Страницы прошлого

Потусторонние

Самая тяжёлая жизнь у тех, кто не знает, чем в ней заняться. Больной пытается выздороветь, бедный разбогатеть. Люди же без цели бродят, словно приведения во плоти, от рассвета и до заката, от понедельника и до воскресения, от января и до декабря. Самое страшное – это жить и не понимать, для чего твои телодвижения в пространстве.

Максим свернул на Зубовский проезд, прошёл вдоль высоких и тонких окон. Москва уже бурлила. По Садовому кольцу неслись автомобили, вкусно пахло сосисками от ларьков с быстрым питанием на углу улиц. Апрельское солнце светило в глаза, но тепла ещё не давало. Возле бордюров поблёскивали лужицы. Мимо пронеслась белая иномарка, из её приоткрытого окна о неизменных переменах пел Цой.

Рядом с Максимом скрипнули тормоза. Он посмотрел на серую машину отечественного производства. Вдоль борта проходила синяя линия с телефоном доверия, которому доверяет только наивный. Двери синхронно раскрылись, из автомобиля выбрались двое представителей закона. Оба ростом под два метра, широкомордые, с одинаковыми причёсками.

– Документы, – рыкнул водитель с погонами сержанта. Он подошёл и встал вплотную к пешеходу, его напарник отрезал путь к Садовому кольцу.

Максим со своими метр девяносто почувствовал себя малышом рядом с этими парнями. Он открыл сумку, достал из потайного кармашка паспорт, протянул стражу порядка. Сержант лишь мельком глянул в документ.

– Проедем с нами до выяснения обстоятельств, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Сесть, – скомандовал, будто собаке.

Максим посмотрел в лица полицейских. Ему показалось, что они родственники. Хотелось начать качать права, мол, представиться надо, основание для задержания.

В этот момент мимо, будто специально притормозив, проехал чёрный «Гелик». С передних сидений на Максима глянули двое. Оба в кожаных куртках, солнцезащитных очках, почти лысые. Сложилось чувство, что они переместились в наше время прямиком из девяностых.

– Ребята, мне на работу надо кровь из носа, – Максим схватил себя за шею, показывая, насколько срочно надо. – Уволят, если не приду. Вы же видите, я никакой не террорист…

– В машину! – рявкнул ему в лицо сержант.

Максим видел, что его напарник щёлкнул кнопкой кобуры. Ничего не понимая, он подошёл и сел на заднее сиденье. В салоне пахло хвоей. Ручек на внутренних сторонах задних дверей не оказалось. Полицейские сели на передние места. На этот раз сержант занял пассажирское сиденье. Водитель врубил заднюю и тронулся, ориентируясь по зеркалам. Выехали на Садовое кольцо и остановились напротив ларьков с быстрым питанием.

– В чём хоть дело? – спросил Максим. – Давайте побыстрее разберёмся с этим недоразумением…

– Заткнись, – бросил сержант.

Он посмотрел в паспорт. Достал телефон и нашёл необходимый номер.

– Мы взяли его. – Несколько секунд слушал, что говорили с другой стороны линии. – Я понял, кружим.

Он спрятал телефон и посмотрел на водителя.

– Приказ кружить по Садовому.

Максим почесал щёку.

– Послушайте, я…

– Ты тупой, мать твою? – повернулся сержант. – Тебе сказали заткнуться и сидеть тихо! Что непонятно?

– Вы кто вообще такие? – Максим неожиданно осознал, что вляпался в историю с плохим запахом.

Машина тронулась. Водитель, нарушая правила перестроения, воткнул автомобиль в крайний левый ряд.

– Вы кто такие? – Максим огляделся, прикидывая, как будет выбираться.

– А по нам не видно? – буркнул водитель.

– Максим Геннадьевич Белов, – сержант посмотрел в паспорт. – Девяносто первого года рождения. Место рождения Москва. Сын Гены Белова?

Максим засопел, словно паровоз. Он терпеть не мог этого вопроса. Его отец, добившийся огромной популярности в рок-культуре, стал настоящей легендой. А Максим, как он подозревал, навсегда останется в его тени. Что бы он ни делал, как бы ни жил. Много раз ему приходилось слышать: «Твой отец Белов, а ты даже на гитаре играешь так себе». Или: «Твой отец Белов, а ты такой раздолбай!». Неоднократно Максим задумывался о смене фамилии, чтобы его перестали, наконец, ассоциировать с отцом.

– Да, – буркнул Максим.

Водитель хмыкнул.

– Прописан на Руставели девять, – полицейский продолжил читать документ. – Так… Не служил. Не женат. Почему не служил?

– Документы покажи, перед тем как вопросы задавать, – Максим повернулся, сзади лежали два шлема, на вид тяжёлые, только размахнуться ими не выйдет. – И причину задержания…

– Вот мои документы! – сержант выхватил табельное оружие и упёр в нос задержанного. – Достаточно?

Мимо проезжали машины. Их водители прекрасно видели, что творится в не тонированном салоне полицейского автомобиля. Максим надеялся, что кто-нибудь позвонит на ноль два, заявит. Однако на уровне подсознания знал – на это не стоит рассчитывать.

– Почему не служил? – сержант по-прежнему держал оружие у лица задержанного. Максим поймал насмешливый взгляд водителя. Покосился на чёрное дуло.

– В институте учился. МАИ. Бросил на третьем курсе.

– Слабак, – сержант резко убрал оружие, но прятать его в кобуру не спешил.

Максим лихорадочно размышлял, что есть в карманах, способное стать оружием.

– За нами хвост, – буркнул водитель, всмотревшись в зеркало заднего вида.

Максим обернулся. Непосредственно за полицейской машиной двигался чёрный «Гелик». Его фары горели дальним светом.

Максим спрятал лицо в ладонях. Надавил большими пальцами на виски. Кажется, что-то подобное он уже где-то и когда-то читал.

– Слушайте, ребята, – начал он. – Что вообще за бред происходит?! Если это какой-то розыгрыш, то я вас поздравляю, он удался…

– Пасть закрой! – рыкнул сержант. Он опустил стекло, в салон ворвался ветер и шум улицы. Полицейский перекинул оружие в левую руку. Высунулся и начал стрелять. Сухие щелчки с трудом различались на фоне остального шума. Двигавшиеся рядом машины шарахнулись в разные стороны. Две красные иномарки столкнулись. «Гелик» по-прежнему двигался следом.

– Давай-давай! – полицейский хлопнул ладонью по плечу напарника. – Гони! Оторвёмся!

Машина быстро начала набирать скорость. «Гелик» не отставал. Максим обернулся в тот момент, когда из пассажирского окна джипа высунулся лысый мужик в кожаной куртке и солнцезащитных очках. В правой руке он держал АКСУ со сложенным прикладом. Максим упал на пол между сидений. Центральный тоннель кузова впился в живот. Затрещали выстрелы. Пули прошивали автомобиль с тихим «дзык». Лопнуло заднее стекло, осколки засыпали задержанного. Полицейская машина вильнула, в следующий миг во что-то врезалась. Ударил по ушам скрежет металла. Из своего положения Максим видел, что водитель навалился на руль, а лобовое стекло в крови. Дверь перед лицом открылась, Максим увидел чёрные кроссовки большого размера и широкие синие джинсы.

– Вылезай!

***

Максим сидел на заднем сиденье немецкого автомобиля. Машина двигалась в сторону области, на север. Рулил Дима, на пассажирском месте развалился Костик. Парни представились сразу, как только тронулись. Максим уже опасался что-то спрашивать. Он внимательно наблюдал за дорожной ситуацией, готовый при первом же удобном случае дать дёру. В салоне пахло порохом. АКСУ лежал на коленях Костика.

– Ты чего такой напряжённый? – Дима посмотрел на пассажира в зеркало заднего вида. – Тебе сейчас крупно повезло. Мы видели, как тебя задержали.

– И за это вы их убили? – Максим даже не пытался скрыть скепсис в голосе.

– Ты даже не догадываешься, в чьей машине ехал пять минут назад, – Костик повернулся и посмотрел в лицо пассажира.

– Я и сейчас не догадываюсь.

Дима хмыкнул, затем резко перестроился влево, позади пибикнули.

– Мы тебе не враги, – Костик снял очки, посмотрел на спасённого уставшим взглядом. – Если я тебе скажу, что тебя схватили потусторонние, ты мне всё равно не поверишь. И в то, что они тебя хотели скормить своей Матке, тоже не поверишь.

– Ребята, я не знаю, кто затеял эту шутку, но она получилась очень удачной! – Максим смотрел на парней, которые словно выбрались прямиком из девяностых. – Но мне на работу надо! Меня уволят!

– Нравится работа? – Дима бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида.

– Терпеть не могу, – признался Максим.

– Зачем тогда ходишь? – водитель остановился на светофоре, но уже через мгновение загорелся зелёный, и он нажал газ.

– А у меня есть выбор?! За квартиру надо платить, да и самому есть хочется. Родители, после того как бросил институт, перестали помогать.

Он всегда говорил «родители», несмотря на то, что мать даже не помнил.

– Наш человек, – хохотнул Костик. – Теперь у тебя будет новая работа. И поверь, она будет в сто раз интереснее.

– Слушайте, а куда мы едем? Вы мне, конечно, помогли… Спасибо. Но, может, я пойду своей дорогой?

«Братки» переглянулись. Весело заржали. Костик снова повернулся на сиденье и посмотрел на пассажира.

– Я, наверно, плохо объяснил… – почесал он переносицу. – Потусторонние никогда не упускают свою жертву. Теперь они будут за тобой охотиться всегда. Понимаешь? Всегда. Можешь забыть про свою прежнюю жизнь и нелюбимую работу. Теперь у тебя начинается новая жизнь. Хочешь ты этого или нет.

***

Машина остановилась в одном из дворов на улице Академика Королёва. Максим резво выскочил, прикинул, что если бросится бежать, то успеет скрыться за углом дома. Вряд ли его сумеют догнать…

– Не советую тебе бежать, – Костик закрыл свою дверь. Толкнул и заднюю, та с тихим щелчком захлопнулась. – Ты себе только хуже сделаешь, если сбежишь.

Максим посмотрел на своего спасителя из-под бровей. Дима обошёл машину и встал рядом с напарником. Оба высокие, широкоплечие, с каменными лицами, в кожаных куртках и солнцезащитных очках. Дима достал из кармана жвачку, закинул в рот. Предложил напарнику, но тот отказался. Они были чуть выше Максима и раза в два шире его. Связываться с такими «шкафами» не хотелось.

