Невозможно. Глаза в глаза

РИТА

Через полгода мне должно было исполнится семнадцать, и я с нетерпением ждала этого дня. Мне очень нравился один парень, но он совсем не обращал на меня внимания. Видимо, считал меня малолеткой. К тому же он работал у моего отца в подчинении, и даже если бы захотел ни за что бы не рискнул за мной ухаживать. Да, я хотела именно ухаживания и всякой романтичной ерунды, в виде плюшевых мишек, цветов, конфет и свиданий. Его звали Роман, и я влюбилась в него без памяти. Высокий, красивый, светловолосый, с выразительными глазами и чуть пухлыми губами. Я мечтала о его внимании. Однажды видела его из машины, возле прокуратуры, когда ждала отца и еле сдерживала себя, чтобы не выйти и не позвать его. Только вот о чём с ним говорить я не представляла. Иногда он приходил к нам домой, приносил документы для отца. Я открывала ему дверь и сразу терялась, не зная куда деть глаза и как себя вести. Он всегда был вежлив и не более того. Когда мама приглашала его к нам на чай, я прямо-таки вся светилась от счастья, но и за чаепитием не могла поддержать разговор. А если дома был мой брат Борис, то мы с мамой вскоре удалялись из-за стола, оставляя мужчин для разговора. А я всё это время сидела в своей комнате и боялась не упустить тот момент, когда Рома будет уходить, чтобы сказать ему «до свидания».

Но однажды всё изменилось и Рома стал приходить к нам в гости намного чаще. А папа с братом по долгу что-то обсуждали с ним на кухне за закрытой дверью, чего раньше не было.

– Мам, что происходит? О чём они там говорят? – спросила я, потому что видела, что мама тоже ведёт себя как-то странно.

– У твоего брата проблемы, Рит. Папа с Ромой пытаются помочь их решить, – вздохнув ответила мама и устало прикрыла глаза.

– Что за проблемы, серьёзные? Я могу ему чем-то помочь?

– Нет, дочь, ни ты, ни я Боре помочь не сможем. Это может сделать только твой отец. И я очень надеюсь, что у него это получится, иначе…, – мама всхлипнула и я увидела в её глазах слёзы.

– Мама, ты что! – я крепко обняла её. – Папа обязательно поможет Боре, вот увидишь.

Я хотела спросить у неё, что же конкретно произошло, но видя в каком она состоянии не решилась. Со стороны кухни послышался звук открывающейся двери и в зал вошёл папа. Он и так всегда был хмурым, а сейчас и вовсе его лицо было словно застывшая маска.

– Даша, нашла время разводить эту сырость! Знаешь ведь, что я терпеть этого не могу! Пойдём, есть разговор, – сухо позвал он маму и сразу вышел. Мог бы обойтись и без этих замечаний. Можно подумать, что маме сейчас было легче, чем ему.

Мама быстро провела ладонью под глазами, вытирая слёзы и пошла за папой на кухню. У меня была мысль пойти следом и попробовать подслушать о чём пойдёт разговор, но, как только я сделал шаг, в зал вошёл Рома. Я сразу обо всём забыла и, кажется, застыла с раскрытым ртом. Наверняка, выглядела как полная дура, но в тот момент меня это не беспокоило.

– Привет! – он мне улыбнулся, – ещё раз.

– Привет! Как дела? Уже всё обсудили? – я была очень рада, что сказала всё это без запинки.

– Да, почти. Остались детали. Сейчас Андрей Петрович обсудит их с твоей мамой и можно будет действовать.

– Ром, а можно мне узнать о случившемся. Я ведь до сих пор ничего не знаю, – решила одновременно выведать информацию и поддержать разговор с ним.

– Извини, Рит, – Рома виновато на меня посмотрел, – но если родители не сочли нужным тебе об этом рассказать, то и я не стану.

– Понятно. Никто не принимает меня в серьёз. Не переживай, я уже привыкла.

Он тихо рассмеялся.

– Я сказала что-то смешное?

– Нет, конечно, извини. Просто напомнила мне мою сестру. Ей сейчас десять, и она точно также обижается на всех, когда ей что-то не хотят говорить. Только поверь, Рит, это лишь для того, чтобы уберечь её. Чтобы не травмировать слабую детскую психику.

– Да, только я в отличии от твоей сестры не ребёнок! Мне почти восемнадцать!

Он снова хотел засмеяться, но, когда увидел мой злой взгляд сдержался. Меня очень обидело его сравнение меня с десятилетней девочкой. Очень задевало то, что он не видит во мне девушку.

– Согласен, не удачное сравнение. Но для родителей мы всегда останемся детьми и нет ничего плохо в том, что они считают тебя ребенком.

– А ты? Тоже считаешь меня ребёнком? – для меня было важно знать это.

– Нет. Но и слишком взрослой тебя тоже не назову. К сравнению, будь мы в одной компании, спиртного бы пить тебе не позволил.

– Это скорее из-за моего отца, не так ли? – сама боялась сейчас своих вопросов, но старалась делать уверенный вид и казаться взрослой.

– Уверяю тебя, будь ты моей девушкой, хотя у меня в принципе не может быть несовершеннолетней девушки, я бы всё равно не позволил тебе пить спиртные напитки.

– А, если бы мой отец не был прокурором и твоим начальником?

– Рита, поверь, дело вовсе не в твоём отце. Ты не там ищешь причину, – он пристально смотрел на меня и улыбался. А я сразу залилась краской от его слов и насмешливого взгляда. Своими вопросами я выдала своё отношение к нему и теперь выглядела в его глазах ещё более глупой, чем до этого. И чтобы усугубить ситуацию, я не придумала ничего лучше, как молча выбежать из комнаты и закрыться в ванной. Так я и просидела там, пока мама не постучала в дверь и не позвала меня.

– Рома ушёл? – шепотом спросила я, приоткрыв дверь.

– Да, пятнадцать минут назад. Если ты тут закончила, то я хотела бы принять душ и лечь спать.

– Хорошо, мам. Скажи, вы с папой нормально поговорили?

– Нормально. Только прошу, не задавай мне сейчас никаких вопросов, я очень устала, давай завтра поговорим, – мама поцеловала меня в щеку и зашла в ванну.

О том, что же произошло, я узнала через два дня. Маме пришлось мне рассказать, так как я подслушала её, когда она говорила с папой по телефону. Поступок крайне некрасивый, и я извинилась за него, но больше мне ничего не оставалось, потому что мне стало понятно, что рассказывать мне никто ни о чём не собирается. А я больше не могла смотреть на их хмурые лица и молчаливые переглядывания, когда в комнате присутствовала я.

– Рита, я сама до конца ничего не знаю. В общем, твой брат был со своими друзьями, они немного выпили, но это не остановило их, чтобы сесть за руль. Вначале за рулём был Боря, а затем его друг, хотя Боря пытался его отговорить, так как тот был значительно пьянее его. Но Тайманов настоял, и твой брат уступил ему. Он не соблюдал скоростной режим и сбил девушку на переходе.

– Ах, – от неожиданности ахнула и схватилась за рот. – Она….она?

– Девушка получила травмы не совместимые с жизнью. А у этого парня лишь царапина на голове. И он усердно пытается перевалить всю вину на твоего брата.

– Что? Но они же друзья и на сколько мне известно дружат со школы.

– Рита, ты слышала поговорку, что друг познаётся в беде? Вот жизнь и показала твоему брату, кто на самом деле этот Тайманов.

– Но неужели не было никаких свидетелей? Кто-то должен был видеть, что за рулём был не Борис.

– Их сейчас и пытается найти твой отец. Только ситуацию усугубляет то, что девушка оказалась беременной. И как говорит твой брат, беременна она была как раз от Тайманова. А тот в свою очередь продолжает утверждать, что беременна она была от Бориса и что за рулём сидел он.

– Мама, но ведь это неправда. Боря, он не мог так поступить. Папа ведь обязательно что-нибудь придумает, ведь правда? – я очень сильно испугалась за брата, так как понимала, что за это грозит тюрьма. В моем сердце зарождалась ненависть к его другу, за то, что из-за него нашей семье выпало это испытание.

– Милая, теперь ты понимаешь, почему мы не хотели тебе об этом рассказывать? – мама погладила меня по щеке.

– Мам, я сильнее и взрослее чем вы думаете, и вы совершенно зря решили умалчивать от меня об этой проблеме.

Мама грустно улыбнулась.

– Только пока не будем говорить твоему отцу, что ты обо всем знаешь. Пусть немного всё уляжется.

– А Рома, он тоже в курсе, да? Он помогает папе и Боре?

– Да, Рита он очень помогает нашей семье. И судя по словам твоего отца, Роме приходится идти даже на должностное преступление.

В моей душе появилось огромное чувство благодарности и уважения к этому мужчине. Думаю, в этот момент я влюбилась в него ещё больше.

Спустя пару месяцев, всё действительно улеглось, Тайманова по заслугам посадили в СИЗО. Но у него оказался совсем не простой отец, и папа говорил, что долго он там не пробудет. В нашей семье все стали успокаиваться и вести себя, как и раньше. За исключением одного момента, который мне совсем не понравился. Я пришла домой и услышала, как родители о чём-то спорили. Никогда не слышала, чтобы мама повышала голос на отца, а сейчас она просто орала на него. Я собиралась пойти и подслушать, но Борис преградил мне путь и отправил к себе в комнату. Но крики родителей не утихали ещё полчаса. А потом папа ушёл из дома, громко хлопнув дверью, а перед этим прокричал маме: «Я это сделала, ради нашей семьи, Даша!!! Подумай об этом и прими!» Спустя ещё полчаса я пошла в туалет и проходя мимо маминой спальни, услышала, как она плачет и вошла.

– Мам, можно к тебе? Что у вас с папой произошло? – в комнате было темно, но на кровати просматривался мамин силуэт.

– Рита, не сейчас, – хриплым голосом ответила она, не поворачивая ко мне головы.

– Может тебе воды принести или что-то ещё?

– Спасибо, ничего не нужно.

Я тихонько прикрыла дверь и вышла. Боря тоже отказался со мной говорить. И утром как я ни старалась, но мама не желала говорить о том, что у них с папой произошло вечером.

Прошло ещё несколько месяцев и мне, наконец, исполнилось семнадцать лет. А спустя ещё два месяца для меня наступил самый счастливый день. Мы всей семьёй были на одном вечере, который устраивал папин друг в честь своего юбилея, и я была приятно удивлена, увидев там Рому. На мне было сиреневое облегающее платье, подчеркивающее мою фигуру, в тон платью туфли-лодочки. Волосы завиты в красивые локоны, спадающие на обнажённые плечи. Рома не смог не оценить все мои старания, и даже пригласил меня на танец, во время которого сделал мне пару комплиментов, от которых у меня вспыхнули щеки. Он-то, конечно, ничего особенно не сказал, лишь подчеркнул то, что платье подходит под цвет моих глаз, а мои волосы напоминают ему водопад. А когда мы прощались он поцеловал меня в щёку, чем окончательно убедил в том, что сегодня он впервые посмотрел на меня как на девушку.

КИРИЛЛ

Вечер обещал быть удачным, но, что на столько я даже и предположить не мог. Мой друг Виталик должен был привести с собой симпатичных девчонок. Я немного опоздал в обусловленное место, но все же слово свое сдержал, поэтому сидел и ждал друга в машине. Виталик показался лишь через пятнадцать минут, и действительно, как и обещал, был в компании двух молодых особ. Были ли они симпатичными сразу было не разобрать, так как девушки, находились весьма в расслабленном состоянии и еле передвигали ногами, слегка пошатываясь.

– Здорово, Кирюха, – поздоровался Виталик, открыв дверцу машины, – вот, принимай товар, как и обещал, – он указал на девушек, которые держались друг за друга как за спасательный круг.

– И что это? Им хоть пятнадцать есть? Ты же знаешь правила! Мне лишние проблемы ни к чему! – на вид девушкам действительно можно было дать лет пятнадцать.

– Обижаешь! Вот этой вот точно восемнадцать. А этой вот-вот исполнится, – указал Виталик на каждую из них по очереди, вглядываясь в их лица.

– Когда статью тебе приписывать будут, то твое вот-вот никто во внимание брать не станет!

– Чего ты сразу про статью, Кирюх!

– А то, что думать надо! – друг всерьёз меня разозлил своей беспечностью.

– Мальчики, так мы едем или нет, – заплетающимся языком спросила одна из девиц, та которая выглядела поживее. Так как вторая и вовсе головы не поднимала, так и смотрела на землю.

– Конечно, едем, – ответил Виталик.

– Только без меня, не хватало, чтобы эти малолетки мне в машине наблевали.

– Ладно, девочки, я весь ваш. Идемте, поймаем такси, – Виталик взял под руку сначала одну, затем другую и стал с ними разворачиваться в обратную сторону, и в этот момент, та, что менее адекватна, наконец-то, подняла голову так, что мне удалось хорошо разглядеть ее лицо.

– Куда мы? Мне нужно домой, – пробурчала девушка.

– Стоять, – я выскочил из машины.

– Я знал, что ты передумаешь, друг! – обрадовался Виталик.

– Виталик, да включи ты уже мозги! Ты знаешь, что это за девка? – я указал на одну из девушек.

– В смысле? Как ее зовут? Ну, если тебе понравилась, забирай, мне и эта подойдет! – Виталик повернул голову в сторону другой девушки, и та ему улыбнулась.

– Это дочь Терехова!

– Кого дочь? – Виталик в миг протрезвел, – того самого?

Я кивнул.

– Друг, прости, если бы я знал. Давай, валим отсюда, – он высвободился от рук девушек, и они снова повисли друг на друге.

– Нет. Давай их в машину, – скомандовал я, стараясь обдумать сложившуюся ситуацию.

– Что? Зачем? Ты же сам сказал… – на лице Виталика было не понимание.

– Делай, что говорят! Давай, помоги усадить их в машину.

