спросил неуверенный тихий голос.

«Бог всех Богов! Спасибо! Она жива!» – Это я.

– Подожди минутку…

За дверью послышался какой-то тяжелый шорох и стон. Наконец дверь открылась, и потрясенный император застыл на пороге.

Габриэлла стояла, сжимая в правой руке короткоствольный пистолет. Лицо ее было перепачкано кровью, до сих пор сочившейся из разбитого во время падения носа. За спиной на полу лежал мужчина. Увидев Шана, принцесса отступила, дав ему возможность войти и тут же воскликнула:

– Ты что, ранен?!

Не отвечая, он с облегчением взял ее за плечи, всмотрелся в лицо, а затем прижал к себе.

– Слава Богу всех Богов ты жива! Ты цела?

Габриэлла кивнула.

– А где Лерика? – стараясь не сорваться на панический крик спросил Шан.

– Я спрятала ее под кровать, – прошептала принцесса.

Император выпустил ее из объятий. Присев, он откинул натянутое до пола покрывало, что-то сказал очень ласково и помог племяннице выбраться из своего укрытия.

Габриэлла наблюдала, как Шан обнимает девочку, целует в лоб, снова обнимает и говорит что-то, от чего она смеется сквозь слезы. Она сама несколько раз усиленно моргнула, пытаясь вернуть резкость зрению. К горлу подступила тошнота. Выпустив наконец из рук пистолет, она села на пол, чтобы не упасть. Голова закружилась, и в следующую секунду ее вырвало прямо на пушистый ковер. Мучительный спазмы свернули ее дугой, не давай вздохнуть. Чьи-то руки держали пряди ее волос, а когда ее желудок наконец прыгнул на место, подхватили и уложили на кровать. Она вся покрылась испариной, снова хлынула кровь из носа.

– Габриэлла, что с тобой? – Шан испуганно вытирал ее лицо салфетками, которые Лерика выудила все из того же чемодана принцессы.

– Не знаю… Может отложенная реакция на стресс… Шан, он скоро очнется…

Император совершенно забывший про находящегося здесь же врага, позвал бойцов, чтобы заковали в наручники и унесли его.

– Что вы с ним сделали? – спросил он после.

Габриэлла открыла было рот, но ее вновь замутило, и она молча откинулась на подушки. Успеется все… Тут настал звездный час Лерики. В отличии от принцессы, у нее была совершенно другая реакция на стресс.

– Ты видел?! Ты видел, что на нас напали наши же «куколки»? Как это вообще возможно?!. Бог всех Богов! Я чуть не умерла от ужаса, – затараторила она. – Представляешь, этот страшный человек стрелял в нашу дверь. А Габриэлла достала парализатор и спрятала нас за дверью, а он вошел и так по-хозяйски стал осматриваться. А она кааак выстрелит ему в шею, и он упал, представляешь! А потом мы двигали трюмо. А потом Габриэлла дала мне нож и баллон с газом и велела залезть под кровать. Мне было так страшно, я видела только ноги принцессы. Я так боялась, что ее убьют и что тебя убьют и что нас всех убьют…

–Тшшшшш, Лерика…. – Габриэлла открыла глаза и слабо улыбнулась, – Передохни, детка, а то у меня расколется сейчас голова. Шан, у тебя весь рукав в крови. Тебе надо к врачу…

– Не волнуйся, там ничего серьезного…

Тут на поясе императора зашипела рация.

– Ваше величество, корабль чист. В живых осталось 9 бойцов вместе с ранеными. Пилоты убиты, делегация меабитов тоже. На связь вышел адмирал, он лично летит к нам с эскадрой из пяти крейсеров.

Габриэлла села в кровати. Перед глазами все по-прежнему плыло, но хотя бы уже не мутило.

– Я должна связаться с отцом, прямо сейчас.

Шан покачал головой.

– Сейчас нельзя. Как бы на сигнал к нам не прилетела еще одна партия повстанцев. Дождемся крейсеров адмирала. Там и позвонишь. А сейчас давайте переместимся ко мне, – с этими словами он поднялся и легко взял свою невесту на руки.

– Отпусти! Я сама могу идти… У тебя рука ранена… – Габриэлла попыталась вырваться, и пол с потолком сразу заходили ходуном у нее перед глазами.

– Тише, – Шан поцеловал ее в лоб. – Тебе надо прийти в себя.

Лерика за спиной у императора смущенно отвела глаза.

Глава VI.Прибытие.

Новая команда без труда подняла в воздух исполинский корабль. Отсутствие хвоста не сказывалось на его летных возможностях. С легким гулом крейсер поднялся в небо и в окружении пяти военных бортов взял курс на каймиарскую столицу. Император настаивал, чтобы принцесса и Лерика пересели в крейсер к адмиралу, но Габриэлла наотрез отказалась, так и оставшись в комнате Шана. Небо давно потемнело, плотная серая дымка прятала звезды, угрожая всему, что есть в воздухе и на земле, ливнем. Она стояла у окна, подавленно вглядываясь в пространство за стеклом, и вздрогнула, когда дверь за спиной открылась.