– Не ссы, – Костик обхватил спасённого за плечи и настойчиво повёл к ближайшему подъезду.

Максим обратил внимание, что парковка перед обыкновенным жилым домом забита чёрными «Геликами». Пустовала лишь пара машиномест. Дима набрал длинный код на подъезде, электронный замок пилиликнул.

Когда вошли, Максим понял, что жилой дом на самом деле никакой не жилой. Квартир, как таковых, не существовало. В стенах коридоров утопали двери с номерами кабинетов. Пахло свежевымытым полом.

Поднялись пешком на третий этаж. Дима шагал впереди, Костик сбоку от Максима. Без стука вошли в триста десятый кабинет. На большом стеллаже стояло всего несколько папок, лежали три неснаряженных магазина для АК и почти полная пачка бумаги. На обоих письменных столах покоился внушительный слой пыли. Окно закрывали миллион лет нестиранные занавески.

– Подождите. Я до госпожи смотаюсь, – сказал Костик и закрыл снаружи дверь.

Дима по-хозяйски уселся за дальний стол.

– Присаживайся, – указал на офисный стул со сломанной спинкой, стоявший у стены.

Его непринуждённый тон, неожиданно вывел Максима из себя.

– Слушай, а не пора ли мне всё рассказать? Что вообще происходит? Ты понимаешь, что я сегодня утром проснулся, как обыкновенный человек?! Как обыкновенный человек позавтракал и отправился на обыкновенную работу! Я уже даже начал сомневаться, кто сошёл с ума: мир или я? Что вообще происходит? Что я вообще здесь делаю?! И что это вообще за место?! И почему…

– Стой-стой-стой! – Дима вытянул руки. – Тихо, парниша! Тихо! Ты мне сейчас столько вопросов задашь, что я до пенсии не отвечу!

Максим замолчал и тяжело задышал. Он рефлекторно хотел стянуть с плеча сумку и только теперь понял, что та, судя по всему, осталась в полицейской машине. А вместе с ней телефон, ежедневник с рабочими записями, дорогая ручка и хорошие наушники.

– Тебя попытались похитить потусторонние, – начал Дима. – Тебе же это сказали.

– Кто это – потусторонние? – Максим смотрел на него исподлобья. – И зачем я им нужен?

– Ты мне всё равно не поверишь, – Дима откинулся на спинку стула и закинул ноги на стол. Расстегнул куртку. Через чёрную обтягивающую майку явственно различались бугры мышц.

– Я уже тебе не верю, – сказал Максим. – Хуже не будет.

– Веришь, не веришь… – махнул рукой Дима. – Поверь, это абсолютно не важно. Потусторонние жили рядом с человеком с самого сотворения мира. И пожирали людей с самого сотворения мира.

Максим открыл рот, чтобы спросить, за кого его принимают? За дебила, что ли? В этот момент дверь открылась. В кабинет вошла блондинка, следом за ней Костик.

Максим понял, что так и стоит с раскрытым ртом. Он не мог оторвать взгляд от женщины своей мечты. Косая чёлка прикрывала правый глаз, глаза томно прикрыты, на губах яркая красная помада, тугая грудь выпирала из белой блузки, короткая кожаная юбка не скрывала стройные ноги. Полусапожки на высокой шпильке делали её одного роста с Максимом.

– Hello, – блондинка улыбнулась и подошла вплотную к Максиму. – Вижу, что понравилась, – говорила она с заметным акцентом, однако чувствовалось, что языком владеет отлично. – Рот можешь закрыть, – она пальчиком подняла Максиму подбородок, клацнули зубы.

Она прошла к пустующему столу и опустилась в кресло. Костик остался стоять у двери, опёрся на косяк и хитро улыбался.

– Меня зовут Джоан, – представилась блондинка. – Скорее всего, я твой будущий босс, поэтому можешь называть меня госпожой.

Максим бросил короткие взгляды на Костика и Диму. Оба лыбились, но пытались это скрыть.

– Как зовут тебя?

– Я… Меня… – Максим смотрел на женщину своей мечты и не мог вспомнить собственное имя. А ещё он полностью утерял связь с реальностью. Это сумасшедшее утро он при любых раскладах запомнит на всю оставшуюся жизнь.

– Давай-давай, – улыбнулась Джоан, которая откровенно наслаждалась эффектом, который сама же и произвела.

– Максим. Белов.

– Только не говори, что твой отец Гена Белов?! – расширились глаза Костика.

– Да. Он мой отец.

– Да ну на фиг! – Дима даже привстал, перегнулся через стол, словно пытался внимательнее рассмотреть спасённого человека.

– Да-а-а, – протянула Джоан. – Гена Белов this is cool!

– Я в юности на все концерты ходил, – похвастал Костя. – Помню, с пацанами напились, когда группа распалась.

– У меня все его кассеты были, – Дима снова развалился в кресле.

– У меня автограф есть, – сказала Джоан.

Максим хмуро всех осмотрел. Он любил и ненавидел своего отца. Любил – потому что папа. Ненавидел – оттого, что отец считал, будто всего в этой жизни надо добиваться самому. Считал, что надо посидеть в грязи, чтобы захотеть летать. В чём себя только Максим не пробовал. Ничего у него не получалось. Ни творческое, ни техническое. Он беспрестанно искал своё место в этой жизни и никак не мог выбраться из-за объёмной тени Гены Белова.

– Я хочу понять, что происходит, и что я здесь делаю! – рыкнул он.

– Это легко, – Джоан открыла ящик стола, взяла оттуда карандаш, повертела его между пальцев. – Сядь, – скомандовала она, и Максим покорно опустил пятую точку на офисный стул со сломанной спинкой.

Дима, наблюдая за спасённым, уже лыбился от уха до уха. Костик ещё сдерживался.

– Мы называемся «Бастион», – последнее слово Джоан произнесла с придыханием. – Уничтожаем потусторонних. Ты о них не знаешь. Но теперь тебе придётся узнать.

– Почему придётся? – Максим во все глаза смотрел на девушку, старался даже меньше моргать.

– Потому что иначе ты умрёшь, – Джоан слегка поморщилась. – Слушай меня и не перебивай, – строго произнесла она. – Ис… Ис…

– Испокон? – подсказал Костик.

– Да. Спасибо, – мельком глянула на него начальница. – Испокон веков рядом с человеком жили эти твари. У них очень много имён. Почти вся мифология всего мира родилась от этих существ. Чем больше о них говорили, тем больше люди придумывали разных фантастических подробностей. У вас их зовут домовыми, бабаями, абаасами, кикиморами, водяными, ырками. В других местах их зовут нефилимами, ануннаками, бааван ши, баку, баггейн, абнауаю, гаки, есизниками, аюсталами, сикомэ, баги, ахти…

– Если бы ты мне так рассказывала, я бы намного быстрее тебе поверил, – присвистнул Дима.

– Я учла прошлые ошибки, – Джоан бросила на него короткий взгляд и ехидно улыбнулась. – Думаю, знаешь, что в средние века алхимики пытались сделать гомункулуса, – продолжила она. – А знаешь, что это была попытка сделать себе защитника от потусторонних? Потом стало известно, что потусторонние рождаются от Маток, и сразу же начали сжигать ведьм. Тогда и действительно сожгли несколько Маток, но в основном обычных людей. Лишь в двадцатом веке в истреблении этих существ достигли существенного прогресса. Сегодня появились мы – «Бастион». Наша международная организация занимается очищением планеты от потусторонних. По нашим данным, мы уже уничтожили около семидесяти пяти процентов ульев во всём мире. По крайней мере в Москве остался один. Его Королева, то есть Матка, самая старая на этой территории. Опытная тварь. Мы охотимся за ней уже лет десять, но пока безуспешно. Схема питания потусторонних достаточно проста. Самцы мимикрируют под людей, чтобы отлавливать их в пищу для Матки. Сами они могут питаться чем угодно. Поэтому потусторонние могут даже работать с тобой рядом, а ты не будешь знать, что жил рядом с ними. Если их Матка выбрала себе человека для пожирания, она уже не откажется от него.

Максим смотрел на девушку своей мечты и думал, что большей чуши он не слышал даже из предвыборных обещаний.

– Хорошо, ребята, я понял, – сказал он. – Это какая-то секта, так? Вы убили полицейских и теперь…

Костик рассмеялся. Вытащил из внутреннего кармана красную корочку и раскрыл перед носом спасённого им человека. Все буквы внутри были красными. Максим успел прочесть лишь «секретный отряд специального назначения «Бастион»».

– Эта корочка даёт право на убийство любого человека, понимаешь? – Костик убрал удостоверение в карман. – Любой мент, любой чиновник, учинивший нам любое препятствие, автоматически становится врагом народа, и судить его будет военный трибунал, как изменника родины. У нас война с потусторонними, а ты думаешь, мы сумасшедшие?

Максим посмотрел на девушку своей мечты, зацепился взглядом за грудь.

– Да, я думаю, что вы сумасшедшие, – сказал он.

***

В салоне тихо играла музыка. Очередная восходящая звезда пела о неразделённой любви.

– Мой паспорт остался в полицейской машине, – сказал Максим.

– Сделаешь новый, – бросил Костик.

Дима притормозил автомобиль на светофоре. Рядом остановился английский внедорожник, за рулём голубоглазая блондинка модельной внешности. Она равнодушно посмотрела на Костика с Димой.

– Я б её… – прошептал Костя.

Загорелся зелёный, и Дима тронулся.

– Я вообще-то про то, что вы убили полицейских, а там остались мои документы, – сказал Максим. – Меня искать будут и…

– Никто тебя искать не будет, – через плечо бросил Костя. – Ты уже сотрудник «Бастиона». Стажёр.

– А если я не хочу быть сотрудником «Бастиона»? Хотя ваша начальница меня очень заводит, – неожиданно для себя самого признался Максим.

Ребята заржали. У Костика из глаз покатились слёзы, Дима убавил скорость, чтобы никого не задеть. Максим почувствовал, как краснеет. Постепенно и его самого начал одолевать заразительный смех ребят.

– Она на всех производит неизгладимое впечатление, – Дима посмотрел на пассажира в зеркало заднего вида.

– А откуда она вообще?