Девушки совсем и не сопротивлялись, когда их запихивали в салон автомобиля. Одна из них и вовсе сразу заснула. Я взял ее сумочку, нашел в ней паспорт. Терехова Маргарита Андреевна. Вот теперь сомнений у меня не осталось.

– Ну, надо же, дочь Терехова и в таком состоянии! Да с ней сейчас все, что угодно можно сделать.

– Что ты задумал, Кирилл? – испугался Виталик взгляда, которым я смотрел на девушку.

– Ничего такого. Позвони-ка кому-нибудь из наших, пусть сольют ее брату информацию, что его сестра уехала из клуба со мной.

– Кирилл, зачем тебе это нужно? Может, хватит? Забудь! Не связывайся с их семьей, помнишь, чем это закончилось?

– Звони, – тихо и бездушно сказал другу, уже прекрасно зная, что конкретно собираюсь сделать.

Виталик знал этот тон, и понимал, что отговорить меня не получится. Поэтому сделал все, как я его просил, после чего мы отправились на квартиру к одному нашему знакомому. Квартира эта больше походила на притон. Сюда пацаны притаскивали своих шлюх, все кому не лень, и у кого есть деньги оплатить комнату.

– Ты уверен? – посмотрел на меня Виталик, надеясь, что я изменю своё решение.

– Нет. Но случая такого упустить не могу. Разберись с этой девкой, а я поднимусь с Тереховой к Знахарю, к тому же девочка-то теперь совсем взрослая, ей вчера исполнилось восемнадцать.

– Только ее отца этот факт не остановит, Кирилл!

– Ага! Так же, как и ее брата. Ну, что посмотрим через сколько он явится сюда, чтобы со мной поквитаться?

Я вытащил Терехову из салона автомобиля, перекинул через плечо.

– А она тяжелая! И имя противное, Рита! – я скривил лицо, – наверняка, и по характеру не лучше.

– Я вернусь сразу же, как только отвезу Соню, – сказал Виталик, с опаской продолжая смотреть на перекинутую через моё плечо девушку.

– Ты главное тачку мою не разбей, жених!

***

Я предвкушал нашу встречу с бывшим другом. Прошло целых двадцать минут, прежде, чем Борис приехал в квартиру Знахаря. Я был искренне удивлен, так как думал и пяти минут не пройдет, как ее братец будет в дверь барабанить. Я уже успел все подготовить. И постель всю перевернул, чтобы сомнений не осталось, чем на ней занимались, и блузку на девке расстегнул, с себя майку стянул, волосы растрепал. Терехова за всё это время лишь раз открыла глаза, пробормотала что-то невнятное. И сейчас я благополучно стоял на кухне и курил, пока не услышал нервные не прекращающиеся звонки в дверь. Затем послышались удары, скорее всего ногой, и я довольно ухмыльнулся, после чего дал Знахарю команду открывать.

– Где она? Где моя сестра? – с истеричными воплями напал на Знахаря Борис.

– Так мне откуда знать, какая именно из тех шлюх, что сейчас здесь твоя сестра? – ответил Знахарь и сразу же получил кулаком в нос.

– Ты мне сейчас за все ответишь! – проорал Борис и вошёл в квартиру.

– Оставь Знахаря, Боря! Он лишь выполняет свою работу. Тебе ли не знать? – я вышел из кухни к ним.

– Я сейчас здесь все разнесу, если вы не скажете где моя сестра? – он избегал встречаться со мной взглядом.

– Ну, зачем же все разносить? Она в той комнате, спит мирным сном.

Борис тут же рванул в комнату, на которую я указал. Войдя туда он обнаружил сестру, действительно, спящей, но весь ее вид и кровать не оставляли сомнений, чем она там занималась.

– Ублюдок! Чем ты ее накачал?

– Накачал? Брось! Чтобы девушка легла со мной в постель, мне не требуется её ничем накачивать, тебе ли не знать, – я широко и довольно улыбался.

– Она еще совсем ребенок! Если у тебя зуб на меня, так и будь мужиком разбирайся со мной, а не с ней!!!

Это было почти трогательно, Борис Терехов заговорил о справедливости!!!

– Знаешь, те вещи, которые она со мной вытворяла, вряд ли сумел бы ребенок. Я бы сказал, что она практически профессионал в этом деле.

Да, я специально его злил и вызывал на эмоции, мне было плевать на его чувства, также, как когда-то ему на мои.

После этих слов Борис не выдержал и устремил свой кулак прямо мне в нос, но не достиг желаемого, я увернулся и нанес ответный удар, заломив ему руку за спину.

– Не будь, идиотом, Боря! Я не знал, что это твоя сестра! Просто снял девку возле клуба и приехал с ней сюда. И, кстати, наклюкалась она еще до меня. И на сколько мне известно, ей есть восемнадцать, так что твои предъявы совершенно не обоснованы.

– Хочешь, чтобы я поверил будто это совпадение?

– Я ничего не хочу! Это жизнь, и в ней порой происходит невозможное!

Я выпустил Бориса из захвата, тот выпрямился и посмотрел на меня.

– Если еще хоть раз увижу тебя возле своей сестры, застрелю, так и знай.

– К чему мне какая-то девка? – я безразлично пожал плечами, – на ней и пробу-то ставить не где, – надеялся этой фразой его морально добить.

– Какой же ты ублюдок, – Борис снова бросился на меня, но Знахарь и Виталик схватили его.

– Какой есть! Забирай свою сестру и проваливай! Чтобы через минуту здесь и духа вашего не было.

– Заберу! А ты мне за это еще заплатишь!

РИТА

Утром я проснулась с сильной головной болью, не могла даже в сторону ее повернуть. А еще очень хотелось пить, но о том, чтобы подняться с кровати не было и речи. Попыталась вспомнить, как я оказалась дома, но не смогла. Последние мои воспоминания обрывались на том, как Соня предложила еще раз выпить за мой день рождения, а потом все – ничего не помню.

Какой кошмар! А родители? Они меня уже видели? В каком состоянии я перед ними предстала?

– Проснулась? – в двери показалась голова Бори. Он вошел ко мне в комнату со спасительным бокалом воды, и еще дал мне какую-то таблетку.

– Спасибо, Борь, я бы сейчас что угодно выпила! – поблагодарила я брата, но выражение его лица говорило о том, что мне сейчас влетит. Нравоучений точно не избежать.

– Ты хоть представляешь, во что ты вчера вляпалась?

Ну вот! Началось! Что-то мне в его голосе совсем не понравилось, и дело не в том, что он сказал слово «вляпалась». Видимо, родители тоже не в восторге от того в каком состоянии я оказалась дома. И как сказать Боре о том, что я ничего не помню.

– Ты хоть что-то помнишь? – спросил Боря, не нужно было быть детективом, чтобы по мне это понять.

– Только то, как мы с Соней пили в клубе за мой день рождения, – тихо ответила я.

– Рита! Когда ты уже повзрослеешь?! – Боря стал ходить по комнате. По его виду можно было подумать, что я совершила преступление, а не напилась с подругами в свой день рождения.

– Еще! Что ты помнишь еще?

– Ничего… как попала домой я не помню, если ты об этом? Мне сильно влетит от родителей, да?

Боря присел на край моей кровати.

– Рит, ты хоть догадываешься с кем ты вчера ушла из клуба, куда он тебя отвез и что с тобой сделал?

Слова брата напугали меня. Я не имела и малейшего представления, о чем он сейчас говорил. Но в душе теплилась надежда, что он меня разыгрывает.

– Ты шутишь?

– Какие уж тут шутки, Рита! – брат повысил на меня голос, – так ты ничего не помнишь?

– Нет! Помню только, как мы с Соней заказали еще выпить, и что она ждала какого-то своего знакомого, хотела меня с ним познакомить!

– Черт! Так значит, это Соня подсунула тебя Тайманову! Удушу тварь!

– Что сделала? Кому…? – мой мозг отказывался сейчас воспринимать какую-либо информацию, но на Фамилию «Тайманов» отреагировал.

– Вчера, Рита, я забрал тебя из самого настоящего притона! И знаешь, с кем ты там была?! – брат орал на меня так, как ни орал даже тогда, когда я разбила его новый велосипед. – С Таймановым!!! Говорит тебе эта фамилия о чем-то?

– О, Господи!

– Теперь догадываешься, чем вы там занимались?

– Нет! Нет! Нет! Этого не может быть! Я бы запомнила такое! – мне было противно и страшно от того, что понимала, что брат вовсе не шутит.

– В том состоянии, в котором я тебя оттуда забрал страшно представить, что вообще с тобой там могли сделать!

– О Боже мой! – из глаз потекли слезы, – а Соня, с ней что? – тут я вспомнила про подругу.

– Про нее я ничего не знаю.

– А вдруг она осталась там? Нужно было ее забрать!

– Ты реально не понимаешь да, о чем я тебе говорю? – Боря злился всё сильнее.

– Понимаю, – я вытерла слезы, – а родители, они знают?

– Нет, я ничего им не сказал.

– Спасибо, Борь.

– Засунь ты, знаешь, куда свое спасибо!!! Что теперь про меня пацаны будут говорить? Что моя сестра Таймановская подстилка?! Рита, ты же девушка и должна думать о последствиях! Что если ты окажешься беременной? Ты хоть представляешь, что все это для нас значит?

Я заплакала. Я просто не могла и не хотела верить в то, что со мной произошло. Да ещё и в день моего совершеннолетия.

– Хотя бы в душ сходи! Помойся после этого…, – Боря не договорил и вышел из комнаты, покачав головой.

Брезгливость в его тоне меня обижала, но я понимала, что заслужила это. Душ мне и самой очень хотелось принять, но первым делом я решила позвонить Соне. Дотянулась до сумочки, достала телефон и набрала ее номер.

– Алло, – в телефоне послышался сонный голос подруги.

– Соня! Ты где?

– Ритка? Ты чего так рано? И что значит где?

– Уже двенадцать часов дня! И ответь, где ты сейчас?

– Дома, – задумчиво протянула подруга. – А как я здесь оказалась?

– Ты даже не представляешь, как я рада, что ты дома! Так ты тоже ничего не помнишь?

– Рит, так голова болит, давай потом поговорим.

– Нет, Сонь, это важно.

Я рассказала подруге о том, что узнала от Бори. Она слушала молча, не перебивала, мне даже показалось, что она заснула. Но напротив, Соня все поняла с первого раза.

– Рит, ну тут все просто! У тебя между ног дискомфорт ощущается?

– Где дискомфорт?

– Ну, ты же девственница! Была! – уточнила подруга и усмехнулась.

– Сонь, а мне вот сейчас не смешно, и, кажется, у тебя голова болела?

– Ай, зачем ты мне напомнила? – застонала она.

– Так что там с дискомфортом? – уточнила я.

– Ну… может жжение какое-то ощущаешь, между ног, конечно. Боль в мышцах? Ты вообще осмотрела свое тело, в душе была?

– Нет, я еще не успела! Жжения вроде никакого не чувствую. А мышцы, сложно сказать, у меня сейчас такое состояние, что я не могу толком шевелиться.

– Короче, идешь сейчас в душ, осматриваешь себя на наличие разных там повреждений, вроде синяков, а потом звонишь мне.

– В смысле синяков? Ты, что думаешь, что он мог…, – слово «изнасиловать» я вслух сказать не смогла.

– Да нет, конечно!!! Рит, ты его видела?! Да ему любая дать готова!

– Я не любая!!!

– Да я не об этом! Если бы ему нужна была девка для «перепихона», то любая бы согласилась, и смысла бы не было ему тебя насиловать.

Слова Сони успокоили меня лишь на несколько секунд, так как она не знала всего того, что связывало нашу семью с Таймановым. Но я-то знала, и понимала, что я слишком хороший шанс для него, чтобы отомстить моему брату.

– Я всё поняла, Сонь, но, если он меня не насиловал, то откуда могут взяться синяки? – я понимала, что сейчас смешно выгляжу в глазах своей более опытной подруги в этих вопросах.

– Рит, Тайманов создаёт впечатление очень горячего парня! А горячие парни как правило в сексе бывают грубыми. И это многим нравится.

– Как такое может нравится? – озвучила я вслух свои мысли и снова услышала Сонин смешок. – Хорошо, сейчас пойду в душ и проверю. Пока.

Только ни синяков, ни чего-то еще, что могло указывать на занятие сексом вчера, я не обнаружила. Опыта в этом деле у меня никакого не было, и было глупо делать выводы только на основании этого. Поэтому на следующий же день мы с Соней отправились к гинекологу. Нужно было видеть лицо врача, когда я сказала, что хочу знать, девственница ли я еще. Было очень стыдно, но отступать было некуда, в голове звучали слова брата о том, что я могу оказаться беременной от этого ублюдка. Врач побурчала немного про безответственную молодежь, про беспорядочные связи, и выписала мне оральные контрацептивы, подтвердив, что я всё ещё в рядах девственниц.

– Рит, этого следовало ожидать, что ты еще девственница. Во-первых, Тайманов не стал бы тебя насиловать; а во-вторых если бы у вас с ним, что-то было, один синяк, но он бы на тебе оставил.

– Фу, Соня! Давай не будем уже об этом! Я хочу все забыть, что связано с тем днем.

– Тогда тебе придется забыть о своем дне рождения! – беззаботно улыбнулась подруга.

– Ты прекрасно поняла, о чем я говорю. Я только понять не могу, почему этот мерзавец меня не тронул?

– Ммм, то есть все-таки сожалеешь, что все еще девственница?!

– Соня! Ты не представляешь, что я чувствовала, когда думала, что могу оказаться беременной от такого человека как он.

– Да что в нем такого-ужасного-то? Ну, подумаешь не пай мальчик, это даже хорошо для парня.

Сонины слова задели меня за живое, и я решилась сказать.