Вошел Шан. Его плечо уже было перевязано, рассеченная бровь стянута двумя блестящими медицинскими скобами. Он приблизился к невесте и тихо сказал:

– Через час прибываем… Как ты?

– Нормально.

Император с тревогой посмотрел в ее бледное лицо с большими, блестящими серыми глазами. Протянув руку, он приложил ладонь к ее щеке.

– Я очень испугался за тебя.

Габриэлла слабо улыбнулась:

– Как твое плечо?

– Ерунда. Слегка только зацепило.

Принцесса шагнула вперед и обняла его, положив голову на грудь. Он крепче прижал ее к себе и замер, отпуская ненадолго всю тревогу последних часов.

– Шан… А что ты сказал Лерике, когда достал ее из-под кровати? – спросила неожиданно Габриэлла.

– Я сказал, что счастлив видеть ее невредимой. Ведь иначе ее мать оторвала бы мне голову голыми руками, – засмеялся Шан. – Почему ты спросила?

Принцесса чуть отодвинулась, чтобы видеть его лицо.

– Это было очень трогательно. Раньше ты всегда сдерживался при ней и никак не подчеркивал вашего родства. А тут… Я вдруг подумала, ты ведь, наверное, помнишь ее совсем ребенком…А я даже не знаю сколько тебе лет…

– Да, мне было почти 12, когда она родилась. Такая крошечная. Шаяна всегда пускала меня к ней. И я мог подолгу разглядывать это странное смешное существо.

– Так, Лерике 15 лет, значит тебе… 27,– посчитала принцесса.

– Да, в этом году будет 28.

Какие-то смутные мысли промелькнули в глазах его невесты. Она мягко высвободилась из его объятий и отвернулась в темноту окна.

– Что? – Шан провел ладонью по ее грациозно-прямой спине.

– Ничего… Просто мне очень тоскливо. Вы возвращаетесь домой. Вас там любят и ждут. Я еду враждебным инородцем. И буду совсем одна… Даже дипломатов Мёбиуса теперь на свадьбе не будет…

– Габриэлла, – в своей манере растягивая гласные в ее имени, он сомкнул кольцо рук, прижимаясь к ее спине. – У тебя ведь есть я.

Она резко повернулась и посмотрела прямо в его темные глаза.

– Надолго ты есть? Пока я снова не нарушу твой какой-нибудь запрет? Или традицию? Что ты сделаешь тогда? Снова будешь волочить меня на приватный разговор, как какую-то провинившуюся служанку? Или может в следующий раз сразу ударишь меня на глазах у присутствующих? – наконец она высказала мучившие ее мысли и теперь, тяжело дыша, сердито смотрела на своего жениха.

Шан, по-прежнему обнимая ее за плечи, заговорил:

– Я не хотел тебя напугать… Но раз это случилось, я объяснюсь. Ты моя будущая жена и я хочу, чтобы ты понимала многое про меня. Каждый день я сталкиваюсь с сопротивлением старой команды моего отца. Я конечно провожу перестановки по своему усмотрению, но переназначить разом всех не могу, некоторых вообще никем не заменить. Как адмирала Чендлера, к примеру. И эти засидевшиеся у престола чинуши очень меня не любят. Я не поддержал войну и дальнейшие наступления, я перекрыл финансирование многих ненужных программ и объектов. Я кость в их горле. Любое мое решение приходится принимать, опираясь только на интуицию и знания. Опыт в лице помощников только вставляет палки в колеса. И вот я вышел после очередного совещания, казалось, злой как никогда. А тут ты… Выяснилось , что до этого я был совсем не зол. Я подумал… Мне показалось, ты все сделала специально… Специально выставила меня идиотом. Поэтому я сорвался. Прости пожалуйста…

Габриэлла смотрела на него по-прежнему сердито, но уже со смесью удивления.

– Мне стало просто жалко тех людей…– почти шепотом сказала она.

– Я понял. Понял это еще когда ругался с тобой… Послушай, давай заключим договор. Любое свое недовольство чем-то, любое свое предложение или решение ты без стеснения в первую очередь говоришь мне. Я обещаю, что выслушаю любое твое мнение. Только прошу, ничего не решай у меня за спиной…

– Иначе что?

–Неприятно, если собственная жена будет игнорировать мои слова и унижать меня противоположными решениями, о которых я буду узнавать случайно. Кроме того, пока ты еще не очень ориентируешься в каймиарском укладе жизни, тебя могут обмануть… Но, самое главное, мне хочется стать для тебя опорой во всем, а не внушать страх. Я очень люблю тебя, – уголки губ спрятали улыбку. Он провел ладонью по волосам своей невесты, пропуская светлые пряди сквозь пальцы.