– Американка, – Костик, наконец, отсмеялся, вытер рукавом слёзы. – Джоан Аттвуд. Насколько нам известно, в России с начала девяностых. Её папаша большой чин в «Бастионе». Он приехал в Россию в начале девяностых и остался здесь. Потом перевёз семью. Когда дочурка подросла, он её пристроил под своё крылышко. Ничего нового.

– Получается, ей лет сорок, а то и больше уже, – Максим заметно расстроился.

– Вряд ли, – Дима глянул в зеркало заднего вида и перестроился в правый ряд. – Ей тридцать с маленьким хвостиком.

– А семья, дети?

– Ты всерьёз решил к ней подбить клинья? – Костик даже повернулся, чтобы посмотреть на Максима.

– А почему бы и нет? – Максим посмотрел ему в глаза.

– Потому что Джоан ни о чём кроме работы не думает, – ответил Дима. – Да, ей нравится производить впечатление на новичков… да, чёрт возьми, многие только и пошли в «Бастион», чтобы приударить за ней! – он включил поворотник.

Максим смотрел в окно на проплывающие дома, пешеходов, автомобили, но мысленно находился далеко. Он попросту не мог поверить, что сегодняшнее утро происходит в действительности. Что перед ним не сон, и что он не сошёл с ума. А ещё у него перед глазами была Джоан. Максим всё острее понимал, что влюбился по уши.

– В то, что потусторонние пожирают нас уже тысячелетиями, трудно поверить. Я прекрасно тебя понимаю, – Костик снова повернулся на сиденье, его кожаная куртка скрипнула. – Сам когда-то был на твоём месте.

– Мы оба офигели, когда нам рассказывали этот бред, – Дима посмотрел на пассажира в зеркало заднего вида. – В эту чушь трудно поверить, но это правда.

– И что же вас заставило поверить? – спросил Максим.

Парни не ответили. Дима перестроился в правый ряд и въехал на заправку.

– Подвинься, – бросил Костик через плечо.

Максим отодвинулся за водителя. Бросил короткий взгляд на приборную панель. Указатель уровня топлива находился в верхнем положении. Когда машина остановилась возле колонки, Дима приоткрыл окно.

– Восьмого на пятьсот, – бросил заправщику.

Гладко выбритый и коротко постриженный мужчина средних лет с круглым и каким-то детским лицом обошёл немецкий автомобиль. В этот момент Костик выскочил. Схватил заправщика, открыл заднюю дверь и бросил его на сиденье, словно мешок с картошкой. Мужичонка ударился головой о колено Максима, протяжно ухнул. Костик уже запрыгнул на переднее сиденье. Дима заблокировал двери и тут же тронулся. Выехал с заправки, не обращая внимания на ПДД, нагло вклинился в поток.

Максим внимательно наблюдал за похищенным. Мужичонка занял вертикальное положение, отодвинулся подальше к двери, подёргал ручку. И затих. Словно он всегда догадывался, что когда-нибудь его украдут прямо с рабочего места.

Дима припарковал машину возле главного входа в Ботанический сад. В будний день здесь было много мест. Костик выбрался из автомобиля, открыл пассажирскую дверь.

– Вылезай, – приказал мужичку.

Тот послушно вышел. Максим тоже выбрался из машины. Дима нажал кнопку на брелоке сигнализации, мигнули фары. Небо затянули тучи, пахло дождём.

– Попытаешься убежать, догоню и отрежу член, – пообещал Костя похищенному человеку.

У мужичонки на лице не дрогнул ни один мускул. Словно всё происходившее в порядке вещей. Все четверо прошли по центральной аллее к пруду, обогнули его слева, углубились по тропинке, подальше от глаз редких гуляк. Вдали шумело двигателями Алтуфьевское шоссе. На некоторых деревьях появились почки.

– Показывай, кто ты, – скомандовал Костя.

Мужичонка несколько мгновений смотрел на него, затем начал стягивать рабочую форму. Максим уже ничему не хотел удивляться. Хотят «братки» раздеть заправщика – и пускай. Он отошёл чуть подальше и равнодушно наблюдал, как человек стягивал с себя одежду. Это заняло несколько минут. Похищенный снял все шмотки, включая трусы. Поначалу Максим активно вертел головой, не хватало ещё наблюдать за вынужденным стриптизом заправщика. Но чем больше тот раздевался, тем пристальнее Максим к нему присматривался. Первое, что бросалось в глаза – всё тело, кроме головы, оказалось безволосым. Животик свисал, частично прикрывая половые органы. А точнее – крохотный орган. Яичек Максим не разглядел.

– Дальше показывай, – Костик сложил руки на груди.

Дима достал жвачку, закинул в рот. Предложил напарнику, но тот жестом отказался.

Похищенный наклонил голову, поковырял пальцами вначале в правом, затем в левом глазу. Максим не видел, как из его глаз выпали линзы, но когда заправщик поднял голову, его зрачки стали вертикальными.

– Руки покажи, – приказал Костик.

Похищенный вытянул перед собой ладони.

– Смотри, какой маникюр у сегодняшних заправщиков, – сказал Дима. – Как думаешь, это нормально?

Максим не ответил. Он старался не критиковать внешность, либо привычки других людей. В таких разговорах невозможно доказать свою правоту, зато легко нажить врагов.

– А теперь берём и делаем так… – Дима с лёгкостью оторвал ноготь на указательном пальце похищенного человека.

На коже остался след от клея. Палец без ногтя выглядел, как белая сосиска. Дима оторвал ещё один ноготь. Затем ещё один. Все они оказались приклеены, но смотреть на это всё равно было неприятно. Максим почувствовал, что его начало подташнивать. Дима протянул руки к лицу похищенного человека, дёрнул за брови. Лоскуты с приклеенными волосами бросил в траву. На коже остались следы клея.

– Снимай парик, – сказал Костя.

Заправщик с силой потянул себя за волосы. И они начали отделяться. Растягивались нити клея, которым лоскут кожи с волосами крепился к лысой голове. Наконец похищенный оторвал свою шевелюру. Несколько мгновений подержал в руках, затем бросил на одежду.

– Покажи зубы, – скомандовал Костик.

Заправщик оскалился. Его ровным и прямым зубам обзавидовался бы весь Голливуд.

– У потусторонних крепчайшая эмаль, – сказал Дима. – У них не бывает кариеса…

– У меня тоже зубы в порядке, – Максим продемонстрировал зубы. – Что, и я потусторонний?

В тот же миг он пожалел о сказанном. Чего доброго и его заставят раздеваться.

– Нет, ты просто везунчик, – Костик расстегнул молнию на куртке, вынул из наплечной кобуры пистолет с лазерным целеуказателем, прикреплённым под глушителем. Наставил оружие на заправщика, немного зажал курок, и в грудь похищенного человека ударил тонкий красный луч.

Мужичонка стоял спокойно, словно всё, что с ним происходило – в порядке вещей.

– Это пирометр, – Костик указал на прикреплённую под стволом блямбу. – Видишь температуру, – указал на мелкие красные цифры на боку лазерного целеуказателя.

– Тридцать семь и пять, – сказал Максим.

– Это нормальная температура тела потусторонних, – сказал Дима.

Щёлкнул выстрел. На лысой груди заправщика появилась красная отметина. Его глаза с вертикальными зрачками закатились, похищенный человек рухнул на влажную землю.

С неба на нос Максима упала первая капля дождя.

***

Стёкла немецкого автомобиля покрывала вода. Дождь хлестал настолько сильный, что Диме пришлось остановиться неподалёку от улицы Кашёнкин Луг. Дворники не успевали смахнуть воду с лобового стекла, фары не пробивали сквозь льющиеся струи.

– Это и был потусторонний? – Максим смотрел на свои руки. Видел, что они мелко-мелко подрагивали. На его глазах за сегодняшнее утро эти двое «братков» застрелили уже троих. Хотя последнего убитого Максим вряд ли смог бы назвать человеком. У него до сих пор перед глазами стоял голый безволосый мужик с вертикальными зрачками. В таком виде он мало напоминал человека, скорее хамелеона-переростка, мимикрирующего под человека. – Что-то я не заметил в нём опасности. Он вёл себя, словно овечка. Добровольно пришёл на заклание…

Костик хохотнул.

– Это и был потусторонний, – сказал Дима. – Мы его держали специально для такого случая, чтобы показать новенькому. А то, что он вёл себя, как овечка…

– Нам тоже когда-то так показали, – перебил Костик. – Мы как раз потеряли работу. Были охранниками у Гусева, может, слышал?

Максим промолчал, погруженный в свои мысли.

– В общем, когда он всё же нашёл дурачка, мы и остались без работы1. Тут на нас как гром среди ясного неба свалились потусторонние. Нам также…

– И о них никто не знает? – перебил Максим.

– Все о них знают, – Дима посмотрел на пассажира в зеркало заднего вида. – О них придумана куча легенд, сотворены тысячи мифов, где их извратили до неузнаваемости.

– Просто никто не догадывается, что легенды основаны на реальности, – сказал Костик. – И эта реальность может оказаться ближе, чем хочется.

Мимо пронеслась белая машина, обдала припаркованный джип потоками грязной воды.

– Зачем они прячутся среди людей? – спросил Максим.

– У них система размножения чем-то похожа на систему размножения наших насекомых, – ответил Костик. – Есть Матка или, как они её называют – Королева, которая питается только человечиной и которая является главной в их семье. И есть рабочие особи, задача которых добывать еду и защищать Королеву. Сами они называют себя не семьёй, а ульем. Кстати, неоплодотворённые Матки очень красивы.

– Очень, – добавил Дима. – И невероятно сексуальны.

– А оплодотворённые уже красотой не блещут, – продолжил Костик. – А ещё у них есть какие-то… – замялся он. – Магические способности, что ли. Это конечно не совсем верное определение. Но расположить к себе они умеют. И многое о тебе знают, поверь. «Бастион» за всю свою историю не смог взять живьём ни одну Королеву потусторонних. Нам вообще неизвестно, властно ли над ними время. Достоверно ясно лишь одно – их можно убить. Застреленный тут, – кивнул Костик на Ботанический сад. – Так называемый потеряшка. Когда Матка уничтожается, её семья, или улей, распадается. Все члены этой семьи начинают плыть по течению жизни. В другие семьи их не принимают. Нам даже не известны случаи, чтобы особи одной семьи помогали другой семье. Семьи вообще не пересекаются. У каждой свой ареал обитания. Добиться от любого из членов семьи, где прячется Королева – нереально. Он выдержит любые пытки, но не выдаст её местоположения. Найти Матку для нас… для «Бастиона» – самое главное. После её ликвидации потеряшки уже не страшны. Они просто продолжают жить, мимикрируя под людей. Пока не умирают. Самое главное, что с ликвидацией Матки, они прекращают тащить ей жертвы. Будь уверен, если среди твоих знакомых есть мужчина средних лет, без семьи – он потусторонний. Он даже может рассказывать, как зажигает с проститутками во всяких саунах, может показывать фотки детей и бывшей жены, но всё это скачано из интернета.