– Не пай мальчик? И всего-то? Он сбил на машине беременную девушку. Беременную!!! После чего оставил ее истекать кровью. И во всем этом он собирался обвинить моего брата! Будто это он был за рулем в тот день! Только вот машина-то была этого поддонка, и за рулем был он сам. Есть свидетели! Если бы не они, не знаю, чем бы это для Бори закончилось. Знаешь, как мама тогда переживала, она практически не спала. А отец, из кожи вон лез, чтобы найти доказательства против этого урода.

– Ничего себе! – Соня округлила глаза. – Я же не знала! Ты мне об этом ничего не рассказывала.

– Знаю. Я не могла, Сонь.

– Теперь ясно, почему Борька тебя так отчитал за все это. Для него это смерти подобно.

– Да уж! Доставила я ему проблем. Только мне все равно как-то не хочется сообщать ему о своем визите к врачу. Стыдно как-то об этом с братом разговаривать.

– А то, что он тебя из притона забирал не стыдно?

– Стыдно. Но сама посуди, что я должна ему сказать? Борь, я была у врача, и он говорит, что я все еще девственница, так что никаким сексом с Таймановым я в той квартире не занималась. И он прям так возьмет и поверит мне! А если и поверит – полетит снова с ним разбираться! И кто знает, на что тот способен, вдруг он снова попытается подставить Борю? Я не хочу, чтобы из-за меня у моих близких были такие проблемы.

– Ты права. Зная твоего брата – он точно будет разбираться с Таймановым. Только это не зависит от того, скажешь ты ему о визите к врачу или нет. Думаешь, он спустит ему всё с рук, считая, что тот переспал с тобой?

– Да, сомнений нет, он будет мстить Тайманову за меня.

– За тебя и за свою оскорбленную гордость. Я знаешь еще чего понять не могу: если Тайманов действительно на столько бессердечный и аморальный, тогда почему он ничего не сделал с тобой? Что ему мешало воспользоваться твоим телом, как ему этого хотелось?

– Может, я на столько не в его вкусе! – предположила я.

– Ха! Не очень убедительно! Скорее уж поверю, что ты сделала ему неумелый минет, или у вас был анальный секс!

– Соня, прекрати! Я и думать об этом боюсь!

Подруга откровенно надо мной смеялась.

– Тогда я просто обязана рассказать Брату о походе к врачу, чтобы не усугубить ситуацию.

– Да, и чем раньше ты ему скажешь, тем лучше, – согласилась со мной Соня. – О чём задумалась?

– Да что он за человек такой этот Тайманов, почему не может оставить нас в покое? Сначала хотел подставить брата и свалить на него свою вину, а теперь мстит ему через меня. Только за что мстит, за справедливость? Его же справедливо наказали!!! И то он даже половины срока не отсидел.

– Скорее всего у него с твоим братом какие-то личные тёрки.

Всё это были предположения, и ответов на те вопросы, что сейчас были у меня в голове не было. И вряд ли Боря захочет беседовать со мной на эту тему.

Мы с Соней дошли до нужной нам остановки и ждали маршрутку. Не прошло и пары минут как напротив остановилась машина и водитель посигналил. У меня не было привычки обращать внимание на такое проявление внимания, но не у Сони. Она посмотрела в сторону автомобиля, а потом подпрыгнула на месте, радостно хлопая в ладоши.

– Ритка, смотри, там Виталик!

– Что за Виталик?!

– Парень, с которым я тебя вчера вообще-то познакомила! Пойдём, он зовёт нас, – не дожидаясь от меня ответа, Соня, взяв меня за руку, потащила в сторону машины.

А вот когда мы подошли, то там обнаружился и Тайманов, за Виталиком не было видно, кто сидел за рулем. Я не сразу его узнала, а когда поняла, что это он, остолбенела. Мне хотелось плюнуть ему в рожу.

– Привет! Помнишь меня? – ехидно спросил Тайманов. – Хотя вряд ли, – он усмехнулся.

– Считаешь, можно забыть такого ублюдка как ты? – я, конечно, имела ввиду совершенно иное, имея ввиду всё то, что он причинил нашей семье.

– А вот переходить на оскорбления, девочка, я бы тебе не советовал! Но в одном ты права, в постели я хорош, и забыть меня невозможно! – он самодовольно улыбался во всю свою ублюдскую пасть.

– Если не секрет, то скажи, такими ублюдками уже рождаются или вы где-то проходите специальное обучение? У тебя, наверное, диплом с отличием? – почувствовала, как подруга сжала мне руку.

– Похоже, что ты училась на параллельном, – он сделал вид, что пытается вспомнить, – факультете сук!!!

Я старалась не отрывать взгляда от этого ублюдка, чтобы ни в чём не уступать ему.

– Ребята, вы извините нас, мы, наверное, пешочком прогуляемся! – Соня потянула меня от машины. Я послушалась и пошла за ней, но продолжала смотреть Тайманову прямо в глаза, и этот ублюдок делал тоже самое.

– Да ладно вам, девчонки, подождите, мы вас подвезём, – предложил Виталик, которого я абсолютно не помнила. Я бы и Тайманова не вспомнила, если бы не видела его раньше в компании брата. С этого момента я решила больше так не напиваться, ни при каких обстоятельствах. Вот ведь дура, почувствовала себя взрослой, отметила совершеннолетие называется!!! Не знаю ответила ли ему ещё что-то Соня, на столько я была увлечена противостоянием взглядами с Таймановым. Ни за что не хотела ему уступать и отвернулась только тогда, когда мы отошли на достаточное расстояние, на котором толком не ясно, смотрит ли он на меня или на Соню, или на что-то ещё.

– Что это было? Ты его взгляд видела? Я думала, что Тайманов из машины выскочит и свернет тебе шею! Для чего ты разозлила его, Рита?

– А что мне нужно было делать, улыбаться ему? Он же издевался надо мной, в каждом его слове насмешка!

– Но в этом ты от него не отстала, не волнуйся!

– Я и не волнуюсь, я просто ненавижу его, всем сердцем ненавижу этого ублюдка.

РИТА

Сегодня Рома пригласил меня в кафе. Я так долго этого ждала, влюбилась в него еще девчонкой, а теперь он ухаживает за мной. И мои родители совсем не против. А то, зная своего отца, я уже сомневалась, что у меня вообще когда-нибудь будет парень. Рома во всем брал пример с моего отца и хотел также, как и он сделать карьеру. Папа ему всячески в этом помогал и был очень рад, когда Рома изъявил желание ухаживать за мной. И вот сейчас, сидя напротив этого красивого мужчины, мужчины моей девичьей мечты, я почему-то смотрела не на него, а в сторону отморозка и негодяя, который опорочил ни одну девичью честь, в том числе мою. Да, я смотрела на Тайманова, глаза в глаза, потому что этот подонок также не сводил с меня взгляда. Я пыталась, честно пыталась не смотреть на него, но взгляд постоянно возвращался к столику, за которым этот подонок сидел в компании своих друзей и их девок. Одна из девушек постоянно гладила его то по рукам, то по плечу, то по лицу. А когда она что-то нашептывала ему на ухо, его полный презрения и ненависти взгляд был прикован ко мне. Я не отставала от него, и изо всех сил старалась передать в своих глазах отвращение к нему. Надо же было случиться такой нелепости и прийти на ужин своей мечты именно в то место, где находился этот мерзавец.

– Рита, что-то случилось? – Рома взял меня за руку, и в его глазах было видно беспокойство.

– С чего ты взял? Все просто прекрасно, – солгала я. Не хотелось говорить ему правду и портить прекрасный вечер, который уже перестал таковым быть.

– Просто ты уже не первый раз не отвечаешь на мой вопрос. Может тебе не нравится это кафе, мы можем пойти в любое другое.

– Нет, что ты. Мне все нравится, правда. Прости за невнимательность, я просто задумалась. О чем ты спрашивал?

– Я спросил о том, что лучше подарить твоей маме на день рождения?

– Она будет рада любому подарку, тем более от тебя.

– Приятно слышать. Но все же, хотелось бы подарить ей что-то особенное, а не то, что она захочет передарить или уберет в дальний ящик «авось, когда пригодиться».

Я рассмеялась. Он такой внимательный, разве он может не нравится?

– Почему ты смеешься? Я что-то сказал не так?

– Наоборот. Любой другой бы на твоем месте не стал загоняться над этим вопросом, а то и вовсе бы не подумал о дне рождении матери своей…, – здесь я запнулась, как-то язык не повернулся назвать себя его девушкой. Рома, конечно, и разрешения спросил у моего отца, чтобы ухаживать за мной, но ведь мне он официально не делал такого предложения. Тут я даже задумалась, ведь фактически моего согласия никто и не спрашивал. Неужели, на столько было очевидно, что я в него влюблена? Я почувствовала, что краснею. А может, всем было плевать на мое мнение?! Мне стало интересно, что бы сказал отец, если бы я изъявила не согласие на встречи с Ромой?

– Рита, о чем ты думаешь сегодня весь вечер? Может, поделишься? И почему ты не договорила? Мне было приятно услышать от тебя, что ты считаешь себя моей девушкой.

– А мне было бы приятно услышать это от тебя. Как-то неловко получилось.

– Тут ты права. Это я виноват, вот дурак! Должен был бы и догадаться. Рита, я официально прошу тебя стать моей девушкой, – Рома поднес мою руку к своим губам и поцеловал. Я растаяла. И в этот момент, когда я только-только начала забывать о злосчастной компании, за их столиком раздался мерзкий грубый смех, который привлек внимание всех посетителей в кафе. Впечатление о только что сказанном было моментально испорчено.

– Это что, тот самый ублюдок за тем столиком? – Рома посмотрел в сторону Тайманова и его компании.

– Да. Я не хотела портить нам вечер, поэтому ничего не сказала.

– Тебе стоило сказать мне сразу же, – обвиняющим тоном сказал Рома, – вставай, мы немедленно уходим.

– Но ведь сейчас принесут наш заказ, – попыталась остановить я его.

– Сейчас же, Рита, – командным голосом сказал Рома.

Мне был не приятен его тон, но я поспешила подняться с места. В чем я виновата? В том, что не сказала о присутствии здесь Тайманова? Ну, не будем же бегать ото всюду, где можем с ним случайно повстречаться. Рома практически выволок меня за руку из кафе. Проходя мимо той компании, я заметила, что Тайманов и Рома буравят друг друга взглядом. Они что, знакомы? Все также волоча меня за руку, Рома подвел меня к машине.

– Садись, – сказал он грубо.

Я молча села в салон, с явным пониманием, что уже ни в какое другое место я не хочу. Рома сел в машину, завел её, и мы поехали, куда я не знала, Рома ничего не сказал, а спрашивать его я не стала. Но ехали мы явно не домой, а спустя некоторое время машина сильно ускорилась, нас чуть не занесло на повороте. Я испугалась.

– Рома, в чем дело? Мы можем ехать помедленнее?

– Помолчи, и ничего не бойся, у меня все под контролем.

Помолчи? И как это понимать? Мог бы сразу сказать «заткнись». В следующий миг на весь салон автомобиля раздался мой оглушительный визг, потому что нас внезапно подрезал какой-то псих, и Роме ничего не оставалось как резко жать по тормозам. Хорошо еще, что я была пристегнута ремнем, иначе не знаю, чем бы для меня это закончилось.

– Вот ублюдок! – выругался Рома, затем посмотрел на меня, – ты цела? – в его взгляде снова было беспокойство. Я кивнула. А из машины, которая нас только что подрезала вышел Тайманов и направлялся в нашу сторону. Вот сейчас я действительно испугалась. Что ему от нас нужно? Получается он ушел из кафе следом за нами? От него можно ожидать любой подлости.

– Рома, не выходи из машины, – я схватила его за руку, – давай просто уедем.

– Успокойся, я сейчас выйду и просто поговорю с ним, – он отцепил мою руку.

– Рома, не надо, – но дверь уже захлопнулась.

А дальше было нечто. Не успел Рома подойти к Тайманову, как тот сразу же ударил его в лицо, и тот отлетел на капот своего шевроле. Я вжалась в сидение, и достала телефон, чтобы набрать отцу или брату. Рома вытер кровь и поднялся с капота, занес руку для удара, но Тайманов ловко увернулся и снова ударил его в лицо. Рома упал на асфальт, а этот ублюдок склонился над ним и схватив за шиворот приподнял. Так и не дождавшись ответа, даже не поняла кому же я в итоге дозвонилась отцу или брату, я выбежала из машины и со всей сила толкнула мерзавца и начала бить его по груди.

– Отпусти его, ублюдок! Чего тебе от нас надо? Мы тебя не трогали!!! – кричала я сквозь слезы, продолжая бить его кулаками в грудь. Тогда мне было не до этого, но потом я задумаюсь над тем, почему он не остановил меня, не оттолкнул. Ему же это ничего не стоило. Тайманов как-то странно смотрел на меня. А Рома продолжал лежать на асфальте. Это продолжалось пока кто-то не оттащил меня от этого поддонка. Этим кто-то оказался Виталик, парень Сони, но не похоже, что он был на нашей с Ромой стороне, потому что, оттащив меня в сторону, он подбежал к Тайманову, что-то ему сказал, после чего они сели в машину и уехали. Я подошла к Роме, на его лицо было страшно смотреть.

– Рома, ты можешь встать?

Но в ответ он лишь покачал головой.

– Я сейчас вызову скорую, – подошла к машине, нашла в салоне телефон, на котором было несколько пропущенных от брата. Так, сначала «скорая», затем перезвоню Боре и все объясню.

* * *

Рому оставили на ночь в больнице, хотя никаких серьезных повреждений не было. Приехали мой отец с братом. Борис повез меня домой. А папа остался улаживать все вопросы с полицией, которую по настоянию Ромы вызвали врачи, наверняка, они поступили бы также и без его просьбы.

– Боря, почему этот Тайманов никак не оставит нас в покое? Откуда такая ненависть? – решилась я спросить у брата.

– С чего ты это взяла? – ответил он не сразу.

– Должны же быть какие-то основания у человека, чтобы вот так вот преследовать и избивать другого человека.

