Объятия тьмы

Глава 1

Такси резко затормозило, и пронзительный скрип тормозов заставил меня испуганно распахнуть глаза. Дезориентированная и слегка оглушённая, я не сразу поняла, где нахожусь. Лишь спустя несколько секунд, проморгавшись и стряхнув остатки сна, я осознала, что мы стоим прямо перед распахнутыми воротами древнего замка.

Мрачные неприступные стены, увитые плющом, устремлялись в беспросветно чёрное небо. В тусклом свете фар блестели мокрые булыжники дороги, ведущей к замку. Густая чаща парка, окутанная ночной мглой, обступала твердыню со всех сторон. Даже сквозь шум дождя я слышала, как жалобно скрипят на ветру ветви вековых деревьев

Моё сердце тревожно сжалось. После долгой дороги, оборвавшейся столь внезапным пробуждением, замок казался зловещим и нереальным, словно возникшим из ночного кошмара. Или из иллюстраций к романам Брэма Стокера и Анны Радклиф.

Высокие стрельчатые окна, остроконечные башенки, жутковатые горгульи и вездесущий плющ создавали поистине зловещую атмосферу.

Я судорожно сглотнула и, ещё теснее закутавшись в плед, на негнущихся ногах вылезла из машины.

Таксист, видимо, почувствовал моё замешательство. Он обернулся и ободряюще улыбнулся:

– Не переживайте, мисс. Я подожду здесь, пока вы не устроитесь. Мало ли что, верно? Прага – город сюрпризов, особенно в такую ночь.

Я слабо кивнула в ответ, чувствуя, как от волнения пересыхает во рту. Порывшись в кармане джинсовки, я протянула водителю несколько смятых купюр. Таксист бережно отвёл мою руку:

– Оставьте, мисс. Считайте это подарком судьбы. Или авансом за ваш будущий бестселлер, – он подмигнул. – Кто знает, вдруг этот замок подарит вам сюжет, о котором вы и мечтать не могли.

Растроганная его добротой, я выдавила благодарную улыбку.

Глубоко вздохнув, я развернулась к воротам и, придерживая растрёпанные ветром волосы, двинулась вперёд. Гравий хрустел под ногами, каблуки увязали в мокрой земле. Я брела наугад, вглядываясь в ночную мглу, силясь различить хоть что-нибудь в неверном лунном свете.

Вековые липы и платаны шептались на ветру, их кроны сливались в единый полог, через который даже лунный свет едва проникал.

Широкая подъездная аллея вела прямиком к парадному входу. По обе стороны от мощёной дороги выстроились в ряд величественные мраморные статуи – судя по их виду, они простояли здесь не одно столетие. Страшно было представить, что эти застывшие в безмолвном крике лица видели за долгие годы своего дозора. Казалось, стоит отвернуться – и они зашевелятся, протянут руки, чтобы утащить незваного гостя в свой каменный круг

Я ускорила шаг, стараясь не смотреть статуям в глаза. Чем ближе я подходила к замку, тем сильнее становилось предчувствие чего-то необъяснимого и пугающего. Ветхие стены казались откровенно враждебными, а провалы окон недобро следили за каждым моим движением. Эхо шагов гулко отдавалось от древних камней, и мне всё чудилось, что вот-вот из тёмного проёма выйдет кто-то… или что-то.

Но отступать было некуда. Куда бежать, в незнакомом-то городе, посреди ночи, в такую непогоду? Призвав на помощь всё своё мужество, я решительно поднялась по истёртым ступеням.

Содрогнувшись от очередного раската грома, я неуверенно приблизилась к массивным дверям и подняла руку, чтобы постучать. В голове вихрем проносились обрывки мыслей и сомнений. Что я здесь делаю? Не сошла ли с ума? Стоит ли доверять первому встречному и соваться в дом к незнакомым людям? Да ещё и в такую глушь, да ещё и в такую ночь…

Но прежде, чем я успела занести кулак над дубовым полотном двери, створки бесшумно отворились, приглашая войти внутрь.

***

Я переступила порог и оказалась в просторном холле, освещённом мягким светом старинных канделябров. Их тёплое сияние смягчало суровую средневековую обстановку, придавая ей особый уют и очарование.

Однако, оглядевшись, я с удивлением заметила, что здесь отсутствовали привычные атрибуты отеля. Нигде не было видно стойки регистрации, брошюр с информацией для гостей или указателей на лифт и номера. Холл больше напоминал гостиную старинного поместья, чем вестибюль гостиницы.

Первым, что бросилось мне в глаза, была широкая лестница из потемневшего дуба, устланная пушистым ковром цвета бургундского вина. Массивные перила, украшенные искусной резьбой в виде виноградных лоз и мифических существ, змеились вверх, теряясь в полумраке.

Стены холла были увешаны древними гобеленами с рыцарскими сюжетами и портретами в тяжёлых позолоченных рамах. Благородные лица, взирающие на меня с полотен, казалось, хранили многовековые тайны этого замка.

В огромном камине потрескивали дрова, наполняя комнату ароматом горящей древесины и едва уловимыми нотками хвои и пряностей.

Под потолком, расписанным фресками с ангелами и облаками, тихо звучала классическая музыка. Нежные переливы клавесина сплетались с трепетной мелодией скрипки, создавая атмосферу умиротворения и покоя, столь контрастную с бушующей за окнами непогодой.

Я стояла посреди этого волшебного зала, и мрачные опасения постепенно таяли, словно ночной кошмар при свете дня. В воздухе витал аромат свежей выпечки, корицы и ванили, напоминающий о домашнем уюте и безопасности. Казалось, сам замок приветствовал меня, даря покой и защиту от холода и одиночества.

Я огляделась в поисках кого-нибудь из персонала, но холл был пуст. Никто не спешил встречать незваную гостью, замок словно замер в тишине, нарушаемой лишь потрескиванием поленьев да шёпотом клавиш.

Мысль о том, чтобы вновь выйти в бушующую непогоду, вызывала невольную дрожь. Решив хотя бы попытаться найти хозяев этого странного замка, я направилась вглубь дома, минуя анфиладу пустынных гостиных и галерей. Массивные напольные часы, вычурные консоли, расписные вазы и лепнина на потолке – всё говорило о богатстве и изысканном вкусе владельцев. Однако в воздухе витало странное запустение, словно обитатели покинули замок много лет назад.

Блуждая по бесконечным коридорам в поисках хоть одной живой души, я вдруг услышала приглушённые голоса и скрип половиц. Звуки доносились из-за неплотно прикрытых дверей в конце коридора, откуда лился мягкий свет.

Затаив дыхание, я приблизилась к французским дверям, ведущим в роскошную столовую, и заглянула в окошко. Хрустальные канделябры, отражаясь в зеркалах, заливали комнату мерцающим светом. Стол красного дерева был сервирован антикварным фарфором и столовым серебром. На стенах висели гобелены и парадные портреты в резных рамах. Но моё внимание приковала отнюдь не обстановка. Посреди этой роскоши разыгрывалась сцена, которую трудно было представить даже во сне.

У дальнего края стола стоял невероятно красивый мужчина лет тридцати. Его иссиня-чёрные волосы струились по плечам, обрамляя точёные скулы и властные черты лица. Тонкий шрам, пересекающий бровь, придавал ему опасный и слегка демонический вид.

На незнакомце был роскошный костюм-тройка цвета ночи, расшитый алыми узорами. Шёлковый галстук небрежно ослаблен, а на длинных пальцах сверкали массивные перстни с драгоценными камнями. Весь его облик дышал порочной аристократичностью и необузданной чувственностью.

Но шокировало меня вовсе не это. А то, что у ног красавца, прямо на роскошном ковре, стояла на коленях девушка в старинном платье горничной. Кружевной передник, пышные юбки, а-ля Мэри Поппинс.

Запрокинув голову, девушка самозабвенно ублажала своего господина. Её пухлые розовые губы скользили по его плоти, а тонкие пальцы с аккуратными ноготками сжимали бёдра любовника. Копна золотистых локонов рассыпалась по обнажённым плечам, контрастируя с белоснежной батистовой блузкой.

Зрелище настолько ошеломило меня, что на миг я забыла, как дышать. Щёки вспыхнули от стыда и невольного возбуждения, а сердце забилось где-то в горле. Я понимала, что должна отвести взгляд, уйти, сделать вид, что ничего не видела… Но какая-то тёмная, порочная сила удерживала меня на месте, не позволяя сдвинуться ни на дюйм.

Мужчина тряхнул головой и, прикрыв глаза, что-то шептал, зарываясь пальцами в шелковистые пряди. Вдруг его рука сильнее сжалась, почти грубо наматывая локоны служанки на кулак. Девушка тихо охнула, но не попыталась отстраниться, лишь покорно замерла, позволяя господину задавать ритм.

На точёном лице незнакомца отражалась целая гамма эмоций: властность и нега, удовольствие и лёгкое презрение. Было видно, что подобное времяпрепровождение для него – обычное дело, привычное развлечение скучающего аристократа.

Внезапно служанка, не прекращая ласк, порочно изогнулась и скользнула рукой под пышные юбки. Нижние бельё явно не стесняло её движений, потому что тонкие пальцы беспрепятственно исчезли под сенью кринолина. Спустя миг девушка слегка задрожала и, сладко выдохнув, принялась ещё усерднее ублажать своего хозяина. Рука под юбкой продолжала двигаться в такт, и нетрудно было догадаться, чем именно занята юная служанка.

От этого зрелища у меня вспыхнули щёки и бешено забилось сердце. Я едва держала себя в руках, чтобы не последовать ее примеру: расстегнуть джинсы и нырнуть пальчиками под кружево трусиков. "Господи, что же со мной творится? – мысленно простонала я. – Неужели я действительно завелась от подсмотренной сцены разврата?"

Смятение и похоть бурлили во мне, грозя вскипеть и затопить остатки здравого смысла. Жаркая волна прокатилась по телу, унося с собой крупицы самообладания. То, что открылось моему взгляду, было настолько порочным, шокирующим и постыдным… Но в то же время невероятно притягательным и волнующим.

Мои соски болезненно затвердели, царапая бюстгальтер, а внизу живота разгоралось предательское пламя.

Мужчина навис над служанкой, окончательно скрывая её от моих глаз. Его узкие бедра заходили ходуном, а хриплое дыхание разносилось под сводами столовой. Девушка сладострастно вскрикнула. Её тело сотрясала крупная дрожь экстаза, почти агонии. Рука вынырнула из-под платья и присоединилась ко второй, продолжая ласкать мужчину.

Я зажала рот рукой, борясь с желанием застонать в унисон. Низ моего живота уже налился тяжестью, а бедра невольно сжались, ощущая влагу. О господи, я ведь только что стала свидетельницей самого интимного, самого порочного момента!

Смущение и возбуждение жгучей волной затопили меня, грозя смести последние крохи самообладания.

Мужчина запрокинул голову, зарываясь пальцами в золотистые локоны любовницы. Его точёные черты исказились в гримасе экстаза, а с губ сорвался низкий хриплый стон. Спустя несколько судорожных движений бёдрами он излился в жаркий плен девичьего рта, изливая семя долгими толчками.

Служанка покорно замерла, принимая дар своего господина. Она вобрала в себя всё до последней капли. Затем, напоследок ещё раз скользнув губами по обмякшей плоти, отстранилась.