– И еще. Наверное, ты слышала всякое о каймиарских традициях и положении слабого пола в нашем обществе… Но я… Я не бью женщин.

Габриэлла улыбнулась лукавой улыбкой:

– Ну прямо гора с плеч, – не то шутя, не то всерьез сказала она.

– По поводу пленников ты тоже сразу могла прийти ко мне…

– Извини… Я не хотела тебя унизить, – она снова прильнула к нему.

– Я ответил на все твои вопросы? – слегка покачивая ее, спросил Шан.

– Есть последний… Что значит «МирмираклЕн»? Ты несколько раз так назвал Лерику.

– МирмирАкклен, – поправил ударение он. – Это значит котёнок. Я звал так племянницу с самого рождения, лет до 14. Потом она взбунтовалась и перестала откликаться. Пришлось привыкать к имени.

– Понятно… Все, вопросы закончились.

– Ну и слава Богу все Богов, – тихо сказал Шан и прижав ее к себе, накрыл мягкие губы долгим, настойчивым и нежным одновременно поцелуем.

***

Столица Империи Каймиаров, Нейтос, представляла собой гигантский город, полный причудливых зданий из камня и стекла, усеявших ровное плато, вокруг которого величественной короной вставали горы, круглый год сверкающие заснеженными вершинами. За горами лежали не менее величественные каймиарские просторы, индустриальные на севере и земледельческие на юге. Помимо самой Империи вокруг нее объединился конгломерат десяти самых влиятельных стран и еще около 50 отдельных государств. Это означало, что несмотря на наличие там собственного руководства, решения внешнеполитические принимаются только по согласованию с Императором. Габриэлла с изумлением осмотрела пространство столицы. Как ее Мёбиус, со своим скромным конгломератов в двадцать стран, смог так долго оставаться несломленным этим мощным врагом – непостижимо. Гордость за свой народ, глухая тоска по дому, но одновременно и любопытство перед неизведанным охватили ее, заставив сердце стучать так, что отдавалось во всем теле.

Шан взял ее за руку и ободряюще сказал:

– Не волнуйся, Габриэлла. Тебе понравится твой новый дом.

Корабль, сопровождаемый своим грозным эскортом, плавно сел на гигантском военном аэродроме. Оттуда уже на легких бронированных крейсерах они прибыли во дворец. Прямо на площадке прилета, как только они спустились по трапу, заиграла удивительная, непривычная для слуха принцессы, но приятная музыка. Множество прожекторов освещали пространство, не оставив от ночи следа. В их свете семь девушек в ярко-розовых каймиарских народных одеждах выбежали и закружились в быстром танце, полном четких, чуть резких, но завораживающих движений. И вдруг заиграла совсем другая музыка… Знакомая Габриэлле с детства. Гимн ее королевства. Еще семь светловолосых танцовщиц в белоснежных туниках, перехваченных широкими золотыми поясами стройным хороводом плыли перед ней… Каждое движение она знала и вполне могла бы присоединиться к ним. В конце зазвучала совершенно иная, совсем ни на что не похожая мелодия, и розовые с белыми фигурки смешались, исполняя новый совместный танец, где движение каждой девушки в белом дополняло движение танцовщиц в розовом. Габриэлла не заметила сама, как слезы навернулись на глаза.

– Шан, это ужасно трогательно, – прокричала она в ухо императору.

– Я не имею к этому никакого отношения. Это все Шаяна, – засмеялся он в ответ.

Непонятно где спрятанный оркестр плавно затих, и танцовщицы выстроились живым коридором для своего властителя и его невесты. В конце этого розово-белого тоннеля появилась женская фигура в ярко-желтом, расшитым золотом платье. Приблизившись, она оказалась великолепной женщиной с плавными чертами лица и чуть шире привычного расставленными большими черными глазами. Гладкие темные волосы спадали на плечи, а голову венчал на каймиарский манер повязанный золотой шарф.

Габриэлла замерла. Ей не хотелось долгого церемониала и, как оказалось, не ей одной. Встречающая игнорируя огромное количество посторонних быстрым шагом шла к ним, даже почти бежала. И приблизившись бросилась императору на шею, осыпая его лицо поцелуями, повторяя одни и те же незнакомые слова. Принцесса отступила чуть назад. Такие же точно черные глаза стали очень дороги ей за последние время. Было понятно, что это мать Лерики, принцесса Шаяна.

Освободившись из объятий сестры, Император отступил так, чтобы Габриэлла оказалась рядом с ним и представил ее:

– Шаяна, познакомься, это будущая королева нашего народа, принцесса Мёбиуса, Габриэлла.