– Рита, я говорил уже тебе, чтобы ты не лезла в это дело и держалась подальше от этого ублюдка! Он настоящий отморозок, такому как он не нужны причины, ясно? Неужели тебе не хватило «того» раза?

От слов брата больно кольнуло в груди. Я всеми силами старалась не вспоминать о том случае. И любое напоминание об этом вызывало в душе массу негативных эмоций.

– Извини, не хотел тебя расстроить. Тебе правда лучше, как можно дальше держаться от этого парня. В нем нет ничего человеческого. А ты слишком привлекательных объект для мести.

Слова Бори меня напугали. Если этот парень, действительно, такой псих, то он не даст нам спокойной жизни.

КИРИЛЛ

Сидели себе спокойно в кафе с ребятами, я вообще планировал этот вечер полностью расслабиться. Но когда увидел дочь Терехова, да ещё и в компании этого г&ндона, то понял, что расслабиться сегодня никак не получится. Даже не могу передать, как меня тошнило от её бесконечно милого взгляда, которым она на него смотрела. Но всё изменилось, когда она заметила меня. Из её глаз так и сочилось презрение, естественно, в мой адрес. С ехидной ухмылкой осознавал, что как она не старалась не смотреть на меня, у неё ничего не выходило. Что она вообще делает в обществе такого слащавого псевдоинтеллигента? Он даже не замечает, что вниманием девочки завладел другой. Что-то увлеченно втирает ей, про себя любимого, видимо. Сколько же в её взгляде было ненависти и презрения, сейчас она смотрела на меня также, как и её отец с братом. И я сейчас жалел, что не воспользовался тогда ею на квартире у Знахаря. Это была бы достойная месть. Но не достойный меня поступок. Тогда бы я опустился до их уровня. А этого я уж никак не хотел. Когда этот слащавый всё же заметил, что совершенно потерял её внимание, и понял кому оно принадлежит, еле сдержал себя, чтобы не захлопать в ладоши. Этот г&ндон в ту же секунду что-то высказал ей, и она перестала на меня смотреть. Затем он так грубо схватил её за руку, что мне захотелось не просто разбить его лощеное лицо, а превратить его в фарш, чтобы он месяц глаза открыть не мог. Виталик заметил моё настроение, и отрицательно покачал головой. Неужели на столько всё можно было прочитать по моему лицу? Но когда он протащил её за руку мимо нашего столика к выходу, не выдержал. Потому что по лицу её видел, что не нравится ей такое к себе обращение. Только вот с какого спрашивается меня это волнует? Плевать я хотел, как этот слащавый обращается с дочерью Терехова. Но сразу же после того, как он вывел её на улицу и закрылась дверь, я почему-то рванул к выходу. Уже у машины меня догнал Виталик, пытался вразумить. Я понимал, он переживает и не хочет, чтобы у меня были неприятности. Но я не мог. Поэтому резко оттолкнул друга, прыгнул в машину и рванул как ненормальный следом за тачкой этого урода. Догнал. Быстро. Водитель из него абсолютно никакой. Подрезал его и тут же вышел из машины. Он начал махать кулаками, даже смешно. Ударил прямо в лицо, послышался смачный хруст, нос точно сломал. Он не успокоился и снова попробовал ударить меня. Это он напрасно. С левой попал ему в правый глаз. Потом ещё и ещё удар, его лицо похоже на мясо, всё в крови. Чувствую легкое прикосновение к себе. Это она. Пытается оттащить меня от этого. Неужели боится за него? Оборачиваюсь к ней, смотрит на меня злыми заплаканными глазами и яростно бьет меня кулаками в грудь. Я позволяю ей это делать и не осознанно завидую этому слащавому уроду, даже на миг захотелось оказаться на его месте, и чтобы она вот также переживала и заступалась за меня. За меня мать её! От злости хотел схватить её, но Виталик опередил и оттащил её от меня. Затем подбежал ко мне. Смутно осознавая слова, что он мне говорил, я послушно шёл за ним к машине. Сел и быстро уехал, глянув напоследок на неё, стоявшую всю в слезах. Но даже сейчас она смотрела на меня, а не бежала утирать кровавые сопли у своего г&ндона. Не сговариваясь приехали с Виталиком ко мне в клуб.

– Кир, ты вообще соображаешь, что ты наделал? – Виталик пытался образумить меня.

– Сам знаю. Не сдержался, – прикуриваю.

– Не сдержался? Ты хоть понимаешь, что они так просто это не оставят, и «заяву» на тебя накатают. А у тебя даже реальной причины нет для объяснения.

– А я и не собираюсь никому ничего объяснять. Тем более оправдывать перед этими мразями.

– Да, но только ты знаешь, что они из себя представляют и что они мрази. Для представителей закона они пострадавшая сторона. И даже будь у тебя на это хоть какое-то объяснение, вряд ли можно как-то объяснить избиение человека.

– Избиение? Да я пару раз ему по роже дал! – прикуриваю ещё одну.

– Тебе прекрасно известно, что после этих твоих «пару раз», люди по месяцу лицо восстанавливают, – усмехнулся Виталик, а потом и вовсе заржал.

* * *

Спустя месяц в полиции.

Сегодня назначена очная ставка с адвокатами обеих сторон. У входа стоит она, руками сжимая перед собой рюкзачок. При виде нас троих она вся напряглась, хотела было юркнуть в дверь, но передумала и гордо задрала подбородок, наверное, пыталась скрыть волнение. Виталик с моим адвокатом прошли внутрь, а я остановился напротив неё. И снова глаза в глаза. Взгляд не отводит.

– Что смотришь? – дерзко спрашивает.

– Это вроде бы не запрещено законом, – достаю сигарету, закуриваю.

– Не запрещено, – неохотно соглашается со мной, – но на меня смотреть нельзя.

– И кто же мне запретит? – выпускаю дым прямо ей в лицо. Не отворачивается. Даже нос не поморщила.

– Да хотя бы мой брат!

Сам не заметил, как, схватив её за плечи, прижал к стене возле входной двери.

– Ну и где же сейчас твой брат, чтобы помешать мне? – склоняюсь к её лицу, и замечаю, как округляются её глаза.

– Пусти!

– Куда же подевалась твоя смелость?

– Ненавижу тебя, ублюдок!

– Взаимно!

– И засажу тебя в тюрьму, чтобы ты и сдох там!

– Не спеши с угрозами, девочка! В чём по-твоему я виноват? Тот г&ндон, что был с тобой, первым полез драться. Я лишь защищался и то, что он пострадал, лишь его вина. Ты же была там и всё видела! Представь, если бы я пропустил его удар. Тогда бы я был на месте пострадавшего. И что, думаешь, я в таком бы случае стал катать на него «заяву»?

– Я ничего не думаю! Ты избил его!

– Избил? А то как он хватал тебя и наверняка остались синяки, вот здесь, – поднимаю её правую руку и поворачиваю запястье той стороной, с которой должен был бы остаться синяк. По её реакции понимаю, что угадал. Левой рукой упирается мне в грудь, прямо под сердцем и отталкивает. Накрываю её руку своей и придавливаю к своей груди так, что она точно ощущает стук моего сердца. Теперь она не смотрит мне в глаза, отводит, блуждает взглядом по моему лицу. А мне так чертовски сильно хочется снова ощутить это. Взгляд в взгляд. Но нет. Открывается дверь, и я слышу голос друга.

– Кир, ты совсем псих?! Оставь её в покое! Сюда её брат идёт!

На мгновение её взгляд останавливается на моих глазах.

– Плевать! – отвечаю, не глядя на Виталика.

– Не дури! Идём! – друг резко оттаскивает меня от девчонки. Я могу ошибаться, но она не хотела, чтобы я уходил. Послушно иду за Виталиком, в коридоре встречаемся с Борисом, как всегда с презренным взглядом. Наверное, стоит принять, что в нашем мире именно мрази смотрят на тебя так, как сами того заслуживают.

РИТА

– Что он от тебя хотел? – требовательно спрашивает Боря. А меня бесит эта его требовательность в голосе, как у отца. Перед ними я всегда должна отчитываться в своих действиях.

– Ничего. Просто поговорили, – отвечаю спокойно, хотя чувствую себя полностью наполненной адреналином. Очень сложно объяснить это состояние, волнение, смешанное с диким восторгом. Сумасшедшее чувство.

– Поговорили? И чём ты могла с НИМ просто поговорить?

– Борь, вот давай только режим отца со мной не включай! Я уже взрослая!

– Ты и взрослая? – шипит он, также как и отец не терпит, когда с ним разговаривают подобным образом. – Тебе напомнить, откуда я тебя не так давно забрал и в каком ты состоянии была по вине твоего собеседника.

– Не стоит мне каждый раз напоминать об этом! Я прекрасно об этом помню и без твоих нравоучений!

– А раз помнишь – тогда нечего вести разговоры с тем, с кем не нужно.

– Это ты будешь решать?

– Рита, я что-то не пойму, чего ты огрызаешься? Или забыла, как Тайманов разделал твоего парня, и он целый месяц находится на больничном.

– Хватит! Идём.

Я не выдержала натиска со стороны брата. Он как всегда знал, что и как мне сказать, чтобы я почувствовала себя виноватой. Мы прошли в кабинет, где нас ожидал следователь, отец, юрист и Рома. Следователь оставил нас для совещания и сказал, что позже нас пригласят в другой кабинет для очной ставки с Таймановым и его юристом. Отец давал инструкции юристу и Роме, как он должен себя вести и что говорить. Затем очередь дошла и до меня. Исходя из их стратегии, я должна была не просто подтвердить факт избиения Таймановым Ромы, а засвидетельствовать, что тот ни с того ни с сего набросился на него. Я послушно кивнула.

В кабинет для переговоров вошли только следователь, два юриста и Рома с Таймановым. Нам оставалось лишь ждать. Я надеялась, что они договорятся и без моих показаний, но увы, следователь пригласил меня в кабинет.

Тайманов держался уверенно, бросил на меня наглый взгляд и усмехнулся, видя, как дрожат у меня руки.

– Терехова Маргарита Андреевна, – обратился ко мне следователь, – готовы ли дать показания?

– Да, готова, – от волнения даже кивнула два раза.

Тайманов забавлялся, глядя на меня. Следователь предоставил первое слово адвокату Ромы.

– Маргарита Андреевна, скажите, где и с кем вы были в субботу 22 числа?

– Я была в кафе вместе со своим парнем.

– Вы сразу заметили Тайманова в этом кафе? – спросил адвокат Тайманова.

– Нет, не сразу.

– А как вы его заметили? – спросил юрист Ромы, всем видом намекая, чтобы я сказала заранее обговорённые слова. Но ничего подобного. Я сказала так, как и было на самом деле.

– Он смотрел на меня, – с вызовом в глазах посмотрела на Тайманова, тот в удивлении приподнял брови.

Рома в полном замешательстве переглянулся со своим юристом.

– То есть иными словами мой клиент в ваш адрес никакой агрессии не проявлял и вашего внимания добиться не пытался?

– Нет. Если не считать взгляда.

Тайманов снова усмехнулся.

– А для чего вы смотрели на девушку, которая была в обществе моего клиента? – спросил адвокат Ромы. И дальше уже юристы перетирали между собой какие-то статьи и спорили, пока следователь не остановил их.

– Скажите, Маргарита Андреевна, как по-вашему, в чём причина того, что гражданин Тайманов избил вашего жениха?

Я сглотнула. Рома был весь в напряжении и строго смотрел на меня. Тайманов не менял своей расслабленной позы.

– Наверное, – не уверенно начала я и не верила в то, что сейчас скажу, – он ударил его в ответ на не удавшуюся попытку Ромы.

– Маргарита Андреевна, правильно ли мы понимаем, – это уже юрист Тайманова, – что не мой клиент первым начал драку?

– Правильно, – выдохнула я, дрожа всем телом.

Рома был взбешён и смотрел на меня как бык на красную тряпку. Ухмылка с лица Тайманова сошла, и теперь он выглядел задумчивым. Следователь попросил меня выйти.

– Ну что там? Всё решено? – кинулся ко мне Боря.

– Что решено? – брат вызывал у меня раздражение.

– Ты сказала, то, что должна была? – это уже отец.

– Я сказала правду, папа.

– Какую ещё правду? – взъерепенился Боря. – Мы тебе битый час объясняли, что ты будешь должна сказать.

– Рита! – грозное обратился ко мне отец. – Объяснись! Сейчас же!

– Что я должна вам объяснить? Что не смогла соврать и сказала правду? Это я должна вам объяснить? – я сорвалась на крик.

– Не ори! Не позорь меня! Меня здесь все знают!!! Почему ты сразу не отказалась давать показания? Если бы сказала об этом сразу, мы бы исключили эту возможность. Рита!!! Нельзя же быть такой безответственной! Речь идёт о твоём женихе! Который пострадал от рук это бандита. И что теперь? Благодаря твоим же показаниям, Рома будет выглядеть круглым дураком.

Я снова не сдержалась и пустила слёзы. Может я и не права по отношению к Роме. Но с другой стороны… Тайманов прав. Он ударил его только после того, как увернулся от удара Ромы. Дверь кабинета открылась и первыми вышли Тайманов и его юрист. Никакого довольного лица, ехидных улыбочек. Быстрый взгляд на меня, после чего, нахмурив брови, он прошёл мимо следом за юристом. Трудно себе признаться, но я практически заволновалась, что его всё же обвинили в избиении. Но по раздосадованному лицу Ромы поняла, что всё хорошо. Стоп. Хорошо для кого?

– Ром, ты уж извини Риту. Я её уже отчитал! Ты пойми, запуталась девчонка, у неё нет опыта в таких вещах, – начал утешать Рому мой отец.

– Ну что вы, Андрей Петрович! Не стоит винить Риту, я всё понимаю.

Я вовсе не выдохнула с облегчением, потому что не поверила в его слова. И интонация голоса говорила об обратном.