Её щёки раскраснелись, а в васильковых глазах плясали бесенята. Прикрыв рот ладошкой, чтобы спрятать довольную улыбку, служанка принялась оправлять смятое платье.

Мужчина лениво застегнул брюки и поправил шейный платок. Он что-то прошептал на ухо служанке, отчего та хихикнула и игриво шлёпнула его по руке. Было видно, что подобные забавы для этих двоих – обычное дело. Никакого стеснения или вины, лишь сытая расслабленность и удовлетворение.

Глава 2

Усилием воли я отвела взгляд и попятилась назад, молясь про себя, чтобы любовники не заметили моего присутствия. Я почти успела добраться до лестницы, когда мой локоть задел китайскую вазу на высокой подставке. С оглушительным грохотом древний фарфор разлетелся на сотни сверкающих осколков.

Я застыла, не в силах сдвинуться или вздохнуть. Всё пропало! Сейчас хозяин замка прибежит на шум и застанет меня тут – лишнюю, потрясённую, с пылающими щеками и затуманенным взглядом. Одного взгляда на меня будет достаточно, чтобы понять – я всё видела!

Но секунды шли, а грозный окрик всё не раздавался. Неужели пронесло? Затаив дыхание, я начала медленно отступать к выходу, стараясь ступать как можно тише. До спасительной арки оставалось всего ничего, когда за моей спиной раздался бархатный баритон:

– Так-так, что тут у нас?

Я резко обернулась – и обмерла. В дверях столовой, прислонившись к косяку, стоял давешний незнакомец. Его волосы растрепались, тонкие губы кривила усмешка, а ледяные глаза прожигали меня насквозь. Но вопреки моим опасениям, в них не было ни гнева, ни подозрений. Только удивление и лёгкое любопытство.

– Какая неожиданная гостья, – протянул он, окидывая меня оценивающим взглядом. – И как невовремя! Я слышал грохот. Надеюсь, ничего серьёзного?

Я выдохнула, чувствуя, как от облегчения слабеют колени. Похоже, он действительно не подозревал, что я стала невольной свидетельницей их утех! Видимо, был слишком поглощён процессом, чтобы заметить мою маячившую в дверях фигуру. Что ж, хоть в чём-то мне повезло.

– Простите, – пролепетала я, старательно отводя взгляд от его помятой одежды и всё ещё заметной выпуклости в районе ширинки. – Я случайно разбила вазу. Заблудилась в коридорах, знаете ли. Ужасно неловко вышло.

– Не стоит извинений, – мужчина шагнул ко мне, на ходу поправляя сюртук. Остановился вплотную, окутывая меня ароматом разгорячённого тела и чем-то неуловимо пряным, чувственным. – Старая безделушка, она давно мозолила мне глаза. Почти готов вас поблагодарить.

Он улыбнулся, сверкнув безупречно белыми зубами. Улыбка не затронула глаз – холодных, пронизывающих, затягивающих в бездонную пучину. У меня пересохло во рту, а сердце зачастило, словно безумное. Господи, только бы он не догадался! Только бы не понял, чему я стала свидетельницей!

Словно подслушав мои мысли, незнакомец чуть склонил голову набок. Его взгляд скользнул по румянцу на моих щеках, по судорожно стиснутым пальцам, остановился на бешено бьющейся жилке на шее. На миг в бездонных глазах промелькнуло что-то тёмное, жадное… но уже в следующую секунду наваждение рассеялось.

– Добро пожаловать в замок Орлиное Гнездо, – произнёс он елейным тоном радушного хозяина. – Меня зовут Виктор, и я здесь за главного. А вы, должно быть, наша новая гостья? Какая приятная неожиданность. Надеюсь, вам у нас понравится.

Я поспешно кивнула, радуясь возможности сменить тему. Теперь главное – убраться восвояси как можно скорее. Но когда я уже собралась откланяться, Виктор вдруг протянул руку и подцепил пальцем выбившуюся из моей причёски прядь. От этого едва ощутимого прикосновения по спине побежали мурашки, а дыхание сбилось. Боже, он стоит так близко… Слишком близко!

– У вас волосы растрепались, – промурлыкал мужчина, лениво накручивая влажный локон на палец. Его дыхание овевало мою пылающую кожу, щекоча и дразня. – Позвольте, я поправлю.

Не дожидаясь ответа, он принялся перебирать мои спутанные пряди, будто невзначай задевая скулу, ухо, шею… Каждое касание обжигало, точно раскалённое клеймо. Я замерла, боясь вздохнуть. Происходящее напоминало безумный сон, грозящий в любой момент обернуться кошмаром.

Наконец он отступил, окинув меня одобрительным взглядом. На его губах играла странная, почти мечтательная улыбка.

– Ну вот, совсем другое дело. Теперь вы само совершенство… Анна. Кстати, не возражаете, если мы перейдём на "ты"? В моём доме это в порядке вещей.

Я судорожно кивнула, радуясь, что этот нелепый и пугающий фарс подошёл к концу. Голова шла кругом, тело горело и пульсировало в тех местах, где его касались умелые пальцы. Нужно было срочно бежать, пока разум и сердце окончательно не капитулировали перед чарами обольстителя.

Но странное дело – ноги словно приросли к полу. Я как завороженная смотрела в магнетические глаза напротив, тонула в их свинцовой глубине. И против воли представляла, каково это – отдаться во власть этих рук, губ, гибкого тела. Познать на себе страсть, которую я подглядела. Стать той, кого будут брать жёстко и безжалостно прямо на обеденном столе…

– Поздно уже, – вкрадчивый голос вывел меня из ступора. – Буря всё не утихает. Не стоит бродить по замку в темноте, ещё заблудишься. Давай я провожу тебя в комнату? Не возражаешь?

– Нет! Что вы я, наверное, ошиблась, меня ждет такси и я, пожалуй, пойду.

Виктор медленно, возможно, нехотя отступил. В его глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление и понимание.

– Что ж, прошу меня извинить, – произнёс он с лёгким поклоном. – Я повёл себя непростительно грубо. Вы, должно быть, смертельно устали и напуганы. Позвольте хотя бы проводить вас до машины.

Я рывком мотнула головой, пятясь к выходу. Сейчас меня волновало лишь одно – убраться отсюда как можно скорее.

– Н-не стоит, я сама, – пролепетала я, спиной нащупывая дверную ручку. – Извините за беспокойство. Всего доброго.

Не дожидаясь ответа, я вывалилась за порог, ежась от ледяного ветра. Рюкзак колотился о бедро, пока я почти бегом спускалась по скользким ступеням. Громыхнула, захлопываясь, тяжёлая дверь. Всё, я свободна! Сейчас запрыгну в такси – и только меня и видели!

Однако, обшарив безумным взглядом подъездную аллею, я похолодела. Жёлтый автомобиль, ещё четверть часа назад дожидавшийся меня у ворот, был едва различим вдалеке. Сквозь пелену дождя я заметила, как его красные фары на миг вспыхнули, прорезав тьму, а затем стремительно угасли, растворяясь в ночи.

– Стойте! Подождите! – закричала я не своим голосом, инстинктивно бросаясь вперёд. Ледяные струи хлестали по лицу, заливали глаза, превращая пейзаж в размытое месиво. Ветер сбивал с ног, раздирал одежду и волосы, забирался под кожу.

Но я упрямо неслась вперед, увязая в раскисшей земле, спотыкаясь о корни и рытвины. Добежать, успеть, остановить! Не дать единственной надежде на спасение исчезнуть во мраке!

Бесполезно. Такси всё ускорялось, безжалостно удаляясь прочь по дорожному серпантину. Его огни скоро скрылись за поворотом, слившись с чернотой ночного леса. А я, обессилев, рухнула на колени посреди разъезженной колеи.

Промокшая насквозь, продрогшая до костей, оглушённая громовыми раскатами, я застыла в жалкой позе побитой собаки, чувствуя, как сердце проваливается в желудок. Вот и всё. Приехали. Буквально. Видимо, таксист не выдержал моего долгого отсутствия и просто смылся.

Или, что ещё хуже – решил преподать мне урок. Отомстить за то, что заставила его ждать битый час посреди богом забытого местечка. Что ж, поздравляю, урок усвоен! Дура я – непроходимая дура! Нужно было сразу уезжать, а не разводить политесы с местными Дракулами…

Застонав от досады и унижения, я безвольно опустила голову. Струйки дождя стекали за шиворот, холодными змейками сворачиваясь вдоль позвоночника. Зубы отбивали бешеную дробь, а пальцы онемели, намертво вцепившись в раскисшую землю. Хоть разревись в голос – да толку-то?

Что же делать? Не стоять же до утра под дождём, превращаясь в ледышку! Идти пешком по тёмному лесу, рискуя заплутать или напороться в чаще на какого-нибудь маньяка? Звать на помощь бесполезно – в такую непогоду мой голос и на десять метров не разнесётся…

Оставался один-единственный вариант: тот, от которого всё внутри переворачивалось. Вернуться в замок, молить Виктора о помощи и ночлеге. Смирить гордость, унять нервную дрожь и постучаться в двери, за которыми притаился Зверь.

– Да чтоб тебя! – яростно прошипела я сквозь зубы, с силой пихая ногой ближайшую корягу. Дерево жалобно затрещало, будто насмехаясь над моей беспомощностью. – Ладно. Спокойно. Переживём как-нибудь одну ночь в компании озабоченного красавчика. В конце концов, не съест же он меня…

Горько усмехнувшись этой мысли, я с трудом поднялась на ноги. Развернулась, зябко обхватив себя руками, и побрела обратно к замку. Каждый шаг давался с трудом – ноги дрожали и разъезжались, словно ватные. Хваленая решимость оставляла меня с каждой секундой всё быстрее, утекая сквозь пальцы.

А что, если Виктор уже лёг спать? Вряд ли он горит желанием разыскивать по замку истеричную дуреху. С другой стороны, сам же обещал быть гостеприимным хозяином… Да и тот взгляд, которым он меня провожал, не шибко-то похож на сонное безразличие!

От этого воспоминания по спине пробежала горячая дрожь. Так, стоп! Никаких глупостей, Анна! Держи себя в руках и не поддавайся на провокации. Переночуешь в гостевой спальне, а утром, как только рассветёт, вызовешь новое такси и поминай как звали!

Мысленно повторяя этот план, словно мантру, я вновь поднялась на крыльцо. Подавив желание малодушно сбежать, решительно потянула на себя кованое кольцо. Створка нехотя поддалась, явив моему взгляду знакомый холл.

Глава 3

Я несмело шагнула внутрь, мысленно приготовившись к очередному раунду противостояния. Однако Виктор не спешил выскакивать из-за угла с победным кличем маньяка. В замке музыка исчезла, воцарилась гнетущая, вязкая тишина, нарушаемая лишь шёпотом огня да перестуком старинных часов.

«Ау, люди! – мысленно взмолилась я, озираясь по сторонам. – Есть тут кто-нибудь?..»

Словно в ответ на мою безмолвную мольбу, из темноты соткался знакомый мужской силуэт. Виктор неторопливо приблизился, заложив руки за спину. Переоделся, зараза – вместо помятого костюма на нем красовался элегантный бордовый халат.

– С возвращением, – промурлыкал он, окидывая меня внимательным взглядом. Я поёжилась, чувствуя себя мокрой облезлой кошкой рядом с этим лощёным котом. С моих волос и одежды стекали струйки дождевой воды, оставляя на гранитном полу грязные лужицы.