Он несколько мгновений помолчал и продолжил:

– «Бастион» основан в середине позапрошлого века во Франции. Постепенно его деятельность распространилась на весь мир. В начале двадцатого века было принято решение держать в секрете существование потусторонних, так как раскрытие этих знаний могло сыграть на разобщении людей. Создать очередную «охоту на ведьм». Как показала позднейшая история – это решение было верным. Его придерживаемся и сейчас. Существование потусторонних держится в секрете. Именно поэтому ты не услышишь о сегодняшней стрельбе на Садовом. А случайные свидетели со своими видео с регистраторов выложат лишь перестрелку полиции с бандитами. Нигде и ничего не напишут о том, что в Ботсаду обнаружили странный труп. Судмедэксперты и следователи по спецприказу быстро замнут дела. Потусторонние скрывались от нас тысячи лет. Тысячи лет мимикрировали под нас. Они очень хорошо научились делать так, чтобы человек не догадывался об их существовании, даже если работает с ними бок о бок. А мы им в этом помогаем. Но только затем, чтобы убить.

– Вы мне так легко обо всём рассказываете, будто я уже поверил во всех этих потусторонних и дал согласие на вступление в вашу… в ваш «Бастион»! Не боитесь, что я сбегу и всё расскажу миру?

Дима с Костиком одновременно хохотнули.

– А ты думаешь, человеку, решившему о них рассказать, кто-нибудь поверит? – хмыкнул Дима. – Были уже попытки. Ты о них знаешь? Не знаешь. Потому, что никто не поверит в подобный бред. Чудовища хорошо смотрятся с экранов, в жизни же люди ходят на работу и берут кредиты с ипотеками, а не ждут встречи с монстром.

– К тому же не успеешь ты ничего и никому рассказать, – добавил Костик. – Тебе же уже сказали, что потусторонние всегда настигают свою жертву. Пока жива Матка, которая захотела тебя схарчить, её семья будет на тебя охотиться.

– Жутко, – прошептал Максим.

Дождь чуть поутих, на дороге прибавилось машин.

– На самом деле жутко то, что они нас пожирают тысячелетиями, – сказал Дима. – Ладно, поехали уже. Не торопясь доползём.

***

О растениях Максим знал лишь то, что им нужна земля. Поэтому определить, что растёт в кабинете Джоан, не смог. То ли разлапистые цветы, то ли маленькие деревья, то ли декоративные кустики. На изящном письменном столе находился открытый ноутбук. Костя с Димой уселись в кресла для гостей, Максиму пришлось устроиться на стульчике возле стены.

– Теперь веришь в потусторонних? – Джоан откинулась на кожаную спинку кресла, вытянула ноги под столом. Максим смотрел на их изящные линии, пленительные изгибы…

– Хэй! – хлопнула Джоан в ладоши.

Максим встрепенулся. Почувствовал, как покраснели щёки.

– Да, верю, – пробормотал он.

– Это отлично, потому что с понедельника тебе придётся стать работником «Бастиона». Ты можешь и отказаться. Конечно. Тогда твоя жизнь не будет стоить… – замялась она. – Как это у вас говорится? – посмотрела на Костика и Диму.

– Ломаного гроша, – одновременно произнесли парни.

– Вот именно, – улыбнулась Джоан. – Пока вы ездили, я кое-что придумала, – она замолчала, выдерживая паузу. – Сегодня работаем на живца. Давно у нас не выдавалось такой возможности.

Максим сглотнул тягучую слюну.

– Дима, сходи в арсенал, возьми разрывные. Запрос я отправила, – продолжала Джоан. – Костя, поговори с Михаилом. Спланируйте и обсудите детали, чтобы не было, как в прошлый раз.

Ребята одновременно поднялись и вышли.

– А мы поговорим, – провела Джоан языком по ярким губам.

***

Максим чувствовал себя опустошённым, разворованным, выпотрошенным, выдоенным, ограбленным, освежёванным. Он сидел на мокрой лавочке возле подъезда и не мог понять, почему рассказал этой незнакомой женщине абсолютно всё о себе, своей жизни, родителях. Если бы Джоан спросила, как часто он мастурбирует, то Максим и на этот вопрос непременно бы ответил.

Он даже не представлял, что можно так сильно влюбиться в другого человека.

Дождь прекратил, на дороге появились огромные лужи. Пахло свежестью и весной. На ближайшем дереве щебетала птичка. Чёрных автомобилей заметно убавилось. Запилиликал электронный замок. Из подъезда вышли Костик с Димой.

– Ты чего такой хмурый, – спросил Костя, когда уселись в автомобиль.

Максим на мгновение задумался: сказать правду или соврать. В итоге решил соврать.

– Не нравится мне ваша затея… На живца…

– Не волнуйся, – Дима вырулил с парковки. – Это нормальная практика.

– Нормальная практика отдавать новенького в лапы потусторонних, чтобы они его оттащили к матке, где, может быть, даже успеют съесть? Типа жизнь одного человека ничего не значит по сравнению с жизнью остального человечества?

Парни несколько минут не отвечали. Максим уже и не думал, что ответят, когда Дима сказал:

– Эту Матку надо уничтожить любой ценой. Она последняя в России. Помни, пока она жива, тебе придётся беспрестанно оглядываться. И даже при таком раскладе тебя всё равно рано или поздно съедят. Так что выбирать тебе, вообще-то, не из чего.

***

Костик остался с Максимом в машине, пока Дима ходил проверять квартиру на предмет посторонних. Из колонок лилась тихая музыка. Затем диджей поздравлял всех с близким окончанием рабочего дня. Возле соседнего подъезда ошивался парень лет восемнадцати, косо поглядывал на дорогую машину.

– Ты его знаешь? – спросил Костя.

– Имя не знаю, но видел много раз, – ответил Максим. – Он тут живёт.

У Костика зазвонил мобильник. Он ответил на вызов.

– Понял. Поднимаемся, – он убрал телефон в карман. Заглушил двигатель и вынул ключи из замка зажигания.

Возле подъезда встретили соседку с третьего. Она поздоровалась, задержала взгляд на суровом лице Костика.

Дима ждал на лестничной клетке. Дверь в квартиру была настежь распахнута.

– Никуда не ходи, – сказал Костя напоследок. – Мы сейчас сделаем вид, что уедем. К тебе определённо пожалуют гости. Не могу тебе посоветовать их не пускать… Им плевать на это. В общем, помни, что мы за тобой следим. Когда дело примет серьёзный оборот, вмешаемся. Понял?

– Понял, – прошептал Максим.

Дело уже приняло очень серьёзный оборот. Становиться приманкой, а если не повезёт, то и жертвой, ему хотелось меньше всего на свете.

Дима с Костиком ушли. Максим закрыл дверь, скинул туфли и глубоко втянул такой родной и приятный запах собственного холостяцкого жилища. Прошёл в комнату, где уселся в любимое кресло. Несколько минут попросту таращился в потолок.

– Ну и денёк, – пробормотал Максим.

В следующую минуту он встал, достал с антресоли спортивную сумку, куда наспех побросал вещи. Вытащил из заначки всю имеющуюся наличность, рассовал по разным местам. Попил на кухне воды из-под крана. Выглянул в окно – чёрный джип с «братками» уехал. На мгновение промелькнуло сомнение, но Максим его моментально отбросил. Если всё сказанное правда, то самое лучшее, что он мог сделать – это уехать из столицы на некоторое время. Он уже даже придумал, как поступит. У друга его отца есть дача в Тверской области. Туда он на автобусах и отправится. Отцовский друг туда переезжает всегда в начале июня. Так что месяц перекантоваться можно спокойно. К тому же все соседи его знают. В юности Максим проводил там много времени, пока папа мотался со своей рок-группой по осколкам Советского Союза.

Он подошёл к двери, обулся. С лестничной клетки донеслось подозрительное шуршание. Максим прильнул к глазку.

Соседка как раз закрывала свою дверь. Он дождался, когда она ушла. Затем спустился по лестнице. На первом этаже, под лестничным пролётом, располагался вход в подвал. На двери висел замок. Однако любой присмотревшийся человек понимал, что замок висел именно на двери – на дверной коробке отсутствовала скоба. Максим дёрнул дверь. Сигнализация, как ему пару лет назад сообщили сантехники, в этом подвале не работает. А вообще диспетчеры в ОДС на неё редко обращают внимание. Максим спустился в темноте по искривившимся ступеням. Нащупал на грязной стене выключатель. Подвал залил жёлтый свет ламп накаливания. Пахло затхлостью и крысами. Пригибаясь от труб, встречавшихся на пути, Максим прошёл в дальний конец дома. По пути встретилась дохлая кошка. Вентиляционное окошко, выходившее на 2-ой Гончаровский переулок, было заделано картонкой и деревяшкой, чтобы ветер эту картонку не сорвал. Максим поставил сумку в пыль. Выдернул деревяшку, выбросил картонку. Выглянул на улицу. По Руставели проехал троллейбус, шагали редкие пешеходы. Вначале он выкинул сумку, затем выбрался сам. Сразу же перебежал на противоположную сторону дороги. Спрятавшись в вестибюле мебельного магазина, минут пять наблюдал, нет ли за ним слежки.

Затем вышел и бодро зашагал в сторону метро. Встречные пешеходы огибали лужи. Некоторые бросали равнодушные взгляды на его выпачканную пылью одежду. По дороге проносились автомобили. Завывая сиреной, по встречке промчался реанимобиль.

Москва возвращалась с работы.