– Факт избиения, естественно, признали. Но только в качестве самозащиты.

Дальше я не слушала, тихо пошла в сторону выхода. Вышла на улицу и набрала Соне. Мне нужно было выговориться.

РИТА

Прошло два месяца после моего прокола в полицейском участке. Отца я видела редко, и он больше не возвращался к этому вопросу. Рома хоть и делал вид, что не держит зла, но наши отношения стали натянутыми. А Боря упрекал при каждом удобном случае. Тайманова я не видела и ничего о нём не слышала. А сегодня мы договорились встретиться с Соней в торговом центре, после обеда. Я пришла раньше, и гуляла по бутикам, приглядывая для мамы подарок на день рождения. Хотелось подобрать ей что-нибудь особенное, оригинальное, хотя понимала, что с бюджетом, которым я располагала, это будет сложно. Поднимаясь по эскалатору на третий этаж, мельком увидела знакомую фигуру, показалось, что это отец, но он сейчас должен быть на работе. Но все же обращаю внимание и понимаю, что мужчина не один, а в компании девушки. И я ее знаю. Это же Марина, помощница отца в прокуратуре, ее сложно не узнать, яркая блондинка с внешностью фотомодели. Сомнений не остается, рядом с ней мой отец, и они держатся за руки. Почему? В последний момент успеваю переступить с эскалатора на мрамор. Нервно тереблю руками волосы, не понимая, что же мне делать. Я ведь не маленькая девочка, понимаю, почему взрослые люди держатся за руки, поэтому вывод только один. Их что-то связывает и далеко не служебные отношения. А раз так, то мне нужно убедиться в этом наверняка. Резко бегу к лифту, чтобы спуститься быстрее, мне везет, как раз, когда я подбежала, двери открылись, кто-то вышел, а я спускалась вниз и глазами искала отца с Мариной, которые уже выходили из здания. Боже, так я не успею! Выбегаю из лифта, мчусь на улицу, врезаясь в людей, и успеваю только увидеть, как отцовский форд отъезжает с парковки. И что теперь? О чем я думала, как я смогу за ними проследить? Пока форд стоит на светофоре, обвожу глазами парковку, как нарочно ни одной свободной машины такси. Раздражение зашкаливает, разворачиваюсь, чтобы пойти обратно в центр и снова в кого-то врезаюсь.

– Простите, – бормочу, обходя его.

– Вы не ушиблись? – спрашивает мужской голос.

Я поднимаю глаза и вижу Тайманова. Вот так встреча, как всегда неожиданно. Также неожиданно мне в голову приходит идея.

– Где твоя машина? – спрашиваю у него, – быстрее, мне очень нужно!

Вижу удивлении на его лице, жду что он сейчас далеко пошлет меня, но вместо этого Тайманов берет меня за руку и ведет за собой, я молча следую за ним.

– Это подойдет? – мы остановились перед мотоциклом.

Я пару раз моргнула, прежде чем ответить. Не в моей ситуации сейчас было выбирать.

– Вполне.

– Тогда прошу, – он протянул мне шлем, а сам оседлал мотоцикл.

Я справилась со шлемом, перекинула сумку через одно плечо и села сзади него, не решаясь дотронуться руками до Тайманова. Но когда раздался звук двигателя мотоцикла, руки сами собой обвили его вокруг талии, а потом, когда мотоцикл рванул с места, то я и вовсе вжалась в него всем телом.

– Боишься? – спросил Тайманов, когда мы остановились на светофоре.

Я покачала головой, а он усмехнулся.

– Куда хоть едем?

– Вон за той машиной, черный форд номер 323, – я указала рукой на машину, стоящую уже на другом светофоре, впереди нас. Номера машины было не видно, но я знала его наизусть. Когда Тайманов увидел машину, на которую я указала, мне на мгновение показалось, что он скинет меня с мотоцикла, такой был у него взгляд, ведь он знал, кому принадлежит эта машина, не мог не знать.

– Ты уверена? – спросил он. Я кивнула несколько раз для убедительности. И мы помчались вслед за машиной отца.

Через несколько кварталов Тайманов подъехал практически в плотную к отцовскому форду так, что я могла подсмотреть через стекло. Благо на мне был шлем, и отец не мог меня разглядеть. В его машине были тонированные стекла, но силуэты я видела. И эти силуэты целовались, без сомнений. Во мне появилась такая злость, что захотелось кинуть камень в стекло и плевать, что они бы меня увидели. Со всей силы впилась пальцами в ветровку Тайманова, от этого моего жеста он обернулся и посмотрел в машину отца, потом на меня. На светофоре загорелся зеленый, мы плавно тронулись с места, постепенно стали отставать, я даже начала думать, что Тайманов передумал их преследовать, а мне так хотелось узнать, куда же все-таки они едут, но, как оказалось, это все было сделано для следующего маневра. Мотоцикл вылетел на свободную полосу, обогнал несколько машин, и подрезал отцовский форд, просто встал поперек его полосы движения как вкопанный. Я закрыла глаза, и всем телом вжалась в Тайманова, послышался визг шин и гудки автомобилей. Открыв глаза, я увидела машину отца, которую из-за торможения развернуло поперек дороги. Отец вышел из машины и прошел вперед, он смотрел прямо на Тайманова.

– Ты совсем страх потерял, щенок! За такое, я могу прямо сейчас засадить тебя и твою шлюшку! – прокричал отец.

Господи! Это он меня назвал «шлюшкой»? Дожила. Я не шевелилась, ожидая уже самого худшего. До последнего думала, что вот сейчас Тайманов встанет, снимет с меня шлем, и, посмеявшись, уедет. Худшей ситуации я и представить не могла.

– Да пошел ты! – крикнул ему Тайманов и развернув мотоцикл, мы умчались вперед. Не знаю, каким образом, но лавируя между машинами, мы снова оказались позади отцовского форда, только в другом ряду и нас еще прикрывал небольшой грузовик. Я обрадовалась, потому что уже и не надеялась, что удастся за ними проследить.

Тайманов остановился возле какого-то салона красоты. А отец запарковался возле неизвестного мне клуба. По крайней мере снаружи это здание походило на клуб. Я слезла с мотоцикла, отдала Тайманову шлем и рванула вперед к этому зданию, отец с Мариной только что вошли внутрь него.

Я поднялась по ступенькам и собиралась войти, но дверь мне преградил охранник.

– Ваша фамилия?

– Что? Мне нужно войти туда.

– Ваша фамилия?

– Да зачем вам моя фамилия? – я и так не очень-то соображала ото всей этой ситуации, для чего охраннику моя фамилия понять никак не могла.

Охранник указал на вывеску «только для VIP клиентов».

– Пожалуйста, – я была в отчаянии, – мне очень нужно попасть внутрь.

– Как же вы достали! Иди домой, хватит по мужикам таскаться! Тебе хоть восемнадцать-то есть? Да как вы не поймете, что пользуются они вами и большего ничего!

Я вообще не понимала, о чем говорил охранник, понимала только, что любым путем должна попасть внутрь.

– Сколько?

– Чего сколько?

– Сколько вам нужно дать, чтобы пройти внутрь? – я полезла в сумочку за кошельком.

– Нет, ну вы, девки совсем уже обнаглели!

Охранник схватил меня за руки и стал спускать меня с лестницы, а я плакала и просила пустить меня.

– Руки от нее убери, – я услышала знакомый голос.

– Извините, Кирилл Севастьянович, – охранник отпустил мои руки и виновато смотрел на Тайманова, -вы что ее знаете?

– Можно и так сказать! – оскалился Тайманов.

– Кирилл Севастьянович, не сердитесь, я ведь думал, что это одна из тех, ну вы сами понимаете. Скажите, как ее фамилия, я отмечу сейчас.

– Ее фамилия тебе ни к чему.

– Ясно. Виноват.

– Ты уверена, что хочешь туда войти? – Тайманов посмотрел на меня.

– Да, – уверенно сказала я, хотя на самом деле в этом сильно сомневалась.

– Тогда идем, – он распахнул передо мной дверь.

Мы спустились вниз по лестнице, хотя я думала, что нужно будет подниматься. Если верить фасаду здания, то в нем целых три этажа. Всюду был полумрак и играла музыка, мы вошли в небольшой зал, по углам которого находились столики, по середине стоял подиум, на котором танцевали полуголые девушки. Вдоль стены находилась барная стойка, за которой стоял отец в обнимку с Мариной. К ним подошел парень из персонала, что-то им сказал, и они последовали за ним. Я рванула следом, но Тайманов крепко схватил меня за руку.

– Пусти! – закричала я.

– Сначала подумай, готова ли ты все это увидеть? Они ведь не в карты туда пошли играть.

Всё. Я обессилила. Просто рухнула на колени посреди зала. А чего я собственно ожидала здесь увидеть? Подпольное отделение прокуратуры? Меня всю трясло, как будто бы я сильно замерзла. Как отец может так поступать с мамой, с нами? Как он каждое утро смотрит ей в лицо, улыбается, когда она подает ему завтрак? Как? Для чего жить во лжи? Мне стало противно, ужасно противно от всего этого. От этой ситуации, от себя, от этого места. Я чувствовала, что сейчас у меня будет истерика.

– На, выпей! – Тайманов протянул мне бокал с какой-то жидкостью.

Я так и сидела на коленях, и смотрела на него снизу-вверх. Он мне помогает или хочет посмеяться, подмешав мне что-то в бокал? Или это часть его мести, ему приятно смотреть на мою боль, на то, как я раздавлена.

– Ненавижу тебя! – я встала на ноги, выхватила стакан и запулила его в стену, – ненавижу тебя! Понял? – кричала я.

– Это давно не новость, – ответил он слишком спокойно, чем вызвал во мне еще большую волну гнева. Мне хотелось получить от него те же эмоции, что я испытывала сама. Мне была нужна разрядка. Я толкнула его в грудь руками.

– Давай же, ударь меня, ну, давай, – я снова толкнула его в грудь.

Тайманов не поддавался, я толкнула его в третий раз, он крепко схватил мои руки и завел их мне за спину.

– Пусти, гад, сейчас же отпусти меня! – я начала вырываться.

– Лёва, давай еще бокал, быстро! – прокричал он парню за стойкой.

Они влили мне какое спиртное в рот, правда больше все же пролили. Но тех глотков, которые я все же сделала хватило, чтобы меня перестало трясти, я согрелась. А может это и не спиртное вовсе, а Тайманов. Потому что до сих пор не отпустил мои руки, и прижимал к своей груди. Неожиданно даже для себя самой, я начинаю реветь как корова, взахлеб. Как плачут маленькие дети, «с завыванием».

– Что мне теперь делать? Что я скажу маме? – сквозь слезы простонала я.

– Ничего не скажешь, – Тайманов взял меня за лицо и заставил посмотреть на него.

– Не скажу? – хрипло спросила я.

– Ты ничего никому не скажешь, – он вытер слезы с моего лица, – в этом виноват только твой отец, вот пусть он и разбирается. К тому же, твоя мама может быть в курсе всего этого.

– Что? – снова прохрипела я.

– Ничего! Я сейчас отвезу тебя домой, примешь ванну или что там еще, подруге позвони, что вы еще делаете, чтобы успокоиться?

– Нет. Домой я не хочу. Отвези меня в другое место.

* * *

Мы остановились у стоянки, возле прокуратуры, я отыскала взглядом машину Марины, красное Пежо, видела ее пару раз, когда бывала у отца на работе.

– Спасибо, – сказала я Тайманову, – дальше я сама.

– Всегда, пожалуйста, – с улыбкой ответил он.

Я направилась на стоянку, но для того, что я задумала мне необходимо было найти что-нибудь потяжелее. Оглядевшись, обнаружила несколько кирпичей или булыжников, не важно, главное, что сгодятся для моего замысла. Тайманов не уезжал, это я точно знала, так как звук его мотоцикла невозможно не услышать. Сначала я решила перенести все кирпичи ближе к ее машине, чтобы все сделать быстро, а главное не передумать, после одного раза. Последний кирпич оказался самым большим и тяжелым, поэтому он отправляется прямо в лобовое стекло, после чего запищала сигнализация. Так-то! Будешь знать, сучка! Следующие обломки летят в остальные стекла, меня не останавливает ни то, что я делаю это рядом с прокуратурой, ни то, что сработала сигнализация, ни то, что Тайманов снимает все это на свой телефон. Плевать! Отец сам напросился, пусть и разбирается с последствиями! Затем, обломками от кирпичей черчу царапины по всему корпусу автомобиля.

– Ну и как, полегчало?

Оборачиваюсь на подошедшего Тайманова.

– Немного, – довольно улыбаюсь, – что сделаешь с видео, выложишь в интернет?

– Оставлю на память! Ты так на нем воодушевлена, не хочу выставлять это на всеобщее обозрение.

Мы одновременное рассмеялись, странно, но на душе действительно стало легче. Я даже не заметила, как к нам подошел полицейский патруль.

– Оставайтесь на своих местах, – сказал один из них, второй достал наручники.

– Девушка здесь не при чем, – вмешался Тайманов, – она только что подошла.

– Нам без разницы, в отделении разберутся!

* * *

На патрульной машине нас доставили в отделении полиции. Я ничуть не раскаивалась и во всем честно созналась следователю, но мне не хотели верить. А потом приехал Боря и меня отпустили.

– Ты совсем рехнулась? Почему тебя задержала полиция, да еще и в компании этого ублюдка? – накинулся на меня брат, как только мы вышли из отделения.

– Я не смог дозвониться отцу, но когда он узнает, тебе мало не покажется!

– А что с Таймановым, когда его отпустят? – поинтересовалась я, не обращая внимания на его слова.

– Ты хоть слышишь, что я тебе говорю?! – Боря остановился и схватил меня за плечи, – о чем ты думаешь?

– О том, что ни в чем не виновный человек остался в отделении, а меня отпустили! – я повысила голос.

– И плевать! Главное, что отпустили тебя! А он может хоть сгнить там, ему не привыкать!