Разбитые кеды оставляли на безупречном паркете комья налипшей грязи. Рядом с Виктором, сиявшим аристократичной чистотой и свежестью, я ощущала себя до ужаса чужеродно и неуместно.

– Какой сюрприз, не ожидал вас так скоро увидеть. Неужели соскучились?

Я мысленно отвесила себе подзатыльник за то, что покраснела. Так, спокойно! Никаких провокаций, помнишь? Вдох-выдох, Анна. Соберись, тряпка!

– Моё такси уехало, – процедила я сквозь зубы, стараясь не стучать ими от холода. – Я промокла, замёрзла и жутко устала. Могу я… переночевать у вас? Обещаю, утром сразу же уеду.

Несколько долгий мгновений Виктор молча разглядывал меня, чуть склонив голову набок. В его прищуре мне почудилась то ли насмешка, то ли удовлетворение.

– Конечно, оставайтесь, – наконец ответил он, слегка улыбнувшись краем губ. – Буря и правда разыгралась не на шутку. Вам ни в коем случае нельзя возвращаться на дорогу в таком виде. Простудитесь ещё, не дай бог.

Я выдохнула и чуть расслабила плечи. Кажется, пронесло. Сейчас переоденусь в сухое, запрусь в какой-нибудь спальне и отосплюсь. А наутро ищи-свищи ветра в поле…

– Идёмте, я покажу вашу комнату, – Виктор взял меня за руку и повёл к лестнице. Его пальцы оказались неожиданно тёплыми, почти горячими. У меня невольно вырвался блаженный вздох – промёрзшую кожу словно огнём обожгло.

Заметив мою реакцию, Виктор чуть усилил нажим, поглаживая большим пальцем центр моей ладони. Меня будто молнией прошило от этой едва ощутимой ласки. Дыхание сбилось, сердце зачастило, в горле пересохло. Да что ж такое-то, а?!

– Осторожнее, здесь скользко, – негромко предупредил Виктор, придерживая меня за талию на предательски разъезжающихся ступенях. По спине побежали мурашки от обжигающего прикосновения. И вовсе не от холода, чего уж там.

Всю дорогу до второго этажа я молилась, чтобы не сверзиться кубарем с лестницы. Ноги заплетались, голова шла кругом, а по телу прокатывались волны дрожи. И как назло, мой спутник лишь сильнее распалял моё воображение.

То невзначай прихватит прядь волос, накручивая на палец. То невесомо огладит плечо, шею, спину. То вдруг наклонится к самому уху, обдавая кожу горячим дыханием. Мимолётные, почти целомудренные прикосновения. Но каждое из них – словно ожог, словно раскалённая игла под кожу.

О, он умел дразнить, этот чертов искуситель! Не переходя грань, балансируя на острие пристойности. Зарождая внутри смутное, тягучее томление. Будоража воображение лёгкими, как крылья бабочки, намёками. Обещая наслаждение – если только попросить…

К тому моменту, как мы добрались до гостевой спальни, я уже почти задыхалась. Бёдра предательски ныли, лицо пылало, а внизу живота стянулся жаркий узел. Ещё чуть-чуть – и я сорвусь. Наплюю на гордость и здравый смысл. Сама наброшусь на Виктора, повалю на ближайшую горизонтальную поверхность!

– Вот мы и пришли, – негромко известил он, распахивая передо мной дверь. – Располагайтесь, отдыхайте. Надеюсь, вам будет здесь уютно.

Я молча кивнула, одеревеневшими пальцами комкая лямку рюкзака. Кажется, все слова напрочь испарились из головы, оставив лишь звенящую пустоту. Сглотнув, я шагнула в спальню, стараясь даже не смотреть в сторону широченной кровати под балдахином.

– Если понадобится что-нибудь – полотенца, халат, – негромко добавил Виктор, – только скажите. Я весь к вашим услугам… Анна.

Моё имя он почти промурлыкал – низко, бархатно, с легчайшей хрипотцой. Господи, как же звучит… У меня аж колени подогнулись от этого тембра. Так бы и упала на пол, растеклась лужицей у его ног!

– С-спасибо, – выдавила я, старательно отводя глаза. – Д-думаю, я сама справлюсь. Доброй ночи.

– Доброй ночи, Анна, – мягко улыбнулся Виктор, на прощание легонько поцеловав мне руку. – Приятных снов.

Оставшись наедине, я без сил привалилась спиной к двери и медленно сползла на пол. Колени дрожали, дыхание срывалось, а сердце колотилось так, будто вознамерилось пробить грудную клетку.

Боже мой, что это было? Неужели я и впрямь едва не набросилась на малознакомого мужчину, поддавшись мимолетному порыву? Одно его присутствие будоражило кровь, затмевало разум сладкой дымкой, толкая на безрассудства. Эти руки, голос, губы… Дьявольское искушение в чистом виде!

Так, стоп. Прочь непрошеные мысли. Сейчас главное – привести себя в порядок и продержаться до утра. А там видно будет.

С трудом поднявшись на ноги, я критически оглядела себя. М-да, красотка… Мокрая насквозь одежда облепила тело как вторая кожа, волосы повисли сосульками, тушь потекла. Еще и ноги в грязи – на побег по парку явно не рассчитаны мои городские кеды. Та еще принцесса на горошине, ничего не скажешь.

Решительным жестом сдернув насквозь промокшую куртку, я прошлепала в ванную. Ух ты, вот это размах! Мраморная купель размером с бассейн, пышная пена и россыпь свечей по бортикам. Прямо тайная комната разврата средневекового дворянина.

Меня удивило, что ванна уже была наполнена горячей водой и благоухала цветочными маслами, словно кто-то заранее всё подготовил. Неужели меня ждали? От этой мысли по спине пробежал озноб. Впрочем, думать об этом не было ни сил, ни желания.

Хихикнув, я быстро скинула мокрые тряпки, бросив их грудой на пол, и с блаженным стоном погрузилась в горячую воду. Божественно! Теплые струи ласкали озябшее тело, расслабляли напряженные мышцы. Я уже и забыла, каково это – ощущать себя чистой и умиротворенной. Сколько же можно жить в вечном стрессе, зажиме, страхе неизвестности?

Поплескавшись вволю и отмокнув как следует, я нехотя выбралась из купели. С облегчением обнаружила на стойке стопку пушистых банных полотенец и даже махровый халат, идеально подходящий мне по размеру. И снова закрались подозрения – уж слишком всё удобно, словно специально для меня приготовлено…

Старательно отгоняя непрошенные мысли, я вытерлась и закуталась в мягчайшую ткань халата. Блаженно вздохнув, на миг прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением чистоты и тепла. Сейчас бы растянуться на кровати и забыться сном, позволить истерзанному стрессами организму расслабиться, омыться негой…

Стоп. А в чем, собственно, я буду спать? Ведь вся моя одежда промокла насквозь! Я ведь собиралась налегке, в спешке закидав в рюкзак лишь самое необходимое. О запасных вещах как-то не подумала.

Нервно закусив губу, я вернулась в спальню. Распахнула рюкзак – так и есть, хоть выжимай. И что теперь? Не разгуливать же по замку в одном халате! Я со стоном уронила лицо в ладони. Только попасть в неловкую ситуацию не хватало. Хотя… этот конфуз наверняка пригодится в новом романе! Ночь страха, блужданий по мрачному особняку и сушки исподнего у камина. Бестселлер обеспечен!

Фыркнув и тряхнув головой, я обругала себя за писательские замашки. Соберись, тряпка! Нужно срочно раздобыть хоть какую-нибудь одежду.

Изо всех сил стараясь не стучать зубами, я прошлепала к платяному шкафу. Распахнула створки – и ахнула…

Дорогие ткани, безупречный крой, тонкое кружево и богатая вышивка. Шелка, бархат и тончайший батист мерцали в полумраке, маня прикоснуться, ощутить нежность фактуры. Настоящий винтаж! Или даже антиквариат? Такие вещи впору в музее выставлять…

На автомате перебирая роскошные туалеты, я размышляла о Викторе. О чем думал этот загадочный человек? Чем измерял симпатии и антипатии? Что скрывал за масками радушного хозяина и утонченного соблазнителя? И, главное – чего хотел от меня?

Увы, ответов не находилось. Лишь беспокойно шевелилось в груди странное предчувствие. Словно я, сама того не подозревая, ввязалась в опасную игру. Игру, правил которой не знала. Но отступать было поздно.

Смирившись, я выудила из недр гардероба простую батистовую сорочку, больше похожую на винтажную ночнушку. Стянула халат и блаженно вздохнула, окутанная тонким полотном. Все же, ощущать сухую ткань на продрогшем теле – ни с чем не сравнимое удовольствие!

Устало опустившись на пуфик, я принялась расчесывать спутанные волосы, машинально разглядывая обстановку. Массивная дубовая мебель, гобелены в тяжелых рамах, бронзовые канделябры. А над камином – портрет прекрасной молодой женщины в старинном платье.

Я невольно залюбовалась изяществом осанки, мягким сиянием жемчужной кожи в обрамлении кружев. Темные локоны змеились по точеным плечам, на полных губах играла загадочная полуулыбка. Однако больше всего пленили глаза незнакомки. Огромные, влажно мерцающие, они казались живыми на фоне застывшего лица.

Странное чувство не покидало меня, пока я изучала портрет. Дежавю? Интуиция? Словно между мной и изображенной красавицей существовала некая связь. Тайная, неуловимая, но прочная как стальная нить. Абсурд, конечно… Откуда взяться родству меж современной девушкой и дамой из прошлых веков? Если только она не ее прабабка.

И все же я не могла отделаться от ощущения, будто встретила давно потерянную сестру. Будто за внешним сходством крылось нечто большее, чем игра генов. Неведомый художник уловил мою суть и, предвосхищая грядущее, перенес на полотно…

Тряхнув головой, я отбросила нелепые домыслы. Все, баста. Хватит на сегодня мистики и переживаний. Смертельно хочется спать – остальное подождет до утра. Рывком откинув расшитое покрывало, я нырнула в прохладный шелк простыней и через минуту уже проваливалась в сон.

***

Мне снился бальный зал, наполненный туманной дымкой и отблесками свечей. Гулко шелестели многослойные юбки, шуршали веера, звенели бокалы. По паркету скользили пары, сплетаясь в причудливых па менуэта.

Я кружилась в водовороте танца, едва касаясь пола. Легкая как пушинка, переполненная беспричинным счастьем. Тонкая талия покорно прогибалась под ладонью кавалера, жаркое дыхание щекотало шею. На мгновенье наши глаза встретились – и время остановилось.

В бездонных озерах страсти, манящих и пугающих, я узнала взгляд Виктора. Сомнений не оставалось – это был он. Только вместо довольно современного костюма – небрежно расстегнутый бархатный камзол и шейный платок. А волосы стянуты в низкий хвост черной атласной лентой. Как и положено лощеному аристократу былых эпох.

Музыка стихла. Гости расступились, пропуская нас в центр зала. Пальцы Виктора сжались на моей талии – собственнически, почти грубо.

– Ты моя! – жарко выдохнул он, притягивая меня вплотную. Дыхание обожгло губы, зрачки расширились, затапливая радужку. – Слышишь, Мари? Судьба свела нас неспроста!

У меня закружилась голова от горячечного шепота и близости могучего тела. Кровь вскипела, колени подломились. Я прильнула к любимому, жадно ловя его признания. Какое счастье – прижиматься к широкой груди, вдыхать терпкий мужской аромат, купаться в волнах обожания!