Максим как раз проходил мимо подстанции, когда увидел приближавшуюся серую полицейскую машину отечественного производства. Мигнули синие проблесковые маячки. Максим всмотрелся в лица. Впереди сидели похожие, словно братья, стражи правопорядка. На заднем сиденье тоже виднелись силуэты. Машина затормозила, передние двери начали открываться…

Максим бросил сумку и побежал в сторону метро. Коротко обернулся. Машина с распахнутыми дверьми осталась возле обочины. За ним бежали четверо парней. На вид лет двадцать пять, может, чуть старше. У всех одинаковые причёски, одинаковая комплекция тела, похожие лица.

Максим пронёсся через мост над железнодорожными путями. На повороте чудом разминулся с длинноволосым мужчиной. Сзади топали тяжёлые ботинки. Навстречу по узкому тротуару шли люди, которые шарахались от бежавших, прижимались к забору. Водители машин притормаживали, наблюдали, как четверо полицейских мчались за нарушителем порядка. Именно теперь Максим понял весь ужас ситуации. Если кто-нибудь попытается его остановить, то, по мнению общества, сделает благое дело.

Обернувшись, Максим увидел, что полицейские настигали.

Под мостом он снова чуть не столкнулся, на этот раз с полной женщиной. Успел прыгнуть на пешеходное ограждение, промчаться по нему. Станция метро «Дмитровская» была уже совсем рядом. Максим видел, как из стеклянных дверей выходили люди.

Сзади послышался женский крик, мат. Полицейские не разминулись с полной тёткой. Все пятеро кубарем покатились по асфальту. Стражи правопорядка резво вскочили и бросились в погоню.

Максим, не останавливаясь, ногой распахнул дверь. Чуть не оступился на ступенях. Пробежал по пешеходному переходу, огибая людей. Оглянулся, полицейских ещё не видно. Распахнул двойную преграду из стеклянных дверей. Возникло мимолётное желание оплатить проезд, но уже в следующий миг Максим с разбега перемахнул через турникет, который даже не среагировали на подобную наглость. На эскалатор собралась маленькая очередь. Максим начал сбегать по левой стороне. Казалось, что стальная лестница бесконечна. Оглянулся. Наверху увидел полицейских.

Наконец Максим выскочил на платформу. Оба пути пустовали. Он бросился вдоль широких коричневых колонн. На лавочках сидели люди. Все обращали на него внимание. С левого тоннеля послышался далёкий гул, который означал прибытие поезда. Максим обернулся – полицейские как раз соскочили с эскалатора.

В этот момент что-то тяжёлое врезалось в бок Максима. Он увидел, как приближалась плитка пола, выставил руки. Стоило ему коснуться пола, как кто-то до хруста в суставах заломил ему их за спину.

Максим вскрикнул от боли и неожиданности. Четыре пары ботинок остановились перед лицом.

– Увидел, что гонитесь, решил помочь нашей доблестной полиции, – услышал Максим грудной голос, задержавшего его человека.

– Тварь! – от отчаяния и несправедливости прорычал он, но тут же получил от одного из псевдополицейских удар ногой под рёбра.

– Заткнись, падла, – проскрежетал потусторонний не хуже любого стража правопорядка.

***

Максим сидел на заднем сиденье между двух широкоплечих полицейских. Только теперь он знал, что находится между потусторонних. Ехали молча. В салоне было душно, но окна полицейские не открывали. Пахло пылью и едким потом. Пылью от мешка, который ему надели на голову, потом от полицейских. У Максима сложилось чувство, что потусторонние даже не догадывались о существовании дезодорантов. Рация изредка разражалась возгласами вперемежку со статикой.

Кисти от тугих наручников затекли, но Максим принципиально не просил их ослабить. Ему вообще не хотелось говорить с этими существами. Неожиданно он понял, что помимо страха в нём начинает зарождаться ненависть. Лютая, безжалостная, сильная, острая. Он жил обычной жизнью, никого не трогал, работал в маленькой фирмочке менеджером по продажам и всеми силами искал своё предназначение, благодаря которому смог бы выбраться из тени, которую разбрасывал его звёздный отец. Зачем он понадобился потусторонним? Зачем они сломали его крохотный мирок? Вторглись в его тихую заводь? Зачем им понадобился обыкновенный человек? Теперь Максим уверился, что, выбравшись из этой передряги, будет уничтожать этих нелюдей. Ведь не попадись на его пути Костик и Дима, он бы сам уже стал трупом.

Машина остановилась. Мотор заглох. Все двери синхронно раскрылись. Максима бесцеремонно вытянули и куда-то полуповели-полупотащили. Если он успевал переставлять ноги – отлично. Не успевал – его несли. Прогремели ключи. Щёлкнул дверной замок. Над головой проплыл яркий источник света. Максим уже собирался совсем перестать шагать – незачем облегчать палачам жизнь, пускай несут.

– Стой! – услышал он первое слово от потусторонних с момента поимки в метро.

С него стянули мешок. Одновременно расстегнули наручники. Солнечный свет, бивший из окна, ослепил. За стеклом плыли низкие тучи.

На огромной кушетке-диване лежала толстая женщина, укрытая простынёй. На вид в ней было килограммов триста, если не больше. Без посторонней помощи она вряд ли могла передвигаться. Копна русых волос красиво обрамляла голову. Женщина казалась молодой. Вполне могла даже стать красавицей, скинь лишние центнеры. Бровей и другой растительности на её теле Максим не увидел. Да и волосы, скорее всего, были париком. Радужка отливала перламутром. Красивые глаза портил вертикальный зрачок.

За спиной щёлкнул замок на двери. Максим тряхнул головой, словно сбрасывал наваждение.

– Здравствуй, – произнесла Матка ласковым голосом.

В её рту Максим разглядел острые, словно у пираньи, зубы. Рядом с женщиной располагался небольшой столик. На столешнице остались кровавые разводы.

Он не ответил.

Кажется, Дима с Костиком утверждали, что появятся в нужный момент.

А ещё говорили, что логово Матки неизвестно.

А ещё Максим не понимал, как эта жирнейшая особа сможет его сожрать? Ведь она даже с кушетки, скорее всего, встать не в состоянии. А больше в маленькой комнате никого.

– Не приедет за тобой никто, можешь не ждать, – Королева улья словно прочитала его мысли. – Ты сделал очень благое дело, что сразу же сбежал. Смешал планы «Бастиона». От нас чуть не скрылся…

Она ждала, что жертва хоть что-нибудь скажет, но Максим молчал. Он раздумывал, как сбежать. За окном виднелась верхушка молодого деревца, на ветках набухли почки. За дверью наверняка караулила полиция. Максим сделал шаг к окну. Стоило посмотреть, насколько далеко земля, какой этаж. Даже если третий – можно рискнуть.

– Ты не такой, как все, – Матка прищурилась, её глаза с вертикальными зрачками были красивыми и жуткими. – Ты сын известного отца…

Максим тяжело выдохнул. Даже потусторонние, монстры, спрятавшиеся среди людей и собравшиеся его сожрать, тыкали его тенью Гены Белова.

– …тебе явно тяжелее остальных, – Матка внимательно следила за потенциальной жертвой. – Тебя постоянно сравнивают с твоим отцом, и в этом сравнении ты проигрываешь. Разве не так?

Максим вылупился на неё. Ему хотелось спросить: «Тебе какое дело?». Но не рискнул. Вместо этого сделал ещё один незаметный шаг к окну.

– Такие как ты огромная редкость. Ты всегда хотел доказать всему миру, что лучше отца, но чем бы ни занялся, всё получалось не так. Я права? Права, – она сама ответила на свой вопрос. – Ты хочешь выделиться. Ты мечтаешь превзойти своего отца, но вот незадача… В чём его можно превзойти? А ещё стоит учесть, как тебе постоянно напоминают, что ты сын самого Гены Белова. Каждый новый знакомый считает своей обязанностью спросить тебя, почему ты не рвёшься к вершине славы, туда, где сидит твой отец. Так? Можешь не отвечать. Сама знаю, что так. Может быть, если бы была мать…

– Мать не трожь, – рыкнул Максим, чтобы потянуть время. Он не мог любить женщину, которая его родила, ведь никогда её не видел. Она умерла при родах. А родственников с её стороны не осталось. В память ему достались лишь бумажные фотографии, на которых его молодой отец, ещё не завоевавший популярность, обнимал светловолосую женщину с лучезарной улыбкой.

Максим сделал ещё один незаметный шаг к окну.

– Жаль, что ты попал в «Бастион», – вздохнула Матка. – Они уже внушили тебе, что мы монстры, которые пожирают людей. Так?

Максим смотрел на её заплывшие жиром предплечья.

– Так, – нехотя произнёс он.

– Правда интереснее, – улыбнулась Матка. – Мы санитары душ, – она ненадолго замолчала, давала гостю переварить услышанное. – Мы ищем людей, подобных тебе. Ищем, чтобы они могли исполнить своё великое предназначение. И мы давно не едим людей. Мои дети питаются такой же пищей, как и ты. Мне приходится есть исключительно мясо, но я давно научилась обходиться свининой и говядиной. Времена, когда я каждый день ела человечину, остались в далёком прошлом. Из-за Бастиона мой вид на грани вымирания. И ты поможешь ему не исчезнуть совсем. Смотри, – указала она на дверь.

В ту же секунду, словно по команде, та распахнулась. На пороге стояла Джоан… Точнее, Максиму в первую секунду показалось, что это Джоан. Девушка действительно очень походила на новую начальницу. Та же причёска, тот же рост, то же телосложение. Отличало её всего несколько деталей – вздёрнутый носик, тонкие, как нитки, губы, да вертикальные зрачки. А ещё вошедшая оказалась полностью обнажена. На её теле отсутствовал даже намёк на волосы. Максим быстро сделал вывод, что потусторонние слишком много о нём знают. Знают даже о его влюблённости, то есть о том, чего вообще никто на этом свете знать не должен.

– Да-да, – улыбнулась Матка. – Я многое о тебе знаю. Ты для меня, как открытая книга. Я специально подготовила новую Королеву для тебя.

Обнажённая девушка вошла в комнату и небрежным движением захлопнула дверь.

– Мы испокон веков живём рядом с вами, – продолжала Матка. – Помогаем таким как ты найти своё предназначение. Ты выполнишь своё предназначение и после смерти, – указала она взглядом на окровавленный столик. – Будешь жить в миллионах своих детей. Каждый твой сперматозоид станет твоим ребёнком. Вот чем ты сможешь переплюнуть не только своего отца, но и многих, многих и многих людей…

Максим практически не слушал, что ему говорила Матка. Он сделал ещё один шаг к окну, но выглянуть не успел, до него дошёл смысл последних слов.