– Но сейчас то он ни в чем не виноват, и его должны отпустить. Я же рассказала обо всем следователю!

– Рита! Ты сама-то хоть себя слышишь? Что с тобой происходит? Зачем ты его выгораживаешь? Он что запугал тебя?

Я не нашлась с ответом. Все готовы поверить в виновность Тайманова, даже без должных на то доказательств. Доказательства! Ну, конечно же, как я сразу об этом не подумала!

– Боря, я должна вернуться к следователю! Я забыла кое-что ему рассказать!

– Нет, Рита! Это уже ни к чему! Поехали домой!

– Нет! – я развернулась и уверенным шагом направилась обратно в отделении.

Следователь смотрел на меня как на сумасшедшую, но пообещал, что обязательно просмотрит телефон Тайманова, и выставил меня за дверь.

Боря ждал меня возле машины, когда я подошла, мы молча поехали домой. Он больше ничего не говорил и не спрашивал. Интересно почему? Он что-то знает про отца или уже знал?

* * *

– Рита, девочка моя! – мама крепко меня обняла, – что с тобой произошло?

Когда мам обняла меня, я расплакалась. На столько мне было ее жалко, и я поняла, что просто не смогу ей сейчас всего рассказать. Но обманывать ее мне тоже не хотелось, она заслуживает того, чтобы знать правду.

– Мам, все хорошо, правда! Я жива и здорова!

– Почему ты плачешь? – она вытерла мне слезы.

– Я очень устала, можно, я потом тебе все расскажу?

– Конечно, родная! Давай я налью тебе ванну, и ты сразу расслабишься.

Вот за что я уважаю маму, она никогда меня не принуждает и всегда понимает.

– Спасибо, – целую ее и иду к себе в комнату.

Встреча с отцом оказалась целым спектаклем. Он пришел как обычно в девять часов вечера, как бы после работы. Интересно, давно и как часто он так делает? Поцеловал маму без всякого зазрения совести и сел ужинать, что она приготовила! А что же, Марина, не накормила? Со мной отец поздоровался скупым кивком головы, что говорило о том, что он в курсе о моей проделке и о задержании полицией. После ужина он пришел ко мне в комнату и плотно закрыл дверь, скорее для страховки, если я стану говорить что-то такое, что не должна слышать мама.

– Поговорим? – спросил он, присаживаясь на мой диван.

– Давай. С чего начнешь?

– Вопросы буду задавать я, – тоном прокурора сказала отец.

Я напряглась. Не знала, как вести разговор. Как вообще об этом можно разговаривать. Мне не хотелось видеть собственного отца, в данный конкретный момент я испытывала к нему лишь отвращение, и это причиняло мне огромную боль в душе.

– Это ты была сегодня на мотоцикле, с тем ублюдком? – отец смотрел мне прямо в глаза. Уверена он точно поймет правду я говорю или нет. Но мне было нечего бояться, я не собиралась ничего скрывать.

– Я, – ответила спокойно, не отводя взгляда.

– Почему ты находилась в его обществе?

– Мне нужно было проследить за тобой, а кроме него желающих не нашлось.

– Для чего тебе понадобилось следить за мной?

– Хотела убедиться, что мои подозрения не подтвердятся. Но они, как понимаешь, подтвердились, – на глаза выступили слезы.

– За что ты так с нами? За что так с мамой?

– Ты еще слишком мала, чтобы понять это, Рита?

– А что тут понимать? Если любишь человека – будь ему верен. Если нет – отпусти. Но не лги и не предавай! – я повысила голос.

– Видишь, я же говорю, ты еще слишком мала. У человека есть семья, обязательства, от которых он не может уйти или отказать по воле чувств. Не нужно слишком все идеализировать.

– Да ну! Значит и маме можно завести отношения на стороне?

– Рита! То, что позволено мужчине, не позволено женщине. Это ты уже должна понимать!

– И кем же не позволено? Где этот «позволитель?»

– Прекрати! Давай поговорим как взрослые люди! – отец начинал выходить из себя.

– Взрослые? Я же слишком мала, чтобы понять это! – слезы лились из глаз по мимо воли.

– Я так понимаю, что маме ты ничего не рассказала?

– Правильно понимаешь. Но это только пока. Если ты сам ей ни в чем не признаешься, то придется рассказать мне. Я не позволю ее обманывать.

– Ты ставишь мне ультиматум?

– А разве мне такое позволено? – огрызнулась я.

– О каком видео ты говорила следователю?

– Откуда ты… хотя понятно, у тебя везде есть свои люди.

– Так что за видео?

– Видео о том, как я разбиваю машину твоей сучке! – последнее слово я особенно выделила, – оно в телефоне у Тайманова.

– Хорошо, что ты об этом сказала. Я проконтролирую, чтобы его удалили.

– Что? Нет! Не удалили, а взяли как доказательство его невиновности и отпустили. Это же я разгромила ее машину, мне и отвечать!

– Нет видео, нет доказательств! Такой шанс засадить Тайманова я не упущу.

– Ты только об этом и думаешь, верно? Тебе плевать на то, что у меня на душе, каково будет маме!

– Давай поговорим завтра, когда ты немного успокоишься!

* * *

Отец был не прав, утро встретило меня с тем же настроением, какое было вчера. Я плохо спала, не могла придумать каким образом могу помочь Тайманову. А помочь ему я просто была обязана, иначе не смогла бы смотреться в зеркало до конца жизни. Отца я не застала, он уже ушел на работу. Интересно, как отреагировала его стерва на новость о своей машине?

– Солнышко, доброе утро, – мама поцеловала меня, – ты будешь завтракать?

– Доброе утро, мам! Сейчас только умоюсь.

Когда пришла на кухню, мама уже сделала мне кофе с печеньями, а себе заварила травяной чай.

– Мам, скажи, ты любишь отца? – не удержавшись, спросила я.

– Конечно, – как-то испуганно ответила мама, – а почему ты спрашиваешь?

– Не почему, мам, просто спросила, – я сделала глоток кофе и поняла, что аппетит отсутствует напрочь.

– Рита, ты влюбилась, да? Все-таки с Ромой у вас все серьезно?

Ну вот, мама совершенно неправильно истолковала мой вопрос, хотя лучше так, чем если бы она что-то заподозрила об отце.

– Не совсем, мам, все сложно.

– Понимаю. Но если у тебя будут какие-то вопросы, любые, ты спрашивай. Обещай мне.

– Обещаю.

– Завтракай быстрей, а то в институт опоздаешь!

***

В институте совершенно не соображала голова. Мысли все время возвращались к маме. Что с ней будет, когда она узнает? Может мне действительно не стоит вмешиваться, ничего ей не рассказывать? Вдруг она будет несчастной после того, как узнает правду об отце? Ее слезы разорвут мне сердце. И в тоже время, как я смогу смотреть ей в глаза после того всего, что видела и знаю. Она заслуживает знать правду. Я бы не простила такого, предпочла бы знать горькую правду, чем жить во лжи, и ни за что бы не простила любимому человеку предательства.

– Рита, ты вообще здесь? – спросила Соня, – ты уже вторую пару о чем-то думаешь, не хочешь мне рассказать?

– Сонька, если бы ты только знала, что со мной вчера произошло, – мне необходимо было с кем-то поделиться, иначе мой мозг бы расплавился от всех этих мыслей.

– Давай после пар прогуляемся по парку, и я тебе все расскажу.

– Хорошо, договорились, – согласилась Сонька.

Последние две пару дались особенно тяжело. Виктор Сергеевич излагал основные теории философии нудно и монотонно. Многие спали на его лекциях, некоторые прогуливали, но зачет он ставил строго, основываясь на посещении своих лекций. Поэтому было проще отсидеть на лекции, чем потом искать у кого их можно переписать, разбираясь в чужих каракулях. Да и зубрить весь этот бред удовольствие не для слабонервных.

На улице было достаточно жарко, нам повезло найти свободную лавочку в тени. Как только мы присели я принялась рассказывать о случившемся со мной Соне. По мере моего рассказа глаза ее все больше округлялись. Она слушала молча, не вставляя своих комментариев, за это я ее и обожала, она всегда давала выговориться до конца, и никогда не перебивала.

– Ну что скажешь? – спросила я у Сони после повествования своего захватывающего рассказа.

– Рит, стоит тебя одну на полчаса оставить, и ты вон какие номера откалываешь. Носишься по всему городу на мотоцикле с настоящим психом. О чем ты только думала?

– Да не о чем я тогда не думала, Сонь. Как бы ты поступила на моем месте?

– Не знаю. Честно. Наверное, тоже попыталась бы проследить за отцом.

– Вот видишь! Я в тот момент и к черту бы на мотоцикл села, не говоря о Тайманове! – я улыбнулась, вспомнила его глаза в тот момент, когда села к нему на мотоцикл, он, наверное, до последнего поверить не мог.

– Для чего только Тайманов тебя выгораживает, не понятно, – сказала Соня то, о чем задумалась и я.

– Сама не пойму, но в любом случае не могу допустить того, чтобы его наказывали за то, в чем виновата я.

– Знаешь, Рит, со слов Виталика этот Тайманов не такой уж и плохой каким его представляют. Он, конечно, псих и подраться любит, но справедливый.

– Не знаю, Сонь, я уже ничему не верю. Если уж собственный отец плюнул в душу, чего ожидать от остальных людей.

– Рит, ну может еще все образуется. Погуляет и вернется в семью?

– Это маме решать, ни мне. Только вот в том то все и дело, что из семьи он не уходил и уходить не собирается. Интересно, а эта Марина вообще об этом в курсе?

– Брось! Зачем ей нужен такой старик, как твой отец! Сто пудов пытается через него себе карьеру сделать.

– Да, может ты и права. Только сути это все равно не меняет. Больше всего не приятно то, что мне сейчас придется ехать к отцу, но сначала к Тайманову. Кстати, можешь узнать у своего Виталика номер телефона отца Тайманова, скажи, что я хочу помочь.

– Ты в этом уверена? Может, оставишь всё как есть?

– Уверена, Сонь, звони. Не могу же я позволить, чтобы из-за меня человеку дали реальный срок, кем бы он ни был.

***

– У вас две минуты, – говорит конвоир и выходит.

– Тебе не стоило приходить, – грубо говорит Тайманов и награждает меня колючим взглядом.

Я стою, как вкопанная посреди комнаты, не двигаясь. Он смотрит на меня уставшими красными глазами, и я понимаю, что скучала по его внимательному взгляду. Он подходит ко мне вплотную, я тяжело сглатываю и не знаю, что сказать, он тоже молчит, берет меня за руку, его губы в сантиметре от моих. Непонятное чувство охватывает меня, жар одновременно с холодом, я снова тяжело сглатываю.

– Ненавижу тебя, – говорю совсем не то, что собиралась.

– Это не новость, – его губы растягиваются в улыбке.

Может, я действительно зря стараюсь, такому как он не нужна помощь? Да и плевать! Главное поступить так, как подсказывает совесть.

– Для чего ты взял вину на себя? Теперь я не знаю, как тебе помочь. Скорее всего мой отец уже уничтожил видео на твоем телефоне, единственное доказательство твоей невиновности.

Тайманов смеется и качает головой.

– Я удалил видео в ту же минуту, как к нам подошли патрульные. И в твоей помощи я точно не нуждаюсь. Я же говорю, ты зря пришла.

– Зачем ты уничтожил видео? Я ничего не понимаю. Ты же ненавидишь меня, моего отца, брата, для чего тебе брать вину на себя?

– Ты меня тоже ненавидишь, однако зачем-то пришла. Считай это мазохизмом. Люблю делать неожиданные поступки, которых от меня никто не ожидает.

– Ясно. Любишь шокировать окружающих?

– Да, но до тебя мне еще далеко.

– Время истекло, – в комнату вернулся конвоир, но Тайманов даже не шевельнулся, продолжая таким же колючим взглядом смотреть на меня. У него щетина отросла, ему очень идёт. Совершенно ненужные мысли посещают мою голову.

– Кстати, как тебе удалось пройти сюда?

– Это все твой отец.

– Я больше, чем удивлен, – брови Тайманова поднялись вверх.

– Я быстро учусь.

– У меня можно научиться только плохому. И приходить тебе все же не стоило, – он разворачивается и уходит.

Выхожу из участка еще в более подавленном состоянии, чем было до этого. Последняя надежда с видео разбилась в дребезги. Какого черта он вытворяет? Мне не нужны от него никакие одолжения! Набираю номер Севастьяна Аркадиевича Тайманова.

– Чем порадуешь? – сразу же отвечает мужчина.

– К сожалению, порадовать мне вас не чем. Ваш сын удалил видео еще до того, как нас доставили в участок. А мой отец сделает все возможное, чтобы мои показания исчезли или же были признаны ложными.

– Ну, что ж! Кирилл взрослый парень, раз он так поступает, значит это для него важно.

– Мне кажется, Севастьян Аркадиевич, что ваш сын просто заигрался в крутого.

Мужчина рассмеялся, его смех напомнил мне смех Тайманова, и мне вдруг стало грустно.

– В любом случае, Рита, спасибо тебе за попытку помочь, и за то, что не испугалась во всём признаться. Мой сын уважает честность, как и я сам. Попробую как-то исправить ситуацию по своим связям, хоть Кирилл и будет против. Ты же и сама понимаешь, что у него уже были приводы в полицию. А это очень и очень отягчает ситуацию.

– Севастьян Аркадиевич, дайте мне еще сутки. Пожалуйста. Я… у меня есть еще один вариант. Мне не хотелось бы им воспользоваться, но ситуация не оставляет выбора.

– Хорошо, Рита. Сутки я подожду.

А мне теперь предстоял разговор с отцом. Кто бы знал, как у меня от этого все переворачивается внутри. Но за свои поступки надо отвечать, поэтому сразу же отправляюсь в прокуратуру.