На краю сознания всколыхнулись смутные протесты. Мари? Кто такая Мари? При чем тут судьба? Разве меня зовут не…

Договорить не удалось – властные губы жадно накрыли мои, увлекая в головокружительный поцелуй. Язык скользнул в рот, лаская и дразня, прорываясь в самые потаенные глубины. Колени окончательно ослабели, реальность поплыла.

Последнее, что я запомнила – монолитное мужское тело, прижимающее меня к стене. Пальцы, шарящие по бедрам, сминающие многослойную ткань платья. Обжигающий шепот: "Хочу тебя. Здесь и сейчас…

…Я рывком села в постели, судорожно хватая ртом воздух. Сердце колотилось как сумасшедшее, лоб покрылся испариной. Боже мой, что это было?! Настолько реалистичного сна не припомню за всю жизнь! До сих пор ощущаю жар поцелуев на губах и настойчивые прикосновения к телу…

С трудом проморгавшись, я окинула комнату диким взглядом. Вокруг царили пустота и тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в камине. Причудливые тени плясали на стенах в неровном свете пламени. Неужели все-таки сон? Но ведь я готова поклясться, что несколько минут назад…

В голове вихрем пронеслись обрывки видения. Музыка. Зеркала. Свечи. Виктор в старинном наряде и со страстью в глазах. И то, как он называл меня. Мари…

Вздрогнув, я повернулась к портрету над камином. Молодая женщина по-прежнему смотрела на меня с неизменной полуулыбкой. Пристально, выжидательно. Словно пыталась донести нечто важное. От ее проницательного, почти гипнотического взгляда по коже поползли мурашки, словно от холодного прикосновения потусторонней длани.

Нет, это невозможно. Чушь и бред воспаленного сознания! Просто реакция уставшего мозга на дневные потрясения. Приснится же такое…

Тряхнув спутанными волосами, я рухнула обратно на подушки. Надо поспать. Завтра непременно уеду, а сейчас – никаких глупостей. Только покой, умиротворение и здоровый сон без сновидений.

Несколько минут я лежала без движения, прислушиваясь к скрипу половиц и завыванию ветра за окном. Постепенно напряжение отпускало, сознание затягивала блаженная дрема. И лишь на грани яви и сна в памяти всплыло лицо Виктора. Прекрасное и опасное. Как сама судьба, с которой не стоит шутить…

Глава 4

Утром меня разбудил солнечный луч, настойчиво щекочущий веки. Смежив глаза и сладко потянувшись, я не сразу сообразила, где нахожусь. В голове плавал приятный туман, тело казалось легким и звонким. Таким отдохнувшим я не чувствовала себя целую вечность. Словно умерла и заново родилась.

События вчерашнего дня всплывали в памяти неторопливо, будто нехотя. Прилет, буря, странный замок… И Виктор. Загадочный, притягательный, опасный. Человек-тайна, от одного вида которого кровь начинала бежать быстрее.

Поборов искушение понежиться в постели, я заставила себя подняться. Так, стоп. Никаких глупостей, помнишь? Обещала уехать – значит, уеду. А тайны пускай остаются тайнами. В конце концов, ввязываться в авантюры – последнее дело для скромной писательницы мистических романов…

Решительно кивнув своему отражению, я умылась ледяной водой из кувшина, одним рывком натянула высохшую одежду и выскользнула в коридор. Надо убираться отсюда, и чем скорее, тем лучше. А то мало ли…

Путь до парадной лестницы занял от силы минуту. Я почти бежала, опасаясь передумать или наткнуться на Виктора. Сердце колотилось как сумасшедшее, во рту пересохло, а ладони вспотели. Неужели страх? Или предвкушение?

Одолев последнюю ступеньку, я с облегчением выдохнула. Кажется, пронесло. Сейчас быстро вызову такси и…

– Доброе утро, Анна! – раздался за спиной знакомый голос. – Какая приятная встреча. Уже покидаете нас?

Вздрогнув, я медленно обернулась. В дверях гостиной стоял Виктор собственной персоной.

Безупречный, как всегда. В идеально сидящем костюме – тройки приглушенного князьитового оттенка. Тончайшая шерсть облегала точеную фигуру, подчеркивая широкие плечи и узкие бедра. Удлиненные фалды старинного покроя ниспадали безупречными складками, а шелковый галстук цвета бургундского вина эффектно контрастировал с иссиня-черными волосами. От Виктора так и веяло породистой аристократичностью, сдобренной налетом порочности и неукротимой страстью. Устоять перед ним казалось решительно невозможно. Только легкая небритость выдавала бессонную ночь. Впрочем, ему определенно шла эта дерзкая щетина. Добавляла образу налет брутальности и порочности.

– Д-доброе утро, – выдавила я, старательно отводя взгляд. Черт, как не вовремя! – Д-да, я думала заказать такси и уехать. Н-не стоит злоупотреблять вашим гостеприимством.

Виктор сделал шаг вперед и оказался вплотную ко мне. Легко коснулся ладонью моей щеки, очертил линию подбородка. Я затаила дыхание, борясь с головокружением. От него пахло сандалом, можжевельником и опасностью. Тем особым мужским ароматом, что будоражил кровь и сводит с ума.

– Нет-нет, что вы, – промурлыкал он, поглаживая большим пальцем мою скулу. – Уверяю, ваше присутствие не доставляет никаких неудобств. Напротив, я был бы рад, если бы вы погостили здесь подольше.

Я закусила губу, чувствуя, как тает решимость. Боже, как же сложно сопротивляться этому голосу! Так и тянет поддаться искушению, задержаться тут хотя бы на денек-другой…

– К тому же, – продолжал Виктор, склоняясь к моему уху, – вы ведь еще не осмотрели замок и окрестности. А здесь есть на что посмотреть, уж поверьте. Старинные легенды, родовые тайны, зловещие призраки – все как в любовных романах. Разве не интересно?

Он испытующе заглянул мне в глаза, удерживая зрительный контакт дольше приличного. В его прищуре явственно читался вызов, даже провокация. Мол, хватит ли у тебя смелости поддаться любопытству?

– Нет, благодарю! – Я было устремилась к выходу, но его пальцы аккуратно придержали за предплечье.

– Тогда, возможно, завтрак, пока ждете такси?

Стол был сервирован с поистине королевской роскошью. Старинный фарфор тончайшей работы, сверкающее хрусталем столовое серебро, изящные бокалы на тонких ножках. В центре красовалась массивная ваза с дивным букетом из роз, пионов и ароматной зелени. Взгляд ласкали разнообразные яства: хрустящие булочки, нежные паштеты, аппетитная буженина, очаровательные пирожные и конфеты ручной работы. Не завтрак, а настоящий пир для всех чувств!

Однако, стоило мне переступить порог столовой, как щеки вспыхнули от смущения. Взгляд против воли метнулся к тому самому месту у стола, где вчера разыгралась непристойная сцена. Туда, где стоял Виктор, откинувшись на столешницу, а юная горничная самозабвенно ласкала его плоть…

Черт, как некстати всплыло это воспоминание! Теперь румянец точно не сойдет с лица до конца завтрака. А судя по лукавому прищуру Виктора, от него не укрылось мое состояние. Щеки запылали еще жарче.

– Прошу, присаживайтесь, – мужчина галантно пододвинул мне стул и расправил на коленях льняную салфетку. – Надеюсь, вы оцените кулинарные таланты моей экономки. Она готовит просто божественно!

– Не сомневаюсь, – пробормотала я, старательно пряча глаза. Почему-то есть совершенно расхотелось. Особенно за этим злосчастным столом. Мысли упорно возвращались к вчерашнему, щеки горели, а к низу живота прилила тяжесть.

Виктор меж тем и не подумал притронуться к еде. Откинувшись на спинку стула, он медленно потягивал вино, буравя меня пристальным, чуть прищуренным взглядом. Словно хищник, подстерегающий добычу. Или змей-искуситель, гипнотизирующий жертву. В темных омутах плескалось обжигающее, неприкрытое желание.

Господи, да он же буквально глазами меня раздевает! Просто ощупывает всю, от макушки до пяток. Пальцы, лениво поглаживающие ножку бокала, так и тянет представить на собственной коже. Скользящими по скулам, шее, ключицам… И ниже, ниже.

– Что-то не так, Анна? – хрипловато осведомился Виктор, чуть склонив голову набок. – Вы какая-то напряженная. Уж не мучают ли вас какие-нибудь… неприличные картины?

Проклятье, он все-таки озвучил это! По спине пробежала дрожь, во рту пересохло. Интуиция вопила, что пора сматываться из-за стола и вообще из замка, пока я тут в лужицу не растеклась. Ибо если продолжу пялиться на это воплощение порока, завтрак точно закончится по печальному сценарию вчерашней прелюдии.

Но отступать было поздно. Гордость и любопытство не позволяли сбежать сейчас, поджав хвост. В конце концов, не маленькая уже, чай. Сама кому хочешь фору дам по части игры в гляделки и словесные пикировки.

– Не понимаю, о чем вы, – процедила я сквозь зубы, старательно изображая невинность. – Разве могут быть неприличными картины с видами Праги и окрестностей? По-моему, очень милый антураж для трапезной.

С этими словами я сделала щедрый глоток вина прямо из горла князьина. И с вызовом уставилась на Виктора, мол, выкуси, милый! Не на ту напал.

О, зря я надеялась смутить этого прожженного ловеласа! Уголки его губ лишь дрогнули в понимающей усмешке, а глаза полыхнули дьявольскими искрами. Неспешно облизнув губы, Виктор промурлыкал:

– Я имел в виду несколько иные картины, Анна. Те, что наверняка всплыли в вашей памяти, едва вы вошли сюда. Знаете, с моим непосредственным участием. И с весьма любопытной тематикой.

У меня аж дыхание перехватило от этого бархатного, с нотками стали голоса. В висках застучало, щеки вновь запылали, а внизу живота потяжелело и запульсировало. Одновременно стыдно и сладко. Черт, он всё-таки знает, что я подглядывала! Все мои грязные мыслишки как на ладони выложил!

Пока я судорожно хватала ртом воздух, Виктор поднялся из-за стола и одним плавным движением оказался рядом. Склонился к самому уху, почти касаясь кожи губами, и проникновенно прошептал:

– Так что, позволите накормить вас… завтраком? Обещаю, что буду очень нежен. И не менее изобретателен, чем вчера. Поверьте, я знаю толк в… разнообразном меню.

От этого чувственного, полного несказанных обещаний шепота по телу прокатилась обжигающая волна. Господи, да он же совсем съехал с катушек! Предлагает повторить постыдную сцену, и не где-нибудь, а прямо на столе! Это уже ни в какие ворота…

– Виктор, – на удивление твердо произнесла я, выпрямляясь. – При всем уважении… Не думаю, что подобное времяпрепровождение будет неуместно.

Несколько долгих мгновений мужчина сверлил меня тяжелым, пылающим взглядом. Желваки на скулах напряглись, горло судорожно дернулось. Было видно, каких усилий ему стоит держать себя в руках и не наброситься на строптивую гостью прямо сейчас.

Но в конце концов здравый смысл (или гордость?) взяли верх. Виктор медленно выпрямился, одернул пиджак и кивнул.

– Что ж, как скажете, Анна. Вы вольны поступать по своему усмотрению.