– То есть после того, как я оплодотворю вашу… – посмотрел Максим на копию Джоан. – Королеву, вы меня съедите? По-вашему это предложение, от которого невозможно отказаться?

– Ты просто не понимаешь весь механизм. Для того, чтобы твои дети рождались, Королеве потребуется постоянная подпитка в виде мяса. Но для того, чтобы твои сперматозоиды начали жить, ей придётся употребить в пищу тебя…

Максим взглянул в окно. На такую удачу он даже не рассчитывал. Второй этаж, под окном молодое деревце, метрах в ста густой парк.

– …никто из нас никогда не был в восторге от того, что ему придётся съесть отца своих детей, но так задумала природа, и не нам… – Матка не закончила. Она слишком поздно разгадала блеск в глазах похищенного человека.

Максим вскочил на подоконник. Крутнул ручку стеклопакета. В палисаднике росли чахлые кустики. Возле подъезда вылизывал лапу полосатый кот. Максим прыгнул, ветки оцарапали лицо. Внутренности словно подпрыгнули, подошвы пронзило позабытое чувство, которое дети зовут «отсушило».

– Он выпрыгнул! – услышал крик Матки. – Быстрее!

Выскочив из палисадника, Максим обернулся. Дом был под снос: некоторые окна разбиты, другие распахнуты, все подъезды раззявлены, в квартирах ни одной занавески. Машин во дворе нет.

Максим побежал к деревьям. Преисполненный уверенности, что второй раз в лапы потусторонних не дастся, он нёсся сквозь лесопосадку, перепрыгивал овраги, поваленные деревья. Намеренно брал всё время чуть левее, чтобы скрыться от преследователей не по прямой, а вбок.

Остановился за толстым деревом. Кровь стучала в висках, отдавалась в ушах. Сердце билось в рёбра, словно птица о клетку. Осторожно выглянув, Максим никого не увидел. Ещё минуту постоял и снова побежал. Вскоре он услышал шум машин. А ещё через пять минут бега, выскочил к широкой дороге, по которой неслись автомобили. Не сразу Максим узнал МКАД.

Несколько мгновений он смотрел на проносившийся поток. Затем поднял руку. Пока стоял, раз семнадцать обернулся, постоянно ожидая увидеть между деревьев полицейскую форму.

Наконец от плотного потока отделилась машина с местами ободранной жёлтой плёнкой. Стоило такси затормозить, как Максим открыл дверь и запрыгнул внутрь.

– Поехали! Поехали! – поторопил он. – Два счётчика плачу!

Водитель резво тронулся, словно ему волшебное слово сказали. Максим нащупал ручку регулировки спинки и опустился ниже стёкол.

– От кого-то сбежал? – посмотрел таксист на пассажира.

– Вы сама тактичность, – глянул Максим в его помятое лицо.

Доехали на удивление быстро. Максим отдал водителю крупную купюру и выбрался из машины. На улице смеркалось. Дул холодный ветер. Во дворе осталось лишь несколько чёрных джипов немецкого концерна. Горело три окна. Таксист ударил по газам, лихо развернулся на пустой парковке, вырулил из двора и скрылся за углом офиса «Бастиона». Ранний фонарь на углу дома мигал. Максим поднялся по ступенькам крыльца. Замер перед домофоном.

Рука не хотела подниматься, чтобы позвонить. И он не мог понять из-за чего. Усилием воли он всё же поднял её, приложил палец к домофону, но недостаточно надавил на кнопку, для совершения вызова.

Он отчётливо осознал, почему так не хотелось возвращаться в Бастион. Эта секретная организация призывала к сражению. Призывала стать винтиком, который будет бороться со злом. Да, это очень интересная и необычная, но всего лишь работа.

А Матка предложила нечто кардинально иное. Она предложила вечную жизнь в детях. В тысячах, в миллионах детей. Да, эти дети не будут людьми, но они будут его детьми.

Он избранный!

От осознания этого факта по спине пробежали мурашки. Сколько он фильмов пересмотрел на эту тему – не перечесть. И вот он шанс – в чём-то превзойти родителя. Стать тем, кем у именитого папы никогда не получится быть – отцом-основателем целого улья!

Максим сделал три шага назад. Правая нога не нащупала опоры, и он чуть не шмякнулся назад. Взмахнул руками, но устоял. Развернувшись, сбежал с крыльца. Ещё раз обернулся на здание Бастиона. По-прежнему горело несколько окон, во дворе стояло несколько дорогих машин. Максима внезапно передёрнуло от отвращения. Эти люди будут уничтожать его детей. Будут считать их монстрами.

Непроизвольно он ускорил шаг и вскоре повернул за угол. Таксист припарковался на выезде из дворовой территории, видимо ожидал заказа. Максим открыл переднюю дверь и сел в машину.

– Поехали, – сказал он.

– Поехали, – легко согласился водитель. – А куда?

– Туда же, откуда ты меня забрал.

***

Максим шагал через рощу, где совсем недавно бежал. Под ногами иногда хрустели ветки. Лёгкие наполнял чистый и свежий воздух. Сумеречное небо затянуло тучами, но сквозь густые кроны его всё равно было видно лишь местами.

Обратно к дому под снос Максим вышел точно в том месте, где и вбежал в рощу. Остановился и посмотрел на пустующее строение. Возникло ощущение какой-то иррациональности происходящего. Следом накатил страх, что потусторонних в этом здании уже нет. Это было бы логично, если учесть, что сюда в любой момент мог нагрянуть Бастион и уничтожить последнюю Матку на территории России.

Максим быстро зашагал к подъезду. Бросил взгляд на палисадник, куда совсем недавно приземлился. Домофон не работал. Петли подъездной двери протяжно заскрипели. Из подъезда дохнуло затхлостью, старостью и пылью. Поднявшись на второй этаж, он остановился перед металлической дверью. Глубоко вдохнул и нажал звонок. Тот никак не отреагировал. Максим запоздало сообразил, что здание наверняка отключено от электросети. Он поднял руку, чтобы постучать, но в ту же секунду грюкнул замок. Спустя секунду дверь распахнулась. На пороге стоял высокий светловолосый полицейский.

– Заходи, – хмуро буркнул он.

Максим послушно вошёл. Из дальней комнаты раздавались голоса. Аппетитно пахло пельменями.

– Сюда, – указал полицейский на ближайшую закрытую комнату.

Максим нажал ручку и добровольно вошёл в комнату, откуда пару часов назад сбежал. Из-за набежавших туч в комнате стало мрачнее. Столик возле Матки теперь блестел от чистоты. Потусторонняя встретила гостя улыбкой.

– Я знала, что ты вернёшься, – сказала она. – Ещё до того, как ты выпрыгнул, я знала, что ты вернёшься.

– Где она? – буркнул Максим.

Отчего-то хотелось поскорее со всем закончить, выполнить своё предназначение.

– Сейчас… – Матка не успела договорить.

Дверь открылась. В комнату вошла молодая Королева, которую Максиму предстояло оплодотворить. Она по-прежнему была обнажена и по-прежнему сильно походила на Джоан.

Максим почувствовал, как на него начало накатывать возбуждение. Очень-очень быстро оно достигло таких размеров, каких до этого ему испытывать не приходилось. Ни одна женщина никогда не вызывала в нём такого сумасшедшего желания, как монстр, прикинувшийся человеком. Он понимал, что это иррациональное чувство, каким-то образом внушённое ему, но противиться ему не было никакого желания.

Молодая Матка вошла в комнату и прикрыла дверь. Заплетающимися и непослушными от спешки пальцами Максим расстегнул ремень, стянул джинсы. Глаза не мог оторвать от женщины, которая станет матерью для миллионов его детей.

Копия Джоан стояла и равнодушно наблюдала, как человек поспешно избавлялся от одежды. Когда эта операция была закончена, она развернулась и заняла коленно-локтевую позу. Максим моментально оказался рядом. Горячее и влажное лоно потусторонней легко приняло твёрдый, точно бетонный, член. Будто иступлённый Максим начал совершать возвратно-поступательные движения, крепко схватившись за симпатичные бёдра. С каждым движением возбуждение накатывало всё сильнее и сильнее. Максиму казалось, что его вот-вот разорвёт от переполняющего нутро желания. Время исчезло. Из головы испарились все проблемы и тревоги, осталось лишь всепоглощающее возбуждение.

В какой-то момент потусторонняя застонала. Этот звук послужил командой для организма Максима. Он почувствовал, как семя начало покидать организм. Крепче обхватив бедра девушки, он максимально глубоко вошёл в неё. Блаженная истома погрузила его в свои объятия. Она оказалась настолько длинной и сильной, что Максим полностью потерял связь с реальностью. Голова приятно очистилась.

В какой-то момент он обнаружил, что уже лежит на полу. Накатила сонливость. Глаза попросту отказывались открываться. Максим решил не сопротивляться приятной истоме и моментально провалился в чудесное забытьё.

***

Проснулся Максим резко. От дикой боли. Непроизвольно он попытался вскочить, но ничего не вышло. Его конечности и грудь оказались привязаны к холодному столу. С серого бетонного потолка на проводах свисала лампа накаливания, излучавшая слабый жёлтый свет.

Обнажённая девушка, которую он совсем недавно оплодотворил, вскрыла его брюшную полость и голыми окровавленными руками деловито вытаскивала его внутренности, чтобы перегрузить их в эмалированный таз, стоявший рядом.

Несмотря на то, что Максима предупреждали о похожем развитии событий, это стало дикой неожиданностью. Он закричал от нестерпимой боли. Дико, истошно. Потусторонняя, похожая на Джоан, не обратила на его крики никакого внимания. Она закончила с внутренностями и наклонилась за ножовкой. Наскоро примерившись, начала отпиливать левую ногу. В стороны брызнула кровь. Максим неистово дёрнулся, но ничего поделать не смог.

– Потерпи, скоро всё закончится, – бросила Королева нового улья, чьё лицо уже было в брызгах крови.

От её слов совершенно неожиданно накатило необъятное спокойствие. Теперь-то Максим понял, о какой магии говорил Костик. Боль исчезла. Он чувствовал, что ему отпиливают ногу, но это уже не беспокоило.

Он нашёл свой талант и сделал то, что никогда не получится у его известного папы – стал отцом-основателем целого улья!