В коридоре встречаю Марину, она сверлит меня язвительным взглядом, который не обещает ничего хорошего. Отворачиваюсь от нее и прохожу мимо, в сторону кабинета отца, но даже спиной чувствую, что она продолжает смотреть. Даю себе установку не оборачиваться и целеустремленно следую к кабинету отца. Пару раз ударив в дверь кулаком, весьма не тихо, открываю ее, отец отрывает глаза от документов и смотрит на меня.

– Рита?

– Нам надо поговорить. Есть минутка?

– Да, проходи, – он настороженно смотрит, явно не ожидает от меня ничего хорошего. И он совершенно прав, то, что я собираюсь предложить, ему не понравится. Это не нравится и мне самой. Но отец не оставляет мне выбора.

– Слушаю тебя, – говорит отец, после того, как я расположилась напротив него.

– Я хочу, чтобы с Тайманова сняли все обвинения. Он ни в чем не виноват, и ты это прекрасно знаешь. Ты же прокурор! Ты должен сажать преступников, а не невиновных людей!

– Рита! – отец одарил меня уничижительным взглядом, – если ты пришла говорить об этом, то тебе лучше уйти и не злить меня.

– То есть обвинения с него ты не снимешь? – практически утвердительно спрашиваю я.

– Нет. И обсуждать это больше мы не будем.

– За что, папа? За что ты хочешь так с ним поступить?

– Этот ублюдок влез не в свое дело! И тебя настроил против родного отца! А ты на столько глупа, Рита, что даже этого не понимаешь, – слишком мрачно сказал отец.

– То есть в том, что у тебя шашни на работе виноват Тайманов? Так папа? – притворно спокойно спрашиваю я.

– Уходи, Рита. Ты меня не слышишь!

– Если ты не снимешь с него обвинения, я обо всем расскажу маме, сейчас же!

– Не смей ставить мне ультиматум! Ты еще сопля, чтобы это делать! Я твой отец, это я говорю тебе что делать, и ты должна это выполнять, а не перечить мне.

– Я пробовала поговорить с тобой мирно.

– Мирно? Ты заявилась с требованиями! А когда я сказал, что не выполню их – поставила мне ультиматум! Ты думаешь, рассказав все матери сделаешь лучше – давай валяй! Иди, расскажи ей все, и посмотрим, кто в этой истории пострадает больше всего!

– Какая же ты скотина! Я расскажу все маме! Как бы тяжело мне не было! А ты можешь катиться к своей Марине! И забудь, что у тебя есть дочь! – я рванула к двери.

– Рита, стой!

Я остановилась, но не обернулась.

– Хорошо. Я сниму с него все обвинения. Не говори ничего маме, – устало произнес отец.

– Когда?

– Завтра, раньше не получится, как бы я не старался.

* * *

Отец не обманул. На следующий же день все обвинения с Тайманова сняли, а дело замяли. Теперь я ненавидела Тайманова сильнее прежнего. Из-за его выходки, мне пришлось идти на сделку, которая противоречит всем моим принципам. Это аморально и бездушно. Я торговалась с отцом собственной матерью. Бедная мама, я перед ней так виновата, что не смогу вымолить прощения до конца жизни. А отец…он просто умер для меня. Растоптал все мои чувства и воспоминания. Своими поступками он показал мне, кем является на самом деле.

Какое-то разочарование произошло внутри меня и теперь я не понимала себя. Не знала, чего я хочу, как вести себя с окружающими. Общение не приносило мне больше удовольствия. Хотелось молчать, хотелось тишины. Встречи с Ромой перестали приносить мне радость. Более того, я уже не ждала их с тем трепетом, что был вначале. Я вообще больше не ждала наших встреч, и даже была рада, когда он отменял или переносил встречу. Каждое наше свидание было похоже одно на другое. Я заранее знала, что будет говорить и делать Рома, какие цветы он мне подарит, и какие комплименты сделает. С каждым разом Рома все настойчивее требовал близости. Одних поцелуев ему было недостаточно, а я сейчас не готова была к близким отношениям с мужчиной. Если раньше я мечтала побыстрее распрощаться с девственностью, в моем-то возрасте это было уже стыдно, тем более я и мечтать не смела, что моим первым мужчиной может стать Рома. А сейчас это все ушло на второй план. Моя семья рушилась, ее практически нет. Для мамы я продолжаю притворяться, что мы с папой по-прежнему в хороших отношениях, но она ведь не глупая и замечает напряжение, с которым мне это дается. Отец ведет себя, как ни в чем не бывало, улыбается маме, целует ее, и со стороны они действительно выглядят идеальной влюбленной парой. А по мне так лучше бы орали друг на друга, но действительно любили настоящей светлой любовью, а не пародией на нее. Я думала о том, чтобы не сдержать своего уговора с отцом и все рассказать маме. Но не могла на это решиться. Я оказалась жалкой и слабой.

Сегодня у нас с Ромой очередное свидание. Ни желания, ни настроения идти куда-то, тем более разговаривать о чем-то у меня нет. Но и дома сидеть не хотелось. Если бы он мог помолчать, просто посидеть в тишине. Но Рома не замолкал, постоянно о чем-то рассказывал, что-то спрашивал. Но хуже всего было то, что каждый раз он склонял меня к близости. И ничего кроме раздражения это не вызывало. Вот и сегодня вдоволь наговорившись сам с собой, по-другому и не скажешь, так как я ни слова из его рассказов вспомнить не смогла бы, даже при огромном желании, потому что совершенно не слушала его. Но Рому, видимо, это не очень и беспокоило, он очень любил говорить, и считал, что его рассказы на столько интересные, что их невозможно не слушать. Мы подъехали к моему дому, Рома не спешил меня отпускать, держал за руку. Сейчас он попытается меня поцеловать, но сегодня у меня даже для поцелуев нет настроения.

– Ром, я пойду? – попыталась забрать свою руку из его руки, но он не выпустил.

– Рит, ты такая красивая, – он говорит это каждый вечер, каждый раз перед тем, как поцеловать меня.

– Не надо, Ром, – отворачиваюсь от его губ.

Понимаю, что это его обижает, но и с собой поделать ничего не могу.

– И что сегодня не так? – нервно спрашивает Рома.

– Все так, Ром. Просто до сих пор не приду в себя после всей этой истории с отцом.

– Малыш, уже давно пора забыть об этом. Твои родители взрослые люди, сами разберутся. Тебе нужно расслабиться, и я знаю, как это сделать, – Рома потянул меня за руку на себя, а второй рукой схватил за затылок, чтобы у меня не получилось увернуться от него, и поцеловал меня. Его губы слюнявили мои, постепенно поцелуй углублялся, я чувствовала его язык у себя во рту и учащенное сердцебиение Ромы. Больше ничего. Ромина рука стала подниматься вверх по талии и постепенно оказалась на моей груди, а я укусила его за язык, сильно сжав челюсти, его глаза широко раскрылись, а руки ослабили захват.

– Ты совсем рехнулась? Ты мне язык до крови прокусила, – простонал Рома.

А я молча вышла из машины и побежала к подъезду. Сам напросился, нечего было принуждать меня, раз я сказала не надо – должен понимать. Поднялась по ступенькам, вошла в квартиру и долго стояла, прислонившись к двери.

– Рита, – из спальни вышла мама, – ты сегодня рано.

– Да, завтра нулевая пара, рано вставать, – пожала я плечами.

– Хочешь чаю? – спросила она. Я кивнула. Мама улыбнулась и прошла на кухню. Я надела тапки и пошла за ней.

– Рита, а как у вас с Ромой? Ну, я имею ввиду, как развиваются ваши отношения?

– Рома очень внимательный, – я сделала глоток теплого чая с мятой, – ни разу не забыл про цветы, постоянно говорит комплименты. Он замечательный! – я старалась быть убедительной, потому что восторга от этой похвалы не испытывала, хоть и говорила чистую правду.

– Я тоже считаю его очень достойным парнем. А в сексуальном плане…., – мама замялась, и замахала рукой, как будто это все объясняло, – вы уже…?

– Мама, ну и вопросы у тебя! Но раз уж интересуешься, то до самого главного еще не дошло.

Мама удивленно и недоверчиво на меня посмотрела.

– Что? Я думала, ты будешь только рада, – не ожидала от мамы подобной реакции.

– Я рада.

– Что-то не заметно, мам! – я не могла понять поведения мамы.

– Понимаешь, дочь, у влюбленной женщины глаза горят, она вся изнутри светится. Учитывая твою давнюю влюбленность в Рому, я считала, что вы не станете с этим затягивать. К тому же он достаточно взрослый парень. Не сердись, если я сказала что-то лишнее.

– Ты не сказала ничего лишнего, мам, – я выдавила из себя улыбку и надеялась, что на этом разговор закончится.

– Я собственно говоря поэтому и спросила у тебя про вашу интимную жизнь. Потому что твои глаза перестали гореть и подумала, что причина может быть в этом, – мама поджимала губы, видно было, что ей неловко говорить со мной об этом.

– Мам, дело вовсе не в этом. Точнее наоборот, в отсутствии интимной жизни. Я не хочу торопиться в этом плане и сказала об этом Роме. И ясное дело ему это не очень понравилось.

После этих слов мама как-то необычно на меня посмотрела и больше на эту тему ничего не говорила. Спросила, как дела на учёбе, и что нового у Сони. Мы с ней ещё немного поболтали, и я ушла к себе в комнату.

* * *

Утром обнаружила три пропущенных вызова от Ромы. Три!!! На большее он, видимо, не способен. Бедный, сразу ясно, что он слишком переживает! Аж целых три раза удосужился позвонить. С неохотой выбравшись из постели побрела в ванную.

– Доброе утро, детка, – окликнула меня мама с кухни, – тебе цветы от Ромы.

Правда? Удивлена! Любая другая девушка была бы рада такому вниманию, а я кроме раздражения ничего не испытываю. Некоторое время назад я светилась бы от радости, а сейчас…

– Доброе, мам, – не говоря больше ни слова направилась в ванну. После душа, придя на кухню позавтракать наткнулась на мамин вопросительный взгляд.

– Мам?

– Вы с Ромой поругались? Ты что-то утаила от меня вчера?

– Нет, с чего ты взяла? – я как всегда начала пить чай и старалась не смотреть на нее.

– Ну я же чувствую, что что-то не так, не обманывай меня, Рит. Эти цветы, что он прислал, они в знак извинения, не так ли?

Мама действительно беспокоилась.

– Не ожидала, что ты у меня настоящий «Шерлок», – улыбнулась я.

– Не нужно быть «Шерлоком», чтобы понять, что ты не прыгаешь от радости при виде цветов от своего жениха. От которого не так давно была в полном восторге и томно вздыхала при виде него.

– Мама!

– Что мама??? Да даже если вы вчера поссорились, ты бы все равно должна была бы обрадоваться цветам! Ведь они – знак внимания. Говорящий о том, что человек сожалеет.

Мне стало грустно от маминых слов. Ведь отец уже давно не дарил ей подобных букетов, да и цветов тоже. Исключая её день рождения и восьмое марта.

– Мам, ты права! Я, пожалуй, приму Ромины извинения и помирюсь с ним!

– Вот и умница!

Затем мама сообщила мне о предстоящем мероприятии в конце недели, на которое собирается идти отец. Мы должны были пойти вместе с ним. Что это за мероприятие, что оно из себя представляет я вникать не стала, и идти отказалась. Но мама настаивала, утверждая, что наше присутствие важно для отца. Ну да, как же! Боря уже согласился идти, и упрекнул меня в эгоизме. Против них двоих не попрешь, пришлось согласиться. Вот интересно, чтобы сказал обо всём брат, если бы узнал, что у отца есть любовница?!

Мероприятие это оказалось празднованием дня рождения заместителя губернатора области, в самом дорогом ресторане. Была просто целая толпа народа, которого я не знала. Было ужасно скучно. Отец весь светился от счастья, когда представлял нас заместителю губернатора. Мама сегодня была очень красивой, сделал высокую прическу, макияж с акцентом только на глаза, и надела платье, которое подчеркивало ее идеальную фигуру. Хотя она бы со мной обязательно поспорила по этому поводу, а я действительно считала ее фигуру и внешность безупречной. И ни я одна, многие мужчины провожали ее взглядом, только она этого совсем не замечала, смотрела только на отца. От этого у меня больно жгло в груди. Я просто должна ей все рассказать про отца, а дальше пусть она сама решает – простить или казнить. Ведь она еще может найти свое счастье с другим человеком, который будет любить ее, и не предаст так легко как мой отец. Отец куда-то повел Борю, наверное, хочет представить его нужным людям или же просто похвастаться сыном. Мы с мамой стояли у окна, рядом с такими же неприкаянными женщинами.

– Рита, девочка! – окликнули со спины, и я обернулась удостовериться, что это мне. В нашем направлении шел Тайманов старший.

– Рад тебя видеть, а ну-ка обними старика, – он развел руки в стороны, приглашая меня. Я не заставила себя ждать, и честно говоря, была рада его видеть.

– Севастьян Аркадьевич, здравствуйте! – я была приятно удивлена, что он меня узнал среди такого скопления народа. А ведь мы виделись всего лишь раз.

– Здравствуй- здравствуй!

– Разрешите вам представить мою маму! Дарью Леонидовну!

– Можно просто Даша, – сразу засмущалась мама, когда Тайманов старший поцеловал ей руку.

– Севастьян Аркадьевич! – представился он ей, – для вас просто Сева, – тут же поправился, увидев на лице мамы улыбку. А улыбка у моей мамы была что надо.

– Девушки, а что же вы здесь скучаете?! Пойдемте со мной, – он подставил нам руки.

Мама замешкалась, но все же взяла мужчину под руку, следуя моему примеру. Интересно, если она узнает, что этот мужчина отец Тайманова, она продолжит ему улыбаться?

Севастьян Аркадиевич привел нас к бару, где было тише и спокойнее, и практически не было людей, не считая двух мужчин, увлеченных беседой. Заказал нам по коктейлю, себе сок, – сказал, что за рулем. Чем заслужил уважение в глазах мамы. Она, конечно, ничего не сказала вслух, но я-то ее знаю.