Не желаете завтракать – ваше право. Полагаю, вам не терпится покинуть замок?

В его тоне явственно сквозили нотки злого разочарования. Виктор явно не привык к отказам, это читалось по его лицу. Но возражать или настаивать не стал. Что ж, хвала небесам! Значит, пронесло. На сей раз…

– Да, думаю, теперь мне и правда пора, – кивнула я, украдкой утирая вспотевшие ладони о джинсы. – Не стану злоупотреблять вашим гостеприимством. Вы и так уже столько для меня сделали…

– Глупости, – перебил Виктор небрежным взмахом руки. – Законы этого дома обязывают всячески угождать гостям. Особенно столь… интригующим.

Он смерил меня долгим, красноречивым взглядом, от которого по спине побежали мурашки. Затем отвернулся к окну и бросил через плечо:

– Что ж, не смею задерживать. Такси будет ждать у ворот через пятнадцать минут. Всего доброго, Анна. Надеюсь, пребывание в замке оставило у вас приятные… воспоминания.

С этими словами хозяин покинул столовую. А я осталась стоять посреди комнаты, оглушенная и растерянная. Лихорадочно размышляя – не совершаю ли сейчас самую большую ошибку в жизни? Упуская, быть может, свой единственный шанс… На что? На унизительную интрижку с одержимым страстью красавцем? Или на что-то большее, чему и названия-то нет?

Тряхнув головой, я отмела прочь малодушные мысли. Ерунда все это. Виктор, конечно, хорош чертовски. Но не думаю, что смогу делить его с безымянными служанками и терпеть выходки взбалмошного аристократа. Я же не героиня любовного романа, в самом деле!

Глава 5

Спустя четверть часа старенькая "Шкода" уже везла меня прочь от зловещего замка. Я сидела на заднем сиденье, бездумно глядя в окно и теребя в руках телефон. Облегчение мешалось с непонятной тоской и сосущим чувством утраты. Словно я упустила нечто крайне важное. Нечто, что могло бы полностью изменить мою жизнь.

"Ой, да ладно! – одернула я себя мысленно. – Хватит уже драм и страданий на пустом месте. В конце концов, разве не за этим я приехала в Прагу? За новыми впечатлениями, загадочными историями, мистическими совпадениями? Что ж, стоит признать – с этим у меня полный порядок! Сюжетов и вдохновения теперь хватит на десяток триллеров в готическом антураже. А неудавшаяся интрижка с лощеным соблазнителем – лишь вишенка на торте, не более того."

Решительно кивнув своему отражению, я откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Что ж, прощай, "Орлиное гнездо"! Не знаю, свидимся ли мы еще. Но забыть тебя точно не смогу. Как и твоего загадочного, до одури притягательного хозяина…

Внезапно я спохватилась. Черт, совсем забыла, что у меня до сих пор нет брони в отеле! Учитывая наплыв туристов в Прагу, шансы найти приличный номер таяли с каждой минутой. Нужно было срочно обзванивать гостиницы, пока мы не въехали в город.

Достав смартфон, я залезла на сайты бронирования и принялась судорожно искать варианты. Увы, почти везде меня ждал один и тот же ответ – свободных номеров нет.

Пролетел час, прежде чем "Шкода" въехала в пределы Праги. Отчаявшись, я уже готовилась к незавидной участи ночевать на вокзале или в парке на лавочке. Как вдруг таксист плавно затормозило у парадного входа в отель "Эмеральд Палас" в самом центре города.

– Простите, но вы, должно быть, ошиблись. – Я невольно приоткрыла рот, разглядывая роскошное здание в стиле необарокко, щедро украшенное лепниной, позолотой и витражами. Фасад цвета слоновой кости, ажурные балконы, увитые глицинией, вычурные барельефы над окнами – все дышало роскошью и богатством.

Но таксист лишь добродушно улыбнулся и подмигнул мне в зеркало:

– Не робейте, мисс! Здесь вам должно повезти с номером. Уж не знаю почему, но я бы на вашем месте рискнул.

Расплатившись, я подхватила свой потертый рюкзачок и робко вошла в просторный холл, оформленный в модном эклектичном стиле. Мраморные колонны и хрустальные люстры соседствовали здесь с пузатыми диванчиками, обитыми малахитовым бархатом, старинными гобеленами и причудливыми статуэтками в стиле ар-деко.

В воздухе витал дурманящий аромат – смесь благовоний, роз и дорогого парфюма.

Тряхнув головой, я поспешила к стойке ресепшена, где меня приветливо встретила миловидная девушка с копной рыжих кудрей. Бейджик на ее элегантном темно-зеленом костюме гласил: "Беатрис".

– Добрый день, мадемуазель! Чем могу помочь? – пропела она, сверкнув ослепительной улыбкой.

Я робко приблизилась, борясь с искушением потрогать букеты в вазах – уж больно манили эти шелковистые лепестки и пьянящий аромат.

– Здравствуйте! Меня зовут Анна Бёрн. Я только что приехала в Прагу и пока не успела забронировать номер. Вдруг у вас найдется для меня свободное местечко хоть на пару ночей? Обещаю быть самой неприхотливой постоялицей!

Беатрис лукаво прищурилась, окинув меня внимательным взглядом зеленых глаз. Затем застучала по клавишам, сверяясь с базой. Внезапно ее точеное личико озарилось неподдельной радостью:

– Поздравляю, мисс Бёрн! Кажется, сегодня ваш счастливый день. Вы только что стали нашей тысячной гостьей в этом сезоне! А по правилам, юбилейный клиент получает целую неделю проживания в люксе совершенно бесплатно. Королевские апартаменты в вашем распоряжении!

Боже, люкс в "Эмеральд Палас" – и задаром? Да быть такого не может! Наверняка это ошибка или розыгрыш.

– Погодите, это какая-то ошибка…

Беатрис лишь звонко рассмеялась, протягивая мне ключ-карту, украшенную витиеватым вензелем "EP":

– Что вы, никакой ошибки! Наша система вас посчитала, едва вы переступили порог. Такова магия "Эмеральд"! Заселяйтесь, мисс, и ни о чем не беспокойтесь. Завтраки, спа, экскурсии – все включено в ваш призовой пакет. Живите как королева!

Поблагодарив ее, я направилась к сияющим створкам лифта, который и впрямь мигом вознес меня на верхотуру. И там меня ждало невероятное зрелище – поистине королевские апартаменты!

Ступая по мраморным плитам, я крутила головой, разглядывая старинные гобелены, позолоченную лепнину, букеты лиловых цветов в вазах… Это было даже ярче, чем в исторических фильмах про Версаль! Неужели я и впрямь буду тут жить целую неделю?

От восторга у меня закружилась голова. Схватившись за сердце, я опустилась на бархатный пуф и несколько раз ущипнула себя. Больно! Значит, не сплю. Чудеса, да и только!

Откинувшись на спинку, я мечтательно улыбнулась. Что ж, весна в Праге обещает быть воистину волшебной. Теперь осталось лишь дождаться прекрасного принца – и все будет в точности как в доброй сказке. Кто знает, вдруг его величество Случай и это устроит?

***

Приняв душ, позавтракав и переодевшись в привычные джинсы и свитер, я почувствовала себя увереннее. Нужно срочно развеяться и привести мысли в порядок! А что может быть лучше неспешных блужданий по булыжным мостовым Старе Места и Малой Страны.

Я шла куда глаза глядят, стараясь ни о чем не думать и просто впитывать неповторимую атмосферу Праги. Узкие улочки, петляющие меж готических домов с черепичными крышами, старинные вывески магазинчиков и лавок, цветочные кашпо на окнах, вычурные флюгеры с петухами и драконами.

На Староместской площади я залюбовалась знаменитыми курантами с апостолами и знаками зодиака, бьющими каждый час. Рядом с ратушей торговали сувенирами – богемским стеклом, деревянными игрушками, марионетками в национальных костюмах.

Отовсюду слышалась оживленная речь на всех языках мира – чешская, английская, немецкая, французская, даже русская и китайская. Прага словно магнит притягивала путешественников со всех концов света своей необъяснимой магией.

Забрела в маленькую кофейню на углу, привлеченная ароматами свежей выпечки. Заказала чашечку ароматного кофе по-турецки и яблочный штрудель. Устроилась за столиком, накрытым клетчатой скатертью, неторопливо потягивала божественный напиток и наблюдала за снующими мимо окна прохожими.

Официант, улыбчивый паренек в наглаженной рубашке, поинтересовался, как мне штрудель. Я честно призналась, что это лучшее, что пробовала в жизни. Слоеное тесто буквально таяло во рту, а яблочная начинка, щедро сдобренная корицей и мускатным орехом, напоминала райское блаженство.

– Это фирменный рецепт моей бабушки, – с гордостью пояснил официант. – Ее штрудели славились на всю Прагу. Говорили, в них есть особый секретный ингредиент, приносящий счастье.

– Охотно верю! – рассмеялась я. – Вкус и правда волшебный. Думаю, мне сегодня очень повезет.

Расплатившись и щедро оставив чаевые, я вновь окунулась в круговерть пражских улочек. Брела куда глаза глядят, разглядывая старинную архитектуру, вдыхая аромат цветущей сирени из палисадников, слушая перезвон колоколов с многочисленных костелов. Вдохновение приятно щекотало нервы, зарождая в голове сюжеты один загадочней другого.

Свернув в очередной проулок, я вышла прямиком к Карлову мосту – одной из главных достопримечательностей Праги. Древние каменные арки, увитые плющом, трепетали в солнечных лучах, отражаясь в зеленоватых водах Влтавы. По обеим сторонам высились мрачные статуи святых и королей, взирающие на туристов с укоризной и печалью.

Проходя вдоль парапета, я вдруг заметила прилавок со старинными книгами в кожаных переплетах. Обветшалые фолианты так и манили прикоснуться, вдохнуть их пыльный манускриптный аромат. Не удержавшись, я подошла к лотку и принялась бережно перебирать древние тома, разглядывая замысловатые узоры и едва различимые названия на латыни и немецком.

Мое внимание привлек небольшой потрепанный томик, притаившийся среди массивных фолиантов. Он словно манил к себе, выделяясь своим компактным размером и особенно загадочным видом. Заинтригованная, я бережно извлекла его из стопки и принялась изучать.

Старинный кожаный переплет был украшен причудливой серебряной вязью, складывающейся в таинственные символы. А на обложке красовалось изображение мистического существа – не то ангела, не то демона с пылающими глазами.

Завороженная, я провела кончиками пальцев по прохладной обложке. И вдруг ощутила, как в глубине книги что-то шевельнулось, словно… словно она была живой! По коже пробежали мурашки. Нет, не может быть. Должно быть, разыгралось воображение после всех этих дней в загадочном замке.

Любопытство пересилило суеверный страх. Затаив дыхание, я раскрыла томик наугад – и обомлела. Книга оказалась старинным собранием сказок и легенд, написанным от руки на пергаментных страницах. Готический шрифт и витиеватые буквицы, казалось, пульсировали на желтоватой бумаге, складываясь в непонятные слова и целые абзацы на незнакомом языке.

Но не это заставило меня застыть как громом пораженную. Со страницы на меня смотрел до боли знакомый мужской профиль, очерченный углем. Виктор! Сомнений быть не могло – идеально точеные скулы, властный разлет бровей, волевой подбородок, лукавый прищур глаз. Портрет, выполненный искусным старинным мастером, идеально передавал магнетизм и порочное очарование хозяина "Орлиного гнезда".