Прибор «Любовь»

– …«Специальные машины для лёгкой жизни» отчитались по МФСО за прошедший год, – рассказывала умная колонка новости, пока Лёня жарил яичницу. – Рост выручки составил сто семьдесят шесть процентов год к году. Рост прибыли составил тридцать три процента год к году.

Лёня невольно усмехнулся, мешая на сковороде яйца. Он в прошлом месяце стал одним из тех, кто одобрил кредит на миллиард этим «Специальным машинам для лёгкой жизни». Будь его воля, он бы, конечно, никогда такого не совершил, но ключевой акционер родимого банка непрозрачно намекнул, что надо ковать железо, пока горячо. Компания согласилась взять кредит под конские двадцать семь процентов, при ставке центробанка в четыре. Поэтому согласование стало формальностью. Лёня попытался возразить, указав на ключевой параметр риска – прибор «Любовь», локомотив продаж «Специальных машин для лёгкой жизни». Много скептиков уже набралось, которые считали, что этот прибор просто бесполезный набор микросхем, способный лишь мигать, показывать цену на картошку и мелодично попискивать. Среди скептиков имелись и видные учёные. Однако Лёню никто слушать не стал.

Умная колонка ещё что-то болтала. Лёня поглядел в окно, откуда открывался умопомрачительный вид на город. В памяти всплыло, как с женой пятнадцать лет назад купили эту квартиру. Тут же съехали со съёмного жилья и спали среди голых стен на надувном матрасе. А одну из первых ночей вовсе провели, наслаждаясь обществом друг друга и радостью от приобретения собственных квадратных метров. В то далёкое утро был точно такой же рассвет – красный с жёлтыми отблесками.

Лёня со вздохом отключил газ под сковородой. Он бы и рад вернуть те далёкие времена, когда они с женой жили друг другом, дышали друг другом, но… нельзя вернуть того, чего нет. Они стали чужими. Теперь их не объединяло ничего кроме жилплощади. Лёня чувствовал, что до развода рукой подать. Затягивать с этим, кстати, не собирался.

Наспех поев под бормотание умной машины, которая рассказала ему все ключевые финансовые новости мира, Лёня быстро побрился. Когда вышел из ванной комнаты, нос к носу столкнулся с супругой. Сонная и взлохмаченная Карина прошла мимо мужа, точно мимо шкафа, не обратив на него ровным счётом никакого внимания. Впрочем, он тоже сделал вид, что её не существует.

Они уже год друг друга не замечали, обмениваясь лишь самыми-самыми необходимыми в быту фразами. Разошлись жизненные интересы и ценности.

Свободные отношения Лёня с Кариной не обсуждали, но он догадывался, что у неё кто-то есть. Она тоже не слепая…

Лёня оделся и отправился в банк, где уже работал почти два десятка лет. Придя сразу после института, он сделал карьеру от рядового кредитного специалиста, до заместителя управляющего крупнейшим филиалом. Впрочем, останавливаться Лёня не собирался. Он уже выкупил с биржи полтора процента акций работодателя, а планировал ещё больше, когда станет управляющим филиалом, а после войдёт в совет директоров. Впрочем, там он уже намеревался получить большой пакет акций бонусом…

Майское утро выдалось тёплым. Сильно пахло весной. С голубого неба бросалось лучами игривое солнце. Деревья как-то резко позеленели. В такое утро трудно идти на работу, хочется обнять и любить весь мир, который расцветает и просыпается после зимней спячки.

Припарковавшись на своём месте, Лёня подождал Вику – руководителя экономического отдела. Она подъехала спустя пять минут. Свои авто они покинули синхронно. Синхронно друг другу улыбнулись. Приблизившись, обнялись. Вика осторожно поцеловала любовника в щёку. Он потрогал её за попу, спрятанную под бежевой юбкой-карандашом.

– У меня на тебя сегодня крайне серьёзные планы! – заявила Вика. – Когда сможешь освободиться?

Лёня несколько мгновений смотрел на любовницу, не понимая, что в ней нашёл. Она не подпадала в его женский идеал. Слегка полноватая, с короткой стрижкой. Да и характер у неё так себе – властный, не терпящий споров и пререканий. Подчинённые за глаза называли её Царицей. Лёня любил властных женщин, но власть им мог дать лишь в постели и околопостельном пространстве. В обыденной жизни не допускал помыканий собой. К тому же Вика замужем, да ещё и мать двух девочек-погодок.

В глубине сознания он понимал, почему встречается с ней. Вика давала ему то, чего лишила жена – внимание, любовь, секс.

Однако разговоры, которые Вика начала заводить в последнее время, откровенно Лёню пугали. Любовница явно вознамерилась стать его женой и уже несколько раз непрозрачно намекала, что им обоим надо развестись, чтобы воспитывать двух её замечательных девочек, раз Лёне Бог не дал детей.

– Около одиннадцати, – ответил Леонид. – Сразу после совещания. Я позвоню.

– Идёт! – Вика взяла любовника под руку, без стеснения повела к служебному входу.

Скрываться не имело смысла. Вика, как только узнала, что у заместителя управляющего проблемы в семье, быстро отыскала к нему подход. Затем по строжайшему секрету поделилась своими успехами с двумя коллегами, и уже через пару дней весь филиал знал об отношениях начальницы экономистов с замом управляющего.

Лёня шагал под руку с любовницей и не понимал, хотел ли он вновь с ней встретиться в третьей переговорной. Ключи от этого помещения имелись только у него. Сама комната находилась в непосещаемой части здания, поэтому использовалась по назначению лишь в дни прилёта инопланетян – то есть приблизительно никогда. Именно по этим причинам она приглянулась Вике с Леонидом. Там можно вволю любить друг друга, не опасаясь ненужного внимания.

День протекал привычно и монотонно. Лёня чувствовал себя как рыба в воде в должности заместителя руководителя филиала. Однако желал большего. Точно знал, что большее его ждёт, ведь он никогда не остановится, пока не станет одним из ключевых акционеров.

Когда начальница отдела расчётно-кассового обслуживания покинула его кабинет с кипой подписанных актов, Лёня откинулся на спинку кресла. Требовался небольшой отдых для мозгов. Перезагрузка. Вынув из кармана телефон, он открыл приложение с новостями. Вначале всегда выскакивала реклама. Выскочила она и в этот раз. Из-за приоткрытой двери выглядывал мужчина, а в помещении женщина сидела на другом парне. Все одетые. Однако надпись гласила: «Не дай себе оказаться в такой ситуации. Проверь свою жену “Любовью”». Картинка сменилась на изображение прибора «Любовь», похожего на устройство для обнаружения призраков из «Охотников за привидениями». Лёня даже не нажал привычно крестик в верхнем правом углу. Попросту залип на картинке. С какого перепугу эту рекламу вообще начали таргетировать на него?! Ведь он ничего подобного не искал. Или он попросту попал в широкую выборку? Даже не зная зачем, Лёня полез в сеть искать отзывы о нашумевшем приборе «Любовь». Впрочем, делал это он уже не в первый раз, поэтому ничего нового не обнаружил. Пятьдесят процентов отзывов утверждали, что этот прибор чушь собачья, вторые пятьдесят процентов говорили, что прибор показывает правду. Если искать дальше, то находилось множество мнений экспертов из самых различных областей. Там тоже существовало разделение пятьдесят на пятьдесят. Знаменитости так активно превозносили прибор «Любовь», что не оставалось сомнений – им неплохо заплатили. Известные же в узких кругах учёные монотонно и в один голос поясняли, почему любовь на расстоянии замерить невозможно даже в теории – тем более через стены, двери и прочие преграды.

Лёня всё это уже видел. Он уже интересовался изобретением компании «Специальные машины для лёгкой жизни». Если бы кто-нибудь спросил «Зачем?», то ответить бы у него не вышло.

Взгляд случайно зацепился за время – требовалось идти на планёрку. Лёня убрал телефон в карман. Заставил себя думать о служебных обязанностях. В конце концов, ему дважды в месяц хорошо платят лишь потому, что на работе он думает о работе.

Планёрка на этот раз затянулась. Нерешённых вопросов накопилось столько, что в стандартный час не уложились. В итоге обратно в кабинет Леонид вернулся ближе к обеду. Упав в кресло, достал телефон. Его ожидало сообщение от Вики: «Котик! Не заставляй даму ждать! А то дама может и к другому уйти!». Заканчивалось сообщение смайликом чёртика, который должен символизировать злость начальницы экономического отдела.

Леонида неожиданно пробрало злостью. Кем эта Вика себя возомнила?! Хочет идти к другому? Пусть катится!

Он закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Понимал, что эта злость, скорее всего, следствие планёрки, где управляющий надавал ему столько поручений, что и за год не выполнить.

«Выхожу. Встречаемся на месте», – написал Лёня любовнице.

Тут же бросил телефон в карман. Открыл верхний ящик стола, где нырнул под кипу старых таблиц, вынул ключ с брелоком «Пер 3». Шагая по коридорам, подумал, что не самая плохая идея сейчас заняться сексом и немного выпустить пар.

В третьей переговорной, как всегда, пахло пылью. В этом помещении не убирались уже целую вечность. Не исключено, что не убирались вообще никогда. Повсюду лежал толстый серый слой. Лёня ещё в первый раз, когда ему пришло в голову использовать это помещение, захватил с собой мокрую тряпку – протёр стол. Теперь на нём всё действие неизменно и происходило.

Он опёрся пятой точкой на стол, достал телефон. Теперь оставалось ждать. Вика всегда тянула время, могла не являться и по тридцать минут. Однажды заставила себя ждать целых сорок. Всегда у неё имелись веские причины, будто у Леонида должность ниже или ответственности меньше.

Лёня погрузился в чтение новостей. Пробежав общие, открыл раздел экономических. Первое, что бросилось в глаза – акции «Специальных машин для лёгкой жизни» на бирже за несколько часов подлетели на пятнадцать процентов на новости о том, что продажи прибора «Любовь» с сентября начинаются в Китае.

Из коридора донёсся цокот каблуков. Леонид убрал телефон в карман. Неожиданно его захлестнуло острое ощущение неверности происходящего. Он не должен в этот момент находиться в третьей переговорной, не должен ждать здесь малознакомую женщину, которая собирается его накрепко охомутать.

Дверь открылась. В переговорную скользнула Вика. Хитро улыбнулась. Повернула защёлку замка. Затем изящной походкой подплыла к Леониду. Зрительный контакт не прерывала ни на мгновение.