Шаяна внимательно посмотрела на нее, а потом заключила в свои объятия.

– Добро пожаловать домой! – сказала она на чистом международном языке.

И тут тайфун обрушился на их голову.

Издалека послышался крик:

–Мама! Мама!

Лерика, выбежавшая из корабля отца, в считанные секунды оказалась рядом с матерью и повисла у нее на шее.

– Дитя, дитя! Как я рада, что ты невредима. Как я рада, что вы все долетели живые и здоровые. Ну хватит, пора идти во дворец.

По дороге Габриэлла выразила свой восторг от такой необычной и символичной церемонии. Шаяна счастливо улыбалась, обнимая попеременно то дочь, то невесту брата. А принцесса Мёбиуса поймала себя на мысли, что ей очень приятны эти ласковые, почти материнские объятия.

***

Ужинали они все вместе, включая супруга Шаяны адмирала Тери Чендлера. Среднего роста, чуть ниже Шана, гладкойвыбритый и подтянутый, он был безупречно учтив, но Габриэлла чувствовала себя неуютно за одним столом с ним. Его карий взгляд жестко скользил по ней, оценивая, казалось, каждое движение. Поэтому когда сестра Шана предложила ей показать покои, в которых она проведет четыре дня до свадьбы, Габриэлла с облегчением поднялась и покинула небольшой зал, учтиво кивнув на прощание своему жениху. Лерика побежала за ними, но мать остановила ее:

– А ты иди к себе.

Надув губы, та молча развернулась и пошла по коридору в другую сторону.

Уже в спальне Шаяна вновь обняла Габриэллу:

– Лерика описала мне все ваши злоключения. Ты очень храбрая девушка. И спасибо, что так берегла мою дочь. Хотя тебя саму надо было беречь. Ты сама еще так юна и хрупка,– прошептала она, сквозь благодарные слезы.

– Ну что вы… Я просто действовала по ситуации… – смутилась принцесса.

– Габриэлла, не надо звать меня на вы. Ты мне как сестра теперь. А сестры не обращаются так друг к другу.

– Ладно, спасибо, – Габриэлла по меабисткому обычаю взяла руку Шаяны в свою и склонившись приложила ко лбу.

– О, милая, ты просто чудо. А теперь спать, спать! Тебе нужно хорошенько отдохнуть, – повелительно сказала Шаяна, и принцесса с радостью согласилась. От усталости у нее подкашивались ноги.

Утром Габриэлла некоторое время лежала в кровати, застеленной шелковыми простынями убийственно розового цвета. С самого отъезда она впервые осталась надолго одна в спокойных обстоятельствах. Мысленно она перебирала событие вчерашнего дня, благодаря богов, что ее отец не полетел с ними. Он, конечно, несмотря на возраст, владел тремя видами боевых искусств, но против бластеров вряд ли бы долго продержался. В дверь тихо постучали, прервав ее раздумья.

– Войдите, – сказала она.

Темная голова Лерики показалась из–за двери. Жизнерадостная девочка впорхнула и присела на кровать.

– Ой какая вы вся розовая! Как…

– Поросеночек! – со смехом закончила принцесса.

– Вообще я хотела сказать джакаранда. Но если вы настаиваете…– Лерика звонко хохоча обняла ее. – Поднимайтесь! Мама ждет нас на завтрак. А потом… Потом мы идем мерить свадебные наряды!!! И знакомиться с церемонией.

– Наряды? Их что много будет?

– Ну конечно. Три как минимум.

Габриэлла закатила глаза и нехотя выбралась из-под одеяла.

Шаяна ждала их за столом, сервированным на красивой, увитой зеленью веранде. Поцеловав поочередно сначала дочь, потом принцессу, она рассадила их по левую и правую руку от себя. Сегодня на ней был темно-лиловый наряд и такого же цвета шарф на голове, повязанный причудливым узлом.

Габриэлла окинула стол и, не заметив четвертого прибора, спросила:

– Разве Император не будет завтракать с нами?

– Ну что ты милая, конечно нет. Ты теперь не увидишь Шана до самого дня свадьбы. У нас итак часть церемониала смазалась из-за особенностей вашего будущего союза. Надо постараться соблюсти хоть какие-нибудь традиции, – Шаяна пожала ее ладошку. – Не беспокойся, скучно в оставшиеся четыре дня тебе точно не будет.

И она оказалась права. Растянутая на целый день свадебная церемония включала огромное количество нюансов, от которых у Габриэллы шла кругом голова. Она учила, с какой стороны и когда ей входить в зал торжеств, что можно делать, а что нельзя. Накануне она совсем разнервничалась. Мелодичные, но трудные для произношения слова брачной клятвы давались с большим трудом. Их никак не удавалось запомнить с правильной интонацией. А если произнести что-то не так, менялся смысл.