Зажмурившись, я тряхнула головой. Нет, этого просто не может быть! Рисунок выглядел по меньшей мере двухсотлетним: края пожелтели и обтрепались, штрихи потускнели, но все еще завораживали своей четкостью. Как такое возможно? Неужели у Виктора был двойник в прошлом? Или неизвестный предок, как две капли воды похожий на него?

Дрожащими руками я перевернула страницу, всматриваясь в готические буквы, складывающиеся в замысловатые фразы на незнакомом языке. Большая часть текста оставалась для меня тайной за семью печатями, но отдельные слова удалось разобрать. Чаще всего мелькало имя "Виктор Орлинский", за которым следовал полуистершийся готический шрифт, напоминающий некий титул или перечисление регалий. Еще удалось различить упоминание "Орлиного Гнезда" и загадочную дату – 1789 год.

У меня закружилась голова, а сердце зачастило как сумасшедшее. Быть этого не может! Какое-то немыслимое совпадение, мистификация, игра воображения… Ведь не мог же тот самый Виктор, с которым я познакомилась вчера, жить два века назад и выглядеть точно так же! Люди не бессмертны, в конце-то концов.

Пошатнувшись, я прислонилась к парапету, пытаясь успокоить дыхание. Продавец книг смотрел на меня с легким удивлением. Видимо, не так часто покупатели падали в обморок от его товара.

Сердце колотилось как сумасшедшее, в висках пульсировала кровь. Мне вдруг стало так страшно, что захотелось бежать без оглядки, забыть об этой пугающей находке. Но вместе с тем внутри росло иступленное, жгучее желание узнать правду. Во что бы то ни стало докопаться до истины – даже если она разрушит весь мой привычный мир.

Захлопнув книгу, я решительно повернулась к продавцу – благообразному старичку в твидовом пиджаке и старомодных очках.

– Сколько стоит эта книга? – отрывисто спросила я, сжимая том так, словно от него зависела моя жизнь.

Старик удивленно взглянул на меня поверх очков. Потом неторопливо оглядел потрепанный томик и задумчиво покачал головой:

– Ох, милая барышня, вы себе даже не представляете, какую редкость держите в руках. Легенды Богемии, собранные безвестным монахом-летописцем в конце XVIII века – последний сохранившийся экземпляр. Такого раритета днем с огнем не сыщешь! Тут ведь не только сказки, но и реальные истории знатных чешских родов. Не продается!

У меня оборвалось сердце. Нет, я не могла уйти без этой книги!

– Прошу вас, – взмолилась я, сама не узнавая своего голоса. – Эта книга мне позарез нужна! Я заплачу сколько скажете. Десять тысяч крон, двадцать – без разницы. Только продайте мне ее, умоляю!

Старик удивленно приподнял брови и внимательно вгляделся в мое пылающее лицо. Потом вдруг странно усмехнулся, словно увидел нечто забавное. И проговорил, лукаво прищурившись:

– Что ж, вижу, книга в самом деле вам приглянулась. Раз уж она так нужна юной даме – забирайте. Считайте это подарком от старого библиофила прекрасной ценительнице древностей.

С этими словами старик подтолкнул книгу ко мне и, насвистывая, принялся возиться с другими товарами на прилавке. А я стояла как громом пораженная, не веря своей удаче. Неужели он и правда вот так запросто отдал мне бесценный раритет? Да еще и бесплатно?

Спохватившись, я попыталась всучить продавцу крупную купюру. Но тот лишь отмахнулся, продолжая насвистывать себе под нос какой-то старинный мотивчик. И напоследок бросил, многозначительно подмигнув:

– Береги эти рукописи, милая. Да смотри – не лезь туда, куда не следует. Прошлое должно оставаться в прошлом, так-то вот. А если уж полезешь – будь готова к последствиям. С древними тайнами шутки плохи!

По спине у меня пробежал холодок. Озноб пробрал до костей, в животе противно заныло. Словно старик и впрямь знал, КТО изображен на портрете внутри книги. И намекал, что разгадка этой тайны не сулит мне ничего хорошего…

Пробормотав слова благодарности, я поспешно сунула книгу в рюкзак и, пошатываясь, побрела прочь от лотка. Мысли путались, на лбу выступила испарина. Древняя книга словно жгла мне спину через ткань – будто внутри нее билось злое, неукротимое сердце, грозящее поглотить меня целиком.

Глава 6

Половина ночи я провела без сна, поглощенная изучением старинного манускрипта. Склонившись над пожелтевшими страницами при свете настольной лампы, я жадно вчитывалась в готические буквы, силясь разгадать тайну загадочного томика.

Однако все мои попытки расшифровать древние письмена с треском проваливались. Несмотря на онлайн-словари и переводчики, которые я лихорадочно листала на смартфоне, я не могла справиться с загадочным старочешским диалектом.

Язык рукописи был совершенно иным – архаичным, замысловатым, полным незнакомых слов и витиеватых оборотов. Без специальных знаний и справочной литературы было не обойтись.

Спустя пять часов бесплодных усилий я застонала и уронила голову на руки. Все без толку. Похоже, манускрипт так и останется тайной за семью печатями, если не обращусь за помощью к экспертам…

Сдавшись, я с тяжелым вздохом захлопнула книгу и, хрустнув шеей, потянулась.

Глаза слезились от напряжения, виски ломило, во рту пересохло. Часы показывали три ночи – ужасно хотелось спать.

Махнув рукой, я поплелась в душ, мечтая смыть усталость и странную тревогу, владевшую мной весь вечер. В голове роились обрывки прочитанного вперемешку с загадочными образами. И надо всем царил он – темный властелин моих грез и кошмаров.

Черт, ну почему, стоит только закрыть глаза, как тут же вспоминается точеный профиль, завораживающий взгляд, чувственные губы.

Горячие струи приятно массировали тело, расслабляя закаменевшие мышцы. Но мысли упорно возвращались к Виктору, лихорадочно прокручивая события последних дней. Наша случайная встреча, мое неожиданное согласие приехать сюда, странные сны и видения… Все это не укладывалось в голове, настораживало и будоражило одновременно.

Слегка приободрившись, я выключила воду и потянулась за полотенцем. Но едва вытерлась и накинула халат, как вдруг по спине пробежал неприятный холодок. Что-то было не так, я нутром чуяла подвох. Словно некая сила проникла в номер и затаилась в темных углах.

Прислушиваясь к малейшим шорохам, я на цыпочках вышла из ванной. Сердце колотилось где-то в горле, каждый нерв был натянут до предела. Мне казалось, что из каждого угла на меня смотрят чьи-то невидимые глаза.

Охваченная паникой, я заметалась по комнате. Подбежала к двери, судорожно дёрнула ручку – заперто. Массивный стальной ригель был задвинут до упора. Но легче мне не стало.

Метнувшись к окну, я увидела, что оно приоткрыто. Порыв ветра шевелил занавеску, отбрасывая на стену жуткие тени. С тихим стоном я захлопнула раму и повернула шпингалет.

Обессиленная, я прислонилась лбом к холодному стеклу. Внизу расстилался ночной город – море огней, далёких и равнодушных. Никому нет дела до моего страха. Да и кому я смогу объяснить, что со мной творится? Невидимое присутствие, неясные шорохи, необъяснимая тревога – полный бред…

"Анна, возьми себя в руки," – прошептала я сама себе. "Это просто усталость. Ты слишком много работала над этим чёртовым манускриптом. Иди спать, утро вечера мудренее."

Стараясь убедить себя в том, что всему виной переутомление, я побрела к кровати. Голова гудела, веки налились свинцом. Нужно поспать, и весь этот морок развеется как дым.

Однако покой мой был недолог. Всю ночь меня преследовали странные, тревожные видения. Я блуждала по темным коридорам старинного замка, и отовсюду на меня глядели горящие алым глаза. Чей-то бархатный голос нашептывал на ухо непристойности, жаркое дыхание опаляло шею. Смутно знакомые руки скользили по моему телу, даря болезненное, на грани ужаса, наслаждение.

Я металась по постели, всхлипывая и постанывая, будто в лихорадке. Шелковая сорочка промокла от холодного пота, волосы разметались по подушке. О, если бы можно было вырваться из этого сладкого кошмара, унять бешеное сердцебиение, сбросить пелену морока! Но я была в плену, в горячечном мареве, в безумном вихре нечеловеческой страсти.

Стоило провалиться в глубокий сон, как передо мной возник знакомый образ. На сей раз действие разворачивалось в богато убранной спальне с зеркальным потолком. Там, на широкой кровати сплетались два тела – мужское и женское.

При виде знакомого точеного профиля и растрепанных черных волос сердце застучало. Виктор! Я поняла это с первого взгляда, хотя его лицо было полускрыто длинными локонами любовницы.

В моем сне он представал настоящим воплощением порока и мужественности. Его мощное, литое тело двигалось в древнем как мир ритме, напрягшиеся мышцы бугрились под золотистой кожей. Каждое движение буквально излучало силу и звериную грацию опасного хищника.

Виктор двигался размеренно, почти грубо, удерживая женщину за бедра. Вбивался в нее глубокими толчками, заставляя выгибаться и хрипло стонать. А она извивалась под ним, цепляясь за плечи, запрокидывая голову в экстазе. Влажные пряди разметались по подушке, в расширенных зрачках плясали искры безумия и страсти.

У меня перехватило дыхание. Боже, какой стыд! Я словно вновь подглядывала за чужой интимной сценой. Мало мне было вчерашнего конфуза в столовой, так теперь и во снах покоя нет!

А его партнерша отчаянно выгибалась навстречу, тонула в наслаждении, цеплялась за широкие плечи. Ее роскошные темные волосы, почти вдвое длиннее моих собственных, разметались по подушкам волной тяжелого шелка. Пухлые губы, припухшие от жадных поцелуев, приоткрылись в беззвучном стоне.

Воздух в спальне, казалось, пропитался тяжелым мускусом возбуждения, смешанным с ароматами разгоряченных тел – терпкой амброй мужского пота и сладкими нотками женских духов. Густой, дурманящий коктейль, одним глотком которого можно было захмелеть не хуже, чем от крепкого вина.

Любовники сплетались в вихре дикой, необузданной страсти, и от одного вида их извивающихся тел мое сердце заходилось. Виктор то властно придавливал партнершу к постели, почти вколачиваясь в нее, то переворачивал на живот, грубовато задирая бедра и входя одним резким толчком. А девица выла от восторга, подмахивала, сама насаживалась на его бархатную плоть, молила не останавливаться.

Мужчина перехватил запястья любовницы и завел ей за спину, лишая свободы движений. Припал губами к основанию шеи, прикусил, оставляя алеющий след. Девушка вскрикнула, забилась в сладкой судороге.

– Моя! Только моя! – прорычал Виктор, проводя языком меж лопаток. – Ты создана для меня, Мари! Создана принимать мою плоть. Признай это! Прими свою судьбу!

Я уже собралась зажмуриться, усилием воли прогнать непристойное видение. Но вдруг произошло немыслимое – любовники будто почувствовали мое присутствие. Словно в замедленной съемке они повернули головы и уставились прямо на меня.

Ахнув, я отшатнулась. Этого просто не может быть! Галлюцинация, фантасмагория! Но нет – их прожигающие, требовательные взгляды впились в меня, удерживая на месте.