– Ты сегодня должен очень-очень постараться! – шепнула она. – Я хочу отсюда уйти более довольной, чем обычно!

Лёню едва не передёрнуло от этого «должен». Он уже давно обратил внимание, на жёсткую закономерность – чем больше женщина употребляет слово «должен» по отношению к мужчинам, тем меньше вокруг неё мужчин. В обратную сторону это правило работает аналогично. Человек считающий, что кто-то ему что-то должен – банальный неудачник. От неудачников надо держаться подальше – эта трясина затягивает.

– Тогда ты должна сегодня не просто лежать с раздвинутыми ногами, а предпринять хоть какие-то действия, – неожиданно даже для самого себя произнёс Леонид.

Глаза Виктории почернели. Она поняла, чего хотел любовник – оральных ласк. Только она ему давным-давно ясно и чётко всё разложила по полочкам – мужчина создан для того, чтобы доставлять женщине удовольствие, а кто не согласен, не имеет права называться мужчиной.

Вероятнее всего, от гнева Лёню спасла только высокая должность. Начальница экономического отдела просто не решилась ему перечить. Однако и что-либо менять тоже не собиралась. Она расположилась на столе, задрала юбку и ловко для своих габаритов стянула белые трусы с утягивающим эффектом. Колготок в этот день на ней не оказалось. После Вика, как обычно, широко раздвинула ноги и приготовилась получать удовольствие.

Лёня стоял, смотрел на любовницу, на её причинное место, поросшее чёрными кустиками волос, и не понимал, что вообще делает в этом помещении с этой женщиной. Зачем это всё? Зачем эта иллюзия любви? Она ему не нужна. Он даже её не хочет. Если первые разы с ней были в новинку, воспаляли его, то потом становилось всё тяжелее и тяжелее.

– Ты ждёшь особого приглашения? – посмотрела на него Вика. – Или ты меня не хочешь? Если не хочешь, так сразу и говори.

Лёня не отрывая глаз от волос между ног любовницы, принялся расстёгивать ремень на брюках, затем пуговицу. Он хотел возбудиться, но чувствовал, что эрекции нет и близко. Наконец, спустил одежду в район колен. Взялся за мягкий половой орган, который словно не догадывался, что ему надо работать. Несколько минут манипуляций рукой ни к чему не привели. Крови к органу не прилило совсем.

– Впервые сталкиваюсь с тем, что у кого-то на меня не стоит, – строго произнесла Вика. – Сделай с ним что-нибудь, пока я не передумала!

Её слова ни капли не поспособствовали возбуждению. Даже наоборот. Лёня ещё острее почувствовал себя не на своём месте. Он натянул трусы, а после и брюки, сделал шаг от стола.

– Одевайся, – бросил подчинённой. – Сегодня, похоже, никак.

– Что там твой стручок, бунтует? – хихикнула Вика.

Она сдвинула ноги и села на столе. Леонид не ответил, просто стоял и ждал, когда она соберётся.

– Ну, чего ты молчишь? Воды в рот набрал? Когда ты, вдруг, решил стать импотентом? Что за выкрутасы? Иди, лечись, если не стоит. Кому ты такой без стояка нужен?!

Лёня почувствовал, как внутри всё закипело, забурлило, точно лава в вулкане.

– Пошла вон! – тихо, но уверенно произнёс он. – Между нами всё кончено!

Взгляды любовников пересеклись точно мечи в бою. Ледяной Лёни и пламенный Вики. Они ударились друг о друга с такой силой, что едва не взорвалось мироздание.

– Если я уйду, то обратно ты меня не получишь, – так же тихо, угрожающе произнесла начальница экономического отдела. – Кому ты ещё, такой импотент нужен?

– Пошла вон! – сквозь зубы сказал Леонид.

Он чувствовал, что произнёс единственно верные и нужные слова. Этот любовный роман с начала до конца был ошибкой. Теперь он это ясно и чётко увидел.

Вика вылетела из третьей переговорной, точно пуля из ствола. Лёня ощутил неимоверное облегчение, словно сбросил с плеч мешок, набитый песком. Выждав немного времени, закрыл третью переговорную, решив, что теперь вернётся сюда исключительно по деловым вопросам.

После всего случившегося рабочий день потёк мягко, легко и просто. Словно в жизни случилось чудо, которое окрасило яркими красками даже самые негативные моменты. Всё у Лёни теперь легко получалось, проблемы решались лишь от его взгляда. Он не понимал, не отдавал отчёта, как расставание с любовницей может иметь к этому дело, однако точно знал – имеет.

За весь день он больше не встретил Вику. Скорее всего, она его теперь будет целенаправленно избегать. А ещё начнёт распускать мерзкие слухи. В последнем Лёня ни капли не сомневался, зная характер начальницы экономического отдела.

Наконец, рабочий день подошёл к концу. По дороге домой, Леонид, как всегда, заехал в магазин, купил себе на ужин готовой еды, которую оставалось лишь разогреть в микроволновке. Поднявшись с пакетом домой, как всегда, пошурудил ключом в замке, после вошёл. Закрыв дверь, поставил пакет, собираясь скинуть туфли… да так и застыл.

Из большой комнаты вышла Карина. Затянутая в красный виниловый кэтсьют, с плёткой в руках, на высоких каблуках, с ярким макияжем… Лёня точно знал, что ничего из этих аксессуаров в доме раньше не имелось.

– Быстро разулся и на колени! – приказала жена. – Для твоего грязного рта есть подходящая работёнка!

В первый миг у Леонида с губ едва не сорвалось: «Ты чего это вырядилась?!». Спустя мгновение почувствовал, как брюки начали топорщиться. Эрекция случилась так быстро и неожиданно, как не случалась с подросткового возраста.

Он желал эту женщину больше всего на свете!

В мгновение ока скинув туфли, он упал перед женой на колени. Она довольно улыбнулась. Взяла его за галстук и, как собачку, повела в комнату. Там опустилась на софу и широко раздвинула ноги.

– Твой язык давно не участвовал в настоящих делах, – сказала Карина. – Пора бы это исправить. Приступай.

Время для Леонида перестало существовать. Он наслаждался близостью с женой, как и двадцать лет назад. Может даже больше, ведь спустя такое количество времени они в разы лучше друг друга знали, понимали обоюдные желания.

Она знала, что делать с ним, чтобы доставить ему максимальное наслаждение.

И делала.

Он знал, как ей сделать настолько хорошо, чтобы она кричала от удовольствия.

И делал.

Лёня растворился в супруге. Прекрасно видел, как жена улыбалась от счастья. Они ни о чём не говорили, но их тела брали друг от друга то, о чём давно мечтали. День сменился ночью, свет тьмою, лишь после этого супруги хоть немного насытились друг другом. Они лежали рядом, полностью обнажённые, вспотевшие, обессилевшие, но донельзя довольные. И оба знали, что теперь всё будет лучше, чем вчера.

– Хочу обмыться, – прошептала Карина.

– Давай, иди, – ответил Лёня. – Пока будешь купаться, я постельное бельё сменю, а то оно мокрое всё… Да и сам потом искупаюсь.

– Это хорошая идея сменить постельное бельё… – сказала Карина, поднимаясь.

Не одеваясь, она отправилась в ванную комнату. Лёня проводил взглядом жену. Он хотел её. Ещё. Ещё. И ещё. Просто организму требовался небольшой отдых. Минут десять-пятнадцать. Как раз достаточно, чтобы сменить влажные простыни и смыть пот.

Лёня поднялся, включил свет. Щёлкнула дверь ванной комнаты. Он стянул мокрую простынь с постели, бросил в угол. Открыл шкаф, чтобы достать чистую. Приподнялся на цыпочки, намереваясь дотянуться к нужной полке. В этот момент на глаза попалось кое-что странное у стены на полке с одеждой жены. В первый миг Лёня решил, что ему показалось. Протянул руку и взял прибор «Любовь». Несколько минут просто стоял, держал его в руках и не мог понять, откуда он взялся в квартире. Ответ очевиден – Карина замеряла его чувство к ней. И это чудо техники явно показало, что он её любит.

Лёня перевёл чёрный переключатель в режим работы. Прибор замигал, пилиликнул загружаясь. Затем предложил навестись на цель и нажать кнопку «замерить сигнал». Леонид вышел в коридор, направил прибор на ванную комнату и вдавил требуемую кнопку. Прошло несколько секунд замеров, потом прибор выдал на маленьком экране результат: «Сила любви – 1,02 %».

Замок ванной комнаты щёлкнул. Подчиняясь инстинктам, Лёня зачем-то выключил умный прибор, мелодично пилиликнувший на прощание. Карина замерла, сделав лишь шаг в коридор. По-прежнему обнажённая, с влажными волосами – Лёня невольно залюбовался женой. Почувствовал, что к низу живота начала приливать кровь.

– Я знаю его показания, – догадалась жена, что и её чувство замерили. – Вижу, – недвусмысленно указала взглядом на пенис.

Лёня положил изобретение «Специальных машин для лёгкой жизни» на обувную тумбу. Сграбастав в охапку жену, тут же поднял её на руки. Карина невольно взвизгнула. Их взгляды встретились.

– Я тебя люблю, – прошептала жена. – Больше жизни люблю. Вообще не представляю жизнь без тебя. Мне очень тяжело дался этот год. Я боялась, что ты меня разлюбил… вот… и купила эту штуковину. Она показала, что ты меня любишь на сто процентов. Ну-у… я и поняла, что мы с тобой где-то совершили ошибку. Поняла, что надо срочно брать ситуацию в свои руки, пока не стало слишком поздно.

– Потрясающий прибор! – совершенно искренне сказал Лёня. – Он определённо стоит своих денег! Молодец, что купила. Я тебя, кстати, отпускать не собираюсь. Мне одному купаться скучно, – и он сделал шаг в ванную комнату.

– Так что он показал, когда ты замерял меня? – полюбопытствовала Карина. – На сколько процентов я тебя люблю? Он должен был показать на сто!

– Он и показал сто процентов! – Лёня глядел в глаза супруге и не мог в них насмотреться.

Вот оно, его счастье – в его руках. Едва его не потеряв, больше он отпускать это счастье никуда и никогда не собирался.

А ещё понял, что обязательно оставит отзыв о том, что прибор «Любовь» работает.

Счастливый билет