– У вас чудесная дочь! Мало того, что красива и умна, так еще и на редкость честна, – нахваливал меня Тайманов старший. А я залилась краской, недостойна была я таких комплиментов, не заслужила. Особенно про то, что честна.

– Спасибо! Это очень приятно, когда хвалят твоего ребенка, – ответила мама.

– Пусть вам будет в двойне приятнее, потому что я не просто хвалю, а говорю чистую правду.

– Извините, я вас оставлю ненадолго, – не могла больше это слушать.

Так и хотелось либо маме рассказать всю правду, либо его остановить. Я направилась в сторону туалета, в надежде, что там не будет очереди, хотелось спрятаться ото всех глаз подальше, хотя бы на пару минут. Но по пути наткнулась взглядом на отца, он был с Мариной, судя по ее лицу и жестам – она была недовольна и явно что-то предъявляла отцу. А тот пытался ее успокоить, то за руку ее возьмет, которую она тут же вырывала из его рук, то за плечи приобнимет. Это уже совсем наглость! А если сейчас все это мама увидит?! Нет, они вконец обнаглели! Срываюсь с места, намереваясь сейчас же все им высказать, но кто-то ловко цепляет меня за руку, и дергает на себя, и я вполоборота лечу и ударяюсь в грудь Тайманова младшего.

– Совсем обалдел? – возмущенно смотрю на него.

– Тебе не стоит этого делать.

– А ты, значит, знаешь, что я собралась сделать?

– Я видел тоже, что и ты. Не трудно догадаться, особенно после того, что ты сделала с ее машиной, – разумно подметил он.

– А если бы ты сейчас подошла к ним и устроила разборки, это привлекло бы много не нужного шума, – в его словах и голосе полно благоразумия.

– Ну а тебе-то какое дело?

– Ты права. Мне нет до этого никакого дела.

– Тогда я тебя не понимаю.

– Я и сам себя не понимаю, поэтому ты можешь и не надеяться, что это получится у тебя.

Я понимаю, что все это время продолжаю стоять с ним в обнимку. Его руки лежат на моей талии или даже чуть ниже, а мои руки на его предплечьях. Он разворачивает меня к себе спиной, а его руки обвивают меня вокруг талии еле ощутимо, но я чувствую их тепло и почему-то совсем не против этого. Я даже и не поняла для чего он это сделал, пока не услышала его шепот мне на ухо, от чего по телу побежали мурашки.

– Посмотри туда, на наших родителей. Мой отец так улыбался последний раз более десяти лет назад. Не говоря уже о том, что мог вот так беззаботно общаться с женщиной. А твоя мама. Смущается как девчонка при его взгляде и явно нервничает, смотри как она сжимает свои ладони, но при этом ее лицо выглядит умиротворенным и довольным. Видишь?

Его дыхание щекотало мне кожу на шее, от чего по телу пробежали мурашки.

– Вижу, – он прав. Мама выглядит довольной, – только что из этого?

– Ничего. Просто ей нужно рассказать правду, только не сейчас и не здесь. Сейчас ты можешь унизить ее на глазах у всех. А ты ведь этого не хочешь?

– Нет, – я покачала головой. Какая же я все-таки дура, снова не подумала о маме. Такого бы она мне точно не простила.

– Я не могу рассказать ей правду. У меня уговор с отцом. Иначе он бы не снял с тебя обвинения.

– Плевать на уговор. Это твоя мама, просто скажи ей. А уговор с отцом – это манипуляция и игра на твоих чувствах к матери.

– Откуда ты только такой умный.

– Сам поражаюсь.

– Сейчас же отпусти мою девушку, – я вздрагиваю, услышав Ромин голос.

– А я никого и не держу силой, все только с ее согласия, – обернувшись на Рому отвечает Тайманов и даже не собирается убирать от меня руки.

– Ненавижу тебя! – вырываюсь из его рук, хотя это лишь слова, его руки легко выпускают меня из своих объятий и уютного тепла.

– Придумай уже что-то новенькое, – ухмыляется Тайманов, – это уже давно не новость.

– Какой же ты ублюдок, – говорит Рома Тайманову.

– И какой же? – спокойно спрашивает Тайманов, – может расскажешь? Заодно и про себя, – с азартом в глазах он посмотрел на Рому.

– О тебе и рассказывать не стоит, и так все всё знают.

– Да? А вот твоя невеста похоже не в курсе, раз позволяет мне себя обнимать? Кстати, как ты считаешь, это вообще нормально обниматься с другим, если у нее есть жених?

– Если не замолчишь, я выбью тебе все зубы!

– Попробуй, – усмехнулся Тайманов, но я видела, что он начал закипать, и ничего хорошего из этого точно не выйдет. Он наплюет на всех здесь присутствующих и врежет Роме. И в данный момент я переживала вовсе не за Ромину физиономию. И мне это совсем не нравилось.

– Рома, пойдем, – я взяла его за руку и потянула за собой. Не сразу, но он пошел за мной, что уже было прогрессом.

– Может все-таки объяснишься? – спросил Рома, останавливая меня.

Я понимала каких объяснений он от меня ждет. Но что я могла ему сказать, если и сама ничего не понимала.

– Давай отойдем в сторонку, не здесь же разговаривать об этом.

Рома завел меня за угол, где была дверь, которая, как оказалось, вела в малый зал ресторана. Сейчас в нем никого не было, так как заместитель губернатора арендовал большой зал, ну и малый заодно, чтобы не было посторонних людей.

– Вот здесь и поговорим. Я тебя слушаю.

– Ром, ты ведь знаешь, что происходит между моими родителями…

– Рит, я не хочу снова слушать, что происходит у твоих родителей, я хочу знать, что между нами. Тебе нравится этот ублюдок?

– Нет, конечно. Ты же знаешь, я его ненавижу. Просто….просто я растерялась, увидев отца с Мариной, а тут он, застал меня врасплох. Понимаешь? – я виновато на него посмотрела.

– Значит у нас с тобой все хорошо?

– Ну, конечно, хорошо, – я уже почувствовала облегчение, но как оказалось рано.

– Хорошо, я забуду об этом, если только ты кое на что согласишься.

– И на что?

Рома ничего не ответил. Вместо этого он набросил на меня с поцелуями. Вот уж совсем не вовремя.

– Ром, Рома, пусти меня.

– Рит, ну смотри, здесь же никого нет, нас никто не увидит, ну давай же? – между поцелуями твердил Рома.

Это он что, мне сексом заняться здесь предлагает?

– Рома, ты совсем с ума сошел? Отпусти меня немедленно, – я попробовала его оттолкнуть, но не вышло. Его руки уже полезли под платье.

– Да ты в чулках? Молодец, предусмотрительная девочка, – довольно пропыхтел Рома. Мне стало противно. Еще минута и я закричу. Он что, не собирается меня отпускать?

– Рома, – я попробовала еще раз его оттолкнуть, но не вышло, – пожалуйста, отпусти меня, – на глазах выступили слезы, а в душе огромная паника. Что делать? Что если он не отпустит и…просто изнасилует меня здесь? Зря я надеялась… что он образумится, когда он разорвал на мне верх платья я поняла, что спасения не будет, а он слишком большой и сильный, чтобы я могла справиться с ним в одиночку. Я зажмурилась, ожидая самого худшего, и услышала такой сейчас желанный голос.

– Девушка сказала отпустить ее! – тело Ромы перестало давить на меня, Тайманов оттащил его и сразу же ударил по лицу. Затем еще и еще раз. Рома упал. Я тяжело дышала и не верила во все происходящее.

– Ты как? – спросил у меня Тайманов. Хотя я не уверена, что у меня, а с другой стороны больше здесь никого не было. Не у Ромы же он спрашивал.

– Эй, ты говорить-то можешь? – снова спросил Тайманов.

– Ублюдок! Ты мне за все заплатишь, – с пола поднялся Рома и в его в руках был пистолет, наставленный на Тайманова.

– Кирилл! – я кинулась к нему и закрыла его собой.

Кирилл тут же отшвырнул меня в обратную сторону, а сам набросился на Рому. Два удара, после чего Рома без сознания на полу, а пистолет у Тайманова в руке.

– Ты совсем сдурела? – заорал на меня Тайманов, – какая же ты дура! Чем ты думала? А если бы он выстрелил? – он ударил кулаком по стене. А я держалась, чтобы не зареветь.

– Так и будешь молчать? – спросил Тайманов. Я кивнула.

Оценив мой внешний вид Кирилл снял с себя пиджак и дал его мне. Я закуталась в него как смогла.

– Идем, – он протянул мне руку, – я знаю, как отсюда выйти, чтобы нас не заметили.

* * *

Тайманов привез меня к дому.

– Я не хочу домой, – промямлила я.

– Это твои проблемы. Я сделал всё, что мог, дальше сама.

– Зачем ты мне помог?

– Не люблю быть должным. Ты помогла мне с ментами, я помог тебе. Выходи.

Я дрожащей рукой стала стягивать с себя его пиджак. Но Тайманов остановил меня и накинул его обратно.

– Оставь себе, на улице холод.

Я кивнула и молча выбралась из машины. А он даже не дождался, пока я зайду в подъезд, тут же уехал. Черт с ним! Поднялась домой, сняла с себя всю одежду и пошла в душ. Хотела смыть с себя этот вечер. Но даже душ и горячая ванна не смогли меня расслабить. Вышла из ванной, выбросила платье, заварила себе чай и услышала мелодию на своем мобильнике. Вот черт! Как я могла забыть предупредить маму, что ушла! Мигом несусь в коридор, где на полу валяется пиджак Тайманова и моя сумочка. Достаю телефон, конечно, мама.

– Алло, мам, прости, что сразу не позвонила.

– Рита! Господи, я так волновалась! Почему ты так долго не брала трубку?

Ее вопрос поставил меня в тупик. Но подняв голову вверх и посмотрев на часы, которые показывали девять вечера, всё встало на свои места. Неужели я целых два часа просидела в ванной?

– Мам, понимаешь…

– Я знаю, что тебе пришлось срочно уехать к Соне, но Рита, также нельзя! Чтобы такого у нее не случилось, нужно было в первую очередь предупредить меня! Ты даже без пальто убежала! Учти – папа негодует над этой твоей выходкой! Так что лучше тебе спать, когда мы вернемся домой.

– Мам…

– Хорошо еще, что Кирилл предупредил меня, чтобы я не волновалась, иначе не знала бы что и думать!

– Кирилл? Он что там?

– Сейчас нет. Но после того, как отвез тебя к Соне, вернулся. И сразу же рассказал обо всём. А также заверил, что дал тебе свой пиджак. Кстати, ты домой-то скоро?

– Я уже дома, всё нормально, не переживай. И я не замерзла, у Кирилла теплый пиджак.

– Не нравится мне вся эта история, Рита. Что такого ужасного произошло у Сони, что ты так поспешно к ней сорвалась?

– Соня… она поругалась с парнем и…

– И всего-то!!!! Ты что не могла ей отказать? Заехала бы завтра или позже сегодня, но ведь не в разгар вечера. И теперь из-за Сони нам всем не избежать выговора от отца!

– Прости, мам. Я не хотела тебя подвести, – я действительно сожалела. На себя мне было плевать, а вот мама не заслужила выслушивать его нотации относительно меня. Ей и так достается от него сполна.

– Ну, ладно, – уже совершенно другим тоном сказала она, – дома поговорим, отдыхай.

– Я тебя люблю, мам.

– Я тебя тоже.

Значит папа негодует? Интересно, как он будет негодовать, когда я расскажу ему о том, как поступил Рома. А расскажу ли? Смогу ли открыться перед родителями? Было не приятно выворачивать всю эту мерзость наружу. К тому же во всем этом принимает участие Тайманов. Нет, сначала нужно всё обдумать. Как Рома мог так поступить со мной? Неужели, он бы на самом деле меня изнасиловал? А Тайманов? То ведёт себя как ублюдок, а потом вдруг вступается за меня, как будто ему есть до меня какое-то дело. Но пистолет – вот уж явно перебор! Рома совсем собой не владеет, раз размахивает табельным оружием. Да и я хороша! Для чего я кинулась прикрывать Тайманова? Сейчас и сама понять не могла, но в тот момент, у меня не было сомнений на тот счет, как поступить. Спустя полчаса понимаю, что продолжаю сидеть на полу в коридоре и держать в руке телефон. Меня продолжает бить мелкая дрожь, никак не могу от неё избавиться. На трясущихся ногах поднимаюсь и иду в свою комнату, забираюсь на диван и укутываюсь в теплое одеяло. Слезы продолжают течь и меня начинает это раздражать. Проходит еще полчаса и мне не удается ни согреться, ни унять дрожь, но радует, что перестали литься слезы. Послышался сигнал домофона, это означает, что родители сейчас придут и мне лучше притвориться спящей, как советовала мама. За мгновение до их прихода вспоминаю о пиджаке Тайманова, так и лежавшего на полу в коридоре, успеваю схватить его и скрыться в своей комнате. В спешке понимаю, что забралась под одеяло вместе с пиджаком. Но не могу позволить себе встать и спрятать его в шкафу, так как отец может в любой момент нагрянуть ко мне в комнату. Поэтому, подбираю пиджак ближе к себе, удостоверившись, что он не выглядывает из-под одеяла. Под одеялом быстро становится тепло, и я согреваюсь. Наверное, надышала так сильно или это от его пиджака так жарко? Но пахнет от него просто…просто…не могу подобрать слово или же просто стыдно себе в этом признаться, что запах Тайманова, вперемешку с его парфюмом, меня возбуждает. От таких мыслей у меня даже дрожь прошла. А запах-то от пиджака весьма расслабляющий, не проходит и десяти минут, как веки тяжелеют и глаза сами закрываются, наконец, я погружаюсь в сон, так и не узнав, заходил ли кто-то в мою комнату.