Виктор приподнялся на локтях, не прекращая размеренных движений. На его губах змеилась порочная ухмылка, глаза сверкали дьявольскими огоньками.

– Здравствуй, Анна, – промурлыкал он. – Решила вернуться? Соскучилась по незаконченным делам?

От бархатного голоса, полного чувственной угрозы, у меня ослабели колени. Господи, о чем он? Неужели имеет в виду…

Девушка под ним издала протяжный стон. И тут я вгляделась в ее лицо. Вгляделась – и похолодела. С подушки на меня смотрели МОИ глаза! Зеленые, огромные, подернутые поволокой. Припухшие губы, раскрасневшиеся щеки – да это же я!

Нет, не совсем я. Какая-то порочная, распутная версия меня. Та, что с легкостью отдается незнакомцу. Извивается в его объятиях, стонет, выгибается навстречу. И наслаждается, черт возьми, каждой секундой!

Горло сдавил немой крик. Я рванулась прочь, но ноги приросли к полу. А глаза намертво впились в непристойную картину.

Виктор меж тем ускорил темп. Его движения стали резче, напористей, он почти вколачивался в любовницу. А та выла и сотрясалась всем телом.

– Как тебе такое, милая Анна? – прохрипел он, впиваясь пальцами в бедра девицы. – Нравится? Ты ведь мечтала об этом? Признайся, хотела меня внутри?

Господи! Румянец залил мне лицо и шею. Его слова будто хлестали меня невидимой плетью, порождая мучительное, острое удовольствие. Каждая фраза вонзалась в меня раскаленной иглой, заставляя корчиться от нестерпимого желания.

Девица взвыла и забилась в экстазе, комкая простыни. Ее тело выгнулось, мышцы напряглись, рот приоткрылся в стоне. Виктор рывками вгонял в нее ствол, рыча сквозь стиснутые зубы.

– Кончай, Анна! – прохрипел он, склоняясь к ее уху. – Покажи, как теряешь контроль. Умоляй не останавливаться. Ну же, девочка!

С громким всхлипом мое "альтер-эго" забилось под любовником, изгибаясь в невероятных судорогах. Ее полный яростного наслаждения крик разнесся по спальне. И мгновением позже Виктор последовал за ней – откинув голову, хрипло застонал, изливаясь в жаркие глубины.

Меня саму трясло как в лихорадке. Ноги подгибались, во рту пересохло, сердце колотилось безумно. Внизу живота скрутило тугим узлом. Хотелось сорвать одежды, прикоснуться к себе, избавиться от сладкой пытки. Но наваждение не отпускало.

Виктор приподнялся и, глядя мне в глаза, вкрадчиво произнес:

– Видишь, как все могло быть, Мари? Мы созданы друг для друга. Пора признать это.

Его слова отдавались во мне дрожью, вибрацией натянутых нервов. Да, черт возьми! Да, я хочу этого! Хочу ощутить тяжесть его тела, впустить в себя его плоть, слиться с ним. Хочу до безумия, до полной потери себя!

Но… Не могу. Не должна. Потому что это неправильно. Грязно, унизительно, разрушительно. Я не кукла в руках одержимого дьявола! Не сосуд для его семени! Я – Анна, живая, а не призрак былого!

– Нет! Хватит! – замотала я головой, зажмурившись до боли. – Это не я! Не со мной! Прочь из моих снов!

Из последних сил цепляясь за ускользающую явь, я заставила себя проснуться. Распахнула глаза в сумраке комнаты, хватая ртом воздух. Сердце бешено колотилось, тело сводило истомой неудовлетворенного желания.

Все было покрыто липкой испариной, меж бедер пульсировало влажным жаром. Но я лежала на спине, одетая в сорочку. Одна. В безликом номере отеля.

Судорожно всхлипнув, я сжалась в комок, обхватила себя руками. Господи, что творится?! В какой дьявольский морок я вляпалась? Эти сны, видения, непрошеные фантазии… Откуда они? За что мне это наваждение?!

Все походило на безумный коктейль из мистики и эротики. Пугающие совпадения, греховные грезы, призраки прошлого – такое впору заключать в обложку готического романа! И гнетущее чувство, что за этим кроется опасная, разрушительная тайна…

Обессиленно откинувшись на подушки, я застонала. Как ни крути, от себя не сбежишь. Но если во мне и впрямь пробудилось что-то сверхъестественное? Дар ясновидения, экстрасенсорика, переселение душ?

О господи, да я рехнусь, пока докопаюсь до сути! Нужно что-то делать, и быстро. Иначе от всей этой мистики и неудовлетворенного вожделения снесет крышу!

Решительно тряхнув спутанными волосами, я поднялась с постели. За окном наливалось свинцом хмурое пражское утро. Где-то там, средь черепичных крыш и узких улочек, прятались ответы на мои вопросы. Стоит лишь хорошенько поискать…

Глава 7

Я побрела в душ. Остатки ночного морока еще не до конца рассеялись, цепляясь за края сознания обрывками видений – жутких и волнующих одновременно. Струи воды смыли липкий пот, но не могли унять смятения в душе. В висках стучало, грудь распирало от невнятного беспокойства.

"Так дело не пойдет", – пробормотала я, глядя в зеркало на осунувшееся лицо с лихорадочно блестящими глазами. – "Еще пара таких ночей – и можно будет снимать ужастик про девицу, одержимую инкубом". Нет уж, хватит! Если я не хочу свихнуться, пора брать себя в руки.

Решительно тряхнув мокрыми волосами, я вернулась в комнату и принялась одеваться. Мельком глянула на разбросанные по столу пожелтевшие страницы – и тут же отвела взгляд. К черту манускрипт! Сегодня мне нужен глоток свежего воздуха, капля нормальности. Музеи, парки, уличные музыканты – все что угодно, лишь бы выбросить из головы навязчивые мысли об "Орлином Гнезде" и его загадочном хозяине.

Впрочем, я отлично понимала, что сбежать от самой себя не получится. Стоит на миг ослабить контроль – и призраки былого тут как тут. Словно книга пробудила некую древнюю силу, некую память прошлого, что неуклонно влекла меня в свои сети. Как бы я ни отрицала, Виктор стал моей навязчивой идеей. И легче от этого точно не станет.

Уже выходя из номера, я схватила манускрипт и сунула его в сумку. Видимо, подсознательно я не могла с ним расстаться. Древние письмена стали моим наваждением, моей страстью. Что ж, посмотрим, куда это меня приведет…

Портье за стойкой любезно улыбнулся и протянул карту, отмечая места для туристов: Градчаны, собор Святого Витта, Карлов мост. Я механически кивала, вполуха слушая его бойкую скороговорку. Мысли витали далеко – среди стрельчатых арок и горгулий на стенах древнего замка.

Позавтракав в уютном кафе на набережной Влтавы, я решила посетить Страговский монастырь. Это была одна из старейших и красивейших обителей Праги, знаменитая своим собранием древних манускриптов.

Добравшись до монастыря, я несколько минут любовалась его величественной архитектурой. Готические башни устремлялись в небо, а замшелые стены, казалось, хранили вековые тайны. Внутри меня охватило благоговение пополам с трепетом. Сумрачные своды, старинные фрески, разноцветные витражи – все дышало стариной и мистикой.

Миновав анфиладу гулких коридоров, я оказалась в знаменитой библиотеке аббатства. Сердце затрепетало от вида бесчисленных древних фолиантов, хранящихся здесь веками. Деревянные стеллажи от пола до потолка, антикварные глобусы, старинные гравюры на стенах – дух захватывало от этого богатства.

Блуждая меж стеллажей, я вышла в просторный читальный зал. Там, за дубовой стойкой, восседал дежурный библиотекарь – благообразный старец в черной сутане. Солнечный луч из витражного окна окутывал его седины подобием нимба.

Робея, я приблизилась к стойке регистратуры. Старец оторвался от созерцания какого-то манускрипта и вопросительно воззрился на меня поверх очков. Я вежливо кашлянула и произнесла:

– Простите, святой отец, могу я попросить вашей помощи? У меня есть некая древняя книга на старочешском диалекте, но я никак не могу ее расшифровать. Быть может, кто-то из ваших коллег владеет нужными знаниями и согласится взглянуть на манускрипт?

Монах смерил меня долгим внимательным взором. В его ясных голубых глазах на миг промелькнуло странное выражение – то ли настороженность, то ли узнавание.

– Что ж, дитя мое, давайте посмотрим, чем можно вам помочь. Как вы сказали, некая древняя книга? Похвально, что юная дева интересуется историей чужого края.

Монах жестом предложил мне сесть в потертое кожаное кресло.

– Итак, дочь моя, показывайте вашу находку.

Слегка нервничая, я положила перед ним замысловатый томик, испещренный готическими письменами. Монах осторожно, почти благоговейно взял его в руки. Долго изучал потемневшую от времени обложку, проводил пальцем по вычурным серебряным буквицам. Его морщинистое лицо странно переменилось – в уголках глаз собрались скорбные складки, а губы беззвучно шевелились, словно в молитве.

Затем он раскрыл книгу посередине и просто застыл. Взгляд его остекленел, устремившись куда-то вдаль – как у человека, узревшего нечто из ряда вон выходящее. Он так долго молчал, что я уже начала нервничать. Наконец, тихо, почти шепотом произнес:

– Дитя, вы хоть понимаете, что за манускрипт попал к вам в руки? Это же "Книга тайн" – легендарный гримуар чешских князей и королей. Говорят, она хранит в себе мрачные секреты былых веков – и горе тому, кто прикоснется к ним неподготовленным умом…

У меня похолодело внутри. "Книга тайн"? Гримуар?! Проклятие, во что я вляпалась? Тревога плеснула горячей волной, накрыла с головой. Я судорожно вцепилась в подлокотники кресла, борясь с подступающей паникой.

– Простите, святой отец… Я понятия не имела. Просто купила старый томик у букиниста на Карловом мосту. Мне показалось, там упоминается один человек… В общем, мне стало любопытно. Но если это опасная или запретная книга…

– Не всякое знание во благо, дочь моя, – монах покачал головой, и морщины на его лице стали глубже. – То, что сокрыто во тьме веков, порой лучше не будить. А то ненароком выпустишь на волю силы, с которыми не совладать смертному.

Он опять умолк, задумчиво разглядывая меня. Под его пытливым, почти рентгеновским взором я почувствовала себя неуютно. Словно он видел меня насквозь – все мои тайные страхи, сомнения и желания.

– Позвольте полюбопытствовать, дитя мое… Что именно встревожило в этой книге?

– Я точно не знаю. Мне удалось разобрать лишь имя – Виктор Орлинский. Вы, случайно, не знаете, кто это?

Монах прикрыл глаза, словно погрузившись в воспоминания. На его лице отразилась целая гамма эмоций – печаль, горечь и что-то похожее на… скорбное понимание? Когда же он вновь взглянул на меня, в его взоре плескалась почти отеческая забота.

– Виктор Орлинский, говорите? О да, это имя знакомо любому чеху, сведущему в истории родного края. Знатный дворянский род, известный еще со времен Карла IV.

Говорят, Орлинские всегда отличались крутым нравом, мрачным фатализмом и… своеобразным отношением к вере. Согласно преданиям, многие из них водили дружбу с алхимиками, чернокнижниками и прочими служителями темных искусств.

Сглотнув, я невольно подалась вперед. Сердце частило, во рту пересохло.

– Скажите, а… тот Виктор Орлинский, что запечатлен в книге… Это он был таким вот магом-чернокнижником? И что с ним стало?

На лице монаха промелькнула тень. Склонившись ко мне, он понизил голос почти до шепота:

– Дитя мое, вы ступаете на зыбкую почву. Есть вещи, которые лучше не ворошить без нужды. Но я вижу искренность ваших помыслов и тревогу в сердце. Потому скажу лишь одно. Согласно легенде, род Орлинских пресекся в конце XVIII века при весьма туманных обстоятельствах. Последний его представитель, тот самый князь Виктор, бесследно исчез при странном стечении событий. Поговаривали, будто он заключил сделку с силами ада и обрел проклятое бессмертие. Но то лишь досужие сплетни. Многие судачили, что князь продал душу дьяволу в обмен на вечную молодость и неотразимость. Но подлинный скандал разразился, когда открылась его связь с юной баронессой Марианной фон Лихтенберг. Говорят, несчастная так страстно любила Виктора, что готова была ради него на все. Даже на жуткий ритуал с принесением себя в жертву.

Кровь отхлынула от моего лица, сердце зачастило. Мари… Это ведь меня Виктор по ошибке назвал тем именем – и во сне, и наяву!

– А… что сталось с этой Марианной? – проскрежетала я, силясь совладать с голосом. – И при чем тут жертвоприношение? Неужели Виктор ее убил?

Священник покачал головой и грустно улыбнулся. В его взгляде я уловила печаль и что-то похожее на жалость.

– Никто доподлинно не знает, дитя мое. По официальной версии, баронесса сгинула во время нашествия прусских войск – якобы утонула, пытаясь сбежать из захваченной Праги. Но ходили и куда более мрачные слухи. Будто бы князь Орлинский принес любимую в жертву, дабы обрести истинное бессмертие и власть над миром теней. А потом и сам исчез, спрятав концы в воду.

У меня закружилась голова. Нет, это какой-то бред! Абсурд и чертовщина! Ну не могут же все эти россказни быть правдой! Должно быть, монах просто меня пугает. Или сам не ведает, что говорит.

– Простите, святой отец, но как-то слабо верится… – пролепетала я, силясь унять дрожь в коленях. – Больше похоже на страшную сказку или готический роман. Разве могут обычные смертные вот так жить веками, да еще и повелевать всякой нечистью?

Священник вновь одарил меня долгим пронзительным взором. На миг в его глазах промелькнуло странное выражение – не то скорбь, не то упрек.

– Ах, дитя мое! Если бы вы знали, НАСКОЛЬКО обычные смертные способны заключать сделки с тьмой! И какую непомерную цену приходится за это платить. Поверьте старику, я долгие годы изучаю оккультные предания. И, увы, не все в них – вымысел досужих фантазеров…

Слова монаха отозвались глубоким сомнением в моей душе. Терзаемая смутными догадками, я решилась продолжить расспросы:

– Возможно, вы правы. Но, да, кстати! Вы случайно не знаете, кто сейчас живет в родовом замке Орлинских?

Лицо монаха чуть дрогнуло. Мне показалось, в его глазах промелькнула тревожная искра – будто я затронула больную тему. Помедлив, он произнес уклончиво:

– Насколько мне известно, замок давно заброшен и пустует. После всей этой смутной истории с исчезновением последнего князя, никто больше не желал там селиться. Ходили слухи о проклятии, наложенном на эти стены. Так что вековой пыли и мышам там прибежище, а не людям.

Я недоверчиво покачала головой. Что-то не сходится. Если замок и впрямь много лет стоит пустым, откуда там взялся мой загадочный знакомец, представившийся нынешним владельцем? Или монах просто не в курсе?

– Простите, святой отец, но я лично встречалась с неким господином, который назвался Виктором Орлинским. И живет он как раз в том самом замке, который вы считаете заброшенным, – решилась я озвучить свои сомнения. – Не могли ли у того князя Виктора из прошлого остаться какие-то дальние родственники? Братья, сестры, племянники? Чьи потомки и обосновались ныне в фамильном гнезде?

Монах окаменел, внимательно вслушиваясь в мои слова. Глубокие морщины на его челе заметно прорезались, а губы сжались в столь плотную линию, что казалось – он вот-вот разгневается. Однако, когда он наконец заговорил, голос его звучал ровно и бесстрастно, разве что с едва уловимой ноткой предостережения:

– Дитя моё, лучше вам оставить эти невинные расспросы. То, о чем вы толкуете, опасно и греховно даже для просвещенного ума. Я много лет изучал древние манускрипты и запутанные истории рода Орлинских. Поверьте, там нет ничего, кроме мрака, скорби и проклятий.

Монах умолк, пристально изучая меня исподлобья. Затем, неторопливо поднявшись, подошел ко мне вплотную и протянул манускрипт, от которого так и веяло вековой тайной.

– Возьмите это и ради собственного благополучия – забудьте обо всем, что слышали здесь. Забудьте имя Орлинских, забудьте тот замок и его обитателя, кем бы он ни был. А я запрещаю вам являться сюда вновь и вторгаться в эти потаенные знания. Иначе легко можно поплатиться разумом и душой.

Голос старца был исполнен убежденности и какой-то жуткой решимости. Было ясно – он не потерпит возражений или расспросов, как бы меня ни грызло любопытство. Сухо кивнув, монах решительно указал на дверь, давая понять, что аудиенция окончена.

Ноги сами понесли меня прочь. Крепко прижимая к груди манускрипт, я неслась по сумрачным коридорам монастыря. В голове звенело, перед глазами все плыло.

Очнулась я уже на улице, хватая ртом воздух и трясясь как в лихорадке. Ноги сами понесли в сторону Карлова моста. Там, у знакомого прилавка, меня поджидал еще один сюрприз…

Я застыла как громом пораженная, не веря глазам. Лоток с редкими фолиантами исчез, будто его и не было! На том самом месте теперь красовалась яркая вывеска "Сувениры и магниты". Продавец, совсем еще юнец в бейсболке, удивленно на меня покосился:

– Чего желаете, мисс? Прикольные статуэтки, магнитики, брелки – все для туристов! Вот, обратите внимание на коллекцию пражских башен – просто загляденье!

– Нет, спасибо, – выдавила я. – Тут раньше старик какой-то торговал… Букинист с антикварными книгами. Вы его случайно не видели?

Парень почесал в затылке и пожал плечами:

– Понятия не имею, мисс. Я тут всего неделю стою, раньше вообще не обращал внимания. Может, ваш дедуля на другое место перебрался? Или вовсе на покой удалился, годы-то уже не те.

Ноги мои подкосились. Схватившись за парапет, я судорожно озиралась по сторонам. Этого не может быть! Неужели тот книжный развал мне просто примерещился?! Или приснился, как и кошмары с Виктором? Да что же творится, Пресвятая Дева?!

Кое-как добравшись до отеля, я без сил рухнула на кровать. В голове метались обрывки безумных мыслей, невнятных образов, смутных предчувствий. И надо всем главенствовал один настойчивый, неумолимый вопрос.

Кто же ты на самом деле, Виктор Орлинский? Живой человек, далекий потомок мрачного аристократа? Или… Или ОН САМЫЙ и есть – двухсотлетний колдун-соблазнитель, продавший душу дьяволу? И какого черта тебе надо от меня? Уж не жертву ли для очередного ритуала присмотрел?

От этой мысли продрало морозом по коже. Нет, бред какой-то! Так недолго и свихнуться к чертовой бабушке! Выдохнув, я заставила себя подняться и дотащиться до душа. Нужно прийти в себя, смыть весь этот морок, вернуться к реальности. Жизнь – она здесь и сейчас, среди людей и привычных вещей. А не в старинных манускриптах, не в туманных легендах и уж точно не в эротических грезах с мистическим душком.

Выкрутив кран до упора, я с наслаждением подставила лицо обжигающим струям. Теплая вода приятно массировали плечи и спину, унося усталость и смятение. На душе полегчало, в голове прояснилось. Даже захотелось рассмеяться над собственными страхами. Ну какой из меня медиум или ясновидящая, в самом деле? Обычная неврастеничка с разыгравшимся воображением.

Намылив голову травяным шампунем, я блаженно застонала. Нет, к черту пражскую мистику! Вот закончу свой литературный вояж – и первым же рейсом домой. Хватит с меня готических замков, привидений и призраков былых страстей. Надо жить настоящим и думать о будущем. А "Книгу Тайн" с портретом Виктора завтра же сдам в музей. Или антикварный магазин. Прочь из моей судьбы всю эту чертовщину!

Запахнувшись в пушистый халат, я почувствовала невероятное облегчение. Словно гора с плеч свалилась, честное слово. Может, тревога и смятение последних дней – просто симптомы предательства Адама и хронического одиночества? Пора уже налаживать личную жизнь, а не страдать по всяким призракам-искусителям.

Усмехнувшись собственным мыслям, я уже собралась нырнуть под одеяло, как вдруг в дверь настойчиво постучали. Громко, требовательно, с какой-то странной, назойливой дробью. У меня екнуло сердце. Кого это принесло на ночь глядя?

Глава 8

"Скорее всего, ошиблись номером или не туда свернули спьяну. Или горничная решила проверить мини-бар".

Поколебавшись, я все же решила открыть. В конце концов, не съедят же меня, в самом деле! Гостиница приличная, охрана на входе. Да и цепочку можно не снимать, мало ли что.

Щелкнув замком, я приоткрыла дверь – и обомлела. На пороге стоял портье собственной персоной в окружении двух коридорных. Один держал в руках огромный букет роскошных бордовых роз, другой – внушительную коробку, перевязанную золотой лентой. В руках самого портье был крошечный конверт из плотной кремовой бумаги.

– Мадемуазель Бёрн? – почтительно осведомился портье, склонив напудренную голову. – Прошу прощения за столь поздний визит, но нам было велено передать вам эти подарки незамедлительно. Отправитель заверил, что это вопрос жизни и смерти.

Я отступила на шаг, пропуская процессию в номер. Коридорные с церемонным видом водрузили вазу с цветами на туалетный столик, а коробку и конверт положили на кровать. Отвесив галантные поклоны, они удалились, оставив меня наедине с загадочными дарами.

В горле пересохло, колени предательски задрожали. Что все это значит? Кто прислал букет и подарки? И почему среди ночи, да еще с такими театральными реверансами?

Сделав глубокий вдох, я приблизилась к благоухающему великолепию на столике. С благоговением коснулась бархатных лепестков, млея от шелковистой нежности. Не устояв, склонилась и втянула изысканный аромат, чувствуя, как кружится голова. Успокаивающий запах роз щекотал ноздри, но тревога не отпускала.

С замиранием сердца я развязала ленту на коробке. Внутри, укутанное папиросной бумагой, лежало платье. О господи, какое платье! Элегантный вечерний туалет из мерцающего черного шелка – узкий лиф, пышная юбка в пол, россыпь камней на открытой спине. Тонкие бретели, откровенное декольте, высокий разрез… Сногсшибательный наряд для женщины-вамп, сводящей с ума одним взглядом!

Дополняли комплект длинные перчатки, туфли на шпильке, крошечная сумочка, расшитая бисером. А под платьем обнаружилось роскошное манто из белоснежного горностая – невесомое и сказочно мягкое. От прикосновения к этому пушистому великолепию дыхание перехватило, а по телу побежали мурашки восторга.